ХОЗЯЙКА СНОВ

Полка была аккуратной и красивой, хотя и представляла собой простой прямоугольник из толстых деревянный дощечек. Они были покрыты лаком, но не тем, что может вздуться от капли влаги или горячей кружки, а старым, еще советских времен, густым слоем охватывающим мореное дерево. На дощечках неведомым резчиком были изображены странные цветы с длинными стеблями, переплетающимися в причудливом узоре. Но не это было главное достоинство этой полки. На ней были бронзовые уголки. Большие, потемневшие от времени, с красивой гравировкой, где преобладали рельефные завитушки с какими-то буквами, похожими на английские. Что делал этот предмет старинной мебели на блошином рынке рядом с потертым портфелем, набором отверток и стопкой макулатуры было непонятно. Он должен был стоять в антикварном магазине и ждать своего хозяина, но отчего-то оказался именно здесь, приковывая к себе взгляд Василия Петровича Поганкина, вытащенного женой на рынок в качестве тягловой силы.
- Ну, чего застыл? – донесся до Васи голос его благоверной.
- Зин, смотри, какая красота! – кивнул он на полку.
Но Зинаида Олеговна не спешила разделять чувства мужа.
- Нечего всякий хлам рассматривать, нам еще огурцы купить нужно!
- Да подожди ты! – отмахнулся от супруги Вася и прикоснулся к лакированному дереву.
Полка была нагретой солнцем, она щедро отдавала тепло Васиной ладони.
- Ну, долго ты там? – супруга начала проявлять нетерпение.
Но Вася только поискал взглядом хозяйку мебели и спросил:
- Сколько?
Хозяйкой оказалась бабушка-божий одуванчик, в цветастом платочке сидевшая неподалеку.
- А, сколько дашь, милок, - прошамкала она беззубым ртом.
- Что, даже так? – удивился Вася. – А если я тебе копейку дам?
- Давай, милок, - улыбнулась старушка.
Зина наконец потеряла терпение:
- Вася, пошли уже! Скоро вечер, а нам еще ехать обратно черти сколько!
Но Вася в ответ спросил:
- Зин, а давай, купим?
- Да ты что, сдурел? У нас дома книг-то не больше сотни будет, все в шкафу лежат себе спокойно! А ты еще этот гроб покупать собрался?
- Зин, это не гроб. Посмотри, какая она симпатичная. Наверняка ей лет немало.
- Значит, рухлядь! А ты ее в квартиру… Удивляюсь я вам, мужикам. Вечно всякую гадость в дом тащите, а сами и рады!
Но Вася не слушал возмущенные вопли жены, а доставал кошелек. Раскрыв его, он слегка задумался, а потом протянул двадцатку старушке.
- Беру!
Та приняла деньги и только кивнула с улыбкой.
- Вася, ты что, обалдел? Где мы ее вешать будем? – жена не унималась.
- Тихо! – прикрикнул на супругу Василий и добавил: - Над своим диваном повешу, никому мешать не будет.
- Ну и тащи теперь ее сам! – гневно подытожила Зинаида. – Тоже мне, помощник. Зачем я тебя вообще с собой брала? Толку ведь от тебя никакого…
Но Василий уже не слушал. Отрешившись по-обыкновению от назойливой болтовни своей половинки, он подхватил одной рукой сумку с продуктами, а второй закинул полку себе на плечо. Странно, но она оказалась намного тяжелее, чем представлялось Васе, поэтому пока он с ней добрался до дома, то уже не раз и не два успел пожалеть о своем опрометчивом поступке. Но он ничего не говорил, так как знал, что Зина потом еще года два будет напоминать ему о такой ошибке, а это вынести намного тяжелее, чем двадцать кило на плече.
Вечером под неусыпным оком жены Василий повесил полку над своим диваном, а потом еще и был вынужден убрать в квартире, поскольку повод Зиной был найден отличный – пыль от электродрели налетела! Поэтому спустя два часа, когда комната была более-менее вычищена, уже пришла пора отправляться на боковую. В спальне Поганкиных находился небольшой телевизор, который перед сном смотрели супруги, но именно сегодня Васе было очень сложно заснуть под мерзкие голоса героев популярного сериала, поэтому он, буркнув что-то, удалился в другую комнату и лег на свой диван.
Вот только и здесь ему что-то не давало покоя. Взгляд, блуждающий в потемках, то и дело останавливался на полке, которая таинственно поблескивала бронзовыми уголками.
«Пустая совсем, - сонно подумал Василий. – Непорядок!»
Он поднялся и подошел к шкафу. Действительно, книголюбами Поганкины не были, поэтому большой библиотекой не обладали. В основном она состояла из книг, подаренных их родственниками и знакомыми, поэтому вся «макулатура», как презрительно любила говорить Зина, умещалась на двух полках шкафа. Открыв дверцу, Вася на ощупь достал один томик и вернулся к дивану, чтобы попробовать, поместится ли книга на полке. Вероятно, ему показалось, но когда он поставил книгу на полку, бронзовые уголки блеснули особенно ярко.
«Пойдет» - кивнул Вася, глядя на аккуратно устроившуюся книгу.
Но на большее сил уже не хватило, внезапно навалилась усталость, накопленная за напряженный трудовой день, и Вася прилег на диванчик и закрыл глаза, погружаясь в сон.
Внезапно он обнаружил себя стоящим на коврике у камина, сжимающим в руках какую-то палку с набалдашником. Палка была тяжелой и напоминала трость, вот только казалась какой-то устаревшей. Сейчас с такими никто не ходил, во всяком случае, Вася никогда не видел ничего подобного у прохожих.
- Ну-с, Уотсон, что вы думаете об этом? – произнес кто-то сзади голосом Ливанова.
Обернувшись, Вася увидел большое кресло. В кресле кто-то сидел, но с того места, где стоял Вася можно было разглядеть только затылок.
- Что?.. – недоуменно произнес Василий, сжимая палку.
Но человек в кресле не дал ему закончить.
- О, полно, Уотсон, я знаю, что вы сейчас думаете, нет ли у меня глаз на затылке. Чего нет, того нет, зато передо мной стоит начищенный до блеска серебряный кофейник. Нет, в самом деле, Уотсон, что вы скажете о палке нашего посетителя?
Человек приподнялся с кресла и Вася с удивлением узнал в нем Шерлока Холмса, знаменитого сыщика всех времен и народов. Он был точь-в-точь таким, каким Вася его запомнил по сериалу. Хищный нос, пронзительный взгляд, короткая стрижка и неизменная трубка в руке. Василий хмыкнул, чего только во сне не привидится, и огляделся. Да, такого сна ему еще не приходилось видеть никогда. Все было настолько реальным, что Васе показалось, что он неведомым образом переместился в телевизор и играет роль доктора-помощника гениального сыщика. Так как фильм этот Василий любил и с удовольствием смотрел несколько раз, он решил не задаваться лишними вопросами, а только еще сильнее окунуться в сон и получить от этого удовольствие.
Он с улыбкой повертел палку в руке и, подчиняясь какому-то неведомому наитию, пригляделся к ней внимательнее. Чуть ниже набалдашника он обнаружил серебряное кольцо с надписью: "Джеймсу Мортимеру, Ч.К.X.О., от его друзей по ЧКЛ" и цифры: "1884".
«Надо же, как все подробно! Вот это сон!» - подумал Вася, а вслух сказал то, что вдруг возникло у него в голове:
- По-моему, этот доктор Мортимер - преуспевающий медик средних лет, к тому же всеми уважаемый, поскольку друзья наделяют его такими знаками внимания.
- Хорошо! - сказал Холмс. - Превосходно!
Ободренный Вася продолжил:
- Кроме того, я склонен думать, что он сельский врач, а, следовательно, ему много приходится шагать пешком…
И завертелось. Вася уже не знал, что или кто подсказывает ему слова, которые нужно было произносить, чтобы не выглядеть олухом перед лицом гениального сыщика. Ведь это был сон, а во сне, как известно, все может произойти. Вася с удовольствием познакомился с миссис Хадсон, оказавшейся миловидной женщиной в преклонных годах, затем отправился с Холмсом на болота в замок Баскервилей, где долго пьянствовал вместе с общительным сэром Генри, а потом увлеченно разгадывал загадку его родового проклятья. Под конец истории Вася уже решился отойти от сценария, пока не проснулся, и заявил Холмсу:
- Я знаю, кто в этом виноват!
- Но как вы догадались? – удивлению гениального сыщика не было предела, и Вася купался в нем, чувствуя себя превосходно.
- Это же элементарно, Холмс…
А когда злодей был наказан, сер Генри долго поздравлял новоиспеченного Ватсона и благодарил за спасение своей жизни, а Холмс долго восхищался Васиными талантами. И вот в этот момент, когда Вася был на вершине славы, зазвенел противный звук будильника, прогнав сладкий сон. Потянувшись и с трудом продрав глаза, Вася встал с дивана и улыбнулся. Еще никогда он так хорошо не высыпался, не был таким веселым в начале рабочего дня. Но когда он посмотрел на полку, все его радостное настроение вмиг испарилось, а по спине поползли неприятные мурашки. В углу полки сиротливо стояла книжка с большими буквами на обложке: «Артур Конан Дойл, Собака Баскервилей»
Весь день Вася не мог найти себе покоя. Он не обращал внимания на традиционное бурчание жены, на работе был рассеян и задумчив, так что даже коллеги по цеху стали спрашивать, не заболел он случаем. Но Вася убедил их, что с ним все в порядке, однако тут же отказался пойти попить пивка после работы, чем напугал друзей еще больше. Но ему было не до беспокойств приятелей, сегодня он торопился домой, чтобы попытаться разобраться, что же произошло ночью и отчего он увидел этот странный сон. Такой реальный и оттого пугающий.
Вечером он снял и внимательно осмотрел свое приобретение. Полка была совершенно обычной. В ней не обнаружилось никаких тайников, ни секретов. Если бы Вася не знал, что это случилось с ним самим, он наверняка посчитал все это бредом сумасшедшего или алкоголика. Но вот алкоголизмом он не страдал, а вариант с сумасшествием навевал грустные мысли.
Во время осмотра он тщательно осмотрел буквы, которые были выгравированы на бронзовых уголках. На всех четырех они были одинаковыми, но ничего не говорящими Василию. Он старательно переписал их на клочок бумаги и решил завтра показать друзьями на работе. Они в школе изучали иностранные языки, поэтому должны были помочь. Поэтому Вася только еще раз посмотрел на таинственную надпись, гласившую «Hospitis somnus» и спрятал бумажку в карман куртки.
В эту ночь он также отказался спать в спальне, мотивируя тем, что на диване у него спина меньше болит, и решил повторить эксперимент. Перерыв всю библиотеку, он выбрал книгу, которую читал давным-давно, и поставил ее на свою полку, а сам улегся на диване и стал внимательно смотреть, когда же эта мебель начнет действовать. Но вскоре внимание Васи ослабло, ему все тяжелее становилось раскрывать глаза. Зевнув напоследок, Василий погрузился в сон… И внезапно осознал себя на лесной тропинке в окружении буйной зелени. Оглядев себя он обнаружил загоревшее мускулистое тело в набедренной повязке и радостно улыбнулся, а потом набрал побольше воздуха в грудь и по окрестностям пронесся дикий крик Тарзана, повелителя джунглей, рождающий отзывы хищных зверей в глубине чащи…
На следующий день Василий проснулся довольным и радостным. Все предположения подтвердились – полка действительно была необычной и каким-то образом могла вызывать яркие сны у тех, кто спал рядом с ней. Вася был необычайно весел, даже поцеловал жену перед уходом на работу, чем поверг ее в глубокий ступор. Помня о своем намерении, Василий попробовал выяснить у друзей, что же означают таинственные слова на бронзе, но тут его постигло разочарование. Никто из его коллег не мог расшифровать надпись, и даже закончившие вузы разводили руками и говорили, что такого языка не изучали. В расстроенных чувствах Вася вернулся домой и изрядно напугал жену, которая не получила упреков на свое решение приобрести новый фен.
- Что случилось? – обеспокоенно спросила она за ужином.
- Ничего, - отмахнулся Вася.
- Нет, ты ответь мне. Я же вижу, что с тобой что-то неладное творится. На работе проблемы? Или тебя вообще уволили, а я ничего не знаю?
- Зин, успокойся, никто меня не увольнял. Просто никак не могу понять одну надпись. Её никто расшифровать не может, говорят, что я буквы перепутал.
- Тьфу! – с досадой плюнула супруга. – Я тут переживаю, думаю невесть что, а он надпись не понимает. Далась она тебе!
Но Вася неожиданно твердо ответил.
- Нет, я чувствую, что должен ее понять. Просто не смогу заснуть спокойно, если этого не сделаю!
Зинаида с сомнением покачала головой, поглядев на слегка заработавшегося мужа, но подумала, что с сумасшедшими обычно спорить нельзя, поэтому сказала:
- У нас вроде был словарь английский…
- Нет, у меня на работе сказали, что это совсем другой язык. Не ангийский, не немецкий и даже не испанский. Вот смотри!
Василий извлек из кармана помятую бумажку. Зина взяла ее в руки и по слогам прочитала непонятные слова:
- Хоспитис сомнус… Тарабарщина какая-то. А ты уверен, что это что-нибудь означает?
В ответ Вася только кивнул.
- Ну тогда попробуй сходи к соседу Сереге, у него сын Алешка целыми днями сидит в этом ихнем интернете. Попроси перевести, может он поможет.
- Спасибо, Зинуль! – радостно воскликнул получивший надежду Вася.
Он вскочил из-за стола, поцеловал жену и кинулся к соседу. Зинаида опять покачала головой, глядя ему вслед, потом перевела взгляд на недоеденный борщ и подумала, чем бы дитя не тешилось…
Сосед оказался дома и вызвался помочь, оторвав сына от очередной «стрелялки» и дав задание перевести текст. Пока Лешка бродил в паутине, ища значение непонятных слов, Вася с Сергеем успели выпить на кухне бутылочку пивка и обсудить, чем закончился вчерашний матч, который прошел мимо васиного внимания. Когда пиво подошло к концу, на кухню зашел Алексей и выдал вердикт сгорающему от нетерпения Василию.
- Это латынь. Надпись буквально означает «Хозяйка снов». У вас все?
В ответ Василий поблагодарил пацана, отправившегося вновь сражаться со своими компьютерными монстрами, а потом пообещал соседу зайти как-нибудь и отправился к себе, бубня под нос:
- Хозяйка снов... Кто бы мог подумать…
И в эту ночь Вася спал на своем диване, выдержав необоснованные упреки жены по поводу того, что она перестала ему нравиться, да так, что он даже не может исполнить свой супружеский долг. Вздохнув, Вася уделил время жене, а потом прикорнул в соседней комнате, поставив перед этим еще одну книгу на полку. Во сне он почувствовал себя молодым и смелым, вместе со своими друзьями преодолевая все опасности Африки, потому что именно сегодня ему под руку попалось творение Жюля Верна.
А дальше были «Три мушкетера», сочинения Майн Рида, Карла Мэя и другие книги, которые были в домашней библиотеке. Но спустя полмесяца экспериментов Васе вдруг подвернулась одна книга, которую он до этого не читал. Решив проверить предположение о том, что Хозяйка Снов посылает сновидения только из тех книг, которые человек знает, Вася рискнул поставить ее на полку и снова улегся спать. Всю ночь он был принцем звездной империи, яростно сражался с космическими захватчиками вместе с прекраснейшей женщиной на свете, побеждал полчища врагов и смотрел за космическими битвами из рубки боевого корабля, готовясь применить самое страшное оружие во вселенной… Наутро Василий любовно погладил корешок книги и понял, что предположения не подтвердились. Эта Хозяйка каким-то неведомым образом узнает о содержании книги и уже тогда посылает его человеку во сне.
Книгу Гамильтона «Звездные короли» Василий ставил на полку целую неделю и никак не мог насытится. Но все хорошее тоже надоедает, поэтому Вася все же решил сменить пластинку и вновь стал ворошить «макулатуру» в шкафу. Вот только ничего подобного там больше не обнаружилось, а те книги, которые были, уже не давали так много ярких эмоций, поэтому вскоре возникла необходимость похода на книжный рынок. Он был недалеко, поэтому в выходной день Поганкин запасся наличностью и отправился подбирать себе сны.
Его сразу же постигло глубокое разочарование и ошеломление. Он никогда не думал, что книги могут стоить так дорого. Но даже когда, решив раскошелиться всего на три тома, он начал читать названия на прилавках, то не мог сделать выбор из всего разнообразия, что ему попалось на глаза. В своих поисках он ушел от основной массы магазинов и внезапно заметил паренька, торгующего прямо с лотка книгами в ярких обложках. Подойдя к нему, Вася узнал, что книги далеко не новые, но зато их можно принести и обменять на другие, заплатив при этом какую-то ерунду. Обрадовавшись, Вася долго искал, что бы ему выбрать, но по совету продавца взял четыре космических боевика с пиратами, схватками на враждебных планетах, дуэлями на бластерах и прочими атрибутами фантастики. Парень уверял, что это очень хороший выбор и Василий не пожалеет. Василий действительно не пожалел и уже через неделю пришел за новой партией.
А дальше потекли скучные серые будни и яркие фантастические сны. Как-то незаметно Вася стал поклонником отечественной фантастики и через несколько месяцев завоевал доверие продавца, так что тот даже придерживал лучшие книги специально для Васи. Во снах Поганкин был храбрым косморазведчиком, неуязвимым шпионом, отважным пилотом космического корабля. Он раз за разом спасал мир от чужих, пришельцев, заговорщиков пиратов и прочих тварей. Но только в реальной жизни становилось все хуже и хуже. Жена продолжала пилить Василия, что тот больше спит, чем общается с ней, коллеги на работе уже не так часто приглашали Васю посидеть с ними или отметить чей-то юбилей, начальник постоянно жаловался на то, что Вася проявляет мало инициативы… Но только Василий не обращал на это никакого внимания. Он жил в своих снах. Красочных, ярких, необычных и каждый день разных.
На четвертый месяц после знаменательной покупки Вася разошелся с женой. Просто в один прекрасный момент она заявила, что больше его терпеть не может рядом и велела убираться из квартиры куда подальше. Вася поступил благородно, не стал требовать разменивать семейную двушку, а тихо и мирно съехал в комнату в коммуналке, прихватив с собой одежду, стул, диван и свою Хозяйку Снов. По поводу разрыва с супругой Поганкин не переживал – дети уже давно стали самостоятельными и живут отдельно, а особой потери от того, что больше не придется слушать ежедневные упреки Зинаиды, он не ощущал. Поэтому жена только сказала ему на прощание:
- Ты стал совсем чужим. Такое впечатление, что ты всю жизнь только и делаешь, что спишь! Ты ведь даже не возмутился, когда я потребовала оставить холодильник и телевизор…
Но Васе были неинтересны ее слова. Он просто повернулся и закрыл дверь, ожидая с нетерпением того момента, когда сегодня он повесит на стенку свою полку и поставит на нее книгу, которая даст возможность вновь почувствовать себя всемогущим.
Месяц на новом месте промелькнул быстро. Вася даже не ощущал потребности в женщинах, обнаружив на рынке книгу какого-то Прочкина «Великий любовник». Но в один очень несчастливый день он, как обычно, подошел к своему знакомому продавцу и поинтересовался, есть ли что-нибудь интересное. В ответ тот достал из-под прилавка книгу в яркой обложке, где были нарисованы лихие десантники, сражающиеся на космическом корабле.
- Вот, только появился новый роман Иванова «Армагеддон». Там про то, как в нашу вселенную проникают чужие, а земляне героически с ними сражаются.
- И как? Интересно написано?
- Да, Василий Петрович. Правда, я дочитал только до того момента, когда наши отправляются в главное логово тварей…
- Хорошо, возьму! – решил Василий и полез за кошельком.
Домой он шел в приподнятом настроении, предвкушая вновь очутиться в шкуре героя-спасителя вселенной, и Хозяйка снов оправдала его ожидания. Всю ночь Василий был мудрым командиром элитного десантного подразделения, которое уничтожало чужих на планетах и в космосе, спасая вселенную от агрессоров. Но вот в том момент, когда корабль с десантом подобрался в самое логово врага, Василий почувствовал неладное. Во-первых, пришельцы порвали в клочья половину его команды, почти полностью уничтожили его корабль, а сам Вася лишился руки, что само по себе было очень неприятно и неожиданно больно. Сидя в командирском кресле, он выслушивал вопли старпома:
- Капитан, мы должны атаковать их звездные врата!
- Но у нас нет энергии и бортовые излучатели уже выведены из строя, - пытался оправдаться Вася.
- Мы можем пойти на таран! – решительно заявлял старпом с заковыристым именем.
- Но ведь тогда мы умрем! – удивился Поганкин.
- Но что значат наши жизни по сравнению с шансом разом закрыть захватчикам проход в нашу вселенную?! – воскликнул старпом.
И тот в командирской рубке раздался взрыв. Васю скинуло с кресла и больно ударило о железный ящик в углу. Чувствуя, как по лицу струится кровь, он увидел, что старпом подбежал к навигационному пульту и набрал какую-то команду, а потом до предела утопил кнопку пуска маршевых двигателей. Бросив взгляд на смотровые экраны, которые еще уцелели, Вася увидел, что прямо по курсу стремительно вырастало гнездо чужих с межпространственным порталом и маткой-царицей внутри. Корабль стремительно мчался прямо на него, разгоняясь все больше. Вася сумел кое-как подняться, преодолевая кровавый туман в глазах и подойти к пульту. Гнездо на экраны уже не помещалось, настолько близко оно было от корабля. Вася попытался дать команду отмены, повернуть свой звездолет прочь, но не успел.
- Получите, гады! – яростно крикнул старпом.
- Не-е-е-т!!! – заорал Поганкин, глядя на то, как корабль вонзается в самую сердцевину гнезда.
Последним, что он увидел, была ослепительно белая вспышка…
Соседи позвонили в милицию на третий день, потому что из комнаты, которую снимал Вася, стал доноситься неприятный запах. Вызванные милиционерами санитары забрали мертвое тело и отвезли в морг, где пожилой врач констатировал смерть в результате сердечного приступа. Спустя день новость достигла Зинаиды, которая вместе со своим новым ухажером приехала в комнату, чтобы забрать оставшиеся васины вещи. Брать было практически нечего, но запасливая Зина все же вызвала грузчиков с машиной, в которую погрузили диван, несколько костюмов и ту самую полку.
- Ух ты, какая старинная вещь! – удивился Петр, который стал ухаживать за Зиной еще три месяца назад и посоветовавший ей разойтись с мужем.
- Да, рухлядь, - отмахнулась Зина.
- Так если рухлядь, зачем она тебе сдалась? – удивился Петр.
Подумав немного, женщина ответила:
- Сыну подарю. У него как раз дома куча макулатуры.
Сын Зинаиды и Василия Иван Поганкин, живший в том же городе, что и его родители, очень увлекался фэнтези. И вскоре ему предстояло узнать много интересного о снах…

Нет, речь не о тех робких каплях, заставляющих лишь самых жеманных дам изящным движением руки достать и раскрыть над головами разноцветные зонтики. Идет обычный, настоящий дождь. Такой, что все цвета вокруг поневоле приобретают тусклый оттенок серого – лишь зелень деревьев, отмытая от пыли, становится, кажется, еще ярче. Впрочем, лишь вблизи: сотня шагов в сторону – и вместо леса уже видна только смутная грязно-зеленая пелена.

Для кого-то дождь капает, льет, течет, шумит… Для меня – именно идет. Я слышу его. Хотя видит бог, я предпочел бы слышать в нем лишь частый стук капель о землю.

В городе это незаметно. Слишком много шума, машин, людей. Даже ночью. Даже самым ранним утром. А может быть, там, в извилистом пространстве улиц, дождь действительно становится лишь неизмеримым потоком злых водяных струй, бьющих в асфальт и бетон, стекающих по тысячам стекол и соединяющихся воедино в кулуарах ливневой канализации. Я, как и он, тоже не люблю ходить по городу. Другое дело – чуть вдалеке от мира трамвайных рельс и фонарных столбов. Вовсе не обязательно в глухой тайге. И простая деревня представляется вполне неплохим местом для прогулки.

Я не могу усидеть дома, если он уже начал свое дробное шествие – проверено многократно. Наверное, он не любит ходить в одиночестве. А может быть, это я, где-то глубоко внутри, вижу в нем интересного компаньона. Хотя побеседовать нам, по счастью, так ни разу и не довелось.

Все начинается как всегда. Главное – не брать с собой зонт. И не надевать капюшон. Он обижается, когда люди прячутся от него, и презрительно отворачивается от такого общества. Если же сделать все как надо, едва успев прикрыть калитку, уже можно чувствовать его насмешливое присутствие. Несколько крупных капель бьют по спине или плечу: «Иди». И я иду. Ведь глупо же возвращаться – я затем и вышел.

Дорога, обычно коричнево-серая, а теперь раскрашенная отражениями домов и зелени в лужах, как всегда, пуста. У меня редко находятся другие попутчики. Только он. Совершенно неважно, в какую сторону и каким маршрутом я пойду. Есть только два закона – их нельзя нарушать. Нельзя разговаривать вслух. Нельзя оборачиваться. Тогда все будет правильно.

Нужно лишь дойти до первого поворота. Или, если дорога долго остается прямой, крепко задуматься о чем-то. И тогда, на фоне шелестящей тишины, разбавленной моими шагами, становятся различимы другие звуки. Сзади. Шаги. Еще одни.

Я думал, это просто мое же эхо. Ну да. Может, и эхо. В пользу этой версии определенно говорит тот факт, что стоит мне встать на месте, как я вновь слышу лишь шум разбивающейся о землю воды. Вот только если остановиться резко, на быстром ходу, я еще успеваю услышать один-два торопливых шаркающих шага позади меня, словно кто-то затормозил перед стеклянной витриной, в последний момент заметив ее. И есть еще кое-что. Впрочем, это бывает не всегда.

Шаги сзади не совпадают с моими движениями. Иногда на пять моих шагов приходится лишь четыре отзвука. Иногда – шесть. Бывает и так, что я отчетливо слышу, как не две, не четыре, а три ноги попеременно опускаются на утрамбованный гравий дороги позади меня. Такое никогда не длится долго. Будто бы он понимает, что заставил меня неловко себя чувствовать, и вновь переходит на привычную для человеческого существа поступь.

Если я поверну голову или произнесу пару слов, я слышу, как резко сбивается шаг позади – так, будто человек, идущий с опущенной головой, вдруг спотыкается, набив шишку о свисающую со стены вывеску. Мягкий, чуть заметный порыв влажного ветра уходит в сторону, обдавая меня сердитым шелестом, вторящим падающим каплям. Я не люблю так делать. Нехорошо прерывать прогулку того, по чьему приглашению ты вышел.

Я не пытаюсь с ним заговорить. Я ни разу не оборачивался специально. Я боюсь услышать ответ на мои слова или увидеть губы, которые произносят их. До тех пор, пока мы гуляем, держа определенную дистанцию, я почти уверен, что мой компаньон – лишь плод моего воображения. Думаю, пока что это устраивает нас обоих.

Иногда, набравшись храбрости, я пробую, скосив глаза, рассмотреть тень идущего за мной, его отражение в лужах. И каждый раз благодарю ветер и воду, плетущие на поверхности воды узоры на неведомом мне языке. Что бы я ни увидел там – все это – лишь рябь. Отраженный ветер. Капающая вода. Бегущие тучи.

А дождь все так же идет. И, как обычно, когда я дохожу до самого крутого поворота – уже почти у самой калитки – шаги позади стихают. Они не спотыкаются, не превращаются в поток липкого ветра – просто растворяются в огромной массе воды позади меня. И лишь тогда – я знаю – можно обернуться. И поблагодарить за прогулку.

Я точно знаю, что однажды я обернусь чуть раньше дозволенного. Я не знаю, что я смогу увидеть. Но знаю наверняка: у нас впереди будет еще много прогулок. Бесконечно много.

Сегодня у меня день рождения. Праздновать его я не буду – я никогда не праздную дни рождения. Не люблю этот праздник: он нагнетает на меня тоску. В детстве я, наверное, любила все это – праздничный торт со свечами, подарки, гостей за столом, - но потом как-то все стерлось в памяти, и день рождения для меня обычный, будничный день, в который я всего лишь вспоминаю, что однажды родилась. Но это совсем не повод сидеть дома. Сегодня я хочу провести вечер по-особенному, и проведу я его в «Деревенском фонаре».
«Деревенский фонарь» - особое место. Начать с того, что он расположен на окраине города, в месте, которое называется Голицын парк. Место само по себе очень красивое, а еще с ним связана масса легенд. Самая известная, которую у нас в городе знают все – это легенда о мадемуазель Анфер. Некогда здесь действительно была усадьба князя Голицына, тут стоял его особняк и был великолепный французский парк, от которого теперь осталась только одичавшая роща и старый пруд, на берегу которого и построен ресторан «Деревенский фонарь». Этот парк Голицын устроил для своей любовницы, француженки Алисы Анфер, которую привез из Франции в 1814 году. Алиса была редкой красавицей, а еще она была прекрасной певицей, и князь был от нее без ума. Но однажды… Да что это я – все знают продолжение этой истории. Главное, пруд остался, и теперь на берегу пруда расположен «Деревенский фонарь» - главный приют городских ниферов и разных фриков, среди которых иногда попадаются забавные такие экземплярчики. Еще здесь отличные стейки и салаты. Но я люблю этот ресторан по другой причине. В «Деревенском фонаре» работает наша рок-группа.
Сегодня я буду готкой. Для вечера в ресторане я выбираю черную кружевную кофту, длинную юбку, армейские ботинки и митенки. Черный парик мне подогнала Мадлен, и он мне очень идет – я чувствую себя какой-то особенной, не похожей на себя. Немного золотых украшений и много грима, и я вполне сойду за свою в готской тусовке. Хотя тру-готы наверняка сразу раскусят во мне херку, показушницу. Ничего, я к ним в компанию лезть не собираюсь. Это просто мой актерский прикид. Подумав немного, заменяю длинную юбку на лайковые джинсы, а ботинки на вечерние туфли. Бросаю в сумочку пару тысячных банкнот, пачку сигарет, зажигалку и носовой платок – больше мне ничего не нужно. Если не хватит денег, бармен Никита всегда нальет мне в кредит, потому что влюблен в меня.
Ловлю себя на мысли, что я с нетерпением жду наступления ночи. Сегодня будет полнолуние, я знаю. Удивительная будет ночь, и я очень хочу сегодня стать ее частью. Хочется быть ослепительной и непредсказуемой, а еще почему-то я уверена, что сегодня со мной случится что-то особенное. Ну, поживем – увидим…

*******************

Без пятнадцати десять я подъезжаю к ресторану. Расплачиваюсь с таксистом и осматриваюсь. Народ еще не подтянулся, вся тусовка соберется к полуночи. На стоянке перед рестораном две машины – «Лагуна» Никитушки и шикарный «Ренджровер» владельца ресторана, Марата Хусаинова, - но главное, я вижу, что мои герои уже тут. На стоянке красуются две «Хонды» и «Серебряный призрак» Одина – ух ты, они наверняка готовят мне какой-то сюрприз! Один, Старк и Вервольф - единственные, кого бы я хотела видеть рядом с собой в этот вечер. Настроение сразу поднимается необычайно. В углу стоянки я замечаю новенький «Рено-Меган» - таких машин у завсегдатаев «Фонаря» нет. Кто бы это мог быть?
- Слава королеве! – раздается дикий рев с крыльца.
Один хватает меня в охапку, начинает мять и целовать, жутко щекоча своей кошмарной рокерской бородой. Потом передает меня Старку и Вервольфу – они уже тут как тут. Размяв меня хорошенько, парни выстраиваются в ряд, и Один толкает речь:
- Наша черная-пречерная Принцесса Ночь! – блеет он, пародируя оперное пение. – Нам без тебя уж невмочь. Мы собрались тут любяяяя и поздравляем тебяяяяя!
Старк протягивает мне букет черных роз (и где они их только раздобыли!), Вервольф протягивает коробочку – в ней тонкая золотая цепочка с руной Жизни. Красивая вещица. Естественно, мальчишек надо расцеловать, что я с удовольствием делаю – и пускай от них уже пивом попахивает.
В зале Никита немедленно включает запись «Хэппи Бесдей». Все всё помнят, ой как приятно! Ба, сам Марат здесь – он тоже собрался меня поздравить.
- Наша таинственная барышня, я поздравляю вас с днем рождения и… - Марат протягивает мне конверт. – Немного денег лучший подарок.
- Много денег лучше, - я целую директора в щеку. – Спасибо, Марат Равилович.
- Сегодня ты должна быть в ударе, - говорит директор.
- Я всегда в ударе.
На сцене уже гудят динамики и посвистывают микрофоны, Старк расчехляет свою гитару, Вервольф уже сидит за барабанами, а Один призывно машет мне своей лапищей величиной с совковую лопату.
- Пока почтеннейший публикум не приканал, что хочет спеть Принцесса Ночь? – самым вежливым тоном спрашивает он.
- Gallows Pole, - отвечаю я.
Один млеет от счастья – это его песня, собственного сочинения. Он хватает свой «Рикенбэкер», обменивается взглядом со Старком, и понеслось – Старк начинает вступление. Я беру микрофон, и перед тем как начать петь, показываю Одину язык. Нехорошо, конечно, старшим язык показывать (Одину почти пятьдесят, а он все еще в системе!), но так хочется…
Песня пролетает на одном дыхании, и я пою ее совсем неплохо – так мне кажется. Один в восторге.
- Сегодня мы зажгем по-полной! – ревет он. – Эй, чуваки, я кайфую!
И тут я замечаю незнакомого мне человека. Он сидит за столиком в дальнем конце зала, смотрит на меня и улыбается. Молод, хорошо одет, вполне респектабелен, только очень бледный какой-то. А главное – взгляд. Он так глядит на меня, будто мы давно и близко знакомы…
- Браво! – кричит незнакомец и несколько раз хлопает в ладоши. – Бис!
- Кто это? – спрашиваю я Одина.
- А кто его знает? Сидит и сидит.
Я всем видом показываю, что незнакомец меня нисколько не интересует.
- А не сыграть ли нам что-нибудь из Nightwish? – предлагает Старк.
Я замечаю краем глаза, что незнакомец за столом машет мне рукой. С чего бы это?
- Ребята, я ненадолго, - говорю я и спускаюсь со сцены в зал.
- Здравствуйте, Ксения! – говорит мужчина, улыбаясь мне широко и приветливо. - Поздравляю вас с днем рождения. К несчастью, я не смог выбрать вам подарок, но до утра еще далеко, и я попробую загладить свою вину.
- Спасибо за поздравление, но подарков мне не нужно, - отвечаю. – Вы что-то хотели мне сказать?
- Да. Нам надо поговорить. У вас найдется пара минут?
- Пара минут найдется. – Я сажусь за столик. – Слушаю.
- Давайте закажем выпить. Вы что пьете?
- Вы хотели мне сказать что-то. Говорите, мои ребята ждут меня.
- Извините. Будем на «вы» или на «ты»?
- Строго на «вы», - у меня появилось неприятное чувство, что этот этот щеголь просто-напросто пытается меня снять. – Так в чем же дело?
- Вы меня не помните?
- Нет.
- Я Джованни Кастильоне, ваш… импресарио. В той, прошлой жизни.
- О чем вы? – Я с интересом смотрю на незнакомца: ни разу в жизни мне не приходилось общаться с чокнутыми.
- Вы будете все отрицать, но я вас узнал. Вас невозможно не узнать. И ваш голос – он совсем не изменился. Все то же божественное хрипловатое контральто.
- Слушай, ты кто такой?
- А, значит все же на «ты». – Незнакомец засмеялся. – Ах, Алиса, ты не представляешь, как долго я тебя искал? Ведь тогда все получилось ужасно нелепо. Во всем виноват только я.
- Ничего не понимаю. Ты что, больной? Меня зовут Ксения Ратникова.
- В этой жизни. А в прошлой жизни ты была Алисой Анфер, Принцессой Ночь. Как ты пела арии из Моцарта! А потом я сглупил. Я проиграл тебя в карты этому бонвивану, князю Голицыну.
- Слушай, ты, - я чувствую, что у меня крыша едет, мне по-настоящему страшно. – Я сейчас ребят позову, они тебе быстро мозги вправят, хочешь?
- Я понимаю, ты мне не веришь. Я бы никогда не открылся тебе, но сегодня особенный день. Помнишь, что случилось с тобой ровно двести лет назад?
- Один! – кричу я, вставая со стула. – Подойди-ка!
- Постой, - ненормальный протягивает ко мне руки. – Только два слова. Ровно двести лет назад ты покончила с собой. Именно в эту ночь. Ты утопилась в пруду графского парка, потому что всегда любила меня, а не его. Я узнал об этом только через два месяца, мой друг написал мне письмо из Санкт-Петербурга. И я… я тоже наложил на себя руки. Пустил себе пулю в лоб, потому что считал, что это я виновен в твоей смерти. Я понимаю, ты не веришь мне. Но прошу – выслушай меня, а потом делай, что хочешь.
- Хороший прикол, - говорю я, вытаскивая из пачки сигарету. – Это шутка, да? Это ребята решили меня разыграть? Отлично. Ладно, валяй, трави свои страшные байки дальше. Чего ты от меня хочешь?
- Вот, - он достает из-за пазухи свернутый трубочкой лист. – Это ария, которую я написал специально для тебя. Тогда, в той жизни. Я прошу тебя только об одном – спой ее сегодня. Для меня. Это очень важно.
- Да? – говорю я с издевательской серьезностью. Блеск в глазах этого чудика яснее ясного убеждает меня в том, что передо мной обычный шизик. – Давай глянем. Что там у нас? Ария Алисы из оперы «Ночь покажет». Что за идиотское название!
- Это ты его придумала, - говорит бедняга. – Я умоляю тебя выполнить мою просьбу. Алиса, милая, в твоем прощении мое спасение. Если ты споешь эту арию, ты освободишь меня от проклятия, которое тяготеет надо мной двести лет.
- Ладно, спою, - я подмигиваю больному и медленно дефилирую к сцене. Один смотрит на меня с подозрением.
- Клеит? – спрашщивает он, показывая на странного парня.
- Ага. Поклонник. Вот, гляди, он тут типа вещь для меня сочинил. Просит сыграть.
- Вещь? – Один выхватывает у меня ноты. – Старк, иди сюда! Тут у нас типа новый хит.
- О! – говорит Старк. Ставит ноты на пюпитр и начинает наигрывать на гитаре сольфеджио. Я внезапно чувствую, что мои волосы под париком начинают шевелиться. Черт, где я слышала раньше эту вещь?
- «Забавный милый Купидон однажды наши судьбы свяжет, и путь блаженства и любви нам ночь весенняя покажет», - напеваю я, совершенно машинально, не отдавая себе отчета в том, что делаю. Старк поднимает на меня обалдевший взгляд.
- Ты что, знаешь эту песню? – спрашивает он.
- А? – Я чувствую, что со мной происходит что-то странное. Поворачиваюсь в зал и вижу, что человека, назвавшегося Джованни Кастильоне, в ресторане нет. – Ребята, я на минутку. Сейчас вернусь…

****************

«Рено Меган» исчез со стоянки. Я вдруг ловлю себя на том, что бесцельно хожу по стоянке взад и вперед с незажженной сигаретой в пальцах. Боже мой, да что же тут творится?
Пруд находится совсем рядом с рестораном. Вот он, прямо передо мной – черная спокойная вода отражает повисшую в небе полную луну. Я не могу видеть того, что таится в глубине пруда, и почему-то сразу вспоминаю легенду. Князь Голицын безумно любил свою француженку, но она не любила его. Она была маленькой заморской птичкой, залетевшей в холодную Россию, и ее сердце оставалось там, во Франции. Легенда говорит, Голицын много раз предлагал ей принять православие и стать его женой, но Алиса Анфер отказывалась. Она любила другого – человека, который ее предал. Однажды она пришла к этому пруду и…
Мне вдруг становится очень холодно, как будто я упала в ледяную воду, и сердце мое останавливается. Мне кажется, что там, под поверхностью воды, кто-то есть – кто-то очень мне знакомый, - и этот кто-то смотрит на меня.
- Honni soit qiu mal a pence…
Эта фраза… Старофранцузский, переводится как «пусть будет стыдно тому, кто дурно об этом подумает». Последние слова Алисы Анфер перед тем, как она бросилась в пруд.
Мамочки, откуда я их знаю?!
- Мама! – шепчу я, пятясь от пруда. – Мамочка!
- Ксюша, ты что, милая?
Это Никита. Он хватает меня за руку, прижимает к себе, гладит мои волосы и шепчет что-то нежное и успокаивающее. А я… я реву. Мне ужасно страшно, мне одиноко, мое сердце каменеет, и все во мне будто чувствует присутствие смерти.
- Пойдем, солнышко мое, - шепчет мне Никита, увлекая за собой. – Все хорошо. Кто тебя обидел, ласточка? Да я его…
- Никто… никто не обидел, - хнычу я, размазывая краску по лицу. – Просто… просто страшно мне стало… страшно!
- На-ка! – Никита набрасывает мне на плечи прихваченную куртку. – Ничего, все уже кончилось. Я с тобой, милая. Я с тобой…
Мы возвращаемся в зал. Один, Старк и Вервольф бросаются ко мне навстречу с самыми озабоченными лицами.
- Что, опять? – слышу я шепот Одина.
- Как в прошлый год, - шепчет Никита. – И потом не помнит ничего.
- Кто не помнит? – вскидываюсь я. – Вы о чем?
- Да ни о чем, так, напугала ты нас, - Один подмигивает мне. – Народ собирается, Ксюнь. Споем?
- Вы арию посмотрели?
- Какую арию?
- Что я вам десять минут назад дала. – Я смотрю на растерянных парней и вижу, что они не понимают, о чем я говорю. – Ладно, проехали. Я в порядке. Сейчас сигарету выкурю, и все будет отлично.
- Я тебе коктейль сделаю, - Никита смотрит на меня влюбленными глазами, и мне вдруг кажется, что кто-то когда-то на меня так уже смотрел. И еще, Никита выглядит так, будто вот-вот расплачется – то ли от горя, то ли от счастья.
Я вполне пришла в себя. Страха больше нет. Осталось лишь смутное чувство, какое бывает после скверного сна, легкий озноб во всем теле, и небольшая слабость в ногах. Главное – в зале нет ни одного чужого лица. Все свои, завсегдатаи этого заведения. Ко мне подходят, поздравляют, вручают букеты цветов. И, слава Богу, я не вижу в зале бледного лица. Я очень боюсь увидеть его снова, боюсь, что кошмар, о котором я стараюсь забыть, может вернуться.
Никита уже рядом. Он протягивает мне бокал со своим фирменным коктейлем, я делаю глоток, и на душе становится и вовсе спокойно. Я не одна, я среди любящих меня людей. Они защитят меня, помогут справиться со своими страхами. Но, стоя с бокалом в руке и глядя на окруживших меня улыбающихся людей, я вдруг ясно понимаю, что эти милые добрые отличные ребята никогда не смогут ответить мне на два вопроса.
Почему я не люблю свой день рождения.
И почему фирменный котейль Никиты называется «Голицынский».

1

Все началось в начале весны, когда на улицах повеяло теплым ветерком, а снежок уже вовсю начал подтаивать, превращаясь в мокрую кашицу под ногами. Я сидел в своем любимом кафе и обедал, по привычке глядя в окно. Это заведение я посещал уже два с лишним года, и менять на что-нибудь другое не собирался. Оно мне нравилось по нескольким причинам. Во-первых, находилось прямо напротив моего офиса, поэтому, чтобы добраться до кружечки ароматного горячего кофе, достаточно было просто перейти дорогу. Во-вторых, оно было большим и светлым, так как располагалось на углу, а две его стены были с огромными прозрачными окнами, украшенными небольшими занавесочками, вовсе не мешающими обзору. Ну и, в третьих, мне здесь просто нравилось.
Я любил посидеть за небольшим столиком с чашечкой кофе и какой-нибудь булочкой и просто поглазеть на жизнь улицы, которая кипела прямо за стеклом. Бывало, я часами просиживал на одном месте, просто размышляя о том, кем могут быть люди, проходившие мимо, куда они торопятся, и что будут делать дальше. При этом я никогда не испытывал никаких негативных эмоций, которые обычно появляются у людей в тесной толпе, а наоборот – мелькание прохожих навевало на меня умиротворение и покой, убирало все тревоги и несущественные проблемы. Мне всегда нравилось подобное. Поэтому друзья считали меня слегка чокнутым, особенно когда я отказывался принимать участия в шумных посиделках, а садился где-нибудь в уголке и просто наблюдал за всеми присутствующими. Девушки также втихомолку называли меня психом, когда я с легкой улыбкой мог часами слушать их разговоры, рассказы и сплетни. Но все это нисколько не мешало мне считать себя успешным человеком.
А как же иначе? Несмотря на свое тяжелое детство в детдоме, я не сломался, не пошел по следам многих сверстников, которые сейчас или доживали свой век в тюрьме, или лежали в сырой земле под неприметным деревянным крестом. Я учился, закончил вуз с отличием, надрывал жилы, подрабатывая везде, где только можно, и сумел вырваться из этого мирка на свободу. Нашел себе хорошую работу, приобрел квартиру, маленькую, но свою, наладил теплые отношения с коллегами и подчиненными, поэтому без всякой скромности считал, что моя жизнь удалась. И хотя я еще не обзавелся женой и детьми, но считал, что все это у меня обязательно появится в будущем. Что ж, людям свойственно заблуждаться…
Но тогда я еще ни о чем не догадывался и просто смотрел в окно. От этого занятия меня отвлек вежливый голос, который спросил:
- Простите, вы позволите присесть?
Обернувшись, я увидел невысокого мужчину лет тридцати с хвостиком, с небольшой аккуратной бородкой и короткой стрижкой. Лицо его не было примечательным – таких тысячи ходят по улицам, но вот глаза… Они как будто заглядывали в душу, выворачивая тебя наизнанку и заставляя признаваться во всех грехах. Глаза священника, гипнотизера, или же просто много повидавшего в своей жизни человека смотрели на меня, требуя ответа. Я огляделся – действительно, в этот день в кафе было людно, свободных столиков не обнаружилось, а место рядом со мной было не занято. Все понятно, но только слегка настораживало, почему этот мужчина выбрал меня, вместо того, чтобы подсесть к красивой и одинокой девушке за соседним столиком, которая увлеченно читала газету?
- Конечно, - ответил я мужчине, который не замедлил воспользоваться разрешением.
Пока он заказывал себе кусок тортика и двойной эспрессо, я все думал, почему его лицо кажется мне знакомым. Но потом понял. Он, также, как и я, уже долгое время приходил во время обеда выпить чашечку кофе, и что-нибудь перекусить. По своему обыкновению, я начал рассматривать соседа по столику, гадая, кем же он может быть. Одежда была приличной, но не чрезмерно дорогой, часы на руках были «Командирские», а не «Ролекс» или ему подобное. В общем, он представлял собой образец менеджера среднего звена, который знает себе цену, но не выпячивает роскошь на люди.
Перестав разглядывать своего соседа, который даже не собирался начинать разговор (чему я был только рад), я опять повернулся к окну и начал наблюдать за прохожими, потягивая свой кофе. Мужчине тоже принесли его заказ, и он не спеша им занялся. Вот только я краем глаза заметил, что мой сосед периодически поворачивался и смотрел в окно, устремляя взгляд куда-то вверх. Первые три раза я оставил это без внимания, но потом машинально проследил за ним, и начал сам искать, что же так заинтересовало мужчину в здании напротив?
Вот окна, среди которых есть и окно моего кабинета. Ничего в них странного нет, да и большинство закрывают жалюзи, а там где они слегка подобраны, можно разглядеть лишь цветы на подоконниках. Стена, кондиционеры… Это все явно не то…
- Взгляните выше, - внезапно произнес мужчина.
- Что? – обернулся я к нему.
- Я сказал, взгляните немного выше. То, что я разглядывал, находится на крыше.
Внимательно посмотрев на соседа, я не уловил ни тени иронии в его глазах. Он и не думал смеяться надо мной, поэтому я решил последовать его совету и взглянул на крышу. Она была покрыта шифером, который в некоторых местах протекал, но у нашего начальства вечно не хватало времени и средств, чтобы заняться ей. Сейчас она была покрыта тонким слоем снега, который под лучами солнца уже начал подтаивать. Я осмотрел чердачное окно, штыри спутниковых антенн…
- Опять вы не туда смотрите, - сказал мой сосед. – Это находится на самом краю.
Я перевел взгляд на край крыши, и наткнулся на большие сверкающие на солнце гроздья сосулек, острыми копьями направленные вниз.
- Сосульки? – неуверенно спросил я.
- Именно! – улыбнулся мужчина.
- И что же в них такого интересного? – пожал я плечами.
В ответ мужчина только смерил меня своим пронзительным взглядом и ответил:
- А вы никогда не задумывались о том, что по вине сосулек в нашей стране ежегодно погибают десятки человек, а еще больше получают травмы или остаются калеками на всю жизнь? Глядя на вот это вопиющее безобразие, которое допустили городские службы, а не могу отделаться от мысли, что их небрежность может стоить жизни невнимательным прохожим. А ведь сейчас, когда начинает теплеть, риск возрастает в десятки раз!
- Да-да, вы правы, - поддакнул я мужчине, думая о том, что получить такой подарок с небес будет действительно неприятно.
На этом разговор увял сам собой. Я вновь перевел взгляд на улицу, а мой собеседник сосредоточился на своем тортике. Допив кофе и поглядев на часы, я понял, что пора бы уже возвращаться в офис, поэтому пожелал приятного аппетита мужчине, взял свою куртку и вышел из кафе. Переходя дорогу, я больше внимания обращал на сосульки, чем на движение. Чем-то меня задели слова моего соседа, поэтому я никак не мог выбросить их из головы и, подходя ко входу в здание, машинально задирал голову вверх.
У входа я столкнулся со своей коллегой Юлей, с которой мы работали в разных отделах, но дружили с того самого момента, как я пришел в фирму. Именно поэтому мы остановились, поздоровались и перебросились парочкой фраз. И как раз в этот момент я услышал треск наверху. Я не стал задирать голову, гадать, что там такое, а вместо этого подхватил Юлю и отскочил с ней к стене здания. И лишь только я успел прижаться к кирпичам, как услышал сзади грохот. Обернувшись, я увидел, как по улице разлетаются льдышки от громадной грозди сосулек, что рухнула прямо на то место, где мы только что находились. Несколько больших кусков льда ударились о машину моего шефа, которая от этого истерично завопила, а парочка ударила меня по ногам.
- … …! – произнесла Юля.
Я только улыбнулся и слегка удивился, поскольку никогда не слышал ничего подобного от своей культурной и высокоморальной коллеги, а сам в этот момент подумал, что бы произошло, не успей я отпрыгнуть в сторону. Вероятно, мы с ней попали бы в эту самую статистику, о которой говорил мой случайный собеседник. И тут мне пришла в голову мысль: ведь я успел среагировать только потому, что знал, что этот треск может означать. Иначе я сперва посмотрел бы наверх, теряя время, и закономерно получил бы сосульками по голове. Мда… Нужно будет поблагодарить того мужчину, решил я, слушая, как пришедшая в себя Юля осыпает меня благодарностями за то, что не дал ей умереть незамужней.
Но, поглядев на окна кафе, откуда только недавно вышел, я не обнаружил там своего собеседника. Только пустое место, чашку и недоеденный тортик.

2

На следующий день я обедал в том же самом кафе, по своему обыкновению, глядя в окно. Надо ли говорить, что я слегка удивился, когда знакомый голос рядом со мной произнес:
- Разрешите к вам присоединиться?
Обернувшись я увидел все того же мужчину, вчерашнего соседа, который своим замечанием фактически спас мне жизнь. И хотя свободных столиков в кафе сегодня было много, я не стал ему отказывать, а улыбнулся и ответил:
- Присаживайтесь, буду только рад.
- Благодарю, - с легкой улыбкой ответил мужчина и опустился на стул.
- Пользуясь случаем, хочу… - начал было я, но мой сосед прервал меня жестом и сказал:
- Не стоит. Я видел, как вы смогли уберечь ту девушку от гибели и очень рад этому.
Видел? Интересно, как, если он ушел из кафе практически следом за мной, а с коллегой мы разговаривали долго, за это время можно было спокойно пройти пару перекрестков. Но я решил не обращать внимания на эти мелочи и вновь попытался поблагодарить незнакомца за столь своевременный совет:
- Я хотел только сказать спасибо…
Собеседник вновь прервал меня и сказал:
- Я же говорю, не стоит. Можете считать меня слегка сумасшедшим, но я не люблю, когда меня благодарят, хвалят или приводят в пример. Да, я рад, что вам смогло помочь мое замечание, но не хочу, чтобы вы испытывали какую-нибудь благодарность ко мне.
- Почему? – удивился я.
- Если вы будете мне благодарны, значит, в глубине души признаете себя моим должником, что в конечном итоге наложит отпечаток на ваше поведение. А я должников не люблю и сам никогда ни у кого не занимаю, поскольку мне это чувство глубоко неприятно. Можете думать, что хотите, но я хотел бы оставить данную тему и перейти на более нейтральную.
Я только пожал плечами. У каждого свои тараканы в голове, и не мне судить кого-либо. Не знаю, почему он так взъелся из-за того, что я просто хотел сказать ему банальное «спасибо», ведь после этого должником я бы себя точно считать не стал. Это же не он вытащил меня из-под падающих сосулек, это моя заслуга… хотя и не полностью.
- Хорошо, как скажете, - ответил я собеседнику.
Тот кивнул и сделал заказ у подбежавшей официантки, а после этого протянул мне руку.
- Антон.
- Сергей, - представился я в ответ и пожал ее.
- И кем вы работаете? – поинтересовался Антон.
- Менеджером, - ответил я. – Но фактически целыми днями перекладываю бумаги, составляю договора, беседую с разными людьми… Короче – не слишком интересная работа, но платят за нее неплохо, поэтому я всем доволен.
Антон усмехнулся.
- Ну, любая работа является нужной, иначе люди бы этим просто не занимались.
- А кем работаете вы? – поинтересовался я.
- Да так, книги пишу, - ответил мой собеседник.
- И наверняка фантастику? – уточнил я, вспомнив любителей подобного жанра среди моих знакомых, имеющих огромные библиотеки книг с яркими обложками.
- Нет, что вы, ничего подобного. Я пишу любовные романы, детективы… ну и так, по мелочи.
- И как, успешно? – спросил я, делая глоток кофе.
- Издаюсь регулярно, на жизнь хватает, - ответил Антон и сосредоточился на принесенном официанткой заказе.
- А почему именно такие жанры? Ведь фантастика сейчас гораздо лучше раскупается? – спросил я.
- Просто мне нравится писать о судьбах, - ответил собеседник. – Я не люблю описывать схватки, бои, драки, мне больше по душе показывать на бумаге переживания людей, их внутренний мир, их сомнения и страхи. Да, спрос у такой литературы в наше время невелик, но, как я сказал ранее, на жизнь мне хватает.
Я помолчал, уделяя внимание своему пирожному.
- А вы что предпочитаете читать? – спросил меня Антон.
- Да как-то не задумывался над этим, - ответил я. – В детстве не было возможности, в студенческие годы на это не хватало времени, а сейчас я даже и не определюсь. Вроде бы, последним, что я читал, был роман Верна «Дети капитана Гранта» и то потому, что решил наверстать некогда упущенное.
- О, прекрасный выбор! – улыбнулся Антон. – Приключения, загадки и крепкая дружба – великолепный коктейль, который не часто можно встретить в современной литературе. А у вас много друзей? – безо всякого перехода спросил он меня.
Поначалу я даже задумался, а потом ответил:
- Нет, друзей у меня немного. Но ради тех, которые есть, я в лепешку расшибусь.
Антон улыбнулся:
- Очень за вас рад. Мне повезло гораздо меньше. Наверняка и те, которые считают вас своим другом, готовы для вас сделать очень многое?
Я только кивнул в ответ и вновь задумался. Мои друзья – это отдельная тема. Все они разные и даже не знакомы друг с другом, но я знал, что они являются настоящими! Такими, как в книгах, которые я не читал в детстве. Коля, водитель-дальнобойщик, с которым мы вместе росли в детдоме, Федя, сосед по этажу, Валерка, мой сокурсник, во втором семестре решивший сменить специальность и сейчас работающий хирургом в областной травматологии… Да, я никогда в них не сомневался и всегда верил им, как себе самому. Я знал, что всегда могу положиться на них в трудную минуту, а они могут рассчитывать на меня.
- Что ж, тогда вам обязательно должны понравиться мои книги, - сказал Антон, когда я вынырнул из своих мыслей. – Если хотите их почитать, то можете сходить в книжный магазин через две улицы отсюда. Там еще должно было остаться несколько экземпляров.
Ну вот, ехидно подумал я. Только познакомились, а уже хвастается своей писаниной! Но вслух я сказал:
- А скажете мне вашу фамилию?
- Я печатаюсь под псевдонимом, - ответил собеседник. – Так что ищите книги Антона Вольного. Кстати, если они вам не понравятся, я верну ваши деньги.
Я с удивлением посмотрел на него, но все же вернулся к пирожному и порядком остывшему кофе, подумав о том, что этот Антон производит впечатление приличного человека. Действительно, нужно будет почитать его шедевры. Вряд ли я почерпну из них какую-нибудь вселенскую мудрость, но пару-тройку скучных вечеров они мне помогут скоротать. Допив свой кофе, я взглянул на часы и понял, что как раз успею смотаться в магазин и обратно к концу обеденного перерыва, поэтому тепло попрощался с Антоном и вышел на улицу.
Весна уж вступала в свои права, растапливая остатки снега под ногами и делая его мокрым и скользким. Особенно на дорожках, вымощенных тротуарной плиткой. В такое время ходить с яйцами опасно, улыбнулся я и, слегка поскользнувшись, взмахнул руками, возвращая себе равновесие. Больше я решил ни на что не отвлекаться, поэтому сосредоточился на передвижении, но спустя несколько минут услышал впереди звук бьющегося стекла и посмотрел туда. На остановке троллейбуса, раздались шум и крики. Толпа будущих пассажиров обступала кого-то лежащего прямо на тротуаре. Одна из женщин кричала:
- Вызовите скорую! Кто-нибудь, вызовите скорую!

3

Заинтересовавшись, я ускорил шаг и зашел под навес. Толпа была небольшой, всего человек десять. Они окружали лежащую на тротуаре молодую девушку, которая истекала кровью. Бросив взгляд на разбитую рекламную витрину, которая представляла собой стенку остановки, на стекло рядом с девушкой, я подошел к ней и принялся за осмотр. Кое-чему меня научил Валерка, так что я был вполне уверен, что первую помощь пострадавшей оказать смогу. Мимоходом спросил окружающих:
- Что случилось?
- Поскользнулась неудачно, - последовал ответ одной из старушек.
Да, куда уж неудачнее-то? Судя по всему, она сильно махнула сумкой, которую сейчас сжимала в руке, разбив этим витрину, а потом рухнула на тротуар, получив порезы от падающего стекла. Я осматривал девушку, которая была без сознания. То ли ударилась головой при падении, то ли потеряла его от боли. Так, на лице порез, сильно кровоточит, но неглубокий, руки в крови, но это все ерунда. Главной проблемой был порез на руке чуть выше локтя - один из осколков пропорол руку до кости, поэтому из раны уже вытекло много крови. Не теряя времени, я снял с себя ремень, а с девушки куртку и наложил жгут выше раны. Теперь нужно срочно доставить ее в больницу, иначе она банально умрет от потери крови, так как остальные порезы хоть и несерьезные, но тоже сильно кровоточат.
Понимая, что счет идет на минуты, а в городе днем бывают такие пробки, что «скорая» будет добираться полчаса минимум, я подхватил девушку на руки, не обращая внимания на то, что сам оказался заляпанным кровью, и побежал вперед. Там, насколько я знал, была стоянка такси, которая никогда не пустовала. Вот и сейчас я увидел скромную иномарку с шашечками на крыше, рванул заднюю дверцу на себя и мигом очутился в салоне, крикнув водиле:
- В травму быстро! Тройной счетчик!
Тот не стал возмущаться, а сразу дал по газам и поехал по городу, срезая, где только можно, и иногда выскакивая на газоны и пешеходные дорожки. Я же в этот момент достал свой мобильник и нашел номер Валерки, понимая, что именно он может помочь в таких случаях. Друг был не на операции, поэтому сразу ответил:
- Привет, Серый! Куда ты пропал? Чего не звонил уже месяц? У меня куча новостей…
- Подожди, - прервал я его. – Ты на дежурстве?
- Да, а что…
- Я сейчас везу в травму девушку с многочисленными порезами. Она уже потеряла много крови, но серьезную рану я перетянул. Можешь встретить и заняться ей?
- Когда будешь? – перешел на деловой тон Валерка.
Я переадресовал этот вопрос водиле.
- Три минуты, если повезет, - ответил тот, не прекращая крутить баранку.
- Три минуты, слышал? – повторил я.
- Понял, сейчас подготовлю бригаду и буду ждать тебя у входа, - сказал друг и отключился.
На душе стало немного легче, так как я знал, что Валерка – хороший специалист. И если вдруг мне когда-нибудь придется лечь под нож, я постараюсь сделать так, что держать этот нож будет рука моего друга.
Спустя три минуты с визгом шин и скрипом тормозов наше такси остановилось у входа в областную травматологию. А там меня уже поджидал Валерка и два санитара с каталкой, на которую я тут же положил девушку. Валерка сунул мне в руки ее сумочку и куртку, а сам помчался вместе со всеми в операционную, шепнув мне после беглого осмотра, что еще не все потеряно. Расплатившись с таксистом и дав ему еще полсотни «на чай», я вдруг заметил кровавые пятна на заднем сиденье и спросил, кивнув на них:
- Шеф, сколько я должен за новую обивку?
Таксист широко улыбнулся и ответил:
- Не переживай, командир, в расчете! Что я, не понимаю, что ли? Иди сейчас к ней, и хотя бы посиди у дверей палаты. Я читал, что такое иногда помогает.
- Спасибо, - кивнул я таксисту и крепко пожал протянутую им руку, обнаружив, что моя вся в крови.
Развернувшись, я вошел в здание травматологии, почувствовав знакомый ненавистный запах больницы. Спросив у медсестры, в какую операционную повезли только что доставленную девушку, я направился туда, по дороге зайдя в туалет и кое-как смыв кровавые пятна с рук и немного со своей одежды. Усевшись на жесткую кушетку, я подумал, что обеденный перерыв уже кончился, поэтому позвонил шефу, объяснил ему ситуацию и получил милостивое разрешение сегодня уже не возвращаться на работу. После этого я задумался немного и покопался в сумочке девушки. Как я и предполагал, там оказался мобильник, в телефонной книге которого был контакт «мама». Позвонив ей, я рассказал обо всем, что произошло, и посоветовал приехать в областную травматологию. На крики женщины «Что с ней? Как она?» я не мог дать вразумительного ответа, поэтому ограничился только коротким «Операция еще идет».
Спустя час в коридоре появились родители девушки, взволнованные, с бледными лицами. Я встал, поздоровался, отдал им вещи пострадавшей и с трудом усадил их на кушетку, сказав, что операцию проводит мой друг, поэтому за исход можно не волноваться. Да, легко было сказать. Родители все еще порывались ворваться в операционную, но я их не пустил, понимая, что вопли под руку Валерке точно не нужны. Они, само собой разумеется, стали выспрашивать меня, кто я такой и почему помог их дочке. Причем мои заявления, что я обычный прохожий, их не слишком убедили.
Когда я уже отчаялся и собирался незаметно улизнуть, дверь в операционную открылась, и на пороге показался усталый Валерка, снимающий перчатки и достающий из кармана сигареты. У меня сразу полегчало на душе, ведь я знал, если друг курит после операции, значит, она успешна, а если достает из тумбочки флакон с разведенным спиртом, то дела совсем плохи.
- Успокойтесь, - попросил Валерка родителей девочки. – С ней все в порядке. Рану на руке я зашил, порезы на кистях обработал, а порез на лице затянул. От него останется только небольшой шрам, но и он впоследствии может быть удален любым пластическим хирургом. Также я наложил пару швов на серьезные порезы, на животе оказались несколько незначительных царапин, а в остальном все в порядке, через час-два должна очнуться. И зря ты волновался, крови потеряла она совсем немного, ты вовремя жгут наложил, даже переливание делать не пришлось, - обратился он ко мне. – Кстати, вот, держи!
Он порылся в кармане халата и достал оттуда мой ремень, весь в пятнах крови. Я взял его и опоясался, так как штаны все равно придется стирать и далеко не факт, что пятна крови отмоются. После радостных новостей из операционной вывезли каталку с пострадавшей. К ней тут же кинулась мать, а отец серьезно спросил меня:
- Сколько мы вам должны.
Я подумал об испорченной одежде, о сумме, которую отдал таксисту и махнул рукой.
- Забудьте, это все мелочи. Но вот за операцию придется расплачиваться с ним, - кивнул я на Валерку.
- Кстати, Серый, я раньше не знал, что ты малолетками увлекаешься, - ехидно заметил тот, раскуривая сигарету.
Заметив, как вытянулось лицо отца, я ответил:
- Валер, думай, чего городишь! Я вообще с ней не знаком! Так, мимо проходил.
- Да? – удивленно спросил друг. – Мне показалось иначе, ну да ладно, потом после дежурства посидим, пообщаемся.
- Заметано, - кивнул я.
Отец девочки принялся долго и многословно меня благодарить за то, что не прошел мимо, а я лишь ответил дежурной фразой:
- На моем месте так поступил бы каждый.
В этот момент я отчего-то вспомнил толпу на остановке, женский крик «Вызовите скорую» и лица людей, которые смотрели друг на друга, ожидая, кто же первым достанет свой телефон. Я вспомнил, как девушку обступили со всех сторон, но никто даже не подумал поднять ее с мокрого грязного снега. Я вспомнил любопытные взгляды прохожих… и понял, что так поступил бы далеко не каждый. И девушке очень повезло, что я оказался поблизости от этого места.
А затем я поехал домой, переоделся, заскочил в ближайший магазин, накупил там продуктов и бутылку хорошего коньяка (водку я не пью принципиально), вернулся, дождался конца рабочего дня и вместе с Валеркой отправился к нему домой, где с ним и его женой хорошо посидел, коротая вечер за долгими разговорами. В первый момент мне пришлось долго объяснять, почему это я решил так помочь абсолютно незнакомой девушке, но Валеркина жена в этот раз встала на мою сторону и пристыдила друга, сказав, что еще не перепились на этой земле благородные рыцари.
Когда я поздно ночью возвращался к себе домой, чувствуя приятное умиротворение после двухсот грамм коньяка и хорошей закуски, то внезапно вспомнил, что так и не смог купить книгу этого самого Антона Вольного. И в этот момент у меня поползли по спине мурашки, так как вдруг в голову пришла мысль, что если бы я не отправился за книгой, девушка вполне могла умереть. Что это? Случайность? Совпадение? Что-то странное происходит со мной, ведь в последнее время то и дело мне приходится кого-то спасать. А самое главное, отчего-то это все началось после моего знакомства с Антоном, ведь именно его советы привели к таким последствиям. Шагая по ночному городу, я пообещал себе во всем этом разобраться.

4

Но на следующий день я забыл обо всех своих подозрениях и со спокойной душой отправился на работу, а в обеденный перерыв снова посетил то самое кафе. И только тогда, когда я уже доедал свой кекс, сзади раздался знакомый голос, радостно произнесший:
- Здравствуйте, Сергей!
- И вам не хворать, - откликнулся я, глядя, как за столик рядом со мной усаживается Антон.
- Как вам вчерашняя прогулка? – поинтересовался он.
И в этот момент у меня сразу возникли в памяти все подозрения, все нестыковки и странности поведения Антона, поэтому я прищурился и ответил:
- Что-то мне подсказывает, что вы уже обо всем знаете. Не так ли?
Антон с улыбкой кивнул, а я продолжил.
- Вот только как вам это удалось, ведь я не заметил, чтобы вы шли за мной из кафе к магазину. Да и, если говорить начистоту, я не понимаю, как немногим ранее вы могли увидеть момент падения сосулек, если вас рядом не было?
Антон ответил не сразу. Вначале он сделал заказ у официантки на двойной эспрессо и кусочек тортика, а потом извинился и достал телефон.
- Здравствуйте, я хотел бы сообщить о ДТП, - сказал он в трубку. – Оно произошло прямо напротив кафе «Радуга», Лесничная пять. Приезжайте скорее, а то возможен скандал с мордобоем!
Дождавшись ответа, он выключил телефон, спрятал его в карман и только тогда обратился ко мне:
- Дело в том, Сергей, что мне для того, чтобы видеть, не нужно находиться рядом с местом события. Это, если желаете, мой дар и мое проклятье. Можете сомневаться в этом сколько угодно, можете считать меня психом, сбежавшим из дурки, но другого объяснения вы вряд ли получите.
Я глотнул кофе, переваривая фразу, а потом осторожно спросил:
- Хорошо, пока оставим вопрос со мной. Меня сейчас больше волнует другое. Куда вы звонили?
- В местное отделение ГАИ, - ответил Антон.
- Так, с этим понятно. Но как вы объясните мне то, что вы сказали гайцам?
- А что вас смущает? – улыбнулся Антон.
- Все, - серьезно сказал я. – Вы же только что сообщили им о ДТП, которое произошло напротив кафе «Радуга», в связи с этим у меня возникают вполне обоснованные причины сомневаться в вашем рассудке, так как мы сейчас сидим в этом кафе, а никакого ДТП, да еще и с мордобоем, я не наблюдаю!
Антон флегматично отхлебнул из чашки принесенный официанткой кофе и спокойно сообщил мне:
- Как я уже говорил вам, у меня есть дар, который позволяет мне ВИДЕТЬ.
- И вы ждете, что я в это поверю? – иронично спросил я.
В ответ Антон аккуратно подцепил чайной ложкой кусочек шоколадного торта и отправил его в рот, а потом ответил:
- А я не жду, что вы поверите. Я ЗНАЮ это.
После такого ответа, он кивнул мне в сторону окна. Я машинально повернулся и увидел, как старенькая шестерка тормозит на светофоре, а в нее на полном ходу влетает тюнингованная «Мазда». Раздался глухой удар, звон разбитого стекла, а потом сигналы машин. Шестерку от удара вынесло на перекресток, поэтому движение сразу застопорилось. С открытым ртом я наблюдал как из «Мазды» выходят два накачанных шкафа под два метра ростом, подходят к шестерке и вытаскивают оттуда старика в очках, ругаясь матом на всю улицу. Старичок в ответ стал что-то лепетать, но шкафов это не убедило, поэтому один из них ударил его по лицу. Очки отлетели далеко в сторону, а сам старик от удара упал на асфальт.
И тут послышался приближающийся звук сирен. Хозяева «Мазды» моментально перепугались, попытались было запрыгнуть в свой драндулет и дать деру, но только ничего у них не вышло, движение было перекрыто основательно, поэтому всего, что они добились – это снесли боковые стекла на своей тачке, задев при этом остановившиеся на перекрестке машины. Естественно, остальным водителям все это категорически не понравилось, поэтому они заблокировали крутую тачку, а через полминуты подоспели гайцы, которые вначале по-хорошему, а потом под дулом пистолета вынудили нарушителей покинуть свой автомобиль, а потом заковали в наручники.
- Ваши комментарии? – поинтересовался я, глядя на то, как представители закона опрашивают всех находящихся поблизости свидетелей.
- Это Лось и его приятель Бык, только недавно освобожденный из мест не столь далеких, - сказал мне Антон. – Сегодня они получат по заслугам, так как против такого количества свидетелей уже не сможет пойти ни один адвокат. Кроме того, вскоре в их машине обнаружится оружие, участвовавшее в одном громком убийстве и немного наркотиков. Совсем чуть-чуть, но и этого хватит. Ну а затем будет суд, где их приговорят к пятнадцати годам каждого, а Лось, попытавшись добиться меньшего срока, сдаст своих дружков и босса местной группировки, после чего проживет всего два месяца, до того момента пока не попадет в тюрьму. Бык тоже никогда больше не увидит свободу, так как умрет через пять лет от туберкулеза. Еще что-нибудь?
- Да, откуда вы все это знаете? – ответил я, внимательно глядя ему в глаза.
- Я же вам сказал - вижу. Просто вижу.
- То есть, вы экстрасенс? – уточнил я.
- Не знаю, - пожал плечами Антон. – Практически все они шарлатаны или хорошие психологи. Да и одно другому никак не мешает. Я же просто могу видеть, что случится. Можете называть меня провидцем, но только мне это не слишком нравится.
Я задумался. Мозги отказывались принимать информацию и дико грелись, как системник с плохим кулером. Антон мне не мешал, расправляясь с остатками тортика. Но мне это не сильно помогало, так как все пространство моей головы заполнила одна мысль: «Этого не может быть! Потому что… это просто невозможно!»
- Вижу, вам нужно слегка подумать, - сказал Антон, допивая кофе. – Я оставлю вас наедине с мыслями, но скажу напоследок – рыбки не стоят жизни.
- Что? – переспросил я. – Не понял.
- Поймете, - улыбнулся Антон и расплатился с подбежавшей официанткой.
Все оставшееся рабочее время я был очень задумчивым, даже коллеги отметили нехарактерное мне состояние и стали предлагать взять отпуск и съездить куда-нибудь подальше. Но я только отмахивался от их советов и думал о последних словах Антона. Рыбки не стоят жизни. Это было понятно и логично, но вот только зачем он мне это сказал, я так и не сообразил.
Рыбки находились в нашей конторе только на втором этаже у машинисток, где стоял пятилитровый пузатый аквариум на маленькой подставке. Обретался он на тумбочке у стены и служил украшением комнаты вместе с цветами в горшках и дурацкой картинкой на стене. Рыбки были маленькими и золотистыми, такие продаются в любом зоомагазине по двадцатке за штуку. Осматривая их, я никак не мог догадаться, что мне нужно было делать. Все предыдущие советы Антона срабатывали в самом неожиданном месте, если это все, конечно, было не подстроено, но вот как я был должен реагировать на последний, оставалось загадкой.
Весь вечер я крутился у машинисток. Ну, машинистками они звались скорее по привычке, так как все уже давно перешли на компьютеры, но суть осталась та же – главной их задачей был набор текста и прочие канцелярские премудрости типа ксерокопирования, скоросшивания и другого. Первый раз я заглянул к ним еще после обеда, внимательно осмотрел аквариум, поинтересовался, все ли у них в порядке, на что получил недоуменные взгляды девушек и убрался к себе. Вот только на месте мне не сиделось, поэтому я еще раз десять бегал вниз, якобы отксерить важные документы, ну а вместе с этим болтал с девушками на разные темы и внимательно следил за аквариумом. Вечером я уже понял, что работать сегодня больше не смогу, поэтому пришел к машинисткам с коробкой шоколадных конфет, вроде как в благодарность за работу.
Девушки, быстро набрав в чайник воды и поставив его кипятиться, пригласили меня к ним в компанию. Я отнекиваться не стал и сел на стул рядом с тем самым аквариумом, то и дело бросая на него взгляды. Когда чайник закипел, выяснилось, что заварка есть, но нет сахара и Валя, молоденькая машинистка, вдруг вспомнила, что в ее сейфе, который была заставлена всяческой макулатурой, есть еще коробка с рафинадом. Быстренько вскочив и отказавшись от моей помощи, она стала подхватывать стопки бумаги, папок и прочего, и перекладывать их на место рядом с тумбочкой. Той самой, где стоял аквариум. Я подобрался и слегка развернул стул. Не знаю, что сейчас произойдет, но что-то будет – точно. Такое у меня возникло ощущение где-то внутри.
- Все, девочки! – радостно сообщила Валя, подхватывая последнюю большую стопку бумаги, загораживающую путь к вожделенному сахару.
Вот только когда она с этой бумагой направилась к тумбочке, высокие каблуки сделали свое черное дело. Она споткнулась, пошатнулась и начала заваливаться вперед. Машинально Валя кинула последнюю стопку, которую держала в руках, к тумбочке, чтобы удачно упасть. Вот только она самым краешком задела аквариум на сопливой подставке, который пошатнулся и начал падать. Так как я уже был готов к чему-то подобному, то подскочил к падающей Вале, опрокинув свой стул, но не дал ее лицу встретиться с полом. А в этот момент аквариум с грохотом и жалобным звоном раскололся на мелкие кусочки. Вода начала растекаться по комнате большой лужей. В ней среди осколков стекла бились бедные золотые рыбки.
- Ой, рыбки! – воскликнула Валя и попыталась было кинуться к ним, но я держал крепко, так как видел, что лужа достигает сетевого кабеля со множеством розеток, куда были подключены все работающие в комнате компьютеры.
Переноска заискрила, из розеток повалил дым, а потом свет в комнате мигнул и погас - наконец-то сработали предохранители на щитке в коридоре, отрубив электрику. Наступила тишина, в которой я тихонько пробормотал ставшие только теперь понятными слова:
- Рыбки не стоят смерти.

5

А после была ликвидация последствий короткого замыкания, долгие благодарности Вали, которая все-таки поняла, что только чудом осталась цела. Именно тогда я выяснил, что так же, как и Антон, не люблю, когда меня благодарят. Ну а позднее был путь домой и размышления. Долгие и путанные. Я уже начинал верить в то, что Антон каким-то неведомым образом может видеть будущее, но все еще пытался найти всему этому логическое объяснение.
Да, сосульки можно было сбить, выстрелив по ним в нужный момент, да, девушку можно было изувечить намеренно, да, спектакль на перекрестке можно было поставить, и наконец, с Валей договориться заранее. Ведь и раны у девушки оказались не совсем серьезными, да и представление у кафе спокойно можно было разыграть хоть со стрельбой и прочими атрибутами, никто бы не понял. Ну и Валя, как самая молодая сотрудница, могла поддержать игру, ведь для нее задание было совсем несложным – в нужный момент сбить аквариум. В принципе, все логично, все сходится и получает объяснение, кроме одного вопроса – зачем?
Зачем было городить такой огород, чтобы заставить меня поверить в версию, будто Антон (если это его настоящее имя) может видеть будущее? Зачем устраивать такие представления, чтобы я убедился, что не схожу с ума? Ведь я не начальник фирмы, не крутой бизнесмен, который ворочает миллионами, да и контракты я подписываю с суммами, которые весьма далеки от шестизначных. Так зачем? Что Антон этим хочет добиться? Ведь самым простым доказательством могла быть покупка лотерейного билета и последующий огромный выигрыш. После такого я бы точно поверил, особенно, если выигрыш будет еще и не один.
В общем, проворочавшись полночи на постели, я так и не нашел ответа на этот вопрос, потому стал считать его не совсем точным. Нужно было спрашивать не зачем, а почему. Почему Антон мне рассказал все это? Что, он сам не мог уберечь нас от сосулек, или помочь той девушке? Почему он впутал в это дело меня? Но и на этот вопрос я не смог найти ответа, поэтому перед самым рассветом решил спросить все напрямик у него самого. Вот после этого я с облегчением заснул.
Утром я встал совершенно разбитым, кое-как оделся, позавтракал и отправился на работу подчищать хвосты, оставленные накануне. Неожиданно увлекся этим и вспомнил про Антона только в обед, когда отложил все договора и материалы по ним в сторону и спустился в кафе. Там я сделал заказ и начал выглядывать своего знакомого. Через полчаса, когда я уже с нетерпением поглядывал на часы, показался этот провидец или экстрасенс, или черт знает кто. Самое главное – теперь я мог видеть, что он идет по улице, как все нормальные люди, а то ночью мне уже начинало казаться, что он материализуется только для разговора со мной, а потом тут же исчезает, растворяясь в пространстве.
Поздоровавшись со мной, он присел рядом и сделал заказ. Дождавшись, пока жизнерадостная официантка упорхнет, я перешел к делу:
- Ладно, я вам верю. Но тогда ответьте мне на мой вопрос, который вы уже, вероятно, знаете.
- Легко, - отозвался Антон. – Мне очень нужен был собеседник.
Я опешил.
- Что?
- Да, - подтвердил он. – Вы не ослышались. Мне нужен был тот, кто сможет меня выслушать, сможет понять. И если не одобрить, то хотя бы посочувствовать. И в вашем лице я нашел именно его. Поймите, я не лгал, когда говорил вам, что у меня нет друзей, более того – у меня нет ни близких, ни знакомых. Я просто разучился контактировать с людьми, ведь зачем задавать им разные вопросы, на которые и так известен ответ, зачем с ними вообще разговаривать, если я знаю наперед, что могу сказать, и как они могут на это отреагировать.
- Могу вам только посочувствовать, - отозвался я.
Антон продолжил:
- Так что мне нужен был просто слушатель, который поймет, о чем я говорю.
- А вы думаете, я смогу понять? – спросил я, но наткнувшись на взгляд Антона, тут же продолжил: - Разумеется, вы ЗНАЕТЕ, что я могу это понять. Но почему бы, например, не обратиться к психоаналитику, или просто не написать об этом в ваших книгах?
- Вы думаете, я не пробовал? - грустно вздохнул Антон. – Некоторые психологи равнодушно выслушивали меня, но потом пытались давать советы, как избавиться от этой… навязчивой идеи. Один даже попытался отправить меня в психушку, поэтому мне пришлось напомнить о его темных делишках. А в книгах получается совершенно другая ситуация – я просто излагаю свои мысли, свои поступки, но не получаю взамен ничего, а я обрадовался бы даже гневу. Нет, меня хвалят, как талантливого писателя, восхищаются моим умением придумывать столь запутанный сюжет и искусно облекать его в слова, но им всем плевать, что творится у меня в душе. А я ведь хочу только этого – понимания.
Я допил свой кофе и уставился в глаза собеседнику. Не знаю, каким образом, но я чувствовал, что он не врет. Может, что-то не договаривает, скрывает, но не врет. Ему действительно очень тяжело и одиноко, поэтому хочется поплакаться кому-нибудь в жилетку. Ему нужен случайный попутчик, который может просто его выслушать и не останется безразличным. Что ж, я верю ему и готов принять поток его откровений.
Видимо, Антон ждал именно этого момента, потому что, дождавшись, пока я решусь, начал говорить:
- Существуют Перекрестки….
Я слушал его, внимательно, вдумчиво и понимал, что все сказанное им – правда. Я отрешился от времени, выпал из окружающего мира, внимая только одному голосу, который рассказывал страшные вещи. Они переворачивали все мое мировоззрение, они заставляли задуматься над смыслом человеческой жизни, они буквально взрывали мой мозг… Но я сидел и слушал, понимая, что Антон знает, что я чувствую, и ему не нужны мои ответы, чтобы понять реакцию на свои откровения.
Вкратце Антон поведал следующее. Во многих местах на нашей Земле существуют своеобразные активные зоны. Нет, это не связано с радиацией или биополем Земли, все гораздо сложнее. Эти зоны влияют на судьбы людей. Именно так, а не иначе. Вы когда-нибудь задумывались над тем, чем различаются разные районы, различные участки города, и почему в одних случаются происшествия гораздо чаще, чем в других? А зря, потому что на это влияют как раз эти аномальные зоны, которые концентрируют некую энергию, очень активно влияющую на поступки людей. Так если, например, в относительно спокойной зоне сломанный каблук будет означать лишь мелкую неприятность, то в аномальной, он может привести к значительным изменениям в судьбе человека, или даже к его смерти.
Почему так происходит - загадка. Но вот уже многие сотни лет за этим следят и пытаются контролировать, чтобы хотя бы частично погасить воздействие этих зон на людей. Кстати, эти зоны называются Перекрестками. Помните суеверия о всяком колдовстве, поверия о нехорошей славе перекрестков? Неясно точно, что было раньше – курица или яйцо, но лично я понял, что такие суеверия родились именно от этого. Перекрестки существуют в каждом мало-мальски большом городе, но их никогда не встретить в пустынях, лесах и горах. Природа этого явления давно изучается, и знающие люди вывели теорию, что энергию Перекресткам дают сами люди, что только подтверждается, ведь из года в год количество зон растет в арифметической прогрессии.
Но и это еще не все. Перекрестки не существуют просто так, за ними ведется тщательное наблюдение и контроль. Есть такие люди, которые появляются у любого народа – видящие. Они способны предугадывать ход событий и могут изменять их по своему желанию. Вот только эти аномальные зоны в десятки раз усиливают их способности, давая им возможность видеть на десятки лет вперед. Те видящие, которые остались на Перекрестке и сроднились с ним, получают возможность влиять на судьбы людей, исходя из своих соображений морали. Они называются Хозяевами и никогда не покидают свою территорию, поскольку на другом Перекрестке уже не имеют таких возможностей. Почему это происходит – никто не знает. Существует догадка, что за долгие годы Хозяин подстраивается под излучение конкретного Перекрестка и больше не может принимать другое.
Эти Хозяева образуют своеобразную сеть по контролю какой-либо отдельной местности или города. Они обмениваются информацией, поддерживают друг друга, но никогда не покидают свои Перекрестки. Таких сетей в нашей стране насчитывается несколько сотен. В крупных городах они состоят из десятков Перекрестков, а в мелких - из одного-двух, в сельской местности, как правило, Перекрестки появляются, но очень слабые, дающие лишь незначительное увеличение способностей у видящих. Поэтому в глубокой древности в каждой деревне всегда присутствовала местная ведьма. И называли ее видуньей, что произошло от слова «видеть». В эпоху свержения язычества всех их отправили на костры, так как нарекли ведьмами, но спустя поколения такая традиция все равно продолжала существовать. И даже сейчас, в любом поселке существует себе какой-нибудь человек, которого окружающие называют чудаком. А он просто видящий, Хозяин своего Перекрестка, который хоть и небольшой, но дает ему уверенность в том, что он доживет до глубокой старости.
Как я понял, единого начальства у Хозяев нет, каждый союз работает сам на себя, но при глобальном катаклизме все они объединяются, чтобы выстоять против внешней угрозы, или напасть самим. Существует несколько исторических примеров действия подобных объединений, и самый яркий – Вторая мировая. Просто в один прекрасный момент видящие Германии объединились и решили, что им нужно перейти в открытое господство, для чего необходимо подмять под себя остальные союзы, или заручиться их поддержкой. Многие спорят, был ли Гитлер экстрасенсом, почему ему так легко удалось стать идолом своего времени. Все просто – он был одним из Хозяев, который просто знал, что и когда нужно говорить.
Не буду долго объяснять перипетии войны, но просто получилось так, что видящие СССР не поддержали мысль остальных о всеобщем объединении и господстве, поэтому и вспыхнула война. В первые годы нашим пришлось тяжело – противник знал, кто такие видящие и не давал возможности им организовать сопротивление, да и устраивал свои Перекрестки на захваченных территориях. Ведь что такое концлагеря, как не попытки воссоздать аномалию такого места, но только насильственным путем. Ведь не все ли все равно – жили на этом месте несколько десятков поколений, или умерли тысячи людей? Только и захватчики просчитались. Наши ведь тоже это поняли, хоть и поздновато, и стали отправлять видящих на места крупных сражений, где земля пропиталась кровью. Началось это на Курской дуге, а потом покатилось дальше… В общем, после этого катаклизма, все Хозяева четко уяснили – пока они сидят себе и не высовываются, всем хорошо. Как только начинают устанавливать свои порядки – будет плохо всем без исключения.
Кстати, когда я спросил, почему же видящие Германии не могли предугадать, как все для них обернется, Антон рассказал, что такова еще одна особенность Перекрестков. В спокойном состоянии они позволяют своим Хозяевам видеть на десятки лет вперед, но когда на их территории единовременно изменяются судьбы многих тысяч людей, срабатывает некий защитный механизм – интервал вероятностного видения сокращается на несколько порядков. Почему так происходит, еще не было объяснено, но существует версия, что при многочисленных изменениях многих судеб вероятности будущего просто расплываются, так как становятся зависимыми от слишком многих обстоятельств, которые не ограничиваются одним Перекрестком.
Конечно, не всякие Хозяева заботятся о своих Перекрестках, некоторые живут только для себя. Яркий пример – Ближний Восток. Там все пущено на самотек, поэтому никто из нормальных видящих лезть туда не хочет, но те, кто когда-то там побывал, говорят, что вскоре от этой территории мало что останется, а все Перекрестки будут уничтожены ядерными взрывами. И все им верят. Кстати, в разных странах свои представления о личностях Хозяев и разные источники этой информации. Если на востоке это легенды о непобедимых воинах, которые способны сражаться с целыми армиями, то в Америке… Не догадались? Комиксы! Ведь каждый супергерой – практически реальный Хозяин Перекрестка. Антон по секрету рассказал, что кто-то из видящих уже давно работает на «Марвелл» и является неиссякаемым источником миллионных тиражей ярких журналов.
Да, у Хозяев нет начальства и никто их не контролирует – ведь каждый знает, что его никто не осудит за любые поступки, поскольку он легко может доказать, что именно так и было необходимо. Ведь проще сказать, что этого человека нужно было убить, потому что через неделю он превратится в законченного маньяка, а через год убьет сотню невинных детей. И все остальные Хозяева поверят, ведь никто не побежит на чужой участок проверять, да и силенок не хватит без поддержки своего Перекрестка так далеко заглянуть. Поэтому начальником для каждого является своя собственная мораль. Вот так.

6

- Постойте, а как же эти Хозяева столь долгое время скрываются от государства? – поинтересовался я.
- Сергей, мы можем перейти на «ты»? - спросил Антон в ответ.
- Мог бы и не спрашивать, - усмехнулся я.
Антон вернул мне улыбку и ответил:
- А почему ты думаешь, что они обязаны скрываться? Просто в каждой стране видящие решают по своему. Например, в той же Бельгии, Щвеции, Корее и других государствах – они активно сотрудничают с властями и от этого выигрывают все.
- А почему у нас тогда такая жж… жизнь? – возмутился я.
- А ты подумай, - ответил Хозяин Перекрестка (про себя я уже начал его называть именно так).
Я задумался. Действительно, если видящие начинают сотрудничать с властями, значит, видят (извините за тавтологию) пользу этого. А у нас какой смысл влезать в политику, если властям уже помочь нельзя? И даже если кто-нибудь из Хозяев подойдет к президенту и скажет: «Я могу видеть будущее. Вы должны сделать так и так», что получится? Ничего хорошего, потому что у нас политики уже давно существуют отдельно от народа и заботятся только о себе. Это в цивилизованных странах еще можно поставить будущее себе на службу, а вот у нас – вряд ли. Ведь любой политик, к которому придет видящий, в первую очередь подумает про набивание своего кармана, потом про устранение конкурентов, а потом про бегство из обреченной страны. И зачем такому знать, что у него через полгода случится сердечный приступ? Нет, с такими не то что сотрудничать, здороваться противно!
- Что ж, вижу, ты понял, - улыбнулся Антон.
- А скажи, чем вообще занимаются Хозяева? Каким образом они управляют своими Перекрестками? – задал я новый вопрос, хотя по лицу Антона видел, что мог бы и не произносить ничего вслух.
- Если хочешь, я сегодня вечером все тебе покажу. А сейчас ты должен идти к себе в офис, если не хочешь получить выговор.
Я спохватился. Блин, мы тут уже болтаем два часа, а мне еще отчет сдавать и два контракта на подпись шефу. Нужно спешить. Уже на входе я обернулся, вспомнив, что не договорился, когда и где мы встретимся, но наткнулся на улыбку Хозяина и закрыл рот. Он сам меня найдет, понял я, возвращаясь в офис. Вашу мать! Это просто нереально! Целая тайная служба экстрасенсов, которая вертит судьбами людей по своему усмотрению! Нет, нужно все разузнать подробнее, потому что не хочется марионеткой дергаться под чужую дудку, даже если ниточек совсем не видно.
Выговор я не получил, да и не стоило волноваться, ведь Антон же сказал. Машинально я подумал, что уже не думаю о нем, как о человеке со сверхспособностями, а просто принимаю его как личность. Странную, неординарную и загадочную, но личность, которую можно понять. Выйдя на улицу, я огляделся – Хозяина нигде не наблюдалось. Поразмышляв над тем, стоит ли ехать домой, или еще подождать, я вдруг улыбнулся, а потом пошел, куда глаза глядят, сворачивая на перекрестках в стороны, которые мне подсказывала интуиция. Миновав очередной светофор, я отправился в какую-то темную подворотню, но решил пройти ее и повернуть направо. Прошел… но повернуть не успел, так как услышал знакомый голос:
- А теперь налево.
Повернув в указанном направлении, я увидел Антона, и уже ничему не удивлялся. Молча подойдя к нему, я поглядел ему в глаза. Он хихикнул:
- Ты думаешь, мне будет приятно разговаривать одному? Нет, хоть я и знаю, что ты скажешь, но все же мне иногда приятно послушать человеческую речь, так что давай продолжим общаться, как и раньше.
- Ладно, - кивнул я. – Хозяин – барин… прости за каламбур. Я хотел спросить, чем займемся, и есть ли у тебя время ответить на еще кое-какие вопросы по поводу Перекрестков?
- Ты сейчас все увидишь, - улыбнулся Антон. – Пошли.
Мы свернули в проулок и подошли к одному из подъездов со старой обшарпанной дверью. Антон достал из кармана кусок проволоки, хитрым образом его согнул и вставил в дверь на уровне пояса, после чего пошел за угол дома и прислонился к кирпичам.
- Можешь осторожно выглянуть, - сказал он мне.
Я аккуратно, одним глазком выглянул из-за угла и тут же увидел, как дверь подъезда, которую Антон снабдил странным украшением, открылась, и на улицу вышли две молодые девушки. Дверь стала закрываться, раздался звук рвущейся материи, а та, что шла второй, воскликнула:
- Чтоб тебя! Юбку порвала!
- А ну, дай посмотреть, - попросила первая. – Да, нехило зацепилась. Может, сходишь, переоденешься, а я тебя пока здесь подожду?
- Да у меня больше и надеть-то нечего! – чуть не плача сказала вторая.
- Тогда пошли ко мне, я тебе из своих запасов выберу, - пожала плечами первая. – Делов-то!
- Нет, Маш, спасибо, но не нужно. И как чувствовала ведь, что никуда идти не нужно… Знаешь, я не пойду сегодня в клуб.
- Лен, ты чего? Опять суеверия дурацкие? Хоть джинсы пойди надень!
- Нет, Маш, я точно не пойду.
- А как же ребята? – попробовала было склонить ее на свою сторону первая.
- Я им позвоню. Маш, не переживай, иди одна, у меня никакого настроения нет.
- Ладно, но только ты не обижайся.
- Не буду, - сказала вторая.
Девчонки после поцелуя в щечку простились, одна из них скрылась в подъезде, а вторая отправилась прочь со двора. Антон отлип от стены и пошел назад, а я последовал за ним, на ходу коротко спросив:
- А мораль?
- Сегодня после похода в клуб они с парнями должны были наткнуться на банду отморозков, которые изобьют парней, а их жестоко изнасилуют.
- И что? Одно порванное платье спасло положение? Теперь ничего этого не будет? – удивился я.
- Лена, которая сейчас вернулась домой останется цела, - ответил Антон, выкручивая проволоку из двери.
- А Маша? – удивленно спросил я.
- А она сегодня испытает на себе то, о чем я тебе рассказал, - холодно сказал Хозяин Перекрестка.
- Объясни, - потребовал я.
Не попросил, а именно потребовал. Я хотел знать, почему нельзя было вообще изменить события так, чтобы этой встречи с отморозками у компании малолеток не было. Почему нужно было спасать только одну из них?
- Все просто, - вздохнул он. – Но только для меня. Если бы я не вмешался, Лена после этой ночи покончила бы с собой, а Маша повредилась бы рассудком, так как именно она заставила подругу пойти с ней. Но сейчас Лена останется жить, а Маша сможет все это перенести и в будущем сохранить ту ненависть к подонкам, которые лишат ее девственности. Спустя шесть лет она станет хорошим следователем и будет работать не за взятки, а защищая закон, охраняя простых граждан от таких вот отморозков.
- А парни? – поинтересовался я.
- Они несколько недель проведут в больнице, но помогут засадить эту банду за решетку, - ответил Антон, вновь скручивая проволоку. - В будущем один из них станет знатоком боевых искусств и сможет вступиться за прохожих в аналогичной ситуации, второй возьмется за ум и окончит вуз, а третий, возможно, станет наемным убийцей… Но мы с ним еще встретимся в будущем, так что все может измениться.
Антон закончил вертеть проволоку, превратив ее в маленького ежика, ощетинившегося острыми иголками.
- Пошли, - бросил он мне.
Проходя мимо черной «Волги», он сунул ежика под заднее колесо. Когда я только раскрыл было рот, чтобы задать вопрос, Антон пояснил:
- Ночью Виктор Степанюк решит поехать к матери, но по дороге не справится с управлением на скользкой дороге и погибнет в аварии. А запаски у него нет, и та, что лежит в багажнике, давно проколота.
Я закрыл рот и только кивнул. Кажется, я начал понимать суть действий Хозяина Перекрестка. Понимать, но не одобрять всецело. Ведь будь на его месте я, то просто не допустил бы встречи малолеток с отморозками, нашел бы способ, но не допустил. И плевать на то, будет из Маши хороший следователь или нет – они останутся целыми и невредимыми.
- Осуждаешь, - констатировал Антон. – Я знаю, это так. Но в этом и заключается наша работа – выбирать не то, что нам хочется, а то, что нужно. То, что будет лучшим для гораздо большего количества людей.
- Но разве один хороший следователь так важен? – удивился я.
Хозяин тяжело вздохнул и ответил:
- Ты не понимаешь всю глубину ситуации. Ты видишь только одну линию вероятности, а я вижу их все. Ты думаешь, мне не жаль эту девочку, которой сегодня предстоит через многое пройти? Ты думаешь, мне не жаль тех пацанов, которых изобьют до полусмерти? Это не так. Но я не должен позволять чувствам вмешиваться, потому что тогда не смогу выбрать то, что будет правильным.
Антон замолчал, а я понял то, что осталось за кадром. То, чего он мне не рассказал, поэтому и задал следующий вопрос:
- То есть, ты не выбираешь наименьшее зло?
- Нет, - ответил Хозяин. – Этот термин придумали люди, которые хотят оправдать свои поступки. Не существует меньшего зла, есть только зло, оно не имеет величины. И даже в самой мелочи зло остается собой, от этого никуда не деться. Видящие и особенно Хозяева Перекрестков знают это, но все равно продолжают выполнять свою работу, надеясь на то, что благодаря им некоторое количество зла так и не появится на свет.
Мозги мои медленно, но верно начинали плавиться. Я не понимал той философии, которой пичкал меня Антон, но ничего не говорил в ответ, а только ходил вместе с ним по городу и что-то делал. В одном месте Хозяин расчистил снег, объяснив, что так здесь Иван Чирков не сломает себе руку и сможет закончить свой проект вовремя. Во втором он срезал выступающий сучок на дереве и пояснил, что теперь маленький Вася не лишится глаза. В третьем…

7

Мы ходили с ним до поздней ночи, занимаясь... разным. И только незадолго до полуночи Антон сказал, что на сегодня это все и пора пойти подкрепиться. Свернув в один из проулков, мы зашли в небольшой круглосуточный ресторан, где довольно неплохо кормили, да и цены не кусались. Во время позднего ужина, я рискнул задать еще один вопрос:
- А почему ты остался один? Почему ты не можешь завести себе семью, друзей? Почему… ладно, не буду попросту сотрясать воздух.
Антон оторвался от своего салата и ответил:
- Потому что мне тяжело видеть будущее близких мне людей. Потому что это отвлекает меня от основной задачи. И напоследок, потому, что я не хочу однажды выбирать между тем, кто мне дорог, и жизнями других людей.
Он вернулся к салату, а я понял, что не нужно было поднимать эту тему. И ежу понятно, что у Хозяина в определенный момент возникла подобная проблема, которую он явно решил не в свою пользу. Или… я вспомнил, как он говорил мне про ошибки. Нет, вероятнее всего, он как раз в этом случае поступил так, как подсказывало ему сердце, а не его видение будущего, а потом попытался все изменить, что натворил. Наверняка, ему это не удалось, и он понял, что тогда, единственный раз сделав что-то для себя, породил много зла, которое всегда старался уменьшить. И именно поэтому он остался один, отдалившись от всех, живя в своем замкнутом мирке, чтобы никогда больше не решать за тех, кто ему дорог.
Я понял все это и перешел на более нейтральную тему.
- Ты говорил, что пишешь книги. Неужели этого хватает на жизнь? Почему бы сразу не взять и сорвать джек-пот в лотерее?
- После второго раза это становится очень заметным, - ответил Антон.
Понятно, подумал я про себя, он и это уже проходил.
- Значит, в своих книгах…
- Да, я просто описываю чужие судьбы, выбирая самые интересные фрагменты, - ответил Хозяин.
- А почему ты просто не напишешь о будущем?
- А зачем? – удивился Антон.
Я подумал и пришел к выводу, что действительно, незачем. Там не будет ничего интересного, ведь общество никогда не изменится. Так что лучше писать о том, что может найти отклик в сердцах людей, что может хоть чуточку изменить их в лучшую сторону.
- А кто такие видящие? – поинтересовался я.
- Тебя интересуют особенности физиологии? – усмехнулся Антон.
Я не ответил, ведь он знал, что я хотел спросить.
- Они появляются нечасто и в основном даже не догадываются о своих способностях, как эта Лена. Но вот, в какой-то момент, под влиянием стресса или сильного возбуждения, они вдруг понимают, что способны видеть то, что еще не произошло. Предваряя твой вопрос, скажу, что ты не видящий.
- Жалко, - вздохнул я.
- Ты многого еще не понимаешь, - сказал Антон. – Это не только дар, но и проклятье. Ведь если ты станешь видящим, то твоя жизнь уже никогда не станет обычной. Ты не будешь радоваться маленьким радостям, поскольку будешь осознавать, что именно в этот момент на соседней улице происходит убийство, которое ты допустил. Потому что именно так было нужно. Ты будешь ежедневно видеть судьбы тысяч людей, и большинство из них будет казаться мерзкими, отвратительными. Тебе нужно будет ежечасно делать выбор и наблюдать последствия, большей частью не самые приятные. Ты будешь видеть последствия каждого своего действия… И это только то, что тебе несложно понять, остальные детали настолько специфические, что я даже не смогу выразить их словами.
Я помолчал немного, переваривая, а потом продолжил допрос.
- Примитивно говоря, ты всегда делаешь выбор между жизнью одного человека и сотни других?
- Вроде того, но не так, как ты думаешь.
- То есть? – не понял я.
- Я не взвешиваю жизни людей, я выбираю то, что будет правильным. И если для жизни одного придется пожертвовать сотней, но так будет лучше, я сделаю именно это.
Что ж, рановато я стал записывать Хозяина в ангелы-хранители. Ведь то, что правильно, не всегда является человечным. Да и вообще…
- Я человек, - сказал Антон. – Я родился в этом городе сорок лет назад.
А по внешнему виду и не скажешь, подумал я, но продолжил спрашивать:
- Ладно, с этим вроде понятно, но скажи, как тебе удается держать в голове столько информации?
- А я и не держу, - ответил Хозяин. – За меня все делает Перекресток, а я просто хожу по улицам и смотрю, в каких моментах мне нужно вмешаться.
- То есть, ты не знаешь сейчас, сколько людей в этом доме, и не можешь увидеть будущее каждого?
Антон усмехнулся:
- Спросил бы просто: «Как работает твой дар?»
- Но ты же понял, - пожал плечами я. – И вообще, сам предложил задавать мне вопросы, поэтому я и цепляюсь к мелочам.
- Ладно, объясню детально. Выхожу я ночью… Потому что тогда удобнее - не привлекаешь внимания. Не перебивай меня! К примеру, останавливаюсь посередине улицы и смотрю, где в округе в ближайшие дни произойдет нечто нехорошее. Знаешь, все, что связано с человеческими травмами, причем и психическими, очень заметно при таком взгляде. Это как звезды на небе - вокруг чернота, а они сияют ярко, так что можно разглядеть. А уж смерть вообще видится, как маленькое солнышко, поэтому мимо такого точно проскользнуть нельзя. Вот я и беру эту «звездочку», подтягиваю к себе и начинаю изучать. Сперва само событие, после чего решаю, нужно ли работать дальше. Если нужно, то я рассматриваю судьбы участников, а потом вычисляю, как это событие повлияет на них, потом смотрю на то, как оно повлияет на других людей, а уже после этого решаю, нужно ли оно, или его необходимо предотвратить. Если выбран второй вариант, то вычисляю, к каким последствиям приведет это предотвращение и как затронет другие судьбы, потому что иногда бывает лучше допустить убийство, чем его остановить. Ну и после этого ищу, каким образом гарантированно не допустить данное событие, да и еще чтобы при этом не допустить образования новых «звездочек»…
Я тихо слетал с катушек. То, что он рассказывает – в принципе невозможно, ведь это нужно иметь супермозг, который за секунду просчитает миллионы вариантов, если я все верно уразумел. Но тут Антон продолжил свой рассказ, и мне стало многое понятным.
- И не нужно думать, что я стою так посреди улицы несколько часов. Все намного проще – мне для обнаружения и вычисления варианта предотвращения ненужного события требуется всего несколько секунд. Дело в том, что каждый Хозяин обладает своеобразной интуицией, которая позволяет ему быстро отсеивать все неподходящие варианты и выбирать оптимальный. Возможно, ему помогает сам Перекресток, но может быть, это особенности дара видящих. Тут еще многое находится в тумане и не просчитывается научными методами.
- Мда… - протянул я. – Теперь бы мне все это дело переварить, пока я не перегрелся.
- Да, иди домой, - кивнул Антон. – У меня еще много работы
- А мы завтра увидимся? – с хитринкой спросил я.
Хозяин ничего не ответил, только улыбнулся. И его молчание было красноречивей слов. Дома я был уже через полчаса, взяв такси, и еще долго раскладывал по полочкам все то, что наговорил мне Антон. Да, я и не подозревал, что окружающий мир так сложен. Все эти Перекрестки, видящие, Хозяева… Нет, правду говорят – меньше знаешь, крепче спишь. Теперь мое сознание пыталось разгрести все эти сведения.
Ладно, во все это я поверю безо всяких условий. И даже в то, что фашисты устраивали Перекрестки в лагерях смерти. Мои знакомые как-то посещали Освенцим, так после этого долго рассказывали, какая там страшная энергетика, что прямо за душу берет. Про поля сражений тоже вроде бы понятно, да и сейчас на них наверняка рассеялась вся эта аномальность, ведь там не живет никто. Нужно будет завтра у Антона уточнить. Но вот одного я не совсем понимаю – почему все эти Хозяева (ну, за редким исключением) рвутся сделать мир чище и лучше? Почему они такие все честные и справедливые? Или это какое-то важное дополнение к их дару?
Так ничего и не решив, я заснул.

Мистер Грейп решил навестить своего старого приятеля. Они учились вместе в Чартерхаузе – кажется, сто лет назад. И, трудно себе представить, до сих пор ни разу не виделись после школы. А ведь были неразлучные друзья!
Таким образом, Грейп, приняв наконец твёрдое решение в ближайшую субботу отправиться в Лидс, так и поступил. Сухим и прозрачным, немного чуть более прохладным, чем ожидалось, октябрьским утром мистер Грейп прибыл на вокзал. До отправления оставалось около получаса, и Грейп, довольный собой по поводу того, что надел-таки пальто и тёплый шарф, не спеша расхаживал туда-сюда вдоль рельсов.
С собой в дорогу он взял очень мало вещей. Не потому, что рассчитывал на особенное гостеприимство старого друга, и не потому, что поездка обещала быть недолгой… просто, таков уж мистер Грейп. Он всю жизнь терпеть не мог возиться с кучей тряпок и прочего багажа, якобы, облегчавшего существование путника, а на деле только мешающегося и раздражающего. Поэтому старик всегда путешествовал налегке, с тех самых пор, как матушка перестала собирать его чемоданы.
Даже скромный подарок, что Грейп решил преподнести другу при встрече, он с превеликим трудом смог затолкать в свой саквояжик. Подарок этот был – бутылка The Old Deer, до которого приятель в молодости был большим охотником. Справедливо рассудив, что люди не меняются, Грейп счёл такой подарок лучшим из возможных.
В двухместном купе, где предстояло ехать мистеру Грейпу, его ожидал сюрприз. На соседней койке он увидел, едва успев войти, букет непонятно кому принадлежавших цветов.
Грейп сел на своей половине купе и стал наблюдать в окне уплывающий вокзал. Проведя за таким занятием чуть больше времени, чем сам ожидал, старик как бы очнулся и оглядел купе. В нём по-прежнему никого не было, а цветы, по-прежнему, лежали на месте.
Кроме того, не видно было их хозяина (вероятно, попутчика Грейпа), а также хоть каких-нибудь следов последнего. Вещей, к примеру, чемоданов, недопитых чашек чая или чего угодно ещё. Подумав, что его попутчик – такой же любитель путешествий налегке, как и он сам, Грейп решил с ним познакомиться. Да и, заодно, дать совет поставить цветы в воду – иначе их никуда не довезти в приличном виде, они уже начали потихоньку увядать.
Грейп встал, поправил свой жилет и вышел в коридор вагона. Лондон к тому времени был уже позади, и за окном пробегали сельские пейзажи.
Грейп огляделся – коридор был пуст. Поезд слегка покачивался. Во всю длину коридора была постелена красная дорожка. Грейп отправился к проводнику.
Осторожно постучав в дверь, он стал ждать. Вскоре в дверном проёме появилась приятного вида сотрудница железной дороги и вежливо осведомилась, чем может быть полезна.
- И вам доброе утро, - сказал мистер Грейп в ответ. – Мой попутчик… я нигде не могу его найти. А мне необходимо сообщить ему кое-что важное. Вы не могли бы помочь? Скажите, хотя бы, как его имя.
Проводница на секунду задумалась.
- В каком купе вы едете?
Грейп назвал номер.
- Конечно, я могу ошибаться… но, кажется, вы путешествуете один. Второй билет в ваше купе не был продан. Я уточню.
Заглянув в какие-то свои бумаги, милая барышня подтвердила, что никакого попутчика у Грейпа нет. Он поблагодарил её, извинился за беспокойство и ушёл прочь.
«Что за бардак у них творится? – думал он, оказавшись в коридоре. – Они даже не знают, кто и где едет в этом чёртовом поезде!»
Вдруг до слуха мистера Грейпа донеслись звуки оживлённой беседы из какого-то купе. Быстро сообразив, из какого именно, Грейп поспешил туда. Старик посчитал весьма возможным, что его сосед находится там. Ведь в этом купе могли ехать его друзья, и он, заболтавшись, совсем забыл про оставленные на койке прекрасные цветы.
Грейп постучал, но, очевидно, никто внутри не обратил на это внимания. Тогда он решительно открыл дверь, и его тут же с головы до ног окатило волной многоголосого хохота. Ну и нравы! Правда, четверо молодых людей, бывших в купе, даже не смотрели на Грейпа, и старик посчитал, что они смеются о чём-то своём.
Наконец незваного гостя заметили.
- Сэр, прошу прощения… Мы, должно быть, шумели и этим помешали вам. Уверяю, мы будем вести себя тише теперь.
Грейп замахал руками и остановил говорившего:
- Нет, нет, нет, вы мне вовсе не мешаете, дело не в этом. Я всего лишь хотел бы узнать, нет ли среди вас человека, который едет в моём купе, моего соседа?
Парни переглянулись.
- А как его зовут?
- Не знаю. Его нет с самого Лондона, мы даже не успели познакомиться.
Грейп назвал номер купе и был вновь разочарован: никто из шумной компании не имел отношения к купе Грейпа. Слегка расстроенный, старик вернулся к себе.
Весь день ему не давали покоя эти увядающие цветы. Он пробовал читать, ходил обедать, но цветы никак не желали выходить из головы. Грейп решил взять себя в руки, сказал себе что-то вроде «ну и чёрт бы с ними и с их неуловимым хозяином! Какое мне дело?» В результате мистеру Грейпу даже удалось на пару часов уснуть.
Каково же было его удивление, когда, проснувшись, он не обнаружил цветов! Да, действительно, всё было по-прежнему, кроме одного – куда-то делись цветы. Грейп решил выпить чаю, а поезд как раз остановился на какой-то небольшой станции. Старик стал разглядывать довольно интересное здание местного вокзала.
На перроне он увидел человека, держащего в руках те самые цветы, что лежали в купе прежде. Поначалу удивлённый мистер Грейп (он всегда спал очень чутко и просто не мог не заметить, что в купе кто-то входил!) не рассмотрел хорошенько того человека с цветами и принял его за неожиданно отыскавшегося соседа. Но не прошло и пары мгновений, как Грейп начал узнавать черты лица. Безо всяких сомнений, то был давний приятель, которого старик Грейп ехал навестить.
Как он оказался на этой станции? Как попали к нему цветы? Ответы на эти вопросы Грейп решил получить незамедлительно и покинул купе. Оказавшись на перроне, он потерял из виду человека с цветами и принялся разыскивать его в негустой толпе.
Поезд тронулся и исчез вдали, и никто с тех пор не видел мистера Грейпа. Куда он пропал, и удалось ли ему повидаться с приятелем – неизвестно.
Проводница, пришедшая в купе Грейпа, когда поезд подъезжал к Бирмингему, застала его пустым. Никаких вещей и, тем более, пассажиров там не оказалось, кроме двух предметов: медленно увядающих цветов на одной из коек и неоткрытой бутылки The Old Deer на столе.

Что за чудо – супермаркеты! Это я говорю о любых магазинах с самообслуживанием, но чем они больше, тем, конечно, только лучше.
Я люблю бывать в том из них, что недалеко от моего дома. Иногда мне и не нужно ничего, а я всё равно иду в супермаркет – ведь там всегда найдётся для меня какая-нибудь приятная мелочь. Красивая дешёвая кружка, например, какая-нибудь щётка для усов или, на худой конец, пакетик фисташек. Да и прогулка, к тому же.
В тот вечер я возвращался домой из тренажёрного зала, на плече у меня поэтому висела большая чёрная сумка. И по одному взгляду тётки-охранника я понял, что её придётся уложить в ящик, прежде чем войти в торговый зал.
Миновав турникет с фотоэлементом (ещё одно чудо), я тут же предался столь любимому мной занятию. Я начал, легонько подталкивая тележку, обходить ряды супермаркета в привычном своём, давно установившемся порядке. Я глазел на пёстрые полки с разными товарами и на немногочисленных в этот поздний час посетителей.
Какая-то неизвестная копчёная рыба попалась мне не глаза – решил взять, попробовать. Нужно было купить хлеба, молока, может, ещё чего – сейчас уже не вспомнить. Закинув всё это в тележку, я поехал на кассу, где, ввиду приятного мне отсутствия очереди, задержался ненадолго.
Открыв свой ящик, я не поверил глазам, которые увидели там вместо моих вещей колоду игральных карт. О чём я подумал в первый момент? Ну, конечно, должно быть, перепутал ящики. Сравнил номера на дверке и на ключе – нет, всё правильно. Попробовал открыть пару соседних ящиков – ключ не подходит. Сунулся было наугад в ещё какой-то – та же история, да тут ещё тётка-охранник, посчитав моё поведение странным, спросила, в чём дело. Я рассказал ей о своей проблеме, на что она ответила, очевидно, не поверив моим словам, что, если бы я оставлял в ящике сумку, сумка там бы и была сейчас, а никакие не карты. И добавила, что шутки она понимает плохо и вообще не любит всяких идиотских розыгрышей.
- Да какие шутки? – говорю ей раздражённо, - вы же сами видели, что я с сумкой входил! И как убирал её, тоже видели.
- Вас тут за день знаешь сколько, с сумками?
Начались долгие препирательства. Я победил, тётка вызвала кого-то из своих начальников, и он велел открыть все ящики, что были в магазине. Осмотрев их, я нигде своей сумки не нашёл. Тогда я, уже самого себя чувствуя жертвой розыгрыша, потребовал показать мне запись с камеры видеонаблюдения.
Начальник долго не хотел мне этого позволять, я настаивал, и в итоге он сдался. Мы прошли в каморку с мониторами, посмотрели запись. Там я увидел себя, укладывающего сумку в ящик, потом минут пятнадцать в кадре ничего не менялось, а потом я же вернулся с покупками и открыл тот самый ящик. Начальник с тёткой больше не оспаривали то, что я был с сумкой, но сказали, что помочь ничем не могут. Настояв, чтобы я забрал с собой карты, они попрощались со мной.
Я вернулся домой и стал думать, что же это произошло сейчас. Вспомнил сегодняшнее число, месяц, день недели, подошёл к календарю, чтобы свериться. На всякий случай. Оказалось, что я правильно всё вспомнил.
Я сел за стол, положил перед собой карты. Взял их снова в руки, перемешал. Как-то само собой вышло, что я стал их считать. Насчитал только тридцать пять, одной не хватало. Недолго пришлось выяснять, что это была девятка червей.
На другой день я рассказал этот случай ребятам из университета. Конечно, нельзя было думать, что они мне поверили, но история им показалась занятной. Одному как раз надо было ко мне за лекциями, другой увязался за компанию, и втроём мы отправились ко мне. Я угостил их чаем и заодно показал карты. Вот, говорю, смотрите. Карты, сами по себе, я понимал, не могли быть доказательством того, что произошло вчера в супермаркете, но мне всё это никак не давало покоя, и я хоть как-то хотел приобщить друзей к своей проблеме.
Тот из них, кто первый взял в руки карты, поступил с ними так же, как и я. Сначала перемешал, а после принялся считать.
- Одной не хватает, - сказал он, как закончил считать.
- Да, я ж говорил. Девятки червей.
- Да ладно? – мой приятель удивился, - вот же она.
Он отсчитал от верха колоды три или четыре карты, вытащил и показал нам девятку червей. Он, должно быть, заметил её, пока считал, и запомнил, потому что она была недалеко от края.
- Хм… - я взялся даже за подбородок, глядя на эту девятку и ничего не понимая, - вчера не было её! Не может быть.
Я взял у приятеля колоду, сунул в середину её девятку и стал выяснять, какой же карты теперь не хватает. Это оказался валет треф.
Тем не менее, друзьям моим карты скоро наскучили, и, хоть они и волновали меня самого чрезвычайно, я отложил их на край стола и включился в разговор на какую-то другую тему.
Когда они ушли, я взялся за свои карты снова. Я-то знал точно, что вчера валет был на месте, и то, что сегодня он исчез куда-то, для меня было странно. Колода была ещё раз осмотрена. В ней не было теперь семёрки пик.
Я, проделав этот нехитрый опыт ещё пару раз, позвонил тем друзьям, что сидели у меня недавно. Один наотрез отказался приходить, утверждая, что у него есть дела поинтересней, а другой через полчаса уже сидел у меня и вместе со мной сходил с ума, раз за разом обнаруживая в колоде недостаток то одной, то другой карты. Стоило их перемешать – и потерянная прежде карта возвращалась на место, а какая-нибудь другая исчезала.
Две головы лучше одной. Но в случае с этими картами ни одна из наших двух не могла предложить сколько-нибудь внятного объяснения.
Тут уж мой приятель поверил в рассказ о супермаркете и пропавших вещах. И в итоге всех размышлений, в ходе которых выдвигались довольно бредовые идеи относительно карт, мы решили пойти в магазин и показать чудо-колоду охраннице и её начальнику.
Но нас ждало разочарование. Тётки на входе не было, и одна из кассирш сказала, что она сегодня уволилась. А начальник ушёл в отпуск, он давно собирался.
Мы с приятелем показали в тот вечер карты всем знакомым, кого смогли заинтересовать и вытащить из дома, но никто из них не умел ничего сказать или предложить толкового.
Когда один из них, допивая вторую банку пива, стал предполагать, что шкафчик в супермаркете – врата в другой мир, а карты – своего рода ключ к ним, я понял – дискуссию пора закрывать.
Дома я убрал карты в стол и решил про них пока не думать. Нужно было сумку покупать теперь, старая, видимо, навсегда пропала в параллельном мире. Да и зачёты, к тому же, никто не отменял, и в последующие несколько дней я погрузился в занятия.
Сессия для меня – всегда почему-то радостное событие. Последнее время я даже начал понимать, почему.
Всё наше студенческое сообщество, с которым вместе я учился, с самых первых месяцев своего существования разбилось на несколько групп близких товарищей. Они либо по общим интересам образовывались и выделялись, либо по территориальному признаку, либо же просто случайные люди находили друг в друге что-то притягательное. А я одинаково обращался со всеми и не мог сказать про себя, что принадлежу к какому-то кругу. И поэтому все мои однокурсники были со мной одинаково приветливы, но и одинаково холодны, и все были мне чужие.
На время же сессии это положение менялось, все группы сливались в одну, получив на всех один общий интерес. И тогда я уже не так был одинок, и со всеми мне было, о чём поговорить, и со всеми было легко и весело.
Первый зачёт прошёл гладко. Многим он достался вообще без какого-либо испытания, потому что препод вёл статистику посещения своих лекций, и те, кто прогуливал мало, были теперь вознаграждены. К остальным он отнёсся довольно дружелюбно, хотя и помучил часок другой, но был при этом весел, рассказывал всякие байки. А мучение сопровождалось особенным углублением в предмет, до того, что он даже начинал казаться интересным, чего никто не мог сказать в течение семестра.
Но вот зачёт кончился, и все разбежались, и то единение, о котором я говорил, рассеялось. Кто-то отправился на работу, кто-то ещё Бог знает куда, и нас, не нашедших, чем себя занять, осталось всего трое – я, угрюмый парень-ботан и симпатичная девочка.
Кое-как мне удалось это малочисленное общество организовать и отправить вместе с собой пить пиво. Ясное дело, разговор не клеился, пил я один, девочка скучала. Парень-бот представлял для неё теперь, когда зачёт был позади, мало интереса. Он принялся рассуждать о предстоящих экзаменах, что только усугубило положение.
Потом девочка куда-то позвонила, и за ней приехал бандитского вида тип на дорогущей машине, из которой на всю улицу орала музыка. Бандит пожал нам руки и увёз симпатичную девочку. А я допил пиво, попрощался с угрюмым парнем и поплёлся домой в весьма унылом настроении.
У меня ведь не было ни машины, ни работы, ни девочки, и не было, к тому же, никаких пристрастий, увлечений или целей. Жизнь моя представлялась мне во всей полноте её бессмысленности, пока я брёл домой.
В супермаркет заходить не стал и обедал пельменями. В это время по телевизору шла какая-то дешёвая передача обо всяких необъяснимых вещах, тайнах и военных секретах разных правительств.
Поливая свои пельмени соусом, я слушал о том, как спецслужбы изучают гадалок и заклинателей в тайне ото всех, чтобы понять и использовать, если получится, их способности.
Этот сюжет напомнил мне о моих картах. Я тоже решил отдать колоду на изучение какому–нибудь серьёзному ведомству, самому всё равно от них толку мало.
Узнав в справочной телефон областного управления ФСБ, я позвонил туда и нескольким разным сотрудникам, по очереди подходившим к аппарату, терпеливо и подробно рассказал о картах. Они спросили мои координаты и обещали связаться со мной в ближайшее время.
Но то ли они мне не поверили, то ли не смогли скоро решить, кому и как стоит заняться моим вопросом, и стоит ли вообще, но вот целая неделя прошла с того дня, а ничего от них не было слышно.
Как-то раз ко мне на этой неделе, пока я ждал звонка из ФСБ, зашли какие-то сектанты-проповедники в составе молодой девушки с очень серьёзным лицом и ещё более серьёзной старушки. Домой я их приглашать не стал – мало ли, ещё стащат чего. Разговор происходил на лестничной клетке, куда я нехотя выбрался, надев тапки.
Пока сектанты обрушивали на меня свои вопросы философского плана, на которые у меня, понятно, не было и не могло быть внятных ответов, я всё думал, как же они пришли к своим нынешним убеждениям и образу жизни. Особенно старуха… ведь она когда-то жила в Советском Союзе, пионеркой была. А судя по её суровому, скорее всего, как я думал, годами формировавшемуся взгляду, она даже могла занимать какую-то партийную должность или быть педагогом. Наверняка лет тридцать назад, если бы кто рассказал ей, как она будет ходить по квартирам и раздавать брошюрки, она бы сильно удивилась. А может, она всю жизнь проработала кондуктором в трамвае… всё равно бы удивилась. И ни за что бы не поверила.
Когда они закончили склонять меня к сотрудничеству и, не заметив с моей стороны никакого интереса, собрались идти дальше, я сказал, что сейчас вернусь, и исчез в квартире. Вернулся через минуту и говорю им:
- Да, вот вы говорили… Библия, и прочее…а вот смотрите, что я вам покажу.
И я показал им свои карты, точнее, продемонстрировал их чудесное свойство.
Девушка картами очень заинтересовалась, а старушка, наоборот, быстро спрятала все брошюрки и заторопилась уходить.
- Пойдём, издевается же… - шепнула она своей молодой спутнице.
- Почему же издевается?
- Да, почему издеваюсь? Я хочу понять просто, что это, и зачем они у меня оказались!
Я рассказал вкратце историю про супермаркет и продолжал:
- Ведь вы… ну как это… должны знать про такие вещи!
Но они, кажется, не знали. Всем нам как-то неловко стало продолжать разговор, и я закрыл дверь, сказав им «до свидания». И оставшись опять без ответа.
Побыв какое-то время ещё дома, я под вечер решил пойти бесцельно бродить. И забрёл в небольшой парк.
Там, на одной из скамеек, я увидел Дашу. Я сразу понял, что это – её имя, хотя мы и не были ещё знакомы. Я замедлил шаг, чтобы иметь возможность подольше любоваться ею. Ведь я знал, как бы сильно мне ни хотелось с ней заговорить, я этого не сумею, пройду мимо, а оглядываться будет как-то неудобно и глупо.
Эта девушка, захватившая всё моё внимание, сидела с какой-то книгой в руках. Когда я поравнялся с её скамейкой, ноги мои решительно отказались нести меня дальше. Пришлось сесть рядом, не стоять же посреди дороги.
Я старался придать себе как можно более безмятежный вид и уж тем более ни за что не позволять себе смотреть в её сторону. Это было до невозможности трудно и кончилось тем, что я уставился в её книгу.
Тот абзац, что попался мне на глаза, описывал какой-то древний храм на берегу тёплого прозрачного океана. Там было сказано, что храм этот, построенный сотни лет назад неизвестно кем и неизвестно в чью честь, был давно покинут, но и в виде развалин продолжал оставаться прекрасным. И то, что часть этого причудливого сооружения в результате, должно быть, какого-то катаклизма, погрузилась в океан, только придавало ему таинственности и очарования.
Тут я заметил на себе её раздражённый взгляд. Ещё бы, кому понравится придурок, читающий книгу через его плечо.
Нужно было что-то сказать.
- Э… можно?..
Я так и не придумал, чего бы попросить у неё этим «можно». И начал заново:
- Смотри… сейчас, минутку…
Я доставал из кармана колоду и думал, хватит ли ей терпения досмотреть до конца все эти пересчитывания и перемешивания, необходимые, чтобы обнаружить чудесное свойство моих карт.

Одним из июльских вечеров Юра возвращался домой с работы. Он очень устал в тот день. Он смотрел то в одну, то в другую сторону, то вверх, то себе под ноги, и думал о том, как же ему надоела эта дорога от трамвайной остановки до дома.
Вот он дошёл до заброшенной стройки, а это значило, что половина пути уже позади.
Стройка стояла тут в неизменном виде столько, сколько Юра себя помнил. В детстве он с друзьями облазил её вдоль и поперёк. А для местных бомжей и наркоманов заросшие катакомбы, в которые превратились фундамент и первый этаж недостроенного дома, были просто раем. И поэтому стройку пару лет назад решили обнести забором.
Высокий бетонный забор, плита за плитой, проплывал перед рассеянным взглядом Юры.
И вот на одной из серых плит он увидел надпись. Крупные синие буквы складывались в слово «СПРАШИВАЙ:». Именно так, с двумя точками.
Надо сказать, на том заборе было великое множество самых разных надписей и рисунков. Юра никогда не обращал на них внимания. Но это «спрашивай» его заинтересовало.
Всю оставшуюся дорогу он думал о том, кто и зачем написал на заборе «спрашивай» с двумя точками. И кто должен был прочитать это? Скорее всего, конечно, надпись была абсолютно бессмысленным всплеском чьей-то фантазии. Благо, фантазёров в наше время хватает.
Но Юра и себя считал человеком не без воображения и вскоре пришёл к выводу о том, что, раз надпись так надолго заставила его задуматься, несомненно, автор её очень остроумен.
Юра решил написать что-нибудь в ответ. Что-нибудь такое, чтобы неведомый автор, прочтя ответ, признал бы в Юрии не менее интересного человека. И чтобы все остальные, кто заметил бы две надписи на серой плите, нашли бы их забавными. Надо только придумать этот ответ. Точнее, вопрос. Ведь рядом со словом «спрашивай» любой не-вопрос был бы неуместен, решил Юра.
Но вот прошло несколько дней, а вопрос так и не пришёл ему в голову. Кончилась неделя, в субботу он даже съездил на строительный рынок за баллончиком с краской. Юра решил взять красную. Он чувствовал, что вдохновение вот-вот коснётся его. Однако этого так и не произошло.
Юра забыл о дурацкой надписи до понедельника. А в понедельник он опять отправился на работу и не мог её не заметить. Любая из плит, составляющих забор, была целиком разукрашена и расписана, а на этой только одно «спрашивай:». Юра удивился, почему он только недавно её заметил. И почему не сразу заметил её отличие ото всех остальных.
На работе, во время очередного перекура, он решил, что должен написать хоть что-нибудь. Раз уж купил баллончик. Жизнь казалась Юре довольно скучной, и он старался разнообразить её, как только возможно. А на заборах писать ему ещё не приходилось.
Следующим утром на плите было уже три надписи: «спрашивай:», «где взять денег?» и «2159377», причём ни одна из них не была сделана Юрием. Кто-то опередил его. Юра не мог решить, насколько глупым было бы воспринимать всерьёз то, что он увидел. Но, как человек с воображением, он довольно скоро догадался, что могли бы означать те цифры (на это ушла четверть перекура). После работы он купил лотерейный билет.
Когда через неделю состоялся розыгрыш, Юра долго не мог поверить своему счастью. Забор оказался прав насчёт номеров, они совпали, все до одного! Юра понял, что больше никогда не вернётся на свою нелюбимую работу. Он достал из бара всё, что там было, и зачем-то напился в полном одиночестве. Он всё думал, кому бы позвонить, рассказать… но так никого и не вспомнил.
Он взял баллончик с красной краской и отправился к стене, широко улыбаясь каждому из редких прохожих. Тёплый тёмный ветер трепал его расстёгнутую по случаю жары рубашку, пока он нетвёрдой рукой писал: «зачем живём?» на заборе.
Закончив, Юра долго любовался на плиту, на свою и чужие надписи. Ему хотелось узнать, как появится ответ.
В какой-то момент он сообразил, что ответ, скорее всего, не появляется сам собой, что его кто-то приходит и пишет. Юра понял, что этот кто-то, наверняка, пишет ответы в одиночестве. Юра поспешил укрыться в кустах, откуда продолжал заворожённо следить за плитой. Он никак не ожидал, что уснёт, однако именно это с ним и произошло.
Его разбудил громкий разговор, происходивший где-то совсем неподалёку. Юра осторожно покинул своё укрытие. Не торопясь он вспомнил всё происшедшее, улыбнулся, снова осознав себя миллионером, вспомнил о стене с надписями. А когда взглянул на неё, понял, что за разговор его разбудил.
Юра увидел двух оживлённо болтавших мужиков прямо рядом с забором, в зубах одного из них дымилась сигарета. Этот последний сидел прямо на земле, высоко задрав подбородок, как будто проветривал бороду. А второй не спеша водил распылителем вдоль стены, нанося на неё побелку.
- Стой! Стой!!.. – заорал было Юрий, кидаясь на удивлённо смотревших на него мужиков. Но было уже поздно, плита стала идеально белой снизу доверху.
Юра упал на землю рядом с бородатым и стрельнул у него сигарету.
- На, держи. Чего разорался-то?
- Да… не важно. Ты хоть успел прочитать? Видел ты, что там было написано? – Глаза Юры, смотревшие на бородатого, были полны последней надежды.
- Неа, не помню. Коль, ты не помнишь?
И Коля ответил:
- Да мало ли, чего на заборах пишут, я что, дурак что ли, читать? Вставай, дальше пойдём. Хорош курить!
Юра лёг поудобнее и уставился в ослепительно яркое небо. Когда он собрался уходить, мужики уже сместились к самому концу забора.
С работы уйти у Юры не получилось, выигрыш оказался вовсе не таким большим, как он ожидал. Оказалось, ещё куча людей угадали номера. И Юра по-прежнему ходил туда сюда мимо стройки, два раза в день, но каждый его взгляд, брошенный на ту плиту, встречала только её безупречная белизна.

Стояла осень, да такая, что дальше уже и некуда. Бывают в середине октября дни, которые и днями-то называть неловко – настолько они сырые и тёмные. Всюду листья: маленькие, аккуратные берёзовые, резные кленовые и ещё всякие, названиё которым я не знаю. Жёлтые, красные, бурые, прозрачно-тонкие, а кое-где даже и зелёные ещё. Висят на мокрых продрогших деревьях, лежат на мокром асфальте, умудряются залетать даже в подъезд, на лестницу. Дождь гладит лужи против шерсти, а городское небо становится призрачно-фиолетовым, едва только сядет солнце.
Весь такой день ходишь и мёрзнешь, и на ходу засыпаешь, и в спине чувствуешь непонятную ломоту, так и хочется где-нибудь уже сесть, а лучше лечь, завернуться в одеяло и забыть про мир вне его.
И вот, в один из таких вечеров, не успел я обрадоваться возвращению домой, как раздался телефонный звонок.
- Да?
- Здорово, Толян! Узнал?
Я, честно говоря, как-то уже успел привыкнуть к Анатолию Николаевичу и немного растерялся. Но голос в трубке определённо был знакомым, хоть я и не мог его вспомнить.
- Э… не совсем.
- Да это ж я, Серёга! Сержант!
Теперь всё стало понятно. Кому ж ещё называть меня Толяном, как не старому школьному приятелю?
Я снял плащ, кое-как придёрживая трубку плечом, бросил ключи на телефонный столик и пошёл, продолжая разговор, ставить чайник.
- А, Серый, привет! Как поживаешь?
- Да, как тебе сказать… так-сяк… я тебя попросить хотел об одном одолжении.
- Ну давай, слушаю.
Серёга всегда отличался пренебрежением к разного рода формальностям, и я вовсе не удивился, что он вот так вот перешёл прямо к делу. Конечно, я подсознательно ожидал услышать вопрос в духе «ну, а ты-то как, дружище?» или «а у тебя чего нового?». Но это же Серёга… Он даже на свадьбу мою не пришёл, негодяй.
- Такое, в общем, дело. Мы тут с матерью дом продаём…
- Да ну?
- Ну да. Короче, есть один покупатель, он из области. Приехать не может пока, болеет, просил прислать ему фотографии дома по электронке. Очень, говорит, заинтересовался, боится, как бы кто его не опередил. А откуда у меня фотографии? Я и решил тебе звонить… ты ж фотограф. Может, заедешь, сделаешь пару снимков?
- Да конечно, не вопрос! Могу прям завтра… в час, например. Нормально?
- Завтра?.. – Серёга, как будто, был расстроен таким промедлением. Ну уж извините, сейчас я из дома ни за что не выберусь, да и темно уже. – Ну хорошо, жду тебя в час.
Мы перекинулись ещё парой не особо наполненных смыслом фраз и распрощались.
Подумать только, Серёга продаёт дом… Странно, но мне было его жалко. Абсолютно ничего меня с этим домом не связывало, и Серый не был моим лучшим другом, а всё же жалко. Я вдруг необычайно ярко вспомнил свои школьные годы, одноклассников, одного за другим. И вот вижу Серого, в его футболке с металикой… Кто это? Да это Сержант, он живёт рядом со школой.
Вот продаст он дом, и уже не будет никакого Сержанта.
На следующий день выпал первый снег. Его было совсем немного, так, кое-где белые клочки поверх грязи, но вкус воздуха стал совершенно новым. Я постоял около минуты у подъезда, осознавая все эти перемены и привыкая к ним, а потом пошёл к машине. Стоп. Об этом я как-то не подумал раньше – машина-то в ремонте… Всё никак не привыкну.
Значит, к Серёге я опоздаю. Ну, он, наверное, ничего другого и не ожидал, – подумал я и улыбнулся, - ведь в школе дни, когда я приходил во время, можно было пересчитать по пальцам. Чего я тогда только не пытался предпринять! Планировал время, изучал, сколько его уходит на путь пешком от дома до остановки, сколько едет трамвай до школы и расписание этих самых трамваев даже узнавал… Но не помогало.
Значит, поеду на трамвае, - решил я. Почему бы и нет? Серёга живёт как раз около школы, в небольшом частном секторе, со всех сторон окружённом высоченными новостройками.

Как-то раз мы забрались на крышу одной из них после уроков. Поглазели на окрестности, многие даже смогли разглядеть вдалеке за деревьями и другими постройками свои дома. Кто-то решил, что будет здорово наделать самолётиков и запускать их с крыши, и прошло совсем немного времени, прежде чем чья-то тетрадь была растерзана. Множество свёрнутых листов бумаги устремились к земле один за другим. Нам бы это быстро надоело, не окажись у Серёги в кармане петард. С ними летящие самолёты оставляли за собой длинный шлейф густого серого дыма, а где-то в середине полёта с громких хлопком разлетались в клочья… Петарды тогда стоили совсем не дорого, у нас их было довольно – воздушный бой сильно затянулся, и по домам в тот день мы разошлись, когда уже стемнело.

Я шёл к остановке и думал о том, что на трамваях не ездил уже, наверное, лет пять. А раньше, в школе – каждый день, туда и обратно. У меня и проездной, кажется, был. Как и у большинства моих одноклассников – почти все мы жили вдоль трамвайного маршрута №25, конечная остановка которого располагалась прямо около нашей школы. И вот, когда занятия кончались, полкласса собирались на остановке ждать двадцать пятый. Серёга, обязательно дождавшись трамвая вместе с нами, отправлялся домой пешком, Васёк выходил на следующей, Антон через одну – на Мануфактурной, Колян и Сеня – на Прямой, а я на Меньшикова.
Я шёл на трамвайную остановку знакомой с детства дорогой, видел знакомые стены и деревья, сворачивал на знакомых поворотах, спускался по знакомой полуразвалившейся лесенке.
Я шёл и постоянно шмыгал носом, старался как можно глубже спрятаться в шарфе и ёжился, засунув руки в тёплые карманы. Кажется, я всё-таки простудился… Со мной, впрочем, это редко случается, по сравнению с окружающими.

Также было и в детстве. Частенько в холодные и мокрые времена в классе нас оставалось человек пять-десять, остальные все сидели по домам, с температурой и кашлем.
Может, это странно – мне такие дни нравились. Учителя, оказавшись в обществе всего нескольких уцелевших и, видимо, предчувствуя скорое закрытие на карантин, становились совсем другими. Вместо и им, пожалуй, надоевшего изо дня в день и из года в год излагаемого того, что положено, они вполне могли весь урок проболтать о чём-нибудь интересном. Ничего не надо было записывать, ничего не надо было запоминать. Сиди себе, слушай вполуха, смотри в окно, подперев голову рукой. Можно рисовать что-нибудь, не особо боясь быть схваченным за этим отвлекающим занятием, или играть в балду. Эх, чудесные времена…

Может, я это сам себе придумал, уже позже, но я отчётливо помню тот день (как раз из этих, мокро-холодных), когда решил стать фотографом.

Помню, я ехал в школу на трамвае, один. Окно всё было покрыто какой-то непонятной светонепроницаемой смесью из снега и грязи, я вместо видов снаружи разглядывал от скуки пассажиров. И вдруг я заметил стоящего рядом с совершенно пустым креслом человека в плаще нараспашку. Он мне понравился, мой взгляд задержался на нём. Мне показалось, что он похож на героя какого-то фильма, и ещё, как сейчас помню, я почему-то решил, что у него, должно быть, нет и не может быть проблем с девушками. Я смотрел украдкой на этого незнакомца, сам себе досочиняя его незнакомую жизнь. И она мне нравилась!
Потом он достал что-то из довольно большой сумки, что висела на его плече. То был фотоаппарат, такой, каких я никогда ещё не видел. Удивительной красоты и огромного размера штуковина из чёрного пластика, она совершенно меня загипнотизировала и не позволяла думать ни о чём, кроме неё. Образы прекрасной выдуманной жизни незнакомца ощутимо дополнились картинами с участием фотоаппарата: вот он с умным видом фотографирует красивые фасады старых домов, или кто-то из знакомых говорит ему: «дружище, сфотографируй моего щенка», и он говорит: «почему бы и нет? Щенок и правда милый»… Весь оставшийся день я только и думал о том, что хочу стать фотографом, обязательно. В то же время, я был неглупым мальчиком и понимал, что мне одиннадцать – и мои решения мало чего стоят. Я просто попросил у родителей фотоаппарат на новый год.

Не успел я добраться до остановки, как увидел подъезжающий трамвай. Ходят они редко, я знаю. Если не побежать сейчас, придётся ждать следующего минут десять-двадцать, а погода сильно не располагала к этому. Поддерживая рукой болтающуюся сумку, я рванул к трамваю, и чуть только запрыгнул на ступеньки, как он тронулся. Повезло. По привычке полез в задний карман за проездным… улыбнулся своей ошибке и принялся искать мелочь. Расплатившись с кондуктором, я встал у окна и устремил взгляд в его мутное пространство.
Интересно, а место на карте осталось? Это было очень в моём стиле – отправиться что-нибудь фотографировать и забыть что-нибудь типа фотоаппарата… или чистой карты памяти. Точно – забита до краёв.
Так, что тут у нас? Пресс-конференция мэра, девчонки какие-то… о, мой любимый ручей! Я невольно залюбовался его давно знакомыми видами и, когда трамвай резко затормозил, фотоаппарат чуть не выпал у меня из рук. «Ладно, - решил я, - поудаляем девчонок» - и принялся быстро щёлкать по кнопкам. “Are you sure you want to delete... ?” – «йййеп». И так много раз. Будем надеяться, эти фотографии всё-таки были предварительно скинуты на комп. Может даже отосланы уже в редакцию – хоть убей, не помню.
Я убрал своего зверя в его переносное логово и взглянул в окно. Школа. Стая кусачих мурашек пробежала по спине от её вида. Пора выходить, конечная.
Оказавшись на улице, я с минуту разглядывал школьное крыльцо, а потом перешёл через рельсы и, пройдя немногим более сто шагов по узкому тротуару и свернув с него, увидел Серёгин дом.
- Толян! Ну, блин, ты как всегда… я уж думал, не приедешь.
- Что, опоздал?
- Ну, как тебе сказать… да, в общем-то, ничего страшного. Пошли, чаю выпьем.
Внутри мало что изменилось. Особенно ярко это символизировал холодильник, весь в наклейках от жвачек, что продавались в девяностых и пользовались у детей огромной популярностью. Я поздоровался с Серёгиной матерью, и сказал, в ответ на её вежливый вопрос, что у меня всё в порядке, жив/здоров. Мы сели за стол, обоим было немного неловко… и грустно. Мне хотелось поскорее со всем покончить и убежать домой, обратно в свою жизнь, в 2009-й.
- А как добрался-то? Пешком что ли? Я машины вроде не заметил.
- Да не, я на трамвае. Машина сломалась… - отвечал я, делая глоток отвратительного еле тёплого «чая».
Серёга как-то странно посмотрел на меня.
- На трамвае? Ну да, как скажешь…
- В смысле? Чё не так? На трамвае, на двадцать пятом. – Я смотрел на моего старого приятеля, пытаясь понять, что за мысли придают его слегка постаревшему лицу это саркастичное выражение.
- Ты, Толян, видать совсем заработался… или я не знаю чё. Двадцать пятый лет шесть уж не ходит, на прошлой неделе вон, даже рельсы разобрали и увезли.
- Да ладно? – я поставил стакан на стол.
Мы какое-то время провели за обменом репликами в стиле «да ладно прикалываться, я только что ехал… » и «да иди сам посмотри и сам хорош прикалываться, ехал он…». В итоге, решено было отложить чаепитие и пойти выяснить, кто из нас сошёл с ума.
И если бы я победил в том споре, стоило ли о нём писать? Само собой, я и решил рассказать эту историю, потому что Серёга оказался прав! Кое-где рельс уже не было вовсе, кое-где они еле выглядывали из-под травы и снега своими ржавыми поверхностями.

Кем же он был раньше, этот оборванный грязный человек, бредущий теперь по пустой тёмной улице? Ему холодно, и он прячет свою руку в кармане кем-то выброшенных брюк, которые ему велики и потому перевязаны куском тряпки вместо пояса. Другой рукой он придерживает палку на плече, а на палке – большой мешок, почти до краёв наполненный пустыми бутылками. Он постоянно меняет руки, по-очереди грея их в карманах.
Если он и любил когда мокрую осень, первый снег и свежий ветер, то теперь всё это ему ненавистно.
Вот он увидел ещё одну бутылку, она стояла на занесённой снегом лавке прямо под фонарём и будто дожидалась его. Человек свернул с дороги, чтобы забрать бутылку. Он устал, еле волочил свои ноги и вот присел немного отдохнуть, стряхнув рукой снег со скамейки. Он долго рылся в карманах своего дырявого пальто, искал сигареты и спички. Спички насквозь промокли, чудом удалось зажечь лишь десятую из них.
Человек сидел и курил под фонарём, не торопясь забирать бутылку. Он решил, что эта будет на сегодня последней – и так уже целый мешок, да ещё удалось насобирать немного милостыни.
Человека под фонарём звали Семёном. Он взял бутылку в руки, неожиданная тяжесть приятно удивила его. Бутылка была полной. «Странно, что сразу не заметил…» - подумал Семён. Он поднёс горлышко к носу – вполне себе водка! Огляделся – никого. Семён поскорей спрятал бутылку в карман, завернув нашедшейся в том же кармане крышкой, и быстро убрался с лавки.
Он шёл, время от времени прихлёбывая обжигающую жидкость. Настроение становилось всё лучше.
Семён обитал недалеко от вокзала, в брошенной железнодорожной цистерне. Он как раз добрался до неё, когда совсем стемнело и снег перестал наконец валить.
Выпил ещё немного, а остальное решил пока оставить. Редко выпадает такая удача… Семён стал карабкаться по ржавым холодным ступеням наверх, к люку, служившему дверью. Добравшись до него, Семён вдруг почувствовал резкий запах бензина. И вот, когда он начал было спускаться внутрь, обнаружил, что его цистерна целиком заполнена этим самым бензином.
Семён присел, задумался. Что за чертовщина? Он, конечно, в любом случае надолго бы здесь не задержался, – в этой железной бочке становилось слишком холодно спать, - но её-таки было жалко! Какой же дурак додумался залить сюда бензин?! Семён решил проверить ещё раз, может, показалось – но нет, его жилище было затоплено.
Тут он вспомнил про фотографии. Всё, что осталось от прежней жизни – плавало где-то там, внизу. Семён достал из пальто найденную водку и решил её теперь не жалеть. Оставалось совсем немного, он думал допить всё, что было, одним долгим глотком… но не сумел. Поперхнулся, отнял бутылку ото рта и в очередной раз удивился – она была такой же полной, как и тогда, на лавке. Семён задумался ещё крепче.
Он отставил водку в сторону, а сам поудобнее устроился на цистерне. Просидел так около часа, то недоверчиво поглядывая на бутылку, то проверяя пальцем, есть ли всё ещё бензин внутри.
Из раздумий Семёна вырвал лай собак. Чудеса чудесами, а собака вполне могла сопровождать сторожа. Спрятаться в цистерне теперь не представлялось возможным, Семён слез вниз и пошёл в сторону выезда из города, постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Случилось ему как-то раз встретиться со сторожем…
Семён смутно припоминал, что тут, неподалёку, километрах в пяти по дороге на юг, есть деревушка. Была когда-то, а теперь она брошена, стоит совершенно пустая. Он как раз подумывал туда перебраться, поселиться на зиму в одном из домов. Что ж, теперь представился случай исполнить этот замысел.
Он спрятал мешок со своими бутылками под цистерной и теперь шёл налегке. Оказавшись уже довольно далеко от вокзала, Семён собрался закурить. Он вёл точный счёт своей приме без фильтра, курил экономно, и вот теперь долго спорил сам с собой, зная, что осталось всего две штуки. В конце концов, внутренняя борьба его утомила настолько, что перекур стал просто необходим, он привалился спиной к бетонному столбу, доставая из пальто потрёпанную пачку.
Семён загляделся на мутное лунное пятно в небе, сигарету доставал на ощупь. Напрасно, если бы он удостоил пачку взглядом, его ждал бы приятный сюрприз.
Ещё с полчаса он шагал по мокрому асфальту шоссе, и вот наконец добрался до перекрёстка с грунтовой дорогой, которая уходила куда-то в непроглядную темень справа. В прежней жизни Семён испугался бы этой тьмы, пустой дороги, и ни за что не согласился бы пойти сейчас, ноябрьской ночью, в эту деревню с пустыми улицами, с мёртвыми домами. Теперь он просто радовался приближению места, где будет чуть теплее.
Добравшись до деревушки, Семён никак не мог выбрать себе дом. Некоторые из них оказались совсем непригодными, даже по меркам Семёна – одни голые стены с огромными провалами на месте окон, без каких-либо следов крыши и ямами вместо полов. Другие дома, напротив, выглядели слишком хорошими, чтобы вторгаться внутрь. Семёну хотелось обойтись без взлома, ему почему-то была неприятна такая перспектива. Да и навыков соответствующих он не имел.
Наконец Семён подыскал то, что его вполне устраивало, и, пробравшись кое-как через заросли высоченной сухой крапивы, вошёл в незакрытую дверь.
Различить что-либо в темноте было непросто, Семён двигался на ощупь, пока не решил, наконец, зажечь спичку. Внутри почти ничего не осталось из вещей, что когда-то составляли тут обстановку. Тут не было ветра, и Семён заметил скоро, как снежинки на пальто начали превращаться в капли.
Семён прошёл в зал. Судя по звуку из-под ног, весь пол был завален газетами. Из них и нашедшихся в полусгнившем шкафу тряпок он соорудил себе постель. День выдался тревожным и трудным, как и большинство других. Голод особенно не докучал Семёну – привычку ужинать он оставил уже давно. Разлитый всюду запах сырого гниющего дерева вскоре перестал ощущаться так остро, как поначалу, звук ритмично капающей с потолка воды совсем растворился в шуме ветра. Семён быстро провалился в глубокий сон.
Отчего только не доводилось просыпаться бедолаге-Семёну за последний год, но судьба приготовила ему сегодня ещё один сюрприз. Семён сперва никак не мог понять, что это такое неприятно тычется в бок. А потом он заметил свет, открыл глаза и увидел стоящего над собой мужика в трусах, злобного и слегка напуганного. Мужик упёр в Семёна ствол охотничьего ружья и орал что-то, что Семён постепенно начинал различать:
- … А ну, вставай, кому говорю!
Семён, конечно, послушался.
- Давай вали отсюда! – мужик указал стволом на выход, пока Семён недоумённо оглядывался.
- Ты откуда взялся?! Совсем, что ли, страх потерял?
Семён не отвечал, хотя ему очень бы хотелось отвечать быстро и уверенно на все вопросы этого агрессивного человека с ружьём. Семён сам не понимал, что происходит. Он быстро-быстро думал, вспоминал, стараясь объяснить всё самому себе.
Получалось плохо – сначала Семёну казалось, что он в своей старой квартире, потом решил, что она ему приснилась. Вспомнил, что приснилось на самом деле… вспомнил, как засыпал. Решил, в конце концов, что это, последнее воспоминание – самое реальное. Газеты, гнилой шкаф, пустой дом. Поднял глаза на мужика с ружьём, и всё опять перестало быть понятным..
В комнате стало ещё светлее – кто-то вошёл и включил большую лампу под потолком. Со стула спрыгнула разноцветная кошка и, пробежав мимо Семёна, скрылась в дверном проёме. Семён проследил за ней взглядом и увидел испуганную, сосредоточенно рассматривающую его женщину в красном халате. Она стояла, прислонившись к стене, держа руки сложенными на груди. А на стене были аккуратно поклеенные обои с зелёным узором, на полу – пушистый белый ковёр…
- Чего молчишь, бомжара? Ты достал меня уже! Кать, я его застрелю сейчас, чего он встал тут?! Эй, ты, слышишь меня?
- Я ухожу… простите. Я сейчас же ухожу. Я подумал, это пустой, брошенный дом... Простите меня, я очень виноват. Я ухожу сейчас же. – Семён двинулся к выходу, не решаясь повернуться спиной к стволу.
- Эй, вы чего не спите? – донесся детский голос откуда-то из темноты, и через мгновение Семён увидел выбравшуюся из своей комнаты сонную девочку лет восьми. Она же, увидав Семёна, даже не вскрикнула, хотя вид он имел весьма неприятный и где-то даже пугающий.
- Пап, это кто?
Названная Катей, видимо, жена мужика с ружьём, поспешила увести ребёнка обратно, что-то бормоча ей на ухо, а хозяин пошёл проводить незваного гостя на улицу.
- Ну ты, мужик, совсем обнаглел… в дом залез ко мне! И ведь не мороз же… Ты смотри, будешь лазить так, найдешь ещё приключений себе.
Ситуация, переставая быть опасной, становилась комичной для хозяина дома. Тот страх, что он, наверное, испытал, найдя неизвестного грязного человека на своём ковре посреди ночи, совершенно рассеялся, всё теперь прояснилось и встало на свои места, а он занял своё – хозяина положения с ружьём в руках. Это просто полусумасшедший бомж, но теперь всё в порядке, скоро можно будет пойти спать, только надо ещё разок проверить замки на обеих дверях.
А Семён зашагал прочь от дома, правда, прежде пришлось опять пролезть через заросли крапивы. То тут, то там он слышал лай разбуженных собак. Трудно было поверить, но, по всему судя, Семён ошибся насчёт этой деревеньки. И, хотя он твёрдо помнил, что ещё несколько часов назад здесь не было ни души, и только ветер носился по пустым улицам, теперь деревню никак нельзя было назвать брошенной. Семён соображал, напрягая все свои умственные силы, как же такое могло произойти… и, дойдя почти до края деревушки, начал понимать.
Вернее говоря, у него появилась догадка. Смелая, безумная, но кое-как всё объяснявшая. Проверить её не представляло для Семёна никакой трудности, и вскоре его удивительные мысли подтвердились экспериментально. Он повернул обратно, надеясь теперь найти с хозяином дома общий язык. Семён прибавил шагу, сердце его бешено стучало от осознания происходящего.
И вот он постучал, рассчитывая, что хозяин даст ему сказать хотя бы слово, прежде чем нажмёт на курок. Хозяин вышел заспанный и совсем не агрессивный.
- Ааа… ты… если хочешь, иди вон, спи в сарае.
Семён немного растерялся от такой перемены отношения. Оказывается, мужик с ружьём очень добрый человек.
- О, спасибо… большое спасибо. Но я пришёл не за этим.
- Чего тебе ещё? Жрать не дам… хотя, ладно, погоди, сейчас… - мужик собрался уходить в дом.
- Нет, нет… - остановил его Семён. – Хотя, не откажусь, конечно, но дело в другом. Вот…
Семён достал из кармана бутылку.
- Что это?
- Водка! Попробуйте.
- Не, я не пью. И ты, пожалуй бы, завязывал, а то… - мужик, вместо того, чтобы говорить, сделал выразительный жест рукой, предлагающий Семёну взглянуть на самого себя.
- Ладно, ладно. Тогда вы не будете возражать, если я её вылью.
- Ну… - хозяин задумался. – Дело твоё.
Семён перевернул бутылку вверх дном, и вскоре она опустела.
- Теперь смотрите! – Семён поднёс пустой сосуд к глазам хозяина, и тот даже не успел моргнуть, прежде чем увидел, что бутылка сделалась полной до краёв. Не до краёв, то есть, а чуть поменьше, как с завода.
Мужик отпрянул и торопливо перекрестился.
- Вот так вот. Не бойтесь. Хотя… я бы на вашем месте всё-таки чувствовал себя немного неуютно.
- П…почему?
- Сейчас объясню…
Семён раскрыл было рот, чтобы посвятить хозяина в свои догадки и соображения. Но тот выглянул из дверного проёма, посмотрел по сторонам, кашлянул, взглянул на Семёна, на бутылку, и сказал:
- Ты проходи, - мужик вполне уже овладел собой, - и пузырь свой бери. Дома поговорим.
Семён с хозяином дома, которого, как оказалось, зовут Василием, и который действительно был очень добрым парнем, тихонько пробрались на кухню. Свет зажигать не стали, по странной прихоти Василия, а поставили на стол несколько свечей.
- Ну, рассказывай. Что ты ещё за человек такой? Откуда у тебя эти… фокусы?
- Да что я за человек? Бомж я, вот и весь человек, как можешь видеть. А про фокусы я сам ничего не знаю. Сегодня только это началось.
Семён рассказал тут обо всём, начиная с обретения вот этой самой бутылки, стоящей теперь на столе, до прихода в деревню.
- Стой, стой… - хозяин перебил Семёна, - заброшенная, говоришь, деревня-то наша? Так это что же, меня и вовсе нет на свете, выходит?
- Да откуда я-то знаю? – Семён закурил. – Как это нет? Вот ты, есть. Не было тебя, а я пришёл – ты появился.
- А уйдёшь?
- Не знаю…
Выпили ещё, сидели молча некоторое время, стараясь придумать, как бы сменить тему.
- Слушай, Семён, ты всё-таки не уходил бы. Сам видишь, жена у меня, дочь… Оставайся, работа для тебя найдётся, и крыша над головой. Куда тебе идти-то, всё равно же, говоришь – бомж.
- Нет…- Семён вдруг довольно заулыбался и налил себе ещё. – Теперь я уже не бомж. Сам подумай! Мне только кошелёк найти теперь…
- А мы как же?
- Да ничего с вами не будет! Смотри: вот я дотрагиваюсь до бутылки. Наполняется, видишь. Отпускаю руку – как была полная, такой и остаётся. И вы, вся деревня ваша, никуда без меня не денетесь. Это вас раньше не было, а теперь вы – есть. Веришь?
- Эх… - хозяин провёл рукой по волосам, ото лба к затылку. – Ну, а ты чего делать собираешься? Найти кошелёк и жить себе… не тужить? Так может, и со мной поделишься немного? Я кошелёк-то сейчас принесу тебе, и искать не надо.
- Давай, давай, Вася, тащи. Сейчас посмотрим, чего эти фокусы стоят! – Семён нетерпеливо потёр руки.
Он собрался закурить, но пачка оказалась пустой. Что ж, по таким пустякам Семён привык больше не расстраиваться.
С кошельком всё прошло как нельзя лучше. Они решили прекратить, только когда Василий сбился со счёта.
- Что, Вась, хватит тебе на первое время?
- Да уж, пожалуй…
Оба хохотали как ненормальные, рискуя разбудить весь дом, веселились от души и чуть ли не купались в заполнивших просторную кухню купюрах.
Но вот Семён неожиданно сделался очень серьёзен и даже, вроде бы, зол. Он опрокинул очередную рюмку и заговорил неестественно низким голосом:
- Знаешь, Вася, что я теперь сделаю?
- А?
- Убью её. Найму кого-нибудь, сам не смогу я… найму, пусть он её пришьёт.
- Кого? – Василий тоже помрачнел и перестал наконец смеяться, стараясь соответствовать видом Семёну.
- Жену мою… бывшую. Тварь! Она меня довела, видишь… до текущего моего… состояния. Ненавижу её.
- Ммда? Глядя на тебя, Сеня, почему-то думаешь, что вот она вот, - Василий указал пальцем на бутылку, - довела тебя. А?
- Не без этого, ха… - Семён, до того грозно нависавший над столешницей, откинулся на спинку стула.
- Но виновата всё равно она, эта дрянь, - резюмировал он.
Семён уставился в сторону, будто припоминая что-то, и продолжал свою нетрезвую исповедь:
- … она бросила меня, ушла к другому, понимаешь, Вася. А я без неё, кажется, не могу.
- Раз ушла – значит, была на то причина. Сам-то, небось, тоже не святой!
- Да, точно… была. Она, видишь ли, очень хотела ребёнка, Вася. А я ей, как сильно бы ни хотел этого же, оказалось… ну, понимаешь... ничем не мог помочь. Вот так вот. И она – ушла. А я, - ну, со временем, конечно, - продал всё, что было, и тоже. Ушёл. Но, скажу я тебе, когда к пустоте в сердце прибавляется пустота в брюхе, легче вовсе не становится. Но теперь, думается, всё позади. Мне ведь не снится это, Вась?
- Определённо. - Василий как раз собирал по полу разбросанные в моменты ликования деньги и запихивал их в большую картонную коробку, чуть ли не ногой уминая, чтобы больше вошло. – Всё по-настоящему, Сеня. Но ты всё же подумай. Забудь про неё, мало ли, бывает… не бери грех на душу, одним словом.
- Нет. Знал бы ты, каково это… - Семён вдруг встал. – Ладно. Я, пожалуй, спать пойду. Где там сарай твой?
Но Василий, конечно же, не стал укладывать Семёна в сарае, а нашёл для него весьма уютную комнату.
Утром следующего дня Семён, так и не сумев толком уснуть, встал раньше хозяев и поспешил уйти, даже не попрощавшись. Всю ночь валил снег, и Семён, выйдя на дорогу, имел прекрасную возможность любоваться чудесными изменениями, постигшими землю. Семён отправился в город, прихватив у Василия кое-что из приличной одежды.

Надо ли говорить, что жизнь Семёна изменилась до неузнаваемости? Справедливо решив, что Василий не расстроится из-за пропажи кошелька, Семён забрал его с собой.
И трудно даже представить себе, невозможно припомнить, каким только развлечениям Семён теперь не предавался, какими излишествами себя не баловал. Это всё продолжалось с месяц, может, чуть больше или меньше, без перерывов и намёков на скорое окончание. В редкие моменты здравости своего ума Семён планировал самые изощрённые и жестокие способы мести своей бывшей жене. Однако моменты эти были столь редки и коротки, что толком ничего продумать не выходило.
Но вот однажды днём Семён проснулся и, ни с то, ни с сего, вдруг понял, что в жизни снова настала пора всё поменять. Он взглянул на себя в зеркало и ужаснулся увиденному. Кажется, даже во времена обитания в цистерне он не выглядел так мерзко. Но не только это обеспокоило Семёна: он вдруг стал сам себе глубоко отвратителен и все свои занятия тут же возненавидел, как только задумался о них. Ему стало дико совестно за такое вульгарное пользование обретённым им удивительным даром.
Семён стал проводить в раздумьях о том, что же ему следует предпринять, долгие часы. Зачем – его совершенно не интересовало, он был уверен, что зачем-то надо. И вот он случайно набрёл на оставившие было его мысли о жене, проходя солнечным январским днём мимо детского сада. Семён с удивлением обнаружил, глядя на играющих детей, что обдумывание ужасной мести его совершенно теперь не занимает.
Словно путник, неожиданно встретивший нечто удивительное посреди чистого поля, он остановился около этой новой мысли, этого нового ощущения свободы от мучивших его страшных желаний. Он обошёл это удивительное кругом, пригляделся внимательней к деталям, осмотрел издали, приблизился снова… Пока Семён этим занимался, он стоял, как истукан, посреди обледеневшего зимнего тротуара, и люди старались обходить его стороной – до того, должно быть, странным был его вид.
На этом открытия не кончились, главное ещё только ждало Семёна впереди. Тот метафорический путник снова двинулся было вперёд, но вот замер, оглянулся… и увидел, наконец, то, что никак не мог уловить взглядом прежде.
Прошла неделя или две, и Семён открыл частную клинику. Поначалу, конечно, отношение к ней среди потенциальных клиентов было настороженное. Но оно быстро менялось вместе с тем, как множились случаи чудесных исцелений. Народ вскоре повалил таким потоком, что Семён едва успевал с ним управляться.
Клиника занималась лечением бесплодия, причём весьма и весьма эффективно. Настолько, что собственная всё ширящаяся слава начала понемногу пугать Семёна. Как человеку, использующему крайне нетрадиционные методы, ему это было неудобно. В самом деле, как объяснить, например, собеседнику с высшим медицинским образованием, что для излечения бесплодия Семёну достаточно прикоснуться к животу пациентки?
Тем не менее, какое-то время Семёну удавалось вполне спокойно и успешно работать, отлично зарабатывая. Но вот, слухи о нём разошлись далеко за пределы родного города, и люди стали приезжать издалека, занимая места в огромных очередях на приём за сутки. Пациенты стали приходить всё более и более бедные, многие утверждали, что истратили все свои и ближайших родственников сбережения на дорогу, а теперь надеются лишь на доброту господина доктора.
Так господин доктор начал работать бесплатно, и потому вынужден был вернуться к оставленному в прошлом занятию - наполнению кошелька. Но теперь Семён делал это редко и исключительно по необходимости, масштабы не шли ни в какое сравнение с тем, что было пару месяцев назад. Кошелёк наполнялся каждый раз со всё более возрастающей необъяснимой неприязнью. Причина её оставалась для Семёна тайной, как и причины большинства собственных поступков последних месяцев. Но он смутно ощущал, что ответ, покоящийся в глубинах его души, неумолимо поднимается всё выше и выше с каждым днём, словно поплавок вместе с поверхностью прибывающей воды.
Вслед за самыми бедными в клинику Семёна стали обращаться и самые богатые люди. Примерно тогда же начались и проблемы, да такие, что вскоре всё предприятие пришлось сворачивать.
Дело в том, что, кажется, у нетрадиционного метода Семёна всё же были побочные эффекты. Уверенности быть не могло, но подозрения имелись. Семёну стало известно о нескольких случаях обнаружения злокачественных опухолей у своих бывших пациенток. Это выглядело странным, ведь все они, прибегая до Семёна к услугам настоящих врачей и клиник, проходили самые разнообразные обследования, на которых просто невозможно было не заметить рак.
Как-то в клинику приехал очень серьёзный и большой человек со своей женой. На обсуждение истории болезни и всех прочих будто бы относящихся к делу подробностей, которые Семёна совершенно не интересовали, но о которых он всегда расспрашивал для вида, ушло от силы минут двадцать. А потом, велев жене подождать в коридоре, клиент около часа рассказывал Семёну о том, как сильно он любит жену, и что ждёт его, Семёна, в случае, если он обманет его ожидания, или, не дай Бог, как-то навредит пациентке.
И тут Семён слегка напрягся… Но всё-таки взялся за лечение.
Как он и боялся, с женой серьёзного человека случился тот самый побочный эффект. Узнав об этом от знакомого врача, ведущего беременность жены серьёзного человека, и не дожидаясь визита его самого, Семён спешно собрался и ушёл из клиники, в которой последнее время жил, в случайном направлении.
Вскоре он обнаружил себя бредущим по шоссе прочь из города, так же, как и несколько месяцев назад. Но тогда ему было и плохо, и холодно, в голове кружилось столько неисполнимых желаний, а в карманах было так пусто! Сегодня же всё было наоборот, будто на негативе. Семён чувствовал себя более счастливым, чем когда-либо.
Он увидел знакомый поворот и, обрадовавшись ему, как старому приятелю, о котором долго не вспоминал, и вдруг случайно встретил, уверенно свернул с шоссе направо.
По дороге Семён часто курил, и, уже добравшись до Васиного дома, обнаружил, что сигареты кончились. Он скомкал пустую пачку и бросил её куда-то назад, через плечо. Отворил калитку и подошёл к двери, из дома доносился детский смех и топот ног по деревянному полу.
Семён постучал, вышедший вскоре хозяин, едва узнав его, протянул руку для приветствия:
- Сеня! Вот уж не ожидал. Чем обязан, дружище? Я-то думал, ты сейчас где-нибудь в Австралии…
- Помнишь, ты про сарай говорил, ну, что переночевать можно… Пусти, а?

Гроза

Когда летом случается сильная гроза, лето перестаёт быть само на себя похожим. Всё начинается с дальних сполохов в темнеющем небе и внезапно налетающего ветра. Люди, судя по направлению его, гадают и спорят, будет гроза или пройдёт стороной. Они наслаждаются этим ветром, который уносит прочь невыносимую духоту июньского дня. Они смотрят по сторонам – не видно ли вдалеке дождя? Люди начинают сильнее любить свой дом и друг друга.
Гроза – это пятое время года.

Мы жили тогда на Парковой улице, неподалёку от трамвайных путей.
Трамвай в нашем городе – это скорее артефакт особой культуры, нежели средство передвижения. На трамваях у нас можно путешествовать только по самым укромным, неприметным и исключительно пустынным местам. Я никогда не видел, чтобы в трамвае ехало более пяти человек, и никогда не понимал, как же эти железяки окупают себя. Видимо, никак. Видимо, нам просто нравится, что в нашем городе есть трамваи и укромные, неприметные места вроде Парковой улицы.
Была суббота. Днём мы с женой ходили купаться, неплохо провели пару часов на единственном чистом озере в городе. Потом вдруг стало холодно, закапал и быстро прекратился мелкий дождь. Мы собрались домой, и, когда выходили из трамвая на Парковой, прогремел первый раскат грома. Акации, что росли по сторонам рельсов, трепетали под всё усиливающимся ветром. Трамвай скрылся за поворотом, мы скрылись в подъезде.
Начало вечера у нас прошло в тихой семейной лени. Сначала был душ, потом ужин, потом какой-то фильм. Таким нехитрым образом было убито немало времени, мы решили, что очень устали, и что пора спать, но прежде нужно бы выпить ещё чаю. Алина (так зовут мою жену) отправилась его заваривать, была её очередь, а я – курить на балкон.
Я назвал жену Алиной, хотя, - не знаю, интересно ли вам, - она предпочитала называться Алиной Сергеевной. Почему – не умела толком объяснить.
Я стоял, разглядывал асфальтовую дорожку. Следил за кучами пуха, летающего туда-сюда по улице. Вдруг я заметил идущего по этой дорожке человека. Видом своим он будто говорил: «Да, да, мне всё равно, во что одеваться». То есть, я не хочу сказать, что он выглядел плохо, просто он явно не старался выглядеть хорошо. Он был тощ телом, смотрел под ноги и от этого казался сутулым. Давно не стриженными волосами не первой чистоты напоминал дьячка, красной потрёпанной бейсболкой, что их покрывала – персонажа малобюджетного фильма. На бежево-жёлтой толстовке – непонятная надпись на псевдоанглийском и какой-то узор. Руки в карманах самых обыкновенных штанов, ноги – в самых обыкновенных китайских кроссовках.
Да, Митин совсем не изменился со времён университета. Я его сразу узнал, как только он появился на дорожке.
Мы все вместе учились, я, Алина Сергеевна и Митин. Мы с ним не были близкими друзьями, у него, кажется, вообще друзей не было. Потом несколько лет я о нём ничего не слышал, а когда мы стали снимать эту квартиру на Парковой, как-то встретил Митина в магазине. Он первый меня узнал, поздоровался. Перекинулись парой слов о том, о сём, оказалось, что он живёт неподалёку. Я пригласил его к нам и с тех пор он частенько захаживал, а мы с женой бывали у него. Митин оказался интересным человеком, как ни странно.
- Алина! – крикнул я через открытую дверь балкона.
Она вышла из кухни с чайником в руках, взглянула на меня, изображая строгость, и добавила:
- Сергеевна. Чего тебе?
- Долей воды, кажется, к нам Митин сейчас зайдёт, я его с балкона видел.
- А он же в отпуске, вроде? – удивилась жена.
- Вернулся, наверное.
- Ну, здорово. Послушаем, где был, что видел.
- Да... Хотя, ты знаешь, у него что о работе, что об отпуске, кажется, всё какие-то одинаковые рассказы.
Мы вернулись на кухню.
- Одинаково интересные, Саша. Не то, что твои.
И вот звонок.
Я пошёл открывать. Действительно, за дверью стоял Митин. Мы пожали друг другу руки, я пригласил его выпить с нами чайку. Само собой, он не отказывался.
Так мы сидели втроём довольно долго, за окнами совсем стемнело. Дождь за это время успел начаться и прекратиться. Кое-где ещё гремело, сверкало. Как и мечтала Алина Сергеевна, разговор вёлся почти исключительно о митинском отпуске. Потом Митин сказал, что у него с собой есть куча фоток оттуда, и мы переместились за комп.
Да, что сказать, впечатление фотографии производили сильное. Да ещё Алина Сергеевна включила эту свою ужасную музыку, сказала, что создаёт атмосферу.
Мы никак не могли наговориться, было решено выпить ещё по чашечке. Заваривать теперь пришлось мне. Митин вспомнил, что неплохо бы было пойти покурить, и мы оставили Алину Сергеевну в одиночестве.
Улица лежала во мраке, лишь однажды она была вырвана из него неизвестно откуда взявшимся среди ночи трамваем. Далеко-далеко вспыхивали молнии, передавали привет от уходящей грозы. Ветер стих, молчали старые акации. Но ни одной звезды так и не стало видно, небо по-прежнему скрывали тучи.
Мы с Митиным первые мгновения стояли молча. Потом он начал вспоминать студенческие истории, ностальгически смеялся, я тоже. Мы почти не смотрели друг на друга, как это часто бывает между людьми, оказавшимися вдруг наедине. Поэтому я не могу сказать, что выражало его лицо, когда он внезапно произнёс:
- Поёт.
Сейчас я сожалею, что не видел его глаз в тот самый первый момент.
- Кто поёт?
Он молчал. Я смотрел на него в недоумении.
А куда, интересно, смотрел он?
- Кто поёт, Митин? Ты чего?
Он поднял палец, как бы призывая меня к молчанию, будто я мешал ему слушать. Я прислушался тоже, как и он. Абсолютная тишина. Прошло, наверное, минуты две. Хотя мне показалось, что больше. У меня на шее висел плеер, флэшка, мне часто приходилось пользоваться ей как диктофоном, я на ощупь включил запись и всё продолжал вслушиваться в тишину.
Митин, высунувшийся до этого в окно балкона, теперь вернулся обратно.
- Саш, не слышал? – он выглядел расстроенным.
- Да чего, чёрт возьми, слушать? Кто поёт?
- Да, поёт. Демон. Ладно, пошли.
Он открыл дверь в квартиру, из глубины которой прозвучал голос Алины:
- Эй, ну вы чего там?
- А, теперь слышу... – это я пытался шутить. Помогло, бывший необычайно сосредоточенным Митин даже улыбнулся.
Я опомнился и выключил диктофон. Батарейка его почти разрядилась, а я этого никогда терпеть не мог. Пришлось искать зарядник.
Когда мы сели за стол, на котором, кроме чая (спасибо моей милой жене), стояла ещё какая-то еда, я вовсе забыл о том случае на балконе. Наш гость, видимо, тоже, не заметно было и следа его недавней напряжённости. Митин довольно странный парень, мало ли, чего на него нашло. Неважно, решил я, и выбросил из головы.
Время было уже за полночь, и скоро Митин собрался уходить. Мы пошли провожать его.
На лавке у подъезда сели курить. Стояла необычайная тишина, воздух был спокойным и тёплым. Густые клубы дыма подолгу висели на одном месте, прежде чем раствориться.
Алина сказала, что замёрзла, и пошла в квартиру за курткой. Мы с Митиным сидели и не спеша курили, оба сонные и зевающие.
- А она разве не в куртке была?
- Нет, видимо.
И опять сизый клубок повис прямо перед нами.
Жена вернулась, мы встали и пошли. Довели Митина до дома, попрощались и отправились обратно, по дороге пытались болтать, обсуждали планы на завтра.
Я почти не спал остаток ночи. То меня посещали какие-то отвратительные фантастические сны, то бельё казалось слишком жёстким, то подушка слишком горячей. В конце концов мне всё это надоело, я осторожно встал, стараясь не разбудить жену, и вышел на балкон.
Небо заботливо укрыло землю одеялом тёмных туч. Они лежали очень низко, и свет нового дня едва мог проникать сквозь них. Мне даже казалось, что ни чудо рассвета, ни страшная жара вслед за ним никогда не наступят теперь.

Через пару месяцев мы переехали. Места мало, да и трамваи по ночам... в общем, нашлись какие-то причины.
Мы стали реже видеть Митина, реже и реже, пока совсем его не забыли.
Вспомнить мне пришлось только сегодня, по прошествии почти полугода.

- И что ты собираешься делать?
Он появился прямо в центре пыльной, вьющейся по безжизненным горам тропинки и выглядел до омерзения чистым и элегантным. По сравнению со мной, во всяком случае. Я натянул уздечку, останавливая коня, снял шлем и вытер пот с лица кружевным платком, благословляя свою предусмотрительность. А ведь Шарве со свойственным ему педантизмом едва не уговорил меня утром напялить еще и латные перчатки. Хорош бы я был сейчас! Впрочем, и так хорош. Дражайшему братцу найдется над чем поиронизировать. Вон, даже поздороваться не удосужился.
- Господин... – робко донеслось до меня сзади.
Ад и все демоны! Не подумал. Сейчас же решит, что я якшаюсь с магами. А я ему даже объяснить ничего не смогу.
- Поспи, Шарве, - негромко приказал я и услышал, как сползло с седла и мягко опустилось на землю тело моего оруженосца.
- Смотри-ка! – весело фыркнул Беркарис, небрежно опираясь на вычурную иссиня-черную трость, внутри которой – я знал это – таилось жало одного из самых смертоносных клинков в истории, - Оказывается, даже своему слуге ты не слишком доверяешь. Тяжелая у тебя жизнь, Хадриэн, как я посмотрю.
- Здравствуй, Берк, - я осторожно спустился с коня, стараясь, чтобы не звякнули доспехи.
Безрезультатно. Поножи вздрогнули, когда ступни получили упор, и веселым звоном передали вибрацию вверх. Латы загудели, как колокол, и Берк от души расхохотался. Я пожалел, что поторопился снять шлем, хотя легкий барбют и так не скрывал лица. Но все же с ним оставалась бы надежда, что брат не заметит бросившейся мне в лицо краски. Почему, ну почему рядом с ним я всегда ощущаю собственную ущербность?!
Сделав пару шагов, я остановился, не собираясь приближаться к родственничку. Если ветер переменится, насмешки перерастут в откровенное издевательство. И никакого дела до того, что я тащусь по этим проклятым горам, где нет ни ручейка, уже третьи сутки, Берку не будет. А мне не будет прощения. Мог бы и без источника воды помыться. Вот только тогда мой слуга наверняка помер бы от разрыва сердца. А мне он еще нужен. Вот демон! Я, кажется, уже даже мысленно оправдываюсь. Как же все это не вовремя!
- Ты бесподобен! – воскликнул Берк, отсмеявшись, - Во имя Вездесущих, Хад, неужели тебе самому не надоело все это убожество?
Я вздохнул и перешел в атаку, желая только одного: чтобы эта встреча оказалась как можно короче.
- Что тебе нужно, Берк?
- Ну, я это, вроде бы, уже озвучил, - я недоуменно поднял бровь, и братец издал мученический вздох, намекая на мою тупость, - Я просто хочу знать, что ты собираешься делать.
- Выполнять заказ герцога Дойрезского, разумеется.
- Все, как всегда?
- Все, как всегда.
- Ошибаешься! – вдруг вызверился Берк, - Думаешь, снова сразишься с драконом, спасешь принцессу, раскланяешься перед благородной публикой по обеим сторонам Грани и сможешь опять отправляться искать приключения на свою задницу? – я недоуменно уставился на брата. Эк его перекосило! Чтобы Берк и так выражался? Но спросить ничего не успел – братец продолжал распинаться, - До сих пор тебе везло, Хад. Ты не запятнал себя позором и даже сумел снискать славу отличного бойца. Но теперь лафа кончилась. Ты взялся не за то дело. Может, хватит уже этой романтики дальних странствий? Наплюй на герцога – тебе нет до него дела – и возвращайся домой, - я ничего не понимал. Берк никогда не лез в мои дела и уж тем более не интересовался моими контрактами. До сих пор мне казалось, что уж его-то больше всех устраивает, что я не путаюсь под ногами. Вернуться домой? Чтобы меня опять постоянно сравнивали с ним? Да кому оно надо?! – Поверь мне, Хад, - продолжал тем временем Берк, - Если ты ввяжешься в спасение дочери герцога, рискуешь оказаться вне закона и тут и там.
- Да что не так с этим контрактом?! – взревел я, понимая, что до объяснений Берк доберется еще не скоро.
- Что не так? – он сбавил обороты и внимательно посмотрел на меня, - Ну, во-первых, сердце принцессы Нейдэны поклялся завоевать Эрвиус.
- Упс! – только и смог сказать я.
- Вот тебе и «упс»! Если предположить, что ты ее спасешь от дракона, - ох, как мне это «если предположить» не понравилось, - Тебе придется сопровождать девушку к отцу. И где, когда и в каком обличии вы можете встретить в пути Эрвиуса, ты предугадать не сможешь. Хад, с магом такой силы тебе не справиться.
- Зачем оно ему вообще нужно? – недоуменно спросил я.
- Из-за приданного.
- Приданного?
- Одной маленькой безделушки, которая передается по женской линии в роду герцогов Дойрезских. Искра Смерти, называется.
Я невольно передернулся. О силе этого артефакта ходили легенды. Поговаривали, хоть это и было полной чушью, что с его помощью можно вернуть с того света. На самом деле, Искра Смерти позволяла, пока бьется сердце, исцелить практически любую болезнь или рану и к числу оных причисляла и старческую немощность, то есть, по сути, являлась артефактом вечной молодости. Но и это еще не все. Обратное действие у амулета было тоже. То есть раны он, конечно, не наносил и эпидемий чумы не насылал, а вот состарить лет на пятьдесят кого-то, неугодного владелице – это запросто. Мужчинам артефакт не подчинялся, так что понятно, почему Эрвиусу понадобилось сердце принцессы. Нейдэна должна была выйти за него замуж по собственному желанию и впредь не отказывать любимому супругу в использовании Искры Смерти.
С другой стороны, герцог Дойрезский наверняка не горел желанием отдать единственную дочь магу. Дворяне на протяжении последних ста лет с трудом удерживали бразды правления от посягательств загребущих ручек вездесущих волшебников, и подобный мезальянс заставил бы герцога выглядеть в глазах остальных предателем или слабаком. Получалось, если я не довезу принцессу в целости и сохранности, я наживу в лице могущественного герцога Дойрезского смертельного врага. А если довезу, мне этого никогда не простит уже Эрвиус. О том, чем чревато иметь в недоброжелателях мага, думать совсем не хотелось. Лучше уж сразу и впрямь собрать вещички и спрятаться дома, все равно ведь вынудит рано или поздно, но со скандалом.
- Это еще не все, - негромко сказал Берк, молчавший, пока я переваривал новость. Вот зараза! Опять все по моему лицу читает!
- Добивай уж, - вздохнул я.
- Добивать? – он невесело усмехнулся, - Я тебя и бить-то еще не начал. В конце концов, никому, кроме тебя, дурака, нет дела до всех этих людских дрязг.
Ага, как же! То-то он лучше меня обо всем осведомлен. Но тон его мне нравился все меньше и меньше.
- Берк, не томи.
- Хад, это не боевой дракон.
- А кто? – я окончательно растерялся.
- Геледра. Наследница опального Дома Пурпурного Крыла. Хотя, извиняюсь, с недавних пор уже глава Дома.
Я опустился прямо в пыль, не обращая внимания на грохот потревоженных доспехов. Но Берк даже не улыбнулся.
Это был конец. Конец моей бесшабашной кочевой жизни странствующего рыцаря, конец моим надеждам когда-нибудь достичь уровня брата в боевом ремесле, конец мечтам вернуться на ту сторону Грани победителем. Я не мог драться с Геледрой. Ни один из кодексов чести, которым я вынужден был подчиняться, не простил бы мне этого.
- Ты все понял, - констатировал Берк, и я кивнул, - Значит, встретимся дома?
Из-за камня тенью выскользнул Фильсиаль и закрутился вокруг меня, бодая крутолобой головой руку, стараясь заглянуть в глаза. Малыш не понимал, что со мной, и боялся.
- А это еще кто? – со вздохом спросил Беркарис, - Хад, ты что, подобрал тварюжку бездомную?
Глаза мне застлала алая пелена. Берк не имел права даже притворяться такой скотиной. Видел же, что щенок невинный. Собственное отчаянье смешалось с болью маленького вервольфа и породило злость, злость – ярость, ярость – ненависть. Я не знал, кого или что ненавидел больше всего в тот момент, но отступать перед обстоятельствами не собирался. Ледяная глыба фамильной вспыльчивости поднималась изнутри, грозя вырваться наружу. Я метнул в брата злобный взгляд, и Берк приподнял бровь.
- Хад?
- Заткнись, Берк! Я не сдамся! – прорычал я.
- Глупо, - нахмурился он, - Из этой ситуации для тебя нет выхода.
- Выход есть всегда! И я найду его, ты знаешь. Уж я-то сумею.
С минуту Берк с любопытством меня изучал, а потом усмехнулся.
- Демоны тебя раздери, Хад! Кажется, ты действительно сможешь.
- Да, - прохрипел я, с трудом сдерживаясь, понимая, что еще чуть-чуть и могу выпустить на волю неуправляемую силу, которой не место по эту сторону Лунной Грани.
Берк сделал пару шагов ко мне. Фильсиаль зарычал. Ледяной огонь рвался из моего нутра, грозя обрести материальность. Брат это почувствовал и застыл. Его безукоризненное лицо, которым он всегда так искусно управлял, на мгновение словно поплыло, отражая смесь несовместимых эмоций: восторга и ужаса, надежды и страха, решимости и беспомощности. Это настолько меня потрясло, что я отвлекся от своей ярости. Горло сразу перестало гореть, легкие начали качать воздух.
- Браво, Хадриен, - прошептал Берк, а я не понял, о чем он, - Теперь я действительно верю, что ты справишься, - он снова непринужденно оперся на свою трость, и в глазах опять заплясали ехидные чертики, - Знаешь, братец, похоже, твоими стараниями меня ждет в ближайшее время незабываемое представление. Ни за что его не пропущу, - я заскрипел зубами, представив эту перспективу, - Так что, не разочаруй меня. Ну а пока я могу откланяться.
- Счастливого пути, - процедил я.
- Скоро увидимся, братишка, - Беркарис подкинул и поймал свою трость, прокрутил ее в пальцах и начал медленно исчезать. Но вдруг его силуэт снова стал ярче, - И, кстати, раз уж твой слуга все равно спит, ты бы хоть помылся, что ли. А то, знаешь ли, неудобно перед дамами, которым ты собираешься нанести визит.

Я помылся. Платить за обед и уходить голодным назло трактирщику не в моих правилах, так что, как бы я не злился на Берка, его советом воспользовался. Кристаллизовал влагу из воздуха в огромную ледяную тучу, а потом позволил ей растаять и пролиться на меня холодным дождем. Это было до одури приятно. Но, даже высушившись, я не сразу разбудил Шарве. Мне нужно было как следует обдумать, во что же я умудрился ввязаться. Сейчас, когда гнев не застил разум, я с трудом представлял себе, как смогу выпутаться из создавшегося положения. Я знал, что выход есть. Обязан быть. Ведь Берк был так уверен, что я его найду, а Берк не ошибается. Вот только, чем больше я размышлял, тем меньше этот самый выход желал находиться.
Получалось примерно следующее.
Чтобы не нарушить контракт, мне нужно спасти принцессу, но для этого нужно сразиться с драконом, а я не могу сражаться с той, что не является воином и вынуждена охранять Нейдэну в наказание, потому что драконы не простят мне столь бесчестного поступка. А Геледра, соответственно не может мне принцессу отдать добровольно, потому что тогда драконы не простят этого уже ей. Это, собственно, безвыходная ситуация номер один.
А вот если допустить, что я каким-то образом все же найду из нее выход и смогу забрать Нейдэну из Венечной башни, то дальше я должен доставить ее к отцу, причем так, чтобы не нажить себе врага ни в лице герцога, ни в лице Эрвиуса. Нормально, да? Надеюсь, господа и дамы, все заценили расклад? Я дак прям в полном... восторге.
Героически отринув приступ жалости к себе любимому, я удобно устроился на плоском валуне и принялся раздумывать над первой проблемой. Фильсиаль подполз сбоку и притулился к моей ноге. Я зарылся пальцами в мягкую шерстку щенка и потрепал его за ушами. Вервольф блаженно вздохнул и преданно посмотрел мне в глаза. К горлу опять покатил комок ненависти. Узнаю, какая сволочь насильно выперла за Грань такую кроху, весь его род разнесу по косточкам. Так уж устроены мы все, рожденные за Лунной Гранью. По своей воле мы пересекаем ее, когда захотим, и можем жить в мире людей, принимая их обличье. Но если выкинуть нас за Грань насильно, мы оказываемся здесь в ипостаси зверя. Выживают не многие. И не важно, волк ты, или дракон, люди отлично умеют убивать тех, кто на них не похож. Столетия назад ссылкой за Грань у нас заменили смертную казнь и кое-какие другие виды наказания. В некотором роде, гуманно. Кому-то все же удавалось спастись. Другим, как моим многочисленным канувшим в вечность противникам – погибнуть с честью. Иногда ссылка не была пожизненной, и тогда осужденному достаточно было лишь продержаться оговоренное время. Но у такого крошечного волчонка не было ни одного шанса. Не встреться он со мной, скорее всего, был бы уже мертв. И какое же преступление, заслуживающее наказание смертью, мог совершить едва открывший глаза щенок?! Нет, точно, узнаю, кто постарался, камня на камне от всего его Дома не оставлю.
Демон! А ведь и с Фильсиалем теперь непонятно, что делать. Я же потащил его за собой, надеясь, что он сможет вернуться домой, когда Грань откроется во время битвы. Но битвы не будет, потому что в Венечной башне меня ждет всего лишь опальная драконесса. Кстати, что-то я отвлекся...
Итак, Геледра из Дома Пурпурного Крыла. Что я о ней знаю?
Обшарив все доступные закоулки памяти, я пришел к неутешительному выводу, что о данной конкретной драконессе я не знаю ровным счетом ничего. То есть абсолютно. Во времена моего ученичества Дом Пурпурного Крыла уже был в опале, а об опальных Домах много не говорят. Да и сами их представители, сосланные в предгранье, не мелькают перед глазами. Стоп, а за что могли наказать и без того ссыльную наследницу Дома? Неужели высунулась? Если так, хотел бы я знать, она дура или настолько отважна. Лучше бы первое. Для меня, во всяком случае.
Ладно, оставим Геледру в покое, раз о ней нет никакой информации. Что я вообще знаю о Доме Пурпурного Крыла? Опять же, ничего и по тем же самым причинам. Никто в бытность мою юным и безалаберным студиозусом об опальных Домах не распространялся. Да что ж это за Дом-то такой?! Откуда он вообще взялся на мою голову?!
Может, хоть геральдика что-то подскажет?
Стыдно сознаться, но в драконьей геральдике я силен никогда не был, а потому порылся в седельной сумке и извлек на свет божий «Универсальный справочник драконоборца». Умопомрачительная книжица! Создатель этого шедевра, явно занимался не своим делом. Ему сказки нужно было писать, а не справочники. В детстве, с подачи Берка, первым показавшего мне этот шедевр, я хохотал до упаду над нелепыми предположениями автора, высказанными в форме непогрешимой истины. Подозреваю, брат до сих пор не может мне простить, что я увел книгу из фамильной библиотеки. Переживет. Мне она нужнее. Как ни странно, единственной достоверной главой была глава именно о геральдике. Должно быть, кто-то из драконов в шутку слил недотепе стоящую информацию. Шутка вышла отменной, особенно если учесть, что очень редко кто-то из людей понимает, насколько ценные сведения из нее можно почерпнуть. Вполне в стиле драконов: дурак все равно не въедет, а единицы умных достойны того, чтобы знать правду. Иногда меня мучило любопытство, насколько далеко зашла эта шутка, и не приложил ли к ней свои когтистые лапы кто-то из Домов Виридианогого Гребня или Ализаринового Шипа, но, увы, на моем недолгом веку не случалось событий столь масштабных, чтобы это можно было проверить. К сожалению, именно в силу правдивости этой главы, в детском возрасте она меня не интересовала, в ученичестве зубрить все эти заморочки было лень, и в итоге я так и остался неучем по части гербов, флагов и вымпелов. Впрочем, имея под рукой «Универсальный справочник», таскать весь этот хлам в голове было не обязательно.
Я снова сел, придвинув к себе поближе теплое тельце Фильсиаля, и начал листать книжку, а минут через пять поймал себя на том, что тихо хихикаю над избранными местами. И с чего это я так развеселился? Тут плакать в пору! Я решительно открыл нужную главу. И обомлел. Дом Пурпурного Крыла стоял вторым в списке. Как раз посередине между Домами Танжеринового Рога и Кобальтового Когтя. Ни хрена себе интрига! А то, что это интрига, я почувствовал сразу, едва взглянув на страницу, как и то, что без любезного братца тут дело не обошлось. То-то он так забеспокоился! И такая осведомленность по всем деталям дела...
Пока я искал описание герба, руки у меня дрожали. Драконьи гербы – это вам не бессмысленные картинки амбициозных людишек, наворотивших, демон знает что, только из страха лишний раз поднять забрало шлема перед противником. Драконий герб – это история Дома, его возможности, степень влияния в обществе, заложенные в его представителях магия и генетический потенциал, Направляющее пророчество линий жизни и даже ближайший Перекресток Судьбы, способный это пророчество исполнить или изменить. Каждый герб живет своей независимой жизнью, меняясь не по воле самих Домов, а тогда и только тогда, когда реализуется то или иное пророчество, возникает новое, и появляется еще один Перекресток. Но совсем не обязательно, чтобы Перекресток реализовал пророчество. В сотни раз чаще не происходит ничего, ведь это означало бы перемены в положении и укладе жизни не одного, а сразу всех Домов, а драконы этого не любят. Поэтому, как правило, когда приходит время перемен, они сидят тише воды, ниже травы и стараются не делать резких движений. Вот для Дома Кобальтового Когтя тоже сейчас Перекресток...
Мама дорогая! Так вот почему так задергался Берк и так зазывал маня домой! А я-то идиот! Бросать! Бросать все на фиг и бежать! Я же своими лапищами такого наворотить могу! Хотя, стоп. А почему тогда братишка так спокойно предоставил мне возможность и дальше вершить свои глупости? Просто повернулся и ушел. Да еще местечко в партере себе припас. Так уверен, что я не смогу повлиять на Перекресток? Или наоборот, уже видит, как я на него повлияю? Он ведь в пророчествах профи. Демон! Надо было все же лучше учить геральдику. Хрен я сейчас своими силами в ситуации разберусь, зная лишь основные принципы.
Первым, что бросилось мне в глаза и вогнало в глубокий ступор, была звезда Перекрестка, расцветающая в самом центре герба Дома Пурпурного Крыла. Похлопав на нее глазами непростительно долго, я поймал едва не ускользнувшую гениальную мысль и перелистал пару страниц. И снова ввинтился в ступор. Звезда Перекрестка на гербе Дома Кобальтового Когтя тоже сияла в самом центре. Не было ее здесь! Чем угодно могу поклясться! Когда я в последний раз заглядывал в эту книгу, звезда восходила из левого нижнего угла к центру и была намного меньше!
Я закрыл глаза и постарался перевести дыхание. В голову забрела шальная мысль, что хоть в чем-то я оказался прав. Со «Справочником» явно пошалил кто-то из Дома Виридианового Гребня. Мыслишка, конечно, была никчемная, но почему-то она меня успокоила. Я снова вгляделся в герб. И меня снова начало трясти. По темно-синему, в черноту по краям, полю звезды ненавязчиво скользили пурпурные всполохи. После такого открытия можно было и не утруждаться проверкой, но меня по любому интересовал герб Дома Пурпурного Крыла, так что я пролистал книгу обратно. И, присмотревшись, разумеется, обнаружил на поле звезды кобальтовые искорки.
Рефлексировать дальше не было никакого смысла. Понять что-либо – невозможно. Я старательно перелопачивал в голове все знания по истории Домов – а в ней, в отличие от геральдики, я разбираюсь очень даже неплохо – но не мог вспомнить случая, когда совпало бы время двух Перекрестков. Сам собой напрашивался вывод, что по ту сторону Грани грядет небольшой апокалипсис. И, демон меня раздери, я умудрился оказаться в самом центре этой заварушки. Покрутив эти безрадостные выводы и так, и эдак и не найдя объяснения происходящему, я решил, что разумнее все же вернуться к своим собственным баранам и подумать, как спасать принцессу. То есть не принцессу, конечно, а собственную честь. Хотя, в создавшейся ситуации, скорее, задницу.
Я снова уставился на герб Дома Пурпурного Крыла и принялся высматривать все большие и малые детали и их расположение. Разумеется, значения всех этих живых картинок я наизусть не знал, поэтому приходилось все время перекидывать страницу и смотреть пояснения. Ужасно раздражает, должен вам сообщить. Но, ничего не поделаешь, сам дурак. Учиться вовремя нужно было.
Постепенно картина прояснялась. Ну и противница у меня, однако! Не случайно, ох, не случайно стоял Дом Пурпурного крыла вторым в списке. Ну, да, огнедышащая, как все представители Домов красного, оранжевого и желтого спектра, но это еще не показатель силы. Даже из тех же амарантовых я любого из фуксии или сериз плевком перешибу. Но маджента... Не случайно в названии Дома стоял именно Пурпур, недвусмысленно намекая на воистину королевские возможности. Дело ведь не в пламени, и даже не в силе, количестве и объеме выбросов. Дело в магических свойствах вырабатываемого драконом огня. Как правило, такое свойство у представителей Дома только одно, реже – два. У Геледры, как ехидно подсказывала геральдика, их было не меньше трех. Причем одно носило исцеляющий характер, о чем мне до сих пор вообще слышать не приходилось. Я невольно поежился, представив, что мне пришлось бы с ней сражаться. Мало бы мне не показалось.
Не имея желания и дальше вникать в особенности пламяиспускания Пурпурных, я перешел к информации о крыльях. Тут меня ждал сюрприз уже более оптимистичный. Ну, понятно, что летуны они отменные, но и нам, грешным, в этом вопросе опыта не занимать, а вот то, что Крыло, вынесенное в название Дома, означало защиту, меня приятно порадовало. Агрессией представители этого Дома не страдали, да и боевыми навыками не утруждались. Миротворцы, блин! В наше-то время! Ну да Вездесущие им в судьи. Мне это только на пользу.
Ладно, что там еще? О! А я и забыл: свойство большинства красных – кровь в ранах, нанесенных их когтями, быстро сворачивается из-за сопутствующего ожога. Мелочь, а приятно. Хотя, о чем это я? Я же драться с ней все равно не могу.
Впрочем, ей никто не мешает при желании натравить на меня своих вассалов, буде у нее таковые имеются по эту сторону Грани. А что у нас там с вассальными Домами? Обаньки! Хорошо-то как! А я-то за малыша переживал! Вот и славно! Сдам его мамочке, пусть сама выяснит, кто так над волчонком поиздевался. И мне сообщит. Убивать я его все же сам буду, даже без ее помощи. Так, а кроме Дома Серых Теней, кто тут есть? Мама дорогая! Да тут же почти все псовые! Ни фига себе! А я еще считал, что у нас вассальных Домов много. Да как такой могущественный Дом вообще в предгранье сослать умудрились?! Хотя... Помню, помню... Если верить истории, бойня была знатная, и переломом послужило то, что к противникам Дома Пурпурного Крыла присоединились другие Дома красного спектра. А вот синие в драчку не вмешивались. Это хорошо. Раз вендетты не намечается, авось сможем договориться.
Что там дальше? Магия гребня... Магия хвостового шипа... Магия брони...
Чем больше я во все это вникал, тем больше удивлялся, что Дом Пурпурного Крыла второй, а не первый. Наконец, не выдержал и решил все же проверить, чем это таким Танжериновый Рог круче них? И... Сначала я не поверил своим глазам. Такого просто не могло быть по определению. Даже гипотетически. Не может быть одновременно трех Перекрестков! А потом я вспомнил, и холод продрал меня до костей. Гипотетически такое быть могло, вот только никто в эту гипотезу не верил и в расчет никогда не принимал. Перекресток Реванша или, как еще описывали его в теории, Перекресток Восстановления Равновесия. Танжериновый Рог действительно никогда не был первым по силе, просто так карта легла на том злополучном Перекрестке, что им удалось скрутить Пурпурное Крыло. И вот теперь пришло время платить за все. Почти машинально я пролистал книгу, просматривая остальные гербы, и уже не удивился, обнаружив звезды почти на всех. Рагнарек обещал быть масштабным. Идея отсидеться в норке и не шелудить лапками теперь казалась просто смешной. Вон и Берк не стал меня отговаривать от идиотской затеи спасать принцессу. Я мысленно поаплодировал его спокойствию. По всему выходило, что такая мелкая сошка, как я, на события особо не повлияет, так что нужно просто двигаться поступательно, делать, что собирался, и не лезть, куда не просят. Хуже от этого не будет, лучше – тоже.
Вздохнув, я закрыл книгу, снова упрятал ее на дно седельной сумки и пошел будить Шарве.

Дети были большеглазыми. Большеглазыми настолько, что казались мутантами, хотя, если какие мутации и происходили, то не доминантные. Это было не то время, а может, и не то место, где можно было говорить о рождении новой расы. Даже дома, в том там и тогда, которого, возможно, и не существовало для этой реальности, об этом говорили шепотом, не веря, даже не надеясь. А зря. Наверное, стоило говорить, кричать, призывать. Тогда, наверное, он сейчас не был бы так одинок. А здесь... Ни Большой Войны, ни катаклизмов. Ни один из предсказанных Армагеддонов так и не состоялся, да и не состоится, скорее всего. Уж на его веку-то точно. Хотя, кто знает, какой он – его век...
А еще здесь были дети. Везде. На улицах, в парках, в магазинах, в этом нелепом старомодном транспорте... Так много детей... Большеглазых. Всевидящих. Раньше он никогда не видел столько детей сразу. Раньше он их вообще не видел. Он и сейчас вздрагивал при мысли, что, возможно, его искаженное зрение проецирует в мозг совсем не то, что есть на самом деле. Но слух подтверждал то, что доказывали глаза. Их крики, плач, смех, быстрое бессвязное лопотание, бесконечные вопросы сливались в монотонный гул Океана. Нет, не того, всепоглощающего, убийственного океана пламени и смерти, спасая от которого, совершенный инстинкт самосохранения выкинул его сюда. А первородного.
Он сам не понимал, какая эмоциональная извращенность заставляет его искать места, где детей больше всего. Он смотрел на них и знал, что они ждут. Они не выказывали своего ожидания. Они играли и ссорились, водили хороводы, дрались из-за игрушек, ревели, размазывая кулачками грязь по щекам, и хохотали – хохотали так, как могут хохотать только дети: заливисто, звонко, искренне. Но, когда время от времени он ловил на себе их взгляды, он видел только огромные глаза. И тогда все звуки сливались в шум Океана. Или Вселенной.
Он боялся заглянуть в эти глаза, боялся прочесть в них приговор, увидеть, что они зовут его и знать, что никогда не сможет на этот зов ответить. Он не чувствовал себя старым, не был озлобленным. Он знал, что детям нужна забота, и что они очень дороги взрослым. Он вообще знал больше, чем, может быть все это человечество. Он умел сортировать и интерпретировать факты, обобщать и делать выводы, наверное, быстрее, чем любые их машины. Но он ничего не мог поделать со своим страхом – страхом встретиться с детским взглядом. Когда он смотрел на детей, он переставал верить своим глазам и синапсам, он казался себе слепым.
Сотканная из солнечных лучей девушка-воспитательница собирала малышей, чтобы увести их на дневной отдых. Он знал, что сейчас, послушные ее воле, они построятся парами и чинной вереницей направятся к зданию. И, проходя мимо этой скамейки, все они будут смотреть на него.
Он поправил зеркальные очки. Он всегда надевал их, когда знал, что может наткнуться на эти всевидящие глаза. Словно темное стекло могло защитить его от их всепроникающих взглядов. Но дети не должны видеть его страха.
Эти двое уже в своем возрасте проявляли задатки лидеров. Они были первыми всегда и во всем, и очень скоро им надоело стоять и ждать, пока остальные оторвутся, наконец, от игры и построятся парами. Медленно, словно не желая отбиваться от коллектива, и в то же время, демонстрируя свое превосходство, они двинулись к нему. Дойдя до скамейки, они остановились. Он опустил голову, прячась от их пронзительных взглядов, а они стояли и смотрели своими огромными глазами.
- Здравствуйте! – сказала девочка, первой вспомнив о приличиях.
Очки скрывали его глаза, его ужас перед их всевиденьем.
- Вы слепой? – спросила малявка со свойственной всем детям жестокостью непосредственности.
- Конечно, он слепой! – авторитетно заявил мальчик, не дождавшись ответа, - Он всегда в черных очках.
- Дети, не приставайте к старшим! Для этого у вас есть я, - с веселым смешком прозвенело у него над головой.
Теперь они все смотрели на него. Из-за этих двоих перед скамейкой остановились все. И они смотрели. Он знал, что если встретится с хоть одним из этих взглядов, то провалится в черную дыру собственного ужаса, за которой – Океан. Спасаясь от них, он поднял глаза на девушку и увидел солнце, дробившееся в ее волосах...
Прошел почти час после того, как дети скрылись в здании, а он все сидел, не находя в себе сил встать и уйти. Дверь распахнулась и на пороге появилась воспитательница. Постояв мгновение в нерешительности, она направилась прямо к нему.
- Здравствуйте, - сказала девушка, останавливаясь у скамейки, - Простите, что беспокою, но дело в том, что вы напугали детей...
Он снял очки. Он смотрел на солнце, и солнце было везде вокруг нее – в волосах, в распахнутых почти, как у детей, глазах, в тонкой фигуре, во вздернутой в виноватой решительности губе. Солнце было Океаном, и этот Океан он знал не понаслышке. Но за солнцем тоже была Вселенная.
- Вы... – он понял, что она пытается набраться наглости и спросить, не слепой ли он.
Он посмотрел прямо на пылающий в небе огненный диск. Его глазам было все равно. А ее – нет. И детским глазам – тоже. Она учила детей. Дети были всевидящими.
- Научите меня, - попросил он.
- Что?!
- Научите меня видеть, женщина, ведущая за собой Океан.
Ее ресницы затрепетали в растерянности, глаза сделались еще больше. Как у детей. Он загнал страх поглубже и перевел взгляд на ее лицо. Разглядел искреннее изумление. Усмехнулся своим нелепым фантазиям.
- Как вас зовут? – поинтересовался он вполне обыденным голосом.
И утонул в Океане, услышав ответ, произнесенный с легким заиканием смущения.
- Л... Любовь...

Гундося вздыхал. У него была тяжелая работа. Собственно, вздыхать и было гундосиной работой.
Давным-давно, когда Гундося был еще маленьким, и никто не знал, в чем его призвание, Бурчун и Ухалка – мама и папа Гундоси – очень надеялись, что он пойдет по их стопам. От того и имя ему дали такое несоответствующее и теперь мешающее работать.
В первый момент, когда Гундося, вопреки данному ему воспитанию, начал вздыхать, причем не по годам зрело и вдохновенно, как и подобает истинному таланту, родители пришли в ужас. Не к этому они его готовили! Понятно, был бы он из семьи обычного Скрипуна, как тихий и застенчивый Заступенчик. Но вздыхать с его генетикой! И, конечно, они пытались обвинить во всем Прашивчика, с которым Гундося подружился еще в третьем классе бушевальной школы. Они его даже в другую школу перевели, но все было бесполезно. Гундося продолжал встречаться с Паршивчиком и с каждым разом вздыхал все вдохновенней.
Гундося снова вздохнул. На этот раз он сделал это не по работе, а потому, что вспомнил Паршивчика, и ему стало жаль друга, потерявшегося в траве. Но вздох получился таким вдохновенным, что годовалый ребенок недовольно заворочался и захныкал во сне.
Гундося опрометью бросился к подоконнику, потоптался за шторой, а затем проскользнул в форточку. Его неподходящее имя зацепилось за щеколду и гулко брякнуло в ночной тишине.
Гундося вздохнул, и растворенный ветерком вздох долетел до ребенка и заставил его улыбнуться.

Беспокой ушел из дома. Вот только не спрашивайте, почему. Не то, чтобы он поссорился с домочадцами, или ему срочно нужно было найти свое место под солнцем. Просто не мог он больше с ними жить, и все.
Мама любила повторять:
- Запомни, Беспокой, порядочный юноша должен быть очень аккуратным. Всегда делай, как я тебя учу.
И расставляла чашки в буфете по линеечке. Она была очень порядочная.
А папа всегда выходил к завтраку в одно и то же время, ел, читая газету, и, так же в одно и то же время, уходил на работу. Если же Беспокою нужно было задать ему какой-нибудь Жизненно Важный Вопрос, папа тут же смотрел на часы, цокал языком и говорил:
- Ай-ай-ай! Я опаздываю, Беспокой, поговорим в другой раз. И запомни, порядочный юноша никогда не должен опаздывать.
Сам папа никогда никуда не опаздывал, он тоже был очень порядочным.
Сестра Беспокоя Красава была старшей сестрой. Когда мама была занята, она считала своим долгом обращать внимание на младшего брата. Больше всего Красава любила поймать Беспокоя, когда он собирался выйти погулять, и проверить, как он одет и причесан. Она поджидала его, спрятавшись за вешалкой у входной двери, и всегда при этом была вооружена расческой.
- Порядочные юноши, - объясняла свою заботу Красава, выдирая злой расческой очень нужные Беспокою волоски из чубчика, - всегда должны быть чисто одеты и аккуратно причесаны.
Про саму Красаву все соседи с завистью говорили, что она очень милая и порядочная девушка.
А у Беспокоя никогда не получалось ровно поставить чашки, придти куда-то вовремя, не испачкаться и не растрепаться. Он совсем не был похож на маму с папой и даже на сестру. Он был беспорядочный. Тогда Беспокой понял, что такому беспорядочному существу, как он, в порядочном доме не место, и ушел.
Перед ним было много дорог, и Беспокою казалось, что все они разбегаются совершенно беспорядочно. Это радовало. Он даже не стал выбирать какую-то, а просто шел и шел.
Солнышко светило, ветер шумел в деревьях. Хорошо было идти!
- Пор-р-рядок! – вдруг донесся до него из травы чей-то очень довольный голос.
Беспокой вздрогнул, опасливо оглянулся и ускорил шаг.

Заступенчика никогда не замечали. Ну, как его заметишь? Это же Заступенчик. Может, кого-то другого это и обижало бы, но Заступенчик привык. Не замечают, и ладно.
С одной стороны, это было даже удобно. В школе его к доске не вызывали. Если учитель видел Заступенчика за партой, он никак не мог найти его имя в списке. А если вдруг имя в списке оказывалось, то в классе Заступенчика было не заметно. Над ним даже не смеялись. Ведь чтобы посмеяться, нужно заметить что-то смешное в Заступенчике, а для этого сначала нужно заметить его самого.
Дома это тоже значительно упрощало ему жизнь. Пока все его старшие братья и сестры разрывались между своими делами и делами домашними, на Заступенчика никто не обращал внимания и не пытался озаботить работой. Он ведь и дома был незаметным.
В общем, Заступенчик совсем даже не думал, что ему плохо живется, и был вполне доволен своей незаметностью. Хотя, конечно, иногда он любил помечтать, что все могло бы быть по-другому. Например, если бы имя у него было не такое никакое, а гулкое и звонкое, как у Гундоси. Но это были праздные мечты.
Когда Заступенчик вырос, его папа, Скрипун, определил сына на работу под лестницу. Эта лестница была гордостью Скрипуна, поскольку он лично ее отлаживал. Но даже лестница не замечала Заступенчика и очень быстро снова разладилась, перестала скрипеть и начала натужно охать.
Но вот однажды по лестнице прошла Шелестинка. Лестница привычно охнула, а Шелестинка вдруг остановилась. Она внимательно огляделась вокруг и... заметила Заступенчика!
Заступенчик страшно смутился. Они ведь даже не были представлены друг другу. Шелестинка не знала его имени. Но она улыбнулась и позвала:
- Охушка!
И Заступенчик понял, что это и было его самое настоящее имя.
- Ох! – сказала лестница, потрясенная таким поворотом событий.

У старой Букаряки жила не менее старая псяница по кличке Чихвостка. Когда-то давно Чихвостка прекрасно пела, хоть ее низкопробный репертуар, состоявший, преимущественно, из блатного шансона, оставлял желать лучшего. Сама Букаряка в молодости тоже прекрасно пела, но ее репертуар был куда более классическим. Но теперь они обе постарели и не пели больше. Зато Чихвостка завела привычку каркать мерзким голосом и воровать всякие блестящие предметы. И карканье, и воровство очень не нравились соседям Букаряки, но поскольку они не знали, какие привычки на старости лет завела сама Букаряка (кроме псяницы, конечно), то особенно не выступали и только косились на вредное животное и старались не пускать его в свои дворы и дома.
Больше всего Чихвостка почему-то любила донимать Шебуршунчика. На рассвете, когда сон самый сладкий и совершенно не хочется вставать и начинать шебуршаться, она подкрадывалась к окну его спальни и громко каркала своим отвратительным голосом. Шебуршунчику приходилось просыпаться, но шебуршался он все равно без энтузиазма. А еще вредная псяница украла у него почти все красивые блестящие штучки, включая любимое чайное ситечко, которое прежде так весело поблескивало на носике заварочного чайника.
Ситечко стало последней каплей. Шебуршунчик по-настоящему обиделся и решил, что с этим надо что-то делать. Ведь это просто невозможно, когда какая-то псяница какой-то старой грымзы, против которой и слова-то сказать нельзя, так портит тебе жизнь.
И он завел себе свингвина.
Свингвин попался породистый и свирепый и очень быстро приструнил обнаглевшую Чихвостку. Шебуршунчик дал ему гордое имя Страшный Зверь. Соседи пожимали Шебуршунчику руку и благодарили. И было даже не очень обидно, что они при этом оглядывались, не сидит ли старая Букаряка у окна. Соседи даже немного завидовали Шебуршунчику, ведь свингвин – настоящий сторожевой зверь, к тому же из его шерсти получаются замечательные пушистые шапочки.
Правда, когда свингвин Страшный Зверь окончательно обжился у Шебершунчика и устроил себе настоящее логово во дворе, те соседи, чьи дома находились с подветренной стороны, совершенно перестали благодарить и пожимать руки и смотрели теперь на Шебуршунчика так же, как на старую Букаряку.
А еще Страшный Зверь все время пытался кого-то найти в траве и поймать. Из-за этого перестали пожимать руки и благодарить уже соседи с наветренной стороны. Они очень любили свои газоны.
Но Шебуршунчику было уже все равно. Он очень привязался к своему свингвину и не променял бы его ни на каких соседей.

У Тилилямы были проблемы. Не то, чтобы они были у него всегда, но сам Тилиляма уже и не помнил, когда именно проблемы у него появились. Сначала появилась одна, потом другая, а потом они, наверное, прижились и размножились. И все продолжали размножаться.
Тилиляма, как мог, боролся с этим нехорошим нашествием. Он гнал проблемы прочь, травил на корню, даже пытался их игнорировать. Однажды кто-то сказал Тилиляме, что, чтобы справится с проблемами, лучше всего их решать, причем, не откладывая в долгий ящик, а сразу, по мере возникновения. Тилиляма очень расстроился. У него всегда было плохо с математикой, так что ему этот способ совсем не подходил.
Иногда Тилиляме удавалось повесить часть своих проблем на знакомых, и если знакомые оказывались достаточно пушистыми, а не жесткими и скользкими, то проблемы на них хорошо цеплялись, и у Тилилямы их становилось немного меньше. Поэтому Тилиляма всегда и всем жаловался на свои проблемы, в надежде распушить собеседника состраданием.
Однажды Гундося, выслушав Тилиляму, ответил:
- Мне бы твои проблемы!
И Тилиляма очень обрадовался и попытался повесить на Гундосю сразу все. Но неподходящее имя Гундоси было слишком большим, скользким и гулким, и ни одна проблема за него не зацепилась.
А Беспокой только засмеялся и сказал:
- Это разве проблемы? Вот у Паршивчика действительно проблема – он потерялся в траве.
Тогда Тилиляма подумал, что, наверное, проблемам в траве живется лучше, и, может быть, его собственные тоже захотят туда переселиться. И он пошел в траву к Паршивчику.
В траве было страшно и весело одновременно, и все проблемы тоже сразу в ней потерялись. И Тилиляма подумал, что это хорошо, и лучше вообще из травы не возвращаться. А потом понял, что тогда и он потеряется в траве, как Паршивчик, и заведет себе большую проблему. Он очень испугался этой большой проблемы, потому что не знал, какая она.
- Я, пожалуй, пойду домой, - сказал Тилиляма.
- Нет проблем! – отозвался Паршивчик.
Тилиляма вернулся домой, и все его проблемы показались ему мелкими и несущественными. Он перестал о них думать, и постепенно проблемы сами осыпались и больше Тилиляму не беспокили.

Расфуфырик был большим ценителем красоты. Он знал, что прекрасное нужно видеть во всем и во всех. Так его учила мама, а она была еще большей ценительницей, чем сам Расфуфырик. Наверное, у нее было лучше со зрением, потому что Расфуфырику видеть прекрасное во всем совершенно не удавалось. Очень часто он наоборот видел только плохое, и это его расстраивало. Тогда Расфуфырик решил, что с этим нужно что-то делать и пошел к Глазею.
Старенький Глазей был окулистом. Он долго осматривал Расфуфырика и задал целую кучу странных и ненужных вопросов, а потом задумался. Наконец он выкатил из подсобки большущий стенд, на котором в специальных пазах было закреплено много-много самых разных очков. Расфуфырик даже растерялся от такого изобилия и тут же захотел все их примерить. Он сразу сказал об этом Глазею.
Окулист очень обрадовался, отодвинул тяжелую штору, и показал Расфуфырику прекрасный луг за окном. Расфуфырик поморщился, увидев на лугу покосившийся старый сарай, а потом стал примерять очки. Каждый раз, когда Расфуфырик надевал новые, с лугом что-то происходило. Он то удалялся, то приближался, то и вовсе расплывался какими-то непонятными пятнами. Но серая гадкая клякса старого сарая не девалась никуда, продолжая мешать Расфуфырику видеть всю красоту луга.
Расфуфырик совсем уже было отчаялся найти что-то подходящее, но тут ему попались очки с замечательными розовыми стеклами. Как только он взглянул на мир сквозь них, все сразу преобразилось. Трава больше не была зеленой, а стала очаровательно-сиреневой. Солнце перестало быть ослепляюще-белым, а стало похоже на прекрасный камень рубин, что был вправлен в любимый мамин кулон. Но главное, отвратительный старый сарай теперь не был серой кляксой! Он превратился в сказочный домик, окрашенный в царственный пурпур.
- Ура! – закричал Расфуфырик, - Нашел!
- Ты уверен? – переспросил Глазей, с сомнением рассматривая розовые очки.
Расфуфырик закивал и двумя руками вцепился в замечательный оптический прибор, испугавшись, что старенький окулист пожалеет для него такое чудо.
- Каждому – свое, - пожал плечами Глазей, повернулся и закатил стенд обратно в подсобку.
А счастливый Расфуфырик выпрыгнул прямо в окно, раскинул руки и засмеялся от счастья.
- Красота! – донеслось до него из высокой сиреневой травы.
- Да! – согласно выдохнул Расфуфырик и побежал навстречу солнцу.

Уроборос лениво открыл глаза и едва заметно (разумеется, лишь для него самого) выдохнул. Искрами взметнулись звезды галактик, откликаясь на движения змея Вечности.
«Опять какой-то автор возомнил себя творцом и желает отправить творение покорять другие миры», - лениво текли мысли. Змей был на редкость раздражен. Еще бы, последние двадцать лет – пусть и мгновения в бесконечном течении – Уробороса преследовали настойчивые просьбы. Невербальные, похожие на назойливое свербение в носу. На них можно было бы не обращать особого внимания, обычно подобными мелочами занимались подданные божки, но в этот раз что-то пошло не так.
Змей с огромным трудом подавлял в себе желание уничтожить надоедливый мир. Против законов мироздания идти нельзя, вот и приходилось выполнять глупые указы чересчур активных детищ одного одаренного творца.
«Ну что ж, посмотрим», - Уроборос прикрыл один глаз, мысленно проникая в одну из созданных вселенных. Довольно маленькую, к слову сказать, планетку, стоящую на давно превратившейся в камень черепахе.
«Так и есть! Видите ли, желают телами поменять! Так, а что это тут? О, да у нас пародия намечается?!» - змей, не разжимая челюстей, икнул от удивления и ненароком разрушил еще пару галактик.
Ну шутки ли – подобные игры с пространством и временем?! Перемести туда, потом обратно. Можно подумать, это так уж просто, разрывать межмировое пространство-то. Тут от любого неловкого движения звезды взрываются, тонким звоном отдаваясь на нервах. А они хотят, чтобы песчинку переместили. Уроборос с трудом сдержал грустный вдох, помня о своей разрушительной силе.

О, Создатель, почему именно я должен нести это тяжкое бремя? Зачем ты выловил меня из пространственных рек, заставляя служить себе и своим глупым творениям? Они даже не веруют в исполнение желаний! Что уж говорить о высших материях…
Что может быть сильнее написанного слова? Глупцы. И все же, как хорошо, что они не знают требуемых ритуалов.
Ну что ж, возможно я и удовлетворю эту просьбу (хотя, что еще остается делать?) Кто знает, может это послужит уроком остальным. «Смерть попаданкам!» - какое интересное название. И замахнулись, как всегда, ни много ни мало – на принцессу соседнего мира.
Человеческая гордыня – куда уж без нее. Раз разбудили – интересно, как удалось? Неужели на гениальном творении не все так просто? – пусть отдуваются.

Уроборос на миг отпустил кончик хвоста, активируя перемещение. Яркая вспышка. Мгновенный портал. Повеселимся.
Прикрыв глаза, змей удовлетворенно оглядел результаты своих действий. «Надо бы просить у Создателя досрочного отпуска. Братья и сестры с удовольствием меня заменят…» - лениво подумал он, перед тем, как вновь заснуть.

А на маленькой планете под незатейливым названием Земля все так же сидели у компьютеров девушки, печатая десятки страниц очередных сочинений. Жители творения гениального Автора не знали, что только что был создан мир, куда ушла одна из них.

Холодные капля осеннего дождя с остервенением били о землю. Под струями воды, у ворот Мориона стояла девушка. Волосы ее цвета смоли, были собраны в тугой пучок на затылке. Доспехи из доб-ротной кожи хорошо защищали от непогоды. А она все стояла и смотрела на город, не замечая ни холодного дождя, ни порывов ветра. Лицо ее было печально, а в больших черных глазах застыли боль и ненависть. А еще в них маленькой птичкой бился страх.
Много времени прошло с тех пор, как она последний раз появлялась здесь. Но и теперь тени про-шлого никак не отпускали ее. Они проникали своими темными щупальцами в душу девушки-воина, поселяя страх и глухое отчаяние. А память услужливо подсовывала картины того, что нужно было давно забыть.

Центральная площадь города была завалена трупами и ранеными. Где то на окраине толпа добивала последнего сопротивляющегося. Она стояла посреди этого ужаса с остекленевшими глазами, не в силах осмыслить происходящее. Сегодня был день ее свадьбы. Именно через эту площадь отправи-лись они шумной компанией к Храму. Туда, где ждал ее любимый. Тот, кому она подарила свое сердце без возврата. Что произошло, потом, она так и не поняла. Откуда взялся этот наемник, кто его нанял? Эти вопросы останутся без ответа, потому что она своими руками перерезала ему горло, до того как он смог, что-то сказать. Она знала одно, то, что ее суженого больше нет. Его взгляд, напол-ненный любовью, непониманием и болью она не забудет никогда. Она озверела. Она сражалась как волчица, у которой похитили дитя. Откуда-то к ним присоединялись все новые и новые люди. Вско-ре маленькая стычка превратилась в историческое сражение, и за лязгом оружия не было слышно ничего. Ей казалось, что она рвала людей руками. Когда-то белое подвенечное платье стало красным от ее и чужой крови. И сейчас стоя на площади в тупом оцепенении она просто не знала, что ей де-лать. Она не понимала, как и зачем теперь жить.

Тряхнув головой, она отогнала непрошеное воспоминание. Много времени прошло с тех пор, и вот она вернулась. Уйдя навсегда, вернулась за местью. Что бы ни было, она должна найти заказчика, и только убив его можно позволить себе отдохнуть.
Наконец собрав все свои силы, и шумно вздохнув, девушка вошла в город. Осенний дождь разогнал праздных обывателей, только мрачные бойцы посильнее закутываясь в плащи, шли по своим делам. Грязный, оборванный попрошайка семенил следом, пытаясь выклянчить милостыню. Но никто не обращал на него внимания. Она решила идти в таверну, тем более что теплый свет и печальный го-лос певца, были намного лучше, чем серые, размытые улицы.
В таверне было сухо и тепло. Почти все столы были заняты либо в стельку пьяными, либо усталыми и замерзшими путниками. Она пробралась в самый дальний угол. Подальше от очага, туда где ее труднее всего было заметить. Меньше всего на свете ей хотелось бы встретить старых знакомых. Все кого она знала, когда-то, связывали ее с тем прошлым, которое нужно было как можно скорее выки-нуть из памяти. Сейчас у нее есть только одно дело, закончив которое она надеялась навсегда поки-нуть Морион. Город, где ее ждали только смерть, злоба и боль. Заказав вино с травами и местное фирменное (единственное) блюдо она погрузилась в размышления. Тогда она, не подумав, убила на-емника. Главными ее чувствами были ненависть и отчаяние. И теперь не имела представления, за ка-кую ниточку дернуть. Где найти заказчика? Для начала она решила найти гильдию наемников. Мо-жет быть, получится узнать с кем он напоследок говорил, или если совсем повезет, то узнать, кто разместил заказ главе.
- Эволен! – Раздалось сбоку от нее. Конечно, она не могла не узнать этот голос. Это была ее боевая подруга, та, с которой они прошли много битв во славу Вельда. Та, которую она меньше всего ожи-дала встретить здесь.
- Вы ошиблись. Вы приняли меня не за того человека.
- Ну что ты говоришь? Думаешь, если ты сняла крылья, то я тебя не узнаю? Где ты пропадала? Что с тобой было? – не прекращая поток вопросов, светлая воительница уже присела напротив и даже ус-пела заказать кувшин вина. – Не притворяйся, я тебя узнаю в любом обличии.
- Марго, мое появление должно остаться в тайне. Я не хочу никого видеть.
- Я этого не одобряю, но если так хочешь, то никто об этом не узнает – и легкая улыбка тронула ее губы.
- Где ты остановилась?
- Пока нигде. Я думала снять комнату.
- Глупость, какая! Мой дом открыт для тебя. Там ты будешь в безопасности.
- Спасибо. Я подумаю
- И думать не чего. Пошли. Доедай эту бурду если хочешь и пошли ко мне. Хоть поговорить сможем нормально.
Пока они беседовали, Эволен краем глаза заметила приближающегося к ним, на нетвердых ногах че-ловека. Его походная куртка была наполовину расстегнута. На боку висела устрашающего вида бу-лава. Он все ближе подходил к ним и явно не для того чтобы выразить почтение дамам.
- Эй ты, птичка, а ну-ка плесни мне своего экзора.
- Только если попросишь вежливо. – Голос Марго был совершенно спокоен.
- У кого? У тебя? – Он попытался изобразить смех, но выпитое превратило его голос в хрюканье. – Да ты меня еще упрашивать будешь.
Что произошло дальше, никто не успел заметить. Вот только уже через секунду у горла пьяного бы-ло острие меча. Стол, разделявший их, исчез самым непонятным образом, а булаву Эволен крутила второй, свободной рукой
- Если ты, мразь, еще раз появишься на моем горизонте, я тебя уничтожу. Я внятно выражаюсь? – Метал ее голоса, заставил мгновенно протрезветь горе-вояку.
- В-в-внятно. Отпустите м-м-меня по-пожалуйста – На место браваде и запалу пришел писклявый, заикающийся голос.
- Я тебя отпущу. Но кое-что оставляю все же на память. – И меч, описав красивую дугу, со свистом отсек кисть несчастному.
Он взвыл как пес, и, проклиная всех богов на свете и эту непонятную девушку, выбежал из зала. Эволен пнула культю в сторону собак и повернулась к подруге. В глазах светлой воительницы было столько чувств, что не передать словами. Но главными были страх и презрение.
- Зачем? – Это был единственный вопрос, который она задала.
- Затем что он мразь.
- А ведь ты когда-то тоже носила крылья. Прости, я не могу пригласить тебя к себе. И не могу ос-таться с тобой. Прощай, бывшая светлая.
И расправив крыла, она ушла с гордо поднятой головой. А девушка-воин осталась стоять с мечем в руке. И только грызня собак, дерущихся за кусок отрубленной руки, напоминал о произошедшем здесь. Никто из посетителей и глазом не моргнул. Для каждого живущего в городе войны, это были обычные будни. Эволен кинула систерций на прилавок и вышла в мокрый город.

Она решила дойти до биржи, что бы ни повторять больше своих ошибок. Тех денег, которые у нее с собой есть, с лихвой хватит и на новую одежду, и на вступление в гильдию, даже еще и останется. Для начала ей нужна маска, такая, которая навсегда укроет ее от знакомых. Слишком сильно она из-менилась за время своих странствий, и прошлое больше не примет ее. Теперь она поняла, что Эво-лен мертва навсегда. Она погибла на центральной площади, вместе со своим женихом. Та, что вер-нулась сегодня в город, совсем не похожа на нее. Ушла возлюбленная. Вернулась волчица.
В замке гильдии Наемников было как всегда шумно. Братья по оружию праздновали очередную по-беду. В этот раз им удалось получить много денег за совсем пустяковый заказ. Внезапно смех и весе-лье затихли. Все уставились на открытую, нараспашку дверь. Двое наемников проскользнули к входу и встали по обеим сторонам от двери. Человеку среднему было невозможно заметить эти перемеще-ния. Но фигура в дверях кажется, заметила это.
- Можете не утруждать себя почтенные – раздался женский голос – увальни за дверьми не в состоя-нии остановить меня. Я пришла к Вашему главе. Хотя если у кого есть вопросы, то я с радостью на них отвечу – и девушка беззвучно достала острый меч из-под полы плаща. Та быстрота с корой она это сделала, говорила о большом мастерстве гостьи. И Непобедимый, глава гильдии, посмотрел на вошедшую с большим интересом. Вот только маска на ее лице не давала разглядеть внешность. Хотя судя по одежде, по крайней мере, фигура ее была красива.
- Кто ты? И зачем тебя наш глава? – спросил невзрачный воин, нацеливая стрелу ей прямо в сердце.
- Кто я такая, не важно. Можете называть меня Волчицей. Я пришла присоединиться к вам. – По-следними своими словами она вызвала взрыв хохота в зале. Когда смех утих, к ней обратился муж-чина, стать которого просто кричала о том, что именно он правит этими людьми
- Ты думала, что можешь вот так прийти и остаться? – его красивый рот скривился в презрительной усмешке, а в черных глазах мелькало любопытство. – Тебе не кажется, что ты слишком наивна?
- Наивна? Нет. Если хочешь, испытай меня. Ты увидишь, чего я стою.
Тут из-за спин собравшихся вышел мужчина. Огромное его тело было заковано в броню. Руки, дос-тойные сами по себе звания дубин, держали огромный топор, что создавало совсем уж устрашающее впечатление. То как гигант поигрывал своим оружием говорило что он хорошо умеет им пользовать-ся.
Вновь заговорил черноволосый.
- Ну что ж, волчица, мы поняли твои намерения, и готовы испытать тебя. Если продержишься хотя бы десять минут против топора, то так и быть возьмем тебя к себе. – И снова раздался взрыв смеха.
Девушка закрыла входную дверь и скинула с себя плащ. Наемники образовали круг воображаемой арены. Двое противников вышли на середину, огромный как скала топорщик и юркая, стройная меч-ница.
- Начали – крикнул предводитель, и бойцы начали свой танец.
Зная свою силу, гигант, недолго думая пошел в наступление. Огромный топор летел на голову де-вушке. В самый последний момент она уклонилась, одновременно пропоров бок топорщика, и оказа-лась у того за спиной. Однако он оказался не таким увальнем, как она думала, и достаточно быстро развернулся к ней, успев отразить меч, летящий к его шее.
Не надеясь уже на легкую победу, противники стали кружить вокруг друг друга. Рана на боку гиган-та давала шанс мечнице, что тот быстро устанет. Последовала очередная атака топорщика. Холодное лезвие пыталось пробить грудную клетку, но девушка опять уклонилась. В очередной раз меч нашел брешь в теле врага, и вот уже рукав мужчины окрасился красным. Девушка начала обходить вокруг него, пытаясь найти еще одно место удара для своего оружия. Мужчина казалось, озверел, в его гла-зах плескалась горячая ярость. С громким ревом он накинулся на Волчицу. На этот раз удача изме-нила ей. Делая шаг от смертоносного оружия, она зацепилась ногой за ковер, лежащий на полу. Пы-таясь выровнять равновесие, она еде успела отбить топор. Но сила удара отбросила ее на пол. Когда гигант замахнулся для своего последнего удара, она отчаянным движением ударила его ногой в пах. Соскочив с пола с быстротой кошки, она приставила меч к горлу мужчины. В зале стояло молчание.
- Хорошо Волчица. Ты доказала свою силу. Теперь тебе решать будет он жить или умрет. Ты приня-та. С тебя пятьдесят сестерциев за вступление. И ни дай бог тебе не хватит средств на руны и камни. – Сказав все это черноволосый, развернулся и вышел из зала. Толпа начала расходиться по своим де-лам.
- Как тебя зовут? - Спросила она у поверженного.
- Все зовут меня Железным. – Прохрипел он, и она убрала меч от его горла.

Уже неделя прошла с тех пор как она присоединилась к гильдии, но Эволен так и не приблизилась к решению своей проблемы. Многие знали наемника, которого она убила, но никто не мог сказать чье, же задание он выполнял перед своей смертью. Сейчас сидя в таверне, за очередной кружкой пива она пыталась решить, что же ей делать дальше. То, что заказ прошел мимо главы, она уже знала. Убийца ее жениха выполнял левый заказ, так сказать для собственной души, ну и, конечно же, для собствен-ного кармана. Вступление оказалось тупиком. Ничего здесь она узнать не могла. Но теперь ей не че-го было делать. Гильдия так просто не отпускает тех, кто побывал в ее рядах. Да и идти ей было соб-ственно не куда. Так что она решила остаться пока с ними. Тем более что работа наемника оказалась совсем уж не пыльной. Хотя и кровавой.
- Опять задумалась? – Прогремел бас у ее уха. Это был Железный. Мощный медведь с добрым и от-зывчивым сердцем стал ей почти другом за это время.
- Есть немного – слабо улыбнулась она, хотя и знала, что маска скрывает это от него.
- Скоро караван. Слышала?
- Да.
- Нас нанимают защитники. Я не знаю, как эти жадные торгаши оторвали от сердца свои кровные, но факт остается фактом.
- Что ж, главное, что бы платили.
- Говорят, с караваном возвращаются воины.
- Ну и хорошо.
- Слушай. Ты ведь ищешь что то.
- Ищу. И ты знаешь что. А вернее кого.
- Скажи, а с какой целью?
- Это не важно. Обещала другу.
- Ну да.
Разговор затих сам собой. И они, молча, уткнулись в свои кружки, каждый думая о своем. Поговари-вали, что Волчица становится знаменитой. Сама гильдия наводила страх на горожан, но бешеная фу-рия в маске, создавала еще и много пересудов. Появилось много версий по этому поводу. Одни гово-рили, что лицо воительницы настолько обезображено, что она вынуждена скрывать его. Другие встречавшиеся с ней в боях, говорили что под маской сама тьма. А третьи искренне считали что не-победимая волчица, дьявол воплоти. Ей было все равно. Хотя подобная слава создавала ей своеоб-разную защиту от попыток вампиров выпить ее жизнь. Иногда встречаясь на улицах со светлыми войнами, своими бывшими братьями она предпочитала переходить на другую сторону. Нет, не из-за боязни быть узнанной. А потому что встреча с ними была мучительна для нее. При воспоминании о служении Вельду, начинала жутко чесаться спина. Так, как будто она совсем недавно ободрала свои крылья.
Тут в таверну вошла шумная компания. Как назло здесь были одни светлые. Похоже, братья празд-новали. Когда в зал одной из последних вошла невеста, Эволен поняла что именно. Но самое плохое что невестой, а вернее уже женой была Марго. И с ней все ее бывшие друзья и знакомые. Волчица уставилась невидящими глазами на них. Но вот вошел новоявленный муж, и время прекратило свое существование. Эволен не могла не узнать эти черты лица, этот гордый орлиный профиль и яркие угли глаз, что светились сейчас с такой нежностью, смотря на новобрачную. Это был он. Ею никогда не забытый и навсегда похороненный. Ее жизнь и ее смерть. Ее Раш….
Не понимая, что она делает, Мечница вскочила на ноги, свалив стол, и вынеслась вон. А в след ей летел смех счастливых молодоженов и их друзей. Не разбирая дороги она бежала прочь из этого города. Прочь от своей боли и от людей. Ей хотелось рвать, крушить. Выбить из своей души все, что там накопилось. Как? Как такое могло быть? Ведь она оплакала его…

- Звезда моя, я буду с тобой до самой смерти – счастливые глаза молодого человека смотрели на воз-любленную, а рука зарылась в локонах ее черных волос.
- Да смерти? – улыбаясь, переспросила она – А зачем мне твоя смерть? Я хочу, что бы ты жил со мной, а не умирал.
- Значит, так оно и будет Звезда, а теперь иди ко мне поближе, я хочу показать тебе жизнь. Нашу бу-дущую жизнь – И счастливый смех и полушепот влюбленных еще долго раздавался над озером Встреч.

Какое-то неясное чувство тревоги побеспокоило ее сон. Эволен открыла глаза. Черное небо было усеяно миллиардами звезд. Даже огромная луна не могла затмить их своим тусклым светом. Девуш-ка поднялась на ноги. Итак. Она находится на озере Встреч. Только ее израненное сердце могло при-вести ее к тому месту, где она, когда то была беспредельно счастлива. На улице стояла глубокая ночь, а это рождало определенные трудности. До замка было довольно далеко. А войны тьмы уже вовсю хозяйничали в городе. Хотя она и была достаточно известной наемницей, для того что бы средние вампиры ее не трогали, Все же ей нечего было противопоставить сильным войнам Асура.
Отряхнув налипшую землю со своего плаща, она двинулась в сторону центральной площади.
Она шла и пыталась собрать свои разрозненные мысли воедино. Как могло так получиться? Ведь ее любимый погиб. Она до сих пор видит по ночам его глаза наполненные болью. Жив. Нет, она рада, но не может поверить. Не просто жив, счастлив с другой. Огромная пустота поселилась в ее душе. До сегодняшнего вечера она хотя бы чувствовала жажду мести. А теперь? Кому и за что мстить? Что ей вообще делать? Какой смысл остался в ее жизни? Уйти, убежать. Взлететь над городом черной птицей. С диким выкриком разбиться о скалы. Стать водой. И поджидать когда он придет с женой на берег, что бы в последнем рывке обнять его пенным прибоем. Прошептать беззвучно прощай и про-литься на землю дождем.
За своими метаниями сердца, Эволен не заметила, как подошла к кладбищу. Да, подходящее для нее сейчас место.
-Доброй ночи, Таинственная. – Бархатный, тягучий голос заставил ее вздрогнуть. Повернув голову по направлению звука, она увидела вампира сидящего на ограде кладбища. Темные кожистые кры-лья его были сложены за спиной. Красиво сложенное тело обтягивал кожаная куртка. Вампир улы-бался. Не смотря на ярко выраженные клыки, он был прекрасен.
-Доброй если не шутишь. – Бежать смысла не было, и поэтому она решила поддержать разговор. Тем более что темный не выглядел слишком сильным.
- Что прозванная Волчицей делает одна, на кладбище, да еще и ночью?
- Решила воздухом подышать.
- Интересно, если я выпью твою кровь, скажет ли мне кто-нибудь спасибо? – На этих словах в его глазах зажегся хищный огонек.
- Спасибо вряд ли скажут, но и горевать не будут. - Усмехнулась она, и присела на траву у дороги.
- Фи. Не интересно с тобой. Хоть бы претворилась, что тебе не по себе. – Вампир, кажется, искренне обиделся. И решив, что-то для себя. Слетел к ней в низ.
- Вот в этом мне как раз не нужно притворяться. Только вот твой вид не имеет к этому никакого от-ношения.
- Не зря тебя называют Железной Волчицей.
- Не знала. Ну, если людям так угодно, то пусть будет так.
- Сегодня герцоги тьмы вышли на охоту. Если они встретят тебя, то убьют.
- Знаю.
- И ты так спокойна? – усмехнулся темный
- Мне нечего терять. Все что у меня было, я уже потеряла.
- Эх. Глупая наемница. Я отнесу тебя в замок.
- С чего бы такая щедрость? – Слова вампира удивили ее, и она постаралась вглядеться в его лицо получше. Но тьма надежно укрывала своего слугу.
- Знаешь, когда то мои крылья имели другой цвет. - И не сказав больше не слова, он поднял ее на руки. Холодный ночной воздух, ударил в лицо Волчице, когда они поднялись в воздух.
Вампир оставил ее на подоконнике собственной комнате, в замке наемников, и молча, взглянув на нее с непонятной печалью, унесся ввысь, на свою ночную охоту.
Ей не было дела до этого странного мужчины. Ей не было дела не до чего. Положив свой верный меч рядом с собой, она погрузилась в беспокойный сон.

Добавлено (05 Авг 2008, 10:25 Am)
---------------------------------------------
Проснувшись затемно, Эволен спустилась на кухню. К ее удивлению она не одна была сегодня ран-ней пташкой. У очага согнув свою могучую спину, копошился Железный. Она первый раз увидела его без доспехов, но и в простой рубашке он был до жути огромен.
-Не спится? – Видимо ее появление было крайне неожиданным. Подскочив на добрых пол метра, он с глухим звоном ударился макушкой о весящую кастрюлю.
- А? Асур тебя побери. Нельзя так пугать добрых горожан.
- Это ты-то добрый горожанин? – Усмехнулась она – Расскажи это купцу, которого мы убили на прошлой неделе. – Великан, почесывающий свою голову с видом обиженного ребенка, выглядел очень комично, на столько что Волчица не выдержала и расхохоталась.
- Гром небесный, она еще и смеяться умеет!
- Я много что умею. – Что бы скрыть свое смущение, Эволен схватила со стола огромное яблоко и впилась в него зубами.- Скажи лучше, часто ли ты так гуляешь ни свет ни заря? И что это ты тут де-лал?
- Ничего я тут не делал. Кушать хотел. – Теперь Железный надулся по настоящему.
- Вот знаешь, что меня удивляет в тебе?
- Что?
- Как такой безжалостный убийца может иметь такое ранимое сердце?
- Много ты понимаешь. – Проворчал он и широким шагом вышел с кухни.
Что ж. По крайней мере, ей никто не будет мешать. А сегодня им идти на битву за караван. Интерес-но, увидит ли она вчерашнего вампира?

На огромной дороге собрались тысячи людей. Они встречали караван из Лютеции. Говорят, в этот раз много богатств везли на своих спинах огромные гралы. В ожидании легкой добычи люди пели песни, смеялись и в целом вели себя очень уж беззаботно. Наемники Непобедимого не присоедини-лись к ним. Еще ранним утром они укрылись за дальним утесом. С нанимателем был договор встре-титься именно на этом месте. Если на караван нападут раньше, то в том нет их вины. Свои деньги они получили. Тут наемники заметили, что к ним приближается еще одна группа бойцов. Судя по одежде и опознавательным знакам, это были наемники из гильдии Тавруса. Что ж в этот раз торгов-цы не поскупились а им остается только выполнить свою работу хорошо. Видимо из Лютеции ехало действительно, что то важное. И не имеет значения, сколько погибнет людей.
- Караван идет! – Раздался крик часового. Все как один соскочили со своих мест и приготовились к битве. Из-за поворота показалась голова каравана. Огромные гралы, со своим ярко рыжим мехом были под два метра ростом. На крупе у каждого располагались шатры с купцами. По бокам были привязаны огромные тюки. Караван охраняли две сотни воинов, что было почти ничто по сравнению с мощью города. Наемники пошли на встречу. Из первого шатра выглянул человек. Голову его ук-рашал красный тюрбан, а шелка одежд могли бы поспорить в количестве цветов с любым попугаем.
- Добавлю каждому по сестерцию, если караван доберется до города! – Наемники ответили вялым «Ура» и разделившись на две группы обошли караван. Как известно сами по себе Гралы, были смер-тельно опасными животными. Мощный рог на носу, мог распороть человека заживо, а огромные зу-бы не уступали по остроте песчаным львам. Но караванные гралы были по максимуму приручены, а спиленный рог их служил рожком для команд погонщику. Эволен заняла свое место. Как назло она оказалась почти под брюхом животного, а это значит что при начале атаки, ей придется защищаться не столько от стрел и мечей, сколько от колоннообразных ног, взбешенного животного. Не успел ка-раван пройти и километра, как в бок головному гралу вонзилась стрела. Взбешенное животное зары-чало, вставая на дыбы, и невольно скинуло с себя шатер с погонщиком. Маленький, круглый комок шелка скатился прямо под ноги следующему животному, и вот громкий агонизирующий крик опо-вестил всех, что маленького человечка больше нет.
Крик погонщика послужил своеобразным сигналом для нападающих. Как только затихли последние хрипы, человека, со стороны города двинулась людская лавина. Окружающий мир содрогнулся от жестокости схватки. Копья, мечи, топоры, ножи, все звенело, мелькало, рубило и резало. Носящиеся с дикими криками животные дотаптывали раненых. Эволен не думала о тех кого она убивает сейчас. Она просто делала работу, за которую ей заплатили. Взмах, и летит, чья-то отрубленная голова. Движение, и приходится вытаскивать свой меч из очередного безжизненного тела. Среди дерущихся сновали войны света, не столько вставая на чью либо сторону, сколько помогая раненым. Кому це-лебными травами, а кому и колдовством. Войны хаоса рубили своих и чужих не ведая правил и зако-на, а просто радуясь возможности помахать оружием. Войны порядка больше защищали слабых, чем сами атаковали. Эволен не видела ничего в пылу битвы, как назло перед ней стоял образ централь-ной площади в день свадьбы, и, озверев от смешения прошлого с настоящим, волчица зарычала. Кровь очередного убитого попала ей на губы, и она облизнула их, не осознавая, что делает. Нечистая кровь темного попала в нее, она побежала по венам, сжигая все на своем пути. Еще яростней закри-чав, то ли от боли, то ли от нечеловеческой ярости, мечница кинулась в самую гущу дерущихся. Ее верный меч все сметал на своем пути, так же как и его хозяйка. Тех, кого она не могла достать ме-чем, била руками и рвала зубами.
-Стой, безумная! – раздался голос за ее спиной. - Ты ранена, я хочу помочь тебе. – Слыша до боли знакомый голос, Эволен резко развернулась. Ее меч, не успев сменить траекторию, несся в сердце говорившего. Кровь вампира до сих пор бурлила в ее теле, не давая осознать происходящее. Не успе-вая понять, что делают ее руки она, тем не менее, поняла, что сейчас сама убьет того, которого так беззаветно любила. Меч вошел по самую рукоять в тело светлого война. Ужас и ненависть, боль и отчаяние, все смешалась сейчас в этих двоих. С нечеловеческим криком Эволен вынула свое оружие. Раш упал на колени. Жизнь не хотела покидать тело светлого, в надежде на спасительное заклятье. Душа Волчицы разлетелась на миллионы кусков, даже закричать она была не в силах. Она увидела как к нему подбежала Марго. Белые крылья укрыли раненого, но у воительницы не было больше волшебства. Она не смогла вернуть ему жизнь. В порыве отчаяния Эволен сняла маску. Три взгляда пересеклись, остановив движение вечности. Его взгляд давал прощение, смещенное с горечью, ее взгляд жег душу мечницы своим холодом.
- Будь ты проклята бывшая светлая. Сегодня я не убью тебя, но в следующий раз ты не уйдешь от меня, клянусь Вельдом, тебе не жить. – И с этими словами белые перья сомкнулись над этими двумя. Слышны были только глухие всхлипы девушки и шепот умирающего. А Волчица стояла не в силах пошевелиться. В приступе безумия она подняла свой меч и со всей силой вонзила себе в грудь. Боль очистила ее, и она, отпустив свою душу следом за тем, кого любила больше жизни, пошла туда, где вечное лето и цветущие сады.

Она стоит на крыше дома и смотрит на закат. Слезы уже давно размыли тушь, превратив макияж в две грязные черные дорожки. Ветер треплет непослушные пряди. Она дрожит от вечерней прохлады, но не замечает этого. Она не замечает ничего и стоит так уже много времени. Устремив невидящий взгляд на заходящее солнце она что то шепчет себе. Её уже не волнует ничего. ОН, её любовь, её грезы, её мечты. Он ушел… Ушел от неё навсегда…
Хлопнув дверью.… Сказав, что больше не хочет её видеть.… Ушел.… Оставив после себя только память и разбитое сердце... Она пыталась его вернуть. Звала, уговаривала, просила, молила, но все было напрасно. Он молчал. Все её чувства, все её слова разбивались о ледяную стену отчуждения. Она не понимала кто виноват в их ссоре, кто виноват в том, что они уже не вместе. Она винила себя, а потом сквозь слезы и боль начинала винить его. А он молчал, он не хотел её слушать. Говорил что все в прошлом, что любви больше нет и что им уже не быть вместе. А после таких встреч она плакала всю ночь, лёжа в постели, глядя в потолок и глотая слёзы бессилия и горечи. А мысленно продолжать разговаривать с ним. Быть с ним. Делить с ним минуты, часы и дни.
А потом пришла ненависть. Глубокая, черная, пожирающая все. Ненависть на всех, на себя, а особенно на него. Ненависть за то, что он сделал с ней, с её чувствами, с её душой. А в месте с ненавистью пришла боль. Та боль, от которой нет лекарства, та боль, которая рвала её изнутри, сжигала её разум, разбивала его на осколки, как хрупкое зеркало.
От бессилия она сходила с ума. Она не могла без него, и в тоже время его ненавидела. Она искала с ним встречи, хоть на миг, хоть взглядом. А когда его видела, то к горлу подкатывал ком, а в глазах появлялись слезы. Слезы любви, боли и ненависти. А он отворачивался и шел дальше, как будто бы ничего и никогда между ними не было.
И вот, она стоит одна на крыше. Она смотрит на закат, как будто бы пытается впитать в себя последние лучи умирающего солнца, последнее тепло этого дня. Её губы шепчут слова, которые не слышит никто, но которые предназначены ему. Слова, рожденные сердцем. Слова, которые уже поздно говорить, и которые не изменят уже ничего. Но которые так бы хотелось сказать, обняв его.
Она смотрит на солнце, солнце цвета крови. Его последние лучи касаются её лица, даря тепло и обещая вернуться завтра. Но завтра не будет… Вместе с этим солнцем умирает и она. Внизу уже давно ночь. И такая же ночь у неё на душе. А солнце уходит за горизонт. Уходит, даря покой и сон. Уходит, что бы вернуться завтра с новым днем. Только тот день не для неё. Она уже не выдержит еще один день тоски и одиночества. И губы шепчут как заклинание. «Любимый прости, и прощай. Я тебя буду любить вечно.»
И вот последний край солнца уходит за горизонт. И в мир приходит ночь. Она смотрит на закат и улыбается. Солнце ушло. Так же уходит и она. В вечность.. В пустоту. И с улыбкой на лице она шагает вниз….

Я проснулся, когда уже рассвело, от веселого пения птахи, которая залетела ко мне в пещеру. Да, да, Вы не ослышались именно в пещеру, я уже несколько десятков месяцев жил отшельником в горах. Все потому, что этот мир не особо дружелюбно относится к магам (и опять Вам не показалось, именно к людям, наделенным от рождения невероятными способностями, людям которые могут управлять по своему усмотрению временем, пространством, астралом, живой и неживой материей и так далее), не сказать, что я великий волшебник. Скорее так, обычный середнячок, что-то получается отлично, а что-то не очень. Возможно, я мог бы стать одним из лучших, если бы не две причины - у меня очень маленький запас магической энергии, так называемой маны. В моем организме внутренний резервуар для её хранения на порядок меньше, чем у всех знакомых мне магов, но восстанавливаюсь я гораздо быстрее их. И вторая проблема, которая является основной - это то, что на нас с напущения главных лиц абсолютно всех государств началась охота.
Я с болью в груди вспоминаю лица погибших друзей. Для нашего истребления были созданы специальные ордены, куда входили люди в совершенстве владеющие всеми видами оружия и боевых искусств. Но самое страшное, что магия не могла действовать им во вред. Я не нахожу этому явлению логического объяснения. Истребителей магов можно было исцелить, увеличить их силу, телепортировать в нужное им место, но убить или причинить какой-либо вред с помощью магии было невозможно.
Наше истребление началось неожиданно, мы поначалу не могли поверить в это. За что? Они уничтожали всё и всех, кто имел хоть малейшее отношение к магии, они убивали старейших магов, которые в силу своей дряхлости не могли держать в руках оружие, они убивали даже младенцев, у которых только обнаруживались способности к магии. Когда мы опомнились, нас оставалось уже слишком мало для открытой войны, и мы вынуждены были прятаться. Я чудом успел скрыться от паладинов, так они себя называли. Святые рыцари, которые прикрываясь именем Бога и с молитвой в его честь на устах сотворили эту кровавейшею резню.
После нескольких месяцев скитания, я набрел на одну небольшую деревеньку в горах, которая так и называлась - Горная. В этой деревеньке я узнал о существовании в сутках пешего пути от Горной одной долины, которая пользовалось ужасающей репутацией у местных жителей. Её называли Долиной Душ. Население Горной считало, что в долине живут души умерших людей и убивают всех, кто посягает на их покой. По началу я не обратил на это внимания, обычная деревенская страшилка, чтобы пугать непослушных детей, и решил обосноваться в ней, чтобы после кровавого кошмара, через который мне пришлось пройти, наслаждаться тишиной и спокойствием. Ну и естественно, чтобы, не боясь быть замеченным (местных даже всеми сокровищами мира туда было не заманить) практиковаться в магии.
Добравшись до долины, я просканировал её внутренним взором на наличие живых организмов, и удивился полному отсутствию диких животных. Здесь были только растения и птицы. Спустившись со склона горы в саму долину, я решил её обследовать уже более тщательно, чтобы найти себе какое-нибудь убежище. Каково же было моё удивление, когда после нескольких часов исследования, приблизительно в три часа дня пение птиц смолкло, а они сами с резкими криками начали подниматься высоко в небо. Спустя несколько мгновений я подсознательно ощутил смертельную опасность. Вдруг я заметил, что из противоположного конца долины, во всю её ширину ко мне приближается нечто - это было бы похоже на обычное марево, если бы не приближалось с ужасающей скоростью, и от него не веяло могильным холодом, заставляющим сердце противно ныть. Я едва успел телепортироваться на склон горы, на довольно приличную высоту. Это нечто добравшись до противоположного конца долины исчезло, все длилось несколько секунд, а птицы как не в чем небывало стали садиться обратно на деревья в долине. На небольшом выступе в склоне горы я провел остаток дня и ночь. На следующий день в это же время все повторилось вновь. Я пытался понять, что это. Анализируя события и сопоставляя их со своими ощущениями, я понял, что данное явление не магического происхождения. И больше всего это было похоже на огромную ловушку. Но кем она была установлена и для чего? Немного подождав после набега (это явление я назвал именно так) я начал спускаться, и почти в самом низу склона обнаружил довольно просторную пещеру, где и решил обосноваться. Меня заинтересовала природа набегов. Ведь они не уничтожали растения, а вот не успевшая подняться на достаточную высоту птица упала на землю уже, будучи мертвой. Но до сих пор я не смог найти ответ. Время шло, я обжил пещеру, у меня даже была собственная двуспальная кровать (я люблю комфорт и удобство), небольшое озерцо, подогреваемое горячими источниками, заменило мне ванну, там даже не было рыб (по понятным причинам). Я привык к тому, что каждый день в одно и тоже время мне приходилось телепортироваться на довольно большую высоту, на склон горы. Набег происходил каждый день примерно в три часа пополудни. Моя пещера находилась слишком низко и в связи с этим не могла служить достойным укрытием от набега. Я даже выложил две астральные метки - одну на достаточной высоте на склоне горы, чтобы была возможность туда телепортироваться даже тогда, когда это место не находилось в моем поле зрения (существенный минус телепортации - нельзя телепортироваться когда не имеешь пункт назначения в поле зрения, или на этом месте нет твоей астральной метки), а вторая точка находилась в окрестностях Горной, куда я телепортировался раз в неделю за продуктами. Там меня считали, чуть ли не святым, поэтому много не спрашивали, а еду отдавали почти даром. В общем, все было почти отлично, пока во время одного из набегов я, сидя на своем обычном месте не заметил двух людей спускающихся по противоположному склону.
Это были девушка и парень примерно моего возраста. Характерные повязки на лбу, мечи. Это были паладины.
Я запаниковал, хотел бежать, но понял, что если они сядут на мой след, то меня все равно догонят. Главное не колдовать в их присутствии, не в коем случае нельзя себя чем-нибудь выдать. При жителях Горной я не разу не проявлял свои магические способности, значит, у паладинов нет уверенности, что я маг, а только одни догадки. Что они шли именно ко мне, я был уверен. Я решил тянуть время, хотя бы сутки, а потом во время следующего набега бросить их в долине, телепортировавшись в безопасное место. Для меня это был единственный выход. "Успокойся" - еще раз приказал я себе и начал с непривычной скоростью, без использования магии спускаться по склону, чтобы первым оказаться в пещере. Просто мне подумалось, что странно будет выглядеть в пещере отшельника, в трудно доступном месте огромная двуспальная кровать, ковры на полу и стенах и небольшой ручеек, бьющий из стены который я намагичил, чтобы умываться по утрам. Я успел быстрее их и трансформировал кровать в кучу соломы, ковры просто уничтожил, и заставил ручеек перестать течь. Таким образом, я встретил их уже сидя на расстеленной соломе, читая книгу о жизнеописании одного из святых.
- Приветствую тебя отшельник, я не знаю твоего имени, - первым начал разговор парень, угрожающе поглаживаю рукоять меча. - Меня зовут Герин, а мою сестру Эллин. Мы святые паладины.
Я старательно пытался изобразить удивление и не показывать своего страха.
- И Вам здравствовать паладины, мое мирское имя Анжей, - решил я назваться своим настоящим именем. - Я удивлен, не привык принимать здесь гостей, ведь среди близлежащей деревеньки эта долина пользуется ужасающей славой - они боятся приближаться к ней даже на расстояние пяти полетов стрелы (примерно 2500 метров).
Мы не боимся каких-то простолюдинских страхов, тем более, если тут, насколько нам известно, ты спокойно живешь уже около двух лет. - раздался звонкий голосок его спутницы, я в это время старательно отводил глаза от её фигуры. - И ты до сих пор жив. Правда, жители Горной считают тебя святым, над которым не властно зло. Или ты маг?
Перешла сразу к интересующему их вопросу, взяла быка за рога так сказать. Герин начал легкой пружинистой походкой профессионального война начал обходить меня справа, в тоже время Эллин повторяла его движения, но слева. Мастера - подумалось мне, берут в клещи. Я был близок к панике, и для того, чтобы от неё избавиться начал вспоминать резню, которую подобные им устроили в нашей башне, смерть моих друзей. Мне всегда злость помогала избавиться от страха. Я не мог использовать телепортацию, потому что таким образом выдал бы себя и они сели бы на мой след, и в конце концов все равно нашли.
- Я маг? - постарался я рассмеяться, как можно правдоподобней. - Возможно, если умение слагать стихи относится к магии, хотя лично мне кажется, что это Божий дар.
- Тогда почему Анжей ты сейчас тут, а не в каком-нибудь дворце, служишь менестрелем? - логичный вопрос от Герина, но я его ждал.
- Понимаете я устал от суеты городов, напыщенных дворян, я не привык лизать задницы и сочинять, то что они хотят услышать от меня, моя поэзия идет прямо от души, от сердца. - забыл сказать, что я действительно увлекаюсь сочинительством. - И получив небольшое наследство, я решил удалиться от всех, денег пока на еду хватает, а больше мне ничего не надо.
- Прочти нам что-нибудь, если тебя не затруднит,- еще одна проверка, Эллин похоже не поверила мне ни на каплю, в отличие от её братца, который уже немного расслабился. - Мне очень хотелось бы послушать.
- Нет, нет, я совсем забыл о гостеприимстве за годы отшельничества, присаживайтесь, извиняюсь, что нет стульев, но я думаю, и так сойдет - я им подвинул соломы. - Сейчас я накрою для Вас поздний обед или ранний ужин, Вы же только с дороги.
- Читай, - со сталью в голосе произнесла она.
- Хорошо, - я заметил, что до сих пор сижу, и встал на ноги. -
Слова, слова, одни слова
Из них не сделать предложенья
И утекают, как вода
Сквозь горечь, боль и огорченья.

И мысль не выразить в письме,
Не передать всех чувств и красок.
Переплелись слова в тесьме,
А речь твоя правдивей сказок,
И приходила ты ко мне
Под чередой прекрасных масок.

Слова, слова, одни слова
Из них не выйдет предложенья
И утекают, как вода
Сквозь горечь, боль и огорченья...

- Ты действительно неплохой поэт, но ведь это еще ничего не значит. Я надеюсь, ты не против, если мы с братом погостим у тебя денек - другой, отдохнем после дальней дороги, - еще один плюс святых паладинов, они не могут убить не удостоверившись, что человек не маг. Они же типа "святые". Хотя в принципе я и не рассчитывал, что сразу смогу их убедить, что во мне отсутствует способности к магии, что же пусть поживут у меня. - За постой и еду, мы тебе заплатим.
Слова про неплохого поэта приятно мне польстили, я сам всегда считал, что являюсь графоманом, жалким бумагомаракой.
- Конечно, оставайтесь, я сам хотел Вам это предложить, мне будет интересно узнать новости мира, пообщаться с людьми, которые много путешествовали, - произнося это я нисколько не покривил душой, мне в самом деле было интересно узнать, что произошло в мире за время моего отсутствия. - Сейчас я накрою на стол (маленький кособокий, мое личное творение сделанное своими руками, без применения магии), а о деньгах не может быть и речи, я не могу взять деньги со святых людей.
Накрыв на стол, я смотрел, как они принялись за еду. О том чтобы отравить их не было и речи, во-первых у меня не было яда, а во-вторых у них врожденный (хотя может и приобретенный, точно не знаю) иммунитет ко всем известным ядам, ну и к неизвестным наверно тоже.
Я принялся их изучать - парень был примерно одного возраста со мной, где-то 20-22 годов от роду, темные волосы, карие глаза, рельефная мускулатура, коренастый (блин, я по сравнению с ним мальчик для битья), пониже меня, его можно было назвать красивым, наверно он нравился многим девушкам, его даже не портили два тонких шрама на лице, явно следы от меча противника. Эллин была похожа на него, но в тоже время сильно отличалась - те же темные волосы, карие глаза, практически одного роста с ним, но она была такая легкая, гибкая, воздушная. В каждом шаге и движении струилась грация. Она была чуть помладше - наверно лет 19-20. Я старался не смотреть на нее, чтобы не утонуть в безбрежном омуте ее глаз. Хотя каждую неделю, когда я ходил за продуктами в Горную, я и посещал местных жительниц, но они не шли не в какое сравнение с ней. Я прекрасно понимал, что мы враги и узнай она правду, то моё бездыханное тело уже лежало бы где-нибудь в расщелине в горах, но меня всегда привлекала и манила опасность, риск. Они оба были одеты в легкие туники, минимум доспехов (именно это отличает профессионалов, от зеленых юнцов, которые сковывая свои движения доспехами, пытаются быть неуязвимыми), у обоих повязки на лбу - знак ордена, и полуторные мечи в гарде которых был специальный клин, для захвата меча противника. Хм, ну ладно, жизнь покажет, как карта ляжет, попытаемся выбраться из данного положения без потерь.
- Расскажи нам о себе, откуда ты родом, - вопрос Эллин вывел меня из моих размышлений.
- Я родом из Беория, города, что находится на юге Срединного княжества, мои родители работают учителями письма в церковной школе при храме Бога, они и научили меня читать, писать, считать, а потом я нашел в себе способность к поэзии, - начал выдумывать я, ну не говорить же, что я из другого мира, волею судьбы заброшен в этот мир пять лет назад (кстати, вы опять не ослышались, да я из другого мира, но эта совершенно другая история). - У меня был лучший друг, он был старше меня, и он был сиротой, мы были вместе с детства, но потом пошли разными путями, у него была железная хватка, и поэтому он стал купцом, не особо богатым, но дела шли нормально, к 22 годам он уже кое-чего добился, но он не вернулся из одного похода, пропал вместе со всем караваном. Вот так вот мне и достались нежеланные деньги, ценой смерти близкого мне человека. После недолгих размышлений, я решил отправиться в путешествие, чтобы найти себе уединенное место. Так я оказался здесь.
- Мы с братом рано потеряли родителей, оставшись в детстве одни, росли в подворотне, пока не были замечены одним из наставников Ордена, прошли все испытания и, в конце концов, стали паладинами. Мы ненавидим магов, потому что наши родители погибли от заклинания, во время конфликта двух Высших магов. Мы поклялись истреблять их, пока наши руки еще в состоянии держать меч. Маги - это зло земли нашей, - эти слова давались ей с трудом, я не просил её рассказывать о своем прошлом, но она сама захотела. - С тех пор прошло уже много времени, но боль по погибшим родителям не дает нам покоя.
Эти слова заставили меня задуматься, а что если неуязвимость и силу им дают не молитвы, как убеждают нас служители церкви, а боль и ярость которую маги причинили их семьям. Ведь большинство магов действительно не обращало внимания на гибнущих людей во время магических поединков и войн. У меня появилась новая пища для размышления.
- Пожалуйста, прочти еще что-нибудь, - сказала она со слезами на глазах, Видимо не легко дался ей этот рассказ.
- Конечно, что тогда устроим вечер творчества? - сказав это, я слегка улыбнулся, прямо давая понять, что свои стихи не считаю за творчество. Герин при моих словах достал меч и принялся его точить специальным бруском, что-то рано ты расслабляешься, брат - подумалось мне, - слушай -
Найти себя на карте мира
Не так уж просто и легко.
И посреди святого пира
Не остановиться никто,
Не запоет в руках рапира,
Вкусит вина душа зато
И слух насытит только лира,
Мой рок играть с судьбой в лото...
Мы так и коротали вечер - то, разговаривая на отвлеченные темы, то я читал стихи. Около двенадцати ночи я понял, что у меня уже слипаются глаза. На предложение поспать Герин откликнулся с энтузиазмом, ему видимо надоела и моя поэзия и то про что мы общались с Эллин. Он распределил ночное дежурство между ними. Якобы для защиты от диких животных, хотя я сам понимал, что мне просто не дают убежать, и будут сторожить всю ночь. Эллин стояла на посту первой, а мы с Герином улеглись по разные стороны пещеры. Я долго не мог уснуть, любуясь её очертанием в отблесках костра. Но сон все же нашел меня.
Я проснулся, когда уже рассвело, от веселого пения птахи, которая залетела ко мне в пещеру. Лежал, вспоминая все происходящие, то о чем я успел поведать ранее. Они уже оба не спали, а тренировались у выхода из пещеры, я залюбовался её плавными, четкими, смертоносными движениями. Они были великолепные фехтовальщики, лучше меня, но не намного, потому что первым делом, когда я попал в этот мир, я научился постоять за себя, и не только с помощью магии.
После завтрака мы принялись купаться в озере, шутя и брызгаясь, мы общались, как старые друзья. Я не знал, что мне делать. Я не мог оставить их на уничтожение набегу. Не мог, но был должен, для сохранения жизни себе и другим магам, которых они могли встретить после меня. Я должен был отомстить за всех убитых ими. А время набега, тем не менее, было все ближе.
Около двух часов дня мы находились в пещере. Вдруг пение птиц неожиданно смолкло, они начали резко взлетать в воздух. Не может быть, еще, как минимум час до набега. Тут я почувствовал уже привычную смертельную опасность, от которой веяло могильным холодом.
- Бежим, - крикнул я, бросаясь из пещеры.
Они тоже заозирались в предчувствии беды. Мы выбежали из пещеры, и полезли вверх по склону горы, я заметил, что смертельное марево уже слишком близко. Нам не успеть. Тогда, я принял решение возможно смертельное для меня, но я не мог дать Ей умереть. Схватив их за руки, я телепортировался на безопасную высоту, попутно молясь, чтобы получилось подправить их воспоминания, во вред им не действует магия, но я и не желал им вреда. Я только хотел их спасти, и остаться в живых самому. Проникнув к ним в разум, я сделал так, что им казалось, что мы залезли на эту высоту, а не телепортировались. Уф, вроде получилось.
- Что это было? - схватил меня за отворот рубахи Герин. - Почему мы чувствовали смертельную опасность?
- Я не знаю, что это было, просто обратил внимание на поведение птиц, да и на душе стало мутно, все так, как мне рассказывали местные жители, - ух, епт, точно получилось, перевел дух я. - Это были души мертвых, наверное, меня они не брали в расчет, пока я тут жил, но когда нас стало трое ,они разозлились.
- Хорошо, поверим, - сказал Герин отпустив меня, - но надо вернуться в пещеру, опасности вроде больше нет, а там остались все наши вещи.
Я согласно кивнул. Опасности больше нет ровно на сутки, но почему сегодня набег появился на час раньше? И еще один вопрос без ответа от Долины Душ. Тем более, что мне надо было отдохнуть, я хоть почти и не вымотался физически, но магический потенциал исчерпал почти полностью.
Мы начали спускаться по склону горы, пели птицы, светило солнце и на душе рядом с Ней было хорошо. Даже мысленно я не мог заставить себя назвать её по имени.
В пещере мы начали сборы.
- Ты пойдешь с нами? - спросила она. - Ты очень интересный человек.
Я интересный человек? Я еще ничего приятней в своей жизни не слышал, из Её уст это звучало лучше самых изысканных комплиментов.
- Да, - ответил я. - Пока наши дороги не разойдутся.
В это же время пение птиц опять смолкло. Не может быть. Нет. У меня не хватит сил даже на то, чтобы телепортировать нас троих, а про запудривание им мозгов не было и речи. Телепортировать я мог только одного. И я принял решение. Герин стоял ко мне спиной, я поднял с пола камень и резко ударил его в затылок, чтобы он потерял сознание. Одновременно я телепортировал Эллин на склон горы к моей астральной метке. Маны оставалось на одно маленькое заклинание, которым я немного облегчил вес Герина и закрепил его у себя за спиной. Сделав это в несколько мгновений, я бросился вон из пещеры и начал карабкаться по склону горы. Я почти успел взобраться на спасительную высоту. Но запас маны истощился полностью и заклинание, поддерживающее Герина у меня за спиной прекратило своё существование, он начал падать. Извернувшись, я успел схватить его за руку, но марево все же коснулось его. Когда я с помощью Эллин втащил его на уступ в склоне горы, он был уже мертв.
- Ты маг, - эти слова больно ударили мне в сердце, они звучали, как обвинение. - Оживи его.
- Я не могу воскресить его, - тут я слегка покривил душой, мне было известно одно заклинание.
- Воскреси, - Её меч прижался к моему горлу, взглянув в её глаза, я увидел боль, тоску и печаль. Да пропади оно все пропадом, начхать на все, что мне говорили мои учителя. Ради Неё я был готов на все.
- Ничему не удивляйся, а главное не пытайся помешать.
Я распахнул его тунику, достав из пространственной складки ритуальный нож (плюс этого заклинания в том, что оно не требует маны), и приставив левую руку к его груди, я обвел контур ножом. Сняв лоскут кожи, я срезал все кожу со своей левой ладони. Это надо было, чтобы слияние было полное, ведь кожа человека, как защитный механизм - полностью защищает от проникновения извне. Приставив свою левую ладонь к его уже практически не кровоточащей ране. Я вливал в него свою жизнь, отдавал ему частичку своей души. Учителя запрещали творить это заклинание, потому что оно отнимает часть жизни у мага, проводящего этот ритуал. Я знал, что мне вместо положенных еще лет восьмидесяти до смерти от старости, осталось около тридцати. Но я осознано пошел на этот шаг, ради неё. Я почувствовал, как забилось его сердце, он начал дышать. Этот ритуал не требовал вообще ничего, кроме части меня, моей души. В долину мы решили не возвращаться, так и сидели на выступе около не приходящего в себя Герина. Сидели молча, стараясь не смотреть друг на друга. Я заговорил лишь один раз -
К чему бахвальство в промежутках лжи?
К чему внушать бессмысленную веру?
Я не герой и не поэт, не жди...
А честь и гордость? Все имеет меру...

Но я приду! Пусть льют с небес дожди,
Пронзив в груди копьем свою химеру,
Предательскую дрожь во мне огнем сожги,
Я хоть рабом отправлюсь на галеру!

Вслед за тобой, в руках держа весло,
Ловя губами брызг соленых веер
Ведь время рыцарей давно уже прошло,
А старый враг болтается на рее...

Он пришел в сознание, приблизительно через четыре часа. Первыми его словами были -
- Ты маг, - они звучали, как обвинение и смертный приговор, вставая, правой рукой он вытащил меч. Он был еще слишком слаб, его сильно покачивало, я понял, что могу победить его не особо напрягаясь, выхватив свой меч из пространственной складки. Но тут я увидел Её глаза, полные горечи и отчаяния. В них застыли слезы. Герин уже заносил меч для удара. Я еще раз взглянул в Её, самые прекрасные и самые печальные на этом свете глаза и понял, что не смогу убить самого близкого Ей человека, который стал не только братом, но и полностью заменил родителей. Эти два дня, проведенные рядом с ней стали для меня самыми счастливыми в моей жизни. Я просто повернулся навстречу уже летящему в меня удару меча. И закрыл свои глаза.

Как всегда в комнате было очень жарко. Я выключила компьютер около часа ночи, глаза от усталости слезились. прохладная вода их немного остудила. Легла на кровать, обняла одеяло, закрыла глаза. И поняла, что уснуть уже не судьба. Как всегда. Порядком задолбала бессонница. Перевернула подушку. Легче, естественно, не стало. За окном дул сильный ветер, такого уже не было давно, но мои уже все крепко спали. Я лежала, закрыв глаза, и слушала эту странную песню. Пока что-то не заставило меня вздрогнуть. На подоконнике сидел человек. Точнее, не совсем даже человек. У парня за плечами была пара огромных перепончатых крыльев, как у летучих мышей, мощных и красивых в своей уродливости. Темное тело зеленоватого оттенка, кожанные черные штаны. Серые пепельные волосы. Он смотрел на луну и, казалось, даже не замечал моего присутствия в комнате. Я не знала что делать, не знала, что думать. Просто смотрела на него и все. Кричать было бесполезно, если это кошмарный сон, то крикнуть и не получится. А если нет.... да нет уж, это сон. Ну что ж, посмотрим дальше.
Прошло минут десять. Он внезапно заговорил:
- и долго ты так будешь на меня пялиться?
- кто ты?
- банальный вопрос. Почему меня всегда спрашивают одно и то же?
я не нашлась, что ответить. Вопросов было много, но, похоже, существо ждало от меня какого-то другого хода. Я села на кровати. Мысли неожиданно спокойно текли в голове, казалось, даже мой дух нисколько не сопротивлялся присутствию незнакомца. Только немного странным казалось, что мне приходится думать во сне.
- и долго ты будешь молчать?
Он посмотрел на меня и я поняла ,что все-таки есть чего опасаться. У него не было глаз. Вместо глаз были два разреза в коже, которые горели огнем. И, хоть убейте меня, эти глаза смотрели с интересом.
- я не знаю, что ты хочешь услышать и что делаешь здесь. Я могу лишь предполагать и рассуждать.
- валяй. Это уже интиереснее.
- раз ты пришел ко мне, значит, тебе что-то нужно. И раз ты сидишь там и не улетаешь. И еще. Ты пришел ночью, значит, днем тебе что-то мешает. Значит, ты действуешь в обход тех сил, которые я называю светлыми и добрыми.
- не смеши меня. Не думал, что ты рассуждаешь так же глупо, как и многие другие. Не строй из себя святошу. Я читал твои мысли.
- хорошо, ты прав. меня уже убедили в том, что добро и зло - понятия смутные и расплывчатые.
Парень хмыкнул. Казалось, моя глупость его начинает раздражать.
- Ну хорошо, убедила. Может, ты и не так глупа. Хотя те, кто мне о тебе сказали.... - он осекся.
- ты почти проговорился. Договаривай.
Мое спокойствие пугало меня саму. Казалось, что мы говорим на равных.Что ему хоть и не очень нравятся мои суждения, но определенный интерес в нем проснулся. Мне очень хотелось узнать, о чем же идет речь, откуда он, и кто, кто мог ему сказать обо мне?
- ну хорошо. Хотя послушай: как только я скажу тебе, зачем пришел, мне придется сразу уйти, - его голос звучал взволнованно, я не ждала от своего ночного гостя такой эмоциональности, его как будто подменили. - ты пойми, я по нашим меркам еще очень молод, поэтому-то меня к тебе и послали, ваш мир имеет достаточно слабые рамки, посылать сюда того, чья сила может разрушить его, как карточный домик, было бы неразумно... вот и послали меня. А мне так редко удается побывать где-то далеко. Давай поговорим?
вот многое и открылось. Вот почему он не уходил. вот почему он мне казался таким же, как и я.И поэтому же вел себя несколько надменно. Так, стоп. а о каком мире идет речь?
Я попросила его рассказать, откуда он. Он с радостью согласился. И поведал мне историю, которая показалась сказкой. Но было уже четыре утра, и этот сон слишком затянулся.
- Скоро станет светло. Мне надо уйти отсюда раньше. А теперь слушай внимательно.
И он протянул мне кулак, в котором было зажато что-то светящееся. казалось, ему было немного тяжело держать предмет, рука дрожала от напряжения.
- что это?
он не ответил. Перевернув кулак пальцами кверху, он разжал его. На ладони лежал медальон цвета белого серебра. От него исходил легкий голубоватый свет. "Банальность. Сон мог бы быть и пооригинальнее. Это уже где-то было..." Парень только улыбнулся на такие мои мысли.
- держи. Это попросили передать тебе. Дальше ты действуешь сама.
- но что я должна делать?
- неужели ты ничего не помнишь? ведь это было не так уж и давно... ах да, вы, люди, имеете такую короткую память. Ну ничего. Ты вспомнишь. Я подожду твоего ответа здесь, - и он уселся на подоконник.
Я зажала медальон в руках. Мне было приятно его держать, тепло ласкало кожу, и проходило по рукам. В какой-то момент моя ладонь зажала предмет и свет луны в окне погас...

Вокруг меня расстилалось что-то, что невозможно было передать словами. точнее всего будет, пожалуй, сказать, что это был другой мир. Небо было фиолетовым, как у нас на закате, когда много облаков, под ногами был лед, на котором я на удивление твердо держалась. Воздух был потрясающе чист, я вдыхала его, пока не поняла в какой-то момент, что начинаю пьянеть. У него был совершенно другой вкус и запах, казалось, он был проитан свежестью мяты, лимонной, разумеется, такой, какая растет на даче... Эти мысли, такие неожиданные, совсем не вписывались в этот ... мир. Я поняла, что тут была когда-то, когда еще не знала, что будет все по-другому.
- мы ждали тебя.
Я не верила своим глазам. Со мной говорил огромный снежный барс. Белоснежная шкура, огромные клыки и какие-то совершенно человеческие глаза... Он был очень большой, я и не думала, что они бывают такими. Но он смотрел на меня и явно чего-то ждал. И тут мне стало понятно, что это прошлая жизнь, из которой я когда-то ушла и которая ждет моего возвращения...
- я не могу вернуться. - собственные слова звенели в ушах, как-будто мозг отказывался воспринимать всю эту сказку всерьез... я только что отказалась от чего-то важного, чего-то ,что было предначертано.... судьбой? кем-то высшим? силами добра и зла, которых не существует? не знаю... просто я сделала шаг, и пути назад не было. Барс разврернулся и медленно пошагал вниз по склону.

утром отец сказал мне:
- Ты опять болтала во сне. Хотел тебя разбудить, но ты улыбалась, я решил, что не стоит.
- Спасибо, ты был прав, - тихо сказала я, стряхивая с подоконника на ладонь кучку седого пепла.

Утро.Морозец тихонько пощипывает за пятки,вылезшие из-под одеяла.Просыпаюсь....
Мама!!Я не проспал школу?-раздаётся в воздухе мой вопрос!Никто не отвечает..Странно,неужели никого нет дома?Стаскиваю одеяло,быстренько пока не замёрз натягиваю тёплые штаны,носки и выхожу на кухню.Как обычно,мама хлопочет возле плиты.Мама!Ноль реакции.Хлопаю её по плечу,и...рука проходит сквозь плечо...Не понял...Повторяю попытку...Страшно.Папа!Бегу в комнату-папа смотри телевизор,я хорошо вижу,что идёт программа:»Утро».Кидаюсь на отца с разбега и ...оказываюсь на диване,пройдя сквозь него..
Проходит несколько часов.Отупев от бесчисленного количества докричаться и даже дотронуться,охрипнув,сижу на полу в коридоре,обхватив руками голову.Улица!У меня же много друзей-быстрее !Выхожу,но на улице тоже самое-люди идут по своим делам,я могу их видеть,но не могу дотронуться и они меня не видят,и не слышат!Хочется есть…еда из магазинов,холодильников не берётся!Что делать?Пойду в лес…
Прошло 2 месяца…Землянка,вырытая в лесу,на ближайших деревьях развешаны шкурки кроликов и кошек—таково теперь моё окружение!Я заросший и небритый сижу возле костра и пытаюсь выговорить такое длинное и страшное слово-ЭЛЕКТРИЧЕСТВО!Боже мой!Когда-то же у меня была нормальная жизнь!Ничем я не отличался от других 19-летниз мальчишек!За что мне это…!
Утро.Морозец тихонько пощипывает за пятки,вылезшие из-под одеяла.Просыпаюсь....
Мама!!Я не проспал школу?-раздаётся в воздухе мой вопрос!Никто не отвечает..Странно,неужели никого нет дома?Стаскиваю одеяло,быстренько пока не замёрз натягиваю тёплые штаны,носки и выхожу на кухню.Никого…Отца тоже нет.На кухне ещё горячие стынут котлеты—быстро их съедаю,даже без гарнира.Выхожу на улицу…Новый сюрприз—на обычно оживлённой улице-ни машин,ни пешеходов.Что же случилось?Поневоле вспоминаются все фантастические фильмы,которые смотрел.Ладно,иду дальше.Никого.Выхожу на главную улицу города-по прежнему ни одной живой души.Опа!На горизонте какой-то шум,приглядываюсь..Такое впечатление,что гонят стада бизонов.Слава богу,сейчас всё выяснится!Шум,гул,стук копыт—облако приближается с огромной скоростью.Я уже могу разглядеть—это же люди!Толпы людей,такое впечатление,что они тут со всей страны!Доходит,что сейчас меня просто растопчут,я поворачиваюсь и начинаю бежать тоже.Догоняют,спотыкаюсь и сразу меня сминают,вот чейто каблук…больно.
Утро.Хотя,почему-то темно.Но должно быть утро!Страх открыть глаза.И на самой грани сознания,я слышу голоса.
-Эксперимент удался!Мы показали,что данный вид разумных существ во Вселенной,не деградирует в одиночестве,но и погибает в результате сильного их скопления!

Мальчишник

Владиславу хватило одного взгляда на бледное от ужаса лицо мальчишки, чтобы понять - случилось что-то страшное.
- В чем дело, Олег? - спросил он.
- Это Роман! - вскрикнул мальчик. - Мы с парнями играли на восточном болоте... и... и он тонет!
Владислав понял, что нельзя терять времени. Только за последний год в предательских топях восточного болота погибли двое. Опасное место обнесли забором, детишкам строго запретили там появляться, но они продолжали играть на болоте. Он подхватил в гараже моток веревки и побежал.
Через десять минут он изрядно углубился в болото. На заросшем травой берегу топи стояло шестеро мальчишек, а в двадцати футах за ними, посреди гладкой, изжелта-серой площадки, находился Роман. Он уже до пояса ушел в податливый зыбучий песок и продолжал погружаться. Он отчаянно размахивал руками, а песок затягивал его все глубже. Похоже было, что парень решил пробежать по болоту на спор. Разматывая веревку, Влад раздумывал, почему эти ребятишки ведут себя так убийственно глупо.
Он швырнул конец веревки, и шестеро мальчишек зачарованно наблюдали, как тот опускается точно в руки Ромы. Но песок доходил тонущему уже до середины груди, и у Влада не хватило сил удержать веревку.
Оставались считанные секунды. Он обмотал пень веревкой, схватился за нее и бросился к визжащему от ужаса мальчишке. Песок колебался, цеплял за ноги. «Интересно, - подумал Влад, - а хватит ли у меня сил вытащить на берег и себя, и парня?» Но прежде надо успеть доползти до него.
До погрузившегося в песок по шею мальчика оставалось всего пять футов. Крепко держась за веревку, Владислав сделал еще шаг, погружаясь почти до пояса, скрипнув зубами, потянулся к мальчику - и тут натянутая веревка провисла. Он дернулся, пытаясь вырваться, а болото засасывало его, покрыло грудь, шею, заполнило распахнутый в крике рот и сомкнулось наконец над макушкой...
На берегу один из мальчишек защелкнул перочинный нож, которым перерезал веревку. Малыш Рома осторожно встал на деревянной платформе, которую они с парнями затопили у берега и тщательно проверили. Нащупывая каждый шаг, Роман выбрался из песка, обошел опасное место и присоединился к товарищам.
- Превосходно, Ром, - сказал Олег. - Ты довел взрослого до смерти и потому становишься действительным членом нашего Мальчишника .
- Благодарю, господин президент, - ответил Рома, и все захлопали в ладоши.
- Одно замечание, - добавил Олег. - В будущем, пожалуйста, не переигрывай. Излишне громкий визг звучит, знаешь ли, неубедительно.
- Буду стараться, господин президент, - ответил Рома. Тем временем наступил вечер. Олег и его товарищи поспешили домой ужинать. Мама Олега с одобрением глянула на порозовевшие щеки сына: игры с приятелями на свежем воздухе определенно шли ему на пользу. Но, как и любой мальчишка, с прогулки он являлся перемазанным с головы до пят - и с грязными руками.

Типа пролог, и все такое...

Она шла по кладбищу, волоча за собой свое мертвое тело. Надо было похронить его, но она не знала как это сделать - ведь она была призраком. Призраком, не способным прикасаться к материальным предметам (во как!..). Вот уже триста лет она таскала свое мертвое тело по кладбищу, размышляя над несправедливой судьбой (ну-ну...)...

Вроде как первая глава...

Утро. Милизанна проснулась глубокой ночью. За окном светило весеннее солнышко, и была солнечная погода. (пока, вроде, все логично?..)Она не хотела вылезать из под одеяла, но ее заставили сделать это самым гнусным способом - пощипали за пятки. Скинув одеяло и, быстро, чтоб не замерзнуть, натянув носки, она вышла на кухню.
- Мама! - крикнула Милизанна, - Я не опоздала в школу?
Но мать хранила молчание.
- Мама, мать твою! (это не тавтология, честно...)- рассердилась девочка, - Я к кому обращаюсь?!
Но мать продолжала игнорировать дочь.
- Мразь... - прошипела девочка, и схватив нож, воткнула прямо в сердце матери, как раз рядом с двумя уже торчащими из груди.
Посчитав месть выполненной, Мелизанна прошла в комнату отца.
- Папа! - Крикнула девочка, - где мама (логика...)?
Отец, отрываясь от утренней передачи по телевизору "На ночь глядя"(все несоответствия в тексте, связаны с переводом - прим. пер.), поворачивает свое лишенное глаз лицо к девочке, и раздраженно отвечает:
- В холодильнике посмотри! Нашла время отвлекать меня своей ерундой!
Мелизанна постояла, размышляя, можно ли приравнивать отца к мразям, но посчитав, что с этим можно разобраться и потом, отправилась в школу.
Выйдя на улицу, Мелизанна пожалела, что не одела ничего теплее носков. Но так, как возвращаться - дурная примета, решила оставить все как есть.
Идя по заснеженной улице, девочка удивлялась отсутствию людей в городе. Но какой-то шум отвлек ее от пошлых мыслей. Прислушавшись, девочка профессионально опознала шум как "гонят стадо бизонов".
Спустя минут пять, она поняла, что ошиблась на счет "гонят стадо бизонов". Нет, бизоны были, но их не гнали - они сами справлялись с этим нелегким делом.
Вспомнив, что утром она не ела, Милизанна решила зайти в таверну, и подкрепиться перед работой.
По пути в таверну, к девочке пристал грязный, оборванный попрошайка, пытаясь выклянчить милостыню.
Мелизанна, пробормотав "Мразь...", вытерла кинжал о тело бывшего нищего, и продолжила путь.
Так, тихо-мирно, девочка добралась до центральной центра города.
Центральная площадь была завалена трупами и ранеными. Мелизанна добила стонущих, и встала с остекленевшими глазами, не в силах осмыслить происходящее.
- Какой животное способно сделать такое? - вслух размышляла девочка. - Человек на такое зверство не способен! Только грязные, мерзкие животные! Мрази... - Закончила Мелизанна, направляясь в сторону таверны.
- А ведь это был мой день свадьбы... - вспомнила она, входя в таверну, и улыбнулась, вспоминая, как отбивала своего жениха от жителей города, чтоб самолично перерезать ему глотку. - Веселое было время...
В таверне, оглядевшись, Мелизанна отыскала свободный столик, возле чадящего камина, и направилась туда.
Заказав у толстого трактирщика (по определению, все трактирщики мира - толстые) фирменное блюдо (оно же единственное в этой таверне), и литровую бутылку "Русского размера", принялась размышлять, периодически отхлебывая из горла.
- Здравствуй Мелли! - произнес голос возле самого уха, заставив девочку поперхнуться, - Все еще злоупотребляешь? - незнакомка, лет восьмидесяти кивнула на бутылку в руках Мелизанны.
Девочка мысленно застонала. Меньше всего на свете ей хотелось встречать старых знакомых. Молодых еще ладно, но старых...
Незнакомка, присела на другой конец столика, и строго сказала:
- Не такая я уж и старая, между прочим!
"А не читает ли она мои мысли" - с сомнением подумала девочка, но незнакомка (ну, или старая знакомка - кому как нравится) развеяла все ее сомнения, заявив:
- Нет, не читаю, или ты веришь в эту чушь, про паранормальные способности (а вы верите? - прим. автора)?!
Девочка не нашла, чем можно возразить на это, потому сказала:
- Здравствуй сволочь! Все еще промышляешь своими темными делишками?
- Да ты, я вижу, уже в разряд сволочей меня записала? - Улыбнулась сволочь, - Потом стану тварью, а затем мразью? - закончила Еще-не-тваре-мразь.
- Да что ты, - отмахнулась Мелизанна, - после твари будет ублюдок, а уж потом... - Договорить девочке помешал голос, по привычке прозвучавший над ухом, заставив в очередной раз ее поперхнуться.
- Крошка Мелли! Давно не виделись! - Вслед за голосом, в таверну вошел, на твердых ногах, человек неприметной наружности(Зеленые, кудрявые волосы; узкие, черные глаза; полное отсутствие губ; синяя кожа; толстая, длинная шея; осиная талия; гибкость гиппопотама...). Его походная куртка была наполовину расстегнута. На боку висела устрашающего вида бу-лава(что это за странное оружие - узнать так и не удалось. Извините.).
- Я присяду? - с поклоном спросил вошедший, невероятным образом телепортировавшись к столику Мелли, и не дожидаясь ответа, присел.
- Конечно, Борис Диплодогович, какие вопросы. - Улыбнулась Мелли, выхватывая из носка кинжал, и вонзая его в глаз вновь прибывшего. Диплодогович пару раз дернулся и застыл.
- Зачем? – Это был единственный вопрос, который задала Та-что-пришла-раньше-и-оказалась-сволочью.
- Затем что он мразь.
- А... Понятно... Ладно, доедай эту бурду (так называлось то самое, фирменное, оно же единственное, блюдо) и , если хочешь, пошли ко мне.

Глава вторая, и, наверно, последняя...

Мелли с Той-что-сволочь сидели на уютном диванчике, смотря очередную серию многосерийного сериала "Богатые тоже люди", и пили кофе. Тут раздался звонок в дверь, и Сволочь-но-еще-не-мразь отправилась посмотреть "кого там черти несут".
Черти принесли мальчика лет одиннадцати, всего покрытого тиной и ряской с головы до ног.
- Это мой сыночек Рома. - Представила она Мелизанне не подающего признаков жизни мальчика. - Они как все нормальные дети, любят купаться в радиоактивном болоте, что возле Храма Присвелого. - Пояснила мамаша удивленной Мелизанне, швыряя сынулю в сторону кухни.
- Рома? - переспросила Мелли. - А почему его назвали именно Ричард? (тут автор решил сделать тонкий намек на "Сказочки", но тонко не получилось. Простите...)
- В честь его сына. - коротко ответила мамаша, голосом неприемлющим (не знаю, как правильно пишется это слово.) дальнейшего развития этой темы.
- У меня к тебе будет большая просьба... - Начала Мелизанна, во время очередной рекламы. - Надо узнать, кто убил всех жителей города (типа интрига :)). Или узнать кто заказчик, а уж дальше я сама.
- Это будет не просто... - Задумчиво произнесла Сволочь. - Надо опросить многих... Сделаю все, что смогу.
- Хорошо, приступай, а я пока посплю. - Заявила Меллис, и устроившись поудобнее на диване, уснула.

***

Утро(очередное, и как всегда внеплановое). Закатные лучи солнца пробивались сквозь решетки окон. Милизанна потянулась, зевнула, дунула, плюнула, блевонула, пернула, и, решила повторить тоже самое еще три раза. За этим делом ее застала Сволочь.
- Я узнала, кто может знать того, кто знает кто заказчик. А уж заказчик точно должен знать того, кто заказал этот заказ. Если дело выгорит, у тебя есть шанс узнать имя убийцы (автор вводит детективную часть, просто, для понта)!
- Что мне надо делать? - Спросила Мелизабет (автор тупо забыл имя героини, а листать вверх - лениво. Сорри) прекращая свое увлекательное занятие.
- Вступить в гильдию убийц. - только и сказала Сволочь, отправляясь на кухню налить себе чашечку утреннего кофе.
Когда Сволочь вернулась в комнату, Меллизабет и след простыл.

Глава третья, или когда этот бред иссякнет???

Меллис(очередной склероз не дает вспомнить имя sad ) шла по ночному городу, и размышляла (по-моему это уже было...).
"Гильдия убийц? Хм... А ведь это они могли истребить всех жителей города... Но кто-же заказчик?! Жители? М-да..." Так, за невеселыми мыслями, Мелис дошла до гильдии убийц. Ошибиться она не могла, так как, о том, что именно здесь их логово, сообщала большая табличка: "Гильдия Убийц. Ваши деньги - наша работа! Режим работы с Пн. по Пт. с 10:00 до 23:00. Обеденный перерыв с 11:30 до 13:40. Без выходных."
Вход в гильдию охранял рыцарь, в доспехах из доб-ротной кожи(доб-рот - редкое животное. По прочности его кожа не уступает высококачественной стали - прим. автора), а на поясе висел трехручный меч(по умолчанию - все рыцари трехрукие.).
- Доблестный воин, - начала Мелис, - не будьте мразью, дайте пройти!
- Не положено! - только и ответил рыцарь, падая на землю с отрубленной головой(типичная аномалия, ничего особенного..).
Меллис вытерла клинок, и вошла в здание гильдии.
Помещение оказалось большим, и полностью заполненным людьми.
- Кто такая? - Начал один из наемников, поднимаясь с дивана, - Кто пропустил?
- Можете не утруждать себя почтенные – усмехнулась Мелис – увалень за дверью не в состоя-нии(долго думал, что это за слово... Может "НИИ Состоя"?) остановить меня.
- А вы по какому вопросу? - Спросил другой наемник, который сидел в кресле один(!) и пили(!) пиво(Еще одна попытка с тонким намеком. Не получилось? Жаль...)
- Мне нужен Ваш глава. - коротко ответила Мелис. - Я хочу вступить в вашу гребаную секту, но по каким причинам - сказать не могу - я и сама уже забыла. Но если меня примут, обещаю, что все кто тут находится - останутся живы! - еще короче добавила она.
- Тогда тебе придется пройти экзамен. - Пожал плечами кто-то.
Вперед вышел человек огромадного(понравилось мне это слово :)) роста, с большим топором.
- Победишь меня - считай принята. - Заявил он.
- Ладно. - Пожала плечами Мелис, - Когда начнем?
- А прямо ща и начнете. - ответил тот кто-то, что пожимал плечами.
Противники встали лицом друг к другу, дожидаясь команды.
- Начали – крикнул еще один кто-то, и бойцы начали свой танец.
Минут через пять, наемники признали, что по танцам победила Мелис. Осталось еще два испытания.
- Теперь второе испытание! - крикнул вообще кто-то пятый.
Наемники образовали круг воображаемой арены.
Прошло еще пять минут, и наемники дружно заявили, что виртуальный бой, на виртуальной арене, Мелис проиграла.
Мелис не расстроилась - счет 1:1, а впереди решающее испытание!
- Последнее испытание! - Крикнул.. неважно кто. - Реальный бой!
И начался реальный бой.
Зная свою силу, гигант, недолго думая пошел в наступление. Огромный топор летел на голову де-вушке(пока точно не ясно, куда все-таки летел топор, потому, что автор не нашел в энциклопедиях слова "де-вушке"). В самый последний момент она уклонилась, одновременно пропоров бок топорщика, и оказа-лась у того за спиной. Однако он оказался не таким увальнем, как она думала, и достаточно быстро развернулся к ней, успев отразить меч, летящий к его шее.
Не надеясь уже на легкую победу, противники стали кружить вокруг друг друга. Рана на боку гиган-та(есть предположение, что "гиган-та" - раса топорщика) давала шанс мечнице, что тот быстро устанет. Последовала очередная атака топорщика. Холодное лезвие пыталось пробить грудную клетку, но отскочило (без комментариев...). В очередной раз меч нашел брешь в теле врага, и вот уже рукав мужчины окрасился красным. Девушка начала обходить вокруг него, пытаясь найти еще одно место удара для своего оружия. Мужчина казалось, озверел, в его глазах плескалась горячая ярость. С громким ревом он накинулся на Мелис. На этот раз удача изменила ей. Делая шаг от смертоносного оружия, она зацепилась ногой за ковер, лежащий на полу. Пытаясь выровнять равновесие, она едва успела отбить топор. Но сила удара отбросила ее на пол. Когда гигант замахнулся для своего последнего удара, она отчаянным движением ударила его ногой в пах. Соскочив с пола с быстротой кошки, она приставила меч к горлу мужчины. В зале стояло молчание.
- 2:1 в пользу девушки! - прокричал вообще кто-то левый. - Ты принята в гильдию!
- Спасибо! - поблагодарила девушка, ловким двидением отделяя голову гиган-та от туловища. - Так где ваш главный? - Она обвела взглядом всех присутствующих.
- Я здесь. - Опять прозвучал голос над ухом девушки, и она по привычке попыталась поперхнуться. - Какие вопросы у тебя ко мне?
Мелис обернулась, и увидела мужчину средних лет, с внешностью не имеющей значения в данном рассказе.
- Я пришла узнать, кто убил всех жителей города, и кто заказчик этого зверства.
- А... - Протянул глава, - Так это мы заказчики, а исполнитель ты. - Улыбнулся он.
- Хм... - только и молвила Мелис, приготавливая свое оружие.

Пролог, чтоб все, ну или почти все, встало на свои места...

Мелис выходила из здания гильдии, вся залитая кровью бывших убийц, приговаривая:
- Мрази.... Мрази.... Мрази....
Она отомстила, частично, за жителей городка, уничтожив заказчиков этого гнусного проишествия. Остался последний штрих - убийца.
Закурив, первый раз в жизни, за свои недолгие девятнадцать лет, она решилась. С криком "Сдохни мразь!!!" она всадила клинок себе в сердце.

Конец.

«Ребята! На собрание!» морда мангуста промелькнула на мгновение в двери и тут же исчезла, оставив ее приоткрытой. Достаточно явный намек чтобы понять, надо идти. Руфус, молодой гепард, вздохнул и поднялся с кровати, где читал очередную статью о внеземном разуме, правительственных заговорах и т.д. Все это было бы интересно, если б не было так избито и было бы правдой. Да и еще это тупое собрание, каждый раз в начале учебного года. Оно проводилось чтобы новички смогли представиться друг другу, познакомиться со всеми и для кучи другой ерунды. Заглянув в общую комнату, Руфус не увидел ничего интересного. Его сокамерник, вернее сожитель Лайан, выдр, чуть полноватый как и все представители этого вида. Нападающий студенческой команды, койот Крис, как всегда в это время смотрел любимый сериал по ТВ. В кресле устроился доберман гот, одетый во все черное, Альфред. Он получил кличку Хичкок, причем так давно, что никто уже не знает настоящей причины. На диване сидел Хьюго, периодически встряхивая своей львиной гривой и толкая лапой Карлоса, крыса, чья голова покоилась в данный момент на спинке дивана и периодически съезжала на плечо льву. Что поделать, крыс был жуткой соней. Мангуст который созывал всех на собрание, Майк, в данный момент о чем то болтал с Дэймондом, драконом, обперевшимся на спинку кресла, в котором сидел гот. На спинке другого кресла восседал худой мыш, неизвестно как балансируя на нем и беззаботно болтая с колли, стоящим напротив него. Руфус даже услышал обрывок фразы: «Ну ладно тебе, Клауд, давай.» и тихонько вздохнул. Мэйсон, мышь, уже давно пытался добиться Клауда и затащить его в свою рок-группу, однако тот оставался неприступен. «Вроде все в сборе… даже новенький присутствует.» Руфус посмотрел в сторону второго дивана, на котором сидел молоденький тигренок Тэм и его сожитель волк Винсент. Тихонько вздохнув, гепард присел на подлокотник дивана и откинулся на спинку. Майк заметив его, решительно прервал разговор и громко возвестил:
«Итак народ, начинаем собрание!»
Руфус снова тихонько вздохнул, опять все тоже самое. Снова представляться, снова выбирать главного, естественно выберут Майка, за что он в очередной раз скажет как он всех «любит». Как раз в тот момент, когда новичок, по традиции последним, представился и выдался миг тишины, все услышали стук ботинок и обернулись к лестнице. По ней как раз делал свой последний шаг поджарый лис в черной распахнутой куртке, под которой угадывалась светлая майка. Лис поставил на пол сумку, рядом положил объемный рюкзак, с какими обычно ходят в поход и отбросил назад мокрые волосы, доходившие ему до плеч. Руфус бросил взгляд в окно и отметил что там идет дождь. В этот момент лис устало улыбнулся и сказал:
«Я не опоздал? Просто средство передвижения… сломалось по дороге.»
«Нет нет, что ты. Успел как раз к знакомству.» Майк вспомнил о правилах приличия и решил поскорее завершить процедуру знакомства.
«Прекрасно. Тогда я представлю видимо последним. Рик.» лис чуть наклонил голову и Руфус чуть было не сделал ответный жест. «А теперь, если можно, я отправлюсь в свою комнату и попытаюсь спасти этот прикид, ну или хотя бы прическу.» Лис улыбнулся и, подхватив свои вещи, направился в сторону жилых комнат. Гепард скосил глаза, наблюдая за ним. По законам жанра его комната оказалась последней в коридоре. Руфус погрузился в раздумье. Было что то не так в этом лисе, но что, он понять не мог. В конце концов, решив пока не ломать голову, гепард отсидел до конца собрание и отправился к себе в комнату. Открыв дверь, он услышал торопливые шаги сзади, почувствовал мягкий толчок в спину, и ветер, от проносящегося сожителя, который торопливо шагал к своему ноуту. Гепард покачал головой и закрыл за собой дверь.
Следующая неделя пролетела более менее спокойно, как впрочем и месяц, и еще один. Все это время Руфус присматривался к Рику, но так ничего и не понял. Лис был весел, общителен, но гепарда не покидала ощущение что все это не больше чем маска, красивая, искусная, но все же маска. Иногда, когда Рик сидел один, Руфус ловил его взгляд, направленный в себя и было там что то такое… что нельзя было объяснить словами, но тем не менее это лишь разжигало огонь любопытства. Постепенно подошло время каникул, короткий отдых, длинной в неделю, во время которого многие разъезжались по домам. Их этаж тоже малость опустел. Лайан уехал к предкам и Руфус остался один. Время протекало достаточно лениво, ничего нового в мировой сети не появлялось и гепард заскучал. Даже слежка за Риком потеряла свою первоначальную привлекательность. Гепард проводил большую часть времени, читая, играя и переписываясь по сети. Оторвавшись от очередной онлайновой игры, Руфус глянул на часы и увидел синеватые цифры 3.11. В который раз удивившись тому, как подобные игры пожирают время, гепард вышел из игры и начал готовиться ко сну. Выйдя по естественной нужде в туалет, Руфус заметил на обратном пути, что из под щели в комнате Рика пробивается свет. Тот жил один, благо места хватало, но тем не менее было странно, видеть кого то не спящим в такое время суток. Подойдя к двери, Руфус занес лапу чтобы постучать в дверь, но так и не решился. Развернувшись он нос к носу столкнулся с Риком, который, тихо ступая, шел по направлению к своей комнате, с кучей еды в лапах.
«Не спиться?» - поинтересовался тот и гепарду ничего не оставалось кроме как кивнуть.
«Зайдешь?» - Рик чуть улыбнулся.
«Можно.» - Руфус пожал плечами и, не удержавшись, поинтересовался - «А что ты так поздно делаешь?»
«Заходи – увидишь.» - туманно пообещал лис, балансируя продуктами и пытаясь открыть ключом дверь. Наконец ему это удалось и он, толкнув лбом дверь, распахнул ее, входя первым. Гепард зашел следом, тихонько прикрыл ее за собой и огляделся. Комната напоминала какой то штаб. На стене рядом со столом висела большая карта мира, вся во флажках разных цветов. На столе стоял ноутбук, рядом лежал на зарядке мобильник. На самом краю стопочкой высились тетради и учебники. Рик обладал непостижимым свойством, всегда делать все домашние задания, при этом большую часть времени он гулял или сидел в одиночестве на крыше. Или же запирался в своей комнате, слушая музыку. В углу стояла катана в ножнах. Никакой красоты, которой они обычно кричали, в них не наблюдалось. Создавалось впечатление, что эта вещь используется для дела. На столе под лампой, на тряпице, лежал полуразобранный револьвер, окруженный кучей деталей. Перехватив взгляд гепарда, Рик улыбнулся.
«Красиво, правда? Я держу его на всякий случай и потому регулярно проверяю. Не бойся, я не маньяк, хотя ты постоянно ко мне присматриваешься, верно?»
«Т-ты заметил?» - Руфус выглядел удивленным.
«Прости.» - Рик виновато развел лапами и улыбнулся, успев сгрудить еду на другую кровать. - «Просто я наблюдателен.»
Руфус виновато повесил голову, но лис, положил лапу ему на плечо, по-дружески встряхнул и с улыбкой проговорил:
«Эй! Не кисни. Признаться, я рассчитывал, что ты оставишь идею шпионить за мной на много раньше.»
Гепард улыбнулся, вспоминая все моменты наблюдения, как он чуть не упал с дерева в попытке разузнать, что же Рик делает на крыше. Лис, заметив это, улыбнулся еще шире и сел за стол, начав собирать обратно револьвер.
«Не замечаешь в нем ничего странного?» - с некоторой гордостью спросил Рик.
Руфус честно пригляделся и отметил что барабан не шестизарядный а побольше, да и сам револьвер был более чем странным, с удлиненным массивным дуло.
«Моя гордость.» - с той же толикой гордости признался лис. – «Я переделал его после покупки, практически начав с нуля. В результат у него барабан на 12 патрон, и ствол по массивнее. Барабанов несколько, все рассчитаны на разные патроны, так что может заряжаться любыми боеприпасами. Неплохо правда?» - Во время разговора, лис с бешеной скоростью собирал револьвер и в конце, протянул его Руфусу. Гепард взял в лапы и тихо охнул. Револьвер весил раза в два больше чем пресловутый Магнум, который Руфусу довелось один раз подержать в лапах. Вернув его Рику, он покачал головой и спросил:
«А как же лицензия на оружие?»
«Она есть, но мне не нужна. Я таскаю ее с собой просто так, когда появляюсь в городах.»
«Появляешься?» Руфус был более чем озадачен.
Рик поднялся со стула и сел на подоконник, уставившись на яркую луну, висевшую над ними.
«Я не люблю шумные города.» - с какой то усталостью в голосе сказал лис. – «Тут… спокойно и скучно. Даже гуляя ночью по подворотням, максимум на что я нарвусь – банда гопников или на какого-нибудь маньяка. Знаешь что это такое?» - Палец Рика неожиданно показал на карту. Руфусу оставалось только покачать головой.
«Это карта аномальных зон мира. Цвет флажков означает их опасность. Это как экстрим. Собственно это и есть экстрим, только поопаснее других. Он как наркотик… и я подсел на него.» - Рик со вздохом посмотрел наверх, на луну, будто там был текст, который он и читал. Воспользовавшись моментом, Руфус присел на краешек кровати.
«Тебе никогда этого не понять.» - неожиданно продолжил лис. – «Это совершенно особое чувство, когда ты бродишь один, по болоту, лесу, равнине, горам, озерам… Когда на спине походный рюкзак на одного, на поясе верный меч, в кобуре револьвер, на поясе за спиной добрый кинжал. И все… тебе приходиться расчитывать только на себя. Ты не знаешь, каково это, ходить в тех местах, где нет птиц, зверей, где лишь тишина. И когда где то хрустнет ветка, тебе останется только гадать, кто это мог сделать, ибо людей тоже нет. Тебе не понять, каково это, лежать одному, в палатке, и знать, что в этих местах пропадают люди. Когда рядом слышится хриплый рев и на стенке палатке проявляются тени, далекие от человеческих, а лапа уже сама тянется под подушку, чтобы нащупать револьвер, а другая тихонько вынимает меч из ножен. Когда ты идешь по лесу и на тебя нападает беспричинный ужас, такой что хочется бежать. Когда ты видишь, направленный на тебя из чащи взгляд. И увидев его источник, ты содрогаешься, от вида пары красных глаз. Когда ты живешь этим каждый день, прерываясь на время, достаточное чтобы перебраться в другую зону, тебе становиться понятно мое нежелание быть в городах. Таких больших и таких… скучных.»
«Но ты же выбрался сюда.» резонно заметил Руфус, все это время слушая Рика затаив дыхание.
«Да. Видишь ли, такое долгое пребывание в зонах не проходит для тебя бесследно. Ты всегда что то приобретаешь. Я например, приобрел дар чувствовать какие то вещи. Меня начали посещать видения. Но мне просто повезло. Бывают вещи и похуже. Одно из моих видений, это было то, как я прихожу сюда. Другое – наш с тобой разговор.»
«Расскажи мне еще что нибудь.» - попросил гепард.
«Давай я лучше кое что покажу. Иногда, во время путешествий, ты натыкаешься на что то, что не поддается объяснению, но это можно взять с собой. Как например этот предмет.» - продолжая разговаривать Рик достал из ящика стола небольшую резную коробочку и, открыв ее, вытащил маленькое, с ладонь, кольцо из метала, похожего на серебро и протянул Руфусу. Тот принял его и повертел в лапах, рассматривая со всех сторон.
"Похоже на серебро, но это ведь не серебро, так?" - гепард посмотрел на Рика в ожидании ответа.
"Да." - лис утвердительно кивнул. - "Их практически невозможно сломать. Я например для проверки переезжал машиной и ничего. От одного мне все таки удалось отколоть кусочек, но, как ты сам понимаешь, сплав не определяется."
"Хммм... А свойства?" - спросил гепард, понимая, что просто так Рик не дал бы ему это кольцо.
"Попробуй положить его." - загадочно посоветовал лис. Так и поступив, Руфус вперил свой взгляд на кольцо, которое будучи положенным на поверхность, приподнялось над ней на пару сантиметров, да так и осталось.
"Когда то я набрел на целую поляну с подобными кольцами разной величины." - пояснил Рик, наблюдая за реакцией гепарда.
"Но... Но это же природный
антиграв!" - восхищенно прошептал тот. - "Да физики всего мира отдадут правую лапу ради обладания таким колечком."
"Сплав не определяется." - напомнил лис.
"А химики - левую." - не колеблясь добавил Руфус, протягивая назад кольцо. - "Тем не менее, ты собираешься учиться здесь до конца?"
"Не знаю." - лис пожал плечами, убирая кольцо на место. - "Как карта ляжет. Может останусь до конца, а может уйду." - Рик снова посмотрел на луну и решительно поднялся.
"Я на крышу. Ты со мной?" вопросил он гепарда.
"Почему бы и нет." - пожал плечами Руфус и побрел за Риком. Уже сидя на крыше и смотря на луну, Руфус не удержался от вопроса.
«Скажи, а для того, что ты делаешь, существует название?»
«Да.» - коротко ответил Рик и, помолчав, добавил. – «Сталкерство. Звучит, правда?»
«Звучит.» - тихо сказал гепард и замолчал.
За ту ночь никто из них больше не сказал ни слова. Они оба просто наслаждались обществом друг друга. Совместной тишиной. Руфус так и не признался ему, что тоже увлекался всем этим. Все это было не нужно. Казалось бы, лис знал все это. Знал и молчал. Эта ночь была слишком хороша для разговоров.
А через месяц Рик исчез. Когда он не появился никому на глаза за весь день, это взволновало жителей крыла, ибо, как никак, они успели подружиться с этим лисом. Открыв дверь, они обнаружили пустую комнату, как будто тут и не жил никто. Все его вещи исчезли и никто не видел как он ушел. Лишь позже, один из опрошенных, первокурсник выдр признался, что сидя на лекции, от скуки посмотрел в окно и увидел стоящего во дворе лиса в черной куртке на распашке и светлой майке. В одной руке у него была сумка, в другой он держал ножны с мечом, а за плечами висел большой походный рюкзак. Постояв минуты две и посмотрев на колледж, лис развернулся и пошел к выходу с территории, ни разу не оглянувшись. Зная характер лиса, все поняли, что Рик вряд ли появиться вновь.
Близился Новый Год. Большая елка, уставленная внизу подарками и обвешанная игрушками, гордо красовалась посередине холла. Каждый подарок был подписан, от кого и кому. Но когда разобрали все подарки, под елкой оказался еще один. Небольшой подарок, завернутый в дешевую упаковку. Руфус взял этот подарок в лапы и, повернув карточку прикрепленную к ней, громко прочитал. «Друзьям от Сталкера. Привет из России». Трясущимися лапами, гепард развернул подарок и уставился на простую резную коробочку. Все сгрудились вокруг Руфуса и в воздухе явно витал невысказанный вопрос, что же там может быть. Гепард откинул крышку и все чуть тихо охнули. В самом центре коробки, не касаясь пола и стенок, висело не поддерживаемое ничем маленькое серебристое кольцо. Ко внутренней стороне крышки был приторочен клочок бумаги. В нем была всего одна фраза:
«Храните его, я за ним вернусь.»
Оторвавшись от бумаги, Руфус поглядел в окно, словно в надежде увидеть лиса.
Но он видел лишь дождь, мерно барабанящий по стеклу…

Середина девятого урока. С темой размножения демонов закончили. Я стоял около письменной доски, на которой были вывешены иллюстрации к сегодняшнему уроку (От их вида самого прожоного издателя порножурналов хватил бы инфаркт.), и смотрел на аудиторию: двадцатьдва ученика за одноместными партами, вроде бы никого больше не тошнит. Трое особо впечатлительных тошнотиков так шустро убежали ещё в середине лекции, что даже табличка "Дверью не хлопать!" не выдержала и отвалилась. Тогда я рассказывал о половых органах. Хотя остальные выглядели не намного лучше после моих рассказов - кто бледный, кто зелёный (А я специально эту тему смаковал во всех подробностях и растягивал.) Хе-хе.). Первокурсники - что с них взять. Ну, ничего, пусть привыкают. Если учишься в Академии Героев - будь готов к ОЧЕНЬ не приятным вещам. Тем более если ты будущий маг - для волшебных зелий нужны всякие там драконьи глаза, фикалии летучих мышей, кишки оборотней... Бррр! Не переношу запах псины!
Правда некоторые не обращали внимания на мои росказни и всё очень внимательно записывали. Я взял их на заметку - может из кого толк выйдет. Ведь я не для развлечения (Хотя наблюдать за их постными лицами прикольно.) расписывал подробности - это была не просто лекция, одновременно с ней я проверял их хладнокровие. Ко второму курсу из их группы останется только половина. У тех, кто не корчил рожи и не падал в обморок, шансы остаться в академии выросли сегодня.
А одна озабоченная нимфа, по имени Моия Орале, вообще то и дело вскакивала с места и с пылом-жаром задавала такие вопросики, что даже я чуть не покраснел. Особенно она заинтересовалась оргиями суккубов, но ей категорически не понравилось их правило: "Кто последний - тот отец". Я и её рвения взял на заметку. Очень симпатичная девушка. Надо будет познакомиться с ней поближе и обсудить эту тему поподробнее. Только б жена не узнала.
Седина в бороду - бес в ребро. Что-то я размечтался, мне же ещё лабораторную работу проводить.
- Итак, - я хлопнул в ладоши, глядя на аудиторию. - Кто желает попробовать вызвать демона?
Как там пел Высоцкий? "А в ответ тишина..." М-да. Лес рук.
- Можно мне, учитель Рюрик? - нерешительно прорычал "тоненьким голосочком" юноша полуоркской национальности с задней парты среднего ряда, одетый в балахон и штаны цвета хаки.
Странно, с чего это вдруг. Судя по его вступительным экзаменам, он больше предрасположен к классу лесных рейнджеров. Кстати он один из тех единиц, которые спокойно перенесли мою проверку на хладнокровие. Ладно, если хочет пусть попробует.
- Пожалуйста, подойди, Геб Зубодёр, - ну и фамилия.
Полуорк направился ко мне бесшумными шагами - всё-таки у него большая предрасположенность к лесничеству - и в этот момент ему в спину кинули скомканную бумажку.
- Этот глупый орк сейчас наколдует, - последовал комментарий, вся группа засмеялась. Геб развернулся и со злостью и обидой в глазах стал высматривать того, кто кинул бумажку.
- Кто? Кто это сказал?!
- Твой папаша, гоблин. Хрю-хрю, - хохотнул парень за первой партой, и новая волна смеха прокатилась по залу. Геб уже хотел наброситься на насмешника, но мой крик привёл всех в чувство:
- Тихо! Или вы забыли, что перед вами Скала Рюрик, чёрный архимаг девяносто девятого уровня, ваш учитель и завуч академии?
Все притихли. Вот так-то лучше.
- Ваши личные отношения и шуточки меня не интересуют, - продолжил я. - Но балабольства на моих занятиях и мусорить в моём кабинете не позволю, - я вперил сверлящий взгляд в Гамлета Ом`Вела, эльфа сидящего через ряд от Геба, рядом с окном. - Подними то, что бросил.
Это он кидал, я краем глаза его заметил. И слова насчёт "тупого орка" его уст дело.
Гамлет с брезгливо-недовольной физиономией подобрал бумажку и отнёс в урну около двери. Наблюдавший за ним полу-орк еле сдерживался, чтобы не ударить.
- Высокомерие эльфоф и здесь дает о себе знать, - пророкотал Зубодёр и сжал кулаки так, что аж костяшки пальцев захрустели. - Ничего я знаю одно средство от этого.
- А средство от твоей тупости - тыща ядовитых стрел у тебя в заднице, - проворчал эльф. - Хороший орк-мёртвый орк.
- Хватит! - снова рявкнул я, пресекая на корню новую перепалку. - Урок идёт, а они тут устроили словестную дуэль. Будем сидеть после звонка, если не успеем.
- Извините, - буркнул полуорк. - Можно продолжать. Что мне надо делать?
- "Можно продолжать", - хмыкнул я. Спасибо за разрешение. Простодушие этого парня меня развеселило. Определённо он мне нравиться всё больше и больше.
- Небольшая пентаграмма у нас уже есть, - я указал рукой в сторону окна, в угол. - Тебе надо лишь принести жертву, чтобы её жизненной силой включить защиту от демона, прочесть заклинание призыва, а потом отозвать существо. Владыку Огненных Земель мы, конечно, вызывать не будем, хватит с вас существа первого уровня, его зовут Мону. Да, и, к сожалению рабов, к нам теперь не поставляют - запретили, гуманисты проклятые - так что придётся использовать животное.
Я очертил ладонями квадрат в воздухе и, махнув на него так, как будто стряхивал воду, открыл портал на скотный двор академии, заглянул, увидел белошерстную овцу и втащил её в зал. Она испугалась, заблеяла, забрыкалась и, видимо, решила покинуть, помещение. Вырвавшись, она поспешно направилась к двери, цокая копытами по паркету. Но Геб оказался проворнее.
- Тихо, тихо, - бормотал полуорк, гладя животное. - Не бойся, всё будет хорошо.
Овца ответила "мэ" и поутихла. Рейнджер - что тут ещё скажешь? Интересно, умеет ли он понимать языки животных? Некоторые лесники обладают такой способностью. Не завидую ему, если он сейчас будет выслушивать все жалобные бления несчастной овцы. Хотя вообще-то сам вызвался, его никто не заставлял.
Зубодёр взял животное на руки и отнёс на алтарь рядом с пентаграммой. Я достал из стола свиток с заклинанием и кинжал сделанный чёрной стали, носящий имя Пожиратель Душ. Ученики внимательно наблюдали, стараясь не шуметь. Свиток я положил на столе, а кинжал сунул в руку полуорка. Овца снова забеспокоилась и начала трепыхаться.
- Прости, - несколько секунд ученик колебался, а потом занёс оружие над жертвой и ударил её в глаз. Овца пару раз дернулась и затихла. Быстрая и почти безболезненная смерть.
Пожиратель Душ засветился белым светом. С острия лезвия вырвался луч и ударил в пентаграмму, наполняя её силой. Слабоватая защита получится от души животного, но для демона первого уровня хватит и этого.
Я взмахнул руками над трупом животного, насылая охлаждение, чтоб не протух, открыл портал в свой кабинет и положил его на стол. Оставлю себе, после работы жена шашлычков сготовит. Не пропадать же добру?
- А теперь читай заклинание, - я протянул полуорку свиток.
Тот развернул папирус и стал читать:
- Взываю к адскому пеклу,
Мне нужен один, лишь один.
Чьи мысли подобны пеплу,
Черны, как угарный дым.
Внемли крику жертвы, её стону,
Вызываю тебя, демон ...
Тут в класс вошли, хлопнув дверью, те три тошнотика, что сорвались с середины урока, и забормотали извинения.
- Тссс, - я приложил палец к губам и показал им кулак. Не хватало еще, чтоб они помешали Гебу.
Ученики - тошнотики сели. Зубодёр всё-таки отвлёкся на них, но продолжил читать и вместо последнего слова "Мону" у него получилось "Мо-ону"... Лучше б он прервался и начал снова.
Дело в том, что Мону - это демон первого уровня, не очень сильный, вызывать его безопасно. А Мо-ону, имеет двадцатьпервый уровень и соответственно намного сильнее. Но не это самое страшное. Мо-ону по габаритам метров двадцать в высоту и пятнадцать в ширину и для его вызова нужна соответствующая пентаграмма... Вы когда нибудь пробовали засунуть слона в пивную кружку? Моему ученику только что удалось нечто подобное.
Пентаграмма полыхала белыми вспышками, не позволяя кровавой мешанине из кишков, рогов и копыт бывшего демона вывалиться наружу. Вспотевший Зубодёр вместе с остальными осоловело, смотрел на это светопредставление. Надо же, какой у него запас маны! Сколько времени удерживать в плохой защите пусть и мертвого (Вредную ауру некоторых монстров приходиться сдерживать и после смерти.) Правда, Мо-ону ею не обладал. Но прокачанного демона. Колдовать он умеет, мана у него есть. Значит, он будет колдун-рейнджер, мультикласс, что ж, не плохо. Если его поднатаскать, то из него определённо выйдет толк.
- Хлопни в ладоши, - опомнившись, завопил я, стараясь перекричать гудение пентаграммы. К этому времени Геб уже еле-еле стоял на ногах от бессилия, меня он не услышал. Я повторил, и он последовал моему указанию. Защита отключилась, и вся демонская требуха вывалилась на нас. Вот, блин, испачкали мне лучшую чёрную мантию за полтора косоря золотых! М-да, весело.
Тошнотики всё-таки не выдержали, их вырвало. Я щёлкнул пальцами и использовал простое заклинание очищения Аси.
- Дух твой Ася вместе с нами,
Чистыми, белыми штанами.
Меня, Геба и остальных учеников, за исключением троих тошнотиков - придурков окутало жёлтое сияние. Через секунду одежда у всех сияла как новая. Я аккуратненько, одним пальчиком, чтоб снова не испачкаться, открыл шкаф, достал швабру и совок. В коридоре прозвенел звонок, ученики с радостными криками повалили на выход.
- Подожди, - я остановил Геба в дверях. - Тебе сегодня досталось парень. Завтра можешь не приходить, я скажу остальным учителям.
- Спасибо, - устало ответил он.
- Хочешь заниматься магией, у тебя хорошо получилось сегодня, ставлю пять. Ну, не совсем хорошо, - я осмотрел зал забрызганный кровью и ошмётками мяса. - Но это не считается, тебе помешали.
- Я подумаю, учитель, - пожал плечами полуорк.
- Ладно, отдыхай, - похлопал я его по плечу, отчего тот чуть не упал в кровавую лужу. Устал бедняга. Но всё-таки, как он держал защиту!
Геб ушёл, ко мне подошли три тошнотика. Один из них обратился ко мне:
- А не могли бы вы и на нас заклятие Аси наслать, чтоб раз и мы тоже чистинькие.
- А не мог бы, - я скорчил недовольную физиономию и указал на швабру. - Вы чуть не сорвали лабораторную работу, вернее сорвали, нужный демон так и не появился! Ваше наказание - всё здесь прибрать к завтрашнему дню. У нас порядок такой: нагадил - убирай за собой.
- Но учитель Рюрик ... - взмолились ученики. Я не дал им договорить, изменив цвет своих глаз - белки и зрачки стали кроваво красными, в цвет комнаты. Ученики всё поняли и не стали спорить.
- После уборки отдадите секретарю или сторожу. До свидания - я положил ключ от кабинета на стол, поменял цвет глаз на обычный, вышел в коридор, открыл портал, взял из кабинета овечку, предварительно положив её в мешок, и отправился домой. Не знаю, смогу ли я есть шашлык после того, что сегодня случилось.

12 июня 2006 г.
Спасибо за внимание и будьте аккуратны при вызове демонов (тел. 666). (A.A & Z-B)

Я очнулся на чём-то твёрдом и холодном. Похоже камень. Руки, ноги прикреплены к нему титановыми обручами. Голова болит, как будто после празднования нового года. М-да. Надо же так глупо попасться. Последнее, что помню это то, как я пью чаёк у себя в кабинете. Интересно, что мне подсыпали, обычным сонным зельем меня не возьмёшь.
Приподняв голову, насколько это было возможно, я осмотрелся. Почему мне холодно понятно: лежу я в одних кальсонах, одежду и посох видимо спёрли, гады. Единственное, что хоть как-то согревает - это моя же борода до пупка на дряблом животе. На потолке лик демона, чёрные стены, едва видимы от жалкого света четырёх железных жаровен, расставленных около углов жертвенного алтаря. Так вот где я! Это подвал Академии Героев. Что же со мной собираются делать? Принести в жертву? Ха! Смешно - умереть на алтаре, где я сам, Скала Рюрик, чёрный архимаг девяносто девятого уровня, ректор, по совместительству завуч академии, совсем недавно, буквально несколько часов назад отправил в мир иной, во славу лика на потолке, одного раба. Представляю, что будут орать глашатаи на центральной площади: "Он умер на рабочем месте!". М-да. Такая смерть как-то не к лицу архимагу, тем более чёрному.
А может это моя тайная поклонница, увлекающаяся садомазохизмом? Щас выйдет с кнутом, назовет меня рабом и начнёт махать да подмахивать... Блин, какой же я всё-таки развратный старикашка. Седина в бороду - бес в ребро.
Тут из темноты послышался шум. Шаги. Неизвестная личность, в чёрной рясе с капюшоном закрывающем лицо, остановилась в метрах двух-трёх от моей головы, присела на полу и начала писать руны красным мелом. Я же, чуть не свернув себе мыслительный аппарат, пытался рассмотреть кто же это. По осанке и походке было видно, что это не девушка, а парень. Тайный поклонник-мазохист? Кошмар! Нет уж лучше смерть во славу портрета на потолке.
- Эй, - окликнул я. - Ты кто и звать тебя как?
Молчание.
- Слышь, чернорясечник, к тебе обращаются.
Тишина.
- Чё, глухой что ли?
Никакой реакции в ответ.
- Ну, козёл, держись.
Мои руки не могли производить магические пассы, поэтому пришлось сказать простейшее заклинание фаербола, в котором используется только речь:
- Чтоб мы могли
Врагов стереть в угли -
Раз, два, пли!
Неизвестный парень (буду его называть мистер Х ("икс", а не "хэ"!)) похоже ни капли не испугался и опять не обратил никакого внимания. Зато испугался я: заклинание не сработало! Если б я был, допустим, совсем новичком в магии, конечно, я бы не удивился, но я ведь архимаг... Пришлось попробовать ещё раз - ничего, потом ещё раз - эффект тот же. Воистину кошмар.
- Помоги хоть ты мне, рожа на потолке, - однако "прекрасный" лик, которому я, между прочим, за десятки лет работы в академии пожертвовал немало рабов, ленивых учеников и других животных, равнодушно созерцал меня своими налитыми кровью глазами. Лишь только оскаленная пасть как бы говорила: "Сам дурак".
Подождите-ка... ученики... Ну, конечно, что ж я сразу же не догадался! Ведь если мы в академии, значит это либо кто-то из учеников снова шалит (подобные случаи уже имелись), либо я достал кого-то из коллег-учителей. Посторонние увезли бы меня, скорее всего, куда нибудь подальше, чтоб не светиться лишний раз. Хотя вариант с учителями маловероятен, с ними всеми у меня сложились хорошие отношения. С Хедином Познавшим Тьму мы на короткой ноге, по силам почти равны, так что зависти никакой, пару раз даже я с ним в Хьёрварде бывал инкогнито, весело там, покуражились здорово. Кто-то из светлых магов? Тоже вряд ли. Какая тут неприязнь, если с Гендальфом то и дело на обед в местную таверну "У Саурона" бегаем пивка тяпнуть. А вот с обучаемыми проблема. Скольких я завалил при сдаче сессий, скольким крови попортил, сколько выгнал, скольким отказал в обучении, скольких наказывал?.. Столько у меня врагов. И каждый из них маг, хоть и не все до конца доучившийся. В итоге - весёлая картина сливочным маслом и список подозреваемых лиц уходящий далеко за горизонт.
- Чего ты хочешь? - крикнул я мистеру Х, всё ещё невозмутимо пишушему руны на полу. - Сдать сессию? Будет тебе сессия, тащи зачётку, прям сейчас и распишусь.
Опять молчит. Может он не глухой, а немой? Нет, ни тех, ни других в академии не держат. Хотя он правильно делает, что не разговаривает. Вдруг я узнаю его по голосу. Точно! Скорее всего, я и мистер Х часто видимся, иначе ему нет смысла скрывать голос.
Снова чуть не подвернув себе думательный механизм, я попытался разглядеть таинственную личность, но ничего выдававшего его не обнаружил: смотреть не удобно. Однако мне повезло заметить странную вещь - руны на полу не имели к жертвоприношениям никакого отношения. Подробнее осмотреть мне их не удалось. Плохо, что здесь темно. Если выберусь, надо будет сказать завхозу насчёт освещения. Конечно, пострадает интерьер, атмосфера мрачности будет не так заметна, зато я зрение не испорчу. Ведь это ж надо - четвёртый раз на меня покушаются ученики в этом зале. А я что этих сопляков и соплячек должен каждый раз в потёмках гонять? Нет уж.
Проклятье, ногу свело!
Всё-таки непростое мне зелье в чай подмешали - усыпили архимага и лишили его волшебной силы. Способные ученички, блин. Но предпологаю, что возможность заклинать вернётся через определённое время. Поскорей бы.
Шевеля затёкшей конечностью, вспоминаю, кто у нас хорошо учится по алхимии. И здесь не везёт. Сам то я веду демонологию и записи других учителей очень редко читаю в журнале успеваемости, а зря.
Скрип двери. Снова шаги. Не говоря своему подельнику ни слова вошедший чернорясечник номер два, несущий в руках верёвку, останавливается недалеко от моих корявых ног и тоже начинает писать руны. Ха! Клуб писателей-похитителей, чтоб им пусто было. Заговорить даже не пытаюсь. Развели тут безмолвных дубликатов, понимаешь ли.
Зачем верёвка-то? Ещё кого-то притащат? По крайней мере, будет с кем поговорить, да и шансов выбраться больше.
Или меня покрепче хотят привязать, что бы я вместе с алтарём не сбежал? Попытавшись, раскачать каменную громаду убеждаюсь, что мне надо позаниматься физкультурой. М-да. Совсем без магии ничего не выходит. Вон Хедин, тысячу лет без магии в наказание прожил и нормально. А я избаловал себя, избаловал.
Стоп, стоп, стоп! Второй чернорясечник вовсе никакой не дубликат, а девка. Это заметно по характерным выпуклостям под рясой в области груди. Хм, неплохими, кстати, на вид. Мой любимый размер. Седина в бороду - бес в ребро, ё моё, что-то я не о том начал думать. Надо сконцентрироваться.
Девка значит. Из трёхсот учеников академии пятьдесят штук являются девушками. Что ж поделаешь, быть героем тяжело даже мужикам, не то, что слабому полу. Ух, ты как сразу уменьшился список подозреваемых. Он теперь не уходит за горизонт, а ограничевается кругом общения этих пятидесяти девушек. Плюс, если удастся вычислить среди них моих недоброжелательниц... Хотя нет. Недоброжелательниц из них больше половины, а именно тридцать шесть. Именно столько я загрузил на последней сессии, всем им пришлось со мной переспать, по очереди, конечно (ну, может, пару раз по две было), я ж не половой гигант, а старый больной архимаг. Три или четыре отказали, и пришлось их выгнать. Сами виноваты, учиться надо.
Опять шаги. Количество действующих лиц комедии увеличивается. Ещё один парень припёрся.
- У меня готово, - мистер Х поднялся с пола. Ага, оговорился! Я тут же узнал голос. Я и в правду часто встречаюсь с его обладателем. Парнишку зовут Аркан Мин, он жуткий лентяй, прогульщик и двоечник, по этому поводу его часто приходится отчитывать. Пару раз даже превращал его в лягушку, думал, может, подействует и он возьмётся за ум. Но нет. Родители Аркана, владетели какого-то баронства на краю мира, являются одними из спонсоров академии, и выгнать с позором наглеца не представляется возможным, как и отправить его душу к лику на потолке.
Кто же остальные? Наверняка его друзья - Камень Лего и Кина Маст. Первый - сынок одного дворянина особо приближённого к императору, учится не плохо, но он избалован, постоянные нарушения поведения, заводила, скорее всего, произошедшее со мной его выдумка. Девчёнка - дочь какой-то певички из дворца императора, поведение нормальное, учится тоже неплохо, однако часто пропускает занятия, из-за чего сильно отстаёт. Все трое учатся на четвёртом курсе.
- Мин, тварь ты эдакая, и вы засранцы, быстро развяжите меня, я опаздываю на важную встречу, некогда тут с вами в бирюльки играть, - троица чернорясечников замерла восхищённая моей дедукцией, Аркан вздрогнул, а я решил их безжалостно добить. - Лего, Маст, вы что стоите? Делайте то, что вам велит архимаг!
Несколько секунд молчания, потом Аркан жалобно, как овца проблеял:
- Он нас... он меня узнал!
- Заткнись ёп-т, придурок, - рыкнул последний из пришедших чернорясечников. Я угадал - голос Камня. Сын дворянина демонстративно снял капюшон и сказал:
- Что ж, учитель Рюрик, раз вы догадались, то не имеет смысла скрывать своё истинное лицо, - на прыщавой роже появилась ухмылка. - Как чаёк, понравился? Добавив в питьё снадобье магического безмолвия вперемешку с сонным зельем, разработанным мной специально для существ с иммунитетом, мы лишили вас силы для нашей безопасности, на время конечно, к следующему дню она вернётся. Мы хотели просто забрать ваше тело, чтоб обладать силой архимага, а теперь придётся вас убить.
Вот, значит, что они задумали. Руны на полу - часть ритуала переселения душ. Студенты-недоучки совершили три ошибки: первое - связались со мной, вторая - жертвенный алтарь не предназначен для такого ритуала и заклинание может не правильно сработать, а третья ошибка скоро освободит меня.
Камень Лего сел рядом с нарисованными девушкой рунами. Та связала ему руки и ноги, после чего встала на колени и начала читать заклинание. Капюшён она так и не сняла - боится (и правильно делает). Аркан тоже забормотал строчки:
- От перестановки слагаемых
Тела заклинаемых
Содержимым сменятся,
Души переселятся.
Я почувствовал слабость и потерял сознание. Спустя какое-то время очнулся на полу. Передо мной лежало моё собственное тело, пристёгнутое титановыми обручами к алтарю. Теперь в нём существовала чужая душа. Девушка шла к алтарю, видимо хотела освободить Камня, занявшего моё тело, а Аркан достал кинжал и направился ко мне. Медлить больше было нельзя. Я чувствовал ману, способность заклинать вернулась.
Проорав заклинание фаербола, я спалил верёвки, немного поджарив себе руки. Ничего, заживет, тем более тело-то не моё. Затем я быстро замахал руками, творя волну телекинеза. Через секунду она подхватила Аркана и впечатала его в стену. Ударившись, он отключился.
Девушка не растерялась и, схватив первый попавшийся под руку предмет - им оказалась жаровня - замахнулась на меня. Я не стал оригинальничать и, повторив пассы, послал ещё волну. Чернорясечница отлетела вместе с жаровней, которая свалилась на неё после удара о стену. Девка завизжала. Я поспешно отпиннул железку и, взмахнув руками, наслал охлаждение, чтоб потушить горящую одежду, снял с её головы капюшон и убедился что это Кина Маст. Сзади послышался стон, Мин приходит в себя. Чтоб избежать ещё одного нападения я связал горе студентов магической веревкой.
- Как же так?! - в истерике кричал всё ещё не освободившийся Лего. - Ведь я никогда не умел создавать волну телекинеза! Как вам это удалось?!
- Глупцы, - пророкотал я громоподобным голосом, от чего троица сопляков в страхе сжалась. - Если б вы внимательно слушали преподавателя на лекциях по потустороннему миру, то вы бы знали, что магия идет из души, а не из тела. Тело само по себе лишь кусок мяса, а то, что оно делает, будь то изобретение, произведение искусства, грешное преступление, заклинание и другие поступки совершаются под контролем души. Запомните этот урок, идиоты.
Девушка и двое парней пораженно молчали. М-да, облажались... Ей богу идиоты. А я тем временем продолжал:
- Мне бы хотелось вас прикончить здесь и сейчас, но ваши высокопоставленные папики и мамики это вряд ли одобрят. Лишние проблемы академии не к чему, поэтому им отправят жалобы на вас со штрафными квитанциями, а вам, дорогие мои, полагается наказание. Тебя Аркан я опять превращу в лягушку.
Несколько взмахов, яркая вспышка и вот на месте бывшего мистера Х сидит, урча, зелёная жаба.
- Будешь жить так в течение недели, - пытаясь создать грозный вид, я нахмурил брови. - И только попробуй хоть раз не явиться на занятия или не выучить домашнее задание - десятки ударов плетьми от меня лично тебе будут обеспечены. Понял?
- Но квак... - возмущаясь, заквакал Мин. - Квак я буду переворачивать страницы квакспектов, да и до аквакдемии добираться тяжело.
- Твои проблемы, - я равнодушно пожал плечами. - Или ты предпочитаешь плётку?
- Нет! - испугавшийся Аркан быстро запрыгал в сторону двери.
- Подожди, - лягушка остановилась, а я подошёл к алтарю и нажал кнопку с боку. Обручи со щелчком открылись. - Лего захватишь его. Твоё, то есть моё тело нельзя повреждать. Завтра учителя помогут провести ритуал переселения душ, после чего и решим, как тебя наказать. Да, кстати, в чужом теле тебя вряд ли узнают и пустят домой, а ночевать где попало я никак не могу тебе позволить, будешь ночевать у меня, на коврике, около двери. Ждите у входа, я скоро приду.
- Одежду дайте какую-нибудь, - Камень поёжился от холода.
- А куда вы дели мои штаны, балахон, мантию и посох? - сдерживаясь чтоб не ударить его - меня зло прошипел я. Из-за этих ублюдков не хватало ещё радикулит заработать.
- Там, в углу. Они зачарованы и могли помешать ритуалу, вот мы их, и убрали, - Лего склонил голову, пряча глаза. Стыдно скотине.
- Одевай, только посох не трогай, он на мою душу настроен, убьёт ещё, - я усмехнулся и процитировал строчки из "Вещего Олега": - И принял он смерть от коня своего.
Лего взял мои чёрные одеяния и начал одеваться, а я наблюдал за ним, то есть за своим телом со стороны: старый, дряблый и небритый. Надо будет заняться спортом после всей этой канители.
Когда Камень, наконец, оделся, он взял с пола лягушку и сунул в карман.
- Ква, поаккуратнее, чуть башку не свернул! - возмутился Аркан.
- Извини.
- Оделись? Можете идти, - я махнул рукой в сторону двери. - А ты, жаба, поаккуратнее сама. Если испачкаешь мне мантию за полтора косаря золотых, я тебя расколдовывать не стану. Ясно?
- Ква-ква-кванечно, - поспешно согласилась та, то есть тот. Все-таки это парень.
Камень и Аркан вышли, а я обернулся к девушке:
- Ну, что ж, дорогая Кина, осталась только ты... и я... наедине. И мне хочется опробовать своё новое тело, использовав для дела. В смысле для твоего наказания.
До неё видимо дошёл смысл, так как она попыталась встать и убежать. Естественно у неё ничего не вышло. Встав, она сделала шаг и упала. Я взмахом руки убрал магическую веревку, оставив связанными только руки, после чего сорвал с неё чёрную рясу, под которой не обнаружил больше ни каких предметов одежды. Вау, вот это формы!
- Нет, нет, не надо! - Кина кричала, отчаянно лягаясь и пинаясь, но не могла справиться с моим молодым и сильным телом.
- Да, да! - изображая ее, прокричал я и, раздевшись, приступил к наказанию...
Минут двадцать спустя я, захватив посох, вышел из парадного входа академии в отличном настроении. На улице царила летняя ночь. Лего ждал меня, сидя на мраморной лестнице.
- Побыстрее нельзя было? - недовольно пробурчал он. - И куда ты дел Кинку?
- Не груби архимагу, сопля, - лениво огрызнулся я. - Ко мне следует обращаться на "вы". А вашу подружку я отпустил. Что с неё возьмёшь, с дуры? Вас надо наказывать, а не её, запудрили девке мозги.
На самом деле я естественно соврал. Девушка в слезах убежала домой. Видимо она ушла через другой выход, чтоб не попадаться друзьям на глаза. Жёстко я с ней, конечно, меня даже совесть немного мучит, но теперь она будет знать в какие дела ей не надо соваться. Тем более, надо же было мне опробовать новое тело? К тому же я вызвал призрака и отправил следить за ней, а то ещё наделает глупостей.
- Если что-то не так с ней, - глядя на меня с подозрением, сказал Камень, - я не посмотрю на то, что вы архимаг и ...
- И что ты сделаешь? - расхохотался я в лицо самоуверенному клоуну. - Убьёшь меня? То, что вы испытали на себе в зале жертвоприношений лишь жалкая часть моего таланта. Даже если ты одолеешь мою магическую мощь, тебе придётся убить тело, в котором я сейчас нахожусь, а самому остаться дряхлым стариком. Оно тебе надо?
- Вообще-то я это и планировал, когда подсыпал вам зелье в чай. И вообще я и Аркан готовы жизнь за неё отдать и не только свою.
- Когда ты подсыпал мне отраву, ты думал, что сможешь обладать моей силой, - напомнил я. - Теперь же, убив меня, ты лишишся возможности снова стать молодым.
Камень не ответил.
- Ладно, пойдёмте ко мне, - развеял я молчание. - А то поздно уже.
Мы направились домой. Я - в образе прыщавого юнца; прыщавый юнец - в образе старикашки; его друг, сидящий у него в кармане - в образе жабы. Каждый не на своём месте и не в своей тарелке. Но ничего, завтра нас расколдуют, все вернётся на круги своя... надеюсь.

7 МАЯ 2006 г.

Лерианиа быстро поднялась на смотровую башню и глубоко вздохнула, выравнивая дыхание. Порыв ветра сорвал с ее волос легкую вуаль. Весело засмеявшись, девушка подпрыгнула и захлопала в ладоши. Сегодня она стала совершеннолетней. Подойдя к парапету, девушка присела на него, а потом спрыгнула. Ловя раскрытыми руками ветер, она стремительно приближалась к земле, но буквально в паре метров стала набирать высоту.
- Лери! Большая девочка, а везде свои вещи раскидываешь, - Найзд, ее старший брат, уже парил рядом с ней, сжимая в руке вуаль.
Девушка немного смущенно улыбнулась.
- Это все ветер! Я просто не успела ее поймать! - весело улыбнувшись, Лери взяла у брата вуаль и полетела в сторону озера.
- А меня успеешь? - бросил он ей, обгоняя ее на повороте. И заливисто смеясь, во всю прыть полетел к озеру.
Азартно улыбнувшись, девушка что-то крикнула и, напевая какую-то песню, полетела вслед за братом. Ей явно не хватало опыта, но, тем не менее, скорость она набрала приличную.
Найзд широко расправил крылья и стал медленно планировать, дожидаясь сестру. Внезапно что-то просвистело в воздухе, крыло парня дрогнуло, и он урывками стал спускаться вниз.
Лери быстро подлетела к брату и, подхватив его, стала аккуратно спускаться.
- Дурочка! Лети отсюда! За помощью лети! - процедил он, но его предупреждение опоздало. Еще одна стрела засвистела в воздухе, пронзив одновременно второе крыло брата и крыло сестры.

Она блондинка...*ладонью по лбу ударила* ну разве так можно?!

Кое-как приземлившись, девушка нетерпеливо сломала стрелу, которая сцепляла ее крыло с крылом брата.
- №"%&%@#! - только и смогла проговорить Лери.

Да не говори! Ах, зато как высказалась хорошо!

- Не двигайтесь, если не хотите быть нашпигованными стрелами по самое не хочу! - послышался высокий женский голос позади Лери.
Лерианиа замерла в той позе, в какой вытаскивала стрелу - на одном колене, одной рукой опираясь о землю, другой зажимая рану.

Глупо... Сейчас охотники их убьют... Тут и маты не помогут...

Скосив взгляд на брата и убедившись, что новых стрел в нем нет, она негромко спросила:
- А вы, собственно, кто?

Эй! Зачем так пессимистично! Кто у нас за любовь отвечает?! Думаю, напарник этой охотницы легко влюбится в Лери... Как думаешь? Не хочется терять еще одну нашу вестницу...

- Охотники. За крыльями.

О... ну теперь блондинка я! Да... надо ему влюбиться.... Причем сейчас! Чтобы их спасти...Хехе...

- Шли бы вы...- прошипела Лери, буквально плюя на то, получит она еще стрелу или нет.
- А вот не пойдем, - послышался мягкий баритон.

Вот! Да! Он надеюсь, ей тоже понравится... А то как-то нехорошо будет...

Найзд поднял голову на охотников.
- Зачем они вам?!

Ну как он может ей не понравиться? Я-то тут на что?

- Вам это знать не обязательно. Могу сказать только то, что за ваши крылья прилично заплатят, - проговорил все тот же парень.
Лери презрительно сплюнула.
- Как это низко...

Хм... кажется я накосячила...

- Лери, ты не права, - мягко остановил сестру Найзд. - Понимаешь этому достойному мужу тоже нужно на что-то жить.
Взгляд голубых глаз ангела остановился на охотнике.

Оу! Ты супер мега накосячила!!!

Девушка ошеломленно посмотрела на брата.
- Ты... ты чего? Они же нас убить хотят...

Блин! Блин! Блиииин!

- Лери! Люди - это хищники. Они вынуждены убивать, чтобы выжить. Нам просто не повезло. Но мое последнее желание - это умереть от кинжала этого человека, а не недостойной стрелы!

М-да... Ну и пафос он тут развел... Пока он был не влюбленным, мне он нравился больше...

- Какое желание?! Брат! Окстись! Ты что за бред несешь?!

А мне больше нравилось, когда ты не озвучивала мою ошибку... Ну, блииин...

- Тебе не понять, сестра! - умирающим голосом прошептал Найзд.
- Если он готов умереть, то отойди - я подарю ему быструю смерть, - сделала шаг вперед охотница.

Еще, поди, неотменяемую любовь на них наложила?! Или все же?

Какой все же? Естественно, неотменяемую... Что делать?

- Не надо его убивать, - с легким сомнением в голосе произнес охотник. - Я с ним сейчас поговорю...
- Какой поговорю?! Ты о чем? Его надо убить, а крылья срезать! Это же ангел! Ему нет пощады!!! - преградила ему дорогу охотница.

Не знаю как, но надо как-то успокоить охотницу... Она убьет не задумываясь!

- Да подожди ты, - с нарастающим раздражением парень отодвинул напарницу.

И ее влюбить? Смеешься?

Ну не знаю... Подари тогда ей забвенье что ли! Не просто же так она на ангелов ополчилась!

- Лери! Отойди! Я хочу поговорить с этим человеком! - ангел легонько оттолкнул сестру.

Хм... сейчас.... Оп-па...

Даже самый легкий толчок ангела очень сильный на самом деле. Девушка, не ожидавшая такого, упала на бок.
- $%*(*^$$#@&! Чтоб ты знал!
Охотник бросил на нее задумчивый взгляд, как будто что-то хотел сказать, но забыл и снова посмотрел на ангела.
- Девушка.... Девушка, а почему вы ругаетесь?! - какой-то туманный взгляд охотницы остановился на Лери, и она сделала к ней шаг.

Ох! Да она же... Она же... СОВСЕМ ничего не помнит... Ладно, будем надеяться, это поможет... Только надеюсь, на этот раз ты наложила отменяющиеся чары?...

- Я? Ругаюсь? $#%&... Просто настроение не очень, - усмехнулась Лери.

Слушай, решать чьи-то судьбы с похмелья не лучшее что я могу сделать.... Естественно это уже не отменишь....

- А что с вашим настроением? И почему вы вся в крови?! Давайте я вам помогу! - лук выпал из рук охотницы, и она упала на колени перед ангелом, отрывая кусок своего плаща.

Уй, епт! Ну, ты даешь! Хотя ты права - подай еще пива, а?

Лери задом попятилась от охотницы, испуганно на нее глядя - вдруг это замысел такой?

Вот.... Что еще сделаем?

Спасибо! Ну, успокой Лери... Видишь, нервничает вся... Ой, смотри на этих голубков!

- Я... Я был бы счастлив, если бы вы... - начал лепетать Найзд, не отводя глаз от охотника.
- Можно просто Вел, - немного смущенно улыбнулся тот.

Епт... Они меня умиляют! А как ее успокоить? Тоже память вырубить?

- Вел... Какое красивое имя. А я Найзд. Знаешь... Я бы... Я бы хотел подарить тебе небо! - ангел смущенно опустил взгляд.

Ну, уж нет! Может просто доверие к ней, сделаешь?

Доверие? Хм.... я заклинание не помню... Щас пофантазирую...

- Небо? Как это романтично... а я хотел бы подарить тебе весь наш мир.... Все поля и луга, реки и озера...
Лери тем временем немного странно посмотрела на охотницу и остановилась.

И? Что ты наимпровизировала?! Все... Надо срочно отыгрывать мою силу у тебя обратно! В этот раз будем играть в очко!

- Правда? - в глазах Найзда мелькнула надежда. - Спасибо... Давай я познакомлю тебя с моими родителями?
- Ой... А не будут против меня? Я же... ну... человек, - парень окончательно смутился.

Вот сейчас и увидим что наимпровизировала... В очко? Хм... Лучше в шашки!

- Меня зовут Лерианиа... А вас? - девушка несмело посмотрела на охотницу.
- Не страшно! Они поймут! Ведь для любви нет границ! - и уже деловитее добавил. - А вообще у меня уже есть незаконнорожденный сын, а большего им и не надо.

Так-с...Тогда давай лучше в шахматы!

- Я... Я... Я не помню, - по лицу охотницы заструились слезы.
- Сын? О, как это прекрасно! А мы заведем ребеночка? - с капризными нотками спросил охотник.

Издеваешься? Я в шахматы не играла больше ста лет... А давай в дурака! Кто победит, тот и решает!

Лери приобняла девушку за плечи.
- Тихо... Давай я тебе лучше о себе расскажу?
- Обязательно! Я уже вижу, как мы нянчим его!

Давай! Раз сидят на небесах две дуры - то и будем в дурака играть!

- Но, госпожа! Вы же ранены! Я не могу этого так оставить! Не перетруждайте себя!
- Как это мило... Найзд, я тебя люблю!

Давай... кстати, я, кажется, поняла, что с этой ангелихой сделала...

- Я не госпожа... Что ты... А давай ты будешь меня перевязывать, а я о себе рассказывать?
- А я тебя, Вел!

Раздавать буду я! И что же ты с ней сделала?..

- Давайте! - охотница осторожно стала обрабатывать рану Лери.
Охотник несмело взял в свою ладонь ладонь парня.
- Ой, ты же ранен!

Сделала ее доверчивой, но чересчур доверчивой... Она сейчас всю свою биографию на бедную девушку вывалит... С самого детства.... Раздавай...

- Родилась я 121 год назад. В этом же самом городе. Родители и брат очень любили меня... - Лери села поудобнее и стала рассказывать всю свою жизнь поэтапно.
- Ничего! Когда ты рядом я не чувствую боли! - Найзд сжал ладонь, преданно глядя Велу в глаза.

Бедная охотница!... Черт! Ничья! Слушай... Не нравится мне сегодняшний день... Может, ну его?! Заново переиграем?!

- Как интересно, госпожа!
Охотник нежно обняла ангела, стараясь не зацепить крылья.

Да что охотница? Ты на этих придурков посмотри! Давай и, правда, переиграем... С начала... С башни, ок?

- И вот теперь я могу по-настоящему летать.... Но ты только посмотри, мой брат, кажется, влюбился!

Давай! Отматывай!

Таак... Хм... нет, чуть вперед... Вот так!

Лерианиа быстро поднялась на смотровую башню и глубоко вздохнула, выравнивая дыхание. Порыв ветра сорвал с ее волос легкую вуаль. Весело засмеявшись, девушка подпрыгнула и захлопала в ладоши. Сегодня она стала совершеннолетней. Подойдя к парапету, девушка присела на него, а потом спрыгнула. Ловя раскрытыми руками ветер, она стремительно приближалась к земле, но буквально в паре метров стала набирать высоту. Ей нестерпимо хотелось кричать о своем счастье, ну или хотя бы просто рассказать о нем.
- Лери! Большая девочка, а везде свои вещи раскидываешь, - Найзд, ее старший брат, уже парил рядом с ней, сжимая в руке вуаль.
Девушка взяла вуаль и уже что-то хотела сказать, как кто-то окликнул их с башни:
- Лери! Найзд! Бегом в башню! Здесь не безопасно - говорят, охотников видели в наших владеньях, - на смотровой башне стоял отец, хмуря брови.
- Ну что, братик, полетели домой? - девушка вопросительно посмотрела на брата.
- Полетели, - кивнул Найзд, бросив взгляд на озеро. Отчего-то сердце мучительно сжималось, как будто его лишили чего-то дорогого ему. Парень тряхнул головой, отметая ненужные терзания. - Давай, кто быстрее до отца?!
- Давай, - кивнула Лери и, сделав мощный рывок, полетела обратно.
До самой башни их провожало два взгляда, один задумчиво-огорченный и другой растерянный и наполненный почти материнской любовью...

Печально... Ну да ладно... Давай пить дальше.

Да не говори... Наливай!

Змея неторопливо, кольцо за кольцом, сползла вниз, освободив Леара. Он стоял на негнущихся ногах и все никак не мог надышаться. Воздух с хрипом врывался в легкие, в висках стучала кровь. Элло в гневе кричал на змею:
- Ты же обещал, обещал!
- Провидец мертв. Он мне больше не нужен. Так же, как и ты.
Из пасти вырвался язык пламени и медленно подплыл к застывшему на месте Элло. Мальчик смотрел на приближающееся пламя не в силах пошевелиться. Огонь коснулся его плеч, и Элло рассыпался золотистыми искрами, так и не промолвив ни слова. Но Леар услышал отчаянный немой крик: "Ты же обещал!" - и наступила тишина. Очертания змеи подернулись мелкой рябью, и чудовище растаяло, оставив его в одиночестве.
Леар вслушивался в себя, всматривался, заглядывая так глубоко, как никогда не посмел бы раньше, опасаясь того, что мог обнаружить в глубине своей души. Пустота. Он один, наконец-то один. Узы разорваны. Ради этого стоило умереть. Он запрокинул голову и негромко рассмеялся, в последний раз обращаясь к брату:
- Извини, Элло, ты не подаришь мне свою вечность.

Занялся рассвет. Ему пора уходить. Леар увидел перед собой неширокую тропинку, сложенную, казалось, из золотых камней. Что ждет его в конце этой тропинки? Он не знал. Но чувствовал другое: надо.
И он пошел. Он шел, опустив низко голову и рассматривая камни у себя под ногами. Но вдруг уперся во что-то мягкое.
- Извините, - пробормотал он, отстраняясь и обходя препятствие по дуге. Но стоило ему пройти пару шагов, как он услышал позади себя до боли знакомый голос, в котором звучало веселье:
- А со старшим братом здороваться не надо?
Не веря свои ушам, Леар обернулся. На него смотрела его точная копия. Темные волосы развевались на ветру, золотистая кожа лоснилась на солнце…. На него смотрел Элло. Леар отступил на шаг, шепча:
- Это не возможно….ты же….ты же умер…
Элло весело рассмеялся:
- Ты тоже умер. Вот ты и в посмертии. Точнее, на пути в него.
Внезапно смех оборвался и близнец, подойдя к Леару, серьезно посмотрел ему в глаза:
- А если ты про того Элло… то это была только часть моей души….та часть, которую захватил Аред, - он пошел вперед, сгорбившись и низко опустив голову. Леар слепо двинулся за ним. И услышал глухой шепот брата:
- Он…это Тварь….как долго она мучила меня… здесь, в посмертии, я стал свободен, но….. – подняв голову, Элло посмотрел на близнеца и с горечью сказал:
- Если только мы не были так малы и ты дал бы мне полностью уйти….он бы не мучил тебя….
то Элло…. он всего лишь часть моей души.... захваченный Аредом…. – Элло умолк. Молчал и Леар. Пройдя некоторое расстояние молча, Элло неожиданно рассмеялся и сказал:
- Но это все в прошлом….Аред и тот уродец мертвы, а впереди – другая жизнь.
И, весело глянув на брата, протянул ему руку:
- Пойдем, брат?
Улыбнувшись, Леар взял ладонь брата и ответил:
- Пойдем, брат.
Весело подмигнув, Элло сообщил:
- Готовься к встречи с родителями. И нагоняю от отца.
И они ушли вместе. Два брата, два близнеца, что были связаны в жизни и будут связаны в посмертии узами Аэллин.

Андрей вышел на крыльцо дачи, где вот уже два месяца жил. Небо было украшено мириадами звезд. Призрачные, они мерцали на небе, подмигивали всей вселенной, ставя всех на колени перед своим могуществом и силой. Разве звезды не всесильны? Вот покатилась с неба звезда, и чья то жизнь погасла, оборвалась. Но вот там зажглась новая. И где-то появилась новая жизнь, а значит новая судьба. Звезда Андрея закатилась две недели назад, когда его научный проект, открывающий дорогу к новым энергиям, закрыли. Его проект был связан с открытием профессора Минеля в области энергетических материй. На основе теории профессора Андрей подошел к решению проблемы нового источника энергии, по сравнению с которым энергия атомного распада была ничтожна. Два года ведись изыскания и опытные работы. Теория профессора подтвердилась, и Андрей приступил к созданию реактора. Две недели назад пробовали запустить реактор. Запуск прошел неудачно. Забыли провести кабель контролирующего устройства. Все ходили по Центру в напряжении. СМИ ничего не сообщали о готовившимся испытании. Все происходило в тайне даже от правительства, боялись, что эксперимент запретят. Ведь такой источник полностью бы свел на нет использование нефти как источника энергии.
Эксперимент назначили на утро 26 воскресенья. На старом заброшенном полигоне Центра, в глуши установили реактор, подключили его к питающим генераторам. Люди спустились в бетонные бункеры. Инженеры-испытатели в одном километре от реактора, Андрей со своей группой ученых в трех километрах в машине Центра. Последний отсчет 60 секунд. Готовность. В бункере инженер нажал кнопку включения реактора.
Андрей волновался как на первом экзамене. Он закрыл глаза, скрестил за спиной пальцы.
Сначала стало темно, как будто находишься в темной комнате. Потом резко свет, настолько яркий, что сквозь закрытые веки было видно, как вокруг машины горят деревья, как вздувается волдырями краска на капоте машины. Стало жарко. И сразу все закончилось. Наступила такая тишина, как будто во всем мире не осталось никого, кто бы мог издавать звуки. Провал, прошептал Андрей. Шепот его в этой тишине раздался громким криком. Потом закричала Аня, жена и помощница Андрея. И только тогда до них дошла ударная волна от взрыва. Это была не правильная волна. Машину завертело и потащило почему то не от эпицентра взрыва, а к центру. Перевернуло один раз. Поставило на колеса. Еще долго никто не шевелился. Кто-то застонал, Юля сказала, что ничего не видит, она не закрывала глаза, и поэтому взрывом ей обожгло радужку. Аня тихо плакала где-то под задним сидением. Впереди перед машиной, там, куда их тащило, была черная выжженная огнем пустыня. Идеально круглая, диаметром около двух километров. Потом, когда Андрей лежал в больнице, ему сказали, что в радиусе километра от эпицентра земля сплавилась на глубину полтора метра. В бункер испытателей пробиться не удалось. Да и не осталось там никакого бункера. Только большой валун оплавленного бетона вперемежку с землей.
Проект закрыли сразу. Андрея и всю его группу из Центра уволили и вряд ли теперь они смогли бы найти работу на родине. А за границу уезжать им запретили.
Теперь Андрей с Аней жили на даче у одного приятеля. Аня тяжело переживала и часто просыпалась ночью от страшного сна. Ей часто снился тот взрыв. Лето шло к концу. Еще недельки две и наступит сентябрь. Наступал период звездопадов.
Андрей стоял на крыльце, курил. Эту привычку он приобрел после взрыва. Взглянул на черное небо. Миллиарды маленьких блестящих точек, звезд, смотрели на него оттуда. Возможно, человек когда-то доберется до них. Вот одна звездочка, видимо не удержавшись, покатилась и упала за горизонт. Вышла Аня, прижалась щекой к плечу. "Загадывай желание, звезда подает"-сказала она. Он не ответил, молча смотрел на небо, ожидая еще звезду.
Аня спросила:
- Как думаешь, все образуется?
- Не знаю,- ответил Андрей, - думаю, нет.
- Надо надеяться на лучшее, - печально вздохнула Аня.
Он молчал, заворожено глядя в небо, в глазах его отражались звезды.
- Небо падает - прошептала Аня.
Небо обрушилось всеми звездами. Обрушилось на Андрея и Аню, обрушилось на людей, на весь мир звездным дождем. Казалось, все звезды, что висели над головой тысячелетия, падают сейчас на Землю. Маленькие светящиеся искры с длинными и короткими шлейфами небесного огня летели и исчезали в лесу. Некоторые сталкивались и рассыпались огненными стрелами.
Звезды падали, и с каждой уходила частица страха, боязни завтрашнего дня. Уходила неопределенность и ее место занимала уверенность в том, что они увидят восход солнца и сегодня и завтра и всегда и встретят его рука об руку. Те кто в ссоре - помирятся. Кто расстался - встретятся. И люди, быть может, обретут счастье, любовь, радость.
Но это все завтра, а сейчас звезды падают, падают, унося страх , неуверенность, печаль в даль, за горизонт.

Звонок! Майк поднял голову и потянулся, чтобы хрустнуть костями, застоявшимися за 20 минут практически полудремы на уроке физики и бросил уже почти ставший автоматическим, взгляд со своей задней парты, на четвертую парту у окна, где новичок, Рик, смотрел в окно. Смотрел с какой то одной ему понятной грустью. Этот парень появился в их колледже около 3 месяцев назад, однако известно о нем было мало. Всего пара строчек в личном деле. Имя, фамилия, место рождения и все. Стандартный набор букв, минимум необходимой информации. Он обладал каким то непостижимым свойством исчезать, только уходя со школьного двора. Майк всегда мог похвастаться более менее полной информацией о каждом учащемся в их школе, но этот паренек был что то вроде живого призрака. Никто не знал нем ничего, но все его видели. Через месяц, этот Рик стал назойливой идеей Майка. Разузнать о нем как можно больше. Он пытался как мог, но все было бесполезно. В конце концов Майк решил опуститься до такого низменного способа, как обычная слежка. А что еще ему оставалось. Майк всегда славился своей способностью узнавать в конце концов все. В колледже ему даже дали кличку Шерлок, ибо его дедукция была почти на уровне великого сыщика. А тут такой вызов его мастерству. Словом , он никак не мог пройти мимо и твердо намерился сегодня проследить за Риком до самого его дома. Однако уже через два часа после слежки, Майк был в недоумении. Рик уже целый час таращился на реку, стоя на мосту. Что в это могло быть такого? Майк конечно тоже любил природу, но не до такой же степени! В конце концов, на исходе четвертого часа Рик потянулся, со счастливой улыбкой и словами «Эх, хорошо поспал.» А затем побрел дальше от моста. Майк следил за ним весь вечер, однако не было в нем ничего такого, кроме странной молчаливости и мягкой улыбки. Рик заходил в пару магазинов, в несколько кафе, чтобы перекусить, но ничем не выдавал намеренья идти домой, чего так желал Майк. В результате Майк пробродил за ним до самой ночи, когда уже стало уже пустынно на улицах. Майк уже готов был сдаться, а Рика понесло по закоулкам и проходам между домами, куда Майк даже днем не сунулся бы. В какой то миг несостоявшийся детектив отвел глаза всего на секунду и Рик тут же исчез. Днувшись было за ним и здраво рассудив, что он скрылся за одним из поворотов, Майк завернул за очередной и грудью налетел на спину здорового детины, о чем то тихо беседовавшим еще с 5 такими же. Естественно попытки закончить дело мирно не увенчались успехом, и пять минут спустя, Майк уже мчался по всевозможным закоулкам и переулкам, проклиная Рика и с замиранием сердца вслушиваясь в бухавшие за спиной тяжелые ботинки. Было бы очень больно ощутить те ботинки на своих почках, здраво рассудил Майк и прибавил ходу, только затем, что бы споткнуться о железки валявшиеся на земле и растянуться на ней. Повернувшись, Майк со страхом наблюдал за приближающимися людьми, каждый из которых ни сулил ему ничего хорошего.
- Ну и что нам с тобой делать? – с нехорошенькой улыбочкой вопросил один из них, подходя поближе. – Просто избить или… ? –
- Или оставить его в покое? – Все обернулись на этот голос, доносившийся со стороны улицы. Оттуда, неспешной походкой подходил Рик, все так же мягко улыбаясь.
- А ты еще кто такой? – Презрительно вопросил главный, окинув Рика оценивающим взглядом.
- Я? Просто… прохожий. – Рик развел руки в стороны не прекращая улыбаться. – Который очень хочет, чтобы вы оставили его в покое. –
- Ладно. Оставим на время. А пока займемся тобой. – И заорав для устрашения ребята бросились на Рика. То что было потом… Трудно было уследить за этим, еще труднее описать. Просто каким то образом Рик уклонился от их атак, попутно ломая им руки и ноги. Это было страшно и… быстро. Минуту спустя в наличие имелось 6 вопящих тел на земле и все еще прижавшегося к стене Майка. Рик посмотрел на него и горе – сыщик был готов поклясться, что в темноте его глаза полыхнули зеленым. После чего Рик развернулся и с той же неспешной походкой вышел из подворотни. Через пару секунд оттуда выскочил Майк, но на улице уже никого не было.
Весь следующий день Майк сверлил Рика на каждом уроке, но тот не обращал на это ровным счетом никакого внимания. В результате Майк решил снова проследить за ним. Однако Рик снова торчал у реки, на этот раз до тех пор, пока солнце не заиграло расплавленным золотом на реке. Тогда Рик потянулся до хруста в костях и неспешно побрел прочь. На небольшом расстоянии за ним следовал Майк, стараясь не упустить его на этот раз. Однако Рик не замечал слежки, или ему было все равно. В конце концов Рик добрел до леса, стоящего на окраине их города и издавна считавшегося заповедником, и углубился в него. Тихонько, стараясь не шуметь, Майк последовал за ним, пригибаясь и стараясь не упустить из виду маячащую впереди фигуру однокурсника. В итоге, после получасового плутания по зарослям, Рик выбрался на поляну, ярко залитую лунным светом. Майк притаился за деревом, в ожидании дальнейшего развития событий. А Рик тем временем снял с себя всю верхнюю одежду, оставшись только в джинсах цвета хаки. Затем он раскинул руки в стороны и счастливо рассмеявшись, начал кружить по поляне, словно бы купаясь в лунном свете. Затем он остановился в центре поляну и протянул руки к луне, словно бы впитывая ее мягкий свет. Вокруг него разлился едва заметный серебристый свет. Затем Рик обнял себя за плечи и затих, продолжив мягко улыбаться. Потом по его телу прошла едва заметная дрожь и на его теле начала стремительно вырастать серебристая, как лунный свет, шерсть. Вот, порвав сзади джинсы, высвободился большой, пушистый и серебряный хвост. Вот лицо пришло в движение и неуловимыми движениями поменялось на звериную морду. Всего полминуты и вместо таинственного однокурсника, в центре поляны стоял серебристый лис – оборотень с зелеными глазами. Подняв морду к луне, Рик счастливо улыбнулся и, взяв низкий старт, понесся к краю поляны, переходя то на четыре, то на две лапы. Секунда, и он уже исчез в чаще, непотревожив ни ветки. Все это время, Майк стоял затаив дыхание, боясь привлечь внимание. Теперь то он понял, какую страшную тайну он узнал. Тихо – тихо он побрел обратно, размышляя по пути о Рике. По всему следовало рассказать о нем, но… Во-первых ему никто не поверит, а во-вторых Рик один раз спас его и это было бы по-свински поступить так. Майк вспомнил счастливое лицо оборотня, когда он кружился и танцевал на поляне с лунным светом и сравнил его с той молчаливостью, которую он поддерживал в колледже.
- А знаешь, будь что будет. – сказал сам себе Майк и споткнулся о корень. Пробежав пару шагов, он уткнулся носом во что то мягкое, пушистое и теплое. Замерев от страха, Майк медленно поднял голову наверх и уставился в пару зеленых глаз…

Сверкнувшая молния и последовавший за ней гром могли поднять кого угодно и Альфред, енот, не был исключением. Он открыл глаза и минут пять лежал в своей постели, прислушиваясь к звукам дождя и грому за окном. Наконец он выполз из под одеяла и, зевнув, пошел на кухню. Открыв холодильник, он глотнул из бутылки холодного зеленого чая и облизнувшись, поставил его назад. Закрыв холодильник енот мимоходом подумал что такой дождь очень похож, но на что, Альфред не помнил. Он снова потянулся и отправился дальше отсыпаться. Однако в эту ночь ему не сужденно было отдохнуть. Резко распахнулась дверь на кухню со двора и вместе с голосами бушующей природы на порог ступила фигура в плаще с чуть откинутым капюшоном, позволявшем увидеть, что вошедшим был лис. С полурадостно-полубезумным взором он шагнул навстречу Альфреду и протянул к нему лапу ладонью вверх, показывая странный шар, переливающийся разными цветами.
- Ты не можшь представить где я был и что я видел! — срывающимся голосом прошептал он.
- Рик? Это ты? — енот смотрел на лиса и не мог поверить своим глазам. Как он изменился за те пару месяцев. Добавилось пару шрамов, выделялся среди которых шрам на голове. Четыре полосы успевшие зарости белой шерстью, тянулись от левого глаза. Две вверх, две вбок и одна посередине, будто кто то схватил его сзади когтистой лапой и потянул.
- Рик... неужели... неужели это ты? Ты наконец вернулся! — енот поднялся с пола и сделал пару шагов к лису.
- Нет Хичкок. — Рик внезапно стал абсолютно спокойным и назвал енота тем именем, о котором знали только они двое. — Я просто забежал... Увидиться со старым другом и передать ему сувенир. — С этими словами лис шагнул вперед и протянул ему шар, который он все еще держал в руках. Машинально Альфред принял его и сжал в своих лапах.
- А что теперь? Ты опять уйдешь в свою Зону? — енот растерянно вертел шар в лапах, продолжая рассматривать Рика.
- Да я из нее и не уходил. — лис пожал плечами и наклонился, приблизив свою пасть к уху енота, затем раскрыл ее, демонстрируя полный набор белоснежных и острых зубов, и прошептал:
- Пора вставать, Хичкок. -
Енот широко раскрыл глаза и уставился в потолок своей спальни. Ни шума дождя, ни грохота грома не было слышно. Бросив взгляд на часы, Альфред увидел на них 12.35. Все еще не веря, енот выскочил из кровати и подбежал к окну. За окном светило солнце и пели птицы. И ровным счетом ничего не напоминало о ливне вчерашней ночью. Альфред уселся на кровать и сжал лапами голову.
- Только сон... это был только сон. — в расстройстве енот повалился обратно на кровать. По прошествии пары минут, он горестно вздохнул, окончательно смирившись с мыслью о том, что это был просто сон, встал и начал застилать постель, попутно вспоминая о Рике. Он знал его с самого детства. Знал и то, что лиса всегда привлекало все загадочное и неизвестное. Поэтому, когда на земном шаре появилась Зона, Рик был просто счастлив. Он пропадал в ней сначала пару часов, затем пару дней, недель, наконец месяцев. Но всегда, через каждый месяц, он забегал домой к Альфреду, чтобы рассказать о своих похождениях, спокойно поесть и поспать, а так же просто увидеть старого друга, у которого он по привычке жил все время, что не проподал в Зоне. И вот теперь на протяжении нескольких месяцев от него ни слуху, ни духу. Да еще и этот сон, более чем реальный. Задумавшись, Альфред не сразу заметил выпуклость на простыне, как раз в середине кровати. Гадая, что это может быть, он запустил лапу под простыню и выудил оттуда... переливающийся всеми цветами шар из сна. Кожа мигом покрылась мурашками и сердце енота замерло. Дверной звонок вновь запустил сердце Альфреда и он резко помчался ко входной двери вниз по ступенькам, продолжая сжимать в лапе шар, налившийся зеленым, как трава, цветом. Резко распахнув дверь, енот был ослеплен солнцем, бьющим в лицо и в тот момент, когда он закрывал глаза, он успел увидеть фигуру на пороге произносящую:
- Хичкок? -

Часть первая

Слишком много в сюжете историй,
Слишком часто меняется мир.
За каждой страницей - счастье и горе.
Для читателей сладостный пир.

Герои лишь тени сюжета.
В этом мире единый венец,
Но песня судьбы до конца не допета.
В последней главе одно слово. Конец.

Глава первая.
Гарра.

Говорят, оборотни не умеют любить
Застенчивая девушка
Завидуют!
Оборотень

Обычное, ничем ни примечательное утро опустилось на еще спящий город, оставив за собой еле заметный синеватый оттенок. Воздух наполнен едва ощутимой свежестью, как после сильного дождя. Несмотря на ранний час, пустынные улицы начали потихоньку оживать, ведь для беззащитного населения Гарры это время суток самое безопасное. Ну а когда еще бедным людям и нелюдям выходить по своим личным делам, если под вечер просыпается самая опасная часть населения, составляющая девяносто девять и девять десятых процентов? Речь идет о самом грозном и распущенном месте во всем Данисе. Здесь собираются все видавшие виды маньяки и охотники, самые безопасные из которых вампиры. Да и то не всегда. Иногда, конечно, наведываются и так называемая светлая часть этого мира типа эльфов или дриад, но, к сожалению, сильно нарывающимся персонам приходиться туговато, и почти все заканчивают жизнь, прозябая в канавах или в стоках рек. Гарра - один из тех городов, который существует отдельно от всего мира Даниса. Здесь установлены свои порядки и законы, и всем его обитателям плевать на остальную власть. Нет, разумеется, великий правитель всего Северного Царства, могущественный король Синод, принимал несколько попыток обуздать непокорный и опасный город силой, но тот показал свои клыки, так как у всякого его обитателя в запасе имелся прихваченный даркан или, на худой конец, троличий ятаган. Не от красивой жизни, просто иначе здесь не выжить. Поняв, что так просто город не взять, правитель решил пойти по другому пути. Подкупив главного наместника, он заручился поддержкой в лице главного советника командира гильдии, управляющей городом. Гарра утихомирилась, пообещав, не выступать с войной на все Северное Царство и более ли менее держаться на расстоянии от остального мира. Как говорится, мы не трогаем вас, а вы не трогайте нас. Естественно, за дополнительную плату.
Такой расклад начальника гильдии вполне устраивал, но вместе с тем, он устраивал всю нежелательную половину обитателей мира Даниса. В город толпами повалила нечисть. И если раньше жители более ли менее справлялись с вампирами и прочими существами, то сейчас по улицам свободно разгуливают вурдалаки, тролли, гарпии, оборотни, вампиры и прочие, и прочие, и прочие. Некоторая половина населения еще пытается бороться за свою свободу (за глаза, а иногда и в лицо таких людей называли отступниками), но таких осталось черезвычайно мало.
Вот и приходиться жителям бороться за выживание в таких мерзких и отвратительных условиях. А что делать?! Надо! Хотя некоторые поступают по-умному и просто уезжают их этого гиблого места, где на каждом шагу на спор убивают и калечат людей. Некоторых держит некое подобие надежды на то, что этот город станет лучше. Но этих людей еще меньше чем отступников.

* * *
- Крис!... Крис!!... Кристофер!!! Мать твою, опять с какими- то стервами шлялся?! Открывай немедленно!
Барабанный стук в дверь стал просто невыносимым и чуть ли не выбивал дверь с петель, итак державшуюся на одном честном слове. Грохот стоял жуткий, и это не очень приятное обстоятельство ни могло не разбудить молодого парня. Еле открывши потяжелевшие веки, он тупо уставился в серый (по идее он должен быть белый, но несколько месяцев без уборки сыграли свое дело) потолок с отстраненным выражением лица. Так, если потолок, значит, я лежу,- подумал он,- если лежу, значит лежу на кровати…хотя не обязательно…- резкая тупая боль в области висков мешала нормально соображать. Такая боль бывает только после бурной ночи. Ух, ка-а-ак вчера было хор-р-рошо… зато сегодня…не очень.
- Кристофер! Предупреждаю, если сейчас же не поднимешь свою наглую задницу - останешься без работы!- прорычало из-за двери.
- Да встаю, встаю,- промычал парень, честно делая попытки приподняться на локти, но безрезультатно. Тело отказывалось выполнять команды, требуя покоя и тишины.
Больше никогда не буду пить! Интересно, как старика Ланда еще не пришибли от такого шума? Не один же я такой ночной гуляка?!- парень откинулся на подушку и закрыл глаза.
В ответ на его мысли за дверью начали раздаваться предупреждающие, возмущенные и откровенно матерные слова в адрес «козла», «осла», « сумасшедшего кретина» и т.д. и т.п.
- Крис!- уже зашипело из-за двери, - открой, а? А то я могу не дожить до твоего выхода, и я имею в виду не только старость!
- Все, встаю,- ухмыльнулся Кристофер, одной лишь силой воли, заставляя себя подняться с слишком большой кровати,- дай штаны натянуть…
Запутавшись в одеяле, он, с характерным для этого звуком, повалился на пол и тихо заматерился в адрес нежданного гостя, решившего пожаловать в такую рань. Найдя свои любимые (единственные) штаны под кроватью, он с силой стал натягивать эту нехитрую тряпку из кожи данчиса (маленького зверька с очень ценным мехом), пытаясь попутно откинуть мешавшие волосы, так не кстати спадающие на глаза.
Любитель длинных волос, Крис не за что в жизни бы не обрезал свою длинную серебристую шевелюру. И дело даже не в том, что такая прическа сильно нравилась женщинам, что тоже не мало важно. Просто длинные волосы являлись неким знаковым отличием, резко контрастирующим с теперешней модой на короткие прически. Нет, не похвастаться перед остальными, просто это его природа. Быть не таким как все. Это чувство уже вошло в привычку.
Кое-как натянув штаны и плюнув на то, чтобы найти рубашку, он слегка приоткрыл дверь, впуская своего старого во всех смыслах друга Ланда. Низкорослый, лысенький толстячек ввалился в дверь и поспешно запер ее за собой. Так, на всякий случай…
- Ну наконец-то!- облегченно вздохнул Ланд.- Ты что здесь так долго делал?! Меня там чуть на тот свет не отправили!
И тут его взгляд наткнулся на кровать. Застывши в одном положении, толстяк был не в силах оторвать взгляд от двух красоток, развалившихся на такой необъятной постели. А посмотреть было на что. Все стройные, длинноволосые, загорелые, подтянутые и абсолютно голые блондинки мирно спали в объятьях друг друга.
Мда. Действительно веселая была ночка.
Парень в самом деле думал, что на ночь с ним пошла только одна.
- Ты что их всех…того?- тупо спросил Ланд, продолжая таращиться на живое олицетворение пределов мужских желаний
- Смотря, что ты понимаешь под этим словом,- ухмыльнулся в ответ Крис, который даже не смотрел в их сторону. В данный момент его больше интересовала пропавшая рубашка, которую он вчера с остервенением стащил с себя и по ходу дела где-то оставил. Вот, демон, и где же ее теперь искать -то?!
- Ну ты звееерь!- восхищенно присвистнул толстяк, с трудом отрывая взгляд от барышень.
На это высказывание парень лишь неопределенно хмыкнул. Если бы ты знал, на сколько оказался прав! Но, к сожалению, не легко признаться человеку, которого так давно знаешь и доверяешь ему, что ты не самом деле оборотень. Вот как вы себе это представляете?! Привет, дружище, знаешь, я тут недавно узнал, что истинный оборотень, но ты не бойся, я не кусаюсь, так только иногда на прогулку в лес выхожу вурдалаков погонять. Тем более сказать отступнику, который при одном упоминании о вампире или оборотне точит колья и собирает серебряные звезды.
Ланд принадлежит к тому типу общества, который называется закоренелый житель Гарры. Порядочный семьянин (интрижки не в счет), умелый и трудящийся работник, но главное, за что его уважал Кристофер, он не гнушался пойти к таким вот наемным работничкам прямо в дом (или подобие дома) и дать нормальную стоящую работу. Хотя, мог просто поручить это занятие какому-нибудь парнишке за медяк, а сам тихо греться в теплом и уютном кабинете или вообще засесть в корчме до лучших времен. И как вот такому порядочному и довольно милому старичку признаться в том, что ты являешься матерым зверем, созданным для убийства? Вот именно, никак.
Хотя он нередко замечал то, что, например, парень чувствует опасность на расстоянии или без труда ориентируется в лесу. Но, обычно, он либо отмалчивается, либо шутит по поводу того, не было ли у мальчишки родственников среди магов? Ответа он перестал дожидаться уже давно. Собственно, именно благодаря этой способности выходить из сложных ситуаций, Кристоф и зарабатывал высокооплачиваемые и опасные работы, на которые не отважился бы простой человек. Да и не человек тоже.
- По тише говори, давай лучше выйдем, - зевнул Крис, наконец-то найдя свою любимую рубашку с открытым рукавом. Она, кстати, нашлась на краю форточки. А сама форточка валялась на полу (какой-то умник решил показать, насколько он силен).- А то разбудим этих очаровательных хищниц,- между прочим, чистая правда, пришлось приложить массу усилий, чтобы спина осталась в целостности и сохранности.
- Угу,- Ланд с сожалением оторвал взгляд от двух девиц, хотя те не собирались просыпаться даже под раскатами грома.
Осторожно выйдя из снятой на время комнаты (по долгу засиживаться на одном месте чревато последствиями), парочка отправилась на свежий воздух.
- Крис, я, конечно, не вмешиваюсь,- начал Ланд, причем таким голосом, говорящим: « Дубина! Ты когда мозги на место вставишь?!»- но что-то с тобой не так. После того как ты с ней расстался, у тебя каждую ночь по три десятка шлюшек.
- Ты прав, приятель,- как обычно веселым голосом ответил оборотень,- тебе действительно лучше не вмешиваться. Все в порядке, ясно? Мне ли расстраиваться из-за какой-то дамочки пусть и в дорогой упаковке?
Хотя в душе при упоминании о ней что-то предательски задрожало. Нелегко расстаться с человеком (именно человеком), с которым встречался почти полгода. А застукать его в объятиях ремесленника из дорогой семьи вообще почти смертельно. Самое обидное было то, что когда эта Дана Ленс его увидела, то абсолютно никак не отреагировала. Просто улыбнулась и помахала рукой, прощаясь с тем, кто был готов отдать за нее жизнь… Гадина. Ну а что еще ждать от девчонки, которая в жизни искала только выгоду самой себе? И даже обидно, как он раньше не смог ее раскусить?
Впрочем, у каждого свои секреты и предпочтения. По крайней мере, ей не надо было объяснять, почему ему приходиться время от времени уходить, на ночь глядя. И на том, спасибо. Теперь же ее заменили ночные девочки легкого поведения, и Криса это вполне устраивало. Как говорил старина Ланд: « Если не удалось найти любовь на всю жизнь, пусть будет любовь на одну ночь».
- Ну как знаешь,- отстраненно ответил толстяк, в последний раз косо на него глянув.- Кстати, ты куда свое оружие задевал? Неделю назад только выдал же!
Спустившись по винтовой лестнице, состоящей из какого-то странного материала (подозревается, что просто из дерева с помесью обычного дакара), кампания вышла на улицу, украшенную серым небом и обильным количеством мусора. От тихого городка осталось одно название, употребляемое для приезжих (если такие находились). Гвалт, толпы бесполезно мечущихся людей, спешащих по корчмам или торгующих продуктами, оружием и всякой, никому не нужной дрянью- это все являлось повседневным занятием горожан.
Обычный день в обычном городе. Самый разнообразный люд посещает местные достопримечательности. Молодые воришки занимаются своей обыденной работой. Рядом с парнями несколько приезжих покупали у какой-то необъятной бабульки «свежие» пирожки. Причем за них продавщица заламывала такую цену, что на нее можно было купить целый вагон таких пирожков, только действительно свежих и вкусных. Новички, что с них взять? Еще не знают, что в этом городе питаться можно только в корчмах (хозяинов этих заведений было легче найти, если съешь некачественную курицу или выпьешь протухший сан).
Неизвестно откуда взявшийся дым (не иначе проделки мага-недоучки) застилал глаза и мешал нормально видеть. Такое приспособление использовали специально подученные воры и карманники для раззявленных прохожих. Начальником и являлся тот самый маг. Кстати, его-то Крис и учуял, когда мелкий парнишка, быстро подбежавший на расстояние вытянутой руки, проворно схватил привязанный кошель с пояса оборотня и поспешил убраться прочь.
Ох, не на том практикуешься, малыш!
- Куда собрался?!- рыкнул оборотень и без видимых усилий поднял мальчонку за шкирку и посмотрел в глаза.
- Ой!- только и смог пропищать малявка, затравленно озираясь по сторонам в поисках своего учителя.- Это ваше? Вы потеряли,- он с милой улыбкой протянул давнишний кошель и невинно уставился на большого дядю, сжавшись, как щенок. Что-то ты плохо зарабатываешь, если ходишь в такой рваной потрепанной одежде и с серым измазанным какой-то сажей лицом.
- Ну что, щенок,- оборотень несильно, но внушительно потряс парнишку,- попался на месте преступления? Какой недоделок тебя учил?- рык у оборотня получился почти человеческий. Почти…
- Не оскорбляйте моего учителя!- пискнул мальчонка, при этом сжавшись еще сильнее.- Это я виноват!
Чем-то он напоминает маленького щенка, которого застукали за воровством соседских булочек. Странное сравнение, не правда ли? Ну, что есть, то есть.
- Любишь своего учителя?- уже доброжелательнее осведомился Крис,- это хорошо. Люблю тех, кто не боится заглянуть своему страху в лицо. Даже если это простое тявканье из-за угла.
Он пристально посмотрел в глаза мальчонки. В них читался страх. Страх не за себя, а за то, что он провалился на своем первом задании. А ведь это было первое задание, смотря по тому, как обеспокоено смотрит в его сторону учитель (молодой мужчина с короткой бородкой и характерным для бродяги запахом).- Как тебя зовут?
Ланд стоял в стороне, не вмешиваясь. Ну, а что ему оставалось делать, как не смотреть на то, что вот уже несколько минут парень держит мальчонку на вытянутой руке и по ходу дела выпускать не собирается? Да и по правилам, тот, кто поймал воришку, имеет полное право делать с ним все, что захочется. Таков закон мастера Жота управляющего гильдией. Хотя по его же закону воровство не запрещалось и даже поощрялось в городе.
- Лост, господин,- пискнул мальчишка, пытаясь вырваться, но естественно бесполезно. Оборотень держал его мертвой хваткой.
- Хорошее имя,- зловеще улыбнулся Кристофер.- Ты знаешь, что обычно делают с пойманными ворами, Лост?
- Д…догадываюсь,- обреченно пискнул мальчишка
- Умный мальчик,- протянул оборотень.- Так вот, считай, что тебе повезло. У меня сегодня хорошее настроение, и поэтому я не стану тебя убивать,- одним движением пальцев он разжал ладонь, и парнишка некрасиво плюхнулся на порядком грязную дорогу. Упал, и нет, чтоб удрать, пока дядя не передумал, так он еще и разлегся на земле, тупо уставясь на оборотня.- Чего смотришь?- грозно рыкнул Кристофер, скрестив руки на груди и насмешливо глядя на парня,- Кыш отсюда!
Мальчишка подорвался с земли и со скоростью выстрела скоротечно затерялся в толпе. Умеет, когда надо. Его учитель благодарно посмотрел в сторону оборотня и низко поклонился. Крис ответил кивком.
- Ну и зачем ты это сделал?- раздраженно спросил Ланд.- Он же непременно захочет тебя обворовать еще раз вместе со своим учителем за компанию.
- Не разбираешься ты в людях, дружище,- улыбнулся оборотень, подбирая почти пустой кошель и неспешно пристегивая его поясу,- теперь он меня запомнил и понял, что в следующий раз я могу и не быть таким добрым и приветливым и запросто оторвать его щенку голову.
- Ну да, ты способен,- хмыкнул Ланд, в мыслях припоминая тот случай, когда Крису почему-то не угодили двое маньяков, так не кстати попавшихся под горячую руку.- Так, что-то я отвлекся,- опомнился он.- У меня для тебя есть работенка.
- Да я уже понял,- отмахнулся оборотень,- ты как никак мой работодатель.
Они неспешно стали прогуливаться вдоль рядов улицы, поочередно натыкаясь то на торговок, то на бродяжек. Да-а-а, город полон достопримечательностей. Слева шквалы торговцев, продающих ржавые ножи и вилы. Справа какая-то милая барышня выливает на своего мужа все содержимое помойного ведра. Прямо по центру несколько мальчишек дерутся за право, первым ударить по мячу. Идиллия, ничего не скажешь.
- Короче, ты помнишь торговку травами леди Мелиссу?- преступил к делу Ланд.
Оборотень согласно кивнул. Как забыть добрую милую женщину, специально изготовляющую различные сорта трав и смесей, помогающей от головной боли и других неприятных последствий бурных ночей. Леди ее прозвали за то, что она с наиделикатнейшей улыбкой может продать средство как от сердца, так и от чесотки в самых деликатных и нежелательных местах. Слава богу, у оборотней есть иммунитет к подобному роду заболеваниям, иначе бы Крис просто не выходил из целительного пункта.
Жила эта женщина на окраине города возле заброшенного леса. Охотники (разумеется, речь идет не об охотниках за животными) ее не трогали, так как часто сами обращались к ней за помощью. Вот только то, что она жила, почитай, в самом опасном месте во всем городе не прибавляло ей клиентов.
Впрочем, опасным это место сделал сам Крис.
Пусть знают, соваться во владения оборотней весьма опасное мероприятие, и всем волкам это отлично известно. Впрочем, как и представителям других оборотней, обитающих в этом городе. Свое право вожака Крис заработал путем кровавых поединков и бойнь, поэтому никто не осмелился подавать в его лесу клич вожака стаи.
А то, кем он является в человеческом обличии, никого не интересует.
- Так вот, несколько дней назад ее сын Май пошел в лес и не вернулся.
- В лес?- нахмурился Крис.- Какой демон его в лес потащил?
Странно, недавно он охотился в лесу и никого не встречал. Не было даже запаха человечины, который бы он непременно учуял. Либо его мать ошиблась либо… Да нет, бред! Никто в состоянии благоразумия не додумается напасть на ребенка на его территории.
- Да я ж, откуда знаю?- пожал плечами толстяк.- Но главное заключено в том, что мальчишка еще не вернулся, и я поручаю тебе, найти его. Оплата договорная. Я вот, что думаю…- он сделал драматическую паузу,- может, это один из клыкастых постарался? Уроды, совсем страх потеряли, на людей бросаются! Куда только власть смотрит?! Говорят, там у них вожак какой-то появился, может, эта мохнатая скотина постаралась? Ух, я бы их всех…! Отбросы! Недоделки общества! Заполонили город, ненормальные!
- Подожди, не кипятись,- прервал его Крис, чувствуя угрызения совести за свое племя,- еще не доказано, что это они, надо во всем разобраться. Отведи меня к этой знахарке, где она сейчас?
- Да мы как раз к ней и идем,- он указал на небольшой домик с красной крышей, сделанной из затхлой черепицы. На двери висела табличка с надписью « Умелая знахарка». Но темная деревянная дверь была плотно закрыта на серебряный замок. Даже с дальнего расстояния оборотень почувствовал запах едкого вещества, которое расщепляет кожу и клыки, и невольно поморщился.
Как люди способны держать эту гадость в руке, да еще и делать из них украшения?! От одного вида идет мороз по коже. Нет, оборотень способен удержать в руках какую-то часть серебра, но это доставляет ему мало удовольствий.
Когда Кристофер еще не жил в Гарре, ему часто приходилось сматываться от охотников за оборотнями, причем, самыми разнообразными путями. Поселившись в каком-нибудь захудалом городишке, ему отмерялось несколько месяцев, может даже меньше, на то, чтобы его обнаружили и открыли охоту. Конечно, одного, двух охотников он в состоянии завалить, но вот если собирались целые толпы так называемых добытчиков волчих голов, то тут уж никуда не денешься. Приходилось хватать все самое ценное, то есть свою шкуру и уматывать, пока оная цела, причем, иногда не только через дверь.
Таким вот способом Крис сменил множество городов и селений. Но однажды, казалось бы, ничего не значащее событие полностью изменило его жизнь. Прогуливаясь после охоты по небольшому склону, зверь наткнулся, а точнее почуял наиприятнейший запах. Тогда стояла суровая зима, и его шаги по хрупкому снегу оставляли неглубокие следы, но он двигался бесшумно. Среди пушистого снега он был незаметен, так как полностью сливался с землей. Некоторые истинные оборотни не любят выходить на охоту днем, но Крису это доставляет немалое удовольствие.
Скатившись со склона, оборотень медленно приблизился к желанному запаху…и обомлел от восторга. Прямо впереди него в нескольких шагах стояла девушка невиданной красоты. Черные как смоль волосы были аккуратно заплетены в толстую косу, большие синие глаза вызывали невольное восхищение, а коротенький полушубок едва ли скрывал стройное тело. Дана. Она улыбалась, мило разговаривая с подружками и держа в руках ветку от ели, укутанной мягкими снежинками. Оборотень стоял неподвижно. Он стал ее тенью. Незримым заслоном он сопроводил ее до конца леса и уткнулся в нынешний город. Оборотень поселился на самой окраине западной части, посчитав, что так сможет свободнее разгуливать по лесу, оставаясь незамеченным. Он поклялся сам себе, что любыми путями добьется от нее взаимности и будет рядом с ней. Говорят, оборотни любят только один раз…И это была любовь. По крайней мере, он так думал.
И как он ошибался, когда думал, что любит она.
Крис потряс головой, прогоняя нежелательное и болезненное наваждение.
-Странно,- нахмурился Ланд,- обычно у нее всегда открыто.
- Ну, может, разности заказы,- пожал плечами оборотень.- Раньше же это делал Май.
- Наверное,- протянул толстяк.- Давай, подождем, что - ли?
Кристофер кивнул, присаживаясь на край ступеньки. Ланд болезненно поморщился, кинув косой взгляд на каменное сиденье. Ну, извиняйте, господа товарищи, не всем дано. Пусть стояла поздняя осень, но по погоде ощущалась весна. Солнце жарило шею, а ноги замерзали от остывшей земли. Постоянные дожди резко контрастировали с выходящим в это время солнцем. Слепой дождь, так называли его горожане.
В это время на улице прохожие развили бурную деятельность. Солнце уже окончательно встало из-за горизонта, и вместе с ним проснулись вся доброжелательная часть Гарры (недоброжелательная продолжала отходить от слишком долгой ночи, оставаясь в тени). Передвигались все быстро и бесшумно, разговаривали только шепотом. Но для Криса не существовало полноценной тишины. Острый слух был превосходным дополнением к хорошо развитым мышцам, нюху, гибкостью тела и инстинктом самосохранения, что тоже немало важно.
Большая часть жителей города ходила в черных мантиях, скрывающих лицо. У некоторых оно было обезображено каким-нибудь зверем (нередко оборотнем, знай наших!), а у других, напротив, оно было слишком красиво, и оное боялись попортить. Мимо промелькали фигуры в капюшонах, очевидно, спешащих по своим делам, иначе они бы не мчались с такой скоростью. Нескольких из них Кристофер узнал по характерному запаху деревьев и, почему-то, скошенной травы. Дриады.
Милые, стройные, но совершенно неаппетитные дриады. Говорят, если вторгнуться в их лес, то к спиленным деревьям, вдобавок, получишь пару тройку сотен разгневанных баб, нацеленных на тебя из тугих луков. Следующая пара человек оказались остроухими эльфами. Естественно, в их внешность Крис не стал всматриваться, посчитав, что когда сменит пол, тогда он будет в полном их распоряжении…и то вряд ли. Остроухие не самый приятный способ приятно скоротать время. Хотя представителям женского пола очень нравятся их «милые острые ушки» и до отвращения красивые лица.
Фигуры появлялись и исчезали в быстром темпе, будто боялись остаться на улице несколько лишних мгновений. Некоторые из них переговаривались между собой также бесшумно, но оборотень отчетливо слышал каждое их слово и, от нечего делать, стал подслушивать.
Вот две фигуры, одна высокая в сером капюшоне (естественно, глаза закрыты, сейчас прошел слух о том, что появились ведьмы, которые высасывают душу одним взглядом… хотя, не очень понятно, как именно они собрались это делать, да и зачем им душа?), другая пониже, в синей накидке. По резко потянувшим от нее духам (приторный запах, бррр!) стало понятно, что фигура женская:
- Слышала, недавно у одной моей соседки по комнате дочка пропала,- встревожено сообщила она у, по виду, незнакомого человека (или не человека),- может быть, вампир утащил. Сейчас их развелось пруд пруди, не поймешь, где кто? Подойдет, подманит чем, и поминай, как звали…
- Нет, не стоит так переживать,- отвечает спокойный, насмешливый, приятный до жути голос из-под плаща, - такие как я, действуют другими способами, отличными от остальных… и сейчас ты в этом убедишься!- с этими словами он резко подался вперед, из капюшона блеснули острые как бритва клыки…
Ну, дальше понятно, что произошло? Нет, не угадали. Не было никаких актов насилия и испития крови со стороны низшего, а это был именно низший, иначе действовал бы гораздо быстрее, вампира не последовало. Только охотник накинулся на свою жертву, как предприимчивая дамочка выхватила из-под плаща длинный острый стилет и со всего размаху ударила по нерасторопному горе-охотнику.
Крови было много. Очень много. Самое странное, что на это никто не обратил внимания, продолжив свои дела. Сама же незнакомка отстраненно поправила съехавший капюшон, открывая всем свои шикарные рыжие кудри. Как ни в чем не бывало, перешагнула через труп и пошла в неопределенном направлении. Сказки о том, что вампиры боятся солнца, распустили сами же вампиры, что б удивить несостоявшихся охотников на оных. Собственно, поэтому таких охотничков больше не осталось, не успели они толком появиться. А чего, собственно, удивляться? Такое здесь случается сплошь и рядом, еще и день сегодня какой-то слишком спокойный, точно, жди беды.
А разговоры, между тем, продолжились:
- Кажется, наш король надумал опять нас силой взять, ему что, прошлого поражения не хватило?
-Старый маразматик, что с него возьмешь…
- Я этого гнома живьем закопаю! Как он посмел продать мне испорченный товар?!
- А ты чего ожидал? Гномы- существа злопамятные, ты зачем его подружку полуросликом обозвал?!
- Ну, так я же любя…
- Сам, дурак! Я те говорю, что своими глазами видел демона! Живого! И откуда он мог только взяться?
- Думаю, от нескольких бутылок сана, которые ты на спор выпил вчера (смеется)
- Дык, я ж его позавчера вечером видел! За корчмой старика Сыча. А главное, от человека не отличишь! Ну, один в один, двадцатилетний щенок, а дерется, как черт! Такие финты вытворял, мама дорогая! Пятерых вампиров раскидал за милую душу. У меня, аж, глаза на лоб повылазили! Из пальцев огонь вылетаить, волосы длинные, черные, как у бабы, а главное, лицо под капюшоном, только взгляд какой-то нехороший, злой взгляд.
- Это у тебя горячка нехорошая, злая!
- Тьфу, ты! Я тебе битый час толкую, что это демон был! Это я потом, чтоб не вспоминать его злую рожу вдрызг напился и тебя еще с собой прихватил! А видишь, как получилось, все подробности запомнил…
- Ну, допустим, что это был демон, но откуда ты мог его узнать, если оных вообще никогда не видел? Я вообще-то думал, что демоны от того и демоны, что хвостатые, с рогами да с красными глазищами ходят, а ты говоришь, как человек был…
- А у него на плече татуировка какая-то странная была. Когда дрался, у него плащ слетел, а рубашка не нашего кроя, странного материала, блестит вся, а в области груди просвечивает, вот я и увидел…
- И где же ты был тогда, если он тебя не заметил?
- Ну, дык, я за мусорными баками спрятался и смотрел, как он вампиров приканчивает. Думал, не заметит, проскочу по – быстрому.
- И...?
- Че, и?! А он заметил! Резко так ко мне повернулся, увидел, что это я, оскалился как сам черт, до сих пор дрожь от его улыбки пробивает, я тогда чуть в штаны не наложил со страху, думал, конец мой пришел! А он, главное, кровь с лица вытер, наклонился, забрал какую-то стекляшку у ближайшего трупа и смылся.
- Улетел, что ли?
- Да нет, просто растворился в воздухе, только глаза красным полыхнули, от чего я и подумал, что это демон.
- Ну ты даешь!...
Кристофер удивленно оглянулся на двоих говоривших. Вроде голоса знакомые. Так и есть, неразлучная парочка Эз и Тор. Оба постоянно ходят вместе, от чего зарабатывают насмешливые шуточки в адрес их расположенности к женскому полу ... Нет, ну для того чтобы нести околесицу, они слишком трезвые, что по сути уже редкость. Но вот откуда эти байки про так называемых демонов?! Демонам место во мраке! Какого демона они тут забыли?! Тьфу… Да и вообще, скорее всего это опять выдумки пьяного рассказчика, таких отродий, как демоны вообще не должно существовать! Это сказки, которыми пугают непослушных детей.
Нет, ну понятно, что столица не особо отличается большим количеством населяющих ее людей, если б не Ланд, ходил в обличии оборотня, и никто бы слова лишнего не сказал, но демоны - это перебор!
Признаться по правде, Крис сам никогда не видел настоящего воплощения тьмы, и, как и Тор считал, что они должны быть с хвостами и рогами. А тут, на тебе!.. Хотя, возможно, эта очередная байка Эза, он на такие дела мастер. Правда, только когда пьяный…
- Крис, я давно хотел у тебя спросить,- прервал его мысли Ланд
Оборотень удивленно уставился на начальника. С чего это вдруг?
- Почему ты не ходишь в плаще, как остальные? Если это обычная дурость, хотя сомневаюсь, то это весьма глупо. Нарвешься на того, кто сильнее и потом не выпутаешься,- в его голосе не было ничего осуждающего, просто разговор двух приятелей. Один старше и опытнее, другой молодой и еще совсем зеленый.
- Мне не от кого прятаться,- просто пожал плечами оборотень. – Враги найдут и с плащом, и без него, а капюшон будет плохим помощником в драке.
- Хм, ты не часто то драки устраиваешь,- ухмыльнулся Ланд.
- Ты просто не обо всех знаешь,- в тон ему ответил оборотень.- Ну где же эта госпожа Мелисса? Уже пора бы ей было вернуться, мы тут уже где-то час сидим.
- Давай подождем немного, вдруг появится,- неопределенно пожал плечами Ланд,- Жалко женщину, можно сказать, добропорядочная представительница женского пола, не считая моей жены, конечно, во всем городе, а тут такая трагедия- сына потерять.
- Ну, рано или поздно это может случиться с каждым из нас, сейчас очень трудно оставаться в безопасности.- Кристофер вдруг почуял знакомый аромат лечебных трав и стал внимательно вглядываться в толпу.
Точно, спустя нескольких минут парни увидели пожилую женщину в синем чепчике и медальоном в форме лягушки (знак травника). Она также как и Крис не скрывала своего лица. А зачем? Ее и так все знали, не ее, так ее запах. Женщина несла в руках пустую корзину из-под снадобий, значит, действительно разносила лекарства. Она медленно шла по направлению к свой так называемой приемной, особо не смотря по сторонам. Глаза были плотно закрыты чепчиком, но по характерным всхлипам, слышным только Кристоферу, стало ясно, что недавно она плакала. Печально…
- Доброе утро, госпожа Мелисса,- издали поздоровался Ланд. Кристофер медленно поднялся со ступенек и с почтительным видом внимательно посмотрел на травницу.
- Доброе,- слегка уставшим голосом ответила женщина, подойдя к магазину.- Спасибо, что так быстро исполнили мою просьбу, господин Ланд,- она кинула быстрый взгляд на оборотня и улыбнулась,- здравствуй, Кристофер, рада видеть тебя.
- Я тоже рад видеть, что с вами все в порядке,- искренне поздоровался оборотень, отходя в сторонку для того, чтобы Мелисса смогла открыть дверь. Женщина достала из своей корзинки серебряный ключ (почему серебряный?! Какой гад делает эти так называемые произведения искусства?!) и вставила в замок.
Провозившись так несколько долгих минут, она наконец-то открыла дверь и вошла внутрь.
- Иди, а мне еще надо заскочить к Розмерте, говорят, у нее надо поймать кого-то,- ответил Ланд на вопросительный взгляд оборотня
- Хорошо,- пожал плечами Крис, махнув на прощанье рукой, и зашел вслед за Мелиссой.
Маленькая комнатка была обустроена под торговую лавку. Всю правую часть занимал огромный прилавок, на котором покоились и ждали своих будущих хозяев самые разнообразные снадобья. В конце комнаты находилась ширма из какого-то белого материала, напоминающего шелк. По -видимому, именно здесь леди Мелисса осматривала своих пациентов (добрая часть города). К ней на прием шли люди самых различных сословий и рангов, хотя у каждого из них был свой личный лекарь. К другим не ходили, потому что именно здесь была самая низкая цена за снадобья и приличные санитарные условия.
Ну, и приветливость и обходительность знахарки также играло свою роль.
- Проходи, пожалуйста, располагайся, я сейчас выйду,- донеслось из-за ширмы.
Крис послушно пристроился на столе прилавка, скрестив ногу за ногу, посчитав, что хозяйка не обидится, если гость усадит свою задницу на стойке рядом со сберегательной кассой. Мало ли у кого какие проблемы, сюда ходят пациенты и не с такими тараканами в голове. От, как нечего делать, он заглянул в кассу (замок открывался от простого прикосновения). Похоже, то, что здесь все самое дешевое, никак не мешает благополучному бизнесу.
Спустя нескольких минут, появилась Мелисса, переодевшаяся в домашний халат. Пройдя к небольшому, но широкому окну возле двери, она вывесила табличку с надписью « Закрыто».
- Прости, что заставила тебя так долго ждать,- начала она, заходя за прилавок и присаживаясь на стул. Было видно, что женщина нервничает и не знает, как начать столь болезненный для нее разговор. – Просто без Мая, я как без рук,- она запнулась на полуслове и внезапно заплакала, прислонившись рукой к прилавку.
Кристофер не смел ее прерывать. Что он мог сказать? Глупые слова утешения могут только распалить всю ту тоску по потере сына, которую так усердно пыталась скрыть леди Мелисса. Он просто не смотрел в ее сторону, предпочитая разглядывать свои ботинки, хотя в душе разгорались искорки ненависти.
Почему каким-то уродам, не достойным даже секунды на жизнь, удается все на этом свете, а вот добрые и отзывчивые люди, такие как Мелисса, вынуждены с каждым днем терять самое дорогое в их жизни?! Какая мразь могла это сделать?!
- Расскажи, что случилось,- тихо попросил оборотень, после того, как она выплакалась и пристыжено утерла глаза.
- Несколько дней назад, – все еще всхлипывающим голосом начала она,- Май вместе с ребятами ушли из дому. Ну, такое и раньше случалось, мальчишки, сам понимаешь. Но только вечером домой вернулись все кроме моего Мая. Соседи сказали, что они пошли в лес… О, боги, ну какая сила загнала их в лес?!
Крис нахмурился. Нет, ну не может же быть такого, чтобы кто-то из оборотней осмелился без дозволения убивать в его лесу. Значит не оборотень. Может, похищение? Но для чего? Кому понадобился малолетний подросток?
- Сами ребята говорят, что Май ушел раньше их,- продолжила она,- но мой мальчик должен был вернуться! И вот по этому я прошу тебя, а не кого-то другого. Найди его и приведи обратно домой.
Кристоф, не выдержав, посмотрел в ее красивые, не изменившиеся со временем, но очень печальные серые глаза. Глаза матери, потерявшей своего сына. Это было невыносимо. Казалось, если бы он мог прочесть ее мысли, то душа разорвалась бы на части. Как больно, когда не знаешь, что случилось с твоим ребенком. Эти чувства невозможно ничем заменить.
Их невозможно забыть.