|
Сборник Прозы
|
|
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:20 PM | Сообщение # 801 |
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 29. 11. 2012
Автор: Тео, Триллве
Сага листвы
Глава 1.
Середина месяца вересеня была окрашена золотом, медью и зеленью кленов, лип и берез, буйно разросшихся летом за чугунной оградой Старого кладбища. Заходящее солнце бросало косые позолоченные лучи сквозь ажур листвы на надгробия самых разных форм и размеров; окрашивало янтарным светом скорбящие мраморные фигуры у входов в склепы столичных аристократических семейств; играло яркими бликами на высоком шпиле кладбищенской часовенки. Несмотря на печаль и величавость этого места, осенний пейзаж был сочен, наряден и точно соткан из солнечных нитей и медленно плывущих по воздуху блестящих паутинок.
Посетителей вечерами здесь было немного - почтенные горожане предпочитали навещать усопших по утрам, а вечерние часы давно и прочно принадлежали молодежи - главным образом, студиозусам местной Академии волшебства. Вот и теперь небольшая компания юношей, отбрасывая длинные тени, стояла возле заброшенного старинного склепа, увитого плющом и диким виноградом, и о чем-то негромко переговаривалась.
Ярко-красный лист, подхваченный ветром, медленно кружась, опустился на центральную аллею и тотчас был безжалостно растоптан кожаным сапогом со щеголеватыми серебряными набойками по каблуку и носу. Обладатель модной обуви мрачно плелся по дороге, пиная шуршащий ковер, совершенно не замечая пронзительной и прозрачной красоты расцветающей осени. Мысли его были печальны, можно сказать, скорбны, и к любованию природой не располагали. Висевший над ним еще с весны, точно топор ката над головой, несданный урок по некромантии должен был состояться именно сегодня, но половины нужных заклинаний он не нашел. А те, что имелись, доверия юному волшебнику не внушали, ибо он собственноручно переписал их из весьма разнообразных источников, преимущественно на коленке, да еще между веселыми студенческими посиделками.
Студент второго курса солейлской Академии волшебства Салзар Эвольд Мидес угрюмо шмыгнул носом и принялся обозревать окрестности в поисках нужной могилы. Был юноша высок, хорошо сложен и привлекателен той особой утонченной красотой, которая передается из поколения в поколение в старинных человеческих родах Даринги. Длинные черные волосы молодого некроманта были забраны в аккуратный хвост, перевязанный плетеным ремешком, а почти прозрачные светло-серые глаза смотрели на мир тепло и печально, несмотря на холодный свой колер.
Один из юношей-студентов, беседующих возле склепа, обернувшись, проводил черноволосого взглядом и локтем пихнул в бок соседа - низенького колобка с рано пробивающейся лысинкой на темечке. Тот поворотился и, кивнув товарищам, почти бегом бросился вслед Салзару, смешно размахивая коротенькими ручками:
- Эй, Мидес! Погоди! Да, стой же, Мгла тебя забери!
Начинающий некромант развернулся и остановился, угрюмо наблюдая поспешное приближение толстячка:
- Ну, чего тебе?
- А я тебя весь день искал, - отпыхиваясь, произнес колобок заискивающим тоном, просительно заглядывая в глаза черноволосому, - уж отчаялся совсем. Ладно вот, мы после спектакля сюда заглянули. Ты это... - он поморгал, - помнишь, книгу мне обещал? Ну, ту... - толстячок воровато оглянулся и перешел почти на шепот, - из закрытых залов Библиотеки? Через два дня у нас практика, а я, понимаешь, ни сном, ни духом, и вообще...
- Винтер, - Мидес вздохнул и с растерянным видом почесал переносицу, - ты же понимаешь, у меня нет разрешения на посещение тех залов, я так быстро не могу.
- Ну, да, - голос коротышки сделался сварливым, - конечно. Как просить мои записки древних ритуалов - на это тебе разрешения не требовалось. Зачем обещал тогда? И, потом, эта подруга твоя, она же вроде как туда вхожа?
- Обещал, да, - Салзар скривился: чего только не пообещаешь, когда жареный петух заносит клюв над задом отчаявшегося студента, - и сделаю. Ты только погоди, я же не думал, что так скоро... И, потом, Хельге я говорил, и она помочь вроде как согласилась, - добавил он неуверенно.
Винтер, заложив ручки за спину, укоризненно покачал головой, и сказал с всевозможной суровостью, слегка порозовев от нахлынувшего чувства собственной значимости:
- Времени тебе даю до послезавтра. Ежели не принесешь обещанное, на мою помощь можешь больше не рассчитывать.
Он важно ткнул пальцем в лиловеющее небо и, развернувшись, вальяжной походкой направился к товарищам.
- Тьфу, - досадливо буркнул себе под нос Салзар и снова вздохнул, - два дня... тоже мне, кредитор нашелся...
Порыв ветра покатил по аллее ворох сухих листьев, а начинающий волшебник вытащил из-за пазухи скрученный пергамент, сверился с нарисованной на нем схемой, свернул с главной аллеи и вошел в ряд заброшенных могил, заросших бурьяном, лебедой и отцветшим люпином. Побродив немного меж покосившихся каменных памятников со стершимися надписями, он остановился под густым кустом орешника и угрюмо постучал носком сапога по треснувшему камню надгробия:
- Тук-тук. Есть кто дома?
Ему, естественно, не ответили, и Салзар, хмыкнув, полез в поясную сумку, а потом присел на корточки и начал выставлять на заросшую дерном могилу маленькие глиняные флакончики и мешочки с травами.
- Мгла-а... - растерянно протянул он, - я, кажется, забыл сушеные васильки.
- А свежие вас не устроят? - раздался за спиной вкрадчивый голос, и Мидес, вздрогнув, вскочил и резко повернулся.
Перед ним стоял высокий худощавый элвилин с чрезмерно длинными для мужчины черными волосами и насмешливо глядел на юношу зелеными кошачьими глазами.
- Э... наверное, устроят, - растерянно протянул Салзар, - а у тебя... у вас они есть?
- Соберу, - пришлый скрестил руки на груди и, ухмыльнувшись, заинтересованно оглядел юношу с ног до головы. - Салзар Эвольд Мидес, я полагаю?
Некромант сдержанно кивнул, а элвилин внезапно ухватил его за руку и горячо затряс в рукопожатии, ехидства из взгляда, впрочем, не убавляя:
- Мое имя - Торус Фенхель эйп Леденваль, можно просто Торус, потому что такое обилие имен с первого раза и не запомнишь. Но, предупреждаю сразу, - в зеленых глазах с вертикальными зрачками промелькнуло странное выражение, от которого у Салзара отчего-то шевельнулись волосы на затылке, - не вздумай называть меня Бубликом, или я тебя убью.
Элвилин широко и жизнерадостно улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и деловито осведомился:
- Надеюсь, ты ничего против короедов не имеешь?
- Против пришлых? Нет, - Мидес обескуражено поморгал и безуспешно попытался вырвать руку из дружественного захвата. - А что ты тут, собственно, делаешь?
- Мэтр Кроникус сегодня не придет, - элвилин снова усмехнулся, разжал ладонь, и некромант успел заметить, как Торус украдкой вытирает руку о безупречно белую элвилинскую тунику, расшитую по длинному подолу мелкой вязью бледно-зеленых листочков. - С этого дня я буду обучаться на твоем курсе, и он поручил нам вместе провести обряд... оживления, так?
- Поднятия нежити, - отрешенно поправил Салзар и нахмурился. - А как же он убедится, что я... мы усвоили урок и сделали все как надо?
- Ай, пустое, - пришлый беспечно отмахнулся и, присев на корточки, начал рассматривать арсенал начинающего некроманта, - старый зануда поверит всему, что я скажу. М-да... негусто...
- Мы же не собираемся подымать покойника насовсем, - с сомнением проговорил Мидес, уставившись в макушку нового компаньона и с интересом рассматривая торчащие из чуть вьющихся волос кончики звериных ушей, - думаю, если добавить васильки, заклятия хватит на четверть часа.
- Ладно, - Торус повернул голову и через плечо покосился на Мидеса, - верю. В конце концов, специалист у нас ты. М-да... - он поднялся и задумчиво обозрел ряд заброшенных могил, - а Академия все процветает. Когда я был тут в последний раз, магам разрешалось использовать от силы три-четыре могилы и ни одного склепа.
- Говорят, что тут уже лет сто никого не хоронили, ну, и ректор ежегодно выплачивает взносы церкви и мэрии. Хотя склепы и сейчас не в ведении Академии, - Салзар пожал плечами, - похоже, связываться с аристократией не желают даже маги.
Юный некромант отчего-то не стал выяснять, когда именно был в последний раз на кладбище его новый знакомый, припомнив ходившие слухи о продолжительности жизни элвилин. Он даже слегка испугался мысли, сколько же лет на самом деле может быть этому юному на вид пришлому.
- Ладно, - коротко бросил Торус, - ты оставайся здесь, готовься к ритуалу, а я за цветочками.
И он, развернувшись, не спеша зашагал мимо могил, беззаботно насвистывая себе под нос легкомысленный мотивчик и на ходу закатывая длинные рукава.
Салзар задумчиво посмотрел вслед. Так близко представителя загадочной расы Даринги он видел впервые. В Солейле ему иногда попадались элвилин, но держались они особняком, в разговоры не вступали, очевидно, осознавая своё отличие от людей. Да и сами люди относились к остроухим несколько настороженно. Нет, открытой вражды не было, просто холодная заинтересованность и некое опасение перед неизвестностью. А вот в числе студентов Академии магии пришлых не было вовсе.
Среди давних - как гордо именовал себя человеческий род, - ходили самые разнообразные слухи, чаще всего дикие и нелепые - навроде того, что короеды - зловредные колдуны, не брезгующие человеческими жертвоприношениями. Мидес слухам не верил, но и правды знал об элвилин немного. Только то, что обитают остроухие большей частью в Дальнолесье - огромной чаще, расположенном неподалеку от удельного города Сатвера. Что живут поразительно долго, а у власти имеют несколько князей из тамошних аристократических родов. И еще то, что дружбу они предпочитают водить не с людьми, а с любовыми отпрысками - рыжеволосой лесной расой, считающей себя потомками золотого кота. Впрочем, в отношении детей Люба Салзар был осведомлен еще меньше - этот народ, в отличие от своих соседей по Дальнолесью, не показывался в людских городах вовсе. Разве, что в Вениссе - центре искусств и развлечений Даринги, чья Школа изящных искусств славилась своей всеядностью.
Мидесу показалось странным, что его новый знакомый предпочел обучение в Академии, нежели в Школе: всем было известно, что элвилин - прирожденные поэты и музыканты. Но, - Салзар вздохнул, - в конце концов, это не его дело, а спрашивать Торуса ему не хотелось.
Юноша снова присел на корточки, осторожно слил жидкости из четырех пузырьков в одну бутылочку и окропил получившимся зельем комковатую землю могилы. Потом развернул пергамент и начал разбирать, беззвучно шевеля губами, неровный почерк, которым было записано заклинание. Салзар как раз раздумывал над точным произношением последней руны, как вдруг почувствовал, что чужая рука легла ему на плечо.
- Надеюсь, хватит? - Торус, насмешливо прищурившись, протянул небольшой синий букетик. - Дарю.
- Я не слышал, как ты подошел, - ворчливо буркнул Мидес, подавляя в себе раздражение, вызванное то ли внезапностью появления, то ли тоном пришлого.
- Не волнуйся, это естественно, - новый знакомый коротко хохотнул, - я - элвилин, дитя Леса, и могу, при желании, сделать так, что ты меня и вовсе не заметишь, пока...
Он замолчал и, усмехнувшись, оперся локтем о могильную плиту.
- Начнем?
Салзар коротко кивнул. Поднялся. Бросил к подножию каменного постамента букет. Цветы рассыпались ровным веером, а Торус уважительно кивнул:
- Ловко. А мне что делать?
- Стой и не шевелись, - юный некромант поднес к глазам пергамент. - Если вдруг что-то пойдет не так, сможешь стукнуть его заклинанием?
- Попробую, - пришлый невозмутимо поднял ровную бровь, - всяко, пару боевых заклятий я уже изучил.
Мидес неопределенно хмыкнул и начал скучным голосом наговор, то и дело сверяясь с написанным.
Поначалу ничего не происходило. Потом памятник неожиданно качнулся, заставив Торуса отпрыгнуть. Пожелтевший дёрн вперемешку с комьями земли ринулся вверх, и тут над разверзшейся могилой буквально взлетело раздутое тело, покрытое темно-бурыми трупными пятнами. Покойный на пару мгновений завис в воздухе, свирепо вращая мутными белесыми глазками, а потом, глухо рыкнув, кинулся на Салзара, метя отросшими желтыми ногтями прямо в лицо. Мидес успел присесть, и оживший мертвец с глухим стуком брякнулся у него за спиной. Развернулся и, точно дикий зверь, пригнувшись к земле, изготовился к новому прыжку, вывалив изо рта распухший серый язык.
- В сторону! - Торус сильно оттолкнул незадачливого некроманта, отчего тот повалился на бок между могилами, и ударил мертвеца магией. Зомби качнулся под порывом ураганного ветра, взревел и побежал вокруг своей могилы, точно кошка, которой, шутки ради, злые ребятишки подпалили хвост.
Салзар вскочил, и юноши отступили, ошеломленно глядя на мечущийся по кладбищу клубок разъяренной неупокоенной плоти.
- Держи его, Мидес! - заорал элвилин. - Упустим - хана городу...
Салзар отмер и судорожно стал нашаривать на поясе записки с заклинаниями, а зомби обернулся на крик и, злобно оскалившись, прыгнул с места, избрав на этот раз жертвой остроухого. Салзар охнул, рассыпая по земле записи.
Но тут воздух вокруг неупокоенного задрожал маревом, и мертвец вспыхнул, точно сухое сено. Его отбросило. Пронзительно визжа, покойник приземлился на чугунную ограду могилы и, брызнув по сторонам ошметками плоти, задергался на шипах. Через минуту визг сменился глухим "Оххх...", словно проткнули бурдюк с перебродившим вином, и зомби затих, чем-то неуловимо напоминая огромную бабочку, пришпиленную булавкой.
- Салзар, - раздался сбоку низкий женский голос, - ты снова пользовался записками этого Винтербрахера?
Возле соседней могилы стояла, скрестив руки на груди, высокая миловидная шатенка и, прищурившись, строго смотрела на Мидеса.
Юный некромант смущенно кашлянул, утер бледный лоб, покрытый испариной, и пробормотал:
- Ну... пришлось, знаешь ли...
Девица решительно подошла к Салзару и, отняв у него пергамент, погрузилась в чтение, прикусив нижнюю губку. Юноша сделал несколько глубоких вдохов, окончательно приходя в себя; пожал плечами, и с несчастным видом посмотрел на Торуса. Элвилин же разглядывал свою тунику, изрядно заляпанную воняющими ошметками, и страдальчески кривил тонкие губы. Угрюмо пнул чугунные прутья, на которых нашел последнее пристанище разбуженный покойник, и прошипел:
- Вот, зараза...
- Поздравляю вас, лорд Мидес, - девушка подняла глаза от пергамента и язвительно ухмыльнулась, - сегодня вы сказали новое слово в некромантии, объединив заклинание поднятия нежити и левитацию.
- Отдай, - Салзар сердито вырвал из тонкой руки листок и с мрачным видом стал запихивать его в сумку.
Девица же повернулась к пришлому и удивленно подняла бровь. Элвилин густо покраснел и сдержанно поклонился.
- Знакомьтесь, - пробурчал Салзар, - Торус, это - Хельга Блэкмунд. Хельга, это Торус эйп... э... во всяком случае он просил называть себя именно так.
- Вот, возьмите, - девушка вытащила из рукава скромного серого платья украшенный кружевной вышивкой платок и протянула новому знакомому.
- Не думаю, что это поможет, - Торус поднес платок к лицу, тонкие ноздри его дрогнули, а потом он галантно вернул вещь владелице, - боюсь, теперь меня спасет только полное омовение.
Он снова дернул носом, брезгливо скривился и повернулся к Мидесу.
- Как ты относишься к визиту на Источники? Идти тут всего ничего - я приглашаю, и беру все расходы на себя.
- Только если наполовину, - поспешно отозвался Салзар и тоскливо подумал, что скудная месячная выплата второкурснику стремительно подходит к своему завершению.
- Салз, - девушка положила руку на плечо Мидесу и сделала страшные глаза. - я вообще-то по делу, нам поговорить нужно...
- Я понял, - встрял в разговор элвилин и криво ухмыльнулся, - вам нужно посекретничать. Тогда, жду вас в Западном дворике. И, да, Салзар, пусть тебя не волнует оплата - деньги у меня водятся, я же, в конце концов... - он не закончил и, крутанувшись на пятках, быстро пошел между памятников.
- В конце концов - кто? - Хельга удивленно проводила взглядом нового знакомого, но тут же забыла о своем вопросе, потому что Мидес, поспешно и слегка неловко, обнял ее за талию и потянулся к губам.
- Салз, - выдохнула девушка после долгого поцелуя и ласково погладила его по щеке, - ну когда же ты начнешь думать своей головой? Я ведь волнуюсь за тебя...
Юный некромант помолчал и пристально посмотрел в карие глаза подруги, в которых отражались последние лучи солнца, играя в расширившихся зрачках огненными искорками.
- У меня есть голова на плечах, Хельга. Что бы ты там себе не думала.
Он легко чмокнул ее в кончик носа.
- Ладно, и о чем ты хотела поговорить?
- О той книге, которую ты просил.
Девица вздохнула и, взяв Мидеса под руку, повела по дорожке.
- Я нашла. Только, боюсь, вынести ее из библиотеки не удастся: там полно охраны, а использовать магию не получится - в этих залах стоит защита от волшбы. Ты же не предлагаешь мне переписывать весь гримуар?
- Ты не успеешь, - рассеяно кивнул юноша и поскреб висок. - Вот леший. Ее нужно отдать через два дня.
- Отдать кому? - Хельга строго заглянула в светлые глаза Мидеса и нахмурилась. - Я думала, она тебе необходима. Ох, Салзар, во что ты опять вляпался, а?
- Слушай! - юный некромант возмущенно тряхнул черной гривой. - Что ты меня все время за несмышленого ребенка держишь? Я и сам могу разобраться, что мне нужно, а от чего следует держаться подальше. И от кого. А тут вопрос чести, в конце концов!
- Ладно, - девушка яростно полыхнула на друга очами, - не хочешь говорить - дело хозяйское. Но, учти, снова участвовать в твоих тайных делах я не собираюсь. Гримуар - это последнее.
Оба насупились, рук, впрочем, не размыкая, и в напряженном молчании вышли с кладбища.
Солнце почти уплыло за горизонт, когда они вошли в Западный дворик Источников. Салзар огляделся в поисках нового знакомого, однако, мраморные скамейки, стоящие по периметру мощенной белым камнем площадки, были пусты.
- Милый, - Хельга фыркнула и сорвала с ближайшего куста крупную ягоду шиповника, - с каких пор ты стал доверять короедам, а?
- Вот уж не замечал в тебе презрения к другим расам, - удивленно покосился на подругу юный некромант, - и подожди сердиться, возможно, Торус где-то здесь.
- Я и не презираю пришлых, - девушка исподлобья смотрела, как в их сторону направляется пожилой мужчина, одетый в песочную тунику и плетеные сандалии прислуги местных терм. - Просто этот мне не понравился. Какой-то он... высокомерный, что ли?
- Лорд Мидес? - служитель приблизился и расплылся в широкой улыбке, подобострастно кланяясь, - вас просили проводить в Изумрудный павильон.
- Ну, вот, видишь? - Салзар потянул Хельгу за собой, - По-моему, ты просто перезанималась...
Он с наслаждением вдохнул вечерний воздух, насыщенный влагой и терпкими запахами курящихся благовоний и подумал, что в учебе все же есть свои плюсы. Во всяком случае, наслаждение от отдыха получается не в пример ярче.
Прислужник двинулся вперед по петляющей между кустов шиповника дорожке из розового мрамора туда, где среди фруктовых деревьев виднелась плоская крыша небольшого домика.
- Вы у нас впервые? - поинтересовался сопровождающий и снова разулыбался. - Если пожелаете послушать, могу рассказать историю Источников. Это тоже входит в оплату.
- А история длинная? - Мидес прикинул, что идти им всего ничего, а заставлять ждать нового знакомого как-то неприлично.
- Я мог бы рассказывать вам во время омовения, - точно подслушал мысли слуга.
- Нет уж, увольте, - фыркнула Хельга, - я и так холодею от мысли, что придется разоблачаться перед незнакомым мужчиной, а тут еще ты со своими россказнями.
- Было бы интересно, наверное, - нерешительно возразил Салзар, на что девушка поспешно замотала забранными в пышный хвост волосами:
- Я тебе и сама могу рассказать, если желаешь. О Затоплении и что из того вышло. И вообще, Салз, пора бы тебе уже выучить историю Солейла, ты ведь тут второй год обитаешь.
- Не волнуйтесь, леди, - поклонился провожатый, - наши павильоны обставлены так, чтобы посетители не испытывали неудобств. Вы сможете воспользоваться ширмой, а еще в стоимость услуги входят теплые полотенца и свежий шиповниковый чай.
Девушка вздохнула и неодобрительно покачала головой.
- Ну, чего ты? - Салзар притянул подругу за талию и коротко поцеловал в висок. - Не дуйся на меня, ладно?
Хельга еще раз нахмурилась для порядка, а потом, рассмеявшись, ухватила Мидеса под руку:
- Не могу я долго на тебя сердиться. Пойдем.
Торус ждал их внутри, сидя на краю бассейна, наполненного прозрачной, чуть голубоватой минеральной водой. На город уже опускались ночные тени, но в павильоне было светло и жарко, точно в летний солнечный день. Салзар, обозрев помещение, заметил над роскошной ширмой, обтянутой золотым и зеленым шелком, несколько сбившихся в груду магических шаров, колыхающихся под потолком. Судя по всему, доход здешних банщиков был немаленьким, если они могли позволить себе торговлю со столичными магами.
- Что так долго? - недовольно спросил пришлый, плеснув опущенными в теплую воду ногами, и поправил изумрудное полотенце, намотанное вокруг чресл. - Я уже носом клюю от скуки. Там, - он небрежно махнул рукой в сторону небольшого опрятного столика, накрытого для чаепития, - на скамейке, рушники возьмите.
- А что твоя одежда? - поинтересовался Салзар, не спеша скидывая с себя рубашку. - Успеет ли высохнуть?
- Понятия не имею, - элвилин с интересом и немного ревниво разглядывал ладную мускулистую фигуру молодого некроманта, - и не собираюсь дожидаться. Послал слугу в лавку, он мне новое доставил.
Хельга из-под ресниц покосилась на разоблачающегося Мидеса и, чуть зардевшись, ухватила полотенце и поспешно направилась за ширму.
- Ты к нам надолго? - поинтересовался Салзар, провожая ее взглядом. - И на какой факультет? Неужели тоже к некромантам?
Пришлый громко расхохотался, запрокинув голову, так что гулкое эхо заметалось по домику, а за ширмой что-то загремело.
- Нет, лорд Мидес, - отсмеявшись, тряхнул головой Торус и, небрежным жестом сбросив с себя полотенце, неслышно скользнул в воду, - мы, элвилин - сама жизнь, а со смертью у нас отношения сложные, - он завис на спине, созерцая низкий, украшенный лепниной потолок. - Я, пожалуй, займусь изучением боевой магии. Хотя, конечно, она для меня не природная, но вещь, несомненно, полезная и такому бродяге, как я, всегда необходима.
- А, какая природная? - Салзар прыгнул в воду, с шумом вздымая радугу искрящихся брызг. - Я, конечно, слышал об элвилинской волшбе и о том, что она отличается от магии давних, но видеть воочию как-то не приходилось.
- Элвилинская, да, - Торус хмыкнул и сделал несколько ленивых гребков, мерно отплывая на спине, - только, позволь, я пока не стану говорить, какая именно ее сторона у меня лучше всего получается...
- Дело хозяйское, - некромант слегка подобиделся, но виду не подал и, облокотившись о низкий мраморный бортик, блаженно закрыл глаза: - А хорошо здесь... Да, кстати, прошу тебя, не зови меня лордом. Дело в том, - он чуть повысил голос, - что некая леди в моменты, когда жутко на меня сердится, имеет привычку перечислять все мои титулы.
- Мог бы и не ябедничать, - Хельга, одетая в длинную светло-зеленую рубаху, показалась из-за ширмы, закручивая на затылке пышные волосы. Посмотрела на мужчин, снова вспыхнула и уселась на бортик, старательно отводя глаза.
- Господа, а вы там долго еще плавать собираетесь?
- Только не говорите мне, леди, что такая отважная юная колдунья боится двух неучей, - приподнял над водой голову Торус, - иди же к нам, дивная!
Он насмешливо ухмыльнулся краешком рта и плеснул в девушку водой.
- Заодно поведаешь, отчего сей достойный муж избрал себе такую мрачную область магии, как некромантия.
Хельга отшатнулась и резко вздернула подбородок:
- У меня нет привычки отвечать за других, сударь. Если Салзар захочет, он расскажет сам.
Она присела и быстро скользнула в воду подле Мидеса, угрюмо буркнув себе под нос:
- Вот чего я терпеть не могу, так это когда меня за дуру принимают...
Салзар рассмеялся и, притянув девушку к себе, поцеловал в висок.
- Я вообще-то и не думал, пока вы сами... хм... - Торус уже встал на ноги и смотрел на шатенку, прищурившись, а ей отчего-то вспомнился соседский кот, который повадился лазать летом к вороньему гнезду под окошком ее спальни. Вот точно так же горели его глазищи, когда он собирался утянуть очередного птенчика. Хельга сильно стиснула под водой руку юного некроманта, а потом, оттолкнувшись ногами от бортика, в несколько сильных гребков достигла середины бассейна.
- Ну, так что, Салзар? - спросил пришлый, подплывая ближе. - Почему все же темное искусство?
- Я точно и не скажу, - немного растеряно пожал широкими загорелыми плечами Салзар, - наверное, мне казалось, что оно дает свободу. И, пожалуй, власть. Пусть над мертвыми, но все же.
- Власть... - элвилин закрутил в жгут намокшие волосы и отбросил за спину, - власть слаще тогда, когда ей повинуются живые.
- Наверное, - кивнул Мидес, - но согласись, управлять живыми куда сложнее, чем мертвыми. Ха. Видимо, я ищу короткую дорогу, да? Знаешь, - он нахмурился и потер пальцами складку, перечеркнувшую лоб, - в последнее время мне отчего-то все больше кажется, что не я управляю некромантией, а она мной...
- Ты справишься, - Торус покровительственно похлопал Салзара по плечу и пафосно заявил. - Я в тебя верю.
А потом лукаво сверкнул изумрудными глазами и поплыл туда, где с неприступным выражением на лице маячила над водой девичья головка.
- Торус, ты... - Мидес обеспокоено посмотрел на подругу, - осторожнее там. Она ужасно боится, когда ее пытаются утянуть под воду.
Но пришлый уже нырнул, а девушка, стремительно повернувшись, тихо взвизгнула, побледнела и поспешно поплыла к бортику. Почти у самого берега голова ее вдруг скрылась под водой, потом Хельга вынырнула, и, отплевываясь, уцепилась дрожащими руками за сероватый мрамор бассейна; закашлялась. Торус появился с другой стороны, закрывая руками переносицу, и яростно замотал головой, пытаясь откинуть прилипшие волосы с лица.
- Болван! - чуть не плача, закричала Хельга. - Короед тупоголовый! Ты же меня чуть не утопил!
- Ерунда! - завопил ей в ответ элвилин. - Если что, мы бы тебя спасли! Я тебя просто пощекотать хотел, а ты, дура трусливая, чуть нос мне не сломала! Так пнула, хорошо, хоть в воде!
- Что, правда? - девушка отвела с глаз мокрые пряди и испуганно посмотрела на Торуса. - Ой, извини, пожалуйста, я не хотела...
Она подтянулась на руках, выскочила на мрамор и, ссутулившись, суетливо стала отдирать намокшую рубашку от тела, одновременно пытаясь отжать тяжелый от воды подол.
- Гребень у тебя есть? - буркнул Торус, потирая переносицу и мрачно разглядывая девушку. - Поделишься...
- Сейчас принесу, переоденусь только, - Хельга почти бегом бросилась к ширме, а пришлый угрюмо побрел к товарищу. Подпрыгнул и уселся на бортик, отжимая чернильную гриву.
- А я предупреждал, - кивнул Салзар, тоже вылез из воды и не спеша отправился за полотенцем. - Хельга чаще бывает занудой, но, в целом - девушка неплохая.
- Угу, - скривился Торус, - только вот лягается, как лошадь... слушай, - он неожиданно тихонько зафыркал, - а она что, правда, такая недотрога, какой хочет казаться?
Салзар резко обернулся, нахмурившись, на что элвилин примирительно поднял ладони:
- Молчу, молчу! Мидес, перестань есть меня глазами, я не охочусь в чужих виноградниках.
- Знаешь, - молодой некромант принялся вытираться, задумчиво глядя куда-то мимо пришлого, - Хельга, пожалуй, единственный человек, с кем я сошелся близко, пока обучался в Солейле. Моя специализация, - он невесело усмехнулся, - имеет странную особенность отваживать приятелей. А эта девушка приняла меня таким, какой я есть, да еще и помогает постоянно. Хотя, - он рассмеялся, и лицо его посветлело, - ворчит - просто жуть....
Торус дернул уголком рта и кивнул:
- Да, некромантия пугает. Возможно, тем, что приятели живо представляют, как ты будешь надругаться над их трупами? Издеваться... нет, - Торус щелкнул пальцами, - изучать их. Вместо того, чтобы схоронить в освященной земле и дать их душам упокоение. Ордалианская доктрина - вот корень их отвращения. Прости, Салзар, если я твои взгляды задел, - элвилин улыбнулся. И сделал это с таким видом, что ему немедленно и без исповеди хотелось простить все грехи.
- Предаетесь любомудрию? - Хельга, уже полностью одетая, совершенно справилась с недавним смущением. Слегка высокомерно кивнула Торусу, протягивая роскошный черепаховый гребень, украшенный жемчугом:
- Вот, возьмите.
- Изящная вещица, - элвилин покрутил в руках безделушку и удовлетворенно кивнул: - Сделана на Побережье. У нас похожие вкусы, сударыня? Вот уж никогда бы не подумал, - и он, приподняв брови, бросил взгляд на скромное платье девушки.
Хельга снова вспыхнула и, усевшись за столик, стала молча прихлебывать налитый Салзаром чай.
Торус же невозмутимо начал причесывать прямо на глазах подсыхающие спутанные волосы, и Салзару вдруг показалось, что в воздухе запахло геранью. Он недоуменно огляделся, вспомнил запах благовоний в Западном дворике и пожал плечами - очевидно, банщики имели дела и с солейлскими парфюмерами. Мидес уселся рядом с подругой и, налив себе кружку, пододвинул ближе к девушке блюдо с витыми булочками, обсыпанными сахаром.
- Благодарю, - элвилин поднялся, ничуть не стесняясь наготы, поклонился и вернул гребень, чуть коснувшись дрогнувших пальцев юной волшебницы. Похоже, его забавляло, как быстро девушка краснеет. - А вы, прекрасная леди, что изучать предпочитаете?
И начал невозмутимо одеваться.
- Стихийная магия, - Хельга смущенно разглядывала кружку и чувствовала, что предательский румянец снова заливает щеки. А еще ей стало отчего-то страшно. Она внезапно поняла, что больше всего на свете ей хочется сейчас встать из-за стола, подойти к новому знакомому и дотронуться до смоляных волос, пышной копной лежащих на его угловатых плечах. - Огненная, скорее всего, - она закашлялась и подняла глаза на Мидеса:
- Салзар, уже поздно. И мне домой нужно. Маменька и так накануне целую речь произнесла о том, что негоже приличной девушке из приличного рода шататься вечерами по улицам, точно торговке рыбой.
- Почему рыбой? - удивился пришлый, - Они обычно по утрам товар продают.
- Это она просто выражается так, - фыркнула Хельга и тихонько рассмеялась, больно уж забавный вид был у переглянувшихся мужчин.
- Ладно, - кивнул Мидес, подавая девушке руку: - Не будем огорчать старшую леди Блэкмунд и тотчас вернем тебя в целости и сохранности. Торус, ты куда сейчас?
- Откровенно говоря, - пришлый задумался, - еще не решил, где остановлюсь. Я сегодня первый день, как приехал, и сразу в Академию. А оттуда прямиком на кладбище.
- В моей комнате есть свободная постель, - Салзар воодушевленно хлопнул нового знакомого по плечу. Ведь, если Торус останется с ним, соседство Винтера поистине станет не таким тягостным.
- Тогда сегодня переночую у тебя, - пришлый покусал тонкие губы, - а там видно будет. Надеюсь, что насекомых в той постели не слишком много? Они меня не тронут, но соседство все равно неприятное...
- Пока еще никто из ночевавших там не умер, - Мидес ухмыльнулся весело и придержал перед Хельгой дверь, - тогда провожаем девушку и идем обустраиваться.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:22 PM | Сообщение # 802 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Глава 2.
Двухэтажное каменное здание, отведенное для проживания ученикам Академии волшебства, было самым старым и обветшавшим строением на ее территории. Жили тут студиозусы, приехавшие из самых разных концов страны, в основном - незнатные юноши, для которых проявление магической сущности стало скорее досадным недоразумением, перевернувшим весь размеренный быт пахаря или скотовода. Девицы, не побоявшиеся нацепить на себя клеймо ведьмы - какой же нормальный пейзанин такую в жены-то возьмет? - устроены были куда удобнее. Правда, скорее, благодаря своей малочисленности, чем исключительности - под комнаты отвели им третий этаж одного из учебных корпусов. Отпрыскам же богатых семейств любящие родители предпочитали снимать жилье в городе, благо, солейлские домовладельцы уже давно смекнули выгоду.
- И ничего не меняется, - скорбно вздохнул Торус, брезгливо отталкивая замешкавшегося в дверях студентика, тощего, мутноглазого и качающегося, точно шхуна, попавшая в суровый шторм. - Мидес, вот скажи мне. Как тебя, аристократа, приличного, вроде, человека, занесло в эту юдоль разврата и пьянства? Или ты умудрился в первый же день спустить все средства, врученные тебе рачительным папашей?
- Есть хочется, - Салзар пнул закрывающуюся дверь и стал подниматься на второй этаж по отчаянно скрипевшей деревянной лестнице. - И спать. Осторожно, вторая ступенька снизу шатается.
- И, все же? - не унимался элвилин, легко перепрыгивая опасное место. - Что, не хочешь отвечать? А, может, ты тут инкогнито? - он фыркнул и принюхался: откуда-то явственно несло гарью.
- Не болтай глупостей, - Мидес пошел по узкому и плохо освещенному коридору, угрюмо позевывая, - просто заботливые родители решили, что я уже достаточно повзрослел, и содержать меня они не обязаны.
- Понятно, - скривился элвилин, - бьюсь об заклад, они даже рады были сплавить тебя подальше... леший, что там, пожар, что ли?
Ближайшая к ним дверь распахнулась, изнутри повалили густые клубы дыма, а следом, сопровождаемый яростными воплями и нелицеприятными предположениями о происхождении, выплыл, пошатываясь, толстячок, несколько часов назад лезший к Салзару на кладбище.
- Нет, - покачал головой начинающий некромант, - думаю, просто Винтербрахер снова взялся за свое. Он, как пропустит четвертый стакан, отчего-то начинает считать себя огненным магом...
- Знакомое имя, - прищурился элвилин, разглядывая с трудом подпиравшего стену студиозуса, - это он, да?
- Ми-дес, - икнул толстячок, - отведи меня домой... А-а!
Салзар не сразу понял, что произошло - движения пришлого оказались такими быстрыми и неожиданными, что юноша успел заметить только мелькнувшую тень. Спустя мгновение враз протрезвевший Винтер зажимал нос ладонями, испуганно вращая глазами, а из-под пальцев его змеилась на воротник темная струйка крови. Торус брезгливо тряхнул рукой и, вытащив из-за пояса платок, - одежду на источниках принесли ему хоть дорогую, но человеческую, - стал невозмутимо утирать кровавые разводы с пальцев. - Ну, вот и познакомились. Это ведь благодаря вам нам сегодня с лордом Мидесом так несладко пришлось?
- Я... я не понимаю, - гундосо проблеял толстячок и еще больше ссутулился.
- Записи, - Торус бережно, почти нежно, отряхнул изрядно помятую в плечах рубашку Винтера, - ты, друг, в следующий раз, когда станешь выдавать всяческую чушь за заклинания, вспомни меня. Я тут, похоже, надо-олго задержусь, - он прищурился, точно сытый котяра, и склонил голову к плечу. - А сейчас, юноша, организуешь нам ужин. Приличный, не эти ваши паленые в камине колбаски. И насчет горячей воды распорядись, не могу ж я отойти ко сну, не умывшись.
С этими словами элвилин отпихнул толстячка и, подмигнув Мидесу, невозмутимо последовал дальше.
- Вторая дверь в конце коридора, справа, - запоздало уточнил Салзар в спину новому знакомому, а Винтербрахер задушено просипел: - Мидес... кто это?
- Не видишь, - некроманту отчего-то захотелось расхохотаться в голос, - короед. Просто короед...
- Ну? - Торус развернулся к входящему Салзару. - И которая здесь твоя кровать?
Мидес указал на постель у окна и, не раздеваясь, на нее же и увалился, закинув руки за голову.
- Значит, я займу ту, напротив, - элвилин наклонился и брезгливо пощупал серое покрывало из дешевой ткани, - да... не жалует своих студиозусов господин ректор...
- Как думаешь? - Салзар лениво потянулся. - Винтер внял? Что-то мне не верится, что он ринется выполнять твою э... просьбу. Скорее уж, пошел дальше заливать растерянность.
- Ему же хуже, - Торус огляделся и подмигнул юному некроманту, - вообще-то, я такими вещами не занимаюсь, но в нашем случае...
Он небрежно щёлкнул пальцами, и на столе возникло глиняное блюдо с краюхой ржаного хлеба и золотистыми кусками сыра.
- Бытовая магия, - пояснил пришлый, отламывая хлеб и протягивая Салзару, - вещь весьма полезная, правда, не всем она приходится по вкусу. Особенно, поварам. Вот, держи, на местной кухне больше ничего не оказалось. Знаешь, мой папаша искусством этим владеет филигранно, ну, получается, и я кое-что умею.
- Твой отец - тоже маг? - поинтересовался Мидес, разглядывая добычу. Провизия была вполне настоящей, и пахла так, что студиозус сглотнул. Булочка, перехваченная на Источниках, его отнюдь не насытила, и юноша с удовольствием впился в свежий, тающий во рту кусок сыра.
- Можно сказать и так, - Торус криво усмехнулся, - но давай не станем пока о родителях, подозреваю, что тебе эта тема не слишком приятна. Расскажи-ка лучше, что такого интересного произошло за последнее время в Солейле? Я тут несколько лет не был и просто жажду узнать последние сплетни.
- Со сплетнями - это не ко мне, - мотнул головой Салзар, - я редко покидаю стены Академии, моя наука отнимает слишком много времени.
- Бедняга, - насмешливо поднял ровные брови элвилин и тоже плюхнулся на кровать.
- Знаешь, - покосился на него Мидес, - я не хотел тебя смущать, но место это принадлежит нашему другу Винтербрахеру. Правда, скорее, номинально - он обычно возвращается только к утру и падает, где придется, но все же...
- Я сам ему объясню, - элвилин нехорошо усмехнулся, - кстати, я думаю, этот толстячок наверняка в курсе, чем дышит столица?
- Скорее, не "чем", а "кем", - Мидес отложил недоеденный кусок и потер глаза. Спать хотелось ужасно. - Он больше по здешним девицам специализируется.
- По-моему, это веселее, чем некромантия, - Торус стянул с ноги сапог и метнул его в висевший у двери масляный фонарь. Раздалось тихое "крак", пламя мигнуло и погасло, а элвилин довольно вздохнул. - Нужно будет познакомиться с ним поближе. Хотя, признаю, нынешние девицы как-то помельчали. То ли нравы стали строже, то ли красавиц в столице рождается меньше. Ты бы видел, какие актриски царили в ОБТ лет эдак...много назад.
Кровать скрипнула - это пришлый отвернулся к стене и сонно пробормотал. - Воистину, суровость нравов не идет на пользу красоте...
- Угу, - согласно буркнул юный некромант и, точно в темную яму, провалился в глубокий сон.
- Осторожнее, болван! - раздраженный резкий голос нового знакомого: точно гвоздь впился Мидесу в висок. - Кувшин на скамью, а таз на пол. Да не разлей, я не собираюсь вляпываться в лужи.
Салзар медленно уселся в постели и потряс головой, с трудом разлепляя глаза.
- Доброе утро, прекрасная принцесса.
Торус стоял, прислонившись к дверному косяку и, нахмурившись, наблюдал, как тощий студентик в потертой серой мантии неуклюже пытается одновременно пристроить кувшин и поставить на пол здоровый медный таз.
- Пока ты спал, я решил немного заняться нашим бытом. О, Звезды... - элвилин трагически завел глаза к потолку, - и это - будущие маги... Юноша, как же вы с заклинаниями-то управляетесь?
Неожиданный слуга справился, наконец, с заданием и распрямился, растерянно улыбаясь и заискивающе глядя на пришлого. Торус достал с пояса кошель, отсчитал несколько монет и, сунув их в тощую руку студентика, несильно подтолкнул того к двери: - Все, можешь идти. Мы с лордом Мидесом умываться намерены.
Юноша шустро выскочил за дверь, а элвилин, стянув с себя рубашку, подмигнул Салзару.
- Ну же, друг, отрывай свой прекрасный зад от ложа и полей мне. Да не смотри на меня, точно раздраженный бык, после поменяемся.
Салзар лениво потянулся, зевнул и потопал к скамье.
- Ого, - кивнул он, беря кувшин в руки, - горячая. Торус, ты что, заколдовал несчастных учеников?
- Деньги, мой друг, - элвилин подставил худую спину под струю воды, с наслаждением отфыркиваясь, - иногда самый важный артефакт...
Помывка отняла у них немного времени и, вытирая мокрые плечи, Салзар покосился на стол. Остатки вчерашней трапезы сиротливо лежали на блюде, а кружившие над ними мухи аппетитности кушанью не прибавляли.
- Поедем в корчму? - пришлый проследил за взглядом Мидеса и усмехнулся. - Что, Цапек все еще лучший трактирщик столицы?
Салзар крякнул: таверна "У Цапека", излюбленное место сборищ аристократии, славилась не только изысканностью блюд. Цены в заведении были воистину заоблачными.
- Вообще-то, - смущенно сказал Салзар, - я собирался заехать за Хельгой, ну, и отзавтракать у нее. Сегодня суббота, на занятия можно не торопиться. Знаешь, - юноша набросил рубашку и аккуратно расправил рукава, - думаю, что она будет только рада видеть нас обоих. После твоего вчерашнего приглашения на Источники ответный визит как раз кстати. Правда, - он хмыкнул и пожал плечами, - скорее всего, за завтраком соберется всё достопочтенное семейство, а леди Блэкмунд - дама... я бы сказал, не слишком гостеприимная.
- Брось, - Торус лукаво сверкнул глазами и перебросил с плеча на плечо копну смоляных волос, - даму я беру на себя. Уверяю, что мы получим от нее не одно приглашение.
Элвилин хохотнул и, поправив поясную сумку, подмигнул Мидесу.
- Вперед, мой друг, и ничего не бойся.
- Я и не боюсь, - слегка обиделся юноша, но тут же рассмеялся, такой бравый вид был у его нового друга.
- Приехали, - Салзар остановил возницу на пересечении двух улочек и показал на уютный, увитый плющом особнячок, тонущий в зарослях рябины с крупными алыми гроздьями.
- Я понял, - невозмутимо кивнул элвилин и пожал плечами. - Друг мой, пришлые отлично видят в темноте, так что для меня усадьба, куда мы проводили вчера твою даму, что ночью, что днем выглядит одинаково. Ну, почти.
И спрыгнул на булыжную мостовую.
Салзар вылез следом. Пройдя вдоль витой чугунной ограды, мужчины остановились у ворот. Привратник, увидев Мидеса, кивнул, слегка недоуменно покосился на Торуса, но дверь открыл безропотно и пропустил их в дворик с раскопанными по осени клумбами и тихо шелестящим фонтаном.
Салзар оглядел пустой двор, покосился на широкое белокаменное крыльцо с мраморными вазонами и осенними листьями на перилах и, нахмурившись, повернулся к охраннику:
- А... леди Джоанна дома?
Сторож вздохнул тяжело и поморщился.
- Что такое? - быстро повернулся к нему элвилин. - Кто это - леди Джоанна? Матушка твоей прелестницы?
- Нет, - студиозус сорвал с куста сирени золотой листок и, смяв, отшвырнул в сторону, - младшая сестра. Совсем еще девчонка, но пусть тебя не обманывает ее юный вид, эта особа способна на любые пакости. Не далее, как вчера утром, она умудрилась подложить мне на стул плошку с медом, и Хельге пришлось срочно нестись ворошить гардероб батюшки. Благо, родителей дома не было.
Элвилин расхохотался в голос и, оглядев пускающие солнечные зайчики распахнутые окна второго этажа, скрестил руки на груди.
- Да, мое обучение в Академии в этот раз определенно обещает быть весьма занимательным... Она тоже шатенка, да?
- Угу, - кивнул Мидес и удивленно хлопнул длинными ресницами, - а это имеет какое-то значение?
- Ну, если юная особа с косицей, так выразительно наблюдающая за нами из-за занавески... ох, леший!
Элвилин сильно толкнул Салзара в сторону, а сам прыгнул в другую - мгновение спустя на каменные плиты двора с треском брякнулся глиняный горшок с геранью, и по сапогам застучали комья брызнувшей земли.
В этот раз Мидесу, отчаянно взмахнувшему руками, удалось сохранить равновесие, и он обескуражено посмотрел вверх. Мелькнула довольная мордаха, обрамленная венцом заплетенных в толстую косу волос, и, кажется, даже собиралась показать язык, но тут же пропала, точно кто-то резко дернул назад проказницу. Следом из окна высунулась голова Хельги, девушка испуганно посмотрела вниз, охнула, и тут же скрылась.
- Ах ты, зараза! - донесся до мужчин яростный вопль. - Да, я тебя...
Они не стали выяснять, какие кары придумала для младшей сестры старшая, переглянулись и, не сговариваясь, взбежали вверх по ступеням. Туда, где козырек над дверью надежно защищал от неожиданных атак сверху.
В холле их никто не встретил.
- Что, дворецкий спит? - капризно спросил пришлый, разглядывая прохладное гулкое помещение с широкой лестницей в конце его, очевидно, по задумке зодчего, продолжавшей крыльцо.
- У лорда Блэкмунд сейчас финансовые затруднения, - не слишком охотно пояснил Салзар, - и он предельно сократил штат прислуги. Впрочем, на приемы к дверям они ставят садовника. Ладно, пойдем наверх, я тебя представлю.
Торус вальяжно кивнул и, независимо насвистывая, первым направился к ступеням. Там он сорвал синенький цветочек из вазы, украшающей перила, и обернулся к товарищу:
- А, знаешь, меня несказанно радует, что ведьмы летают на метлах только в сказках. Иначе нам коренным образом пришлось бы пересмотреть стратегию и тактику боев, а симуранам - если они существуют - ну, симуранам я бы тоже посочувствовал...
- Это ты к чему? - рассеяно бросил Салзар, наблюдая, как наверху лестницы возникла красная, точно вареный рак, Джоанна и, подобрав юбку, быстро перебирая тощими лодыжками, затянутыми в полосатые самовязанные чулки, побежала вниз. - Эй, осторожнее!
Торус не спеша обернулся - у Салзара появилось стойкое ощущение, что элвилин отлично знает, что происходит у него за спиной, - и шагнул в сторону. Девочка на полном ходу врезалась в живот пришлому и обязательно бы упала, если б Торус не подхватил ее за локти.
- О, добрая дева... - элвилин отпустил Джоанну и торжественно вручил ей помятый цветок, - я искренне рад созерцать ваш прекрасный лик в это не менее прекрасное утро.
Юница подняла на него фиалковые глаза и изумленно захлопала ресницами. Одернула на себе строгое черное платьице с белым кружевным воротничком, и, проигнорировав протянутый цветок, прищурилась:
- Ты кто?
- Я посланник, - с таинственным видом произнес элвилин, - того, чье сердце бьется через раз, стоит ему вспомнить лик одной юной девы.
Джоанна захлопала глазами, а Мидес пятерней пригладил растрепавшиеся волосы и слегка испуганно посмотрел на Торуса - что за чушь тот несет? А ну как девочка всерьез воспримет его напыщенные речи? Поморщился и пошел вверх, досадуя, куда же делась Хельга.
Та, впрочем, не замедлила появиться - раскрасневшаяся, возмущенная. Но, увидев, что сестренка, похоже, не собирается устраивать второе Затопление, задержалась наверху лестницы. Облокотилась о широкие перила и, кивнув Салзару, с интересом стала наблюдать разворачивающееся внизу действо.
- Правда, - продолжал тем временем пришлый, - пока я несся сюда, минуя преграды, изрядно обессилел. И теперь только глоток хорошего вина может...
- Спасти несчастного кота, - мрачно завершила девочка. - Пойдемте.
- Надо же, - язвительно протянула старшая сестра, - я тебя просто не узнаю. Кто еще минуту назад клялся убить непрошеных гостей, помешавших одной юной писаке творить очередной шедевр? Джоанна у нас романистка, - пояснила девушка выразительно поднявшему брови Торусу. - Как раз сейчас она заканчивает писать душещипательную историю невинной девы, обманутой вероломным возлюбленным. На чем ты там остановилась? Как Кунигунда собралась бросаться с маяка в бушующее море?
Младшая не удостоила ответом сестру, только важно кивнула пришлому и, ухватив кончиками пальцев черную юбку, торжественно стала подыматься по лестнице.
- Сколько талантов в столь юном возрасте! - Торус громко охнул и, отшвырнув цветок, двинулся следом. - Знаете, милочка, я и сам иногда пописываю - стишки, пиесы. Помню, одну даже собирались ставить в ОБТ. Но я не согласился. В ней было слишком много высоких материй, вряд ли бы пошлый люд смог проникнуться моими возвышенными идеями.
- Эй, - шепнул другу Салзар, - ты чего, белены объелся? Не страшишься, что девочка влюбится? Тогда я тебе не завидую...
- Мидес, - так же тихо хмыкнул элвилин, - поверь, все не так страшно, как тебе представляется. Я, в отличие от некоторых, - он подмигнул, - прекрасно знаю, что дурнушки со временем превращаются в прекрасных лебедей. И, учитывая длительную жизнь, могу позволить себе обождать. И даже готовить это превращение. Правда, я еще не решил, стоит ли оно того.
Торус прибавил шагу и, догнав Джоанну, подхватил ту под острый локоток:
- Я бы мог дать вам пару уроков словесности, дорогая. Как вы смотрите на то, чтобы мы проехались завтра на спектакль? Я бы познакомил вас с одним модным либреттистом...
- Доброе утро, - Салзар, пользуясь тем, что Торус и юная леди Блэкмунд ушли вперед, обнял Хельгу за талию и, притянув к себе, коснулся губами прядки на виске, - я скучал.
Девушка рассеяно кивнула, глядя в спину Торусу, и недовольно дернула плечиком.
- Он что, всерьез?
- Не думаю, - Мидес взял девушку под руку и повел по коридору, увешанному яркими помпезными портретами достойных предков семейства Блэкмунд. - У Торуса, я заметил, своеобразная манера шутить.
- Надеюсь, - мрачно ответила Хельга и коротко улыбнулась одними губами: - Как спалось?
- Как покойнику, - Салзар фыркнул, - крепко и без сновидений.
- Вы тоже шутите весьма оригинально, лорд Мидес, - Хельга скривилась, - чем собираешься заниматься сегодня?
- Пока не знаю, - они миновали высокие двери, украшенные витражом, - одно могу сказать: что вы, леди Блэкмунд, определенно занимаете в моих планах главное место.
Он отставил стул, помогая девушке усесться за накрытый к завтраку стол.
- А где родители?
- С вечера уехали в театр, - рассеяно ответила Хельга, наблюдая, как Торус ухаживает за раскрасневшейся от удовольствия Джоанной. - У маман новое платье, думаю, пока они не обойдут все приемы, где она сможет щегольнуть, назад не воротятся.
Они приступили к завтраку, отдавая должное простой, но сытной кухне давних. Хельга с Салзаром по большей части молчали, девушка только кивала, принимая ухаживания своего кавалера, а сама то и дело ловила себя на том, что бросает исподтишка взгляды в сторону сидевшей напротив парочки. Элвилин то и дело нашептывал что-то на ушко сияющей, точно начищенный котел, Джоанне, и к концу трапезы старшая сестра отчего-то отчаянно возжелала запустить в девчонку серебряное блюдо с фруктами. И даже потянулась к нему, а потом, ошеломленно тряхнув головой, отщипнула виноградину от влажно блестевшей кисти и смущенно отправила в рот.
- Хельга, - Джоанна стукнула ложкой и кинула хитрющий взгляд на сестру, - а у меня есть Ключ.
- Что? - недоуменно переспросила девушка, омывая руки в глубокой чаше с плавающими лепестками алого шиповника.
- Ну, тот, - Джоня сделала страшные глаза и захихикала, прикрывая рот ладошкой, - от батюшкиного погреба. Они забыли запереть спальню, ну и я...
- Умом тронулась, - угрюмо кивнула Хельга, - ты представляешь, что будет, когда он хватится?
- Так его еще нет, - здраво заметила девочка, - так что бояться рановато.
- А вы отважная, моя юная леди, - Торус поймал ладошку девочки и галантно приложился испачканными в шоколадной глазури губами. - Поведайте нам, что же такого особенного в батюшкиных погребах?
- Это винный погреб, - недовольно пояснила Хельга, пока Джоня осоловело хлопала длинными ресницами. - И главное его достояние - десяток бутылок элвилинского меда. Кстати, наш папенька регулярно их пересчитывает. Но это я так, к слову.
Девушка раздраженно отбросила в сторону расшитый рушник.
- Занятно, - Торус обозрел стол и, ухватив кувшин с остатками ягодного морса, ничтоже сумняшеся, опрокинул в чашу для омовения. - А никто и не собирается покушаться на бутылки. Если отлить из каждой да добавить в них воды...
- Я за водой, - Джоанна радостно кивнула, стрелой вылетела из-за стола и, отчаянно топая, унеслась в боковую дверь. Хельга нахмурилась.
- Ну же, - Торус склонил голову к плечу и ехидно посмотрел на девушку, - решайтесь. Я ни за что не поверю, что такая взрослая и смелая волшебница не склонна к авантюрам. Не будьте букой, дивная.
Мидес хмыкнул. Откровенно говоря, сумасшедшая идея разорить винный погреб пришлась ему по душе, и он, погладив возмущенно пыхтевшую Хельгу по запястью, сказал:
- А ведь мы могли бы устроить пикник. Погода обещает быть изумительной, а томиться в такой прекрасный день в городе...
- Сговорились, да? - старшая сестра расстроено посмотрела на Салзара, а потом неожиданно рассмеялась: очень уж несчастным был вид юного некроманта. - Ладно, леший с вами. Но только с условием, что до отъезда мы вернем ключ. Пойду, распоряжусь, чтобы нам упаковали съестное.
- Еще нужна сковорода, - деловито начал перечислять элвилин, торжественно прижимая к груди пустой кувшин, - деревянные кружки, чтобы не побились, огниво. Хотя, - он нахально подмигнул Хельге, - имея в компании огненного мага...
Девушка фыркнула, слегка зарделась и, поспешно развернувшись и отбросив волосы за спину, отправилась вслед за сестрой.
- Как это у тебя получается? - Салзар не спеша поднялся и вытер руки. - Хельга обычно такая упертая, а уж о Джоне и говорить не приходится.
- Магия, мой друг, - загадочно произнес Торус и тряхнул волосами. - Умение находить общий язык с прекрасным полом - одна из полезных ее сторон. Впрочем, кое-чему я и тебя бы мог научить.
И он громко расхохотался, заставив служанку выронить грязную тарелку. Мидес так и не понял, серьезно ли говорит его новый друг, или же снова своеобычно шутит. И только кивнул.
- Пошли к подвалу, я провожу. Надеюсь, кравчего они тоже рассчитали, а Джоанна обернется скоро.
Солнце поднялось высоко, и ясный теплый осенний денек обещал быть действительно чудесным, когда вся компания, нагруженная свертками, собралась во дворе. Джоанна отвоевала себе право нести сковороду и, хотя и пыхтела от натуги, вид имела бравый и решительный.
- Куда двинемся? - Хельга вздохнула и недовольно глянула на парившее с небес солнце. - Давайте, где не жарко. Может, к водопадам?
- Боюсь, грохот воды, дорогуша, изрядно подпортит нам впечатление от отдыха, - Торус, упершись подбородком, поправил высокий кувшин, торчащий из груды свертков в его руках. Салзар стал молча отбирать у друга лишнее и запихивать в плетеную корзину. Элвилин благодарно кивнул и подмигнул сестрам:
- Что, если нам отправиться выше, в горы? Вы были когда-нибудь в развалинах элвилинского дворца над Солейлом? Точно вам говорю - удивительное место, насквозь пропитанное древней магией. Заодно и попрактикуемся, ежели удастся - совместим отдых и науку.
- У-у... - протянула Джоанна, которой магические таланты были чужды, и насупилась.
- А вы, дорогая, - Торус улыбнулся девочке, - сможете найти кучу материала для новых историй.
На том и порешили, и спустя четверть часа компания уже тряслась в нанятой двуколке по узкой дороге, уходящей в горы.
- Когда-нибудь я заведу свой выезд, - неизвестно кому пообещал Торус и уставился в окно.
Салзар раздраженно стряхнул с потного лба прилипшие волосы и посмотрел вверх - туда, где заканчивался подъем и маячили кроны по-весеннему зеленых деревьев на фоне пронзительно-синего неба. Дорога, хоть и была широкой, возницу отчего-то не прельстила. Сначала он упирался, кивая на безупречно целое колесо, а потом сознался, что развалины, куда направлялись молодые люди, имеют дурную славу, и даже днем там "страшит". В конце концов, четверка договорилась, что вернется экипаж за ними часа через полтора, а если придется обождать, то Торус самолично обещал оплатить простой извозчику. Мидес посмотрел в спину легко шагающему впереди пришлому и досадливо поморщился: тот, казалось, ни капли не устал и даже насвистывал себе под нос что-то веселое. А еще юному некроманту было неловко, что сам он не cможет предложить почти ничего из остатков своей скудной стипендии, и от этого раздражение новым знакомым еще больше усиливалось.
- Ну же, девицы, выше нос! - обернувшись, элвилин одарил спутников белозубой улыбкой. - Мы почти пришли. Однажды, - он высвободил от ноши одну руку и картинно простер ее в сторону вершины, - я снова отстрою этот дворец. Только вот время выберу.
Наконец, подъем закончился, и давние, тяжело дыша, остановились у края просторной площадки. Все вокруг густо заросло кустарником, чудно зелеными для вересеня березами и липами да мягкой травой с золотыми вкраплениями одуванчиков, пробивающейся сквозь древние камни. Несколько полуразрушенных колонн, молочно-белых и точно поймавших и не отпустивших однажды солнечный свет, вздымались по сторонам, а чуть дальше, по центру, возносились высокие мраморные ступени.
- Туда, - Торус кивнул и, опустив на землю перед Салзаром заветный кувшин и несколько свертков, вклинился между девицами, подставив локти. - Я, как представитель расы, некогда царившей здесь, просто обязан проводить эти нежные создания в сердце постройки.
Мидес вздохнул, переложил в другую руку корзину и, подобрав один из свертков, двинулся следом за спутниками. Проходя мимо колонны, он споткнулся об упругий стебель плюща и, опершись на теплый камень, выругался вполголоса. А потом, опустив глаза, заметил, что понизу колонна тесно испещрена мелкими витиеватыми рунами. Юноша нагнулся и стал с интересом разглядывать незнакомую письменность.
Мраморная площадка возвышалась над руинами, неподвижно паря в голубом безоблачном небе - верхушки деревьев обрамляли ее, точно кружево, а в самом центре был выбит бассейн со стоячей прозрачной водой, в которой плавали неизвестно откуда взявшиеся пестрые осенние листья.
- Какая красота, - Хельга глубоко вздохнула и заозиралась. - Интересно, а город отсюда видно?
- Видно снизу, - Торус повернул к ней голову. - Оттуда, где колонны. Вид изумительный, а уж сияние водопадов под солнцем... кстати, - добавил он немного насмешливо, - леди стоило только обернуться.
- Я запомню, - Хельга вырвала руку у пришлого,- и на обратном пути... да, а где лорд Мидес?
- Очевидно, ноша оказалась ему не по силам, - фыркнул элвилин и, галантно приложившись к ручке Джоанны, кивнул, - я сейчас. А вы, девушки, поищите место для костра.
- Но... - слегка растерянно протянула Хельга, - здесь же один камень...
- Значит, пожара не будет, - элвилин подмигнул, - кстати, можете сходить вниз за хворостом, пока мы станем разворачивать поклажу.
Сестры одновременно сморгнули, переглянулись - похоже, собирание хвороста не входило в круг их ежедневных занятий, - но все же пошли к противоположному краю площадки - туда, где древесные кроны росли гуще всего.
Мидес как раз водил пальцем вдоль одной из завитушек, очарованный неброской красотой древней вязи, как на плечо ему опустилась рука, снова заставив вздрогнуть.
- Что-то нашел? - Торус с интересом заглянул молодому некроманту через плечо, - ого... элвилинские руны?
- Ну, если ты говоришь... а, что там написано? - Салзар посторонился и уселся на мягкую подушку изо мха. Торус, не долго собираясь, плюхнулся рядом.
- Если б я знал.
Пришлый печально усмехнулся и осторожно дотронулся пальцами до камня.
- Этой письменностью давно никто не пользуется, наша нынешняя эпистолярия больше забрала в себя алфавит Любовых отпрысков - возможно, он оказался проще, сейчас точно никто и не скажет. Знавал я одного типа, - он задумчиво колупнул покрасневший под солнцем нос, - который хоть как-то разбирал эти письмена, но он далеко. И никогда из этого своего Далёка не показывается. А, жаль, хотелось бы мне узнать, что здесь написано... Ну, и что там с хворостом? - Торус повернулся. - Котик, идите к нам, мы секретов от друзей не держим.
Салзар поднял голову и улыбнулся - солнце било в спину девушке, разглядеть выражение ее лица было сложно, но над головой Хельги точно вспыхнул костер золотящихся в солнечном свете волос.
- Что это? - она наклонилась и заправила вылезшую прядь за ухо. - Я уже видела такое, кажется...
- Где? - Торус с интересом обозрел чуть распущенную шнуровку на груди скромного платьица леди Блэкмунд и, переведя взгляд выше, вопросительно уставился в лицо.
- В библиотеке, - Хельга поспешно выпрямилась и выставила перед собой букет из нескольких тощих хворостинок. - Так пойдет?
- Нет. А что это была за книга? Ее можно посмотреть?
- Вам - вряд ли, - девушка надменно задрала носик, - вы - новичок в Академии, а в Закрытые залы допускаются только те, у кого есть разрешение на работу.
- Ну, насчет новичка, я бы поспорил, - расхохотался элвилин, легко вскакивая на ноги и отбирая у девушки ее скудную добычу, - надеюсь, ваша сестра преуспеет лучше. Хотя, вы правы, дорогая, работа в хорошую погоду в Закрытых залах - это не для меня. Да и разрешения у меня нет. А жаль... м-да...
- Зато оно есть у Хельги, - Мидес тоже поднялся и с бравым видом покрутил плечами - похоже, присутствие элвилин настойчиво будило в молодом человеке скрытые склонности к авантюрам.
- Салз! - девушка возмущенно уперла руки в бока. - И ты туда же!
- Но ты... мы же все равно вроде собирались, - пожал широкими плечами некромант, - книгой больше, книгой меньше. А вдруг нам удастся перевести какие-нибудь страшные элвилинские тайны?
- Вдруг, - прищурившись, кивнула девушка. - А потом Торус нас порешит. Дабы не разгласили.
Она возмущенно тряхнула головой и скрылась в кустах.
- Ты куда? - опешив, крикнул ей вслед Салзар.
- Видами любоваться, - донесся из зарослей мрачный голос, а элвилин снова громко расхохотался.
Джоанна уже ждала наверху, поедая взглядом небольшой пук пожелтевшей травы, лежавший поверх горки хвороста. Услышав шаги, девочка обернулась и, смутившись, спрятала руки за спину. Мидес подумал, что Джоня, не иначе, попыталась скопировать одно из заклинаний сестры, и тихо фыркнул. Юница с раздражением посмотрела на Салзара и обиженно отвернулась.
- Так, - Торус поставил корзину рядом с бортиком бассейна. - Вы, о песнь моего сердца, изумительно выбрали место. Только вот, разрешите, с костром я вам все же помогу. Он закрыл глаза и точно прислушался к чему-то, склонив голову к плечу. Потом щелкнул пальцами, и, спустя мгновение, у его ног уже высилась небольшая поленница, влажно блеснувшая на солнце.
- Ой, - Джоанна потрясенно заморгала, - а такого я еще не видела...
- Ничего странного, - старшая сестра, очевидно, насладившись панорамой, поднялась на площадку, - бытовая магия у меня никогда не получалась. Вот хоть ты тресни...
- Не расстраивайся, прелестница, - пришлый осторожно попинал носком сапога дрова, - у меня вот сложности с боевой магией. Тебе не кажется, что нам есть чему поучиться друг у друга?
- Дрова сырые, - угрюмо заметила Джоанна, недовольно глянув на сестру.
- У нас в компании огненный маг, - улыбнулся девочке элвилин, - Думаю, она справится.
- Отойдите в сторону, - кивнула Хельга и начала выводить сложные пассы над задымившейся поленницей. Потянуло пряным духом отсыревшего дерева, огонь мелькнул между сучьями, точно решая, годна ли для него такая пища, а потом пламя взметнулось ровно и хорошо, размывая жарким маревом картину весенней природы.
- А элвилинская магия? - девушка повернулась к пришлому. - Вы... ты сможешь меня научить?
Торус усмехнулся и, вытащив из сумок пару шерстяных пледов, бросил их на прогретый камень. - Наша магия - это нечто особенное, дорогуша. И, боюсь, давним она не слишком подвластна.
- Ну, почему! - у девушки был такой разобиженный вид, что еще немного, и она бы ногой топнула с досады. - Что там может быть такого сложного? Наверняка те же самые стихии, что и у нас. По-моему, вы, пришлые, просто прикидываетесь и цену себе набиваете. Ни за что я не поверю, что нельзя научиться.
- Есть один способ, - Торус пожал угловатыми плечами, - только он не всем понравится, и уж тем более такой благовоспитанной девице, как вы, Хельга. А значит и не будем о том. Что же касается основ магии, тут вы в чем-то правы. Но. Сравните: поэзия и проза. Алфавит один, а штиль...
- О, да, - Джоанна вдохновенно подняла очи к небу и стала сосредоточенно копаться в корзине, извлекая на свет завернутую в тряпицы снедь.
- Ага, - Хельга исподлобья посмотрела на Торуса и, присев рядом, начала помогать сестре, - и что-то мне говорит, что под возвышенным штилем вы понимаете элвилинскую волшбу.
Она неожиданно рассмеялась и сунула в руки разморенному солнцем Салзару кружки:
- Эй, не спи! Разливай шедевр элвилинского виноделия.
- Это не совсем виноделие, - Торус выудил из кучи хвороста подходящий сучок и стал куском бечевки приматывать его к ручке сковороды. - Приготовление осеннего меда - процесс сложный, я бы даже сказал - мистический. Там, откуда я родом, эту науку освоили в совершенстве, а на днях грядет настоящее празднование - день варки. Если вы захотите... - он хитро оглядел спутников, - я мог бы вас пригласить.
- А как же учеба? - Хельга протянула Торусу полную кружку.
- Я могу это уладить, - просто сказал элвилин и, вручив сковороду зардевшейся от удовольствия Джоанне, забрал напиток. - Только не торопитесь пить. Его нужно смаковать, иначе добрая половина удовольствия вас минует...
- Странный вкус, - Мидес пригубил густую янтарную жидкость, - сладко, терпко и слегка горечью отдает.
- Болотная орхидея, - кивнул элвилин, сделал глоток и, отставив в сторону кружку, откинулся на спину, подложив руки под голову. - Она, кстати, очень ядовита, каплей больше и... - он засмотрелся в небо, думая о чем-то своем и слегка рассеяно завершил, - вообще-то наши медовары очень четко соблюдают меры, так что не беспокойтесь.
- Ага, - сказали хором Хельга и Салзар и приступили к дегустации, переглядываясь и хихикая.
А пришлый, все так же лежа на спине и уставившись вверх, хмурился, точно отгоняя непрошенные воспоминания. И, если кто-нибудь в тот момент случайно заглянул бы ему в глаза - наверняка бы испугался. Только вот никто не посмотрел.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:23 PM | Сообщение # 803 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Глава 3.
По глубоко синему небу проворно бежали облака -- кудрявые, точно верхушки кленов, сбитые в причудливее фигуры, и Хельга сквозь прикрытые веки сонно их разглядывала.
-- Знаешь, -- наконец вымолвила она и слегка поморщилась -- пальцы Мидеса, неспешно перебирающие ее волосы, дернули прядку, -- когда я была маленькой, ну, вот примерно, как Джоня, я часами могла валяться на крыше сарая и разгадывать облака. Эй, Салз, ты спишь?
Широкая грудь некроманта шевельнулась под ее затылком. Джоанна, сидевшая на краю бассейна, свесив босые ноги в воду и сосредоточенно что-то царапая в книжице, негромко фыркнула.
-- М-м..? Нет, не сплю. А как это?
-- Ну, задаешь себе вопрос, а после смотришь на облако и пытаешься угадать ответ. Один раз мне даже удалось разглядеть там куклу, которую потом подарили на день рождения.
-- Экое ребячество, -- укоризненно сказала младшая Блэкмунд и загадочно посмотрела в небо, всем своим видом показывая, что уж она-то ни за что не стала бы спрашивать о какой-то там кукле.
-- И что же вы видите там сейчас, дивная? -- раздался насмешливый голос Торуса. Элвилин уселся и стал подкладывать в засыпающий костерок новые веточки. -- Надеюсь, не зверские рожи охранников библиотеки?
-- Насмехаешься, да? -- девушка резко поднялась и раздраженно оттолкнула руку пытающегося придержать ее Мидеса.
-- Отчего же, -- усмехнулся пришлый. -- Просто меня заботит наша ночная проделка, вот и все. Тут не стоит лезть на рожон, а следует хорошенько все продумать.
Салзар тоже сел и стал стряхивать с плеч лесной мусор:
-- Нам просто нужно будет отвлечь охрану в то время, как Хельга станет выносить фолиант.
-- На глазах у всех? -- девушка поежилась. -- Салз, он большой. Мне не удастся спрятать книгу на себе.
-- Слишком рискованно, -- Торус покачал головой. -- И, потом, книгу обязательно хватятся, станут выяснять, кто брал. Ты же не собираешься доставить своей девушке хлопоты? Гораздо безопаснее будет нам самим проникнуть в закрытые залы и прямо там сделать перевод.
-- Да, -- старшая Блэкмунд благодарно посмотрела на элвилин и улыбнулась. Совсем чуть-чуть, чтобы он там себе не подумал, что Хельга забыла про облака. -- Так лучше всего. Я могу остаться в залах после закрытия -- спрятаться за стеллажами, а потом изнутри отворить двери.
-- А ключ? -- Салзар обеспокоенно посмотрел на подругу.
-- Ерунда, я знаю, где висит запасная связка, подглядела, когда библиотекарь лазал в шкаф.
-- А я могу сторожить! -- раскрасневшаяся Джоанна подняла от лицо от записей и с надеждой посмотрела на эйп Леденваля.
-- Еще чего! -- возмутилась старшая сестра. -- Дети не должны болтаться ночами по городу, и уж тем более иметь дело со стражниками Академии! А что я маман скажу, если вдруг тебя хватятся?
-- Ну, леди Джоанна уже доказала нам, какой она может быть смелой и сообразительной, -- элвилин ухватил цыплячью лапку девочки и с чувством приложился к запястью. -- Да, Мидес, ты часом не записал ли текст? Который тебя так заинтересовал?
-- Откуда? -- некромант пожал плечами и откинул со лба влажные волосы. -- Вот же парит, точно и не осень вовсе...
-- Тогда пошли, -- элвилин мягко вскочил на ноги, -- помогу. Кое-какие руны я все же разбираю, так что... -- и с широкой улыбкой обернулся к младшей Блэкмунд, -- надеюсь, прекрасная Джоанна даст нам карандаш и пергамент?
Девочка судорожно прижала обшитую парчой книжицу к тощей груди.
-- Джоня, не будь скрягой, -- Хельга мрачно посмотрела на сестру, -- если уж решила помогать, доводи дело до конца. Я уверена, что у наших друзей достанет воспитания не подглядывать в твои записки. Во всяком случае, за Салзара я могу поручиться головой, -- и девушка язвительно смерила взглядом эйп Леденваля.
-- Клянусь Судией, -- пришлый вскинул на девочку честный взор и двумя перстами очертил лоб, -- во мне вы тоже можете не сомневаться, дорогая.
Джоня немного помялась, но, в конце концов, сунула свое сокровище в руки Торусу. Мидесу она, похоже, не доверяла совершенно.
Мужчины удалились, а Хельга, пользуясь моментом, не спеша стащила чулки и туфли, и последовала примеру младшей сестры, усевшись на бортик бассейна и окунув ноги в теплую ласковую воду. Подставила лицо солнцу и блаженно замерла. Джоанна сосредоточенно пыхтела рядом, возила ногами, плеская в сестру маленькими волнами, и та, в конце концов, пробурчала:
-- Прекрати. Ничего с твоими мараками не случится.
-- Только диктовать я стану сама, -- непримиримо буркнула младшая.
-- Чего диктовать? -- Хельга недовольно приоткрыла один глаз.
-- Надписи. Которые нужно переводить.
-- И давно ты знаешь элвилинский? -- насмешливо спросила старшая, а после нахмурилась: -- Так, ты чего удумала? Я же сказала тебе, что ночами мотаться не позволю.
-- Ага, -- проныла Джоня, -- как пергамент брать, так я нужна, а как... -- а потом глаза ее радостно блеснули, -- а я тогда маме расскажу.
-- Шантажистка, -- фыркнула Хельга, -- думаешь, мне не найдется, что сказать в ответ? Думаешь, я не видела, какие книжки вы с этой твоей белобрысой подружкой читали?
-- Не трогай Инге! -- возмущенно завопила девочка и сжала маленькие кулачки. -- Если ее дядя узнает, ей такое будет!
-- Не трону, -- надменно кивнула Хельга и закинула волосы за спину, -- если ты останешься дома и не станешь путаться под ногами у старших.
Сестры замолчали и еще некоторое время сидели, угрюмо созерцая водную гладь с покачивающимися на ней золотыми листьями. Непримиримые и очень сейчас друг на друга похожие.
-- Он тебе нравится, да? -- спустя несколько тягучих, напоенных солнцем и шорохом листвы минут, мрачно спросила Джоня и пнула воду.
-- Сдурела? -- Хельга почувствовала, как жарко стало щекам -- не иначе прав был Салзар, солнце светило свершено по-летнему. -- Он нахальный задавака-короед, я таких вообще терпеть не могу!
-- Ага! -- звонким злым голосом завопила девочка. -- Я не сказала, про кого спрашиваю, а ты... ты!
И, повинуясь неизвестно откуда накатившей волне раздражения, с силой толкнула сестру в спину. Хельга, не ожидавшая от Джоанны подобной прыти, растерянно вскрикнула и полетела в воду. Взметнулся фонтан сияющих под солнцем брызг, а девушка, больно ударившись плечом о мраморный бортик, почувствовала, как глаза застилает темнота. Откуда-то, словно из-за стены, она слышала испуганный крик Джоньки, потом чьи-то сильные руки дернули Хельгу на поверхность, и незнамо как она очутилась на площадке. Прямо в объятиях растерянно моргающего Салзара.
-- Ну, красавица, ты даешь...
Хельга обернулась, убирая от лица мокрые волосы: Торуса по пояс стоял в воде, прожигая суровым взглядом скорчившуюся на бортике Джоньку.
-- Я... я не знаю... оно само, -- бледная, как луна, девочка хлюпала носом, а подбородок ее мелко дрожал, -- я не хотела, Судия, боженька, я правда не хотела...
Элвилин легко выскочил из воды и, не говоря ни слова, плеснул на дно кружки меда и сунул рыдающей Джоне:
-- Всё, маленькая, пей.
И столько заботы и мягкости было в его голосе, что Хельга совершенно очнулась, уткнулась в плечо Мидесу и тоже разревелась.
-- Что, -- Салзар растерянно и испуганно поглаживал мокрую спину девушки, -- испугалась? Ударилась? Где болит?
-- Плечо, -- всхлипнула Хельга и подумала, что вовсе сейчас и не врет -- плечо вправду болело, а из-за чего она льет слезы, Мидес и не спрашивал.
-- Я сейчас, -- Салзар на минутку отпустил девушку, выдернул из-под остатков трапезы цветастую скатерку и накинул на голову Хельге. Ярко раскрашенная миска, покатившись по мраморной площадке, стукнулась о колонну и разбилась.
-- Наверное, нужен доктор, -- озабоченно пробормотал некромант, вытирая подруге волосы и осторожно промокая руки.
-- Пожалуй, возница уже должен вернуться, я посмотрю, -- Торус забрал у младшей Блэкмунд кружку и, не глядя, смел в корзину опустевшую посуду. -- Джоанна, дорогая, если вы пришли в себя, зачерпните воды и залейте костер.
Девочка, хлюпнув носом, кивнула, а элвилин, подхватив плетушку, отправился вниз.
-- И какая муха ее укусила? -- недоуменно спрашивал Мидес, глядя в ссутулившуюся спину загребавшей ногами Джони, -- она, конечно, девочка немного э... неуравновешенная, но чтобы вот так...
И бережно поддержал Хельгу под здоровый локоть, помогая обойти лежащую поперек дороги корягу.
-- Понятия не имею, -- сварливо ответила старшая сестра, вспомнив, как накануне маман распространялась, что Джоне с ее угрюмым характером, невыразительной внешностью и склонностью к чтению самое место в монастыре. И, хотя отец бурно выразил в ответ несогласие, мысль эта Хельгу немного взбодрила.
Коляска уже ждала их у горной дороги, и весь обратный путь показался приятелям утомительно долгим. От былого оживления не осталось и следа, Джоня всю дорогу сопела, сердито и непокорно жужжа что-то себе под нос, а Хельга, стянув под горлом изрядно вымокшую скатерку, упрямо буравила взглядом потертый коврик, застилающий дно экипажа. Мужчины перебросились, было, парой реплик, но девицы угрюмо молчали, и разговор затух, так и не начавшись. Мидес вздохнул и подумал, что ежели в следующий раз он надумает провести время весело, то младшую Блэкмунд брать точно не стоит.
Лошади стали у особнячка в центре Солейла, и Салзар, высунувшись из экипажа, заинтересованно огляделся:
-- Где это мы?
-- Ну, не думал же ты везти молодую леди к костоправам из дома призрения? Давай, вылезай, -- пришлый легонько подтолкнули студиозуса в спину. Откровенно говоря, именно о лекарях из дома "Сынов Трилла" Мидес и подумывал. Во всяком случае, зубы они рвали мастерски -- Винтер был тому свидетелем, да и суставы вправляли при случае быстро и, что немаловажно -- почти бесплатно. Однако молодой некромант предпочел оставить мысли свои при себе и, подавая руку стучавшей зубами подруге, поинтересовался:
-- А тут кто живет?
-- И живет, и практикует, -- Торус ухватил за талию Джоньку и, точно партнершу в танце, приподнял и поставил на мостовую, -- Салз, ты словно первый день в столице. Не знаешь мэтра Брога? Да этот лекарь пользует даже Его Величество! Надеюсь, он все же дома... -- и первым зашагал по садовой тропинке, обсаженной кустами диких роз.
На требовательный звонок колокольчика дверь отворилась, и на них внимательно уставились два выразительных янтарных глаза, казавшиеся еще более огромными из-за очков на носу встречающего.
-- Мэтр Брог дома? -- невозмутимо спросил Торус и пошел прямо на очкарика.
-- А вам назначено? -- тот и не вздумал отступать, уцепился за косяк и вызывающе поглядел на эйп Леденваля.
-- У нас пациент, -- Торус прищурился и усмехнулся: преграда была явным собратом по крови -- золотистую радужку глаз пересекала узкая полоска звериного зрачка, а торчащие из длинных светлых волос кончики ушей никак не походили на человеческие. -- Девушка ушиблась, и ей нужен врач.
Беловолосый коротко глянул на растрепанную Хельгу, отступил и кивнул, приглашая компанию войти.
-- Вам повезло, мэтр как раз закончил прием, а следующий пациент еще не явился.
В прихожей послышались приглушенные голоса, и вскоре из глубины коридора показался дородный господин в сопровождении кругленькой кучерявой горничной.
-- А он мне на это рекомендовал... -- восторженно вещал толстяк, но увидев пришедших, умолк, сухо кивнул и, приняв из рук девицы плащ, споро выскользнул за дверь, низко опустив голову.
-- Анна, проводите пациентку, скажите, что от меня, -- эйп Леденваль решительно отобрал у Хельги скатерть и легонько подтолкнул вперед. Горничная взмахнула ресницами, поклонилась и увела девушку за собой.
-- А вы, я вижу, постоянный клиент? -- вскинул брови блондин, одернул рукава черной шелковой рубахи и простер руку к боковой двери с разноцветным цветочным витражом. -- Кофе не желаете?
Торус царственно кивнул, принял у заинтересованно хлопавшей глазами Джоанны плащ и накинул на огромные лосиные рога, торчащие из стены подле входной двери.
-- Скорее, не я, а моя матушка, -- вся компания прошествовала в небольшой кабинет, залитый солнцем через открытое окно. -- Женщина, даже если она элвилин, всегда найдет повод повидаться с модным лекарем. А вот вас я, признаться, вижу в первый раз.
-- Мое имя -- Илар Абранавель,-- с достоинством кивнул пришлый, -- алхимик, немного лекарь, немного... всего понемногу, в общем. Мэтр любезно предоставил мне место помощника.
-- Торус эйп Леденваль, -- брюнет испытующе посмотрел на Илара, будто наблюдая, какой эффект произведет его имя. Впрочем, очкарик все так же безмятежно разливал ароматный напиток в изящные чашечки, а Торус представил спутников и, как показалось Мидесу, с некоторой долей облегчения.
Они уселись, и Салзар удовлетворенно откинулся на мягкую спинку высокого стула.
-- Вы давно в столице? -- меж тем продолжал пытать блондина эйп Леденваль.
-- Второй месяц, -- Илар пожал узкими плечами и пригубил кофе. -- Раньше у меня была собственная практика на Побережье. Впрочем, не будем о том.
-- Как угодно, -- Торус сделал шумный глоток. -- Признаться, удивлен, что лекарь Его Величества взял себе в помощники элвилин. Слыхал, что Фредерик Щербатый недолюбливает представителей нашей расы.
-- А можно мне булочку? -- внезапно отмерла Джоня, и Илар плавно пододвинул девочке блюдо. Было в его движениях что-то грациозное, аристократичное, никак с образом простого врачевателя не вязавшееся.
-- Я не вхожу в круг особ, допущенных ко двору, -- кисло заметил он и поправил съезжающие с носа очки, -- а Фредерику какая разница, кого берет в помощники мэтр Брог? Он, поди, и вопросом таким не задается...
В холле послышались шаги, и мужчины поднялись, когда горничная распахнула дверь перед старшей Блэкмунд.
-- Ну, что? -- быстро спросил Мидес и шагнул навстречу девушке, замершей на пороге. -- Что сказал врач?
-- Ничего страшного, обычный ушиб, -- монотонно проговорила Хельга и поморщилась. -- Салз, поехали домой. У меня дико разболелась голова, а время близится к вечеру.
-- Может, тогда отменим поход в библиотеку? -- юноша озабоченно взял подругу за холодную руку.
-- Думаю, все пройдет, доктор дал мне порошки. И, потом, ты же сам говорил, что это дело чести, не терпящее отлагательств?
Тут сзади раздался грохот и, обернувшись, Мидес увидел испуганную Джоньку. Та, зажав рот ладошкой, смотрела на осколки изысканной чашки на полу.
-- Позвольте, я вас провожу, -- поспешно сказал Илар и мрачно покосился на стул, на мягком сидении которого не высохшие до конца штаны Торуса оставили темное пятно.
Эйп Леденваль презрительно фыркнул и, небрежно бросив на столик несколько серебряных монет, первым двинулся к выходу.
-- Простите, -- пролепетала Джоня и мышкой порскнула следом.
-- Ничего-ничего... -- пробормотал помощник лекаря и молча проводил их до парадного. А там, уже взявшись за кованную в виде диковинной птицы ручку, вдруг устремил на гостей отрешенный взгляд:
-- Господа ордальоны... честь имею...
-- Чего-о? -- Торус вскинул бровь и выразительно посмотрел на Салзара, -- пошли отсюда.
-- Как он нас назвал? -- удивленно спросила старшая сестра, когда Мидес потянул ее к калитке, и оглянулась. Беловолосый элвилин в черной рубашке все так же стоял на пороге и, опустив голову, задумчиво потирал лоб.
-- Может, он имел в виду "ордалиане"? -- пожал плечами некромант, -- блаженный какой-то, честное слово...
Проводив сестричек Блэкмунд до дома, молодые люди решили немного пройтись по улочке, заросшей ржавыми липами и полыхающими кленами. Опавшая листва мягко шуршала под ногами, вечер обещал быть теплым и славным, а предстоящее приключение ничуть не страшило Мидеса, только слегка пьянило, точно выдержанное вино.
-- Скажи, -- благодушное настроение придало юноше дерзости, -- ты что, действительно так богат, что соришь деньгами направо и налево? Право, мне уже неудобно...
-- Ой, прекрати, -- Торус слегка поморщился и, дернув с клена резной лист, галантно вручил его проплывающей мимо матроне. Та поначалу глуповато заморгала, а потом зарделась, точно впечатлительная девица. Откуда-то пахнуло сиренью, а элвилин, как ни в чем не бывало, повернулся к Салзару. -- Возможно, я и транжира в твоих глазах, но, поверь, могу себе это позволить.
-- Ты так это сказал, -- рассмеялся некромант, -- что ежели бы не уши, я б заподозрил в тебе внебрачного королевского отпрыска.
Торус помрачнел -- точно тень набежала на бледное лицо, -- резко остановился и, прищурившись, уставился на Мидеса. И студиозусу вдруг стало отчетливо ясно, что элвилин вовсе не так молод, как казалось вот только что. В кошачьих глазах эйп Леденваля жила жестокость.
Салзар почувствовал, как вдоль позвоночника будто скользнуло что-то холодное и липкое. Повел плечами, невольно отвел на мгновение взгляд, а потом снова увидел все того же благодушного общительного юношу.
-- Вообще-то, -- пришлый пожал плечами, -- матушка моя очень богатая женщина. Да и дед был изумительным скульптором, так что и нам многое оставил. Не кручинься, друг, и пусть совесть тебя не ест. Давай-ка лучше проедем к Цапеку -- не тащиться же в театр на голодный желудок?
-- В театр? -- моргнул Мидес, а элвилин фыркнул:
-- Ты же не собираешься бродить по улицам, ожидая назначенного часа? Библиотека Академии закрывается ближе к полуночи, так что пару актов мы посмотреть успеем... Или ты хочешь заехать за леди Джоанной?
Последний аргумент был самым веским, и Мидес поспешно согласился, что Очень Большой театр -- именно то место, в котором стоит скоротать долгие часы ожидания.
К парадному входу ОБТ они подъехали, когда уже почти стемнело. Как обычно, к концу недели тут был аншлаг, и молодым людям пришлось изрядно поработать локтями, дабы пробиться к высоким, украшенным позолоченным литьем дверям. Они уже почти вошли внутрь, как сзади послышался нарастающий гул голосов, и Торус тронул друга за плечо:
-- Глянь-ка. Никак, королевский выезд?
Оба тотчас были отметены к стене шарахнувшейся в стороны толпой -- это отряд стражников решительно и грубо расчищал дорогу, невзирая на лица и сословия. К дверям роскошного экипажа метнулись два лакея, и вскоре венценосная особа уже неловко выбиралась наружу, опираясь унизанными перстнями дланью на лакейские плечи. Толпа восторженно взвыла, вверх полетели чепчики, букеты и дамские перчатки, а король Фредерик, откинув за спину алую мантию, обшитую горностаем, вскинул руку в приветственном жесте. Осклабляясь -- Мидесу показалось, что не слишком искренне -- знаменитой щербатой улыбкой.
-- Интересно, кто это с ним? -- Салзар почувствовал подле уха дыхание Торуса и, оторвав взгляд от внушительной королевской персоны, увидел, как из кареты, сутулясь, выбирается еще один мужчина. Высокий, худощавый, в сером плаще с капюшоном и в черной шелковой маске, закрывающей половину лица.
-- Понятия не имею, -- равнодушно пожал плечами некромант. Политикой юноша не увлекался, и сейчас его намного больше заинтересовало мелькнувшее в толпе помятое лицо Винтербрахера.
-- Ничего, -- скорее себе, нежели другу, пробормотал под нос Торус, -- у нас еще будет возможность полюбоваться этой загадочной персоной. Маменька на весь сезон выкупила одну из лож бельэтажа, а оттуда открывается изумительный вид на Солнечную, королевскую.
И он оказался прав -- усаживаясь на мягкий, оббитый бархатом диванчик, Мидес прекрасно видел Фредерика -- тот сидел вполоборота и снисходительно кивал скрючившемуся подле лакею, очевидно, перечислявшему карту вин. Загадочный королевский спутник неподвижно замер сзади.
-- А наша таинственная личность, -- пришлый плюхнулся напротив и утянул пирожное с изящного кофейного столика, стоящего между диванчиками, -- похоже, и не собирается снимать маску. Странный тип, что его понесло в театр, если он так боится быть узнанным...
-- Ну, -- Салзар тоже надкусил воздушный эклер и прикрыл от удовольствия веки, -- вполне возможно, что он просто любит искусство...
-- Хм, -- элвилин прищурился, подергал себя за подбородок и, глянув еще раз на Солнечную ложу, откинулся на диван с довольной улыбкой:
-- Мидес, ты гений.
-- Что? Почему? -- некромант удивленно поднял бровь и тотчас айкнул, потому что весьма чувствительно получил по лбу приплывшим сверху магическим шаром -- одним из тех, которые нет-нет, да и срывались с исполинской люстры. Говорили, что люстра та каким-то образом поддерживает равновесие между поставленной от магов защитой и малой толикой волшбы, необходимой для освещения огромного зала. Впрочем, в тонкостях магической архитектуры Мидес не разбирался, в голове еще звенело от удара, а волосы от встречи с волшебной вещицей топорщились, точно перед грозой. Юный некромант, ругнувшись, погрозил кулаком вверх и увидел на галерке довольное лицо Винтербрахера. Тот расхохотался и что-то сказал своим спутницам -- вызывающе одетым женщинам с торчащими из высоких причесок крашеными перьями. Те тоже смешливо прыснули, а старшая, послала Мидесу воздушный поцелуй. Салзар с кислым видом отложил пирожное, а Торус хмыкнул:
-- Экий невежда, да? Мидес, а чего это ты раскис? Хочешь, я прикажу, и сюда приведут таких красоток, что твой Винтер расплачется от зависти?
-- Спасибо, не хочу, -- угрюмо дернул плечом некромант, а Торус, усмехнувшись, вдруг устремил вверх полыхнувший зеленью взгляд:
-- Смотри...
Салзар внезапно почувствовал долетевший до него легкий аромат -- одновременно нежный и пряный, теплый, точно сохнущая под солнцем трава и... влекущий? Такой манящий, что хотелось тотчас бросить все и пойти искать распускающийся цветок, а найдя, гладить его нежные белые лепестки, бархатную кожицу листьев...
Впрочем, наваждение было недолгим, и Мидес, тряхнув головой и отгоняя от себя мимолетную грезу, посмотрел на Винтербрахера. Тот же, слегка приоткрыв рот и вцепившись в бархатные перильца, пялился на Торуса, и на лице его застыло столь странное выражение, что Мидес почувствовал себя весьма неловко. Примерно так, как после бурной студенческой вечеринки, когда его однажды занесло в чужую, наполненную терпкими ароматами и жаркими вздохами комнату.
А потом Винтер подался вперед, точно собираясь прыгнуть, и только вовремя спохватившиеся шлюшки спасли его от падения, одновременно ухватив за штаны. Вереща и громко ругая перебравших дешевого пойла желторотых студиозусов, дамы стали втаскивать беднягу обратно на балкон, а галерка разразилась громким хохотом.
Точно отвечая, со сцены мелодично пропела труба, и массивный бордовый занавес медленно двинулся вверх. На фоне замка на горе, среди кустов бутафорских роз появилась актриса в длинном белоснежном парике и голубом платье и запела. Зал затаил дыхание.
-- А какой сегодня спектакль? -- нагнулся через стол Мидес, втайне радуясь, что можно сменить тему разговора. Торус поднял указательный палец и, пересев на диванчик некроманта, шепнул:
-- Не скажу точно, как называется, то ли "Жизнь за любовь", то ли "за короля", что-то в этом роде. Но, говорят, в основе лежит подлинная романтическая история. Впрочем, смотри, не буду портить тебе впечатление от спектакля.
И он откинулся на диване, запрокинув голову на спинку и думая о своем. А, может, просто наслаждаясь арией -- голос у певички был приятный.
Салзар покосился на соседа, а потом увлеченно стал следить за перипетиями сюжета, повествующего, как в простую пастушку влюбился какой-то высокородный тип -- не то принц, не то барон. Девица из понятных только ей соображений любви сей не хотела. Хотя, глядя на тощего хлыща с длинным носом, играющего высокородную особу, Мидес ее понимал.
К концу первого акта длинноносому наконец-то удалось уговорить белокурую красавицу подарить одно-единственное свидание. Да и то потому, что хлыщ грозился тотчас свести счеты с жизнью. Ну, на худой конец, уйти в монастырь. А потом завел проникновенную арию, описывая возлюбленной красоты Солейлского Старого кладбища, особо упирая на какой-то древний склеп.
При упоминании о склепе на галерке начались кашель, смешки и бурные аплодисменты. Мидес удивленно повернулся к Торусу, надеясь услышать объяснения, а тот неожиданно цепко ухватил некроманта за плечо:
-- Он уходит! Мгла, Салзар, давай проследим, мне страшно любопытно узнать, верна ли моя догадка!
И, вскочив первым, уже тянул друга к выходу.
-- Знаешь, он или до такой степени дурак, -- жарко шептал элвилин на ухо другу, когда они, крадучись, перетекали от колонны к колонне, украшавшим вестибюль, -- или же пользуется особыми привилегиями. Если может так свободно уходить в присутствии короля.
Таинственный незнакомец тем временем, ссутулившись, стремительно шел по пустому коридору, гулко печатая шаги, но к центральной лестнице, ведущей в главный холл, отчего-то не свернул, а направился дальше.
-- Куда это он? -- спросил Салзар, прикидывая, что примерно в той стороне вполне может находиться сцена, -- за кулисы?
-- Если это тот, о ком я думаю, то вряд ли, -- элвилин тихо хихикнул, -- этот по актрискам уж отбегался. Впрочем, увидим.
Незнакомец нырнул за угол, мужчины немного обождали, покуда шаги не затихнут, и нырнули в узкий коридорчик -- мимо дверей гримерных, в запах пудры, духов и пота, провожаемые любопытными взглядами актеров -- дальше, на узкую лестницу с крутыми ступеньками. Осторожно спустились и оказались прямо перед мраморной статуей устрашающих размеров -- огромный белый рыцарь в необычных доспехах, плотно прилегающих к телу и странном круглом шлеме с поднятым забралом, скалился им зубастой улыбкой.
-- Видал, как искусно высечено лицо? -- шепотом вопросил Торус. -- Один из шедевров моего деда. По-моему, натурщика звали Георгием... впрочем...
Элвилин налег плечом на колено рыцаря, и стена за спиной статуи бесшумно пришла в движение. Потянуло сквозняком и сырой землей, а пришлый, приложив палец к губам, первым нырнул в проем.
Они оказались в узком туннеле, освещенном скудным светом редких факелов. Шаги незнакомца гулко разносились по коридору, и эхо тянулось вверх, под деревянные балки, подпирающие земляные своды. Друзья на цыпочках продолжили преследование, стараясь по возможности быстрее миновать освещенные участки и задерживаясь в тени, как вдруг впереди раздался капризный женский голос:
-- Ровард, сколько же вас можно ждать?
Торус остановился, точно вкопанный, и рукой прижал Салзара к холодной каменной стене.
-- Я ушел тогда, когда ушел! -- резким голосом ответил человек под маской. -- И, откровенно говоря, леди Иса, совершенно не чаял застать вас в этом каменном мешке.
-- А я, как всегда, не ошиблась, -- фыркнула женщина, а потом тон ее стал предельно любезен. -- Ну, и как Его Величество? Согласился с вашими доводами?
-- Дорогая, вы не находите, что здесь не слишком подходящее место для разговоров? -- голос мужчины стал тише. -- Может, мы поедем к вам?
-- Проказник, -- хихикнула дама, и что-то зашуршало, -- если вам так не терпится начать обстоятельный разговор, почему бы не уединиться в склепе?
Мидес вопросительно посмотрел на Торуса. Количество упомянутых за сегодня склепов стало его несколько волновать. Впрочем, элвилин, сверкнув зеленью глаз, покачал головой, и Салзару даже сквозь сумрак туннеля показалось, что лицо друга побелело.
-- Леди Иса, -- сварливо проскрипел человек в маске, -- я не поклонник студенческих забав предаваться любви на древних могилах. Мало того, что сегодняшний спектакль оскорбителен, еще и вы говорите такие отвратительные вещи! Придет время, я закрою этот туннель, и это будет первый гнилой зуб, который я вырву, излечивая наш многострадальный город! От порока, зла, разврата...
-- Ровард, -- язвительным тоном прервала его дама, -- было время, когда вы сами были не прочь хаживать этим туннелем к столичной потаскушке! А после этого удивляетесь, почему Их Величество...
-- Замолчите же! -- послышался шум борьбы, раздраженное шипение и болезненный вскрик. -- Все, пошли отсюда, -- задыхаясь, прошипел человек в маске, -- иначе, я за себя не ручаюсь. Вот, зараза, зачем вы меня укусили?
Дама визгливо засмеялась и, судя по звукам, странная парочка двинулась прочь. Салзар хотел отправиться следом, но Торус так крепко сжал его плечо, что Мидес поморщился. И только спустя почти четверть часа после того, как затихли вдалеке шаги, элвилин опустил руку.
-- Пошли, -- бросил он глухо и коротко, а когда они вылезли наконец-то под ночное небо Старого кладбища, тяжело опустился на каменную скамью подле чьей-то могилы.
-- Что с тобой? -- озабоченно спросил Мидес, глядя на влажно блестевший в лунном свете бледный лоб эйп Леденваля. -- Этот тип настолько опасен?
-- Не он, -- Торус глубоко втянул прохладный ночной воздух, -- она... Леший, она снова за свое. Пошли к библиотеке, лучше уж попасться тамошней страже, чем этим двоим.
Он резко встал, покачнулся и снова рухнул на скамью, поддерживаемый Мидесом.
-- Подожди, -- Салзар положил ладони на виски пришлого и закрыл глаза, чувствуя, как мягкий поток силы, точно веником, выметает из чужой головы тревогу, досаду и тупую боль.
-- Надеюсь, что получилось, -- юноша опустил руки и смущенно улыбнулся. -- Я немного практикую лечебную магию, так что...
-- А ты не так-то прост, -- элвилин склонил голову к плечу и внимательно оглядел Салзара, -- и вот теперь я еще больше не понимаю, отчего ты пошел в некроманты.
-- Видимо, хотел доказать, что не так-то прост, -- усмехнулся Мидес и, усевшись на скамью рядом с Торусом, устремил взгляд в небо с россыпью холодных осенних звезд. -- После того, как матушка прилюдно отреклась от меня, власть над мертвыми показалась гармоничной моему тогдашнему состоянию. А, может, просто хотел напугать ее, или отомстить...
Элвилин немного помолчал, а потом ободряюще пожал руку Мидеса:
-- Откровенность за откровенность. Человек под маской -- это Ровард Равелта, перспективный священник, надумавший создать собственный Орден, который стал бы бороться с различными видами ереси и порока. Фанатик, весьма опасный, хотя и туповатый. А вот та, что была с ним -- Иса эйп Леденваль, моя почтенная матушка и его любовница... на протяжении примерно пятнадцати лет. Для нее -- очень долго. Не пойму, чем этот зануда-отче так ее зацепил. И еще больше я не понимаю, как Равелта умудрился попасть в ложу короля...
Торус глубоко вздохнул и медленно повел плечами, словно сбрасывал паутину.
-- Я когда-то слышал, что у Равелты и Его Величества была общая любовница. Ты не увлекаешься театром, потому имя Нелли Най тебе вряд ли что-то скажет. Это была очень красивая женщина. Невероятно красивая. И умная. Лет 14 назад к ней сходился весь цвет столицы. Кто-то завидовал, кто-то распускал сплетни, но ходили все равно. Честь быть принятым у нее была выше, чем честь быть принятым у королевы. Говорят, именно по этой причине леди Элеонора удалилась в монастырь. Бедняжка... пара невовремя сказанных слов -- и...
Где-то неподалеку визгливо засмеялась женщина, раздалось нестройное пение, и элвилин поднялся.
-- Впрочем, кое в чем отец Равелта был прав. Не стоит распространяться на скользкие темы там, где ты не уверен, что тебя не подслушивают. Посему, лорд Мидес, считаю нашу краткую беседу законченной и предлагаю заняться библиотекой. Тем более что ваша дама наверняка заждалась.
И первым стремительно направился к аллее, ведущей к воротам, а Салзар, слегка ошарашенный быстрой сменой настроения Торуса, поспешил следом.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:23 PM | Сообщение # 804 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Глава 4.
На столицу опустилась ночь. Мягким, уютным, но еще не согревшимся от тепла тела одеялом отрезая дневное оживление и яркие звуки. На высокой башне Академии волшебства под острой алебардой шпиля тяжело и сипло пробило полночь - старый механизм точно задыхался и с трудом выплевывал каждый бой. Мидес, ежедневно слушая натужные удары, одно время задавался вопросом - отчего же ректорат не выделит деньги на починку? И, в конце концов, решил, что хрипящие часы были таким же символом Академии, как старинный потрескавшийся фонтан с фигурой волшебника и кованый венок сплетающихся эмблем школ магии на воротах.
Сейчас ворота протяжно заскрипели и отворились, выпуская молчаливую группу юношей и девушек в длинных строгих темных мантиях. Мидес поспешно накинул на себя капюшон и отошел за спину Торусу, так что идущий среди студиозусов широкоплечий невысокий человек с забранными в короткий хвост черными кудрями его не заметил. Молодые люди постояли, прижавшись спинами к прутьям ограды, пропуская последних выходящих, а Салзар шепнул на ухо спутнику:
- Мои однокурсники... и мэтр Кроникус. Вот Мгла, как же я объясняю пропуск ночной практики? Совсем забыл...
- Не бери в голову, - тихо отозвался элвилин, - наврем, что ты со мной занимался. А если совесть мучает, можешь ее успокоить тем, что на кладбище ты сегодня все же был.
- Ну-у... - не слишком уверенно протянул Мидес, в последний раз оглянулся на уходящих по улице в полной тишине студентов и вздохнул. Его группа разительно отличалась от остальных питомцев Академии. Будь сейчас на месте некромантов, допустим, огненные маги Хельги, уснуть обитателям особнячков по соседству пришлось бы нескоро.
- Пошли, - элвилин потянул за рукав задумавшегося товарища и, миновав ворота, оба едва не столкнулись нос к носу с выступившими из темноты стражниками.
- Куда? - мрачно произнес старший, в бригандине с гербом Академии на груди.
- Мы опоздали, - трагически вздохнул Торус и кивнул на Мидеса, - вот он - из некромантов, а я - по обмену. И мэтр Кроникус отправил нас за мантиями. Вот чего я никак не пойму - к чему такой апофеоз на кладбище? Мертвякам не все ли равно?
Стражники скривились - факультет некромантии был не слишком популярен у простых людей, лишенных магического дара. Да и, откровенно говоря, у не лишенных тоже. Поэтому, посветив в лицо Мидесу - тот на всякий случай успел натянуть маску мировой скорби, - старший коротко кивнул и отошел, буркнув вслед парочке мрачное: "Смотрите, не балуйте у меня!"
Юноши углубились в темноту заросшей шиповником аллеи, ведущей к башне с часами - библиотека занимала первые два этажа и подвал. Верхняя часть постройки была отдана лабораториям алхимиков, а под самой крышей находился тот самый загадочный хрипящий механизм старых часов. Кажется, по уставу там должен был ночевать сторож, однако лучше всякого сторожа охраняли чердак слухи о жившей там Белой Даме. Странно, но призрака боялись даже некроманты, и лестница на чердак обильно заросла пыльной паутиной.
У высокой двери в башню охрана не стояла, и виной тому были сложные финансовые отношения, связывающие кафедру алхимии, ректорат и библиотекарей. Алхимики не желали платить за охрану для книжников. Последние жаловались на маленькие доходы, вызванные конкуренцией с церковными переписчиками... Тяжба тянулась не один год, а пока особо ценные экземпляры книг были снесены в Закрытые залы, охрану которых оплачивал ректорат. Алхимики же ставили у дверей лаборатории прирученного волка - зверя сурового, размеров немаленьких и характера дюже скверного. Впрочем, сейчас недоразумения между факультетами сыграли на руку юным злоумышленникам, они незамеченными проскользнули в башню и стали на цыпочках подниматься по крутой винтовой лестнице.
- Как будем отвлекать? - еле слышно запоздало поинтересовался молодой некромант, придвинувшись к остроконечному уху эйп Леденваля. Элвилин скривился и шепнул в ответ:
- Ну, что ты орешь? Тут защита от волшбы стоит?
- Угу, - мрачно кивнул Мидес и, задрав голову, посмотрел вверх - где на лестницу падали из узких бойниц косые лунные лучи с плавающими серебристыми пылинками. - Знаешь, на втором этаже небольшой холл, а стражники стоят как раз за углом. Хорошо, хоть лестницу оттуда не видно. Может, покричать? Они ринутся вниз, и...
- А мы взлетим, точно пташки, к дверям Закрытых залов, - Торус дернул плечом. - Нет, друг мой, так не пойдет. Хотя, пташки - мысль, безусловно, интересная. Вот если бы нам пробраться выше, а на них напустить, допустим, коршунов... - глаза Торуса кровожадно сверкнули, но тут же погасли и он вздохнул. - Или, на худой конец, ворон...
- Нетопырей, - Мидес искоса посмотрел на друга и усмехнулся. - Слушай, а как ты отнесешься к злобной летучей мышке, управляемой волей некроманта?
- Так, с этого места поподробнее, - Торус прищурился, недоверчиво глядя на Салзара: похоже, не ожидал, что молчаливый студиозус может придумать что-то толковое.
- Видишь ли, мне приходилось замечать, как ночью из-под крыши башни вылетают нетопыри. Я понятия не имею, как они уживаются рядом с орущими часами, но, уверен, что парочку мы там найдем.
- Ночью? - Торус чуть слышно фыркнул, - Салз, они охотятся сейчас.
- Живые охотятся, - некромант усмехнулся. - А вот ежели поискать на чердаке...
- Я понял, ты все же собрался практиковаться, - и элвилин беззвучно затрясся, зажимая ладонью рот. А потом, отсмеявшись, деловито поинтересовался: - А как же защита от магии?
- На чердаке? - поднял брови Салзар. - На кой она там? Единственная сложность - мне нужны ингредиенты для ритуала. Теоретически, их можно взять из лаборатории, но их волк...
- Постой здесь, - эйп Леденваль на мгновение сжал плечо друга, и в глазах его полыхнул лукавый зеленый огонь, - а через минуту подымайся. Только, осторожнее, чтобы стража не услышала. В конце концов, элвилин я или нет?
А потом бесшумной тенью скользнул вверх по ступеням, да так ловко, что как Салзар ни прислушивался, звука шагов различить не смог. Только негромкое недолгое ворчание где-то наверху - точно далекий грозовой раскат.
Переждав положенное время, Мидес с замиранием сердца осторожно двинулся по лестнице. Затаив дыхание, миновал второй этаж, откуда до него явственно донесся чей-то сладкий зевок, а ближе к третьему с опаской прижался к перилам, готовый в любое мгновение дать деру: волков Салзар недолюбливал. Впрочем, вокруг висела сонная тишина, и, минуя этаж алхимиков, Мидес увидел в дрожащем лунном свете сидящего на корточках Торуса, треплющего здоровую зверюгу по загривку. Две пары глаз - зеленые и желтые - одновременно уставились на Салзара, и элвилин кивнул. Некромант двинулся дальше, на минуту задержался перед пыльной занавеской тенет, закрутил длинные волосы в жгут, накинул капюшон и, вздохнув, нырнул в паутину. По руке тотчас устремился кто-то маленький и шустрый, в носу отчаянно засвербело, и Мидес, почти не глядя, ввалился на чердак.
Отчаянно уткнувшись в подол плаща, глухо чихнул и замер, приготовившись услышать пожелание здравствовать. Ответом ему было только негромкое ворчание старого часового механизма - то ли Белая Дама была очередной выдумкой экономящего средства ректората, то ли призрак счел ниже своего достоинства общаться с простым студиозусом.
Салзар скинул с плеч пыль и паутину, потряс головой - точно попавший под дождь пес, и стал обследовать чердак, стараясь не задеть медленно вращающиеся железные колеса. Довольно скоро попалось то, что он искал - в серебрящейся дорожке лунного света лежало под рычагами сморщенное тельце дохлого нетопыря с порванной перепонкой на вывернутом крыле.
- Ну, вот, - удовлетворенно пробормотал студиозус, откинув подол плаща и вытаскивая мертвую зверушку, - теперь ты сможешь гордиться, потому что твоя смерть была не напрасной...
Сзади потянуло легким сквозняком, и Мидес, обернувшись, увидел, как на чердак тенью скользнул элвилин.
- Достал?
- А ты? - Торус подтек к другу и хмыкнул, узрев находку. - Прелестный экземпляр... Вот, держи, - и сунул в руки юноше пару флаконов, - извини, но больше ничего не было... надеюсь, ты не думал использовать бедняжку волчка вместо жертвенного животного?
- Старая метода, - фыркнул Мидес, смешивая в ладони кладбищенскую пыль и ароматное масло, - сейчас мы не ищем легких путей. Магия крови - самая сильная, и ортодоксы частенько с ней перебарщивали - использовали жертвенных животных, чтоб самим не напрягаться. Иди ближе, думаю, наших совместных усилий будет достаточно. Всяко, на кладбище нам никакие жертвы не понадобились.
- Ага, - кисло заметил Торус, подставляя лицо и кривясь от холодной, терпко пахнущей мази, - только моя рубаха...
- Примем меры, - строго сказал некромант, щедро намазывая другу щеки и лоб, - как мышка шевельнется, набрасывай на нее...э...вон, рогожка в углу.
Элвилин кивнул и полез вытаскивать пыльную ткань, сдавленно чихая, точно кот, а Мидес с торжественным видом стал читать заклинания. Пару раз ему показалось, что за главным колесом, матово поблескивающим под луной, кто-то тихо хихикнул, но юноша не стал отвлекаться на мелочи, и вот, спустя примерно четверть часа, тушка нетопыря подала первые признаки жизни. Сначала дрогнуло пыльное ушко, приоткрылся мутный глаз, а когда трепетнуло, точно от дуновения ветра, крыло, Торус набросил на мышь рогожу. Тотчас под материей яростно зашипело, заворочалось, но элвилин был настороже и, сграбастав сопротивляющееся тельце, прижал к животу.
- Давай быстрее, - пробормотал Мидес и первым ринулся отворять дверь, - как бы оно когтями не порвало... ох, леший, уже...
Пришлый зашипел и рванулся следом за товарищем.
- Выпускай, - Салзар уцепился за перила и, закрыв глаза, мысленно стал искать оживленное создание. Наткнулся на комок лютого негодования и через секунду уже смотрел на мир глазами зомби. Темнота сдвинулась вбок - это Торус резко сдернул рогожку, и Мидес, доведя камнем ринувшегося вниз нетопыря до площадки второго этажа, приказал атаковать мирно притулившихся к стене стражников.
- Быстрее, - элвилин коснулся плеча Салзара, - нужно выбрать момент, когда... ты сможешь приказать нетопырю лететь к выходу?
- Ага, - некромант слегка покачнулся, отлипая от перил - магия забрала неожиданно много сил, не иначе, Торус сфилонил. Снизу послышались разъяренные вопли и летевший из колодца лестничных пролетов топот подбитых железом сапог - стражники начали преследование. Юноши бросились вниз по лестнице, не обращая внимания на ласковый скулеж алхимического волка, и через несколько мгновений уже скреблись в дверь Закрытых залов. Им тотчас открыли, и Мидес узрел Хельгу, воздевшую над головой пухлый том. Прямо над книгой висел оранжевый светящийся шарик, придававший фигуре девушке эпический колорит. Торус поспешно закрыл дверь, задвинул засов и, опершись спиной о створку, отер лоб: - Уф... кажется, получилось... леди Блэкмунд, душечка, вы, не иначе, вознамерились дать нам по голове?
- А... нет, - отмерла Хельга и, поспешно опустив книгу, покраснела. - Там так шумели, я подумала, вы вступили в бой...
Давний и пришлый переглянулись, а потом склонились в приступе лихорадочного хохота. Юная волшебница надулась.
- Дорогая, - Мидес наконец-то нашел в себе силы стать серьезным и, отобрав у Хельги фолиант, притянул девушку к себе, - мы всего лишь немного попрактиковались в некромантии. И напустили на стражу небольшую мышку. Летучую.
- Два шута, - припечатала леди Блэкмунд и, вырвавшись из объятий Салзара, скрестив руки на груди, мрачно обозрела аниматоров. - В чем это вы измазались?
- Пустяки, - фыркнул Торус, яростно оттирая лицо полой плаща, - обыкновенный мох. Кстати, - он покосился на Мидеса и довольно ухмыльнулся, - был еще один вариант. Я мог бы напустить на стражников волка, но ты так рвался в бой...
Салзар замер с поднятой к щеке рукой с Хельгиным платком и сначала собирался возмутиться, а потом снова застонал от смеха.
- Если вы закончили веселиться, - угрюмо произнесла девушка, - то, может быть, соизволите посмотреть, что я для вас добыла?
И, развернувшись на каблуках удобных квадратных туфель, направилась к стеллажам, гордо выпрямив спину и аккуратно, точно в танце, обходя столы для чтения. Магический светильник поплыл следом, очерчивая контуры ее фигуры, а Мидес с неудовольствием заметил, что элвилин самым наглым образом разглядывает Хельгину талию.
- Пошли, - буркнул некромант и поспешно двинулся за волшебницей.
- Вот, - девушка торжественно простерла руку над внушительной стопкой книг, темнеющей на каменном полу подле узкого стрельчатого окошка.
- Так много? - Салзар скривился, прикидывая, управятся ли они до утра. - Хельга, погаси свет, нас могут с улицы заметить.
Торус молча присел над книгами и стал перебирать, поочередно отпихивая тома в сторону:
- Это лишнее, это неполное, а это - вообще дураками писаное. А...вот. То, что нужно, - и он бережно погладил потрепанный переплет, перетянутый кожаными ремешками с медными застежками. - "Летопись древних языков". Конечно, неполный вариант, но все же лучшее из того, что здесь есть. Так, Мидес, записи у тебя?
- Нет, тут, - Хельга поспешно достала из холщовой сумки, валяющейся рядом, Джонькину книжицу. - Знали бы вы, чего мне стоило еще раз отобрать ее у сестрички, - девушка поморщилась.
- С нас причитается, леди, - элвилин поспешно клюнул волшебницу в запястье и перетащил "Летопись" на узкий подоконник. - Вы, двое, устраивайтесь тут, где светлее. Станете искать и записывать. - И пришлый ничтоже сумняшеся рванул из книжицы испещренные рунами листы, - а я диктовать стану.
И уселся прямо на пол, откинув за спину длинные волосы и поджав под себя скрещенные ноги.
И началось. Медленно, дотошно и монотонно. Эйп Леденваль, позевывая, складывал руны, Хельга, склонившись над книгой, искала перевод. Какие-то слова находились сразу, какие-то соединяться не желали, какие-то имели столько значений, что занимали по пять-семь страниц. Потом молодые люди еще по несколько минут препирались, и уж тогда Салзар аккуратным бисерным почерком заносил в книжицу младшей Блэкмунд примерный смысл.
Через несколько часов Хельга отчаянно захотела пить, в носу засвербело, и она, сползя по стенке, уселась на пол и устало закрыла глаза.
- Не сиди там, камень холодный, - строго буркнул Мидес, аккуратно вписывая очередную фразу. - М-м, заумь какая-то выходит. Дверь домой на вершине горы, руки, простертые к небу, огонь, потом вода... Знаешь, Торус, думаю, твои предки наблюдали извержение вулкана, вот и все. Может, и дворец тогда погиб? Хотя... - он потер подбородок, - не могли же они это раньше, чем пали, на колоннах высечь...
- Еще и перевод может быть неверный,- вздохнула леди Блэкмунд. - При чем тут дверь? Я вообще не понимаю...
Торус сверкнул на них из темноты зеленым взглядом:
- В руинах нет характерных следов извержения. Ну, и в утоплении Нор-Гейта повинен не вулкан, там же говорилось про затопленный удел?
- Говорилось, - Хельга кивнула и устало провела рукой по лицу. - А какое отношение имеют руины Солейла к Нор-Гейту? Или построившие элвилинский замок, пришли оттуда?
- Тем более, не понимаю, как это может быть. Гора что, вместо лавы воду извергала? - недовольно пробурчал Салзар, покосившись на девушку. - Все в этих легендах запутано... Если и есть там правда, то настолько вымыслом заросла, что вряд ли найдешь.
- Гора могла извергать что угодно, - назидательно произнес пришлый. - Горячие гейзеры, к примеру. Но ведь все равно интересно. Что за меч мог быть такой у Трилла, чтобы разверзлись недра земные, и потонул целый удел? И был ли это меч или что-то еще? Ходят легенды о спикартах великой силы, одним из которых был меч...
- Спикарты, - задумчиво протянул Мидес, - вот бы хоть одним глазком глянуть на такую вещицу... подержать в руке, почувствовать себя настоящим героем...
- Такая вещица приносит больше неприятностей, чем удовольствия, - фыркнул Торус, - говорят, она высасывает душу. Ну, у кого та имеется, конечно, - со стороны пришлого долетел горький смешок. - А легендарные герои... думаю, они очень неуютно чувствуют себя в легендах.
Элвилин поднялся и легкой тенью скользнул к окну. Высокая черная фигура замерла на фоне серенького рассвета:
- Скоро взойдет солнце, нам лучше уходить. Кстати, а кто-нибудь подумал, как мы отсюда выйдем?
Хельга тоже поднялась и, потянувшись, подняла раму. Порыв свежего воздуха ворвался в помещение, взметнув волосы, заиграв страницами раскрытых фолиантов и закрутив водовороты книжной пыли.
- Господа, я не думаю, что стражники сильно обрадуются, узрев столь поздних читателей, так что к нашим услугам плющ. Салз, твоя книжка лежит вон там, с краю. Не забудь, - волшебница кивнула на здоровенный фолиант.
Следующие четверть часа троица распихивала остальные книги по стеллажам и полкам, а потом Торус мягко, точно огромный кот, запрыгнул на подоконник и высунулся наружу.
- Путь свободен, - торжественно объявил он спутником и первым храбро полез по плющу.
- Как думаешь, выдержит? - обеспокоенно спросила девушка Мидеса.
- Боишься?
- Нет, просто...
Снизу раздался короткий свист, и леди Блэкмунд повернулась к некроманту:
- Салз, скинешь свою книгу? Правда, думаю, ей падение на пользу не пойдет.
Девушка осторожно потрогала пальцем изящные серебряные застежки. И тут, точно отвечая, над переплетом разлилось голубоватое сияние, и с легким хлопком фолиант растворился в воздухе. За окном послышался тихий смех.
- Бытовая магия, - Хельга завистливо вздохнула, - везет же некоторым...
- Давай, помогу, - Мидес подхватил подругу за талию и помог взобраться на подоконник, - ты легче, значит, тебя плющ скорее выдержит.
Девушка озабоченно погладила некроманта по щеке и скользнула вниз, чувствуя, как ветер забирается под юбку и догадываясь, что этот гад пришлый определенно стоит сейчас, задрав голову. Впрочем, Торус довольно галантно подхватил ее и поставил на землю с видом крайне почтительным и благообразным.
Спуск Мидеса оказался тоже весьма удачным, и, подобрав с земли фолиант, некромант с друзьями устремился по тенистой аллее к маячившему неподалеку зданию общежития. Там троица негласно решила обождать смены охраны на воротах, а заодно решить, что делать дальше.
- Который час? - хрипло спросил пришлый и прокашлялся. Когда друзья вошли в комнату, он, не церемонясь, завалился на кровать и сразу же, как только голова коснулась подушки, засопел.
- До мессы еще часа четыре, так что выспаться успеешь, - рассеяно успокоил друга пристроившийся у стола некромант, не отрываясь от книги.
Хельга, сидящая на подоконнике и изнывающая от скуки, вздохнула, а Торус фыркнул:
- Мидес, вернись в реальность, ну к чему мне месса? Я - элвилин, а у нас с Судией сложные отношения. Интересная книжица, кстати?
- Очень, - Салзар наконец-то поднял на друга прозрачные глаза. - Понятия не имею, зачем Винтербрахеру она понадобилась, наверняка же не поймет половины. Там о вызове духов в основном.
- А я не понимаю, зачем ты вообще согласился помогать этому противному толстяку, - буркнула Хельга и прикрыла рот ладошкой, зевая.
- Он притащил мне целый ворох записей заклинателей в обмен вот на это, - юноша-давний постучал костяшкой пальца по твердому алому переплету. - Так что все честно.
- Уж не тех ли, с помощью которых мы зомби подымали? - хмыкнул элвилин. - Мидес, похоже, у тебя какое-то преувеличенное чувство долга...
- Какое есть, - некромант набычился, а потом вздохнул. - Кушать хочется, да и время на исходе... а я-то думал до мессы кое-что отсюда списать...
- Да, не отдавай ты ему эту книгу, и все, - с досадой сказала девушка и спрыгнула на пол. - Пойду, посмотрю, может, на кухне чего добыть удастся?
- Стой! - от рассеянности Мидеса не осталось и следа. - Тут мужское здание, забыла? Достаточно нам того пьянчужки, который вопил давеча, что я девок приволок.
- Ну, я думаю, о том он уже пожалел, - мягко и ядовито произнес пришлый, сел в постели и, тяжко вздыхая, стал расчесывать густые волосы. Волосы трещали, искрили и, как показалось Хельге, точно живые, слушались своего хозяина. - Я не позволю всякому невежде меня с трепетной девой сравнивать.
Салзар и Хельга переглянулись и расхохотались, вспомнив, какой ошарашенный вид был у начинающего мага воды, когда Торус перекидывал того через колено.
- А зря смеетесь, - скривился эйп Леденваль, - потому что голод, как говорится, не тетка, а местная кухня, - он ткнул пальцем в окаменелый кусок сыра на блюде, - мне надоела. Поэтому, дабы не помереть с голоду, предлагаю совершить набег на Цапекову корчму. И, Мидес, не смотри на меня с видом мученика, я не собираюсь отрывать тебя от твоих наук. Мы с леди Блэкмунд, - он поднялся и галантно поклонился девушке, протянув руку, - пойдем туда и посыльного с едой к тебе отправим. Тем более что я обещал расплатиться за ее геройство по добыванию записей у младшей сестры.
Хельга настороженно посмотрела на Мидеса, однако тот с таким счастливым видом поглаживал страницы тома в алом переплете, что девушка тихо хихикнула и, опершись на руку Торуса, грациозно спрыгнула на пол.
- Здесь недалеко, - сказал элвилин, придерживая перед Хельгой тяжелую створку ворот, - не против, если мы пройдемся?
Девушка молча кивнула и осторожно взялась за подставленный локоть. Сейчас, когда они остались вдвоем, она совершено не знала, о чем говорить, как поступать, даже робела перед этим самоуверенным мужчиной чужой расы. И больше всего боялась молчания, которое частенько повисает между собеседниками, когда они едва знакомы. Впрочем, Торуса, кажется, такие вещи не заботили вовсе. Он дернул головой, точно породистый конь и глубоко вздохнул поток встречного ветра:
- Осенью пахнет. Скоро в Солейле станет пусто до зимы. Знаешь, мне иногда тоже хочется уехать. В чье-нибудь поместье, греться у огня, ни о чем не заботиться...
- Собираешься уезжать? - юная волшебница вскинула на спутника быстрый взгляд и почувствовала невесть откуда взявшееся разочарование. - Ну, да, ты же говорил что-то о родовом замке.
- Собираюсь, - элвилин обдал ее изумрудным взором, - на праздник варки меда. Я и вас приглашал, если не забыла. Мне так хочется показать настоящий осенний праздник - тебе и Салзару. А... ты боишься кошек?
- Кошек? - Хельга поклонилась идущей навстречу даме - кажется, одной из многочисленных подруг матушки, и изумленно хмыкнула. - А чего их бояться? Они пушистые и милые.
- О, - протянул элвилин, - поверь, болотные кошки не имеют ничего общего с милыми домашним зверьками. Они - порождение тумана, и очень опасны, особенно зимой и осенью, когда туман почти сутки напролет висит на Леденом. В это время хранительницы Болота спят, и ежели ты, выезжая, допустим, за ворота, увидишь быстрые черные тени и светящиеся в темноте глаза - пиши пропало.
Хельга испуганно покосилась на Торуса, а тот неожиданно ей подмигнул, и было вовсе непонятно, всерьез ли он о кошках или снова дурачится. Девушка на всякий случай обиделась и вздернула подбородок:
- А я все равно не боюсь. И не знаю, как там Салзар, а я точно поеду, потому что мне до смерти надоело сидеть в столице, выслушивать каждый день брюзжание маменьки и ругаться с Джонькой.
Сказала, и сама оторопела от такой смелости. К счастью, они стояли уже подле высокого крыльца трактира "У Цапека", и Хельга поинтересовалась, подбирая строгую серую юбку и поднимаясь по ступеням:
- А родители твои не будут против?
- У меня только мать. И она мотается по всей стране, ей в Ледене тесно. Кроме того, это огромный замок, сама убедишься. Там места хватит на всех моих друзей, - Торус изысканно поцеловал Хельге пальцы и толкнул дверь. - Решено, едем. Расходы беру на себя. Кстати, и в магии там удастся попрактиковаться, тем более что в замке имеется фамильное привидение.
- Ого, - заинтересованно протянула Хельга - имея в виду то ли привидение, то ли открывшееся взору великолепие. О заведении Цапека девушка была наслышана, ее родители, бывало, хаживали туда в их лучшие дни, но увидеть знаменитую корчму лично юная леди Блэкмунд сподобилась только сегодня.
Каменная снаружи, изнутри таверна была устлана деревом - какой-то неизвестной Хельге породы - чуть красноватым, с разводами цвета темного меда. Мебель была из того же материала - изящные столы с древесным кружевом; широкие скамьи со спинками, обшитые мягким коричневым бархатом; полукруглая стойка, начищенная до того, что аж поблескивала под разноцветным светом плавающих в воздухе магических шаров.
Витражи на окнах имели темный колер и света пропускали немного, очевидно, укрывая посетителей от любопытных взглядов с улицы. Но больше всего Хельгу впечатлило зубастое чучело акулы, свисающее на цепях над головами трапезничающих, и темный от времени, треснувший штурвал на стене за стойкой.
- Заметь, - вполголоса проговорил пришлый, сопровождая девушку к свободному столику, - и никаких тебе чадящих факелов, духоты и гари очага. Магия - удобная штука. Особенно, для того, кто может ее себе позволить.
К ним уже бросился половой, лицо которого показалось леди Блэкмунд смутно знакомым.
- Чего изволите?
Торус вполголоса сделал заказ для Мидеса, а потом вопросительно глянул на девушку.
- Ну... - Хельга улыбнулась и мечтательно подняла глаза к потолку. - Давай творог? Свежий, такой в зернышках, и утренние горячие булочки к нему?
Подавальщик слегка поклонился и, сосредоточившись, стал замысловато жестикулировать над столешницей, являя посетителям по очереди творог, булочки и взбитые сливки с чаем и небольшим кувшином меда - чтобы подсластить этот чай. Тут Хельга вспомнила, что видела юношу в Академии - кажется, он учился курсом старше, и покосилась на Торуса. Тот усмехнулся, подмигнул, а когда половой удалился, шепнул, что половина показанных магических пассов - сплошное надувательство, рассчитанное на неискушенного клиента. Хельга тихо рассмеялась, а потом они отдали должное местной кухне.
- Расскажи, - негромко проговорил эйп Леденваль, отставив пустую кружку и откинувшись на спинку скамьи, - а как тебя занесло в Академию?
- Ну, это все родители, - девушка вздохнула, - у матушки есть малые способности в бытовой магии. Правда, она на этот счет особо не распространяется, ее духовнику это очень не нравится. А у меня с детства кое-что получалось. Однажды я подожгла хвост любимой матушкиной болонке за то, что она истрепала мою туфлю, - девушка смешливо фыркнула, - ну, и маман решила, что нужно научиться управлять такой силой, и в общем.... - Хельга пожала плечами, отщипнула кусок булки и засунула в рот.
- Да, болонку определенно жаль. Хотя хвосты у них уродские, - Торус усмехнулся. - Священникам не нравится все, чем они не могут управлять и на что лапу не могут наложить. Впрочем, зря я тебе это говорю. Ты обязательно должна иметь духовника.
Элвилин придвинулся к столу и мимолетно коснулся пальцами запястья девушки:
- Вот как ... как кузнечики прячутся в траве, так и любая волшебница не должна выделяться из толпы... чтобы ее знакомым не пришлось страдать, если церковь обойдется с ней слишком уж строго. Магия - вещь непредсказуемая, иногда она может закончиться не вовремя... Нет, определенно, этот разговор не для завтрака, от него аппетит портится. Давай не будем о скучном.
И он заказал у Цапека осеннего меда. И пару больших серебряных кубков, чтобы было куда этот мед наливать.
- А что там с призраком? - девушка немного оправилась от смущения, вызванного прикосновением собеседника, и подняла глаза на элвилин. - Какая-нибудь Белая Дама?
- О, нет, - Торус прыснул, - не дама. Кавалер. А вернее, мой дорогой дед. Причем, ты просто не представляешь, какой это вредный тип. Понимаешь, моя мать, - пришлый сморщился, точно глотнул уксуса, - поступила несколько опрометчиво, сойдясь с отцом и решившись родить. С арифметикой у нее стало плохо от сердечного жара. Дед, узнав, что его дочурка понесла, сам отправился в Твиллег-Вер, вызывать отца на поединок. Да только... Карета вернулась пустой, кони все в мыле, кучер и лакей что-то лепетали о разбойниках. Не знаю, - Торус потер лоб изящными длинными пальцами. - Все возможно... с тех пор дед частенько выходит из своего портрета. Откровенно, говоря, я надеялся, что Мидес попробует упокоить его дух...
- Салзар? - леди Блэкмунд изумленно сморгнула. - Не думаю, что у него получится. Он только начал обучение, и вообще... - она повозила пальцем по столу. А потом, взглянув на Торуса, мягко сказала. - Знаешь, если бы твоя матушка не поступила, как ты выразился, опрометчиво, ты бы сейчас здесь не сидел. Жизнь - бесценный дар, и нужно уметь быть благодарным за это.
- Хельга! - элвилин возмущенно уставился на нее. - Вот уж не ожидал, что вы зануда! Ребенок должен быть желанным, а не служить для того, чтобы привязать отца. Не будьте лицемеркой, или я рассержусь!
Девушка прищурилась и вздернула подбородок:
- Запомни раз и навсегда. Возможно, я могу нести глупости, на чей-то взгляд, возможно, я покажусь нудной. Но я всегда говорю то, что думаю, и еще никто не обвинял меня в лицемерии.
А потом склонила голову и, приветливо улыбнувшись, кивнула на музыкантов с бубном, дудками и скрипкой, выходящих на середину зала:
- Ты танцевать любишь?
Торус проморозил ее ледяным взглядом:
- Запомни раз и навсегда, котик. Кто говорит со мной в подобном тоне - долго не живет.
И тоже растянул в улыбке тонкие губы:
- Я люблю танцевать. Даже сразу после завтрака. Пойдем? - и, ухватив девушку за руку, поставил на ноги. Швырнул музыкантам горсть серебра. - Эй, плясовую!
И, не успев начать танец, сварливо объявил:
- Хельга. Вы наступили мне на ногу. Давайте еще раз.
- Это когда еще? - фыркнула раскрасневшаяся от злости волшебница. - Если бы я отдавила вам ногу, то непременно бы это заметила. И если вы начнете танец еще раз, я смогу это доказать.
Она упрямо тряхнула головой, отбила подошвами несложный ритм плясовой и утянула спутника туда, где несколько танцующих пар уже образовали круг.
- С утра... плясать... а еще столица, - выделывая ногами кренделя, ворчал Торус. Пришлый был легок, как осенний лист, несомый ветром, и многие девушки засмотрелись на него. И парни тоже: исподлобья и мрачно. Глядя на его угрюмое лицо, Хельга вдруг рассмеялась - от былой обиды не осталось и следа, и девушка остановилась, запыхавшись и прижав руку к груди:
- Ну, пойдем, сядем, если тебе не нравится.
А потом неожиданно для себя потянулась и звонко чмокнула пришлого в щеку.
Элвилин ошарашено заморгал и закружил волшебницу по зале, легко огибая углы столов:
- Мне нравится! К лешему все, мне нравится! Я давно не...
Тут он перехватил взгляд молодого аристократа и, остановившись подле, нахмурился:
- Сударь? Вы что-то имеете сказать?
Парень смешался и поклялся, что не имеет.
- Пойдем, - леди Блэкмунд потянула Торуса прочь, - он просто завидует. Знаешь, иногда так здорово отбросить аристократические манеры и просто быть собой.
- А поехали к водопадам? - тряхнул смоляной гривой пришлый, бросая по дороге монеты на их столик, - Я по ним скучал, а до мессы еще время есть.
- Поехали, - согласилась Хельга и поймала себя на мысли, что вовсе бы и не расстроилась, променяй храмовое действо на целый день в обществе эйп Леденваля.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:24 PM | Сообщение # 805 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Глава 5.
Когда коляска выехала за город, дорога резко пошла вверх, и седоков изрядно поболтало, прежде чем кучер остановился у небольшой площадки, выложенной розовым мрамором и окруженной буйно разросшимся кустарником. Свесился с козлов, он получил чаевые, сказал что-то Торусу на ухо и мирно потрюхал дальше.
- Обещал вернуться через полчаса, - оповестил элвилин свою спутницу.
- А ты давно не был в столице? - Хельга пошевелила ногой опавшие листья, рассыпанные по мрамору.
- Давно, - Торус подставил локоть и не спеша повел девушку по огороженной чугунным литьем дорожке, временами отводя в сторону отросшие за лето ветки жимолости. - Ну, это если по вашим меркам судить. Лет десять - так точно.
Леди Блэкмунд было страшно любопытно, откуда приехал ее спутник, однако элвилин в подробности вдаваться не стал, а спрашивать она постеснялась. А потом вдруг крайне удивилась. С того момента, как они стали подъезжать к водопадам, окружающие звуки постепенно исчезли, растворившись в грохоте, а вот слова пришлого Хельга отчего-то слышала хорошо и внятно. Она озадаченно глянула на его аристократичный профиль и на всякий случай уточнила, пытаясь перекричать шум падающей воды:
- Это что, снова твоя магия?
Элвилин дернулся и прижал к ушам тонкие пальцы:
- Котик, не кричи... Магия, да. Впрочем, такому заклинанию я тебя легко обучу, дай руку.
Он сплел указательный палец Хельги с мизинцем и безымянным и шепнул на ухо нужные слова. Девушка повторила, чуть зардевшись, и тут же грохот водопада оказался точно за войлочной стеной.
- Здорово. Да тут, похоже, никого, - Хельга восторженно вздохнула, выходя на площадку и лицом к лицу оказываясь с еще одним Чудом Солейла, величественно сияющим в потоках утреннего солнца. - Надеюсь, что это надолго. Где ж ты выучил такое заклинание?
Они неспешно подошли к скамье напротив массивных перил, обносящих клубившуюся водяным туманом пропасть, и Торус, стянув с себя плащ, бросил на влажный камень.
- Видимо, горожане боятся пропустить мессу. Откуда заклинание? Я за маменькой учился подслушивать, вот и разбирал старые колдовские книги. Ну и вообще полезное умение. А то как бы мы с тобой говорили? Орали только...
Хельга уселась, запрокинула голову, вглядываясь в кусочек низкого неба, видневшийся сквозь листву раскидистого старого клена, и улыбнулась:
- Люблю осень, тут так красиво...
- А я бы хотел побывать здесь во время цветения. Это дивно. Ты видела?
Элвилин неторопливо завладел рукой девушки и стал разглядывать брызги, лежащие на ладони. Хельга затихла, опасаясь одного - как бы Торус вместе со всеми своими заклинаниями не услышал, как сильно бухает в груди ее сердце. Пришлый глянул на нее сквозь ресницы, а потом кивнул в сторону с загадочным видом:
- Смотри...
И Хельга увидела всплывшую над водопадом зыбкую радугу.
- Говорят, если она покажется четырежды, то можно загадывать желание, и оно обязательно сбудется, - слегка отрешенно произнес элвилин, точно повторяя чьи-то слова.
- А ты загадывал? - юная волшебница почувствовала, как у нее перехватило дыхание. - Сбывалось?
- Нет, - эйп Леденваль тряхнул волосами, будто отгоняя от себя воспоминания, - никогда.
Девушка вздохнула. И отчего-то ей сделалось грустно - точно у красивой сказки оказалось избитое и скучное окончание.
- Я не верю в исполнение желаний, Торус, - произнесла она тихо. - Ты, наверное, снова скажешь, что я зануда, но мне думается, что ежели мы сами можем исполнить свое желание, мы просто берем и делаем. А если это невозможно, тут уж никакая радуга не поможет.
- Если так, - хрипло сказал он, поворачиваясь к девушке, - подари мне один поцелуй.
Хельга вздрогнула, отстранилась поначалу, а после, прошептав:
- Это ведь ничего не значит, правда? - положила руки Торусу на плечи и осторожно приникла к его губам.
Он отвечал - нежно, долго и пламенно. А после отпустил волшебницу и, глядя в ее повлажневшие глаза, кивнул:
- Ровным счетом ничего. Мы просто сами исполняем желание.
Хельга прерывисто то ли всхлипнула, то ли вздохнула, обняла пришлого и, уткнувшись ему в плечо, пожаловалась:
- Я ничего не понимаю, я не могу разобраться, что со мной происходит. С той встречи на кладбище не могу думать ни о чем, кроме тебя, не вижу никого, кроме тебя... это снова твоя магия, да?
- Может быть, - Торус мягко отстранил девушку и заглянул в лицо. - Котик, а вот этого не нужно. Я волк-одиночка. И, потом, мне вовсе не хочется, чтобы тебя убрали одним из способов богатого арсенала моей маменьки. Лучше останемся друзьями.
И он погладил растрепанные влажные волосы леди Блэкмунд:
- Ну, же, не дуйся. Быть моим другом куда лучше, чем врагом. И, потом, ты же хочешь продвинуться в изучении магии? Она тебе нравится, так?
- Магия мне нравится, - тихо ответила Хельга, думая, что конец у сказок бывает не только банальным, но и горьким. - Погоди, я сейчас.
И, порывисто поднявшись, приблизилась к каменным перилам ограждения. Покосилась на висящие то тут, то там маленькие железные замочки на цепочках - новую моду столичных парочек, скрепляющих узы любви - и запрокинула голову. Немного постояла, цепляясь за холод старинного камня, отчаянно моргая и пытаясь прогнать непрошеные слезы, а потом, пригладив волосы, вернулась назад.
- Ты прав, - Хельга сглотнула и спокойно улыбнулась пришлому. - Извини, что-то на меня сегодня нашло. Обещаю, что больше не сделаю ничего такого, что заставило бы тебя усомниться в характере моей дружбы. Так что ты говорил про магию?
- Я мог бы многому обучить тебя, а ты - меня. Пусть мне не слишком хорошо удаются боевые заклятия, однако во многом другом я преуспел. И, Хельга, - он прищурился и поправил прядь волос, упрямо вылезающую из девичьей прически, - не плачь больше.
- И не думала, еще чего! - фыркнула юная волшебница и деловито огляделась. - Начнем сейчас?
Она крутанула кистью, и один из кустов шиповника подле парапета подернулся маревом, и с той стороны отчетливо потянуло дымком. Сырые ветки чадили, потрескивали, а потом среди листьев показались мелкие язычки пламени, похожие на любопытных шустрых лисят, высовывающих мордочки.
- Дай, я, - элвилин поднялся, вскинул руку, пламя тотчас погасло, а осенний куст покрылся чудовищными лиловыми цветами, воняющими не хуже новых духов мамы -Блэкмунд. Хельга чихнула и хихикнула:
- Ох, Торус. Гляди сюда.
И снова вытянула руку:
- Ты же напрягаешь запястье. И плечо забываешь подключить, тут должна вся рука работать. А пальцы, - она ухватила пришлого за руку и развернула ему кисть большим пальцем вниз, - должны быть приоткрыты, чтобы куст мог видеть твою ладонь. Вот теперь - пробуй.
Эйп Леденваль вздохнул, а шиповник посинел и стал скручиваться в шар, точно еж, почуявший опасность.
- М-да... а, может, боевая магия и вовсе не мое?
- А ты разозлиться не пробовал?
- А не могу сейчас, - элвилин пожал плечами. - Настроение благодушное и сонливое. К тому же, тут так красиво...
И он шевелением кисти заставил многострадальный кустик зазеленеть по-весеннему и распуститься крупными алыми бутонами.
- Глупо, да? - Торус повернулся к девушке и пожал плечами. - Баловство всякое - сколько угодно. Хоть по ярмаркам ходи. А как доходит до серьезного... Эх, Хельга...
И, горестно отмахнувшись, медленно пошел к тропинке.
- Ну, - протянула ему в спину девушка и двинулась следом, - ты еще научишься. В конце концов, войны в ближайшее время не намечается, так что твои цветы могут стать нужнее, чем моя огненная волшба.
В этот момент заклятие закончилось, и Хельга вздрогнула от грохота водопада, внезапно ее оглушившего.
Несмотря на то, что обратная дорога была недолгой, на мессу они все же опоздали. Собирающий прихожан колокол уже давно отзвонил, а толпящиеся в дверях храма горожане низших сословий весьма неодобрительно оборачивались на Торуса, двуперстием перечеркивая лбы.
- Иди, котик, - усмехнулся пришлый, целуя руку леди Блэкмунд, - мне вовсе не хочется доставлять тебе неприятности.
- А, ты? - девушка осторожно пожала его пальцы. - Не думай, пожалуйста, что я стану обращать внимание на...
- Хельга, - эйп Леденваль серьезно посмотрел ей в глаза, - помнишь наш разговор о духовниках? И, потом, я и сам не собирался входить в собор, Судия, как ты понимаешь, не мой э... покровитель. Я, пожалуй, прогуляюсь по делам, а потом подожду вас с Салзаром где-нибудь здесь, на площади.
Девушка кивнула и, обдав взглядом, полным презрения, шепчущихся в притворе прихожан, прошла в храм. Остановилась у заднего ряда скамеек, приподнявшись на цыпочках, из-за плеча какого-то мастерового разглядела впереди - не так, чтобы у самого алтаря, но все же на лучших местах - затылки собственного семейства и вздохнула. Неминуемое объяснение с родителями, косые взгляды и шушуканье были ей обеспечены, стань она сейчас продираться сквозь толпу.
- Эй, - Хельга почувствовала, как кто-то коснулся ее руки, и, опустив взгляд, увидела сидящего сокурсника, - тебя, вон, зовут.
От скамьи подле правого нефа ей отчаянно жестикулировал Мидес, и Хельга, отдавав немало ног, все же пробилась вдоль скамейки, втиснулась рядом с Салзаром и раздраженно прошипела:
- Откуда столько народу?
- Новый епископ, - Мидес склонился к ее уху, - только вчера рукоположен в сан и поставлен настоятелем столичного собора. Тут народ чуть не из соседних деревушек притащился. И нашим быть сказали, какие-то там договоренности с ректором, ну, я точно и не знаю.
- Отче хочет заручиться поддержкой магов, - фыркнула девушка, - чего тут непонятного. Кстати, кто он?
Салзар не мгновение задумался. В памяти всплыла сцена на кладбище - когда Торус просвещал друга о личности загадочного мужчины в маске, и Мидес, немного посомневавшись, решил-таки Хельгу в эти дела не посвящать. Политика - не женское дело.
- Зовут Ровард Равелта, - кивнул он девушке, - а больше ничего не знаю, да ты смотри, он сейчас с проповедью выйдет.
- Равелта? - Хельга склонила голову к плечу - имя было знакомым донельзя, но точно вспомнить, где она его слышала, юной волшебнице никак не удавалось.
Тут сверху понеслись звуки органа, разбиваясь эхом о высокий свод, и прихожане - те, кто сидел, поднялись, запели старинный гимн: 'О, Судия, когда ты спустишься к нам с горы...', а огромная статуя с весами, высеченная из камня, молчаливо взирала на них из алтаря. Из-за статуи в сопровождении двух служек показался высокий сутуловатый мужчина в золотом облачении епископа и замер перед толпой, обводя внимательным взглядом свою новую паству.
- Ах, - сквозь пение услышала откуда-то сбоку Хельга, - его преосвященство, говорят, имеют поддержку самого короля...
Ровард Равелта с надменным выражением на скуластом тонкогубом лице поднял руку и в воздухе благословил поющих последние строчки гимна прихожан. Леди Блэкмунд заметила, что лоб епископа обрамляет совершенно прямая линия гладко зачесанных назад каштановых волос, и слегка поежилась, встретившись с холодным взглядом нового настоятеля.
- Он мне не нравится, - прошептала она Салзару, на что юный некромант тихо фыркнул:
- Мало ли. Зато, может, он нравится ректору. И, потом, первое впечатление не всегда бывает верным.
Тут Хельга, выглядывая сквозь толпу садящихся горожан собственное семейство, заметила, как Джонька подняла руку, помахав кому-то впереди. Мамаша Блэкмунд тотчас же одернула дочь, а испуганно обернувшаяся с первого ряда светловолосая девочка приложила палец к губам и уселась, держа спину так, точно кол проглотила.
- Я вспомнила, - Хельга покосилась на Мидеса, - ну, откуда я его знаю. Равелту. Помнишь Джонькину подружку? Ингрид?
- Это мышку беленькую? - Салзар смутно припомнил пару раз метнувшуюся в сторону испуганную девчушку в поместье Блэкмунд.
- Ее. Между прочим, эта, как ты выразился, мышка - племянница нашего нового настоятеля, он ее вроде как опекает. Кажется, бедняжка сирота.
- Равелты? - удивился Мидес, окидывая взглядом входящую за темную деревянную кафедру торжественную фигуру. - Никогда бы не заподозрил его в чадолюбии...
- Ну, внешность бывает обманчива, ты сам сказал...
- Возлюбленные дети Судии! - донесся с амвона чуть гнусавый голос, и в храме воцарилась тишина. 'Дети' внимали. Новый настоятель завел длинную проповедь, Хельга вознамерилась вдоволь подумать о своем и уже почти унеслась мыслями в звенящий, сверкающий туман водопадов, как вдруг почувствовала, что вокруг происходит что-то не то. Не обычное сонное умиротворение сейчас висело в храме, а неясное волнение, шепоток, вздохи и тихие ахи. Девушка дернула головой, отгоняя от себя сладкие грезы, и, покосившись на напряженно сведшего над переносицей брови Салзара, стала вслушиваться в речь.
Проповедь нового настоятеля была весьма необычной. Вместе с каноническими обращениями к древним текстам, авторство которых было позабыто за давностью лет, из уст епископа то и дело сыпались призывы к искоренению ереси и порока. Настоятель намекал на идолопоклонников, к числу которых причислял пришлые народы, и завершил проповедь обращением записываться в новый Орден Божьего суда в качестве воинов Судии.
- Похоже, - тихо буркнул в ухо леди Блэкмунд некромант, - ему захотелось чуда. Ну, или маленькой войны...
Хельга же мрачно поедала глазами сутулую фигуру настоятеля. За последние сутки судьба пришлых рас стала отчего-то очень заботить девушку.
Дальше перед народом выступил представитель Фредерика Щербатого, который торжественно сообщил, что король поддерживает начинание и даже выделяет новоявленным ордальонам старый, заброшенный особняк в центре города. Равелта слегка скривился, но новость проглотил и благословил министрантов идти по рядам собирать пожертвования.
- Ордальоны, - прикусила губу Хельга, - слушай, а, помнишь, нас принял за них тот алхимик? Откуда он знал?
- Ну, его хозяин вхож к королю, - Мидес вздохнул и полез в поясную сумку, искренне надеясь найти там пару монет, - наверное, чего слышал. Зараза...
- Кто? - девушка покосилась на некроманта и вдруг увидела, что рубашка его над поясом шевельнулась. - Это еще что? - и Хельга протянула руку, чтобы дотронуться до странно топорщившейся горки на груди Мидеса.
- Не трогай, - оттолкнул подругу некромант, - она просыпается... леший...
- Да, кто она-то?
- Мышь!
- Какая еще мышь? - Хельга почти разоралась; к счастью, голос ее потонул в звяканье монет и гомоне, стоявшем в соборе.
- Летучая. Понимаешь, тот нетопырь, которого мы пробудили ночью с Ториком, он прилетел в общежитие искать хозяев.
- И ты притащил его сюда? - юная волшебница с трудом удержалась, чтобы не стукнуть Мидеса по голове.
- Интересно, а куда я его дену? К тому же, он спал. До сих пор.
- А ты упокоить его не мог?
- У меня одного бы не вышло. Вы же шлялись где-то все это время!
Молодые люди свирепо смотрели друг на друга, и, кажется, уже собирались разругаться насмерть, когда нетопырь, окончательно проснувшись, высунул из-за пазухи юноши зубастую головку, покрытую неопрятными клочьями шерсти, и огляделся.
- Убери его! - зашипела Хельга. - Хочешь, чтобы нас сожгли за осквернение храма?
- Куда я его дену? - лоб Мидеса заблестел капельками пота - когти у зомби были внушительные.
Леди Блэкмунд в панике огляделась, и взгляд ее остановился на самодовольном Равелте, принимающем из рук служки блестящие золотом ритуальные весы, снятые со статуи. Круглые глубокие чашечки были наполнены кусочками высушенного ржаного хлеба, и прихожане понемногу уже стекались к алтарю за Дарами. Девушка и сама не могла потом объяснить, что на нее нашло. Кажется, она честно собиралась перенести летучую мышь под стрельчатый свод, на балки храма, но тут вспомнила, с каким презрением отзывался новоявленный епископ о пришлых. А сразу после того узрела скалящего зубы нетопыря прямо надо лбом священника. Окончательно проснувшийся зомби цеплялся лапами в волосы Равелте и взмахивал поломанными крыльями, стараясь удержать равновесие.
- Что ты делаешь! - зашипел в ухо волшебнице Мидес. - Прекрати колдовать, я сам! Или лучше держи меня за руку, вместе попробуем его снять. Заклинание левитации помнишь?
Равелта меж тем одной рукой пытался отмахнуться от злобной зверюшки, а служки безуспешно скакали подле. Из весов во все стороны прыснул ритуальный хлеб.
- Я и пыталась его левитировать! - Хельга почувствовала, как внутри нее от страха и злости начинает клокотать огненная стихия. Она испуганно ухватила Салзара за руку, мысленно произнося заклинание, понимая, что теперь все будет вовсе неправильно. Но не имея сил остановиться.
Под самым куполом громыхнуло, над стоящими подле аналоя подсвечниками взметнулось пламя, чудовищная тень от крыльев летучей мыши скользнула по статуе Судии, которая вдруг начала крениться набок. Епископ и служки отпрыгнули в сторону, при этом Равелта выронил весы, и те загрохотали по каменному полу.
По храму пронеслось дружное 'Ах-х', женский визг повис в воздухе, эхом дребезжа в витражах, а потом началась паника, и прихожане, толкая скамьи, бросились к дверям, с ног сбивая в давке друг друга.
Мидес ухватил подругу за талию и буквально втащил в глубину нефа под окно. Отсюда народ уже отчасти схлынул, правда, Мидесу все равно пришлось расквасить пару носов, пока они с Хельгой не оказались в относительной безопасности.
- Ты что! - некромант постучал себя костяшками по лбу, - совсем сдурела, да? Жить надоело?
- Я... я сама не поняла, как так вышло, - прошептала бледными губами девушка, а потом резко вскинула голову. - Джонька! Я ее слышу!
Мидес, не долго размышляя, скользнул вдоль стены вперед, к алтарю, таща за собой подругу. А потом и сам различил высокий, пронзительный, непрекращающийся ни на минуту визг. Увидел, как пытается пробиться куда-то к кафедре старший Блэкмунд, которого, впрочем, тут же смело потоком развернувшихся в сторону левого нефа людей. Это кто-то наконец-то догадался открыть боковую дверь.
- Она там! Стой у стены, ясно? - и нырнул в толпу, щедро раздавая тычки направо и налево, яростно работая кулаками, плечами и коленями. Подхватил на руки скорчившуюся у подножия кафедры девочку, закрывающую голову руками, и ринулся, было, прочь.
- Инге! - девчонка рванулась назад. - Там Инге!
Салзар обернулся и увидел бледную, как луна, беловолосую подружку младшей Блэкмунд, стоящую на коленях у алтаря и судорожно прижимающую к груди выроненные Равелтой позолоченные весы. Сам епископ куда-то делся, и Салзар, ругнувшись под нос, устремился за второй девчонкой, Джоанну, впрочем, из рук не выпуская.
- Эй, вставай, - крикнул он над ухом 'мышки', но та и ухом не повела, только что-то бормотала. Склонившись ниже, некромант различил молитву Судие. А еще Салз заметил, что костяшки пальцев девчонки, которыми она вцепилась в спасенную реликвию, были расцарапаны, а безжизненные глаза совершенно почернели, составляя пугающий контраст с почти седыми волосами.
- Еще одна чокнутая, - некромант подхватил свободной рукой вялое тельце блондиночки и поволок девчонок в неф.
- Как? Что? Где болит? - бросилась к ним Хельга и стала тормошить Джоанну, та, впрочем, отпихнула сестру и дорвалась-таки до подружки: - Ингрид, очнись!
Та что-то промычала в ответ, а Мидес бросился помогать паре крепких юношей, подымающих огромный деревянный засов правой боковой двери.
- Шевелитесь, - заорал он через плечо, и Хельга, ухватив девочек за плечи, тоже рванулась к двери. Им повезло выбежать, прежде чем безумствующая в храме толпа ринулась к новому выходу. Волшебники отбежали вбок и прислонились к беленой стене собора, тяжело дыша и сверля друг друга пронзительными взглядами. Джоанна обняла подружку, и обе девочки уселись прямо на булыжник.
- Вот вы где! - точно из-под земли вынырнул Торус, - леший, что там произошло? Снизошел святой Трилл?
- Снизошел, - мрачно кивнул Салзар, покосившись на притихших девочек. - Да не совсем он. Пошли отсюда, потом расскажу. Эй, Джоня, как твоя подружка?
- Не отзывается, - младшая сестричка Блэкмунд подняла испуганное лицо. - Только бормочет.
- Дай, посмотрю, - Торус присел на корточки, щелкнул пальцами под носом Ингрид и перевел взгляд на Мидеса. - Салзар. А ведь ты сможешь привести ее в чувство. Помнишь, как со мной, на кладбище?
- Мы и без некромантов обойдемся, - буркнула Джоня непримиримо и так уставилась на Мидеса исподлобья, что казалось, будь у нее на голове рожки, она бы непременно боднула противного мага.
- Джоанна, дорогая, - мягко произнес элвилин. - Ты разве не хочешь помочь подруге? Кроме Салзара, сейчас ее выручить некому.
Младшая Блэкмунд долго буравила взглядом волшебников, а потом нехотя отодвинулась:
- Ладно. Только недолго.
Салзар положил ладони на пушистую голову племянницы епископа и, закрыв глаза, постарался заполнить услышанную пустоту звуками и образами - пением птиц, шелестом деревьев, журчанием ручья, утренним солнцем на просыпающейся опушке леса. И почувствовал, как медленно стал отползать в сторону матерый старый страх, чем-то похожий на огромного медведя. Девочка прерывисто вздохнула под его руками и заплакала.
Джонька снова вцепилась в подружку, оторвав ее от Мидеса, гладя по спине, шепча что-то на ухо и косо зыркая на Салзара.
- Ну, вот и хорошо, - констатировал Торус, глядя на вздрагивающие плечи беловолосой. - Осталось только вернуть реликвию. Ведь это, - он ткнул пальцем в золоченые весы под руками Ингрид, - Чаши Судии, если я не ошибаюсь? Зачем вы их похитили, котик?
- Инге спасла их! - вступилась за подружку младшая Блэкмунд. - Ее дядя их уронил, и весы могли растоптать, когда начался весь этот ужас!
- Дядя? - Торус удивленно посмотрел на притихшую Хельгу.
- Дядя. Это племянница нового епископа. Равелты.
- Ах, вот оно что! - элвилин задумчиво потер подбородок, с интересом разглядывая Ингрид. - Дядя, значит, прос... потерял, а смелея маленькая девочка спасла, рискуя жизнью? Судия дал тебе отважное сердце, малышка. И все же реликвию нужно вернуть.
И он потянулся рукой к весам. Беловолосая оторвалась от подружки, подняла глаза на того, кто только что так мягко и убедительно разговаривал с ней, и вдруг встрепенулась. Забилась, вскрикнула и, не хуже кошки, полоснув пальцами протянутую к ней руку, закрыла весы собственным телом.
Торус отскочил и, побледнев, прошипел:
- Вот она, людская благодарность. Вправду, я и забыл, разве может рука короеда осквернить святыню давних? Мидес, забери ты.
Салзар вздохнул и, присев, осторожно коснулся худенького локтя Ингрид, обтянутого плотной черной тканью невыразительного платья.
- Я хочу помочь.
И девочка, не подымая лица, занавесившись волосами, протянула некроманту реликвию.
- Быстрее, пока священство не опомнилось, - бросил Торус, оглядываясь через плечо. - Внутри вроде просторнее стало, а тут оставаться опасно.
На площади витала паника. Люди орали, метались, искали друг друга. К стене собора несколько монахов стали сносить раненых. А за углом кто-то вещал голосом, глубоким, точно колокол:
- В наших храмах никогда не стояла защита от волшбы, потому что ни один верующий в Судию не мог осмелиться осквернить колдовством святыню! Прав, ох, прав новый епископ, когда говорил об умножении ересей и пороков!
- Возьми платок, - тихо сказала Хельга, осторожно тронув за плечо Торуса, - у тебя рука.
- Ах, моя несравненная красота пострадала, - едко заметил он, не глядя, забирая платок. - Подумать только... Из-за какой-то безделицы, рискуя погибнуть... никогда не пойму. Но уважаю.
Салзар тем временем вошел в опустевший храм, осторожно лавируя меж сдвинутых скамей, тяжелых опрокинутых подсвечников, потерянных туфель и прочих личных вещей разбежавшейся паствы, и подошел к покосившейся статуе. В алтаре никого не было - священники, очевидно, были все на площади. Поэтому юноша беспрепятственно зацепил весы за специальный крюк в позолоченной руке Судии и, стараясь не давить подошвами рассыпанный по полу хлеб, быстро двинулся обратно.
- Пора уходить, - в дверном проеме возникла высокая фигура пришлого, - сюда идет городская стража, и что-то мне подсказывает, что нам не стоит попадаться ей на глаза.
Салзар коротко кивнул, обернувшись, кинул последний взгляд на тускло сверкающую позолотой статую в темноте собора и, перечеркнув перстами лоб, вышел на свет. Торус хмыкнул, но смолчал, и спустя несколько минут мужчины уже безуспешно пытались остановить коляску на улице, примыкающей к храмовой площади.
- Смотрите! - Хельга отпустила руки девочек и бросилась к волшебникам. - Там, впереди. Это ведь тот юноша, который осматривал меня вчера?
Чуть дальше по улице несколько здоровых детин, тоже не желающих следовать пешком, выскочили на мостовую и окружили неспешно едущую мимо коляску. И теперь грубо вытаскивали из нее давешнего помощника лекаря, сопровождая действия грязными ругательствами и проклятиями, адресованными остроухим еретикам, попытавшимся уничтожить столичный храм. Кучер, привстав на козлах, голосил, звал на помощь и отмахивался кнутом еще от одного мордоворота, злого и пьяного.
- Зараза! - Торус сжал кулаки и, дернув щекой, бросился на помощь белокурому собрату по расе. Салзар и Хельга, не сговариваясь, ринулись следом.
Первого из нападавших эйп Леденваль оглушил, напрыгнув сзади и двинув по шее. Второй с яростным рыком ринулся на нежданного помощника, однако тут же зигзагами понесся в подворотню, потому что Хельга, вырастив на ладони огненный язык, метко подожгла штаны неприятеля. Третьего вывел из игры Мидес, ухватив за волосы и двинув носом о колено. А четвертый, атакующий кучера, дал деру сам, когда увидел, что на него, пронзительно визжа и выставив вперед руки, несутся две растрепанные девочки.
Через пару мгновений все было кончено. Торус сунул в руки держащемуся за переносицу блондину Хельгин платок, а потом, впихнув Илара обратно в коляску, помог втиснуться девицам. Мидес прокричал адрес особняка Блэкмунд, и кучер, отмерев, хлестнул лошадь. Копыта зацокали, колеса загремели по мостовой. Седоки подпрыгнули, а Мидес вздохнул и осторожно взял Хельгу за руку. Илар теснился на сидении спиной к кучеру вместе с девочками. Торус застыл в полусогнутом состоянии, а потом просто плюхнулся некроманту на колени.
- Спа...спасибо, - белокурый помощник лекаря оторвал от носа платок и со страдальческим видом стал разглядывать бурые пятна на белоснежном кружеве. Мидес скосил взгляд и заметил, что племянница епископа, нещадно притиснутая подружкой к бортику, прижимает к коленкам изгвазданный светлый подол, сквозь который проступили пятна крови.
- Ты идти сможешь? - подался он к девочке.
- Отстань! - Джоня непримиримо выпятила нижнюю губу, а Ингрид молча кивнула.
Салзар неприязненно покосился на раскрасневшуюся Джоньку и снова обратился к блондинке:
- Скажи, она всегда за тебя все решает?
- Мы защищаем друг друга! - завопила Джоня, а пришлые, как по команде закрыли уши.
- Я сама, - племянница епископа гордо вскинула подбородок, прожгла некроманта выразительным взглядом черных глаз, а после засмущалась, наклонилась и стала поправлять туфлю, завесившись волосами.
- Так что же случилось в храме? - негромко спросил Торус. - О, мы почти приехали.
- Исчадие Мглы, - прошептала блондиночка, - оно напало на дядюшку. А потом подожгло подсвечники и попыталось низвергнуть Судию.
- Подожгло, говоришь? - эйп Леденваль прищурился и внимательно посмотрел на Хельгу.
Девушка вспыхнула и отвернулась. Остаток пути они проделали молча, негласно решив, что не стоит смущать девочек дальнейшими разговорами о магии. Подъехав к крыльцу, они сдали Джоанну и Инрид на руки лакею, велев оповестить родителей и самого епископа, что с ними все в порядке, и приказали кучеру ехать дальше.
Торус с облегчением плюхнулся на сиденье и, прикрыв глаза, заговорил:
- Значит, так. Учитывая, что орали эти невежды, напавшие на нашего уважаемого э...
- Илара, - гнусаво подсказал элвилин.
- Илара, да. И, памятуя о том, что говорила племянница новоявленного епископа, кто-то дал отличный повод для начала войны против пришлых. Так?
И он покосился из-под ресниц на Хельгу.
- Ничего подобного! - с жаром ответила девушка, и они следующие четверть часа наперебой с Мидесом, переругиваясь и извиняясь, поведали спутникам о том, что действительно произошло в храме.
- Надеюсь, нас никто не видел, - угрюмо закончила Хельга, комкая юбку.
- Но то, что в этом замешаны волшебники, поймет любой дурак, - фыркнул Илар. - И, как пить дать, станут шерстить Академию, допытываясь, кто был на мессе.
- А вашу мышку, - подбросил дров в огонь Торус, - сочтут не просто невинной шуточкой молодых магов. А сознательным деянием против церкви. И, как пить дать, Равелта воспользуется инцидентом в свою пользу.
Пришлый дернул кончиком носа и неожиданно расхохотался, хлопнув ладонями по острым коленям:
- Первая месса в качестве епископа, и вдруг такой конфуз... Дорогие мои, такого этот тип вам точно не простит. Хотя, - он успокоился и снова откинулся на сиденье, - с другой стороны, это ему будет на руку. Теперь он может с чистой совестью валить все прегрешения на короедов.
- Знаешь, - леди Блэкмунд рассержено посмотрела на эйп Леденваля, - если, как ты говоришь, Равелте нужен был повод, чтобы развязать войну, то мы с Салзом тут вовсе ни причем. Не будь мыши, нашлась бы другая причина, да хоть пропажа ночного горшка этого твоего епископа.
- Он не мой, - элвилин фыркнул. - А ночные горшки не пропадают прилюдно в центральном соборе столицы.
- А, может, хватит уже ругаться, и вы подумаете, что делать? - негромко произнес Илар. - Допустим, я бы мог вас на время спрятать в доме мэтра, ведь, как-никак обязан вам жизнью. Да и сунутся к королевскому лекарю не сразу. Это если начнутся облавы.
- Дорогой друг, - повернулся к нему Торус. - Позволь напомнить тебе, что твоя короедская физиономия достаточно примелькалась в городе, и чтобы тебя отыскать, большого труда не потребуется. И, если начнутся гонения, никакой авторитет мэтра тебя не спасет. Я хочу предложить вам иной выход. Пересидеть в моем замке, на Болоте, пока волнения не улягутся. Тем более что Салзара и Хельгу я уже приглашал. Напишем ректору, родителям, что вам, допустим, нужен отдых. В Академии меня хорошо знают, потому препятствий чинить не станут. И, да, решайтесь сейчас, потому что город наверняка закроют, и нам нужно успеть к дольмену на Старом кладбище до того.
- Я могу потерять работу, - мрачно заметил Илар.
- А так ты можешь потерять голову. И... издержки я оплачу.
Илар вспыхнул, вскинул подбородок, однако ничего не сказал и вздохнул. Общее напряженное молчание эйп Леденваль посчитал согласием и, улыбнувшись, велел вознице погонять.
Глава 6.
- Давай сюда! - Мидес протянул руки, подхватил Хельгу с высокой ступени дольмена и аккуратно поставил на кочку.
- Спасибо, - девушка устало улыбнулась и, опершись о плечо некроманта, огляделась. Вокруг, насколько хватало взора, простиралась блестящая лужицами буро-зеленая равнина с редко торчащими низкорослыми деревцами. На горизонте маячила сизая громада - то ли лес, то ли предгорье, а справа утоптанная дорога круто взбиралась на холм, на вершине которого, на фоне густо-синего неба высилась полуразвалившаяся каменная башня.
- Суровый пейзаж, - гнусаво сказал Илар, осторожно ступая в жадно чавкнувший бурый мох. - Впрочем, есть в нем какая-то первозданная прелесть. Холодная и древняя.
- А мне нравится, - леди Блэкмунд шлепнула на щеке комара, и не слишком уверенно улыбнулась. - А весной тут, наверное, даже красиво. То есть, - она из-под ресниц покосилась на мужчин, - я имела в виду, что тут и сейчас хорошо, но весной...
- Леди слишком добры, - эйп Леденваль подмигнул Салзару и обернулся к Илару: - Как ваш нос, дружище?
- Болит, - коротко бросил алхимик и большими скачками запрыгал с кочки на кочку, выбираясь из болотистой низины к дорожной насыпи. Длинная растрепанная коса била по спине.
- Мидес, я не уверен, что в замке сейчас есть лекарь, - Торус тоже спрыгнул со ступеней и закинул на плечо полу длинного серого плаща. - Думаю, ты не откажешься посмотреть нашему другу физиономию? Он и без сломанного носа вводит окружающих в недоумение. Элвилин в очках, это надо же...
- А что в этом такого? - спросила Хельга, отважно ступая на мох вслед за Иларом и чувствуя, как в туфли тотчас наливается холодная болотная жижа, а подол платья стремительно тяжелеет.
- Просто мы обычно вполне успешно одолеваем все недуги, - ответил пришлый, - и в состоянии без помощи лекаря справиться даже с глубокими ранами. Если, конечно, они не смертельны. Осторожнее!
Раздался всплеск, и, обернувшись, Хельга увидела, что Торус поддерживает Салзара под локоть, помогая выбраться из глубокой лужи.
- Мгла, я, кажется, подвернул ногу, - раздраженно буркнул некромант.
- На болотах следует быть особо осторожными, - нравоучительно протянул эйп Леденваль, - даже на хоженых дорогах. Пара сильных ливней, и... - он не договорил и почти волоком потянул на себе прихрамывающего некроманта.
Хельга, поняв, что галантности от кавалеров в этих обстоятельствах не дождаться, осторожно двинулась следом, стараясь ступать туда, где во мху наливались водой следы спутников.
Илар дожидался их на краю дороги, сидя на корточках среди ржавой травы и сосредоточенно глядя в землю. Вид у него был понурый и усталый, а высокий лоб над распухшей переносицей блестел испариной под солнцем. Хельга, вспомнив, сколько усилий им, начинающим магам, пришлось затратить, открывая дольмен на Старом кладбище, даже немного обиделась на алхимика. Он, как выяснилось, колдовать не умел и спокойненько дожидался себе в сторонке, пока они трое надрывались. Впрочем, девушка тут же устыдилась - как-никак Илар был ранен.
Торус помог забраться на насыпь Салзару, потом, протянув руку, неожиданно легко для своего сложения выдернул на дорогу Хельгу.
- Я сейчас черкну пару строк, и навстречу нам вышлют лошадей, - деловито заявил элвилин и обернулся к мужчинам:
- У кого есть карандаш и бумага?
- Вот, - Илар, не подымая глаз, вытащил из-за пазухи свернутый лист, а Мидес после недолгих поисков обнаружил у себя в сумке карандаш.
- Мазь от натоптышей, - фыркнул Торус, сунув нос в пергамент, и скривился, - то-то слуги обрадуются. Сплетни на неделю мне обеспечены.
- А что, они умеют читать? - Хельга бросила отжимать подол и тихонько вздохнула - испорченное изумрудное платье было самым нарядным в ее гардеробе.
- Так половина из них - элвилин, - дернул плечом Торус, нагнулся и, положив рецепт на спину Илара, стал с невозмутимым видом черкать послание. Алхимик крякнул, но смолчал. Хельга подошла к Мидесу и осторожно прикоснулась к плечу:
- Салз, что с ногой?
- Ерунда, - некромант улыбнулся и, притянув девушку к себе, оставил легкий поцелуй на виске, - почти прошло уже. Устала?
- Немного, - Хельга посмотрела в его светлые глаза, в которых отражалось по-осеннему мягкое солнце, и тоже улыбнулась. - Все хорошо.
- Леший! - возопил алхимик и, оборотившись, молодые люди увидели, что тот стоит на четвереньках, яростно сверкая янтарными очами.
- Прости, - Торус протянул Илару руку, помогая встать на ноги, и подмигнул Салзару. - Ставя точку в послании, я слегка не рассчитал силы.
А потом сунул два пальца в рот и залихватски свистнул - точно мальчишка, гоняющий голубей. Тотчас в небе над пришлым зависла маленькая хохлатая пичужка с радужным оперением.
- Ух ты, смотри, летавка, - Салзар сжал руку девушке.
- Летавка?
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:25 PM | Сообщение # 806 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| - Совершенно верно, - отозвался Торус, подставляя птичке руку, - сиречь, элвилинский письмоносец. Видите, у нее на лапке лента?
Хельга с Салзаром подошли поближе, разглядывая тихо чворкавшую диковинку, а эйп Леденваль усмехнулся и посадил пичугу на плечо Мидесу. Та тотчас взяла в клюв длинную прядь волос и потянула.
- По-моему, она голодная, - заметил Торус, привязывая к лапке летавки скрученный трубочкой пергамент, - или же ты ей понравился. Вот что хорошо в такой почте, так экономия времени. Летавки умеют мгновенно перемещаться из одной точки пространства в другую.
- Как в дольменах? - вскинулась юная волшебница, которая в последнее время крайне интересовалась теорией порталов.
- Именно, - Торус подкинул птичку в воздух, где она тотчас исчезла, окруженная голубоватым сиянием. - Если будет желание, леди Хельга, позже я расскажу вам о летавках подробнее. А сейчас давайте двинемся в путь. Не то, чтобы я был нетерпелив, но мокрая одежда, - он выразительно посмотрел на штаны Мидеса, - может доставить вам, давним, неприятности. Простуду и все такое. Да и гнус не дремлет, - он кивнул на повисшую над Салзаром и Хельгой мерно гудящую темную тучку. - Так что лучше двигаться.
Впрочем, долго добираться пешком не пришлось. Когда они поднялись до каменной постройки ('Это все, что осталось от городка дозатопленческой поры', - поведал Торус), навстречу по дороге уже летел конюх на гнедом жеребце. Рядом, чуть отставая в полкорпуса, бежала вороная кобыла.
- Это элвилинские лошади, - снова шепнул на ухо Хельге некромант. - Видишь, какая длинная шея? И ноги...
- Салз, я знаю, - девушка заметила, как усмехнулся эйп Леденваль, покосившись в их сторону, и вспыхнула. Ну, как услышал? - Не стоит считать меня совсем уж невежей.
- Болван, - буркнул Торус и вперил негодующий взгляд в соскочившего на землю конюха - веснушчатого косоглазого паренька-давнего, - ты почто только пару лошадей привел? Назад пойдешь пешком.
- Так я ж не знал, что вас осьмеро будет, - конюх шмыгнул носом и отошел в сторонку.
- Поговори у меня, - эйп Леденваль вспыхнул и погрозил пареньку кулаком. - Счетовод! Так, Салзар, вы с девушкой на гнедого, а мы с Иларом - сюда.
И помог алхимику взобраться в седло.
Вскоре они въезжали в распахнутые чугунные ворота, точно в холодную воду, погружаясь в густую тень вековых зелениц, обрамляющих аллею.
- Прибавьте ходу, - Торус обернулся. Волосы агатовой волной плеснули по плечам, - кажется, собирается дождь.
И действительно - над ними угрожающе быстро стали собираться низкие сизые тучи, а когда друзья спешились на заросшие травой старые плиты двора, небо, точно лоб перстом Судии, перечеркнула белая молния.
Торус легко взбежал по каменным ступеням и кулаком замолотил в сводчатые высокие двери. А потом - гости толком не успели рассмотреть отворившего, - ринулся внутрь, отчаянно ругаясь на нерасторопных слуг. Тотчас на крыльце показались две хрупкие элвилинские девушки, одетые скромно и аккуратно; длиннокосые, испуганные, они низко поклонились и широко распахнули двери, приглашая входить.
Салзар вежливо улыбнулся, а потом вдруг почувствовал, как руку его крепко сжала холодная ладонь. Оказалось, что в него вцепился алхимик, от вида которого Мидес даже слегка испугался. Илар стоял бледный, нижняя губа его чуть подрагивала, а огромные из-за очков глаза, смотревшие на одну из служанок, выражали такой ужас, точно юноша перед собой не девицу узрел, а исчадие Мглы.
Горничная, поймав взгляд Абранавеля, недоуменно сморгнула, с растерянным видом еще раз поклонилась гостю в пояс, мазнув рыжей косицей лестницу, и отступила на пару шагов.
Илар почти бегом ринулся в дверь, не отпуская руки растерянно оглянувшегося на Хельгу Мидеса.
Холла в замке почти не было - язык не поворачивался назвать так маленькую прихожую, скудно освещенную светом из окна-бойницы, и почти сразу завершавшуюся тесным коридором. Вторая служанка забрала у гостей плащи и кивком пригласила следовать за ней. По бокам коридора ярко горели факелы, освещая отглаженный временем пол и каменные стены с редко развешанными узкими гобеленами, больше всего напоминавшими знамена. Правда, ни гербов, ни девизов было не разобрать - старая ткань изрядно выцвела. Кованная витая лестница привела на второй этаж и, пройдя за горничной в комнату, гости замерли на пороге, пригвожденные к месту величественным взглядом с огромного портрета на противоположной стене. Изображенная в полный рост женщина смотрела почти из-под потолка, нежно улыбаясь красиво очерченным ярким ртом. Кажется, - припомнил Салзар, который одно время увлекался живописью, - такие губы венисские художники называют 'Луком любви'. Вороные волосы дамы были забраны в высокую прическу, являя миру изящную длинную шею. Молочно-белые плечи были вызывающе открыты, а лазурное нарядное платье по насыщенности колера могло смело соперничать с сияющими, точно изумрудные звезды, кошачьими глазами. В маленьких точеных пальцах элвилинской красавицы запуталась белая лилия.
- Впечатляет, да? - раздался сбоку насмешливый голос, и, обернувшись, приятели увидели развалившегося на низком диванчике Торуса, с интересом за ними наблюдавшего.
- Позвольте представить. Моя несравненная маменька - леди Иса Анфуанетта эйп Леденваль, она же - знаменитая Колдунья с Гнилого болота, она же - гроза и ужас всех несносных девиц, имевших наглость перейти ей дорогу, и кавалеров, недостаточно оценивших ее несравненную красоту. Впрочем, хватит титулов, - хозяин замка дернул плечом, - садитесь, господа, я распорядился принести напитки.
Хельга с Салзаром смущенно переглянулись, памятуя о своей не слишком чистой и сухой одежде, на что Торус фыркнул и, вскочив с дивана, почти силком усадил некроманта. А потом галантно отодвинул кресло для девушки. Илар сел сам и отрешенно уставился в темное окно, за которым уже вовсю бушевала гроза.
- Об одежде можете не заботиться, - элвилин беспечно смахнул с низкого столика несуществующую пылинку. - В доме обширный гардероб, что-нибудь подберем каждому. Да, и я же обещал написать ректору.
- Торус, - осторожно сказал Мидес, принимая из рук служанки изящную позолоченную чашечку с горячим травяным чаем. - По-моему, наш Илар слегка не в себе.
- Что еще? - алхимик дернулся, пролил чай на штаны и зашипел.
- Все хорошо, - ласково сказал некромант и, потянувшись, похлопал Абранавеля по плечу, - все неприятности остались в Солейле, здесь мы в безопасности.
- Точно? - Илар сглотнул и поднял на Мидеса неожиданно доверчивый близорукий взгляд.
- Я посмотрю твой нос, - пообещал волшебник.
- Мидес, все же ты выбрал не ту специализацию, - фыркнул со своего места эйп Леденваль. А потом подвинул ближе к блондину блюдо с печеньем. - Я уже распорядился насчет комнат, что предпочтете, господин Абранавель? Омовение? Или, сразу отправитесь ко сну?
- Сначала - нос, - непререкаемым тоном заявил Мидес, - неизвестно, как сказался удар на его здоровье, и вообще, лучше перебдеть.
Эйп Леденваль фыркнул, но смолчал и с интересом стал наблюдать, как алхимик неистово кивает некроманту и настоятельно упрашивает того не оставлять вниманием несчастного больного. А потом дернул шнурок и приказал явившейся на зов рыженькой служанке проводить мужчин и позаботиться о новом гардеробе. Мидес с Иларом вышли из комнаты, при этом вид алхимик имел весьма бледный, а некромант - слегка ошарашенный.
- Первый раз вижу короеда, который бы так боялся за свое здоровье, - хмыкнул эйп Леденваль, а потом, встряхнув волосами, со странной, едва заметной усмешкой уставился на волшебницу. - А чего хотелось бы тебе?
До девушки донесся слабый запах розмарина, а зеленые колдовские глаза Торуса живо напомнили ей сейчас взгляд элвилинской красавицы с портрета. Она смутилась, однако, гордо подняв подбородок, слегка надменно улыбнулась:
- Первым делом я бы предпочла переодеться. Мое платье испорчено, а туфли размокли.
- Ай-яй-яй, - сокрушенно покачал головой элвилин, - отчего же вы молчали, дивная? - и снова вызвал служанку.
А Хельга так и не решила, следуя за девушкой через анфиладу полутемных комнат, на самом деле в голосе Торуса прозвучала насмешка или это просто почудилось.
- Ваша комната, - негромко сказала горничная и открыла перед Хельгой неприметную дверцу.
Леди Блэкмунд вошла в небольшое помещение, тускло, но уютно освещенное светом очага. У одной стены притулилась кровать под темным балдахином с непомерно великими позолоченными кисточками, а на полу лежал широкий ковер, сшитый из медвежьих шкур. На него и поспешила ступить юная волшебница, с облегчением скинув с ног промокшие туфли. Рядом с очагом возвышалась широкая бадья, и огненные языки казались чуть размытыми от горячих паров над ванной.
- Я принесу вам одежду, - служанка скромно потупила взор, - если доверите, конечно.
Хельга представила утомительное копание в чужом гардеробе и поспешно кивнула. За окошком громыхнуло, а на волшебницу неожиданно накатила такая волна усталости, что девушка была готова облачиться даже в рубище, только бы ее оставили в покое. Служанка тихо вышла, а леди Блэкмунд, мимоходом опустив кончики пальцев в горячую воду, подошла к постели и осторожно присела, намереваясь распустить прическу. А потом внезапно поняла, что лежит, уютно прислонившись щекой к мягкой, пахнувшей прачечной подушке; удивилась, поджала под себя босые ноги и через мгновение засопела.
Проснулась она от странного скрежещущего звука - вскинула голову и прислушалась. Огонь в очаге почти догорел, а серенький дождливый день за окном сменился теменью. Хельга опустила ноги с кровати и повела плечами - грубоватые ворсинки медвежьей шкуры слегка укололи голые ступни. Девушка сделала несколько шагов по комнате и коснулась масляно блеснувшей черной глади в бадье - вода, конечно же, остыла, а Хельга отчего-то почувствовала себя всеми позабытой пленницей в сказочной башне. Вот примерно такой, какую они видели подле дольмена. Странный звук снова повторился, и девушка, вздрогнув, повернулась к окну. Точно кто-то прошелся кинжалом по стеклу, и от этого скрежета по рукам побежали противные мурашки.
Она осторожно, на цыпочках, подошла к окошку и медленно приблизила лицо к стеклу. За окном плыл и колыхался густой молочно-белый туман, за которым совершенно пропадал окружающий вид, и только темные качающиеся тени давали приблизительное представление, что окна выходят в сад. Или на аллею?
Хельга зачем-то подула на стекло, потерла ладонью и прищурилась. Не увидев ничего нового, пожала плечами и уже собиралась отвернуться, когда из белизны прямо в лицо ей метнулась быстрая тень. Ударилась о стекло, заставив затрещать старую раму. И девушка, перед тем, как уплыть в спасительное забытье, успела увидеть злое золото кошачьих глаз и ощерившуюся мелкими зубами пасть.
А после на Хельгу полилась вода. Сперва брызнула, а потом полилась щедро, будто сегодняшний ливень решил остановиться на ночлег здесь, в комнате. Девушка попыталась отодвинуться и, с трудом приоткрыв веки, увидела над собой размытое лицо с зелеными светящимися глазами. А потом ее стали грубо лупить по щекам. Даже странно было ожидать такого от утонченного элвилин. Леди Блэкмунд обиделась и попыталась снова уснуть.
- Леший! - ее встряхнули за плечи. - Барышня-размазня, да что с тобой?
Озадаченное лицо Торуса перестало двоиться, потянуло знакомым цветочным ароматом. И страх отступил.
- Вхожу... а ты под окошком валяешься... как неживая... - элвилин напряженно и резко рассмеялся. - С виду цела, только вся бледная. Я уж думал тебя в бадью головой купнуть.
- Не надо в бадью, - девушка оперлась дрожащей рукой о его плечо и медленно села. - Я... на меня что-то бросилось. В окно, из тумана.
Торус вопросительно поднял бровь, внимательно разглядывая лицо леди Блэкмунд а потом, резко поднявшись, подошел к окну.
- Нетопырь? - спросил он негромко, вглядываясь во мглу. - Или, может, это просто осенний лист был?
- Я не настолько впечатлительна, - раздраженно буркнула Хельга и попыталась отжать остатки прически. А потом медленно перебралась к скамье у очага и нашла полотенце. - Это больше было похоже на кошку, только здоровую.
- Уверена? - Торус нахмурился и, отойдя от окна, уселся на кровать. - Странно, они раньше никогда не подходили так близко к замку... или, это потому, что маменьки нет?
- Кто 'они'?
- Кошки. Помнишь, я предупреждал? А ты мне сказала, что не боишься.
- Я... - Хельга глянула на пришлого из-за занавеси спутанных мокрых волос, - я и не боюсь. Просто это было неожиданно... - и стала снова яростно орудовать полотенцем.
- Я прикажу повесить тут занавески, - пообещал хозяин замка и, откинувшись на локти, бесцеремонно стал наблюдать за девушкой.
- А... - Хельга завернула волосы в жгут, отвернулась от Торуса и стала тщательно разглядывать одежду, которую ей принесла служанка, - откуда они? Кошки эти? Болотные твари?
- Ну, - Торус покрутил в пальцах кисточку с покрывала, - болотные твари тут, пожалуй, только сами болотницы, сиречь болотные девы. Я тебе про них не рассказывал?
- Нет.
- Ну, потом как-нибудь. А кошки... видишь ли, это тайна. Обещаешь, что не проболтаешься?
Хельга совершенно забыла про смущение и блестящими от любопытства глазами цвета шелковистого кварца уставилась на пришлого:
- Ни за что.
- А все моя мать, - Торус сделал скорбное лицо, - которая обращала в кошек девиц.
- Болотных?!
- Тьфу, ду... то есть, нет. Обыкновенных. Которые имели наглость засматриваться на ее кавалеров. Ну и заодно на меня.
Леди Блэкмунд похлопала ресницами и надулась.
- Ты смеешься надо мной, да?
- Ничуть, - он вскочил с кровати и, скользнув к Хельге, приподнял ее лицо за подбородок. - Обещай, что не станешь выходить из замка одна.
- Я... я обещаю, - девушка сглотнула, а рука ее, отчего-то вовсе не повинуясь хозяйке, погладила волосы Торуса. Мягкие и тонкие, точно кошачья шерсть.
Элвилин усмехнулся краешком рта, поймал руку девушки и, коротко приложившись к запястью, оповестил, что ужин состоится через четверть часа и ее проводят. А потом вышел вон, оставив недоумевающую Хельгу в компании свертков с одеждой.
Ровно через четверть часа леди Блэкмунд в новом, правда, несколько узким в плечах, темно-синем платье вслед за служанкой входила в столовую, огромное помещение с дубовыми панелями, уходящим в бесконечность столом и парой ветвистых подсвечников с горящими свечами, и многочисленными фамильными портретами. Вовсю пылал камин, но трапезная все равно казалась жутковатой. Зато льняную скатерть постелили безупречно белую и еду подавали на серебре.
Хельга ожидала, что тут соберется, по меньшей мере, вся их компания, и была удивлена, когда навстречу из-за стола поднялась одинокая фигура.
- А... а где Салзар?
Торус поднял ровную бровь:
- Не думает же леди, что я коварный злодей, который заманивает в свой замок запоздалых путников, а потом приносит их в жертву?
- Кошкам, - уточнила Хельга и нервно хихикнула. Откровенно говоря, что-то подобное на мгновение закралось ей в голову.
Элвилин фыркнул и отодвинул стул с высокой резной спинкой, помогая девушке усесться.
- Понимаешь, наш бедолага-алхимик стал стенать по поводу того, что во рту у него с утра и маковой росинки не было. Ну и пришлось его кормить прямо в комнате. Сердобольный Мидес даже поначалу за ложечку хватался.
Эйп Леденваль гулко расхохотался и положил Хельге улиток с зеленью.
- Ешь. На Болоте они вырастают огромными, и вкус изысканный. Мать поставляет их даже к королевскому столу... - и пододвинул девушке щипцы.
- Придет твой некромант, за ним уже послали. Кстати... - пришлый покосился из-под ресниц, - а как ты с ним познакомилась? Нет, я знаю, что вы вместе поступали в Академию, но почему именно некромант? Романтично? Если я лезу не в свое дело, так и скажи.
- Ну, тут секрета нет, - Хельга сосредоточилась на улитке. - И сблизилась я с ним вовсе не из-за его специализации. Просто... Салз мне показался одиноким, факультет у них такой...там каждый сам по себе. Ну, и потом... - она покрутила вилкой. - Слушай, а действительно - вкус изумительный. Твои предки всегда жили здесь? Наверное, до Затопления это были очень плодородные земли?
- Всегда жили. Ну, с момента появления, всяко. А самого Затопления я не застал, но, говорят, да, удивительно красивая земля была. И какой вот дурак использовал меч Трилла не по назначению?
- А что меч?
- Да, просто есть такая легенда, что удел потонул из-за силы этого меча. И парочки других волшебных вещиц.
- Спикартов? - Хельга задумчиво нахмурилась. Она вспомнила похождения в библиотеке и вздохнула. - Интересно, а что станет теперь с ворованной книгой?
- А вот об этом пусть болит голова у Винтербрахера, - Торус подмигнул и накрыл узкой ладонью руку юной волшебницы. - Главное, чтобы он Мидеса не сдал. Хотя, мало ли что там начнет нести перепуганный студентик, свидетелей нашего похода в Закрытые залы не было. Разве что нетопырь.
- Что там нетопырь? - послышался от двери усталый тихий голос.
- Салзар! - эйп Леденваль вскочил на ноги и, кинувшись навстречу другу, ухватил того под локоть. - На тебе просто лица нет. Что, так устал?
И засуетился, точно рачительная мамочка - усадил некроманта за стол, подтыкая ему салфетку, и сунул в руку серебряный кубок, почти до краев наполненный осенним медом.
- Спасибо, - тепло поблагодарил Мидес, а на Хельгу накатило раздражение. Надо же, как прыгает гордый элвилин перед другом. И откуда столько заботы?
- Так что там нетопырь?
- Ничего особенного, Салз, - Торус пожал плечами. Белоснежная рубашка масляно блеснула в свете очага, - мы просто вспоминали наш поход в библиотеку. А как Илар?
- Заснул, - облегченно вздохнул Мидес и потер глаза. - С ним все хорошо. Это я о носе.
- А... есть что-то еще? - эйп Леденваль уселся и склонил голову к плечу.
- Есть. Только не знаю, имею ли я право об этом рассказывать.
- Если мы сможем помочь, то, я думаю, ты не просто имеешь право, Салз, ты обязан рассказать, - Торус вскинул озабоченный взгляд на Хельгу и девушка поспешно кивнула.
- Ладно, - Мидес отхлебнул меда, - только учтите, я вам ничего не говорил. У Илара фобия. То есть, страх, ежели по-простому. Не поддающийся ни уговорам, ни здравым рассуждениям. Какой-то болван нагадал бедняге, что тот женится на рыжеволосой девушке, и с тех пор наш алхимик...
- Шарахается от всех рыженьких, - Хельга вспомнила медную косу служанки и, зажав руками рот, стала давиться от смеха.
- Зря смеешься! - возмутился Мидес. - Бедный парень, ты только представь, какая у него тяжелая жизнь!
- М-да... - протянул Торус и тоже смешливо зафыркал, - в чем-то, что касается женитьбы, я его могу понять. Впрочем, с трудом представляю, каким образом можно силком склонить к браку такого упертого молодца, как наш алхимик.
- Как вам не стыдно! - Салзар аж покраснел от негодования. - Я хотел у вас помощи просить, а вы... вы... ржете, как кони!
Хельга простонала, склоняясь к тарелке, а Торус сквозь приступы хохота начал, было, обещать услать рыженькую горничную в деревню, как с потолка внезапно грохнулся кусок лепнины. Прямо в центр блюда с улитками, которые порскнули в разные стороны не хуже камнепада.
- Стоять! - заорал Торус дернувшимся с места друзьям. - То есть, сидеть! Де-ед! Я тебя убью! Упокою! Насовсем!
- Не смейте усылать Катаржину! - взвыло с темного потолка, и холодным сквозняком тотчас задуло свечи.
- А то что? - рявкнул Торус. Наверху запыхтело, возрыдало, гукнуло и внезапно затихло.
- Он, гад, подслушивал! - элвилин возмущенно одернул изгвазданные в масле рукава.
- Что... что это было? - отмер Мидес и покосился на Хельгу. - Дорогая, ты цела?
Девушка молча кивнула, выковыривая из многострадальной прически витую ракушку, а хозяин замка глубоко вздохнул:
- Не что, а кто. Мой дед и полный тезка. В прошлом - великий скульптор, а ныне - местное привидение. Вообще-то он в целом ничего, если не упоминать при нем о моей матушке, дороге и разбойниках. А сейчас, видать, скучно ему стало, вот и сунулся шпионить.
- А кто такая эта Катаржина?
- Служанка, та самая, рыженькая, - Торус снова прыснул со смеху. - Дедок-то наш при жизни дамским угодником был, а сейчас, сами понимаете... - он покосился на девушку и кашлянул, - в общем, видать, нашел себе новую натурщицу, не иначе.
- Так он что, до сих пор лепит? - Хельга потянулась омыть руки в чаше с водой.
- Ваяет, на чердаке, - пришлый кивнул. - К слову, если желаете, можем его навестить. Вот хоть прям сейчас. В лунном свете призрачные статуи особенно красивы. Да и мне, - он угрожающе прищурился, - не мешало бы сказать дедуле пару ласковых.
Гости желали. Тем более что ужин был испорчен, а спать еще не хотелось.
Они поплутали по замку, потом долго лезли за Торусом по узкой и тесной лестнице, кружащей голову многочисленными поворотами, а после выбрались через люк в обширную залу, занимающую почти целый этаж.
- Ничего себе чердачок, - восхищенно прошептала девушка, опираясь о плечо Мидеса и отряхивая пышную юбку. Туман вокруг замка разошелся (или же просто не мог подняться на такую высоту), и тонкие потоки серебристого лунного света сеялись в узкие бойницы. А в свете этом тут и там, застыли невесомые, почти прозрачные фигуры - точно призрачные танцоры в ожидании музыки.
Впрочем, Торус, похоже, ни восхищения, ни робости не испытывал. Протопал вперед, пару раз чихнул от поднявшейся из-под сапог пыли и вплотную приблизился к неподвижной фигуре пожилого остроухого мужчины с забранными в высокий хвост волосами.
- Маскируешься? - прошипел элвилин. - Перед друзьями меня осрамить вздумал, да?
- Я творю, - буркнул призрак и на всякий случай отлетел назад. - И думаю. И ничего такого в виду не имел... Кстати, здравствуй, внучек.
- И ты здравствуй, - фыркнул в ответ Торус, - хотя, честно говоря, понятия не имею, как ты это сделаешь. Знакомься. Мои гости - лорд Салзар, леди Хельга. Весьма достойные господа, которых ты, дедусь, изрядно напугал.
- О! - скульптор подлетел к волшебникам и уставился на них горящими серебром глазами. - Прошу прощения, молодые люди! Право слово, я не собирался.
- Покажи им скульптуры, - буркнул Торус, забавным образом просвечивая сквозь лик великого предка, - и тогда они, может быть, тебя простят.
- Да, пожалуйста, - Хельга справилась с робостью и, мило улыбнувшись призраку, сделала глубокий реверанс. - Мы много слышали о вас и просто горим желанием узреть шедевры великого созидателя.
Призрак тихо заквохтал, рассиялся лунным светом, став раза в два ярче и, довольно пробормотав, 'Ох, лиса-а...', поплыл в сторону неподвижных фигур.
- Вот это, - он торжественно взмахнул серебристой дланью, - Его Величество Леопольд, батюшка нынешнего монарха. Хороший был мужик, скажу я вам. В схватках ему не было равных, перепить мог любого сапожника, а уж в делах постельных...
- Дед, не отвлекайся, - сурово отозвался Торус, - и не смущай девицу.
Хельга сделала вид, что не слышит, и стала пристально разглядывать вытянутое некрасивое лицо дамы в пышных одеждах и с диадемой в волосах. Капельки лунного света осели в достоверно вырезанных гранях, и казалось, что диадему усыпают самые настоящие адаманты.
- Леди Элеонора, - голос скульптора вблизи казался бархатным и мягким, точно облако. - Супруга нынешнего Величества. Правда, опальная. Вы знаете эту историю, леди?
- Я никогда не видела королеву, - покачала головой Хельга и чуть поежилась от холодного сквознячка, прогулявшегося по шее. - Когда ее сослали, меня еще не вывозили на приемы.
- Да уж, не повезло бедняжке, - походя бросил Торус, подхватывая под руку Салзара. - Пойдем лучше, я покажу тебе одну даму, благодаря которой кошельки почтенных мужей солейлской аристократии... - и вдруг замолчал, резко остановившись у невысокой скульптуры.
Хельга обернулась и вздрогнула, увидев, какой напряженной вдруг стала спина пришлого.
- Дед, - спросил он хрипло, - ты это специально, да?
Мидес непонимающе посмотрел на кривившего губы друга, а потом перевел взгляд на скульптуру. Перед ним в натуральный рост стояла невысокая девушка - тоненькая, изящная, с косой, закрученной вокруг темени, казавшейся непомерно тяжелой для хрупкой, точно стебелек цветка, шеи натурщицы. Огромные глаза призрачной фигуры смотрели на него спокойно и ласково, а пухлые губы, казалось, вот-вот тронет нежная улыбка.
- Я что, - вызывающе спросил Фенхель-старший, - не могу изваять дочку лучшего друга?
- Дочку убийцы, ты хочешь сказать? - Торус развернулся к деду и сверкнул зеленью глаз. Хельге на мгновение подумалось, что скульптора от возмездия спасло лишь то, что тот уже был мертв.
- Это не доказано! - призрак качнулся назад и, скрестив руки на груди, надулся.
- Тебе что, недостаточно моего слова?
Тут Торус точно вспомнил о присутствии гостей и, тряхнув головой, обернулся к Мидесу:
- Не стоит на нее так пялиться, друг мой.
Мрачно окинул взглядом растерянного некроманта и, не говоря больше ни слова, ринулся к люку, больно задев плечом Хельгу. Девушка отскочила, непонимающе посмотрела на скривившегося деда и глубоко вздохнула, чтобы не разреветься. То ли от боли, то ли от обиды, а, может, из-за чего еще.
- Простите моего внука, леди, лорд, - неожиданно мягко сказал вдруг призрак. - Он иногда бывает слегка... экстравагантен, но, по сути, неплохой мальчик. Не то что его матушка. Впрочем, вам вряд ли интересны наши семейные дела...
Салзар двинулся с места, мимоходом приобнял волшебницу и ласково погладил по спине:
- Мы... мы понимаем. Наверное.
- Вот и хорошо, - призрак колыхнулся, точно сохнущее под солнцем белоснежное белье. - Вы сейчас по лестнице спускайтесь, а я Катаржину крикну. Пока слезете, она уж вас поджидать будет да почивать проводит.
- Спасибо вам, лорд эйп Леденваль, - тихо сказала девушка, глядя, как призрачная фигура дымком проникает в портрет красивого элвилин с густыми соболиными бровями и, прерывисто вздохнув, пошла к поджидавшему ее у люка Мидесу.
Глава 7.
Салзар проснулся от изумительного запаха - чуть горьковатого, будоражащего и решительно отгоняющего сон. Приоткрыл один глаз и увидел горничную, выставляющую на чайный столик у окна кофейник и покрытое высокой крышкой блюдо.
- Доброе утро, милорд, - рыженькая повернулась и одарила Мидеса сияющей улыбкой. - Простите, что разбудила, но хозяин распорядился всех кормить.
Девушка раздвинула плотные занавески, распахнула окно, и в комнату ворвался поток свежего, влажного воздуха и солнечного света. Погода, не в пример вчерашнему, стояла изумительная.
- А что за спешка? - поинтересовался Салзар, не торопясь покидать уютное гнездышко, свитое из трех подушек и пары пуховых одеял.
- Кажется, господин эйп Леденваль решил устроить прогулку, - пожала плечами Катаржина и подняла крышку с блюда. К запахам кофе и осеннего утра примешался тонкий аромат ванили. - Извольте пончиков отведать, милорд Мидес, наша повариха прекрасно готовит.
- Кстати, и не только пончики, - донесся от двери звонкий голос, и некромант, обернувшись, увидел сияющего, точно начищенный таз, Торуса. - Но остальные шедевры мы попробуем после прогулки, потому как негоже трястись по болотам с набитым брюхом.
- Мм... - неопределенно сказал Салзар и стал медленно выползать с ложа.
- Шевелись, - элвилин швырнул сокурснику одежду и, мимоходом шлепнув Катаржину пониже спины, первым вцепился в пончик. Поутру ничто не напоминало вчерашнюю Торусову мрачность и раздражительность. Салзар натянул на себя длинную иссиня-черную тунику, расшитую серебристыми нитями, и критически одернул подол.
- Привыкай, - подмигнул от стола Торус и протянул другу чашку, - как поговаривает моя незабвенная матушка, гулять, так гулять. Вы хотели экзотики - получите по списку. Элвилинская одежда - номер первый.
Салзар с удовольствием втянул в себя горьковатый запах. Кофе в Даринге был редкостью, причем, редкостью страшно дорогой, позволить которую могли себе очень немногие. Откровенно говоря, сам Мидес пивал этот напиток от силы раза три.
- Матушка торгует с Побережьем, - небрежно бросил элвилин. - Болото, с одной стороны, место мрачное, с другой - довольно прибыльное. Один сок болотной орхидеи чего стоит. Впрочем, надеюсь, сегодня вы сами многое увидите.
- А что за прогулку ты затеял? - поинтересовался Салзар и прокашлялся - спросонья голос прозвучал хрипло.
- Увидите, - пришлый с загадочным видом покрутил в воздухе кистью, а потом смешливо зафыркал. - Я вовсе не потому молчу, что не хочу сюрприза портить, просто лучше расскажу всем разом, чем каждому по отдельности.
Впрочем, тут же посерьезнел и положил руку на плечо другу:
- Мидес, я хотел у тебя просить прощения. Вечор не хотел тебя обижать, просто вышло так - не ожидал и не сдержался...
- Да ладно, - кивнул Салзар с набитым ртом. Пончики, к слову, оказались, что надо. - Твой дед уже извинился.
- Что он сказал? - вскинулся Торус и неодобрительно покосился на потолок, то ли опасаясь застать там шпионящее привидение, то ли посылая деду мысленные ругательства.
- Ничего особенного, сказал, что ты...э... в общем, хороший человек. Тьфу, то есть, элвилин.
- Угу, - скривился пришлый, плюхнулся в кресло и задумчиво уставился в окно. Мидес дожевал пончик, отхлебнул кофе, а потом решился прервать молчание.
- Торус, а ты не обидишься, если я спрошу, кто была эта девушка? Ну... статуя.
- Нет, - эйп Леденваль тряхнул головой, - в конце концов, это было очень давно. Тебя, да и твоих родителей, и на свете не было. Хотя, что какие-то сотни лет для элвилин...
Он немного помолчал, задумчиво пошкорябав ногтем столешницу, и вздохнул.
- Её звали Нелли. Нелли Сорд. Она была добрая, мягкая и немного наивная... Пожалуй, это была единственная женщина, к которой я когда-то ощутил нечто, похожее на привязанность. А еще у нее был отец. Который был против наших с нею встреч.
Мидес недоверчиво хмыкнул. Образ друга не слишком вязался в его голове с образом робкого возлюбленного, не смеющего поступить супротив воли родителя. Торус недовольно покосился на собеседника, но продолжил:
- Тем не менее, встречались мы довольно долго. Думаю, мы были счастливы, да... пока она не захотела большего. В конце концов, я решился увезти ее с собой, подальше от этого дурака Изоила, вбивавшего девочке в голову дурацкие постулаты. Прождал ее весь вечер, там, на берегу Онги, под Меррианом. Она не пришла. А на утро я узнал, что моя Нелли умерла. Ее отец посчитал, что мертвая дочь лучше, чем дочь опозоренная.
Торус пожал плечами и горько усмехнулся:
- Я тогда точно ополоумел, отомстить хотел, да не успел. Потому что за меня в тот же день это сделал Судия, вернее, его приспешники. Изоил был магом, и что-то там у него пошло не так, то ли слишком уж зарвался, то ли чего не поделил с церковниками. Об одном жалею: что это не мои руки накинули ему петлю на шею.
Салзар невольно поежился, поймав проблеск лютой злобы в глазах друга, но все же спросил:
- А почему же ты не взял девушку в жены? Или... у тебя обеты какие?
Элвилин презрительно фыркнул:
- Обеты... Обеты дают только болваны, потому как невозможно предугадать, какое коленце выкинет жизнь в следующем туре танца. Нет, Мидес, тут, скорее, мои собственные убеждения. Я - вольный зверь, и пойти против собственной натуры не могу. Да, и маменька моя... - он скривился и, порывисто поднявшись, кивнул за окно. - Впрочем, не время предаваться старинным историям, когда такое утро. Пойдем, Салзар, кони уже заждались.
Мидес поспешно допил кофе и двинулся вслед за другом.
Подходя к комнате с портретом хозяйки, они услышали взрыв звенящего смеха и узрели Илара и Хельгу, сидящих на диванчике и хохочущих, точно от щекотки.
- Хм... смотри-ка ты, - язвительно протянул эйп Леденваль, - спелись голубки. Ох, Салзар, прости, кажется, я говорю глупости...
- Мы просто беседуем, - строго сказал Илар, враз посерьезнел и, вытащив из-за широкого элвилинского пояса белоснежный платок, стал старательно протирать очки. - Просто мы с мисс Блэкмунд нашли кучу общих знакомых.
- Ага, - обмахивая ладонью раскрасневшееся лицо, подтвердила Хельга, - а господин Абранавель рассказывает мне о... в общем, выдает врачебные тайны, чего уж тут...
И оба, переглянувшись, снова согнулись со смеху.
Салзар тоже рассмеялся и подал девушке руку. Раскрасневшаяся, с сияющими весельем глазами, Хельга показалась сейчас Мидесу какой-то особенно живой по сравнению со старыми стенами замка, мрачными историями и духом запустения, царившим над болотными равнинами.
- Ты диво как хороша в этой элвилинской одежде, - шепнул он на ухо девушке, оставляя мимолетный поцелуй на розовой щечке.
- Честно? Спасибо, - Хельга смутилась и погладила широкие рукава бирюзовой туники, - правда, я не слишком привыкла к тувиям, знаешь ли...
- Зато верхом будет удобно, - мимоходом бросил Торус и, отобрав у Илара пирожок, почти силой выдернул алхимика с диванчика, - давайте быстрее, если повезет, мы успеем увидеть, как закрываются водяные лилии.
- Закрываются? - недоуменно спросила девушка, кинув взгляд в сияющее утром окно, но элвилин не ответил и уже тянул алхимика к выходу.
Лошади ждали во дворе. Высокие, соловой масти, с длинными, похожими на лебединые, шеями, тонконогие, они грациозно переступали, сухо поцокивая по дворовому булыжнику и блестя под солнцем гладкими шкурами. Салзар потянулся к белоснежной гриве, однако тут же удостоился щелчка зубами и нервного ржания.
- Подожди, - Торус подмигнул другу. - Наши кони - существа дикие и, я бы даже сказал, опасные для вас, давних. Они, как и мы - дети природы, и более свободны, чем ваши, человеческие коняшки. Впрочем, с элвилин у них полное взаимопонимание.
Пришлый усмехнулся и погладил лошадь по шее. Та сразу успокоилась и безропотно позволила Салзару усесться в седло. Илар помог девушке, и вся четверка выехала в густо поросшую зеленицами аллею. Рыжее утреннее солнце запуталось в хвое, играя бликами на лицах всадников, а Мидесу отчего-то стало спокойно и хорошо. Он подумал, что жизнь, определенно прекрасна, правильна и справедлива. И есть в ней дружба, и есть любовь, которые, точно стойкие зеленицы, будут и дальше охранять их путь от ветра и непогоды.
- А почему тогда ваши лошади были спокойны возле дольмена? - негромко спросила Хельга, накидывая темно-синий капюшон.
- Очевидно, вы были слишком увлечены беседой с Салзом об особенностях этой породы и не заметили, как я успокоил вашего гнедого, - насмешливо ответил эйп Леденваль и подмигнул Мидесу.
Они выехали на дорогу, по которой давеча прибыли в замок, а потом Торус направил лошадь в густо растущие кусты багульника. Остальные цепочкой двинулись следом, Илар - замыкающим. Заросли вскоре расступились, тяжелый запах кустарника отнесло в сторону, а под копытами лошадей зачавкала мутная болотная жижа.
- Думаю, нет нужды предупреждать вас никуда не сворачивать? - крикнул Торус через плечо, а Салзар обеспокоенно оглянулся на Хельгу. Девушка, закутавшись в плащ, задумчиво разглядывала освещенный утренним солнцем низкий горизонт, точно полностью вверяя путь лошади. Впрочем, кони и вправду будто сами знали, куда ступать на чуть заметной среди подернутых ряской озерец тропинке, и Мидес быстро успокоился. Свежий утренний ветерок приятно холодил затылок, дышалось легко, а паутинки на листьях растущего тут и там мирта, точно жемчужинами, были усыпаны водяной моросью. Илар стал напевать какую-то протяжную мелодию, и даже вездесущий болотный гнус куда-то подевался.
- Смотрите! - Торус осадил коня; и Салзар, приподнявшись в стременах, увидел чуть дальше, на холме, тонкую фигуру. Солнце светило незнакомцу в спину, но некромант тут же решил, что это женщина - слишком округлым был контур плеч.
- Кто это? - удивленно спросила Хельга, а Торус, скакнув с лошади в болотную грязь, обернулся и заговорщицки подмигнул. - О, господа, это и есть самое удивительное чудо здешних мест - дева-болотница. Вряд ли она подойдет близко, впрочем, ждите здесь.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:32 PM | Сообщение # 807 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| И они остались на месте, наблюдая, как высокая фигура Торуса легко запрыгала с кочки на кочку, а потом отвесила изысканный поклон кивнувшей в ответ болотнице. Переговоры длились недолго, и вот уже пришлый воротился, довольно ухмыляясь.
- Там, на холме я нашел изумительную площадку - сухую, обдуваемую ветром и всю заросшую вереском. Пожалуй, отличное место для пикника.
- А что эта твоя дева? - Хельга пристально вглядывалась в удаляющуюся фигуру болотницы, - не захотела с нами разговаривать?
- Ну... они - создания странные, следуют собственной логике, так что, - Торус пожал плечами, - может, позже. Впрочем, я просил у нее разрешения побывать в Святилище. Вообще-то, я и так туда направлялся, но при случае стоит лишний раз выразить почтение его хозяйкам.
- А там они будут?
- Днем - вряд ли. Они приходят туда по ночам, да и то в определенные дни, - задумчиво сказал элвилин, - когда рождается новая болотница. Дитя лилии и светлячка... совсем как я. - Торус усмехнулся, тряхнул головой и вскочил в седло. - Ну, скоро вы сами увидите это место.
Еще какое-то время тропа петляла между поросшими чахлым кустарником холмами, пока не кончилась неожиданно у большой груды покрытых изумрудным мхом камней. Казалось, что однажды, очень давно, невесть откуда взявшийся обвал перегородил путь.
- Дорога в никуда, - задумчиво произнесла Хельга.
- Не совсем, - Торус с загадочным видом покосился на спутников, - просто она закрыта для непосвященных. Спешивайтесь, господа, и я проведу вас тайными тропами.
Салзар хмыкнул и, ступив на пружинящую толстым слоем мха землю, помог девушке слезть с лошади.
Тайной тропой были два пологих валуна, не слишком заметных оттуда, где остались мирно стоять лошади, и вскоре, миновав завал, друзья оказались на краю небольшой березовой рощицы. А впереди, за искривленными тонкими стволами, плескалось синью озерцо. Вокруг царила удивительная тишина - будто, миновав преграду, путники оказались отрезанными от времени, мира и холодного дыхания наступающей осени, даже ржавые листья березок застыли, точно уснув. Приятели медленно пошли к воде, и Салзар поймал себя на том, что старается двигаться как можно тише, боясь наступить на обломанные ветки, даже задерживает дыхание, не решаясь потревожить покой Святилища.
Прозрачные воды чуть плескались мелкими волнами о низкий берег, а само озерцо, обрамленное ярко-зелеными холмами, мирно покоилось на дне малахитовой чаши.
- Потеплело, или мне кажется? - шепнула Хельга и решительно стянула с себя плащ. - Как здесь красиво...
- Не успели, - Торус разочарованно вздохнул и уселся на один из камней, точно чьей-то гигантской рукой с размаху разбросанных по берегу, - они заснули.
- Болотницы?
- Лилии. Водяные.
- Так ведь еще утро, - Хельга недоуменно обернулась к элвилин.
- Эти лилии необычны, - Торус задумчиво уставился в заросли камышей на противоположном берегу, - они распускаются по ночам, а днем уходят на дно, подальше от яркого солнца. Здесь, на Гнилом болоте, много удивительного и непривычного, это словно отдельный мир, который очень хочется и очень трудно постигнуть. Мир, которым правят женщины. Не так, как у нас - абсолютно. Хотя, - он усмехнулся, - женщинами их можно назвать с большой натяжкой, правда, они сами себя именно так и определяют.
- А почему с натяжкой? - подал голос молчавший до сих пор Илар, оторвавшись от пристального рассматривания высокой травинки.
- Ну... в обычном смысле это, - Торус искоса глянул на Хельгу и кашлянул, - в общем, вместо ног у них что-то вроде корешков, и они присасываются ими к земле, или, допустим, дереву - вот так и кормятся. А рождаются вот тут, - он простер руку к воде, - в этих самых лилиях, и сюда же приходят умирать. Но, если честно, я не слишком хорошо знаю болотных дев, больно уж они скрытные. Мне иногда вовсе кажется, что это одна болотница, только поделенная на разные кусочки - вот как усы земляники.
- Интересно, - кивнул Абранавель. - Правда, меня больше интересует здешняя флора - столько неизведанного! Как подумаю, какие оно сулит открытия врачевателю и алхимику, аж дух захватывает!
- В замковой библиотеке есть немало трактатов на эту тему, - Торус принялся расшнуровывать плащ, - моя маменька, знаете ли, тоже не чужда алхимии. И будь я уверен в том, что она не захочет использовать вас, дорогой друг, по другому назначению, я бы вас обязательно с ней познакомил.
- А что, есть и лаборатория? - янтарные глаза Илара возбужденно сверкнули.
- Есть. Правда, запертая, но вы же не думаете, что моя матушка способна хоть что-то от меня утаить? - Торус засмеялся и небрежно стащил через голову изумрудную тунику.
- Эй, ты что это надумал? - подозрительно спросил алхимик.
- Как что? Вода-то теплая.
- Купаться? В Святилище?
- Илар, не будьте занудой, - сварливо ответил Торус, - днем болотницы сюда не сунутся, а в страшные сказки про ужасную судьбу осквернившего это место я не верю. Хельга, отвернитесь, не хочу смущать трепетных дев, - и ехидно глянул на девушку через плечо.
- Почему-то на источниках вы не сильно озабочивались моим душевным спокойствием, господин эйп Леденваль, - фыркнула она, но все же отвернулась.
- А я тоже полезу, - решительно сказал Салзар и, усевшись на камень, стал стаскивать сапоги.
- С ума сдвинулись оба, не иначе, - проворчал Илар, - ну, или дурной пример заразителен. Не, я не полезу. Мало ли что там, в глубине...
Торус расхохотался и легко скользнул в темную воду, а Салзар, логично рассудив, что друг наверняка тут не в первый раз плавает, насмешливо покосился на алхимика.
- А я тоже хочу, - вздохнула Хельга, разглядывая, как поднимающееся к зениту солнце золотит кривые стволы березок и играет в рыжей листве, - вода правда теплая?
- Парное молоко! - Мидес ухнул и с разбегу плюхнулся в озеро, подняв тучу радужных брызг. Алхимик поморщился и, стянув очки, стал их с кислым видом протирать.
- И все же, я бы не советовал, - подслеповато прищурился он на девушку, - незнакомое место, незнакомые обычаи...Знаешь, это же не просто озеро. Здесь есть что-то такое... грандиозное. Пугающее и одновременно жизнеутверждающее.
- Жизнеутверждающее - это не ко мне, - хохотнул некромант, - Хельга, я отыщу для тебя лилию!
И поплыл на середину водоема.
Юная волшебница обернулась, пожала плечами и, усевшись на теплый от солнца камень, стала наблюдать за рассекающими водную гладь мужчинами. Они сейчас были очень похожи - две черноволосые шевелюры, уверенные движения пловцов и природная сила, бьющая через край, какая свойственна только молодости. Но в то же время они были удивительно разными. От мерных взмахов рук Салзара веяло уверенностью, спокойствием и... обыденностью? Он был привычен, знаком и надежен, точно вяз во дворе поместья Блэкмунд, под которым Хельга любила укрываться от жары. Торус же был, может, и не слишком мускулистый, но гибкий и ловкий, точно лесной кот. И плыл он красиво - эта красота была будто встроена в каждое движение, так хороши здоровые звери. И прекрасны дети, которым еще не успели вдолбить в голову постулаты.
И девушка, глядя на пришлого, вдруг почувствовала, как перехватило дыхание, а глаза застил странный туман - то ли вожделение, то ли слезы. И, испугавшись себя, она внезапно отчетливо поняла, что желает этого мужчину каждым дюймом своего тела, каждым движением души. Что теперь для нее все переменилось, и с этой минуты ей абсолютно все равно, что скажет Салзар и о чем подумает.
Илар кашлянул и, повернувшись, девушка увидела, что он тоже уселся на валун и сейчас внимательно ее рассматривает каким-то странным, слегка отрешенным взглядом. Она нахмурилась, а алхимик покачал головой в ответ и тихо вздохнул:
- Пропал театр...
- Что? - Хельга удивленно моргнула. - Что ты сказал?
- А? - Илар встрепенулся, потряс головой и потер лоб длинными пальцами. - Ты о чем-то спросила?
- Это ты сказал, - девушка слегка поежилась, - о театре.
- Я не помню, - алхимик снова вздохнул, натянул на нос очки и виновато улыбнулся, - понимаешь, на меня иногда находит... такое. Я словно засыпаю и в то же время бодрствую. И в такие минуты говорю всякие странные вещи.
- Кажется, ты и в Солейле говорил что-то подобное, - припомнила Хельга, - помнишь, как ты нас назвал ордальонами?
- Не помню, - Илар мотнул головой, - может быть. Я никогда не знаю, чего я там говорю. Впрочем, кое-что из сказанного мной сбылось, и это меня не радует, если честно. Люди обычно пугаются, а потом начинают обвинять меня во всех своих несчастьях...
- Ого! - девушка заинтересованно приподняла бровь. - Да, у тебя, никак, дар предсказателя? Если ты не врешь, конечно...
- А зачем бы это мне врать? - вскинулся светловолосый. - Я не страдаю болезненным желанием выделиться!
- Ладно, не обижайся, - Хельга потянулась и примирительно коснулась плеча алхимика. - Слушай, а нарочно ты предсказывать умеешь?
- Нет, - Абранавель задумчиво ковырнул сапогом изумрудную подушку мха, - это происходит само по себе. Впрочем, я умею гадать.
- На кофейной гуще?
- Пфе... скажешь тоже! На Картах!
- О... - Хельга уважительно посмотрела на алхимика. Ей в первый раз в жизни встретился кто-то, умеющий управлять Корабельной колодой. - А нам сможешь погадать?
- Ну, запросто, если только в замке найдутся Карты.
- Знаешь, - Хельга хихикнула и наклонилась к элвилин, - у меня такое подозрение, что в Ледене есть все. Иначе, откуда там кофе?
- С Побережья, дивная, откуда же еще?
Девушка вздрогнула - она и не услышала, как Торус подплыл к берегу. Он стоял по колено в воде, скрестив руки на груди, и немного насмешливо рассматривал собеседников. Стройный, точно мраморная статуя, с блестящими каплями воды на белой коже. Хельга опустила глаза, вспыхнула и поспешно отвернулась.
- А где Салз? - озабоченно спросил Илар. Казалось, еще вот-вот, и он начнет отповедь, дескать, об опасности предупреждал.
- Занят поисками лилии, - Торус прошлепал на берег, - настоящий мужчина всегда выполняет свои обещания.
Он плюхнулся рядом с Иларом и невозмутимо щелкнул пальцами, вытянув из ниоткуда вышитое трогательными птичками полотеничко.
Илар одобрительно хмыкнул:
- Ловко... ведь до замка далеко.
- А сам? - эйп Леденваль заинтересованно поднял бровь.
- Нет, магия не для меня. К сожалению.
- Зато у Илара оказался талант предсказателя, - влезла Хельга и тут же вскочила, взвизгнув. Это вылетевший из воды Мидес яростно взмахнул мокрыми волосами и дурашливо бухнулся на одно колено, протягивая девушке бутон на плотной длинной ножке. Юная волшебница зарделась еще сильнее - хотя, казалось, куда уж больше, и, закрыв ладонями лицо, расхохоталась.
- Вот ведь индюки, - вздохнул алхимик. - Прекратите смущать юную леди.
- А, по-моему, ей нравится, - невозмутимо констатировал Торус, бросая в некроманта полотенце. Мидес увернулся и дернул друга за ногу. Тот плюхнулся с камня и, вскочив, бросился за благоразумно ринувшимся обратно в воду Салзаром. И оба понеслись по мелководью, хохоча, и окатывая друг друга водопадами брызг.
- Ну, точно дети, - покачал головой Илар и вручил Хельге вовремя выхваченный из руки некроманта цветок. Не спеша поднялся и, подобрав с земли рушник, отряхнул и заботливо уложил на гладкий валун.
- Спасибо, - девушка улыбнулась и поднесла бутон к лицу. Ее опахнуло тонким свежим запахом и, погладив пальцем голубоватые прожилки на белоснежных лепестках, Хельга осторожно спросила:
- Как думаешь, а там, внутри, что-то есть? Ну, мало ли, вдруг там маленькая болотница?
- Это вряд ли, - серьезно ответил Абранавель. - То, что сказал Торус, было скорее, легендой. Ну, не может же поместиться женщина в цветок? Хотя, если совсем маленькая... - и крепко задумался.
Хельга хмыкнула и осторожно отогнула лепестки. Запах стал ярче, а с золотистых тычинок поднялось и растаяло в солнечном свете облачко янтарной пыльцы.
- Кх-кхм... - раздалось сбоку и, обернувшись, друзья узрели высокую, сутуловатую фигуру в длинном сером облачении, протискивающуюся меж валунов, - прошу прощения.
- Ой, - только и смогла сказать девушка, растерянно наблюдая, как к ним вплотную приближается ни кто иной, как новый солейлский епископ Ровард Равелта. Новоявленный глава Ордена Божьего суда остановился и, внимательно прищурившись, тоже принялся созерцать Илара с Хельгой. Он стоял, заложив руки за спину, и размеренно покачивался, перекатываясь с пяток на носки, а под взглядом его холодных голубых глаз Хельга почувствовала, как по спине побежали мурашки.
- Так-так, - наконец, нарушил молчание епископ, - дева. В компании короеда. Наверняка, заколдованная, и мне остается только благодарить Судию, что я явился вовремя.
- Вы... что вы несете? - вскинулся Илар и, отодвинув Хельгу за спину, воинственно подоткнул очки на переносице. Равелта прищурился еще больше и вытащил из-за пояса миниатюрные позолоченные весы.
- Ох ты, батюшки, - раздался у них за спиной язвительный голос и, обернувшись, Хельга увидела поспешно идущих к ним Торуса и Салзара, - а я-то наивно полагал, что нам удалось избежать проклятия Святилища...
- Лорд эйп Леденваль? - вскинул хищные брови епископ. - Вы? Здесь? В таком виде?
- В каком? - Торус взял с камня полотенце и стал невозмутимо вытираться.
- Непристойном! - прошипел Равелта и побагровел, - нагое тело - это грех, распутство и оскорбление Судии!
- Вот если бы у меня, или, допустим, у лорда Мидеса были кривые ноги, пивной живот и корявая спина, - Хельге была готова поклясться, что элвилин спрятал за длинными ресницами изрядную порцию ехидства, - вот тогда бы это было действительно оскорбление.
И подал рушник Салзару.
Равелта скрипнул зубами, а потом тихо и угрожающе заявил:
- Уверен, ваша матушка этого не одобрит.
- Ну, мне не привыкать, - Торус усмехнулся и, затягивая пояс на штанах, поинтересовался: - А вас-то как сюда занесло, отче? Нет, я понимаю, что на Болото вы явились в сопровождении леди Исы, но каким образом вас угораздило забрести в Святилище?
- Для верных слуг Судии не бывает непроходимых троп, - поджал узкие губы Равелта и зло зыркнул в сторону камышей на том берегу.
- Так вы что, явились читать проповеди болотным девам? - усмехнулся Илар.
- Проповеди? - Равелта взметнул черные брови и язвительно посмотрел на алхимика, - считаете меня наивным миссионером? Еще святой Трилл понимал, что удел Нор-Гейт - греховное, полное скверны место!
- Это еще почему? - эйп Леденваль удивленно сморгнул и галантно протянул притихшей девушке плащ. - Одевайтесь, котик, мы отправляемся.
- Потому что иначе не повернул бы сюда воды Затопления, - отрезал епископ и завертел головой, - а где же лошади?
- М-да... крепкая логика, - Торус фыркнул, - а зачем вам наши лошади? Станете мучить несчастных животных, размахивая над ними вот этим? - и кивнул на все еще зажатые в худых пальцах Равелты весы.
Епископ скрипнул зубами и заткнул святыню за пояс.
- Нет, обожду. Лошадь - животное благодатное, потому что верой и правдой служит ордалианам.
- Ну-ну, - Торус резко дернул под горлом завязки плаща и повернулся к Мидесу, - едем.
- Куда?
- Подальше отсюда.
И, развернувшись, быстрыми шагами направился в рощицу. Хельга растерянно обернулась к Илару, на что тот пожал узкими плечами и двинулся следом. Салзар подставил локоть девушке, а Равелта, подхватив длинные полы рясы, поспешно зашагал за элвилин.
- Не уверен, что его звали, - слегка поотстав, шепнул в ухо подруге некромант, - но, с другой стороны, не оставлять же его одного на болоте...
- А он сюда разве не по делу? - Хельга испуганно посмотрела на Мидеса. - Слушай, а вдруг, он за нами явился?
- Не болтай ерунду, - рассердился Салзар, - епископ столичного храма сам не станет заниматься расследованием! Сказано же было - приехал вместе с леди Исой.
- Ох... мне бы твою уверенность, - девушка вздохнула. - Еще и леди Иса... интересно, какая она?
- Не бойся, - Мидес на мгновение прижал подругу к себе и оставил нежный поцелуй на виске, - я тебя в обиду не дам. Хочешь, поклянусь?
- А вот этого не надо, - девушка рассеяно потерла кожу, куда только что прикоснулись губы Салзара, - клятвы очень легко нарушаются, поэтому и судьбу испытывать не стоит. Не дуйся, - она взглянула в прозрачные глаза некроманта и немного грустно улыбнулась, - я тебе верю.
Ускорив шаг, они миновали валуны и, выйдя на дорогу, застали весьма забавную картину. Равелта пытался ухватить за уздцы лошадь, а та дико дергалась, похрапывая, мотала гривой и раздраженно переступала с ноги на ногу, пытаясь ухватить зубами ухо епископа. Впрочем, тот достаточно легко уворачивался, шипя и ругаясь об исчадиях Мглы. Илар и Торус стояли в сторонке, скрестив руки на груди, и с одинаково внимательным выражением на лицах наблюдали за ордальоном. В конце концов, Торус мягко поинтересовался, отчего Судия сейчас не помогает своему воину, и не является ли недоразумение подтверждением желания всевышнего оставить епископа на болотах. Для высокой миссии, естественно. Равелта, потный, раскрасневшийся, обернулся к элвилин, и Мидесу на мгновение показалось, что драки не миновать. Он пожал руку Хельге и, подойдя к Торусу, стал что-то шептать тому на ухо. Элвилин слушал, ехидно приподняв бровь, но, в конце концов, усмехнулся, кивнул и, успокоив лошадь, даже помог епископу сесть верхом.
- Что ты ему сказал? - шепотом поинтересовалась Хельга, когда Салзар уселся вместе с ней в седло и тронулся в путь.
- Я просто предложил познакомить епископа с призраком, - Мидес тихонько фыркнул, - интересно же посмотреть, что перевесит - убеждения Равелты или желание увидеть себя увековеченным в э... скульптуре.
Глава 8.
Когда всадники въехали во двор замка Леден-Вер, ничто не напоминало о царившем с утра сонном спокойствии. Даже зеленоватые каменные горгульи над водостоками, казалось, подобрались и скалились особо старательно. Не говоря уже о снующей по двору прислуге - кто тащил корзины с бельем, кто спешно сгружал провизию с неизвестно откуда взявшейся тут телеги. А возле конюшен несколько мужиков возились подле роскошной, черной в золотой росписи, кареты.
- Звезды, ну как не вовремя, - мотнул черной гривой Торус, соскочил с лошади и, сунув два пальца в рот, точно какой-нибудь деревенский мальчишка, заливисто свистнул. К ним тотчас бросился конюх, а Равелта, поджав губы, неодобрительно посмотрел на пришлого.
- Да, - процедил ордальон сквозь зубы и, не дождавшись, пока конюх подставит спину, подобрал подол рясы и полез с лошади, - и это еще раз говорит о том, что слухи об элвилинском качестве производимых ими вещей ничего, кроме чванства, под собой не имеют. Это я о колесе, если кто не понял.
- Сомневаюсь, что экипаж делали в Дальнолесье, - усмехнулся эйп Леденваль, - там, видите ли, с проезжими дорогами несколько напряжно. Впрочем, я говорил не о карете.
Равелта подозрительно уставился на Торуса водянистыми глазами; однако, тот, всем своим видом показывая, что разговор окончен, повел спешившихся друзей к высоким дверям центрального входа.
- Что матушка? - отрывисто спросил он у принимающей плащи Катаржины. Девушка вздохнула и скривилась. Хельга втихаря стиснула ладонь Мидеса, а Илар, стараясь держаться как можно дальше от рыжей, то и дело поглядывал в сторону коридора.
Вошедший последним Равелта с угрюмым видом вперился в грязные следы, которые путешественники по болоту оставили на мраморном полу прихожей.
- Госпожа эйп Леденваль велела проводить вас к себе, господин, - почтительно склонилась перед ордальоном Катаржина, - сразу, как вернетесь. А вас с друзьями, милорд, - она покосилась в сторону Торуса, - ждет к завтраку.
- Веди, - Равелта окинул взглядом типично элвилинскую внешность служанки и брезгливо поджал губы.
- Ненавижу его, - тихо процедил в спину растворившемуся в сумраке коридора епископу Торус, - плебей и зануда. И как только маман его терпит...
- А... зачем она его привезла? - Мидес вспомнил встречу в склепе и слегка поежился. Непонятно было, какое именно дело могло связывать таких совершенно противоположных - и по религии и по положению личностей, как аристократка-пришлая и новоявленный епископ-давний.
- Точно не знаю, - дернул плечом элвилин, - она не посвящала меня в свои планы. Знаю только, что моя матушка ничего не делает просто так.
Некромант кивнул и, подставив локоть Хельге, отправился вслед за пришлыми. Салзара не покидало стойкое ощущение, что друг много чего не договаривает, но, посчитав дело собственной персоны не касающимся, разговора Мидес продолжать не стал.
Когда некромант, переодевшись и приведя себя в порядок, зашел за Хельгой, и они вдвоем спустились к завтраку, семейство эйп Леденваль вместе с епископом уже сидело за столом. Косые солнечные лучи, проникающие сквозь витражи высоких стрельчатых окон, разноцветной мозаикой падали на пол, а над столом плавало с десяток магических шаров медово-янтарного цвета. Оттого лица трапезничающих были словно тронуты легким золотистым загаром.
- Позвольте представить вам, леди Иса, моих друзей и однокурсников, - официальным тоном проговорил Торус и, поднявшись, отодвинул для девушки стул с высокой спинкой. - Лорд Мидес и мисс Блэкмунд.
Хельга покосилась на застывшее, точно невозмутимая каменная маска, лицо Мидеса, и медленно уселась, всей кожей чувствуя на себе тяжелый взгляд сидевшей во главе стола леди эйп Леденваль. Салзар вежливо склонил голову перед хозяйкой замка и тоже уселся по левую руку от Хельги.
- И все же, вы не устаете удивлять меня, сын, - голос у леди эйп Леденваль оказался серебряный и нежный. Так, пожалуй, мог бы звучать колокольчик на летнем лугу, если бы Судия и ему дал голос. - В который раз вы принимаетесь обучаться в Академии? Что, ректор побоялся доверить вам кафедру, памятуя о... - она покосилась на удивленно взглянувшего в ее сторону Мидеса и усмехнулась, - впрочем, неважно. Надеюсь, эта серая мышка не дочка какого-нибудь профессора? - Иса ткнула вилкой в сторону Хельги и любезно улыбнулась. - Нам бы не хотелось очередного скандала.
Салзар нахмурился и, кажется, уже хотел что-то сказать, но Хельга поспешно положила руку ему на колено и тоже послала учтивую улыбку хозяйке. - Уверяю вас, миледи, мои родители никакого отношения к Академии не имеют.
Иса прищурила зеленые, точно молодая листва, глаза, а Торус, аккуратно вытерев губы вышитой салфеткой, ухмыльнулся:
- Думаю, твои намеки, матушка, не слишком приятны жениху леди Блэкмунд, так что, прошу, оставь свои соображения при себе. А что касается меня - поверь, уж лучше заново постигать магию в теории, чем практиковать ее в твоем обществе.
Брюнетка вспыхнула и, судя по всему, собиралась одернуть сына, но тут дверь распахнулась, и Катаржина пропустила в трапезную Илара. Вид тот имел весьма бледный.
- А вот и алхимик Абранавель, - Торус радостно поприветствовал друга вилкой, - что ж так задержались, любезный?
Илар мрачно буркнул что-то, втянул носом аромат жареного мяса и, рассеяно кивнув хозяйке, устремился к столу.
- Бьюсь об заклад, - шепнула Хельга на ухо Салзару, - наш друг попытался спрятаться от Катаржины. Но, очевидно, безуспешно...
Мидес криво улыбнулся, а Торус тихо фыркнул в тарелку, из-под ресниц с интересом покосившись на девушку.
- Абранавель, а дальше? - вкрадчиво и мягко зазвенел серебряный колокольчик, а Мидес удивленно взглянул на леди эйп Леденваль. На щеках пришлой откуда ни возьмись, точно розы расцвели, а во взгляде на короткое мгновение мелькнуло такое странное выражение, что некромант почувствовал, как в животе что-то екнуло.
- Илар, - алхимик повернулся к леди Исе, поймав стеклами очков солнечный зайчик, да так и застыл с поднятой вилкой. С куска баранины потянулась вниз капля подливки, а алхимик вдруг шумно сглотнул.
- Дивно, - Иса томно поправила смоляной локон над остроконечным изящным ушком. - Кажется, это означает 'голубь'? Господин Равелта, вы знаете элвилинский?
Епископ решительно мотнул головой и весьма злобно уставился на алхимика.
- Ну... да, - тот растерянно кивнул, - кажется. Видите ли, я слишком давно живу среди людей, и кое-что начал забывать.
- Ах, я тоже, я тоже, - брюнетка небрежным жестом сложила под подбородком скрещенные кисти, - и я вас так понимаю... и отчего такая горькая доля нам выпала? Вы тоже сирота?
Торус громко и выразительно хмыкнул, но дама сделала вид, что ничего не заметила.
- Откровенно говоря, я не знаю, - Илар, похоже, несколько пришел в себя и донес-таки мясо до рта. - Меня воспитывали на Побережье. Небогатое, но вполне себе порядочное семейство. Давние. И они то ли сами толком ничего не ведали, то ли слово какое кому дали. Говорили, что совсем крохой нашли меня на берегу.
- А... когда? - леди Иса взглядом вцепилась в Илара, да так крепко, что Мидес подумал, еще немного, и у того рукав затрещит. Ну, или кости.
- Давно, - вздохнул алхимик, - я и со счету сбился. Да какая теперь разница? Все равно уж правду не отыщешь, все свидетели в могилах поистлели, - и покосился на Салзара.
- А, понятно... - Иса печально вздохнула, - жаль, очень жаль...
- А в чем, собственно, дело?
- Да так, - леди эйп Леденваль дернула точеным плечиком, затянутым в темно-синий шелк, - просто ваше лицо мне показалось знакомым...
- А, на мой взгляд, все ко... то есть, элвилин, друг на друга похожи, - сварливо произнес Равелта, - простите, дорогая, - и потянулся к ручке хозяйки замка.
- Илар, - голос Торуса прозвучал хрипло и напряженно, и Хельга слегка испуганно покосилась на соседа. - А, ну-ка, сними очки.
- Бить будешь? - нервно хихикнул алхимик.
- Илар. Я серьезно.
Абранавель вздохнул и стянул очки с переносицы. Лицо его, освещенное золотистым магическим светом летающих шаров, казалось сейчас особо юным и каким-то беззащитным. Чуть длинноватый нос, еще недавно расквашенный в драке, выглядел как новенький - Хельга мимолетно восхитилась лекарским запасам замка - а сияющие янтарные глаза, уходящие к вискам, подслеповато щурились.
- Вот леший, - прошипел Торус и громко брякнул вилкой.
- Сын, не выражайтесь в приличном обществе, - голос леди Исы стал еще мягче, а по столовой неожиданно разлился легкий и сладкий цветочный запах. Хельга сморщилась, не сдержавшись, чихнула и густо покраснела.
- Так вы говорите, что росли на Побережье? - продолжала пытать алхимика колдунья, - дивное место, полное ветра, моря и романтики. Мариталь?
- Нет, что вы, - Илар осторожно покосился в сторону угрюмого Торуса и, не торопясь, водрузил очки на место. - Просто рыбацкий поселок.
- Чудно, чудно, - Иса изящным движением оправила в рот прозрачную виноградину, - тогда вы должны уметь плавать, как рыба. И, кажется, можете мне помочь в одном деликатном деле.
- Матушка, а, может, тебе сумею помочь я? - голос Торуса прямо таки сочился медом. - Я, конечно, не дельфин, но плавать тоже умею.
- Что ты, дорогой! - пришлая потянулась и заботливо похлопала сына по запястью, - мне бы не хотелось отрывать тебя от друзей, иначе кто о них позаботится? Было бы очень печально, если бы, допустим, вот эта нежная девица по неосторожности встретила одного из наших котят.
Хельга вспомнила ощерившуюся кошачью морду в окне спальни и вздрогнула.
- Торус, - негромко кашлянул Илар, - я, в общем-то, не привык отказывать дамам в помощи. Тем более, твоя матушка так любезно дала приют нашей компании. Так что за дело, леди Иса?
Брюнетка слегка поморщилась - похоже, быть матушкой взрослому мужчине ей сейчас не слишком-то хотелось. Эйп Леденваль фыркнул и отодвинул от себя тарелку:
- Кажется, я вполне наелся. Мидес, Хельга, пойдемте отсюда. Не будем мешать наивным дурням совать голову в хомут.
Некромант недовольно покосился на Торуса - объевшимся он себя совсем не чувствовал - но Хельга взволнованно кивнула, и Салзар, поднявшись, сдержанно поклонился хозяйке замка. Впрочем, та, увлеченная разговором, как умудрилась потерять фамильное ожерелье, купаясь в одном из тутошних озер, благодарности некроманта не заметила. Или попросту виду не показала.
- Идиот! - возопил Торус, пинком распахивая высокие двери и входя в просторную комнату с несколькими широкими окнами и полукруглой дверью, распахнутой на балкон. Всю дорогу пришлый молчал и только время от времени отчетливо поскрипывал зубами, а тут терпенье его, похоже, вышло.
- Слушай, ну, что ты так разошелся? - Мидес недоуменно пожал плечами. - Твоя матушка очень красивая женщина, незамужняя, Илар тоже не связан никакими обязательствами. И еще, леди Иса не рыжая, так что алхимика вполне можно понять. Или ты ее ревнуешь?
Торус резко обернулся и пристально уставился на некроманта, а Хельга поежилась и удивилась, что лед, оказывается, может быть и зеленым тоже. А потом ей в голову закралась вовсе уж неприятная мысль, что стоящий напротив элвилин совсем не так молод, как кажется. Не то, чтобы она не ведала этого раньше, просто сейчас осознала особо сильно. И, что, если он попросту играет с ними, притворяясь юношей?
- А... леди Иса, - немного торопливо сказала девушка, - она, ведь, говорила о Святилище, да? Ну, мне подумалось, что епископ мог быть там по ее поручению. Или, тут есть еще озера?
Торус обернулся к ней, и в глазах его снова мелькнуло какое-то оживление, прогоняя ожесточенное выражение.
- А вы не только красивы, котик, но еще и умны. Кажется, лорду Мидесу несказанно повезло...
Он усмехнулся и, протопав по серому ковру, шитому из волчьих шкур, плюхнулся в кресло у камина. Салзар негромко рассмеялся, оторвавшись от изучения огромной рисованной карты, висевшей над письменным столом:
- Я давно это подозреваю. Хельга - мой талисман. Однако, какая интересная штука, - и он кивнул на стену.
- Карта Даринги, - Торус небрежно щелкнул пальцами, и в камине метнулась искра, заставив задымиться сухой мох, которым были обложены поленья.
Хельга вспомнила мороку с кустом, которую Торус устроил у водопада, и вздохнула. Кажется, ее догадка о сущности возлюбленного в очередной раз нашла свое подтверждение.
- Ее рисовал мой дед, - продолжал элвилин, откидываясь в кресле и вытягивая ноги, - правда, там есть кое-какие неточности. Вернее, даже не неточности, а просто мир с тех пор сильно изменился. Карта рисовалась еще до Затопления, так что Болота там и в помине нет. А самое странное, что там нет и Дальнолесья - так, равнина перед Побережьем. Хотя я все больше склоняюсь к мысли, что дедусь, рисуя, или был во власти фантазии, или попросту пьян. Потому что Твиллег там все же указан, но только рядом со столицей. Впрочем, оставим географию. Мидес, ты хотел знать, отчего я так рассвирепел, и я поясню.
Салзар кивнул и уселся в кресло напротив, а Хельга тихо отошла к входу на балкон и замерла там, прислонившись к косяку и наблюдая за мужчинами.
- Если ты думаешь, что я озабочен нравственностью ситуации или ревную маменьку, то ты ошибаешься, Салзар. Я злюсь, что она посмела устроить настоящий раек в столовой и управляла этим болваном Иларом, как хотела.
- А, по-моему, он не слишком сопротивлялся, - некромант пожал широкими плечами.
- Ты не понимаешь, - Торус вздохнул. - Моя матушка сильная колдунья, и, помимо всего прочего, сведуща в любовной магии. Ты чувствовал запахи? Цветочные ароматы? Нет, я помню, что ты не элвилин, но столовая сегодня больше напоминала оранжерею.
- Чувствовал, - Мидес усмехнулся и тоже откинулся в кресле, - и, откровенно говоря, не только сегодня.
Торус недоуменно глянул на друга, а потом расхохотался:
- Ну... в общем, да. Мне тоже досталась кое-какая сила, но она не идет ни в какое сравнение с Исиной. Так что, теперь ты понимаешь? Наш алхимик попал, точно кур в ощип, и теперь маман станет крутить им, как только пожелает.
Легкий сквознячок мазнул Хельгу по открытой шее, и девушка поежилась. А что, если и она сама находится под воздействием колдовства? Она невольно принюхалась - влажный ветерок принес с балкона кисловатый запах болота да пахли пряной горечью разгоравшиеся дрова. И ни каких цветочных ароматов. Девушка глянула на Торуса, он, точно ожидая этого, поймал ее взгляд, а сердце тотчас тяжело бухнуло. Хельга отвернулась, комкая в руках тонкую шелковую занавеску, и решила непременно разобраться со всей этой историей.
Пришлый продолжал:
- И все бы ничего, но я слишком хорошо знаю маменьку. Она, точно паучиха - набрасывается на жертву, выпивает всю без остатка, а потом вышвыривает пустую оболочку. Да и то, это если еще повезет.
- Знаешь, - Салзар задумчиво потер переносицу, - мне кажется, что ты преувеличиваешь. Что взять с небогатого алхимика? Тайну древнего рецепта?
- Или же потерянную любовь, - элвилин усмехнулся. - Я раньше как-то не замечал - обстоятельства мешали, да еще эти уродские очки... В общем, наш Иларчик очень похож на неспетую песню Исы. Ну, не то, чтобы неспетую совсем, но недопетую - это уж точно.
- Надеюсь, не на Равелту? - Салзар не сдержался и прыснул в кулак.
- Я, между прочим, говорю о серьезных вещах, - в глазах Торуса снова сверкнули льдышки. - Неужели ты думаешь, что высокородная элвилин может привязаться к давнему? Ее возлюбленный - один из наших князей. И, кстати, что касается Равелты. Я опасаюсь, что этот сморчок тоже может натворить дел. Он и так-то недолюбливает элвилин, а уж ежели пришлый перейдет ему дорогу...
- Так что, ты хочешь сказать, что твоя маменька и епископ... - Салзар покосился на Хельгу и многозначительно замолчал.
- Мидес, - Торус скривился и с жалостью посмотрел на некроманта, - ты что, вовсе э... наивный? Да ежели моя матушка чего захочет, тут любой целибат по швам затрещит. А хочет она всегда.
Хельга почувствовала, как кровь приливает к щекам, и, неизвестно на кого больше рассердившись - на Торуса или на себя, шагнула на балкон. Вокруг, за чуть зеленоватыми стенами замка, куда хватало взора, раскинулись болотные пустоши. Зеркальца воды ловили солнечные лучи и сияли, словно драгоценные камни, вкрапленные в зеленовато-бурую оправу болотной растительности, и девушка залюбовалась своеобычной красотой пейзажа. Мисс Блэкмунд подняла глаза к небу и прищурилась, заметив переливающуюся, точно лед на свету, неясную фигуру, парившую в вышине. Призрак медленно удалялся от замка куда-то в направлении дороги, и девушке припомнилась старая байка о крысах, которые бегут с корабля прежде, чем тот затонет. Сзади почудилось движение, и Хельга резко обернулась, отгоняя вспыхнувшую вдруг сумасшедшую надежду. Салзар улыбнулся и, подойдя к подруге, облокотился о перила:
- Сейчас нам принесут завтрак. Торус наконец-то внял голосу разума и моего живота и самолично отправился распоряжаться. Видимо, с присутствием в замке его матушки слуги на остальные звонки не отзываются.
- А чем закончился ваш разговор? - девушка с трудом удержалась, чтобы не убрать с перил руку, которая соприкасалась с запястьем некроманта. Если ее чувства - это колдовство, то она станет сопротивляться.
- Наш друг вбил себе в голову, что Илара непременно нужно спасать. И, кажется, уже вплотную занят стратегией этого спасения.
- Салз, - девушка сглотнула и взглянула в светлые глаза Мидеса - такие спокойные и надежные, - а тебе не приходило в голову, что Торус просто забавляется?
- Забавляется? - некромант удивленно вскинул соболиные брови и поправил волосы надо лбом Хельги, - я не думаю, дорогая. Согласен, наш друг несколько экстравагантен, но, по-моему, сейчас он вполне серьезен.
- И... как же вы собрались спасать алхимика?
- Наверное, первым делом нужно устроить так, чтобы он и леди Иса не встречались. Хотя, честно говоря, я не представляю, как это выйдет. Ну, и, наверное, удержать их от поездки за ожерельем.
- Знаешь, - задумалась девушка, - там, в Святилище, когда вы купались, Илар рассказал мне, что умеет предсказывать и гадать на картах. Может, предложить устроить сеанс? Это могло бы отсрочить планы леди Исы. А, там - посмотрим по обстоятельствам.
- А я бы предложил еще привлечь к делу епископа, - Мидес, приобняв девушку, засмотрелся на болото. - Как заинтересованное лицо. И все же здесь красиво, правда?
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:34 PM | Сообщение # 808 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| - И какое раздолье для некромантии, - раздался сзади насмешливый голос, - если подумать, сколько костей лежит в этих трясинах. К лешему епископа, - Торус стоял на пороге, сложив руки на груди, и тоже смотрел вдаль.
- Почему?
- Придется слишком многое ему объяснять. Да и не тянет меня брать в соратники эдакое... существо. Нам принесли полдник, так что заканчивайте любезничать и прошу к столу.
За вторым обильным завтраком, состоящим из жареной рыбы и овощей, Салзар передал разговор о способностях Илара. Идея с сеансом, как первым шагом к спасению алхимика, была одобрена, и Торус поторопил друзей, дабы перехватить всерьез настроившуюся на поездку леди Ису.
Впрочем, как оказалось, спешили они зря. Спустившись в гостиную, приятели застали мирную картину - колдунья сидела у очага, поставив ноги в изящных туфельках на низкую скамеечку, со спицами в руках. Илар напротив, в кресле, покорно держал на коленях пушистый черный клубок, а епископ ходил из угла в угол, рассказывая в подробностях о новой пассакалии, которую ему удалось услышать в одном из столичных салонов.
- Матушка, - вскинул ровные брови Торус, - ты вновь меня поражаешь. И когда только ты выучилась вязать?
- Если бы ты проявил хоть чуточку внимания к своей матери, сынок, - голос колдуньи звучал мягко и прямо-таки сочился доброжелательностью, - тебя бы ждало множество открытий. Понимаете, Илар, - она осторожно потянула за нитку, и алхимик послушно крутанул клубок, - в последнее время мое дитя меня избегает. Кажется, он вбил себе в голову, что уже вырос и в советах матушки не нуждается. Печально, правда?
Илар кивнул, точно марионетка, а Хельга стала яростно массировать переносицу, чтобы не чихнуть - в гостиной точно флакон духов расколотили. Торус раздраженно втянул сквозь зубы воздух, и Иса послала сыну самую безмятежную улыбку.
- Молодежь всегда так, - поддакнул от окна Равелта, - говоришь им, говоришь, заботишься об их же благе, а в ответ получаешь только непокорные взгляды да скверные поступки. Наверное, Судия через наших детей посылает нам испытания.
- Не знал, что у вас есть дети, ваше святейшество, - неожиданно поднял голову Илар и с интересом обозрел тощую фигуру в рясе.
- У меня? - епископ высоко вздернул подбородок. - Что за ерунда. О детях - это образно. Впрочем, мне достаточно моей несносной племянницы.
Мидес припомнил зашуганную девочку, больше всего похожую на беленькую мышку, и удивленно покачал головой.
- Впрочем, - Иса эйп Леденваль сложила вязание на коленях и поправила высокую прическу, явив миру тонкую белоснежную руку из скользнувшего к плечу рукава, - что толку говорить о том, что не в силах изменить. Зачем вы явились, сын? Сомневаюсь, что вашим друзьям будут интересны наши скучные разговоры.
- Отнюдь, маменька, - осклабился Торус, - ваши разговоры весьма поучительны. Но, поскольку ты сама считаешь их скучными, мы хотели предложить вам скоротать время за более интересным занятием.
- И? - Иса холодно и вместе с тем заинтересованно приподняла красиво очерченную бровь.
- Надеюсь, никто из присутствующих не боится заглянуть в будущее? - загадочно произнес младший Леденваль, а Илар дернулся и немного испуганно покосился на товарища.
- Да, да, уважаемый, - поклонился в ответ элвилин, - вас, собственно разоблачили. И теперь вся наша компания просто жаждет увидеть воочию, как вы обращаетесь с Корабельной колодой. Салз, Хельга, не стойте же в дверях, занимайте свободные места и готовьтесь к удивительному зрелищу.
- Ересь! - хрипло гаркнул Равелта. - Гадать - значит, заглядывать в тайные помыслы Судии!
- Ну, насколько я знаю, церковью это не запрещено, - мягко произнесла хозяйка замка, пожав тонкими плечиками и посылая Илару волоокий взгляд. - Ах, в наше суровое время так редко встретишь того, кто умеет обращаться с картами! Илар, будьте душкой, не отказывайтесь!
- А у вас есть Колода? - алхимик точно проснулся и на щеках его заиграл румянец.
- У меня есть все, - скромно потупилась Иса. И тотчас распорядилась принести карты.
Мидес с подругой меж тем уселись на мягкий диванчик под огромным холстом, на котором была изображена группа элвилин в почти одинаковой одежде необычного покроя. Хельга вся искрутилась, с любопытством разглядывая картину - мужчины, женщины, они стояли и сидели подле белоснежного стола в светлой комнате без окон. Впрочем, света на картине было много - окружающая обстановка хоть и была скудной, точно сияла изнутри. Приглядевшись, девушка узнала в одном из мужчин призрачного ныне скульптора эйп Леденваля.
- Он считает меня мальчишкой, болван, - злобно прошипел Торус над ее ухом.
- Кто?
- Равелта!
- Ну, если, как вы утверждали, епископ увлечен леди Исой, наверное, это естественно, - пожала плечом девушка, - может, он тебя как сына воспринимает.
- Тоже мне, папаша, - сверкнул на Хельгу мрачной зеленью глаз элвилин, - Зануда и лицемер, помешанный на музыке. Ему бы несказанно пошли колокола. Подвесить его на веревках, и пусть дрыгается.
Мидес дернулся и тихо зафыркал. Иса оторвалась от вязания и подозрительно уставилась в их сторону.
Тут доставили Колоду - торжественно, точно святыню, неся на серебряном подносе синий шелковый футляр, серебром же расшитый. Илар взволнованно привстал с места, и даже вид Катаржины, похоже, не слишком его напугал. А епископ, угрюмо заглянув через плечо рыженькой, провел перстами по лбу и забубнил себе что-то под нос.
- Какая дивная работа, - прошептал алхимик, дрожащими руками доставая карты из футляра, - старинная. Это Венисская Гильдия мастеров?
- Совершенно верно, - промурлыкала Иса, - я когда-то собрала все их шедевры...
- О... - только и смог сказать Абранавель, садясь снова в кресло и любовно перебирая карты с нарисованными корабликами.
- Дорогая, - Равелта подошел к леди эйп Леденваль и навис над ее плечом, - а вы до конца уверены, что это не грешно? По-моему, вмешиваться в дела Судии...
- Ровард! - точно хлыстом одернула его Иса. - Еще минута и я сочту вас трусом!
Ордальон покраснел, потом побледнел и отошел в сторону, сжав зубы так, что желваки заходили:
- Я ничего не боюсь под плащом Судии!
- Ну, вот и славно, - колдунья снова была сама любезность, - Илар, не томите. Начинайте же!
- Леди, одновременно я могу гадать только троим, так что определитесь с очередностью.
- Да, действительно, - Иса как будто только что вспомнила о сыне и его друзьях. - Ну, ежели идея принадлежит вон тем молодым людям, я уступлю им очередь. А потом, может быть, вы погадаете мне лично, - и колдунья расплылась в сладкой улыбке.
Илар поклонился в ответ, поправил на переносице очки и, поднявшись, ступил в центр комнаты. Глубоко вздохнул, закрыл глаза и взметнул руки к потолку. Карты медленно и тяжело, точно осенние мухи, поднялись с его узких ладоней, а потом, опустившись почти до белоснежного пушистого ковра, начали кружение вокруг ног алхимика. Сначала не спеша и обстоятельно, точно расходящееся мельничное колесо, потом все ускоряя бег, подымаясь, и через минуту Илар был окружен призрачным, мерцающим поясом. Элвилин глухо вскрикнул, раскидывая руки в сторону и из колдовского вихря, жужжа, вылетели карты и упали к ногам друзей. По три перед каждым.
- Мгла! - Торус заблестел глазами, перекидывая волосы с плеча на плечо. - Переходи в столичный театр, на тебя там молиться станут! Зачем тебе зелья смешивать?
- Ну, боюсь, с ОБТ я не уживусь, - Илар поправил очки, - терпеть не могу эту пустоголовую богему. Тем более, там с магией строго и стоит защита. Салзар, давай, что там у тебя?
Некромант поднялся и, сунув карты в руки другу, стал за его плечом, вглядываясь в разномастные корабли на картинках.
- Прости, но я тебя разочарую... Вот этот галеон, - алхимик постучал костяшкой пальца по карте с торговым судном, - означает, что задуманное тобой не осуществится. И руку к этому приложит кто-то из пришлых. А вот эта карта, - он повернул к Салзару нарисованную шхуну - хорошая. Означает, что ты получишь исцеление, причем, и тут паруса зеленые, а значит, причастны к тому снова пришлые. Но, в целом, - он помрачнел и уставился на боевой флейт, - лучше б тебе не заводить друзей, чтобы потом не сожалеть об этом.
Мидес помрачнел и нахмурился.
- Какая еще болезнь? - Торус пытливо взглянул на друга. - Знаешь, Илар, по-моему, Салзар выглядит вполне цветущим.
- Что выпало, то выпало, - алхимик поправил рукава золотистой туники, - предсказание может быть о чем-то, что наступит нескоро. Впрочем, он же в любом случае исцелится.
- По крайней мере, я предупрежден, - кисло кивнул некромант и посмотрел на зажатую в руках Торуса часть Корабельной Колоды. - Давай, теперь ему предсказывай. А то что ж я один расстраиваюсь?
Эйп Леденваль фыркнул и, закинув за плечо волосы, вручил карты предсказателю.
Илар посмотрел на картинки и просиял:
- Уф, а я-то уж стал думать, что ничего хорошего и сказать не могу. Вот тут - совсем иная картина. Видите торговый пинас? Так что скоро для Торуса грядут большие изменения, к слову, весьма приятные. И тут сыграет свою роль женщина-пришлая. Впрочем, будет и какая-то морока, с давними связанная.
- Давний уже прибрел сюда, а уж в сочетании с матушкой - точно жди неприятностей, - темноволосый хохотнул и покосился в сторону камина. Там епископ, склонившись к острому уху прекрасной брюнетки, что-то бормотал. Иса рассеяно кивала, не сводя зеленых глаз с Илара.
- И это гадание, - продолжил Торус, устраиваясь на диване подле притихшей Хельги, - лишь подтверждает мои мрачные прогнозы. Ты лучше того, переходи к самому вкусному... то есть, прекрасному, - и он подмигнул девушке.
Хельга, все это время сосредоточено изучавшая свои карты, подняла глаза на мужчин: - Я не понимаю. Ведь эта картинка, как я слышала, уже была у Салза? - она протянула Илару боевой флейт под ярко-красными парусами.
- А эта, - Торус ткнул длинным пальцем в торговый пинас, - моя.
- Да, - девушка растерянно взмахнула пушистыми ресницами, - как же это может быть? Или колода неправильная?
- Все верно, - мягко сказал алхимик, отбирая у Хельги квадратики пергамента, - просто так и должно быть. Корабельная колода - вещь непредсказуемая. Если ей не пользоваться, а просто раскрыть и посчитать карты, то всегда получишь девять. И только вступая в связь с игроком или предсказателем, корабли подымают паруса. Помнишь, что означают эти корабли? - он пристально посмотрел на девушку. Хельга кивнула и закусила губу.
- А вот печалиться я тебе не позволю, - Илар улыбнулся и ласково поправил каштановый локон. - Видишь? Торговый когг в сочетании с пинасом подтверждает, что тебя ожидают радостные вести.
- Вы закончили? - раздался звенящий голос хозяйки замка, и мисс Блэкмунд, повернувшись, поежилась от колкого холодного взгляда. - Господин Илар, я уже начинаю скучать...
- Иду, - алхимик покорно кивнул и направился к камину.
- А, во Мглу, - дернул плечом Торус, - пусть идет. Хельга, не забудь поделиться счастьем, ладно?
- Я поделюсь, - серьезно сказала девушка, глядя в глаза пришлому. - Обязательно.
- Вот и хорошо, - эйп Леденваль вскочил, подставил юной волшебнице локоть, а другой рукой ухватил Мидеса за плечо и потянул друзей к камину. - Пойдемте тоже, я ни в коем случае не хочу пропустить это представление!
Глава 9.
Иса эйп Леденваль сидела в кресле, приподняв подбородок и слегка прикрыв длинными смоляными ресницами изумрудные кошачьи глаза. На лице ее блуждала загадочная полуулыбка, белоснежная кожа ланит была чуть тронута нежным румянцем, а в каждом неторопливом движении сквозила воистину монаршья уверенность. Хельга вздохнула. Рядом с такой изысканной, знающей себе цену красавицей девушка понемногу начинала чувствовать себя дремучей пейзанкой. Самое противное, что леди Исе это, похоже, было прекрасно известно. Во всяком случае, та пара взглядов, которых за всю их встречу удостоилась мисс Блэкмунд, была весьма выразительна.
Салзар, встав рядом, тихонько пожал Хельге руку, и она благодарно улыбнулась некроманту.
- Сын, что такое? - подняла красиво очерченную бровь колдунья, - вы пришли поделиться с матерью рассказом о своем будущем?
- Нет, матушка, что вы, - Торус изысканно поклонился, мазнув длинными волосами белоснежный ковер, - думаю, вы и сами все прекрасно слышали. Просто мне и моим друзьям жутко любопытно еще раз понаблюдать за предсказателем. Согласитесь, такое представление не каждый день увидишь.
- Дорогой, - Иса величаво, точно державу, отложила в сторону клубок, - неужели дама не может узнать о своем будущем без свидетелей?
- А почему, собственно, только дама? - неожиданно подал голос молчавший до сих пор Равелта, и в тоне его послышалось недовольство. - Я тоже желаю.
- Вы? - хозяйка замка изумленно посмотрела на епископа. - Вот уж не ожидала от вас, Ровард, такой непоследовательности. Кто тут недавно кричал о ереси?
- Врага нужно знать в лицо, - задрал нос Равелта, а худые скулы новоявленного ордальона покрыли бордовые пятна, - заодно я намерен опровергнуть заблуждения собственным примером.
- Ну... - вытянула губы трубочкой колдунья и поправила прическу.
- По-моему, он просто ревнует, - шепнул Мидес на ушко подруге, - не хочет оставлять леди наедине с алхимиком.
- Вот-вот, - горячо и громко поддержал Торус, украдкой подмигнув некроманту, - и у нас есть возможность узреть еще одно чудо - как под пятой благочестивого сына Судии низвергнуты будут ересь и ... короче, мы тоже останемся. Как свидетели.
- Так, мне раскладывать для двоих, - утвердительно кивнул Абранавель.
- А почему, собственно, на двоих? - мягко спросила леди эйп Леденваль, - карт хватит и для вас.
- О, нет, - Илар торопливо тряхнул гривой, - самому себе гадать - дурной тон, да и вообще, я не горю желанием знать, что меня ожидает.
- Сапожник без сапог, - понимающе протянула колдунья. - Так, кажется, говорят у вас, давних, да, Ровард?
- Не знаю, - фыркнул ордальон, - я не чеботарь...
Илар задумчиво потасовал Колоду, то ли о своем размышляя, то ли настраиваясь на гадание, а остальные расположились подле кресла леди эйп Леденваль, с интересом наблюдая за манипуляциями предсказателя.
Алхимик из-под очков оглядел замерших в ожидании зрителей, снова вскинул руки, а затем повторил эффектную преамбулу с левитацией карт, небольшим вихрем и всем таким прочим, во время которой у Равелты был такой вид, словно он выпил уксуса.
Карты упал к ногам леди Исы и епископа, и алхимик, не спеша и со знанием дела, нагадал хозяйке скорые изменения к лучшему. Колдунья в ответ сияла и так и норовила подтянуть к себе держащую карты руку Абранавеля. Впрочем, игривый настрой резко поменялся после того, как блондин с извиняющейся улыбкой припечатал ее парным предсказанием о том, что счастье будет недолгим и леди ожидает подлая измена со стороны собратьев по расе. Леди эйп Леденваль нахмурилась и недовольно пожала плечами.
- Дорогая, - Равелта осторожно, точно кот лапой, потрогал плечо колдуньи, - когда вы примете ордалианство, вам нечего будет бояться, под плащом Судии всем места хватит.
Торус издал какой-то странный писк и закашлялся, а епископ, покосившись в его сторону, невозмутимо очертил лоб с таким видом, точно не от сглаза защищался, а бросал вызов всем исчадиям Мглы одновременно:
- В любом случае, я в эти предсказания не верю.
Илар же взял его карты и, вглядевшись в пинас, каравеллу и галеон под красными, точно кровь, парусами, покачал головой:
- Ну, тем лучше для вас...
И будничным тоном пообещал Равелте фатальную оплошность, неудачи, да еще и расплату за ошибки прошлого, которая придет от женщины-давней. Правда, в достаточно отдаленном времени.
Ордальон выпучил глаза, а кровь снова прилила к его лицу.
- Вам нехорошо? - вежливо осведомился Торус. Не делая, впрочем, ни шагу, чтобы поддержать епископа. Равелта в ответ что-то промычал и Мидесу на мгновение показалась, что его удар хватит. Впрочем, епископ вскоре пришел в себя и снова очертил лоб двуперстием. На этот раз тяжело и медленно:
- Это просто еще одно доказательство, что я на правильном пути. Судия меня любит, потому и испытывает.
- Ох уж мне эти дети с весами, - тихо фыркнул Торус. - Как их самих, так непременно 'испытывает'. А ежели неприятность коснется кого из пришлых, так 'Судия наказал'.
А потом дернулся, охнул и спустя мгновение подхватывал под руку бледного, точно озерная лилия, Илара.
- Ничего, ничего, - пробормотал алхимик, - у меня так бывает. Предсказания отбирают много сил.
- Так что же ты не предупредил-то?
- О, звезды! - воскликнула Иса и даже немного приподнялась из кресла. - Сын, зовите лекаря!
- Какой еще лекарь, мама, - сморщился элвилин, оттаскивая друга к дивану, - последний из костоправов сбежал, как только вы изволили покинуть замок. Ну, не в состоянии был, бедолага, еще один сезон лечить ваш элвилинский организм. Хорошо, что у нас Мидес, вон, есть. Он в лекарстве разбирается.
- Так странно, - Илар, лежа на диване, виновато улыбнулся Салзару, отсчитывающему у новоявленного пациента пульс, - в нашей компании к Гильдии эскулапов принадлежу я, а ты, не смотри, что некромант, уже во второй раз мне помогаешь.
- Лежи тихо, - нахмурился Салзар и обернулся к остальным. - Пульс слабый, несомненно, резкое переутомление. Его нужно уложить в постель и дать горячего бульона.
Леди Иса величаво поднялась и, прошествовав к тяжелой занавеси у окна, лично дернула колокольчик, спрятавшийся средь драпировок. При этом ее скорбный и героический вид заставил Хельгу заподозрить, что колдунья готова сама сесть у постели алхимика и кормить пациента с ложечки. Подобные мысли, похоже, пришли не только ей в голову, потому что Равелта, быстро придвинувшись к хозяйке замка, что-то горячо зашептал в острое ушко с продетыми серебряными колечками. Колдунья слушала с досадой, но не отстранялась, а под конец кивнула и, сообщив сыну, что неотложные дела заставляют ее покинуть гостиную, с видимым неудовольствием удалилась, шурша шелковыми юбками. После ее ухода все одновременно вздохнули с облегчением. Мужчины помогли Илару встать с дивана и осторожно повели к двери, а Салзар просил Хельгу подождать в своей комнате и даже предложил прислать вязание, чтобы развеять скуку. Похоже, чары Исы эйп Леденваль шибали крепко и без разбору.
Девушка вздохнула и отправилась туда, где, по ее мнению, находились временные покои. Через пару поворотов узкого коридора она поняла, что гобелен с изображением улыбающегося во весь рот чернявого мужчины-давнего ей незнаком, и в нерешительности остановилась. По ногам потянуло сквознячком, и, миновав еще один поворот, мисс Блэкмунд оказалась у входа на узкий каменный балкончик, больше похожий на огражденный карниз. Девушка скривилась - стоявшее на полу деревянное ведро насквозь провоняло тухлой рыбой, а на заменяющей ручку толстой веревке блестела под солнцем рыбья чешуя.
Снизу послышался странный - протяжный и хриплый звук, больше похожий на стон, и девушка вздрогнула. Снедаемая любопытством, осторожно, чтобы не перепачкать рукава нарядной туники, шагнула вперед и заглянула за перила. Увиденное заставило ее тихо охнуть и прижать руку к горлу, в борьбе с накатившим внезапно приступом тошноты. Под балконом в загоне шлепали по лужам несколько странных иссиня-черных тварей, чем-то отдаленно похожих на ящериц, только покрытых шерстью. Одна из них задрала вверх голову, и на девушку уставились янтарные глаза с кошачьей морды. Существо открыло рот, и до Хельги снова донесся неприятный то ли мяв, то ли стон.
- Жрать хотят, - раздался за спиной девичий голос, и юная волшебница подпрыгнула. Рядом стояла рыженькая Катаржина и ухмылялась.
- Никак, заблудилась?
- Кажется, да, - Хельга смутилась и даже забыла возмутиться фамильярности, с которой заговорила рыжая. - А это что за э... зверюшки?
- Тварюги они, - рассмеялась элвилиночка, - как есть, так уж и говори. Не бойся, я хозяйке ябедничать не стану. Кошки болотные. Неужто не слыхала?
- Слыхала, - Хельга опасливо оглянулась через плечо. - Только я думала, они по ночам гуляют.
- Так то дикие, - Катаржина потеснила девушку, и та заметила в руках у служанки бадейку. - Этих, правда, домашними назвать сложно, но хоть управа на них есть. Всяко, пока при замке пастушка имеется.
Хельга безуспешно попыталась представить, как можно пасти болотных кошек, и потрясенно мотнула головой. Рыжая рассмеялась и, откинув крышку с бадьи, отправила в ведро серебристый водопад рыбы. - Отойди, а ну, как забрыжжу? Милорд Торус, поди, нос воротить станет.
- А... ты? - Хельга вспомнила разговоры про чуткое обоняние пришлых.
- Ай, я привыкшая, - Катаржина подмигнула. - Просто некоторые элвилин слишком уж кичатся своим аристократизмом, чтобы сделать над собой маленькое усилие и малость разбавить нюх. Ой, - она опасливо покосилась на Хельгу. - Только ты это, не болтай, ладно? А то хозяева осерчают, так, как пить дать, на конюшне выдерут. Тут даже старый скульптор не поможет, я уж и так наказанная. Вот, таскаю еду кошкам, вместо того, чтоб покои хозяйские мести.
- Я не скажу, - пообещала мисс Блэкмунд, а сама поймала себя на мысли, что ей по душе эта простая и красивая девушка. Как-то так сложилось, что близких подруг у Хельги не было, а мужчины - так они обычно делами заняты. То мир спасают, то алхимиков...
- А ты не занята сейчас? - слегка неуверенно спросила Хельга, наблюдая, как Катаржина ловко протягивает веревку сквозь железное кольцо на стене, а после взгромождает на перила наполненное рыбой ведро. Кошки внизу как по команде заорали.
- Щас, вот только оглоедов покормлю, - натужно сказала рыжая, отпуская ведро и осторожно стравливая веревку. Вой взлетел на новую высоту, а юная волшебница, снова глянув вниз, увидела странную, закутанную в хламиду фигуру, вперевалку, точно утка, направляющуюся под их балкон.
- Это кто? - почему-то шепотом спросила Хельга.
- Пастушка. Болотница, - Катаржина покачала головой, - ты бы вниз не смотрела - они щас как жрать начнут, так с непривычки и стошнить может.
- Кого... жрать?
- Тю, - элвилиночка тряхнула косищей и снова расхохоталась, - чай, не болотницу. Рыбу.
И смех у нее был звонкий-звонкий. Тоже похожий на колокольчик, только золотой и веселый. - А чего тебе надобно?
- Да, - Хельга смущенно хихикнула, - в общем, ничего такого. Я просто поговорить хотела.
- Щас, - деловито кивнула Катаржина, - только помоюсь. А то леди Иса как запах рыбный унюхает, у-у... Пойдешь со мной? Тут недалече.
- Хорошо, - Хельга бросила последний взгляд через плечо (вой внизу перешел в утробное урчание), поежилась и пошла за элвилиночкой. Рыжая свернула на узкую лесенку, и, миновав два пролета вниз, девушки оказались у низкой деревянной двери.
- Тут вот комната моя, - горделиво сказала Катаржина и торжественно пихнула боком скрипнувшую створку. - Лорд Фенхель позаботился, сказал, что неча такой разумной натуре в людской толшиться.
Хельга, пригнувшись, шагнула под низкий косяк и удивленно замерла на пороге. Вот уж чего она не ожидала увидеть в комнате прислуги - так это книг, коих было море. Они лежали стопками на грубом столе, ютились на подоконнике, под вышитыми льняными занавесками, плотно стояли на полках подле узенькой кровати, выпирали толстыми потрепанными корешками из старого растрескавшегося стеллажа.
- Я страсть, как читать люблю, - созналась Катаржина, заметив удивленный Хельгин взгляд, - вот дедусь мне и таскает из библиотеки.
- А ты где научилась? - Хельга увидела, как рыжая ничтоже сумняшеся скидывает с себя рубаху и склоняется над тазом, стоящим тут же, на низенькой скамейке. Волшебница смущенно отвернулась к столу и стала рассматривать фолианты.
- Так нас тому с детства учат, - раздался плеск воды, и Катаржина довольно зафыркала, - в Дальнолесье и школа есть. Ну, для тех детей, что попроще. А благородных отпрысков - так в замках, и к каждому свой учитель приставлен. Говорят, тайны им доверяют, да только какие, нам, конечно, никто о том не рассказывает. Да мы и не стремимся узнать, - рыжая снова рассмеялась, - как говорится, меньше знаешь - крепче спишь.
- А тут ты как оказалась? - Хельга с удивлением увидала среди фолиантов трактат 'Бытие' святого Маркуса.
- Просто повезло, - сказала рыжая печально, - ну... что вы обо мне-то спрашиваете? Я, небось, не та фигура, ради которой любопытство заставило знатную девицу тайком по замку шля... ходить.
- Заблудилась я, говорила же! - мисс Блэкмунд возмущенно обернулась.
- Ладно, не серчай, - Катаржина одернула на себе новую рубашку и стала стягивать завязки на рукавах, помогая белыми зубками, - вабвудилась, так вабвудилась. Ты товко, - рыжая вскинула голову, - леди Исы остерегайся, а то заметит, какими глазами на сынка ее смотришь, так моргнуть не успеешь - буду я и тебя рыбой кормить.
- Да что ты там себе надумала? - Хельга почувствовала, как кровь бросилась к щекам и в глазах защипало. - У меня, между прочим, жених есть!
- Ой, - точно от мухи, отмахнулась Катаржина, - кого это когда останавливало? Ладно, - она пристально вгляделась в лицо юной волшебнице, - не смотри на меня так. Не хотела тебя обидеть, просто не вспомнила, что у вас, давних, в любищах все сложно да скучно.
Хельга угрюмо кивнула, а потом все-таки спросила, затаив дыхание от страха и любопытства:
- А... с кошками это правда? Что они девицы заколдованные?
- Может, не только девицы, - криво усмехнулась рыжая, синей ленточкой завязав на конце медную косу. - Знаешь, не хочу говорить про то. Слухи слухами, а вот как хозяйка ворожит - не видала, врать не буду. Да и услышит кто еще, - она покосилась на дрогнувшую от ветерка занавеску и вздохнула. - Ты, главное, как к полуночи время - из замка ни ногой. Кошек тогда пастушка выпускает, и оне до самой зари стерегут тут. Тебя, кстати, не хватятся? Жених-то?
- Не думаю, - мисс Блэкмунд вздохнула, - он сейчас за Иларом ухаживает, тому плохо стало, ну и...
- Это за предсказателем-то? Умаялся, видать, бедный, - Катаржина сочувственно кивнула. - А он хорошенький. Только чавой-то дикий совсем. Я ему улыбнусь, а он бледнеет. То ли малокровный, то ли девственник.
Хельга прыснула, уронила 'Бытие' и, завопив, ухватилась за ногу. А потом сползла прямо на пол и стала хохотать, прислонившись спиной к ножке стола. Катаржина недоверчиво хмыкнула, потом улыбнулась, а после стала вторить заливистым хохотом. И, отсмеявшись, юная волшебница доверила рыженькой страшную тайну алхимика. Правда, сперва взяв с элвилиночки клятву молчать, как та самая рыба в ведерке. Следом девицы перемыли косточки новоявленному епископу - оказалось, что тот в замке не впервой, а также конюху и повару. Примерно через час Катаржина вспомнила, что у нее еще уйма работы, и в ужасе схватилась за голову.
- А ты на меня говори, - улыбнулась новой подруге Хельга, - можешь сказать, что я жутко капризная и с платьями тебя загоняла, или там с прической. Слушай!
Юная волшебница покосилась в окно - полдень давно миновал, но до сумерек было далеко. - Сейчас ведь на улице не опасно, правда? Как думаешь, если я по аллее прогуляюсь, ничего же не произойдет? Так не хочется сидеть в комнате. А болтаться по коридорам - еще наскочу на леди Ису, брррр. Лучше уж кошки. И вообще, - Хельга вздохнула, - мне кое-чего обдумать нужно.
- Да, нету там сейчас ничего опасного, - пожала плечиком Катаржина, - впрочем, интересного - тоже.
- Ну, интересного для меня сегодня достаточно, - мисс Блэкмунд поднялась и направилась к двери. - Спасибо.
Она обернулась от порога и слегка замялась:
- А... можно, я еще зайду? Как-нибудь?
- Ага, - серьезно кивнула рыжая, - если что, можешь просто позвонить. Давай, три раза, ладно? Тогда буду знать, что от тебя. Погодь, до выхода провожу, а то в этих коридорах с непривычки плутать аж до ночи можно.
Аллея зелениц тянулась прямо от резных ворот двора и до самых высоких стен, окружающих замок не хуже какого-нибудь Мерриана. Под деревьями было влажно, сумеречно и тихо, казалось, что весь мир остался где-то далеко-далеко, за пределом таинственной сказки. Подножия зелениц окутывало легкое покрывало тумана, а красноватые стволы сочились влагой.
Хельга зачем-то стянула сапожки и ступила в холодную мокрую траву. Шевельнула пальцами ног и почувствовала, как мягко колет босые стопы двинувшаяся где-то в недрах магия земли. Девушка поискала глазами пенек или корягу и, не найдя, медленно пошла вдоль дороги, проглядывающей меж могучих стволов. Куда-то отлетела вся недавняя веселость, а окружающий пейзаж подавил тишиной и древним величием. Хельга уже почти собиралась вернуться - все равно в голову ничего путного не лезло, мысли шевелились лениво, как будто тоже были окутаны туманом - когда с аллеи долетел приглушенный цокот копыт. Мисс Блэкмунд на всякий случай прижалась к широкому стволу, а потом облегченно вздохнула, увидев ехавшего верхом Торуса. Сзади бежала еще одна лошадка, без седока. Правда, девушка тотчас снова всполошилась и глубоко вздохнула, стараясь успокоить взбесившееся сердце.
Элвилин дернул поводья, и лошадь придержала бег, точно танцовщица, переступая стройными ногами.
- Мисс Блэкмунд, - позвал эйп Леденваль, - какого лешего вы сбежали из замка?
- Я не сбегала, - Хельга вышла к дороге, пряча за спиной сапоги и страшно стесняясь испачканных и мокрых босых ног.- Я просто вышла прогуляться.
- Вообще-то, - проворчал элвилин, изумленно наблюдая неловкую походку девушки, - вы давали обещание не выходить одной из замка.
- Но... - Хельга выбралась на насыпь и остановилась подле всадника, неловко переступая, - еще рано, и я подумала, что здесь не опасно.
- И разулась, - Торус фыркнул и, покопавшись в седельной сумке, вытащил какую-то тряпку, - вот, прекратите изображать цаплю и оботрите ноги. Не хватало, чтобы еще и вы заболели.
Хельга разобиделась и ухватила тряпицу, попутно заподозрив, что оной элвилин утирает копыта собственной коняшки. Впрочем, выбирать не приходилось, и девушка стала вытираться, держась одной рукой за лошадиный бок.
- Обещаю, что ежели занедужу, то не стану обременять вас, лорд эйп Леденваль, а тотчас отправлюсь домой.
Торус вздохнул, спрыгнул на землю, не слишком вежливо закинул Хельгу в седло второй лошадки, а потом невозмутимо натянул на девушку сапоги.
- В сумке плащ, - бросил он и полез обратно, - надень, скоро дождь будет.
- А... ты куда? - удивленно протянула Хельга, глядя, как элвилин трогает с места по направлению главных замковых ворот.
- Я думал, мы вместе поедем, - обернулся пришлый и подмигнул. - Тебе ведь одной скучно?
- А... Салзар?
- Дорогуша, твой ненаглядный некромант сейчас дежурит у постели больного и отходить отказывается. Правда, я думаю, что виной тому не долг, а книга, которую Абранавель откопал намедни где-то в гостиной.
- Что за книга?
- Ох, и ты туда же? - Торус фыркнул. - Ни больше, ни меньше - анатомия давних. Жуткое зрелище, скажу я тебе. Так что, едешь?
- Еду, - Хельга упрямо вздернула нос. Вот и подвернулся случай проверить, ворожит ее элвилин или нет. В конце концов, она сама, пусть и начинающая, но талантливая магичка. Во всяком случае, все ее учителя это говорят. К тому же, кто предупрежден, тот, как говорится, вооружен. А она сейчас о многом догадывается. И девушка стукнула коленями бока лошадки.
- Ты собирался в какое-то определенное место? - поинтересовалась Хельга в спину элвилин, когда тот пустил коня на едва заметную среди кустов боярышника тропинку. - Или просто так решил прогуляться?
- Откровенно говоря, котик, я поехал за тобой. Катаржина сказала, что ты отправилась из замка одна, вот я и забеспокоился. Ринулся тебе спасать из лап болотниц.
Элвилин ухмыльнулся чрез плечо.
- Угу, - скептически кивнула девушка. - Они как раз разводили жертвенный костер под стенами замка. Так куда едем все-таки?
- Хочу осмотреть ту площадку, помнишь, для пикника? Завтра первая варка меда, и, учитывая присутствие в замке матушки, я бы с удовольствием перенес дегустацию куда-нибудь подальше.
- А варить станут в замке?
- Нет, котик, - Торус мягко рассмеялся, - первая варка - действие священное, и болотные девы не доверяют его никому. Сейчас они как раз должны приводить в порядок священную поляну. На рассвете, по росе, они станут рвать озерные лилии, стрелолист и вереск. Ну, и болотную орхидею, конечно.
Элвилин простер руку, и Хельга увидела на кочке неподалеку несколько цветков нежно-лилового цвета, лепившихся к длинному стеблю.
- Красивая.
- Только очень ядовитая. Я сорвал бы ее для тебя, да, боюсь, в обморок хлопнешься.
- А далеко ли до священной долины?
- Хельга, - Торус придержал лошадь и, повернувшись, серьезно глянул в глаза девушке. - Любопытство погубило кошку, знаешь? На болоте есть такие места, куда вход даже пришлым заказан.
- Ну, я просто спросила, - покаялась мисс Блэкмунд, а потом, переведя взгляд за плечо Торуса, ойкнула. Чуть дальше по тропинке стояла женщина в длинном изумрудном облачении и внимательно смотрела в их сторону, чуть склонив голову к плечу. Длинные, почти седые волосы обрамляли фигуру, точно туманный плащ. Торус обернулся, а потом подмигнул:
- Поехали. Посмотришь на нее поближе.
Пока они подъезжали, болотница все также невозмутимо стояла, не двигаясь, и смотрела на них как-то странно. В чем заключалась эта странность, Хельга поняла только, когда Торус, поймав ее с лошади, подвел поближе к необычному созданию - болотница за все время так ни разу и не моргнула.
- Здравствуй, Вальда, - негромко сказал элвилин и поклонился. - Отчего ты снова здесь?
Женщина медленно приоткрыла бледные губы и глухим безжизненным голосом прошелестела:
- Дозор. Правительница велела.
- Это зачем еще? - удивленно вскинул брови Торус. - Неужто кто-то помешал готовиться варке?
- Зельду убили.
- Что-о?
- Давний. Пришелец с весами. Сегодня днем.
- Так, - кошачьи зрачки Торуса превратились в две ниточки. - С этого места поподробнее.
- Он прибыл в карете твоей Колдуньи, а там, где тракт ответвляется, вышел и пошел к поляне. Зельда хотела с ним говорить, потому что нельзя. Он сказал, что будет говорить, но только на тракте. Зельда совсем молодая была, глупая, и вышла из воды. А пришелец зажег факел и убил. И теперь нам всем больно, а Правительница выставила дозоры.
Хельга передернула плечами и испуганно покосилась на помрачневшего Торуса.
- Вальда, я поговорю с матерью. Обещаю, что гад больше вас не тронет, - элвилин скрипнул зубами, - вот зараза. Да что себе возомнил этот епископ?
- А ты, сестра? - болотница перевела мутный взгляд водянистых глаз на Хельгу, - поможешь?
- Я? - девушка удивилась. - Э... ладно. Я помогу.
- Пообещай, - шелестящий голос прозвучал неожиданно твердо, и девушка почувствовала, как ее запястья коснулась что-то холодное и шершавое. Опустив глаза, она увидела белую руку с длинными пальцами, из-под ладони которой извивалось нечто, весьма похожее на воздушные корешки.
- Обещаю, - поспешно выпалила мисс Блэкмунд и с трудом удержалась, чтобы не завизжать.
Болотница медленно кивнула и, поворотившись, заковыляла по тропинке, переваливаясь, точно утка.
- Брр, - Хельга незаметно вытерла руку о край рубашки. - Какая гадость.
- Почему же? - Торус прищурился. - Мисс боится всего, что не походит на ее привычный мирок? Не подозревал в вас такого отношения к другим расам, Хельга.
- Я не то чтобы боюсь, - девушка поспешно замотала головой, - просто она какая-то... даже не гадкая. Чужая, вот. Слишком чужая. И у меня мурашки по коже.
- Они чужие, - согласно кивнул элвилин. - Они появились вместе с водой Затопления и неплохо тут прижились. В общем, пришлые. Как и мы.
- Вовсе не такие, как вы! - воскликнула Хельга, вздохнула и добавила еле слышно. - Тебя вот я не боюсь.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:34 PM | Сообщение # 809 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| - Ну, и отлично, - элвилин рассиялся, точно солнце, - тогда поехали куда-нибудь еще? Если уж в ту сторону не велят?
- Давай просто так, ты же тропы знаешь?
- А то, - Торус фыркнул и задумчиво посмотрел туда, где за холмом скрылась болотная дева. - А знаешь, я бы хотел посмотреть на их мир. И что с ним сталось, когда соленые воды выхлынули сюда через кратер над Солейлом. В центре болота, говорят, вода до сих пор солоноватая, и многие растения там просто не растут. Зато растут такие, каких больше нигде не встретишь. Рай для алхимика. Только ты Илару о том не говори, а то как запрыгнет в самую топь, костей не найдешь.
- Не скажу, - кивнула девушка, пуская лошадку следом, - а знаешь, я бы тоже посмотрела на мир. Даже на свой собственный. Я по большей части дальше столицы не отъезжала, но отчего-то чувствую, что во мне погибает отчаянная авантюристка. Или это твое присутствие так влияет? - Хельга пытливо прищурилась и принюхалась. Ветерок принес запах вереска, но, кажется, самый что ни на есть настоящий.
- Все может быть, - сказал элвилин задумчиво. - А что родители? Неужто такие же домоседы и дочурок никуда не вывозили?
- Только однажды к дядюшке, в провинцию. Да и то это было давно, еще до Джонькиного рождения.
- Провинция тоже может быть интересной, если присмотреться.
- Но присмотреться очень глубоко. Я, к сожалению, так глядеть не умею.
Торус расхохотался, спугнув из камышей затрещавшую крыльями стаю уток.
- Ладно, ты права. Там на самом деле скука страшная и к тому же жутко смердит. Смотри, из этих камышей делают отличные дудки. Хочешь?
И, не дожидаясь ответа, спрыгнул с лошади и полез в заросли. Через пару минут он уже вручал девушке длинные стебли с мягкими коричневыми наконечниками: - В замке попросим конюха. Умелец тот еще.
- Спасибо, - Хельга выскользнула из седла, и дальше они, не сговариваясь, пошли пешком, ведя коней в поводу. Грязь тихо чавкала под ногами, а Торус чуть отрешенно смотрел вперед, и, казалось, думал о чем-то своем.
- А ты много ездил? - мисс Блэкмунд через некоторое время решилась прервать молчание и прихлопнула на шее особо приставучего комара.
- Э? Да. Много, - эйп Леденваль перевел на Хельгу задумчивый взгляд, - если захочешь, я потом расскажу. Тут историй не на одну прогулку. И все равно, - Торус вздохнул. - Тянет меня сюда. Я очень люблю Леден и, будешь смеяться, привязан даже к деду.
- Почему смеяться? - пожала плечами девушка, накидывая капюшон - ветер стал резче и вокруг потемнело. - Родной дом всегда должен тянуть. Наверное.
Тут она вспомнила суету Солейла, светские приемы, растянутое в неискренней улыбке лицо собственной матери и вздохнула. Домой мисс Блэкмунд в данный момент совершенно не тянуло.
- Впрочем, - Торус дернул плечом, - однажды я чуть не уехал совсем, но моей Нелли не стало. И я снова вернулся. Хотя, прости, ты, верно, не знаешь о чем я.
Хельга почувствовала, что ветер каким-то образом забрался под теплый плащ и, точно, мокрое полотенце, прогулялся по спине. А перед глазами отчего-то встало печальное лицо худенькой девушки в мастерской призрачного скульптора эйп Леденваля. Волшебница остановилась, как вкопанная, а лошадь ткнулась мордой ей в волосы.
- Торус, - сказала девушка сипло и с трудом сглотнула, - можешь пообещать мне одну вещь?
Элвилин обернулся и вопросительно поднял бровь.
- Никогда, - Хельга смахнула с лица выбившуюся из-под капюшона прядь, - пожалуйста, никогда не рассказывай мне о ней.
Еще раз сглотнула и, вскочив на лошадь, дернула поводья, разворачиваясь. - Вернемся. В такую непогоду...
Сосредоточившись на маневре, Хельга и не заметила, когда элвилин успел оказаться в седле. Сбоку послышалось короткое и резкое 'Пропусти!', а потом толчок - это Торус проехал впритык, задев Хельгу коленом. Обернул к девушке кривившееся бледное лицо:
- Держись за мной, а то засосет, что я Мидесу скажу? Уговорила, не стану тебе ничего рассказывать, у меня найдутся и другие собеседники! Простите, мисс Блэкмунд, что так вас растревожил.
И погнал коня, да так, что брызнувшая из-под копыт грязь веером метнулась Хельге в лицо и на одежду. Девушка вздрогнула, вслепую утерлась рукавом и, стиснув зубы, чтобы не разреветься, дернула поводья. Нет, больше ни минуты не останется она в этом мерзком месте, на этом наводящем тоску болоте с его чудищами, рядом с этим проклятым короедским колдуном!
- Вы едете в замок, господин эйп Леденваль? - звонким от злости голосом крикнула она в ненавистную спину, попутно соображая, с какого именно места дорога ответвляется к дольмену. В тот момент волшебнице подумалось, что она сможет открыть портал и простым щелчком пальцев. Торус обернулся:
- Я и вас доставлю туда же, мисс, потому что долг хозяина...
В этот момент он увидел, что стало с Хельгой, и, казалось, даже испытал раскаяние. Остановил лошадь и протянул спутнице белоснежный, пахнущий лавандой платок.
- Благодарю, - девушка снова вытерла лицо и холодно уточнила. - А дольмен? Далеко ли отсюда?
- А ты что же, сбежать собралась? - прищурился эйп Леденваль. - Думаешь, что одна проедешь через топь? Ну, уж нет!
И, внезапно потянувшись, обхватил волшебницу и перетащил себе в седло, удерживая за руки и затыкая рот поцелуем. Хельга задергалась, попыталась вывернуться и, ощущая, как слабеет тело, подумала, что так, должно быть, чувствует себя муха, попавшая в тенета.
- Тихо, не трепыхайся, - прошептал Торус ей в губы, а девушка почувствовала на открывшемся лбу первые капли холодного осеннего дождя. Пришлый одной рукой обхватил ее за плечи, а другую завел под затылок, рассыпая по плечам мягкие волосы. Отстранился, и в глубине изумрудных глаз Хельга разглядела нежность. Перестала сопротивляться, не в силах отвести взгляда, а Торус, улыбнувшись, скользнул губами по ее щеке, потом ниже - по шее, к ключице и груди. Плавно дернул завязки и то ли воспарил, то ли утонул под ровный бег коня в прелести ее присутствия.
Девушка всхлипнула и запустила руки в волосы Торуса. Незнакомое доселе ощущение накатило волной - губы элвилин точно обжигали, и, кажется, было даже немного больно.
- Что ж ты делаешь? - выдохнула Хельга.
- Я? - он выпрямился, спиной защищая ее от косого дождя. - Я везу тебя домой.
Вторая лошадка послушно бежала следом, а девушка замерла, прижавшись к груди элвилин, и всю дорогу боялась пошевелиться. К крыльцу они подъехали промокшие и странно опустошенные. Молчаливые.
В прихожей навстречу бросилась бледная Катаржина.
- Милорд Торус, как хорошо, что вы вернулись! Епископ, - рыжая шумно вздохнула, и глаза ее стали еще круглее, - поди, совсем умом тронулся. Вызвал на дуэль вашего друга! Светленького.
И в повисшей тяжелой тишине Хельга отчетливо услышала, как дождевые капли выбивают на стекле им одним известную мелодию.
Глава 10.
Из-за красноватой деревянной двери, разукрашенной резными завитушками по стрельчатому верху, неслись приглушенные, но явно раздраженные голоса. Скандал, похоже, набирал обороты, и мисс Блэкмунд испуганно покосилась на попутчика.
- Ух, ты, как он разорался. Отче-то... - Торус покачал взлохмаченной и все еще влажной от дождя головой и рывком распахнул дверь в комнату, которую накануне отвели алхимику Абранавелю. И сразу же болезненно скривился, потому что Ровард Равелта взял в этот миг особенно высокую ноту.
- Короед! Насильник! Развратник! - епископ стоял посреди спальни и тыкал дергающимся от злости перстом в лицо Илару. Несчастный пришлый, сидя в постели, вжимался спиной в стену и с мученическим выражением затыкал уши, а стоявшая у окна леди Иса трагически заламывала руки.
- Что за х... что тут происходит? - Торус, скрестив руки на груди, привалился боком к косяку. - Илар, ты украл у отче священные весы?
- А, еще один! - Равелта стремительно развернулся, и Хельга на секунду испугалась, что епископа удар хватит - такой нездоровой краснотой налилось его лицо. - Приспешник Мглы!
- Ровард, не смейте орать на моего сына! - подала голос леди эйп Леденваль и, несмотря на крайнюю взволнованность, умудрилась окинуть мисс Блэкмунд коротким, но цепким и весьма подозрительным взглядом.
- А вы! - в голосе Равелты проскользнули горестные интонации. - Вы, леди. Достойная аристократка! Мать! Без пяти минут ордалианка... Я знаю! Этот подлец вас околдовал. Ох, не зря я заподозрил его еще у озера. Но вот что! - безумные глаза ордальона лихорадочно заблестели. - Коли я спас ту девицу, то спасу и вас. Знаю теперь, что сам Судия ведет меня к спасению заблудших душ!
- По-моему, пришло время вязать сумасшедшего, - через плечо с ухмылкой бросил девушке Торус, и тут же сзади раздался спокойный голос Мидеса.
- А, ну-ка, пропустите.
Хельга отступила, и некромант невозмутимо опрокинул на голову епископу ведро воды. Из коридора до Хельги донеслось тихое хихиканье, и девушка, обернувшись, заметила метнувшуюся в сторону рыжую тень. Равелта хлюпнул, закашлялся и застыл, обескуражено хлопая слипшимися ресницами. С его волос через подбородок тоненькой струйкой стекала вода.
- Ну, вот, - ласково сказал ему некромант, - а теперь Катаржина отведет вас в вашу спальню. Я ей дал специальное зелье; выпьете, поспите, а там, глядишь, все как рукой снимет...
Епископ сплюнул и с ненавистью уставился на Салзара.
- А я провожу, - неожиданно деловито сказала леди Иса, очевидно, удостоверившись, что все прониклись глубиной ее страданий. - А вы молодец, мальчик...
Она небрежно потрепала Мидеса по щеке и поманила насквозь мокрого епископа, - Ну, же, Ровард, вам нужно переодеться...
- Я от своих слов не отказываюсь! Через час во дворе!
Равелта еще раз ткнул в алхимика, в бешенстве дернул плечом и вылетел из комнаты вперед хозяйки. Колдунья, тихо фыркнув, выплыла следом, и на друзей, наконец-то опустилась благословенная тишина.
- Вот Мгла-а... - растерянно вытер пот со лба Илар и со стоном рухнул в подушки.
- Так, а теперь рассказывайте, что тут случилось, пока нас не было, - Торус, старательно огибая лужу на ковре, прошел к креслу.
- А, собственно, где вы были? - Мидес вопросительно посмотрел на Хельгу, и ей в эту минуту отчаянно захотелось провалиться сквозь землю.
- Пока ты оказывал помощь славному предсказателю, твоя девушка решила прогуляться по болотам, Салзар, - голос Торуса прозвучал небрежно, и элвилин со скучающим видом принялся рассматривать перламутровые ногти собственной кисти. - В общем, слуги мне доложили, и девицу пришлось выручать. А то бы я просто не знаю, куда она забрела.
- Ну, ты даешь, - покачал головой некромант, с прищуром оглядывая возмущенно запыхтевшую мисс Блэкмунд. А потом кивнул Торусу: - Спасибо, друг. Я тебе обязан.
- Да не за что, - лениво отмахнулся элвилин и снова обратился к Илару: - А ты, так и будешь скорбеть, глядя в потолок, или все же начнешь каяться? А, соблазнитель?
И эйп Леденваль расхохотался в голос, откинув голову к высокой спинке кресла.
- Прекрати, - поморщился Илар. - Я сам не знаю, что на меня накатило. Мы с Салзаром досмотрели 'Анатомию', потом он отправился искать второй том, а твоя матушка...
- Она тебе говорила о лилиях? - Торус язвительно изогнул бровь.
- А... ты откуда знаешь? - алхимик стянул очки и стал протирать забрызганные епископом стекла, подслеповато моргая.
- Догадываюсь, - элвилин фыркнул, - у нее, знаешь ли, болезненная привязанность к этим цветочкам. Когда-то она была по уши влюблена в мужчину, имеющего лилию на гербе.
- А я?
- А ты, хоть и не имеешь, весьма на него похож. Я про возлюбленного.
- Я думал, я сам по себе... - алхимик не договорил, насупился и обиженно отвернулся к стене, всем видом показывая, что продолжать разговор не намерен.
- Когда я вернулся, - негромко сказал Салзар, - тут уже вовсю бушевали страсти. Епископ влетел буквально передо мной и застал... - Мидес покосился на Хельгу и кашлянул.
- Что, совсем? - глаза Торуса заинтересованно сверкнули.
- Ну... почти.
- Он начал орать про рубашку, - неожиданно отозвался Илар и порывисто сел, возмущенно откидывая со лба прядь золотистых волос, - нижнюю. Сказал, что без нее нельзя, это вульгарно. А еще обличал тем, что на дворе день. Интересно, почему днем нельзя?
- А уголок на одеяле он откидывать не предлагал? - Торус неприлично хрюкнул и согнулся в приступе хохота.
Хельга, снедаемая любопытством, привстала на цыпочки, разглядывая алхимика из-за спины некроманта, однако, во внешнем виде пришлого не было ничего непристойного. Ну, медовая туника слегка небрежно завязана на груди, а все остальное целомудренно прикрывало одеяло. К слову, отогнутый уголок девушка приметила.
- Ты смеешься, - трагически сказал Илар и снова водрузил на нос очки, - вот и она стала смеяться. Особенно, когда Равелта сказал, что я и на мужчину-то не похож. Они говорили меж собой так, будто меня не было в комнате. А мне что было делать? Бить морду священнику?
- Вообще-то, можно было, конечно, и врезать, - Торус отсмеялся и утер слезящиеся глаза. - Хотя, закон гостеприимства и все такое... - он скривился и неизвестно кому показал язык. - Кстати, насчет мужественности не переживай. Считай слова епископа похвалой - ведь это значит, что от тебя за версту не разит потом, чесноком и еще чем похуже, как от этих давних. Э... прости Салзар, это я не о тебе.
- А потом, - невозмутимо продолжал некромант, - епископ швырнул в лицо Илару платок и сказал, что наш друг может только кровью смыть оскорбление, нанесенное этому дому.
- А что матушка? - заинтересованно вскинулся Торус.
- Мм... знаешь, мне бы не хотелось обижать даму, да еще хозяйку, давшую нам пристанище, но... У меня сложилось ощущение, что она наслаждалась скандалом. Прости.
- Отчего же простить, - эйп Леденваль усмехнулся, - правда, она и в Ледене правда. Насколько я знаю дам, мужская ревность им льстит. Верно, милая? - и он развязно подмигнул Хельге. Девушка рассержено покраснела и уже намеревалась ответить, но тут Мидес шумно вздохнул и закончил рассказ:
- В общем, Равелта выбрал поединок на мечах.
- М-да.. серьезно... - Торус задумчиво подпер щеку кулаком. - Илар, как у тебя с фехтованием?
- Понятия не имею, - грустно отозвался алхимик, - никогда не пробовал.
В комнате ненадолго повисла тишина, прерываемая лишь сопением блондина, а потом эйп Леденваль порывисто хлопнул ладонями по подлокотникам. - Что ж. Придется тебя прикрыть. Я, как хозяин дома, по старому элвилинскому обычаю имею право заменить тебя на поединке.
- Да? - Илар недоверчиво повернул к другу бледное лицо. - Что-то я не помню такого обычая.
- А какая разница? - Торус пожал узкими плечами. - Равелта тем более понятия о том не имеет.
- А как же твоя матушка? - нахмурился Мидес. - Она же воспрепятствует.
- Пфе, - Торус тряхнул волосами. - Она прекрасно знает, что я хороший боец и троих таких противников, как наш почтенный епископ, одной рукой уложу.
- Так ты его убьешь?
- Зачем? - эйп Леденваль ухмыльнулся. - Равелта, конечно, тип презанудный, но маменька такую выходку явно не одобрит. Зачем-то этот сморчок ей нужен. Так, отлуплю, пожалуй, чтобы знал свое место. Предложить пришлому дуэль, это надо же... Неужто почувствовал единственного недотепу из нашего племени?
- Торус, - поморщился Салзар, - прекрати. Илару и так досталось.
- Да уж, - фыркнул элвилин, - попал пескарик на крючок. Ладно, доктор прописал душевный покой, и я покоряюсь.
Он ухмыльнулся и полез из кресла.
- Салз, пошли, покажу тебе оружейную. А вы двое собирайтесь, отправляйтесь на задний двор и ждите нас там. Хельга, я пришлю вам горничную.
Некромант коротко кивнул и вышел за дверь. Торус двинулся к выходу и сквозь зубы ругнулся, задев ногой валяющееся посреди комнаты ведро.
- Осторожнее, - Хельга ухватила пришлого за руку, обеспокоенно заглянула в глаза и прошептала. - Береги себя, ладно?
- Леди волнуется за меня? - элвилин насмешливо вскинул бровь. - Что ж, это, конечно, жутко компрометирует в глазах друзей, однако не скажу, что мне не нравится.
А потом, бросив через плечо короткое 'брысь!' заинтересованно глядевшему на них Илару, снова усмехнулся и выскочил из спальни. Хельга покосилась на алхимика, а тот, пожав худыми плечами, виновато улыбнулся. Девушка коротко кивнула и тоже выскользнула в коридор, прямо в общество поджидавшей ее Катаржины.
Рыженькая служанка что-то упоенно трещала всю дорогу, то возбужденно ахая, то хихикая - мисс Блэкмунд не прислушивалась, так, кивала изредка, чтобы ненароком не обидеть негаданную подружку. Но от помощи в переодевании отказалась. Оставшись одна в комнате, девушка обессилено рухнула на скамью, привалившись спиной к медовому дереву стенных панелей, и уставилась в окно. Дождь усилился, и, слушая мерно барабанящие по стеклу капли, Хельга постаралась собраться с духом.
- Я так запуталась, - мрачно оповестила она лежащую рядом стопку одежды, - и, кажется, боюсь.
С досадой шлепнула себя по коленям - те отчего-то напомнили о себе противной дрожью, и, так же сидя, стала переодеваться.
Ей показалось, что времени прошло совсем немного, но когда девушка, поплутав коридорами, добралась-таки до выложенной булыжником площадки заднего двора, мужчины уже были там. Стояли под навесом увитой плющом широкой беседки с каменными горгульями на крыше, и о чем-то возбужденно переговаривались. Вернее, спорили только Торус и епископ, а Салзар с Иларом напряженно внимали.
- Я вызывал на дуэль ворожея! - донесся до Хельги раздраженный голос Равелты. - И вовсе не собираюсь нарушать закон гостеприимства, вступая в драку с сыном приютившей меня дамы!
- А я не собираюсь нарушать наш обычай, обязующий хозяина дома ручаться за безопасность своих гостей, - Торус невозмутимо сбил острием клинка блестевшие от дождя головки георгинов, - кстати, я тоже ворожей, если эта сторона вопроса так для вас важна.
- Я о таком законе не слышал, - Равелта гордо вскинул острый подбородок.
- Слышали - не слышали, обычая то не отменяет, - краешком рта усмехнулся элвилин. - Кстати, я, в отличие от вас, в правилах разбираюсь. И точно знаю, что отцы церкви без малого пару столетий осуждают поединки.
- Это не обычная дуэль, - епископ сузил холодные глаза, - это борьба с исчадием Мглы, а не с сыном рода человеческого.
- Как вам будет угодно, - Торус поклонился, скидывая с себя плащ, и сунул его в руки Мидесу.
- Значит, вы настаиваете?
- А то...
Равелта тоже раздраженно стянул с себя плащ, скомкал, кинул на каменные перила и, обернувшись, узрел остановившуюся в нескольких шагах от них Хельгу.
- Еще и ее сюда приволокли? Неужто вид дымящихся кишок - достойное зрелище для девичьего взора?
Мисс Блэкмунд почувствовала, как в животе что-то премерзко екнуло, и скривилась.
Торус бросил короткий взгляд в сторону девушки и, стремительно развернувшись, пошел на площадку перед неработающим водометом. Дождевые капли расползались темными пятнами по кожаной кирасе. Равелта двинулся следом, одной рукой поддерживая потемневшую по подолу серую сутану. Впрочем, кираса на нем тоже была.
- Иди сюда, - Салзар протянул руку, и Хельга, нырнув под козырек беседки, сильно сжала локоть некроманта. - Интересно, а чего отче не переоделся? Ему ж ряса мешать будет...
- Ну, вы же слышали, - эхом отозвался Илар и поддел на носу очки, - он вышел на бой со Мглой. Бьюсь об заклад, у него под кирасой еще и весы припрятаны.
- Хельга, - задумчиво протянул Мидес, - а может, тебе действительно не стоит на это смотреть?
- Салз, - девушка откинула капюшон и слегка высокомерно оглядела некроманта, - я аристократка, и меня учили оказывать помощь раненым. Я не боюсь крови.
И добавила про себя: 'Если ее не слишком много'.
- Ладно, - Салзар обеспокоенно посмотрел на подругу и приобнял за плечи.
Меж тем противники встали в стойку, пожирая друг друга глазами и, кажется, дожидались сигнала к началу. Мидес покосился на неподвижного, точно мраморная статуя, Илара и уже собирался, было, крикнуть 'Сходитесь!', как епископ сорвался с места. Несмотря на духовный сан, он явно не был новичком в фехтовании - серия быстрых ударов, нацеленных в плечо, а потом и в корпус противника заставила Торуса защищаться, и если бы не ловкость элвилин, вполне могла привести к очередной лекарской практике для юных волшебников. Эйп Леденваль тут же, не давая епископу опомниться, перешел в контратаку, крутанув клинок, и, оскалившись, быстрым движением плашмя шлепнул епископа по бедру. Ордальон отскочил, шипя ругательства, и оба противника на мгновение замерли, примериваясь друг к другу. Епископ хакнул и снова ринулся в бой.
Элвилин, парировав очередной выпад, ударил наискось; Равелта извернулся, а потом попытался достать пришлого ногой под колено. Мокрая сутана закрутилась вокруг голеней, и священник, покачнувшись, едва удержался на ногах. Взмахнул руками, возвращая равновесие, а элвилин стремительным движением - Мидес, несмотря на то, что внимательно следил за поединком, просто не успел разглядеть деталей - аккуратно вспорол острием клинка один из боковых ремней, крепящих доспех. Хельга тихо ойкнула над ухом и уткнулась лицом в плечо некроманту.
- Спокойно, моя радость, - Салзар ободряюще похлопал девушку по плечу, - все живы и даже здоровы. Пока.
Мисс Блэкмунд слегка вздрогнула и головы, похоже, решила больше не подымать.
- Ах, ты... - у епископа в очередной раз кончилась выдержка, и он рванулся в атаку, осыпая эйп Леденваля серией беспорядочных ударов, целя в голову. Элвилин легко уворачивался, отступая и держа ордальона на расстоянии, с издевательским выражением лица. Салзару отчего-то подумалось о танце - такими непринужденными были движения Торуса. А затем пришлый раскрылся, подняв руки над головой, неторопливо замахиваясь клинком. Равелта ринулся вперед, метя колющим ударом прямо в сердце, а потом пролетел еще пару шагов, увлекаемый собственным мечом и пинком под зад от стремительно уклонившегося эйп Леденваля.
Над бортиком водомета взметнулся небольшой фонтанчик искр, выбитый оружием, епископ застонал и развернулся, откидывая со лба сосульки волос. Перебросил меч в левую руку. Отряхнулся, точно мокрый пес, сплюнул и, тяжело дыша, исподлобья уставился на противника.
- Как вы стремительны, отче, - Торус насмешливо покачал головой, - неужто при монастырях теперь обучают воинскому делу? Куда катится этот мир...
Равелта не ответил, только резким движением поправил съехавшую на бок кирасу.
- Может, передохнете, святой отец? - в ехидном голосе пришлого прозвучала прямо-таки отеческая забота. - Выпьете чаю, смените броню? Матушка мне голову оторвет, если я ненароком вас пораню.
- К лешему броню! - прорычал Равелта, дрожащей то ли от ярости, то ли от боли рукой дергая второй ремешок и освобождаясь от кирасы. - На моей стороне Судия, и он не позволит какому-то мальчишке...
- Смилуйтесь, Ваше преосвященство, неужто маменька не просветила, сколько лет мы живем на свете? - элвилин хохотнул, и тут же епископ снова бросился на противника. Торус легко отбил и этот удар, и опять приложил Равелту плашмя, на этот раз по плечу.
- Отчего же? - сузил глаза епископ, тяжело, с присвистом, дыша. - Ваша маменька многое рассказала о своей жизни. О страданиях, выпавших не ее долю, а так же о недоразумении, за которое она расплачивается не одну сотню лет. Я имею в виду обузу... в лице ублюдка, которого не захотел признать родной отец.
Салзар непроизвольно сжал плечо Хельги, увидев, как краски стремительно покидают лицо Торуса да белеют костяшки пальцев, сжимающих рукоять 'бастарда'. Епископ победно ухмыльнулся, опуская клинок на голову пришлого, и тут элвилин, точно выйдя из забытья, ушел в сторону от удара и безо всяких изысков вонзил свой меч в грудь Равелте. Торжествующая улыбка ордальона сменилась гримасой боли, он покачнулся и, едва Торус выдернул меч, плашмя рухнул на мокрый булыжник заднего двора. Эйп Леденваль занес меч, не сводя безумных глаз с неподвижно лежащего тела, точно намереваясь насадить его на блестевшее кровью и водой острие, как бабочку на иглу. Виска Салзара коснулся ветерок, и через мгновение некромант увидел, как Илар оттаскивает в сторону победителя:
- Нет, Торус, я не желаю, прекрати!
- Идиот! - эйп Леденваль дернулся и отбросил от себя алхимика, точно тряпичную куклу. Илар отлетел и, неловко ударившись о борт водомета, слепо зашарил по булыжнику, ища брызнувшие осколками очки.
- Все закончилось? - глухо спросила Хельга.
- Да, - Салзар тихонько сжал ее плечо, - и, судя по всему, сейчас будет нужна наша помощь.
Девушка испуганно дернулась и подняла голову. А потом вздохнула, как показалось некроманту, с изрядной долей облегчения.
Торус тем временем несколько пришел в себя и, тряхнув головой, отбросил меч и кинулся на помощь Илару. Ухватил под руку и поставил на ноги.
- Мои очки...
- Разбились, прости. Я закажу из столицы другие, как можно скорее. Ты как?
- Бок болит, а так...
- Салзар, - эйп Леденваль махнул рукой, - посмотри, целы ли ребра.
Хельга недоуменно пожала плечами в спину некроманта. Странные существа ее друзья, скачут над Иларом, точно куры над единственным яйцом. На ее взгляд, упавшему епископу помощь бы пригодилась в первую очередь. Девушка накинула капюшон и выскользнула под дождь.
Равелта был неподвижен. Мисс Блэкмунд, опустившись на корточки, увидела, как дождевые капли растекаются дорожками по серому лицу епископа, а тот даже не мигает, уставившись взглядом в серую хмарь. И девушка больно прикусила губу, увидев большое неопрятное бурое пятно, растекшееся по груди ордальона. Растерянно обернулась к друзьям, и тут раздался долгий крик, и, точно реющая над водой чайка, получившая человеческий голос, от заднего крыльца скользнула в их сторону леди эйп Леденваль.
Бросилась на колени рядом с Хельгой, наплевав на белоснежный плащ, отороченный по подолу мехом горностая, принялась лупить Равелту по щекам. А потом повернула перекошенное от бешенства лицо к сыну:
- Да, как ты посмел, болван!
- Я? - Торус приподнял бровь. - Какая поразительная осведомленность, матушка. Учитывая, что здесь я вас не видел. Хотя, моя кираса... - и он, откинув за плечо вымокшую косу, стал снимать доспех.
- Не смей переводить разговор! - колдунья сжала кулаки. - Я тебе не уличная девка, чтобы на драках присутствовать! Какого лешего ты влез?
- А ты бы предпочла видеть убитым своего любовника? Матушка, я, конечно, не надеялся на благодарность, но твои притязания...
Леди Иса мельком глянула на Илара, скривилась и, фыркнув 'не мели ерунды', ухватила поверженного ордальона за руку, пытаясь нащупать пульс. Хельга понимала, что, наверное, нужно встать, отойти подальше, но отчего-то тело ее совсем не слушалось, и смотрела девушка на происходящее точно сквозь окно. Леди эйп Леденваль кинула на нее внимательный взгляд и коротко кивнула сыну:
- Прекрати стоять там с видом оскорбленной невинности и подойди.
Торус угрюмо приблизился, а колдунья ткнула перстом в Равелту.
- Сумел напакостить, умей и исправить. Бери его. Посмотрим, может, еще можно что-то сделать. Нет, - она резко обернулась к шагнувшему к ним Мидесу, - помощники ни к чему, Торус сам дотащит. Вот только... - и женщина внимательно вперилась в глаза Хельге. Мисс Блэкмунд на мгновение показалось, что чьи-то холодные щупальца болезненно провернулись в голове, а Иса закусила губу и пробормотала:
- Вот девчонку возьмем с собой, больно внимательная попалась. Да и поможет, если что. Ты ведь ведьма, правда, милая? - брюнетка склонила голову к плечу, а Хельге отчаянно захотелось убежать. Только двинуться девушка все еще не могла. Испуганно подняла глаза на Торуса, а тот подал руку и рывком поставил ее на ноги.
- Ты обещала помочь, помнишь?
- Я обещала той, болотной деве, - вернувшийся голос с трудом пробился из сжатого горла, - не тебе.
- Считай, что и ей поможешь, - эйп Леденваль крепко сжал девушке руку и заглянул в глаза. - Пожалуйста.
До Хельги донесся легкий запах розмарина.
- Я боюсь, - прошептала она чуть слышно, а потом медленно кивнула.
* * *
- Какого лешего? - почитай, в третий раз вопрошал Мидес алхимика, меряя широкими шагами каменный пол беседки. - Что на меня нашло, что я так свободно отпустил Хельгу с этой жуткой бабой?
- Салзар, - притулившийся к колонне Илар поморщился, - ты не мог бы выражаться как-нибудь... помягче?
- Ты что? - некромант резко остановился и постучал себя пальцем по лбу. - Она даже не озаботилась перекинуться с тобой парой слов! Неужто до сих пор пребываешь в плену прекрасных глаз?
Над головой громыхнуло - усилившийся дождь плавно перетекал в грозу, и алхимик страдальчески прижал к ушам длинные пальцы.
- Так, я больше не могу оставаться в неведении, пойду искать.
- Салзар, стой, - алхимик вцепился другу в плечо, - не бросай меня. Я сейчас почти ничего не вижу, а скоро совсем стемнеет. Помни о кошках!
- О кошках? - некромант недоуменно поднял бровь.
- Ах, да, тебя же не было при том разговоре. - Кажется, алхимик слегка зарделся. Впрочем, точно Мидес бы не поручился - вечерело. - Пойдем в замок, там и решим, что делать дальше. Не думаю, чтобы твоя невеста, вернувшись, стала искать тебя под дождем и в сумерках.
- Только быстро, - Мидес ухватил Абранавеля под руку и поспешно потащил к замку.
- Да что ты так беспокоишься? - вопрошал по дороге Илар, отмахиваясь от косых ливневых струй, - леди Иса дама, конечно, хм... непредсказуемая, но там же Торус. Он не даст твою девушку в обиду.
- Да, Торус. - Салзар почти вбежал на высокое крыльцо, волоча за собой блондина, точно рыбку на уде. И дернул щекой, отгоняя глухо заворочавшееся в груди неприятное чувство досады. - Что-то он в последнее время никак не выйдет из роли защитника слабых и невинных.
И массивная железная дверь натужно заскрипела, пропуская в себя вымокших до нитки мужчин.
Глава 11.
Утро выдалось сереньким и унылым. Вчерашняя гроза унеслась к югу, но до конца так и не распогодилось, и Салзар проснулся с тяжелой головой и в отвратительном настроении. Он вспомнил вчерашние события и густо покраснел. Представил, с каким лицом рыженькая Катаржина нашла его у закрытой двери в подвал, в которую Мидес колотился до ссадин на костяшках пальцев. Что он тогда вопил, некромант помнил плохо: отчего-то обычная выдержка ему изменила, а перекрытый путь в лабораторию колдуньи совершенно вывел из себя. Но девушка-горничная, судя по всему, была привычна к крепким выражениям. Ей даже удалось уговорить Салзара отправиться в гостиную, которую он потом примерно с полчаса мерил шагами, шепча под нос ругательства и периодически отхлебывая из бутылки, предусмотрительно оставленной на столе.
А потом он чуть не ввязался в драку с Торусом. Набросился на друга, точно коршун, обвиняя во всех мыслимых и немыслимых грехах. Элвилин, необычно всклокоченный и бледный, вяло отмахивался и, в конце концов, вырвав бутылку из рук некроманта, рухнул в кресло и жадно припал к горлышку. Мидес вспомнил жгучее желание опустить на голову другу кочергу и, глубоко вздохнув, утер влажное от пота лицо. И что на него нашло тогда? Накатило снежной лавиной острое чувство потери, точно меч Торуса вонзился не в грудь Равелты, а прямо в сердце молодого волшебника. И лишь вернувшаяся Хельга, аккуратно причесанная, спокойная, вот только тоже очень бледная, смогла немного привести Мидеса в чувство. Ровным голосом девушка рассказала, что, к счастью, епископ умереть не успел, и общими усилиями троим магам удалось удержать еле теплившуюся жизнь. Правда, сил на это ушло много, и теперь лучшей помощью со стороны друзей будет оставить их с Торусом в покое. А все выяснения отношений перенести на утро. И вот теперь утро наступило.
Мидес еще раз вздохнул и, тяжело поднявшись с постели, побрел умываться. Подумал, что хорошо бы до завтрака поговорить с девушкой с глазу на глаз и, наскоро одевшись, через четверть часа уже стучал в дверь ее спальни.
Мисс Блэкмунд открыла почти сразу - полностью одетая, немного испуганная, настороженная, точно ожидала неприятностей. А еще Мидесу показалось, что в ее каштановых глазах мелькнуло разочарование.
- Ты кого-то ждала? - спросил он, уставившись на девушку исподлобья.
- Ждала, - она кивнула и отступила на шаг назад, пропуская Салзара в комнату. - Ведь ты хотел со мной поговорить?
- Хельга, - некромант вошел и, покосившись на разобранную, скомканную кровать, опустился в кресло. - Я чувствую, что в последнее время что-то происходит.
- Ну, да, - девушка усмехнулась краешком рта, - я заметила. Мы вляпались в политику.
Салзар возмущенно вскинул голову, пытливо глядя в ее бесстрастное лицо, ожидая увидеть насмешку, и, не заметив, облегчения почему-то не испытал. - Я говорю о нас с тобой. Мне кажется, что ты стала меня избегать.
- Салзар, - Хельга села на постель, вздохнула и расстроено посмотрела на волшебника, - это не так. Просто, - она покачала головой, - сейчас столько всего навалилось. И побег из Солейла, и эта дуэль, а потом... понимаешь, я совершенно не представляю, что произойдет через день, даже через час. Чувствую себя так, точно заблудилась в лесу и иду по нехоженой тропе.
- Ты... - некромант взволнованно откинул за спину заплетенные в чернильную косу волосы, - вот в том то и дело, что именно 'ты'. И совершенно не замечаешь, что я тоже иду с тобой рядом.
- А, по-моему, - девушка склонила голову к плечу и прищурилась, - в последнее время ты идешь то рядом с Иларом, то рядом с Торусом.
- Но... - Мидес удивленно поднял брови, - они же мои друзья.
- Тогда не нужно обвинять меня, Салз, - мягко сказала Хельга и, поднявшись, подошла к окну. - Я тебя не избегаю. Просто... иногда мне нужно кое в чем разобраться. И, перво-наперво, в себе самой.
Мидес встал и, подойдя к девушке сзади, обнял ее и прислонился лбом к пушистым волосам. - Мне кажется, что я тебя теряю...
- Не говори глупостей, - она вздрогнула и испуганно обернулась, глядя на Салзара потемневшими глазами. И с каким-то отчаянием во взгляде потянулась к его губам. Мидес ответил на поцелуй, сжимая и комкая пальцами шелк платья на спине девушки, чувствуя, как рядом тяжело бухает ее сердце.
Сзади раздалось покашливание; некромант, сильно прижав к себе Хельгу, резко обернулся и увидел небрежно привалившегося к дверному косяку Торуса. И тут же почувствовал, как напряглась волшебница и попыталась отстраниться.
- Что ты здесь делаешь? - Мидес держал крепко и хмуро созерцал лицо друга.
- Прошу прощения, - элвилин слегка кивнул, - я вовсе не собирался вам мешать. Просто шел мимо, увидел, что дверь приоткрыта, и решил проверить, все ли в порядке.
- Торус, спасибо, - Салзар усмехнулся и наконец-то отпустил возмущенно пыхтевшую Хельгу, - но позволь, с этой минуты я сам стану заботиться о безопасности моей невесты.
- Хорошо, - пришлый растянул губы в холодной улыбке, - в следующий раз, когда ваша дама, лорд Мидес, попадет в неприятную историю, а вы будете заняты, я и пальцем не пошевельну, авось, ваше достоинство не пострадает.
Некромант побледнел от злости, но тут девушка возмущенно вскрикнула и, уперев руки в бока, точно какая-нибудь торговка на рынке, топнула ногой.
- Прекратите говорить так, будто меня здесь нет! - Хельга яростно сдула с носа прядь волос и убийственным взглядом проморозила обоих мужчин. А потом вскинула голову и с каменным лицом попросила высокородных лордов удалиться и дать леди привести себя в порядок перед завтраком. В итоге, еще не остывший от объятий и ощущения тепла девичьего тела, Салзар недоуменно созерцал выщербленную поверхность двери, захлопнувшейся перед самым его носом.
- Женщины, - вздохнул рядом элвилин и опустил на плечо другу узкую ладонь. - Пойдем завтракать, Мидес. Ничто так не подымает дух, как порция жареной куропатки в животе.
- Прости, - некромант запястьем вытер лоб, - кажется, я немного не в себе.
- Немудрено, - Торус подхватил друга под руку и решительно потянул к лестнице, ведущей на первый этаж. - Маменька кого угодно из себя выведет. По-моему, это у нее врожденное - нагнетать вокруг обстановку и играться окружающими, точно они карты из Корабельной колоды. И, готов поспорить, она этим искренне наслаждается.
- Леди Иса? - Салзар уже почти успокоился и недоуменно воззрился в затылок Торусу. - А она-то тут при чем?
- При всем. Не привези она сюда этого болвана Равелту, наше пребывание в замке оказалось бы куда приятнее.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:35 PM | Сообщение # 810 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| - Погоди, - Мидес остановился и, вырвав руку у пришлого, привалился боком к перилам. - Я вот чего не могу понять. Какого лешего она уволокла Хельгу в тот жуткий подвал?
- Почему жуткий? - элвилин повернулся и удивленно вскинул брови. - Обычный подвал. Вернее, целая алхимическая лаборатория. Причем, весьма современная и, я бы даже сказал, уникальная. Ты, друг, не иначе навоображал себе всяких ужасов, оказавшись перед закрытой дверью? Так маменька очень трепетно относится к своему увлечению. Твоей подруге, можно сказать, повезло. Приобщиться... - и пришлый усмехнулся краешком узкого рта.
- Зачем она ее туда потащила? - снова спросил Мидес и набычился.
- Ну, матушка, несмотря на все свои неприятные стороны, очень сильная и опытная колдунья. Видимо, поняла, что вдвоем нам не справиться. А в Хельге сразу увидела талант.
- Но... почему тогда не Илар? Ведь он лекарь, и помощи от него было бы не в пример больше!
- Салзар, - Торус вздохнул, - после всего, что произошло между ними... ты, право, как ребенок. Знаешь что? - элвилин обезоруживающе улыбнулся, - давай, забудем уже эту неприятную историю. Прости меня, что я был не сдержан и ранил этого мужлана. В конце концов, все закончилось хорошо.
- Ладно, - Мидес вздохнул и протянул руку другу. - Считай, что ничего не было. К тому же, боюсь, мы с Хельгой сами виноваты. Если бы не та глупая волшба в храме...
Он вспомнил перекошенное лицо Равелты, пытающегося снять нетопыря с головы, и неожиданно фыркнул.
- Вот так-то лучше, - Торус пристально вгляделся в лицо некроманта и тоже рассмеялся. - Бедняжка епископ. Приехал в Леден в надежде залечить душевные раны, а получил добавки.
В столовой они застали Илара, неподвижно стоявшего у окна и даже совершенно не обращавшего внимания на разливавшую по кубкам вино Катаржину. Хотя, возможно, он ее просто не узнал - Мидес вспомнил, что любимые очки алхимика благополучно почили на заднем дворе.
- Как спалось? - Торус подлетел к столу, попутно одарив шлепком горничную, и, потирая руки, стал обозревать выставленные кушанья. - Я бы сейчас оленя съел. Целиком.
- Плохо, - уныло ответил алхимик и скрипуче провел пальцем по влажному стеклу. Торус передернулся. - Что ты там высматриваешь?
- Там что-то происходит. Во дворе. Только я не могу понять, что.
Салзар и Торус переглянулись и тоже подошли к окошку. На мокром булыжнике двора стояла черная с золотом карета, а пара конюхов в капюшонах проверяла упряжь у лошадей.
- Ага, - удовлетворенно кивнул пришлый, прижимаясь лбом к стеклу. - Она снова что-то задумала. Интересно, куда это маменька собралась.
- Если позволите, - равнодушным голосом отозвалась от стола Катаржина, - леди Иса в столицу едут.
- Откуда знаешь? - резко повернулся эйп Леденваль.
- Слыхала поутру, как они с лордом Равелтой разговаривали.
- Нашла лорда, - Торус фыркнул, - и что, надолго едут?
- Леди сказали только, что дела не терпят. А священник все молчал больше.
- Ну, еще бы, - элвилин снова повернулся к окну, - о, смотрите!
И мужчины увидели, как торопливо идет к карете хозяйка замка и как следом с крыльца двое слуг осторожно сводят закутанную в плащ сутулую фигуру. Епископ ступал неуверенно, но все же на умирающего был не похож.
- Ну, вот и ладушки, - сказал Торус через минуту, провожая взглядом удаляющийся по аллее экипаж, - все живы, здоровы, маменька слиняла, а нам, други мои, предстоит интересный день. Сегодня первая варка осеннего меда, не забыли? Все, пошли к столу, я голоден, как волк, и даже отсутствие мисс Блэкмунд не заставит меня больше откладывать трапезу.
Хозяин замка не обманул - жареные куропатки действительно оказались выше всяких похвал, и Салзар вскоре почувствовал сытое умиротворение. Чуть позже присоединившаяся к трапезе Хельга пару раз ободряюще улыбнулась некроманту, и к концу завтрака Мидес волне успокоился.
- А когда начнется праздник? - поинтересовался он, омывая руки в глубокой глиняной чаше, на поверхности воды в которой плавали розовые лепестки.
- Ближе к вечеру, - Торус, откинувшись к высокой спинке стула, щурился с довольным видом, точно кот на солнцепеке. - Я бы предложил пикник, но после ночного дождя... Впрочем, скучать я вам не дам, вы же еще толком не осмотрели замок. Здесь, кстати, есть изумительная библиотека, ее начал собирать еще дед, а маменька до сих пор пополняет с непонятным мне упорством.
Элвилин фыркнул.
- Самое смешное, что я не помню, когда последний раз заставал ее с книгой, и заставал ли вообще.
- Боюсь, библиотека сейчас не по мне, - Илар покачал головой и с печальным видом потер переносицу, - мои очки...
- Ерунда, - Торус отмахнулся от алхимика, как от назойливой мухи, - мы почитаем тебе вслух. А насчет очков - не беспокойся, сегодня утром я послал летавку в Солейл. Думаю, твой лекарь не откажется похлопотать для стоящего работника. Тем более, я просил его самого указать размер кредита.
Тут Мидес вспомнил, что леди Иса посещает доктора Брога, и усмехнулся. Не иначе, сын решил слегка насолить маменьке, записывая той долг?
- Торус, - Илар кашлянул, - я... когда-нибудь я обязательно с тобой расплачусь. Ты слишком много делаешь для меня.
- Оставь, - пришлый досадливо дернул щекой, - я не бедствую. Считай, что это доставляет мне удовольствие.
Алхимик замолчал, упрямым взглядом вперившись в стену. Судя по виду, ему-то сложившаяся зависимость от друга удовольствия явно не доставляла.
- Я тоже хочу взглянуть на книги, - негромко сказала молчавшая до сих пор мисс Блэкмунд, - Илар, если хочешь, я могу тебе помочь. Найти, что нужно, и вообще... - она слегка смутилась и стала старательно вытирать руки поднесенным Катаржиной полотенцем.
- Мне всегда было интересно, - Торус подпер щеку кулаком и немного насмешливо оглядел друзей, - отчего к власти у давних не пускают женщин. По-моему, они прирожденные миротворцы. Ладно, на сегодня достаточно скользких разговоров, пойдемте смотреть библиотеку.
Вскоре компания стояла у высокой стрельчатой двери, и Салзар в свете факела с удивлением разглядывал створки, покрытые причудливой резьбой.
- А ведь это очень похоже на те руны, которые мы переписывали в столичных развалинах. Хельга, посмотри.
Девушка рассеяно кивнула.
- Ну, а ты ожидал тут увидеть алфавит давних? - эйп Леденваль тихо фыркнул. - Здешняя библиотека - место старинное и загадочное. Древнее ее и удивительней, пожалуй, только Твиллегская. Но, туда нам путь заказан.
Торус с торжественным видом толкнул дверь, друзья шагнули через порог, и внутри разом загорелись по стенам лампы, точно приветствуя гостей.
- Ого, - уважительно кивнул Салзар, оглядывая стройные стеллажи книг, уходящие в неведомую даль. - Матушка над освещением поработала?
- Нет, дед еще.
- Не знаю, как насчет содержимого, - протянула Хельга, держащая за руку осторожно ступающего Илара, - но помещение тут куда больше, чем в Академии. А как здесь найти нужное? Каталог есть или снова магия? - девушка недоуменно оглядела длинные ряды стеллажей.
- Библиотека Академии - просто мелкая книжная лавка по сравнению с Леденской, - Торус откинул волосы за спину и направился к небольшому, заваленному книгами столику подле занавешенного окна. - А тут и каталог, и магия.
Элвилин щелкнул пальцами, и ровные ряды огней сделались ярче. А потом в руки ему со столика прыгнула книга. С цепью, прикрепленной к медной петле на обложке.
- Вот умница, - пришлый погладил кожаный переплет. - Раскройся!
Толстая обложка дрогнула, звякнула цепь, зашелестели старые страницы, и фолиант тяжело распахнулся на середине.
- Что это? - некромант через плечо друга заинтересованно разглядывал испещренные бисерным почерком строки.
- Каталог. Он же охранник.
Элвилин через плечо подмигнул другу.
- Отваживает местных любителей уединяться в неподходящих местах. Несколько умело наложенных заклинаний - и такая книжица будет сторожить не хуже одного нашего знакомого волка.
- А что она делает? - Хельга, усадив Илара на диванчик подле входа, тоже подошла к столу.
- Вопит, - Торус сморщился. - Знаешь, для нас, элвилин, такие истошные звуки хуже слабительного. Впрочем, эта книжица еще и не то умеет. Вот, например, мысли читает. Ну, так, по мелочи, не лазя глубоко. И только те, которые к делу относятся. Вот сейчас, например, - элвилин постучал согнутым пальцем по желтой страничке, - кто-то из вас о медицине думал, верно?
- Это я, - отозвался с дивана Илар, - мы ведь так и не дочитали вторую часть Анатомии.
- А что еще есть в этом Каталоге? - заинтересовался Салзар. - Если я, допустим, не знаю, чего хочу, но что-то определенно хочу...
- Тьфу, Мидес, - сморщился Торус, - не путай бедняжку. Ею и так не слишком часто пользуются, а тут ты со своим 'подайте то, не знаю, что'. Маменька тут редкий гость, так что с нее только служанки пыль стирают, да и то нечасто. Опасаются.
И он покачал головой с видом грозным и таинственным.
- Пусть каждый сам ее в руки берет, тогда ответ будет точным. Только осторожно, тяжелая.
- А цепь зачем? - поинтересовался Салзар.
- Мне почему-то вовсе не хочется об этом знать, - Хельга поежилась. - Я уж лучше так. Поброжу между полок, корешки посмотрю.
Книга тихонько загудела и снова дернулась, звякнув цепью.
- Вот потому и цепь. Убегать она любит, - эйп Леденваль ухмыльнулся, и было неясно, правду он говорит, или сочиняет. - Без каталога тут и год ничего не сыщешь. Так что, разумеется, я не против, чтобы ты смотрела.
Он улыбнулся и встряхнул волосами.
- А я и не стану искать ничего определенного, - Хельга пожала плечами, - просто положусь на случай. Ну, или вдруг судьба пошлет мне что-то интересное...
И девушка пошла вглубь стеллажей, проводя ладонью по старинным корешкам. И могла бы поклясться, что некоторые из них были теплые, словно живые.
Торус проводил Хельгу удивленным взглядом. Он не умел читать мысли, но ему отчего-то сразу подумалось, что юная волшебница поступит именно так, положится на судьбу. И судьба ее не обойдет.
- Смотри, не заблудись там, - обеспокоенно сказал вслед подруге Мидес. И вспомнил неприятный сон, пришедший к нему этой ночью.
Снилось некроманту, что он осторожно ступает по неровной земле, отчего-то в полной темноте, нащупывая руками путь и отводя от лица хлесткие ветки. Шелестели листья; запах прели и, почему-то, конского пота бил в нос, а издалека женский голос звал его по имени. И Салзар старался выйти на этот голос, отчаянно пытаясь подавить нараставшую внутри панику. Ему все казалось, что это Хельга так же, как и он, бродит в чаще в полной темноте.
- Эй, ты чего? - Торус тронул некроманта за рукав.
- А? - Мидес обернулся и тряхнул головой. - Ох, пустое. Так, вспомнилась нелепица.
- А что же Анатомия? - снова подал голос алхимик, нетерпеливо ерзая на своем диванчике.
- Сейчас будет, - эйп Леденваль подмигнул Мидесу и направился к ближайшим полкам. - Руна 'берк', номер 12. Это практически под рукой.
И с трудом вытянул с полки книгу - толстую и весьма потрепанную.
- Давай ее сюда! - Илар жадно зашарил руками по столу, освобождая место для вожделенной Анатомии. Пара томов с грохотом шлепнулась на пол.
- Эй, ты, потише! - Торус сморщился от повисшей в воздухе книжной пыли и оглушительно чихнул. - Яблоко не сверни! Его-то уж маменька мне точно не простит.
- Красивая вещица, - Мидес осторожно взял с расписного диковинными птицами блюдечка почти прозрачное, сочащееся изнутри медовым светом магическое яблоко. - В основе ентарь?
- Похоже на то, - хозяин замка водрузил на столик фолиант. - Ну, учитывая, что вещица в Маритале делалась. Тамошние умельцы хорошо намагичивают морские дары.
Он наугад откинул страницу и фыркнул. С пергамента на них уставилась жуткая красная рожа, абсолютно лишенная кожи и с выпученными глазами пронзительного синего цвета.
- Это, очевидно, автопортрет. Интересно, кто автор сей жути? - Мидес поежился.
- Некий Тревус, - Торус глянул на титульный лист. - Никогда не слышал.
- Что там? - почти подпрыгнул от нетерпения алхимик.
- Погоди.
Торус присел на корточки и, пошарив под столиком, вручил Илару огромную лупу с массивной серебряной ручкой. - Вспомнил, как в прошлый раз ее сюда закинул. Отдаю во временное владение.
Белобрысый алхимик поспешно кивнул и жадно уставился в книгу, ничего больше вокруг не замечая.
- Ну, а ты, Салз, определился? - Торус поднялся и стал тщательно отряхивать колени.
- Даже вот не знаю, - задумался некромант. - Хотя, помнишь, в Академии ты упоминал о каких-то волшебных вещицах? Ну, что они имели связь с Затоплением и вообще...
- А, спикарты? - элвилин махнул рукой. - Артефакты, наделяющие владельца неизмеримой силой? Ну, кажется, что-то подобное я встречал, но, по-моему, это всего лишь ваши людские мечты. Вы мечтаете о могуществе и о вечной жизни и порой даже не пытаетесь облегчить жизнь собственную. А ведь сделать это элементарно. Хотя бы устроив теплые нужники.
- Скажешь тоже... - скривился Мидес и взвесил яблоко на ладони. - Кто захочет думать о нужниках, когда перед носом такие вещи, от которых аж дух захватывает? А спикарты есть, я в это верю.
- Вот потому и дух захватывает, что о нужниках не подумали, - отозвался со своего места Илар, голову от книги, впрочем, не подымая. - В Солейле еще ничего, там элвилинское присутствие ощутимо. И в Сатвере, так как Дальнолесье рядом. И в Вениссе из-за школы изящных искусств в обморок от вони не падаешь, а вот в других местах...
Он передернулся.
- Вот, - эйп Леденваль назидательно поднял палец, - опять же, эпидемии случаются, когда канализации нет, дорожки не вымощены и люд не знает, что значит 'мыться'.
- Эх вы, - вздохнул Салзар, - ну, нет в вас ни капли романтики... Я им о высшем волшебстве толкую, а они мне о нужниках...
- Вот уж действительно, нашли тему, - Хельга, прижимая к груди книжицу, вывернула из-за ближайшего стеллажа, сморщила нос и подошла к Мидесу. - Не расстраивайся, Салз, отыщешь ты когда-нибудь свою мечту...
- Отыщет, - отрешенно кивнул Илар, с шелестом переворачивая страницу, - только пожалеет потом, и не раз.
Салзар с подозрением уставился на друга - никак, снова пророчит?
- Нужники - они для здоровой жизни, без которой мечтать уже и не хочется, - уперся Торус, - и когда-нибудь вы нас с Иларом поймете и оцените. А что нашли вы, дивная? Не иначе, милый душещипательный роман из жизни дев?
- Именно, - Хельга с ехидцей посмотрела на эйп Леденваля и протянула некроманту яркую, обшитую шелком книгу:
- Смотри, Салз, как удивительно вышло. Я как раз наткнулась на пересказ легенд Даринги. И тут есть о тех самых спикартах. Может, это действительно выдумки, но, ведь, чудеса иногда сбываются, правда?
- О! - Мидес расплылся в радужной улыбке и повернулся к алхимику. - Илар, сделай милость, положи яблоко на блюдо.
- Давай! - блондин повернулся, не отрывая лупу от лица, но тут стрельчатая дверь распахнулась, и с воплем: 'Так вот вы где!' - в библиотеку буквально впрыгнула худенькая девица. Илар на мгновение застыл с протянутой рукой, недоуменно хлопая великанским янтарным глазом через стекло, а потом, резко побледнев, вскочил и попытался загородиться стулом. Магическое яблоко, которое именно в этот момент Мидес собирался опустить в Иларову ладонь, сухо стукнуло о край стола и радостно зазвенело по мраморному полу брызнувшими осколками.
- ***, - сказал Торус.
- Я... - расстроенным мелодичным голоском произнесла пришелица и сморгнула огромными зелеными глазами, - я что, не вовремя?
Тут она резко качнулась вперед и, если бы не стоящий на дороге эйп Леденваль, явно въехала бы носом в книжные полки. На пороге же нарисовалась красная, точно помидор, Катаржина и, взволнованно теребя подол туники, уставилась на хозяина:
- Прошу прощения, милорд, я говорила, что вы работаете и велели не беспокоить, но... Звездами клянусь, я просто не успела ее догнать.
Салзар услышал странный сип и, покосившись на Илара, мысленно тому посочувствовал. Короткие волосы незнакомой элвилиночки были такого насыщенного морковного колера, что стоявшая рядом горничная выглядела почти шатенкой.
- Ступай к себе, Катаржина, - Торус решительно выпрямил привалившуюся к его груди девушку. - Я сам разберусь. Итак, сударыня, - он, прищурившись, окинул гостью долгим взглядом, - какого лешего вас принесло в Леден?
- Так праздник же, - захлопала длиннющими ресницами рыжая. - Папа собирался договориться с леди Исой о поставках нового меда. Ну, я и...
- Вызвалась быть посредником? - хозяин замка усмехнулся. - И с каких это пор ваш папа, милочка, стал заниматься продовольствием?
- Торус, - девица шмыгнула носом и попыталась уткнуться пришлому в грудь, - не гони меня. Мне так скучно было в Твиллеге, а тут праздник, и я всегда мечтала. Посмотреть. А ты мне, между прочим, обещал!
- Это когда? - элвилин шагнул назад и мрачно покосился на друзей. - Не помню.
- Зато я помню.
Девушка потупилась с трогательным выражением лица, а потом, зыркнув из-под ресниц зеленью, расплылась в самой солнечной улыбке:
- Так, ты не против?
- Леший с тобой, Сандра, - скривился элвилин, - только пообещай, что не станешь путаться у нас под ногами.
- Ага, - девушка взъерошила и без того беспорядочно торчащие в разные стороны прядки и покосилась на остальных. - А это кто?
- Мои друзья. Эй, ты обещала.
- Ладно-ладно, удаляюсь. Тем более, мне с дороги помыться нужно...
- Гостевые на втором этаже. Катаржину попросишь проводить, скажешь, что я распорядился.
Рыжая тяжело вздохнула и поплелась к двери.
- И, да, Сандра... - девушка поспешно обернулась, а Торус хмыкнул, - никакой музыки в моем доме.
Девушка сверкнула глазами, но смолчала и вышла за дверь.
- О, Судия... - Илар обессилено опустился на стул.
- Так, я не понял, - покосился в его сторону Торус, - ты что, знаешь Сандру Тальку?
- Не знаю и знать не хочу! - алхимик отодвинул от себя анатомию. - Тьфу ты, у меня даже читать настроение пропало.
- А что это за девушка? - негромко поинтересовалась Хельга, вручив наконец-то Мидесу Легенды и предания.
- Одна из наших княжон, - Торус тронул носком сапога осколок магического яблока. - Так и подмывало выставить ее за дверь, да неохота с князем Цмином отношения портить. Может, действительно дочку посылал? Напишу ему письмо, а там решу, что с ней делать. Вот ведь засада... хорошее было яблоко.
- Прости, - Салзар почувствовал, что краснеет, - я не успел подхватить.
- Да ладно, - элвилин задумчиво потер подбородок и, нагнувшись, поднял осколок, - что уж кулаками после драки... ого! Чего это с ним?
И изумленно уставился на камень, стремительно белеющий в его руках.
- Интересное явление, - Илар, все еще бледный, но крайне заинтересованный, посмотрел сквозь лупу. - Это точно был ентарь?
- Не знаю... ладно, я вот что подумал. Жалко расставаться с такой диковинкой.
И он, присев, отобрал еще три крупных осколка:
- Закажу ювелиру кулоны. Пусть будет подарок каждому. В честь дружбы. Надеюсь, никто не против серебра?
Гости дружно закивали, а Торус улыбнулся:
- Вот и ладушки. А теперь позвольте вас покинуть. Терпеть не могу неопределенность, так что пойду, займусь письмами. Если что - шнур звонка слева от каталога.
И элвилин поспешно вышел вон, оставив после себя легкий запах розмарина. Салзар покосился на ставшее вдруг мечтательным лицо мисс Блэкмунд, и поспешно утянул девушку на диван. Знакомиться с легендами и преданиями Даринги.
Сага листвы. Глава 12
О любви, венках и менестрельках с аллергией
- Тьфу ты, какая ерунда, - в сердцах бросила Хельга. Оттолкнув книгу, юная волшебница повела затекшими плечами и покосилась на склонившиеся над столом макушки - вороную и белобрысую. Справедливо посчитав, что мужчины слишком увлечены текстом, чтобы обращать внимание на ее манеры, вытянула ноги по диванчику и тихонько зевнула.
- Что там, дорогая? - рассеяно спросил Мидес, не поднимая головы.
- Да, пустое, - отмахнулась девушка и покосилась на обложку отложенной книги. Там, среди розовых кустов с устрашающе громадными цветами, коленопреклоненный рыцарь протягивал руку златокудрой деве. Щеки блондинки пылали нездоровым свекольным румянцем, к тому же она странно пучила огромные синие глаза, вызвавшие у Хельги мысли о несварении.
- Интересно, - пробормотала под нос юная волшебница, - правда, если вести себя как полная дура, закатывать истерики и заставлять мужчину потакать всем своим капризам, тебя ждет великая любовь?
- Что ты там читаешь? - озадачился Илар и, подняв голову, сквозь лупу уставил на мисс Блэкмунд внимательный янтарный глаз. - Так, ты не удержалась и утянула-таки романтическое чтиво? Хельга, брось сейчас же эту гадость! Я не слишком давно знаю Мидеса, но мне он симпатичен, и я надеюсь и дальше видеть его в добром здравии.
- Уже бросила, - вздохнула девушка. - Мне было скучно, вот и решила посмотреть, что же приводит в такой восторг мою младшую сестру. Кстати. Если уж вы соизволили отвлечься, может, кто-нибудь знает, когда подадут обед?
- Мм... - неохотно отозвался Салзар, - думаю, нас позовут? Илар, а вот если предположить, что владельцы спикартов как-то связаны между собой, и...
Но алхимику, похоже, мысли Хельги показались более привлекательными, и он, вскочив с места, бодро ринулся к двери.
- Они могли и забыть! Много ли народу знает, что мы тут сидим? Торус мог отъехать по делам, остаются только... рыжие...
Голос элвилин прервался и Илар резко остановился.
- Мидес, может, ты посмотришь?
- Интересно, - невинно заметила с дивана Хельга, слегка обиженная на алхимика за его отповедь, - теперь, когда их две, которая волнует тебя больше?
Абранавель залился краской, набычился, но тут Мидес наконец-то оторвался от книги и пригладил встрепанные волосы.
- Если мне не изменяет память, где-то тут должна быть сонетка. - Некромант не спеша двинулся вдоль стеллажей и, остановившись возле столика с каталогом, потянулся к шнурку. Через несколько минут в дверь заглянула Катаржина и затараторила, что как раз вот только что собиралась звать гостей к столу. Воодушевившись, друзья отправились за горничной, и даже Илар, кажется, уже не так страшился; правда, всю дорогу до столовой держался за спиной Мидеса.
В трапезной компания застала мирную картину - сидевшего во главе стола Торуса, с сумрачным видом ковырявшего в тарелке, и пристроившуюся по правую сторону новую гостью. Сияя хорошеньким личиком, девушка что-то оживленно рассказывала хозяину замка.
- И тогда князь Мадре отправил летавку в Вениссу, и...
Эйп Леденваль поднял глаза на вошедших и, брякнув вилкой, бодро закивал:
- Наконец-то! Салат уже давно остыл!
- Салат? - Хельга недоуменно покосилась на Торуса и с трудом сдержалась, чтобы не захихикать.
- Ну, или суп, - неодобрительно стрельнул в нее взглядом элвилин, - какая, к лешему, разница. Лучше скажите, что вы там накопали в библиотеке?
- Потрясающие вещи! - торжественно провозгласил Мидес, отодвигая подруге стул с высокой спинкой. - Некий анонимный автор утверждает, что ему удалось разыскать три из четырех спикартов, и даже зарисовать. Правда, хозяева...
Хельга тихонько вздохнула и, аккуратно расстелив салфетку на коленях, взглянула на сидевшую напротив гостью. Как ее, Сандру, кажется? Та при ближайшем рассмотрении оказалась очень хорошенькой - выразительные глазищи оттенка мокрой листвы с длинными, чуть рыжеватыми ресницами; встрепанная прическа, но волосы шелковистые и густые, цвета осеннего пожара; изящные тонкие руки с длинными пальчиками, покатые хрупкие плечики, милое личико. Вся ее фигурка была точно создана для того, чтобы оберегать и защищать ее обладательницу. Мисс Блэкмунд почувствовала себя неуютно - высокого роста, статная, но отнюдь не хрупкая, Хельга показалась себе рядом с элвилиночкой грузной и неизящной.
Сандра же, недовольная, что ее прервали, угрюмо косилась на друзей.
- Вот хоть режьте меня, - сказала она сварливо, когда Салзар начал описывать шарф, по свидетельству того же анонимуса являющийся одним из артефактов Затопления, - не бывает такого. Я точно знаю, что спикарты - это кольца. Всяко, в любой балладе поется только о кольцах, я это и доказать могу.
- Нет! - Торус дернулся, и голос его прозвучал хлестко. - Я тебя предупреждал!
- А что такое? - недоуменно спросил Салзар.
- Видишь ли, друг, - скривился хозяин замка, - Сандра-Талька у нас менестрель. А я терпеть не могу музыку.
Хельга удивленно посмотрела на Торуса, вспомнила, как они лихо отплясывали у Цапека и слегка зарделась.
- И потому, - сухо продолжал элвилин, - у нас договоренность. Сандра не поет, а я закрываю глаза на то, что князь Цмин знать ничего не знает о поставках осеннего меда.
- Я... я ненарочно, - пролепетала рыжая и принялась комкать в руках салфетку, - я просто хотела сделать сюрприз отцу. Но теперь... - она шмыгнула носом, - сюрприза не получится. И все из-за того, что кое-кто, кому я полностью доверяю, совершенно не доверяет мне.
- И правильно делает, - тихонько прошипел слева от Хельги Илар и яростно впился зубами в кусок мяса. Мисс Блэкмунд покосилась на соседа и пожала плечами. На минуточку ей даже стало жалко рыжую менестрельку, но потом, углядев, как та хлопает глазищами в сторону Торуса, Хельга почувствовала неприятный укол ревности. Эйп Леденваль же полностью презрел жалобные стоны Сандры и повернулся к друзьям.
- Кстати, о меде. Если мы хотим застать все самое интересное, нам нужно собираться сразу после обеда. Одевайтесь потеплее - после дождя все еще сыро и зябко. Жалко, что не удастся устроить пикник на воздухе, но мы сможем остановиться в хижине на болоте. Из тех, что сборщики клюквы поставили от непогоды.
- А что, тут и люди живут? - Хельга вспомнила неприветливый пейзаж Гнилого болота.
- Есть пара-тройка деревушек, - кивнул Торус, - но это в другой стороне, там земля посуше, и... Да, вы сами все увидите, деревенские - частые гости на празднике. Правда, шумные.
И, спустя полчаса после окончания трапезы, пятеро всадников уже выезжали за ворота Леден-Вера.
- Зачем ты ее взял? - Илар, в одной руке сжимая повод надежной элвилинской лошадки, а в другой неизменную лупу, подался поближе к уху Торуса.
- Тальку? - элвилин обернулся на мрачно трясущуюся в седле рыжую. Правда, поймав взгляд эйп Леденваля, менестрелька воспряла духом, выпрямив спину и захлопав длинными ресницами. Элвилин в ответ скривился в деланной улыбке. - Это все Велит.
Илар вопросительно поднял бровь.
- Её папаша. Князь Велит Цмин. Не хочется портить с ним отношения. Мало ли, что ему дочка наболтает, сочинять она горазда. А тот, хоть и военный командир, когда дело касается обожаемого чада, к голосу рассудка становится глух. И потом, она все же княжна...
Торус снова покосился через плечо и тяжело вздохнул.
- Э... это требует какого-то особого этикета? - с опаской уточнил Илар, мысленно поклявшись себе ближе, чем на два шага к рыжей не подходить.
Эйп Леденваль фыркнул.
- Если хочешь, можешь ей кланяться и ручки целовать, а я как-нибудь перебьюсь. Нет, Илар, я имею в виду, что особу княжеской крови всегда лучше иметь в друзьях. Если не в родственниках. А что, тебе, правда, предсказали, что ты на рыжей женишься?
- Так, вы родня? - Абранавель сделал вид, что не услышал вопроса.
- Нет, не родня. Но, признаться, у меня как-то была идея просить ее руки.
Илар, подняв лупу, пристально посмотрел в лицо другу и отчаянно замотал головой: - Вот ужас. Я бы на такое не пошел. Даже ради титула. Я, видишь ли, по природе своей холостяк и одна только мысль о том, что кто-то будет постоянно путаться под ногами, щебетать и тыкать под нос орущее чадо, брррр...
Торус откинул голову и громко расхохотался.
- Илар, ну, ты точно ребенок. С чего ты взял, что брак навсегда пристегивает тебя к чьей-то юбке? Всегда можно отправить любезную супругу в какое-нибудь дальнее поместье, выплачивая содержание, и продолжать наслаждаться жизнью. Хотя, в чем-то ты прав. Любые обязательства, в конечном счете, угрожают твоей свободе.
- А еще не у всех есть дальние поместья, - печально добавил алхимик.
Хельга, едущая по тропинке бок о бок с Мидесом, услышав громкий смех, вздрогнула и вскинула голову. Вытянула шею, пытаясь разглядеть Торуса, но прямо перед ними на белоснежной кобылке гарцевала рыжая красавица. Причем, лошадь ее почему-то то и дело оказывалась впереди волшебницы, и у Хельги постепенно зародилось подозрение, что Сандра специально выбирает такую позицию, чтобы не пропустить мисс Блэкмунд вперед. А Салзар, естественно, все это время оставался рядом с подругой, увлеченно рассказывая той о путешествиях исследователя артефактов.
- Интересно, чего это они так веселятся? - буркнула Хельга, в который раз усилием воли пытаясь отогнать от себя раздражение. Едущая впереди элвилиночка обернулась и смерила мисс Блэкмунд коротким и насмешливым изумрудным взглядом.
- Хочешь, спросим? - Салзар вскинул голову и хмыкнул, увидев, как Илар размахивает лупой.
- Хочу, - кивнула волшебница и понизила голос. - Только нужно как-нибудь умудриться объехать эту кобылу. То есть, хм... всадницу.
Мидес поднял бровь, усмехнулся и, велев подруге держаться позади, пришпорил вороного.
- Прошу прощения, - рявкнул он, чуть не задев коленом возмущенно взвизгнувшую Сандру, - но у нас тут срочное дело.
Хельга направила лошадь следом и, подъезжая к Мидесу, еле сдержала смех. - Салз, ты прелесть...
- Вы мне льстите, дорогая, - с довольным видом ответил некромант и подмигнул недоуменно обернувшимся мужчинам. - Нам с леди Блэкмунд стало весьма интересно, чего это вы так ржете, господа.
Торус снова зафыркал, а Илар, кашлянув, покосился на разрумянившуюся Хельгу.
- Если кратко, то мы обсуждали недостатки брака.
- Достоинства, Илар, ты не прав! - Эйп Леденваль назидательно поднял перст и покачал головой. - Мидес, ты его не слушай! Сам знаешь, у нашего алхимика своеобразная позиция в этом деле, она тебе, как жениху, навредить может. Да и вообще, элвилинские нравы не слишком сочетаются с моралью праведных ордалиан.
Салзар иронично поднял брови, Абранавель обиженно засопел, однако, тему дальше развивать не стал.
- Долго еще? - капризным голоском протянула сзади Сандра-Талька, а Торус сверкнул в ответ белозубой улыбкой:
- Потерпите, котик, мы почти доехали, еще один поворот, и...
Тут Хельга, угрюмо прикинув, кого же ей хочется придушить первым - хозяина Ледена, или его гостью, направила коня вслед мужчинам и на мгновение потеряла дар речи от открывшегося зрелища.
Огромная, удивительно ровная и круглая поляна, вся усыпанная мелкими белыми цветочками, точно арена была огорожена низким кустарником. Посреди нее, рядом с деревянным помостом высился огромный котел, обложенный понизу камнем и исходивший паром в красноватое вечернее небо. А вокруг котла, словно танцоры, ведущие хоровод, вперевалку двигались женщины в длинных светлых балахонах, с волосами, заплетенными в длинные косы. А в воздухе билась витиеватая незнакомая мелодия; будто венок, сплетаясь многоголосием, она чем-то напомнила юной волшебнице крик чаек над морем:
- Подметите у белого крыльца,
Чтобы нам водить хоровод.
Запомните эту песню,
Чтобы вспоминать и нас...1
Болотные девы не спеша подходили к помосту, на котором возвышалась высокая женская фигура в длинном изумрудном облачении, и отдавали той в руки небольшие букетики орхидей. Рядом, на лестнице, прислоненной к пузатому боку котла, стояла еще одна болотница, длинной палкой неторопливо и торжественно помешивающая варево. А по краю поляны, у кустов, рядом с телегами, стояли и сидели люди. По-крестьянски одетые, они молчаливо наблюдали за действом, а несколько собак при повозках вели себя на удивление тихо - лежали, задумчиво пристроив внимательные морды на лапах. Хельга вдохнула влажный воздух, наполненный приторным запахом, и медленно сморгнула, почувствовав, как закружилась голова, а поляна перед глазами поплыла куда-то в бок.
- Поехали, - негромко сказал Торус, коротко глянув на девушку, - варка еще не закончилась, а болотная орхидея с непривычки может и с ног свалить. Мидес, ты бы взял невесту в седло, что ли?
Салзар с тревогой заглянул в лицо мисс Блэкмунд и, проворно спрыгнув с лошади, устроился позади Хельги, крепко обнимая за талию. Наблюдавшая эти перемещения Сандра презрительно фыркнула и дернула плечиком. Торус же, подхватив за узду Мидесова скакуна, двинулся вперед, объезжая по краю разросшийся кустарник.
Всадники миновали затянутое ряской озерцо, невысокий холм с чахлым березняком на вершине и остановились рядом с низким, точно вросшим в землю, домишком, с покосившимися ставнями и заросшей бурым мохом крышей.
- Добро пожаловать в наше временное пристанище, - торжественно заявил Торус, спрыгивая с лошади. - На дворец это не слишком похоже, но внутри есть очаг, а что еще нужно усталому путнику в промозглую погоду?
- Как ты? - обеспокоенно спросил Салзар подругу, не решаясь выпустить ее из крепкого объятия. - Идти сможешь?
- Все хорошо, - Хельга улыбнулась, чуть повернув голову, а некромант неловко скользнул губами по виску невесты. - Накатило, да прошло. Интересно, как там высиживают все эти люди?
И первая соскочила на землю.
- Они привыкшие, - усмехнулся Торус, в компании Илара привязывая лошадей под хлипкий деревянный навес возле дома. - И смею вас заверить, даже находят в этом некую э... прелесть.
Алхимик хмыкнул и принялся заглядывать в низкое окошко, старательно пренебрегая требовательными взглядами все еще не спешившейся рыжей менестрельки.
- Итак, - эйп Леденваль сделал торжественное лицо, - дамы, прошу входить. Мисс Блэкмунд, смотрите, не приложитесь головой об косяк на входе. Сандра, котик, вы собираетесь сидеть в седле до самой темноты?
Хельга удовлетворенно посмотрела, как скривилась красавица и, кивнув Мидесу, пригнулась и вошла в дом. Мужчины остались снаружи отвязывать седельные сумки с провизией и прочей поклажей, по мнению эйп Леденваля необходимой на болотах.
- Холодно и сыро, - первым делом объявила Талька, обозрев полутемное, затянутое паутиной помещение. Двумя пальцами подняла со стола у окошка ветхую рогожу и, свободной рукой прикрыв нос, сбросила на пол. Хельга пожала плечами и, заглянув в камин, с удивлением обнаружила там свежие дрова. Видимо, кто-то подготовил дом к приезду гостей. Девушка зажгла на ладони маленький язычок пламени и словно бабочку сдула в очаг. Пламя занялось тотчас же, и мрачный домишко окрасился изнутри мягким теплым светом, сразу став намного уютнее.
- А нам очень повезло со спутницами, - послышался от порога чуть насмешливый голос Торуса, - они уже и огонь развели, и, кажется, прибираться начали. Впрочем, второе вовсе не обязательно, варка вот-вот закончится, а попав в котел, болотная орхидея перестает благоухать. Так что, лошадей оставим здесь, а сами отправимся пробовать напиток. Ощущения, скажу вам, незабываемые.
И он довольно прищурился.
- Главное, ближе к ночи удержаться на ногах, - Мидес улыбнулся девушкам и свалил на колченогую лавочку седельную сумку. - Кажется, тут одежда?
- Пледы, - уточнил Торус и, шагнув навстречу споткнувшемуся о порог Илару, отобрал исходивший колбасным духом сверток. - Ночью на болотах холодно и сыро, так что, будь другом, прихвати парочку.
Алхимик кашлянул и, воткнув за пояс лупу, проходить в комнату не спешил.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:58 PM | Сообщение # 811 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| - На ногах... - передразнила Талька и, смерив некроманта надменным взором, пропела звонким голоском:
- И точно знаю я один -
Не перепить мне элвилин...
- Сандра! - угрожающе протянул эйп Леденваль, - ты опять?
Менестрелька трогательно захлопала длинными ресницами, а Илар направил лупу на удивленного Мидеса.
- А ты что, не знал? Элвилин практически не пьянеют.
- Тогда придется поближе познакомиться с деревенскими, - хмыкнул некромант, - ну, чтобы лицом в грязь не ударить.
- Причем, в буквальном смысле, - проворчала Хельга, а Торус и Илар одновременно прыснули, переглянувшись.
- А танцы будут? - спросила рыжая. - А то, получится, как в прошлом году, музыканты упились медом и вместо плясовой стали играть невесть что.
- Вот потому я и не люблю музыку, - отрезал Торус и подставил локоть Тальке: - прошу, княжна, не сочтите за дерзость.
Рыжая расплылась в счастливой улыбке и с торжественным видом развернулась к двери. Алхимика как ветром сдуло, а Салзар, улучив момент, мимолетно притянул к себе Хельгу: - Пойдем и мы, дорогая?
Волшебница кивнула и, взяв под руку Мидеса, поняла, что ей отчего-то совершенно не хочется веселиться.
Илар предложил спутникам срезать дорогу и легко полез на холм с искривленными березками. Остальные недоуменными взглядами проводили алхимика - не такой уж долгий путь им предстоял, чтобы высоты штурмовать. А потом мужчины переглянулись и заухмылялись.
- Что? - заинтересованно спросила Сандра-Талька, а Хельга с трудом сдержала смех. Похоже, бедняга Абранавель был готов идти на любые жертвы, лишь бы находиться подальше от рыжей красавицы.
- Все в порядке, котик, - Торус небрежно постукал по запястью элвилиночку и подмигнул Мидесу. - У Илара страсть к болотной флоре, вот, небось, и полез исследовать. Кстати, когда окажетесь на месте, непременно взгляните под ноги - вот уж где рай для натуралиста.
И, конечно, оказался прав. Когда они добрались до поляны, солнце почти село и в наступивших сумерках мелкие цветики, будто маленькие звездочки, наливались изнутри бледным светом.
- Красиво, - тихо вздохнула Хельга, слегка робея, прежде чем ступить на расстилавшееся под ногами отражение неба, - я как-то видела светящиеся грибы, даже, кажется, мох, но цветы...
- Я уже говорил вам, леди Блэкмунд, - учтиво склонил голову Торус, - что на болоте встречаются свои диковины. Скорее всего, попавшие сюда вместе с болотницами во время Затопления. В общем, зря Илар затерялся среди берез, тут куда интереснее, да и опасно ночью на болотах. Когда силы зла властвуют безраздельно...
Юная волшебница слегка поежилась, вспомнив жутких кошек, а Салзар успокаивающе погладил ее руку.
- Думаю, Торус шутит. Вряд ли нам грозит опасность в таком многочисленном обществе.
Некромант кивнул на разбредшихся по поляне людей.
- В любом случае, теперь, когда господин Равелта отбыл в столицу, здесь стало определенно спокойнее, - кивнула жениху Хельга и смешалась под смеющимся взглядом хозяина Ледена.
- И не только Равелта, вы хотите сказать?
Мисс Блэкмунд повела плечом, отвернулась и стала наблюдать за очередью, выстроившейся возле помоста. Болотницы, варившие мед, куда-то делись, зато на их месте нарисовались два мужичка, споро орудовавших черпаками. Они проворно наполняли протянутые кружки и кувшины дымящимся варевом, что-то приговаривая и счастливо улыбаясь страждущим.
- Пойдем и мы? - Хельга потянула некроманта за рукав.
- Лезть в толпу плебеев? - высокомерно протянул Торус, задравши нос. - Мисс Блэкмунд, я и не предполагал, что измышления Мидеса по поводу сближения с крестьянами вы приняли за чистую монету.
И, щелкнув пальцами, подозвал вихрастого парнишку, распорядившись доставить кувшин и кружки к краю поляны. Туда, где освещенные цветочной порослью валуны образовывали живописную группу.
Мидес, раскатав сверток с парой мягких пледов, небрежно бросил их на камни и подал руку мисс Блэкмунд, помогая устроиться поудобнее. Сандра выразительно посмотрела на эйп Леденваля, но тот был занят тем, что пристально вглядывался в темноту за кустами.
- Не нравится мне это, - буркнул элвилин и потер щеку. - Илару пора бы уже до нас добраться.
Хельга испуганно покосилась в сторону, где, как ей казалось, остался холм, но, разумеется, ничего не увидела. Перед ее мысленным взором тотчас возник лежащий в овраге алхимик с переломанной шеей. Хотя, откуда на холме взяться оврагу, волшебница бы, пожалуй, не ответила. Рыжая же, поняв, что галантности от спутников ей снова не дождаться, с горестным вздохом уселась и расправила темно-зеленую шерстяную юбку.
- По-моему, ты слишком печешься о друге. Ведь он элвилин, помнишь?
- С памятью у меня покуда все в порядке, - прищурился Торус, повернувшись к Тальке. Хельга в очередной раз удивилась, насколько ярко светятся в сумраке глаза пришлых, точно четыре зеленых болотных огонька зависли в воздухе. - Но, возможно, княжна Цмин, вы заметили, что наш алхимик в последнее время смотрит на мир через лупу? А все потому, что очки его... - тут Торус обреченно махнул рукой, - леший, это недоразумение какое-то, а не элвилин. Близорукий... Салзар, нам нужно отправиться на поиски, мало ли, что могло случиться. Хотя, стоп! - Он снова уставился в темноту. - Кажется, я его вижу.
Он фыркнул и плюхнулся на валун рядом с Сандрой.
- Я же говорила, - удовлетворенно заметила менестрелька и принялась дергать из-под Торуса подол юбки. - Вот гадство, до чего я не люблю все эти женские платья...
- И совершенно зря, - эйп Леденваль слегка приподнялся, освобождая соседкин подол, - во-первых, это красиво, а во-вторых, женщина в юбке заставляет мужчину многое додумывать, а это весьма увлекательно.
- Ага, додумывать, - фыркнула рыжая, - прикидывать, насколько кривые ноги порой прячутся под длинным подолом.
И выразительно покосилась на леди Блэкмунд, а волшебница задохнулась от возмущения. Мужчины хмыкнули, и Хельга могла бы поклясться, что им стоило больших усилий сдержать смех. Она раздраженно отвернулась и тут тоже увидела Илара. Тот, прихрамывая, медленно двигался в их сторону, под руку с незнакомой девицей, одетой в длинный светлый балахон.
- Ого! - воскликнул Торус, - а наш алхимик времени зря не терял! Только вот немного ошибся, потому что болотницы - это не совсем дамы.
- А, вы тут, - поднял голову Абранавель и остановился в нескольких шагах от валунов. - Знакомьтесь, это Гризельда.
Болотница медленным жестом откинула на спину длинную смоляную косу и равнодушно уставилась на друзей.
- Она мне, можно сказать, жизнь спасла!
- Чушь! - дернул головой эйп Леденваль, - болотницы никогда не вмешиваются в чужие дела!
- Он видящий, - прошелестела Гризельда чуть слышно, - это редкий дар.
- А что случилось?
- Я... - алхимик принялся тщательно протирать лупу, - понимаете, там такие заросли, да еще чья-то нора. В общем, я застрял, выронил лупу...
- Понятно, - фыркнул Торус. - Леди Цмин, прошу заметить, что предчувствия меня не обманули. О, а вот и наш напиток!
Вынырнувший из-за валунов парнишка ловко пристроил на камень огромный, исходивший паром кувшин и стал вытаскивать из переметной сумки грубо обтесанные деревянные кружки.
- Вот леший, их четыре, - ругнулся эйп Леденваль, - про Илара-то мы забыли...
- Не стоит беспокоиться, - вежливо отозвался алхимик, - я не большой любитель выпивки, тем более у меня еще не закончен разговор с леди. Так куда вас проводить? - повернулся он к болотнице, та неопределенно махнула рукавом, и странная пара медленно двинулась в сторону большого костра, распустившегося ярким цветком неподалеку.
- Мидес, - задумчиво проговорил Торус, провожая взглядом прихрамывающего Абранавеля, - посмотри ему ногу. Ну, когда вернется. Если он еще и ходить не сможет...
- Посмотрю, - согласился Салзар, - а на что это ты намекал, когда говорил, что болотницы не совсем дамы?
- Я тебе потом объясню, - пообещал эйп Леденваль и усмехнулся, - право дело, иногда жизнь выкидывает странные шутки. Особенно, когда дело касается сердечных привязанностей.
- Ну, не думаешь же ты, что Илар... - Мидес удивленно хлопнул ресницами.
- А вот понятия не имею. За долгую жизнь я насмотрелся всякого, знаешь, у нас тут на поселении история была. Мужик в сову влюбился, представляешь? Вся деревня потом год гудела, да сплетни сочиняла, одну другой затейливее.
Паренек, о котором все забыли, хлюпнул носом и затряс немытыми патлами:
- Правда ваша, господин, всё как есть правда! Когда Нестор-то уезжал отсюдова...
- Брысь! - прыснул зеленым взглядом на мальчишку эйп Леденваль. - Вот тебе медяк за услугу, и чтобы духу твоего тут не было! Терпеть ненавижу, когда меня перебивают, - покосился он в сторону Мидеса. - Так вот. Сколько в тех рассказах вымысла - не скажу, но я сам видел дневник этого Нестора. Он тут был кем-то вроде дознавателя, а совушку свою подцепил где-то в трясинах.
- Он что, совсем недужный был? - Хельга усмехнулась краешком рта. Кажется, Торус снова сочиняет.
- Почему недужный, вполне себе, - зеленоглазый элвилин наклонился и сорвал несколько светящихся цветов. - Вряд ли сумасшедшего взяли бы в дознаватели. Просто совушка та не совсем птичкой была. Хотя, началось у них, вроде, когда она еще и девицей не стала. Но тут не уверен, врать не буду.
- Это легенда, да? - волшебница завороженно стала наблюдать, как длинные пальцы мужчины ловко переплетают почти прозрачные стебельки.
- Нет, фюлгья, - тряхнул волосами Торус, и Хельга почувствовала нежный аромат ванили. Впрочем, возможно, так пахли сорванные цветы?
- То есть, девушка из любовичей была? - заинтересовался Салзар.
- Скорее всего, - пожал плечами эйп Леденваль, - ведь только они носят в себе звериную половинку. Кстати, дорогие мои, - он по очереди смерил взглядом Мидеса и мисс Блэкмунд, - вы, скорее всего, тоже храните в себе нечто подобное, иначе, как объяснить вашу склонность к магии?
- Ну, уж точно не половину, - рассмеялся Салзар и подмигнул невесте. - В нашем роду ходит легенда о вороне, правда, я всегда считал ее желанием Мидесов придать себе весу.
- Магия, - строго сказал эйп Леденваль, - вот тому подтверждение. Любовичи - прирожденные колдуны, так что вполне может быть, что кто-то из них затесался и в твою родословную. Ворон, значит? Красиво. А вы, любезная? - он снова нагнулся за цветами и снизу бросил короткий взгляд на Хельгу, - тоже считаете это невозможным? Если память мне не изменяет, я углядел на крыше вашего дома лисичку?
- Подумаешь, флюгер, - пожала плечами девушка, - может, мои предки охотиться любили? У Салза ворон, по крайней мере, на гербе выписан.
- Как интересно, - элвилин выпрямился и сунул охапку цветов в руки Сандры, - подержите, котик.
- О-о, - рыжая счастливо вздохнула, сунула нос в букет и тут же расчихалась.
- Будьте здоровы, - негромко донеслось из темноты и, приглядевшись, неподалеку, возле телеги Хельга увидела отчаянно жестикулирующего Илара.
- Салзар, можно тебя на минуточку? - повысил голос алхимик.
Мидес не слишком охотно кивнул и, поцеловав невесте руку, поднялся на ноги.
- Прошу прощения, - вздохнул некромант, - пойду, узнаю, что ему надо.
- Ногу не забудь посмотреть, - наказал вслед Мидесу эйп Леденваль и ловко заплёл вкруговую длинные стебельки цветов.
Хельга покосилась на сидящую рядом менестрельку и прикусила губу. Светящийся бледно-серебристый венок, похоже, будет изумительно смотреться на ее рыжей шевелюре. Впрочем, Торус не спешил отдавать спутнице украшение, а, вытянув из букета еще несколько цветов, снова принялся за работу.
- А что, - Хельга внезапно сама удивилась язвительности, невесть откуда взявшейся в ее голосе, - тут и ярмарка будет?
- С чего вы взяли? - удивленно поднял на нее глаза элвилин.
- Я думала, вы решили немного заработать, продавая здешним девушкам венки.
Торус усмехнулся, а Талька смерила мисс Блэкмунд презрительным взглядом.
- Как часто приходится мне убеждаться, что людская сущность - это еда и деньги...
Она тонкой рукой взъерошила пышные волосы на макушке и еще выше вздернула нос.
- И порой им просто не понять, что мы, элвилин, дети красоты и ценители изящных искусств. А эстетическое наслаждение для нас куда важнее грубой наживы! Торус, дорогой, если откровенно, я не понимаю, как такой трепетный душой элвилин, как ты, мог сблизиться с давними. По-моему, у вас нет ничего общего...
Эйп Леденваль промолчал, усмехнулся, и с интересом уставился на Хельгу. Волшебница скрипнула зубами, а потом, решив, что с нее хватит, мысленно произнесла короткое заклинание, больше похожее на приказ. Тотчас длинная юбка менестрельки украсилась понизу алыми глазками, вроде тех, что можно увидеть в тлеющем костре, а в воздухе повис запах горящей шерсти.
Сандра недоуменно вскрикнула, подскочила и стала отчаянно трясти подолом, только усиливая тление. Показались первые язычки пламени и рыжая, отчаянно завизжав, бросилась к низкому кустарнику на краю поляны. Одним прыжком перемахнув преграду, ярким пятном рванулась куда-то в темноту.
- К луже побежала, - задумчиво сказал эйп Леденваль, проводив рыжую заинтересованным взглядом. - Помнишь, там озерцо было?
- Ты... - волшебница сглотнула, - не злишься на меня?
- За что? - поднял брови Торус и усмехнулся. - По-моему, я должен тебе спасибо сказать. Если честно, она меня уже достала.
- Да? - фыркнула Хельга, - а мне казалось, ты искренне наслаждаешься ее обществом.
Элвилин промолчал и, скрестив руки на груди, слегка откинулся назад, внимательно созерцая волшебницу.
- Скажи, - девушка почувствовала, что кровь прилила к щекам и смущенно поправила волосы. - А ты вправду считаешь, что я... то есть, мы грубые и бесчувственные?
- Не считаю, - неожиданно мягко проговорил Торус и, взяв с валуна готовый венок, осторожно пристроил его на макушку мисс Блэкмунд. - Скорее, вы иногда бываете забавными. Нет, дивная, не смотри на меня так, а то я начинаю опасаться за свои штаны!
- А что штаны? - хлопнула ресницами Хельга.
- Вдруг, ты их тоже подожжешь?
- Нет, - отчаянно замотала она головой, - я... я бы никогда... - и откашлялась, проглотив застрявший в горле ком.
- Вот и замечательно, - серьезно кивнул эйп Леденваль и, легко поднявшись, протянул девушке руку. - Пойдем, я покажу тебе праздник, пока Сандра не вернулась. Очень уж мне не хочется ее дожидаться, чтобы потом выслушивать жалобы и ругань.
- Пойдем, - тихо отозвалась Хельга и, взглянув в светящиеся изумрудами глаза элвилин, тепло улыбнулась.
1 - Дословный перевод чувашской народной песни 'Шурă пÿртсен умне'
Глава 13.
На священной поляне уже вовсю праздновали. Напившись меду, крестьяне затеяли лихие пляски под пронзительный вой дудок, утробное бумканье большого барабана, пьяные крики и собачий лай. Кое-кто даже пытался утащить танцевать Торуса с Хельгой, но элвилин только беззлобно отмахивался и решительно тянул девушку туда, где у огромного котла над толпой возвышался деревянный помост.
Мисс Блэкмунд удивленно посмотрела в спину пришлому - ведь и часу не прошло, как он морщил нос и чернь обходил чуть не за версту.
- Куда это мы? - прокричала девушка, а Торус обернулся и, кажется, подмигнул. Хельга вспомнила прогулку к водопадам и пробормотала там же выученное заклинание. Тотчас вопли, свист и музыка стихли, и юная волшебница облегченно вздохнула: - Вот так-то лучше.
- Ну, наконец-то, - негромко отозвался эйп Леденваль, - я уж начал опасаться, что ты не догадаешься. И как только элвилинские менестрели подобный ор и гам выносят? Или уже глухие наполовину?
- У твоей рыжей гостьи со слухом все в порядке, - буркнула под нос Хельга, а пришлый хохотнул:
- Вот только с платьем у нее неприятность вышла. Надеюсь, она не явится на праздник в таком виде.
- Интересно, - мисс Блэкмунд покрутила головой, всматриваясь в мельтешение силуэтов и незнакомых лиц в отблесках костров, - куда запропастились Салз и Илар?
Торус резко остановился и повернулся к волшебнице, чуть склонив голову к плечу, светя изумрудами глаз: - Тебе их так не хватает?
Девушка смешалась, сглотнула и все же набралась решимости сказать правду:
- Нет. Сейчас я бы предпочла с ними не встречаться.
- Вот потому я и тяну тебя к котлу, - тихо рассмеялся пришлый, - после моих приступов аристократической спеси они вряд ли станут искать нас там.
- Ты что, заранее все продумал? - Хельга нахмурилась, решая, нравится ей это, или нет, а Торус снова повел ее за собой, шаг на этот раз попридержав.
- Считай это удачным стечением обстоятельств, моя колдунья, - он искоса глянул на девушку и пристроил ее руку себе на локоть. - Жаль только, мы кувшин в спешке оставили. Он уж, поди, остыл...
- Я могу и не пить, - пожала плечами Хельга.
- Быть на празднике варки и не попробовать меду? - Торус в священном ужасе уставился на спутницу. - Еще чего!
И прибавил ходу, оттолкнув с дороги замешкавшегося паренька с мутным взглядом. До мисс Блэкмунд донесся резкий запах пота, еще чего-то противно кислого, и девушка сморщила нос. Мешаться с пьяной толпой было действительно не слишком приятно.
К счастью, желающих получить напиток у помоста поубавилось. Один из кравчих сидел на деревянном настиле, свесив ноги, и выразительно зевал. Второй, заметив Торуса, поспешно сунул баклажку в руки очередному страждущему и низко поклонился, ломая шапку: - Чего изволите, князь? Только это... кувшинов не осталось, не обессудьте.
Торус грозно сдвинул брови, но взглянув на опешившую спутницу, быстро сменил гнев на милость. - Ковш давай.
- Кня-азь? - подняла брови Хельга, а элвилин, приняв из рук кравчего заботливо обернутый полотенчиком ковш, кивнул на широкие ступени, - садись туда.
Девушка осторожно опустилась на грубо сколоченное дерево и умиротворенно вздохнула, почувствовав рядом плечо соседа.
- Так, ты на самом деле князь? - волшебница пытливо уставилась на призрачный профиль элвилин - сюда, на ступени помоста, свет костров не доставал, а венок на ее голове придавал окружающему мистический оттенок.
- Нет, - Торус осторожно пристроил на коленях здоровенный ковш, причудливо вырезанный в виде утицы, - нас так местные называют, болотными князьями. Звучит немного забавно, но так уж прижилось. Ну, что, готова попробовать?
Девушка с опаской посмотрела на исходивший паром ковш:
- Так, не остыл еще...
- Ты же маг огня, котик, неужто горячего боишься? - Пришлый качнул ковш, дернулся и зашипел, - тьфу, ты, кто ж до краев наливает...
- Обжегся?
- Немного. Ерунда, на нас все заживает, как, вон, на собаках, - Торус проводил взглядом ковылявшую мимо тощую псину. - Ну, так что? Пробовать станешь?
- Я не совсем уверена, - Хельга прикусила губу, а потом, рассмеявшись, залихватски кивнула, - а, леший с ним, давай! В конце концов, обжигаться, так вместе.
- Мне понравилось, как ты это сказала, - серьезно кивнул эйп Леденваль и сунул девушке под нос исходивший теплым медовым ароматом ковш. - Я подержу.
Хельга осторожно вытянула губы трубочкой, подула, подняв новые клубы пахучего пара, и осторожно приложилась к краю. А после зашипела яростно; отшатнулась, прижимая руку к обожженным губам и смаргивая невольно выступившие слезы.
- О-о, - сочувственно протянул Торус, - эксперимент не удался. Маг огня, оказывается, кипятка не выносит.
- Что не удался? - промычала волшебница, ладони ото рта не отнимая.
- Не бери в голову, котик, - ласково сказал элвилин, - дай-ка, я погляжу, силен ли ожог, может, мазь нужна какая.
Хельга послушно отвела руку и затаила дыхание, оказавшись лицом к лицу с пришлым; так близко, что, наверное, при желании смогла бы посчитать его ресницы. И, глядя в глаза Торуса, перечеркнутые вертикальными звериными зрачками, отчего-то вспомнила светляков, которых в далеком детстве ловила на клумбе в палисаде родительского дома.
- Ай-яй, какая неприятность, - шепнул пришлый и стал старательно дуть. Хельга тихонько хихикнула, а потом вздрогнула, почувствовав, как чужие губы осторожно коснулись ожога.
- Больно... - прошептала она и, положив руки на плечи Торусу, сама потянулась к нему в отчаянном поцелуе. И боль, и кравчие на помосте, и болтающийся где-то неподалеку Мидес на несколько долгих мгновений перестали для нее существовать. А потом пришлый мягко отстранился, и девушка несколько раз сонно моргнула, выплывая из сладкого забытья.
- Осторожнее, котик, ковш горячий.
- Прости, - сказала она смущенно и поправила съехавший на сторону венок.
- За что? - поинтересовался элвилин и пытливо уставился на девушку.
- Я не должна была. - Хельга досадливо поморщилась от того, что приходится объясняться. - В Солейле я обещала тебе, что буду только другом.
- Ну, и будь другом, - пожал плечами Торус, - одно другому не мешает.
- Тебе хорошо говорить, - фыркнула девушка, - ты мужчина.
- К тому же элвилин, - кивнул эйп Леденваль. - К связям между мужчинами и женщинами мы относимся проще. Да и не только между ними. Впрочем, не стану смущать благовоспитанную девицу.
Хельга круглыми глазами посмотрела на Торуса и зарделась, а пришлый усмехнулся.
- Ты же не станешь отрицать, что нас друг к другу тянет?
- Я... думала, только меня, - мисс Блэкмунд вздохнула глубоко, пытаясь унять колотящееся сердце. Интересно, а элвилин может услышать его стук?
Эйп Леденваль страдальчески закатил глаза: - Котик, только не говори, что ты не заметила. Не люблю дешевого кокетства.
- Наверное, заметила. Только вот не смогла понять, отчего ты вдруг стал так официален с тех пор, как сюда заявилась эта Сандра.
- Да ты, никак, ревнуешь? - пришлый негромко зафыркал. - Ох, уж мне эти страсти-мордасти. Мидес, вон, тоже стал устраивать сцены ревности. Собственно, потому я и держался отчужденно, и Сандра тут вовсе не причем. Надеюсь, сейчас-то ты не станешь упрекать меня в холодности?
Торус деловито поставил ковш на землю и небрежным жестом закинул волосы за спину. А потом провел ладонями по плечам и шее девушки, запустил пальцы в каштановые пряди и снова стал целовать. Сначала осторожно, будто опасаясь причинить новую боль, а после все смелее и требовательнее.
Хельга задохнулась и, с трудом подавив в себе желание устроиться у пришлого на коленях, вцепилась ему в рубаху так, что пальцы заломило. Повисший в воздухе цветочный аромат, словно густая патока, обволакивал со всех сторон, пьянил, заставляя позабыть все наставления благовоспитанным девицам.
- Колдует... - где-то на краю сознания всплыла ленивая мысль, - ну, и пусть...
Одна рука элвилин плавно переместилась на грудь Хельге, девушка охнула, а сверху, с помоста, раздался ехидный смешок. Торус, не поднимая головы, щелкнул пальцами, наверху послышался сдавленный писк, а элвилин коснулся губами круглого девичьего ушка:
- Я хочу тебя. Пойдем... куда-нибудь.
Девушка ошеломленно тряхнула головой, безуспешно пытаясь прогнать наваждение. Разум кричал об опасности, о том, что еще немного, и Хельга себя погубит, но тело слушаться отказывалось. Предательски задрожали пальцы, а дыхание сделалось тяжелым и хриплым. Она молча кивнула, поднялась, опершись на плечо Торуса и почувствовала, как подкосились коленки.
- Тш-ш... - шепнул элвилин, подставляя локоть, - держись крепче. Я бы с удовольствием взял тебя на руки, да, боюсь привлечь ненужное внимание. Надеюсь, наши друзья навстречу не попадутся.
И с независимым видом начал протискиваться сквозь толпу гуляк.
Девушка сообразила куда направляется Торус только когда праздничная поляна осталась позади, а под ногами зачавкал глинистый бережок озерца, мирно отражавшего лунный свет.
- Мы идем обратно в сторожку? - вполголоса поинтересовалась мисс Блэкмунд, с опаской оглядывая черневшую стену камышей на другом берегу. Ну, как рыжая все еще тут?
- Так, там тепло и сухо. - Элвилин остановился, обернулся и, взяв девушку за плечи, снова приблизил лицо, почти соприкоснувшись лбами. - Боишься?
- Немного, - она едва кивнула и зябко поежилась. Свежий болотный воздух с примесью кисловатого запаха торфяника прояснил мысли, но желание, теплой рекой разлившееся по телу, никуда не делось. Юная волшебница смотрела в изумрудные глаза спутника и, кажется, понимала, что чувствует муха, попавшая в тенета. Но ощущение это отнюдь не пугало, а восторженно отдавалось в груди, свернувшись в мягкий мурлычущий клубок.
- Знаешь, - покачал головой эйп Леденваль, внимательно рассматривая Хельгу, - вообще-то не в моих правилах склонять женщин к любви, и если ты передумала...
- Нет, - пожалуй, слишком поспешно тряхнула она головой, - я и задумываться не хочу. Все равно уже ничего не изменишь.
Элвилин глубоко и медленно вздохнул и, взяв в ладони ее лицо, жадно приник к губам. Хельга закинула руки ему на шею, ощущая, как напрягается его тело, как требовательные пальцы пробегают по ее спине, как бухает рядом сердце. Его? Ее? Девушка потеряла счет времени, а потом поняла, что ее несут, а она уютно устроилась на руках Торуса, обнимая за шею и прижимаясь щекой к его виску. Пришлый пинком открыл дверь, пригнулся, входя в избушку, а потом, осторожно поставил Хельгу на ноги. Камин почти прогорел и едва освещал комнату с низким потолком, бросая огромные неуклюжие тени от слившихся в объятии фигур.
- А если кто вернется? - хрипло спросила мисс Блэкмунд, не в силах разомкнуть руки, все еще прижимаясь к гибкому мужскому телу.
- К лешему всех, - он раздраженно дернул головой, и засовы на двери и ставнях глухо брякнули, отгораживая пару от всего мира. А потом сорвал с себя плащ и бросил его на стол. - Добро пожаловать на брачную постель, моя леди.
Хельга с сомнением покосилась на колченогое дубовое чудовище, хихикнула, а после, запустив пальцы в мягкую смоляную копну волос пришлого, снова приникла к его губам.
Торус легко подхватил девушку за талию и усадил на край стола, вторгшись ей между коленями и прижимаясь к разгоряченному телу. Мисс Блэкмунд смешалась - то ли от стыда, то ли от нового ощущения, точно молнией ее пронзившего; открыла глаза и отважно погладила мужчину по щеке:
- Ты прелесть...
- Ты тоже...
- Я... - тут Хельга смутилась окончательно, услышав, как чувственно и незнакомо звучит ее голос.
- Молчи...
Она послушалась и, точно слепая, стала водить руками под его туникой, стараясь не пропустить ни одного изгиба стройного тела, знакомясь, полной грудью вдыхая его запах и сохраняя на память это ощущение. Элвилин, наверное, мог бы быстро получить желаемое, просто задрав девице юбку, однако, не сделал этого. И даже стал дуть на руки, точно опасаясь, что девушка озябнет от прикосновения его прохладных ладоней. А потом потянул платье с ее плеч, лаская губами нежную кожу, и мягко, но настойчиво пресекая неловкие попытки к сопротивлению.
Юная волшебница словно с головой окунулась в кипящую воду. Неизвестно откуда взявшийся жар огненными реками тек по венам, в ушах точно стучал молот, даже невесомое прикосновение к груди причиняло сладкую боль, а низ живота будто кто-то сжал крепкой рукой.
- Что... что ты со мной делаешь... - задыхаясь, спросила она и тихо застонала.
Элвилин ухватил девушку в охапку, вместе с плащом, и, опустив на пол, помог избавиться от остатков одежды. А потом нетерпеливо вошел в нее, даря и боль, и наслаждение, старательно растягивая сладкий миг единения и шепча что-то бессвязное в маленькое круглое ушко. Умирающий очаг багровым отсветом выхватывал из темноты переплетенные тела любовников, сухо потрескивал головешками, а Хельге показалось, что она воспарила ввысь, к ночному осеннему небу. И там, среди холодных сверкающих звезд, тело ее рассыпалось на мириады сверкающих капель и ринулось к земле мягким дождем вересеня. Она ахнула - потрясенно и радостно, а ее любовник выгнулся, держась на коленях и кончиках пальцев рук, и по маленькой комнатке разнесся его торжествующий крик.
- Никогда не думала, что может быть так, - глухо прошептала мисс Блэкмунд и уткнулась Торусу в шею - туда, где неистово билась под кожей маленькая жилка. Они замерли на несколько минут, выравнивая дыхание, с некоторой опаской прислушиваясь друг к другу, а потом Торус уселся и, покровительственно похлопав девушку по бедру, небрежно бросил:
- Ну, что, котик, давай одеваться?
Хельга растерянно моргнула, одной рукой пригладила встрепанные волосы, а другой притянула к себе комок одежды, закрываясь от оценивающего взгляда элвилин.
- И вовсе у тебя ноги не кривые, - бесстрастно констатировал эйп Леденваль, очевидно, вспомнив предположения рыжей менестрельки, а мисс Блэкмунд отчаянно захотелось его придушить.
- Я польщена, - ядовито произнесла девушка и, напустив на себя высокомерный вид, дрожащими руками стала выпутывать из скомканного платья нижнюю рубашку. - Да, кстати. Спасибо, что показали мне любовь, лорд эйп Леденваль. Не подумайте ничего такого, но не могли бы вы мне помочь? Видите ли, - она сглотнула, прогоняя комок, застрявший в горле, - со всеми этими крючками на платье мне самой не справиться.
- Почту за честь. - Торус криво усмехнулся, точно заправская горничная помог Хельге облачиться в платье и величественно наклонил голову. - Позвольте и мне заметить, что вы были неподражаемы. И я давно не получал такого глубокого удовлетворения.
Девушка обернулась через плечо, подозрительно глядя на пришлого и вдруг с изумлением увидела, как лицо его, изрезанное тенями, исказилось, и Торус слепо ткнулся в подол ее платья.
- Что? - она испуганно коснулась подрагивающей худощавой спины и почувствовала, как мгновенно улетучивается досада, - Торус, милый, что случилось?
Он поднял голову и запустил холодные пальцы девушке в волосы, глядя куда-то сквозь нее и исступленно шепча что-то неясное, точно разговаривал с кем-то еще.
- Все будет хорошо, - потрясенно прошептала Хельга, будто ребенка гладя пришлого по голове, а тот тряхнул волосами, приходя в себя, и удивленно уставился на нее осмысленным взглядом.
- Прости, - сухо бросил он. - Всё пустое.
И легко вскочил на ноги, подхватив с пола одежду. Хельга, сидя на плаще, подтянула колени к подбородку и стала отрешенно наблюдать, как пришлый одевается.
- Что ты думаешь сказать Мидесу? - наконец, нарушил молчание элвилин, небрежно расправляя широкие рукава.
Хельга почувствовала, как в груди неприятно екнуло. Еще когда они купались в Святилище, она отчетливо поняла, что больше не сможет быть с Салзаром, но признаться Торусу не позволяла гордость. Вряд ли между ней и элвилин будет что-нибудь еще, кроме этой мимолетной встречи.
- Я пока не думала.
- И не задумывайся, - он коротко стрельнул в нее зеленым взором и мрачно усмехнулся. - Лучшего мужа ты вряд ли себе найдешь.
- Наверное, ты прав, - Хельга резко втянула в себя воздух, изо всех сил стараясь оставаться равнодушной. - Во всяком случае, он добрый, порядочный и надежный. Правда, теперь я не уверена, заслуживаю ли такого счастья. Руку дай.
Элвилин с кривой улыбкой протянул ей ладонь:
- Держи. Только сердце не требуй. - И рывком поднял на ноги.
- У вас есть сердце? - мисс Блэкмунд язвительно подняла бровь и фыркнула. - Вот уж сомневаюсь. Пойдем отсюда, не хотелось бы в очередной раз оправдываться, почему нас где-то носит.
Торус молча прошел вперед, откинул засов и с галантным поклоном распахнул дверь.
- Ах! - раздался снаружи испуганный вскрик, и в дверном проеме нарисовалась стройная огненноволосая фигурка, - вы меня напугали!
Хельга прикусила губу и угрюмо оглядела некстати появившуюся менестрельку. В грязном мокром платье, с растрепанными волосами, раскрасневшаяся, Сандра с любопытством переводила взгляд с Торуса на мисс Блэкмунд: - А что вы тут делаете?
Элвилин от души чихнул - вместе с потоком свежего воздуха по комнате поплыл запах гари и еще чего-то сладковатого - и растянул губы в кривой улыбке:
- Собственно, княжна, мы отправились искать вас. Мы, знаете ли, беспокоились. К слову, котик, где вас носило так долго?
- Я вернулась обратно к валунам, но вас там уже не было, - девушка подозрительно прищурилась.
- Я чувствую, - фыркнул эйп Леденваль. - Признайтесь, вы уговорили весь кувшин, или немного оставили для друзей?
- Какая разница? - возмущенно дернула плечом рыжая и, покачнувшись, ухватилась за косяк. - Элвилин не пьянеют!
Тут Хельга внезапно поняла, что за сладкий запах заполнил сторожку, и прижала ладонь ко рту, чтобы не расхохотаться. Менестрелька, похоже, еле на ногах держалась.
Торус трагически завел глаза к потолку и, подхватив Сандру-Тальку под острый локоток, подтащил к скамье и распахнул окошко.
- Оставайтесь тут, милейшая, пока мы найдем остальных участников нашего полного событий вечера. Искренне надеюсь, что мне не придется волочь их на себе.
Талька пробормотала что-то неразборчивое и уронила голову себе на грудь.
- Нам везет, - негромко заметил пришлый и, взяв Хельгу за холодную ладонь, медленно повел прочь. Весь обратный путь он не проронил ни слова, руки девушки, впрочем, не выпуская, а мисс Блэкмунд, время от времени косясь на четко очерченный в лунном свете профиль спутника, гадала, что за мысли бродят сейчас в голове элвилин.
У валунов собралась оживленная компания - Салзар, Илар, несколько крестьянских девиц и приземистый широкоплечий мужик с волынкой. Музыкант старательно надувал щеки, девицы верещали и хихикали, Илар с явным удовольствием разглядывал действо через неизменную лупу, а Мидес хмуро опустошал огромную деревянную кружку.
- Вы начали оргию без нас? - звонким голосом поинтересовался эйп Леденваль, тесня в сторону одну из разбитных крестьяночек и галантно усаживая мисс Блэкмунд на расстеленный по камню плащ. Поморщился и царственным жестом помахал волынщику. Тот бросил играть и тут же ретировался.
- Где вы были? - Салзар отставил в сторону напиток и жестом собственника ухватил Хельгу за плечи.
- Сначала ваша невеста, лорд Мидес, не слишком вежливо обошлась с моей гостьей, - мстительно заявил Торус, - и бедной девушке пришлось срочно искать воду.
- Зачем? - некромант удивленно хлопнул ресницами.
- Тушить платье. - Элвилин потянулся к кувшину и потряс, прислушиваясь. - Только не это. Снова идти за медом?
- Я принесу, - тотчас встряла одна из навостривших ушки девиц и с обожанием уставилась на эйп Леденваля. Илар поморщился.
- Только быстро. - Торус сунул кувшин в руки девушки и, подтянув подол туники, аккуратно уселся. - А после того, как на мисс Блэкмунд накатило запоздалое раскаяние, мы отправились искать княжну Цмин.
- И как, нашли? - обеспокоенно спросил Илар.
- Нашли, - эйп Леденваль торжественно кивнул. - Только она к тому времени так старательно залила свое отчаяние, что нам ничего не оставалось делать, как доставить ее в укрытие. Подальше от комаров и болотного тумана.
Илар тихо рассмеялся, девицы отозвались подобострастным хихиканьем.
- Торус, ну что для элвилин комары и простуда?
- Так, она полукровка, - небрежно бросил эйп Леденваль, - любово чадо по отцу. И, хотя старается казаться настоящей элвилин, развезло ее не хуже простого давнего.
Хельга слушала разговор в пол-уха. Звуки доносились словно сквозь толщу воды, и девушке отчего-то стало совершенно все равно, что именно в данный момент сочиняет Торус и какое впечатление это может произвести на окружающих. Тяжелой рукой она заправила за ухо выбившуюся прядь, попутно стараясь припомнить, где и когда умудрилась потерять свой венок, медленно сморгнула и поняла, что засыпает.
- Хельга, - донесся до нее возмущенный голос Мидеса, - что ты снова учинила? Это так на тебя не похоже!
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Четверг, 05 Дек 2013, 11:59 PM | Сообщение # 812 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| - Я потом... объясню, - устало вздохнула она, пристраиваясь головой на широком удобном плече некроманта и закрывая глаза.
- Это болотный воздух, не иначе, - донесся рассудительный голос Илара, - ну, и мед, конечно. Эй, да она, кажется, спит?
- Пойдем, дорогая, - вздохнул ей в ухо Салзар, легонько встряхнул и повернулся к друзьям: - Вы остаетесь?
- Ну... - нерешительно протянул Илар, с сожалением обозревая девушек.
- Идем, - отрезал эйп Леденваль. - Не могу же я бросить давних на болоте. Мало ли куда вас занесет, ищи снова.
Абранавель тяжко вздохнул и вся компания, тяжело поднявшись, медленно двинулась с поляны. Крестьянки печально проводили их разочарованными взглядами, а после, ухватившись за руки, побежали к кострам, в гущу танцующих.
Сага листвы. Глава 14.
Мисс Блэкмунд с трудом подняла веки и судорожно сглотнула. В горле было сухо и колко, в голове стучала тягучая ноющая боль, а тело, казалось, отяжелело за ночь вдвое.
"Странно, я и не пила почти" - лениво крутанулась равнодушная мысль. Не то, чтобы девушка раньше испытывала на себе последствия похмелья, но ей неоднократно доводилось наблюдать в печальном утреннем состоянии собственного папеньку.
В комнату лился серенький утренний свет - денек обещал быть пасмурным, и Хельга тяжело села на постели и заозиралась в поисках кувшина. Медленно поднялась и удивленно вздохнула, обнаружив, что проспала остаток ночи в неразобранной кровати, даже не потрудившись снять с себя платье. Нахмурилась и, спотыкаясь, двинулась к столу, где дрожащими руками стала наполнять чашку из высокого глиняного кувшина, расписанного цветочной вязью.
Прохладная живительная влага помогла немного развеять туман, клубившийся в голове, и Хельга тихо застонала, вспомнив прошедшую ночь. На мгновение мелькнула отчаянная надежда, что она все же напилась на празднике, а сторожка и Торус ей просто приснились, но внизу живота тотчас дало знать о себе незнакомое саднящее чувство. Девушка залилась жарким румянцем и бросилась к тазу с остывшей к утру водой, остудить пылающее лицо.
В дверь тихонько поскреблись и, испуганно отозвавшись, мисс Блэкмунд увидела на пороге сияющую свежестью и улыбкой Катаржину.
- Доброе утро, - радостно провозгласила горничная и, войдя в комнату, деловито сунула руку в таз. - Что же вы холодной-то умываетесь? Позвонить нужно было.
- Я собиралась, - сипло сказала Хельга и закашлялась.
- Ничего-ничего, - ухмыльнулась радостно элвилиночка, - сейчас будет вам и ванна, и кофе. Тяжело поутру с непривычки-то, видать. Ну, ничего, зато такой праздник только раз в году выдается.
И засуетилась, командуя парой молчаливых давних, вытащивших из-за ширмы деревянную бадью и принявшихся таскать ведра. Когда все было готово, Катаржина ловко расстегнула крючки на платье юной волшебницы и неожиданно деликатно отвела взгляд куда-то за окно, пока Хельга стягивала с себя исподнее. Мисс Блэкмунд углядела несколько бурых пятен на нижней рубахе и практичных длинных панталончиках, и, задохнувшись от стыда, скомкала белье и зашвырнула под лавку. А потом поспешно плюхнулась в бадью и, чувствуя себя покрытой грязью с ног до головы, стала ожесточенно тереть плечи грубой мочалкой.
- Осторожней, - Катаржина решительно вырвала из рук Хельги лыко и стала возить им в плошке с чем-то густым и пахнувшем травами. - Негоже девице кожу нежную портить. Вот тут у меня целебное мыло, на молоке и шалфее приготовленное. А ты глазки-то закрой, да наслаждайся.
Мисс Блэкмунд послушалась, чувствуя, как ласковые руки Катаржины намыливают плечи и шею, как забирают вверх спутанные волосы, как осторожно массируют напряженную спину. Хельга закрыла глаза и глубоко вздохнула. Что же теперь будет? И что ей делать? Продолжать врать Салзару, делая вид, что ничего не произошло? Или быть честной, порвав с некромантом, но причинив ему боль? И как она объяснит разрыв?
Девушка сглотнула и поняла, что просто не сможет рассказать Мидесу о том, что произошло между ней и эйп Леденвалем. И не потому, что боялась обидеть друга, или волновалась за Торуса. Просто, это было слишком ее делом. Личным. А Салзар в одночасье стал для нее чужим.
А потом она замерла, выпрямив спину под ласковой рукой горничной, напуганная простой мыслью. А что, если последствия минувшей ночи окажутся посущественнее душевной неразберихи?
- Голова болит? - обеспокоенно спросила рыжая и плюхнула на спину Хельге ковш теплой воды.
- Нет, все хорошо, - юная волшебница шумно вздохнула и нахмурилась. До сей поры ее совершенно не заботили вопросы деторождения, и сейчас она была растеряна. Как знать, вдруг в этот самый момент она уже носит в себе ребенка? И можно ли исправить непоправимое?
Мисс Блэкмунд из-под ресниц покосилась на Катаржину, колдующую над ее телом, вспомнила, с какой невозмутимостью говорила та о любви, и подумала, что кто-кто, а уж элвилиночка определенно должна иметь немалый опыт в таких делах.
- Катаржина, - негромко позвала Хельга, и горничная подняла голову, блеснув сквозь легкий пар золотом кошачьих глаз. - А ты не обидишься, если я спрошу?
- Спрашивай, - разрешила рыжая и серьезно кивнула, внимательно уставившись на волшебницу.
- Я знаю, что элвилин... они немного необычно выглядят на наш взгляд. Ну, то есть, на взгляд давних. Вот и хочу узнать, лет тебе сколько?
- Восьмой десяток пошел, - хихикнула Катаржина, - я еще молодая совсем.
- О... - впечатлилась Хельга и немного завистливо вздохнула. Мало кто из ее знакомых-давних доживал до такого преклонного возраста, не говоря о том, чтобы оставаться молодым и красивым. - Это в высшей мере замечательно.
Рыжая пожала плечами и, поднявшись на ноги, вытерла руки о фартук.
- Мы как-то не задумываемся об этом, - немного виновато улыбнулась пришлая, - что Звезды нам дали, то мы не в праве обсуждать.
Хельга хотела, было, спросить, сколько же лет на свете живет Торус, да только губу прикусила, внезапно испугавшись возможного ответа.
- Ты, должно быть, и знаешь много, - неловко польстила мисс Блэкмунд в спину склонившейся над стопкой рушников Катаржине. - У тебя и книжек много, и опыт есть.
- Это смотря в чем, опыт-то, - горничная распахнула в руках изумительное длинное полотенце цвета ржавой листвы, - ты спросить-то чего хочешь?
- Ну, это, в общем-то, нужно не мне, - Хельга поняла, что выглядит крайне глупо, но отступать было поздно. - У меня есть подруга в Солейле, и я перед отъездом имела с ней долгий разговор. Бедняжка связалась с бродячим актером и теперь мучается от того, что боится понести. А я и совета ей дать не могу, потому что сама многого не знаю.
- Есть снадобья, я слыхала, которые от детей оберегают, - наморщила лоб рыжая. - Но вообще-то, это ей лучше с лекарем разговаривать, я тут не советчик. Парень-то у ней, поди, давний?
- Нет, элвилин, - тряхнула мокрыми волосами Хельга и, почувствовав, что щекам стало жарко, поспешно стала умываться мыльной водой.
- Ну, тогда, дело проще будет, - Катаржина недоуменно подняла брови. - Как у нас говорят, курица не захочет, петух... э-э... то есть, я хотела сказать, если мужчина элвилин не захочет иметь ребенка, то ничего и не выйдет.
- То есть, как это? - не поняла Хельга и растерянно вытерла щеки.
- Нашим мужчинам Звездами подарено умение зачинать наследников только тогда, когда тому есть нужда. Ну, или если уж совсем мужчина себя в руках не удержит, но такого и не бывает почти.
- А... как же женщины? - Хельга с благодарностью окунулась в ржавое тепло рушника, накинутого Катаржиной, - неужели их и не спрашивает никто?
- Бывает, спрашивают, бывает - нет. - Рыжая помогла мисс Блэкмнуд вылезти из лохани и, усадив на кровать, стала осторожно распутывать намокшую копну волос. - Тут уж, как двое договорятся.
- Несправедливо как-то, - слегка поморщилась Хельга, протягивая горничной гребень, - когда все от одного зависит.
- Я б на твоем месте радовалась, - негромко проговорила рыжая, - уж лорд эйп Леденваль точно не станет себя обременять.
- Причем тут... - горячо запротестовала мисс Блэкмунд, а Катаржина только вздохнула в ответ: - Ну, ни причем, так ни причем.
И, позже, Хельга, одетая и причесанная, чинно попивая кофе с сухим ломким печеньем, несколько раз ловила на себе жалостливый взгляд прибирающейся элвилиночки. Юная волшебница разозлилась и уже хотела удалиться с гордо поднятой головой - куда, значения не имело - как в дверь снова постучали. Катаржина высунулась в коридор, поговорила с кем-то в полголоса и вернулась обратно, неся в руках обернутый изумрудной парчой сверток.
- Велено передать, - коротко произнесла она, возлагая посылку на стол перед мисс Блэкмунд.
- Что это? - удивилась Хельга, отставляя в сторону чашку и осторожно проводя пальцем по роскошному шитью.
- Камилла сказала, что подарок.
- Камилла?
- Служанка.
Мисс Блэкмунд почувствовала, как ёкнуло сердце, и решила не уточнять дарителя. Чуть дрожащими руками она откинула скользкую ткань и изумленно захлопала ресницами, наткнувшись на ворох кружев, шелка, завязок и мелких бантиков.
- Какая прелесть, - восторженно выдохнула над ухом Катаржина. - Я всегда говорила, что у леди Исы отменный вкус...
Тут Хельга наконец-то сообразила, что перед ней лежат предметы изысканного, почти непристойного в своей королевской роскоши дамского белья и почувствовала, как жар сжигает щеки. Еще ни разу ей не доводилось лицезреть подобную красоту - Офелия Блэкмунд предпочитала наряжать дочек во что-нибудь недорогое и практичное.
- Корсет, - Катаржина восторженно ткнула пальцем в украшенное мелкими бантиками необычное сооружение. - Последний писк моды столичных аристократок. Знаешь, говорят, что грудь в нем становится изумительной, а уж талия...
Горничная мечтательно сощурилась и только что не замурлыкала от наслаждения.
- А при чем тут леди Иса? - хрипло выдавила из себя Хельга, а Катаржина удивленно подняла брови.
- Так откуда еще возьмется такое? Чай, на Болоте лавок нет, - она сдавленно хихикнула и слегка завистливо погладила кружевные короткие штанишки. - Да, ты не сомневайся, все новое. Она, говорят, и сама такое сбывала, и даже к королевскому двору возила кой-чего.
- Я... мне не нужно... - Хельга осторожно отодвинула от себя сверток.
- Почему еще? - элвилиночка вытаращила глаза.
- Потому. Это выглядит непристойно.
- Чего? Белье?
- И белье тоже.
- Тю! - Катаржина расхохоталась, глядя, как Хельга пытается сохранить остатки гордости. - Вот ведь глупая. Во-первых, это красиво. А во-вторых, никто тебя унизить не пытается, тебя просто порадовать хотят. Вот скажи мне, случись такая оказия, неужто ты бы не захотела подарить чего-нибудь в ответ?
Мисс Блэкмунд хмыкнула и задумалась. Может быть, сделав Торусу ответный подарок, она не станет чувствовать себя такой уязвленной и слабой?
- Все равно, - негромко вздохнула юная волшебница, с сожалением глядя на цветочный рисунок корсета, - зачем я это надену? Да, еще, матушка увидит, не приведи Судия.
- Так, тебе, небось, недолго в девках-то сидеть осталось, - беззаботно махнула рукой горничная, - выйдешь замуж за своего черного, так и пригодится.
Мисс Блэкмунд нахмурилась и отвернулась. Почему все вокруг решили, что она непременно выйдет замуж за Мидеса?
- Мисс Хельга, - тихо и серьезно сказала Катаржина, легко тронув девушку за плечо, - не обманывай себя. И не позволяй чувствам затмить рассудок. Твой давний - он надежный человек.
- Где он? - Мисс Блэкмунд понимала, что рыжая полностью права, однако, не сдержалась и раздраженно дернула плечом, сбрасывая легкую кисть.
- Вместе с другими мужчинами был в гостиной, - горничная, кажется, вовсе не обиделась и невозмутимо принялась поправлять постель. - Те тоже кофе поутру затребовали.
- И это, скажу я тебе, самое правильное. - Из приоткрытой двери гостиной донесся торжественный голос эйп Леденваля, и Хельга остановилась на пороге, страстно мечтая превратиться в незаметную мышь.
Мужчины расположились в полосатых креслах возле чайного столика у окна и о чем-то увлеченно спорили. Вернее, спорили Салзар и Торус, а алхимик Абранавель сидел, переплетя пальцы на животе, опустив очи долу и, казалось, дремал. В воздухе висел аромат кофе и ванили.
- А как же личное обаяние, ум, душа, в конце концов? - Мидес тряхнул густой шевелюрой, чернильной рекой растекшейся по спине, и пригубил чашку.
- А у элвилин души нет. - По белому лицу Торуса проскользнула ехидная усмешка. - Всяко, так говорят ваши пастыри. Так что, с последним - это не ко мне. А вот гигиена, друг мой, составляет основу притягательности в любые времена. Скажи на милость, на хрена конюху обаяние, если от него круглосуточно навозом разить станет?
Илар поморщился, и протянул тонкую руку к вазочке с крендельками.
- Торус, ну что за выражансы? Кстати... - он куснул булочку и быстро слизнул сахар с краешка губ, - намедни я встретил ученый трактат, как раз в тему. Некий меррианский знахарь утверждает, что самец лошади гораздо привлекательнее для самки, если испускает запах испражнений и семени.
- Сам он самец лошади! - вызверился Торус. - Если животное не умыто, оно больное! Готов ухо дать на отсечение, что знахарь твой давний!
- Почему это он мой? - меланхолично удивился Илар и неожиданно напрягшись, склонил голову к плечу. - Мне кажется, или мы действительно не одни?
Хельга, как раз в этот момент решившая переступить с ноги на ногу, скрипнула половицей и покраснела.
- Дорогая! - Салзар проворно поднялся из кресла и ринулся навстречу подруге, - как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо, - промямлила девушка и, не решаясь поднять глаз, взяла Мидеса под руку.
- Я волновался, - шепнул ей некромант, усаживая в кресло, - ты вчера была такая бледненькая...
- Славно, - вклинился в разговор напряженный голос Абранавеля. - Просто замечательно, что это всего лишь ты, Хельга.
- Спасибо, - девушка с сомнением покосилась на алхимика и с трудом сдержала улыбку - по красивому лицу пришлого разлилось блаженное облегчение.
- Ну, у тебя все еще впереди, - негромко фыркнул Торус и, потянувшись, ободряюще потрепал Илара по колену. - Не понимаю, и чего ты так боишься Сандру-Тальку, она ведь совсем как Иса. Только дура.
- В общем, друзья мои, - громко ответил Илар, глядя куда-то поверх головы некроманта, - подводя итог беседе, хочу сказать, что во всем важна золотая середина. И любая внутренняя красота должна подтверждаться красотой внешней и чистотой.
- И, в конечном счете, никакой ум не заменит хороший кусок мыла, - продолжил эйп Леденваль. - Мисс Блэкмунд, я прав? Мидес, не ешь меня взором, просто твоя невеста живое тому подтверждение - запах мыла и влажных волос делают ее красоту еще пронзительнее.
Хельга вспыхнула и возмущенно воззрилась на хозяина замка: - Какие-то сомнительные у тебя комплименты. Что значит "никакой ум"?
Торус рассмеялся.
- Тише, дорогая, - Салзар мягко прикоснулся к запястью девушки, - сегодня мы все немного не в себе. Наверное, это все вчерашний мед.
И, словно подтверждая заявление некроманта, в дверях гостиной нарисовалась огненноволосая элвилинская княжна, облаченная в темно-зеленое бархатное платье и, прислонившись к косяку, мечтательно протянула:
- С добрым утром, все. Мне снились волшебные сны...
- Какие же, котик? - ласково отозвался со своего места эйп Леденваль и заговорщицки подмигнул Салзару. Илар подавился кренделем и натужно закашлялся.
- Я сидела на поляне, залитой солнцем, - прикрыв глаза, гортанно ответила элвилинская княжна, - помнишь, на таких часто собирались ученики в Вениссе? В руках у меня лютня, а музыка... она просто льется откуда-то изнутри, обволакивает, течет, точно полноводная река. А вокруг - толпа. Притихшая, зачарованная. Последний аккорд срывается с моих пальцев, а потом я открываю глаза и вижу их потрясенные лица. И ближе всех сидят Изначальные. И я вижу улыбки в их мудрых глазах, и еще...
- Котик, это просто комплексы, - небрежно бросил Торус и шумно отхлебнул из маленькой чашечки. - Ну, и вчерашний мед.
- Это просто что? - недоуменно прошептала Мидесу Хельга, но тот только пожал плечами, с беспокойством наблюдая за побледневшим алхимиком.
- Ты что же, - сварливо пробурчала менестрелька и возмущенно распахнула зеленющие глаза, - считаешь меня плохим музыкантом?
- Отнюдь, дорогая, - эйп Леденваль приглашающим жестом указал на кресло возле себя, - просто, согласись, Изначальные - это как-то слишком.
- Пфе, - сказала Сандра-Талька таким тоном, будто упомянутые личности были для нее обычным делом и, кокетливо поправив рыжие прядки, грациозно скользнула в комнату и заняла предложенное место.
Хельга покосилась на сидящих рядом Торуса и Тальку и постаралась сдержать обреченный вздох. Они были сейчас так похожи - оба изящные, белокожие, с выразительными изумрудными глазами и почти одинаковым, слегка надменным выражением на лицах. И так подходили друг другу. "Всяк сверчок знай свой шесток" - всплыл в уме ядовитый голос маменьки и мисс Блэкмунд вовсе пала духом.
- А кто такие Изначальные? - поинтересовался Салзар, очевидно, удостоверившись, что разрыв сердца в ближайшее время Илару не грозит.
- Герои наших легенд, - отмахнулся Торус, - те, что пришли со Звезд. В общем, ничего интересного.
- Скажешь тоже, - возмутился некромант, - это для вас, может быть, обычно и привычно, а нам... правда, Хельга?
- Э... да, - глухо уронила девушка, которой, вообще-то, сейчас было совершенно наплевать и на легенды и на все элвилинское искусство. Ей просто хотелось, чтобы никто не заметил, насколько она расстроена.
- Это долгий разговор, - Торус пожал плечами. - И будь у нас другие обстоятельства, я бы непременно посвятил вас в особенности местного эпоса, однако...
Он картинно вздохнул и, поднявшись из кресла, подошел к окну. Откинул крышку резной шкатулки, стоявшей на подоконнике по соседству с цветочной вазой, и помахал скрученным в трубочку листом пергамента.
- Летавка с утра принесла, - пояснил он. - Мисс Блэкмунд лично.
А потом вернулся к столу и, чуть поклонившись, передал свиток девушке.
Хельга удивленно развернула письмо, недоумевая, кто же из ее знакомых мог воспользоваться короедской почтой. Потом разозлилась, уяснив, что восковая печать, удерживающая свиток, надломлена, а после забыла обо всем на свете, вчитываясь в полные негодования строчки, написанные знакомым почерком.
"Любезная дочь", - начиналось послание, и девушка прямо-таки почувствовала волны раздражения, исходящие от мелких, точно рассыпанный бисер, букв.
"... мы с лордом Ричардом обязаны выразить глубокое негодование по поводу твоего безобразного поведения. Мало того, что ты уехала, не испросив родительского разрешения, ты еще скомпрометировала себя и всю нашу семью в глазах приличного общества. Смею надеяться, что лорд Мидес понимает, в какое положение он тебя поставил, увезя из отчего дома без сопровождения старших? Твой отец собирался ехать следом и вызвать юношу на дуэль, и только участие леди эйп Леденваль спасло нас от возможных неприятностей..."
Хельга резко выдохнула сквозь зубы и смяла пергамент.
- Что такое? - Мидес нахмурился и положил ладонь на дрожащее запястье девушки.
- Маменька, - мисс Блэкмунд непослушной рукой потерла висок, - она в гневе.
- Как я вас понимаю, душечка, - Торус сочувственно покивал и, откинувшись в кресле, с интересом уставился на Хельгу. - Вот так и позавидуешь Мидесу, которого родители отправили с глаз долой, из сердца вон.
- Я бы не назвал это особым везением, - сухо ответил некромант, - Хельга, что она хочет?
- Ну, ясно, что, - снова отозвался со своего места хозяин замка, - воротить блудную дочь и поскорее выдать замуж за того, кто ее увез и тем самым опозорил.
Рыжая потянулась к вазочке с кренделями, оттопырив мизинчик, и счастливо улыбнулась.
- А ты откуда знаешь? - Хельга с возмущением уставилась на Торуса, - читать чужие письма гадко!
- Я и не читал, - фыркнул эйп Леденваль, - догадаться, поди, не сложно.
- А печать?
- Сломалась... - он с невинным видом пожал плечами и, перехватив у возбужденно айкнувшей Тальки кренделек, с довольным видом отправил его в рот.
Мисс Блэкмунд с трудом удержалась, чтобы не поджечь занавески, и ухватила Салзара за руку:
- Лорд Мидес, я ни минуты не желаю здесь оставаться!
- Дорогая, - некромант обеспокоенно заглянул в лицо невесте, - мы, конечно, вернемся, если того требуют твои родители, но по-моему, ты напрасно волнуешься. В конце концов, наша свадьба - это всего лишь дело времени.
Хельга сквозь выступившие слезы увидела, как рыжая менестрелька что-то шепчет, приблизившись к уху Торуса, а тот кивает, улыбаясь. И юная волшебница, гордо вздернув подбородок, повернулась к жениху и сама удивилась, насколько спокойно и мягко прозвучал ее голос: - Ты прав, дорогой. Раньше, позже, какая, собственно, разница?
Светлые глаза некроманта потеплели, и он прижался губами к запястью мисс Блэкмунд.
- В любом случае, нам тотчас стоит отправиться в Солейл, - глухо сказала девушка, глядя в смоляную макушку Мидеса, - чтобы лишний раз не раздражать маман.
- И разрешить недоразумение, - Салзар поднял голову и ласково улыбнулся. - Думаю, леди Офелия не сильно разочаруется.
- Я тоже поеду, - негромко отозвался со своего места алхимик. - Как вы думаете, суматоха в городе уже улеглась?
- Вам нечего бояться, - эйп Леденваль с интересом уставился на собственную кисть, рассматривая перламутровые ногти, - у Равелты сейчас полно других дел.
- Замечательно, - Мидес удовлетворенно кивнул, - чем больше компания, тем короче путь. Илар, ты же поможешь нам открыть дольмен?
- Э... - Абранавель нервно выбил пальцами дробь по подлокотнику, - Салзар, ты забыл? Я не маг вовсе.
- Ах, да, - некромант вскинул черные брови, - Торус, уж на тебя-то рассчитывать мы можем?
- Прости, нет, - мягко ответил элвилин, - во-первых, я остаюсь, у меня еще куча дел в замке. А во-вторых, ехать до портала мне сейчас не с руки. Но я вас, конечно, не брошу. Дам лошадей, проводника.
Он грациозно поднялся из кресла и стал у окна, опершись на подоконник и внимательно рассматривая серый утренний пейзаж.
- На границе Болота есть неплохая корчма, сможете отдохнуть и переночевать. А там по Еловому тракту до Мерриана рукой подать, вся дорога - какие-то пара дней.
- А там-то дольмен есть? - Хельга постаралась, чтобы ее голос звучал равнодушно, и обдала спину хозяина замка высокомерным взглядом.
- Есть, но за городом. Возможно, вы сумеете найти кого-нибудь в помощь.
- Что ж, - кивнул Салзар, - тогда, пожалуй, нам следует собираться? - После завтрака, - немного нервно отозвался алхимик, мужчины дружно рассмеялись, а Хельга постаралась не расплакаться, заметив плотоядный взор, которым рыжая менестрелька одарила обернувшегося эйп Леденваля.
Глава 15.
- Почти приехали, - Салзар устало скинул капюшон и с облегчением уставился на алмазы водопадов на горизонте, сияющие в солнечном свете. - Душно сегодня.
- Это просто воздух стал влажным, яркое солнце испаряет воду, - в очередной раз ударился в научные дискуссии алхимик, а мисс Блэкмунд тихонько вздохнула. Наконец-то подходит к концу трехдневное путешествие, и девушка решала сейчас, нравится ей это, или нет. С одной стороны, надежная земля под ногами, мягкие кресла вместо заботливо застеленного пледом, но все же твердого седла и домашняя ванна - это здорово. С другой, кислые лица родителей и необходимость объясняться изрядно портили впечатление от возвращения домой.
- Не грусти, - Мидес, точно почувствовав настроение невесты, обернулся и подмигнул. - Вместе мы справимся.
И мисс Блэкмунд, полной грудью вдыхая терпкий воздух, неожиданно поверила некроманту, тепло улыбнулась и, приставив козырьком ко лбу тонкую ладонь, посмотрела вдаль. - Судия, как же красиво...
Солейл, столица Даринги, как всегда, поражал воображение путешествующих. Раскинувшийся на горе белокаменный город, утопающий в пестрых зарослях осенней растительности, выглядел изысканной волшебной безделушкой на фоне темно-василькового неба. Полуденное солнце играло золотом флюгеров, отражалось на шпилях соборов, а чуть выше горного серпантина мельтешило солнечными зайчиками падающей воды. И все это великолепие, точно монаршая корона, венчали наполненные внутренним розоватым сиянием развалины древнего дворца на вершине склона.
- Верю, - хмуро отозвался Илар, - только, прости, глядеть не стану. Мне изрядно надоела эта лупа, у нее ручка тяжелая, между прочим, да еще такое солнце. Запросто могу выжечь себе глаз. Да, и вообще, чего я там не видел...
Хельга тихонько хихикнула. Последние сутки алхимик отчаянно ворчал, ерзая в седле, и временами потирал поясницу. Девушка подозревала, что неприятность с Абранавелем произошла немного ниже.
- Илар, - Мидес покосился на друга, - а кто седлал тебе лошадь?
- А ты как думаешь? - ядовито отозвался блондин. - Эти короеды с копытами ни одного конюшего к себе не подпустили! Пришлось самому. На ощупь.
- Леший, ты бы хоть меня попросил! - возмутился некромант, а алхимик скривился: - Не хотел мешать. Ты был слишком занят Хельгой.
И, дав шенкеля возмущенно фыркнувшей лошадке, вырвался вперед, подымая тучу пыли.
- И чем он недоволен? - дернул плечом Мидес. - Элвилинская лошадь этому слепцу в самый раз - и дорогу сама найдет, и лихим людям не дастся.
- Просто, мы все устали, - негромко отозвалась мисс Блэкмунд. - А так, он очень славный парень, не находишь?
- Нахожу. - Некромант потянулся и бережно поправил волосы невесте. - Особенно, когда ему не грозит опасность в виде рыжей менестрельки.
Хельга тотчас вспомнила выражение лица Сандры-Тальки, плотно повисшей на локте Торуса, когда тот отправился провожать гостей до конюшен, и сжала зубы.
- Она хорошенькая, - мрачно заявила юная волшебница и сердито нахлобучила капюшон.
- Дорогая, - Мидес расхохотался, - никакая красавица не способна справиться с фобией. Особенно, если эта самая фобия о ней.
- Кажется, у меня тоже начинается фобия. О ней, - прошептала Хельга и последовала примеру алхимика, пустив лошадь в галоп.
- Осторожней! - крикнул сзади Мидес, а девушка раздраженно дернула плечиком.
Всю обратную дорогу ей как-то удавалось отгонять мысли о Торусе, и мисс Блэкмунд под конец пути даже воспряла духом. Нет, она, конечно, наревелась всласть на мягком плече Катаржины, объясняя слезы расставанием с новой подругой. Рыжая служанка, похоже, вовсе не поверила и только ласково гладила вздрагивающие плечи Хельги, обещая, что все непременно образуется и время лечит. А потом с решительным видом запихнула в сумку юной волшебницы подарок эйп Леденваля. Хельга и не сопротивлялась, а после долго умывалась ледяной водой, леча заплаканное лицо.
Дорога домой оказалась куда лучшим лекарем. Хорошая погода друзьям сопутствовала, еда в придорожных трактирах была простой, но сытной, лошадки бежали резво, а Илар оказался на редкость приятным собеседником. Он проводил долгие часы, беседуя с Салзаром о науке и истории, и мисс Блэкмунд, точно в теплую воду, погружалась в размеренное журчание голосов, частенько мимо ушей пропуская смысл самих разговоров.
Иногда элвилин начинал рассказывать о себе, и тогда уж Хельга вовсю прислушивалась, стараясь не упустить ни одной детали. Личность алхимика ее привлекала и будила изрядное любопытство. Девушка помнила, как в Святилище болотных дев Илар рассказывал, что родителей своих не знал и приемышем воспитывался в семье какого-то простолюдина из Мариталя. Но только теперь она осознала, что при всей своей элвилинской внешности Абранавель больше был похож на человека. Сильнее всего мисс Блэкмунд интересовали способности друга предсказывать будущее, но элвилин предпочитал не вдаваться в подробности, явно сторонясь этой темы. Волшебница духом не пала и пообещала себе по возвращению в столицу разговорить-таки элвилин. В том, что у нее это выйдет, девушка не сомневалась ни минуты.
И, что самое странное - уезжая из Ледена, девушка с отчаянием думала, что не переживет расставания с Торусом. Мысли о том, что она не увидит в седле его худощавую фигуру, не услышит резковатый голос, не вдохнет сладкий запах его волос, делали мисс Блэкмунд несчастной и перехватывали горло. Но, чем дальше удалялись они от замка, тем спокойнее становилась Хельга - точно за спиной лопались с хрустальным звоном невидимые нити. А потом она поняла, что без Торуса ей и дышится свободнее - не нужно думать о словах, не приходится смущаться пристального взгляда и все время ожидать насмешек. И так некстати теперь она представила довольную физиономию рыжей менестрельки, отчаянно взревновала эйп Леденваля и недобрым словом помянула элвилинскую княжну и Мидесову болтливость.
Ближе к городу дорога стала оживленнее и, миновав предместья, троица на четверть часа застряла у городских ворот - выезжавшая телега перегородила путь под аркой, а стражники, страшно ругаясь, помогали тощему крестьянину прилаживать соскочившее колесо. Наконец, недоразумение завершилось, и возмущенная толпа качнулась к воротам, вызвав новый виток ругани доблестных стражей. Хельга, опасавшаяся, что их компания, несмотря на заверения Торуса, может оказаться в розыске, облегченно вздохнула - досмотр оказался беглым и торопливым.
До площади они ехали вместе, а потом распрощались у собора, и алхимик, с несчастным видом трясясь в седле, свернул в ближайший переулок.
- Надеюсь, на этом наша дружба не закончится, - печально посмотрела вслед блондину Хельга, а Салзар рассмеялся.
- Ну, уж нет, не дождется. Я, во всяком случае, не собираюсь лишать себя такого ценного собеседника.
А потом посерьезнел и пристально посмотрел на девушку:
- Волнуешься?
- Угу, - Хельга вздохнула.
- Дорогая, я буду рядом, сколько понадобится.
Юная волшебница почувствовала, как краска стыда заливает лицо и, мысленно обозвав себя последней негодяйкой, кивнула.
Семейство Блэкмунд обедало и, войдя в столовую, Мидес с Хельгой поежились под взглядами трех пар глаз: холодным - Офелии Блэкмунд, равнодушным - лорда Ричарда и злорадным - мисс Джоанны.
- Так... - уронила в наступившей тишине леди Офелия, а Джонька брякнула ложкой.
- Дорогая, - кисло отозвался глава семейства, - давай не станем портить трапезу и отложим выяснения на потом. Ты же знаешь, мой желудок...
Маман скривилась, метнула многообещающий взгляд на старшую дочь, но все же процедила сквозь зубы приглашение к столу и коротко кивнула Мидесу. Некромант вежливо поклонился и с невозмутимым видом отодвинул подруге стул, а потом чинно уселся сам, из-под ресниц наблюдая за будущими родичами.
Офелия Блэкмунд - статная, слегка полноватая дама держалась так, будто палку проглотила. Выпрямив спину, язвительно вскинув левую бровь, она тщательно пережевывала пищу, уставившись на кусок куропатки с видом праведной мученицы. И любому в этот момент стало бы ясно, кто же главный в доме Блэкмунд. И уж если не любому, то самой леди Офелии - так точно. Соглашался ли с этой позицией лорд Ричард - высокий длинноносый мужчина с остатками былой красоты на лице и шевелюры на висках, было неизвестно. При взгляде на хозяина дома Салзар, как обычно, с трудом подавил зевоту. "Скука" - вот слово, которое лучше всего подходило лорду Блэкмунд.
Третья же предполагаемая родственница радостно возилась, облизывала ложку, шумно тянула чай из маленькой фарфоровой чашечки и настолько откровенно пыталась привлечь к себе внимание, что, в конце концов, была строго одернута леди Офелией.
Хельга фигурой пошла в мать, разве что была более тонкокостной, а вот высокий рост получила от папеньки. И, глядя на чету Блэкмунд, Мидес с нехорошим внутренним холодком вспомнил услышанную где-то фразу "Если хочешь узнать, какой станет твоя жена чрез десять лет супружества - посмотри на ее маман". Он тряхнул головой, устыдившись, отогнал недостойную мысль и сосредоточился на трапезе.
Отобедав в напряженной тишине, молодая пара официальным тоном была приглашена в гостиную, а потом хозяйка дома первой выплыла в дверь, всем своим видом показывая решимость до последнего нести на себе бремя ответственности за непутевое семейство.
Салзар подставил невесте локоть, незаметно погладив ее по холодному запястью. Мисс Джоанна это заметила и, нехорошо усмехнувшись, пошла за матерью, явно копируя ее походку. Лорд Ричард глубоко вздохнул, клюнул носом и медленно встал, двигая челюстью так, будто старался скрыть зевок.
- Прошу, - простер он руку в сторону двери, а Мидес подумал, насколько же правдивым было письмо, в котором говорилось, что этот вялый мужчина собирался вызвать его на дуэль.
Хельга пожала локоть жениха и, решительно вздернув подбородок, потащила Мидеса в гостиную.
Леди Офелия уже расположилась в глубоком кресле, обитом красным бархатом и воистину монаршим взглядом сверлила появившуюся на пороге парочку. Впечатление усиливал клубок ярко-алых ниток, который дама держала в правой руке, точно королевский скипетр. В соседнем кресле чинно восседала Джоанна, сложив тонкие лапки на практичной коричневой юбке, покрывающей коленки, и в радостном предвкушении переводила любопытный взгляд с сестры на Мидеса.
Салзар поежился и, стараясь хранить невозмутимость, проводил Хельгу к пуфику у окна. Втянувшийся последним в гостиную папенька предпочел устроиться у каминной полки, где с отрешенным видом достал кисет и принялся набивать курительную трубку.
Леди Офелия с неудовольствием покосилась на мужа, сморщила острый носик, но смолчала и только яростно сунула нитки в руки младшей дочери.
- Лорд Мидес... - проскрипел со своего места лорд Блэкмунд, перехватив взгляд супруги, - сказать, что мы озабочены сейчас судьбой нашей дочери - это не сказать ничего. Вы отдаете себе отчет, какой ущерб нанесли ее репутации, практически похитив из родного дома?
- Отец! - Хельга вспыхнула. - Никто меня не похищал!
- Дитя мое, - Офелия скривилась и откинула со лба каштановую завитушку, - порой невинная девушка может не осознавать опасности, которая исходит от мужчины. Так что, дорогая, помолчи и не встревай, когда родители делают все возможное, чтобы обелить тебя в глазах всего города!
Хельга непримиримо дернула головой и снова открыла, было, рот, но тут же почувствовала, как ободряюще сжалась на ее плече широкая ладонь некроманта.
- Лорд, леди, - Мидес слегка поклонился, - смею заверить вас, что у меня не было никаких гнусных намерений в отношении вашей дочери. И наш вынужденный отъезд был продиктован, скорее, желанием оградить мисс Хельгу от опасности. Молодой волшебнице, по недоразумению оказавшейся в центре жуткого колдовства в соборе, было небезопасно оставаться в столице. Она могла попасть под подозрение, и еще неизвестно, что нанесло бы больший ущерб ее репутации.
- Оригинально вы ее спасали! - каркнула леди Офелия. - В компании двух короедов?! Весь Солейл кричал о том, что именно короедская волшба была причиной трагедии! Не думайте, что я слепа и глуха, вы, мальчишка! Да, если бы не наше выгодное соседство с епископом и некоторая сумма, которую из меня вытянула эта остроухая аферистка, эта история расползлась бы по Солейлу быстрее пожара!
- О чем это ты? - Хельга удивленно вытаращилась на мать.
- Леди Иса, - точно выплюнула Оливия. - Обещала посодействовать твоему возвращению и не болтать на каждом углу, где именно прячется моя дочь. И мне пришлось покупать ее духи! Хорошо, хоть письмо согласилась передать...
- Письмо? - мисс Блэкмунд растерянно посмотрела на сестру, (Джоня в ответ злорадно высунула кончик языка) а потом чуть не разревелась. Получается, никакой летавки и не было, а матушкино послание преспокойно лежало себе в замке Леден с тех пор, как туда приехала леди эйп Леденваль? И как же оно удачно всплыло позже, когда Торус добился своего, и Хельга стала, скорее, досадной помехой.
Отцовская трубка неожиданно громко пыхнула, выстреливая в камин искрой; глава дома подскочил от неожиданности, а мисс Блэкмунд закрыла глаза и постаралась взять себя в руки.
- А все это проклятое колдовство! - продолжала распаляться леди Офелия. - Говорила я, что нужно было бороться с этой гадостью, пока Хельга была крошкой! Это все ты, Ричард, со своей широкой натурой! Судия свидетель, если бы она жила под его покровительством, всем было бы лучше.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:01 AM | Сообщение # 813 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Салзар покачал головой, глядя, как подбородок Хельги начинает подозрительно и мелко подрагивать, и решительно шагнул вперед.
- Насколько я знаю, леди, - сухо сказал некромант, - моя невеста унаследовала дар по материнской линии. Так что на вашем месте я бы не возмущался, а лучше принял горячее участие в устройстве свадьбы любимой дочери. И я не желаю больше откладывать это событие и сейчас, перед всеми вами еще раз официально прошу руки мисс Блэкмунд.
Он развернулся к девушке и, ободряюще улыбаясь, протянул руку. Через плечо некроманта Хельга увидела, как волшебным яблоком скатывается с колен Джоанны багровый клубок и почти услышала, как за спиной со стуком захлопывается дверца клетки.
Леди Офелия фыркнула:
- Вот уж не скажу, что безумно рада. Не такого супруга я желала для своей дочери, но, ты, душечка, сама виновата. Нужно было думать головой, прежде чем невесть с кем связываться.
- Но, дорогая, - негромко кашлянул со своего места пришедший в себя Ричард, - в конце концов, у него же есть титул...
Леди Блэкмунд величаво поднялась из кресла, окинула мужа ледяным взглядом и с каменным выражением на лице выплыла из гостиной, очевидно, решив, что материнская миссия подошла к концу, а дальше разбираться - не ее дело.
- Так, когда назначим свадьбу? - Мидес настойчиво пожал руку Хельге, пытаясь поймать полный обиды взгляд, устремленный в спину леди Офелии.
- А? - отмерла девушка. - Не знаю... как скажешь, Салз...
- Мы еще вернемся к этому разговору.
Некромант решительно прошелся к стоящему на низком столике кувшину и, плеснув вина в узкий серебряный кубок, вручил невесте: - Пей. А потом пойдем...
Договорить он не успел - в комнату влетела бледная горничная и срывающимся голосом завопила, что эти Мглы исчадия не иначе покусали бедного Петера и тот теперь точно помирает.
- Какие такие исчадия? - не понял лорд Ричард, смешно пошевелив бровями, а Джоанна тихо икнула.
- Кони бешеные! - взвыла служаночка и опрометью бросилась из комнаты. Остальные ринулись следом.
Во дворе стояла суматоха. Прихрамывающий сторож, которого чета Блэкмунд не рассчитывала только потому, что тот соглашался работать за сущие гроши, безуспешно пытался ухватить волочившиеся по земле поводья. Элвилинские лошадки, фыркая и неодобрительно косясь на мужика, с неторопливой грацией перебегали с места на место и, время от времени угрожающе скалили белоснежные мелкие зубы.
- Вот ведь чума какая! - в компании пары слуг надрывалась с высокого крыльца горничная, - оне ведь так все клумбы своротят! А потом загрызут кого, как пить дать! И откуда только животину такую притащили?
- Да, действительно, - лорд Ричард заинтересованно повернулся к Мидесу, - какая-то странная порода... высоковата, да тонковата, не находите?
- Коней нам дали в Ледене, - отозвался Салзар, - вообще-то мы должны их вернуть в целости и сохранности, и ваш конюх...
В этот момент сторожу удалось-таки намотать на руку поводья, и он, тяжело распрямившись, попытался приблизиться к соловой лошадке. Та нервно заржала, взбила передними копытами воздух и рванула в дальний конец двора. Мужичок рыбкой полетел следом, а леди Офелия испуганно взвизгнула:
- Ричард, сделайте же что-нибудь! Нам не нужны разбирательства с городской стражей!
Салзар покосился на постное лицо хозяина дома, а от болезненного вопля несчастного слуги по спине побежали мурашки. И, повинуясь внезапному порыву, некромант бросился с крыльца. Строптивая лошадь, завернув круг, уже мчалась обратно - что стало с хромоногим бедолагой, Мидесу рассмотреть не удалось; бросившись наперерез, он прицелился ухватить узду и чуть не споткнулся, услышав, как пронзительно и высоко завизжала Джоанна. А потом увидел, как точно из-под земли выросла перед мчащейся лошадью Хельга и, вытянув вперед руки, что-то быстро и торопливо забормотала, испуганно хлопая ресницами.
- Прочь! - заорал Салзар, не понимая, как девушка так быстро там оказалась, зато понимая, что уже не успеет оттолкнуть.
- Убили-и-и! - дурным басом завела с крыльца горничная, а соловая вдруг стала на дыбы, взметнув копыта над головой волшебницы, обдавая жарким дыханием и ветром, а потом как-то сразу замерла, ступив на землю прямо перед Хельгой и ткнулась мордой ей в ладони. От толчка девушка плюхнулась на каменные плиты двора, да так и осталась сидеть, переводя ошалевший взгляд с висящей над ней лошадиной морды на замерших у крыльца домашних.
Мидес тяжело бухнулся рядом и затормошил мисс Блэкмунд, точно тряпичную куклу:
- Сдурела?! Где болит?!
- Здесь... - ошарашено ответила девушка, потирая зад, а после неожиданно разразилась звонким хохотом. Салзар оглянулся на бледные лица, краем сознания отмечая вылезающего из дальних кустов помятого, но вполне живого сторожа, и под его взглядом будущие родственники наконец-то очнулись. Леди Офелия, ломая руки, бросилась к дочери, лорд Ричард властным голосом начал отдавать приказы слугам, и некроманта вскоре оттеснили от невесты.
Прихромавший обратно незадачливый конюх постанывал, мрачно косился на щиплющих декоративные кустики элвилинских лошадок, и повторять подвиг был явно не намерен.
- Куды ж их теперь? - похлопал он глазами на Мидеса и выразительно потер бок.
Салзар тщательно отряхнул и без того не слишком свежую с дороги одежду и, проводив взглядом семейство Блэкмунд, уводящее старшую дочь в дом, взялся довести строптивых лошадей до места. А потом, закрыв их в стойлах пустой конюшни с прорехами в крыше и, распорядившись об овсе, свежем сене, воде и чистке, глубоко задумался, прислонившись к деревянному столбу. Так он простоял минут пять, глядя, как кружат в солнечном свете пылинки, сосредоточенно размышляя о предстоящей свадьбе и странной выходке невесты. Вздохнул, а потом почувствовал, как что-то маленькое и твердое ударило его по плечу. Резко обернулся и увидел, что в приоткрытую дверь конюшни заглядывает худенькая фигурка:
- Пст! Мидес!
И Джоанна Блэкмунд собралась снова зашвырнуть камушек.
- Заходи, я слышу.
Девочка юркнула внутрь и остановилась, насупившись, с решительным выражением на лице оглядывая некроманта.
- Что там с сестрой? - осторожно поинтересовался Салзар, - лекаря приглашали?
- Ничего с твоей дылдой не случилось, жива-здорова, только злится.
Младшая скрестила руки на цыплячьей груди и прищурилась:
- А ты ничего не потерял, случайно?
- Э... вроде, нет, - растерянно ответил Мидес, размышляя в тот момент, возвращаться ли ему в дом, или отправляться в Академию.
- И даже никого?
- Джоня, перестань говорить загадками... - некромант устало вздохнул и подумал, что теплая постель сейчас для него - самое желанное место.
- Мышь, - мрачно сказала девочка.
- Что?
- Мышь, говорю!
Дверь конюшни скрипнула, и появился сторож с бадейкой в руках. Плюхнул ношу на пол, покосился на Салзара и Джоню, вздохнул и, вытащив из-за пояса щетку, кашлянул:
- Оне, поди, снова кусаться будут?
- А как же! - радостно завила младшая Блэкмунд и скорчила рожицу.
- Я сейчас. - Салзар подошел к стойлам, совершенно не представляя, как нужно укрощать элвилинских лошадей. В Ледене некромант и не прислушивался, чего там такое говорил скакунам Торус, но не бросать же несчастного слугу. Мидес осторожно протянул руку и, коснувшись бархатной лошадиной морды, тихо заговорил:
- Хорошая девочка. Только грязная с дороги. И не расседланная...
Лошадка смерила Салзара внимательным взглядом сливовых глаз и тяжело фыркнула.
- Ну, вот, ты понимаешь. А этот давний, - некромант коротко кивнул в сторону, - он станет за тобой ухаживать.
В соседнем стойле тяжело переступила копытами гнедая и тихо заржала.
- И тебя не забудут, - успокоил ее Мидес и с сомнением покосился на открывшего рот конюха.
- Вроде, они меня поняли. Если что - кричи.
Мужик растерянно кивнул, пригладив сосульки волос над вспотевшим лбом, а Джоанна, фыркнув не хуже той же лошадки, ухватила некроманта за рукав и потянула прочь.
- Сюда! - с заговорщицким видом прошипела она и, подхватив подол коротковатой юбки, побежала к стоящему неподалеку сарайчику. Салзар вздохнул, но отправился следом, отгоняя нехорошую догадку, о какой именно мышке вещала ему вредная девчонка.
- Помоги! - Джоня нырнула в рыжий куст бузины возле сараюшки и через миг к ногам дернувшегося некроманта рухнула деревянная лестница.
- Ставь, и пошли на чердак!
- Джоанна, - попытался урезонить заигравшуюся в шпионов девчонку Мидес, - давай побеседуем тут? Вон, лавочка стоит, вокруг никого.
- Эх, ты, - скривилась девочка, - рохля.
Но послушалась и побрела к скамейке, загребая ногами ворох опавших листьев.
- Так что там мышь? - осторожно спросил некромант, устраиваясь рядом на теплом дереве.
- Это просто ужас, чего натворила твоя дохлая зверушка! - возмущенно пискнула девочка и вдруг, шмыгнув носом, неожиданно разразилась бурными рыданиями, размазывая слезы по лицу.
Салзар растерянно положил руку на худенькое девичье плечико, а девочка, порывисто развернувшись, вдруг ткнулась ему в грудь:
- И теперь я останусь совсем одна... а Инге... ее отправят в монастырь! И все из-за тебя!
Рыдание сменилось злобным всхлипом, и острый кулачок весьма ощутимо ткнулся в живот некроманту.
Мидес крякнул, но, откровенно говоря, был даже рад, что к Джоньке вернулась ее всегдашняя воинственность. Женских слез он не переносил, а уж как успокаивать вот таких вот юниц, не представлял совершенно.
- А теперь давай по порядку, - строго сказал Салзар, отстранив девочку, - у тебя платок есть?
Мисс Блэкмунд кивнула, шумно высморкалась и завела рассказ.
Злополучная мышь, которая, как полагал некромант, почила где-то на чердаке Солейского собора, оказалась не в меру оживленной. То ли они с Торусом чего напутали, взывая к жизни мохнатую тушку, то ли Салзару удалось продвинуться на новую ступень в освоении науки некромантии, но зомби умудрился последовать за своими аниматорами. В суматохе никто не обратил внимания на комочек серой шерсти, прилепившейся к крыше коляски, а у дома Блэкмунд мышь, повинуясь одной ей ведомым соображениям, решила сменить путь.
- Я сама видела, как она взлетела, - возбужденно вещала Джоанна, - наверное, испугалась, когда нас мама встречать вышла. А потом вы уехали, а она в сарае осталась.
И девочка выразительно кивнула на темное чердачное оконце над их головами.
- Так что же, она и сейчас там? - некромант с досадой поморщился.
- А я тебя, думаешь, зачем туда звала? Она только ночью и вылезает. Сама видела.
- Знаешь, - некромант покачал головой, - не все так страшно. Я позову Хельгу, вместе мы найдем какое-нибудь заклинание, и...
- Не страшно?! - Джоанна взяла такую пронзительную и высокую ноту, что у Салзара зазвенело в ухе, - а Инге пострадала!
- Как? - у Мидеса екнуло сердце. - Ее мышь покусала?
- Не ее! Эту противную короедку! А теперь Инге в монастырь!
Дальнейший рассказ девочки выглядел куда драматичнее. Некоторое время все было спокойно. Джоня, конечно же, поделилась страшной тайной со своей беленькой подружкой, и девочки несколько раз лазали на чердак. Поначалу просто, чтобы поглядеть со стороны на спящую днем мышку. Потом осмелели, стали подходить ближе и даже прониклись к страшной зверушке некоторым участием, оставляя неподалеку миску с тюрей.
Но однажды ночью мышь, то ли привлеченная светом в окнах соседнего особняка, принадлежавшего не кому иному, как новоявленному епископу Равелте, то ли просто из других каких надобностей, влетела в открытое окошко спальни. Леди Иса, как раз нежившаяся в лохани в пене душистого элвилинского мыла, попыталась выгнать нарушительницу, но скверное животное умудрилось цапнуть даму за палец и унеслось в коридор, пронырнув между сбежавшихся на вопли слуг.
Ингрид Равелта, попав в самый центр суматохи, вызванной коварным нападением, оттолкнула не в меру ретивого преследователя из слуг, распахнула окно, выпуская мышь, и была застигнута за этим подвигом самой леди эйп Леденваль. Шустрая короедка обрушила весь свой гнев на несчастную белобрысую головку, наговорив девочке кучу каких-то страшных вещей и пообещав отправить в монастырь. И теперь вот Джонька мало того, что никак не может разговорить упавшую духом подружку, у нее даже не получается убедить Ингрид бежать из дома!
- Бежать, это как-то слишком, не находишь? - Некромант с укором покосился на девочку.
- Ты что, не понимаешь? - зло закричала она. - Там всё очень, очень плохо! Эта леди Иса, она как злая мачеха из сказки! Она хочет падчерицу со свету сжить! В общем, так.
Джоня с суровым видом скрестила руки на груди и смерила некроманта отнюдь не детским взглядом:
- Мидес, ты заварил эту кашу, тебе ее и расхлебывать.
Глава 16.
- Сударь, рыбки не желаете?
Салзар очнулся от невеселых мыслей и решительно отвел в сторону влажно блестящую плотву, которой тыкала ему в лицо пожилая торговка. Скривился от душка, шедшего от рыбины, буркнул что-то невнятное и нырнул в темный проулок, уводящий от базарной площади. Миновав пару кварталов, некромант вошел в ворота Академии и, провожаемый внимательным взглядом охранника, с преувеличенно беззаботным видом окинул взглядом парк. Студентов в полуденный час тут почти не было - учеба в самом разгаре; и Мидес вздохнул. Проделав путь от дома Хельги пешком, он изрядно утомился, да еще под ложечкой время от времени отчетливо урчало. Справедливо рассудив, что на голодный желудок думать вредно - а дум с момента возвращения в столицу накопилось ой как много - Салзар перво-наперво решил навестить общежитие. Обед у четы Блэкмунд особого насыщения молодой утробе не принес, а у кого-нибудь из студентов вполне мог заваляться кусок хлеба с сыром. Опять же, помыться с дороги не помешает...
Размышляя так, он поднялся по скрипучей деревянной лестнице, ведущей к спальням, и решительно толкнул грубо выструганную дверь комнаты. Тотчас в нос шибанул кислый запах перегара и давно немытых ног, от которого не спасало даже настежь распахнутое окно. У окна сидел пьяный Винтербрахер и играл в кости с незнакомым мужиком подозрительной наружности. В центре стола возвышался керамический кувшин внушительных размеров.
- Ми-идес... - сокурсник поднял на Салзара мутные глаза и икнул. Незнакомец, потянувшийся, было, рукой к поясу, расслабился и с интересом воззрился на некроманта.
Салзар угрюмо кивнул обоим и, не говоря ни слова, полез под свою кровать - вытягивать на свет сундук с одеждой.
- Ой-ёй-ёй, какие мы нежные... - мерзко растягивая слова, сказал ему в затылок Винтербрахер, - уже и говорить не желаем. Что, тоже будешь морщить нос, как этот твой дружок? Вон, Артемий, не смотри, что элвилин, мужского духа не чурается и шибу не выбивает.
Некромант удивленно покосился через плечо и узрел мелкую россыпь стекла на подоконнике:
- О чем это ты?
- Положим, я не совсем элвилин, - донесся до Мидеса мягкий и вкрадчивый голос незнакомца, - только наполовину. И нюх у меня обычный.
Салзар глянул на того, кого назвали Артемием, и встретился с цепким и совершенно трезвым взглядом карих глаз. Вполне, к слову, человеческих.
- А вы, как я понял, Мидес? - спросил кареглазый. - Что ж, наслышан, наслышан.
- Чего... наслышан? - Салзар стряхнул с носа паутину и принялся мрачно ковыряться ключом в замке.
- Мой друг Винтербрахер, - Артемий кивнул на пьяно моргающего толстяка, - уже все уши прожужжал, какой талантливый некромант делит с ним кров. Знаете, а я не против познакомиться с вами поближе.
- Дело у него, - встрял Винтер, - между прочим, прибыльное. А ты, знаю, деньгами не богат.
- Что еще за дело? - Мидес вскинул глаза на полукровку и нахмурился. Ему определенно не понравился этот тип - было в нем что-то скользкое и, вместе с тем, угрожающее.
- Вот кто тебя за язык тянет? - укоризненно вздохнул гость и, вытащив из-под плаща кинжал, с отрешенным видом стал поигрывать оружием. Салзар усмехнулся. Интересно, этот Артемий совсем не соображает, что простым кинжалом, который, к тому же, на виду, с магом сложно справиться? Хотя, откровенно говоря, какой уж из Винтера маг. Еще и пьяный.
- Вы бы для начала представились, как положено, уважаемый, - Салзар бросил на кровать чистую рубаху и, выпрямившись, вопросительно уставился на гостя.
- Дэммер, - тот привстал с места и, стянув с головы широкий берет, слегка склонил голову. - Артемий Дэммер. Поэт и менестрель.
- Лорд Салзар Эвольд Мидес, - кивнул в ответ некромант, с любопытством созерцая элвилинские уши, торчащие из черных завитков. - Предлагаете мне петь на площади? Или наняться к вам на посылки?
- Ни в коей мере, милорд, - усмехнулся Дэммер, - я человек деловой и хочу предложить предприятие, в котором, возможно, понадобится ваша волшба.
- Почему именно я? - пожал плечами Салзар. - Я обычный студент, а в столице полно профессиональных магов.
- Дело, скажем так, не совсем законное, - открыто улыбнулся кареглазый, - чтобы известный профессионал стал рисковать репутацией. А вас здесь не знают; к тому же, наш общий друг уверил, что вы неплохо разбираетесь в магии.
- Странное у вас предприятие, - Мидес со скрежетом задвинул ногой сундук обратно под кровать. - Для менестреля.
- О... - Артемий рассмеялся. - Вы просто плохо знаете нашего брата.
- Не стану спорить, - Салзар пожал плечами и двинулся к скамье у очага, где стоял обшарпанный медный таз, - а где кувшин?
- Тут. - Винтер тоненько захихикал и ткнул пальцем в глиняного исполина на столе. - У нас, понимаешь, посуды другой под руками не оказалось. Ой, как мы его через ограду проталкивали, ты бы видел, - и он захрюкал.
Мидес, уяснив, что помыться сей момент не получится, нахмурился и стал раздраженно переодеваться.
- Так, вы согласны? - Дэммер подкинул кинжал и тот, кувыркнувшись в воздухе, вонзился в столешницу и задрожал, бликуя изумрудом на рукоятке. - Я хорошо заплачу.
Мидес, который как раз подсчитывал, сколько монет он сможет потратить на еду, чтобы позволить себе сходить в баню, хмыкнул. В конце концов, с него не убудет хотя бы выслушать полукровку. Некромант уселся на постель и стал завязывать шнуровку на рубахе.
- Сначала скажите, что я должен делать.
- Понимаете, мой друг, - в голосе Дэммера просквозила печаль, - мир жесток и устроен несправедливо. Кому-то достается все, кому-то ничего. А мои соотечественники страдают.
- Какие соотечественники? - не понял Мидес и недоуменно покосился на Винтера. Вот уж чего не ожидал от сокурсника некромант, так это того, что тот ввяжется в политику. Впрочем, толстячок, судя по всему, утомился и решил вздремнуть, уронив голову на грудь.
- Элвилин, - поэт и менестрель тяжело вздохнул. - Правители, нещадно грабящие свой народ, зажравшиеся негодяи, сидящие на грудах золота...
Мидес с тоской посмотрел в окно. После истории с Равелтой снова вляпываться в неприятности категорически не хотелось.
- И одна из этих прихвостней, - продолжал распаляться полуэлвилин, - нажившаяся на крови и поте простого народа, имеет наглость тратить состояние не где-нибудь в Дальнолесье, а здесь, в столице! Спуская элвилинское золото в закрома давних! Прости, Салзар, может, я неприятные вещи говорю, но леди Иса, эта мерзавка...
- Кто-о? - некромант округлил глаза и с трудом сглотнул. Такой поворот дела ему не понравился еще больше.
- Мы заберем деньги и раздадим нищим, - Артемий стукнул кулаком по столу. Кинжал закачался, а Винтербрахер всхрапнул и проснулся:
- А? Где?
- А что мне придется делать? - осторожно спросил Салзар.
- Наложить заклятие невидимости на вас обоих и вытащить из особняка шкатулку.
- Не, - уперся вдруг Винтербрахер и лукаво поводил пальцем перед носом скривившегося Дэммера, - мы договаривались, что я просто найду покупателя.
- А что будете делать вы? - Мидес язвительно посмотрел на гостя. - Кстати, какой еще покупатель? Представитель бедных и обездоленных?
- Я буду вам платить, - полукровка нахлобучил берет и, вырвав кинжал из столешницы, поднялся. - В общем, даю вам время подумать до завтрашнего вечера. И, да... - он обвел студиозусов холодным бесчувственным взглядом, - надеюсь, не стоит напоминать, что наш разговор нужно держать в тайне? У нас, знаете ли, длинные руки...
С этими словами Дэммер развернулся, взметнул полой плаща облако пыли и по-кошачьи гибко выскользнул за дверь.
- О-хо-хонюшки, - простонал Винтербрахер и ухватился за виски, - и за что мне Судия шлет такое наказание. Сплошные короеды сегодня, и каждый норовит обидеть... этот твой дружок еще.
- Какой дружок? - не понял Мидес. - Ты что, к лекарю ходил?
- Вот допью, - Винт кивнул на кувшин, - и, может, пойду. Завтра с утречка... Этот твой короед, с которым вы намедни приходили. Заявился сюда, как к себе домой. Я ему по честному предложил койку в кости разыграть, так он скривился, будто уксусу выпил, окошко вышиб и был таков. Еще сказал, что руки об меня марать не хочет. Мидес, ну их всех. Давай лучше выпьем...
И толстячок присосался к кувшину, неопрятно поливая рубаху на груди. Салзар брезгливо сморщился и вышел прочь, вслед за Дэммером.
В коридоре шустрого гостя уже не оказалось, и Мидес, ткнувшись для порядку в пару дверей, уяснил, что ни поесть, ни умыться, здесь не получится. Поморщился с досадой и, еще раз, наощупь, пересчитав деньги в тощем кошеле, покинул общежитие.
Парк Академии, как всегда чистый и ухоженный, простирался от ворот до главного учебного корпуса - трехэтажного здания из красного камня, уносящего в небо тонкий шпиль боковой колокольни. Золотые квадраты вычурно стриженого кизильника перемежались с лиловыми шапками эрики, а мощенные булыжником дорожки змеились среди алеющих зарослей декоративной смородины. Недалеко от ворот примостился старинный фонтан - вскинувший руки каменный маг в высокой шляпе, искрошившийся от времени, но все еще величественный. И то тут, то там высились изящные деревянные мостики с резными перилами, перекинутые над протекающим по территории парка прозрачным ручейком с наколдованными разноцветными рыбками.
Послышался заливистый женский смех, и Салзар, заслонившись рукой от солнца, пригляделся к стоящей на ближайшем мостике парочке. Высокий юноша склонился к ушку кучерявой блондиночки и что-то говорил, от чего дама просто покатывалась со смеху. Салзар хмыкнул и быстрым шагом направился к студиозусам.
- Торус! Не думал, что так быстро встречусь с тобой, - он расплылся в невольной улыбке и ухватился за нагретое солнцем дерево перил. - Ты когда приехал? Привет, Лиззи.
Блондиночка недовольно глянула на Мидеса и, поджав тонкие губки, коротко кивнула.
- Привет-привет, - пришлый подмигнул некроманту и, приложившись к девичьей ручке, промурлыкал: - Лизетта, котик, нам срочно нужно поговорить с лордом Мидесом, так что не будете ли вы так любезны...
До Салза донесся сладкий запах имбиря, а девушка, глупо хихикнув, шепнула что-то эйп Леденвалю на ухо и, кокетливо дернув плечиком, спустилась с мостика.
- Ну, ты даешь, - фыркнул Мидес, - не успел явиться, а уже очаровал дочку самого ректора?
- Это все гигиена, я ж говорил, - лениво протянул Торус, а после сморщил нос. - Боюсь, тебе такая радость в ближайшее время не грозит.
- Так я недавно с дороги, - мотнул длинной гривой Салзар, а после нахмурился: - Тут столько всего произошло. Мне действительно с тобой поговорить нужно.
- Я знал, - Торус с видом прорицателя воздел перст. - Едем на Источники, а то мне
ароматов Винтербрахера хватило; по дороге и поговорим. Да, не вздыхай так. Приглашаю.
- Ну, так в чем же дело? - спросил эйп Леденваль уже вполне серьезно, когда они с Мидесом, друг против друга, плюхнулись на обитые сукном сидения наемного экипажа. Некромант выглядел бледновато, был задумчив, взъерошен и небрит.
- Я должен тебя предупредить. - Мидес коротко глянул на пришлого, с мрачным видом отодвинул занавеску и уставился в окно. - Твою мать собираются ограбить.
- И от того ты пал духом? - элвилин фыркнул. - Хотел бы я посмотреть на болвана, решившего отобрать что-нибудь у Исы.
- Откровенно говоря, - Салзар вздохнул, - эту роль предлагают мне.
- Да? - Глаза Торуса заинтересованно блеснули. - А кто предлагает?
Некромант вкратце пересказал события, случившиеся в общежитии, а пришлый, слушая очень внимательно, только что руки от удовольствия не потирал.
- Дэммер? - эйп Леденваль покачал головой. - Не помню такого. Да, суть не важно. Мидес, соглашайся!
- Чего-о? - Салзар недоуменно вскинул брови.
- Что слышал, - элвилин рассмеялся. - Да не трусь, помогу. И, может даже, с тобой пойду. Ты представляешь, какую потеху можно устроить? Ох, и разорется маменька. Кстати, а чего украсть нужно?
- Какую-то шкатулку, - растерянно пробормотал Мидес. - Но зачем?
- Считай, из любви к искусству. Опять же, маменьке насолить. Ну, Миде-ес! - Торус капризно выпятил губу, - не будь скучным. И, потом, тебе что, деньги не нужны?
- Нужны, конечно, но... - Салзар пожал широкими плечами, - воровство - это грех, и вообще. А вдруг кто-нибудь пострадает? Ну, как леди Иса заклятий на шкатулку понаставила? Так бабахнет - полдома разнесет.
- Естественно, поставила, - элвилин фыркнул, - и не только на шкатулку. Но, я на этом деле собаку съел. Нужно будет только время выбрать подходящее, когда они с Равелтой уйдут куда, или отвлечь. Точно, отвлечь. Выманить! - он стукнул кулаком по коленке. - Так еще веселее будет.
- А девочка? - Салзар нахмурился. Ему вовсе не хотелось впутывать в эту историю ребенка. - Помнишь, беленькая? Подружка Джоанны.
- Джоанне и поручим. Пусть пригласит ее к себе.
- Я не уверен, что ее дядя отпустит, - осторожно начал Салзар, вспомнив Джонькин рассказ о монастыре, но элвилин уже разошелся не на шутку.
- Значит, так, как только этот Дыннер свяжется с тобой...
- Дэммер, - рассеяно поправил Мидес, жалея, что вообще завел этот разговор.
- Не важно. Так, вот, как только наш революционно настроенный друг подаст тебе весточку, зовешь меня. И мы идем на встречу вместе. А потом - Джонька удаляет подружку, Хельга отвлекает Ису, а мы с тобой...
- Погоди! Ты что же, и девушек впутать решил?
- Всяко, они не такие зануды, как ты, Салзар. И, боюсь, не простят, если мы позабавимся без них. Кстати, как они? Надеюсь, здоровы?
- Можно и так сказать. Правда, твои лошадки...
И Салзар стал рассказывать еще одну историю.
- Чего она сделала? - удивленно спросил Торус, когда некромант дошел до места, где старшая из сестер Блэкмунд бросилась останавливать лошадей. - Помнишь, что она говорила?
- Не знаю, что-то непонятное. Валл... элл... нет, такого языка я не слышал.
- Хм... интересно... Весьма-весьма примечательно... - Торус задумался, а Салзар глянул с подозрением: - Ты что-то знаешь?
- Э? Нет-нет, - пришлый обезоруживающе улыбнулся и потянулся к кошельку на поясе, - понятия не имею. И мы, кстати, приехали. Вот медь, расплатись с кучером, а я пока нам павильон закажу.
"Павильоном" оказался миниатюрный мраморный домик с прозрачной крышей - то ли стеклом, то ли чем-то магическим - Мидес так и не понял. Купель, окруженная мраморными же бортиками, парила тонким цветочным ароматом, а по поверхности воды были рассыпаны ярко-алые лепестки роз. Салзар с тоской подумал, сколько может стоить такое великолепие; эйп Леденваль же, с ходу начавший раздеваться, стал ворчать, что все более-менее приличные места заняты, и несчастным аристократам приходиться довольствоваться эдаким убожеством.
- Продолжай, - погрузившись, наконец, в воду и закрыв глаза, пришлый милостиво махнул рукой. - Так что там с лошадками?
- Ну, я ж говорю, Хельга их остановила. А потом я помог кучеру отвести коней в стойло.
Мидес аккуратно свернул рубашку и штаны, мимоходом покосившись на расшвырянные по скамье вещи друга, запинул под лавку сапоги и по скользким ступенькам осторожно спустился в купель.
- Угум... - Торус зевнул, прикрыв рот ладонью, - как же спать хочется...
- А ты мне, кстати, так и не рассказал, когда приехал, - мягко укорил пришлого некромант и с наслаждением почувствовал, как теплая вода ласково обнимает тело. Просить друга помочь с ожившей мышкой Мидес решил после трапезы. - Что так быстро вернулся?
Торус скривился, точно отведал уксуса:
- Княжна Цмин. У нас с ней вышло, скажем, так, недоразумение. Потом, дед еще...
- А что дед? - Салзар вспомнил величественного призрака.
- Да, понимаешь, этой... княжне вздумалось дразнить Катаржину. Ну, ту служаночку рыженькую. Дедусь этого не стерпел и, мало того, что расписал Сандрино платье лягушками, еще и наорал на бедняжку. Ночью из шкафа.
Мидес фыркнул и под возмущенным взглядом эйп Леденваля окунул лицо в воду.
- Зря веселишься, между прочим. Я, может, на Тальке вообще жениться собирался. Кто ж знал, что эта скромница уж лет двести, как замужем. Хорошо, хоть, дедусь просветил.
- Ты же, вроде, ярый противник брачных уз? - Мидес откинул мокрую шевелюру с лица.
- Противник, - покладисто согласился элвилин. - Но она княжна. А титул сулит много вкусностей. И влияние на... ладно, не хочу вдаваться в политику; не сейчас, давай лучше отдохнем.
И Торус, лениво развернувшись, глянул через плечо на некроманта:
- Салз, ты мне друг? Не потрешь спину, а то тянуться несподручно.
- А, что, банщик не придет? - Мидес подтащил к себе стоящую на бортике купели плошку с мылом и принюхался. Пахло резко и как-то тягуче, точно в воздухе медленно разливалась патока. Даже странно, что некромант не почувствовал аромата сразу.
- Я сказал, чтобы нам не мешали. Терпеть не могу, когда во время разговоров снуют перед носом слуги. Впрочем, если ты считаешь, что я задеваю твою гордость...
Элвилин дернул острым плечом и, привстав, потянулся к серебряному колокольчику на лавке:
- Нет, далеко...
- Да, ладно, - Салзар даже слегка устыдился, глядя на несчастную физиономию друга, - мне не сложно.
Ткнул лыковым мочалом в плошку и повернулся к Торусу, созерцая голову, торчащую из воды: - Где там твоя спина?
Элвилин привстал, повернулся, облокотившись на бортик, а потом изящным жестом откинул на грудь мокрые волосы. Запах патоки стал еще сильнее, а некромант поймал себя на том, что рассматривает тонкую шею пришлого, так похожую на женскую. А еще молочно-белую кожу на плечах с прилипшими розовыми лепестками.
- Ну что же ты? - негромко спросил элвилин. - Три, да посильнее.
- Э... - Салзар почувствовал себя неловко, точно было сейчас в них с Торусом что-то необычное, запретное, какая-то тайна на двоих. И этот запах... он будил в Мидесе неясные воспоминания. Важное знание, сосредоточиться на котором никак не получалось
- Так что там с княжной? За кем она, в конце концов, оказалась замужем? - слегка охрипшим голосом спросил некромант и кашлянул.
- За пьяницей и недоумком. Главой Школы изящных искусств. Впрочем, в одном этому ничтожеству не откажешь - он так мастерски умудряется дурить головы, что добрая половина моих соотечественников считает его гением, - голос Торуса то ли ядом сочился, то ли звенел от обиды.
- Прости, если я заговорил о неприятном, - покаялся Мидес, ловя себя на мысли, что сейчас ему больше всего хочется защитить друга.
- Ай, пустое, - снова дернул плечом эйп Леденваль, и Салзар почувствовал, как теплая и гладкая кожа сдвинулась под его рукой. - Знаешь, если каждый раз обращать внимание на выходки дам... Может, в этом и есть секрет элвилинского долголетия? Равнодушие? - и он хохотнул, но, тут же посерьезнев, повернулся к Мидесу в профиль: - Я иногда думаю, что Звезды... Судия... называй, как хочешь, несправедливо обошлись с нами, мужчинами. Не дав нам возможности заключать союзы, наградив, тем не менее, удивительным взаимопониманием. А еще я думаю, что если бы не надобность иметь наследников, которой мы связаны древней клятвой, многие элвилин предпочли бы вовсе не связываться с этими вздорными ба... девицами.
Рука Салзара замерла в воздухе, а сам он, совершенно не представляя, что ответить, молча, созерцал мыльные пузыри, умостившиеся на загривке эйп Леденваля.
- У тебя лопатки торчат, - зачем-то, наконец, прошептал некромант, - совсем как у девчонки...
- Ого... - Торус развернулся и осторожно заправил прядь волос Мидесу за ухо, - а я и не думал, что ты такой знаток девчонок...
- При чем тут знаток, когда вокруг то и дело крутится Джоанна, - Салзар тряхнул головой, пытаясь вспомнить о чем-то важном, связанном с Джонькой, но думать было лень. Патока уже не просто разливалась в душном воздухе павильончика, она, точно паутина, опутывала тело, текла по венам, заставляя жилы петь, будто натянутые струны, оставляя приторный привкус во рту.
- К лешему Джоанну, - двинувшись в воде, Торус оказался вдруг очень близко к некроманту, так, что Мидес ясно ощутил рядом жар гибкого тела. Или это был его собственный жар?
- К лешему... - шепотом согласился некромант. Тряхнул головой, отгоняя неясное чувство вины, откуда-то с задворков сознания смотревшего карим взглядом Хельги Блэкмунд, и заглянул пришлому в глаза.
И глаза эти, казавшиеся сейчас почти человеческими из-за расширившихся зрачков, стали последним воспоминанием Мидеса прежде, чем он пришел в себя за низким столиком у окна.
- Еще кофе? - безмятежно поинтересовался сидящий напротив Торус и выразительно кивнул на серебряный кофейник, стоявший посреди блюдечек с пирожками, пончиками и чем-то невесомо-воздушным на вид.
- Зефир, - пришлый проследил за взглядом некроманта. - Между прочим, последняя новинка столичных кондитеров. Полагаю, что без магии тут не обошлось.
Салзар с сомнением придвинул к себе блюдо, принюхался - новинка отдавала прозрачной сладостью, и вздрогнул. Патока. Липкие потоки больше не разливались во влажном воздухе павильончика, и Мидес, неожиданно ярко и в подробностях вспомнив, что произошло в купели, скрипнул зубами.
- Ты что? Заколдовал меня?
Торус откинулся к стене и, прищурившись, скрестил руки на широкой груди.
"И с чего я взял, что он на девицу похож?" - отстраненно подумал Салзар, созерцая бугорки мышц на тонких, но вполне себе мужских руках друга. Друга ли?
- Еще скажи, что тебе не понравилось, - мрачно усмехнулся пришлый и, наблюдая, как сжимаются в кулаки широкие ладони некроманта, неожиданно рассмеялся. - Ладно, прости. Не думал, что ты такой впечатлительный. Хотя...
Торус сделал загадочное лицо, а Салзар насупился еще больше и поправил сползшую с плеча простыню. На всякий случай.
- Что "хотя"?
- Многовековая практика навела меня на мысль, что ежели кто чего действительно не хочет, то магия не сработает. Это я о любищах.
- Да я тебя... - Салзар взъярился. Не потому, что были нарушены церковные постулаты - в конце концов, чего только не насмотришься, живя в общежитии для нищих и, тем не менее, умудряющихся постоянно напиваться студиозусов. Больше всего рассердило некроманта то, что им сыграли, точно балаганной куклой, не спросив позволения. А сейчас этот короед еще смеет говорить...
- Ну, вот и еще одно подтверждение правдивости моих слов, - эйп Леденваль усмехнулся. - Не задень я правды, ты бы так не взбеленился. Ладно, Мидес. - Торус посерьезнел и накрыл ладонью руку некроманта. - Во-первых, пожалей павильоны. Если мы сейчас устроим здесь магический поединок, от них мало чего останется. А, во-вторых, прости. Честно. Обещаю, что без твоего согласия больше не стану устраивать подобное. Иногда мне просто сложно удержаться - любовная магия - моя природа, порой я пользуюсь ей неосознанно. К тому же, мой народ куда проще относится к таким забавам.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:02 AM | Сообщение # 814 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Некромант сглотнул, с трудом подавив в себе поднявшуюся из глубин естества магическую темную волну. Действительно, несдержанность ни к чему хорошему сейчас не приведет. К тому же, а ну, как Торус действительно прав, и есть у Мидеса в душе тайный уголок, о котором хозяин и не подозревает.
- И часто ты не сдерживаешься?- все еще сердито, но гораздо спокойнее поинтересовался Салзар.
- Ага, - Торус обезоруживающе улыбнулся. - В защиту себя скажу только, что такие недовольные, как ты, нечасто попадаются.
- Представляю, в каких кругах ты вертишься, - фыркнул Мидес и, вспомнив, что страшно проголодался, с вожделением потянулся к блюду с пирогами.
- Круги как круги. Скучающие аристократы, в основном. Но это славно, что в тебе наконец-то проснулся аппетит. - Эйп Леденваль удовлетворенно кивнул и тоже налег на еду.
Глава 17
- Сидеть! То есть, молчать! То есть, и то и другое!
На старичка - профессора с седой всклокоченной шевелюрой, смотреть было одновременно и смешно и грустно. Он широко размахивал руками, суетливо перебегал с места на место, торопливо рассказывая подопечным о том, как следует обращаться с каталогом и, время от времени, пытался усмирить хихикающих девиц с женской половины аудитории. Впрочем, назвать аудиторией небольшой библиотечный зал язык не поворачивался. Общее занятие второкурсников всех магических школ проводилось здесь раз в неделю, и Хельга терпеть не могла спертый воздух помещения, становившийся таким, когда в библиотеку набивалось больше полусотни человек.
Девушка с трудом сдержала зевок. Конечно, большой глупостью было ожидать, что за время, пока их компания гостила в Ледене, здесь что- то могло измениться. Все так же хихикали девицы, а юноши сосредоточенно выбрасывали Корабельную колоду, не обращая внимания ни на девиц, ни на разошедшегося профессора. Последний, небось, и волшбу толком применить не мог - в самом деле, только какой-нибудь недоучка согласится преподавать библиографию в Академии магии. Пусть и в закрытых залах...
- Скучно, - буркнула Хельга и, подперев голову кулаком, уставилась в пыльное окно. Интересно, а во-он те разводы, пожалуй, остались после их ночной вылазки... и где теперь та книга...
- А он мне, представляешь, громко так: "Когда я вижу ваши розы, всадившие в меня занозы, то сердце трепетно болит и о любви мне говорит". Обожаю поэтов!
Голос Лизетты Симблдарк - дочки ректора Академии, добрых полчаса расписывающей мисс Блэкмунд подробности очередного романа, взлетел на небывалую высоту. Профессор дернулся, обернулся, грозно нахмурив кустистые брови, однако увидев раскрасневшуюся физиономию Лиззи, благоразумно промолчал. Дисциплина-дисциплиной, но любимое чадо Мэтра - тема деликатная.
- Его зовут Алё-ор... правда, изысканно? - закатила глаза соседка.
Хельга кивнула с кислым видом и стала перекладывать лежащие на их столе каталожные карточки с витиеватыми, выцветшими от времени надписями.
- Неужели Академия не может позволить себе что-то более практичное?- Девушка вспомнила Леденский каталог - здоровый фолиант на цепи, и невольно улыбнулась. - Интересно, а если оживить все эти карточки? Представляешь, какой ор поднимется?
- Что за глупости ты несешь! - возмутилась Лиззи и вдруг крепко уцепилась в запястье соседки: - Ах! Я знала! Я чувствовала! Он меня нашел!
Мисс Блэкмунд равнодушно глянула на дверь, в которой маячила новая порция опоздавших, и вздрогнула, увидев высокую фигуру Торуса.
- Вон тот, черненький, - продолжала придыхать мисс Симблдарк, - который твоего Мидеса за плечо держит. Боится, что сбежит?
И Лиззи захихикала.
- Как, говоришь, его зовут? - нехорошо прищурилась Хельга, натянутой улыбкой отвечая на взмах руки Мидеса.
- А... Алёр, - Лизетта наморщила хорошенький лобик. - Саон... кажется. Откуда его Мидес знает, интересно?
- А это его родственник, - мстительно сказала Хельга, наблюдая, как друзья протискиваются между столов по мужской половине. - Деверь. Или как это называют? Муж сестры, в общем.
Дочка ректора закатила к потолку синие глаза, очевидно, рисуя в уме родственные линии, потом внезапно помрачнела, недобро зыркнула на Хельгу и замолчала.
Впрочем, мисс Блэкмунд уже забыла и о Лизетте, и о карточках, и о седом профессоре. Она во все глаза смотрела на две чернявые макушки, склонившиеся друг к другу, и не знала, радоваться ей, или огорчаться.
И когда в коридоре взвыл альвгорн*, извещая об окончании занятий, Хельга на всякий случай решила держаться холодно и неприступно. Впрочем, это продолжалось недолго, потому что Мидес, старательно улыбаясь, точно не перед подругой находился, а у стола профессора, потянул ее за локоть вон из библиотеки, сбивчиво шепча что-то на ухо.
- Да погоди ты! - мисс Блэкмунд остановилась и вырвала руку у некроманта: - Ты же меня сейчас опрокинешь. Кого отвлечь? Какая мышь?
- Мышь - это та, что мы так неосторожно разбудили на чердаке сего славного заведения, - послышался сзади сладкий голос Торуса. - И которую вы, друзья мои, так неосторожно отправили на свободу.
- Как это? - не поняла Хельга, оборачиваясь и слегка краснея под насмешливым взглядом элвилин.
- Ваша сестричка давеча сказывала, что зверушка не то чтобы жива, но определенно бодра и даже умудрилась кое-кого покусать. Кстати, драгоценная, что вы такого сказали мисс Лизетте, что та на меня волком смотрит?
- Я? - Хельга тотчас перестала смущаться и ясным взглядом посмотрела на пришлого. - У вас богатая фантазия, милорд. Салз, и что теперь делать с мышью?
- Ну, очевидно, мы должны ее вернуть на место. Я имею в виду Мглу. Поможешь?
- Хорошо, - девушка пожала плечами, - я все равно тебя сегодня на ужин пригласить собиралась. А отвлекать кого нужно?
- Э... - некромант сглотнул и виновато покосился на Торуса: - Леди Ису.
Хельга округлила глаза и, покосившись через плечо на торчащих в узком коридорчике однокурсников, пальцем постучала себя по лбу:
- Вы в своем уме?
- Не здесь. - Торус подмигнул друзьям. - Поговорим снаружи.
И первым направился к лестнице.
Солнце уже клонилось к закату, окрашивая в багряные цвета и без того яркое разноцветье осени, когда троица остановилась у деревянной скамеечки в одной из аллеек.
- Не поздновато для ужина? - поинтересовался Торус.
- Почему? - Салзар смахнул со скамьи ворох осенних листьев и усадил девушку.
- Я давно не был в столице, - пришлый подмигнул другу, - вот и прикидываю, насколько могли измениться нравы аристократии. Вдруг визит жениха к невесте после того, как сядет солнце, уже считается страшно неприличным?
- До такой строгости Солейлу пока далеко, - некромант почувствовал себя неловко. То ли с того, что собрался втянуть подругу в очередную сомнительную историю, то ли от предположений Торуса, весьма похожих на намеки о его, Мидесовом, ханжестве.
- А вам не кажется, что я уже настолько скомпрометирована поездкой в Леден, что вряд ли что может еще больше испортить мою репутацию? - язвительно спросила юная волшебница, а Салзар вздохнул. Сейчас он как-то особенно остро почувствовал себя грязным, испорченным и недостойным тронуть даже край платья невинной девушки. Вот только вернуть Хельге слово, не опозорив ее, никак не получится.
- В общем, так, - эйп Леденваль тоже плюхнулся на скамью, - есть нечто, принадлежащее мне, но сейчас находящееся в руках маменьки. И если срочно это не вернуть, у меня могут быть страшные неприятности. Просто огромные. Хельга, поможешь?
Элвилин повернулся к девушке и с несчастным видом уставился ей в глаза. Салзар, слегка ошарашенный такой импровизацией, даже принюхался на всякий случай, но ветерок принес только вечернюю свежесть, настоянную на прелой листве.
- А как я ее отвлеку? - ошарашено спросила Хельга. - Заявлюсь в гости и заведу светскую беседу?
- Нет, - элвилин задумчиво покачал головой, - нам нужно удалить ее из дому.
- Торус, - негромко кашлянул некромант, - я все же считаю, что можно обойтись меньшим риском. Передать твоей маменьке записку, что какой-нибудь тайный доброжелатель имеет сообщить ей нечто интересное... э... на что она может клюнуть?
- Маменька клюнуть может на многое, - эйп Леденваль презрительно скривился, - но не думаешь же ты, что она всерьез воспримет твою писульку? Скорее, насторожится. Она ж не дура, и, смею заверить, что доброжелателей у нее в столице нет.
- Я могу написать записку, - Хельга покусала нижнюю губку, - и поставить магическую подпись. Уверена, что уж в этом леди Иса наверняка разбирается. Такую подпись и подделать нельзя, и, кто писал, по магическому следу узнать запросто.
- Хельга, вы чудо! - Торус воодушевленно чмокнул девушку в запястье. - Напишешь, что... э... ну, допустим, твоя дальняя родственница собирается открывать лавку и крайне заинтересована в поставках болотной орхидеи. А просишь о встрече тайно, потому что не хочешь, чтобы достойное имя вашего семейства кто-нибудь мог связать с торговлей.
- Как скажешь, - пожала плечами девушка, стараясь выглядеть равнодушной и независимой, и даже себе не желая признаваться, что попроси ее Торус встать за прилавок, она, скорее всего, согласится.
- А еще нам будет нужна помощь Джоанны, - напомнил Мидес. - Пусть позовет в гости ту девочку беленькую, как ее там?
- Ингрид, - Хельга пожала плечами. - Уговорить Джоньку... легко сказать. Меня она слушать не станет, и, потом, как я ей объясню, для чего?
- Ладно, сам с ней поговорю, - элвилин безмятежно махнул рукой.
-Да уж, тебя она точно послушается.
Как ни старалась Хельга говорить спокойно, голос, похоже, выдал ее вновь проснувшуюся ревность. Во всяком случае, Торус, покосившись на девушку, тихонько фыркнул.
- Ну, и на когда намечается предприятие? - поспешно спросила мисс Блэкмунд.
- Сами не знаем, - Мидес поежился. Свой плащ он постелил на скамью и сейчас особенно остро чувствовал холод приближающейся ночи. - Сначала нужно связаться кое с кем.
- Думаю, этот кое-кто не заставит себя долго ждать. Могу поспорить, что уже завтра вечером нам предстоит увлекательная прогулка в дом господина Равелты. Хельга, душечка, у нас еще есть занятия на сегодня?
Девушка качнула каштановой головкой:
- У огненных - точно нет, у некромантов, вроде, тоже. А вот к какой школе принадлежите вы, милорд, вы нам так и не сказали.
- А я в любом случае прогуляю, - Торус подмигнул девушке и легко вскочил на ноги, подавая руку. - Всяко, предлагаю вам освободить плащ, дивная, иначе наш друг Мидес сляжет от простуды.
Когда троица вышла за ворота Академии, уже совсем стемнело. Мужчины остановили экипаж и, усадив в него девушку, строго-настрого велели кучеру свернуть с дороги прямо к воротам дома Блэкмундов. Торус еще и подкрепил наказ парой монет и, пользуясь темнотой, мимоходом прошелся ладонью по спине девушки.
- Привет, - прошептал он еле слышно в круглое ушко, пока Салзар открывал дверь экипажа, и Хельга всю обратную дорогу чувствовала на мочке горячее дыхание.
- Неправильно это, - буркнул Мидес, когда они на пару с пришлым возвращались в общежитие. - Отправить девушку одну, в темноте... Я еще и поужинать с ней обещался.
- Салз, не будь занудой, - простонал в ответ Торус, очень удачно огибая невесть откуда взявшийся на дороге кустик. - Осторожно. Похоже, тут кто-то с волшбой перестарался. Во-первых, не девушку, а огненного мага, а, во-вторых, не думаю, что для нее это впервые. Вряд ли супруги Блэкмунд раскошелятся на дуэний для дочек. В-третьих, если ты такой голодный, можем отправить заказ в корчму. Нам вообще не с руки по городу путешествовать. Вот увидишь, наш вороватый друг объявится уже сегодня.
Некромант недоверчиво хмыкнул. До конца сегодня оставалось не больше пары часов.
Впрочем, чутье Торуса не подвело. Мидесу показалось, что прошло совсем немного времени с того момента, как он уронил голову на подушку в холодной комнате, как на подоконнике что-то забренчало, сердито зачворкало, а совсем не сонный голос эйп Леденваля с постели напротив удовлетворенно произнес:
- Я же говорил!
- Что там? - Салзар поднял всклокоченную голову с подушки, стараясь разглядеть, что же происходит в смутном силуэте разбитого окна. В дальнем конце комнаты, на узкой койке, пьяно замычал сосланный туда Винтер.
- Летавка, - пояснил элвилин, и Мидес увидел шуструю маленькую тень, вспорхнувшую на протянутую руку соседа.
- А откуда ты знал, что будет письмо? - Салзар подумал, не зажечь ли свечу, но вставать было лень, к тому же элвилин прекрасно видят в темноте. - Читай.
- Все очень просто, - Торус хихикнул. - Моя маменька натура непостоянная, мотается по Даринге, как... в общем, они же не знают, когда она снова сорвется с места. А ночью простаков раскрутить легче. Когда они сонные и ничего не соображают. Короче, одевайся, через полчаса назначена встреча в харчевне "Пристанище страждущего"!
Мидес обреченно вздохнул и выполз из постели.
- Свечу зажги, а то, как бы портки спросонок на голову не натянуть, - пробурчал некромант. Винтера брать будем?
- На кой нам этот пьяница? - удивился Торус, щелкая пальцами. Тотчас остатки оплывшей свечи в блюде на столе занялись зеленым пламенем.
- Ну, я ж не огненный маг, - элвилин смущенно кашлянул. - По-моему, для берлоги некроманта вполне себе...
- Понимаешь, - Мидес принялся натягивать сапоги, - наш заказчик, вроде, и его ждал. Правда, Винтер отнекиваться начал, а этот Дэммер ничего на то не сказал.
- Если ты считаешь, что эта пьяная свинья необходима, значит, она с тобой будет. Только вот я рядом дышать не смогу.
- Так ты что, обиделся и не пойдешь?
Элвилин язвительно приподнял одну бровь: - Мидес, я не трепетная дева, чтобы обижаться. Готов? Тогда пошли, по дороге расскажу.
Ухватил Салзара за руку и так резво потянул к двери, что некромант даже воды себе в лицо плеснуть не успел. Впрочем, осенний ночной туман вполне себе освежил Мидеса и прогнал остатки сна.
- Я неплохо владею магией иллюзии, - негромко объяснил элвилин, когда они перелезли через увитую посохшими листьями дикого винограда решетку в дальнем конце парка Академии. - Так что сам приму облик твоего ненаглядного Винтера.
- И вовсе он не мой, - возмущенно фыркнул Салзар. - Хотя, это правильно. Тебя же могут слуги леди Исы признать.
- Это тоже. Правда, я не думаю, что нам прям сейчас предстоит лезть к Равелте. Я больше опасаюсь, что меня признает наш таинственный друг, как его там...
- Дэммер, - подсказал Салзар.
- Ага. И, скорее даже, не меня, а моего сводного братца. Тот, видишь ли, тоже менестрель.
Мидес услышал, как элвилин смачно сплюнул на дорогу. - Ненавижу музыку. Салз, держись рядом, тут такое множество улочек, немудрено заплутать.
- А что брат?
- А то, что нас угораздило родиться похожими. В другое время я бы позабавился, да боюсь, сейчас это может насторожить заказчика. Сианнку я давно не видел, могу чего-нибудь напутать.
- Угу, - кивнул некромант, думая про себя, что Торусу придется сложновато и в роли Винтера. Кто там намедни утверждал, что элвилин не пьянеют?
Наконец, изрядно поплутав по извилистым улочкам квартала бедняков, друзья вышли на маленькую площадь, туман на которой тщетно пыталась разогнать пара масляных фонарей. Рядом с одним из них, над входом в одноэтажный деревянный домик, со скрипом покачивалась криво намалеванная вывеска.
- Вот она, корчма, - прозвучал знакомый тенорок и, обернувшись, Мидес увидел помятую физиономию Винтербрахера.
Надо признать, иллюзия оказалась высшего класса - и внешность, и голос, и даже рост (долговязый Торус умудрился как-то сложиться вдвое и раздаться в стороны) - все настолько соответствовало соседу - пьянчужке, что Мидес даже растерялся.
- Ну, как? - Лжевинтер расплылся в самодовольной улыбке.
- Потрясно, - выдохнул Салзар. - Только есть одно несоответствие.
- Это еще, какое? - толстяк надулся.
- От тебя не разит, как от винной бочки.
Элвилин громко фыркнул и, отпихнув Мидеса, бодрой рысью направился к харчевне.
- Меда и зрелищ! - заорал он с порога, пьяно икнул и, покачнувшись, тихо поинтересовался у вошедшего следом некроманта: - Который?
Салзар почувствовал сладкий и изысканный, с малой горчинкой, запах, исходящий от друга, и усмехнулся. Надо же, Винтер, пьющий осенний мед...
- Вон, у стены, дальний столик.
- Мой старый друг! - возопил Торус и ринулся через зал, распахнув руки так, точно собирался заключить в объятия весь мир.
Мидес с трудом удержал серьезное выражение на лице - больно уж потешные гримасы строил их заказчик, стараясь дать понять "Винтеру", что не стоит привлекать к себе внимания.
Торус же в упор не замечал подаваемых ему знаков.
- Дыннер, друг!- завопил он, приблизившись. - Все-то ты по темным углам таишься!
И полез обниматься.
Полукровка сделал страшное лицо и сдавленно попросил подошедшего Салзара разорвать дружеские узы.
- Как ты меня назвал? - хрипло спросил он, вызывающе глядя на Торуса, когда некроманту, наконец, удалось утихомирить друга.
- Это все для конспирации! - прошептал "Винтер" и приложил палец к губам, зашипев так, что сидящие неподалеку стражники вздрогнули и, оторвавшись от кружек, стали подозрительно поглядывать в сторону заговорщиков.
- Болван! - яростно прошипел Дэммер, - меня и так разыскивают, я тут рискую сижу, а ты...
- Винтер, ну, хватит уже, - Мидес легонько пнул друга под столом. - Хочешь, чтоб нас арестовали?
- А мы откупимся, - толстяк безмятежно махнул пухлой лапкой, но притих и чинно выпрямил спину. - А почему вы в розыске?
- Потому что я защитник угнетенных. Поэт. И мое перо разит похлеще ядовитых стрел. Я для них первый враг. В смысле, для городской стражи. Так что, если вдруг начнется резня - бегите, спасайтесь, а я разберусь с ними сам.
Стражники тем временем, удостоверившись, что пьяный посетитель угомонился, потеряли к заговорщикам интерес и вернулись к прерванному разговору.
- Если что, - тихо заверил полукровку Торус, - мы спрячемся под столом, так что за нас не волнуйтесь. Лучше расскажите, когда идем и что делаем. Пока этот Мидес не раздумал.
- Не раздумает, - менестрель подмигнул некроманту, когда узнает, какая сумма вас ждет. Я сам нашел выгодного покупателя!
- И какая? - с восторгом выдохнул Торус.
Дэммер помахал рукой, приглашая друзей склониться ближе, и выразительно прошептал:
- Два золотых! Десятая часть, как обещал.
- Вы серьезно? - поросячьи глазки Лжевинтера алчно заблестели. - Давайте же подробности!
- Завтра, после того, как зайдет солнце, вам нужно проникнуть в особняк на Рябиновой улице. Третий дом от поворота. Там, на втором этаже, в спальне, найдете шкатулку. Кость и черный жемчуг. Ключ не нужен. Возьмете шкатулку, а ближе к полуночи наш человек будет ждать вас в элвилинских развалинах, над водопадами. Маскировка, свидетели, экипаж - все на вас. Только прошу, - Дэммер поморщился, - не нужно трупов.
- Если что, Мидес оживит, - вдохновенно пообещал Торус, делая вид, что не замечает возмущенного взгляда некроманта.
- Я в вас верю, - пафосно изрек полукровка и широко разулыбался подавальщице с кувшином вина. - Это, конечно, не осенний мед, но и не то пойло, которое нам досталось в прошлый раз. Как-то не замечал в вас, господин Винтербрахер, тяги к роскоши.
- Повезло просто, - коротко сказал "Винтер" и подмигнул Дэммеру, - моя нынешняя зазноба служит в винной лавке.
Менестрель кивнул и, опрокинув в себя по кружке, заговорщики коротко распрощались.
- А ведь этот гад нам наврал, - вполне Торусовым голосом шепнул толстячок, когда деревянная дверь натужно заскрипела, выпуская друзей из харчевни, - матушкины драгоценности, да со шкатулкой, никак не меньше сотни потянут...
* Дарингское название аналога альпгорна - деревянного духового музыкального инструмента, достигающего в длину 5 метров. В давние времена в Альпах его сильным звуком предупреждали жителей долин об опасности.
Глава 18.
Раннее утро стучало в окошко мелким дождем и Хельга, высунув нос из-под одеяла, невольно поежилась и чихнула. " Не хватало еще простуды в такой день" - раздраженно подумала девушка, а потом, опустив босые ступни на прохладный паркет, недоуменно пожала плечами. А, собственно, какой? Вроде, день как день, ну, может, просто дождливый. А еще, возможно, хлопотный и опасный, если задуманная вылазка в особняк Равелты придется на сегодня.
Она протопала к окошку и прислонилась лбом к стеклу, сквозь пелену мороси стараясь разглядеть дом напротив. Массивное каменное строение в три этажа упиралось черепичной крышей в серую хмарь, и Хельге на мгновение почудился отчетливый стук дождевых капель по его кровле.
Странно, но эта мрачная картина ничуть не подавляла, скорее, заставляла сердце биться быстрее, разгоняя по венам отчаянный восторг - вот будто стоишь на краю речного обрыва, ловя волосами ветер, а прыгнуть одновременно и страшно, и здорово.
Хельга провела пальцем по запотевшему стеклу, обрисовывая силуэт дома Равелты, и припомнила сегодняшний сон. Вот она, крадучись, пробирается через разморенный полуденным зноем двор, вот бочком протискивается в конюшню и долго всматривается в сизый глаз элвилинской лошадки, мирно хрупающей сено. А потом осторожно толкает дверцу стойла и, достав из-за пояса гребень, принимается расчесывать мягкую гриву, ловя обнаженным плечом теплое конское дыхание. В какой-то момент конский волос под ее руками сменился черной копной слегка вьющихся прядей и, вспомнив пронзительный взгляд изумрудных глаз, мисс Блэкмунд покраснела.
- Дурацкий сон, - буркнула она и, отлепившись от окна, плеснула в таз остывшую за ночь воду. Сбросив рубашку, принялась нещадно растирать тело холодными ладонями.
- Я, между прочим, почти замужняя дама, - негромко проговорила мисс Блэкмунд, а потом, уронив руки вдоль туловища, почувствовала, как предательские слезы щекочут лицо. Отрешенно глядя в стену, девушка представила, что сидит она в фамильном бордовом кресле, занимаясь ненавистной вышивкой - неповоротливая, раздавшаяся от очередной беременности, а Мидес, отрастивший брюшко и полысевший - напротив, зажав в зубах трубку. А перед очагом на лисьей шкуре, положив башку на сложенные лапы, мирно дремлет охотничья борзая. Ведь у них непременно будет собака, не так ли?
Тут Хельга совсем уж не выдержала и разревелась в голос. Правда, слегка успокоясь, хихикнула сквозь слезы.
- Салз не курит трубку. И вообще не курит, - посетовала она на разыгравшееся воображение. - Все у нас будет замечательно. Мы откроем какую-нибудь магическую практику. Или школу. Вот, точно, школу. И - никакой вышивки!
Продолжая себя уговаривать, мисс Блэкмунд совершила налет на гардеробную, выбрала платье цвета молодой листвы, а потом, повинуясь сумасшедшему порыву, достала из-под вороха белья заветный сверток. Долго крутила в руках изысканный корсет, но, в конце концов, со вздохом отложила в сторону. Не звать же горничную на помощь - мигом растреплет по дому. Так что пришлось ограничиться кружевными штанишками, тоже, к слову, премиленькими.
За завтраком маменька подчеркнуто игнорировала старшую дочь, все внимание направив на Джоньку и ее новый роман "Магический водомет" о приключениях прекрасной Кунигунды.
- Леди Марта определенно была в восторге, когда я упомянула, чем занимается наша Джоня. И, знаешь, Ричард, она пригласила ее продекламировать что-нибудь на празднике святой Мариталь. Это весьма волнительное и важное событие; я желаю, чтобы Джоанна предстала в подобающем виде.
- Что ты имеешь в виду? - уныло поинтересовался лорд Блэкмунд, размазывая овсянку по тарелке.
- А то, что девочке нужно новое платье. Такое изысканное, со шлейфом и рюшами. И непременно лимонное, - маменька взмахнула ложкой и в восторге закатила глаза, будто зря очами души Джоню в рюшах. Девочка безрадостно вздохнула и с несчастным видом покосилась на сестру. Хельга виновато пожала плечами - дескать, она-то что сделает? Похоже, маменька, уяснив, что старшая дочь своим замужеством не внесет в семью ничего, кроме титула, решила загодя считать Хельгу отрезанным ломтем.
- Сегодня же, - решительным голосом провозгласила леди Оливия, - мы пойдем к модистке. У меня есть знакомая на Улице Роз. Она меня любит и все время делает хорошую скидку.
Хельга вздохнула и ковырнула ложкой остывшую кашу. Модистка Лили любила всех. Особенно торговку тканями, которая драла за венисские шелка втридорога, а потом компенсировала Лили все ее скидки при условии, если та находила на материал покупателей. Но не расстраивать же маменьку, твердо уверенную в собственном обаянии.
- А вы, Ричард, - леди Блэкмунд сурово насупила брови, - давным-давно, еще на прошлой неделе, обещались зайти к доктору Брогу. Похоже, состояние вашего желудка волнует только нас. Заодно заберете для меня одну примочку.
- Но, дорогая, - прокашлялся папенька, - на данный момент финансы...
- Ничего не хочу знать! - взвизгнула Оливия. - Об этом нужно было думать вчера, когда вы садились за карточный стол у Нойманнов!
Джоанна понуро уставилась в тарелку, а Хельга, которой подобные разговоры надоели так, что скулы сводило, совершила совсем уж неслыханный поступок. Молча поднялась из-за стола и, положив рядом с тарелкой аккуратно сложенную салфетку, вышла из столовой, ожидая услышать в спину возмущенный вопль. Странно, но маменька промолчала. То ли дара речи лишилась от такого нахальства, то ли, наоборот, решила еще раз показать, что дочку не замечает вовсе.
В гостиной навстречу выскочила Джемайма - старая горничная, бывшая когда-то нянькой у сестричек Блэкмунд. Блестя глазами и розовея дряблыми щечками, она с заговорщицким видом сообщила, что "Мисс Хельгу во дворе кое-кто дожидается". Юная волшебница почувствовала, как трепыхнулось в груди сердце, однако тут же вспомнила, что Джемайма даже в старости оставалась особой весьма романтичной, и каждый визит Мидеса вгонял ее в такое вот волнительное состояние.
- Лорд Мидес? - Хельга свернула к окошку, чтобы удостовериться. - А... он один?
Джемайма закатила глаза с мечтательной улыбкой и принялась расправлять воланчики на рукавах Хельгиного платья.
Золотая и все еще пышная липовая крона закрывала обзор, и мисс Блэкмунд, мимоходом пригладив волосы у высокого зеркала в холле, с замиранием сердца вышла на крыльцо. А после постаралась не показать разочарования, увидев одинокого Салзара, который, заложив руки за спину, задумчиво созерцал черепичную крышу соседского особняка.
- Ты один?
Кляня себя за несдержанность, Хельга направилась к некроманту, а тот, очнувшись от размышлений, с улыбкой протянул ей руки.
- Один. Торус дрыхнет, точно медведь зимой, и категорически отказывается идти на занятия.
Девушка, приблизившись, посмотрела, как утреннее солнышко красит в рыжеватый цвет длинные ресницы некроманта, и постаралась, чтобы ее ответная улыбка выглядела такой же нежной и теплой.
- А ты чего? Неужто выспался?
- Не, - он рассмеялся и с чувством поцеловал невесте ручки, - особенно, если вспомнить, какая ночка была. Но я жутко соскучился по одной милой девушке, тем более что нарушил обещание и бросил ее вечером в одиночестве.
- А что ночка? - Хельга подозрительно посмотрела на Мидеса, и в голове у нее тотчас промелькнула картинка разбитного студенческого веселья с Лизеттой Симблдарк в главной роли.
- Заказчик объявился, - Салзар помрачнел. - Так что к Равелте лезем сегодня, ближе к полуночи.
Хельга невольно обернулась на соседский особняк, точно боясь, что тот мог подслушать, и поспешно потянула некроманта со двора:
- Пошли, по дороге расскажешь.
До начала занятий оставалась уйма времени, и они решили пройтись пешком, срезая дорогу по старым улочкам, в кои-то веки не торопясь, взявшись за руки и шурша осенней листвой под ногами.
- Ты сейчас куда? - поинтересовался Мидес. - У некромантов лекция.
- У нас практика, - девушка свободной рукой заправила за ухо выбившуюся прядь и чуть распустила шнуровку на плаще - солнце светило почти как летом. - На площадке за вольерами. А, кстати. Когда мы займемся мышкой?
- Той, что на вашем чердаке? - Салзар задумчиво покусал губу. - Допустим, ближе к вечеру. Хотя, если мне понадобится потом читать Иллюзию...
- Тогда лучше не переусердствуй, - юная волшебница обеспокоенно покосилась на жениха. - Слушай, а может, я с вами пойду? Вдруг у вас вдвоем сил не хватит? Мало ли с каким колдовством придется столкнуться.
- Ну, уж нет! - Мидес остановился и, развернув к себе невесту, серьезно посмотрел в каштановые глаза. - Это опасно. И ты тотчас дашь мне обещание, что останешься дома. В конце концов, может, нам будут нужны пути к отступлению? Спрячешь нас в погребе.
- И вы слопаете все остатки папенькиного меда, - Хельга состроила недовольную гримасу. - Ладно, подожду в нашем саду, может, так действительно лучше будет.
Салзар облегченно вздохнул. Не посвящать же девицу в то, о чем предупредил Торус, когда они вернулись в общежитие? Что, вполне возможно, платить им никто не собирается, а, получив шкатулку, их попытаются просто убить. С мертвецов какой спрос?
Когда же Мидес попытался воззвать к благоразумию - в самом деле, стоит ли так рисковать, даже ради пары золотых, - пришлый помрачнел. И с решительным видом заявил, что считает долгом как следует проучить негодяев, рискнувших покуситься на честь и имущество его семьи. В конце концов, колдуны они, или кто? Впрочем, о дальнейшей судьбе шкатулки элвилин распространяться не стал, и Салзар заподозрил, что родовая гордость отнюдь не помешает Торусу прибрать драгоценности к рукам.
- О чем задумался? - вернул некроманта к действительности голос невесты.
- О свадьбе, - поспешно ляпнул Мидес и приобнял Хельгу за плечи. - Прикидываю, как бы сыграть ее поскорее, пока деньги есть.
- А они есть? - девушка удивленно вскинула бровь. - Я думала, что придется идти к ростовщику.
- Будут, - уверенно произнес некромант, молясь про себя, чтобы его желание оказалось правдой. - К утру. Нам обещали хорошую плату за дело.
А после поспешно добавил, ловя на себе подозрительный взгляд:
- Торус обещал.
Хельга поглядела на пламенеющие по сторонам улицы клены и с горечью подумала, что играть свадьбу на деньги того, кого любишь, вовсе уж обидно. А потом всю оставшуюся дорогу молчала, пораженная мыслью, что наконец-то призналась себе в том, чего боялась. Свыкаясь с простым фактом, что она действительно и серьезно влюблена, да еще и в короеда.
В холле главного здания Академии, где обычно преподаватели встречали своих питомцев, чтобы, сделав перекличку, развести по занятиям, царило оживление. Студиозусы о чем-то возбужденно переговаривались, профессура орала на молодежь, безуспешно пытаясь привлечь внимание. Но даже обычно незаметные и спокойные некроманты вовсю размахивали руками, гомонили, и, кажется, даже заключали пари.
- Что случилось, Бенсон? - Мидес поймал за рукав однокурсника - худого юношу с вытянутым лицом, разноцветными глазами и уныло повисшими патлами.
- Винтер! - возбужденно заорал тот громким шепотом и покосился на навострившую ушки Хельгу. - Представляешь, его ищут! Сам ректор грозится выкинуть из Академии, а потом убить. Или женить. Тут я не расслышал....
- Зачем? - удивленно спросил Мидес и вспомнил помятую физиономию соседа, мирно спящего на своей койке в час, когда Салзар покидал общежитие.
- Тут такое было! - Бенсон, точно гончая, унюхавшая добычу, шевельнул длинным носом. - Уборщик поутру полез в чулан за метелками, и застал ИХ! Понимаешь?
- Кого "их"? - не понял Мидес.
- Да Клауса с Лиззи, балда! Сказывают, он уж с нее почти платье содрал!
- А кто такой Клаус? - заинтересованно спросила Хельга и чему-то довольно улыбнулась.
- Клаус Винтербрахер, - рассеянно пояснил Салзар, никак не ожидавший от соседа такой прыти. - Мой сокурсник, такой кругленький, он еще...
- Салз, я знаю, кто такой Винтер, - строго сказала Хельга, - только полного имени до сих пор не слыхала. И что он сказал?
- А ничего не сказал, если ты о Клаусе, - отмахнулся Бенсон. - Как дверь открылась, тот так и шуснул к окошку. А там, верно, огородами. То есть, по газонам, я хотел сказать...
- А ректор что? - Мидес, которому в голову закралось кой-какое подозрение, постарался сдержать смех.
- Говорю ж, рвет и мечет, - разноглазый покачал головой, сетуя на непонятливость Салзара. - Грозится и кидается молниями. И чего ты ржешь!?
Хельга собралась, было, вытрясти из Бенсона подробности о самочувствии и намерениях самой мисс Симблдарк, однако встретила укоризненный взгляд мэтра Кристобальда - куратора огненных магов, и поспешила к своей группе. Огорчать этого всегда вежливого, пунктуального и опрятного пожилого мага ей не хотелось.
Мидес кивнул на прощание подруге и стал продираться к лестнице, по которой, махнув рукой на одуревших студиозусов, начал подниматься мэтр Фридрих - профессор изящной словесности. На кой некромантам нужна риторика, Мидес не понимал - ну не мертвяков же поражать высоким слогом, но быстро двинулся за профессором, надеясь занять самое выгодное место в аудитории.
Теплое местечко - на заднем ряду, у открытого окошка, где запахи хвои от растущей во дворе пинии перемешивались с теплом и лаской солнечных лучей, уже было занято. Скрестив руки на груди и откинувшись к стене, Торус чему-то блаженно улыбался, смежив веки.
- Привет, - коротко бросил некромант, плюхаясь рядом на скамью. - Как говорят у меня на родине: "Кто рано встанет, того Судия одарит".
- На родине - это где? - эйп Леденваль открыл глаза и заинтересованно уставился на некроманта. - В Ледене я тоже слышал нечто подобное. Кстати, с чего ты взял, что меня одарили? Скорее уж тебя. Поцелуем хорошенькой шатенки.
- Ага, - хмыкнул Мидес. - Можешь врать кому угодно, но я ни за что не поверю, что Винтербрахер способен скакнуть через окно.
- У тебя неверные сведения, - с довольным видом прищурился пришлый, - там рядом дверь была. Да, и не было ничего вовсе - подумаешь, пара поцелуев. Кстати, она такая слюнявая оказалась...
Элвилин поморщился.
- Клаус теперь здорово влип, - Салзар отчего-то почувствовал себя виноватым.
- Клаус?
-Винтер.
- А-а... Ну, знаешь ли, он сам виноват. Нечего было подсовывать тебе негодные заклятья. Ау, Мидес, мы ж погибнуть могли, помнишь?
И элвилин, кажется, с трудом удержался, чтобы не постучать себя по лбу.
- На галерке! - проорал мэтр Фридрих и шарахнул по столу запыленным фолиантом. - Здесь вам не тут!
- И этот человек учит нас выражаться, - вздохнул пришлый, а после, склонившись к Салзару, прошептал: - И ты мне так и не ответил, откуда родом. Или это тайна?
- Да нет тут никакой тайны, - вздохнул Салзар. - Удел Нор-Гейт.
- Так мы земляки! - вполголоса восхитился элвилин, а потом пожурил: - И ты молчал...
- Знаешь, нету особой радости говорить о доме, когда тебя из него выставили.
- Что, появилась злая мачеха? - Торус прищурился.
- Хуже. Появился дар. И неуемное желание произвести впечатление. Особенно на одну девицу. Дочь соседского помещика. Я вызвал бурю...
- И не сумел с ней справиться, - сочувственно закончил элвилин.
- Точно. Полдома и конюшня в руинах, яблоневый сад - гордость папаши Марианны - выкорчеван под корень. А сама Мари в таком испуге, что даже видеть меня отказывается.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:04 AM | Сообщение # 815 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| - Да, порой нам, волшебникам, непросто найти общий язык с лишенными дара, - задумчиво протянул эйп Леденваль и дружески похлопал Мидеса по плечу. - Зато сейчас-то все наладилось. Хельга, я уверен, будет тебе достойной половиной.
Мидес улыбнулся, вспомнив, как поутру хорошо и спокойно было им с Хельгой идти по улице, греясь под последними теплыми лучами осеннего солнца.
- И я уверен, - кивнул он. - Мы почти обговорили день свадьбы.
- Пригласишь, - коротко скомандовал пришлый и неожиданно внимательно стал слушать рассуждения профессора об инвенции и аргументации.
- И зачем тебе это? - тихо спросил соседа некромант, когда лекция наконец-то закончилась, - ты же и так кого хошь уболтаешь.
- Никогда не помешает дополнить теорию, - назидательно сказал элвилин и, скрипнув пером, поставил на пергаменте жирную точку. - У меня, знаешь ли, большие планы на будущее.
Салзар пожал плечами, скатал в трубочку исписанный лист, а когда впихивал его в берестяную тубу, внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд. От двери, против течения выходящих студиозусов, настойчиво пробирался молодой человек. Кажется, из первокурсников. Поняв, что его заметили, он яростно замахал, а когда Мидес двинулся навстречу, подскочил и сунул в руку скомканный листок.
- Что это? - Салзар расправил записку и вгляделся в знакомый крупный почерк. - Это же рука Винтера...
Но посыльный уже исчез - вылетел в дверь так, будто за ним кредиторы гнались.
- Забавно, - Торус тоже сунулся в письмо. - Кажется, возмездие таки настигло пьянчужку.
- А ты тому посодействовал, - рассеянно отозвался Мидес и, выйдя в коридор, пристроился на широком подоконнике стрельчатого окошка.
- Похоже, Винтер в панике... Пишет, что поутру в комнату ввалилась стража Академии. Вернее, попыталась ввалиться - дверь по счастливой случайности была заперта. И, пока стражники выбивали замок, бедолаге удалось левитировать на крышу. Во дает... - Салзар присвистнул. - Вообще-то это очень сложное заклинание.
- От испуга чего не сделаешь, - Торус пожал плечами. - Вон и Хельга твоя...
- А что Хельга? - вскинулся некромант.
- С лошадьми, помнишь? Умудрилась усмирить их, приказала на элвилинском.
- Откуда она это знает? - Салзар удивленно сморгнул.
- Понятия не имею, - элвилин с ленивой грацией отбросил волосы за плечо. - Может, вычитала где, а, может, от меня услыхала. Я уж и не вспомню, чего в Ледене коняшкам говорил. Ты давай, читай дальше.
Мидес кивнул и снова углубился в текст. Эйп Леденваль пристроился рядом и тоже склонился над запиской.
- Вот дурак... - спустя минуту, прошипел он сквозь зубы. - Это ж надо вообразить такое, будто наш друг Дэммер на него покушается. Мидес, у него что, мания величия? И он точно может пойти к городской страже?
- Думаю, может, - вздохнул Салзар. - Со страху да с пьяных глаз чего только не привидится. Видишь, он про какой-то задаток пишет, а сам, небось, деньги пропил, а покупателя не нашел.
- Мне плевать, что он там пропил! - Торус, казалось, мог сейчас прожечь негодующим взглядом стену. - Этот недоносок может нам всю игру испортить! Так, где он сейчас?
- Пишет, что у какой-то Марго, - Салзар задумчиво хмыкнул.
- Это мамка. Хозяйка дома для девочек. Мидес, не смотри на меня, точно баран на новые ворота, ты что, в борделе никогда не был? Ладно, молчи, вижу, что не был.
Эйп Леденваль легко спрыгнул с подоконника и отряхнул руки.
- Зато теперь Судия и дает тебе повод там побывать. Поговоришь с ним, успокоишь. Погоди, - Торус деловито покопался в кошеле на поясе и сунул в руку некроманта серебряк: - Купи ему меду.
- Э... а может, ты сам? - Салзар почувствовал себя неловко. Ну, как встретит кого знакомого в окрестностях дома терпимости? - У тебя ведь куда лучше получается уговаривать.
- На мне еще Джоня, ты забыл? - возмутился элвилин. - Впрочем, могу ее тебе уступить.
Мидес пригорюнился, подумал и выбрал бордель.
- Вот и славно, - просиял пришлый и, глянув в окно, озабоченно покачал головой, - за полдень перевалило. Нужно торопиться, нам ведь еще письмо для маменьки сочинять. Где твоя невеста?
- Наверное, все еще на площадке. У огненных практика, а это, обычно, надолго.
- Значит, нужно вызволять.
Место магических практик располагалось в дальнем углу территории Академии - подальше от учебных зданий и изысканного сада. Строго говоря, это был обычный пустырь, обнесенный каменным забором, с установленной защитой от магии по всему периметру - чтобы ни одно неловко брошенное заклинание не прорвалось наружу.
Мужчины миновали железную калитку и тут же чудом увернулись от тонких, похожих на стрелы, языков пламени.
- Какого лешего! - заорал всегда сдержанный мэтр Кристобальд, бледнея лицом и потрясая воздетыми кулаками. - Вы что, неграмотные, или надписи на калитке не заметили? Или просто жить надоело?!
А после развернулся и угрожающе стал надвигаться на испуганную блондинку: - Мисс Симблдарк, я понимаю ваше душевное состояние, но правила безопасности еще никто не отменял! Студентам запрещается направлять заклинания в сторону двери! Еще чуть-чуть, и тут лежали бы трупы!
Мидес совершенно растерялся от такого приема и нашел взглядом Хельгу. Та стояла в пол-оборота, держа на ладони огненный цветок, выпрямив спину и гордо подняв подбородок. Салзар подумал, что девушка наверняка знает, кто стоит у ворот - не могла же она не слышать профессорские вопли. А мисс Блэкмунд крутанула кистью, изящно перемещая огонь на запястье, а затем, точно рисуясь, коротко сдула пламя с руки.
Рядом одобрительно хмыкнул Торус, а потом, коротко бросив Салзару "я разберусь", направился к пылающему праведным возмущением Кристобальду. Вполголоса завязал разговор - о чем, Мидес не расслышал, но профессор, кажется, успокоился. Салзар непроизвольно принюхался, пытаясь уловить в пропитанном гарью воздухе аромат благовоний, а потом радостно улыбнулся подошедшей мисс Блэкмунд.
- Мы за тобой.
- Надеюсь, - фыркнула девушка, заметив, как противная ректорская дочка исподтишка разглядывает эйп Леденваля. - Куда двинемся?
- Придется разделиться, - вздохнул некромант. - У меня появилось неотложное дело. Ладно, по дороге расскажу, Торус, кажется, закончил уговаривать профессора.
- Салз, - девушка неожиданно крепко вцепилась в предплечье жениха, - не оставляй меня! - И мысленно добавила: "С ним...".
- Ты чего? - слегка опешил некромант. - Испугалась? Дорогая, все пройдет хорошо, я не сомневаюсь.
Хельга хотела, было, сказать, что их предприятие тут вовсе ни причем, просто где-то глубоко внутри шевельнулось вдруг предчувствие беды. И, боится-то она в первую очередь сама себя... - но, встретившись взглядом с подходящим Торусом, девушка прикусила язык. И как, интересно, она собирается объяснять Мидесу, что ее неумолимо влечет вот к этому нахальному короеду?
- Все, дивная, вы свободны. - Элвилин церемонно поклонился, а потом вовсе по-мальчишечьи сверкнул глазами: - Вперед, друзья, нас ждут великие дела!
Глава 19
Наемный экипаж плавно катил по ровной дороге к дому Блэкмундов, а Хельга изо всех сил старалась удержать нить рассказа Салзара. Тщетно. Воображение упорно рисовало дурацкие картины - то Джоню, с немым обожанием взирающую на эйп Леденваля, то ее саму, не сумевшую удержать нить разговора и краснеющую от стыда под насмешливым взглядом пришлого. Девушка настолько глубоко ушла в эти думы, что на минуту позабыла даже, что предмет ее страданий сидит напротив.
- Хельга! - вывел ее из задумчивости возмущенный голос Мидеса. - Да ты вообще слушаешь, что я говорю?
- Бордель... - бездумно повторила девушка последнее пойманное из рассказа, а потом округлила глаза: - Чего-о?
- Я же не виноват, что болван Винтер выбрал себе подобное убежище. Он бы еще в харчевне затаился!
- А тебе обязательно туда идти, да? - недовольно прищурилась мисс Блэкмунд и отчего-то почувствовала себя сварливой женой.
- Хельга....
- Девушка ревнует, - меланхолично отозвался со своего места Торус. - Мидес, привыкай. В конце концов - это так по-женски: сама придумала, сама обиделась. И совершенно зря.
Юная волшебница почувствовала, как по рукам пробежали мурашки - на минуту почудилось, будто элвилин прочел ее недавние мысли.
- Потому что, - назидательно продолжал пришлый, - наш дорогой некромант порядочен до зевоты. Уж поверь, долгая жизнь научила меня разбираться в людях.
Салзар кашлянул и с виноватым видом пожал невесте руку:
- Ты не страшись. Я быстро обернусь.
Девушка молча кивнула, а тут и элвилин, повернувшись, заколошматил кулаком в стену кареты, сигналя кучеру остановиться.
- Во-он, видишь здание напротив книжной лавки? Тебе туда. Кстати, там есть задняя дверь, ежели светиться не хочешь, - проницательно стал объяснять он Мидесу, - стукнешь три раза, потом спросишь Мари. Скажешь, что от меня, и что духи прибудут завтра. А как стемнеет, отправляйся в корчму к Цапеку и жди нас. Перекусишь между делом. Если мы раньше закончим с письмом и Джонькой, то пойдем за тобой в общежитие. Если нет, сразу явимся в кабак. И, как только Иса объявится, Хельга идет ее отвлекать, а мы с тобой несемся в особняк. Главное, чтобы маменька меня не углядела, так что заказывай столик на балконе.
- Понял, - некромант коротко клюнул Хельгу в щеку, спрыгнул с подножки и обернулся к Торусу:
- Послушай, а что с самим Равелтой? Не думаю, что леди эйп Леденваль потащит его с собой в корчму.
- За него не беспокойся, - элвилин загадочно усмехнулся. - Если что, епископа беру на себя. Трогай!
Кучер причмокнул, дернул поводья, и экипаж двинулся дальше.
- Не забудь мед купить для Винтера! - крикнул вслед элвилин и довольно привалился к спинке сиденья.
- Ну, все. Часть дела сделана. Остались Джоня и письмо. Ты уже придумала, что напишешь?
- О лавке. Ты же сам предложил. Кстати, про духи, это что - пароль?
- Какие духи? А... - элвилин рассмеялся. - Нет, духи настоящие. У меня, знаешь ли, много друзей, приходится подкреплять, так сказать, отношения.
Хельга прикусила губу и постаралась натянуть маску равнодушия. Уличи ее сейчас эйп Леденваль еще и в ревности к нему, мисс Блэкмунд, пожалуй, сгорела бы со стыда. Но он, кажется, понял. И, улыбнувшись, стал рассказывать о том, какие сорта духов завозит в столицу леди эйп Леденваль. Под конец пути у Хельги уже голова пухла от всех этих вытяжек, масел и перегонок, но, по крайней мере, они определились с предметом разговора. Откровенно говоря, девушка побаивалась надменной красавицы, но, в конце концов, не превратит же леди Иса мисс Блэкмунд в мышь на глазах посетителей "У Цапека"?
- Входи, - кивнула девушка спутнику, когда они наконец-то очутились у массивной железной двери особняка с вычурными ручками в виде лисьих фигурок, и сама скользнула вслед за пришлым.
- Джемайма! - закричала Хельга в гулкий холл, а элвилин болезненно поморщился.
Появившаяся из углового коридора горничная с любопытством уставилась на Торуса, однако с вежливым поклоном приняла плащи.
- Родители дома? - коротко поинтересовалась Хельга и испуганно подумала, что же скажет маменька, когда дочь притащит на обед короеда.
- Ненути никого, - отозвалась Джемайма, - леди Оливия как решила, что мисс Джоанне необходим туалет новый, так вы уж знаете, что супротив идти - себе дороже. Бедняжка Джоня такая расстроенная была...
- А отец?
Горничная пожала плечами, а девушка растерянно повернулась к Торусу:
- Как же быть теперь?
- Мы можем, по крайней мере, написать письмо, - пожал тот плечами, - не весь же день они будут мотаться по лавкам.
- Ты плохо знаешь мою маман, - угрюмо сказала Хельга и обернулась к горничной: - Давно отбыли?
- С полчаса будет, - вздохнула Джемайма, а потом, стараясь смягчить неприятное известие, торопливо добавила: - Вы как раз отобедать успеете. Куда подать?
- Только не в столовую, - скривилась мисс Блэкмунд, от всей души ненавидящая помпезную трапезную. - Давай на террасу. Если, конечно, милорд не против.
- Как скажете, дивная, - Торус церемонно приложился к руке девушки и неожиданно задорно подмигнул.
Увитая пожухлым диким виноградом крытая терраса позади дома была залита солнцем и запахом нагретого дерева. Стайка воробьев, увлеченно выклевывающих что-то между досками низкого столика, порскнула в сторону кустов разросшейся бузины, а Хельга коротко бросила семенившей следом горничной:
- Скатерть стели. И да, еще принесешь чернильницу, перо, и бумагу.
Джемайма унеслась выполнять поручение, а Торус, смахнув ладонью коричневые виноградные листья, уселся на скамью:
- Тут уютно.
Хельга кивнула и опустилась напротив, одновременно смущаясь и радуясь от того, что ее любимый уголок приглянулся и пришлому тоже.
- Не жалко будет расставаться? - эйп Леденваль склонил голову к плечу, разглядывая девушку, точно интересную безделушку в витрине лавки.
- С кем? - не поняла Хельга.
- С этим местом. Родительским домом вообще. Вы же скоро поженитесь, Салзар сказал.
- А... да, наверное.
Девушка нахмурилась.
- Впрочем, уверен, Мидес найдет для тебя достойную обстановку. Кстати, а как вы познакомились? Я помню, ты что-то рассказывала такое. В общих чертах.
Ну, - Хельга осторожно погладила шершавую столешницу, - ничего такого. У нас было общее занятие. Сначала мы чуть не столкнулись у входа в аудиторию, он одолжил перо, после разговорились. Все обыденно и просто.
Девушка пожала плечами.
- Хельга, - Торус по отечески похлопал ее по запястью, - обыденно - не значит плохо. Я знаю кучу народу, кто мог бы позавидовать такому спокойствию и простоте.
- Наверное, я все же не из их числа, - вздохнула мисс Блэкмунд, - иначе почему мне так грустно...
- Может быть, - пришлый снова внимательно посмотрел на девушку и, кажется, собирался что-то сказать, но тут вернулась Джемайма со скатертью и чернильными принадлежностями и стала сновать вокруг стола. Торус с Хельгой, не сговариваясь, встали и подошли к перилам.
- Люблю осень, - негромко сказала девушка, наблюдая, как легкий ветерок гонит по газонам желтые кленовые листья. - Знаешь, я иногда даже завидую Джоньке, той запросто удается выразить красоту на бумаге.
- Ты сама красива, так что тебе нет нужды что-то там запечатлять, - Торус улыбнулся и покачал головой: - Нет, осень - это умирание. Мы же, элвилин, склоняемся к жизни. Так что, я люблю весну.
И он, дернув кончиком тонкого носа, потер руки в предвкушении - Джемайма как раз забрала из рук мальца, помогавшего при кухне, супницу, источающую густой мясной дух. И Торус с Хельгой, на время отложив разговоры, воздали должное местной стряпне.
- А что ты еще любишь? Кроме весны? - наконец, спросила мисс Блэкмунд; щедро намазала прозрачным липовым медом кусок коврижки и пригубила ягодного морса из большой глиняной кружки.
- В данный момент, - Торус довольно усмехнулся, - я люблю вот эти булочки - он покрутил в пальцах сдобу - и вишневое варенье. Ведь это оно во-он в той чашке?
- Да, ну тебя, - Хельга поморщилась и пододвинула ближе к пришлому вожделенное варенье, - я серьезно, а ты...
- А я, между прочим, тоже серьезно, - элвилин с довольным видом взялся за ложку. - Находить радость в настоящем, чем тебе не мудрость? Я сижу в обществе прекрасной шатенки, наслаждаюсь трапезой, а в это время бедняга Мидес, к примеру, внимает пьяному бреду Винтербрахера.
Хельга раздраженно отодвинула от себя недоеденную коврижку и принялась яростно оттирать пальцы.
- Ты чего? - элвилин недоуменно моргнул.
- Ничего! - почти крикнула девушка и отбросила полотенце: - Мидес, Мидес, везде этот Мидес, куда ни плюнь! Даже сейчас мне кажется, что он сидит между нами! Неужели ты не способен хоть на час забыть о своем драгоценном друге?!
- Э... - осторожно протянул пришлый и слегка отодвинулся, - но, вообще-то, это твой жених...
- К лешему! - девушка вскочила и, забрав со старого, выцветшего буфета поднос с пером, бумагой и чернильницей, брякнула на стол. - Не пойду я за него!
А потом, углядев чернильные пятна на скатерти и белоснежной рубахе эйп Леденваля, прикрыла рот ладонью:
- Мгла-а.... прости, пожалуйста.
- Почему не пойдешь? - Торус точно и не заметил, что его одежда испорчена.
- Не могу...
И Хельга, точно из нее весь пар выпустили, устало опустилась на скамью и, взяв в руки перо, постаралась не расплакаться.
- Понимаешь, я не смогу жить с тем, кого не люблю. Да и его сделаю несчастным.
- А зачем тогда нужно было привязывать его к себе, чего-то там обещать?
- Я же поначалу думала, что люблю, - девушка дернула краешком губ и сердито смахнула с ресниц собиравшуюся выкатиться слезинку. - А после уже было поздно поворачивать назад. Кажется, я совсем запуталась...
- Тогда скажи ему, - негромко произнес пришлый, - он сильный, думаю, поймет.
- Но ты же сам сказал... тогда, в домике не болоте... - девушка почувствовала, как жар удушливой волной поднимается от шеи к щекам.
- Я же не знал, что ты настроена столь решительно. Впрочем, я и сейчас считаю, что ты совершаешь большую глупость, отказываясь от Салзара.
- Угу, - мрачно глянула на пришлого мисс Блэкмунд, - а то, что девушка в последнее время ночей не спит, думая о тебе, тебя, похоже, совершенно не волнует.
- Почему? - элвилин мягко улыбнулся. - Я знаю, что ты влюблена в меня, но, котик, я не могу дать тебе того, что предлагает Мидес.
- Знаешь? - мисс Блэкмунд отложила перо и прижала к горячим щекам прохладные ладони. - Я что, совершенно не могу держать лицо?
- Можешь. Но есть вещи, которые прямо на то указывают. Например, твоя выходка с лошадьми. Мне Салз рассказал.
- Причем тут...
- Элвилинская магия, - пришлый отвел руку девушки от лица и стал мягко поглаживать ладонь кончиками тонких пальцев. - Видишь ли, как я говорил, научиться ей можно. Но при одном условии - важно полюбить ее обладателя, почувствовать его и душой и телом. То, что ты бормотала - простейшее заклятье усмирения зверя.
- Я и не помню... - Хельга почувствовала, как во рту стало сухо, и с трудом сглотнула.
- Кстати, - продолжил пришлый и усмехнулся, - тебе стоило только подойти ко мне и сказать... что ты не спишь.
- Интересно, как? - девушка фыркнула. - Ввалиться ночью в мужское общежитие? А если честно... - она вздохнула, - я просто боялась, что ты меня прогонишь.
- Иди ко мне, - шепнул Торус и решительно потянул юную волшебницу за руку.
Салзар стремительно взбежал по крутым досчатым ступеням и ошеломленно застыл, разглядывая умопомрачительный дверной молоточек - медную фигурку пышногрудой девицы в одних панталончиках. Кашлянул смущенно, чувствуя, как горячеют уши, и решительно затарабанил кулаком в дверь.
С той стороны послышались шаркающие шаги, со скрежетом отодвинулась заслонка, и на Мидеса уставилась пара блеклых слезящихся глаз:
- Чаво надыть?
- Мне нужен Винтербрахер, - обалдело сказал некромант и уточнил. - Клаус.
- Ты чаво это себе возомнил? - возмущенно задребезжало с той стороны. - У нас тута заведение порядочное! А всяких чудиков, вон, Маркиз обслуживает. Два квартала ышшо пройти тебе.
- Клаус Винтербрахер, толстенький такой, - продолжал настаивать Салзар, раздражаясь на глупую бабу. А еще больше на проходящую мимо цветочницу средних лет, с интересом пялящуюся на студиозуса. - Он к вам сегодня поутру прибыл.
- Нетути тут мужуков! - заорала привратница, - или оглох, окаянный?
Мидес попытался вспомнить имя девицы, с которой велел говорить Торус, и понял, что и этот кон проиграл.
- Тогда мне нужно к девушке! - отчаянно попытался он спасти положение.
- Ишь ты, какой шустрый, - фыркнуло за дверью. - У нас, чай, все на неделю вперед расписано! Иди, вон, через парадное да у Мари в книге отметься. Неча по задворкам шастать, у нас дверь тока для своих тута...
- Она-то мне и нужна! - радостно воскликнул Мидес, вспомнив имя Торусовой протеже.
Дверная заслонка с лязгом захлопнулась.
- Сударь, ромашек не желаете? - донесся сзади медовый голосок, и Мидес, на чем свет кляня болвана Винтера, поспешно капитулировал из проулка.
Привалившись плечом, толкнул высокую стрельчатую дверь с разноцветным витражом и буквально ввалился в уютное круглое помещение с вазонами, картинами и кружевными занавесочками. У стен стояли мягкие пуфики, оббитые пастельным шелком с мелкой россыпью цветов, а из-за конторки в центре комнаты удивленно смотрела на визитера девушка. Прехорошенькая блондиночка с кукольным личиком, которое не портили даже огромные очки.
- Добрый день, - улыбнулась она заученной улыбкой и подтянула к себе пухлый фолиант. - Вы к кому?
- Вы Мари? - настороженно спросил Салзар и облегченно вздохнул, глядя, как милая головка кивнула. - Я от Торуса. То есть, от эйп Леденваля. По поводу духов. То есть, не совсем духов.
Услышав имя пришлого, Мари расплылась в счастливой улыбке, а Салзар в очередной раз то ли восхитился, то ли позавидовал другу.
- Ну, давайте сюда флаконы, не томите, - девушка захлопала в ладоши, а потом, оглянувшись, громким шепотом спросила: - А письма он не передавал?
- Нет, письма не передавал, - качнул головой Мидес и, глядя, как радость на лице блондиночки сменяется унынием, поспешно добавил: - Но велел сказать. Что помнит, ждет. И это... тоскует.
- Где ждет? - оживилась Мари.
- Э... вообще ждет. Встречи ждет - не дождется. А духи будут завтра.
Девушка улыбнулась, точно сытая кошка, и махнула на Мидеса гусиным пером.
- А вас, сударь, записывать?
- Нет-нет, - поспешно сказал некромант. - Я, собственно, по делу. Говорят, у вас тут мой знакомый схоронился.
Девушка подозрительно оглядела Мидеса поверх очков, а потом, очевидно, сочтя знакомство с эйп Леденвалем лучшей рекомендацией, кивнула. И скривилась:
- Знаете, сударь, я буду вам очень обязана, если вы уведете отсюда эту пьяную свинью.
Салзар прикинул, во что может вылиться благодарность шлюхи, и снова почувствовал, как заалели уши.
- Я провожу, - Мари ткнула перо обратно в чернильницу и, выйдя из-за конторки, не спеша отправилась к лестнице, плавно покачивая бедрами. Мидес двинулся следом.
Они миновали длинный коридор второго этажа, и девушка остановилась у дальней двери.
- Клаус, открывай, к тебе пришли!
И она коротко постучала костяшками пальцев. За дверью что-то громыхнуло, но ответа не последовало. Только изнутри донеслось приглушенное пыхтение.
- Он паникует, - понимающе кивнул некромант и деликатно оттеснил блондиночку в сторону.
- Винтер, открывай! - заколошматил он кулаком. - Это Мидес!
Пыхтение прекратилось, загремел в замке ключ, а потом некроманта рывком дернуло внутрь.
- Ты обалдел? - возмущенно спросил Салзар, потирая локоть.
- Тише! - шикнул всклокоченный Винтер и приложил ухо к захлопнувшейся двери. - Они могут ворваться в любой момент! Убийцы эти!
Салзар вздохнул и прошел в комнату, очевидно, бывшую когда-то уютной, а теперь носившую следы нервного пребывания Винтербрахера. Лоскутное одеяло валялось на полу, герань в горшке была сломана, а по премиленьким обоям с бабочками то тут, то там расползлись черные пятна гари.
- Вот, - Мидес достал из-за пазухи темную бутыль с осенним медом и торжественно поставил ее в центр стола. - Сначала приди в себя немного.
Винтер взвыл и, бормоча под нос, что сокурсник не иначе святой, вытащил кинжал, и трясущимися руками стал откупоривать подарок.
Салзар смахнул с единственного стула обрывки "Триумфа" - солейлской утренней газеты - и уселся, наблюдая, как ходит кадык на шее присосавшегося к бутылке толстячка.
- Клаус, - начал он осторожно, - а с чего ты вообще решил, что тебя убить собираются?
- Ты ж не знаешь ничего! - Винтер, оторвавшись от меда, округлил глаза. - Это ж звери просто. У них там в Вениссе такая... такая...
- Что такая?
- Школа. Думаешь, они там бренчат себе на мандолинах да портреты ваяют? Как же! Шайка воров, шпионов и убийц. Только плати. И кодекс их суров: предавшему дело - смерть.
Салзар припомнил, что в Вениссе - городе на северо-востоке страны - располагается Школа изящных искусств: старинное учебное заведение, выпустившее из своих стен множество выдающихся поэтов и художников.
- А главный у них - Лютый. Его никто не видел, но лично я подозреваю, что Артемий он и есть. - Винтер икнул.
- Клаус, - покачал головой Мидес, - по-моему, у тебя просто воображение разыгралось.
- Тебе легко говорить! - всхлипнул толстячок. - Это же не к тебе рвались в комнату лиходеи!
- А ты их видел? - Мидес с тоской глянул в окошко. В доме Блэкмундов сейчас, наверное, подают чай. - С чего решил, что это бандиты были? Может, стража Академии.
Винтербрахер нахмурился, очевидно, соображая, чего такого он мог натворить намедни, а потом решительно мотнул головой:
- Да не. Чего до меня стражникам-то? Я, чай, прошлогодний поджог аудитории отработал...
- А если я, допустим, совершенно случайно, знаю, почему к тебе поутру приходили, обещаешь, что магичить не станешь?
- Чего знаешь? Ладно, обещаю.
- Понимаешь... - Салзар прикинул, как бы поделикатнее подать тему с подменой Винтера, а потом, так ничего и не придумав, рубанул с плеча: - Ректор думает, что ты и Лиззи... в общем, он тебя, кажется, женить хочет.
Брови толстячка медленно поползли вверх по лбу, а губы расплылись в совершенно дурной улыбке:
- Ты чего? Шутишь, что ли?
Мидес вздохнул и начал каяться. Винтер внимал молча, и только особо выразительно запыхтел, когда некромант стал рассказывать о сцене в чулане.
- Так этот короед точно ее не тронул?
- А с чего бы ему врать? Впрочем, тронул - не тронул, Лизетта в любом случае скомпрометирована. Клаус, мне очень жаль...
Но Винтера перспектива женитьбы привела, похоже, в полный восторг. Или это мед так подействовал? Толстячок принялся возбужденно носиться из угла в угол, размахивать руками и бормотать об открывшихся возможностях.
В конце концов, он остановился подле Салзара и стал воодушевленно трясти тому руку, говоря, что Лиззи ему вообще-то всегда нравилась, и теперь он, Винтер, Мидесу по гроб жизни благодарен.
Салзар неуверенно кивнул и покинул бордель, сопровождаемый воплями сокурсника, требовавшего сей же час цветочницу, и настойчивыми приглашениями Мари заходить почаще, естественно, в обществе друга. В итоге, тишина и пустота общежитской комнаты, куда студиозус возвратился, показалась ему благословенной самим Судией. Салзар счастливо вздохнул и увалился на кровать, точно в мед, погружаясь в безмятежную дремоту.
Губы Торуса оказались одновременно мягкими и требовательными, а еще отдавали корицей. Хельга счастливо улыбнулась и уткнулась в шею пришлому. Сколько они так процеловались, то ли минуту, то ли вечность? Девушка потеряла счет времени, да и полно, а есть ли оно вообще, время? Мисс Блэкмунд казалось, что она находится внутри хрустального шара, куда не проникают ни звуки, ни ветер. И здесь они лишь вдвоем с Торусом, им хорошо и спокойно, вот только откуда-то такой резкий запах чернил доносится.
- Ой... - девушка вспомнила недавнюю оплошность и, подняв голову, виновато улыбнулась, - ты же грязный совсем. Не будешь против, если отыщем для тебя рубаху папеньки?
- Буду, - элвилин фыркнул. - Подозреваю, у нас с ним совершенно разные вкусы. Да и вообще, у меня другие планы.
Хельга растерянно захлопала глазами, а Торус тихо рассмеялся:
- Котик, ну ты же не хочешь, чтобы горничная застукала нас в самый неподходящий момент? И наябедничала маменьке, что ты с короедом целуешься.
- А мне плевать, - девушка нахмурилась.
- А мне - нет, - элвилин подмигнул.
- Ты что же, уйдешь сейчас?
- Еще чего...
Торус покосился на чуть приоткрытую створку двери и мягко поцеловал Хельгу в лоб.
- У меня идея получше. Я знаю одну корчму, где и хозяйка чистюля, и комнаты уютные. А главное - там не любят совать нос в чужие дела. Так что, радость моя, - он отстранил девушку и поднялся, - предлагаю нанести туда визит. А испорченную рубашку под плащом не видно.
И галантно отворил перед мисс Блэкмунд дверь.
- Вечереет, - девушка выглянула из окошка экипажа и вздохнула. - Слушай, а как же письмо? И Джонька? И... Салз будет ждать.
Торус скривился.
- Помнится, совсем недавно кто-то жаловался, что я слишком много внимания отдаю Мидесу.
- Я знаю, - Хельга виновато кивнула и робко погладила эйп Леденваля по руке. - Но... ты же сам просил. Говорил, что в особняке что-то для тебя важное.
- Э? А... да, - Торус прыснул. - Хельга, пообещай, что не влепишь мне в лоб огненный шар.
- Да я никогда, ты что! - возмутилась девушка.
- В общем, я соврал. Просто побоялся, что ты участвовать не станешь. Мы всего лишь собирались стащить матушкины украшения.
Хельга задохнулась от возмущения и на миг даже пожалела о данном обещании.
- В оправдание могу только сказать, что собирался начистить ры... э... наказать бандитов, задумавших эту кражу.
Он рывком привлек к себе юную волшебницу и прислонился лбом к ее виску:
- Ох, Хельга, не будь такой занудой. В конце концов, какая разница, днем раньше мы туда влезем, днем позже? И вообще, влезем ли. Неизвестно еще, как наш некромант отнесется к твоему отказу.
- Так он же нас в корчме ждать будет, - попробовала протестовать девушка, чувствуя, что растекается маслом в объятиях любовника.
- Поест заодно, я ему денег оставил, - элвилин пожал плечами и провел пальцем по губам Хельги. - Он же, не дурак, в конце концов, лезть к Равелте в одиночестве, да еще не убедившись, что мы выманили Ису. Хотя...
Он задумчиво покусал губу:
- Возможно, ты и права. Ладно. Позже пошлю ему летавку.
Корчма, куда Торус привез мисс Блэкмунд, стояла чуть поодаль шумных городских улиц, точно девица, укрываясь от нескромных взглядов разросшимися черемуховыми деревьями. Стеклянная арочная дверь негромко скрипнула под рукой пришлого, а серебряный колокольчик нежно возвестил хозяйке о приходе новых посетителей. Она сама пошла встречать, неожиданно грациозно для крупного тела лавируя меж высоких стульев с вырезанными на спинках сердечками.
- Здравствуй, Бригитта, - ласково сказал эйп Леденваль и, взяв трактирщицу за руки, звучно расцеловал в обе щеки. - Как дети?
- Давненько не баловал нас своим присутствием, Торус. Дети - что грибы после дождя - вырастут, и не заметишь. Да и мы с Марком моложе не становимся. Чего изволите? - толстуха посмотрела на Хельгу и улыбнулась.
- Хотим комнату у тебя снять.
- Надолго?
- Э... до завтрашнего утра, - элвилин покосился на мисс Блэкмунд, увлеченно разглядывающую пустой зал. - Пока так. Потом - посмотрим.
Бригитта деловито стянула с кольца на поясе резной длинный ключ и вручила пришлому. - С окном в сад. В самом конце коридора. Принести чего?
- Ужин после, а пока давай что-нибудь с чаем.
Трактирщица покивала и, украдкой подмигнув Торусу, отправилась в кухню.
- Пойдем, котик, - эйп Леденваль коснулся плеча девушки, а потом, взяв ее за дрогнувшую ладонь, повел вверх по лестнице.
- Знаешь... - растерянно шепнула она, когда за ними захлопнулась дверь убраной в зеленых тонах комнаты, - у меня такое дурацкое ощущение, что у нас это впервые.
- Может, и так, - элвилин с задумчивым видом потянул ленту с волос Хельги, - я почему-то чувствую то же самое...
А после, рассыпав по девичьим плечам каштановые пряди, стал неторопливо развязывать ворот ее плаща.
Девушка закрыла глаза, наслаждаясь легкими прикосновениями Торуса и, чуть покраснев, стала помогать раздеваться и ему. Ей захотелось сказать что-то очень нежное и ласковое, только вот слова почему-то не шли с языка, и Хельга просто доверчиво прижалась к груди пришлого.
Он легко подхватил юную волшебницу на руки и отнес на кровать, в груду подушек с колким кружевом; опахнул волосами. Запахло ванилью и жимолостью - хотя цветение давно минуло, показалось, в уютной комнатке буйствует весна.
- Ты... - Хельга задохнулась от нежности и стала покрывать легкими поцелуями тело элвилин, чувствуя, как внутри нее разгорается огонь. Подумала, что, будь у нее силы оторваться от Торуса, она превратилась бы в легкую бабочку, воспарила, и на излете просто вспыхнула под потолком.
- Тихо... тихо... - уговаривал он, - не надо жечь трактир, он нам пригодится еще, и нашей любви...
Слова становились все бессвязнее, а поцелуи все жарче.
Девушка запустила руки в волосы Торусу и, выгнув спину, закусила губу, чтобы не закричать. То чувство, которое она испытывала рядом с ним, было ярким, сладким до боли, и ничуть не походило на почти сестринские поцелуи, подаренные Салзару.
Элвилин ответил, не словами - губы были заняты, движениями, мыслью, лихорадочным блеском зеленых глаз. Запах жимолости стал нестерпим. Его можно было резать ножом, в нем можно было задохнуться.
Хельга застонала и закрыла глаза. Звуки. Запахи. Капля пота, ползущая через скулу к шее. Мягкие волосы Торуса, в такт движениям щекочущие влажное девичье тело. Ее сорванный в крике голос, обкусанные губы и еле слышное "Люблю" на выдохе.
Эйп Леденваль упал на Хельгу, задыхаясь:
- Котик! Ты неподражаема.
И легко, мелко засмеялся.
Девушка закрыла глаза, улыбаясь, выравнивая дыхание, и нежно погладила любовника по спине.
- Ты мое чудо, - прошептала она и прикоснулась губами к его виску, - мое пришлое счастье...
Глава 20
Скучно... Звезды, до чего же скучно...
Иса Анфуанетта Фенхель эйп Леденваль щелкнула пальцем по изящному серебряному кубку, а потом постаралась сдержать зевок. Интересно, как долго еще собирается Ровард играть эту занудную фугу? И попробуй, откажись слушать - мигом примет это свое кислое выражение лица, и тут уж никакая магия не поможет.
Черноволосая красавица пригубила травяной отвар и с ненавистью посмотрела в сутулую спину епископа, склонившегося за клавесином. С каким бы наслаждением она сейчас зашвырнула в него ледяную стрелу, или превратила во что-нибудь гадкое. Ан нет. Ей, высокородной аристократке приходится смирять свою гордыню - вряд ли мерзкая лягушка или злобный хорь смогут произвести впечатление на прихожан. Странно, но этот тщедушный фанатик обладал талантом произносить пламенные речи и будить в сердцах и душах давних как праведный гнев, так и благостное умиление.
Иса вздохнула и пошевелила пальцами ног. И какой болван решил, что долгая жизнь идет рука об руку с вечной молодостью? Выглядеть на двадцать и чувствовать себя на двадцать, оказывается, две большие разницы. Да и, право слово, держится она только благодаря собственной воле да желанной цели. Другая бы на ее месте - отвергнутая, обманутая в надеждах, давно бы сморщилась, точно зимнее яблоко. Ведь элвилин выглядят на столько лет, на сколько себя ощущают. А она, дочь Изначального, просто не может позволить себе потерять лицо. Вот только ноющие стопы настойчиво напоминают сейчас о прожитых тысячелетиях.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:04 AM | Сообщение # 816 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Леди эйп Леденваль с нежностью подумала о растоптанных меховых пуленах, надежно спрятанных глубоко под кроватью, и капризно спросила:
- Ровард, долго еще?
- Ш-ш, - зашипел, не оборачиваясь, епископ, - сейчас будет кульминация!
Зеленоглазая красавица раздраженно отставила кубок. Нет, она, конечно, вполне могла сейчас заставить Равелту выполнить любое свое приказание, но магия - штука тонкая. Чуть перегнешь палку - и вместо пламенного борца за чистоту расы получишь слюнявого болвана. И тогда прощай все ее планы. Когда еще представится возможность поквитаться с Одрином за предательство? Заставить пожалеть о разрыве, по-новому посмотреть на нее, Ису эйп Леденваль. Осознать, что потерял...
Изумрудные глаза Колдуньи подернулись мечтательной дымкой, а от волос поплыл по комнате легкий запах ванили.
Епископ перестал играть и, обернувшись через плечо, дернул носом. Иса опомнилась и поспешно замахала веером, разгоняя предательский запах. Еще не хватало, чтобы на Роварда сейчас напало игривое настроение.
- Дорогой, мне нужно отлучиться, - с виноватой улыбкой произнесла брюнетка и, поспешно нашарив ногой сброшенную туфлю, поднялась из-за стола и бросилась вон из гостиной.
Поднимаясь на второй этаж, склонила голову к плечу и криво усмехнулась. Девчонка. Снова поет. Тихонечко так, видать, страшится, что услышит кто. Но у элвилин слух не человеческий, так что просчиталась, белобрысая. Не смотри, что тихоню из себя корчит, все равно мамашина натура нет-нет да прорвется. Та еще курва была. Ну, да ничего. Отлились кошке мышкины слезки, пусть теперь Нелли Судие поет. Хотя, - пришлая довольно улыбнулась, - кошка-то тут, поди, сама Иса. Ничего. Недолго ждать осталось, в монастыре Нелькино отродье быстро кротости научат. А там мало ли... девочка всегда была здоровьем слабенькая...
Леди эйп Леденваль громко кашлянула, проплывая по коридору мимо двери в комнатку Ингрид, и горделиво вздернула подбородок, услышав, как оборвалась на полуслове детская песенка о перепелке.
Войдя к себе, пришлая с наслаждением плюхнулась на высокую постель и повелительно взмахнула рукой. Тотчас с широкого трюмо, отделанного вязью перламутровых вставок, воспарила изящная серебряная шкатулка с огромной жемчужиной на крышке и осторожно опустилась на лиловое шелковое покрывало. Иса бережно и почти нежно погладила прохладный купол, а потом порывисто опрокинула содержимое шкатулки себе на колени. По багряному бархату рассыпались дивные украшения. Серьги, кулоны, броши и прочие милые дамскому сердцу штучки отражали свет магического шара под потолком, играли и переливались, точно стайка бабочек-огневок. И Колдунья, погрузив тонкие пальцы в это великолепие, легко засмеялась - точно колокольчик прозвенел.
- Это - от дона Сальвадора, - будто в трансе, стала бормотать себе под нос леди Иса, - такой же алый рубин, как кровь постылой жены на его кинжале. Жемчуг - от пана Игната, хотя, тот еще был скряга. А вот диадема... - тонкие руки пристроили поверх сложной прически нечто, весьма напоминающее золотую корону: - Звезды, каким же страстным мужчиной был лорд Чендлер...
Тут ее взгляд упал на маленький сверток голубого шелка. С лица брюнетки медленно сползла самодовольная улыбка и, отложив в сторону диадему, леди эйп Леденваль осторожно развернула ткань. Вынула прозрачный флакон и, подняв его, посмотрела на свет. Там, внутри, медленно кружилась крохотная белая лилия, излучая мягкое приглушенное свечение.
- Одрин... - прошептала Иса, в одно мгновение превратившись из властной аристократки в маленькую обиженную девочку, - за что ты так со мной...
А после, стерев со щеки мокрую дорожку, отложила в сторону флакон и, резко поднявшись с кровати, пошла к окну, безжалостно топча босыми ногами рассыпавшиеся драгоценности. Постояла, обняв себя за плечи, точно пытаясь согреться, а потом пробормотала, выплывая из глубоких дум:
- Ну, ничего. Возможно, именно сегодня мне удастся задушить эту боль. Лари... белокурый Лари... Если ты примешь сегодня мое приглашение, я... я подарю тебе жизнь.
А потом прищурилась, глядя в темноту за окном, и сварливо каркнула:
- И снова там бесчинствует соседская мышь! Кажется, теперь она сожрала чью-то летавку, а что, если это мне письмо было? Нет, я определенно устрою этим плебеям скандал!
- Дзыннн... - изящная серебряная ложечка, падая, задела край широкого подноса на столе и, кувыркнувшись, бесшумно приземлилась на ковер.
Мисс Блэкмунд вздрогнула и подняла от подушек встрепанную голову.
- Прости, - повинился Торус и, уже не таясь, загремел крышками, проводя инспекцию стоящих на подносе яств.
- Бригитта только что ужин принесла, ворчала, кстати, что мы пирожных не попробовали, которые она за дверью оставляла.
Девушка смущенно кашлянула и подтянула к подбородку одеяло.
Совсем недавно светлая, комнатка с обоями цвета молодой листвы сейчас была погружена во мрак. Почти прогоревший камин отбрасывал круг света, отвоевывая у темноты часть стола с тускло блестевшим обеденным серебром и сидящую фигуру худого мужчины. Торус то ли не успел, то ли не удосужился надеть рубаху, и теперь тело его приняло красновато- медовый оттенок, напомнив Хельге позолоченные статуи при дворе короля Фредерика.
- Ты красивый, - улыбнулась девушка и уселась, с любопытством вытянув шею: - А что там?
- Рыба, - начал деловито перечислять элвилин, - цветная капуста с картофелем, соленые грибочки в масле, куриные потроха...
- Хватит... - простонала девушка, пошарила по кровати, не найдя платья, поспешно натянула нижнюю рубашку и присоединилась к пришлому.
- М-м... - блаженно закатила она глаза, отправив в рот крепенькую волнушку, - я голодная, точно неделю не ела... А времени сколько сейчас?
- Полночь еще не звонили, но, думаю, близко к тому, - Торус углядел, как забеспокоилась девушка, и досадливо поморщился.
- Можешь не переживать. Письмо Мидесу я отправил.
- И? - Хельга настороженно посмотрела на любовника.
- Имеешь в виду, не написал ли я чего лишнего? - Торус усмехнулся. - Не написал. Объяснил, что с Джоанной пока не вышло, но мы ее ждем. В любом случае, я запретил ему что-то самому предпринимать. Единственное, что меня смущает - погода.
- А что погода? - не поняла юная волшебница и прислушалась. Где-то, на самом краю слуха, шевельнулся гром. Или ей просто почудилось?
- Гроза на подходе, - кивнул элвилин, - а наши птички в грозу не летают. Но, вроде, пока гремит далеко. Да и письмо я уж с час, как отослал.
- Может, еще посыльного отправить? На всякий случай, - нерешительно предложила девушка.
- Интересно, куда? Он же не летавка, которой мысленно передаешь образ адресата. Ты можешь точно сказать, где сейчас Салзар?
Мисс Блэкмунд пожала плечами, а пришлый удовлетворенно кивнул:
- Вот. Да ничего с ним не случиться. И, знаешь... - он пытливо глянул на Хельгу из-за края глиняной кружки, - ты уж определись, нужен тебе Мидес, или нет.
- Мне нужен ты! - поспешно брякнула Хельга и покраснела.
- Котик, - элвилин вздохнул и, взяв руку девушки, поднес к губам, - я, конечно, польщен, но хочу дать тебе совет. Как друг. Не позволяй своим чувствам брать верх над разумом. Многие женщины попадались в эту старую, как мир, ловушку. Принимали за правду свои мечты, а потом горько разочаровывались.
- Пусть даже так, - мисс Блэкмунд посмотрела в приглушенно светившиеся в темноте глаза пришлого, - я не пожалею.
- Хельга, я никогда не женюсь. Это против моей натуры. Больше того, я не смогу тебя полюбить. Это чувство проснулось во мне лишь однажды. Я был намного моложе, чем сейчас, и, наверное, глупее. Но тем сильнее прогорело сердце, не оставив ничего взамен.
- Тогда, - Хельга с трудом сглотнула горячий комок в горле, - зачем тебе нужно было завоевывать меня? Только не говори, что ты этого не делал!
- Ты мне нравишься, - элвилин улыбнулся. - И я тебя хочу. Но, котик, влечение - это далеко не любовь. И, потом... я ведь любовный маг. В этом моя суть. Но даже любовная магия - это тоже не любовь.
- Твои ароматы, - кивнула девушка, - я давно заметила, что ты магичишь. Я теперь вроде заколдованной принцессы получаюсь, да? Подожди...
Она задумчиво повертела в пальцах вилку и принюхалась, - а вот сейчас же ты не колдуешь?
- Нет, - элвилин убрал спутанные волосы за спину.
- А мое отношение ничуть не изменилось. Странно. Я осознаю, что моя жизнь может в одночасье полететь под откос. Замужество отменяется, родители теперь, наверное, опозоренную дочь решат отправить в монастырь, а мне отчего-то спокойно и уютно рядом с тобой.
- Хельга! - возмущенно воскликнул Торус, - с чего ты взяла, что я не поддержу тебя?! Если ты решишься стать моей постоянной любовницей, я найду способ устроить твою судьбу, и уж мы как-нибудь обойдемся без монастырских стен.
- Жа-алко... - протянула девушка и честными глазами посмотрела на элвилин, - а я уже, было, размечталась, как ты в одиночку, на белом скакуне штурмуешь стены монастыря; благодарные монашки кидаются тебе на шею, а ты, не замечая ничего вокруг, протягиваешь ко мне длани...
Торус, поначалу с обалделым видом уставившийся на девушку, громко расхохотался и, умыкнув у нее из-под носа кусок сыра, уточнил:
- А монашки будут красивые?
- Ах, ты... - Хельга замахнулась на пришлого вышитой салфеткой и тоже расхохоталась.
А после посерьезнела:
- Так что с родителями? Просто сбежим?
- Чтобы нас разыскивали? Вот еще. Я сам с ними поговорю, а ты не забивай хорошенькую головку всякими ужасами. Я слишком сильно не желаю походить на моего папашу, чтобы женщин обижать.
- А кто он? - поинтересовалась Хельга и, глядя в помрачневшее лицо пришлого, подумала, что тот не ответит.
- Князь. Старший князь Дальнолесья Одрин Мадре эйп Айленваль. Да, я бастард, - кивнул Торус, заметив, как удивленно поднялись брови мисс Блэкмунд. - Леденваль - это от матери. Хотя, я не жалуюсь.
И пришлый угрюмо отвернулся к догоравшему камину.
Девушка почувствовала, как у нее перехватило дыхание; поднявшись, подошла к Торусу и обняла.
- Вот только жалости не нужно, - буркнул тот.
- А я не жалею, я погреться подошла, - соврала Хельга, - очаг почти остыл.
- Так дров подкинь...
- Торус, - мисс Блэкмунд опустилась на скамью рядышком и заглянула пришлому в лицо: - Что я могу сделать для тебя?
Он обхватил ее - сильно и отчаянно, сдавив ребра до боли:
- Просто будь со мной...
- Я уже давно с тобой, глупый, - выдохнула юная волшебница, - и я люблю тебя. Люблю за двоих.
Элвилин поднял голову и коротко улыбнулся, заглянув в озаренное нежностью лицо девушки.
- Ты пахнешь чем-то горьким и одновременно приятным, - сообщила она удовлетворенно, - и это точно не магия.
- Я пахну рябиной? - он поднял бровь, а потом глубоко вздохнул и решительно отнес Хельгу в постель. К слову, девушка и не сопротивлялась.
Черный небосвод на горизонте прочеркнула извилистая молния, издалека донесся басовитый грозовой рык. Салзар промычал что-то, не открывая глаз, а потом резко проснулся и уселся на постели, моргая, стараясь вглядеться в темноту. На соседней кровати кто-то сладко посапывал, и Мидес, привстав, потянул со спящего одеяло.
- Торус, который час?
- А? - Из-под одеяла показалась всклокоченная голова Винтербрахера и, прищурившись, расплылась в похмельной улыбке: - Дру-уг...
Мидеса окатил тошнотворный кислый запах, и юноша скривился:
- Винтер... это ты...
- Я, - согласился толстячок. - А Лиззи где?
Он порывисто сел и тотчас застонал, ухватившись за виски:
- Мама дорогая... а я ведь до нее так и не дошел... Отправился пропустить кружечку для храбрости, а после...
Клаус тяжело вздохнул, снова вызвав тошноту у соседа, а потом довольно подмигнул:
- Но цветы отправил.
- Может, это и к лучшему, что не дошел, - Салзар подошел к разбитому окну. Холодный влажный воздух метнулся в лицо, прогоняя остатки сна, а некромант поморщился с досадой - небо заволокли тучи, и вовсе было не понять, как высоко взошли Танцовщицы.
- Ты Торуса не видал?
Салзар обернулся к соседу.
- Это короеда, что ли? - Винтер брезгливо скривился - Не, и ничуть о том не жалею. Слушай, Мидес...
Толстяк завозился в кровати, поплотнее кутаясь в одеяло.
- Я вот чего не пойму. Что общего у тебя, аристократа с этим ушастым нелюдем? Мало того, что водиться с короедами в обществе считается дурным тоном, сейчас это может быть просто опасно. Ты слышал, что в трактирах говорят?
Салзар молча пожал плечами и, зажегши перед собой голубой магический шарик, полез искать сапоги.
- Короеды - исчадия самой Мглы, присланные в Дарингу, чтобы смущать доблестных ордалиан. А под конец низвергнуть истинную веру в Судию, принесть забвение нашим канонам и ... еще чего-то. Я забыл.
- Ты больше слушай, чего в кабаках треплют, - фыркнул Мидес, - глядишь, такой мудрости да благости наберешься, что живым к Судие отправишься.
Винтер мрачно посмотрел на друга и, недовольно что-то буркнув под нос, отвернулся к стенке.
Салзар справил нужду, умылся и, проверив кошель на поясе, покинул Академию.
Таверна "У Цапека", как всегда в этот час (время близилось к полуночи, как выяснил по пути некромант), была ярко освещена. Жар от пылающего очага дарил приятное тепло продрогшему телу, а дюжина разноцветных магических шаров, торжественно плавающих под потолком, создавала воистину праздничное настроение. На площадке у дальней стены группа лицедеев показывала забавную сценку - коленопреклоненный юноша пел любовную арию своей лошадке. Несколько подвыпивших аристократов покатывались со смеху, а "лошадь" - покрытое рогожкой нечто с гривастой башкой - то и дело взбрыкивала тощими человеческими ногами.
За соседним столиком группа мужчин раскидывала Корабельную колоду, а дамы в нарядных платьях, заняв место у ближайшего окна, громко щебетали и лакомились пирожными. Еще несколько столиков заняли парочки, увлеченные разговорами и томными вздохами.
Воздух был насыщен ароматом тяжелых духов, жареного мяса и пряным духом трав. Между столами сновали юркие половые; один из подавальщиков, углядев Салзара, отправился навстречу, одновременно меряя некроманта оценивающим взглядом.
- Чего изволите? - бросил парень, бесцеремонно сморщив нос. - Мы браги не подаем.
- Меду, - небрежно бросил Мидес и выразительно поправил на поясе туго набитый кошелек. - И мяса. Самого лучшего.
По лицу полового тотчас разлилась слащавая улыбочка:
- Будет сделано, сударь. Куда присесть изволите?
- На балкон, - сурово отрезал Мидес и подумал, как же, оказывается, приятно быть при деньгах.
- Постой. Меня тут ждать должны. Лорда Мидеса не спрашивали?
- Не спрашивали, милорд, - еще ниже склонился парень. - Отправляйтесь по правой лестнице, там как раз столик свободен.
Салзар вальяжно поднялся по накрытым узорчатым ковром ступеням и очутился на террасе второго этажа, нависавшей по сторонам над основным залом. Миновал недовольно зыркнувшего в его сторону пожилого аристократа, отпрянувшего от сидевшей рядом розовощекой девицы, и остановился у свободного столика. Усевшись, оглядел сверху зал, чем-то напомнив себе зрителя ОБТ и, развязав шнур плаща, стал дожидаться ужина. Подавальщик обернулся скоро, и Мидес, на четверть часа потеряв всякую связь с окружающим миром, в конце концов, признал, что давно так вкусно и сытно не кушал.
Отвалившись с довольным видом к деревянному столбу, подпиравшему крышу, омыл руки в чаше с розовой водой и задумался.
Мысли после сытного ужина тоже потекли в приятном направлении. Некромант представил, как они с мисс Блэкмунд, вернее, с леди Мидес, откроют собственное предприятие - станут работать на заказ. Чтобы в Столице, да магам, сидеть без дела? Одни только магические шары пользуются небывалым спросом. А если еще взять в дело алхимика Илара...
Мидес отчего-то не думал о некромантии и, с наслаждением прикусывая чистящую щепочку из сладко пахнущей неведомой древесины, мысленно накладывал лечебные заклинания на известные ему целебные микстуры. Как вдруг подобрался, напряженно выпрямившись, а щепочка выпала из приоткрытого в удивлении рта.
На пороге заведения показался только что поминаемый Илар, торжественно держащий под руку сногсшибательную брюнетку в шикарном лиловом платье.
К новым гостям сломя голову бросились сразу несколько подавальщиков, а мгновение спустя откуда-то из-под Мидесова балкона выплыл сам Цапек- лысоватый пожилой толстяк в желтом таперте. Отвесил галантный поклон красавице и, не обращая ни малейшего внимания на спутника леди эйп Леденваль, повлек ее на возвышение, к столу, едва видневшемуся среди разросшихся в кадках розовых кустов. Абранавель подоткнул пальцем новые очки в позолоченной оправе и двинулся следом. Вскоре парочка уселась, и некромант, как ни вытягивал шею, не смог разглядеть, что же происходит за россыпью разноцветного цветника. Цапек выскользнул обратно в зал и замахал руками на подоспевшего подавальщика, очевидно, отдавая распоряжения, а Салзар задумчиво поскреб щеку.
Не иначе, что-то изменилось в планах ограбления Колдуньи, пока некромант безмятежно спал. Странно, что его не предупредили. Хотя, может, просто не успели? Или случилось нечто такое, что Хельга не смогла прийти в трактир?
Мидес почувствовал нехороший холодок в животе. Нет, он должен срочно поговорить с Иларом.
Некромант свесился с балкона и кликнул подавальщика. Потребовал перо и бумагу, а после наскоро начертал записку алхимику с просьбой выйти для разговора, стараясь отделываться обтекаемыми фразами - а ну как леди Иса надумает заглянуть адресату через плечо?
Ответ пришел не сразу - Мидес даже заметил, как над розами всплыла белобрысая макушка алхимика, но тут же пропала, будто кто-то резко дернул пришлого вниз. Позже появился слегка сконфуженный половой и сообщил, что господин ответа не написал, а сообщил, что желает покоя и уединения. А леди просила передать, что ежели еще кто посмеет приставать к господину с глупыми писульками, она... - тут у парня заалели уши, и он что-то неразборчиво пробормотал.
- Ясно.
Мидес нахмурился, сунул в руки слуге щедрые чаевые вкупе с оплатой ужина и, поспешно завернувшись в плащ, отправился к лестнице. Сбылись его худшие ожидания и вмешалась леди Иса. Впрочем, какая разница, в итоге, кто стал отвлекать Колдунью? Хотя нет...
Перескакивая последнюю ступеньку, Салзар улыбнулся и мысленно поаплодировал Торусу.
У Илара намного больше шансов задержать Ису, учитывая, какой трепет он умудрился вызвать в ней в замке Леден. А Хельга, скорее всего, дожидается дома, стережет Джоньку и ее беленькую подружку.
Мидес решительно толкнул дверь таверны и, остановив карету, велел править на Рябиновую улицу.
Глава 21
Остановив возницу на углу, некромант расплатился и осторожно тронулся вглубь темной улочки. В воздухе по-прежнему пахло грозой, но ветер понемногу начал стихать. Салзар почти на ощупь двигался рядом с решетчатой оградой первого особняка, сетуя, что нельзя сейчас зажечь огня, и завидуя всем короедам сразу. Им-то, с их кошачьим зрением, можно запросто гулять по темным улицам, не тратя сил на магию. Интересно, а Дэммер может видеть в темноте?
Мидес вспомнил бандитскую физиономию полукровки и невольно поежился. Впрочем, - успокоил он себя, - никто его не тронет; во всяком случае, пока у него не будет шкатулки. Да и после тоже маловероятно. Не станут же бандиты устраивать лишний шум рядом с местом преступления. Хотя... тут можно и без шума обойтись - метнуть из темноты кинжал, и вот уже Мидес определенно не сможет смыться с награбленным... Мгла, да где же Торус?
Салзар поравнялся с домом Блэкмундов и с надеждой прислушался к шелесту кустарника. Тщетно, это просто ветер.
Прислонился лицом к решетке, разглядывая окна особняка - свет не горел, и от того на душе становилось еще неприятнее. Впрочем, семейство могло собраться в гостиной, окна которой выходили в сад, даже, вероятнее всего, там и собралось, учитывая пребывание в доме племянницы Равелты. А Торус, наверное, уже ждет в соседском особняке.
Тучи слегка разошлись, и желтоватый тусклый свет одной из Танцовщиц растекся по улице. Салзар поглубже натянул капюшон и, пообещав себе возвращаться со шкатулкой другой дорогой, скользнул в заросли плюща, увивающие ограду дома Хельги. Там была известная только им двоим лазейка с отогнутым прутом, через которую, выпустив дыхание и втянув живот, вполне можно было протиснуться во дворик. Правда, мисс Блэкмунд, воспользовавшись проходом однажды, ходить через него впоследствии категорически отказывалась и прямо-таки прожигала жениха гневными взглядами, стоило тому намекнуть о лазе.
Миновав двор Блэкмундов, Салзар остановился у высокой каменной стены и настороженно прислушался. Быстро пробормотав заклинание Иллюзии, наложил на себя невидимость. Подпрыгнул и, зацепившись за плющ, стал подтягиваться вверх, стараясь не шуметь. Старый камень крошился под сапогами, с мягким шорохом стекая по стене, но ни с той стороны, ни с этой никто так и не подал признаков жизни.
Слегка приободрившись, некромант ухнул в заросли жухлого кипрея и снова прислушался. Где-то коротко взлаяла собака, и Мидес подождал еще немного, изо всех сил надеясь, что эйп Леденваль где-то тут и при случае усмирит псину, как волка, стерегущего лабораторию алхимиков.
Салзар осторожно двинулся вдоль стены особняка, тщетно выискивая открытое окно. Холодными мурашками пробежала мысль - а, что, если он ошибся, и Торуса здесь вовсе нет?
Неподалеку отворилась низкая дверца, и во двор, гремя ведрами, вышла служанка. Мидес дождался, покуда она отойдет подальше, и поспешно юркнул в небольшой коридорчик с узкой каменной лестницей, уводившей на второй этаж. Стал поспешно подниматься, молясь про себя, чтобы ни с кем сейчас не встретиться - разойтись на узких ступенях было затруднительно. А потом лестница неожиданно быстро закончилась, и студиозус оказался в плохо освещенном коридоре с гобеленами и парой угловатых железных доспехов - из тех неповоротливых махин, которыми уж почитай лет двести никто не пользуется.
Тут Мидес сообразил, что совершенно не знает, какая же дверь ведет в спальню леди Исы, и отчетливо почувствовал себя последним болваном. Наверное, надо было развернуться и уйти, но некромант услышал, как внизу глухо хлопнула дверь, и решил рискнуть. По крайней мере, здесь, наверху, вроде, тихо. А вылезти наружу и через окошко можно.
Он осторожно толкнул первую дверь и чуть не расчихался - в нос дыхнуло пылью и затхлостью. То ли чулан, то ли кладовка - в темноте и не разберешь.
Следующая комната оказалась, по всей видимости, гостевой - в тусклом лунном свете некромант разглядел лишь голую постель с комковатым матрасом.
Дальше по коридору начиналась широкая лестница, уводящая вниз, очевидно в холл, или гостиную, а следующая за ней дверь была заперта. Мидес осторожно поднес руку к замочной скважине и прошептал заклинание. Замок тихо щелкнул, и некромант с опаской заглянул внутрь. На кровати у стены кто-то спал. Или, скорее, лежал какой-то тюк - некромант не услышал ни сонного сопения, ни просто дыхания. А еще в воздухе приторно пахло чем-то сладковатым. Салзар на цыпочках сделал пару шагов к постели, желая разглядеть, что же там находится, и вздрогнул, когда тюк неожиданно повернулся, и луна осветила спящего епископа Равелту. Его лицо - осунувшееся и нахмуренное, выглядело неприятно в желтоватом свете и тотчас напомнило Мидесу некромантскую практику. Осторожно, стараясь не разбудить епископа, студиозус попятился к двери и, выскочив в коридор, только там перевел дух.
Следующая комната тоже оказалась заперта, и Салзар повторил заклинание. Услышал, как изнутри повернулся засов, и замер, готовый в любую минуту дать стрекача - ведь кто-то же там закрылся? А после, не услышав ничего подозрительного, осторожно возвратил засов на место. Кто бы там внутри ни спал сейчас, определенно, это не комната Исы. Значит, та, последняя.
Некромант весь подобрался, только сейчас сообразив, что страшно рисковал, не прощупав в открываемых запорах магии, и осторожно коснулся внутренним чувством замка. Не найдя ловушек, довольно легко открыл дверь и, стоя на пороге, тотчас увидел ее. Вожделенную шкатулку, прямо на туалетном столике у окна, поблескивающую серебром и жемчугом.
- Привет-привет, - прошептал он и снова потянулся разумом, готовый тотчас отразить магическую атаку. Странно, но шкатулка тоже оказалась незащищенной. Мидес сначала замер озадаченно, а потом мысленно возблагодарил друга. Очевидно, Торус все же был здесь. Это объясняло и запах в комнате епископа, и его глубокий тихий сон. Просто, очевидно, эйп Леденвалю пришлось быстро уйти - мало ли, может, его заметил кто?
Тогда тем более нельзя задерживаться.
Салзар ухватил шаль с широкого кресла и, завернув в нее шкатулку, осторожно открыл окно. Свесился, изучая обстановку, и довольно хмыкнул. Воистину, следует отдать дань короедской моде, захлестнувшей столицу - рассаживать растения где ни попадя. Очередной плющ очень удачно обвивал натянутые от земли веревки, привязанные прямо под широким карнизом спальни Колдуньи. Мидес ловко вспрыгнул на подоконник и, одной рукой ухватив шкатулку, другой стал помогать себе, спускаясь по плющу, а, точнее, съезжая по веревке, ломая к лешему зеленые насаждения.
Чувствуя удовлетворение от выполненного задания и гордость от того, что ему удалось провернуть дело почти в одиночестве, Мидес воспользовался задней калиткой поместья. И, только очутившись на узкой улочке, петляющей между хозяйственными постройками, снял с себя заклинание Иллюзии. И на радостях даже не заметил, как шмыгнула за ним следом маленькая, легкая фигурка, держась тени, бесшумно перебегая освещенные Танцовщицей повороты дороги.
Леди Иса улыбалась, точно сытая кошка. Лари таки не устоял перед ее приглашением, и, когда Колдунья приехала в корчму, уже подпирал фонарь недалеко от входа, то и дело, поправляя очки. Ну, откровенно говоря, она и не сомневалась, что алхимик придет. Они всегда приходят; летят, точно бабочки на свет, не боясь подпалить нежные крылышки. А потом она делает с ними все, что заблагорассудится - ласкает, одаривает, гонит, возносит в небо или презирает. И они до конца остаются послушны ее воле. Все, кроме одного...
Черноволосая красавица задумчиво подняла глаза на дремлющего спутника и вздохнула. Звезды, но до чего же они похожи - элвилинский князь, один из четырех владык ее народа, и вот этот простой алхимик - без роду, без племени. Надо бы приглядывать за мальчиком, а, может, и при себе оставить. Хороший зелейник нынче редкость, а на сходстве Одрина и Лари можно было бы сыграть... Пока неизвестно, как, но определенно стОит.
Илар чуть шевельнулся во сне и что-то промычал. Колдунья ухмыльнулась и тряхнула роскошными волосами. Тотчас по карете поплыл тяжелый сладкий запах, и пришлый снова затих.
- Спи, мое счастье, усни... - негромко пропела леди Иса и выглянула в окошко. Они почти приехали - экипаж как раз миновал распахнутые решетчатые ворота.
Смешной все же юноша этот Лари. Сначала весьма удачно насытился за ее счет, а как речь зашла о визите в особняк Равелты, стал колебаться. То ли до сих пор жил в нем страх перед болваном-епископом, так некстати влезшим со своей дуэлью, то ли белокурый элвилин оказался из породы тех мужчин, что долго собираются, прежде чем затащить даму в постель - Иса рисковать не желала. И, напустив чары на Абранавеля, заставила того войти в карету.
Она расколдует его позже. Тогда, когда деваться Лари будет некуда…
Резкий толчок вырвал пришлую из раздумий - экипаж остановился у мраморного крыльца, и вскоре возница уже с поклоном распахивал дверь.
- Распрягать? - заискивающе спросил он, снизу вверх с обожанием глядя на хозяйку.
- Игнат, ночь на дворе, - насмешливо сказала красавица и, подобрав широкие юбки, сошла на землю. - Я до утра теперь точно никуда не тронусь.
А потом стукнула в стенку кареты и щелкнула пальцами:
- Просыпайся, друг мой, приехали.
- Куда? - послышалось приглушенно, и сонная физиономия Абранавеля высунулась наружу.
- В гости, - сладко пропела Иса эйп Леденваль и кивнула кучеру. - Помоги ему войти. Сдается мне, мальчик слегка перебрал.
Илар возмущенно замычал что-то, но тут красавица подарила ему такой проникновенный взгляд, что кончики ушей пришлого мигом заалели, а сам он молча принялся вылезать из экипажа.
- Вот и славно, - хищно улыбнулась брюнетка и, дождавшись, когда алхимик неуверенно ступит на землю, подхватила под руку и повела в дом. Коротко велела бросившимся навстречу горничным принести в спальню чан с водой и приготовить легкий ужин (половину из перечисленных дамой блюд алхимик слышал впервые).
- Все спят, - сказала она с загадочным видом, почти втолкнув Илара в спальню, и взмахнула рукой. Тотчас камин сам по себе вспыхнул, а в ароматном воздухе поплыли золотистые искорки, отбрасывая мягкие отблески на лицо хозяйки.
- Не бойся, они не жгутся, - колокольчиком зазвенела красавица, - это просто Иллюзия. А вот это – она плавным жестом потянула какой-то шнурок на платье, и ворох лиловой ткани с легким шелестом опустился к ее ногам, - уже настоящее. Можешь убедиться.
Илар почувствовал, как жар бросился в лицо – тело Исы эйп Леденваль было верхом совершенства; стройное, словно выточенное из куска белого мрамора, оно ловило золотые отблески и будто светилось изнутри. Руки Илара сами потянулись к тонкой талии, точно желая убедиться, что чудное видение действительно материально, а Колдунья, коротко всхлипнув, рванулась алхимику в объятия.
- Скажи… - Иса эйп Леденваль повернулась на бок и, подперев рукой голову, стала вычерчивать на груди улыбающегося Илара загадочные фигуры, - а тебе не надоела твоя работа?
- В общем, нет, - пришлый поймал тонкую руку и стал лениво целовать каждый пальчик, - мне нравится мое занятие, да я и ничего не умею больше…
- Я понимаю, - Колдунья блаженно прикрыла глаза, - но работать на Брога - это не по тебе.
- Почему? Он хорошо платит.
- Ла-ари… - брюнетка высвободила руку и провела ею по рассыпавшимся по подушке льняным волосам алхимика, - нельзя всю жизнь мыслить, как давний. Ты - элвилин. А мы существа гордые, никому не подчиняемся.
- Знаешь, - алхимик коротко усмехнулся, - будь у меня деньги, много денег, я бы, наверное, так и думал.
- К чему я и веду, - точно кошка, мурлыкнула леди Иса, - мы с тобой похожи. И я могла бы сделать так, чтобы у нас была своя лаборатория. И магазин.
- То есть, - Илар хмыкнул, - ты предлагаешь работать не на Брога, а на тебя? Что-то мне подсказывает, что говоря «наш», ты не имеешь в виду себя за прилавком.
Изумрудные глаза пришлой опасно сузились, а потом она расхохоталась.
– Звезды, а ты, оказывается, не такой мямля, как может показаться на первый взгляд. Таким ты мне нравишься еще больше. Мятежным… неприступным…
Глаза Колдуньи затуманились, и Илару был подарен еще один страстный и чувственный поцелуй.
- Я сейчас, - выдохнула красавица, оторвавшись от любовника, - хочу тебе подарить кое-что…
Она резво вскочила с постели и, оглянувшись вокруг, потрясенно тряхнула головой. – Что за…
А после бросилась к приоткрытому окну и, выглянув вниз, завопила:
- Яблоко!
- Что яблоко? – не понял алхимик, - ты проголодалась?
- Болван! – выплюнула леди Иса, ринулась к пузатому комодику и, выдвинув резной ящичек, зашипела: - Я знать хочу! Помоги!
Илар вылез из кровати, нацепил на нос очки и с изумлением уставился на Ису, яростно выкидывавшую из недр комодика разноцветное дамское белье.
- Вот! Держи! Наконец-то.
И леди эйп Леденваль сунула в руки алхимику круглое серебряное блюдо и огромное золотистое яблоко из янтаря.
Абранавель безропотно отнес предметы на туалетный столик у окна и непонимающе воззрился на даму:
- Да, что смотреть-то будем?
- Вора! – каркнула Колдунья, повелительно ткнула перстом и забормотала:
- Катись, катись, яблочко, по тарелочке, покажи мне дали дальние, земли близкие, вора мерзкого помоги найти, утешение сердцу бедному принеси…
Алхимик с интересом уставился на янтарный фрукт – всего второй раз в жизни видел Илар хитроумное приспособление для виденья на расстоянии. Стоили подобные яблочки целое состояние, и далеко не каждый аристократ мог позволить себе подобное.
- А что украли? – вполголоса поинтересовался алхимик.
- Фамильные драгоценности, - всхлипнула Иса и тотчас сильно сжала ладонь Абранавеля: - Смотри, вот он!
Илар вгляделся в туманную картинку и чуть не вскрикнул – озаренное голубоватым свечением, из центра блюда постепенно проступало лицо Мидеса.
- Эй, сударь, приехали!
Кучер заколотил в стену экипажа, и некромант, приоткрыв дверцу, огляделся. Тучи разошлись окончательно, и призрачный лунный свет заливал неширокую дорогу, круто уходившую вверх. А выше, почти над головой, на фоне звездного неба чернела громада элвилинских развалин.
- Так еще с полмили будет, - нахмурился некромант, на что возница яростно замотал головой.
- Ни за какие деньжищи. Ежели вам жизнь не дорога - это дело ваше, а у меня дети, между прочим. И так уж я слишком близко к проклятому месту подъехал. Слыхали, поди, что в церквах-то говорят?
Салзар вздохнул, понадежнее завернул шкатулку и, молча сунув в руки кучеру медную монетку, спрыгнул на дорогу. Постоял, наблюдая, как разворачивается карета, и подумал, что, возможно, даже хорошо, если надумавший недоброе заказчик не услышит, что некромант прибыл. Неплохо бы подольше оставаться незаметным да разведать, что к чему.
Мидес отступил в тень скалы и осторожно двинулся вверх по дороге, держась росших по обочине деревьев и стараясь ступать бесшумно. Один раз ему показалось, что где-то сзади треснула ветка, и студиозус замер, напряженно прислушиваясь и вглядываясь в темноту. Хотел, было, снова наложить на себя заклинание невидимости, да передумал, ведь наперед неизвестно, сколько сил ему может понадобиться. Магия может иссякнуть в самый неподходящий момент, и тогда уж точно убьют. Наверное, вообще было большой глупостью ехать в развалины, но, во-первых, украв шкатулку, Мидес в любом случае становился мишенью для Дэммера. Так что лучше уж сразу разрешить все вопросы, нежели неизвестно когда получить удар в спину. А во-вторых, Салзару вовсе не хотелось подводить друга. Ведь тот говорил, что намеревается наказать негодяев, посягнувших на добро его семьи. Хотя в то, что Торус наконец-то объявится, верилось все меньше и меньше...
Некромант еще раз прислушался - вроде, все спокойно. Наверное, то белка была.
Мидес отлепился от ствола и снова двинулся вперед.
Ночные развалины элвилинского дворца вовсе не походили на весеннюю сказку, в которую в начале месяца попал Салзар. Сейчас тишина казалась угрожающей, холодный воздух пробирал до костей, а колонны у ступеней центральной площадки отливали бледным мертвенным светом.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:05 AM | Сообщение # 817 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| А он и забыл, насколько открыто это место, - Мидес поморщился, - значит, незаметно проследить не получится. Что ж. Надо быть готовым к любому повороту событий.
Некромант выпрямился и, не таясь, пошел вверх по ступеням.
Его уже ждали. В центре площадки, рядом с бассейном, в который Джоанна Блэкмунд когда-то столкнула старшую сестру, на обломках лежащей колонны сидел незнакомый мужчина.
- Давний... - облегченно подумал Салзар. - Во всяком случае, и зрение, и слух у них на равных.
Руки незнакомца были пусты, правда, неизвестно, какие сюрпризы прятал длинный темный плащ. Услышав шаги, мужчина поднял на Мидеса заросшее щетиной лицо.
- Вы кто? - резко спросил Салзар, глядя в темные тени под бровями. - Где Дэммер?
- Я за него, - невозмутимо отозвался незнакомец. - Принес?
- Оплату вперед. И я должен быть уверен, что заказчик получит шкатулку. Мне неприятности не нужны.
Мужчина хохотнул и не спеша поднялся на ноги:
- Видишь ли, друг. О неприятностях нужно было думать до того, как ты согласился связаться с Лютым. Ой.
Он прикрыл рот ладонью и с деланным сожалением покачал головой:
- А вот и еще одна неприятность - я проговорился. И теперь ты слишком много знаешь. Да и денег не прихватил, извини...
Воздух вокруг кистей незнакомца расплылся маревом, и студиозус, пригнувшись, бросился к колонне.
- Вот Мгла, они прислали мага... - промелькнула запоздалая мысль, а мраморная стела загудела, завибрировала, точно басовая струна, когда сгусток голубого света ударился о ее основание. – Значит, своего волшебника они подставлять не захотели, отправляя на дело студиозусов?
Мидес поспешно пробормотал охранное заклятье и присел, оставляя шкатулку на земле, попутно пытаясь услышать, в какую сторону движется противник.
Тот появился справа, выпуская в некроманта каскад серебристых инистых стрел, с хрустальным звоном сломавшихся о щит. Салзар переместился вбок и, побледнев от ярости, бросил в незнакомца сгусток зеленоватой энергии, к слову, годной больше для успокоения мертвой плоти, нежели человека.
Враг закашлялся, обеими руками ухватился за лицо, шуснул за груду мраморных плит и на некоторое время затих.
- Что, не ожидал? - мстительно подумал некромант, а потом разозлился. На противника, решившего пойти на него его же оружием, на труса Дэммера - любителя загребать жар чужими руками, на Торуса, втянувшего друга в историю и слинявшего в неизвестном направлении. А больше всего на себя. На дурацкую доверчивость и привычку до конца держать слово.
- Аааааа! - отчаянно заорал Мидес, выскакивая из-за колонны, неся в ладонях по клубку молний, и со всей дури шарахнул ими в схрон наемного мага.
В поднявшемся облаке пыли он увидел метнувшегося в сторону врага, и ринулся вдогонку, стараясь прицелиться поудачнее, как вдруг почувствовал, что слабеет. Приступ дурноты накатил внезапно, холодным липким потом залив лицо, заставляя ноги заплетаться, а окружающий пейзаж двоиться перед глазами. Очевидно, магический всплеск забрал слишком много сил и выкачал без остатка всю способность к волшбе.
- Мгла, - ругнулся Салзар, глядя, как гаснет холодный огонь на ладони, и, споткнувшись, рухнул на колени. Отводя от лица спутанные волосы, он смутно видел, как противник остановился, а после медленно и настороженно двинулся к студиозусу. Проходя мимо бассейна, присел, наскоро плеская себе в лицо - некромантские заклятия порой хуже крапивы жгут. И тут Мидес, уже мысленно попрощавшийся с жизнью, внезапно почувствовал тонкий ручеек силы, текущий откуда-то извне. Словно сам дворец - низвергнутый, позабытый, но все еще живой, решил сжалиться над непутевым своим гостем и поделиться магией.
Некромант медленно, точно в дурном сне, поднял руку и, соберя в комок остатки волшбы, выпустил в наемника последнюю молнию. Тот затрясся, точно в падучей, и, не издав ни звука, рухнул в воду. Но некромант этого уже не видел - он падал на землю, а верхушки деревьев отчего-то неслись над ним взбесившейся каруселью.
- Кап… кап... - неужели все-таки пошел дождь?
Ну, да, а чему же еще так настойчиво барабанить по его лицу... Разве только прекрасная дева пришла оплакать его кончину? Так он, вроде, жив...
Тут редкая капель сменилась холодным потоком, заливая нос, и Салзар резко сел, отплевываясь, и яростно вытирая лицо рукавом.
- Что за...
Вскинул голову и изумленно охнул - прекрасная дева тут все же была.
Бледная, озаренная призрачным сиянием колонн, она казалась сотканной из света. Белые волосы, черные провалы глаз, тонкое треугольное личико - будто кто-то из легендарных хозяев этого места вдруг ожил и решил посмотреть, кто же посмел нарушить вековой покой.
- Ты кто? - хрипло прошептал некромант и потер макушку, прикидывая, насколько сильно приложился головой.
Загадочное видение быстро спрятало руки за спину и поспешно шагнуло назад, робко пролепетав:
- Я не нарочно... просто, вы упали без чувств, а я подумала, что вода...
Салзар потряс головой и изумленно поднял брови. Наконец, пришло узнавание - сказочная дева оказалась подружкой Джоньки. Как бишь ее...
- И...Ингрид? - неуверенно протянул Мидес. - Как ты тут оказалась?
- Я за вами шла, - покаялась девочка и опустила голову.
- Как это... шла? От самого города?
- Нет, конечно...
Мидесу показалось, что блондиночка улыбается.
- Я сзади села, на подножку у кареты... Лорд Мидес... - девочка подняла лицо и пристально уставилась на Салзара: - А зачем вы шкатулку у тети Исы взяли?
- Так ты что, дома была? - обалдело спросил некромант, чувствуя себя мышью, загнанной в угол. Пожалуй, искренность племянницы епископа похуже наемного убийцы будет. И что теперь делать прикажете?
- Эмм... понимаешь... - Мидес осторожно поднялся на ноги и огляделся. Темная фигура мага-наемника безжизненно чернела в масляно поблескивающей воде. - Меня попросили.
- Попросили украсть? - белесые бровки Ингрид строго сошлись над переносицей.
- Вроде того...
Салзар подумал, а не пересказать ли девчонке Дэммеровский рассказ об угнетенных и прочей революционной белиберде, но почему-то не стал этого делать. Запудривать голову невинному созданию показалось вовсе уж неправильным. И некромант просто коротко кивнул и, пройдя вглубь площадки, уселся на мраморные плиты, еще недавно служившие укрытием убийце.
- Я знаю, - мрачно сказала девочка, направляясь следом, - вас заставили.
- С чего это ты взяла? - горько усмехнулся Мидес, пятерней зачесывая на затылок мокрые волосы.
- Вы хороший... - она остановилась неподалеку, неловко переминаясь с ноги на ногу, - вы меня от смерти спасли. В храме, помните? Я всегда за вас теперь Судию прошу.
Салзар совершенно смутился от такой искренности и, совершенно не представляя, о чем можно говорить с девушками нежного возраста, неловко пожурил:
- Тебе нельзя было идти сюда. Видишь, как опасно ходить ночью в одиночестве? - некромант кивнул в сторону бассейна.
- А я не в одиночестве, я с вами, - девочка смущенно опустила голову, а Мидес чуть не подпрыгнул от внезапной догадки.
- Постой. А это ты мне помогала, да? Ты давно колдовать умеешь?
- Нет! - шепотом вскрикнула Ингрид, и даже в призрачном свете некромант заметил, как она побледнела. - Колдовство - это страшный грех! Я бы никогда! Мне не велено!
- Тише, тише, - Салзар потянулся и, поймав девчонку за руку, с силой усадил рядом. - Я не скажу никому, не бойся.
- Это не я! - сжав кулачки, закричала девочка, а после, слепо ткнувшись лбом в широкую грудь некроманта, заплакала.
- Ну... полно... - Мидес растерянно погладил широкой ладонью белую макушку.
Ингрид вздрогнула под рукой Салзара и пробормотала сквозь всхлипы:
- Ты только меня не забудь, ладно? И я тоже буду тебя помнить... Всегда-всегда.
Некромант слегка опешил. Что же за мысли роились сейчас в этой белоснежной головке? А потом вспомнил, как Джонька что-то кричала про монастырь.
- Погоди... - Мидес осторожно отстранил девочку и посмотрел в заплаканное лицо. - Тебя что же... из-за магии высылают из дому?
- Наверное. Дядя приказал - и точка. А еще так захотела тетя Иса. Говорит, чтоб я глаза не мозолила.
- Серьезный довод, - нехорошо прищурился Салзар. - А что, дядя так ее и слушает?
Девушка молча кивнула и вытерла ладошкой мокрую щеку.
- Хочешь, я сам с ним поговорю? Или, вот, лучше попрошу кого-нибудь из профессоров поговорить. У тебя же есть способности! Ты никогда не думала, чтобы обучаться в Академии?
- Ворожить - это зло, противное Судии. Я обещала дяде и тете Исе никогда этого не делать. И... мне стыдно, - призналась она, плотнее запахиваясь в плащ.
- Уж чья бы корова мычала! - возмутился Мидес, подумав о Колдунье.
- Вот смотри, Ингрид, если бы магия была злом, разве в столице построили бы Академию? И вовсе не нужно этого стыдиться. Я тебе как волшебник говорю. Мы такие, какие есть, и именно такими сделал нас Судия.
Ингрид поводила носком башмака по плитам.
- Вы... так и говорите, потому что волшебник. А все другие... простые люди так не думают. И боятся. Я не хочу, чтобы меня боялись.
- Почему боятся? - удивился Салзар. - А, я понял. Опять так говорят тетя Иса и твой дядюшка, да? Вот знаешь, - некромант поерзал на холодном камне, поискал глазами потерянный в пылу сражения плащ и, не найдя, подложил под себя ладони, - я уже лет пятнадцать, как почуял свою магию, но не заметил особо, чтобы меня боялись. Ну, разве что мои родители…
По лицу Мидеса пробежала легкая тень, а Ингрид отвела с плеча полу плаща:
- Лорд Мидес, вам не холодно? А то нечестно, я греюсь, а вы нет. Ну, вот видите, простые люди всегда боятся того, чего не понимают. И я тоже... боюсь. Оно вспыхивает, а я... с этим один на один. Если бы не Джоня... она такая хорошая, - Ингрид захлопала ресницами, готовая изливаться о подруге.
- М-да... хорошая, да, - Салзар поморщился, вспомнив взбалмошную девчонку. - Нет, Ингрид, мне не холодно. К тому же где-то здесь должен быть мой плащ...
Некромант собирался встать, но тут холодная ладошка уцепилась за его плечо:
- Поцелуйте меня, по-настоящему. Чтобы было, что помнить ТАМ, - тихо сказала Ингрид. - А после уходите. А то я заплачу. А это... глупо. Не плачут рыцари.
Мидес совершенно растерялся, глядя сверху вниз на серьезную и сосредоточенную девочку. Лунный свет заливал треугольное личико, а Мидес поразился, какие бездонные у нее, оказывается, глаза, черные, точно ночное небо. Подумал, что девочка станет настоящей красавицей, когда подрастет. Жаль только, он этого, скорее всего, не увидит. И почему-то сейчас ему показалось безнравственным не поцеловать юницу, а оставить ее вот такой - беззащитной и одновременно отважной в своей решимости принять собственную незавидную участь. Он набрал в грудь побольше воздуха и, наклонившись, осторожно прильнул губами к чуть шероховатым губкам девочки. От нее неожиданно и ярко пахнуло молоком со свежим печевом, и Салзар невольно улыбнулся. Ингрид зажмурилась, а после, не открывая глаз, серьезно спросила:
- Теперь мы с вами женаты, да?
- Нет, Инге, - мягко сказал некромант, поправляя на девочке плащ, - мы с тобой просто очень хорошие друзья. И я уверен, что когда ты немного подрастешь, то обязательно встретишь доброго и отважного юношу, которого полюбишь всем сердцем. И он тоже будет любить тебя.
- Я рада, что ты мой друг, - серьезно кивнула беловолосая, а потом вздохнула. - И я не хочу, чтобы дядя преследовал тебя. Он... важный в церкви человек и готовит что-то серьезное. Ты... не попадайся ему, хорошо?
- Постараюсь. А теперь пойдем отсюда. Боюсь, как бы тебя дома не хватились.
- Подожди... - Ингрид вскочила со своего места. - Еще одно... можешь потанцевать со мной? Я так мечтала когда-нибудь попасть на бал, а вот теперь...
Салзар коротко улыбнулся и подал девочке руку:
- Прошу, моя леди. Только вот музыку придумаешь сама.
Ингрид присела в поклоне, как положено, а потом они начали медленное кружение, осторожно ступая по белым, точно молоко, плитам элвилинского дворца. Девочка снова ушла в себя и будто прислушивалась к ведомой ей одной музыке, а Салзар мысленно попросил Судию, чтобы все у этой скромной мышки сложилось хорошо. В конце концов, быть подальше от леди эйп Леденваль - это не так уж и скверно. И вряд ли слуги Судии станут обижать невинное создание.
- Я всегда говорила, что она такая же шлюха, как ее мать!
Резкий голос, похожий на удар хлыста, вывел Салзара из задумчивости, и некромант, вздрогнув, обернулся.
У самых ступеней, прищурив светившиеся злой зеленью глаза, стояла леди Иса.
- Посмотри, Лари... - Мидес с изумлением увидел, как из темноты выступил алхимик Абранавель, - как актрискино отродье кусает кормящую ее руку. Так вот кто поспособствовал краже! Дождалась, негодница, пока я забуду наложить охранное заклятье на имущество, и тут же сдала его ворюге! И когда только спеться-то успели? Лари, да не смотри на меня так! Этот тип тебе не друг, просто прикидывался, а сам за мной с самого Ледена следит. И еще в доверие к моему сыну втерся, мразь!
Салзар почувствовал, как напряглось под его рукой тело Ингрид, и подумал, что отчего-то собственная судьба заботит его куда меньше, чем наказание, которое последует для девочки.
- Я верну вам драгоценности, - сказал он глухо, - но мисс Равелту не троньте, она тут ни причем.
- Верну! - возмущенно воскликнула пришлая. - Можно подумать, что мне нужно твое разрешение, щенок!
С этими словами Колдунья дернула головой, и тут же выплывшая из-за колонны шкатулка мягко спланировала ей в руки.
- Держи, - леди эйп Леденваль сунула драгоценности Илару, - а я сама накажу этого недоноска, пока городская стража не прибыла.
- Не трогай его! - вдруг звонко закричала Ингрид, делая шаг вперед и закрывая собой Мидеса. - Ты... противная ушастая.... дура!
- Ах, ты! - с ладоней красавицы-брюнетки сорвались языки пламени, озарив золотом вытянутое лицо Илара, а Мидес насилу успел отскочить, дернув за собой девочку. Обреченно прислушался к себе - тщетно. Силы после драки с наемником не осталось совершенно. Да и так ли помогла бы Мидесу его нехитрая волшба по сравнению с тысячелетним опытом леди Исы? Салзар поспешно огляделся, соображая, в какую сторону бежать, а потом внезапно понял, что колдовство прекратилось. Он обернулся и застыл от изумления: Илар, меланхоличный и вовсе не воинственный алхимик, стоял теперь над телом лежащей брюнетки и растерянно поправлял очки на переносице.
- Я что же... убил ее? - Илар поднял на друга округлившиеся золотые глаза и ткнул пальцем в валявшуюся на земле шкатулку. - Все случилось так быстро...
Салзар подскочил и, нагнувшись, коснулся пальцами жилки на шее леди Исы.
- Жива, - бросил он коротко и щелкнул пальцами перед носом Абранавеля: - Илар! Очнись! Не время впадать в ошеломление, судя по всему, тут скоро будет стража?
- Ну, да... - отрешенно пробормотал алхимик, - Иса отправила посыльного... Ох, Мгла-а... как же это я...
- Какая теперь разница! - Мидес легонько шлепнул друга по щеке. - Пошли. Ингрид!
- Я здесь, - коротко отозвалась девочка и, сунув в руки Мидесу потерянный плащ, деловито наклонилась, подымая с земли шкатулку.
- Это как будто нас тут не было, - коротко объяснила она мужчинам и первой шагнула на лестницу: - Бежим!
Вот и не верь после такого в вещие сны...
Хельга пробиралась вдоль конюшен, настороженно прислушиваясь. Напрасно. Стоял тот самый предрассветный час, когда спится особенно сладко, а спустившаяся на землю прохлада и вовсе не располагает к прогулкам. Именно в такую пору вырвало их с Торусом из сладкого сна биение крыльев за окном. Летавка алхимика Абранавеля принесла с собой отчаянную мольбу о помощи и просьбу встретиться возле дома Блэкмундов не позже, чем через полчаса. Торус еще заметил тогда, что в час испытаний их друг вспоминает о своей элвилинской сущности. Так и магии научится невзначай, если его как следует напугать…
Девушка скользнула в конюшню, а лошадки, услышав, завозились в стойлах, тихонько всхрапывая.
- Тихо... - прошептала мисс Блэкмунд, отвязывая элвилинских коней, и улыбнулась, когда гнедая мягко ткнулась ей в шею бархатными губами.
- Угощения хочешь? Прости, не до того было. Но тебя покормят, обещаю...
Она сорвала с балки упряжь и неловко, но все же надела узду и стала седлать нетерпеливо переступающих лошадей. Тут ей в помощь объявился сердито ворчащий Торус, дело двинулось скорее. Но времени все равно ушло немало.
Салзар с Абранавелем ждали на улице, предусмотрительно отворив ворота - высокие фигуры в тени рябинового дерева.
- А девочка где? - поинтересовался эйп Леденваль.
- До дома довели, - взволнованно ответил Салзар. - Слушай, ты можешь убедить свою мать, что Ингрид там вовсе случайно оказалась?
- Попробую. Но на ваш счет уговорить ее сложно будет. Иса, знаете ли, не любит, когда кто-то берет ее вещи. И уж тем более не выносит, когда ее бьют по голове.
Илар судорожно вздохнул.
- И какого лешего тебя понесло в особняк? - продолжал вопрошать Торус. - Ты что, не получил письма?
- Не получил, - растерянно ответил некромант.
Элвилин склонился, проверяя подпругу той лошади, что седлала Хельга.
- Похоже, моя летавка все же сбилась с дороги. И теперь матушка лежит без чувств далеко за городом. Всяко, час назад лежала...
Девушка испуганно покосилась на понуро стоящих в тени друзей и прикрыла рот ладошкой.
- Ой... и что теперь будет?
- А ничего хорошего, - отмер алхимик, - уходить нам нужно. Подальше отсюдова. Леди Ису уже наверняка нашли стражники, так что через ворота нам идти опасно.
Хельга коротко переглянулась с Торусом и почти одновременно с ним пробормотала:
- Дольмен.
- Едем на Старое кладбище, - эйп Леденваль коротко усмехнулся и, кивнув Илару, взлетел в седло. Салзар тоже не заставил себя ждать, оседлал гнедую и подал руку Хельге. А потом всю дорогу крепко держал подругу за талию, прижимая к широкой груди. Молчал, покаянно вздыхая, а девушка, тоже чувствуя себя виноватой, была тому несказанно рада. Ну не говорить же некроманту в такой час, что еще и она его бросает.
- Куда отправитесь? - наконец, коротко поинтересовалась мисс Блэкмунд, когда они въезжали в темную кладбищенскую аллею.
- Пока не знаю, - Мидес наклонился и неловко поцеловал девушку в скулу. - Я обязательно напишу. Обещаю, что вернусь как можно скорее.
- Хорошо, - коротко кивнула она, насилу сдержавшись, чтобы не отстраниться. - Смотри, они уже начинают?
Илар и Торус уже взбежали на выщербленные ступени, ведущие к кругу покосившихся от времени замшелых валунов. Эйп Леденваль вытянул руку, и пространство в центре озарилось холодным голубоватым свечением.
- Сюда, - коротко кивнул он некроманту.
- О, - поднял брови Салзар, подхватывая спрыгнувшую с коня Хельгу, - ты сам открыл портал?
- Не время выяснять, кто на что способен, веди лошадь.
Мидес осторожно повел по ступеням тихо всхрапнувшую гнедую, Илар с противоположной стороны проделал то же самое с другой лошадкой.
- Торус... - обернулся с площадки некромант, - пожалуйста, присмотри за Хельгой. Поддержи, если что...
- Не волнуйся, - пришлый коротко улыбнулся и легко хлопнул лошадь по крупу, - все будет хорошо. Как только суматоха уляжется, я тебе напишу. Зря ты все же шкатулку не взял…
- Не хочу, чтобы еще кто-нибудь пострадал, - Салзар поморщился, а потом, подняв голову, посмотрел в лицо невесте: - Прости меня…
Девушка почувствовала, как у нее перехватило дыхание; кивнула и с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться, когда беглецы начали исчезать, входя в призрачное сияние дольмена.
- Я напишу тебе, Салзар, - прошептала она и вытерла влажные глаза. - Я обязательно тебе напишу.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:29 AM | Сообщение # 818 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 01. 12. 2012
Автор: joker7768
Месть муза, или почему задерживается прода...
Сегодня утром муз осторожно похлопал меня по плечу и, застенчиво заикаясь, посоветовал сходить на свою страничку.
-Так мы же там до двух ночи вчера просидели! - возмутилась я. - Думаешь, что-то изменилось? Между прочим, если ты не забыл, "Альфа" нас с тобой уже послала, а в четверг опять будем унижаться и звонить в "Эксмо" и в "Ольму". Готовься морально лучше.
Муз не унимался.
Я посмотрела на часы. Пол-одиннадцатого. Ну, минут пятнадцать времени у меня есть до того, как первые клиенты на ланч придут.
Этто ещё откуда! Ночью этого не было!
-Не бей ногами, - пискнул муз и испарился.
Представляю вам продукт его самодеятельности без правки и купюр.
И пусть ему будет стыдно: как мне надо - так мы храпим в две дырочки, а как ему, так всегда пожалуйста!
"Вот, почему задерживается прода! Разоблачение!"
Начну без предысторий и жизнеописаний, потому что на всё не хватит ни бумаги, ни моего терпения.
Зовут меня Даша, крашеная блондинка (правда, в последнее время блонд стараниями моей парикмахерши эволюционирует в абрикос под йоркширов), глаза серо-голубые, характер... Оставим, это у моего мужа спрашивать надо. Только не у бывшего, а у действующего (от первого я сбежала ко второму, из-за чего меня едва из Швейцарии не попёрли. Но мы вовремя поженились и вообще: Слава адвокатам!) А ещё лучше (для моего "эго") вообще с Люськой проконсультироваться. Люся - это мой кот. Бывший мальчик. В оригинале его зовут Люксус, потому что на Luchs (рысь по-немецки) он не тянет, в свете того, что маленький и коротконогий, как альпийский гном, но милый до черезвычайности.
Так вот, спохватилась я однажды вечером, что кота не покормила.
Работы было много, туристы в наш ресторан так валили, словно других в округе не было (а живём и бизнеспиплствуем мы на горнолыжном курорте). Руки не дошли.
Когда всех мы спровадили и свет выключили, муж в офис уплыл, выручку в лэп занести, а я бокал красненького себе налила, пачку сигарет и зажигалку прихватила, в кулак корма, и - на террасу вышла. Там и пепельница (в ресторане у нас не курят), и кошачья вилла с подогревом, ну, и кормушка, соответственно.
Открывая дверь, начала себе представлять, что мне сейчас Люська наквакает за склероз.
На террасе было подозрительно тихо. И светло, хотя фонарики я лично выключила. И снега не было. Не только на самой террасе (муж днём прошёлся со своим любмимым снегоуборочным "пылесосом"), а вообще не было. А у нас, между прочим, февраль на дворе.
И горы куда-то делись, вместо них вокруг простиралась степь. На горизонте виднелось что-то тёмное. Может, лес, а, может, искомые горы.
Я подозрительно понюхала содержимое бокала, который держала в руке (не люблю курить насухую).
Темпранилло и темпранилло. Сколько мы с мужем его уже выпили, даже эту бутылку вчера почали. И ничего выдающегося не случилось.
Поискала наощупь кулаком, в котором корм для кота зажат был, дверь за спиной. Как была, так и нет.
Сделала приличный глоток и, наконец-то, огляделась.
-.......ь! - и закурила.
Попала - пришло единственное объяснение в голову.
Интересно, а за что и куда?
Казалось бы, и не нагрешила черезмерно за свои тридцать три года, разве что фэнтезийный роман написала о попаданках... Побег от бывшего я грехом не считала, а, наоборот - вынужденной мерой и личным достижением.
Ладно, раз попала, надо вести себя прилично, а вдруг кто прочитает и автора критиковать начнёт, мол, ГГ неадекватная. Или того хуже, МэриСью заклеймят.
Тут надо сделать пояснение.
Роман я написала, выложила в Инете, после чего и познакомилась с этим милым понятием.
Вот только вчера сидела и комменты читала, как свои, так и чужие. Оказалось, тема настолько наболела...
Огляделась на себя: чёрные брюки, чёрный же гольф, серая жилетка, удобные кроссовки. Я же работала. Из вещей только сигареты, часы, зажигалка и кошачий корм. Кстати, а Люся где? Вот бы он дома остался, а то точно МэриСью будет. Как же, фамильяр!
Правда, с таким фамильяром только в лимузине сидеть и шампанское потягивать кошкам на смех: кот у меня ленивый и трусливый (или грамотно шифруется в присутствии мамы), отсюда и модификация имени.
-Люсь... - с надеждой на нонреплэй позвала я. - А, Люсь...
Ф-фу. Корм полетел на землю
Отпила ещё вина, ещё раз огляделась.
Ничего не изменилось. Та же степь.
Хоть бы бедуин какой проехал, пардон, проскакал мимо. Мне по законам жанра полагается встретить местного жителя или, на худой конец, местного мага.
Буду хорошей, постараюсь не хамить и не юморить направо и налево, лицо ото всех романтических героев скрою и ... Да и вообще, не хочу быть ГГ! Жизнь у них тяжёлая.
Ладно, до этого далеко, местных жителей, а, тем более, магов, даже на горизонте не видно.
Постоять тут ещё или пойти хоть куда-нибудь?
Огляделась ещё раз, прошлась по кругу. М-да, пошли тогда уже, фрау Фельбер. Это тебе, наверное, за зверское избавление от Алёны в проекте второй нетлёнки.
А где полагающаяся истерика?
Наверно, я ещё не до конца от работы отключилась... Ладно, ждём-с.
До подозрительной темноты пришлось топать долго, и всё равно я не дошла. Ну что же это за свинство?! Почему лес убегает? Или это обман зрения?
Хорошо, что я привычная. Иногда до двадцати кэмэ по ресторану наматывала, а, при хорошей погоде, когда террасу открывали - и того больше.
Почему после работы со мной такая фигня случилась? Только ведь обрадовалась! Может, переписать нафиг первую часть? Ну уж нет. Куда потом эту парочку девать, когда всё уже под других ГГ расписано?
Сзади послышался шум. Похоже на топот чего-то по земле.
Ура, местный житель!
Обернулась, выдавая свою самую лучшую улыбку, приберегаемую специально для клиентов, что всегда заказывают "Амаронэ".
Подавилась улыбкой, нервно достала ещё одну сигарету, прикурила.
-Она курит! Разве может женщина курить? - обратился к обычному коричневому верблюду седобородый старик в балахоне со звёздами и колпаке.
-Прости моего недалёкого фамильяра, о, пришелица! - горестно потупился верблюд. - Он никогда не видел избранных: я его в свою палатку не пускаю, испортит ещё что.
Такого я не ожидала. Вроде бы и натренирована до состояния "непоколебимая психическая стабильность" ночами, проведёнными на фэнтези-сайтах.
Забудь, Дашенька.
Затянулась поглубже, на всякий случай заглянула в бокал. Всё высосала. Вот тебе и файерабенд!
Верблюд, тем временем, осмотрел меня с ног до головы, зачем-то понюхал кроссовок и поинтересовался:
-Как величают избранную?
Я снова затянулась.
-Мэри, - после затяжки, родилось в мозгах. Как всё-таки хорошо, что муж отказался от мысли заказать бэйджики! Хотя... Походила же я в Дольдере под именем Марианна, и - в Парк Хайате - Петра, на банкетах.
-Мэри... что? - не понял старикашка-фамильяр.
-Мэри-Сью, - выдала я, надеясь, что тому товарищу, что это всё сочиняет в настоящий момент, станет страшно. Или, на худой конец, совесть проснётся. А то я ещё и великий Русский коверкать начну.
А тот, кто читает - кликнет на синюю стрелочку вверху экрана. Да-да, на ту, что самая левая.
Вот такой у меня характер. Если заставлять что-то делать, к чему душа не лежит - либо саботирую, либо сделаю ТАК, что придраться будет вообще не к чему!
-М-да, - как-то неуверенно крякнул верблюд.
-А тень тут есть? - ну, напекло мне уже голову, даром, что хвост на макушке соорудила.
Животное махнуло своим личным хвостом, и вокруг нас раскинулась приличных объёмов палатка. Товарищ в звёздочках с верещанием был выброшен вон.
-Он мне уже два хрустальных шара разбил и астролябию погнул, - пояснил хозяин.
-И циркуль поломал, - добавила я от себя, припомнив Успенского.
-Не успел... - продребезжали снаружи.
-Тогда ближе к делу, - решив не курить в чужой палатке, я села на пол. - В чём избранность? Предупреждаю сразу, никого убивать не буду. Пусть даже Властелин самый, что ни на есть, тёмный и злобный.
Верблюд оторопел.
-Какой властелин, какой тёмный?! Причём тут негры? А убивать их по цветовому признаку - вообще расизм. Ку-клус-клана уже лет восемьсот, как нет.
Хорошо, что я сижу.
-Слушай, верблюд, а где я? - срочно надо подтверждать подозрения.
-В Сахаре.
-Я покурить выйду, сейчас вернусь.
Сахара, значит... Земля, в будущем. М-да.
Так, секундочку, а почему степь? Пустыня же быть должна?
Вернее, должна была быть... сколько лет ку-клус-клана нет? Значит, семьсот лет назад тут была пустыня.
Вот ведь... "Планета обезьян" получается какая-то!
-Так в чём избранность? - почти ингалировав сигарету, я вернулась к нашим баранам, точнее, верблюдам.
-Тут такое дело, - замялся корабль пустыни. - Есть у нас один правитель...
Начало мне уже не нравится.
-Вернее, несколько...
Совсем не нравится...
-И все без подруг жизни. А, сама понимаешь, как нерастраченная энергия сублимируется.
-Воюют? - с пониманием протянула я.
-Угу, - понурился верблюд.
-Так что, подруг ты им вербуешь?
-Хоть бы одну найти, - совсем загрустило животное.
-На меня не рассчитывай, - я села на пол. - У меня мужиков полный комплект.
-В смысле? - отвлёкся верблюд от хандры.
-Пятеро, - входная штора заинтригованно зашуршала. - Муж, кот, Азус, Блэкберри и муз. Это не считая ресторана.
-Я ведь тебя могу домой и не отправить, - вот, начинаются угрозы!
-Всё равно не буду, - делаю морду кирпичом и готовлюсь к продолжительным дебатам с элементами подкупа и запугивания. А, между прочим, я уже давно одна за себя отвечаю, и, как показал жизненный опыт, отовсюду выбираюсь практически без потерь нервных клеток. Взять хоть мой развод или того маньяка в Люксембурге... Постучать по дереву, читай, по лбу.
-И как ты себе это представляешь? - иронично склонил голову верблюд.
-Оставишь тут - открою харчевню, - ответ был уже давно готов. - Опыт есть, готовить умею, в винах разбираюсь, бухгалтерию тоже освоила.
-Ты языка не знаешь, - упёрся корабль пустыни.
-Какого? - смешно, на основе немецкого, английского, зачатков итальянского, французского и греческого, да, и русский не забыть упомянуть, думаю, разберусь, пусть они тут все хоть на эсперанто заговорят!
-Денег у тебя нет! - начал злиться мой собеседник.
-Заработаю!
-Как?!
-Не твоё дело!
Мы уже орали друг на друга.
-Да ты из пустыни не выберешься! - прибег гад горбатый к последнему аргументу.
-И кому будет хуже?! - всё, меня понесло.
-Ты хоть посмотри на них, - проскрипели снаружи.
По лбу верблюда бегущей строкой пронеслась коварная мысль о том, что рекламировать товар надо лицом.
-Ну, покажи, - мне и впрямь стало интересно, что ж там у него за коллекция холостяков такая.
Хрустальный шар в углу палатки засветился.
Замелькали лица.
Вот недокормленный блондин проплыл. На голове ирокез, на плечах - капельки воды, на бёдрах полотенце. Я почувствовала себя вуайристом.
-Правитель ЕРК, - тем временем искушающе нашёптывал хранитель.
-Чего-чего? - отвлеклась я.
-Аббревиатура. Расшифровывается, как Европа, Россия и Китай. То, что от них осталось после того, как в Ираке и Сирии рванули все ядерные боеголовки, ну, и Чёрное море, следом, само собой.
Я онемела, и вопросов уже не задавала. Потому что одной такой новости вполне хватит, чтобы поседеть и уйти в маньяки-пацифисты.
Ещё блондин, намного постарше, садится в какую-то конструкцию. Вокруг люди в синем, какие-то инструменты, на медицинские похожи... На омоложение, что ли, ложится?
-Континент Средняя Америка, - прокомментировал верблюд. - Староват, правда, и порядком потаскан. В третий раз его уже восстанавливают.
Некто афроамериканской расы с одухотворённым выражением лица пялится в окно...
-Ну, и Конфедерация Австралии и Африки. Выбирай.
Я обрела дар речи и потрясла головой.
-Это что, всё?! Столько же стран было!
-Это было, а потом глобальное потепление произошло, Сирия опять же... Так что, вот. Хотя...
-Колись, кого не показал! - сощурилась я.
-Ну, это вообще такой деятель, - замялся мой собеседник. - А, ладно.
Черноволосый товарищ с...
Я аж подскочила при виде жёлтых глаз с вертикальным зрачками.
-Стоп, это ещё что?!
Картинка послушно замерла.
Я уставилась на почти полное подобие того, что воображала, описывая Моррина.
-Как звать кандидата? Родственники, друзья, подруги? - где моя лампа для допросов и паяльник?!
Верблюд довольно хмыкнул.
-Нитрий фон Воррок, никак не постареет, всем на горе, сестра есть и подруга, какое-то генетически модифицированное чудовище с ушами. Из-за неё всё случилось! Были нормальными верблюдами, а стали... сводниками какими-то, - тут он всхлипнул.
-И нафига нам это всё в зоопарке? - пробурчала я, критически изучая породистое лицо, тонкий нос, и до безобразия сексуальные губы. Нитр внезапно посмотрел прямо на меня, словно почувствовав, что за ним следят, и подмигнул. Со значением.
-С родной бабушкой заигрывать! - аж икнула я. - Извращенец!
Из-за шторки раздался кашель, и фамильяр хранителя ввалился в палатку, держась за сердце.
-Что?! - примерно в таком же состоянии прохрипел верблюд.
-Родителей, говорю, я его придумала, - решила я проявить сострадание. - Ай да внучки! Мало того, что из Мальвы сбежали накануне войны, так и тут куролесят! Вот так и отвлекайся на чтение комментов. Всё наперекосяк пойдёт! Верблюд... Эй, верблюд! Приди в себя, не пугай избранную!
Я потрясла упавшее в обморок животное за ухо.
-Этого на себя беру.
Горбатый прохиндей тут же прекратил изображать из себя жертву таксидермиста и открыл глаза.
-Передумала?
-Ещё как,- хищно улыбнулась я. - Только меня для этого домой отправить надо. Ужо я тебе, внучок, пару найду. Света белого не взвидишь. Вот что случается, когда родители друг на друге циклятся! Что один, что второй. Только младшенький и радует! И Анхели, заразе такой, не поздоровится! Распустились тут!
-Имей ввиду, опять сюда заберу, если обманешь, - пригрозил верблюд.
-Годик потерпишь? - начала я торговаться: музу ведь не прикажешь.
-Годик потерплю, - сдался мой оппонент. - И так сто лет мучаемся. Повернись.
Я автоматически послушалась и тут же уткнулась носом в родную дверь.
Под ногами жалобно пискнули. Ну кто это мог быть, если не мой толстячок? Только он у нас в деревне мяукать не умеет!
-Люся! - от радости, я едва не прослезилась. - Люсик мой! Мама-склеротик кота сейчас кормить будет!
Кот тёрся об мои ноги и пищал так, словно меня неделю не видел.
Бегом, я насыпала ему корма, наполнила бокал заново и посмотрела на часы.
Я отсутствовала не больше трёх минут.
-Schatz, magst Du ein Salat, oder lieber etwas Fleischiges? (Сокровище, хочешь салат или лучше чего мясного) - подал голос муж. Кот, похрустев своими сухарями, просочился сквозь приоткрытую дверь и полез ко мне на руки.
Я включила лэп.
-Ein Salat reicht. Ohne Dressing (Салата будет достаточно. Без заправки), - где тут моя страничка?
Верблюд с "внучком" подождут, мне комментарии и оценки просмотреть надо, вдруг, кто чего написал?
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:43 AM | Сообщение # 819 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 12. 09. 2012
Автор: Ксенофобия
Пасьянс
Ночь. Тишина. На столе - золотистый круг от горящей свечи. Старинная колода карт выводит затейливый рисунок пасьянса. Король. Дама. Валет. Шестерка… Ну и откуда она только взялась, опять спутав масть…
По ночному городу бежит девчонка, цокая каблучками по мостовой, зябко кутаясь в куцую курточку, прокручивая в голове цифры отчета, который не хочет сходиться. Начальник, старый козел, каждый вечер заставляет засиживаться допоздна, а сам припрется в кабинет и сидит - пялится маслеными глазами на коленки, стирая испарину на красном, лоснящемся лбу. Цифры весь вечер прыгали в голове, не желая укладываться в стройные ряды отчета. Еле-еле успела на последний автобус… Теперь осталось преодолеть два квартала, темный переулок и подворотню. И когда, интересно, там вкрутят лампочки? Темные тени мечутся по стене, блики от одинокого, взбесившегося на ветру фонаря. Девчонка испуганно шарахнулась от стены ближе к дороге… и тут мимо пронесся шальной автомобиль, обдав ее с ног до головы грязью. Достав из сумочки маленький платочек, кляня похотливого начальника, шального водителя, нерадивое ЖЭУ, размазывая слезы по щекам, девчонка принялась судорожно оттирать брызги грязи с одежды. Из темной подворотни, насвистывая веселую мелодию, вышел молодой человек . Девчонка прижалась к стенке в тень и испуганно затихла. Молодой человек уверенно прошел по переулку и свернул за угол…
Пасьянс не сошелся... Руки не спеша тасуют колоду. Плавится свеча, тикают часы, ночная дрема окутывает дом, карты выводят линию…
Прыгают цифры перед глазами, никак не желая сходиться в ровные ряды отчета. Пристальный взгляд начальника из-под очков не дает сосредоточиться. «Ну что, Леночка, устала? - рука ложится на плечо. – А может быть, чайку попьем или кофейку?» Испуганно мечется взгляд по пустому офису, бьется сердце, как у загнанного зайца, на лице пылают веснушки. Потная рука сползает с плеча вниз по блузке. На пол падает ручка. Девчонка, вырвавшись из-под обнаглевшей руки, резко шмыгает под стол за ручкой и, вынырнув с другой стороны стола, начинает боком двигаться к выходу, судорожно срывая с вешалки курточку и сумку.
- Елена Владимировна, вы куда?
- Извините, Борис Николаевич, поздно уже, я Вам отчет завтра с утра принесу.
- Если завтра в 8-00 отчет не будет лежать у меня в кабинете на столе, уволю к чертовой матери!!!
Хлопнула дверь. Топот каблучков вниз по лестнице. Автобусная остановка. Свет удаляющихся фар. Ну вот, последний автобус ушел. Придется идти ночевать к подружке, не забыть бы позвонить домой, чтобы не волновались.
Потом долго сидели на кухне с подружкой, сплетничали, пили чай. На углу стола сиротливо лежал злосчастный отчет.
В это время из темной подворотни вышел молодой человек, насвистывая веселую мелодию, уверенно прошел по переулку и свернул за угол…
Пасьянс не сошелся… И снова руки тасуют колоду странных карт, мелькают лица молоденькой, веснушчатой королевы, солидного, лысоватого короля, загадочного валета. Веером ложатся карты на стол, причудливо перемешивая масть…
Поставив машину на стоянку, Валерка решил срезать путь через соседний проходной двор: ну и пусть темно, зато в два раза короче. Настроение прекрасное. День был удачный. Бывают же такие дни, когда все удается. Вот у Валерки и случился именно такой день. С утра в бардачке обнаружилась давно потерянная записная книжка с сотнями необходимых телефонов, к обеду он подписал пару выгодных контрактов, вечером случайно столкнулся со старым школьным товарищем и вместе допоздна зависли в спортивном баре, вспоминая школьные проделки. Да, между прочим, еще и любимая футбольная команда выиграла. Валерка шел по чужому, темному двору и насвистывал незамысловатый мотив. На этом удача его и оставила… В темноте Валерка споткнулся о брошенную дворником метлу, шмякнулся изо всей силы на дорожку, еще и получил черенком по лбу. Громко и от души выругался. Где-то в глубине двора испуганно взвизгнула девчонка, раздался цокот каблучков и стук подъездной двери.
Пасьянс не сошелся… За окном занимается рассвет. Догорает оплавленная свеча. На столе остывает чашка кофе. Уставшие руки в сотый раз повторяют привычные, отточенные движения. Карты исполняют вечный танец судьбы.
Бежит девчонка по темной улице, глотая слезы страха и обиды. Шальной водитель остановлен инспектором ГИБДД за превышение скорости…
Валерка срезает угол через проходной двор. Дворник, получив нагоняй от домоуправа, сегодня был безобразно трезв и тщательно убрал рабочий инвентарь…
Цокают каблучки по переулку… Не спеша идет Валерка по двору… Пляшут карты в свете догорающей свечи…
Леночка свернула в темную подворотню и с разбега врезалась в Валеркину грудь. Девчонка испуганно вскрикнула и замерла. Ошеломленный Валерка опустил глаза и обнаружил взъерошенную челку, россыпь веснушек на побелевшем от страха лице, испуганные глаза, полные непрошеных слез. «Нет, определенно у меня сегодня удачный день,» - мелькнула шальная мысль в голове. «Эй, воробушек, кто тебя обидел? Хочешь, я провожу тебя домой?» - пробасил внезапно осипшим голосом Валерка. Какая-то натянутая пружина лопнула внутри Леночки, снося страх и накопленные обиды, и она вдруг поняла, что ей больше нечего бояться и теперь у нее точно все будет хорошо.
Пасьянс сошелся. Колода вспыхнула ярким светом, связывая теплыми золотистыми нитями разложенные карты, связывая в один узел две судьбы. Человек в комнате с потухшей свечой допил остывший кофе, закурил сигарету и небрежно смахнул колоду в ящик стола. Завтра будет новый вечер, новая колода, новые судьбы… А сегодня - отдыхать. С этими людьми всегда так непросто… Напридумывали тоже: Амур, лук, стрелы... а тут сидишь над каждым, спины не разгибая… Трудно все-таки быть богом…
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:46 AM | Сообщение # 820 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 06.12. 2012
Автор: Триллве
Служба доставки
На рассвете приказ епископом дан,
И слуги торопятся в порт,
И уже через час ни один капитан
Не посмеет нас взять на борт.
("Башня Рован")
И белые письма, как голуби, будут биться в твое окно...
Первая суббота июля 14... года выдалась на удивление жаркой. Солнце почти укатилось за остроконечные крыши маленького приморского городка, но жестяная кровля над камерами на верху тюремной башни накалилась так, что под ней невозможно было дышать. Не Пломба, конечно, но что-то вроде. И оттого тюремщик, одержимый всеми недугами приближающейся старости, а кроме того, переевший и принявший на грудь не один жбан пива, клевал носом, и думать не думая стеречь своего, как он выражался, "постояльца". Тем более что последнему, еще месяц назад почтенному негоцианту и видному мужчине Юргену Гессе, а ныне осужденному еретику, оставалось жить одну ночь. И мало ли, что он, этот Юрген, кричал в запале, будто сбежит из тюрьмы. Разве что у него отрастут крылья, как у нетопырей или той совы, что поселилась на чердаке и лопает тюремных мышей и крыс. Или он уплощится так, что сумеет пролезть в окошко -- оно без решетки, конечно, так насквозь и руку-то просунуть трудновато... А потом еще нужно спустится с шестидесятифутовой высоты... Связав веревку из простыней? Будто узникам положены те простыни! Тюремщик ухмыльнулся сквозь дрему. Или парень вымолит у дьявола, своего хозяина, пилку, чтобы перепилить сначала кандалы, а потом засов? Мысль была неуютная, тюремщик поежился и, нащупав ключи у пояса, вздохнул облегченно. Долго смертнику придется в таком случае мучаться, за ночь не управится, пожалуй. Кроме засовов и навесных замков есть еще и решетки, и стража на каждом ярусе и у выхода. А еще холодное железо противится колдовству.
Словом, ерунда все это. "Постояльцы" перед казнью или молятся, или впадают в прострацию, или буйствуют, но за всю тюремщика долгую жизнь из башни не сбежал ни один. Этот Юрген так вовсе помешался, променял последний обильный ужин -- поросенка с хреном и бутыль недурного мозельского -- на кисть и плошку вапы, которая, признаться, тюремщику ничего не стоила. Пришел да и одолжился у соседского мазилы без возврата... И зачем господину, гм, Гессе эта краска? Малевать на стене свой предсмертный портрет? Или писать прощальное письмо? Тюремщик, случалось, читал такие, выцарапанные на стене, намазюканные куском известки, а то и собственной кровью. Иногда и впрямь всплакнешь, вдумавшись. Самые-самые он просил мальчишку, тюремного писца, заносить в особенную книжицу, и не даром, между прочим.
Не будь столь одолеваем ленью да загляни в дверной глазок, тюремщик и впрямь бы вообразил, что смертник сошел с ума. Вместо чтобы рыдать или молиться, господин Гессе, гремя кандалами и волоча за собой звякающую цепь, очистил часть пола от мышиного помета, гнилой соломы и прочего мусора. И теперь рисовал на нем торопливыми -- чтобы успеть до захода солнца, пока еще что-то видно, -- но четкими линиями парусник. Рисовал с немалым знанием дела, и как живая, под кистью возникала крутобокая северная карака: взятые на гитовы прямоугольные паруса на фок и грот-мачтах и латинский на наклонной бизани.
Густая сеть такелажа с утолщениями-блоками...
Корзинки -- "вороньи гнезда" -- для впередсмотрящих на клотиках первых двух мачт...
Длинные вымпела...
Два якоря по бортам и третий на бушприте, служащий для торможения и разворота при швартовке...
Полубак, поднимавшийся вдоль форштевня и украшенный статуей-галеоном...
...Известный всей Европе гномон на ратуше после захода сделался бесполезным, но колокола на колокольнях многочисленных церквей исправно отбили сперва девять, потом четверть десятого... Все земные звуки сделались далеки и приглушенны, и только отчетливо слышалось щебетанье ласточек, режущих острыми крыльями вечернее небо. Заключенный ждал, обмирая, чувствуя, как с каждым ударом колокола истончается надежда.
Вот уже десять...
Вот половина одиннадцатого...
Юрген пожалел, что даже масляной плошки не имеет, чтобы взглянуть: вдруг крыса, пробегая, стерла или размазала рисунок. А когда камеру под крышей осветило призрачное сияние, узник подумал, было, что это всходит луна. Только света оказалось слишком много, чтобы пробиться в узкое окно. Юрген потер глаза. Зеленоватое призрачное сияние всплыло из пола, залило стены, добралось до стропил и изнанки шатровой крыши. Тени перечеркнули пространство, которое сделалось четко видимым, но колеблющимся и неприятным. А потом узник с удивившей себя же прытью метнулся в сторону от острого клотика, вспоровшего пол.
...Источенные шашелем реи...
Лоскутья парусов...
Черный, точно грех, бегучий и стоячий такелаж...
Смертник дергался во всем этом, как мотылек в паутине, насколько позволяла цепь, пока не сдался, дав насадить себя на булавку смертного холода. И очухался, стоя на коленях; будто в патоке, до середины бедер увязнув в призрачной палубе. Весь корабль в камеру не вместился. Но криков за стенами не раздавалось, значит, видение было явлено одному Юргену. Звякнув кандалами, осужденный вытер со лба холодный пот, разбив глухое молчание. Он теперь уже сомневался, что лучше -- отдаться воле призрачного корабля или сгореть на костре на рассвете воскресенья.
-- Там тепло, по крайней мере... -- пробормотал он.
-- Служба доставки. Четвертая слушает. Письмо? Посылка? Устное сообщение? Оплата наложенным платежом, наличными, карточкой, электронными деньгами, банковским переводом?
-- Вытащи меня отсюда!
Крепкая рука выдернула его из липких объятий палубы. Доски оставались гнилыми и скользкими, но уже не засасывали. Узник стоял все еще на коленях, тяжело дыша, пробуя руками оттянуть железный обруч на поясе.
-- Да не отсюда! То есть... я хочу, чтобы меня вообще отсюда вытащили! Из тюрьмы. И из города. Черт!.. Спасибо.
-- Пожалуйста. Подобные услуги мы не оказываем.
При свете болотного огня, испускаемого кораблем, Юрген во все глаза уставился на гостя. Вернее, гостью.
Была она внешности самой заурядной; пожалуй, в дни своей славы господин Гессе не удостоил бы такую взглядом. Лицо плоское, нос длинный, глаза темные, волосы черные и жесткие, спереди взбиты надо лбом, сзади собраны в косу. И тело как стиральная доска, запрятанная в глянцевый черный мешок.
-- Тебя как зовут?
-- Четвертая.
-- Человеческое имя у тебя есть? Данное при крещении?
-- Нам не рекомендовано... Жанна. Ван Страатен.
Юрген перевел дыхание. Хоть фамилии совпадают, на том спасибо. Хотя, какое ему дело до фамилии, вытащила бы только!
-- Ну так что, Жанна ван Страатен, давай отсюда уматывать?
-- Подобные услуги мы не оказываем. Так будете передавать корреспонденцию?
-- Погоди, -- Юрген уселся, насколько вышло, удобнее, мрачно громыхнул кандалами. -- А как же насчет мыса Бурь? И одного старого сквернавца и богохульника, поклявшегося не спать и не помирать, пока не обогнет этот мыс? И, черт меня дери! Впервые слышу, чтобы Летучий Голландец развозил почту!
-- Существуют три версии данной легенды, -- сообщила девица, глядя себе в ладонь. -- Если вам интересно.
-- Клянусь небесами голубыми и черными!
"Да чтоб ты сдохла, -- подумал про себя Юрген. -- Меньше часа до полуночи, после третьих петухов призраки тают, а ты разводишь... турусы на колесах. Связать бы тебя! Да поди ж пойми, как управлять бесовской лоханью"...
-- Начальную версию вы сами изложили только что. Летучий Голландец лишился возможности умереть и с дьявольским упорством гонит и гонит свое судно вокруг африканских берегов. Но, пока стоит свет, мыс Бурь ему обогнуть не дано. Лицезрение Голландца, кроме того, предрекает смерть всем встречным кораблям.
-- Ага. Вот только если они все погибли, то кто же об этом рассказал?
Девушка улыбнулась, став вдруг почти хорошенькой -- портил ее теперь лишь гнилушечный мертвенный свет.
-- Раз в семь лет Летучему Голландцу и его экипажу дозволяется сходить на берег. Ровно на сутки, с полуночи до полуночи. И если он найдет женщину, которая сохранит ему верность последующие семь лет, то проклятие спадет.
Тут она почему-то покраснела.
-- Ну, и последнее. Время от времени, подплывая к встречному судну, с борта Летучего Голландца перебрасывают мешок с письмами с просьбой доставить его на берег. Тех, кто из страха и суеверия швыряет мешок в воду, ждет гибель; для тех же, кто соглашается -- плавание проходит благоприятно и при попутном ветре. Правда, по факту выходит, что все адресаты давно мертвы...
Жанна засмотрелась поверх палубных надстроек, сквозь тюремные стены, и Юргену отчего-то стало ее жаль. Хотя прежде всего стоило жалеть себя.
-- И ты такой вот почтальон?
Четвертая вскинула голову:
-- Да, я почтальон. Мы передаем вести родным от тех, кто оказался на самом краю, кому грозит гибель. Мой корабль настроен на таких, и мы всегда оказываемся в нужное время в нужном месте, чтобы забрать последнее письмо, или посылку, или что-нибудь еще, что они пожелают передать. А плата соразмерна поручению. Что в этом плохого?
-- Да ничего.
Юрген вздохнул.
Опять стало тихо-тихо, только где-то далеко внизу выла собака. Если воет, голову опустив к земле -- значит, на покойника, если задрала вверх -- к пожару. А у Гессе с утра сразу и то, и другое. Ну, бедный песик, хоть ты разорвись...
Похоже, Жанна заметила его улыбку.
-- А вы... за что вы сюда попали?
-- Угораздило брякнуть спьяну, что Земля круглая.
-- А она что, квадратная?
-- Ты... это умникам из магистрата скажи. И святошам. Хотя лучше не надо, -- Гессе яростно почесал сгиб локтя. -- Чревато. Хочешь, я расскажу тебе еще одну легенду?
Жанна кивнула.
-- Однажды я встретил гадалку в портовом кабаке, лет сто назад, -- усмехнулся, видя расширившиеся глаза собеседницы, -- ну, может быть, десять. Время в тюрьме идет вовсе не так, как на воле. Так вот, это была совершенно мерзостная старуха. И воняло от нее похуже, чем вот сейчас от меня... или твоего коры... судна. Гнилой рыбой и еще чем-то отвратительным, может быть, старостью. И ее все гнали от своих столов и засыпали оскорблениями. А я заглянул ей в глаза... и угостил вином. Не самым лучшим, конечно, но в том кабаке лучшего-то и не было.
Юрген с сожалением вспомнил о той бутылке, которую пришлось пожертвовать тюремщику. Поросятина, хрен с ней, жесткая, а вот выпить бы сейчас не помешало. Интересно, ему позволено последнее желание, или отделались прощальным ужином?
Девушка слушала, затаив дыхание, что узника несколько взбодрило.
-- В общем, старуха мне рассказала одну легенду. Когда тебя должны казнить, когда наступает самый край, когда спасения уже нет, нужно нарисовать на полу тюремной камеры лодку, корабль. Тогда он обратится в настоящий и увезет тебя к свободе. Для него не препятствие ни стены, ни цепи, ни стражники. Главное, успеть до полуночи... Я думал, она мне солгала. Посмеялся и забыл. А сегодня вспомнил.
-- Тебя... вас должны казнить?
-- На рассвете. Отличная приправа к воскресенью. Я бы предложил вам глянуть в окно, чтобы увидеть помост с дровами... Но оно слишком высоко. А на плечах я вас не удержу... сейчас.
Юрген замолчал. Жанна подошла и села рядом. Пахло от нее не затхлой водой и плесенью, а цветами.
-- Я не могу, -- с безнадежностью в голосе проговорила она. -- Существуют правила...
-- И исключения из них. Вот что! -- осененный мыслью, он ухмыльнулся во весь рот, притянув Жанну за плечи. -- Пересылают же свежую малину к королевскому столу... Живую рыбу... и даже лошадей. Давай пошлем по почте меня!
Гостья икнула. Глаза у нее сделались совсем круглыми -- как у совы, что жила на стропилах и всю прошлую ночь громким уханьем мешала Юргену спать.
-- А об оплате потом договоримся. За мной не пропадет! Хочешь, векселем, а хочешь, этими... тронными деньгами, -- он сжал в руке ее теплые, податливые пальцы.
-- Но адресат!
-- А где живешь ты? Вот и пошлем туда. Давай договор, -- напирал Гессе деловито, пока Четвертая не передумала. -- Подписывать кровью?
-- Не-а, -- она, словно сонная, повертела головой. -- Введу в корабельный компьютер.
***
Укладываясь в длинный, обитый мягким ящик для перевозки животных, почти погрузившись в благодатный сон, Юрген спросил, не сдержав прирожденного любопытства:
-- А ты Летучему Голландцу кто? Дочь?
-- Внучка.
-- А он сам?
-- Дедушка разводит тюльпаны в Антверпене.
Рука Жанны отдернулась от его щеки. Крышка поехала, закрывая от бывшего узника залитый призрачным светом трюм. И тут же колокола на колокольнях многочисленных церквей стали торжественно и мрачно отбивать полночь.
*****************************************************
Пломба -- искаженное plumbum -- знаменитая венецианская тюрьма под свинцовой крышей, где заключенные задыхались от жары и ядовитых испарений.
Мазила -- старинное название художника.
Взятые на гитовы -- свернутые и привязанные к реям.
Латинский -- косой парус.
Клотик -- верхушка мачты.
Гномон -- солнечные часы.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 0:49 AM | Сообщение # 821 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 08.12. 2012
Автор: Abrikoska
Спасите принцессу
Вначале было слово. И было это слово — надоело.
Легенды гласят, что королевство Семи Островов будет процветать до тех пор, пока в горах на острове Тысячи Птиц будут жить драконы. История, да и сама суровая жизнь периодически подтверждали правоту легенд. Все попытки завоевать сравнительно небольшое королевство разбились частично о рифы, частично о флот королевства, но большей частью все-таки о драконью нелюбовь к морским сражениям, происходящим слишком близко к их дому. Причем драконы были существами вовсе не глупыми, поэтому легко делили корабли на правых и виноватых, то есть на нападающих и защищающихся. После чего сбрасывали на головы всем кого сочли виновными в своем внеплановом полете камни, изредка лениво плевались огненными сгустками, а если до флотских командиров не доходило, что пора делать ноги, брались за дело всерьез и пускали неудачливых моряков на дно.
Желающих испытать на себе драконью тактику ведения боя не находилось уже почти два века. Иногда на небольшие селения нападали пираты, куда от них денешься? Но эта напасть была привычна и с ней умели бороться без помощи драконов.
Жилось на островах возможно несколько скучновато, на взгляд людей с материка, зато спокойно. Последнее потрясение постигло королевство два десятилетия назад, когда единственный сын короля, ныне сам король, решил взять в жены выброшенную морем на берег красавицу, не помнившую, ни своего имени, ни рода, ни племени. Шума и международных воплей о попрании традиций тогда было много. Как же, женился на неизвестно откуда взявшейся девице с синими глазами, разом сделав несчастными толпу дочерей благородных родителей. Но время шло, принц о своем неудачном выборе ни капельки не жалел, потом стал королем, а его женитьба на красавице обросла домыслами и грозила еще через пару десятилетий превратиться в красивую сказку.
Несколько последних лет жизнь на островах была тихой и мирной, все шло своим чередом, ничто не предвещало бурь. Пока однажды во время приема жалобщиков в тронный зал не ворвалась служанка…
— Украли! — завопила немолодая женщина, расталкивая именитых посетителей и размахивая белым платком как флагом. — Украли!
Бравые молодцы, в чьи обязанности входила охрана тронного зала, было дернулись выпроводить сумасшедшую, но остановились, повинуясь взмаху руки заскучавшего от бесконечных жалоб и чужих проблем монарха. Посетители, дабы не сердить державного, расступились, служанка, спотыкаясь и подвывая, подбежала к трону и рухнула на колени у королевских ног.
— Украли, — скорбно и даже немного торжественно произнесла она. — Кровиночку нашу украли, красоту нашу и надежду на будущее.
После чего попыталась отбить поклон, причем так хитро, чтобы лбом биться не о каменный пол, а о менее жесткий сапог короля. Монарх торопливо отдернул ногу, немного полюбовался ошарашенными лицами жалобщиков и спросил:
— Что украли?
— Кровиночку нашу, — жалобно всхлипнув и не поднимая головы, повторилась служанка. — Принцессу дракон унес. В дальние дали за высокие горы. Только платье и мелькнуло. Беленькое, любимое. С кружевами по подолу, сплетенными женщинами из северной страны, где страшный зверь медведь водится.
Высказавшись, и особенно тоскливо возрыдав, женщина видимо решила, что свой долг исполнила до конца и тихо упала в обморок. Благо падать было не высоко и не очень больно.
— Интересно год начинается, — произнес король, совсем не по-королевски почесав затылок. — Девица дракону зачем? Что он с ней делать будет? Или он тоже считает, что пора ее замуж выдать вот и решил поспособствовать? Традиционным способом, так сказать. Вот только где я найду дураков, согласных с драконом сражаться, пусть даже за принцессу и королевство?
Мертвым корона, как известно ни к чему. А даже если дракон по доброте душевной не убьет, то покалечит сильно. Случались на островах драконоборцы, приплывали, изредка свои вырастали, но их опыт научил жителей островов только одному — хочешь жить долго и счастливо, не подходи близко к Горам Драконов.
Жалобщики зашумели и начали перечислять всех известных им дураков. Включительно с несколькими младшими принцами, сватавшимися к украденной принцессе, бывшей единственной дочерью правителя Семи Островов, в надежде стать вскорости королями, и пропойцей из дальнего порта, хваставшего, что в юности успешно охотился на злобных рептилий. Дураков присутствующие вспомнили много. Но настолько ли эти дураки глупы, чтобы ввязаться в заведомо безнадежное дело, понять было сложно.
Дальнейшие события показали, что дураки на свете все еще не перевелись и вряд ли когда-нибудь переведутся. И чем безнадежнее дело, тем охотнее они берутся за его исполнение.
Ближе к концу десятидневья красной рыбки второго летнего месяца от желающих спасти единственную дочь короля, в Кадаше, самом близком к Драконьим Горам городе, было не протолкнуться. Казалось, население этого города резко увеличилось, этак раза в три. Владельцы гостиных домов дружно подсчитывали небывалые для этого сезона прибыли и хвастались, что даже осенью, когда в город стекаются зеваки желающие посмотреть, как молодые драконы впервые становятся на крыло, стольких желающих платить втридорога за комнату на чердаке и лавку в общем зале не бывает. Кузнецы и оружейники сговорились с изготовителями снадобий и теперь продавали волшебное оружие, амулеты на удачу, капли для храбрости и страшно воняющую гадость, якобы отпугивающую комаров. Девицы, что покрасивше и посообразительнее, присматривали себе среди претендентов на престол женихов. Авось дракон избранника не убьет и покалечит не сильно. Тут главное вовремя перехватить беднягу, сиделку изобразить, а там может что-то и сложится.
Первые бедолаги, вернувшиеся с гор ни с чем, энтузиазма всех остальных не остудили. Один из неудачников его даже подогрел. Он в город вернулся не сам, его любезно вернул дракон, иссиня-черный, с алой окантовкой на крыльях. Сбросил драконоборца посреди городской площади, чудом не задев крыльями дома, и сверху припечатал объемным свитком.
Стонущего от боли молодого парня отправили к ближайшему лекарю ставить шину на сломанную руку. А свиток доблестные стражники унесли к главе города. Позже стало известно, что этот свиток оказался картой с указанием горы, на которой жил дракон и пещеры, в которой томилась принцесса. Драконам, видите ли, надоели шатающиеся по их горам молодчики и они решили направить драконоборцев в пещеру к похитителю. Пускай сам с ними разбирается, если ему заняться больше нечем.
Молодчики время терять не стали и ринулись к пещере чуть ли не толпой. Там их встретил дракон, услышал о себе много нового и интересного, после чего объявил, что с претендентами на гордое звание «Спаситель принцессы» будет биться только один на один, ибо традиция, да и принцесса одна, и попросил присутствующих выстроиться в очередь. Драконоборцы сразу несколько поскучнели. Самые отчаянные попытались договориться между собой о совместном нападении, но не смогли поделить шкуру неубитого дракона, то есть королевство с принцессой в качестве довеска, и вернулись в город, строить планы страшной мести, напиваться и рассказывать о драконьем коварстве.
Местные жители, успевшие хорошо изучить драконов, заподозрили, что похититель принцессы издевается, не со зла, просто от скуки, и стали ждать, что будет дальше. И ведь дождались.
Когда красная рыбка, вильнув на прощанье хвостом и заставив небеса разродиться грандиозной грозой, уступила место десятидневью зеленого змея, в Кадаше начали появляться группы наемников. Они смекнули, что очень скоро кто-то из именитых и обеспеченных претендентов на спасение принцессы додумается до того, что в горы к драконам гораздо приятнее ходить в сопровождении небольшой армии, чем с бледным оруженосцем и старым мечом. И претенденты наемников не разочаровали, они додумались. Сложно не додуматься, когда перед носом крутятся вооруженные до зубов личности не самой приятной наружности и настойчиво предлагают свои услуги.
Спустя еще несколько дней, получив задаток и частично потратив его на девиц не самого тяжелого поведения, попутно разгромив таверну, в горы отправилась первая полусотня наемников, сопровождая плюгавенького купца. Дракон их встретил радушно. Уточнил, кто именно претендует на гордое звание «Спасателя принцесс», внимательно его рассмотрел, отказался вылезать из пещеры на открытое пространство и довольно вежливо пригласил в свой дом. Остальных попросил остаться снаружи. Дескать, места в пещере мало, еще задавит кого-то ненароком, огорчится. А когда он огорчается, начинает все жечь и крушить. Кому оно надо?
Наемникам оно не понадобилось, поэтому они затолкали претендента на руку и сердце принцессы к дракону и отправились пропивать оставшуюся часть задатка, разумно решив, что даже если дракон купца не изжарит, оплатить поход к пещере наниматель откажется. И доказывать, что они не нанимались бродить по узким пещерам бесполезно.
Купец вернулся ближе к вечеру. Целый и невредимый, но очень злой. С драконом он драться не стал, попытавшись принцессу выкупить, но видимо расценки у драконов таковы, что его денег не хватило.
Следующие наниматели решили, что они умнее купца, тщательнейшим образом прописали в контракте все условия, включительно с пещерами и наличием нескольких драконов сразу, но оказалось, что злобный похититель умеет перекрывать вход в свою пещеру огромным камнем и встречать лезущих к нему людей ударом хвоста.
Потом дракону это развлечение надоело, и он перебрался вместе с принцессой в другую пещеру, о чем гласила записка написанная рукой похищенной девы. Жители Кадаша о новой пещере знали много. Они утверждали, что там водятся призраки, рассказывали об узких тропинках над пропастями, о завалах и ветрах норовящих сбросить человека с горы. Наемникам возле той пещеры точно делать было нечего. Там узкий пятачок, едва пять человек поместятся. На вопрос о том, как же возле пещеры приземляется дракон, жители Кадаша туманно отвечали, что он не приземляется, он сверху залетает.
Спасение принцессы затягивалось. Зеленый змей сменился чернокрылой птицей. Наемники исчезли из города так же быстро, как и появились. Драконоборцев меньше не стало. Они уныло бродили из одного питейного заведения в другое и делились со всеми желающими их слушать рассуждениями о предстоящем бое с похитителем. Изредка кто-то отправлялся в горы и либо пропадал, либо возвращался, едва дойдя к первой пропасти, либо его приносил добрый дракон, не желавший коллекционировать возле своей пещеры трупы. Дескать, воняют они, а там принцесса, к таким запахам неприученная. Несостоявшиеся трупы лечились и клялись больше с драконами не связываться. Бесчестные они твари драконы, шкуру мечом не проткнешь, силы не меряно и постоять, подождать пока спаситель принцессы решит, как будет их убивать, отказываются.
Жители города заскучали и начали сочувствовать похищенной девушке. С такими спасателями она в пещере просидит до самой старости. Кто на ней потом женится? Вот в древности, говорят, драконоборцы были сообразительнее, за несколько дней девиц спасали. А тут сиди, жди, может море что-то толковое принесет.
За все десятидневье так и не принесло. Желающие спасти принцессу появлялись, но узнав последние новости, присоединялись к любителям поговорить и выпить, видимо рассчитывая, что появится какой-то добрый маг и одарит их волшебным мечом режущим железо как подтаявшее масло. Вот только с магами городу не повезло еще больше чем с героями. Даже те, которые были, предпочитали заниматься лечением и мечами не владели. Да и за убийство дракона их бы по голове не погладили, драконы в королевстве охранялись законом, на случай появления очередных завоевателей.
А потом, когда чернокрылая птица раскрасила небо алыми закатными красками, готовясь уступить место белой собаке несущей в зубах третий летний месяц, в Кадашский залив зашла шебека с варварскими полосатыми парусами. И город замер в ожидании. Ибо капитана «Летящей над волнами» можно было обвинить во многом. Он и лжец. И вероятно бывший пират, а может и не бывший. И наглец, каких поискать. А еще удачлив, и девушек в беде бросать не умеет, из-за чего несколько раз был бит, а однажды даже на галере оказался. Впрочем, владелец галеры об этом долго жалел, пока не утонул в пруду собственного сада. Наверняка не без посторонней помощи, чего так и не смогли доказать дознаватели.
— Капитан, — Малик, вчера вечером неожиданно для самого себя из юнги превратившийся в оруженосца тоскливо позвал идущего впереди него человека и пнул лезущий под ноги камень. — Капитан, зачем оно вам? Я видел дракона, он же огромный. Его можно убить, только бросив на него всю эту гору.
— Значит, я не буду его убивать, — жизнерадостно отозвался капитан Рид, зачем-то заглядывая в пропасть слева.
Малик тоже посмотрел и ничего интересного там не увидел. Внизу, цепляясь за верхушки каких-то хвойных деревьев, медленно и величественно полз туман. Словно иллюстрируя одну из тех страшных сказок, которые любил рассказывать по вечерам кок. Еще вдалеке между двумя похожими на обломки зубов скалами блестело под ярким солнцем море. Самого солнца пока видно не было, скалы его заслоняли.
Может туман именно от солнца и пытается спрятаться? Точно как в тех страшных сказках. А вместе с туманом прячется и неведомое чудовище, будто драконов для этих гор недостаточно.
Малик хмыкнул и тряхнул головой, разгоняя яркие видения нарисованные фантазией.
— Зачем я тогда вашу саблю тащу? — еще тоскливее спросил юнга и оруженосец в одном лице, решив вернуться к разговору.
Сабля у капитана была тяжелая, из какого-то странного темного металла. Говорили, что он ее унес из полуразрушенного храма, за что теперь служит спящему богу. И будет служить до конца своей жизни. Врали наверняка. Капитан вообще богов не шибко любит, и служить им не станет.
— Традиции, — туманно ответил Рид, отойдя от пропасти. — К дракону положено ходить с мечом и оруженосцем.
— Это сабля, — сказал паренек и печально вздохнул.
Ему с самого начала никуда идти не хотелось, но ведь не бросишь капитана. Он своих людей никогда не бросает. Чудесные виды гор, которые увлеченно расписывали члены команды желавшие приободрить Малика, от мрачных мыслей отвлечь не могли. Да и что в них такое чудесное? Горы как горы. Темный камень, кружево растущих на склонах деревьев, две заснеженные вершины возвышавшиеся над своими товарками. Хорошо хоть дракон с принцессой решил поселиться недалеко от города. А то ищи их потом по всем горам. Ходи вверх-вниз несколько дней подряд.
И зачем капитану эта принцесса понадобилась?
Обдумав вопрос, несколько раз споткнувшись и уверившись в собственной тупости, юнга решил задать его Риду.
— Капитан, зачем вам принцесса?
Рид остановился, посмотрел, прищурившись на небо, и задумчиво улыбнулся.
— Зачем? Говорят, принцесса очень хороша собой.
— Хороша?! — возмущенно взвыл юнга. Из-за какой-то девицы тащиться в горы к огромному дракону? Да будь она хоть самой красивой женщиной в мире, Малик бы на подобную глупость не согласился. Не сожрет же ее дракон, раз до сих пор не сожрал. Что ему больше есть нечего? Перестанут к нему ходить разные умалишенные, сам вернет, чтобы под ногами не путалась. — Капитан, давайте вернемся. Пускай ее кто-то другой спасает.
— Ох, малыш, ничего ты не понимаешь, — даже с каким-то сочувствием произнес Рид. — Человек всегда должен пытаться получить больше, чем у него есть сейчас. Такова его природа и таков путь. Если он однажды остановится на этом пути, его жизнь станет унылой и неинтересной. Да и не жизнь это будет, просто пустая трата отпущенного судьбой века.
Юнга поковырял ногой камень и печально посмотрел на Рида.
— Капитан, получить большее можно менее странным образом, — уверенно произнес Малик. — Купите еще один корабль, или давайте отправимся в северное море, или к землям вечного лета. И драконов там никаких нет. Что вы больше нигде девушки себе не найдете? Как бы хороша эта принцесса не была, наверняка где-то есть девушка красивее. Давайте ее поищем?
Рид улыбнулся и махнул рукой, предлагая идти дальше. Тропа над пропастью была вовсе не настолько узкая, как рассказывали разные сыновья благородных родителей. Даже два человека при желании разминутся. Ветра пока дуть не пытались. Впрочем, в существовании этих ветров дружно засомневалась вся команда, когда обсуждали предстоящий поход к дракону. Откуда им там взяться? Если и подуют, то на всем острове, а не на отдельно взятой горе.
— Принцесса не просто хороша, она в первую очередь принцесса, — поучительно сказал Рид, убедившись, что юнга послушно плетется следом. — Следовательно, ее папа король и женившись на ней, я стану его наследником. Дочери ведь не могут унаследовать королевство, только их мужья и дети мужского пола. А королевство, это, во-первых, может быть очень интересно. А во-вторых… Представляешь, назначит император моего дорогого папашу послом в это королевство. Заходит он в тронный зал, кланяется, поднимает голову, а справа у трона стою я. Как бы на месте от неожиданности не умер. Хотя может и не узнает.
— Капитан, может, вы каким-то другим способом своего отца убьете? Отравите там, или утопите. Принцессу украл дракон. Его убить сложнее.
— Я не собираюсь убивать дракона, — отмахнулся Рид, любуясь видом на горы, за вершины которых зацепились облака. — Пытаться в одиночку убить дракона не очень умно. Уверен, чтобы спасти принцессу нужно сделать что-то другое. Если помнишь, Барек рассказывал историю своей родины, а он появился на свет на этом острове. Принцесс тут драконы похищали и раньше. И их обязательно спасали, значит это возможно.
— Ага, возможно, — недовольно отозвался юнга, поправляя саблю. — Только никому не известно, что для этого нужно сделать.
— На месте разберемся, — легкомысленно сказал капитан и решительно полез на перекрывшую тропу каменную осыпь. Остановился, посмотрел на мрачного оруженосца и попытался ободрить его улыбкой. — Может, я дракону настолько понравлюсь, что он добровольно отдаст мне похищенную девушку, ничего не потребовав взамен.
— И бантом перевяжет, как та вдовушка нашего кота, — проворчал Малик, красочно представив девицу, с синим бантом на шее. Помнится кот орал и вырывался, принцесса, скорее всего тоже молчать не будет.
— В крайнем случае, попытаемся ее выкупить, — не стал унывать капитан. — Тут главное не повторить ошибку многоуважаемого купца Далаша и не скупиться. Говорят, драконы золото любят, а у меня целый сундук припрятан.
Юнга вздохнул, едва удержавшись от того, чтобы нагрубить своему обожаемому капитану и полез за ним на осыпь. То, что по слухам дракон до сих пор не убил ни одного драконоборца, служило довольно слабым утешением. Пропавшие в этих горах ведь были. Может именно их дракон хорошенько поджарил, а потом съел. Быть съеденным Малик не хотел, но бросить капитана не мог. Долг все-таки, и юнги, и оруженосца. Да и сын героя не имеет права вести себя как трус.
— Значит, выкупить, — мрачно произнесла девушка, уже довольно продолжительное время незаметно сопровождавшая бравого капитана и его оруженосца. — Получить больше чем есть. Стоять справа у трона, как наследник, папаше отомстить. Ну я тебе покажу, гнусный совратитель. А ведь обещал жениться, сволочь. Домик возле моря купить. С садом. А теперь даже не вспомнил… А если бы я его ждала в том гнусном городе?
Топнув со злости босой ногой по камню, девушка зашипела от боли, ловко спустилась с карниза, через щели над которым наблюдала за тем, как претендент на звание дурака спасшего принцессу перебирается через осыпь, обулась и помчалась мстить. Она пока не знала, что именно сделает, но была уверенна, что с горы Рид Сабля будет бежать с такой скоростью, которую его корабль не развивает даже при самом удачном ветре.
И то, что ловушка была приготовлена именно для него, вину капитана Сабли ни капельки не уменьшало.
Если спасаешь прекрасную незнакомку, а потом проигрываешь ей коня, не поверив, что эта хрупкая девушка сможет выстрелить из тяжелого лука и куда-то даже попасть. Если неделю ходишь по ее следам, подсылаешь мальчишек с букетами и какого-то горлопана с белыми голубями. Если имеешь глупость сознаться, что саблю украл у собственного папеньки, а тот ее по слухам нашел среди сокровищ издохшего от старости дракона жившего в горах недалеко от родового замка. Если талдычишь часами о невероятной красоте и привлекающей тебя воинственности. Если сравниваешь с клинком и каким-то экзотическим цветком. И если тебе сдаются, не то чтобы поверив, а просто решив, что оно вовсе не плохо, а ты вместо того, чтобы немедленно сбежать продолжаешь восхищаться и обещать… То и должен вернуться, а не плыть спасать похищенную драконом принцессу, свернув на полпути после восторженного рассказа о королевских посулах совершенно незнакомого и не шибко трезвого то ли афериста, то ли аристократа.
— Безнадежный гад, — припечатала девушка, хлопнув ладонью по стене. — Но я в тебе не ошиблась.
Гора в ответ тихонько заворчала и иллюзия, скрывавшая одно из ответвлений пещеры, исчезла.
— Пещера, — уныло произнес Малик, поправляя висящую на плече саблю. — Странная какая-то пещера. Как туда дракон заходит?
Капитан Рид пожал плечами.
Либо дракон гораздо меньше, чем Малику всегда казалось, либо в его логово где-то есть другой ход. О том, что дракон приземляется на площадку перед пещерой, вообще речи быть не могло. Площадка маленькая, неровная, с торчащим ближе к левому краю острым, как наконечник копья обломком скалы. Сколь бы шкура дракона не была прочна, но если со всего размаха и всем весом шлепнуться на эту площадку, скала брюхо наверняка пробьет.
— Идем, — решил капитан налюбовавшись видом, и гордо вскинув голову, зашагал к пещере. Даже саблю не взял, словно решил продемонстрировать похитителю принцессы свои мирные намерения.
Оказалось, демонстрировать намерения было некому. Дракона сразу у входа в его дом не было, впрочем, как и похищенной девицы. Зато были следы, как человеческие, так и драконьи. Уйма следов в многолетних скоплениях пыли, и все они вели куда-то влево.
— Слишком здесь светло, — подозрительно произнес Малик, прикасаясь к острому выступу. — Странная пещера и гора.
— В своде щели, — махнул рукой вверх капитан.
— А оно не обрушится?
— Раз здесь живут драконы, то не должно. Они наверняка укрепили свой дом.
— Мне бы вашу веру, — проворчал юнга.
Следы привели драконоборца и его оруженосца в чуть менее пыльное помещение, с грубо сколоченными деревянными полками и лежащими на них свитками, похожими на тот, с которого когда-то отцу Малика зачитывали указ о награждении его за проявленную храбрость. Юнга крепко зажмурился, ущипнул себя, открыл глаза и убедился, что свитки никуда не делись.
— Капитан.
— Да, я знаю, это очень странно. Может библиотека?
— Капитан, не трогайте их, — попросил Малик, наблюдая за тем, как Рид стряхивает пыль с ближайшего свитка. — Вдруг они рассердятся?
— Свитки? — весело поинтересовался Рид, разворачивая свою добычу.
— Драконы, — обреченно произнес юнга и тоже потянулся за свитком. Все равно ведь не докажешь, что ничего тут не трогал. — Кожаные. Капитан, а вдруг они из человеческой кожи сделаны.
— Похоже на телячью, хотя кто знает, как должна выглядеть человеческая кожа? Я ничего из нее сделанного не видел.
— Ага, — сказал Малик. Ничего интересного в его свитке не было. Какие-то цифры и упоминание урожаев фасоли. Следующий свиток содержал похожие сведения, только на этот раз вместо фасоли говорилось о рисе.
Малик немного подумал и взял свиток с другой полки. На этот раз ему повезло больше, в свитке довольно интересно описывалось морское сражение, судя по всему рядом с одним из островов королевства. Потом он нашел рассказ о пожаре, случившемся в каком-то городе. А потом зачем-то потянулся к верхней полке и достал свиток оттуда.
— Малик, представляешь, тут чье-то генеалогическое дерево, — сказал капитан, вглядываясь в свиток, который держал перед собой. — Род какой-то незнакомый, но имена удивительным образом совпадают с именами королей Семи Островов.
— Капитан, я тут кое-что интереснее нашел, — потусторонне отозвался Малик, повторно себя щипая, с тем же результатом. Свиток из его рук никуда не пропал. — Про драконов.
Рид кивнул, не отрываясь от генеалогического дерева.
— Капитан, — настойчиво позвал Малик. — Ладно, слушайте. Я тут не все понял, но первый король этих островов был драконом. Точнее не первый король, а первый король после того, как драконы прилетели. Он украл принцессу и сам же от себя ее спас, после чего женился. И завоевал еще шесть островов. Капитан, это же важно. Если это правда, то ваша принцесса тоже дракон.
— Ну, дракон, и что? — глухо прозвучало в темноте, справа от освещенных полок.
Малик подпрыгнул и уронил свиток. Рид начал судорожно нащупывать саблю, совершенно забыв, что она у оруженосца. А из темноты показалась голова, драконья, страшная, черная и улыбчивая. Казалось, она сама по себе плывет в воздухе.
Малик попятился, не отрывая от этого видения взгляда, стукнулся локтем об полку, обо что-то споткнулся и уселся на пол, получив капитанской саблей по затылку.
Что-то громко зашуршало и следом за драконьей головой из темноты появилось драконье же тело, из-за чего в просторном помещении сразу же стало очень тесно. Юнга сообразил бросить капитану саблю и начал, не вставая на ноги задом наперед отползать к выходу из хранилища свитков.
— Убьешь меня, радость моя? — громогласно промурлыкал дракон, продемонстрировав огромные клыки.
— Радость твоя? — ошарашено переспросил капитан, вцепившись в саблю так, что побелели костяшки пальцев. — Какая к морской обезьяне радость?
— Ну как же? Плохая у тебя память, капитан, — неодобрительно проворчал дракон.
— Память?
— Ах, да, совсем забыла, в таком виде ты меня еще не видел. Не узнал, бедняжка, — с сочувствием протянул дракон, демонстрируя широченную клыкастую улыбку.
Потом он встряхнулся, подняв в воздух пыль, громко чихнул и начал уменьшаться. Пока Малик раздумывал о том, стоит ли оборачиваться, чтобы рассмотреть, что находится за спиной или лучше сначала отползти подальше, дракон стал совсем маленьким, еще несколько раз чихнул, тоненько и негромко, как кошка кока, и из пыли вышла голая девица, почему-то знакомая.
— Дия? — недоверчиво произнес капитан, даже руку с саблей опустил.
— Дия, Дия, — многозначительно подтвердила девушка. — Вот думаю, что тебе в первую очередь оторвать? Голову, или что-то менее необходимое для жизни?
— Капитан, бегите, — отчаянно сказал Малик, наконец, вспомнив девушку, которой капитан проспорил коня в славном городе Перекрестье. — Она же вас убьет!
— Какой сообразительный мальчик, — мрачно произнесла драконица и шагнула вперед, на ходу выуживая из воздуха саблю, похожую на капитанскую.
Почему-то именно сабля в руках голой девицы напугала Малика больше всего, и он, больше не раздумывая, рванул из хранилища свитков. Вслед ему несся женский визг, лязг металла о металл и многоэтажные матерные конструкции в исполнении его капитана. Потом там что-то начало с грохотом рушиться, от чего казалось, сотрясается вся гора.
Малик отбежал подальше, вжался в стену пещеры и начал уговаривать всех богов, которых смог вспомнить, помочь выжить Риду Сабле. Он им даже что-то обещал, что-то такое пространное и неясное, но обещал искренне, веря, что отдаст что угодно. Боги почему-то так и не откликнулись. Наверное не поверили, или решили, что жизнь какого-то авантюриста того не стоит.
Сколько он так простоял, Малик потом вспомнить не мог. По ощущениям очень долго. То, что шум в хранилище свитков утих, он заметил не сразу. Потом еще некоторое время раздумывал о том, стоит ли туда идти, или нет? Скорее всего, капитану уже ничем не поможешь. Обиженные женщины очень злобные существа, а уж обиженная женщина-дракон наверняка злее в несколько сотен раз.
Уговорить себя сходить и посмотреть все-таки удалось. Малик тихонько подкрался к хранилищу, осторожно туда заглянул и увидел удивительную картину.
Его капитан сидел на одной из порушенных полок и что-то писал в развернутом свитке, положив его на колено. Напротив него сидела драконица, одетая в зеленое платье с не зашнурованным корсажем. Девица подперла ладонью подбородок и выглядела милой и невинной, как та русалка на старинной гравюре, завлекающая корабли на рифы.
— Что дальше? — спросил капитан, подмигнув зашедшему в хранилище свитков юнге.
— Дальше мой папа отправляется путешествовать, перед этим талантливо разыграв собственную смерть и мы, убитые горем остаемся править, пока наш ребенок не подрастет и нам тоже не надоест, — сказала драконица.
— Точно надоест?
— Точно. Всем надоедает. Драконы вообще не очень любят сидеть на одном месте. И если бы не необходимость выращивать в безопасности потомство, никто бы с этим несчастным королевством связываться не стал. Ты не представляешь, сколько раз моим предкам приходилось бросать не успевших полностью сформироваться в коконе детей из-за того, что человеческая армия приходила убивать злых драконов. Людей слишком много, и мы вовсе не бессмертны. А не успевшего стать целым дракончика все равно перемещать нельзя, он этого не переживет. Их было не спасти. Чаще всего родители, пытавшиеся их защитить, тоже гибли. Нас стало очень мало, нужно было что-то делать. Вот мой предок и придумал.
— Я не дракон, — справедливо заметил капитан.
— Ты идиот, — припечатала девица. — Пройдя ритуал, ты не просто получишь очень долгую жизнь, но и некоторые особенности драконов помимо нее. Значит, тоже не сможешь слишком долго сидеть на одном месте.
— Не страшно, — улыбнулся Рид. — Я давным-давно отвык сидеть на одном месте. Но это так странно, ребенок, растущий в коконе.
— Привыкнешь, — вздохнула принцесса. — У меня, когда я впервые увидела, истерика началась. Я ведь не знала, что я не человек, и что два первых года своей жизни провела в таком же коконе, пока не окрепла и не смогла удерживать форму. Причем человеческую. Драконом быть легче.
— Ладно, разберемся. Как говорит мой кок, главное чтобы ребенок рос здоровым.
— Капитан, что вы делаете? — робко спросил Малик.
— Брачный контракт составляем. Женюсь я, малыш. Кстати, милая, я, когда сюда шел, хотел предложить дракону карту сокровищ в обмен на принцессу. Тебе случайно не надо?
Драконица покачала головой. Мол, никогда ты уже не изменишься, и даже женитьба не заставит тебя остепениться и забыть об авантюрах.
— Сам рисовал? — спросила насмешливо.
— Конечно, — легко согласился Рид Сабля. — И закапывал сам. Правитель Восточных Предгорий до сих пор эти сокровища оплакивает. Целый сундук золотых пластин и довольно крупных камней. Там есть два изумруда в кожаном мешочке, очень к твоим глазам пойдут.
Драконница хмыкнула и улыбнулась. Похоже на капитана она больше не сердилась.
— Капитан, вы действительно на ней женитесь? — спросил юнга, бодро вышагивая вослед за Ридом. Обратный путь был легче. Саблю капитан нес сам, камней под ногами на той тропе, что показала принцесса, почти не было. Даже припекающее солнце ни капельки не мешало. И ветер пах морем.
— Да, — мечтательно улыбнулся капитан. — Хорошая девушка.
— Но она ведь дракон!
— Все познается в сравнении, малыш. Та вдовушка, от женитьбы на которой я сбежал из дома в свои пятнадцать лет, была помесью жабы и змеи. Вот кого бояться нужно. Либо ночью встретив ее в коридоре, умрешь от ужаса. Либо отравит, как своего первого мужа, за измену. А как такой не изменять? Ни лица, ни фигуры и характер злобный.
— Но Дия ведь дракон, — повторил юнга. — Рассердится, превратится в крылатое страшилище, разорвет на куски и съест.
— Думаю, такому мужчине как я она найдет применение гораздо лучше и приятнее, чем в виде свежего мяса, — мечтательно улыбнулся Рид.
— Капитан, вы извращенец, — вздохнув, сказал Малик.
Ему почему-то тоже хотелось улыбаться. Вот завтра Рид Сабля торжественно отправится в горы и вернется с юной принцессой, млеющей в его объятьях. Его признают спасителем и назначат день свадьбы. Тут главное о безопасности позаботиться, как объясняла драконница. А то мало ли? Вдруг кто-то из претендентов попытается по пути перехватить. Что потом делать? Превращаться в дракона и убивать претендента в женихи? Пускай лучше думают, что Рид ходил на разведку, а завтра пускай торжественно встречают, вместе со стражей и толпой свидетелей.
А потом, спустя много-много дней, кок сочинит сказку и будет ее рассказывать так, словно сам к дракону ходил. А Малик, сын героя Деяда будет улыбаться, и хранить тайну, которую ему доверили. А еще он будет приходить в хранилище свитков и читать. Много читать. Пока не узнает настоящую историю королевства Семи Островов.
Оказывается история это очень интересно. Куда тем сказкам.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:20 AM | Сообщение # 822 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 18. 03. 2012
Автор: Бабарик
Взаперти
Здравствуй, серая. И ты за дармовым угощением? Тебе уже рассказали, что тут всегда можно поесть, да?.. Впрочем, когда сидишь за решеткой, радуешься и таким гостям. Располагайся, сейчас поделюсь. Но учти, если хочешь мой сухарь, его придется отработать. Работа не пыльная, но ответственная... Суть в следующем: я буду рассказывать, а ты – слушать. Согласна? Не пугайся, подвоха нет. Скучно мне тут, понимаешь? Вот – хоть на стены бросайся. Сил больше нет с самим собой разговаривать все время... Так и свихнуться, знаешь, недолго. Вот, возьми пару крошек. Это задаток.
Я тебе про себя, случаем, не рассказывал уже? Уж больно вы, длиннохвостые, друг на друга похожи… А, хотя… Даже если и рассказывал – невелика беда. Еще раз послушаешь. Сухарь, вот – что ни говори, а весомый аргумент в пользу моего ораторского искусства. Да ты не смотри на него так. Твой будет, обещаю. Ты только слушай.
Ну, не буду более томить. Ах да, я же не представился. Шери. Вампир.
Что, не боишься? Вообще говоря, правильно делаешь. Опасности я сейчас не представляю практически никакой, даже для тебя. Чертова решетка, если бы не она… Да, в свое время мне пришлось стать вот таким – каким ты меня сейчас видишь. Жалкое зрелище, даже для тебя, сам понимаю. Но поделать с этим я ничего не мог. Ни-че-го-шеньки.
Вот так вот мы устроены. Странно, да. Поверишь, нет – самому странно. И для других вампиров, насколько я мог с ними пообщаться, – тоже. Кто мы такие? Вампиры… Увы, я и сам не особенно в курсе.
Думается, начать нужно с того, как мы появляемся на свет. Да не дергайся ты так, я не собираюсь тебе пересказывать всю свою жизнь от рождения. На вот, еще кусочек погрызи. Но для понимания общей сути об этом сказать нужно. Вот ты, поди, не сможешь вспомнить, как родилась. А я – как сейчас. Во всех подробностях. Собственно, получение тела – это и есть тот поворотный момент в жизни каждого вампира, когда появляется наша личность. Да, получение тела, именно так. Это точнее, чем рождение. Я существовал и до него. Иногда мне даже кажется, что я был всегда… Хотя это, конечно, не так.
Нет, я не несу чушь. Я пытаюсь объяснить то, чего не понимаю сам, так что наберись терпения, пожалуйста. Мы… мы живем двумя жизнями. Но не сразу, а поочередно. Одна из них – легкая и простая, и, дьявол, как же жаль, что мы почти не способны сохранять воспоминания именно о ней. Видишь ли, вампир – это вовсе не тот организм, если так можно выразиться, который ты видишь перед собой. Это какая-то… ну, я не знаю, некая сущность… невесомое облако, почти бесплотное, живущее по своим законам. Вне физического тела оно выглядит именно так… если есть на свете существо, способное не то что увидеть его, а вообще хоть как-то почувствовать его присутствие.
Оно питается тем, что для вас зовется запахом крови. Любой, не обязательно человеческой. Невероятно медленно насыщаясь, оно копит в себе силу. Она нужна для воплощения. Для того, чтобы получить чье-то тело. Мы не можем контролировать этот процесс. Знаю только, что в определенный момент у моей сущности появляется цель – найти рядом кого-то, кто вот-вот будет рожден. И успеть подчинить его тело себе, задавить зарождающейся разум. Не могу передать словами, как это трудно. И особенно трудно сделать это так, чтобы потом всю жизнь не расхлебывать последствия полного отсутствия здравого смысла у бестолкового клочка тумана. Впрочем, трудности начинаются уже потом, по факту… Изначально-то: нет мозгов – нет и трудностей, чего уж там.
Это вот раньше люди рожали у себя дома, а то и вовсе – где нужда застанет. Тогда было проще, куда проще… Сейчас вот все, так их растак, цивилизованно: родильные дома, больницы… наглухо отгороженные от внешнего мира. Да, обычные каменные стены, да что там стены, закрытые окна – вполне себе препятствие для той самой сущности. Может, будь у нее побольше разума, она как-то и смогла бы проникнуть, но увы… Голый инстинкт, жажда быть и призрачная удача – вот и все, что мы можем на тот момент противопоставить безжалостному для нас миру. Если найти тело в отпущенное на то время не получится – мы вынуждены вновь копить силу. Долго, по мельчайшим каплям, чтобы вновь попытать счастья в этой погоне за новой жизнью.
И вот – однажды это удается. Как видишь, удача улыбнулась и мне… Очень криво, но все же это стоит считать скорее улыбкой, чем усмешкой. Непросто добраться до человеческой крови, когда всю жизнь видишь мир расчерченным на полосы стальными прутьями. Да, с момента воплощения мы становимся гурманами. Лишь человеческая кровь может помочь нам. Зачем она нужна? Как минимум – для того, чтобы суметь вырвать свою сущность из агонизирующего тела, когда оно отслужит свой срок. И тогда – все заново.
Но, я знаю, можно и по-другому. Если запасти много, действительно много силы – то можно остановить эту череду превращений. Я не знаю, что происходит с нами после этого. Но это – самое желанное, что только может пригрезиться вампиру. Свобода от нашей судьбы.
А если не успеть напиться крови даже с тем, чтобы вновь стать живым, пусть и бестелесным… Тогда вместе с этой оболочкой не станет и меня. Один-единственный шаг в сторону, разрывающий мою связь с очередным комком мяса – и именно на него моих сил недостанет. У меня пока что есть шанс выжить. Несмотря ни на что, мне удалось трижды попробовать на вкус человеческую кровь. И я считаю, что в моем положении это редкая удача. Еще пару раз, и я буду относительно спокоен хотя бы за то, что умру, вероятнее всего, не в этом теле.
Чего, заскучала? Ну да, понимаю, звучит пафосно… а куда деваться, если так оно и есть. Ты это – как насчет того, чтобы сгрызть еще кусочек? Ага, заинтересовалась? На вот, держи. Бери-бери. Мне принесут еще. За меня не беспокойся. Грызешь? Вот и славно.
О чем это я? А, так вот. Знаешь, что видится мне самой злой иронией неведомого мне демиурга? То, что любой из нас может стать и таким, как я. Такими, как я сейчас. Видишь ли, вовсе не обязательно оказаться рядом с рожающей человеческой женщиной. Да, это вершина счастья, потому что обладание телом человека сулит возможность за несколько лет пополнить запас сил до невиданного уровня! Но, увы, реальность далека от фантазий. А глупому облаку, напитавшемуся запахом крови, нет разницы, при чьем рождении присутствовать. Ограничение есть лишь одно – развитая высшая нервная деятельность, которая сможет вместить мою личность. Жаль, что не предусмотрено и отдельного хранилища под амбиции…
И вот – пожалуйста. Жалкое посмешище. Phodopus sungorus. Какой позор… Увы, но латынью мое самомнение не спасти. Может, быть хомячком и не так уж ужасно при обычных обстоятельствах. Но быть вампиром в шкуре… да кого я обманываю, в шкурке хомячка – вот это уже граничит с невыносимым.
Да, я знавал и лучшие времена. Нет, человеком, конечно, ни разу не был – иначе я бы сейчас с тобой не разговаривал… Был собакой, куницей, воробьем… Даже имел возможность общаться с некоторыми из собратьев по несчастью. И точно знаю, что бывают и намного более грустные положения, чем у меня сейчас. Так, один из наших с полсотни лет назад угодил на птицефабрику, еще не обладая телом. Ну, и ты понимаешь, что его ждало. Как только миновало желтоперое детство, ежедневно – минимум по яйцу, иначе – на мясо. Каждое утро – чистка клетки. И вот она, кровь, всякий раз, совсем рядом, много, свежая… И при этом – ни малейшего шанса до нее добраться. Потому как работники, быстро прознавшие про особо буйную курицу, перед чисткой вначале просовывали в ее клетку швабру, которой буквально размазывали несчастную по стенке, чтоб не вырвалась – а уж потом залезали туда щеткой. Я бы, мне кажется, сразу умер от такого обращения. От стыда. А тот – ничего, почти десять лет держался. Потом, конечно… Эх.
Так что, повторюсь, у меня еще ничего так… Один раз укусил продавца в магазине, почти ровно через месяц после того, как воплотился. Ну, как сказать – укусил…. Зубы-то тогда вообще смешные были. Но хоть сколько-то крови лизнуть успел. Потом, правда, страсть как больно об клетку приложился, но ничего, не до смерти… Второй раз попробовал на вкус кого-то из посетителей, которые меня себе взять хотели… Ну и в третий раз – вот у этой пару капель вытянул. Да вон она. Ну, вон там, на диване спит. Ну, это просто сейчас не видно, под одеяло, видишь, с головой залезла. Да не дергайся ты, спит, точно говорю. Пока не рассветет, не проснется. Да грызи, не пугайся, от этих звуков никто не проснется. Привыкли.
Жалко только, что сейчас берут только в рукавицах… Если бы не это, я бы… Эй, стой, ты куда?! Как кончился сухарь? А вот у меня еще семечки, семечки есть! И пол-ореха! Почти не погрызенного! И!..
Ох… Вот так всегда… Ни грамма сочувствия, ни капли уважения… У, потребители!..
***
Катя досадливо поморщилась и осторожно, на полсантиметра, приподняла опять упавшее одеяло. Теперь в узкую щель между складками пододеяльника и подушкой вновь было видно краешек стола, на котором стояла клетка Шери, отлично подсвеченная уличным фонарем. А вот мышка уже убежала… Так жалко. И опять она не заметила, как это случилось... Шери неподвижно стоял у края клетки, держа в лапках большущую половину грецкого ореха, который она дала ему вчера. Такой милый! Наверное, у нее не обычный хомячок, а волшебный! Ну и что, что кусается… Зато он разговаривает с мышками и умеет выкладывать красивые узоры из семечек… А может… а может, он никакой не хомячок?! Может, он заколдованный принц? Вот когда она вырастет – она обязательно… Обязательно его расколдует!
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:29 AM | Сообщение # 823 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 04. 09. 2012
Автор: kagami
ПАНТЕОН ЗАБЫТЫХ СНОВ
Тяжело опираясь на трость, Глеб с трудом протащил по не чищенной от сорняков дорожке упирающийся маленькими колесиками дорогой чемодан. На мгновение захотелось развернуться и сбежать отсюда тоже. Но, во-первых, бежать было дальше некуда, а во-вторых, такси бодро развернулось на крошечном пятачке перед воротами и уже подмигивало удаляющимися огоньками габаритов.
Глеб вздохнул и рванул застрявший в выбоине багаж. Нога отдалась болью. Закусив губу, молодой человек двинулся дальше, туда, где в конце укутанной вечерним сумраком аллеи уже засветилось одинокое окошко главного здания. Высокие деревья скрывали остальные коттеджи, делая территорию пансионата немного мрачной и готичной. Особенно сейчас, когда весь остальной мир еще нежился в лучах закатного солнца, а сюда не пробивалось ни одного блика.
Чтобы открыть тяжелую дверь и при этом не уронить чемодан, пришлось навалиться на нее плечом. И снова ставшая уже привычной боль в ноге вызвала скорее злость, чем какие-то другие эмоции. На ровном полу, выложенном свеженьким ламинатом, чемодан почувствовал свободу маневра и попытался ударить хозяина под колени, но Глеб извернулся и не позволил багажу самоуправства. Зато вынужден был с силой опереться на трость, чтобы не упасть, а та гулко брякнула резиновым наконечником, словно пресловутое покрытие зависало над гигантской полостью. На этот звук из-за стойки появилась седая шевелюра портье. Взгляд его лениво скользнул по посетителю, зацепился за трость и вдруг дрогнул, но не сочувствием или призрением к ущербному, а некой радостью и предвкушением, что показалось Глебу совсем уж неуместным и оскорбительным. Но странное выражение тут же исчезло с лица седого, сменившись профессиональным радушием. Портье поднялся, и Глеб, никогда не считавший себя карликом, невольно запрокинул голову. Детина был хорошо за два метра ростом, плотный, мощный. Такой не только багаж, самого гостя до номера донесет и не поморщится. Впору бы испугаться, но заученная улыбка гостеприимства на лице портье сменилась немного грустной и виноватой.
- Сейчас-сейчас! – засуетился седой. – Вы садитесь! Как же, предупреждали ж! И номер ваш готов, с утра дожидается. Чего там! Давайте провожу. А оформиться и потом можете. Да хоть завтра. Куда ж вы теперь отсюда денетесь?
Голос верзилы, по-бабьи тараторившего бессмыслицу, почему-то отталкивался от стен эхом, заполнял собой все пространство высокого холла старинного особняка, словно не могли погасить его тяжелые пыльные портьеры на стрельчатых окнах, пушистая ковровая дорожка на лестнице, пузатые велюровые диванчики и кресла.
- Номер? – с сомнением переспросил Глеб.
Сергей, уговоривший его приехать сюда, чтобы собраться с мыслями, надумать, как жить дальше, упоминал об уютных уединенных коттеджах, и уединение было именно тем, в чем Глеб больше всего нуждался. В последние три месяца одиночество обросло для него когтями и клыками предательств, разочарований, безысходности. Но то было одиночество в мелькании лиц, превратившихся вдруг в маски монстров. А хотелось не видеть никого вообще, не ощущать на себе унизительного сочувствия товарищей по команде, скрытого торжества завистников, презрения тех, для кого он стал неудачником. Хотелось остаться наедине с собой и, заглянув в собственную душу, определиться наконец, чем она еще жива...
- А что? – портье, уже вплотную подобравшийся к чемодану, вдруг застыл и настороженно покосился на гостя. – Не в домик же вас селить. Ночами еще заморозки бывают, а там центральное отопление уже отключено. Одним камином не натопишься.
- А... куда?.. – растерянно протянул Глеб.
Вопрос, похоже, поставил детину в тупик. Он недвусмысленно перевел взгляд с трости нового постояльца на изогнутую парадную лестницу на второй этаж, почесал затылок, поморщился, но вдруг хмыкнул и решительно схватился за чемодан.
- Значит, точно судьба, - пробормотал невразумительно и тихо, но Глеб услышал. Хотел было спросить, о чем это седой толкует, но слово «судьба» неожиданно догнало, ударило, накрыло волной уже ставшей почти привычной безысходности, и тут же на смену ей пришло предчувствие перемен. Хороших или плохих, Глеб не знал, но мрачный холл вдруг полыхнул в глаза прежним своим величием, словно подбадривая, уверяя, что все еще будет, раз было хотя бы однажды, что всегда есть шанс.
Трость снова стукнула по полу, заставив завибрировать тугой воздух и рассеяв наваждение – Глеб сам не заметил, как сделал шаг.
- Туда-туда! – подбодрил портье. – Ты не смотри, что коридор темный. Там комната – всем комнатам комната, еще спасибо скажешь.
«Ты» резануло, заставило подобраться. Глеб гордо вскинул голову, собираясь отбрить нахала, но виноватая и такая сочувствующая, и в то же время, чуть ехидная улыбка седого заставила проглотить резкие слова. Она словно сливалась с любопытным взглядом пыльного зала, принадлежала не верзиле, а самому особняку. Молодой человек поежился под взглядом гиганта, казалось, приглашавшего сделать выбор. Это был вызов, и Глеб вдруг понял, что еще способен принять его. Остался, остался в нем спортивный азарт, хоть травмированное тело твердило, что никогда уже не быть куражу и радости победы. Трость резко взлетела и снова бумкнула о ламинат, приняв на себя тяжесть шага. Сомнения испарились...
Глеб осмотрелся и передернулся. Все в этой комнате было, вроде бы, нормальным, в меру привычным, в меру подернутым патиной канувших в Лету стандартов. Обычный такой гостиничный номер, выглядевший лет тридцать назад очень даже презентабельно. Да и сейчас, если напрячься и вспомнить фотографии свадебного путешествия родителей, можно было разглядеть за посеревшей, но не пришедшей в негодность обстановкой некую претензию на совковый шик – из тех, что добывались по партийный связям, обрастали завистью соседей и сослуживцев, входили в анналы семейной истории. Почему-то захотелось рассмеяться. Не просто так, а в лицо упомянутой судьбе, преподнесшей этот заплесневевший подарок. Но седой суетился, заталкивал чемодан в покосившийся стенной шкаф, зачем-то оглаживал покрывало на давно не востребованной кровати – и клубы пыли стыдливо вспархивали над корявой подушкой и тут же оседали, словно боялись явить себя, убогих, миру.
- Ты это... – портье смущенно уставился в пол, и Глеб только теперь почему-то заметил его пушистые, явно ручной работы тапочки из натурального меха. Это тоже было смешно. – Спать ляжешь, что ли? Или компанию составить?
- Компанию, - решительно ответил Глеб. Ему до скрипа зубовного не хотелось оставаться наедине с сомнительным уютом полувековой давности.
- Эт хорошо! – сразу развеселился верзила. – Эт по-нашему. Мне ведь тоже... того... поговорить-то тут не с кем. А ты как бы... ну... человек интеллигентный, знаменитость все же...
- Бывшая, - поправил молодой человек и поморщился.
- Да ну, че там! – отмахнулся портье. – Поведешь себя правильно, так еще и будущая, ага.
Глеб ничего не понял, но промолчал, мысленно махнув рукой на странные предположения верзилы. Молча распахнул скрипучую створку стенного шкафа, выволок с таким трудом упакованный чемодан, порылся в нем и достал бутылку дорогого французского коньяка.
- Сойдет? – поинтересовался, с сомнением оглядывая этикетку.
Седой уважения к марочной продукции не проявил, сморщился комично – то ли по-детски, то ли по-стариковски, покачал головой.
- Не наш продукт, - вздохнул обреченно. – Ладно, че там. Есть у меня заначка на такой случай, - он заговорщицки подмигнул Глебу. – Тебе понравится.
Новый постоялец спорить не стал, лишь на мгновение вопросительно воззрился на портье, а тот, словно все для себя уже решил, развернулся и пошлепал плоскими подошвами смешных чустиков обратно к холлу. Глеб последовал за ним, и возникло странное чувство, что в этой совково-стандартной комнате он оставляет последний островок разума. Молодой человек даже недоуменно обернулся к раскрытой настежь двери, словно спрашивая: а стоит ли? Пить, положа руку на сердце, не хотелось. Трусливо хотелось компании, пусть даже этого чудика, хотелось спрятаться за ставшим привычным в последнее время состоянием обороны. Словно один вечер возлияний мог надолго оттянуть момент истины, когда придется взглянуть в зеркало и увидеть себя нынешнего без прикрас. На мгновение стало стыдно за то, что снова пытается спрятать голову в песок, и Глеб чуть было не окликнул седого, чуть было не остался в номере, чтобы собраться с силами и посмотреть в лицо собственным страхам. Но нет, сейчас, когда слово «судьба» уже прозвучало и теперь игриво напоминало о себе каждым бликом и шорохом старого дома, ломиться рогами вперед было не то чтобы боязно, а казалось неделикатным и нахальным, неприличным даже. Глеб сам не заметил, что печально вздохнул, но портье услышал. Обернулся, нахмурился, сделал пару плавных шагов назад и возвысился прямо над молодым человеком.
- Ни-ни! – строго погрозил он пальцем перед носом у Глеба, и тот едва не сжался, таким менторским и начальственным показался этот жест. – И думать не смей! – строго велел седой. – Не зови печаль, гони! А то ведь мало ли... – он вдруг испуганно оглянулся по сторонам, приложил палец к губам и прошептал: - Не все сны стоит будить во сне...
Глеб вздрогнул, но верзила уже снова маячил впереди, словно и не возвращался, не произносил этих странных слов. Ничего не оставалось, как последовать за ним в холл, а потом и за стойку.
Дверца была низкая, да к тому же обклеенная обоями в тон к стене, так что разглядеть ее смог бы далеко не каждый визитер. Седой повернул в неприметной скважине ключик и пригнулся под притолокой. Почему-то представилось, что именно так входил в свою коморку долговязый папа Карло. И сразу вспыхнуло детское любопытство, захотелось встать на цыпочки, заглянуть за массивную спину хозяина, первым разглядеть нарисованный на старом холсте очаг. Но гигант хлопнул по выключателю, и свет залил большую современную студию – сияющую чистотой, изысканно-просторную, обставленную не без вкуса, но явно лишенную женской руки. Глеб недоуменно огляделся. Комната никак не вязалась со старинным особняком и портье в меховых тапочках.
- Ты присаживайся, я сейчас, - верзила небрежно махнул в сторону стеклянного стола, у которого стояли четыре оббитых шоколадного цвета кожей стула с высокими спинками.
Гость растерянно потоптался, все еще неверяще осматривая апартаменты седого, и неуверенно принял приглашение. Хозяин суетился за барной стойкой, но что он там делает, Глеб разглядеть не мог, а потому сидел и ждал – уже чего угодно: от изысканного вина в хрустальных фужерах до борматухи в граненых стаканах. Однако угощение оказалось все же неожиданным. Портье, аккуратно положив перед собой и Глебом пробковые подставки для стаканов, водрузил на них глиняные кружки. Из небольших отверстий в металлических крышках поднимался парок. Запахло почему-то перцем, корицей, кедром и чем-то еще – неизвестным и экзотичным. Глеб осторожно коснулся кончиками пальцев теплых шершавых боков кружки.
- Ну что, за знакомство, Глеб Евгеньевич? – присаживаясь, поднял свою кружку седой.
- Да как бы не помешало бы, незнакомец, - усмехнулся Глеб.
- Ой, да что это я? – смутился портье. – Действительно... Савелий я, смотритель пансионата. Здесь живу, здесь и работаю... Вот и отпуск у меня, как положено. А что? Сам видишь, как охотничий сезон кончается, так и нет никого, один кукую.
- Так закрыл бы по весне свою контору, да на юга, - фыркнул гость, а хозяин лишь покачал головой и пробормотал невнятно:
- Закроешь ее, как же, - поморщился, словно от зубной боли, но тут же схватился за кружку и отсалютовал ею. – Ну, будем?
- Будем.
Глеб прижал большим пальцем рычажок на крышке, горячий душистый пар ударил в лицо. Медленно, боясь обжечься, молодой человек коснулся губами напитка. Горячо не было. Температура оказалась именно такой, какую мог выдержать язык, и осторожный глоток мазну по небу не огнем-завоевателем, а нежной лаской чего-то забытого, но знакомого с детства, согревая, успокаивая. Вниз по пищеводу скользнуло не тепло даже, а таинственный, праздничный какой-то аромат нездешнего, наполняя тело легкостью. Даже постоянно маячащая на заднем плане сознания боль отступила и трусливо спряталась, перестав напоминать о себе. Глеб потряс головой, испугавшись, что седой Савелий подмешал в пойло наркотик. Вскинулся, уставился на своего визави с прищуром недоверия. Но тот, прикрыв глаза и блаженно улыбаясь, потягивал напиток из своей кружки и на гостя не смотрел. Судьба, заискрившись на полированных поверхностях апартаментов в стиле модерн, рассыпалась насмешливыми переливами, словно подначивала, проверяла на вшивость. И вызов снова зазвенел набатом, заслоняя собой все прочие чувства. «Плевать! - подумал Глеб. – Так и надо! Пусть!», - и приложился к кружке длинным глубоким глотком, впуская в тело и сознание горячую эйфорию. Савелий, не открывая глаз, улыбнулся и кивнул.
Проснулся Глеб от ощущения пристального взгляда. Проснулся резко и полностью, мгновенно осознав, где и почему находится. Вечерние возлияния не оставили никаких последствий. Голова не болела, мысли были кристально чистыми, а воспоминания - четкими и ясными. В нос ненавязчиво вползал запах накрахмаленных простыней. Босая нога нащупала корявую подушку – Савелий принес новенькую, синтепоновую, а пыльный совковый раритет так и остался валяться на кровати. Глеб чуть не захихикал, вспомнив, что и его сюда седой смотритель пансионата принес на руках – нежно, как красну девицу. За собственную пьяную слабость было немного стыдно, но не настолько, чтобы стесняться теперь новой встречи со странным верзилой. Савелий мужик понимающий. В этом почему-то Глеб не сомневался. А еще не сомневался в том, что не вчерашний собутыльник наблюдал сейчас за спящим, точнее, уже проснувшимся гостем. Взгляд неизвестного не был злым и злоумышляющим, но сам факт того, что кто-то вторгся в личное пространство, раздражал. И в то же время интриговал.
Глеб осторожно приоткрыл глаза. Свет полной луны проникал в комнату сквозь распахнутые шторы, заливая все мертвенным светом, придавая безликому интерьеру некую нереальность и заманчивость. В поле зрения никого не наблюдалось, и Глеб решился слегка повернуть голову. Совсем чуть-чуть, но и этого хватило.
Он помнил этот взгляд отца – подбадривающий и одновременно немного осуждающий. Сколько раз тот так смотрел на сына? Какой из образов возник перед Глебом сейчас? Когда это было? Отец казался неправдоподобно молодым и веселым. Само явление призрака Глеба не смутило и не удивило. Скоротечный рак убил отца за какую-то пару месяцев, и смерть эта смешала не только обострившиеся чувства, но и многие планы. А потом, когда все планы оказались уже не отложенными, а похороненными в той аварии, Глеб много думал об отце, вспоминал часто, почти воочию видел перед собой его лицо. И всегда казалось, что отец чего-то ждет от него. Чего-то такого, что Глеб должен был сделать, но пропустил, не понял, не уловил момент, и теперь вот, пока не вспомнит, так и будет маяться и терпеть немое осуждение покойного. А так хотелось получить от отца какую-то подсказку, хотя бы намек, что же он, Глеб сделал не так, где ошибся в своей жизни, где оступился. Но видения отказывались говорить с ним. До этого момента.
- Проснулся? – губы призрака тронула легкая улыбка. – Ну, вставай тогда. Тебя подарок ждет. С днем рождения, сын.
Отец поднялся, и за спиной его засияла дверь во двор – тот самый из детства, а Глеб вдруг вспомнил, узнал, почти физически ощутил тяжесть гипса на левой руке... И ужаснулся, понимая, что снова оказался в давно забытом кошмаре. Как он боялся этого подарка! Пять лет... тогда ему было всего пять лет – возраст, когда малыши ждут своего дня рождения с вожделением, заранее предвкушая веселье и новые игрушки. Но не Глеб. Ужас обуял его за пару недель до памятной даты, когда отец застал сына в слезах – мальчишки постарше предложили мелкому прокатить того на двухколесном велосипеде. Не понимая во что ввязывается, малыш согласился, чтобы уже через минуту лететь на неустойчивой конструкции с горки вниз, навстречу коварному, выросшему словно из-под штакетнику. До заборчика Глеб не доехал. Под колесо попал камушек, мальчика подкинуло, и он вылетел из седла, приложился боком об асфальт, сломал руку. На крик выскочили родители. Мама, еще не понимая, насколько серьезную травму получил Глеб, сразу набросилась на злых шутников, а отец нахмурился, помог сыну подняться и велел прекратить реветь.
- Придется тебе научиться ездить на этой штуке, - строго сказал он, - чтобы подобное больше не повторилось.
- Нет! – взвизгнул Глеб. Сама мысль о том, чтобы не то что сесть, а просто подойти близко к велосипеду, пугала его до темноты в глазах.
- Да! – припечатал отец. – Вот как раз на день рождения я тебе его и подарю.
Это позже, когда Глеба на всякий случай отвезли в больницу, и выяснилось, что он не ограничился ушибами, а заработал еще и трещину в локтевой кости, отец немного поутих. Но от своей идеи все же не отказался, настаивал, что страхи лучше преодолевать сразу. Тогда кошмары и пришли. И мучили мальчика полмесяца. Он просыпался с криками, ему снилось, что выходит за отцом во двор, садится на подаренный велосипед и несется под откос то навстречу машине, то поезду, то соседскому волкодаву. Родители испугались, снова потащили сына по врачам, и Глебу пришлось рассказать, что его терзает. Повезло с детским психиатром. Сухонький, плешивый, с изрезанным морщинами лицом и невероятно добрыми, не по-стариковски ярко-синими глазами, он почему-то сразу вызвал у мальчика доверие. Что именно доктор сказа родителям, Глеб так и не узнал, но ему самому тот тихонько нашептал:
- В следующий раз, когда будет сниться, что едешь на велосипеде, крепко держись за руль и верь, что можешь обогнуть препятствие. У тебя получится!
Слова врача не вызвали у Глеба сомнения, и ночью, во сне, всплыли в памяти отчетливо, словно подбадривая. Но все равно было очень страшно.
Все это вспомнилось сейчас настолько отчетливо, что Глеб нынешний нащупал трость, поднялся с кровати и шагнул к двери, в которую манил призрак отца. Тот, решив, что дождался, скрылся в сиянии, и молодой человек нерешительно последовал за ним. Но остановился, предпочел сначала заглянуть туда, за грань.
- Правильно, правильно! – неизвестно откуда взявшийся Савелий приобнял Глеба за плечо. – Тебе туда не нужно. Этот сон уже сбылся, сам знаешь. Хороший был сон, правда?
- Ты?.. – изумленно начал Глеб и осекся, разглядев, что седой гигант выглядит не более материальным, чем отец минуту назад.
- Но впрочем, можешь посмотреть, вспомнить, - не обращая никакого внимания на растерянность гостя, продолжал Савелий. – Такое вспомнить приятно, ага.
Он слегка подтолкнул Глеба вперед к двери, но в то же время хватка на плече усилилась, словно бестелесный смотритель пансионата не собирался позволить своему подопечному шагнуть в детский кошмар. И молодой человек, как завороженный, послушался, подался чуть вперед, но осторожно, стараясь не переступить невидимую черту. Он впервые увидел со стороны напуганного пятилетнего мальчугана, которого отец легко подхватил на руки и опустил в седло детского двухколесного велосипеда. Глеб помнил, как в том сне боялся открыть глаза, как судорожно цеплялся в руль.
Вот отец придерживает велосипед, помогая сохранять равновесие, везет сына по ровной дорожке. Потом отпускает и требует, чтобы теперь тот попробовал сам. Взрослый не отходит далеко, он страхует ребенка, готовый в любой момент удержать от падения. Но дорога вдруг предательски изгибается, резко уходит вниз, отец остается наверху и растерянно смотрит вслед несущемуся под откос велосипеду. Из калитки соседского двора выскакивает гигантский пес.
Сейчас, наблюдая события как зритель, Глеб, тем не менее, ощущал все то, что ощущал когда-то во сне. «Крепко держись за руль и верь, что сможешь обогнуть препятствие!» - прозвучало у него в голове. Ребенком Глеб изо всех сил старается обогнуть собаку и удержать при этом равновесие. За спиной раздается недоуменное рычание. Взрослый Глеб перевел дыхание... Остро кольнуло сознание, что тогда, именно тогда, когда он справился с собой сначала во сне, а потом и наяву, судьба впервые пристально вгляделась в пятилетнего мальчишку.
«Дежавю», - подумал Глеб, осознав, что проснулся в пресловутом совковом люксе от ощущения чьего-то взгляда. Судя по лунному свету, замеченному через едва приоткрытые ресницы, с момента его предыдущего пробуждения – буде таковое вообще имело место, в чем Глеб внезапно усомнился, – прошло не больше получаса. И снова невозможно было догадаться, кто нарушил его покой своим пристальным вниманием. Не отец, молодой человек в этом не сомневался. И не Савелий тоже. Новый незваный гость не был доброжелателен. Нет, он не ненавидел, но и любви к Глебу не испытывал. Было еще что-то негативное в его отношении, но определить, что именно, не получалось. А потом остро пришло понимание, что посетитель не один. На мгновение Глебу стало страшно. Кто находился в комнате, и с какой целью, невозможно было даже предположить. Как себя вести – тоже. Да и что может сделать против нескольких злоумышленников один калека? Молодой человек чуть приоткрыл глаза, сфокусировав взгляд на набалдашнике трости у изголовья кровати. Какое-никакое, а все же оружие. Впрочем, попыток напасть на спящего никто не делал, и Глеб наконец решил повернуть голову. Не пришлось. Стоило лишь посмотреть в дальний конец комнаты, и никаких объяснений больше не потребовалось. Он разглядел лишь пару фигур, третья тоже присутствовала на краю поля зрения, и теперь Глеб знал, кто почтил его своим визитом. Соперники. Бывшие и побежденные. Вон тот, стоящий почти у самого окна вихрастый подросток – первые серьезные соревнования, еще юниорские. Теперь уже и не вспомнить, как его звали. А сколько страху было! Тренер и товарищи по команде возлагали большие надежды на Глеба в спринте. Почему-то все были уверены, что именно он должен победить в гонке парня, уже два года выигрывавшего первенство юниоров. От свалившейся на него ответственности Глебу снова начали сниться кошмары. В тех снах у вихрастого сдавали нервы во время сюрпляса. Он, не дожидаясь подходящего момента, срывался с места на обгон и со всей дури врезался в велосипед соперника. Рвалась цепь и больно била по ноге, неслось в лицо деревянное покрытие трека. Глеб не высыпался, стал показывать на тренировках низкие результаты. Но, после того как тренер на него наорал и пообещал вообще не допустить к соревнованиям, юноша разозлился. Неизвестно, какой именно каприз памяти подкинул воспоминание о синеглазом старичке-психиатре, но в тот день, ложась спать, начинающий гонщик был полон решимости обойти соперника на вираже...
Больше не опасаясь незваных гостей, Глеб сел в кровати. Он помнил их всех. Помнил каждый стрессовый кошмар, навороченный взбудораженным подсознанием. И помнил, как справлялся с навязчивыми снами, как потом побеждал.
- Хорошо у тебя получалось, - счастливо вздохнул призрачный Савелий, присаживаясь в изножье кровати. Потом покосился на Глеба. Тот пристально вглядывался в последнюю фигуру, подпирающую дверной косяк. Молодой поджарый британец. Два года назад Глеб отобрал у него олимпийское золото. Что ж, теперь у парня есть все шансы. – Если охота, можешь посмотреть, вспомнить, - седой сделал неопределенный приглашающий жест. Глеб отрицательно покачал головой. – Ну и правильно, - кивнул верзила, - что было, то прошло. Зачем ворошить? Поспи.
Он заговорщицки подмигнул Глебу и неожиданно толкнул в грудь гротескно вытянувшимися руками...
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:31 AM | Сообщение # 824 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Проснувшись снова, Глеб даже не удивился. Пару минут лежал с закрытыми глазами, играя сам с собой в угадайку: кто на этот раз почтил его визитом.
- Да не парься, сам взгляни, - хихикнул над ухом вездесущий смотритель пансиона.
Поддавшись легкомысленному тону Савелия, Глеб, не ожидая подвоха, взглянул. И... почувствовал, что готов заплакать. Лика! Лика... звездочка, колокольчик серебряный... Совсем еще девочка, как тогда, когда он ее увидел впервые...
Спорткомплекс всего месяц как открылся, и Глеб успел побывать едва ли не только на закрытом треке. К тому же на носу были отборочные соревнования, и что-то, помимо тренировок молодого человека вообще мало интересовало. Но Сергей – тренер и просто лучший друг – попросил пройти в гимнастический корпус, передать непутевой дочурке, ускакавшей еще утром в школу без шапки, теплую одежку. Скользя на уже плотно утоптанном первом снегу, Глеб тихо злился и на Серого, и на глупых малолеток, повадившихся в последнее время прибегать поглазеть на тренировки чемпионов. Оказаться под софитами взглядов восторженных нимфеток хотелось меньше всего. Такая дешевая популярность претила ему еще с юности. Глеб никак не ожидал, что сам испытает благоговейный восторг.
С трудом выяснив у вахтера, где именно тренируется искомая девица, молодой человек, заранее приготовившись быстренько выполнить поручение и сразу исчезнуть из поля зрения юных спортивных дарований, распахнул дверь в гимнастический зал, обежал его глазами в поисках знакомой мордашки, и вдруг застыл, завороженный. Тонкая, словно нанесенная несколькими штрихами рукой гениального графика фигурка не делала упражнения, нет – танцевала поражающий своей гармонией танец на бревне. Мир сузился до десяти сантиметров, вытянулся в покрытую замшей дорожку, казалось, нависающую над пропастью. Кошачья пластика гимнастки, овеянная бессмертным колоритом Дега, сплелась с зазвучавшей в голове незнакомой мелодией...
День проходил за днем, и Глеб нет-нет да вспоминал удивительную девочку. А вспоминая – улыбался. Почему-то от мысли, что такая талантливая гимнастка просто есть, становилось тепло. Он так и не узнал ее имени, не увидел вблизи. Да и не стремился. Просто хранил ворошок восторга в сердце, скрывая его ото всех. И все же, столкнувшись лицом к лицу, ни на мгновение не усомнился в том, кто перед ним.
Четырнадцатого февраля Глеб провел на треке весь день. Работал на износ, и не только потому, что до соревнований оставалось всего ничего. Толпа мимолетных подружек с замиранием сердца ждала от него знаков внимания, и гонщику совсем не хотелось разрываться на части. Придумали же! Праздновать день влюбленных! А если ты не влюблен вовсе? Но ведь ждут, надеются... Тьфу! Влюблен Глеб был всего один раз, еще в студенческие годы, и повторения подобного эксперимента не желал. Родители, правда, уже не на шутку давили, требуя, чтобы он остепенился, и молодой человек дал себе слово, что сразу после чемпионата мира всерьез подумает о создании семьи. Подойти к вопросу он собирался сугубо прагматически, никаких пламенных страстей не хотел и жену собирался искать не среди фанаток, а где-нибудь, где никто не будет знать, кто он такой. Но это потом, после соревнований, после тридцати лет... Сейчас же Глеб просто прятался.
Из спорткомплекса он выходил уже в одиннадцатом часу. Сразу за ярким сиянием освещающих территорию фонарей улица погружалась во тьму, заранее заметить кого-то, стоящего там, было невозможно. Она метнулась от стены наперерез молодому человеку, и тот вздрогнул от неожиданности. Даже в пушистой шубке и мешковатых штанах девочка казалась хрупкой.
- Г-глеб... – заикалась то ли от холода, то ли от страха. – З-здравствуйте.
- Ты?! – он с изумлением рассматривал гимнастку. – Что ты здесь делаешь в такое время?! – единственным, возникшим на тот момент объяснением было, что девчонка задержалась на тренировке, побоялась идти одна и решила попросить проводить ее первого, кого хоть немного знает.
- Я... Вот! – она вдруг вытянулась в струнку: спина прямая, ступни в первой позиции, руки взметнулись вперед и застыли точно на высоте плеч. – Это в-вам. С п-праздником.
Глеб оторопело уставился на красиво упакованную коробочку с сердечками. Словно во сне подставил ладонь и принял подарок. Девчонка развернулась и бросилась прочь почти бегом.
- Куда?! А ну стой! - в два прыжка догнав беглянку, Глеб крепко схватил ее за плечо. – Куда ты среди ночи одна собралась? – и добавил неловко, вопреки собственному желанию, но понимая, что не может поступить иначе: - Домой отвезу.
- Не надо, мне близко... – попыталась воспротивиться девочка, но мужчина хватки не ослабил, направляя спутницу к автостоянке.
По привычке распахнув перед «дамой» дверцу, помог девчонке забраться на переднее сидение, обходя машину, вытащил из кармана злополучный подарок, сел за руль, бросил на колени малышке:
- Забери!
- Нет! – взвилась та. – Это вам! Я... я...
Глеб с ужасом понял, что она сейчас разревется.
- Тебе сколько лет, чудо? Тринадцать? – спросил со вздохом.
- Пятнадцать... – набычилась, в ответ на недоверчивый взгляд. – Неделю назад исполнилось...
- А мне тридцать скоро, - усмехнулся он. – И что ты себе придумала?
- А мне все равно! Я... я вас люблю...
Подъехав к дому, Глеб долго смотрел на сиротливо лежащую на переднем сидении коробочку, потом все же сунул в карман. В стеклянном шаре кружилась в снежных вихрях балеринка – тоненькая и изящная, как сама Лика. Ночью она ему приснилась.
Она шла над пропастью, танцуя на узкой перекладине, шла к нему, полная восторга и предвкушения встречи. Хотелось подхватить ее на руки и унести подальше от опасного места. Но Глеба оттирали плечами какие-то знакомые и не очень люди. Он пытался пробиться к краю, чтобы встретить Лику, но все вокруг начинали смеяться, дразнить его. Даже Сергей крутил пальцем у виска, хмурился. Людской водоворот оттаскивал Глеба все дальше от бездны. И он сдавался, отворачивался, но почем-то все равно видел, как оступается стройная гимнастка, как летит вниз, на острые камни...
В начале апреля победу на региональных соревнованиях отмечали у Сергея. Глебу хотелось напиться, чтобы хоть раз не видеть кошмаров, но под бдительным оком тренера он весь вечер мусолил единственный бокал коньяка. Тяжелее всего было то, что поведать кому-то об этих своих снах он не мог, считал унизительным, хотя о тех, других, что приходи перед гонками, всегда рассказывал Серому.
Занятый своими мыслями гонщик лишь в самый разгар веселья сообразил, что Настя от чего-то не вертится под ногами. Обычно девчонка всегда старалась принять участие в подобных сборищах и страшно обижалась, когда ее рано отсылали спать.
- Серый, а где Настена? – спросил Глеб.
- Да куксится чего-то, - пожал тот плечами, - видишь, даже не вышла из своей комнаты. Кстати, ты бы заглянул к ней. Она что-то в твой адрес ядом плюется в последнее время.
- В мой? – удивился Глеб. – Да я ее с Нового года вообще не видел!
- Я в курсе, - усмехнулся Сергей. – Но ты бы все же разобрался...
В восемь часов следующего утра Глеб припарковал машину у Ликиного дома. «Лика ушла из секции. Из-за тебя. Не могла больше постоянно с тобой сталкиваться», - слова Насти повергли его в ужас. Сам он представления не имел, когда и где регулярно попадался девчонке на глаза, но отдавал себе отчет, какой потерей для спорта стало ее решение. Накануне он долго не мог заснуть, размышляя, как повернуть кошмар, чтобы все встало на свои места, а когда снова увидел Лику танцующей над пропастью, вдруг понял, что не хочет и не может ее потерять. Во сне он распихивал локтями людей, кому-то, особо настойчивому, врезал под дых, даже Сергею пригрозил все бросить, если тот попробует его удержать. Он успел, подбежал к обрыву, поймал взлетевшую в прыжке гимнастку, прижал к себе и испытал ни с чем не сравнимое чувство облегчения – так и должно было быть.
- Когда ты уже остепенишься? – дня через два завела привычную шарманку мать.
И Глеб вдруг рассмеялся, чмокнул ее в щеку и сообщил:
- Придется подождать, ма. Пока невеста подрастет...
Савелий счастливо вздохнул. Глеб скрипнул зубами. Он не хотел этих воспоминаний.
- Все же ты тогда хорошо справился, - седой улыбался чуть глуповато. – Самая что ни на есть твоя девочка. Судьба...
- Нет, не судьба, - с болью выдохнул Глеб. Черной дырой зияли в душе злые слова, произнесенные неделю назад, перед выпиской из больницы, когда врачи окончательно сдались и сообщили, что даже ходить нормально Глеб уже не сможет:
- Ты прости, Ликуша, что голову тебе морочил. Это чемпиону пристало при себе молоденькую красотку иметь, а мне как бы уже не по статусу...
- Балда ты, - засмеялась Лика и хотела что-то еще добавить, но Глеб перебил:
- Ты не понимаешь. Да, приятно, конечно, когда на тебя юная богиня, будущая чемпионка с обожанием взирает, опять же, друзья завидуют, поклонники с замиранием сердца следят... Паблисити! Только мне теперь не до того. Со своей бы жизнью разобраться, а не твоим капризам потакать...
- Капризам?.. – растерянно повторила девушка. Смысл сказанного до нее еще не дошел.
Глеб усмехнулся, хотя одному Богу известно, чего ему это стоило. Прищурившись, окинул Лику циничным взглядом.
- Детка, сказка кончилась. В создавшейся ситуации меня на тебя не хватит, уж извини. Так что на том и простимся, пожалуй.
- Глеб, но как же... Глеб! Ты что?! Я же тебя люблю! Я тебя не брошу! – нервный смех прорывался сквозь сбивчивые слова, глаза стали огромными от страха.
- Но я-то тебя не люблю, - равнодушно пожал плечами. – Никогда не любил, в общем-то...
- Дура-а-ак! – ласково протянул Савелий, погладил Глеба по голове, как маленького и повторил Ликины слова: – Она ж тебя любит!
- Любит, так разлюбит, - процедил тот сквозь зубы. Настырный смотритель лез в душу, теребил незажившую рану, словно провоцировал пересмотреть решение, но Глеб до сих пор считал, что поступил правильно. – На черта я ей... Калека! Девчонка еще. Найдет себе получше... – потом встрепенулся, сбросил с плеча руку бестелесного верзилы, покосился со злостью. – Ну что, не кончилось еще твое кино?
- Как сказать, как сказать, - хихикнул седой. – Кульминация у нас впереди. Ты перед ней отдохни, пожалуй.
Глеб не заметил, как провалился в сон.
На этот раз, проснувшись, он точно знал, что его ждет. Ощущения чужого взгляда не возникло, но кошмар притаился там, в центре комнаты, осененный лунным светом и безысходностью. Его Рубикон, который он так и не смог преодолеть. Почему? Теперь и самому это было непонятно. Откуда взялась эта бесшабашность, это наплевательское отношение к возникшему из ниоткуда кошмару? Да просто не было никаких предпосылок для трагедии, не происходило ничего, что могло вызвать стресс, и Глеб не обратил внимания на повторяющийся сон. Его больше интересовал другой, где в коллективной гонке сдавал товарищ по команде, а в результате проигрывали все. Он обсудил это видение с Сергеем, поговорил с коллегой, даже нашел выход из ситуации в самом кошмаре. Он и здесь потрафил Судьбе. А когда в следующую ночь снова увидел несущийся на него грузовик, вовсе не придал этому значения. А ведь так легко было остановиться на пару мгновений, не пытаться догнать спешащую куда-то с подругами Лику, а просто нажать на кнопку мобильника, попросить, чтобы подождала, посмотреть по сторонам, прежде чем перебегать улицу.
Наяву не было ни Лики, ни грузовика – только вечерний променад с пакетом до мусорных баков и обдолбавшийся подросток, угнавший отцовскую машину...
Судьба.
Капризная, обидчивая и жестокая дама.
Почему-то больней всего было от того, что мелкий засранец отделался лишь легким испугом, навсегда сломав жизнь чемпиону.
Глеб тяжело вздохнул, ненавидя весь мир, скинул покрывало и сел, спустив ноги с кровати. Набалдашник трости слепым щенком ткнулся в руку.
Посреди комнаты открывалось окно на подъездную дорожку к его родному дому. У портала стоял Савелий. Вполне материальный. Был он строг и сосредоточен, торжественен даже, что делало и непритязательную комнату, и полную луну, и решительный шаг Глеба от кровати в неизвестность полными скрытого смысла и обещания. Старый дом поскрипывал тихо, словно пела додекафония заблудившегося сверчка реквием несбывшимся надеждам.
Шаг... Еще шаг...
Там, за сиянием была смерть. Лучше бы физическая. Ибо жизнь превратилась в существование, увяла несбывшимися стремлениями. А то, что осталось... Без Лики, без спорта... Нет, Глеб не видел своего места в этой новой реальности. В ней он оставался калекой, никому не нужной, забытой на второй день легендой...
Он застыл посреди комнаты. Иди дальше не хотелось. Совсем. Но то ли повелительный жест Савелия, то ли его насмешливая мина заставили ноги передвигаться в привычном ритме моторики. Путь казался бесконечным.
И снова шаг... и еще...
Крепкие руки седого смотрителя обняли Глеба за плечи.
- Тебе туда, - жарко прошептал в ухо верзила.
- Зачем? – не понял бывший гонщик.
- Это твой шанс...
А потом Савелий со всей силы толкнул его в спину.
Сон слился с явью. В уши врезался шум улицы – голоса спешащих по своим делам людей, шелест шин по асфальту, залихватские трели мобильных телефонов.
На другой стороне широко проспекта Лика уходила прочь в компании подружек. Глеб потянулся к ней. Сейчас еще острее, чем прежде, захотелось догнать, оторвать от привычной жизни, прижать к себе и не отпускать никуда, и уж тем более, не отталкивать. Он сделал шаг, готовый побежать следом. Где-то на периферии сознания послышался визг тормозов. Глеб замер. Потом медленно подался назад. Лика все удалялась. Сердце стучало в груди как бешеное, тянулось к ней. Но, вопреки инстинкту, молодой человек отступил еще на шаг. Перевел дыхание. Достал мобильник. Отрешенно, словно все происходит не с ним, наблюдал, ожидая ответа на звонок, как промчался мимо на недозволенной скорости грузовик. Наконец, Лика ответила...
Глеб проснулся и недоуменно заозирался по сторонам. Комната была незнакомой. Яркие сосновые доски пола, такие же панели на стенах. Легкий кич – занавесочки в цветочек, свистульки и матрешки на резных полочках. Рушник на перекладине у выложенного сероватым камнем камина, в котором через белесый пепел пробивались красноватые отблески не до конца погасших углей. Над головой нависал не обычный потолок, а косой скат крыши. Было немного зябко. Не задумываясь, Глеб встал с кровати, прошел к накрытому вышитой скатертью столу. Недоуменно обозрел свое мелкое барахлишко – мобильник, ключи, бумажник. Покосился на так и не распакованный чемодан. И только тут спохватился: трости при нем не было. Как и привычной не проходящей боли в ноге. Почти бегом кинулся к двери, распахнул заполошно, вгляделся в уходящую вправо аллею и с облегчением распознал затерявшуюся в кронах деревьев крышу центрального особняка. На мгновение возникла веселая злость на силача Савелия, притащившего Глеба спящим в один из домиков. Дурацкий розыгрыш! Но в следующий миг сменилась недоумением: а как же нога? Или экзотическое пойло, потребленное вчера в компании смотрителя пансионата, оказалось еще и панацеей? Хотелось понять, разобраться, и Глеб сбежал с невысокого крыльца, решительно направился к главному дому.
Савелия за стойкой не было. Глеб, как ни старался, не смог разглядеть на заклеенной обоями стене тонкую полоску дверного обвода. Потом сообразил, что апартаменты седого, скорее всего, будут заперты. Огляделся. Холл выглядел при дневном свете иначе: не таким пыльным и таинственным, простым, приземленным и... убогим, что ли. Претворялся. Прятал свою истинную сущность. Только коридор по-прежнему клубился мраком и казался враждебным, словно не хотел впускать постороннего, хранил разгадку необъяснимых перемен от настырного любопытства чужака. Но Глеб чужаком себя не чувствовал, невинные маски старого особняка не могли его обмануть. И когда молодой человек шагнул в темноту коридора, дом словно вздохнул настороженно, но с облегчением. Узкая полоска света, пробивавшаяся из приоткрытой двери древнего люкса, повиливала, как щенячий хвостик – радостно, приглашающе.
Комната выглядела так, словно в нее уже год никто не входил. Покосившаяся дверца стенного шкафа недвусмысленно давала понять, что открыть ее без фомки невозможно. Бугристая подушка бесстыдно выставляла напоказ порванный уголок. Мебель покрывал толстый слой пыли. Пол – тоже, и никаких следов на нем не было. Глеб неверяще обводил помещение взглядом. Может, это другая комната? Но не могут же они все быть идентичными даже в мелочах! Вон тот маленький скол на краю абажура ночника впился в ладонь, когда Савелий менял подушку и Глеб неловко ухватился за светильник. Царапина была на месте, никуда не делась. Взгляд скользнул чуть правее...
Трость стояла у изголовья кровати, там, где, уложив подвыпившего гостя в постель, прислонил ее седой смотритель. В пальцах мурашками пробежало ощущение прикосновения к полированному набалдашнику. Медленно, словно боясь спугнуть видение, Глеб пересек комнату. Трость привычной тяжестью легла в руку, но казалась теперь инородной, чужой. Мешала. Молодой человек зачем-то поднял ее к глазам, изучил внимательно. Да так и понес перед собой. От чего-то в комнате оставаться было неуютно, словно она, выполнив свою функцию, хотела поскорее остаться одна, погрузиться в сон, избавиться от беспокоящего вторжения.
Савелий возник в коридоре неожиданно, будто из ниоткуда. Выглядел он печальным и сосредоточенным, Глеба заметил не сразу. А заметив, застыл, уставившись не на гостя, а на его ношу, и выражение лица гиганта начало меняться стремительно от недоумения и неверия к надежде и восторгу, и снова к неверию. Глеб молча ждал, пытаясь хоть что-то понять по настроению седого.
Наконец, насмотревшись на трость, Савелий поднял взгляд. Губы его все еще дрожали от потрясения.
- Ты... – начал он и осекся. Вдохнул глубоко и выпалил зажмурившись: - помнишь?!
- Что? – растерялся Глеб.
- Аварию... конец спортивной карьеры...
- Конечно... Только не понимаю... нога... она не болит совсем и...
Неизвестно откуда взявшийся солнечный луч прорезал вдруг темный коридор, рассыпался по стенам, потолку, полу смехом солнечных зайчиков. Глеб на мгновение перестал понимать, кто он и где находится.
- Скорее! – Савелий сорвался с места, крепко ухватил Глеба за плечо, толкая вперед, в холл. Расстояние до стойки они преодолели в считанные секунды. – И это помнишь? – недоверчиво спросил седой, открывая ставшую вдруг отчетливо видимой дверь в свои апартаменты.
Глеб кивнул, и Савелий, не церемонясь, втолкнул его в комнату, захлопнул створку и быстро повернул ключ в замке, словно за ними мог кто-то гнаться.
Это помещение совсем не изменилось со вчерашнего вечера, но теперь, при свете дня, отчетливо был виден пейзаж за окнами. Точнее, полное его отсутствие. За стеклами толпились яркие блики на фоне непрозрачного голубоватого ничто. Казалось, любопытные светляки заглядывают внутрь, силятся проникнуть в комнату. Глеб потряс головой. Седой смотритель проследил за его взглядом, скривился.
- Что это? – не выдержал молодой человек.
- Сюда им хода нет, успели, - невпопад ответил верзила.
- Да что успели?!!
Происходящее все сильнее напоминало очередной кошмар, не вписывалось в привычные рамки. Савелий пристально посмотрел на Глеба.
- Тебе придется поверить, - произнес медленно и очень четко, а потом со скрытой радостью добавил: – Все же это судьба. Нашлась мне замена...
- Да объясни же наконец!!! – взорвался Глеб.
И он объяснил...
Савелий распахнул дверь в холл, шагнул назад, но Глеб медлил. Не так-то просто было сделать этот шаг. Последний шаг к перерождению, к изменению судьбы. Старый особняк нетерпеливо поскрипывал, солнечные блики в хищном предвкушении подрагивали на лакированной стойке. Они пока ждали, уверенные, что Глеб никуда не денется, но были готовы кинуться в любой момент, ворваться на запретную территорию, если вдруг он захочет отступить.
- Но если я все забуду то... как? – он все же обернулся к смотрителю.
- Всегда остаются сны, - улыбнулся седой. – Ты хорошо умеешь их видеть. Иди, не бойся...
И Глеб шагнул.
Реальность расслоилась, поплыла. Но не та реальность, что видели глаза, а другая, хранимая в памяти, прожитая жизнь. Хорошо хоть не вся. Только последние страшные месяцы. Молодой человек вдруг озадачился, почему они такие страшные? Понимание ускользало, и Глеб принялся лихорадочно перебирать в памяти все, что для него важно.
Лика? Сердце пронзила боль потери. Хотя... какая потеря? Свадьба! У них же свадьба через три дня! От счастья захотелось плакать.
Мать? Нет, здесь все было понятно. За два года, прошедшие после смерти отца, горе сменилось светлой печалью.
Пропустил чемпионат? Откуда это ощущение разбившихся надежд? Да нет же... он победил, как всегда, и еще возьмет золото на следующей олимпиаде.
Все, абсолютно все было хорошо, а мелкие неурядицы никогда не служили ему поводом к переживаниям.
Самое страшное, что удалось вспомнить, это стекленеющие глаза обкурившегося подростка за рулем врезавшейся в мусорные баки машины. Глеб тогда еще подумал, что, не вернись он забрать пакет из корзины в своем кабинете, мог оказаться на пути этого самоубийцы. Или?.. Уверенности в том, что действительно возвращался, не было. Картинка расплывалась, почему-то ассоциировалась с болью, а мертвый мальчишка вдруг выскакивал из машины и кидался наутек.
Голова начала кружиться, по телу прокатилась волна дрожи. Глеб почувствовал, что падает. Чьи-то сильные руки подхватили его, как маленького. Седой верзила побежал по темному коридору, ворвался в смутно знакомую комнату, уложил гонщика на кровать, поправил под его головой синтепоновую подушку.
- Что ж ты такой упрямый-то! – бормотал он. – Что ж ты сопротивлялся! Не нужно, не нужно тебе ничего помнить. Само все вспомнится, когда время придет...
Цепляясь за остатки сознания, Глеб хотел спросить незнакомца, о чем тот толкует, но губы не слушались, слабость превращала мышцы в кисель, казалось, тело сейчас растворится, протечет через жесткий матрас насквозь, а потом испарится, исчезнет из мира. Но тут ужасающая мысль ворвалась завоевателем, заставив снова содрогнуться.
- Он же умер! – прохрипел Глеб, удивляясь, что хватило сил на целых три слова.
- Судьба... – неопределенно пожал плечами седой. – Не думай об этом. Поспи. Да, поспи...
Он коснулся ладонью лба Глеба, отправляя в иной пласт реальности...
Глеб сразу понял, что это один из тех кошмаров, с которыми следует справляться. Он давно научился узнавать подобные сны. Но сначала нужно было выяснить, к чему это все, о каком несчастье пытается предупредить подсознание.
Лику он узнал сразу, хоть выглядела она лет на пятнадцать старше. Впрочем, внешность обманчива, откуда-то Глебу было известно, что их сын учится в магистратуре, а дочь уже давно замужем и подарила им двоих внуков-близнецов. Жена сидела прямая и собранная, не говорила – вела сражение.
- Я не хочу винить во всем тебя, но если бы не твоя работа, эти вечные разъезды... Ты ведь совсем перестал обращать на меня внимание, Глеб. А я еще не старуха... хоть и бабушка...
Глеб слушал, заранее зная, что последует дальше. Лика была права: виноват только он. Как оказалось, тщеславие, присущее ему в спорте, не распространялось на обыденную жизнь. Когда закончилось время побед, он удовлетворился не самой денежной и довольно хлопотной работой – на безбедную жизнь хватало, и ладно. Глеб видел себя со стороны: крепкого, сильного, еще не старого, хоть и совершенно седого. И равнодушного. Он не мог вспомнить чувств, которые когда-то испытывал к этой женщине и уж тем более не собирался сворачивать ради нее горы. Он любил детей, но понимал, насколько ничтожное место занимает в их жизни. Сейчас Лика выскажет все, что собирается, и уйдет. Тогда его существование потеряет даже видимость смысла. Но есть альтернатива. Есть место, где он будет реально приносить этому миру пользу. И сделает счастливым человека, чертовски уставшего от своей работы за последние триста лет. И не только его. Еще многих-многих других, но они никогда не узнают, какую роль в их жизни сыграл смотритель пантеона забытых снов. И всего-то нужно, что не пытаться изменить концовку одного единственного кошмара. Отпустить во сне жену, уступить ее какому-то более достойному мужчине, а самому удалиться в глушь, куда приезжают лишь охотники в сезон, занять место уставшего от непомерно долгой жизни Савелия...
Разбудил его звонок мобильника. Глеб ругнулся, вспомнив, что вывалил содержимое карманов на стол под окном, мимолетно удивился тому, что заснул днем, вскочил с кровати и босиком прошлепал в другой конец комнаты. Сосновый пол казался теплым, хоть в комнате было прохладно – камин Глеб так заново и не растопил.
- Глеб! Я на тебя ругаюсь-ругаюсь-ругаюсь! – прозвенел в трубке чуть напуганный голосок Лики. – Ты куда смылся?!
- На мальчишник, - улыбнулся он.
- Какой мальчишник?! Ты где?! Сергей тебя обыскался! Ты же со вчерашнего дня вне зоны действия сети! Хорошо хоть меня предупредил, что тебя пару дней не будет! А то бы я уже с ума сошла.
- Постой! – растерялся Глеб. – То есть как это, Сергей меня обыскался? Он же сам сказал, что собираемся сегодня в охотничьем домике. Я просто на день раньше смылся, хоть выспался.
- Куда смылся? В ресторане вас ждут, как и договаривались, только тебя-то там нет.
- В каком ресторане? – опешил он.
- В «Охотничьем домике», конечно.
- Господи! – Глеб обалдело опустился на массивный табурет. – Я ж в пансионат поехал. Ну в этот, куда Серый всегда мотается, чтобы поохотится. Он же сам его всегда своим охотничьим домиком называет!
- Офигеть! – выдохнула Лика. – Это сколько же тебе добираться оттуда теперь? Тебя ребята в восемь в кабаке ждут!
- Ничего, сейчас попрошу портье машину мне добыть. Наверняка он всех из ближайшей деревеньки знает. В этой глуши любой автовладелец будет рад подработать. Даже на самой распоследней развалюхе доеду максимум часа за четыре. Успею, - заверил Глеб и засмеялся. – Нет, ну это надо же было так лохануться!
- Я Сергея лично удушу! Не мог нормально объяснить?!
- А он не объяснял, - еще больше развеселился молодой человек. – Они все от меня в секрете держали, сюрприз сделать хотели. Я сам подслушал. И по собственному разумению интерпретировал.
- Глеб! Нет, ну... У меня просто слов нет! Какой же ты болван! И авантюрист, к тому же! Хоть бы меня спросил!
- Так секрет же! Ты меня тоже не спрашивала, где девчонки тебе вечеринку устраивают.
- Да я и так знаю! Ладно, все, хватит болтать! Ищи своего могикана и возвращайся скорее. Я соскучилась уже.
- Я тоже. Я люблю тебя, Лика, - выдохнул он в трубку.
- Я тоже тебя люблю...
«Савелий! Его зовут Савелий! – вспомнил Глеб, когда седой гигант поднялся из-за стойки. – Точно, он вчера представился».
- Уже уезжаете, Глеб Евгеньевич? – удивился портье. – Я-то наделся, вы у нас хоть пару деньков погостите, развеете мне, старику, скуку.
- Да вот же, - развел руками молодой человек, - ошибочка вышла, как оказалось. Не здесь у нас с Сергеем встреча назначена, перепутал я все. Теперь бы успеть в нужное место вовремя.
- Жаль, жаль! – вздохнул седой. – Давненько Сергей Дмитриевич к нам не заглядывал, и осенний и зимний сезоны пропустил... Увидите, низкий поклон ему от меня передавайте. А когда вам на встречу-то надо?
- К восьми. Но мне б еще домой успеть заехать, переодеться.
- Так успеете, - успокоил портье. - Ща я вот Мыколе позвоню... А вы уж чай его не обидите...
- Ни в коем разе, - улыбнулся Глеб и протянул вместе с кредиткой крупную купюру. Савелия обижать тоже не хотелось.
Обещанный Мыкола не торопился. Глебу успел изрядно наскучить и серый безликий холл главного здания, и бессмысленный разговор ни о чем с Савелием. Можно было бы выйти на воздух, найти себе какое-то занятие, а не тянуть эту резину, но что-то держало, не давало покоя. Глеб все еще удивлялся тому, что так глупо ошибся, это было слишком на него непохоже. На грани сознания маячила мысль, что должна быть какая-то достаточно веская причина, по которой он сорвался в эту глушь. И почему-то казалось, что портье знает ее, от того и косит на молодого человека с ехидным прищуром.
- Нет, ну надо же было так лохануться! – в который раз повторил Глеб, а Савелий на этот раз вдруг не усмехнулся молча, а пристально посмотрел на собеседника и строго, почти торжественно произнес только одно слово:
- Судьба!
И запрыгали по полированным поверхностям ослепительные блики, пыльные драпировки подернулись переливами величественного некогда бархата, старый особняк распрямил плечи, демонстрируя все свое великолепие. Воздух задрожал, завибрировал, наполняясь неясными, смутными образами, тасуя воспоминания, фантазии и сны...
Хлопнула дверца, Мыкола повернул ключи в зажигании, старенькая «Волга» медленно покатилась по подъездной аллее. Глеб, расположившийся на заднем сидении, обернулся. Савелий стоял у входа опираясь на странно знакомую трость. Он в последний раз кивнул гостю и улыбнулся, губы шевельнулись. «До встречи, приемник», - прочитал Глеб и вздрогнул. Он откуда-то совершенно точно знал, что обязательно сюда вернется. Вернется, чтобы занять место Савелия. Потому что кто-то должен охранять забытые сны, помогать им исполниться, или наоборот, никогда не стать явью. Вернется... Нет, не завтра, не послезавтра, не через год. Потом. Лет через пятнадцать, двадцать, тридцать... Когда навсегда закончатся для него спортивные победы и Лика уйдет из его жизни к другому, более молодому и удачливому. Ведь все так и будет? Или это был только сон?..
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:37 AM | Сообщение # 825 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 18. 11. 2012
Автор: Foxi
Странный парень
В моих волосах заблудился осенний лист. Желтый попутчик запутался в темных локонах, гневно разметавшихся по постоянно вздрагивающим плечам. Нынче выдалась на редкость холодная осень и листья снегопадом сыпались на землю, обагряя ее яркими красками. Проходя мимо голых осиротевших стволов, было видно, что вокруг каждого дерева образовался желто-красный ореол вперемешку с золотыми и багряными оттенками. Красиво…
Я раздраженно запустила пальцы в волосы, но проклятый лист все никак не хотел отставать. Словно издеваясь, он продолжал торчать прямо перед глазами, мелькая остроконечным стебельком с тонкими прожилками. Того и гляди еще ком образуется- буду так и дальше стараться испортить и без того не шибко опрятную прическу.
Ну и пусть себе. Все равно в парке ни души – кругом одни молчаливые березки да облезшие лавочки с прогнившими досками. А им то уж точно плевать на мой внешний вид. И на мокрые дорожки на щеках.
Ох, как же холодно…
Ладони дошли до состояния ледышки – не спасут ни перчатки, ни карманы. Выдыхая облачко пара, я быстро шла по широкой дороге, огибая неработающие фонтаны и стуча длинными каблуками по грязному асфальту. Быстрее, быстрее…Домой, где уютная кровать и кружка горячего чая…
Уже на полпути поняла, какую ужасную ошибку совершила. Не надо было сюда сворачивать. Но находясь под наплывом эмоций, сжигаемая изнутри ядовитой ненавистью и обидой, трудно уследить за ногами, по инерции вступившими на ту тропинку, где так часто мы гуляли. С ним.
Я ускорила темп, закусив губу от напряжения. Слезы новой волной хлынули из глаз, беспощадно смывая тушь и тени. Не смотри, только не смотри…
Но все же я ее увидела.
…Вот она эта надпись. Утренний дождь хорошо поработал над краской, сделав буквы почти не узнаваемыми, но их смысл надежно впечатался в сердце, проделав там огромную дыру, края которой сильно кровоточили. Грудь пронзали тысячи маленьких осколков вдребезги разлетевшихся надежд. И шла я, как во сне, словно по битому стеклу.
Ну почему…
Почему никто не сказал, что будет так больно?
Мне хотелось бежать. Бежать, пока не закончатся силы. Загнать себя до потери сознания, чтобы не осталось никаких мыслей. Чтобы вообще прекратить думать. Стереть все воспоминания, как стирают ластиком неудачный рисунок…И уж точно не стоять столбом над расплывчатой фразой «Я тебя люблю!» и не пускать слезы, как сопливая малолетка.
Дура я.
Надо идти домой. Но ноги, словно ватные, и не хотят слушаться. Вот поплачу немного и успокоюсь. Всего минутку…
Мрачное небо, затянутое серыми тучами, бездушно наблюдало над моими страданиями. Того и гляди еще прольется дождем, а я, как назло, без зонта. Вернусь в квартиру не только морально измотанная, но еще и промокшая до нитки….Согревайся потом, наливай себе ванну, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу.
Ладно, переживу. Физическая боль – ничто, по сравнению с той, что я сейчас испытывала.
На макушку упала первая капля. Давай, госпожа природа, добивай меня своим пресловутым «законом подлости»! А я потерплю. Стиснув зубы, зажав кулаки, потерплю, как терпела на протяжении многих лет. И надпись эта дурацкая меня нисколько не заботит. И человек, что сделал ее, – тоже.
…Дождь весело барабанил по асфальту, щедро поливая опавшие листья. Я сидела на лавочке и все смотрела в одну точку, устало опустив руки. Дорогое пальто медленно доходило до состояния половой тряпки, а волосы превращались в сосульки, прилипая ко лбу и закрывая щеки. А мне все равно. Боль превратила меня в бездушную куклу, которой плевать на внешний вид. Даже слезы куда-то делись. Наверное, потому что игрушки не способны плакать.
Вот до чего доводит любовь.
- Эй…Девушка, вы в порядке?
Я вяло подняла голову и взглядом напоролась на парня, стоящего в нескольких шагах. Капли с шумом стучали по красивому зонту, отскакивая от ткани сочного зеленого цвета. Сложно было рассмотреть его лицо – дождь закрывал почти весь кругозор. Голос вроде молодой…
Губы отказывались слушаться, но я смогла выдавить из себя неуверенное: «да».
- Вы вся промокли до нитки…Может, нужна помощь?
- Все у меня нормально.
Парень несколько минут неуверенно переминался с ноги на ногу, но не уходил.
В голове запоздало стали мелькать вопросы: кто этот незнакомец? Что ему от меня нужно? Пусть идет, куда шел, не нужна мне его помощь. Ничья помощь мне не нужна.
- Уверены? – на всякий случай спросил он.
Я просто сидела и смотрела на него, не желая шевелиться. С первого взгляда не нашла ничего особенного: темные волосы, не слишком высокий рост, широкие плечи, спрятанные за серой курткой, потрепанные джинсы…наверняка какой-нибудь неформал из общества любителей рока и песен «рам штайна». Или вообще сектант, что еще хуже. Детали рассмотреть не получилось – коварный дождь играл свою скрытую роль.
- Уверена.
Незнакомец криво улыбнулся, мелькнув белоснежными зубами, и в следующее мгновение зонтик оказался у меня над головой, закрывая от безжалостных капель. Я, не сдержав удивленного вздоха, посмотрела в его небесно-голубые глаза под черным росчерком бровей и заметила в зрачках веселых чертиков.
- А мне так не кажется….Не согласишься ли ты составить мне компанию?
Не знаю, что меня ошарашило больше – его добрый открытый взгляд или протянутая в приглашающем жесте рука. Он что больной? Помешанный? Что ему от меня надо?
Ладонь такая широкая с длинными чуткими пальцами повисла в воздухе.
- Чего ты хочешь? – не слишком почтительно спросила я.
Мужчина беззаботно пожал плечами:
- С тобой пройтись. И чтобы ты не заболела. А то сидишь тут, скучаешь…признаться честно, выглядишь паршиво, похожа на мокрую курицу.
Я задохнулась от возмущения, опешив от такой наглости, а парень, не обращая на мою реакцию никакого внимания, продолжил:
- Да и макияж потек. Глаза красные, плакала…И чего вы, девчонки, так много ревете всегда?
Я подскочила, как ужаленная, и уже была готова высказать этому наглому хаму все, что о нем думаю, но тут он довольно улыбнулся:
- Ну наконец-то. А то я уже грешным делом подумал, что придется стаскивать тебя с этой лавочки силой. Она же грязная! Наверняка ты одежду вымазала, пятно останется…
В его кармане настойчиво заиграл телефон.
- Ой, секунду…
Когда он доставал мобильный, рукав куртки немного задрался, обнажив краешек голубой татуировки с изображением лотоса. Ну, точно сектант какой-нибудь….
Пока парень разговаривал по телефону, я с интересом изучала его чисто выбритое лицо. Губы чувственные, мягкие, на верхнем краешке заметна маленькая родинка. Острый подбородок. Ресницы такие длинные, что моим даже и не снилось. Если присмотреться, можно заметить длинную черную косичку, спускающуюся на плечо. Красивый парень. И странный. Была в нем какая-то черточка, которую никак нельзя разгадать. Но, как ни удивительно, это не напрягало, наоборот, добавляло его персоне определенную остроту.
- Ну вот, - незнакомец убрал телефон обратно в карман, - теперь я снова свободен. Так ты идешь или мне перекидывать тебя через плечо? Учти, тогда мы промокнем вдвоем!
Наглость этого парнишки била ключом, и, по-хорошему, мне следовало бы послать его куда подальше. Но что-то в тембре голоса, в мимике лица и непринужденных жестах останавливало. Может, я сошла с ума?
- Ладно. Составлю тебе компанию.
Не говоря ни слова, он подхватил меня под локоть и повел вслед за собой.
…И вот мы уже шли вдвоем. Он постоянно о чем-то рассказывал, тараторил без умолку, а я просто слушала его голос, не особо вдумываясь в смысл слов. Его речь, такая простая и привлекательная, манила и притягивала. Заставляла отвлекаться от всяких мыслей. Не думать – единственное, что мне хотелось на тот момент, и этот парень попался как раз вовремя.
- Ты меня слушаешь вообще? – притворно возмутился незнакомец. Наверное, вид у меня был уж совсем жалкий, потому что он укоризненно вздохнул и добавил:
- Я спрашивал, как ты очутилась в этом парке в такой дождь?
Я замялась, не зная, как лучше избежать разговора.
Ох, как же наверное отвратительно сейчас выгляжу. Волосы мокрые и растрепанные, сиреневое пальто стало черным от дождя, шарф удавкой повис на шее. Про лицо вообще молчу – краше только в гроб кладут.
- Ну, так что? – не унимался парень, доверительно заглядывая в глаза. - Так и будешь молчать, словно воды в рот набрала? Не переживай, я приму любую отмазку. Можешь даже сказать, что решила прогуляться и покормить голубей, но по пути какой-то бомж спер у тебя весь хлеб и ты из-за этого расплакалась.
- А может, я действительно решила прогуляться?
- Под дождем? – хмыкнул брюнет. – Любишь воспаление легких? Знаешь, тогда голуби оказались умнее тебя, потому что я ни одного из них не заметил.
Я не выдержала и рассмеялась. Смех получился слегка хриплым и словно не моим, но где-то глубоко внутри, в том месте, где зияла кровоточащая рана, я почувствовала едва ощутимое облегчение. Словно узел, безжалостной удавкой сжимающий шею, слегка расслабился.
…И я стала рассказывать. Всю правду, не скрываясь и не бросая ничего не значащие фразы. Про то, как несколько лет встречалась с мужчиной и безумно его любила. Про то, как без предупреждения решила придти к нему в гости и застала в компании незнакомой девицы. Описала чувства, что испытывает девушка, когда ее обманывают и еще много-много всего, желая сбросить этот давящий груз со своих плеч.
Слово все не заканчивались, а он слушал, не перебивая, и в его взгляде мелькали искорки понимания и сочувствия. Когда я наконец выговорилась, мы долгое время шли молча. Он больше не смотрел на меня, погруженный в свои мысли, а я, как дура, зачарованно наблюдала за его плавными и грациозными движениями.
- Знаешь, - наконец сказал он, -а ты ведь сама во всем виновата.
- Что? – опешила я.
- Нет, серьезно! Вы встречались несколько лет, а он не предлагал жить вместе. Следовательно, это ему было не выгодно, потому что иначе все его бабы выползут наружу. Неужели это не понятно, е-мое?! Да и потом, зачем столько нервов? Сбежала от него, словно в попу укушенная, летела по парку, нашла надпись – разревелась. Пошел дождь – разревелась еще сильнее. А он не сильно-то заморачивался в ухаживаниях, а? Одна банка краски – и ты у его ног! Все-таки какие же вы, девушки, доверчивые…
Я досадливо закусила нижнюю губу, внезапно почувствовав стыд за свои необдуманные действия. Действительно, и чего это я расклеилась? Лучше вернулась бы поскорее домой к вкусным плюшкам и диску с новыми фильмами про любовь. А сейчас придется шутить одежду, волосы, смывать с себя размазанную косметику, превратившую лицо в маску Джокера.
Время пролетело незаметно, и парк неожиданно закончился. А вместе с ним и мои переживания. Не скажу, что они исчезли совсем, скорее притупились, заглушенные приятным тембром мужского голоса. Жаль будет с ним расставаться. Но что-то подсказывало, что это неизбежно….
Барабанная дробь о ткань зонта стала все реже и реже, пока совсем не стихла. Из-за серых неприглядных облаков выглянул краешек солнца, отразившийся в глазах с веселыми искрами. Парень внимательно посмотрел на меня и улыбнулся. Просто так, по-доброму. Бог знает что скрывалось за этой загадочной улыбкой. Черт, я даже не знала его имели. А он не спрашивал моего. Ну и ладно, значит, так было нужно. В первую очередь мне.
- У тебя листик в волосах застрял.
Одним умелым движением парень вытащил его и зажал в руке.
- Себе заберу. Оставлю на память.
Я неуверенно улыбнулась, не зная, шутит ли он или говорит серьезно. Да и какая, собственно, разница?
- Что ты будешь с ним делать?
- Высушу, выпрямлю, поставлю в рамочку. Черт, это же надо дать тебе что-то взамен! – Парень растерянно похлопал себя по карманам и неодобрительно покачал головой. – Блин, даже не знаю, что тебе подарить!
- Зачем мне что-то дарить?
- Как зачем? – искренне возмутился незнакомец. – Что ты помнила обо мне!
- Да я и так…
- На вот, возьми, - Он протянул мне зонтик и почти насильно впихнул в руку. – А то вдруг дождь опять пойдет, а ты безоружна.
Я удивленно уставилась на зонт.
- Даже и не знаю, что сказать…
- Скажи «До свидания!» А то мне уже идти пора, и так опаздываю! Столько времени на тебя убил – ужас! А вам, девчонкам, лишь бы потрещать!
- Чего?! – возмутилась я. – Ты же сам ко мне пристал со своими вопросами!
- И не спорь со мной! Все, я побежал, всего тебе хорошего!
Помахав на прощание, он ушел, а я так и осталась стоять и смотреть ему вслед, еще не до конца осознавая, что этим разговором незнакомец сумел остановить кровотечение моей раны. Не залечить, не обработать препаратами, но вызвать скорую, которая уже в пути. И она обязательно приедет, и мое сердце снова будет здорово.
Я еще раз посмотрела на зонтик и улыбнулась. Какой же все-таки странный парень…
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:08 PM | Сообщение # 826 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 13. 12. 2013
Автор: KoTGomel
Сказки города Ключ
История первая (Висенна)
Эта история произошла на одном из бесчисленных островов Хрустального моря во времена войны Империи В.В. Рула, пиратской державы Ургалии под водительством Боска Фрогмена и еще, кажется земель Ярла — против Леса, где в описываемые времена только начала появляться собственная армия. Да еще в союзе с Лесом состояли Вольные Земли, Вольный Город, материк индейцев (не очень обширный и немноголюдный) и, кажется, Полуостров ВПК. Империя тогда была на волне могущества, и все острова Хрустального моря держала под своим протекторатом. Она выслала сильный отряд с боевыми динозаврами добывать Вольного Города — на востоке. С северо-запада же к тысячемильному зеленому квадрату Леса как раз подходили войска Фрогмена — полторы сотни тысяч чудовищ. Магический поединок Лес Фрогмену проиграл, и как-то ослабить натиск этой армии не сумел. Поэтому однажды на сентябрьском рассвете на гористой западной окраине Леса в ущелье Ирбиссангин ополчение Леса со всеми наемниками встало против лавины Фрогмена и людей Ярла. Говорят, тридцать тысяч привел Лес, и чуть ли не двадцать из них там оставил. Но и армия Фрогмена и отряд Ярла наутро следующего дня просто исчезли. Тогда-то и поползли слухи о страшной лесной магии, о неведомых чудищах из зеленых чащоб, о зверях, обретших разум посредством колдовства, воровства, удальства, щегольства, и прочее в том же духе. Тут же вспомнили, что Болотный Король, языком своих грязных владений вторгающийся в зеленые земли с востока, уже добрых лет двести ничего с Лесом поделать не может. Тут же заговорили об ужасных колдунах... но недолго языки развевались на ветру. Утихло все. Черный Король попытался было навешать Фрогмену на стенах какого-то городишки, да сам едва ноги унес. Ярл в очередной раз влюбился и от войн отвлекся. Император В.В.Рул убрал войска от Вольного Города — наскучила война. Большие рубки приутихли. По домам, на самый северо-западный островок в Хрустальном море вернулся из походов отряд лорда Кадала. Сам лорд родового острова не покидал. Земли и пропитания на Архипелаге было куда менее, чем людей, поэтому набеги на соседей были среди пиратов и безземельных островитян обычным способом поправить свои дела. Лорды же островов по мере сил своих отражали эти набеги, но сами друг на дружку кидались крайне редко. Во-первых, на своем острове они не смогли бы прокормить армию, достаточную для набега и охраны одновременно, во-вторых все лорды тамошних мест прекрасно владели искусством тайной партизанской войны против проникшего на остров врага, в-третьих, выжить на островах могли только крепкие хозяева, а такие не получаются из рабов. Поэтому большинство жителей островов было свободно, имело дома много оружия, часто и привычно им пользовалось. И не особо жаловало соседей — островитяне слишком привыкли к изоляции и дичились чужаков до того, что и воды захватчикам без боя никто бы не дал. Заставить этих бирюков себя уважать глупый или слабый лорд не смог бы. Так вот исторически и сложилось, что у власти на Островах оказывался все больше хороший правитель и хороший боец, которого еще и поддерживает собственное население. Победив такого в открытом бою, затем следовало побеждать весь остров (большинство островов, как на заказ, состояло из мешанины лесов и скал) в партизанской войне всех против всех. Император смог вынудить лордов к союзу, только когда пригрозил оказать кому-то одному из них больше поддержки, чем прочим. Да и то, союз не простирался дальше совместного участия в походе на северо-восток, под Вольный Город. Хотя достодолжные официальные бумаги и существовали на каждом острове. У лорда Кадала они также были.
Но для нашей истории гораздо интереснее его дочь.
Девушку звали Висенна, было ей уже лет двадцать, но замуж ее еще не пристроили. Мать ее происходила из какой-то рыбацкой семьи, Кадал с ней встретился, ночуя на берегу во время очередной погони за грабителями. Влюбился лорд моментально и с потрохами, так что все сочли его околдованным. Жениться ему не помешали, но все ждали, когда же его супруга начнет рваться к власти... а дождались только, что она умерла при родах, оставив девочку. И еще передала мужу напоследок перстень, в котором начальник разведки лорда мигом опознал родовое кольцо Морских Ведьм — единственной на острове семьи, владеющей магией.
Поживи лорд в законном браке подольше, имел бы он время охладить пыл сердечный, а так любил он дочь тем крепче, чем ярче проявлялась в ней мать. Тещу с тестем так и не нашли ни тогда, ни потом. Не хотели маги служить лорду, и правы были. Так что воспитывать девочку пришлось Кадалу, а делать этого он не умел. Единственное, что он правильно сообразил — что без подруг дочь одичает, вот и начал приглашать в гости всех соседей с детьми ее возраста. Но среди соседей друзей Висенна не нашла. Так что лорд был неимоверно рад, когда за ужином стал замечать дочкину ровесницу. Выглядела та, вопреки опасениям, довольно прилично, а когда лорд поинтересовался, кто такова, то дочь, нимало не смутившись, ответила: ”Ведьма. Впрочем, называйте, как хотите, но обижать не смейте.” “А имя у нее есть?” — мягко спросил лорд. “Янни” — “Не из рода Морских Ведьм?” — “Если и да, то какая разница? Если же нет, все равно пытать не отдам!” — отрезала дочь. “Я тебя когда-нибудь обижал?” — Кадал удивился. — “Я-то думал, ты меня не боишься.” — “Я и не боюсь. Но ты же сам учил меня править. И держаться за своих людей зубами.” Лорд улыбнулся. “Если вы перевернете вверх дном весь замок... ” — “Ты будешь только рад. Вижу по глазам.”
На следующий день лорд отдал дочери родовое кольцо ведьм, а еще через пару лет одна из комнат дочери в верхних этажах надморской башни постепенно превратилась в приличную лабораторию. Никто на острове не разбирался в магии и не мог оценить качества собранных там книг и приборов, но на всех, от слуг до самого Кадала, произвела впечатление опрятность, в которой Янни содержала комнату. Когда же девушки добрались до раздела дальновидения, Висенна со своей подругой прочно заняли секретарские места на тех советах лорда, которые проходили в замке. Тогда же началось повальное пришествие женихов. Тут уж девицы показали свой нрав вовсю, и немало сгорело сердец. Вдруг захотели они уроков фехтования и верховой езды, и не было им недостатка в юных объясняльщиках. Вдруг возжелали они выходить в море на руле галеры береговой стражи — и там не воспрепятствовали им. Кто-то боялся их, кто-то влюблялся... кто-то даже нарвался на взаимность. Года два терпел отец лютни и дуэли под балконом, потом спросил: неужели до сих пор ...никто? “А и сам ведь!” — сказала Висенна. “Не уходи, пожалуйста, от ответа. К тебе уже два правителя посватались.” — тут лицо Висенны враз посерьезнело. “На советах я не чужая, и вот что скажу: видела много хороших бойцов и хороших лордов. Видела много приятных юношей... но хорошего человека не нашла. А отдашь за нежеланного, обижусь и уважать перестану.” — “Это-то я всегда знал, иначе давно бы увезли тебя.” — “Ну и спасибо. Тебе они сильно мешают?” — “Как будто я в замке больше двух раз в месяц ночую.” Рассмеялась Висенна. “Скажу, чтобы в эти дни не беспокоили, а то на дуэль с тобой напорются” — страшным рубакой был лорд Кадал и хорошо понимал войну. Считалось на ближних островах, что с Кадалом один на один рубиться — все равно, что плевать против ветра — и морда мокрая, и штаны не целы. Скудна была жизнь лорда, взрослой дочери он все меньше становился нужен... скоро и мешать начнет. Только любимое дело и имел: править. Любил власть, а не почести, любил ковыряться в бумагах и людей переигрывать — равно азартно и на шайку набежавшую засады ставил, и на базаре торговался за кусок осьминожины. Вот и ушел он в очередную инспекцию по горам и долинам своего острова. Через два дня после того настало для Висенны совершеннолетие, и, даже для нее самой неожиданно, проревели глашатаи с Морского Балкона, что на случай смерти лорда объявляется она первейшей, законнейшей наследницей, ибо обладает всеми необходимыми качествами. Стали величать ее леди и на улицах чуть кланяться — горды были островитяне, что не так, рубануть стражника не постеснялись бы, не особо перед властью трепетали. И то сказать, и островов много, и материк велик. Есть куда бежать! Добрые моряки всем нужны... а плохие недолго жили в Архипелаге. Только Висенна ходила без стражи. Полагалась она и на магию, и на те самые уроки фехтования, к которым, незаметно для своих учителей, относилась серьезнее, чем они сами — они-то на ее красоту таращились, мало кто знал, что рассвет она встречает со своим клинком на широкой террасе. Но больше полагалась Висенна на то, что уважали отца ее — ее саму пока было не за что.
Много нахлынуло женихов, когда в приданное остров замаячил. Первый год не знали, куда и деваться. Турниры. Дуэли. Убийства в трактирах. Яды. Песни под балконом. Записки. Попытки подкупа так обогатили замковых слуг, что они установили очередность приема просителей аудиенции у наследницы. А подарки! Магические и выдаваемые за них книги, платья, ткани, ожерелья, ручные соколы, красивые безделушки. Колец море — по местным законам подарить кольцо считалось предложением, а в ответ получить — тут уж готовься к свадьбе. Один только парень, показалось, имеет шансы — он как-то узнал о фехтовальном заскоке, да и преподнес легчайший белый клинок нездешней ковки, явно заколдованный. Клинок был неплохо сбалансирован и плотно сидел в руке — Висенна ни разу не уронила его и не порезалась. Единственный из всех, не подарил парень при первой встрече кольца — и потому Висенна послала за ним, но соперники уже успели счастливца отравить.
Лорд был в очередном отъезде, а как вернулся, увидал головы доброй половины женихов на столбах на площади казней. Увидал необычную тишину под знаменитым балконом и в трактирах. Сама Висенна ходила в патруль с береговой стражей досматривать приходящие суда — и немало сватов возвращались на соседний остров на какой-нибудь шлюпке или дощечке. Только через месяц гнев поутих, но женихов — как отрезало. Испугавшись девчонки, мстили ей презрением. Только и остались от суматошного времени белый клинок, раза в полтора легче привычного Висенне абордажного палаша с крючьями на гарде, да некоторые умения в рубке, верховой езде, да вдвоем с Янни при не слишком сильном шторме за одного рулевого девчонки сошли бы даже по меркам островов. Как-то не по-женски серьезно принялась Висенна за искусство фехтования, стала так рьяно во все ремесла благородного сословия совать нос, что даже островитяне ее пожалели: плохо без друга сердечного... хотя любовники у нее и бывали, но от отчаяния и случайные. Те, кто и поединок выдерживал, и при виде лаборатории не принимался с глупым видом ахать и умиляться. Но даже и такие чем-то не нравились, так что все чаще рассвет встречать Висенна выходила в одиночестве.
Висенна была человеком рассвета. Вся тогдашняя жизнь ее получала наивысшее выражение в момент восхода, когда серый воздух разом разделялся на синее море, синее небо и бесконечно-зеленую траву под резким черным гранитом замковых стен. К этому моменту она стремилась приурочить все то, от чего получала удовольствие, этого мига ждала после тяжелого дня — лавина рассвета смывала все.
Так что, когда войска лорда Кадала вернулись на родину после войны под Вольным Городом, Висенна и Янни первыми увидели их паруса с террасы. Было это на двадцатый рассвет от битвы в Ирбиссангине.
После загремели зимние шторма. Лорд старел медленно, но верно, и принялся всерьез передавать дочери власть. Все больше тонкостей и все больше тайных докладов, незаметная привычка не расставаться с охранным медальоном и прикидывать мысли собеседника. Последние испытания искусства лгать в лицо и выглядеть смелой в безнадежных ситуациях. Представления дружине, наместникам, морякам: “Этот человек будет править вами после меня. Я думаю, она сумеет.” И кивки головами людей, каждый из которых помнил головы женихов на площади. Все они полагали, что женщину от мужчины отделяет лишь излишняя мягкость, у Висенны же ее нет, а в уме наследницы больше никто не сомневался.
И все глубже становилось одиночество — вечный удел любящих власть. Только Янни за спиной — тенью. Так, что уже иногда все равно, с ней или одна.
Девушки вполне созрели для прихода героя.
Но пришел Лес. В первый день весны еще неспокойное море выметнуло к берегам шесть драккаров. Они ворвались прямиком в порт на западе острова, что был ближе всего к материку Леса, и там, прямо по штормовой волне, прошли к военным причалам. И посыпались с кораблей страшные лесные чудовища: волки в рост человека, трехметровые в холке медведи... как их позвоночник выдерживал только! Обученные звери рубились немногим лучше людей, но оружие их весило столько, что разом ломало или откидывало клинки всякого, кто пытался противостоять напору черной волны. С огромными бревнами подошли к воротам, а, когда попытались со стен стрелять, с кошачьим визгом выпали из облаков крылатые демоны, а из их утроб посыпались на головы страже ежи взрослому по колено. Пожалуй, отражать нашествие более непривычных и противных взгляду монстров было бы легче, чем защищаться от тех, о ком в детстве слагают такие теплые добрые сказки... Видимо, и сказки взрослеют? Так взяли Хемгаут, и замок его, и сожгли, а люди Кадала отчаянным усилием отрезали пришлую нечисть от кораблей и уничтожили драккары. После чего сам лорд вскинулся в седло... а к императору полетели соколы с письмами: Лес пришел! Мы к ним, а они к нам. Мы выручали вас, а кто теперь нас спасет? Какая дипломатия возможна со зверьем? Шлите войска — не то нас смоет, сожрет черная меховая лавина.
Спокойно, отвечала империя. Уже в пути. Кончатся шторма, ждите. Хуже всего было то, что сильный маг пришел на остров: не могли больше девчонки увидеть, куда противник прячется или направляется, словно дымом занавешивало все их особые зеркала, а попытка подслушать мысли кончилась мысленным поединком, из которого девчонки хоть и вылезли своим разумом, но потом неделю отлеживались. Даже какой-то жених затесался, и того не прогнали — так закручинились.
И гонял лорд Кадал врагов по острову, как перед тем всю жизнь всяких налетчиков. И таял отряд Леса, и поджигал захваченые хутора, и вытаптывал озимые, а звери съедали скот... Вот только жителей почему-то не убивали, женщин не насиловали ни немногие люди, ни звери... а то кто опасался, а кто и дожидался. Только один хутор не сожгли: там отчаянный пацан, еще не вступивший даже в семейный экипаж, принял вызов предводителя Леса и был мгновенно убит в поединке — но хутор пощадили за смелость. После этого вызов предводителя стали принимать в каждом хуторе, и много кто так спас дома и добро. Но и живым из таких поединков не выходил никто. И так все это напоминало обхождение самого Кадала с пленными разбойниками, что невольно завспоминали островитяне в одном ряду и вожака дикой стаи, и собственного лорда.
Но наконец совершил Кадал главную свою ловушку, и попал в нее отряд Леса в начале лета. И лег почти что весь, а остатки бежали через весь остров, разбрасывая огонь, в каком-то форту захватили галеру и удрали. И к середине июля Кадал засел в замке, чуя нарастающее приближение старости. Тогда же явился и имперский отряд во главе с умным и решительным офицером... в которого девушки едва не влюбились сразу вдвоем... но быстро обнаружили под внешним столичным лоском жестокость и равнодушие ко всему, кроме власти. Да еще офицер к женщинам у трона относился в лучшем случае снисходительно, и это задевало тем сильнее, чем дольше он тут сидел. Да и высокомерные имперцы всех рангов все чаще лаялись с островитянами, которые не привыкли подчиняться, не показав и своей воли. А уж такое понятие, как чистота крови... Да на нашем острове леди — внучка рыбака! Что кровь, была бы голова.
Обстановка нагревалась. Разрядки ради предложил старый лорд охоту столичному гостю, и вот на сентябрьском рассвете выехали двое правителей с подобающим случаю небольшим эскортом — так человек тридцать. И прямо с замковой террасы увидала Висенна, как на изумрудном поле перед воротами яркая охота толпится и перекликается... и как прямо из кустарника валят на дорогу волки Леса! Почти сотня. Два медведя. Грифон — из какой-то книги вычитала Янни название крылатой твари. Ежей видно не было. Не знали девушки, что ушли все ежи с острова, отвозить отчет в Исток Ветров, в уютный Каминный Зал Магистерии, где и Великого Мага задешево встретить.
Как из лесу выехали двое людей, леди уже не смотрела. Крикнула личную стражу, коней, оружие... Два десятка караульных кинулись следом. Не успели. Заискрился круговорот сечи, ложились волки, падали с лошадей охотники. Вьюном вертелся приглашенный офицер, и как затравленный кабан, с лязгом опускал Кадал свой тяжелый кавалерийский меч. Чуть-чуть не доскакали амазонки, как свалили под лордом коня, и схватился с ним один из людей Леса. К тому времени полегли уже все волки, одного из двух медведей подняла на копья набежавшая стража. Грифона вязали в сеть, да и второго медведя туда же паковать стали. Попытались прикончить противника лорда, но Кадал не захотел: честь! “Глупое геройство, милорд” — сказал офицер, а Кадал повернулся к дочери и сказал: “Извини” — а враг его ждал конца переглядки. Понимающе так. Тут Висенна сообразила, что задумал старик, но не успела и двинуться, повернулся лорд к сопернику и кивнул: начали! Со свистом пошел вниз его клинок, и посох единственного уцелевшего мага Леса фырча распорол воздух, быстро и безжалостно коснулся виска, и лорд отлетел под ноги своим людям.
“Вам надо сохранять лицо” — прошептала Янни — “А я его любила. Мне бы такого отца.” — и заревела в голос.
“Руби!” — вскинулся имперец. “Стоять!” — Висенна прикусила язык. — “Связать! Веревки с магией — вот эти.” — уже ровным голосом она приказала ближайшему из своих людей. “Гостя в его комнаты. Охранять. Только поссориться с В.В.Рулом нам не хватало.” — “Я не привык, чтобы женщина охраняла мужчину.” — “Это моих солдат вы женщинами... граф? Вы ведь граф?”. Охрана понуро повиновалась. Маг, боец, положивший кого? — Кадала! — деревяшкой против отточенной стали! Уйдет, и хорошо, если без крови. Но нет, с нашей госпожой не поспоришь, а смерть командира в бою — дело привычное. В конце концов, девчонка ездила с отцом по острову, знает, почем наш хлеб. Ладно! Мы подчинимся ей. Пока яснее не будет.
Наутро следующего дня разнеслась по острову весть: убит в поединке лорд Кадал — и мало кто с первого раза поверил. Зато потом вскинулись крикуны. Вешать проклятого мага! Колесо! С обрыва в Акулью Плошку, связанного, чтобы не колдовал. Хорошо, что госпожа — ведьма, как удачно. А то и ей бы не миновать, да-а... Проклятый Лес!
Мага привели в допросную залу. Висенна и Янни предварительно обвешали ее амулетами, обложили всеми своими заклятьями. Палач, семь арбалетчиков. Круг света, спрашивающие в темноте. Принесли белый с синим грязный плащ мага, положили отдельно. Проверили. Магии в плаще нет. Можно начинать.
Отношение к графу резко изменилось. Были вы любезный кавалер... а ныне мой государственный долг, а вы — слуга императора. Вот и не позвали. Сам явится, придется пустить, а на свою голову незачем. Хотя и к лучшему его несдержанность, молчаливый хитрец, верно, опаснее.
Привели мага, втолкнули в круг. Без подсказки вышел на середину. Как знакомым, кивнул арбалетчикам: знаю, мол. Шаг влево, шаг вправо, попытка колдовать и все такое прочее... Повернулся к стульям с девушками: приятно пытать? Повернул голову к писцу с пергаментом: я готов, а ты за мной успеешь?
И хоть бы слово сказал при этом всем.
— Кто ты такой?
— Таккат из Истока Ветров. Маг Леса, моя стихия — Жизнь. Я был командиром первого флота.
— По рождению кто?
— Я никогда не помнил. В Лесу не имеет значения. О родителях ничего не знаю. Вырос при школе Следопытов.
— Сколько всего флотов?
— Двенадцать по шесть кораблей. На каждый из двенадцати самых крупных островов Архипелага.
Он не врал, или защитная магия ничего не стоила.
— Почему ты не пытаешься врать?
— Таков мой приказ.
— Что?!
— Приказ, цитирую: нанести по возможности больший ущерб острову, но никогда не трогать жителей. Грабить их, но не наносить им смертельного оскорбления. Добиться присылки на остров отряда империи. Это хорошо, что вашего кавалера здесь нет, он мне не понравился.
— Думаешь вывести меня из равновесия и ищешь легкой смерти?
— Легкой — не ищу. Любой. Все двенадцать флотов набраны из смертников. Мы умираем вот уже год.
— Неизлечимая болезнь?
— Мы все пронесли через Ирбиссангин тело, и сожгли там душу. А свой сон я потерял еще в болотах Владыки Грязи. Как тот парень, про которого еще легенда сложена. Можно мне договорить мой приказ?
— Попробуй. — в чем причина его настойчивости?
— Благодарю. Приказ, цитирую: оставшимся в живых рассказать о Лесе как можно больше.
Вот в чем! “Удар менестреля.” Боятся тех, кого не знают. Ненавидят непривычное. Когда на островах перестанут ненавидеть Лес, у него вполне хватит сил на завоевание. И в этом случае оно будет воспринято уже не как конец света в ордах тьмы, а как обыденная смена правителя. И механизм и силы последнего отчаяния останутся ненужными, пафос противостояния людей и зверей сотрется и не подымет никого на бунт.
— Жаль, что у Вас императорский посол.
— Тебя сейчас не спрашивают. Уберите. Кто заговорит с ним или ответит хоть на один его вопрос, будет убит. Эй, маг! Раскроешь пасть — будешь убит немедленно. Неправильно понятое движение руками — то же самое.
Висенна узнала достаточно. Рассказывать он хочет. Как ловко все перевернуто! Вместо отчаянной хватки за жизнь и желания сохранить тайну — глашатай, мученик, живая легенда. Проповедник. С ним нельзя говорить. Лучше всего просто убить теперь же. Но! Посол императора! Как точно выдержано время! Отряд пошел на смерть, чтобы выманить человека императора на остров. Последние уцелевшие долго скрывались, пока не уверились. И вот, на глазах у ставленника... Император захочет знаний. Не позволит убить пленника. И тот будет говорить. А что он скажет, уже давно придумано. Год прошел с Ирбиссангина, было время. Мы — такие же, как вы. Давайте торговать. Потом — дружить. Потом... Да вы уже узнали нас и видите сами — чего нас бояться. Так же поступил император, а потом... Архипелаг в жерновах между Лесом и Империей.
Вечером Висенна советовалась с Янни. Как теперь выбирать, с кем быть? Отдать пленника императору? Казнить так и так не дадут, слишком ценен. Тайно казнить? Обида и месть императора. Это не женишок с соседнего острова. Замуж за кого-нибудь наскоро? А дальше что? Еще этот граф обидится, ведь сам куры строит. За кого попало не выскочишь, вместо глупого мужа самой придется думать — да над тем же самым. Но в любом случае всех мужчин сжигает любопытство, и они позволят развязать язык проповеднику, надеясь выпытать военные тайны. Вот на полке самая магическая книга: “Власть колец.” Там подробно расписано, чем окончил глупый король, пощадив пленного мага и позволив ему открывать рот. Но на островах магия не в почете, и такой довод не будет принят. К тому же мужчины уверены, что уж они-то окажутся умнее — и в который раз опростоволосятся. Получается, с Лесом, или с Империей? Про Империю мы знаем — люди как люди, только гонористые, но наши острова и не таких отесывали. А Лес? Как ни выбирай, все равно придется его спрашивать.
И Висенна решительно вытащила пробку из слуховой трубы, что вела в камеру мага.
Маг молчал, но на серебрянном зеркале-экране вдруг возникли буквы:
“Ты думаешь?”
Янни взвизгнула от неожиданности.
“Я не знаю, кого выбрать.”
“Тебя пытали сегодня?”
“Нет. Меня считают медведем и посадили в зверинец. Правда, стерегут, но думают, я твой ручной зверь и без приказа не могу. Мне уйти? Могу пошуметь, если надо.”
“А Хиарвенд?”
“Он крыло сломал.”
“Жалко. Самый сильный наш маг. Здешние ведьмы почти равны мне по силам. А я слишком устал месяц прикидываться деревьями. Без него уже ничего не смогу.”
“Так с кем мы будем договариваться, с островом, или с императором?”
“Лучше с островом. Сам понимаешь.”
“Так зачем ты, идиот, ее отца положил? Раньше приказа смерти искал? Как теперь на трупе договоришься? Слышал, что кричат в городе?”
“Он устал жить. В глазах стояло. Видно, свою женщину давно потерял. Дочь верхом и с клинком не легче отцовского... какая мать спокойно посмотрит?”
“Тогда, Такк, вот что я тебе скажу: не вера делает нас, а мы делаем веру. Если не выберешь страну, выбирай людей. Тебе ведь явно девчонки симпатичнее. С ними и договаривайся.”
“С чего ты взял?”
“У тебя мысли сделались, как тем вечером — помнишь? Когда ты спрашивал у меня, что тебе мешает ей признаться.”
“Услышал бы вас кто! В камере смертников о половине судьбы спорить.”
“Ты как? ”
“Крыло. А так ничего. Здесь народ ничего, не злой. И вышколены хорошо. Жаль, что старый лорд не захотел дальше.”
“Я уже не могу. Спать хочу. Если завтра переживем, в обычное время.”
— Они могли говорить это для нас... — пробормотала Янни. — Они могли знать, что мы их слышим. Госпожа, мне страшно! Они не колдовали, они просто читали мысли друг друга. До сих пор я только про такое слышала. Мы же это зеркало на мысли и заколдовывали... но у нас никогда такая ровная речь не получалась.
— Отец и правда хотел умереть, как ты думаешь?
— Он мне говорил.
— Когда?!
— Когда... я... ему... призналась. А вам он просил не говорить. И он не мог.
— Да. Сочли бы трусостью, если бы сам. Слушай, я тоже спать хочу. Уходи. Передай этим балбесам в страже, что звери тоже магические, пусть изменят охрану. Только аккуратно, а то те сообразят, что их подслушали.
Но Висенна просто проплакала всю ночь.
Наутро пришел граф Дальгрен. Свое звучное имя он произносил, приятно вычеканивая последний слог. Он вежливо извинился, и поинтересовался, будет ли допрошен пленник. “Император заинтересован.” — “Конечно. Мой секретарь передаст вам протоколы допроса.” — “Как, уже? Вы распорядительны.” — “А вы решительны.” — “Да, и вот вам доказательство.”
Кольцо!
Предложение.
“Я обдумаю ваш подарок. До скорого свидания. Я собираюсь на верховую прогулку — вдруг в этих лесах еще кто-то остался?” — “Вы храбры. Вы докажете это вторым кольцом?” — “Я подумаю, граф. Я вернусь через неделю. Испортите мне пленников, пеняйте на себя.” — “Зачем они вам?” — “Я же ведьма, граф. И люблю игрушки!” — “Ах, вам уже передали? Умоляю не обижаться.” — “Извините, я тороплюсь.”
Почему это граф засуетился с предложением? Гм...
Висенна вернулась в замок тайком на час раньше времени вчерашнего разговора пленников. Приготовила зеркало, секретаря, послала двух шпионов под покои графа и в зверинец. Янни сама принесла еду. Хоть всю ночь просидим, если потребуется.
“Подъем! Начинается новый счастливый день! Все, кто видел дурные сны или храпел, должны немедленно доложить начальнику квартала для получения справедливого наказания!”
“С твоими шутками...”
“Вечер, друзья!”
“Кому вечер, а кому и дыба. Имперский гость глуп. ”
“А ты ждал, что он сразу поверит?”
“Давай уйдем, Таккат. Девчонки уехали. Пока вернутся, нас тут не будет — какой-нибудь там несчастный случай, и мы в зоопарке императора, а ты в его казематах. Давай прикинемся больными, созовем стражу, отберем оружие и будем прорубаться наверх. Если угадаем время, умрем как раз на рассвете. Я знаю, что рассвет ты любишь. Магию мы почти уже набрали. Крыло заживет дня через два.”
“Но на рассвете, мне кажется, жить приятнее.”
“И я считаю, что мы еще не все сказали. А что легко будет, нам никто не обещал.”
“До их приезда потерпим. Потом говорим все, и как можно больше. Еще вот что: если я раньше вас, как-нибудь передайте мое кольцо той, что повыше. Мне кажется, на ней будет смотреться. ”
Еще одно кольцо! Они с ума посходили!
“Ты больше не хочешь умирать, а?”
“Я не хочу об этом говорить”
“Я обиделся и иду спать”
“Я не обиделся, но все равно сплю. Хррр.”
Зеркало потухло. Так значит, имперец зашевелилися из ревности. Верно говорят: дурак дурака...
— Сегодняшние протоколы допроса!
— Вы же официально уехали.
— Плевать!
Через некоторое время секретарь вернулся.
— Граф отвечал, что никакого допроса не производил.
Будь Висенна менее уставшей, она бы решила разумнее. Но тут просто обиделась. Не державно, конечно, вершить по чувствам, а зато грызть не будет. Что она сама графа обманула, ей и в голову не пришло.
— Дежурного начальника стражи ко мне! — и, когда тот явился, — Мага из казематов сюда. Немедленно.
Привели в комнату, два арбалетчика, болтами почти в висок, но так, чтоб не мог сбить прицел резким движением головы.
— Если ты дашь слово здесь не появляться, и мы отпустим тебя, ты его сдержишь?
— Я любое свое слово сдержу. Но это давать не хочу. Мне нравится у вас. Почти как в Лесу.
Янни кивнула: правда.
— Ты знаешь, что с тобой сделает император?
— Я не говорю: император, или: остров. Я говорю: власть. Знаю.
— А если мы возьмем с тебя слово не колдовать в стенах замка... в обмен на это мы разрешим тебе говорить?
— Говорить с кем?
— С любым.
— И с вами?
— Только если я захочу.
— Всякое действие, совершенное с кем бы то ни было без согласия последнего, считается насилием и карается обрывом. Но на вас этот закон бы не подействовал.
— Я не подданная Леса?
— У вас клинок на боку. А носящий оружие вне данного закона.
— Что такое обрыв?
— Две шеренги с копьями, палач и казнимый с равным оружием, за спиной последнего — пропасть.
— А если победит?
— Будет палачом. Или родственники обиженного вызовут на поединок. Выжившего в обрыве можно.
— Янни?
— Все — правда.
— Секретарь, записывайте подробно.
— Уже.
— Так ты дашь слово?
— Я не стану применять свою магию в пределах данного острова без разрешения лично госпожи ...?
— Висенны.
— Висенны, данного ею в присутствии более чем трех свидетелей, полностью понимающих свои действия. И в том даю свое слово я, Таккат, маг Жизни.
— В комнату на самом верху. Пожелания?
— Вымыться. Полгода по лесам, без горячей воды противно.
— А у вас разве моются?...
— Все расскажу, все. В свое время?
И настало это время. Маг поселился в комнате, из которой был лишь один выход — через крышу. И этот выход приказали взять только под наблюдение. Если хочет, пусть бежит. По крайней мере, не убьет часового по дороге. Маг почти не выходил из своей комнаты. Плащ ему отдали, посох, конечно же, нет. Так что танцевал он на рассвете с пустыми руками. Разминался.
По вечерам его приводили в лабораторию, усаживали так, чтобы не мог выпрыгнуть из глубокого кресла, и расспрашивали. Сперва часто проверяли правдивость, потом надоело. За магом неотступно двигались трое арбалетчиков, начальник охраны недовольно хмыкал, все ожидая подвоха... но потом и его стали приглашать послушать, что говорит гость. А тот ровным почти бесцветным голосом излагал, как поставлена в крепостях типа Истока Ветров охранная служба, почему в Лесу говорят только “власть”, чем Великий Маг отличен от прочих, какие лакомства подают на весенних праздниках, как препочитают рубиться Ур-Син, по-вашему это медведи... Медведя и грифона, свежевымытых и расчесанных, перевели в просторный зимний фехтовальный зал и там держали. Иногда говорили и с ними. Оружия и вообще каких-либо предметов магу в руки не давали. Секретари ежедневно перебеливали по полтора свитка его россказней. Маг ни разу не взглянул в глаза Висенне, ни разу не назвал ее иначе, чем “госпожа”... и, похоже, стал как-то слишком уж безразличен, чтобы в такое поверить. Вечерние переговоры пленников также сошли на нет, да и подслушивать стало неинтересно: маг и его звери говорили то, что думали. На любой прямой вопрос следовал столь же прямой ответ, редко учтивый, но никогда злой или раздраженный. Просто прямой.
А граф Дальгрен взбесился. Когда пажи передавали ему, что Висенна, Янни и пленный маг в магической лаборатории, или что леди острова слушает записанные рассказы, граф темнел лицом, и вновь посылал с вопросом: когда же ответ на его кольцо? Хоть какой-нибудь?
И, наконец, прилетел почтовый сокол с распоряжением императора относительно пленных. Передать мне! Немедленно. Корабль уже в пути. Успеть до зимних штормов.
И тут уже из обиды поступил граф. Он хотел быть героем в глазах этой девчонки, по недоразумению оказавшейся у власти. Страсть слепила ему глаза, и о письме из ревности он не сообщил ничего. Его злоба однажды стала столь велика, что Янни впервые посмотрела на мага с чуть большим интересом, чем всегда. Ведьму этикет не сдерживал, она отозвала мага от столов, где Висенна застыла в трансе, проверяя новое заклинание, и спросила: “Как ты к ней относишься?” Маг покосился на арбалетчиков и ничего не сказал. “Говори, дурак!” — “Извини за Кадала, если можешь.” — “О ней говори.” — “Не хочу.” — словно забрало у мага было прямо под веками. Только что мечтательно улыбался, и р-раз! Лицо — маска, глаза — бойницы. И огонь. Темное пламя глубоко на дне, и моргает с лязгом. “С-скотина.” “Я уже и не хочу лгать. Отвык.” “Что за правда, что ты сказать не хочешь?” “Препочитаю, чтоб отгадали.”
Из транса Висенну вывел звук пощещины. Янни шипела и ходила вокруг пленника кругами. Арбалетчики улыбались. Улыбался и пленник. Грустно так.
Вот тут и вбежал гонец: корабли пиратов, штук десять, собираются в море у Кривых Скал. Ждут прилива. Человек шестьсот. Можно собрать отряд на берегу, но сомнут все равно, более сотни под рукой нет. Так или иначе пройдут на остров. Опять гонять их по всем закоулкам. А имперцы? Их же пять сотен? Так их граф два часа назад уехал, а кроме него, никого не послушают.
Висенна выругалась. Ясно, что положат пиратов всех. Но пока это случится, граф наверняка прикогтит пленников. Ее-то в замке не будет, она будет вынуждена ловить банду по всему острову. Недели две. При удаче.
Маг посмотрел сперва на нее, потом на Янни. Как тогда, в первый раз в подвале беззвучно произнес: ты этого хочешь? — и Янни кивнула: это правда!
— Извините, госпожа. Хотите поразвлечься? Да нет, никакой магии. Дайте мне одну лодочку... нет, не галеру. И пошлите со мной столько своих людей, сколько сочтете нужным. Или просто возьмите слово, что вернусь. Мои друзья и тут посидят. Ими я не хочу рисковать.
Висенна пожала плечами: мы ничего не теряем. А тебя потеряем, так и хрен с тобой. И поэтому с легкостью выполнила еще одну просьбу мага, и он уплыл к Кривым Скалам, с десятком добровольцев.
А когда его скорлупка повернула обратно к острову, пиратские корабли вдруг опустили весла на воду и рванулись наутек, за горизонт, с такой скоростью, с какой и от имперцев не бегали.
— Что ты им сказал? — спросила Висенна. Маг ехидно пожал плечами:
— Я только назвал свое имя и передал вами сказанное перед отплытием. И они ушли.
— Капитан?
— Это правда. Он ничего не говорил, кроме этого, и ничего не пытался передать. Всю дорогу смотрел под ноги, никаких знаков не делал.
— Янни?
— Магии не было.
Вечером Янни попросила у госпожи зеркало подслушивания. Часа на два. Госпожа фыркнула: все-таки ты в него влюбилась? Я — нет. А вам неинтересно? А я с графом на охоту еду. На весь вечер. Скажу ему, что завтра торжественно дам ответ на кольцо. Пусть утихнет на пару часов.
Янни позвала с собой к зеркалу и секретаря. И не ошиблась.
Судя по нитевидным буквам, разговор начал грифон:
“Ты зачем это сделал?”
Вмешался медведь: буквы рубленные, из толстых палок. Так и слышишь низкий рокот.
“Извини, перебью.”
“Спасибо.”
“Нет, я и об этом спрошу. Но потом. Что ты пиратам сказал?”
“Только представился.”
“Как?”
“Полным именем. И сказал, что я представляю власти данного острова в этих переговорах. И хочу, чтобы они ушли.”
“После такого и я бы ушел.”
“Они и ушли.”
“Ты опять не хочешь говорить.”
“Да.”
“Тогда расскажи про Ирбиссангин. Тебя отвлечет, нас развлечет. Мы-то там не были.”
“С чего бы это?”
“Раз мы никак не умрем, то давай жить?”
“А ты после этого рассказа сможешь?”
“А ты не уходи от ответа. Расскажи, а там и
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:11 PM | Сообщение # 827 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| “Что рассказывать? Тысяч двадцать пришли с нами на поле, две полные племенные стаи. Да уже было там с десяток тысяч ежей Токиссы, да коты, да ирбисы, по ним же край и прозван. Да резерва пятьсот Ур-Син. Вот только в тот предрасветный час никто из новых от усталости уже не стоял на ногах, так и сунулся строй носами в землю, и если и было тогда что богатырского, так это храп. Двое суток лезли по горам без передышек и почти без привалов. Успеть успели, но в последний момент: Фрогмен и Ярл уже выстраивали своих людей, и скоро их стена копий готова была пойти. И никак не смогли мы своих поднять. Наркотики все использовали по пути — торопились. Тогда на совете и приняли решение на Тогарму. И объявили над полем, что всякий, слышащий эти слова... От заката до рассвета... Может плевать... На законы Леса... И медленно, через себя, поднялся строй. Все захотели до заката дожить... да и после — все-таки накопились обиды, мстить не только врагам хотелось. И уже вручную, без всяких законов. А потом рухнул на плечо дозорный: противник на расчетном рубеже. И хрипло провыли горловые: разгон... брать-брааать... и, сперва шагом, потом трусцой, потом рысью, двинулась нижняя лава навстречу спускающейся с холма стене щитов и копий, а по нижней лаве, по спинам, разгонялась верхняя неровная тысяча самых легких, быстрых и ловких волков. И они перепрыгнули первые ряды — а вторые не успели в тесноте ни поднять копья, ни добыть мечей, и волки рухнули им на головы, и тут же ударили в спину первому железному ряду, к которому как раз нижняя лава подкатилась. Так сделалась брешь. В нее прошла тысяча наемной конницы, развернулась в тылах и взялась давить. Тогда только занялся рассвет у нас за спинами, и серый прежде туман заиграл красками. Ярл двинул своих, и поле покрылось живыми ромбами: тысяч пять щитоносцев, выстроенных штук по двести. Мы подняли резерв — это вот ваши и были. И перемололи где-то построения два, а то и три, когда мутанты Фрогмена побежали, наконец. А грифоны и стаи с конницей гнали их часа три. А Ур-Син доламывали людей Ярла. Те крепко стояли, но потом все-таки уползли на север. Кто-то пошел и за ними, мне рассказывали, но я помню только, как мы с резервом дошли до первого ромба. А потом ничего не помню. Не хочу. Я тогда убежать хотел, все равно куда. Но нельзя было. Ну и все.”
“Спасибо. Рассказ неплох.”
И более ничего в зеркале в тот вечер не появилось.
Перед рассветом Янни вышла на балкон и принялась ждать госпожу. Та вышла, вопреки ожиданию, не от графских покоев. И настроение у нее было странно безразличное. Что-то повисло в воздухе. Молча ожидали рассвета подруги, одна не хотела говорить, вторая опасалась сама не зная, чего.
А на рассвете горизонт разом покрылся мачтами, и множество парусов взошли с солнцем.
— Многовато для имперского конвоя... — пробормотала Висенна. — Тем более для пиратов. Я думаю, это Лес. Я зря позволила ему говорить со вчерашними. Он, видимо, как-то позвал на помощь.
Словно в ответ на ее предположение, с кораблей к небу рванулись темные точки и растворились в лучах подвешенного низко солнца. Заревели трубы дозорных и замок принялся готовиться к бою. На поляне перед лагерем строился имперский гарнизон.
— Пошли на стену — сказала Висенна. Вбежавшему стражнику: — Приведите мага на стену. Руки связать.
На стене они оказались одновременно. Маг изменился. Выпрямился, глаза заблестели. Тонкая улыбка играет. Дождался. Выиграл. Хоть бы один взгляд в сторону Висенны! Ладно же. Да и что мне в нем?
— Кто это?
— Сделайте зеркало, пожалуйста, я перечислю.
Хлоп! Прямо на полированном куске стены возникло изображение кораблей и их флагов, и маг начал перечисление:
— Корпус “Вирхамат”, группы “Дождь”, “Волна”, “Прилив”. По-нашему Вирхамат, Шасс, Плесс, Дасс. Корпус “Сагенай” — Удача. Группа “Тень”. Корпус “Токисса” — Исток Ветров. Группа “Тьма”. Несут знаки... Так, флаг переговоров. Сегодня, госпожа моя, войны не будет. Интересно, кого послали на западную окраину. Сейчас, наверное, прилетят послы.
Пять драккаров вспенили воду перед строем из восьми галер береговой охраны. Остановились. Один выдвинулся вперед, на носу его ветром рвануло сине-белый плащ, такой же, как и на пленном маге. Носитель плаща поклонился галере.
— Представляется — сказал маг. — Просит принять послов.
Тут человек Леса вскинул голову и увидел на стене знакомые цвета. Он обернулся к своим и что-то коротко прокричал. Какое-то имя. И все корабли хором заревели в ответ, но не грозно, а радостно. И без команды покатились назад все драккары, кроме посольского, и не оглядываясь, ушли к соседнему острову.
— Маг! — Висенна поглядела на него в упор. — Это ведь тебе они там так радуются? Кто ты такой?
— Я уже назвался.
— А полное имя ? — вмешалась Янни.
— Ты подслушала!
— Разумеется! А ты нас все-таки обманул.
“Дети” — подумал капитан стражи. — “Дети. Может, уже сейчас тараны этой нечисти колотят в ворота западных городков, может, черный поток льется на остров из тех кораблей, что пристали в невидимой отсюда части берега. А они играются в честь... как будто эта их любовь сейчас имеет значение.”
— Полное имя Таккат и есть.
— Переведи.
— Снежный Кот — неохотно сказал маг.
Стражники перехватили оружие. Капитан стражи выдернул кинжал и приставил его к шее мага: не двигайся!
Снежный Кот — по легенде, так стали звать человека, подготовившего армию Леса к Ирбиссангину. Понятно, почему ушли пираты. Они все новости слышат и все языки знают. “Я — Снежный Кот из Ирбиссангина. Я представляю власти данного острова. Я хочу, чтобы вы ушли.” Бегом! Подальше от проклятого острова. Здесь правит Лес, а человек, положивший своей армией в пять раз большую, тут на посылках. Без эскорта в лодочке плавает. Ужас прогнал пиратов, а Лес узнал об этом тотчас же. И выслал корабли за Снежным Котом. Скотина! Но какая хитрая... и хладнокровная — столько выжидать, и так спокойно воспользоваться моментом. И он ведь не врал! Или врал... теперь все равно.
— Это не мой отряд смертников. — произнес между тем маг. — Это уже регулярная армия. Я рассказывал. Если они здесь, значит Лес пришел и в империю. Значит, там, на востоке, уже выплескивает на побережье длинные тела кораблей, лавиной валится с них строй, уже подносят на удар осадные баллисты, что швыряются окованными бревнами, уже сыплются из облаков грифоны и зеленое пламя охватывает крыши воротных башен. Мы были слишком разношерстны, слишком слабо скреплены. Мы плохо умели делать что-то вместе. Эти — умеют. Там пять кораблей, но они — одно целое. Я знаю, я учился с ними более трех лет, а еще два ходил под вон тем зеленым флагом в форме березового листа. Следопытом. Проводником и разведчиком.
— А ведь ты любишь править, маг. — проговорила Висенна. — Ты, конечно, посоветуешь нам сдаться. Ведь для этого ты здесь нам расписывал все красивости вашей жизни и подготовку вашей армии?
— Я люблю не столько править, сколько строить. А еще я когда-то неплохо с эмалью возился, когда время было. Только это неважно. Вон как капитан на меня смотрит. Я советую просто принять послов. И еще — можно?
— Говори.
— Если решите драться с ними, возьмите мой плащ. По крайней мере, вас не пустят на мясо, когда увидят.
— Тебе-то что?
— Мне — ничего.
— Врешь!
— Янни, ты без медальона этого не видишь.
— Я и так знаю.
“!!!” — подумала стража — “Признавался бы, и с концами. Сняли бы голову, так хотя бы без этой всей дури. Вот уж где не ждали жениха откопать.”
— В комнату. Охраняйте как выкуп за остров. Если он не соврал, то для них он, вероятно, ценен. Зверей тоже стерегите получше. Плащ пусть себе оставит... кавалер!
Увели мага, прибыл граф. “Может быть, сегодня мы умрем, их уж слишком много. Тысяча извинений, но каков же ваш ответ на кольцо? Сегодня нападения не будет? Ах, это о-о-он сказал. Ну конечно, ну разумеется. Верьте ему больше. Я в войска. Лес — штука вероломная. Да, я буду ждать атаки.”
Висенна повернулась к капитану и попросила его — послов, сразу, как появятся, привести в зимний фехтовальный зал, где звери. И всех начальников острова там же собрать. И арбалетчиков побольше. И мага привести, и графа позвать.
Состоялся завтрак. И ударил надвратный колокол: посол Леса. Седой Саккара, Великий Маг. Просто так, без красивостей. Что ж, в фехтовальный зал.
Вошел, против ожидания, темноволосый человек средних лет, лицом и походкой — вылитый Кадал в зрелости. Куртка, свободные штаны по варварскому покрою, плащ на руке. Посох внесла стража.
Поклоны. Лес приветствует Остров. Остров приветствует Лес. Лес интересуется, на каких условиях Остров выдаст пленников. Договор о ненападении? Хм... Лес должен обдумать ваши предложения. А сколько у вас пленных? Только трое? Узнаю Такката, любитель крайностей. И что же? Нет, никакой Снежный Кот того не стоит. Что нам в его прозвании? Если мы станем драться, то не за имя, а потому, что он — из наших, вот и все. Ваша ведьма подтвердит, что это правда. Да вы и сами ведь... ведь видите, я хотел сказать.
Договор... Да, я полагаю, вы его уже составили? Формулировки? Устраивает. Эта — тоже. И эта. Может, тотчас и подпишем? А то нам еще на один остров надо, там еще кто-то из наших застрял.
“Так быстро...” — удивилась Висенна.
— Я не хочу отсюда уходить — пожал плечами маг.
— И свободы не хочешь?
— Я тоже не уйду — пророкотал медведь.
— А я уйду — клекотнул грифон. — Мне пора.
Саккара, казалось, удивился. Или разыграл удивление.
— Им нельзя верить — нахмурился Дальгрен, граф Империи. — И потом, он же убил вашего отца!
Зря он это сказал. Не напомни он про Кадала, не поверила бы Висенна ни магу, ни себе самой. А тут разом всплыло в памяти, как спокойно — слишком спокойно — следил за ней маг, когда она проверяла полученные от него заклинания. Как задумчиво обводил комнату взглядом и улыбался, узнавая в книгах и приборах старых знакомых. Словно примерял на себя. С какой тоской смотрел на людей, когда видел их вдвоем... и как однажды донесли ей, что маг высунулся в окно и жадно всматривается в рассвет. И увидела Висенна в нем свое собственное отражение, такое же одинокое, и так же связанное долгом. И, если бы в тот момент протянул бы ей маг кольцо, то видимо, задохнулся бы в ее объятиях безо всяких церемоний.
Но связаны за спиной были его руки, но молчаливой угрозой стоял в зале Великий Маг Леса, посол, приведший к острову врагов. Но ревниво таращился граф Дальгрен... И упал в зал почтовый сокол, и сразу — к графу. Император прислал флот. Десять кораблей. Не сметь выдавать пленных! Пленные — мои, а Лес стоптать. И это письмо не показал Висенне граф. Только победоносно улыбнулся и гордо удалился к себе, а имел бы усы, так бы и подкручивал, до того был доволен. Пусть любит, кого хочет, но возьму ее я. Сегодня ночью мы просто захватим замок... и завтра Лес увидит на стене головы своих раскрашенных придурков. В плащах — так гордо подумал граф, совершенно позабыв, что и договор подписан уже, и целых две ведьмы в зале могут читать мысли.
Но обе ведьмы даже и не заметили, как граф ушел. Янни переживала за подругу, а та — за себя. Минутное колебание под личиной державных раздумий.
— Хорошо. Печать.
Упала на договор печать.
— Развяжите их. Господин посол, приглашаю вас сегодня вечером на торжество (— этикет-с!) по случаю заключения договора. Глашатай! Объявить содержание договора на площади казней. — и вполголоса начальнику разведки, — Должно создаться мнение, что мы откупились от Леса именно пленными, и именно Снежным Котом. — громко:
— Таккат?
— Да?
— Вы не объяснили мне два последних заклинания. Вы не согласитесь это сделать перед отъездом?
“Почему ты ей ничего не скажешь?”
“Я убил ее отца. В поединке. И вообще, этому острову меня любить не за что.”
“Ты убил лорда Кадала в поединке? Мечом?”
“Трам-тарарам! Посохом!”
“БЛЕДНЫЙ КОТЕНОК ! не хами.”
— Господин посол не хочет проследить за выдачей остальных пленных?
Конечно же, Саккара тут же захотел. И проводил грифона с медведем к кораблю, который отошел под конвоем шести галер. Для почестей... ну и, понятно, ради охраны.
А Висенна, Янни и Таккат двинулись в лабораторию. Уже без арбалетчиков. Капитан нахмурился.
— Господин капитан, пойдемте с нами — позвал маг, — Эти заклятья могут быть интересны человеку военному. И пару толковых ребят прихватите, с разрешения... — маг чуть наклонил голову к Висенне.
Капитан просиял: — Госпожа, мне крайне необходимо узнать эти заклинания, пока он не уехал.
— Хорошо. Только на этот раз твои толковые ребята ведь обойдутся без арбалетов? — леди острова улыбнулась. И все, кто был в зале, тоже поняли: окажись у мага кольцо в кармане... вот сейчас. Но не было у него там кольца. С тем и ушли. Заработались до раннего вечера, а потом в зале приемов накрыли на всю компанию. Все веселились, даже граф. Висенна прикидывалась веселой. Таккат переглядывался с Саккарой, а тот два раза подмигнул Янни: как вы с ним тут обходились? А она в ответ: дай ты этому дураку кольцо. Все ведь ждут. — А он не делает того, чего ждут. — Зато я сейчас сделаю то, чего не ждут. Лови, посол!
И через весь стол Янни швырнула ему свой перстенек. Хорошая реакция была у посланника, на лету поймал почти рядом с лицом.
— По нашим обычаям... — начал объяснять кто-то.
— Я знаю — сказал темноволосый Седой. — Возьми. То-то мне сапожки приснились. — Он медленно снял свой перстень с печатью: тяжеловат. Вынул из пояса плоское цветное колечко, в тончайшей эмали. — Помнишь, Такк, ты для меня сделал? — и несильно метнул через стол. Янни поймала кольцо сложенными ладонями и с вызовом поглядела на Такката: а ты?
— А я слишком многих убил на этом острове. — Таккат глядел в пол. — Боюсь, не будут меня здесь любить.
Этого граф уже не вытерпел. Махнул рукой, и в зал побежали солдаты империи.
Рассвет встречали на террасе дружной компанией: граф и Таккат в полукольце щитов, со трех сторон мех, зубы, клыки, металл — с четвертой парапет. Саккара прислонился к дверному проему, Янни с обалделым лицом вращает на пальце кольцо. Леди сидит в кресле, за ее спиной капитан со свежими шрамами поперек щек, сапог разрезан и нога перемотана, опирается на спину сидящего волка, и пара стражников в рваных кольчугах, путающихся в обрывках сапог, а за ними два медведя, опирающиеся на кузнечные молоты в свой рост. Под берегом вперемешку корабли и остовы: два целых драккара, два полусожженных, разбитая галера и штук пять имперских шнекк с проломленными бортами и упавшими мачтами.
Таккат с посохом, граф с мечом. Грифон над головами. Вот-вот выскочит из воды солнце: начинайте! Какая же сказка без поединка антигероев?
Свистнул клинок, перекрестил серый воздух. Дальгрен пошел резво, надеясь либо посох срубить, либо подобраться вплотную — там-то длинный шест однозначно мечу проиграет. Но и маг это знал не хуже, а потому отмахнул понизу, на уровне стоп, расчитывая вызвать графа на прыжок или защиту... только, что он назад отскочит, не подумал. Так Дальгрен и запнулся о парапет, так и кувыркнулся со стены, так и не вышло красивого боя.
Тогда маг пожал плечами: я сделал, что мог, и больше не хочу сопротивляться судьбе. Вывернул на ладонь свой пояс, отыскал там колечко, двойник того, что Седой Янни подарил. И побрел к креслу, а за его спиной море полыхнуло синим, белое солнце заставило прижмурить глаза. И в светло-голубом небе прорисовался черный двойной пятиугольник: грифоны возвращались на север.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:11 PM | Сообщение # 828 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| История вторая.
Посвящается Истинному Шурику.
(Запоздалая реакция на его день рождения.)
Предисловие.
Истинный Шурик живет от нас на Истинный Полдень.
Для того, чтобы вторая история стала сколько-нибудь понятной, следует самую малость сказать о городе Ключ и его окрестностях, равно ближних и дальних.
Город Ключ возник во времена настолько незапамятные, что и названия тем эпохам не сохранилось. Уже во времена Империи город считался древним, а хроники его — запутанными и темными. Ключ находился на северном берегу Хрустального Моря и далеко к западу от самого крайнего края Империи — от Вольного Города. Между Ключом и Вольным Городом было миль девятьсот, а то и побольше — если считать по дикому степному побережью. Видимо, это и спасло Ключ, когда Империя рухнула. От всех ее гаваней и портов на Хрустальном остался только Вольный Город, но и тот в виде полуживой легенды, и никто там и не помышлял о торговле с западом. Ни в Ключ, ни дальше на запад никто не плавал, и западный форпост цивилизации пришел в упадок и остался центром лишь для небольшого количества охотников с юга Леса и рыбаков Залива Заката. В этот залив впадала река, которую тогда еще не называли Великой — она мирно выбегала из Леса в Хрустальное Море и в любом месте ее можно было запросто перемахнуть мостом, а что Ключ находился как раз в месте встречи реки с морем, то и мостов в нем было штук шесть. Или семь.
Однако время не желало останавливаться. Случилось так, что к северу от Вольного Города, в Больших Болотах, набрал силу могучий маг и владетель, известный под именами Болотный Король и Владыка Грязи. Умело управляя своими тварями, дождями, стоком воды и уносимым ею песком, Владыка Грязи продвигался на запад, расширяя свои насквозь мокрые, промозглые, вечно покрытые туманом земли. Юга и моря он опасался, на север, в Черные Пески, также соваться не стал, да там еще сдерживали его Грозовые Горы. Шел ли он на восток, так и осталось тайной в этих краях. Но на запад он втискивался последовательно и упорно — и в конце концов уткнулся в Лес, который тогда еще только возникал как государство. Что произошло между Владыкой Грязи и таинственными магами Леса, так никто и не выяснил. Просто в один ужасный денек к северу от Ключа, в самом сердце Леса, с громом и треском поднялось обширное плоскогорье, с которого тотчас потекли тысячи тысяч ручейков и речушек — Болотный Король не жалел дождей, и низкие обложные облака висели над Лесом добрых семь лет перед этим землетрясением. Видно, оно нанесло Владыке Грязи сильный ущерб, потому что дождливых дней ощутимо убавилось, а все его здешние болота потекли с новорожденной плоской горы вниз. Река, на которой стоял Ключ, тотчас взбухла, все мосты снесло, образовалась обширнейшая дельта с множеством протоков, заливов, островков и прочего. Город и порт пришлось перенести выше по реке, а саму реку назвали Великой — раз уж с одного ее берега второго не стало видно. Потом Владыку Грязи отбросили еще восточнее, климат стал еще посуше, а Великая Река еще поуже, но мостов с тех пор в Ключе не строили — реку шириной в две-три мили просто так не перекроешь.
Все это заставило жителей города Ключ крепко задуматься о собственной судьбе под боком у такого могучего соседа, как Лес. Лес был велик — никто не знал, что за Лесом дальше к северу. Лес был страшен — отчаянные охотники забирались всего-то на десяток миль от опушки, а приносили шкуры медведей в три-четыре человеческих роста, чьи-то клыки и панцири устрашающего вида и неимоверной величины, и утверждали, что эти звери не то, что говорящие, а даже еще и разумные. Носят оружие и неплохо им владеют.
Поскольку возвращалось куда меньше охотников, чем уходило, и еще потому, что в голодные времена страшные звери выходили под самые стены, охотникам верили... с неизбежной скидкой на брехню, конечно. Жизнь на Хрустальном Море распространялась вдоль береговой полосы, и особенно перенаселены были Острова. Новые земли требовались всегда, и поток переселенцев с юга в Ключ не иссякал. Множество народу оседало на побережье вправо и влево от города. Сперва в виду городских стен, потом — “на один дым”, потом — на день пути. Скоро Залив Заката оказался довольно плотно заселен по берегам. Деваться стало некуда. Пришлось начать вырубать Лес.
Тут и начало нашей истории.
Бургомистр.
Бурго-мистр. Городо-хозяин. Большой человек и не меньший бандит — иначе не усидеть при больших деньгах. Налог с торга. Налог с порта. Теперь вот еще неплохая затея: налог с приезжих на право поселения в стенах или в виду стен. Не хотите — ступайте в Лес... из окон Дома Начальства он особенно хорошо виден. Ключ — город на одной реке и двух морях. В южные окна — Хрустальное Море, синева, горизонт, исчерканный мачточками рыбацких скорлупок, товары, купцы, новости, прибыль... Пираты, конечно, но кто не рискует, тот не ест. В северные окна — грозно колышется зеленое море, и края его не видно. Никто не знает, что там — дальше, за Лесом. Наверняка живет кто-то.
В Лесу тоже скоро будут жить. Уцелеть среди его чудовищ и кошмаров вряд ли сложнее, чем стать бургомистром в городе Ключ. Самые опасные удары наносятся никак не врагом, и понимающие это южане с Островов даже не задерживаются под стенами. Берега полны. Караваны идут в Лес. Только за последние десять дней — два больших, на хорошую деревню, и три мелких, на избушку... Ну, мелкие недолго протянут — в Лесу-то. Ладно, что у них там на Юге немирье. Нам-то оно только к выгоде... пока. Пока бесшабашные все не освоят, нормальные за стены не сунутся, будут нам платить. А потом?
Вошел письмоводитель.
— Господин, все собрались. Все готово.
— Наши разведчики?
— Они ждут в той комнате.
Бургомистр повернулся к выходу. Собраны купцы и цеховые старшины рыбников, рыбаков, корабельщиков, моряков, воров, охотников, строителей. Строителей! Двести лет этот город не нуждался в цехе строителей, а тут за два года — сразу гильдия. Цех каменщиков, цех каменотесов, цех плотников, свои мастерские, корабли, свой праздник. Деньги. Деньги — это хорошо. Слава — это тоже неплохо. Бургомистр любил и деньги, и славу, и все, что можно было извлечь как из первого, так и из второго.
Сейчас он спросит у почтенного собрания, как оно думает отнестись к хорошей экспедиции на север. В Лес. Туда уже едут южане, они народ смелый. Предприимчивый. Если хочешь оседлать их, надо делать это вот теперь же — пока лесные городища не окрепли. Пока их охотники не прославились так же, как и их моряки. Надо опередить их в знаниях — если нельзя опередить их в риске.
— Девайс?
— Да, господин.
— Как поживает наш сумасшедший маг?
Пойманный маг.
Кому суждено повешену быть, тот не утонет.
Пословица.
Маг сидел в кресле в круглой комнате на восьмом ярусе. Шесть окон комнаты таращились на все стороны света. Выше была только дозорная площадка для наблюдения за звездами, и иногда в сильный дождь вода просачивалась сквозь прохудившийся люк. Дерево истлевало от времени, и маг превращал время в дерево, течь прекращалась, а за окном мгновенно сменялся сезон, жарко выгорали месяцы. Маг пробовал прочность невидимых пут и в очередной раз убеждался, что те не ослабли, и ему все еще не выйти, да и к нему никто не войдет. Оставалось только утешаться тем, что заперли его не в кувшине.
Маг скучал недолго — лет двадцать. Потом мера его отчаяния переполнилась, и время перестало царапать его сердце, и мутным потоком хлестало сквозь шесть окон башни во всех направлениях, не задевая ни мыслей, ни чувств мага. Так, не старея и не двигаясь в своем колдовском сне, маг провел еще лет пятьдесят. Затем отчаянно пытался освободиться — и очень удивился, увидав, что занимается этим вот уже тридцать шестой год... а толку чуть. Там, за стенами, маги без дела не сидели. Его заклятия, и хитрости, и премудрости встречали то мощный отпор, то ловкую увертку, то изящную ловушку. Неведомый талисман все еще давал силу прозрачному куполу вокруг башни. Маг не знал, помнили ли в Ключе времена его свободы — когда он пытался взять власть и много кого много во что напревращал. Маг не имел понятия, жив ли еще тот неизвестный колдун, так четко и просто запечатавший его в собственной башне, или допрыгался уже, а заклятие поддерживается свитком. Маг только строил догадки, что означало землетрясение такой силы на севере, и мог лишь предполагать, чему его соперники снаружи успели научиться за эти годы.
Когда мага замуровывали, и он, и его действия в городе вызывали ужас и отвращение, так что никто не прибежал под окно просить запрещенных бургомистром знаний. А, может, и прибежал, да купол не пустил — кто знает?
Узник не опасался, что сойдет с ума — с чего ему сойти? Маг! Кто раз попробовал, тот не утонет. Тому повешену быть, четвертовану быть, на столбах воронье кормить... Такова была плата за знание; и маг знал, с чем играет. Текло время, пенились волны реки, которая для мага не была Великой. Шумел лес — просто лес, с маленькой буквы, маг леса не боялся и не считал его силой. С моря приходили теплые ветры, с леса — дожди; потом перестали; маг не обратил внимания. Башня ветшала, выкрашивался известняк внешних стен, прогнивали половицы, перила валились кусками, пропадал интерес к книгам, свету, времени года. Запах сырости всплывал из подвалов. Проходя по комнатам и залам маг чисто машинально взмахивал рукой, бормотал заклятие, время превращалось в шелк, дерево, камень. Кресла и портьеры вновь блестели как новые, шаги гасли на лестнице, трещали сверчки, тени от свечей вытягивались в окна, ветер трепал гобелены, в трещины карнизов набивалась земля и тонкая зеленая трава топорщилась из водостоков.
И все ближе к башне придвигались предместья. И настал день, когда кольцо стен поглотило башню, но никто, конечно же, не поселился впритык, так и образовалась Площадь Сумасшедшего Мага — между башней и стеной; а что пространство внутри кольца укреплений обходилось недешево, то именно на этом незастроенном пятачке и сделали ворота, и на север, в зеленый ревущий океан через эту площадь потянулись караван за караваном.
Отцы, купцы, храбрецы, подлецы.
На крепких дубовых лавках вокруг добротных столов с серебряной посудой, вкусной едой и забористым питьем восседали люди разной толщины и неравного звания. Отцы города — бургомистр Дебелий, казначей Коренаст, тысячник войска Хауберк Шрам, прозываемый чернью Рваная Задница, а рядом — с бургомистром письмоводитель, правая рука, посвященный почти что совсем во все хитрости Флопп Девайс, рядом с Коренастом грустный счетовод Иза Слотт, рядом с Хауберком... симпатичная зеленоволосая девушка, которая, нимало не смущаясь, назвалась любовницей и заявила, что глупа, как пробковое дерево, что неразговорчива от рождения (в зале шквал кривых ухмылок в рукава), что пришла сюда только из ревности, поскольку не поверила Шраму и решила, что он идет к другой, но решила остаться, сооблазненная едой и приличным вином, которое только в таких домах теперь и попробуешь. (смех) Тут Шрам что-то прошептал ей на ухо, и она мгновенно сделалась такой холодной и серьезной, что все подумали, будто на самом деле она шпионка тысячника или начальника внутригородской стражи — самого начальника в лицо знал только бургомистр, но он молчал, хорошо понимая, сколь ценна такая тайна. Так или иначе, никто не усомнился в ее праве присутствовать.
Вторую лавку занимали купцы и гильдейские старейшины: бросался в глаза высокорослый могучий Лонг Салинг, глава моряков; чуть поскромнее, но тоже увесисто рядом с ним смотрелся Нагель Гвоздь, от корабельщиков; прочие же так себе: среднего роста и не особо плотные Верша Вентерь — торговец рыбой; брат его Ятерь Вентерь — от рыболовов-баркасников; совсем худой, как три года не кормили — Шафран Мохер, по кличке Купи Слона от купцов первой гильдии, лишь слегка поплотнее его — Паук Спрут, от купцов второй гильдии, (и, негласно, от воров, в ночной лестнице города равный бургомистру); наконец, Кельма Тесло — старшина гильдии строителей. Ни толстый, ни тонкий, росту среднего.
Третью лавку занимали скромно молчащие храбрецы: семеро лучших из городских охотников и лесовиков, выявленные с помощью особого состязания, а также шпионов бургомистра и начальника внутренней стражи. Их потертые серо-бурые куртки, свободные штаны, заправленные в высокие сапоги, перетянутые мягкими ремнями, резко отличались от пестрого многоцветного шелка, парчи, сукна, золотых украшений на первых двух лавках. Стол же был один, в форме сплюснутого круга, так что все могли друг друга видеть. Пока прислуга убирала тарелки, пока вносили чистые стаканы и бумаги, выбранные бургомистром для беседы, гости переглядывались, пытаясь предугадать тему разговора. Отцы исподтишка рассматривали купцов, те презрительно косились на храбрецов, храбрецы же, как один уставились на симпатичную зеленоволосую соседку Хауберка такими откровенно жадными глазами, что Шрам поднял голову и тяжело обвел взглядом все скамьи: моя! Только посмейте! Но храбрецы намека не поняли, и продолжали таращиться.
Не упомянутые в перечне подлецы таили в своих черных сердцах бесконечно коварные планы и уже почти довыстраивали их, как поднялся бургомистр.
— Государи мои, — произнес он и отфыркался. Обед оказался куда как неплох. — Мы должны узнать, что происходит в Лесу.
Все заинтересованно повернули к нему головы.
— Да! — воинственно продолжал бургомистр — Потому что, если мы этого не узнаем, то новые поселенцы найдут и новые гавани где-нибудь на восток от нас, поближе к В. В. Рулу. Сейчас мы — ключ между северным берегом Хрустального Моря и Островами с Империей В.В.Рула. На западе от нас нет крупных городов и держав. Торговля с севером идет либо через Вольный Город — сами знаете, как далеко на востоке, либо отдельные корабли прорываются сквозь шторма западного побережья материка, на которое у нас нет даже карт. На юг от нас — тоже никого крупного. Одни Острова. На юго-восток — В.В.Рул и эта его Новая Империя. С ними мы и торгуем, по большей части. Если эти предприимчивые южане сообразят поселится дальше к востоку, они смогут доставлять В.В.Рулу дерево и меха совершенно без нашей помощи, потому что это они тогда окажутся ключом между морем и Лесом. Нам пока повезло, и они селятся тут у нас просто потому, что у нас земли чуть-чуть освоены. Но самые умные и отважные — то есть, лучшие из них — даже не ночуют под нашими стенами.
— Потому что мы им нужны, как собаке кочерга... — задумчиво обронил Лонг Салинг.
— У нас, — сказал бургомистр, — Может быть одно преимущество: мы имеем деньги снарядить разведчиков ради самой разведки, а они — нет. Но так будет только до тех пор, пока у них не появится пара мало-мальски крепких городков в Лесу. Тогда они отрежут нас от Леса.
Братья Вентери переглянулись: нам-то что? Мы живем морем. Но все остальные, в особенности новая гильдия строителей, жили Лесом и приезжими, поэтому собрание заворчало.
— План похода, — сказал бургомистр, — Уже составлен. Лучшие из лучших наших охотников, — храбрецы вскинули головы, — Согласны исполнить его без лишней болтовни. Дело за вашими деньгами. — бургомистр сел. На первый раз сказано достаточно.
И тогда, наконец, поднялся настоящий гвалт.
Следопыт.
Умеющий ходить не оставляет следов,
Китайская пословица.
Что ему сказать? — думал следопыт, поднимаясь по лестнице. — С чего начать разговор? Напомнить о тех временах? Спросить, что он думает об этих? Не свихнулся ли он за двести лет заключения? От чьего имени мне выступать сначала? От города или от себя лично? Или...?
На площадке седьмого яруса он увидел проем на балкон и вышел туда отдышаться. Следопыт устал, потому что маг не экономил на высоте потолков, и каждый этаж был метра четыре в высоту. С балкона превосходно смотрелся Лес, день выдался солнечный, и следопыт увидал столько оттенков зеленого, что сам себе не поверил — он и представлять не представлял, что такие краски бывают. Яркая зелень кипела лишь под стенами, на полпути к горизонту цвет делался приглушенным, сизым, слегка сероватым — а у самого окоема Лес и небо становились одинаково синими в бирюзовых пятнах. После землетрясения горизонт поднялся выше башни, и с ее площадок казалось, что громадный пологий склон уходит прямо в небосвод.
Следопыт решил начать разговор со сна.
Отцы, купцы, подлецы.
Храбрецы получили кошельки и разошлись. Поодиночке выберутся они из города, встретятся за околицей и, как бы случайно, пристанут к попутному каравану до бобровых запруд на старицах Великой Реки, милях в двадцати выше Ключа. У запруд уже строится свое городище, и никто не удивится посылке туда отряда солдат — ради охраны. А куда кто там потом денется... Если и будут присматриваться, то не шибко. Так и затеряются следы.
Остались люди, считавшие себя лучшими в городе. Чуть помолчали, переводя дух. Никто уже не возражал против посылки отряда. Да и в целом спор стоял только о том, насколько похудеют кошельки Гильдий. Что там, в Лесу, большинство оставшихся не интересовалось. Что нам с этого прибавится — хотели знать все. Все ожидали тайной речи бургомистра, той, которую храбрецам не доверяют. Например, как проверить, что те вправду сходили в Лес, а не проедали деньги в предместьях?
— Как всем известно, — тихо произнес бургомистр, — В Ключе есть маг.
— Но он сумасшедший. Он творил всякие... бесчинства. Он угрожал превратить всех в муравьев. Он...
— Он бы нас понял. Он делал все это ради власти. Мы бы с ним договорились, и он оказался бы нам весьма полезен...
— Если бы мы имели способ с ним управиться! —тысячник Шрам пожал плечами. — Пока мы не можем его остановить, он может сделать с нами все, что захочет.
— Он до сих пор не сбежал из башни — значит, не так уж он всесилен. — возразил Паук.
— Откуда вы знаете, что он все еще там? — огорошила всех зеленоволосая.
— Мы полагаем, что там — иначе бы он явился в Ключ, мстить. — отвечал бургомистр. — Если дать ему понять, что мы в любой момент можем заклепать его обратно, он будет вести себя тихо.
— Если он за эти двести лет коростой не покрылся и разумом не тронулся, — тихо пробормотал Лонг Салинг, но с его голосищем это замечание услышали все.
— Первым делом он проверит, не врем ли мы, — сказал Паук, — Он маг, он и мысли прочесть может. Или он потребует чего-нибудь и пригрозит, что станет превращать нас в мух по одному, если мы не сделаем этого. И, как только он сделает первую муху — а как мы ему помешаем? — он поймет, что его надули и перестанет церемониться.
— Он может оказаться человеком только с виду, — задумчиво проговорил Купи Слона, — Кто вообще знает, кого мы хотим выпустить из этой башни?
— В том-то и соль, — бургомистр торжественно помахал указательным пальцем, — Что никто не собирается его оттуда выпускать. Мы просто попробуем с ним переговорить. Пошлем кого-нибудь туда. К нему. В башню. Он для начала будет рад и голос услышать.
— Даже твой... — тихонько буркнул Кельма. Его, к счастью, не услышали.
— Ну, мы пошлем туда человека, — сказал Паук с нажимом на последнем слове, — А к нам кто вернется? И что помешает магу заколдовать его против нас, и как нам определить его колдовство?
— Мы просто подождем, — возразил на это бургомистр, — Пошлем какого-нибудь старикашку, которому два дня до смерти. Если маг захочет что-то через него сделать, то ему придется поторопиться.
— Он его заколдует на вечную жизнь, и все дела, — не согласился Ятерь Вентерь, — И мы раньше этого деда сдохнем, а все будем ждать, когда же из него когти прорежутся. Магу-то безразлично, он-то бессмертный, судя по всему.
— Может, он там помер давно, — хихикнула красотка, — От старости. А мы все прикидываем. Вот смеху-то-о! Надо хоть проверить, жив ли он там?
— Ага. Придти под балкон и покричать. — желчно фыркнул казначей.
— Хотя бы и так, — пожал плечами бургомистр, — Ты, Коренаст, предложил, ты бы и сходил. Ты у нас самый представительный.
— Я кричать не пойду! — казначей возмутился, — Я уже старый для такого щенячества. Вон пусть Салинг сходит. Ему и шепота хватит.
— Ну, положим, жив он там. — заговорил молчавший до сих пор Кельма, — И, положим, даже согласен нам помогать. Дальше-то что? Господин Дебелий — обратился он к бургомистру, — Чего вы от мага-то хотели?
Бургомистр ждал именно такого вопроса.
— Мы ведь посылаем людей в Лес. В Лес! А там и свои маги есть. Гору-то вона как подняли... полста лет едва пройти успело. Если нам Лес сосед, а мы без магов — да он же нас просто съест.
И все поняли: прав бургомистр. Так бы и они поступили на месте Леса. Так всякий разумный правитель сделает. Есть преимущество — использовать.
— Так, может, мы рановато разведчиков послали? Растревожим его до времени, что тогда? — тысячник войска поднял голову от бокала.
— Ну, этим его вряд ли растревожишь — охотники-то наши и пришлые ему хуже, а пока терпит. Вот когда перестанет? И что тогда сделает?
— Гору под нами поднимет, — опять хихикнула зеленоволосая, — А по ней все городские нужники стекут.
— Упилась девка, — огорченно мотнул головой тысячник Шрам, вытаскивая ее из-за стола. — Я сейчас. — он отнес ее к лавке у выхода и там оставил. Вернулся за стол. — Надо деньги на ремонт стен тогда... и ворот, особенно под этой башней мага. Если когда и сунутся, то зимой, когда им жрать будет нечего. Им тогда проще решаться станет.
— К магу надо посылать учеников, — сказал Кельма. — Приютских щенков, из которых мы сейчас каменщиков и флотских пытаемся делать. А, выходит, и маги тоже нужны.
— Мы так говорим, как если бы он согласен уже, — сварливо буркнул Паук. — Надо проследить, чтоб с ним раньше кто другой договорился, вот что!
— Какой еще другой? У южан нет магов, они его боятся чуть ли не больше нашего. — Хауберк Шрам махнул рукой, — Я вон вчера караван выпускал через Восточные ворота, чего, говорю, не шли прямо? А они отвечают, там ваш маг этот, ну его к... Не хотели на его ворота идти, неровен час, плюнет на голову и квакай жабой остаток жизни.
— Да не южане, нет! — Паук даже привстал. — Как вы не понимаете! Если с ним другие маги договорятся. Например, Лес?
Следопыт.
Умеющий выслеживать не нуждается в следах.
Китайская пословица.
— Мне снился Лес, — сказал следопыт, — И я не знаю, что сие означает. Вы же — опытный маг. Ведомы вам наверняка и тайны снов. Не вразумите ли?
— У тебя нездешний склад речи, — заметил маг, — Как ты сюда попал?... Погоди... ПОСТОЙ-КА!!! КАК ТЫ СЮДА ПОПАЛ???
Бургомистр.
Бургомистр беспокоился. Завтра найдут пару человек из толковых приютских... или не найдут. Так или иначе, кого-нибудь да пришлем к магу. Это не беда, а вот что он надумает нам ответить? Бургомистр нервно расхаживал по комнате, по чистому вымытому каменному полу. И вообще, ответит ли? Ладно. Бургомистр Дебелий попытался отвлечься, подошел к большому столу, порылся в бумагах. Вот, например: надо бы расширить все главные улицы и прочистить на них водостоки. А то там грязи уже чуть не по колено. Но как это сделать, ведь придется выкупать дома богатых и уважаемых горожан, ведь так запросто улицу не раздвинешь. И не помешало бы построить еще кольцо стен, прихватить те самые предместья, что ближе к берегу — если и впрямь придется соседствовать с Лесом, надо сделать ставку на море...
— Девайс!
Вошел секретарь.
— Принесите мне бумаги от доносчиков в корабельной гильдии. Пригласите кого-нибудь от строителей, я хочу поговорить с ними о расширении улиц.
Строителей... Опять — строителей. Секретарь вышел.
Маг и следопыт.
— Но золото!!! Но власть!!! Но слава!!!
— А разве ты, Гуго фон Вальдбург, пришел за этим?
Имевший место случай в башне тролля.
Маг сидел за столом и смотрел на следопыта. Следопыт изучающе разглядывал мага. Полуденное сентябрьское солнце снисходительно поглядывало в окна на них обоих, и в его лучах на столах и полках вспыхивали стеклом сосуды, изогнутые трубки, металлические предметы странной конфигурации, большинство которых время укутало в паутину и пыль, высились груды массивных даже на взгляд фолиантов, разрисованных карт, ломких свитков. Небрежной россыпью раскатились по полу сверкающие камни с кулак величиной; там, где с них стерлась пыль, они высверкивали то жгучим рубином, то глубоким изумрудом, то ясным сапфиром.
Неуклюжий юмор приветствия и знакомства остался позади. Маг, наконец, уверился, что не спит, а следопыт убедился, что маг и впрямь не считает происходящее сном. Маг смотрел на человека, первого за двести лет человека из внешнего мира, и думал, что вот, опять человек желает знаний для того, чтобы владеть и править. Что к нему пришли не за приворотным зельем — еще бы, он же не какая-то там деревенская знахарка. Нет, к нему в который раз пришли за кольцом власти. Что этот, несомненно талантливый, (раз прошел сквозь барьер) парень беспокоится сейчас не о своей темноглазой девушке — а о том, согласен ли маг помочь ему в науке повелевать. Безусловно, парень попытается убедить его, что уж эта-то власть самая справедливая и добрая из возможных. Может даже выйти неплохой спор, на безрыбье и рак — рыба, за двести лет молчания хоть с кем неплохо поспоришь. Но сущность вопроса от этого не переменится. Останется власть — и те, кем она правит. И не имеет значения, как называется власть, и как — подвладные, ибо законы танца в этой паре едины для всех земель от рождения рода человеческого и останутся неизменны, может, и после того, как люди исчезнут, а их дома и города займут пришедшие следом... и как те, другие, будут называться, тоже безразлично. Власть будет оправдывать свое желание командовать каким-нибудь там правом. Подвладные будут требовать покоя, защищенности и свободы одновременно, что невозможно. Те, кто правят, думают и рискуют больше, чем те, кто повинуется, поэтому более умные и более смелые постепенно окажутся у власти... и более подлые, конечно же, ибо нет никого над властью, кто проверял бы правила игры. Кто будет сторожить сторожей? Разумеется, признаками неблагополучия станут бунты, ярость и отчаяние подвладных, которых, в конце концов, допекут до живого. Долгой была жизнь пленного мага, еще перед башней он лет семьдесят совал свой нос во власть и хорошо понимал подобные вещи. И не хуже понимал он, что всякий раз никто не поверит его словам, ибо за ними хоть и опыт веков... Чужой опыт! Сколько раз ошибки древности будут повторены, а научатся ли хоть когда-нибудь брать их во внимание? Всегда есть человек, уверенный в том, что уж он-то не попадется, он-то сделает все, как надо...
Маг взглянул на следопыта: так ли думаешь, гость? Того ли хочешь? За весь мой срок никто не приходил ко мне с иными заботами.
Следопыт глядел на него — и думал свое. Вот сидит передо мной умный, смелый и предприимчивый человек, захотевший когда-то править. Почему их всех манит власть? Разве недостаточно им иных побед — или не было таких?
Волшебник смотрел прямо в серые следопытовы глаза и отвечал без слов: ты только думаешь, что не касаешься власти — но ведь это забота о владении твоей землей привела тебя именно ко мне, не к другому кому. Простой совет тебе нужен только сейчас... а потом... у тебя много чего будет потом. Ты побываешь и в Опоясанных, и в Судьях Обрыва, и в Большом Совете. Ты проживешь почти с мое, ты погибнешь в самом Ирбиссангине, и не простым следопытом-разведчиком, а легендарным командиром всего корпуса “Конхат”, что на вашем языке — на языке, которого сейчас еще нет — значит “Опора”, ибо в тебе видна сила, подобная той, что поддерживает колонну...
Следопыт принимал его взгляд, и все не решался перезадать свой застрелочный вопрос про сон — не поднимался язык; да и смысл пропадал, потому что постепенно становились ясными и те ответы, за которыми он явился в башню, и те, которые следопыт и рад был бы не знать. Откуда, откуда в нас желание править, ведь простого тщеславия мало, да оно и не подразумевает ответственности за сделанное...
Откуда, откуда мне это знать, — ухмылкой передразнивал его колдун. Узнавши, откуда в нас что, можно и без нас самих обойтись, вот и весь он ответ... И молчать нам более не о чем. Так что слушай:
— Почему ты не заговорил со мной о чем-нибудь другом?
— Не знаю, — ответил следопыт, — Может быть, не успел. Может быть, не хотел. Может быть, побоялся.
— А прийти сюда ты, значит, не испугался?
— Я рассчитывал, что такой мудрый маг не пришибет меня сразу, надеясь извлечь хотя бы новости — за сто семьдесят лет их там немало накопилось.
— Новости... Твои мысли отрицают само понятие новости. Ты и думаешь так же, и о том же, что было сколько-то там лет назад. О чем ты пытался мне рассказать? Что город столкнулся с лесом? Кто бы ни взял верх, мне уже все равно.
— А свобода уже ничего не стоит для высокомудрого?
— А для чего мне быть свободным? Вы там все рветесь из веревок — а свободы-то две. Свобода от тюрьмы и свобода для того, чтобы спать — разные вещи.
— Почему?
— Да потому, что спать ты можешь и в тюрьме, так что у тебя и есть свобода и нет. Одновременно. Противоречие! Тогда какой же свободы мне надо, и от чего я вдруг захочу быть свободен... а, главное, для чего?
— Вы хотели править — вы будете править.
Маг махнул рукой: я устал. Вдруг, вот в этот самый миг, я понял, что зря растратил две сотни лет. Да и предыдущие семьдесят, видимо, тоже. Даже время, оказывается, ничего не меняет, даже ваше желанное бессмертие вам не поможет, и я с полной уверенностью могу сказать, что проверил это на опыте. Но кому нужен чужой опыт? Все мои годы и деяния вы видите как сквозь маленькое оконце в огромную комнату, как один листок большой книги — кусками, обрывками. Я, оказывается, бессилен передать вам вкус и вес времени; вот и все мое открытие, за ним ли я просидел тут столько? Я могу полмира превратить во что захочется, но переубедить вас не в силах. И это очень хорошо. Я-то, выходит, все ждал и ждал перемен, а их нет. Сейчас мне уже и не кажется, будто когда-то я вытворял, что хотел... а чего я хочу сейчас? Загляни мне в глаза: мы оба этого хотим, и ты в конце концов уговоришь меня отсюда уйти. Но я облегчу тебе решение тем, что соглашусь лишь на один обмен...
Эпилог.
Когда люди бургомистра пришли к башне, то немало удивились тому, как легко их впустили внутрь. Единственная круглая комната первого этажа выглядела пустой, светлой и нестрашной. Лестница подымалась ко второму этажу, и с баллюстрады неожиданно выглянула черноволосая темноглазая стройная девушка с косами до пяток поверх зеленого платья, ойкнула и совсем по-человечески спросила:
— А вам кого?
— Нам Безумного Мага, — сказал один из солдат Хауберка, — Бургомистр хочет с ним поговорить. Слушай, ты вообще кто? Человек?
Девушка фыркнула и умчалась куда-то наверх, а из той же двери на винтовую лестницу вышел среднего роста мужчина и уселся на ступеньки. Помолчал с минуту, посмотрел на сгрудившуюся посреди зала компанию: два стражника в броне и с оружием, двое переминающихся подростков... Вернее, один — приютский подросток, второй же — опытный шпион, сходящий за подростка только по росту и телосложению, а возрастом лет под тридцать. Перевел взгляд на безмятежное кружение пылинок в луче света.
— Безумный маг ушел, — произнес этот человек, — Я теперь здесь живу.
— Кто — ты?
— Мое имя — Мок-а-Сингл, можно просто Сингл. Я охотник и следопыт, и раньше жил в Лесу, а перед тем на юге и на востоке. Вчера я выставил отсюда этого безумца, и теперь буду жить тут. Кому из вас я должен уплатить за место в городских стенах?
Посланцы растерянно переглянулись. Как проверить, не он ли и есть Безумный Маг?
— Не я, — покачал головой следопыт, — Честно, не я.
Этого оказалось достаточно. Посланцы кинулись вон из башни. Дверь за ними с грохотом захлопнулась. Лестница наполнилась раскатистым смехом; следопыт поднялся и пошел на третий этаж: выкинуть оттуда старую мебель и поменять подгнившие деревянные части.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:12 PM | Сообщение # 829 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Облака.
Я приближался к месту моего назначения
А.Привалов
Жизнь полна ма-аленькими такими сюрпризами…
Пандора
А ведь все это время облака шли! Они и сейчас идут – вот оно, вот!
AGV
Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня колыхался туман, и седло постепенно намокало. Опытным наездником я не был никогда, и тот день – вернее, ночь – не исключение. Мой конь из Заповедных Земель на поверку оказался еще менее честной тварью, чем осел, употребляемый для привоза рейнвейна в кабаки. Но ослов хоть не седлают. Когда же я седлал это порождение вихря, он надул брюхо чуть не до земли, и в таком виде мне пришлось затягивать подпруги. К тому же я их чуть перекосил – по неопытности. Дождавшись, пока я закончу, конь сделал глубокий выдох – и седло жалко обвисло. Начинай сначала…
В конце концов, после семи или восьми миль обратной дороги седло безнадежно съехало влево. Я взмахнул руками, сгруппировался и покатился по бревнам Великой Плотины, называемой иначе Дорога Испытания. Долгая Гать – и еще разными именами в том же духе. Конь остановился. Мне стоило огромных усилий не замахнуться на него чем-нибудь: я готов был поклясться, что чертова зверюга скалит зубы не просто так, а со смеху. Кони из Королевства Вереска все такие умные – просто жуть берет иногда.
-- Чтоб ты жил! – кое-как я восстановил седло в прежнем положении. Использовать Браслет мне пока не хотелось: мы находились слишком близко от владений Болотного Короля – в какой-то паре шагов.
Его владения простирались с востока, и длинным языком вдавались в западные земли, пересекая главный торговый путь. Дальше к западу болота врезались даже в Лес. Главный торговый путь, ими пересеченный, соединял Вольный Город на юге с Северными государствами, и нужда в нем была так велика, что в одном из узких мест – всего-то сто или даже восемьдесят верст – поперек Болот настелили этот самый Долгий Мост, и Долгомостье звался город у южного конца его. В городе нанимали проводников через Гать, и те сопровождали караваны до Лаак-Хаара, северной опоры людей в Бессонных Землях.
Вот в качестве такого проводника неделю назад я вывел из Долгомостья изрядное количество навьюченных всякой всячиной ослов (как я убедился, один ненавьюченный с ними был точно) и перегнал всю эту публику вместе с их хозяевами до Лаак-Хаара. В пути мы дважды отбивали налеты нечисти, не сомкнули глаз трое суток (а упомянутый осел – всю неделю), добрались до Лаак-Хаара с половиной каравана, люди, по счастью, все уцелели.
И тут меня догнало спешное известие из Леса. Мое присутствие вдруг оказалось необходимым в Долгомостье. И посыльный просил меня возвращаться тотчас же; так вот и вышло, что я не отдохнул нисколько. Я выбил из баши свои деньги (подозреваю, что не все – больно уж весел был парень). Половину заработка тут же отдал за коня (чтобы мне не торопиться тогда в выборе, ехал бы сейчас верхом)…
Я отправился обратно, раскачиваясь в седле и засыпая на ходу. Только трое Браслетов в Лесу, если зовут, нужно быть, хоть из кожи выскочи – по пустякам нас не тревожат. И я нарочно взял самого горячего коня из бывших в торге – мне нужны были не так сила и скорость, как смелость, а что до норова – то Браслет Леса поможет договориться со всякой живой тварью; разве кроме нечисти (это я тогда так думал, наивный!). Как я уже сказал, всадник из меня так себе, и наказание не замедлило. К моменту, когда конь мой застрял ногой между бревен Гати, и я полетел через гриву злосчастного зверя прямо в густой туман, начинались восьмые сутки, как я не толком не спал, и третьи – как ничего не ел. В основном в этом причина некоторой запутанности моего повествования. Однако, закончим, наконец, предисловие, соберем с черных просмоленных бревен осевшую влагу и охладим лицо, и подтянем пояс, и расседлаем бедное существо. Если встревоженный браслетник куда-то торопится, зверь не виноват. Во всяком случае, этот зверь точно не виноват.
Итак, я приближался к месту моего назначения. Конь медленно ступал следом, на каждом шагу тыкаясь губами мне в затылок. Я ощущал это, как шлепок мокрой холодной тряпкой, вздрагивал в ознобе и чуть-чуть просыпался. Я надеялся, что через пару миль коня можно будет пустить галопом, хотя бы и без седла. После всего, что мы с ним пережили, вряд ли он захочет от меня избавиться. В городе – возможно, но не здесь уж точно.
Слева и справа от нас тянулся одинаково сизый, кое-где оливковый, туман. Краев настила видно не было. Далеко слева, к востоку, куда уходили вотчины Болотного Владыки, мерцали огни – голубые из глубин, и красновато-оранжевые, туманом смазанные до оливково-бурых – факелы!
Чьи?!
-- Вперед! – я побежал, и конь побежал следом; чуть позже я вскочил верхом, и конь вытянулся в нить, а потом вдруг сжался и меня вышвырнуло вверх, едва усидел… Два дня назад вот в такой бешеной скачке я потерял мешок с едой. Впрочем, сейчас терять мне уже казалось нечего, я и не беспокоился – об этом. Конь несся карьером, и ужас висел над нами, даже без Браслета это ощущалось. Туманные фигуры выплывали на дорогу, мы врезались в них, и капли горькой влаги оседали на капюшоне. Я то спускался вниз, скользя к гриве; то меня выталкивало вверх, и я изо всех сил сжимал бока коленями; а желудок мой вдруг провозгласил независимость. Но высшие силы и в этот раз оказались милостивы к нам. Нечисть вышла на мост далеко позади. То есть, это сейчас далеко, а вообще они были…
Я передернулся. Некоторое время конь успокаивался и ступал все тише; наконец, двинулся шагом. Я спешился. Мы пошли дальше не сразу – я стер осевший туман, где не побоялся дотронуться. Где побоялся – смыл водой из бочонка. Благо, с водой проблем пока не было: в заспинной фляге моей плескалось под крышку, да и в поясной сохранилось больше половины. Все время, пока я его ополаскивал, конь фыркал, переступал, и нетерпеливо тянулся губами к фляжке. Я кое-как налил немного воды в сложенный плащ, и конь жадно выпил ее. Я осмотрел лошадиные бока – не натерты ли; осмотрел и ноги – особенно тщательно переднюю левую, которую он давеча вывихнул, и которую пришлось вправлять с большим трудом прямо на бревнах. На вид нога казалась здоровой. Я поднес Браслет поближе и послушал: боли не было. Послушал пошире – конь был здоров. Сплюнув через плечо на счастье, я несколько раз осмотрелся: вокруг все тихо. Послушал Браслетом – тоже подозрительно спокойно. Я вдруг испугался – не знаю чего, но весьма сильно. В таких случаях рассуждать некогда. Я вскочил верхом – и конь рванулся так, что я еле-еле удержался, вцепившись в гриву. Конь закричал от боли; дикая тишина раскололась. Шагах в пятнадцати позади нас на мост упало щупальце, потом еще одно – ближе. Я вытянулся в рост параллельно земле, и почти ни за что уже не держался; меня подбросило, и когда опускался, вновь сильно ударило в живот – так, что потемнело в глазах.
Наверное, я заснул или потерял сознание. Когда я очнулся, то не мог вспомнить изрядного промежутка времени. Если мои ощущения чего-нибудь стоили, в Долгомостье сейчас проходил полдень. Конь медленно ступал по доскам – значит, мы уже вышли на Прямую Гать. Всего-то миль сорок осталось. Я вновь осмотрел и выслушал округу. Здесь Браслет мой действовал много лучше – может, я слегка изменился в забытьи, и теперь служил лучшим резонатором Лесу, и его мыслям легче стало достигать затерянной в Бессонных Землях крупинки разума. Я воспользовался подарком и выслушивал окрестности, пока не заболела голова, но так ничего и не понял. Масса мелкой нечисти, как обычно, рыскала вдоль тракта, под и над Гатью, но теперь все они что-то целеустремленно выслеживали. Очень далеко впереди и сзади, справа и слева, но больше слева – из правых болот Лес вытесняет нечисть, отжимает ее за Гать и даже кое-где осушает землю – а слева родина нечисти; там-то нынче и дожидались, замерев напряженно, сбившись группами, поводя безобразными своими головами, всякие болотные твари; и больше всего я услыхал о мархнусах.
Вся картина ясно напомнила мне обычную облаву: когда много мелких шустрых разведчиков отыскивают добычу и подают сигнал, и к ним прибегают на помощь тяжеловооруженные захватчики… Болотный Король всегда так поступает, когда хочет снять кого-нибудь прямо с тракта.
Но… Кого на этот раз?
И не связано ли это все…
Ой, мама и все мои родственники…
Со мной все это не связано ли?
Сперва поспешное требование немедленно двинуться в Долгомостье – запрос подлинный, вне сомнения. Да и посыльный давно знаком мне лично. Но вызов мог спровоцировать тот же Владыка Грязи – он куда как силен в интригах. И вот я сам пришел в его земли. Одинокий, измотанный, всего оружия – два ножа и связка факелов. Да еще Браслет. В нем, вероятно, и причина облавы вдоль всей тонкой ниточки тракта… Кто теперь скажет, выберусь ли я отсюда?
Я на миг забыл о Браслете.
Я поднял глаза к небу – как когда-то делал в детстве, желая отличить и запомнить день. Я поднимал взгляд – и видел, как нерушимо торжественно шествуют облака. Они примут все, что бы я ни сделал; они примут все, что бы ни случилось – и значит, все это не зря!
Словно бы с высоты полета наших посыльных я увидел язык болот, вторгающийся в необъятный зеленый Лес серым гнилым пятном. Различил извилистую ленту тракта, пересекающего серую жижу. Между дорогой и лесом болото съеживалось и усыхало чуть ли не на глазах. На востоке же собиралась тьма и тянула щупальца к дороге. Болотный Владыка крепко вцепился в тракт. Он никогда не уничтожит эту жилу, по которой к нему текут люди, и его власть изливается в мир.
А где-то посередине ленты, у начала прямого участка, мощеного смолистым деревом янтарного цвета, стоит человек, направивший все свое внимание, весь свой разум к плывущим облакам, смотрящий на себя – их взглядом. Облака важно приветствуют его; два мира признают друг друга…
И все это вдруг пропало. Далеко-далеко прорвалось солнце. Туман вокруг заиграл неописуемо красивыми цветами – мягкие переливы, свечение, оттенки золотого и розового – нежные, такие нежные краски, безмятежно спокойные. Чьи-то любимые земли, прекрасные даже сейчас, среди нависшего со всех сторон ужаса…
Час спустя мы достигли первых фонарных столбов. Вообще, сообразительный и мужественный всадник на опытном смелом коне за полный световой день проскочит краткую сотню миль считанных бревен Гати – если никто не выйдет помешать ему, если не захромает конь, если не придется пережидать – а то и заночевать! – пока Большой Червь перетаскивает через тракт все свои четыре мили туловища. Моей же дороги пошел чуть не четвертый день, а я был лишь на середине пути.
Что ж, я растер коня листьями, сменил обмотку копыт – обматывают, чтобы подковы не стучали по плахам. Лишний шум в таких местах – сами понимаете… Взгромоздился кое-как верхом, и относительно спокойно ехал часа четыре, одолев за это время двадцать или двадцать пять миль. Спускался вечер. Солнце исчезло, и вновь ничего не было видно. Наконец, мы подошли к разъездной площадке. Здесь, уже совсем близко к городу, иногда ошивались рыцари из Долгомостья, сопровождавшие караваны до заставы. Но я, по счастью, караваном не был, и вообще, все мои усилия направлены были на скрытность. Так что я особо не огорчился, скорее – обрадовался, что меня никто не встречает. С другой стороны, если каравана на тракте нет, и ждать некого – на кого же тогда облава?
Именно в этот момент конь пошел шагом.
Совсем шагом.
Чуть-чуть.
Я слетел на дорогу и приложил к доскам ухо: нет, все тихо. Послушал Браслетом: впереди и вокруг нечисть, и много; но пока они всего лишь ищут… Всего лишь! Я содрогнулся.
Тишина.
Комары.
Конь встал совсем; остановился и я. Туман был так плотен, что на вытянутую руку ничего не различалось. Конь тихонько захрапел, но стоял недвижимо. Я настроил Браслет, закрыл глаза, спустился прямо на доски и стал ждать. Дешевле подождать, чем схватываться с сотней мархнусов или Большим Червем.
Клонилось к полуночи. Рванул ветер, проглянули звезды. Конь не шевелился, и я долго выслушивал его Браслетом: не заболел ли?
Нет, разве что оголодал. Так что же ты? Давай! Тут всего-то миль пятнадцать до сухой земли, а до города немногим больше. Я уговаривал коня, и обещал ему сахар, и напоил дважды, и пришпоривал каблуками, и тянул, толкал, ругал и улещивал – все без толку. Мгла сгустилась еще более, и только тогда мой конь сделал всего один шаг.
Назад!
Что бы там ни было, оно приближалось. Видимо, я обнаружен. Тогда бессмысленно таиться, нанесем удар первыми. Правда, в моем положении речь могла идти разве что о «продать голову подороже»… будь у меня голова, или хоть капля благоразумия в ней.
Я вынул лезвия, прочел заклинания. Браслет вспыхнул, и зеленые искры пробежали по моей одежде, и от них я зажег первый факел.
И в его свете я увидел что-то темное прямо на дороге, почти под ногами, и я отскочил. Первым моим побуждением было швырнуть нож, и хорошо – как хорошо! – что я этого не сделал!
Загадочное нечто не шевелилось. Спустя некоторое время стоять в ожидании мне надоело. Зажженный факел привлечет всех, кто только есть поблизости, поэтому надо бы разъяснить загадку поскорее. Душа моя отказывалась более медлить, и силы мои иссякали. К тому же, комары… Словом, я осторожно коснулся этой неизвестной вещи лучом Браслета.
Человек???
Я подскочил к нему и взвалил на коня; тот стоял, как вкопанный. Я пробежался вокруг с факелом, держа его так низко, что от настила поднимался терпкий едкий пар. Позади металась тень моего плаща, пугая меня непрестанным движением. Больше я ничего не нашел. Что ж, хватит с меня, покамест. Я отшвырнул факел подальше от себя на дорогу, взобрался на круп позади свертка с человеком, стукнул каблуками коня, и тот медленно, словно во сне, двинулся. Я уселся покрепче и попытался как-нибудь распаковать ворох тряпок. Человек, завернутый в мешковину и листья неизвестно чего (это мне, Браслетнику, неизвестно! Позор!) оказался неожиданно легок и мал. Он был еще жив: я слышал дыхание, не заметил крови, да и Браслет…
Еще немного – и я в этой жизни уже ничего не смог бы заметить. К догорающему факелу без церемоний выскочили два мархнуса. Конь словно очнулся, и мой выдох забило обратно мне в глотку.
Бог ты мой, этакой скачки в жизни моей дотоле не было, надеюсь, что и впредь не будет. Разлетелась по сторонам жуткая красота ночного болота, а туман делает бесполезным ночное зрение, а позади ревет гвардия Владыки Грязи, а над головой какие-то призраки без капли совести на всю компанию. Ты еще видишь гриву, а копыта еще в тумане, а хвоста ты уже не видишь, ибо страшно повернуть голову. Вскоре соскочили обмотки с левых ног, и конь стал чуть заваливаться. По расшатанным доскам гулко загрохотали кованные копыта; было это так внезапно и жутко, что конь рванулся еще скорее. Мы врезались в опускающуюся серую тучу, она коснулась верха капюшона, тот задымился и истаял – и я вдруг поймал себя на том, что поднимаю глаза к небу.
Далеко вверху звезды медленно закрывались проплывающими облаками!
Сковырнулись правые обмотки, шум удвоился. Налетел вдруг ветер. Слева, по мере нашего приближения, туман расцвечивался – Болото выходило все ближе и ближе. Я был ни жив, ни мертв, и больше по привычке сжимал коленями взмокающие лошадиные бока, и меня вновь выстреливало вверх, а я держал свою находку, как придется – вот за кем была облава! Еще слишком далеко до города, чтобы вступать в бой, и я ничего не могу сделать. Но, Лес! Ты-то можешь! Постарайся, прошу, как только можно, мне придется заплатить, я знаю, но это – потом, а пока давай, сделай что-нибудь!
Не знаю, что помогло, не знаю, сколько все это длилось. Небо упало на город, и звезды прокололи облачный покров, когда мы прогремели по заставе. Конь не стал перескакивать опущенный шлагбаум, а вломил по нему копытом. Тот треснул, осколки брызнули в разные стороны. Стражники охнули. Я бросил в них цепью, на которой болтался медальон-пропуск, и мы влетели в город. Браслет на левой руке медленно тускнел; конь захрипел и замедлил полет, последние клочья тумана выпутались из ошметков плаща и ушли за спину. Я спустился на землю. Где-то там, на мосту, я оставил свой сон – вместе с едой, бочонком, удачно в кого-то брошенным, двумя ножами, повторившими судьбу бочонка, и факелами, большая часть которых застряла в глотках преследователей.
Из корчмы уже выскочил Портли и резво забегал вокруг нас.
-- Эй! Поводите коня! – на этот его вопль явились двое и попробовали было схватить Вихря под уздцы.
-- Он без поводьев! – завопил кто-то испуганно. Я засмеялся:
-- Сожрал по дороге… Не трогайте его, он сам сообразит…
Шатаясь, мы с Портли уложили найденыша прямо на стол в боковой комнате корчмы. Народу по позднему времени было немного. В основном, наш брат: проводники, охотники, пограничники. Кто-то уже побежал за водой.
-- Где тут низ, -- проворчал Портли, пока я тупо зевал в потолок, -- Где верх?
Вместе с несколькими доброхотами мы начали распаковывать сверток. Мешковину, листья неизвестно чего, и прочие обертки тотчас же сбрасывали в карантинную печь, около которой сноровисто шуровали два углежога. Я вернулся было в общий зал, к стойке, но реплики помощников показались мне слегка необычными:
-- …Этот парень в рубашке родился!
-- …Не женат? Ну так будет!
Я вздрогнул.
-- …Найти такую девчонку на тракте!
Пришлось подойти ближе. Портли обмывал из кружки явно женское лицо; куда там – еще девичье.
-- Вряд ли ее хотят нам подсунуть… -- негромко подумал вслух пожилой следопыт рядом со мной.
-- Не похоже, -- отозвался Портли. Следопыт смутился: он не хотел быть услышанным.
-- Чар на ней нет, -- сказал я. – Разве что ее собственные. Если Браслет мой хоть чего‑то стоит…
Вокруг по-доброму засмеялись. Я махнул рукой, еще раз зевнул и побрел спать. Сбежались горничные, и мою находку отнесли в ванную. На лестнице она очнулась – так мне потом сказали.
Я проспал восемнадцать часов, и это была последняя спокойная ночь в моей жизни. Сон мой так и не догнал меня. Ему повезло меньше – он не выбрался из болот; и кто знает, где он сейчас?
Когда я поднялся, пили за мою удачу. Отвертевшись двумя стаканами, я вышел во двор. Пить или есть не хотелось, и под сердцем было отчаянно пусто – словно вот только что скрылся из виду корабль уплывающего в далекие земли друга.
На ступеньках крыльца сидел Портли. Вид у него был крайне озабоченный.
-- Я давно тебя жду…
-- Погоди! – перебил я его. -- Зачем меня вызывали, да еще так срочно?
Портли махнул рукой: дескать, без тебя утряслось, и я простил Кругу четыре дня скачки сквозь Болото. Когда меня звали, я был нужен. Теперь же хорошо, что я здесь живой и здоровый; прочее – потом.
-- Так вот, сударь мой, я тебя давно жду. Ты знаешь, кого подобрал? Вчера, когда мои девочки вымыли ей голову…
Я молчал.
-- Гляди! – Портли протянул мне на ладони изящный серебряный перстень с прочерненным узором.
Я продолжал молчать.
-- Горничные нашли его, когда испаряли в карантине воду от мытья… Когда карантинная стража… Ну, ты знаешь, какой там народ дотошный…
-- До тошноты – кивнул я, и Портли посмотрел на меня неодобрительно:
-- Нашел время шутить. Чей это перстень?
-- Чей это перстень? – переспросил я. Весь Лес знал, чей это перстень. Так же, как мой браслет не признает ничьей руки, кроме моей, так и найденный перстень не останется добром ни у кого в целом свете, кроме только одного человека.
И человек этот – Королева Вереска, Государыня Заповедных Земель… Откуда, кстати, родом мой норовистый ехидный конь.
Тьфу, бред!
-- Верните ей перстень, и скорее, -- Я поднялся с крыльца. – Я схожу к начальнику гарнизона и в ратушу. Если здесь в самом деле Королева Вереска, им следует узнать об это побыстрее.
-- Ты хоть завтракал?
-- Два раза. А вчера вечером по ошибке вместо спальни забрел на чердак.
-- И вместо чтобы выспаться, сожрал почти целый окорок! – фыркнул Портли. – Вы, Пограничники, самого меня скоро сожрете. Оно бы и ничего, так вы же, гады, все норовите в долг или на халяву…Ну, беги. Вляпался ты, парень, по самые уши…
-- Вы не могли бы проводить меня к бургомистру?
Мы так и подскочили. Девчонка (а одеваться умеет, и выглядит здорово – только бы не проговориться) на моем коне (как Вихрь чужого человека на спину пустил? Я полдня с ним поладить пробовал… А коня кормили? А спину ему мыли? А… Ладно, потом…) прямо у крыльца. Портли вытаращил глаза и судорожно ощупывал на поясе единственный ключ от карантинной комнаты.
-- У вас та-ак здорово! – она закинула руки за голову и потянулась в седле; (ну, хоть без поводьев она все-таки не ездит)
-- Такая уютная комната… Такие прочные, надежные двери… Такие маленькие, высокие окна… А как изумительно в тон всей обстановки подобраны занавески! Дли‑и‑инные занавески…
И подмигнула, ведьма.
Портли вышел из оцепенения и спросил почти жалобно:
-- Может, она хотя бы принцесса? А то королева… По занавескам!!! (А занавески не ближе, чем из Юнграда. И стоят, наверняка, очень дорого.)
Я покачал головой. Чисто тебе шебутная девчонка на веселой прогулке: занавески… как интересно! А это что? Ой – седло! И конь… Я даже знаю, как седлать. Ну, поедем, покатаемся!
Если бы я не подобрал ее там, куда сам уже боюсь возвращаться, я бы о ней так и думал: забавляется. А сколько лет она не бывала дома?
-- Нам надо ехать. Отдай ей перстень, -- сказал я, так ничего и не придумав. Затем посмотрел вверх: мир облаков и Леса торжественно плыл надо мной. Он примет, что бы со мной ни случилось; и значит, все было не зря, все было верно.
И то, что Вы сейчас подумали, тоже правильно.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:14 PM | Сообщение # 830 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 22. 12. 2012
Автор: Имбирь
Некий доктор Джон
Грозно ревущий водопад обрушивался стеной, обдавая все вокруг мириадами брызг. Шаг вперед, еще шаг. И туманное облако окутало меня со всех сторон. Казалось, в один миг я перенесся в другой мир, мир зыбкий, ускользающий, нереальный. Шум водопада звучал здесь непривычно глухо. Зато, нарастая с каждой секундой, откуда–то снизу поднимался, как древний монстр из глубин океана, низкий, глухой, насыщенный неисчислимыми полутонами, странный звук. Совершенно необъяснимый трепет охватил всё мое существо. Я чувствовал, я знал, что присутствую сейчас в месте, которое, возможно, предопределит всю мою судьбу. Воображение услужливо дорисовало щупальца невидимого чудовища. Гомон в голове усилился, каждый звук дробился под сводом черепной коробки, разбиваясь звонкой льдинкой, пока все сознание не заполнили крохотные холодные кристаллики, острые, как иглы и сияющие как луна в ясную ночь. И тогда я увидел перед собой Герберта. Мой покойный старший брат улыбался, стоя у самой воды, отвесно устремлявшейся вниз. Я инстинктивно сделал шаг ему навстречу, но был остановлен мягким предостерегающим жестом. Призрак отдалился, сохраняя прежнее расстояние между нами, и теперь парил в воздухе. Я не мог оторваться от лица фантома. Богатая палитра эмоций отображалась сейчас на полупрозрачном лике. Таким благодушным, чуть лукавым, немного озорным, я видел его лишь в детстве, когда он приходил к нам на Рождество. Сейчас призрак брата ничем не напоминал того неприкаянного духа, которым я его увидел впервые, находясь на грани жизни и смерти. Будто прочитав мои мысли, он кивнул вниз. На плоском камне материализовались еще две, совсем игрушечные фигурки. Одна из них, одетая в цветастый восточный халат, сжимала в руках меч. Вторая, облаченная в элегантный европейский костюм, изящно опиралась на трость. Брат сделал движение, при помощи которого кукловод управляет своими тряпичными актерами. Фигурки пришли в движение. Меченосец яростно накинулся на денди, а тот как бы шутя, но неизменно успешно, отбивал его стремительные атаки тросточкой. Зрелище было настолько забавным, что я, как ребенок, рассмеялся. И тем, видимо, разрушил магию места.
Влажное облако опало, растеклось языками дымки по расщелинам, и мир снова стал громким и отчетливым. Узкая горизонтальная площадка, тянущаяся вдоль бездны, в которую устремлялся нескончаемый поток, влажно поблескивала в лучах солнца. Я сделал еще один шаг к краю пропасти и, поскользнувшись, едва удержался на ногах. Страх, прорвавшись сверху ледяной лавиной, прокатился по спине, и мне пришлось собрать все силы, чтобы принудить себя вплотную приблизиться к гранитному обрыву. Величие, к которому тщетно стремится человек, природа обретает без особенных усилий. И её величие часто соседствует с первобытным ужасом. Бросив взгляд вниз, я почувствовал себя совсем дурно. Только и успел рассмотреть череду хаотичных выступов, один из которых, располагаясь ярдом левее меня, почти достигал скальной кромки. Голова закружилась, и я счел за благо сделать шаг назад.
И тут же рука в черной кожаной перчатке легла мне сзади на плечо. Резко обернувшись, я увидел перед собой юного Стэмфорда, единственного моего товарища. Союз наш был крепко спаян памятью о брате, с которым юноша был дружен. Губы его шевелились, но из–за грохота потока не так легко было расслышать то, что он говорит. Наконец, скорее, по артикуляции, чем на слух, мне удалось разобрать: «Удача. Мы нашли его!».
Треньк! Шнурок на теннисной туфле оборвался, не выдержав приложенного усилия. Я волнуюсь. Очень волнуюсь. Будто нахожусь сейчас не в раздевалке спортивного клуба, а на Трафальгарской площади, с букетом цветов, ожидая прихода юной красотки. Свидания, романтические встречи, очаровательные девушки. Все осталось в прошлом. В славном, довоенном, беззаботном прошлом. Впрочем, с некоторой натяжкой, сегодня у меня тоже свидание. Рандеву с моим новым другом, крестником Стэмфорда.
Дверь отворилась. На пороге стоял крепко сложенный мужчина, одетый в традиционный костюм. Эдвард Бартон–Райт, председатель сего небольшого клуба, железнодорожный инженер по профессии и рыцарь по призванию, окликнул меня:
– Джон! Джентльмены ждут вашего первого урока.
Я коротко кивнул, и, заменив строптивый шнурок, привел туфлю в надлежащий вид.
С Эдвардом я познакомился почти случайно. Он, также как и я, несколько лет провел на Востоке. И, несмотря на то, что ни география, ни обстоятельства пребывания в Азии не совпадали у нас никоим образом, мы удивительно легко нашли с ним общий язык. Эдвард с упоением делился знаниями, полученными в Японии. Настоящий энтузиаст воинских дисциплин, он не ограничивал круг своих интересов борцовскими приемами. Инженер изучил французский сават, швейцарское фехтование тростью, английский бокс, и, добавив свои обширные познания в механике, получил весьма интригующее публику блюдо. Я, напротив, не горел желанием делиться теми небольшими секретами, которым обучился в окрестностях Кандагара и на юге Индии. Но клуб предназначался для весьма состоятельных господ. Одиннадцать шиллингов и шесть пенсов в день вряд ли позволили бы мне рассчитывать на членство. А ведь именно столько определило правительство на содержание бывшему военному доктору. Вывод напрашивался сам собой. Если я не могу посещать занятия как ученик, значит должен убедить председателя клуба в том, что меня можно привлечь в качестве инструктора! Наука суфиев не прошла для меня даром. Управление собственной психической силой обычно производит неизгладимое впечатление на неподготовленных людей. Так случилось и в тот раз, когда я предложил Эдварду попробовать согнуть мою руку. Комичное должно было быть со стороны зрелище. Спортсмен с грудью молотобойца и худой, так полностью и не оправившийся от перенесенного в прошлом году тифа оборванец собрались меряться силами. Но, как ни старался Эдвард, рука моя, подчиняясь тренированной воле, оставалась несгибаемой. А когда он вернулся в зал с двумя инструкторами японцами, чтобы продемонстрировать им феномен, я понял, что одержал победу. Ухмылки на лицах восточных мастеров очень быстро сменились на выражение озадаченности, когда и они потерпели фиаско. А после того, как я сбил обоих с ног совсем легкими с виду прикосновениями, японцы предпочитали вообще не встречаться со мной взглядами.
Зато Эдвард был в полном восторге! Он сам пригласил меня провести цикл ознакомительных лекций по «тибетскому тайному методу дыхания и концентрации внимания». Инженер, видимо, уже видел эту фразу на рекламе клуба. И новых, расположенных к мистике, учеников на пороге. Единственным условием с моей стороны, было позволение посещать клуб вместе с другом. А вот друга–то сейчас как раз и не было видно.
Я вышел в центр зала. Сказал пару вступительных слов, не забыв упомянуть и загадочных индусов, возлежащих на гвоздях и любезного господина Бартона, подарившего нам свою систему самообороны бартитсу. Затем приступил непосредственно к описанию дыхательных упражнений. Около двух десятков мужчин, рассевшихся на новеньких циновках, благосклонно внимали, покачивая головами вполне в духе китайских болванчиков. Манипуляции вдоха и выдоха на самом деле лишь ширма в театре теней. Фон, на котором развертывается главное действие. Но при столь поверхностном знакомстве я не счел нужным даже упомянуть о том. Люди пришли за тайной. Они должны получить ее согласно прейскуранту.
– Итак, господа, включаемся в общее дыхание Вселенной. И ... вдох... выдох.
Дверь тихо скрипнула, пропустив внутрь высокого подтянутого джентльмена. Сердце замерло, радостно зачастило на минуту, и наконец, подчинившись воле, восстановило ритм. Он все-таки пришел!
Урок идет своим чередом и добирается до стадии погружения в молчаливое созерцание. Сознание, привычно поймав нужную волну, трансформируется, обретая независимость. Я вижу себя со стороны. Себя сиюминутного. И того, что рвет шнурок на теннисной туфле. И того, что сходит с поезда, прибывшего в Лондон. И того, с раздробленным пулей плечом, лежащего на шкуре яка в пещере суфия Хаджи. Именно так для меня завершилась афганская кампания. И начался новый этап в моей жизни, полный обретения неожиданных познаний и постижения оккультных тайн.
Злополучная для англичан битва при Майванде была полным кошмаром. Набранные впопыхах полки местных наемников позорно бежали при первых же пушечных выстрелах. Наш отряд оказался перед противником, хоть и менее основательно вооруженным, но в десятки раз более многочисленным. Тот день оказался несчастливым не только для Британской империи, но и для меня лично. Ранение в плечо, полученное мной, вызвало болевой шок и обильную кровопотерю. Так что наше отступление, долгое и тягостное, а также то, каким образом я очутился в пещере эксцентричного даже для тех мест Хаджи, совершенно не запечатлелось в моей памяти. Инфекция, проникшая в рану, вызвала сильный жар и галлюцинации. Картины, одна невообразимее другой, плыли перед моим воспаленным воображением. Мой бедный брат, погибший при невыясненных обстоятельствах, покойные уже родители, девочка, с которой я был дружен в детстве, рано сгоревшая от чахотки, все они вставали передо мной как живые. Мир призраков манил, звал за собой, соблазняя иллюзорным покоем, приоткрывал занавесь перед входом в мир, лишенный боли, страстей, ненависти и уничтожения. Но даже там, в зыбком мире грез, страдания не покидали меня. Нет, они не были связаны с плачевным состоянием моего тела. Страдала моя душа. Она тосковала по брату, по моей маленькой, но милой семье. Герберт, опустившийся, окончательно запутавшийся в долгах, связавшийся с темными личностями, оставивший меня без наследства Герберт, занимал мои чувства. Он приходил ко мне еженощно, и просил прощения, и умолял, и просил о чем–то тихим, едва различимым шепотом, рыдая на моей горячей груди. Видения совсем измотали меня, и вот однажды, когда от безумия меня отделяло расстояние не толще волоса, всё прекратилось. Не знаю, причиной тому был кислый порошок, который заставил проглотить меня настойчивый подвижник, или последнее, самое отчетливое и яркое видение, посетившее меня накануне. Призрак, печально улыбаясь, сидел в изголовии примитивного ложа. Он коснулся холодными пальцами моего лба, и в эту секунду прозрение посетило меня. Я понял, что хотел рассказать мне брат. Хотел еще при жизни, но не мог. Сейчас я все увидел собственными глазами.
Два человека пробирались по тесным закоулкам. Один из них, худощавый и высокий, явно привык распоряжаться людьми. Властные морщины пересекали его большой, выпуклый лоб. Непропорционально большой череп мог бы вызвать улыбку, если бы не колючий взгляд из–под густых бровей, моментально отбивающий охоту шутить. В легком раскачивании головы, в сутулых плечах, скрытых добротной шелковой накидкой, казалось, таилась неясная угроза. Во втором человеке я не без труда распознал моего брата, Герберта. Говорил высокий господин:
– Досточтимый, вы рискуете.
Он сделал мелодраматическую паузу, за которую успел бросить оценивающий взгляд на спутника.
В его манере общаться явственно сквозила привычка оставаться в центре внимания. Кем мог быть знакомый брата? Возможно, преподавателем колледжа. Или священником. А может быть и чиновником. Но, конечно же, не аристократом. И не военным. Несмотря на все артистические потуги и страсть к театральным эффектам в нем не чувствовалось ни дворянской породы, ни армейской выправки.
– Скажите на милость, вы так бы и не соизволили принять мое скромное приглашение, если б не любезное содействие моего тезки Джеймса? – кивок в сторону человека–горы, третьего, ранее незамеченного мной персонажа, предпочитавшего держаться в тени зданий.
Брат упрямо молчал.
А неизвестный тем временем одним неуловимым движением оказался рядом с ним, и, подхватив под локоть, по–приятельски наклонился к уху и почти зашептал:
– Вам сейчас тяжело. Такие моменты в жизни случаются у каждого человека. Я осведомлен о том, что ваши дела оставляют желать лучшего. Карточные долги, неудачные финансовые операции, робкие попытки шантажа ваших ... товарищей по клубу.
– Шантажа?
– Конечно, милейший! А как назвать то громкое заявление, которое третьего дня вы бросили в лицо уважаемому человеку, прославленному ветерану и просто отважнейшему воину? Обвинение в шулерстве, предъявленное с глазу на глаз такому джентльмену могло иметь только два объяснения. Первое – вы глупец, ни в грош не ставящий свою жизнь. Второе, более правдоподобное, на мой взгляд, – вы банкрот, отчаянно хватающийся за любую возможность остаться на плаву.
И тут брат вспылил.
– Да что вы хотите? Откуда вам столько известно про меня? Что за намеки? Кто вы такой, наконец?
Чудовищный господин обеспокоенно приблизился к собеседникам на пару шагов, но умиротворяющий, почти незаметный жест вернул его на прежнее место. Как отлично выдрессированного пса, послушного хозяйской воле.
– Я всего лишь хочу протянуть вам руку помощи. – Холодная улыбка играла на устах незнакомца. – И предлагаю вам то, до чего вы уже дошли и без моей подсказки. Желаете овладеть искусством угроз и шантажа? Пожалуйста! Сэр Чарльз посвятит вас в тонкости мастерства. Уверяю вас, лучшего специалиста вы не отыщите, изойдите весь Лондон вдоль и поперек. Хотя даже он поостерегся бы подходить к полковнику Себастьяну.
– А чему обучаете вы, профессор? – Брат, напрягся, как тетива лука, готовая послать стрелу.
– Я обучаю многим, очень многим вещам. – Собеседник не смутился ни на секунду. – И в первую очередь – планированию. Я сейчас поясню свою мысль.
Собеседники как раз покинули проулок, и вышли на площадь, заполненную людьми.
– Вам нравится то, что вы видите?
Он повел рукой по сторонам, призывая слушателя повнимательней оглядеться вокруг.
– Старый добрый Лондон постепенно превращается в клоаку. Жулики, мелкие разбойничьи шайки, торговцы живым товаром, содержатели опиумокурилен, наемные убийцы, наконец! Их целая армия! Армия отверженных обществом людей, желающих только одного. Отомстить этому обществу! Тюрьмы, кандалы, каторги и публичные казни скоро, очень скоро перестанут сдерживать этот кипящей ненавистью котел. Если ничего не предпринять, варево выплеснется наружу. И тогда не избежать великого кровопролития, а то и гражданской войны!
– И что же вы предлагаете? – перебил рассказчика Герберт.
– Планирование. – Кратко резюмировал оратор. То, что не может быть уничтожено, а людские пороки, как общеизвестно, таковы, должно быть взято под контроль! Новое братство. Связка широко мыслящих единомышленников, для которых мораль лишь оправдание слабовольных трусов. Организация, мощь и влияние которой сможет перекроить не только границы государств, но и ханжеское лицемерие обывателей...
– Мировое господство, если короче – не без сарказма подытожил брат.
– Вы напрасно иронизируете, Герберт! – резко оборвал его господин в накидке. – Даже сейчас моя воля распространяется далеко за пределы столицы!
После паузы он продолжил:
– Что касается вас, я наслышан, наслышан о ваших научных изысканиях. «Усиление интеллекта у приматов методом стимуляции желез внутренней секреции» – так, кажется, назывался ваша статья? Правда, выводы ее были осмеяны научным сообществом. Но, положим, редкая гениальная идея избегала подобной участи. Чтобы доказать свою правоту, вы, кажется, даже устроили практическую апробацию на человеке? Сами не решились испытать свое детище, но нашли добровольца.
Загадочный собеседник достал крохотную сиреневую записную книжку в сафьяновом переплете и увлеченно зашуршал страницами.
– Так и есть. Некий мистер ... мистер... А, не важно! Я думаю, если б ваш опыт увенчался успехом, имя этого джентльмена прогремело бы на всю Европу! Знаете, а я, как настоящий меценат, мог бы предоставить вам лабораторию. Возможно, вы там стали бы заниматься не только избранной темой, но и...
– Вы бредите! – брат с опаской отодвинулся от спутника.
– Нет, дорогой мой! Нет! Я просто объясняю, на каком перепутье находится сейчас ваша судьба. Если вы решитесь присоединиться к нам, – мужчина нарочито поднял левую кисть на уровень глаз и крупный рубиновый перстень, украшенный золотой монограммой, блеснул на секунду, – у вас есть все шансы оказаться на самом верху пирамиды. Ваш талант, ваша энергия, ваше немалое состояние, совсем скоро переходящее к вам по наследству, станут достойным вкладом в общее дело! Кстати, процесс наследования можно и ускорить, избавив вас от тягостных формальностей. Эпохальным открытиям противопоказано томительное ожидание! А если ваша эссенция не миф, если она действительно оживляет клетки мозга, подобно динамо-машине… Владеющий таким эликсиром будет владеть миром! И вы, изобретатель этого чуда, займете достойное место в нашей тайной организации. Нам даже символ менять ради вас не придется! «М» и «W» в сущности, так схожи...
– Бог ты мой, – брат остановился на булыжной мостовой, и высокий господин обогнал его, пройдя несколько шагов по инерции. – Вы меня не разыгрываете! Вы, полковник, этот мерзавец сэр Чарльз...
– Ну–ну, смелее, молодой человек...
– Вы просто дьявольская троица...
Худощавый господин улыбнулся побледневшему Герберту мефистофелевской улыбкой и тихо произнес:
– Вы нам льстите. Но все, что я перечислил, мы получим в любом случае. Подумайте еще раз, что для вас лучше, гордо войти в будущее полноправным его хозяином или приползти на коленях жалким рабом!
Видение оборвалось внезапно, и я погрузился в долгий глубокий сон. А после пробуждения дела мои пошли на поправку. Более того, Хаджи, к моему большому удивлению, научил меня вещам, недоступным большинству европейцев. Повороты судьбы порой так же причудливы как изгибы рек. Порой то, что открывается за очередной излучиной, потрясает путешественника. Схожее потрясение испытал и я, иноверец, пришедший в чужую страну с оружием в руках. И внезапно обретший там муршида, учителя жизни.
Поздно вечером мы покинули гостеприимный дом господина Бартона. Стэмфорд делился свежими впечатлениями с нашим новым другом, а я исподволь разглядывал моих соратников. Никто из нас не спешил. Шаги редких прохожих, одинокий омнибус да желтые расплывчатые пятна фонарей, поглощаемые туманом, составляли привычную декорацию утомленного дневными заботами города. Стэмфорд завел разговор о моем несчастном брате. О том, какого великолепного ученого потеряла наука. Наш новый знакомый изредка вставлял короткие фразы, соглашаясь с ним. Он не слишком хорошо знал моего брата, немногим лучше, чем другие студенты, время от времени ассистирующие в его исследованиях. Молодой человек был весьма удивлен, когда Стэмфорд пригласил его на встречу со мной. Конечно, до него дошли слухи о загадочном убийстве Герберта, так и не раскрытом полицией. Но он никак не мог взять в толк, чем вчерашний студент, пусть и немного увлекающийся криминалистикой, может помочь в поиске преступников. А в том, что я буду искать людей, хладнокровно расправившихся с моим братом, молодой человек не сомневался. Я обещал объяснить ему, почему мне понадобилась именно его помощь еще при первой встрече. И вот этот час настал.
Стэмфорд, интуитивно почувствовав это, поспешил откланяться. А я, после недолгой паузы, принялся пересказывать своему спутнику посетившее меня в пещере Хаджи видение:
Слушатель внимал не перебивая, но когда я закончил, на его открытом лице отразилось скорее недоумение, нежели понимание.
– А какое отношение …
Я внимательно вгляделся в наивное лицо собеседника.
– Дело в том, что я смог отыскать дневники брата. В сиреневой записной книжке того, кого Герберт назвал профессором, было записано ваше имя!
– Не может быть! Я ведь…
– Я знаю, мой друг. Брат лишь сделал запись в дневнике, о том, кому собирается предложить участвовать в эксперименте. В его ближайшем окружении, должно быть, был предатель, подкупленный преступниками. Именно из его доноса они и узнали о планах Герберта.
– Логично, – согласился бывший студент. – Но как вам это поможет?
– Мне одному найти убийц брата будет не под силу. Нам вдвоем – вполне по плечу. Не скрою, согласившись помогать мне, вы подвергнете свою жизнь опасности. Обдумайте хорошенько мое предложение. На одной чаше весов вся ваша жизнь, спокойная и размеренная. Изучение юриспруденции, карьера ... Ведь я знаю, что ваш старший брат занимает весьма значительную должность и готов оказать вам протекцию в продвижении по службе.
Молодой человек скривился, будто я, нарезав тонкими дольками лимон, теперь принялся настойчиво его угощать этим кушаньем. Я улыбнулся про себя. Подводные течения юной души так предсказуемы!
– Занятия спортом, дружба с влиятельными людьми, музыка, наконец. На другой чаше – борьба со злом, расследования жестоких преступлений, встреча с самыми мрачными и низменными сторонами человеческой природы. Профессия частного сыщика, о которой вы грезите, лишенная романтического флёра, трудна и, зачастую, неблагодарна.
– Я готов, – с горячностью воскликнул юноша. – Только если полиция не смогла напасть на след преступников, как нам удастся это сделать?
– Никак, – лаконично отозвался я.
Лицо моего юного друга вытянулось от удивления.
– Обладатель рубинового перстня сам найдет нас. А если быть точным – искать он будет вас!
– Но почему?
– Расчет самый простой. Этот человек очень интересовался результатами исследований моего брата. Более того, он убежден в том, что увенчайся опыт успехом, вся Европа узнала бы о человеке, получившем интеллектуальные способности, выходящие далеко за рамки обыденных.
– И что из того?
– Мы не разочаруем этого господина. И он не устоит. Я знаю, как убедить публику в том, что на свет появился новый гений. Написав портрет джентльмена, перед которым не останется равнодушен ни один человек. И вы, именно вы станете натурой для этого выдающегося образа.
Собеседник удивленно вскинул бровь, ожидая пояснений.
– Конечно, вы слышали кое-что о моих литературных опытах от брата, – продолжил я.
Юноша ответил утвердительным кивком. Я знал, что Герберт не упускал случая ознакомить своих студентов с отрывками из моих произведений. И зачастую передавал слова восхищения писательским даром автора, что было чертовски приятно.
– Слова будут моими красками, страсть – моей палитрой, а холстом послужит сама жизнь! Не скрою, предприятие наше займет, возможно, не один год. И вам придется изрядно потрудиться над собой, непрестанно совершенствуясь, чтобы несоответствие между изображением и оригиналом не обрело вопиющего характера. Господин Бартон обучит вас всему, что знает сам. За это я ручаюсь. На меня вы можете положиться по части медицины, химии, анатомии, а также литературы. Ну и наконец, никто не отнимает у вас возможности самостоятельно заполнить пробелы в предметах, абсолютно необходимых частному детективу. Или хотя бы найти убедительное и запоминающееся объяснение наличию этих самых пустот.
Молодой человек недоверчиво воззрился на меня.
– Вы задумали мистификацию грандиозного масштаба, доктор. Доже для такого таланта как ваш, это серьезное испытание. И с чего же ваша кисть начнет свой неудержимый бег по холсту, господин художник?
– С этюда в багровых тонах, мистер Шерлок Холмс!
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:17 PM | Сообщение # 831 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 22. 12. 2012
Автор: Discordyja
Начало нового Дня
Утро. Пока я открываю глаза, стихия успокаивается.
Выйдя из капсулы, подставляю лицо Солнцу. Тепло. Ласковые лучи главной звезды гладят кожу, упругую, розовую. Тело наполняется силой и жаждой движения. Сегодня я - человек, по определению. Были ли раньше такие? Прислушиваюсь к себе, качаю головой - нет, еще не было.
С горных заснеженных вершин подул студеный ветер, стало холодно. Руки и ноги покрылись пупырышками. Что ж, форма всегда диктует свои правила. Необходима одежда. В девяти случаях из десяти разумные особи не приспособлены к перепадам температур и регулируют это ношением одежды. Но не мой народ. Я – другой. Я – наблюдатель.
Мое время течет иначе.
Утро начинается при зарождении цивилизации, Полдень знаменует расцвет, Закат – увядание, Полночь – конец всему, смерть очередного мира, полная боли и утрат, ужасная и неотвратимая. Я встречал и провожал множество Дней, ибо такова моя задача – быть сторонним свидетелем эволюции миров. Роль печальная и заранее известная.
Совершенная аппаратура метаморфирует меня во время сна сообразно зарождающейся жизни. Я - разум с миллиардами обличий. Сегодня человек, вчера – чешуйчатый ящер, позавчера – мохнатый громоздкий ийеторни, до этого – аморфный триностеарус, многие и многие виды ранее.
Капсула и одежда всегда подстраиваются под новую форму. Это очень удобно. Во время сна программа прошивает в мою сущность данные: физиологию, психологию, кинетику каждой новой расы. Меня устраивает, что не надо каждый раз приспосабливаться к новому зрению или новому способу удаления отходов из организма - все происходит само собой.
Каждое Утро капсула активирует зонды, перенесшие конец света, выпускает в стратосферу новые, взамен уничтоженных, затем начинает работать в оперативном режиме, считывает и формирует блоки информации, оседающие бесполезным грузом в ее механическом нутре. Наблюдатель участвует в сборе данных номинально. Техника настолько совершенна, что мне абсолютно нечего делать.
За время испытания накопилось множество противоречивой информации, но сценарий Дня всегда один. Каждое Утро я встречаю новый мир и провожаю его в небытие каждый Вечер, надеясь на лучшее. Надеясь, что когда-нибудь это продлится дольше одного Дня.
Человеческий взгляд воспринимает капсулу в виде матовой сферы, по поверхности иногда мелькают голубоватые энергетические просверки. Я завороженно смотрел, постепенно проникаясь отличием человеческого восприятия окружающего от нашего. От восторга перехватывало дыхание, Восхищение находит отклик в человеческом сердце. Мы – другие, порождения энергии и чистого разума. Мы чувствуем не так и видим по-иному. Наша жизнь течет в объективном темпоральном потоке, здесь же все происходит слишком быстро.
Наблюдателей было пятеро. Отбирали самых адаптивных и стабильных. После сложных тестов и длительного обучения нас десантировали в разные слои реальности, не объясняя сути эксперимента. Нам следовало лишь следить за оборудованием.
Когда все началось, раз за разом я выходил наружу, синхронизировал потоки времени, налаживал контакт, пытался влиять на субъективную реальность, чтобы нарушить последовательность событий: становление, расцвет, закат и гибель. Однако все зря. Со временем пришло равнодушие, прошлое скрылось в пелене Дней, так похожих один на другой. За равнодушием последовало забвение и усталость. Наверное, именно так подкрадывается небытие.
Я слишком многое видел и чудовищно одинок.
Последние Дни я проводил в размышлениях и планировал этот День использовать так же. Но мне помешали. Извне пришла отчетливая мыслеформа – отчаяние страх, усталость и зов о помощи. Мониторы показали испуганно озирающегося человеческого детеныша. Он явно не достиг возраста зрелости, но был достаточно ловок, чтобы добраться до капсулы, ибо сфера расположена в недоступном аборигенам месте. Время притормозило, внутреннее сравнялось с внешним.
Я активировал речевой привод и подошел к пришельцу.
- Ты – слуга Великого Духа? – спросило существо. Детеныш опасливо коснулся серебристой ткани скафандра. – Сынам зари нужна помощь. Пойдем, – малыш уцепился за руку и дернул в сторону обрыва. Пока он говорил, капсула подгружала мне его язык.
- Мои мама и папа заболели, - продолжил он. - И другие тоже.
- Подожди, - я высвободился. – Надо взять лекарства.
- Я боюсь опоздать, шаман умер вчера, - ребенок опустил голову, из его глаз закапало. – Перед смертью он сказал идти сюда, к Великому Духу.
«Вчера»… Сколько разницы в этом понятии для меня и для него, живущего, по моим меркам, не дольше мига. Скоро я закрою глаза и усну, затем снова проснусь, а этот детеныш состарится и умрет, умрут его потомки, потомки его потомков... Вся человеческая раса прекратит существование. Ночная буря окончательно сотрет следы цивилизации с лица Земли.
- Ты не смотри, что я плачу, - вдруг вскинулся детёныш. – Я самый сильный и самый ловкий, - он согнул руку, предлагая полюбоваться на свою отсутствующую мускулатуру.
Уголки губ невольно приподнялись. Это легкая эмоция - улыбка, мне нравится, жаль только поводов предоставляется немного.
Спуск дался нелегко. Поскользнувшись на камнях, я схватился за шипастое растение. Острая боль пронзила ладонь. Хорошо хоть не выронил тяжелый ящик с медицинским оборудованием, оттягивающий левую руку. Некогда сейчас заниматься вытаскиванием колючек. Позже. Я отключил нервные окончания, боль исчезла. Удобно быть наблюдателем, можно играть по правилам, а можно обходиться без них.
Долина была прекрасна. Росистый луг в распадке меж двух горных хребтов плавно перетекал в клочкастый лес. От земли поднимался легкий парок, растворяющийся в солнечном свете. На траве паслись массивные рогатые животные. Они меланхолично двигали челюстями, никак не отреагировав на наше появление. В воздухе витал аромат свежести и цветущих растений. Удивительно, раньше я не сильно-то обращал внимание на красоту окружающего мира, а теперь она наполняет радостью. Форма сильно влияет на разум.
Поселение людей, располагалось в подлеске - несколько шалашей примитивной конструкции, ветви с листьями положены друг на друга так, чтобы влага, льющая с небес, стекала на землю, не проникая внутрь жилищ. Сколько я их видел - подобных строений…
Под неуклюжим навесом на шкурах неподвижно лежали больные.
Эти живые существа - бабочки-однодневки, словно искры, вспыхивающие и тут же гаснущие. Зачем их лечить, если скоро, очень скоро наступит Полдень, затем Вечер и будет новый День. Новый… Я задумался и почти отпустил поток времени. Очнулся оттого, что детёныш отчаянно дергал за рукав. Слезы еще сильнее текли из глаз ребенка.
Встряхнувшись, я подошел к лежащей с края особи, на ходу активируя универсальный анализатор. Тонкий гибкий щуп быстро и безболезненно ввинтился в руку изможденной женщины чуть повыше локтя. Аптечка, деловито жужжала, выявляя заразу. Так и думал, ничего сложного, стандартный вирус. Синтезировать лекарство не составило труда.
В племени было не так уж много человек, десятка два взрослых и полтора маленьких. Сделать инъекцию больным заняло немного времени. Дыхание людей выровнялось, лица порозовели. Порядок. Теперь можно заняться рукой. В процессе извлечения шипов время сдвинулось.
Мой маленький спутник снова вернул меня в субъективный поток реальности:
- Я - Ким. А у тебя есть имя?
- Можешь называть меня Йен, - ответил я. Это слово фонетически самое близкое к моему настоящему имени, на языке племени оно означает «Один». Детеныш беспомощно оглянулся на взрослых и спросил:
- С ними все будет хорошо?
- Да, - подтвердил я. – Скоро самые крепкие встанут на ноги.
Ким как-то сразу успокоился. Он деловито подозвал других детенышей. Одних отправил за водой, других – разжигать костры. Малыши беспрекословно повиновались.
«Будущий вождь, не иначе», - мысленно улыбнулся я. Человеческое сердце забилось чаще, стало как-то удивительно тепло. Похоже, я очеловечиваюсь, становлюсь сентиментальным. А может, просто соскучился по общению? Интересно, чему еще стоит поучится у этих примитивных существ? Я принял решение остаться.
В субъективной темпоральной реальности вечерело.
Скоро самые крепкие пациенты пришли в сознание, но они были еще слабы… Выздоравливающие попросили о помощи, а я не смог отказать.
Когда от болезни оправились все, племя затеяло праздник в мою честь. Они пели, танцевали. Ритм барабанов будоражил кровь, хотелось встать и вскочить в круг танцующих и танцевать с ними.
Меня приняли. Странно быть среди чужаков и ощущать себя частью их социума. Быть кому то нужным. Я остался в поселении, наблюдая за нехитрым укладом жизни, исследуя отношения между людьми изнутри. Оказывая посильную помощь в становлении маленького народа, научил их тому, до чего они вскоре и сами бы дошли - обжигать глину, сеять зерно и многому другому.
Люди мне понравились, они могут любить, уважать, дружить, видеть прекрасное. Они смелые и справедливые, похожие на огонь, который может обжечь, но в-основном согревает. Особенно я привязался к малышу Киму.
Племя процветало. С полей снимали богатые урожаи. Мор обходил домашнюю скотину стороной, чему немало поспособствовала аптечка. Воинствующие соседи порывались несколько раз пойти войной на племя, но были разогнаны элементарной сиреной.
Иногда непослушное время срывалось с поводка. Я оставался неизменным, детеныш взрослел. Настал день, когда он ввел в свой дом жену. Потом родились дети, двое, такие же непоседливые, как отец. За ними тоже надо было присмотреть. Иногда я ловил на себе печальные взгляды стареющего вождя Кима и сокрушенно думал, что скоро Полдень. А там недалеко и до безжалостной Ночи, стирающей все следы рас-однодневок.
Горе пришло раньше, чем я успел подготовиться.
Умерших в племени предавали огню.
Высок погребальный костер, красив, обжигающ… Он несет боль.
Впрочем, у Кима вскоре появились внуки, их тоже нельзя было оставить без внимания.
После смерти моего маленького друга периоды выпадения в реальность несколько участились. Для людей я застывал как соляной столб. Пожалуй, со стороны выглядело странно. Меня два раза торжественно похоронили со всеми почестями (когда я падал в объективность, субьективно сердце не билось, точнее, билось, но ооочень медленно), и мне пришлось откапываться, породив еще одну нелепую легенду. Хорошо, что люди уже не сжигали своих мертвецов, а перешли на иной способ погребения – захоронение в земле.
После этого пришлось довериться семье Кима, только они могли хранить секреты и сберегать мое тело во время скачков. К тому же относились ко мне без пиетета, считая, по мере необходимости, своим личным покровителем, нянькой, учителем, советчиком, фамильным привидением и даже наследством.
На месте поселения вскоре вырос крупный город. Научно-технический прогресс шел семимильными шагами. Власть над потоком постепенно утрачивалась. Это означало одно - пора возвращаться в капсулу. Я был уже почти готов уйти. Слишком устал, так можно выработать ресурс полностью, не закончив эксперимент.
Близился к завершению День человечества, когда меня опять бесцеремонно выдернули в субпоток. Только Кимовские нахальные пра-пра-пра на такое способны, подумалось мне с удовольствием. Интересно, что у них случилось? Просто так они меня не беспокоят.
Люди снова удивили меня. Удивили и тронули до глубины того, что называется душой.
- Сюрприз! – громко закричала толпа потомков Кима. Весь клан собрался вместе. В центре столовой красовалось шоколадное чудо – гигантский торт. На торте красовалась надпись: «С Днем Рождения, Йен!»
У меня нет Дня рождения. Мой народ не празднует прошедшие циклы. Мои подопечные просто посовещались и решили устроить внеплановый праздник.
– Ты всегда был с нами и никогда не просил ничего взамен, ты учил нас быть людьми, советовал и защищал. Спасибо тебе, наш фамильный призрак!
Они по очереди подходили ко мне и обнимали, каждый шептал на ухо что-нибудь свое личное. Тим признался, что боялся меня, доброго, но непонятного. Мэгги сказала, что даже была влюблена, правда недолго. Я помнил их всех еще детьми. Диана, прекрасный послушный ребенок, уже замужем, готовится стать матерью.
Маленькая Эли вышла из-за спины матери и протянула мишку Тедди:
- На, Йен – это мой подарок тебе! Не уходи от нас никогда-никогда!
Я взял игрушку, во мне бушевал океан эмоций.
- Спасибо, вы не представляете как мне радостно, но пришло время расставаться. Я должен вернуться.
Женщины плакали, мужчины расстроено сопели.
Уходить не хотелось, но нельзя было и задерживаться. Путь назад был еще труднее. За спиной оставался Дом.
Капсула встретила меня радостным гудением, аппараты засуетились, синтезируя еду, питье, новую одежду.
Пора ложиться. Скоро разгуляется буря, стихии готовы сыграть свою страшную роль в стирании следов Дня. Что-то как будто кололось, не давая уснуть. Как жаль, что мои субъективно безграничные возможности не могут изменить заданных условий эксперимента. Жаль, что искры жизней моих подопечных угасают. Жаль… Что-то горячее заволокло глаза, спазм перехватил горло. Неужели это слезы? Я плачу? Невозможно!
Прекратить! Надо переключить внимание. Ничего ведь не поделаешь, таков порядок вещей.
Я мысленно вернулся в далекое прошлое, скрытое туманом многих сотен Дней. В чем заключалась суть испытания? Почему нам не сказали ничего? Сколько вопросов и не у кого узнать ответы... Эксперимент провалился, это ясно любому, циклы однотипны, независимо от условий, ничего не исправить, сколько не старайся. Почему же испытание не прекратили? Или я делаю все неправильно? Возможно, исследовали не весь мир, а… его часть? Меня? Меня? Я покатал слово на языке. Целая вечность попыток изменить окружающее, а следовало изменяться самому? Может?.. Логично, но страшно даже подумать.
Завтра попробую начать все сначала. Больше не буду отгораживаться от реальности. Отключусь от капсулы, окончательно зафиксирую хронопотоки и стану жить среди других живых. Проживу столько маленьких дней, сколько положено обычному представителю новой расы. Буду оберегать и наставлять неразумных, пробуждать в них все лучшее.
Жаль, как жаль. Если бы можно было начать этот День заново! Люди, они не безнадежны, им бы немного помочь…Они странные и загадочные существа, в них много всего, и плохого, и хорошего, и безразличного.
Приняв решение, я успокоился и задремал.
* * *
Утром, как обычно, сработал таймер. Счет пошел. Я нехотя приоткрыл глаза. Кто я сегодня? Каковы возможности нового тела? Как выгляжу со стороны? Смогу ли почувствовать то же, что и раньше? И где теперь они? Мои подопечные, такие родные, такие близкие… Но тут я ощутил ноги, руки, не веря себе, ощупал лицо… И сломя голову побежал вон из капсулы. Наружу. Жилище все так же окружали горы, протыкающие льдистыми вершинами небеса. Воздух сочился ароматами лугов предгорья. Вдохнул полной грудью запах травы, цветов и холодную свежесть ледника. Как хорошо! Хорошо! От избытка чувств я закричал:
- Все еще человек… Человееееек!
В долину, скорей в долину!
* * *
Подтянутый мужчина с размытым лицом вне возраста вышел из пещеры, он огляделся, будто не веря своим глазам и радостно закричал. Звуки его счастливого голоса, подхваченные и усиленные горным эхом, разнеслись на всю округу. Затем он начал опасный спуск в долину, где стоял небольшой курортный городок. В одном уютном доме ждали его.
Коричнево-белая лань, щиплющая побеги на поляне, обрамленной кустами молодого орешника, подняла голову и посмотрела в сторону, откуда донесся крик. Ее бархатная пятнистая шкура подернулась дрожью, как озерная вода под ветром, затрепетал куцый хвостик. Миндалевидные черные глаза расширились, наполнившись тревогой. В один прыжок животное преодолело поляну и скрылось в лесу, стремясь оказаться как можно дальше.
Начинался новый День.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:21 PM | Сообщение # 832 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 22. 12. 2012
Автор: Триллве
Безликая
Ноги мальчишки дрожали и приплясывали, оставляли грязные следы на ковре из белой овчины с яркими узорами. Руки комкали холщовые штаны на бедрах. Зубы постукивали, подбородок трясся. Рябое, точно кукушкино яичко, лицо выражало покорность судьбе.
— Д-дядя Квадрига…
— Хорек тебе дядя. Сколько раз повторять, чтоб звал меня «мастер»? И для чего у порога тазик поставлен? Чтобы ты ноги мыл…
— А Аликс сказала, что если тебя не дождется, будет нам красный пеун под стрехой.
Тот, кого рябой мальчишка назвал дядей, кинул хмурый взгляд на темнеющее окно.
— А ты бы ей сказал, что в «Удавленнике» встретимся.
— А она сказала, что там на «наследников» нынче засада.
— Да чтоб они провалились, — Квадрига в сердцах захлопнул торговую книгу. Хороша засада, если, вон, о ней даже мальчишки знают. То ли храмовники дураки, то ли всерьез никого не собираются ловить. А мятежники вконец оборзели, устраивая встречу в людном трактире.
В Хоррхоле нарывом зрела гражданская война, и лучше уж подписаться на любую авантюру проклятой лерканки и на время исчезнуть из города, над которым душным покрывалом висит, давит на голову ненависть самозваных оборотней, пытающихся противостоять Храму. Да и Храм с его магами отнюдь не благо. И куда деваться торговому человеку? Того гляди, прикрываясь великими целями, последние штаны снимут не те, так другие.
— Ступай на кухню, пусть Бьянка тебя накормит ужином. А меня не ждите.
Мастер сунул книгу в ящик стола, запер тот на ключ, приладил маленький арбалет к запястью, а кистень за пояс, накинул куртку и вышел в ночь.
Филогет Квадрига, хоть ростом не вышел — как все мужики в их семье, — а постоять за себя умел: и плечи широки, и кулаки пудовые. И темного, разбойного города не страшился, даже в одиночестве. Просто планы у него на этот вечер были другие: посидеть, расправив пергамент под мерцающим лепестком огня, нанося отточенным пером подслушанные и придуманные дивные истории, то бойко строча, то замирая, грызя это перо до ости, оставляя на широких губах чернильные следы. Слушая, как потрескивает огонь в очаге да возится за сундуком с сырной коркой мышь.
Да и ночь ожидалась неспокойная. Низко-низко летели над плоскими да горбатыми крышами тучи, похожие на черные крысиные хвосты, мерцала в их разломы бледным зрачком убывающая луна. Да море ударялось в берег так, что он шатался, будто корабельная палуба. Что-то глухо дрожало и трескалось, порыкивал в отдалении гром. Вспыхивали, вырезая бархатные контуры домов, далекие зарницы. А потом и первая тяжелая капля упала путнику на горбатый нос. У, проклятая лерканка, нет бы с утра заглянуть в лавку или гильдию, как положено порядочным людям.
Поругивая Аликс шлюхой — что было недалеко от истины, — Квадрига поднял воротник и прибавил шаг, наклоняясь навстречу ветру. И раздумывая, какой выйти к порту дорогой. Поверху было длиннее, понизу опаснее. Когда штормило, берег превращался в кашу из соленой воды и гальки, и случайного путника могло запросто утянуть в море. Но мастер решил рискнуть, чтобы вернуться домой до дождя.
Маслянистая поверхность моря была исчерчена пенными бурунами.
Валы торопились, налезали друг на друга, перемешивались, взлетали пенными стенами у гряды позеленевших колючих камней. Шипели, точно змеи, обдавая сапоги путника. Море напоминало бурое ведьмино варево.
В прихотливом мелькании теней померещилась хватающаяся за камни рука.
В спокойную погоду Квадрига допрыгал бы до цепи рифов, вымокнув едва по грудь, а сейчас не раз и не два его накрыло с головой, мастер едва не захлебнулся, когда нога застряла между камнями, отбил пальцы сквозь сапоги, а сколько раз скользил и срывался, и поминать не стоило.
Аликс не обладала терпением, и он сам корил себя на все корки и за задержку, и проклятую погоду, и не менее проклятое свое воображение, заставляющее гнаться за химерой.
Дыша тяжело и шумно, словно кузнечные мехи, добрался до шершавой дырчатой скалы и, вцепившись раскровяненными пальцами, выждал время между валами, чтобы ее обогнуть. Поскользнулся, стукнулся грудью, зашипел сквозь зубы и — убедился, что чувства не солгали. На камне, вцепившись правой рукой, по-кошачьи висела женщина, льнула к губчатой шершавой поверхности всем телом в насквозь промокшей, грязной, облипающей рубахе. Левая рука и голова свисали, море яростно лупило по спине.
— Эй! — Квадрига попытался оторвать пальцы незнакомки от скалы. Те закостенели, пришлось разжимать по одному. Удерживать безжизненное тело было делом нелегким, а увиденное мельком разбитое, опухшее лицо пугало.
Обратный путь на берег мастер старался не вспоминать. Как они оба не захлебнулись, знал один Корабельщик. Но куда больше, чем волны, толкающие в море, и скользящее под ногами дно, тревожила луна. Ее отражение (серебряной россыпью на взвихренной воде) все чаще гасло из-за туч. Если луна скроется совсем — им берега не найти. Это не верхний город с фонарями, тут все огни давно потушены. Скала с прильнувшими домиками теряется в ночи. Но мастер принуждал себя не паниковать, не торопиться, выверять каждое движение, и именно потому они выжили.
На берегу он завернул находку в плащ, поднял на руки и понес дальше — к пустому портовому складу, где назначила встречу Аликс — потому что туда уже было куда ближе, чем домой.
Филогет не стал выслушивать вопли раздраженной красавицы, а просто сказал:
— Приведи Бастиана. А если не пойдет — скажи, что пора отдавать долги. Еще добудь верхового. И плащ мне оставь.
— Ты отправишь меня на дождь без плаща?
— Он еще не пошел. А там разживешься у лекаря.
Аликс хмыкнула, небрежным движением плеч скинула на пол плащ и ушла, притворив скрипучую дверь.
Осторожно действуя ножом, мастер избавил свою находку от мокрых окровавленных лохмотьев, осмотрел и ощупал, покусывая губы. Очень ему не нравились белый осколок кости, торчащий из раны на голени, кровавая маска вместо лица, сипящее дыхание и исходящий от кожи липкий жар.
Разрезав на лоскутья собственную нижнюю рубашку, Квадрига перевязал самые крупные раны и осторожно завернул женщину в шерстяной плащ Аликс — плотный и сухой. Прикрутил фонарь и устроился в тени с натянутым арбалетом, чутко вслушиваясь в окружающее. И так провел, казалось, целую вечность.
Тяжелая дверь склада заскрипела, и Аликс, попав в свет фонаря, стоящего на ящике, завертела головой, точно ослепшая сова.
— Эй! Это я! Не стреляй!
— И не думал, — буркнул Квадрига и перевел дыхание.
Лекарь Бастиан, сейчас намокший и потерявший половину своей красоты, подтолкнул женщину, провел внутрь ослика и закрыл двери, отсекая завывание бури и шум дождя.
— Ты смерти моей хочешь! — завопил капризно. — Счас! Почему счас? Не мог дождаться погоды попристойнее? Ты где?
— Здесь! — из темноты отозвался мастер. — Фонарь возьми и иди сюда.
Бастиан сбросил на пол мокрый плащ и попытался с большего отжать рукава и волосы. Пошел, держа фонарь перед собой, на голос. Лерканка ядовито хмыкала сзади.
— М-мастер Торарин! Это что такое?!
Фонарь со скрипом закачался на кольце. Бастиан на всякий случай поставил его на пол.
— По-моему, все же «кто», — разорвала молчание Аликс. — У нашего друга сегодня острый приступ благотворительности, я так понимаю. Он даже не поленился слазить в море…
— Лучше бы он утонул. Я пошел.
— Стоять! — рыкнул мастер.
Лерканка от неожиданности ткнулась грудью Бастиану в спину.
— Что тебя напугало, красавчик? Побитых девок не видел?
— Вы спятили! Она ведьма!
— С чего ты взял?
— Зрю! Если вы, люди, слепы, как курицы на закате, то у меня с глазами все в порядке! Смотрите!
Мастеру показалось на миг, что вокруг раненой у него на руках разлилось сияние — местами яркое и чистое, а местами рваное.
— Займись делом, — выдохнул Квадрига устало.
— Каким делом? На ней же места живого нет! Поломанная, побитая, еще лихорадка начинается… Кто мог ее так, а? Не догадываетесь?! — почти визжал он. — И на кого кивнут, если что? Вы не понимаете, во что ввязались, во что впутываете меня. Если она умрет, меня будут пытать, а потом убьют.
— Так сделай все, чтобы не умерла! — ответил Квадрига резко и закашлялся. — А не то я убью тебя прямо сейчас, правда, без помпы и церемоний. Или лучше отказать в бессрочном кредите?
— Я отверженный! Меня не допускают к ритуальным чашам! А без крови я ничто!
— А я как чаша тебе не сойду?
Мастер испытал бесшабашное веселье и легкость — как всегда в Ритуал Приобщения, хотя ничего еще не происходило. Аликс с восторгом взглянула на него:
— Сумасшедший!
— У меня нет миски, чтобы сцедить кровь. Я могу не сдержаться! Высосать тебя досуха!
Лерканка оскалилась и погладила рукоять одного из парных кинжалов:
— «Девичьей честью» тебя меж ушей не оглоушивали, а, Бастиан? Увлечешься — я буду настороже.
— Подчиняюсь грубой силе, — проныл красавчик. — Тут стол есть? Клади ее и руку давай.
Маг прокусил запястье Квадриги и присосался губами. Теплыми и влажными, как вывернутые наружу внутренности. Прикосновение казалось блудливым, желанным, омерзительным настолько, что мастер едва подавил в себе желание дать Бастиану промеж глаз.
— Может, хватит уже? — потеряла терпение Аликс, и Филогет был внутренне рад ее вмешательству.
— А, да… — красавец поднял голову. Глаза масляно светились, губы покраснели, волна исходящего от Баси жара была ощутимой и чувственной. Наклонившись над столом с раненой, он поставил фонарь в изголовье, отбросил угол плаща и повел ладонями над телом.
— Не стой трупом. Повязки сними. Мастер, — процедил Бастиан сквозь зубы.
Квадрига беспрекословно повиновался, а закончив, стал напротив лекаря, взяв находку за руку. Пальцы женщины неожиданно шевельнулись и больно стиснулись на запястье. Впились до синяков. Но Филогет лишь хрипло выдохнул, не отнимая руки. Бастиан метнул в него короткий, непонятный взгляд.
— …от меча отметина… а это о камни било… раздели и в воду бросили… а это…
Лекарь шатнулся и вцепился ладонями в стол, вперившись взглядом в рваную рану на щеке найдены.
— Кто ее так?..
— Кто-кто, — Аликс еще раз отжала роскошную черную гриву, пропустив через ладонь. — Сегодня облава на оборотней в «Удавленнике». Эти ведьм не любят…
— Бред! — выдохнул лекарь. — Тут не только зубы… Ее заклинанием достали… и проклятием.
Он побледнел, что было видно даже в неярком свете фонаря.
— Сумку подай.
Лерканка не спорила для разнообразия. Скривила моську и сунула красавцу его имущество. Бастиан вытянул свернутый бинт, салфетки, катушку ниток, иглы и темный пузырек с вычурной пробкой. Прихотливым образом переплел пальцы, и Квадрига почувствовал, что рука ведьмы на его руке стала каменной.
— Ты что это удумал, гад? — протянула Аликс насмешливо. — Изуродовать красу несказанную?
Бастиан метнул на нее безумный взор и процедил сквозь зубы:
— Я лекарь, а не магистр. Мне этой раны не вылечить.
И, обеззаразив рану и иглы, взялся шить.
— «Ведьмина радость», — определила Аликс зелье по запаху. — Щедрый юноша.
— Заткнись, — сказали Бастиан и Квадрига хором.
Наконец лекарь перекусил кончик нити и, выпрямившись, постоял, перекатываясь с пяток на носки.
— Переверни ее на живот. Да не телись, я и так чуть живой, — бросил маг раздраженно, пока мастер аккуратно разжимал пальцы раненой свободной рукой.
— Уймись, неженка.
Красавчик дернул губами. И стал массировать ведьме спину, до синяков защипывая пальцами.
— А это зачем? — полюбопытствовала Аликс.
— За надом. От лихорадки. При ней крылышки внутрь врастают, отсюда боль за грудиной и кашель. Как же я вас ненавижу… — протянул Бастиан тоскливо.
А раненая вдруг приподнялась на здоровой руке. Распахнула мутные от боли глаза.
— Крылышки в спину растут, — и безумно захохотала.
Втроем ее удалось уложить, туго замотать бинтами треснувшие ребра и подлеченный перелом, взять в лубки вправленное запястье.
Маг-отщепенец высосал остатки зелья из пузырька и уселся на пол, привалившись к ножке стола, тяжело дыша.
— Лучше б я сдох. Пора выбираться… отсюда…
Лерканка отхлестала его по щекам, приводя в чувство:
— Ты ее знаешь?
— Нет. И не хочу. В тепло ее надо.
Квадрига опять завернул женщину в плащ. Аликс разумно подвела ослика.
— Если кто-то из своих… с ней решил разобраться… и спихнуть на «наследников»…
— Я разузнаю, — трепыхнула лерканка густыми ресницами.
— Всегда знал, что ты без мозгов, — Бастиан, держась за стол, поднялся. Выглянул наружу: буря начала стихать, только далеко-далеко били в море острые молнии.
— Хотите сдохнуть — ваше дело. Мы в расчете?
Мастер пристроил раненую на седло.
— Ты пойдешь со мной. Ей нужны лекарства и уход, я один не справлюсь.
— Золотой в день.
Аликс расхохоталась.
***
Было у Квадриги в Хоррхоле несколько тайных убежищ, где он порой скрывался от досужих конкурентов, въедливых партнеров по Торговой гильдии, скаредных стражников и чересчур заботливых домочадцев. В одном из таких он и находился сейчас, устраняя в саду последствия бури: распиливая и раскалывая обломанные сучья и складывая их в поленницу. Аликс исчезла сразу после того, как они здесь устроились, а лекарь Бастиан стонал и нудил каждую свободную минуту. На счастье мастера, минут таких выпадало немного.
Вот и сейчас Бася, зеленоватый от недосыпа и усталости, выбрался в сад и хмуро объявил:
— Мне нужно в город.
— Аконит растет в углу сада, а ноготки вон там, — Филогет кивнул головой на растрепанную грядку с оранжевыми цветочками.
— Я хочу пить.
— Вода в колодце.
Мастер ухмыльнулся.
— А если ты о выпивке, так вина полный погреб.
— Мне скучно, — ныл Бастиан. — Мне нужны женщины.
Филогет вогнал в плаху топор и вытер пот со лба.
— Шесть трупов моих бывших жен там же, в подвале.
— Шутишь!
— Иди проверь.
— Сказочник! — рявкнул маг. — В общем, я в «Удавленник» узнать новости. Настой на столе. Пои ее каждые два часа по ложечке.
— Надерешься — убью, — пообещал Квадрига и, отряхивая руки, пошел в дом. На пороге он споткнулся о кошку и, подхватив ее под пушистое брюхо, внес в комнату, где лежала раненая. Кошка стала орать и вырываться, мастер уронил ее в изножье постели и встретился с ведьмой глазами. Тысячу раз он успел передумать, как это случится, выдумал по привычке рассказчика сотню ситуаций и слов, а сейчас их начисто вышибло из головы. Старуха, вынянчившая несколько поколений семейства Квадриг, любила повторять, что если мужчина желает приухлестнуть за женщиной, то насмерть уболтает ее комплиментами. Но уж если влюбится по-настоящему, то ведет себя, как овца. Нет, не может быть, так скоро. И не с ней! Белки с красными прожилками, золотисто-каряя с пятнами радужка и черные зрачки воспаленных глаз притягивали. Мастер сделал шаг вперед, и горячие липкие пальцы ведьмы сомкнулись у него на запястье, бередя едва поджившие синяки. И такие же горячие и липкие невидимые пальцы перебрали его разум, перетасовали, как колоду карт — Филогет никогда не испытывал такого прежде и даже не успел испугаться. Ритуал Приобщения, торговые сделки и переговоры с церковными иерархами… даже ощущения, когда Бастиан пил из него кровь — не было на это похоже.
Ведьма тяжело задышала, лицо ее — где не было повязки — покрылось потом. Но губы дрогнули в чуть заметной усмешке.
— Фей… потому что сказочник? Или потому… что помогаешь… всем?
— Э…
— Я отплачу… за добро.
Он присел на край постели, не отнимая руки:
— Я не для денег.
— Если бы… для денег… я бы не сказала… это…
Филогет провел пальцем вдоль ее рыжеватой брови.
— Тебе вредно говорить. Кому-нибудь сказать, что ты здесь?
— Нет… Я разобраться… должна. То, что у тебя в голове… Я Рагнейда… Ранки… Ты хотел спросить.
Кошка вскочила на столик с лекарствами и сунула в чашку любопытный нос. Квадрига согнал ее, перевернул опустевшие сверху песочные часы и поднес ложку с зельем к запекшимся губам Ранки.
— Пей. И спи. Я буду рядом.
Он и сам забылся на какое-то время и очнулся от громкого «Пст!» Бастиана, ожесточенно махавшего из-за двери.
— Что-то случилось? — Квадрига зевнул.
— Кто здесь колдовал?
— Ну, уж явно не я.
Мастер вдохнул винный запах, источаемый лекарем, скривился и за локоть вытянул Басю на крыльцо. Подумал, не окунуть ли его в бочку с дождевой водой под водостоком. Подумал громко — так, что лекарь шарахнулся и уселся новыми штанами на куст белой поречки.
— Можешь вставить штаны в счет. Так в чем дело?
— Ты понимаешь, что ей нельзя ворожить?! — страстно зашипел Бася. — Если не пить кровь, то магия выедает нас изнутри. Все мои усилия коту под хвост?!
— Кровь куриная или кроличья сойдет?
— Да любая сойдет, — лекарь выпутался из куста и изогнулся, пытаясь рассмотреть пострадавший зад. — Но учуют мигом! А ты хоть знаешь, кто она?
— Рагнейда, она сама мне сказала.
— А еще что сказала?
— Пообещала вознаградить за спасение.
— Петлей тебя вознаградят. Будешь, вон, вместо чучела над трактиром болтаться. А перед этим кровь высосут.
— За что?
— А за «наследников»! — торжествующе выпалил Бастиан.
Филогет сжал и разжал кулаки и лениво потянулся.
— Ты меня сказками страшными не пугай, я тебе не дите малое во всякий бред верить. Толком говори.
— Ищут ее. Как пособницу. Или жертву. Они сами еще не разобрались. А только в тот вечер, когда ты ее нашел, оборотень из окошка «Удавленника» выскочил да паренька-кнехта в переулке порезал. Настоящий оборотень, не мятежное трепло. И твоя Рагнейда там была, видели, как она вслед сигала.
— У нее на щеке след от зубов!
— И заклинания, — как дитяти неразумному, покивал головою маг. — Ну, это и кнехт мог на отмахе. А проклятие? На предсмертное не похоже. Был еще кто-то в переулке, верно тебе говорю! И на лицо этой Рагнейды только мы смотрели! — Бася обвиняюще ткнул Квадригу указательным пальцем в грудь. — А для остальных она пропала. Или утопла — для того, кто ее в море кидал. Но видно, полной уверенности нет.
— Вот и не надо ее вселять, — ухмыльнулся Квадрига. — Померла так померла. Ты скажи лучше, а кто она вообще? Зачем в «Удавленнике» была? Кружечку пропустить? Так ведь не поверю…
Он с ехидством пожал плечами.
Бася успокоился и тяжело вздохнул, разя перегаром.
— Оруженосец она, столичная штучка, хотя, вроде, здесь родилась. В следующий праздник святой Эрили ее должны были посвятить в рыцари. И на «наследников» устроить засаду доверили, а она ее провалила.
Лекарь дернул острым плечом.
— Так что если и станет героиней, то только посмертно.
— Значит, оборотень ее погрыз, а кто-то еще проклял и в море кинул? — переспросил мастер. — Или как оно там?
— Да не знаю я! И дознаваться не хочу. Выпить дай, в горле пересохло.
Филогет достал из тенька под яблоней запотевший кувшин и сунул лекарю.
— Сверху столкнули, — сказал задумчиво. — И если б нарочно готовились — камень бы привязали на шею.
— А ты у нее спроси, — буркнул Бася, ненадолго отлипая от кувшина. — Должна же она что-то помнить. Поделится, если захочет. И если будет доверять.
— А не могли они из-за укуса, ну, чтобы оборотнем не сделалась?
Лекарь захохотал, расплескивая вино:
— Сказану-ул!.. Это в сказках твоих от укуса можно оборотнем стать. А на деле все решает кровь. Были оборотни в роду — сможешь оборачиваться, были маги — станешь колдовать. Потому нам кровь с людской мешать и не позволено.
Он вдруг опечалился, поднимая глаза к небу, точно узрел там что-то свое. И тихо добавил:
— Не получится оборотень из ведьмы. Но и красавицей она больше не станет.
***
— Фей! А зачем ты связался с отверженным?
Квадрига оставил пергамент и надкусанное перо и подошел к постели, присел на край. Заглянул в карие глаза ведьмы, чувствуя, будто проваливается в омут.
— Он хороший лекарь. И никого другого… не было под рукой.
— Он назвал меня уродиной.
— Он ляпнул глупость.
Горячие влажные пальцы сомкнулись на его запястье:
— Не уходи.
— Конечно. Все равно все строчки разбежались от меня, как испуганные сороконожки.
— Ты странный.
Он улыбнулся.
— Еще бы. Я сочиняю сказки. Или они сочиняют меня.
— Нет, не поэтому. Те, в кого я заглядывала, начинали меня ненавидеть. Или страшно бояться. А ты…
— А я тоже боюсь… видимо, — задумчиво произнес он. — Что во мне есть что-то, о чем я не подозреваю. С другой стороны… ты была ошеломлена и напугана. А прочтя мои мысли, смогла хотя бы доверять.
Рагнейда согласно опустила ресницы.
Мастер поднес ей чашку с лекарством:
— Пей и спи. Поздно уже.
— Дай мне зеркало. Я хочу видеть, что здесь, — ведьма коснулась перевязанной щеки.
— Обычный шрам. Заживет со временем. А пока не стоит им любоваться.
— Дай мне зеркало! — воздух завибрировал вокруг нее. Мастер вспомнил, что пытаясь колдовать без крови, Ранки выедает сама себя, и сдался.
Он порылся в комоде и вытянул зеркальце — овальное стекло в оправе-корзиночке из золотой проволоки на витой длинной ручке. Эта работа так нравилось Квадриге, что мастер не захотел ее продавать. Все пытался угадать, под какую сгодится женскую руку. И теперь — не в воображении — ручку зеркала охватывали дрожащие исцарапанные пальцы с черными ногтями. Квадрига убирал повязку с лица Рагнейды не торопясь, нарочно тянул время. Снял с лампы фигурный колпак.
Ведьма взглянула на себя и отшвырнула зеркало, точно ядовитую змею. Полетели осколки. Корзиночка из золотой проволоки смялась. Рагнейда тяжело задышала, с головой укрывшись одеялом.
Мастер, вздыхая, сходил за веником и совком. Отогнал от осколков любопытную кошку. Замел и выбросил. Вновь взгромоздился на край высокой кровати. Нащупал через одеяло острое плечо:
— Твои враги умрут от счастья, если ты всю жизнь проведешь под одеялом.
— Они умрут от счастья, увидев меня такой, — глухо отозвалась Ранки.
Квадрига сощурился.
— Послушай. Не скажу, что я лучший златодел в Хоррхоле, но кое-что умею. Я сделаю тебе маску из золота, и в ней ты будешь для других такой, какой захочешь быть. Тайна всегда притягивает, а воображение дорисовывает то, чего не видят глаза.
Рагнейда отбросила одеяло. Перехватила тяжелую, грубую ладонь Квадриги и поднесла к губам.
Дни шли, и мастер ловил себя на том, что уважает Ранки все больше. Она не была капризной, требовательной, не заставляла проявлять к себе внимание. Словом, ничуть не походила на своенравную, взбалмошную ведьму, которая могла вбить покорность себе кнутом или болезненным заклинанием.
Иногда мастер даже нарочно подходил к постели убедиться, что с подопечной все хорошо.
Ее молчаливое присутствие нисколько не тяготило Квадригу. Оно просто было. И сказки, точно чувствуя родную душу, ровными строками ложились на пергаменты, заполняя один за другим.
— Знаешь, как рождаются герои? Берешь горсть правды и крупинку выдумки, перемешиваешь здравый смысл с безумием, ко всему этому добавляешь много-много отваги, и вот уже легенда пошла гулять между людьми.
— А почему ты не пишешь о себе?
— А о тебе мне интереснее, — Филогет легонько прижал указательным пальцем кончик ее носа; теплом засветились карие глаза.
Ранки отвернула лицо — так, чтобы мастеру видна была только здоровая половина. Изящный профиль в золотистом свете свечи просился на камею или храмовую статуэтку из золота. Квадрига подумал, что непременно отольет такую к следующему празднику. Вот только закончит маску.
— Тебе слишком много придется выдумывать, чтобы из меня вышел герой, — ведьма скомкала и закрутила жгутом угол одеяла. — Знаешь, я помню, как они сговаривались там, в переулке. Раздеть меня и бросить в море. Чтобы считалось, что меня ограбили «наследники». Подождать, пока море выбросит тело, и устроить очередную священную охоту, якобы мстя за меня. А ты им все испортил.
— Кто «они»?
Рагнейда покачала головой.
— Тогда я пойду?
— Посиди со мной еще немного. А… тебя не смущает твой рост?
Квадрига громко хмыкнул.
— Знаешь, нет. В детстве… я доказывал равенство кулаками, — он покусал мизинец. — Потом поумнел… И основал свой торговый дом. А теперь он работает, как часы, а я могу заняться тем, чем мне хочется. Не всякий сумеет похвастаться этим. А еще я неплохо стреляю из арбалета.
— Переверни мне подушку, я люблю, когда прохладная.
Ранки дождалась, пока он выполнит просьбу, пока заботливо пощупает ладонью лоб. Умостилась поудобнее и выпалила:
— А женщины?
— А что женщины? — мастер торжественно выпятил нижнюю губу. — Бьянка вообще считает, что меня оплела и похитила одна из самых прелестных авантюристок Хоррхола. Хотя и не совсем законопослушная.
— Бьянка — твоя жена?
— Домоправительница.
— А авантюристка кто?
— Аликс. Контрабандистка, гром-девка и, в общем-то, не в моем вкусе. А Бьянка пусть воображает. По крайней мере, не кинется искать.
Мастер подмигнул золотистым глазом.
— А почему ты спрашиваешь?
— Ни почему.
***
Квадрига варил повидло. Таз стоял на треноге над огнем, а сам он священнодействовал, перемешивая деревянной ложкой на длинном черенке содержимое и отгоняя полотенечком стаю мечтающих попробовать повидло ос. Рядом в ведре лежали порезанные на кусочки яблоки и томился в бочонке горячий сахарный сироп для следующей порции.
Ранки лежала на кровати, вынесенной по случаю жары под стену дома, под решетку, затянутую виноградом, и то впадала в короткую дрему, то присаживалась, опираясь на высокие подушки, черными зрачками сверля спину хозяина. Мастер чувствовал ее взгляд тяжестью между лопаток, оборачивался, подмигивая; поддразнивая, облизывал ложку.
Наконец, опустил ее в таз, подошел и присел на край постели. Потрогал ведьме лоб.
— Как ты?
— Дышать тяжело.
— Повязка тугая. Потерпи.
Он налил в чашку сидр из стоящего у кровати кувшина и стал поить Ранки, поддерживая под спину.
— Не обращайся со мной, как… с куклой. Меня тошнит, я устала, надоел. Дай мне зеркало!
Квадрига обхватил ее руками, мешая подняться. Улыбнулся:
— У меня не так много зеркал, чтобы позволить тебе разбить еще одно.
— Выпусти меня!
— Ты этого не хочешь.
— Нет.
Ранки вздрогнула, уткнулась лбом ему в ключицу.
— Я уродка.
— Видал я женщин попротивнее.
Рука ведьмы скользнула ему в рукав, обводя бугрящееся мышцами плечо. Вторая, втиснувшись между телами, легонько царапнула кожу на груди Квадриги, поиграла рыжими короткими завитками.
И обоих словно снова накрыла волна.
Если оса и садилась на бронзовые от загара плечи, Фей внимания не обратил.
Заставил его оторваться от Рагнейды резкий запах горелого. Это забытое на огне повидло обугленной коркой прикипело ко дну и стенкам таза. Мастер своротил посудину с треножника и, глядя на изогнутые ветки яблонь, сквозь которые поднимался бурый дым, с усмешкой произнес:
— Такое повидло пропало!
Ранки не ответила. Она сидела, прижимая к лицу подушку, ногтями вцепившись в фестоны наволочки. Спина ведьмы вздрагивала.
Квадрига подошел, отобрал у нее подушку и сбросил с кровати. Вытер ладонью мокрые глаза Рагнейды, оставив случайную полоску копоти на виске:
— Ну что ты хлюпаешь, глупышка? Ты самая красивая. И если кто-то скажет иначе — не верь.
Есть где-то мир... Но мне не нужен он,
Хотя красив: там ленты рек упрямы,
Отважны рыцари и непорочны дамы...
Но вовсе не они, а ты мой сон,
Из самых, тех, что милы и просты,
Но чем-то теплым верно тронут душу.
А если нужен мир — вот сказка, слушай,
В ней будешь повелительницей ты
Единорогов белых и цветных,
Лесных полян, где хороводят феи.
Ты – как они, но лучше и добрее,
А я – волшебный зверь у ног твоих.
Слова летели над садом, рождая мир куда более явственный, чем реальный. Они были сейчас сильнее любой магии, заслоняя от беды, боли и одиночества. Звоном лесных колокольчиков, паутинкой в каплях росы, серебряной нитью, связующей души прочнее корабельного каната.
— Я научу тебя, как защититься от тех, кто пытается проникнуть в твои мысли, — сказала Ранки внезапно.
Квадрига осторожно заправил ей за ухо волосы.
— Тебе нельзя колдовать.
— Для этого и не надо. Все просто. Ты можешь считать в уме доходы. Или мурлыкать дурацкую песенку. Или воображать себя камнем или деревом — как на них светит солнце или капает дождик. Просто стань ими внутри себя. Или, вот, кленовым листом. Вообрази каждую его прожилку, каждый зубчик; его глянцевитую поверхность снаружи или бледную изнанку. Представь его цвет, дырочки на нем, его запах, и звук, с которым он колотится под ветром. Мысленно сожми его в ладони. И тот, кто попытается заглянуть в тебя, увидит только этот лист.
— Ранки, я вижу только тебя. Так получилось. Что поделаешь…
…Слова к словам я складывать привык,
А ты заслушалась, мой сон сереброкрылый.
Но ты не хочешь мир, а только миг.
И ты его давно уж получила.
В сети соглядатаев, раскинутой Квадригой на случай, если маги не поверили в смерть Рагнейды, не дрогнул даже краешек. Ведьма спокойно выздоровела, а мастер доделал маску. Близились осенние бури, и отплыть в столицу, где Ранки нашла бы помощь, стоило до них.
Тут очень кстати объявилась в Хоррхоле Аликс, поиздержавшаяся и злая. И согласилась принять Рагнейду на борт, если Филогет, разумеется, оплатит ее долги. Сошлись на половине сейчас, а второй тогда, когда ведьма известит о своем благополучном прибытии.
Пора было прощаться.
Квадрига с Рагнейдой на паре смирных осликов приехали в порт ближе к полуночи. Аликс собиралась выйти в море с «малой водой», на рассвете, и потому ведьма решила провести ночь на йоле.
Филогет помог ей спешиться. Привязал поводья к железному кольцу, вбитому в стену сторожевой башни. Мастер знал, что его с Ранки незаметно охраняют со всех сторон, потому что сам нанимал сторожей, и все равно ему было неспокойно. И луна не так светила в промоины туч, и не так хрустели под ногами искрошившиеся, пологие ступени, ведущие к мутной воде.
Ведьма спускалась, прихрамывая, стянув на лицо капюшон подаренного ей плаща. Багряный бархат в темноте казался черным, как запекшаяся кровь.
С борта йола на набережную были перекинуты сходни — две доски, скрепленные поперечинами. Волны качали суденышко вверх и вниз, сходни ерзали. У их нижнего конца дремал стоя угрюмый детина с зажженным фонарем. Брызги шипели на горячем стекле.
Две тонкие руки, вынырнув из-под плаща, приняли из рук Квадриги золотую маску и унесли в темноту под капюшоном. Сверкнула вспышка, и Фей прикрыл ладонью заслезившиеся глаза.
— С этой минуты никто не увидит моего лица, пока я не отомщу.
Ранки на миг поймала его руку и прижала к щеке, и мастеру показалось, что сквозь холодный металл маски он чувствует живое тепло.
— Знаешь, у меня никогда не было друга лучше. Прощай.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:22 PM | Сообщение # 833 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| ***
Квадригу волокли под локти два стражника, ноги, скованные заклинанием, деревянно стукались о порожки и неровности пола. Мастера бросили в каменное кресло, притянули руки к подлокотникам. Глухо лязгнули браслеты. И Фей остался наедине с самим собой.
Бедная Бьянка, она так радовалась его возвращению. Экономка сунула нос в книгу, умирая от любопытства. А потом отнесла ее своему Провожающему — священнику, что собирает в чашу ритуальную кровь. Бьянка так боялась, что мастер женится на Аликс, а не на ней. Она искала доказательств. Бедная, глупая Бьянка… Сказочникам вообще не стоит жениться. Чтобы не пришлось разрываться между семьей и сказками. А может, все дело в том, будет ли он любить свою жену?
Сквознячок ворвался в подземелье. Поколебал тусклое пламя в железных светильниках. Принес с собой плоского человека — лоскут черного бархата, наклеенный на пергамент. Книга, отделанная серебром, норовила выскользнуть у того из-под мышки, и дознаватель придерживал ее пальцами, похожими на бледные картофельные ростки.
— Филогет Квадрига, глава торгового дома? Златодел? Или все же сказочник? Не слишком ли много для такого малютки?
И в ухе теплое дыхание Рагнейды: «Не отвечай ему. Или из слов он совьет дорожку, по которой доберется до твоей памяти».
— Ты все еще спутан заклинанием немоты? Что за ерунда!
Пальцы тянутся, ноготь больно царапает мастера за ухом.
— Но я ничего не ощущаю! Говори.
…Стань кленовым листом. Вообрази каждую его прожилку, каждый зубчик; его глянцевитую поверхность снаружи или бледную изнанку… Как ветер дергает его, пытаясь сцарапать с ветки…
— Хорошо!! — маг пристроил книгу на широкий подлокотник, рядом со скованной рукой Квадриги. — Думаешь, я не понимаю, о чем здесь написано? Смотри!
Черные буковки-букашки разбегаются с желтоватых страниц. Или это черные мошки мельтешат перед глазами от напряжения и боли?
— Коротышка влюбился в ведьму! Какая трогательная история…
…Стань кленовым листом. Представь его цвет, дырочки на нем, его запах, и звук, с которым лист колотится под ветром. Мысленно сожми его в ладони.
— Ты презираешь простого дознавателя? Тогда откройся магистру Хоррхола!
Лоскут черного бархата, налепленный на пергамент, не мог оставаться мягким и гибким. Он гнулся складками и скрипел, замахиваясь книгой.
Серебряным уголком ткнул Квадригу в лицо.
— Говори: где Рагнейда?! И я позабочусь, чтобы вы умерли в один день.
Из рассеченной губы побежала кровь. Фей кончиком языка поймал соленую каплю.
Глаза магистра затянуло поволокой — как у лекаря Бастиана, когда тот собирался утолить Жажду без посредства чаши. Он облизнулся и подался к пленнику.
— Сладкий мой… Знаешь, что бывает с теми, кто мне сопротивляется?! Я выцежу из тебя кровь… По капле… Чарами отберу твою силу. Ты будешь молить меня о смерти, раб!
«Ты продержись, сколько сможешь».
…Стань камнем или деревом. Почувствуй, как на них светит солнце или капает дождик…
— Маги — это маги! Остальные — рабы и тлен. Не стоило ей мешать мне. А уж тем более — тебе становиться между нами. Тебя раздавит в прах, как попавшего между шестернями жука.
Мысленно перелистать торговые записи. Какой у нас был доход, допустим, тринадцатого числа месяца просинца за прошлый год? Вот ржа, не помню! А издержки? Кто тюкнул любимый кувшин из обливной глины? Племянник, между прочим, так и не сознался…
— Все так удачно получалось. «Наследники» убивают ее, грабят и бросают в море, — скрипел магистр. — Мы находим тело и мстим, объявляя Гон, большую охоту на оборотней. Протомагистр в столице получает горсточку праха, я остаюсь при своих… и однажды, как знать, занимаю его место… И тут ты лезешь в расклады, путаешь с таким трудом сплетенную сеть.
Думать о постороннем, мурлыкать дурацкую песенку. «Твои глаза — две пчелки, ужалившие меня в печенку…» Разбитые губы Квадриги растянулись в улыбке.
Легко ловить глупых мушек. Но если в сети запутался шмель — горе пауку.
Магистр храма Хоррхола… Паяц, смешно дергающийся на ниточках. И совсем не страшный.
— Она не должна была! — плаксиво выкрикнул магистр. — Не смела тебя этому учить! Я убью ее!
Пот, льющийся по лицу, готовые порваться жилы на висках, стиснутые добела кулаки, корчующие браслеты из подлокотников. Сначала левый. Потом правый. Вместе со стержнями, на которых они держались.
— Я… не… раб!
Магистр отступал, заслонившись книгой, похоже, начисто забыв, что умеет колдовать. До смерти напуганный маленьким человеком, что поднимался, опираясь на изувеченные подлокотники, и падал, и поднимался снова. А потом полз следом на локтях, волоча все еще парализованные заклинанием ноги.
И уже после, когда вбежавшие стражники уложили Квадригу счетверенным магическим ударом, магистр вымещал этот страх, пиная бесчувственное тело под ребра и в лицо, не в силах остановиться.
Заплечных дел мастерам досталось немногое.
Человек на дыбе был центром мироздания. Дубовая скамья. Два вращающихся валика — в изголовье и в изножье. Четыре ременных петли. Накрученные на валик веревки. Колеса со спицами — как у колодезных воротов. Чтобы легче было поднимать руду из штольни или воду. Или растянуть тело так, что конечности вылетают из суставов и рвутся сухожилия. И когда веревки приспускают, и когда натягивают — одинаково больно.
И когда Квадрига очнулся сам по себе, а не от ведра воды, вылитого на голову, и увидел пляску сполохов на кирпичных сводах, это показалось всего лишь продолжением кошмара.
Вокруг шипел огонь и лязгало оружие. И сквозь хаос битвы непонятно кого и с кем двигалась — не с помощью железа и заклинаний — а просто воплощенная сила, сметая все на своем пути. И став женщиной в багряном плаще и золотой маске, опустилась рядом на колени.
— Фей! Ты живи. Пожалуйста…
**************
Стихи — Lita
Йол — небольшое парусное судно, рыболовецкое либо военное, пригодное для каботажного плавания
Просинец — январь
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:30 PM | Сообщение # 834 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 11. 11. 2012
Автор: Abrikoska, joker7768
Итак, в далекой-далекой галактике...
автор коллажа Сергей Слобожанин
Рояли в космосе
Все имена, должности и техника честно свистнуты у Ольги Громыко, автора «Путей Судьбы» и скандинавов, и по-прежнему являются их copyright.
Создатели сего хулиганства ни на что не претендуют и от всего отпираются.
И вообще – это не мы!
— Беги, Дэн! – Станислав с размаху хлопнул ладонью по кнопке, открывающий шлюз, запихнул рыжего в пристыкованый к «Космическим Мозгоедам» катер, и удовлетворённо прислушался к голосам карательного отряда, уже битый час пытавшегося допросить Михалыча.
Допрыгался рыжий! Всплыл-таки разбитый в Седьмой Волне нос блюстителя закона! Ну, да ладно. Навигатор уже далеко. Пускай теперь докажут, что он вообще был, точнее, что он сразу же не отправился в мусоросжигатель по возвращении на корабль на той безумной планете.
Покивав своим мыслям, капитан бодренько вернулся в пультогостинную, пока каратели не отвлеклись от Михалыча и не заинтересовались местоположением хозяина «Мозгоедов». И не спросили, о том, что это там такое неучтеное летает? Ах, мусор? А откуда он взялся? От корабля отвалился? А отчего это ваш корабль разваливается на части?
Лучше пускай механика допрашивают, все равно ничего не поймут. Джил они с собой не привели, а других переводчиков Станислав не знал и почему-то был уверен, что их не существует. Может, «экзекуторов» там еще и закрыть, чтобы не сбежали?
Воображение красочно нарисовало безумный разговор и делегацию психиатров, встречающую карательный отряд на ближайшей планете. Пришлось себе напомнить, о том, что подобные методы бесчеловечны, и переключить внимание с воображаемой расправы на реальную команду.
Пилот словно почувствовал взгляд капитана и увеличил изображение.
— Не нравится мне это, — пробурчал Тэд, наблюдая за стремительно отдаляющейся точкой на экране. – Координаты другие были заданы, а его вон, куда несёт.
— Дэник, — с готовностью прорыдала в ответ Полина из навигаторского кресла, заставив капитана почувствовать себя виноватым. Словно он этого киборга действительно в мусоросжигатель бросил, а не спасти попытался.
— Такие не пропадают, — оптимистично отозвался Вениамин, стоя на пороге, как последнее препятствие на пути любого, кто пожелает ворваться, и полностью игнорируя технику безопасности. Когда только прийти успел?
— В туманности Роршаха? – Полли патетически прижала ладонь ко лбу и попутно ткнула пальцем в зелёно-оранжевую дымку, своими формами походившую не то на гитару, не то на шкурку какого-то животного. – Ты посмотри, куда его затягивает!
Кошка поддержала девушку недовольным мявом.
— Похоже, нам нужен новый навигатор, — не без скрытого удовлетворения произнёс капитан. Киборгов он всё-таки не любил. Тем более рыжих.
А тем временем в Туманности Роршаха…
— Мы помним судьбу каждого человека. От рождения — до смерти. Мы держим нить жизни в руках и сами решаем, перерезать её или нет, сплести её с другой или оставить висеть в пространстве Судьбы одинокой! – декламировала Скульд, вдохновлённо и в такт дирижируя рукой. Поскольку в этой самой руке был зажат медный кубок с жидким содержимым, то зрелище даже чем-то было похоже на воспетое скальдами зарождение человечества: туда плесь — племя, сюда плесь — племя. – Мы живём вдалеке от суетного мира, и путь к нам найти могут лишь люди с многогранной искрой. Да и то – не всегда.
«Так мы думали на полном серьёзе, вплоть до того дня, когда в небе над нашим жилищем что-то загудело, а потом... Потом раздался треск - и мирового дерева Иггдрасиль не стало.»
А если бы сёстры не сидели в это время на солнышке, весело распивая вересковый эль, то и тремя Норнами в мире стало бы меньше.
— Да пожрут демоны… тьфу, твои… тьфу, ай! Жаножа… — Скульд на четвереньках выползла из-под обломков, пытаясь одновременно потереть и поясницу и затылок. Одной рукой. – И радикулит…
— Какой святотатец посмел покуситься? – безуспешно стараясь, чтобы это прозвучало грозно, простонала Вердади, отбросила с груди обломок коры и ощупала наливающийся фингал под глазом.
— Это был молот Тора? – прохрипела откуда-то справа основательно контуженная ударной волной и выпитым ранее Урд.
Кое-как отплевавшись, отряхнувшись и оклемавшись, две Норны приблизились к неряшливой яме, наполовину засыпанной щепками и листьями.
— На молот это похоже мало, — глубокомысленно заметила Вердади, глядя на серебристую и местами обугленную капсулу, криво торчащую в центре кратера, после чего на всякий случай проверила подбитое око.
— Яйцо птицы Рух? – предложила свою версию Скульд, так на четвереньках до бывшего дома и доползшая.
— Если бы это было яйцо, то оно бы разбилось, — возразила Урд, восставшая на краю кратера из кучи веток, присоединилась к сёстрам, боязливо туда заглядывающим, после чего неожиданно умилилась – Ой, белочка… А откуда она тут?
И впрямь: по поломанным веткам шустро носился коричнево-рыжий зверёк, то замирая и принюхиваясь, то пулей перепрыгивая с места на место. На несколько секунд любопытная белка даже вскарабкалась на упавшее с неба «яйцо».
— Может, соседка наша? – предположила Урд. – Тоже бездомная нынче. Видишь, как сердится?
В подтверждение этих слов, грызун пару раз взял олимпийский старт с непонятного предмета, явно пытаясь его поцарапать, а потом ещё и попробовал надкусить. После чего недовольно зацокал и присел рядом, нервно дёргая хвостом.
— Если это не молот и не яйцо, тогда что? – Вердади задумчиво почесала подбородок, вытащила ещё одну занозу и икнула: эль был крепким.
— Посмотрим? – вооружившись приличным куском коры, предложила Скульд.
— А посмотрим, — подхватывая внушительный обломок сука, согласилась Урд.
Внезапно верхняя часть странного объекта с тихим шипением сдвинулась в сторону, а перепуганная белка сиганула куда-то за спины Норн.
Сёстры многозначительно переглянулись, обменялись знаками, деля грядущего противника по областям попадания ударов, причём страдающая от занозы в языке Вердади мстительно застолбила почки и детородные органы. Белка, вдохновившись примером, осторожно подошла ближе и села столбиком, с явным интересом ожидая, что будет дальше. Даже веточку в лапки прихватила. Видимо, чтобы добавить - в случае чего.
И тут из непонятной штуки показалась голова. Вроде бы человеческая, но такая рыжая, что Скульд заподозрила в ее обладателе белкиного родственника, неудачно заглянувшего в гости.
Дэн попытался осмотреться, не покидая капсулы, но как только дверь сдвинулась с места, на него высыпалась целая куча листьев, поломанных веток и щепок. Перед глазами пронеслось: «46—48% целлюлозы, 19—28% лигнина, 26—35% гемицеллюлоз (23—29% пентозанов и 3—6% гексозанов), витамин PP» и нескончаемый поток прочих составляющих, всяких терпенов, стероидов, углеводов, фенолов, карбоновых кислот, из которого сотрясённый процессор выхватил только транс-делъта-9-тетрагидро-каннабинол.
«Где это я?»
Из плывущего вокруг тумана проступили три крайне недовольные физиономии. К физиономиям прилагались всклокоченные светлые волосы и живописные ссадины.
Очень медленно включился переводчик, опознавая один из древнекельтских языков.
— Странный человек, — произнесла одна из женщин.
— Я не вижу его нити, — покачала головой вторая.
— И искра у него… — озадаченно добавила третья, сверля взглядом лоб киборга.
— Многоядерный процессор, — почему-то поспешил оправдаться тот, потому что стремительно лиловеющий синяк под глазом говорившей обещал неприятности.
Троица недоумевающе переглянулась.
Происходящее нравилось Дэну всё меньше и меньше. От этих женщин веяло странной силой, объяснить которую оказались не в состоянии все знания, заложенные в его информационный центр. Это же надо было так неудачно приземлиться! Может, не стоило бежать от карательного отряда? Ну, повязали бы. Так и вытащили бы его друзья. Не в первый раз же!
Тут киборг припомнил, что он, собственно, есть киборг, и друзей у него не может быть по определению, и взгрустнул. Заодно в памяти всплыл тот момент, когда он, запустив двигатели катера на полную мощность, уже стремительно отдалался от «Космических мозгоедов». Настроил курс на ближайшую пиратскую базу, выверил маршрут, спроектировал червоточину, как вдруг странная сила развернула капсулу и притянула. И последним, что он помнил – был вопль Теда в наушниках:
— Дэн, меняй курс! Это Туманность Рор…
И всё.
Тем временем женщины заспорили, ожесточённо жестикулируя.
— Выкинуть это отсюда! – прошипела одна из них и тут же отвлеклась на что-то невидимое: — Ути-пути, белочка! Даже она согласна. Животные лучше знают, кого привечать.
— Да, зверь — против, — согласилась вторая.
Киборг посмотрел в направлении нахождения обсуждаемого «зверя», но никого там не увидел. Зато от дам отчётливо несло алкоголем. И они активно, но бестолково, пытались решить какие-то текстильные вопросы. Во всяком случае, слово «нить» упоминалось через раз.
— И перережу! – упёрла руки в бока одна из них. – Только отошлём его подальше отсюда. И так мусора тут… хватает!
Она обличительно обвела рукой место катастрофы.
— А как мы его отсюда уберём? — возопила вторая. – Тора звать?
— Не надо никого звать, — смутно предчувствуя, что появление упомянутого Тора ничего хорошего ему лично не принесёт, поспешно вмешался киборг. – Я сам улечу… Кажется.
Проконтролировав системы катера, Дэн с облегчением констатировал, что, хоть двигатель и не погасился, но взлететь худо-бедно получится.
— Нет уж, — злобно отозвалась та из дам, под глазом коей наливался роскошный бланш, и театрально взмахнула тонкими, аристократическими и изрядно исцарапанными руками. – Тор! У нас тут партия в крикет наметилась!
Гром посреди ясного дня сотряс, казалось, даже воздух, и в небе появилась чёрная с золотистой окантовкой туча.
На туче величественно восседал могучий мужчина в доспехах и с хоккейной клюшкой в руках. Борода его торжественно развевалась по ветру, рога на шлеме блистали в лучах солнца.
Белка неожиданно сделала стойку и отвесила новоприбывшему низкий поклон.
— Кто потревожил мой покой? – мощный глубокий бас вызвал звуковую волну, которая взметнула только-только улёгшуюся пыль и листья. — Вердади, каждый раз напоминать надо, как именно воззвание полагается обставлять? Что этот смертный подумает? Что мне вот так просто покричать можно, и я тут же появляюсь? Что Тору заняться нечем? И вообще – кто-то обещал гольф.
— Крикет, — поправила божество девица с дубиной в руках.
— Хрен редьки… — проворчал Тор. – Чем играем? Ой, какая белочка!
— Вот, — с препоганой ухмылочкой девица с подбитым глазом торжественно указала на киборга. – Он свалился с неба, наш дом поломал и улетать не хочет.
— Я хочу, но двигатель погасить надо, — робко произнес Дэн, вдоволь налюбовавшись мужчиной с клюшкой. Он не знал, что такое крикет, зато хоккейный матч посмотреть успел, а потому для чего нужна клюшка - примерно представлял.
— Погасить? — ласково-ласково переспросила одна из блондинок, нагнулась и почесала кого-то невидимого, похоже, сидящего на траве у её ног. – Тор, ну посмотри, что за чудный зверёк! И умный какой!
— Для червоточины, — совсем уж уныло сказал Дэн, уже не пытаясь понять, что происходит, и где та белка, которую видят все, кроме него. — Иначе месяц буду над планетой кружить, еще упаду обратно нечаянно.
— Нахал, — почему-то одобрила блондинка с фингалом и мстительно добавила: — А вот возьмем и зага… погасим.
Каким-то непонятным для него самого образом, киборг осознал, что лучше не спорить, и был вознагражден. Ибо зрелище того, как толпа невесть откуда взявшихся бородатых здоровенных мужиков и мускулистых девиц в доспехах выплясывает вокруг кратера, того стоило. Попутно Дэн был вынужден попробовать эль, что притаранили «танцоры», выслушать патетические речи блондинок и даже побеседовать с обладателем клюшки о хоккее. Так бы наверное месяц прошел, и был бы он не худшим в жизни Дэна, но тут откуда-то появился одноглазый мужчина в синем плаще, чем-то неуловимо похожий на Станислава, несколько раз стукнул копьем по непогашеному двигателю и велел грузиться. Причем велел таким тоном, что загрузиться в катер попытались все, включая нетрезвых Норн.
Мужчина неодобрительно покачал головой, произнес несколько непереводимых слов, загнал Дэна в катер копьем, тем же копьём выдворил прикорнувшую было в уголочке валькирию и долго шумел, гоняя невидимую белку, тоже, судя по всему, последовавшую общему примеру.
Последнее, что толком успел разглядеть сходящий с процессора киборг перед тем, как шлюз закрылся, был разминающий плечевой пояс Тор. То, что происходило дальше, по всем законам физики не могло происходить на самом деле, но почему-то происходило. Сначала катер отказался взлетать, словно придавленный к земле изящной ножкой одной из блондинок. Дэн даже заподозрил, что что-то случилось с наружной камерой. Потом, когда подошел поближе мужик с клюшкой и стал замахиваться, киборг попытался себя убедить в окончательной поломке камеры и судорожно включить ремни безопасности одновременно. Ни то, ни другое у него не получилось. А потом время словно взбесилось: Дэн едва успел запустить все системы, как что-то грохнуло по стенке - очевидно, клюшка встретилась с боком катера – и чудовищной мощи толчок вызвал сильнейшую перегрузку из всех, испытанных навигатором за всё время существования. Катер в ответ скрипнул что-то явно нецензурное, немного деформировался с левого бока и буквально выпрыгнул за пределы атмосферы планеты, где и закувыркался в свое удовольствие. Заставив Дэна почувствовать себя горошиной в банке из-под сгущенки.
Интересно, а горошина тоже все время головой ударяется обо все подряд?
Хотя да, ударяется. Горошина вообще одна сплошная голова. Кругленькая такая…
Червоточину катер создал самостоятельно, не интересуясь мнением пассажира и команды в одном лице, и куда-то прыгнул.
А потом за иллюминатором стало темно и звёздно.
Последней мыслью стало: «Хорошо, хоть белку выгнали! На мой катер и одной хватает!». А последним, дошедшим до информационного центра: «Содержание алкоголя в крови объектов – выше смертельного».
Белка, нахохлившись, сидела на пне и бесстрашно созерцала попытки Скульд перерезать всё-таки найденную линию Судьбы киборга. Обнаружить нить небесного хулигана сёстрам удалось далеко не сразу, да ещё и дохнув на пространство – для ясности. И вот теперь они пытались её прервать. А зверёк дёргал ушами и воинственно размахивал хвостом, своеобразно комментируя происходящее. Потом, видимо отчаявшись дождаться немедленной казни, куда-то упрыгал и вскоре вернулся, притащив с собой приличных размеров пожелтевший кленовый лист.
— Бред! – икнула Урд, наблюдая за тем, как белка тщательно и целеустремлённо выгрызает руну «Месть» и, поднатужившись, поднимает транспарант.
— У-у-ууу, — умирающе протянула Скульд, послушно дергая за нить и целясь в нее кончиком ножа, как в блоху, нахально скачущую по столу. — Ну, я тебя…
С третьей попытки попасть получилось, и с пятой тоже, и побежали дальше вместо одной нити сразу три.
И только Вердади наивно верила, что у нее в глазах троится. А того, что одна из трех ниточек пересекла нить судьбы «Космического мозгоеда», заставив прямую дорогу сделать петлю и вовсе никто не заметил.
«Мы помним, с каким удивлением смотрели на три нити растущие из одной. Мы даже помним, как долго спорили о том, что теперь делать. С одной стороны, три судьбы - это ведь непорядок, но с другой…»
— У всех троих части многогранных искр… тьфу, процессоров, — сказала Урд. — Разве мы можем повлиять на их судьбы? А, кстати, кто-нибудь знает – что это?
Сёстры призадумались: слово «процессор» им знакомо не было.
— Так что с ними делать-то? – в конце концов не выдержала Скульд, так и не простившая непонятному существу занозы в самом дорогом.
Белка возмущённо зацокала, выражая негодование задержкой «казни» и бодро промаршировала туда-сюда, выразительно размахивая погрызенным лозунгом, от руны на котором осталось красноречивое «Етить…».
Сестры изобразили размышления. Думалось плохо: cказывалось выпитое.
— Ай! – вскрикнула Вердади, когда принесенный неизвестно откуда ветром свиток прицельно засветил ей прямо в свеженький фингал. – Ответ, похоже, пришёл.
— «… технологий нет без клина: первый - умный был детина, клон второй - ни так, ни сяк, третий - вовсе был дурак...», — удивленно продекламировала Скульд, глядя на обрывок коры. – Послать его за Жар-Птицей, что ли?
— Проще обрезать нити, — печально сказала Урд, которой рыжее недоразумение даже в тайне понравилось, и выбирать, искру которого из Дэнов тушить, а которой позволять гореть дальше, ей совсем не хотелось. — Мы три сестры Норны, прядильщицы людских судеб, живущие в корнях мирового дерева…
— Уже не живущие, — бесстрастно напомнила Скульд, а белка надрывно вздохнула. — И эль закончился. Может, пусть того…
— Кого? — въедливо уточнила Урд.
— Туда... Пускай новое дерево посадят. Баобаб, поди, нетрудно сыскать. Тогда и объединятся.
— Даже боги не ведают… - заунывно затянула Вердади.
— Помню, я помню, — легкомысленно отмахнулась Урд. — Не ведают верховные боги, куда засунули семена-катализаторы. Вот пускай их и найдут эти трое рыжих, Дэны, которые. Цвет волос подходящий, был бы белый, было бы еще лучше, но и к рыжим мы относимся неплохо.
— Пускай ищут, — согласилась Скульд, временно пряча нож в карман. – Десять лет, один месяц и семь дней. А потом или вернём их в одно целое, или…
— Или, — поспешно перебила Урд, глядя на стремительно меняющие цвета судьбы трёх киборгов.
Белка одобрительно покивала и полезла нюхать пустую глинянную бутылку, валявшуюся неподалёку.
И потянулись нити жизней Дэнов, направляемые ловкими пальцами Вердади. Навстречу друг другу потянулись, потому что пока искра опять не стала целой, кое-какое влияние на эти судьбы у Норн было. И направить к Дэнам пророчицу, называющую себя Рояль Связующий, с требованием искать семена, получилось. Одного из киборгов она даже нашла почти сразу. Осталось только дождаться того момента, когда нити послушно побегут рядом, по одной дороге, ибо только человек, или нечеловек, или нелюдь…
В общем, только тот, в ком есть многогранная искра, способен найти то, что не смогут отыскать даже боги. По-крайней мере, пряльщица на это надеялась. Потому что «многоядерный процессор», что бы это ни значило.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:44 PM | Сообщение # 835 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Нить первая: старший - умный.
На что люди тратят деньги?
Этот вопрос Дэна занимал не просто так. Неожиданно для самого себя он стал обладателем клада. Просто упал на него. Точнее, упал катер, прицельно пробив дыру в идеально замаскированном под поле лютиков своде пещеры, и слегка сплющил один из трех спрятанных в этой пещере сундуков. Насколько Дэн понимал, того, что осталось несплющенным, хватит не на одну жизнь, наполненную самыми экзотическими желаниями.
Просто Дэн не знал, чего он хочет.
А если бы и знал, оно бы ему не помогло. Киборг с сокровищами в понимании людей вряд ли безопаснее киборга со свитером и джинсами с помойки.
О том, каким именно образом он вообще покинет необитаемую планету, неважно с сундуками вместе или без них, Дэн почему-то вообще не задумался. Проблема с тем, на что можно потратить такое богатство была гораздо интереснее.
К счастью, хотя это как посмотреть, нашелся человек, который подумал за сверх всякой меры финансово обеспеченного киборга. Точнее, нашлась.
Дэн как раз успел вернуться с охоты, поставить жариться добычу, и сидел рядом в позе роденовского мыслителя, размышляя о том, зачем нужно богатство, которое некуда деть. Правда, он не подозревал, что поза столь знаменита, просто так было удобно.
И на появление зеленоволосой девчонки не отреагировал, точно зная, что незаметно к киборгу подкрасться невозможно, если ты, конечно, не галлюцинация. Галлюцинация неуважительно хмыкнула и села на камень напротив. Долго смотрела в костер, потом еще дольше на Дэна, а потом, не дождавшись от него реакции, заговорила - торжественно и пафосно.
Гостья рассказала о том, что киборги стонут под гнетом своих хозяев, о том, что люди забыли, что они в ответе за тех, кого приручили, о том, что вот раньше были герои-освободители и неужели они перевелись, а в итоге все-таки напомнила о поломанном дереве и мрачно сообщила, что Дэну придется искать ему замену.
Печальный киборг не спорил. Что пользы в том, чтобы спорить с галлюцинацией? За каковые мысли, видимо, и получил подзатыльник.
Сообразив, что фантомы драться не умеют и убедившись - не без помощи обиженно взвывшего процессора - в реальности гостьи, Дэн решил переложить проблему с наполовину искусственной головы на полностью натуральную. То есть указал на сундуки и спросил, как и где может найденное потратить?
Зеленоволосая чему-то обрадовалась…
Прошло два года.
Дэн чувствовал себя странно, скорее, по-идиотски, хотя и в последнем не был уверен. Темно-синяя адмиральская форма ему шла. Целый флот, найденный неугомонной помощницей, хоть и выглядел несколько необычно как для человеческого взгляда, так и для инопланетного – разрисованный кислотными черепами и гаечными ключами на двенадцать - был в относительно рабочем состоянии. Синие осьминоги, размороженные, откормленные и поставленные перед фактом, что они последние выжившие из их расы, неплохо сработались с нанятыми людьми.
А Дэн чувствовал себя странно. И даже понимал почему. Отчего-то ему казалось, что братья по несчастью, то есть угнетаемые человечеством киборги, в спасении не нуждаются.
Прошло еще пять лет.
Дэн чувствовал себя очень странно, то есть по-идиотски в квадрате. Сегодня он узнал, что после стольких лет «борьбы за права киборгов», читай, банальных набегов целым флотом на планеты, дабы проверить, а нет ли там семечка-катализатора для селекции дерева, под которым положено жить уважающим себя Норнам, Общество защиты животных Земли решило взять бедных, бесправных киборгов под свою опёку. Как уж они дошли до мысли, что киборги - тоже животные, осталось невыясненным, но представители DEX-компании поспешно покинули колыбель человечества и свинтили на Альфацентавру.
Дэну очень хотелось побиться головой об стену. Теду же оно помогало…
Прошло еще три года.
Чувствуя себя абсолютно не в своей тарелке, Дэн мрачно созерцал внезапно потухшую сотню мониторов. И это в разгар конференции с капитанами подвластной ему армады! И это в тот самый момент, когда ему вроде бы собирались доложить о результатах поиска тех распроклятых семян! Что за невезение!
Адмирал в сердцах шарахнул кулаком по столу и стукнулся лбом о биоклавиатуру пульта, попутно опрокинув на неё початую банку со сгущёнкой.
Эффект оказался впечатляющий: «клава» довольно зачавкала, а только что тёмные мониторы на стене разом загорелись. Только не в цветном, а в чёрно-белом режиме, да вместо прежних собеседников всё пространство занимала женская фигура в белом балахоне и с завешенным длинными, спутанными волосами лицом. Пока киборг обалдело размышлял – что бы это такое могло быть, женщина встала на колени и резво полезла из изображения наружу, натужно завывая: «Семь дней!»
-Рояль, это ты? – в шоке созерцая разом позеленевшие волосы, несмело уточнил Дэн.
-Узнал? Вот и ладненько. Как поиски? - Связующий Рояль кокетливо отбросила длиннющую гриву назад, встала с пола, потом оценила выражение лица киборга и деловито добавила: - Значит так. Десять лет и один месяц уже прошли. Осталось семь дней.
Щелчок пальцами – и киборг оказался совершенно на другом, до боли знакомом корабле. Прямо за спиной Тэда, увлечённо рассматривавшего странного вида объект на мониторе.
Нить вторая: средний был - ни так, ни сяк.
Изображая в своей капсуле мусор, болтающийся рядом со знакомой по ярмарке пиратской базой, Дэн долго думал, как ему быть дальше. К своим людям он вернуться в ближайшем будущем не мог, и, возможно, никогда уже не сможет. Самоубийство вообще не выход — зачем тогда было спасаться? Только из-за того, что капитан приказал? Тогда следовало сразу выйти в вакуум и никого больше не беспокоить! В центральные миры не сунешься — там сканеры. А вот на галактических окраинах вполне могли найтись варианты.
— Только не пираты, — обращаясь сам к себе, сказал Дэн.
Пираты ему никогда не нравились, один Сакаи был исключением, но и он - в виде того же исключения - вернулся в межгалактическую полицию.
Что делают молодые - если верить Тэду и Полине - симпатичные, одинокие и не знающие, куда себя деть мужчины, желающие получить гражданство в каком-то мире? Правильно — женятся на гражданках этого мира. Желательно, одиноких, иначе все усилия сводятся на нет правовой системой, разве что там в обычае полигамия. Принципы эммиграции друзья, в своё время, доступно донесли до процессора киборга.
Дэн еще немного подумал и понял, что пора приастероидоваться. Без бумажек даже в самый отсталый мир соваться не стоило, а у пиратов новые документы добыть можно. Нужно только приложить немного усилий и быть достаточно убедительным.
А еще вовремя удрать.
Что ему вполне удалось.
Потом, бесцельно помотавшись по космосу без всякой разумной цели, на остатках топлива, и даже затосковав по загадочной белке, киборг приземлился, вернее, упал в болото, немного не дотянув до крохотного космопорта, в лесу какой-то аграрной планеты.
Тося всегда была пухленькой и боевой. Она не боялась давать в нос обидчикам, гордо проходила мимо девчонок, шушукающихся о новомодных диетах, и мечтала о большой и светлой любви. И о рыцаре на коне. Пусть даже транспортное средство и не будет белым. И она, в кружевном переднике, будет варить рыцарю борщи и печь пирожки с клюквой и маком.
Но вместо желаемой идиллии в ее жизни появился тренер, и Тося узнала, что обладает идеальным телосложением и еще более идеальным характером для того, чтобы стать чемпионкой по сумо. После этого любовь пришлось временно отложить, веря, что конь к тому моменту не издохнет, а рыцарь - нигде не потеряется по дороге. На мамин плач и папины причитания по поводу того, что приличные дочери фермеров в лифчиках и набедренных повязках по рингам не бегают, Тося внимания не обратила и ушла в большой – в прямом смысле этого слова - спорт. На долгие десять лет. А потом неверный спорт понял, что с него хватит, и решительно ушел от Тоси. Спорт, он вообще такой: любит юных и горячих. Одним словом – самец!
Данное печальное событие Тося отмечала в кругу подруг-сумоисток в баре при космопорте. (Бедный папа, увидел бы он свою дочь - узнал бы, что такое харакири - и обязательно бы этими знаниями воспользовался!) Девчачья компания была шумная, впечатляла габаритами, и не заметить ее было сложно. На этом фоне все остальные посетители заведения смотрелись как-то бледно, вяло и неубедительно. Но не для зорких глаз убеждённой мечтательницы, твёрдо помнившей о семейном счастье. А потому тощенького и как-то неуверенно осматривающегося абсолютно мокрого, рыжего парня, с ног до головы заляпанного тиной и ряской, Тося заметила первой, и шансов сбежать у него после этого не осталось. Ибо с первого взгляда он был признан тем самым терпеливо ее ожидающим рыцарем – рыжий и впрямь маялся, чего-то ожидая. Конь видимо издох, но эту потерю Тося своему избраннику сразу же простила. Подумаешь – лошадь! У неё целых три трактора в хозяйстве имеется!
И вернулась Тося домой влюбленная, счастливая и решительная, как ледокол «Варяг», с болтающимся в кильватере возлюбленным, видимо не верящим своему счастью. Иначе с чего бы у него было такое ошарашенное лицо?
Не прошло и недели, как бесконный рыцарь превратился в счастливого мужа, был завален истосковавшейся по нарядам на кухне женой пирожками, чуть ли не насильно залит борщами, а, по праздникам, даже задарен сгущенкой. И все было бы хорошо… Вот только спортивное и боевое прошлое Тоси давало о себе знать. Она могла, не глядя, замахнуться половником и сшибить люстру, вынеся ею дверь. Или - разрыдавшись над судьбой бедной Розиты, которая в тысяча пятой серии опять потеряла всех своих мужей, детей и память после того, как ей на голову свалился баобаб - броситься на грудь супругу, попутно вынеся спиной (или головой) вышеозначенного две стены и раздолбав в хлам трактор соседа, не вовремя заехавшего в гости. Кто виноват, в конце концов, что стены современных домов такие хлипкие, а трактора из фольги делают?
А с мужем ей повезло как никому. Он терпеливо ремонтировал дом и соседские трактора, очень редко получал травмы и любил троих детишек, рассказывая им удивительные сказки о слепых пилотах, боевых киборгах и благородных пиратах.
И только один Дэн знал, что за десять лет счастливой семейной жизни он научился втягивать не только то, что у всякого порядочного боевого киборга умело втягиваться изначально: он изловчился вжимать голову в плечи, втягивать руки и ноги в туловище, а в последние два года нанороботы даже научились покрывать его тело прочным панцирем, уберегая хозяина от излишне экспрессивной жены.
Возможно, все бы так дальше и шло. Жена Дэну на самом деле нравилась, ударить ее в ответ он не решался, потому что боялся сломать, и помнил, что бить женщин неправильно, а за пятилитровые банки домашней сгущенки и шоколадные торты вообще мог простить всё, что угодно. Но однажды в их дом постучалась странная девчонка с зелеными волосами
— Простите, Вы к кому? – не понял приволокшийся открывать дверь киборг, кутаясь по случаю похолодания в пушистый халат, накинутый поверх пижамы.
Незванная гостья сделала страшное лицо, приняла торжественную позу и загадочно провыла:
— Должооок!
Потом прокашлялась и задумчиво добавила:
— И семь дней, если что.
– И что за должок? – опешил хозяин дома, процессор которого начал подавать тревожные сигналы.
— Прекрасно! – почему-то рассердилась девчонка. – Как дерево ломать, так всегда пожалуйста, а как восстанавливать – так «Что за должок?»!
Она уставилась на тапочки в виде симпатичных пушистых поросят, надетые на ноги Дэна, сморщила лоб, что-то припоминая, после чего подпрыгнула на месте.
— Извиняй, замоталась я, вас… тебя разыскивая. Короче, Великие Норны, чью обитель вы… ты поломал, отпустили вас… тебя не просто так, а для того, чтобы дерево восстановить. Тебе дано на поиски семечка-катализатора десять лет, один месяц и семь дней. – «Семь дней» зеленоволосая почему-то протянула хриплым, низким и гулким голосом, после чего добавила нормальным: — Время истекает. Вот!
Киборг непроизвольно вздрогнул, припомнив, как именно его «отпустили».
— И когда оно истекает? – вполне обоснованное подозрение захлестнуло его с головой
— А… Уже почти, — развела руками девчонка, щёлкнула пальцами, и Дэн оказался стоящим перед очень знакомой дверью.
Нить третья: младший вовсе был дурак.
Дэн думал. Дэн старательно думал. Настолько старательно, что увидь его в таком состоянии кто-то из экзаменаторов DEX-компании или бывший хозяин, они до конца своей жизни были бы уверенны, что более тормознутого и тупого киборга не существует, никогда не существовало, и никогда существовать не будет!
А подумать было много над чем.
Все началось с того, что его катер каким-то странным образом вынесло на орбиту веселого зеленого мира, вполне себе земного типа. Ну, вынесло и вынесло, с кем не бывает? Могло вообще на какую-нибудь жидко-плазменную звезду уронить. Проблема была не в этом. И даже не в том, что приземлился Дэн вопреки своей воле, и не очень мягко. Что живо напомнило встречу со странными женщинами, утверждавшими, будто они не видят его судьбу. Кстати, проанализировав случишееся, киборг бы больше удивился, если бы они эту самую судьбу увидели! Хотя… Если вспомнить ту белку… Чем Касперский не шутит?
На самом деле проблемы начались в тот момент, когда Дэн услышал сигнал SOS и, вспомнив светлые заветы капитана, бросавшегося на помощь всем подряд, решил следовать этим заветам. То есть, пошел в незнакомые джунгли искать выживших.
На счастье, по дороге попадались съедобные фрукты и малокалорийные змеи, с успехом справлявшиеся с поддержкой организма киборга в рабочем состоянии. Правда, жарить последних было не на чем, ни один костер бы не выдержал бесконечного дождя, прилежно поливавшего поверхность этой планеты сутки напролёт, но Дэн решил считать это меньшим злом. Тем более сравнивать ему уже было с чем.
К своему еще большему удивлению и вопреки прогнозам процессора, киборг, в итоге, таки дошел до внушительной груды покорёженного металла, в которой с трудом угадывался какой-то небольшой корабль, и даже нашел выжившего, коего и вытащил из под обломков.
Вот тут-то проблемы и начались.
Потерпевший крушение — немолодой мужчина с подозрительным взглядом - встретил «спасителя» неласково. У киборга даже сложилось впечатление, что этот странный человек вообще предпочел бы не быть найденным. Правда, от предложенных фруктов не отказался.
На следующий день Дэну на голову едва не свалился кусок обшивки.
Еще через день - дерево, потом опять обшивка, потом какая-то дохлая зверушка, потом…
В общем, что только на голову несчастному киборгу не падало, и от всего пришлось уворачиваться. Вот так Дэн – на личном опыте - понял, что означает человеческое понятие «невезет». К такому своему состоянию он постепенно привык и даже обиделся, когда падающие предметы неожиданно закончились. Странно, но одновременно у мужчины отказавшегося назвать своё имя, резко подобрели глаза.
Радовался смене настроения человека Дэн недолго. Потому что «невезет» опять себя проявило, и потерпелец начал вести разговоры о жизни. В смысле, о жизни киборга. Да еще так загадочно улыбался, когда рыжий рассказывал о своей навигаторской карьере, веселой команде «Космического мозгоеда» и издохшем в системе вентиляции Мосе! Когда Дэн отвечал на вопрос о родителях, человек вообще начинал шизофренически хихикать.
Очень скоро киборг понял, как именно люди сходят с ума, только это открытие отчего-то не порадовало. А еще он скучал по сгущенке. К тому же, начал сниться капитан грозивший пальцем и обещавший отшлепать за разглашение конфиденциальной информации в частности, и раскрытии военной тайны – в целом. Какой тайны – многоядерный процессор так и не смог идентифицировать.
К счастью – то есть Дэн так решил, обрадовавшись неожиданному вмешавшемуся фактору, что к счастью - появились спасатели во главе с человеком, который себя называл «семейный доктор», и спасли излишне любопытного человека. Ну и Дэна заодно, хотя он их не просил, и, даже в тайне, не надеялся.
Собственная судьба киборга на тот момент не волновала: он как раз понял, почему люди заканчивают жизнь самоубийством, и прикидывал, как бы это знание применить на практике. Поэтому, когда пришел «семейный доктор» и выстрелил в него из какой-то странной штуки, Дэн послушно, и - даже с некоторым воодушевлением - умер. В любом случае, он очень на это расчитывал. А потому, пробуждение стало неприятным сюрпризом. Равно как и улыбчивый дядечка, светящий фонариком ему прямо в глаз.
Спасенный любитель поговорить о семье стал еще более неприятным сюрпризом.
А странный тип, представившийся нотариусом, окончательно убедил Дэна в том, что его «невезет» вышло на новый уровень, и киборг загрустил. Грустил долго, старательно и со вкусом, пропустив мимо ушей (и даже мимо процессора) все, что ему говорили трое людей. Однако, толчок в плечо вынудил рыжего временно унять рефлексию, сосредоточиться, выслушать, чего от него хотят и что-то подписать. После этого надоедливые хомосапиенсы кивнули друг другу и ушли, оставив Дэна наедине с только что подписанным.
Пришлось читать, все равно заняться было нечем.
После первого прочтения Дэн понял, что спас не просто человека, а очень богатого человека.
После второго - с удивлением узнал, что этот человек его усыновил.
После третьего - что «папа» умирает.
В четвертый раз прочитать не получилось, потому как новоявленный родитель пришел, сел на тумбочку и жизнерадостно рассказал, что он на самом деле киборг, модель для шпионажа. А так же образно и в лицах описал, как во время каких-то военных действий ему удалось затеряться, потом появиться там, где его не знали и не ждали, а поэтому приняли за человека. Потому, что его процессор полностью экранирован.
Дэн понятливо кивнул и задумался, стоит ли просить «папочку» принести сгущенки?
Тем временем модель для шпионажа вовсю распиналась на тему того, что теперь и процессор Дэна экранирован, так что ему больше не надо бояться сканеров на таможне.
Послушав и проанализировав, Дэн улыбнулся и пришёл к выводу, что, наверное, можно не стесняться и озвучить пожелание: папы должны кормить детей сладостями.
Сгущенки не принесли. Зато сообщили, что он может ее купить сам, и оставили подумать о смысле жизни.
Вот Дэн и думал. Старательно думал. Пока не вспомнил Тэда и его «половое воспитание для киборгов». До рыжего тогда так и не дошло, для чего людям секс, если не считать функции продолжения рода, так что идея выяснить опытным путем что к чему и куда оказалась решающей. К исходу десятого года он понял технические подробности и предпосылки, просчитал все алгоритмы, нашёл симпатичную подружку, чтобы опробовать с ней вместе содержимое случайно найденной среди развалин какого-то храма древней инструкции со странным названием «Камасутра», и даже успел «проработать» несколько параграфов. Во время очередного свидания, когда парочка вплотную подобралась к пятой странице указаний и прервалась на традиционное «выпить», звезды на фиолетовом небе, видневшемся из иллюминатора, сложились в загадочное слово «должок», и киборга опять куда-то понесло и не туда вынесло. Причем одного, полураздетого и босого. Причем на какой-то другой корабль. Причем корабль, почему-то, оказался знакомым.
***
— Не нравится мне это, — привычно пробурчал Тэд, когда точка выхода мигнула, раздвоилась, потом растроилась, а потом опять склеилась в единое целое. — Летать без навигатора плохая примета
— Дэник, — столь же привычно и с поразительной готовностью прорыдала в ответ Полина из навигаторского кресла, напомнив, что навигатора они так и не нашли, да, по-правде сказать, и не особенно искали в течение прошедшего месяца.
Хорошо хоть ликвидаторы нестабильных киборгов отстали. Даже в суд не подали. Один еще и потребовать у DEX-компании неустойку посоветовал. Правда, он же и сказал, что Станислав вряд ли ее получит: киберг ведь из списаных, а такие девайсы покупают только на свой страх и риск.
— Рыжие не пропадают, — оптимистично отозвался Вениамин, стоя на пороге и привычно игнорируя технику безопасности.
Все было настолько привычно, что капитан почему-то забеспокоился. Но корабль вынырнул из червоточины без видимых проблем, Станислав позволил себе довольную улыбку и отправил Полину заваривать чай. Пускай отвлечется и на мозги не капает.
А сам пошёл в свою каюту. Но не успел пройти даже полпути, как корабль как-то странно вздрогнул: тройное искривление временной петли привело к тому, что и без того увечный гравитатор «Космических Мозгоедов» застопорил. Капитан отметил это славное событие ударом головой об скакнувший навстречу потолок, потерей фуражки, встречей локтя с пятном пыли и коротким матерным словом.
— И кто на таком отваживается летать? – безучастно поинтересовался неизвестно у кого Тэд, тыкая пальцем в монитор и отображённый на нём корабль. Это чудо астронавтики очень напоминало кратер вулкана и перемещалось по зигзагообразной траектории. Иксин Машка очень реалистично изобразила последний полёт уродливого спартанского мальчика со скалы. Правда, мальчик уродливым не был, да и похож был больше на красивую девочку, но это уже частности.
— Полутитановые Пегасы из созвездия Железнякова. Называют себя Аватарами, - тут же донеслось сзади. Причём сказано это было голосом личности, которой на корабле в настоящий момент находиться никак не могло.
Пилот очень медленно обернулся и недоверчиво уставился на стоявшего рядом Дэна. Еще и какого Дэна! Одетого в незнакомую униформу, непривычно загорелого и с таким уверенным взглядом, что захотелось честь отдать.
И тут «Мозгоедов» тряхнуло.
В пультогостинной в воздух всплыли все: и оказавшийся непристёгнутым Тэд – из кресла, и онемевшая от неожиданной материализации практически уже похороненного приятеля Полина, и Вениамин, как раз наливавший себе чаю. Ну, медику-то как раз повезло, ибо едва не ошпаривший его напиток «завис» в сантиметре от свитера, но не долился. Даже Машка выдала парящую в пространстве блондинку с эльфячьими ушками, пытающуюся выловить «сбежавшую» верхнюю часть бикини. Только Дэн остался стоять на полу, да и то лишь потому, что успел среагировать и удержался за спинку кресла пилота.
— Дэник! – опомнилась девушка. – Ты жив?! Ты как тут оказался?
Киборг затравленно огляделся: он и сам с трудом осознавал, что зеленоволосая девчонка как-то умудрилась вернуть его к друзьям. А ещё он понял, что не видит десятилетних изменений в людях, а значит и армады у него больше… ещё… Нет её, в общем. Но зато он теперь знает, где взять.
Понять бы еще, нужна ли она ему.
Осмотревшись и сообразив, что он в своей каюте на «Мозгоеде», Дэн, у которого обломалось «практическое занятие», даже не успел толком удивиться и расстроиться, как прямо из душевой на него вывалилась незнакомая зеленоволосая девушка.
— Ты! – она агрессивно ткнула в него пальцем. – Тебе заняться нечем? А должок?
— Что? – в этот раз удивиться всё-таки удалось. Да ещё как! – Какой…
Девица повелительно вскинула руку, прерывая вопрос, потом вытащила из рукава крохотную клепсидру и пристально на неё уставилась. Решив, что больше удивляться не способен, киборг молча наблюдал. В конце концов, зеленоволосая вздохнула.
— Почти не успела. Короче, двое других уже тут, так что иди к ним, они тебе всё сами объяснят.
И абсолютно сбитый с толку рыжеволосый был бесцеремонно выпнут из каюты в сторону командного пульта. Причём, если бы в этот момент не отключился гравитатор, то парень, скорее всего, пропахал бы носом пол, а так всего лишь протаранил головой стенку напротив: пинок был нехилый.
Кое-как добравшись до двери, Дэн вплыл в пультогостинную. Где на него тут же наткнулась спиной вальяжно парящая Полина.
— Полинька! – широко улыбнулся киборг, разом припомнив, как надо обращаться с женщинами, обнял девушку чуть пониже талии и нацелился поцеловать…
Полуобернувшись и увидев перед собой второго — полуголого — Дэна, Полина успела даже на мгновение обрадоваться, как тот ни с того ни с сего её облапил с недвусмысленными намерениями. Реакция у девушки оказалась отменной: пронзительный визг оглушил не только находящихся в каюте, но и достиг ушей Станислава, напряжённо размышлявшего в тот момент, пойти ему ругаться к механику, добраться до родной каюты и завалиться спать, или всё-таки проверить, всё ли в порядке у пилота. Визг сыграл свою роль, и капитан нехотя побрёл обратно. Точнее, поплыл, мысленно проклиная невесомость и отсутствующие в коридоре поручни.
Поморщившись от звона в ушах, Дэн выпустил активно вырывающуюся девушку, та шарахнулась в сторону и отплыла подальше, ко второй двери. Которая тут же с готовностью открылась, и Полина практически влетела а руки… ещё одного Дэна. Одетого в пушистый халат и полосатую пижаму.
Это оказалось последней каплей: уже не визжа, зоолог как следует вмазала опешившему киборгу в солнечное сплетение, отпрыгнула в сторону и олимпийским броском, которому позавидовала бы даже Котька, взмыла к потолку, где и попыталась закрепиться, шепча трясущимися губами что-то нецензурное на счет тройного счастья.
Вид сверху не очень способствовал здравым размышлениям: три рыжеволосых внимательно уставились друг на друга, медленно сошлись в центре каюты и тихо о чём-то заговорили.
— Что происходит? – обратился бывший (или будущий – он ещё не решил) адмирал к двойникам.
— Понятия не имею, — пожал плечами босой киборг. – Какая-то девица сказала, что вы меня в курс введёте.
— Значит «должок»? – вопросительно наклонил голову третий рыжеволосый, возвращая на ногу попытавшуюся улететь «свинку».
— Значит, «должок», — подытожил первый Дэн. – Семечко-катализатор искать надо, чтобы дерево тех троих восстановить…На которое я, то есть мы, упали. Только ума не приложу, как мы это дело за семь дней провернём? Моя эскадра десять лет искала, и ничего.
И тут включилась гравитация.
Сначала со звоном упала и разбилась зависшая под безмятежно дрыхнущей даже в парящем состоянии кошкой кружка, потом прямо на киборгов с грохотом свалилась с потолка Полина, после чего Котька, хлопнувшись назад на кушетку, всё же соблагоизволила проснуться, зашипеть, и сбежала в сторону каюты капитана, под защиту любимого мужчины.
У третьего Дэна сработала рефлекторная память о супруге, в связи с чем его тело приняло привычную, защищённую со всех сторон форму.
Застывший в дверях Станислав в оцепенении наблюдал за открывшейся ему картиной: истерически смеющийся Тед почти сползал с пилотского кресла, Вениамин трясущимися руками накладывал охлаждающую повязку на голову всё ещё нервно вздрагивающей Полины, рядом с покаянным видом стояли сразу два абсолютно идентичных, если бы не одежда, Дэна и непонятное существо, больше всего напоминающее мешок картошки, увенчанный рыжим париком. Похоже, не стоило тратить столько времени на попытки привести себя в порядок после того, как вернулась гравитация и по спине галопом промчалась Котька. Судя по всему, за эти несколько минут успело произойти слишком многое. Станислав, разумеется, не знал что именно, но был уверен, что ничего позитивного.
— И что это значит? — спросить капитан, пытаясь сделать так, чтобы это прозвучало грозно... Затесавшаяся за его ногами кошка скептически фыркнула.
Тед маньячески хихикнул. Полина протяжно застонала. «Мешок» сконфуженно поёжился. Рыжие близнецы переглянулись и уставились кто куда, лишь бы не на Станислава. Один смотрел на потолок. Второй медленно и вдумчиво осматривал пол, словно искал что-то.
Долго бы, наверное, искал, если бы не остановил взгляд на немного помятой конопле, поставленной пилотом рядом с пультом для пущей сохранности. Перед глазами адмирала пробежал длиннющий список составляющих: терпенов, стероидов, углеводов, фенолов и карбоновых кислот. Из которого процессор бодро выхватил подозрительно знакомый транс-делъта-9-тетрагидро-каннабинол.
— Вот оно! – почти заорал озарённый идеей киборг, и пошел искать семена, или хотя бы соцветья.
Второй Дэн хлопнул ресницами, присмотрелся к конопле и тут же присоединился к близнецу. Хотя, если честно, не очень понимал, чему там радуется копия, просто надеялся, что ему все объяснят. Как и обещала зеленоволосая.
Мешок картошки внезапно отрастил себе и руки и ноги, и голову, превратившись в третьего навигатора, и тоже едва не заплясал на месте. Быть чьим-то должником ему очень не нравилось.
Тед разом прекратил смеяться и вскочил, готовый грудью встать между безумными киборгами и любимым растением.
— Не зря Михалыч требовал отремонтировать гравитатор… — донеслось с кушетки.
— На этом месте в индийских фильмах обычно следовали песни и пляски, - заметил врач, а Маша выдала изображение завёрнутой в тряпки рыжеволосой девицы, увешанной украшениями, которая немедленно заголосила:
— Гимми, гимми… Ача ача…
Не говоря ни слова, капитан развернулся на каблуках и прицельно зашагал в сторону каюты медика. За ним вприпрыжку понеслась перекрашенная позавчера скучавшей по Дэну Полиной рыжая Котька.
Дотосковалась. Сразу трое появилось. И что теперь с ними делать? Над этим следовало хорошо подумать.
Час спустя коньячная бутылка была наполовину пуста.
Как следует «подлечивший» нервы Станислав эмоционально жаловался сосредоточенно шевелившей ушами кошке на несовершенство мира.
— Ээххх, Котька, — неожиданно расчувствовался капитан. – Так слушать умеешь – ей Богу, женился бы! Жалко, что ты не человек.
А где-то далеко в туманности Роршаха.
— А ведь у этого человека многогранная искра! – заплетающимся языком сообщила Урд, тыкая пальцем в светящийся пузырь, изображающий беседу капитана «Космических мозгоедов» с кошкой. Белка, внимательно наблюдавшая за подозрительным рыжим зверем на изображении, презрительно зацокала.
— Может, поможем? – икнула Верданди. – Катализатор-то они нашли, стало быть, через несколько дней привезут. Если сразу сообразят, что не обязательно ждать семян именно от этого кустика. Наверняка там где-то есть похожие. Не верю я, что эти рыжие не справятся. А мы им… в благодарность…
— А эль-то закончился… — сурово напомнила Скульд, вытряхнув в блюдечко последние капли из бутылки, и подставила его белке.
В процессе написания этого «шедевра» ни один киборг не пострадал и ни одна белка не спилась.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:48 PM | Сообщение # 836 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 08. 12. 2012
Автор: Rendre
КОЛЕЧКО
Наливайте, что ли, бабоньки... Да не чокаясь. Поминки и есть, они самые. Нет, я пить не буду. Сказала, значит, не буду! А вот сейчас услышите, почему...
Ну да, аккурат под Троицу это и случилось. На русальной неделе... Принес мне мой благоверный колечко. Простое совсем. Ободок тоненький, серебряный, и камушек махонький, светлый. Будто водяная капелька застыла, вот. «На, - говорит, - носи». Я ему: «Зачем деньги тратил, не по размеру оно мне, да и вида никакого, не девчоночка чай уже». А он смеется: «Ни копейки не стоило, у омута на Купавинке подобрал». Ну, тут я успокоилась. Знамо дело: кто по дороге летом ни едет, точно остановится да окунется. Место там тихое, привольное, трава - мягкий шелк, а вода — чище не бывает. Ни барин не побрезгует, ни простой человек... Вот и обронил кто-то с руки да уехал. Мне-то чужого не надо, знать бы кому — отдала бы. Да где ж теперь сыщешь... Покрутила я его в руках, а что делать — ума не приложу. Самой маловато, дочки бог не дал, да и по родне все мужики... Сунула в укладку, так и забыла. Васенька мой денек дома погостевал и снова улетел, сокол ясный. Повез молодого барина аж в саму Москву. Проводила по чести, хозяйство управила, спать легла... А ночью будто толк меня! Вскочила — и аж обмерла...
В горнице-то у нас в окна стекла вставлены, сами знаете. Вася расстарался, чтоб не хуже чем у людей было. Вот и видно все ясненько, будто днем, под луной полной. Стоит она под самым окном на дворе, в горницу ко мне смотрит. Глазищи, как омуты темные, на пол-лица. Сама худющая, бледная, простоволосая, патлы ниже пояса. И луна сквозь нее светит. Не в полный свет, а легонько так, по краям просвечивает... Увидала, что я подскочила, и говорит тихонько вроде, но мне каждое слово слышно:
- Отдай... Не твое... Отдай...
У меня сердце чуть не стало, я и позабыла-то про кольцо. Руки онемели: креста не положить. А она все свое:
- Тошно мне без него, худо... Пропаду... Пожалей, отдай...
Тут-то я смекнула, за чем она пришла. Да как отдать-то? Через стекло не выкинешь, а на крыльцо выйти — боже упаси. Может, и не тронет, конечно... А ну как...
- Убирайся, - говорю, - нечисть окаянная. Нет тут ничего твоего и не было.
А у самой сердце дрожит как овечий хвост. И вижу, повело ее, зубы щучьи ощерила, руки ко мне тянет... И стекло под этими пальцами кривыми словно воск плавится. Ох, и завизжала я! Кинулась к образам, сорвала икону большую, что Вася с Северу привез, да щитом к окну и выставила. Тут уж она завыла... Только не в голос, а как-то молча, но так, что мороз по коже, а по всей деревне собачий перелай пошел. Пятится, глаза руками прикрыла, лицо трет, точно обожгло ее, и скулит тихонько так... Меня аж тоска взяла. Хотела я ей крикнуть, чтоб вернулась да забрала свое кольцо, только тут и петухи первый раз пропели. Видали, как сосульки на солнце тают? Вот так и было, только быстро — я ахнуть не успела! Забилась в красный угол под иконы, сижу, дрожу... Так до самой зорьки зубами и простучала, пока доить время не пришло. Тут уж хочешь не хочешь, а из дома выходи... Смотрю, на месте, где она стояла, трава посохла, выгорела, а сверху только тина болотная, зеленая, мокрыми комьями. Пожалела я тогда, что ненароком загубила неприкаянную, только сделанного не воротишь...
На другую-то ночь я долго не спала, все с иконой в обнимку сидела, но не пришел никто. И потом не пришел. Успокоилась я... А через неделю настал Васе моему срок с извоза ворочаться. Я избу чисто-начисто перемыла, опару на блины поставила — любит он их — и полезла в укладку за новьем, приодеться. Заждалась, соскучилась... Али я не мужняя жена? А там оно и лежит, колечко... Да раньше вроде мутное было, тускловато глядело, а сейчас повеселело, будто его песком оттерли, и камушек, хоть маленький, а ярче звездочки в мороз горит. Вот и не утерпела — попутал нечистый. На левый мизинец оно мне как раз пришлось, левый-то маленько тоньше правого оказался... Надела, полюбовалась, да и вышла на крыльцо — косогор глянуть: не едет ли мой... Дверь открыла, мир божий увидала, и чуть сердце не разорвалось. Все такое яркое и свежее, как после грозы доброй бывает. Каждую травинку, каждую мошку в воздухе вижу... Мураши зерна в муравейник свой тянут, а я их лапки на зернышке различаю... Дым из труб стоит над деревней, и чую я, бабоньки, что в каждом доме в печи стоит, варится. Дальше — больше... Слышу — ударил колокол в часовне. И плывет тот звон, лучами, как от солнышка, людей греет, а у меня в каждой косточке ломотой отдается. Испугалась, сорвала колечко с пальца и в избу бегом. Приутихло все чуток, но совсем не прошло... И началась у меня тут нелегкая...
Вечером, как стемнело уже, вернулся мой Васенька. Сам рад-радешенек, подарки мне дарит, деньги на стол кладет... А у меня душа так и ноет, так и болит. Взяла деньги, что муж привез, да насилу до укладки донесла. Которая бумажка кровью пахнет, которая потом человеческим разит — не продохнуть, которая слезами залита... Погуляли денежки по миру, повидали людей, и каждые руки на них след оставили.
Вот поужинали, спать легли, он ко мне под бочок, а меня дрожь так и бьет, губы кусаю, чтоб не закричать. Насилу нездоровьем отговорилась. Назавтра — та же беда... Хожу смурная, перед глазами все плывет, то увижу, то услышу, то учую что-то... Терпел мой муженек, терпел, да и не вытерпел, поучил вожжами маленечко. Думал, небось, как прежде бывало, зареву да покаюсь. А у меня в горле ком — не продохнуть, обмерла вся.
Тут уж и Вася испугался. По голове гладит, гостинцы городские мне сует... Платок цветастый, богатый, с кистями. Накинула на плечи, чтоб Васю не обижать, а перед глазами наяву встало, как на фабрике молодые бабы, девки и ребятишки платки эти красят, вонючие чаны ворочают, кашляют да задыхаются... Еле вечера дождалась, чтоб платок сложить и спрятать. От конфет городских и вовсе из избы кинулась, весь ужин под забор в бузину снесла. Увидела, как в речке, где воду для конфет берут, в бочаге дитенок утопленный лежит, уж распух весь. А люди и не знают, черпают...
Ну, погостевал Вася дома и уехал опять с извозом. Не подобру простились в этот раз, не ласково. Я бы и рада ему в ножки пасть, повиниться, но как вспомню харю эту за стеклом, губы немеют и язык не ворочается. Осталась я одна. Из дома почти не выхожу, в церковь идти и вовсе мочи нет. Ступлю за ограду, а земля под ногами огнем горит, кости наизнанку выворачиваются... Да вы наливайте, бабоньки, не жалейте... Я уж и не буду вам говорить, что мне от нее, проклятой, чудится... Кольцо? Нет его. Давно уж нет. Как Вася уехал, я тем же вечером до Купавинки добежала. Долго под омутом выкликала, звала... То ли она там одна была, то ли не захотели ко мне выйти... Размахнулась - и с берега его в самую глубь! Страшно ли было? Ой, жутко. Только страшнее, когда на человека смотришь и чуешь, как у него все нутро сгнило и жизни ему на птичий нос отпущено. Или на ручей выйдешь белье пополоскать, а вода бурлит, белым ключом бьет, и каждая струйка ко мне так и тянется.
Не выдержу я долго, бабоньки. Каждую ночь омут на Купавинке снится, зовет. Вода там чистая-чистая, песочек на дне белый, мягкий, водоросли колышутся, рыбки серебряные играют... И так там спокойно да привольно, что сердце сладкими слезами плачет. Погубила меня нечисть окаянная, бездушная, да и то ведь, правду сказать, я ее первая не помиловала. Ладно, подружки, наливайте по последней. А то ведь потом вам меня и помянуть нельзя будет. Уж лучше сейчас. Ну, чего вы разнюнились, дуры? Я же сирота, плакать по мне никто не станет. И детишек нам с Васей бог не дал, за подол удержать некому. Только вот Васенька мой, соколик, один останется. Смотрите же, чтоб ни одна ему не проболталась, а то и с того света за длинный язык не помилую. Моя вина — мой и ответ. Помоги ему Владычица небесная, чтоб нашел себе бабу добрую да работящую вместо меня, порченой... И чтоб забыл меня накрепко. А то ведь пропадет, сердешный...
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 1:57 PM | Сообщение # 837 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 07. 01. 2013
Автор: Niko7
Кубик Рубика
На небольшую сцену вышел крепкий мужчина среднего роста самой обычной внешности, но с явной военной выправкой. Внимательные карие глаза, нос с горбинкой, спокойное, уверенное выражение лица.
-Позвольте представиться – генерал Пунхов.
Дисциплину и устав в нас вбили основательно – раздался грохот откидываемых сидений и все вскочили по стойке «смирно». Генерал с удовлетворёнием осмотрел вытянувшихся офицеров.
-Вольно, садитесь!
Подождал, пока все снова усядутся, стихнет шум. Кивнул помощнику, тот быстренько раздал всем папочки, но никто их даже не открыл – все ждали команды или разъяснений. Генерал удовлетворённо кивнул.
-Можете открыть. В папочках бланки подписки о неразглашении. Подписывайте.
Спокойно поглядывая на нас, дождался, пока мы закончим писать, пока помощник проверит всё до буквочки, кивнёт, и только после этого снова начал говорить.
-Рассаживайтесь поудобней, господа офицеры, лекция будет длинной. С этого момента вы члены особой исследовательской группы, занимающейся некоторыми аспектами межзвёздных прыжков.
Не знаю как остальные, а я ничего не понял. Да и это обращение «господа офицеры» ко мне вроде отношение не имело.
Генерал чуть улыбнулся, оглядывая нас.
-В связи с непредсказуемость последствий предстоящих экспериментов, да и чтобы вы чувствовали себя на равных, всем вам будут присвоены внеочередные звания. И меньше лейтенанта у вас в группе не будет.
Вместо радости такая щедрость только насторожила. Если уж тут с такой лёгкостью разбрасываются званиями, то ничего хорошего нам не предстоит.
Генерал снова чуть улыбнулся, сдвинулся немного в сторону, взял пультик и на стене загорелся огромный, чуть не в полстены, экран. Первый кадр откровенно удивил. В долинке между невысоких гор, покрытых густым лесом, лежало нечто. На первый взгляд метров двухсот в длину, это нечто напоминало толстую передавленную в нескольких местах колбасу, покрытую выступами, впадинами, непонятными конструкциями. На следующих кадрах стал виден вход в это странное сооружение, потом последовали фотографии коридоров, дверей, панелей приборов, огромных ангаров с механизмами. Последним кадром стала фотка огромного пульта управления, усыпанного дисплеями и кнопками.
Генерал выключил экран, оглядел нас, ожидая вопросов, но все сидели притихшие.
-То, что вы видели – это межзвёздный корабль инопланетян.
В зале стало совсем тих, все боялись дышать, ожидая продолжение.
-Но не тех зелёных человечков, которых все ожидают, и прилетели они не сейчас. Это самый настоящий звёздный корабль, прилетевший к нам примерно пятьдесят тысяч лет назад. За такое время, да ещё в условиях земной атмосферы, большая часть оборудования разрушилась, но кое-что нам удалось выяснить. Раса, построившая его – человекообразная. Есть фотографии, внешне они ничем не отличаются от современных европейцев. Корабль представлял из себя автоматический разведчик, целью которого был поиск планет с подходящими условиями жизни. Но самое интересное началось потом – оказалось, что лингране (так называлась раса) изобрели способ перемещения между звёздами – нечто вроде «звёздных врат», позволяющих мгновенно перемещаться на любые расстояния.
Прокатился лёгкий шумок. Я тоже, как представил, что можно запросто перебросить целые армии в любую точку земли, невольно заёрзал и покосился на соседей – вот ведь как можно!
Генерал дождался, пока мы закончим переглядываться.
-Нам тоже пришли в голову подобные идеи, но от них быстро отказались. Выяснилось, что система строится по принципу передатчик – приёмник (ретранслятор). Передатчик находится на корабле и на планете – матке. После обнаружения подходящей планеты роботы строили несколько приёмников, корабль сообщал об их координатах, прибывала группа исследователей, и принималось решение о колонизации. При этом передатчик поддерживал постоянную связь с приёмником, и вернуться прибывшие могли только через него. Но есть несколько неприятных для нас моментов. Во-первых, передатчик требует море энергии. Независимо от расстояния и очень большое море. Нам пришлось забрать одну из электростанций, чтобы провести несколько экспериментов. Во- вторых – у нас нет технологий, чтобы строить такие приёмники. И самое неприятное – Земля оказалась самой дальней планетой, до которой добрались лингране. И их посещение было последней попыткой разобраться с необъяснимым побочным эффектом перемещений. Согласно записям последней экспедиции, лингране выяснили, что при перемещении физического тела всё нормально, а вот с психикой происходят непредсказуемые изменения. Не плохие и не хорошие, а именно непредсказуемые. И чем больше расстояние перехода, тем больше изменения. Экспедиция, обнаружив это у себя, предпочла самоуничтожиться, но не возвращаться назад.
Генерал снова прошёлся, поглядывая на нас.
-Мы не знаем особенностей психики лингран. В нашем распоряжении только технические тексты, сохранившиеся приборы и журнал экспедиции с непонятными терминами. Мы провели несколько пробных переходов в пределах Земли с нашими лучшими испытателями, но никаких явных изменений зафиксировать не смогли. Мы ждали год, опасаясь отсроченных изменений, но ничего не произошло. И тогда мы решились на отправку испытателей на другую планету – самую ближнюю, примерно в двухстах световых лет от нас. Для этой цели вы и нужны – у вас у всех есть некоторая подготовка по выживанию, вы все выпускники или курсанты одного училища.
Он снова помолчал.
-Один из наших психологов сделал предположение, что перемещение происходит всё-таки не совсем корректно. И страдает в первую очередь психика, как самая тонкая материя. Он даже предложил возможную аналогию - кубик Рубика.
Генерал взял со стола кубик, который давно уже мозолил мне глаза своей неуместностью, с видом фокусника продемонстрировал нам красивые одноцветные грани, и, резко крутанув его несколько раз, превратил в мозаику цветных пятен.
-Для экспедиций подобного уровня отбирают лучших, уже сформировавшихся людей, и для них подобная трансформация, которую они ясно осознают, может стать аналогом распада личности и поводом для самоубийств или неадекватных поступков.
После нескольких мгновений тишины, когда все пытались примерить подобную перспективу на себя, поднялся один из капитанов. Я ещё раньше обратил на него внимание – крепыш. А если говорить про кубик характера, то он у него скорее всего был из железобетона, с покрытием из танковой брони.
-Надо понимать так, что обратно мы уже не вернёмся, а если и вернёмся, то у нас будет только одна дорога – в дурдом? Это к тому, что я всю жизнь тренировал волю, чтобы добиться успеха в жизни. И для меня страшнее не смерть не в бою, а перспектива превратиться в слизняка.
Генерал не стал рявкать, а только показал рукой, что можно сесть, потом и сам устало уселся на стул.
-Никто ничего не знает и ничего не гарантирует. Мы ничего не знаем о жизни и ценностях лингран. Мы ничего не знаем о том, как переход воздействует на землян. Поэтому и выбрали вас – отличающихся на строго определённое количество лет, имеющих строго определённые психотипы и скрупулёзно составленные психологические портреты. Вашей задачей будет переместиться всей группой, на месте высадки разойтись поодиночке в разные стороны, выжить в течении суток и вернуться. У вас будет самая совершенная аппаратура, она будет постоянно снимать всё, что вы видите. А вы будете постоянно комментировать всё, что ощущаете, вплоть до покалывания в любой точке тела или внезапно разболевшемся мозоле. Всё это будет передаваться на центральный блок, который сохранит всю информацию. И если хотя бы один из вас сможет вернуться, ваш труд не пропадёт даром.
-А если мы встретим аборигенов? – не удержался один из старлеев.
-Постарайтесь не нарываться. Вас же не просто так учили ведению разведки и выживанию. И есть ещё один приятный момент – лингран тоже заботил этот вопрос, и они установили в районах приёмников особые гипноизлучатели, которые учат языку, чем-то напоминающему староанглийский. Английским вы все владеете свободно, так что будет достаточно побыть в районе приёмника хотя бы неделю, и вы сможете изъясняться с аборигенами хотя бы на бытовые темы.
После подобной новости задание не казалось таким уж бессмысленным и невыполнимым. Можно потрепыхаться и не попасться на закуску какой-нибудь неизвестной гадости.
Словно читая наши мысли (во всяком случае, мои) генерал намного расслабился. Снова взяв кубик со стола, он показал его нам.
-И кто сказал, что переход не может сделать и такой переворот?
Он крутанул слои и после нескольких движений кубик снова засверкал одноцветными гранями.
-Страшно и непривычно. Но надо сходить и разобраться.
Он встал по стойке смирно, мы, на автомате – тоже.
-Господа офицеры! Я не собираюсь на вас давить, так как это может испортить весь эксперимент. Пойдут только добровольцы. Если кто-то не решится на подобное, то в этом не будет ничего постыдного. Мы часто проводим весьма специфические операции, где требуется поддержка силовиков. Так что мы всегда найдём применение для ваших талантов. Время подумать у вас есть. До утра.
Повернулся и вышел. Я покосился на остальных – все были задумчивы, но отказаться после подобных слов?! Не знаю как остальные, а я уже начал прикидывать, чему надо срочно подучиться, что взять в дорогу да и вообще. Не знаю, что переход сделает со мной, но отказаться от такой возможности?!
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:00 PM | Сообщение # 838 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 07. 01. 2013
Автор: Varo
Письмо из бутылки
Вчера, на главной улице нашего города, в одной из пивных бутылок, я нашёл любопытную записку. Только не спрашивайте, зачем я бродил по этой улице ночью и бил бутылки. Я сел на холодную скамейку и стал читать.
«Привет! Узнал? Поздравляю – твои желания наконец исполнятся! Только сделай, как я научу… Сочини историю, расскажи её многим людям. А потом принеси их в жертву! Помни – нужна короткая история. Сто слов, не больше. Не прощаюсь.»
Подписи не было.
Кто же мог выдумать такой дурацкий, опасный розыгрыш? Конечно, я тут же сжёг записку и поспешил домой. И выбросил из головы все эти глупости.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:07 PM | Сообщение # 839 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 14. 01. 2013
Автор: ИнкоГнитО
Снежный барс
Я всегда с особой радостью вспоминаю ту зиму, снежную, странно вьюжную и запомнившуюся могучими морозами. Еще крепче вспоминается та история, которая в вихре танца кружит меня в своих объятиях и по сей день…
Просыпаюсь я всегда рано, почти в шесть тридцать. Вот и сегодня, встаю, с ощущением чего-то необычного, чей привкус радостно чувствуется на губах.
Завариваю себе кофе, выпиваю, посматривая в окно, на заснеженный двор, кишащий ребятишками. Хочу вот также, беззаботно, откинув все беды и раздумья, кинуться в снежную сказку, соорудив снеговика, который подмигнет мне пуговкой и усмехнется узкой нитью рта.
Будь, что будет?
Бросившись в прихожую, быстро натягиваю сапоги и куртку. Шапку одеваю уже в подъезде, быстро спускаясь вниз.
Подхожу к детишкам и радостно прошу разрешения помочь. Ребятня, неуверенно, но все же бормочет: «Давайте».
Сразу же принимаю распоряжения. Так, мне, значит, средняя часть? Хорошо!
Присев на корточки, разминаю снег, который быстро становится в моих руках объемным комочком.
Вскоре нечто, похожее на снежную кошку, гордо вздымается над детьми. Оказываю помощь, придавая животному очертания, которые часто вспоминаю из детства: барс. Они часто встречаются в горах, где находится мой старый дом.
Когда темнеет, я отхожу назад и восхищенно цокаю языком. Даже не верится, что это фигурка.
Изящная гибкая спина переходит в крепкие подушечки с когтями, твердо врезавшиеся в снег. Крупная, с острыми ушками, морда яростно смотрит на меня, будто я прямо сейчас выдергиваю барса с охоты.
Ребятишки прыгают вокруг, радостно крича. Они вопят: «Чудо!», точно я чародей, создавший магического зверя. Впрочем, таким я себя и чувствую: крепким, юным, будто этот самый барс. Смеюсь вместе с детьми, пока жена не выбегает из дома и не зовет в нагретую квартиру, где ожидает меня мягкий диван, вечерняя передача, а затем хороший сон.
Вздыхаю. Грустно, что моего снежного зверя почти сразу же не станет. Уверен, что другого такого же не смогу создать. Все-таки, иногда в нашей жизни происходят настоящие чудеса, но мы их не замечаем, зарывшись в повседневную рутину. Как хочется иногда скинуть напряжение с души и отдохнуть, сотворив своего снежного зверя…
Выхожу во двор. Яркие звезды мягко окутывают меня своим свечением. Интересно, увижу я когда-нибудь своего барса снова? Быть может, где-то, в другом мире, существует такой же? Надеюсь, ему хорошо там, без меня.
Кинув взор на квадрат «снежных фигур», неожиданно замечаю кое-что странное. Какое-то синеватое свечение притягивает меня. Подхожу, и что же я вижу?
Мой барс, зарыв морду в снег, порыкивает на крошечных детенышей, которые, визжа, носятся друг за другом.
Усмехнувшись, я присаживаюсь рядом с ними. Барс поднимает на меня умные синие зрачки и растягивает пасть в ответной усмешке. Потрепав его за ухо, нежно говорю:
- Ну здравствуй, старый друг…
А снег, между тем, набирает мощь, но я уже не одинок. Теперь мой барс всегда будет со мной.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:10 PM | Сообщение # 840 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 19. 01. 2013
Автор: Имбирь
Сон несмешного человека
Сон мой был странен.
Я очутился не то в некоем присутственном месте, не то в поликлинике. Предлинный коридор, затянутый сизой дымкой, с хаотично разбросанными по обе стороны многочисленными дверьми, обрывался вдалеке окном. Обыденным окном с перепялиной в виде буквы «Т». И сквозь окно вливался в коридор дивный свет. Нет, нет, не нужно поправлять меня! Свет именно вливался. Как вода, хлынувшая в пробоину ниже ватерлинии судна. Редеющий малодушно туман отступал перед приятным глазу матово-молочным сиянием, с неподобающим оному журчанием, споро заполнявшим пенал коридора. Вот волна света уже показалась в десятке метров от меня. Вот несмело лизнула ножку соседнего стула, пробуя древесину на вкус. Стул почему-то задымился и, обугливаясь, принялся скукоживаться, как догорающая спичка. «Мама! – отчаянно выкрикнул я, опрометью бросившись, прочь от набегающего потока. Свет несся по пятам, шипя, как сотня гадюк, и наверняка, растворяя при том все, что имело неосторожность оставаться на его пути. Улепетывая в панике от светоносного девятого вала я не нашел в себе смелости, чтоб оглянуться и удостовериться наяву в жестоком нраве стихийного преследователя. Сердце мое трепетало, как крылья бабочки, накрытой внезапно стеклянной банкой. Или может быть точнее, трепыхалось, как задыхающаяся рыбка, оставленная равнодушным приливом на покрытой вязким вонючим илом отмели? И тут я…
Нет, нет, совсем не то, что вы подумали. Экий вы нетерпеливый, мой дорогой читатель! И вовсе я не проснулся! Я споткнулся! И полетел. Но не так как это делают птицы, от рождения наделенные талантом полета! Я полетел головой вперед, вполне согласуясь с банальными законами физики, где есть место лишь вектору скорости, силе земного притяжения да проекции центра тяжести тела, негаданно сместившуюся за площадь опоры! Вот вам и сон, вот вам и тонкая материя, Ньютон её побери! Сейчас накроет меня мистический световорот, нахлобучит агрессивная светотень совсем не по-детски… И поминай как звали. Так или приблизительно так грезил я, сжимаясь во всех приличных и не очень местах, в ожидании нокаутирующей двойки. Сначала полом в скулу, а затем и кислотным молотом по маковке. И тут чья-то могучая длань подхватила меня за воротник и поволокла влево. Я еще подумал, что так должен бы себя чувствовать неопытный серфингист, запальчиво бросивший вызов огромной волне. Вот волна коварно заключает его в свои объятия. Вот он несется уже по водной трубе, и жидкость вот-вот сомкнет, подобно удаву, кольцо, расплющив заносчивого наглеца, посмевшего тягаться с могуществом океана. Вот серфер в последний раз видит проблеск солнца, едва различимого сквозь зловеще мерцающий прихотливый изгиб волны. И тут верный товарищ – раз, бум!
Бум! Это с треском захлопывается дверь, в которую втащил меня неизвестный спаситель. Здесь царит полумрак. И только на мгновение, пока таинственный свет прокатывается лавиной мимо, помещение освещается, как днем. Можно сказать это тоже коридор. Размером, правда, много поменьше. Пожалуй, «коридорчик» для него – в самый раз. А может вовсе и не коридорчик. А совсем наоборот – приемная. Вон дверь красной кожи, в ромбик мелкий проволочкой перетянута. На ней табличка. Бронзой по серебру. Или это златом по серебру? Батюшки, роскошества какие! Куда ж я попал-то? Свет тем временем померк, а буковок в полутьме как следует не разобрать. Ну и Кирилл да Мефодий с ними! Осмотрюсь пока, найду, кто меня вытащил, спасибо скажу. Да… Благодетель мой похож больше всего на старое, морщинистое дерево. Частично вроде даже трухлявое. Один лишь сухой крепкий сук торчит в сторону. Как стрела у подъемного крана. Им-то он значит меня и того… Вот… Попробовать заговорить с ним, что-ли? Вроде раз помог, значит, разумное существо. Энт может какой допотопный? Однозначно, тут не просто благотворителем, а целым бенефактором попахивает! Узнать бы еще, что за порода!
- Гм… Кхе-кхе…
«А это еще кто кашляет деликатно? Ну явно же не деревяшка! Ему скрипеть или кряхтеть в крайнем случае пристало. Но уж никак не легкие прочищать!»
- Здравствуйте, неожиданный гость.
Рядом, на диванчике напротив, расположился мужчина. Совсем скромного телосложения и малозаметного роста. В половинчатых очках, предполагающих, видимо, двоякое видение мира. Да и расположился – громко сказано. Так, прикорнул на краешке. Рядом с ним толстый, нездорового желтого цвета, портфель. Из портфеля торчат в разную сторону бумажки.
- И вам не хворать! – по привычке отзываюсь на приветствие.
Собеседник, проследив направление моего взгляда, судорожным движением прижимает портфель к груди. Мгновенье спустя ему становится совестно за проявленную слабость и, затолкав свое достояние поглубже под диванчик, он порывистым движением оказывается рядом со мной. Его горячий шепот обжигает мне ухо:
- Простите, любезный… Понимаете, вы так внезапно появились… А я жду приема. Уже давно жду. А начальству все не до меня и не до меня!
- А что за начальство? И каково ваше дело? – вежливо поинтересовался я.
- Зовут меня Венцеслав Скудалый…
Мой собеседник сделал паузу, которую мне, исходя из концептуального молчания представившегося, надлежало заполнить.
- М-м-м-м…, - прогрел я для начала речевой аппарат. Незаменимая вещь порой эта скромная буква русского алфавита, притулившаяся как бы невзначай между «Л» и «Н»! Вот и нынче. Вместе с повышением градуса артикуляционных механизмов, абсолютно неожиданно для меня ожил и котелок, под завязку набитый серым веществом. И я выдал единственно верную в импровизированной пьесе фразу, при том многозначительно покачав головой:
- Ну как же, как же…
Глаза моего нового приятели просияли и лик посветлел, аки месяц, показавшийся из-за скрывающей его до того тучки. Ах, бабка, старая хрычовка, зря ты баяла, что кроме печной золы ничегошеньки серого мой котелок отродясь не видал! Эвона как повернулось!
А Венцеслав продолжал:
- Ну конечно. Как не знать. Ведь не шутка ж. Три книги в издательстве «Вице-но». Еще две – в «Ананде» и наконец, эпическая сага, опубликованная…
Но тут его прервал громовой глас, раздавшийся со стороны двери. Глас, как ни странно, произнес мое имя.
- Но как же? – Мой мимолётный спутник казался не на шутку расстроенным.
Я поспешил его успокоить и пообещал непременно замолвить словечко за одаренного писателя.
У самой двери он нагнал меня и, воровато припав уже к самому уху, едва слышно прошелестел:
- Я точно знаю. Сюда не попадают случайно. Это отделение специально создано для МТА…
- Для кого? – перебил я Скудалова. И скосил глаза на энта.
- Не обращайте на него внимания, - отмахнулся писатель. – Он здесь от лесного союза. От лесного профсоюза. Истец. Протестует против нерационального расхода бумаги. Дурью мается короче, время у занятых людей зазря отнимает.
Дерево недовольно заскрипело.
- Для монументально творящих авторов отдел, - демонстративно громко отрапортовал прозаик. - Именно! И у нас с вами реальный шанс попасть в Историю! Стоит только доказать Куратору, что вы самый что ни на есть…
- В «Асторию»? Апартаменты вип-класса, кабельное ТВ, мини-бар и обслуживание в номерах? По схеме все включено?
Собеседник недоуменно вытаращился:
- Ну, не уверен. Может и …
Договорить он не успел. Дверь, только что гневно багровевшая передо мной полотном геометрически безупречных ромбов исчезла. И я с неприлично громким звуком «Чпок» оказался втянут в кабинет. Хотел было сочинить аллегорию на тему столь необычного перемещения, но ничего, кроме вантуза в голову почему-то упорно не шло.
- Ну те-с и кто это у нас тут?
Из недр обитого лиловым бархатом огромного кресла, на меня таращилось непонятное существо. Желтые кошачьи глаза на неестественно густо заросшем рыжим волосом лице как-то не вязались у меня с представлениями о человеческих чертах. Нет-нет, в остальном существо вроде бы ничем не отличалось от сынов Адама. Вот оно повернуло голову, и я выдохнул облегченно! Ну привидится же такое! Лохматый бородач снял левой рукой с носа экстравагантное пенсне, недолго покрутил в пальцах и легкомысленно-артистичным щелчком отравил его в мусорную корзину.
«Богема» - уважительно подумалось мне.
- И по какой же части состоять изволите? – довольно равнодушно осведомился хозяин цветастой жилетки.
- П-п-п-по п-п-п-п-исательской, - заикаясь и краснея, проблеял я.
Как раз в ту пору на глаза купчику попался небольшой катышек шерсти, притаившийся в углу стола. Косматый гражданин изогнул бровь, выказывая удивление сим фактом. Причем изумление столь незначительным изъяном на безупречной полированной столешнице, судя по крутизне искривления надбровной растительности, нарастало в геометрической прогрессии. Ладошка, сложенная лодочкой опустилась на жалобно скрипнувший угол стола и мохнатое перекати-поле, подхваченное воздушным потоком, резво понеслось к противоположному краю.
- По писа-а-а-ательской – приказчик растягивал слово, будто гармонь. Музыка, извлекаемая им из первой гласной алфавита, отличалась крайней степенью диссонанса. Еще немного – и она бы достигла грани ёрничанья. Потом, наверное, слегка покачалась бы на этой самой грани. И, комком прокисшего теста, опрокинулась бы за кромку.
Бюрократ недоверчиво вперился в меня большим, сильно навыкате, левым глазом. То есть, возможно, что и обоими глазами. Но другой надежно скрывал упавший на правую половину лица длиннющий рыжий чуб.
- Да, по писательской, - уже заметно смелее, даже с некоторым вызовом, ответил я. Могу адреса сайтов в интернете назвать, где мои произведения опублико…
- Это нам не нать, - позевывая, буркнул чинуша. – Интернеты-кордебалеты к делу не пришьешь. И в документооборот надлежащим образом не включишь!
- О! – воспользовавшись паузой, оживился я. - А вот это канцелиризму вы дань отдать изволили! Ну если б я не был литератором, почем мне о том знать, а?
- Ага… А вот в трудовой книжечке вашей, – и тут злодей извлек неизвестно откуда, я бы поклялся что непосредственно из воздуха, мой потрепанный документ, - другое написано.
Я скромно потупился, попутно соображая, как бы половчее выкрутиться.
«Ничего. И не таких прокатывали» - думал я про себя, удивляясь волне чисто спортивного азарта, привольно вскипавшей в душе. «Не может быть чтоб какого-то хмыря кабинетного нестриженого не облапошил!»
Хмырь тем временем лениво перебирая толстыми волосатыми пальцами синие странички, нараспев, будто дьячок на клиросе, вещал:
- Учетчик.
- Кладовщик.
- Бухгалтер.
- Торговый Представитель.
- Мэр… Бер… Мэр..
- Мерчендайзер – снисходительно подсказал я.
- Бывает – философски откликнулся купчик, слюнявя пальцы.
Справившись с упрямым листком, он продолжил:
- Мэ… Ме… Мэн… Надо же… Мэн – уважительным баском заухал большеглазый тупой сыч.
- Да менеджер, ме-не-джер, что тут сложного-то, господи.
- Бамс – огромная шарообразная вспышка ослепила меня на мгновенье, вспушившись огненным пузырем размером с пляжный мяч прямо перед глазами. Разорвавшись, сфероид оставил после себя устойчивый запах озона. И красиво обгоревший край стола, из-под которого показался основательно всклокоченный и слегка подкопченный разнарядчик.
- Ну ты … совсем … ни хрена мышей не ловишь, раздолбай! – вскипел классово чуждый купчик.
Я все еще протирал глаза и поэтому не мог дать достойный отпор грубияну.
- Так на чем мы остановились, милейший? А… Профпринадлежность вашу обсуждали, помнится.
- Ага, - легкомысленно согласился я.
- И по всему выходило, что по торговому ведомству вы больше.
- Никак нет!
- Вот и выдали себя! – потирая конопатые ладошки восторженно воскликнул мужичок. Физиономия его светилась как энергосберегающая лампочка после указа президента.
- Чем? Как? Вы о чем собственно?
- Военная выправка! Её в мешке не утаишь. Вижу-вижу, не спорьте! Осанка, взгляд, манеры! И это четкое армейское «Никак нет!»
Хозяин кабинета уже вертел в руках красный прямоугольник военного билета.
- Так и есть! Фиолетовыми чернилами все совершенно официально прописано – «старший сержант»!
- Так когда это было! – с жаром выдохнул я.
- Но было же? Было? Родину защищать ходили? Свой долг Отчизне сполна отдали? От ворога землю русскую охранили, супостату отпор дали?
- Да мы все больше по кухонной надобности там.
Не усел я договорить, как на столе появился арифмометр странного вида и засаленная брошюрка в мягком переплете.
Шрифт был мелким, но название я все ж разобрал: «Таблицы Брадиса».
Купчик крутнул ручку, надавил на кнопочки и, бросив беглый взгляд на циферки, с обожанием воззрился на меня.
- Три с половиной вагона очищенного от кожуры картофеля это знаете ли результат! Давайте вы у нас овощерезкой по ведомости пойдете?
- Да вы что, издеваетесь что-ли? Какая я вам овощерезка? МТА – и точка! – взорвался почище оборонительной «Ф1» я.
Лицо у бюрократа скукожилось, как виноградина, непременно решившая сделать карьеру в компотном бизнесе. Он пристально посмотрел на меня, тяжко вздохнул и принялся слюнявить палец. Амбарная книга, распластавшаяся перед ним почти неприлично, дохнула нездешним жаром.
- Обжигает, зараза такая, - апатично пояснил разнарядчик, переворачивая обильно смоченным пальцем обиженно зашипевшую страницу.
«Вот так вот! Наша взяла!» - эх, жаль кубанки нет, чтоб залихватски подбоченясь, сдвинуть ее набекрень.
- Должен предупредить, очередная переквалификация через двадцать пять лет, – совсем скучным, невыразительным тоном прокомментировал купчик, делая запись в своем огненном гроссбухе. – Подписать здесь.
- Конечно, конечно, - нетерпеливо перебил я рыжего, протягивая руку, чтоб оставить автограф.– Как пройти в нумера?
Лохматая бестия с обезьяньей ловкостью перехватило мое запястье. Длинный ноготь негигиенично оцарапал мне до крови большой палец, насильно припечатав последний к странице. Кожу обожгло.
- В нумер-а-а-а … - повторил свой театральный трюк с растягиванием гласных затрапезный «куратор».
Я отдернул руку и свысока взглянул на неудачника, обреченного десятилетиями протирать штаны в кабинете. Все-таки между нами, творческими людьми и рядовыми обывателями – пропасть. И любоваться ее масштабами приятнее всего из окна элитной гостиницы.
- Какие-такие нумера? – наигранно-равнодушно осведомился приказчик.
- Только вот не надо этого. Я все, что мне положено, знаю.
- Нет, любезнейший, знать не знаете, ведать не ведаете. Но вам несказанно повезло. Вы ко мне попали. А я к каждому – со всем уважением! Понятие «грешник» вам, как человеку образованному, надеюсь, знакомо?
- Знакомо, знакомо… Но при чем здесь я?
- Грешником называют человека, не соблюдающего некоторые ограничения.
Купчик продолжал, будто меня здесь и не было.
- Вы про заповеди что-ли?
Морда у косматого голована поехала куда-то вбок и самого его как-то всего скрутило, словно у него разом свело все члены. Он с трудом кивнул головой.
- Ну так я никого не убивал, не крал, не изменял жене, не…
- Святой короче – флегматично подытожил мерзавец. – Чего ж от света своего любимого по коридору-то улепетывал?
- Да как вы смеете мне… - возвысил я было возмущенный глас.
Но был бесцеремонно оборван на полуслове вкрадчиво-елейным:
- А что насчет лжесвидетельства?
- Да близко к суду не подходил, вот те к…
- Ну хватит! – ладонь куратора опустилась на стол будто паровой молот. – Ты бы еще обедню тут отслужил! Спохватился, когда с горы скатился!
Я вздрогнул от неожиданности.
- А кто скажи на милость дурил людям головы? Эльфы-гномы, грифоны-вампиры, галактики-тахионы, любови-романтики, миллионеры-супермодели? Не хватило сотворенного в реальном мире? « И целого мира мало?» Кстати, мистеру Яну как раз помощники нужны. Категорически не тянет план на свинцовом руднике. В три смены горбатятся. И – никак. А ты как думал – авторов много, вселенные отлетают как горячие пирожки. Нужны ресурсы.
Мне как будто с размаху под дых дали. Вдохнуть пытаюсь – а не получается.
- Так ведь это все не всерьез? Все только на бумаге!
- Вот все вы так! Сперва «светлый образ», «герой на все времена», «инженер душ» и «властелин умов». «Я – творец!» А после – «Да я просто пару историй придумал». Как ментальный план курочить это вы все мастера. В головах у наивных читателей все по-своему обустраивать, дай вам волю так вы им мозги под хохлому распишите! В оправдание себе самые ретивые даже и жанр выдумали. Реализм мы типа пишем. Знатоки жизни! Да когда им эту самую жизнь узнать-то? За пишущей машинкой, где они годами слова да запятые в правильном порядке расставлять учатся? Но ничего, мы это поправим. Так куда вас, уважаемый, определять будем? К Федор Михалычу на лесопилку, к Мигелю на виноградники или к Рабиндранату в слоновник?
Громкий демонический хохот наполнил залу. И тут…
И тут я проснулся.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:13 PM | Сообщение # 841 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 29. 01. 2013
Автор: Lita
Посвящается двум замечательным подругам: Велене и Ане aka Мiranda.
Конца не будет!
В канцелярию Равновесия при департаменте Порядка и Хаоса.
От и.о. Зла, Вечного Противника, Врага, и пр. и пр.
Жалоба
Злые вы, уйду я от вас. Мало того, что за вредные условия труда мне молока не дают, так я вообще забесплатно работаю. Даже не за спасибу. Кому в голову придет сказать «Спасибо тебе, дорогое Зло»? Правильно, никому.
Вот только не надо говорить, что работа не вредная! Пашешь, как проклятый, строишь козни, придумываешь каверзы, воспитываешь людей, учишь, как надо жить, а потом приходит Добро и забирает все себе. Это по вашему не вредно? Наблюдать как рушится очередной твой замысел, и спасается очередной мир - и не вмешиваться! Такого жуткого злодейства даже я бы не придумал!
А люди? Они любую мою науку извращают, особенно эти, творческие.
Нет, поначалу работать с ними - одно удовольствие. Послушные, не сопротивляются, любое искушение рассматривают как интересную альтернативу быту. А в итоге все равно делают по-своему.
Один из моих был художником. Все расспрашивал, а что есть Зло, да какое оно... я и рад был ему петь: Зло - это свобода, и я никогда, никому и ничего не запрещаю и не мешаю исполнять заветные желания. А у художника только одно желание было - сделать что-то эдакое, чтобы запомнили. Он и сделал - нарисовал меня, да в таком виде, что увидев портрет, я выпал в астрал. Горящий взгляд, всклокоченные волосы с застрявшими в них молниями - и нетопыриные уши... Очухавшись, я спросил как он смеет и пообещал его и карикатуру эту по ветру развеять. Художник возразил: если я истинное Зло, то нечего мешать человеку исполнять его желание, а если просто притворяюсь Злом - то заслужил, чтоб меня таким изобразили. И вообще искусство вечно, а слава не горит...
Пришлось отступиться, хотя очень хотелось ему доказать, что картины-то горят прекрасно. Только с нее уже столько копий сняли, да причем плохих, что я решил: пусть оригинал существует, хоть я там на себя не похож, а все-таки - шедевр, а не мазня. Но впредь решил с художниками не связываться и на вопросы типа "что есть Зло" не отвечать.
С поэтом было проще. Внушаю: отомсти своим врагам. Пишет поэму, а там все его недоброжелатели, да в таком виде, что я припомнил ту картину ушастую и художнику спасибо сказал, за доброту. Причем внешне все пристойно: враги поэта все как один красавцы и умники, но то богами себя вообразят, то Добром, а то и мной. Какова наглость? И главное читаешь и веришь, даже я поверил... Так и про меня все что угодно написать можно!
Поэт меня ни о чем не спрашивал, но ухитрился втянуть в авантюру: соавторство. Мы вместе творили Зло, а на досуге я внушал ему описывать меня в выгодном для Зла свете. Он сначала не соглашался, мол это неинтересно да и вообще немодно, сейчас надо писать о Любви, а потом догадался писать и о Зле, и о Любви. Книжка вышла на загляденье! Но когда я заметил, что правильно будет поставить на ней мое имя рядом с его в качестве автора, только посмеялся. И я обиделся.
Потом у меня был музыкант, ленивый до неприличия. Кое-как удалось заставить его работать... Я внушал композитору извращенные музыкальные мысли, сам себя превзошел... А лентяй записывал только половину, и в итоге выходило нечто несусветное. Наполовину зло это, между прочим, наполовину добро! Делать добро еще никто не мог меня заставить, а он воспользовался тем, что я не знаю нотной грамоты и вообще всем верю... Это что, честно?
И самое плохое - все эти люди творчества, они же заразные. Прошло сто лет, и я заметил, что мне страх как хочется написать картину... А потом поймал себя на том, что рифмую слова и подыскиваю для них мелодию. Два века не мог отвязаться от вредной привычки!
И это тоже еще не все. Ни разу мне не дали закончить мою работу и полюбоваться результатом! И не дадут, я знаю. Так что и на Конец Света рассчитывать бесполезно – опять явится Добро и всех спасет. Ему плюшки, мне шишки… А вот дырку вам от бублика, а не триумф. Заявляю: Конца Света не будет! А я ухожу в отпуск. Сколько там у меня дней накопилось за миллионы лет беспорочной службы на ниве вреда? Вот столько вы меня и не увидите. Все, я ушло.
До нескорого, надеюсь, свидания!
Ваше Зло.
Резолюция
Заявление об отмененном Конце Света принять и одобрить. Наградить и.о. Зла медалью "За инициативу" и орденом "За бессменный труд, прошлый и будущий".
В отпуске отказать согласно пункту 5.1 Трудового договора, гласящего: "И. О. Зла обязуется выполнять свою работу пока стоит мир" и в связи отмененным Концом Света.
Просьба о молоке за вредность будет рассмотрена в ближайшую тысячу лет.
С ув. Ваша Канцелярия.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:22 PM | Сообщение # 842 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 21. 02. 2013
Автор: infer
Дневник вампира-мага
«З апреля. Вчера наблюдал северное сияние. В это время года да в наших широтах… Очень странно. Обнаружил дыру в магической защите Башни. Надеюсь, что учесть предшественника достаточно впечатлила нового хранителя и подобное больше не повториться. Однако, такая халатность настораживает. Старый хранитель занимал этот пост уже полтора тысячелетия. Устал? Ну, теперь отдохнёт, хорошо отдохнёт. Вот только закончу один опыт с его участием»
«4 апреля. Сейчас хотел уничтожить всё, что написал вчера, но вместо этого снова взял карандаш и делаю новую запись. Давно уже не вёл дневник. Пожалуй, последнюю запись подобного рода сделал ещё во времена ученичества. Надо поискать – вдруг сохранились те записки. Вряд ли – такие вещи слишком опасны и непредсказуемы. Стоит им оказаться не в тех руках… Интересно, что мною сейчас движет?»
«7 мая. Сегодня меня пытались отравить. Смешно. Но самое обидное - организатора на месте вычислить не удалось. И непосредственный исполнитель, и цепочка посредников, через которых отрава попала внутрь Башни, использовались «втёмную». И ещё – почему не сработало оповещение и яд смог миновать защитные заклинания, поставленные специально для предотвращения подобных ситуации?»
«10 мая. Ух, надо передохнуть и отвлечься. Вот уже три дня пытаюсь определить состав отравы. Да, да. Это совершенно новый яд. Мне удалось понять, как он действует, это не трудно, когда есть под рукой пара деревушек с людишками, но не его компоненты. Зато стало понятно, почему не сработали заклинания – если в них не были учтены пара-метры какого-либо состава, то и обнаружить его не удастся. А тут даже специальные высокочувствительные и высокоточные распознающие чары не срабатывают… Конечно, ядов великое множество, но большинство из них сложные растворы… Точно!»
«13 мая. В природе нет и не может быть прототипов данного вещества… Определив вещества, которые абсолютно точно являются посторонними примесями, удалось вы-делить основной действующий компонент этого яда. Его кто-то создал, создал в лаборатории. Кто же этот гений? Ух, как хочется с ним побеседовать. Именно, побеседовать, а потом убить… Хорошее умертвие получится. Где же этого гения искать? Кто-то из старых недругов нашел способ поквитаться? Поквитаться… Чья-нибудь личная месть? Не глаза в глаза, не на поединке, выиграть который всё равно нет шансов, а вот так вот подло? Вероятно. Но я уже давно не покидал стен Башни. Месть моему народу? Обезглавить его, а потом… Ха, только сейчас заметил, что сделал очередную запись… Очередную… Посмотрим.»
«17 июня. Большинство старых недругов или в могиле, или слишком заняты другими делами. Собственные аристократы, что ли, воду мутят? Я им давно, как заноза в неудобном месте – на троне-то мой ученик, который против учителя не пойдёт. Вроде бы хороших алхимиков в этой среде не водится? Даже посредственные – очень редкое исключение. Но проверить надо. Однако, с большой долей вероятности, создателя этого вещества нужно искать на стороне. Впрочем, это не исключает его возможную связь с нашими аристократами. Тогда чем они могли привлечь на свою сторону этого гения - одиночку – самоучку? Деньги, власть, женщины? Шантаж? Опять влезать в их интриги. Заметил, что ведение дневника позволяет лучше структурировать мысли. Ладно, продолжу это занятие. Интересный эксперимент получается.»
«8 июля. Обнаружил дыру в защите. В этот раз «проявил доброту» и ограничился выволочкой и ещё кое-чем в качестве наказания. Не признаваться же, что сам еле смог её залатать? А уж хранителю это точно не по зубам было. Ещё один пункт пополнил собою список проблем, требующих моего внимания. Прошло два месяца с попытки отравления, а расследование так и не сдвинулось с мёртвой точки. Организатор – неизвестен, автор отравы – неустановлен. Единственный плюс – модернизировал заклинания, обнаруживающие отраву – добавил новый модуль, рассчитанный на основе данных анализа яда. Надеюсь, что это поможет. Но появилось опасение – справится ли заклинание с ещё одним новым ядом? Не знаю. Работаю в этом направлении. В среде аристократов идёт привычная грызня. Кое-кто проворачивает сомнительные или категорически мною неприемлемые делишки. Вмешиваться не стал – пока есть более важные дела, чем их вразумление. Интересный получатся дневничок.»
«21 августа. Ещё две дыры! И опять на новом месте. Даже ругаться не стал. Ёжику понятно, что хранители тут ни при чём. Достал из самого дальнего и пыльного угла расчеты и чертежи защиты. Ищу причины. Настораживают временные интервалы между возникновением прорех плетении – между первой и второй прошло три месяца, а потом сразу две через месяц. Но есть и повод для радости – удалось нащупать ниточку, ведущую к изготовителю яда. Повторный анализ показал наличие в составе одного довольно редкого вещества. И попало оно в него совершенно случайно! В этом я уверен. Теперь надо проверить все возможные каналы, по которым осуществляется торговля и транспортировка этим веществом. Задача сложная, но выполнимая, ведь мне спешить некуда. Всё, отдохнул. Пора снова искать ответ на вопрос – что происходит с магической защитой Башни?»
«9 сентября. Я в недоумении. Ниточка ведёт к людям! Но к тем, с кем мы вообще не пересекались! Неужели очередной, шестой по счёту, ложный след?! Начинаю уважать организатора этого покушения. Он учел практически всё! Всё учесть не может никто, кроме меня. А раз он что-то не учел, то, рано или поздно, я его найду. Времени у меня много… Хотя, не очень. Если это человечишка всё придумал, то живут людишки до смешного мало. Возможно, что он уже мертв. Это будет печально – уж очень сильно мне хочется с ним переговорить. Именно переговорить – давно не встречал столь наглых, но хитрых противников. Алхимика же сразу зауважал, по крайней мере, как профессионала своего дела. А моё уважение дорогого стоит! Вот с кем мне просто жуть, как хочется побеседовать!»
«15 сентября. В глазах уже рябит от схемы магических потоков, векторов и многочисленных формул, на которых построена защита Башни. А всё почему? А потому, что мне удалось увидеть процесс образования новой прорехи. Залатать – залатал, а найти причину не могу. Такой процесс – невозможен в принципе! Это азы магии! Расследование тоже встало. В очередной раз! Хорошо, в этот раз – временно. Радует, что нужно только дождаться, когда в гавань войдёт корабль с очередным звеном цепочки на борту. Что всё-таки происходит с защитой? Три тысячи лет с ней не было никаких проблем, а тут… посыпались, как горох из дырявого мешка. Бывают же у людишек умные мысли… жаль только крайне редко.»
«29 сентября. Похоже зря я людишек похвалил. Ой, зря! Три часа назад под стены пришел очередной материал для опытов, в количестве десяти тысяч штук. Тип – «люди». Вот и хорошо! У меня как раз парочка интересных опытов намечается.»
«30 сентября. Опыты придётся отложить… Причина – отсутствие материала. Да, отсутствие! Я – маг! Я – вампир! Но я – не палач! Убийцы, насильники, грабители – вот кого прислали штурмовать мою Башню! Верёвка, плаха – вот, что грозило им дома. Или благородная смерть от наших клинков и заклинаний! Тьфу! Кому только такое в голову пришло? Ничего, скоро я буду иметь с ним продолжительную и весьма плодотворную, для меня, беседу. И организует её отпущенный материал. Я тоже люблю пошутить! Да и шутка в этот раз получилась смешная. Аристократия порадовала – пять сотен воинов не оставят даже памяти, о том наглеце. Людишки долго не забудут этот урок! Хотя память у них короткая…»
«2 октября. Ни материала, ни пятисот отборных воинов. Больше нет в этом мире. Причин две – оползень и лавина. Когда они пришли в горную крепость, откуда этих падальщиков отправили на казнь, то застали там только умертвий… Бывших когда-то конвоирами! Пока с ними разбирались произошел оползень. Скала, на которой стояла крепость, стала проседать и рухнула в ущелье. Крепость вместе с ней. Обрушение такого куска горной породы привело к сходу нескольких лавин с ближайших гор. Если кто из моих соплеменников и сумел выжить при оползне, то его добила лавина. Даже я не возьмусь их воскрешать. Каким-то чудом одному из воинов удалось выжить. Каким – не узнаю – у бедолаги было столько повреждений, что организм, залечивая их, израсходовал все силы, и началась кровавая лихорадка в последней стадии. Пришлось подарить ему покой, предварительно вытащив из памяти всё, что можно. Хотя помнил он до смешного мало - разрушение мозга уже началось. Роковое стечение обстоятельств. Чего только в жизни не бывает.»
«7 октября. Получил новые данные по расследованию того старого отравления. Что теперь делать – не знаю. Все ниточки ведут… ко мне. И ошибки быть не может! получается, что я сам организовал покушение на самого себя! Что за бред! Надо успокоиться. Сейчас провожу эксперименты, в которых надо иметь холодную голову. Нет, даже если они пойдут не так, как запланировано, то с последствиями я справлюсь. Жаль будет потраченного времени. Надо не забыть пополнить запасы кое-каких ингредиентов – всего две кладовые, ими забитых, остались не тронутые. С шутником же я разобраться успею – что с ним сделать я уже придумал, а времени у меня много»
«14 октября. Второй день сидим в осаде. Опять люди! Зарвались, как я погляжу! Забыли своё место в этом мире. Ничего, ничего, скоро напомню. Вот только с осадой разберусь. Как надоела эта… как её там… канонада! Подтащили осадные машины и теперь день и ночь швыряют в нас булыжниками. Как были дураками, так ими и остались! Чем больше булыжник, чем сильнее и дальше его кинуть, тем больше шансов победить противника? Право слово – тролли умнее – они при встрече с нами сразу кидают булыжник себе в черепушку, а не в нас! Хотя чего ожидать от людей с их смехотворным сроком жизни? Только размножаться и умеют! Хотя делают это на редкость качественно… Должны же они хоть что-то делать хорошо»
«16 октября. Теперь аристократы зарвались! Пришлось парочку примерно наказать. Всё-таки жизнь – штука подлая – чем перспективнее кто-то, тем быстрее приходится его наказывать. Какая разница какой формы булыжник? Хоть как её меняй, но алмазом его всё равно не сделать! Это и человек понимает! И нечего говорить, что мост уничтожил я! Я осаду снял? Снял! Мост – это уже мелочи и не моя проблема! Подумаешь мост! Сами же должны хоть что-то делать?! Строить надо было лучше! А не совать мне под нос всякие булыганы и говорить, что они «крайне интересны». Надо как-нибудь выкроить время и пройтись частым гребнем по аристократии – слишком уж они обнаглели, плохо обучаются и стали чересчур самостоятельными. И если завтра в замок не доставят устриц… Гребень будет очень частым».
«20 декабря. Вторую неделю не смолкает канонада. Люди подтащили втрое больше орудий, чем в прошлый раз. Не знаю почему, но магия действует на четверть, если не на треть, слабее обычного. Как же раздражает этот обстрел! У меня тут весьма интересный эксперимент в самом разгаре, а он отвлекает. Вояки разводят руками – вылазку сделать нельзя – мешает отсутствие моста, разрушенного два месяца назад. Временный, конечно, навесили, но по нему можно проводить телеги с припасами, а не ходить в атаку. Дуболомы. Только вчера успел залатать очередную дыру в защите, а они всё про мост да про снаряды. Магией, что ли, приложить? Остановить парочку процессов… Вот ещё чего – из-за людишек от опытов отвлекаться!»
«25 декабря. Кажется, теперь я понимаю, что заставило меня взяться за карандаш и возобновить дневник. Предчувствие. Предчувствие конца. Предчувствие катастрофы. Предчувствие крушения всего, за что боролся и во что верил. Вчера пали ворота. Северо-западный накопитель, один из двух ещё более – менее полных энергией, взорвался – в него угодил снаряд, выпущенный из метательной машины. Смешно. Я был уверен, что такое невозможно в принципе. Оказалось – возможно всё. И озеро лавы тому наглядное подтверждение. Сейчас за нами остался только донжон. Из десяти тысяч вампиров, находившихся в начале осады в Башне, на данный момент в живых осталось около двух сотен. При этом потери осаждающих – от силы сотни три. Смешно, не правда ли? А всё почему? Высокая плотность огня, дальнобойность и скорострельность орудий… Нас просто не подпускают на дистанцию эффективной атаки. Да и когда это удавалось… Передо мной лежат щит и алебарда людей. Они не содержат магии, она не использовалась при их создании. Но зачарованный адамантовый клинок не оставляет на щите даже царапины, а лезвие алебарды проходит сквозь, опять-таки, зачарованные адамантовые латы, чуть труднее, чем нож сквозь масло. В узких (в узких, в любых, в любых) коридорах стена щитов сводит на ноль преимущество в мастерстве, скорости реакции и точности ударов. Как всё просто! Зовут. Маги людей опять начали атаку…»
-Так заканчивается дневник последнего Высшего мага вампиров, - мужчина лет сорока, оглядев сидящих перед ним и заинтересованно слушающих студентов, закрыл небольшую книгу, в твёрдом переплёте и ещё хрустящую новыми страницами, из которой он брал цитаты. – 26 декабря, в ходе схватки с Ларом Ледяным и Рут Кареглазой, в ту пору студентами второго курса, Высший, история не сохранила его имени, будет взорван в одной из своих лаборатории. Достоверно неизвестно остался ли он в живых или погиб, но уже более десяти веков, прошедших со времени падения Башни, про него ничего не слышно. После его исчезновения у вампиров началась борьба за власть. Проводя политику, как внешнюю, так и внутреннюю, диктуемую магом, королевская семья нажила много врагов. И ввергла страну в глубочайший экономический кризис. Торговые связи с внешним миром практически отсутствовали – только некоторые аристократы тайно торговали с людьми и гномами, но этого было недостаточно. У вампиров было много оружейных мастерских и артефактных кузниц, но это было не то. Срочно и в большом стали требоваться обычные гвозди, подковы, сельскохозяйственный инвентарь. Земли и рудники были на грани истощения. Алхимики могли сварить любое зелье или яд, но не умели получать обычные удобрения. Кстати, именно одно из удобрений и было принято Высшим за яд. В то время ещё не было известно, что часть веществ, используемых для повышения урожайности почвы, могут накапливаться в культурах. Агрономия находилась в зачаточном состоянии, но даже так она была значительно более развитой, чем у вампиров. Именно развитие наук, в первую очередь механики, физики, металлургии и прочих, поставило точку в «холодном» противостоянии вампиров и прочих рас. И написало заглавную букву в главе об их сотрудничестве и взаимодействии. Вернёмся к личности Высшего. На основании зачитанных мною цитат, можно сделать вывод, что Высшего сгубила собственная недальновидность и слепота. Он допустил распространенную ошибку – стал смотреть свысока на другие расы, в том числе – на людей. Он не интересовался событиями, происходящими в остальном мире и не касающихся лично его. По этой причине он упустил развитие науки… Но про это я уже говорил. Предвидя ваши вопросы скажу – причиной разрушения защиты было… время. За тысячелетия окружающая среда изменилась так сильно, что стала «разъедать» заклинания. Бороться с этим было бессмысленно. Следующие триста лет, после исчезновения Высшего, у вампиров постоянно менялись правители. Так было пока на престол не взошел Риалат Первый.
В следующий раз мы с вами увидимся только через две недели, по этой причине домашнее задание будет состоять из нескольких частей. Часть первая. Выбрать из дневника Высшего любую и запись и проанализировать её. Выделить проблему, предложить пути её решения. Дневник вампир вёл довольно регулярно. Я же зачитал лишь малую часть, отображающую общие черты того периода. Часть вторая. Подготовить доклад по одному из правителей вампиров, предшествующих Риалату – когда и как взошел на престол, сколько правил, какие реформы проводил и планировал провести, причина свержения. Ярких личностей в этом списке достаточно и особых проблем с поиском материала я не вижу. Часть третья. Подготовить доклад по одному из магов, принимавших участие в осаде Башни. Под её стенами получили боевое крещение многие известные личности. Магов среди них было предостаточно. Занятие окончено. Всё свободны.
В коридоре прозвенел звонок.
Аудитория опустела.
Преподаватель подошел к столу. Выдвинул ящик. Положил в него книгу и достал оттуда тетрадь. На следующем занятии надо рассказывать про эльфийского короля Аллэля Пятого и время его правления. Надо этот материал обновить в памяти. Его он знает не так хорошо, как строчки из дневника, зачитываемые только что… И написанные им десять веков назад.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:34 PM | Сообщение # 843 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 17. 01. 2013
Автор: Каури, al1618, Сергей Калашников
Снайпер Дара
Глава 1. Куда пойти, куда податься
Когда вам исполняется шестнадцать, никто в интернате дальше вас держать не станет, хотите или нет, а в большой и враждебный мир вытолкнут разве что не пинками. И можно подумать дадут с собой денег или что-нибудь другое, типа профессии, что помогло бы выжить, так нет. Все что вынесла Дара в прямом и переносном смысле, невольно оглядываясь на закрывающиеся стальные ворота Истрейского интерната, так это старый рюкзак, с двумя сменами нижнего белья, потрепанные джинсы и футболку с рыжей курткой на себе, да умение обращаться с детьми, лопатой, шваброй и оружием. Во всяком случае, с винтовкой – занятие и вовсе в жизни бесполезное, в связи с полным отсутствием возможности заработать на такую дорогую вещь. Не говоря о том, чтоб найти возможность купить, даже приобретя, к чему ее применить?!
Впрочем, это не все – на торжественном вечере многим выпускникам подарили билет на Прерию – планету «больших возможностей». Дара хотела разорвать подарок на глазах завуча, вручавшего его, да стыдно стало своей неблагодарности. Интернат, возможно, доживал последние деньки, скудные дотации от государства не могли обеспечить детям полноценного проживания и учебы. Так что хорошо еще, что не голодали, а уж учили их на чистом энтузиазме старые учителя, не получавшие зарплату по нескольку месяцев. Все, кроме одного, воспитанники этого самого интерната. Учитель русского и литературы, а также - истории, географии, анатомии и музыки – Анна Семеновна, она же завуч. Кирилл Маркович, директор, по совместительству преподаватель всех точных наук на уровне полувековой давности. Да ветеран смутной войны – Егор Олегович, самый нетерпимый и жесткий преподаватель, которого боялись все. Именно он установил практически военную дисциплину. И наказывал в случае нарушений, невзирая на пол и возраст. Вспомнить было что - характер не давал смириться с некоторыми вещами, и её, бывало, наказывали чаще других. А потом приспособилась. Пришлось. И обид не осталось. Зато и предметы его потом – уроки труда и начальная военная подготовка, давались Даре с удивительной легкостью, также как и дополнительные занятия по стрельбе. Не было проблем и с физкультурой, которую вел сначала сам ветеран, а позже один из старшеклассников, так и оставшийся на этой должности после окончания интерната.
Вот и все, чему их учили, да еще заставляли работать в маленьком приусадебном хозяйстве, по очереди исполнять обязанности повара, дворника, водителя, пастуха, уборщика и прочее-прочее-прочее.
Ну а что еще-то, если вас приняли сюда из милости? Подобрали на улице, обогрели, дали возможность хоть как-то выжить в этом безумном мире. И вот итог, словно насмешка – билет туда, откуда десять лет назад удалось вырваться. Никто не знает, что пришлось пережить шестилетней девчонке, чтобы попасть на Землю. Никто не знает, как она была разочарована развеявшимися надеждами. Никто – друзей у нее так и не случилось. И ее прозвали Одинокой Волчицей не просто так. Ну и пускай.
Одной хорошо, не надо ни за кого бояться и отвечать. Думай только о себе. Грустно сознавать, но она не имела решительно ничего, что помогло бы устроиться на работу на Земле. А главное – гражданства. Добиться его не стоит и пытаться. Или стоит?
Еще сигареты были, штук пятьдесят. Преподнесли их мальчишки на прощанье. Традиция. И откуда берут? Ей так и не довелось узнать, а жаль. Вдруг пригодилось бы? Может, и правда научиться курить?
Дара остановилась у обочины, тем более прошла уже изрядно, и, усевшись по-турецки прямо на жухлую траву, достала одну сигарету и зажигалку.
Первая затяжка заставила закашляться так, что казалось - выворачивает легкие наизнанку. От второй - потемнело в глазах и перед лицом поплыли какие-то золотистые точки. На этом попытка стать курящей женщиной и завершилась.
Её еще долго мутило, пока шла до скоростного шоссе, где собиралась дождаться рейсового автобуса. Но вскоре, как только села на бетонную скамью пустынной остановки и отдышалась, першить в горле перестало. Только противный привкус остался надолго.
Надышавшись относительно свежим воздухом – пыль поднимаемая пролетающими мимо авто этому не слишком способствовала – задумалась, как бы уговорить кондуктора взять в оплату проезда сигареты. Парни уверяли – возьмет. Затем и дарили. Но предлагать вместо денег эту отраву было как-то стыдно.
Девушка все же задремала, хоть и боялась пропустить автобус до Питера. Разбудил её громкий гудок. Встрепенувшись, Дара заметила, как сумерки превратились уже в темную ночь и распахнутая дверь сияющего огнями салона, показалась входом в какой-то другой мир, полный неизведанного. Обманчиво светлый и уютный.
- Ну, ты там едешь, или нет? - проворчал высунувшийся из автобуса контролер, парнишка не старше ее, разве что совсем немного.
- Да, - не раздумывая прыгнула в салон, после чего сразу и тронулись.
Меняясь в лице, вытащила из кармана сигареты. Парень фыркнул презрительно:
- Не катит, - его масляный взгляд остановился на ее груди, - но есть способ оплатить проезд и получить удовольствие.
В салоне они были одни, и чего хочет придурок понятно было без слов. Но отдаваться ему не хотелось совсем. Глупо конечно ждать большой и чистой любви, а желательно еще и красивой, но почему-то ждала.
Глядела на парня с минуту - глаза контролера постепенно округлялись, кадык нервно поднялся и опустился, повинуясь глотательному рефлексу:
- Ладно, я пошутил, давай сигареты. Это все, что есть?
- Да.
- Ну ладно. Докуда едешь?
- Космопорт, - Дара сама не поняла, почему все-таки космопорт, ведь не собирается же она, в самом деле, отправляться на Прерию! Но пока четкого плана нет, так почему бы и не туда?
- А! Ну лады. Можешь устраиваться, разбужу. Да не трону я, не смотри так. Мурашки от твоего взгляда. Вечно вы интернатовские так смотрите. Чему вас там учат?
- Убивать, - само как-то вырвалось, неужели ей нравится видеть страх в чужих глазах? Стало стыдно от собственной глупости - страх может сделать опасной даже крысу. Но смягчать сказанное не стала, равнодушно пожав плечом.
- Так и думал, - а парень, похоже, неплохой, сумел взять себя в руки, разве что взгляд немного выдает опаску, - только имей в виду, меня трогать нельзя, без меня автобус далеко не уедет.
- Угу.
- А серьезно? – не унимался контролер, топчась рядом с ее откидным креслом, хотя видно было, что ему не по себе. И чего не отходит тогда? - Голодаете там, что ли?
- Что ли. Расслабься. Шуткую я - хмыкнула девушка, опуская спинку кресла. – Отвали, а? Будь человеком!
- Вот и ладненько. – Оживился он. - Всё, не мешаю!
Дара закрыла глаза и попыталась уснуть. Делать-то больше нечего, ни нового ничего в визоре, ни книжки какой, а до космопорта Кронштадта еще часов шесть, и то, если скоростная трасса не будет загружена ближе к Питеру.
Было еще кое-что, чем хотелось заняться – презент Егор Олеговича. Плоская коробка, по размеру - как чехол для визора, но закрытая со всех сторон и запаянная в плотную пластиковую упаковку. Что там не визоры, понятное дело, не напасешься на выпускников делать такие подарки. А ведь каждый получил - даже те, у кого с гражданством было все в порядке. Их-то судьба была решена практически с самого начала. Работа обеспечена, пусть и непонятно какая, но лучше чем ничего. Дара, отсиживаясь на чердаке вместе с другими нелегалами, видела военного, приехавшего за Митей и Стасом. Поговаривали, что их прямо в армию заберут, но девушка в это не верила. Они все с самого начала себе уяснили, что ничего крутого в жизни им не светит – особенно поначалу. А армия – это крутизна. Даже если ЧВК, а не регулярная, пробиться туда труднее, чем получить в наследство миллион рублей.
Итак, презент. И условие – вскрыть, когда заработаешь свои первые пять рублей. Странное условие, но почему и нет. Обещание дано, а их учили четко – умри, но выполни, или никогда ничего не обещай. Можно разве подержать в руках да, в который раз, попытаться угадать. Тяжелая. Точно не визор, он был бы легче, тем более, у нее и так есть - приз за лучший результат по стрельбе на экзамене прошлого года. Только дешевый совсем — вечно у него проблемы со связью. И денег на нем отродясь не бывало. Доступна только бесплатная информация почти без видео и картинок, и игры еще самые отстойные, в которые и играть-то тошно.
Дара скосила глаза на контролера – парень уселся сзади, наискосок. Боится оставлять ее за спиной – его-то штатное кресло впереди, но он устроился сбоку - так, чтобы наблюдать за пассажиркой. Правильно, пусть лучше боится, чем лезет со всякими глупыми намёками.
Только хреновый из него наблюдатель. Уткнулся в свои визоры и, судя по меняющемуся выражению лица – от восторженного, до напряженного, а потом сразу досадливого - во что-то играет. Ничего он вокруг не заметит.
Вот технику списывать со счетов нельзя. Она-то поумнее парня будет, небось, пишет каждое движение Дары.
Оттого доставать презент не стала, пусть лежит на дне рюкзака – незачем светить. Любопытство – серьезное испытание даже для нее, а у контролера? Вдруг пересилит страх? Хотя она ему не врала. Убивать их учили... Но она не убийца. А он не шакал.
***
Пока она спала, окружающий мир претерпел изменения - в салон автобуса набилось пассажиров. Несколько человек даже ехали стоя – им не хватило сидячих мест. Рядом с Дарой оказался дядька, занявший две трети сиденья, хотя и не был толстым. Вечно они так, мужики, сядут и раздвинут колени. Дядька сразу уткнулся в визоры, не обращая внимания на попутчицу. Пришлось ей прижаться к окну в попытке доспать.
- Повторяем. Конечная остановка «Космопорт Солнечный». Пассажиров просим освободить салон, - слова, прозвучавшие из динамиков, Дара услышала сквозь сон, да и то потому, что сосед, вставая, еще сильнее прижал ее к окну, оттолкнувшись от ее коленки, как от поручей. Такая бесцеремонность, словно она не девушка, а пустое место, даже порадовала. Значит, есть надежда не слишком привлекать к себе внимание.
Салон автобуса Дара покинула в числе последних, не хотелось толкаться, да и торопиться ей решительно некуда. Не на Прерию же, в самом деле! Кругом ночь, но широкий и длинный козырёк над головой подсвечен через стеклянную стену необъятного здания космопорта. По обе стороны этой прозрачной преграды снует множество людей. Большинство – с чемоданами или сумками. Не иначе – едут куда-то, - пришла в голову «глубокая» мысль, прогоняя остатки сонливости.
Следуя за толпой, Дара прошла через контроль, где лишь проверили на наличие оружия и запрещенных вещей. Усталая немолодая женщина в форме гражданских сотрудников космопорта попросила открыть рюкзак, потом строго наблюдала, как девушка проходит через сканер. Не придралась, как ни странно, даже не спросила ничего. Дара незаметно выдохнула, делая вид, что все в порядке.
Оказавшись, наконец, внутри, она некоторое время бродила без видимой цели, машинально фиксируя расположение помещений, проходов, наличие сотрудников пассажирских и технических служб и, конечно, охранников. Зачем ей это нужно? А незачем! Егор Олегович так учил. То есть окружающее пространство необходимо знать и уметь им пользоваться. А, учитывая, что Дара не слонялась, а деловито шла, как будто имела определённую цель, то уже через полчаса весь комплекс строений, предназначенный для обслуживания пассажиров, изучила вполне прилично.
Однако дальше таким образом идти не стоило – не хватало на первых же порах привлечь к себе внимание персонала. А это легко может случиться, если она начнет повторно проходить по одним и тем же местам, да еще с таким озабоченным видом. И тогда уже не удастся избежать выяснения личности, а как следствие – гражданства и прописки. Был конечно билет на Прерию, который сразу решил бы все вопросы, но предъявлять его Дара не чувствовала ни малейшего желания.
Место большого скопления людей, как правило, предоставляет заметно больше возможностей, чем пустыня. Недаром здесь крутятся мелкие жулики, ищущие случая поправить свои финансовые дела. Не имея ни малейшего представления, как быть дальше, девушка, в принципе, не имела ничего против того, чтобы пополнить их ряды, хоть бы даже и на ролях третьего плана. Только вот как с ними связаться, тоже пока не придумала.
Так что, пытаясь оттянуть время до принятия судьбоносных решений, выпускница интерната свернула на широкую лестницу, ведущую вниз на цокольный этаж. Указатели обещали там встречу с увлекательными занятиями: боулинг, минигольф, виртуальные гонки всех мастей, в том числе и на коптерах… в этом длинном перечне упомянут был и пулевой тир. Решила начать обход с него, даже интересно стало немножко, что может предложить тир космопорта. Небось, жутко дорого.
***
Нашла не сразу, потому что увлеклась, наблюдая виртуальные гонки. Двое парней как раз рубились за пультами, а на голограммный экран выводилась просто фантастическая картинка. Очнулась, только от вопроса сотрудника:
- Через три минуты вон то кресло освободится. Как будете оплачивать?
Усилием воли Дара сохранила спокойное выражение лица, хотя внутри все испуганно дернулось, и мотнула головой с вежливой полуулыбкой. Мужчина понял, пожал плечом и вернулся за свой пульт с кучей светящихся кнопок. Стоять после этого рядом стало неловко, других зрителей, чтобы можно было смешаться с толпой, тут не наблюдалось, и девушка неспешным шагом пошла дальше.
В тире на длинном прилавке рядком лежали воздушки. Скучающий тирщик с интересом посмотрел на одинокую посетительницу. Дядька средних лет и невыразительной внешности. Он указал пальцем на табличку с мелкой надписью:
«При попадании в спецмишень три раза подряд, получаете скидку пятьдесят процентов»
- А сколько стоит? – голос слегка охрип, пришлось откашляться. И зачем спросила, все равно денег нет.
Названная сумма ошеломила, хотя, не все ли равно, когда нет ни копейки? Оставалось только развернуться и топать отсюда.
- Девушка! Пожалуйста, не уходите. – Прозвучало в спину просительно. - Хотите я вам просто так дам десяток пулек?
- Отчего такая доброта?
- Скучно тут у нас…
Дармовое привычно насторожило. Обычно с подобных предложений и начинаются каверзы в этой жизни. От невинных розыгрышей, до жестоких подстав. И все они построены или на жажде халявы, или на вожделении поживы. В детдоме Дара это усвоила твёрдо.
Задумчиво глядя на щепотку свинцовых колпачков, насыпанную в низкую чашечку, покачала головой:
- Спасибо. Нет.
Девушке очень хотелось согласиться, прямо руки чесались, но заставила себя уверенным шагом отправиться к выходу. Нет, это не бегство, просто…
Только от самой двери обернулась и увидела настолько глубокое огорчение на лице мужчины, что вернулась.
И стала стрелять.
Но не по мишеням, а по висящему шомполу. По крайней мере, стоит отблагодарить тирщика увлекательным зрелищем. А это она может.
Первой пулькой качнула шомпол, ударив справа по самому кончику.
Второй – заставила вращаться так, чтобы нижний конец описывал окружность по часовой стрелке. Потом, разглядев, как он раскачивается на своём гвозде, несколькими попаданиями вынудила ходить по восьмёрке. А тут и пульки подошли к концу. Последней Дара его остановила. Ну, не совсем намертво – он некоторое время продолжал мелко дрожать.
- Красиво! – выдохнул мужчина, видимо все это время он стоял, затаив дыхание. А ведь это так, глупости, именно на зрителя рассчитанные. – Повторить сможете?
- Зачем, у вас же и так все пишется, – девушка кивнула на глазок камеры и сразу покраснела. Надо же быть такой идиоткой. Мало ли, что она тут заметила.
- Да вот как раз через три дня здесь уже не будет так скучно. Соревнование проведем. Десять мишеней, десять выстрелов, главный приз – очень даже интересный.
Дара аккуратно положила винтовку на стойку и улыбнулась:
- И какой взнос за участие?
- У нас есть система скидок, - заговорщически пробормотал тирщик, - пожалуй вам бы я мог дать пятьдесят процентов. Совсем бесплатно только одна категория, но полцены тоже хорошо, не так уж и много это будет стоить.
- И все же, сколько?
- Десять рублей.
- Ага, ясно. Это половина?
- Нет, половина – всего пять. За три дня такую сумму и заработать можно. – Мужичок потер руки и достал из-под прилавка потрепанный блокнот: - Так я запишу вас?
- Да… то есть, постойте… А что за категория… ну, бесплатная?
- Да, - махнул рукой тот, - бонус к билету на Прерию, в основном туда школьники летают.
- У меня есть билет, - вырвалось у Дары помимо воли.
- Правда? Чудесно! Покажите, я запишу серию. Нам идут небольшие отчисления.
Записавшись на турнир, девушка покинула тир в повышенном настроении. Хоть какая-то польза от билета. И выиграть захотелось. Остался лишь пустяковый вопрос – где провести эти три дня? И что есть, и где спать? Голод и усталость и сейчас уже давали знать о себе.
О главном призе мечтать не стоит, всегда есть шанс, что найдется лучший стрелок. А она и не думает, просто придет пострелять в своё удовольствие. В самом деле не упускать же возможность немножко развлечься задарма.
Искать работу в самом космопорту оказалось делом безнадежным. Куда ни ткнешься, везде смотрят подозрительно и холодно сообщают, что ее помощь не требуется.
В зале ожидания куча народу, места все заняты, только среди старушек пара свободных сидушек, но к ним подсаживаться очень не хочется. И куда эти бабульки едут? Вот ведь дома не сидится!
Дара прошла контроль и вышла на улицу. В самом Кронштадте оставаться не хотелось, а вот в Питер съездить было бы неплохо. И возможностей заработать там наверняка больше, да и город посмотреть когда-то мечтала.
Вот только как добраться, если в кармане ни копейки?
Стоянка воздушных такси совсем рядом, но туда и соваться не стоит – цены на такую поездку куда выше, чем в наземном транспорте. Катера на причале тоже стоят денег. А вот потрепанный автобус, куда как раз бежит какой-то паренек, наверняка подойдет. Дара прибавила шаг, а после побежала.
Блин, контроль. Увидела, как пацан достал из кармана какую-то карточку, показал полной даме контролеру, да полез в полупустой транспорт.
- Ну, тоже по билету? – окликнула недовольно дама, заметив Дару.
- По какому? – вырвалось совсем не то, что хотела спросить, а в голове вдруг пронеслось: «бонус к билету на Прерию». А может там не один бонус? – У меня билет класса В.
- У всех одно и тоже, - перебила женщина, - доставай шустрей, отправляемся уже.
Уже в салоне Дара прошла в самый конец, усаживаясь на высокие задние сиденья. Уф, повезло. Сердце в груди неприятно трепыхалось – то ли от бега, то ли от удачи, свалившейся откуда не ждали.
В самом деле, неудивительно, что к этому билету есть бонусы, иначе кто туда поедет? Надо срочно нарыть в сети, какие еще ей положены льготы.
Убедившись, что никто за ней не наблюдает, все десять пассажиров дремлют, откинув спинки – ночь на дворе – Дара вытянула из рюкзачка визоры и, нацепив их на себя, включила интернет. Ага, бесплатная сеть космопорта… Нет, уже пропала. Жаль не сообразила, пока там шастала. Ничего, сейчас поищем. Должна быть реклама, не зря же эти бонусы! Явно хотят привлечь народ.
Но ничего утешительного найти не удалось. Никаких дополнительных возможностей билет на Прерию не предоставлял. Не было, никаких упоминаний о тире и соревнованиях, а вот проезд от центра Санкт-Петербурга до космопорта бесплатный в обе стороны при наличии вообще любого билета. Хоть на Прерию, хоть на Эгер, хоть на Бонну Вичи. Ну, тоже неплохо.
Спать не хотелось, и Дара немножко поиграла в надоевшие стрелялки, чтобы убить время и немножко заглушить воспоминания о еде. Жаль, ехали совсем мало. Не успела пройти пятый уровень, как объявили о конечной. Вот так, и куда пойти среди ночи?
Выбралась на светящуюся огнями остановку под мелкий моросящий дождик, Сразу пробрало холодом, и девушка застегнула куртку, набросила капюшон и зашагала вслед за редкими пассажирами к подземному переходу.
Место запомнила, станция метро «Солнечная» - не от названия космопорта, случайно? В метро не пошла, по билету там не проедешь. Значит, надо выбираться – до Невского пешком совсем недалеко, а там уже сориентируется.
Дождь кончился, как раз, когда вышла на знаменитый Невский проспект. Широкая, вымощенная темным камнем мостовая заполнена нарядными людьми, которым словно и невдомек, что ночь. Как же Дара мечтала здесь прогуляться! И вот – пожалуйста, разве что голодно, но и это отошло на второй план, когда завертела головой по сторонам. Красоту и гармонию немножко портил монорельс, идущий над головой вдоль всего Невского проспекта. Может и правы те пикетчики, требовавшие вернуть вид историческому памятнику города. Девушка даже помнила возражения: мол, может вам и асфальт вернуть, вместо камней, да сделать как прежде, чтобы в центре на автомобилях разъезжали? Но это они пугали, хотя убрать монорельс - и как тогда сюда добираться богатым и знаменитым? Посадка коптеров-то здесь запрещена.
Гулять по освещенной мостовой, ни на кого не оглядываясь и забыв обо всем, оказалось неожиданно приятно. Витрины всевозможных магазинчиков и музеев манили своими диковинами, акробаты, клоуны и другой артистичный люд, работая даже ночью, собирал вокруг себя небольшие толпы зрителей. Дара прибивалась то к одним, то к другим, восхищаясь, ужасаясь, смеясь. Многие заведения оказались открыты, из теплых глубин некоторых распахнутых дверей неслись приятные мелодии, манили сладкие запахи, напоминая о желудке.
А ведь приближаются белые ночи, и кажется, питерцы их празднуют чуть ли не неделю. Потому и народу сколько. А вон и молодежные стайки – выпускники дорогих школ?
По движущемуся тротуару метрах в трех над головой с правой стороны ехали в основном пожилые горожане, и Дара удивилась, столько их, оказывается, ночью не спит. А может это туристы – гуляют, занимаются шопингом. В некоторые магазины можно попасть только с этой дорожки, а на нее вели маленькие эскалаторы, через каждые пятьдесят метров. Увидев наверху большое кафе «Мак Дональдс», девушка поспешила к ближайшему эскалатору, вспомнив, как кто-то из ребят говорил, что проработал там целое лето. Может и ее возьмут? Удастся оплатить какое-то жилье, а в свободное время будет искать более подходящую работу.
Сойдя с медленно двигающейся ленты, Дара вместе с маленькой группой молодежи вошла в полупустой зал, ощущая спазмы в желудке от запахов картошки и мясных котлет. К стойке, где периодически слышалось негромкое: «Свободная касса», она не пошла, выискивая среди разных уютных закоулков зала нужную дверь. Ага, вот и она – с надписью «Администратор». Пробралась между столиками и осторожно постучала. Выглянула уборщица и грубо спросила, окинув девушку пренебрежительным взглядом:
- Чего тебе? – голос громкий, чтобы перекричать музыку.
- Я насчет работы, - твердо и вежливо ответила Дара.
- Утром приходи, нашла время! Только напрасно, нет вакансий.
- Но в вашей рекламе в сети…
- Глухая? Я сказала, приходи утром!
Дверь захлопнулась.
Краем глаза заметила, как большая компания молодежи собирается уходить и внутри вспыхнула надежда ухватить что-то из объедков. С безразличным видом пробралась к ребятам, которые так увлеченно болтали о какой-то новой системе отбора опытных образцов чего-то там, что никого вокруг не замечали. Неприметным движением запихала в карман половинку гамбургера, почти нетронутый пакет с картошкой и, прихватив заодно наполовину недопитый большой стакан лимонада, поспешила за компанией к выходу. Ей повезло – никто не обратил внимания, а то, насколько она поняла, желающих до объедков хватало.
Спустившись по маленькому эскалатору возле набережной, Дара нашла более-менее безлюдное место, пройдясь вдоль улицы. Опершись о парапет, она медленно насладилась своей добычей, стараясь жевать подольше и запивать маленькими глотками лимонада. К сожалению, еда все равно кончилась слишком быстро. Казалось, что могла бы съесть еще раз в десять больше. Однако скоро ощутила себя вполне довольной и сытой. Даже спать захотелось, а вот с этим точно проблемы. Найти ночлег в центре северной столицы в три часа ночи – это еще надо очень постараться.
Просто так где-то на скамейке не прикорнешь – слишком много вокруг полицейских, хоть они и стараются держаться в тени, да видеонаблюдение повсюду – и замаскировано так, что порой, как ни старайся, не обнаружишь.
Поэтому скамейки в парках отменялись. На вокзал просто так не пройдешь, пропуски всякие, досмотр, не вариант, одним словом. А спать, как назло Даре хотелось все сильнее.
Нашла, конечно, и довольно быстро. Уходя дальше по набережной от шума Невского проспекта, девушка лениво приглядывалась к припаркованным катерам и лодкам у многочисленных причалов. Одна и стала местом ночлега. Удостоверившись, что никто в округе ею не интересуется, а в катерке никого нет, Дара залезла под брезент, где оказались навалены мешки с чем-то мягким, да сразу и уснула.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:37 PM | Сообщение # 844 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Глава 2. Бесплатный сыр
Разбудил её шум мотора и какой-то рывок, отчего девушка едва не свалилась с мешков. Просыпалась мучительно – все тело затекло, глаза не желали открываться, хотя и выспалась, да что там – продрыхла неизвестно сколько. Выглянув из-под брезента, зажмурилась от солнечного света, значит, уже не меньше восьми утра. Вот попала, а ведь она точно помнила, что поставила будильник в визорах на шесть утра.
- Эй ты, - раздался совсем рядом грубый мужской окрик. И не успела горе-пассажирка ничего предпринять, как брезент с нее был бесцеремонно содран.
Обладатель резкого голоса – парень лет двадцати пяти в свитере и джинсах, смотрел растерянно и зло. Глаза слегка припухли, вечер, значит, прошел у него весело, а волосы лохматились в художественном беспорядке.
Глядя исподлобья на Дару тяжелым взглядом, парень угрюмо сидел в пол-оборота у штурвала, потом вдруг медленно набрал в грудь воздух, так же медленно выдохнул и потер лицо ладонями. После чего снова уставился на замершую на мешках девицу, но уже как-то устало-обреченно. Катер мягко качался на волнах.
- Та-ак, - похлопав себя по карманам, он вытащил мятую пачку, вытряхнул из нее сигарету и жадно закурил, щелкнув зажигалкой, - ты кто такая?
- Никто, - называть свое имя не хотелось раньше времени, - я не нарочно, просто… негде переночевать было…
- Переночевала? – холодно осведомился он. И так как девушка молчала, закончил: - Ну и вали теперь, куда хочешь, пока я добрый.
Она в изумлении огляделась. Мутные воды канала совершенно не располагали к плаванию, как и каменные бордюры, до которых уже не близко, на полметра поднимаются над уровнем воды - не заберешься. И отсюда видно, что они покрыты слизкими илистыми отложениями неприятного болотного цвета. Конечно , логичнее добраться до ближайших ступеней, но это плыть наискосок метров сто, а то и больше.
Солнце как раз выплыло из-за облаков, освещая все кругом ярким светом, расцвечивая грязную рябь реки россыпью сверкающих бликов. Однако желание бултыхнуться с катера в мутно-блестящую водицу не проснулось. Скорее наоборот. Осторожно, словно больному, Дара пояснила:
- Я по воде ходить не умею.
- Раньше думать надо было, - он зло пыхтел сигаретой, рассматривая ее с каким-то новым интересом. – Ну, я жду!
- Пожрать бы, - нахально хмыкнула Дара, не зная, как еще с ним себя вести. Не думает же он, что она вот так возьмет и сиганет за борт! - Может, найдется хоть корочка хлеба для голодной девушки?
Парень поперхнулся дымом и закашлялся:
- Вообще обнаглела, - выговорил он отдышавшись, но угрозы в голосе уже не было. Скорее любопытство. – Ты как охранную сигнализацию отключила?
Дара закусила губу, не уверенная, стоит ли говорить правду. А почему бы и нет?
- Дерьмовая у тебя сигнализация, любой ребенок бы справился.
Припомнила, что действительно отключила что-то там, но скорее автоматически, не думая. Такая охрана, или очень похожая, стояла у них в интернате, кажется на складах спортивного инвентаря.
- Это ты загнула, - хохотнул он, - сам ставил. Так что колись, откуда ты, такая умная?
- Из интерната, - пожала плечом.
- Которого?
- Истрейского.
- Не знаю такого. Да это и неважно.
Он вышвырнул окурок в воду, где уже и без того много чего плавало, и вздохнул. Огляделся вокруг, снова искоса глянул на пассажирку и велел:
- Так. Ложись обратно под брезент и не отсвечивай.
- Зачем?
- Искупаться хочешь? – он стоял уже над ней с брезентом в руках, широко расставив ноги, - живо легла, пока я не передумал.
Пришлось повиноваться. Не нравилось ей это, но решила, что имеет смысл разбираться с проблемами, по мере поступления. Потому удобно улеглась в углубление среди мешков (что в них интересно?), и терпеливо ждала, пока парень закрепит поверх нее грубую покрышку. Хорошо, что оставил щель для притока воздуха, а то под прорезиненным брезентом и задохнуться недолго. Правда, выбраться самой теперь бы было проблематично.
- Что бы ни случилось, молчи, или очень пожалеешь, - предупредил парень и завел мотор.
Как же она в первый раз не услышала этого звука? Теперь вот расплачивается за свою беспечность. Неизвестно, что он задумал, и от этого не по себе. Но пока всё не так уж и плохо, не стоит паниковать раньше времени.
***
Федор Марков сегодня встал не с той ноги, ощущая дикий сушняк и скверное общее самочувствие, по случаю чего поругался с женой, которая, при этом, держалась на удивление спокойно. Это его злило еще больше, ведь вместо того, чтобы купить домой продуктов, он весь вечер пил с друзьями. И завелся ведь от того, что она попросила его «хотя бы сегодня не забыть». Намекнула на его безалаберность, и была, собственно, права, но это только больше злило.
Впрочем, пока шел пешком до пристани, вполне проветрился, и даже решил загладить вину, закупив после работы продуктов на месяц, вместо недели, а заодно и цветов. Любит их Лерка, что ему совершенно непонятно.
Работодатель отзвонился и предупредил, что Федор понадобиться не раньше двух дня, так что покупками можно было заняться прямо с утра. Хорошо, что их квартирка, хоть и в пригороде, но очень близко от Нового канала. Даже причал есть маленький – времени с лихвой хватит слетать туда и обратно.
Вернется Лерка после своей безумной работы в муниципальной школе, вот и будет ей радость. Эта мысль приятно согревала, когда он забрался в катер и отвалил от причала на Обводном канале.
Шевеление на корме спустя пару минут едва не стоило ему сердечного приступа. А, содрав брезент и увидев какую-то девчонку, Федор не мог решить, смеяться ему, или плакать. Нянчиться с бродяжкой совершенно не входило в его планы, и времени оставалось в обрез.
А главное, ни капли раскаяния в бесстыжих зеленых глазах, и отвечает дерзко. Правда, хорошенькая такая, и, пожалуй, постарше, чем показалось сначала. Вот ведь напасть! Сдать в полицию, отпустить, или может… Нет, он конечно любит свою Лерку, но раз уж она второй месяц его динамит со своей беременностью, имеет он право…
Так и недодумав эту мысль до конца, Федор упаковал девицу обратно под брезент – не хватало еще, чтобы за спиной у него сидела на свободе такая подозрительная личность, разбирающаяся в крутых сигнализациях, и помчался в пригород к супермаркету. Накупит продуктов, закинет их домой, а там уж посмотрит, что делать с этим чудом. А пока... Федор подтянул к себе рюкзачок и, пошарив внутри, вытащил бумажный пакет.
Щель слегка расширилась и Дара встрепенулась, принимая большой еще теплый пирог, обалденно пахнущий свежей выпечкой, и небольшую бутыль газированной воды. Надо же, пожалел? Или что? Решив, что на голодный желудок задаваться подобными вопросами бессмысленно, девушка с удовольствием вгрызлась в угощение, почти не чувствуя вкуса. Кажется, он был мясной. Благодарить не стала – ей же велели молчать. Газировка, хоть и не сладкая, понравилась. За здоровьем следит парень? Ладно, ее это не волнует, и куда везут – тоже. Если он замыслил что-то нехорошее, пожалеет… И тогда его счастье, что хватило ума покормить пленницу.
Не зная, сколько ешё придется пролежать в этом теплом уютном гнездышке, Дара не стала терять времени, прикрыла глаза – лучше выспаться, пока дают. Силы, скорее всего, еще понадобятся. На этот раз настроила себя на чуткий сон. Была у неё такая способность: если настроится - проснется даже от писка комара, если нет – пушкой не разбудишь. И время чувствовала каким-то чудом – решит проснуться ровно в семнадцать минут пятого, и проснется. Не раз на спор это делала. Парни говорили, что у нее в мозг встроен будильник, типа такое за границей вправду делали, но Дара-то знала, что они просто болтают. Всего-навсего приучила себя в раннем детстве – жизнь заставила, но об этом пока лучше не думать.
- Тормозни, Марков! – оклик с берега разбудил Дару.
И сразу совсем близкий ответ ее похитителя:
- Привет, парни, вот, смотрите.
Очень хотелось хоть одним глазком посмотреть, что и кому показывает парень, но сдержалась.
- Да ладно, мы уже проверили, что не уволился. А где напарник?
- Я один сегодня, смена легкая.
- Лады, проезжай.
- Бывайте.
Катер снова набрал ход, и Дара прикрыла глаза. Что это было? Патруль? Сердце у нее чуть не выпрыгнуло, но, хвала Всевышнему, всё обошлось. Испугалась, что будут проверять лодку. Может, конечно, ничего бы не сделали, но все же встречаться с представителями правопорядка не хотелось. Мирное движение, звук мотора и плеск воды снова убаюкали ее.
- Эй, бродяжка! – голос парня привел ее в чувство второй раз. – Приехали, вылезай. Заработать не хочешь? Немного конечно, но на пару кило мороженного хватит.
Дара встрепенулась и наградила его сонной улыбкой:
- С удовольствием! А что надо делать?
- Для начала помочь с покупками. Закупала продукты на месяц когда-нибудь?
- Бывало, - туманно ответила Дара. Приходилось ездить пару раз закупаться на весь интернат вместе с Егором Олеговичем. Вряд ли требуется именно это, но как-нибудь разберется на месте.
- Ладно, пошли.
Все оказалось гораздо проще. Она везла тележку между высоченных стеллажей супермаркета, а Марков кидал упаковки круп, овощей, термопакеты с мясом, консервы, не заставляя ее ничего решать. На кассе он расплатился кредиткой и заставил несколько пакетов с едой нести к катеру. Запыхалась, но справилась, за что и правда получила мороженное. Правда не два кило, а максимум грамм двести, но все равно приятно. Больше под тент ее не загоняли и девушка с наслаждением подставляла лицо теплому ветерку, колючим брызгам и жаркому солнцу, откусывая кусочки клубничного лакомства. Тут он угадал, Даре нравилось мороженное, лишь бы без шоколада, который она, почему-то, терпеть не могла.
Берега, одетые мрамором скоро остались позади, а с обеих сторон потянулись заросшие зеленью садики, поля, рощи. Ей даже показалось, что видит вдали коров.
- Как зовут-то, сладкоежка? – очень добродушно осведомился парень, обернувшись и одарив девушку очень милой улыбкой.
«Красавчик!» - сразу оценила она.
- Дина, - чуть-чуть приврала, но тут на Земле имя Дара всегда вызывало вопросы, пусть и не такое уж оно и редкое, а к Дине не цеплялись, так что привыкла так отвечать незнакомым людям. – А тебя?
- Федор. Приятно познакомиться.
Огромный букет роз, который он заботливо запихнул в пластиковую бутыль, набрав воды за бортом, покачнулся и Дара придержала его рукой.
- Для девушки? – полюбопытствовала она.
Федор оглянулся:
- Что? А… у матери день рождения. Ты это, аккуратно с ними.
Ответ показался каким-то фальшивым, но это совсем не ее дело, кому эти цветы. Зря вообще спросила. Хотя, с чего бы ему врать? Ну запнулся, может ему неловко выглядеть таким сентиментальным.
- Пойдем, поможешь донести.
Они остановились у живописного причала, где быстро выгрузили продукты. Федор поставил катер на сигнализацию, после чего пришлось тащить всю эту кучу пакетов в крутую гору. Да еще и цветы на этот раз нести пришлось ей.
Возле высотных домов парень свернул к крайнему и у поворота к подъездам остановился.
- Тебе лучше здесь подождать, - сказал он, - давай все сюда. Эй, осторожно с цветами. Ага, вот так. Да не, давай в зубы.
Дара смеялась, глядя ему вслед. А прикольное зрелище получилось. А что светить ее не хочет возле дома, так это понятно. Сплетницы здесь, небось похлеще, чем на Прерии. Там-то народ молчаливый, а все равно косточки соседям хозяйки перемывают, не пропуская ни одной.
Присела на корточки возле стены, отдыхая. Все-таки неплохо он ее припахал. И в ногах и в руках ощущалась приятная усталость.
Пришла мысль, что можно свалить по-тихому, но терять предполагаемый заработок – это ж верх глупости. Если получится хотя бы пять рублей – уже не зря. Хоть презент Егора Олеговича откроет.
Парень скоро появился, довольный собой. Вполне мелодично посвистывал какую-то музычку, сунув руки в карманы.
- Дождалась? – кивнул он уже совсем добродушно, словно сто лет знакомы.
Дара последовала за ним, радуясь, как ей повезло с выбором ночлега. Тут тебе и парень приятный, и еда какая-то, и даже заработать предлагают. Глядишь, и с жильем посоветует, а может, и с работой. Явно же, он тут всюду свой. Вон, патрули его знают, кассирша в супермаркете улыбалась как старому знакомому. Дети тут, на причале, издали махали руками и кричали: «Привет». Так что все страхи по поводу маньяков можно смело забыть. Есть ещё приличные люди на свете.
К тому же он такой симпатяга, когда улыбается, так и хочется потрепать лохматую шевелюру.
Так размышляя, Дара снова забралась на мешки, даже не спросив, куда они теперь. Увидит, когда доедут, так что незачем лишние вопросы задавать.
Судя по всему, они возвращались в город. Ну и это тоже хорошо – она ведь хотела еще в тот Макдональдс прогуляться, так что все к лучшему.
Скоро Федор снова попросил ее спрятаться под брезентом, и она не стала кочевряжиться. Живенько улеглась на привычное место. Патруль проехали на этот раз безмолвно, лишь на берегу слышались голоса, а Марков молчал. Вылезти разрешил спустя еще минут двадцать.
- Не устала? - спросил участливо. – Ничего, сейчас в кафешке перекусим.
- У меня денег нет, - честно предупредила Дара.
- Не говори глупости. Угощаю.
В кафе, если это мрачное заведение можно так назвать, ей сразу не понравилось, но отказаться от бесплатного угощения в её положении было бы глупостью. Когда еще нормально поест – кто знает? Рядом проходило скоростное шоссе, на небольшой стоянке припаркована парочка коптеров и одна открытая машина. Охранник курит за углом. Невольно прикинула, как будет выбираться в случае чего. Да просто пешком можно. До города отсюда не так и далеко, судя по всему. Впрочем, пока она не собиралась расставаться с Федором. Хороший парень, да и угощение предложил.
Они вошли в большой холл, где их встретила сильно накрашенная женщина в красивом платье.
- Добро пожаловать, - проворковала она, едва заметно поморщившись при взгляде на одежду девушки, - в общем зале, или кабинет?
- Кабинет, - быстро ответил Марков, - и можно туда сразу шампанского?
- Конечно, проходите на второй этаж.
Дара не знала, как должен выглядеть кабинет, но это место она скорее назвала бы отдельной комнатой. Посредине стол с удобными креслами, окна закрыты тяжелыми шторами, красивая люстра освещает элегантно сервированный стол. В углу широкий диван, напротив него телек в полстены.
Сколько надо зарабатывать, чтобы обедать в таком месте?
- Не смущайся, у меня здесь скидки, - засмеялся Федор. – И можешь не спешить, - он взглянул на часы, - нам все равно придется где-то три часа провести.
- Да нормально, - хмыкнула Дара, - главное, было бы вкусно. И потом, ты же платишь, так что…
Она не договорила, так как вошла девушка-официантка и принесла шампанское, быстро налила два бокала, и ушла, не сказав ни слова.
- За встречу! – Федор смотрел прямо и открыто, но подозрение, что это не просто обед, начало невольно закрадываться в душу неприятным холодком.
- Ага, - шампанское Дара как-то пила на новый год, и оно ей не понравилось. Но не стала обижать парня, пригубила, отпивая маленький глоточек.
Обед, несмотря на все опасения, оказался чудесным, да и ждать почти не пришлось. Федор ел без энтузиазма, больше наблюдая, с каким аппетитом уплетает попутчица борщ со сметаной, фаршированные перцы, и жареные грибы с картошкой. Девушка улыбалась в ответ, хотя ее немного смущало такое пристальное внимание. Да что там смущало, Дара по-настоящему паниковала. Она знала, как ей себя вести в ответ на грубость, отчуждение, гнев, ярость, презрение, но что делать в ответ на такие улыбки – понятия не имела. И сильное подозрение, что он сюда не только пообедать её привел, перерастало уже в уверенность.
Когда принесли десерт, морожное в вазочке, три разноцветных шарика, Дара широко улыбнулась и поднялась.
- Я на минутку, Федь. Ты только не трогай мое мороженное, ладно? Я просто обожаю такое.
- Ну что ты, - усмехнулся он, - не боись, не трону. Уборная на первом этаже, сразу направо.
- Найду, - кивнула Дара, подхватывая с пола свой рюкзачок.
- Да оставь здесь, не трону.
Пришлось кокетливо улыбнуться:
- Хочу припудрить носик.
От этой старомодной фразы самой стало тошно, но парень проглотил, с самодовольным видом доставая сигареты.
Уф, скорее вниз. Вслед за двумя девицами проскользнула в уборную и сразу юркнула в свободную кабинку.
Срочно решить, хочет она с ним переспать или нет. Потому что это предложение последует несомненно. С одной стороны жутко страшно, а сдругой – он такой милый. Первый раз с таким имеет дело – не каждой так повезет, так что выше нос.
Так себя уговаривая, Дара пыталась влажными салфетками охладить пылающие щеки. Послышалось как хлопнули двери других кабинок и две девицы пошли мыть руки, сплетничая о каких-то новых соседях Светки. Она почти их не слушала, когда имя Федора привлекло внимание.
- Видала с какой девкой пришел? Блин, ни кожи, ни рожи.
- Да, а разве он не женат? Ты же говорила, что…
- Ага, Лерка его жена. Помнишь ту замухрышку? Беременна, к слову. А этот сюда с другой завеялся.
- Во, козел!
- Дура ты, Натаха. Мужиков не исправишь. Значит, и у меня есть шанс его заполучить, а я-то отчаялась уже. Думала, Феденька не такой.
- Ну удачи тогда. Хотя я с женатиками не связываюсь. С ними проблем…
Девицы удалились, а Дара осталась в некотором отупении. Впрочем, ступор длился недолго. С независимым видом она вышла из уборной, сразу направляясь к дверям кухни. Прошла решительно между обалдевших поваров, на счастье даже не спросили ничего, и вышла через заднюю дверь.
Выйти к шоссе тоже никто не помешал, и скоро она уже бежала в сторону города по пешеходной дорожке, отделенной от шоссе частой сеткой и колючим кустарником.
Бегать ей за свою жизнь приходилось много, так что даже сытный обед не особо помешал. Только удалившись километра на три, перешла на шаг. Не побежит он ее искать. Катер у парня. И не настолько она ему понравилась. А еда пусть будет платой за то, что она ему сумки таскала. Жалко мороженного, да пусть подавится.
Ишь какой. Жене беременной цветы, а сам…
Дара не понимала, почему ей так противно. Ведь жену эту она не знает, да и какая ей разница, а вот тошно и все тут. Раньше подобных принципов у нее не было, а теперь твердо решила – с женатыми не будет. Их и так осталось мало – вымерли как динозавры, и она их считала чем-то исключительным. А тут…
Только к пяти вечера она снова оказалась на Невском у того самого Макдональдса. Эх, а ведь хотела с утра пораньше. Не судьба.
Народу в зале – не протолкнуться, шум, гам, суета. Дара протиснулась к уже знакомой двери и постучала. Потом, не дождавшись ответа, разглядела кнопку вызова.
Подождав еще несколько минут, девушка, наконец, была допущена в кабинет администратора – низенького толстячка, постоянно протирающего платком свою лысину.
- У вас есть опыт? – устало осведомился он. - Дайте санитарную карточку. Где-нибудь работали? Сколько вам лет? Готовы приступить прямо сегодня?
- Я…
- А это что? - виртуальный голоэкран высветил трехмерную фотку и все данные Дары. И откуда у него доступ? Ах, да, санитарная карточка. Полный анахронизм – на пластике код входа к данным – причем ко всем, как ни странно.
- Мои данные.
Но администратор ее не слушал, тыкал пальцем в голограмму, пока не высветилось красными буквами:
«Прописана на планете-колонии Прерии. Разрешено пребывание на Земле в Российском секторе до 15 июня 2074 года»
- Что за колония? – поинтересовался толстячок, возвращая карточку. - Просто интересно.
- Вы возьмете меня?
- Во временных работниках сейчас не заинтересованы.
- Постойте! Но если у меня будет работа, я смогу продлить разрешение!
Дара покраснела, не любила упрашивать и не умела. Пожалуй, прозвучало это слишком агрессивно.
- Нет. Начинаются каникулы, сейчас ищут работу сотни студентов, у которых нет никаких заморочек с пропиской. Я с колонистами не связываюсь, поищите в другом месте.
Он еще вежливо объяснился - ценить бы, но, покидая здание фастфуда, Дара чувствовала лишь обиду и разочарование. Даже не удалось прихватить чего-нибудь из еды. Похоже, везение более ей не сопутствует.
Еще в двух кафешках ее ждал более холодный отказ без всяких объяснений. Хорошо, что плотно пообедала, хоть голод теперь не мучит. Отчаявшись найти работу задумчиво бродила по центру, пока не добралась до Эрмитажа. И тут ей повезло, удалось пройти внутрь вместе с группой школьников. Маленький рост сыграл ей на руку. Когда-то очень хотела попасть в этот музей, наиболее сохранившийся после войны.
Быстро оторвавшись от школьников, она бродила по залам, с удивлением рассматривая старинные залы, картины, закованных в латы огромных коней. Виртуальные трехмерные образы это все же не то, в живую оказалось гораздо интереснее, как она, собственно, и предполагала. Только поздновато она нынче сюда угодила - служители начали выпроваживать посетителей – Дара и не заметила, как пролетело время – почти девять вечера, а ведь она так и не нашла место для ночлега. Быстро переходя из зала в зал, она бездумно шла к выходу, когда вдруг поняла, что окончательно заплутала. Теперь искала хоть какого-то служителя, чтобы спросить дорогу, но как назло, те словно испарились. В зале с широкой, покрытой алым бархатом кроватью, ее застала темнота. Выключился свет, оставив Дару в темноте. Тогда нашла глазами камеру и немножко попрыгала перед ней, чтобы хоть на посту охраны ее увидели, пришли и вывели отсюда.
Оставалось ждать. Пока-то они досюда доберутся! Но время шло, а никто не появлялся. Боясь шевелиться, чтобы не сработала какая-нибудь сигнализация, Дара осторожно присела прямо на кровать, а скоро и легла. Стало все-равно, что ее арестуют. В тюрьме, по крайней мере, не придется заботиться о еде. А оплатить штраф она не сможет по-любому.
Проснулась лишь под утро и пришла в ужас. Подумать только – переночевала на кровати королевы Екатерины, или Елизаветы? Пришлось затаиться, нервно ожидая, что ее обнаружит здесь кто-то из служителей. Из зала выходить боялась – сработает сигнализация. А попасться теперь, когда наступило утро, было бы слишком обидно.
Повезло не по-детски. Точнее наоборот. Куча детишек ввалились в зал совершенно неожиданно, за ними бежали служительница и воспитательница, требующие ничего не трогать руками.
На девушку никто не обратил внимания, так что оставалось только найти выход. Побродив для вида по ближайшим залам, наткнулась на план здания, и дальше спрашивать не пришлось. Обладая фотографической памятью, она запомнила дорогу сразу. Но только оказавшись на улице, наконец, смогла вздохнуть свободно. Обошлось!
Куда податься теперь, Дара себе не представляла. В сети вакансий найти тоже не удалось – колонисты никого не интересовали. Хотя не все прямо об этом говорили. Никогда еще девушка не чувствовала себя таким изгоем.
Хотелось совершить что-нибудь ужасное, чтобы все узнали, что она думает насчёт этих их дурацких правил. Можно подумать, что ее предки не с Земли, а сами собой в колониях появились!
Дара сама не заметила, как снова оказалась на набережной Обводного канала. И прежде, чем удалось разглядеть тот самый катерок у знакомой пристани, ее окликнули:
- Эй, Дина! Бродяжка!
Она даже не обернулась, сразу побежала, свернув в боковую улочку, потом в подворотню, потом снова на улицу. Сначала он точно за ней бежал, а потом шаги стихли.
Пропетляв еще немного по каким-то закоулкам, Дара оказалась в одном из дворов колодцев, и остановилась передохнуть. Тут было очень мило. Посреди двора маленький фонтан, в котором она с большим удовольствием умыла лицо и руки, с трудом преодолев желание искупаться полностью.
Несколько зеленых скамеек пустовали, стайка голубей что-то клевала на асфальтированной площадке вокруг фонтана.
Усевшись на скамью, где решила оставаться, пока не прогонят, девушка достала визоры и углубилась в чтение книжки. Читать она любила, а ей надо было на что-то убить свой день. Завтра соревнования, поедет в космопорт. А сегодня… Ну как-нибудь проживет. Даже если ничего не есть, продержится, не впервой. С ночёвкой вот только определиться бы. Ни прошлую ночь, ни позапрошлую повторять не хотелось. В одну реку не войдешь дважды... и все такое. И так несказанно рада, что обошлось.
***
Проснулась она резко, но глаза открыть не спешила. И угораздило же задремать. Словно на королевской кровати не выспалась.
- Пьяная что ли? - послышался хриплый голос.
- Тише будь, - тут же раздался другой. – Рюкзачок лучше срежь.
Вот тут пришлось открывать глаза.
Четверо парней, полукругом охватили скамейку, с интересом посматривая на нее. Один, самый костлявый и высокий, уже тянул руку к ее рюкзачку, с зажатым в пальцах лезвием.
- Оторву, – спокойным голосом пообещала Дара, открывая глаза.
Руку парень отдернул, а остальные рассмеялись:
- Проснулась козочка.
- Смотри-ка, какая сердитая!
- Выспалась, дорогуша?
Дара решительно поднялась со скамьи, но ее тут же толкнули обратно.
Тяжело вздохнув и не пытаясь повторить попытку подняться, она произнесла будничным тоном:
- Денег нет. Выпивки и прочего тоже.
- Так тебе и поверили, - хрипло заржал долговязый. Голос совершенно не вязался с его тощей фигурой. – А чего тогда на лавке кантуешься?
- Ты нам и без денег нравишься, - перебил его толстяк с маслянистым взглядом и влажными губами, которые он постоянно облизывал. Может, нервный тик?
Двое остальных, похожие как близнецы, вид имели блеклый, прыщавый, и даже косоглазие у них выглядело зеркальным. Многовато для нее одной, конечно. Только не похожи они на бойцов, так, шпана. Пожалуй, начать надо с упитанного, не понравился ей его взгляд, противный, как след от слизня.
Не дожидаясь действий с их стороны, кинула свой рюкзак в одного из косоглазых и тут же атаковала губастого. Удар в пах он, к удивлению, успел заблокировать. Но вот от души нанесенный пинок носком, в столь любезно подставленный подъем ноги, заставил его забыть обо всем и завалиться на землю. Недаром на ней старые добрые ботинки с крепким рантом. Егор Олегович учил, что ногами лучше работать в нижней полусфере, все эти картинные удары ногами в челюсть, не более чем танцы. Серьезный противник так никогда бить не будет. Тощий даже понять ничего не успел, как тонкий кулачок Дары врезался ему в солнечное сплетение, и парня сложило пополам. Повезло – хилятик, будь парень чуть поупитанней, ничего бы не вышло.
Пока косоглазые выпутывались из рюкзака и им пара зуботычин досталась. Это ведь не бойцы, приученные терпеть боль, а так - мразь, шакалы. Только и могут что задавить одиночку толпой, а когда не получается, то тут же слюни пузырями.
Парни оказались даже более сопливыми, их и бить-то противно стало. Но продолжила, чисто следуя правилу - таких надо добивать. Потому как счастье переменчиво, и для серьезных проблем достаточно чтобы "пожалетый" противник просто ухватил тебя за ногу. Но и тут клиенты оказались хлипенькими, даже почти не устала.
Быстро оглядев место схватки, успела только прихватить с собой рюкзак, да их пакет.
Из окна наверху что-то кричала визгливая бабка, и пришлось срочно покидать поле боя. Наверняка благодарная «зрительница» успела вызвать полицию.
А жаль – не додумалась вымыть в фонтане, куда полетел долговязый, окровавленную руку. Пришлось, удалившись на пару кварталов зайти в какое-то небольшое кафе и пройти в туалет с независимым видом.
Умывшись и приведя себя в порядок – футболку юшкой забрызгали, сволочи, как они это умудрились? Пришлось надевать запасную – и наскоро застирывать снятую, иначе потом ничем не сведешь.
Дара уже собралась выйти из уборной, когда заметила полицейского, заходящего в кафе.
Поиски окна увенчались успехом, успела выскочить на боковую улочку, испугав какого-то бомжа у помойки. Пришлось опять уходить дворами, делая вид, что гуляет. На всякий случай.
Только оказавшись за десяток кварталов, немного расслабилась. Ускорив шаг, перешла улицу и направилась в городской парк неподалеку. Там никто не мешал есть пирожки с мясом и думать. Можно часами бродить по тропинкам, не вызывая удивления окружающих. Иногда занимала одну из парковых скамеек, прикидывая, не подойдут ли они для ночевки. Но эту мысль решительно отметала.
Пора всерьез задуматься, не рвануть ли в космопорт прямо сегодня. Но и там привлекать к себе внимание раньше времени не хотелось. Поэтому решила искать другие варианты. И поесть бы не мешало, слишком уж быстро закончились трофейные пирожки. Хотя это дело десятое, переживет, если что. Бывало, она и неделю без пищи обходилась, если не больше. На одной воде и бульонных кубиках.
Погода начала портиться еще после полудня, под стать настроению, а несколько часов спустя, когда ноги уже гудели от бесцельных блужданий, упали первые капли начинающегося дождя.
Скверно было у девушки на душе от чувства незащищенности, оторванности, оттого, что никому она не нужна. Вообще никому. Тут, на Земле. Разве что всяким криминальным авторитетам, да парням, решившим погулять налево.
Скверно без крыши над головой. Дождь усилился, лишив неспешную прогулку всякого очарования. Да и внимание опять же лишнее привлекать к себе боязно, кто тут еще под дождем будет гулять, кроме бездомного!? Дара со вздохом свернула к выходу из парка, решив, что прогулка по Невскому ничуть не хуже, и даже под дождем тут снует куча народу, в котором нетрудно затеряться.
Первая же сотня шагов заставила начать думать совершенно в ином ключе. Гулять под усилившимся дождём сразу расхотелось – курточка потяжелела, прилипла к телу и стала холодить. Девушку безнадежно влекло в тепло и чтобы поближе к горячему чайнику. А на этот счёт никаких плодотворных мыслей в голове не было. Ни гостиница, ни кафе не ждут с распростёртыми объятиями того, у кого пуст кошелёк. Однако, осознание этого прискорбного факта само по себе ничего не меняло. Вот и вечер наступил, так быстро, она и не заметила. Надо что-то делать, а не тащиться по освещённым улицам невесть куда, словно лемминг, под руководством инстинкта.
Свернула во двор. Выщербленный асфальт, разбитые лампочки у подъездов, мусор, заросли крапивы там, где не ходят. Сумерки летней ночи усугублены низкой облачностью, но это не темнота. Поэтому убедиться в том, что двери подъездов заперты, а скамейки рядом с ними разломаны, оказалось легко. Уже собралась отправляться дальше, как увидела вышедшую на прогулку старушку.
Не по своей воле этот божий одуванчик покинул тепло благоустроенной квартиры в час, когда хороший хозяин даже собаку на улицу не выгонит – как раз поджарого кобеля-далматинца и позвал на улицу голос естества. Пёс спокойно обнюхивал и метил кусты, когда откуда ни возьмись – пара дворовых собак бросилась к нему со злобным лаем.
Разумеется, пятнистый питомец грудью встал на защиту хозяйки, натянув поводок так, что та ухватилась за него обеими руками, пытаясь не допустить начала драки, в которую, кстати, стражи двора, в общем-то, не лезли – их дело – дать понять, что они «при исполнении». Но домашний баловень этого не сообразил.
- А ну-ка, молчать! - вмешалась Дара, наступая прямо на дворняг. Голос её был твёрдым – она действительно не боялась этих попрошаек. Пара резких взмахов руками подтвердила выражаемое словами неудовольствие, и псы куда-то девались.
Старушка ушла – далматинец прекратил натягивать поводок и сделался послушным. Дару же заинтересовало место, куда спрятались собаки – они не выглядели насквозь промокшими. То есть явно прятались в каком-то укрытии.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:38 PM | Сообщение # 845 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| ***
Крыша кирпичной будки угадывалась за густыми зарослями боярышника. Мокрого и колючего. Чтобы отыскать проход, девушке пришлось обойти всё вокруг и убедиться в том, что собачий лаз в нужном направлении действительно имеется, причём – не один. По каждому из них можно пробраться, если действовать по-пластунски, то есть, вымазаться с головы до ног. Вот не хотелось этого, и всё тут – завтра в космопорт ехать на соревнования, а второй куртки у нее нет. Зато обратила на себя внимание мусорка, стоявшая неподалеку, где какого только хлама не наблюдалось.
Обломки гардин, кривая полка и несколько фанерок помогли отогнуть колючие мокрые ветки и проскользнуть к окружённому зарослями строению. Тут и псы отыскались – они лежали у стены на узкой полоске, куда не попадали капли дождя. А из решётки на них дул тёплый воздух, пахнущий метро. Иногда слышался даже отдалённый звук отходящего поезда, и тогда поток делался плотнее. Узкая ленточка асфальта прходила вокруг строения и позволила убедиться в том, что подобных решёток имеется несколько, и все они привешены на петлях, но потом приварены. Возможно – одна из них служит дверью и заперта на замок, но разобраться в этом наверняка не удалось – слишком мало света. Знаменитые белые ночи в Питере начнутся только через пару недель, хотя, при нависших над городом низких дождевых тучах не так уж и сильно отличается ночь белая от ночи обычной. А внутри строения тьма вообще кромешная.
Дара снова наведалась на помойку, где разжилась «оборудованием», необходимым для обретения хоть какого-то пристанища. Она ещё в первый свой визит приметила выброшенную пачку бенгальских огней, что и позволило ей спланировать не вполне обычный ход. Потом потеснила собак, устроившихся на сухой полоске, наскребла тупой стороной ножа ржавчины на бумажку. Значительно больше времени заняло получение алюминиевых опилок. Эх, если бы кто-нибудь выбросил порошок, применяемый для получения краски-серебрянки! Но, если даже и так, в этом густом сумраке она его бы всё равно не нашла. Поэтому усердно скоблила кромку старой мятой кастрюльки из набора детской посуды, довольно мягкой, кстати.
Потом с помощью недодавленного тюбика жирного крема (который, естественно, додавила), слепила полученный термит в нужном месте и приступила к изготовлению «растопки» для него. Толчёную обмазку от бенгальских огней обильно сдобрила той же ржавчиной и нанесла этот состав поверх ранее приготовленного слоя. Запалила.
Полоска стали, фиксировавшая решётку, расплавилась по линии под приготовленным её трудами «зарядом». Оставалось лишь рвануть в нужный момент. И пожалеть о том, что нет у неё нынче свечки. Или, хотя бы фонарика. Светить себе пришлось горящими бумажками, что позволило понять – дальше толщи стены соваться не стоит – там начинался колодец, ведущий вниз, размеры которого невозможно оценить без приличного фонаря или, хотя бы, дневного освещения.
Прикрыв за собой решётку, Дара покрутилась, устраиваясь поудобнее, подложила под попу рюкзак и, опершись спиной о камень проёма, закрыла глаза. Всё. Можно поспать. Изнутри шел тёплый воздух, а дождь сюда не проникал. Горизонтальные полосы решётки представляли собой сплошные жалюзи, через которые увидеть её снаружи можно было только глядя снизу вверх, да и кустарник к её убежищу никого не пропустит.
***
Утро наступило яркое, умытое и голодное. Ноги затекли, да и спина просила распрямить её. Дара потянулась, как могла в небольшом пространстве, а после осмотрела своё убежище при дневном свете. Она сидела в стене рядом с бездонным колодцем, от взгляда в который слегка захватило дух. Хорошо, что во сне не шевелилась, и не рухнула вниз.
Имея метра три в окружности, колодец представлял собой выставленную из земли часть сруба, закрытую сверху бетонными плитами. Перекрытые решётками окна смотрели во все стороны. Вниз от широких «подоконников» вели скоб-трапы.
Да уж, стрёмное местечко. Если бы увидела, на краю какой пропасти провела ночь, вряд ли бы уснула.
Она выскользнула из своего укрытия, осмотрела одежду – не хотелось выглядеть мятой или испачканной – закрепила решётку заранее приготовленными клинышками и покинула этот приют со странным чувством. С одной стороны – выспалась. С другой – поджилки трясутся. Собаки проводили ее равнодушными взглядами, словно приняв за свою.
Несмотря на голод, думать о хлебе насущном времени уже не осталось. Пора спешить на автобус до космопорта. А там - соревнования, авось удастся что-нибудь выиграть. Да и в любом случае – раз четкого жизненного плана у нее пока нет, решать проблемы желательно по мере их возникновения.
Билет до Прерии опять сыграл свою роль, и скоро Дара ехала, плотно прижатая такими же бесплатными пассажирами к заднему стеклу автобуса. Народу набилось столько, что с трудом удавалось дышать, а рюкзачок во избежание поползновений каких-нибудь шустрых типов, она прижала к груди. Убегали назад высотные дома, широкая дорога на несколько полос оказалась запружена транспортом, но её больше всего привлекало небо – чего только не летало над городом этим солнечным утром. Удалось даже увидеть вдали дирижабль, а уж коптеров насчитала штук двадцать.
Она даже не обращала внимания на наглого дядьку, пытавшегося поплотнее к ней прижаться. Не так долго и ехать, а если он позволит-таки себе какую-нибудь пакость, его ждет очень неприятный сюрприз. Однако осуществлять свой план не пришлось, оглянулась невольно от прикосновения настойчивой мужской руки к бедру, и этого хватило. Мужик отшатнулся, и, вызвав недовольное ворчание пассажиров, поспешно стал пробираться вглубь автобуса. Да, что у нее со взглядом-то? Не раз уже помогал. Самой удивительно.
Кажется, она даже задремала от тепла и тесноты. Вздрогнула, открывая глаза от громкого сообщения:
- …просьба не забывать свои вещи в салоне автобуса.
Уже выходя на теплые плиты космопорта, немного заволновалась при мысли о соревновании. Не то что боялась проиграть, просто руки уже мечтали обхватить ложе винтовки, ощутить ее тяжесть, мощь...
Впрочем, воздушка, именуемая иногда в народе «духовкой», ружьё компактное, легковесное и совсем не производящее серьёзного впечатления. Впрочем, этот недостаток сегодня искупала висящая над дверями тира вывеска о том, что соревнования проводятся за счёт спонсора — ассоциации юных стрелков при управлении освоения планет.
Естественно к «прилавку» было не протолкнуться, до того много падких на халяву юных дарований упоённо дырявили старинные бумажные мишени из копий Драгуновки — вполне приличного аппарата середины прошлого века, снабженного более совершенным прицелом. Рассматривая стрелков, невольно выискивала своих знакомых из интерната, но быстро убедилась, что никого из них тут нет. Даже обрадовалась. Не будет лишних расспросов, почему она до сих пор здесь ошивается.
Дара довольно долго ждала своей очереди, наблюдая за пальбой. Надо сказать, результаты выглядели убедительными — откровенных неумех тут не было.
Вот и её черёд. Надо сказать, с первым выстрелом она медлила. Казалось, прилавок под локтями то и дело вздрагивает под напором энтузиазма других участников состязаний. Поэтому выпрямилась и выстрелила «с веса». Как ни крути — расстояния-то здесь смешные и сколь бы ни был ничтожен угловой размер мишени, вибрация ствола, вызванная тремором, уведёт пули недалеко. Ну, и справиться с этим явлением она в состоянии.
А оптика, и правда, хороша. И пристреляна винтовка отлично. Дара, пользуясь тем, что сжатый воздух подведён к прикладу по шлангу, сделала серию, положив пули в разные точки центрального круга — не хватало ей ещё «неразличимых» отверстий от попаданий в одну точку.
Во втором туре палили уже по виртуальной мишени с автоматической фиксацией результата. Это вам не бумажка с окружностями. Тут и подвижные цели, и появляющиеся, и такие, где меняется как размер, так и траектория. Причём, это были фигурки, имитирующие человека, и по их размеру необходимо было оценивать расстояние, брать верное возвышение и учитывать «уход» пули за счёт вращения.
Прицел этим не занимался — он нарочно перекладывал весь комплекс проблем на человека. Нет, до имитации реальной стрельбы на местности этот аттракцион не дотягивал — ни поправки на ветер, ни учета давления или влажности воздуха в число решаемых задач включено не было, но вот освещённость мишени менялась.
В результате по количеству набранных очков Дара прилично опередила ближайших конкурентов. А вскоре и соревнования завершились вручением ей набора косметики, весьма обширного и довольно дорогого в миленьком чемоданчике из какого-то темно-коричневого дерева, украшенного полудрагоценными камнями. Чемоданчик раскрывался не только сверху, но и спереди, откуда в три яруса выезжали ящички с флаконами и тюбиками. Парни-соперники при виде такого явно девчачьего приза почему-то поскучнели.
Ну да, за такой подарок любая девушка может проявить благосклонность...
- Отметим выигрыш? - молодая женщина неброской внешности, тоже участвовавшая в соревнованиях, подошла с приветливой улыбкой.
- У меня в кармане — вошь на аркане, - Дара и не подумала строить из себя крутую телку с клёвым прикидом, что ищет чувака с тачкой для разговоров о погоде.
- Как проигравшая, я угощаю, - женщина мило смущённо улыбнулась и, словно оправдываясь добавила: - И, признаюсь, я рассчитываю, что ты позволишь мне рассмотреть поподробней этот набор. Они только что появились — последний комплект от «Виктории Райт». Знаешь, прежде, чем раскошеливаться, хотелось бы убедиться, что он действительно того стоит.
Она чем-то даже понравилась Даре, и есть уже хотелось сильно. Мысль, что супер-пупер набор от какой-то Виктории Райт, удастся загнать за хорошие деньги этой расчетливой дамочке, усилила энтузиазм победительницы, начавший было таять, когда она краем глаза заметила переглядывание «этой» и «тирщика». Причем оба явно таились, не желая показывать своего знакомства. Странно, с чего бы?
Хотела спросить, но оказавшись в шикарном ресторане «Парадиз» на третьем этаже космопорта, где всюду мелькали «незаметные» официантки и метрдотели, а столики оказались заполнены ВИП-персонами, передумала.
Угощение тоже было просто королевским, одного только мяса несколько видов, да еще все натуральное. Дара порадовалась, что предоставила спутнице самой заказать на свой вкус. Девушка не спешила, легко копируя идеальные манеры сотрапезницы, и даже получая от этого некое удовольствие.
- Меня зовут Прима, - молодая женщина пригубила вино, чуть насмешливо улыбалась. – Шива, не так ли?
- Нет. – Ответила резче, чем собиралась. Очень неприятно, когда тебя путают с кем-то другим. – Вы хотели рассмотреть набор?
– Оставь его. Сама понимаешь, это был лишь предлог. Я хотела тебе предложить работу. Если конечно, тебя интересует заработок, и не пугают опасности, - невозмутимо пожала плечом новая знакомая. - Как насчет небольшого аванса?
Она приоткрыла сумочку, лежащую на краю стола, доставая сигареты, и Дара заметила там не слишком толстую пачку купюр среднего достоинства. Может, это для нее? В любом случае, приятно, когда не ходят вокруг да около, а приступают сразу к делу.
- Какого рода работа? – удалось спросить безразлично, заглушив в себе крохотную надежду на перемены в судьбе.
- Работа как работа, - пожала плечом Прима, но что-то усмотрев во взгляде девчушки, улыбаться перестала. – На самом деле, могу для начала предложить одноразовый контракт, а там уже видно будет. Как зарекомендуешь себя. Все серьезно, не думай. Сначала обучение в течение двух месяцев. Оплачивается в счет контракта.
На стол легла визитка - в голубом овале голубым же "Halo Trust". Однако.
- Контракт – это… Что я должна буду делать?
- Это частная военная компания, детка. Будешь работать в группе. Снайпером, вторым номером естественно, - в компанию к визитке добавились шелестящие листы с переливающимися пятнами защиты. Надо же - настоящая бумага.
Сума сойти! Неужели исполнение мечты? Впрочем, судя по насмешливой улыбке нанимательницы, все не так просто. А если не просто снайпер, значит что? Ликвидатор? Похоже, что так.
Смятения не было, лишь неприятный холодок возник где-то внутри живота. Дара сразу поняла, что согласится. Упустить такую возможность?! Ни в жизни. Ей только хотелось, чтоб это увидели ее приятели из интерната. Ведь, правда, многие мечтали о таком. А еще говорили, что шансы попасть в частную военную компанию, не имея боевого опыта почти равны нулю.
Доев десерт, Дара аккуратно промокнула губы салфеткой и, кашлянув, возобновила разговор:
- Тирщик – он ведь ваш знакомый…
- Правильно, молодец, – усмехнулась Прима, расслабляясь. Поняла по виду девушки, что решение принято. Угадать какое – тоже не сложно, хотя девчонка себе на уме, но интернатские от такого лакомого кусочка никогда не отказываются. Сколько уже их прошло... - У него глаз наметан на хороших стрелков. Ты ведь из Истрейского интерната? Как твое имя… или прозвище?
- Серая Волчица. Или просто Волчица.
Прима поморщилась:
- Волчица, значит? Это мы еще посмотрим. А пока будешь… Серая.
Голос рассудка запротестовал было, но Дара мысленно его придушила. Она твердо взглянула на красивую нанимательницу:
- Я согласна. – Подпись, и сканкод документа подтвердил принятые обязательства.
Несколько секунд пристальный взгляд – глаза в глаза, только не уступать, терять все равно нечего. Удалось выстоять и даже заслужить крохотную толику уважения. В этот момент на официальном сайте компании появились запись о регистрации нового "волонтера" широко известной гуманитарной организации и ее личный код - вот и сбылась мечта идиота. Прима кивнула:
- Поела? Тогда пойдем. – Она не оставила чаевых, что говорило скорее в ее пользу. Ничего плохого в прижимистых людях Дара не видела. К её удивлению, они снова оказались в тире. Только теперь во внутренней комнате, с надписью на двери: «Посторонним вход запрещен». Тирщик, уже не скрывал, что знает Приму, суетился, расчищая им место на столе, и успокоился, лишь получив часть той самой пачки наличных. В доле? За что, интересно?
- Ну, дорогая, это же он тебя «нашел», - хмыкнула нанимательница, поморщившись, когда тот неприятно захихикал. Они больше не считали нужным с церемониться с Дарой, поскольку контракт она подписала.
- Так соревнования были лишь проверкой?
- Ну разумеется, мы должны были убедиться, что ты и, правда, такая…
Денег Дара так и не увидела.
- На твое имя открыт счет, аванс тебе не нужен, в учебке ты будешь на полном обеспечении. Да и тратить деньги там негде.
Дара могла поспорить, что всегда есть, на что потратить деньги, даже если магазинов рядом нет, но промолчала, слушая нанимательницу очень внимательно.
- …два месяца пролетят незаметно, а потом твое первое дело. И будем надеяться не последнее. По завершении контракта на твой счет поступит кругленькая сумма. – Она показала ей место в договоре, отчего внутри у девушки все запело. Даже в самых смелых мечтах зарабатывать столько она не мыслила. Ничего, постарается, проявит себя самым лучшим образом, и ее наймут снова. А потом снова. И может, в итоге, она получит настоящую постоянную работу.
Жаль только, что ту пачку наличных ей так и не дали. Значит, открыть подарок Егора Олеговича она все еще не может.
- Устраивает, дорогая? Ну-ну, что за кислая мина? Будем учить тебя манерам, и начнем прямо сейчас. Серая! – щелчок пальцами, - не отставай! Занятия в учебке начинаются следующим утром.
Вот так, быстро следуя за неизвестной женщиной со странным прозвищем Прима, Дара вступила на выбранную ею взрослую дорожку, не имея ни малейшего понятия, что ждет её впереди, но получив надежду, что что-то хорошее. Однако, она и не рассчитывала пока на цветы и поцелуи. Не сейчас, уж точно.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:39 PM | Сообщение # 846 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Глава 3. Ученье – свет
Прима остановила девушку возле КПП. За всю дорогу она едва ли ей сказала десяток слов – ну правильно, не при таксисте же. А теперь, перед глухим забором трехметровой высоты с повторяющимися по периметру яркими значками высокого напряжения — конечно, самое «удачное» место для последних указаний, - где-то на окраине города в заброшенном районе бывшей промышленной зоны .
- Держись, детка. Помни, только от тебя зависит теперь, насколько хорошо ты подготовишься. Встретимся здесь же – ровно через два месяца. И не вздумай нарушить контракт. Тебе будет не расплатиться.
Угроза не тронула Дару. Нарушать контракт она не собиралась.
- Все поняла?
- Да.
- Пойдем.
Несмотря на позднее время, в высоком здании почти сразу за КПП еще кипела работа. По коридорам сновали разные личности в камуфляже, почти не обращая внимания на Приму и ее спутницу. До нужного кабинета дошли быстро, но девушка уже успела проникнуться странно-приятным вкусом перемен.
- Проходите! – крикнули в ответ на осторожный стук.
Коротко стриженный грузный дядька в военной форме с погонами полковника приглашающе махнул рукой. Рядом с ним топтался красавчик-капитан, что-то быстро объясняя полковнику. Как только капитан вышел, Прима заняла его место сбоку от стола, а Даре велели предъявить документы и сесть на стул у дальней стены.
Потекли мучительные секунды ожидания. Сейчас они увидят ее прописку и всё. Прима что-то тихонько говорила полковнику, тот мрачно кивал, делая пометки в простеньком сенсорном компе, экран которого вмонтирован в столешницу. Оригинально.
Наконец он поднял глаза на Приму и кривовато усмехнулся:
- Все ясно, госпожа Мартынова. До встречи через два месяца.
Прима кивнула и по дороге к двери подмигнула Даре, мол, все в порядке.
Что там было в порядке, непонятно. Потому что следующие полчаса до девушки никому не было дела. Внезапно поднялась суета, и в кабинет толпами забегали какие-то личности, что-то срочно решали, снова выбегали. Полковник разговаривал сразу по трем каналам связи. Какие-то проблемы в отделе логистики, как поняла Дара.
О ней вспомнили совершенно внезапно, заставив подпрыгнуть на стуле:
- А ты что здесь делаешь?
Дара открыла рот, не зная еще, что ответить, но ее перебили:
- Совсем охренели! А ну марш в казарму! Нет, стой. Семё-о-о-онов!
На рев полковника в проеме двери образовался молоденький безусый парнишка с погонами лейтенанта.
- Семенов, что тут вообще творится? Почему я … должен заниматься этим? – голос полковника внезапно смягчился, и закончил он вполне мирно. - Возьми документы и курсанта, и оформи там, короче сделай, что нужно. Машенька, радость моя!
Оказывается в комнату зашла решительная барышня с бутербродами на подносе. Дара проглотила слюну, когда, ухватив за рукав, лейтенант быстренько выдворил ее из кабинета в пустынный коридор.
И началась беготня уже для нее. Дару посылали из кабинета в кабинет, что-то спрашивали, измеряли, проверяли, записывали. Потом в просторном помещении с длинной стойкой высокий усатый дядька приказал ей пройти в душ, сунув в руки мыло, стопку безликого серого белья, новенький комплект зеленой камуфляжной формы и высокие ботинки на шнуровке. Кивнув на большие светящиеся цифры на стене – виртуальные часы - велел «не копаться».
В узкой душевой кабинке девушка вскрыла выданное простое мыло и с удовольствием вымылась. Жаль, что нельзя было насладиться душем подольше. Форма и белье оказались в самый раз, так же как и берцы, подарив приятное чувство принадлежности к этому новому миру.
Не зная, куда деть свои вещи, девушка сложила их тоже стопкой, закинула рюкзачок на плечо и вышла обратно в длинное помещение, удерживая в другой руке свои старенькие ботиночки. Усатый дядька за стойкой кивнул ей:
- Топай сюда. Ничего своего не положено. Из рюкзака выкладывай все на стойку, и если успела что-то положить в карманы – тоже.
Все ее вещи были записаны, упакованы в серый мешок, запечатаны и унесены в кладовку. Даже визоров не оставили. Ничего. Запечатанный подарок Егора Олеговича удостоился особого внимания. Но повертев в руках и просветив каким-то сканером, кладовщик хмыкнул и сунул упаковку к остальным вещам.
- Не боись, - усмехнулся он, - все, что тебе нужно на время учебы здесь: - усач плюхнул на стойку зеленый увесистый вещмешок.
- Вот. Распишись. Антоха!
В итоге перед казармой она оказалась уже в сумерках, голодная и слегка ошалевшая от всего происходящего.
- Советую выспаться. Подъем рано. – Последний сопровождающий указал ей на дверь и растворился в темноте.
- Новенькая? – девчонка чуть постарше ее, в такой же форме, обретавшаяся за стойкой в небольшом холле, изобразила улыбку. – На второй этаж, девочкам направо. Не перепутай! Поздновато ты. Осталось только одно место, разберешься. Через пятнадцать минут отбой, так что советую не копаться. У нас тут строго.
В казарме стоял гам. Семнадцать девчонок от пятнадцати до двадцати разной степени раздетости, встретили ее общим нестройным хором:
- Привет. Эй, на тумбочке! У нас новенькая!
Рыженькая девчонка потянула ее в самый конец помещения:
- Идем скорей, сейчас отбой будет. Свет вырубят. Вот твоя кровать. Будем соседями. Меня Тосей зовут.
- Дара.
- Вот чудесно, давай помогу.
В четыре руки они быстро застелили постель. Дара только и успела переодеться в ночную рубашку и сбегать в туалет, когда выключили свет.
Лежа под тонким шерстяным одеялом, она еще долго не могла уснуть - никак не удавалось освоиться с такими резкими переменами в жизни. Сон пришёл к ней уже когда в высоком окне (без малейших признаков штор) начало светать.
Казалось, не прошло и пяти секунд, как кто-то заорал:
- Подъем!
Одевалась, еще не проснувшись, по команде. Девушка в погонах лейтенанта скривилась, глядя на новобранцев и скомандовала:
- А теперь раздеться. У вас сорок секунд. Время пошло!
Раздевались-одевались раз пять, прежде чем лейтенант была удовлетворена результатом, о чем и сообщила:
- Хреново у вас получается, ну да сойдет на первый раз. Теперь на построение и не отставать.
Первые дни в учебке запомнились тем, что не было ни одной свободной минуты. Построение, пробежка, завтрак, занятия в классе, снова пробежка, занятия «в поле», обед, занятия в классе, пробежка, занятия «в поле», ужин, занятия в классе. Полчаса свободного времени и отбой.
Учеба давалась легче, чем она ожидала, но труднее, чем надеялась. Всё-таки муштра Егора Олеговича давала о себе знать. Хотя поначалу не раз брало отчаяние, что тут она далеко не лучшая. Отставала по всем статьям. И неудивительно, почти все девушки их группы имели спортивную подготовку, в основном биатлон. Но скоро приноровилась, подтянулась. В беге перешла с последнего места на седьмое. Ну а в стрельбе по движущимся мишеням, как ни странно, заняла почетное второе. Да и то, потому что нервничала после неудачного падения в яму на полосе препятствий.
Тут "гаубица" Егора Олеговича, на которой все в интернате учились чувствовать оружие, сыграла свою роль. Потому как лягался этот "охотничий" вариант боевой винтовки даже посильнее настоящей. Остальных девчонок было просто жалко - при ежедневном отстреле нескольких сотен патронов не помогали ни стандартные накладки и амортизаторы, ни самодельные подушки из прокладок, которые все прилаживали изнутри формы. Теперь любой день начинался со скулежа в процессе намазывания специальным кремом громадного черного синяка, по-хозяйски расположившегося на правом плече. А ведь для этого надо еще найти в себе силы проснуться до команды "Подъем", но если этого не сделать - все утро превращалось в ад.
С Тосей они подружились. Рыженькое улыбчивое создание с ангельским терпением и веселым нравом, она быстро стала всеобщей любимицей, в отличие от своей нелюдимой подруги. Другие девицы сторонились «колонистки». И как только узнали? А Тосю это, похоже, волновало мало. Ее даже не отпугнуло нежелание Дары рассказывать о себе — этот «изъян» она с лихвой восполняла рассказами о своем детстве и просто болтовней. И ведь как-то находила для этого время. С виду — девушка-цветочек, а ведь именно она заняла первое место в стрельбе по мишеням. С блуждающей на губах улыбкой Тося хладнокровно разносила головы виртуальным врагам.
Многое из того чему учили было знакомо. Даре и раньше, еще в интернате, приходилось резать кроликов, а также стрелять лисиц и одичавших собак, расплодившихся в дальнем лесу несколько лет назад, и повадившихся устраивать набеги на и так не богатое подсобное хозяйство интерната.
Тут тоже пить свежую кровь заставляли, или там, печень свежую съесть прямо на месте, теплую еще. И ее даже не вырвало, как некоторых девчонок, но и не понравилось. Одно дело, когда живот к хребту прилипает, и совсем другое, когда по приказу. Убивать же ни в чем неповинное животное неприятно. Человек в качестве мишени вызывает и то меньше отторжения - он сам, сознательно, выбирал свою жизнь до момента попадания на мушку.
Такие философские размышления посещали не часто, их группе просто не давали передышки, словно задались целью за два месяца превратить в крутых вояк.
И если в процессе обучения, Серая еще несколько выделялась среди семнадцати девчонок, то, к воскресенью, первому выходному, она оказалась такой же, как все – то бишь, вымотанной до предела. И физически и духовно. При мысли, что таких недель будет еще семь, начинало слегка мутить.
***
Вечером, когда все расслабленно лежали на койках, не пытаясь использовать личное время в количестве трех часов по поводу субботы, и нарушая все мыслимые правила, раздался условный сигнал дневального, и в считанные секунды выполнено построение. Причем на койках, если и остались морщинки, в глаза не бросалось.
- Взвод, - звонко выкрикнула Сашка, – равняйсь… Смирно!
- Вольно, - ухмыльнулся куратор, кряжистый мужичок, лейтенант Иван Орловский, или, как его окрестили девчонки – «Вано». – Итак, девоньки… господа курсанты, у меня для вас две новости – хорошая, ну и как положено – плохая. С какой начать?
- С хорошей! – выкрикнула Ирка, мгновенно покраснев.
- Значит, с хорошей. М-да. Поздравляю, завтра воскресенье, а значит день увольнительных.
Строй нарушился от восторгов по столь замечательному поводу. Пришлось Вано перекрывать шум повышенным тоном.
- И увольнительные получат все, кто набрал за неделю пятьсот очков и выше.
Лица курсанток вытянулись, и уже в полной тишине куратор продолжил:
- И вторая новость. Плохая. Никто из вас не набрал пятисот очков, а значит, увольнительные отменяются. В связи с этим, слушай мою команду. Подъем и построение в восемь, после завтрака медосмотр, после обеда личное время - для не отягощенных излишними грехами, остальные заняты раскаянием и искуплением. После ужина – построение.
- А как же…
- Вопросы есть? Вопросов нет. Отдыхайте.
Куратор ушел неспешным шагом, не оглядываясь.
- Да как набрать пятьсот очков, если их только отнимают, - нарушила тишину Ирка, заслужив всеобщую поддержку.
- Будем лучше стараться на следующей неделе, - неуверенно подала голос Тося.
На обдумывание этого заявления ушло почти двадцать секунд, после чего Ирка выразила общую мысль:
- А пошло оно на хер, это увольнение. Пойдемте спать, девки.
Дара ухмыльнулась, и поплелась к своей койке. При ее минус двадцати очках мечтать об увольнительной точно не приходилось. А сняли с нее сразу триста за «грубое» нарушение воинской дисциплины, впрочем, этим не ограничившись.
Ну откуда ей было знать, что драки запрещены?!
А всё ее дурной нрав. В четверг за ужином, взяв свой поднос, она не торопясь направлялась к столику Тоськи и Ксюши, когда мальчонка перед ней резко затормозил. Она еще удивилась, какие тщедушные тут встречаются, и тут увидела причину задержки. Вообще-то их кормили в разное время, но сегодня одна группа ребят пришла раньше.
На пути «малыша» остановился парень вдвое крупнее и запугивал того угрожающе-насмешливой улыбкой. Что у них там за терки, Дару волновало мало, однако, когда у ребенка с подноса взяли сок и вылили в тарелку с кашей, сработал какой-то интернатский инстинкт. Она даже не разъярилась. Спокойно отставила свой поднос на первый попавшийся столик, легко убрала с пути паренька, и вмазала кулаком по довольной роже мерзавца.
Тот не был отягощен трепетом перед женским полом, потому драка вышла достаточно жестокой. Как остальные успели столики раздвинуть, остается загадкой.
Однако долго кататься по холодному полу им не позволили. Откуда-то взялся дежурный офицер, рявкнул команду, и их живо растащили. У нее была ссадина на лбу и на подбородке, болела рука, да ребра справа, а вот парню повезло меньше – полуоторванный рукав открывал вид на кровавую рану на плече, а под глазом уже наливался фиолетом шикарный синяк.
- Морозова, наряд вне очереди, минус триста очков. Бероев, минус триста очков и ночь на гауптвахте. Разойтись!
Дару смутило, что в глазах парня не было ненависти и даже злости, смотрел с сожалением, словно на малолетку.
Лишь позже она узнала, и то случайно, что тот малыш был стукачом, и получил за дело. А противник с ней вовсе не дрался, а так – дурака валял, да защищался. Кто же знал, что он из девятой группы - "волкодавов".
С Бероевым она столкнулась сегодня утром, перед входом в тренажерный зал. Практически врезалась в него, потому что бежала, опаздывая на встречу с Тосей.
Не узнав, он осторожно придержал ее за плечи, предотвращая столкновение, и улыбка была хорошей, такой, которая, к сожалению, тут же уступила место презрительной гримасе.
- Была не права, осознала, раскаиваюсь, прошу прощения, готова загладить! – выпалила девушка скороговоркой.
У парня были очень удивленные глаза, но ответить он не пожелал, дернул плечом, отодвинул ее с дороги и пошел догонять своих. Ну и ладно. Ей-то что! Извинилась, как могла, а дальше уже его дело. Хочет быть обиженным и оскорбленным? На здоровье. Не ставит ее ни во что? Пожалуйста. А вот, что увольнительных не дали – это печально.
***
Руки ритмично водили зубной щеткой по швам антикварной кафельной плитки. Это не стоит считать проявлением садизма, просто оттереть грязь, въевшуюся в швы, можно было только таким способом. Тем не менее, поясница Дары и колени вопили об отдыхе и отмщении, а вот голова была совершенно свободной. Поэтому она преспокойно занималась раздумьями на тему «о фигне».
Например, о странных армейских традициях наказывать и поощрять за одно и то же одновременно. Девушка переместила центр тяжести на левое, возмущенно хрустнувшее, колено и, найдя на время более комфортную позу, предалась приятным воспоминаниям под монотонное шарканье.
Прапорщик Денисов, руководящий стрельбами, в то солнечное утро выглядел особенно самодовольным.
- Цель – вертолет. Дистанция – полтора километра. Ветер – а вот хрен вам, сами с поправками разберетесь! На упражнение выдается двадцать патронов. Задание считается выполненным при наличии пяти попаданий. На рубеж. Первый пошел!
Вот тут и порадуешься, что имеешь совсем не гвардейский рост и, соответственно, пребывание в общем строю ближе к хвосту дает лишнее время подумать. От задания явственно веяло подвохом, да что там веяло – разило. Об этом недвусмысленно сигнализировали хитрый прищур прапорщика, его же осанка, а особенно - кажущаяся простота задачи.
Перекошенные мордашки первых стрелявших подтвердили уже и так понятное. Страдалицы уже заранее за плечики держатся – невыполнение задания сулит много неприятных моментов, и среди них лишних сто патронов «отстрела». И ведь они совсем не самые слабые, взять хоть бледную Тоську, и куда только улыбка подевалась? Или Бэль, легко разнесшую в прошлый раз все десять «тарелочек». Значит, подвох точно есть. Оставалось понять, где он спрятан, если всё как на ладони.
Вон она цель – видима даже невооруженным глазом, вертолет - это не человек - дура здоровая. Правда не летит, а изображает посадку на кромке леса – скорее всего, подвешен на тросах к вершинам сосен на самом краю стрельбища. И ведь даже не качается. Впрочем, баллистическому вычислителю любые маневры практически неподвижной цели не помеха. Может, какую-то нестандартную винтовку подсунули?
Дальнейшие терзания никаких новых мыслей Даре не принесли, хотя и продолжались до того самого момента когда пришел ее черед. Под недовольное фырканье прапорщика внимательно осмотрела оружие – вполне нормальная, пожалуй, даже стандартная армейская машинка, без особых претензий, тупая и надежная как кусок железа. Адаптивная оптика прицела, «плавающий» ствол с автоматической доводкой на цель. Система распознавания образов отключена. И правильно, слишком много ошибок дает эта приблуда - не хватало еще, чтобы дурная автоматика заблокировала выстрел, распознав в цели гражданскую машину. Но это, заодно, отсекает и последнюю версию. Версию с засадой в прицеле. Выходит, надо искать дальше.
Бурчание за спиной пока удавалось успешно игнорировать, время на выполнение упражнения не лимитировано, но наглеть сильно все же не стоит. Поймала в прицел борт темно-зеленой машинки, на котором желтой краской нарисовали издевательское «яблочко». Даже лихо загнутый черенок видно так, словно рукой дотронуться можно.
Включила радиолокационный дальномер – синтезированная вычислителем метка легла на ладонь выше перекрестия оптики – и тут все отлично, даром только двадцать «очков» потратила. Правда бонусом на экране прицела высветились данные по расстояниям, скоростям ветра и влажности. Но палец упорно не хотел давить на спуск – при такой уверенности в промахе, лучше даже не пробовать. Значит, думаем дальше.
Дара, игнорируя поднимающийся за спиной ропот девчонок, убрала с прицела приближение, оставив обычные полтора, после чего посмотрела вдаль сразу двумя глазами: правым - через прицел, левым - через слабое усиление тактического шлема. Тут ей впервые улыбнулась удача – изображение, передаваемое левым глазом - не то, что бы дрожало, но шло какими-то странными волнами.
Пришлось отложить оружие и задуматься на пару секунд – даже группа за спиной притихла, видимо ощутив необычность момента, только прапорщик сопел скорее обиженно, чем недовольно.
В том, что «левое» изображение дрожит, нет ничего удивительного – солнце высоко, от земли идут потоки нагретого воздуха. То, что не дрожит изображение в прицеле, тоже понятно – система стабилизации может дать неподвижную картинку, даже если оружие будет держать алкоголик с трясущимися руками, ну или контуженый близким разрывом.
Но в странно-различном поведении этих устройств что-то явно таилось. Дара перебрала все известные ругательства и начала придумывать новые, пока нашла, где в меню прицела отключается эта чертова стабилизация. Но труды не пропали даром: поводив стволом слева направо, девушка выяснила преинтересную картину – изображение дальних сосен дрожало отнюдь не везде, а в небольшом углу, на биссектрисе которого примерно и покоилась злополучная мишень.
Зуб на вырыв – где-то в этом самом створе лежала невидимая отсюда сильно нагретая поверхность, создающая мощный, но достаточно равномерный восходящий поток и вызывающая сопутствующие оптические эффекты. Например, что-то похожее на волейбольную площадку с черным речным песком. В результате чего реальная цель находилась совсем не там, где ее видела умная оптика.
Еще слегка поматерившись, Дара смогла включить «ночной штурмовой» режим и «выстрелить» в сторону цели лазерным лучом, разом списав себе еще пятьдесят очков, но оно того стоило. Куда загнула его траекторию аномальная рефракция - так и осталось загадкой – в поле зрения пятнышко лазера не появилось. Значит, факт нахождения цели совсем в другом месте можно считать доказанным. Осталась мелочь – определить, где на самом деле располагается искомое.
Стоп. А почему радар показывает туда же? Ведь ему на воздух и изменения его плотности глубоко плевать. Рука девушки почти дернулась - почесать в затылке – и для ускорения соображения, и просто потому, что волосы под завистливыми взглядами уже стояли дыбом. Еще раз приникнув к прицелу, начала осматривать злополучную мишень.
Небольшой гражданский вертолет, очевидно, после каждой стрельбы его опрыскивают полимерной краской, неизживного военного темно-зеленого цвета, закрывая старые пробоины. От многочисленных слоев машина словно «оплыла», стала напоминать детскую игрушку, но все еще вполне узнаваема. Вот и система опознавания выдала на экран прицела индекс модели, из которого понятно только несколько букв: «Ветла».
В голове звонко щелкнуло, и в конце туннеля забрезжил свет – кажется, эта модель имела целиком пластиковый корпус, смутно вспоминались какие-то дискуссии, в которых машинку иначе как «мыльницей» и «пластмассовым гробом» не называли.
И что тогда видит радар? Пластмасса и краска для него совершенно прозрачны. Двигатель в машине, которой суждено стать мишенью, никто не оставит, вне зависимости от его состояния. Ни к чему это. То есть под корпусом или вокруг машины размещены специальные отражатели, главная цель которых – ввести в заблуждение слишком умную технику и самоуверенного стрелка. Сделать их просто, хоть из фольги, хоть из проволоки или сетки – сойдет почти любой попавшийся под руки материал. Если точно знать, чего нужно добиться.
Дальше все было просто – поймала в прицел полиспаст, через который проходил один из канатов, фиксирующих мишень в неподвижности. Опять включила радар – гулять, так гулять. В этот раз техника сработала без нареканий, послушно вычислив все нужные поправки. Взяла прицел, и тут в душе поднялось то самое желание, от которого в прошлой ее жизни случалось немало неприятностей.
Дара соблазну сопротивлялась недолго. Прицелы, пусть и не самые новые, штука хитрая, да и сама винтовка годится не только для стрельбы в стиле «один выстрел – один труп». Из нее вполне можно стрелять очередями, или спрограммировать так, что она сама откроет огонь, как только нужная цель окажется в определенном месте. Обычно на такие изыски элементарно нет времени, да и просто глупо изображать пулемет. Если попал с первого раза, второго обычно уже не надо, а если промазал, то и все остальные уйдут «в молоко».
Но если есть время и желание, отчего бы не порезвиться? Тем более, добрая душа донельзя упростила задачку, нарисовав то самое «яблочко». Еще три секунды и нужные маркеры ожидания выставлены, программа вложена, и Дара с легкой улыбкой нажала на спуск – в этот раз никаких сомнений в попадании не было.
- Мимо! - с облегчением констатировал прапор, а сзади раздался переходящий в рык стон разочарования.
Секунда внести поправки - и новый выстрел.
- В молоко. – Но в голосе Денисова слышится настороженность – опытный стрелок еще не понял сути происходящего, но дернувшаяся цель мимо него не прошла. Дара усмехнулась в ответ на не слишком лестные отзывы о «копуше» и задержала дыхание в предвкушении.
Только кажется, что выстрел и поражение цели происходят мгновенно. На самом деле, даже пуля, имеющая на выходе из ствола скорость втрое большую, чем звук, путь в полтора километра преодолеет за две секунды. За это время может произойти многое. Например, человек может споткнуться и разминуться со смертью буквально на волосок, или наоборот - шагнуть под выстрел. Но и опытный стрелок за это время может понять и успеть многое.
Она не мнила себя особо опытным стрелком, но за две секунды вполне успела запустить программу стрельбы. Далекая цель вдруг пошла вниз и рухнула на землю, подняв кучу пыли, а винтовка ощутимо вмазала по больному месту, выдав короткую очередь.
А после оставалось только наслаждаться словотворчеством прапорщика, выражавшего свое отношение к такой меткости забористо и изобретательно. Дара даже отложила в копилку знаний парочку новых сочетаний.
- Браво, прапорщик, но все же доложите по существу. – Вот и начальство нарисовалось. Не слишком впечатляющее, надо сказать – седовато-лысоватый дядечка. Зеленый форменный галстук лежит на пузе почти горизонтально, но взгляд цепкий.
Денисов, круто развернувшись, багровел лицом:
- Так эта … циркачка, «вертолет» сбила!
- Ну, это им и полагалась по условиям упражнения, не так ли?
- Да она его на … сбила! Упал макет-то, язви его душу!
Майор хмыкнул - вскочившая Дара теперь видела его погоны - и приник к стереотрубе. Хмыкнув еще раз, он оценивающе посмотрел на измазанную в пыли девушку.
- Денисов!
- Слушаюсь, тарищь майор!
- Ведите группу на другой рубеж! А с вами, барышня, мы, пожалуй, проедемся. - Начальство, не оглядываясь, направилось к машине.
На месте майор поцокал языком, ощупывая чуткими как у скрипача пальцами разбитые пластиковые ролики полиспастов и хмыкнул, засунув кулак в дырку, образовавшуюся на месте «яблочка». Поинтересовался, сколько осталось патронов в магазине. И получив ответ – «четыре» - хмыкнул еще раз, впав в некоторую задумчивость.
Вердикт для уже совсем не находящей себе места «циркачки» прозвучал неожиданно:
- За намеренную порчу имущества объявляю вам наряд вне очереди. Ваш куратор определит вам фронт работ. Завтра ведь вроде воскресенье? – и глянув на поникшую девушку, добавил: - За успешное выполнение… хм, даже перевыполнение учебной задачи, вы поощряетесь внеплановой увольнительной. Завтра ведь вроде воскресенье?
Каким образом сочетаются между собой распоряжения, майор не уточнил, но перед тем как высадить Дару у их казармы сказал другое:
– Многие считают, что снайпер - это умеющий метко стрелять. Без претензии на абсолют: но снайпер - это умение метко думать. Мозги есть, используй их, иначе вышибут.
***
Спустя полчаса Дара познакомилась с «фронтом работ» и поняла, как сочетаются между собой наказание и поощрение – издевательски. Для того чтобы привести в порядок два туалета, душевую и раздевалку в ее распоряжении была вся ночь до воскресенья. «Не уложишься – не беда, - сказал куратор, - пойдешь в увольнение, как все закончишь. Не хватит воскресенья – вся ночь на понедельник в полном твоем распоряжении. Только учти, если не успеешь к подъему, то работу придется начинать заново – жестоко было бы заставлять товарищей… то есть ээээ… подруг - столько времени обходиться без элементарных удобств. Так что жду Вас с докладом об успешном выполнении задачи за полчаса до подъема!».
Вообще-то курсантов, тем более из их группы, хозработами не нагружали, а проштрафившиеся получали дополнительные тренировки в «личное» время. Но тут, как понимаете, случай был особый – «минуй нас пуще всякой скорби, и царский гнев, и царская любовь…», - быть слишком заметным не рекомендуется не только на поле боя.
Впрочем, «бином ньютона» имел свое решение. Едва Дара, уныло шаркающая зубной щеткой по кафелю, приступила к выполнению задачи, а начальство, дав «отбой», покинуло расположение, как в коридоре раздалось: «Сашка – на фишку», - и в душевую ввалилась вся их рота в полном составе.
Общими дружными усилиями помещения были доведены до зеркального блеска, а Дара даже получила возможность нормально поспать, чтобы, встав за час до подъема, навести окончательный марафет. Ну и сделать вид, что пахала тут всю ночь подряд, не разгибаясь.
Такое проявление товарищества, разумеется, не было в полной мере бескорыстным, но все равно оказалось неожиданным и приятным. Так что спустя два часа она стояла с другой стороны забора, наряженная в чужое платье, хотя никогда раньше их не носила, и чужие туфельки, сжимая в руках чужой рюкзак – ее собственный общим решением был признан недостаточно объемистым.
***
И как же она за эти две недели соскучилась по свободе! Поняла это Дара, только когда автобус подъезжал к ближайшему районному центру. Городок совсем небольшой, зато на берегу Финского залива. А это — возможность и поваляться на теплом прибрежном песке, и покупаться, пусть в июне вода еще не слишком хорошо прогрелась. Впрочем, купалась она не одна. Какой-то дядька метрах в ста правее, размявшись немудреными упражнениями, рванул в воду как на приступ. Это он зря конечно – к тому времени, как мелкая вода осталась позади, растерял весь свой пыл. Может, не знал, что в этом месте мелко чуть ли не километр? Дара на такие подвиги, не подписывалась, ее вполне устроило барахтанье на мелководье, но дядьку зауважала – вода на глубине, как она убедилась, когда все-таки заплыла дальше, была поистине ледяной.
Лишь в полной мере насладившись бездумным отдыхом, девушка, вздохнув, отправилась за покупками. Обойдя несколько магазинов и аптеку, а после, позволив себе пообедать в кафешке на сэкономленные средства, посетила общественный туалет. Выйдя из него, Дара отправилась на остановку автобуса изменившейся походкой, вполне довольная собой и увольнительной в целом.
В автобусе не было свободных мест, но сразу трое вскочили, пожелав уступить ей место. Дара поблагодарила их с улыбкой, заняв одиночное место мальчишки со скейтом. Вытянула с блаженством гудевшие с непривычки ноги в туфлях на «небольшом» каблучке. Жаль, что от остановки в них до базы придется топать еще полкилометра.
Зато прибытие назад в расположение произвело фурор.
Солдатик, дежуривший на КПП (за время увольнительной наряд успел смениться, и встречали ее новые лица), едва увидев юную особу в легком платьице, с набитым рюкзаком, решительным видом и где-то шестимесячным «пузиком», бросил пост и побежал жаловаться дежурному, не дожидаясь пока она дойдет до ворот.
Бедняга молоденький лейтенант, в крутой необмятой форме - наверняка недавно прибывший, но уже успевший проштрафиться сотрудник финчасти (кого еще поставят дежурить в воскресенье?), тоже не знал, куда ему деваться. Визит в часть «обиженной», да еще глубоко беременной девушки - это еще то испытание для нервов военнослужащих. Редко проходящее без слез, истерик, а то и «скорой».
Потому он так и пялился на «пузо» еще с минуту, пламенея ушами, будто сам был в виноват в возникновении оного, не обращая внимания на подсунутую под нос увольнительную. А когда заметил… Так бедняга и остался стоять с отвисшей челюстью, совершенно не понимая, что ему дальше делать. Хорошо хоть прибытие отметил.
Словом, когда, наконец, уведомленный дежурным куратор ворвался в казарму, водка уже благополучно перекочевала из грелок в бутылки (проблем с пустой тарой у девчат не было) и припрятана. А весь личный состав наслаждался апельсиновым соком, шоколадом и орешками - все это совершенно «официально» приехало в рюкзаке, куда дежурные по КПП даже не заглянули - и взахлеб обсуждал «невинную» шутку.
Куратор был опытным офицером, и прекрасно понимал - «поезд ушел», потому он посмеялся вместе с девушками, и заглянул в ящик собственного стола. Обнаружил там «сконденсировавшиеся» 0,75, после чего шума поднимать не стал, но «строго предупредил» о недопущении грубых нарушений устава внутренней службы. И убыл, насвистывая нечто бравурное.
Грубо никто нарушать и не стал – не столько много там и было, но коктейль с апельсиновым соком пошел хорошо.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:39 PM | Сообщение # 847 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| ***
Последняя неделя оказалась самой тяжелой. С утра до вечера они сдавали бесконечные нормативы и зачеты, открывая в себе способности и выносливость, о которых перед началом учебки не могли и мечтать. По ночам зубрили теорию, просыпаясь утром за несколько минут до побудки в холодном поту.
Тут уж было не до выкрутасов. Спали по два часа, что совершенно не лучшим образом сказывалось на нервах, но никакие внушения куратора относительно необходимости проявлять выдержку и сохранять спокойствие, не смогли ничего изменить.
В результате, девчата слегка растерялись, когда все это внезапно закончилось. На дневном построении в пятницу объявили об успешном окончании контрольных испытаний, и каждую вызывали из строя, называя оценки, и поздравляя с окончанием курсов.
Дара получила очень хорошие баллы, так же как Тося, Сашка и Маринка, с которыми наиболее сблизилась за время учебы. По строю прошелся шепоток, как бы отметить это дело, но тут же стих под нахмуренным взглядом куратора.
Еще около часу выступали офицеры, говоря пространные речи и поздравления.
Когда, наконец, их отпустили, наступило время обеда, и тут девушек тоже ждал сюрприз – праздничный стол. Ничего такого сверхъестественного, но шашлыки, разного рода закуски и пирожные к чаю оказались выше всяких похвал.
Дара уплетала угощение, которое внезапно застряло в горле - не верилось, что завтра все они расстанутся, разлетятся по миру и, возможно, никогда больше не встретятся.
Поэтому, когда Маринка вошла вечером в казарму, держа руки за спиной, с самым таинственным видом на красивой мордашке, и сбивчиво объяснила, что у нее появился парень, и он как раз дежурит сегодня на КПП, а потом показала трехлитровую бутыль прозрачной жидкости, Дара вместе со всеми издала радостный клич.
И хотя они сразу опомнились и заткнулись, куратор прибежал в рекордные сроки. Даже дневальная не успела подать сигнал, и Вано застал их во всей красе – сидящими на койках, это днем-то! Сашка и Тоська как раз достали из тубочек несколько помидоров и коробку конфет, а Маринка так и не выпустила из рук «емкость».
Расслабились…
Минуты две он обводил всех непроницаемым взглядом, особо уделив внимание побледневшей Маринке и ее ноше, потом молча развернулся и вышел.
У добытчицы даже слезы на глазах выступили:
- Я ж не знала, - пролепетала она, прижимая к себе бутыль наподобие грудного ребенка.
- Так не пойдет, девочки, - решительно поднялась Ирка, - последний день все-таки! Я пошла за Вано!
- А за ним не надо идти, - раздался голос куратора, надо сказать – веселый и очень ласковый. – Он сам пришел… Что? Купились? А ну давайте стаканчики ищите, не из горла же хлебать.
Под мышкой у него были зажаты две палки копченой колбасы, а в руках - две буханки хлеба и трехлитровая банка соленых огурцов.
Дружный крик «Ура», сделал его еще более благодушным. В пять минут девчонки все организовали. Из коридора притащили два столика, койки раздвинули, столы застелили одноразовой простынкой из санчасти, Колбасу и хлеб нарезали, пластиковые стаканчики наполнили.
Совсем уже собрались пить, когда заглянул прапорщик Денисов, не с пустыми руками – добавилось и горячительного, и закусок - в виде нарезанной толстыми ломтями буженины.
Одним словом, когда Маринка взяла в руки гитару и полились задушевные мелодии, стало совсем хорошо.
Дара слушала песни, и в горле стоял комок. Пила она мало, не хотелось предстать перед Примой в дурацком виде. Но еде должное внимание уделила. А потом – глянув на часы и обнаружив, что спать осталось всего три часа, просто улеглась на свою койку, с головой завернувшись в одеяло, да и заснула сразу, несмотря на окружающий гвалт.
Уже после завтрака за периметром курсантов ждали встречающие, автобусы, и даже парочка коптеров. Дара заметила Приму сразу, как только прошла КПП. Пробираясь к ней сквозь толпу отъезжающих, девушка внезапно столкнулась с этим парнем, Бероевым. На этот раз тот узнал её сразу. Дернулся обойти, да тут их толкнули с криками: «Посторонись!», и ребята оказалась отжатыми к самому забору.
- Привет, - спокойно улыбнулась Дара с видом пай-девочки.
Парень нахмурился, растерялся на пару мгновений, но все же выдал:
- Здорово. Это ты тот вертолет сбила?
Настала очередь Дары удивляться.
- Допустим, а что?
- Ничего. Просто… Откуда ты такая взялась?
Он прямо впился в неё взглядом, задавая этот вопрос. Даре понравились его глаза, и вообще, черты лица, хоть и резкие, но приятные.
- Что? – переспросила она, опомнившись, - откуда? Из интерната. Или ты о другом?
- А, ясно. Сиротка, значит?
- Я за такое бью, – сочла нужным его предупредить. Бить его больше совсем не хотелось.
- Извини.
Он вдруг протянул руку и провел большим пальцем по ее щеке. Даре стало жарко.
- У тебя тут… - парень показал волосок. Глаза стали ласковыми, но лишь на мгновение. – Ну пока. Увидимся!
Миг, и его уже нет рядом, растворился в толпе курсантов, которых стало еще больше.
А ведь она даже имени его не знает! Только фамилию… И теперь… Только бы ей никогда не пришлось воевать против него! Это желание было таким сильным, словно молитва. Дара тряхнула головой, отгоняя наваждение, и решительно стала протискиваться к тому месту, где видела Приму.
Нанимательница разговаривала с каким-то хмурого вида дядькой в черном. При приближении девушки он сразу отошел и смешался с толпой.
А Прима приветливо улыбнулась:
- Ну привет, Серая. Выглядишь отдохнувшей.
Это она так шутит?
- Привет. Куда мы сейчас?
- Сейчас? А как хочешь. Давай для начала слетаем куда-нибудь отдохнуть. Где море и много солнца. Как тебе идейка?
- Нормально, - Даре стало понятно, что за её словами кроется совсем не отдых, и внутри на миг похолодело от нехороших предчувствий. Чтобы скрыть свой взгляд, отвернулась, словно выискивая напоследок знакомые лица, но ничего перед собой не видя.
- Ладно, поздно уже, - Прима потушила каблуком едва закуренную сигарету, - пойдем.
Оказалось, именно их ждал один из двух коптеров.
Заметив краем глаза какое-то движение Дара оглянулась. Как в замедленной съемке двое мужчин спрыгнули из салона второго коптера с логотипами федеральной службы, направляясь прямо к ней. Внутри все сжалось от нехорошего предчувствия, даже нетерпеливый оклик Примы оставил равнодушной. «Не успели!» - билась мысль в разом ставшей пустой голове.
Дернулась посмотреть, нет ли кого за спиной - может и не к ней эти люди? Но равнодушная толпа на приличном расстоянии слилась в массу красок, радостных лиц, мелькания камуфляжа, а Прима успела забраться в коптер. И ведь никому теперь дела до нее нет, кроме этих двоих!
- Дара Морозова? – холодный скучающе-властный голос высокого типа пробился в сознание похоронным колоколом.
- Да, это я! – кивнула Дара.
- Капитан Семёнов, служба исполнения Иммиграционного Департамента Министерства Внутренних Дел. Прошу проследовать с нами для выяснения.
Лицо Примы, оказавшейся совсем близко, исказила гримаса досады. Она сдержанно кивнула, как бы предупреждая, что возражать бесполезно. Щёлкнувшие на запястьях браслеты наручников словно поставили точку на всей прошлой жизни. В голове внезапно прояснилось, и Дара едва удержалась от смешка - оказывается, второй коптер тоже поджидал её — как много чести, однако! Впрочем, эта мысль удовольствия не доставила.
Оглянулась - не видел ли кто? И сразу наткнулась на взгляд Бероева. Сердце трепыхнулось внутри, захотелось спрятаться за спиной федерала, или провалиться сквозь землю. Может, не поймет? Но взгляд парня, стоявшего на подножке военной машины, уже скользнул вниз на ее руки. Выражение лица сразу стало суровым и каким-то чужим.
Что он подумал? Уши горели, словно она и впрямь совершила преступление, достойное тюрьмы. А разве не так? Не выдержав, Дара первая отвернулась и сразу заметила того самого малыша, за которого вступилась в столовой. Ирония судьбы - напомнить ей, как Бероев обращается с оступившимися?! Или? Подленькая улыбочка пацаненка, тут же погасшая, живо поставила все на свои места. Стукач задергался, еще раз испуганно глянул на Дару, и скрылся в толпе. Челюсти девушки сжались. Но как? Как он узнал, что ее пребывание на Земле незаконно? Да и вообще, что плохого она сделала этому слизняку?
- Шевелитесь, ну, - подтолкнули ее к открытой дверце коптера.
Кое-как забралась, цепляясь за поручи скованными руками. Всё зря! Все напрасно! Два месяца учебы, и этот гаденыш… Всё кончено.
***
Всё оказалось просто отвратительно. Коптер высадил Дару и «сопровождающих её лиц» в закрытом дворе — этаком колодце внутри большого, построенного замкнутым контуром здания. Арки проездов вели отсюда на все четыре стороны, но запертые решётчатые ворота наводили на грустные мысли. А сбежать было бы неплохо, потому что теперь у неё есть контакты — она не забыла обменяться адресами с Маринкой, Тоськой и Ксюшей. То есть, хотя бы у одной из них сможет перекантоваться, пока определится с работой и планами на будущее, если не отыщет Приму... хотя бы через тирщика.
То есть она уже не одна против всего мира...
Клацнула решетка на двери, к которой её подвели.
- Зайчика привезли? С уловом тебя, Семёныч! - пожилой усач радушно улыбнулся прибывшим, словно долгожданным дорогим гостям. - Куда поселим барышню, в люкс, пять звёздочек? - он явно шутил какую-то местную шутку, на которую конвоиры не отреагировали. Так что дядька продолжал своё сольное выступление:
- Впрочем, нет сомнений в том, что платёжеспособность гостьи достаточно высока, значит — в самые роскошные апартаменты.
На этом он прервался и принялся задумчиво перекладывать бумаги, заглядывать в ящички стола и делать ужасно занятой вид.
«Он же ожидает предложения взятки!» - сообразила Дара. - И ведь не стесняется, гад такой, двух посторонних».
Денег у неё, по-прежнему, не было ни гроша, поэтому оставалось только скромно молчать. И осматриваться.
Крашеные унылой масляной краской стены указывали на то, что здание это очень старое. Луч солнца, пробивающийся сквозь расположенное под потолком небольшое полуподвальное окошко, смешивался со светом люминесцентных ламп, отчего возникало неприятное, дёрганное ощущение. Древний зелёный сейф у стены и четыре двери, кроме входной.
- И как же зовут нашу новую постоялицу? - устав ждать посула, усатый погрустнел, потерял радушие и теперь явно спешил поскорее закончить с неизбежными формальностями.
- Дара Руслановна Морозова, - никакого смысла хитрить не было. При современных средствах связи любой чиновник может за долю секунды добраться до её «досье» и сличить хоть фотографию, хоть отпечатки пальцев. Да любые биометрические данные. Но усатому это не потребовалось, он спросил только дату и место рождения, после чего, заглянув в служебные визоры, расписался в толстой книге вместе с провожатыми. То есть, засвидетельствовал принятие задержанной под свою опеку.
Щелкнул замок наручников, отпуская запястья. Провожатые так же молча покинули помещение, а усатый ворчливо завозился с ключами.
- Ишь, носы позадирали, губы оттопырили и важность свою выпятили, - это явно в адрес капитана Семёнова и его напарника. - Как же, как-же, исполнители. Им-то за твою поимку премиальные капнут, а ты для меня даже малой денежки пожалела! - это уже в адрес Дары.
- Так нет у меня бабла, - непонятно, почему ей ни капли не весело?
- На травку, небось, всегда найдётся.
И что, прикажете, отвечать?
***
В камере сидело человек пятнадцать. Впрочем, некоторые лежали. Лавка была устроена вкруговую вдоль всех стен, и некоторым досталось достаточно места, чтобы вытянуть ноги и вздремнуть. Поздоровалась и выслушала несколько ответов. Свободное местечко тоже нашлось. Публика, кстати, разноплановая: любые возрасты и манеры одеваться. От «бабулек», до «пигалиц». Против ожиданий, никто не попытался к ней приставать или учить правилам. Может быть, сыграла свою роль камуфляжка и берцы? Она ведь не переодевалась в цивильное, а так, в чём ходила в учебке, в том и угодила прямо сюда.
Вместе с рюкзачком. С рюкзачком! Хм, слышала она, что при помещении «клиента» в каталажку, его «освобождают» от всех вещей, которые описывают и прячут в сейф. Могут и обыскать, кстати. А тут записали имя и заключили под стражу.
Надо подумать. Куда это её засунули? Что за исполнители, и откуда вообще, взялись на её голову эти парни в коптере?
Открыла рюкзак, у неё тут были прихвачены крекеры на дорожку. Достала пачку, вскрыла и пустила по кругу. Ну принято было в детдоме делиться, а тех, кто жрал под одеялом, били.
- Ты откуда вся такая военная? - поинтересовалась тётка самого пролетарского вида.
- Учебку закончила, а тут вдруг барабан, фанфары и добры молодцы из Иммиграционного Департамента.
- У всех одно и то же, - подвела итог девушка лет двадцати пяти. - Только, кажется, начинает всё налаживаться. Вроде, и работу себе приличную подыщешь, и устроишься более-менее, как откуда ни возьмись, прилетают выдворители, хватают под белы рученьки и волокут прямиком к трапу прямого рейса на родную планету.
- А когда нас отправят? - поинтересовалась бомжеватого вида среднего возраста тётушка, устроившаяся у самого окна.
- Рейсы каждый день, - вздохнула та, у которой что-то налаживалось. - Только бы выходные пережить, завтра да послезавтра.
***
Туалет был в глубокой нише со входом прямо из камеры, отгороженный от нее скрипучей решеткой. Эта крохотная выгородка являлась единственным местом, где можно ненадолго остаться одной. Потому как стоило туда сунутся еще кому-нибудь, как перед камерой мигом появлялась пара крепких охранниц - видимо вход в место размышлений контролировала камера от двери, про другие варианты думать не хотелось.
Еду приносили трижды в день в одноразовых упаковках. Скудные пайки, безвкусные и безликие, хотя и с претензией на какое-то оформление блюд. Матрасов, постельного белья и других излишеств здесь не наблюдалось. То есть даже на тюрьму это заведение не тянуло. Не чувствовалось и усидевшегося коллектива заключённых, где роли распределены, а статусы установлены. Напоминало это сообщество случайных попутчиков, собранных вместе по воле случая.
Одна девица попыталась согнать бабульку с рублёвого места, где можно было вытянуть ноги вдоль лавки, но Дара просто посмотрела на неё, и зарождающийся конфликт рассосался. Тоска, разговоры за жизнь, от которых на душе становится противно, жалобы на судьбу, на чужую подлость или равнодушие властей предержащих. Мимолётное хвастовство, после которого обязательно следует самообличение. Дара стискивала зубы, чтобы не заскрежетать ими от надоевшего хуже горькой редьки переливания из пустого в порожнее.
Через два дня, на третий, не дав разлепить глаза после полубессонной ночи в сидячем положении, её вызвали на «собеседование».
***
- Ну-с, милая барышня! Отчего, скажите на милость, вы не изволили явиться в отделение Иммиграционного Департамента для оформления продления разрешения на дальнейшее присутствие в метрополии?
Во барабанит! Дара только плечами пожала. Нечего ей ответить.
- Вот в том-то и дело, что у вас нет никакого формального основания оставаться долее в стране. И возвращаться на родину не желаете. Что же, если вам нечего к этому добавить, - длинная пауза, видимо в ожидании встречного предложения, - то часа через четыре Вас доставят прямо к трапу вертикальника, убывающего рейсом Земля-Прерия. До тех пор — ступайте в камеру.
Дара уже сообразила, что попала в лапы какой-то государственной структуры, действующей не в точности по букве самого демократического в мире законодательства, и даже не в его духе. Тут работает, с одной стороны, стремление поскорее выдворить как можно больше людей куда подальше, а с другой — закреплённые конституцией свободы, декларирующие невозможность чего бы то ни было подобного без желания выдворяемого.
Знай она хорошенько статьи и параграфы, могла бы легко выкрутиться. Но, увы, юриспруденция сейчас настолько запутана, что спорить с этим чинушей бесполезно. Он сделает её одной левой, даже если будет трижды неправ.
***
- Морозова! На выход. С вещами, - голос одного из охранников вывел Дару из состояния задумчивости. Кивком попрощавшись с сокамерницами, она подхватила рюкзачок и через минуту снова стояла в кабинете чиновника.
- Что же Вы, милочка, ничего мне не сказали о контракте? Ваш работодатель направил к нам адвоката, - мужчина кивнул в сторону неприметного человека, устроившегося на стуле у стены. - Извольте немедленно приступить к работе.
- Боюсь не все так просто, - сказала неприметная личность, и вытащила из старомодного кейса толстенную пачку бумаги. - Раз факт незаконного задержания и попытки депортации госпожи Морозовой можно считать доказанным, то мы предъявляем претензии за срыв сроков начала выполнения контракта, моральный вред и отрицательный гудвил. Начнем, пожалуй, с недополученной прибыли?
Еще недавно богоподобное лицо чиновника приобрело затравленное выражение. Кажется, этим двоим еще долго будет не до нее. Неприметный тип пересел к столу. Бубнеж с непонятными словами нарастал как девятый вал, грозя утянуть «незаконно задержанную» в бездонную пучину цифр и параграфов.
- Так я пойду? - потерявшая связь с реальностью парочка подняла головы. Два взгляда - азартный и тоскливый, одинаково недоуменно воззрились на нее. Создалось впечатление, что оба с трудом пытаются припомнить, кто она такая и что здесь делает.
- Конечно, - радушно улыбнулась неприметная личность, не дав раскрыть рот хозяину кабинета. Он уже явно чувствовал себя главным. – Сразу, как выйдите из здания, налево, там вас давно ожидают. А мы тут пока решим еще парочку вопросов...
- Кстати о птичках, - едва взявшаяся за ручку двери Дара, решила еще раз напомнить о своем существовании, - у него тут полна коробочка - в одной моей крынке было двадцать человек. И думаю, что минимум у половины "основания" столь же весомые как у меня.
Взгляд неприметной личности полыхнул радостью, а вот чиновник приобрел видок из серии "краше в гроб кладут".
- Вы конечно понимаете, - с деланным сожалением произнесла неприметная личность, разводя руками, - что мое дело - только интересы госпожи Морозовой. Но вы ведь знаете, как сильна в наших кругах коллегиальность? Думаю...
Закрывшаяся дверь отсекла остаток разговора и вообще весь этот не слишком приятный кусок жизни. Может ей и не удалось помочь своим бывшим уже сокамерницам, однако оставалась надежда, что у следующих жертв этой конторы будут более тщательно проверять право остаться на Земле.
За углом, в небольшом скверике на лавочке ее поджидала, разумеется, Прима. Завидев Дару, она приветливо махнула рукой и поднялась.
- Жаль, что так вышло, детка. Но я рада, что у тебя хватило ума не махать контрактом перед этими.
Девушка мысленно охнула, ругая себя последними словами – как же она забыла про контракт?
И холодок зародился внутри от вопроса: «Что это за контракт, который нельзя было показать?»
- Отдых нам подпортили, сволочи, - беззаботно продолжала Прима, целенаправленно шагая к поджидающему их светло-зеленому коптеру. - Ну, ничего, две недели для того, чтобы прийти в себя – у нас еще есть. Серая, не отставай!
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:40 PM | Сообщение # 848 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Глава 4. Солнце и море
Городок залит солнцем. Под ним все приобретает яркие краски – лазурь неба, невообразимая синь океана, режущая глаза белизна стен, ультра-яркая зелень подступающей к городку сельвы…
При мысли, что работать придётся в ней, или хотя бы несколько часов перед эвакуацией пробыть в этом филиале ада, все тело покрывается липкой испариной. Хотя никогда ранее Даре в настоящих джунглях бывать не приходилось, и нигде, в общем-то, не приходилось. Два месяца в «учебке» вспоминались, словно другая жизнь. Тюремное заключение вообще казалось чем-то нереальным, слишком уж резко перенесло ее из северной столицы России в этот горячий городок в Южной Америке.
Первая задача… говорят - это как первый мужчина.
Так что всё это страшилки! Оставалось только, уверенно тряхнув головой, прогнать все сомнения прочь, хотя сама Серая - так продолжала звать её Прима, старшая их пары - никакой уверенности даже близко не испытывала. Впрочем, взгляд в зеркало слегка поднял настроение – всё на своих местах, и размалёванным манекеном она не выглядит. Что поделать, в «учебном заведении закрытого типа» никто ее наносить косметику не учил, пара уроков по работе с «защитной» мало чем могли помочь в этом древнейшем искусстве. Девчонки, разумеется, мазались всем, что под руку попадалось, и готовы были на все, лишь бы получить очередное «волшебное средство», способное превратить их в принцесс, но Дара всегда считала эти забавы дурью, что как ни странно оказалось совершенно правильным.
Прима, едва взглянув на результат полуторачасовых усилий «стать красивой», только поинтересовалась: «На панель подрабатывать собралась?», - и отправила в ванну смывать с таким трудом наведенную «красоту». Попутно выяснилось, что некоторые косметические средства смываются только «ацетоном», образно выражаясь.
Вслед за тем ее «первый номер снайперской пары» соизволила смилостивиться и буквально двумя штрихами за двадцать секунд «навела марафет», по собственному выражению, превратив лицо Дары в обложку модного журнала. В качестве ответа на восторженно выпученные глаза была прочитана двадцатиминутная лекция, сводившаяся к тому, что косметика должна только подчеркивать достоинства и скрывать недостатки, и то, и другое – ненавязчиво. Соответственно, чем меньше ее на лице – тем лучше.
Опыт освоения этой науки дался немалым количеством пролитых слез (и «ацетона»), но за время «выдвижения в район выполнения задачи» нужные навыки по «маскировке в городской среде» были все же приобретены. Теперь из зеркала взирала симпатичная девичья головка, черноволосая и смуглая – вполне можно сойти за «местную», но это как раз и лишнее. Так что Дара нарядилась как туристка, кем, в принципе, она и являлась по легенде. Понятно, что не «богатой синьорой» - эту роль играла Прима - а Серой предстояло изображать компаньонку, как выражались в прошлом, то есть – то ли служанку, то ли бедную родственницу.
И всё же - это в гостинице Дара служанка, а вот в городе – королева, или, как минимум, принцесса. Прошлась по набережной, ловя кожей восхищенные мужские взгляды, и пытаясь отвлечься от мысли, что направлены они, скорее всего, не на худенькую, пусть и стройную фигурку в легком платьице, а скажем - на визоры за полсотни. Для многих здесь - это заработок не за один месяц. Тут, в «чистой» части города, отъявленной бедноты нет. Причем не скажешь, что усилиями вертухаев - местные ничуть не меньше заботятся о спокойствии источника благосостояния значительной части населения.
В этом мире действуют довольно жесткие правила - на всех картах город поделен на «цветные» зоны. В «белой», как при древнем персидском царе – девственница с золотой кредитной карточкой может разгуливать всю ночь, встречая только восторженные улыбки. А в некоторые части города вас не повезет никакое такси (та еще, к слову, мафия), ни за какие деньги - таксисту тоже дорога его жизнь, а она в тех районах стоит очень дешево.
Город зажат между невероятного цвета океаном и сельвой. На продуваемых бризом улицах кажется, что ты в раю, но чем ближе к зеленке, тем жизнь населения становится все менее радостной. В то же время, вид богатых кварталов, как постоянное издевательство, маячит перед беднотой – местность имеет приличный уклон в сторону берега, поэтому то, как «люди» живут, все время перед глазами.
И, тем не менее, едва ли не ярче солнца сияют улыбки местных. Здесь не привыкли заморачиваться завтрашним днем, живут исключительно настоящим. Поэтому красивая, но грустная девушка, пусть и «гринго», вызывает искреннее сочувствие и желание поделиться собственным мироощущением – «синьора, возьмите мороженое! В оплату – только ваша восхитительная улыбка… О, я сражен, вы так красивы, что я готов отдать все даром, возьмите еще, только продолжайте улыбаться!».
Приходится делать над собой усилие, чтобы отвлечься от грустных мыслей, ведь уже завтра, в том числе и ее стараниями, эти люди станут испытывать совсем другие чувства, а город перестанет походить на рай.
А пока лучше обратить внимание на углы возвышения, зоны закрытия, и то, что от нагретого камня мостовых поднимаются местные потоки - и их надо учесть… Нет, это все завтра.
И вообще - пора начинать радоваться тому, что есть. Здесь и сейчас.
Совсем как местные - скажи им, что завтра по мостовой пойдут танки, а целые кварталы в один миг будут сноситься до фундаментов авиацией и артиллерией - большинство почти наверняка просто пожмет плечами. «Это ведь завтра, синьора, до него дожить еще надо, а пока – веселитесь, раз вам не надо зарабатывать на хлеб. Наслаждайтесь каждым мигом».
К тому же, столь мрачное «завтра» наступит, только если она умудрится не провалить задачу. Интересные весы получаются – жизни тысяч жизнерадостных местных, что так весело улыбаются молодой девушке - на одной чаше, и ее собственное яростное желание жить и достигнуть чего-то в этом мире – на другой.
Однако, узнай и об этом кто-то из местных, скорее всего, опять плечами пожмут: «Каждый устраивается в этой жизни как может». Да и вряд ли событие будет слишком заметным - у власти уже тридцать лет какая-то местная «хунта», и очередные кадровые перестановки в ней идут регулярно под лязг траков и залпы древних «градов». Воспринимается все это порой спокойнее, чем очередной, пришедший с океана ураган.
Так что пора прекращать рефлексировать. Мандраж, он, конечно, дело святое, но уже становится заметным окружающим. Постепенно нарастающее во всей этой красоте и благости волнение, понимание, что «все по-настоящему», и желание жить - стало заметно опытному глазу. Иначе, с чего бы вдруг Прима в приказном порядке отправила свой второй номер развлекаться, да еще со словами: «Кончай дурить, пойди, найди себе мачо! Их тут валом для белой публики. Да трахнись как следует – чтобы дурь из головы вылетела. Поверь, лучшей психологической подготовки нет, и не будет. Так что раньше пяти утра я тебя не жду». Сама Прима, к слову, уже третий день «акклиматизации» вовсю пользовалась этим рецептом, меняя симпатии по два раза за день, и мешая спать по ночам. Хотя спальни в их пятикомнатном люксе были разнесены через три комнаты и хорошо звукоизолированы.
Расставаться с невинностью по столь вдохновляющему поводу как приказ начальства, разумеется, Дара не собиралась, но «развлечься, чтобы отвлечься» действительно стоило. И город предлагал для этого любые законные, полузаконные и совсем незаконные способы. Благо никакого языкового барьера не существовало – испанский, не самый сложный в изучении язык, за две недели можно спокойно успеть научиться сносно болтать, а уж освоить тот суржик, на котором изъясняется любой местный, тем более. К тому же, на самом деле, можно даже не знать слов, жестикуляция аборигенов более чем красноречива.
После прогулки по набережной и мороженного, Серая немного полежала в шезлонге на пляже, куда ее без единого вопроса пропустил горилоподобный охранник, лучезарно улыбнувшись и распахнув калитку. Да уж, на родных просторах такого точно не встретишь.
Но купание и валяние быстро поднадоели, как и «экзотический коктейль» совершенно непонятного вкуса. Солнце уже коснулось нижним краем диска волн и подумалось о смене места и темпа отдыха на более интенсивное.
Тут-то на глаза и попался Он.
Принц явился не на белом коне, а подкатил к калитке пляжа на темно-синей спортивной машине неизвестной модели и, захлопнув дверцу, снял цветастую рубашку, поигрывая явно на публику рельефными мышцами. Достал с заднего сиденья доску для серфинга и, встретившись взглядом с замершей возле выхода Дарой, чуть с превосходством улыбнулся, отпуская какой-то цветастый комплимент.
А потом этот негодяй совершенно спокойно прошел мимо к морю, изобразив рельефными спинными мышцами какое-то неприличное предложение. Ошарашенная девушка, как загипнотизированная, сделала пару десятков шагов следом, прежде чем голос разума вернул ей контроль над телом. Впрочем, до ее поведения никому не было дела – половина присутствующих, перестав загорать, провожала глазами фигуру искусителя. А не сдерживаемые никакими препонами девчушки от десяти до двенадцати устроили настоящий хоровод, что-то спрашивая у него и смеясь в ответ на шутки. Видимо парнишку тут хорошо знали.
Пришлось вернуться назад и еще поваляться в шезлонге, наблюдая за эффектно подсвеченной закатом фигурой, катающейся на волнах.
Дара полулежала, пряча за ресницами глаза, пытаясь найти ответ на вечный вопрос: «и что я в нем нашла?», и ноги коротковаты и вообще… Пока не поняла, что пора завязывать с мыслями, а то от таких размышлений не только сердце в груди колотится, но и все внутренности начинают мелко вибрировать, доводя разум до полной потери самообладания. Еще чуток и, как те пацанки, по одному щелчку пальцев хвостиком следом побежит. Поэтому пробурчав: «хороша Маша, да не наша», Серая побрела нафиг с пляжа, пока змей-искуситель не выбрался из моря.
Посидела в первой подвернувшейся кафешке, успокаивая не к месту разгулявшиеся гормоны, за чашкой ароматного кофе незнакомого способа приготовления. Ветерок с моря приятно гулял по ногам и шевелил распущенные волосы. Понемногу остыла, выпив какой-то забористой местной экзотики, и задумалась над продолжением вечера.
Самым логичным было плюнуть и пойти спать, только тело сегодня сильно возражало против такого плана, угрожая устроить бессонницу, и, раз с удовольствиями вышел такой облом, требовало хотя бы тяжелой физической нагрузки. Пришлось топать в конец набережной, откуда раздавались ритмичные низкочастотные звуки и всплески световых спецэффектов.
Но и там поджидало невезение. Местные не рисковали пригласить «белого человека» потанцевать. А с явившимся знакомиться в дупель пьяным немцем - в рубашке шестьдесят четвёртого размера, распираемой изнутри эдак полутора центнерами живого веса - они не нашли общего языка. В свое время Дару пытались учить исключительно английскому, да и то без заметного эффекта. Несостоявшийся ухажёр не проявил и минимальной настойчивости - на середине фразы откинулся головой на спинку диванчика и захрапел. Пришлось девушке забирать свой коктейль и топать за другой столик. Похоже, надо было допивать и сваливать, пока не стало совсем тоскливо.
- Сеньорита такая красивая и печальная – ее можно пригласить потанцевать?
Подняла взгляд от бокала и пропала – это был он. Прямой и ласковый взгляд темных глаз, твердо и открыто предложенная в качестве опоры рука, в которую она и вложила свою, чувствуя, как предательски дрогнули пальцы.
Дальнейшее запомнилось не столько событиями, сколько ощущениями. Кажется, был медленный танец, кажется ей тихо говорили комплименты, но они проходили мимо сознания из-за общей потерянности и слабого знания языка. Впрочем, совсем неважно, что на самом деле говорится, главное - каким тоном. А еще было ни с чем несравнимое ощущение мужских рук на талии, от которого сознание все норовило куда-то уплыть, и, время от времени, терялась связь с реальностью.
Потом они оказались за одним столиком, и парень обещал заказать Даре какой-то совершенно невообразимый по ощущениям коктейль. Он что-то рассказывал о себе, пересыпая рассказ комплиментами ее красоте, но очень тонкими, от них начинала волноваться уже душа, чувствуя, что рядом человек не только привлекательный телесно, но и возможно близкий по духу.
Принесли коктейль, но пробовать его было некогда - снова был медляк, и она плыла под чужими взглядами в полном изумлении от накатывающего волнами счастья. Коктейль в итоге был все же выпит «на брудершафт» и похвален, попутно удалось узнать, как зовут «ее» парня. От этого простого понимания, что именно «ее», стало жарко, а Игнацио надо было позвонить и они вышли через черный ход.
Посторонних там не было, и пока он звонил, Дара любовалась на Южный Крест, такое отличное от знакомого небо было сегодня просто восхитительно. Игнацио что-то бубнил, согласовывая сроки и какие-то технические условия съемки, но довольно быстро закруглился и подошел, тоже закинув голову вверх.
На вопрос о теме разговора вдруг посерьезнел и сказал, что он не только прожигатель жизни, но и зарабатывает деньги на свои увлечения сам – «я в некотором роде артист, донна, вот и согласовывал завтрашнюю, о, прошу прощения, уже сегодняшнюю съемку». Он начал рассказывать красивые легенды про звезды, да так увлекся, что Серой пришлось обнять его самой и неумело чмокнуть в ухо. Рассмеялась при виде обалдевшей физиономии и, ухватив за руку, поволокла в зал – танцевать.
Сколько раз танцевали – память сведений не сохранила, тело, отдавшись внешнему ритму, двигалось само и требовало еще и еще. Но в середине этого полета Игнацио требовательно поймал её за руку, и они, прыгнув в его автомобиль, понеслись по дороге из города в сторону окрестных гор – чтобы не пропустить закат луны в залив. Было здорово – волосы развевались по ветру, а сердце замирало от скорости и ужаса – на поворотах.
Закат был восхитителен и живописен, но большей частью прошел мимо - там, под луной и звездами, они в первый раз поцеловались уже по-настоящему. Это было так замечательно, что Дара не только луну, землетрясения бы не заметила. Однако, Игнацио, с явной неохотой оторвавшись, развернул ее к себе спиной, крепко обнял за талию, и заставил смотреть закат, бормоча какие-то нежности в ее волосы.
Луна села в воду, и машина примчала их назад в город. Как в калейдоскопе замелькали всевозможные бары и танцплощадки.
Молодые люди пили и не пьянели, целовались и прижимались друг к другу уже не только в танце, наслаждаясь каждым мигом вдруг возникшего чувства. Из головы действительно напрочь вылетели все мысли «о завтра», как и предсказывала Прима. Дара наслаждаясь каждым мигом восхитительного «сегодня».
А потом Игнацио прямо посреди разговора о его увлечениях – чем-то он там занимался, то ли марки собирал, то ли фотографии актрис, вдруг посерьезнел и предложил показать ей, как он варит кофе, ну и свою коллекцию заодно. Волновался и смущался, словно девушку не на чашку кофе приглашал, а звал, как минимум, под венец. В голове кто-то отчетливо хихикнул и не совсем трезвым голосом произнес: «И какие такие «последствия», могут вытечь из маленькой чашечки кофе?».
Все очарование момента враз спало, и вдруг проснувшийся «трезвый разум» взглянул на нового знакомца… потом «разум», задумчиво хмыкнув и заявив: «А почему бы и нет? Только таблетку проглоти прямо сейчас», - убрался из головы и больше на призывы не откликался. Пришлось ответить согласием, вызвав на ставшем таким родным лице волну неподдельного восторга и облегчения, и перед отъездом отпроситься «на минутку».
В дамской комнате холодная вода, смывшая остатки макияжа, не помогла охладить голову, щеки горели, а все остальное шло кругом вслед за головой, пришлось все же глотать таблетку и идти навстречу своей судьбе.
***
Машина домчала в один миг, по дороге правда вдруг оживилась и пискнула сумочка, пришлось напрячь мозги в попытке вспомнить, «что бы это значило?». Потом дошло, что такой сигнал настроен на переход из «белой зоны» в «желтую», и успокоилась – «желтая» это не так и серьезно, тем более спутник у неё местный, и ей вряд ли с ним грозит какая-то опасность.
Несколько ступенек подъёма на крыльцо, двойные металлические двери, еще лесенка и вход в квартиру, или это четверть дома? Во всяком случае, не целый, иначе, с чего бы тогда опять двойные, пусть и роскошные, двери?
Внутри оказалась громадная, красиво обставленная, насколько можно различить в романтичной полутьме, вполне уютная квартира на двух уровнях. Нижний этаж занимал хозяйственный блок с огромной кухней-студией и гостиной-прихожей. Так уж принято за бугром.
Уже ничего не стесняясь, парочка плюхнулась на диван перед низеньким столиком, на котором, как по волшебству, появилась бутылка хорошего, мигом открытого вина.
Пока вино «дышало», не спеша целовались. Дара с трудом смогла оторваться и дать Игнацио разлить совершенно ей непонятную кислятину по бокалам. Едва пригубив, поцокав языком и ляпнув первое, что пришло на ум о «восхитительном букете», полезла целоваться снова – этот самый «букет» на губах возлюбленного ей понравился куда больше, чем в бокале.
Некоторое время они были очень заняты, но надо же когда-то и дышать. Девушка прилегла отдохнуть на могучей груди, но, услышав, как в ней бьется сердце, решила не терять времени и сама начала расстегивать рубашку. Игнацио лежал пластом, только проводя руками по ее волосам, но когда Серая, «выпустив коготки», провела ими по обнажившейся груди к животу, глухо застонал и, подхватив ее на руки, одним махом вскочил и понес по лестнице на второй этаж – в спальню.
Опять потерянная секунда, чтобы открыть двойную дверь, и вокруг все укутала тьма – шторы задернуты, из всей обстановки четко угадывалась только застеленная белоснежным кровать, размером с небольшой аэродром, тем не менее почти потерявшаяся посреди громадной комнаты.
Возле кровати девушку (еще пока-таки - да) довольно нежно поставили на пол, хотя сердечко бешено тарахтело от опасения, что просто швырнут и растерзают, и, нежно погладив по волосам, заставили запрокинуть голову для поцелуя. Слабые возражения против происходящего так и остались непроизнесенными.
Тем более что, не отрывая губ, рука скользнула вдоль позвоночника и все возражения превратились во вздох наслаждения. Ее плотно прижали к разгоряченному мужскому телу, чтобы в следующий миг двумя руками запрокинуть голову и поцеловать в ямку на шее.
Отодвинув ставшее податливым тело от себя, Игнацио провел указательными пальцами за ушами и дальше по боковой стороне шеи к ключицам, а потом еще ниже, все медленнее и медленнее приближаясь к груди, и…
***
… и в этот момент вспыхнул яркий свет! Очень сильный, он практически выжигал сетчатку, не давая ничего рассмотреть, кроме нескольких «солнц», висящих полукругом вокруг кровати на высоте ее глаз.
В себя Дара пришла практически мгновенно, без всякого перехода и секундного смятения, будто выключателем щелкнули.
«…!!!» - выдал краткое резюме включившийся в работу мозг. Очень точное наблюдение, абсолютно верное, но, увы, безнадежно запоздавшее.
Сквозь залившие глаза слезы успела только увидеть, как раскрылись глаза Игнацио и глянули на нее с усмешкой, наслаждаясь отразившимся на ее лице ужасом и пониманием произошедшего. Дальше медлить было нельзя.
Тело само выполнило кувырок назад, на середине кровати выполнив доворот, и встав в позицию «низкого старта». Дальше стремительный горизонтальный бросок на другую сторону комнаты навстречу резанувшим по глазам софитам и предполагаемому спасительному окну.
И темная тень, метнувшаяся наперерез.
Тень она поприветствовала «своим коронным» - кулак правой руки с разгона ударил в ладонь левой, а весь вес, инерцию броска, злость и страстное желание уцелеть вложила в несущийся к чужому брюху локоть.
И не пробила. Завязнув в чужом мясе. Сверху только икнули и отшвырнули её назад на кровать – как котенка. Следом на Дару навалилась туша минимум вдвое превышающая по весу, прижимая к возмущенно скрипнувшему ложу, шея оказалась зажата в чудовищной лапе, запястье левой руки и вовсе потерялось во второй клешне – кисть торчала из кулака размером с мяч как тростинка, того гляди, повернется кулак и только хрупнет…
Правую руку, нацелившуюся «когтями в глаза», перехватили и зажали где-то вне поля зрения, но, судя по ощущениям, «помощник» с той стороны не уступает в габаритах навалившейся туше. Потом за волосы сильно дернули, наклонив голову, аж черные мушки в глазах появились, и на вытянутую шею надели… Ошейник?
Руки отпустили, чтобы в следующий миг ухватив за щиколотки, резко, до боли, развести в стороны бесполезно брыкавшиеся до того ноги, секунда и с них профессионально споро сорвали «последнее оружие» - туфли на высоком каблуке, о которых Серая во время предыдущей возни совсем забыла…
Теперь вроде и свободна, но уже на цепи и эта сука стоит и пялится, улыбаясь, радуется беспомощности. Рядом с ним, положив руку на плечо, многообещающе улыбнулся и сверкнул глазами здоровенный негр, красивая будет картинка. Шансов против такой перекачанной туши изначально не было никаких. Все – мавр сделал свое дело и ушел, оставляя сцену за главным актером.
Оставалось только прижаться лопатками к спинке кровати. Сзади звякнула и неприятно захолодила позвоночник цепь от ошейника. Выглядит тонюсенькой и несерьезной, но, скорее всего, исходя из профессионализма и слаженности действий, шансов порвать ее или выломать из крепления, нет никаких.
Все. Приплыли. Не уйти. Даже на тот свет не получится, потому что второй конец, скорее всего, привязан не к кольцу в стене, а к специальному амортизатору, чтобы слишком прыткая жертва не сломала себе шею сильным рывком.
Так, пусть уйти и не получится, но, может быть, удастся что-то сделать? Тем более, что Игнацио, картинно сняв, скомкав и отбросив в сторону рубашку, ступил двумя ногами на кровать наряженный в одни трусы-плавки. На камеру работает гад – оператор со своей бандурой проявился с правой стороны между софитами, припав на колено и активно «дирижируя» свободной рукой - «крутой мачо», поигрывая мышцами пресса, начинал не спеша приближаться. Можно попробовать достать, если длина цепи позволит дотянуться хотя бы рукой.
Длина – позволила. Элементарно не хватило сил. Выброшенную в глаза руку мерзавец легко перехватил и закрутил Серую вокруг нее. Дару отшвырнули назад, крепко приложив спиной и затылком об стену и спинку кровати.
Казалось, из тела вышибли дух. Никаких шансов не осталось? В том, что ее теперь используют по назначению, засняв всю эту мерзость, сомнений не было. Осознание этого отравляло душу. Сквозь туман сопротивляющегося действительности сознания, ощутила себя снова в горизонтальном положении. Боль… Как же больно и мерзко!.. Убью…
А потом успела увидеть, как лопается вдруг вспучившаяся штора, пропуская осколки стекла и продолговатое тело. И сразу вслед за этим наступила тьма.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:42 PM | Сообщение # 849 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| - Переверните ее на бок, – сказал хриплый голос.
«Господи, сколько еще можно…», - попробовала сказать Дара, но из открывшихся губ не вырвалось ни звука. Несколько рук разом ухватились и повернули. Впрочем, ее усилия не пропали даром и были замечены.
- Приходит в себя, – произнес тот же голос.
- Укол не забыли? – более молодой и уверенный.
- Обижаешь эль`тенитиенте… - опять хриплый.
Глаза тем временем открылись сами, не полагая нужным до конца уверять всех в полной беспомощности и бессознательности хозяйки. Увиденное произвело странное впечатление, казалось, что все эмоции еще спят, или вообще сгорели в пепел, а мозг холодно констатировал, что лежит она почему-то внизу, на первом этаже, на том самом диване, на котором недавно… или давно? Скорее все же недавно - на столе по-прежнему стоит полупустая бутылка с вином и один бокал. Так вот, в прошлой жизни на этом диване она целовалась с Игнасио перед тем как подняться наверх.
Даже последняя мысль не вызвала переживаний. Как и то, что прямо за бутылкой наблюдался самый худший из вариантов – там маячил черноголовый парень, выглядевший лидером молодежной банды. Парочка пялящихся на нее и возбужденно перешептывавшихся подростков на заднем плане органично дополняла картину.
Все. Это даже не любители снимать «острую» порнушку, от этих зверенышей живьем не уйти, они готовы мстить всему миру только за то, что родились на помойке. Их не интересуют даже деньги - только бы доказать свое превосходство кому-то из «чистых».
Тем временем предводитель спросил:
- Хосе, может закончить с этой народной медициной, да отвезти девочку в нормальную больницу?
- Найти здесь нормальную больницу еще можно, а вот нормального коновала… Зачем девочке шрамы на память? Да еще - о столь поганом событии? А муравьишки – вещь проверенная, порезы мы промыли, лекарство вкололи. Сейчас по-дедовски сведу края, это хоть и медленно, но ведь время есть? Вот, а потом забинтуем, через пять дней все отвалится – и никаких шрамов.
Продолжая болтать, хриплый голос, не переставая, что-то делал с боком.
- И, к слову, эль`тенитиенте, меня ведь не Хосе зовут…
- Знаю я, как тебя зовут, все помню – будет, что на кресте написать, и кому какие слова передать тоже помню. Только столько вас уже было, что каждый раз по новой язык ломать не считаю нужным. Хосе.
- Эт точно, Тенитиенте, – выделил последнее слово интонацией хриплый голос, и Даре показалось, что он лукаво улыбается. Главный, тот и вовсе расплылся в улыбке поперек совсем не латинской рожи. А потом резко нагнулся к ней и взял за руку.
- Как себя чувствуешь, Серая?
Ну и вопрос! А чувствовала она себя по крайней мере – не сообразно ситуации, потому как болели только ребра, а больше ничего не ощущалось. Помимо воли попробовала вырвать руку, чтобы проверить, но старший удержал:
- Не переживай, все нормально. Кроме порезов повреждений нет. – В душе невольно колыхнулось удивление – он что, проверял? Кроме удивления никаких чувств не возникло, но появилась робкая надежда, что они вернутся. Чувства.
На ребра тем временем напылили бинт из баллончика и разрешили сесть. Не спеша осмотрелась - в поле зрения попало еще трое подростков с оружием и старик, хотя с тем же успехом ему может быть лет тридцать пять, это видимо и есть хриплый. За своей отстраненностью она пропустила, что главный пытается ей что-то втолковать, во второй раз уже.
А это «что-то» было очень важным, точнее архиважным – главарь называл пароль для связи с «группой Б», или группой прикрытия, по плану они должны были связаться с ней завтра… точнее ведь… да – сегодня. Пришлось сосредоточиться и назвать отзыв, а потом еще и ответить на дополнительные вопросы, но, видя скорбное состояние Дары, сильно мучить её не стали, и главный принялся просто болтать, подпустив в голос уверенные и успокаивающие нотки.
- … подумали, что опоздали. Наружка вела прямо до этого дома, но такого оборота не ждали, а когда «пробили» контакт, то рванули на полной скорости, но вырваться из красных кварталов, с оружием вот так сразу, это большая проблема. А еще надо было согласовать вопрос со здешними хозяевами, но на них уже элементарно забили – просто поставили перед фактом. И все равно чуть не опоздали. Хорошо хоть окна второго этажа без решеток и стекла обычные, изловчились и засадили спецракету, а потом и сами вошли.
Успокаивающую болтовню прервал хрипло-булькающий крик, смутно узнаваемым голосом из-за двери слева.
- …ть! – встрепенулся командир, - у этих дятлов в кои-то веки есть учебный материал для ведения экспресс-допроса, а они там, похоже, развлекаются! Погоди секунду, разберусь. - И нырнул за ту самую дверь, откуда раздался приглушенный рык и оправдывающийся бубнеж.
Серая только теперь отметила, что говорил неизвестный «вождь команчей» на русском, особенно в части русского-матерного. Парочка оставшихся в помещении подростков продолжала шушукаться, чуть ли не тыкая пальцами, но встретив взгляд Дары, парнишки густо покраснели и, прикрывая ладошками полыхающие уши, шмыгнули куда-то под лестницу. Прямо совсем как пятиклассники, застигнутые школьной учительницей за курением, или разглядыванием «взрослого» журнала. Только автоматы на ремне через плечо сбивали картину.
Неслышной поступью вернулся командир и тоже уставился, видимо пытаясь сформулировать фразу, но тут его отвлек входящий звонок. Вытащив невообразимых размеров дуру, по всей видимости, приобретенную в магазине антиквариата, он начал отвечать:
- Да, операция проведена успешно.
- Да гребем хабар.
- Никак нет, незначительные поверхностные ранения, помощь оказана. Нет, не требуется.
- Сможет ли стрелять? – и уже к Серой: – Детка, согни указательный пальчик, ты не левша? – и в трубку, - да, стрелять сможет!
- Психологическое состояние? – Тут взгляд командира из ласкового и внимательного вдруг стал жестким и пронизывающим, он просто гипнотизировал и не отпускал, изменился и тембр голоса:
- Думаю, состояние удовлетворительное. Полагаю, когда узнает, что съемки как экспортную статью курирует именно… - тут видимо командир «Бэшников» чуть не сболтнул лишнего, но вовремя прикусил язык - называть имена даже по закрытой связи не стоит совершенно, - а ее саму после съемок, скорее всего, ждал бордель в дальнем армейском гарнизоне.
Тут он все-таки что-то высмотрел в Дарином лице, потому как отвел взгляд и бодро доложил:
- Уверен – стрелять сможет! Да, абсолютно уверен. Боюсь скорее, что в виду проявленного рвения, может не хватить денег на призовые! … Есть, не беспокоиться! Удачи, камрад.
И оборвал связь. Два стоящих за его спиной пацана посмотрели на часы, хлопнули друг друга по ладошке и проигравший подставил лоб под щелбаны со словами – «и как у него выходит, секунда в секунду!»
Командир тем временем давил на кнопки коммуникатора и смотрел в пол, потом, подняв взгляд, увидел недоумение Дары и смущенно произнес:
- Да чтобы не отследили звонок, одновременно со мной в эфир выходит еще пять станций с тем же идентификатором. Через минуту сорок шесть секунд до местной сети доходит, что ее дурят, и она или обрывает все коннекты, или начинает по очереди обрывать каждый сегмент, пытаясь определить, откуда звонок. Так эти каждый раз спорят, успею я все сказать и трубку положить, или нет. Самое смешное – проигрывают строго по очереди.
Повисла неловкая пауза и Серая сказала первое, что пришло в голову:
- Мне бы умыться… - командир радостно улыбнулся и, подскочив к одной из дверей, галантным жестом ее распахнул.
- Прошу сюда, сейчас мы мигом…
Плотно закрыв за собой дверь, Дара поплескала холодной воды на лицо и увидела аккуратной стопочкой сложенные на толчке вещи. Только натягивая на себя камуфлированную майку, она вдруг поняла, что все это время разгуливала совершенно голой, ничуть не смущаясь. То, что сей факт ее ни капельки не взволновал, породил в душе какую-то смутную тревогу, но отвлек другой вопрос – а откуда собственно взялась одежда?
Тем более, при внимательном рассмотрении оказалось, что это был не настоящий камуфляж, а стилизация под него. Этакий «костюм для сафари», причем пошитый именно на женщину и ее размера, не хватало только белого пробкового шлема.
С одной стороны, хорошо – можно будет спокойно вернуться в этом в гостиницу, не рискуя вызвать недоуменные взгляды, а с другой – откуда малолетние бандиты глухой ночью добыли одежку нужного размера? Впрочем, если съемки здесь проводились регулярно, а наличие стационарных приспособлений на это указывает, то должны быть костюмы из реквизита.
Некоторое время Серая пялилась на умывальник, удивляясь, что ее совершенно не пугает чужая одежда, и она с визгом не срывает с себя только что надетое, но все сомнения разрешились гласом из-за двери:
- Не сомневайся, вся одежка нулевая, из запечатанных пакетов взяли.
Оставалось только решительно покинуть «место для раздумий» и благодарно кивнуть командиру. Посреди комнаты мялся красный как рак один из давешних подростков. Подчиняясь какому-то порыву, девушка подошла и, крепко прижав его к себе, по матерински поцеловала в лоб. Бедолага чуть не сомлел от счастья и куда-то унесся вприпрыжку – видимо делится привалившим счастьем с товарищами.
Товарищи, к слову, пахали как пчелки, двумя ручейками таская сверху аппаратуру и все что подвернется под руку, матерясь, притом, как стадо боцманов, и цепляясь стволами за перила и друг друга. Шло планомерное перемещение военной добычи.
Командир «бэшников» опять совершенно бесшумно оказался рядом:
- Хосе отвезет тебя в гостиницу, и все будет преотлично.
Кивнув в знак понимания, Дара последовала за смущающимся и не знающим куда девать руки парнем.
***
Едва машина отъехала, «Хосе» с хриплым голосом выглянул из двери под лестницей и поманил командира:
- Экселенц, думаю это надо тебе видеть…
Командир кивнул одному из пацаненков – «дескать, бди!», и нырнул под лестницу, оставив приоткрытой дверь, чтобы контролировать подходы. В самой коморке не было ничего интересного, кроме внимательного взгляда того самого «Хосе».
- Отобрал два десятка записей с американками и скинул в местное посольство и напрямую в Вашингтон, у кого-то из любителей клубнички оказалась спутниковая трещалка, причем именно американская. – Оба собеседника довольно улыбнулись, теперь точка выхода засечена с гарантией. Значит, местной полиции вряд ли удастся замять ситуацию.
- В Вашингтон залил сразу на два адреса, федералам и новостникам, так что там тоже вряд ли обойдётся тихо.
- Слушай, а амеры его сами не того?
- Не успеют, пока их контора раскачается. Пока то, да сё, зато «боковой след» выйдет просто изумительный – никто и сомневаться не будет. Тем более, что те же, плюс еще кое-какие материалы уйдут древним амеровским друзьям по нашим каналам, и эти уж точно молчать не будут…
- Вижу, доволен как таракан. Знаешь, сколько я не видел покойников?
Командир мигом подобрался, вскидываясь как борзая:
- Косяк?
- Не так чтобы да. Просто мы тут завалили парочку шустрых негров, а никто не поинтересовался, каким ветром их в латинский квартал занесло? Кроме старого Хосе, не поленившегося лично залезть в ихние вонючие пасти и пробить по стоматологической базе.
- «Зеленые шапочки»? – Командир уже не выглядит сытым и довольным котом, - из охраны посольства? Значит «альфу» вели?
- «Зеленые», - подтверждающе кивнул «Хосе», - они рассчитывали по завершению всех свидетелей пустить в расход, а материалы – вывезти!
- Точно. Так что давай-ка мы поторопимся, от добра добра не ищут.
***
Тем временем спортивный кабриолет подкатил к гостинице. Серая не спеша вышла и успела даже пройти пару шагов, когда поняла что что-то делает не так. Пришлось оборачиваться – рядом переминался с ноги на ногу паренек. Было понятно, что по правилам конспирации надо попрощаться, так чтобы не вызывать подозрения у наверняка следящих за подъездом дежурных, но парню отказала вся его решительность.
Пришлось самой крепко обнять, напоследок шепнув – «спасибо ребята, вы не представляете, как я счастлива. Передай остальным, что я их всех люблю», после чего чмокнув в щечку уж совсем выпавшего в осадок сопровождающего, весело заскакать по ступенькам. Обернулась на последней, помахала ручкой – парнишка, пламенея ушами, все переминался с ноги на ногу.
Степенно вошла в фойе, чтобы гордо продефилировать к лифтам - задрав нос и не замечая таращившихся из-за стойки администраторов, или как их тут называют?
Картина вполне понятная – стервочка, сама прислуга, а вообразила себя леди, покаталась на мальчонке, погуляла-попила за его счет, а напоследок – сестринский поцелуй в щечку и даже выпить кофейку в номере не пригласила. Вот и замечательно, репутация – наше все.
Приме, которая выползла из своей комнаты встречать напарницу, на вопрос – «как погулялось?» был дан не менее содержательный ответ – «Обалденно!», после чего Дара гордой походкой удалилась в собственную комнату. Где, едва заперев дверь, еле смогла вылезти из одежды и добраться до кровати.
Болело все, особенно порезанные ребра, которые начал отпускать местный наркоз, а еще побитым щенком скулило сердце, на тему - «что нельзя же быть такой доверчивой дурой». Пришлось принять таблетку нимесулида - он и обезболивающее и противовоспалительное, то что надо, для того, чтобы хотя бы три оставшихся часа до «подъема в восемь» поспать.
Завтра ведь предстояла тяжелая и, возможно, грязная, работа.
Отдых закончился.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Пятница, 06 Дек 2013, 2:42 PM | Сообщение # 850 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Глава 5. Первая задача
Первая задача - это, говорят, как первый мужчина. То есть безумно опасно, и чревато крайне неприятными последствиями. А поминая то, как первый мужчина у нее едва не стал сразу же и последним, сравнение это мягко сказать Серую радовало мало. Поэтому, готовясь к дебюту, Дара до предела сосредоточилась, ужасно нервничала и чувствовала такую растерзанность, что даже ноги подгибались время от времени. Конечно, приятно осознавать, что группа прикрытия, или, как там эти люди называются, ни на минуту не спускает с неё глаз, но это вынуждало еще более ответственно подходить к делу. В результате львиная доля усилий затрачивалась на то, чтобы делать вид, словно она выкована из железа, снабжена стальными нервами, алмазно твёрдым рассудком и гуттаперчево гибкой психикой. При этом порезанные осколками оконного стекла рёбра не на шутку болели, на душе скребли кошки и... хватит о грустном.
Снайперская винтовка, недавняя голубая мечта, так внезапно осуществившаяся, которую она тщательно осмотрела и проверила, была замаскирована под штатив для профессиональной камеры. Трубка одной из ног содержала в себе достаточно длинный ствол, другие длинномерные детали были частями опор, а ствольная коробка, затвор и остальные узлы прекрасно размещались в шарнире и опоре. Оптика прицела маскировалась под объектив и видоискатель.
По обоим назначениям, истинному и ложному, это устройство служило вполне приемлемо. А превращение одного в другое занимало несколько минут, причем, требовало использования, хотя и немудрёного, но инструмента. Подвешенная на ремне за спиной снайперка выглядела мирно — что и требовалось от неё в первую очередь. Ведь работа должна быть проделана тихо и неприметно.
В результате грозное оружие беспрепятственно проходило любую проверку, с каким угодно просвечиванием.
Это в теории, на практике же внутри все тряслось, когда молоденький офицер подозвал ее на контроле с вопросом: «Это ваши вещи, сеньорита?». Удалось улыбнуться и кивнуть, и парень, задумчиво оглядев ее с ног до головы, вдруг подмигнул: «Приятного отдыха, сеньорита, и удачной охоты…». Сердце успело пропустить удар, прежде, чем он закончил: «… за фотоснимками».
Как же ей хотелось, казалось целую вечность назад, а на деле – вчера утром, чтобы слова его оказались пророческими. Однако жизнь – штука суровая, и требованиям её приходится соответствовать. Вот и притворялась девочкой фотографом, являясь на самом деле киллером, что уж скрывать от самой себя. Выбрала-таки легкую дорожку по жизни, возможно и самую короткую. Так что нечего хныкать – насильно никто её на эту скользкую тропинку не тянул.
***
Легенда простая — туристки ранним утром отправляются на экскурсию в сельву. Чтобы придать правдоподобия такому обоснованию, Дара купила «настоящий» пробковый шлем, отштампованный из вспененного пластика. Прочная штука, кстати. И действительно, отлично защищает от солнца. В лавке, где девушка отдала целое состояние за этот «раритет», «случайно» оказавшийся в единственном экземпляре, потому что донья Долорес решила расстаться с семейной реликвией, передаваемой из поколения в поколение с девятнадцатого века...
Дальше выслушивать продавца не хотелось, и Серая расплатилась за покупку со служебных визоров, выданных Примой сразу, как только она наняла Дару, назвавшуюся Серой Волчицей. Впрочем, от клички оставила только первое слово, а то «слишком длинно».
Джип туристской компании забрал их от отеля ещё затемно, а потом, покинув город, долго петлял через джунгли по сравнительно приличной дороге, пока не высадил двух пассажирок на краю долины, откуда открывался прекрасный вид на склоны гор. Дару захлестнула открывшаяся безмятежная красота. Океан отсюда не был виден, и дыхание его не чувствовалось, а жаль. Девушке казалось, что она часами могла бы смотреть на неспокойные волны, впитывая их силу и титаническое спокойствие.
Другие экскурсанты поехали дальше, а Серая с первым номером разошлись каждая к своей позиции.
Визоры задавали направления и ориентиры, а Дара следовала указаниям программы-проводника. Через полчаса вышла к развалинам какого-то каменного сарая и устроилась у пролома в стене, откуда просматривалась ферма, или ранчо, или гасиенда или... у поместий много разных названий. Так вот, задача, которую, по прибытии на место, сообщила ей аппаратура, заключалась в уничтожении определённой личности, что должна была появиться на заднем крыльце правого флигеля через полчаса-час. Как раз есть время, чтобы собрать винтовку и без спешки приготовиться. Сомнений не осталось, о них Дара думала ночью, глядя на фото и вспоминая слова того парня, что спас ее из лап уродов. Сейчас этот шкет, возможно, работает в группе прикрытия. А может и не он. Впрочем, какая разница?!
Оптика прицела позволила всё хорошенько рассмотреть — позиция идеальная, только жертва будет находиться в поле зрения недолго. От силы с минуту. Так что отвлекаться ни в коем случае нельзя. Пути отхода тоже удобные — заросли начинаются сразу за развалинами. А увидеть лёжку можно лишь с вершины горы, что находится километрах в десяти впереди и правее.
Девушка устроилась, сняла шлем, приподняла визоры и прильнула глазом к окуляру. Отлично. А вот и сигнал о наступлении времени, когда следует начинать ожидать появления цели.
***
Проходят минуты, а никто на крыльце не появляется. Солнце поднялось и, зависнув рядом с той самой горой, заметно припекает. Голове уже горячо, так что не зря купила шлем. Правда одного Дара не учла — поля головного убора надавливают на визоры и заставляют их соскальзывать на глаза. Впрочем, это не такая уж проблема. Размотала с шеи газовый шарф, затолкала его в шлем в расчёте на то, что он приподнимется и перестанет сбрасывать визоры со лба на переносицу.
Не помогло. Тогда она сняла эти напичканные электроникой очки и надела на шлем поверх полей. Стало гораздо лучше.
Медленно текут минуты, но Серая терпелива.
Заметила, что за время ожидания тень от стройного кипариса сместилась по стене не менее, чем на метр, когда дверь, наконец, распахнулась. И вышли из неё совсем не те люди, которых она поджидала. Осмотрелись, что-то сообщили по переговорному устройству и, только после этого появился он. Тот самый, с фотографии.
Ни капли сомнений, ни секунды раздумий, в голове холодно и пусто. Прицелилась и плавно нажала на спуск. Есть попадание, хотя отчетливо увидеть входное отверстие от пули на лбу отсюда нереально, даже в такую высококлассную оптику. Жертва валится, но следить за её падением нет никакого желания. И времени нет. Нужно уходить. Дара начала медленно отползать, и в этот момент сильный удар по голове лишил ее чувств.
***
На той самой горе, рядом с которой точно так же, как и несколько минут назад, висело восходящее солнце, Хосе оторвался от окуляра мощной подзорной трубы, установленной на треноге и произнес в микрофон:
- Экселенц, объект ликвидирован. Исполнитель эвакуировался, а второй номер остался на месте... Вижу только, что голова у него стала вся красной... Есть - возвращаться.
***
Увидев, как объект рухнул с отверстием во лбу, Прима послала команду на взрывное устройство, вмонтированное в визоры своей ассистентки, и ползком спряталась под прикрытие кустов. Поднялась на ноги и легко заскользила сквозь заросли. Доклад Хосе своему начальнику её аппаратура приняла отчётливо. Чуть улыбнулась — теперь нет нужды делить ни с кем гонорар за отлично выполненную работу. А для следующего заказа она подыщет себе новую дурочку, или дурачка из Истрейского интерната. Этот старый лопух Егор Олегович вполне прилично готовит юношей и девушек. Надо быть последней идиоткой, чтобы не воспользоваться таким подарком судьбы. Искать этих детишек никто не станет. Выучили, помогли, как смогли, а дальше, пусть выбираются сами. Ну и никто силком не заставляет их наниматься. С другой стороны - эти выкидыши общества как минимум месяц живут по-королевски – такого они, бедняжки, в своей жалкой жизни отродясь и не видали. Так что все честно.
***
Очнулась Дара нескоро. Заметила сквозь ресницы не желающих подниматься век, что солнце успело заметно сместиться вбок, а узнать, сколько в точности прошло времени, не удалось — визоров не было. Искать их было как-то лень. Потом заметила шлем, расколотый по линии выше полей, как раз там, куда она пристроила дорогой подарок Примы. Верхняя часть головного убора лежала сзади, отброшенная силой взрыва, а вылезший из образовавшегося отверстия красный шарф бесформенно раскинулся сверху.
Вспомнилось сразу все – зачем она здесь, и что успела сделать. Обалдевшая от сильной контузии, двигалась вяло. Машинально собрала винтовку, снова превратившуюся в фотоштатив, и упаковала её в чехол. Потом приложила друг другу части шлема, отыскав места, которые раньше были частями одного целого. Да уж. Четко видна линия, по которой произошёл взрыв — линия вскрытия её черепа, между прочим, если бы визоры оставались там, где им положено. Звериная природа людей в очередной раз предстала перед Дарой во всей красе. Стиснув зубы, чтобы унять отчасти боль в голове, а отчасти – сжигающую изнутри тоску, она несколькими булавками скрепила части белого шлема, а по линии разлома пустила ленточку, выкроенную из всё того же, заметно подранного взрывной волной шарфа. Маленькое рукоделие привычно заняло руки и немного успокоило.
Мир вокруг оставался безмолвным, и Даре было глубоко на это наплевать, ее даже не взволновало, что здания поместья носят отчётливые следы недавнего боя, что на подворье дымится автомобиль, а кипарис, по тени которого она отмечала время, пропал. Перебравшись в тень стены всё того же разрушенного сарая, она прислонилась к ней спиной и, то ли уснула, то ли потеряла сознание.
Хотя, какое, скажите на милость, сознание. Ей подумалось, что она в него так и не приходила.
***
Длинные вечерние тени принесли понимание того, что день закончился. Надо было что-то делать. Попить — точно. Тело сообщило об этом разуму, и тот подчинился. Дара скользнула в заросли и двинулась под уклон местности. Ручей отыскался нескоро. Или канава по дну которой струилась вода? Все так заросло, что отличить природное образование от рукотворного стало невозможно.
Вернувшийся слух сообщил о том, что где-то воюют: грохот отдалённых взрывов докатывался сюда невнятным ропотом, но поблизости не происходило ничего.
Итак, она уволена. Деньги, доступные через служебные визоры, сделали ручкой, а у неё за душой не осталось ни гроша. Кстати, что вообще у неё осталось? Винтовка. Наверное, она стоит целое состояние, если продать с умом. Но, чтобы найти щедрого покупателя необходимо иметь связи — это не её вариант. А по правилам профессиональных убийц, во вступлении в гильдию которых ей столь очевидно отказали, оружие необходимо утопить, закопать, или найти иной способ от него избавиться. Вот уж дудки. Не в том она положении, чтобы выбрасывать полезную вещь.
Ещё при ней подарок Егора Олеговича. Так и не вскрытый футляр с не пойми чем. Тот самый, заглянуть в который можно после того, как заработает первые пять рублей.
А она их, как ни странно, всё ещё не заработала. Увольнение не сопровождалось расчётом. Денежным, имеется ввиду. Те деньги, что тратила со служебных визоров, ей не принадлежали — они расходовались для создания имиджа туристки. А вот вместо оплаты саму её попытались убить.
Накатила злоба — захотелось отомстить этой гадине Приме. И тирщику. Жизнь наполнилась смыслом. Дара надела свои рахитичные визоры и окунулась в мир информации. Местные новостные каналы просто бурлили от обилия информации Сообщения о закрытии аэропортов — прекрасно. Это значит, что власти принялись рвать связи с внешним миром практически в то же самое мгновение, когда она сделала свою работу. Но все тропы через сельву перекрыть невозможно!
Вызвала карту местности и... да. Конечно, Прима должна уходить через перевал в соседнюю банановую республику, где сейчас всё спокойно. Точно! Вот же селение, упоминавшееся, как конечный пункт их сегодняшней поездки. Оно уже за границей. Вряд ли первого номера их снайперской пары ждала машина, а ловить попутку в этих местах — дело ненадёжное. Но пройти пешком пару десятков километров по пусть и неважной, он определённо различимой дороге — не так уж это трудно.
Дара забросила на плечо штатив с камерой и зашагала в нужном направлении. Дорога, по которой их привезли сюда утром, вскоре нашлась. Луна нынче яркая, при её свете даже в узком коридоре под сплетающимися над головой ветвями можно разглядеть, куда поставить ногу. Если бы ещё не болела голова, и не бурчало в голодном желудке — совсем было бы замечательно. В душе царила пустота и острое ощущение, что она одна, одна – против всего мира. Ну что ж, не впервой.
Глава 6. Одинокая волчица
На пограничном посту горел различимый издали огонёк. Дара испытала по этому поводу неописуемый восторг — её заботливо предупредили о том, что впереди становится небезопасно. Собралась, и заскользила неслышной тенью через заросли в обход. Крутой склон не позволил удалиться от источника света так далеко, как хотелось бы, поэтому она разглядела несколько байков, приткнувшихся к обочине.
«Сегодня приехали, - подумалось. - Как только началась заваруха, так сразу и выслали наряд»
Постового она разглядела уже когда бивак с маленьким костром остался позади — в этом месте дорога, на которую она слишком поспешила вернуться, делала очередной неправильный поворот и можно было попасться на глаза часовому.
Спешно нырнула в промоину и оказалась на столь крутом уклоне, что пришлось часто переступать ногами, ловя руками нависающие ветви, а то бы загремела кубарем. Ещё подумала, что обратно придётся карабкаться на четвереньках, как вдруг наступила на что-то мягкое и остановилась, переводя дух и давая успокоиться сердцу.
Лунный свет позволил увидеть тело обнажённой женщины и разглядеть обращённое вверх лицо.
Прима!
Сначала постовые лишили её всего, что было, натешились, а потом перерезали горло и сбросили туда, откуда первый же ливень утащит труп и похоронит его под грудами мусора. Или раньше успеют падальщики? Или насекомые?
Мысль отомстить солдатам даже в голову не пришла: «Такова их сущность», - всплыла из памяти чужая мудрятина, и примирила Дару со случившимся. Но голова заработала в другом направлении: «А не сможет ли и она чем-нибудь поживиться? Ведь не все, что было при убиенной пригодится солдатам. Документы, во всяком случае, тоже стоило бы уничтожить. Или выбросить»
До рассвета оставалось недалеко.
При первых признаках рассвета Дара приступила к поискам вдоль промоины. В растерзанной сумочке, не докатившейся до тела своей бывшей хозяйки, отыскались паспорт, несколько чеков и квитанций и бумажный билет. Не именной, а простой, на предъявителя. Билет на лайнер с указанием времени и порта отправления. Да, не так уж она была неправа, «просчитывая» ходы своей бывшей наставницы.
Ещё раз заглянув в сеть, уточнила по карте маршрут и поняла — слишком задерживаться не стоит. Но и спешить в её положении чревато.
Начав карабкаться вверх по промоине, как и планировала — на четвереньках, замерла, прислушиваясь и вглядываясь. От постового это место просматривалось даже ночью, при свете луны, а уж сейчас, при свете зарождающегося дня — и подавно.
Эта предосторожность и спасла её — кто-то пробирался вдоль дороги через заросли ниже того места, где Дара остановилась в нерешительности.
Вот так и обнаружился секрет через семьдесят метров дальше по дороге - удачно она до него вчера не дошла. Повезло. Тем более что пост был скорее всего снайперский. Замаскированный так, что и с трех метров не разглядеть. Но снайпер явно дежурил и вчерашний день и сегодняшнюю ночь, потому что как раз в это время, на рассвете, сменялся. А напарник его оказался тем еще разгильдяем - решил что если идти не по дороге, то этого вполне хватит для обеспечения скрытности, потому и поперся на место дежурства напрямую, не глядя по сторонам и не делая остановок на прислушивание. Хорошо хоть песни по дороге не орал. За что ему низкий поклон и искренняя благодарность.
Дара, заслышав этого ротозея, сначала облилась холодным потом - подумала что это началось прочесывание в поисках ее любимой - столько шума создавал один человек. Но оказалось, что нет. Позднее, когда во всём разобралась, тогда-то и стало страшно по настоящему, от понимания в какую ловушку она себя вчера загнала оказавшись между двух постов. Мелькнула было мысль рвануть прямо сейчас в сторону от дороги. Остановило понимание, что это есть извращенный способ самоубийства - в сельве белому человеку не выжить, да и настоящему индейцу в одиночку тоже, чтоб ни говорили. Местные племена предпочитают сидеть там где все знакомо и более-менее безопасно - нет среди них дураков, чтобы кочевать.
Сцепив зубы на побелевшем кулаке и уперев взгляд в землю дождалась когда назад пройдет сменившийся с поста. Вроде и нечего было боятся тщедушного и очень уставшего человека, но Дара прекрасно понимала, насколько в обманчива внешность, и старалась даже краем глаза не смотреть - чтобы взгляд не почувствовал.
Как бы то ни было, шанса уйти тихо у неё теперь не было.
Главную проблему представляла необходимость снять "секретчика" - имеющееся оружие для этого дела совершенно не годилось потому, что на звук выстрела явятся все остальные и у нее будут крупные неприятности. Летальные. Мысль соорудить из пластиковой бутылки глушитель оставила на крайний случай. Если уж совсем другого выхода не будет.
Невольно усмехнулась, представив будто она, как героиня приключенческого фильма, с ножом в зубах подкрадывается к снайперу противника и перерезает ему глотку. Нет, она и это умеет и возможно этот конкретный разгильдяй и окажется достаточно беспечным, чтобы к нему можно было подкрасться, но еще их учили что никакой снайпер не «сядет», не окружив место лежки минами, сигналками и растяжками. Так что все "киношные" любители рискуют остаться в процессе подкрадывания без чего нибудь нужного в организме. Да и ножа у нее нет.
Зато есть шанс. Парочка, хоть и обустраивалась всерьез, но поведение второго второго номера подсказывает - не чувствует противник опасности, а значит изнурять себя ради скрытности не станет — рано или поздно обязательно отойдёт, чтобы «отлить». Что великолепно и подтвердилось.
Нужное ей место Дара нашла как и рекомендовалось в наставлении - по запаху. Тут и устроила засаду.
Невзрачная зеленая змейка, длиной в предплечье с забавным коричневым хвостиком (стоило конечно найти экземпляр более впечатляющей, ну да за неимением гербовой...) настолько сильно удивилась, когда ей прижали шею рогулькой из сломанной ветки, и сунули головой в горлышко бутылки оставив снаружи только кончик хвоста, что разозлилась только когда ничего уже поделать не могла.
Привязав свою пленницу над тропой за хвост (вокруг снайперского гнезда просто так в кустики не побегаешь, поэтому, несмотря на всю осторожность, "коллеги" вытоптали заметную, если присмотреться, тропу), Дара устроилась поблизости. Она рассчитывала, что укушенный с воплями побежит к своим и подарит ей время, чтобы проскочить вниз по дороге, пока все будет заняты суетой. Преследования не боялась, остальные наверняка поверят, что этот ротозей мог просто не заметить змею. Слабым местом была ситуация, если дуралей, вместо своих, побежит прямо на нее. Тогда придется валить сначала его, а потом тех, кто прибежит на помощь. Поэтому самодельный глушитель соорудила и держала наготове - на близком расстоянии им вполне можно пользоваться.
Увы, но события пошли не по придуманному сценарию. Едва сильно торопящийся по зову природы метис приблизился, висевшая на ветке змея вдруг сложилась, в несколько раз подтянувшись на собственном привязанном хвосте. Дара прикусила губу - при таком раскладе под веткой оставалось достаточно места для свободного прохода. Вот только у гадины было свое мнение - резко распрямившись она ударила проходящего в район шеи. Человек резко дернулся - она даже увидела его изумленные глаза, потом он увидел висящую на хвосте змею с весьма выразительными "ресницами" смотрящую прямо на него, закатил глаза и рухнул в обморок.
Пока Дара накручивала себя и не находя сил чтобы подойти и прирезать беспомощного человека (наличие рядом гадины играло в ее нерешительности далеко не последнее место), противник вдруг почернел лицом и вывалил язык.
Все? – похоже, что так...
Довольно много времени ушло на то чтобы оттащить труп подальше от ветки - все время казалось, что змея отвяжется и рухнет за шиворот. И никакие рассуждения, что "яд потрачен" а гадина "привязана крепко", трясущиеся поджилки слушать не хотели. Потом, привязав нож к чуть не трехметровой палке, Дара освободила свою невольную союзницу. Та внимательно и многообещающе посмотрела ей в глаза, что называется "с надеждой на встречу" но все же соизволила удалится по своим делам, пропав в листве. Отчего, направляясь к месту лежки, девушка не знала куда ей больше смотреть - под ноги в поиске мин, или вверх в поиске змей. Неуютное место сельва, даже аборигены с этим вполне согласятся.
Но переживания, переживаниями, а дело надо доводить до конца. Трофеи ей достались знатные. В первую очередь упоминания конечно была достойна винтовка. Пусть и тяжеловатое, зато надежное и не капризное, полностью автоматическое оружие с интегрированным глушителем имело дальность прямого выстрела всего в двести метров (для местных условий вообще-то больше и не надо). Зато было точно и убойно как дубина в руках любого дикаря - от тяжелой пули спасет далеко не всякая броня. Небольшой запас еды (а главное — воды!). Непонятная помесь пистолета с автоматом - маленькие габариты но промежуточный патрон и чуть не АК-шный магазин производили странное впечатление. Нож и мачете шли приятным бонусом.
***
И вот уже половину дня Дара рассматривала в прицел трофея стоянку патрульных, и тихо бесилась над утекающими минутами. Давно уже можно было вполне положить всех присутствующих, но среди них отсутствовал самый опасный её противник - сменившийся снайпер. Что наводило на очень нехорошие мысли, а между лопаток начинало мучительно чесаться, будто именно на эту точку ложилось перекрестие прицела. Взгляд в сотый раз обегал знакомый пейзаж - сложенные горкой и накрытые брезентом ящики, капитально натянутый тент от дождя и бродящие туда сюда люди, которых даже скука не могла заставить достраивать лагерь - общее количество выполненной ими за день работы она сама переделала б минут за сорок.
До ушей донеслось тарахтение и спустя некоторое время на дороге показалось трехколесное недоразумение - скутер у которого вместо заднего колеса был прилажен кузов на торчащих по бокам колесах.
Все это слабо угадывалось под грузом и людьми - видимо самый богатый пейзанин вез в город свою продукцию и попутчиков, не ведая что творилось в это время в окружающем мире или просто положившись на удачу, которая к ним явно повернулась не лицом.
Пока один из патрульных за волосы вытаскивал из кузова смуглую девчонку лет тринадцати, а двое других встав поперек дороги держали под прицелом водителя, пытавшего что-то им втолковать, размахивая руками, Дара размышляла над ситуацией. С одной стороны можно было стрелять пока все отвлеклись на происходящее, а с другой - выстрел несмотря на глушитель, совсем не был бесшумным — хлопок всё равно будет внятный. А снайпер неизвестно где и она вполне трезво оценивала свои возможности - в противостоянии с опытным и невидимым противником ей ничего не светило, кроме пилюли между лопаток Так что оставалось только ждать, наблюдая за происходящим и будучи готовой действовать в любую секунду.
И тут девушка обругала себя такими словами, которые вогнали б в краску и Егора Олеговича, хотя старый учитель крепкое словцо любил и применять умнел. Оказалось, что действовать ей надо было уже давно, но увлекшись разыгрывающейся драмой, она забыла о наблюдении и прозевала появление на сцене нового персонажа. Точнее - он все время тут был, просто теперь высунул из-за сложенных ящиков встрепанную со сна голову и с интересом рассматривал происходящее. Оказывается снайпер, вместо того чтобы отсыпаться под приготовленным навесом, расположился на ящиках, где и дрых пока его не разбудил поднявшийся гвалт. Все это промелькнуло в голове у Дары, пока та успокаивала дыхание и выбирала свободный ход спуска - терять подаренный судьбой шанс она не собиралась.
Удар сбросил самого опасного противника с ящиков на землю. Поймав в перекрестие худую спину, она выстрелила еще раз на тот случай, если в первый раз пуля только скользнула по черепу. Быстро переведя прицел, вогнала заряд в шею тащившего девчонку мачо. Неправильно с точки зрения тактики - в первую очередь надо выбивать вооруженных и готовых к действиям, но эмоции требовали выхода. Патрульные, перегородившие дорогу, слегка обалдели когда водитель драндулета вдруг дал по газам, встав на два колеса, теряя свой груз развернулся и начал удирать. Видимо они не услышали или не поняли происходящего за спинами, а оставшиеся под навесом их товарищи были в ступоре.
Поэтому они даже не препятствовали бегству крестьян, недоуменно глядя им в след. Только после того, как мимо них, вереща, пронеслась несостоявшаяся «игрушка», наконец догадались вскинуть оружие. Но Дара, переведя винтовку на автоматическую стрельбу, двумя экономными очередями по два патрона - "двойками" (первая пуля прицельно в спину, вторая уже сама уходит выше - в затылок), срезала столь удобные мишени. Кажется, во втором случае пуля ушла выше - в каску, но первая все равно легла как надо и повтор не требовался. Зато вторая "отдыхающая" смена вышла, наконец, из ступора и успела проявить чудеса прыти - они как раз добежали до установленного на высоких сошках пулемета (авианалет отбивать что ли собирались?) и развернули его даже приблизительно в правильную сторону. От окрестных джунглей не только щепки полетели, но и некоторые деревья попадали - крупный калибр на станке - не шутка.
Попасть они, конечно, не попали, но Дара с уважением относилась к теории вероятности и давать врагам лишних шансов не собиралась. Первым схватил две пули в грудь второй номер, высунувшийся из-за щитка чтобы пристыковать новую ленту к хвосту старой. Его напарник этого даже не заметил. Азартно осваивающий профессию тропического лесоруба, за щитком он чувствовал себя вполне безопасно. Девушка с ним вполне была согласна, за одним исключением - щиток прикрывал лишь голову грудь и живот, а вот то, что ниже, лентяйничающие постовые поленились прикрыть даже бруствером или мешками с песком. Так что она спокойно навела перекрестие прицела ниже и всадила две пули в пах. Не из мстительности, хотя развлечения ребят заслужили данное «порицание», а просто потому что там находятся крупные артерии разрыв которых смертелен, и даже если на бойце бронежилет способный остановить пулю то попадание все равно выводит его из строя надолго.
"Кстати". Переведя оружие с автомата на стрельбу одиночными Дара поймала в прицел голову отброшенного попаданиями первого номера пулеметного расчёта и добила. Сменив обойму на полную проводила прицелом улепетывающую мулаточку, пока та не скрылась за поворотом - так чешет, что явно не вернется проявлять излишнее любопытство - и еще раз осмотрела место контакта и пересчитала тушки. Местность можно было считать зачищенной, трупы желания ожить не проявляли - первый в ее жизни бой был выигран вчистую.
Еще несколько минут на контроль - резать глотки трупам было мерзко, но оставлять за спиной способных ожить раненых - страшно. И в руках у нее оказалось то, ради чего все было затеяно - карта местности с отметками всех известных постов и планы развертывания на ближайшие три дня.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
|
