В общем, пока не вижу смысла заливать новый текст в посты - все одно еще править буду ляпусы, ошибки и прочие козявки. Самый новый файл - в прикреплении 21.06.2014
Пролог
201-й год Н.В. Воды Северного моря
Ветер раздувал паруса. Чайки, громко крича, кружили над самой высокой мачтой, били широкими крыльями по воздуху. День давно перевалил свою середину, уставшее солнце медленно клонилось к воде; золотистый столбец озарял одинокий остров. Перед ветхим деревянным причалом раскачивалась на ветру ржавая цепь. Чуть выше, словно из земли, вырастала накренившаяся башня зловещего вида. На старой кладке выступила соль, тесаные камни потемнели от влаги, поросли мхом и плесенью. У башни не было окон, лишь под дырявой крышей чернели отверстия печных труб. Наш корабль огибал остров с подветренной стороны, и с палубы можно было рассмотреть башню как следует. Мешал только холодный ветер. - Это то самое место? - тихо спросил я у стоявшего рядом со мной Мелгера. - Не слишком-то похоже на маяк. - Нет. Писарь говорил, это древний лепрозорий, - мой друг поежился. - Чертоги Отчаяния, - послышался писклявый голосок. – Лепрозорий. Жутковатое место… Много про него читал, но воочию видеть не довелось. Даже на гравюрах. Писарь был невысоким, толстоватым человечком с круглым и вечно румяным лицом. Я не услышал, как он поднялся на палубу. И не знал, долго ли он простоял за нашими спинами… и что мог услышать. - И кто додумался выстроить такую громадину здесь? – Мелгер попробовал скрыть свое удивление и раздражение вопросом. - У демона на рогах! Отсюда до континента, даже при попутном ветре, полмесяца плыть. Писарь подошел к высокому борту, стал по левую руку от меня. Его пальцы сжимали резную решетку, украшавшую борт корабля; указательный палец пережал горло высеченной из дерева русалке с аппетитными формами. - Именно потому Верховный Совет и решил устроить лепрозорий здесь, на отшибе Обжитых Земель. Вдали от больших городов прокаженные не смогут распространять заразу. Кроме того, море действует на них успокаивающе. Можно сразу забыть о побеге и мирно доживать свой век. Я сглотнул появившийся в горле ком. От башни веяло страхом, болью, черным отчаянием. Древняя, покинутая всеми громада внушала ужас. Готов был спорить, что по коридорам и по сей день гуляет эхо навеки заточенных людей. - А почему его закрыли? Если пользу приносил? - Этого я не знаю, - как бы извиняясь, развел руками писарь. - В летописях нашего царства нет ни слова о дне или причине закрытия. Да о чем писать? Вряд ли приют для умалишенных и смертельно больных настолько важен. Хотя, вот смотрю сейчас на эту одинокую громаду, и так и подмывает вцепиться в фолианты… Ну, ладно. О праздности и второстепенных делах будем судачить на маяке. Чтобы исполнить задуманное, нужно хорошо подготовиться. Не смею больше вас отвлекать. Да. Это не простая морская прогулка. Честно признаться, до сих пор не понимал, что толкнуло нас на эту авантюру. Но добровольцами мы с Мелгером вызвались. Он, наверняка, хотел набрать вистов в своем ордене; а вот на этом корабле определенно делать было нечего. Не с моим даром и умениями… Всего в группе было семь человек: наследница Хэлленвейского трона, царевна Гриниваль; Дрогмор – царский писарь, колдунья Нисси Клифорт, и мы – два выпускника Университета. Мелгер и я – Моркос Халитский. В свиту царевны входили еще и два копейщика: ветераны Бэкмор и Брог – оба из личной охраны царя, тертые, опытные стражи. И все мы должны были сопровождать юную Гриниваль во время долгого и нудного обряда, суть которого для меня загадкой так и осталась. Раз в три поколения наследник Хэлленвейского трона обязан прибыть на самый край Обжитых земель и в последний осенний день зажечь на самой вершине маяка «Одинокий Страж» священный огонь. По приданиям это пламя отгоняет враждебных людям созданий назад в ледяные пустыни Фростдрима… Мне никак не удавалось понять, чем могли грозить миру полудикие твари, отделенные от континента морем? Но на севере устоявшиеся традиции нарушать не принято, – даже в такое время, когда смута кругом! – и наследницу отправили в долгое морское путешествие. Мы вызвались добровольцами. Благо, протекция ордена поставила нас выше остальных искателей приключений и славы. К тому же у меня было небольшое поручение от одной хорошей знакомой, и подвести ее было бы подло. Но обо всем по порядку. Это не моя история. Это история мира. Мира, который никогда больше не будет прежним. Как и не будут прежними населявшие его существа. Это не моя история, но расскажу ее я. Моркос, получивший прозвище Халитский.
Часть первая: Университет
Моркос
199 год Н.В. Лордство Ромбад. Север.
- Да иди ты сам в задницу, боров жирный! – я с лязгом захлопнул двери дешевого трактира. Сквозь тонкие доски было хорошо слышно, как меня грозятся сдать местным органам правопорядка. Трактирщик орал что-то о треснувшем косяке и упавшей на пол вешалке. В эту забегаловку теперь лучше не заглядывать… впрочем, это не так уж меня и волновало. - Вот ведь дрянь какая, - делать было нечего, кроме как набросить на голову капюшон, сунуть руки в карманы и уныло брести по безлюдной мостовой. - В эту ночь мне ничего не обломится. А ночь была холодной, промозглой, и начинал накрапывать мелкий дождь. Огрызок луны скрылся за тяжелыми тучами, звезды гасли одна за другой. Зато параллельно с ними разгорались огни в домах и ночлежках. Тихо выругав себя за непробиваемую тупость и несдержанность, свернул на улицу Углежогов. Желудок голодно урчал, а пораненный бок ныл просто невыносимо. Сукровица намочила рубашку – плохой знак. - Нужно срочно заглянуть в Монастырь, - привычка разговаривать с самим собой у меня развилась давным-давно, - не хватало еще с заражением слечь. В последнюю заварушку влип по собственной глупости, а живым, пускай и порезанным, выпутался из нее лишь благодаря счастливой случайности…
Пять дней тому в один из местных трактиров заглянул заезжий купец. Щеголь видимо никогда не слыхал о том, что в лордстве Ромбад существует район святой Халиты, где проживает очень мрачный и недружелюбный народ. И вместо того чтобы нанять парочку громил для охраны и спокойно отдыхать, купец сорил деньгами на все стороны, и нализался как последняя свинья! Мне стоило сразу уразуметь, что на столь аппетитный кусочек найдется не один десяток голодных охотников. Но вот, поди ж ты, не понял! Болван сопливый. Ну и естественно, едва купец оказался на улице, его тут же увлекли в ближайшую подворотню и с удовольствием прирезали. Я успел как раз «вовремя»! Поножовщина только начиналась. Говорят, что даже шакалы и те кое-как добычу делят, а тут люди, словно с цепи сорвались. Кровь текла ручьем! Ну, думаю, была, не была. И полез ножичком махать… Вот ведь дурья башка! Ну, чего ты в свалку-то сунулся? Э-эх. Одного лезвием достал, другого кулаком по роже… но и сам не уберегся. Подлетел ко мне юркий малый, все лицо оспой побито, и всадил в ребра нож с обломанным острием. Отвратительное ощущение, скажу вам. Валяешься на полу, кровью харкаешь, а по тебе десяток ног топчется, еще и пинают, гады. Один щербатый, курва такая, все пальцы на левой руке отдавил! А закончилась кутерьма совсем скверно – подоспели громилы Дормеса. Это парни серьезные, с мечами в руках. Что им наше же ворье с ножами ломаными, да ржавыми? Тьфу – и растереть. Подоспели дормесовы орлы и покрошили всех в капусту. Лишь мне повезло, потому как сразу мертвяком прикинулся…
Минув скверик Праведного Суда, я сбежал по каменному пандусу вниз, к самой воде. Вдохнув полной грудью халитский воздух, поморщился и сплюнул на землю. Вонь от тухлой рыбы перемешивалась с мерзким запахом разлагающихся отбросов и содержимого ночных горшков, что выплескивали прямо из окон, – вот он, кричащий аромат бедности, от которого хочется прополоскать рот и прочистит ноздри табаком. Возле убогонького пирса болталась на привязи лодчонка, крытая латаным тентом. «О, никак Жубар вернулся…» - мысленно поприветствовал контрабандиста и продолжил свой путь. Сапоги по самую щиколотку утопали в мокрой глине, отвечающей на каждый шаг мерзким всхлипом. В верхнем городе сейчас как раз зажигали фонари. В Халите же о такой роскоши можно забыть. Здесь – самое дно, хуже только в Стоках. Да и то, только потому, что там вообще никто не живет, кроме крыс. Скрипнув половицами, я ввалился в свой неуютный, полуразвалившийся домик. В воздухе витал прогорклый запах жира для светильников; не смотря на мерзость, он хотя бы забивал неизбывный запах сырости и плесени. Сбросив мокрый плащ, потопал в свое спальню и завалился на продавленную кровать. Последней была мысль: «Может, завтра повезет?..»
О том, чтобы разжиться в трущобах работой, не приходилось даже мечтать. Выходца из Халиты на постоянную службу мог взять разве только слабоумный. Но иногда и на нашей улице случались небольшие празднички: раз-другой в месяц из Верхнего города в нашу клоаку спускались хозяева грузовых судов. Ни у одного местного идиота даже и мысли не было грабить этих людей, потому как только они не брезговали нашей помощью и набирали в трущобах команды грузчиков. Пусть это и не постоянный заработок, но на прокорм семьи денег хватало. А иной раз хозяева судов могли подкинуть и мешок-другой муки или пшена… Именно в такой день я сидел у хозяйского стола в убогой забегаловке с уныло-красочным названием «Судьба Барда». Как судьба бродячего поэта была связанна с этой дырой, затруднялся ответить даже хозяин – толстый и вечно потный Варкол. Он лишь задумчиво пожимал плечами и продолжал методично драить свой засаленный стол, еще более засаленной тряпкой. - Хозяин, налей-ка мне пива, - громкий и уверенный голос нового посетителя заставил меня вздрогнуть. С первого взгляда стало понятно, что этот тип не из местных: новенький шерстяной плащ, аккуратная бородка, на поясе висят ножны. Откуда он здесь взялся и почему до сих пор жив? - Пожалуйста, - трактирщик вытер кружку той же тряпкой, которой вытирал стол, и налил нечто пузырящееся, желтого цвета. Посетитель положил на столешницу медяк и двинул его вперед. На всех пяти пальцах красовалось по широкому медному кольцу. На них был выгравирован рисунок, но я не сумел разобрать какой именно. - Скажи-ка любезный, - меня этот гусь попросту не хотел замечать, сосредоточив все внимание на хозяине, - есть ли в вашем районе люди, нуждающиеся в работе? Я поперхнулся. Он чего, Хвороста обожрался? Да здесь за одно слово «работа» собственных детей в рабство отдадут! Трактирщик невозмутимо кивнул: - Конечно, это бедный район. Какую работу предлагаете? - Высокооплачиваемую. – Странный посетитель отхлебнул той ослиной мочи, которую здесь называли пивом, и… даже не поморщился. – Опасную. Сложную. Но высокооплачиваемую. «Этот парень мне определенно нравится! – подумал я, внимательно разглядывая посетителя. - Интересно, интересно…» - Тогда вы пришли туда, куда нужно, - Варкол ухмыльнулся. – Кажется, один работник уже нашелся. Правильно, Моркос? Я энергично закивал. Голос мой пропал окончательно, вместо него послышался сдавленный хрип. - Прекрасно, - странный мужчина осушил кружку и хлопнул меня по плечу, - подходи в следующий вторник на причал Надежда, что в Верхнем городе. Четвертый док, склад табака. Запомнил? Он развернулся и двинулся к выходу. Только теперь я понял, что это был за тип. Широкая нашивка на правом плече, загадочный герб на груди… - Гвардеец? - Похоже на то, - хозяин был удивлен не меньше моего. – Вчера кто-то обронил, что в порту Верхнего Города причалила большая Галендорская каравелла под флагами Каолита. Да и сдается мне, что и не гвардеец он вовсе. Говорили, что на каравелле той полным-полно Клинков… Твою ж мать! Клинок в нашем захолустье? Вот так да… Я про этих парней не одну байку слыхивал. Говорили, что Орден Стали был основан чуть ли в первый год становления Каолита, как раз тогда же, когда был построен знаменитый Университет. Чем именно занимался Орден, простой народ не ведал. Так что приходилось опираться лишь на исковерканные слухи и легенды, из которых становилось понятно одно – с этими ребятами лучше не ссориться… Я вернулся домой в хорошем расположении духа. Что случалось довольно редко. Остановившись в прихожей, сбросил капюшон и посмотрел в давно немытое зеркало. С той стороны нам меня таращился худой, небритый и мрачный тип неопределенного возраста. - Да уж, такой рожей только детей малых пугать, - я вытащил из тайничка лакированный ящик с настоящими бритвенными принадлежностями. Повезло разжиться ими во время пожара в Верхнем Городе – стащил из груды вещей брадобрея. – Так, где здесь у нас помазок и бритва? Я, насколько хватало ловкости и умения, привел лицо в порядок. Затем почистил сапоги, отряхнул старенький латаный плащ и повесил его сушиться возле очага, в котором дотлевали угли. Оставшись довольным проделанной работой, уселся в любимое кресло. Первые волны щенячьего восторга схлынули, оставив за собой лишь кучу вопросов и сомнений. «Чем может быть полезна толпа оборванцев людям Каолита? Как ни крути, а, скорее всего, придется делать какую-нибудь гадость. Впрочем, Моркосу не привыкать. Он и так по локоть в крови и по колено в навозе…» Я решил провести остаток недели в Халите. Не хотелось искушать судьбу – благо, острых ножей, на которые можно напороться, здесь предостаточно. Но скверные предчувствия меня не оставляли. Выработавшееся за годы жизни в трущобах шестое чувство, постоянно намекало мне, что вскоре произойдет нечто особенное. Оставалось только ждать, и надеяться на лучшее. Потому как внутреннему голосу привык доверять. В дождливый воскресный вечер в двери моего домика настойчиво постучали. Взяв со стола нож, я на цыпочках вышел в коридор. Остановился перед дверью, прислушался; осторожно спросил: - Кого там черти носят? - Не нервничай, Моркос, - с той стороны донесся скрипучий голосок. – Разве так встречают старого друга? - Билл, это ты? – можно было немного расслабиться. – Чертов придурок, ты меня испугал. - Боги, ты сегодня просто душка! Давай, отпирай уже… Я открыл дверь и окинул беглым взглядом незваного гостя. Билл как всегда выглядел растрепанным и немного встревоженным, его глаза так и шныряли из стороны в сторону. Парень был редким прохвостом, и умудрялся выделяться своей бессовестностью даже здесь, в пропитанных грехом трущобах. Грабил старух, детей, даже калек иной раз не жалел. Билла не любили. И, наверное, ни для кого не станет неожиданностью, если в один из дней его выпотрошенный труп всплывет где-нибудь в Стоках. Но Билл почему-то уверовал, что я – его единственный верный друг, и всякий раз наведывался ко мне, когда придавливали обстоятельства… или другие бандиты. - Чего пришел? Правила знаешь? Как только стемнеет, к чужим домам ходу нет! В следующий раз я на тебя из окна кипятком ошпарю. - Ой-ой-ой, как страшно! - скривился он в ответ, - Где ж ты кипяток-то возьмешь? У тебя, поди, и дров-то нету… Хитроумный стервец говорил правду. Дровишки нынче стоят слишком дорого! Здесь, на севере, хорошие поленца частенько заменяют серебро и медь: ими можно расплачиваться за еду, одежду и прочие «блага». Люди весь год копят бревнышки, дабы зимой не метаться из кабака в кабак, в отчаянной попытке не замерзнуть к демонам. Этой осенью дела у меня шли скверно. В карманах давненько не заводилось звонкой монеты, а последняя попытка разжиться чужим имуществом закончилась дыркой в боку и ушибленным самолюбием. Хорошо, что на дворе сейчас не зима… Едкое замечание незваного гостя заставило меня вспылить: - Чего тебе надо? Говори быстрее, а то последнее тепло выдует… - Дверь была открыта, а этого мерзавца в дом пускать не хотелось. Еще утащит что-нибудь. - Ну, ты и хам! – деланно оскорбился Билл. – Я, значит, к нему среди ночи спешил, напарником сделать собирался! А он… Э-эх. Билл махнул рукой и попытался уйти. Выругав себя за несдержанность, я ухватил его за плечо. - Постой, извини. Я сегодня не в духе, сам понимаешь… зима на носу, бок ноет, а в кармане только дыры. Некогда от радости плясать. - Да ладно тебе, - он широко улыбнулся, - со всеми бывает! Вот, к примеру, Лобин Кунт, ну, тот, которого еще Козлиной Задницей зовут, на днях… - Ты вроде хотел поговорить о деле? – я поспешил оборвать словесный понос прохвоста. - Холодно здесь, - Билла картинно передернул плечами. – Может, в дом меня пустишь? - Заходи. – Пришлось впустить «друга» в дом. Тот осклабился и нырнул в тепло. - Крысеныш этакий, - я захлопнул дверь и задвинул засов. Поежился. На улице поднялся ветер, пухлые от влаги тучи грозили разродиться ледяным дождем. Билл тем временем уселся в мое кресло и схватил со стола черствую краюху ржаного хлеба. - Я те вот чего сказать хочу, - он откусил большой кусок и, давясь крошками, продолжил, - ты, конечно же, слышал про то, что Каолитские прихвостни у нас людей вербуют? Я утвердительно кивнул, наградил Билла оплеухой и забрал у него хлеб. - Жадюга, - обиженно и уверенно поставил диагноз гость. - Ты ко мне не жрать пришел! Договаривай скорее. - Ну, так вот: мой кузен, Пастакл Щербатый, выяснил – куда. - Занятно. И как он это выяснил? - Пьяный моряк сболтнул, перед тем как кузен ему карманы вывернул, что людей набирают для какого-то тайного обряда. Морячок-то с каравеллы галендорской оказался, хе-хе. - Что ты мелешь? – я почувствовал, как пальцы начинают дрожать. – Какой, к демонам, обряд? Они же не язычники какие, и не…Колдуны. - Ну, это не совсем те обряды, о которых подумал ты, - замялся Билл. – Вернее сказать, совсем не те. На кораблях, прибывших в Ромбад, были маги. Говорят, что нас, жителей трущоб, будут проверять на наличие дара… - Зачем? Всех, в ком есть хоть крупица дара, забирают в Университет. Да и вообще доводилось не раз слышать, что дар встречается только у людей из знатных родов. А откуда такое чудо в трущобах? - Ай, кто ж его знает! – мой собеседник махнул рукой. – Только половина из тех, кто подписываться собирался, в отказ ушли. Никто не хочет связывать с потомками Колдунов мерзких… даже ради Университета. Уж я-то знаю, что они могут, эти маги! - Откуда? – не хотелось верить словам этого трепача, но сомнения уже подтачивали меня изнутри. – Может быть, твой кузен все это вообще выдумал? Чтобы охочих до работы поменьше стало? - Не, это вряд ли! – отрезал Билл. – Пастакл мужик правильный, врать не станет. Да и семья у него на шее, – а он все равно от работы отказался. Но это так – глупости. Ты вот лучше послушай, какой я план намедни сработал! Денег можно заработать… тьму! Я выпроводил Билла с легким сердцем. Его план оказался очередной, мало осуществимой каверзой. Видите ли, он решил набрать команду отчаянных головорезов и грабануть фургон оружейника, который каждый месяц приезжал в логово Дормеса, где скупал краденое оружие и украшения. Меня это интересовало мало, так как в успех подобной аферы я не верил. Вряд ли фургонщик путешествует без охраны. Попытался было убедить Билла не лезть на рожон, но тот уперся рогом и слушать моих доводов не пожелал. Оставалось только плюнуть на все эти глупости и с нетерпением ждать вторника.
Порт Верхнего Города встретил меня гулом голосов, тяжелым запахом морской соли, смолы, водорослей и пота. Хлестким ветром, шумом разбивающейся об волноломы воды. В доках было на удивление пусто: полдесятка торговых судов и несколько юрких боевых коггов Хранителей Порядка, что охраняли бухту от пиратов. По каменной набережной сновали моряки, грузчики, – их можно было узнать по грубым стеганым жилетам, надетым на голое тело, – простые зеваки, хватало и любителей порыться в чужих кошельках. Встретил одного знакомого карманника из Халиты. Он весело подмигнул мне и скрылся в толпе… Лениво зевнув, я еще раз помянул недобрым словом Билла. Вместо того чтобы вчера нормально подготовиться к вербовке, пришлось целый день разыскивать родственников этого болвана. Хотя, о мертвых плохо не говорят. В оружейном обозе оказалась пара опытных наемников из местной гильдии – у шпаны, понятное дело, шансов не было. Четвертый док располагался на другом конце пристани, почти у кромки моря. Меня не сильно удивило, что люди Каолита выбрали именно его, потому как добраться туда можно было лишь по канатному мостику, что болтался над самыми волнами. Ну и естественно, еще на подходе к мосту меня остановила странная парочка. Старец и высокий молодой мужчина с восточным разрезом глаз. - Стой, - мужчина вырос передо мной словно из-под земли. – Что тебе здесь нужно? - На работу нанимаюсь, - пришлось сильно постараться, чтобы наделить свой голос хоть граммом почтительности. Говорят, люди Каолита грубиянов терпеть не могут. - Район святой Халиты? – оказалось, что старец все это время стоял за моей спиной. - Бумаги есть? Порадовавшись своей прозорливости, я протянул старцу сложенную грамотку. Тот быстро пробежался глазами по строкам, кивнул: - Все в порядке. Можешь идти. Я, не оглядываясь, шел по мостику. Доски тихо поскрипывали, а под ногами плескались зеленоватые волны. Ветер трепал старый, много раз залатанный плащ за плечами. Мне стало немного не по себе. - Значит в Ромбад и в самом деле прибыли непростые гости. - Привычные мысли вслух помогали взять себя в руки. Но в этот раз не помогло: - Что-то нервы совсем ни к черту стали… На том конце моста меня поджидала еще одна проверка. Дородный мужик с густой, но заботливо расчесанной бородой тоже проверил мою грамоту жителя Халиты. Затем попросил закрыть глаза и прикоснулся к моему лбу ладонью. Уж не знаю, чего он там хотел нащупать, но мне подобные проявления мужской заботы пришлись не по душе. На старейшей в порту набережной народу оказалось не так, чтобы много. Не больше сотни жителей Халиты, причем многие уже с сединой в волосах. Молодняка видно не было. Все столпились около широченного стола, установленного под натянутым тентом, и принимали из рук человека в красной куртке небольшие кулончики. Я вклинился в очередь и, прихватив с собой воз терпения, начал ждать. Люди двигались довольно-таки быстро, что не могло не радовать. На каждого добровольца раздававший бирюльки человек тратил не больше пяти секунд. Вскоре и мне посчастливилось получить диковинную висюльку. Кулон был необычным: на тоненькой веревочке висел большой перламутровый шар, переплетенный позолоченными нитями и оправленный латунью. Человек в красной куртке посоветовал кулон надеть сразу, и не снимать до конца вербовки. Закончив наряжать будущих работников, мужчина встал из-за стола и направился в сторону многоярусного склада. И едва его фигура скрылась в широких дверях, как набережную заполнил гул голосов. Люди делились друг с другом мнениями, свежими новостями и домыслами. И, естественно, говорили все о предстоящей работе, благо, что почва для сплетен была плодотворной… - Я слышал, - закричал один, - что нас собираются отправить на строительство новой твердыни. В Клэйтон, сердце Каолита! - Хорошо бы! - отвечал ему другой. - А то мне рассказывали, что нас вербуют для работы в рудниках Дождливой Гряды… - Нет, враки все! На войну вербовать будут. - Что ты лепечешь, пенек трухлявый? С кем воюють-то?.. - Ай, чтоб вас всех! - прошипел я себе под нос, отходя в сторону. – Кучка сплетников. Ничего полезного из разговора не узнал, зато настроение испортилось окончательно: на рудники или войну, ну совершенно не хотелось. Уж больно там людей много помирает… Да и присутствие настоящего Клинка никак ни с одной из идей, высказанных болтунами. Слова Билла, отчего-то, больше не казались такой глупостью. Неожиданно вокруг воцарилась гробовая тишина, которую нарушил едва различимый ропот. Я обернулся. Судя по всему, к нам двигалось новое начальство: от склада в нашу сторону неспешно шествовал десяток мужчин самого сурового вида. Когда группа приблизилась, стало понятно, кто здесь главный. Верховенствовал крепкий поджарый воин лет пятидесяти – а в том, что этот человек был воином, сомневаться не приходилось. Уверенная походка, ледяной взгляд и не напускная величавость и скупость движений не оставляли сомнений – перед нами далеко не рядовой рубака. Люди за его спиной стояли тихо, пряча лица под глубокими капюшонами. Одежда их была поразительно схожей, и различалась лишь цветом: преимущественным был белый, но кое-кто носил и темно-синее облачение. Широкие штаны, просторные рубашки, поверх – странны жилеты с глубокими капюшонами… Воин брезгливо осмотрел наши ряды и прокричал: - Эй, голодранцы! Кто из вас, отбросов, моложе восемнадцати и старше пятидесяти пяти лет? По толпе прошел недовольный гомон, но десяток рук все равно взметнулся в небо. - Выйти из строя, - командир взмахнул рукой. – Вы нам не подходите. Воздух огласили яростные проклятья и стенания – для кого-то этот шанс мог оказаться последним в жизни. Зима на носу, а работы нет. - Прекратить! – властный и поставленный голос быстренько восстановил порядок. – Все кто не подошел – на ту сторону дока. Остальным, слушать меня! Воин отколол фибулу, небрежно сбросил плащ, оставшись в одной тонкой жилетке. Вышел вперед и принялся прохаживать вдоль рядов. - Сейчас наши маги проверят вас на предмет вранья. Вдруг, кто-то из вас скрыл свой настоящий возраст, а? Есть такие? Я почувствовал, как по мне скользит чей-то назойливый взор. Но это ощущение быстро прошло, оставив после себя чувство крайней гадливости. Никогда ничего подобного испытывать не приходилось… Осмотр был проведен, и врунов выставили из общей кучи. Теперь нас осталось не больше двух десятков. Воин удовлетворенно кивнул и продолжил: - Отлично. Значит так, сейчас мы проведем один старый, но совершенно безопасный ритуал. Нам важно знать: есть ли среди вас обладающие даром. По толпе пробежал взволнованный гомон. Совершенно неожиданно, кузен Билла оказался прав. Все происходящее на набережной шло вразрез общепринятым в Халите мировоззрением. Потому как каждый ребенок знал, что обладающих даром набирают только из знати. - Эй-эй, хорошо галдеть! Вы не ослышались, – продолжал тем временем воин. – Все благодарности за это – Верховному Совету и вашему лорду. Их прямое распоряжение. Со дня на день Ромбад подпишет пакт о слиянии с Каолитом… хотя вам, ручаюсь, до этого и дела нет. Перейдем к главному: обряд начнется сразу после обеда. Остальные же, - он повернулся к тем, кто был старше или же младше необходимого возраста, - пройдите к вон той каравелле. За выполненную работу каждый получит по четыре клюдиция. Вам их на год вперед хватит… да не бойтесь вы, я – новый посол Каолита в Ромбаде. Обманывать не стану.
kagami, специально не выкладываю целиком. Слишком много сюжетных дыр, ляпов, корявостей и всего другого, что предварительно следует исправить.((( Чтобы вид был хоть сколько-нибудь вменяемый, приходится заново перечитывать, исправлять термины и названия З.Ы. Могу, конечно, для ознакомлением с сюжетом выложить все написанное, но в тексте много "швов" и дыр, за которые, откровенно говоря, стыдно перед потенциальными читателями З.Ы. Во, что значит взгляд со стороны! Только пролистал текст не в Ворде, сразу нашел ляп. Фокал-то хромает
Тут он не врал. Все знали, что люди Каолита свято блюдут свое слово. Ведь вся жизнь в переделах объединенных королевств держится на чести и взаимном доверии друг к другу. Думаю, что остальным северным царькам и лордам следовало взять пример с лорда Ромбада. Он согласился на слияние с Каолитом, и, как мне думается, не пожалеет об этом… Громко разговаривая и удивленно оглядываясь на нас, мои, не подошедшие магам земляки, двинулись в сторону пристани. На палубе расставляли длинные столы, помощники кока принесли деревянные тарелки, следом прикатили большой чугунный котел на необычной подставке с колесиками. В воздухе появился манящий аромат луковой похлебки… «Вот так Каолит и завоевывает верность местного населения. Немного работы, немного денег и еды. Вот и всё, люди смотрят на черное знамя с белым треугольником влюбленными глазами» А в стане магов наметились перемены. Трое – те, в чьей одежде превалировал белый цвет, – чертили на земле какие-то знаки. Линии, остававшиеся за их странными цветными мелками, едва заметно мерцали. Я почувствовал, как холодеют руки, а лоб покрывается испариной. Уж больно много леденящих душу легенд ходило про этих типов! Они повелевают стихиями, оживляют мертвецов и слушают звезды… Долгие годы обыкновенные люди жили с Колдунами, предками нынешних магов, в относительном мире. Равновесие нарушилось в восьмом году по Старому Времени. Призрев мирный договор, Колдуны создали могущественный артефакт – Кристалл Вечного Льда. До предела накачанный магической силой, он помогал трансформировать любые формы жизни, превращая людей и животных в послушных воле создателей чудовищ. До сих пор слабо представляю, как людям удалось разбить орды мутантов и изгнать колдунов за море, в безжизненные пустыни Фростдрима. Туда, откуда они и пришли на нашу землю. Меня до сих пор дрожь колотит, когда думаю о тех временах! Наши предки совершили великое дело, заплатив воистину страшную цену… - Эй, оборванцы! – окликнул нас посол. Он стоял подбоченившись, задумчиво оглядывая нас. - Когда прикажут – войдете в Рунный круг. Остальное объяснят маги… если понадобится. И, отойдя в сторонку, сделал приглашающий жест одному из загадочных спутников в синей рясе. Тот робко шагнул вперед. Голос из-под низко опущенного капюшона звучал неестественно глухо, но вместе с тем ровно и мощно: - Обряд Выявления не несет никакой угрозы испытуемому, - успокоил он нас. – Через эту процедуру на протяжении вот уже двухсот лет проходит каждый ребенок из знатной семьи. Все что мы хотим от вас – найти крупинки дара. Прошу в круг. Он повел рукой в сторону расчерченного участка набережной, словно приглашая нас. Я снова почувствовал легкую дурноту, скудный завтрак попытался выбраться через горло. Пришлось пересиливать себя и, судорожно сглатывая, переступить начерченную мелком линию… С моря налетел холодный ветер. Он развевал свободные одежды мага, взошедшего на деревянный помост. Из-под капюшона послышалось негромкое бормотание, руки, доселе покоившиеся на груди, маг поднял небу. На ладонях забрезжил ослепительно белый свет. Я ощутил, как кожа начала слегка зудеть, и нервно передернул плечами. Только теперь стало заметно, что и остальные маги принимают участие в обряде. Их руки так же были подняты к небесам, а на ладонях играло бликами пламя… Где-то совсем рядом ощутимо громыхнуло, и солнечный свет, как казалось, на мгновение погас. Затем мир вновь налился красками. Перепуганные жители Халиты удивленно таращились друг на друга. Я медленно опустил голову, сдавленно выдохнул – там, где раньше были начерченные мелками дорожки, теперь, словно раскаленные угли сияли. - Четверо! – радостно прокричал маг, рывком скидывая капюшон. – Четверо, угасни во мне дар! Я огляделся. Круги, подобные моему, пылали под ногами еще троих человек. Вот только светились они небесно-голубым… А мой – алым. «И что все это значит? – закралась осторожная мысль. – Хорошо или плохо, что цвет у меня не такой, как у других?» - Прекрасно. – Тем временем, посол Каолита поднялся на помост. Он выглядел страшно довольным, даже ладони потирал. - Крупицы дара есть у четверых из вас! Трое – имеют связь с магическими силами, и один… Он повернулся к магу, словно задавая немой вопрос. Тот развел руки в стороны и проговорил, обращаясь ко мне и послу одновременно: - Этого нужно проверить еще раз. Явного дара у него нет, но это, впрочем, не исключат склонностей к Зову Стали, или Ведовскому ремеслу и даже… «Синдрому Валиадо». Последнюю фразу он произнес немного тише, и в ней прозвучало неприкрытое опасение. Сути его слов мне было не понять: какое-то ведовство, зов, чей-то там синдром… Так что оставалось только покорно стоять и неотрывно пялиться на две фигуры застывшие на помосте. А между ними едва разряды в воздухе не прыгали! Стояли они неподвижно, задумчиво глядели друг другу в глаза. Тишину нарушил маг – что-то шепнул своему собеседнику, тот едва заметно кивнул. Так же шепотом ответил. Оба, словно по команде, повернулись к толпе. Выглядели при этом не сказать, чтобы очень довольными. Я сжал кулаки и опасливо косился по сторонам, пытаясь найти подходящий маршрут для побега. «Главное – добраться до трущоб! А уж там меня сам черт не сыщет…» Но, как оказалось, бояться было нечего. Посол просто поблагодарил тех, у кого не оказалось дара, и попросил их подойти к столу, где часом раньше раздавали кулоны. Каждый прошедший ритуал получал три клюдиция… - Вот черт! – выругался один из оставшихся рядом со мной земляков. - И на хрена мне эта магическая кутерьма? Лучше б просто денег дали, да потом в кабак… - Ну-у, видели придурка? - присвистнул третий счастливчик; невысокий паренек в серой льняной рубахе и широких брюках из грубой мешковины. - Если нас примут в Университет, – а для чего ж еще нас проверяли? – ты сможешь купить себе сотню кабаков! Тем временем посол с магом спустились вниз. Они ни на мгновение не переставали что-то бурно обсуждать, причем использовали довольно крепкие ругательства. Спорить перестали шага за три до первой линии, начерченной мелком. Остановились. Только тогда я смог разглядеть загадочного мага. Он оказался довольно молодым – не старше тридцати; лицо искусано оспой, под глазами черные мешки, губы тонкие, бледные. Лоб лоснился от пота. Я бы сказал, что выглядел маг смертельно уставшим, хотя холодные голубые глаза полыхали от внутренней силы. - Трое из вас, - он указал на моих земляков, - сейчас же отправятся на корабль. Там получите рясы учеников и по два десятка клюдицев каждый. На палубе вас встретит магистр Ким – он отвечает за доставку новых послушников в Университет. Если у кого в трущобах осталась семья – можете забрать всех с собой. Но жить во время обучения будете отдельно. Правила есть правила. Можете идти… и, кстати, если кто из вас решит присвоить денежки и остаться в той зловонной клоаке, которую здесь именуют районом Святой Халиты, знайте – мы запросто вас найдем и вытащим даже из мышиной норы. Уяснили? Можете идти… Слова молодого мага действовали обволакивающе. Хотелось слушать его и выполнять команды, как дрессированный пес. Мои земляки покорно двинулись к каравелле; их лица светились от счастья. Не стал возмущаться даже тот мужик, что не собирался связываться с магией. Я остался в окружении незнакомцев – к нам подошли и остальные, принимавшие участие в ритуале маги. Два десятка любопытствующих глаз рассматривали меня, как диковинное морское животное, выброшенное на берег во время шторма. Было неприятно и страшно. Но возмущаться не решился. Кто знает, что на уме у этих парней? - Ну, молодой человек, - улыбнувшись, проговорил посол, - придется с вами повозиться. Он сделал шаг вперед и протянул мне ладонь. Снова улыбнувшись, представился: - Трэвор Сиглар, посол Верховного Совета в независимом лордстве Ромбад… ох, теперь не таком уж и независимом… хе-хе. - Моркос. – Не оставалось ничего другого, как поздороваться. - Рад встрече, - Трэвор хохотнул. - Что-то ты какой-то бледный, боишься, небось? В ответ я неопределенно пожал плечами. Губы молодого мага искривились в усмешке, наверное, он находил мое смятение забавным. - Вам не о чем беспокоиться, - заверил меня он. - Скоро сюда прибудет мастер Гродверд. Он проверит вас на наличие Зова Стали… Сразу поясню: Зов Стали, это нечто вроде недюжинного таланта к владению оружием. Способности врожденные – как и у магов – но их нужно постоянно развивать, совершенствовать свое умение… Ведовство выявить сложнее, но этим можно заняться и позднее. Сейчас самое главное – отсечь третий вариант… Маг громко вздохнул. Его глаза на миг погрустнели, но сила, кипящая в них, заставила мое сердце сжаться в тугой комок. Едва заметно покачивая головой, он промолвил: - Есть такой синдром, называется: «Синдромом Валиадо». Это когда дар у человека развивается не так, как должен. Встречается крайне редко – всего три случая за двести лет существования Каолита – и во всех трех нам не удалось удержать учеников от бездумного использования силы. Стоит ли говорить, что последствия были весьма плачевны! Если вкратце, то синдром значительно увеличивает способности мага, но забирает… хм-м… разум. А страшнее свихнувшегося мага, не ничего. Ах, да! Был человек, в честь которого и назван синдром, который, отличие от других собратьев по несчастью, обучения в Университете не проходил. И дела его обстояли гораздо хуже… да… - Моли богов, парень, чтобы в тебе проснулся Зов Стали! – сурово покачал головой Трэвор. – Нам, ручаюсь, что и тебе тоже, не нужны неприятности. А их не избежать, если дар в тебе искажен. На твое счастье, в Ромбаде есть человек, способный проверить твои способности… На мои плечи словно невидимая гора рухнула. В душе бил колокол отчаяния, холодный пот струился по спине. Очень хотелось убежать, скрыться в трущобах, разом забыв об этом кошмаре. «Ага, как же, убежишь тут! Кто меня теперь отпустит, раз я – потенциальная угроза? Эх, нужно было слушать покойного Билла…» Рабочие тем временем принесли круглый столик, четыре стула и небольшой медный котелок с подогретым вином. Воздух, наполненный запахами моря, разбавили острые ароматы пряностей. Наверное, восточных. Я не выдержал и без спроса ухватил тяжелую глиняную кружку, стоявшую на столе. Посол понимающе кивнул и указал на деревянный черпак. Вино оказалось божественно вкусным. Даже на мгновение стало страшно, что до конца жизни буду с отвращением смотреть на ту мутную бодягу, что продается в местных трактирах и кабаках. Вино меня немного успокоило, и теперь можно было целиком сосредоточиться на мысли о предстоящем испытании. «И чего я так разволновался? Одну проверку прошел, пройду и другую. А синдром… Ведь говорят знающие люди: всего четыре случая за две сотни лет! Да и способностей ведуна за мной никогда не замечалось. Скорее, Зов стали…» Острый приступ боли в раненом боку напомнил, что с оружием у меня тоже пока не складывалось… К столу подошел невысокий человек в мундире Каолитской гвардии. Коротко поклонившись послу, он доложил, что мастер Гродверд прибыл. Трэвор довольно улыбнулся, откинулся на спинке стула. - Мы будем рады видеть его за нашим столом незамедлительно, - промолвил он, наградив гвардейца многозначительным взглядом, - у нас здесь… хм-м, особый случай. Солдат коротко кивнул и, развернувшись на пятке, двинулся в сторону склада. Я неотрывно следил за гвардейцем, пока он не скрылся за горой пустых бочек. Гвардия считалась еще одной особенностью Каолита. По закону, каждый из трех Домов имел право содержать собственную армию, но при этом они обязаны были каждые три года поставлять на службу в гвардию по пять сотен рекрутов. Цифра была символической, но, тем не менее, объединенная армия союзников постоянно росла. Я успел осушить еще один кубок, когда к нам, едва заметно припадая на правую ногу, подошел тот самый Гродверд. - Мое почтение, господин посол. Маги. Неприятный хриплый голос будто прочистил мне мозги. Оторвав взгляд от пустого кубка, я с интересом разглядывал Клинка. Это был невысокий человек, одетый в странный костюм, сочетающий в себе гвардейскую полевую форму и обычное облачение путешественника. Небритого, курчавого, неопределенного возраста, его можно было бы назвать неприметным, если б не один дефект – широкие плечи казались страшно перекошенными, а толстые жилистые руки свисали едва ли не до колен. Из-за этого мастер Гродверд становился похожим на кобольда, что обитали в глубинах Дождливой Гряды. К поясу пристегнуты длинные ножны, из которых выглядывала костяная рукоять палаша. - Рад видеть столь прославленного воина и, вне всякого сомнения, отличного человека! – Трэвор весело улыбнулся, указал на свободный стул. - Будьте добры, присаживайтесь. Нам есть о чем поговорить. Клинок нахмурился но, кивнул, соглашаясь, и опустился на заботливо предложенный ему стул. Сняв перчатку, взял наполненный магом кубок и тремя могучими глотками осушил его. Я заметил десяток белесых шрамов на его кисти, а безымянный палец, как показалось, явно пришивали в Монастыре. - Позвольте вам представить Моркоса, - посол указал на меня. – Мы, как вы уже знаете, провели сегодня обряд Выявления. Повезло. Четверых магов нашли, и этого молодого человек. Но здесь загвоздка… я бы даже сказал, проблема! Либо Зов Стали или ведовство, во что хочется верить, либо, что совсем скверно, синдром Валиадо. Я заметил, как Клинок вздрогнул. Он удивленно уставился на меня, словно не поверив в услышанное. Мне не понравилось то, как он смотрел, но еще сильнее напрягла ладонь, скользнувшая на рукоять палаша. - Мы хотим, чтобы вы провели обряд, дабы удостовериться – с чем мы имеем дело, - не заметив напряжения повисшего в воздухе, закончил Трэвор. – Поможете нам? - Помогу, конечно, - с расстановкой произнес Клинок. – Зов Стали проверить – пустяк. Но вы уверенны, что разумно применять магию к столь подозрительному человеку? А вдруг как у него синдром, и что тогда? Маг с послом переглянулись. Трэвор покачал головой, его лицо не выражало ничего, кроме наигранной расслабленности. - Мы думаем, что проверить его все же стоит. Ну, согласитесь: глупо терять очередной ценный кадр из-за простых опасений! Риск мал, синдром очень редок. - Лады, согласен, - хмыкнул Гродверд. - Только вы должны будете поручиться, что в случае неудачи всю вину на себя возьмет посольство. Мне не улыбается, предстать перед Трибуналом, за пособничество в уничтожении лордства Ромбад. Старшие мастера ордена с меня шкуру спустят. Это прозвучало как угрюмая шутка, вот только смеяться мне не хотелось. Наоборот, стало совсем мерзко, будто вброд переходил незнакомую речку, дно которой устилал жирный налет грязи и ила. Здесь речь шла о моей судьбе, а эти трое вели так, словно обсуждали мешок с заплесневелым рисом. И что самое паскудное – любой мог прихлопнуть меня как муху. «Нет, зря я сюда пришел! Не мой день сегодня, ох не мой!» - Согласен дать вам какие угодно гарантии, мастер Гродверд, - насупился тем временем посол, - если незамедлительно выясните особенности дара этого молодого человека. Нам нужно четко знать, чем все это грозит Ромбаду. Я теперь лично отвечаю перед Верховным Советом за это лордство, и ответственность за безопасность ложится на меня, как на доверенное лицо Каолита! Клинок пожал плечами и, отставив в сторону кубок, поднялся. На его лице вновь проступила решимость, но ладонь по-прежнему стискивала резную рукояти из кости. - Тогда не будем откладывать, - он повернулся ко мне. – Особых приготовлений обряд не требует: медальон на твоей шее, а пентаграммы начертаны. Войди в круг и протяни мне ту руку, которой обычно держишь меч или нож. Я вновь перешагнул цветную линию и почувствовал, как снова зудит кожа. Ощущение не из приятных, но прежнего напряжения не вызывало. Гродверд расстегнул пуговицы на толстой дорожной куртке и вытащил из внутреннего кармана незатейливое серебряное кольцо. Надев его на указательный палец, сжал кулак и сделал осторожный шаг вперед. На серебряной поверхности кольца заплясали синие искры, лицо Клинка расслабилось, словно он скинул с плеч суму, набитую камнями. Одним коротким движением он выхватил палаш и несильно, плашмя, ударил меня по левому плечу, затем – по правому. Охнув, я попятился и, запнувшись об свою же ногу, вывалился за пределы Рунного круга. Ладонь правой руки яростно пекло, а в груди кололо. Изо всех сил сжал запястье, в слепой надежде немного унять боль; увидел, как с ладони капают жирные алые капли.
Kristof, я тоже редко незаконченное читаю. По черновикам - на книгу потянет. Надо до ума довести, но вот времени не хватает. Ничего, сейчас ноут заберу из ремонта и проду обещаю раз в два-три дня. (благо, работа позволяет)
60-й год Н.В. Город Клафин Столица графства Челемпан. Юг
- Вашу ручку, молодая леди? - гнусавый голос тонул в людском гомоне. Девчушка лет двенадцати скромно протянула ладонь невысокому, сгорбленному мужчине неопределенного возраста. За спиной ребенка весело и гордо улыбался отец. Кукловод лукаво улыбнулся и, не переставая церемонно кланяться, подвел девчушку к большому квадратному сундуку. Некогда дорогая коричневая обивка истерлась, серебряные звезды и диковинные звери, украшавшие стенки, со временем превратились в едва различимые силуэты. На ровной как столешница крышке неподвижно лежали три деревянные куклы – настоящие произведения искусства: принцесса, рыцарь и злобный колдун в черной мантии. Оставив стоять ребенка перед сундуком, кукловод перебежал на другую сторону. Его ладони застыли над куклами. Толпа, заполнившая ярмарочную площадь, замерла, и лишь осенний ветер завывал где-то над крышами домов, выдувая из стоков сырые листья. Кукловод сделал неуловимое движение рукой – куклы ожили, нехотя поднялись, вызвав зачарованный вздох у горожан. Рыцарь вскинул бутафорский меч, закрыв своим телом испуганно прижавшую руки к груди принцессу, а злобный колдун взмахнул резным посохом из тиса. - Какой конец нашей сказки выберет прекрасная леди? – прогнусавил кукловод, обводя мрачным взглядом толпу. – Победит ли добро?.. Рыцарь сделал короткий шаг вперед. На лезвие маленького меча играли блики уличных фонарей, в начищенных доспехах из жести отражался месяц. - Или же прекрасная принцесса останется в руках злого колдуна? – кукловод щелкнул пальцами, и на верхушке тисового посоха загорелась красная искорка. – Решать вам, прекрасная леди. Девчушка взволнованно поджала губы. В толпе разразилась настоящая буря: кто-то просил убить чародея, кто-то – наоборот, хотел, чтобы победило зло. На лицах горожан проступило нечто такое, что было присуще лишь истинным вершителям судеб – королям, царям, лордам, или же очень могущественным магам. Каждый чувствовал себя равным правителю. Их внимание поглотило необычайное зрелище, и они не замечали, как пара неприметных юнцов выворачивала зевакам карманы и срезала кошельки с поясов. - Пусть колдун умрет! – жалобно пискнула девочка и совсем как игрушечная принцесса, прижала кулачки к груди. - Исполнено! – кукловод хлопнул в ладоши. Рыцарь взмахнул мечом, и голова злого чародея скатилась с плеч. Минуло мгновение, тело в черном балахоне охватило синее пламя… Толпа взорвалась овациями. Горожане смеялись, хвалили иноземного мастера, восхищались смелостью рыцаря и роптали на злого колдуна, что чуть не погубил прекрасную, пускай и игрушечную принцессу. Склонившись перед зрителями, кукловод выдвинул верхний ящичек сундука; тонкие обветренные губы расплылись в улыбке.
Спустя некоторое время Валиадо сидел на своем сундуке и пересчитывал заработок. Десять мелких крусанов от горожан и один серебряный клюдиций от отца счастливой девчонки – глаз у кукловода был наметан, он без труда находил в толпе самого обеспеченного горожанина. Денег заработанных за выступления вполне хватит на пополнение запаса нафталина и хороший обед в лучшем трактире. Но Валиадо не придавал особого значения монетам, полученным за представление; ведь это крохи! Пускай и честно заработанные… Из ночного мрака вынырнули две долговязые фигуры. Молодые воры вразвалочку пересекли площадь, плотный ночной воздух донес до кукловода веселый посвист. Оба парня казались болезненно худыми и бледны как приведения; у пояса одного из них висел метательный нож с тонкой обмотанной кожей рукоятью. Другой постоянно кашлял, утирая рот чумазой тряпицей, и отплевывался. - Ну, как дела? – весело поинтересовался Валиадо. – Много собрали? - Все гладко! – прохрипел один из воров. – Полсотни крусанов и десять клюдициев… Кхе-кхе… Вислоухий зевака – как булочка с медом, для таких ловкачей как мы. Крхм… - Скока нашей доли? – спросил второй, как бы невзначай положа ладонь на нож. – Ты ж уже докумекал, что большая часть – наша? Ага? Вместо ответа Валиадо выставил перед собой кулак. Глаза обоих воров остекленели. Кукловод медленно проговорил: - Сейчас вы отдадите мне все деньги, что есть у вас с собой. А я отдам вам лишь кошельки и несколько медяков – их отнесете Хранителям Порядка и сознаетесь во всем. Ни с каким кукольником вы никогда не встречались и дел не вели! Пошли вон, олухи. Когда две человеческие куклы скрылись в подворотне, Валиадо зашелся хрпилым смехом. Люди везде одинаковы! С тех пор как освоил «ремесло кукловода», он еще не встретил ни единой провинции, где не удалось одурачить горожан и мелких воришек. Его пропускали в любой город – странствующий кукольник с коричневым сундуком на колесиках не внушал опасений. Гильдии Каолита последнее время не проявляли интереса к слабеньким магам. Как раз таким Валиадо себя и считал, но надежду посетить таинственный остров в Северном Море лелеял вот уже десять лет… Вновь хохотнув, Валиадо подхватил сундук и, не торопясь, двинулся к домику местного представителя гильдии Накопителей. Деревянные колесики, приделанные к сундуку, легонько поскрипывали, стучали по новенькой брусчатке. Кукловод улыбался. Сегодня он вновь пополнит свои запасы серебром и медяками! Осталось совсем немного, и он накопит достаточно денег, чтобы открыть собственную лавку, или трактир где-нибудь на границе Эйфариноса с Мискарелльем. Или, если «потрудиться» еще немного, обзавестись домом в Клэйтон Бриж и поставить у фасада небольшой лоток с поделками из нефрита и эбенового дерева. Жениться, настругать с пяток детишек и спокойно дожидаться старости… Обменяв деньги на заверенные подписью и тремя печатями грамоты гильдии, кукловод отправился на поиски трактира. Осенью в этих краях темнело рано, да и приближавшаяся зима давала о себе знать, сейчас не переночуешь в скирде с сеном, или, тайком от хозяев, в конюшне. А вот кружка хорошего вина и гуляш с печеным картофелем были бы нелишними. Заметив трех стражей с фонарями, Валиадо поспешил к ним. Хранители Порядка были заняты: рассматривали труп, валявшийся в сточной яме. Двое вытаскивали тело багром, а третий переминался с ноги на ногу у них за спиной, сжимая в руках толстые жерди с раскачивающимися фонарями на конце. В стеклянных колпачках роились светлячки – когда их было много, один такой фонарь мог легко заменить пару-тройку смоляных факелов. Ровный зеленый свет падал на землю, придавая ей какой-то зловещий оттенок. - Стой, кто идет? – ближайший к Валиадо страж, отставил в сторону багор, ловко вытащил меч. - Кукловод, - быстро ответил Валиадо, - Я в вашем городе спектакль давал… - А-а, знаю-знаю, - мужчина опустил оружие. – Моему сорванцу очень понравилось представление! Правда, говорят, что нескольким горожанам карманы вывернули, но что тут поделаешь… Но воры уже пойманы и скоро подвергнутся серьезному допросу. Скорее всего, отправим мерзавцев на Дождливую Гряду. Хотя сейчас за воровство карают строго, и шибеницы долго не пустуют. - Чего вы в такое время по улицам болтаетесь? – спросил хранитель, что держал жерди с фонарями. – Вон, посмотрите, что бывает с теми, кто бродит по ночам где не следует! Клафин – опасное место, хоть и столица графства… Второго за неделю находим, между прочим. - Ужас! - просипел Валиадо испуганно. – Умоляю, подскажите: где здесь можно на ночь остановиться? Я пришел издалека… - Идите в трактир «Слива Абаса», - посоветовал третий страж. – Там и кормежка приличная и кровати без клопов. Почти. Там, кстати, отряд гвардейский квартирует. Так ежели захотите представление дать – зритель найдется… - Гвардейцы? – удивился Валиадо. – На юге? - Так вы не слышали? В городе только об этом говорят! Челемпан в Каолит рвется. Пока все ограничивается протекторатом, но полное слияние – только вопрос времени. Распрощавшись со стражниками, Валиадо отправился в трактир. Мысли его бурлили: «Раз Верховный Совет обещал обеспечить защиту графству, значит, в отряде совершенно точно имеются маги!» Кукловод не считал себя особо одаренным человеком. Всех его способностей хватало на кукол, да карманников. В то время как маги, – не говоря уже о Колдунах! – могут мановением руки сравнять с землей дом, или заморозить воду. Но попытать счастье стоило – вдруг, да его талант придется по душе гвардейцам? Тогда кукловода ждал загадочный, и тем прекрасный Университет, облачение мага, почет, слава… словом, все, о чем он мечтал. Возле трактира собралось человек двадцать. Судя по всему, праздные зеваки после кукольного представления отправились сюда, разглядывать гвардейцев. Люди столпились возле коновязи и яростно спорили, размахивали руками, кто-то кому-то даже пригрозил «набить морду». Валиадо кое-как сумел протиснуться сквозь толпу, и до порога оставалось всего несколько шагов, когда сзади послышался удивленный голос: - Кукольник? – на него, раскрыв рот, таращился какой-то высокий бородач в нелепой вязаной шапочке. – В трактир, что ли? - Да-да, - быстро закивал Валиадо, - холодно, сыро, да и устал я… - Ну-у, - протянул сухопарый старик, стоявший возле колодца, - а комнатенки-то свободной может и нету вовсе! Все весело заржали. Валиадо затравленно огляделся, с трудом поборов желание подчинить разум какого-нибудь зеваки, и заставить сделать нечто очень мерзкое. Вместо этого кукольник улыбнулся и спросил: - А что случилось? Хранители Порядка посоветовали заглянуть сюда! Говорят, что здесь и постели и еда хороша… - Так каолитские здеся, - пояснил ему здоровяк. – А вместе с ними эти…ну… Колдуны новые… маги, сожри и высри их волки! Последнюю фразу он произнес полушепотом. Магов на юге, впрочем, как и везде, не любили и боялись. Молва сохранила страшные подробности времени, когда из Фростдрима на континент такая жуть перла! Что до сих пор народу икается. И всем наплевать, что Колдуны и маги, не похожи друг на друга как волки с псами. - Что ж, - пожал плечами Валиадо, - мне-то как раз к ним и надо. Дайте-ка пройду. На вывеске двухэтажного, сложенного из осмоленных бревен, здания красовалась большая слива, жирно выведенная темно-синей краской. Из сливы выползал задорный червячок – явственно довольный жизнью. Сквозь щели в дверях на улицу просачивалось доброе тепло, аромат каши, мяса, и запах крепкого табака. Сглотнув голодную слюну, Валиадо толкнул дверь. Внутри было многолюдно. Столы, выставленные рядком вдоль стен, ломились от снеди, глиняных бутылочек с узкими горлышками и толстопузых жбанов. За столами расселись люди, преимущественно мужчины, в одинаковых стеганых жилетах, накинутых поверх кольчуг. Гербы на груди – темно-зеленые и золотые квадратики шашечкой – давали понять, что воины принадлежат к дому Эйфаринос. Всего их было человек сорок: все как один жилистые, подтянутые, с обветренными суровыми лицами. Среди всех выделялось лишь трое магов в необычных одеждах, где превалировал белый цвет, да широкий и могучий, как бык, мужчина в ярко-алом камзоле. Галдеж зале мигом стих, многие удивленно смотрели на, появившегося на пороге мужчину с сундуком. Мол, кто это посмел нагло вламываться? Валиадо почтительно склонился, заложив левую руку за спину, а ладонь правой приложил к сердцу. Люди востока оценили жест незнакомца – в ответ на приветствие зал трактира наполнил гул удивленных голосов. Человек высказывал почтение так, как было принято в Эйфариносе. Валиадо чинно разогнулся и обвел всех сидящих торжественным взглядом. - Почетно видеть столь достойных и мужественных воинов, посвятивших жизнь служению Каолиту. Так же долго можно восхищаться силой и талантом магов, - теперь он поклонился в сторону людей в белых балахонах. Странствую по миру, кукловод поневоле научился подобострастным речам. - С кем имеем честь беседовать? – осведомился мужчина в алом камзоле. Его тяжелые кулаки уперлись в крышку стола, грозя оставить вмятины на твердом дереве. - Валиадо, - вновь склонился кукольник, - странствующий кукловод. Неоднократно бывавший в прекрасном Лей-КванЧи, и дававший в Парке Восходящего Солнца представления. Небезуспешные, стоит сказать. - Кукольник? – удивился мужчина. – Интересно… и что привело вас сюда, в трактир? Свободных комнат нет… Но принять у себя дома талантливого мастера было бы честью для любого горожанина. Уверен, под открытым небом вы не останетесь. - В трактир пришел по совету Хранителя. Но интерес мой распространяется гораздо дальше соломенного тюфяка и раскаленных углей в жаровне. Думаю, уважаемым магам будет небезынтересен мой талант… - Талант? Я не ослышался? - подал голос из-под низко надвинутого капюшона один из магов. – Неужели у вас есть дар? - Ну, мои способности скромны и не идут ни в какое сравнение с умением истинных повелителей стихий и природы, - пожал плечами Валиадо. - Но, если вы разрешите, могу продемонстрировать свое умение. Колдуны переглянулись, словно беззвучно обменялись мыслями. Затем один из них встал и поставил на стол большой перламутровый шар на деревянной треноге. Внутри шара кружили белоснежные песчинки. - Покажите все, что умеете, - заявил маг, осторожно сжимая шар между ладоней. – Нам нужны талантливые новички… Пускай и далеко не юные. Валиадо коротко поклонился, ловко развернул сундук. Открыв крышку, извлек фигурку рыцаря и поднял ее высоко над головой, чтобы каждый человек в зале видел. Захлопнул крышку и положил сверху куклу. - Прошу заметить, что на фигурке нет нитей, - важно проговорил он. – А теперь, смотрите внимательно… Его ладони привычно вспорхнули над неподвижной куклой, часть его разума будто переместилась в деревянное тельце. Слабо шевельнувшись, рыцарь встал и быстрым движением обнажил меч… В зале стало тихо. Колдун, что все это время продолжал сжимать шар, с криком оторвал ладони от перламутровой поверхности. Песчинки внутри превратились в угли, в воздухе появился едва заметный запах паленого дерева и мяса. - Как… как ты это делаешь? – прохрипел маг, глядя на обожженные до черной корки ладони. – Кто тебя научил?! Последнюю фразу он выкрикнул. Гомон в зале разбавил леденящий душу шорох стальных клинков, покидавших ножны. Кукольник остановился и удивленно посмотрел на десяток вооруженных бойцов, что спешно выходили из-за столов, окружая его плотным кольцом. Оглянулся на дверь – но там уже стояли, натянув луки, две женщины в лисьих шапках. - Потомок фростдримской мрази! – прорычал мужчина в камзоле. Он обнажил большой обоюдоострый меч. – Разве наши предки не всех вас под нож пустили? - Нет-нет, что вы! – замахал руками перепуганный кукольник. - Я родился в предместьях Мискареллья, в семье разорившегося мельника. А этому… этому, научился сам. Просто всегда знал, что нужно делать… - Я не верю ему, - уверенно другой маг. Его правую ладонь охватило странное синее пламя. От него вверх поднимались клубы сизого пара, по залу расползался холод. – Сила, что была выпущена здесь, не идет ни в какое сравнение с тем, что видел доселе. Такому невозможно научиться… ни в наше время, ни задолго до него. Ты был в Фростдриме после уничтожения Кристалла? - Нет, нет! – замотал головой Валиадо. - Я никогда не был на севере! Даже об Хелленвейсе знаю только по книгам. Путешествую между Мискарелльем и Эйфариносом… Маг долго стоял и смотрел в лицо кукловоду. Холод, идущий от руки повелителя стихий, словно вгрызался в кости Валиадо. Он затрясся, как осиновый лист на ветру. - Врет, – уверенно заявил маг, сверкнув из-под капюшона холодными глазами. - Пусть угаснет во мне дар, если он говорит правду! Схватить! Отвезем его в Лей-КванЧи, а оттуда оправим в Клэйтон Бриж. Пускай Трибунал решает, что делать с ним. Не успел кукольник и рта раскрыть, как кто-то сильным ударом послал его на пол.
Plamya, хоть кирзовыми сапогами. Я в этом плане мазохист - люблю когда ругают . Стимул появляется. Кстати, на правах флуда, вы за "Клейменных" еще не брались? Уж больно история интересная...
бралась. После конкурса планирую начинать выкладывать
Это хорошо...(потер лапки)
Небольшое продолжение:
Моркос
199 год Н.В. Дом Мискарелль. Запад.
Я еле поспевал за Гродвердом, лихо лавирующем между горожанами. От его скособоченной фигуры шарахались в стороны, а мне приходилось по несколько секунд продавливать плотные людские заслоны. Легки мешок, с наскоро собранными пожитками, пришлось взять в руки, длинный тяжелый плащ, с чужого плеча, сковывал движения. Скинул бы его, да вот только холодно нынче на западе. Начало зимы… - Скоро будем на площади! – бросил, не оборачиваясь, Клинок. – Не отставай. А то плетешься, как ишак полудохлый. Очень хотелось нагрубить в ответ, но что-то сидящее глубоко внутри не давало. Скорее всего – благодарность… Тот день на причале, стал поворотным в моей судьбе. А обряд, проведенный Гродвердом, отправной точкой в новую жизнь. Как сейчас помню, что было после того, как я поднялся с набережной…
* * * - Зов Стали. - Клинок утирал пот со лба. - Слабенький, но есть. Не Синдром… уверен. - Отлично, прелестно! – громыхал где-то неподалеку веселый голос Трэвора. - Я так волновался, так волновался! Подумать только, послом назначили, и на тебе – синдром Валиадо! Охо-хо! Такое, черти меня дерите, в жутком похмельном сне не приснится! Я его радость разделял лишь отчасти – рука болела так, что хоть волком вой. Мышцы живота и ног рвали судороги, из глаз потоком лились слезы. Но душа пела. Правда с губ срывались отнюдь не слова из песни. - Курва… как больно… Трэвор засмеялся. - Терпи, сынок. Это небольшая плата за обучение в Университете. И пускай, твой дар слабоват, уверен, что и ему найдут достойное применение. Ну-с, к делу… Посол дал день на сборы. Новый набор в Университете начинался в марте. К тому времени я обязан был явиться в земли Дома, которому служил Гродверд, и получить именные грамоты. Меня радовали открывающиеся возможности, а Гродверд торопился получить награду, положенную каждому Клинку, открывшему дар Зова Стали в новичке. Потому мы решили не задерживаться. Покинул я лордство Ромбад с легким сердцем. Меня никто здесь не ждал, и ничего не держало. Постоянной девушки не было, а родителей помнил смутно – толком даже не знаю, что с ними стряслось… Сборы много времени не заняли. Наскоро собрал мешок, запер свой разваливающийся дом и, заглянув в «Судьбу Барда», оставил ключ на столике перед Варколом. Трактирщик оставался единственным человеком в трущобах, к которому осталась хоть какая-то капля уважения и доверия. Холодным и дождливым утром я взошел по трапу на палубу небольшого пассажирского судна под флагами Дома Мисакарелль. Предстояло долгое морское путешествие, в разоренные древней войной земли. Когда доки Ромбада растаяли в утренней дымке, я глубоко вздохнул и плюнул через высокие перила в темно-зеленые воды Моря Ветров. Прошлое оставалось позади, а впереди маячило будущее…
Мискарелль. Бедная, уничтоженная Бурей Ненависти земля, в которой человеческих костей больше камня. Здесь до сих пор властвовали страх, боль и постоянное ожидание смерти. Городов на территории Мискарелля осталось не много, но все они напоминали могучие бастионы. В суровых землях доживали свой век искаженные силой Кристалла существа. Они по-прежнему были сильны, опасны, и так же, как двести лет назад, ненавидели род человеческий. Вот только пылу у них поубавилось. Гвардейцы и Серые рыцари нещадно вырезали поселения круонов и месшифов. Уж не знаю, зачем Каолиту понадобились истерзанные колдовством земли, вот только сюда ежегодно отсылают сотни и сотни гвардейцев… Такие подробности о Западном Доме я узнал от отставного гвардейского капитана. Гродверд оказался на редкость скупым собеседником, и неохотно отвечал на расспросы, но на счастье, в общей корабельной столовой, мне повезло повстречать Манхандра Однорукого. Полевого капитана, дослужившего свой срок на стенах Бодхардума, столицы запада. Седовласый ветеран, потерявший руку в одной из многочисленных схваток с круонами, не так давно закончил с военным делом. Жизненная сила все еще кипела в нем, глаза горели молодецким задором. - Чертов возраст, - любил приговаривать он, после кружки-другой пива. – Уже чувствую себя трухлявым пеньком. Скоро начну мочиться под себя, и ворчать на молодняк… Это ж надо, даже оставшись без руки, я умудрился дослужиться до капитана! Проклятое увечье не мешало заниматься любимым ремеслом! А возраст, мать его так, свалил меня… Но глаз по-прежнему остер, точно говорю тебе. Знал бы ты, как лихо мои молодчики из баллист лупят… Человеком капитан оказался веселым, знал кучу смешных баек и старинных легенд; не брезговал вином и пивом. По вечерам рассказывал о баталиях времен Бури, жизни в Мискареллье, расспрашивал о Ромбаде. Долгое морское путешествие, как ни странно, повлияло на меня хорошо. Хотя ничего удивительного в этом нет: спал на мягкой кровати, трижды в день ел и дышал чистым морским воздухом; да и рану в боку залечил корабельный монах. Порт прибрежного городка Паллериз, встретил нас легким снежком. Для жителя Халиты снег – предвестник беды. Но меня он нисколько не волновал. Пускай здесь и было холодно, но, в сравнении с Ромбадом, где, наверное, уже вовсю мочь дули северные ветры, а дороги завалило сугробами, зима на западе казалась мягкой. Распрощавшись с попутчиками, мы с Гродвердом направились на ближайшую почтовую станцию, где Клинок нанял тяжелую повозку. Со слова капитана Манхандра, путешествовать по проложенным через вымершие земли дорогам можно и пешком, но Гродверд отчаянно спешил. Потому и решил раскошелиться на повозку… О перевозках в Каолите стоит рассказать подробнее. С незапамятных времен, еще до того, как на континент перебрались первые Колдуны, дорогами заправляли Орры. Древняя, нечеловеческая раса, они первыми додумались мостить дороги тесаными плитами. Об их облике известно мало и по сей день, они предпочитают скрывать его под бесформенными балахонами. Людей они сторонились, ограничиваясь торговлей. Но Буря Ненависти коснулась и их. Колдуны жгли деревни, безжалостно убивали детей… Не будучи сведущими в военном ремесле, орры попросили помощи у людей. С тех пор так существовали… Нашу повозку сопровождала пара наемников вооруженных топорами и луками. Кучер, высокий и худой орр, правил лошадьми, сидя на высоком облучке с откидными бортами. Рядом лежал заряженный шнеппер. И лишь у меня оружия не было. - Вот, - Гродверд протянул мне старый корд. – Раз в трущобах рос, управиться с ним должен. Только осторожней, лезвие старое, источенное. Может обломиться, если в кость попадешь. Устроившись на лавке, он положил палаш на колени и ухватился за рукоять. Я сунул корд за пояс и забыл о нем. А сам, закутавшись в одеяло, во все глаза разглядывал истерзанную колдовством землю… Колеса сухо шуршали по старым плитам, над головой со скрипом раскачивалась лампа, а кованая решетка на окнах придавала унылому пейзажу колорита. Наемники от повозки отказались – предпочли жеребцов. Изредка выезжали на лигу-другую вперед, дабы разведать местность. Ночами я слышал сдавленные стоны, всхлипы и даже чей-то далекий плачь. Спутники говорили, что это рыдают искалеченные земли… Ночевали мы прямо в повозке, запирая на ночь ставни и вешая на дверь толстую цепь с тяжелым замком. Орр держался от нас отстраненно, почти не разговаривал. Голос его казались низким, хрипящим, словно постоянно задыхается… Спалось плохо. Постоянно просыпался храпа, а однажды разбудил заунывный вой, разлившийся над бескрайней степью. Гродверд как-то обронил, что это воют месшифы – чудовища выведенные Колдунами во время Бури. Это были странные твари с человеческим туловищем и головами пятнистых гиен. Пугливые и тупые, но уже с зачатками разума. Стая вооруженных кистенями и дубинами месшифов, представляла серьезную угрозу. Как-то утром, когда мои спутники еще крепко спали, я проснулся от ужасной тяжести внизу живота. Сняв цепь с двери, выскочил в утренние сумерки и легкой трусцой отбежал к засохшему обломку дерева… Справив нужду, вернулся к фургону. К моему удивлению, Орр уже проснулся. Он сидел на облучке и ковырялся ложкой в странном глиняном горшочке. Ел. - Ты первый раз в Мискареллье? - прохрипел он. Получив утвердительный ответ, продолжил: - Тогда лезь сюда. Посмотри, что сделали Колдуны нашей землей. Скрыв удивление, я лез на облучок. Вид оттуда открывался ужасающий… Серая, изрытая трещинами земля простиралась во все стороны света, теряясь за пеленой утреннего тумана. Чуть восточней, в стороне, куда змеилась дорога, виднелись силуэты Клыков – двух скал по обе стороны тракта. - Гляди на восток. Во-о-он там, где ямы с оплавленными краями и вздыбившийся грунт. Когда-то здесь был город. Последний город орров на земле. После удара Колдунов, от него остались лишь шлак и пепел… Разглядывая раны на теле земли, я с ужасом представил, сколько же крови пролилось здесь! - Мы – не люди, - кучер безжалостно отбросил глиняный горшок. – Мы не умели сражаться. Нас интересовали только лошади и повозки. И дороги. Что и по сей день манят орров… Чем мы не угодили Колдунам? - Не знаю, - честно признался я. – А чем им не угодили люди? Колдуны – отвратительные твари, место которым под дерновым одеяльцем. Ты хочешь понять их поступки? - Не хочу. Это риторический вопрос… если знаешь, что это такое. Меня устраивает судьба выходцев Фростдрима, но без боли на искалеченную землю смотреть не могу. Тяжко на сердце… И знаешь, что самое жуктое? - Нет. Расскажи. - Легион Павших. Слышал о нем? Нет? Коротка человеческая память. Расспроси на досуге своего спутника. На том разговор наш и зачах. Но и о Легионе узнал. И, да, верно, это была самая страшная из всех историй Бури… Среди Колдунов были такие, что научились поднимать мертвецов из могил… Легион Павших прошелся по Мискареллью, разбившись о стены Бодхардума. Западный Дом оказался изувечен, но не сломлен. «И как мы смогли победить в такой войне? – думал я, разглядывая старый корд с хрупким лезвием. - Может, в Университете найду ответ на этот вопрос…» Дорога постепенно расширялась, все чаще на обочине попадались черные пятна старых кострищ. Где-то вдалеке торчали одинокие, измученные вековой жаждой деревья. Изредка встречались заросли колючего кустарника, проплешины с сухим коричневым мхом или низкая желтая трава, что на ощупь больше похожа на мочало. К концу четвертого дня из-за тяжелых свинцовых туч осторожно выглянуло солнце. Зима только немного попугала мискарелльцев, до поры смирив свою ярость. В один из вечеров, когда я пытался прикорнуть на лавке, Гродверд приоткрыл дверь и о чем-то спросил орра. Я не расслышал, что именно интересовало Клинка, но в вопросе присутствовало слово «фонтан». Меня он слушать не стал, сказав только, что все узнаю в свое время. Эх, если б не он открыл во мне Зов Стали, стоило серьезно подумать над тем, чтобы ночью напихать ему лошадиного дерьма в ботинки! Его ледяное молчание и наплевательское отношение бесило. Отмахивался, будто я – назойливая летняя муха. Оставалось только тешиться надеждой: «Ничего. Скоро наши совместные странствия закончатся. И когда получу первое кольцо, кто-то сильно пожалеет…» - Поворачиваем! – громко крикнул кучер. Я вздрогнул, поглядел в окно. Сумерки сгущались, тусклое солнце опускалось за горизонт; оно выглядело призрачно сквозь вечную дымку, что затягивала безжизненные степи. Повозка съехала с тракта на узенькую грунтовую колею. Заросли здесь были гуще, трава выглядела посвежевшей, да и на кряжистых деревцах порой виднелись тоненькие листочки. - Едем к фонтану Глэдис, - наконец пояснил мне Гродверд. - Во время Бури Ненависти, когда страну заполонили орды колдовских выродков, ренегат Глэдис сотворила пять волшебных фонтанов. О, она был воистину могущественной Колдуньей, не только не одобрившей войны, но и выступившей против сородичей. Твари из Легиона не могли приблизиться к фонтанам на полет стрелы, и наши воины использовали островки безопасности, как сборные пункты. Сюда стягивались партизаны, первые отряды Серых рыцарей и простой люд. Фонтаны стали новой вехой в войне… повернули течение вспять. Когда остановилась повозка, я не заметил – настолько увлекся рассказом. Один из наемников постучал в дверь: - Приехали! Давайте к нам будем устраиваться на ночь… Ай, красота, какой же здесь воздух… Я стрелой выскочил из повозки, во все глаза таращился на окружившие нас кущи настоящего леса. Конечно, со второго взгляда становилось понятно, что никакой это не лес, а так – ярок, но даже два десятка зеленых исполинов вселяли в сердце радость. После истерзанной земли вдоль тракта, казалось, что попал в предместье Новомирья. Мы вышли на очаровательную полянку. Здесь бы очаг, рядом, в деревянном ящичке, лежали заготовленные кем-то березовые поленья. Кресало и трут нашлись там же; завернутые в промасленную кожу. Но то, что открылось моему взору дальше… Меж двух дубов, что чудно переплелись ветвями, бил фонтан Глэдис. Круглый бассейн, выложенный из булыжников, вместо задней стенки высокая каменная плита с высеченными рунами. Хрустальная вода стекала с плиты в бассейн, словно поток рождался в камне. Я осторожно подошел к борту и посмотрел вниз. Вода бурлила, брызги взлетали высоко вверх, на траву медленно оседала водяная пыль. Необычайная свежесть чувствовалась в воздухе. Мигом забылась гниль трущоб. Боль, страх, ненависть… все растаяло, как хрупкий ледок под весенним солнцем. Хватило одного прикосновения к борту, одного глотка воды, чтобы ощутить волшебную силу этого места. Усталость как рукой сняло! Тревога, преследовавшая меня всю дорогу, отступила, мысли отчистились, на душе стало легко и свободно. Фонтан Глэдис. Чудное место… - Пробирает? - понимающе кивнул мне старший из наемников, - Понимаю. Первый раз все стоят, раскрыв рот. Фонтан прекрасен, вот только построен он на костях и кровью омыт. Запомни это. Пока Глэдис возводила это чудо, наши предки бились с Легионом, что охватил кольцом эту часть леса… Да, когда здесь была настоящая пуща. - Это имена павших выбиты на плите? - догадался я. – Чтобы потомки помнили героев? - Тебе лет сколько? – удивился наемник. - В добрые и красивые сказки до сих пор веришь? Те, кто лег в эту землю, унесли свои имена с собой. Некогда переписи проводить, воевать надо было! А на плите написано охранное заклятье… Тем временем второй наемник, тот, что был помоложе, разжег костер. Поленья весело потрескивали, огненные блики плясали на земле и наших лицах. Говорить не хотелось, ужинали в полной тишине. Слышен оставался лишь скрип ложек по стенкам деревянных мисок, да журчание воды. - Караул выставлять не будем, - мощно зевая, проговорил старший наемник. - Те, что все еще бродят по ночам, к фонтану не сунутся. А разбойников в Мискареллье нет. Когда Гродверд залил костер водой, я поначалу не мог понять – почему на поляне по-прежнему светло? Но потом мой взгляд натолкнулся на фонтан. От воды шло ровное сияние, что рассеивало тени. Под хрустальное журчание я уснул. Той ночью снились золотые сны.
Столица запада казалась одиноким солдатом в безжизненной степи. Два кольца городских стен, широкий ров, четыре сторожевых башни зорко глядящих во все стороны света, в самом сердце – могучая цитадель на высоком холме. Бодхардум выглядел непреступным городом. По сути, он таковым и являлся, ведь именно его стены остановили Легион Павших. На высоких шпилях реяли флаги и прапоры, по крепостным стенам разгуливала вооруженная стража, а под крышами смотровых башен, как утверждали мои спутники, денно и нощно несли дежурство маги. Нынешнее время с трудом можно назвать суровым, и огромный гарнизон западной столицы мог показаться смешным и ненужным, но обычаи в Мискареллье блюлись свято. Как было положено предками, так и пребудет вовеки вечные. Каждый встречный мужчина походил на бывалого воина – суровые лица зачастую были испещрены шрамами и морщинами, у многих, еще совсем молодых горожан, седые волосы выбивались из-под странных шапок с забавно вытянутыми верхушками… А искали мы большой городской Собор. Тот самый, что заложили еще в первые годы Бури, дабы поднимал боевой дух мискарелльцев своим величием. С годами собор обветшал, мозаики осыпались со стен, а узорные кресты на куполах, символы того, что здесь исцелят любого страждущего, покрылись ржой. Сейчас, когда в землях Западного Дома воцарился относительный порядок, несколько групп рабочих усердно реставрировали собор. Стены были окружены строительными лесами, воздух полнился тяжелым запахом штукатурки и свежих белил. Зодчие стремились завершить работы до наступления настоящей зимы. Работа кипела. - Загляну в Собор, - не оборачиваясь, бросил Гродверд. – Потом найду мастера ордена и доложу о своем прибытии. Ты можешь пока отправиться в таверну «Кайло», что рядом с северными воротами, и подождать, пока улажу дела. Возьми, здесь три клюдиция… погоди, прихвати-ка и мой меч! В собор с оружием в мирное время не пускают. Прицепив мне на пояс ножны, он развернулся и растворился в толпе. Я остался стоять в людском потоке, растерянно таращась на тяжеленный палаш, висевший на поясе. «И почему этот кособокий болван не носит его за плечами?» Я хохотнул, и двинулся к северным воротам. Моряки, с заходивших в порт Ромбада судов, частенько рассказывали о вкуснейшем пудинге и черном эле, что подавали в тавернах Мискареллья… В таверне было немноголюдно, если не сказать – пусто. Человек пять горожан, и трое странного вида мужчин, в жилетах из шерсти грубой выделки, надетых поверх стеганых рубах. Хозяин «Кайла» стоял за высоким прилавком и, не торопясь, протирал глиняные кружки. В воздухе витал терпкий запах табака, ароматы подгоревшей каши и пива. Следом за мной в таверну ввалилась группа рабочих. От них пахло белилами, волосы у многих казались притрушенными белой пылью. Они явно торопились, потому как едва ли не бегом ринулись к прилавку. Пропивали жалование, не иначе… Повесив плащ на прибитые к стене оленьи рога, я неспешно прошелся через зал к стойке. Рабочие уже ухватили по паре кружек пива, и спешно приканчивали его, заедая странным жареным хлебом, покрытым настоящей коркой из соли и перца. Завидев меня, хозяин тепло улыбнулся и, отставив надраенную до блеска кружку в сторону, произнес: - Гостю рады, - он покосился на ножны на моем поясе. - Чего изволит воин? - Две кружки черного эля и ваш знаменитый пудинг, - уверенно заказал я, доставая из кармана полновесный клюдиций. - Пудинг? - он удивленно воззрился на меня. - Вы уверены? - Ну да, а такое? - Да нет, ничего, - хозяин пожал плечами, затем вытащил из-под прилавка резной деревянный ларец. - Пудинг так пудинг. За заказ он взял на удивление мало – всего четыре крусана. Получив шестнадцать мелких монет сдачи, я двинулся к дальнему столику под лестницей. Наконец-то, почти за месяц странствий, появилась возможность спокойно посидеть и привести в порядок мысли. В одиночестве. Моя вялотекущая жизнь сделала настолько крутой разворот, что до сих пор пребывал в легкой эйфории. Подумать только, месяц назад был нищим оборванцем в трущобах богами забытого лордства, а теперь вот, пью вкуснейший черный эль в таверне Бодхардума. А впереди маячит Университет, горы клюдициев и служба Ордену Стали. Чудеса, да и только! - А жизнь-то налаживается, - прошептал я, с удовольствием отхлебывая из кружки. - Куда запропастился Гродверд? Пудинг оказался не таким уж и приятным на вид – белая студенистая масса с розовыми прожилками, к тому же постоянно дрожащая. Пах он корицей, молоком, и какими-то неведомыми пряностями. Когда я уже занес над ним ложку, мою руку в воздухе перехватили чьи-то сильные пальцы… Надо мной стоял Гродверд. Бледный, глаза возбуждено блестели, а на лбу выступили капельки пота. - С ума сошел? – прорычал он, глядя мне прямо в глаза. – Даже и не думай есть эту отраву. Резким движением он сбросил миску на пол, серая масса растеклась по полу. Хозяин таверны недовольно заворчал у стойки, но одного взгляда, брошенного разъяренным Клинком, хватило ему, чтобы благоразумно заткнуться. Потупив взор, принялся скоблить ножом несуществующее пятно на столешнице. - Ты чего? – Суть происходящего от меня ускользнула. - Эта дрянь, - он указал на пол, - похуже вашего Хвороста будет. Дай-ка угадаю – моряки рассказали, да? Так и думал… Вот ведь сучье племя! Я сидел ни жив, ни мертв. Оказалось, что мореплаватели продавали в местные таверны, трактиры и закусочные какую-то странную приправу – смольнейк. Где они ее брали – не знал никто. Было известно одно: попробовав однажды местный пудинг, ты превратишься в раба смольнейка. Гродверд, злобно сжав зубы, рассказал, что в последние годы Верховный Совет издал указ, согласно которому торговля приправой будет караться смертью. Но моряки никогда в жизни не откажутся от столь жирного куска, что непременно повлечет за собой рассвет контрабанды и рост преступности… Вообще, Гродверд оказался умным малым. Сказывалось обучение в Университете. К этому-то я и стремился – хотелось узнать о мире как можно больше. Долгие годы, прожитые в неведенье, давили тяжким грузом. Наш мир оказался огромен, в нем было гораздо больше проблем, чем казалось мне в Ромбаде… Настроение у Гродверда и без недоразумения связанного со мной оставалось препаршивым. Оказалось, что несколькими днями ранее, мастер ордена Клинков отправился в паломничество к священной в этих землях Скале Слез. И вернется теперь не раньше первого весеннего месяца. Так что выбор у нас был скудный: либо мы ждем мастера в столице, и я не успеваю к началу учебного года, либо нам придется отправиться прямиком в обитель Серых рыцарей. И то и другое решение не пришлись мне по душе, но опаздывать в Университет было бы большей глупостью… Тем более, что лорд обители мог вполне заменить мастера, и подписать мои бумаги. - А где этот обитель? И что это вообще такое? - Трогдум. Замок в южных землях Мискареллья, - проговорил Гродверд, ковыряя вилкой остывший ростбиф. - Местность поганая, чего уж тут. Хотя устроились рыцари неплохо. Тренировочный лагерь есть, кузница своя, подводы продуктовые… Правда, они там обет дают безбрачия, но это только видимость. Короче говоря, от желающих присоединиться к братству, отбоя нет. Засели они в тех землях знатно. Еще и рейды на тварей успешные проводят. В тот год умудрились почти тысячу кронов разадвить… Кроны. Я слышал о них еще в Ромбаде. Самые страшные создания Кристалла… конечно, если не брать в расчет Легион Павших. Поговаривают, что в кронах смешались начала многих существ, при этом основой была не человеческая сущность… Не хотелось даже думать о том, как выглядят эти создания. Про путешествие через их земли вообще молчу. Но иного выхода я не видел. На том и порешили. Гродвред отправился все устраивать, а я завалился спать.
Мы прибились к небольшому отряду охотников, что последний раз в этом году отправлялись в мертвые земли. За толстую шкуру кронов неплохо платили местные кузнецы и скорняки, так что понять этих суровых людей, с чудовищно длинными луками за плечами, можно было. К тому же заморские богачи давали хорошую цену за рога, копыта и хвосты более редких мутантов все еще обитавших здесь. Многие местные мужчины вбирали для себя охотничью стезю, но лишь единицы из них доживали до старости. В мертвых землях опасность подкарауливала за каждым углом. Твари, созданные Кристаллом, были прирожденными убийцами. В столице поговаривали, что охотники годом ранее возвели небольшое поселение неподалеку от Трогдума. Предполагалось, что в скором времени там появятся первые дубильни, лавки и мастерские. Серые рыцари смотрели на нежданных соседей сквозь пальцы. Преград не чинили, но и помощи от них ждать не приходилось. Суровые воины посвятили жизнь вечной борьбе с мерзкими созданиями Кристалла, и весь остальной мир для них словно не существовал… - Эй, молодой! – окликнул меня невысокий бородатый мужик, в грубом кожухе с отороченным мехом воротником. - Ты б не сильно мельтешил здеся, а? А то мне во-о-он те вот кустики не нравятся… В мертвые земли мы въехали дня три назад. Местность не особо изменилась, только стали чаще попадаться заросли колючего кустарника, да деревья росли кучнее и выглядели покрепче. Но, не смотря на ожившую, как казалось, природу, сам воздух здесь был пропитанным смертью. Скорость передвижения отряда заметно упала, а ночью мы палили огромные костры, оставляя в карауле по три-четыре человека. Охотники и так ни особо протестовали, когда мы изъявили желание ехать с ними, а стоило Гродверду надеть на пальцы три серебряных кольца, на их лицах засияли довольные улыбки: мол, не прогадали с попутчиком! В эту ночь я дежурил с двумя бывалыми ходоками: Хводром и Склазисом. Первый был полноватым, лысеющим мужичком лет сорока. Всю дорогу он травил байки, описывал свои приключения и хвастался добычей. Многих раздражал его постоянная болтовня, но только не меня – путешествовать в тишине, с постоянно кислыми рожами, хотелось еще меньше. Хводр оказался этаким заводилой, и не давал скучать в карауле. Склазис же был самым опытным и, что вполне понятно, самым знающим среди всех наших спутников, коих насчитывалось полтора десятка. Седой, крепкий и жилистый, он словно олицетворял собой мое представление о жителях Мискареллья. Однажды старый охотник обмолвился, что это вылазка станет для него последней, и он надеялся как следует подзаработать напоследок… Именно Склазис окликнул меня, походя, вытаскивая из большого, обшитого козьим мехом колчана длинную стрелу с цветным оперением. Наложив ее на тетиву, он сдвинул типичную мискарелльскую шапку-стручок на затылок, и чуть подался вперед. - Эй, дед! – позвал его Ходром, нервно похлопывая ладонью по топорику у пояса. - Чего углядел-то? Кроны? - Не, - отмахнулся старый охотник, - похоже, духи… упокой их земля. Поднимай-ка мужиков, не нравятся мне такие ночные гости! Меня бросило в пот. Конечно, наш мир полон страхами и чудовищами, но всех их можно усмирить огнем или сталью, но духи! Тени прошлых лет, что бродят по Мискареллью… Люди спешно вскакивали со своих лежаков, на ходу хватая луки и колчаны. Заскрипело, сгибаясь, тугое тисовое дерево, затрещали, исходя дымом и запахом смолы, заготовленные заранее факелы. Какой-то охотник спешно вытащил из кучи вещей длинный и широкий колчан, в котором хранились осиновые колья. Мужчина продел руки в лямки и, вытащив один кол, двинулся к узкой полосе между светом от костра и мраком ночного леса. Там, на призрачной границе, мелькали едва различимые тени. Ледяной ветер налетел на наше стойбище, в мое разгоряченное лицо впились сотни ледяных игл. Пламя большого костра опасливо задрожало, словно раздумывая: погаснуть, или нет? - Не вздумайте стрелять! – рыкнул на своих спутников Склазис. - Там бродят заблудшие души. Над стойбищем повисла гнетущая тишина. Охотники боялись и слова проронить, но внимательно вглядывались в ночь. Там, за порогом света, едва заметно проступали размытые очертания человеческих фигур. Мне казалось, что в призрачных образах я узнаю павших защитников Мискареллья. Легкие стеганые доспехи, обшитые воловьей кожей щиты, кольчужные шапки, тяжелые топоры у поясов… призрачные воины оставались такими же, как и две стони лет назад. Вот только смотрели на изменившийся мир ледяным взором, из-за пелены загробного мира… - Уходите! – яростно прокричал Склазис. - Мы – ваши потомки, и не несем людям зла! Убирайтесь обратно в землю! Ветер поменял направление. Мне послышалось, что участившиеся порывы доносят до нас тихий шепот. Ночь за порогом света сгустилась, проглотив духов, а ветер унес их шепот дальше на юг. - Уф, пронесло… - прошептал Хводр, смахивая перчаткой пот со лба. - Молодец Склазис! Не струсил. А вот у меня до сих пор поджилки трясутся… Я запахнул полы плаща и придвинулся поближе к костру, в которой кто-то бросил охапку сухих листьев. Желтые язычки пламени скрылись под коричневым ковром, воздух насытился сладким дымом. Тепло боролось с внезапно навалившимся холодом, я почувствовал, как веки слипаются… - Сегодня обойдемся без караульных, - спокойно проговорил старый охотник, опуская лук и пряча стрелу в колчан. - Ложитесь спать. Призраки распугали всю нечисть в округе.
Костровой подбросил поленьев, и жара должно было хватить до самого утра. В лагере стало тихо, многие люди уже крепко спали. Лишь Склазис сидел на вросшем в землю камне, да смотрел в ночь. И лишь Гродверд не ложился – лениво правил точилом лезвие палаша. Клинок насвистывал какую-то песенку, улыбался, чего раньше за ним не наблюдалось. Словно предвкушал нечто по-настоящему приятное.
Дальше лес пошел гуще, стали попадаться тонкие нитки ручейков и речушек. Охотники разбивались на группы, расходились в разные стороны, разыскивали норы редких зверей. Вскоре мы с Гродвердом остались вдвоем. Шли указанным Склазисом маршрутом, ориентируясь по указателям – небольшим каменным обелискам, с насечками в виде стрелок. Природа, хотя местность и заметно оживилась, по-прежнему вела себя робко. Не было слышно пения птиц, стрекота цикад, привычного перестука красноголовых дятлов. Лес казался мертвым… Признаюсь честно, ожидал трудного и опасного путешествия через мертвые земли, но все оказалось гораздо проще. И когда перед нами вырос приземистый замок с высокими стенами из потемневшего от времени камня, я лишь громко выдохнул – словно сбросил с плеч тяжкую ношу. Замок был старым и массивным. Стены заросли вьюном, над шпилем смотровой башни полоскались два знамени, с цветами Мискареллья и гербом ордена Серых рыцарей. Подвесной мост опущен, свет… свет не горел ни в одном окне. На стенах не было видно дозорных, а дверь бревенчатой караулки возле въезда на мост, оказалась распахнутой настежь. - Что за чертовщина? – Гродверд вытянул из ножен меч. - Не нравится мне это место, ох как не нравится! Я тоже был не в восторге от безжизненного с виду замка. Тишина, безраздельно царившая кругом, наводила на нехорошие мысли. Лишь шелест далеких деревьев, да негромкий посвист осеннего ветра, что гулял во внутреннем пространстве обители Серых рыцарей… От моста к лесу тянулась протоптанная дорожка. Похоже, что эта дорога вела к поселению охотников. «Можно было вначале наведаться к ним… или сразу в Трогдум?» - Будем ждать охотников, - будто прочитал мои мысли Клинок. – Сдается мне, что нынче обитель пустует. И это плохо. Глупо идти туда, где, как может оказаться, пропал целый орден опытных воинов. Нет, с охотниками туда идти тоже глупо… но так, по крайней мере, мы сигнал тревоги подать. - Кому? Разве здесь есть поблизости люди? - На рубежах Мискареллья и Эйфариноса, а отсюда до границы рукой подать, постоянно снуют небольшие отряды. Бьют кронов, месшифов, ловят разбойников и контрабандистов. Будем надеяться, что кто-нибудь заметит наш сигнал и придет на помощь. Я почувствовал, как желудок подкатывает к горлу. Неожиданно стало жарко, захотелось пить. - Что не очень хочется в замок лезть. А где помощи дожидаться? Внутри? - Не глупи! - прыснул Гродверд. – Пойдем в охотничий лагерь. Может, у них разживемся новостями. - А если сразу к охотникам? – Очень уж не хотелось лезть в опустевший замок. - Нет. – Обрубил Клинок. – Вначале – сигнал. Заметят нас пограничники, нет ли, дело второе. Вдруг, Серые на время ушли из обители? Так хоть внимание их привлечем… И, вообще, ты ж Клинком стать хотел, нет? Ну, так и привыкай тогда шкурой рисковать. А коли трусишь, всегда можно сменить меч на мотыгу. Выращивать репу и картошку – тоже занятие, хе-хе… Он спрыгнул с лошади. Раскатал на земле спальник, уселся сверху, скрестив ноги. Сосредоточенно рассматривал стены Трогдума, изредка хмурясь, касался пальцами широкого лезвия палаша. - Возьми топор, - велел мне Гродведр. – В лесу полно валежника, так что можешь размять ноги и спину. Охотники будут здесь только к вечеру, так что грех не воспользоваться передышкой. У меня в седельной суме есть вяленое мясо и пшеничные лепешки. Мясо жестковато, но если в лепешку завернуть и над жарким огоньком подержать… Мысленно обругав Гродверда, взял тяжелый колун и побрел к темной полоске леса. Судя по внушительному количеству пеньков вокруг – рыцари пополняли запасы дров прямо тут. - Так, - тяжелый топор придавал уверенности, но одному в лесу было не очень спокойно, - где здесь у вас валежник?
Первая группа охотников появилась, когда небо окрасилось мрачными вечерними красками. На поляне пустыре полыхал большой костер, мы сидели на бревнах и продолжали разглядывать загадочный замок. Мой спутник не проронил за все время и слова, лишь многозначительно цокал, да елозил точильным камнем по лезвию. - Что стряслось? – удивленно спросил Хводр, сбрасывая наземь большой тряпичный мешок. – Вас не впустили в обитель? - В замке неладно, - спокойно проговорил Гродверд, разламывая сухую веточку. Бросил обломки в огонь, встал и отряхнул руки. – Нет ни дозорных, ни караула у моста. Ворота, кстати, опущены. В бойницах восточного крыла мелькали тени… Я удивленно воззрился на спутника. «Почему он не сказал об этом мне? Не хотел пугать? Или не доверяет?» - Нужно подать сигнал, - спокойно закончил он. Охотники стояли молча, многозначительно поглядывая друг на друга. Некоторые побросали мешки с дичью и шкурами, потянулись к лукам и колчанам. Хводр, как старший в группе, коротко распорядился, чтобы никто не покидал полосу света, когда стемнеет. Несколько парней помоложе, спешно обматывали жерди просмоленными тряпками. - Хоть бы Скалзис до сумерек вернулся! - задумчиво проговорил Хводр. – Я вот что думаю… а не разумнее двинуть в замок сейчас, покуда совсем не стемнело? - Мысль хорошая, - Клинок пожал плечами. - Большой отряд нам ни к чему, но человек пять-шесть пригодятся. А потом, если ваши подоспеют, двинем к лагерю. Главное, сигнал подать. Где-то на окраине леса хрустнули ветки. Тихо зашуршала палая листва, вновь усилившийся ветер вывел долгую, вгоняющую в ужас руладу. В прорехах между стволами мелькали огни, слышались хриплые мужские голоса. Вскоре на просеку вышел первый охотник; следом за ним показались и другие. Впереди всех шел Склазис. В меховом тулупе и кожухе, он походил на тощего медведя. И глядел он не на нас, отнюдь! На Трогдум, что утонул в бурлящих тенях наступающей ночи. - Почему еще не горят сигнальные огни? – просипел старик, едва оказался возле костра. – Дозорных выставили? - Нет, - холодно ответил Гродверд, - не выставили. И не выставим. В такой темноте все равно ни черта не видно, а людей подвергать опасности не хочу… В замке кто-то есть. Нужно решить, как незаметно проникнуть внутрь и запалить костер. - А что потом? – уже немного спокойнее спросил Склазис. - Если все пройдет гладко – вернемся к костру, - Клинок сбросил тяжелый плащ, оставшись в стеганой куртке. – Со мной внутрь пойдут пятеро. Столько же останутся на мосту; остальные будут ждать здесь. Моркос, пойдешь со мной… Внутрь тебе соваться рановато, а вот на мосту можешь пригодиться. Склазис, ты как? - Пойду, чего бы не пойти-то? – улыбнулся старик. – Вот только тетиву на луке сменю. - И я тогда с вами! – подбоченился Хводр. – Вдруг, там зверье диковинное? Мой топорик всяко лишним не станет. - Нет, - покачал головой Гродверд, - останешься здесь. Старшим. Нарубите побольше дров, разбейте лагерь. Солнце село, но еще не так темно… Поражало, как быстро он перехватил бразды правления. Всю дорогу молчал в тряпочку, а тут – раз! Все слушают, рот раскрыв. Даже опытный и много повидавший Склазис только кивает. Тем временем старый охотник уже сменил тетиву и отобрал семерых парней для вылазки в Трогдум. То, что меня, не спросив согласия, записали в добровольцы, казалось немного странным. Я не был бойцом, хотя Зов Стали должен когда-нибудь себя проявить. Но, максимум на что способен старина Маркос, это на подлый удар из-за угла. Если Гродверд хотел проверить меня в деле, ему следовало готовиться к разочарованию… - Закончили сборы? – Клинок оценивающе оглядел охотников. - Закончили, - отозвался Склазис. – Взял самых лучших стрелков, и парней, умеющих обращаться с топорами. Балластом не станут, некоторым довелось в вольных отрядах лямку тянуть. - Тогда пошли, - воин развернулся, скорым шагом направился к Трогдуму. Холодало. Теперь дыханье приближающейся зимы чувствовалось острее, и меня колотило не то от пронизывающего ветра, не то со страху… Остановились мы под аркой ворот Трогдума, как раз там, где деревянный мост соприкасался с фундаментом замка. Не оставалось ничего другого, как запастись терпением и ждать. Некоторое время назад группа Гродверда скрылась в тени небольшого яблоневого сада, что кольцом окружал замерзший фонтан. От него, в сторону сигнальной вышки, бежала мощеная дорожка. Именно по ней и ушли охотники, ведомые Клинком. Само собой, в нашей группе за старшего остался Склазис. Он приказал своим парням немного выдвинуться из-под нависающего арочного козырька; затем – расставить полукругом факелы так, чтобы они образовывали этакий огненный частокол, ограждающий нас от мрака. - Плохое место, - прошептал Склазис, когда последний факел был водружен на место. – Смерть чую. Лютую, страшную смерть. Уходить надо, ребята, надо уходить! - А как же наши? – возмутился кто-то. - Бросить их здесь предлагаешь? Совсем из ума выжил, крокодил старый… Я стоял за спинами охотников, сжав в потной ладони резную рукоять корда. Разговоры их слушал в пол уха – куда больше интересовала высокая скульптура, украшавшая мраморный фонтан. На большом, изрезанном трещинами камне возвышался статный воин в громоздких латах. В правой ладони зажат короткий меч, острие смотрит в небо. В левой руке – отрубленная голова. Голова эта, вне всякого сомнения, принадлежала месшифу – тех легко узнать по тупоносым песьим рылам. Пришлось даже себя отдернуть, настолько увлекся статуей. Место не самое подходящее, чтобы духовно просвещаться… Странно, но теперь, когда жизнь бежала в ином русле, почему-то стал больше времени уделять окружавшему миру. Отчаянно хотелось узнать о народах, населявших его, их обычаях, порядках, быте, в конце-то концов! Руки чесались от одной лишь мысли о настоящих книгах в библиотеках Университета, в коих кроется мудрость многих поколений. Наверху вспыхнул едва заметный огонек. Он разгорался на верхушке тонкой башенки, что возвышался над замком. Языки пламени взметнулись к темному небу, разогнав мрак над двором… - Боги, помилуйте нас! – пошептал охотник за моей спиной. - Глядите! Мы как по команде повернулись к выложенным тесаными плитами водостокам. Подернутая ледовой коркой жидкая грязь не могла скрыть полусгнившие останки человеческих тел. Серая краска на доспехах облупилась, на костяках – тронутые тленом, пепельного цвета тряпки с выцветшими гербами. Куски рассеченных шлемов нелепо болтались на черепах. Я почувствовал, как желудок терзают рвотные судороги. Мир перед глазами померк. Повело в сторону, рухнул на колени; меня несколько раз вывернуло. Порыв ветра принес тяжелый и густой запах тухлого мяса; будто для того, чтобы учуять вонь, нам следовало вначале увидеть останки Серых рыцарей… От сигнальной башни долетел настороженный крик. Следом за ним двор наполнили лязг стали и скрежет. Охотники рванули к фонтану, на ходу вскидывая луки. Встав с колен, я нетвердым шагом поплелся следом. Болтало как пьяного, звуки доносились приглушенные, смазанные. За спиной остался барьер из факелов, а впереди мелькали только тени и силуэты. Но идти продолжал. Даже корд каким-то чудом из пальцев не выскользнул! Наконец добрался до фонтана… Оттуда открывался прекрасный вид на жестокую мясорубку. Гродверд, залитый с головы до ног кровью, стоял на ступенях ведущих в сигнальную башню и яростно отмахивался от наседавших месшифов. Это был первый раз, когда довелось воочию наблюдать тварей, созданных Кристаллом. Невысокие, почти на голову ниже среднего мужчины, жилистые и крепкие. Тело месшифы имели человеческое, но голова больше смахивала на шакалью. Кожу покрывала рыжая шерсть, со следами парши и лишая, в глубоко посаженных глазах, словно холодный огонь горел… Размахивая кистенями и дубинами, мутанты в очередной раз попытались достать Гродверда. Но тот легко отражал их атаки огромным палашом, умудрялся еще и огрызаться – на ступенях валялись три неподвижных туши. Но месшифов оставалось слишком много, десятка полтора, и воин был жив только благодаря отменному мастерству и грамотно выбранной позиции на лестнице. Невзирая на внешнее уродство, двигался он на диво легко, а каждый удар казался выверенным и мощным. И все-таки человеческие силы не беспредельны, а твари только усиливали натиск… Увернувшись от сучковатой дубины, Клинок ловко вскочил на резной парапет. Описав полукруг, его меч начисто снес голову ближайшему мутанту. Туша рухнула на ступени, но место погибшего собрата заняли сразу двое. Кистень слегка задел Гродверда по руке, но даже этого касания хватило, чтобы воин завалился на спину. Тут бы и настал конец храброму человеку, но охотники подоспели вовремя. Захлопали тетивы, кто швырнул в скулящую свору факелом. Теперь стрелки не опасались за Гродверда – тот благоразумно укрылся за каменным парапетом – и стреляли медленнее, зато в разы точнее. Воя и жалобно скуля, месшифы словно растворились в ночной мгле, оставив на ступеньках с десяток мертвых тел. Гродверд стоял на коленях, привалившись плечом к каменным перилам. Грудь тяжело вздымалась, руки дрожали от напряжения и боевой горячки, но палаша так и не выпустили. - Остальные… в башне! – крикнул он нам. - Сейчас спустятся… если успеют. Леденящий душу вой снова прокатился над замком. В ночи мелькали огоньки глаз, слышалось утробное рычание. Там, куда не проникал свет, топтались порождения Кристалла. В бессильной ярости щелкали зубами, лаяли и скулили… Холодный ветер доносил до нас отвратительный запах мокрой псины, свежей крови и гниения. Лица охотников моментально осунулись, побледнели, будто в них не осталось ни капли крови. Ауру страха, казалось, можно потрогать рукой. Громкой стукнуло. Едва не сметя со ступеней Гродверда, из башни выбежали остальные охотники. Клинок зло выругался, но на ногах устоял. Опираясь на меч как на заправский костыль, спустился к нам. От него пахло кровью, потом и смертью. Толстые перчатки из кротовьего меха изорваны на пальцах, все в багровых пятнах. - Будем прорываться к остальным, - прохрипел он, сорванным голосом. – Что-то с этими тварями не чисто, чую… словно управляет ими кто-то. Как солдатами. - Глупость какая-то, - начал, было, старый охотник, но Гродверд зло посмотрел на него, процедил сквозь зубы: - Я не полный придурок. И не фермер с юга, где считают мутантов выдумкой. Видел их в деле не раз, и знаю, как себя ведут в свалке. Что-то заставляло их… хм… думать, что ли… - Уходим, - коротко бросил Склазис. - Не по нашим силам здесь беда, как есть говорю! Не по нашим. Уносим ноги. Плотной группой двинулись в сторону моста. Рычание невидимых врагов сливалось, заставляло воздух вибрировать. По спине туда-сюда бегало стадо мурашек, пальцы мелко дрожали, холод пробирал все сильней и сильней. Зотелось не идти – бежать! Но паника может обернуться смертью, и об этом следовало думать в первую очередь… И слова Гродверда не показались мне бредовыми. Было, было что-то в этой каменной и холодной громаде. Не могу объяснить, но все время ощущал пристальный взгляд на спине. Стало страшно… Мы покинули двор Трогдума побежденными, но не убитыми. Да и сигнальный костер по-прежнему горел ярок, освещая мертвую обитель. Вечер подарил много загадок. Вопросы роились в голове, но ответов на них не находил. Можно было бы спросить Гродверда, но из того слова и клещами не вытянешь. Оставалось надеяться на груды библиотечных книг в Университете. Наши спутники потрудились на славу – костер на пустыре полыхал до небес. За сотню шагов до стойбища, нас окликнул дозорный… Склазис отозвался, обругал не в меру деятельного Хводра. Но обругал не зло, с улыбкой на губах. Балагур решил не прятаться от обязанностей, а первым пошел в караул. Чуть в сторонке от большого костра, на жаровне, в которую ссыпали угольки, стоял котелок – в нем разваривалась солонина с луком и клубнями дикой репы. В воздухе витали ароматы трав, сушеного хвоща и хлеба. Рядом охотники разделывал мелкие тушки незнакомых мне зверей, с виду смахивающих на белок, но только с очень пушистыми хвостами. Насаживали лучшие куски на длинные тонкие жерди, мясо поплоше заворачивали в большие желтые листья, напоминавшие лопух. Хводр сказал, что это мясо будут коптить в дорогу… Я устраивался у огня, когда щеки коснулось что-то холодное и мокрое. Раскрыл ладонь и поднес к костру – кружевная снежинка быстро растаяла, после нее осталась крохотная капелька. Громко взревев, ветер обрушил на нас рой белых мух. Снег косо падал на землю, таял над костром, обращаясь в пар. Люди подсаживались ближе к огню, посильнее запахивали плащи, надевали шапки и перчатки. Из леса, стуча зубами и кляня непредсказуемую погоду, вернулись дозорные. На их плечах лежали настоящие сугробы рыхлого снега, а изо рта вырывались клубы пара. - Бежать отсюда надо, - пробормотал Хводр, обгрызая мясо с ребрышек. - Этот снег уже надолго! К утру засыплет по самую жо… - Нельзя отходить от костра ночью! – перебил его Гродверд. – Местность кишит месшифами… да и еще хрен знает кем. Придется ждать утра. Потом двинем в эту вашу деревеньку… - Если ту еще по бревнышкам не разметали, – мрачно закончил один из охотников, зло уминая пальцем табак в трубке. Завернув в лепешку кусок парующего мяса, я еще ближе придвинулся к костру и поджал ноги. Долгий и нервный день не смог отбить аппетита, нажитого за годы, проведенные в трущобах… Снег ровно ложился на промерзшую землю, кое-где ветер уже намел небольшие сугробы. Наше стойбище окружал ореол тишины. И страха.
Еще немного отвлечемся от истории. Надеюсь, мне удастся объяснить, насколько важную роль сыграл Валиадо в судьбе Каолита. Хорошую или плохую – судить не возьмусь. Но то, что мир без него был бы иным, бесспорно. Кое-что, быть может, приукрашу; где-то нарочно совру, но суть событий останется той же.
Кукловод
60й год Н.В. Южный Эйфаринос Юго-восток
Пальцы кукловода сжались на прутьях чугунной решетки. Моросящий дождик орошал затянутые утренней дымкой поля, ветер шумел в кронах редких деревьев; гнусаво скрипели колеса. Изредка повозка застревала в мокрой глине, и тогда воины останавливались, с дружным уханьем вытаскивали ее на более пригодный участок дороги. Каковых, к сожалению, встречалось все меньше и меньше – сезон дождей уже вошел в права. Холодные капли падали на бледное лицо кукловода, стекали по щекам; ветер обдувал лицо, принося временное облегчение. Горько вздохнув, Валиадо лег на пол. От влажной соломы пахло гнилью и, что самое мерзкое, мочой. Но все это казалось пустяком – было кое-что похуже… Валиадо осторожно провел пальцами по полоске красной меди, что безжалостно охватывала голову кольцом. Заколдованный замок не оставлял шанса избавиться от нее, а маленькие и острые иглы с внутренней стороны причиняли постоянную боль. Именно так проклятые маги решили обезопасить свой разум от проделок кукловода. В первые дни пленения он пытался сорвать обруч, но потерял сознание от жуткой боли. Новые попытки следовало выбросить из головы сразу. Слезы наполнили глаза Валиадо. Он никогда не был хорошим, честным человеком; на жизнь зарабатывал грабежом, прикрываясь, точно щитом, своим редчайшим искусством. Но ведь и отъявленным душегубом, или мерзким насильником его не назовешь! Разве заслуживал он подобного украшения, как проклятый обруч? Пальцы вновь нащупали замок. Легкое покалывание предупредило о неминуемом наказании, за попытку сорвать с головы обруч… Собственное бессилие угнетало не меньше плена. Боль не давала собрать мысли в кучу, и здесь можно было только поаплодировать магам – они лишил Валиадо единственного оружия… И если раньше, когда его только взяли под стражу, он не собирался причинять вреда своим спутникам, то теперь с радостью приказал какому-нибудь воину устроить резню. Раньше ненависть была мало знакома кукловоду, скорее, он смотрел на мир сквозь призму сарказма. Но только не сейчас… Повозка подскочила на очередном бугре, боль пронзила сдавленную голову. По виску потекла тоненькая багровая дорожка, спустилась на щеку... Кукловод всхлипнул. Теперь он с нетерпением ждал, когда они доберутся до Лей-КванЧи. Дальше терпеть не было сил… На очередном привале его вытащили из повозки и загнали в реку. Маги сняли обруч, правда, тут же заставили выпить кружку бело-серой настойки. Она затуманила разум почище Халифатских наркотиков, остались лишь обрывки воспоминаний, как бултыхался в холодной реке, смывая дорожную грязь и пот. Как получил свежую одежду, ел кашей с жареным мясом... А дальше и эти обрывки сменились чернотой. Кукловод оказался в плену у изломанной, искаженной реальности мира духов. Странный напиток на время лишил его рассудка, и большую часть дороги Валиадо провалялся на полу фургона, пуская пену изо рта и глядя в темно-коричневый потолок. Что видел во время забвение – загадка. Но… последствия таких трансов оказались совершенно неожиданными…
Сейчас можно рассуждать: опрометчиво ли поступили маги, опоив Валиадо зельем? Думаю, что однозначного ответа не существует. Быть может, мы еще столкнемся с последствиями… быть может, нет. Сложно сказать, как повлияло это на дальнейшие события.
Пришел он в себя посреди небольшого лагеря, в незнакомом лесу. Какой-то человек в белой сутане плеснул ему водой в лицо, что-то постоянно приговаривал. Валиадо открыл глаза и попытался сесть, но завалился на бок. Мир померк, растерял краски. Язык распух и с трудом помещался во рту, жажда иссушила горло, кукловод не мог говорить, только хрипел. - Ты сума сошел, Доро’Эш? - кричал кто-то. - А если бы я его не откачал? Ты бы привез Императору закоченевшее тело грязного кукольника? - А что такого? - в знакомом, ненавистном голосе мага проступило смущение. - Разве он настолько важен, Риасс? - У него редкий дар, остолоп ты этакий! - выпалил незнакомец. - Откуда тебе знать, где он обучился управлять им? Боги... да он же может вообще не знать, что у него дар! - Но куклами-то управлял, - огрызнулся Доро’Эш. - Причем тут куклы? Это – разукрашенные палки в цветных тряпках! Речь идет о людях, мой дорогой друг. - Людях… - задумчиво повторил маг, - я об этом подумал, едва увидел, как куклы слушаются его мыслей. Именно поэтому на него надели обруч и опоили настойкой. - Обруч – это дело. Ты ведь и сам его нашивал, правда? - усмехнулся Риасс. - Очень сомнительная радость, наверное. Немного пришедший в себя кукловод почувствовал, как воздух вокруг него сгущается. Доро'Эш был взбешен: - Будь ты хоть трижды императорским лекарем, я никому не позволю оскорблять меня! Я – Ренегат! И обруч схлопотал только из-за клеветы плененных собратьев. Но если еще раз посмеешь намекнуть нам мое происхождение, я… клянусь снегами Фростдрима, Риасс, вспомню искусство былых лет. - Успокойся, прошу тебя, - в голосе Риасса появились опасливые нотки. - Моя смерть не принесет тебе облегчения, зато неприятностей – даже больше чем нужно… Они еще долго разговаривали над неподвижным телом кукловода; тот лежал тихо и внимательно вслушивался в каждое слово. Оказалось, Император покинул Лей-КванЧи три недели назад. Он как раз отправился в Клэйтон Бриж, дабы повидаться с Варлордом Мискареллья. Им предстояло решить вопросы насчет границы… Было решено, что отряд двинется прямиком в столицу Каолита. Валиадо, так или иначе, должен был предстать перед Трибуналом, дабы там решилась его судьба. Как не увещевал Риасс колдуна-ренегата, тот слушать не стал. Старый целитель лишь грустно смотрел, как безжалостная медная полоса вновь замыкается на затылке кукловода. Тот, в свою очередь, по-собачьи глядел в лицо Риассу. Хотя в душе не надеялся на помощь, но все-таки… И вновь дни выстроились чередом. Мрачные, дождливые, подернутые дымкой постоянной боли и лишений. Валиадо все чаще стал проваливаться в тревожный, прерывистый сон. Он видел смутные тени, далекие страны, где из земли выглядывали черепа и кости. Их было так много, что сердце замирало! Были видения еще более странные – большое колесо, что катилось по тракту. Там, где оно появлялось – умирали страшной смертью люди, горели города, лилась ручьем кровь… Видения о севере, о ледяных пустынях… черных скалах и голубом огне, что горел в их недрах… Орды мутантов, разбегающихся по дальним уголкам обжитых земель. Рассыпающийся в прах Легион… радость защитников Бодхардума, их песни и пляски… Черное знамя Каолита, что реяло над полем боя…
***
После встречи с Риассом многое изменилось. Кормили хорошо, обращались тоже терпимо. Никто не говорил грубых слов, не издевался и, уж тем более, не бил. Ответ нашелся довольно быстро: никто не мог предположить – кем в конечном итоге станет загадочный кукловод. Холодным трупом в волосяной петле, или студентом загадочного Университета… Воины вообще вели себя достойно. Предки многих бились под объединенным знаменем во временна Бури, дед одного даже побывал на берегах Фростдрима. Им не было чуждо слово «честь». С магами было сложнее. Среди них были и ренегаты, как Доро'Эш, и маги – люди, в ком неожиданно пробудился дар. Одни находили способности кукловода опасными, другие считали его учеником выживших Колдунов. Шло время, менялись земли за решетчатым окном повозки, менялся и Валиадо. Боль, страх, злоба и наркотическое забвение изменили его.
***
Они приближались к столице Каолита, и это чувствовалось. Трак стал шире, на нем свободно могли разъехаться четыре телеги, вместо утоптанного грунта колеса стучали по ровным базальтовым плитам, которые, как удалось вызнать у местных, обрабатывали орры. Не единожды на дороге встречались конные разъезды, на невысоких горах и холмах торчали сторожевые башни, а кое-где – и настоящие заставы обнесенные частоколом. Но теперь Валиадо мало смотрел в окно. Его больше интересовало содержимое собственной головы: мысли, чувства… и тайные видения. Они редко оставляли его даже днем, а ночью заполняли все пространство маленькой темницы. Клэйтон Бриж встретил их гулом голосов, букетом разнообразных запахов, грохотом строящихся домов и стойким запахом пыли. Здесь еще возвели крепостную стену, не было казарм и оружейных. Две деревянные башенки дозорных магов – вот и вся защита. За порядок в столице, как и в любом другом городе Каолита, отвечали Хранители, и никто лучше не мог справиться с этой задачей. В центре высился городской Монастырь, один из самых больших в Конклаве, а на отшибе, куда еще и дороги-то не провели, находился амфитеатр Трибунала. Широкие ступени брали свое начало от уровня земли и убегали глубоко вниз. Вместо стен – многочисленные балконы и ложа, а в сердце амфитеатра торчал высокий каменный постамент. Загнав повозку во двор небольшой таверны, воины, сопровождавшие кукловода, разошлись кто куда. Охранять пленника остались лишь четверо стражей, да молодой маг в темно-синем одеянии. Он опасливо косился на Валиадо и никогда не подходил к повозке ближе, чем на десяток шагов. Один из воинов сходил в таверну, притащил запотевший жбан пива и мясо с сыром. Валиадо перепал большой, хорошо прожаренный окорок. Но аппетита у кукловода не было. Желудок сжался в тугой комок, одежда пропиталась потом, исцарапанную кожу под обручем немилосердно саднило… Солнце клонилось к закату, когда вернулись Риасс и Доро’Эш. Оба выглядели усталыми, но довольными. Первый подошел к повозке и заглянул внутрь. Увидев валяющий в соломе окорок, строго сказался: - Не глупи, парень! Силы тебе еще понадобятся… Не сверкай на меня глазищами, лучше мяса пожуй. - Не хочу, - мрачно отмахнулся Валиадо. Приложил палец к медной полосе: - Вот это мешает. - Потерпи еще немного, - подбодрил Риасс. - Трибунал завтра рассмотрит твое дело. Я, конечно, слабо разбираюсь в местных законах, но, насколько могу судить, законов ты не нарушал. Ты ведь не подчинял себе волю других людей, так? Кукловод раздраженно хмыкнул. Но все-таки ответил: - Нет. Я заставлял двигаться только куклы. Зрители платили мне сами. Им нравились мои представления. - Завтра, когда начнут расспрашивать, так и ответишь! – прошептал целитель, прильнув лицом к прутьям. – Я не набитый дурак, как Доро’Эш. Вижу, что ты не шпион Колдунов. Но, что поделать, Трибунала теперь не избежать. Если сумеешь убедить их в своей невиновности – отправишься в Университет. Если же тебя сочтут врагом… молись. Пусть помогут тебе Боги. «Слишком часто он богов поминает, - думал Валиадо, когда ночь опустилась на землю. – В обжитых землях немногие еще верят в них… Интересно, почему помогает мне? Странно это все…»
***
Заседание было закрытым. Причем, как в прямом, над провалом в земле натянули толстый полог, так и в переносном смысле – в зрительские ложа горожан не пускали. Валиадо стоял у каменного постамента; цепи лежали на земле – предстояло еще доказать приписываемые кукловоду преступления. Рядом стояли три Хранителя Порядка, с обнаженным оружием в руках. Помимо обычного состава Трибунала, присутствовал и член Верховного Совета. Высокий, пожилой мискарелльец, с тяжелым золотым медальоном на шее. Вершители правосудия расселись за длинным темно-коричневым столом из дорогого дерева. Свет от факелов отражался от отполированной столешницы. Перед каждым Заседающим лежал пустой лист, стояла шкатулка с песком и банка с чернилами. Человек в красном дублете представил Валиадо Заседающим. Зачитал, в чем того обвиняют. Кукловод слушал в пол уха. Его больше интересовали лица челнов совета, что скрывались за безликими деревянными масками. Эти неживые физиономии были настолько похожи на лица марионеток, что Валиадо не смог сдержать улыбки. В этих масках он узрел очередную игру судьбы, приведшей его сюда. - Что может сказать в свое оправдание, кукловод Валидо? – спросил один из Заседающих. Голос из-под маски звучал неестественно глухо. - Ничего нового. Я – кукловод. Никогда не был в Фростдриме, никогда не видел ни одного Колдуна… до встречи с Доро’Эшом, доставившим меня сюда… Верите мне? Или поступите так же, как люди пленившие меня? - Тебе предъявлены серьезные обвинения! – повысила голос женщина. Ее густые каштановые пряди обрамляли лакированную маску. – Гвардейцы могли повесить тебя на ближайшем суку! Но вместо этого доставили тебя сюда, кормили, хорошо обращались… В ответ на пламенную речь, Валиадо постучал пальцами по медному кольцу на голове. - Не хотите примерить? Если это называется «хорошо обращались», то, как у вас обращаются плохо? Заживо в землю зарывают или варят в масле? По совету пробежал легкий шепоток. Кто-то что-то записывал, другие переговаривались, многие просто таращились на подсудимого. - Зря стараетесь! – неожиданно выкрикнул кукловод. Трибунал замолчал. Лишь старик из Верховного Совета встал и, опершись руками о стол, нагнулся вперед. - Поясни, пожалуйста, – вкрадчиво попросил он. - Не верно, всё неверно! – невнятно ответил кукольник. – Ваш Конклав, Дома и все эти Ордены – совершенно не то, что нужно миру. Война не закончилась, ищите врага! Он ждать долго не будет… Колдуны – оружие. Но кто держал его в руках? - Я тебя не понимаю, - старик покачал головой. – Что ты имеешь в виду? Откуда знаешь, что Колдунов кто-то направлял? - Так говорят духи… Амфитеатр наполнился хохотом. Кукловод затравленно глядел на смеющихся людей, и отчаянно жалел, что не может приказать Хранителям изрубить всех в фарш. - Он безумен! – вволю насмеявшись, проговорил один из Заседающих Трибунала. – Его разум окутан туманом. Сослать в лепрозорий, и делу конец. Старик из Верховного Совета громко кашлянул. Все замолчали, обернулись к нему. Взяв маленький деревянный молоточек, он сильно ударил по столу. - Сдайте бумаги.
Это заседание вошло в анналы истории, как «Дело Валиадо». Только это и название синдрома – вот и все, что сохранилось в памяти поколений, что в корне неверно. Кукловода признали сумасшедшим и приговорили к заключению лепрозории. Вроде бы, следовало держать его в застенках три года, после чего вновь представить Трибуналу... Куда его везли? Загадка. Очень может быть, что и в Чертоги Отчаяния, кто знает. Но история на этом не кончилась. Только началась. Но обо всем по порядку, потому вернусь к своим странствиям.
Нет, с охотниками туда идти тоже глупо… но так, по крайней мере, мы сигнал тревоги подать.
сможем подать сигнал тревоги?
Quote
И если раньше, когда его только взяли под стражу, он не собирался причинять вреда своим спутникам, то теперь с радостью приказал какому-нибудь воину устроить резню.
приказал бы?
Quote
Какой-то человек в белой сутане плеснул ему водой в лицо, что-то постоянно приговаривал
приговаривая?
Quote
Но если еще раз посмеешь намекнуть нам мое происхождение
на мое? Вроде бы все. Остается последний момент: проду! ))) Dum spiro, spero
Kristof, спс! В этой части копошился на работе - постоянно отвлекали, негодяи Завтра буду блох вылавливать. Хотел сегодня, но решил, что пора и за конкурсный рассказ садиться. Так что день-другой "продить" не буду. З.Ы. Хотя, вру, буду. Уже самому интересно, что из всей этой каши получится))
Ох уж эти мне конкурсные рассказы! Никто ничего другого не пишет, все в процессе. Все, уговорили, ушла читать это. Раз Круг не пишется. Вот как ползу, так и отражаю!
Утро застало нас замерзшими, злыми и не выспавшимися. За ночь снега натрусило много. Ветер намел большие сугробы, тропинки скрылись под рыхлым покровом. Над лесом повисла густая морозная дымка, стволы деревьев серебрились инеем в лучах по-зимнему яркого солнца. Пока охотники сворачивали бивак, а над костром исходил паром котелок наполненный снегом, я решил немного пройтись. Гродверд посоветовал как следует размять замерзшие ноги, да просто хотелось повнимательнее рассмотреть крепость. А взглянуть было на что. Обитель внушала трепет. Не своим величием, или кажущейся неприступностью, нет… Наоборот. Мохнатые снежные шапки громоздились на черепице башен, мох на стенах замерз, покрылся ледяной коростой. От Трогдума веяло Могильным холодом. До сих пор мурашки по спине маршируют, как вспоминаю то утро. А повидал с тех пор не мало… Как оказалось, не только мне стало не по себе от созерцания стен. - Я тоже чую. - Склазис подошел незаметно. Задумчиво поглядел на сигнальную башню, над которой все еще курился столбец дыма. Негромко проговорил: - Нутром чую. Костями. Но я – старик. Нам доступно гораздо больше молодняка… но что привлекло твое внимание? - Не знаю. Никогда такого не испытывал. Чувствую… чувствую тяжесть. Будто на плечи мешок щебенки взвалили. - Это дар себя проявляет, - уверенно заявил охотник. – Не зыркай так, я хоть и в университетах штаны не просиживал, а читать обучен. Люблю книги… Да и не в том суть. Что-то будет. Не могу объяснить, откуда знаю, но сомнений нет – меняется наша земля. Он развернулся и отправился к костру, на ходу раздавая команды своим спутникам. Странным человеком был этот Склазис. Загадочным. Мы недолго путешествовали вместе, а разговаривали – считанные разы. И всякий раз он выдавал такое, что невольно заставляло задуматься.
Трогдум остался позади. Мы с трудом пробирались по заметенной снегом тропе. Не помогали даже самодельные снегоступы из хвороста и коры. Вдоль дороги тянулся густой лес; изредка в буреломах встречались просеки и узкие тропки. Самих дорожек под снегом видно не было, но охотники хвастались, что запросто найдут их даже в середине зимы. Поначалу мискарелльцы бодрились, даже пробовали шутить. Но чем ближе подходили мы к деревне, тем мрачнее и неуверенней становились наши спутники. Несколько раз от группы оделялись два-три человека, надолго пропадали в лесу. Видимо, искали тайники и секреты, надежно упрятанные в чащобе. Возвращались все такими же мрачными, словно не находили того, что искали… Худшие опасения оправдались. Вместо шумного поселения мы наткнулись на большое пепелище, укрытое нехоженым снегом. Наши разведчики, первыми вошедшие в разоренную деревню, сразу натолкнулись на последствия резни. Изуродованные тела охотников так и остались лежать на промерзшей земле, скованные морозом. В воздухе до сих пор витал терпкий запах гари. Трое охотников отпросили луки и колья. Вынув из заплечных мешков лопаты на коротких ручках, они принялись спешно расшвыривать снег. И когда первое тело показалось на поверхности, воздух сотряс отчаянный крик. У многих в деревне остались родственники, старые друзья… - Оставьте их под снегом, - металлическим голосом велел Склазис. – Яму на все равно не вырыть – земля скованна холодом. - Можно сжечь тела, - угрюмо предложил кто-то. – Как делают на востоке. - Оставь эти глупости. Мы не сумасброды-эйфариносцы, что кидают мертвых родичей в огонь. Только земля приютит человека, потому что все мы род от нее, матушки, ведем. Вот сойдут снега, тогда и похороним по-человечески… Пускай и неохотно, но люди все-таки послушались его совета. Оставив в покое мертвых, они принялись за обустройство нового лагеря. - Правильно, - пробурчал Гродверд. – Только забытые боги ведают, когда прибудет помощь, а зима ждать не станет! Хочешь, поделюсь наблюдением? - Давай. - На том трупе, что вытащили из-под снега, заметны следы от удара мечом. - И что? – я не понимал, что имеет в виду воин. - А то, - он презрительно дернул щекой, - что месшифы мечей не куют. Огня они, кстати сказать, тоже побаиваются. Подумай на досуге. Нашим спутника это знать не обязательно… Охотники натаскали из леса валежника; срубили несколько сухих стволов, кто-то отправился собирать мох. Я старался быть полезным. Сновал между работающими охотниками, подавал бревна, помогал вязать и стягивать ветви для крыши. А вот Гродверда, казалось, совершенно не волнует, что из всей группы только он не принимал участие в обустройстве бивака. Просто стоял в стороне, на крутом пригорке, и мрачно оглядывал окрестности. Обнаженное лезвие палаша покрылось изморозью, ярко блестело на солнце… К вечеру убежище было готово, костер разведен, а дозорные разбрелись по условленным участкам. Нас ждала еще одна ночь в месте, где сам воздух пропитан смертью. Сердце трепетало как у зайца, когда думал о том, что эта ночь может стать последней… И мы так же останемся лежать в застывших лужах крови, под белоснежным саваном снега. А когда подоспеет пограничный отряд, какой-нибудь бывалый воин – вроде нашего Склазиса – посоветует не тревожить покой павших… Вздрогнув, я пододвинулся поближе к костру. Жаркий огонь избавлял от черных мыслей.
***
Пограничный отряд состоял из двух групп. Первая насчитывала два десятка тяжеловооруженных всадников. На них были одинаковые стальные панцири и шерстяные плащи с капюшонами. Вооружение самое разное: от мечей и коротких копий, до разбойничьих чеканов и жутких с виду шестоперов. У многих из-за спин выглядывали большие арбалеты. Щиты крепились к седлу где-то на уровне колена. Во второй группе ехали легковооруженные воины. Кони у тех красивые, поджарые. Из брони на бойцах только длиннополые куртки из жесткой вареной кожи. Вооружены были короткими луками, у седел – сабли. Кроме того, при отряде имелся настоящий ведун, писарь, и важный, но совершенно бесполезный, как думалось мне тогда, слуга Каолита, именуемый в народе Шерифом. Казалось, что от топота копыт дрожит сама земля. Всадники окружили бивак плотным кольцом; сталь зазвенела о ножны, скрипели пружины знаменитых мискарелльских арбалетов. Капитан пограничного отряда выехал вперед. На его плече переливался золотом офицерский наплечник, с насечкой в виде треугольника Каолита. Длинный, подбитый мехом плащ отливал форменными золотыми и темно-зелеными тонами, выдавая принадлежность капитана к Дому Эйфаринос. Но отряд, судья по вооружению и мискарелльским гербам на панцирях тяжелых конников, был смешанным. - Кто такие? - с сильным восточным акцентом проговорил капитан. Как и большинство эйфариносцев, он сильно тянул шипящие. – Что здесь стряслось? Гродверд выступил ему навстречу. Протянув пятерню, ответил: - Гродверд Хейкард из ордена Стали. Рядом со мною путешествует будущий студент Университета, северянин Моркос из лордства Ромбад. Эти люди – свободные охотники Мискареллья. Если точнее, из окрестностей столицы. - Рад встрече с доблестным воином, почтенный Гродверд! - командир соскочил с коня, коротко поклонился. - Капитан Иридин Найхмули. Мы заметили сигнальный костер на башне Трогдума и сразу поспешили сюда. Неужто ордену в кои-то веки потребовалась помощь? - Боюсь, что помогать уже некому, - хмыкнул Клинок. – Замок пуст. Внутри полно мутантов… - Кроны? - вспыхнул человек в темной мантии шерифа – высокий седой мужчина с реденькой бородкой. Он восседал на белом жеребце, пальцы сжимали жезл, а на боку – лакированные ножны с меховой оторочкой. - Месшифы, - ответил ему Склазис. - Большая стая. Весь внутренний двор усеян трупами, стоки полны крови. Охотничью деревушку тоже пожгли. Вряд ли кто уцелел. - Мд-а-а, дожили… - грустно вздохнул капитан. – Хочу взглянуть на замок. Все одно, доклад писать… Я эти земли знаю плохо, так что от помощи вашей не откажусь. Далеко до обители? - Три мили по тракту, - Склазис указал на едва заметную дорожку. – Даже если не сильно будете нахлестывать скакунов, к Трогдуму доберемся до вечера. Вместе пойдем, потому как время пришло нам домой поворачивать. - Ну, вот и работка для наших копий и арбалетов, - Иридин, несмотря на довольно громоздкий нагрудник, легко всклочил в седло. – Гродверд, а куда держишь путь ты? - Печать на грамоты поставить нужно, - недовольно пробурчал Клинок. – Да вот что-то не удается никак. Мастер моего ордена отбыл из столицы, рыцарей под нож пустили… Придется нам до весны в Бодхардуме киснуть. - Почему же? - улыбнулся капитан. - Наш шериф – полноправный представитель Каолита в пограничных землях. У него и печать имеется и полномочия пошире, чем у многих. Советую поехать с нами в Щит. Всяко лучше, чем бездельничать до самой весны. Таить не стану – тут и мне корысть есть. Отрядный писарь оформит на вас денежное довольство, чтобы денег нам управитель отсыпал… Оно ведь, монеты не лишние! И вам хорошо, и мы за вас лишний кубок опрокинем. По лицу моего спутника было трудно понять, доволен он или нет. С одной стороны, не придется торчать в столице. Но и путешествие с отрядом вряд ли можно назвать приятным. Все-таки граница двух государств – место не самое спокойное, а Гродверд явно хотел отдохнуть. Да и были у меня подозрения, что получил он от месшифов гораздо крепче, чем показывал… - Мы с вами, - махнул рукой Гродверд. – Найму себе экипаж где-нибудь Сестрах. Слышь, шериф, там у вас в Щите гильдия Накопителей дела ведет? Вот и замечательно. Значит, деньги будут.
*** Охотники двинули на запад. Недовольные, замерзшие, изрядно напуганные. Дичи набили мало, шкур раздобыли и того меньше. Но главное, всю дорогу приходилось трястись и шарахаться от каждой тени. Да и вести несли охотники не радужные… Нам же предстояло заглянуть в Трогдум. Что, как справедливо заметил Гродверд, было глупостью неописуемой. Но капитан решения своего менять не собирался. Трогдум казался еще мрачнее и еще пустыннее, чем в прошлый раз. Снег укрыл каменную громаду белым покрывалом, холодный ветер хлопал распахнутыми ставнями, утробно завывал над крышами. Солнце скрылось за тучами, облака по небу плыли серые, плотные, готовые вот-вот исторгнуть из себя первые снежинки. Чуть в сторонке виднелось припорошенное наше кострище и следы спешно снятого стойбища. А вокруг него… - Здесь следы, - уверенно заявил один из отправленных на разведку пограничников. - Месшифы. Большая стая ушла на север. Но это еще не все. Есть и еще следы. Эти двинулись на восток… - Тоже отродья шакалов? - угрюмо спросил шериф. - Нет, - покачал головой разведчик. - Мы с Бродди так и не смогли разобрать, кому они принадлежат. Не кроны и не месшифы. - Тогда кто же? - удивился капитан. – Я читал, что на западе только эти и остались… Остальных перерезали давно. Пограничники удивленно переглядывались, словно не могли поверить в услышанное. - Когда я оказался у стен замка, - мне захотелось нарушить тягостное молчание, - почувствовал… какую-то тяжесть. Склазис, старший из охотников, тоже ощутил что-то похожее. - Старики находятся ближе к миру духов, чем мы, - пробормотал капитан. – И ведуны. Будевейн, есть там что-нибудь? Ведун направил пегую кобылку к мосту. Как и любой другой ведун, перешагнувший сорокалетний рубеж, он жестоко расплачивался за свой дар. Всю его кожу покрывали мелкие язвы… - Замок пуст, - дрожащим голосом молвил Будевейн. – Аура у замка та еще… но ничего необычного не чувствую. Мутанты, смерть, мучения… стоп! Какой странный запах… человек, но в тоже время и не человек. Что-то среднее. - Так не бывает, друг, - покачал головой Иридин. - Сам знаю! Но вот, поди ж ты… Шериф коротко кивнул. Писарь вытащил толстую книгу в кожаном переплете и деревянную колбу для хранения карандашей. - Клос, не надо, - остановил его Иридин. - Эта запись совершенно ни к чему. - Но отчеты… Капитан так выразительно посмотрел на писаря, что тот поспешно спрятал книгу в седельную суму. - По седлам! - зычно выкрикнул капитан. – Убираемся, к чертям собачим! Пограничник, конечно, в седла впрыгнули. Но мы с Гродвердом остались стоять на обочине, зарывшись по колено в снег. Клинок вопросительно поглядел на командира отряда. - Придется вам прогуляться пешком, - не без сарказма в голосе произнес капитан. - В четырех лигах отсюда вторая часть отряда разбила лагерь. У нас там заводные кони есть. А пока – увы! Он слегка пришпорил скакуна. Заложив вираж, отряд вновь выбрался на изрядно утоптанный тракт. Под аккомпанемент ругани Гродверда, мы двинулись следом. Я устал, замерз и чертовски проголодался. Бредя по утоптанному, местами даже подтаявшему снегу, несколько раз поскальзывался и падал в слякоть. Хорошо еще, что позади нас не было воинов с рубежей, а то, чего доброго еще бы на смех подняли... Клинок шел медленно, еле переставляя ноги. Ночной бой и рейд к сожженной деревеньке отнял у него последние силы. Клубы пара вырывались изо рта все чаще, лицо покрылось нездоровой испариной. Он то и дело одергивал промокший плащ, без нужды поправлял ножны. Несколько раз касался левого ребра, болезненно морщился. - Гродверд, давай палаш понесу? – дольше смотреть на его мучения не хотелось. - Нет. Со мной все в порядке… разве что устал немного. Да и ребро, курва, побаливает. Я оббежал его, повернулся и продолжил идти спиной вперед. - Ты сейчас мордой в снег рухнешь! Если собрался помереть в пути, то будь так любезен, сделай это, когда у меня на руках будут все необходимые грамоты. Воин вновь ругнулся, но отстегнул от пояса тяжелые ножны и бросил их мне под ноги. Я хмыкнул, но ножны поднял. Лед намерз на лакированной коже. Клинок со скрипом выходил из своего убежища. Палаш был тяжел, надежен, от него словно веяло мощью и пролитой кровью. «Сколько же жизней забрало это стальное чудовище? - подумал я, разглядывая простую, без затейливых украшений рукоять, из пожелтевшей от времени кости. – Даю зуб, что далеко за сотню!» Гродверд немного ожил: прибавил шагу, перестал постоянно спотыкаться и хрипеть. Тракт весело петлял меж густым лесом и голыми полями выжженной колдовским огнем земли. Мимо нас проплывали присыпанные снежком холмы, несколько раз встречались странные овальные проломы в земле, из которых веяло то могильным холодом, то несло жаром преисподней. Я собственными глазами видел, как таял снег возле кромки! Но проходили секунды, и талая вода застывала зеркальной гладью льда или сосульками. Эти ямы, как рассказал мне повеселевший Гродверд, так же являлись наследием Великой Бури. Колдуны частенько устраивали подобные ловушки, и далеко не один отряд погиб, провалившись под землю… Пару раз к нам подъезжали бойцы, посланные капитаном. Привозили горячее питье, кусочки тягучего, пахнущего необычными приправами мяса. В целом, дорога к стойбищу отряда оказалась не такой уже трудной, как можно было предположить. Не прошло и трех часов, как мой нос уловил едва различимый запах горящих поленьев и аромат жареного мяса. Сделав очередную петлю, тракт вывел нас на длинный, очищенный от снега участок дороги. По левую сторону раскинулась старая, поросшая мхом и сухой травой трясина. Над вечно горячими водами корячились чахлые деревца. Трясина тянулась далеко на восток, скрываясь среди серого леса. По другую сторону дороги раскинулось безжизненное, словно выжженное летним палом поле. Именно там и был разбит лагерь пограничников. Десяток просторных шатров, сколоченная на скорую руку коновязь, огромный костер в середине и несколько костерков поменьше. Мы вошли, а пограничники въехали, в лагерь, когда небо только начало наливаться густыми ночными красками. Как обычно, с наступлением первых сумерек, на землю обрушился шквалистый ветер. Тугие жгуты холодного воздуха хлестали по лицу, выдували последнее тепло из окоченевшего тела. Где-то звонко хлопала под порывами толстая холстина шатра. Подобравшись к огню, я присел на корточки и протянул вперед окоченевшие руки. Пламя игриво лизнуло пальцы, от мокрых перчаток повалил пар; меня начало немного потряхивать – холод покидал тело. Рядом со мной присел Гродверд. Он скинул промокший плащ, снял перчатки и куртку, оставшись в кольчуге, надетой поверх плотной шерстяной рубахи. Только теперь, при ровном и мощном свете костра, я заметил, насколько странной работы была его броня. Обычная кольчуга составлялась из плотно нашитых колец, или клепаных на тонкую кожу пластин, но эта скорее напоминала рыбью чешую. - Ну, как вы? - к нам подошел довольный, румяный от долгой скачки на морозе капитан. Он яростно оттряхивал перчаткой налипший на полу плаща снег. - Добрались нормально, - мрачно ответил Гродверд. - Вот только место твои люди для стоянки выбрали не самое удачное! - Чем тебе поляна не по нраву? - удивился Иридин. - Хорошее место, открытое... - Ага, колдовским огнем сожженное, - хмыкнул Клинок. - Да и Девичья трясина рядом... - Какая? - не понял капитан. - Почему девичья? - У писаря своего спроси, пускай в летописи заглянет, - отмахнулся мой спутник. - Я устал и хочу есть, говорить не досуг. Но вот тебе добрый совет – выходить нужно завтра же, слышишь? Не стоит особо рассиживаться здесь. Капитан нахмурился, но спорить не стал. Кивнул и отправился к своему шатру, возле которого на ветру реял каолитский стяг. - Что за топь? - поинтересовался я, когда помощник отрядного повара принес нам по глубокой миске с гуляшом и кашей. - А-ах, дурное место... как и весь Мискарелль, - пробурчал Гродверд, ловко орудуя ложкой. - Говорят, что когда Буря только разыгралась, сгинула в этих краях целая группа послушниц из какого-то древнего капища. Это ведь сейчас у нас одни безбожники кругом, а раньше с верой было строго! Себя не щадили, зато святыню спасать кинулись. Но разговор не про то. Так вот, угодили послушницы ловушку колдовскую. Их всех – всмятку! Говорят, крови наплескало на десяток шагов по всем сторонам света. Но вот, поди ж ты, одна девка не померла. Прокляла, со злости, богиню, которой раньше поклоны била. Оно и понятно, помощи от богов люди так и не дождались… - И что дальше? – несмотря на подкрадывающуюся дрему, я хотел узнать, чем закончилась история. - Прикончили девку Колдуны. Капище сожгли, из алтаря сделали подставку для книг… А земля здесь портиться начала. Почва смягчилась, деревья гнить изнутри начали. Вот, спустя поколение, и появилась эта трясина. Никакому проводнику так и не далась она. Хоть пол-жизни по ней проходи, все одно – оступишься однажды и тухлой водицей захлебнешься. - А кому она нужна, трясина эта? - Не знаю. Ни от кого разумного объяснения не слышал. Только пробраться в леса за топями никому еще не удавалось. И что в том лесу – неизвестно. Нет туда хода больше.
Ну, конкурс в завершающей стадии, и теперь можно вернуться к основной головной боли)) Небольшое продолжение. Здесь по большей части болтовная и описалово (все-таки это мой первый "полигон", продолжаю набивать руку).
Ночью спал на диво крепко. Сказывался горячий ужин, подвесная постель, и, конечно же, не стоит забывать про сотню хорошо обученных бойцов в лагере. С ними чувствовал себя в безопасности, словно ночевал не в поле, а за крепкими стенами Бодхардума. Разбудил меня не в меру веселый и задорный рев рога. Не боевого, как оказалось, но возвещавшего, что утро уже наступило. Зевая и щурясь, я подошел к железному чану в углу шатра. Холодная вода немного взбодрила, прогнала остатки сна. В животе голодно заурчало. Стоило заглянуть к отрядному повару… Оглядев шатер, с удивлением обнаружил, что Гродверда нет в кровати. То ли встал ни свет ни заря, то ли вовсе не ложился. Странный он, этот Клинок. Многие его поступки и слова оставались для меня загадкой. Набросив на плечи просохший и пахнущий дымом плащ, я вышел из шатра. За ночь утоптанный снег подмерз, появилась толстая ледяная корка, что звонко хрустела под сапогами. По лагерю сновали вооруженные люди, где-то лязгал металл, воздух пропитался запахами кожи и оружейного масла. На отшибе лагеря уже начали сворачивать шатры, несколько пограничников усердно сбивали намерзший за ночь лед с канатов и креплений. У коновязи суетились отрядные конюхи, снимали с лошадей теплые попоны, подтаскивали мешки с фуражом и слегка подогретой водой. Мои ноздри уловили запах мясной похлебки. Голодная слюна наполнила рот, но я решил повременить, и отыскать Гродверда. Недолго думая, отправился к капитану. Его шатер уже начали сворачивать, а сам Иридин стоял возле флагштока со знаменем Каолита и сбивал с полотна лед тяжелой рукавицей. - синц Иридин! – я выудил из памяти вежливое обращение, принятое на востоке. Капитан обернулся. Его тонкие губы тронула едва заметная ухмылка: - Синц? Вы ошибаетесь, молодой человек. Я уроженец Старого Халифата, а обращение «синц», свойственно лишь жителями Империи. Я почувствовал себя полным придурком. - Извините, капитан. Спросонья перепутал… Вы сегодня Гродверда не видели? Не могу найти. - Он пошел к тракту, - коротко пояснил капитан. - Караульные говорят, что отправился туда еще затемно. Лишь взял с собой факел и меч без ножен. Если найдешь Гродверда – поторопи. Я велел моим людям седлать коней. Утро было теплым, солнце впервые за три дня высунулось из-за мраморных туч. Светило ослепительно ярко, блики играли на чистейшем нехоженом снегу. Прикрываясь рукой от яркого света, я быстро взбежал по пригорку на тракт. Кривая, приземистая фигура Клинка возвышалась над широким бочагом возле Девичьей Топи, окутанная паром. Стоял воин на поросшей мхом и жухлой травой кочке, что-то внимательно разглядывая в незамерзающей воде. - Гродверд! Капитан велел торопиться, хорош уже по грязи лазить! Тот медленно обернулся, махнул рукой, словно подзывая. Возвращаться назад он точно не собирался. Ругнувшись, я спустился на мягкий, пропитанный тухлой водой грунт. Под подошвами сапог противно чавкнуло, из земли выступила, пенясь, зеленая жижа. Приходилось осторожно ступать по едва различимым следам, что не провалиться в трясину. Но, не смотря на предосторожности, изредка оступался, и тогда теплая вода переливалась через голенище сапога, а я громко и забористо ругался. Пускай и с некоторыми трудностями, но мне таки удалось пробраться через нескончаемую череду неглубоких ям и луж с жидкой грязью. - Если зря сюда полз, - мой голос сочился недовольством, - ночью тебе в постель ушат болотной воды выверну! - Смелое заявление, - спокойно проговорил Клинок. – От вас, оборванцев, и не такого дождешься… Гляди-ка, что видишь? Я склонился над удивительно чистой водной гладью. Снизу, сквозь слой прозрачной воды виднелись очертания какой-то фигуры. - Что это? Неужели тело? - Нет, - он покачал головой. - Мраморная статуя. Или гипсовая. Не скажу наверняка, но она, как мне думается, древняя. - Откуда ты знаешь? Вместо ответа он протянул мне какой-то маленький, продолговатый предмет. Это был искусно высеченный человеческий палец. Гладкий, теплый, внутри него словно тлел крохотный уголек. Никогда ничего подобного испытывать не доводилось… Почему-то заслезились глаза. - Смотрю сюда, - он указал на самую кромку подступившего к топям леса. - Там протоптанная тропка. А чуть в стороне грунт, будто плугом перепахан. Не так уж лес и необитаем. Да и статую эту, сдается мне, притащили сюда недавно. Следы на грязи свежие. - Глупость какая-то. Кому это нужно? И как они прошли через топь… Да и вообще, зачем тебе-то это зачем? Мозги лишний раз размять? - Я любопытный, - ухмыльнулся он, - а статуя не простая. Чую. Вот с какой целью, и кто ее притащил - большой вопрос. Не стоит отмахиваться от того, что на первый взгляд кажется необычным и несущественным… Попрошу капитана отправить сюда отряд следопытов. - Так он тебя и послушает… - Послушает. Есть у нашего ордена кое-какие привилегии. Не зря же мы эти проклятые кольца и мечи носим? Ладно, идем в лагерь. Может, успеем поесть. Капитан со всей серьезностью отнесся к совету Гродверда, чем немало меня удивил. Отправил в лес десяток всадников, с которыми поехал и ведун… Я оказался никудышным всадником. Лошадь меня не слушалась, постоянно сворачивала с дороги, выбивалась из колонны. Ветер сек лицо, крепко держать поводья мешали неудобные перчатки, но снять их – сразу отморозить пальцы. К вечеру, после всех мучений и нескольких часов позора, я ощутил ноющую боль в спине и… пониже спины. На привал остановились как раз тогда, когда меня уже одолевала назойливая мысль слезть с седла, пристукнуть норовистую кобылу, и никогда, ни при каких обстоятельствах, даже на шажок не приближаться к проклятому седлу. Хромая и постанывая, рухнул на скатку с одним-единственным желанием – поскорее умереть… Во время ужина отрядный писарь обмолвился, что к Сестрам мы доберемся вечером следующего дня. Эта новость определенно радовала, а уверенности добавляло по-весеннему чистое небо и подтаявший на тракте снег. Шатры разбивать не стали, ограничившись обычным для этих земель костром, внушительного размера, да грудой камней, выложенных рядом у кострища. Когда камни нагревались, от них шло приятное тепло, и сохранялось оно довольно долго. Ужинали солониной, жесткой, тягучей, как подметка, и сухими лепешками. Зато отрядный интендант от щедрот своих выделил всем по кружке рисовой водки. Сытый и изрядно захмелевший, я улегся спать едва ли не в самом костре, прижавшись ноющей спиной к теплым камням. Сон пришел быстро.
Сестры. Так здесь называли десяток сторожевых башен, что вдоль границы Мискареллья с Эйфариносом. В каждой башне имелся небольшой, но крепкий и хорошо вооруженный гарнизон, несколько метательных орудий и конный отряд. Именно с этих башен отслеживались сигнальные костры в близлежащих поселениях по обе стороны условной границы, и именно из них отправляли гонцов в главную твердыню на границе – старинный форт Дубовый Щит. Первая Сестра, встретившаяся нам на пути, оказалась непохожей ни на одно из видимых мною укреплений. Здесь уже сказывалось влияние востока, особенности местной культуры и зодчества. Наследия древнейших цивилизаций, упоминания о которых сохранилось лишь в древнейших летописях. Башня выглядела изящной и грациозной, как подарочная свеча из Карохара, но вместе с тем было в ней что-то могущественное и, как казалось, несокрушимое. Этакий стальной клин – простенький с виду, но попробуй его согни… У подножья башни располагалась невысокая, но довольно длинная пристройка – конюшня. Именно под ее крышей ждали своего часа скакуны знаменитых Летучих Отрядов Эйфариноса. Летучими их прозвали за невообразимую стремительность и мастерство. Еще не успели утихнуть последние вихри Великой Бури, когда на границе появился первый отряд. Коневоды Старого Халифата вывели новую породу лошадей – схарцаммов, что на общем языке звучало как «восьмикопытные». Писарь, любезно поделившийся со мной частичкой истории, говорил, что в названии породы заключен тонкий намек на одну из народностей, что входила в состав Эйфариноса – большое кочевое племя, именующее себя Схарцианами. Когда Восточного Дома еще не были едиными, Империя не единожды предпринимала попытки подчинить своенравных коневодов своей воле. Соперничать с многочисленно превосходящими силами схарцианы не могли и поступили на диво мудро – попросили защиты у Халифата…
*** Замиру Цуалдану, моему другу и первому учителю:
Стоило сделать это раньше, но, надеюсь, читающий эти строки меня не осудит и поймет. В те годы я был глуп и темен, многого не знал и о гораздо большем даже не догадывался. Но такие люди как Замир Цуалдан, отрядный писарь и хранитель летописей Дубового Щита, изменили меня. Многое из того, что описывалось выше, я узнал именно от него. Истории былых времен навсегда пленили, окутали цепями из легенд и преданий оборванца из Ромбада… Именно писарю обязан я своей страстью к летописям и истории нашего мира, которой не без удовольствия делюсь со всеми желающими. Удивительно, но нам посчастливилось встретиться еще раз. Много-много позже. В другое время, в изменившемся до неузнаваемости мире. Знаю, что Замир прожил совсем недолго после нашей встречи. Умер над своими летописями, в полуразрушенном форте. ***
Мы натолкнулись на возвращавшийся с дежурства разъезд. Легко одетые воины выглядели уставшими, их сапоги и штаны пропитала грязь – на границе третий день хлестал дождь, иссушенная земля жадно впитывала влагу. Всадники все как один невысокие, худощавые, под стать скакунам. Из оружия лишь короткие луки да узкие кривые сабли. На головах странные тряпичные косынки с нашитыми кольчужными кольцами, лица крылись за серыми платками. Ни плащей, ни кольчуг всадники не носили. - Схарцианы, - пояснил Замир Цуалдан. - В строю от них мало толку, зато как разведчики и ловцы разбойников просто незаменимы… Видишь, у седел кнуты подвешены? Жуткие штуки – кожу секут почище сабель… От башни брал разбег широкий тракт, утопающий в грязи. Орры почему-то на дух не переносили Восточный Дом, и за дорогами здесь ухаживали мастера Каолита. Высокий каменный обелиск, словно выраставший из земли у обочины, сообщал путникам, что они вступают в земли объединенного Эйфариноса. Самого большого, богатого, загадочного и противоречивого из всех Домов. Многотысячные города, древние библиотеки, необъятные рынки, сотни дорогих борделей и жесткие, безжалостные законы – все это Эйфаринос. Цветущие сады и безжизненные пустыни Халифата, остовы древних строений и полноводные реки, сладкие фрукты и острые клинки – и это тоже Эйфаринос. Родина величайших ученых и лучших наемных убийц, прекрасных, как распускающиеся лилии женщин и вспыльчивых мужчин. Народы севера и запада недолюбливали восточных собратьев, не без основания считая тех редкими хитрецами и прохвостами. Правда, это не мешало им ценить хорошие клинки, сработанные мастерами городов Тац-Цао и Нинан-Науи, и вдоволь дымить табачком, с ароматами ванили и редких трав, заботливо выращенном на землях Халифата. Есть еще одна особенность, про которую упоминал раньше, но так и не удосужился подробно описать. «Единым» Дом был только по названию. На деле Эйфаринос оставался разделен на Империю и Старый Халифат. «Заклятых друзей» строивших друг другу козни не одну сотню лет… Император и Халиф до сих пор вели заочное соревнование, в котором, по всеобщему убеждению, победу одерживал первый. Но на деле, как и во всем остальном Каолите, Домом правил Верховный Совет… Остаток дня занял путь к фору Дубовый Щит. Скучное путешествие, скрашиваемое болтовней писаря. Мимо нас проплывали поля, небольшие поселения отшельников и глинобитные хижины приверженцев старых религий. Благо, ручейков и озер в этих местах хватало – сказывались отроги Дождливой Гряды, ледники которой и питали их. Меня интересовало решительно все – от крытых соломой крыш, до одежды местных жителей и ковки подков. - Не понимаю, зачем нужны Император и Халиф, если все решения все равно принимает Верховный Совет? - Настало время отвязаться от Замира и завалить вопросами Гродверда. - Пес их разберет, этих правителей - отмахнулся он. – Я многое знаю о битвах, правильной заточке мечей, неплохо знаком с тонкостями жизни в Мискареллье и быте наемных отрядов. Но политические игры для меня – темный лес. Дам тебе хороший совет: не забивай голову этой ерундой! К вечеру мы добрались-таки до Дубового Щита. Это был даже не форт, а большой каменный блок на холме, с десятком стрельчатых окон, неглубоким рвом и смотровой башенкой. Писарь говорил, что строился форт в спешке, – когда первый «ветерок» Великой Бури достиг земель Эйфариноса – но добротно и старательно. Толстым каменным стенам нипочем снаряды осадных орудий и огонь. Внутренний двор надежно укрыт покатой крышей из просмоленных досок, хватает секретов и тайников для стрелков. Правда, ров пришел в негодность: с годами размытая дождями земля заполнила его, и теперь искусственная преграда поросла травой и сорняками. Городские ворота был распахнуты настежь, а в небольшой караулке несли стражу Хранители Порядка. На плечах яркие зеленые плащи, начищенные доспехи начищены до блеска. Рядом с ними воины местного гарнизона казались невзрачными в своих серых куртках и мешковатых штанах. Капитан пограничного отряда сплюнул и выругался, когда один из бойцов, пробегая мимо нас, запнулся о собственное копье и с хлюпаньем шлепнулся в грязь. - Доложите коменданту, что отряд воротился, - процедил Иридин сквозь зубы, когда солдат закончил отряхивать штаны от грязи. - Пускай созывает офицеров к ужину, есть что обсудить. Мы въехали в форт. В нос тут же ударил мощный запах сырости, холод каменных стен моментально остудил мое разгоряченное скачкой тело. Набросив на плечи плащ, я соскочил с лошади и поморщился от боли. Ноги словно одеревенели, спину простреливало всякий раз, когда делал хотя бы шаг. В голове появилась счастливая мысль о кровати, горящем очаге и миске солдатской каши, заправленной толченым салом и луком. - Советую не медлить и прямо сейчас отправиться к шерифу, - развеял мои грезы Гродверд. - Время тебя не то чтобы поджимает, но поторопиться не мешало бы. Близится время штормов, навигацию закроют до весны, и тебе придется куковать три месяца в порту Квар-Муа. А на это никаких денег не хватит…
Шериф капнул на конверт красного воска и придавил тяжелой печатью с гербом Каолита. Подписал грамоту и вручил ее мне. Вместе с кошелем. - На дорогу должно хватить, - пробурчал он, делая запись в гроссбухе. - А если будешь рачительным, сможешь протянуть на острове до самой весны. Если деньги кончатся – иди в Монастырь. Там накормят, койку выделят… в общем, на улице не останешься. С Гродвердом попрощаться я так и не успел – уехал на продуктовом подводе, что направлялся за фуражом в город Чуан. За время нашего путешествия с ним так и не сдружился. Голова моя в то время была забита совершенно другим – предстояло интереснейшее путешествие через бесконечные пески Вурды-Дуона.
Вурды-Дуон Юго-восток
Пока весь остальной континент заваливало снегом, а яростный ветер выл за окнами застывших под ледяной коркой домов, в Вруды-Дуоне во всю мочь свирепствовало лето. Это не мои родные северные края, где солнца лишь изредка высовывает свое блестящее рыльце из-за туч! Здесь этот багровый шар занимал четверть неба. Пекло так, что мозги начинали потихоньку закипать. Хорошо, что местные жители посоветовали обвязать голову платком, а то меня точно бы удар хватил… Несмотря на жуткий климат, окраина пустыни оказалась густо заселенной. Переписи здесь не проводили отродясь – потому как Вурды-Дуон в Каолит не входил. Мне здешние города напоминали муравейники. Тесные улочки, всюду грязь, вонь, постоянный гомон. Стен вокруг крупных городов большая редкость, дома строились, как кому заблагорассудиться. Я, по мере сил, старался не задерживаться в этих «муравейниках», предпочитая ночевать в фургоне или под открытым небом, но дышать чистым воздухом. До сих пор подташнивает, когда вспоминаю, какой смрад стоял в крупном городе Ашменаль, славном своими дубильными мастерскими и мыловарнями! Несмотря на иссушающую жару и скверные города, где и останавливаться-то не хотелось, путешествовал я с удовольствием. Каолит был щедр к своим будущим защитникам, и денег полученных от шерифа с лихвой хватило на повозку. Так что только и оставалось – пить холодный шербет из медного кувшина и лениво глядеть в окошко. Особенно красиво было вечерами. Когда раскаленное солнце клонилось к закату, пески наливались багрянцем, а небо казалось нежно-нежно розовым. Смотреть на него в такие мгновения – душу радовать. Мы ехали по мощеному широкими плитами тракту. Дорога была слегка присыпана песком, кое-где ветер нагнал небольшие барханчики. Орры, несмотря на нелюбовь к жаре и югу в целом, свою работу делали исправно, и тракт оставался вполне пригодным для езды, несмотря на песчаные заносы. Я поинтересовался у возницы, как часто чистят тракт. Ответ меня немного удивил. - А зачем его чистить? Ночью частенько налетают бури. Ливень прибивает песок, лихой ветер выдувает остатки с тракта. Орры появляются редко… Тогда, конечно же, я не поверил этому сморщенному черносливу в тюрбане. «Скажет тоже – дождь! Похоже, приезжих дурачат везде. Не только у нас в Ромбаде». Один раз мы остановились на ночлег в небольшом поселении, называемом местными жителями «Оазисом». Первые впечатления кажутся сейчас смешными. «Вот тут-то без магов точно не обошлось! – думал я, глядя на раскидистые пальмы, кристально чистую воду и свежую поросль травы. – Какое чудо…» Вокруг озерца высились шатры из тонкой кожи. Днем в них прохладно, ночью – тепло. Спать одно удовольствие! У небольшой коновязи лениво пережевывали жвачку чудные горбатые животные. Верблюды. Странные они, люди пустыни. Мудрые, улыбчивые, скрытные… но не упускающие возможности поделиться своими знаниями. Многое я узнал той ночью, у костра. Внимательно слушал слова сморщенного, точно иссушенного жаром человека в грязном одеянии. Он помешивал угли длинной железной жердью, следил за искрами, что взмывали к темному звездному небу. И говорил… Ел местный люд мало, но вкусно. Не скупясь на изыски и лакомства. Отдавали предпочтение фруктам, овощам, вяленому мясу. Похлебок здесь не варили, каши готовили непривычно жидкие, без сала или жира, приправляя сушеными фруктами. Запивали неплохими персиковыми и сливовыми винами, охлажденным чаем или же столь любимым мною шербетом. Заедалось все диким количеством сладостей из теста, сахара и, до сих пор плохо себе представляю это, лепестков роз. Квар-Муа обозначил себя десятком высоких гипсовых колон, торчавших прямо посредине пустыни. Верхушку столбов венчали металлические шары. Мой извозчик рассказал, что ночью в этих шарах разгораются огоньки, дабы каждый путник мог без проблем добраться сюда. Оказывается, похожие столбы – правда, намного ниже этих – были разбросаны по всей пустыне, служа чем-то вроде маяков для заплутавших путников. Дальше безжизненные и спокойные пески уступали место буйству цивилизации. То тут, то там виднелись рядки пальм, озерца, мраморные бассейны и купальни, и настоящие дворцы из белоснежного гипса и мрамора. Фасады дворцов увивал плющ или виноградник, вместо заборов цвели и зеленели ухоженные палисады. На балконах задорно топорщились зонтики их тонкой кожи и перьев, а под ними прятались от солнца какие-то люди. Я с грустной усмешкой осмотрел себя. Потертый стеганый жилет, домотканая рубаха, штаны из грубой мешковины и солдатские сапоги. - Потрепанный путник и сверкающее великолепие Квар-Муа. - Оставалось только ухмыляться. – Вор и убийца в обители роскоши. Лицо горело от стыда, но хотелось рассмеяться. Жизнь порой выкидывает такие фортеля, что любой драматург обзавидуется. Даже Эймануль Сульский, над романами которого рыдают женщины Каолита… Возница остановил повозку у высокой платформы из оструганных досок и бревен. Я как раз собирался выходить, как заметил двух молоденьких девиц, неспешно прогуливающихся вдоль зеленых насаждений. Они с интересом разглядывали повозку, словно ожидая – кто же этот новенький, приехавший на побережье? Мне в одночасье перехотелось выходить. Только когда девицам надоело ждать, и они ушли, я вылез на платформу. Жилет спрятал в мешок, расшнуровал до груди рубаху и потопал в гильдию Перевозок. Как ни странно, верховодили здесь не Орры. Путешествие через пустыню обошлось в семь клюдициев – много, но каждая монетка стоила полученных впечатлений. Воздух на улице полнился ароматами диковинных цветов, запахом зеленой травы и вечноцветущих фруктовых деревьев. А где-то вдали – мне не было видно из-за громоздких дворцов и постоялых дворов – шумело море. Прохладный приз выдул из головы тревожные мысли. Хотелось просто идти по улицам, мощенным разноцветной брусчаткой, зачарованно разглядывая витрины, выхватывая взглядом из толпы красивых девушек в кокетливых шляпках или зонтиками в руках. Правда, последние на меня внимания не обращали. Видимо я был похож на слугу, или того хуже – попрошайку, невесть как добравшегося сюда. Именно тогда появилась мысль, что не стоит печалиться. Меня ждал Университет, знания, и, если повезет, долгая служба ордену и Каолиту. Разве мог на такое рассчитывать выходец с севера, выросший в нищете и промышлявший разбоем? Как оказалось – может.
- Милостыню не даем! – управителю хватило одного взгляда в мою сторону, чтобы все для себя решить. – Давай-ка, парень, уходи подобру-поздорову… Чего смотришь волком? Смотри мне, сейчас кликну стражу… Маленький, весь кругленький, в небольших очках, мужчина еле помещался за письменным столом. Перед ним на столешнице лежала кипа бумаг, возвышалась чернильница, рядом – подставка для перьев и печать в коробочке. Все аккуратно, со вкусом. В общем, другого ожидать не приходилось – место не простое, Городская Управа. И держаться здесь следовало подобающим образом. - Не ори. – Но не хотелось. Надоели «корольки бумаги и чернил». – Вот грамота. Толстячок внимательно рассмотрел оттиск треугольника Каолита, потом долго таращился на подпись шерифа. Наконец пробормотал: - Вроде все в порядке… смотри, парень, если спер ее у кого – лет шесть на рудниках камень крошить будешь. Кто таков? - Моркос… Халитский. Еду в Университет. В вашем городе задержусь ненадолго – как только подышу подходящее судно. Если нужно, могу показать и другие бумаги. Я вытащил из мешка деревянный тубус. На нем отчетливо виднелась печать Каолита. Управитель хмыкнул, но спорить больше не стал. Лишь когда подписывал разрешение на заселение, пробубнил, сохраняя при этом напыщенно-важный вид: - Извиняюсь, не сдержался. Это только с виду к нам тяжело добраться, а так – от бродяг и попрошаек проходу нет! Кабы не указ Малого Совета, вышвырнуть бы их… Ах, о чем это я? Ну да. Спутал вас, за что уже извинился, с воришкой. Хм-м, а обычно я редко в людях ошибаюсь. - Вы и в этот раз не ошиблись. Управитель, который оказался не таким уж и плохим человеком, помог с заселением и даже раздобыл билет на отплывающее через два дня судно. Он мог бы отправить меня в тот же день на небольшой ладье под Хеленнвейским стягом, да я не захотел. Времени хватало, а проживание оплачивал Каолит – чего бы ни задержаться здесь на денек-другой? Следующим утром отправился купаться, прихватив особый муанский хитон – белый, с золотой вышивкой на груди, – плетеные сандалии и коврик из тростника. Так что теперь от остальных отдыхающих я отличался лишь буйной шевелюрой и обветренным лицом. Хотя последнее свойственно большинству северян, независимо от положения в обществе и образа жизни. На побережье солнце не обжигало, но приятно грело. Высокие перистые облака представлялись тысячами молоденьких барашков, гуляющих по небосводу. Бриз остужал разгоряченное тело, шелестел листвой палисадов… Воздух прогрелся быстро, сильно захотелось пить. Взяв у ближайшего виночерпия кубок с сильно разбавленным водой вишневым вином, я остановился в тени у ближайшей пальмы. В душе пели райские птахи – стало так хорошо и спокойно! Песок на пляже разительно отличался от того, что в пустыне. Здесь он оказался белым, как мрамор в местных дворцах. Море – светло-голубое и чистое, непривычное взгляду северянина. Волны медленно накатывали на песок, обдавая пеной и солеными брызгами стайки детишек игравших у воды. Родители сидели под широкими зонтами и степенно попивали местное вино, или же ели большие полосатые ягоды в твердой кожуре. Бросалось в глаза, что одиночек на пляже не было. Раскатав коврик, я лег на спину и закрыл глаза. Солнце припекало, но приятный ветерок, дувший с моря, уносил зной в сторону городка.
- Кокосовое масло? Разбудил меня веселый голос. Возле меня стояла девушка – судя по оливковой коже и темным глазам, родом из Халифата. В ее угольно-черные волосы был вплетен белоснежный цветок с алой сердцевиной. Короткое белое платье, с цветной вышивкой на груди. На шее – ожерелье из ракушек и мелких драгоценных камней. - Ты сгорел, - девушка забавно сглатывала окончания слов, и понимать ее удавалось с трудом. - Возьми банку… Лучше тебе на солнце не сидеть. Прячься под зонтом или купайся вечером. Как только садиться солнце – на пляж сбегается молодежь. Приходят музыканты, мы пьем вино и пляшем! Приходи, если хочешь, будет весело. Улыбнувшись, она неспешно пошла дальше по берегу, весело разбрасывая песок ногами. Я взял глиняную банку, а взгляд не отрывался от оливковой кожи и белого платья… - Новенький! - теперь возле меня выстроилась целая куча каких-то парней и девушек. Все они были загорелыми, глаза горели весельем – в воздухе висел легкий запах вина и фруктового табака. Впереди всех стоял курчавый паренек лет двадцати. Может, немного старше. На шее толстенная цепочка с медальоном, а на указательном пальце кольцо – медное кольцо. Смутно знакомое. - Да вы поглядите! – пропищала какая-то рыжая деваха, с толстым слоем румян и пудры на щеках. - Он ведь белый как сметана! Ой, теперь весь пятнами пошел! Ее шутка показалась спутникам удачной и все просто покатились со смеху. А мне никогда не нравилось, когда надо мной смеются. - Не вижу ничего смешного. - Ого, да у него северный выговор! – удивился курчавый парень с медным кольцом. - Ты северянин, что ли? Из Хеленнвейса? - Нет. Из лордства… Договорить мне не дали. Просто засыпали вопросами: - Твой папа лорд? - Вы уже вступили в Каолит? - Никогда не видел настоящего северного лорда!.. - А правда, что у вас до сих пор молятся Павшим и Забытым Богам? - Я не лорд! – пришлось даже на них прикрикнуть. – Не бастард, не дворянин и не сын купца… Нет, и сам не торгую мехом! Вас не касается ни мое прошлое, ни будущее. Но, если интересно, я еду в Университет. Не знаю почему, не смог сдержаться и похвастался. Но оно того стоило – мои собеседники удивленно замолчали. Лишь курчавый усмехнулся и спросил: - У тебя есть Дар? Какой? - Пока и сам не знаю. Буду держаться Зова Стали, пока мастера не выяснят все до конца. А сейчас, извините, мне надо идти. Не хочу пропустить обед. Мне эта болтовня изрядно надоела, но не успел сделать и десяти шагов, как сзади послышалось: - У меня тоже Зов. – Курчавый показал медное кольцо. Тогда-то я и догадался, где его уже видел. Тем временем парень продолжил: - Глядишь, в Университете и увидимся.
Блин, иногда приходится переписывать целые главы По-другому нормально вычитать не могу, да и сюжет от изначального отличаться будет сильно
Продолжение:
[
b]Кукловод[/b]
62-й год Н.В. Граница королевств Тускен и Паут Юго-восток
Валидо задумчиво разглядывал маленькую книжицу в жестком переплете. Редкого света, что попадал в фургон через зарешеченное окно, едва хватало, чтобы разглядеть позеленевшие от времени латунные завитки на углах. Переплет был не простым – с секретом. Книжицу не удавалось открыть вот уже четыре дня, со дня отбытия из застенков Белых Башен. Кто-то подбросил ее кукловоду в мешок с вещами… Два года он прожил среди слабоумных и больных проказой. Под неусыпным оком ведунов, он каждый день проходил через жуткие процедуры. Будь то окунание в бадью с ледяной водой, или бесполезное и бесконечное созерцание пересыпающихся песчинок в часах. Утешало одно: вечером ему разрешали снимать с головы обруч и сидеть на берегу озерца в яблоневом саду. Несмотря на постоянную простуду и грудной кашель, кукловод находил свое положение достаточно терпимым. Он ожидал гораздо худшего. Зато появился огромный простор для полета мысли. Куча свободного времени располагала к размышлениям, изредка прерываемым всхлипами соседа по келье. И еще были сны. Их-то Валиадо боялся больше всего! Темные, мрачные, непонятные и пугающие. Они оставляли в памяти яркие образы: золотое солнце, черное солнце, зеленое солнце. Тени... Когда тени движутся, мир наполняет шелест… Кукловод вздрогнул и едва не выронил книжку. Погрузившись в воспоминания, он не сразу заметил, что повозка остановилась. Конвоиры о чем-то жарко спорили. Дверца со скрипом отворилась, в проеме появилась приземистая фигура Тойшао – отрядного мага. Кукловода теперь не считали опасным и решили не отрывать ведунов от работы в Башнях, а обойтись магом и тремя арбалетчиками. Лысый и пухлый, Тойшао на первый взгляд не казался грозным. Но первое впечатление бывает обманчивым. - Вылезай, - он поманил кукловода толстым, похожим на колбаску пальцем. Конвой остановился у обочины леса. Сейчас, в самом начале весны, не замощенные дороги, представляли собой жуткое месиво из грязи и тающего снега. Пробираться по ним – одна сплошная мука. Приходилось постоянно вытаскивать повозку из грязи, чаще обычного давать отдых жеребцам. Люди мокли под моросящим дождиком, злились, срывались друг на друге. Только Валиадо и везло – в фургон влага почти не просачивалась. – Сегодня заночуем здесь, – недовольно проговорил десятник, командовавший вооруженным эскортом. – Проклятая река вышла из берегов и размыла дорогу… – А что же завтра? – подал голос седовласый проводник, нанятый в небольшой деревеньке по дороге. – Или командир думает, что дорога подсохнет за ночь? – Не подсохнет, – согласился десятник. – Но завтра мы натаскаем бревен из леса и соорудим небольшой мосток через грязь. Людей у нас много, должны управиться. – Проще съездить в ближайшую деревню, – предложил какой-то молодой всадник явно расстроенный решением командира. – Наберем мужичья, инструментов и нескольких быков с телегами. Всяко быстрее выйдет, чем самим возиться! – Ненужно, – поморщился десятник. – Добровольно с тобой никто не пойдет. Силой заставим – поднимут вой. Да и вряд ли королю Тускена понравится, что люди Каолита используют его народ. Если только заплатить… В толпе зароптали. Интендант возмущенно засопел. Валиадо мрачно улыбнулся. Никто не хотел тратить монеты на столь неблагодарную затею. Но рубить лес по такой промозглой погоде всадникам хотелось еще меньше… – Есть обходной путь, – негромко проговорил один из мечников. От других его отличало то, что поверх кольчуги он носил сюроко с вышитым на груди гербом Каолита и короткий шерстяной плащ. Остальные воины носили плащи цветов Дома Эйфаринос. – Что ты сказал? – переспросил маг. – Говорю, что есть другая дорога – через Мон-на-Мор. В прошлом году, когда за разбойниками в город Кутерволл шли, разбивали там бивак. Место тихое, дороги сносные. Только заплутать легко. Нас тогда егерь вел, уж больно тропок там много. Сами не пройдем. – А проводник на что? – Не-не, мы так не договаривались! – неожиданно заголосил проводник. – Не поведу я вас через те руины проклятущие. Говорят, там и призраки водятся... Десятник заржал. Остальные поддержали командира хохотом и колкостями. Даже Тайшао не сдержал улыбки. – Старик, мы не боимся призраков! – давясь смехом, проговорил тот самый всадник, что предлагал съездить в деревню. Его ладонь легла на рукоять клинка. – И верно, – десятник утер выступившие слезы. – Духов боятся лишь малые дети, да вислоухие селяне. Что за Мон-на-Мор? Кто знает? – Неисчислимые башни красного песчаника, заросшие мхом и плющом, – принялся объяснять маг. – Руины городских стен и закопченный огарок замка. Доводилось читать описание в Университете. Раньше там был какой-то город… не скажу точно чей. Может даже одного из мертвых нынче народов. – Руины как руины, – пожал плечами мечник сюроко. – Помню только, что было чертовски холодно и сыро. Вокруг полно сухого кустарника и валежника. И воющий в щелях ветер. Словом, ничего особенного. Десятник хмыкнул, развернул коня и подъехал к проводнику. Свесился с седла. Глаза воина оказались на уровне глаз старика. – Ты ведь проведешь нас к развалинам? Или мне утереть тебе сопли полой плаща и дать на прощание кусочек жженого сахара? Решайся, ты ведь уже большой мальчик. – Отведу, – недовольно пробурчал проводник. Его лицо налилось краской, но он продолжил: – Только кроме обещанных монет, вы дадите мне нож со стальным лезвием и десяток стрел с четырехгранными наконечниками. – По рукам, – махнул ладонью сотник. – Хрен знает, зачем тебе тяжелые стрелы в этой глуши… Повозку оставим здесь. Бартол, Локол! Останетесь здесь. Если объездной путь окажется сносным, я за вами пошлю. Проводник сказал, что нужно вернуться на несколько лиг назад. Туда, где брала разбег узкая тропка, петляющая меж высоких вязов и сосен. Валиадо кутался в плащ, пытаясь сберечь хоть какое-нибудь тепло. Впрочем, без особого успеха. Спасал хмельной отвар. На ходу перекусили затвердевшим сыром и размоченными в воде ржаными сухарями. Еда казалась кукловоду гадкой. От нее в животе словно гранитный ком образовался. В лесу еще встречались сугробы, ноздреватые и серые. С голых ветвей вязов срывались капли, над землей начинал стелиться вечерний туман. Сам воздух казался пропитанным влагой, густым, как каша. Кукловод закрыл глаза. Он мечтал о горячей похлебке из репы и сушеного мяса, которую воины готовили на ночных стоянках, и кружке горячего вина с корицей и душистым перцем… От мыслей не отвлекало даже нацеленное в спину острие арбалетного болта. Смерть принесла бы облегчение. Хуже дела обстояли с Тайшао. Этот маг был ярким примером того, как человек, не обладающий могучим даром от рождения, может отточить свое мастерство до остроты клинка. Пускай он и повелевал лишь ментальными потоками, но делал это мастерски. Валидо то и дело ощущал невидимые пальцы, осторожно касавшиеся его сознания. Маг следил за ним, готовый в любую секунды жестоко наказать за неповиновение. Лес то редел, то деревья вновь выстраивались плотно друг к другу, как пехотинцы на поле боя. Порой попадались густые заросли шиповника, остатки грубых сезонных срубов лесничих и шалаши, землянки с обвалившимися крышами. Всадники изредка разъезжались в стороны, громко разговаривали и размахивали факелами, чтобы отпугнуть лесных хищников и смутить возможных разбойников. Валиадо находил это пустой тратой сил и времени, так как считал, что ни один вменяемый грабитель не будет устраивать засаду в подобном месте, где путников днем с огнем не сыщешь. Именно поэтому он всегда выбирал для странствий именно такие тропки, вблизи от считавшихся проклятыми развалин, мрачных трясин и мест больших сражений. И обычно кукловод не прогадывал. Зато на оживленных трактах его грабили трижды, и один раз главарь шайки заставил Валиадо неделю развлекать своего сосунка кукольными представлениями… И еще к нему проявлял недюжинный интерес кашеварка. Тонкая, как обглоданная кость, и такая же привлекательная. Однажды ему пришлось уступит… Кукловод поморщился, будто надкусил зеленую сливу. – Приехали! – гаркнул вернувшийся из очередного разъезда какой-то бородатый детина в стеганом дублете с меховым воротником. – Дальше лес кончается, а впереди три дряхлые башни. – Очень хорошо, – оценил новость десятник. – Заночуем в одной из них. Я не собираюсь мокнуть под той проклятущей моросью, что валит с небес каждую ночь. Култон, поезжай-ка за парнями к тракту. Дорога в лесу сухая, повозка проедет… И не криви рожу! Освобожу вас от караула на три дня. Коней стреножили, напоили, накормили овсом и завели под своды накренившейся башни с обвалившимся куском стены. Бойцы разложили два больших костра, на крепкой жерди подвесили чугунный котелок, наполнив его из бурдюка водой. Теперь в воздухе чувствовался пряный аромат перца со сладковатой примесью вяленого мяса и каши. Стоя под мелкой моросью предсказанной десятником, Валиадо задумчиво разглядывал мрачные остовы древних башен. Еще в детстве он слышал, что Мон-На-Мор был самой древней постройкой, что когда-либо упоминались в летописях. Первым о них упомянул знаменитый путешественник Болионад Аджвени в году 896-м по Старому Времени. Уже тогда эти руины были безжизненными и пустовали не один век. С тех пор многие правители, графы, лорды и даже простые торговцы и крестьяне пытались обжить Мон-На-Мор. Здесь возводились дома, небольшие замки и сторожевые заставы. Но теперь их и след простыл, а башни и стены из красного песчаника по-прежнему стоят, вбитые в землю грузом минувших веков. Вернувшись под темный свод башни, Валиадо выпросил солдат факел и уселся в углу, рассматривать книжицу. От долгожданной похлебки и вина клонило в сон, но он продолжал внимательно изучать заколдованный переплет. Книга никак не хотела открываться, и это только подогревало интерес… – Что у тебя там такое, одержимый? – маг появился словно из неоткуда. – Книга, – отрывисто буркнул кукловод. – Взял из библиотеки, когда собирался уезжать. Да вот открыть не могу. – Позволь взглянуть, – ни то спросил, ни то приказал маг. Он протянул толстую ладонь. – Ты получишь ее обратно, даю слово. «А чего, собственно, боятся? Он ее не откроет…» - подумал Валиадо и передал Тайшао книгу. Толстый маг задумчиво покрутил ее в руках. Провел пальцем по латунной окантовке, попробовал открыть. Безуспешно. Нахмурился, бросил угрожающий взгляд на кукловода. – Что за шутки? Как отрывается замок? – Я же говорил, что не знаю, – пожал плечами Валиадо. – Здесь должна быть защелка… Он долго возился с книжкой, но так и не сумел открыть. И решил использовать свой талант. Кукловод почувствовал, что воздух вокруг сгущается. Вокруг рук Тайшао появилось бледноватое свечение. Мгновение, и послышался звонкий щелчок. – Зачарована! – маг, не смотря на промозглый ветер и вечернюю прохладу, обливался потом. – Чтоб тебя… да ведь это колдовство. Бульк… х-х-х… Валиадо не понял, что произошло. Он просто увидел, как из груди мага, прорвав толстую ткань балахона, высунулось окровавленное острие. Послышался душераздирающий скрип – лезвие провернулось в ране. Маг хрипел, на его губах пузырилась кровавая пена. За его спиной возвышался тот самый воин с гербом Каолита на груди. Мечник вырвал свое оружие из дряблой плоти Тайшао, презрительно толкнул его ногой в спину. Маг, еще совсем недавно грозный и надменный, с глухим хлопком упал на заросшие жухлой травой камни. Валиадо застыл на месте, не в силах пошевелить даже пальцем. Воин стоял понуро, подбородок его касался груди, словно душегуб задремал. Люди у костра, обернувшиеся на шум, медленно поднимались. Сталь скрипнула по обтянутому кожей дереву ножен – кто уже успел выпростать меч. Убийца вскинул голову. Улыбнулся кукловоду. Глаза воина застлали жуткие черные бельма, по щекам текли тонкие струйки крови. Кровь лилась изо рта, носа и ушей. Подмигнув, человек как подкошенный рухнул на живот. Шелест… Мелькнула размытая тень. Обруч на голове Валиадо задрожал, стал обжигающе холодным. Острые зубья, с тыльной стороны, терзали кожу, боль сделалась просто не выносимой. Трое воинов двинулись вперед. Один остался чуть позади - спешно заряжал арбалет. Впереди всех шел сержант. Он выставил перед собой клинок, на отполированном лезвии которого играли блики пламени костра. – Ублюдок! – прорычал командир. – Кончай его, парни. Валиадо, терзаемый жуткой болью, понял, что оправдываться бессмысленно. Он хотел бежать, но какая-то сила приковала его к месту. Обруч продолжал дрожать и рвать в клочья кожу на голове. Если не бойцы, то он точно его доконает… Кукловод вцепился в обруч и что есть силы дернул вверх. Об боли сознание едва не померкло. Снять зачарованный обод с первого раза не удалось, пришлось сделать еще один рывок. Удачно. Тут же хлопнул арбалет. Болт прошел совсем рядом с головой Валидао, лишь оцарапав щеку и вырвав клок волос, со скрежетом воткнулся в стену. «Я свободен! – мысли были на диво ясными и четкими. – Ну, теперь держитесь». Вся ярость, вся ненависть и отчаяние, накопленные за годы, проведенные в застенках Белых Башен, вырвались на волю. Кукловод легко завладел сознанием двух воинов, превратив их в безвольные марионетки. Как по команде они обрушили мечи на своих, ничего не подозревающих соратников. Следом они обменялись смертельными ударами, и кровь вновь оросила каменные плиты. Арбалетчика сбежал. Он оказался покрепче остальных, и завладеть его сознанием не получилось. Стрелок впрыгнул в седло, и умчался в ночь. Валиадо вернулся к трупу Тайшао и поднял книгу. Теперь она открылась легко… Мигом позже, кукловод выскользнул на улицу. Дождь сек землю хлыстами, могучий ветер носил водяную пыль, рвал плащ – мокрая накидка звонко щелкал по воздуху под напором бури. Валиадо бежал. Несколько раз оскальзывался, падал в грязь, но все равно поднимался. Громады полуразрушенных башен обступали его со всех сторон. Ветер бешено ревел в пустых бойницах, пыльных залах, стонал в арках и осыпавшихся дверных проемах. Звуки сливались в монотонный, загробный гул. Добежав до края поляны, Валиадо с хрустом вломился в лес. Он был свободен.
Под сводом башни догорал костер. Ветер разметал угли по полу, в воздухе стоял запах крови, похлебки с мясом и репой, вина и смерти. В стороне испуганно ржали кони. Одинокая книжица лежала в багровой луже. Все страницы в ней оставались пустыми… кроме одной. На ней были изображена прекрасно-ужасная гравюра: воин в сюроко с гербом Конклава, убивает мечом толстого мага. Кругом мрак и красный камень. За спиной воина раскинула крылья тень, что своей чернотой выделялась даже во мраке.
Ой, у меня сегодня просто праздник чтения какой-то! SBA, отличная вещь получается. Мне так понравилось Ваше неторопливое и, вместе с тем, насыщенное в плане сюжетных ходов повествование. Сразу скажу, с телефона в основном читала, так что, если что и бросилось в глаза в плане вычитки, я то просто уже и не найду. Два момента вот запомнились. В первой главе мне показалось, что Моркос слишком уж лихо для раненого прыгает. Ну, постонал бы хоть раз, что ли... А еще смутили купола с крестами. В какой главе, сейчас тоже уже не вспомню... Больше ляпов для себя не отметила. Мир, кстати, очень интересный и продуманный. Чем-то он мне напомнил то ли Обливу, то ли Драгон Эйдж. В общем, я б с удовольствием прочитала такой роман целиком. Удачи! Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Cat20087, за вычитку Я пока только первую главу подправил, на остальное времени не было. Тео, спасибы на добром слове) Хорошо, что напомнили про кресты! Надо будет убрать, когда доберусь к ним с правками от Ксении. Я в графоманском угаре наколякал почти тринадцать аллок, теперь вот разбираю))
В
от небольшое продолжение. Сейчас немного разгрузился и "продить" буду часто. Как делал вначале.
Моркос
199-й год Н.В. Воды Северного моря Северо-восток
Здесь, вдали от жаркой части континента, дыхание зимы ощущалось острее. И чем дальше отплывали мы от берегов Вурды-Дуона, тем сильнее крепчали морозы. На палубу теперь поднимался редко, укутавшись толстым шерстяным плащом с облезшим меховым подбоем. Подолгу стоял, опершись локтями о высокий борт, и смотрел на мерно колыхавшиеся волны. Время штормов еще не наступило, так говорил наш опытный кормчий, но скоро воды Северного моря вновь станут неспокойными и опасными, а навигация закроется вплоть до первого месяца весны. В первые три дня морских странствий дико страдал от обожженной солнцем кожи, она немилосердно чесалась под рубахой и слезала лоскутами. Здорово выручало кокосовое масло, да и корабельный монах изредка давал какой-то отвар, что на время успокаивал зуд. На остров, где располагался Университет, просто так никого не пускали – только по заверенным представителями власти Каолита грамотам. Так что на корабле пассажиров было не много, всего человек десять. Огромное судно казалось мне пустым и заброшенным. Пассажиры собирались вместе лишь за обеденным столом, в остальное время многие предпочитали одиночество, впрочем, как и я сам. Здесь была пожилая семейная пара, которые собирались навестить сына, трое гвардейцев и группа рабочих-каменщиков. Из учеников, кроме меня, никого больше не было. Что, в общем-то, легко объяснялось: до начала учебного года еще далеко, и вряд ли кто-либо торопился поскорее расстаться со своей семьей и друзьями. Дни шли чередой, сливаясь в один сплошной поток. Сумерки с каждым днем опускались на мир все раньше, ветры усиливались. Севернее, там, где море сковывали льды, где невозможно судоходство и бушуют жуткие штормы, раскинулась безжизненная пустыня. Фростдрим. Родина Колдунов, холода и жутких тайн… Весь путь занял немногим меньше месяца, и когда на горизонте замаячили грозные силуэты «дракков» северян, матросы заканчивали сметать с палубы остатки второго снега. Боевые корабли морских волков Хеленнвейса быстро приближались к нашему судну. Грациозные и стремительные. Носы «дракков» украшали резные морды драконов и бурых медведей, на белых парусах сиял древний герб Северного Дома – огненное кольцо божества Амнор, заключенное в черном щите. Когда «дракки» приблизились, мне удалось разглядеть знаменитых яронов, яростных воинов и непревзойденных мореплавателей. Именно они покорили три моря. Именно они колонизовали все мало-мальски важные архипелаги и острова в тех морях. Яроны первыми добрались до Мыса Смерти, встретились с первыми Колдунами и привезли их послов на материк. - Эй, на пассажирском! - зычно крикнул высокий мужчина в бесформенном тулупе. - К острову плывете? - Да, куда ж еще! - наш кормчий весело улыбался, стоя на самом носу. – Спокойной Воды тебе, Эйрих! - И тебе спокойной Воды, старый демон! - хохотнул мореплаватель. - Давненько тебя не видел… На обратном пути заходите в нашу бухту. Ты знаешь, где наш фьорд… - Зима на носу. Успеть бы, до материка добраться. - В пучину морскую твой материк! – Эйрих плюнул за борт. - Перезимуете у нас. Мяса накоптили вдоволь, а наши женщины сварили столько пива, что моим парням за жизнь не вылакать! Но с твоим-то пузом, думаю, управимся дня за три… «Дракки» отстали, ветер погнал наш корабль дальше. Сквозь вечерний туман можно было разглядеть скалистый берег. Именно отсюда начинались земли Северного Дома. Тогда у меня появилась еще одна заветная мечта – побывать в Визмерграде, чудесном, древнейшем городе, целиком сложенном из бревен. Главным чудом в столице считалась большая крепость, которую местные жители горделиво называли кремлем. Сам Виземград пережил с десяток крупных и долгих осад, мелким подходам к стенам вообще нет счета, но, ни разу так и не покорился врагу. Даже рати мутантов созданных Кристаллом в первые годы войны не сумели взять город. Правда, обломав зубы об столицу, Орда двинулась на запад, к Мискарелю… Остров. Он появился неожиданно, словно прятался и ждал, когда мы окажемся достаточно близко. Высокие отвесные утесы принимали на себя удары волн. Над темными скалами кружили чайки, где-то вдали кричали неведомые птицы. Пока мы огибали остров в поисках бухты, я насчитал четыре охранные башни, что возвышавшиеся на скалах. Сквозь бойницы и стрельчатые окошки пробивался яркий свет, на самом верху, под сводом черепичной крыши, на площадках виднелись силуэты баллист. Путь в бухту проходил через короткий рукотворный тоннель, пробитый в камне. Сам проход перегораживала толстая цепь, натянутая локтях в трех над водой. Наш капитан велел впередсмотрящему дуть в сигнальный рог. Где-то заскрипели невидимые глазу механизмы, цепь медленно опустилась в воду. Из двух сторожевых башен, что располагались по обе стороны туннеля, высыпали вооруженные арбалетами люди. Капитан сказал, что это такой обычай – встречать приплывающие суда при полном вооружении и в боевой готовности. Пережитки Великой Бури… Мир погрузился во мрак, едва мы оказались под гранитной аркой, но вскоре тьму озарили сотни факелов и ламп - это воины гарнизона вышли на свои боевые посты. Вдоль стен тянулись крытые балкончики с парапетами, на которых стояли защитники острова. Все в доспехах необычной ковки, в руках арбалеты и луки. Но вот впереди замаячил белый свет, и мы вновь оказались перед корабельной цепью. И снова вышки-близнецы по краям, снова люди с оружием, снова скрип механизмов… Я удивленно разглядывал переливавшийся магическими огнями древний обелиск на выступающей из воды скале. На гладкой поверхности были выбиты слова приветствия на всех наречиях, которые только существовали в Обжитых Землях. В самом низу, в едва заметной рамке, разглядел странные, отчего-то сильно взволновавшие меня знаки. От них прямо веяло чем-то нехорошим, темным и притягательно загадочным. На берегу нас встретила группа молчаливых людей в темно-синих сутанах, расшитых золотыми и серебряными нитями. Лица свои они прятали под глубокими капюшонами. В том, что встречавшие нас люди настоящие маги, я был почти уверен. Чуть в стороне от пирса виднелось небольшое поселение - четыре двухэтажных строения и целая россыпь одноэтажных домиков; еще дальше, выглядывая из-за невысокого холма, притулилась широкая, но невысокая башенка - казармы. В центре поселения высился молчаливый и прекрасный в своей гротескной красоте Монастырь. Все было построено из камня. Под молчаливым присмотром ментальных магов - а это были именно они, - мы прошествовали к приземистому зданию с черепичной крышей. Человек в темно-зеленом кафтане долго и тщательно изучал наши путевые бумаги, после чего подписал каждую из них и подкрепил подпись печатью. На улице нас уже поджидал капитан местного представительства Хранителей Порядка. Он увел всех прибывших, за исключением меня, к таверне. - А мне куда? - я удивленно воззрился на молчаливых магов. Один из них пожал плечами, ответил: - Ты, будущий ученик. А так как начало учебного года еще не скоро, тебе придется какое-то время провести в Монастыре. Настоятель с радостью примет будущего Клинка… Читать умеешь? - Немного, но только на всеобщем языке. У нас дома не шибко научишься. - Ничего, - отмахнулся маг, - монахи тебя быстро подучат. Там есть хорошая библиотека в подвале, полистаешь летописи, жизнеописания и научные труды. А там, глядишь, и весна наступит. Можешь, конечно, остановиться в таверне… но это накладно. Меня и вправду поселили в храме. Это место было единственным на острове, где за проживание не надо было платить ни крусана. Хоть и приходилось изредка помахать метлой или колуном во дворе, но это было лучшее, что мне могли предложить. Так что жил я в свое удовольствие! Кормили до отвала, разрешали читать летописи военного времени и трактаты о разных тварях созданных Кристаллом. Местные послушницы не обременяли себя венцом безбрачия, а в подвалах было полно терпкого сливового вина, необходимого для обрядов. В общем, жизнь в храме оказалась на диво веселой и даже интересной! Несколько раз мне разрешали покинуть поселок, и когда снегопады были не такими уж сильными, я прогуливался по мощеным разноцветными плитами дорожкам, разглядывал сторожевые башни, балкончики для стрелков, подолгу глазел на гипсовые и мраморные статуи древних полководцев. С самого высокого пригорка была видна длинная петляющая дорога, что бежала от ворот в сторону широкой каменной гряды. Именно по этой дороге мне предстояло отправиться вниз, к Университету...
Снега сошли. Небо отчистилось от стальных туч, багровое, помолодевшее за зиму солнце изливало на промерзшую землю робкое пока что тепло. На шестой день первого весеннего месяца в порт вошел маленький, но довольно грозный и красивый корабль. Принадлежал он какому-то богатому купцу-южанину – на парусе неизвестный мастер искусно нарисовал весы и несколько бочек. На мощеный камнем пирс по трапу сошла целая делегация: женщины, дети, мужчины – все в дорогих нарядах, золотых украшениях, надушенные так, что у меня закружилась голова от обилия запахов. Следом за ними шли многочисленные слуги и наемные работники. Грузчики тащили на закорках всяческий скарб, необходимый семейству купца в путешествии. Видимо, сын торговца так же обнаружил в себе какие-то крохи дара, и вся родня решила присутствовать при столь грандиозном событии, как поступление в Университет. Когда люди покинули причал, в воздухе долго не мог рассосаться стойкий запах духов и притираний. Чета торговца целиком заняла один из местных трактиров – хозяин вывесил табличку, уверяющую, что мест больше нет… С этого дня начался массовый наплыв будущих студиозов. Кого здесь только не было! Люди богатые, люди бедные, ремесленники, землепашцы, охотники и матерые воины – народ наводнил некогда тихий и спокойный припортовый поселок. За место даже на самом захудалом постоялом дворе порой разворачивались настоящие сражения, с оскорбительными выкриками и рукоприкладством. Никто не хотел ночевать в неуютных шатрах, растянутых в местном парке скульптур и статуй. Вот так, к пятнадцатому дню начавшейся весны, порт превратился в настоящий муравейник. В один из вечеров предшествующих Дню Приема, я неспешно прогуливался по набережной. Волны медленно накатывали на высокий пирс, расшибались на тысячи соленых брызг и водную пыль, оседая на покрытые водорослями и мхом камни. Воздух оставался сырым, но свежим и приятным. В нем еще чувствовался привкус зимы, но теперь он был разбавлен слабыми ароматами наступающего тепла. Скоро зацветут деревья в парке, а смотрители запустят многочисленные фонтаны… - Эй, северянин! – я не сразу понял, что зовут именно меня. Со стороны постоялого двора ко мне направлялся высокий человек в алом дублете с серебряными заклепками. Поначалу даже не признал в нем того самого парня, которого повстречал в Квар-Муа. - Так ты уже здесь? – он улыбнулся. Следом за ним семенила невысокая девчушка лет пятнадцати. На ней был красивый подбитый мехом плащик, дорожные брюки из мягкой кожи и высокие расшитые бисером сапожки. - Полтора месяца в Монастыре живу, - мы обменялись рукопожатиями. – А это что за красотка? Твоя сестра? - Да, похожа? – он положил руку ей на плечо. - Навязалась с нами, хочет посмотреть, как меня зачислят на второй курс. - Ничего я не навязывалась! – зло отмахнулась девчушка, - Просто не хотела оставаться дома с тетей Глэдис… А на тебя, Мелгер, я вообще смотреть не хочу! Ты мне дома надоел со своими железяками. Он развернулась и быстро потопала в сторону постоялого двора. - Маленькая змеючка, - хмыкнул парень, но потом вновь улыбнулся: - Хотя, насчет тети Глэдис Арная права! Несносная женщина старого воспитания… Руками не ешь, не кидай камнями в котов, не щупай служанок. - Веселое у вас семейство, - я покачал головой. - А откуда вы? В смысле, где живете? - Хладный Рубеж. Да-да, именно на нашей земле взяла свой разбег Буря… Мой отец служит Хеленнвейскому трону - отставной сотник с границы. Так и живем, на самом отшибе царства. Зато если стоять на самой высокой башне нашего замка, то в лунную ночь можно увидеть далекие очертания тайги и руины Крук’Альиона. Мы частенько забирались туда с отцом и… жаль, что он не смог приехать. В голосе Мелгера проступили нотки горечи. Я решил сменить тему, дабы не сильно расстраивать нового знакомца: - А ты бывал в столице? Я мечтаю хотя бы одним глазком взглянуть на Визмерград! Он что, действительно весь из дерева? - Абсолютно, - заверил меня Мелгер. - Странно. Ведь камень-то понадежней будет! А ну как опять война? Я видел Бодхардум – вот это дело, весь из камня, точно монолитный. Никак не возьму в толк, почему мутанты, курвы такие, зубы о стены Визмерграда обломали? - Ну, знаешь! Стенам города лет больше чем нашим отцам, дедам и прадедам вместе взятым, - казалось, что он немного удивлен моей глупостью. – Никогда не слышал про железные ели из хеленнвейских тундр? Они плохо поддаются топорам, и редко падают даже от старости. Но древняя ель, обожженная в огне, в сотни раз прочнее камня. В городе есть даже хранилища для готовых стволов. - Так вот оно что… - Да. Стены не преступны. Даже Колдуны… как ты там их называл? Курвы? Да, вот именно они, с их проклятой Ордой оступились. Он ненадолго замолчал. Видимо ждал, пока я переварю все услышанное. - А ты был в Бодхардуме? – неожиданно нарушил молчание Мелгер. Я вкратце рассказал историю о своем недолгом, но интересном путешествии с Гродвердом. Глаза Мелгера загорелись алым пламенем, когда он услышал о Серых Рыцарях и их мертвой крепости. Парень грезил странствиями, восхищался воинскими подвигами, что воспевают северные скальды… Вскоре мы распрощались. Он ушел к постоялому двору, а я направился в сторону Монастыря. Нужно было помочь послушниками снять деревянные саркофаги со статуй во дворе и наколоть побольше дров. Старое каменное строение еще хранило в себе остатки стужи.
День Приема наконец-то наступил. Хриплый гул сигнального рога возвестил об этом, когда я, надев самый лучший дорожный костюм, уже вышел на улицу припортового поселения. Воздух был наполнен самыми разнообразными ароматами, голоса сливались в сплошной рокот, дома украшали цветные флажки и ленты, над некоторыми постоялыми дворами и тавернами ветер трепал знамена с родовыми гербами и символами Домов. По улицам сновали скоморохи, странствующие певцы, кукловоды и лоточники. Где-то на отшибе поселка чадила кузница, над каменным навесом реял стяг гильдии – перекрещенные молот и клещи. Ближе к празднично украшенному помосту зевак становилось больше, и проталкиваться сквозь толпу удавалось с трудом. Люди кидали на меня озлобленные взгляды, но я демонстрировал большой латунный медальон – его днем ранее принес помощник шерифа – и люди расступались. Так и добрался до самого помоста, окруженный улыбками и подбадриваемый зеваками. Каолит представляли трое: пухлый и румяный шериф, уже знакомый мне капитан Хранителей и довольно молодая женщина в богато расшитом парчовом платье. Высокопоставленные гости сидели в креслах с узорными спинками, за длинным, крытым зеленой скатертью столом. На столешнице не было ничего, кроме трех серебряных штофов и семи кубков. - А что это за женщина за столом? – спросил я у соседа справа. Мужчина, судя по одежде, был островитянином. - Так это ж Сафания Куд’Барун, - пояснил он. – Бездарная дочь одного из отцов-основателей Университета… «Ренегатка! – впервые в жизни я видел настоящего потомка Колдунов. Это было волнительно и захватывающе. – Но ничего особенного в ней нет…» Сафания выглядела как самая обыкновенная женщина. Каштанового цвета волосы, острый подбородок, близко посаженные глаза и тонкие губы. Неброская, хотя красавицей такую даму не назовешь, взгляд на ней постоянно останавливается. - Вот, уже маги пожаловали! – сосед указал на три фигуры в разноцветных балахонах, поднимавшихся на помост. – Значит, скоро и Настоятель подойдет. Дахтер Саргун, тот самый настоятель Университета, оказался стариком лет семидесяти от роду. Низкий, щуплый, седой как лунь. На плечах скромненький плащ, зато пояс оттягивали ножны. Но судить о мастере Саргуне по внешнему виду было неправильно. Пальцы старца унизывали золотые кольца. Семь штук – больше не удавалось собрать ни одному Клинку… но об этом немного позже. Разговоры смокли. Все смотрели на настоятеля, а он, в свою очередь, разглядывал гостей. - Поздравляю вновь прибывших! – громко проговорил он. – Приветствую и вас, почтенные родственники студиозов и просто честные жителей обжитых земель. Как всем давно известно, двери Университета всегда открыты для тех, в ком еще спит, или уже проснулся Дар… Он выдал долгую, но довольно интересную речь о том, как в разгар Великой Бури некоторые Колдуны отреклись от своих сородичей и перешли на сторону простых смертных. Ренегаты в час нужды взялись отыскивать в людях крупинки дара и развивать их в нечто большее. Тогда дар смертных не шел ни в какое сравнение с истинным могуществом создателей Кристалла. Позже, когда полчище мутантов было разбито и рассеяно по континенту, Колдуны и одаренные люди, которых в ту пору уже величали магами, возвели на острове в Северном море Университет. Когда Дахтер Саргун закончил говорить, я с удивлением обнаружил, что жутко проголодался, а солнце уже давным-давно в зените. Уходя, настоятель объявил о скором начале Переходного Испытания и попросил зрителей не расходиться. Пока рабочие подготавливали арену к испытаниям – туда целую неделю подвозили мешки с песком и галькой – все внимание к себе приковали лоточники. У них можно было купить любые вкусности, какие только существовали в обжитых землях. Леденцы из жженого сахара, медовые коврижки, лимонные пирожные, пряники с клюквой, засахаренные фрукты и замороженное молоко. Вина на любой вкус: от терпкого и крепкого сливового, так любимого на севере, до бархатного и ароматного вина из Карохара. Было здесь несколько сувенирных лавок, у которых выстраивались длинные очереди. Многие хотели оставить себе память об этом острове – будь то газовый шарф, атласные ленты, или же резные фигурки из можжевелового дерева и поделочной кости. «Что за развлечение придумали нам в Университете?» – подумал я, когда увидел, как с одного из кораблей у пирса спускают большие, укрытые холстиной клетки. Первыми к испытаниям приступили молодые маги. Никогда раньше не видел их игру со стихиями – это потрясающее зрелище, хотя я ждал большего. Рой искр, превратившийся в настоящий вихрь; фонтаны воды, вырывающиеся из бочки в такт флейте; и самое незаметное, но ощутимое – ментальный шторм, устроенный какой-то темноволосой девушкой. Не могу объяснить, что именно увидел, но ощущения остались неописуемые. Мир словно изменился, пошел рябью, цвета перемешались, звуки стали совершенно незнакомыми. Но спустя бесконечное мгновение все вернулось на круги своя. Южная красавица изящно поклонилась и, не обращая внимания на возмущение реплики некоторых мастеров, удалилась с арены. - Чертовка какая! – восхищенно пробормотал согбенный старик, что стоял у самого ограждения арены. – Восхитительное мастерство, но… не маг она. - А кто? – я подошел к седовласому старцу. - Колдунья. Возможно, одаренная дочь какого-нибудь ренегата. Он повернулся. Мне стало не по себе. Лицо его было изрезано глубокими морщинами, лоб покрывали старческие пятна, кожа на подбородке обвисла, но глаза были молодыми и полнились скрытой силой. Старец усмехнулся – зубы белые и ровные, хотя в его-то возрасте даже пара пеньков за редкость. - Не бойся. Я - ведун. Если тебе интересно, мне всего лишь тридцать четыре года… Плоховато сохранился, не правда ли? – смешок его был нервным. - Дорого вы за свою силу расплачиваетесь, - я почувствовал легкий холодок в душе. - Честно сказать, - ведун достал из кармана сверток с жевательным табаком, - выбор у нас есть. Не пользуйся даром - и забудь о неминуемой расплате. Вот только я готов еще и правую руку в довесок отдать, лишь бы дар во мне не угас. Это ни с чем не сравнимое блаженство: чувствовать мир, а не видеть его… Следом к испытаниям приступили воины. Их было всего семеро. Семеро! И это на целый курс. Зов Стали и вправду был редким явлением. Среди испытуемых оказался и Мелгер, но первым на песок арены вышел не он. Высокий смуглый парень с мечом в руках выглядел довольно уверенно. Длинные волосы завязал в косу, снял кожаные латы, оставшись в одной лишь кольчужной безрукавке. Испытуемый первым делом поклонился мастерам и только потом поприветствовал почетных гостей. К арене на телеге прикатили клетку. Она дрожала, из-под тяжелого полога доносился глухой злобный рык. - Медведь там, что ли? – спросил я ведуна. - Нет, - тот покачал головой, - кое-что похуже. Рабочий сорвал полог с клетки. По толпе прокатился испуганный гул. За решеткой стоял огромный, на голову выше любого человека в толпе, монстр. Кожа грязно-серого цвета, острые уши торчком, мясистые ноздри словно вывернуты наизнанку, глаза с крупными желтыми зрачками близко посажены к носу. - Ах вот оно что… – выдохнул ведун. – Мутант! То-то у меня на языке привкус гнили появился… Это, кажется, крон. Да-да, именно крон! Видишь, какие короткие ноги и мощные мышцы на руках и плечах? Я не отвечал на его вопросы - всецело был поглощен разворачивающимся на арене действом. Рабочие потянули за цепи, вытягивая клинья из запоров. Одна из решетчатых стенок рухнула, и крон оказался на свободе. В тот же миг мутант ринулся в атаку, готовый растерзать ненавистного человека, осмелившегося встать у него на пути. Очень тяжело представить себе, как грузное создание, спаянное из тугого мяса и мышц, может двигаться с подобной скоростью. Вроде бы только что крон стоял у повозки, а теперь его могучий кулак едва не раскроил череп молодому воину. Но испытуемый оказался готов к подобному повороту событий. Легко качнувшись в сторону, он словно обтек гротескного мутанта, пропустив его вперед. Легкий клинок с тонким, слегка изогнутым лезвием, вспорхнул как бабочка. Алые капли оросили лицо воина – толпа взвыла от радости. Крон громко хыркнул, сделал два шага и повалился на живот. Из рассеченной шеи хлестала темная кровь, превращая песок в мерзкое, вязкое болото. Народ неистовствовал! Им так понравилась смерть мутанта, что они скандировали: «Еще! Еще!». Я мрачно поглядел на неподвижное тело, утаскиваемое рабочими с арены. Теперь о смерти существа напоминала только горка свежего песка на месте кровопролития. Мне стало жалко этого крона, даже сам не мог понять – почему? Но что-то в нем, несмотря на жуткий внешний вид, вызывало жалость… правда, далеко не у всех. - Как он его… р-р-раз! – размахивал руками толстый ребенок в шикарном белоснежном дублете. - Кровищи-то! Отец мальчугана, рыхлый купец в расшитом красном кафтане, тоже улыбался во весь рот. Видно, чужая смерть доставляла удовольствие и ему. Тем временем на арену вышел Мелгер. Его меч немного отличался от оружия предшественника. Необычайно короткий, с широким лезвием и простенькой гардой. Не будучи искушенным воином, я так и не смог понять, зачем нужно такое неудобное оружие. Мелгер надел куртку из вареной кожи, голову защищал остроконечный полушлем с кольчужной сеткой. Здесь обошлось без мясорубки – мастера выбрали для моего приятеля иное испытание, где нужно было проявить не столько умение убивать, сколько уходить от ударов. Испытуемого окружили трое бойцов в форме наемничьей гильдии, вооруженных укороченными алебардами и мечами. Дрались они в полную силу, в поддавки не играл никто. Несколько раз тяжелое лезвие алебарды едва не достало Мелгера, но тот в последний миг умудрялся уклоняться. Впрочем, совсем без крови не обошлось – один из наемников все-таки достал Мелгера мечом, распоров бедро. Положение моего приятеля осложнялось тем, что бить в ответ он не мог, только парировал самые опасные выпады. Конец испытания возвестил звонкий арбалетный щелчок. Мелгер резко выставил перед собой меч. Звякнуло, в толпе испуганно вскрикнула женщина. Северянин сумел отразить болт, но недостаточно ловко – железный клюв распорол куртку, слегка оцарапав плечо. Несмотря на проявленную неловкость, мастера все-таки засчитали экзамен моему приятелю и поздравили его с переходом на второй курс. Довольный, парень вприпрыжку побежал к служителям Монастыря, чтобы те оказали ему необходимую помощь – его рубаха пропиталась кровью. Остальные испытания уже не были столь захватывающими и леденящими кровь. В основном экзаменуемые демонстрировали какие-то связки ударов и сложные пируэты, понять которые, не будучи опытным фехтовальщиком, довольно сложно. Когда последнему из молодых Клинков повесили на шею медальон второкурсника, был объявлен большой перерыв. Люди разбрелись по трактирам и лавкам. Обсуждали увиденное, делились впечатлениями и спорили. Больше всего народу понравились маги огня, да и убийца крона не остался обделенным вниманием. Я заглянул в одну из закусочных, где купил бумажный сверток мелких булочек с повидлом и кружку горячего молока подслащенного медом. Уплетая нехитрый обед, отправился прогуляться к пирсу. Теплый ветер, запахи моря… здесь было хорошо и тихо. Покончив с едой, решил спуститься с каменной набережной. Редкие волны накатывали на берег, мокрая галька шуршала под подошвами сапог, где-то на скалах кричали птицы. Вдруг мое внимание привлек шум. Причем доносился он не с площади или арены, а от самого дальнего причала, подходы к которому обычно преграждали цепь и вооруженная стража. Сейчас там собралась изрядная толпа: маги, Хранители Порядка, офицеры гарнизона и, что было совсем удивительно, мелькала буйная шевелюра шерифа. Все они стояли у трапа, приставленного к кораблю под оранжевым парусом… Но вот вновь зазвучали трубы, возвещавшие, что представление продолжается. Пока люди выбирались из-за столов, спешно допивали пиво в тавернах и тушили трубки, я быстренько протиснулся к самому борту арены. На песок уже выкатили пузатые чугунные котлы, поставили рядом высокие стеллажи, на полках которых лежали какие-то колбы, реторты, баночки, перегонные кубы, резные деревянные ларцы и шкатулки из кости. Объявили о начале соревнования алхимиков. Их, как и магов, было не в пример больше Клинков. И экзаменовали их немного по-другому. Началось эдакое соревнование, кто больше удивит мастеров и зрителей, причем условия выдвинули довольно суровые. Проигравших безжалостно отчисляли, правда, оставляя за ними возможность для частной практики.
SBA, рада продолжению. Хотелось бы видеть его чаще. Так же как и "Круг". Ваш стиль мне импонирует, а манера излагать свои мысли, плавно вплетать описания в сюжет даже вызывают добрую зависть. Вы умеете писать и вам надо печататься. Надеюсь, что когда-нибудь у меня на полке будет стоять ваша книга. Нет, не так. Надеюсь, что совсем в близком будущем у меня в книжном шкафу вашими книгами будет занята целая полка. Дерзайте. И не отступайте от цели. У вас здорово получается.
Kristof, Морана, спасибо на добром слове Сейчас "продить" буду почаще. З.Ы.
Если когда-нибудь решусь сунуться со своей рожей в издательство, начну с "Н".)))
Cat20087, спасибо! Там слишком много косолапастей, именно с этой части и начинал писать историю. Не хватает у меня глаз и головы исправлять все разом Даже трех заходов маловато бывает
Совсем небольшое продолжение - надо к кукловоду переходить, а Моркушу бросать на полпути нельзя))
За соревнованием алхимиков наблюдал с интересом. Вода в котлах кипела, меняла цвета, испарялась, обращалась в лед или же горела как сухая трава. Какой-то паренек умудрился превратить варево в красный песок, чем заслужил отдельную похвалу старшего мастера над алхимиками. Небо над ареной заволокло разноцветным паром, воздух полнился разнообразными едкими запахами, от которых чесалось в носу, и слезились глаза. И здесь второй шанс получил один из не сдавших экзамены магов. Паренек настолько раздухорился новой возможностью, что поднял сильный ветер, угнавший облако пара далеко в море, чем приятно удивил всех мастеров. Небо заалело, солнце скрылось за скалами, когда объявили об окончании Переводных Испытаний. Всех имеющих протекцию и необходимые бумаги попросили подойти к учетной лавке. Колонна будущих учеников растянулась на добрую сотню шагов. Хорошо еще, что двигались мы споро – писари ловко управлялись с кипами бумаг и бесчисленными грамотами. Мастера стояли в стороне отдельными группками, рядом с каждой полоскался на ветру герб их школы: меч, котел алхимиков и пятиконечная звезда магов. Как только последняя печать украсила мою грамоту, я быстрым шагом направился к высокому молодому человеку в нарядной куртке. Он стоял, опершись спиной о каменную стену таверны, и завистливо разглядывал галдящую толпу, что окружала представителей школ магии и алхимии. Под гербом с клинком было всего шесть человек, считая меня. Мастер добродушно улыбнулся, спросил: - Зов Стали? Отлично. Становись-ка рядом. Дождемся, когда толпа разбредется. Вдруг, еще кто-нибудь подвалит? В этом году отбор ведут по-другому, так что может и изменится чего… Он оказался прав. К нашей группе присоединилось еще семеро будущих Клинков. - Очень хорошо, - молодой мастер потер ладони. – Значит, задумка с просеиваньем простого люда не так уж и глупа. Урожай хорош! Значит так, ученики, сейчас мы уходим из поселения. Кто захочет перемолвиться словечком с родными и близкими – поторопитесь! Мы будем ждать отставших за той каменной грядой, на небольшом лодочном причале. Опаздывать не советую. А если кто проявит нерасторопность, зажимал он там свою деваху в темном углу, или же пускал сопли в подол своей мамаши, будет добираться до острова вплавь. Вода холодная, а замок наш далеко, так что торопитесь… Многие непонимающе уставились на Клинка, кажется, никто не собирался тратить драгоценные минуты на очередное прощание с родичами. Мастер заметил смущение подопечных, хитро ухмыльнулся: - Удивленны? Думали, что вас сразу отведут в прекрасный, полнящийся загадками Университет? Один совсем еще юный южанин пролепетал: - Ну…да. Дома все только об этом и говорили. - Забудь все, что слышал о нас дома! Первый год проведете на другом конце Озера, в замке ордена. Он сделал два шага вперед, развернулся на пятке и внимательно посмотрел на притихших подопечных: - Чего замолчали-то? Ваш дар - штука полезная, редкая, но и очень опасная. А магия… черт, да она в десятки раз опаснее! – его рука метнулась в сторону женщины в красном балахоне, что в тот миг сосредоточенно наставляла юных магов. – Их отвезут в Башню Грез, где продержат до следующей весны. Поверьте мне на слово: им будет гораздо хуже! - Но… почему? – я был самым старшим среди новобранцев и поэтому решился задать вопрос первым. - Дар уже проснулся. Но эти детишки не могут его контролировать, и в этом кроется большая опасность. Любая вспышка гнева или затаенная обида могут повлечь за собой разрушительные последствия. Им нужно научиться контролировать свои эмоции и свою силу – мастера вколотят это в их головы. Вас, кстати, это тоже касается! Драки у нас запрещены уставом… но любой, кто захочет решить спор с помощью силы, вправе вызвать противника на дуэль… Откуда-то из-за каменной гряды послышался трубный гул. Мастер кивнул непонятно кому, сказал: - Ну, выступаем. Раз никто не захотел повидаться на прощание с родичами, не будем напрасно терять время… Кстати, зовут меня Шедор. Я подмастер, и буду следить за вами весь первый год обучения. Можете звать меня просто - Шед, если так удобнее. За чертой города я оказался впервые. Стражи никогда не разрешали выходить за пределы поселения, так что теперь во все глаза разглядывал нагромождение серых скал, что обступили узкую, не мощеную дорожку, бегущую далеко на север. Где там, среди утесов и мелких озер, притаился Университет – тайна, от разгадки которой меня отделял, по меньшей мере, год. «Ты так близко…. И так далеко…» Шед свернули на едва заметную тропку, что робко ныряла в расщелину среди скал. Мы шли за ним по крутой извилистой дорожке, спускаясь к самой кромке большого Озера. Жутковато-черные воды бились о берег, три лодки колыхались возле узкой каменной полосы пирса. На берегу нас уже поджидали второгодки. Их предводитель, коренастый, седой мастер с уродливым рубцом на правой щеке, весело скалился, глядя на нас. Целых зубов у него почти не осталось, нижняя губа казалось сшитой из лоскутов кожи и мяса. Пока мастер с подмастерьем неспешно переговаривались, оценивая пополнение в рядах Клинков, меня окликнул Мелгер. Его плечо было обмотано белыми тряпицами, от парня сильно пахло лечебными травами и вином. - Ну, как тебе представление? – негромко шепнул Мелгер. Он был страшно доволен собой и постоянно поглаживал медальон второгодки. - Ловко я от тех тюфяков отбивался? - Ловко, - согласился я. – Особенно мне понравился фокус со стрелой... - А как тебе магия? Потрясающее зрелище! - К магии отношусь с опаской, да и не сильно они меня впечатлили. Не могу отделаться от мыслей о Буре и колдунах… Зато алхимики порадовали. Правда, в толпе говорили, что у них от испарений рассудок мутится. Мелгер огляделся, наклонил голову и шепнул: - Корабль на пристани видел? Маленький такой, под оранжевыми парусами? - Видел, - так же тихо ответил ему, - а что такое? - Это послы из Хелленвейса! Оранжевые паруса у нас – знак. В Каолите неспокойно. Охрану в порту острова усилили, а гарнизон теперь несет дозор не в четыре, как раньше, а в две смены. Удвоили силы на стенах и в башнях. - А что могло произойти? Уж не пираты ли? - Мне-то откуда знать? Хотя из-за пиратов такую бучу не подняли бы... Договорить нам не дали мастера. Они загнали нас в лодки, гребцы оттолкнулись своими шестами от пирса. Лодки скользили по темной воде, теплый осенний воздух был пропитан запахом соленой воды и водорослей. Смеркалось, солнце давно скрылось за горизонтом, ветер заметно окреп. Я внимательно разглядывал другой берег, что приближался с каждым хлопком весел. Обитель ордена Клинков представлял собой уродливый каменный блок, высотой в три этажа, с большим, крытым черепицей ристалищем перед фасадом. Вместо жировых светильников или волшебных огоньков, на крепостных стенах полыхали смоляные факелы. От замка веяло холодом и сыростью. Недалеко от берега, меж россыпи скал, возвышались над водой руины. Обломки колонн покрывали коралловые наросты и зеленые водоросли, кое-где виднелись полуразрушенные арки, мраморные ступени густо покрывал ил. У небольшой пристани нас встречала настоящая делегация из учителей, мастеров и простых рабочих при замке. Но поприветствовал нас лишь старый кастелян - все остальные мастера хранили молчание. Старик сказал, что подмастерья покажут наши комнаты и коротко объяснят: что здесь есть и где это все находится. Место в обители было полно – замок явно строили с расчетом на большее число учеников! - и на каждого приходилось по небольшой, прилично обставленной коморке. Мой провожатый, молчаливый юнец в сером балахоне, зажег светильник и оставил на столе глиняную бутылочку с жиром и пару фитилей, завернутых в просмоленную кожу. - Вот так будет лучше! – я закрыл дверь за пареньком. – Теперь можно и осмотреться. У северной стены стояла широкая кровать, на которой лежала куча свежего постельного белья. Возле кровати находился небольшой сундук с откинутой крышкой; у восточной стены - массивный шкаф. Половину западной стены занимало окно, наглухо закрытое тяжелыми ставнями. Сквозь небольшую расщелину в старом дереве виднелся кусочек ночного неба, затянутого темными тучами. Насвистывая веселую песенку, подошел к шкафу и открыл дверцу. Внутри он был разделен на три неравные части. В каждой лежал набор одежды. В одном - легкая коричневая рубашка с нашивкой новичка, серые бриджи и легкие туфли на однослойной подошве. Вторую полку занимали: плотная куртка из вареной кожи, штаны из мешковины, усиленные на коленях кожаными вставками; внизу стояли высокие, по колено, ботфорты. В третей части было пусто, но полки там были не в пример массивней предыдущих. Хмыкнув, я захлопнул шкаф. Вскоре две женщины принесли небольшую лохань с водой и пару полотенец. Одна и ловко растопила небольшой очаг и сказала, что скоро начнется праздничный ужин. Но меня еда нисколько не интересовала. Смыв с себя пот и пыль, я улегся на мягкий матрас и вскоре провалился в глубокий сон.
Cat20087, спасибо! Эту часть написал буквально вчера, предыдущий отрывок - больше года назад)) и поленился переписывать начисто. Теперь так делать не буду, уж лучше лишний час потратить...
Валиадо сидел под старым, раскидистым дубом и глядел на узкую полоску заросшей бурьяном дороги. Холодный утренний дождь шелестел по палой листве, маленькие ручейки стекали по изрезанной трещинами и морщинами коре прямо за шиворот кукловоду, но того мокрая одежда нисколько не волновала. Он три дня плутал в чаще. Да не просто плутал, а убегал от жуткой тени, что неотступно преследовала его от самого Мон-на-Мора. И появлялось это только по ночам: стоило остановиться на ночлег, как где-то близко, едва ли не над самым ухом, слышался жуткий шелест… Дай мне… свою руку…Не бойся… нас… Валиадо зажал ладонями уши. - Я этого не слышу! Ты не можешь появляться днем! - он закричал так, что заболело горло. Было трудно дышать - боль распирала ребра, страшно хотелось есть и спать. Но едва кукловод засыпал, как сны превращались в череду непонятных картин. На них были изображены горящие города и замки; выжженные поля, заваленные человеческими трупами реки, воды которых позеленели от гнили. Однажды кукловоду приснилось громадное войско, что двигалось через заснеженные равнины. Метель, лед, обветренные лица… лошади умирали прямо под седоками. Какой-то скрип вытащил Валиадо из мира грез. Кукловод подскочил, привалился плечом к дубу. Сил на то, чтобы бежать, у него не осталось. Он скорее позволит возможным преследователям схватить себя, чем продолжит бессмысленное шатание по лесу… Повозка раскачивалась на ухабах, толстый возница едва удерживался на козлах, всеми силами стараясь не свалиться в дорожную грязь. Не зная, как поступить, Валиадо просто наблюдал за повозкой. Толстяк свистнул и сильно потянул на себя поводья. - Дальше не повезу! – крикнул он. – Дорога не ровная, одни колдобины да ямы… Если оси сломаются – назад на своих двоих добираться будем! Взметнулся полог, двое мужчин соскользнули в придорожную грязь. - Да и хрен с ним! – один из них, длинноволосый здоровяк в тулупе и мешковатых штанах, заткнул за пояс топор. – Уже все косточки болят – трястись в твоем поганом сарае на колесах… - В следующий раз верхом на осле поедешь, рожа твоя бесстыжая! – толстяк погрозил кнутом. - Заткнитесь уже, болтуны проклятые, - третий, немолодой коротышка с охотничьим ножом в руках, указал внутрь фургона, - кончаем это страшилище и едем домой. Нужно до утра забрать вторую часть денег и свалить из Тускена. Толстяк слез с козел, принялся помогать подельникам. Они с большим трудом выволокли из повозки огромный тюк. Кукловод вздрогнул - с одного конца тюка торчат ноги. Возница, зажав под мышкой кнут, указал спутникам в сторону леса. Двое мужчин потащили свою ношу по палой листве. Валиадо привстал. То, что поначалу принял за мешок с тряпьем, оказалось туго связанным человеком, для верности еще и завернутым в мешковину. Пленник отчаянно дергался, что-то хрипел. Кукловод, спрятавшись за широким стволом дуба, продолжал наблюдать за происходящим. Длинноволосый душегуб вытащил из-за пояса топор, примерился и крепко приложил связанного обухом по голове. Тот согнулся от боли, подтянул колени к груди, но дергаться не перестал, чем изрядно удивил Валиадо. Сглотнув, кукловод прикрыл глаза и призвал свой Дар. Чужой разум открылся ему даже легче обычного, нарисовав полную ненависти картину. Молоденькая красивая девушка, ряды деревенских домов, речка... Тут проявилось перекошенное лицо пленника, не такое, изуродованное шрамами и залитое кровью как сейчас, а чистое лицо обыкновенного юноши. Он улыбался... Мысли развернулись в другую сторону - окровавленное тело, меч, выскальзывающий из ладони, полные боли и отчаяния глаза пленника, два тела возле его ног. Парня обступает толпа. Горят факелы, где-то вдали горько плачет женщина... Валиадо сосредоточился на коротышке, что уже занес нож над своей жертвой. В последний миг рука убийцы дрогнула и вместо того, чтобы прикончить здоровяка, он ударил своего подельника в живот. Тот взвыл, уронил топор и повалился на землю. Коротышка отточенным движением перерезал себе горло и, захлебываясь кровью, рухнул на спину. Крик, наполненный ужасом, разлился над лесом. Грузный возница взлетел на козлы. Щелкнула плеть, и повозка рванула вперед, разбрызгивая грязь и дико раскачиваясь на ухабах… Глубоко выдохнув, как после тяжелой работы, Валиадо оттолкнулся от дуба и поплелся к пленнику. Тот, ворочаясь в луже крови, негромко всхлипывал. - Сейчас-сейчас, - приговаривал кукловод, вспарывая путы окровавленным ножом. – Да не дергайся ты! Я ж помочь хочу! Он попытался завладеть разумом брыкающегося парня, и… ничего не получилось. Валиадо мог читать его воспоминания, видеть то, что накрепко засело в памяти спасенного им человека, но подчинить себе так и не смог. Никогда.
- Клогарт, говоришь? Пришлось изрядно потрудиться, прежде чем кукловод разжег огонь. Хорошо еще, что у убитых нашелся мешочек с кресалом и сухим трутом. Ветви кругом были сырые, горели плохо, но давали хоть какое-то тепло… кукловод уже порядком подзабыл, что это такое: греться у костра. - Ларт Клогарт. Из города Саарша, что у границы королевства Ит и топей Хехора… Парень был необычным. Курчавые волосы редкого серого оттенка, круглое лицо, чуть раскосые зеленые глаза. Он был чертовски высок и крепко сложен. Пожалуй, Валиадо не встречал никого выше. Плечи как у кузнеца, ладони широкие, все в мозолях. На пахаря Ларт не походил. - Ты разбойник? - Валиадо подбросил в огонь более-менее сухих веток. - Н... нет, - клацая зубами, выдохнул Ларт. – Клинок… был им, во всяком случае, до вчерашнего вечера. А кто я теперь – уже не знаю. - Неужели? - удивился кукловод. Он почувствовал легкий укол зависти. - Нужно очень постараться, чтобы влипнуть в такую заварушку, будучи учеником. - Я не ученик, - нахмурился Клогарт, - а полноправный брат ордена! Самый молодой за всю историю Университета! Мне было всего девятнадцать лет, когда мастер Блан Пейшеру надел мне на палец первое кольцо. До вчерашнего дня у меня их было шесть… Он замолчал. Что-то терзало его, рвалось наружу. Парню нужно было выговориться. Валиадо понимал его стеснение: перед ним сидел незнакомец – грязный, слишком рано постаревший человек с безумным взглядом. Разве о таком собеседнике думаешь, когда на душе тяжело? Но Ларт не сдержался: - Я так любил ее! Бросил ради ее улыбки орден, провалил задание, что поручили мне мастера! А она… - в его глазах разгоралось безумие. Жуткое, черное. - Не стоит говорить об этом, раз так тяжело даются слова! – прервал его Валиадо. - Я видел кое-что и кое о чем догадываюсь. - Видел? - парень нахмурился. - Потом объясню. У нас у всех свои тайны, да не стоит забивать голову такой ерундой, когда живот пуст, - кукловод давно не ощущал подобного прилива сил и бодрости. Обруч не истязал его, проклятая тень исчезла… можно было сосредоточиться на насущном. - Что это за лес? Далеко мы от Клэйтона? Было видно, что Ларт смутился. - Лес как лес, названия не знаю. Меня привезли с юга, из деревни Тыквенный Дол. Где-то здесь течет река Кавага, значит, от столицы Каолита мы не так уж и далеко. А куда нам, собственно, надо? - Нам? Я тебя с собой не звал. Или так нужна компания? Не постесняешься путешествовать с кукловодом? - Кукловод? - теперь уже улыбался Ларт. – В детстве я любил кукольные представления… А назад мне все равно дороги нет. Он показал Валиадо обрубок указательного пальца. Затем расстегнул ворот грязной рубахи – на груди, обрамленное воспаленной кожей, вздулось тавро, каким обычно помечают домашний скот. - Орден не прощает. Я пролил кровь братьев, нарушил указ мастеров… Сайтар Мейральд, мой… друг, не стал слушать моих объяснений. Он мог позволить мне уйти, но не захотел. Заплатил тем душегубам, чтобы мне глотку перерезали в лесу, подальше от людских глаз… Когда-нибудь мы вновь встретимся с Сайтром. И тогда он пожалеет, что не прикончил меня в Тыквенном Доле. В его глазах вновь появилась искорка безумия. И в этот раз - кроваво-красная.
Сняв с убитых не испачканную кровью одежду, забрав деньги и собрав все, что только может пригодиться в дороге, кукловод и опальный Клинок вышли на тракт. Ларт прихватил с собой топор – сунул его в ременную петлю, что больше подходила для ножен. Лишь когда они двинулись по дороге, Валиадо осознал, насколько могучим станет Клогарт, когда войдет в мужской возраст – кукловод еле поспевал за ним, настолько размашисто и резво шел Ларт. Местность, окружавшая их, была настолько одинаковой и лишенной красок, что Валиадо казалось - они ходят кругами. Куда ни глянь, всюду голые ряды деревьев. Редкие полянки сменялись непроходимыми буреломами. Дождь неистово хлестал по капюшонам дорожных плащей. Земля стала густой бурой жижей, в которой утопают ноги. - Деревенские говорили, - Клогарт стучал зубами, - что в сезон дождей Кавага может выйти из берегов! А я бы хотел до зимы перебраться на другую сторону реки… меня могут преследовать. Орден не простит. - Зима настанет – не беда, выгонишь медведя из берлоги, - буркнул Валиадо. Он устал, промок до нитки и был страшно голоден. – А насчет преследования… мне, пожалуй, тоже стоит поостеречься. Как можно перебраться через Кавагу? - В приречном городе Мелкая Бухта есть паром, - огромный Клогарт легко перескочил огромную лужу, а кукловод снова набрал полные сапоги воды и грязи. – Правда, идти к городу придется по тракту – его в позапрошлом году проложили Орры. Это опасно, меня будут искать… да и тебя, по всей видимости, тоже. Но так надежней всего. - Хорошо, - кукловод, взвесив все «за» и «против», решил согласиться. – Если пойдем чащобами – не успеем и к следующей зиме. Вряд ли нас так быстро хватятся… меня уж точно. В кошеле есть немного монет, так что какое-то время протянем. Может, еще и на комнатушку на постоялом дворе выгадаем. - Мне нужен меч, - неожиданно заявил Ларт. - Зачем? - не понял Валиадо. - Я не могу жить без оружия, - горячо затараторил юноша, - оно для меня, как хлеб и вода! Вырос с клинком в руках, с ним же и умирать буду. Зов Стали не зря прозвали именно так. Мечи манят меня, просят напоить их кровью. Три дня без оружия – уже руки дрожат… Кукловод задумался. Он еще не решил, чем стоит заняться прежде всего: найти загадочного Риасса или же попытаться отомстить Трибуналу? К первому взывал разум, ко второму – ненависть. «В любом случае, - Валидо покосился на Ларта, - этот здоровяк сможет обеспечить мне хорошую защиту…» - Будет тебе меч, - пообещал Валиадо. - Если в Мелкой Бухте есть оружейник, обязательно купим. Почему бы и нет? Но тогда останешься без горячей еды и крыши над головой… К вечеру они выбрались на Центральный тракт. К вящему недовольству обоих, он был изрядно загружен. Торговые караваны, телеги крестьян и путники – все торопились перебраться на другой берег Каваги. На Ларта удивленно таращились дети, мужчины завистливо покачивали головами, а женщины бросали полные восхищения взгляды. Валиадо из-за этого нервничал, вздрагивал каждый раз, когда замечал в толпе зеленые плащи Хранителей. - Ссутулься, болван! – шикнул на Клогарта кукловод. - Ты слишком приметный. Смеркалось, когда они, смешавшись с толпой, вошли в Мелкую Бухту. Это был уютный, небольшой городок на берегу реки, выросший здесь по милости Каолита. Одноэтажные деревянные дома под соломенными и дощатыми крышами, пара трактиров, большой постоялый двор и казарма - вот и все, чем могла похвастать Бухта. На паром выстроилась внушительная очередь. - Пойдем в таверну, - предложил Валиадо. – Нужно обсохнуть и… черт! Я так хочу горячего вина с перцем! Ларт улыбнулся. - Если спросят, кто мы такие, что отвечать будем? - Это я возьму на себя, - после того, как он отделался от тени, Валиадо чувствовал себя невероятно уверенным. – Пусть все решат, что я странствующий историк из королевства Ит, а ты – мой молчаливый охранник. Идем, мне до смерти надоело мокнуть.
Вчера закончил раскадровку глав. Наконец-то определился с концом, теперь осталось сделать совсем немного: привести в порядок весь готовый ужас и дописать остальное З.Ы.
Ваши комментарии греют мою графоманскую душу)
Продолжение:
Моркос
200-й год Н.В. Университет. Север.
Утром, к тому времени, как во дворе замка трижды пробил колокол, я уже умылся и теперь стоял перед шкафом. Выбрал легкую одежду и удобные туфли. Рубашка оказалась большой, так что пришлось закатать рукава и заправить подол в штаны. Кусок мыла и острая бритва помогли избавиться от щетины. Я распахнул ставни - хотелось насладиться морским воздухом. Колокол зазвонил в четвертый раз - следовало поторопиться, чтобы не опоздать на утреннее построение. Собрали нас в длинном, узком коридоре между залом мастеров и библиотекой. Стало жарко и многолюдно. Многие новички не преминули облачиться в доспехи из шерсти и вареной кожи… о чем сильно пожалели, когда начали обливаться потом и краснеть. Вдоволь над несчастными поиздевался грандмастер ордена - Тарий Лавитри. Высокий, широкоплечий и довольно молодой. - За стол тоже в доспехах садитесь? - он ухмылялся. - А над отхожим местом в них же трудитесь? А с женой как? В них же? Веселенькая жизнь вас ожидает, новички! Тарий внимательно оглядел нас. За ним тянулась настоящая колонна мастеров. Их было даже больше, чем новичков, что несколько удивляло. Все разные, непохожие друг на друга мужчины. Ни одной женщины. Тем временем грандмастер продолжил: - Наш орден - один из самых старых в Каолите. Здесь учат настоящей дружбе, верности своему слову и тем, кого мы обязались защищать. Наши мастера научат держать меч, защищаться от ударов и бить самим. Научат думать как воинов! Закалят ваши тела и укрепят дух. Многое вы получите в стенах этого замка, но обязуетесь дать гораздо больше миру! Если понадобится - жизнь. Свой дар, как и мастерство, каждый будет оттачивать до самой старости. Клинок перестает тренироваться, когда уже не в силах держать меч. Тогда же заканчивается и Великое Соревнование. Конечно, о нем говорить еще рано, но вы должны понимать особенности ордена уже сейчас. Как только Клинок покидает стены Университета, для молодого воина начинается Соревнование. Дуэли. Каждый может вызвать на бой каждого. И ставка в этом бою - серебряное кольцо ордена. Можешь драться хоть каждый день! Собирай кольца, оттачивай умение владеть мечом! Чем больше наград соберешь - тем сильнее будут уважать тебя братья по ордену. Проиграешь все, так это не беда! Всего-то и надо, что вернуться на остров и попросить новое кольцо у меня, грандмастера. Правда, в обмен придется послужить на благо Каолита, и работа будет не из легких, обещаю. Ладно, и так уже достаточно сказал. Оставляю вас на мастера Доркеса: этот выпуск по праву его. Грандмастер развернулся и направился к выходу. Его место занял коренастый мужчина. Толстую шею туго оплетала золотая цепь с необычным кулоном, напоминавшим мускулистую руку. Сам мастер казался неповоротливым и громоздким из-за мощных плеч и широкой груди. - Вы теперь в моих руках, новички! - весело сообщил нам Доркес. - Я Ахтер Доркес, мастер над всем этим богатством… Он указал на площадку, где рабочие уже вовсю трудились над новой полосой препятствий и собирали спрятанные на зиму тренажеры. - Сила тела - вещь достаточно интересная, - принялся рассказывать мастер. - Стоит переусердствовать с упражнениями - и ты потеряешь скорость, ловкость. Но если тренироваться умело, вы получите кое-какие преимущества. Если враг лучше обращается с мечом, сильнее бьет и прекрасно защищается… вы, скорее всего, умрете. Но можно пойти на хитрость. Измотать его. Быть проворным, неутомимым… Ну да ладно. Для этого еще будут лекции. А сейчас отправляйтесь к кастеляну. Самое время познакомиться с обителью. Кастелян, дряхлый и лысый старик в желтой сутане, первым делом познакомил нас со сводом законов. Их оказалось не так уж и много, и по большей части касались запретов на драки и всего, что дурманит голову. Затем мы побывали в конюшнях, где какой-то растрепанный и нервный новичок, по имени Леор, вывозился в навозе. Потом было стрельбище, глубокий мраморный бассейн и кузница. Местный скорняк занимался в основном доспехами, но пообещал сделать заплату на заднице, если вдруг кому понадобится. На выходе из мастерской нас поджидал Шэд. - Сейчас будет интересно, - пообещал он. - Момент важный, так что ушами не хлопайте… черт, да это один из самых важных дней в вашей жизни! Он отвел нас к дальнему концу озера, туда, где заканчивался деревянный настил. На каменных колоннах над водой возвышалась постройка из странного, темно-коричневого дерева. Окон нет, печных труб тоже. Оббитая железными полосами дверь распахнута настежь, оттуда пахнуло смолой и опилками. - Вот это, - подмастерье указал на постройку, - хранилище вашего будущего оружия. Внутри никого нет, так что бродить там будете сами. В темноте. - А что там такое? - спросил какой-то курчавый паренек, с кожей цвета эбенового дерева. - Заготовки из хеленнвейской железной сосны! - с благоговейным трепетом проговорил Шэд. - Блуждая в темноте, вы найдете ту заготовку, которая позже станет вашим оружием. Идите, не стойте, раззявив рты! Мы, как зачарованные, устремились во тьму хранилища. Тайны, загадки… они всегда манят людей. Запах смолы, пыли, восхищенный шепот новичков. Именно таким мне запомнился выбор: восторг, граничащий с волнением. - А чего он такой тяжелый? - послышался возмущенный голос Леора. - Что за дрын я схватил? Он почти с меня ростом! - Каждый, кто взял заготовку - не вправе от нее отказываться! - прокричал от двери Шэд. - Кто был первым? Леор-зануда? Давай на выход! Без тебя сутолока страшная… Под злорадный смех Леор потащился к выходу. Я остановился у стеллажей. Многие новички обрели оружие, нас, не определившихся с судьбой, осталось совсем мало. Спешить не стоило, но заставлять ждать сотоварищей не хотелось. «Ну, что там меня ждет?» Мои пальцы ухватили пустоту. Протянул левую руку - ладонь легла на гладкую доску. Почему-то стало жутко и холодно. Но пот потек по лицу, словно стоял под солнцем. В дикой спешке принялся обшаривать полки, нахватал заноз и перепачкал пылью руки, - все впустую. Развернулся, бросился к груде чурбанов, мимо которых уже проходил… ладонь жадно обхватила гладкую рукоять. Меня обуяла радость! Хотелось танцевать и смеяться! А сердце продолжало лихорадочно стучать, ноги ощутимо дрожали. - Поздравляю, новички! - улыбнулся Шэд, когда последний из нас вышел на улицу. - Теперь ваша учеба началась по-настоящему. Вечером, после ужина, каждый из вас получит у кастеляна инструменты для работы над сосной. Вы сами будете придавать нужную форму этим заготовкам - по весу это дерево вполне схоже со сталью. Сосна еще молодая, работать над ней тяжело, но можно. В конце года наши кузнецы изготовят по вашим макетам великолепное оружие, так что постарайтесь на славу - вам с ним не расстаться до самой смерти. Я поглядел на заготовку. Прямая палка, тяжеленькая, довольно длинная. Как из нее можно выстругать макет оружия - не понять. «Ну и ладно. Сейчас это не так уж и важно…» По дороге к замку мы только и говорили о заготовках из «железной» сосны. Удивительно наблюдать мальчишескую радость на лицах взрослых мужчин! Наш выпуск, как удалось узнать позднее, был уникальным. До этого года в Университет набирали лишь отпрысков знатных родов, да и то лишь тех, кто не достиг двадцатилетнего возраста. Теперь все круто изменилось. Шарп был старше меня лет на десять, Хим Кван - настолько же моложе. Леор, Клэвис и темнокожий Эйту примерно одного возраста - восемнадцать весен… Кто-то уже начал размахивать заготовкой, вопя во все горло, кто-то шел молча, замкнувшись в себе. Леор заявил, что не пройдет и двух дней, как он сломает свой дрын. А если и не сломает, то обязательно выточит из него нечто такое, что его, Леора, на следующий день вышвырнут из Университета. - Твое самомнение погубит тебя… зануда, - подбодрил его Клэвис, невысокий паренек с широченной улыбкой и плутоватыми глазами. - Веселей надо быть! Ты - Клинок! Почти… ну, совсем чуть-чуть, но уже Клинок.
Помню, кормили в замке хорошо. Отлично, черт возьми, кормили! Жареные ломти мяса, обложенные луком и печеной картошкой, наваристый бульон с куриным мясом, теплый хлеб и миски с маслом. Горячий мед, слегка приправленный корицей, холодный морковный сок с молоком и лимоном… Даже сейчас, когда прошло столько времени, слюнки текут, едва вспомню наши застолья! Кругом друзья, смех и веселье. Пожалуй, лучшее время в моей жизни…
Насытившись, я буквально повис на спинке своего стула. Сыто отдуваясь, покосился на Клэвиса. Тот уплетал мясо за обе щеки - как столько еды влезало в его тщедушное тело, было совершенно непонятно. Леор ел лишь гречневую кашу и мягкое куриное мясо - от свинины у него случалось несварение. Внезапно скрипнули двери. В зал размашистым шагом вошел грандмастер Тарий. Следом за ним семенил высокий человек, с ног до головы закованный в тяжелые доспехи, покрытые темно-зеленой эмалью. Больше всего меня поразил его шлем - литой, со стрелкой, закрывающей нос. Вместо шишака на макушке топорщилась тонкая змеиная шея с плоской головой, а короткие крылья на затылке придавали ему поистине странный, если не дурацкий, вид. В руках человек держал небольшой сверток. - Ученики, у нас есть еще один новичок, - громко проговорил грандмастер. - Он должен был начать обучение вместе с вами, но… из-за неприятностей в пути ему пришлось задержаться. Лестер Нест, из Гнезда Виверн. Примите его как брата. Тарий вышел из зала, гулко захлопнув за собою двери. - Гнездо кого? - не понял Клэвис. Он только сейчас оторвал затуманенный взгляд от тарелки, в которой аккуратной горкой лежали обглоданные кости. - Виверн. Гнездо Виверн, - пояснил Леор. - Это большой замок где-то в топях Хехора. Читал, что когда-то он был важнейшим форпостом старых королевств! Позже, когда разыгралась Буря, форт и прилегающие к нему земли перешли в руки лорду Балестеру Ан-Мураган. Тот умудрился отбить внушительную часть болот у населявших их язычников и разгромить несколько стай мутантов. Суровый и великий был человек! Кстати, если этот парень носит фамилию Нест - он бастард. Так уж у нас заведено, на юге… Тем временем новичок с лязгом подкованной лошади прошел через зал и уселся на самом краю лавки. Когда он проходил мимо нас, мне показалось, что от него исходит удивительный запах сырости и… холод. Не понял тогда точно, что ощутил. Но было странно. Усевшись на лавку, Лестер расстегнул ремень и снял шлем-виверну. Короткие, придавленные подшлемником волосы серого цвета, серые же глаза. В них крылся… испуг? Бастард был молод. Я - немногим старше него. - Не люблю этих… из болот, - пробормотал Леор. Он был уроженцем королевства Тускен. - Как говорят у нас на юге: «Из Хехора ничего хорошего не приходило!» Знал бы я тогда, насколько мудрыми окажутся южане… Лестер словно услышал наш разговор. Покосился на Леора, прижал к себе сверток. Еды он в тот вечер так и не коснулся. Спасибо Ксении за правки!
Ура, наконец-то появилось продолжение, а то я уже по три раза на дню заглядываю на форум в надежде увидеть новые главы. Понимаю, что желаю невозможного, сама пишу по чайной ложке в день, но, когда увлекает сюжет, хочется читать и читать без перерыва. Надеюсь, вы участвуете в новогоднем конкурсе. Все, SBA, вы попали, обрели ярого фаната в моем лице. Теперь буду доставать вас нытьем: "Еще, еще, еще".
Cat20087, спасибо за правки! Займусь завтра. Морана, Вам спасибо за моральную поддержку! В конкурсе скорее всего учавствовать не буду - не хочу отрываться от этой истории. Хотя, Может и успею до двадцатого чего-нибудь накропать.
Отрывок крохотный - нужен, чтобы закончить часть "Университет". Со второй части начнется главная линия всей истории. В общем, общее предисловие законченно))
На следующий день, после легкой разминки и пробежки вокруг замка, новичков ожидала первая лекция. «Теория Боя». Сопровождал нас Шэд. Он дружелюбно хлопнул по плечу Лестера: - С прибытием. Как там у вас на болотах? - Мокро. И много комаров, - от слов бастарда веяло холодом. Сам он походил на стальную глыбу: чешуйчатая кираса, поножи; на плечах - тяжелый плащ расшитый вивернами. «Хоть шлем снял! Нужно быть сумасшедшим или фанатиком, чтобы изо дня в день таскать на себе такую тяжесть…» Меня и по сей день ввергает в уныние даже самая легкая кольчужная безрукавка на теле. А эти куртки из вареной кожи, шерстяные рубахи… жуть. - Да ты болтун! – Шэд продолжал улыбаться. – Ладно, становись в конец колонны. Давайте к делу. Сегодня мастер Хомла Кровлик познакомит вас с азами боевого искусства. Лекция будет небольшой, но интересного узнаете много… - Про оружие? - переспросил Леор. - Нет, про любовь быков с козами! Ты проявляешь поразительную догадливость, мой угрюмый друг. Мы не хотим, чтобы в первом же учебном бою вы проломили друг другу головы… Идемте, отведу вас к шестому залу. Шестой зал походил на амфитеатр. На небольшом возвышении, окруженном рядами скамеек, стояла тумба из мореного дуба, рядом – кресло. В нем сидел пожилой мужчина в жилете лимонного цвета, полотняной рубахе и шерстяных штанах. Мастер был обрит наголо, лишь с левой стороны цирюльник оставил тонкую прядь седых волос, что доставала до самого плеча. - Этот из Чубатых, - тихо поясни мне Леор. - Я читал про них в Истории Великих Домов. Они из Хелленвейса, какое-то братство воинов… не помню точно. На лавках были расставлены чернильницы, подставки для перьев и коробочки с песком. Пергамент приходилось класть на ровную, покрытую лаком доску и держать ее на коленях. - Слушай, Леор, - шепнул я южанину, - а у тебя есть какие-нибудь книги? - Есть, - тот разглядывая расплывающуюся на пергаменте кляксу. – Три тома «Обжитых Земель» и «Свен-Мореход». Советую взять последнюю, потому что три другие – нуднейшая история… Я решил взять историю. Зал огласил сочный бас мастера: - Приветствую, ученики! – он положил на столешницу огромный фолиант в золоченом переплете. - Меня зовут Хомла Кровлик. Мой предмет - «Клинок: хозяин или раб стали». Теорию читать буду дважды в неделю, когда хоть немного поумнеете, начнутся практические занятия. Мастер Доскрейт Болтлиш, хоть и практик, цену теории знает. Поэтому не ковыряйтесь в носу, а прислушивайтесь и записывайте мои слова. Лучше потрудиться сейчас, чем выглядеть идиотом потом. Мастер Хомла оглядел зал. Глаза его весело блеснули, он произнес: - Ну, начнем. День первый. Лекция первая: «Меч - друг или враг?»
Потянулись долгие учебные дни. Мы с утра и до самых сумерек бродили от одного зала к другому, писали, читали, слушали лекции мастеров и работали по замку. Мастер Доркес нещадно гонял нас по полосе препятствий, не скупясь при этом на крепкое словцо. Постоянные вывихи, синяки и ссадины сделались вечными спутниками учеников. Нрав у мастеров был крутой – никакой жалости, никаких поблажек. Ни раз видел слезы в глазах учеников, но делал вид, словно ничего не произошло. Шэд изредка подбадривал нас, говорил, что без этого не обходиться: «Все мы - люди! – говорил он. – Слезы высыхают, обида проходит – но крепкий дух и тело остаются. Держитесь». Весна медленно переродилась в лето. После холодов и лихих ветров яркое солнце сводило меня с ума. Никогда не любил жару! В залах было душно, окошки под потолком казались слишком маленькими. Временное облегчение приносили лишь прохладный бриз да влажные полотенца. Наконец, когда миновала середина второго летнего месяца, состоялся наш первый учебный бой. Общая схватка. Наши мастера - Доскрейт Болтлиш, Хомла Кровлик и Шэд - от души посмеялись, глядя, как мы неистово лупим друг друга плохо оструганными деревяшками по спинам и плечам. Бить по голове нам запретили, но иногда все равно прилетало так, что искры сыпались из глаз! Некоторое время мне удавалось сдерживать натиск темнокожего Орзуса – здорово выручали ловкость и инстинкты, выработанные за годы жизни в трущобах. Атаковать у меня не получалось, зато защищался не плохо. Правда, недолго. Лестер словно из-под земли вырос! С поразительно легкостью обезоружил Орзуса, добил, обернулся ко мне. В руках у него была не деревянная заготовка, нет. Искусно вырезанный меч. Длинный, ровный, с опасно заостренными краями. Лицо бастарда не выражало никаких эмоций. Словно он не на арене бился, а читал скучнейшую книгу. Он двинулся ко мне. Пришлось немного отступить. Я хотел найти возможность для атаки, но… оказался на песке быстрее, чем успел что-нибудь придумать. Левый бок горел от удара, а один из рабочих арены уже успел присыпать меня охрой – так у нас помечали убитых… Я привстал, морщась от боли в боку, и побрел к остальным неудачникам, рассевшимся на лавках вокруг арены. - Ты шестой! – крикнул Шэд. – Не так уж и плохо, для твоего дара… Тем временем мой обидчик схлестнулся Кваном. Рядом отношения выясняли Леор, который оказался весьма неплохим бойцом, и огромный северянин Форад. Больше на арене никого не осталось. Все мы наблюдали за битвой, что уже не казалась мне детской забавой – бойцы почувствовали вкус сражения… Лестер наседал на противника, загнал того в угол и уже готов был добить, но Кван схитрил. Он ловко увернулся от удара и пнул в пах бастарда. Тот рухнул на колени но меча из рук не выпустил. Хим попытался было атаковать, но нарвался на череду жестких ударов и ретировался. Форад, несмотря на бычью силу и поразительную скорость, умудрился проиграть Леору. Наш зануда был из старого знатного рода и получил хорошую школу фехтования еще в детстве… Но удара в спину он не ожидал. Кван продолжал удивлять, казалось, он не признает никаких условностей, и его интересовала лишь победа. Победно улыбаясь, он обернулся к Несту и нарвался на полный холодного призрения взгляд - Сейчас что-то будет! - предсказал подковылявший к нам Зануда. У него была разбита губа, а рубаха пропиталась потом. Лестер ринулся в атаку, вновь осыпав Квана градом ударов. Хитрец из последних сил отражал выпады бастарда. Он уклонялся то влево, то вправо, парировал мечом, отпрыгивал и несколько раз даже перекатывался по песку. Во время одного из таких перекатов, Хим ухватил горсть песка и запустил им в лицо Несту. Бастард отшатнулся, сощурив глаза, но меча по-прежнему не опускал. Я поглядел на мастеров. Шэд, красочно жестикулируя, что-то рассказывал мастеру Кровлику. Болтлиш лишь одобрительно кивал, глядя на бой. Они не обращали на подлые приемы никакого внимания! Словно так и должно быть… Кван, воспользовавшись замешательством соперника, бросился вперед. Но Лестер, вместо того чтобы защищаться или же попросту бросить оружие и прекратить бой, со всего маху запустил мечом в лицо противнику. Хрустнуло, Хим, держась за лицо, опрокинулся на песок. - А вот и первая кровь! - восторженно крикнул мастер Болтлиш, бодрым шагом направляясь к арене. - А то я уже и волноваться начал – будет ли? Лестер побледнел сильнее обычного, губы сжались в жесткую линию. Холодные глаза смотрели мимо мастеров, осматривающих Квана. - Хороший бой, - кивнул мастер Кровлик. – Очень поучительный. - Поучительный? – рыкнул Форад. – Да они оба подло сражались! Били в спину, и… - Замолчи, - оборвал северянина Болтлиш. Он вообще не церемонился с новичками. – А вы все запомните накрепко: общая схватка – хаос! И если ты не готов окунуться в него, отринуть все возможные правила и условности, долго в настоящем бою не протянешь. Твой враг должен быть мертвым, если не хочешь кормить червей сам. Шэд вышел на арену. В руках держал завернутый в полотно меч. Настоящий, стальной. - По итогам первого учебного боя, победу одержал Лестер Нест! – подмастерье кивнул победителю. - В награду за проявленную смекалку, мастерство и мужество, Лестер получит три занятия с оружием. Их проведу я. Вздохи удивления и горького разочарования вспорхнули над ареной испуганными голубями. Ученики, все как один, не могли дождаться дня, когда им разрешат тренироваться с настоящими мечами… - Шэд, отведи-ка Квана в монастырь, - мастер Хомла устало махнул рукой. - Пусть сестры приведут в порядок его мордашку. Нос подозрительно посинел и распух… - Идем! - подмастерье ткнул носком сапога в бок раненому ученику. - Да хватит ныть, что ты как девчонка! Вам «Крепость Духа» преподают? Да? Тогда заткнись и вспоминай уроки уважаемого мастера Стегнора. После общей схватки все мы сосредоточились на оружии. Даже после отбоя можно было услышать, как кто-то ошкуривает железную сосну. У меня с мечом… не клеилось. То ли дерево было слишком старым, то ли плотник из меня никудышный. Не мог ни шкурит, ни опиливать! Ко всем бедам, во время легкой дуэли с Клэвисом клинок моего меча переломился пополам. Шэд посоветовал не выкидывать обломок. И у меня для него нашлось применение! Я выстругал из него корд. Работа шла на диво легко и гладко, словно сосна в миг смягчилась, стала податливой, как теплый воск…
Время бежит, уходят дни, стираются из памяти недели… Жизнь в замке была похожей на сказку. Суровую, но счастливую. И обязательно, как казалось мне тогда, со счастливым концом. Но что поделать, раз живем мы в эпоху перемен? И наши желания и мечты не стоят ровным счетом ничего? «То, что забыто, должно воротиться…» История наша делает новый виток. Я видел его начало. Вам суждено увидеть конец
. Стимул появляется. 
По-другому нормально вычитать не могу, да и сюжет от изначального отличаться будет сильно
В какой главе, сейчас тоже уже не вспомню... 
Я пока только первую главу подправил, на остальное времени не было. 