Push AX, BX... Эти ID Soft'ы
Меня вконец сведут-таки с ума:
Висят тут в институте на всех компах
И нет спасения от этого дерьма.
Вконец достали... Новую защиту
Поставили уже на каждый блок
Ну ничего, и мы не лыком шиты -
Мне б только комп да времени чуток!
DisAsm... Ну ни фига себе программа,
Полтыщи мег полнейшей ерунды!
Так, это - Skip, и здесь из килограмма
Оставим только сорок нужных цифр...
Ну вот, теперь Call Hacker, Int 13h -
И мой секретный уровень готов.
Код взломщика, код-призрак - все в порядке,
И пулемет подброшен на порог.
Тут глюк... ага, и можно срезать угол,
Отсюда прыгнуть - черт, не в кислоту ж!
Какой кретин тот лабиринт придумал,
Нагородив такую ерунду...
Да ну его, Сейчас включу редактор
И переставлю: лестницу - сюда,
Туда - решетки с монстрами, здесь - пламя,
Тут кислоты подпустим на экран,
А вот оттуда цепь, поднять платформу,
Чтоб проскочить под падающий блок...
I'm cool! Я докажу им, что возможно
Тут проложить еще один проход!
DOOM. Load SaveGame. Вот мой Secret Level!
Тэ-кс, что я там вчера намухлевал?
В огонь, вкатить иньекцию берсерка,
Достать бензопилу... O Shit! Провал!
По лестнице - отстреливаясь, задом,
Забраться на платформу, тут - рычаг,
Прыжок на мост. Теперь почти порядок,
И пулемет сменяет Plasma Gun.
Расчистить путь: сюда, вот так, тихонько,
К двери и вынуть key of yellow skull.
Рвануть вперед - да к черту этих монстров,
Меня ведь им вовеки не достать!
Зеленая броня и две аптечки,
Поднять - и под кислотный водопад.
Еще рычаг, на лифт взойти - и встретить
В конце пути желанный артефакт.
Nightmare! Все ожившие кошмары
Теперь мне не страшны - I'm really cool!
Я Судный День устрою этим гадам,
Я объясню им, что такое DOOM!
Секретный блок выдавливая в стену,
Я достаю из ниши BFG:
Hasta la vista, baby! На арену!
Сейчас я растворю тебя в Нигде!
И главный гад, визжа как поросенок,
Передо мною рухнул в этот миг.
О том мечтал я чуть ли не с пеленок -
И этого мгновения достиг!..
* * *
ОН досмотрел заставку с разных камер
И выключил гудящий монитор,
Затем питанье... и внезапно замер,
Почувствовав спиной горячий ствол.
"Вулкан Фаланг". ОН робко повернулся.
За стулом, у светящихся дверей
Стоял Зеленый. "Двигай, Hacker noster,"
Сказал десантник, поправляя шлем...
Последними словами проклиная
Всех Хакеров, брели по кислоте
Коричневый и Серый. Их скафандры
Почти расплавились от едких пузырей.
Подумать только - вместо коридора
С уютной нишей в северной стене
Поставил ОН решетки без запоров,
За ними поместив толпу зверей.
No Monsters? Черта с два! Они бессмертны!
(ОН просто жизнь забыл у них отнять.)
Еще спасибо, что оставил двери,
Где можно этих тварей задержать.
Соорудив из бочек баррикаду,
Они смогли спастись - и вчетвером
Поклялись отомстить, за Грани Ада
Пройти - и носом ткнуть ЕГО в дерьмо!
Они пошли различными путями,
Не зная, где ОН путь наружу скрыл,
Сражаясь с электронными замками,
Прокладывая путь в обьятья Тьмы.
Где Красный, где Зеленый? Неизвестно,
Весь лабиринт ходов был изменен...
Они погибли - или вышли к цели?
Лишь Хакер знает, сдохни в муках ОН!
Аптечка и бутылка с синим Health'ом,
Рывок - и, стену пламени пройдя,
Они застыли у открытой двери,
Где уж Зеленый с пленником стоял.
Закончились снаряды и ракеты,
Сдох BFG, сломался дробовик
И лишь одна обойма в пистолете...
Похоже, думал Красный, мне кранты.
Он лез на стену, за крюки цепляясь,
И выполз через воздухопровод.
Вздохнул - и замер, даже не решаясь
Закрыть мгновенно пересохший рот.
Рука сама тянулась к пистолету,
Хоть тут не видел он своих врагов.
Свершилось! Кто поверить мог бы в это!
Теперь весь мир - что пыль у его ног!
"Пусть монстры развлекаются друг с другом,
Пусть прыгают от гнева в кислоту -
Я вышел из Игры!" Так Красный думал,
Узрев свою давнишнюю мечту.
Он знал, что Ад - не демоны, не монстры,
Не Master Mind, не хаос BFG.
Ад каждый человек незримо носит
В порочной глубине души своей.
Покинуть Ад? И собственную душу
Распять на колесе слепой судьбы?..
Или пытаться ИХ заставить слушать,
Сгорая в черном пламени борьбы?
Решение пришло. И Красный бросил
Последний взгляд на синий небосклон,
Кивнул - и вновь пошел навстречу монстрам,
Навек расставшись с Истинной Землей...
DOOM стал реальным... Веря и не веря,
ОН ничего не мог сказать. Пока.
И потому вошел покорно в двери,
Открытые Зеленым. Как же так,
Игра - и вдруг проникла в мир реальный,
Программа - тычет в спину теплый ствол?
Безумье, бред!.. Но ОН уж поднял карты,
Самой судьбою сданные на стол.
Вход. Лестница. Вот черепа и цепи,
Вот бочки с адской смесью TNT...
Кошмар стал жизнью. Жизнь стала смертью.
И обреченно ОН шагнул к черте.
Зеленый протянул ему "беретту"
И две обоймы: мол, иди - теперь
Ты снаряжен. А там найдешь ракеты
И прочий хлам - ты только в это верь.
"Верь? Как же, как же... МНЕ ж тут все известно,
На этом уровне лежит лишь пулемет,
На следующем - да, там и винчестер,
И дробовик... но кто ж туда дойдет?"
ОН подошел к стене и нацарапал
Пароль заветный - IDDQD.
Глаза сверкнули золотом: порядок,
Теперь ОН одолеет вся и всех!
"В Божественном Режиме кулаками
Любую нечисть можно замочить;
А если IDKFA добавить -
Вообще Я выбью весь армейский kit!
Начнется настоящая потеха..."
ОН написал второй пароль - и вот,
Рюкзак поправив, новый Разрушитель
Поднял любимый свой гранатомет.
Спускаясь вниз по лестнице зловещей,
Где вместо камня - кости, прах и мгла,
ОН выпускал заряды в толпы бестий,
Не слыша стонов их. ЕГО глаза
Светились желтым пламенем безумья,
Оскала устрашился б даже зверь;
В конце концов отбросил ОН оружье
И распахнул пинком стальную дверь.
И вот они, рожденные ошибкой
Измотанного Хакера - все шесть,
Бессмертные в обличье человечьем,
Что сохранили только боль и месть.
Заметили, принюхались - и стены
Сотряс их рык. Сам Хакер!!! Их мечта
Сбылась! Роняя на пол клочья пены,
Они приблизились. И ОН кастет достал.
Схватившись врукопашную, скатились
Бессмертные на ледяной карниз.
Цепь хрустнула. И, намертво сцепившись,
Все семеро упали в самый низ.
Любой из смертных, даже самый мощный,
Избавился б сначала от брони,
Потом от жизни - и, воскреснув снова,
Попробовал бы вновь свой DOOM пройти.
Для них же Вечность - не пустое слово,
Они его узнают тайный мрак.
Бессмертье - Дар? или проклятье? Кровью
Они оплатят свой последний страх!..
* * *
Game over. И Четверка, сняв скафандры,
Покинула железный бункер - но
Дезинтегратор сухо вслед им рявкнул,
Дотла испепеляя беглецов.
Никто из Обреченных не покинет
DoomCastle. Никогда и нипочем.
Не четверо их - легион им имя,
Тот самый - Первый Адский Легион.
DoomCastle. Как известно, это имя
Принадлежит той крепости, что Ад
Собою закрывает... от насилья,
Которое ОНИ в себе таят.
Воздвигнута не Слугами Геенны
Та цитадель - но силами Судьбы,
Создавшей идеальную Арену
Любителям отчаянной борьбы.
В подземной части - роботы Descent'а,
DOOM - в коридорах, в башенках - Hexen,
В руинах - Quake и Heretic священный,
В заброшенных сараях - Wolf3D...
Но даже Ад свои пределы знает,
В отличие от НИХ... И цитадель
По швам трещит, землянам открывая
По временам Игры заветной цель.
Как все, что Даром оплодотворялось -
ИХ Даром, вечно держащим в себе
Печать порока, смерти и проклятья,
Наложенную вопреки судьбе, -
Игра стремится лишь к самоубийству,
К затерянному в Вечности концу...
ОНИ идут. ИМ это безразлично.
ИМ наплевать на мудрости Сун Цзу
О том, что победить в миллионе схваток -
Не значит победить. Искусен тот,
Кто в битву принесет Игры порядок,
Известной сделав результат ее.
Искусство? Это что еще такое?
Для НИХ Искусства нет. Есть только Цель,
Которая указана Судьбою
Со странным именем ID SoftWare...

Если видишь сам, что дело худо
И уже удачу не догнать -
Надо ли надеяться на чудо?
Лучше поражение признать..."

Но тогда как быть, коль самый-самый
Врач, к кому явился ты на суд,
Разведёт беспомощно руками:
"Тут и Боги жизни не спасут!"

Это значит - воспринять как благо
Темноту - и ждать своей судьбы,
Позабыв про гордость и отвагу,
Не пытаясь взвиться на дыбы?..

Ну уж нет! По древнему закону,
Что ещё никем не отменён, -
Кто себя признает побеждённым,
Только тот и правда побеждён.

Добавлено (27 Окт 2008, 2:25 Am)
---------------------------------------------
М.Семенова, "Волкодав"
---------------------------------------------------------------

Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.

Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.

Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.

Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.

Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.

Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.

Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.

Я бы верно служил, и хранил, и берег -
Просто так, за любовь - улыбнувшихся мне..
... Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.

Добавлено (27 Окт 2008, 3:19 Am)
---------------------------------------------
Что совершенней, чем алмаз?
Сияют сказочные грани...
Но он, услада наших глаз,
Не содрогнется, плоть поранив.
Не он виной, что вновь и вновь
Кругом него вскипают страсти...
Он отразит пожар и кровь -
А сам пребудет безучастен.
Ему едино - зло, добро...
Желанен всем и проклят всеми,
Своей лишь занятый игрой,
Плывет сквозь суетное время...
Но это камешек в земле.
А если взор поднять повыше?..
Молись хоть десять тысяч лет,
Коль Совершенен - не услышит.
Ведь гнев, любовь, упрек судьбе -
Суть рябь на лике Совершенства.
А значит, нет Ему скорбей,
Ни мук, ни страсти, ни блаженства.
Ему что радость, что беда,
Что ночь перед последней битвой...
Коль Совершенен - никогда
Не отзовется на молитвы.
Ему хвала или хула,
Святой елей и комья грязи,
Благой порыв и козни зла -
Что блики пестрые в алмазе...
Не изменяется алмаз,
Хоть свет, хоть тьма его окутай...
Вот так и жреческий экстаз
Не достигает Абсолюта.
Он - сам в себе.
Он полн собой.
И наше напряженье духа
Не возмутит Его покой:
Коль Совершенен -
Небо глухо...
Ему едино - зло, добро...
И, что б ни пело нам священство, -
Своей лишь занято игрой,
Плывет сквозь время Совершенство.
Хоть вечный век Ему молись,
Ни с чем останешься в итоге...
И поневоле брезжит мысль:
"А для чего такие Боги?"

"Гамлет" (отрывок)

Быть или не быть - вот в чем вопрос.
Достойно ли терпеть безропотно позор судьбы
Иль нужно оказать сопротивленье?
Восстать, вооружиться, победить
Или погибнуть, умереть, уснуть?
И знать, что этим обрываешь цепь сердечных мук
И тысячи лишений, присущих телу!
Это ли не цель, что всем желанна -
Умереть, уснуть, уснуть?
И видеть сны?..
Вот и ответ.
Какие ж сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?!
Вот и разгадка.
Вот что удлиняет несчастьям нашим жизнь на столько лет!
А то кто снес бы ложное величье правителей,
Невежество вельмож, всеобщее притворство,
Невозможность излить себя, несчастную любовь
И призрачность заслуг в глазах ничтожеств -
Когда так просто сводит все концы удар кинжала!
Кто бы согласился, кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один не возвращался,
Не склоняла воли -
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться!..
Так всех нас в трусов превращает мысль,
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика,
Так погибают замыслы с размахом,
В начале обещавшие успех,
От промедленья долгого!
Но тише,
Тише,
Тише...

Олицетворение сценического образа, наилучшим образом удалось Высоцкому! Безумно жаль что нет записи! Но, кто же знал...
Чрезвычайно сильны стихи и проза (с которой относительно недавно познакомился) Владимира Семеновича. Гамлет для него был частичкой жизни, души, мироощущения... Только человек с головой окунувшийся в этот мир, проживший в себе и собой датского принца, сумел настолько тонко и емко добавить, приростить, присоединить свою частичку к великому, показав какой его Гамлет:

"Мой Гамлет"

Я только малость объясню в стихе -
На все я не имею полномочий...
Я был зачат, как нужно, во грехе -
В поту и нервах первой брачной ночи.

Я знал, что, отрываясь от земли,-
Чем выше мы, тем жестче и суровей;
Я шел спокойно прямо в короли
И вел себя наследным принцем крови.

Я знал - все будет так, как я хочу,
Я не бывал внакладе и в уроне,
Мои друзья по школе и мечу
Служили мне, как их отцы - короне.

Не думал я над тем, что говорю,
И с легкостью слова бросал на ветер -
Мне верили и так, как главарю,
Все высокопоставленные дети.

Пугались нас ночные сторожа,
Как оспою, болело время нами.
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
И злую лошадь мучил стременами.

Я знал - мне будет сказано: "Царуй!" -
Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег.
И я пьянел среди чеканных сбруй,
Был терпелив к насилью слов и книжек.

Я улыбаться мог одним лишь ртом,
А тайный взгляд, когда он зол и горек,
Умел скрывать, воспитанный шутом,-
Шут мертв теперь: "Аминь!" Бедняга Йорик!..

Но отказался я от дележа
Наград, добычи, славы, привилегий:
Вдруг стало жаль мне мертвого пажа,
Я объезжал зеленые побеги...

Я позабыл охотничий азарт,
Возненавидел и борзых, и гончих,
Я от подранка гнал коня назад
И плетью бил загонщиков и ловчих.

Я видел - наши игры с каждым днем
Все больше походили на бесчинства,-
В проточных водах по ночам, тайком
Я отмывался от дневного свинства.

Я прозревал, глупея с каждым днем,
Я прозевал домашние интриги.
Не нравился мне век, и люди в нем
Не нравились,- и я зарылся в книги.

Мой мозг, до знаний жадный, как паук,
Все постигал: недвижность и движенье,-
Но толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду им опроверженье.

С друзьями детства перетерлась нить,
Нить Ариадны оказалась схемой.
Я бился над словами "быть, не быть",
Как над неразрешимою дилеммой.

Но вечно, вечно плещет море бед,-
В него мы стрелы мечем - в сито просо,
Отсеивая призрачный ответ
От вычурного этого вопроса.

Зов предков слыша сквозь затихший гул,
Пошел на зов,- сомненья крались с тылу,
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

В непрочный сплав меня спаяли дни -
Едва застыв, он начал расползаться.
Я пролил кровь, как все,- и, как они,
Я не сумел от мести отказаться.

А мой подъем пред смертью - есть провал.
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.

Я Гамлет, я насилье презирал,
Я наплевал на датскую корону,-
Но в их глазах - за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.

Но гениальный всплеск похож на бред,
В рожденьи смерть проглядывает косо.
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.

Лично мне нравится больше этот перевод:

Быть иль не быть, вот в чём вопрос. Достойно ль
Терпеть без ропота позор судьбы
Иль надо оказать сопротивленье,
Восстать, вооружиться, победить
Или погибнуть? Умереть. Забыться.
И знать, что этим обрываешь цепь
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная? Скончаться. Сном забыться
Уснуть… И видеть сны? Вот и ответ
Какие сны в том смертном сне приснятся
Когда покров земного чувства снят?
Вот в чём разгадка. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет
А то кто снёс бы ложное величье
Правителей, невежество вельмож,
Всеобщее притворство, невозможность
Излить себя, несчастную любовь
И призрачность заслуг в глазах ничтожеств,
Когда так просто сводит все концы
Удар кинжала? Кто бы согласился,
Кряхтя, под ношей жизненной плестись,
Когда бы неизвестность после смерти,
Боязнь страны, откуда ни один
Не возвращался, не склоняла воли
Мириться лучше со знакомым злом,
Чем бегством к незнакомому стремиться?
Так малодушничает наша мысль
И вянет, как цветок, решимость наша
В бесплодье умственного тупика.
Так погибают замыслы с размахом,
Вначале обещавшие успех,
От долгих отлагательств. Но довольно!

И ночные рулады лягушек в прудах.
И цветение слив в белопенных садах;

Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор,

И никто, и никто не вспомянет войну:
Пережито-забыто, ворошить ни к чему.

И ни птица, ни ива слезы не прольет,
Если сгинет с Земли человеческий род.

И весна... и Весна встретит новый рассвет,
Не заметив, что нас уже нет.

До 1950

*********************************************
Омар Хаям
Мы — послушные куклы в руках у творца!
Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене всевышний на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.

Свой лютый враг, не зная сожаленья,
Ты разрушаешь тайно день за днём
Великолепный, ждущий обновленья,
К тебе в наследство перешедший дом.

Переменись − и я прощу обиду,
В душе любовь, а не вражду пригрей.
Будь так же нежен, как прекрасен с виду,
И стань к себе щедрее и добрей.

Пусть красота живёт не только ныне,
Но повторит себя в любимом сыне.

-------------------------------------------------

Сергей Есенин
Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои в полукруг
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний единственный друг.

Не гляди на её запястья
И с плеч её льющийся шёлк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашёл.

Я не знал, что любовь − зараза,
Я не знал, что любовь − чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Пой мой друг. Напевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая красивая дрянь.

Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.

Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кабели
Истекающую суку соком.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их ...
Не умру я, мой друг, никогда.

Весь этот мир на сонный бред похож,-
Его душой разумной не поймёшь.
Добро немилосердным он дарует,
А в радости - с ним горечи хлебнёшь.
Не пребывай в спокойном равнодушье -
Неверен мир, продаст тебя за грош.
Дурную суть скрывает вид обманный -
В поступках злобен, а лицом пригож.

Листья

Плачет осень. Слезами недужными
Стынут капли на сером стекле.
Листья, ставшие к сроку ненужными,
Умирают на мокрой земле.

Обесценены прежние ценности,
И с увенчанных сняты венцы…
О, извечная формула бренности -
Обречённость начал на концы!

Мы взираем на мир озадаченно,
И сбегает улыбка с лица,
Словно в осени нам предназначено
Осознать неизбежность конца.

Но летя через ветры гудящие
И вплетаясь в ковёр ноября,
Нам расскажут листы уходящие,
Что свой век отшумели не зря.

Отлетевшие, всеми забытые,
Нам расскажут, надеждой согрев,
Что недаром в ладони раскрытые
Свет ловили для отчих дерев.

И спокойно уходят, уверены,
Что грядущие листья вберут
Не сочтённый никем, не измеренный
Их надёжный, их солнечный труд.

Ковровые дорожки

За осенними тyчами где-то
Жypавлиный затих pазговоp.
Hа доpожки, где бегало лето,
Разноцветный yлёгся ковёp.

Воpобей загpyстил за окошком,
Hепpивычно пpитихли дома.
По осенним ковpовым доpожкам
Hезаметно пpиходит зима.

Осеннее чувство

Ты пришло уже, небо туманное,
Ты рассыпалось мелким дождем,
Ты повеяло холодом, сыростью
В опечаленном крае моем.
Улетели куда-то все пташечки;
Лишь ворона, на голом суку
Сидя, жалобно каркает, каркает -
И наводит на сердце тоску.
Как же сердцу-то грустно и холодно!
Как же сжалось, бедняжка, в груди!
А ему бы все вдаль, словно ласточке,
В теплый край бы хотелось идти...
Не бывать тебе, сердце печальное,
В этих светлых и теплых краях,
Тебя сгубят под серыми тучами
И схоронят в холодных снегах.

:'( :'( :'( :'( :'(

A debt is a debt, all the way until the end.

Семёнова Мария. "Волкодав"

По улице грязной, в ночном городке,
Мальчишка шагает с бутылкой в руке.
Он пьян и обкурен. Не нужный земле
Ему ведь 16, а он весь в дерьме
Он вырос на улице, он нюхает клей,
он хочет покончить с жизнью своей.
Ему надоела такая фигня.
Зачем же так подло? Ведь он же дитя
В подвале живёт он с 12 лет,
Не ел ничего он давно на обед.
Крадёт пацанёнок, чтобы прожить
Дозу купить, поскорее забыть...
Его ведь ломает, ведь он наркоман.
Мечтает о счастье, но это обман.
Он хочет жизни своей смысл понять,
Но здраво не смог размышлять.
Пришёл он в подвал своё и лёг он на пол,
накрылся он тряпкой вонючей, сырой.
Закрылись глаза и как-будто он спит,
но тишина обо всём говорит...
На улице грязной в ночном городке,
В подвале сыром на холодной земле,
подросток-пацанчик мёртвый уже...

Написал мой друг, но меня торкнуло так что долго в себя прийти не мог!!!!!!

Жизнь-это тюрьма, вся загвоздка в том что ещё никто не выходил из неё ЖИВЫМ!!!

Испив о дна бокал отравы,
Я повторяю вновь и вновь,
Прости мой грех, о Боже правый,
Мою запретную любовь.

Долго шли зноем и морозами.
Все снесли и остались вольными.
Жрали снег с кашею березовой.
И росли вровень с колокольнями.

Если плач — не жалели соли мы.
Если пир — сахарного пряника.
Звонари черными мозолями
Рвали нерв медного динамика.

Но с каждым днем времена меняются.
Купола растеряли золото.
Звонари по миру слоняются.
Колокола сбиты и расколоты.

Что ж теперь ходим круг да около
На своем поле — как подпольщики?
Если нам не отлили колокол,
Значит, здесь — время колокольчиков.

Зазвенит сердце под рубашкою!
Второпях — врассыпную вороны.
Эй! Выводи коренных с пристяжкою,
И рванем на четыре стороны.

Но сколько лет лошади не кованы.
Ни одно колесо не мазано.
Плетки нет. Седла разворованы
И давно все узлы развязаны.

А на дожде — все дороги радугой!
Быть беде. Нынче нам до смеха ли?
Но если есть колокольчик под дугой,
Так, значит, все. Давай, заряжай — поехали!

Загремим, засвистим, защелкаем!
Проберет до костей, до кончиков.
Эй, Братва! Чуете печенками
Грозный смех русских колокольчиков?

Век жуем матюги с молитвами.
Век живем — хоть шары нам выколи.
Спим да пьем. Сутками и литрами.
Не поем. Петь уже отвыкли.

Долго ждем. Все ходили грязные.
Оттого сделались похожие,
А под дождем оказались разные.
Большинство — честные, хорошие.

И пусть разбит батюшка Царь-колокол
Мы пришли. Мы пришли с гитарами.
Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл
Околдовали нас первыми ударами.

И в груди — искры электричества.
Шапки в снег — и рваните звонче-ка
Рок-н-ролл — славное язычество.
Я люблю, я люблю время колокольчиков.

Пришёл король шотландский, безжалостный к врагам.
Погнал он бедных пиктов к скалистым берегам.
На вересковом поле, на поле боевом,
Лежал живой на мёртвом, и мёртвый на живом.

Лето в стране настало. Вереск опять цветёт.
Но некому готовить вересковый мёд.
В тесных своих могилах в горах родной земли
Малютки медовары приют себе нашли.

Король по склону едет над морем на коне,
А рядом чайки реют с дорогой наравне.
Король глядит угрюмо: "Опять в краю моём
Цветёт медвяный вереск, а мёду мы не пьём".

Но тут его вассалы приметили двоих -
Последних медоваров, оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня, щурясь на белый свет -
Старый горбатый карлик и мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому их привели на допрос,
Но ни один из пленных слова не произнёс.
Гневно король промолвил: "Пытка обоих ждёт,
Если не скажете, черти, как вы готовите мёд!"

Сын и отец молчали, стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними, в море катились валы.
Но тут голосок раздался: "Послушай, шотландский король.
Поговорить с тобою с глазу на глаз позволь.

Старость боится смерти. Жизнь я изменой куплю.
Выдам заветную тайну," - карлик сказал королю.
Голос его воробьиный резко и чётко звучал -
"Тайну давно бы я выдал, если бы сын не мешал.

Пускай его крепко свяжут и бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев готовить старинный мёд.
Мальчику жизни не жалко, смерть ему нипочём.
Мне ж продавать свою совесть совестно будет при нём".

Рослый шотландский воин мальчика крепко связал,
И бросил его он в море с высоких отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись, замер последний крик...
И эхом ему ответил с обрыва отец-старик.

"Правду сказал я, шотландцы, от сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных, не бреющих бороды.
А мне костёр не страшен. Пускай со мной умрёт
Моя святая тайна, мой вересковый мёд".

Омар Хайям.
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал в погоне за истиной сух и угрюм.
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм.

Под маской радости беспечной
Сокрыта жизни нагота;
Наш эгоизм - вожатый вечный,
Свобода - жалкая мечта.

Вместо розы, сухая колючка сойдет,
Вмечто светлого рая, ад темный сойдет,
Если рядом нет муллы и мечети,
Поп и вера другая сойдет.

рыба утку спросила: "вернется ль вода,
что вчера утекла? если - да, то - когда?"
утка ей отвечала: "когда нас поджарят-
решит все вопросы сковорода"

Чинару оплела и через двадцать дней
Сама, представь себе, возвысилась над ней.

«Который день тебе? И старше кто из нас?» –
Стал овощ дерево испытывать тотчас.

Чинара скромно молвила в ответ:
«Мне – двести… но не дней, а лет!»

Смех тыкву разобрал: «Хоть мне двадцатый день,
Я – выше! А тебе расти, как видно, лень?..»

«О тыква! – дерево ответило,– с тобой
Сегодня рано мне тягаться, но постой,

Вот ветер осени нагонит холода,–
Кто низок, кто высок – узнаем мы тогда!»
Насир Хосров

Всегда будь с теми, кто любил и любит,
Тех избегай, не знающих любви.
Влюбленных, испытавших боль разлуки,
Себе для утешенья позови.

Осеннее чувство

Ты пришло уже, небо туманное,
Ты рассыпалось мелким дождем,
Ты повеяло холодом, сыростью
В опечаленном крае моем.
Улетели куда-то все пташечки;
Лишь ворона, на голом суку
Сидя, жалобно каркает, каркает -
И наводит на сердце тоску.
Как же сердцу-то грустно и холодно!
Как же сжалось, бедняжка, в груди!
А ему бы все вдаль, словно ласточке,
В теплый край бы хотелось идти...
Не бывать тебе, сердце печальное,
В этих светлых и теплых краях,
Тебя сгубят под серыми тучами
И схоронят в холодных снегах.

Листья

Плачет осень. Слезами недужными
Стынут капли на сером стекле.
Листья, ставшие к сроку ненужными,
Умирают на мокрой земле.

Обесценены прежние ценности,
И с увенчанных сняты венцы…
О, извечная формула бренности -
Обречённость начал на концы!

Мы взираем на мир озадаченно,
И сбегает улыбка с лица,
Словно в осени нам предназначено
Осознать неизбежность конца.

Но летя через ветры гудящие
И вплетаясь в ковёр ноября,
Нам расскажут листы уходящие,
Что свой век отшумели не зря.

Отлетевшие, всеми забытые,
Нам расскажут, надеждой согрев,
Что недаром в ладони раскрытые
Свет ловили для отчих дерев.

И спокойно уходят, уверены,
Что грядущие листья вберут
Не сочтённый никем, не измеренный
Их надёжный, их солнечный труд.

A debt is a debt, all the way until the end.

Нет ничего проще - ранить словом,
Нет ничего проще - словом убить.
Слов не окинуть сожаленья взором,
Как жаль, что словом не оживить......

A debt is a debt, all the way until the end.

* * *
Над рекой, над кручей яра,
начиная клокотать,
шла гроза – как Божья кара
или Божья благодать.
Полыхая белокрыло,
шла по сутолоке вод —
и уже не важно было:
воскресит или убьёт.
* * *

ФОН

Не давать им пряников!
Отхлестать орешником!
Из-за этих праведников
я считаюсь грешником!

Повстречаешь – тресни-ка
в лоб зелейной скляницей!
Из-за этих трезвенников
я считаюсь пьяницей!

Стих утоплен в вермутах.
Строки – нищета и сушь.
Из-за этих лермонтовых
я и не считаюсь уж!
* * *
Седьмой. Починяют душ.
Шестой. Изменяет муж.
Пятый. Матерный хор.
Четвертый. Шурует вор.
Третий. Грохочет рок.
Второй. Подгорел пирог.
Первый. Рыдает альт.
Все. Долетел. Асфальт.
* * *
Чего расселся, идиот,
глаза навыкат?
Россия дальше не идёт.
Прошу на выход!

А по черному небу сотни алых коней
И молитвы тех кто не хотел оставаться

В белорусских лесах под кромешными пулями
Нашей земной партизанской весны
В занебесных окопах,проливных откровениях
Крестах и знаменах нашей войны.
Нашей последней партизанской войны.

Еще один мир покидали полки,
Еще одно звено сорвалось с цепи,
И пепел прощенных навек городов
Со следа сбивал разъяренных псов.

А мальчик уснул под печальной ольхой
Настигнутый черной татарской стрелой.
Торопил его ангел в иные края,
В запредельную степь где тоже война.

И покинутый бедный и ссохшийся мир
Взорвало новорожденным утренним светом.

В белорусских лесах под кромешными пулями
Нашей земной партизанской весны
В занебесных окопах,проливных откровениях
Крестах и знаменах нашей войны.
Нашей последней партизанской войны.

Будет Русское Поле и приказ стоять.
Будет черная, недобрая, чужая рать.
В глубине вот увидит свой Китеж-град
Новый Евпатий Коловрат.

То ли смерть, то ли свет где-то впереди,
То ли нет конца кроме любви,
То ли темный смерч, дождик на крови
Да согреет тебя вечное Небо

В белорусских лесах под кромешными пулями
Нашей земной партизанской весны
В запредельных окопах,проливных откровениях
Крестах и знаменах нашей войны.
Нашей последней партизанской войны.

Мы любим тех, кто нас не любит.
Мы губим тех, кто в нас влюблён.
Мы ненавидим,но целуем
Мы не стремимся,но живём.
Мы позволяем не желая.
Мы проклинаем, но берём.
Мы говорим и забываем о том,
Что любим - вечно лжём.
Мы безразлично созерцаем,
На искры глаз не отвечаем
Мы грубо чувствами играем
И не жалеем ни о чём.
Мечтаем быть с любимым рядом,
Но забываем лишь о том,
Что любим тех, кто нас не любит.
Что губим тех, кто в нас влюблён.

Последний пир

Последний пир еще не побежденных,
Осталась ночь, а завтра уже нет.
По кругу черный кубок обреченных,
А впереди последний ждет рассвет.
Пока еще мечи укрыты в ножнах,
И Смерть еще не смотрит им в глаза,
Но их спасти от смерти невозможно,
Ведь он уйти не мог им приказать...

Последняя чаша - прощанье - вино золотое,
В молчании по кругу серебряный кубок идет.
Никто не вернется из этого боя,
Последнюю песню сегодня певец допоет.

В бой через смерть страшен путь и далек,
Песня замрет в тишине.
Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

В битве равны перед Смертью сказитель и воин.
Рука менестреля обнимет меча рукоять,
В глазах - обреченность, но бледные лица спокойны.
Война на пороге, но в битве им не устоять.

Поет менестрель - голос чист и высок,
Песня звенит в вышине.
Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

Пусть обучали науке владенья оружием,
Все же певцу не под силу воителем стать.
Меч менестрелю держать тяжело и не нужно.
Еще тяжелее его для убийства поднять.

Рыцари песни и дальних дорог
Гибнут в жестокой войне.
Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне.

Окончился пир, и допета последняя песня.
Железные струны в последний раз гладит ладонь.
"Пора!" - на пороге застыл в ожидании вестник,
И бережно лютню певец опускает в огонь.

Чисто и звонко зарю поет рог,
Порванной вторя струне
. Когда менестрель берет в руки клинок,
Лютня сгорает в огне...

Монстр-менестрель

По игре шагает монстр, он почти не выносим.
Даже рота камикадзе не пойдёт сражаться с ним.
Он обвешан весь пойнтами и защитою фонит,
Ни один герой на Кринне этот танк не победит.

В темноте глаза сверкают, а с клыков течёт слюна.
От него сховалась в тучи даже чёрная луна.
Где бы он не появился, остаётся трупов строй,
Где уложенные в штабель, где навалены горой.

Ну, а если вам случайно меньше трупов повезёт,
Он своим могучим рёвом вас куда-нибудь пошлёт -
Поискать фигню по свету к минотавру на рога.
Так что прячьтесь поскорее, если шкура дорога.

Он опасней минотавра, пострашнее, чем дракон,
От него едва спасает сверхмагический заслон.
От безделья он страдает и уже немного злой,
А с утра вдобавок крыша в крепкой ссоре с головой

И, от крутости страдая, по дороге он бредёт,
Струны пальцами терзает, что-то громкое поёт.
Он почти что безоружный, лишь за поясом свирель.
По игре народ стремает страшный монстр - менестрель.

Полет нетопыря

Полет нетопыря в глухой ночи...
В глухой ночи...
Нетопыря-я...
Он это зря-я!
а-ha

Поход двух упырей в соседний склеп...
В соседний скле-еп...
Двух упыре-ей...
Пойдём скорей!
e-heй

На крыше склепа Дракула в плаще...
В одном плаще!
В одном ВАЩЕ!
В натуре граф!
а-а

Скелеты вылезают из могил...
Один из них
Меня уби-ил.
Двух я уби-ил.
Зачем я пи-ил?

Два оборотня делят одну кость...
Какая кость!
Какая злость!
Наверно это лось
При жизни был...

Бренчание заржавленых цепей...
Больше не пей!
Совсем не пей!
Бутыль разбей!
В ответ: "Забей!"

Ночной полёт на бешеной метле...
В туманной мгле!
На бешеной метле!
Я первый раз в седле!
Ща упаду!

Послушать песни можно здесь: http://strange-pilgrim.narod.ru/music.html

К ***

Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор.
Ты позабыла: я свободы
Для зблужденья не отдам;
И так пожертвовал я годы
Твоей улыбке и глазам,
И так я слишком долго видел
В тебе надежду юных дней
И целый мир возненавидел,
Чтобы тебя любить сильней.
Как знать, быть может, те мгновенья,
Что протекли у ног твоих,
Я отнимал у вдохновенья!
А чем ты заменила их?
Быть может, мыслею небесной
И силой духа убежден,
Я дал бы миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Зачем так нежно обещала
Ты заменить его венец,
Зачем ты не была сначала,
Какою стала наконец!
Я горд!- прости! люби другого,
Мечтай любовь найти в другом;
Чего б то ни было земного
Я не соделаюсь рабом.
К чужим горам, под небо юга
Я удалюся, может быть;
Но слишком знаем мы друг друга,
Чтобы друг друга позабыть.
Отныне стану наслаждаться
И в страсти стану клясться всем;
Со всеми буду я смеяться,
А плакать не хочу ни с кем;
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,-
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Я был готов на смерть и муку
И целый мир на битву звать,
Чтобы твою младую руку -
Безумец!- лишний раз пожать!
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал;
Такой души ты знала ль цену?
Ты знала - я тебя не знал!

Ты знаешь? Я боюсь, что ты уйдешь,
Что оставишь ты меня
Ведь ты не представляешь,
Как сильно я люблю тебя!
И каждый день я просыпаюсь,
Лишь с мыслью этой о тебе.
Я так хочу, чтоб ты развеял
Все страхи, что живут во мне
И прошептал мне нежно,
Что не оставишь ты меня,
Что будем вместе неразлучны,
Что будем вместе - Ты и Я.

Академия Высшей Магии
Странник я или бродяга?
Мне ль не знать судьбы своей?
Я рожден во имя Мрака,
Но Порядок мне милей!

Рука ласкает шпаги разукрашенный эфес,
Никто не знает, где гоняет нас проклятый бес.
Корабль старый верен капитану, словно пес.
Да, мы корсары! Наливай, чтоб весело жилось.
За пистолеты! С Богом, помолясь - за тесаки!
Ты чуешь - где-то ждут нас золотые сундуки!
Небесной кары нам не избежать, но это блажь!
Идут корсары, ха-ха, идут корсары на абордаж.

Стакан согреет, пьем еще не самый крайний раз.
Висеть на рее каждому назначено из нас.
Смеется в кружке Роджера приятельский оскал.
Готовьте пушки! Эй, кого еще Господь послал?
За пистолеты! Жребий нам достался непростой.
Душа согрета чаяньем добычи золотой.
В каком кошмаре видится вам черный парус наш?
Идут корсары, идут корсары на абордаж.

И пусть на суше ждет петля, что даже не смешно,
А наши души дьяволу запроданы давно,
Плевать на это! ветер наполняет паруса!
За пистолеты! К дьяволу, на кой нам небеса?!
За пистолеты! Мир запомнит наши имена!
Конец куплета вдаль уносит пенная волна.
Прибавим жару, пусть повеселится экипаж!
Идут корсары, идут корсары на абордаж,
На абордаж, на абордаж!

Я ненавижу солнце, птичек, небо,
И не манит меня предательский рассвет.
Я где-то был, а где-то, может, не был,
Но в этом мире счастья уже нет.

Мы придаём и часто отпускаем,¬¬
Мы лжем, мы льстим, мы придаём судьбу.
И что поделать с этим, мы не знаем…
И часто говорим себе - я не могу.

Мы нагло врём и часто утверждаем,
Что всё во благо - это всё не так.
Опомнитесь, ведь мы не понимаем,
За пустяком идет ещё пустяк!

Приняв борьбу, мы сразу отступаем, ¬
Не хочется гордыню унимать.
И очень часто мы не замечаем,
как приходится нам близких унижать.

Мы ненавидим, льстим и презираем.
И подлых «подвигов» нам никогда не счесть.
И при опасности трусливо убегаем.
И все мы знаем, что такое лесть…

Я ненавижу ваши утешенья,
Хотя в душе готовы осмеять.
Зачем тогда все эти униженья?
Своих ошибок мы не можем воспринять.

Мы отвечаем с четким хладнокровием,
Не можем мы поверить и принять.
Так что ж мы понимаем под любовью?
А ничего, не можем мы понять!

Аnge de la Mort

История про Кошку и ее Человека

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

Вы любите серый цвет -
Оттенки дорожной пыли,
Сухую гниль на листве,
Хлопки голубиных крыльев?

Туманного утра ширь,
Дождливую длань заката,
Надежду своей души,
Зачеркнутую когда-то?

Жемчужины гладкий бок,
Серебряные цепочки,
Непонятую любовь,
Запутавшиеся строчки?

Полет усталых теней,
Покой забытого склепа,
Напрасно прошедших дней
Пушистый холодный пепел?

Оборванных грез вуаль,
Цветенье ночной фиалки,
Заслуженную печаль?
Вы любите? Нет? А жалко...

Хочется верить - мы встретимся вновь
Раньше, чем станет холодною кровь,
Раньше, чем встанет меж нами беда,
Раньше, чем мимо промчатся года.
"Ладно, приятель, садись, не скучай,
Мы на диете - но вот тебе чай,
Хочется верить - не стрельнешь в меня..."
И незнакомец присел у огня.
"Хочется верить, что Светлым ты друг,
Хочется верить, что ты не из Слуг,
Зеркала нет - так гитару дадим,
И на замашки твои поглядим".
Выстрелы, драка. "Эй, есть кто живой?"
Значит, остались одни мы с тобой.
Дрался ты лихо, чем мог, тем помог.
С раною страшной на землю прилег.
"Черт! А тебя тяжеленько нести!"
Только иначе его не спасти.
Пусть я не лекарь, не маг, не герой -
Но за своих мы в отряде горой.
Эльфы слегка подстрелили меня.
Падаю, тупость и меткость кляня.
Хочется верить - поймут, что к чему,
Хочется верить - помогут ему.
Вроде очнулся. И вроде живой.
Кто-то знакомый стоит надо мной.
"А, это ты... Ну чего ты ревешь?
Я-то вполне, а других не вернешь".
Эльфы сказали: "Ты был решето.
Так что лечить не пытался никто.
Рана на ране, но друг твой упрям.
Он доказал это смерти и нам".
Долг нас позвал, но спросить позабыл,
Как тебе дорог оставшийся был,
Сколько собою тебя прикрывал,
Сколько себя за тебя он отдал.
Но хочется верить - мы встретимся вновь
Раньше, чем станет холодною кровь,
Раньше, чем встанет меж нами беда,
Раньше, чем мимо промчатся года.
Вместе отправимся в новый поход,
Рядом встречая закат и восход,
Хочется верить всему вопреки -
Снова коснусь я знакомой руки.

Ты меня не любишь,не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо,от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб,
Раскажи мне,сколько ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь?Сколько губ?

Знаю я - они прошли,как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

Этот пыл не называй судьбою,
Легкодушна вспыльчивая связь,-
Как случайно встретимся с тобою,
Улыбнусь спокойно разойдясь.

Да и ты пойдёшь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.

И когда с другим по переулку
Ты пройдёшь,болтая про любовь,
Может быть,я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо:"Добрый вечер!"
Я отвечу:"Добрый вечер,miss."

И ничто души не потревожит,
И ничто её не бросит в дрожь,-
Кто любил,уж тот любить не сможет,
Кто сгорел,того не подожжёшь.

Мое место прописки — третья полка в вагоне.
Мой город — Вселенная, дом мой — метро.
Мой любимый вид спорта — убегать от погони.
Основная профессия — делать добро.
Есть под крышкой из кости банальные мысли,
Но обычно они не мешают ничуть.
Только та, что под утро я могу не проснуться,
Регулярно по вечер не дает мне уснуть.
А еще я люблю прогуляться под ливнем.
Это круче чем водка, но хуже, чем джаз.
Моя музыка плачет, но это не видно.
Я грущу потихоньку и смеюсь напоказ.
Я банальный житель страны белых пятен,
Что под вечер на карту наползает как тень.
Я могу быть злобен, могу быть приятен,
Но меня прогоняет наступающий день.

Фольклор ТРАССЫ

В лазурной дали небесной,
Проснулись птахи, чудесней
Песни их я не слыхала.
Внимаю им я и все мне мало.
Слежу лишь взглядом
За их полетом.
Они летели над степью дальней,
Над полем чистым,
Над морем вольным,
Над долом вышним.
Летит их песня все выше к солнцу.
И бога светлый приносят облик,
И душ свободных несет моленье,
Моленье чистых, отважных сердцем.
Гляжу за полетом их, стало вдруг грустно,
Зачем нам крылья не дали боги.
Зачем мы землю ногами топчем,
Ведь так прекрасен полет свободный,
Ведь так чудесен полет за ветром.
Потом поняла я - ходят ведь люди,
Порою находят друг друга они.
А в небе много путей свободных
И как найдешь ты там сердце друга.
Где взгляд ты встретишь, любви наполнен
Который. Ведь можешь просто
Не встретить друга, дорог ведь много.
И сердце будет твое свободно,
Но будет оно и столь одиноко.
Не лучше ль лететь, сердце полня любовью,
Лететь не свободной, лететь за тобою...

Возможно рифма хромает, но мне нравится.

"Мы встретимся. Не здесь - так далеко,
Вселенная усыпано мирами,
И Млечный путь разлит, как молоко,
И весь порос ольхой и тополями.
Протянута серебрянная нить - между тобой и мной
И стоит жить."

Алгебраический сюжет

Запечатлевший в певческой истоме
Само стремленье все запечатлеть,
Я становлюсь на четверть невесомей
И независимей почти на треть.

Граненое перо с отливом ртути
Затачиваю, по сердцу скребя.
Третируйте меня иль четвертуйте -
Я верен избавленью от себя!

Даль окоема - черточка от дроби:
Наш общий знаменатель так убог…
Зато числитель - славное надгробье
Не знавшим раздвоения дорог.

В том краю, где старик без меча оживляет цветы,
В том краю, где слепой прозорлив и ему даже жребий не нужен,
В том краю, где влюблённым дарубт счаствливые сны,
Мы однажды сойдёмся все вместе на дружеский ужин.
Мы вернёмся с полей, на которых давно полегли,
Возвратимся из Тьмы, где до этого долго блуждали,
С равнодушных небес и от самого края земли -
Те, кого позабыли, и те, кого преданно ждали.
И за этим столом мы впервые поймём, что почём.
Мы узнаем друг друга - и мысли, и души, и лица.
Нам рпедскажут, что в прошлом далёком случится,
О грядущем напомнят...
И вкусным напоят вином.
В день, когда все долги будут розданы, даже с лихвой,
Когда будет мне некого вспомнить - и некому мстить,Я разрушу свой липкий и вязкий могильный покой,
Я приду в этот край, чтобы, может быть, там полюбить,
Я приду в этот край, чтобы там научиться любить. (Дальше строчка моя)
Я приду в этот край для того, чтобы вас научить в нём любить, и влюбляться, и верить.

Асфальт зеркально опечален
Актерским плачем облаков.
Хлопочут крылья у купален,
И купол сослепу лилов.

Затеяны кошачьи жмурки
Мурзатой стайкой детворы,
От осыпанья штукатурки
Повяли строгие дворы.

В обнимку с тертою скамейкой,
Лоскут газетный подостлав,
Свернись и про себя кумекай:
В кого так бледен и костляв,

В кого так зол и неприкаян, -
Пока стекает бирюза
Брусчаткою со всех окраин
В твои купельные глаза.

Свисает хобот водосточный
С громады выцветшей чужой…
Узнай в горсправке адрес точный,
Где ты расстанешься с душой.

Если жизнь покатилась к дурной полосе,
На закате особенно чёрного дня
Я скажу: "Ну и что? А подите вы все!
Лишь бы дома, как прежде, любили меня!"
Если дома хоть кто-то мне искренне рад,
Если с визгом навстречу бросается пёс,
Это будет награда превыше наград,
Что бы прожитый день на хвосте ни принёс.
Если кошка, мурлыча, прижмётся к душе,
Этот тёплый комок - оборона от бед,
И Вселенная сразу начнёт хорошеть,
И растает, исчезнет недоброго след.
Ну а если чей дом - это просто ночлег,
Не согретый биением верных сердец,
Беззащитен на свете такой человек,
Кто не сеет добра - тот ему и не жнец.

"Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускатьс,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?

Отчего не ставить парус,
Открывая дальние страны,
Если есть великая малость -
Берег родины за туманом?

Отчего не звенеть оруьем,
Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: кому - то нужен,
Кто - то ждёт о тебе известий?

А когда заросла тропинка
И не удет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
"Для чего?.."
И опустишь руки".

Григорий Марговский

Деревянной цифирью на нитях стальных
Шашлыки на шампурах напомнили счеты.
Их трещотка ласкала твой слух, а еще ты
Обожал в малолетстве кататься на них.

Инвалидной тележкой кряхтели они.
Обдиралась коричневая половица.
Подмывало с разгону в дверях появиться -
Вызывая сердитый восторг у родни.

Арифметику ты переделал в игру,
От уроков шарахался, точно от пугал.
Головою качали и ставили в угол,
Чтоб не скучно - на пару, тебя и сестру.

Громоздились какие заботы у тех
Позвонков желто-черных, драконьих костяшек:
То ли был им кредит холодильника тяжек,
То ли дорого стоил искусственный мех?..

В перестуке бухгалтерских тех кастаньет
Нам уже не послышатся ритмы считалок.
Даже грубый подсчет предстоящего жалок,
А расходам числа подходящего нет.

Сунув трубку в угол рта,
Он сидел без дела
У окна, и пустота
Взглядом черного кота
На него глядела.

Хуан Рамон Хименес

Ты меня не догонишь, друг.
Как безумец, в слезах примчишься,
а меня - ни здесь, ни вокруг.

Ужасающие хребты
позади себя я воздвигну,
чтоб меня не настигнул ты!

Постараюсь я все пути
позади себя уничтожить, -
ты меня, дружище, прости!..

Ты не сможешь остаться, друг.
Я, возможно, вернусь обратно,
а тебя - ни здесь, ни вокруг.

Песня на мотив Голубой вагон из крокодила Гены

ЛЮБИТЕ РОДИНУ, ВАШУ МАТЬ!

Медленно ракеты улетаю в даль,
Встречи с ними ты уже не жди.
Позади горит китайская земля,
Англия маячит впереди.

ПР:
Скатертью, скатертью,хлорциан стелится
И забирается под противогаз.
Каждому русскому в лучшее верится
Падает,Падает ядерный фугас.

Может мы обидели кого-то зря
сбросив бомбу в 40 мегатонн...
Голая, пустынная горит земля
там, где красовался Вашингтон

ПР:
Скатертью, скатертью,хлорциан стелится
И забирается под противогаз.
Каждому русскому в лучшее верится
Падает,Падает ядерный фугас.

ПР
Миги пролетели и растаяли
Танки тихо набирают ход
Ах как жаль что кислород кончается
Эй прибавька ходу "вездеход"

ПР
Голубой Фантом летит качается -
Заряжай зенитный пулемёт.
Ах зачем-же этот день кончается
Высадкой пяти десантных рот?