самый важный персонаж в этой части истории)) Пускай и далеко не основной.

Часть вторая:


Итак, поворот близок. Ненадолго отвлекусь от нашей истории.
Хехор всегда был загадочным местом. Мрачные топи, остовы древних пирамид, загадочные зверолюди и… ведовсвто. Городов почти нет, мелкие шахтерские деревушки и вечный аванпост обжитых земель на юге – Гнездо Виверн.
Тайны - вот еще одна отличительная особенность топей. Их там много как нигде больше. Даже с Фростдримом все более-менее ясно в наши дни, но Хехор… Он как дно бочага с мутною водою.
Ил, ряска, кости, кровь, храмы, ночные ужасы и сонмы удивительных существ – это Хехор.
Ах, да. Розы…
Это пришло из глубин времен. Темного времени, о котором сейчас никто ничего не знает. В этом-то и была наша ошибка.



Смоляной факел трещал на ветру, пламя опасно затухало, но разгоралось вновь, едва порывы становились слабее.
- Я устал, - Антер остановился. За его плечами висел огромных размеров мешок, к которому был приторочен лук. В руках человек сжимал бамбуковый шест. – Больше не могу…
Его спутники – толстая женщина в дорожном плаще и мужчина в боевом облачении с мечом у пояса - продолжали идти. Оба налегке. Единственный факел оставался в руках у Тулены.
Антер огляделся. Его окружали вековые деревья, что переплетались ветвями высоко над головой. Старые, мшистые, увитые лианами и в наростах лишайника - эти исполины вызывали смутную тревогу… Куда страшнее была темнота, окружавшая Антера.
В болотах даже ночью не бывает тихо. Шорохи, скрипы, жуткие звуки вырывающихся из глубин топей газов. Где-то вдали зашелся криком бугай. Налетел ветер, деревья угрожающе заскрипели, ветви хищно потянулись к отставшему путнику.
- Проклятые предатели! – он поплелся вслед за удаляющимся огоньком. – Ненавижу. Ненавижу вас.
Он вспомнил, как безжалостно резал глотки друзьям. Подло, пока те спали. Бульканье, сдавленные хрипы… руки в крови… скользкая рукоять кинжала… тошнота… радость.
- А мы думали, ты решил в болоте ночевать, - усмехнулся Уонтер Нест, когда Антер догнал их. – Хватит стонать! Тулена говорит, что до Рудной Долины недолго осталось. Будем сегодня спать на кроватях и есть горячую похлебку.
- Быстрее, - женщина скинула капюшон. Ее толстое лицо было обезображено оспой. Маленькие глазки, нос крючком, подбородка почти нет. – Нас могут догнать скорее, чем доберемся в безопасное место.
- Не волнуйся, - бросил Уонтер. – Я в них дырок понаделаю, если сунутся.
- Дурак, - безобразная женщина ускорила шаг. – Это не разбойники. Не мутанты и даже не Колдуны! Мне с ними не сладить.
- Как они могут выследить? – недоумевал Антер. – Мы три недели петляли по болотам. Убили всех, кто мог бы выдать нас!
- Не знаю, - Тулена дернула плечом. - Но уверена – за нами идут. Мой дар не подводит. Никогда.
До Рудной Долины добрались еще затемно.
Частокол местами покосился, кое-где уже виднелись пятна гнили. Насыпь и ров густо поросли камышом. На сторожевой вышке горел огонь – хороший знак.
Уонтер вытащил меч и постучал оголовьем в ворота. На стук откликнулись не сразу.
- Кто там шляется в ночи?! – из-за частокола послышался сиплый мужской голос. – Законы Хехора знаете?
- Знаем, - Уонтер хмыкнул. – Именем Балестера Завоевателя, графа Ан-Мураган. Откройте ворота!
- Пышно, - страж скучающе вздохнул. – А подтверждение у вас есть? Эдак любой проходимец может ночью заявиться и потребовать ворота открыть.
- Гляди, тухлятина болотная! – Нест снял с шеи медальон и поднял его над головой. Серебряная виверна сверкнула в свете факелов. – Я – брат Балестера Завоевателя. Бастард. Думаю, не нужно лишний раз напоминать, что Уонтер Нест – лучший меч Хехора, и медальон этот можно снять с меня только вместе с головой.
- Ладно, сейчас откроем.
Эта шахтерская деревушка кое-чем отличалась от многих других деревушек - здесь имелся небольшой каменный форт. Приземистый, из серого камня, крытый дранкой, с крепкими дубовыми дверьми и зарешеченными окнами. Воинов в деревушке было не много. Человек тридцать. Все, как и заведено в Хехоре, несли дозор по ночам, в то время как охотники отвечали за безопасность деревни днем.
Дороги были выстланы досками, бревенчатые домики тесно лепились друг к другу, окружая форт. Где-то лаяли собаки.
- Идите прямо в форт, - посоветовал путникам высокий страж с длинным луком за плечами и копьем в руках. – В западном крыле все койки свободны. Воду для мытья найдете сами, пожрать дадут на кухне.
Внутри каменного строения было холодно и сыро. В западном крыле давно не топили, в очагах оставалось немного старой золы. У стен стояли узкие деревянные кровати со скатанными тюфяками. Шерстяные одеяла лежали в изголовьях.
- Мертвы комнаты для мертвых солдат, - пробурчала Тулена.
Антер мелко дрожал. Даже избавление от тяжелого мешка не принесло облегчения…
- Ух, сейчас мы согреемся! – Нест сорвал мешковину с поленницы и быстро развел огонь в очаге. – Эй, ведунья, иди-ка, погрей косточки.
- Обойдусь, - женщина ушла в другой конец комнаты.
- Чертова корова, - Уонтер расстегнул куртку и вытащил из-за пазухи флягу. – Теперь и выпить можно. Антер, будь хорошим братом, сгоняй на кухню. Принеси что-нибудь пожевать. Горячего, желательно. Если понадобится – вытащи повара из постели, пускай потрудится на благо родины. Медальон у тебя есть.
Антер Ан-Мураган поплелся на кухню. Он ненавидел сводного брата - убийцу, насмешника и крохобора. Но себя младший из Ан-Мураган ненавидел гораздо больше…

Горькое пойло разогрело кровь. Огонь выгонял холод из костей, заставлял блаженно улыбаться. От усталости и долгого недоедания Уонтер быстро захмелел.
Он вытащил нож, осторожно вспорол швы на подкладке плаща. В руках у него оказался небольшой ларец. Казалось, он был высечен из цельного куска мрамора. Крышку украшал сложный мозаичный рисунок – четыре розы, соединенные лозой. Белая, алая, желтая и черная. На одной из стенок красовалась гравировка на непонятном языке: «Саргхулум авад’туйшара».
- Тулена, - позвал Уонтер. – Что такое «Саргхулум»? «Авад», если не ошибаюсь, «внутри».
- Не знаю, - ведунья уже успела переодеться в бесформенное домотканое платье и теперь расчесывала седые волосы. – А болтать на этом наречии – величайшая глупость. Пусть этим занимаются другие…
- Интерес, мать его! – он вновь приложился к фляге. – Я хочу отнести ее сам. Задать пару вопросов.
- Как знаешь, - Тулена пожала плечами. – Но я бы поостереглась связываться с ними.
- Нечего бояться. Они на нашей стороне. Сейчас, во всяком случае…
В комнату вошел Антер. В руках у него был медный поднос с тремя мисками, над которыми клубился пар.
- Почему вы открыли окно? – недоуменно спросил младший из Ан-Мураган. – Зачем вы его открыли?!
Уонтер обернулся. Ставни были распахнуты… Опершись руками о подоконник, в комнату заглядывало нечто. Скуластое лицо, покрытое трупными пятнами, узкие глаза закрывала красная пленка. Волосы спутались, в них застряли сучки, тина и листья.
Загрохотал поднос.
Уонтер вмиг оказался у двери. Шкатулку сунул в карман, перехватил поудобнее меч и нож.
- Тулена? – крикнул Нест. – Чего ты ждешь?
- Я бессильна, - женщина опустила руки. – Они нашли нас.
Существо перебралось через подоконник. За ним оставались мокрые следы, в комнате появился жуткий запах разложения и плесени. Под потолком бесновались тени…
Что произошло с ведуньей, Уонтер так и не понял. Она превратилась в иссушенный труп раньше, чем жуткий монстр коснулся ее. Антер взвыл.
Нест выскочил в коридор. Ему было наплевать на сводного брата – главное, выжить! Он захлопнул дверь, не обращая внимания на душераздирающие вопли, заклинил ее ножом.
В деревне творилось черт знает что! Кричали люди, звенела сталь, испуганно выли и лаяли собаки. Уонтер побежал к конюшням. Пришлось немного повозиться, прежде чем удалось успокоить пегого жеребца. Нест вскочил на дрожащее от страха животное – о седле даже не подумал. Припал к шее и безжалостно уколол мечом. Конь рванул с места, Уонтер удержался лишь чудом.
Повезло, что ворота оказались распахнутыми. Жеребец вылетел на залитую лунным светом дорогу и припустил в сторону Гнезда Виверн.
«Кто бы там ни был! – подумал Уонтер злорадно. – До Неста вам не добраться!»

Моркос


Волна игриво боднула наш корабль в крутой бок. Заскрипели просмоленные доски, судно слегка накренилось, на палубу обрушился дождь соленых брызг. Мой тонкий плащ промок, но спускаться в каюту не хотелось. Не каждый день доводилось наблюдать за игрой бушующего моря, да и четыре стены кельи да темные своды аудиторий порядком надоели за минувшие месяцы. Впервые с начала прошлой зимы я покидал остров.
Эта передышка была необходима. Привести в порядок нервы, немного отойти от тяжелого разговора с настоятелем. Чудом не вылетел из Университета – просто повезло. А все беды от моего слабенького дара…
Во время очередного учебного боя не успел среагировать на удар Клэвиса и получил серьезное ранение. Перелом плеча, глубокая рана и куча швов – вот итог дуэли. Ребята росли, дар их креп и закалялся. Я же топтался на месте. Связки ударов давались туго, намного удобнее и проще было орудовать кинжалом, чем мечом или обоими разом. Но двуручный бой – дело сложное. Здесь кроме дара еще и мастерство, отточенное годами тренировок, требуется.
Настоятель вызвал меня на разговор.
То был первый раз, когда довелось поглазеть на Университет. Зрелище захватывающее! На скалах раскинулись десятки самых разнообразных башен, соединенных между собой крытыми мостами. Всюду серый камень, черепичные крыши и застекленные мозаикой витражи. И свет. Все залито ярким светом.
Маги ходили группами, пряча лица под глубокими капюшонами. Шутили, смеялись. Мастера держались с подопечными холодно и высокомерно. Постоянно поучали, указывали на необразованность и неумение.
Башня настоятеля находилась на вступающем в море мысе. Высокая, на остроконечной крыше – шпиль с флагом Каолита. У дверей несли дежурство Хранители, вооруженные с ног до головы. В самой башне было потрясающе пусто. Пока искал комнату Дахтера, не встретил ни души.
Штурм моего самообладания начался, едва я перешагнул порог.
- Твои способности слишком скудны, чтобы продолжать полноценную учебу, - настоятель сидел за столом, в большом кресле, спинку которого обтягивал синий бархат.
Сам Дахтер был в простом колете с медными заклепками и белой рубахе. Изо окна дул теплый ветер, солнечные блики играли на громоздкой латунной печати. Настоятель постучал пальцем по бумаге:
- Это - распоряжение о твоем отчислении. Мастера отказались подписывать его, им каждый ученик, что самородок золотой - хрен из рук выпустят. Грандмастер Лавитри даже пообещал покинуть пост, если лишится хотя бы одного ученика. Мягкосердечные они все… Но я-то другой породы. Один росчерк пера! Прижму воск печатью и все, собирай манатки…
- Но… - я никогда не испытывал робости перед людьми стоящими выше меня по положению в Каолите, но тут случай был иной. Язык не слушался, мысли путались.
- Что еще за «но»? - насупился настоятель. - Попробуй найти достойную причину, по которой мне не следует отчислять тебя?
- Я... я из трущоб. В моей жизни не было ничего, кроме грабежей, крови, насилия и постоянного страха. Нет, я не боялся и не боюсь смерти. Но мысль навсегда остаться жалким вором, невыносима. Если покину Университет... что со мной будет? Вернусь в Ромбад?
- Далась тебе эта дыра! Иди лучше в наемники. Или в телохранители. Мечом всяко орудовать обучишься, да и талант твой поможет.
Он поставил росчерк на пергаменте, припечатал. Я почувствовал, как холодеет в животе. Не утерпел, бросил с ненавистью:
- Ну да, куда уж вам! Что такое ничтожный человечек для настоятеля? Знакомо ли вам чувство голода, когда не жрешь неделями, находишь под дверьми собственного дома замерзшие тела детей или стариков?.. Прощайте.
- Болтун! - окликнул меня Дахтер. - Чтоб ты знал: я родился в городе Лардум, что в устье Серого Червя, Дом Мискарелль. Я назвал это городом? Преувеличил. Ему скорее подойдут слова - закопченные руины. Нас от мира отделяла граница мертвой земли, где еще бродила нежить, встречались недобитки мутантов и даже Колдуны. Ночами мать закрывала мне уши, чтобы я не слышал, как воют в ночи жуткие твари и кричат их жертвы. Мужчины почти не смыкали глаз, а оружие из рук не выпускали даже когда мылись. Ели мы редко, но, можно даже сказать, изыскано. Жаренных кронов, к примеру. Потому как собак и кошек сожрали едва закончились первые запасы. В таких условиях быстро взрослеешь! Поверь мне, я мог бы стать первоклассным убийцей, может, вором. А потом всю жизнь ругать судьбу и ныть как девчонка… Но я выбрал иную стезю. Так что твоя история меня нисколько не трогает. А пока поставлю этот пергамент на полку. Еще один прокол - вылетишь из Университета со свистом.
Я вышел из комнаты. Щеки мои пылали, страшно хотелось придушить настоятеля. Потом оживить и зарезать ублюдка. «Успокойся! - приказал себе. - Шансы продолжить обучение есть, и это сейчас важнее всего».
У входа в башню меня поджидал Шэд. Он нервничал не меньше моего.
- Ну, как? Старый идиот не совершил очередную глупость?
Я его успокоил. Рассказал про наш разговор.
- Повезло, - подмастерье утер пот со лба. – Он редко меняет свои решения. Стальной мужик, но довольно прямолинейный и глупый. Как столько сидит в кресле настоятеля – ума не приложу. Ладно, Моркос, сейчас можно немного порадоваться. Как только заживет рука – начнем тренировки. Грандмастер приказал мне заниматься с тобой дополнительно, так что может чего и наверстаем…
Я взялся за дело с еще большим рвением. Таскал железо, бегал вокруг замка, даже после отбоя не прекращал тренироваться. Сил моих прибавилось, да вот только умения больше не становилось. Была скорость и злость, а этого мало. Оставался еще один путь - понять искусство боя. Быть умнее противника, загонять его в ловушки.
«Тактику» нам преподавал северянин Хамсун Лурдверд, из лордства Ертад, если не ошибаюсь. Сам он даром не обладал, чем вызывал у учеников громадное удивление.
- Как может неодаренный человек учить нас? - возмутился однажды мискареллец Сельтерин Лаион. - Пройдет пара лет, и любой из нас легко расправиться с вами, мастер.
Хамсун улыбнулся.
- Юношеское бахвальство не делает тебе чести, ученик. Твой меч для меня не страшнее грозы в небе.
- Не понимаю. Разве Зов не дает нам преимущество над другими воинами? Разве мы не должны быть сильнее большинства мужчин в обжитых землях? Я уже сейчас обращаюсь с мечом гораздо лучше отца и дяди. А что будет, когда закончу обучение!
- Что твой меч для хорошего... да что там хорошего, самого незаурядного лучника? - хлопнул ладонью по столу мастер. - Он нашпигует тебя стрелами как охотник кабана, пока ты к нему подойдешь. Вот тебе наглядный урок.
Хамсун Лердвед резко взмахнул рукой... Удивительный, двухсторонний нож пригвоздил рукав Сельтерина к столешнице. Воткнулся он в дерево пальца на два. На рубахе появились кровавые пятна. Паренек побледнел, облизнул взволнованно губы.
- Никакое мастерство, никакой дар тебе не поможет, если ты - болван! - наставительно проговорил мастер. - Главное, чему учат у нас замке - думай во время боя! Инстинкты и практика еще скажут свое слово, но разум острее любого меча. Необязательно быть сильнее, быстрее или одареннее своего врага. Будь хитрее, думай, когда дерешься. Просчитывай его ходы, продумывай свои, умей импровизировать на поле боя! Вот, к слову, ваше новое задание. Выучите наизусть по отрывку из «Хроноса», и расскажите его на следующем уроке. Не просто так, а во время учебных дуэлей. Пора начинять те пустые тыковки, которые вы называете головами.

***
О небольшом путешествии и отдыхе проболтался Шэд. Хотел немного ободрить меня, а я – немного ободрил остальных. Болтун, словом.
Оставшиеся три дня мы провели в предвкушении странствий. Остров Сирен – а именно туда нас должны были отправить – был местом широко известным в обжитых землях. Трактиры, дома терпимости, ухоженные парки и бестиарии с животными из далеких земель. Мечта, словом…
Когда грандмастер сообщил нам о готовящемся путешествии, все деланно порадовалось. Лавитри заметил, наградил Шэда недовольным взглядом, но ничего говорить не стал. Сопровождать нас вызвались мастер Доркес и мастер Этли, маг. И еще Шэд.
Отплыть мы должны были на большом торговом судне. Ох, что это был за корабль! Мискарелльский красавец был похож на плавучую цитадель. Словно камень обернулся деревом, бойницы – окнами трюмов, а дозорные на стенах превратились в босоногих моряков.
- И это торговое судно? - восхищался я, стоя на причале рядом с Шэдом. - А как тогда выглядят их боевые суда?
- Уже - никак, - покачивал головой подмастерье, разглядывая мачту, что больше походила на смотровую башню. – Каолиту хватает северного флота, чтобы контролировать все морские пути. А в Мискарелле нынче хорошего дерева не сыщешь. Этот построили еще до Бури. Хорошо знаю капитана «Звездопада», он к нам каждый год заплывает.
- Кораблю почти две сотни лет?
- Да, но есть и постарше. В порту Честер, что неподалеку от Паллериза, на службе гарнизона состоят два старых галеона: «Мститель» и «Молот». Первый на сотню весел, второй - на две сотни. Море едва их держит, и галеоны сейчас больше похожи на памятники, чем на боевые суда. Строили их еще в Верфях, до того, как те снова были сожжены Колдунами…

Остров Сирен был маленьким чудом. Сказочным местом, посреди мрачных вод северного моря. Будто в горячих объятьях распростерлись длинные рифовые молы и отмели. В бухте мерно покачивались на волнах с десяток самых разных кораблей, прибывших сюда со всех концов света. От каменной пристани, вверх по холму, уносился широкий каменный пандус, облепленный с двух сторон зданиями. Из каждого окошка, каждой щели наружу пробивались цветные огоньки: красные, синие, розовые и золотые. Все это настолько завораживало и захватывало, что не хотелось ничего делать - только стоять и смотреть.
На пирсе нас сразу окружил незнакомый, разукрашенный во все цвета радуги мир. Весело жужжали свирели, хныкали скрипки и задорно бренчали лютни. Дородный мужчина в ярко-алом дублете пел высоким и чистым голосом веселые куплеты. Вокруг оркестра уличных музыкантов плясали девушки в украшенных бумажными цветами платьях. Бегали, смеясь и размахивая цветными флажками, ребятишки. Люди, а среди них были даже седые старики, танцевали прямо на улице, никого не стесняясь и ни от кого не таясь.
У начала пандуса теснились бревенчатые трактиры. Небольшие, ухоженные, каких в обжитых землях мало. Несмотря на довольно теплую погоду, из печных труб валил дым. Фасады украшала резьба и разноцветные рисунки.
- Мы идем выше, - строго, но с едва скрываемой улыбкой прокричал Шэд. Мастера самоустранились от командования учениками, и все ответственность легла на плечи подмастерья.- Тем есть одно спокойное местечко, с ароматным элем, холодным пивом и девчонками горячими, как угли в горне. Денег орден отсыпал достаточно - можно смело тратить!
Молодые парни ухмылялись. Ночь обещала стать одной из самых ярких в их жизни - и станет! - так что можно было ни о чем не думать и погрузиться в пучину праздности. Но меня что-то тяготило. Хотелось улыбаться - но губы сами сжимались в тонкую линию.
«Нервы, черт бы их побрал. Нужно позволить себе расслабиться хотя бы сегодня! Все проблемы остались на острове…»
- Парни, нам сюда! - Шэд помахал со ступенек красивого двухэтажного домика молочного цвета.
Вдоль фасада рос ухоженный палисад, рядом - колодец. На вывеске красовались лютня и дорожный посох. Основание дома было из камня, надстройки с жилыми комнатами - крашенных бревен. Чем выше идешь по пандусу - тем больше и красивее становятся трактиры. Камень вытесняет дерево, появляются вкрапления мрамора. Огни - ярче, цены - злее.
Дверь, весело звякнув колокольчиками над косяком, отворилась, и из помещения вырвался вихрь запахов, сопровождаемый веселой музыкой. Шэд, заталкивая нас поочередно внутрь, что-то негромко сказал мастеру Этли. Тот заметно нахмурился, кивнул в ответ. Порога таверны маг так и не переступил.
Я вошел в яркий зев последним из учеников, не преставая коситься через плечо. Доркес прошел через зал к столу хозяина. Тот услужливо поклонился, улыбаясь. Мастер сказал несколько слов. Лицо хозяина посерело, благодушие как рукой сняло. Он указал на низкую дверь в углу.
- Мы уходим отсюда, - сказал Шэд. Предвосхищая недовольные возгласы, пояснил: - Переберемся немного выше.

Вышли мы через черный ход. Низкая дверь выводила на задний двор. Мы обошли таверну и перебрались на другую сторону пандуса. Вместо уютной маленькой таверны, Шэд отвел нас к настоящему гиганту. Целиком из тесаных глыб, без особых украшений и ярких огней перед фасадом, трактир напоминал маленький замок. Причем не только снаружи, но и внутри.
Тут было прохладно и пусто. Массивные дубовые столы, стулья, под потолком - кованая люстра с десятком подсвечников. Правда, свеч там было вполовину меньше. Два тощих и лысоватых мужика лениво стучали в бараны, а невысокая женщина с обмотанным вокруг шеи платком, выводила занудные рулады на скрипке.
- Да уж, - вздохнул Леор. - Если девушки здесь такие же, как музыка, я лучше напьюсь!
Шэд приказал нам рассаживаться. Тем, кто возмущался, посоветовал закрыть пасть. Скоро появился мастер Этли. Он скинул капюшон, улыбался и не выглядел взволнованным. Только подолы сутаны оказались заляпаны грязью, хотя я готов был поклясться, что дороги на острове целиком выложены камнем…
Хозяин таверны учтиво склонялся над каждым столиком, неторопливо записывая заказы. Со мною за столиком сидели Леор с Клэвисом и темнокожий южанин Эйту. Ребята заказали пиво, я - штоф светлого карохарского. Пиво никогда не любил, оно и по сей день напоминает о Ромбаде, а вот хорошее вино всегда к месту.
- Надеюсь, пиво здесь лучше, чем в Честере, - пробурчал Леор. - Хозяин таверны уверял, что у него лучшее пиво в порту. Нет, не просто уверял, а клялся невинностью дочери. И принес какую-то лошадиную мочу с шапкой мыльной пены! Ах, да, забыл сказать: не было у него никакой дочери. Сын. Верзила бородатый…
Вино оказалось отличным, пиво тоже не расстроило, так что спустя час, в зале, где помимо нас никого не было, царило веселье. Ученики делились друг с другом смешными историями из жизни, я снова пересказывал подробности маленького путешествия по Мискареллью, а Эйту, родившийся на побережье далекого южного моря, поведал о руинах древних городов, что тысячи лет медленно погружаются в пески ВурдыДуона. О злых духах, что живут за стенами этих город и сторожат несметные сокровища, скрытые под толщей песка и камня. Всем было весело, даже взволнованный Шэд оттаял, и ввернул парочку забавных историй, что приключились с ним за время учебы в Университете. Лишь Лестер по-прежнему оставался замкнутым, мрачным и сидел в стороне ото всех, сжав ладонями полную кружку. Его штоф со сливовым вином был едва почат, взор затуманен. Человеколюбие очень трудно приписать к особенностям моего характера, но этот парень, несмотря на недюжинную силу и такое же высокомерие, вызывал странное чувство жалости. Он орудовал мечом как демон, выигрывая одну схватку за другой, но вне арены, слоняясь по темным коридорам замка, казался дико несчастным. Друзей не заводил, а любые попытки разговорить Лестера, натыкались на непробиваемую стену…
Размышление о внутренних человеческих горестях прервало чувство столь же свойственное человеку, но менее пафосное - сильно захотелось облегчить мочевой пузырь.
Выскочив из-за стола, я торопливо пошел к двери, попутно отвесив легкую затрещину Квану - тот отпустил в мою сторону колкость.
- Вот начнутся дуэли, ты у меня еще попляшешь! - сузив и без того едва заметные щелки глаз, пообещал он.
- Поговорим во время общей схватки. Когда тебе корд в брюхо воткну…
Ночь стерла дневные краски, но разноцветные огоньки от фонарей, свет, льющийся из окон, и неутихающий шум не давали острову утонуть во мгле.
Я в который раз мысленно поблагодарил судьбу, что предоставила мне шанс вырваться из зловонных трущоб. В Ромбаде сейчас начинаются первые заморозки, люди охваченные ужасом, мечутся в поисках дров на зиму, а старина Варкол вновь вынес из самой большой комнаты старые соломенные тюфяки, чтобы натянуть от стены к стене парочку старых корабельных канатов. Зимой на полу спать нельзя - в нетопленном помещении даже несколько часов на набитом тряпками тюфяке обернутся воспалением легких. Зато, повисну на канате, как сушеная рыбина возле лавки торговца, можно вполне скоротать ночь. Варкол всегда давал ночлег бездомным, если те приносили ему пучки хвороста или старые доски, выломанные из заборов…
Я передернул плечами. Воспоминания о прошлой жизни схлынули, оставив после себя мерзкий привкус обреченности. Голова немного кружилась от вина, в теле появилась легкая расслабленность.
Покачиваясь, завернул за угол, чтобы справить нужду в небольших зарослях шиповника. Невольно оглянувшись, заметил, как в трактир напротив входит шумная компания. Все в самой обыкновенной, грубой одежде странников, лица веселые… Кожу защипало как на морозе. Стало не по себе, ладони вспотели.
Запутавшись в чувствах, не заметил, как, вынырнув из-за угла, и едва не снес с ног девушку. Плетеная корзина выскользнула из ее ладоней, с треском упала, по ступеням покатились фрукты…
- Осторожней! Куда летишь, медведь косолапый? - личико незнакомки вспыхнуло гневом.
Смутившись, я быстро присел на корточки, осторожно поднял с камней тугую осеннюю грушу. На толстую, грубую корку, что скрывала под собой сочную мякоть, налипла дорожная пыль. Большая часть плодов, высоко подпрыгивая, укатилась по пандусу к пристани.
- Да я... это... случайно! - кляня себя за косноязычие, протянул грушу незнакомке.
Довольно красивое... нет, скорее - милое личико, обрамленное копной темно-рыжих, почти медного цвета волос. Большие зеленые глаза забавно светились праведным гневом, полные губы недовольно сжались.
- Да уж, еще бы - нарочно! - буркнула она, подвернув подол платья, грациозно присела, спешно собирая рассыпавшиеся фрукты. - Черт тебя побери! Ручки на корзине треснули. Как мне теперь ее на самый верх тащить? Чего вылупился? Помогай давай…
- Я ещё раз извиняюсь, - хмель понемногу выветривался, взор прояснялся, а взгляд все чаще останавливался на лице незнакомки. - Хочешь, помогу отнести корзину?
Она оценивающе оглядела меня. Уголки рта дернулись, но улыбки я так и увидел.
- Ладно, растяпа. Бери корзину и иди за мной. Только аккуратней!
Ее легкие белые туфельки как две бабочки порхали со ступеньки на ступеньку, а я, обхватив большую плетеную корзину, еле поспевал следом.
- Ты из Университета? - бросила она, не потрудившись оглянувшись. И, не став дожидаться ответа, затараторила: - Сюда частенько заходят корабли оттуда, а вас легко узнать по накидкам красным...
- Сюроко, - подсказал я.
- Как разница! Хоть пижама! И морду у вас такие… дикие, что ли. Это, наверное, потому что с девушками порознь живете…
Переставляя ступню на очередную ступеньку, я смутно удивлялся, как быстро выдохся. То ли от вина, то ли от необъяснимого волнения. Когда мы остановились возле высоких кованых ворот, моя накидка насквозь промокла от пота, а лоб покрывала испарина.
«Черти что! Будто вокруг замка в кольчуге бегал…»
Незнакомка обернулась. Увидев мое раскрасневшееся лицо, хмыкнула.
- Что-то ты бледный какой-то, - она покачало головой. - Тебе не плохо?
- Все в норме, - я скинул влажную накидку, ветер приятно холодил тело под полотняной рубахой. Стало заметно легче.
- Да, а с виду не скажешь… Может, все-таки зайдешь? - она указала на ворота, через прутья которых был виден сад и тонкая каменная дорожка.
Посмотрел на ворота, на девушку, на пандус, прикинул - сколько тащиться вниз. Мог бы просто отказать, покачать головой, молча уйти, но ответил:
- Нет уж, извини, не могу. Хочу, но нет ни сил, ни денег...
Наткнувшись на горящий злобой взгляд, понял, что ляпнул какую-то глупость.
- Каких еще денег? - грозно спросила незнакомка. - Ты меня за шлюху принял, что ли?
Я прикинул, сколько раз в жизни бывал в таком идиотском положении. Иногда лучше молчать, чем торопливо искать объяснения, что только ухудшат положение…
- Нет, ты не поняла! - спешно затараторил я, - За корзину, за корзину! Деньги за сломанную корзину и груши.
- А сам себе поверишь? - она усмехнулась. - У мужчин только одно на уме. Я его чаем напоить хотела, а он... Ладно, что с вас, дураков, возьмешь?
- Прости, не знаю, как тебя зовут, - я повесил накидку на подстриженный куст. - Мне действительно нехорошо, мысли путаются, а говорю совсем не то, что хочу сказать.
Она хохотнула. Волосы рассыпались по плечам языками пламени.
- Смотрите, что пьете, ученики. В местных тавернах порой подают совсем не то, что обещают. И это касается не только вина.
- Вернусь - придушу хозяина, - пообещал я, отступая на шаг. - Ну, не буду больше тебя задерживать. Доброй ночи.
Развернувшись, быстро потопал вниз, удивляясь, как высоко мы забрались - на самую верхушку холма. Где-то здесь заканчивался пандус, плавно перетекая в широкую мощеную брусчаткой дорогу. Внизу играл прибой, шум накатывающих волн был слышен даже здесь…
- Доброй ночи, ученик! - раздалось за спиной. - Сандора! Меня зовут Сандора ла-Мэль!
Ветер трепал мои волосы, рубашка быстро высохла, кожа покрылась мелкими пупырышками. Только возле таверны затуманенный хмелем и непонятной усталостью разум напомнил, что накидку я оставил на кусте. Но только решил, как следует выругать себя, будто в холодную воду окунулся. Кожу защипало, дыхание сперло…
Хлопнуло. Затрещал крошащийся камень, и через мгновение мир разлетелся на части. Кажется, меня подкинуло в воздух, перевернуло и отбросило в сторону. Затрещали ветки, клочья одежды и плоти оставались на обломках кустов.
Кровавый туман перед глазами рассеялся, и я увидел бескрайнее, не по-летнему холодное небо. Лицо горело, будто целый день провел на хлестком январском ветру. Боль растекалась по телу огненной рекой…
Надо мною склонилось знакомое лицо, обрамленное волосами цвета старой меди. В изумрудных глазах застыл страх.
- Ты жив? - голос звучал, будто из-под земли.
- Руку... дай руку!- просипел я, с трудом ворочая языком. - Мне нужно встать.
Не знаю, как, но ей все-таки удалось поднять меня на ноги. Боль была невыносимой. То в жар бросало, то трясло от холода. Царапины саднило, едва сдерживал злые слезы.
- Что случилось? - в глазах троилось, я видел дымящиеся останки здания на той стороне пандуса.
Вокруг творилось нечто невообразимое. Громко кричали женщины, кто-то звал стражу, умолял привести монахинь…
- Я увидела твою накидку, - слова полились из Сандоры потоком, - решила вернуть. Но когда сняла с куста, заметила, что листья пожелтели и осыпались, а земля потрескалась. Едва спустилась вниз, как один из трактиров разорвало в клочья! Ты стоял напротив и...
- Моркос! - сорванный голос Шэда больно резанул по ушам. - Раздери тебя собаки, куда ты подевался? Мы тебя обыскались.
Меня встряхнули, поднесли флягу к губам…
- Что вы делаете! - взвизгнула Сандора. - Не видите, он же ранен!
- Если мы его отсюда не уведем, станет гораздо хуже, - пообещал Шэд. - Да уйди ты, девка! Он тебе не заплатил, что ли?
Несмотря на ужасное самочувствие, я улыбнулся. «Сейчас подмастерью достанется…»
- Девка! - Сандра чуть ли не взвыла. - Да я дочь местного шерифа! У нас огромная усадьба на вершине холма. Крепкие стены, двери из дуба и зарешеченные окна…
- Наверно, задело ударной волной... Ладно, не стой. Шевели копытами! Я вывел ребят через черный ход, хорошо, что тебя заметил… Ну же, хватит зевать! Парни, тащите его.
- Я с вами, - Сандора поспешила следом.
- Еще чего! - рыкнул на девушку подместерье. – Брысь отсюда! Лучше скажи папаше, чтобы поднимал гвардию, Хранителей и всех местных бездельников, которых магами кличут.
- А кто ее назад отведет? - сил на возмущение у меня хватило. – Тут такое твориться…
- Да кому она нужна? Это нас прихлопнуть хотели. Девчонка - обуза. А нам нужно добраться к кораблю как можно скорее.
Я обернулся к девушке. Видел только ее смутный образ, но и этого тогда было достаточно.
- Иди. С нами, если верить Шэду, будет намного опаснее.
Девушка словно растворилась в ночи…
Где-то кричали Леор и Клэвис, несколько раз прорезался рев неистового Форада. Меня тащили, поочередно передавая из рук в руки. Наконец, зрение потихоньку начало возвращаться, и я сумел оглядеться. Мы бежали не по пандусу, как показалось вначале, а ломились сквозь задние дворы таверн и трактиров. Впереди колонны неслись Форад с Лестером. У обоих в руках по тяжелому колуну, которыми они разносили в щепу легкие заборчики и рубили кусты.
- Что за девица? – нервно хохотнул Клэвис, когда пришла его очередь помогать мне. – Подружка твоя?
- Да… нет! Не знаю! - меня болтало из стороны в сторону. Вдруг, вспомнилось кое-что очень важное: - Плащи, накидки... Где они?
- Тоже понял, да? - хмыкнул придерживающий меня с другой стороны Эйту. - Как только ты вышел, в таверну вломились трое магов! Они приказали сжечь наши сюроко и ждать сигнала.
- Сигнала? Какого сигнала? – соображалось мне в тот миг плохо.
- Неужели ты не услышал? – вновь ухмыльнулся Клэвис. - Кто-то в щепу разнес таверну, друг мой. Как раз ту, из которой нас увел Шэд.
Бум!
Мир вновь перевернулся. Я выскользнул из рук товарищей и пропахал лицом по траве.
Земля дрожала.
- Мать твою! – у нашего подмастерья был на диво зычный и звонкий голос. – Еще один трактир горит! Ну-ка, наддадим, ученики!
- Ты чего улегся? – закричал над самым моим ухом Эйту. – Спать на корабле будешь…
Я опять ничего не видел. Хлопал ресницами, но перед глазами была лишь пурпурная пелена. Ноги переставлял на инстинктах, опирался на товарищей, как на костыли. Никогда не чувствовал себя таким беспомощным и жалким! И что хуже всего – постоянно ждал сокрушающего удара…
Как это ни удивительно, но третий взрыв вернул мне зрение. Четкое, ясное, какое бывает лишь утром. Небо над островом заволокло черным дымом, ветер нес снежную крупу, что таяла, едва прикоснувшись к одежде, и крупные хлопья черного пепла. Крики не смолкали ни на мгновение.
- Со злости, куда попало лупят, - с каким-то обреченным удовлетворение пробормотал Шэд. Он подошел ко мне, посмотрел прямо в лицо, спросил: - Ну, что с тобой-то стряслось?
- Взрывом задело, - челюсть дрожала, слова давались с натугой. – В глаза будто перца насыпали…
- Чертовы ублюдки! – прорычал подмастерье. – Чуть первых моих учеников не угробили. Лестер – тебе особая благодарность.
Я глянул на болотного бастарда. Тот оставался холоден и беспристрастен. Только на лбу и щеках блестел пот.
Вскоре мы добрались до каменной набережной. К тому моменту остров пылал почти весь. Темное небо налилось кровью, волны с ревом обрушивались на пирс, вдали кричали, взволновано, морские птицы.
На набережной было не протолкнуться. Сюда, будто в единственное безопасное место на объятом огнем острове, стекались люди. Мужчины, женщины, дети. Многие – в чем мать родила. Одежда других потемнела от копоти и сажи. Люди кричали, плакали, звали на помощь и проклинали неизвестных злодеев.
- Нашли все-таки…
Я обернулся на голос. Там стоял Лестер. Он укутывал свой незабвенный сверток еще одной тряпицей и не переставал что-то тихо говорить. Не знаю, как в такой толпе ухитрился различить слова:
- …твари. Ненавижу. Ненавижу… даже здесь… Где… прятаться? …розы…
Шэд, волшебным образом перекрикивая толпу, загнал нас на корабль. Странно, но теперь эта плавучая гора не казалась мне такой крепкой и надежной.

Версия исправленная!

Мне показалось, что испортил текст с момента нападения и по убийство Неста (перечитал на свежую голову).
Нет, как мне кажется, необходимого "нерва". Думаю о том, чтобы переписать. Как оно со стороны? Стоит ли исправить?

***

К утру крики стихли, город, наконец-то, окутала тишина. Языки багрового пламени перестали лизать раскаленное небо, а тонкие струйки дыма медленно таяли под напором ветра. Маги сделали свое дело – усмирили огонь. Но горожане не спешили расходиться по домам. Домов, к слову, уцелело довольно много. Со стороны пожар выглядел гораздо страшнее. Так что в некоторых трактирах уже заблестел, робко, свет. Он не привлекал, не манил, как раньше…
Кое-где виднелись группы гвардейцев и Хранителей. Часто их сопровождали маги разных школ. С виду все улеглось, зато среди служителей Каолита кипел ожесточенный спор. Удивляюсь, как до рукоприкладства не дошло, настолько горячими были взаимные возражения. Маги обвиняли в невнимательности Хранителей, те, в свою очередь, пеняли примерно на то же самое магам.
Я стоял на палубе нашего судна, опершись локтями о борт. Тонкая тканевая повязка на глазах приятно холодила веки. Зрение вернулось полностью, но служительницы городского монастыря строго наказали не снимать повязку двое суток, делая исключения лишь на время сна. Хорошо еще, что ткань оказалась особой, поразительно тонкой.
Мы стали заложниками стихии. Шторм не на шутку разбушевался, отрезав пути отступления. Что поразительно – в бухте вода была спокойной
Два дня провели в каютах. Мастера запрещали выходить даже на пирс, а о визитах в город можно было забыть сразу.
Изредка тревожные вести приносил Шэд - измученный, донельзя усталый. Поиски особых результатов не давали. Выручили маги.
- По зданию ударили довольно мощным Ледяным Взрывом, - рассказывал подмастерье, склонившись над тарелкой с кашей. - Заклинание не самое сложное, но под завязку накаченное силой, что в разы увеличивало наши шансы превратиться в фарш. Мастер Этли уверен, что в подготовке удара участвовало больше трех человек… эх, нам бы ведуна сюда хорошего! Местный умелец тремя днями ранее преставился, а замену прислать не успели… вот ведь, мать их так, тоже скверное дельце! Ведун только помер, а у нас уже полгорода магией раздолбали… Нет, не чисто тут. Кабы не шторм, давно бы уже к Университету плыли…

Здесь стоит заметить, что наши маги не провялили к нам должного уважения – не раскрыли истиной природы удара. Много позже, мне довелось выяснить, что на острове был применен один из самых страшных подвидов магии: Насыщение. Магам Каолита разрешено пользоваться им лишь в случаях крайней нужды, и только на поле боя. Насыщенное заклинание убивает не десятки, а сотни, тысячи человек разом! Хотя, если не ошибаюсь, сейчас Насыщение запретили вовсе. Ведь мертвые пустоши Мискарелля – наглядная картина последствий таких ударов. Черная Некромантия, Насыщение, Наделение – это то, против чего бились наши предки во времена Бури...

Утром третьего дня, я вновь стоял на самом носу судна и глядел на изуродованный город. Зрачки вновь защипало, в ярости сжал резные перильца. Время от времени боль возвращалась, но влажная повязка и капли, взятые в монастыре, облегчали муки.
- Ну, как ты? - за моей спиной выросли Леор и Клэвис.
- Лучше не бывает.
- Ты чего такой хмурый? - усмехнулся Клэвис.
- Слезы водопадом хлещут. Гадкая повязка на лице просто бесит, царапины и порезы саднят, будто солью натерли. Вроде бы и есть хочу, а кусок в горло не лезет! Как, по-твоему, я должен себя чувствовать? Да еще и от вопросов голова вот-вот лопнет…
- Ну, вопросы не только тебя заставляют ворочаться по ночам, - проворчал Леор. - Мне вот тоже непонятно - когда мы, наконец, вернемся в Университет?
- Университет? – прыснул Клэвис. - На нас напялили одежду, превращающую плоть в гниль, неизвестные маги разнесли в пух и прах трактир, а двадцати три гвардейца погибли, во время облавы на ублюдков.
- Меня больше волнует, - я разозлился, - кто хотел нас пришлепнуть.
- Пусть над этим Совет голову ломает, - проворчал Леор. - Наше дело учиться и мечами размахивать, а вопросами магии должны заниматься маги.
- Ладно, хватит болтать попусту, - глаза Клэвиса опасно заблестели. – Лучше послушай, что нам Эйту рассказал! Оказывается, наш бастард прошлой ночью с корабля сбежал. Шэд его полночи разыскивал с Хранителями, а под утро вернулись ни с чем.
Не могу сказать, что такой фортель меня удивил. Вокруг Лестера Неста всегда вились загадки и тайны. Он сам был тайной. Непонятные слова на пирсе, этот сверток, нелюдимость и показная холодность к окружающим.
- Эйту какое-то время даже следил за ним, - продолжил Клэвис.
- Мать вашу, да вы – два самых больших проходимца, встречавшихся мне после Ромбада! – эти парни меня удивляли не меньше Лестера. – И я вас понимаю. Что может быть заманчивее тайн?
- Все что угодно, - насупился Леор.
- Ой, вот только не надо снова ныть! – отмахнулся Клэвис. – Не хочешь – не иди. Можешь сидеть в каюте и пускать ветры…
- А я не отказываюсь, - зануда перешел в наступление. – Да и как вы Лестера без меня найдете? Медальон-то, у меня…
Он снял с шеи удивительную вещицу. Гладко отполированный камень серого цвета на золотой цепочке. На поверхности камня, что очень сильно походил на мрамор, едва заметно сверкала багровая, чуть изогнутая стрелка.
- Что за чудо?
- Поисковый медальон, - пояснил всезнающий Леор. – Читал о них дома. Во времена Бури их было пруд пруди, да вот с годами подрастеряли. Одно из немногих изобретений Колдунов, которое удалось обратить во благо.
- А где его взял ты? – мне уже надоело удивляться тем утром.
- Свистнул у мастера Этли! – Клэвис самодовольно улыбнулся. – Не я, а Леор. Еще тут из себя святошу корчит…
- Ничего я не крал! - зануда ощутимо толкнул приятеля в грудь. – Просто когда мы бежали к кораблю, мастер обронил медальон… а я поднял.
- Как им пользоваться? – я осторожно снял чудо с его ладони. Камень был холодным, легким, в нем пульсировала сила, - чувствовал ее кожей.
- Не знаю, - пожал плечами Леор. – Он уже был настроен, когда попал ко мне. Нужно только следовать за стрелочкой, и когда Лестер окажется рядом – она загорится зеленым огнем.
- «Настроен»? – вот это меня шокировало еще больше. – Хочешь сказать, наш маг следил за Нестом?
- Верно, черти его задери! – Клэвис хохотнул. – Наш бастардик – диковинный зверь, раз его так опекают, а теперь еще и ищут.
- А вы не задумывались, что Нест очень важен для ордена? – такие мысли у меня и раньше появлялись, но теперь деталей в мозаике стало больше. – Может, лучше вернуть медальон мастеру Этли?
- Ты веришь в людей, Моркос, - очень странный тон был у Леора, когда он произнес это. – Будто и не в трущобах вырос, где каждый готов соседу в глотку вцепиться. Это удивительно.
- Не понял.
- Нас хотели прихлопнуть магией? – Клэвис тоже подрастерял веселый настрой. – А Этли кто? Правильно, маг. А, что если пляшет он не по нашу сторону залы?
- Он был с нами в трактире, - напомнил я. – Сидел за соседним столом. Разгадай неприятель маневр Шэда, и от мага осталась бы кучка пепла.
- Тоже верно, - согласился зануда. – Ну, как с корабля бежать-то будем?
- По швартовым. Эйту вчера так и сделал…

Через час после отбоя мы уже прятались за пустыми бочками и мешками с песком на пирсе. Зачем я пошел за Лестером? Он был мне интересен. Но это лишь повод, для столь рискованного поступка. Причины глубже и проще – хотелось заполучить почтового голубя дочери одного шерифа. Той, что с медного цвета волосами и глазами, словно два чистейших изумруда.
Отполированная сотнями подошв брусчатка освещалась редким, слабым светом. После погрома учиненного в городе, люди опасались появляться на улице после захода солнца. Фонарщики не были исключением, и Хранители Порядка собственноручно зажигали фитили и подливали жир в лампадки. Нам неразбериха была на руку, так как освещались теперь, только пандус и несколько самых оживленных переулков.
Стараясь слиться с плотной ночной тенью, я аккуратно нырнул в узкий лаз между тавернами. Парни последовали за мной. Место оказалось не самым приятным и чистым - под ногами, на сотни шагов вверх, протянулся сточный желоб. Сквозь покрытые ржавчиной и зеленой слизью решетки, была видна мутная вода, что стекала из таверн в море. Задержав дыхание, быстрым шагом пошел вверх. Повязку снял еще на корабле - ночью зрение привычно возвращалось, - пальцы скользили по заросшим мхом стенам, в нос волнами шибал смрад от горячих обмылков и человеческих испражнений. Лицо тут же покрылось испариной. Несмотря на омерзение и желание поскорее выбраться из узкого лаза, все мужественно терпели - тень надежно скрывал от возможных проблем, да и кто в здравом уме полезет в вонючие стоки?
Шли мы тихо, почти беззвучно. Оружия при нас не было, лишь у меня за голенищем покоился кухонный нож, а Эйту где-то раздобыл разбойничью дубинку, окованную медью. Да и доспехи решили не надевать.
Наконец, когда совсем уже решился сблевать, меня потянул за рукав Леор. Стрелочка на медальон изогнулась влево, кончик едва заметно позеленел.
- Идите без меня, - мой план был довольно прост, но друзей в тонкости решил посвятить только тогда. – Встретимся через три дома после того, который первым взорвали…
- Ты куда собрался? – удивился Клэвис.
- Мне нужен почтовый голубь.
Я осторожно перебрался на другую сторону пандуса и нырнул в сточную щель. Место здесь оказалось побольше, воняло поменьше, но и хлама хватало. Рассохшиеся бочки, овощные ящики, поломанные стулья и треснутые столешницы. Ноги скользили на картофельных отчистках, приходилось обходить обглоданные псами и крысами кости. Да, как оказалось, даже у самого прекрасного есть иная, неприятная сторона!
Вскоре подобрался к уничтоженному трактиру. Магический взрыв действовал в лучших традициях Великой Бури - много шума, разрушений, и горы трупов. Меня прошиб холодный пот, когда в шагах двадцати от остова разглядел оплавленное отверстие в граните. Вновь на глаза навернулись незваные слезы, несколько раз сильно кольнуло зрачок. Зашипев, я спешно ретировался с проклятого места. И вот что интересно, стоило снова нырнуть в узкий сточный лаз, боль и слезы как рукой сняло.
Ближе к вершине пробираться стало сложнее. Мелкие изгороди шиповника и палисады сменялись крепенькими заборчиками, увитыми плющом и ползучим горошком, а серый булыжник и дерево сменились на мрамор и дорогие лесные породы из северных тундр. Натолкнувшись на очередной кусок высокого забора, преграждавший путь по стоку, я, скрепя сердце, все-таки свернул к пандусу.
Оставалось только удивляться, что во время предыдущего визита в верхний город, не заметил всей его прелести. Аккуратные садики, окультуренные изгороди и высокие заборы из кованых решеток, скрывали от любопытных глаз дома местной знати. Оставались видны лишь хорошо освещенные черепичные крыши. Цвет их разнился, потому как зачастую черепицу покрывала глазурь. Жизнь на острове, должно быть, и вправду была сказочной, жаль, что именно наше появление превратило сказку в ночной кошмар.
Задумавшись, едва не пропустил нужный забор. Упершись взглядом в родовой герб, не сразу заметил, как с той стороны ограды вырос высокий страж в кожаных доспехах и с заряженным арбалетом наперевес. На поясе висел меч.
- Кто такой? - гаркнул страж, вскидывая оружие.
- Я с корабля, ученик из Университета, - нужно было поскорей заговорить незнакомца, чтобы не схлопотать бельт в пузо. – Сандора, дочь хозяина, помогла мне во время нападения в городе! Хотел поблагодарить.
- Вот еще! - прыснул страж. - Шериф и так два дня рвал и метал, когда узнал, где была его дочь во время нападения… Вали-ка ты отсюда, пока Хранители не нагрянули...
Он тряхнул арбалетом. Мне не оставалось ничего другого, кроме как, подняв руки вверх, отступить на шаг.
- Да не нервничай ты так, - выдавил слабенькую улыбку. - Просто предай ей письмо и все.
Я расстегнул плащ. В белоснежном конверте лежало написанное прошлой ночью письмо, к нему приложил парочку полновесных клюдициев, дабы конверт непременно дошел до Сандоры. Страж коротко кивнул, сунул конверт за пазуху.
- Слушай, - на моей правой руке был не большой браслет из янтаря, - а не мог бы мне достать… хм… почтового голубя?
Браслет напоминал мне о Квар-Муа, а голубь – о Сандоре…
Переведя дух, я неторопливо побрел обратно. Плащ щелкал на ветру, порывы несли запах соли и йода. В правой руке я нес клетку с сизым голубем, левой протирал слезящиеся глаза. Толи ветер нанес пыли, толи болячка давала о себе знать, но видеть стал хуже. Из-за призрачных туч выглядывал огрызок бледной луны, серебристые шляпки звезд едва заметно мерцали. Удивительно, но в верхней части города практически не было Хранителей Порядка. Лишь два раза мне приходилось вжиматься в узкие прорехи между домами, пропуская молчаливые патрули, и надеяться, что голубю не взбредет в голову закурлыкать.
Чем ниже спускался по пандусу, тем чаще приходилось прятаться в тени. А вскоре и вовсе вернулся в зловонный лаз. Но, не сделав и десяти шагов, замер на месте, как прибитый гвоздями. Немного впереди, в робком свете факела, у стены скрючились две фигуры. Разглядеть их как следует, не мог – фигуры скрывались за бесформенными балахонами. Зато кое-что услышал:
- ...не получилось?! - даже по этому обрывку фразы становилось понятно, что один из незнакомцев разъярен. - Ты же не думаешь, что хоть кто-то станет выслушивать оправдания? Тебя в порошок сотрут.
- Вот только не надо угрожать мне! – огрызнулся второй. Страха в его голосе не было, скорее – ярость. - Это их план дал трещину, никто не мог знать наверняка, что в последний момент они выберут другую таверну.
- Другую таверну? - говоривший вскинулся. - Ледяной удар, подготовленный тремя умелыми магами, должен был смести в море половину острова!
- Ты прав, магами, - капюшон на голове второго человека был странной острой формы. – Не путай их с Колдунами. Маги слабы и неумелы.
Под глубоким капюшоном пульсировали два голубых огонька. Я еще сильнее вжался в стену, волны непонятной силы, словно плетьми хлестали! Глаза наполнились слезами, тошнота становилась невыносимой. Вдруг, где-то выше зашуршали шаги. Знакомый голос произнес:
- Я видел, что он скользнул в эту щель между домами...
За моей спиной мелькнули тени.
- Бегите, идиоты! - не столько видел, сколько чувствовал своих друзей. Они только сунулись в сточный проулок, но я уже мчался к ним. Сапоги скользили по грязи, слезы навернулись на глаза…
Над головой с треском разорвался воздух, запахло озоном, страшно лопнула каменная кладка, обдав меня градом мелкой щебенки и пыли. Ударная волна швырнула на землю, перевернула несколько раз. Боль в глазах и голове стала невыносимой, сознание зависло над черной бездной беспамятства...
Цепкие пальцы сдавили левую руку чуть повыше плеча. Меня вытащили на лестницу, вздернули на ноги и несколько раз наотмашь хлестнули по лицу. Картинка перед глазами неожиданно стала непривычно четкой, резкой, наполненной невидимыми доселе тонами и красками.
- Жив? - испуганные глаза Клэвиса резко сменились холодной маской спокойствия Лестера Неста. – Что это у тебя в руках? Голубь? Зачем тебе голубь?..
Болотный бастард выглядел как ожившая статуя: левой рукой прижимал к груди сверток, в правой держал длинный стальной меч. Серо-зеленые глаза горели азартом и злостью. За его спиной переминался с ноги на ногу бледный Леор, рядом – Эйту с дубинкой.
- Быстро, ищите ближайший патруль! – Лестер толкнул в плечо Зануду. – Нужно поставить в известность магов…
- Колдуны на острове, - я сплюнул кровавую мокроту, - в проулке...
Договорить мне не дал топот подкованных сапог. Улицу быстро заполняли вооруженные люди в странных меховых куртках. Все с круглыми щитами, вместо мечей – дубины и топоры.
- Давайте на ту сторону, - неожиданно нашелся Клэвис, - там тоже проулок со стоком.

Кукловод



Клонер Фейк поморщился, когда капля горячего воска попала на пальцы. Он отнял печать от конверта, оставив стилизованный оттиск буквы «К». Шериф удовлетворенно кивнул и спрятал конверт в верхний ящик стола. Небрежным взмахом руки Клонер отослал двух дюжих гвардейцев, что в удивлении застыли на пороге его приемной и, едва воины скрылись за дверью, шериф немигающим взглядом уперся в столешницу. Зрачки остекленели, но губы продолжали едва заметно двигаться…
Толстый гобелен, скрывающий нишу в правой стене, едва заметно колыхнулся. Оправив дорогой дублет со вставками красного и лазурного бархата, Валиадо бухнулся в старинное кресло с резной спинкой и, закинув ногу на подлокотник, громко выдохнул. Ему удалось обвести вокруг пальца проклятых ищеек!
Кукловод со спутником не провели в Бухте и трех дней, когда гонец привез в городок приказ из Клэйтон Бирдж. «Живым или мертвым». Причем за голову опального Валиадо назначили приличное вознаграждение, ради которого многие душегубы из кожи вон лезли. Именно приказ толкнул кукловода на столь рискованный шаг - подчинить своей воле местного шерифа. Это разом избавило их многих проблем: ненужно было платить за постоялый двор и прятаться по сырым подвалам и амбарам от убийц и гвардейцев. Зато появился страх перед ведунами и магами…
Еще оставались тени. Они появлялись редко, приходили ранним утром и шелестели во мраке. Кукловод спал с тремя горящими лампами в комнате, но даже такого яркого света не хватало. Что делать с этой напастью – Валиадо не знал. Пока не знал.
От неприятностей другого порядка кукловода защищал мрачный великан Ларт Клогарт. Как раз в тот миг он занимался очередной бандой головорезов, явившихся в Бухту на поиски беглецов…

Четыре крытых повозки представляли собой эдакое подобие городской стены. На крыше одной из них сидел худой лысый мужик с арбалетом и, пуская кольца табачного дыма, таращился в ночь. Между повозками горел внушительных размеров костер, невдалеке от него громоздилась настоящая гора сухого валежника, а вокруг костра сидели вооруженные люди. Некоторые из них даже на ночь не снимали кожаных доспехов; женщины не были исключением. Шестой день они безуспешно прочесывали леса, насколько позволяла погода. Следов беглецов так и не нашли… Эти воины зарабатывали на жизнь тем, что, сбиваясь в группы, отлавливали беглых преступников и особо опасных разбойников. За многих полагалась приличная награда, так что эти суровые люди всегда оставались и при деле, и при деньгах. А здесь дело казалось легче легкого – подумаешь, беглый кукловод! Да еще и умом тронувшийся… Им доводилось убивать магов и ведунов. А однажды, даже контракт на поимку Колдуна выполнили.
Гвардейцы не подпускали охотников за головами к городам ближе, чем на лигу, так что пришлось разбивать лагерь у кромки леса.
Ларт угрюмо наблюдал за лагерем, притаившись в глухих зарослях шиповника. Его ладонь, размером с большую глиняную тарелку, легла на оголовье меча. Пускай кусты больно впивались шипами в тело, зато его здесь не мог разглядеть, даже зоркий дозорный. Цена ошибки – полуметровый арбалетный болт. Его нагрудник из прессованных слоев бычьей кожи не выдержит подобного удара, а умирать молодой воин не собирался. Действовать нужно было крайне осмотрительно.
Стараясь не создавать лишнего шума, Клогарт вылез из кустов. Присел на корточки и вытащил меч из ножен. Всего один негромкий стук оголовьем в щит…
Лес ожил, переодетые в форму гвардейцев наемники покинули свое убежище. Охотников за головами было не больше пятнадцати, в то время как наемников набралось почти три десятка. Все благодаря полному клюдициев сундучку шерифа! Их хватило с избытком, чтобы набрать достаточное количество мечей.
В ночи зло стукнул арбалет. Один из гвардейцев развернулся, и, с негромким всхлипом, повалился в траву. Ларт оскалился – за каждую смерть придется доплачивать, уже лучше, если все разбойнику полягут под мечами охотников.
Люди Клогарта осыпали лагерь градом стрел. Закричали раненые, кто-то ревел о перемирии и взывал к гласу рассудка; лысый мужик рухнул на землю, пронзенный тремя стрелами. Следом заполыхали повозки. Некоторое время разбойники носились по лагерю и добивали ошеломленных охотников. Те, откровенно говоря, разочаровали Ларта. Никакой выучки, никакой дисциплины. Стадо перепуганных баранов. Кое-кто все же ухитрялся отбиваться, даже четверых головорезов убили, но надолго запала не хватило. Вскоре, все было кончено. Повозки тлели в ночи, над разоренным лагерем кружил пепел.
Ларт остался доволен проделанной работой. Потеряли восьмерых человек, но это не страшно. Денег хватало, а жалеть наемных убийц он не собирался. Можно было смело рассчитываться с главарем отряда и отправляться в Бухту. В трактир или же дом терпимости, где он проводил большую часть свободного времени.
- Что здесь происходит? - нежданно-негаданно за спиной Ларта раздался удивленный возглас.
Человек в мундире Хранителя Порядка соскочил с лошади. В одной руке у него был факел, другу положил на обух боевого топора. Немолодой воин быстрым шагом подошел к разоренному лагерю. Взглянув на скорчившуюся в луже крови женщину, он обомлела.
- Кто позволил? – взревел Хранитель, выхватывая топор. – Вы что, с ума происходили? Где капитан гвардии?
Ларт вздрогнул. Он и забыл, что хитроумный Валиадо велел нарядить разбойников в гвардейские мундиры! Вот почему Хранитель не побоялся спешиваться в окружении вооруженных мужчин. В кармане у великана лежало письмо, написанное шерифом Мелкой Бухты и заверенное печатью Каолита. Но стоило Клогарту сунуть руку в карман… он заметил на пальцах Хранителя три серебряных кольцо.
Изгнанный из ордена воин потерял рассудок. Швырнув измятую бумагу в траву, он в четыре удара поверг Хранителя наземь. Пятый удар отсек оглушенному воину кисть, шестой - лишил жизни.
«Вы отняли у меня кольцо!.. Отняли меч!.. Разрушили мечту!..»
Он остановился, когда понял, что рубит землю. Земля, на три шага вокруг, покрылось кровью, а от Хранителя остались лишь безформенная туша.
Слезы брызнули из глаз Ларта, он упал на колени, откинул перепачканный кровью меч. Рыдания сотрясали его, он с корнями вырывал пучки жухлой травы.
Много повидавшие на своем веку наемники, молча стояли в стороне. Они не осмеливались даже рта раскрыть, настолько страшен в своем безумии был Клогарт. Просто стояли и ждали, пока к нему вернется рассудок.

- Убил? – Валиадо не хотел верить в услышанное. – Зачем? Почему? У тебя ведь были бумаги!..
Ларт Клогарт стоял перед ним невозмутимый, как скала. Лицо в запекшейся крови, одежда перепачкана глиной, в волосах застряли сухие стебли травы. Руки великана по локоть в земле, несколько ногтей сорванным до мяса. В глазах - спокойствие.
- Он не поверил, - ровным голосом проговорил он. – У меня не осталось выбора.
- Дурак, какой же ты дурак! – застонал кукловод, ухватившись за голову.
- Прости, Валиадо, - Ларт неловко поклонился. – Я виноват. Впредь буду осторожней и рассудительней.
- Уходи, уходи с глаз долой! – махнул Валиадо. - Если понадобишься, я тебя найду. Ну что за человек...
Кукловод не мог видет той холодной улыбки, что играла на губах Клогарта, когда тот выходил через заднюю дверь во двор.
Валиадо сжал голову ладонями. «Если меня не прикончит Каолит, эта образина точно доконает…»
- Нужно бежать, - он встал. – Нельзя медлить. Смерть Хранителя непременно привлечет ненужное внимание.
Он набросил на плечи плащ, нахлобучил широкополую шляпу с мягкими краями, какие так любили носить купцы на юге, торопливо засеменил к выходу, спуская шерифа с мысленного поводка.
«Ему понадобится не меньше дня, чтобы очухаться. Надеюсь, за это время найду выход из западни!»
Валиадо выскользнул на улицу и поспешил на рыночную площадь. Пусть там и шумно, зато многолюдно и безопасно.

***

Охваченный спешкой и страхом, кукловод не заметил притаившегося возле амбара невысокого толстячка. Одет он был неприметно: дорожная куртка, штаны из мешковины, на ногах - крепкие ботфорты, таких странников в каждом городе полно. На мясистом лице читалось горькое разочарование.
- Чем ты занимаешься, несчастный? - горько выдохнул толстяк, по привычке поправляя небольшую сумочку на поясе. - Разве ж для этого я тебя спас?
Вздохнув, Риасс нырнул в людскую толпу. Ему хотелось поскорее отыскать кукловода, пока тот не натворил новых бед. «Или пока его не заполучили другие силы!»
Толстяк покосился на угол амбара. Там, куда падала тень от покатой крыши, колыхался едва различимый силуэт.
Тихий шелест чудесным образом перекрывал даже шум толпы:
- Он… наш...

Моркос



«Проклятье! Как здесь что-то можно найти?..»
До сих пор не могу понять, какому тугодуму пришло в голову выстраивать такие запутанные коридоры: с бесконечными лестницами, сквозными пролетами, кучей дверей и крытыми мостами. Может быть, для молодых магов это нормально, а я там чуть с ума не сошел! Башни, башни, башни… ни указателей, ни людей. Можешь бродить по коридорам хоть всю жизнь напролет! Хорошо еще, что света здесь в избытке.
Уставший и озлобленный, я шел по очередному мосту. Над башней, к которой направлялся, клубился пар - чем не «Алхимический Блок»? Вот только со стороны эту башню видно не было...
Мост продувался со всех сторон. Порывы сильные, колючие. Как говорил старый лодочник: Дыхание Фростдрима. Волшебные огни в лампадках испуганно трепетали, где-то под треугольной крышей опасно скрипели балки и черепица.
«Вот сейчас как рухнет на башку все это дело!»
Поскорее добежал к двери и скользнул внутрь башни. Здесь сильно пахло сыростью. Света было значительно меньше, да и выглядело все каким-то ветхим. Всюду полки, старые сундуки, выгоревшие гобелены…
- Ты что здесь делаешь?
Я обернулся на голос и словно дубиной по лбу получил. Еле удержался на ногах, ухватившись за старый канделябр без свечей. Передо мной стояла невысокая, худая девушка с роскошной копной иссиня-черных волос. На ней было коричневое платье с глубоким вырезом, в руках - большая свеча. Девушка излучала силу.
- Повторяю для глухих: что ты здесь делаешь? - голос у нее оказался на диво низким, с повелительными нотками.
- Я из ордена Стали, - слова давались с трудом. - Ищу алхимическую лабораторию.
- Правда? - она вела себя странно. - Красноглазики совершенно в другой стороне…
Хотел было выругаться, но… заметил странное марево над ее головой. Буйство цветов, красок, яркие всполохи и рваные куски мрака. Я узнал ее.
- Я тебя помню. Это ты на Испытании устроила черт знает что!
Молодая Колдунья, так впечатлившая моего соседа-ведуна. Сила ее и вправду поражала.
- Да, было такое, - она самодовольно ухмыльнулась. - Как потом наш грандмастер лютовал!
- А что это за башня? - я огляделся. - Похоже на кладовую с хламом.
- По сути - кладовая и есть. Давай-ка, я тебя к алхимикам отведу. А то будешь до утра их искать. Я, кстати, Тайдеона Халбиб.
- Моркос.
Мы вышли на улицу. Ветер вмиг растрепал волосы моей спутницы, задул свечу. Тайдеона хмыкнула, что-то негромко прошептала. Меня бросило в жар - она занималась колдовством! Никогда бы не подумал, что доведется вот так идти бок о бок с настоящей Колдуньей. Они представлялись мне жуткими чудовищами вроде кронов, а она… Тайдеона Халбиб была красавицей. Стройная, грациозная, с большими карими глазами и пухлыми, чувственными губами. Оливкового цвета кожа, буйные курчавые волосы… Но, несмотря на весь блеск и шик ее облика, Сандора вызывала во мне более глубокие чувства. Здесь сладострастно урчала плоть, на острове - приятно щемило сердце.
- Почему никого нет в башнях? - я решил нарушить молчание.
Тайдеона молча подняла к небу указательный палец. Немного помолчала, произнесла:
- Погоди немного… - вдруг ветер стих. Нет, он по-прежнему свистел в щелях и раскачивал балки, но мы перестали чувствовать порывы. Девушка пояснила: - Создала защитный кокон. Нас такому на пятом курсе учат, но я это все уже на втором умела… О чем ты там спрашивал?
- Э… а почему никого нет в башнях? - мне еле-еле удалось отойти от ее фокусов. – Сколько слонялся по коридорам, ни одного ученика так и не встретил.
- Запрещено после ужина выходить из комнат, - Тайдеона хитро улыбнулась. – Многие и вправду сидят тихо, как мышки.
- А ты?
- Мне разрешено больше, чем другим. Чистокровная Колдунья, сам понимаешь… Могу изредка делать то, что хочу. Встречаться с парнями, например. У меня дома, в Карохаре, в этом нет ничего постыдного! А тут все корчат из себя недотрог и святош… А зачем тебе логово Красноглазиков?
- Красноглазиков?
- Увидишь - поймешь. Что, говорю, тебе от них нужно.
- Какие-то капли. Меня ведовской дар корежит последнее время, вот и отправили к мастерам алхимии.
- Ведун? - девушка оценивающе на меня посмотрела. - Не похож. Они обычно выглядят заморышами. А ты ничего так, здоровенький…
Мы прошли через три башни, так и не встретив ни души. Моя спутница болтала всю дорогу, хвасталась и хохотала. Вообще-то, если бы она не была столь привлекательна собой и талантлива, могло показаться, что ей просто не хватает нормального общения…
Наконец мы добрались-таки до алхимической лаборатории. Башня отличалась от других - неведомые зодчие высекли ее прямо в скале. Окон почти не было видно, зато из печных труб снопами курился дым. У фасада громоздились бочки и оббитые жестяными полосами ящики, с которых ветер сорвал холстяные тенты.
- Это здесь, - Тайдеона задула свечу и прислонилась к стене. - Бывай, Моркос. Приятно было прогуляться! Может, мой горе-ухажер уже доплелся к складу…
Я подождал, пока она скроется во тьме и только тогда постучал.
Едва отворилась дверь, в нос ударил едкий, кисло-сладкий запах. На пороге вырос невысокий паренек. В жуткого вида балахоне из кожи, на ногах - сапоги на высокой деревянной платформе. Судя по удивленному и чумазому лицу юнца, в лабораторию нечасто наведывались незваные гости. Впрочем, держался он вполне дружелюбно.
- Привет, - я протянул ему свиток с просьбой о помощи из монастыря. - Мне нужен мастер Тельхрами.
- Ага, один момент! - парень взял свиток и скрылся в недрах лаборатории.
Не дожидаясь приглашения, последовал за ним и оказался в самом странном месте, в котором доводилось бывать. Больше всего оно напоминало мозаику, собранную из всего, что можно найти в Обжитых Землях. Правда, лаборатория не казалась такой уж большой, но из-за непомерного количества разнообразного хлама и рядов стеллажей складывалось ощущение, что находишься в лабиринте. Каменный пол покрывал толстый слой песка, вдоль стен рядами стояли бочки.
- О, так вот кого к нам прислал почтенный Тарий Лавитри!
Ко мне приближался невысокий, лысоватый мужчина с изрядным брюшком. На нем была белая рубаха, поверх нее - толстый кожаный фартук. Подковыляв ко мне, мастер добродушно улыбнулся и протянул руку:
- Рад приветствовать в нашей лаборатории! - в рассеянности он забыл снять толстую кожаную перчатку, к слову сказать, сильно испачканную маслом. - Что, молодой человек, проблемы с глазами?
- Не то слово. Боли просто невыносимые! Ведовской Дар мешает тренироваться…
- Так у тебя смешение даров? - он вытер свитком перчатки и сунул скомканную бумагу в карман. - Редчайшее явление. Еще и изрядно друг другу мешающие подвиды дара… интересно.
Не давая слова вставить, ухватил меня под локоть и потащил по лабиринту, на ходу сшибая старые глиняные кувшины, переворачивая плетеные корзины со всяким хламом и разгоняя басовитым голосом некстати подвернувшихся учеников. Несмотря на бешеную спешку, я заметил, что большинство из них - сущие дети. Ребята были в простых серых балахонах, а на девочках красовались коричневые сутаны. У тех, что постарше, одежда оказалась иной - те самые жуткие кожаные одежды. Еще стало понятно, почему Тайдеона называла их красноглазиками…
Наконец, когда мы достигли противоположного конца лаборатории, мастер немного сбавил шаг и, борясь с отдышкой, зычно гаркнул:
- Лора! - из-за угла стеллажа с доброй сотней мензурок показалось удивленное лицо молоденькой девицы. - Эссенцию Краала, морские капли и мое любимое ситечко!
- Сюда? - робко пискнула девушка, неуловимым движением натянув на голову вязаную шапочку. - Я мигом…
- Не сюда, глупое дитя! - отмахнулся мастер, снимая с пояса связку ключей. - В мой кабинет. Да, кстати, пускай Демис принесет пару свечей и ведерко со льдом. И не снимай шапку, пока в лаборатории находишься! А то к матери отправлю…
В кабинет мастера вела крошечная круглая дверка, которая настолько хитроумно была упрятана в стену, что я поначалу принял ее за обыкновенную неровность кладки.
- В моем кабинете слишком много всякого… - словно прочитав мои мысли, пояснил алхимик. Разговаривал он странно, постоянно недоговаривая предложения и сглатывая окончания некоторых слов: - Два десятка лет собираю всевозможные ингредиенты. Даже к Хехору добирался! Да что там, мне и с севера кое-что перепадало…
Дверь со скрипом отворилась. В небольшой каморке, что и кабинетом назвать нельзя, оказалось на удивление чисто; повсюду царил порядок. На подвесных полочках, что занимали все пространство стен, покоились старинные кувшины, с запечатанными воском горлышками; шкатулки сменялись рядами бумажных конвертов, колб и глиняных баночек.
Помимо узкой кровати и круглого стола, мебели в кабинете не было. Лишь пара тяжелых сундуков, окованных бронзой, да четыре пюпитра, на которых покоились фолианты.
Несмотря на внешний порядок, в покоях мастера Тельхрами висел тяжелый запах пыли и сырости.
- М-да, - протянул алхимик, недовольно скривившись, - давненько я здесь не был. Предпочитаю спать и работать в верхней части башни. Там, знаешь ли, воздух такой свежий!
Он неторопливо прошествовал к столу и, усевшись на стул, критически оглядел разбросанные на столешнице бумаги.
- Даю руку на отсечение, Лора сюда даже не заглядывала! - недовольно пробурчал мастер, вытаскивая из-под груды скомканных пергаментов большую алхимическую ступку из красного дерева. - Сейчас, подождите немного, молодой человек, мне поднесут необходимые ингредиенты. Мои капли всегда пользуются спросом. Скажу без ложного хвастовства, я - лучший алхимик в Каолите.
- Хорошо, если так, - я уселся на застланную старым коричневым пледом кровать.
Меня эта проблема нешуточно тревожила, ибо ослепнуть к тридцати годам не хотелось совершенно. Но, с другой стороны, все мои друзья, да и мастера в придачу, твердили, что ведовство - гораздо полезнее Зова.
- Переживаете? Не стоит! - мастер Тельхрами словно прочитал мои мысли. - Потеря зрения в вашем случае - дело добровольное и…
Он не успел договорить, так как в комнатку вбежал высокий, конопатый юнец. Демис, если не ошибаюсь. Поставив на пол небольшое ведерко со льдом, он протянул мастеру деревянную коробку. Коротко кивнув, алхимик жестом отослал паренька. Тот, торопливо отступая к дверям, не переставал пялиться на нас, из-за чего чуть не сшиб зазевавшуюся у входа Лору. Вместо этого пострадало содержимое корзины с крупными черными ягодами и бутылка пахучего масла.
- О, несносное дитя! - покачал головой мастер Тельхрами. - Ты почему не убиралась в моем кабинете? Все пылью заросло.
- Вы ж мне ключи не даете! - насупилась девчушка. - Дважды просила! И это только на прошлой неделе. Дядя, вы никогда меня не слушаете!..
Девочка казалась очень забавной. Крупные глаза, пухлые щеки, тонкий нос. Из-под вязаной шапочки выбивалась роскошная, толщиной с запястье, золотистого цвета коса. Лора пыталась казаться строгой и взрослой, ей это неплохо удавалось.
«Интересно, какими дети будут у меня? Думаю, довольно милыми внешне, со скверным характером и волосами цвета меди».
Усмехнувшись таким мыслям, я отвернулся. Уж лучше разглядывать убранство кабинета…
Поражали воображение многочисленные шкатулки: от старинных, изготовленных еще из поделочной кости, до современных, медно-серебряных чудовищ, что дворцами возвышались над своими более скромными соседками.
Нашел я и полку с книгами. Фолиантов было много. Все в твердых переплетах, с цветными бирками на корешках. Одна книга заинтересовала больше других. Аккуратно снял ее с полки - пальцы ощутили холодный металл. С удивлением обнаружил, что переплет целиком состоит из покрытой узорами бронзы. Расстегнув пряжку и откинув крепкий кожаный ремешок, раскрыл книгу…
Вначале показалось, что это древний словарь с алфавитом забытых народов, но среди мешанины закорючек и каких-то палочек попадались и наши, хорошо знакомые буквы. В самой середине книги, где наружу пробивались стяжки медной проволоки, неизвестный автор нарисовал довольно подробную карту Обжитых Земель - мне было с чем сравнивать, так как за время странствий успел повидать несколько карт. Но здесь имелись отличия.
Во-первых, на карте присутствовал изрядный кусок южного Хехора, что само по себе непривычно и даже странно - в такие дебри не забирался ни один землеописатель. Во-вторых, от берегов Фростдрима к Мискареллю протянулся внушительных размеров перешеек, что здорово походил на мост…
- Изучаете карту Сэмелиди? - я и не заметил, как за моей спиной вырос мастер Тельхрами. - Отличный землеописатель был! Жаль только, сгинул где-то в Вурды-Дуоне…

Сэмелиди Баль-Атын.
Для многих он до сих пор остается безумцем, оставившим после себя довольно спорные записи об устройстве мира. Для меня – величайший путешественник, появлявшийся когда-либо в Обжитых землях. Труды его, быть может, еще спасут всех нас, но в те годы их ценили немногие.
Из книг узнал, что когда Сэм нарисовал ту карту, он был еще чертовски молод, хоть и успел побывать почти во всех важных районах Обжитых Земель. Карты, составленные им, всегда самые точные, описания жизни – самые близкие к правде. И это притом, что свои странствия Сэм начал еще в шестом году Нового Времени! Но вот тот перешеек… эта тайна не раскрыта и по сей день. Хотя, как утверждали друзья и спутники великого землеописателя, последние годы жизни он вел себя довольно странно. Стал дерганным, постоянно бормотал себе под нос, чурался старых друзей и знакомых. Я не исключаю, что Сэммелиди просто потерял рассудок. Он видел много смертей, путешествовал по дымящемуся Мискареллю и два года прожил в глубине Хехорских топей…

- Понятно, - я с грохотом захлопнул книгу. - Ну, так что там с каплями?
- Ах да, капли! - мастер Тельхрами направился к столу, где уже вовсю булькала вода в реторте над необычной спиртовой горелкой. Капельки выпариваемой влаги собирались в перегонном кубе и стекали в фарфоровое блюдце.
Бухнувшись за стол, алхимик неторопливо открыл деревянный ящичек. Аккуратно подхватив маленькую бутыль, он ногтем сковырнул печать…
Я почувствовал, как желудок завязался узлом. Над горлышком поднималась струйка черного пара. Скручиваясь жгутами, устремлялась к потолку, обвивая, подобно змее, деревянные балки и крепления. Комнату наполнил запах мертвечины и тлена.
- Что… что это такое? - приходилось сдерживаться, чтобы не выскочить вон.
- Обыкновенная эссенция, - невозмутимо пояснил алхимик, добавляя по капле содержимое бутылки в воду.
- С ней что-то неладное! Видны следы этой… как ее… - я не сразу вспомнил название. Уроки ведовства начались совсем недавно, а так как приходилось брать все знания из книги, многое забывал. - О, точно! Порча!
- Вы изучаете гирбологию? - поинтересовался мастер Тельхрами, наблюдая, как бурлящая вода меняет цвет, превращаясь в непонятную алую жижу. Капли на стенках куба также потемнели. - Вам рассказывали о ядах и ядовитых растениях? Яд может убить, а может и спасти. В алхимии действует тот же принцип. Даже самому мерзкому, темному и злобному существу алхимик может найти достойное применение…
Только теперь я поверил в россказни, что под Университетом есть тайный бестиарий. Раньше мы неоднократно хохотали над Леором, который уверял нас в этом. Стало быть, многие байки на проверку могут оказаться реальными.
Тем временем алхимик погасил горелку и теперь, склонившись над ретортой, бросал в бурлящую жидкость кубики льда. Цвет субстанции постепенно терял алый оттенок, становился бледнее. Миазмы зла, что заполняли комнату раньше, рассеялись. Остался лишь гаденький привкус на языке.
- Ну вот, - мастер Тельхрами аккуратно разливал получившуюся смесь в небольшие бутылочки, затем добавлял очищенную воду из блюдца. - Ваши глазные капли готовы. Они не только снимут болезненные ощущения после контакта с колдовством, но и помогут сохранять обыкновенное зрение как можно дольше.
- Обыкновенное? - спросил я, рассовывая бутылочки по карманам.
- Да, - улыбнулся алхимик. - Многие добровольно отказывались от этого, - он коснулся своих глаз, затем поднял руку и коснулся виска, - чтобы внутреннему зрению ничего не мешало. Выбор всегда остается за ведуном: видеть мир по-настоящему или же довольствоваться его отражением в неспокойной воде. Запомните: по одной капле, едва почувствуете жжение.

Сегодня ничего сделать не могу - отхожу от праздников, да и торт надо
на вечер забацать.

Пора уже разбавлять повествование, а то может скучновато получиться.

***

Контраст был поразительным. Двумя днями раньше мы отправили в вечное плаванье тела Лестера Неста и Тервиса Заррета, а сегодня, сидели за застеленными белоснежными скатертями столами в обеденном зале. Ярко полыхали свечи в канделябрах, прибывшие из припортового городка музыканты наяривали на скрипках знаменитую песню «Рыжая Элли», рабочие замка на стенах развесили старые, но от этого не менее прекрасные гобелены. В зале было шумно, тепло и крайне уютно. Столы расставили так, чтобы получился большой квадрат. Внутри квадрата восседали за круглым столом мастера. Там же находился и настоятель Дахтер в праздничном, бело-голубом дублете, но с постным, недовольным лицом.
Клинков завели в зал первыми, рассадили за уставленными яствами столами, велели ничего не трогать, пока не закончится представление. Следом явились алхимики - в забавных сюртуках и вязаных шапочках. Оставались только маги…
Первый год учебы подходил к концу, тем вечером нам предстояло получить мечи и первые кольца, - медные.
Заготовки сдали еще на прошлой неделе, причем я не стал исключением. Чувство скорого празднества немного заглушало волнение. Перед глазами до сих пор маячил образ лодки, теряющийся в бушующем море…
Тервис покончил с собой, едва пришел в сознание - перерезал горло осколком глиняной тарелки. Его нашли залитым кровью, с пузырями алой пены на губах.
«Чертова шкатулка, - я сорвал виноградинку с грозди и повертел в пальцах. - Десять человек в трактире, отряд гвардейцев, Лестер, подмастерье Заррет… сколько народу погибло!»
Сок и сладкая мякоть брызнули на скатерть. Пальцы вытер об подол рубахи.
«Хуже всего, что проклятая хреновина теперь у Мелгера…»
Он постоянно носил ее с собой. Так же, как делал Лестер. Только вместо того, чтобы заворачивать в кусок ткани, прятал в небольшую сумку. Вот и сейчас Мелгер держал левую руку на ремешке с пряжкой, а правой поглаживал оголовье меча.
Двери беззвучно распахнулись, и в зал вошли молодые маги. Их мантии переливались цветами разных школ - я в этом плохо разбирался, но цвета, кажется, соответствовали стихиям. Некоторые, правда, носили мантии белых и желтых цветов. Мастера как один вырядились в комбинированные одежды: длиннополые куртки, свободные штаны и жилеты с капюшонами. Шли гордо, с нескрываемым величием.
От общей группы отделилась одна фигура. Я сразу узнал ее - колдунья Тайдеона. Из всех, эта девушка не надела таинственный капюшон. Волосы ее оказались прямыми и спускались темным водопадом чуть пониже пояса. Как она смогла превратить копну буйных кудряшек в такое послушное чудо - не представляю.
- О, кого я вижу! - улыбнулась колдунья. - Моркос-ведун.
Вблизи ее мантия отличалась от одежд других учеников. По всей длине лифа вилась искусная вышивка, а рукава были подколоты булавками с драгоценными головками. Да и мантия не касалась пола, а маняще заканчивалась, едва закрывая колени.
Тайдеона без обиняков уселась между мной и опешившим Мелгером.
- Лаббер! - на ее крик повернулся один из подмастерьев. Он скинул капюшон. Чуть вытянутое лицо, глубоко посаженные глаза карего цвета, ямочка на подбородке, темные волосы… он казался излишне смазливым. Да еще и губы надул, как обиженный ребенок. Колдунья прокричала: - Я не хочу сидеть за столами магов. Мне больше нравится общество настоящих мужчин.
Она обняла нас за плечи.
- Как знаешь, Тай, - буркнул подмастерье и набросил на голову капюшон.
Едва молодой маг отошел от нас, колдунья убрала руки и зашлась звонким смехом. Другие ученики то и дело оглядывались на нее, о чем-то негромко перешептывались. Явно не одобряли поведение однокашницы.
- Думаю, это его немного встряхнет! - Тай утерла кружевным платочком слезы в уголках глаз. - Такой ревнивый, такой ревнивый!
- Жестоко ты с ним, - я покачал головой. - Да и остальных приложила недурно.
- Пусть их… - она махнула рукой. - Все равно меня не любят… ну, за исключением милашки Лаббера Солье. Тот еще с Карохарских Садов ко мне неравнодушен… Эх, было время! Увитые розами беседки, прозрачные вода в бассейнах, тайные лавки в зарослях сирены… Ну, да что с Лаббера взять? Избалованный ребенок богатых родителей… Прямо, как я!
Она вновь засмеялась. Мелгер покосился на новую знакомую. Он всегда вел себя излишне чопорно и придерживался общепринятой морали. Тайдеона его явно шокировала.
- Ученики! - громогласный возглас Дахетра Соргана заставил всех замолчать. Даже музыканты перестали петь о похождениях любвеобильной Элли. Настоятель встал, поднял серебряный кубок над головой: - Сегодня мы пьем за тех, кто больше никогда не будет сидеть с нами за одним столом. За тех, кто не выпьет чарку вина с братьями. За тех… кто ушел навсегда. Лестер Нест, Тервис Заррет!
- Тервис! Лестер! - громко прокричали ученики и подмастерья.
- А теперь, время смеха и радости, - Дахтер осушил кубок. - Грандмастер Лавитри, грандмастер Таор!
Рабочие вкатили в зал две накрытые плотной тканью телеги, как показалось вначале. К одной подошел Тарий, к другой - глава магического ордена. Эклид Таор оказался огромным, грузным стариком с плечами молотобойца и длинной, завитой в три косички бородой. До этого дня я его ни разу не видел.
- Мне всегда казалось, что наших грандмастеров перепутали местами, - хихикнула колдунья. - Ваш - красавец, каких еще поискать, ну вылитый маг. А наш… ему бы дубину, меховой тулуп и хоть сейчас в разбойники!
Мелгер недовольно засопел, покосился на девушку так, словно от нее дурно пахло. Та не обращала на него никакого внимания.
- Ну, ученики, начнем! - у Эклида Таора голос оказался дивно высоким. Даже смешно немного стало.
Здоровяк сорвал покрывало с телеги. Конструкция сильно напоминала дикобраза: множество тонких деревянных жердей, прикрепленных к массивному основанию, у кончиков жердей - медальоны на цепочках.
- Уставар Зартан! Прими свой медальон…
Это заняло очень много времени. Не знаю, зачем понадобился такой долгий ритуал, но я успел чертовски проголодаться, когда последний из молодых магов получил отличительный знак ордена.
С нами дело обстояло значительно проще. Тарий аккуратно снял покрывало с огромной, кованой подставки для мечей. Будущие Клинки просто подходили и забирали каждый - свой. Там же, в небольшом медном ларце, лежали кольца.
Кинжал мне принес Шэд. Простое оружие, в ножнах из полированного дерева. Обмотанная шершавой кожей рукоять, лезвие тонкое, с оттиском нашего оружейного мастера.
- Сталь - лучшая, - коротко бросил подмастерье. - Но не забывай чистить и натирать клинок маслом…
Наконец-то принесли настающую еду! Мясо вареное, жаренное, тушеное с овощами и в сладкой подливе. Курица, говядина, свинина, рыба… мд-а, сейчас о таком изобилии только мечтаю…
Кажется, я обгладывал кроличьи ребрышка, когда восточная стена обеденного зала превратилась в пыль и щебень. Камни недурно исполнили роль снарядов - головы некоторых учеников разлетались на части, как переспелые тыквы. Скамейка вылетела из-под задницы, я рухнул на Тайдеону, сверху нас припечатала тяжелая столешница… может, только это и спасло.
Из-под обломков нас вытащили ученики. Судя по оружию в руках - из нашего ордена. Всех, с головы до ног, покрывала толстым слоем каменная пыль.
- Мать… - Мелгер прижимал ладонь к рассеченной брови, - что это было!?
Воздух разорвал жуткий треск, сноп ярко-алых молний устремился прямо в стенную пробоину. Следом полетели огненные шары, что сжигали на своем пути частицы пыли и оставляли дымный след. Замок тряхнуло, заскрипели дубовые балки.
Я вытащил кинжал. Ведовское зрение помогало видеть даже сквозь пыльную завесу, и картина поражал своей чудовищностью. Под камнями, обломками столов и лавок, лежали мертвые ученики. Десятки. Кровь текла по камням ручьем, скапливалась в углублениях.
У пролома высились четыре фигуры в облачении магов. Они высматривали кого-то в ночи…
Один выставил перед собой руку - воздух перед ним задрожал, из марева вырвалась ветвистая молния. На улице раздался хлопок.
- На улицу! - по залу метался Тарий Лавитри с мечом наперевес. - Уходим из зала!
Не знаю, что было дальше.
Очнулся, когда людская волна втащила нас в коридор, едва не размазав по стенам. Пальцы мои жестко сжимали запястье колдуньи, Мелгер трусил следом; лицо его превратилось в страшную маску из крови пыли.
- Это за мной! - зашипел он мне в ухо, когда все остановились перед воротами. Ждали, когда поднимут решетку. - Слова Лестера… они пришли! Колдуны! Это они…
- Нет, - я покачал головой. - У Тайдеоны другая аура. Она чем-то схожа с магической, только гораздо сильнее. А тут… я не уловил ни запаха, ни увидел вязи. Только страшный удар по мозгам.
Решетку подняли и мастера вывели всех во внешний двор. Земля во многих местах изрыта взрывами, превратилась в запекшийся шлак, над ней поднимался пар. Повсюду валялись обугленные трупы, кажется, я даже раздавил чей-то череп…
- Гляди! - Мелгер оббежал меня с левой стороны и указал на мертвое тело меж двух полыхающих березок.
На мертвеце был меховой доспех, рядом лежали топор и круглый щит. «Точно такое же облачение, как и на ублюдках с острова Сирен! - я испуганно поглядел под ноги. Всюду – останки, части амуниции и оружие. - Откуда их столько? Как они попали на остров?..»
Мы бежали к причалу. Где-то вдали кипел магический бой, остров трясло и земля, казалось, ходила волнами. Огонь, взрывы, треск молний… Это похоже на сумасшествие!
- Твари! - Тайдеона всю дорогу крыла нападавших самой отборной руганью. - Моркос, мать твою, отпусти меня! Я покажу этим верблюжьим плевкам, что может разозленная колдунья…
- Тай! - откуда ни возьмись, выскочил Лаббер Солье. Он изрядно прихрамывал, но сквозь толпу прошел тараном. - Тай, ты жива?
- О, дорогой! - девушка освободилась от моей хватки и бросилась к парню в объятия. - Я так испугалась, так испугалась…
Колдунья ухитрилась высунуться из-за плеча подмастерья и показала мне язык. Она игралась! В такой-то момент!
- Ненормальная, - пробурчал Мелгер. - Смотри, вон там, твои дружки!
Хван, Леор, Клевис, Форад, Эйту… все столпились возле Шэда. Тот зажал под мышкой меч и что-то яростно кричал одному из магов.
- Почему эта игрушка попала к ним в руки? - наш подмастерье потрясал поисковым медальоном.
В маге я узнал старого знакомого - мастера Этли.
- Об этом поговорим, когда утихнет бойня! - он выхватил медальон. - Э, а что стрелочка сияет? Вы смогли его настроить на кого-то еще? - маг ухватил Кэвиса за ворот и притянул к себе.
- Нет! - испуганно пискнул прохвост. - Как только бастард умер, камень погас… но загорелся снова! Смотрите, стрелка краснеет!.. Лестер, Лестер возвращается!
Мне стало страшно.