О, Боже! Не могла оторваться! Мир живой и самобытный, герои так понятны и близки с первых же страниц, нет в них картоности и плоскости, они полны красок. Честно признаюсь, вот как села читать в обед, вот только сейчас и закончила. Но теперь жалею, потому что очень хочется продолжения. А что там, за углом круглого дома?
Наконец-то я придумал, что сделаю с историей Тай))) Но об этом - позже. По моим расчетам до конца осталось совсем немного (главы три-четыре и пролог).
Вторая половина главы про Тай (таки первая роза, да)
На следующее утро она никуда не отправилась. Проснулась словно в огне. Тайдеону трясло, как в лихорадке, шелковая ночная рубашка казалась жесткой и неприятной телу, губы были сухими и потрескавшимися. Она встала с кровати, но, не сумев сделать и шага, повалилась на кровать. Голова стала невообразимо тяжелой, ноги и спина болели так, что слезы на глаза наворачивались. Девушка зарылась в мягкую перину, набитую овечьей шерстью, и натянула до подбородка одеяло. Нужно было еще немного поспать… Сон был крепким, но наполненным какими-то совершенно неописуемыми, вгоняющими в холодный пот кошмарами. И, как назло, даже не думал прерываться. Проснулась она от прикосновения ко лбу чего-то влажного и мягкого. Рядом с кроватью сидела Эрда и сосредоточенно выжимала тряпицу в деревянный чан. В воздухе пахло мятой, ромашкой и ягодным чаем. Волосы девчушки были заплетены в сотни маленьких косичек, которые прижимала к голове широкая бархатная лента. На самой девочке красовалось домотканое платье, украшенное вышивкой, и серого цвета передник. – Что ты здесь делаешь? – Тай еле разлепила губы. Каждое слово давалось с трудом, в теле чувствовалась слабость, но боль, по крайней мере, ушла. – Меня посадили ухаживать за тобой, – не по годам серьезно ответила Эрда. – Я не боюсь магов, а все остальные девчонки боятся. Трусихи несчастные. Следующие четыре дня Тайдеона провела в кровати. Конечно, ей хотелось поскорее отправиться на поиски Роз, тем более, камень полыхал так, что по ночам освещал потолок и стены; приходилось даже накрывать его тряпицей. Но… такой вот отдых, когда ничего не нужно делать, а за тобой ухаживают и едва ли не с ложечки кормят, затмил собою все. Наконец-то колдунья смогла полностью восстановить силы после многонедельных странствий! Она ела свежеиспеченный хлеб с медом и маслом, пила чай с ежевикой и калиной, изредка даже удавалось уговорить Эрду, раздобыть немного вина. Оно стоило здесь совсем недешево, так как торговцы с равнин пригоняли обозы лишь раз в год, но Тай не имела привычки считать деньги. Утром пятого дня Тайдеона все-таки заставила себя выйти из дому. Погода благоволила ей, небо отчистилось от туч и сияло голубизной: снег вновь немного попугал горцев, но пока что не спешил обрушивать на землю свои сверкающие запасы. Просто притрусил утоптанные сугробы, дав ребятне шанс еще немного позабавиться, играя в снежки. Тай в один из вечеров наблюдала за настоящим побоищем, учиненном детишками. Потом настало время «снежных воинов». Забавные фигуры, состоящие из больших скатанных шаров снега, были расставлены вдоль ограды, как стражи. Для устрашения возможного врага, им в руки вставили деревянные мечи и детские луки, а для пущей крепости – облили водой… Сопровождать Тай вызвалась, как не трудно догадаться, Эрда. Она и местность хорошо знала и магии не боялась. А еще обещала защитить от волков, потому что не считала магию чем-то серьезным, и вообще была презабавной особой. От поискового камня теперь толку не стало совсем. Стрелка застыла на одном направлении, что не менялось уже несколько дней. Тайдеона решила, что Розы это все-таки какое-то место, либо же артефакт, запрятанный в горах. Последнее мнилось ей самым верным предположением. Места здесь полудикие, сторонние людишки почти не появляются, а местным, похоже, до всего потустороннего дела нет. Колдунья решила расспросить девчушку, потому как юнцы, зачастую, знают гораздо больше родителей. – Не понимаю, о каких «интересных или подозрительных» местах ты говоришь? – недоумевала та. – Нет здесь ничего такого… – Ну, может быть, легенды какие-нибудь знаешь? – взмолилась Тай. – Духи, демоны, прочая пакость? Эрда лишь покачала головой в ответ. Потом нахмурилась, постучала по подбородку указательным пальцем. Проговорила, довольно мило прищурив правый глаз: – Хотя… есть наше озеро. Отец говорит, что обычная вода всегда замерзает зимой. Даже в колодце иной раз, когда морозы сильные. А вот озеро – никогда. Тайдеона задумалась. Она-то, в отличие от неучей-горцев, не раз слышала про горячие ключи, что бьют из-под земли в горах. Но на чудо это никак уж не тянуло… – Попытка не пытка, – выдохнула колдунья. – Пойдем, Эрда, прогуляемся к вашему озеру. Погода сегодня хорошая… для севера, понятно дело… пройтись по лесу, надеюсь, будет приятно. Лес днем и вправду не производил гнетущего впечатления. Тепло одетая, сытая и отдохнувшая, колдунья даже находила какую-то свою, особую прелесть в этих осыпанных кристалликами инея деревьях, сверкающих под лучами солнца. Вот только озеро по-прежнему выглядело мрачным. Тай решила, что все дело в плакучих ивах и горячем тумане, стелившемся по-над берегом. Мох на деревьях был влажным и мерзким на вид, в воздухе сильно пахло илом, сырой глиной. Под ногами чавкала жидкая грязь, вперемешку с травой и мелкими продолговатыми листочками; здесь было поразительно тихо, и даже легкий ветерок, казалось, прекратил свою бесконечную свистящую песню. Берег был довольно крутым и каменистым, так что спуститься к воде оказалось затруднительно. Тай даже пожалела, что не захотела надевать охотничьи штаны, потому как юбка стесняла движения и всячески мешала. Подол постоянно цеплялся за камни и старые корни, торчавшие из расщелин. Зато Эрда оказалась проворной, как белка, настолько ловко и быстро спустилась на узкую полосу земли между водой и береговой кручей. Вскоре к ней присоединилась колдунья. – За все время здесь не поймали ни одной рыбы, – заметила Эрда. – Просто чан с водой, даже водорослей нет… Почему так? – Рыба в такой воде жить не сможет… наверное, – Тай пожала плечами. – Хотя не скажу наверняка. Она надавила каблуком сапога на один из усеивавших прибрежную полосу камней. Тот с чавканьем утонул в вязкой глине. – Не знаешь, – спросила колдунья, – везде ли здесь вода не достает берега? Мы сможем по этой полосе обойти все озеро? – Не знаю… мне оно не интересно совсем. Хотя рыбак Огден рассказывал, что однажды в грозу он укрылся здесь, в небольшой пещерке. Старшие называли ее… грот! Потом, правда, больше о пещере не вспоминали, потому что в озере рыбы нет, и ходить сюда незачем. Но это я тебе уже говорила. Тайдеону заинтересовал этот грот. Она даже вынула из кармана поисковой камень, чтобы проверить стрелки. Те застыли на одном месте, но лишь одна продолжала испускать ровное и мощное свечение. Это немного раздражало колдунью, она надеялась, что стрелки будут указывать направление более точно, но последние две недели указатели оставались неподвижны. Девушка уже начинала опасаться слов Моркоса: а вдруг, это горное поселение и есть «Роза»? Сургхулум… И что тогда с ним делать? Завести хозяйство, выйти замуж за какого-нибудь охотника и ждать непонятно чего? Такое положение дел ее не устраивало. Они брели по берегу, по колено увязнув в туманном киселе. Грот нашелся довольно скоро, но вот ведь незадача – вход в него до половины закрывала вода. Каменный свод был низким, стены покрывали капельки влаги и плесень; из глубины пещеры тянуло сыростью. Ничего необычного колдунья не почувствовала. Даже если где-то внутри и был спрятан артефакт, то его защитили хорошими, скрывающими силу заклятьями. Лезть внутрь не хотелось совершенно, но Тайдеона не привыкла отступать. – Подожди меня здесь, – попросила она Эрду. – И не спорь со мной! Там может быть опасно… кроме того, кто-то же должен охранять вход? А вдруг из озера выберется чудовище? – Тогда я огрею его палкой! – храбро заявила девчонка, продемонстрировав свое оружие. – Отлично. Теперь я спокойна. Колдунья сняла плащ, шубу и шерстяную юбку, оставшись в мужских кальсонах, стянутых на голенях и бедрах узкими ремнями, и теплом жакете из овечьей шерсти. Немного подумав, она решил не снимать сапоги. Дно, скорее всего, каменистое, и поранить стопу легче легкого. Ободряюще улыбнувшись Эрде, Тай медленно вошла в воду. В одной руке она сжимала походную палку, которой водила по дну, чтобы не угодить в яму, в другой – поисковой камень. Вода оказалась горячее, чем можно подумать. Было непривычно и даже немного приятно. Пробравшись в пещеру, Тайдеона сосредоточилась на огне и создала небольшой шарик белого пламени, который, потрескивая и сжигая пылинки, устремился под самый свод, заливая все вокруг светом. Такое заклинание давалось непросто, и девушке даже пришлось ненадолго остановиться, чтобы перевести дух. Даже мощная молния, способная разнести в пух и прах телегу, отнимает меньше сил, чем этот «фонарик». Таковы законы колдовства и магии – создать нечто, чего не существует в природе, гораздо сложнее, чем подчинить себе, скажем, настоящий огонь или ветер. Именно поэтому в школу наделения на Фростдриме отбирали лишь самых крепких телом и талантливых детей. Каждый артефакт требовал невообразимых усилий, долгих месяцев работы и, о чем колдуны всегда говорили неохотно, изрядного количества жизненных сил. Если после обретения могущества, представители других школ жили, в среднем, до ста семидесяти лет, а некроманты дотягивали до двухсот, то мастера школы наделения сгорали, так и не переступив рубеж первой сотни… Тайдеона дошла до дальней стены и остановилась. Грот был крохотным: всего шагов десять в длину и пять в поперечине. С потолка свисали сталактиты, на стенах выступил серый солевой налет. Кое-где виднелись узкие разветвленные трещины, из которых сочилась влага. Колдунья принялась обшаривать стены палкой, в поисках пустот и замаскированных ниш. Вскоре ей улыбнулась удача. Измочаленный конец ветки орешника провалился в какое-то углубление под стеной. Охваченная азартом, Тай спрятала поисковой камень в рукав, откинула палку в сторону, а затем рухнула на колени, оказавшись по горло в воде. Она сунула руку в расщелину под стеной, пальцы почти сразу наткнулись на нечто твердое. Потребовалось немало усилий, чтобы вытащить на свет божий большой деревянный ящик, окованный потемневшей от влаги жестью. Ни замков, ни запоров на нем не было. Крышка открылась легко… Внутри лежали старые рыболовные крючки, поплавки и кусочки железа. По дну плескалась мутная, протухшая вода. В ней плавал заплесневелый хлеб и крупные забухшие зерна. – Снасти! – Тай выронила ящик в воду, и он с каким-то обиженным бульканьем ушел ко дну. – Чертовы рыболовные снасти! Громко закричав, она ударила кулаками по воде. Ей хотелось обрушить своды пещеры, иссушить проклятое озеро колдовским огнем! Ярость от разочарования кипела в колдунье, грозя превратиться в беспощадный вихрь, способный снести на своем пути все. Но… Девушка вовремя взяла себя в руки. С раннего детства она научилась обуздывать гнев, пряча его за холодным сарказмом и колкими шутками. Справилась и в этот раз, ограничившись лишь грязным ругательством, от которого непременно сделалось бы дурно даже видавшему виды пирату. Тайдеона увидела, как сквозь взбаламученную воду пробивается сияние. Это был поисковой камень, выпавший из ее рукава. Девушка достала его и стерла с гладкой поверхности ил и грязь… Стрелочка медленно изогнулась, указывая колдунье за спину. – Тай, ты здесь? – послышался взволнованный голос Эрды. – Я слышала, как ты кричишь… Но Тайдеона не отвечала. Она встала на ноги и вперила взгляд в дитя, которое все последнее время находилось рядом с ней. С одежды колдуньи стекала вода, ее волосы промокли от брызг и легкого пара, который задувал внутрь ветер. Но она не обращала на это ровным счетом никакого внимания. – Не может быть, – только и сумела вымолвить колдунья. – Я в это не верю… Эрда стояла по пояс в воде, а за ее спиной раскинула крылья тень, что больше походила на скелет чудовищной птицы. Едва различимый шелест наполнил грот, а затем смолк. Растаял вместе со зловещей тенью, что была так знакома и так ненавистна колдунам Фростдрима… Так Тайдеона Халбиб нашла первую из Роз.
SBA, текст понравился, окончание отрывка интересное и неожиданное, по мне на рояль непохоже. Правда, бросились в глаза некоторые ошибки и повторы. Особенно, слово оказалась - встречалось в тексте кроме мной отмеченного еще раза три. Пробегитесь, попробуйте кое-где заменить. Голова вроде бы стала невообразимо тяжелой, ноги и спина болели так, что слезы на глаза наворачивались. (вроде бы - лишнее) Нужно было еще немного спать. ( поспать) На самой девочке красовалось домотканой платье украшенное вышивкой, и серого цвета передник. ( домотканое) Берег оказался довольно крутым и каменистым, так что спуститься к воде оказалось затруднительно. Тай даже пожалела, что отказалась надеть охотничьи штаны, потому как в юбке было совсем неудобно. Подол постоянно цеплялся за камни и старые корни, торчавшие из расщелин. Эрда оказалась проворной как белка, настолько ловко и быстро спустилась на узкую полосу земли между водой и береговой кручей. ( повтор оказался-оказалась-отказалась) Хотя рыбак Огден рассказывал, что как в грозу он укрылся здесь в небольшой пещерке. Как-то старшие называли ее… грот!( скорее нужно однажды, т.к. повтор как-то и он - лишнее) Вода оказалась даже горячее, чем можно подумать.Оказавшись в пещере, Тайдеона сосредоточилась на огне...( повтор оказалась)
Интересный кусочек. Наконец-то роза-а-а! Правда не оставляла жалость к колдунье, вот счас она вся промокнет, а потом сырая пойдет в морозный зимний лес. Совсем же продует. Я так понимаю ее и без этого грипп прихватил. Вот такая я странная... Читаю фэнтези, а заботы житейские...:CRAZY: :CRAZY: :CRAZY: С другой стороны, это заслуга автора, что героиня вызывает сочувствие и заботу читателя. Красивый зимний лес и Эрда очень понравилась. Забавная девчушка. Такая прямо маленькая амазоночка! Сорри, забыла ответить про рояль! По мне не похоже, все закономерно и так по-житейски. По закону подлости сначала обнаружены снасти... Лично я не увидела никакой натянутости либо же нарочитости. Все в тему и в меру.
Quote (SBA)
Нужно было еще немного спать…(поспать)
Quote (SBA)
Конечно, ей хотелось поскорее отправиться на поиски Роз, тем более, камень полыхал так, что по ночам освещал даже потолок и стены, приходилось даже накрывать его тряпицей.
Quote (SBA)
Просто притрусил (честно не поняла значения слова, трусить, вроде бы бежать)утоптанные сугробы, дав ребятне шанс еще немного позабавиться, играя в снежки. Тай в один из вечеров наблюдала за настоящим побоищем, учиненном детишками. Потом настало время «снежных воинов». Забавные фигуры, состоящие из больших скатанных шаров снега, были расставлены вдоль ограды.
Quote (SBA)
так пройтись по лесу, надеюсь, будет приятно. Лес днем и вправду не производил гнетущего впечатления.
Quote (SBA)
Берег оказался довольно крутым и каменистым, так что спуститься к воде оказалось затруднительно. Тай даже пожалела, что отказалась надеть охотничьи штаны, потому как в юбке было совсем неудобно. Подол постоянно цеплялся за камни и старые корни, торчавшие из расщелин. Оказавшись в пещере, Тайдеона сосредоточилась на огне и создала небольшой шарик белого пламени, который, потрескивая и сжигая пылинки, устремился под самый свод, заливая все вокруг светом.
Quote (SBA)
Они брели вдоль воды, периодически по колено увязая в туманном киселе. Грот нашелся довольно скоро, но вот ведь незадача – вход в него до половины закрывала вода. Каменный свод был низким, стены покрывали капельки воды и плесень; из глубины пещеры тянуло сыростью.
Quote (SBA)
Вода оказалась даже горячее, чем можно подумать. Было непривычно и даже немного приятно.
Quote (SBA)
Каждый артефакт требовал невообразимых усилий, долгих месяцев работы и, о чем колдуны всегда неохотно говорили, изрядного количества жизненных. (сил?) Если после обретения могущества колдуны из других школ жили в среднем до ста семидесяти лет, а некроманты оттягивали до двухсот, то мастера из школы наделения сгорали, так и не переступив рубеж первой сотни.
Ада, Морана, огромное спасибо! Времени сейчас совсем не хватает... Как назло, ведь до конца совсем чуть-чуть осталось.
Моркос
Вот уж никогда бы не подумал, что мне доведется восседать за одним столом с настоящей царской четой. Моркос, сидящий по правую руку от самого могущественного человека в Хеленнвейсе? Я вас умоляю! Свяжите ему поскорее руки, он же может что-нибудь стащить… Принимали нас в длинном помещении с высоким потолком и без окон. Все здесь, даже стропила и подпорные столбы, украшала искусная резьба. Северяне прямо помешены на ней. Как и на изделиях из дерева, об этом в обжитых землях все знают. Деревянные тарелки и блюда, деревянные кубки и кружки, даже жареное на углях мясо подавали на толстых оструганных прутиках вишни. На крючьях, ввинченных в стену, висели громоздкие светильники из кованого железа. Пол застилала мягкая солома, лишь небольшой участок у камина оставался голым, – там виднелись ровные доски. Места царя, его жены и дочери находились на небольшом возвышении, чтобы их было видно даже с самого дальнего уголка стола. Позади них неподвижно стояла пара копейщиков в кожаных доспехах и с кольчужными капюшонами на головах. Лица стражей не сулили ничего хорошего тому, кто выразит хоть капельку недоброжелательности подопечным. Поэтому мы держались тише воды ниже травы, предоставив полную свободу действий Тарию и Деррику. Они, в отличие от нас, при виде столь высокопоставленных особ не испытывали никакого трепета. По крайней мере, внешне казались спокойными. Мастерам пришлось выделить немного клюдициев из запасов, чтобы прикупить нам подходящие для пира одежды. Расшитые рубахи и жилеты с атласными вставками. Платье для Нисси обошлось бы в кругленькую сумму, но ушлый Призрак нашел среди гор тайдеониных вещей подходящий такому случаю наряд. Оно было длинноватым и шире необходимого в груди и бедрах, но местная швея умело подогнала его по фигурке юной колдуньи. Царевна пригубила клюквенного сока, подслащенного медом, и испытующе поглядела на отца. Тот о чем-то негромко беседовал с Тарием; до нас доносились лишь обрывки фраз, так что суть уловить было невозможно. Деррик сосредоточенно и даже в чем-то изысканно надирался пивом. К еде почти не притронулся, зато почал уже второй жбан. Забавно, но даже царь не смог смутить его. Из того, что удалось узнать нашим мастерам до званого ужина, становилось ясно одно: дела в Каолите идут далеко не так хорошо, как все привыкли думать. Оказалось, на царевича Эринвальда покушались трижды еще в Визмерграде, но лишь подробности случая на охоте сумели просочиться за пределы царских покоев. Молва разнесла их по всем землям северного Дома. Не смотря на ухищрения отца и работающих среди простого люда осведомителей и шпионов, роковой удар так и не предотвратили. И случилось это не где-нибудь за городом, или же на столичных улицах, а в самом сердце кремля, у дверей в царские покои. Царевич, в сопровождении двух вооруженных копейщиков, шел пожелать доброй ночи отцу, когда неожиданно ему преградили дорогу. Убийцы, а ими оказались две женщины из челяди, имевшие безупречную репутацию и долгие годы служащие самодержцу, выхватили из корзин с бельем арбалеты и разрядили их в стражей. Следом в дело вступил Бэргаль, домовой управитель. Он кинулся на царевича с мечом наперевес, но наследник трона сумел дать немолодому мужчине достойный отпор, отрубив руку и смертельно ранив в живот. На крики и шум сбежались еще стражи, но одна из убийц, за мгновение до того, как ее подняли на копья, успела-таки поразить Эринвальда. Болт попал в поясницу, перебив кости. Как это ни удивительно, но, благодаря скорому вмешательству лекаря, царевича удалось спасти. Эринвальд оказался прикован к кровати, не мог ходить и шевелить руками. Ел понемногу, мочился под себя и, как мрачно заметил Деметрей, для управления Домом не годился. Семьи убийц бесследно исчезли, причем дверь в усадьбу Бэргаля была заперта изнутри. У всех, кто участвовал в покушении, отсутствовали языки… Гринваль, облаченная в мужскую одежду и с коротко остриженными волосами, казалась мне совершенно непривлекательной. Такой вот мой заскок – люблю, когда женщина выглядит… женственно. Как Сандора или Тайдеона. Зато на моего приятеля она, судя по всему, действовала просто магически. Всякий раз, когда Мелгер смотрел в ее сторону, взгляд его замирал. Было немного забавно наблюдать друга таким – смущенным, немного заторможенным. Он даже, казалось, про шкатулку забыл. Все порывался что-то спросить, но в последний миг не решался, и щеки его заливал румянец. – Нисси, а ты и вправду настоящая колдунья? – спросила молодая царевна. Голос у нее был высоким и громким. Спину держала ровно, ухитрялась резать мясо и кушать, не касаясь столешницы локтями. От ломтей хлеба аккуратно отщипывала кусочки и отправляла в рот; в каждом ее движении сквозили благородство и хорошие манеры. – Да, ваша светлость, – робко ответила Клифорт. – В моем роду были колдуны. – Здорово, – в глазах царевны вспыхнул озорной огонек. – Готова поспорить, что это очень интересно – уметь вызывать огонь, дожди и разить врагов молнией… ты ведь умеешь разить молнией, Нисси? – Мне подвластен лишь огонь, – покраснев, ответила колдунья. – Мои предки принадлежали к школе черной некромантии. – О! – Я не сильно ошибусь, если возьмусь утверждать, что Гринваль обуял восторг. Немногие люди в обжитых землях обрадуются, узнав, что с ними за одним столом сидит существо, способное поднимать из могил мертвецов. – Это же вообще замечательно! В наших краях не принято держать придворных магов, но я, если унаследую корону, обязательно возьму на службу нескольких. Нисси, пойдешь ко мне служить? Могу поклясться, что правители других Домов от зависти сгрызут ногти, когда узнают, что у трона Хеленнвейса есть собственный некромант. – Почту за честь служить вам, ваша светлость. Мы с Мелгером переглянулись. В словах царевны проскочило нечто совершенно необычное. Как известно, на севере корону может унаследовать лишь потомок мужского пола, цариц в истории Хеленнвейса попросту не было. Неизвестно, как отреагирует на такое отношение к древним укладам народ. К тому же некромант в Визмерграде будет явным перебором. Еще свежа память, как часть мертвого легиона штурмовала стены столицы. Но Гринваль, судя по всему, это сейчас нисколько не волновало. Она безмятежно болтала с колдуньей, охваченная непонятным азартом. И та, к моему немалому удивлению, преодолела робость. Нашла общий язык с высокопоставленной особой. Чего Клифорт не удавалось раньше сделать ни с кем другим, кроме Лоббера. Она даже хихикнула над какой-то шуткой, отпущенной царевной. Пир длился долго, меня даже немного начало все это утомлять. Тарий продолжал о чем-то разговаривать с монархом, в то время как Призрак, изрядно набравшись вина, уже клевал носом над тарелкой с остывшей бараниной. Девушки, наплевав на условности, сдвинули стулья, Гринваль яростно жестикулировала. Мелгер молчал, то разглядывая царевну, то вертя в ладонях шкатулку, которую весь пир держал на коленях. Ближе к ночи, когда мы отправились спать в пропахшее гарью поместье, Тарий, придерживая раскачивающегося и бормочущего несусветную чепуху Деррика, вкратце описал содержание беседы. Как и ожидалось, монарх с дружеской теплотой относился к нашему ордену, даже не смотря на все горести, свалившиеся на его голову. Также Деметрей согласился отправить меня и Мелгера к маяку, но… вместо царевича с нами должна была плыть Гринваль. Чтобы не вызывать волнения в народе, Большой Совет решил утаить ранение наследника, для чего и затеяли весь маскарад. – Деметрей сам не знает, что выйдет из всего этого, – объяснял Лавитри, пока Мелгер отпирал калитку. – Сможет ли женщина зажечь огонь на маяке? Сам он говорит, что пламя – это только обычай, ничего важного. Символизм. Но если царь заблуждается… Этой же ночью я не утерпел и распечатал конверт от Тай. Колдунья любила напускать пыли в глаза, и этот случай исключением не стал. Ничего важного. Лишь пара острот, завуалированное сарказмом пожелание удачи и указание места, где колдунья Халбиб будет нас ждать, как только добьется хоть какого-то результата. Женщины… Опасность бродила рядом, я чуял это. Существа, охотящиеся за шкатулкой, следили за нашей компанией неотрывно. Почему они не нападали – загадка. Быть может, опасались; но мастера были уверенны в том, что неизвестный враг просто выжидает подходящий момент. И им он непременно представиться, как только мы окажемся на тракте, так что следует держать у востро. У царя пышная свита, в ней хватало копейщиков и стрелков, но мы видели, что могут сотворить бородачи и те, кто стоит за их спинами. Нерлоки, неизвестные колдуны или маги, разворотившие замок на острове университета, а теперь еще и чудовища, способные незаметно пробираться даже в закрытые помещения.
***
Теперь же, спустя долгие недели подготовки, напряженные странствия и бессонные ночи, мы приближались к вожделенной цели. Мрачный лепрозорий остался позади, чернея на фоне стального неба и такого же стального, словно зеркальное отражение, моря. Одинокий Страж сиял в лучах заходящего солнца. На белоснежных камнях, истерзанных ветрами и солеными брызгами, играли медные блики. Он возвышался на скалистом холме, землю вокруг которого усыпала мерзлая галька и крупные обломки скальной породы, а над высоким шпилем кружили чайки. Я, впервые за последние месяцы, по-настоящему почувствовал себя защищенным. Не каменными стенами или вооруженными гвардейцами, нет. Морем. Бесконечными бушующими водами, что начинали вскипать за нашим кораблем, след в след; ветрами, порождавшими их, и готовыми разрывать в лоскуты паруса, разламывать по досточкам ничтожные суденышки, отважившиеся покинуть уютные бухты во время штормов. Яроны сумели с невероятной точностью подобрать для нас день отплытия, словно предугадав, когда разгуляется стихия. Мы с Мелгером первыми ступили на берег священного для всех северян острова. Ничего необычного я не почувствовал. Ведовской дар упорно молчал, так что все россказни о маяке вполне могли оказаться суевериями… Следом за нами, по сходням, соскользнули обе девушки. Нисси и Гринваль. Последняя, как и наказывал отец, облачилась в форму царской гвардии: кожаная кираса, отороченная по воротнику мехом, шерстяной подшлемник и на накинутый поверх нее кольчужный капюшон. На плечах тяжелый плащ с богатой вышивкой, застегнутый серебряной фибулой в виде морского змея, как знак уважения к яронам. Колдунья ограничилась лишь шерстяной туникой алого цвета и непромокаемым плащом из тюленьей кожи, купленном в столице морского народа. Клифорт меня удивляла: вместо того, чтобы отправиться восвояси домой, к любящим родителями и горячему очагу, она навязалась плыть с нами. Никто ее не отговаривал. Девушки еще крепче сдружились за время странствий; среди прислуги и охраны даже пополз дохленький слушок, что наследник нашел себе молоденькую пассию. Не просто очередную смазливую мордашку, способную лишь расточать улыбки и таскать на себе груды злата и ворохи шелков, но способную превратить средних размеров замок в пыль. И это, безусловно, лишь играло на бы руку Эринвальду, но… Как царь собирался выкручиваться из своей лжи, когда маски будут сброшены – не могу даже предположить, да и не мое это дело. Важно другое: мы на острове посреди терзаемого штормами моря, а преследователи Мелгера остались далеко на континенте. Деррик и Тарий покинули нас еще в Эрьярграде. Им не хотелось торчать три месяца на маяке, да и бывшему грандмастеру предстояло отсчитываться перед Верховным Советом. Дорогой они хотели найти Тайдеону, чтобы потом продолжить поиски Роз вместе. «Если в этом есть хоть капля смысла, – говорил за последним нашим совместным обедом Лавитри, – мы разыщем их. Бремя шкатулки с наших плеч спало, так что теперь можно уделить толику времени другим загадкам…» Мой наставник – Призрак – научил меня за все время странствий лишь тому, что даже в мертвецки пьяном состоянии можно переломать кости чертовой прорве народу. В общем, учителем он оказался таким же поганым, каким был человеком. Я не скучал по нему ни дня. Тарий – другое дело. Он ухитрялся сочетать в себе качества строгого отца-наставника, способного запросто дать в зубы нерадивому ученику, и эдакого приятеля, с которым всегда можно обменяться шуткой или пропустить стаканчик-другой вина. Наши дороги разошлись. Тем временем рабочие и челядь перетаскивали из корабельных трюмов провиант, выкатывали бочки с водой и крепленым вином, выносили огромные вяленые окорока и вязанки дров. Много, очень много дров! Ибо торчать нам на этой пяди земли посреди северного моря довольно долго… Внутри маяк чем-то отдаленно напоминал замок нашего ордена на университетском острове. Голые стены, каменный пол, холод плит которого ощущался даже сквозь толстую подошву сапог. Медные канделябры обросли пылью и паутиной, в углах под потолком зияли темно-зеленые пятна какого-то склизкого мха. Но в целом, стоит признать, помещения для жизни выглядели вполне пригодными. Старинная мебель, много темной меди и латуни. В спальнях стены обтягивали гобелены. На них красовались лесные пейзажи и залитые солнцем луга; мне даже попалось на глаза полотно с обнаженными женщинами, стирающими белье в широком ручье, на усыпанном золотым песком берегу. Надо признать, мастер довольно точно передал очертания и формы тел. Так что оторваться от созерцания было делом непростым. – Пожалуй, к концу нашего пребывания здесь, этой красотой можно будет пытать, – оценил работу писарь. Я подумал, что свободному мужчине приударить на маяке не за кем, и мысленно согласился с ним. Мне он пришелся по нраву, этот Дрогмор. В меру веселый, словоохотливый, и, что я особо ценил в людях, умный и знающий. Способный объяснить любую непонятную вещь… правда, познания его ограничивались лишь жизнью на севере, а вот про остальной мир он знал крайне мало. Комнат на маяке не хватало. Три внизу и одна, для царской особы, на самой верхотуре. Ну и еще обширный погреб, из которого веяло вековым холодом, так что пришлось даже завесить вход в него старым одеялом. К покоям наследника хеленнвейской короны вела широкая винтовая лестница из дуба и бронзы. Ступени поскрипывали под тяжестью поднимающихся, но все равно казались крепкими и надежными. Как, впрочем, и весь Одинокий Страж. На верхней площадке, защищенной высоким каменным парапетом и покатой крышей, возвышалось медное ложе для кострища. За века оно заметно потемнело и оплавилось, кое-где все еще оставались горсточки хрупкого пепла и промерзшие головешки. – Впечатляет? – хмыкнул Мелгер. – Меня, если честно, не очень. Ветер трепал его волосы, щелкал плащом. Лицо моего друга казалось осунувшимся и бледным, на лбу пролегли глубокие морщины, а под глазами появились синие круги. Он казался постаревшим, как бы смешно это ни звучало, и до невозможности усталым. Даже теперь, оказавшись посреди моря, он не чувствовал себя защищенным. Причем боялся не за свою жизнь, нет! Шкатулка волновала его. – Маяк и не должен впечатлять, – резонно заметил Дрогмор. – Он как древко копья, на конце которого вместо железа – пламя. Когда знаменитый огонь севера озарит небо, вы заговорите по-другому. – А правду говорят, что его видно даже с континента? – спросила Нисси. – Его видно даже в западных портах! – расхохотался писарь. – В наше время, после Бури, и многих лет забот и бесконечных трудов, последовавших за ней, этому перестали придавать значение. А зря! Я повернулся лицом к северу. Где-то вдали, сквозь уплотняющиеся сумерки, проступали едва заметные очертания скалистого берега. Мне стало страшно и холодно, словно оказался на дне глубочайшего колодца, из которого не могу выбраться. – Да, да… – выдохнул писарь, когда все мы, как заговоренные, уставились на далекий берег. – Это Фростдрим. Край мира, земля смерти и родина колдунов. Кто знает, что сейчас творится в этих, скованных кандалами холода и снегопадов, краях? – Отец говорит, – негромко начала Клифорт, – что наш народ окончательно вымер. А еще он говорит, что лучше люди уничтожили их, когда была такая возможность. – Наши предки были гораздо мудрее нас, нынешних, – наставительно проговорил Дрогмор. – На их глазах гибли тысячи! Дети, старики, родственники и друзья. Всех перемалывала Буря. Но даже в миг ярости, когда Каолит мог растоптать колдунов, навсегда вычеркнув из летописей жизни, люди сумели проявить величайшую милость. Думаю, для многих это должно послужить хорошим примером.
Я почему-то так и думала, что с царевичем случилось что-то непоправимое. Мне царевна понравилась, надеюсь все у нее получится, хотя интуиция почему-то подсказывает, что ждать беды надо. Очень нравится это слово: царевна... Жду раскрытия тайны шкатулки и роз... Понравилось описание замка - прямо видишь все своими глазами.
Quote (SBA)
На крючьях, ввинченных в стену, висели громоздкие светильники кованого железа.
из кованого железа?
Quote (SBA)
Лица их не судили (сулили?) ничего хорошего тому, кто выразить хоть капельку недоброжелательности их подопечным.
Quote (SBA)
Они, в отличие от нас, при виде столь высокопоставленных особ не испытывали никакого трепета. По крайней мере, внешне они казались спокойными
Quote (SBA)
Оно было длинноватым и шире необходимого в груди и бедрах, но местная швея умело подогнала его по фигурке юной колдуньи. Юная царевна пригубила клюквенного сока, подслащенного медом, и испытующе поглядела на отца.
Quote (SBA)
Молва разнесла их по всемземлям северного Дома. Не смотря на все ухищрения отца и работающих среди простого люда осведомителей и шпионов, роковой удар так и не предотвратили.
Quote (SBA)
Ведовской дар упорно молчал, так что все россказни о маяке вполне могли оказать(оказаться?) суевериями…
SBA, у вас на острове маяк или лепрозорий? А то я немного запуталась. И если лепрозорий, то почему там так мало комнат. А в остальном интересно. Хорошие, ненавязчивые описания. Даже жалко, что дело подходит к концу.
Ада, спасибо за мнение и выловленных "блох". Я помню, что за мной должок Морана, очень дельное замечание! Буду править отрывок - надо описать, что лепрозорий позади остался. А конец, все-таки, не так уж и скоро И то, если кому-то это еще будет интересно, сразу же возмусь за продолжение.
Небольшой спойлер:
Следующий книга будет целиком посвящена Розам и Фростдриму. А может, и нет. Буду решать.
Приятная новость. Порадовали, что Розы быстро не закончатся, т.к. жду их всегда с нетерпением и лишатся удовольствия читать их и дальше было бы грустно.
Морана, все будет зависеть от того, найдутся ли читатели. Вот, честное слово, не хочу и не буду писать "для себя". Поэтому я очень ценю вашу поддержку.
SBA, я буду читать! Люблю твой стиль, такое своеобычный и оригинальный... Нравится, как со вкусом ты описываешь детали. Не гарантирую отловить всех блох, я в этом не спец, но постараюсь помочь чем смогу. ФанГФорум
SBA, прочь пессимизм. Посмотрите на количество людей, прочитавших ваше произведение. Разве это не говорит, что оно интересно. Может, не все оставляют комментарии, но вас читают. По крайней мере, я тоже ваша ярая поклонница, которая не перестает верить и надеяться, что увидит ваши творения в напечатанном виде. Я уже об этом писала ранее и от своих слов не отказываюсь. По этому уж не лишайте меня удовольствия наслаждаться вашим творчеством.
Морана, вот печально, что читающие жалеют время на комментарии, многим авторам и мне тоже это до ужаса обидно. И я очень понимаю SBA. Автор старается, пишет, неужто трудно ему пару добрых слов написать? Ведь так можно проды своих любимых вещей долго ждать, потому, что у автора нет ни желания, ни вдохновения. Странно, что до читателей так сложно достучаться. Ведь видно, что читают, многие читают, тоже самое у меня, например, едва скачет вверх, просмотры идут. Почему же не пишут? Не очень хорошо это со стороны читателей. Надеюсь, ситуация изменится и для SBA, и для других авторов, от которых читатели хотят видеть проду. От всей души желаю этого нашему любимому автору и нам всем. ФанГФорум
Ада, Морана, Да я особо и не парюсь. Мне ругательные отзывы тоже по душе (иногда даже больше хвалебных). Читатель - он всегда прав, и обязывать его строчить отзывы (и уж тем более, обижаться) не совсем правильно. В любом случае, спасибо за поддержку. Я пока завязывать не собираюсь))) Не успокоилась душа графомана))
SBA, всегда пожалуйста! Поддержать любимого автора - невеликое дело. А я вот не согласна, что читатель всегда прав. Нет, конечно, он прав, высказывая мнение. Но прибегая всякий раз на проду, что сразу же видно из просмотров и не черкнув автору ни строчки, читатель не прав и рискует получать эту проду реже, чем раньше, а то и вообще на какое-то время лишиться ее, потому, что автор в расстройстве не сможет писать. По мне это некое неуважение к чужому труду, человек старается, пишет, а они относятся потребительски. Как видишь, я не так добра. И еще раз хочу сказать: дорогие читатели, пожалуйста, оставляйте отзывы авторам, которых читаете и на проду которых приходите! Раз приходите, значит что-то заинтересовало, зацепило, так поблагодарите человека за его труд. Пишите: что нравится, что нет, почему читаете, чего ждете дальше, какие поступки героев запомнились, что особенные эмоции вызвало. А тебе SBA пожелать побольше отзывов, каких уж - не пишу, тебе виднее, какие хочешь, но главное, чтобы они были логичными, аргументированными, оправданными и умными. ФанГФорум
Cat20087, Ну, люди, это, скорее всего, последний, совсем крохотный отрывок Моркоса в этой книге. Конечно, я еще многое добавлю, когда буду второй раз перелопачивать текст, но больше он здесь не появится. Кое-какая инфа в спойлере:
Следом - большая и толстая глава про Валиадо и Уонтера (где кое-что расскажут об истинном значении колдовства-ведовства-магии). Потом - пролог. В нем затрону и Тай и Лоббера и еще кое-кого. Так что конец совсем близко, надо как-нибудь поаккуратнее и поинтереснее завернуть.
Когда мы закончили изучать нутро маяка, царская особа изъявила желание откушать. Немного капризно и даже с напускной чванливостью, – девушка старалась скопировать повадки брата, известного своим скверным характером далеко за пределами кремля. Поскольку рабочие и челядь были заняты ремонтом причала, за столом прислуживали Брог и Бэкмор. Выглядело все это довольно забавно, поскольку оба воина смотрелись довольно грозно… но только не с подносами в руках… После ужина все разбрелись по комнатам, чтобы приготовиться к ритуалу. Я воспользовался моментом, и перечитал последнее письмо от Сандоры. В каждом слове, в каждой букве чувствовалось тепло. И так приятно от него становилось, что даже ломящийся в закрытые ставни ветер казался прелестной музыкой. Из приятных размышлений меня выдернул настойчивый стук в дверь. Молоденькая служанка передала мне приглашение от «царевича». Я напялил серый камзол, начистил до блеска сапоги и, привесив к поясу ножны с кордом, отправился на верхнюю площадку. Гринваль уже стояла возле начищенного до блеска медного ложа, нервно переминаясь с ноги на ногу. На ней красовался мужской камзол, расшитый серебряными нитями, и старинная меховая шапка, украшенная драгоценными камнями и золотом. На плечах лежал белоснежный плащ. Рядом с девушкой топтались копейщики, а чуть поодаль возле парапета застыла Нисси. Я направился к колдунье. – Она переживает, – сказала Клифорт. – Если не удастся зажечь огонь, в Хеленнвейсе начнутся волнения. Все-таки мне кажется, что лучше не обманывать народ. – Я предпочитаю думать, что все пройдет хорошо. Наверняка царь продумал, что необходимо для этого сделать. – У нее есть флакон с кровью Эринвальда. Мне пришлось немного над нею поколдовать, чтобы не свернулась, – улыбнулась Нисси. – Я так понимаю, что все дело не в самом огне, а вот в этом ложе. Не знаю, что оно такое… но сильно похоже на артефакт. Может, посмотришь? Очень уж интересно. Мне пришлось напрячь все свое ведовское умение, чтобы разглядеть тонкие нити, мерцающие под слоем меди. В этой штуковине силы было под завязку. Даже не знаю, с чем можно такое сравнить! – Не понимаю, – выдохнул я. – На колдовство похоже. Но… это точно не оно. Я хорошо знаю вашу с Тай и Лоббером ауру. – Меня теперь сложно чем-либо удивить, – сказала Клифорт, оглядываясь на бушующее море. – Не знаю, чему можно верить. Мои предки всегда считали, что лишь они одни способны повелевать силами природы. Но потом, невесть откуда, появились маги. А теперь еще выясняется, что где-то в Хехоре есть существа, способные создавать нерлоков и насыщенные заклинания. Почему бы древним северянам не найти в тундре, к примеру, еще один народ, способный наделять силой предметы? Проще говоря – творить артефакты? Девушка будто разговаривала сама с собой. Он часто сбивалась, повторяя по нескольку раз одно и то же, глотала окончания слов. – Со временем во всем разберемся, – я хотел немного ее приободрить и успокоить. – Сейчас можно выбросить из головы все стороннее. Я так и сделал! Даже про Тайдеону на забыл… Мы просто приплыли на этот маяк отдохнуть. Так ведь, Нисси? А заодно понаблюдать за таинственным и древнейшим обрядом в обжитых землях. Она улыбнулась в ответ. Но в ее глазах по-прежнему таилась тревога. Скоро появились рабочие. Они развесили светильники под потолком и на поддерживающих свод колоннах; на медном ложе сложили березовые поленья и сухой лапник. Трудяги закончили с приготовлениями и поспешили вниз, где их уже поджидал накрытый стол и непочатая бочка вина. Как только огонь озарит море, его станет видно на континенте. Люди севера оставят все дела и заботы, бодрствующие растолкают спящих. Погреба будут открыты всю ночь, а гулянья растянутся на долгую неделю. На горах и смотровых башнях днями будут палить костры, чтобы яркий свет и жаркий пламя изгнали тень из обжитых земель… Последними к нам присоединились Дрогмор и Мелгер. Писарь не без интереса разглядывал шкатулку в руках моего друга, но все его вопросы разбились об панцирь холодной отрешенности, в который заковал себя Мелгер. Все было готово к ритуалу. Я напряг ведовские силы, чтобы рассмотреть происходящее во всех тонах и красках. Дрогмор положил большую книгу хроник на парапет, поставил рядом письменные принадлежности. Окунув перо в банку с ягодными чернилами, он едва заметно кивнул царевне. Он был одним из немногих, кто знал всю подноготную нашего путешествия. И, как и приказывал Деметрей, собирался занести в хроники королевства всю правду. – Я готов! – Гринваль выступила вперед. Копейщики, словно по команде, ударили древками в пол. Только тогда я понял, насколько глухая стояла ночь. Никаких сторонних звуков. Лишь посвист ветра да рокот моря. Царевна размашисто подошла к ложу и вскинула руки к небу. Жест показался мне театральным и даже смешным, но обычаи есть обычаи. Следовало все делать так, как завещали предки. – Клянусь служить своему народу! Бэкмор и Брог ударили древками в пол. – Клянусь гордо нести корону владыки севера и свято чтить древний уклад! Вновь удар. – Клянусь перед тобой, Огонь! И пусть кровь моя станет порукою! Я – Гринваль!.. А вот это, судя по всему, Деметрей явно не планировал. Не стоило ему недооценивать честолюбия своей дочери! Потому как вместо хитрости с флаконом, она полоснула тонким ритуальным ножом себя по ладони. Царская кровь потекла по бревнам и лапнику. Девушка закусила губу. Ее глаза слезились. Когда первая капелька крови коснулась поверхности ложа, послышалось легко шипение. Тонкая струйка дыма потянулась к потолку, и в следующее мгновение ее растерзал ветер. Огонь жадно расползался по поленьям, хрустел лапником. Кровь царевны горела не хуже смолы, так что вскоре огонь жадно облизывал каменный свод потолка. Гринваль упала на колени, прижимая к порезу полу бесценного плаща. Никто ей даже руки не подал – произошедшее шокировало всех. Даже копейщики недоуменно переглядывались. На какое-то время я даже позабыл про огонь, который чудесным образом озарял небеса и бушующие воды на сотни лиг вокруг. Первым тишину нарушил Дрогмор. Он смахнул со свежих записей остатки песка, подытожил, захлопнув книгу: – Итак, поздравляю вас, добрые люди. Этот день войдет в хроники как первый – когда на трон Хелленвейса взойдет женщина. Да… времена требуют перемен. И как же замечательно, что все мы, добрые люди, здесь присутствуем… – Боги! – вдруг вскрикнул Мелгер. – А это что такое? Его палец указывал на берег Фростдрима, чьи очертания стали видны более отчетливо. Где-то меж скал и утесов, посреди льдов и безжизненной гальки, горела едва различимый костер. – Нисси? – окликнул колдунью один Брог. – Что это? – Я… я не знаю! – девушка побледнела и закусила губу. – Там же никого не должно было остаться. Никого! Такое просто невозможно! В молчаливом изумлении мы наблюдали, как вдоль всего берега блуждают искры – это факелы и полыхающие головни. Потому как куда бы они ни направлялись, всюду вспыхивали костры. Вскоре весь берег был усеян багровыми точками, будто там, на отдых остановилась настоящая орда. Сотни, тысячи огней! И тут неведомое молчание нарушил ветер, что тащил на своих могучих плечах серые тучи, из которых валом сыпался мелкий и колючий снег.
Захватывающее действие. Читала на одном дыхании. Все думала - получится/не получится. Получится/не получится. Удалось накалить атмосферу, молодец! Прими мое восхищение! Только я не совсем поняла - почему народ так испугался или удивился? Только потому, что она не царевич? А по-моему девушка молодец, зачем нужно ложью всходить на престол, если можно правдиво это сделать. Мне кажется, это разумное решение, а не честолюбивое... Костерки на берегу... интересно... Что же там такое?
Не поняла на счет Пролога, может Эпилог?
Quote (SBA)
И так приятно от него становилось, что даже ломящийся в закрытые ставни ветер казался прелестной музыкой. Из приятных размышлений меня выдернул настойчивый стук в дверь
Quote (SBA)
Я предпочитаю думать, что все пройдет хорошо. Наверняка царь продумал, что необходимо для этого сделать.
Quote (SBA)
Она улыбнулась в ответ. Но в ее глазах по-прежнему таилась тревога.
А я предполагала, что царевна выкинет нечто подобное. Девушка честолюбива. Вот неизвестно пока к добру будет ее поступок или к беде. Что хотелось бы поскорее узнать, особенно в связи с появившимися огнями на берегу.
Первая половина главы про Уонтера. Кое-что о колдовстве и магии. Не уверен, что не буду этот момент переписывать. Она у меня вызывает сомнения.
Уонтер Кровавый
Это был старый, заросший мхом и вьющимися растениями домик. Только крыша новенькая, черепичная, да окованные жестью ставни. Петли мощные, доски толстые. Такие и не взломаешь… сразу. Уонтер не знал, что такое сомнения, поэтому просто поднялся на крыльцо и сильно пнул дверь. Недолго думая, он вытащил меч из ножен и плашмя прижал его к бедру. Вечер темный, вряд ли хозяева заметят полоску стали. Сразу, по крайней мере. А этого будет достаточно, если примут его неласково. Когда дверь распахнулась, он встал полуоборотом. Чтобы сразу можно было рубить и колоть, если что-то пойдет не так. Но пока все складывалось хорошо. – Нест, полагаю? – на пороге стояла немолодая женщина в грубом домотканом платье. – Входите. Мы вас давно поджидаем. Ничего не ответив, он вошел в дом и, не разуваясь, направился в самую большую комнату. Меч так и держал в руке, готовый пустить его в ход в любое мгновение. Доверие не входило в список тех немногих благодетелей, которыми обладал Кровавый. А после двух месяцев, проведенных в дороге, их стало еще меньше. Зато Уонт разжился мечом, пегой лошадкой и горстью монет, позволивших дотянуть до родного Хехора. Теперь он был на своей земле, всего лишь в трех неделях пути от Гнезда Виверн. Ему не удалось избавиться от шкатулки в Айрате, зато старые друзья навели его на семью ренегатов, сильно заинтересовавшихся находкой… И Кровавый рассчитывал избавиться от проклятой хреновины. Да еще и карманы клюдициями набить. А братец, каким бы чистоплюем он ни был, не даст его в обиду, если уроды из-за реки Хоур пожалуют по его, Уонтера, душу. В зале было холодно, на столе горела единственная свеча в глиняном подсвечнике. Кроме старинного кресла, – которое занимал дородный мужчина, укутавшийся в плед, – и стола, накрытого скатертью, мебели не было. У погасшего очага стоял мальчонка лет десяти, и внимательно разглядывал гостя. Выглядел он весьма недоброжелательно. – Как-то у вас неуютно, – передернул плечами Нест. – И холодно так… Дровишки кончились? Эй, здоровяк! – он окликнул ребенка. – Ты бы хоть у соседей пару полешек упер что ли. Раз своих не имеется. Видишь, прародитель твой замерз совсем? Да и я бы косточки с удовольствием прогрел… – У вас весьма дурные манеры, – строго отчеканил ребенок. – Нас в этом доме все устраивает. А потакать чужим прихотям мы не станем. Глупо это. – Смышленый, – одобрил Уонт. – Чужим прихотям и вправду потакать не стоит. Один раз дашь слабину – будут таскать за собой всю жизнь, как тупую псину. – Думаю, мой внук обойдется и без ваших советов, – голос у мужчины, развалившегося в кресле, был хриплым и надрывистым. Складывалось ощущение, что ему тяжело дышать. – Лучше покажите то, что принесли. Закончим поскорее. Кровавый возвел очи горе и громко выдохнул. Затем скинул плащ. За его плечами висел маленький и плохо сшитый мешок, в котором покоился артефакт. Он вынул шкатулку и положил ее на столешницу. – Не советую прикасаться к ней, – предупредил он мужчину. Не из доброты душевной, а лишь потому, что если этот колдун умрет – денежки пройдут мимо карманов. – Я видел, как три человека лишились рук, пытаясь сдвинуть ее с места, а четвертому, самому «удачливому», сожгло какой-то пакостью лицо. Остальные, у кого не хватило ума быть осторожными, не смогли сдвинуть шкатулку с места. В ней секретов больше, чем в душе у восточной женщины. Она поддается лишь мне. Какое-то время колдун просто разглядывал артефакт. Хмурился, плямкал и облизывал губы. Раз-другой провел пухлой ладонью по всклокоченным волосам, подозрительно косился на гостя. Наконец, произнес нерешительно: – Я… не стану ее у тебя покупать. Можешь уходить. – Демон бы тебя побрал, старый засранец! – воскликнул Уонтер, вогнав нож в столешницу всего в трех пальцах от шкатулки. – Я мог быть уже в Гнезде! Отмокать в чане с горящей водой в обнимку с какой-нибудь красоткой! Вместо этого я три дня трясусь в седле, сбивая задницу в кровь, чтобы увидеть твою рожу. И что получаю в итоге? Да ничего! – Проучить его, дедушка Шен'Харод? – тем же ровным и холодным тоном спросил мальчонка. – Он грубо ведет себя с тобою. – Ты забываешься, щенок! – без тени страха ответил Уонт. – Если из вашей хибары я выйду даже с самой маленькой царапинкой на лице, даже с занозой в пальце – братец сотрет в порошок ваше поганое гнездо. Думаю, все вы знаете, как он презирает колдунов. Они убили его обожаемую жену… – Хэрай, успокойся! – грозно прикрикнул на юнца хозяин дома. – Хватит крови. Во время Бури ее и так пролили слишком много. Причем с обеих сторон. Он откинул плед и встал. Большой, широкоплечий и сильный как медведь. Ручища толстые, ладони широкие. Такой и без колдовства в бараний рог любого скрутит. Он пророкотал: – Не буду скрывать – я презираю человечество. Презираю из-за таких как ты, Уонтер Кровавый. Вы не цените ничего, кроме собственной шкуры. Чужие интересы для тебя – что коровья лепешка на пыльной дороге. Ты пришел в мой дом с оружием в руках, хотя никто не выказывал тебе враждебности… – Смешно слышать упреки из уст перебежчика, – перебил его Уонт. Сопляк рванул со своего места, но путь ему преградил стальной клинок, замерший у самого горла. Кровавый не за красивые глаза слыл первым бойцом в Хехоре. Он осклабился, глядя на побледневшее лицо пацана. Потом покосился на его деда – тот поджал губы, грудь ходила ходуном. Посчитав, что добился нужного эффекта, убрал меч в ножны. – Сходи-ка во двор, Хэрай, – посоветовал он ребенку. – Да засунь голову в колодец, чтобы немного охладить пыл. Как видишь, я не убиваю просто так, – последние слова Уонт адресовал старому колдуну. – Но если мне угрожает опасность – прикончу любого, даже дите не пожалею. Когда они остались наедине, хозяин дома вновь уселся в кресло и до самого горла натянул плед. – Он еще слишком молод и полагается лишь на силу, – вроде как пожаловался ренегат. – Забывает, что есть вещи не менее смертоносные, хотя и гораздо более простые. – Таких учит жизнь, – сказал Нест. – Если наберется ума… выживет. Если нет – ему перережут глотку в каком-нибудь захудалом трактире… Но мы удалились от темы. Почему ты не хочешь покупать шкатулку? Шен'Харод помедлил, но все-таки произнес: – Эта вещь слишком опасна. Даже для тебя, Уонтер. Даже для меня. Да и для любого другого живого существа в этом мире. Он замолчал, а Нест не даже нашелся, что сказать. Просто не понимал, как, обладая почти безграничным могуществом сиречь колдовством, можно чего-либо опасаться? Это глупо. «Ничего удивительного, что мы прижали таких трусов и рохлей к ногтю», – подумал Кровавый. – Наше поколение скоро угаснет, – неожиданно грустно и обреченно проговорил старый колдун. – Вместе с нами из мира уйдет тайна колдовского дара. До сегодняшнего дня я думал, что забвение – лучшее лекарство. Но… пришел ты и растоптал мои надежды. – О чем ты говоришь, дед? – недоумевал Уонтер. – Я ничего не топтал! Просто принес шкатулку. – В ней-то все и дело. Я чувствую в ней силу, схожую с нашей. Но это другая сила! Чужая. Артефакт создали не мои сородичи… Где ты его достал? Нест решил, что нет смысла скрывать правду. Она ему никак не повредит. Вряд ли старик будет возмущен тем, что произошло в топях и потеряет последние капли уважения к гостю. Конечно, на его руках кровь ни в чем неповинных спутников, но когда дело касается золота – совесть стыдливо прячется за углом сознания. Нет ей больше места. – За рекой Хоур, – ответил он, присаживаясь возле стены. Разговор мог растянуться надолго, так что нечего утруждать ноги. – В топях. На развалинах какого-то скверного городишки. – Я ничего не знаю про Хехор, – признался Шен'Харод. – Слышал только, что там царят жестокие порядки, и нет никакой власти. – Власть там покрепче нашей будет. А порядок… порядок – вещь относительная. Законы диктует извращенная древняя религия. Говорят, первая на континенте. Да и цивилизация там зародилась гораздо раньше, нежели в обжитых землях. Глядя на утонувшие в болтах пирамиды, храмы и города – охотно в это верится. – Ты много знаешь, – оценил колдун. – И это никак не вяжется с образом безжалостного рубаки. – Собаку тебе в жены, старик! Я же из знатнейшего рода! Хоть и бастард, но обучали-то меня лучшие учителя. От них я и узнал про богатства Хехора. Да… больше двадцати лет лелеял надежду, что однажды сумею ворваться в кладовые и сокровищницы этих болотных пиявок! Пришлось даже прислуживать братцу, и воевать с туземцами на окраинах. А потом разыгралась Буря. – И ты все-таки добрался туда? – Не совсем. По чести сказать, даже не знаю, где в конце концов оказался. Мы потеряли направление и углубились в топи сильнее, чем хотелось бы. Со мной было порядка семи десятков рубак, прошедших две войны, ведунья Туленна. Старая, жирная как жаба, вечно брюзжащая! Не удивлюсь, если узнаю, что это она приложила руку к нашим неудачам. У ведуньи имелся интерес по ту сторону реки Хоур, и, в конечном счете, мы там очутились. Совпадение, скажешь ты? Не верю… Вот уж где никогда не хотел бы оказаться вновь! Москиты, ядовитые змеи и пауки, жуткие ящеры и болотные огоньки, способные очаровывать и заманивать в трясину путников. Страшное место! – Это очень интересно, человек, – задумчиво изрек колдун. – Топи чем-то похожи на Фростдрим. И здесь, и на моей родине – выжить очень трудно. А что если… нет, даже не хочу думать об этом! Просто невозможно! – Ты о чем? – спросил Уонтер. – Демон тебя возьми, старый плут, да хватит уже юлить! Я откровенен с тобой, может, и ты перестанешь отмалчиваться? Что тебя так пугает в шкатулке? Какие мысли она вызывает? Чем топи могу походить на кусок льда в море, который ты называешь родиной? Отвечай! – Погоди. Сейчас я все тебе разъясню. Только вначале скажи, что написано на шкатулке. Мои глаза уже не так хороши, как в молодости, не могу разглядеть буквы. – «Саргхулум авад’туйшара», – по памяти процитировал Нест. – Что бы это могло значить? – Ничего хорошего! – Шен'Харод оттянул воротник рубахи, словно он мешал ему дышать. – Это язык… язык теней. Ни люди, ни колдуны не должны разговаривать или писать на нем! Он немногим схож с нашим наречием, но это – язык зла. – Что еще за тени? Как они вообще могут разговаривать? Не понимаю, о каком зле ты говоришь. Колдун громко втянул носом воздух. Проговорил, оглядываясь на дверь: – Я не уверен, что ты проживешь достаточно долго, чтобы рассказать об этом кому-нибудь еще. Вот тебе лишь пища к размышлению: наш народ получил свою силу от теней. Большего я тебе не скажу. Это та тайна, которую не стоит бередить. Суть колдовства, как и магии, многие люди воспринимают ошибочно. Мир… это материя. Колдовство эту материю рвет. Представь себе лист бумаги, который много раз проткнули иглой. Примерно так выглядит наша реальность сейчас, после бури. Чем все это грозит? Думаю, это выяснится лишь спустя поколения. – Меня ваши проблемы не сильно волнуют, – отмахнулся Нест. – Ну, продырявили реальность – что дальше? Сесть и заплакать? Конечно, можно всех магов и колдунов перевешать, но кто этим теперь озадачится? Они теперь под крылом Каолита, – не пообдерешься! Лишь у братца моего кое-какие вольности остались. – Не стоит так пренебрежительно относиться к искажению мира! – наставительно заявил Шен'Харод. – Теням только этого и надо! Они и так взяли с нас избыточную плату… Он встал и, тяжело переставляя ноги, направился к очагу. Отсчитав несколько булыжников, приложил ладонь к стыку и что-то пробормотал. На кончиках пальцев заиграли искры; скрипнуло, большой тесаный камень медленно и с хрустом выполз из своего ложа, завис в воздухе, словно на невидимых нитках. Старый колдун вытащил кипу бумаг, что уже успели зарасти пылью. – Вот это, – он встряхнул письменами, подняв облачко пыли, – копии Скрижалей Тени. Договора между фростдримцами и… теми, кто даровал нам силу. На первой странице были виден знак, который, как с холодком в душе заметил Уонтер, совпадал со знаком на пирамиде, обворованной его отрядом. Черный костер. А что хуже всего – на алтаре, рядом со шкатулкой, лежала аккуратная стопочка бумаг. Они никого не заинтересовали – «Какой может быть прок от каракулей?..» – кроме проклятой коровы. Туленны. Ведунья забрала их, но теперь те бумаги уже не найти. Неожиданно Нест разозлился. Ему показалось, что в бумагах может скрываться нечто крайне важное, а он так бездарно бросил их в том городишке, где сгинули Антер и старая коварная жаба. – Все, колдун, мне приелась болтовня. Даже если в топях найдутся существа покрепче вас – меня это нисколько не волнует. Шкатулка – другое. Что на ней написано? – Срагхулум – это, пожалуй, розы. Авад – внутри. Туйшара – убитая надежда. – Как связать весь этот бред воедино? – не понял Уонтер. – Тут вопрос в тонкостях перевода. Я в этом не шибко разбираюсь. Либо открыв шкатулку – мы убьем надежду «Роз», либо же «Розы» откроют шкатулку, и убьют нашу надежду. – Счастливо оставаться, – Нест вскочил и с лязгом засунул меч в ножны. – Я возвращаюсь в Гнездо Виверн. Может быть, там найду покупателя. – Будь осторожен! – бросил колдун, когда человек подошел к двери. – Этот артефакт может представлять большую ценность. И если создатели настигнут тебя… – Не бойся, дед. Если меня даже настигнут, я сумею укусить в ответ. Он ушел.
SBA, а можно поклянчить общий файлик, со всеми главами? Или он уже прикреплен? Мне сложно с телефона листать, да и спойлеры не открываются.(( Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Ух ты какая магическая, интересная главка! Шкатулка и розы, наконец-то что-то стало складываться. Интересно все же, что сделал со шкатулкой Кровавый. Описания колдунов и ребенка очень понравились. Действительно, часто те, кто обладает силой, отличной от других полагаются на нее, забывая о том, что есть нечто альтернативное. Особенные же дети часто вообще полагают себя богами. Интересная идея о получении магами дара и хотелось бы узнать - каков же договор их с тенями... Что тени попросили взамен? А тут только о магах речь, колдуны не имеются ввиду?
Quote (SBA)
А этого будет достаточно, если примут его неласково. Когда дверь распахнулась, онвстал полуоборотом.
Quote (SBA)
Нас в этом доме все устраивает. А потакать чужим прихотям мы не станем.
Не поняла вот этой фразы, может просто не улавливаю смысла глагола.
SBA, отрывок отличный. Хорошо раскрыт характер Неста. Но знаете, я бы поставила эти главы раньше, когда Нест был еще жив, параллельно главам про Маркоса и Кукольника.
Да вроде как о колдунах - в первую голову писал)))
Извини пожалуйста, перепутала - я вечером плохо соображаю, читала-то вечером, хотела про магов спросить и тех, кто обладает даром. Думала одно - написала другое. ФанГФорум
Ада, Все нормуль)) Тео, взамен принимаю тапки 45-го размера
Люди, я нарисовал карту. Сразу говорю, что выражение "Руки из задницы" - это про меня, так что приму любую помощь и критику))) Файл маленький. Без приличного оформление - просто сырец.
Шоб у меня так руки из задницы росли... Карта - отпад... Ааааааа! Это Вы как? Это Вы в чем рисовали?! Единственное, на что хватило нашу компанию - карта на движке "Героев меча и магии". По сравнению с Вашей - отстой полный...))))))
Перечитала вчера начало, с большим удовольствием. История Кукольника меня просто завораживает. Она очень "зримая", для меня, во всяком случае, я просто вижу происходящее. Тапки есть. Но они у меня на листочке выписаны, я щас просто не успею кинуть - на работу собираюсь. Вечером отпишусь. ))) Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
И при втором прочтении меня таки страшно напрягает эта рана в боку...
Quote (SBA)
Подлетел ко мне юркий малый, все лицо оспой побито, и всадил в ребра нож с обломанным острием. Отвратительное ощущение, скажу вам. Валяешься на полу, кровью харкаешь
Если кровохарканье идет именно от раны - это, как пить дать - пневмоторакс (вчера специально бродила по мед. сайтам, ну и от своей прежней медицинской профессии кое-что помню). Пневмоторакс, штука, - гадкая. Сдувается легкое, перестает функционировать, там еще и сердце может смещаться и прочие прелести. У Кинга в "Лангольерах", кстати, девчушку в подобной ситуации несколько человек спасали подручными методами. Не вышло. Вариант второй - кровохарканье случилось, допустим, от выбитого в драке зуба. Тем не менее - нож не стерильный, рана глубокая, лихорадка и заражение обеспечены. Не думаю, что у Моркоса был запас антибиотков. Травки при такой бяке вряд ли помогут. По-любому, за неделю можно окочуриться. Вывод - либо его где-то подлечили хорошо (причем, сразу), либо у него были нефигенные способности к регенерации, либо рана была - не рана, а царапина. Но со словом "всадил" царапина у меня никак не ассоциируется. Вот, как-то так...
Quote (SBA)
Я открыл дверь и окинул беглым взглядом незваного гостя. Билл как всегда выглядел растрепанным и немного встревоженным, его глаза так и шныряли из стороны в сторону.
У глазок, не иначе, были ножки. Чтоб шнырять. Лучше, все же "взгляд".
Не нашла тут в тексте, так, по записям процитирую: "Порт Верхнего Города встретил меня гулом голосов." Вполне возможно, я ошибаюсь, но всегда думала, что разделение города на Верхний и Нижний идет с учетом отдаленности района от уровня моря. Если в Верхнем расположен порт, что тогда расположено в Нижнем? В этом тапке не сильно уверена, но все равно хотелось бы уточнить.
Quote (SBA)
А обряд, проведенный Гродвердом, отправной точкой в новую жизнь.
СТАЛ отправной точкой?
Пока с тапками все. Седня на ночь еще почитаю. Хорошая книжка получается. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Тео, спасибы))) Из всего текста только начало я не редактировал ни разу. Закончу (мне всего полторы главы осталось), возьмусь в полную силу. Кстати, насчет карты! Я вам сейчас л.с. отправлю.
Но знаете, я бы поставила эти главы раньше, когда Нест был еще жив, параллельно главам про Маркоса и Кукольника.
Извиняюсь, как-то пропустил ваш вопрос Я изначально не планировал его линию, как основную. Уонтер - это инструмент, позволяющий разобраться с истоками истории со шкатулкой. Мне он интересен как персонаж, но еще одна линия - явный перебор. У нас не любят, когда большое разветвление персов (и это меня удручает). Да и сложновато писать, честно скажу. У меня просто не хватит мастерства грамотно вести их всех.
Тэкс, вот на этом похождение Уонтера заканчиваются. Как я и говорил - вариант не окончательный.
Как жаль, что Уонтер Нест, по прозвищу «Кровавый», оказался таким глупцом. Он мог бы рассказать обо всем людям Каолита, либо же сводному брату, и тогда, как мне кажется, эта история закончилась куда удачнее. Вместо этого, его одолела алчность, и он взвалил на плечи своих наследников бремя шкатулки… Правда, и кое-что полезное он все-таки сделал. Написал дневник. И именно благодаря этому, мы способны теперь хоть как-то понять, откуда все началось. Потомки Уонтера потратили много сил и времени на поиски бумаг, украденных Туленной. И, что совсем уже похоже на чудо, их удалось отыскать. И сделал это ни кто-нибудь, а всем нам печально известный Лестер Нест. После этого твари из Хехора окончательно превратили его жизнь в кошмар. Парню даже пришлось просить помощи у Каолита, после чего ему разрешили присоединиться к нашему ордену. Стоит отметить, что всей правды власти так и не узнали. Отец Лестера предпочел скрыть истинные причины бегства, сославшись на придворные интриги Ан-Мураган. Так бумаги попали к Мелгеру, а после – их унесла Тайдеона. Знать бы, что из всего этого выйдет… Сейчас же настало время закончить историю Кровавого.
Уонтер лежал плашмя на земле и радовался тому, что остался жив. Изувеченное огнем лицо превратилось в жуткую маску, спину и шею нещадно пекло. Зато меч его был в зловонной крови по самую рукоять, а нож в левой руке заметно погнулся от бесчисленных ударов. Он вновь ушел от погони, но на этот раз оставил за спиной выгоревшую дотла деревню, три десятка мертвых поселенцев и шестерых ублюдков из Хехора, искромсанных в фарш. Он убил всех, кто пришел ночью по его душу, и с радостью прикончил бы гораздо больше, но вот ведь незадача – его недооценили, прислав небольшую группы темнокожих мужчин и нечто совершенно невообразимое, плюющееся огнем. Большая лупоглазая голова, рот до ушей, бородавчатые щеки… Нест признал бы, что это существо похоже на жабу, если б не человеческое тело с вислой женской грудью и внушительных размеров мужским естеством. Такое существо заслуживало лишь смерти. Его вели на железном поводке, подгоняя хлыстами… Чувствуя, как вздуваются пузыри на обожженной коже, Уонтер воздел себя на ноги. Находился он в излучине одной из тысячи рек, что окружали Гнездо и бороздили весь Хехор. Неподалеку за частоколом и земляным валом дотлевала деревня Чертополох. Жирные столбы дыма поднимались к ночным небесам, подсвеченные заревом пожара. Там кричали люди, и испуганно ревел скот. Нест выбрался из деревни через пролом в частоколе и скатился к самой воде, после чего ненадолго потерял сознание. Теперь он вновь мог стоять на ногах и даже идти, правда, приходилось испытывать страшные боли. Он провел ладонью по голове – на пальцах остались сгоревшие волосы. Усмехнувшись, обтер меч влажным мхом, который здесь в изобилии рос на деревьях и камнях. Затем спустился к реке. Многие считали, что ничего не помогает так хорошо от ожогов, как самая обыкновенная моча. Но Уонтеру становилось мерзко даже мыслей об этом. «Уж лучше обойдусь проверенным способом…» Нест принялся обмазывать жидкой грязью и илом. Прямо поверх одежды, чтобы хорошенько пропиталась. Оставалось ощущение приятной мерзости, что холодком расползалась по коже, принося долгожданное облечение. Кряхтя и постанывая, он выбрался на берег. Воды из речки пить побоялся – уже знал, что так можно зацепить какую-нибудь болезнь, и провести остаток жизни, испражняясь кровью. Вместо этого он отыскал мох почище и выжал из него влагу. На вкус мерзко, зато безопаснее. Переведя дух, он побрел по дороге. Меч держал в руке, изредка озирался на подступающие к колее деревья, прислушивался к звукам в ночных джунглях. Его одолевало беспокойство, что так и не сумеет продать шкатулку и ее уволокут обратно за реку Хоур. Пожалуй, это было единственным, что по-настоящему волновало Неста. Ни малолетние дети, ни жена оставшиеся в Гнезде. «А что с ними случится? Братец присмотрит, сопельки утрет. Да и с голоду помереть не даст, он у меня добрый…» Увлекшись мыслями и борьбой с нарастающей болью, он едва не прозевал засаду. Спас Уонтера многолетний боевой опыт и чутье, без которого стать хорошим воином невозможно, – он увидел, как дрогнули заросли бамбука впереди, услышал, как захрустела трава. Понадобилось всего одно мимолетное движение, чтобы пропустить мимо себя короткое копье. Тело Кровавого слушалось плохо, поэтому ценою спасение стала неглубокая рана на левом плече. Пустячок. Он откатился в сторону, забыв на какое-то время про кровоточащую плоть под слоем грязи. Из зарослей выскочили двое. Типичные туземцы, каких без счета истребили вторженцы из обжитых земель. Широкие лбы, массивные надбровные дуги. В носах костяные кольца. Вместо одежды – гадкого вида рубахи и штаны из сыромятных шкур. Из оружия лишь тростниковые копья и топоры. Железо у них всегда дурного качества, потому как нормальной ковки болотники не знали… Но это лишь с этой стороны Хоур. На том берегу с рудой умеют обращаться не в пример лучше… Глухо рыкнув, Уонтер встал. С двумя он мог управиться легко и быстро, да вот только приходилось держаться осторожно – кто знает, не затаились ли за деревьями еще неприятели? Не хотелось получить удар в спину. Он остановился и сделал приглашающий жест, мол, вот он я, – подходите, милостивые господа! Дикари переглянулись. Из зарослей выбрался еще один, что позволило Несту в очередной раз порадоваться за свою прозорливость. Туземцы не мастера засад и прочих военных хитростей, но такую подлянку выкинуть запросто могут. А может, это просто оказался неуклюжим и отстал от спутников… Со спокойным сердцем Нест похромал в наступление. По-звериному взвыв, дикари напали. Попытались окружить противника, оттеснить к вязкой и скользкой земле меж деревьев, но Уонтера на уловку не попался. Проклиная всех и вся, он перекатился через плечо, пропустив над собой опасный выпад туземца, и оказался позади всех троих. Уже на ногах. Уже готовый убивать. Меч дважды встретился с топором, оставил глубокую зарубку на древке копья и, незаметно вспорхнув, коротко и жестко ужалил неуклюжего дикаря в живот. Кровавый любил и ценил такие удары. Без особых изысков, но действенные и почти всегда смертельные. Следом настал черед отведать добротной стали туземцу вооруженному копьем. Тот был ловчее приятелей, и по-настоящему умел драться. Пришлось даже на время забыть об атаках, чтобы отстоять удобную позицию на твердой почве. Но долго бездействие не продлилось. Лишь немного расслабился дикарь, давая необходимый отдых мышцам, Уонтер своего не упустил. Два удара, нанесенных крест-накрест, отправили копейщика в вязкие объятия агонии. Каким бы хорошим воином не был бастард из Гнезда Виверн, но усталость, вкупе с обожженной плотью и ранами, полученными в первой за тот вечер стычке, делали его уязвимым. Он успел отразить топор в самый последний миг, отведя полумесяц сырой меди в сторону. Как плата – глубокая рваная рана на плече и больное падение на корни. На какое-то время Неста обуяло желание просто закрыть глаза и прекратить свои страдания, но воля не позволила этому случиться. Он вздернул себя на ноги и, не обращая внимания на кровь и боль, расправился с противником. Жестоко. Оправдывая свое прозвище. Уже потом, когда обезглавленный туземец перестал шевелить обрубками рук и ног, Нест рухнул ничком и провалился в пучину беспамятства.
За пробуждение пришлось дорого платить. Тошнотой, головокружением и ноющей болью во всем теле. Немного погодя, когда мысли перестали порхать неуловимой стайкой бабочек, Уонтер осознал, что лежит не на дороге посреди топей, а на жесткой подстилке, в какой-то телеге. Под головой – мешок с теми немногими вещами, которые успел прихватить в Чертополохе. Сквозь густо переплетенные ветви он видел обрывки безликого, серого цвета неба; слышал натужный скрип осей, недовольное всхрапывание лошади и пение возницы. «Мне не может так везти и дальше, – рассеянно подумал Кровавый, ощупывая тугую повязку на плече. – Я трижды сбрасывал смерть с закорок, в следующий раз он меня заграбастает обязательно… Не пора ли остепениться?» Он решил, что, пожалуй, пора. – Эй… – слабо позвал возницу Нест. – Где мы? Кто ты такой и почему спас меня? – Я – Табариус Эмре. Землеописатель. Еду в Гнездо Виверн, а оттуда – дальше на юг. Я нашел тебя на рассвете, неподалеку от сгоревшей деревни. Ты дышал и бредил, хотя я видел мертвецов, выглядящих получше твоего! Нам, детям Халифата, запрещено бросать умирающих, мы же не подлое имперское племя! К слову сказать, в дороге мы второй день… – Вези меня, Табариус Эмре, – улыбаясь, проговорил Уонтер. – Вези меня в Гнездо… к семье. К теплому очагу и глубоким погребам, где пылятся, в ожидании достойного человека многие бочки с лучшими винами юга. Смею тебя заверить, что нет на свете более достойного их человека, чем я… Он многое узнал, а сделал гораздо больше. Нест чувствовал, как пульсирует силой шкатулка под головой и понимал, что вряд ли найдет существо, способное купить артефакт. Его вообще не стоило брать! Пусть бы пылилось на алтаре, в ожидании своего часа… Теперь же эта проклятая штуковина была намертво связанна с Уонтером, он просто чувствовал и знал это. Поддавшись жажде наживы и алчности, он заставил Антера Ан-Мураган перерезать глотки своим спутникам. И сам не остался в стороне! Жалел ли об этом Нест? Пожалуй, нет. Не в его правилах лить слезы над невинно убиенным. – Слушай, друг Табариус, а чем здесь так воняет? Твой конь страдает недержанием и пускает струю под себя всю дорогу? – Нет. Так пахнет та смесь, что защищает тебя от боли. Губчатая трава, немного толченых листьев болотного мирта и моча. Твоя моча. Нет лучше средства от ожогов! – Это божественное средство, – сказал Уонтер. – Но все-таки, Табариус Эмре, я тебя уже ненавижу… Он закрыл глаза и уснул.
На этом история Уонтера Кровавого заканчивается. Что сталось с ним дальше? Я не знаю. Говорят, что Табариус привез его мертвое тело в Гнездо, где передал семье. По другим слухам, он прожил до глубокой старости, став редким ворчуном, обожающим внуков и бродячих котов. Еще кто-то говорил, что он вновь отправился вглубь Хехора вместе с землеописателем, где и сгинул бесследно. Пусть каждый сам решит, что истинна. Нынче же нам известно одно. Уонтер никому не рассказал о беседе с колдуном. Не предупредил о переводе надписи. Лишь сделал несколько записей в дневнике, который позже оказался у нас в руках. Так и шла шкатулка сквозь года, передаваемая, как семейная реликвия, к которой нельзя прикасаться. И хозяева словно забыли о ней, пока не пришло время Лестера Неста. Пришло время шкатулки и той страшной тайны, что хранилась в ней долгие годы… Тайны Четырех Роз. Тайны, уходящей в незапамятные времена, когда в обжитых землях еще не было городов, а боги и демоны бродили среди смертных.
Ох, какая динамичная, напряженная глава. Очень ярко описана схватка Уонтера с туземцами, будто на Яву видела. Честное слово, добросовестно пыталась искать ошибки, но меня хватает на пару предложений. А потом увлекаюсь сюжетом и ничего, кроме происходящих событий не вижу. Пытаюсь исправиться, но, когда интересно написано, ничего не могу с собой поделать - я среди героев.
У нас не любят, когда большое разветвление персов (и это меня удручает).
Чего это? А Сапковский, с его, если не ошибаюсь, полутора сотней персонажей в "Ведьмаке"? Или Вы имеете в виду - линий от лица героев? Не знаю, мне - нормально. Я с комментами буду тормозить по сравнению с читающими параллельно, потому как плетусь еще в начале событий.))
Тем не менее, меня смутил вот этот момент:
Quote (SBA)
- Загляну в Собор, - не оборачиваясь, бросил Гродверд. – Потом найду мастера ордена и доложу о своем прибытии.
Потом Моркос идет в кабак, делает заказ и практически сразу возникает Гродверд и выбивает у парня из рук пудинг. ИМХО, нескладушка по времени.
А вообще, я поняла, какие ассоциации навевает мне Ваш роман. Отнюдь не имею в виду, что плагиат и что-то подобное. Скорее, по духу, что-ли. С романами Дэвида Гейдера по миру Dragon Age. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Тео, У меня уже руки чешутся вернуться к началу (там еще оплеухи от Бабарика и Кэт своего часа дожидаются ) Так что буду яростно править))
Quote (Тео)
А вообще, я поняла, какие ассоциации навевает мне Ваш роман. Отнюдь не имею в виду, что плагиат и что-то подобное. Скорее, по духу, что-ли. С романами Дэвида Гейдера по миру Dragon Age.
Скорее, из игр вдохновлялся Морровиндом и Обливионом да первыми двумя Готиками А вот в Dragon Age даже не играл, хотя знаю, что игрушка крута. Спасибо большое! Хорошим тапкам - завсегда рад.
Морана, времени сейчас вообще нет. Я хотел написать продолжение по старому своему рассказу (одному из первых, с конкурса Пыль Дорог), но не смог набросать даже строчки. Все уходит на Розы, потому-что конец книги близко. А "Союз" требует много внимания к деталям и, как следствие, много трудов. Вот после 20-го я разойдусь по полной)))
Согласна с Мораной - пораньше бы этот отрывок вставить. Сейчас дополнительная линия Тай достаточно места и внимания занимает. А вот мне показалось, что шкатулка стала еще более таинственной и загадочной. Упоминаемые тени и неточная расшифровка надписи еще больше заинтриговали.
SBA, совершенно обалденная глава, я под впечатлением. Мне, как оптимистке хочется верить, что Кровавый все же выжил и вырастил внуков. Его история потрясает. Люблю таких персонажей, неоднозначных, жестоких, но при этом обладающих необычайной внутренней силой, силой характера, натуры, мощью, которую невозможно отнять. Поэтому надеюсь, что он выжил. Здоровская главка! Вообще ни на что не обращала внимание... Сорри может позже перечитаю и что-то увижу, но сейчас пока в эйфории. Эх! Какой же воин! ФанГФорум
Небольшое продолжение истории Кукловода. Еще одна часть про него - и эпилог. Все.
Кукловод
Валиадо подозревал, что затишье в его жизни не может продолжаться долго. Все эти безлики дни и ночи, слившиеся воедино, нарастали над ним снежным комом сомнений. Он больше не видел тех жутких теней, а темнокожие убийцы не показывались в трущобах больше недели – последний их приход бесславно закончился на самых подступах к халабудам из тряпок и кож, а все его участники догнивали в сточных канавах или кучах мусора. Кукловод «расплатился» с Матерью, чему, если уж говорить откровенно, был только рад. Он уже забыл, что такое запах женщины, и насколько горячими бывают объятия. Встречи с одной из учениц лекарки долго не продлились. Всего лишь три. Много, но, в тоже время, безгранично мало. Этими «ягодами» невозможно пресытиться… После этого ему строго запретили приближаться к Умарии. Для пущей убедительности какой-то плешивый оборванец продемонстрировал дубину, оббитую медью… Кукловод настолько свыкся с рутинной жизнью в трущобах, что почти позабыл про Ларта. Тот не казал носа к своему спасителю больше трех недель, чем изрядно разгневал Риасса. Толстяк же, не смотря на вспыльчивость и даже своего рода безумие Клогарта, продолжал рассчитывать на его меч. Несмотря на некоторые приятные события, Валиадо продолжал чувствовать себя скверно. Внезапно обострившееся после выздоровления чуть говорило о том, что самое время убираться из Таль-Самора, да поскорее. Но они продолжали тянуть время, откладывать побег. Лекарь выдумывал все новые ухищрения, как бы половчее покинуть город. Так что опальный кукловод не сильно удивился, когда чумазая и болезненно худая девчонка принесла дурную весть – в городе подняли тревогу. Все остальное обрушилось на Валиадо ударом кувалды. Некто учинил резню в доме какого-то влиятельного купца, после чего вышел на улицу и прикончил троих горожан. Не пощадил даже ребенка! Убийцу легко выследили и попытались пленить хранители порядка, но у них ничего не получилось. Душегуб зарезал одного и серьезно ранил четверых воинов. Как говорит молва – он словно не чувствовал боли, а раны на его теле не кровоточили. Из обрывков истории и описания внешности, кукловод догадался, о ком идет речь. Огромный рост, недюжинная сила и умение обращаться с мечом… в загадочном убийце без труда угадывался Ларт. И если верить молве, что бежит быстрее испуганного зайца, он забаррикадировался в каком-то доме, и его вот-вот прикончат. Без лишних слов и раздумий кукловод соскочил с ложа. Он хорошо помнил то чувство безумного отчаяния, когда сам завис над бездной смерти, когда помощи ждать неоткуда, а костлявая дышит тебе в затылок, и сразу решил, что не позволит Клогарту погибнуть так нелепо. Хотя здоровяк и заслужил намыленную петлю на шею, но – не сейчас. Рано или поздно судьба спросит с него за все содеянное, но, как хотелось надеяться, случится это не сегодня… - Мать запретила тебе бегать! – осудительно заявил старец, присматривающий за стайкой, копошащихся в луже детишек. – Вернись к лежаку. - У меня есть кое-какие дела в городе, - на ходу ответил Валиадо. Он порадовался, что рядом не оказалось обоих лекарей, а то бы ему несдобровать. – Я вернусь скорее, чем вот этот карапуз закончит вытаскивать червяков из глины. - Ну-ну… давай… - неопределенно пробормотал дед и вернулся к лицезрению своего перепачканного воинства. Усмехнувшись, кукловод поспешил к выходу из трущоб. Если повезет, он успеет найти и выручить своего незадачливого спутника раньше, чем большую и безмозглую голову Ларта насадят на копье. Лишь бы не натолкнуться на Риасса! Тот пинками загонит на осточертевший лежак и будет сидеть рядом, как заправский цепной пес, и неустанно болтать, обличая его, Валиадо, глупость и несдержанность. В общем, как всегда. Он лавировал между лужами и маленькими болотцами из грязи и мусора, стараясь держаться подальше от ветхих строений и мест, где мутная вода поднималась выше щиколотки. Короткая южная зима обильно поливала людей дождем и запугивала ветрами. Иные порывы срывали непрочные крыши с домов, а могли и запросто разметать нехитрое жилище. Так, совсем недавно, на пике ярости непогода унесла жизни целой семьи, обрушив дощатые крышу и стены на спящих домочадцев. Но у непогоды имелись и свои достоинства; например, на узких улочках почти не встречалось нищих. И это не могло не радовать. Все-таки Валиадо продолжал оставаться чужаком в этом мирке грязных, злых, но как-то по-уродливому счастливых людей. Не хватало еще чтобы какой-нибудь мерзавец донес Матери, что ее подопечный подкрадывается к городу… Но с другой стороны, стрелки на крышах должны давным-давно его заметить. «Будь что будет, - подумал кукловод, глядя на трепещущий на ветру обрывок кожи. – По крайней мере, я попытаюсь…» Он добрался до выхода из трущоб. В какой район Таль-Самора попал, оставалось лишь гадать, но поиски Ларта не стали неразрешимой задачей. Его можно было найти по возмущенному шуму толпы, растекающемуся эхом по городу. Натянув поглубже капюшон, Валиадо вышел из проулка на широкую мощеную улицу. Теперь оставалось лишь идти вслед за встревоженными горожанами, что спешили куда-то к западным районам города, и положиться на удачу. Кукловод слабо улыбнулся. Вот на кого точно рассчитывать не стоит, так на эту вертихвостку! Она давным-давно забыла про него, и вряд ли вспомнит в ближайшее время. «Нет, все придется делать самому. И я сделаю…» Краем глаза он заметил, как между домами скользит едва различимая тень. Это жуткое существо следило за ним, преследовало неотступно на всем пути. Валиадо чувствовал, что тень так просто не отстанет. «Они следят за мной, - подумал он, стараясь идти еще быстрее. – Хотят получить дар… или спасти его, как и Риасс с Матерью». Он решил больше не обращать внимания на тень и сосредоточился на своем уникальном даре. Впервые за долгое время ему вновь предстояло пустить его в ход. Нет, то, что он развлекал детишек в трущобах мелкими спектаклями не в счет! Там он управлял фигурками из глины и дерева, разыгрывая простенькие пьесы из жизни рыцарей и принцесс, а теперь… теперь ему предстоит подчинить себе людей. Много, очень много людей! Иначе дурака Клогарта не выручить. И тогда неудача станет сравнимой со смертью… Наконец он добрался до места. Большой особняк неподалеку от торговой площади, окруженный со всех сторон недостроенными домами и старыми скульптурами. Рядом с фасадом топтались хранители с мечами наголо, чуть в стороне от них о чем-то переговаривались маги. Зеваки боляись подойди ближе, чем на добрую сотню шагов и за всем происходившим наблюдали издали. Что, впрочем, не мешало им обмениваться мнениями. И ерунды в их словах хватало с лихвой… - Говорят, что его сталь не берет! – кричал один. - И магия!.. И магия тоже!.. – вторила ему дородная горожанка в цветастом плаще. - А мой сын видел, как он сквозь стену прошел! – сказал рябой доходяга, от которого жутко воняло топленым жиром. - Брехня! – отмахнулась женщина. - А вот и не брехня вовсе! Как он ухитрился внутрь поместья Юлера пробраться, а? А? То-то же!.. - За что, интересно, он торговец-то погубил? – нахмурившись, спросил какой-то мужчина. – Ведь и жену его не пощадил. - Чего гадать? Ограбил, поганец! - Я вам вот что скажу, - заявил доходяга, - колдуновский он прихвостень! А то и сам – колдун! Сжечь дотла нужно этот особняк… а то не ровен час превратит негодник землю под нами в болото… Дальше спор разгорелся с новой силой. И едва накал утихал, какое-нибудь очередное предположение, зачастую совершенно глупое и немыслимое, брошено ради красного словца или от скуки, распаляло страсти вновь. И так до бесконечности. Валиадо стоял молча. Слушал. И наблюдал за магами. Хранители его нисколько не волновали – с ними управиться проще простого, а вот присутствие магов не сулило ничего хорошего. «Значит, в первую очередь разберусь с ними». Кукловод вытер потные ладони о рубаху и двинулся в сторону трех больших скульптур, прислоненных к стене какого-то обветшалого и заброшенного трактира. «Ну, подвесим за ниточки доблестных слуг Каолита?» – с каким-то небывалым азартом подумал он. Его обуяло ранее незнакомое чувство, чем-то схожее с боевым азартом. А чувство это, если не умеешь держать его в узде и управлять им, очень быстро превращается из полезного – в губительное.
***
Ларт никак не мог вырваться из бесконечного, непрекращающегося кошмара. Он словно из последних сил полз по отвесной скале, обламывая ноги и вгрызаясь зубами в базальт, и как бы долог не казался ему этот подъем, спасительная вершина по-прежнему оставалась невообразимо далеко. Силы покидали воина, он замерзал на ветру, и кровь в жилах превращалась в студень… Потом стало невообразимо жарко и больно. Хотелось вскочить, броситься бежать и крушить все на своем пути. Изо рта рвался крик полный страдания и ненависти, но челюсти были крепко сжаты, а губы словно спеклись в одно целое. Очень, очень жарко! Целое море огня, из которого невозможно выбраться. Наконец жар оставил его. Боль ослабла, по телу разлился приятный, но вместе с тем и пугающий холодок, словно вместо крови по венам бежит талая вода. Стало легко и приятно. Клогарт открыл глаза. Прямо над ним тускло горел и чадил фонарь, подвешенный на железной цепи к потолку. В нос ударил отвратительный прогорклый запах жженый листьев, травяных бальзамов и хвои. В горле першило, страшно хотелось прокашляться и сплюнуть. Воин попытался открыть рот, но не смог. Что-то мешало ему сделать это! Ларт попробовал пошевелить языком – ротовая полость была словно тряпками набита. Испугавшись, воин рванулся так, что легко разорвал сдерживающие его ремни и свалился на пол, сильно ударившись лбом. Он приподнялся, опершись руками об каменное ложе, на котором провалялся демоны знают, сколько времени. Несмотря на то, что Ларт был голым, холода он не чувствовал. Даже босыми ступнями, хотя пол оказался выложен камнем, а очага рядом не наблюдалось. Воин огляделся. Его окружали пустующие каменные столы, в столешницах которых были выдолблены контуры человеческих тел. Всего – пять штук. Пустые. Но на одном покоились аккуратно сложенные покрывала из мешковины. В помещении с низкими сводами царили темнота, сырость и тишина, лишь где-то в стороне с глухим стуком падали капельки. Клогарт провел пальцами по груди, – кожа казалась жесткой и холодной – на боку нащупал вздувшийся шрам. Он оказался большим и широким. Похоже, неведомому спасителю пришлось изрядно повозиться, прежде чем он сумел извлечь отравленную иглу из плоти великана. Немного пугало, что пальцы потеряли чувствительность. Словно онемели. Выставив перед собой ладонь с растопыренными пальцами, Ларт пошел вперед, туда, где во мраке проступали тонкие полосы света. Под ногами что-то звякнуло. Он наклонился и поднял с пола старый, покрытый налетом ржавчины нож-пилочку. Воин даже предположить не мог, зачем нужна такая штуковина. Тонкий, изящный, с тупым острием и мелкими зубчиками. Таким не уколешь, только пилить и можно… Хотелось раскрыть рот, вздохнуть полной грудью, но по-прежнему не получалось. «Неужели когда падал, я сломал челюсть?» – подумал Ларт, шумно втягивая воздух носом. Он помнил, как однажды его товарищ по ордену получил неприятный удар в лицо и два месяца проходил с жуткого вида железным каркасом на зубах и деснах. Он так же не мог раскрыть рта, лишь мычал, да цедил суп через камышовую трубочку. Вернувшись назад, он протер лезвие ножа мешковиной и присмотрелся. Его рот стягивали толстые нитяные скобы, губы ужасно распухли от небрежных стежков, приобрели синеватый оттенок. Подавив истошный вопль, Клогарт разрезал нити, нечаянно задев губу. Он не почувствовал боли, а ранка не кровоточила. Ларт страшно закричал. Он кинулся на свет, сжимая в ладони странный нож. С трех попыток вышиб дверь, выломав петли вместе с кусками кирпичной кладки. От страшных ударов кожа на плече повисла лоскутами, а кости, скорее всего, треснули, но… боли опять не было. Она исчезла, испарилась! Всего, что произошло потом, Клогарт почти не помнил. Лишь обрывки… Он вырвался из подвала, вбежал по лестнице наверх и остановился перед дверью в комнату Юлера. Сломал дверь и в мгновение ока оказался возле торговца. Тот сидел в своем любимом кресле, утомленно прикрыв глаза. Дремал. Перед ним на столешнице лежал тяжелый фолиант в странном переплете из кожи, серебра и бронзы. Рядом стоял штоф и дорогой кубок из поделочной кости. - Что ты сделал со мной! – Ларт схватил торговца за грудки и приподнял, как пушинку. – Отвечай, ублюдок поганый! Он швырнул Юлера на столешницу. - Ах!.. – застонал мужчина, - что ты… что ты творишь, безумец? Это не я!.. Это не я, говорю же тебе!.. Во всем виновата Эрхра! Это она тебя спасла. - Спасла? – прорычал Грехард. – Как? Почему я не чувствую холода и боли? Почему у меня в жилах течет какая-то ледяная жижа, а не кровь? - Ты был мертв! Яд сжег твое нутро. Из ушей и носа тек гной, а глаза стали желтыми как у совы. Эрхра сумела тебя не только спасти, но и сделать сильнее. Ты знаешь, что такое нерлок? Ты знаешь, что кто такие колдуны? Так вот, моя жена – ренегат из школы некромантии. Она удержала тебя на грани жизни и смерти – а это высшее искусство! – не дав превратиться в кучу гнилого мяса. Теперь ты не узнаешь, что такое медленное увядание и бессилие старости. Но и плата соразмерная дару. Тебе придется подчинять Эрхре! Взаимовыгодное сотрудничество, Ларт, ничего личного. Некромант всегда держит нерлока на «поводке». Клогарт вспомнил, как удивлялся кукловод, когда не смог подчинить его разум. И теперь он не чувствовал чужой воли. А это значит… - Вынужден тебя разочаровать, Юлер. Никакие поводки меня не удержат. Он сам не помнил, как подхватил тяжелый фолиант и принялся колотить им торговца. Остановился воин лишь тогда, когда голова торговца превратилась в месиво. Стол был сломан, а пол и стены заляпаны мозгами и кровью. Ларт встал. Поднял с поля зубчатый нож и улыбнулся. Он помнил, где находится спальня колдуньи, и собирался отомстить так, чтобы у хранителей волосы на голове поседели, когда они обнаружат труп. То, что с ним сделали – страшнее смерти, особенно для человека, чьи предки гибли в Буре, терпели нужду и боролись за жизнь в разоренных землях. И он отомстил. Ровно так, как и хотел. А может быть, даже слегка переусердствовал. Крики были слышны далеко за пределами особняка, и какие-то бдительные горожане привели группы хранителей. Ларт нежничать не стал, охваченный боевым азартом, он легко убил одного и ранил двоих слуг закона. Вооружившись их мечами, попытался скрыться в трущобах, но не успел. Его окружили, отрезали от спасительных проулков и загнали в торговый район. Здесь было много пустых домов, недостроенных, но Клогарт пробрался именно в жилой. Убил хозяина и стража, жену с детьми выгнал на улицу, просто чудом сдержавшись. Пока поднимался на второй этаж и искал, чем можно забаррикадировать дверь, внутрь вломились четверо хранителей. И маг. По счастью, не стихийный, а ментальный и совсем еще молоденький, почти ребенок. Он попытался «спеленать» душегуба, но на Ларта такие фокусу не подействовали. Он легко размазал неудачника по полу, потом, получив болт в плечо и еще больше рассвирепев, расправился со служителями закона. Из них унесли ноги лишь трое. Клогарт пробрался в большой чулан и, завалив двери всяким хламом, растянулся на полу. Усталости он не чувствовал, боли и страха – тоже. Лишь жажду крови, постепенно остывавшую до простой ярости, и какую-то почти детскую обиду. На кого именно – он и сам понять не мог. То ли на судьбу, то ли на Юлера и Эрхру. Но, с другой стороны, его ведь предупреждал Риасс, что в Таль-Самор не стоит заводить знакомств… Пенять нужно лишь на одного человека – себя! Но Ларт оказался не из тех, кто с легкостью признает свою вину. Ему проще было обвинить кого-то, чем терзаться от мысли, что во всем виноват лишь он один… Хотя, в неуязвимости есть и свои хорошие стороны. Вот только вопрос – где порог этой самой «неуязвимости»? Ларт вырвал из тела болт и отшвырнул в сторону. Следов крови на древке и наконечнике не осталось. Он, так что пришлось напялить старый хозяйский жилет и шатны, которые выглядели на нем как бриджи. - Хоть не голым подохну, - пробормотал опальный воин, разглядывая свое отражение в клинке. Внизу послышался грохот и крики. «Не убивайте ублюдка! Он нужен нам живым! Просто оглушите и свяжите! Можете ему хорошенько наподдать, чтобы спокойнее лежал…» - Ну-ну, - Ларт улыбнулся, поднимая мечи. – Ну-ну. Воин не собирался прятаться и дальше. Он почувствовал, что обрел нечто большее, нежели потерял...
Последняя глава про кукловода и последняя глава книги вообще. Дальше сделаю такую фигню "Вихрь Судеб", что-то вроде эпилога, в котором захвачу несколько человек разной важности и событий. Писал просто охваченный чувствами (чего со мной не было очень давно) и поэтому особо не правил. Потом, как улягутся эмоции, - займусь
*** Пока все шло как по маслу. Ни маги, ни хранители, подвернувшиеся как нельзя кстати, не доставили кукловоду хлопот. Он подчинил их себе с такой легкостью, что даже самому немного страшно стало. Держал на невидимом поводке полтора десятка человек и чувствовал, что все еще способен на большее. Его пьянило ощущение собственной силы, туманило разум и наполняло сердце непередаваемой радостью. Он даже приказал не просто пленить Ларта, а еще хорошенько отдубасить. Тот давно заслужил взбучку за все те глупые выходки, излишнюю кровожадность и непослушание. Валиадо присел возле основания памятника и закрыл глаза. Он хотел если не видеть, то хотя бы понимать, что происходит в особняке, а для этого приходилось читать мысли «марионеток». Дело сложное, требующее полной сосредоточенности… И в этот раз ему сопутствовал успех. Оказалось, что мыслями, обличенными в слова, можно передать на удивление полную картину событий, разворачивающихся внутри особняка. А взглянуть там было на что. Ларт не стал прятаться от явившихся по его душу воинов, наоборот, напал сам… да еще и как напал! Из десятка хранителей порядка в живых оставалось лишь семеро, но даже они ничего не могли поделать с обезумевшим воином. Он вращал двумя мечами с бешеной скоростью, отражая вражеские атаки и постоянно угрожая своими, окружившим его людям. Без доспехов и даже простой рубахи, обильно залитый кровью и пугающе бледнокожий, Клогарт был попросту страшен. Лицо искажала гримаса, в которой смешались злоба и радость, распухшие синие губы обнажили зубы в хищной усмешке. Великан занимался любимым делом – убивал – и ничего не могло испортить ему настроение. Решив, что дело плохо, кукловод приказал одному из магов помочь хранителям. Помочь осторожно, чтобы ненароком не убить Ларта… В просторном обеденном зале, где развернулась битва, на какое-то мгновение потемнело. Воздух задрожал, уплотнился, наполнился запахом озона и влаги – как после летней грозы. Ярко вспыхнула зарница, страшно затрещало, и большая балка под потолком переломилась, сожженная магическим огнем. Один из обломков рухнул точнеханько на Ларта, вдавив его в пол. Прием не самый безболезненный, зато надежный… как показалось кукловоду вначале. Но… Клогарт сбросил с себя тяжеленный брус и поднялся на ноги. В глубоко посаженных глазах полыхало пламя безумия, в груди клокотало. Шумно выдохнув, он бросился на хранителей. Мечи остались лежать на полу. Валиадо на краткий миг растерялся. Такой удар даже здорового быка оглушил бы, и страшно подумать, что случилось бы с простым человеком! Но великану, похоже, было все равно. То ли жажда крови предавала силы, то ли безумие. Правды кукловод тогда не знал. Ларт, не обращая внимания на пропущенные удары, легко расшвырял хранителей, как медведь-шатун сторожевых псов, и, орудуя треугольным щитом, принялся избивать магов. Окованное железом дерево превратилось в смертоносное оружие, а маги, лишенные возможности нормально защищаться, стали не опаснее молоденьких овечек. Головы троих из них разлетелись кровавыми ошметками, когда стражи порядка, направляемые испуганным кукловодом, напали сзади. Один из них сумел со всего маха стукнуть великана по затылку оголовьем меча, а другой ловко подсечь ноги копьем. Первый же удар должен был проломить Ларту череп или же просто лишить сознания, но тот лишь головой встряхнул. Стоя на коленях, ухватил копейщика за ремни на доспехах и повалил на пол. Отведя голой ладонью клинок другого хранителя, резко рванулся вперед и ударил врага лбом в лицо. Захрустели хрящи и кости, человек без сознания повалился на спину. Ларт вновь воздел себя на ноги, развел руки в стороны и зашелся безумным хохотом… Он чувствовал себя неуязвимым. Теперь великан хотел расцеловать Юлера и Эрхру. Они сделали его величайшим воином в обжитых землях, а это то, к чему Клогарт стремился едва ли не с пеленок. Он смотрел на неподвижных магов и хранителей, как голодный хорек смотрит на оставленных без присмотра кур. И шансов у них было даже меньше, чем у наседок… Валидо отказывался верить в то, что происходило в особняке. Человек, прошедший с ним через добрую половину земель Каолита оказался сверхъестественным созданием! Его раны не кровоточили, кажется, он не чувствовал боли и обладал еще большей силой, нежели раньше. Ларт мог разорвать человека голыми руками, чем теперь, к ужасу кукловода, и занимался. Пришлось даже отпустить нити и оставить «марионеток» без хозяина. Уж больно жуткие мысли посещали их в предсмертные мгновения… - Что же это, - Валиадо утер рукавом вспотевшее лицо. – Как такое возможно? Кем он стал… За спиной послышался шелест невидимых крыльев. Ты не можешь убегать вечно, человек. Кукловод обернулся, и нос к носу столкнулся с тенью, что сидела, напоминая огромную ворону, на постаменте одного из памятников. - Оставь меня в покое, чудовище! – прошептал Валиадо, сжимая кулаки. – Убирайся в свой мир! Этот мир принадлежит нам так же, как и вам. Но мы, в отличие от вас, людей, похожи на огромные костры, вечно полыхающие в пустоте времени. А вы – всего лишь искры, чья жизнь есть кратковременный полет от горящих поленьев рождения к черному небу смерти. И мы вновь идем на землю, что воспламенить тысячи пожаров! Идем, чтобы вдыхать сладкий запах горелой плоти и услаждаться криками ваших детей и жен. - Нет! Нет! – Валиадо закрыл ладонями уши. Этот шепот сводил его с ума, возвращая в первые дни пленения. Жуткий обруч, истязающий плоть… Отвар, вызывающий галлюцинации и безостановочную рвоту… Бесконечная боль и страх… - Маги не дадут вам! – закричал кукловод. – Он изгонят вас из нашего мира! Тень вся задрожала, словно по ней пошла рябь. Послышался частый шелест – смех. Дурак. Это мы принесли в мир колдовство и магию. Мы превратили Хехор в нашу вотчину тысячи лет назад! Мы пытались подчинить себе и Фростдрим, но… Это всего лишь одна крохотная неудача на пути великих побед. Всякая сила этого мира – плод нашей воли. Колдовство и магия рвут вашу реальность в лоскуты, и мы с каждым днем становимся все ближе к возвращению. Минут годы, и в обжитых землях появится наше чадо, земное воплощение всех древних богов разом. Огонь на маяке больше не сможет отпугнуть нас, так как станет лишь безвредной подделкой. Мы сделали свое дело и можем уйти в небытие… Грядет наше возвращение, запомни это. Старые слуги вспомнят, кому служили на рассвете времен. Ваши правители будут окружены предателями, а раздор превратит братьев в лютых врагов, союзников – в кровных врагов. - Какое тебе до меня дело? – взмолился кукловод. – Уйди, прошу тебя! Я не могу больше переносить твоего голоса… Твой дар, как и зародившееся недавно ведовство, несут угрозу нашим планам. Увы, но у природы есть свои заскоки. Ты – один из них. Нам придется погасить твою искру, но ведовской дар слишком крепок. Так что будем довольствоваться тем, что есть. Мои слуги не смогли тебя убить, так что пришлось пойти против правил - и теперь я здесь. Но это не так уж и плохо, если подумать. Ты еще сыграешь роль в наших планах… Из бесформенного клубка теней на кукловода уставились два сверкающих зеленых глаза. И он утонул в них, как тонул в своих кошмарах много месяцев назад. Черный туман завладел сознанием. Человек, некогда бывший кукловод по имени Валиадо, вышел из своего укрытия. Глаза его поменяли цвет – левый стал напоминать цветом яркий изумруд, а правый налился чернотой. Ухмыльнувшись, он принялся за дело, а тень растаяла в воздухе.
***
Редкий лесок закончился, дорога пошла под откос, открыв довольно необычный вид с холма. Бесконечная степь, кое-где изрезанная речушками и ручьями, да далекие очертания гор. В низине лежал утренний туман, пушистый, как шерсть молоденького ягненка, и влажный. Где-то вдали степь сливалась с горизонтом, и там, за этой несуществующей полосой, начинались земли дома Эйфаринос. Но Ларт шел в другую сторону. Он повернулся лицом на запад. Вторая дорога делала виток в сторону леса. Колея была разбита копытами лошадей и истерзанная тяжелыми обозами. У лесной кромки виднелись черные точки костров, большие участки вытоптанной травы и поваленные и оструганные деревья. Двумя днями ранее армия, собранная кукловодом, снялась с бивака. Это безумный марш продолжался третью неделю и Ларт никак не мог догнать своего бывшего друга. Да он и не знал, что будет делать, когда догонит. Валиадо, тихоня Валиадо, трусоватый и добрый в общем-то человек, превратился в чудовище. «Совсем как я, - угрюмо подумал нерлок. – Совсем как я… видно, судьба не зря свела нас вместе». Что произошло в Таль-Самор, он не знал. Просто в один миг его перестали осаждать хранители и маги, а на улице началась настоящая кутерьма. Клогарт под шумок выбрался из окна и дал деру. Пробравшись в трущобы он обнаружил, что этим утром, когда только начались все его проблемы, Валиадо сбежал. Следом за ним исчезли Риасс, Мать и какая-то девка, по имени Умария. Никто из оборванцев не сознался, куда они запропастились… А потом Ларт узнал, что происходит в городе. Вернее даже не узнал - увидел. Он крался по-над домами к городским воротам, когда натолкнулся на группу вооруженных людей. Там были все: маги, хранители, наемники и гвардейцы из загородного гарнизона, что явились на подмогу стражам порядка. И все стояли, раскрыв рты, вокруг худощавого человека, возвышавшегося над всем. Валиадо взобрался на крышу повозки и просто внимательно рассматривал людей внизу. Тупая покорность на лицах, в глазах – пусто. Клогарт догадался в чем дело, но не спешил подходить к другу. Напугали его не вооруженные люди, а жуткие глаза кукловода. Перед ним был просто другой человек, словно в знакомое тело неведомый и жестокий бог поместил чужую сущность. И началось… Армия Валиадо росла с пугающей скоростью. В каждом новом поселении, в каждом новом городе он пополнялся свое войско «марионеток». Как он ухитрился держать в узде стольких людей, было совершенно непонятно. Сброд брел к столице, оставляя за собой полосу разоренной земли. Зрелище это пугало даже Ларта. Восемь сотен лишенных воли кукол с пустыми глазами, бредущих непонятно зачем к Клэйтон Бирж. Они ни на кого не нападали, убивали лишь в случаях крайней нужды, но выглядело это шествие грозно. Дважды их встречали маги и небольшие гвардейские полки и дважды «марионеточное» воинство разбивало врагов. Валиадо не считался с потерями, а заставы и сторожевые форты безжалостно жег. У него имелось несколько весьма одаренных магов и даже пара ведунов… Ларт взобрался на лошадь. Если он не может помешать своему горемычному другу и не знает его мотивов, то, по крайней мере, попробует ему помочь, если что-то пойдет не так. Почему-то Клогарт был уверен, что Валиадо обязательно помог бы ему.
На этом история Валиадо, известная мне, себя исчерпывает. Власти Каолита скрывали подробности трехнедельной осады города и резни, последовавшей за этим. Но мы теперь знаем гораздо больше и я, как уже говорил когда-то, ничего утаивать не буду. Безумный кукловод осадил Клэйтон и целых две недели безуспешно пытался пробиться сквозь недавно возведенные укрепления. Все силы на этот штурм бросил! Его «марионетки» разорили большую библиотеку и предали огню все книги… Но Валиадо не знал ратного дела и даже не подумал укрепить свой лагерь. Так что когда из земель Мискареллья заявился Второй Гвардейский Полк и ударил в тыл, исход войны был предрешен. Кукловода вновь пленили, нацепили на голову обруч и связали цепями. Он вновь предстал перед Трибуналом и, как гласят тайные хроники, смеялся и костерил на все корки судей. Тогда же ментальные маги провели обряд Выявления. Результаты его записали, и по сей день, в чем имел удовольствие убедиться лично ваш покорный слуга, сверяются с ними. За злодеяния Валиадо приговорили к древнейшей и жуткой казни – заживо замуровали где-то в горах. Говорят, что всю дорогу к месту заточения его везли на открытой телеге, связанного цепями. Он кричал, плакал и молил о пощаде, но никто не обращал внимания на крики. Земледельцы кидали в него картошкой и плевали в след, а дети откидывали навозом. Глаза Валиадо, об этом упоминает молва, во время страшного шествия поменяли цвет. Стали обычными, человеческими. А потом, когда двери каменной темницы навсегда захлопнулись, оставив сумасшедшего кукловода в вечном мраке, кто заметил фигуру огромного воина, что прятался меж камней. С тех пор прошло много лет, и многое из того, что я рассказал, может оказаться выдумкой. Но правды здесь, увы, гораздо больше. Ибо тень рассказала правду. Сложная паутина интриг оплела обжитые земли. Фундамент нашей башни пошел трещинами. Отныне мы призваны сражаться с врагом, многократно сильнее нас. Врагом древним, коварным и по-змеиному мудрым. На этом я заканчиваю описывать предтечи Смуты.
А я, честно говоря, думала, что судьба Валидо будет несколько иной и его приключения продолжатся. Сюжет интересный и впечатляющий, но как-то уж быстро завершенный. Или, может, потому что мне просто хочется еще и еще.
Морана, больше всего боюсь завалить концовку. Когда буду править, скорее всего объеденю две большие части. Работы немеряно предстоит))) А история кукловода еще не завершена))
:CRAZY: 
