DarkKnight, и вам не хворать! Продла про Влада чтоб вам долго не искать по всем темам (вы ж про убийство Эйзенхиэля читали уже?) Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
16 страниц я прочитала на одном дыхании, и только тогда опомнилась. Как Северин охотился на мамочку, как рапиру преобразовал, как Эзя крышу чинил -- я как фильм смотрю. Пока вообще ничто не спотыкнуло. И как Влад с торговцем разговаривал. мои книги
Сча на тебя прольются потоки комплиментов. Я там споткнулась на единственную фразу, которую переделать стоит (где-то там она есть), а в остальном читала, не отрываясь. Учитывая, что не выношу читать с компа, роман написан блестяще. Естественно, встает вопрос о проде. А как Влад побивать дракона ходил и с лепрекона я дико ржала. Anevka, ты молодец. Ты не МТА, ты просто ТА.
Травницу жалко.
Насчет особой мускулатуры для двуручника -- особая не нужна, скорее, специфическое умение. Хотя да, хлипкий маг, не таскавший ручками ежедневно воду, не знакомый с крестьянским бытом, не сидевший на веслах, не справился бы.
Прода потиху пишется... а ты что, всё уже прочитала? Не помню, до какого места там было в файле. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Там было до того, как Влад сказал, что сестренку из рук не выпустит. Кстати, как его плющило, тоже здорово описано. Когда отец умер. Да там все здорово. И Северин, как девчонку увез. Я просто дико ржала. К братику, значит. И почему-то подумала, что таки будут приключаться и до братика доедут. Но папа помешал. И бабочка из пряжки жутко понравилась. И секретарь. Вроде не главный герой, а как выписан толково. И даже маг этот берсерк. Вот кого ни глянь, личности. Включая кроля из лаборатории. И язык чистый. А экономика! А дракон, который тому придурку в капюшоне оттяпал голову. И ржал еще. И подход к магии. Давно такого удовольствия не получала. мои книги
Anevka, вооот) И не только я в восторге, как видишь) Триллве, вот заставь ее начало в Канцлере как-то переделать, чтоб так же было, как в Эзе) А то меня не слууушается... Don’t trouble trouble until trouble troubles you.
На конкурсе женского романа у него самый низкий рейтинг.
Ну ты нашла тоже где выставлять... Какой это "женский роман"?) Слала бы в издательство, да и не мучилась на конкурсах. Don’t trouble trouble until trouble troubles you.
На конкурсе женского романа у него самый низкий рейтинг.
А это ни фига не женский роман. Да, в издательство шли, и точка. Влад слегка мне Ведьмака напомнил. Длиной волос. И общим ощущением почему-то. мои книги
Намана. Как не читала? Это в Эрлинге было. Там, гда с кораблём. Там и Андерсон, кстати, был. И, кстати, помер. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Так я о том и говорю Даже про Кирвина больше. А между тем, Академия - значительная часть его биографии. Мне потому и хотелось поиграть в неё. Правда, это явно к альтернативной реальности принадлежит В которой всё будет по-другому. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Будет, как хотела Триллве: все останутся живы и в конце переженятся Кто знает, может, и напишу. У меня Влад недописанный пока. Он мну не пустит. А там ещё Милослав подгребёт со своими драконами. А вот потооом... можно будет разбирать "Узы" и делать из них текст. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Ну, я пока его и не пишу. Я пока игру только Остальное не успеваю. Хотя Влад с Мелисентой-подростком воюющий - это просто прелесть. А уж Северин там какой... эмо-гот Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Anevka, вот честное слово, интересно, хотя местами приходилось возврщаться чтобы понять кто есть кто и что они тут делают. На все эти скачки то в прошлое, то в позапрошлое может даты прилепить вначале и мир-планету-измерение-или что оно такое есть? Еще я очень рада, что Канцлера таки воскресили и вообще... очень симпатичные герои , хотя неожиданное перевоплошение Наины я не поняла такая хорошая девочка была и вдруг на тебе. Может я какие-то предпосылки пропустила, так что Графоман в сомнениях страничка на СИ
Abrikoska, да, даты я при редакции добавлю. В первой части уже есть, вторую пока не редактировала. Спасибо за комментарий - приятно. А на счёт хороших девочек... с ними нередко так и бывает Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Revan5391, он отправился на конкурс, а потому застенчиво спрятался на время. Кстати, я там пару глав добавила. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
только к зарплате, никак не к творчеству) я уже много раз обещался почитать, но больше обещать не буду, а почитаю, когда смогу. Не могу из-за собственного эгоизма прервать работу над собственными книгами...
Смотря для чего... на него удобно ссыль давать, скажем, на свои работы - там есть авторские странички. А так обсуждения мёртвые, вычитку никто не сделает.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Так, чтоб не плодить темы, отпишусь сюда: авоторская (цикловая) версия рассказа "Всегда быть рядом". Только теперь это не рассказ не фига.
Полковник Андерсон был красен как рак и дышал тяжело, как астматик. Причиной тому была не только и не столько одышка, едва успевшая взяться за нестарого ещё военного, сколько крайняя степень возмущения. Он, заслуженный офицер, вынужден был лично, как какой-то курьер… и ладно бы к представителю потомственной флотской фамилии, белой кости вроде Олега Рысевского! Так нет же! Целью его визита был наглый выскочка без роду, без племени, неформальный лидер и источник всех неприятностей, проистекавших из беспокойного сообщества студентов Лётной Академии. – Курсант Эрлинг! Темноволосый юноша поднял голову и встал из-за стола. Отсалютовал. Каждое движение его было отточенным и чётким, форма – в безукоризненном порядке. Выражение лица настолько нейтрально, что курсанта вполне можно было спутать с манекеном. – Полковник? – Я очень надеюсь, – сквозь зубы процедил Андерсон, – что ты сможешь объяснить, почему тебя вызывают по сверхсекретному каналу из столицы. А теперь – в командную рубку, бегом! Курсант Эрлинг незамедлительно бросился вон.
Никто во всей Лётной Академии не имел достаточного уровня доступа, чтобы находиться при беседе такого уровня секретности, так что перед визором Антар остался один. Когда он удостоверился, что все системы обеспечения конфиденциальности включены, и отослал сигнал о приёме сообщения, серое перекати-поле, блуждавшее по экрану, исчезло, а место его занял встревоженный голубоглазый мальчишка лет десяти. – Альдор, – вздохнул старший из братьев Эрлинг, – откуда у тебя доступ к этой частоте? И динамический код? – У мамы в записной книжке взял, – нетерпеливо махнул рукой младший. – Ну и влетит же тебе, – заметил Антар, пряча улыбку. – Хорошо бы, – сжал губы мальчик и курсант Лётной Академии насторожился: – В чём дело? – Антар, они поссорились. Папа с мамой. Старший брат вздохнул. – Альдор, это… бывает. – Да нет же, – упрямо мотнул светлой головой мальчик. – Ещё вчера поссорились. И до сих пор никого из них дома нет. Антар нахмурился. Это было уже серьёзно.
– Ну? – высокомерно осведомился полковник Андерсон у молодого человека, покинувшего, наконец, командную рубку. Однако курсант ответил жёстким взглядом и резко сказал: – Мне нужен академический отпуск на… неопределённый срок. И самый быстрый корабль, что есть в вашем распоряжении. – Что-о-о? – от подобной наглости глаза военного полезли на лоб. – И быстро! – припечатал Антар Эрлинг. Во взгляде его было что-то, заставившее Андерсона сделать шаг назад. Кто его знает, этого малого. Может, он какой-нибудь внебрачный сын императора. Инкогнито.
*** Супруги Эрлинг были идеальной парой. Это мало кому было известно, однако их брак был основан не только на взаимной любви, но ещё и доверии. А также уважении. Уравновешенный до флегматичности Северин прекрасно дополнял свою вспыльчивую до невозможности жену. А ещё он физически не переносил ссоры с любимой. И считал за лучшее взять на себя вину во всех смертных грехах, чем отчаянно искать её холодный взгляд. Мелисента же, как и большинство взрывных личностей, была очень отходчива, и скоро проникалась раскаянием за несправедливые обвинения в адрес мужа, тут же начиная сгорать от желания исправится, вознести ему хвалу и любым доступным ей способом облагодетельствовать. Они не спорили по мелочам. Они находили компромиссы. Они умели прощать друг другу слабости. И всё же… Память каждого из супругов невольно запечатлевала мелкие шероховатости совместной жизни. Чересчур восторженные поклонники. Забытая годовщина свадьбы. Отказ от посещения светского раута с одной и научной конференции – с другой стороны. Поздние возвращения. Ночные бдения в лаборатории… Всё это, словно капли, собиравшиеся год за годом в чашу семейного благополучия, накапливалось, не находя выхода в динамическом развитии отношений. И вот однажды…
Лорд Эрлинг задержал дыхание, наблюдая из-за занавески, как провожатый его жены галантно склоняется, касаясь губами её тонкого запястья. Вот уже несколько дней Северин находил увлечение леди Эрлинг светскими развлечениями несколько чрезмерным. – Этот молодой человек в курсе, – сухо осведомился мужчина, – что твой старший сын едва ли моложе его на пять лет? – Сомневаюсь, – ответила леди Эрлинг, вынимая заколку из причёски и позволяя волне роскошных золотистых волос окутать обнажённые плечи. – Он периодически допытывается, как меня угораздило выйти замуж за такого старика. Северин, в густой шевелюре которого в самом деле начала уже поблёскивать седина, резко вздёрнул подбородок: – В самом деле! Как же так случилось? Мелисента внимательно посмотрела на мужа. И произнесла довольно холодно: – Дорогой, ты прекрасно знаешь, что я не переношу сцен ревности. Избавь меня от них и на этот раз. Я устала. – Интересно, от чего? – с язвительной ноткой в голосе осведомился Северин. Мелисента полоснула его ледяным взглядом: – Это что, обвинение? – А у меня есть основания для обвинений? Который день я почти не вижу собственную жену – она постоянно в чьём-нибудь салоне. Быть может мне стоит проштудировать светские хроники, чтобы узнать, чем она там занимается? – С каких это пор гениального учёного так занимает моя скромная особа? – насмешливым тоном поинтересовалась Мелисента. – В кои-то веки ты выполз из своей лаборатории и вспомнил, что женат! – Тебе не хватает моего внимания? Я предлагал тебе… – Поприсутствовать на твоих экспериментах? Ну, положим, в первый раз это интересно. Пусть и во-второй. Но в двадцатый! Я знаю, что твой метод статистический, – оборвала она возражения супруга. – Но всё равно – тоска. А когда мне скучно, я делаюсь нервной, ты же знаешь. – А ты прекрасно знаешь, как я отношусь к этим хлыщам, роящимся вокруг тебя, как мухи над вареньем! – Какое поэтичное сравнение! – Мелисента! – лорд Эрлинг был раздражён уже не на шутку. – Чего ты хочешь от меня, Северин? – с не меньшим раздражением вопросила женщина. – Чтобы я сидела рядом с тобой целыми днями, наблюдая, как ты переливаешь энергии из пустого в порожнее? Изволь! – она демонстративно уселась в кресло, сложив руки на коленях. – Подожду, когда ты отбудешь на очередную свою конференцию. Эдак… на месяцок-другой. – Ты прекрасно знаешь, что временной сдвиг был вызван… – почти прорычал маг. – Мне это вовсе не интересно, – сухо заявила Мелисента. – Я знаю только, что уехал ты на три дня, а вернулся… впрочем, надеюсь, сей любопытный феномен имеет тенденцию к повторению. Тогда я смогу от тебя как следует отдохнуть. – Отдохнуть? – Северин уставился на жену широко открытыми тёмными глазами. – От… меня? Леди Эрлинг прикусила губу, понимая, что в запальчивости перегнула палку. – Северин, я… – Не стоит, – отмахнулся он, одновременно делая пасс другой рукой. – К чему заставлять тебя ждать? Как правило, на открытие портала требуется некоторое время. Достаточное для примирительной фразы. Или как минимум для того, чтобы ухватить колдующего за рукав. Однако архимаг Эрлинг был не только исключительно талантлив, но и собаку съел на магии пространства. Он просто-таки выпрыгнул в прореху, громко хлопнув вспышкой напоследок. Мелисента, только что готовая к примирению, зарделась от возмущения и подбежала к одной из корзин с цветами, ежедневно доставлявшихся в поместье Эрлинг. С негодованием отбросила в сторону карточку – какая-то из магичек Северина. – Что за глупость – посылать цветы мужчине? – процедила она сквозь зубы, извлекая очередную записку из вороха алых и белых роз. – А, вот это подходит! Прошло едва ли полчаса, как леди Эрлинг, сменившая платье и блистающая своей неувядающей красотой, отправилась на встречу к… к кому это? Ах да, какому-то Джаффару.
Преуспевающий маг возликовал от осознания победы: не раз и не два ему пытались объяснить, что леди Эрлинг – неприступная твердыня и только морочит людям головы. И вот! Изволите ли видеть! Долгие месяцы грамотно построенной осады дают свой результат: красавица заявилась во дворец Джаффара собственной персоной. Впрочем, ликование длилось недолго. Он вовсе не был глуп, этот сухощавый высокий мужчина восточной наружности. Иначе как бы удалось сыну мелкого чиновника занять стать наместником султана? Джаффар сразу заметил, что весёлость и приветливость его гостьи носят характер несколько лихорадочный. Смеялась она охотно и часто невпопад, движения, обычно плавные и грациозные, стали вдруг резкими… а главное – она постоянно забывала его имя. – Довольно! – резко сказал маг и одним движением притянул женщину к себе. Мелисента опешила: – Вы что делаете? Джаффар провёл пальцем вдоль её нежной щеки. О, Всевышний! Какая светлая у неё кожа… – Получаю своё вознаграждение в этой игре, – сказал он и усмехнулся. – Сейчас же убери от меня руки, – прошипела леди Эрлинг, и мужчине показалось, что он сжимает в объятиях дикую кошку. – А то что? – Северин тебя в пыль сотрёт, – холодно сообщила она. – А как он узнает? – прошептал маг красавице в самое ухо. – Вы ведь поссорились с ним, моя пери? И бросились ко мне, чтобы отомстить? Мелисента вдруг отчётливо осознала, что не оставила мужу возмущённой записки с точным указанием, где её искать. Так что, кажется, выпутываться предстоит самой… Чуть отклонившись назад, красавица вперила в мужчину один из особых взглядов своего арсенала. Джаффар только понаслышке знал о северных равнинах, закованных в бесконечные льды, как в панцирь. Но сейчас ему показалось, что он там только что побывал. У пылкого южанина даже мурашки пробежали по коже. Мужчина разомкнул объятия и отступил на несколько шагов. – Посмотрим, – задумчиво сказал маг. – Возможно, нам ещё удастся найти общий язык.
Мелисента уже несколько часов бродила по саду в тщетной надежде сообразить, как выбраться из владений коварного Джаффара. От стационарного портала, куда она прибыла, поклонник с ветерком домчал красавицу на ковре-самолёте, так что даже если найти калитку или сколько-нибудь приступный участок стены всё-таки удастся, вернуться домой будет нелегко. «Впрочем, – со вздохом подумала леди Эрлинг, – мир не без добрых людей». Джаффар появился из-за куста неожиданно, но тут же примирительно поднял руки ладонями вперёд. – Моя прекрасная пери! Давайте заключим перемирие? Меня терзает раскаяние… – Тогда отвези меня домой! – мрачно потребовала женщина. – …за то, что я недостаточно гостеприимный хозяин, – невозмутимо завершил фразу маг. – Вы, вероятно, голодны. Прошу вас! – он жестом указал на живописную беседку, внутри которой была подготовлена трапеза. – Отдохните. Спать Мелисенте хотелось дико – было уже позднее утро, а предыдущий день и ночь оказались чрезмерно утомительными. Есть, впрочем, тоже хотелось – поужинать леди Эрлинг рассчитывала дома. Но так неудачно всё сложилось… впрочем, воспользоваться любезным приглашением красавица не спешила. Светские люди знают, что любезности редко бывают безвозмездными. – Я не буду навязывать вам своё общество, – галантно заявил Джаффар, видя её колебания. И, действительно, удалился. Может, в еду что-то подмешано? Или только в питьё? Где-то тут она видела ручей… Мелисента взяла в руку булочку из слоёного теста и придирчиво принюхалась, стараясь уловить тончайший оттенок запаха, могущий говорить о подвохе… а потом села, скрестив под собой ноги и принялась за еду. Проснулась она от поцелуя. И, коротко вскрикнув, оттолкнула от себя смуглого мужчину с довольно красивыми тонкими чертами лица. – Ну что, ты, дорогая! – мягко сказал он, протягивая к женщине руки. – Дурной сон? Ты уснула в саду, но уже вечереет… я просто хотел отнести тебя в дом. – Кто ты такой? – напряжённо спросила она. На выразительном лице отразилось удивление. – Как кто? Твой любимый муж! «Удивление талантливое, но наигранное, – делал холодные пометки мозг. – Фраза фальшивая и явно заготовленная заранее». Женщина пристально всматривалась в лицо незнакомца. – Не подходи ко мне! Он покладисто отступил на шаг. «Восточный разрез глаз, смуглая кожа, тонкие ухоженные пальцы… маг? Похоже на то… Волевой подбородок, ястребиный нос… О!» Наблюдательница оторвалась от созерцания собеседника и окинула быстрым взглядом место действия: её зоркое око зафиксировало несколько раздутые тонкие ноздри и слегка приоткрытые губы незнакомца. Женщина выхватила из вазы букет белых роз и швырнула на землю перед собой. Небрежно разворошила туфелькой. – Так я и думала, – усмехнулась она, поднимая один из цветов, резко выделявшийся на общем фоне. – Синяя роза забвения. Не подходи ко мне, я сказала! Но смуглый мужчина с фильтрами в носу, прошипев сквозь зубы неразборчивое ругательство, уже схватил женщину за руку…
*** Приступ злости и раздражения уже утих. Более того, Северин успел себя уже заново накрутить, и бешено мерил шагами берег озера, когда воздух вокруг него превратился в лёгкое марево: сработал парный магический щит. Прогуливался лорд Эрлинг в полном одиночестве, а это значило, что его жена опять попала в неприятности. В состоянии раздражения Мелисента их просто притягивала. Начисто забыв об обиде, маг кинулся домой… Вот только никого там не застал. Впрочем, супруги Эрлинг были женаты уже не первый год, и Северин ход мыслей своей ненаглядной примерно представлял. Обнаружив помятую корзину цветов с отсутствующей карточкой адресата, он справился в цветочной компании, от кого они были доставлены. Не прошло и часа, как во дворец Джаффара из портала выпал архимаг в полной боеготовности. Однако сражаться Северину оказалось не с кем: смуглый худощавый мужчина лежал навзничь и был едва жив: он едва смог разлепить веки, когда лорд Эрлинг встряхнул его за воротник и прорычал: – Где она? – Ч-чёртова ведьма… – просипел поклонник красавицы-Мелисенты, теряя сознание. Северин похолодел. Последняя надежда, что окружающие разрушения устроила не его жена, пошла прахом. Леди Эрлинг не обладала магическим даром и собственной магической энергией. В тех редких случаях, когда ей приходилось подчинять своей воле окружающую материю, последствия бывали для неё весьма болезненными. И теперь архимаг бегло прочёсывал окрестности в поисках страдающей от чудовищных приступов головной боли супруги. Жены он не нашёл. Зато обнаружил портал-зеркало. И весело меняющиеся каждую секунду динамические координаты на нём. Северин застонал и уткнулся лбом с полированную поверхность. Неожиданно оказалось, что обвинение супруги в пренебрежении научными изысканиями мужа оказалось беспочвенным: метод запутывания следов при портальных перемещениях архимаг разрабатывал сам.
Переступивший порог особняка мужчина вполне мог бы сойти за призрак самого себя. Увидев его почерневшее лицо, курсант Лётной академии положил руку на плечо младшего брата. – Папа? Северин тяжело прислонился к дверному косяку: – Антар… хорошо, что ты здесь. Светловолосый, как мать, Альдор Эрлинг во все глаза глядел на отца. – Что случилось? – резко спросил старший из братьев, встревоженный уже не на шутку. – Где мама? – Не знаю, – лорд Эрлинг отвёл глаза, устало потёр лоб. – Мы поругались и… – Северин никак не мог избавиться от нервной дрожи. – Я… это всё я виноват. – он закусил губу и вперил взгляд в Бесконечность. – Сейчас не время придаваться самобичеванию, папа, – решительно прервал его сын. – Давай конкретнее. Антар не просто так сделался неформальным лидером всей академии. Взять в руки он мог даже собственного отца. И ещё до конца недели два мага и один инженер по косвенным параметрам путём сложных вычислений установили местонахождение исчезнувшей в динамическом портале жены и матери. С точностью до мира.
*** Лорд Эрлинг сидел у костра в дремучем лесу и задумчиво подбрасывал ветки в огонь. Архимаг был мрачен. С одной стороны, конечно, тот факт, что ему с сыновьями удалось-таки выяснить общее направление, в котором исчезла леди Эрлинг, можно было считать большой удачей… Но с другой стороны, когда перед тобой простирается целый незнакомый мир, а найти в нём надо одну-единственную женщину, пусть даже такую уникальную, как Мелисента… – А хочет ли она, чтобы её нашли, – горько произнёс безутешный супруг. Юношеская привычка вслух разговаривать с самим собой вернулась к нему недавно. И это немного пугало. Чтобы хоть как-то повысить шансы, мужская часть семейства Эрлингов решила разделиться на время поисков. Десятилетний маг также настаивал на своём участии в поисках матери, приводя вполне разумные аргументы, так что Антар получил в спутники младшего брата. Северин же, считавший себя человеком вполне самостоятельным и самодостаточным, остался один. И только через несколько дней понял, как ошибался. Супруги Эрлинг состояли в браке более двадцати лет. И, как не трудно догадаться, за это время многое в их жизни поменялось. Так, например, Северин из угрюмого и замкнутого молодого человека превратился в одного из самых известных и уважаемых магов современности. Ему казалось, что прошлое осталось позади и угнетённая юность более не довлеет над взрослым уверенным в себе мужчиной. Увы… душевное равновесие оказалось на удивление хрупким. – Ну почему я не поставил на неё маячок? – в который уже раз вопросил пространство несчастный маг. Ответ, впрочем, был очевиден: разве вы боитесь потерять, скажем, собственную руку? Мелисента всегда была рядом. В семейной жизни случалось всякое, но после их первого объяснения Северин раз и навсегда поверил: эта женщина принадлежит ему. Что, впрочем, никак не мешало бешеной ревности, то и дело охватывавшей некогда нелюдимого мага. «Я бы хотел, чтоб ты не была так красива, – сообщил он однажды жене, а на недоумённый взгляд пояснил: – Я всё равно бы любил тебя. Потому что ты – это ты. А скрипеть зубами на твоих поклонников приходилось бы меньше». Не будь она так хороша собой, не выгляди настолько моложе своих лет… не было бы той глупой ссоры, повлёкшей такие ужасающие последствия. – Сам виноват, – безжалостно заявил маг, яростно вороша веткой костёр, поднимая тем самым бурю искр. – Надо было думать, прежде чем… – он замолк на полуслове, снова сел, обхватил колени руками. Лорд Эрлинг слыл человеком сдержанным и хладнокровным. Брак, однако же, приводит к взаимному изменению супругов. И если вспыльчивая Мелисента становилась с годами всё уравновешеннее, муж её оказывался всё чаще подвержен эмоциональным вспышкам. Например, сегодня архимаг был на волосок от того, чтобы спалить к драконьей бабушке весь городок, через который пролегал его путь. Мир, в который прихоть судьбы забросила семейство Эрлинг, Северин находил весьма архаичным, что могло бы быть даже приятно, если бы их визит не пришёлся на досадный период смены язычества монотеизмом, традиционно сопровождающийся гонением на магов, колдунов и красивых женщин. Беседа с местным Отцом Церкви недвусмысленно дала понять покинутому супругу, что попади его благоверная в сей оплот Истинной Веры, её непременно попытались бы сжечь. Но так как город всё ещё стоял на месте, Северин сделал вывод: Мелисента тут не появлялась. Однако сама беседа привела мага в такую ярость, что дабы город и дальше мог пребывать в целостном состоянии, лорд Эрлинг предпочёл провести ночь в лесу за его чертой. На дворе был конец лета. Погода стояла сухая, дни спешили поделиться последним теплом, хотя ночами становилось уже довольно холодно. Особенно потому, что теперь некому было перетягивать на себя тёплый плащ Северина. Поиски длились уже не первый месяц. Несчастный маг физически страдал от отсутствия любимой: ему мучительно не хватало блеска голубых глаз, нежной улыбки, мимолётных прикосновений и поцелуев, которыми супруга одаривала его, даже не задумываясь. Он и сам в последнее время не часто задумывался, насколько это для него важно. – Когда я в последний раз говорил ей, что люблю? – тоскливо поинтересовался лорд Эрлинг у костра. Тот, впрочем, ничего не ответил. Равно как и ясень, и тополь на вопрос о местонахождении объекта изысканий. Северин закрыл глаза. Представил, как ласковая рука касается его волос, пальцы играют слегка вьющимися прядями… Наводить иллюзии на самого себя очень сложно. Но звание архимага дают не за красивые глаза. Когда мужчине уже казалось, что он уловил нежный запах любимой женщины и ощущает на щеке лёгкое прикосновение губ, наваждение было грубо развеяно внезапным шумом: лаяли собаки. – Нет, я точно сегодня кого-нибудь убью! – воскликнул утративший терпение вместе с сосредоточением маг, вскакивая. – Какому идиоту пришло в голову охотиться ночью?
Заметить человека в тёмном плаще на фоне ночного леса нелегко. Даже если смотреть в нужную сторону. А общее внимание было всецело поглощено ощерившимся серым зверем, жмущимся к стене волчьей ямы. Каким-то чудом ему удалось избежать большинства кольев, серьёзно поранив только одну из лап. Уже взятые на поводки волкодавы продолжали захлёбываться от ненависти. А люди, экипированные факелами, все как один повернулись на фразу, с лёгким иностранным акцентом прозвучавшую из темноты: – Пошли вон! Но предводитель охоты, хорошо различимый благодаря своим белоснежным одеяниям, спокойно произнёс. – В чём дело? – Вы нарушили мой покой, – пояснил высокий темноволосый человек, и в самом деле выглядевший весьма мрачно. Бросив взгляд на предмет травли, Северин обнаружил, что серая морда ему знакома. – Убирайтесь немедленно. – Мне жаль, что мы побеспокоили тебя, путник, – мягко усмехнулся священник, пронзив незнакомца насмешливым взглядом. – Но иди своей дорогой. А лучше присоединяйся к нам – и исполни свой долг перед Всевышним. Сие есть не просто зверь лесной. А оборотень, порождение Тьмы. – Я знаю, – сказал архимаг и оскалился не хуже волка. А над полусогнутой рукой у него вспыхнула огненная сфера, при свете которой факелы охотников показались жалкими лучинами. – Сам такой.
– Тише, Майкл, – сказал Северин, вытаскивая из ловушки жалобно поскуливающего оборотня. И воткнул кинжал в ближайший пень. – Перекинуться сможешь? Поджимая пораненную ногу, волк сделал неловкий кувырок, и по ту сторону пня упал уже миловидный молодой человек, примерный ровесник старшего сына архимага. – Грандмастер, – прошептал закадычный друг Антара Эрлинга, когда Северин склонился над его пораненной ногой. – Спасибо, я… я перед вами в долгу. Спаситель только отмахнулся. Из всех видов магии врачевание давалось ему хуже всего. Тем не менее, остановить кровь и худо-бедно придать конечности подвижность ему удалось. – Ладно, остальное сам, – сказал Северин, слегка поморщившись. Будучи перфекционистом, от плохо выполненной работы он испытывал дискомфорт. «А вот Мелисенте медицина покорялась беспрекословно» – от этой мысли стало вовсе тошно. Лорд Эрлинг подал оборотню руку, помогая встать. – Как ты здесь очутился? А, ладно… не так важно. Тебе нужно в безопасную берлогу. Они ведь вернуться. Есть тут где-нибудь такая? – Д-да, – неуверенно сказал молодой человек. – Но довольно далеко. Архимаг презрительно хмыкнул. – Примерные координаты относительно этого места назвать сможешь?
Поскольку координаты оказались уж очень приблизительными, портал открылся в дремучем лесу. Оборотень, впрочем, сориентировался довольно быстро, и сообщил, что до берлоги они, учитывая его нынешнее состояние, дойдут часов за пять. Северин этот план немедленно отверг. Упражнения с иллюзией, огненная демонстрация и разрыв пространства несколько его утомили. Маг просто нашёл ёлку поразлапистее, завернулся в плащ и уснул прямо под ней. Утро встретило его запахом запечённого в углях зайца, приправленного заячьей же капустой. Даже прихрамывающий волк охотничьих навыков не утратил. Пока его спаситель утолял голод, молодой Вольфганг с необычной для оборотня робкостью произнёс: – Грандмастер? – Майкл, – сказал маг, обгладывающий заячью косточку, – ты уже не ребёнок, и мы больше не играем в ролевые игры. Так что прекрати меня так называть. – Хорошо, мессир. Э-э-э… или милорд? В принципе, правомерными были оба обращения. Но и то, и другое показалось Северину слишком официальным для паренька, практически выросшего в его доме. Лорд Эрлинг слегка поморщился. – Ладно, пусть Грандмастер. Так что ты хотел? – А-а-а… – оборотень застенчиво потупился, – как там Антар? Северин пожал плечами, соображая, какую информацию о сыне поведать его другу детства. – В данный момент занимается тем же, чем и я… а вообще… изучает принцип действия фотонных двигателей, – сказал он, наконец. – И следит за тем, чтобы его юные годы оказались не менее бурными, чем мои. Кстати, они с Клариссой искали тебя. Какое-то время. Что-то там с озёрами было связано. Или с реками? Антар, помнится, всё с водолазными костюмами экспериментировал. Мне водяные жаловались. Вольфганг отвёл глаза и заметно покраснел. Лорд Эрлинг окинул его внимательным взглядом и усмехнулся: – Так что они там нашли? – Должно быть, мою жену, – тихо сказал оборотень. – Не знал, что ты женат. – Это случайно вышло, – почти шёпотом сообщил Майкл. – Бывает, – кивнул лорд Эрлинг, в своё время надевший брачный браслет на сестру главы своего клана исключительно повинуясь прихоти последнего. – А почему на дне озера? Ты что, её утопил? – Нет, – пробормотал окончательно смутившийся оборотень, – скорее, она меня… – Русалка? – впервые за много месяцев Северин рассмеялся. – Ну и угораздило тебя! Ты потому здесь? От жены прячешься? Или от тестя? – Не совсем, – Майкл поковырял носком ботинка землю перед собой. – Я тут… в общем, влип в одну неприятность. – Любопытно. – Я… в общем… как бы… служу тут одной ведьме… колдунье… бабе, одним словом. Северин снова кивнул. – Тоже бывает. И на долгий срок в кабалу угодил? – Больше года ещё, – грустно отозвался юноша. – А, мелочи, – легкомысленно отмахнулся седеющий маг. – По молодости это даже полезно. И в чём состоит твоя служба? – Да так, знаете… – замялся оборотень, – то одно, то другое… – Меня, собственно, интересует, не видал ли где на свете ты жены моей, – продекламировал Северин на мотив популярной местной поэмы. – Леди Мелисента… потерялась? – вскинул русоволосую голову Майкл. Покинутому супругу, мучительно выбиравшему между терминами «сбежала» и «похищена» нейтральное «потерялась» пришлось по душе. – Да, – ответил он. – И ни я, ни Антар с Альдором никак не можем её найти. Нам известно, что она прибыла в этот мир. Время от времени мы даже натыкаемся на следы её пребывания. Удалось выяснить, что она искала могущественных магов. Вероятно, пыталась вернуться домой… На последней фразе голос лорда Эрлинга едва не дрогнул. – С магами сейчас напряжёнка, – заметил оборотень. И невольно поёжился, вспоминая прошлую ночь. – Если кто и остался, стараются это не афишировать. – Да я уже заметил, – мрачно согласился Северин, мысленно возвращаясь к результатам поисков. На сосредоточенном лице молодого человека между тем отражалась работа мысли. – Говорите, нигде найти не удалось? На всём белом свете? – Пожалуй, что так, – маг посмотрел на собеседника несколько удивлённо. – Тогда я знаю, где она может быть, – тряхнул русоволосой головой оборотень. – Кащей в Навье царство утащил. Леди Эрлинг как раз в его вкусе. – Навье царство? – переспросил Северин. – Это что-то вроде нашего Сумеречного предела. Но не совсем. – Кхм… – задумался маг. – А это мысль. Но в таком случае, чтобы туда попасть надо связаться с кем-то из местных… ответственных лиц. – Я как раз одно такое лицо знаю, – потупившись, сообщил Майкл Вольфганг, в простонародье именуемый просто – Серый Волк.
Чем ближе оборотень подходил к месту обитания своей хозяйки, тем сильнее становились заметны страх и нервозность, которые он испытывал. – Вы знаете, Грандмастер, – говорил Майкл, невольно прижимая к голове уши и припадая к земле, – она не-то чтобы ведьма даже… то есть, и ведьма, конечно. Но она… – Нечто большее, – подсказал Северин, не разделявший волнения своего спутника. – Я понял. – Она живёт в домовине, – сообщил оборотень. – Вот как вампиры в гробах спят… а тут в землю не хоронят, покойнику целый дом выстраивают отдельный. Ставят на подпорки, от земли повыше, и дверью в сторону Тёмного леса, чтобы покойник… – Майкл, ближе к делу, – спокойно прервал его шагающий рядом маг. Волка слегка потряхивало. – Она… она предложит вам помыться в бане, Грандмастер, но вы не соглашайтесь. И еда… все эти пироги и настойки – традиционно относятся к поминальному столу, их готовят для покойника. – Учитывая, что я собираюсь в Навье царство, это логично, разве нет? Волк яростно затряс головой. – Просто выясните у неё, проходила ли леди Мелисента через Тёмный лес. Он на границе Яви и Нави, но ни к тому, ни к другому не относится. В Навь ещё мост ведёт… через реку Смородину. Но там со змеем драться надо, там бы она вряд ли пошла… – Ты же сказал, что её Кащей похитил. – Ну это так говорится только, – уклончиво отозвался прислужник Бабы Яги. – На самом деле… сами все сходят. Он по ту сторону ждёт. – Ерунда какая-то, – решительно заявил маг. – Пришли, – еле слышно сказал Волк, указывая на избушку. Постройка и в самом деле оказалась странной. Небольшой домик возвышался на трёх огромных пнях, мощные корни которых напоминали исполинские лапы. – Избушка-избушка, – произнёс Северин почерпнутую у Волка условную фразу, – стань к лесу задом, ко мне передом.
Долговязому магу пришлось согнуться в три погибели, чтобы пройти в низкую дверь. Однако внутри оказалось вовсе не так тесно, как обещал оборотень. И никакой старой карги с железными зубами, носом уткнувшейся в потолок, он там не обнаружил. – Миледи, – лорд Эрлинг в галантном поклоне склонился над запястьем хозяйки дома. – Простите, что я без приглашения. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Ой, непростой ко мне чужак забрёл. Будто из ниоткуда появился: ни дверь не скрипнула, ни ворон не каркнул. Даже кот под лавку забился. Ой, странный да непростой! Даже «Фу-фу-фу, человечьим духом пахнет!» забыла сказать. Вроде и живой, а Навью меченый, так, как с людьми обычно не бывает. Как я. Баба Яга, костяная нога! Одной ногой здесь, другой – по ту сторону. Привратница. Кто ж ты, гость мой нежданный? Гляди ты, и не боится совсем. Стоит, только глаза ровно уголья горят. И волос тёмный будто пеплом побило. Высокий. Пожалуй, что красивый даже. Только больно уж чужой. И говорит не по-нашему. Слова, вроде, те, а произносит по-другому. И понятно, вроде, а чужим чем-то веет. Как от Кащея Чернобоговича, дяди моего. – Заходи, добрый молодец, коли пришёл. Почто забрёл-то к старушке? Дела пытаешь, али от дела лытаешь? – К старушке? – переспросил и взор в меня вперил, будто дыру протереть хочет. Посмотрел так-то, усмехнулся. Красивая улыбка, тёплая. Ямочки на щеках.
*** Северин готовился к чему-то необычному, но такого! Не ожидал. Богиня Лунного пантеона ему навстречу глаза удивлённо распахнула. Тёмные, как сама ночь. Брови полумесяцем. Коса в руку толщиной пол метёт. И аура будто солнце горит! Не сразу и нашёлся, что промолвить. Правду сказать, и она не торопилась – в свою очередь его изучала. И заговорила настороженно, с опаской. Старушкой себя назвала. Только тут архимаг присмотрелся получше, не в самую суть, как глядеть привык, а поверху. Вот оно что! Внешний образ от внутреннего сильно отличается. Для простого человека, да, видно, и для оборотня, эта красавица-богиня горбатой старухой представится. Носище такой длины, что в железную грудь упирается. Одна нога и правда, без мяса, будто протез костяной. На пальцах когти какие-то. Лорд Эрлинг сдержал улыбку. Он и сам был мастером иллюзии. Отдал должное. А ещё хороший маг ничего не стоит без сильно развитой интуиции. И она сейчас говорила, что о цели своего визита вот так с порога заявлять не следует. Уж больно подозрительно Привратница на чужака косится. Тоже ведь не лыком шита. Видит, небось, что с той стороной у мага родственные отношения. Захлопнет дверь – ищи потом эту реку Смородину. Да и без шума хотелось бы пробраться. – Бегает у тебя, кхм, бабушка, Серый Волк. Отпусти ты его. – А тебе что за беда? – подозрительно осведомилась «старуха». – Выручил он меня. Хочу добром отплатить. – Что ж, коли так, заступай на его место. Полтора года отслужишь мне – и сочтёмся. – Месяц, – спокойно сказал Северин. – Что-о-о? – Он всего лишь мальчишка, – мужчина слегка наклонил набок голову и весело глазами сверкнул, – хоть и оборотень. А я архимаг. Хозяйка избушки только хмыкнула. – Ладно, соколик, утро вечера мудренее. Иди пока, в баньке попарься. Устал, поди, с дороги?
Увидев, куда направляется Грандмастер, Серый Волк жалобно заскулил. Тот, впрочем, только укоризненно погрозил ему пальцем. А примерно через час вышел. Совершенно невредимый. Со всё ещё влажными волосами. – У вас, миледи, кондиционное заклинание там разладилось – чересчур температуру нагнетало. Я позволил себе подправить.
А следующим утром Серый Волк подбирал челюсть, выслушав известие о своём освобождении. – Грандмастер, – тихо сказал он, глядя на мага большими человеческими глазами, – я и без того обязан вам жизнью, а ещё и… – Мелочи, – оборвал его Северин, задумчиво провожавший глазами с гоготом разлетевшуюся стаю птиц, – будь здесь Антар, он не оставил бы тебя в беде. – Но чтобы Вы… пасли гусей? – оборотень горестно вздохнул. – Это уму непостижимо. – Мне не в первый раз служить ведьме, – усмехнулся лорд Эрлинг и направился к лесу. Волк, мерно трусивший за магом, забежал немного вперёд и, округлив глаза, вопросительно заглянул ему в лицо. – Это было давно, – сухо сказал Северин, давая понять, что далее на эту тему распространяться не намерен. День он потратил на изучение окрестностей, используя своего спутника как проводника. – А… что вы теперь будете делать, Грандмастер? – обеспокоенно спросил Майкл, когда солнце стало клониться к закату. – Тут и обычных-то гусей не собрать. А уж этих злобных тварей!.. – Обращусь к классике, – спокойно сказал маг, уселся на склоне холма и достал из-за пазухи флейту.
На подворье Бабы Яги оказалось, что птиц почти вчетверо больше положенного: помимо местных гусей-лебедей прибилось изрядно диких. А злобные твари, прежде на версту не подпустившие бы к себе собратьев, вели себя на удивление мирно и задумчиво. – Ты что с ними сделал, ирод? – проворчала Виевна, вглядываясь в осоловевшие глаза птиц. – Великая сила искусства, – невозмутимо ответствовал работник и отправился спать. – Завтра коней пасти пойдёшь, – вдогонку ему крикнула хозяйка.
День ото дня задания, поручаемые магу, становились всё замысловатее. Так, например, когда он вернулся со словно жар горящей птицей на запястье, ведьма недоверчиво усмехнулась: – Что, даже клетки не тронул? – Фениксов, в том числе и маленьких, нельзя держать в клетке, – сказал Северин, поглаживая головку птицы. – Даже в золотой. Особенно в золотой. – Разбираешься, – хмыкнула Яга. И, забрав жар-птицу из рук мага, разорвала стягивающие лапки путы и резким движением вскинула её вверх. – Лети!
А в другой раз лорд Эрлинг прискакал на великолепном белом жеребце. – Как ты с ним сладил-то, без узды? – проворчала «старуха», поглаживая крутую шею. Похититель, и на этот раз без всяких препон покинувший место преступления, ибо богатая сбруя так и осталась висеть у входа в конюшню, соскочил с коня и тоже погладил гриву. – Всегда можно договориться, – ответил мужчина. – Особенно если упомянуть целый табун скучающих кобылиц. – Догадался, – оскалила железные зубы колдунья. – Тоже мне ребус, – дёрнул плечом маг.
*** Серый Волк меня не заметил, пока моя тень на него не упала. Вскочил тут же, глазёнки забегали. – Тише ты, – я присела рядом. Место оборотень выбрал хорошее. Чужак сидел довольно далеко, вполоборота. Нас скрывала листва. Но слушать это не мешало. Он играл. На чём-то вроде дудочки, только серебристом и с какими-то наростами. И, наверное, колдовал, потому что это было волшебно. Мелодия плывёт, обволакивает, пленяет… нежная, трепетная, немного печальная… она то дразнит, то умиротворят. Вот только почему от этого комок подступает к горлу, а на глаза наворачиваются слёзы? Дыхание сбивается, а сердце будто сжимает чья-то рука… возможно, именно такая, что ласкает сейчас невиданный инструмент. И больно, и сладко. О боги, какие же у него красивые руки, у этого чужака… – По миледи тоскует, – сказал вдруг оборотень. Опустил морду на сложенные лапы да шумно вздохнул. Видать, и на него колдовство действует. – А где эта… миледи его? – спросила я как могла небрежно. Волк напрягся, понял, что ляпнул лишнее. Глаза отвёл. – Кабы он знал, здесь бы его не было. – И тебя бы бросил? Фыркнул только, не ответил ничего. Дальше слушать стал. Красный всадник на алом коне мимо проскакал – вечерняя заря занялась. А тут и музыкант играть прекратил. Буйну голову на грудь уронил. Палочка серебристая из пальцев выкатилась… точно, тоскует. Лицо такое несчастное, что сердце разрывается. – Брысь отсюда, – шикнула я на волка. Он в сторону прыснул, а я стоять осталась. Подойти боязно. Это мне-то! Бабе Яге! Набралась духу-то. Он и не заметил будто. Только когда к волосам притронулась, головой дёрнул: – Не надо, – сухо сказал, отстранённо. Аж зло меня взяло. – Сиди, – говорю, – коли уж холоп ты мне, так терпи. Мягкие пряди меж пальцев ровно шёлк струятся. Тёмные, как спелый каштан. А иные серебром блестят. Не мальчик уж ты, за птицей-фениксом по тридевятым царствам мотаться. Остался бы здесь, перекати-поле. Со мной… Головой из стороны в сторону покачал. Неужто вслух сказала? Или колдун этот темноглазый кроме сердца мне ещё и в голову влез? – Взгляни на меня, – безропотно глаза поднял. И смотрит спокойно. – Неужто не красива я? – спросила, да чуть язык свой «железный» не прикусила. Точно ли видит? Ответил серьёзно, без издёвки: – Красива, Лунная. Так красива, что смотреть больно. А моя ненаглядная не богиней была. Человеком родилась. Век бы глаз от неё не отводил. – Что ж отпустил свою зазнобу, Иван-царевич? – рядом я с ним присела, колени руками обхватила. – Или шкурку лягушачью в печь бросил? Усмехнулся чужак, да уж больно горько. – Царевичем батюшка мой был. А я просто дурак. Чёрный всадник проскакал – ночь спускаться стала. Кабальный мой лоб высокий ладонью потёр. Встал. – Идём, госпожа моя. Утро вечера мудренее, сама же говорила. Я не ответила. Только ладонью рядом с собой похлопала. Он ничего, обратно сел. Долго я молчала да думала… – Кто она? – О чём ты, Лунная? – Та, кому ты на дуде своей играешь. О ком по ночам вздыхаешь. Да ладно бы, только по ночам… Отвернулся, не хочет отвечать. А потом как глянет! Точно перуновой стрелой взглядом насквозь прожёг. – Она жизнь моя, – голос глухой и хриплый, будто и не его вовсе. – Без неё я мёртв. И нести могу только смерть. У меня аж дыхание спёрло. Губы сами собой дрожать стали. Что ж ты со мной, брат, Навью меченый, делаешь? Сама не заметила, как говорить начала. – Жила-была когда-то красавица Ясуня. А мужем её был дух реки Дон. Славно они жили, совет да любовь, как у нас говорят. Ясуня дочку родила – русалку Рось. А только однажды… погиб Дон. Света белого не взвидела Ясуня. В Навье царство за мужем отправиться хотела. Да не пустил её царь Кощей. Младший он из троих Чернобоговичей, а старшие братья его боятся… нет в мире колдуна сильнее, чародея хитрее. Все, кто в Навь ушёл, его воле покорны, из любого живого в одночасье он душу исторгнуть может. Бессмертным зовут его люди, ибо господин он над смертью… так и осталась Ясуня у порога Навьего царства. Уже не здесь, но ещё и не там. Привратницей стала. Вот только рубежи и грани на душах вблизи них живущих рубцы оставляют. – Слушатель мой вздрогнул, взгляд отвёл. Да, вижу, понял о чём я… – Долго ли, коротко ли, а обернулась красуня-Ясуня Бурей-Ягой, костяной ногой. Мало в ней жизни осталось, хоть и отдаривала её смерть-Морена душами усопших, старый должок отдавая. Да теперь и сама Морена уж не та… Во все глаза колдун на меня смотрит. А на дне у них пламя плещется. – А-а-а… Дон? – А что Дон? – устало сказала я. – Богом Велесом в Явь сошёл. Да только не признал уж милую. Задумался. Глаза опустил. Пищалку свою пальцами перебирает. Снова глаза на меня вскинул. – Мне жаль тебя. А не врёт. И правда, жаль. И мне тебя жаль, колдун из далёких земель с печатью смерти на душе. Так что делать будем? – Моя жена… – снова голову повесил, и голос дрогнул слегка. – Тоже… в Навьем… Вот прохвост. Долго я колебалась. И так, и сяк рядила. А, строго говоря, чего мне терять? – Отслужи мне ещё месяц. Покажу, как туда попасть. И… – И? – И как с Кащеем справиться, научу.
*** Как один день месяц пролетел. Внимательнее слуга мой стал. И ровно ласковей. Да только что мне теперь до этого? В назначенный день сама к нему подошла, напоминания ждать не стала. Иди, чужак, ищи свою зазнобу. Может, и не всё ещё для тебя потеряно… – Держи. Всего три таких меча на свете есть. По одному на каждого сына Чернобога. Горыну он без надобности, огнём тот больше жжёт. Так в толщу горы замуровал, Кладенцом тот меч зовут. Кащей своим ванек вроде тебя сечёт. А батюшкин… у меня до поры был. Теперь тебе послужит. Взял осторожно. Присмотрелся. Ладонью над лезвием поводил. Правильно, не простая железяка. Заговорённая. – Им можно Кащея Бессмертного убить? Тут бы и соврать мне… кивнуть, да и отпустить чужака на верную смерть. Но… в глаза его поглядела тёмные. Снова сердце дрогнуло. – Нет. В другом месте смерть Кащеева. За морем, за океаном, на острове Буяне есть дуб… Выслушал внимательно. Кивнул. – Хорошо. Я постараюсь… никому не навредить. Рассмеялась я только. Скажет тоже… А тут избушку тряхнуло. И сильно так – плошки-поварёшки с полок посыпались. – Вот же, зараза, всегда не вовремя, – проворчала я. – Послужи-ка мне, чужак, в последний раз – вон, в сундуке доспех мой лежит. Помоги надеть. А то кот запропастился куда-то… Колдун только брови соболиные в одну линию свёл. – Кто это? – Белый Полянин, – вздохнула я устало, – вот уже больше ста лет, как мы с ним бьёмся: ни один верх взять не может. А он упрямый. Отдохнёт, подлечится, да снова приходит. – А что ему нужно-то? – То, чего и на свете нет. Брови густые вопросительно вверх поднял. Только усмехнулась я. – Ты вот давеча на дуде своей играл, сердце тешил. Али ещё больше растравлял… бывало, и я побаловаться любила – голос на волю выпустить, тоску излить. Он раз и услыхал. Думает теперь, что у меня полон дом красавиц-полонянок. Так и сказал, мол: за женой пришёл. – Я с ним сам разберусь, – бросил только чужеземец мой прекрасный, да за порог. Вот те на. Это он что, меня защищать пошёл? Бабу Ягу, костяную ногу? Снова избушка содрогнулась. На этот раз от моего хохота. Но приятно, что уж тут. Пойду, посмотрю. Жалко чародея. Зашибёт его Полянин-то… кто его знает, зачтётся это мне за поражение или нет? А вдруг, зачтётся? Объясняй потом витязю волоокому, почему в жёны ему вместо красавицы-девицы горбатая карга досталась.
*** – А ты ещё что за хрен с горы? – хмуро осведомился Белый Полянин. – Где Яга? – Я за неё, – столь же хмуро ответил лорд Эрлинг. – Неужто хахаля себе нашла? – зло бросил воин и покосился на избушку, чуть было в ту сторону не рванулся. Северин даже бровью не повёл. Ни на это движение, ни на шум, изнутри раздававшийся. Маг был женат не первый год. И в битвах принимать участие ему случалось. А потому защитный купол, который он ставил, выполнял двойную задачу: оградить объект от случайной стрелы или разряда магии, а также не пустить женщину на поле боя, если ей вдруг покажется, что пришло время вмешаться. Сильна Яга Виевна, да одной силы тут мало: ключик к заклинанию знать надо. Пусть в избе посидит пока. Целее будет.
То не гром гремит – то булат звенит. Добры молодцы на току сошлись. И земля дрожит зверь лесной бежит – вот уж бурюшка разыгралася, силушка размахалася…
Белый Полянин оказался настолько непрост, что Северин мысленно поздравил себя с тем, что не решился требовать от Бабы Яги содействия силой. Помимо джентльменского отношения к женщинам, мага стали посещать сомнения, что он бы с ней справился. Если Лунная богиня из года в год противостояла такому противнику, как этот… Впрочем, Белому Полянину тоже приходилось не сладко. Северин Эрлинг не просто так слыл самым опасным магом семи миров. Фехтовал он, кстати, тоже весьма недурно. Силы, однако же, оказались сравнимы. Оба противника ошеломляли друг друга неожиданными приёмами, как замысловатой магии, так и банальными подножками. «Будь я лет на десять помоложе!» – мысленно воскликнул маг и тут же укорил себя за пренебрежение физическими упражнениями в последние слишком уж спокойные годы. Лорд Эрлинг явно уступал своему сопернику и в силе, и в выносливости. Зато магией тот пользовался довольно странно: в основном ставил щиты, да такие корявые… отнимавшие много энергии. А то ещё землю зачем-то начинал сотрясать! Так что Северину то и дело приходилось левитировать. «Что это, интересно, за персонаж? – сам у себя спрашивал архимаг, разглядывая противника и попутно отражая удар за ударом. – Раз больше ста лет дерётся, явно не человек. Да и магия сырая. Тоже, наверное, кто-то из местного пантеона. Вот любопытно, он отдаёт себе отчёт, что за сто лет любая пленница давно бы уже истлела?» – Эй, Белый Полянин! В ответ раздалось что-то среднее между рыком и мычанием. На зубра чем-то похоже. Богатырь ринулся в атаку. Маг исчез и тут же появился у него за спиной. – А ты кто вообще? Развернувшись, волот рубанул таким ударом, что не заблокируй его архимаг собственным мечом при поддержке заклинания, вполне мог бы разрубить мужчину на две половинки. – Я её законный муж! А тебя, мразь, я… – Постой, – вдохновенным пассом Северин выбил оружие из руки нападающего, – чей ты муж? Бабы Яги? Наклонив вперёд лобастую голову, Белый Полянин, он же Велес, бросился в рукопашную. Лорд Эрлинг благоразумно трансгрессировал на противоположную стороны поляны. – Тот, что Доном был? – Да кем я только не был, – ответил, наконец, его соперник, устало прислонившись к дереву. Всё-таки, и он был не железный, – даже зайцем. Так и она не всегда же Ягой была. – Так а дерёшься ты с ней зачем тогда? – поинтересовался Северин, опуская меч. – Вернуть хочу. – Оригинально… – Много ты понимаешь, – огрызнулся представитель пантеона. – Самому-то, небось, жениться без надобности! Попользовался и в кусты… – Я, вообще-то, у неё гусей пас, – примирительно сказал маг, старавшийся держаться от притихшего бога всё-таки подальше. – Ничего личного. – Ага, так я и поверил. Гусей он пас! С такими… с такой… – Я вообще, знаешь ли, на все руки мастер, – усмехнулся Северин. – И швец, и жнец, и на дуде игрец… А ты помягче способов не пробовал? Цветов, там, подарить, пряника медового? Белый Полянин снова зарычал и бросился на противника. Тот проворно отскочил в сторону. – Виевна поклялась перед своим отцом, что замуж пойдёт только за того, кто её в честном бою одолеет. – Ах вот оно что, – архимаг прикусил губу, чтоб не рассмеяться. – И сто лет уже воюете? – Сто пятнадцать! – Велес завладел, наконец, своим оружием и снова пошёл в атаку. Однако противник повёл себя странно: крутанул в руке меч и протянул его рукоятью вперёд. – Держи тогда. Полянин остановился как вкопанный: к клинку присмотрелся, наконец. – Она… тебе Виев меч отдала? – Она мне, я тебе… держи. Вещь, и в самом деле, уникальная. Преимущество обеспечит. Велес опасливо взял меч. Подержал в руке, недоумённо уставился на противника. – Э-э-э… а с чего вдруг? Лорд Эрлинг посмотрел в небо. Потом себе под ноги. Снова закусил губу… – А я, знаешь ли, уже женат. – Не понял? – на всякий случай набычился «скотский бог». Однако маг в объяснения вдаваться не стал. Вместо этого он сказал: – Купол через час-другой спадёт. Ты отдохни пока. А потом исчез. Просто исчез, как и не было.
*** – Грандмастер? – М-м-м? – А зачем вы Белому Полянину меч отдали? – Мой собственный меня до сих пор устраивал, – ответил лорд Эрлинг и поправил на бедре клинок, весело блеснувший в ответ синим камнем в рукояти. – Но… Кащей? – А против Кащея меч не поможет. По крайней мере, тот. – А-а-а… что поможет? – Одна занятная вещица, – задумчиво ответил Северин. И добавил: – И здесь, кстати, Серый Волк, Ивану-дураку потребуется твоя помощь…
*** Остров Буян был небольшим осколком белой скалы, возвышавшимся над морем. Наощупь он оказался очень тёплым. Настолько, что Северин даже сквозь подошвы чувствовал. А Серому Волку и вовсе приходилось поджимать лапы. Оборотень с удовольствием принял бы человеческий вид, но Грандмастер заявил, что ему потребуется именно волк. – Потерпи немного, Майкл, – сказал маг, стрельнув в спутника охлаждающим заклинанием. – Бел-горючим камень Алатырь не просто так называется. Спутники карабкались вверх, не встречая по пути и следа растительности. При такой температуре поверхности это, впрочем, было и неудивительно. Недоумение вызывал как раз раскидистый дуб на самой вершине этой голой скалы. – Будь наготове! – предупредил маг, подходя к сундуку, болтавшемуся на чрезмерно толстых цепях. – Есть только одна попытка. И, поскольку я не обзавёлся в здешних краях знакомыми птицами и рыбами, тебе придётся быть очень аккуратным. На вид сундук казался тяжёлым, массивным и очень прочным. Но стоило только притронуться к нему, как стенки рассыпались в пыль, а заключённый внутри заяц бросился наутёк. Оборотень, однако, не сплоховал. Следуя инструкции, волк придушил косого, но не убил, терпеливо ожидая, пока маг аккуратно прицелится, сообразуясь с искажениями ауры. Северин установил остриё меча чуть ниже основания шеи зверька, а потом резким и точным движением загнал внутрь. Заяц тут же сам собою распался на части. В воздухе забили крылья… однако утка тоже оказалась нанизанной на остриё меча. И несколько мгновений спустя волк ловко поймал пастью небольшое яичко. Лорд Эрлинг бережно взял трофей и поместил в загодя приготовленную силовую капсулу. Яйцо штука хрупкая.
– Грандмастер! – жалобно произнёс Майкл Вольфганг, которого архимаг только что почти вытолкнул из портала. – И думать забудь, – резко сказал Северин, строго глядя на юношу. – В мире мёртвых живым не место. – А… Вы? – У меня там дело. – Может… я мог бы вам пригодиться? Архимаг отрицательно покачал головой. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Лорд Эрлинг всей душой ненавидел чёрную магию смерти. А вот она его любила. Стоило лишь архимагу войти в Навье царство, тонкие струйки силы потекли к нему, как вода стекает в разогретый на солнце песок. Здесь не было ни солнца, ни воды. Только мрак и холод. И упавший на колени мужчина, судорожно сжимающий пальцами не то пыль, не то пепел, лежавший на земле. Скулы его заострились, глаза почернели. Едва наметившиеся морщины углубились и прорезали лицо, словно каньоны – плоть земли. «Когда я в последний раз делал это? – сам у себя спросил маг, чувствуя, что ещё немного, и крепко сжатые зубы начнут ломаться. – Десять лет? Пятнадцать? Мелисента была ещё только беременна… значит, семнадцать…» Тонкие струйки слились в один бурный поток, извергаясь на него, будто водопад, пронизывая истончающуюся, теряющую материальность плоть. «Ты уже слишком стар для этого, – снисходительным тоном сказал кто-то у Северина в голове, – а тебе ведь и в лучшие годы не удавалось вполне контролировать обратную сторону жизни. Время пришло… отпусти себя на волю»… – Нет! – вслух сказал маг. Ему казалось, что он кричит, однако протест прозвучал на удивление глухо. В горле противно запершило. Но лорд Эрлинг обрадовался. Значит, у него всё ещё есть горло. Ему снова удалось удержаться на краю. Волны магии схлынули, повинуясь только им ведомым законам, оставив после себя жирный вибрирующий след перед внутренним взором мага. Не хотел бы он сейчас увидеть свою ауру. – Больше никогда! – пообещал он себе, тяжело вставая на ноги. Как и в прошлый раз. И в позапрошлый. Зато теперь Северин с закрытыми глазами мог бы найти замок Кащея Бессмертного. И не сомневался, что сможет царя Нави одолеть. А значит, наконец, вернёт домой жену. – Я больше никогда, никогда не буду ссориться с ней, – клялся лорд Эрлинг, проходя сквозь многотысячные армии. Клялся, как в прошлый раз. И в позапрошлый…
*** Пришельца я заметил сразу. Довольно трудно не заметить того, кто лишь только ступив на землю Нави, начал оттягивать на себя её энергию. Грубо, резко, не таясь даже. Как тайфун. Пока я от такой наглости в себя приходил и нити силы на собственную особу перевязывал, он у меня чуть не половину ресурсов отхватил. Я даже искать его не стал. Судя по самоуверенности – скоро сам заявится. Так и вышло. Идёт сквозь армию мою, будто нож сквозь масло. Оно, впрочем, понятно. Что такое армия мертвецов для некроманта, за здорово живёшь половину Нави выпившего? Тени они и есть тени. Ну, иди ко мне, молодой да ранний. Гляжу, тело ещё даже не рассосалось. Свеженький.
Люди очень нахальны. Серьёзно. Решил, если ему меч из осколка Вечности по прихоти судьбы достался, можно себя героем возомнить. Болван! С мечом управляться надо уметь. Не знал, небось, что Кащей отец фехтования? Вот уже этот дурачок лежит отдельно, а его опасная игрушка (где только добыл, интересно?) – отдельно. Извини, человечек: мой меч – твоя голова с плеч. – Ладно, шутки в сторону! – Так и сидит на полу, а в левой руке всё сущее сжимает. И взгляд безумный такой… Я окаменел на месте. Честное слово, будто под печально известный плащ Василисы попал. Как? Откуда у него Яйцо?!! – Э-э, ты хоть знаешь, что это, мальчик? Оскалился волком. – Смерть твоя. – Да не только ж моя! – Вот болван! Даже по роже съездить ему захотелось. – Всего мира! Это ж Изначальное Яйцо! Да не дави так сильно, идиот! Сломаешь ось, ледниковый период начнётся. Динозавры вымрут, не говоря уж о прочих. Куда я столько мертвяков дену?! Совсем сбрендил?!! – Мне наплевать, – встал, и так смотрит… что вот верю! Наплевать. Совсем умом тронулся. – Это не мой мир. – Да уж вижу, у нас такие болезные обычно в смирительных рубашках ходят. Чего тебе надо от меня? – Женщину. Которую ты у себя держишь. – Всего-то? Да забирай. Второй раз ей меня всё равно не провести. Яйцо только сюда дай. Не могу смотреть, как ты его держишь. – Договор. Ишь ты! Образованный. Смотрит исподлобья… подозрительный какой. Одно слово – псих. Ладно, не станем противоречить. Я пальцами щёлкнул, перед ним текст засветился. Прочитал. Два раза. От себя пару фраз добавил. Педантичный, гад! Юрист, что ли? Ничего, впрочем. Меня и так устраивает. – Клянусь водами Смородины! – Клянусь водами Забвения! Да ладно! Он из Сумеречного Предела? – Эй, парень, – спросил я, отгибая чужие пальцы с моего драгоценного артефакта. Вцепился! – Ты что, Чёрного Дракона завалил? Как тебе удалось-то? Встречал его пару раз. Серьёзный мужик. Не тебе чета. – Нет, – вздохнул судорожно, прерывисто. – Я его… заменяю. Иногда. Ай да Милослав! Ай да змеёныш! Нет, всё-таки из людей в итоге выходят самые креативные боги. Мало того, что целую бюрократическую машину в своём пределе развёл – и делегирование обязанностей, и посмертные муки для прибывших душ одним махом, так ещё и зама себе взял! – Он, может, ещё и в отпуск ездит? Некромант этот, с дуба сверзившийся, посмотрел на меня как на умственно отсталого. Будто это я тут себя неадекватно веду! – Зачем? Он и так там не появляется почти. Время от времени отстойник разгребает… Да-а… отстойник. Изолятор. Слышали бы бессмертные, как их «уникальный кластер для божественных сущностей» эти ассенизаторы жизни называют. Возопили бы. Или нет. Может, и промолчали бы в тряпочку. Тоже ведь Милослава нововведение. Вот бы, скажем, Перуна забыть в таком отстойнике на пару тысяч лет. Неудивительно, почему у Сумеречного бога весь пантеон по струнке ходит. Не то, что у нас… Ладно, припадочный, пришли. Забирай свою ненагля… вот те раз! Только в камеру заглянул – как ошпаренный выскочил. – Ну что ещё? – Это… не моя жена! – Ясен пень. Это моя жена. Других не держим. Но на всякий случай внутрь заглянул – проверил. Да, всё нормально. Красавица-Морена на меня глазами сверкнула. – Тебе что-нибудь нужно, дорогая? – Чтоб ты сдох, мерзавец! Я кивнул, аккуратно дверь закрыл. Всё как обычно. Правда, прежде чем запирающее заклятье на место вернуть, у психа своего осведомился: – Так не будешь брать? Он, кажется, не расслышал даже. По стене сполз, лицо ладонями закрыл… э-э, брат… Даже рука на него не поднялась. Навь снова задвигалась, к нему потянулась: Морена шалит. Надеется, болезного этого обаяет. И напрасно. Вон, у него, кажется, уже судороги какие-то начались: набок завалился… Взвалил страдальца на плечо, из башни вынес. Зубы ножом разжал, смородиновой настойки влил. Он задохнулся сразу, за горло схватился. А ты думал, малыш, почему реку Смородину огненной зовут? Вот поэтому. Ну, по щекам ещё побил немного, пока в глазах худо-бедно мысль не замерцала. Ещё налил. Типу этому и себе. Нечасто мне есть с кем выпить. Хотя бы для этого в живых оставить стоило. Видно же – не со зла. Горе у человека. – Н-ну? – Посмотрел на меня. Вроде. Но, кажется, не увидел. Понятно. Ещё по одной. – Давно благоверная от тебя сбежала? – Он-на не… сбежала. – Гляди-ка, заикаться начал уже. С непривычки, видимо. – Её… по-похитили… – Ну коне-е-ечно! Их всех Кащей похищает. Кого милый бросил, кто дитя в подоле принёс, кого замуж отдали за нелюбимого… Самоубийца тень на род кидает, знаешь ли. – Её не… ну, то есть… – Ага, замялся. Слова подбирать стал. Эх, человечек! Да я таких историй видел столько… если рассказывать начну – до Ночи Сварога беседовать будем. – Она полюбила меня! Не сразу, но она… она… – Так, отдай бокал! Д-давай сюда! Он хрустальный! Раздавишь – порежешься. Неизвестно, чем ещё Навь на твою кровь среагирует. И так уже взбудоражил, родимую. Ладно-ладно… понял, ты не в себе. Давай меняться тогда: ты мне пустой, я тебе – золотой, полный. Умничка! А вот залпом не следовало… Совсем беднягу развезло. Сидит, в пространство пялится. Ой, что тут у нас? Никак, слезинка блеснула… – А, может, она, и правда, от меня устала?.. И просто… не хочет… возвращаться? Плясь! Это я ему пощёчину отвесил. Удивился, кажется. Плясь! Для симметрии. Вот, уже лучше. Злой, будто демон. Вскочил, заклинание бормотать начал. – Хорош мне тут! Сел и заткнулся. Нет, не дошёл ещё до кондиции. Навь я из этого припадочного уже после третьей обратно тянуть начал. По крупинке пока, по струйке. Ничего, скоро свалится. Почти бутылку вылакал. Тогда и закончу. И мне спокойней, и недоделку этому безболезненней. Надо зубы ему заговорить только. – Так любишь? – Вызверился, молчит. – Давно женаты-то? Буркнул, будто одолжение сделал: – Двадцать лет. – И до сих пор не опротивела? Ох, какой взгляд. Ему бы в театре играть. Героев-любовников. Люди-люди… – Завидую, – Ну а что? И правда, завидую. Зачем мне этому чудику врать-то? Заинтересовался, вроде. Голову поднял: – Чему? – Да повезло тебе, – я потянулся в кресле и новую бутылку открыл. – Долго продержалась. Да и сбежала тихо… Я вон, после первой брачной ночи в цепях проснулся. Триста лет прохлаждался. И ведро с водой – у соседней стены. Чтоб жажда сильнее была. Усмехнулся я. Вроде, безразличным тоном сказал… а всё-таки внутри кольнуло тонюсенькой иглой. Н-да, а я уж думал, быльём поросло… Смотрит. Ну что ты смотришь? Дыру протрёшь! – Как?.. Ну… почему? – Эх, Иван-дурак, или как там тебя… а, без разницы. Дурак, он и есть дурак. Ты жену мою видел? – Видел. – А теперь на меня глянь! – воскликнул я гордо и грудь колесом выкатил. Решёткой, скорее: все рёбра пересчитать можно. – Не вышел я мордашкой. Впрочем, для сына Чёрного Змея оно и не удивительно. Горыну с Вием и того меньше повезло. Я, в общем, на свой счёт никогда не обольщался. Но Морена… Эх, когда баба хочет, во что угодно поверить заставит: и что люб, и на башке чуб. – А тут уже я кубок залпом опрокинул. З-забористая. – Молодой я тогда был. Совсем голову потерял. От глаз её чёрных. От слов ласковых… А потом… – ой, как-то бутылка быстро кончилась… – Повезло мне, что в любовники она дурака взяла. Вроде тебя. Посмазливей только. Глазки голубые, кучеряшки светлые… Напиться он мне дал. Стакан всего. Но хватило. Там ведь обычная вода стояла. Настоящая. А не мёртвая, над которой Морена властна. Да, что-то и меня смородиновка пробирать стала… если в прошлое ударился. Есть у неё такой эффект. Да и собутыльник мой призадумался. Тоже, видать, вспомнить есть что. Щёку потёр.
*** – Тебе не тяжело? – Северин старался перенести центр тяжести на руки, но жена казалась ему такой хрупкой… Мелисента улыбнулась и покачала головой. Напротив. Ощущать на себе его вес было приятно. – Ты очень красивый, – сказала она, всё ещё улыбаясь, и ласково погладила волосы мужа. Северин едва заметно вздрогнул и невольно повернул голову так, чтобы скрыть от взгляда жены левую щёку. Мелисента тихонько рассмеялась. – Глупый, – сказала она нежно, и взяла его лицо в ладони, заставив снова посмотреть прямо на неё, – шрам тебя совсем не портит. Девушка прикоснулась губами к началу расчертившей лицо её мужа молнии. Ране было уже много лет, но кожа здесь оставалась всё ещё очень чувствительной. Мелисента скользила губами вдоль стримера, вызывая в теле мужчины лёгкую дрожь. Лорд Эрлинг закрыл глаза. Изящные ножки скрестились у него за спиной, а губы жены с его щеки переместились на шею. Их прикосновения из нежных сделались требовательными, даже жадными. Северин ощутил, как в крови закипает страсть…
*** Взял, да резким движением ещё один кубок хлопнул. – Я тоже не самым завидным женихом был. Помрачнел вовсе. Сейчас опять в себя уйдёт. – А другую найти не пробовал? – Другой такой нет. У, вовсе всё печально. – Послушай, парниша, а ты искал? Другую? Выборка большая была? Ты вот хоть по Навьему царству походи – здесь этих пигалиц на каждом углу понатыкано. Я уже устал им дворцы создавать. Пускать скоро перестану, пока этих не разберут. И каждая ждёт принца на белом коне. Сто лет ждёт, двести… они ж не старятся тут. Умом, правда, трогаются. Это бывает. Но когда мозги куриные, не так и заметно. Выбирай любую да проваливай. Посмотрел он на меня как-то странно. – А ты сам… к ним… с ними… – Человек, ход твоих мерзких грязных мыслишек написан у тебя на лбу, – я погрозил ему пальцем. – На кой они мне сдались? Плотские утехи больше вас заботят, смертных. А душу… из любой исторгнуть могу, да. Толку-то? У меня этих душ как капель в море. Вот любовь… силой не вырвешь. Хоть всю Навь подними. – Помолчал я немного, и, сам не знаю, почему, добавил: – Проведать захожу, конечно. Иная и скатертью-самобранкой пользоваться не умеет. Хорошо, если кладовку найдёт. А если нет? А там… по-всякому бывает. – По-всякому? Нет, вот въедливый! – А ты сам подумай: год за годом чудо-богатыря ждать. В гордом одиночестве. Когда даже поговорить не с кем – между собой-то они не общаются. Тут и Кащей, – я криво ухмыльнулся, – за дорогого гостя сойдёт. Сидит, кубок в ладонях катает. Ладно, хоть не мнёт. Пить только перестал. – А за кем-то приходят? – Иногда случается. Редко, конечно. И, как правило, если приходят, то в первые год-два – пока слава не позабылась. Если в принципе была слава-то. Есть тут у меня, кстати, одна конфетка, – вспомнил я, да невольно в улыбке расплылся. – Но эту, правда, действительно похитили. По крайней мере, она так говорит. Черномор утверждает, бубто она его обольстила, обманула и обобрала. Карлик, конечно, тот ещё враль, но в данном случае я ему больше склонен верить. Девица тоже та ещё лиса! В замке Черномора окопалась, бороду ему отстригла. Он бороду растил, сколько я себя помню. А это очень давно. Так что магических ресурсов ей лет на тысячу хватит, если не больше. Даже в том случае, если и дальше будет продолжать в том же темпе… Э, да ты, я вижу, заинтересовался. Губу закатай. К Василисе и так уже очередь. – Василиса… – пробормотал собутыльник мой. – Это же не имя? Это просто означает «царевна», верно? – Ну да. Тут каждая вторая Василиса. Но эту мы Премудрой зовём. Чтоб не путаться. У чокнутого этого уж и глаза лихорадочным огнём разгорелись. – А настоящее имя? Мелисента? – Остынь, парень. Я без понятия. Из неё вообще лишнего слова не вытянешь. Осторожничает. Оно и понято: с такими толпами под окнами. Я и сам, признаться, ездил… да с одного взгляда понял: не про мою честь баба. Даже заикаться о лирике не стал. Так, спросил, как устроилась. Она, впрочем, тоже полюбезничала… Гость мой пальцами щёлкнул – тотчас перед ним Василиса возникла. – Она? – Точно, она. Волосы только в косу теперь собирает. На местный манер. Но так ей даже лучше. Несчастный муж рукой взмахнул, морок развеял. Мне даже смешно стало. – Вот нечего так на меня глазами сверкать. Я твоей красотке всего-то пару воздыхателей зарубил. Из первых. Потом уж она сама. «Кащей Чернобогович, мне, право же, неловко вас беспокоить»… – передразнил я тонкий женский голосок. – Ну, я ей об основных артефактах Черномора рассказал. У Василисы теперь целая галерея постаментов каменных. Можешь и ты присоединиться. В центре поставит, раз у вас такая любовь. А то она всё никак достойного кандидата туда не подберёт. А страдалец глаза опустил и на полном серьёзе: – Пусть. Может, хоть посмотреть придёт иногда… Совсем голову потерял. Во мне даже сочувствие какое-то шевельнулось – мужская солидарность, чтоб её! – Идиот! Думать про неё забудь! У этой женщины кусок льда вместо сердца и глаза, кстати, такие же. А они зеркало души, если ты не в курсе. – Ты Мел совсем не знаешь. – Голос надломился, с хрипотцой зазвучал. – Она… нежная. И ранимая. И… – Ранимая? У Василисы на глазах один рыцарь другого копьём проткнул. Хруст костей, лужа крови – только в ладоши похлопала. А потом сама на победителя плащ окаменения накинула. Когда тот «испытание» не прошёл! – Он знал, на что подписывается, – угрюмо заявил мрачный тип. – На верную смерть все они идут! И ты, судя по всему, собираешься. У неё книга есть, целеуказатель. Штука довольно простая, зато надёжная. Задание будет – от неё спрятаться, чтоб не нашла. И это дохлый номер. На магические штучки можешь не рассчитывать – ты не первый такой умный. На дне моря, да хоть у воробья в зобу – найдёт. – А я и хочу, чтоб она меня нашла! – и снова залпом кубок опрокинул. Последний уже. Опал. Отдыхай, парень. Утро вечера мудренее. Хе-хе.
Утро было злое. Может, и мудрое, но злое. – Что, родной, похмелье плохо переносишь? Ответить хотел, но вместо этого через перила в сад перегнулся. Мало того, что на голову слаб, так ещё и на желудок. – На вот, поправь здоровье. Руку мою отпихнул, прохрипел еле внятно: – Я не пью. – Ага. Конечно. Никто не пьёт. Глотай давай, ну! Как лекарство. Вот и славно… молодец… теперь всё будет хорошо. – Что, например? – Перестанешь в драку лезть и песни дурацкие горланить. – Что-то я не помню, чтобы песни горланил. – Ишь ты! В себя приходить стал. Огрызается даже. – А что ты вообще помнишь? – довольно осклабился я. – Хоть имя-то своё не забыл? – Северин Эрлинг, – спокойно сказал он. – Ты, правда, первый, кто спросил. Остальные почему-то Иваном зовут, не заботясь, нравится мне это или нет. Тут уж я как стоял, так и сел. – Так ты действительно помнишь? Вчерашнее и… вообще? И на всякий из бутылки отхлебнул. Всё верно – смородиновка! – А не должен? – Настойка. На воде из Смородины. Река забвения, помимо всего прочего. Ну, положим, поначалу Навь своё действие оказывала. Но за ночь я её всю из тебя выкачал, до капли. Пара рубцов осталась, да и то старых, кажется. На шею мне бросился. Ну, точно – псих. – А… э-э-э… гхм… ты меня ни с кем не перепутал? – Значит – любит! – Глаза безумные. Мелет чушь. Может, спеленать его всё-таки? На меня уставился – расхохотался. Бутылку забрал, ещё один глоток сделал. Поморщился только, брезгливо от себя отставил. Угу. Какие мы нежные. А вчера за здорово живёшь лакал. – Моя жена – сестра Чёрного Дракона, – снизошёл, наконец, до объяснений собутыльник. – По тебе сразу видно, что ты блатной, – буркнул я. Он только отмахнулся. – Это её дар – Феникса. Проходить сквозь воды забвения, ничего там не оставляя. Для неё и тех, кого она любит. Мне ведь приходилось уже… – он запнулся, и я подсказал: – Напиваться? – Умирать. А-а. Вот оно что. Ну да. Слышал про такое. Аватары, реинкарнации… Обычно в эти игры боги играют. Но бывают и исключения.
Отправил я его, в общем, к Василисе. Удачи даже пожелал. Ну а мало ли? От меня же живым ушёл. Может, и с ней повезёт. Он мне руку на прощание пожал. – Спасибо, – говорит, – за всё. И за то, что напоил, и за то, что выслушал… – Да не за что. Я и слушал-то вполуха. – И-и… извини, что с Яйцом так вышло. Ладно, чего уж. Надо сторожить в оба. – Бывай, Иван-дурак. Береги себя.
Василиса
Этот мужчина был не особенно красив. И даже уже немолод. Но я не могла оторвать от него глаз. В его лице было что-то… притягательное. Вдруг страшно захотелось погладить его по щеке, провести ладонью по густым, чуть волнистым волосам… Что со мной? Или ворожит? Вон, руки какие ухоженные, явно колдун. Да нет, не может быть. На мне пояс Черномора – никакие чары сейчас не возьмут. А взгляд такой… странный. Ни восхищения в нём не было, ни вожделения. Только нежность и… ожидание? Так мы и стояли друг напротив друга. Молча. А потом он меня за руку взял, наклонился…
Наваждение. Волшебство. Незнакомец, которого я вижу первый раз в жизни, так же, как и всех прочих, лишь прикоснулся губами к моему запястью. Совсем легонько. Ласково… но мне вдруг показалось, что в тронном зале слишком много народу. А на мне – слишком много одежды. Он поднял взгляд. У меня перехватило дыхание… – Так что ж ты молчишь, добрый молодец? – Голос Елены разбил звенящую тишину на тысячу острых осколков. Давно надо было эту стерву выгнать. – Зачем пришёл? Тоже руки царевны просишь? Мужчина медленно, нехотя, перевёл на неё взгляд. – Да, – и ладонь мою выпустил. Мне захотелось его ударить. Такой же, как все прочие. С чего я решила, что… – Объясни ему правила, – бросила я Елене. И выбежала вон. Сердце колотилось, будто пойманная птица в клетке. А на глаза наворачивались слёзы…
Пригорюнившись, я сидела перед зеркалом. Грустно и тоскливо. И противно. Все эти сладенькие признания: «Я полюбил тебя, как только о тебе услышал», «Ты – само совершенство!» «Образец доброты и милосердия!» Да что вы знаете обо мне, похотливые уроды? О том, кто я такая, что меня волнует и с чего они вообще вбили себе в голову эту чушь о милосердии? Уперев локти в ночной столик, я спрятала лицо в ладонях и разревелась словно последняя истеричка. А потом почему-то представила, как сегодняшний соискатель подошёл ко мне сзади и обнял. Стало легче. Ужасно захотелось, чтоб он прижался губами к моему виску, а потом прошептал моё имя… Знать бы только, какое? Откуда-то потянуло холодом. Странно. Я окно забыла закрыть? Уснуть не смогла. Снова и снова возвращалась мыслями к незнакомцу. Не выдержала и села за книгу. Конечно, у него ещё почти целый день на прятки. А пока – мне просто любопытно. – Где он? И ничего. Листы так и остались белыми. И… как это понимать?
Пять часов. Я потратила целых пять часов, прежде, чем в голову мне пришла простая мысль: мёртвая зона. У любого целеуказателя она есть. Вот только откуда я это знаю? Впрочем, сейчас это не важно. Я осмотрела кованые уголки обложки, форзацы… вроде бы, ничего необычного. Прощупала корешок… – Ой! – На пальце набухает капля крови. Иголка. Большая. Откуда в книге иголка? Я достала её, повертела в руках. Наощупь игла была тёплой. И, кажется, слегка вибрировала. Интересно, что будет, если бросить её оземь? Но выяснять я не стала. Засунула обратно. И легла спать. На этот раз – успешно.
В назначенный час я спустилась в тронный зал. Уселась на своё место. Разложила книгу на коленях. Ещё раз с удовлетворением оглядела чистые страницы. И провозгласила: – Я не знаю, где он. Елена метнулась к трону и нагло заглянула через плечо, тем самым доставив мне острое удовольствие. Почему-то хотелось видеть её глаза в этот момент. А вот теперь можно и выгнать… – Но… как? – Ты выиграл, соискатель, – сказала я, повысив голос. – Теперь покажись. Как я и ожидала, игла выскользнула из корешка и упала на пол. А через мгновение перед троном уже стоял вчерашний незнакомец. Он молча смотрел на меня. И не двигался. – Теперь оставьте нас. Все. – Слуги и немногочисленные придворные поспешили к выходу. Они не посмеют перечить мне или подслушивать под дверью. Никто. Даже Елена, оставшаяся тут со времён Черномора. Когда шаги окончательно стихли, мужчина с руками колдуна, наконец, заговорил: – Почему? Ты ведь нашла иглу… – Странно, но в его взгляде не было радости. Скорее, недоумение. Я встала и начала спускаться со своего возвышения. Медленно. По словечку на ступеньку. – Потому что… притязание… к чужой… женщине… должно быть… наказано. Но тебя… это… не касается. – Победитель в споре подошёл ближе и подал мне руку в галантном жесте. А потом мою ладонь так и не выпустил. – Муж ты мне или кто? – спросила я, глядя в тёмные глаза. С полустоном-полувздохом прижал меня к себе. Дышал тяжело и судорожно, а сердце билось бешено и неровно… зато в такт с моим. – Я уже почти поверил, что ты от меня отреклась... Мелисента, родная, за что ты меня так мучаешь? Ты не представляешь, что мне пришлось пережить! Он задрожал и сжал меня ещё крепче. Мелисента… хорошее имя. Мне нравится. – Я представляю, – прошептала, позволив себе, наконец, прижаться к его щеке. – Я… тоже… пустота и… одиночество... мир… неполон… Я говорила бессвязно. Каждое слово прерывалось поцелуем. Даже не страстным. Голодным. Мы были как два узника, погибавших от истощения, и, наконец, отпущенных на свободу. Он ещё что-то говорил… кажется, просил прощения. Я тоже, наверное, что-то лепетала. Но скоро слова и вовсе стали не нужны. Осталось только чувство глубочайшего удовлетворения и… правильности всего происходящего. Этот мужчина был рождён, чтобы заполнить зияющую пустоту вокруг меня, создать со мной единое целое, соединить в нас начало и конец, стать одновременно мировым Яйцом и Сумерками богов, альфой и омегой. Он нёс в себе моё величайшее счастье и мою самую жестокую боль. Он облекал меня нежностью и сжигал страстью. А я была его огненным фениксом и снежной пустыней, пламенеющим льдом и леденящим пламенем… А потом я, кажется, уснула.
– Тебе не холодно, милая? – Мне-то чего? – я завозилась, поудобнее устраиваясь на тёплом боку. – А тебе как там… на полу? Может, в спальню всё-таки? Любимый не ответил. Широкая мужская ладонь приобняла мою голову, а большой палец ласкал щёку. Супруг смотрел на меня и улыбался. – Так хорошо… – задумчиво сказал он. А я прижалась к его груди. – Извини, дорогая, но я больше ни на шаг тебя не отпущу. Никогда. – Хорошо, – легко согласилась я. Сейчас казалось, всю жизнь можно провести вот так – улёгшись на него сверху. Однако неожиданная мысль сменила направление беседы: – А как тебя зовут? Он окаменел. Почти буквально. На мгновение я испугалась, что откуда-то здесь взялся мой плащ. Поцеловала побелевшие губы. Потом ещё раз. И ещё… пока не получила поцелуй в ответ. Муж встал, по-прежнему прижимая меня к себе. Зашуршала одежда, мягко возвращаясь на положенные ей места. А маг всё так же стоял, обнимая меня за плечи. А в глубине его карих глаз читался невысказанный пока вопрос и… страх. – Ты… не помнишь моё имя? Ведь мы… мы только что… – Милый, это только в сказках поцелуй любви снимает все заклятия. А я и своё-то имя не знала, пока ты мне не сказал. Я вообще не помню ничего, что было больше года назад. – Нет, – мужчина взял моё лицо в ладони. – Не может быть. Только не ты… ты ведь Феникс. Даже воды забвения не могут стереть твою память. – Тогда, – сказала я холодно и попыталась отстраниться, – быть может, ты меня с кем-то перепутал? Он не позволил. Одной рукой обхватил так, что я едва могла дышать, а вторую запустил мне в волосы, сжав их почти до боли. И целовал… пока я снова не растворилась в радужном тумане, не перестала осознавать себя отдельно от него. – Ты жизнь моя. Моя душа и моё сердце. Без тебя меня нет. Ты кровь и плоть моя, неотделимая, неотъемлемая… Я верила. Потому как чувствовала то же самое каждой клеточкой своего тела, каждым движением души. От него пахло домом, теплом и счастьем, сопротивляться этому не было ни сил, ни желания. Поэтому я сказала только: – Да, любимый. – Северин. – М-м-м? – я прижалась к нему ещё теснее и уткнулась носом в шею. – Это моё имя. – Красивое. Тебе идёт. – Родная, но если ты меня не помнишь, то… как ты догадалась? Ты ведь назвала меня мужем и… – Потому что не верю в любовь с первого взгляда. Но тебя я люблю. Значит, мы были знакомы прежде. И я только спросила, муж ты мне или… Северин прижался губами к моему лбу и так и застыл, поглаживая по волосам. Размышлял он довольно долго, а потом решительно произнёс: – Ничего, я выясню, кто это с тобой сделал, – к концу фразы его голос приобрёл угрожающие нотки. Спохватившись, милый нежно коснулся моих губ своими и пообещал: – Мы вернём тебе всё до последней минуты. Каждое твоё воспоминание. А потом он поднял меня на руки. Было так уютно, никуда не хотелось идти, кого-то ловить… Обвив руками его шею, я предложила: – А, может, ты мне просто расскажешь? Вкратце. – Вкратце? – Северин тихо рассмеялся. – Вкратце… нет, дорогая, вкратце не получится. Когда я буду совсем стар и немощен, засяду писать мемуары. И наш с тобой роман будет занимать целую полку. Я потратил на тебя столько сил, нервов и времени, что просто не позволю теперь об этом забыть. – Хорошо, любимый, как скажешь, – согласилась я, склоняя голову ему на плечо. – А дети у нас есть? – Двое. Старшему семнадцать, младшему десять. – Семнадцать? – удивилась я. – Я уже такая старая? Супруг мой только снова рассмеялся.
*** О Всевышний! За что! За что мне это! Я ведь только начал вставать с постели! Опять они… и теперь уже вместе! – А вот этого типа я помню, – немедленно заявила дэвани в облике пери. Шайтан надоумил меня подсунуть ей Синюю розу Забвения! Кто ж знал, что так выйдет? Я чудом жив остался! – Он ко мне целоваться лез и врал, что это он мой муж. – Целоваться… лез?!! – переспросил проклятый джинн Эрлинг, и над рукой его вспыхнула сфера Гаарсена. О Аллах!..
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Anevka, ты молодец. Ты не МТА, ты просто ТА. 
И бабочка из пряжки жутко понравилась. И секретарь. Вроде не главный герой, а как выписан толково. И даже маг этот берсерк. Вот кого ни глянь, личности. Включая кроля из лаборатории. 
Да, в издательство шли, и точка. Влад слегка мне Ведьмака напомнил. Длиной волос. И общим ощущением почему-то. 
, хотя неожиданное перевоплошение Наины я не поняла 
такая хорошая девочка была и вдруг на тебе. Может я какие-то предпосылки пропустила, так что 
