Четверг, 28 Мар 2024, 3:42 PM

Приветствую Вас Гость | RSS

Помочь сайту Bitcoin-ом
(Обменники: alfacashier, 24change)
[ Ленточный вариант форума · Чат · Участники · ТОП · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 6
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • »
Модератор форума: kagami, SBA  
Фэнтези Форум » Наше творчество » Проза » Улыбнись тени (бард и компания)
Улыбнись тени
Lita Дата: Четверг, 14 Янв 2021, 1:40 PM | Сообщение # 1
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..




Прикрепления: 4256650.jpg (87.4 Kb) · 6118767.jpg (113.4 Kb)


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Lita Дата: Четверг, 14 Янв 2021, 1:42 PM | Сообщение # 2 | Сообщение отредактировал Lita - Четверг, 14 Янв 2021, 1:43 PM
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Глава первая. Стихи для рыцаря. Что можно услышать, стоя за колоннами. Лунное серебро

Когда ты умеешь что-то делать лучше других, все считают почему-то, что ты им должен. Сильхе убедилась в этом в очередной раз, когда уже после выступления к ней подошел рыцарь. И сразу: не «привет», не «как мне понравилось твое выступление», а:
- Напиши мне любовные стихи! Я щедро заплачу!
Сильхе допила своё молоко, поставила кружку на столик. Народ в таверне негромко гудел, каждый о своем, удовлетворенные клиенты больше не требовали песен, не требовали ничего, давая барду отдохнуть. И вот, пожалуйста.
- Уважаемый сэр, вы влюблены? – надо было бы постараться не пускать в голос ехидство, но Сильхе слишком устала от притворства.
- Да! Нет… Не знаю! – он тут же встал в позу: - А какая вообще разница? Я же сказал, что заплачу!
И бросил на стол монеты горстью. Звякнуло и раскатилось серебро, блестящие пятилимы. Разговоры в таверне стихли.
Мысленно обозвав парня придурком, Сильхе выдохнула едва слышно, только ему:
- Уберите. Дело не в деньгах.
- А в чем? Ты не можешь? Какой же ты тогда бард?
Сильхе фыркнула. Оглядела его с ног до головы. Ну кольчуга, ну меч, ну плащ синий, глаза тоже синие, в цвет. Котта поверх кольчуги с гербом… кошмарная рожа жующая какое-то сено – цветочки изо рта так и падают… Небось сам выбирал. Научись сначала чувству вкуса… и меры, а потом уже пробуй взять барда на «слабо».
- Ну смотрите. Вы влюблены… вы, а не я. Я никаких чувств к вашей даме сердца не испытываю, и к тому же девушка. Каково мне писать любовные стихи другой девушке?
Он тут же и смутился.
- Но ты же это… мастер своего дела.
Поймал. К тому же наконец использовал правильный тон.
- Я мастер, - согласилась Сильхе, - поэтому не пишу стихов без чувства. Ну то есть пишу… но сначала спрашиваю: вас точно устроит послание к любимой в котором нет вашей любви, а только слова, искусные, изящные, но холодные слова мастера?
Но его уже было не остановить:
- Ну а какие например? Я же не могу так взять и сказать, устроит меня или нет.
Сильхе перебрала весь свой поэтический багаж, перетряхнула «любовную поэзию», написанную по заданию учителей в Кан-Таррской Академии. Выбрала что получше и прочла:

- Ты красота, святая неземная,
Нет никого прекраснее, я знаю,
Нет никого, лишь ты – и мир мой здесь,
Где каждый шаг твой, каждый жест – как чудо,
И имя, что вовек я не забуду,
И истина моя в том, что ты есть.

Рыцарь помолчал, впитывая поэзию, и даже не морщил лоб, пытаясь понять, осознать, почувствовать, что стихи - это не проза, и ее не едят огромными ложками, а берут понемногу, чтоб ощутить вкус. Образованный, видимо, доводилось стихи читать.
- И почему это плохо? – спросил он. – Ты же сейчас так станешь утверждать? Что в стихе нет души?
И ухитрившись опередить Сильхе, дополнил:
- Для тебя души нет, а для меня и моей леди – будет. Душа не берется ниоткуда. Если ее не… не вложили с самого начала, то она может прийти со стороны. Ну, как мотылек на свет прилетит.
И тут наконец замолчал, кажется, застеснявшись.
Сильхе переваривала тираду. Рыцарь с воображением. С ума сойти. Снова оглядела его. Герб, конечно, не очень, но мало ли, может, кто другой посоветовал, про душу вон как удачно сказал. Но, Трое и Четвертая, что с ним таким теперь делать?
- Хорошо, - сказала она, - если вам нравится, оно ваше.
Спорить дольше и дороже, а уже почти стемнело.
- Запиши пожалуйста, - проявляя неожиданную вежливость, видимо, от того же смущения, попросил он.
Сильхе достала из сумки – её гордость, сшитая собственноручно из разноцветной кожи своими руками – пачку листков, втиснутых в кожаную обложку с завязками, взяла верхний и лежавшим тут же в отдельном кармашке карандашом записала стихи. Красивым разборчивым почерком, крупными буквами. Протянула рыцарю.
Тот взял и, оценив размер букв, заметил с явной иронией:
- Я отлично умею читать.
Сильхе начала думать о нем еще лучше, чем до этого. А совсем хорошо, когда он аккуратно свернул листок, а потом собрал монеты со стола, оставив целых три пятилима. Никогда ей не платили пятнадцать серебряных за один стих.
Девушка-бард взяла и быстренько спрятала в карман. Причем не в тот, куда можно было подумать, глядя со стороны. А позже еще перепрячет на всякий случай. Потому что хоть на ее поясе и весело «Третье желание», но было всего лишь кинжалом, которым так удобно резать мясо, и замечали не его, а кинтару за плечами. Бард – не воин, защитить себя не может, можно грабить.
- Слушай, - щедрость побудила попытаться предупредить снова, уже как следует, - ты все же деньгами так не свети. За ближайшем углом много кого можешь встретить…
- Ну я же не идиот, - фыркнул он.
- Ты нет, и они тоже, - девушка-бард кивнула на сидевших в зале, уже прекрасно вернувшихся к своим делам. – И выгоду свою видят прекрасно. А ты не производишь впечатления человека, который так вот может раскидать пятерых.
Он задумался. Трое и Четвертая, он еще и думать умеет!
- Считаешь, их будет пятеро?
- Как минимум. Больно у тебя меч длинный.
Герой подумал ещё.
- Я понял, спасибо.
И отошёл.
И вроде бы все в порядке.
Сильхе доела и допила, пора было возвращаться в гостиницу, а завтра уже либо новая таверна, либо рейсовая карета и новый город. Но что-то не давало покоя. Рыцарь с жующей головой на гербе посидел немного за своим столиком и вышел в ночь, позвякивая всем, чем можно. Закрывшаяся дверь отсекла этот звяк решительно и бесповоротно и словно попыталась перерубить какую-то нить, связь, что возникла между Сильхе и парнем во время их разговора. Сделалось неудобно, почти болезненно неудобно. Девушка поймала служанку, быстро рассчиталась, разменяв один пятилим и, схватив сумку и лежавшую на соседней лавке кинтару, кинулась следом.
Успела. Он еще седлал коня буланой масти. Сам, лично. Ну это точно был какой-то особенный рыцарь.
- Постойте! – когда он обернулся с явным удивлением, Сильхе, лихорадочно перебрав десяток причин, назвала очевидную: - Не проводите меня? Что-то мне тоже… страшновато стало.
- Меня пугала – сама испугалась? – без иронии улыбнулся он. – Провожу. Тебе куда?
Хороший вопрос. Если в гостиницу, так он же потом еще куда-то пойдет, по совсем уже темноте, так что никого таким образом Сильхе не спасёт.
- А вам? – спросила она, придумывая выход.
- В «Пирог и лопату».
Сильхе вдохнула, выдохнула, смирилась. По прибытии в город самые голосистые крикуны в воротах рекомендовали именно эту гостиницу – но цены в «Пироге и лопате» оказались бешеные. Оправдывая название, видимо, гребли лопатой…
- И мне туда же.
- Как удачно! – но он тут же нахмурился, оглядел ее почти так же, как она его. – А тебе точно туда?
- Точно-точно.
Рыцарь не стал переспрашивать и неожиданно проявил сногсшибательную галантность, предложив руку и скакуна:
- Миледи? Помочь вам сесть на лошадь?
- Ой нет, не хочу заставлять вашу скотинку везти двоих. Ножками пойду, - тут же отказалась Сильхе, лошадей она побаивалась.
- Зачем двоих? – удивился рыцарь. – Одна поедете.
Она не особо успела поспорить, как оказалась в седле. Умеющий думать, имеющий воображение галантный парень и не урод – достанется же кому-то такое сокровище. Жаль, не ей. Или не жаль. Сильхе пока не планировала кого-то захомутать.
Поездка вышла приятная. И нужная тема возникла почти сразу.
- А вот говорят, что барды все маги…
- Верно говорят, - погромче, на случай, чтоб слышали следящие – а они были, крались тенями, избегая освещенных мест, - ответила девушка. – Но мало. Никто не знает самой сути. Бард - маг в любой момент его жизни, а если что-то случается, обретает особую силу. Вот сейчас я могу, хм, окружить нас «ореолом защитного проклятья», - пользуясь тем, что рыцарь вел коня под уздцы, она дотянулась до кинтары, взяла наперевес…
Оценила улицу – от дома до дома шагов двадцать, стены - камень, мостовая - камень, преград впереди нет – и ударила по струнам почти агрессивно, посылая звуковую волну во все подворотни. Ну, может, не во все, но ближайшим точно досталось. Кажется, она слышала слабый задавленный вскрик. То-то же. Не связывайтесь. И для верности повторила.
- Всё. Теперь любой, кто нас с тобой тронет, получит на голову вшей, в амбар крыс, а в кошелек пустоту. Сколько бы он не накопил, все исчезнет с наступлением ночи. Хуже того – перейдет к соседу, товарищу, другу или брату, - мстительно добавила она.
Этого хватило - до гостиницы они добрались без происшествий. Пока рыцарь отводил скакуна в стойло, хотя услужливый мальчуган-слуга тут же предложил это сделать за медяк, Сильхе вошла и быстро договорилась о комнате, чтоб позже сделать вид, что всегда тут обитала и, распрощавшись с рыцарем, подняться к себе.
Комната, конечно, того стоила – расписанные вручную цветами и деревьями стены, мебель с резьбой, занавески с вышивкой, коврик на полу, кровать с балдахином, нигде не пылинки – но почти опустошила кошелек девушки-барда. Так что никаких ей завтра рейсовых карет - очередное выступление в очередном кабаке, и кстати, почему лучше всего платят там, где публика не очень, а в культурных заведениях норовят обсчитать или послушать песни даром?

Зато спала она отлично. Постель оказалась мягкой, как облако - легла и утонула. Проснулась Сильхе не слишком рано и тут же вспомнила что придется работать. Выбралась из облака перины, оделась, умылась и отправилась вниз, спеша исчезнуть до того, как проснется рыцарь.
Зря спешила. Он уже был в зале, рассчитывался за проживание. Увидел ее, улыбнулся:
- Доброе утро. Тоже съезжаешь?
- Ага. Барды на месте не сидят. Сегодня тут, завтра там.
Он о чем-то на миг призадумался.
- То есть у тебя нет точной цели? А если я предложу работу?
Сильхе удивилась:
- Еще стих? Хорошо, давайте…
- Не стих. Вернее не совсем стих. Я слышал, как ты поёшь, слышал, как отбриваешь шутников в зале таверны. Показалось, что твой голос делается каким-то особенным для выступления, теперь ты говоришь иначе. Мне понравились… Уверенность, сила, еще что-то. Можешь научить или показать?
А у него есть еще и слух? Совсем уж прекрасный получался рыцарь. Даже не верилось, что такие существуют. Ну кто и когда обращает внимание на то, как говорит бард? Лишь бы было весело.
- Вас же этому учат? – не выдержав долгой паузы спросил рыцарь жующей головы – с надеждой и в то же время как-то безнадежно.
- Но не учат такому учить, - вздохнула Сильхе. – Хотя попробовать могу.
- Я заплачу!..
- Заплатите, конечно, - перебила она. – Сколько у нас времени? Когда собираетесь читать своей красотке?
- Ну… вечером хотел.
Вечером… это сколько же он заплатить собирается?
- Хорошо, давайте попробуем, - второй вздох она подавила, не надо показывать клиенту, что ты в себе не уверен, это портит и репутацию и осложняет денежные отношения. – Только нужно место.

Место оказалось полянкой, примыкавшей к каменному забору, за забором являл себя взорам минизамок – видимо, такой низкий забор как раз и построили с целью показухи, потому что являть было что. Замки из моды окончательно так и не вышли, но тут кто-то удачно соединил все лучшее от просто имения и крепости. Вот что может выйти, когда отдают дело в руки талантливого мастера. Прилепленные к дому башенки не казались неуместными. Балконы выглядели изящным украшением. Чуть утопленные в стену окна, очерченные белым на основном сером фоне, выглядели приветливо. Флюгера в одном стиле. Если это дом возлюбленной рыцаря – внутри живут культурные люди, и есть шанс, что дама сердца оценит душевный порыв своего героя.
Но учебе гармония места никак не помогала. Рыцарь при всех его достоинствах не понимал.
- Ну как тебе еще объяснить? – они незаметно перешли на ты, хотя до сих пор друг другу не представились. – Голос опускаешь на тон ниже, твой слишком высок для серьезной поэзии, а мы договорились считать любовную лирику серьезной. Придыхания не надо, это по́шло и смешно. Смотришь в глаза…
- А это обязательно? – упавшим голосом спросил рыцарь.
- Да! Нет, а куда ты собирался смотреть, когда будешь ей читать?..
- Ну… она стоит на балконе, я внизу.
Тьфу. Вся работа насмарку.
- Так бы сразу и сказал. Для балкона условия другие. Голос делаешь ниже, но не намного, самую чуть. Вот так. Слышишь? И посылаешь слова вперед, к ней. Посылаешь - не значит просто обращаешься к ней, нет, ты должен слышать, должен чувствовать, как они летят, словно слова материальны…
- Это так ты тогда, на улице?..
- Не отвлекайся! – прикрикнула Сильхе. – Пробуй!
Он пробовал. Снова и снова. Даже начало получаться. Потратив четыре с лишним часа – и получив за это еще три, а потом новые три серебряных, рыцарь почему-то доставал из кошелька всегда по три, - девушка-бард решила – всё, хватит.
- Почти порядок, - сказала она. – Теперь ты сможешь.
- А почему почти? – засомневался он.
Не зная, что барды предпочитают говорить правду, вынудил её ответить:
- Потому что пройдет немного времени, и ты можешь забыть мою науку. Или начнешь тренироваться и перетренируешься, потеряешь то, что успел обрести. Но на сегодня должно хватить. Если веришь, можешь зайти в Храм, попросить Мотылька о помощи.
- Можно, - согласился он. – А ты в Храм не пойдешь?
Сильхе не планировала поход в святилище. Но не удержалась, стало интересно, как рыцарь будет просить Мотылька-Судьбу, покровителя всех искусств, кроме искусства смерти, и всех дорог, кроме последней.
Интересного ничего не оказалось. Синеглазый подошел к статуе – обычное изображение, мальчишка со свирелью, сидящий на витой морской раковине, - и негромко сказал что-то. Храм был устроен правильно – стоявший близ ниши со статуей божества человек мог хоть кричать – его слышал только его бог.
Рыцарь обернулся к Сильхе – сияющий взор, сияющее лицо, хоть картину пиши «герой получил откровение». Оказалось, она не слишком ошиблась.
- А ты со мной не пойдешь?
- Куда? – не поняла она.
- Под балкон. Постоишь там тихо в тени…
- Слова тебе подсказывать, что ли?
- Нет, просто… У меня в твоем присутствии лучше получится. И Мотылек так сказал. Ну, я думаю, что он так сказал.
- Еще три монеты, - мрачно потребовала она. Ситуация была и комичной, и трагичной. Как бы рыцарю не пришло в голову что она, Сильхе, работает как талисман. То есть работает, само собой, но не всем же об этом догадываться!
- Идёт.
Попытка сыграть на жадности не удалась.
Так пришлось соглашаться и брать деньги.

Мучить тренировками себя или его Сильхе больше не стала. Оказалось, догадка о том, чей это дом, верна. Вот только кое-что другое стало новостью.
- Что-что? Лезть через забор? Зачем?
- Ну это же свидание. Беллия не должна знать, что со мной пришел кто-то еще. Собак там нет, стражи тоже… Ну на входе стоит человек, конечно. А наш балкон вообще не с этой стороны, тебя никто не увидит.
- За такое мало три лима, - «наглеешь ты - наглею я», второе правило странствующего барда.
Клиент попался ужасно сговорчивый – тут же полез в кошелек. И достал, не глядя, три серебряка, подумал и достал еще три.
- У тебя прямо глаза на пальцах, - не выдержала Сильхе, беря монеты.
Он поглядел как-то странно. Уловив нотку упрёка, она сдалась.
- Ладно-ладно. Скажи, когда.
- Наверное лучше сейчас, пока не стемнело.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Lita Дата: Четверг, 14 Янв 2021, 1:44 PM | Сообщение # 3
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Темнеть вообще-то и не начинало. Но и правда, лезть на незнакомый забор в темноте – идея глупее не придумаешь.
Рыцарь галантно проводил к нужному куску ограды. Эта сторона забора примыкала к роще. Прямо над забором росло замечательное дерево с бугристо-рытвенной корой. Сильхе оценила удобство и начала снимать обувь, башмаки на деревянной подошве не сильно помогли бы, скорее помешали.
- Присмотри за обувкой и вещами, - попросила она, и рыцарь тут же поднял с травы туфли, связал шнурками и повесил через локоть, а её сумку - на плечо.
Спросил:
- Подсадить?
- Спасибо, сама, - сказала она и полезла на дерево.
Ногу сюда, руку сюда… проще простого. Когда нога соскользнула-таки, сзади ее придержали за мягкое, чтоб не свалилась, и тут же отпустили. Выговаривать Сильхе не стала, а отсыпать по морде можно и потом, если будет желание.
Дерево было замечательное: ветка над забором с этой стороны, ветка с той. Сильхе подумала и просто не стала спрыгивать. Сверху обозрела территорию, оценила балкончик и укрытия возле него. Тот эркер, невесть зачем нужная ниша с двумя колоннами, вполне подойдет.
- Все, я тут пока, - сказала рыцарю и села на ветку. - Увижу тебя, спущусь. Или тут могу посидеть, это ж близко.
Он не стал спорить и ушел.
Кто говорит, что ждать тяжело, ничего не знает об ожидании. Займи ум и жди с удовольствием. Сильхе и заняла, сначала расчетами - сколько заработала с рыцаря и сколько могла б еще, захоти она, - а потом загадкой: почему всегда по три монеты? От привычного ловкого человека она могла ждать и не такого, но рыцарь не был ловкачом из тех, кто играет на рынке в «найди монетку» и предлагает угадать, под какой из стаканов она закатилась. Тайна тут явно была. Вариант с «ну просто в кошельке монеты лежат по три в отдельных кармашках» она откинула: рассовать серебрушки по кармашкам проще, чем их оттуда достать, а парень делал это легко. Всего два действия: сунул – достал.
Магия? Вариант. Но владей рыцарь магией, разве стал бы обращаться к Сильхе? Маг птица гордая, если полезет за помощью, то только к другому магу… Возникло искушение провернуть один из бардовских трюков: оказать парню услугу и заявить, что он ей теперь должен, но долг попросить не деньгами, а ответами. Пусть рассказывает. Ну или пригрозить, сказать, что зачарует.
Кинтара занимала привычное место на плече, девушка могла оставить незнакомцу вещи и обувь, но не инструмент. Играть, конечно, не собиралась, просто достала и начала беззвучно пощипывать струны. Что-то складывалось в голове, внезапное. Что-то о тени, которая накрывала ее все больше и больше.
- Все сегодня не так, и уже не вернуть ничего,
Растолкуйте безумцу, куда этот мир покатился?
С перекрестка удачи свернул и пошел по кривой.
Кто-то умер, пытаясь, кто смог, тот еще не родился.
Отпускай же на волю чудовищ своих погулять,
И за ними следя не ищи повернее знамений.
А потом, как найдешь, все забрось, начиная с нуля,
Улыбнись своей тени.

А потом будет эхо, узнаешь, как много узнал,
А потом станет тошно - забыть бы, но кто же позволит.
Встанет вновь поперек чей-то пафос, угар и накал,
Отразится в тебе вспышкой гнева, истомы и боли.
Что дорожка крива - ведь прошел, значит, было не зря.
Что искал не такого – награда ценнее стремлений.
Ты достоин ее, как достойна заката заря.
Улыбнись своей тени.

Сама себя не одобряя, она покачала головой. Эти стихи для себя, публика таких не любит. Ничего не понятно… пока даже ей самой. Вот будет чудно, если выдала пророчество. Говорят, так бывает – кто в храме честно искренне ничего не просит, тот получает подсказку.
В доме начали зажигаться огни, запахло ужином. Единственная ошибка Сильхе – прежде, чем залезть на дерево, она не прихватила еды. Вода во фляге тоже осталась в сумке. Ничего, потерпим, судя по всему, недолго осталось.
Когда стемнело окончательно, осветился тот самый балкончик. Сильхе немного подумала и все же спрыгнула на землю, перебежала и спряталась в стенном эркере. Можно было особо не прятаться, она обладала качеством быть удивительно незаметной, порой настолько, что люди на нее натыкались и удивленно вскрикивали, словно девушка-бард только что возникла из воздуха.
За колоннами пряталась кованая решетка. Воздуховод. Вот зачем нужны колонны, спрятать мало того, что не сильно красивое, так еще и уязвимое место. Нет, насчет некрасоты она была неправа. Кованые завитушки явно сделаны мастером. А что запылились, это мы сейчас быстренько…
Она подвинулась ближе, повела ладонью по завитку. Изнутри тянуло теплым вкусным воздухом. Тепло тоже хорошо, вечера уже прохладные, в тонких штанах, рубашке пусть и с длинными рукавами, но тонкой, и жилетке со шнуровкой она начала немного замерзать. А может это слегка от нервов – Сильхе тут как-никак прячется, найдут – что угодно могут подумать и сделать. Она прижалась к стене плотнее. Может там кухня или печь, потому так тепло. Еще за решеткой шуршало. Вроде бы голоса. Она напрягла слух:
- …ваша девочка…
- …потерпите совсем немного… награда… тысячелетие…
- …он же не знает…
Дальше совсем неразборчиво. Она не стала настаивать, даром ей чужие тайны не нужны, если из них не сделаешь балладу…
Мимо быстрым шагом прошел человек. Отчего-то показалось, что этот, высокий и черный, мог быть одним из голосов.
Потом света стало больше. Зазвучали еще голоса, уже снаружи, смолкли. Появился рыцарь. Ради такого дела он снял кольчугу и котту и надел красивый бархатный камзол, сиреневый с серебряным шитьем. Одни пуговицы блестели так, словно их сутки натирала банда гномов-пуговичников. Гость не увидел Сильхе, оглянулся на дерево.
- Я тут, - негромко сказала она и помахала из-за колонны.
Рыцарь кивнул и встал под балкон. Позвал:
- Беллия!
Зашуршало, зазвенело – колокольчики на платье снова в моде – запахло духами.
Сверху прозвучал немного скучающий голос:
- А, это ты.
- Госпожа моего сердца, - начал рыцарь как его учила Сильхе, голосом на четверть ниже и оттого проникновенным: - Ты красота, святая неземная, нет никого прекраснее, я знаю…
- Ой нет, только не стихи! Ты принес то, что я просила?
- Нет, моя госпожа, - все еще пытаясь сохранять голос проникновенным, ответил рыцарь. – Тут ни у кого нет зеркала из чешуи дракона.
Сильхе мысленно фыркнула. Нашла тоже способ послать неугодного кавалера. Не могут эти девицы прямо сказать «ты мне не нравишься», обязательно надо куда подальше отправить за тем, чего на свете нет. И отправляются, и бывает, находят. И приносят, когда их невеста уже три года как замужем и растит двоих детей.
- И чего пришел-то тогда? – с лаской, предполагающей, что за ней последуют гром и молния, произнесла девица. И точно, сорвалась: - Я его тут жду, надеюсь, а он приходит без подарков, только с оправданиями и стихами! Подите вон!
Да как ей родители позволяют так с женихом обращаться?.. Или жених всем не угодил, беден или не слишком знатен?
Сильхе думала, рыцаря сдует, как ветром. А он остался.
- Госпожа, выслушай, это хорошие стихи…
Спасибо за похвалу, конечно, но парень, тебе же сказали…
Девица странно легко сдалась:
- Давай уже, только быстро. И потом заходи в дом, ужинать пора.
Какая-то непонятная была ситуация. То пошел вон, то заходи, поужинаем. И кстати, Сильхе-то до сих пор голодная.
Рыцарь прочел весь стих, до конца. Вышло недурно, Сильхе начала собой гордиться. Девица напомнила об обеде и исчезла, унеся с собой аромат духов. Проходя мимо девушки-барда, рыцарь шепнул: «Подожди!». Она подождала, перебирая босыми ногами по резко попрохладевшему камню.
Герой вернулся с ее пожитками, дал время обуться и проводил на кухню. Обратился к поварихе, в цветном платке и цветном же переднике:
- Тетушка Арета, покормите девушку, пожалуйста.
- Экий ты затейник, парень, - ухмыльнулась она, - одну окрутить пытаешься, другую с собой привел. На случай, если с первой не выйдет? Да не красней, не красней, шучу я. А ты, девочка, садись, не стой. Ох, певичка? Ладное дело. Споешь мне потом? Я страсть как песенки люблю, особенно одну, как парнишка шел к любимой по лунному лучу…
Рыцарь предпочел краснеть где-то в другом месте и утопал, а Сильхе осталась – уверять, что да, споёт, и кушать вкуснейшее мясное рагу.

- И не видел никто, и не слышал, но
Я могу рассказать об этом:
Как он шел, как смотрела она в окно,
Как дорожка искрилась светом…

Повариха не соврала, она и правда любила песню. Сильхе исполняла в пятый раз, а тетушка Арета каждый плакала, вытирая слезы тряпицей из кармана передника. Девушка согрелась и чуяла, дело идет к тому, что ей предложат если не остаться где-то тут до утра, то уж точно надают с собой снеди. И опять угадала.
- А постелю я тебе в своей комнате, девочка, а? Хозяева не узнают, а утром покушаешь вкусно и еще мне споешь.
Сильхе была совершенно не против.
Но тут явился рыцарь и все испортил. Хмурый, кажется, даже злой.
- Идем, нам пора, - бросил он.
- Да куда опять на ночь глядя?.. – возмутилась девушка-бард.
- Нам пора, - повторил он таким тоном, что стало ясно – спорить нет смысла.
И только на улице Сильхе сообразила – он ей не брат и не хозяин. Можно было остаться в тепле и получить утром гарантированный завтрак, но нет. А останавливаться и возвращаться уже поздно. Но она попыталась сыграть в обиду.
- Слушай, а куда это нам пора? Я тебе ничего не обещала, кроме стихов и своего присутствия. За что-то еще придется приплатить.
- Луна уже взошла, - буркнул он, ведя лошадь в поводу через двор дома-замка.
- А луна тут при чем?
Он даже притормозил, но ненадолго. Обернулся – девушка до этого шла за ним, как приклеенная, но не нагоняя.
- Это у меня лунный кошелек. Не веришь, достань монету и проверь. Луна взошла – она заберёт свое себе.
- Ах ты… - Сильхе чуть не выдала не самое хорошее слово, но заменила другим: - жулик!
- И в чем жульничество? Луна притягивает в кошель серебро из неотрытых кладов и забытых захоронок, так что оно ничьё, я ни у кого не ворую. Да, брать монеты можно только днем, ну и что? Не открывай кошелек вечером, не касайся лунного серебра – иначе оно уйдет к луне. Но все монеты – настоящие!
- Настоящие, - согласилась девушка-бард. – Но очень уж временные. Ты снабдил меня и наверняка многих других исчезающими деньгами, даже не предупредив, что вечером их нельзя трогать. А теперь подскажи, как мне объяснить разъяренному трактирщику или еще кому, почему и куда пропали деньги, которые я ему дала. Сначала одному, потом другому, ведь заплатил ты немало. Я слабая беззащитная девушка, которую могут принять за колдунью, мошенницу или и то, и другое в одном лице! Как отбиваться от обвинений и сколько мне от них отбиваться?!


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Среда, 27 Янв 2021, 12:48 PM | Сообщение # 4
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Интригующая глава. Много вопросов - и нет ответов. Хотя сцены действия сменяются довольно быстро.

Образ Сильхе у меня сформировался несколько иной, чем на рисунке вверху: менее сексапильная, более незаметная, точнее, скрывающая свое истинное лицо.

С интересом жду новую главу.


ksenia
 
Lita Дата: Понедельник, 01 Фев 2021, 1:35 AM | Сообщение # 5
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Ой, у меня читатели. Все для вас)
Картинка... я привыкла:)) Наверное это больше для обложки. Изначально, аватара в игре, была такая:



Глава вторая. «Зачем я тебе?» Подумать до утра. Вечерние разговоры с некромантом


Герой молчал и сопел. Сильхе примерно знала, как воспитывают и тренируют рыцарей, без муштры и ора не обходится, но, наверное, девушка на него орала впервые.
- Я думал, ты догадалась, - сказал он наконец. – Потому что твое проклятье – оно как раз про лунные деньги.
Сильхе подумала, сказать ли ему, что «проклятье» было выдумано сходу – такое чтоб поболезненнее ударить возможных грабителей в самое дорогое их сердцу. Но решила – обойдётся.
- Даже если и так… думать надо!
- Я думаю. У меня на вечер есть обычные деньги. В другом кошельке.
- Запасливый какой, - хмыкнула Сильхе. Приостановилась: - Ну и куда ты нас так решительно тащишь?
К тому моменту они отошли уже довольно далеко от дома-замка и топали по улице, кажется, в сторону рынка. Прохожие не косились – обычное дело, рыцарёк нашел себе актёрку в подружки. И пока он, в точности с ее советом, тяжко и долго обдумывал простой ответ, она предложила:
- Давай в харчевню. Посидим, чего-нибудь съедим, заодно поболтаем. – И безапелляционно заявила: - Платишь за все ты.
Ей уже было почти все равно, где и как он в очередной раз сверкнет набитым кошельком, обычным или лунным, который, судя по всему, притягивает только пятилимы.
Сильхе на всякий случай повела рыцаря подальше от таверны, где они вчера встретились и оба успели расплатиться волшебным серебром. Выбранная наугад харчевня оказалась неказистой снаружи, но вполне приличной изнутри, светло, тепло, по залу ходит две кошки и две служанки, публика вроде бы приличная – вошедший следом за ними гном даже вытер сапоги о лежавший у порога коврик.
Они уселись за свободный столик, тяжелый, со львиными лапами, как и все тут. Даже у скамеек были такие. Харчевня и называлась что-то там львиное, но Сильхе, погруженная в свои мысли, не запомнила точно. Ей на колени тут же прыгнула рыжая кошка, а рыцарю досталась служанка:
- Господин? Что будете кушать?
На девушку-барда ноль внимания, ну правильно, рядом с таким красавчиком – вчерашний шикарный камзол все еще на нем – она выглядела пустым местом.
- А что у вас есть?
- Каша с мясной подливой, рагу из овощей с олениной, отварной картофель с ней же, картофель, топленый в сале, терпские шарики-котлетки с рисом, жареная на вертеле оленина, азанатский пирог с курицей. Все свежее, но советую пирог.
- Тогда несите пирог, - кивнул рыцарь и подкрепил слова, выложив на стол серебряную, взятую не из кошелька, а откуда-то из-за полы камзола. – А запивать сок или воду.
Посмотрел на Сильхе:
- Или предпочитаешь вино?
- Предпочитаю обходиться вообще без вина, - покачала головой она. – Молока мне пожалуйста.
Служанка, уже сгрёбшая со столешницы монету, кивнула и исчезла.
Сильхе устроила рядом с собой кинтару, повесила на крючок в стене сумку. Поняла, что остался невыясненным один вопрос. Нет, конечно, не один, но начать стоило именно с этого.
- Звать-то тебя как, рыцарь?
- Кано Солье, - он встал и поклонился, ухитрившись ни за что не зацепиться мечом.
Девушка-бард кланяться не стала.
- Я Сильхе Ора. Итак, рассказывай, что там такого случилось, что ты решил быстро свалить.
Кано Солье вздохнул тяжко, но ответил решительно:
- Извини, но я не хочу об этом говорить.
Девушка-бард задумчиво поперебирала варианты, остановилась на одном: девица попыталась затащить героя в постель, не дожидаясь затребованного зеркала из чешуи дракона, а он не из таких. Ему надо сначала свадьбу, а уже потом любовь до гроба. Но выспрашивать не стала.
- Хорошо. Тогда что ты собираешься делать и чего еще хочешь от меня.
У него сделался крайне глубокомысленный вид. Последовавший вопрос не оказался полной неожиданностью, но удивить смог:
- Вот скажи, для чего ты на свете живешь?
- Чтобы жить, - машинально ответила она, не совсем представляя, к чему это все. О смысле жизни начинают рассуждать, когда не хотят платить или нечем. Но ему есть…
- Ну и это тоже конечно. Но в чем цель? К чему стремишься?
Сильхе неодобрительно покачала головой.
- Задаешь вопросы, на которые сам можешь ответить. Кто я, по-твоему? Кого ты видишь? – и ради подсказки провела пальцами по струнам кинтары.
- Ты красивая девушка… и бард.
«Красивую девушку» она пропустила мимо ушей – тоже машинально.
- Я бард, и как все барды, стремлюсь к мастерству. К тому, чтобы мое слово и моя музыка могли захватить как можно больше людей. Упоить, сделать счастливыми. Счастливые люди легко расстаются с деньгами. Но кроме того мне нравится учиться и расти.
- Это целых две цели, - с улыбкой заметил он. – И не очень конкретные. Как если бы я сказал, что жизнь – череда расставаний, и моя задача сделать так, чтоб их было поменьше, а для этого защищать невинных и бессильных, преграждая собой дорогу смерти.
Сильхе не удивилась столь цветистому упрёку, она уже знала, что рыцарь Кано умеет подбирать слова. Не так как она, но все-таки.
- Хочешь конкретнее? Хорошо. Во-первых, конечно, хочу стать знаменитой, чтобы не я бегала и предлагала, а ко мне приходили и просили. В мой дом, небольшой, не обязательно богатый, но всем обеспеченный. И чтобы я была обеспечена всем и могла не беспокоиться о будущем. То есть я хочу денег и славы. Не обязательно в таком порядке.
- Ну и отлично, - одобрил он ее меркантильность. – Примерно этого все хотят.
- И ты?
- И я, – кивнул рыцарь. – А еще чтобы у каждого была возможность разобраться, чего хочет, время получить это и быть счастливым как можно дольше.
Девушка невольно хмыкнула:
- Не скажу, что эта цель конкретна. Или достижима.
Парень молча достал откуда-то плотный квадрат коричневой, почти черной бумаги с белой надписью, протянул ей. Сильхе взяла, прочитала: «Некто с пылающим сердцем пройдёт четыре стены, открывая каждую доброй волей жертвы, кровью сердца и слезами души. Дар Обиженного Бога потеряет силу, люди узнают свободу жить тысячу лет». Подняла взгляд на рыцаря.
- Не понимаю. «Некто-пророчество», видела я такие, и не раз, даже знаю, что сбываются… И что дальше?
Он повторил трюк и достал откуда-то сзади, словно все это время прятал там, изрядно помятый свиток бумаги. В нем пункты с цифрами и пояснениями. Рекомендовалось посетить четыре места в определенный срок… Дайжа, Коон, Тимарт, Фолкаэрен. Три первые она знала, про последнее слышала впервые. Сильхе мысленно представила карту, провела по ней линии путей и признала – можно успеть, даже легко. От Дайжи до Коона вообще пешком за полдня…
Кано как раз начал объяснять:
- Это руководство к пророчеству. Надо пройти по четырем местам, там будут алтари или что-то вроде – оставить на каждом жертву, и тогда люди снова начнут жить по тысяче лет.
Сильхе невольно хмыкнула:
- Какой легковерный рыцарь… Для начала – где ты это взял?
- Не важно, - улыбнулся он. – Но согласись, так куда более конкретно.
Согласиться пришлось бы. Это вам не «пойди, куда смотрят глаза, возьми то, обо что споткнешься, принеси туда, откуда солнце встаёт». Результата все равно никто не гарантировал, но это единственное, к чему можно придраться.
- Ну хорошо. Это отличная конкретная цель. Ты доверяешь тому, кто дал тебе инструкцию. Но у меня два вопроса. Откуда тебе знать, что тебя не обманули и не послали за очередным «зеркалом из чешуи дракона»?
- А второй вопрос? – не отвечая, спросил рыцарь Кано.
- А второй… зачем всё-таки тебе я. Потому что, похоже, я нужна.
- Ну… об этом еще рано говорить…
- Отлично! – не дожидаясь, пока оказавшаяся не слишком расторопной служанка все же принесет заказ, Сильхе встала, сбросив кошку на пол, повесила на плечо суму и инструмент. – Удач тебе во всём и пока!
- Постой! – он тоже вскочил. – Дай мне время подумать до завтра!
- О чем-тут думать? Если тебе нужна команда, найди, например, мага. Или по классике – мага, вора и лучника. Самые успешные команды из них и состоят.
- Из воина, мага, вора и барда, - поправил он.
Память у рыцаря тоже была хорошей… Но соглашаться так сразу Сильхе не собиралась, вообще ни с чем.
- Я назову тебе полдюжины бардов на порядок лучше – опытнее, сильнее и талантливее - меня. Половина там мужчины. Половина запросто согласится пойти с тобой, - она понизила голос, - даже за лунное серебро. Это раз. А два – ты не ответил на вопрос о возможном обмане.
- Я расскажу, - пообещал он почти тут же, - только сядь и послушай.
Сесть и послушать она могла. Тем более служанка наконец-то шла именно к их столику. Когда девица удалилась, расставив заказанное, рыцарь Кано заговорил:
- У меня есть опекун… Я сирота, а он заботился обо мне, как о родном сыне. Это умный образованный и щедрый человек, к тому же волшебник высокого класса. К нему в дом приходит за советом половина города…
- Это твой опекун дал тебе «руководство»? – перебила Сильхе, отчаявшись дождаться чего-то путного.
- Он. И кое-что на словах, не записанное… Я знаю его всю мою жизнь, поэтому могу сказать уверенно – никакого обмана нет. Он обещал, что выбор полностью за мной. Даже когда Беллию показал.
- А Беллия тут при чём?
- Ну как… в пророчестве же про человека с пылающим сердцем. Про влюбленного. Беллия… она мне понравилась. После турнира мы вместе танцевали и познакомились немного. Родителям ее я тоже вроде бы понравился.
- А самой Беллии не очень, – неосторожно заметила девушка-бард и рыцарь тут же упрямо сжал губы, мол, раз ты так, я не буду продолжать. К тому же не стоило напоминать, что она в курсе, куда послала рыцаря его дама, хотя именно его идея была взять Сильхе с собой под балкон.
- Ладно-ладно, - мягко сказала она, - понимаю. Это ваше с ней дело. Она красива и у нее прекрасный вкус в одежде. И кстати мелодичный голос, ей бы петь.
- А она поёт, - кажется ему было приятно, рыцарь даже улыбнулся, - не так как ты, конечно, и всякую дозволенную чушь про цветочки и бабочек. У Беллии нежная душа, ее легко растрогать и довести до слёз. После турнира она целые сутки плакала, когда не ее назвали королевой Любви и Красоты.
Сильхе вздохнула. Турнир отчасти был занозой, которую нельзя вытащить. Она спешила, как могла, собираясь участвовать в состязании менестрелей, и не успела. Обиделась сама на себя и не пошла на турнир вообще, даже как зритель, целую неделю писала мрачные баллады о трагической любви, пока самой не надоело. Потратила больше, чем заработала, и это, наконец, привело ее в чувство. Да и турнир к тому времени закончился и можно было надеяться привлечь внимание к себе. Вот и привлекла, одного беспокойного рыцаря.
- Хорошо, - сказала она. – У твоей дамы сердца много достоинств, у твоего опекуна их еще больше. Ему можно полностью доверять, где бы он не взял эту роспись по городам и времени, когда их надо посетить. Но при чем тут, наконец, я?
- Ты на Беллию похожа, - признался рыцарь Кано. – Хотя она рыжая, с роскошным водопадом волос, в ты темная и пострижена коротко. Мне её послал Мотылёк. Думаю, тебя тоже.
- Чего-чего? – почти оскорбилась Сильхе. – Вот только богов не вмешивай! Я могу пойти в храм, и сама спросить Мотылька, и думаю, мне он ответит быстрее и точнее, чем тебе!
Тут же замолчала, не стоило таким хвалиться. Тем, что ей не принадлежит.
- Вы с Беллией похожи, - зачем-то повторил рыцарь. А потом сделав решительный вид заявил: - К тому же ты мне должна.
Сильхе не поняла, как ее похожесть с рыжей связана с каким-то долгом, но немедленно встала в позу:
- Долг? Ты о чем? По-моему, ты мне даже недоплатил!
- Я не о деньгах. Помнишь, когда провожал до гостиницы? Ты еще рассказала, что на меня якобы могут напасть? Все же было наоборот, и это тебя собирались подкараулить? Просто ты повернула так, чтобы получить мою защиту. Я понимаю и не обижен на враньё. Но хочу ответной услуги.
Сильхе онемела. Враньё и правда было – как все барды, девушка солгала правдой. Но попробуй теперь докажи, что это она его защитила. Потратишь кучу слов, а в итоге нужна будет еще большая куча, для пояснения уже сказанного.
Значит, придется молчать и соглашаться.
- И чего же ты за это хочешь? – спросила она без особой радости – хоть так дать ему понять, что это слишком.
- Подождать до утра, - повторил он. – А потом решишь сама.
- Я и сейчас сама решаю… Ладно. До утра так до утра. Но я редко меняю свои решения, Кано. У меня своя дорога, у тебя своя. Если твоя миссия окажется удачной, я узнаю - ну должно же это как-то отразится на всех нас? – и поблагодарю. Но участвовать… Я всего лишь бард и в приключения не рвусь. Мне их хватает.
- Правда? Расскажешь? – живо спросил он.
Сильхе решила, что это не настоящий интерес – просто вежливость и ответила так же вежливо-неопределенно:
- Может быть, потом.

Проблему ночлега решили просто: отыскали приличный «Дом на одну ночь», где расчет золотом не привлёк бы лишнего внимания и сняли две хорошие комнаты. Перед тем, как завалиться на, несомненно, мягкую перину, которая в этот раз не стоила ей ни гроша, Сильхе решила пообщаться с братом.
Деревянный овал с рельефным изображением братова профиля прятался на самом дне сумки. Профиль был нисколько не похож, но работало и без похожести. Сильхе согрела овал в ладонях. Деревянное лицо наполнилось живыми красками и повернулось к девушке. Некромант обязан быть высоким, тощим и черным как ворон, а Колль был подвижным низеньким пухляшом. И глаза зеленые. Красавчик, и любитель жизни во всех проявлениях.
- Что такое, сестренка? – голос немного искажался, но ей это не мешало. – Хочешь, чтоб я пришел и забрал тебя из… где ты там? – Колль вытянул шею, словно пытался заглянуть ей через плечо.
Девушка повернула его лицом к комнате, всем ее картинкам на стенах, шкафчикам, занавесочкам и зеркалам.
- Ого. Богато живешь, одобряю и завидую.
- Я тоже соскучилась Колль, - Сильхе вновь повернула «говорилку» к себе лицом, изобразила поцелуйчик. - Забирать не надо, надо отпустить еще дальше. Впрочем, не подумай, что я у тебя спрашиваю. Если что, я даже зарабатывать начала раньше тебя, братик.
Колль возвёл очи горе.
- Если тебе не нужно денег, разрешения или по шее, то что я могу для тебя сделать, сестричка? Кстати, куда это «еще дальше» Полустолицы ты собралась?
- Пока никуда. Ну чую, утром мне таки сделают предложение отправится в Дайжу. Понятия не имею, принимать его или нет.
- Всего-навсего в Дайжу, - верно уловил интонацию Колль. – И что же твой делатель утренних предложений забыл в Дайже?
- У мальчика свиток с довольно подробным описанием, где, когда и что делать, чтобы вернуть людям возможность жить тысячу лет. Свиток прилагается к «некто-пророчеству», ну ты знаешь, их вечно то тут, то там можно найти, словно нарочно раскидывают. Сошло бы за шутку или розыгрыш… но кто-то очень уж постарался сделать поправдоподобнее: тщательно высчитал, сколько надо времени добраться от места до другого места. С учетом того, что путь начнется из Полустолицы.
- И это все? – хмыкнул Колль. – А ты так сразу и поверила?
- Нет. Но я уже не могу об этом не думать. Есть четыре места. Их названия сейчас горят у меня в голове словно четыре костра. Я не верю, но мне любопытно.
Цвета на деревянном овале начале блёкнуть.
- Все, Колль, «говорилка» снова разрядилась…
- Погоди минутку, - брат исчез из овала минут на пять, потом снова появился:
- Когда тебе что-то предложат, загляни под стол прежде, чем предложение принимать. Пока всё, чем могу помочь.
Он сделал нарочито важный жест слегка испачканной рукой. Сильхе оценила.
- Нет, я помню, что «мантия» прежде всего гадание, но на чьих ты там внутренностях посмотрел моё ближайшее будущее?
- А это важно? - удивился он. - Ему они уже не нужны, а нам с тобой вот послужи…
Голос умолк, профиль снова сделался мертвым, деревянным. Но Сильхе уже узнала все что хотела. Убрав «говорилку» в сумку, она забралась мягкое тепло постели, закопалась в одеяло и мгновенно уснула.

Чтобы проснуться утром от шума, крика, скандала.
Успев умыться-одеться-причесаться – а шум не стихал, и главная «тема» его показалась девушке-барду знакомой – она спустилась вниз. А там…
А там прекрасная Беллия – рыжая, высокая, с незабываемым голосом - устраивала разнос служанкам, хозяину «Ночного дома», охраннику на входе, псу во дворе и как бы между прочим рыцарю Кано, пытавшемуся ее успокоить.
Прикрепления: 1998607.jpg (20.1 Kb)


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Четверг, 04 Фев 2021, 2:03 PM | Сообщение # 6
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Пожалуй, вторую картинку даже признаю) Она, Сильхе - и серой мышкой притворится, и свою истинную красоту покажет... если захочет.

Колль - очаровашка. "Красавчик, и любитель жизни во всех проявлениях".

Один вопрос про Беллию уже выяснен. Но в конце главы ее появление было совершенно неожиданным и ошеломительным.

Жду продолжения...


ksenia
 
Lita Дата: Суббота, 06 Фев 2021, 5:20 AM | Сообщение # 7 | Сообщение отредактировал Lita - Суббота, 06 Фев 2021, 5:23 AM
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Колля будет больше во втором томе:))

Все для Вас. Могу по главе в сутки выкладывать.

Глава третья. Рыжая в бегах. Каникулы творца. Приглашение от короля

Сильхе было интересно, с чего она начала, если доставалось, похоже, всем и за всё.
- Вы совершенно не заботитесь о клиентах, совершенно! Для чего нужен такой высокий порог? – пауза. – Но нет, я несправедлива, вашим клиентам лучше всегда, всегда смотреть под ноги, тут наверняка есть крысы и пауки! Я знаю, вы их нарочно выращиваете! Вот для чего пес во дворе – чтобы твари не сбегали! А может и клиентов сюда так загоняете! Как бы иначе тут оказался такой благородный рыцарь? И я тоже благородная, между прочим! Кано, не маши руками, это неприлично! – пауза. – Ты со вчерашнего дня так и не переоделся и ходишь в одном и том же?
- И я тот же самый, и конь у меня прежний… - вяло пошутил рыцарь, мявшийся возле стола, за которым, видимо, сидел пока не явилась рыжая.
Кроме него мялись одна из служанок и плотный мужчина южного вида – смуглый, с удивительно красивым, но нездешним разрезом глаз, одетый как местный, а не в национальный южный халат с ветвями над водой и птицами. Так вот почему «Ночной дом» такой чистый и приличный – южане с островов Лан до крайности чистоплотны и у них есть понятие «чести лица», куда входит вести свое дело не только честно, но и отдавать ему душу… И денег на него не жалеть, разумеется. Он спокойно выслушивал с совершенно бесстрастным видом, даже кивая. В одну из пауз вклинил извинение:
- Мои сожаления, госпожа.
- Вам бы следовало сказать это раньше! И сделать что-то для меня! Хотя бы поднести приветственную чашу… хотя я все равно не стану тут пить!
Держатель дома повторил с тем же выражением:
- Мои сожаления, госпожа.
Но судя по виду, сожалений он не испытывал и вообще жутко скучал. Тогда почему он извиняется?
- Кано, ты должен сейчас же уйти отсюда!.. Девушка! Вы! Не стойте, принесите его вещи!
А вот это уже ей. Сильхе заметили. Отлично. Любопытно, что будет, если она сыграет роль служанки?
Но рыцарь Кано опять все испортил:
- Беллия! Сильхе не служанка, она бард!
Пауза затянулась. В нее можно было успеть раз пять или семь произнести «мои сожаления, госпожа».
- Кто она? – прозвучало почти зловеще.
Вокруг рыцаря словно сгустился темный воздух. Показалось, что ли? Аристократы не очень-то поощряют магию в своих отпрысках.
Попытавшийся развернуться и уйти южанин был остановлен криком:
- Куда вы? Разве это вежливо, уходить в начале разговора?
- Мои сожаления, госпожа, - та же интонация, то же выражение лица.
До Сильхе начало доходить. Она спустилась с лестницы, старательно обошла занимавшую самую середину зала Беллию. Остановилась рядом с замершей служанкой, нашла в кармане монетку, пятиальс – жаль если лунное серебро, благородный умеющий держать себя в руках южанин стоит настоящего – вложила в ладонь девице в переднике и чепчике.
- Милая, принеси мне завтрак пожалуйста. Хорошо бы мясо, но пойдет что угодно, если горячее.
- Сей секунд, госпожа, - девица мгновенно сбежала, использовав просьбу как повод.
Но Кано, хозяин и Сильхе остались. И проводивший служанку взгляд Беллии не сулил хорошего ни девице, ни тем, кто остался.
- Объяснись, - взгляд в упор на девушку-барда, выпяченный подбородок, в рыжих волосах проскочила искра.
Сильхе так не умела. Зато умела перенимать у кого-то лучшее.
- Мои сожаления, госпожа, - спокойно произнесла она, села за столик, достала из ножен «Третье желание», из кармана тряпицу и принялась протирать клинок, словно ничего важнее и на свете не существовало.
- Я еще ничего не сказала, а ты уже сожалеешь? Или просто тут слов других не знают?
До красотки тоже начало доходить. Стоит повторить для ясности.
- Мои сожаления, госпожа, - полировка старого кинжала, конечно, отнимает все время и внимание.
Ну разве что есть минутка благодарно улыбнуться хозяину, увидеть его понимающую и очень довольную улыбку и уход. Всё, они остались втроём. Еще бы и Кано понял…
- Я от вас всех устала, - заявила скандальная дама сердца немного другим тоном.
Наконец-то прошла к ближайшему столику и села. Плюхнулась как простолюдинка какая.
И кстати… что-то она одета не больно-то аристократически. Разумеется, в платье. Но оно же всё из ткани одного цвета, серого в мелкий белый цветочек. Узкие рукава, закрытая горловина с воротником-стойкой. Никаких кружев, фестонов, вторых-третьих-пятых юбок, даже брошку не прицепила. А поверх этого всего серый же, но на пару тонов темнее, плащ, а за спиной в рыжих волосах прячется мелкая и тоже очень простая шляпка. Девица явно собралась в дорогу.
И что надо обо всем этом думать? Прекрасная Беллия сбежала из дома за любимым?
Кано сел за один с ней столик, послав Сильхе извиняющийся взгляд. Она пожала плечами с совершенным спокойствием, поблагодарила подошедшую служанку, которая принесла тарелку красного супа, хлеб и графин с чем-то оранжевым, и принялась с аппетитом есть. Тишина стояла такая, что каждое касание ложкой тарелки звучало как гром. Даже пес за окном перестал греметь цепью и кареты по улице проезжали совершенно бесшумно.
- Так кто она? – спросила Беллия снова, уже спокойнее.
- Сильхе бард, - повторил Кано. – Я спас ее от разбойников.
В общем-то правда могла звучать и так… Тем более в момент, когда рыцарю нужно оправдание: почему это он, имея даму сердца, завёл какие-то дела с другой девицей. В подмётки не годившейся этой самой даме – вот истинная правда. Сильхе исподтишка рассматривала Беллию. К описанию, сделанному Кано, мало что можно было добавить, кроме того, что рыжий цвет ее волос скорее огненный, глаза голубые, лицо с точеными чертами прекрасно и незабываемо. Подходит для баллад, в общем.
- Когда это ты успел?.. – возмутилась, уже не очень бурно, скорее по инерции, красотка.
- Я…
- Молчи! Бросил меня ради этой? Или уже разлюбил? Не смотри на неё так! Вообще не смотри. Смотри на меня!
И это все за один – всего один взгляд в сторону Сильхе. Она улыбнулась, чуть склонила голову, словно спрашивая: ну и что ты теперь будешь делать, Кано Солье?
- Мои сожаления, госпожа, - произнес он, глядя мимо рыжей.
- Да что вы все одно и то же повторяете?! – взрыв, вспышка, череда очередных обвинений, которые быстро иссякли – разве интересно обвинять того, кто не возражает и отвечает одними и теми же словами?
Сильхе решила, что запомнит приёмчик, добавит в свою коллекцию и при случае использует, нечего добру пропадать.
- Я из-за тебя такого натерпелась!..
А вот уже и слезы. Кано мгновенно оттаял и начал утешать любимую, но Сильхе это уже никак не касалось. Он потом расплатится за обе комнаты, как и обещал, а какими монетами, пусть сам решает. Ей же пора.
Девушка поднялась к себе и собралась. Задержалась лишь чтобы напоследок полюбоваться уютной комнатой – в подобных ей теперь долго не ночевать – и услышала за спиной шаги, сбившееся дыхание и голос:
- Ты правда сейчас уйдешь?
Кано стоял в дверях, тяжело дыша, наверное, по лестнице взбежал через ступеньку, упросив любимую отпустить его для прощания.
- Уйду, конечно. А ты уйдешь с прекрасной Беллией. Ну или она с тобой.
- Откуда ты знаешь?..
Сильхе не любила объяснять очевидное, но приходилось, и часто.
- Кано, ну с чего бы еще такой красавице надевать простое серое дорожное платье? Явно первое попавшееся, а значит спешила… Мне, правда, интересно, как она тебя так сразу нашла… Не рассказала?
Он покачал головой, заметил, словно только сейчас понял:
- Мне это тоже интересно. Но она и правда хочет пойти со мной. Ты извини, я теперь ничего тебе объяснять не буду. И попрошу никому не рассказывать о том, что видела в руководстве к пророчеству. Хотя, - он подумал и кивнул: - Можешь рассказывать. Какая разница, кто исполнит пророчество, если оно будет исполнено?
Сильхе на миг стало его жалко. Парень хотел всем добра, а цену за добро не выяснил.
- Что ты знаешь о «Даре Обиженного бога»? – спросила она, не зная, правильно ли поступает – человек имел право и на мечту, и на иллюзию.
- Много знаю, - почти гордо заявил рыцарь. - Легенду читал, в разных вариациях.
Легенда… Сильхе припомнила. Мир был сотворен одним-единственным богом. Он сотворил всех и всё, потратил море божественных сил, чтобы наделить каждое существо и каждую вещь Сиянием – обычно считают, что это магия - и почти бессильный, целую тысячу лет просто наблюдал. Потом заскучал и захотел уйти – а сил порвать связь между собой и сотворенным миром не хватило. Тогда создатель попросил у своих творений вернуть ему часть дара, отказаться от Сияния – взять назад без согласия не мог, отданное уже ему не принадлежало. И все согласились – деревья, камни, птицы и звери, даже рыбы в море. И только люди отказались. Боль обиды была слишком сильна: возвращенное ему Сияние бог потратил не на то, чтобы освободиться, он наказал людей, отнял у каждого возможность жить «девять веков и еще один». Лучше и легче ему от этого не стало, только хуже. Бог потерял «равновесие внутри себя» и рассыпался на множество мелких божков… Сильхе слышала версию, в которой бог на самом деле принес себя в жертву таким образом, и версию, что рассыпаться, стать многими из единственного – такой божественный способ отдохнуть, каникулы творца. Но все версии сходились на одном: имеется ритуал, который вернёт богу целостность, а людям долголетие.
- Вечность с ней, с легендой. Но слова про добровольную жертву с кровью и слезами тебя не смущают?
Кано смешно нахмурился, наморщил лоб.
- Чем они могут смущать? Куплю на рынке какое-нибудь животное, красивое, которое будет жалко, чтобы до слёз. Опекун говорил, что лучше сразу несколько и пусть все время будут со мной, чтобы успел привязаться. Пожертвую на алтаре, или что там будет. Оплачу и пожертвую.
- Ну допустим, - согласилась Сильхе. – Ты даже уловил концепцию – придется отдать то, что тебе дорого. Но что насчет доброй воли?
- А что насчет неё? – не понял рыцарь. – Я же отдам по своему желанию…
- Нет. В пророчестве речь о доброй воле жертвы. Откуда она у неразумного живого существа?
Он еще похмурился, потом отмахнулся:
- Ты ошибаешься. Имеется в виду добровольность пожертвования.
- Даже если так, - согласилась Сильхе. - Представь, какого размера дар ты собираешься сделать всем людям. Цена должна быть равнозначной, согласен?
Он кивнул.
- Ну и что такое ты можешь отдать за один раз, чтобы хватило? Вернее, кого? Приголубленного на время щенка, лисёнка, кролика? Уверен, что этого хватит? Настоящая жертва – те самые кровь сердца и слёзы души. Вряд ли Обиженный бог согласится на меньшее.
- Откуда тебе знать? – запальчиво воскликнул Кано, кажется, пытаясь скрыть пошатнувшуюся веру. - И вообще… откуда это все? Пророчество очень простое! Не выдумывай то, чего в нём нет! Ты не специалист по жертвоприношениям! И по богам тоже.
- Тебе нужна не правда, а красивая иллюзия, как всякому настоящему рыцарю, - не выдержала и упрекнула Сильхе. – Я специалист по легендам. «Боги и жертвы» - тема моей дипломной поэмы во время учебы в Кан-Тарре. Перечитав тысячи мифов на этот счет, могу, не просыпаясь, ответить на вопрос, какому богу какая жертва угодна и почему. Но всем – всем! – без исключения богам милее самопожертвование и когда отдаёшь самое дорогое.
Дала рыцарю минутку подумать – да и себе тоже – и закончила:
- Как бы тебе не пришлось отдать больше, чем имеешь. Всё, мне пора.
Он отошел, пропуская её. Только сказал в спину:
- И проводить не разрешишь?
- А тебя отпустят?! – не оборачиваясь, бросила она.
Самое трудное было спуститься по лестнице, не оглянувшись ни разу. Потом стало легче. Сожаления, что так и не поучаствует в чем-то эпохальном, достойном баллады, ушли. Громче зазвучали доводы разума: рассказывая рыцарю о богах и жертвах, Сильхе подумала, что вполне может оказаться одной из них. Хотя кто-кто, а она точно никогда на алтарь добровольно не ляжет. «Прежде чем принять предложение, загляни под стол». Есть такая сказочка, о парне полюбившем красотку, всегда носившую только длинные платья и громко цокавшую – каблуками, как она сама говорила. И только в день свадьбы, когда он наклонился, чтобы поднять упавшую ложку, то увидел торчавшие из-под платья сидевшей напротив невесты копытца. Вот и Сильхе заглянула – и увидела их же. Спасибо, обойдёмся.
Следовало сделать две вещи: забыть про рыцаря с его проблемами и заняться своими.
Один пятилим она проиграла ловкачу с тремя стаканами и ничуть не пожалела – ни денег, ни ловкача, который стрелял глазами так, словно кроме основной работы делал еще и другую: выискивал жертв для последующего грабежа. Кандидаты в грабители торчали у него за спиной - два бугая с раскрашенными превращенными в свирепые маски лицами, присутствие которых отбивало охоту ругаться из-за проигранных денег.
Часть монет решила обменять на золото – монет меньше, спрятать легче. У краснощекого молодца из меняльной конторы при виде Сильхе, кажется, возникли вполне обычные мысли: девица – существо глупое и бесправное, можно либо обмануть, либо надавить. Потому процент он взял дикий. Девушка-бард в отместку отдала ему всё лунное серебро. Даже пожалела, что пятилимов осталось так мало. Хороший способ избавиться от исчезающих монет – отдать кому-то противному… хотя кто знает, может он на самом деле добрый и мягкий, просто работа такая и жизнь заставляет.
Один золотой Сильхе потратила на хорошую новую обувь и теплый плащ, старый она выбросила пару дней назад. Немаленькую сдачу пришлось отдать за билет на рейсовую карету в соседний город. Полустолица дала ей все, что могла. Пора с ней попрощаться.

Но Полустолица, как оказалось, не очень хочет прощаться с Сильхе.
Девушка засмотрелась на уличное представление тут же, на площади, куда подъезжали рейсовые кареты. Два жонглера и акробат смешно и без единого слова ссорились, притворно дрались, прыгали друг через друга, перекидывались тарелками и мячами, которые словно липли к их рукам. Было ярко и увлекательно, увлечённость помешала ей заметить, как рядом с ней оказались два широкоплечих молодца в черно-синих мундирах стражи. Заметила только когда подхватили под локти.
- Придётся пройти с нами, госпожа.
- Что такое? – удивилась Сильхе, несколько притворно, потому что сердце ёкнуло, точно зная причину ареста.
- Придётся пойти с нами, - монотонно повторил стражник.
Её вертанули, освобождая от висевшей на плече сумки и кинтары за плечами, и повели, а скорее потащили с площади, прочь от шанса покинуть Полустолицу спокойно и при деньгах. И при этом стражники, похоже, очень спешили.
Сильхе постаралась успокоиться. Это городская стража. Ничего худого ей не сделают, разберутся и отпустят. Речь, конечно, пойдет о лунных деньгах, небось тот краснощекий меняла обнаружил магию, у менял иногда есть амулеты для проверки металла, и нажаловался. Она понятия не имела что они лунные, да-да, господа и госпожи, просто получила их как плату. От кого? Девушка задумалась. Выдавать рыцаря Кано не хотелось, хотя кто он ей? Возникло искушение свалить вину на не понравившуюся ей рыжую Беллию, но Сильхе тут же себя одернула – с какой стати? У девицы просто дурной характер. Тогда кого подвести под тюрьму?
Барды не лгут. Они просто иногда делают правду из того, что под рукой. Откуда ей знать, кто дал ей волшебные монеты? Она зарабатывает немного тут, немного там, одна монета от другой не отличается… Что? Это обязательно пятиальсы? Да, ей заплатил такими какой-то парень, купил любовный стих. У парня рябое лицо и он путешествует с маменькой – Сильхе потом слышала, как она на него кричит…
Но тут процессия свернула за угол дома… потом еще одного. Тупик.
Спросить девушка-бард не успела.
- Кудрявый Король ждет тебя, - сказал один из стражников… Ряженых, скорее всего. – Он хочет, чтобы ты для него выступила.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Среда, 10 Фев 2021, 12:04 PM | Сообщение # 8
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
"Мои сожаления, госпожа..." Беллию даже немного жалко стало)))

Интересно, что же все-таки связывает Кано и Беллию?

Новая глава - новые вопросы... Кто такой Кудрявый Король? Явно фигура из власть имущих...


ksenia
 
Lita Дата: Воскресенье, 14 Фев 2021, 4:28 PM | Сообщение # 9
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Глава четвертая. Незаказной концерт. Воришка без фарта. При чем тут эльфы

Это было сразу две новости, как водится – одна хорошая, другая наоборот. Сильхе не арестовали – отлично. С ней, вернее с ее музыкой, желает познакомиться местный король Тёмного двора, объединяющего убийц, воров, скупщиков краденого, непотребных девиц и нищих. Хорошего мало. С другой стороны, стражники - это закон, а повелитель мошенников, носящий титул Кудрявого Короля - явное беззаконие. С третьей – он желает музыки, значит, можно будет договориться. Главное правило: держать себя в руках, что бы ни случилось. Никто не должен видеть, как тебе страшно. Из вопросов – только деловые.
- Хорошо, - сказала девушка-бард. – Какие песни желает услышать его величество? И по какому поводу?
- У него свадьба, - один «страж» придержал ее, положив руку на плечо, второй подошел к стене, наклонился, разгреб мусор и что-то сделал в открывшейся нише. Зашуршало, в нерушимой каменной кладке обозначились щели маленькой двери, утопленной в пол. Посланец Кудрявого Короля толкнул ее и дверь открылась.
- Туда.
Туда так туда. Даже ей пришлось сильно наклониться, а уж как в дверцу протиснулись два широкоплечих молодца, Сильхе не представляла. Но сочла нужным попросить:
- Осторожнее с кинтарой, пожалуйста.
Ей никто не ответил.
Ход вывел через подвал дома в какую-то иную часть города, словно навсегда забытую солнцем. Тут были лишь тени, густые и не очень, высокие стены без окон, но со множеством дверей, удивительная чистота и пустота.
Впрочем, пустота отступила быстро: тут и там стали попадаться люди, причудливо, броско или странно одетые, словно каждый старался перещеголять другого хоть в чем-то. Но это ладно. Все, даже женщины, увешались оружием. В основном ножики разного вида, короткие мечи, что-то на цепях, а кто-то просто подпоясался цепью, наборы метательных стрелок в портупеях через грудь, маленькие арбалеты, угрожающе шипастые наручи и кастеты… Было почему-то не страшно; какой-то жуткий штамп – раз воры и убийцы, значит с орудиями убийства откровенно напоказ. Им, конечно, виднее, но писать об этом балладу она бы не стала.
Спешка закончилась сразу же, как Сильхе с провожатыми оказалась на этой изнанке богатой и яркой Полустолицы. Обращались с ней нормально – не толкали, не угрожали, да и вообще не разговаривали. Позволили остановиться чтобы перевязать шнурок на ботинке. Можно было считать это вежливостью и каким-то подобием уважения. Но что сыграть на свадьбе Кудрявого она все равно не знала. Пока шла, мысленно перебирала весь репертуар. Предложить жалостливые песенки про раскаявшихся на эшафоте убийц, или про сына судьи, которого тот отправил на плаху, а потом носил цветы на могилку? Это интересно горожанам, замотанным бытом и считающим воровскую жизнь ужасно романтичной. У живущих такой жизнью никаких иллюзий и сантиментов на ее счёт скорее всего нет. Пойти от противоположного, напеть о тихой семейной жизни, изобразить пастораль с белыми овечками и облаками, пастушками в шелковых платьицах и влюбленными в них пастухами? Глупо и неуместно. Знать бы, о чем мечтают мошенники и убийцы и подать им мечту в песне. Но, может, Король сам скажет, что ему сыграть? А не скажет – спросить язык не отвалится.
Приняв решение, Сильхе совершенно успокоилась. Оглянулась на бугая, несущего её суму и кинтару. С ними тоже обращались хорошо. Примем как данность, что приглашенный на свадьбу бард обладает заметной ценностью… Да, но почему пригласили именно её?
Вопрос поставил в тупик, но ненадолго. Кто-то из подданных Короля слышал выступление Сильхе и ему понравилось. Или она знает балладу, которая может понравиться Кудрявому. Или ему захотелось разнообразия. Или – девушка усмехнулась, позволив себе и эту версию – Сильхе известна как бард даже на Тёмном Дворе.
Они, наконец пришли. Очередная дверь – и девушка не успела толком оглядеться, как оказалась в небольшой комнатке без окон, но с полной обстановкой – стол и два стула, лавка с ворохом шкур, пара шкафов, даже умывальник и полотенце.
- Подождешь здесь, - сказал «стражник». – Твои вещи будут в соседней комнате, с ними ничего плохого не случится.
«А со мной?» - спросить очень хотелось, но это значило разрушить образ бесстрастного мастера, поэтому Сильхе просто кивнула.
Так ее и оставили дожидаться своей судьбы.
Девушка пару раз прошагала комнату от стены к стене, от стола к двери, от шкафа к лавке со шкурами, потом подвинула стул к двери и села, прислушиваясь. Дверь оказалась что надо, звуки из-за неё не сильно долетали и были похожи на приглушенный шепот из-под земли. Можно было постучать и чего-нибудь потребовать – еды, вина, проводить в «уединённое местечко»… Но стоило передохнуть и все обдумать.
Кинтару и все вещи забрали. Что осталось? Как ни странно, припрятанные в разных местах крупные монеты, и кошелек с мелочовкой, который прятать не имело смысла. И «Третье желание» на поясе. Странно, что, забрав инструмент, оружие оставили. Она достала кинжал из ножен. Блеснуло при свете нескольких масляных ламп хорошо наточенное лезвие; Сильхе использовала его как столовый прибор – разрезать мясо, подцепить кусочек повкуснее с дальней тарелки на общем столе – и в быту. Обрезать чем-то нитку, когда зашиваешь дыру на штанах, откромсать кусок ткани для всяких нужд, порезать бумагу, наточить карандаш или перо тоже бывает нужно. Никакой ценности кинжал не представлял. Простая сталь, маленькая чуть изогнутая в сторону лезвия гарда, оплетенная кожей рукоять. Ни резьбы, ни камешков. И все же – оружие.
Но не для барда. Тот, кто велел забрать у девушки кинтару, явно понимал, что делал. И это он еще не знает о пятой струне... Хорошо, что обошлось без кляпа, да и петь вроде бы никто не запрещал.
Сильхе устроилась поудобнее прямо тут, у двери, и стала петь.
Начала с припомненных куртуазных баллад – они были самыми скучными, но и сложными в исполнении из-за того, что приходилось менять голос, чтобы изобразить разных персонажей. Так что она пищала за всех дам, принцесс и несчастных дев, использовала тенор для влюбленных рыцарей, королей и прочих героев с мечами и без, для чудовищ порыкивала, подпускала хрипотцу, иногда даже шипела. Горло быстро устало, девушка-бард достала из кармана круглую коробочку с леденцами, взяла один. Несладкая карамель с розоватой морской солью освежили гортань. Взяв передышку на десять минут, Сильхе продолжила с песенками попроще.

- Золото скажет: «Возьми и владей!»
Власти его не перечь!
Снимет камень с души твоей,
И ношу любую с плеч.

На королевский посадит трон -
И сбросит с престола ниц.
Золото знает один закон,
И нет для него границ.

Неизвестно, какая там, за дверью, публика, но про золото любят все. Ей и показалось, что снаружи попритихли, может, прислушиваются. Ободренная успехом, Сильхе продолжила «Балладой о хранителе клада», где вообще одна сплошная драма вокруг сундука, переходившего от одного к другому.

- И нет проклятья страшней, поверьте,
Чем бедным жить – умереть богато,
Владеть всем золотом после смерти,
Но после смерти зачем всё злато?

Теперь за дверью явно спорили, удалось даже уловить пару слов – «куда денется» и «петь умеет». «Умею, - мысленно согласилась она, - и не денусь никуда, петь буду, раз ничего другого не осталось». И продолжила незаказной концерт.
Тема золота имела самый большой успех. Про месть и справедливость тоже понравилось, так что история о двух братьях, один из которых убил, а другой вернулся по воле богов и наказал всю семью брата, пришлась кстати. И юмор, куда без него. «Песенка о невезучем Виссэ», «Мудрый дурак», «Три подковы, два коня». После них она затянула нарочно жалостливым голосом «Песенку нищего»:

- И ни хлеба ни крошки,
И воды ни глотка!
Я бездомный бродяга
Моя жизнь нелегка-а-а!

Сообразили там, снаружи, быстро. Скрипнул засов, дверь отворилась, но не сильно. В проем заглянул мужичок с кривоватой рожей, мелкий, зато сразу с двумя кинжалами на поясе.
- Пожрать хошь? – поинтересовался он.
- Не откажусь. И выпить тоже. Но воды. Мне еще для Короля петь, - напомнила Сильхе.
Дверь захлопнулась, но ненадолго. Минут через десять упитанная девица в яркой рубашке и цветном платке поверх широкой синей юбки – и с кривым ножиком, заткнутым за платок - притащила целый поднос снеди. Сильхе давно уже отошла от двери и сидела теперь за столом. На этот стол и было водружено вкусное. Девушка-бард оценила количество – как снеди, так и людей, набившихся в комнату. И захочешь - не сбежишь. Но она не собиралась. Как ни в чем ни бывало, достала «Третье желание», отхватила кусок от жареного окорока, вкусила. Прожевав, поинтересовалась у гостей, которые были тут хозяевами:
- Присоединитесь? Я одна столько не съем.
Вопрос был никому – и каждому. Низкорослому бандиту, предложившему пожрать, девице в ярком, двоим похожим как два ножа от одного мастера парням в полосатых штанах, вооруженных плётками со множеством хвостов, еще одной девице с невероятным количеством длинных шпилек-стилетов в прическе. Она и подошла, чтобы взять с подноса южный фрукт, бархатистый и нежный, хотя интерес явно был не в нём.
- А про «Сына судьи» знаешь?
Сильхе чуть не подавилась. Надо же, они все же любят такие песни!
- Знаю, конечно, - она торопливо дожевала свое мясо, запила из кувшина водой и заметила: - Могу сыграть, если инструмент дадите.
- Не дам, так пой, - кинул мужичок с ножами.
Ну и ладно, попытаться все равно стоило.
Она запела жалостливую балладу про «И вот мальчишку молодого уже ведут на эшафот». Задача была составить о себе хорошее мнение, а если повезет, то и подружиться с кем-то. По-быстрому влезть кому-то в душу, особенно в такой ситуации, лишним не будет. Пока её не обижали, так это пока. Даже узнать что-то, разговорив нежданных клиентов, полезно.
Клиенты быстро отсортировались. Братцы с плетями и девица в платке вышли за дверь, мужичок с ножами и вторая девица взяли стулья и сели напротив Сильхе. На второй воровской балладе из коридора подошли орк с шипастой дубинкой, а может, полуорк, отличавшийся от просто здоровяков выпирающими клыками и плоским носом, и невооруженный мальчишка. Эти сели прямо на пол у самой двери. У мальчишки был злой взгляд голодного волчонка, а орк наоборот смотрел благосклонно, по-доброму. Но командовал тут не он.
- Ладно, развлеклись и харэ, - сказал владелец двух ножей и встал. Кивнул Сильхе: - Наше вам спасибо за душевные песенки.
- Заходите еще, - усмехнулась девушка-бард.
- Ночью зайдём, на свадебку Кудрявого.
- Ну да, - Сильхе чуть наклонила голову и спросила с легкой вкрадчивостью: - А не подскажете, какие песни любит ваш Король? Я вот вам пела, и вроде всем понравилось, хорошо бы и ему угодить…
- Никакие он не любит, - с явным злорадством бросил пацан от дверей. – Зато эльфей ненавидит.
- Заткни визжалку, Дрюн, - орк отвесил мелкому легкий подзатыльник – действительно лёгкий, мальчишку только чуть качнуло вперед.
- А при чем тут эльфы? – попыталась вызнать Сильхе.
- Чего расселись? – тут же прикрикнул на остальных мужик с ножами, пихнул девицу. – Встали и пошли уже.
И все встали и пошли, только девица со шпильками в волосах успела бросить на девушку-барда вроде бы жалостливый взгляд.
С этого момента стало ясно, что визит на Темный двор не будет просто весёлым приключением, о котором можно написать недурную балладу. Эльфы в голове Сильхе никак не укладывались. Если их не любит Кудрявый Король, то при чем тут она? Его величество желает, чтобы девушка-бард высмеяла остроухих в смешной и пошлой песенке? Ему требуется написать едкий остроумный ответ какому-нибудь эльфу, и король не нашел ничего лучшего, чем позвать для этого барда? Или, помня, что многие считают бардов магами – хочет, чтобы Сильхе заколдовала представителя иной расы? Глупо. Даже при том, что магией владеют только люди, остальные расы ей почти неподвластны. Зачаровать гнома, орка, эльфа так же сложно, как подковать двух коней тремя подковами, и чтоб при этом все копыта оказались «обуты».
Голова гудела от догадок, но толку от них не было. Раз ей предстоит работать ночью, до этого времени лучше поспать.
Так она и сделала – устроилась на лавке, положив под голову одну из шкур и накрывшись второй.
Разбудило ее тревожное чувство. Не открывая глаз, девушка прислушалась к ощущению. Ах вот что: кто-то не слишком умело залез к ней в карман. Сильхе попыталась перехватить, но хозяин руки оказался слишком ловок; она перестала притворяться спящей, привстала. У полуоткрытой двери торчал мальчишка со злым взглядом, Дрюн, и ехидно скалился, потрясая умыкнутым кошельком с мелочью - и «Третьим желанием». Кошелька было не жаль, а вот лишиться кинжала не хотелось.
- Молодец, - Сильхе села на постели, неслышно поаплодировала воришке. – Отменно сработал.
- Да! Я знатный вор!
- Только без фарта, - пока мальчишка чуть не плясал, красуясь, она незаметно достала из-за пояса одну из припрятанных монет и показала ему. – То, что спёр, не стоит и десятой части этого.
Золотой блестел в свете лампы как маленькое солнце. Не надо было особо приглядываться чтобы узнать двойной альс. Пацан сунул кинжал под мышку, заглянул в кошелек, скривился – медные грошики, а некоторые обрезанные или дырявые, мало кого могли порадовать.
- Но ты все равно молодец, - сказала она. – И я уверена, в оружии разбираешься, так что легко поймешь, что ножик мой тоже столько не стоит.
Сильхе положила золотой на край лавки.
- Меняемся?
Разбирался мальчишка в оружии или нет, но рассмотрев «Третье желание» сделал вид, что задумался. И тут же выдал:
- Мало!
- Ну как хочешь, - Сильхе забрала монету и снова легла, закинув руки за голову. – Больше у меня нет.
- Может и нет, - он сощурился. – А может есть. Все знают, что барды – лгуны.
- А воры – тупицы, - парировала она. – Бард зарабатывает враньём, а вор не умеет соврать так, чтоб ему всё сами отдали. Из вас и шпионов хороших не выйдет, не умеете полезное узнавать. А когда умеете, не знаете, кому продать.
Намёк он уловил мгновенно.
- Отдашь мне золото, скажу одну штуку.
- Какую штуку? – притворно удивилась Сильхе. – Где награбленное прячешь, или как зовут вашего Кудрявого Короля?
- Шуанх его зовут, - буркнул пацан. – Нет, другую.
Сильхе прикинула, что ей нужней, кинжал или сведения. Мысленно вздохнула: «Прости, старый друг» - и снова продемонстрировала воришке двойной альс.
- А откуда мне знать, что твоя «другая штука» будет мне полезна?
- Ну сама спроси, чего тебе надо, - не отрывая взгляда от монеты, благодушно предложил Дрюн.
- Эльфы. При чем тут они.
Он как-то сразу посмурнел.
- Я тебе скажу… если ты никому не скажешь, что я сказал.
- Обещаю, - согласилась она.
- Поклянись! И что деньгу мне отдашь тоже клянись!
Девушка подумала, чем бы таким поклясться. Классически, жизнью мамы? Ну уж нет.
- Клянусь вот этой монетой, что не выдам тебя и отдам монету за сведения, и пусть золото в моих руках превратится в железо, если я лгу!
Парнишка нервно дернулся от такой клятвы. Но с золотым, само собой, ничего не случилось.
- В общем… Нашего Кудрявого Короля за глаза обзывают Эльфёнышем. В прошлый раз, когда с трона спихнуть хотели, байку сложили, мол его мамаша была эльфуха, не может Шуанх-полукровка нами править. Доказать не докажешь, зато каждый год кто-то развлекается - является и требует судебного поединка. Обычно на свиньях. Боров Шуанха всегда побеждает… но Король все равно бесится, когда про эльфей напоминают. Потому что, наверное, в этом есть правда, говорят он за двадцать лет вообще не постарел, а разве так бывает? И тут какой-то шнырь приходит и прямо перед троном повторяет обвинение, а поединка хочет на песнях. С ним эльф, он и будет петь. А против него тебя поставят. Вот.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Пятница, 19 Фев 2021, 1:13 PM | Сообщение # 10
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Начиналось даже несколько забавно: "Было почему-то не страшно; какой-то жуткий штамп – раз воры и убийцы, значит с орудиями убийства откровенно напоказ. Им, конечно, виднее, но писать об этом балладу она бы не стала". Так что читала и улыбалась))

А вот поворот сюжета в конце главы весьма интересен: "Поединка хочет на песнях. С ним эльф, он и будет петь. А против него тебя поставят". Что-то увлекательное и невероятное грядет?


ksenia
 
Lita Дата: Суббота, 20 Фев 2021, 8:52 AM | Сообщение # 11 | Сообщение отредактировал Lita - Суббота, 20 Фев 2021, 8:53 AM
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Надеюсь, что увлекательное:))

Глава пятая. «Как бывает, ты знаешь уже». Песня эльфа. «Привет, красавица».
Действительно, «вот». Всего-навсего эльф.
Вот чего боги дали другим расам – это талантов и понимания красоты. Каждому – своей. Гномы – камни и металлы, и огонь в горне. Орки - огонь в битве, и у них потрясающе красивые каменные алтари – от резных узоров веет неизбывной дочеловеческой еще древностью, от которой сердце становится больше, чтобы вместить хоть половину вечности…
Эльфы – музыка и танец.
- Кинтару хоть вернут? – спросила Сильхе упавшим голосом.
Вернут или нет – шансов все равно ноль. Даже если эльф окажется глухим, немым и безруким.
- Вернут, конечно. Она же волшебная у тебя, Роггуль Королю так сказал. Он обшнырить хотел тебя и какого-то рыцаря, а ты ему влепила.
Все немного прояснялось, но от того лишь туже затягивалось. Вроде бы никто в той таверне, где Кано метнул на стол серебро без счета, не был похож на «шныря», подданого Тёмного двора – но среди них оказался неведомый Роггуль, получивший хорошего пинка от пущенной Сильхе волны звука. И решивший красиво отомстить за позор, подставив её. «Мало влепила, - запоздало пожалела девушка-бард, - в следующий раз стеной о морду приложу».
Если он будет, следующий раз.
- А что случается с проигравшим поединщиком? Ну или свиньёй, - не очень-то надеясь на успокаивающий ответ, поинтересовалась она.
- Свинью съедают, конечно. Поединщику когда как. Иногда плетей дают. Одному ногу отрубили, он на пинках соревновался. Одного в яму посадили, но потом выпустили, когда Королю понадобился.
Перспективы не радовали. Так поступают с теми, кто Кудрявому проиграл. А если по ее вине проиграет сам Кудрявый?
- Ну всё, давай уже золото. А за ножик не думай, поношу сегодня и отдам. Праздник, все с игрушками ходят, но я пока не заслужил. Скажу, что у тебя украл, будет мне уважение.
Девушка-бард, даже придавленная мыслью о невозможном поединке, оценила пассаж: поистине праздник, когда, наконец, видишь, чем тебя может пырнуть или стукнуть товарищ. Или оружие на виду наоборот означает мирные намерения…
Она кинула монету Дрюну. Тот поймал и мгновенно выскочил за дверь.
Сильхе прислушалась. Снаружи было тихо, мальчишка явно выбрал момент, когда ее никто не охранял. Попробовать сбежать? А как?
Подойдя к двери, толкнула – заперто, само собой. Засов ей с этой стороны не открыть. Окон нет. И даже сбежишь – куда пойдешь, с кинтарой наперевес, если удастся найти ее в этой «соседней комнате», по Тёмному двору, из которого неизвестно как выбраться, не дорогу же спрашивать?
Значит - как всегда.
Она села на пол в центре комнаты. Подышала медленно и глубоко, успокаивая сердце и мысли. Все, кроме тех, главных: что она собирается сказать… и кому из четверых.
Жизнь-Молчащая, она же Старшая сестра. Смерть- Спящая, сестра Младшая, само собой. Судьба-Мотылек, единственный, у кого есть собственное имя. Четвертая. Случайность. Боги этого мира.
Проще было бы с Мотыльком. Он единственный появляется в мире во плоти, мальчишкой со свирелью. Но Сильхе просто представила свою кинтару с пятой струной, чуть светлее остальных и мысленно произнесла: «Спасибо». Благодарность - она ведь тоже успокаивает.
Первая фраза была именно об этом, а потом почти сразу девушка рухнула в то состояние отрешенности, когда слова, которые произносишь, для тебя самой не имеют смысла и звука – весь смысл и звук уходят тем, к кому обращаешься. Не молитва, и, наверное, даже не просьба – одержимость словами и чувствами, полубезумие, полунеистовство, когда не владеешь собой.
И всегда – недолгое. Уже почти вынырнув, она услышала, как произносит последнее:
- Как бывает, ты знаешь уже, потому
Улыбнись своей тени…
Слова погасли, с ними исчезли и отрешенность, и непокой. С кем бы она не говорила, зарифмовав свои страхи и надежды, пожертвовав одному из богов балладой, которую никогда не напишет, помогло. Сильхе больше не было страшно.
Она снова легла на лавку и стала ждать.

Долго ждать не пришлось. Для начала явилась девица, та же, что принесла обед, в этот раз предложившая Сильхе переодеться. Шелковую рубашку вместо простой девушка-бард еще могла надеть, не без охоты сменила неприметную зеленую безрукавку на синюю с богатой вышивкой бисером, но напялить юбку, как и увешаться браслетами и бусами отказалась наотрез. Пришлось позволить что-то сделать с волосами. Девица вплела в них цепочку с висюльками и немного подкрасила кончики синим, а потом накрасила и лицо Сильхе, очень в меру, едва заметно - в зеркале девушка-бард себе понравилась.
Те же два здоровяка, что увели с площади, проводили на другую площадь, один нес кинтару.
Темнота или праздник заставили зажечь тут слишком много факелов. В воздухе витал запах духов, пыли и нетерпения. Вместо мостовой под ногами была хорошо утоптанная, устланная тут и там коврами и ковриками земля. За пределами открытой площадки стояли люди, все те же подданые Кудрявого короля, вооруженные до зубов. Толпа разрывалась лишь шелковой беседкой-шатром, где восседало его величество с невестой. На короле был шикарный парик, вроде судейского, по виду тяжелый и неудобный, он сиял в полутьме шатра. Женщина рядом с Кудрявым поблескивала драгоценностями.
- Приветствую, бард, - произнес Король голосом мелодичным и гулким, способным прорезать любой шум. – Сыграй для меня и моей суженой.
Здоровяк протянул девушке инструмент. Наконец-то. Она взяла кинтару, облегченно выдохнув. Как бы ни пошло дальше, она больше не безоружна.
Женщина рядом что-то сказала Кудрявому, тот кивнул.
- «Песню о несчастной Джелли».
Сильхе коротко поклонилась и начала играть.
Никаких эльфов рядом не было и следа, но девушка не думала, что Дрюн соврал. И ничего не ждала – просто играла и пела так хорошо, как может. Ее проверяют или просто хотят песен – не важно. Когда закончилась «Джелли» пришлось повторить для Короля «Сына судьи», потом его величество позволил выбирать толпе, но недолго. После пятой баллады про убийц, Король сделал кому-то знак:
- Ведите.
Толпа расселась в стороны почти мгновенно, пропуская двоих. Старика в длиннополом одеянии, усатого и бородатого – борода была перехвачена ниже подбородка золотым кольцом – типичного доброго дедушку, некогда бывшего пиратом, оттуда шрам на щеке… И да, эльфа.
От красоты соперника Сильхе чуть не задохнулась. В человека с таким лицом, чистым, нежным, с тончайшими чертами, огромными зелеными глазами и трилистником-татуировкой меж бровей, надо было мгновенно влюбиться. Густая грива золотых, неуловимого оттенка золота, которое бывает в небе лишь на закате, волос была связана в хвост и перехвачена зеленой шелковой лентой. Не такие уж и большие, но недвусмысленно острые уши не украшены ничем и даже не проколоты. Взгляд мудрый и немного оценивающий. Вот-вот заговорит, произнесет что-то причудливо-изящное…
- Сколько тебе лет, девочка?
Успевшая попасть под очарование эльфа Сильхе была благодарна за эту фразу, разом вернувшую с небес на землю.
- Двадцать три, - без гордости, но и без сожаления. Просто – «Мне двадцать три, и я такова, как есть».
Ответить зеленоглазый не успел: «дедушка-пират» заговорил гулким басом, ничуть не хуже, чем голос Кудрявого - начавшая гомонить толпа мгновенно умолкла:
- Я утверждаю, что этот человек, - поворот в сторону королевской беседки, - вовсе не человек и не может тут править. Я вызываю его на поединок песен, чтобы доказать, что я прав и должен занять его место. Я Бойе Горим, а он никто, нелюдское отродье.
Всё замерло. Даже с расстояния Сильхе стало заметно, как обострились черты его темного величества, поджались красивые тонкие губы. Король медленно поднял руку, стащил с головы парик, с презрительной улыбкой швырнул его на площадку, за пределы своей беседки. Сказал так тихо, что услышали, наверное, немногие:
- Ну, попробуй.
И потом громко, для всех:
- Я утверждаю, что ты лжец и дурак, Бойе Горим, и согласен на поединок.
Бойе усмехнулся в шикарные усы:
- Король трус и не будет драться сам, как и всегда. Король выставил вместо себя ребёнка, – взгляд в сторону Сильхе.
- Ты тоже не собираешься драться сам, - парировал Кудрявый.
- Я думал доставить королю удовольствие, приведя его сородича, - хмыкнул «дедушка-пират», продолжая издеваться, говоря о Кудрявом в третьем лице. – Меньше позора, если урода победит такой же урод.
Толпа опять загомонила, но скорее заинтересованно, чем яростно. «Шныри» жаждали зрелища.
- Начинайте, - приказал Король почему-то спокойней. Может, утешил себя обещанием после победы спустить шкуру как с Бойе, так и с эльфа.
Зеленоглазый был без инструмента; ну правильно, зачем эльфу играть, если он сам – музыка? Сильхе слышала ее, прекрасную, едва ощутимую, слишком нечеловеческую, чтобы суметь повторить. Прозрачная искрящаяся невозможными вариациями тема сопровождала соперника, как свет – зажжённую лампу.
- Первая? – спросил эльф, проявляя вежливость.
- Нет, давай ты, - сказала она.
Эльф не взял паузы, он просто запел.
И мир запел вместе с ним. Каждая песчинка под ногами, каждый гран воздуха, каждый клинок в ножнах и без, все струны, натянутые между людьми и те, что внутри каждого, и струны кинтары. Сильхе слушала его – и себя, потому что у нее тоже имелась своя музыка, оказавшаяся знакомой. Частицы собственной мелодии, куски ритма она вкладывала в лучшие свои баллады, именно те, что достигали сердец и оставляли там след, те, что редко просили повторить – хватало и раза, и даже его порой бывало много. И это оказалось не таким уж и открытием. Но своя мелодия была у каждого из толпы, Сильхе слышала их все, не смешивающиеся, звучащие четко и ясно – возьми любую, повтори, импровизируй с ней как пожелаешь. Король с его причудливой личной песней – внезапные повороты, смещения главной темы на тон выше - на самом деле мог быть полуэльфом… А мир - совсем не таким, как девушка-бард его знала…
А потом эльф замолчал и все стало прежним, простым, плоским, очевидным. За некрасивыми, свирепыми, ярко-раскрашенными или пустыми лицами больше не скрывались мелодии, сто́ящие запоминания и повторения.
- Пой, - приказал кто-то.
Но Сильхе не могла. Ей нечего было противопоставить настоящей музыке, той, что звучит, пока мы живы. Все её песни не стоили в сравнении с таким ни гроша.
И все же она попыталась. Начала играть и петь, попадая и в настроение, и в ноты, но все равно ужасно фальшиво. Потому что помнила, как надо или как можно, и понимала, что так не сможет никогда.
Мастерское гладкое исполнение… но в песнях становилось все больше пауз; молчать оказалось легче, чем пытаться заполнить мир чем-то своим, таким поверхностным и слабым, проходящим, как пыль под ногами. И что-то еще мучило ее, требовало внимания, какая-то мысль или…
Что-то коснулось щеки, невесомо, как пролетевший мимо осенний лист. Эльф улыбался; очертил контуры ее лица тонкими пальцами, чуть задержавшись на подбородке, поиграл высиненной на конце прядью волос, кивнул. Без снисхождения, словно любовался чем-то очень простым, как человек впервые заметивший рассвет. Почти потерянное спокойствие вернулось мгновенно; Сильхе не могла ничего противопоставить песне зеленоглазого, но она и не собиралась. От прикосновения или от улыбки сделалась слышнее музыка эльфа. Слышал ли он её сам? Почти наверняка – да. Но Сильхе не могла не попытаться сделать ему подарок.
Первые такты она испортила, не сумев поймать начало мелодии; потом поняла - у нее просто нет начала, и выбрала завиток песни, достаточно простой для него. Четыре звука потянули за собой все остальные, яркие как вспышки цвета во тьме. Зелень весны и восторг первой влюбленности. Красное и синее – картинки в первой детской книжке со стихами и сказками. Золотые искры – цепочка-браслет, которую она нашла на улице. Мягкая полосатая рыжина – приблудившаяся к дому кошка. Выходило, что Сильхе играла не столько его, сколько себя. И немного других, чьи мелодии еще помнила. На миг пришло сомнение: тоже мне, подарок, предъявить душу в виде музыки! – и тут же ушло. «Сколько тебе лет, девочка?» - спросил эльф, видевший, слышавший, знавший и не такое, но слушавший ее сейчас, не перебивая. Возможно, она смогла его удивить.
Когда девушка закончила, эльф с той же улыбкой склонил голову, что-то признавая. Точно не поражение. Запоздало вспомнив про пятую струну, силой которой так и не воспользовалась, Сильхе поклонилась в ответ. Зачем нужна какая-то дополнительная сила? Силы как раз было в избытке. Кто победил, кто проиграл – неважно.
Но не для всех. Потому что почти сразу началась буча.
Сути девушка не поняла – просто кричали и двигались сразу все; орали друг на друга Кудрявый Король и его соперник, визжала невеста Короля и еще какие-то женщины, чадили и мерцали факелы и в неверном свете казалось, что люди вот-вот превратятся в зверей и кинутся друг на друга. Но островком тишины и спокойствия оставался эльф с полным света взглядом.
Пока не исчез. Вместе с ним исчезли очарование и спокойствие. Сильхе толкнули, потом еще раз. К ней самой это не имело отношения – наверное, на площади было поровну сторонников Бойе и старого Короля, одинаково недовольных исходом поединка, или им просто нужен был повод. Сталь уже сверкнула и кровь пролилась.
Чем-то больно ударили в спину, может, кинули камень. Сильхе охнула и пригнулась, защищая не столько себя, сколько кинтару. Кто-то вцепился ей в руку; мальчишка Дрюн. Пытался заставить её сделать что-то, кричал, но услышать было невозможно. Наконец она поняла, когда Дрюн показал, встав на четвереньки. Сильхе не могла как он, нужно было как-то держать инструмент. Но пригнулась она почти к самой земле и так пошла, почти поползла за мальчишкой.
Оказалось недалеко. Под одним из ковров пряталась деревянная дверца тайного хода. Дрюн чуть не спихнул в него Сильхе, влез сам и закрыл дверцу. Сразу стало тише.
- Ты совсем дура, что ли? – тут же гневно возопил герой-спаситель. – Почему магию не использовала? Размазала бы эльфа по стенке и ушла, король еще и наградил бы…
- Не могла я никого размазать, - отмахнулась Сильхе. - Не могла.
- Потому что он эльф? Ну ладно, - Дрюн помолчал и подумал, потом закончил: - Выведу тебя в город. И вот.
Он протянул ей сумку, сшитую из кусков разноцветной кожи.
- Ножик твой тоже там, как обещал, и мелочёвник твой.
- Спасибо тебе, - Сильхе повесила на плечо своё имущество, теперь уже совершенно спокойная за всё.
- Спасибо не звенит, - скорее ряди порядка, чем в попытке получить награду, проворчал мальчишка.
Стоила ли верность слову награды? Она решила, что стоила. Мальчишка сделал больше, чем обещал – не только вернул ей «Третье желание», но и спас. Так что, когда они вылезли из прикрытой досками щели в каком-то не слишком светлом переулке, Сильхе достала еще один золотой и протянула Дрюну.
- Держи. Моё спасибо звенит, и еще как.
Он взял монету с большим достоинством. Указал на выход из переулка:
- Там недалеко есть гостиница, «Старый дракон», а если пойдешь налево, то другая, похуже.
Пора было прощаться и расходиться, но парнишка все еще чего-то ждал. Еще одного золотого?
- А покажешь мне свою магию? – спросил он вдруг. – Ну как ты Роггулю показала?
Она поняла. Взяла кинтару из-за спины, оценила переулок. Пустила вдоль него и вверх трель, начав и закончив ее звуком пятой струны. Неслышно, но ощутимо ударило в стены, откуда-то из-под крыши вылетел потревоженный голубь, хрустнули у них за спиной доски, прикрывавшие лаз.
Мальчишка засмеялся:
- Ну точно дура, надо было на эльфе это попробовать!
И тут же, не прощаясь, юркнул куда-то за угол и исчез. Когда Сильхе заглянула туда же, за углом уже никого не было. «Вот это и есть настоящая магия», - проворчала она, сделала шаг из переулка, навстречу свету фонарей.
Кто-то грубо схватил за волосы, дернул назад. Сильхе оказалась лицом к лицу с повелителем трех стаканов, которому она проиграла лунную монету. Его бугаистые товарищи торчали тут же, хотя девушке хватило бы и одного бандита.
- Привет, красавица, - с ласковой угрозой произнес он, взяв Сильхе за горло и встряхнув. – А не скажешь мне, откуда у тебя «ночное серебро»?



А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Среда, 24 Фев 2021, 1:51 PM | Сообщение # 12 | Сообщение отредактировал Cat20087 - Среда, 24 Фев 2021, 1:53 PM
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Очень увлекательное. Невероятная смена сцен - читаешь на одном дыхании. И снова вопросы.

Что скрывает бард, если может напрямую обращаться к богам этого мира?

Цитата Lita ()
Она села на пол в центре комнаты. Подышала медленно и глубоко, успокаивая сердце и мысли. Все, кроме тех, главных: что она собирается сказать… и кому из четверых.
Жизнь-Молчащая, она же Старшая сестра. Смерть- Спящая, сестра Младшая, само собой. Судьба-Мотылек, единственный, у кого есть собственное имя. Четвертая. Случайность. Боги этого мира.


Почему эльф согласился петь для Темного двора? Почему Сильхе чувствовала его музыку? (Кстати, описание совершенно невероятное - полностью подпала под очарование кружевного плетения слов.)

И в конце главы снова Сильхе попала из огня да в полымя...


ksenia
 
Lita Дата: Четверг, 25 Фев 2021, 4:09 PM | Сообщение # 13
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Глава шестая. Красавица и жулик. По следу. Добрая южная ведьма

Первая мысль была: «Ну всего же одна монета!» Вторая – а кинтара до сих пор в руках. Пальцы нашли пятую струну.
- Какое… серебро? - просипела девушка.
- Исчезающее ночью. Пятилимовую монету, которую мне толкнула.
Надо было врать и дальше, но стиснутое горло ясности мыслей никак не помогало. Она присела, одновременно закатывая глаза, словно собиралась хлопнуться в обморок. Стаканщик был не настолько силён, чтоб удержать девушку на весу одной рукой. Хватка ослабела; Сильхе крутанулась вбок, заставив совсем отпустить горло и отскочила назад, к стене. Почти наугад дернула струну, лишь бы сильно. Звуковая волна оттолкнула стаканщика – только оттолкнула, и его одного, потратив всю силу на единственное действие. Сильхе ударила звуком еще раз, теперь удачнее – к выходу из переулка отлетели все трое. Быстро поднялись и застыли там, не подходя.
А теперь что? Убивать нельзя, да она бы и не смогла. Продолжать долбить звуком, пока не сбегут?
- Спокойней, красавица, - с каким-то даже интересном произнес ловкач-стаканщик. – Сяжками не тряси. Вижу теперь, что серьёзная персона. Значит, договариваться будем. Так кто дал тебе ту монету?
- Клиент дал, - интерес показался неожиданным, но искренним.
Она-то решила, что обжуленный жулик дико оскорбился и пришел мстить… Может и правда удастся как-то договориться, раз это не так.
- Имя знаешь? Как выглядит?
Сильхе вспомнила байку, которую придумала раньше. Для стражей порядка она подходила – они всего-то отобрали бы у Кано волшебный кошель, ну, может, штраф взяли. А эти и прирезать могут.
- Откуда бы мне знать имя? Они моего тоже не спрашивают, просто кидают деньги в тарелку, когда выступление закончено.
- И ты никогда не смотришь, что кидают?
- В глаза я смотрю, улыбаюсь и благодарю, - вроде бы недовольно буркнула Сильхе. – А потом медяки по карманам рассовываю. Я им, значит, золото таланта, а они мне медяшки…
- Понимаю, - перебил словоизлияния бандит. – А где выступала?
Она назвала две таверны, в одной в самом деле выступала, другую просто видела по дороге. Но не ту, где встретила Кано. Стаканщику сразу что-то не понравилось.
- Бодик не любит музыки, в «Гнутую ложку» бардов не пускает.
- Ну, я попыталась, - пожала плечами Сильхе. – Выставили, аж чесалось потом…
И в этот раз, видимо, угадала.
- Ладно, пятилим, значит, получила в «Красном короле»?
- Выходит, так.
Он немного посверлил ее взглядом, потом изобразил улыбку.
- Ну и все, красавица, мы налево, ты направо, так и разбежимся. Только если соврала, найдём.
- Найдёте, - согласилась Сильхе и едва заметно коснулась струн. Угрожать не любила, но угроза все равно лучше нападения. – А стоит ли?
Само собой, и она, и стаканщик понимали – девушка-бард не может постоянно бодрствовать или быть на чеку. Присядешь где-нибудь перекусить, выпустишь кинтару из рук и тут же нарисуются «доброжелатели».
- Стоит-стоит, - почти дружелюбно оскалился жулик. – Но кому чего стоит. Может просто золотишка, а может и душонку наружу.
И тут же исчез, прихватив впечатляюще мускулистое сопровождение.
Сильхе подождала немного, потом на всякий случай послала перед собой короткую мелодию-укол, словно ткнула шпагой в темную подворотню. Ответа не было, то ли троица и правда удалилась, то ли звук не достиг цели. Девушка рискнула выглянуть: улица как улица, темноватая, ночная, но явно не на «теневой» стороне города. Вывеска закрытой уже булочной, пьяница, храпевший, прислонившись к стене, отдалённый звук шагов, четких, в ногу – наверное, стража делает обход.
Но до более освещенного места она все же шла с кинтарой наперевес. Как там сказал Дрюн: прямо – получше, налево – похуже? Любовь к себе – и наличие денег – заставили пойти прямо.
Ее рейсовая карета давно ушла, билет на новую можно купить только утром. Остается найти ночлег и как можно быстрее отсюда исчезнуть… Новая мысль чуть не остановила Сильхе на полпути к покою. Она исчезнет, а рыцарь Кано останется. Или он уже уехал?
Вопрос долбил не хуже звуковой волны, каждый раз отбрасывая душу далеко от покоя. Она даже забыла о той опасности, которая висела над ней самой. Правду Сильхе зарыла так глубоко как могла, причем в другой правде. Но вряд ли так уж сложно найти источник «ночного серебра». С подачи Сильхе пройти по тавернам, ища те, где выступал бард, расспросить постоянных посетителей, хозяев, служанок – даже проще, нужно лишь время.
Значит, у Кано его точно нет.
Сильхе выругалась, по-настоящему, зло, яростно, той бранью, за которую можно и штраф отхватить, если ругаться на людях. Потом пристала к первому же патрулю с вопросом, как пройти к «Пирогу и лопате». Патрульные стражники рассказали, один даже вызвался проводить.
В гостиницу она ворвалась, едва не снеся двери. Выкрикнула в пустоту полутемного зала, где шаркала тряпкой мывшая пол служанка:
- Рыцарь и рыжая девица – они еще здесь?
Кто-то положил руку ей на плечо. Охранник заведения.
- Какие-то проблемы, госпожа?
Вторым мотивом в музыке его слов звучало «Успокойтесь». Сильхе постаралась. Даже не стала сбрасывать чужой руки с плеча – убрал сам. Девушка-бард поправила растрепавшиеся волосы и воротник рубашки, одернула красивую вышитую жилетку.
- Прошу прощения. Никаких проблем. Кано мой друг. Днем я не успела передать ему важную вещь и хотела сделать это сейчас. Так он еще тут?
- Они давно съехали, - заметила служанка, видно, довольная возможностью передохнуть. – Еще днем. Собирались очень долго. Рыжая госпожа спорила насчет оплаты, пыталась торговаться. Потом ее укусила Милжа, наша кошка, был скандал, потом пришел вызванный лекарь, на самом деле он аптекарь, но лечением тоже промышляет, его лавка тут, рядом, «Вишневый лист» называется…
- Лелли! – мягко сказал охранник, к слову сказать, он не был так угрожающей огромен, как охранники стаканщика.
Но явно не новичок в своем деле – болтливая служанка мгновенно замолчала.
- Аптекарь обработал рану госпожи и сразу после этого она и молодой человек ушли, - сообщил страж покоя «ночного дома». – Куда, не сказали.
- Благодарю, - Сильхе решила, что подачка в виде монеты его оскорбит и просто поклонилась.
Она вышла на ночную улицу в такой же растерянности. Незнание, куда ушел Кано, вроде бы освобождало от необходимости искать. Судьба его и рыжей Беллии теперь в руках Мотылька-Судьбы. Но что-то не давало совсем успокоиться, вернуться в «Пирог и лопату», снять комнату на остаток ночи и выспаться. Крутилось в голове и зудело, как навязчивая мелодия.
В самом деле, похоже на музыку. Но стоило прислушаться, сосредоточиться – все затихло. И это тоже можно было оставить как есть… но нераскрытая тайна всегда настигает в самый неподходящий момент. Сильхе огляделась, ища, где себя устроить. Слева к ночному дому примыкал крохотный уютный дворик – несколько деревьев, вьющаяся меж ними дорожка, пара плетеных стульев. В одно из них девушка и села, повернув кинтару так, чтобы можно было откинуться на спинку. Сквозь ветки яблони сверкали яркие осенние звезды. Прохлада казалась приятной, ткань плаща уютно кутала плечи. Покой, тишина, мягкий полусвет. Есть лишь она и мир, и музыка – посредница между нею и миром.
В голове снова зазвучала мелодия, та же самая, шесть нот с простыми вариациями. Легко было бы положить на них слова. Например «Ры-царь Ка-но Соль-е».
Нет. Она услышала диссонанс и мгновенно отказалась от мысли о Кано. Вообще от любых мыслей. Просто слушать. Не сосредотачиваться ни на чем, даже на догадках и предположениях о том, кем или чем может оказаться эта мелодия. И о зеленоглазом эльфе, который сделал музыкой каждого.
Итак, шесть нот, что бы они не значили. Приятная даже красивая тема с долей изящества - и единственной нотой громче остальных, вмешивающейся общий строй, как внезапная перемена настроения. Не слишком приятно, зато слышнее всех.
За нее Сильхе и зацепилась. Повторила, скопировав интонацию, и прислушалась к ответу. Ответ пришел не изнутри, а снаружи, как отдаленное эхо, как зов. Она встала и пошла за ним.
Следовать оказалось легче, чем прислушиваться. Путь походил на молитву, когда забываешь себя. Контролировать приходилось только обход многочисленных препятствий, чтоб не упереться лбом в стену или не споткнуться о бортик тротуара. Страха не было. Да, темно, да, поздно, но в самых темных переулках музыка делалась слышнее и перед глазами Сильхе начала сиять тонкая пульсирующая нить.
А потом она перестала замечать препятствия, словно проходила сквозь них. Ветер, дувший в лицо, был сильным, но теплым, и почему-то пах миндалём. Сладкое упоение начало кружить голову…
Отпустило сразу, резко вырвав из опьянения дорогой, на которой никто не может остановить. Сильхе стояла на перекрестке путей. И было уже утро.
Это все что девушка-бард успела понять раньше, чем ее придавило к земле чудовищной усталостью, от которой потемнело в глазах. Она брякнулась в пыль, больно стукнувшись всем, чем смогла, даже почему-то локтями. Голова сделалась неподъемной, на веки кто-то насыпал тонну песка – держать глаза открытыми не получалось. И даже сидеть тяжело. Она почти уже решила прилечь, когда кто-то схватил за плечи и начал трясти. Нет, она смогла бы не обращать внимания, если б он не кричал ей прямо в ухо:
- Сильхе! Это ты?
На глупые вопросы она обычно отвечала такими же. Вроде «А ты-то сам кто такой?». И правда, кто? Пришлось открыть глаза.
Все расплывалось. Девушка-бард вытерла оказавшееся мокрым – роса? дождь? – лицо и наконец смогла увидеть. Её тряс и дёргал кентавр. У кентавра было лицо Кано Солье.
- Мою кинтару глухому троллю в кривые лапы! – выговорила Сильхе. – Что с тобой случилось?
- А с тобой? – растерянно спросил кентавр. - Ты как нас нашла?
Нас?
Она проморгалась, окончательно приходя в себя. На обочине в траве сидела рыжая Беллия. В своем прекрасном, но не идущим ей сером дорожном плаще, непривычно молчаливая - но при этом смотрела на Сильхе в упор, прожигая взглядом.
И молчала она недолго.
- Это всё из-за тебя!
Девушка бард не нашла ни сил, ни желания даже пожать плечами. И не собиралась она думать о всякой ерунде, тем более - чужой.
- По следу я вас нашла, - объяснять было долго, поэтому она попыталась отмахнуться. – Неважно. Хотела предупредить…. Но теперь это, наверное, уже не нужно.
Холодная земля леденила седалище. Сильхе попыталась встать. Мир зашатался. Кентавр… Кано поддержал сильной рукой. Затекшее и какое-то не свое тело казалось деревянным. Девушка-бард попробовала шагнуть - колени не гнулись и вышло скорее перетаскивание ноги с одного места на другое. Но потом стало немного легче. Исходящее от Кано тепло словно оживило, наполнило силой. Заставило заметить, что хватка на ее руке слишком уж крепкая.
- Можно отпустить, - сказала она.
Он отпустил.
Устоять на ногах удалось, а гордость заставила сделать вид что всё вообще в порядке.
Но что дальше? Она отследила дорогу в обе стороны. До самого горизонта… и до другого горизонта. Вопрос: как она тут оказалась? Что за магия? И что за песня?
Сильхе прислушалась. Навязчивая тема больше не звучала. Только отголосок визгливой ноты прозвучал, когда Беллия снова заговорила:
- Сделай что-нибудь! – и было непонятно, к кому из двоих она обращается.
Кано тут же поцокал к ней. В цоканье этом звучала беспомощность.
- Любимая, мы не можем тут оставаться, давай вернемся в город.
- Город? И где твой город? Я что, пешком туда пойду?
- Ну… ты можешь сесть верхом… на меня я хочу сказать…
- Это неприлично! – и тут же: - Я не умею ездить без седла!
Визгливая нота звучала все громче. Сильхе не знала, что ей делать, но утолить любопытство могла прямо сейчас. Она подошла к умолкнувшей красотке и коснулась ее лица кончиками пальцев. Что-то подсказало сделать именно так – и каким будет ответ. Поэтому девушка-бард успела отдернуть руку, когда рыжая попыталась ударить по ней, возмущенно вскрикнув. Даже Кано посмотрел странно. Но хватило и мгновения. Музыка из шести нот была мелодией Беллии и сейчас Сильхе снова четко и ясно слышала ее, затихающую, как круги на потревоженной воде. Выходит, её сюда привел не Кано, а рыжая. Но почему?
- Что с вами случилось? – повторила она.
Беллия встала так резко, что взметнулись юбки.
- Не твое дело!
- Даже если это все из-за меня? – не удержалась от иронии девушка-бард.
- Да! Нет… Кано! Расскажи ей!
Рыцарь-кентавр вздохнул, кивнул и начал, явно стараясь сделать голос тверже и уверенней, для чего понизил его на полтона:
- В общем-то это и правда из-за тебя… Немного.

Все было хорошо, хотя Беллии не понравилась рейсовая карета. Сначала «почему тут так тесно?», потом ей на платье наступила занимавшая место напротив пухленькая краснощекая девица. Она извинилась и улыбнулась Кано так задорно, что он не смог не ответить. Из улыбки завязался разговор, и, хотя был недолгим, но все время, пока он беседовал с общительной спутницей, Беллия обходилась без новых жалоб. Напротив его дамы сердца устроилась пожилая женщина в южных шелках и вуали. Именно ей прекрасная леди и решила начать жаловаться.
Но не вышло. Стоило упомянуть тряску и ухитрившуюся просачиваться сквозь щели пыль, как южанка мягко улыбнулась и заметила:
- Разве такой красавице может чем-то повредить пыль? Разве тряска может испортить настроение умнице? Ах, госпожа, я бы с радостью послушала рассказы о балах и кавалерах, подарках и праздниках, ведь в вашей жизни все это есть, верно?
И Беллия принялась рассказывать, не столько о балах и праздниках, сколько о себе на них. Южанке, как будто, все равно было интересно. Она кивала, задавала вопросы, так много и часто, как получалось. Рыжеволосая отвечала с большой охотой, многословно, но больше не жаловалась, а щебетала как птичка. К тому времени они отъехали от города далеко, пыли стало меньше и тряска почти исчезла.
Но тут заскучала краснощекая девушка. Достала «Дорожный сборник забавных рассказов, загадок и песенок», какие продавали на станции за медяк и принялась с большим интересом листать. Через пару минут она уже что-то напевала, а Беллия резко прервала разговор с южанкой. Молчание показалось Кано зловещим.
Заметив тишину, певунья предложила весело:
- А давайте вместе споем?
Беллия ткнула локтем в бок своему рыцарю:
- Меня оскорбляют, а ты молчишь!
Но сама, конечно, молчать не стала. Бросила внезапное:
- Девицы-барды все как одна развратницы!
В карете повисло молчание такого рода, что, если упадет, раздавит всех.
Беллия, наверное, посчитала что сделала что-то правильное, такое, что другим ответить нечем, и продолжила:
- Глазами на чужих мужчин так и стреляют. И все время поют! Конечно, больше им кавалеров привлечь нечем! А уж воображают о себе! Бездарны все как одна! Их талант только в том, чтобы вульгарные песенки подавать как искусство!
И тут же обратилась к южанке за поддержкой:
- Разве я не права, госпожа?
Вместо неё ответила краснощекая - спросила почти весело:
- А что, госпожа, вы совсем не любите песен?
- Люблю! И стихи тоже! Настоящее искусство – стихи о любви! Как тот, что мой Кано для меня написал!
Рыцарь почувствовал, как краснеет. Хоть бы никто не попросил прочесть…
- Значит, ваш избранник талантлив, - так же весело согласилась краснощекая. – ну а вы? В чем ваш талант? Ведь если не обладаете никаким, то не достойны такого человека.
- Я умею талантливо любить! – кажется, ни на минуту не усомнившись, бросила Беллия. – Не то, что все эти певцы и актеришки! Лгуны, воры и пьяницы! Им ни в чём нельзя верить!..
- Моя дочь бард, - наконец заговорила южанка. – И у нее прекрасный муж. Тоже музыкант. А мой – актер. Так что же, красавица, они все плохие недостойные своих предков люди?
Рыжеволосая дама сердца замолкла только на миг, а потом попыталась исправить неисправимое:
- Но это же совсем другое! Я уверена, вы не выбрали бы в мужья недостойного! Я говорила про уличных певичек, которые даже не спрашивают, нужны ли кому-то их песенки, и ради денег готовы на всё! Я бы никогда не выбрала в мужья менестреля, никогда! Даже самого сладкоголосого!
Она словно и не слышала, что противоречит сама себе и неслась по этой дороге все дальше и дальше. Пока южанка не произнесла, глядя с каким-то странным выражением – так, пожалуй, смотрят на жука в стакане с чаем:
- Вы слишком много говорите.
И Беллия умолкла, видимо, не вынеся оскорбления от той, в ком думала найти поддержку.
Краснощекая больше не пела. На первой же остановке – чтоб насидевшиеся пассажиры немного размялись - Кано сбежал к своему коню, которого пристроил позади рейсовой кареты. Он не представлял, как поедет дальше с людьми, каждого из которых Беллия ухитрилась оскорбить.
Но и тут его не оставили в покое. Дама сердца явилась под ручку с южанкой, как ни в чем ни бывало щебеча о вкусах. Вернее, о хорошем вкусе своего избранника.
- Только взгляните на этого прекрасного скакуна, госпожа! Достоин короля! Прекрасный выбор для рыцаря!
Южанка, сохранявшая совершенно бесстрастное лицо, вдруг улыбнулась:
- И правда, замечательный конь. И мальчик хороший.
И посмотрела на Кано, положившего руку на круп коня, так, как никогда не смотрит женщина. Ясно, пронзительно и в самую глубину. Он заметался там, внутри, боясь, что женщина увидит что-то недостойное... Может она какая-нибудь богиня, по слухам, небожители юга почти все время проводят, вмешиваясь в дела людей…
А потом все как-то перемешалось и запуталось. Он ощутил себя странно, непривычно тяжелым и неуклюжим. Беллия закричала, напугав, заставив шарахнуться. Только тогда он понял, что больше нет отдельно человека Кано и его коня, а есть кентавр, такой же темно рыжий, с черным хвостом, каким был рыцарский скакун.
- Говоришь, у тебя талант любить, красавица? Ну вот, люби его, такого, - мягко и даже без злорадства подытожила южанка.
Обратно в карету Кано, само собой, не пустили - Беллия могла уехать, но благородно осталась со своим рыцарем.

- Думаю, это была хасси, южная ведьма, - выслушав рассказ, сказала Сильхе. – Причем «дневная», то есть добрая.
- Добрая? – возмутилась Беллия. – Это, по-твоему, добрая?
- Да, - сказала, как ударила, девушка-бард. – «Ночная», злая, просто убила бы на месте обоих.
- Но за что?
«Кано - из желания отплатить тебе, - мысленно ответила Сильхе, - тебя - за твои слова. Женщина может простить другой женщине оскорбление, нанесенное лично ей. Но никогда не простит хулы в отношении ее детей, мужей и собак. Особенно если хулящий еще и хвалится своими».
Но вслух сказала:
- Значит, нашла, за что. Как вы нашли повод сказать, что все из-за меня.
- Но так и есть! – распалилась рыжеволосая. – Я испугалась, когда девчонка начала флиртовать с Кано! Ты наверняка делала то же самое, пока меня с ним не было! Ты хоть понимаешь, как ужасно поступаешь? Как некрасиво?
Сильхе поняла, что с рыжей бесполезно разговаривать. Повернулась к Кано.
- Ну а ты почему решил, что я виновата?
- Я не так сказал! – заспорил он. – Никто не виноват! Просто… если бы я не встретил тебя…
«Беллия не набросилась бы на поющую девчушку в рейсовой карете, не оскорбила хасси, не нарвалась бы на ответ», - продолжила за замолчавшего рыцаря-кентавра девушка-бард.
Но он сумел удивить, закончив фразу:
- Если бы я не встретил тебя, то не потерял бы бдительность и успел бы защитить себя и любимую.




А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Вторник, 02 Мар 2021, 3:24 PM | Сообщение # 14
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Оказывается, появление эльфа было необходимым для этого:
Цитата Lita ()
И о зеленоглазом эльфе, который сделал музыкой каждого.


Хохотала от души, прочитав:
Цитата Lita ()
Мою кинтару глухому троллю в кривые лапы! – выговорила Сильхе.


Читаю про Беллию и удивляюсь терпению Кано - или поразительной избирательности...


ksenia
 
Lita Дата: Среда, 03 Мар 2021, 12:16 PM | Сообщение # 15
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Любовь, ничего не поделаешь:) Или он просто знал, что и Беллия может измениться?

Глава седьмая. Если или когда. Проблемы волшебных существ. «Никто не знал, а я…»

- «Рыцарь должен сохранять бдительность, что бы ни случилось», - Сильхе не удержалась и процитировала «Кодекс Высокой Чести». – И все еще не понимаю, при чем тут я.
- С тобой… создается впечатление, что всё легко. Я поверил и перестал заботиться о происходящем, перестал беспокоиться. А потом ты сделала наоборот: рассказала про жертву и что она должна быть добровольной – тогда я смог думать только об этом. При том, что ты ошибаешься! Но мир словно потускнел. И вот теперь я конь.
Сильхе понимала. Кано искал себе оправданий, хотя, скорее всего, даже не осознавал, в чем его вина. Но не называть же виной любовь к совершенно ему не подходящей девице…
«Эй! – одернула она себя. – Откуда известно, что девица неподходящая?»
- Ты потерял контроль, но не честь, - сказала девушка-бард. – И не память. Так что вспоминайте сейчас, оба. Хасси никогда не делает волшебство без условия, южная магия держится на балансе. Что еще она сказала? Какое-нибудь «если» или «когда».
Кано честно выполнил рекомендацию – лицо сделалось задумчивым. Беллия, возможно, тоже; но что бы ни делала рыжая подруга рыжего кентавра, она делала это молча.
- Кажется, больше ничего не сказала, кроме «Люби его такого», - минуты через две ответил рыцарь-кентавр.
Сильхе задумалась, что бы это могло означать. Вряд ли нужду в немедленной свадьбе. Поцелуй? Возможно. В итоге придется попробовать и его.
Хотя почему «в итоге»? Можно с него и начать.
- Я сейчас отвернусь, - произнесла она тоном как можно более серьезным, - а вы, госпожа Беллия, поцелуйте своего возлюбленного.
Обошлось без вопросов. Сильхе честно отвернулась.
Это был совершенно беззвучный поцелуй. Через минуту Кано смущенно произнес:
- А уже всё.
Девушка повернулась к нему и рыжей.
Действительно, всё. И ничего. Рыцарь остался при конском крупе и хвосте. Сильхе мысленно поперебирала другие способы «любить его такого», припомнила и обязательное для каждой сказки условие для поцелуя – истинную любовь. Представила, что будет, если вслух усомниться в чувстве Беллии. Решила – оно того не стоит.
- А если найти другую ведьму? – влез в ее размышления Кано. – Она сможет меня расколдовать?
- Другая ведьма не возьмется снимать чужое заклятье.
- А если заплатить?..
- Кано! – прервала девушка-бард. – Думай прежде, чем сказать. Считаешь, ведьма не распознает «лунное серебро»? Это раз. И два – не все решают деньги.
- И что делать? – это уже спросила прекрасная Беллия.
Меньше всего Сильхе хотелось делаться лидером какой бы то ни было группы. И меньше всего моглось бросить этих двоих в таком состоянии. Хоть на поясе у рыцаря все еще болтался меч, да и кошелек скорее всего не пострадал, этого мало. Она ощущала себя обязанной найти хоть какой-то выход.
- Так… Напомни, какие там у тебя места в графике посещения, кроме Дайжи. Вроде был Коон. В Кооне имеется некое «жертвище», где каждый «становится тем, что он есть». Но до Коона – в таком виде.
Лица у обоих были не счастливые. Сильхе попыталась предложить другой вариант:
- Я и Беллия могут сесть в рейсовку в следующем городе. А Кано следом поскачет, как все лошади.
- Но он не лошадь! – возмутилась наконец Беллия.
- Теперь да, - опередил девушку-барда Кано. И как-то встряхнулся, воспрял. – Любимая, тебе придется сесть верхом. Твои туфли не подходят для дорог. Сильхе… прости, я не уверен, что смогу везти двоих.
- Да ладно, - она пожала плечами, легко соглашаясь. - Я вообще не сказала, что с вами пойду. Хотя до ближайшего города доведу. Что там у нас…
Она полезла в сумку, достала и развернула карту. Если перекресток вот этот - она поискала и нашла другие ориентиры – лесок слева, скалы справа – значит, впереди город под названием Груста. И не так уж далеко. А задолго до этого начнут попадаться деревушки и сёла. Но до них придётся голодать.
- Тогда пошли, - скомандовала она, ожидая возражений со стороны рыжей.
Но обошлось. Довольная этим, девушка-бард не стала сильно пялиться на то, как красотка устраивается на спине кентавра, просто пошла по левой дороге, не очень уверенно передвигая ноги. То есть медленно. Пора было проситься «на коня»… Кентавр быстро догнал ее и поскакал рядом. Должен был сразу обогнать, но, похоже, старался не уронить Беллию которая сидела боком на его спине, держась за плечи.
Им почти сразу повезло: вторая же проехавшая той же дорогой рейсовая карета остановилась, возница предложил девушкам место внутри, и плату взял с двоих вполовину меньшую, чем Сильхе заплатила вчера за свой билет. На кентавра пялился во все глаза и лыбился, словно ему сделали подарок.
Внутри оказалось не людно - два человека в шестиместной рейсовке, старик в старомодном сюртуке, и девчушка, наверное, внучка. Старик и задал, блестя глазами, вопрос:
- Ваша коняшка?
- Наша, - опередив Беллию на долю секунды, ответила Сильхе. – Только он не коняшка, а рыцарь.
- Конь-лыцарь? – спросила, по-детски картавя, девчушка. – Его злая колдунья плевлатила?
- Очень злая, - согласилась Беллия, решившая, видимо, не орать на ребёнка. – И она своё получит.
- Зло должно быть наказано! – согласилась кроха.
- А что, госпожа, вы ведь в Грусту едете? К алхимику? Дело, дело. Господин алхимик - ученый человек, слов зря не тратит, а деньгами щедр, он у нас барон.
- При чем тут алхимик? – удивилась необразованная в этом плане Беллия.
Сильхе промолчала – сообразила, о чем он. Кентавры жили в своих лесостепях очень обособленно. Не люди и не животные, серединка, как и волколаки. И как волколакам, им досталось много домыслов и легенд. И насчет плетенок из волос кентавра, которые приносят удачу и повышают мужскую силу, и насчет крови и слез кентавра – тоже волшебных.
- Господин Дормор много лет пытается собрать Идеальный Эликсир, ну тот, что сделал бы каждого человека или даже нечеловека, совершенным. А для этого потребны разные ингредиенты… И просто любит он беседовать с новыми людьми... – лицо старика вдруг словно озарилось: - А вы знаете, что есть легенда, по которой боги и создали человека совершенным? Но потом заскучали, ведь такой человек годился только чтоб им любоваться, забрали у него часть достоинств и создали из них всех остальных – гномов, орков, эльфов даже! У всех нас – одно начало!
Сильхе хмыкнула. Легенду она слышала, даже знала балладу, но популярности эта песня не имела. Люди никогда не признают равными себе гномов, эльфов и орков, те людей - тем более. Межрасовые войны давно закончились – но лишь потому, разумные, как оказалось, зависят друг от друга. В человеческих городах, где не живут инорасцы, магия не работает, словно её нет. Представители нечеловеческих, совсем отказавшиеся от контактов с людьми, вырождаются, теряют разум. Взаимная выгода не делала тех и других друзьями, лишь примиряла.
- Получается, мы все – искусственные, сделанные? – спросила неожиданное Беллия.
- Именно так, госпожа. Люди или гномы не могли взяться ниоткуда, значит…
- Вы ученый или волшебник? – перебила рыжая, видимо, начатая тема была ей не интересна.
Старик засмеялся:
- Я библиотекарь! Можно сказать, служу святости знания, великой силе книг, мудрости поколений…
- И что написано в ваших книгах насчет того, что если все кем-то созданы, то одно разумное существо не принадлежит другому? Даже если его создал не бог, а другой человек, волшебник.
Старик удивленно крякнул. Сильхе тоже слегка ошалела. Красотку волнует кто-то, кроме нее самой и рыцаря Кано? Некий разумный, созданный руками волшебника?
- Разумные, созданные людьми – вы говорите про химер, големов, энергетических существ, родовых оракулов? Их создают, когда есть необходимость. Химеры - украшение и устрашение. Големы – прекрасные слуги. Существа из энергии – сохранение и перенос энергии, обслуживание телепортов, родовой оракул – помощь, подсказка, шанс избежать несчастья. Полезные и надежные инструменты. Разумность их чаще всего условная…
- Разумность детей тоже условная! Дети – создание своих родителей, но не их вещь!
- Все немного не так, - попытался еще раз библиотекарь. – Дети растут, совершенствуются, взрослеют, выходят из-под опеки родителей, которая делается ненужной. Магические существа создаются сразу разумными, в каком-то смысле - совершенными. У них нет нужды расти.
- А если есть? – дождавшись в этот раз конца его речи, спросила Беллия, она раскраснелась от волнения, и, разумеется, стала еще прелестнее. – И потом, если волшебник создает сразу совершенное, для чего этому совершенному нужна опека волшебника?
- М-м-м, я не слышал, чтоб кто-то опекал химеру или оракула, тут скорее наоборот.
- Тем более! У любого существа должен быть выбор! Кто-то дал жизнь и вам – он же не пытается указывать, каким надо быть!
Старик помолчал, благо, ему дали эту возможность.
- Ну если бы… созданное существо могло расти, накапливать опыт и меняться, то нашло бы возможность избавиться от любой опеки. И, пожалуй, имело бы на это право, если бы не пыталось вредить другим.
- Да! – почти выкрикнула рыжая, и, кажется, наконец, успокоилась.
Сильхе было нечего сказать. Чесались руки записать беседу, чтоб сохранить для истории, как избалованная аристократка защищает права химер и големов…
Химер девушке-барду видеть не доводилось, но иногда в городах встречались големы-курьеры или переносчики тяжестей. Выглядели как ожившие игрушки или как люди, но без мимики, с идеально гладкой кожей, и бессловесные. Есть у такого существа право выбора? Наверное, да, если оно ему нужно, если существо осознает нужду в выборе…
Но к чему весь этот разговор?
Всю дорогу до Грусты Сильхе строила версии, от романтичных – Беллия была влюблена в волшебное существо и хотела доказать всем и себе, что ее избранник не кукла, а человек, до абсурдных, вроде того, что рыжая – член тайного общества по защите искусственных созданий. Занятый ум не позволил скучать, и дорога показалась совсем короткой.
Они вышли в Грусте и сразу направились в таверну при станции рейсовок – последние полчаса пути Беллия ныла насчет «проголодалась». Кентавр легко смог пройти в широкие двери – и его пустили. На Кано пялились, но не так много, как ожидала Сильхе. Интерес казался скорее доброжелательным. Возможно, делу помогало простовато-искренне лицо «коняшки» или меч на его поясе, нелепо болтавшийся, бивший по ногам. Красивый камзол на полуконе тоже смотрелся нелепо, но вряд ли Кано согласился бы раздеться. Штаны его, кстати сказать, совсем исчезли, вместе с человеческими ногами. Сильхе задумалась о том, что они увидят, когда совершится обратное превращение. Учла ли южная ведьма и этот момент?
С обслуживанием в таверне проблем не возникло, если не считать проблемой повышенный интерес служанок. Только Кано не сразу сообразил, как ему устроиться, но в итоге отодвинул стул и лёг, подогнув лошадиные ноги. Служанка принесла заказанное. Аппетит оказался конским не только у кентавра. Сильхе закончила есть быстрее всех, поднялась:
- Надо купить билеты на рейсовку до Коона, если такие тут ходят. Кано, отсыпь мне монет.
Кентавр с унылым выражением лица доставал из кошелька по три пятилима, пока она не сказала «хватит». Сильхе понимала его проблемы, но не собиралась ими мучиться. Сгребла деньги и вышла.
Груста была маленьким городком, и станция тут оказалась небольшой, но расписание карет на стене висело. До Коона рейсовки не ходили – слишком далеко. Сильхе сверилась с картой, нашедшей место на той же стене, и решила, что для начала можно поехать в Хартем – самый дальний маршрут с этой станции, дающий отмотать треть пути до Коона. Но остался вопрос, сколько покупать билетов. Один – для прекрасной Беллии, или все же два: раз уж идея посетить жертвище была её, ей и пронаблюдать, что из этого выйдет, и потом, любопытно же. Может, получится интересная баллада.
Жертвище она посоветовала потому, что однажды говорила с очевидцем произошедшего там чуда. Чудо, правда, было так себе: лысый мужик приобрел шикарную шевелюру. Но если изменения вообще возможны, почему не попробовать? По ее сведениям, при жертвище служили весьма нудные жрецы, объяснявшие каждому подробно, что и как, и чуть ли не экзамен устраивавшие каждому претенденту на вхождение внутрь. Ответственные люди. Сильхе таких уважала.
Билетов купила все же два. За Кано в конском облике не требовалось платить. На «домашних» станциях коням будут давать отдых, а пассажиры смогут перекусить в пристанционных столовых и кабачках. Только вот время пути – двое суток и ночь, а на ночь рейсовка не остановится. Сможет ли Кано скакать и ночью? В конце концов, можно остановиться, переночевать на какой-то станции, а утром сесть на новую рейсовку.
Девушка-бард со спокойной душой вернулась в таверну сообщить о решенной проблеме, но зал был пуст. Ни кентавра, ни рыжей девицы. На миг Сильхе малодушно испытала облегчение: сбежали, бросили её, значит, можно просто уйти. Но чувство долга все же заставило спросить пойманную тут же служанку:
- Не подскажешь, куда подевались полуконь и его подруга?
- А их господин барон к себе пригласил. «Прямо сам приехал и забрал!» —жизнерадостно сообщила служанка.
- И они не сопротивлялись? – вопрос вылетел сам собой, словно кто подсказал.
- Зачем? – удивилась девица. – Господин барон вежливо пригласил, даже без стражи. Да вы не беспокойтесь, он хороший человек, ничего им плохого не сделает, поговорит и отпустит. Ну может каплю крови попросит у кентавра…
«Хорошо, если каплю», - подумала Сильхе. Гостеприимный господин барон, идеалист и мечтатель с поиском Эликсира Идеальности, ей сразу перестал нравится.
- Ну если хороший человек, тогда он нуждается в хорошей музыке, - постаравшись изобразить веселый энтузиазм, сказала Сильхе. – Только где он живёт?

Служанка объяснила хорошо, но и без этого найти обиталище барона оказалось легко. Замок, господа и дамы. Самый настоящий. Ворота – свободно проехали бы в ряд четыре всадника – были открыты, а вот деревянная решетка опущена. Во дворе за ними пустота и клумбы с аккуратно постриженными в виде больших шаров кустиками. А у ворот ни колокола позвонить, ни молотка постучать.
Сильхе в них не нуждалась. Достала кинтару и начала играть и петь, выбрав сентиментально-глуповатую серенаду.

- Правда ночная, истина леса,
Легких дыханий, мягких шагов
Тихая поступь... спишь ли, принцесса,
Дева лесная, нимфа стихов?
В томном молчанье серебряным оком
Лунная леди в небе плывет.
В мире суровом в мире жестоком
Только надеждой сердце живет…

Пятая струна в этом тоже участвовала, но не производила никакого эффекта, пока Сильхе этого не хотелось, пока не было опасности.
Она не ждала мгновенного ответа, но получила его. Решетка с каким-то даже мелодичным скрипом пошла вверх, за ней уже стояли совершенно неслышно подошедшие стражники в красивой красно-белой форме, числом шесть. Они промаршировали за ворота, но совсем недалеко, один из передних сдержанно поклонился.
- Леди бард, господин барон Дормор приглашает вас разделить с ним ужин и беседу. Так же у вас будет возможность получить достойную награду за исполнение достойных песен. Согласитесь или откажетесь?
Возможность отказаться казалось шуткой. Шесть стражей на нее одну. Попытка запугать, а потом уже сыграть на алчности. Порядок действий сам по себе уже кое о чем говорил.
- Соглашусь, - кивнула Сильхе, возвращая кинтару за спину. – Проводите меня к нему.
- Следуйте за нами, госпожа.
Ну, ей и правда позволили следовать: стражники разошлись по сторонам, пропуская ее во двор за показывающим дорогу капитаном стражи. Он и привел в богатую, красную с золотом, но маленькую комнату, где за столом друг против друга сидели никак на ее приход не ответившие рыжая Беллия и рыцарь-кентавр, а во главе стола, видимо, барон.
На барона он был похож меньше всего. Старик с лицом, испятнанным, словно веснушками, разноцветными точками. На плечах лежала потрепанная бархатная мантия, красная с неопределенной, кое-где затертой или распущенной вышивкой. Что под ней – не просматривалось. Руки были так же неухожены и испятнаны. Скорее ученый, чем аристократ.
- Приветствую, госпожа, - он встал, изображая легкий поклон, и тут же снова сел. – Прекрасное исполнение.
Голос не соответствовал - был мощным и мелодичным.
Сильхе тоже поклонилась еще раз оценила обстановку. На столе мясо и фрукты, но нет ни бутылок, ни графинов. Однако перед рыжей и кентавром стоят пустые кубки.
- Сильхе! – с необычной жизнерадостностью произнесла Беллия, словно очнувшись. – Ты пришла!
Кано как будто дремал, почти уткнувшись носом в свой кубок. От возгласа любимой поднял голову и руку, кивнул одной и помахал другой и снова поник.
- Ты не знала, - продолжила рыжая с энтузиазмом, - ну, никто не знал, на самом деле. А я голем!
И захихикала, как пьяная.



А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Среда, 03 Мар 2021, 1:34 PM | Сообщение # 16
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Глава такая, что не раз приходилось удивляться: вот это поворот! Можно сказать, оШЕЛОМляющая, если сравнивать с ударом по ШЕЛОМу.

Для начала удивилась тому, что Кано не был "тайным кентавром", а стал им по проклятью.

Потом неспешная философская дорожная беседа попутчиков увела мысли в весьма приземленные, жизненные, дали... Решив "додумать потом", вернулась, не без небольшого сожаления, к чтению.

Улыбнулась, хорошо сказано:
Цитата Lita ()
По ее сведениям, при жертвище служили весьма нудные жрецы, объяснявшие каждому подробно, что и как, и чуть ли не экзамен устраивавшие каждому претенденту на вхождение внутрь. Ответственные люди. Сильхе таких уважала.


Конец главы совершенно невероятный:
Цитата Lita ()
- Ты не знала, - продолжила рыжая с энтузиазмом, - ну, никто не знал, на самом деле. А я голем!


Жду продолжения...


ksenia
 
Lita Дата: Понедельник, 08 Мар 2021, 7:39 AM | Сообщение # 17
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
автор слегка приболел, но живой:)))

Глава восьмая. Музыка для безумца. Подарок бога. Любопытные типажи

- Присаживайтесь к столу, - намекнул барон, не дождавшись, пока сама догадается.
Хозяин, в отличие от гостей, точно пьян не был.
Сильхе опустилась в кресло рядом с Кано, заглянула в его кубок. Остатки чего-то розоватого, но вином не пахло. Может, напилась только рыжая?
- Почему ты решила, что голем? – спросила она у Беллии, все еще выглядевшей абсолютно счастливой.
- Знакомый волшебник сказал. Что все мои воспоминания о детстве – ложь, подделка, что меня нарочно создали… такой, - она скорчила рожу, потом, кажется, увидела свое отражение в гладкой стенке кубка, нахмурилась, отодвинула его от себя, не уронив.
Странно, а ведь движения четкие, не похоже на пьяную.
- А все для тебя, мой рыцарь, - взгляд Беллии стал чуть менее веселым из-за укоризны. – Умному человеку нужна дурочка, чтобы на ее фоне чувствовать себя умнее.
- Думаешь, я не полюбил бы тебя, умную? – буркнул Кано, не поднимая головы.
- Может и да… Но вспомни, с чего все началось! Большой бал, какой-то расфуфыренный грубиян во время танца ущипнул меня за ягодицу, и я вызвала его на дуэль! Хотя никогда в жизни меча в руках не держала! Посмешище! Но тут появился ты, одетый не так богато, как другие и не такой громкий, но все перестали надо мной смеяться, и грубиян исчез, как снег под солнцем. Весь вечер ты был рядом, развлекал меня, отвлекал, подвигал мои стулья и носил мой шлейф. Вспомни, какой я была беспомощной и какие глупости болтала! И что подарила тебе!
- Брошку, - он, наконец, поднял голову. – Которая стоит как небольшой замок. Мой опекун, едва увидев, сказал, что лучше вернуть. Тогда я пришел к вам в дом, чтобы извиниться перед тобой и отдать подарок.
- И какой я была в тот день? – хихикнула Беллия. – Дурочкой, пустышкой… но очень милой. Краснела, смущалась, не хотела тебя отпускать, спрашивала твоего совета. И ты попался.
- Может, и попался, - дернул головой рыцарь-кентавр. – Но люблю тебя по-настоящему.
- Ты меня услышишь, наконец, или нет? – рассердилась Беллия. - Я не человек. Меня создали специально для тебя! Красивую глупую куклу!
Сильхе не знала бы, что ответить на такое. Беллия и правда делала глупость, признаваясь в своей искусственности, но это была глупость человека, женщины, которая не хочет обманывать мужчину. Хотя могла бы оставить все как есть.
- Если тебя создали специально для меня, значит, никого лучше мне не найти, - сделал неожиданный вывод Кано. Похоже, речь рыжей заставила его встряхнуться. – И я никогда тебя не покину.
Подумал, и спросил:
- А вообще тебя и обмануть могли и никакой ты не голем.
Она пожала плечами – было похоже скорее на нервную судорогу.
- Мне не только сказали, но и показали. Для каждого голема есть «шам», артефакт управления. Похоже на часы со многими стрелками. Повернули одну - я вдруг заплакала, хотя не собиралась. Другую тронули, и я запела.
Беллия подняла на рыцаря несчастные глаза:
- Если бы у тебя был такой шам, ты сделал бы меня лучше…
- Ничто не может сделать тебя лучше… - начал рыцарь, уже не так решительно.
И немедленно был перебит:
- Да? Считаешь, что я настолько плохая, что неисправима?! И куда девалась твоя любовь? – Беллия вдруг замолчала, потом тоненьким голоском человека на грани истерики произнесла: - Видишь? Я не могу по-другому. Хотела бы, но не могу. Стрелка на шам указывает на «глупую злючку».
Рыцарь Кано через стол дотянулся и взял ее за руку.
- Любимая, я с тобой, не беспокойся ни о чем. Хочешь, мы вернемся и я… потребую отдать мне этот шам, заберу его у того человека и уничтожу? И больше никто и никогда не будет тобой управлять!
- Конечно хочу! Я хочу все, что ты можешь для меня сделать!
Если бы стол их не разделял, влюбленные наверняка бы поцеловались… И возможно, именно этот поцелуй вернул бы Кано его обычный вид. Но они тут были не одни. И Сильхе наконец обратила внимание на то, как выглядел барон-алхимик. Довольным… и намного моложе. Пятна с лица и пальцев исчезли, даже мантия сделалась новее. Но глаза… они остались глазами старика.
- Чудесная история, - с довольной улыбкой произнес он, на миг прикрыл глаза, словно от удовольствия, а когда открыл, огоньки исчезли. – Благодарю за нее.
Перевел взгляд на Сильхе.
- Поддержите, госпожа. Расскажите историю.
Он хлопнул в ладоши и откуда-то из-за гобелена вышел маленький человечек – совершенно лысый, с идеально гладкой словно искусственной кожей, круглый как шар. Он во мгновение ока оказался рядом с Сильхе и каким-то механическим движением протянул ей на подносе полный розоватой жидкости кубок.
- Но сначала выпейте.
- Что это? – с тревогой спросила она. – Чем вы напоили моих друзей?
- Одним из моих эликсиров. Совершенно безвредным.
- Безвредным? – тут же прицепилась девушка-бард. – Тогда выпейте тоже! Как хозяин, подтверждающий, что в кубках гостей нет яда!
Она взяла сосуд у голема-слуги и протянула его барону.
- Нет, госпожа. Никакого яда. Пейте.
- Да, Сильхе, выпей, - неожиданно присоединился Кано, - господин Дормор обещал помочь, если мы все попробуем его эликсир.
Сильхе поставила кубок на стол.
- Как помочь? Вы умеете превращать кентавров обратно в людей? – она почему-то была уверена, что эту историю барону-алхимику уже рассказали.
- Нет. Знаю тех, кто умеет.
- Это просто слова…
- Да! – перебил он с видом полубезумца, готового кинуться, если его просьбу не выполнят. – Пейте же!
Глаза снова вспыхнули. Сильхе стало страшно. И как в любой ситуации, где страх начинал вымораживать кровь, она схватилась за кинтару.
- Я выпью, - в его лаконичной манере пообещала девушка-бард. – Но сначала сыграю.
На что она надеялась? Музыка успокаивает безумцев. Музыка дает время подумать. Музыка дает шанс, хотя вряд ли Сильхе даже с помощью пятой струны могла раскидать всех слуг и стражников барона, по дороге в этот зал девушка видела их немало.
Она заиграла мягкую негромкую настроенческую мелодию, не веселую и не грустную. Под такую хорошо говорить. А если барону Дормору нужны слова, он даст ей говорить.
Он и дал, хотя лицо сделалось недовольным, помолодевшее, без пятен от брызг разноцветных алхимических жидкостей лицо.
- Алхимия… это ведь прежде всего превращение одних элементов в другие, верно? Ради познания нового, ради усовершенствования того, что есть. Например, можно сделать лучше человека. Сделать идеальным.
Барон усмехнулся:
- Сказочка… Двадцать лет, как отказался...
В оборванной фразе было что-то странное – показалось, что он хотел закончить, но не смог.
- Но ведь алхимику все равно нужна цель, - мягко заметила Сильхе. – Сделать золото из свинца, создать универсальное лекарство, научиться поворачивать назад время, чтобы вернуть жизнь из праха…
- Иногда - сохранить, что есть, - так же коротко и почти бессвязно ответил хозяин.
Когда он говорил, к песне кинтары словно присоединялась еще одна мелодия. Несколько тонких звенящих нот и одна басовая.
Торчавший рядом с Сильхе голем наконец-то снова пошевелился, опуская руки с подносом. Спросил неживым словно стеклянным голосом:
- Что мне делать, хозяин?
- Ничего, ступай, - отпустил слугу барон-алхимик.
И снова прозвучали поверх голоса струн другие ноты, не вписываясь, противореча. Для Сильхе это было невыносимее, чем страх или угроза. Она изменила песню, которую играла, и вписала в нее все чужие ноты – и звенящие, и басовую. От прикосновения к пятой струне пальцы словно обожгло, но сразу стало легче.
Барон замер, потом выдохнул как человек очень долго не дышавший, медленно и тягуче.
- Я это заслужил, - голос звучал как скрип и пугал больше огней в глазах. – А всего-то и надо было выбрать себе другое увлечение. Хоть бабочек ловить, хоть неприличные рангарские частушки переводить. Но я был глупец и хотел понравиться женщине.
- И понравились? – спросила Сильхе, удивленная такой длинной речью немногословного барона.
Она не поняла, что именно сделала, но и останавливаться пока не собиралась и продолжала играть.
- Конечно. Все любят странное, а научиться парочке эффектных опытов, при которых светящаяся жидкость меняет цвет или как живая выпрыгивает из сосуда - такие пустяки. Но я слишком увлёкся. Увлечение превратилось в страсть, а для страсти я оказался мелок… Скупая книги по алхимии, читал все, не понимая и половины. Думал – ничего, накоплю опыта, привыкну, запомню, начну проникать глубже. А вместо этого просто чувствовал себя все более жалким и беспомощным.
- И что же ты сделал? – спросила Беллия с сочувствием в голосе. – Создал для себя эликсир… совершенного ума?
Помолодевший старик пожал плечами.
- Настолько дураком, чтоб пить собственные эликсиры, я все же не был. Есть аптекарское зелье, чтобы разум сделался острее, работал лучше, запоминая, сравнивая, делая выводы. И меня даже предупреждали, что может возникнуть зависимость. Только не сказали, от чего именно.
- Если ты не алхимик, - заговорил Кано, медленно, словно пытаясь осознать, - если в кубках не эликсир, тогда что мы пили? То же, чем ты поил себя?
– Нет, - тот почему-то усмехнулся. – Всего лишь настойка курчавника. Она делает людей разговорчивыми и просто на вкус приятна. Привыкания не возникает, и побочных эффектов нет. Разве что одни делаются веселыми, а другими мрачными.
Барон взял кубок Сильхе, залпом выпил, перевернул его, показывая, что сосуд пуст, словно этот никому уже не нужный жест значил хоть что-то.
- Алхимия, госпожа – то, как живые слова превращаются в мертвые трактаты обо всем на свете. И как это мёртвое оседает внутри тебя и начинает высасывать жизнь. Я отравился книгами и больше не могу читать. Только слушать, чтобы накормить разум, иначе он начинает питаться мной, превращая тело в развалину… и в конце концов, наверное, сделает безумцем.
Играть сделалось тяжело, словно девушка-бард дёргала не струны, а пыталась изобразить музыку на остриях мечей. Сильхе опустила руки, позволив музыке смолкнуть, как смолкли слова.
- Пожалуйста, продолжайте, - попросил вдруг барон. Стиснул на груди свою мантию. – Забытое чувство…
Сильхе не поняла. Человеку понравилось, что его заставили говорить?
Но не понимая, продолжила, пусть и через силу, через какое-то сопротивление, которого тоже не могла объяснить.
- Прекрасно, - в голосе барона Дормора звучало облегчение. – И что же это за власть, госпожа бард? Что вы используете?
- У Сильхе волшебная кинтара, - охотно выдал тайну Кано.
Старик нахмурился:
- Всего лишь? Я перепробовал другие зелья и всю магию, магию звуков - тоже. С тех пор, как отравился знанием, могу говорить лишь короткими фразами и обрывками. Нищий не швыряет золото в толпу, ему нечего швырять… А теперь пою, как птица, - в голосе звучала улыбка. - Что такого особенного у вашей музыки?
И почему-то не вышло промолчать. Словно принуждая его говорить, Сильхе принуждала и себя.
- Пятая струна на моей кинтаре – это подарок. Три года назад я встретила бога.

Жизнь – как алхимия, превращение одного человека в другого. Нужные элементы попали в нужное время в один тигель, а тот – в печь. Немного терпения и свинец превращается в золото.
Мальчишка пристал к Сильхе, когда она возвращалась с выступления, причем одна, на охрану сегодня денег не хватило. По счастью идти было недалеко. Но когда маленькая фигурка вынырнула из-за угла и встала прямо перед ней, девушка все же вздрогнула, машинально схватилась за самое дорогое – кинтару.
Это был всего лишь немного растрепанный мальчишка с гривой каштановых кудряшек, в синей курточке и брюках с заплатками. В полутьме улицы его лицо было видно так отчетливо, словно сияло; через миг это впечатление прошло.
- Ты мне поможешь? – спросил он, не пытаясь подойти.
- Прости, малыш, лишних денег сегодня нет, - сразу ответила девушка, понимая – попроси он еще, и деньги найдутся.
Мальчику было на вид лет восемь и нищим кудряш не выглядел. Но именно таким почему-то хотелось помочь больше всего. Наверное – чтобы никогда и не узнали, каково это, быть нищими.
- А мне не надо, - он тряхнул головой, еще больше взъерошив кудряшки. – Я искал дом тети и заблудился. Её зовут Сии-Ланна.
Сильхе чуть не прыснула. Имя, если перевести со старого языка, значило «Другая Сторона». Неужели кого-то могут так звать?
- И где живет твоя тетушка? – поинтересовалась она.
Мальчик казался неопасным, хотя мог быть «подсадным», который заманивает путников в гнездо уличных «раздевал».
- Возле реки, в Долинке. Улица Тёплого вечера, дом шесть.
«Возле реки, в Долинке» было как раз в обратную сторону – целый квартал по темноте с редкими в тех местах фонарями. Но откажешь – и будешь потом всю ночь мучиться мыслью, что сталось с этим мальчиком.
- Хорошо, идем, - вздохнула Сильхе.
Вечер и правда был теплый. Весна. В полутьме светилась белизной цветущая яблоня, запах был едва заметным, как раз, чтобы не пьянеть и ощущать все оттенки, все ноты аромата.
Кажется, они разговаривали. Сильхе не смогла потом вспомнить, о чем. И никакой темноты, а значит никакого страха. Мысль про ночных грабителей не появилась ни разу. Может просто не успела – показалось, что все путешествие заняло несколько минут.
Мальчик остановился у калитки нужного дома.
- Спасибо. Хочешь чего-нибудь взамен?
Это была какая-то очень взрослая формула. Ребенок не стал бы спрашивать, достал бы из кармана, например, засахаренный леденец или орехи и протянул ей.
Сильхе огляделась. Тут была всего одна яблоня – слева у забора, во дворе дома тёти со странным именем.
- Подари мне цветок, - попросила она, кивнув в ту сторону.
Мальчишка понял, отошел к дереву и вернулся с цветущей веткой. Девушка взяла… мгновение, пока она держала эту ветвь, а он еще не отпустил, длилось и длилось, давая возможность начать и закончить безмолвный диалог. «Подарок больше, чем цветы. Если захочешь, будет струна. С ней сумеешь больше». «Больше, чем что?» - «Больше ты, чем с тобой». «Не понимаю…» - «Попробуешь и поймешь».
А потом он все же отпустил ветку и начал уходить, отдаляться от неё и приближаться к дому… Не было на самом деле никакого дома. Зато были образы и формы, которые принимал уходящий. Первые несколько – мальчишка, даже канонический образ со свирелью, а потом нечто большое, бо́льшее, как диалог с обещанием бога, Судьбы-Мотылька, которому понадобилось перейти на Другую Сторону.

- Ветка превратилась в струну, но я не сразу решилась попробовать. Обычно… если нет угрозы или сильных чувств, на ней можно просто играть. Если есть… по-разному. Можно просто создать звуковую волну, чтобы отбросить кого-то подальше.
Сильхе удержалась, смогла не сказать, что «звуковая волна» - почти все, что она умеет. Умела до этого момента, или до встречи с зеленоглазым эльфом, который неведомым образом научил ее слышать чужие «песни-внутри».
Она ожидала, что барон, выслушав новую историю, еще помолодеет, но этого не случилось.
- Знаете, госпожа, принимая подарки судьбы мы делаемся заложниками судьбы. Но я благодарен вам за тот, который вы мне сделали. Боги… я не подумал о них. Может, кто-то из небожителей… - Он помолчал и продолжил совсем другим голосом: - Вижу, что вам это даётся непросто, ваша музыка. Остановитесь, если хотите.
Сильхе с облегчением выпустила кинтару из рук. Внутри было пусто и гулко. Вдруг невыразимо захотелось историй, словно на время исцелив барона от его голода, девушка сама им заразилась.
- Кано? Расскажешь и ты что-нибудь?
- Да, присоединился хозяин. – Расскажите. Две девушки. Зачем?
- Так получилось, - он пожал плечами. – Беллию я люблю. Сильхе – защищаю.
Что-то возмущенно рванулось изнутри, вытолкнув правду:
- Кто-кого еще защищал! Тряс своими деньгами перед всеми, и в упор не видел, как некоторые на тебя смотрят. Но они же не могут просто смотреть на чужое богатство, им надо сделать его своим. Так что я очистила ближайшие подворотни ударом звука.
У Кано сделалось сначала удивленное, потом обиженное лицо. У Беллии – наоборот.
- А он вам – зачем? – спросил барон Дормор. Кажется, вынужденная краткость его больше не напрягала.
И снова пришлось ответить – правдой, которую лучше было оставить себе:
- Любопытный типаж. Человек верит в себя настолько, что готов верить другим. По крайней мере, когда они говорят ему что-то правильное, значимое. Например, что он может спасти мир…
- Нет, все не так! – воскликнул Кано возмущенно и тут же понёсся, как с горки вниз: - Я просто не хочу прожить и исчезнуть без следа! Мир можно изменить к лучшему. Сколько есть легенд о героях? Если бы каждый из них просидел свою жизнь в доме, в каком мире мы бы сейчас жили? И это не только моя вера!
Сильхе лишь покачала головой. Кано говорил как фанатик. Даже больше, чем в тот, первый раз, когда рассказывал о «некто-пророчестве», которое должен исполнить.
- Опекун одобрил моё желание, показал мне цель! – продолжил рыцарь-кентавр. - Он мудрец, маг и мистик, собирает и расшифровывает предсказания. «Тысячелетие в награду» – это то, что я подарю всем людям! А чтобы не приходилось отвлекаться на ерунду, опекун дал мне не только пророчество с подсказками, но и «лунный кошелек»!
- Еще один интересный типаж, - не удержалась Сильхе. - Опекун воспитал тебя, и вложил тебе в голову мысль про великий подвиг или избранность. А у него есть имя? Это кто-то известный, как, например, королевский маг Логаард?
Кано выпятил вперед гордый подбородок и произнес со значением:
- Его зовут Дриан Ву. И знаешь, настоящие герои – они никогда не рвутся быть на виду!
- А вы? – с улыбкой спросил барон Дормор.
Сильхе кивнула ему, согласная во всем. Она никогда не слышала имени такого «мудреца, мистика и мага». А Кано сам только что сказал, что желает славы – то самое «быть на виду».
- Тысяча лет – много, - снова заговорил барон. – Люди… ресурсы…
Девушка-бард поняла его мысль и попыталась выразить в словах:
- Допустим, все так, как сказал твой опекун. Всё удастся, и люди станут жить десять веков. Все – добрые и не очень, короли, висельники, подметальщики улиц и нищие, купцы и ученые. Новые будут рождаться, а старые прекратят умирать. Мир очень быстро переполнится. В нем и так-то не всем хватает простейших благ. И когда будет много долгожителей, которым нечего есть, кто первым проклянёт тебя и попросит вернуть как было?
- Не слушай её! – вмешалась Беллия. – Ты все делаешь правильно! И я помогу тебе! Даже если для кого-то я тоже просто «интересный персонаж» и вообще не человек!
Сильхе только вздохнула. Попытка атаковать с помощью выставления напоказ своих проблем. «Я всего лишь голем, конечно, никто не станет со мной считаться!». Хотя в чем-то Беллия права – она тоже была интересным персонажем.
- «Лунный кошелек», - снова заговорил барон. – Не мудро. Начать с обмана. Чем закончите?
А этого никому не требовалось пояснять.
Она почти слышала, как с грохотом и звоном разбиваются иллюзии Кано. После такого удара можно и не встать.
Но Кано просто не позволил себе упасть:
- Я делаю, что могу. Уверен, мой опекун поступает так же.
- А вы – вы ничего не делаете! – поддакнула рыжая поднимаясь. - Если у людей будет больше времени быть счастливыми…
- Не обязательно будут, - барон тоже встал. - Не заставите.
- Зачем заставлять? – не поняла рыжая. – Они сами этого хотят? Все до одного?
- Да, но всем нужно разное счастье, - кивнула Сильхе. – И вы же не спрашиваете, какое.
И снова обмен взглядами с бароном, который, кажется, снова начал стареть. Наверное, потратил слишком много слов…
- Благодарю за истории, - прежним, мягким тоном произнес он. – Пора прощаться.
- Вы обещали помочь! – напомнила практичная Беллия.
- Хорошо, - старик зябко запахнулся в мантию. – В Сагриндорэ найдите Сараис, напомните, что слово, которое я написал бы на горе – «Грусть». Идите.
Стражи показывали дорогу. Кентавру было тесно в коридорах замка, или Кано то и дело натыкался на стены просто по задумчивости. Было много не только стражи, но и дверей. Но лабиринт замка все равно закончился, когда они оказались за воротами. А лабиринты вопросов – нет. Поэтому у ворот все трое минут десять стояли столбами, но по разным причинам. Беллия наверняка ждала остальных, сама она не имела понятия, что делать дальше. Кано слишком задумался и забыл переставлять копыта, как только его перестали тянуть. Сильхе просто никуда не спешила.
Но не настолько, чтобы до бесконечности торчать на одном месте. Тем более день уверенно приближался к вечеру.
- Мы сегодня куда-нибудь пойдем? – спросила она у кентавра.
Тот глянул так, словно увидел впервые. Но ответил:
- В таверну. Мне надо подумать.
- Мне тоже! – поддержала Беллия, решившая, видимо, сменить амплуа со стервы на преданную.

В таверне их приняли хорошо, как и утром. Сильхе опасалась, что вечером, когда волшебное серебро начнет исчезать от касания к нему, отношение переменится. Но растормошить кого-то из двоих так и не вышло. Так что они просто поужинали и остались там, в нижнем зале, в ожидании Вечность знает чего.
Девушка-бард немного поиграла, порадовав хозяйку таверны и нескольких посетителей. В голове крутилось это «Сагриндорэ». Она не помнила на карте такого города или места, но звучало почему-то знакомо. И только когда кто-то из посетителей попросил «Песню о Городе Там» вспомнила. И не удержалась от возгласа:
- Да он издевается!



А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Среда, 10 Мар 2021, 1:30 PM | Сообщение # 18
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Автору самые добрые пожелания здоровья giving_heart

Похоже, новый виток сюжета. Интересно, кому это понадобилось:
Цитата Lita ()
Я не человек. Меня создали специально для тебя! Красивую глупую куклу!


И завлекательная концовка главы. Что дальше:
Цитата Lita ()
И только когда кто-то из посетителей попросил «Песню о Городе Там» вспомнила. И не удержалась от возгласа:
- Да он издевается!


ksenia
 
Lita Дата: Пятница, 12 Мар 2021, 1:34 PM | Сообщение # 19
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Немного живая и продолжаю выкладку:) Спасибо, что читаете)


Глава девятая. Пестрота как смысл жизни. Найти блондинку. Пятая кибитка
Кано вздрогнул как от крика.
- Что? Ты о чем?
- Сагриндорэ, - пояснила Сильхе. - Город Шёлка. Такая же легенда как Город Там или Город-на-Дне, или все остальные волшебные города.
- Чего еще ждать от мошенника, - пожала плечами прекрасная Беллия.
- Он, к тому же, не любит людей, - вставил свое рыцарь-кентавр. – И ты тоже. Не думал, что ты бываешь жестокой.
Если и удивил – то лишь тем, что не сказал такого сразу.
- Извиняться не буду. Я бард, и вижу в людях прежде всего типажи…
- Я не об этом, - отмахнулся Кано. – Ты позволила мне поверить в себя. А потом сообщила, что я слабак. Там, в подворотнях, правда кто-то был, и ты им врезала музыкой?
- Конечно. А что, надо было оставить их тебе?
- Да, надо было! – заявил он почти с прежней уверенностью. – Я мужчина и защитник!
Захотелось его стукнуть.
- Ну смотри, мужчина и защитник. Мы оба остались живы, здоровы и при своих вещах. При этом условии разве важно кто кого защитил?
- Для меня - важно. Это же я рыцарь – не ты.
- Но ты не ее рыцарь, – напомнила рыжая прежним стервозным тоном, чем как-то разрядила обстановку. – И кстати, Сильхе, все-таки как ты нас нашла тогда, на дороге? С помощью своей магии?
- Кажется, да, - кивнула девушка, радуясь поводу сменить тему разговора. – Меня привела к вам музыка.
Поняла, что придется объяснять слишком много, и половину она сама не понимает. А рассказывать двоим, судя по всему, обиженным на нее людям про эльфа – как транжирить сокровище, играя в «лягушки» рубинами и сапфирами.
- Каждый человек имеет свою мелодию, которая… которая и есть он, его суть. И я услышала твою, Беллия.
- Как она звучит? – тут же заинтересовалась рыжая дама сердца.
Понимая, что ей, скорее всего, не понравится, и не зная, как подействует, Сильхе проиграла пассаж с визгливой нотой.
- Красивая, - как-то слишком покладисто согласилась Беллия, удивив тем, что не стала дуться из-за слов про «интересные типажи».
- Но почему ты услышала ее музыку, а не мою? – придрался Кано. - Мы с тобой дольше знакомы. У меня нет музыки?
- Не знаю. Пока не выходит слышать нарочно. Я начала играть ту тему, с вариациями и услышала ответ, эхо. Пошла за ним. Пришла к вам… причем быстро, словно за шаг делала сотню. Но потом валилась с ног, сам видел.
- Значит, тебя привела моя песня, - задумчиво сказала Беллия. – И до этого ты слышала другие… музыку других людей. Она есть у каждого.
- Именно так, - кивнула Сильхе, не понимая, для чего девица повторяет уже сказанное.
- Но если у меня тоже есть своя песня, тогда я человек, а не голем. Даже если мной можно управлять с помощью шам. Может, просто на мне лежит какое-то заклятье…
Ответить Сильхе не успела – дверь таверны распахнулась и зал почти мгновенно наполнился шумом, голосами, звоном, шелестом, смехом. Мужчины и женщины в ярких одеждах, пара карликов, не очень крупная орчиха с кольцом в брови, какие-то юркие и тонкие субъекты. Пестрота как смысл жизни… Должно быть, бродячий цирк.
Сильхе выглянула в окно. Половину площади занимали яркие кибитки, домики на колесах и целые замки, блестевшие стеклом и металлом, с полощущимися на ветру лентами. И все это ухитрилось подъехать удивительно тихо.
Посетителей таверны тут же захлестнуло этой пестротой – к каждому кто-то да подошел с шутками, приветствиями, смехом, вопросами. Хмурый старик с мальчишкой, сидевший в углу, огрызнулся, и его тут же оставили в покое. Женщина с большой корзинкой, по виду селянка, пошутила в ответ и два веснушчатых парня показали для нее акробатический этюд прямо на широком трактирном столе.
Но больше всего внимания досталось кентавру.
- Ой какая коняшка!
- Парень, хочешь к нам? Смотри какие у нас девушки!
- Пусть сначала посмотрит, какие у нас парни, и не думает много про наших девушек, а то можно и копыта потерять!
- Да, терять лучше голову!
Кано, на удивление, не смущался, позволял трогать конский круп, усевшихся сверху девчонок не сбросил. Только Беллия, глядя на все это, сжимала кулачки, но молчала.
К Сильхе подсела, придерживая пышные юбки, удивительно красивая женщина лет пятидесяти. Выразительный широкий нос, пронзительный взгляд черных глаз и яркая косынка на прореженных сединой темных волосах, густых настолько, что повязка удерживала эту копну лишь чудом. Локкана - про таких говорят «жена дороги и дочь кибитки». Спросила с улыбкой:
- Ты поешь, киридэ?
«Киридэ» означало «подруга», и было знаком хорошего отношения. От кочевников-локкан, живущих по своим законам, которых почти никто не знал, такое сразу и не услышишь.
- Пою, золотая госпожа, - Сильхе добавила в свой ответ уважительное обращение к самой главной женщине у кочевников.
Но подошедшая засмеялась, рассыпав очень юный звонкий смех как серебряные монетки по камню.
- Нет-нет, киридэ, просто фейта Сурим. – Тут же сделалась серьезной. – А наши, локканские, песни знаешь?
Вместо ответа девушка-бард проиграла начало «Дикой пляски», попутно размышляя о том, насколько это просто, если тебя зовут матушкой Искрой.
Локкана одобрила игру кивком и улыбкой, но тут же задала новый вопрос:
- А «Тегуе и ветер»?
- Знаю, но не очень хорошо, - призналась Сильхе.
- Хорошо, плохо, - фейта Сурим щелкнула пальцами без колец, - слова снаружи, душа внутри.
И без предупреждения и подготовки запела:

- Там, где птицы уже не летают,
Где и смелую душу окутает мрак,
Лишь Тегуе сказал: «Я узнаю,
Брат ли ветер мне, или мой враг».

Сильхе подхватила и повела мелодию, помогая, дополняя голос звучанием струн:

- Если хочешь – возьми, если сможешь – владей,
Небеса для ветров, а земля для людей,
Для уснувших трава, а для радостных смех,
Лишь дорога и песня для всех.

Песня о том, как отчаянный парень задавал ветру вопросы о смысле жизни, казалась неожиданно подходящей и увлекла. Только в самом начале Сильхе пришлось стараться, чтобы не испортить все не слишком точным исполнением. Потом мелодия начала вести её, и сразу стало просто.

- Каждый бурю найдет там, где тихо,
Даже в капле воды так легко утонуть.
Но без двери отыщется выход,
Где кольцом замыкается путь.

Как часто бывало, все другие звуки стихли, движения замерли. Циркачи, служанки, посетители, все слушали. Тегуе, локкану-удалец, которому оказалось мало просто существовать, говорил с ветром. Сильхе обретя уверенность, позволяла себе вариации и проигрыши в локканском стиле.

- Ветер, ветер земли, не страшась пустоты,
И с беспечностью он и с бессмертьем на ты.
Принесет нам свободу на тысячу лет,
Если искру раздует в золе…

Закончилось внезапно, Сильхе не успела осознать, стал последним голос или звук струны. И не было аплодисментов, восторгов или чего-то такого. Просто локкана сказала:
- Спасибо тебе, киридэ.
Циркачи после песни больше не шумели, не смеялись – скромно посидели за столиками и вышли на улицу к своим кибиткам.
- И чем ты им всем так нравишься? – спросила Беллия, хмурясь.
Сильхе невольно усмехнулась. Даже рыжая оценила всеобщее ответное молчание как «понравилось».
- Тем, что предлагаю настоящее? Тем, что делаю это бесплатно?
- Себя надо ценить высоко, - не согласилась рыжая.
- А я ценю. Так что спрошу прямо: мое присутствие стало нежелательным и мне уйти?
Казалось, они удивились, оба.
- Нет. Зачем тебе уходить?
- Ну тогда напомню - скоро стемнеет. Кто пойдет за билетами?
- Я! – неожиданно вызвалась красотка.
Сильхе отдала ей деньги Кано, назвала город, до которого они могут доехать отсюда, из Грусты, и проводила взглядом до дверей.
Но девица вернулась быстро.
- Циркачи предлагают ехать с ними, если мы хотим. «Отправляются прямо сейчас», —она произнесла все это с таким лицом, словно там, снаружи, ей предсказали добрую или лихую судьбу.
- А нам по пути? – спросил Кано, вставая.
- Говорят, им тоже в Хартем.
- Тогда бегом! – скомандовала вскочившая Сильхе.
Странно, все послушались. Может, просто понимали, что с наступлением темноты им лучше оказаться подальше от таверны, где было потрачено лунное серебро.
У кибиток их встретили, и быстро разместили в одной из них среди кучки детишек, непривычно тихих, только стрелявших разноцветными глазами на незваных гостей. Вернее, разместили девушек, Кано предложили скакать рядом, хотя он и пытался намекать на «ну тут же много свободного места!»
- Что, кони коня повезут? – спросил белозубый смуглый старикан, державший вожжи. – Ты поверь, и сам захочешь под небо, как только мы выедем из города! Свобода, ветер, дорога вьется, травы пахнут – что лучше?
Рыцарь-кентавр больше не спорил.
Тронулись. Тихие детишки быстро осмелели, но видимо взрослые что-то им наказали – не сильно приставали. Самый старший, мальчик, попросил кинтару, попробовать, как звучит, и оказался тем еще умельцем. Даже поспорил с Сильхе из-за правильного количества струн – показал десятиструнную сидру и дал попробовать. Девушка признала и красоту звука, и богатство возможностей, другое дело, что ей хватало и семи струн. Девчушки занялись волосами Беллии – наплели косиц, перевили их цветными шнурами, связали друг с другом, вышел эдакий паук на затылке у рыжей, и она позволила сделать это все с собой. Притом молча.
Сильхе в конце концов не выдержала, спросила:
- Да что случилось-то?
Беллия посмотрела, как сквозь облако, потом выдала:
- Может, тебе Кано поцеловать?
- Чего? – если бы сидела не в глубине кибитки, а с краю, Сильхе, пожалуй, выпала бы наружу от такого вопроса. – С какой стати? Это же ты его любишь!
Потом решила добить:
- И ты бы позволила его поцеловать?
- Почему нет, если для дела надо? Есть такое предание, о зачарованном парне, превращенном в медведя. Его надо было поцеловать трем девицам – рыжей, темноволосой и златовласке. Я рыжая, ты темненькая… Осталось найти златовласку.
Девушка-бард представила себе картинку. И причину, по которой кто-то мог рассказать Беллии предание о парне-медведе. Какой-то из цирковых девиц очень уж хотелось поцеловать Кано, да еще на глазах у любимой, да еще чтобы он не сопротивлялся…
- Меня на улице остановила та женщина, что пела, спросила, не поедем ли мы с ними, потому что так быстрее. Как-то так выразилась… «Дорога еще тут, а мы уже там». А с ней девушка была, тоже из этих, кочевница, и сразу мне: «Суженый твой не конь, да не беда: рыжее, черное и белое – и прежним станет». Я спросила, что она плетёт. Девица рассказала легенду.
Сильхе постаралась сдержать усмешку. Ответила вполне серьезно:
- Попробовать можно. Только видела ты среди циркачек хоть одну блондинку?
- Ну у этой, фейты, на руке браслеты, сплетенные из волос. Один прямо чистое золото, даже вроде бы светится. Кто-то же ей дал такие локоны!
- Но не обязательно из знакомых, - возразила девушка-бард. - Локкане охотно покупают волосы у девиц… чтобы потом продать втридорога им же амулеты и украшения.
- Ну все равно… Это же такая красота. Как тонкие золотые струны, тронь и зазвенят… Интересно, как выглядит девушка с такими волосами?
- Ты завидуешь? – не поняла Сильхе, Беллия говорила о браслете как зачарованная, глядя в никуда.
Рыжая подняла удивленный взгляд.
- Как можно завидовать такому? Им надо любоваться!
Сильхе не нашла, что ответить. Красотка, явно привыкшая любоваться только собой, вдруг признала чью-то красоту достойной поклонения! Небо покрылось розами, а земля проросла звёздами! Спящая проснулась, Молчащая заговорила!
Она поняла, что обязательно должна увидеть этот браслет.

За поводом составить компанию фейте Сурим дело не стало. Кибитки двигались всю ночь, а на рассвете остановились на отдых. Пожилая локкана с молоденькой черноокой помощницей, наверное, той самой, что поведала Беллии предание, кашеварила. Сильхе предложила помощь и была немедленно нагружена овощами, которые надо почистить и порезать. Широкие рукава фейта подвернула, так что браслет оказался на виду. У девушки-барда захватило дух. И правда, не волосы, а золотая филигрань. Плетение настолько тонкое, что непонятно, как можно не просто связать это, но и удержать чтоб не распустилось, не расплелось. Хотелось коснуться, хотелось поднести к губам и поцеловать. Рядом с такой красотой все делалось ярче…
Сильхе чиркнула ножиком не по морковке, а по пальцу. В голове сразу прояснилось, лишь осталась звучать на грани слышимости то и дело обрывающаяся мелодия.
- Поранилась, киридэ? – огорчилась фейта.
Ее внучка или дочь сверкнула черными глазами, протянула руку:
- Давай, подлечу.
Девушка-бард не очень верила в мгновенное исцеление, но руку дала. Думала будет шепот-заклинание, посыпание высушенной травкой или пыльцой. Но черноглазка просто провела по ране пальцем и кивнула:
- Не трогай – через час заживет.
Сильхе согласилась не трогать, но овощи все же дочистила. Кровь больше не шла, и даже почти не болело. Браслет из золотых волос снова скрылся под цветастым рукавом. Спросить о нём девушка почему-то не решалась.
Зато охотно болтала о другом. Фейта Сурим оказалась владелицей цирка.
- И вы сами готовите на всю эту ораву? – удивилась Сильхе, имея в виду давно ходивших вокруг костра с кипевшей кашей циркачей – дюжину людей, пару карликов и орку.
- Отчего нет? Делаешь, что хорошо получается. Внучка моя, Мистэ, будущее предсказывает, но знает, что жареные перепёлки сами собой с неба на голову даже ей не свалятся.
- Захочу – свалятся! – сверкнув черными глазами, весело парировала Мистэ.
- Ай, сиди! – прикрикнула на нее бабушка. – Чисти картошку, а не похваляйся впустую!
Девица послушалась.
Сильхе не видела локканских волшебниц, только слышала, что силу они сначала копят, а потом тратят.
- Зря ты на меня потратилась, - заметила девушка-бард Мистэ. – Палец и так бы зажил.
- Тебе скоро понадобится, - пожала плечами черноглазка. – И я не только на тебя потратилась. На друга твоего тоже.
Сильхе похмурилась, соображая.
- Так про рыжую, блондинку и черненькую это было предсказание? И нет никакого предания про парня-медведя?
Мистэ тряхнула кудрявой головой.
- По-другому бы красавица не поверила. А ты веришь?
- Я? – девушка-бард задумалась. – Я видела разных предсказателей. Даже если сбывалось что-то одно – не обязательно что и остальное правда… Но да, тебе я верю.
Последнее признание вырвалось словно против воли.

Разговор не пошел дальше этого. Обед был сварен и съеден в хорошей компании. После него циркачи затеяли репетицию. Сильхе не поняла, для чего она нужна – никогда не видела такого отточенного мастерства. Акробатам словно было все равно, выступать на траве, на подвернувшемся большом камне или на надежной опоре, вроде трактирного стола – их держал, казалось, сам воздух. Карлики были непередаваемо смешными – или серьезными до слез. Орчиха метала огромные клинки в тех самых детишек, что ехали с девушками в одной кибитке, а те ловили без вреда для себя, хотя сами были немногим больше клинков. Сильхе увлеклась и вспомнила, что так и не спросила про браслет, только когда снова тронулись в путь.
Кано на сложности пути на своих ногах не жаловался – кажется, он наслаждался: то и дело убегал в поле, оставляя цепочку кибиток на дороге. Беллия в основном спала. А Сильхе не спалось даже ночью, когда остановились и скатили повозки с дороги, чтоб не мешать другим экипажам. В голове звенела навязчивая мелодия, не та, принадлежавшая Беллии, но такая же беспокойная. Девушка проворочалась на своих одеялах пару часов и поняла - толку не будет.
Едва выйдя под звезды, она ощутила себя лучше… или – правильней. Сильхе огляделась. Орчиха сидела у костра. Остальные, наверное, спали внутри четырех кибиток.
Нет, не четырех. Их было четыре и одна, если не считать телег с реквизитом, в разобранном виде выглядевшим как замки из стекла и металла. Последняя, пятая, тащилась позади и ехала чуть медленнее, постоянно отставая, но нагоняя на привалах. Сильхе не видела, чтобы из нее хоть раз кто-то вышел.
Любопытство снова оказалось сильнее нее.
Не зная, как к этому отнесутся, но понимая, что попирает законы гостеприимства – «а может и нет, а может, я только посмотрю и всё…» - она тихонько прокралась к пятой кибитке. Полог был не просто закрыт – еще и привязан к борту телеги. Сильхе отвязала кожаную веревочку и заглянула внутрь, в темноту, надеясь, что ничего не увидит, мечтая увидеть хоть что-то.
Внутри не было совсем уж темно. Тускло мерцала маленькая закрытая лампа. Тускло мерцали волосы единственного ее обитателя, золотые, как небо перед закатом.
На полу кибитки на пестрых одеялах, лежал эльф. Тот самый.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Вторник, 16 Мар 2021, 11:03 AM | Сообщение # 20
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
И стервозная Беллия иногда бывает полезной:
Цитата Lita ()
- Конечно. А что, надо было оставить их тебе?
- Да, надо было! – заявил он почти с прежней уверенностью. – Я мужчина и защитник!
Захотелось его стукнуть.
- Ну смотри, мужчина и защитник. Мы оба остались живы, здоровы и при своих вещах. При этом условии разве важно кто кого защитил?
- Для меня - важно. Это же я рыцарь – не ты.
- Но ты не ее рыцарь, – напомнила рыжая прежним стервозным тоном, чем как-то разрядила обстановку.


Браслет явно означает что-то важное:

Цитата Lita ()
Сильхе не нашла, что ответить. Красотка, явно привыкшая любоваться только собой, вдруг признала чью-то красоту достойной поклонения! Небо покрылось розами, а земля проросла звёздами! Спящая проснулась, Молчащая заговорила!
Она поняла, что обязательно должна увидеть этот браслет.


Вот это поворот сюжета! Он-то откуда здесь взялся:

Цитата Lita ()
На полу кибитки на пестрых одеялах, лежал эльф. Тот самый.


ksenia
 
Lita Дата: Вторник, 16 Мар 2021, 12:17 PM | Сообщение # 21 | Сообщение отредактировал Lita - Вторник, 16 Мар 2021, 12:19 PM
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Вот это поворот сюжета! Он-то откуда здесь взялся:


Сейчас выясним:))

Глава десятая. Фарфоровый сон. Дитя жизни. Побывать в легенде

Музыка в голове вдруг стала громкой и отчетливой. Эльф, похоже, спал… Сильхе поняла, что не слышит дыхания, может, потому, что «песня-внутри» никак не замолкала. Девушка попыталась ее заглушить. Сначала по-глупому – закрыла уши руками. Потом попыталась мысленно петь другую, пожевала челюстью, словно рот был наполнен вкуснейшей едой, подышала в медленном ритме. Что-то помогло, песня эльфа сделалась тише. Сильхе все еще не слышала его дыхания. И не видела, как грудь поднимается и опускается. Она отвязала еще одну веревочку и собиралась влезть внутрь.
Тяжелая рука легла ей на плечо. Сильхе оглянулась. Орка смотрела на нее большими желтыми глазами. В них не читалось агрессии, только одно слово – нет. Его она и произнесла.
- Нет.
- Я знаю его, - попыталась убедить Сильхе, - он пел для меня, а я для него.
Рука никуда не исчезла и легче не стала.
- Что с ним, он жив?
- Жив, - откуда-то возникла фейта Сурим.
В призрачном свете маленького фонаря, падавшем изнутри кибитки, она вдруг показалась девушке дряхлой, как мир. Именно такой, в обличье кошмарной старухи изображают Смерть, Спящую, Хозяйку.
- Он пел тебе? Когда?
- Позавчерашней ночью, на «приеме» у короля Теневого двора.
- Ворнейн… - покачала головой фейта. И неожиданно предложила: - Посмотри, если хочешь.
Сильхе обдумала, какого рода это может быть ловушка, не нашла в предложении подвоха и нырнула под тент.
Эльф не дышал, потому что не мог. Он превратился в фарфоровую куклу, настолько живо выглядевшую, что только вблизи стала заметна какая-то разница. Сильхе даже потрогала – прикоснуться, как он, к лицу не решилась, погладила плечо. Неживая холодная твердость.
Локкана вошла тоже, орка осталась снаружи. Сильхе смотрела и не верила. Казалось, эльф вот-вот оживет. И это точно был он, золотоволосый, с татуировкой-трилистником меж бровей.
- Что случилось? - спросила девушка-бард. - Почему… так? Магия? Но она же не действует на инорасцев!
- Это не магия. Его собственная воля.
Этого Сильхе тем более не поняла. Чья воля может быть на то, чтобы стать неживым, для чего?
- Нужна твоя помощь, киридэ, - отвлекая от вопросов, заговорила фейта Сурим. - Где-то с ним произошло плохое, и чтобы не умереть Ворнейн выбрал «фарфоровый сон». Проснуться сам не сможет, нужно разбудить. Песней. Там в таверне, я проверяла на что ты способна. Верю, что сможешь. Попробуй.
- А если не получится? Что будет?..
«Со мной и моими друзьями…»
Хозяйка цирка удивленно приподняла бровь:
- Ничего. Доедете с нами до Хартема и пойдете своей дорогой, а мы своей.
- Клянетесь Дающим Путь, Первым Камнем и Последней Звездой?
Фейта Сурим улыбнулась и, наконец, снова сделалась красивой.
- Клянусь Дающим Путь, Первым Камнем на пути и Последней Звездой над ним, - сказала она, заменив слова священной для локкан клятвы на правильные.
Сильхе облегченно выдохнула.
- Хорошо. Но моя кинтара…
В проем просунулась рука орки, бережно державшая кинтару. Девушка взяла.
- Поиграй для него, - повторила локкана. - Когда устанешь, вот тут мягкие шкуры и одеяло, можно прилечь.
«Мне что, всю ночь играть?» - возмутилась про себя Сильхе, но смолчала. Она чувствовала, что вляпалась, но не понимала, куда.

Всю ночь она, конечно, играть не смогла – пальцы начали болеть. От ранки не осталось и следа. Сильхе невольно усмехнулась. Предусмотрительность, подкрепленная «предсказанием». Как теперь поверить, что все остальное, сказанное черноглазой Мистэ – правда?
И все же она играла очень долго в надежде хоть какой-то отклик. Фарфор слабо звенел, отражая звуки, но и только. Ни баллады, ни марши, ни веселые песенки не помогали. Потом девушка-бард вспомнила «песню-внутри» эльфа и попробовала повторить то, что звучало в голове. От первых же звуков ее словно ударило в грудь, отталкивая. Сперло дыхание. Продышавшись, Сильхе больше не пробовала.
Поняв, что не может играть, она хотела вернуться в свою кибитку, но затекшее от долгого сидения тело слушалось плохо. Оказалось проще выволочь из ниши и разложить тут же, у входа, постель из шкур и одеяла. Все оказалось мягким; девушка заснула мгновенно.
Утром ей заботливо принесли сюда же завтрак и предложили продолжить. Сильхе продолжила – не хотелось сдаваться. Но снова ничего. «Фарфоровый сон» не отступал, а если что-то и менялось, то понять этого было нельзя.
- Не могу, - сказала она, когда пришла фейта Сурим. – Не выходит совсем ничего.
- Кто знает, киридэ, что там внутри, - не согласилась хозяйка цирка. - Мне кажется, что-то получается.
Сильхе бросила взгляд на фарфоровую куклу. Показалось или эльф и правда выглядел чуть более живым? Во всяком случае, кожа уже не блестела как стекло.
Друзей она в это день не видела и выходила только до ветру. Усталость свалила задолго до наступления темноты. Спала снова в той же кибитке, проснулась, кажется, на рассвете, и порадовалась, что цирк всё еще на привале – тряска была бы совсем невыносима.

Кажется, так продолжалось несколько дней. Сильхе не помнила, играла или нет, зато помнила, как спала, и ей снилось, что она играет. Спохватывалась, просыпалась и снова бралась за кинтару, а потом оказывалось, что и это сон. И все начиналось сначала.
Окончательно ее разбудил шум. Кто-то кричал, кто-то хлопал, а ведь она еще ничего не сыграла, но если и хлопают, и кричат вот так, с явным неодобрением, то понравилось им или нет?
- …как в темнице! А она человек и у нее есть права! – очень знакомый визгливый женский голос.
- Её воля, – другой, спокойный, непреодолимый как скала.
- Пусть выйдет и скажет! – опять знакомый, но уже мужской.
- Спит. Не надо беспокоить.
- Да не сплю я, - попыталась крикнуть спорящим Сильхе, но вышло лишь прохрипеть.
Снаружи все равно услышали. Полог откинулся, внутрь хлынул яркий дневной свет.
Сильхе закрыла глаза рукой.
- Ой, прости, - Кано всунулся внутрь на всю длину человеческого торса. - Ты как? - И тут же: – Что с тобой?
- А что со мной? - Сильхе ощутила, насколько слаба. Кажется, даже с постели встать не удастся. – О-ох.
- Помочь? – он заметил ее попытку подняться, протянул руки, поддерживая, а когда девушку начало клонить вбок, поднял и вынес наружу.
Света было многовато, жгло даже сквозь опущенные веки, но потом стало легче - смотреть, дышать, думать.
- На травку опусти, - попросила Сильхе.
Кано опустил. Девушка огляделась. Место было знакомое. Тут они остановились в прошлый раз… но ведь это было самое меньшее дня два назад!
- А почему стоим? – спросила она.
- Не знаю, но давно так. Четверо суток уже.
Сильхе была потрясена. Но что-то мешало потрястись сильнее. Наверное, состояние. И то, как смотрели Кано и Беллия. Вот они, два знакомых голоса. А третий – гулкий басок присевшей тут же, на травку, орки.
- Зеркало мне достанешь? – попросила она.
Рыцарь-кентавр явно засомневался, но ускакал искать зеркало, оставив ее в компании двух женщин разных рас. Пока его не было, подошла фейта Сурим с чашкой горячего бульона. Сильхе выпила с удовольствием.
- Теперь все будет хорошо, киридэ…
- Почему мы стоим? – прервала девушка-бард пустые уверения.
- Потому что так было лучше для вас обоих, - мягко сказала хозяйка цирка.
- Для обоих?..
На нее, словно волна, накатил нежный чистый звон. Все та же причудливая и уже почти что родная музыка. Девушка повернула голову. Зеленоглазый эльф, живой и настоящий, стоял чуть сбоку и смотрел на нее с легкой улыбкой.
- Дитя жизни, - сказал он.
Слово приласкало, прошлось по душе с тем же ощущением легкого касания к самой сути, как жест эльфа там, на площади. Сильхе ощутила, как прибавляется сил.
А потом Ворнейн сразу ушел обратно в кибитку. Беллия смотрела ему вслед глазами ребенка, которому показали бога.
- Кто… он?
- Ты никогда не видела эльфов? – удивилась Сильхе.
- Не таких.
Сильхе подумала и признала, что таких не видела и она. И дело было не в красоте, а в чувстве, которое возникало сразу, и заслоняло весь мир… нет, становилось всем миром.
Но когда Кано принес ей зеркало, и она глянула в стекло, то мигом спустилась с небес на землю. Труп. Именно так это и должно выглядеть – серое лицо, черные круги вокруг глаз, синюшные губы, тусклые, словно покрытые пылью волосы.
Зато мозг от такого зрелища заработал как бешеный. Бесполезные песни. Сон. Снова песни, опять сон. Играя, она не уставала так, как во сне.
- Значит, я всё же вернула его, - сказала она, опустив зеркало. – Но не песнями.
- Нет, не песнями, - согласилась стоявшая рядом фейта Сурим. – Обмана нет. Я проверила тебя, увидела возможность, попросила помощи, получила её.
Сильхе не заметила, как и когда подошли остальные циркачи; каждый что-то держал в руках, даже дети. Коробочки, свертки, мешочки, шкатулки. И всё это они начали складывать к ногам Сильхе.
- Наша благодарность тебе, - сказала фейта.
Сильхе вспомнила орку и ответила с её непробиваемой спокойной уверенностью:
- Нет.
- Нет? Тогда какую награду ты хочешь?
- Я хочу назад то, что отдала, - сказала девушка, понимая, что это невозможно. – Мою жизнь. Или хотя бы знать, сколько…
- Нет, киридэ, все не так, - уверила фейта Сурим. - Ты не потеряла ни одного дня, ни одного часа и проживешь столько, сколько даст ваш Мотылек. Просто… немного жизненной силы, немного жара. Пока ты спала, Ворнейн впитывал его.
- Тогда я хочу награду от него. То, что он может мне дать взамен!
- Об этом вы должны договориться сами, - локкана сделала какой-то знак, и все отошли, даже Кано и Беллия. – Встать и дойти, а потом сказать, чего требуешь.
Сильхе поняла.
Встать без помощи оказалось трудно, почти невозможно. А уж сделать первый шаг… Но за первым последовали и второй, и третий, хотя борт кибитки эльфа казался далеким и недоступным как какой-нибудь «Город Там». А потом она привыкла идти, пошатываясь, то и дело пытаясь найти опору в воздухе. А потом дошла. Облокотилась о борт пятой кибитки и поняла, что внутрь не влезет ни за что. Значит – всё?
Кто-то подхватил ее и посадил в кибитку. Орчиха. Она улыбнулась, обнажив один клык – никакой угрозы, только одобрение.
- Гуда? - удивленно спросила фейта Сурим. – Ты уверена?
- Да, чефе, - сказала орка и стала у борта скрестив руки на груди, словно собираясь никого не пускать внутрь.
Сильхе не понимала, что происходит, но решила начать с другого – поползла внутрь кибитки.
Эльф сидел в глубине под той же лампой на высоком стуле с резной спинкой. Белая древесина слабо светилась. Сильхе ожидала увидеть фарфоровые осколки, словно от кокона, но их не было. Зато была кинтара заботливо повешенная на стену.
Четвереньки - не та поза, с которой стоит что-то требовать... Но встать она и не пыталась.
- Я хочу…
- Я слышал, - эльф соскользнул со стула на пол, сел, положив руки на колени уравняв их в росте и положении.
- Что ты можешь мне дать? – спросила Сильхе, не позволив себе потонуть в его зеленых глазах, в том чувстве, которое он будил.
- Придется выбирать, дитя жизни, - заметил эльф по имени Ворнейн. – Ответы на твои вопросы тоже награда. Ты можешь получить их или другое.
- Но без вопросов я не буду знать, чего просить! – возразила девушка-бард.
- Конечно. Давай сначала обменяемся подарками. Ты расскажешь о себе, а я о себе.
Сильхе понимала, что это, скорее всего, какая-то ловушка. Вряд ли эльфу так интересно узнать о ней, как ей о нем. Но выбора не было.
- Меня зовут Сильхе Ора. Я бард…
- Нет, не так, - сразу прервал Ворнейн. – Расскажи, что вспомнится первым… О чем подумаешь, если я скажу: «Дети пыли».
- О балладе, - ответила девушка, чуть помедлив. - Там говорится о призраках, которые были людьми. Люди совершили великий грех, но в чем он, никто не знает. Известно лишь наказание. Вечное, без сна и покоя, скитание по дорогам мира. На рассвете они возникают из пыли, играющей в солнечных лучах, и в нее же возвращаются в закат…
Она замолчала. Не из-за того, что начала понимать, не из-за того, что не могла поверить. Из-за того, как смотрел эльф.
- Но почему? – спросила Сильхе. – Чем они так перед тобой провинились? Или теперь все искупили, и ты их отпустишь?
- Хорошая была бы баллада, - сказал он, но его «хорошая» звучало как «неправильная». – О чем ты думаешь, когда видишь малышей своей или иной расы?
- Об играх. Еще о том, что малыши вырастают, - по лицу эльфа было видно, что она дважды не угадала. - О том, что они заслуживают доброты.
Зеленоглазый кивнул.
- Я никогда не обижу детей. Они могут уйти, когда захотят, и взрослые тоже.
- Значит, виноваты они не перед тобой?
«Или вообще не виноваты» - разум подсказал самое очевидное. И напомнил, что это зеленоглазый тут задает вопросы, ухитряясь, расспрашивая Сильхе о её мыслях, открывать свои. Поэтому она больше ничего не спросила. Спросил эльф:
- О чем ты подумаешь, если я скажу – Договор на Камне?
Картина сложилась.
- О том, что когда-то тебе понадобилась… помощь. – и снова не угадала. – поддержка? Услуга? – ближе, но не совсем. Тогда так: - Служение.
- Служение, - кивнул Ворнейн. – И нашлись, люди готовые послужить. Есть три состояния – жизнь, смерть и внесмертие. Из одного я ухожу, чтобы изучить второе, но в итоге погружаюсь в третье, из которого не выбраться самому.
Сильхе попыталась представить. Эльф исследует смерть – умирая снова и снова, но не до конца, заменяя гибель «фарфоровым сном». Сам проснуться не может, нужно такое, как она, «дитя жизни», полное жара… А также те, кто нашел бы это самое дитя и забрал фарфоровое тело оттуда, где эльф в последний раз шагнул в смерть. «Дети пыли» не прокляты за грехи, они просто служат.
- Значит, сами так хотят, - сказала она. – Все, даже малыши. Ты заключил с ним Договор на Камне.
Камень Договоров тоже был вроде как мифом… Но Сильхе уже слишком глубоко погрузилась в легенду, чтобы не верить в неё.
- Да, согласились. Ничья свобода не должна быть попрана, или ничего не выйдет. Сначала их было всего лишь четверо, потом стало больше. Одни приходят другие уходят, когда устают. Ждать в нежизни, чтобы вернуться в жизнь и пробудить меня, прожить несколько дней, потом уйти в небытие еще на несколько лет – их служение.
Непроизнесенное «И сколько уже так?..» зеленоглазый прочитал по лицу и ответил:
- Они около тысячи лет, а я больше десяти тысяч.
Древний… Так вот что за чувство: рядом с ним Сильхе ощущала себя крошечной… Песчинка перед вечностью. И в то же время каждая песчинка – часть вечности. Жизнь эльфа включает в себя и её. Не потому, что Ворнейн взял у нее этот самый «жар». Просто… если бы не тысячи таких песчинок – не было бы и вечности. Рядом так легко ощущать себя нужной, любимой и защищенной.
Остался всего один вопрос.
- Но для чего исследовать смерть тебе, бессмертному? – спросила и сама ощутила себя младенцем, потребовавшим у мудреца разгадки смысла жизни.
- Иногда для себя. Иногда для других. – Он чуть улыбнулся. - Таков мой талант, искусство узнавать. Могу подарить тебе результат моих исследований.
Сильхе стало страшно. Она не понимала, что именно ей предлагают, но и отказаться не могла. Только прежде, чем принять, призналась:
- На самом деле ты уже сделал подарок. После твоей песни я начала слышать чужие мелодии-внутри.
Он не согласился, не воспользовался шансом ничем больше не делиться:
- Это не я тебе дал, ты взяла сама, расширила свой талант за счёт моего. Так возьмешь?
И протянул ей на черной цепочке из шариков черный же граненый камень в форме слезы.
Если это и был какой-то вид смерти, то в виде медальона совсем не страшный. Потому она взяла. И без слов, кроме одного:
- Спасибо.
Сняла со стены кинтару, повесила на плечо. Привычная тяжесть успокоила и словно прибавила сил. Но все же к пологу шатра она шагнула со страхом, что, выйдя, увидит там мир, полный тумана, и тысячелетних призраков. Так вот откуда у циркачей такое мастерство. За столько лет можно что угодно отточить до идеала, и каждое возвращение для них – настоящий праздник...
Но снаружи все было так же – солнце, полянка, живые люди, умеющие дышать и говорить.
Девушка подошла к фейте Сурим.
- Теперь я понимаю. Но как так получилось? Вы и эльф?
Локкана показала браслет из волос.
- Когда-то я любила Ворнейна. Он сделал мне подарок… и когда ему понадобилась помощь, вспомнил обо мне. Договор – это не любовь, но для меня – очень близко к ней, киридэ.
В улыбке госпожи цирка не было ни сожаления, ни печали.
- Если хочешь можешь остаться с нами, - предложила она. – Уйти можно в любое мгновение. В твоих песнях даже после небытия будет еще много жизни. А нам… каждый новый человек дает возможность задержаться в мире подольше.
- Нет! – воскликнула Сильхе, сразу, бездумно отвергая то, что могло стать искушением, начни девушка задумываться. Но лазейку себе все же оставила, без нее слишком тяжело было отказаться вот так сразу: - Может быть, потом.
Показалось что мир дрогнул, словно поторапливая. Правда, не её.
- Нам пора - сказала матушка Искра.
…И следующим Сильхе увидела как пёстрый цирк уезжает, так же беззвучно, как подъехал к таверне в Грусте, как отдаляется, исчезает, словно призрак, которых девушка-бард так и не увидела, хотя побывала в легенде о призраках. В каком-то смысле они все были локкану, племенем скитальцев, в чьем имени скрыто древнее слово «локка» - клубок.
А потом она услышала за спиной шаги и чье-то дыхание.
Сильхе обернулась. Там стояла и весело скалилась орчиха. Увидев, что привлекла внимание, отсалютовала огромным мечом, одним из тех, что кидала в детишек:
- Имя – Гудкарна хош-Мара. Хочу заключить с тобой контракт, чефе.


Прикрепления: 3614850.jpg (173.9 Kb)


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Воскресенье, 21 Мар 2021, 11:40 AM | Сообщение # 22
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Удивительная глава! Как будто шла ранее по тропинке за своим Вергилием, не спеша и с удовольствием слушая увлекательное повествование... и вдруг оказалась на перекрестке дорог. Сколько сюжетных линий ждет впереди? Что уготовила судьба для персонажей, ставших уже близкими, которым сопереживаешь и сочувствуешь? Невероятно притягательно и загадочно звучит клятва:

Цитата Lita ()
- Клянетесь Дающим Путь, Первым Камнем и Последней Звездой?
Фейта Сурим улыбнулась и, наконец, снова сделалась красивой.
- Клянусь Дающим Путь, Первым Камнем на пути и Последней Звездой над ним, - сказала она, заменив слова священной для локкан клятвы на правильные.


Выбор - важная веха в любой жизни. Даже литературного персонажа:

Цитата Lita ()
- Что ты можешь мне дать? – спросила Сильхе, не позволив себе потонуть в его зеленых глазах, в том чувстве, которое он будил.
- Придется выбирать, дитя жизни, - заметил эльф по имени Ворнейн. – Ответы на твои вопросы тоже награда. Ты можешь получить их или другое.


На этом месте я, что называется, и душу затаила, представив ТАКУЮ древность:

Цитата Lita ()
Древний… Так вот что за чувство: рядом с ним Сильхе ощущала себя крошечной… Песчинка перед вечностью. И в то же время каждая песчинка – часть вечности. Жизнь эльфа включает в себя и её. Не потому, что Ворнейн взял у нее этот самый «жар». Просто… если бы не тысячи таких песчинок – не было бы и вечности. Рядом так легко ощущать себя нужной, любимой и защищенной.


Дар... или что-то еще?

Цитата Lita ()
- Но для чего исследовать смерть тебе, бессмертному? – спросила и сама ощутила себя младенцем, потребовавшим у мудреца разгадки смысла жизни.
- Иногда для себя. Иногда для других. – Он чуть улыбнулся. - Таков мой талант, искусство узнавать. Могу подарить тебе результат моих исследований.
Сильхе стало страшно. Она не понимала, что именно ей предлагают, но и отказаться не могла. Только прежде, чем принять, призналась:
- На самом деле ты уже сделал подарок. После твоей песни я начала слышать чужие мелодии-внутри.
Он не согласился, не воспользовался шансом ничем больше не делиться:
- Это не я тебе дал, ты взяла сама, расширила свой талант за счёт моего. Так возьмешь?
И протянул ей на черной цепочке из шариков черный же граненый камень в форме слезы.
Если это и был какой-то вид смерти, то в виде медальона совсем не страшный. Потому она взяла. И без слов, кроме одного:
- Спасибо.


Новое многообещающее приключение?

Цитата Lita ()
Сильхе обернулась. Там стояла и весело скалилась орчиха. Увидев, что привлекла внимание, отсалютовала огромным мечом, одним из тех, что кидала в детишек:
- Имя – Гудкарна хош-Мара. Хочу заключить с тобой контракт, чефе.


Гуда мне понравилась, портрет как-то хорошо "лег" на расплывчатое представление после описания в тексте.


ksenia
 
Lita Дата: Воскресенье, 21 Мар 2021, 3:57 PM | Сообщение # 23
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Новое многообещающее приключение?

да:))

Глава одиннадцатая. Контракт. Банные беседы. Один на двоих

Почему орка называла хозяйку цирка «чефе», вождем, девушка-бард понимала. Но её?
- Я не вождь, - Сильхе оглядела команду – кентавр и девица. И никто из них ее главной не назначал.
- Ведёшь – значит вождь. Я нужна тебе? Воин. Могу говорить, могу молчать. Охота, снабжение, защита.
Девушка-бард не знала, что сказать. Поэтому начала с вопроса:
- У тебя был контракт и с фейтой Сурим?
- С бессмертным. Но разорвала, когда помогла тебе.
«Гуда, ты уверена?» - вспомнила Сильхе.
- А почему предлагаешь новый именно мне? Потому что тут больше никого нет?
Орка ткнула мечом куда-то вперед:
- Город там. Хартем. Дошла бы.
И в самом деле, далеко впереди виднелась городская стена. Значит, локкана сдержала слово. их все же проводили. Привели к Хартему неведомыми путями легенд и призраков, несмотря на то, то табор стоял четверо суток. «Дорога тут, а мы уже там».
- Ты больше, чем фейта, - пояснила орка. – Поступок больше. Хочу служить большему.
Сильхе вздохнула. Она не представляла, какой именно поступок так впечатлил орку, то, что девушка отдала какую-то часть себя, своего «жара» чтобы эльф смог воскреснуть, походка пьяного тролля при попытке дойти до повозки или что-то еще.
- Соглашайся, - посоветовала Беллия. – Орки сильные. Нам может понадобиться сила.
Желтоглазая изобразила свирепую улыбку и нарочито рыкнула, подыграв рыжей. Вся она была воплощением дикой, но укрощенной силы, молодости и здоровья. Зеленая кожа блестела, глаза излучали веселье, упрятанная в кожаную броню грудь вздымалась мощным дыханием. Наверное, Гуде было немногим больше лет, чем Сильхе – несмотря на тысячу проведенную в небытии. Не отказывать же такой же девушке, как она.
- Гудкарна хош-Мара, я, Сильхе Ора, принимаю твою службу и заключаю с тобой контракт на защиту, охоту, снабжение.
И тут же воскресла практичность:
- А что с оплатой? Сколько я тебе должна платить?
- Золотой в неделю.
Плата была невысока. Один золотой альс или двадцать серебряных лимов. Правда, денег у нее все равно не было.
- Кано?
Он понял.
- Конечно. Только я и сам могу вас защитить…
- Два защитника лучше, чем один, - заметила Беллия и словно в продолжение – «но мой лучший защитник – ты!» - прижалась к плечу кентавра.
Сильхе снова обратилась к орчихе:
- Могу платить пятилимами. Но это лунные монеты, которые исчезают если к ним прикоснуться после восхода луны или ночью.
Гуда пожала мощными плечами:
- Не буду касаться. Переплавлю. Огонь убивает магию.

И всю дорогу до города – часть на руках Гуды, часть пешком, когда силы вернулись - Сильхе думала о том, что орчиха оказалась умнее их всех. Неизвестно, сработает или нет, но она нашла способ обезопасить лунное серебро.
Девушка, бард ждала вопросов о произошедшем – Беллия и Кано видели достаточно, чтобы у них появились вопросы. Но ни тот, ни другая не задали ни одного. В конце концов она не выдержала и сама спросила у рыцаря-кентавра, бодро топавшего по дороге с рыжей на спине:
- И ты ничего не скажешь? Про исчезнувший цирк, про то, как мы, простояв четыре дня, оказались возле нужного города? Про то, о чем я договорилась с эльфом?
Кентавр-рыцарь тяжело вздохнул.
- Пока не скажу. Хотя думать не перестану. Знаешь, как мне ответил тогда, в храме, Мотылек? Музыкой. Я решил, что это означает тебя. И до сих пор в это верю, хоть и оказалось, что у каждого есть своя музыка. Но хватит пока загадок. Они… делают меня меньше.
- Вот и я не хочу ни о чем спрашивать, - поддержала услышавшая вопрос Беллия. – Главное – нас подвезли, как обещали. И теперь я знаю, как вернуть любимому его нормальный вид.
Посмотрела на Сильхе с легким лукавством:
- Ты, наверное, вообще ничему не удивляешься, после того, как встретила бога. И эльфы тебя не впечатляют. Хотя этот был такой…
Не нашла слов и продолжила непринужденно болтать с орчихой, отвечавшей односложно или вообще только ухмылками.
«Я удивляюсь всему, что случается так вовремя, - мысленно ответила на вопрос Сильхе. – Но привыкать не стоит, чудеса могут закончиться в любое мгновение».

Компания выглядела теперь так впечатляюще, что даже привычные ко всему уличные крикуны, встречавшие гостей сразу за городскими воротами, не приставали. Только один, одетый как какой-нибудь мажордом, мужчина лет сорока подошел, поклонился:
- Господин, госпожа, и госпожа, - кивок орчихе, спрятавший меч за спину так что над плечом торчала лишь рукоять. – Приветствую в городе. Могу предложить пару хороших мест… а могу и не предлагать, если не заинтересованы.
И тут же отступил на шаг.
Сильхе такое отношение понравилось:
- Попробуйте, - согласилась она.
В руке «мажордома» мгновенно возникла целая кипа карточек, похожая на игральную колоду, ловкие руки перебрали, тасуя, всю пачку, так ловко и изящно, что из этого можно было устроить целое представление.
- «Золотая Голова» - там приятно посидеть утром и днем, есть комнаты. Но вечером шумно, музыка дрянная, служанки усталые и злые. Есть «Краб и луковица» - утром туда не стоит, обслуга просыпается лишь к середине дня, как и хозяин, но днем и вечером отличное место, кормят вкусно, драк и скандалов не бывает. Комнаты небольшие, потому и цена невысока.
- Откровенно, - хмыкнул Кано. – Потеряете клиентов, если будете рассказывать им о недостатках.
На лице «мажордома» даже не мелькнуло «ты еще меня поучи мою работу делать», только доброжелательность:
- Не поверите, господин, но все с точностью наоборот. Врать я не приучен, говорю, как есть, люди прислушиваются.
- Хорошо, - решила за всех девушка-бард. – Давайте в ту, где днем и вечером хорошо.
- Нет, лучше в бани, если тут есть! – вмешалась рыжая и Сильхе согласилась. Всем давно пора было освежиться. – И в магазин платьев.
Кано смущенно переступил копытами:
- А мне как же? Я же теперь конь…
- В Крашеном квартале есть бани для инорасцев, - тут же нашелся «мажордом». – Правда, они общие.
Сильхе думала, что Беллия тут же выдаст сцену ревности, но она захихикала как девчонка:
- Посмотришь на других женщин и сразу поймешь, что я лучше!
- Ну Беллия, я же и так говорил…
- Молчи! – перебила красотка и вернула внимание «мажордому». - Ведите нас.
Сильхе улыбнулась. Рыжей захотелось покомандовать. Ничего страшного, тем более идею она предложила здравую.
Сначала зашли все-таки в лавку одежды и закупились свежим платьем, чтоб не надевать грязное и пропыленное после бань. Сильхе не придиралась, выбрала свои любимые цвета и общую комплектацию: брюки, рубашку, жилетку. Плащ, пока еще спасавший от утренней и вечерней прохлады, менять не стала. Рыжая, конечно, дала жару хозяйке магазина и ее двум помощницам. Все ей было не так, то цветом, то фасоном, а на предложение девушки-барда сменить юбку на брюки огрызнулась:
- Ты мне еще голой ходить предложи!
Впрочем, новое дорожное платье было и элегантным, и немарким, синее с зеленым, с длинными рукавами и скромной вышивкой по подолу и вороту. Шляпку девица сменила на какое-то подобие чепца, который очень ей шел. Голем или нет, но вкус у рыжей точно был.
Кано купил для себя только куртку и рубашку, сменив на них вконец пропыленный не годившийся для дорог бархатный камзол. Орчиха, плотно запакованная в кожу, вообще ничего брать не стала на выданные ей на неделю вперед двадцать лимов.
Потом - баня. «Мажордом» привел их туда и оставил, чтоб проводить Кано в этот самый «Крашеный квартал», в купальню для инорасцев.
В банях Сильхе сдала грязную одежду прачке, а Беллия приказала ее выбросить, чем порадовала обслугу. Конечно, выброшено ничего не будет, банные девушки заберут себе. Мыться можно было в купальне для всех, со скамьями, тазиками горячей вод и бассейном, или при желании занять отдельную кабинку. Рыжая, конечно, выбрала второй вариант, а Сильхе ушла в общую. Совместная раздевалка позволила рассмотреть фигуру дамы сердца Кано, а Беллия, само собой, так же рассмотрела её. Сложение у рыжей было идеальным, где надо пышно, где следует – тонко. Сильхе могла похвалиться только тем, что в ней все же узнавали женщину, хотя набор чисто женских достоинств и ее саму не слишком впечатлял. Но для нее главным была не высокая грудь и тонкая талия, а сильные ноги и то, что из «достоинств» ни одно не мешало бегать.
Снова они с рыжей встретились уже в комнате отдыха с кушетками и столиками, где можно было возлежа, перекусить, поболтать и даже послушать музыку. Играла, пощипывая струны маленькой арфы, девушка лет пятнадцати, сосредоточенная на своем занятии. Было хорошо и спокойно. Сильхе чувствовала себя готовой к новому пути и приключениям.
- Кано надо расколдовать, - сказала Беллия, сделав глоток сока из бокала. На кушетке она разместилась как на троне в парчовом ярком халате и с полотенцем на волосах, выглядевшим короной.
- Согласна, - девушка-бард тоже попробовала сок, он был холодным и вкусным.
- Рыжая и темненькая есть, найдем блондинку… что скажешь об этой? – она кивнула не девочку с арфой.
- Совсем ребенок!
- Ну там же ничего не было сказано про возраст! – справедливо заметила Беллия. – А эта хоть чистая.
- И снова согласна… Но не согласиться может она.
Красотка допила напиток, поставила бокал на низкий столик, встала и с царственным видом подплыла к арфистке на другой конец зала. Сильхе не слышала, о чем рыжая говорила девочке, но увидела, как меняется ее лицо. Девочка снова и снова качала головой, Беллия настаивала. Арфистка, не отвлекаясь от игры, что-то спрашивала, получала ответы, задавала новые вопросы. Наконец кивнула. Беллия сказала еще что-то и вернулась на свою кушетку.
- Вечером она придет к нам в гостиницу! Если хозяин позволит. Наверное, у нее контракт…
- Подожди, - попробовала урезонить Сильхе. – Мы тут потратили кучу денег, и все - лунное серебро. Не стоит задерживаться до вечера.
- Но я все равно хотела переночевать под крышей! А если кто придет с претензиями – орка нас защитит!
Сильхе не знала, как объяснить. Беллия решила облегчить себе жизнь с помощью Гуды и почему-то думает, что та станет их всех оборонять от городской стражи.
- Все немного не так. Находясь в каком-то городе или обществе, даже люди должны подчиняться законам. Инорасцы, особенно те, кто служат, следуют им скрупулёзно. А закон тут представляет стража - городская, королевская, даже личная охрана. Если нас уличат в мошенничестве и захотят бросить в тюрьму, Гуда не станет противиться.
- Но почему? – удивилась так, что на миг сделалась некрасивой, Беллия. – Разве в контракте нет пункта о защите?
- От опасностей. Стража – не опасность, она закон, - повторила Сильхе.
По лицу было видно, насколько красотка разочарована.
- Но пополнение нашей компании все равно хорошее, - попыталась подбодрить девушка-бард.
- Ты не понимаешь, - лицо у красотки сделалось совсем уж жалким. – Я просто боюсь.
- Кого?
Девица помолчала, но недолго, а потом вывалила на Сильхе разом все свои проблемы:
- Как голем, я принадлежу создателю. Получается, он для меня закон и от него меня орка тоже не защитит. И от шам, как в тот раз, когда надо было привязать к себе Кано, сделав его своим. Но он хороший, он сначала женится, а уже потом…
Сделала паузу перевести дыхание и продолжила:
- Я еще дома читала о големах. Они все просто куклы, а я нет, я высший голем! То есть уже почти человек, меня можно убить, как человека, но и управлять, как куклой. Несправедливо! Мне нужна своя собственная жизнь! Но господин Дриан не согласился!..
- Стоп, - перебила почти сразу потерявшая нить рассказа Сильхе. – Это какой Дриан? Опекун Кано?
Девица кивнула:
- Он и мой опекун тоже. И мой создатель. У него мой шам. Нет, я знаю, что у господина Дриана хорошие намерения. Это же он сказал мне, где искать Кано! Он вообще все знает!
- И Кано, как я понимаю, не знает? – поинтересовалась Сильхе, припомнив рассказанное Беллией у барона-алхимика.
- Нет! – красотка выглядела испуганной. - И не говори! У Кано же миссия, это для него важно.
Сильхе мысленно добавила девице еще один плюс. Понимать, что важно для другого и стараться ему не мешать в достижении цели. Не так уж она и глупа. И стоит добрых слов.
- Знаешь, что я думаю, насчет этой истории с големом? Не важно, кем тебя создали. Становись, кем хочешь. И не думаю, что на таком расстоянии шам еще действует. Ни у кого нет над тобой власти, кроме тебя самой.
- Я это почти чувствую, - согласилась Беллия – всем хочется верить в хорошее. – Потом я уже не буду нужна господину Дриану, а Кано нужна всегда… Ты же знаешь, в чем его миссия?
- Посетить четыре места, принести в каждом жертву и вернуть людям дар Обиженного Бога, - кивнула девушка-бард. И во внезапном порыве спросила: - Слушай, а если… если ему придется принести в жертву тебя?
Жестоко, да. Но лучше знать о таком пораньше, чтобы успеть обдумать и привыкнуть.
Беллии понадобилось на удивление мало времени.
- Тогда я умру для него. И когда-нибудь барды сочинят об этом песню. Может даже это сделаешь ты.
Сильхе не нашлась, что сказать. Не сумела себе объяснить такое спокойствие перед лицом возможной смерти, особенно после того, как рыжая выказала страх перед своим создателем, вроде бы не собиравшемся ее убивать. Девушка впервые подумала о Беллии как о големе: может, чувства у них немного притуплены или голему, не живущему, не дано понять, что есть смерть? Но это даже в мыслях звучало до обидного несправедливо.
Но кто же вы такой, господин Дриан Ву? Мудрец и мистик, один на двоих опекун, который посылает рыцаря исполнять пророчество, рыцарю посылает красотку, а ей сообщает, что она кукла и велит «привязать» к себе парня, затащив в постель. Не слишком мудро и совсем не мистично.
- И я даже не буду ревновать, - добавила Беллия. – Если Кано для тебя просто «типаж», то другие его достоинства не интересуют. Да и он тобой после такого вряд ли заинтересуется.
Девушке-барду наконец-то стало понятно спокойное отношение красотки после всего, что случилось у барона Дормора. Это тоже было неглупо – вести себя достойно, несмотря на все причины, миссии и заговоры. Теперь в подслушанном у воздуховода не было тайны. Кто-то там, в доме, обсуждал судьбу Кано и Беллии - «ваша девочка», «потерпите», «он не знает», «тысячелетие в награду». Оставалось только загадкой, чего же не знает рыцарь.

Кано успел помыться и вернуться, и протоптал целую тропинку перед дверями купален, пока девушки закончили наводить чистоту и красоту. Еще и упрекнул:
- Отчего так долго?
Беллия красиво сыграла удивление бровью, а Сильхе снова припомнила рыцарский кодекс:
- «Рыцарь должен быть галантен в обращении с благородными дамами». Уверен, что галантность выглядит именно так?
Он поморщился:
- Вы такие медленные…
- Смотрю, тебе понравилось быть лошадью, - усмехнулась девушка-бард, уловила испуганный взгляд Беллии и решила не продолжать.
«Крикун» проводил их в «Краба и луковицу», получил свою плату – Кано торопливо отсыпал ему, не считая, серебряных пятилимов, вызвав молчаливое неодобрение обеих девушек – и откланялся, уверив в своем почтении и готовности решить любые проблемы гостей. Рыцарь-кентавр тоже куда-то ускакал, возможно, почуяв, что ему светит выволочка.
- Ну вот как ему объяснить, - вздохнула Беллия, - что не стоит быть слишком щедрым – на шею сядут!
- Не в том дело, что сядут. Чем меньше сорить волшебными деньгами, тем лучше. Да и история с любителями подворотен может повториться.
«И с тем, кому позарез понадобилось «ночное серебро», - подумала, но не сказала Сильхе. Это осталось в прошлом еще два города назад. - Захотелось получить источник неограниченного серебра, но не вышло. Пришлось смириться, но вряд ли он такой один».
Гуда отказалась от отдельной комнаты для неё, даже посмеялась:
- Да, да, орке надо отдельное место чтобы спать и есть, иначе орка будет чувствовать себя несчастной.
- У двери спать будешь? – удивилась Сильхе.
- У двери. Но внутри. Чефе, берите две комнаты рядом. Кентавр зашумит – я услышу, помогу, а к вам через меня никто не войдёт.
- Хорошо, Гуда. Но не называй меня чефе. Я Сильхе.
- Чефе Сильхе, - согласилась упрямая орка и довольно оскалилась.
После осмотра комнат и вселения девицам, всем троим, предстоял скучный вечер. Беллия предложила благородную аристократическую забаву – сорк, благо карты и фишки служанка принесла по первому требованию. Сильхе отказалась, согласилась Гуда. Сразу после обеда рыжеволосая и зеленокожая девицы устроились играть прямо на полу – не нашлось кресла, куда орка бы поместилась. Девушка бард решила поизучать подарок эльфа.
Черная граненая капля теперь висела у нее на груди и не была ни холодной, ни тяжелой, но свет совершенно не отражала. В комнате горело пять или шесть хороших масляных ламп, а за гранями и на гранях похожего на стекло камня не играло ни одной искры. Сильхе грела его в ладони, держала перед глазами, всматривалась, стараясь увидеть или почувствовать что-то. Камень молчал. Обычное украшение, разве что, если качнуть, вело себя странно – отклоняясь, так и зависало чуть наискось, словно его притягивало что-то в стороне. Первая мысль была тревожной: капля указывает на того, кто скоро умрет; если и так, то это не был кто-то из них – вещица упорно наклонялась в сторону одной из стен. Вторая – со смертью все равно как-то должно быть связано.
Она вышла, держа каплю в руке так, чтобы наклон сохранялся. Держать направление оказалось трудно – артефакт показывал путь попроще, так что приходилось сверяться. Спустилась по лестнице – налево. Попала в это самое налево через кухню, вызвав недоуменные взгляды поварихи и поварят и оказалась во дворике, ограниченном стеной двухэтажной гостиницы, еще одной стеной – длинной галереи с перилами наверху, должно быть, для прогулок, и красивой кованой оградой. Ограда поросла розами, поздние цветы полыхали бордовым и белым. Один из кустов шевелился, словно там, внутри, кто-то был. Девушка подошла. Новое шевеление: откуда-то из-за ограды протянулась рука, явно пытаясь сорвать цветок, но шипы остановили, и кажется, не в первый раз. Послышалось приглушенное проклятие.
Сильхе нашла калитку и вышла наружу. У ограды стоял беловолосый мужчина - дырявый плащ, под ним лохмотья, поверх накручена цветная тряпка, видимо изображавшая шарф. Палка в руке – не в той, которая упорно пыталась добраться до роз. Он услышал шаги, обернулся. Пустые затянутые пеленой глаза уставились прямо на Сильхе, хотя она была мгновенно поняла, что нищий слеп.
- А, Спящая, - сказал он неожиданно молодым голосом. – Подожди. Я только сорву цветок.
Сильхе застыла. Слепой почему-то принял ее за богиню Смерть. А амулет-капля больше не висел под углом и не давал подсказок, словно выполнил предназначение.



А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Суббота, 27 Мар 2021, 11:27 AM | Сообщение # 24
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Довольно спокойная глава с приятным времяпровождением героев)

Перед практическим здравомыслием не устоит и магия:
Цитата Lita ()
Сильхе снова обратилась к орчихе:
- Могу платить пятилимами. Но это лунные монеты, которые исчезают если к ним прикоснуться после восхода луны или ночью.
Гуда пожала мощными плечами:
- Не буду касаться. Переплавлю. Огонь убивает магию.


О да: если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о завтрашнем дне))

Цитата Lita ()
«Я удивляюсь всему, что случается так вовремя, - мысленно ответила на вопрос Сильхе. – Но привыкать не стоит, чудеса могут закончиться в любое мгновение».


Интересная и загадочная личность - Дриан Ву. И еще более интересно, что же он хочет получить.

Цитата Lita ()
Но кто же вы такой, господин Дриан Ву? Мудрец и мистик, один на двоих опекун, который посылает рыцаря исполнять пророчество, рыцарю посылает красотку, а ей сообщает, что она кукла и велит «привязать» к себе парня, затащив в постель. Не слишком мудро и совсем не мистично.


Новый многообещаюший поворот сюжета:

Цитата Lita ()
Сильхе застыла. Слепой почему-то принял ее за богиню Смерть. А амулет-капля больше не висел под углом и не давал подсказок, словно выполнил предназначение.


ksenia
 
Lita Дата: Понедельник, 29 Мар 2021, 4:07 PM | Сообщение # 25
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Глава двенадцатая. Шёлк и роза. Сбежать от легенды. Два вида свободы

Девушка повесила черную каплю на шею.
- Я не Она, - сказать это почему-то оказалось непросто.
- Разве? – он помолчал и кивнул: - Для Хозяйки слишком молода. Да еще и с клинком. Но может, Ей просто надоело принимать вид кошмарной старухи или женщины в черном, бледной как пожухлая трава. Я ждал Ее, а пришла ты. Значит, привет тебе.
Он взял свой посох и дважды ударил о землю. Сильхе услышала звон и наконец заметила медный колокольчик в форме полушара с гребёнкой торчащих вниз «лучей», как если бы солнце светило только вниз, а не в стороны. Румеец.
- Юр кэмэй, - ответила она на приветствие по румейскому обычаю.
Он засмеялся:
- Самое время желать мне вечного покоя.
Потом протянул руку за ограду, совершенно без жалости к себе сорвал розу и тут же протянул девушке:
– Возьми, Младшая Сестра.
- Я не она! – снова попыталась спорить Сильхе, уже понимая, что не выйдет просто уйти, ведь первое правило барда – никогда не проходить мимо тайн.
- Возьми.
Пришлось подойти и взять. Пальцы сразу же наткнулись на острое. Девушка зашипела.
- Ты не она, - тут же признал румеец, поставил посох к ограде, снял с шеи разноцветный шарф и навернул его на голову, свесив конец с бахромой на лицо, закрывая глаза. – Но Госпожа все равно придет сегодня. Если не боишься, можешь побыть со мной в мой последний час.
- Конечно, - мгновенно согласилась девушка. Теперь, когда ее больше не считали богиней, стало легче. – Может быть, зайдем внутрь?
Сильхе имела в виду гостиницу, но румеец понял по-своему.
- Действительно, внутри лучше.
И что-то сделал.
Сильхе окутало пространство полное шелеста и яркости. Со всех сторон к ней тянулись, как нежные руки, длинные шелковистые полотнища, прикасались робко, бережно, уступали место другим, те – третьим. Хаос цветов и движений был как круги на потревоженной воде и так же быстро успокоился. Оказалось, что вокруг город с домами из камня и дерева; из каждого дверного проема, из каждого окна, из-под всех крыш вверх как лепестки огня вырывались шелковые занавеси, ленты, флаги. Ветра не было, но шелк колыхался, полупрозрачный, почти светящийся. Под ногами присыпанная золотистым песком мостовая, над головой бездонная белая пустота, куда нельзя долго смотреть - кажется, что ослеп. Тут и там разбросаны каменные глыбы со сглаженными углами.
- Это то, что у тебя внутри. Ты думала об этом месте? – спросил беловолосый румеец.
- Совсем немного, - признала Сильхе. – И только как о том, чего не существует. Если, конечно, это оно.
- Назови имя, - попросил он.
- Сагриндорэ, - выдохнула девушка и полотнища откликнулись, снова потянулись к ней, точно приветствуя, - Город Шелка.
Несомненно, это было красивое место, но одной, без остальных, ей тут нечего было делать.
Гости города-мифа присели каждый на свою каменную глыбу. Та, что выбрала Сильхе, оказалась теплой и гладкой.
- У твоего ножа есть имя? – спросил румеец.
Шелковые занавеси медленно опадали, словно колыхавший их невидимый ветер исчез. Сильхе показалось что к одной из них на миг с той стороны прислонилось лицо, маленькое, словно детское.
- «Третье желание». Есть такая история-ко, родом с островов Лан. Ко – это философские загадки… Нет, проще рассказать, - она припомнила подробности, и повторила то, что читала давным-давно: Один человек встретил Волшебника. «Сегодня у меня хороший день, - сказал тот, - и я могу исполнить три твои желания. Говори же, чего хочешь». «Я хочу лучшего коня, который только есть на свете!» - воскликнул человек, не подумав. И тут же перед ним встал, как из-под земли, прекрасный скакун, сильный, преданный, а кроме того, еще и красивый. «Возьми и владей, - сказал волшебник, - а через час я буду ждать тебя на этом же месте, чтобы исполнить второе желание». Человек сел на коня и поскакал, красуясь. Через час он вернулся к волшебнику, опечаленный. «Все не так. Люди замечают только коня, а на меня даже не смотрят! Послушай, дай мне бездонный кошелек с золотом и серебром! Я хочу, наконец, узнать, что такое быть богатым!» «Вот твой кошелек, - ответил Волшебник и конь превратился в мешочек, полный монет, - бери и владей». Человек снова почувствовал себя счастливым. Но через час вернулся на то же место хмурым и даже злым. «Все неправильно. Теперь люди смотрят на меня, но не так, как мне бы хотелось. Я могу купить все что угодно, но не их сердца. А вещи – они ведь просто вещи, и когда можешь получить любую, между ними нет разницы». «Стоит просить то, чего хочешь по-настоящему, - ответил с улыбкой волшебник. - Ты пожелал коня, а хотел уважения, просил богатства, а на самом деле – чтобы сердца людей стали к тебе щедры. Но у тебя есть еще третье желание». Тут человек наконец-то дал себе труд подумать и назвал третье, исполнение которого на самом деле сделало его счастливым.
Она посмотрела на собеседника: румеец улыбался, наверное, он понял.
- Для каждого – своё счастье, и желание меняется, если меняются условия, - все же объяснила Сильхе. – Так и нож можно использовать за столом или в бою, можно вырезать на дереве чьё-то имя, или принести кого-то в жертву у корней того же дерева.
Сквозь одно из полотнищ, белое, и правда кто-то смотрел. Девушка учла присутствие еще одного слушателя, и попросила у собеседника:
- Расскажи теперь ты что-нибудь.
Ей самой было интересно, а кроме того, тот, за шёлком, вряд ли так часто слышит новые истории, ему тоже может быть любопытно.
- Много рассказать не успею, - заметил он. Помолчал немного. – Я узнал день и час своей смерти, когда мне исполнилось тридцать пять. И сразу решил, что в Маковый приют не пойду, буду Ходячим. За семнадцать лет успел спасти пятерых женщин, шестерых мужчин, одиннадцать детей и даже одну кошку.
Сильхе невольно улыбнулась. В глазах румейца важна любая жизнь… Румейцы – не народ и не раса. В любой семье на любом континенте может родиться человек, который после тридцати получит сомнительный дар от Богини: узнает точную дату своей смерти. У одних это отнимает силы жить; убить себя раньше срока не выйдет, только забыться, уйдя в Маковый приют, где до самого конца можно пить отвар цветка забвения и пребывать в сладких грёзах. Другие становятся «Ходячими» - бродят по миру, бросаясь в огонь или воду, чтобы вытащить погибающих, закрывая людей собой от клинков разбойников, выпивая яд на судебном поединке вместо приговоренного… «Ру-меа» - «два шага», так что румейцы и те, кто уходят в забвение, а потом сразу в смерть, и те, кто уходят в нее, спасая других.
- Я не понимаю кое-чего, - призналась Сильхе. - Если Спящая хочет, чтобы вы спасали жизни, почему не дала вам способность узнавать, где и когда точно будете нужны? Вы же только случайно оказываетесь в нужное время в нужном месте… И зачем слепота?
- Для правильного зрения, - ответил он. – Обычно человек видит только себя – в других тоже. Так, как у меня – я не слеп по-настоящему. Вот тебя я увидел. Куда тебе нужно, - румеец указал затихшее шелковое пространство. - Если оставишь тут что-нибудь, сможешь вернуться. Только придется закрыть глаза, чтобы увидеть путь.
Сильхе поняла. Выронила на песок розу, постаралась запомнить её, яркую на -бледно-золотистом.
- Думаю, Жизнь и Смерть просто поправляют пошатнувшийся баланс с помощью таких как я, - добавил он. - Давать нам способность успевать спасти всех в одном городе или хотя бы на одной улице – значит вмешиваться напрямую, а боги уже давно этого не могут. И помни, Случайность – тоже Богиня.
Пространство снова заколыхалось, но не полотнищами – само по себе. Сильхе уже видела такое, объяснения не требовались.
- Нам пора, - девушка встала.
- Тебе, - кивнул он. – Я, пожалуй, останусь тут.
Он начал разматывать с головы шарф, снова открывая лицо с затянутыми пеленой глазами. Люди не любят видеть некрасивое. Все румейцы закрывают лица, открывая их только перед Той Что Приходит За Всеми. Неужели он все же считает Сильхе богиней?
Но спросить уже не успела – оказалось, она стоит у той же ограды с розами. Руку чуть покалывало, хотя цветок с его шипами остался в Городе Шелка.
Она приподняла каплю-амулет на цепочке, позволила покачаться и замереть, совершенно прямо. Так что же он показал ей, почему румейца? Снова смерть – внесмертие?
От таких мыслей сделалось неудобно, шершаво, словно довелось попробовать пирожное из песка. Вляпаться в легенду проще простого, вот выйти из нее потом сложно. А уже хотелось – не просто выйти, сбежать, бросить все эти «интересные типажи» в компании друг друга и пусть сами разбираются. Но она не могла. Обещала довести всю компанию до Коона - раз. У орки контракт именно с ней, хотя кентавр, конечно, тоже не беспомощный, и так и рвется всех защищать - два. Теперь еще у Сильхе есть возможность попасть в мифический мир чтобы попросить для всех помощи у неведомой Сараис. Не обязательно, что понадобится… Но это все равно что нести общую казну, которой никто кроме тебя воспользоваться не может. Тайны – это прекрасно, но, как и с казной, слишком много не унесешь. Ей, пожалуй, хватит.
Стоять на месте было невыносимо. Она сначала просто пошла вдоль ограды, потом, выйдя на улицу, перешла на бег. Направления не засекала, просто бежала, сворачивала, когда не оставалось выбора, мимо домов, людей, экипажей, словно могла так сбросит все, что цеплялось ей за плечи, пытаясь отнять прежнюю легкость, свободу, уверенность. «Имеешь больше – спросят больше»? Мир устроен неправильно. Она одиночка! Ей редко требовалась компания. Люди вдохновляют – но они же раздражают, потому что стоит побыть в обществе подольше и их сразу как-то становится слишком много. Как управляться со слушателями она знала, с некоторыми соглашаться, другим отказывать, не бояться острого словца, а еще хорошо, когда оно быстрое. Для самых оголтелых – ответы в рифму или даже пятая струна. Демонстрация силы, если в меру – не преступление. Но это слушатели, клиенты, чужие люди. Ставшим почти своими она пока демонстрировала только слабость: добрая Сильхе сделает то, добрая Сильхе поможет в этом.
Бег словно перетряхивал в голове все мысли, поднимая наверх самые тяжелые. Она рассматривала каждую, поворачивая так и эдак, позволяла рассыпаться мелким песком и утекать сквозь пальцы. Выход есть: она выполнит обещание и проводит Кано с Беллией до Коона. По дороге выкроит время обратиться к Сараис и попросить у нее помощи. Дальше – сами.
Сильхе остановилась. Все равно пришлось бы – она прибежала к городским воротам. Взгляд невольно скользнул по скучающим тут и там «крикунам», ждущим приезжих, которым могли понадобиться их услуги. Обаятельного «мажордома» среди них не было. Ну, может человек просто сегодня больше не работает. Кано заплатил достаточно чтобы бить баклуши пару суток…
- Госпожа, - окликнули ее от ворот, где скамейке притулился один из «крикунов», маленький толстячок, - помочь вам чем-то? Миртен не угодил? Ищете его, чтобы всыпать горячих?
- Не для этого, - заметив, как сверкнули глаза толстячка – понятно, неудача конкурента это твой успех – ответила Сильхе. – И не то, чтоб ищу… Он всегда так рано заканчивает работать?
- Вообще-то нет. Но как с вами ушел, так больше и не вернулся. Переплатили, наверное, - в голосе «крикуна» зазвенела противной нотой зависть - никакой волшебной струны не надо – такое кого хочешь оттолкнет.
- Может и переплатили… - Что-то дёрнуло задать новый вопрос: - А он вообще как, человек честный?
И тут же Сильхе поняла, что глупо такое спрашивать: кто и когда скажет хорошее о конкуренте?
- Вообще-то да, - неожиданно ответил именно этим толстячок. – Просто Миртен не гнушается прирабатывать, чем может. Ну ладно бы в бордели гостей водил или к местной колдунье, которая на самом деле не умеет ничего, кроме стращать бедами и торговать амулетами от этих бед… Но он, по слухам, еще и продает всяким разным всё, что узнал о гостях. И если кого потом грабят – его вина.
Толстячок глянул с надеждой:
- Вас не ограбили? А то можно к стражам обратиться. Расскажете про Миртена, пусть его наконец прищучат…
Сильхе понимала его чувства, но ей хватало и своих. В голосе словоохотливого «крикуна» звучало все больше неприятных нот. Но ладно бы только это. Откуда-то издалека им словно отвечало слабое эхо. Так и не простившись с ним и не ответив девушка побежала назад.
Заблудиться она не могла, даже не плутала. Какое-то чутье всегда выводило к нужному месту. Вот и сейчас она оказалась у гостиницы так быстро, что по пути не успела обдумать, кому и сколько говорить.
Не было её всего ничего, может, час, так что изменений девушка-бард не застала. Орка все так же резалась с рыжей в сорк. Кано где-то гулял, белобрысая арфистка не пришла. Беспокоиться не о чем.
- Хоть кто-то вернулся, - тут же бросая карты, заявила Беллия.
- Хочешь поиграть, чефе? – поинтересовалась орка с очень довольным лицом.
- Не соглашайся! Она все время выигрывает!
- Значит, более внимательна… или просто Гуде везёт. Кано не сказал, когда появится? – спросила Сильхе, усаживаясь в кресло.
- Даже куда ушел не сказал, - Рыжая поднялась, отряхнула юбки. – А ты не можешь найти его… ну как нас тогда? Услышать музыку и все такое?
- Говорила же, что нет, нарочно не получается.
- Пробовать, - пожала плечами Гуда. – Интересно. Всегда может пригодиться.
Совет был дельным, но в голове крутились слова толстячка. Девушка, не отвечая орке, попыталась вспомнить: сколько и чего они рассказали «мажордому» Миртену. Кажется, даже имён своих не назвали. Это успокоило. И стоило, пожалуй, озвучить свое решение:
- Беллия, я провожу вас с Кано только до Коона. Гуда… могу попросить тебя перезаключить контракт с кем-то из моих друзей? Тем более платят тебе все равно они, не я.
Гуда смерила рыжую оценивающим взглядом.
- Дело не в деньгах, чефе. Сильный наниматель придает силу и вес наёмнику.
- Хорошо, - Сильхе перевела взгляд на рыжую. - Тогда дальше мы идем по двое, но каждый по своей дороге.
Беллия тут же надула губы.
- Но почему? Я попрошу Кано платить и тебе…
- Дело не в деньгах, - повторила за оркой Сильхе. – Слишком много совпадений. И слишком много богов, пожалуй. Трое из четырех уже отметились в моей судьбе. Я только что встретила румейца, а он мало того, что под защитой самой Спящей, так еще и напомнил, что Случайность – тоже богиня…
- Румеец? – восхитилась Гуда. – Расскажи, чефе.
Сильхе рассказала, включив в рассказ и попадание в Город Шелка, отлично понимая, к чему это приведет. И точно:
- Так мы теперь можем попросить помощи хоть сейчас? Тогда зачем ждать?
- Затем, что никто не знает, кто эта Сараис и какую потребует плату, - укоротила рыжую торопыгу Сильхе. – И попрошу не выносить мне мозг. Я обязательно попробую - до того, как оставлю вас в Кооне.
Беллия молча прожгла обиженным взглядом.
- Чефе, ты сама точно не богиня? – ухмыльнулась Гуда. – А может не только ты. Нас же четверо. Ты Смерть. Она Жизнь, – кивок в сторону рыжей. Я Случайность. А кентавр – Мотылёк. Воплощения.
- Не шути так, - попросила девушка-бард. – Это все-таки боги.
- Прошу прощения, чефе, - зеленокожая склонила голову. – У орков проще. Каждый может создать себе бога и поклоняться только ему. Личный бог лучше помогает. Но есть и общие, больше тысячи.
- И зачем кому-то столько богов… - проворчала Беллия.
- Выбор – всегда хорошо, - заметила Гуда.
- А у тебя – какой бог? – не удержалась рыжая.
Гуда подняла ладонь: на мякоти большого пальца левой руки была татуировка – маска с улыбкой, но какая-то странная. Орка опустила ладонь, перевернув изображение – и маска превратилась в плачущую. Рисунок-перевертыш.
- Богиня Две-как-одно. Прошу у нее перемены на обратное. Всегда помогает.
Сильхе улыбнулась. Мудрый выбор бога, и в такого верить легко.
- Когда-нибудь, - закончила орка прикладывая руку с татуировкой к груди, - она переменит мне жизнь совсем, в последний раз. Так она обещала.
- Как это, обещала? – не поняла Беллия. – Ты же ее выдумала! И невыдуманные боги не всегда отвечают, а эта твоя…
Гуда улыбнулась истинно по орочьи – широко-широко, с демонстрацией клыка. Слов не понадобилось.
- Извини, - сказала Беллия, - не хотела тебя обидеть.
Сильхе еле сдержала возглас. Впервые за все время рыжая приносила извинения. И кому? Орке, наемнице…
В дверь постучали. И тут же она приотворилась, давая увидеть светловолосую арфистку из бань.
- Заходи, девочка, - тут же шагнула ей навстречу Беллия. – Кано еще не пришел… Хочешь чего-нибудь перекусить? Может, сладкого?
Она взяла гостью за руку и прямо втащила в комнату, тут же окружив заботой и закидав вопросами. Через десять минут отвечавшая двумя-тремя словами смущенная юная музыкантша, наконец, призналась:
- Я не смогу тут долго быть, хозяин рассердится.
- Если рассердится, мы ему заплатим, - нашла все тот же выход рыжая. – И ничего он с тобой не сделает. Контракт еще не делает тебя его собственностью…
- Но я правда его собственность, - удивилась так что осмелилась возразить в полный голос и даже перебить девочка. – Господин Нишль купил меня на рынке два года назад, отдал в школу музыки, купил всю одежду и арфу. Он добрый и никогда не обижает…
- Подожди, - нахмурилась Беллия. – Так ты что же - рабыня?
- На семь лет, - кивнула девочка. – Потом могу выкупить себя и стать свободной. Но вообще-то я и так свободна.
- А как же «господин рассердится» и все остальное?
- Хозяин Нишль бездетный, - на губах у девчушки возникла легкая и даже чуть мечтательная улыбка. – Мне кажется, он меня за дочку считает. Поэтому ругает, если ухожу, не предупредив. Он хороший человек.
- Хороший человек не держит в рабстве других людей! – совсем распалилась рыжая.
- Откуда вы знаете? Разве все хорошие – одинаковые? – спросила гостья и почему-то Беллия больше ничего не сказала.
Зоркая малышка тут же углядела карты и в ней Гуда нашла нового партнера по игре. Беллия же, пронаблюдав за этим немного, подсела к Сильхе.
- Девочку надо выкупить. Освободить. Никто не должен быть собственностью.
Записывавшая в блокнот пару пришедших строк девушка-бард возразила:
- Она сама не хочет. Если человек счастлив – зачем мешать?
- Никто не будет счастлив в неволе! – слишком громко, заставив игроков посмотреть в ее сторону, сказала рыжая. – Ты не понимаешь, потому что сама никогда…
- Слушай, - Сильхе не любила, когда ей мешали работать, а спорить еще меньше, - есть свобода, которую берешь сам, когда нужна. Есть когда тебе ее дают, не спрашивая, силой впихивают. Худой подарок, знаешь ли. Все равно что скинуть человеку на голову камень.
- Ты не понимаешь!
Ладно. Вдох-выдох и:
- Мои сожаления, госпожа.
Беллия усвоила урок. Она замолчала.
Общество молчаливой, хмурой, давящей своим дурным настроением Беллии не дало поработать. Сильхе присоединилась к игрокам и весь следующий час смогла ни о чем не думать. Гуда и правда много выигрывала. Как ни странно, юная арфистка – тоже.
- Ну это же как музыка. Просто считаешь и запоминаешь! – пояснила она. – А когда запомнил, совсем просто, держишь в уме и можешь делать с ним все, что хочешь.
Уже начало темнеть, а Кано все не было.
- Больше не могу ждать, - огорчилась арфистка и встала.
- Погоди, - Сильхе достала из своего кошелька пару монет – не пятилимы – протянула ей. – Возьми за беспокойство.
Светловолосая не стала отказываться, поблагодарила и ушла.
- Ну и что ты хотела этим сказать? – прошипела из своего угла Беллия. – Что ты добрая, а я нет?
«Кто-то вроде бы хотел быть хорошим големом», - Сильхе только подумала, но не сказала, не стремясь привести рыжую в еще более дурное настроение. По счастью, отвечать не пришлось совсем: в коридоре затопали, дверь распахнулась.
Конский круп Кано был потным, а выражение лица – диким.
- Мой кошелек, - сказал он, влетев в комнату. – Его нет!


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Суббота, 03 Апр 2021, 7:23 PM | Сообщение # 26
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Сильхе на ее пути встречаются удивительные люди (и "не люди"), и каждый преподносит ей дар. Вместе с румейцем она попала в свой город-миф:

Цитата Lita ()
Сильхе окутало пространство полное шелеста и яркости. Со всех сторон к ней тянулись, как нежные руки, длинные шелковистые полотнища, прикасались робко, бережно, уступали место другим, те – третьим. Хаос цветов и движений был как круги на потревоженной воде и так же быстро успокоился. Оказалось, что вокруг город с домами из камня и дерева; из каждого дверного проема, из каждого окна, из-под всех крыш вверх как лепестки огня вырывались шелковые занавеси, ленты, флаги. Ветра не было, но шелк колыхался, полупрозрачный, почти светящийся. Под ногами присыпанная золотистым песком мостовая, над головой бездонная белая пустота, куда нельзя долго смотреть - кажется, что ослеп. Тут и там разбросаны каменные глыбы со сглаженными углами.
- Это то, что у тебя внутри. Ты думала об этом месте? – спросил беловолосый румеец.


Почему Сильхе выбрала именно эту историю - о желаниях? Какое желание настолько важно? Что-то в ее прошлом или то, что еще будет?
Цитата Lita ()
- Для каждого – своё счастье, и желание меняется, если меняются условия, - все же объяснила Сильхе. – Так и нож можно использовать за столом или в бою, можно вырезать на дереве чьё-то имя, или принести кого-то в жертву у корней того же дерева.


Недаром Сильхе почувствовала неладное при разговоре у ворот - у Кано пропал кошелек. Как продолжить путешествие без денег, даже лунных? Посмотрим...


ksenia
 
Lita Дата: Понедельник, 05 Апр 2021, 1:11 PM | Сообщение # 27
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Почему Сильхе выбрала именно эту историю - о желаниях? Какое желание настолько важно? Что-то в ее прошлом или то, что еще будет?


Может, просто за красоту?))

Глава тринадцатая. Маяк для мага. Недорогой вопрос. Ни за что на свете

- Как это нет? – не поняла Беллия.
Сильхе поняла всё, мгновенно вспомнив о приятном во всех отношениях «мажордоме», прирабатывавшем продажей информации «всяким разным».
- Думаю, его украли, - подтвердил опасения Кано.
- Где тебя носило? – для начала поинтересовалась девушка-бард, почти с интонаций рыжей. – Может просто потерял?
- Я бегал. Тут, в Крашеном квартале, есть арена для кентавров, со всякими препятствиями. Захотелось попробовать. Но по полям интереснее.
Беллия мгновенно вернулась к прежнему образу:
- Так ты там развлекался? И без меня? Может еще и с жен… кентаврицами?
Сильхе дернула струну: взвизгнуло так, что самой захотелось зажать уши.
- Давайте без ругани. У нас и так проблемы. Кано… рассказывай.
Особо рассказывать было нечего. Рыцарю-кентавру очень понравилось рысить по полям за рейсовой каретой, а в городе этого очень не хватало. И можно было, конечно, ускакать за город, погулять и вернуться, но «мажордом», провожая кентавра в купальню, рассказал про любопытные места в Крашеном квартале, где обитали инорасцы.
- Так же тут есть арена. Место для боев и тренировок, кстати есть дорожки с препятствиями для разного рода зверолюдей.
Кентавр заинтересовался. Проводник показал ему арену. По правде сказать, это тоже было просто поле, примыкавший к кварталу инорасцев пустырь. Груды камней, голые, без веток деревья-столбы, ямы, какие-то воротца и заборчики. По столбам лазили, ловко перепрыгивая с одного на другой, два мелких кошкооборотня, наверное, дети. Минотавр сражался с троллем, высекая искры из его каменной кожи. И да, пятнистый кентавр носился вокруг поля, перепрыгивая через ямы, столбики с перекладинами, кусты и скамейки. Идея преодоления препятствий была новой, а значит интересной. Кано присоединился к пятнистому, пробежал пару кругов, даже выслушал что-то насчет тренировки разных мускулов, но больше всего ему понравилось наблюдать за боем. Минотавр орудовал ржавой секирой, оружие валялось тут же, в одной большой куче, тролль просто руками – ловил секиру, отбрасывал, позволяя отсекать кусочки от своего каменного тела. Пару раз секире удалось добиться большего – серая троллья кровь вяло сочилась по спине и боку существа. Кано как-то сразу вспомнил свою похвальбу насчет «всех защищу». От таких, как эти двое, он бы, пожалуй, никого защитить не смог. Было бы неплохо потренироваться, посмотреть, как обстоит дело с боевыми навыками в новом теле.
Он подошел к куче оружия и начал выбирать что-то взамен оставленного в гостинице меча. Мечи, секиры, алебарды и прочее было явно списанное, и все казалось очень легким. Понравилась только такая же как у минотавра двойная секира, хотя была явно тяжелее всего, к чему он привык.
- Подраться желаешь? – прогудел басом к тому моменту закончивший поединок с троллем минотавр.
- Н-не знаю, наверное, - Кано оценил рост и ширину плеч соперника, а до этого еще и технику. – Только ты меня сразу разделаешь.
- Само собой, - не стал спорить поединщик. – Но могу просто показать пару приемов. Привычное тебе оружие какое?
- Меч вообще-то. Обучали и с алебардой, и с топориком…
- Ну вот давай с топорика и начнем. Щит себе там еще подбери.
Кано послушался, взял вместо секиры топорик… ладно, ту же секиру, только одностороннюю, и щит. И начали.
- В общем, увлеклись. А с арены, оказалось, можно и не уходить хоть целый день, там в сторонке стоят палатки с едой и напитками, а еще милые девушки… - кентавр на миг смолк и сменил тему: - в общем, как на какой-нибудь торговой улице, есть все что надо, хоть и пустырь. Девицы разносят воду…
- Только воду? – уточнила Беллия подозрительным тоном.
- Не знаю я! – наконец-то обиделся Кано. – Все что хочешь, разносят! Там к вечеру люди начали собираться, кажется, будет какое-то состязание или игра. Но я пил только воду.
Девицы кентавра приметили и почти сразу одарили вниманием. Ничего эдакого не предлагали, просто когда он закончил тренировочный бой с минотавром, окружили, заболтали, замучили просьбами прокатиться и шуточками насчет конской силы. Шуточки делались все менее скромными, так что он просто сбежал, а на полпути решил еще раз зайти в купальню, чтоб освежиться, и когда раздевался, понял, что кошелек с лунными монетами исчез.
- Наверное, кто-то из девушек. Больше ко мне никто не прикасался…
Прежде, чем Беллия выдала что-то вроде «вот куда ведет распущенность», Сильхе сказала:
- Теперь не важно, кто. Обратно его не вернуть. Сколько денег у нас осталось?
Кентавр достал второй кошель, с разменянными монетами – на который почему-то никто не покусился. Высыпал на ладонь немного серебра и меди и один золотой. Сильхе проверила свои запасы – так же не густо. У Беллии денег не было вовсе, Гуда напомнила о своих двадцати лимах, но доставать не стала – луна уже взошла.
- За гостиницу рассчитаемся… А вот уехать отсюда уже не сможем, - констатировала двушка-бард. Пока не заработаем. Беллия… ты случайно не прихватила с собой ту брошку, которая стоит как ползамка?
Рыжая покраснела.
- Она вообще-то не такая дорогая.
Сильхе поняла. Скорее всего брошка была нужна только чтобы заманить Кано в дом рыжей.
- И ничего ценного с собой?
Та покачала головой.
- Значит, будет, как ты хотела, - вздохнула Сильхе. – Сегодня поспишь под крышей, а не в рейсовой карете. А если завтра прямо с утра никто не потащит нас в суд за мошенничество с лунным серебром, придется думать, где найти денег.
- Чефе, - внезапно вмешалась орка, - разреши мне отлучиться.
- Иди если хочешь, - девушка удивилась – Гуда вроде собиралась оберегать их всех, ночуя под дверью.
- Благодарю.
Прежде чем уйти, орка обменялась очень выразительным взглядом с Кано, тот кивнул и ускакал в свою комнату, а вернулся уже с мечом при поясе. Только после этого зеленокожая ушла.
- На ужин у нас тоже особо денег нет, - мрачно сообщила Сильхе. – Так что остается только лечь спать.
Удивительно, но как-то сразу все успокоилось. Беллия в самом деле легла. Кано повел себя как рыцарь: сбегал на кухню и, во-первых, нашел способ смыть с себя пот, во-вторых, раздобыл для них всех легкий, и главное совершенно бесплатный, ужин. Видимо, кухонная девушка, а то и сама кухарка, не смогли устоять перед обаянием кентавра. Накинувшая гостиничный халат Беллия приняла Кано в их общем с Сильхе номере, как настоящая королева – обходительная, спокойная и притом – благодарная. Видя, как воркуют голубки, девушка-бард, прихватив «говорилку», вышла прогуляться.
Тот же дворик с розами у ограды и галереей с колоннами встретил ее тишиной и полутьмой. На самый верх колоннады вела короткая лестница. Взяв фонарь у входа, Сильхе поднялась, поставила его на скамейку, которая там нашлась, села, собираясь пообщаться с братом.
За несколько дней она достаточно наскучалась по брату, чтобы «говорилка» зарядилась - артефакт питался чувством тоски по Коллю; чем больше разлука, тем дольше можно было потом беседовать. С последнего раза прошла лишь несколько дней. Хватит ли времени?
Овал согрелся в ладони и обрел краски. Колль имел заспанный вид. Тут же проворчал, подтверждая:
- Не буди некроманта в закат, крепко спит в этот час некромант…
- Не притворяйся, - хмыкнула Сильхе. И тут же стала серьезной. – Времени нет.
- Что случилось? – лицо Колля на деревянном овале тут же сделалось сосредоточенным.
- Нас ограбили. Сперли «лунный кошелек».
- Там у тебя все-таки какие-то «мы?» - уточнил Колль. – Сколько?
- Рыцарь, бывший законный владелец незаконного «лунного кошелька», он же кентавр – не угодил хасси. Рыжая дама сердца - лучше не спрашивай. Орка-наемница, я ее чефе. А денег на всех два золотых от силы. Ехать надо в Коон. При этом у меня есть возможность попасть в Город Шелка и высказать одну просьбу некой Сараис, которая обязана ее выполнить. Можно и монет попросить.
- Когда ты все успеваешь… - Колль вспомнил, что времени мало и заговорил по-деловому: - Первое: может быть лучше, что «лунный кошелек» украли. По нему за вами легко следить. Я не о серебре, которое вы скорее всего рассыпаете без счета. Для любого мага эта вещь – как маяк. Второе: у твоих рыцаря и девы нет ли в городе этом или ближайших родни? Можно попросить помощи у них. Третье: твоя наемница может охранять не только вас. Попробуйте найти контракт на охрану кого-то или чего-то до нужного вам города. Может, в местной гильдии купцов или путешествий. Четвертое… ну ты всегда сможешь заработать музыкой, да? В этом городе есть свой лорд? Узнай о нем так много, как сможешь.
- Поняла, так и сделаю, - в общем-то почти все, что Колль предложил, пришло бы в голову ей самой, но позже.
- Значит, все будет хорошо. Кстати, а под стол-то ты заглянула, прежде чем принять предложение?
- Поучается, что забыла, - повинилась Сильхе. – Хотя и вспомнила ту сказочку про девицу с копытами.
- Эх младшая, младшая…
- Ой нет, Колль, не зови меня так! Я от этих «младших» и «старших» скоро буду вздрагивать!
Он сыграл бровью удивление:
- А чего так?
Сильхе рассказала про румейца.
- И когда ты все успеваешь… - повторил Колль. – Но если тебе так надо в Коон, почему думала не о нем, а о Шелковом Городе?
- Потому что я бард! Мне интереснее легенды, чем реальность…
- И типажи интереснее, чем люди, я помню, - брат улыбнулся с какой-то грустью. – Но когда-нибудь ты вырастешь.
«Говорилка» замигала, теряя цвет, профиль сделался неподвижным. И в этот раз попрощаться не успели.
«Когда-нибудь вырастешь». Колль считает ее ребенком. От него не обидно, вот если б Кано так сказал... Хотя… что ей мнение Кано? Кто ей этот рыцарь-кентавр? Клиент-заказчик сначала, спутник потом, после Коона – воспоминание и возможно баллада. Правда Беллия ему в пару даже в балладу не годится.
Когда Сильхе вернулась то обнаружила, что кентавр утопал в свою комнату, а рыжая красотка только ее и ждет, чтоб лечь, потому что «утром надо иметь хороший цвет лица». Мысль была хорошая.

Утром был хороший не только цвет лица, но и новости. Для начала – за ними никто не пришел, значит лунные деньги либо не исчезли, либо с ними это не связали. Совершенно неслышно появившаяся и как обещавшая ночевавшая у двери орка отдала Сильхе целых пять золотых.
- Что такое? – не поняла девушка-бард. – Если ты заработала, они твои!
- Не сейчас. Контракт на снабжение, - напомнила Гуда.
Сильхе не отказалась, но пообещала себе, как сможет, наградить орку, хотя ну что она теперь могла? Разве что поблагодарить:
- Спасибо, Гуда. Где ты их достала?
- Арена, чефе, Кано рассказывал про состязание. Заявилась как претендент. Выиграла.
Сильхе не стала сильно расспрашивать, Гуда не выглядела ни раненой, ни усталой, значит, все в порядке.
Но тут влезла уже успевшая умыться и одеться Беллия:
- А если контракт и на охоту – можно послать тебя найти того, кто украл кошелек?
- Нельзя! – тут же отрезала Сильхе.
Рыжая нахмурилась.
- Тебе все мои идеи не нравятся!
- Не все. Кошелек… через него за нами можно следить. Так что ушел и ушел – мы тоже ушли.
Она рассказала о предположениях брата.
- Надо Кано сказать, - тут же вспыхнула Беллия. И так же быстро угасла: - Или не надо.
- Расскажешь вместе с остальным, когда признаешься, что Дриан Ву и твой опекун тоже, - согласилась Сильхе. – Если следил за вами именно он, тогда ясно, почему он «всегда все знает»…
- У него могут быть добрые намерения! Защищать нас! – вступилась рыжая.
- Пока что ни от чего не защитил.
- Пока что, - Беллия выделила это голосом, - было не от чего защищать.
- И слава богам. Итак, уехать мы можем. А у тебя нет родни в этом городе? Или в соседнем?
- Нет, откуда, я же голем, - сразу скукожилась Беллия.
Сильхе удивилась, что успела об этом напрочь забыть.
Гуда, как хороший наемник, слушала, но вопросов не задавала.
Кано с утра был тихим и, наверное, чувствовал себя виноватым. Сильхе не собиралась его утешать, так же, как и заявлять страже на «мажордома». Неизвестно, его ли рук это дело вообще. А если так, так кошелек все же лунный и это они – мошенники. Но родни в этом и ближайших городах у рыцаря тоже не имелось.
Они расплатились за гостиницу и вышли.
- Куда теперь? – спросил кентавр, - на рейсовку до Коона?
- Можно. А можно попытаться сэкономить – найти тут обоз или что-то в этом роде, пристроиться как охрана, и ехать бесплатно. Даже если не до Коона, а поближе. У городских ворот есть стена с сообщениями о таких вещах.
- Но теперь у нас есть немного денег, - в голосе Беллии и во взгляде было мольба, - пожалуйста, ну пожалуйста, давай еще раз зайдем в бани к той девочке! Она поцелует Кано, тот расколдуется и тогда можно ехать! Ведь мы с ней уже договорились!
- А ты не захочешь ее выкупить? – усмехнулась Сильхе.
- Захочу, - призналась Беллия, - но деньги нам нужнее, чем ей свобода.
Девушка-бард мысленно записала еще балл на ее счет. Ума у рыжей прибавлялось на глазах.
Войдя в преддверие бань, они попросили позвать к ним арфистку. Она пришла, но не одна, а с мощного сложения мужчиной лет пятидесяти, наверное, бывшим борцом и по совместительству ее хозяином.
- Это вы чего-то странного хотели от Даин? – спросил он строго.
- Мы, - призналась Беллия, - но не странного. Мой любимый заколдован, а расколдовать можно только поцелуями блондинки, брюнетки и рыжей.
Господин явно был в курсе, так что не удивился, а переспросил:
- Уверены?
- Да!
Беллия ответила слишком быстро, словно уверена как раз и не была.
- Хм, ладно. Даин, поцелуй мальчика.
Арфистка смущенно покраснела и все же подошла и поцеловала Кано, чуть-чуть, но в губы. Беллия тут же посмотрела на Сильхе. Девушка-бард сделала то же самое, на миг прижавшись губами к губам кентавра-рыцаря. Потом сама Беллия. И ничего.
- Выходит, вас обманули, - спокойно заметил господин Нишль.
- Или просто не получилось с первого раза… можно попробовать еще?
- Только если Даин сама захочет, - тут же сказал он совсем другим тоном. - Но у меня к вам есть вопрос. Вы же гости города и собираетесь уезжать? Вам в какую сторону?
Сильхе перестала нравится эта беседа. И она бы не отвечала если б не Беллия:
- К Коону.
- Не совсем рядом… Но я думаю вы согласитесь сопровождать мою девочку в Валисту. Почти по пути.
- Ничего себе почти! – вмешалась девушка-бард. - Нам на север, а Валиста на северо-востоке!
Взгляд господина Нишля остановился на Сильхе и выводы этот человек сделал мгновенно. Предложил:
- Отойдем в сторонку, госпожа.
Они отошли не в сторонку, а в комнатку чуть дальше по коридору и даже дверь за собой закрыли.
- Вопрос недорогой, госпожа. Всего лишь на несколько пятилимов. Бывают и большие расходы, но стража все равно может заинтересоваться, а кроме того, ведь неизвестно, все ли такие монеты вы отдали в моих банях. Вдруг не все? Вдруг найдутся недовольные? И что тогда? Я же предлагаю вам мало того, что безопасность так еще и обеспечение. Проводите мою девочку в Валисту, к тетушке, и весь путь не будете знать никаких забот. Билеты куплю для всех и вам заплачу. А главное – от меня никто не узнает о монетах, исчезающих ночью.
Можно было притвориться, что они тут ни при чем, тем более кошелька уже нет. Но, возможно, это было лучшее предложение.
- Откуда вы знаете, что мы хорошие и нам можно доверить вашу девочку? – спросила она для начала.
- Вы слишком разные для того, чтобы быть плохими, - ответил банщик. – Таким разным приходится как-то… договариваться или терпеть разность друг друга. А плохие не стали бы терпеть. Так вы согласны?
- Сколько? – перешла на деловой тон Сильхе.

- Мы так до Коона никогда не доберёмся! – сказала рыжая сразу, как они сели на рейсовку до Валисты.
- Ты больше не веришь в магию поцелуя? - поддразнила Сильхе.
- Я не знаю во что мне верить… Ну, может, с поцелуем выйдет позже…
- Ну нет, - воспротивилась Сильхе. – Не стану я больше никого целовать.
- Почему? Тебе не понравилось?
Девушка-бард задумалась.
- Мне было без разницы. Ну, почти?
- Почти??
Орка усмехнулась, но промолчала. Зато заговорила Даин:
- Госпожа, вы несчастливы и потому все время ругаетесь? Не надо. Лучше не будет, поверьте. Я тоже всех ругала – родителей, которые меня продали и моего первого покупателя и даже господина Нишля. А потом привыкла.
- Я не хочу привыкать! – рявкнула Беллия.
- Да? А к чему? – с улыбкой спросила арфистка. – К тому, что молоды и так красивы, что вам должно завидовать и солнце? К тому что богаты и можете ехать куда захотите? К тому, что у вас жених кентавр?
Беллия задумалась.
- К тому… что я хочу, чтоб получалось, а ничего не выходит. Выйти замуж за любимого и жить счастливо…
- А почему это может не получиться? Ну сморите, если не выйдет расколдовать любимого можете сами стать кентаврицей. Вот, например, в Валисте стоит сейчас малый двор - госпожи Полуночи и господина Заката, а им служит волшебник, сам Логаард! Вы же аристократы, можете туда попасть и попросить его…
- В самом деле, - немедленно ухватилась за подсказку Беллия, - можно попросить!
- Говорят, принц и принцесса любят инорасцев. Жаль, что ваш жених не эльф, но…
От идеи о чем-то просить королевского волшебника Сильхе сделалось кисло. Может, потому, что она слышала, как именно принц и принцесса любят инорасцев. Не слишком невинно. Хотя полуконь, скорее всего, от этого защищен. Но если что, она попробует отговорить спутников, и уж точно сама не пойдет «ко двору». Ни за что на свете.

Два дня в пути были ничем не отмечены, разве что Беллия много болтала о малом королевском дворе, а девочка ей поддакивала:
- Да вы только попадитесь им на глаза! Они сразу вас к себе возьмут!
Эта идея понравилась Сильхе еще меньше. А Беллия просто добила:
- Ах, но не в этом же платье…
- Денег не дам, - отрезала девушка-бард.
Рыжая как-то поняла, что спорить бесполезно.
Путешествие оказалось легким, а Кано, судя по его виду, был совсем счастлив. Он отставал от рейсовки, потом догонял ее, пытался дразнить кучера - заставить его подстегнуть лошадей, но ничего не добившись, снова убегал в поля. Словом, вел себя как конь, что явно не нравилось Беллии.
В Валисте они проводили девочку в дом «тёти» - сестры господина Нишля. Добрая женщина приняла ее, как родную, и гостям предложила завтрак и отдохнуть и пообещала послать в Хартем письмо с голубем, чтобы банщик узнал, что девочка добралась благополучно. Можно было сразу сесть в новую рейсовку, но Сильхе понимала, что всем нужен отдых – всем, кроме Кано - и нашла для компании недорогую, но чистую гостиницу, которую посоветовала та же тётушка. Проблема с деньгами теперь была иного рода – не скрывать обман, а просто недостаток их, а это решалось легче. Да и следить за ними больше некому. Но вопрос тот же – кто же вы такой господин Дриан Ву и для чего вам это всё?
К ее удивлению, Беллия не стала отдыхать – сразу после обеда ушла гулять, прихватив с собой Кано. Когда они не вернулись к обеду, Сильхе забеспокоилась. Проверила тщательно оберегаемый кошелек – но нет, все было в порядке. Без денег трудно попасть в неприятности или куда бы то и было. Но иногда наоборот.
И она уже почти собралась попросить Гуду найти потеряшек, когда ее, сидевшую в общем зале и наигрывавшую простые мелодии, отвлек ливрейный лакей такого вида, словно это был король у кого-то на посылках.
- Это вы бард Сильхе? – спросил он, проплыв от дверей к ее столику.
- Я.
- Господин Заката и госпожа Полуночи приглашают вас ко двору, - произнес он важно и протянул девушке конверт с гербом и вензелями.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Суббота, 10 Апр 2021, 11:04 AM | Сообщение # 28
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Lita ()
Может, просто за красоту?))

Да, история действительно красивая. "Мы часто ищем сложности вещей, где истина лежит совсем простая".

Цитата Lita ()
Накинувшая гостиничный халат Беллия приняла Кано в их общем с Сильхе номере, как настоящая королева – обходительная, спокойная и притом – благодарная.

Невероятное зрелище)))

Цитата Lita ()
законный владелец незаконного «лунного кошелька»

Улыбнулась точности определения))

Цитата Lita ()
Сильхе рассказала про румейца.
- И когда ты все успеваешь… - повторил Колль. – Но если тебе так надо в Коон, почему думала не о нем, а о Шелковом Городе?
- Потому что я бард! Мне интереснее легенды, чем реальность…
- И типажи интереснее, чем люди, я помню, - брат улыбнулся с какой-то грустью. – Но когда-нибудь ты вырастешь.

Я тоже улыбнулась с грустью - эх, молодость...

Цитата Lita ()
Без денег трудно попасть в неприятности или куда бы то и было. Но иногда наоборот.

Вот он, парадокс палки о двух концах... или подброшенной монетки.

Цитата Lita ()
- Господин Заката и госпожа Полуночи приглашают вас ко двору, - произнес он важно и протянул девушке конверт с гербом и вензелями.

Вот так и подумалось, что Беллия не преминет отправиться ко двору...


ksenia
 
Lita Дата: Вторник, 13 Апр 2021, 4:23 PM | Сообщение # 29
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Вот так и подумалось, что Беллия не преминет отправиться ко двору...

Вот такие ей спутники достались...

Глава четырнадцатая. Сплетни и версии. Шесть слов, шесть ударов. Убить камни
Двор ей не понравился, да и не мог. Слишком шумно, слишком людно. Сильхе не стала переодеваться, даже яркую жилетку не надела – и нарочно. Но кинтару взяла, и «Третье желание» на пояс повесила.
Приглашение в гербовом конверте было адресовано только ей, Гуду не пустили в карету, которая должна была отвезти девушку во дворец. Орка бежала следом, потом осталась у ворот, кивнув Сильхе – «Дождусь».
Дворец оказался вполне современным зданием в два этажа, с высокими окнами, статуями на крыше, фонтаном – а куда без него - «обнимающими» небольшую площадь длинными одноэтажными крыльями. Дело портила уродливая приземистая башня, пристроенная к правому крылу, словно жирная точка или грубая печать на записанном изящным почерком указе.
Почти час пришлось ждать приема у важных особ, маяться в надушенной разряженной толпе. Зато нашлось время вспомнить факты. У короля Аудри Второго «Маловера» семь детей, все по традиции носят дополнительные титулы в зависимости от старшинства. Наследник тридцати лет от роду – господин Рассвета. Его сестра, на год младше – госпожа Утра. Другая сестра - уже Полдень. Два брата близнеца, обоим по двадцать четыре – господа Дня и Вечера. И наконец, самые младшие – принцу двадцать один, и принцессе восемнадцать – господин Заката и госпожа Полуночи.
Говорят, младшие - самые любимые. Говорят, те, кого любят, всегда добры. Сильхе не увидела доброты на лицах, когда все же довелось войти в залу приемов предстать перед очами королевских отпрысков - пришлось опуститься на колено. Впрочем, следов распущенности она тоже не увидела. Более того - принц и принцесса не показались ей хоть сколько-нибудь порочными. Чистые лица с тонкими чертами, пушистые волосы, превращавшие головы в одуванчики; одетые скромно для таких особ и украшений мало – диадема в волосах у принцессы, серьга в ухе принца и два одинаковых грубого вида медальона с синим камнем на груди у каждого. И все прекрасно сочеталось. Придраться не к чему, кроме косметики – у обоих были совершенно одинаково подведены черным глаза.
Ни тот ни другой не сказали ни слова, просто жестом отпустили Сильхе. Вот и хорошо. Она вышла из приемной в залы, где уже звучала музыка и можно было попробовать всяческие яства, и, используя свою незаметность, начала скользить из толпы в толпу, ища спутников. Никто ее не замечал, никто не задевал. Два или три раза на глаза попался грустный старик в мантии со звездами, такой откровенно «магической», что стало его жаль. Кто-то вырядил мага как клоуна, хотя это мог быть и в самом деле просто шут или актёр.
Потом она увидела Беллию. Красотка стояла у окна в окружении юных и не очень повес… и Кано – в человеческом облике, одетый в ослепительный алый бархатный камзол, белейшую рубашку с кружевным воротником и алые же штаны. Сильхе подошла к нему – бывший кентавр заметил ее, только когда девушка-бард тронула его за руку.
- Сильхе!
- Сильхе! – тут же обратила на нее внимание и рыжая, разочарованно скривилась: - Почему ты не переоделась для бала?
Сама она была разряжена, как принцесса – кружева, пышные юбки, прическа с сеточкой из жемчуга.
- Мне не во что. А ты… а вы откуда все это взяли? И как расколдовались? Ритуал целования помог?
- Нет! – засмеялась Беллия. - Их высочества приказали своему магу, и он сделал Кано человеком! Хотя это ненадолго, всего лишь на несколько часов. Одежду тоже дали они! Девочка банщика была права, стоило только попасться на глаза их высочествам!..
Сильхе мысленно обругала себя. Можно было догадаться, что Беллия отправится гулять там, где ее и кентавра могли заметить королевские особы.
- Вам сказали, когда можно будет уйти? – поинтересовалась она.
- А зачем уходить? – удивилась рыжая. - Господину магу приказано найти способ сделать Кано человеком навсегда. Он придумает…
- Может, и придумает, - Сильхе как-то не верила в магию по приказу, а еще меньше ей нравилось отношение Беллии к волшебнику как к собственности. – Но я обещала отвести вас в Коон. Думаете, у меня дел других нет кроме как ждать, пока вы по балам натанцуетесь? Кано, ты уже забыл о своей миссии?
- Не забыл! Но ведь время еще есть… - Его вдруг осенило: - А когда я все сделаю, его станет еще больше! Можно пока отдохнуть.
- Да, тут так хорошо! – поддержала рыцаря его дама сердца. - Ты же сыграешь? Я говорила, что твоя музыка хороша…
- Я не буду тут играть, - перебила Сильхе, не успев осознать причину отказа.
Короли щедры, а свита любит пустить пыль в глаза и бывает еще щедрее. Но она вдруг поняла, что взяла кинтару не как инструмент, а как оружие.
- Но почему? Их высочества щедро наградят…
- С королевскими особами никогда не знаешь наверняка, - ответила она уклончиво. - Ладно, отдыхайте, раз так решили.
И отошла. Но недалеко. Сильхе собиралась наблюдать за спутниками, так, на всякий случай.
Бал был достаточно скромным, музыка красивой, угощения – вкусными. Любовь к инорасцам тут выражалась в присутствии человекоподобных представителей самых красивых народов: две хрупкие, державшиеся друг друга дриады, выглядевший тяжеловесно для представителя детей воздуха широкоплечий сильф, даже один волколак с хищными острыми чертами лица и характерной для них белой полосой в волосах. Все выглядели довольными, но как-то напоказ. Сильхе поймала момент, когда сильф, видимо, решил, что на него никто не смотрит – лицо сделалось странным, отрешенно-равнодушным, как у человека, который принял решение убить себя. Помочь ему она не могла ничем, да и не ставила себе такой задачи. Выбраться бы отсюда и вывести остальных из бархатно-золотой ловушки милости их высочеств…
Незаметность барда помогала, но совсем избежать внимания не удалось. Молодой повеса пристал к ней на втором часу бала и постоянно таскался следом. Не сильно мешал, даже с разговорами не лез, но улучил минутку, когда Сильхе оказалась в более-менее уединенном месте, и попытался облапать. Девушка упёрлась локтем ему в живот, отпихнула, а при попытке положить руку на грудь ехидно усмехнулась:
- Мужчина-охотник, да? Нашел дичь послабее?
Парень отступил. Он был по-своему красив, черноволосый и голубоглазый, тяжеловатая челюсть только придавала ему мужественности. И одет с большим вкусом в синее с черным и серебром, при великолепном, судя по рукоятке, мече.
- Ты же не сказала «нет»!
- «Да» я тоже не сказала, заметил? Поспорил, что переспишь с певичкой?
Он пожал плечами:
- Зачем спорить? Я хороший любовник, можешь проверить.
- А я хороший бард. И тебе не стоит это проверять. Хочешь, чтоб завтра песенки о твоей неспособности порадовать женщину распевало полгорода?
Он насупился:
- Я тебе ничего не сделал! Любовь - это естественно!
- Не спорю, - более мирно согласилась она, - но естественно оно по согласию. Если хочешь, можем сделать вид, что между нами все же что-то было… но наглеть не будешь и взамен расскажешь интересное.
Он гордо вскинул подбородок:
- Я не делаю вид! Я делаю приятно!.. А что тебе интересно? Сплетни?
- И сплетни. Ну вот и сделай мне приятно, поведай правду о здешних людях.
Парень задумался.
- Вообще-то правда – неприятная штука… Я не буду наглеть, но разреши поухаживать. Ты мне понравилась.
- Поухаживать, даже зная, что тебе не светит? И в чем смысл? – не поняла Сильхе.
- В том, что женщина может передумать.
Она сдалась. Не зная, зачем ей это надо и какую пользу тут можно извлечь.

Парень, которого, как оказалось, звали Мэннар Друст, начал ухаживать, таскать ей вино и пирожные, иногда позволял себе достаточно невинные ласки, вроде погладить шею, сделав вид, что поправляет неровно легшую прядь, или поцеловать запястье. Кажется, все же надеялся ее соблазнить. Скорее всего, он и в самом деле был прекрасным любовником, но Сильхе было не до того. Рассказы пользы не приносили – сплетни о дворе, принцах и принцессе, которые она слышала и раньше, последние происшествия, свадьбы и драки. Потом речь пошла о королевском маге Логаарде.
- Он раб их высочеств, - хмыкнул парень, - а заодно и наш. Мало что отказывается выполнить. Видела у принца и принцессы синие камни? Это амулет подчинения, чтоб командовать магом, призывать к себе, где бы он ни был. Любой приказ могут отдать, и он исполнит.
- Подожди, - не поняла Сильхе, - если это амулет подчинения, то почему его носят принц и принцесса, а не маг? Логичнее было бы видеть на нем.
- На самом деле это только одна из версий, - сверкнув красивыми глазами, ответил ухажёр. - По другой Логаард сам создал эти амулеты, чтобы продлить себе жизнь. За каждый выполненный приказ ему прибавляется день жизни. Поэтому и служит так ревностно.
- И опять не то, - не согласилась девушка-бард. - А если хозяева прикажут ему пойти спрыгнуть с крыши?
- Не прикажут!
- А вдруг? Свою жизнь никому доверять нельзя. Ты бы доверил?
Мэннар Друст подумал и кивнул:
- Нет. Но я-то не волшебник.
- Думаешь ему с того легче? Быть магом, мочь больше, чем любой человек, и подчиняться двум детям? А еще версии есть?
Он подозрительно покосился на Сильхе:
- Для певички ты слишком злая.
- Если хотел сказать «напористая», спасибо. Так есть?
- Есть… - видно было что рассказывать эту Друст не хочет, так что скорее всего она и была самой верной или хотя бы самой интересной: - Говорят, у мага когда-то были дети, но умерли. И он… поселил их души в эти камни, а камни отдал принцу и принцессе. Чтобы… ну, чтобы они заменили ему детей, как-то так. Души постепенно сольются и все такое.
- А что получат с этого принц и принцесса? А, ну да, честную рабскую службу. Все равно неясно. Не проще было отдать камешки двум сироткам и иметь с собой рядом носителей душ своих детей не в виде хозяев, отдающих приказы?
По его взгляду и молчанию она поняла, что версия опять не последняя.
- Еще что-то?
- Вроде бы… но это не точно, просто болтают… вроде бы с этими амулетами принц и принцесса оба чувствуют за двоих.
А вот это было похоже на правду, амулеты усиления чувства как раз для таких, как эти двое, если верить слухам. Сильхе наблюдала. Господин Заката и госпожа Полуночи появлялись то в одном, то в другом зале, танцевали, беседовали с придворными, участвовали в играх, потом исчезали и появлялись очень довольными. А вот инорасцев становилось все меньше, словно они были тенями и таяли на свету.
Сильхе наблюдала и за спутниками, а они словно забыли о ней – танцевали, смеялись, переходили из зала в зал. Она тоже. Верный Друст следовал по пятам, и даже попытки соблазнить оставил, просто занимал себя и ее беседами.
- Зачем тебе кинжал? – спросил он, когда оба присели на кушетку у одной из стен. – Часто приходиться защищаться?
- Им – не часто. Это просто столовый нож. Но придает некоторый вес. Вот ты же с мечом, хотя на тебя никто не нападает.
- Мужчина без меча как… как бард без инструмента! – он улыбнулся чуть лукаво: - Может отойдем туда, где потише, и ты для меня сыграешь?
- Хочешь понять, лучший ли я бард, чем ты любовник? – поддела Сильхе. – Скорее всего, лучший. Сколько ты уже, хм, обхаживаешь женщин? Лет пять? А я училась с шести.
- Мне только двадцать два, у меня все впереди, - не стал обижаться или вставать в позу Друст. – И у тебя, наверное, тоже. А кто тебя учил?
- Многие… Вообще-то – все. Но конкретно музыке и поэзии – учителя сначала в Малой школе, потом в Кан-Таррской академии.
Он нахмурился:
- А чему тебя учили все, если по профессии только в школе и в академии?
- Наблюдать, собирать информацию, распоряжаться информацией… - Сильхе подумала, а стоит ли, и все же добавила: - Замечать интересные типажи.
- А я интересный?
Она усмехнулась:
- Очень. Сначала подумала, что просто хочешь затащить в постель…
- Хочу, конечно! – тут же попытался все испортить ухажёр. – Но раз ты не согласна…
- Вот-вот. А половину мужчин в этом зале мое «нет» не остановило бы. И, пожалуй, именно так и можно меня соблазнить – дать свободу выбора.
- Я запомню, - пообещал Друст, снова беря ее за руку и прикасаясь губами к запястью.
Сильхе не возражала, это была игра, приятная обоим… Но она отвлеклась и потеряла Кано и Беллию в толпе. Поняв, что их нет в зале, вскочила на ноги.
- Что-то случилось? – сразу понял Друст. – Те, за кем ты следишь весь вечер, ушли?
- Кажется да, - девушка-бард не удивилась, что он заметил ее интерес и слежку - удивилась, что не мешал. – Мне надо их найти.
- Хорошо, пойдем по залам. Но тут есть еще и комнаты, и их сотни.
Она испытала внезапное и почему-то очень горькое чувство благодарности.
- Давай попытаемся.
Они и правда попытались. Друст вёл ее из зала в зал по первому этажу, по второму, показал самые популярные места для уединения пар, вроде увитых зеленью ротонд. Они прошли насквозь оба дворцовых крыла, заглянули во множество комнат, хотя Сильхе и не верила, что Кано и Беллия решили вдруг уединиться. Потом она вспомнила про уродливую пристройку к правому крылу. Спросила:
- А там что?
- Плохое место, - отмахнулся он. – Туда никто сам не пойдет, да и не пустят. Там твоих друзей точно нет…
Вопль прозвучал в голове так, словно ее вот-вот разорвет изнутри. Сильхе едва не упала с парадной лестницы, по которой спускалась.
- Осторожнее! – Друст поддержал, не дал рухнуть, но со вторым воплем в ее голове ничего сделать не мог.
И с третьим, затихающим словно в отчаянии. Три вопля - как три ноты.
Она оглянулась на дворец. Слишком большой. Не успеть, не найти.
- Прости, - сказала Сильхе, оттолкнула Друста, сорвала с плеча кинтару, ударила по струнам, повторяя вопль.
И оказалась в комнате с огромным ложем. Пустым. Но комната пустой не была. У дверей стоял принц, удерживая Беллию, а зажатый в угол и уже полураздетый Кано спасался от принцессы, выставив между нею и собой канделябр. На голой груди зачем-то висел грубый амулет с синим камнем.
Едва увидев, девушку-барда, рыцарь закричал:
- Сильхе!
Принцесса обернулась – взметнулся водопад легких как пух волос.
- А, бард. Хочешь присоединиться? – спросила она сладким голосом. – Давай позже.
- Нет, - сказала Сильхе. Вышло слишком жестко. Королевским особам не отказывают так прямо. Их просят. - Отпустите его. Вы же видите, он не хочет.
Беллия снова рванулась из рук принца к Кано, но тот удержал. Ее, похоже, никто и не пытался раздеть, а сюда привели лишь смотреть. И на нее тоже надели амулет мага.
- Сначала все не хотят, - пожала тонким плечиком принцесса. – Можешь наблюдать, я не против.
- Подожди, Зеллин, - сказал принц и Сильхе вспомнила, что принцессу звали именно так. – Тут у нас что-то интересное. Бардесса еще и волшебница. Умеет возникать прямо из воздуха.
- Наплевать, - несмотря на канделябр, принцесса ухитрилась приблизиться к Кано почти вплотную и начала медленно стягивать платье с плеча.
Кано молчал, но Сильхе снова услышала вопль в голове, а когда он стих, отголоском или фоном остался звучать странный дисгармоничный мотив. Что можно было с ним сделать?
Всё.
Пальцы сами потянулись к струнам и начали с пятой. Это было не повторение, не вариация – только раз Сильхе проиграла мотив так, как слышала, чувствуя все растущую тяжесть чужой песни, а потом начала делить ее на части. Кусок мотива – и к нему более спокойное, гармоничное окончание. Начало новой музыкальной строки, к которому легко и естественно присоединился остаток дикой песни. Еще кусок – с другим окончанием. Она словно разбавляла кипяток льдом.
Принцесса почти сразу остановилась, прекратив раздевание. Медленно повернулась к Сильхе. Она выглядела сейчас сущим ребенком, немного удивленным, немного сердитым.
- Что ты сделала? – спросил ее брат, нахмурившись. – И как? Ах да. Музыкой, конечно.
Казалось, он не злится, лишь заинтересован. Но пока принц не угрожал никому из ее друзей, Сильхе было на него плевать. Она работала не с ним, а с его сестрой.
Новая мелодия – быстрый проигрыш как подготовка к большему – пауза и вариация со все более спокойными, словно смирёнными нотами дикой «музыки-внутри» принцессы Зеллин. В них так хорошо ложился еще один простой мотив.
- Ты не права, - сказала двушка-бард, не переставая играть.
- Я… не права, - повторила принцесса.
Поддернула платье, прикрывая красивую маленькую грудь. Похоже, огонь все же был усмирен, только надо было закончить песню правильно.
- Извини меня пожалуйста, - сказала госпожа Полуночи полураздетому рыцарю.
Плечи ее опустились, и весь вид даже так, со спины, был жалким.
Синий камень в амулете Беллии вдруг почернел, треснул и высыпался из оправы горсткой песка. Принц с удивленным возгласом отпустил рыжую и Беллия рванулась к своему рыцарю, а тот, по шагу выбравшийся из своего угла мимо госпожи Полуночи, к ней. Встретились на середине залы и вцепились друг в друга, как беспомощные дети. В оправе на груди Кано тоже больше не было камня.
Принц смотрел на все это странно, словно видел такое впервые. Потом приказал:
- Вон.

Сильхе опасалась, что уйти не дадут, но дали. Но не из гостиницы, которая в один миг наполнилась стражей как раз, когда они спустились вниз. Сильхе окружили, отделили от остальных, отняли кинтару. Вывели наружу. Она оглянулась. Успевший во время бегства из дворца подобрать свой алый камзол Кано и оставшаяся в белом бальном наряде Беллия стражников не интересовали - весь эскорт, как оказалось, предназначался для нее. Гуда следовала по пятам, не пытаясь отбить чефе.
Во дворец не повели – свернули к уродливой башне, запечатывавшей правое крыло. С порога стало ясно, почему это «плохое место» и гостей сюда не водят. Тюрьма. Длинная лестница куда-то вниз и вниз, черные от чада стены, запах сырости и чего-то резкого. В зале, куда ее привели, по стенам был демонстративно развешан ужас, способный причинить дикую боль или сразу убить. Сильхе затрясло.
Стражники передали ее похожему на старого солдата мужчине лет пятидесяти; его форма не отличалась от стражевской, но на воротнике поблескивал красной эмалью знак гильдии палачей. «Солдат» мягко взял ее за плечи, подвел к столу, усадил, налил чего-то в кружку.
- Выпейте, госпожа, станет легче.
Она выпила. Зубы стучали о кружку, но от травяного чая с непривычным вкусом легче действительно стало. Когда допила, старик сказал, словно уговаривал:
- Ну что теперь. Ничего не поделаешь, госпожа.
Вздохнул почему-то:
- Такая молоденькая…
- Мне двадцать три, - смогла выговорить Сильхе, хотя горло сжимал страх.
- Вот я и говорю…
На лестнице, по которой ее сюда привели, застучали каблуки. Принцесса Зеллин, одетая в охотничий костюм, спустилась, заставив посторониться набившуюся в помещение стражу.
«Солдат» вскочил, опустился на колено.
- Ваше Высочество.
Сильхе осталась сидеть как сидела. Она просто не могла двигаться, тело казалось чужим, словно онемевшим.
- Принеси плетку.
Старик встал. Успел шепнуть девушке:
- Ты не бойся. На вид ужас, но так – ничего…
Хорошее было «ничего», с длинными черными хвостами. Сильхе снова заколотило.
- Выбирай, - сказала принцесса. – Или получишь пять... шесть ударов за каждое слово, которое заставила меня сказать, или твой инструмент разломают и сожгут у тебя на глазах.
Кинтара была подарком родителей. Не самой лучшей, не самой худшей. Можно было найти более приятный и глубокий звук. Но пятая струна… Порвется ли она, сгорит ли? А что, если попадет не в те руки? «Принимая подарки судьбы, мы становимся заложниками судьбы». Почему несчастливые всегда правы, барон Дормор?
- И играть и петь запретят, навсегда, - добила принцесса.
Выбора не осталось совсем.
- Удары, - сказала Сильхе.
Принцесса усмехнулась.
- Тогда раздевайся.
Почему-то это оказалось менее унизительным, чем она думала. Может, от того, что чувство стыда притупил страх. Сильхе встала, сняла пояс с кинжалом и жилетку, расстегнула и стянула с плеч рубашку. Оказалось, этого мало.
- Снимай все, - приказала принцесса.
Сильхе сняла все.
Было холодно. И лавка на которою ее уложил «солдат» тоже оказалась холодной. Она едва чувствовала, как ее руки и ноги привязали широкими мягкими ремнями. Ощутила первый удар – на спину словно плеснули кипятком - но не успела закричать.
- Сильнее! – тут же прикрикнула принцесса.
Второй. Сильнее. В этот раз Сильхе закричала.
- Еще сильнее!!

Она плохо запомнила остальное, хотя сознание не потеряла. Кажется, принцесса приказала вышвырнуть ее за ворота. «Солдат» помог встать, помог одеться. Рубашка прилипла к спине, надевать жилетку не было никаких сил, девушка уронила ее и не смогла поднять.
Провожая по лестнице, старик сунул в руки Сильхе мягкий похрустывающий сверток:
- Травка от боли. Заваришь себе.
У врат дворцового комплекса ждала, скрестив руки на груди, орка. Увидев свою чефе, поддержала, помогла идти. Она же несла кинтару, которую ей отдал «солдат».
Успев по дороге немного прийти в себя, девушка подумала: если с ней так, что сделали с ее друзьями?
Оказалось - ничего. Они ждали у той же гостиницы, снаружи, рыжая и рыцарь, снова ставший кентавром.
- Вышвырнули, даже плату не взяли, - сообщила Беллия. – И стражники… зачитали приказ убраться из города до утра.

Но если бы все было так просто…
Сильхе на ногах держалась плохо. Кано предложил везти на себе, но тряска будила боль, идти оказалось немного легче. Они кое-как доковыляли до ближайшей к нужным воротам станции рейсовых карет. Лицо женщины, продававшей билеты в окне станционного домика, сделалось сначала удивленным, потом испуганным.
- Нет билетов! – бросила она и закрыла окошко, чуть не прищемив кентавру пальцы.
Они попытались сначала в другом билетном домике, потом на другой станции рейсовок. Просили каких-то людей, стоявших с обозом у ворот. Ответ всегда был один – нет мест, нет билетов, нет возможности. Даже крестьянин с телегой отказался их подвезти – к тому времени всем четверым стало все равно, куда, лишь бы уехать. Можно было, конечно, выйти, и отправится в путь пешком. Но без каких-то припасов, даже без воды, в нелепой бальной одежде и мягкой, для танцев на гладком полу, обуви?
Даже горячей воды, заварить травку от боли, им никто не давал, и тем более не пускал внутрь, чтобы можно было что-то сделать с ранами на спине.
Гуда пыталась, снова и снова. Заходила в каждую таверну, в каждую забегаловку и просила, предлагала деньги и выполнить любую работу. Каждый раз выходила с одним и тем же:
- Нет. Не хотят ничего продавать.
В желтых глазах начал полыхать гнев.
Давно стемнело и многие заведения оказывались закрыты. В открытых же отвечали все так же.
- Давай я попробую, - у дверей новой забегаловки предложила Беллия. Расправила как могла складки на платье, отряхнула грязь и шагнула в дверь под вывеской, изображавшей гуся со свернутой набок шеей.
Вернулась минут через пять, неся в руке какой-то листок. Показала остальным.
Это были точные и какие-то очень живые портреты всех четверых.
- Им… им всем выдали вот такое и сказали никаких дел с нами не иметь. А кто посмеет… Всю семью на рудники, а самих…
Можно было не продолжать. Наверное, принцесса еще не наигралась, не отомстила полностью за навсегда потерянное удовольствие. Удержать в городе до наступления утра, а потом покарать за неподчинение королевскому приказу.
- Эй, - негромко окликнул кто-то.
Королевский волшебник Логаард, едва узнаваемый в обычной одежде горожанина, стоял возле стены: жестом позвал за собой, тут же скрылся за углом дома. Четверо пошли за ним и оказались в тупичке со старыми бочками и досками.
- Куда вам надо? – спросил маг.
- В Коон, - ответила Гуда.
- Хорошо.
Маг скрестил ладони и повел ими снизу вверх, очерчивая овал. Воздух под ладонями шипел и трещал, потом раздался хлопок и часть внутри овала словно провалилась внутрь. Там зиял совсем другой мир – мощеная дорога, ведущая к освещенным городским воротам.
- Идите. Там до вас не доберутся.
- Почему вы помогаете? – спросила Беллия то, что спросила бы Сильхе, если б на это еще оставались силы.
Маг улыбнулся – грустно, но не так, как в бальном зале, сейчас в улыбке было что-то другое. Не тоска – облегчение.
- Потому что вы сами не знаете, что сделали, дети. Ты и твой друг кентавр. Принцесса попросила вернуть тебе человеческий облик, но оставить силу коня… не зная, что твоя сила не в этом. Вы оба слишком невинны, чтобы хоть какая-то грязь к вам прилипла, чтобы вами можно было с ее помощью управлять.
- Так те амулеты и правда подчиняют? – хриплым не своим голосом выговорила Сильхе.
Королевский волшебник Логаард покачал головой:
- Только меня. Я сделал камни чтобы сохранить чувства, память и мысли моих детей, и свои – о них. Записывал в них все, что помню, считывал с вещей, которых они часто касались. Однажды принцесса попросила амулет посмотреть… и ей понравилось. Они с братом оба сами не чужды магии. Забрали у меня камни, научились пользоваться. Начали записывать поверх того, что в них уже было, чужие чувства в самые… яркие моменты. Для моих детей оставалось все меньше и меньше места. Только иногда их высочества разрешали мне прикоснуться, послушать… И записать свою боль от потери детей, от повторной их потери из-за того, что камни переполнились.
Сильхе увидела, что рыжая плачет. Без слов и рыданий - слезы просто текли по ее щекам.
- Что… что мы сделали?
- Не знаю, дитя. Принц и принцесса вешали камни на тех, кого хотели… получить. Буря чувств из амулета может сделать более податливым, ошеломить. А с вами не вышло. Вы заставили камни умереть. Наконец-то.
- Но тогда, - тут же ухватилась за возможность Беллия, - может, вы еще поможете - расколдуете Кано? Насовсем?
- Прости, я не могу с этим помочь. Южная магия – совсем другие принципы…
- Мазь для заживления ран, господин, - перебила Гуда. – Есть у вас?
- Да-да, конечно, - волшебник протянул руку куда-то в сторону, достал прямо из воздуха стеклянную коробочку с чем-то желтым внутри. – Вот, держите. Быстрое заживление и обезболивание.
Гуда взяла, поблагодарив кивком.
- Думаю, в Кооне мальчик вернет себе свой облик, - сказал волшебник напоследок. - Прощайте.
И ушел, оставив их перед порталом.
- Надо спешить, - заметила Гуда. - Он уменьшается.
И правда, окно медленно но верно сдувалось.
Первым вошел кентавр, как самый крупный, за ним Беллия и орка с Сильхе. За ними хлопнул воздух и портал исчез.
Гуда опустилась на колено перед Сильхе.
– Обхвати меня за шею руками, чефе. Понесу. Так будет быстрее.
И так в самом деле было быстрее.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Суббота, 17 Апр 2021, 11:34 AM | Сообщение # 30
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
"Нет зверя свирепее человека, если к страстям его присоединяется власть". Эти слова написаны Плутархом много веков назад, но ничего не меняется со временем...

Жуткая глава. Настоящий хоррор. Страшно, когда находишься в безысходности - и это твоя жизнь, и ничего не меняется.

Главным героям повествования повезло, что им помог королевский волшебник Логаард.


ksenia
 
Lita Дата: Суббота, 17 Апр 2021, 12:54 PM | Сообщение # 31
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Спасибо что все еще читаете:)
Да, жуткая глава и писать было тяжело, ненавижу насилие.

Глава пятнадцатая. Чудо за чудо. Жгучая страсть и всё такое. Музыка против
Коон существовал за счет паломников, так что гостиница и комнаты нашлись без особых хлопот даже в ночное время. Едва вселились, Гуда принесла горячей воды – частью заварить травку, другую остудить и размочить заскорузлую от крови рубашку на спине Сильхе, чтобы снять ее и обработать раны. Начали с травяного чая; вкус оказался знакомым – таким же «солдат» напоил ее перед экзекуцией. Тело вновь онемело, боль поутихла. Девушка мысленно поблагодарила старика за доброту, а позже, накричавшись в подушку, когда Гуда снимала, а порой вынуждена была срывать ткань с открытых ран, второй раз – за неё же.
- Милосердный, - сказала орка, - щадил, насколько мог.
- Что там? – едва смогла выдавить из себя Сильхе. – Рубцы останутся?
- Да, но не много, - успокоила Гуда.
Желтая мазь еще утишила боль. Только после того, как все было сделано, орка позволила вернуться выставленной в коридор Беллии. Рыжая не сдержалась и охнула. Тут же зажала себе рот ладонью. Сильхе, которой немного полегчало, смогла заметить, как сморщился хорошенький носик, как блеснула слезинка в уголке глаза.
- Даже не начинай, - попросила она строгим тоном. – Я живая и не собираюсь умирать.
- Но это…
Что-то сказала по-орочьи Гуда. Звучало непонятно, но так мощно, что рыжая сменила тему:
- Завтра утром мы пойдем к Жертвищу. Оказывается, в него без обучения не пускают.
- Я так и говорила…
В коридоре зацокали копыта. Гуда прикрыла спину лежащей Сильхе простынёй. Через минуту, постучав, вошел Кано. Потоптался в дверях, бросая виноватые взгляды. Потом сказал:
- Прости, это все из-за нас.
- Даже не начинай! - потребовала Сильхе уже злее. – Просто сделай выводы, а то до последнего места в твоем списке не доберетесь.
- После Коона ты точно с нами не пойдешь? – понуро спросил Кано.
- Это не моя миссия!
- Не твоя, но я должен как-то тебя отблагодарить. А теперь даже заплатить не могу.
- Отблагодари тем, что будешь жить долго и счастливо… Ну или дочку свою назовёте «Сильхе», - предложила девушка-бард уже спокойнее.
Заметила, как влюбленные переглянулись, как просветлели разом два лица. Трое и Четвертая, ну что за дети! Правильно сказал королевский маг. Совершенно невинные, наивные, чистые.
- Только утром купите себе нормальную одежду и обувь, - напомнила она.
- Ну я и так могу, - заметил кентавр, который где-то бросил роскошный алый камзол, видимо, не хотел напоминания о том, что довелось в нем пережить.
- Старую одежду можно отлично продать, - сказала Гуда голосом совершенно невыносимым, с интонацией «попробуйте хоть раз сами о себе позаботится, детки».

Детки позаботились, правда, не без помощи Гуды. Орка сопроводила их к старьевщику, который забрал бальные наряды, взамен дал одежду попроще, - Кано ограничился жилеткой - и деньги, а потом к ювелиру, продать жемчужную сеточку с волос Беллии. Вышло вполне прилично – никто особо не торгуется при виде скалящейся орки с мечом такого размера. Вернулись все очень довольными, даже, пожалуй, чересчур веселыми, но Сильхе понимала: надежда - это очень сильное чувство, а после того, как от чего-нибудь спасёшься, жизнь кажется яркой и прекрасной.
Она провела ночь почти без сна, зато спала почти весь день. Стоило привстать и начинала кружиться голова, слабость не позволяла даже руку поднять. В Кан-Тарре изучали и целительство; Сильхе на всякий случай прослушала курс по средствам исцеления, в том числе и магическим, и знала, что «быстрое заживление» сжигает весь запас телесных сил. Зато и раны закрылись к утру второго дня в Кооне.
Гуда поставила ширму между ее кроватью и ложем Беллии и не разрешала беспокоить чефе, но в обед позволила рыжей посидеть рядом и рассказать о том, как она и Кано посетили жертвище.
- Посещение стоит целый серебряный! И там очередь… Каждому выдают медную пластинку с номером. Это что, на посещение каждых развалин теперь разрешения надо просить?
- Жертвище не просто развалины, а священные, - поправила Сильхе.
Она могла лежать только на боку и животе и часто переворачивалась, стараясь не задевать поджившую спину. Мазать больше было нечего, да и не надо – хотелось наконец-то встать на ноги. Несмотря на уверения мага что тут их не достанут, было тревожно. Стоило как можно скорее закончить в Кооне свои дела и разойтись.
- Да, знаю, нам рассказали. Пуп мира, с ума сойти. И если «открыться навстречу дыханию мира», то «восприимешь гармонию и очистишься от искажений». Неужели нельзя сказать попроще?
Существовало столько версий о сотворении мира разными богами, что священнослужители и жрецы давно уже не пробовали найти одну на всех истину. Популярность Коона поддерживала очередная: был лишь один бог и он родил мир как женщина, выпростал плод и оборвал пуповину, чтобы дитя сразу стало самостоятельным. Но место соединения с богом, пупок, остался именно тут, в Кооне. Необычность места подтверждали чудеса.
- Если попроще, то превращение – тоже искажение, сказала девушка-бард. - Кано войдет в Жертвище кентавром, а выйдет человеком.
- Ты уверена? – спросила Беллия как-то жалобно.
- Почти, - ответила Сильхе.
Уверенность была, но не совсем в этом. Что-то подсказывало - что-то должно закончиться тут, в Кооне, и закончится удачно.
- Хорошо бы. А еще нас обучают дышать, чтоб попадать в ритм дыхания мира… Глубокий вдох носом, медленный выдох ртом, считать про себя… И проверят, научились или нет. Словно сами не можем!
- Иначе не выйдет взять с вас еще немного денег, - усмехнулась девушка-бард.
Беллия закусила красивую губу. А потом выпалила:
- Мы не хотели ничего плохого! Их высочества и правда казались добрыми! Прости нас!
И Сильхе поняла, что зря тогда запретила ей об этом говорить. Высказалась бы и забыла. Но придется разбираться с этим сейчас. Ну, ладно.
- Не могу сказать, что все в порядке. Вы как два идиота вляпались в первую же ловушку. И меня втянули, - девушка-бард помолчала, наблюдая как меняется лицо Беллии. Снова заплачет? Кажется, нет. Не такая уж она и неженка, раз сама захотела поговорить о больном. – Но боги любят идиотов. Они дали вам возможность совершить чудо для мага, чтобы он совершил его для нас. Одно взамен на другое…
- Всегда бывает только так? Что-то за что-то? – спросила рыжая прерывающимся голосом.
- Всегда.
- Но тогда… за что мне счастье с Кано? Я ничем не заслужила и мне нечем заплатить. Голем и человек…
- Не знаю, - призналась Сильхе, она устала от разговора и снова хотела спать. – Спроси у богов.
Беллия словно поняла, что ей пора, встала.
- Я не знала, что ты так религиозна. Хотя если бы я один раз встретила бога…
- Дело не в этом, - перебила девушка-бард. – Каждому, даже самому большому человеку нужно что-то большее, чем он сам, чтобы смотреть в него, как в зеркало. И видеть, чем он мог бы стать... И такая маленькая вещь, как надежда, тоже нужна. Целая прорва маленьких вещей, на самом деле. Удача, ответ на вопросы, тепло очага или сердца. Все это и есть бог.
- И мечта, - кивнула сидевшая на полу возле ширмы Гуда. – Бог может быть и мечтой.
- У тебя есть мечта? – удивилась Беллия.
Орка привычно уже оскалилась улыбкой.
- По-твоему, обладание такой большой головой, как моя, лишает права на Большую Мечту?
Рыжая покраснела.
- Прости. Я не это хотела сказать…
- Но больше не скажешь ничего. Чефе устала, ей нужно отдохнуть. Или погуляй, или посиди молча.
- Да, конечно, - Беллия оглянулась на дверь. – Правда, пойду погуляю.
И ушла.
- Мечта? – спросила Сильхе, перекладывая себя на другой бок.
- Могу сказать, - по-настоящему, по-человечески улыбнулась Гуда. – Стать единственным для кого-то, кто станет единственным для меня. Думаю, моя богиня Две-как-Одно обещала мне именно это.
Она подвинула ширму, закрывая Сильхе и от самой себя, и уже из-за преграды прозвучало:
- Отдыхай, чефе. Утро всегда наступает.

Оно и наступило. Их третий день в Кооне, и тот самый, когда Кано предстояло войти в Жертвище. Вытянутые из тела силы восполнялись медленно, так что пожелавшая присутствовать при вхождении Сильхе сама бы до священного места бы не дошла. Гуда взяла ее на руки и понесла.
Впервые за долгое время выйдя на воздух, девушка-бард не могла надышаться свежестью ранней осени. Для нее были куплены рубашка и очень красивый синий шерстяной плащ с капюшоном и лентой вышивки по краям. Пришлось смириться с тем, что ее закутали в него как младенца. Кано скакал все в той же жилетке нараспашку на голой груди, для Беллии тоже нашелся плащ. Орке же все было нипочем, похоже, кожа, ее собственная и та, что покрывала все нужные места, грели ее лучше всяких плащей.
При свете дня Коон оказался обычным «городом для гостей». Архитектура разных стилей, дома длинные, квадратные, с плоскими крышами и с круглыми, окна простые и мозаичные, пороги по южному высокие и входы вообще без порогов… Смесь не вызывала особой радости, хотя вообще-то Сильхе любила хаос. Его добавляли разноцветье и разноголосица. Коон был переполнен паломниками, и, не удивительно. Тут каждый мог надеяться на чудо, даже странно, что она видела слишком мало калек вокруг. Но видя, каждый раз просила Троих и Четвертую помочь им вернуть потерю. Пусть слепой прозреет, а безрукий вернет руку. Даже временно ослабеть и не мочь ходить – уже плохо, а если ты слаб всегда…
Нарядные южане и одетые в кожу и мех северяне-варвары, изысканные западники в платьях-тогах едва не до пола, восточники с их быстрой неразборчивой речью, широкими штанами, платками поверх штанов и цветастыми рубашками. Люди были ярче и интереснее всего остального. Но чем ближе четверо подходили к Жертвищу, тем тише делалась толпа и одновременно словно выцветала. Тишина и серость как будто расходились кругами от священного места. Когда подошли к воротам стало совсем тихо.
Нет, не к воротам - ко Вратам. Широкая стена опоясывала Жертвище - размером с большую площадь. Сквозь кованую решетку Сильхе видела развалины: разбросанные каменные блоки, недостроенные или разрушенные арки и просто камни, поставленные друг на друга словно рукой великана.
Прозвучал колокол.
– Сегодняшних паломников вызывают, - заметила Беллия и вдруг спросила у Сильхе: - А ты не хочешь пойти?
- Меня не пустят, - напомнила девушка, - вас обучили, меня и Гуду нет.
Орка хмыкнула:
- Не хочу. Я себе нравлюсь, - и демонстративно тряхнула головой с непроколотыми ушами и кольцом в брови.
- А я пойду с Кано, - рыжая тут же поймала за руку нетерпеливо гарцевавшего кентавра, заставив приостановиться.
Он явно загрустил, но вырываться не стал. Голая грудь в жилетке блестела на солнце бархатистой кожей, сияла здоровой красотой темно-рыжая шкура, доставшаяся от коня, с которым его соединила добрая южная ведьма. Сильхе поняла, что засмотрелась и отвела взгляд. Еще не хватало.
- Ты не потерял свой пропуск? Тогда пошли, - Беллия решительно потянула кентавра вперед.
Орка с Сильхе на руках тоже пошли – поднялись на устроенную на стене галерею для зрителей. Гуда хоть и была не очень крупной, но впечатление производила, в том числе и легким предупредительным рычанием, которого не могла совсем поглотить местная жадная тишина. У ограждения орка поставила девушку на ноги, продолжая аккуратно поддерживать за плечи.
За галереей открывался полный вид на неприбранный хаос развалин. Сильхе всматривалась и не могла понять, в чем тут дело. Недостроенные или разрушенные арки, каменные блоки, что-то похожее на выветренные статуи. Несмотря на беспорядок, все выглядело правильно - правильностью чистой и пустой тарелки пред обедом. Взгляд скользил от камня к камню, от места к другому месту и словно притягивался к свободному пятачку почти посредине. Засыпанная мелким белым песком площадка в пять шагов, казалось, пульсировала, отражая солнечный свет. Смотреть долго не получалось, и отвести глаза, когда каждая деталь подталкивала, возвращала его к пятачку – тоже.
А потом на пятачок вышел и встал хромой старик-южанин с тонкой бородкой до колен. Тощая грудь поднималась и опускалась – дыхание носом на раз-два-три, медленный выдох через рот. Ощущение от этого места сделалось иным. На тарелке появилась привлекательная еда – тоже правильность, но другого рода, временная. Сильхе поняла, что слышит какую-то мелодию, но не успела на ней сосредоточиться. Старик потоптался на пятачке, не оставив следов на песке и направился назад - музыка тут же смолкла.
Они приходили и уходили, а ничего необычного не происходило. Только раз было похоже на чудо, когда женщина внесла на руках то ли спящую, то ли больную дочь, а та проснулась, вырвалась и убежала вприпрыжку. Ни одному не удалось потревожить песок следами, все приносили с собой музыку.
- Чудеса, - на двадцатом или тридцатом прокомментировала Гуда со странным чувством в голосе.
- Что такое? – спросила девушка-бард, оглянувшись на орку.
- Не бог, - дернула головой та. – Просто магия.
- Лишь бы работало.
Потом на пятачок вышел Кано. Места для кентавра едва хватило. Сильхе затаила дыхание. Вот сейчас…
Пролуконь перестал топтаться и начал изображать вдох-выдох на раз-два-три. Девушка-бард ждала, что наконец услышит его песню-внутри, но стояла тишина, если не считать невесть откуда взявшегося какого-то нервного пульсирующего гудения. Кано стоял и дышал, а гудело все сильнее, но, кроме этого, ничего не происходило. Задержался дольше всех, минут на десять, потом его окликнул от ворот одетый в серое служитель, Кано пожал плечами и покинул Жертвище. Оставленные на песке следы копыт поспешно исчезали, закрывались, словно раны.
Неудача. Сильхе думала, что рыжая не пойдет, станет утешать любимого, правда, не выглядевшего расстроенным, или закатит скандал служителям Жертвища, но ошиблась. Беллия пересекла заваленное каменным хламом пространство с видом «мне теперь все равно», встала на песок. Сильхе тотчас ясно и четко услышала музыку, всю ту же, с визгливой нотой. А потом нота пропала, погасла, словно ей заткнули рот, музыка сделалась мягче, легче, проще. Как и походка Беллии, уходившей с пятачка Жертвища летяще, изящно и с улыбкой на губах.
Сильхе отчего-то забеспокоилась.
- Давай спустимся, - попросила она.
Гуда снова взяла ее на руки и направилась к лестнице, ведущей с галереи к воротам. Назад их пропускали медленнее, несмотря на порыкивание орки. Когда спустились, Кано и Беллия уже отошли туда, где народу было меньше. Стояли как два потерянных ребенка; просто один нетерпеливый, явно желавший сбежать, цокающий копытом по камню, а другая заглядывала ему в лицо так, как смотрят, пожалуй, в Храме на изображение бога, но не пыталась прикоснуться, тонкая, напряженно внимательная, словно ждущая от него слов или приказов.
- Пойдем назад? – спросил кентавр, как только Гуда и Сильхе подошли.
- Да любимый, - нежным голосом пропела Беллия, хотя спрашивали не её.
Вместе с голосом прозвучала музыка – почти идеальная, без визгливой ноты.
Четверо пошли назад, кентавр старался не обгонять, но в конце концов не выдержал:
- Вы такие медленные!.. Я вперед поскачу, догоните потом.
И не ожидая ответа ускакал по улице.
Трое, не сговариваясь, остановились.
- Он так прекрасен, - сказала Беллия глядя вслед поднявшейся за кентавром пыли.
- И ты не в обиде, что он тебя бросил? – поинтересовалась Сильхе удивленно.
- Но я же его люблю, - захлопала глазами рыжая, так глупо, что девушке-барду стало противно. - Он мой возлюбленный навсегда, чтобы ни сделал, я буду любить его.
Захотелось ударить ее, как-то отрезвить. Вернуть ту, прежнюю. Хотя – зачем? Вель снова начнутся скандалы… Сильхе вспомнила, как давно не было скандалов, и признала свою неправоту.
- Поставь меня, - снова попросила она Гуду, - попробую идти сама.
Орка не спорила.
Стоять получалось уже хорошо. Идти похуже, но можно было опираться на руку Гуды. До гостиницы было далековато, но Сильхе не согласилась вернуться на руки орки, хотя и взмокла от усилий не упасть и задыхалась как от бега. Лестницу на второй этаж она правда все же не осилила.
Кано в его номере, конечно не было, похоже, кентавр опять убежал носиться по округе. Но отдохнуть Сильхе не дали. Орка ушла на кухню за свежим мясным бульоном для своей чефе, и за ширму тут же вломилась Беллия, как ни в чем ни бывало уселась на стул перед кроватью.
- Поможешь мне написать письмо? – за просьбой все так же звучала обновлённая песня-внутри, красивая… и словно мертвая.
- Какое письмо? – не поняла Сильхе. – Кому?
- Ну Кано же. Любовное! Я ему никогда писем не писала, только он мне! А сейчас захотелось! Хочу выразить всю свою любовь, все чувство. Рассказать, что в самом сердце! Только слова найти трудно. Я скажу тебе, о чем думаю, а ты скажешь, правильно или нет.
- Ну нет, - устало возмутилась девушка-бард. – Это твои чувства и мысли, откуда мне знать, как правильно их описать?
- Ты же бард! Ты много раз такое описывала! Горячую любовь, жгучую страсть и все такое! Для всего есть лучшие слова!
Снова захотелось ударить, вбить в хорошенькую головку хоть немного мозгов… Ведь были же они, были, но куда исчезли?
Исчезли во время посещения Жертвища. Вместе с визгливой нотой, портившей «песню-внутри» Беллии. Или связи тут все же нет?
По счастью, вернулась Гуда. Рявкнула на Беллию:
- Это еще что такое?!
И ту как ветром сдуло.
Орка промокнула влажный лоб Сильхе полотенцем, помогла ей сесть и начала с ложки поить наваристым бульоном из говяжьих хвостов. Говорить не позволяла и молчала сама. Сытная еда погрузила в сонное состояние. Девушка легла и тут же заснула.
Проснулась, наверное, глубокой ночью. Беллия приглушенно рыдала. Гуда шипела на нее, пытаясь заставить замолчать. Пронзительно-идеальная тема рыжей резала слух. Сильхе стало понятно, что проснулась она вовсе не от шума.
- Всё-все, я уже не сплю, - сказала она, удивилась, когда сумела сама подняться и сесть, спустив ноги. Видимо, тело наконец решило, что хватит, пора возвращаться в форму, или прогулка на своих нога помогла собраться.
Гуда тут же заглянула за ширму с едва горящей масляной лампой:
- Что-нибудь нужно, чефе?
- Кинтару, - попросила девушка, готовая что Гуда откажет. Спросила: - Почему Беллия плачет?
- Кентавр не пришел ночевать в комнату. Нашел тут конюшню и там остался.
Чего-то такого и стоило ожидать, пожалуй. Он уже жаловался, что на полу спать жестко, а на постели неудобно.
- Ты будешь играть, чефе? – спросила Гуда протягивая ей инструмент. – соскучилась?
- Да нет. Надо кое-что исправить или хоть попробовать.
Орка села на пол рядом.
– Посетителей перебудим.
- Я тихонько. И недолго, - пообещала Сильхе то ли ей, то ли себе.
Всего-то и надо было сыграть разочек тему Беллии - сыграть правильно. Рыжая все еще рыдала, по-детски, со всхлипами, когда так плачут, успокаивать – только делать хуже.
Девушка-бард тихо касалась струн. Шесть нот. Но вышло лишь пять, словно шестая упала в самую середину тишины, где немы и боги, и барды. Она была – и ее не было. Инструмент вообще не радовал звучанием, словно с ней или с игравшей на ней что-то случилось. Сильхе уже не пыталась сдерживаться – дергала струны все отчаяннее, как в ученические годы, когда получалось не все и не всегда. Хоть сколько-нибудь яркого, не приглушенно-задушенного звука добиться не получалось. Не помогала даже пятая струна – кажется она была тише остальных.
Сильхе отложила кинтару. Упрямство высушило испарину утишило дрожь ослабевших рук. Сдаваться она не привыкла и не собиралась. Посмотрела на Гуду и спустилась, села рядом, бросив на пол одеяло. Голова была на удивление ясной. И Беллия больше не плакала, что тоже почему-то давало надежду.
Девушка-бард начала с повторения сначала одного, потом двух, после и всех шести звуков. Голос в отличие от струн, слушался, и, пожалуй, мог кого-то разбудить.
Но спеть правильно все шесть вышло лишь раз, а потом словно что-то спохватилось и начало мешать. Сильхе не попала в первую же ноту, промахнулась так откровенно и нелепо, словно звук был мишенью, которую кто-то передвинул подло и незаметно за миг до выстрела из арбалета. Это было так неприятно, что Сильхе, замолчав, схватила себя за горло. Хотелось кричать.
Но с другой стороны – это была задача. Дело, которое она должна исполнить, и никто в этом не поможет.
Она только попросила у Гуды:
- Сделай свет поярче, - и чуть сменила позу, сев прямо, но без напряжения.
И начала повторять ставшую почти родной «песню-внутри» снова и снова. Не попадая то в третью, то в пятую, то снова в первую ноту. Упрямо выпевая верную после неверной. С каждым разом расстояние между неправильным и правильным делалось все меньше, фальшь словно выдыхалась. И хотя уже начало светать, Сильхе продолжала. От солнечного света делалось легче и азартнее. Никто из них не спал, Беллия тоже сидела на полу в халате и растрепанная – Сильхе вдруг поняла, что никогда не видела ее такой – и смотрела глазами глупой куклы. И взгляд этот был так невыносим что девушка-бард наконец преодолела преграду «не могу». Громко в полный голос прозвучали наконец верные шесть нот, включая визгливую, и словно волна прошла от Сильхе и дальше – воздух шевельнул занавески, поднял пыль на улице и толкнул ранних прохожих… Что дальше она не видела, но и это, наверное, было лишь видением.
А вот взгляд Беллии и ее слова – реальными:
- Все понимаю, творческий порыв и все такое… Но ночью лучше спать, а не петь!
Сильхе облегченно улыбнулось. Получилось. Вернуть, привязать, вставить в строй «песни-внутри» вредную ноту…
- Музыка против кашхарру, - сказала Гуда, голос прозвучал непривычно громко и отчетливо. – Чудо.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Суббота, 24 Апр 2021, 11:35 AM | Сообщение # 32
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Чтение этой истории доставляет мне удовольствие) В последнее время с новыми книгами подобное случается нечасто. Ценю и испытываю невероятную благодарность к Автору rose

Предыдущая глава была жуткой, а эта показалась мне философской:

Цитата Lita ()
Сильхе понимала: надежда - это очень сильное чувство, а после того, как от чего-нибудь спасёшься, жизнь кажется яркой и прекрасной.


Цитата Lita ()
Они дали вам возможность совершить чудо для мага, чтобы он совершил его для нас. Одно взамен на другое…
- Всегда бывает только так? Что-то за что-то? – спросила рыжая прерывающимся голосом.
- Всегда.


Цитата Lita ()
– Каждому, даже самому большому человеку нужно что-то большее, чем он сам, чтобы смотреть в него, как в зеркало. И видеть, чем он мог бы стать... И такая маленькая вещь, как надежда, тоже нужна. Целая прорва маленьких вещей, на самом деле. Удача, ответ на вопросы, тепло очага или сердца. Все это и есть бог.
- И мечта, - кивнула сидевшая на полу возле ширмы Гуда. – Бог может быть и мечтой.


К концу главы появилась мысль, что Беллия, может, и не голем - а очарованная девушка.


ksenia
 
Lita Дата: Воскресенье, 25 Апр 2021, 8:00 AM | Сообщение # 33
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Cat20087, очень рада, что сумела порадовать:) честно говоря, писать тоже было радостью:))
Беллия... она просто найдёт свое место в финале)

Глава шестнадцатая. Утро всегда наступает. Жертвенная клятва. Учителя для барда

- Против чего? – не поняла Сильхе.
- Кашхарру. «Жадный рот». Шаманская магия, - пояснила, не поясняя, орка.
Беллия заинтересовалась:
- Шаманы? Они могут расколдовать Кано?
Орка пожала плечами:
- Уже не смогли.
Рыжая дала себе труд задуматься, но Сильхе, думавшая об этом минутой больше, успела первой:
- Там, на Жертвище – вовсе не пуп мира, а «жадный рот», что бы это ни значило?
- Да, чефе. Не слишком хорошо. Но и не плохо.
- Расскажи, - попросила девушка-бард, садясь на кровать.
Бессонная ночь в попытках исправить уже исправленное, казалось, ничего ей не стоила.
Орка тоже встала, прошлась по комнате. Беллия заметила, что растрепана и подалась к зеркалу, приводить в порядок свои роскошные волосы. Правда, это заняло меньше времени, чем Гуда думала над ответом.
- Древняя штука. Пользуются редко. Обычно не такая дикая, как тут. Шаман проводит ритуал, делает какое-то место «голодным». Таким голодом, который сила. Как сила, когда бежишь, выдохся, и вдруг оживаешь, если видишь цель.
- Надежда? – высказалась севшая в кресло причесанная Беллия, ночь рыданий никак не отразилась на прекрасном лице, разве что глаза чуть покраснели.
Орка оскалилась:
- Надежда нажраться. Любой, кто войдет в круг – изменится. Обычная цель – стать лучшим воином. Не знаю, как здесь. Шаман управляет, можно выбрать свое изменение. Цену за него – не всегда. Тут случайное, - Гуда снова оскалилась с какой-то напускной веселостью: - Делают воинов из детей и калек.
Сильхе хмыкнула. Если «жадный рот» и правда делает воинов, то видимо считает, что волосатый будет драться лучше лысого… а кентавр лучше человека. Понятно, почему Кано так и не превратился. И легенда опять все переврала.
- А ты? – спросила Беллия. – Из тебя тоже сделали воином в таком… круге?
- Я была воином и до этого, - отмахнулась Гуда, а девушка-бард услышала недосказанное – одновременно с несколькими тихими неявными низкими нотами.
«Песня-внутри» орки, если это была она, хотела прозвучать в полный голос, но Гуда не давала. Ей или словам какой-то личной правды.
- Но, значит, что, Кано тут не помогут? – рыжая перевела взгляд на Сильхе. – Ты обещала попросить помощи, помнишь?
Сильхе кивнула. Неведомая Сараис в Городе Шёлка.
- Сейчас попробую, - она решила не ждать долго и не ходить далеко.
Представить розу, упавшую у каменного блока, на котором она сидела тогда. Лепестки чуть в песке. Маленькие, но очень острые шипы. Три зеленых листка, один чуть попорчен червём…
Ничего. Она осталась сидеть там, где сидела.
Упрямство заставило попробовать еще раз десять, и только потом признать:
- Не выходит.
- Может мешать магия «жадного рта», чефе, - привела объяснение орка. – Ты видела – тихо, бледно. Первый признак – высасывает звук, иногда цвет. Поэтому я сказала – чудо, что ты пела. И отодвинула границы круга. Слышишь, как громко теперь можно говорить?
Сильхе кивнула. Спросила с тревогой:
- Я ничего не испортила? А то если еще и отсюда за нами будет погоня…
- Нет, «Жадный рот» не убьешь. Просто перестал расти. Это медленно, но когда-нибудь стал бы, как весь город.
- Слава Троим и Четвертой, - выдохнула девушка-бард.
- Надо уйти из города, - сказала Беллия, решительно вставая. – И там ты попробуешь снова.
Раскомандовалась. Но как же это грело душу после ее сладкой покладистости с признанием в беззаветной любви и писем страсти! Так что Сильхе только улыбнулась:
- Да, мой командир, будет сделано, мой командир!
Начавшая одеваться Беллия лишь фыркнула.
Мысль о том, правильно ли было возвращать рыжую в прежнюю вредную форму без ее согласия если и мелькнула, то сразу и пропала. Правда, другая задержалась: что-то же Беллия получила взамен от «жадного рта»? Вернулось это или осталось с ней? Внешне ничего нового вроде заметно не было. А там дорога покажет.

Главная проблема оказалась дождаться Кано – он снова где-то бегал. Все позавтракали и почти успели пообедать, когда кентавр вернулся. И вот интересно, а что взял у «жадного рта» он, что отдал?
- Уже уходим? – явно обрадовался он. – Хорошо. Только поем.
- Подождем снаружи, - сказала Сильхе, ей не очень хотелось слышать, как Беллия напустится на своего возлюбленного с упреками или чем-то еще. А она явно собиралась, хмурилась как туча.
Девушка и орка вышли наружу.
- Чефе, силы вернулись? – спросила Гуда.
- Кажется, да. Не болит ничего, уже хорошо, - она повела плечами, на одно из которых снова повесила сумку.
Кинтара висела на спине, не причиняя неудобства. И ноги не подкашивались.
Изнутри донесся голос Беллии – рыжая устраивала качественный разнос.
- Отойдем или послушаем? – ухмыльнулась Гуда.
- Отойдем… Но я бы кое-что послушала… не хочу лезть в твое личное, но так вышло, лучше сразу скажу. Я услышала, что ты не договариваешь. Что там с твоим изменением в круге «жадного рта»? Что ты получила… и что отдала?
Орка на миг прикрыла желтые глаза.
- Так давно. Орки воевали с орками, орки воевали с эльфами, орки воевали со всеми. Но если вас мало, не важно, насколько сильные. Был общий обмен в круге «рта» - каждый стал как двое. Кто-то дрался за двоих потом, кто-то если умирал, то оживал. Молодая была, глупая, хотела победы племени и себе. Там, в круге, родила девочку, и она стала взрослой сразу. Дралась со мной, умирала со мной. Упоение битвой, упоение смертью. Только не такой.
Сильхе уже жалела, что спросила. Но орка, наверное, решила сказать все и не останавливалась, пока не сказала.
- Бой прошел, время прошло, мир тоже прошел. А цена не проходит. У меня не будет детей. Но есть моя богиня Две-как-одна, в память о дочери и обо мне прежней. – Гуда подняла полыхающие желтым глаза – там не было боли или отчаяния, только свет. – Так было надо, чефе, потому что утро всегда наступает.
Сильхе ощутила двойственность фразы. Утро наступает, как финал ночи, когда заканчивается что-то плохое. И как срок платить по счетам. Радость и горечь, надежда и судьба. И все это она – Гудкарна хош-Мара.
Кажется, тут было еще что-то, но помешала Беллия, чуть не пинками выгнавшая кентавра из гостиницы.
- Я расплатилась, - заявила она. – Пойдемте искать станцию рейсовок.
- Я отдала рыжей госпоже часть денег, - пояснила Гуда тут же, - люди лучше воспринимают расчет с другими людьми. Хоть деньгами, хоть как.
Сильхе согласилась – и с ее утверждением, и с тем, что пора поискать станцию. Только вот…
- Кано, а разве ты уже сделал в Кооне все, что тебе надо? Что там у тебя по миссии?
Он нахмурился, словно вспоминая. Пергамент исчез вместе с седельными сумками и штанами, что в нём, Сильхе помнила и без подсказки. Но было же еще какое-то «кое-что», сказанное устно опекуном?
- И забыл купить милое маленькое животное, чтоб приручить, полюбить и пожертвовать, - напомнила она ему и себе.
- Действительно, - он выглядел удивленным больше, чем огорченным. – Значит, в этот раз будет просто жертвенная клятва. Идемте, там туда.
«Туда» оказалось обойти стену Жертвища и пристать к первому же прохожему с вопросом, где тут найти озеро. Тот пробурчал что-то и ткнул пальцем влево. Четверка протопала по указанной улице, ощутимо наклонной, сделавшейся настоящей горкой в конце. Когда дома расступились, им открылось огромное синее озеро невозможной красоты. Сильхе охнула. Красота была как удар, ослепившая сразу же, переполнившая чувства и разум. Белый песок, белые камни, они же на дне в совершенно прозрачной воде. Отражавшиеся в ней берег и небо казались ярче и более настоящими, чем реальные. Оставшийся за спиной город был мгновенно забыт, словно все они вдруг переместились в другой мир. И края ему не было. Озеро дышало навстречу путникам свежестью, прохладой и осенью. На едва различимом отсюда другом берегу стояли одетые в три цвета деревья – нижние юбки еще зелень, выше переходящая в желтизну, а дальше шло сплошное красное золото, выше которого сразу начиналось небо и казалось, у алого и синего идет какой-то свой никогда не прерывающийся разговор. Берег оказался рваным – где пологим, где поднятым, но спуститься к самой воде вышло даже у кентавра. Он протопал поберегу до прямоугольной дыры в склоне, ведущей неглубоко внутрь берега. Каменные плиты по бокам и еще одна сверху не давали земле осыпаться. Кажется, это был какой-то алтарь. На каменной полке стояли погашенные сейчас стеклянные светильники со свечами, лежали фрукты, какие-то маленькие вещи, цветные камешки. Внутри алтаря бил родник – вода рождалась сама собой и сама же уходила в мелкий песок.
Кано опустился на колени, по-лошадиному – подогнул передние ноги, чуть боком уложил на землю круп. Остальные остались стоять. Рыцарь-кентавр посидел так немного, потом произнес:
- Клянусь больше никогда не есть яблок.
Протянул ладони вглубь алтаря, зачерпнул воды и выпил. Почти сразу поднялся.
- Всё.
- Яблоки? – удивилась Сильхе.
- Он их любит до ужаса, - улыбнулась Беллия и пихнула его кулачком в плечо. – Иногда, кажется, готов только ими питаться.
- Иногда только ими и питаюсь, - с неподражаемой иронией заметил кентавр. -Больше никто не хочет принести тут жертву?
- Я даже не знаю, чей это алтарь – поморщилась рыжая. – Нет уж, озерному богу я поклоняться не буду.
Орка пожала плечами, ее-то бог всегда был с ней. Сильхе тоже не собиралась ничего жертвовать, да ей и было нечем. Впрочем, нет, было.
Она сняла с плеча кинтару и все же села на песок, чтобы взгляд был на одном уровне со входом бережного алтаря. Хотя было видно, где кончается крошечная каменная комната, оттуда тянуло свежестью, словно был невидимый проход или щель. Не пришлось даже задуматься о том, что петь.

- Все немного устали, а может немного злы.
В воду общую кинуты, чтоб научиться плавать.
Танцевать неудобно на острие иглы...
Вот мой Черный откликнулся: "Ты же хотела славы".
Я-то знаю, чего хотела, и как понять.
И мой Светлый Учитель разубеждать не станет.
Лишь отметку поставит туда, где, "увы, опять",
И приложит потом этот лист вместо мази к ране.
Говорит, помогает. Проверим, как срок придет,
Из воды и с иглы соскочив на пологий берег.
Снова Черный проснулся: "Все будет наоборот".
А другой отмолчался. Как хочешь, но я не верю.
Даже ты говорил, черноту свой подобрав
Как красотка подол, что случается и ошибка.
И молчание лучше, а Светлый... он чаще прав,
Правотой что как озеро - дна не видать, и зыбко.

Сильхе замолчала. Странное было чувство. Оказывается, она страшно соскучилось по просто песням, не для чего-то или кого-то, не для войны и защиты – по возможности выразить себя и свое.
- Прямо про нас, - почему-то поморщилась Беллия. – На ходу ты их выдумываешь, что ли? А что за Черный и Белый учитель?
- Конечно на ходу, - Сильхе встала, вернула кинтару за плечи, сумку на плечо. – А я… у каждого барда во всякий момент жизни их два, и это может быть кто угодно. Ты, например.
- И чему я могла бы тебя научить? О. Готовить!
Сильхе поморщилась.
- Терпеть не могу. А ты-то как научилась? Вроде благородная! Слуги и все дела…
- Готовилась стать хорошей женой, - она почему-то покраснела. – Но чему тебя тогда учить?
- Ну это не так происходит. Не нарочно, когда является седобородый старец и говорит «я буду твоим учителем, давай знакомиться». Какие-то люди, более-менее постоянные в твоей судьбе, ставят перед тобой задачи. Красивые или страшные.
- Зачем так? – снова удивилась рыжая.
Остальные молчали, видимо, понимая.
- Преодоление трудностей и делает человека счастливым. Ну вот представь… Кано завершил миссию, больше никаких приключений, кроме свадьбы, никаких битв, кроме любовных. Что дальше? Вы оба достигли всего, о чем мечтали. Цели нет. Жить долго и счастливо – не цель.
- Очень даже цель, - надула губы рыжая. – Воспитание детей, достойное поведение в обществе, слава для героев…
- Слава ничего не стоит. Как долго ты сможешь в ней купаться, пока не надоест, пока этот водоем не сделается мелким и грязным как лужа? Пока не превратится в рутину, которая тебя засосет?..
- Так что же дальше? – спросила орка своим низким грудным голосом.
- Да ты же уже ответила, - усмехнулась девушка-бард. – Создала себе целого бога. Создашь и все остальное, если захочешь. Человек… не должен ждать пока цель появится. Создавать ее себе – вот это и есть «дальше».
- Дальше и дальше… каждый раз… - задумчиво произнесла Гуда.
- Мы куда-нибудь пойдем? – капризным тоном спросила, кажется, в чем-то разочаровавшаяся Беллия. – Я устала стоять!
Но даже этим ничего не испортила.

«Куда-нибудь» оказалось, само собой, станцией рейсовых карет. Ближе всего из списка Кано была Дайжа. Пара часов в карете. Кентавр не успел вволю наскакаться, Беллия наворчаться, Сильхе начала и не закончила писать новую балладу. Но успела несколько раз проверить, отзовется ли Сагриндорэ. Она легко могла увидеть лежавшую на песке розу, но ничего не происходило. То ли девушка-бард неверно поняла румейца, то ли делала что-то не так. А может, просто время не пришло. От последнего делалось слегка кисло. Хотелось уже пойти своей дорогой, а не чужой, пусть эта чужая и была весьма перспективной. Какие типажи, какие сюжеты! Хоть каждый день пиши баллады, веселые, трагичные, издевательские. Только за последнюю неделю она дважды оказывалась совершенно беспомощной…
Две девицы и орка вышли из кареты на небольшой площади, Кано присоединился к ним миг спустя.
- Что, теперь на рынок, покупать жертву? – поинтересовалась Сильхе. – Только вот когда ты успеешь ее полюбить?
- Успею, - кисло улыбнулся кентавр. – Мы тут самое меньшее на три дня.
- На три? Здесь? – Беллия с демонстративным презрением огляделась.
Посмотреть было не на что. Обычные, какие-то даже слишком обычные дома… домишки сразу поправила Сильхе. Отовсюду свисают унылые тряпки, то ли бывшие когда-то тентами, а может шторами, то ли пытавшиеся притвориться ими. Островерхие крыши все как одна казались пьяными, клонящимися на сторону. Все облуплено, поцарапано или забрызгано. Самый яркий цвет – коричневый у тех же крыш, видимо, черепица хорошего качества не выцветает. И всюду какие-то телеги, повозки и экипажи. Запружено, словно всем нужно в одно и то же место и каждый боится не успеть.
Как раз чуть впереди столкнулись два «экипажа», и хорошо так столкнулись, пытаясь выехать с разных улиц на одну. Сцепились бортами, с одного на мостовую покатились цветные свертки, с другого с грохотом обрушился здоровенный каменный блок. Кто-то закричал, хотя, кажется, никого не придавило. Ругня поднялась такая, что даже у Сильхе покраснели уши. Хозяева телег поливали друг друга почем зря, никто не торопился убирать с дороги, так что к ним присоединялись и другие возницы и даже пешеходы, те, видимо, от скуки, потому что прекрасно могли обойти и отправиться по своим делам.
- Отлично, - кисло заметила Беллия. – Надеюсь нам не в ту сторону.
Кано не ответил, он вдруг потопал как раз туда, где два мужика пытались поднять и закинуть на телегу прямоугольный камень.
- Куда?.. – не поняла рыжая.
Минуту спустя стало ясно, куда. Он подошел к мужикам и что-то сказал. Один из них хмыкнул, но отошел от каменного блока. Второй тоже что-то сказал, вроде бы не поверил. Кано наклонился, подхватил камень и начал поднимать. В одиночку. Мужик спохватился, поддержал свой конец камня. Вдвоем они с видимой легкостью уложили его на телегу. Еще несколько слов со стороны вроде бы даже совсем не благодарного мужика и кентавр отошел от телеги.
- Зря мы сюда так рано пришли, - заметил он. – Кажется, тут не любят инорасцев.
- Тут и себя не любят, - заметила Гуда. – Топнула по продавленной, в виде канавки, мостовой. – Чинить забывают, красить забывают. Окна мыть – зачем? Дождь помоет.
- День делается все хуже и хуже… А если тут еще окажется что в гостиницы пускают только людей…
Беллия так посмотрела, что Сильхе тут же отступилась:
- Все-все, молчу. Тем более наверняка ошибаюсь.

«Наверняка» оказалось им наполовину. Орку пустили, а про кентавра сказали: «Коня на конюшню». «Конь» вообще не возражал. А ведь в Кооне на них никто не пялился. Не пялились и тут, но обед для рыцаря пришлось нести в конюшню и служанка разворчалась насчет «тарелки не побейте».
- Так что тебе сказал тот мужик? - спросила севшая на чурбачок Сильхе, наблюдая, как он ест кашу с котлетой.
- Что я идиот.
Девушка по заминке поняла, что Кано заменил «идиотом» крепкое словцо.
- И что «зеленую» зря привели.
Ну уж Гуде-то ни в каком городе ничего не грозило. А вот им грозил финансовый крах.
- Знаешь, на три дня в Дайже может денег не хватить.
- Разве? – удивился Кано. - Вроде много было..
- Ну смотри. Тут не любят иные расы, значит сдерут с нас дороже. Если начнем спорить – еще сдерут, и напомнят про какие-нибудь налоги и проценты. Или будет хуже.
- Что может быть хуже? – удивился Кано, едва не получив в лоб за самый скверный, убивающий удачу вопрос.
Но в лоб бы не помогло. Утром все узнали, что хуже.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Суббота, 01 Май 2021, 8:20 PM | Сообщение # 34
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
У каждого есть секреты, о которых он не хочет никому рассказывать, и Гуда не исключение:

Цитата Lita ()
- Я была воином и до этого, - отмахнулась Гуда, а девушка-бард услышала недосказанное – одновременно с несколькими тихими неявными низкими нотами.
«Песня-внутри» орки, если это была она, хотела прозвучать в полный голос, но Гуда не давала. Ей или словам какой-то личной правды.


Как в русских сказках, утро вечера мудренее:

Цитата Lita ()
Сильхе ощутила двойственность фразы. Утро наступает, как финал ночи, когда заканчивается что-то плохое. И как срок платить по счетам. Радость и горечь, надежда и судьба.


Еще один город, еще одни новые-старые проблемы...


ksenia
 
Lita Дата: Понедельник, 03 Май 2021, 6:00 AM | Сообщение # 35
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Еще один город, еще одни новые-старые проблемы...

Без проблем нее интересно:) Но к концу романа все будет решено.

Глава семнадцатая. Белый, красный, черный. Гостей всегда разбирают. Библиотека смертей
В несусветную рань – солнце едва подняло над горизонтом верхний край - троих дев, рыжую, темную и зеленую, разбудили стуком в дверь и воплем:
- Встаём, господа хорошие, расплачиваемся или выезжаем.
Сонная Беллия – но успевшая причесаться – отворила и попыталась скандалить:
- Да как вы смеете! Во всех нормальных гостиницах утро начинается в обед!
- Нормальные для нормальных, а не для вас, - перебила владелица голоса.
И тут же пошла дальше, стуча и крича то же самое.
Сильхе быстро умылась, достала отощавший кошелек:
- Пойду расплачусь, в то ведь покоя не будет.
- Завтрак, - намекнула Гуда, по-прежнему пренебрегавшая кроватями и спавшая в кресле. – А то забудет.
Девушка спустилась вниз, преследуя кричавшую, трактирщицу или управляющую, девицу лет тридцати пяти с широченными плечами и ростом настоящей великанши.
- Сколько с нас? – окликнув ее и дождавшись внимания, спросила Сильхе. – За уже прожитое и на два дня вперед.
- Три золотых, - уведомила девица. – За сутки. За трое сделаю скидку. С вас восемь золотых.
От цен даже привычной ко всему девушке-барду поплохело.
- Мы еще не провели у вас полных суток, вчера к вечеру вселились! – заспорила она, понимая, что бесполезно.
- День и ночь – у нас сутки! – отрезала девица. – Итого восемь, если хотите остаться.
Таких денег точно не было. Сильхе вывалила на стол все, что было, показывая и слабость, и несостоятельность, но что было делать?
Трактирщица тщательно пересчитала. Дважды.
- За прожитое и за сегодня, - с таким видом, словно оказывает большую милость, сказала она, сгребая деньги.
- И завтрак не забудьте!
«Великанша» от этой запоздалой и весьма жалкой попытки чего-то вытребовать только глянула так, что Сильхе захотелось убежать подальше.

Она и убежала, сразу после завтрака, которого пришлось долго ждать. Беллия в этот раз отнесла все Кано сама, а девушка-бард отправилась бродяжничать, на ногах всегда лучше думалось.
Общее впечатление от Дайжи оказалось еще хуже. Город давил каждой крышей и стеной. Не видя на улицах инорасцев, Сильхе не сразу сообразила – город живет совсем без магии. Безо всех милых штук, делающих житьё приятнее и проще: зачарованной решетки очага, которая не даст огню выйти за его пределы, выносящего сам себя мусора, без иголки в пороге, чтобы никто с дурными намерениями не вошел, без знака, что делает воду безопасной и чистой. Никаких големов-помощников. И дело даже не в этом. В городах с магией как-то… легче, свободнее дышится. Они как завершенная цельная история, логичная, связная. В Дайже про что-то такое речи не шло. По легенде она вообще была городом подземных гномов, которые прокляли ее и тем заставили подняться на поверхность. Если тут и было когда-то хоть что-то гномье, то давно исчезло. Словно пробудившийся червь выедал душу при взгляде на местную унылость. Там, где были цвета, они ничего не меняли. Если тут и любят музыку, то скорее всего это длинные поучительные истории со скучной моралью и плачи. А она-то собиралась воспользоваться советом брата и узнать, кто правит в городе и не выйдет ли заработать как бард, если местный хозяин выказывает к ним интерес. Три проблемы: где взять денег, где взять сразу много и где взять быстро… Вряд ли тут есть арена для Гуды… да и не надо так с ней, она друг, а не раб. Беллия совершенно бесполезна и заработать не сможет. К тому же слишком часто и много скандалит, словно все хорошее, чему успела научиться за путешествие, исчезло, осталась лишь вредность. Начинай с начала…
А еще интересно, что будет с пятой струной, работает ли она в городе без магии. Или божественная сила магией не считается?
Все же пришлось присесть передохнуть в маленьком тусклом, словно солнце сюда совсем не светило, парке. Скамейка с резьбой на спинке была тут самой привлекательной деталью. Остальное – неровные клумбы, «статуи» - силуэты из черных железных лент - и безапелляционно ровные тропинки оказалось удручающим.
- Госпожа!
Стоило сесть и словно ниоткуда возникла девочка лет десяти с мелочным лотком, висевшим на шее.
- Хотите гадание? Моё почти всегда сбывается! Всего за три медяшки!
Голосок у мелкой был слишком звонким, слишком ярким для Дайжи. На лотке лежал не товар, а что-то вроде колоды карт с белыми рубашками… И не слишком ровно обрезанных, кажется, самодельных.
- У меня больше нет денег, - сожалея, развела руками Сильхе.
- Вы уверены, госпожа? Если поискать, всегда что-нибудь найдется, - настаивала малышка. Взяла из своей колоды карту, другую, кивнула: - В правом кармане!
Сильхе не поверила и полезла проверять. В самом деле там была денежка, медный тарик, видимо выпавший из кошеля.
- Но только один, - не зная, что делать с этой мелочью, девушка-бард положила ее на девочкин лоток. - А можно посмотреть твои карты?
Та кивнула и протянула колоду - листы плотной бумаги, на лицевой стороне, как и положено, разделенные на две части, каждая из которых покрашена в один из четырех цветов - желтый, красный, синий или зеленый. Никаких рисунков.
- Цвета - это символ разных событий. Красный и желтый – плохие, а синий и зеленый – хорошие. У каждой карты свое значение… ну и если рядом еще карта, оно меняется и говорит мне ответ на вопрос.
- Удивительно, - задумчиво произнесла Сильхе. – И ведь работает, хотя в городе нет магии.
- Зачем магия? У меня талант! - уверенно завила кроха. Аккуратно сложила возвращенную колоду. – За медяк можете загадать мне загадку. Что-нибудь, ну, острое.
«Где взять сразу много денег?» - чуть не брякнула Сильхе. Но был вопрос поинтереснее.
- Поцелуй блондинки, брюнетки и рыжей – что это такое? – подумала и добавила: - Символом чего может быть?
Девочка на миг нахмурила некрасивое личико:
- Блондинка – как белое, черное - брюнетка, рыжая - красное. Красное – закон, черное – тайна, белое - сила. Вот кто целует.
И как-то сразу поверилось. Белое… способного ворочать огромными каменными блоками, сила, похоже, уже поцеловала. Остается тайна и закон. Но раз нашелся собеседник можно расспросить еще о чем-то.
- А ты не знаешь, ваш градоправитель любит музыку? Или тут есть кто-то, кто ее любит и готов за нее платить?
Девочка даже на миг не задумалась:
- Вы гостья, да? Тогда вас заберут, если будете нужны. У нас гостей всегда разбирают, то сначала делают так, чтобы они согласились.
- Согласились на что?
- Ну на предложение. Разные бывают, - девочка потерла не совсем чистую щеку. – Извините, мне надо уже идти, а то не успею собрать сколько нужно денег, и мамка будет ругаться.
И не дав спросить еще о чем-то, девчушка ушла зарабатывать.
Сильхе только вздохнула ей вслед. Дети могут работать, если нужда припёрла, но «собрать сколько нужно денег»… похоже, тут это поставлено на поток. Но ладно, местные законы оставим жителям. Вот только что значит «заберут», «разберут»?
Предчувствие подтолкнуло вернуться в гостиницу.
- Госпожа, - без почтения, но с какой-то словно издевкой вернувшуюся сразу окликнула великанша-трактирщица, протянула какую-то карточку, - вам и вашей рыжей надо подойти по этому адресу. Остальные уже ушли.
- Куда ушли? - не поняла Сильхе, беря карточку с названием улицы и номером дома.
- Конь на строительство храма, зелёная в тюрьму. А вас на свадьбу зовут. Только сначала успокойте подружку, с утра орет, словно её перекрасить пытаются…
Гнусная шуточка, гнусная усмешка. И придется спустить.
- А если не пойдем?
- Тогда просто пойдёте. Сначала из моей гостиницы, потом пешком.
Если это был такой способ заработать, то «предложение» стоило принять.
Сильхе поднялась в комнату. Беллия не орала, она смотрела в окно, на звук открывшейся двери не обернулась.
- Свадьба? – с порога спросила девушка-бард.
- Да! – рявкнула рыжая, все еще пялясь в стекло. – Я должна там изображать знатную даму!
- Но ты и есть знатная дама!
Беллия пожала плечами:
- Не очень-то и знатная на самом деле… Но почему я должна кого-то изображать! Пусть им актеры изображают!
Сильхе вспомнила, как и кого она изображала на свадьбе Кудрявого короля…
- Позора в этом нет. К тому же заплатят… наверное, - она припомнила что о деньгах речь все же не шла. Придется уточнять на месте.
- Ты не понимаешь! Меня будут рассматривать, вертеть, обсуждать, а мне и ответить нельзя! Вообще разговаривать! Только произнести заздравный тост, который придется выучить!
- У тебя память плохая? – поинтересовалась Сильхе устало.
- Хорошая! Но у меня же есть права!..
Не дожидаясь, пока рыжая снова заговорит о себе как о големе, девушка-бард попробовала убедить:
- Ничего сложного нет – раз. Ты делаешь это ради Кано – потому что нам надо как-то продержаться в этом городе – два. Ну и выбора пока нет – три. Считай это своей миссией, если хочешь. Ведь ты даже готовить научилась, хотя готовят в домах аристократов слуги.
- Нельзя всегда надеяться на слуг, - заметила рыжая. – А любимого приятно кормить самой.
- Вот, видишь. Ты сама решала тогда, и сейчас решаешь. Пусть даже под давлением обстоятельств.
- Но у меня для свадьбы нет подходящего платья! – выдвинула последний аргумент Беллия.
- Если их не устроит твоё - тем хуже для них, - заметила девушка-бард. – А еще потребуй, чтобы покормили до того, как начнется. И если ты им так нужна – проси чего-нибудь особенного.

Беллия сумела воспользоваться советом самым лучшим образом. Когда они подошли «по адресу» - большой в три этажа резной деревянный дом с табличкой на воротах «только по приглашению» и силуэтом меча вместо восклицательного знака после «приглашения», - рыжая получила на руки листок с текстом, но заявила, что на голодный желудок никогда столько не запомнит. Покормить повели обеих; Сильхе ела свою яичницу с колбасой, запивала молоком и наслаждалась спектаклем.
- Нет, это мне не подходит. От жареного яйца голос станет тонким и противным. К тому же пожарено плохо, вы посмотрите, здесь сырое, а тут корочка. Мне нужно мясо на пару́, желательно телятина. Ваш повар ужасен, как вы доверили ему готовить на свадьбу? И сок, обязательно свежий сок! Лучше всего персики, можно просто несколько персиков, но не забудьте помыть. Пряностей в мясо не кладите! От них краснеют щеки!
Это и многое другое с настоятельным напоминанием, что от не того угощения, или не так приготовленного Беллия потеряет голос, яркий цвет волос, память, сияние кожи, еще что-нибудь, и свадьбе придется обойтись без «свадебной дамы». В итоге ей принесли, похоже, прямо со свадебного стола, фаршированную куропатку. Сильхе тоже попробовала – шедевр. Ей не предложили переодеться, но рыжую заставили влезть в красивое, но явно не новое золотого шелка платье по старой моде – юбки на обручах с гирляндами цветов из шелка, голые плечи, рукава заканчиваются ворохом кружев, на шее колье-стойка из того же шелка и кружев. Сильхе один раз в жизни, на маскарад, надела такой наряд и не поняла, как в нем можно двигаться. Но Беллии удавалось.
Девушке-барду нашлось место в самом углу большой празднично убранной залы, с двумя другими музыкантами, флейтистом и скрипачом. Пока молодые не вернулись из храма, можно было отдохнуть или потренироваться. В распоряжение девушки-барда предоставили арфу, но, когда она показала, насколько плохо играет на ней - могла лучше, но не стала - и как хорошо на кинтаре, распорядитель свадьбы, пожилой мужчина с немного усталым лицом, не стал настаивать. Только огласил список и порядок песен.
- С кем мне поговорить о плате?
- О какой плате? – удивился он. – Вы же неместная.
- И что с того? – не поняла в свою очередь она.
- Город предоставляет себя в распоряжение гостей за услуги с их стороны, - пояснил распорядитель. – Сможете остаться, пока работаете. Платы не получите.
- Но нам же нужно платить за гостиницу!..
- Не нужно, - оборвал он. – Хозяину заведения заплатят за вас компенсацию.
Нормально… Значит денег они не получат. Тогда зачем это все?
Впрочем, ясно, зачем. Только вот что будет, когда все они окажутся не нужны никому из жителей города? Уехать не на что. Уйти пешком не с чем. Как не вспомнить «лунный кошелек», пусть даже через него кто-то следил за ними.
- Можете наняться кому-то и за деньги, в тот день, когда никто не заберет, - увидев ее затруднения, сказал распорядитель и ушел делать свою работу, отдавать распоряжения в ожидании возвращения жениха и невесты.
Беллия старательно заучивала текст тоста, служанки носились, выставляя на стол яства, музыканты договаривались друг с другом о темпах и тональностях. Молодой скрипач и пожилой флейтист, в отличие от Сильхе, получали плату.
- Но ты все равно получше играй и старайся, - заметил пожилой. – Если не понравишься, могут и не засчитать, тогда придется иначе отработать.
Сильхе и думать не хотела насчет «отработать иначе». Хорошо, если на кухне. Но на всякий случай застегнула все пуговицы на рубашке, чтоб не привлекать лишних взглядов. Новая жилетка была черной и тоже скромной, к тому же немного широковатой, так что вид создавался не ахти. На другой случай – «Третье желание» на поясе как предупреждение. И пятая струна. Во время репетиции она опробовала, пустила легкую волну, нарочно накрутив себя мыслью об «отработке» - занавески качнулись, с подноса проходившего мимо лакея смело полотенца. Все прекрасно работало. Выходило непонятно. Если в городах без инорас есть магия, а люди обладают собственными талантами, что с успехом ее заменяют – может, инорасы владеют своей магией? Зависимость друг от друга людей и иных не так велика. Могут вновь начаться войны…
В этот миг вернулись молодожены. Распорядитель подтолкнул Беллию – та подала им хлеб и вино на богатом подносе, со степенной важностью пройдя через весь зал. Невеста была в красном, жених в черном с белым, молодые, красивые, но девушка все время краснела и хихикала. Зачем-то потрогала рыжие волосы Беллии, та, на удивление, сдержалась. Потом началась пирушка и даму сердца рыцаря-кентавра поставили на возвышение у стены, как статую. Гости подходили, касались – кажется, считалось что это приносит удачу и богатство – отходили. Потом в какой-то момент распорядитель сделал ей знак, и она проговорила тост, банальное насчет «Росли на высоком берегу тополь и береза, полюбили друг друга, ветками сплелись…» По счастью, стоять ей пришлось не долго, лишь до танцев, потом дали табуретку и разрешили сесть.
Сильхе играла. Внимания к ней никто не проявлял, свадьба не требовала особых навыков или талантов. Потом развлекать гостей пришел маг.
- Посиди пока, - сказал скрипач, - с Дарью мы уже работали, знаем, что ему надо.
Сильхе не спорила. Подозвала служанку и попросила принести музыкантам еды. Они успевали делать небольшие перерывы и перекусить – а флейтист еще и прикладывался к вину, хотя на исполнении это не отражалось – но всерьез поесть не удавалось. Девушка-бард просто использовала случай. Заодно посмотрела представление.
Маг больше походил на военного: широкие плечи, борода, возраст не определить, что-то между тридцатью и пятидесятью. Никаких мантий, разве что поверх темно-бордового костюма, усыпанного стальными клепками, он надел двубортную накидку с капюшоном, скрепленную брошью с огромным алым камнем. То, что он показывал, выглядело обычными фокусами – появление и исчезновение карт, фруктов и голубей, превращение воды в молоко и вино, выдыхание клубов разноцветного дыма, летающая посуда, свечение предметов и «благословение» этим светом зрителей. Сильхе понравился трюк с полотенцем: маг сложил из него человечка, поставил на пол, отошел – и тот не только остался стоять, но и начал лихо отплясывать под вернийскую «трёпку», самый быстрый танец, какой Сильхе знала. Зрители пришли в восторг. И это, пожалуй, была настоящая магия.
Закончив выступление, он отошел поговорить с музыкантами. Девушка-бард заменила их, начав играть, но ни слушать, ни разговаривать ей это не мешало.
- Новый трюк выучил, Дарью? В прошлый раз голуби не становились розовыми, - заметил скрипач.
- Все любят розовый, - ответил маг, пожав мощными плечами, глянул на Сильхе. – А у вас пополнение. Вы гостья, госпожа?
- Вроде того. Только не в каждом городе с гостями обращаются, как в вашем, - ответила она.
- Ничего не поделаешь, «проклятый» город.
В слове «проклятый» явно была ирония.
- А что, разве Дайжа не проклята? Гномы и все такое…
- Да если бы гномы, - фыркнул флейтист, наливая себе очередную чарку. – Лет пятьсот назад зависть кого-то замучила. Тут же Коон рядом, а в Кооне вечно народу толпы, не то, что у нас. Дайже нечем удивить, кроме легенды. Да и то – приходят путники, глядь, а тут все как везде. Да нет, не как везде, единственный на континенте город, где нет инорасцев, а значит и магии, естественное житье и все такое, мир лишь для людей, бла-бла-бла. Одно время из-за этого даже кровь лилась. Но знамениты мы так и не стали, просто завели свой обычай, хватать все, что попадается и использовать всеми способами. Прости, мелкая, но лучше тебе отсюда убраться поскорее.
Звать ее «мелкой» он имел полное право, флейтисту было лет шестьдесят.
- Я и сама так думаю. Но как теперь уберешься? Сначала заставили выложить все денежки, теперь вот, придется служить. Но я одно не понимаю. Как вы работаете с магией, если в Дайже нет инорасцев, пока не прибудут очередные гости?
- Кхм… Госпожа, вы таких вопросов магам лучше не задавайте, особенно местным, - заметил волшебник. – Могут обидеться.
- Лучше скажи ей, - предупредил флейтист. – Бард так просто не отстанет.
- Отстану, конечно! Я понимаю слово «нет!» - возмутилась Сильхе.
- Могу и сказать, - словно не услышав, ответил волшебник. – если госпожа мне тоже ответит. Не обязательно сейчас.
Он указал на кинтару:
- Что у вас за магия?
Сильхе как-то сразу поняла, что он о струне.
- Я отвечу… но в самом деле не сейчас. Собиралась искать работу в районе магов, я и мои друзья. Можно прийти к вам гости?
- Приходите, район магов, улица Речных Дев, третий дом, - кивнул он. - Но лучше без инструмента. Большинство «магов» у нас просто фокусники, но некоторые как я. Они увидят.
Девушка поняла и поблагодарила. Концерт продолжился, только скрипач поинтересовался после ухода мага:
- У тебя что, кинтара волшебная?
- Вроде того, - ответила Сильхе. – Такое заклятье, чтоб звук лучше делался.
- Надули тебя, звук так себе, - фыркнул тот и отстал.
Никаких денег им с Беллией в итоге не дали, только бирку «служба выполнена», которую надо было отдать держательнице гостиницы, и домой возвращаться пришлось уже по темноте. Но сразу на пороге их встретила Гуда. У Сильхе ёкнуло сердце: неужели все же выставили? Но орка сообщила иное:
- С кентавром что-то не то.
Втроем они зашли в конюшню. «Что-то не то» валялось в сене в отключке или спящим.
Беллия принюхалась:
- Пьян? Вроде не пахнет.
- Не пьян, - ответила орка. – То ли уработали до такого, то ли сам как-то.
Рыжая подошла, начала тормошить – без толку.
Глянула уже со слезами на глазах:
- А если он так и умрет? Может, ему нужен лекарь?
Гуда только пожала плечами. Сильхе вообще не знала, что сказать. Лекарю тоже нужна плата.
Она подошла, потрогала лоб Кано. Жара нет. Скорее даже слишком холодный для человека.
- Надо чем-то накрыть…
- Сильхе! Ну у тебя же есть волшебная струна! Ты можешь помочь? Сыграть что-то… или снова попросить о помощи ту, из Шелкового города?
Девушка-бард тут же и попробовала. Без толку.
- Не могу ни то, ни другое, - призналась сразу, чтоб Беллия не строила иллюзий. – Я работаю с личными мелодиями. Твою слышу, даже Гуды иногда, а у Кано ее словно и нет.
- Но что-то же ты можешь!
Сильхе не была уверена, что может. Но похоже другого и не осталось.
- Попробую что-нибудь. Идите, отдыхайте.
- Но…
- Марш в кровать! – рявкнула Сильхе, и попросила Гуду: - Уведи, чтоб не мешала!
Беллия уже и сама поняла, позволила себя увести.
Девушка-бард села рядом, на сено. Именно сейчас решила о себе напомнить усталость. Захотелось улечься тут же и хоть немного поспать, или просто поваляться. Она и легла, положив кинтару рядом.
Что-то толкнулось в грудь. Амулет эльфа, черная капля-слеза. Она вытащила вещицу из-под одежды. Капля снова повисла криво – указывала на кентавра. Окатило холодом. Он умрет? Девушка схватила каплю, сжала в ладони. Другой рукой снова потрогала лоб Кано. Холодный. Но ведь дышит ровно, как здоровый!
Перед глазами вдруг замелькали какие-то картинки. Слишком быстро, не понять, что там. И стоило убрать руку, как все пропало. Сильхе попробовала еще, не зная, для чего. Картинки мелькнули… и застыли на одной. Она увидела эльфа Ворнейна, распростертого на камне с вырезанными узорами, должно быть, жертвеннике. От него по канавкам узоров заструилось что-то яркое, светлое, розовато-золотистое. Эльф от этого усыхал, превращался в скелет, чернел… Высасывание жизни или энергии? Картинка погасла, потом начала повторяться. Девушка-бард просмотрела еще раз, потом убрала руку со лба Кано. Она поняла. Капля эльфа была библиотекой его смертей и сейчас определила будущую гибель Кано как смерть от потери энергии или жизненной силы. Но кто высосал его, если кентавр всего лишь работал на стройке храма? И как ему помочь, если и сейчас продолжают высасывать?


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Понедельник, 10 Май 2021, 10:31 AM | Сообщение # 36
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Lita ()
Общее впечатление от Дайжи оказалось еще хуже. Город давил каждой крышей и стеной.

Описание города настолько мрачное, что сразу вспомнился Сайлент Хилл. И появилось тягостное чувство предстоящей беды.

Обнадеживающей показалась встреча с магом - может, снова повезет нашим странникам?

Цитата Lita ()
Капля эльфа была библиотекой его смертей и сейчас определила будущую гибель Кано как смерть от потери энергии или жизненной силы. Но кто высосал его, если кентавр всего лишь работал на стройке храма? И как ему помочь, если и сейчас продолжают высасывать?


Вот и пришла беда, хотя и не сказать, что ее не ждали...


ksenia
 
Lita Дата: Среда, 12 Май 2021, 11:33 AM | Сообщение # 37
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Обнадеживающей показалась встреча с магом - может, снова повезет нашим странникам?

Обязательно повезет:)


Глава восемнадцатая. Ночная охота. Тайны за чашечкой кавия. Вся жизнь - бордель


Кано не был похож на скелет, только, кажется, всё холодел. Энергия, энергия… Где взять для него энергию? Одна надежда на струну; Сильхе не знала всех ее возможностей. Но как работать без мелодии Кано? Она напряженно прислушивалась. Нет, ничего. Так не должно быть, у каждого есть своя песня. Зато, кажется, звучало что-то еще. Назойливый звон, и еще один, монотонный, и третий… Их было с десяток и все вместе они оглушили, затопили разум. Сильхе перестала прислушиваться, отдышалась. Связано это как-то с Кано? Проверим.
Она встала, взяла кинтару и отошла к дверям. Прислушалась, нырнула снова в монотонное многоголосье, но сосредоточилась на одной ноте. Нота едва заметно вибрировала, меняя тон. Повторить не сложно, но звук неприятный, похожий на жалобу… Как и все в монотонной песне: словно кто-то жаловался или выпрашивал подачку.
Но пришлось повторить. Откуда-то издалека откликнулось, возмущенно взвизгнуло. Ах, так.
Она вышла из конюшни и отправилась по ночным улицам, ориентируясь на монотонное многоголосье, нарочно раздражая его игрой на одной струне. Для этого даже не нужна была именно пятая, но с ней выходило лучше. От песни-жалобы делалось нехорошо, Сильхе разрешала себе передышки и старалась не думать о брошенном кентавре. Если мелодии – каналы, по которым уходит его сила, значит он пока жив, есть, что у него брать. А она постарается поспешить.
И спешила как могла, плутала, теряя нить, натыкалась на поздних прохожих. Нападать на одиноких путников тут, видимо, было не принято, Сильхе вполне благополучно дошла до нужного места. Первый дом, откуда тянулась ставшая громче нить звука-жалобы был настоящей развалиной; правая половина наклонилась так, что почти уткнулась в землю повисшими ставнями окна. Крыша в середине провалена. Заходить или хоть стучать девушка не стала. Взяла кинтару и ударила по пятой струне, заглушая неприятный звук. Он взвизгнул и погас. Стало немного легче. Но тут были еще другие. Она обошла дома, откуда тянулась хоть тень нити, всего шесть, оборвала каждую. Несколько раз пришлось прятаться - кто-то выскакивал из дверей, ругаясь и шумя. Убедившись, что ничего и никуда больше не тянется, кинулась назад почти бегом.
Ночью, в незнакомом городе... Она два раза сворачивала не туда, на третий попала на какую-то свалку, яму в темноте, заполненную камнями. Возле нее тоже гудело, но не так противно. От этой песни делалось грустно с оттенком «никогда…». Меж камней в яме тут и там вспыхивали и гасли синие искры. Девушка подошла посмотреть и спугнула темную фигуру, торчавшую у края ямы. Оступилась и чуть не ссыпалась вниз. Лучше глянуть днем, хотя будет ли у нее время днем?
Выбраться удалось через полчаса, когда она вспомнила, что кинтара при ней: послала вперед по одной из улиц звук и он пришел ответом без диссонанса. Значит, в ту сторону. Так она и проверяла путь, пока не добралась до гостиницы. Кано лежал все там же, но уже не был таким холодным. Вряд ли она могла сделать для него что-то еще.
В комнате не спали, ждали ее.
- Будет в порядке, - сразу успокоила девушка-бард.
- Правда? Что ты сделала?
Сильхе представила, как и главное сколько придется рассказывать, и тут же решила:
- Завтра. Устала. Спать буду.
Вышло коротко и четко, как у Гуды. Беллия сразу отстала, легла на свою кровать, повернулась носом к стене. Орка уже сидела в кресле.
- Что-нибудь нужно, чефе?
- Нет, давай отдыхать.
Гуда задула огонь в лампе.

Две бирки про «работа выполнена» - Гуде тоже дали такую - были отданы вломившейся прямо с утра трактирщице. Помогло, гостей накормили, но попросили переехать в комнату похуже. Вернее, просто в комнату, а что она похуже трое узнали потом. Все то же самое – три кровати и прочая мебель, но втиснутое в пространство в два раза меньше. Орке было тесновато, пока она не поставила одну постель – просто лавку – боком к стене. Апартаменты находились на первом этаже, рядом с кухней, мимо все время бегали слуги, на кухне за стеной ругались повара. Благодать. И не поспоришь.
Беллия не успела всласть повозмущаться - даже не позавтракав, кинулась на конюшню и через пять минут оттуда доносился ее голос: «Ты хоть знаешь, как ты меня напугал??»
- Порядок, - констатировала Гуда. – Но не завидую.
Пожалуй, Кано и правда нельзя было позавидовать.
Как и Беллии – ее снова забирали на свадьбу, но музыкант там в этот раз не требовался. Сильхе уже решила, что все, свободна, когда трактирщица вручила ей листок с адресом.
- В семь вечера. Можно без инструмента.
Девушке-барду это не понравилось. Можно без, а можно и сделать по-своему.
Собраться вместе получилось только в конюшне, кентавра в гостиницу никто пускать не собирался.
- Куда тебя вчера гоняли и чем заниматься заставили? – спросила Сильхе у Кано, выглядевшего следка сонным.
- Да обычное. Бревна, доски, камни. Раствор там всякий таскал. А потом как-то всё поплыло. И я поплыл. Кажется, даже работу не доделал…
- Еще бы не поплыл, - девушка-бард наконец решила утолить общее любопытство: – Кто-то высасывал из тебя жизнь. Даже не один такой, шестеро. Я оборвала все нити, что к ним вели. Но может случиться, опять прицепятся.
- Но зачем? – удивился он. – И как? Ничего необычного там, на стройке, не происходило, никто ко мне не подходил, даже заговорить не пытался. Мастер только: «Доски сюда, камни налево».
- Ответов у меня нет. Но, похоже, гости тут оказываются как сало на сковородке – из них вытапливают все, что можно. Даже жизнь. Потому и стараются задержать подольше. Нам нужен заработок, а не рабство…
- Лучше побег, - сказала Гуда. – Не отпустят.
- Еще сутки. Кано, где в Дайже нужный тебе алтарь? И что ты на него собираешься приносить? Денег на покупку милого живого существа не осталось.
Он смущенно потер лоб.
- Место называется «Ров сожалений». Жертва… я не знаю. Может быть, немного моей крови…
Сильхе не стала напоминать ему про «жертву с кровью сердца», если про клятву еще можно было так сказать, то просто порезать руку и капнуть в этот самый ров… Впрочем, кто их знает, эти пророчества.
Зато вспомнилась вчерашняя яма с камнями, грусть «никогда». Чем не сожаление?
- А я, пожалуй, вчера была у этого твоего Рва, - сказала она и тут же сама отмахнулась – не срочное. - Тебя уже куда-то забирают, Кано?
- Туда же, - он поморщился. – Я сильный, но не тупой. А считают тупым. Шутят еще за моей спиной… А когда «поплыл» вообще ржали, словно ничего смешнее нет, чем если у кого-то ноги подкашиваются. Сегодня так же будет?
- Не знаю…И тебя защитить - тоже… и почему именно тебя начали пить, не меня, не Беллию и не Гуду?
Орка хмыкнула с видом «ну пусть попробуют». Беллия пожала плечами:
- После вчерашнего я и так была как высушенный персик…
- Ладно, я напросилась в гости к магу, думаю, такие вопросы по его части. Гуда, тебя тоже забирают?
- Как и вчера, - орка оскалилась, но как-то вяло. – Буду стоять и рычать. Местный тюремщик хочет, чтобы арестанты лучше работали.
Кажется, такая «работа» была ей неприятна.
- Эй, вы! – гаркнули снаружи голосом трактирщицы-великанши. – Хватит болтать, отправляйтесь работать!
- Мы вам не рабы! – тут же завопила Беллия. – И не смейте нами командовать!
Подхватила юбки и выбежала наружу.
- Сами себе вы рабы! – успела сказать хозяйка, до того, как рыжую понесло.
Девица накинулась на нее так, словно давно копила обиды и претензии. В ход пошло все – и жесткие кровати, и норовящие заглянуть в комнату поварята-шкодники, и сухая каша, и немытое окно, и дурная погода.
Вышедшие следом Кано, Гуда и Сильхе имели возможность наблюдать грандиозный спектакль, но не имели желания. Особенно кентавр, который ожил и снова начал нетерпеливо гарцевать.
- И правда, поработать бы, - заявил он с такой мечтательностью, что девушка-бард онемела.
Но может, это просто был повод сбежать. Кентавр им воспользовался – не стал дожидаться конца скандала и ускакал. Беллия продолжала успешно – десять слов на каждые два - собачиться с хозяйкой.
- Пойдем и мы, - предложила Сильхе.
Оказалось, им с Гудой в одном направлении по крайней мере половину пути. Потом орка свернула к мрачному забору из брёвен, щетинившихся поверху трехгранными стальными остриями, а девушка пошла дальше. Районы никак друг от друга не отличались, но внезапно путь показался знакомым. Она уже видела вчера вот эту ограду, похожую на кладбищенскую, и каменную плиту за ней, и этот словно покосившийся дом, только при свете уличных фонарей, в темноте. Кажется, именно тут она шла по следу монотонных песен-струн.
Сильхе не удивилась, когда опознала и дом, первый из тех, к которому ее привело. Оставалось проверить догадку.
- Это уже квартал магов? – пристала она к прохожему.
- Он, - кивнул мужчина в форме стражника и поспешил дальше по своим делам.
Логично. Силы из Кано пили маги. Им нужно больше остальных. Но если никто из них не приближался к кентавру, то как? Еще один вопрос к местному магу.
Улиц было всего три, но назывались красиво. Помимо Речных Дев была «улица Последней Надежды» и «Не-твоего-имени». Это первое, что она спросила, когда постучала и вошла в опрятный маленький дом мага по имени Дарью:
- Откуда такие названия улиц?
- Остатки прежнего роскошества, когда Дайжу еще хотели сделать знаменитой, придумывая неожиданное. – Чаю? Или, может, кавий?
- Конечно, кавий, - не стала отказываться от изысканного западного напитка девушка. – И можно на «ты».
- Можно-то можно – нужно ли? Друзьями мы стать не успеем, а «вы» как раз обозначает расстояние приятного, но короткого знакомства. К тому же у меня не будет искушения просить и спрашивать лишнего. - Дома маг носил обычный, пусть и красивый, халат и южные тапки с острыми загнутыми носами и бубенчиками. Но все равно больше смахивал на воина, чем на волшебника.
Он умело управлялся с высокой медной посудиной для приготовления кавия, широкие рукава халата не мешали ни этому, ни подкинуть дров в маленькую покрытую изразцами печь.
- Тогда на «вы», - легко согласилась Сильхе с волей хозяина дома. – Отвечу сразу на ваш вопрос: в кинтаре волшебная струна. Свойства… В основном отталкивание звуком, можно послать звук впереди себя чтоб узнать, что за поворотом.
- Вопросы личной безопасности, - кивнул он, снимая с печи кавий и разливая в две красивые чашки. – И хорошее оружие, я полагаю.
- Я маленькая слабая девушка, - пожала плечами она, взяла свою чашку. – Мне всегда нужна защита.
Хозяин улыбнулся в бороду:
- Ну да, я вижу, - в голосе ирония, от которой хочется признать правоту с удовольствием и усмешкой. – А ваш вопрос, госпожа: маги у нас занимаются тем, что высасывают крохи силы из всевозможных артефактов. К вам еще могут с этим пристать позже, предложат деньги за любую зачарованную вещь. Хотя это не обязательно – побудьте дольше и вещь начнет подпитывать фон города, а через него нас. Поэтому вчера у меня получались не только трюки. Наверное, ваша струна.
- Не заметила, чтобы мой артефакт стал слабее, - Сильхе сделала глоток кавия. Напиток был божественным. Значит, еще глоток.
- Этого местным магам тоже не говорите, - волшебник Дарью пил без сахара или молока, как и она. – Бесконечный артефакт – мечта любого из нас.
- Но не ваша?
Он снова улыбнулся.
- Я могу заниматься чем угодно, если из этого можно сделать приключение. Это когда-то и было моей профессией. Магом я стал почти случайно.
- Расскажите! – попросила Сильхе, заинтересовавшись. – Я бард, мне нравятся хорошие истории.
- «Хорошее» у всех разное, - он поставил на стол свою чашку, все еще наполовину полную. – Если говорить про конец, то он был хорошим. Я нанялся к человеку с хорошей репутацией. То есть денежному и всегда платящему по счетам. Работа несложная – делать некоторые вещи в указанное время в указанном месте, точно по написанному белыми чернилами на квадратах плотной коричневой бумаги. Все указания начинались с «Некто…»
- Вы исполняли «некто-пророчества»? – девушка даже забыла о своем кавии. – Но для кого? Постойте… его звали случайно не Дриан Ву?
- Так и звали. Вы знакомы?
- Не я, спутники мои. – Сильхе задумчиво отхлебнула из чашки. Остывший кавий был так же хорош, как и горячий. – И что потом?
- Потом, - маг Дарью добродушно усмехнулся, - я исполнил пророчество насчет меня самого. «Некто выедет на красной лошади из желтых ворот и примет в лицо зеленую опасность – внезапность горечи сделает его человеком силы». Была неплохая загадка, а на деле я всего лишь зевнул и поймал ртом летящего жука-зеленушку.
Девушка чуть не подавилась кавием.
- И… что? Выплюнули?
- Проглотил, - рассказ явно веселил мага. – И после этого начал чувствовать потоки энергий. Пришлось, конечно, еще учиться идти.
Он опустошил свою чашку, оставив на дне лишь гущу. Увидел, что Сильхе допила и спросил:
- Хотите гадание на остатках?
- Ой нет, мне тут уже предлагали погадать, девочка с самодельными картами… - отмахнулась девушка-бард.
- А, Ланья. Талантливая. Вы не любите гадания?
- Предсказания тоже, - она поморщилась. – Никогда никакой точности, а вариантов трактовки слишком много. На самом деле никогда так и не узнаешь, сбылось оно или нет.
- Так вам все же что-то нагадали? – тут же понял главное маг Дарью. - Можно узнать, что?
- Заглядывание под стол. Это важно перед тем, как принять предложение. Но в итоге я его все же просто приняла.
Он опять улыбнулся:
- И это вызывает у вас недовольство… или тревогу? Беспокоиться не о чем. Если хочется большей точности – верьте, что еще не сбылось и помогайте сбыться. Заглядывайте сами под каждый стол.
- А это будет честно? – удивилась Сильхе. – Напрашиваться самой?
Впрочем, беседа свернула не туда, были проблемы и понасущнее.
- Кто живет в том полуразвалившемся доме в самом начала района магов? – спросила она, меняя тему. – Вчера вечером… из моего друга начали тянуть жизнь оттуда и из пяти других домов.
- Колм, один из настоящих мастеров силы. – Взгляд Дарью сделался заинтересованным. - Но почему жизнь? Ваш друг состоит из магии?
- Да нет. А должен?
Маг наконец нахмурился.
- Мы тянем магию только из магических существ. Ваш друг химера, энергаль или голем?
- Нет, - что-то словно забрезжило в темноте разума. – Голем – его девушка, но с ней ничего такого не случилось. Я подумала… может в Дайже инорасцы то же, что дрова в костре…
- Не инорасцы – волшебные существа или вещи, - терпеливо повторил собеседник. - И если ваш друг был выкачан, значит он такое существо.
Сильхе не понимала… Или не хотела понимать. На самом деле голем не Беллия, а Кано?
- Подскажите, как распознать волшебное существо… голема, - попросила она.
- У них нет своего «ключа», - Дарью подумал и пояснил: - Может иметь форму особого ощущения, света или звука. Возможно, вам доводилось чувствовать или слышать.
Она кивнула, растерянная и потрясенная. У Кано нет своей песни. У Беллии есть. Но именно ей сказали, что она голем.
- И еще: голему нужна подпитка, чаще всего от хозяина: его эмоций, звука голоса, чего угодно. Вы, наверное, видели замерших с ношей на плечах големов-слуг. И как они начинают двигаться снова, стоит на них прикрикнуть.
- Видела, конечно, - она уже едва слышала вопросы, но задавала себе собственные.
Если голем – Кано, то зачем нужна Беллия? Не она же его хозяин. Но обоих связал воедино тот же Дриан Ву, сделав рыцаря влюбленным, а его вечно чем-то недовольную даму сердца послав с ним в поход. Сразу вспомнилось, как утром в Кано проснулась жажда дела, стоило рыжей начать вопить. Скандалы Беллии нужны чтобы он не застрял на полпути? И «лунный кошелек» чтобы следить за обоими. Который, по счастью, приглянулся еще кому-то.
- Вас сегодня никуда не забирают? – спросил маг, помогая выбраться из клубка размышлений.
- Остальных уже. А меня вечером, - она покопалась в кармане, достала карточку с адресом, - вот сюда.
- В бордель? Как музыканта?
- Боюсь, что нет. – Еще и это на ее голову. Ладно, отобьемся. – А что такое Ров Сожаления?
- Единственное место, которое могло бы нас прославить… Если бы о нем рассказывали. Яма, куда сбрасывают мертвые высосанные артефакты. Говорят, там по ночам раздаются голоса и плач, - он сделал страшное лицо.
Сильхе невольно улыбнулась.
- А еще искры сверкают… Я вчера заблудилась и наткнулась. Но как найти при свете дня?
Он не спросил, зачем, просто объяснил. Оказалось, Сильхе сделала вчера хороший такой крюк через западную часть района магов. Она поблагодарила гостеприимного хозяина, но напоследок все же спросила:
- Я могу что-то для вас сделать?
- Нет, и не нужно, - улыбнулся он. – В Дайже так мало хорошего происходит. А я все еще люблю приключения, пусть даже они и происходят не со мной. Это бодрит и дает мне магию.
- Но если приключения дают вам магию, зачем сидите в этом городе?
- Противостояние. Сопротивление. Приключение, которое никогда не заканчивается, - ответил он.

Она не пошла сразу смотреть на яму. В душе боролись злость, растерянность, желание бросить все и сбежать, желание разобраться. Желание забыть то, что узнала. Кому, как не ей, придется сообщить влюбленным, как обстоят дела. Свыкшейся со своим «я – голем» Беллии, рыцарю-кентавру, которого кроме силы должны поцеловать еще тайна и закон. «Не жизнь, а бордель». Плюс настоящий, в который ей предстоит пойти.
Почему-то именно на этой мысли победила злость.
Сильхе вернулась в гостиницу за кинтарой и уже с ней отправилась по нужному адресу. Плевать, что рано, плевать, что из нее, скорее всего, хотят сделать «девочку на час», плевать вообще на всё. Она возьмет пример с Беллии и устроит грандиозный скандал, так что в следующий раз знали, кого зовут. И не просто скандал – музыкальную бурю. Надо встряхнуть этот проклятый город.
«Встряхивать» она начала гораздо раньше, чем дошла до борделя. Прямо на ходу играла так неистово, словно в последний раз. Прохожие отшатывались, а потом почему-то вообще исчезли. Хлопали запирающиеся двери и окна, начал дуть ветер. Он словно нёс Сильхе и ее музыку по улицам, вместе с осенними листьями и тенями, он же и распахнул раскрашенную дверь высокого, похожего на башню здания борделя.
Девушка вернула кинтару за плечо и вошла внутрь.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Пятница, 14 Май 2021, 11:49 AM | Сообщение # 38
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Lita ()
Сильхе представила, как и главное сколько придется рассказывать, и тут же решила:
- Завтра. Устала. Спать буду.
Вышло коротко и четко, как у Гуды.


Недаром говорят: с кем поведешься, от того и наберешься)))

Цитата Lita ()
– И можно на «ты».
- Можно-то можно – нужно ли? Друзьями мы стать не успеем, а «вы» как раз обозначает расстояние приятного, но короткого знакомства. К тому же у меня не будет искушения просить и спрашивать лишнего.


Мне всегда нравятся вот такие "золотые россыпи" метких выражений, точных наблюдений, остроумных замечаний.

Цитата Lita ()
- Потом, - маг Дарью добродушно усмехнулся, - я исполнил пророчество насчет меня самого. «Некто выедет на красной лошади из желтых ворот и примет в лицо зеленую опасность – внезапность горечи сделает его человеком силы». Была неплохая загадка, а на деле я всего лишь зевнул и поймал ртом летящего жука-зеленушку.
Девушка чуть не подавилась кавием.
- И… что? Выплюнули?
- Проглотил, - рассказ явно веселил мага. – И после этого начал чувствовать потоки энергий. Пришлось, конечно, еще учиться идти.


Я тоже веселилась, читая исполнение сего пророчества)))

Цитата Lita ()
На самом деле голем не Беллия, а Кано?


Вот так сюрприз!

Цитата Lita ()
«Встряхивать» она начала гораздо раньше, чем дошла до борделя. Прямо на ходу играла так неистово, словно в последний раз. Прохожие отшатывались, а потом почему-то вообще исчезли. Хлопали запирающиеся двери и окна, начал дуть ветер. Он словно нёс Сильхе и ее музыку по улицам, вместе с осенними листьями и тенями, он же и распахнул раскрашенную дверь высокого, похожего на башню здания борделя.
Девушка вернула кинтару за плечо и вошла внутрь.


О, похоже, в следующей главе мы увидим, на что способна Сильхе-воительница!


ksenia
 
Lita Дата: Суббота, 15 Май 2021, 2:32 PM | Сообщение # 39
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
О, похоже, в следующей главе мы увидим, на что способна Сильхе-воительница!

Не в этот раз:)
Cat20087, спасибо за добрые слова и за то, что все еще читаете) bouquet

Глава девятнадцатая. Пьеса легкого содержания. Славный вопрос, славный бой. Пророчество для орки

Обстановка выдавала средний класс заведения. Не слишком поношено, не особо вульгарные драпировки, картинки на стенах можно считать искусством, разномастная мебель без позолоты, но мягкая, девицы разного вида и возраста. И конечно их «опекунша», одетая как какая-нибудь вдова – в темное с кружевами, лет, пожалуй, пятидесяти, с яркими голубыми глазами, и щеками, чуть тронутыми нарисованным румянцем – словно лучи рассвета легли на кожу.
А потом Сильхе поняла, что помешала. У дальней стены был театральный помост и на нем давали пьесу – полуодетая девица и склонившийся над ней с явно злодейскими намерениями «демон» в красно-черной рогатой маске. Все смотрели на гостью, открывшую дверь с пинка. И все чего-то ждали. Извинений, наверное. Не дождутся. Именно ее пригласили сюда «можно без инструмента», а какого леса барду делать хоть где-нибудь без инструмента?
«Вдова» разрешила никому не нужное противоречие - пошла навстречу девушке:
- Приветствую, госпожа. Мы ждали вас вечером, и еще не готовы. Но раз так случилось…
По ее щелчку поднесли кресло и угощение, и вот Сильхе уже сидит и запивает печенье хорошим цветочным чаем, а напротив словно отчитывающаяся «опекунша-вдова»:
- И я подумала, раз такой удачный случай и вы приехали к нам, стоит хотя бы посоветоваться…
До Сильхе не сразу дошло.
- То есть вы сделали из моей баллады пьесу?
- Не пьесу – сценки легкого содержания, - призналась госпожа борделя и уточнила: - из шести баллад.
Она перечислила названия; Сильхе постаралась не подавиться печеньем. Ни в одной не было и намека на «легкое содержание». И еще одна странность: все шесть были написаны именно в борделе, в Румно.
…В выбор мест для бардовской практики входили и дома с веселыми девицами. Восемнадцатилетняя Сильхе приняла этот вызов, но быстро поняла, что переоценила себя. Приняли ее в «Истине любви» не сказать, чтоб плохо, просто она там не была нужна и не знала, что играть. Невнимание показалось обидным настолько, что девушка-бард забыла, где находится, перестала то и дело краснеть и просто тренькала что-то. А потом к ней подошел «мальчик» по имени Тахо. Произнес какие-то слова о ее красоте, принес сок и фрукты и сразу ушел работать. Сильхе начала приходить в себя – наблюдать, играть с душой, рискнула спеть, пусть никто ее особенно не слушал. Постепенно обрела уверенность. Никто не собирался ее обижать. Просто у девочек и их «опекунши», тетушки Кайен, своя работа, у нее своя. И ее дело - помогать в их работе, независимо от того, какие чувства вызывает продажа любви. Сильхе стала помогать. Подбирала музыку к каждому посетителю. Военному сыграла марш, при появлении томного аристократа – тягучую и замороченную «Агонию любви», как в лучших салонах, куда-то спешившему и явно волновавшемуся господину - «Полет пчелы», постепенно снижая темп, словно успокаивая. Девицы заметили перемену и начали поглядывать на Сильхе при появлении каждого нового посетителя. К кому-то подобрать подходящее не удавалось и тогда дело спасали классические песни и пьесы. Тахо принес ей обед и немного поухаживал, не предлагая ничего смущающего, хотя к тому времени Сильхе совсем привыкла к откровенности происходящего. Тахо… почему при мысли о ком-то всегда улыбаешься?
Позже она захаживала в «Истину…» и по своему желанию, передружилась с половиной девиц. Там и написала шестерку баллад о любви, жизни и смерти; бордельные девочки переписывали их потом друг у друга.
- Вы знакомы с тетушкой Кайен, госпожа? – спросила Сильхе, найдя лишь одно объяснение совпадению.
- Конечно, давно переписываемся. Она и прислала мне ваши шедевры!

Сценки ей все же показали и от «шедевров» там был только текст, под который совершались всякие интересные посетителю борделя действия. Но Сильхе одобрила, потому что такая трактовка ее повеселила, и потому что потом, в конце, собиралась поговорить о насущном.
- Это прекрасно, - заметила она, когда завершилась последняя сценка. – Хотя очень вольно. Клиентам нравится?
- О да! Мы единственное в городе культурное заведение с таким развлечением!
- Значит, доходы растут, - кивнула Сильхе.
«Опекунша» мгновенно схватила суть:
- По золотому за каждую балладу?
Чем хороши любители искусства – платят, не торгуясь.
- Это достойно, - согласилась девушка-бард, стараясь скрыть бешеную радость.
Всё. Завтра можно будет сбежать из Дайжи. А если не выйдет - использовать музыку… За эту мысль Сильхе мысленно отвесила себе пощечину. Может, у нее и есть власть, но не для этого, не для агрессии. А для чего? Она рассмотрела этот вопрос, завернула и положила на дальнюю полку разума, до более спокойных времен.
Девушка провела хороший вечер, отдыхала, веселилась, оттаивала от ярости и безысходности, играла и пела для девиц и посетителей и можно сказать, честно отработала свою плату. Даже охранник, видимо, бывший вояка, заказал песню о шрамах:

- Да, у всех что-то есть. У каждого. Где-то там
Вечно ноет, царапает, словно паук подмышкой.
Кто-то хочет итога, нечасто, лишь иногда,
В виде шрамов исчезнувших, ставших... ну так, не слишком.
Кто-то хочет вернуть. Боги, демоны, Небеса,
Ну пожалуйста, что вам там стоит, легко играя
Вот её, ту бы самую! Мог бы – тогда и сам,
Ну а так... я же лишь человек, а она - такая...
Кто-то хочет лишь выспаться или того, совсем,
В мир, где шрамы залечены, покорены народы.
Что ж и тут можно так - по кровавой ступать росе
В утро новой, святой, и - пока - не своей свободы.
Получил, что заслужено - носишь, а нет, так нет,
Есть иные причины вступать не в альянс, а в схватку.
Но у всех что-то есть. Просто память, песком на дне:
Только тронь занавесит всё горечью злой - и сладкой.

Девицы не выглядели запуганными, правда, и счастливыми тоже. Но Сильхе давно избавилась от половины своих «это хорошо или плохо, и только так». Продавать любовь неправильно? Да. Но ее покупают и ты ничего с этим не сделаешь. Закрыть все бордели хорошо? Да. А ты можешь? Нет. Мир уже был таким до твоего рождения. Похоть никуда не исчезнет. Как и безысходность. Тут, в «весёлом доме», они встречаются.
Сильхе с сожалением отказалась от массажа - она не была готова кому бы то ни было показывать спину. В гостиницу вернулась поздно, Беллия и Гуда уже были там. Сразу показала деньги:
- Завтра можем уехать.
Кентавр, с которым за день ничего плохого не случилось («Так вам!» - злорадно подумала Сильхе о желающих пить чужую жизнь), так и обретался на конюшне; рыжая убежала сообщать ему хорошую новость. Орка подошла, села на пол рядом с девушкой, рассовывающей золотые по тайным кармашкам в поясе.
- Моя богиня говорила со мной той ночью, в Кооне, когда ты играла. И дала обещание. Перемена моей судьбы уже близко.
Сильхе не хотелось разрушать чью-то веру. И все же она спросила:
- Ты же понимаешь, что говорила сама с собой, Гуда?
- Да, чефе, - улыбнулась орка. - Но тем лучше. Когда обещаешь себе - стараешься выполнить. Вот и она мне обещала… Славную драку, славный пир и славный вопрос. Вопрос уже был, у озерного алтаря.
Девушка припомнила.
- Что дальше, после того, как цель достигнута?
- Он. Теперь нужны бой и пир. А потом я получу то, что хочу, и покину тебя.
Девушка-бард огорчилась. Она успела привыкнуть к Гуде. Но и держать ее неправильно.
- Ты свободное существо, и можешь разорвать контракт в любое мгновение, - просто сказала она.

Утром, стоило великанше поинтересоваться все тем же хозяйским тоном, пойдут ли они сегодня работать, три девицы слаженно хором словно долго тренировались рявкнули:
- Нет!!
Хозяйка гостиницы скроила очень ехидную рожу и приказала:
- В пять минут выметайтесь, а то стражу позову!
Они и сами были рады выместись, даже без завтрака. Трактирщица вслед пообещала много хорошего, в том числе что они вернутся. Но возвращаться никто не собирался. Сначала перекусили, а потом Сильхе потащила всех в район магов ко Рву Сожалений.
Днем найти его оказалось сложнее, чем ночью, и смотреть было не на что. Если в темноте что-то посверкивало, то сейчас яма – кентавр обскакал бы ее минут за пять – выглядела как обычный отвал со шлаком, что остается после сожженного угля.
У ямы Сильхе снова накрыло. Сожаления… о несбывшемся, о том, чего никогда не будет. Сначала в своей судьбе – недописанные или потерянные баллады, разорванные знакомства, несостоявшиеся примирения, общее творение и общие приключения… Потом подумалось, что все эти спёкшиеся бесформенные комки когда-то были волшебными вещицами, служившими людям, совершавшими маленькие чудеса. Могли радовать или облегчать жизнь, удивлять, забавлять, возмущать. В каким-то смысле тоже – живые. И вот всё, что осталось…
Гуда словно услышала ее мысли.
- Было живым, - она взяла с краю ямы один камней. – Еще и сейчас живое.
Наверное, так и было, наверное, маги не могли выкачать из артефактов всё…
Кано подошел ближе и чуть не скатился вниз.
- Давай, делай что собрался, - поторопила Сильхе, не желая оставаться тут долго.
- Не думаю, что… - кажется и его накрыло тоже.
Кентавр опустился на колени, склонил голову.
- Эй! – прикрикнула ежившаяся Беллия. – Вставай!
Он вздрогнул от крика, начал подниматься, и тут же снова сел, почти лёг. Гуда смотрела куда-то назад. Сильхе, наконец, тоже додумалась оглянуться.
Они незаметно вышли из своих домов, но стояли там, не приближаясь, каждый у собственного жилища. Молодые, не очень, совсем древние, разные. Среди них наверняка те шестеро, что пили Кано. Кажется тем же самым занимались и сейчас, но не было никакого звука, никаких мелодий.
Сильхе сняла с плеча кинтару, выдала тревожный почти угрожающий аккорд. Толпа колыхнулась.
- Что они делают? – спросила Беллия в испуге прижимая кулачки к щекам.
- Выпивают из Кано жизнь. Но я не дам…
- Нет! – вдруг воскликнул кентавр, тихо, но почему-то очень убедительно. – Пусть. Они просят – я отдаю. Это и будет моя жертва.
- Но они тебя убьют!
- Нет, - беспечно улыбнулся он, - возьмут сколько им нужно и уйдут. Есть же разница, просить или красть.
Для Сильхе разницы не было никакой. Так и так надо сделать, чтобы рыцарь-кентавр выжил.
Как хорошо узнавать тайны вовремя.
- Беллия, поори на него, - попросила девушка-бард. – Кричи, ругай, не останавливайся.
- Но зачем? – не поняла рыжая. – Ему и так плохо!
- Не спрашивай. Ори. Помоги ему.
Беллия, видимо от страха, подчинилась. И начала орать.
Ну как, орать… Тихим, но уже напряженным голосом спросила:
- Чего разлегся? Или встанешь, или я тебя больше не люблю.
Жалобно посмотрела на Сильхе:
- Не могу…
Кано от ее слов даже не пошевелился, но к земле его клонило все ниже и начало трясти.
- Нужно! Если не сделаешь, он умрет!
Рыжая закусила губу, сжала кулачки и вдруг в самом деле завопила:
- Кано! Не смей умирать! Мы еще не поженились!
И выдала на одном дыхании целый ряд обвинений таким тоном, что мало не было бы никому.
Кентавр перестал дрожать.
- Ну любимая, ну что ты…
- Я тебе сейчас покажу, что! – отчего-то вдруг разъярилась рыжая.
Милая перепалка продолжалась все то время, пока маги торчали на виду и еще минут пять после. Кентавр и не думал умирать и в конце концов даже поднялся на ноги. Выходило, что подсказка верная и он голем, а Беллия его кормилец. И как теперь об этом рассказать им обоим?
- И все равно ты идиот, - сказала Сильхе, когда все закончилось.
Все это время она сжимала гриф кинтары, пальцы едва удалось разжать.
- Еще какой, - согласился Кано. – Но жертва принесена. Пойдемте отсюда.

Их никто не преследовал, но Беллия полдороги требовала объяснений. Сильхе отмахивалась, понимая, что рано или поздно придется рассказать.
- Давайте сначала сбежим из Дайжи, - попросила она. – А уже потом можно и поговорить.
Сбежать оказалось даже легче – и дешевле. Через полчаса отходила рейсовая карета с казной. Обычных пассажиров туда не брали, только тех, кто готов был защищать рейсовку в случае нападения. У кареты имелась своя охрана – арбалетчик на козлах рядом с возницей и человек внутри с мечом и кинжалом. Этот вариант уехать из Дайжи нашла Гуда. Сильхе не поняла, почему орка хочет рискнуть их жизнями, но решила довериться ей и положиться на удачу. Тем более заплатить предстояло только за Беллию и себя, Гуду и кентавра брали в качестве защитников.
На карте не нашлось никакого Фолкаэрена, поэтому следующей целью стал Тимарт, до которого недели две пути, да еще и с пересадками. Но маги с телепортами не встречаются на каждом углу. Поэтому отсюда сутки до Инхора, а дальше – смотреть и выбирать.
Дайжа словно преследовала их – сначала полдня тянулась вдоль обочин унылыми домиками пригорода, потом маячила на горизонте. Сильхе в конце концов разозлилась и прокричала в окно:
- Да отстань ты уже!
И город отстал.
Поговорить в карете не удалось – мешал четвертый спутник, охранник, оказавшийся шутником и балагуром. Он то и дело пытался развлекать Беллию, Сильхе и даже орку, и даже когда рыжая на него наорала, не успокоился.
Но в какой-то миг замолчал, начал посматривать наружу, в окно. Ехали по пустынной местности и уже темнело. Мрачноватые холмы обступали со всех сторон.
- Самые местечки для засады, - пояснил страж-балагур, хотя никто не спрашивал.
Гуда кивнула:
- Лучше не придумать. Стоит приготовиться.
Приготовиться успели – через десять минут с дороги засвистело, взвизгнула выпущенная стрела, кто-то заорал, карета остановилась и началось.
Охранник и орка тут же выскочил наружу. Ящик с деньгами стоял аккурат под их с Беллией сиденьем, так что девушка-бард сунула в руки рыжей «Третье желание» и предложила:
- Тыкай во все, что в дверь полезет.
А сама взялась за кинтару. Защелка на двери была, но вряд ли удержала бы грабителя надолго. Снаружи доносились крики, звуки ударов, топот и ругань, в сумерках было не понять, кто кого и сколько вообще этих «кого». Гуда запела что-то воинственное и веселое. Она явно наслаждалась битвой.
Первый желающий причаститься чужого золота сунулся в дверь почти сразу и был отброшен звуком. Второй тоже. Третьего Беллия и правда «тыкнула», да так удачно, что больше они его не видели.
- Молодец, - похвалила Сильхе.
Рыжая почему-то пришла в ярость, лицо покраснело, взгляд сделался бешеным:
- Думала, я совсем бесполезная?
- Никогда я ничего такого не ду…
Теперь сунулись в другую дверь и рыжая снова успела первой, правда, неудачно, грабитель был в кольчуге. Сильхе швырнула в него звук, второй, и негодяй вылетел прочь.
Больше никто не лез, но легче не стало – рыжая накинулась на Сильхе. Наставив на неё её же кинжал, словно собиралась атаковать, потребовала:
- Рассказывай! Всё, с самого начала! Почему на Кано надо орать?
Ну ладно.
- Голем не ты, а Кано. Ты подкармливаешь. Твои эмоции – гарантия того, что он доедет до нужного места.
- Но как? – не сразу нашла, как ответить, Беллия.
Сильхе расписала и как, и почему, в которых совсем не была уверена, несмотря на утреннюю проверку у Рва.
Повисло молчание. Драка на улице еще продолжалась, но, кажется, затихала.
- Только ему не говори, - попросила Беллия вдруг.
- Не знаю, правильно ли так будет, - не согласилась девушка-бард. - Мы от него уже много всего скрываем. Да, и еще я узнала, что могут означать поцелуи блондинки, брюнетки и рыжей. Белое, черное, красное – сила, тайна, закон. Сила Кано уже поцеловала. Может, позволим и тайне поцеловать?
Беллия смотрела с упреком:
- Вот ты так всегда, молчишь-молчишь, а потом как скажешь… Тогда я сама ему все открою!
С этим Сильхе не стала спорить.
Стало совсем тихо. Она выглянула. В свете едва разгоняющих свет фонарей рейсовки открылось «поле битвы» - несколько тел на пустыре, опирающаяся на свой огромный меч Гуда, о чем-то беседующая с веселым охранником, переругивающиеся возница и арбалетчик. Ну и Кано с блестящей темной полосой на груди и немного удивленным лицом.
- Ты ранен? – спросила Сильхе, выходя, прихватив сумку, где были и простые лекарства, и бинты, и остатки бальзама для ран от королевского мага.
- Нам всем понемногу досталось, - заметил, отвлекаясь от разговора с оркой, охранник. – Госпожа, посмотрите под сиденьем, там есть лекарская коробка.
Беллия успела первой, выскочила уже с немаленьким сундучком, битком набитым снадобьями, и поспешила помочь своему кентавру. Сильхе занялась остальными, взяв мази и бинты из того же сундучка. Досталось и правда всем, кроме Гуды. Особенно не повезло арбалетчику, его пырнули мечом подмышку, и рана была глубокая. Девушка без колебаний отдала остатки мази, но предупредила об эффекте. Раненого посадили в карету с девицами, веселый охранник занял место на козлах рядом с возницей. Тела оставили лежать, позже их, наверное, заберет стража из Инхора, если сбежавшие товарищи не успеют раньше. Оказалось, разбойничков было с десяток.
- Говорят, столько еще никогда не было, - сверкая желтыми глазами, сказала Гуда и тут же повинилась: - Прости, чефе, я сделала это для себя. Выбрала опасный путь.
- Славный бой? – кивнула Сильхе. – Все хорошо, ты никогда ничего для себя не просила, и никто не пострадал.
- А Кано? – возмутилась Беллия.
- А Кано – мужчина и воин. Это не последняя его рана… И не первая.
Сильхе видела на человеческом теле кентавра несколько шрамов, хотя и не сильно вглядывалась. И с ними – одним на спине парой на плечах, он оставался привлекательным, даже слишком. Особенно сейчас, в ореоле героя. Но Кано не был её героем.
Странно, но рыжая перестала спорить.
В разгар ночи приехали в город. Круглый суетливый человечек – очередной «крикун»-зазывала, тут же взял гостей в оборот, предлагая за скромную плату проводить в хорошую гостиницу. Сильхе теперь относилась к «крикунам» подозрительно, но не решилась ночью в незнакомом месте самостоятельно искать достойный приют. С охранниками кареты расстались по-дружески, Гуду даже похлопали по плечу. И плату с них не взяли вовсе.
«Крикун» не обманул, привел в хорошее место – там принимали инорасцев. Беллия устроила очередной скандал, напрочь отказав Кано в праве спать, где ему удобно – на конюшне.
- Твоя рана! Что если в нее попадет грязь?
Он не пытался спорить.
Получивший плату «крикун», прежде чем удалиться, сунул в руки Сильхе несколько квадратиков коричневой бумаги, исписанных белым.
- Вот, госпожа, возьмите на счастье.
Девушка не поняла, какое-такое счастье в «некто-пророчествах», но орка заинтересовалась, попросила:
- Можно мне?
Сильхе отдала ей картонки и забыла.
Ночью она проснулась от того, что у двери горел приглушенный свет. Гуда сидела в кресле и рассматривала что-то лежавшее на ладони. От любопытства сон ушел. Девушка встала, накинула халат, подошла к Гуде.
- Что там?
Орка показала темный квадратик с надписью: «Некто высокого роста склонится до низкого, но станет лишь выше, и прежняя судьба завершится пиром».
- Я думаю, это обо мне, - сказала Гуда. – Славный пир – все, что мне осталось.
В словах, похожих на приговор, звучала не обреченность, а ликование.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Четверг, 20 Май 2021, 2:28 PM | Сообщение # 40
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Lita ()
В выбор мест для бардовской практики входили и дома с веселыми девицами. Восемнадцатилетняя Сильхе приняла этот вызов, но быстро поняла, что переоценила себя.


Сильхе все больше мне нравится - реально оценивать свои возможности в таком возрасте далеко не каждый сможет.

Цитата Lita ()
Девицы не выглядели запуганными, правда, и счастливыми тоже. Но Сильхе давно избавилась от половины своих «это хорошо или плохо, и только так». Продавать любовь неправильно? Да. Но ее покупают и ты ничего с этим не сделаешь. Закрыть все бордели хорошо? Да. А ты можешь? Нет. Мир уже был таким до твоего рождения. Похоть никуда не исчезнет. Как и безысходность. Тут, в «весёлом доме», они встречаются.


Верно... Даже вот так - ВЕРНО!

Цитата Lita ()
Может, у нее и есть власть, но не для этого, не для агрессии. А для чего? Она рассмотрела этот вопрос, завернула и положила на дальнюю полку разума, до более спокойных времен.


Действительно, для чего? Подождем, узнаем...

Цитата Lita ()
- Ты же понимаешь, что говорила сама с собой, Гуда?
- Да, чефе, - улыбнулась орка. - Но тем лучше. Когда обещаешь себе - стараешься выполнить. Вот и она мне обещала… Славную драку, славный пир и славный вопрос. Вопрос уже был, у озерного алтаря.
Девушка припомнила.
- Что дальше, после того, как цель достигнута?
- Он. Теперь нужны бой и пир. А потом я получу то, что хочу, и покину тебя.
Девушка-бард огорчилась. Она успела привыкнуть к Гуде. Но и держать ее неправильно.


Я тоже успела привыкнуть к Гуде - и жаль расставаться.

Цитата Lita ()
Орка показала темный квадратик с надписью: «Некто высокого роста склонится до низкого, но станет лишь выше, и прежняя судьба завершится пиром».
- Я думаю, это обо мне, - сказала Гуда. – Славный пир – все, что мне осталось.
В словах, похожих на приговор, звучала не обреченность, а ликование.


Хочется надеяться, что ее уход будет достойным... пусть и не "хеппи-энд", но таким, к которому она готова.


ksenia
 
Lita Дата: Пятница, 21 Май 2021, 10:23 AM | Сообщение # 41
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Хочется надеяться, что ее уход будет достойным... пусть и не "хеппи-энд", но таким, к которому она готова.

вполне хэппи:)) по крайней мере так задумывалось:)))

Глава двадцатая. Славный пир. Рассвет для орки. Внезапный красавчик

Утро началось с завтрака и продолжилось баней, куда пускали и инорасцев. Покупать сменную одежду тоже пришлось, чистой не было у кого, а прачки не успевали. Беллия попыталась одеть и кентавра, но он отказался наотрез и поспешно ускакал куда-то, вроде бы узнать «на какие рейсы билеты дешевле». Тогда рыжая напустилась на Сильхе:
- Почему, ну почему ты отдала всю мазь для ран тому человеку? В городе есть лекари, ему и так бы хорошо помогли! А Кано теперь будет ходить раненый… да если бы еще ходить! Он же носится как угорелый! И вообще, ты бы надела уже платье!
- С какой стати? – удивилась Сильхе.
- С той, что ты женщина!
Это было уже интересно.
- Ну, я могу, - голосом милой девочки ответила Сильхе. – И сразу стану красивая-красивая, и все мужчины начнут обращать на меня внимание. Не важно, какой они расы.
Беллия мгновенно отступила, уловив намёк:
- Но в дороге, наверное, удобнее в брюках…
- И удобнее тоже. И отчасти безопаснее. Женщина в платье привлекает больше ненужного внимания, а мне оно точно лишнее.
- Вообще-то наоборот, - заметила рыжая. – Женщина в платье – это обычно, а одеваться как ты – нет. Заметно в любой толпе. И сразу вопросы – почему так? Что это значит?
- Значит, что я пока не собираюсь замуж.
- Но ты же уже была… - Беллия покраснела.
- С мужчиной? Конечно. Любовники бывают, случайные и не очень. Первого выбрала сама, когда поняла, что невинность начинает мешать. Его зовут Тахо, он работает… работал в борделе.
На лице рыжей отразилось отвращение:
- И ты с ним?..
- Я. С ним. А что, лучше начинать с тем, кто сразу все испортит?
Рыжая покраснела еще сильнее.
- Прости. Я зря спросила. Вообще это же твоя жизнь.
Вымывшаяся, но надевшая ту же, с металлическими нашлепками и кольцами кожу, орка выглядела задумчивой и ни во что не встревала. Сильхе ее понимала. Как найти способ исполнить пророчество?
Но способ нашел их сам.
После бани они возвращались по другой улице мимо высокого мрачного, как тюрьма, здания с ярко, синими и желтыми полосами, покрашенным забором вокруг него. На воротах висела бумажка. Орка отошла прочитать и вернувшись, попросила:
- Чефе, отпустите меня на сегодня.
- Конечно, иди. А что там?
- Это приют, - Гуда ткнула пальцем в мрачное здание, - на «детский пир» нужен «человек или инорасец большого роста, сильный и терпеливый».
- Хм… а плата? – не поняла Сильхе.
- Про плату ничего не сказано. Но это же дети.
- Будешь, как я на свадьбе, - хмыкнула Беллия. – Торчать в углу и делать важный вид.
- Не думаю, - оскалилась орка.
Сильхе тоже не думала. Зачем обязательно большой и терпеливый?
- Пошли, зайдем все вместе, - предложила она.
Ворота были заперты и пришлось долго стучать привешенным тут же молоточком по медной пластинке. Отворила женщина в форменном платье, провела в холл неуютного здания, такой же неуютный, казённый. На стенах когда-то были фрески, но их забелили, оставив напоминание просвечивающими сквозь белизну яркими цветами. Пол скрипел, деревянные планки его гнулись под ногами. Низкий потолок давил. К гостям вышла другая женщина, постарше, с тщательно прилизанными серо-стальными волосами. Полосатое форменное сине-желтое платье делало фигуру плоской.
- Здравствуйте. У вас есть дело или предложение?
Сильхе не стала говорить за орку. Гуда выступила вперед.
- На детский пир. Я подхожу?
Женщина оглядела ее с ног до головы.
- Да, подходите. – Тут же выложила из стола контракт. – Умеете читать? Тогда прочтите. Чтобы потом не было никаких претензий. Как прочтете, скажите. Дети уже ждут.
- А плата? – заикнулась Сильхе.
- Зависит от того, будут ли дети довольны. - Женщина смотрела сурово. – Простите, госпожа, но с этого момента все мои дела только с оркой.
Отличный способ сказать «выметайтесь».
Сильхе и Беллия вымелись, а любопытство осталось неутоленным.
- Ты видела, что там, в контракте? – спросила рыжая.
- Нет, не успела подсмотреть. Но думаю, ничего страшного. Дети же.
Надо было теперь ждать орку и решать, как путешествовать дальше. Четыре остановки или пять? Но остальных эти вопросы нисколько не интересовали. Беллия замкнулась в себе и, едва вернулись в гостиницу, молча села к окну, отвернувшись от всего остального мира. Кано все еще не вернулся.
Вот о Кано и думалось, вместо продолжения пути. Наверное, все же стоило смазать его рану быстрым бальзамом, прежде чем отдавать лекарство другому, пусть даже ему больше надо… Сильхе снова и снова возвращалась к этой мысли, пока не поняла, что надо чем-то себя занять. Для начала развернула свою дорожную карту, поводила пальцем вдоль обеих дорог к Тимарту – один чуть длиннее – и решила путешествовать настолько большими отрезками, насколько получится. Дольше трех суток в рейсовой карете с непривычки тяжело даже с перерывами, стоит пожалеть Беллию. Значит, отсюда до Пунше или Гордеса.
Решить это заняло не больше трех минут… Кентавр не возвращался, загулялся, бывает, но орки тоже не было. Сильхе про себя удивлялась – что можно делать на детском празднике так долго? Чтобы отвлечься, она попыталась снова попасть в Шелковый город – и с тем же результатом. Потом достала каплю-амулет. Библиотека смертей. Интересно, можно как-то просмотреть записанное, без «ключа» - того, кто собирается умереть? Сейчас капля висела на цепочке ровно, ни к кому не тянулась, намекая на скорую гибель. Хоть что-то хорошо. Девушка сжала амулет в ладони и подумала об эльфе Ворнейне. Умирать снова и снова… Возвращаться из фарфорового сна и опять искать смерти. Ей все еще было непонятно, зачем. Если б эльф не встретил такую, как она, кому отдал бы амулет?
Что-то отозвалось, но слабо – Сильхе на миг увидела блеск клинка и чьи-то злые глаза. Значит, можно просто думать о смерти, не обязательно касаться умирающего…
Только о смерти не думалось. Даже ради того, чтоб заглянуть в артефакт-библиотеку. Человек живет надеждой никогда с ней не встретиться или хоть попозже. Мы все слишком любим жизнь. Закаты, вкусную еду, хорошие разговоры или драки, подарки и работу, даже то, чего никогда не будет. Должно быть, некоторые, как Ворнейн, любят слишком давно, чтобы ограничиваться лишь этим. Они хотят узнать и обратную сторону. Поэтому ввязываются в дуэли, которые не имеют к ним отношения…
Перед глазами снова замелькали картинки, но в этот раз ее словно направили, и не куда-то, а на площадь, полную народу по случаю свадьбы Кудрявого короля…
Видеть себя со стороны было странно. В самом деле, почему отказалась от юбок? В толпе почти не было женщин в мужской одежде, и выбор Сильхе – большая подвижность вместо большей красоты, вдруг придется быстро бежать? – теперь показался неправильным. Платье, подчеркивающее фигуру, подошло бы лучше. Она ведь и в самом деле женщина. Пусть даже потом и правда пришлось побегать и выбор оправдался.
Началась драка, ее и эльфа скрыла смешавшаяся в одну кучу толпа. Но Ворнейн не исчез он просто двигался слишком быстро – взгляд не успевал за ним следить. Остановился лишь за пределами свары, на какой-то не слишком освещенной улице. И стоял, чего-то ожидая.
Стрелы в спину, от которой его бросило вперед, и еще одной. Значит, месть проигравшего поединщика все же настигла золотоволосого.
Но из темноты выступил не человек – высокий для своего народа гном с коротким зазубренным кинжалом.
- Думал, не найдем? – спросил он упавшего на колени Ворнейна. – Зря полез в наше дело.
Схватил эльфа за волосы и перерезал ему горло. Презрительно толкнул от себя тело. Из темноты тут же выступил… еще один эльф, лучник. Волосы не золото – серебро, равнодушное лицо. С этим же равнодушием он поставил ногу на спину уже затихшего представителя своей расы и выдернул одну за другой обе стрелы.
Гном усмехнулся, вытер клинок о рукав:
- Думаешь, кто-то станет расследовать?.. Людишкам все равно, если сдохнет еще один нечеловек.
- Риск, - серебряноволосый пожал плечами. Потом наклонился над телом. – Точно мертв?
- А куда он денется. Пошли.
Они скрылись в подворотне и Сильхе не поймала момент в какой тело на земле превратилось в фарфоровую куклу. Потом забрезжил слабый свет, послышался скрип колес и все исчезло. Так вот как это происходит. Ворнейна почти убивают, вступает в дело фарфоровый сон и за ним являются его люди. Но во что такое влез Ворнейн, что его прикончили свои же?
Нет, ей хватит и своих загадок.
В коридоре застучали копыта – возвращался Кано. Тут же постучал в дверь.
- Войди, - разрешила девушка.
Беллия тут ж повернулась к кентавру:
- Любимый, как твоя рана?
- Да все хорошо. Ну, болит конечно…
- Давай заново перевяжем? Сильхе, не сходишь за теплой водой?
Она сходила, по пути удивляясь, что Беллия вместо того, чтоб закатить скандал за долгое отсутствие, воркует. Когда вернулась, рыжая все еще снимала с Кано бинты, так медленно и с такими нежными словечками, что девушка предпочла оставить кувшин на столе и выйти вон. Влюбленным никто не нужен, даже если они не могут выразить друг другу свою любовь в полной мере.
Уже спускаясь по лестнице, Сильхе поймала себя на том, что морщится. Странное дело, она ведь никогда не была ханжой, а эти двое едва ли сразу преодолели бы смущение даже будь оба людьми, значит ничего не будет. Почему же у нее испортилось настроение? Из-за перенасыщенного сладостью поведения Беллии? Наверное. Рыжая что-то задумала? Возможно. Но ведь ее это никак не касается, а начнет касаться - разберемся… Только не сейчас.
Было самое начало вечера – едва начинало смеркаться и Сильхе вдруг поняла, что оказалась на улице не то что без кинтары, но даже без «Третьего желания». От полной незащищенности слегка кружилась голова. Но не возвращаться же. Лучше дойти до приюта и узнать, почему Гуда так задерживается.
Она решительно направилась в нужную сторону, но свернув, чуть не наткнулась на едва бредущую орку. Гуда не остановилась, продолжала идти вперед. Она выглядела потрепанной и усталой, даже прежде зеленая кожа посерела. Волосы торчали во все стороны, часть была влажной и всю ее словно пожевал и выплюнул дракон. Меч, веса которого она раньше словно не замечала, казалось, пригибал к земле, кожаная «сбруя» была перекошена, словно одета наспех. А еще вокруг орки или вместе с ней шла мелодия, отголоски которой девушка уже слышала, личная песня орки.
- Гуда! – позвала Сильхе.
- Чефе, не останавливайте меня, - попросила орка. – Остановлюсь – упаду.
- Кто?.. – наливаясь яростью, спросила Сильхе.
Кто-то посмел тронуть орку. Кто-то ответит.
И кинтары нет при себе.
Хотя зачем ей кинтара?
Сильхе пошла рядом с так и не ответившей на вопрос Гудой и начала негромко напевать, повторяя висевший в воздухе мотив. У Гуды была очень красивая песня-внутри, повторять такую – одно удовольствие. Ее песня, ее «ключ», как назвал это маг Дарью. Девушка наполняла голос нежностью и силой, благодарностью за все, что сделала для нее орка и верой – у Гуды все будет хорошо. Раны заживут, синяки исчезнут, память о боли потускнеет… Она услышала диссонанс и перестала думать о памяти. Орка не хочет забывать? Тогда пусть останется навсегда.
Гудкарна хош-Мара постепенно выпрямлялась, шаг сделался уверенней, походка ровнее. Сильхе перестала петь, когда достигла предела: орке больше не становилось лучше.
- Спасибо, чефе, - Гуда наконец остановилась. – Теперь можно передохнуть.
Они отошли с улицы в тень трех посаженных меж домов деревьев, рожденную оформленным под дерево фонарем. Какие хорошие люди всюду делают такие уютные клочки земли со скамейками, чтобы усталый бард мог присесть?
- Это дети, чефе. Все сделали они. Слушай.
Сильхе слушала.

Ничьи дети – всегда дикие, как волчата. Даже если их хорошо кормят, не бьют и воспитывают, они остаются внутри зверёнышами. Это звериное надо иногда выпускать, чтоб из-под него могло выбраться человеческое…
Пирушка была – Гуду накормили печеньками – а до этого переодели в пышное и нелепое розовое платье, как куклу. Куклой она, по сути, и была – делала все, что говорили дети, позволяла дергать себя за волосы, щипать, прыгать у себя на животе и спине… Кто-то из детей кусался, кто-то бил ее маленькими кулачками, и они делались все агрессивнее. Сопротивляться она не могла и просто так, и по контракту, а ничто так не заводит как безответная жертва. Ее пинали, обливали водой и чем-то вонючим, «хоронили» под горой одеял, и старались причинить как можно больше боли. Орка терпела, но иногда все же просила перестать. Дети не слушали – вели себя так, словно вообще понятия не имели, что это такое – слушаться или прислушиваться к тому, что говорят.
Тогда она начала ловить их по одному-двое и пыталась обнимать. Дети сопротивлялись, хотя еще в самом начале некоторые лезли к ней именно с этим. Они решили, что это тоже игра – убегали от орки, чтоб не поймала, прятались, останавливаясь на расстоянии, бросали в нее игрушками. Гуда не могла быстро двигаться в небольшом помещении и в конце концов снова оказалась под ползающими по ней детьми. И лишь когда кто-то дернул за кольцо в брови, оказалось слишком больно, чтобы терпеть и она взвыла по-настоящему, по орочьи, с рыком. Дети испугались, сразу же отстали, попрятались под кроватями, многие заплакали и от этого ей стало больно, больнее всего на свете. Она легла, свернувшись калачиком и застыла. Дети постепенно успокоились, снова начали окружать ее. Гуда протянула руку, притянула к себе и обняла ближайшего мальчика. Он не сопротивлялся. От ее платья давно ничего не осталось, а сбрую свою она сняла, когда пошла к детям. Беззащитная Орка лежала на полу и обнимала человеческого ребенка и в этот мир именно тут был центр мира.
- Знаешь, что такое обидеть ребенка, чефе? Знаешь, что такое порадовать ребенка?
Сильхе не знала, но могла представить.
Агрессия детей на том и закончилось. Они снова приходили, но ради ласки и объятий.
- И это в самом деле был пир, мой пир духа, - закончила Гуда. – И теперь я знаю.
Она расстегнула сумку, которую носила на поясе, достала камень, кусок спекшегося артефакта. А Сильхе и не заметила, когда Гуда успела положить его в карман там, у ямы. Присмотрелась. У камня была форма свернувшегося клубочком спящего ребенка, и даже маленькие лицо.
- У меня будет сын, - сказала Гуда. – теперь будет.
И Сильхе не захотела спрашивать, вырастет ли он из этого камня или орка теперь сумеет родить и сама. Миг был прекрасным, но горчил будущим расставанием.
- Твое утро наступило, да? Теперь ты уйдешь?
- Да, чефе… прямо сейчас. Я хочу разорвать контракт.
- Ты свободна… Но не хочешь попрощаться с Кано и Беллией?
Гуда бережно спрятала дитя в карман.
- Зачем я им? У них своя судьба. Как и у тебя.
Она вспомнила что-то и повинилась:
- Прости. Я не взяла денег в приюте.
- Но ведь ты совсем без монет, - Сильхе полезла за пояс и достала три золотых. – Возьми. Не плата наемнице, а помощь другу.
Орка подумала и взяла, потом встала. Окончательно стемнело, но беспокоиться об этому уже не было смысла. Сильхе тоже поднялась.
- Можно тебя проводить?
Гудкарна хош-Мара кивнула.
Проводить – до ближайших городских ворот, которые оказались открыты. За воротами текла вдаль частично освещенная дорога, но орка быстро сошла с нее, нырнула в темноту. Что она будет делать там, в степи, где холмы, леса и болота? Впрочем, она точно знает, что делает. И было хорошо, что Гуда ушла так быстро – не был искушения остановить, догнать, вернуть.
Когда она вернулась в гостиницу, Кано уже ушел и Беллия была одна.
- А где наша орка? – спросила она.
- Гуда ушла своим путем, - ответила Сильхе и ничего больше не стала объяснять.
Новым утром они сели в карету до Пунше. Кано как обычно скакал снаружи, то рядом, то отставая и догоняя.
Путь занял два дня, и дорога оказалось плохой – трясло и шатало так, что даже Сильхе в конце поездки чувствовала себя скверно. Они вывалились из кареты на станции рейсовок, шатаясь, как пьяные, пропыленные, не выспавшиеся, злые. Даже то, что Беллия за всю дорогу не закатила ни одного скандала, делу не помогало – скорее такая покладистость пугала. Сильхе скользнула взглядом по людям на станции, ища очередного «крикуна» чтоб поскорее оказаться в гостинице. Вместо него наткнулась на знакомую фигуру – темноволосого красавчика, который тут же поднялся и подошел к ней.
- Привет. Хочешь, я понесу твою сумку или инструмент? Могу и тебя, - галантно предложил непонятно откуда тут взявшийся Мэннар Друст.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Понедельник, 24 Май 2021, 2:28 PM | Сообщение # 42
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Lita ()
Сильхе и Беллия вымелись, а любопытство осталось неутоленным.


Улыбнулась точности определения сего момента))

Цитата Lita ()
Человек живет надеждой никогда с ней не встретиться или хоть попозже. Мы все слишком любим жизнь. Закаты, вкусную еду, хорошие разговоры или драки, подарки и работу, даже то, чего никогда не будет. Должно быть, некоторые, как Ворнейн, любят слишком давно, чтобы ограничиваться лишь этим. Они хотят узнать и обратную сторону.


У многих знакомых мне людей, перешагнувших 80-летний рубеж, тоже возникает именно этот вопрос - что там, за порогом?

Цитата Lita ()
Какие хорошие люди всюду делают такие уютные клочки земли со скамейками, чтобы усталый бард мог присесть?


О да! Сколько раз я мысленно благодарила сотворившего такое простое чудо незнакомца, с удовольствием усевшись и вытянув усталые ноги...

Цитата Lita ()
Вместо него наткнулась на знакомую фигуру – темноволосого красавчика, который тут же поднялся и подошел к ней.
- Привет. Хочешь, я понесу твою сумку или инструмент? Могу и тебя, - галантно предложил непонятно откуда тут взявшийся Мэннар Друст.


Интригующе...


ksenia
 
Lita Дата: Понедельник, 24 Май 2021, 5:25 PM | Сообщение # 43
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Интригующе...


В Мэннара я вляпалась неожиданно для себя... И для Сильхе, как оказалось.

Глава двадцать первая. Как надо ухаживать. Русалка по средам. Имя места, имя тролля

- Ты тут откуда? – не отвечая на предложение, спросила Сильхе. – И для чего?
- Из Валисты. Для тебя. Ну или для себя. Представишь спутникам?
- Кано, Беллия – это Мэннар Друст, Мэннар, это рыцарь Кано Солье и его невеста Беллия, - чтоб побыстрее отвязаться от обязанности, протараторила девушка. – А теперь все-таки как ты сюда попал?
Он потер усталое лицо с покрасневшими глазами.
- На лошади прискакал. Коню не повезло со всадником так, как мне с конем…
- Но откуда ты знал, где нас искать?
Он посмотрел с какой-то обидой:
- Не вас. Тебя. Симпатическая магия, кажется, это так зовется. Есть в Валисте колдунья, про которую говорят, что ничего не умеет. На самом деле просто надо как следует заплатить. Я отнес ей жилетку, которую ты оставила в подвале. Дория поколдовала над ней и назвала место и время, где ты точно будешь. – Он виновато развел руками. – Извини, жилетку она испортила, но я куплю тебе две новых. А лучше пару платьев.
- Сговорились вы, что ли?.. – буркнула Сильхе. - И ради чего это все? Остались недосказанные комплименты?
Она устала и была по-настоящему злой. Именно когда нет никаких сил отшивать непрошенного кавалера, он сваливается как дракон на принцессу. Но через миг посетила мысль, от которой стало еще хуже.
- Пришел предупредить, что за нами погоня? – спросила она другим тоном.
- Погони нет и не будет, - успокоил Друст. – Малый двор лихорадит… Мы привыкли, что волшебник всегда к нашим услугам, а он исчез. Господин и госпожа не принимают, больны.
Сильхе на миг позволила себе злорадство. Обычное дело, пристрастившиеся к чему-то вдруг оказались без возможности утолить страсть. Это не болезнь, это - кара.
Но надо бы уже найти место для отдыха.
- Дай мне минуту, - словно угадав ее мысли, сказал Друст.
Быстро отошел к площадке, где стояли двух и четырехместные коляски, заговорил с возницей одной. Через минуту махнул рукой, предлагая подойти.
- Он отвезет нас до гостиницы… а ты, наверное, на своих? – спросил внезапный кавалер у кентавра.
Кано кивнул. Лошадь, впряженная в коляску, ревниво покосилась на него.
Такой транспорт, со станции рейсовок до нужного места, почему-то всегда стоил чудовищно дорого, но у Друста были деньги. Он даже не хвастался этим, просто заплатил сначала вознице, а потом и за гостиницу. Искусно воспользовался тем, что все устали и навязал свою волю. Но верховодил ровно до момента, когда все заселились. Кано каким-то образом сумел настоять на своем – конюшне, так что Друст снял комнату для себя одного, рядом с комнатой Сильхе и Беллии. Уведомив о том, что «если что, я рядом», пожелал им хорошего отдыха и ушел.
Девицы разлеглись по кроватям, даже не раздеваясь, настолько умаялись. Но рыжая оправилась быстрее.
- Это что, твой?
Сильхе мысленно примерила на Друста роль своего любовника и отмахнулась:
- Нет. И вряд ли будет.
- А почему? Он красавчик.
- Красавчик, - согласилась девушка-бард. - Но с ним все слишком понятно. Друст на меня еще в Валисте запал…
- Ты называешь любовь словом «запал»? - возмутилась, даже приподнялась на кровати Беллия. – Не говори, что это не любовь! Я же вижу! Это в его глазах!
Сильхе ничего такого не видела, но спорить не стала. Полчаса валяния на кровати убедили ее, что одним этим дело не обойдется. По счастью, вода в номере была. Девушка встала, намочила полотенце и обтерлась. По-хорошему надо было опять в баню, но не сейчас, может быть, вечером. После обтирания стало легче. Легче в смысле, что она смогла ощутить еще что-то – свирепый последорожный голод.
- Надо бы еды заказать, - жалобно сказала Беллия.
В дверь постучали. Сильхе накинула рубашку и открыла. Хорошенькая служанка с заставленным подносом ухитрилась поклониться и ничего не уронить.
- Госпожи, угощение.
Сервировано было странно – все разложено по крошечным тарелочкам, не менее двадцати, но каждого блюда на один укус. Мясо разных сортов и способов приготовления, овощи вареные, печеные и жареные, рыба, фрукты, какие-то пасты, две крошечные булочки, графинчик с молоком. Сильхе не смогла припомнить, когда рассказала Друсту о своей любви к молоку. Ну, может, просто угадал.
- Это пробы, мои госпожи. Все, что вам понравится, немедленно принесут. Можете всегда звать меня. Я Ринья, - девочка ловко выставила все на столик, положив под каждую тарелочку глянцевый квадрат бумаги, поклонилась и ушла.
- Это сколько же у Не-твоего денег? – спросила уже вставшая Беллия. – Даже больше, чем любви.
Двум девицам и проб хватило, чтобы наесться. Карточки под тарелками оказались названиями блюд. Сильхе и Беллия отложили то, что оказалось самым вкусным. Когда Ринья вернулась за посудой, отдали ей карточки и сделали заказ на обед.
- К вашим услугам, госпожи, - поклонилась служанка и ушла.
Беллия проводила ее взглядом.
- А Кано меня угощал только стихами и цветы дарил.
- Все выражают любовь по-разному, - попыталась ее утешить Сильхе.
- Признаешь, что там есть любовь? – мгновенно вскинулась рыжая.
- Может и есть, - признала, чтоб не спорить, девушка-бард. - Но разницы нет.
Беллия осудила и это:
- Вот никак ты не хочешь быть женщиной!
- За всю дорогу тебя ни разу не волновало, чего я хочу, - почти сорвалась все еще злая Сильхе.
- Ну да, - понурилась рыжая. – Поэтому я решила все изменить.
- Все - это что?
Беллия поковыряла голой пяткой ковер на полу. Ковер шикарный и ступни у рыжей изящные…
- Не хочу быть злой дурой. Доброй лучше. А не дурой быть научусь. Постараюсь ни на кого не орать.
Сильхе обдумала сказанное.
- Но ведь Кано нужно именно это… нет, я не уверена, что речь шла о криках. Но эмоции…
- Кто тебе это сказал? И что именно он сказал? - пристала рыжая.
- Чуть больше того, что я сама знаю. Тот маг, который на свадьбе выступал, помнишь? Я потом к нему в гости забежала. «Голему нужна подпитка от хозяина. Его эмоций, звука голоса, чего угодно». Но доказательств, что Кано голем, у меня нет. Просто маги в Дайже питаются только от волшебных вещей и существ, поэтому смогли выпить Кано.
- Но не обязательно все именно так! Он просто добрый, со всеми делится, ну ты же видела?
Сильхе не стала спорить. Человеку нужна надежда. Ей тоже – понадеемся, что Город Шелка наконец впустит ее, а после этого можно будет оставить счастливую пару друг другу и их приключениям.
Да, но Друста куда девать?
Друст, кстати, уже куда-то делся. До самого обеда о нем не было слышно и его самого не видно, а после он привел флейтиста. Сам ухажер явно хорошо отдохнул и освежился, и даже переоделся во что-то менее пыльное хотя такое же простое, как до этого. Вроде и цвет у костюма и штанов болотно-зеленый, и вышивка – сколько там той вышивки, по бортам и рукаву вьется лента тонких темно-золотых загогулин, - и рубашка под этим просто белая, и платок на шее завязан как попало, а вид как у принца. Флейтист же оказался парнем в цветастой рубашке и широчайших штанах, подвязанных алым платком, явно с Запада, может из Города-на-Горе. Белозубо улыбнулся:
- Моя госпожа.
И тут же поднес флейту к губам и заиграл западный танец «Пролей».
Нет, вообще-то он назывался «Не пролей», но отрицание исчезло за ненадобностью. Танцевали такое с чашками на головах, полными воды. Сначала полным кругом, и медленно, держась за плечи друг друга. Темп постепенно ускорялся, ронявшие чашки вылетали из круга, пока не оставались двое. Если оба одного пола – они братались или становились названными сестрами, если парень и девушка, считалось что судьба предназначила их друг другу.
Сильхе слушала и думала, что именно на это Друст и намекает. Мол, потанцуй со мной. Но нет, он тоже просто слушал, начал хлопать, когда флейтист ускорился и искусно довел темп до такого, что уже нельзя стало различить отдельные звуки. И она не удержалась, взяла кинтару, попробовала подыграть, но поняла, что надо было сразу, и решила не мешать мастеру. Парень с Запада и сам отплясывал, и это не мешало ему играть.
Беллия была в восторге: порывалась вскочить и пуститься в пляс, топала по тому же ковру, глаза сияли. После того, как флейтист закончил последним громким и ярким звуком благодарила его минут пять самыми восторженными словами. Мастер не совершил ошибки всех новичков – не попытался повторить успех. Следующей песней стала неторопливая и печальная «Жалоба смертного». Удивительный контраст – словно после горячей воды окатили прохладной. Но не больно, просто горько...
Сильхе не выдержала – слишком скребло изнутри – начала петь:

- Дали унылы, и проклята вера навек
В мире, что станет побоищем в эру Конца.
Все мы равны перед той, что не знает утех,
Все мы равны перед страхом, объявшим сердца.
Воля и выбор что значат на этом костре?
Губы немеют, глаза не желают смотреть.
Жалкая истина – все наши трепет и тлен.
Все, что мы любим, должно умереть.

Память жестока в смятенье видений иных.
Солнце садится, ты видишь? И это финал.
Больше не будет беспечных, и добрых, и злых,
Новый же мир и не вспомнит, как старый сгорал.
Время пророчит, и злу и добру вопреки,
Каждому голосу, каждой надежде – сгореть…
Дай себе слово не сгинуть от черной тоски:
Все что мы любим должно умереть.

Чем заслужили деревья и камни дорог
Злую и горькую чашу отравленных дней?
Так тяжелее всего, если знал, но не мог –
Не утолить эту боль, что идет от корней.
Все еще будет и только надежда слепа –
Странная сила у грани по имени Смерть.
Призраком жизни последняя мнится борьба –
Все, что мы любим должно умереть.

И пока она пела, вкладывая душу в пафосные слова старой песни, стало хорошо. Горечь утекала вместе с отлетающими звуками. После переполненного жизнью танца – песня обреченности… Что будет третьим?
Флейтист почти не делал паузы – лишь на новый вздох, и одно так естественно перешло в другое, что если б она не знала новой песни, то не поняла бы, что прежняя закончилось. Но эту петь на стала. Песня о страстной любви двух птиц, наполненная намеками вроде «- Ты моя клетка! - Клетку мою разрушь!», а где-то прямыми описаниями происходящего, слишком откровенными даже для баллады о птицах. Но понятен стал замысел флейтиста.
И когда он закончил, Сильхе спросила:
- Жизнь, смерть, любовь?
- Жизнь, смерть, страсть, - поправил он и снова улыбнулся так, что солнце могло позавидовать яркости улыбки. – А вы бы спели и последнюю, а?
Она засмеялась:
- Ну нет! Она слишком… песня!
Парень расхохотался с открытостью, на которую способен лишь западник, поклонился сначала девушкам, потом и нанимателю, просидевшему весь концерт в одном из кресел.
- Я сделал все хорошо, господин.
Друст встал и вышел с ним в коридор, видимо, чтобы рассчитаться.
Беллия сидела со странным лицом, словно вот-вот расплачется. И правда, слезинка вырвалась, потекла по щеке. Рыжая поспешно вытерла ее, сказала:
- Пойду к Кано, - и тоже ушла.
Друст вернулся, словно только этого и ждал. Подумал немного, перенес кресло поближе к Сильхе.
- Я тебя порадовал?
«А теперь ты меня порадуй», - вот чего она ожидала в ответ на свой кивок. А вместо этого парень сказал:
- Значит, день прошел не зря… Но я так и не спросил главное. Позволишь тебя сопровождать?
- Вообще-то главное – это куда я иду. Может, тебе там не понравится, - хмыкнула она.
- Мне понравится везде, где нет твоего кентавра. Он, знаешь ли, на тебя пялится.
Сильхе немного оторопела.
- С чего взял? У него невеста под боком.
- Невеста – не жена. И хотя она в платье, а ты нет…
Девушка схватила с кровати подушку и кинула в него. Друст не увернулся, наоборот – расставил руки в стороны, отказываясь защищаться - принял подушку в лицо, притворно застонал и обмяк в кресле. Вышло слишком натурально, аж сердце кольнуло. По счастью он тут же открыл глаза и весело закончил:
- И хотя она в платье, а ты нет, ты красивее.
Сильхе изобразила на лице строгость:
- Еще немного, и тебе придется сделать мне предложение, чтоб исцелить раны, нанесенными нежному девичьему сердцу грубоватыми комплиментами!
- И сделаю! – с энтузиазмом заявил он. – И с родственниками познакомлюсь!
- Ну, знакомство с родственниками я могу тебе устроить прямо сейчас, - мстительно заявила Сильхе, дотянулась до сумки и достала «говорилку».
Брат ответил немедленно. Девушка без приветствия повернула его лицом к ухажёру.
- Знакомьтесь. Друст, это мой брат Колль, Коль, это Друст. Он хочет сделать мне предложение.
Позволив парням насмотреться друг на друга, повернула амулет к себе лицом.
- Ну, что думаешь, братец?
- Я не думаю, я тебя просто благословляю! – выпалил Колль с довольной рожей. – И оставляю наедине…
- Стой! – она едва успела. – Подскажи, может ты знаешь, что за город или место такое, Фолкаэрен.
- Что-то знакомое. Посмотрю тут, у себя. Ну все, я пошел.
И в самом деле ушел, сделав «говорилку» просто деревяшкой.
- По-моему, твой брат решил, что мы прямо сейчас поженимся, - заметил Друст. – Но ты сказала «Фолкаэрен»? Тебе к нему нужно?
- Вроде как. А что? Знаешь это место?
- Да не то, чтоб знаю, и это не место. Это имя Первотролля и одновременно – их, тролльего, загробного мира.
Сильхе припомнила западную легенду о Первосуществах, по которой боги сначала наплодили умных и красивых, а потом их изменил мир, так как неумные и некрасивые тоже нужны. Но он не слышала, чтоб у этих Первых были имена и про загробный мир троллей – вообще ничего.
- Рассказывай, - попросила она, устраиваясь поудобнее - забираясь в кресло с ногами. – Что там с этим Первым Троллем?
- Ну, он был, - улыбнулся Друст, не торопясь выложить все сразу. - Большой, просто огромный, считай, ходячая гора...
- Друст!
- И со всех сторон этой горы – рубины, алмазы, золотые и серебряные жилы, так что людям трудно было удержаться и не начать отколупывать…
- Друст! – на этот раз почти с угрозой.
- Они и отколупывали, это ж люди, - ничуть не смутился и не сменил тон парень. – Не зная, что каждый камешек – душа уже умершего тролля, который присоединился к остальным на огромном теле Первого. Он и был таким огромным, чтобы все помещались, и внутри, конечно, тоже сплошь сокровища…
- Ну, Дру-у-уст! – умоляюще пропела Сильхе. – Не тяни! Люди так доколупались до Первотролля, что он бежал в какую-то глушь и там стал неизвестной горой? Вообще откуда ты это знаешь?
- Ниваллет рассказала, русалка. Господин Рассвета и Госпожа Полуночи одно время интересовались русалками, нашли одну в каком-то озере, привезли к себе, создали ей все условия, но она все равно умерла, - он вздохнул. – Жалко, красивая была.
- Жалко только поэтому?
Он посмотрел с удивлением.
- Прости, это все усталость от пути, - устыдилась резкости Сильхе. - Ниваллет рассказала – вы дружили?
Друст покачал головой.
- С русалками трудно дружить, они не понимают, что это такое. Я пробовал понять… Дружить – значит плавать вместе, и все. Ну мало ли с кем я плавал вместе!
- Мне кажется, она говорила о доверии, - заметила девушка-бард. – Ты же не станешь… плавать с кем попало?
Кажется, он смутился.
- Ладно, так почему она с тобой разговаривала?
- У нас было «дежурство по русалке». Ниваллет требовалась компания, чтобы не зачахнуть. Мое время по средам. Сначала думал, будет скучно, рассмотрел ее как есть в самый первый раз, ну в мячик поиграли, ну посидели рядом на краю бассейна. Рыбой от нее совсем не пахло, но Ниваллет была прозрачная. Каждую жилку видно, каждую… в общем, всё, что внутри. И все равно красивая. Говорила – как вода журчит, еле слышно, но звенит, звенит в ушах потом, после того, как она замолчала, словно беседа продолжается…
- Да ты поэт! – с удовольствием похвалила девушка-бард.
- Конечно, - он гордо вскинул квадратный подбородок. – Я и приехал чтобы посоветоваться с тобой насчет одного стиха. Ну это потом. Так вот, она сказала, что вода помнит все, а вода её озера даже больше, уж очень древнее. И там, в этом озере, жил, вернее стоял, совершенно окаменев, этот самый Первотролль. Только я не могу подсказать, что за озеро.
Сильхе вспомнила сроки. На то, чтоб добраться до неведомого Фолкаэрена от последней точки на карте, Тимарта, давалось всего два дня. Она развернула карту, рассмотрела места вокруг города. Рядом с Тимартом имелось аж два водоёма. Вряд ли тролль в озере мог пройти незамеченным.
- Уже нашла? – удивился Друст, тоже наклоняясь к карте.
- Вроде да, но надо проверить. У нас по срокам ограничение…
Снаружи странно зашумело. Словно во двор гостиницы пригнали табун лошадей.
Друст тут же встал и выглянул, почесал удивленно лоб, позвал:
- Ты должна это увидеть. Очень… эпично.
Она тоже подошла.
Оказалось, не угадала лишь немного: во дворе нетерпеливо пригарцовывал и тряс гривами не табун лошадей, а табун кентавров.
Вернее, кентавриц.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Четверг, 27 Май 2021, 1:04 PM | Сообщение # 44
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Неужели Мэннар Друст станет спутником Сильхе? Таким же, как орка, или у него другая цель?

Цитата Lita ()
- Это сколько же у Не-твоего денег? – спросила уже вставшая Беллия. – Даже больше, чем любви.


Не-твой)) Посмеялась))

Цитата Lita ()
- А Кано меня угощал только стихами и цветы дарил.
- Все выражают любовь по-разному, - попыталась ее утешить Сильхе.


Позабавила проявившаяся меркантильность Беллии)

Цитата Lita ()
во дворе нетерпеливо пригарцовывал и тряс гривами не табун лошадей, а табун кентавров.
Вернее, кентавриц.


Вспомнилось: мои сожаления, госпожа...


ksenia
 
Lita Дата: Суббота, 29 Май 2021, 2:03 PM | Сообщение # 45
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Вспомнилось: мои сожаления, госпожа...

)) Хорошо, что вспомнилось.
С Мэннаром там еще интереснее, или еще проще. Я планировала его появление в новой главе, а в итоге он не просто появился...

Глава двадцать вторая. Гривы и копыта. Трава и звезды. Свобода быть кентавром

Сильхе даже на таком расстоянии оценила разницу. Кано все-таки был лишь превращенным человеком, а эти… Дикая мощь, дикие нравы – на ее глазах две копытные девицы вцепились друг другу в волосы - дикие резкие черты лица.
Кано с Беллией тут же вышли из конюшни, посмотреть. Оказалось, их и ждали. Вернее, его – кентавра.
- А! Ты! – к Кано подскочила черная кобылица, изящная и сильная, мускулы под здоровой лоснящейся кожей так и играли. – Будешь моим мужем! Когда подаришь дитя, уйду от тебя!
Она не останавливалась ни на миг, словно плела вокруг Кано искусную сеть-танец, заставила Беллию отодвинуться, отступить. Но характер та проявила немедленно - пошла грудью на гарцующую кентаврицу, словно не понимая, что может оказаться под копытами.
- Он мой жених! И будет моим мужем!
- Будет, после меня, - согласилась черная, одетая в крошечную, прикрывавшую лишь половину того, что стоило прикрыть, жилетку с серебряной вышивкой. Короткие темные волосы были посеребрены на концах, как и хвост.
- Все интересное пропустим, - сказал Друст.
- Зато не вляпаемся никуда, - проворчала Сильхе, но оторвалась от зрелища перепалки черной и рыжей девиц и прихватив на всякий случай кинтару, отправилась во двор.
Друст не отстал.
Выйдя, они застали дивное зрелище – Беллия для чего-то пыталась ухватить гарцующую теперь вокруг нее кентаврицу за хвост, наверное, чтоб заменить этим выдирание патлов соперницы, до которых бы просто не дотянулась. Черная уворачивалась, и похоже эта игра доставляла ей наслаждение. Ее товарки отпускали замечания. От одного покраснела даже Сильхе, а Беллия побурела как свёкла.
- Он мой! Только мой!
- Ну, голубка, - черная наконец остановилась, как-то вдруг сделавшись серьезной, – а у него спросить не надо?
- А ты спросила? – взвыла рыжая. – Явилась и сразу – «будешь мне мужем!»
Черная рассмеялась:
- Дурочка. Я шутила! Притворялась озабоченной дикаркой, так веселее! – она подарила до сих пор молчавшему Кано широкую улыбку. – Вообще-то я в самом деле дикарка и ты мне нужен, чтобы получить дитя.
Теперь покраснел уже Кано.
- Прости, - начал он, - я не могу изменять невесте…
- А что такое измена? – спросила черная. – Любого мужчину хватает больше, чем на одну женщину. Отдавать себя лишь одной для него – изменять своей природе.
- Он не кентавр! – вспомнила главный аргумент Беллия. – Он зачарованный человек!
- Я вижу то, что вижу, - пожала плечами кентаврица. – И в нем, и в тебе. Не жадничай, голубка.
Беллия завизжала и кинулась на нее с кулаками. Черная поймала рыжую, осторожно, удержала сначала за руки, потом, когда та не успокоилась, прижала к крупу и к пышной груди.
- Отпусти ее! – тут же потребовал Кано, подходя.
- Сначала успокою, - ответила черная и запела.
Песня была не на общем – певучий гортанный язык и несколько десятков повторяющихся слов, как заклинание или колыбельная. Беллия быстро перестала дёргаться и затихла. Кентаврица разжала руки. Рыжая тут же оттолкнулась от нее, отошла к Кано, который обнял ее одной рукой. На черную смотрел с упреком.
- Обижать того, кто мне дорог – плохой способ добиться моего расположения.
- Для чего мне твое расположение? – удивилась черная. – Нужно лишь твоё семя.
Кано ухитрился не покраснеть.
- Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Вообще почему я?
- Мое время пришло, - ответила черная, - а тут нет других кентавров.
- Но как ты узнала, что этот – есть? – влезла Сильхе.
- Видела. Скакал за каретой. По следам ясно, что в город вошел. И я вошла. А дальше по запаху. – Черная улыбнулась с легкий игривостью: - Он и твой тоже?
- Нет, конечно, - мгновенно отрекалась Сильхе. - А подруг зачем привела?
- Мы табун, мы скачем вместе.
«Дружить – плавать вместе», - вспомнила девушка-бард.
- Ты дашь мне ответ сейчас или позже? – снова обратилась черная к Кано.
Тот покачал головой.
- Нет. Я не могу.
- Не говори, пока не пробовал, - попросила кентаврица. - Отвечай только за свои «хочу». Не хочешь?
- Нет.
Она почему-то улыбнулась, словно услышала не отказ, а согласие. И заговорила плавно, с гортанным клекотом, словно ворожа:
- Ночь прекрасна. Звезды – осколки души Расколотого Копытами Бога. Травы шуршат – «ш-шу, ш-шу!» - и говорят с тобой о своем, но если наклониться к ним, если слушать, заговорят о твоем. Что могут сказать тебе травы осени? Что смерть близка, а жизнь прекрасна. Что могут сказать тебе звезды? Что смерти нет, а жизнь прекрасна. Что могу сказать тебе я? Что есть я и ты, и это прекрасно, и смерти не будет…
Вроде бы простые слова… Кентаврица сплела вместе жизнь и смерть, похоже, без страха перед любой из них, но тут было что-то еще. Чары? Возможно. Но слова для таких чар надо было подбирать тщательно, для каждого свои. И не лгать. Выходит, черная увидела в Кано что-то, способное откликнуться на сказанное. Интересно, на какие из слов?
А та вдруг заговорила о другом, обычным голосом, больше не ворожа:
- Разве тебе не нравилось скакать? Я видела, я знаю, ты был счастлив. Резвился как жеребенок. Это жизнь. Если принимаешь такую радость, прими всю ее. Хочешь своей судьбы? Бери эту. За нее не надо платить.
- Но я же… я потом снова стану человеком…
- Станешь. Но разве этому «потом» помешает то, что сейчас ты можешь обогнать ветер? – кентаврица помолчала и закончила: - Сегодня после заката, выходи из западных ворот навстречу солнцу. Я подожду, но недолго. Ничего не буду просить. Хочу увидеть тебя счастливым.
Взгляд на взгляд - глаза у кобылицы были серыми – и весь табун двинулся прочь, во мгновение ока исчез со двора гостиницы.
Напрочь забывшая свое обещание не скандалить Беллия вывернулась из объятий Кано, встала перед ним, скрестив руки на груди:
- Ты. Никуда. Не пойдешь. – произнося слов раздельно, сказала она.
Он удивленно заморгал:
- Конечно не пойду, я и не собирался.
Беллия помолчала немного, а потом вдруг словно переключилась, с улыбкой повернулась к Сильхе и Друсту:
- А давайте сегодня веселиться?
- О! – голубоглазый щелкнул пальцами. – Веселье! Я знаю, как его сделать!

Наверное, можно было и отказаться, но, похоже, Друст все продумал заранее. В баню вся троица все же попала, хотя нет, это была не баня, а ее южный вариант – фанна. Сначала просто помывка в общем зале – Сильхе в прошлый раз воспользовалась личной кабинкой, а сейчас пришлось показывать исполосованную спину всем, но никто не пялился – где деревянные, из безлистного южного эки, стены исходили каплями ароматной смолы. Потом деревянные же круглые ванны с горячей водой, усыпанной поверху белыми и алыми лепестками. Сильхе взошла по ступенькам темного дерева чтобы погрузиться в свою, рядом то же сделала Беллия. Через несколько минут, когда гости расслабились, из боковой двери выскользнули две девушки в коротеньких халатиках. С поклоном предложили свои услуги. Сильхе немедленно приняла. Девица растёрла ей плечи, шею, даже руки. Помассировала голову – Сильхе и не знала, что это может быть так приятно. Девица предложила перейти на удобное послебанное ложе, стоявшее тут же, и там занялась гостьей всерьез, пока та не запросила пощады, размятая, как тесто, но больше не ощущавшая ни капли усталости. Наоборот, тело наполнилось новой энергией. В соседней комнате, судя по возгласам, то же самое делали с Друстом и даже с кентавром – деревянные ванны были достаточно большими, чтоб кентавр в них поместился. Беллии массаж почему-то не понравился и на ложе она просто отдыхала. Потом обе облачились в длинные, скрывающие все так же надежно, как броня, халаты и вышли в их общую с парнями комнату, на чай.
Кано лежал на ковре рядом с длинным низким столиком, а Друст возлежал. Девушки тоже легли, по другую сторону стола, налили себе цветочного чаю из стоявшего тут же чайника. Было хорошо и уютно, как не было давно. Праздник? Да!
Но Друст решил на этом не останавливаться. В комнату вошла музыкантша, присела в углу и начала задумчиво пощипывать струны южной лютни с раздутым корпусом и длинным грифом. Одной музыкантшей дело не ограничилось. Из двустворчатой, открывавшейся и закрывавшейся бесшумно двери начали выходить одна задругой красиво одетые девушки. Сильхе вначале решила, что танцовщицы – они прохаживались перед гостями, делали изящные па, совершали повороты и наклоны, приподнимали полы платьев и помавали руками. Потом разворачивались и уходили.
- Какие прекрасные наряды! – сказала Беллия и тем открыла Сильхе глаза.
Все до одной девицы были в платьях, коротких и длинных, с юбками-лентами и юбками-лепестками, юбками похожими на широкие брюки и ни на что не похожими, с рукавами и без, в верхней части скромными и закрытыми, но попалась пара фривольных, открывающих шикарный вид на дамские прелести.
Сильхе с непроницаемым лицом досмотрела представление одежды до конца и лишь потом спросила:
- Ты хочешь, чтоб я это носила?
- Я хочу, чтобы ты взглянула на то, что можешь носить. И примерила. Если не понравится, вернешься к обычному варианту.
- А ты упрямый, - заметила Сильхе голосом прекрасной дамы, которая награждает победившего во имя ее рыцаря.
Он воспринял это именно так:
- Благодарю, прекрасная госпожа, вы столь же проницательны, сколь прекрасны. - Тон был серьезно-пафосный, но Друст сам же от него и отказался, заметив с мальчишеской усмешкой: - Только это не упрямство. У тебя иногда в ответ на мои действия такое лицо становится...
- Словно я готова тебя поцеловать, лишь бы ты прекратил действовать? – подколола она.
- Словно уже хочется предложить действие в ответ, но не знаешь, какое.
Будь они одни, Сильхе, пожалуй, поцеловала бы его. Заслужил - легкостью нрава и остроумием. Но не хотелось делать это при Кано и Беллии. Особенно при Кано. Интересно, сладкая парочка хоть раз целовалась?
Так что она не стала отвечать, оставив за Друстом последнее слово.
- Выберешь что-то? – спросил он с легкой грустью, видимо все же рассчитывал на хоть какой-то ответ. – Надо отпустить красавиц.
- Пожалуй то, зеленое, с коричневым корсетом.
- Прекрасный выбор. А вы, госпожа Беллия?
Та лишь покачала головой.
- Нет, спасибо, нам и так приходится с собой старую одежду таскать, куда еще новую…
В итоге из бань они ушли в разном виде и настроении. Прачки тут работали лучше, успели все постирать и высушить, но Беллия принесла свое прошлое дорожное платье, его и надела. Сильхе переоделась в подарок. Ничего особо изысканного – сине-зеленый атлас, широкая юбка-полусолнце, полностью закрытая кофта с воротником стойкой и рукавами, пышными на плечах и обтягивающими на предплечьях, по подолу и краю рукавов полоса нежно-зеленого цвета. К этому прилагался корсет коричневого бархата, спереди короткий, сзади диной до колена, и вот тут вышивки не пожалели – серебристая лоза начиналась на лифе, под левой грудью, словно росла из сердца и тянулась по всему корсету, сплетаясь и расплетаясь. В зеркале Сильхе себе понравилась и заметила мимоходом, что привычный ей пояс не испортит композицию и ничему не будет мешать. Но старые свои рубашку, жилетку и штаны она не выбросила, свернула и несла с собой, вернее, и это и платье Беллии нес Друст. Кано мог предложить свою помощь, но ему было, похоже, не до того.
- Что-то случилось? – наконец спросила его рыжая, полдороги болтавшая ни о чем с Друстом.
Кано вцепился в неё как в последнюю нить спасения:
- Ничего, кроме того, что я тебя люблю!
Сказано было так пылко – да он еще и резко подался вперед, к ней - что рыжая испуганно отпрянула.
- Прости, - тут же повинился он. – Просто… Любимая, хочешь покататься?
- В смысле – покататься? Скачать на тебе, по городу, без седла?
- Можно и с седлом, - без особого энтузиазма предложил он.
- Глупость какая! – возмутилась рыжая. – Ты же не конь! И не животное!
И кажется этим что-то сломала.
- Ну да, не конь… - еще более вяло заметил он. – Ну тогда… отдыхать пойду…
Развернулся и потопал к конюшне.
- Что это с ним? – задумчиво проговорила Беллия.
Сильхе представляла, что, но говорить об этом не собиралась.
Они поднялись в свои комнаты, но минутой позже девушка-бард заглянула к Друсту. Попросила:
- Поговори с Кано по-мужски, а? Пусть не мучается ерундой.
- Да вроде не маленький, должен сам разобраться, - хмыкнул тот.
- Может и не маленький. Но одну любит, а другую желает, и это другая скорее всего просто свобода, а вовсе не девица.
- А с третьей что? – кажется он был серьезен. – Смотрит же на тебя.
Сильхе рассердилась:
- А как ему на меня не смотреть, если я рядом? Глаза каждый раз опускать?
Друст пожал плечами:
- Поговорить могу, боюсь, не поможет. Но ты странная… Или так не любишь рыжую красотку, что посылаешь ее жениха в объятия девицы-кентаврицы? Она уже успела тебе настолько насолить?
- Вовсе нет, - Сильхе и сама не совсем понимала свой порыв поддержать черную. – Не вижу смысла кому-то страдать. Скорее всего, если Кано и сбежит на ночь в степь, ничего не будет. Но, может, один раз выбрать что-то для себя, а не во имя миссии и невесты, как-то ему поможет.
- Миссия? – переспросил голубоглазый. – Расскажешь, если не тайна?
Она задумалась.
- Тайны вроде нет. Опекун послал Кано с бредовым заданием. Обойти четыре места и принести там жертвы «с доброй волей жертвы, кровью сердца и слезами души, после чего исполнится некто-пророчество и люди смогут жить по тысяче лет. Два уже посетили; в Кооне он отделался жертвенной клятвой, в Дайже пришлось кормить голодных магов своей жизненной силой. Чем дальше, тем веселее, как видишь. Остались Тимарт и Фолкаэрен. Кровь сердца и слезы души – ладно, скорее всего просто метафора печали, но кто у нас может выразить добрую волю?
- Тот, кто обладает разумом, - кивнул мгновенно все понявший Друст. – Думаешь, ему светит самопожертвование?
- Боюсь, что или оно, или придется своими руками зарезать на алтаре невесту… которую ему навязал тот же опекун.
У Друста сразу сделалось сердитое лицо:
- Гад он, опекун этот. Никто никому не должен навязывать любимых или спутников. И вообще, зачем люди берутся за всякие миссии, когда можно жить и любить, а они еще ни того, ни этого не попробовали? Ладно, поговорю с кентом. А что ты мне за это дашь?
Наверное, не стоило это начинать… Но Сильхе подошла и поцеловала его – по-сестрински, в щеку. К его чести, он не пытался настоять на большем, даже не обнял. Только заметил с иронией:
- Как после такого откажешь?
Сильхе вернулась в свою комнату и застала удивительную картину: Беллия держала в руках кинтару и рассматривала струны, словно примеряясь.
- Умеешь играть? – спросила девушка-бард.
- Не так, как ты, - сосредоточенно хмурясь рыжая изобразила несколько аккордов. – Так как ты я вообще ничего не умею. Даже любить.
- Откуда такие мысли? – Сильхе подсела ближе, чувствуя себя странно.
Было жалко обоих… словно кто-то вдруг сказал, что у них все равно ничего не получится. И если у Кано еще может выйти хоть что-то с другой, то Беллия… у нее – вряд ли. Может, она и дура, но не ветреница.
- Смотрю и слушаю. Все умеют делать какую-то… красоту. Даже кентавра эта бешеная. А меня словно и нет. Кано поманили только – и он уже готов бежать. А ко мне бежать не надо, я всегда рядом. Может, надо чтоб меня похитили, чтобы он обратил внимание? – она перестала тренькать и подняла несчастный взор, пока еще без слез. – Кано меня не любит, просто взял, что навязал опекун. Но я-то его люблю!
Сильхе забрала у нее кинтару, заиграла тихое, успокаивающее.
- Если ты спрашиваешь, что делать… Может, быть, как та кентаврица. Ей что-то нужно, но она все равно даёт Кано свободу выбора.
- Но он и так свободен! – возмутилась Беллия.
- Будет свободен, когда закончит миссию. И тогда… возможно, выберет тебя уже сам.
- А если не выберет? Если ему опять приглянется какая-нибудь сладкоголосая метёлка?.. Прости, я не о тебе, а об этой…
Сильхе невольно улыбнулась.
- Ну и о чем мы сейчас говорили? О свободе. – Девушка-бард вспомнила свой вопрос и решила задать, пока разговор подходящий: - Вы с Кано хоть разок поцеловались?
Беллия покраснела.
- Два раза… Но ничего большего со мной он не захотел! А с этой хочет?
- Не факт, что именно того, чего с тобой не захотел. Мне кажется, Кано счастлив быть кентавром. Позволь ему это счастье.
Рыжая надулась.
- Ты говоришь как она!
Сильхе начало надоедать уговаривать без особой пользы. Она перестала играть, отложила инструмент.
- Ну хорошо. Представь, что Кано так никогда и не превратится в человека снова. Ты все еще будешь его любить?
- Конечно!
- И что тогда сделаешь? Надежды никакой, он кентавр навсегда. Ты – нет. Любви между вами не будет, союз невозможен. Продолжишь мучить его и себя, терзая напоминанием о потерянных возможностях?
- Я… я найду новую возможность быть с ним! – рыжая упрямо сжала кулачки. – Еще одну южную ведьму и пусть меня тоже заколдует. Будут два кентавра!
- Ну вот, - одобрила Сильхе. – Это и значит дать свободу: не менять другого ради себя, а измениться самой.
Беллия помолчала.
- Ты так все переворачиваешь. Я не знаю, что думать, что говорить.
Рыжая вдруг словно вспомнила, что она красивая девушка: подошла к висевшему на стене зеркалу и начала прихорашиваться: поправила волосы, пощипала щеки, чтоб зарозовели, осмотрела серое дорожное платье, вздохнула, видимо, жалея, что не приняла предложение Друста. И решительно вышла вон. Можно было не спрашивать, куда идет.
Сильхе подвинула табурет к окну, растворила раму и присела с кинтарой. До заката было не так далеко. У этого дня была свой мелодия, полная сожаления, но это по крайней мере не будет сожаление о несделанном. Она начала играть ту музыку, которую слышала, прозрачно-вяжущую, терпкую, прохладную, полную свободы и возможностей. Как перекресток, как ветер в степи, как звезды над перекрестком. Не планируя ничего, никакого действия, никаких поворотов и тем, разрешая песне быть, а струнам звучать, разрешая себе не думать, словно впервые было не о чем или незачем. Это оказалось так ж легко, как просто дышать, как смотреть на алую полоску заката в небе, как отличать алое и синее и ждать, когда одно превратится в другое. Ведь это так же естественно, как жизнь, как любовь, когда по согласию, как надежда.
Что-то расправлялось, как складки, как помятости на листе бумаги, как скомканная душа. И когда вернулась Беллия, все уже было правильно.
- Я отпустила его, - сказала она.
Во дворе простучали копыта; звук удалялся и быстро затих.

Кано вернулся лишь утром, и не один, а с черной кентаврицей. Непонятно, для чего она решила его проводить - Сильхе знала, что кентавры не любят города, полуконям в них тесно. Во дворе гостинцы черная остановилась, что-то сказала ему и поцеловала – не как собственница, а легко, прощаясь.
Беллия тут же выметнулась во двор, но назад пришла очень быстро со странным лицом.
- Что такое? – спросила Сильхе.
- Её зовут А́нтар, - сказал рыжая. – Что на их языке значит «тайна». И она поцеловала Кано.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Воскресенье, 30 Май 2021, 3:46 PM | Сообщение # 46
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Lita ()
- Все интересное пропустим, - сказал Друст.
- Зато не вляпаемся никуда, - проворчала Сильхе


Дилемма)))

Цитата Lita ()
Кано лежал на ковре рядом с длинным низким столиком, а Друст возлежал. Девушки тоже легли, по другую сторону стола, налили себе цветочного чаю из стоявшего тут же чайника. Было хорошо и уютно, как не было давно. Праздник? Да!


Описание банных процедур такое соблазнительное, что вспомнился даже непередаваемый дух нашей, русской баньки по-белому...

Цитата Lita ()
И вообще, зачем люди берутся за всякие миссии, когда можно жить и любить, а они еще ни того, ни этого не попробовали?


Вспомнились слова Бильбо: "Опасное это дело, Фродо, — выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно, куда тебя занесет".

Цитата Lita ()
Это и значит дать свободу: не менять другого ради себя, а измениться самой.


Интересное мнение...

Цитата Lita ()
Беллия тут же выметнулась во двор, но назад пришла очень быстро со странным лицом.
- Что такое? – спросила Сильхе.
- Её зовут А́нтар, - сказал рыжая. – Что на их языке значит «тайна». И она поцеловала Кано.


Узнаем в следующей главе, что скрывается за странностями?


ksenia
 
Lita Дата: Понедельник, 31 Май 2021, 3:02 PM | Сообщение # 47
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Cat20087 ()
Узнаем в следующей главе, что скрывается за странностями?

Конечно:)) Но странность выражения объясняется просто. Был нужен поцелуй черной Тайны. И вот у нас черная кентаврица, которая зовется Тайной, которая и поцеловала Кано. Никогда не знаешь, за каким поворотом исполнится твое пророчество...

Глава двадцать третья. Когда есть время. Выбор крысы. Два браслета, два бандита

- С пророчествами вечно так, - заметила Сильхе с облегчением – ничего страшного не случилось. – Сбываются очень окольными путями.
Беллия словно не слышала:
- Значит, остался только поцелуй красного закона. Как думаешь, что это значит?
Сильхе не очень хотела думать. Учитывая, сколько всего они уже натворили, начиная от формально фальшивых волшебных монет, с законом встречаться не стоило. Но, пожалуй, это и в самом деле была слишком прямая для пророчества трактовка.
- Возможно, Кано исполнит что-то писаное или неписаное и оно будет как-то связано с красным цветом. Думаю, мы сразу поймем, ведь он станет человеком.
- Да поскорее бы! – рыжая стиснула кулачки. – Устала ждать. Ни минутки не промедлю! Сразу найду храм и обручального жреца и поженимся!
Девушка-бард только вздохнула. Спешка была понятна, но как сказала черная кентаврица Антар – «а его спросить не надо?»
Она вызвала Ринью и попросила накрыть завтрак на четверых в нижней зале, азартно радуясь, что успела раньше, чем это сделал Друст. Не стоило привыкать к подаркам, вряд ли ухажёр останется надолго, когда поймёт, что Сильхе не передумает. Хотя если Беллия права и он влюбился… Лучше без этого, с любовью станет совсем сложно.
Но оказалось Друст не успел подсуетиться с завтраком по простой причине: он заболел. Когда Ринья сообщила, что все готово, Сильхе постучалась в комнату Мэннара.
- Да, входите, - ответил он каким-то чересчур тихим голосом.
Девушка вошла. Голубоглазый все еще лежал в постели и вид имел слегка бледноватый. На фоне бледности особенно жутко выглядели черные круги под глазами.
- Утро доброе… или не особо? – она присела на край кровати, бесцеремонно потрогала лоб. – Жара нет. Что случилось?
- Моя глупость, - признался он. – Вчера хотел произвести на тебя впечатление и выпил «зелье бодрости». А до этого пил его уже два раза, потому что не успевал в нужный день в нужное место. Коня загнал, себя, выходит, тоже. У зелья побочный эффект, потом просто падаешь совсем без сил и засыпаешь.
Он зевнул.
- Только не надо меня жалеть. И ждать тоже. Если хотите сегодня уехать, я встану.
Он дернулся подняться, но Сильхе не дала, толкнула в грудь:
- Лежи. Знаю я, что за штука это зелье. Сейчас принесу поесть.
Она спустилась вниз, быстро осмотрела дары стола, забрала с него фаршированную кашей рыбину и графин молока, отварной сладкий картофель и вареные же яйца, отнесла в комнату Друста.
- Выбери что больше нравится, а лучше съешь все, чтобы побыстрее восстановить силы.
Он бросил кислый взгляд на молоко:
- А можно красного вина? Оно тоже восстанавливает.
- Можно. Но не стоит. От такого восстановления и хуже может быть.
Друст не стал спорить, взял протянутую ему тарелку с рыбой. Сильхе подозревала, что он нарочно притворяется настолько слабым, пока не увидела, как у голубоглазого дрожат руки. Посуду он удержал, но вилка и нож слишком тряслись.
- Ешь руками, а то поранишься, - предложила она. Поставила поближе кувшин с водой и повесила на спинку его кровати полотенце. – Потом ополоснешь и всё.
И снова никакого спора. Не желая его смущать, девушка вышла, пообещав позже зайти за посудой.
Беллия уже сидела за столом, а Кано – у стола. Пришлось объяснить им, что случилось с Мэннаром.
- Зелье бодрости? – переспросила рыжая. – Магия?
- Больше травы. Перед экзаменами в Кан-Таррской академии мы иногда такое пили. Главное было успеть потом найти угол, где теребить не будут. И ни с чем не смешивать.
Беллия вздохнула, подняла глаза на кентавра:
- Кано, а ты бы ради меня такое выпил?
- Конечно, любимая, - поспешно ответил он, наверное, чувствуя вину за ночное приключение, хотя невеста сама его отпустила. – Но мы сегодня не продолжим путь, Сильхе?
- Мы и не собирались, - заметила девушка-бард. – То есть я не собиралась. С последней дороги надо как следует отдохнуть. Нам снова ехать трое суток, не меньше, от Пунше до Иллермы. Время же у нас есть?
- Есть, - было видно, кто рыцарь-кентавр в чем-то сомневается. – И надо в этот раз не забыть найти животное для жертвы. Тут же есть «живой рынок»?
- Найдем, если надо, – Сильхе не одобряла кровавых жертв, но приходилось соглашаться на меньшее зло.
- Давай сразу после завтрака?
Было немного странно, что никогда никуда не спешивший Кано вдруг заторопился, но она согласилась:
- Давай, если хочешь. Но учти, что денег не так много, ничего особенного мы не купим, а из не особенного придется брать то, с чем пустят в карету и не будет проблем с содержанием.
Он только пожал плечами.
Завтрак был вкусным и сытным, Ринья то и дело подбегала спросить, не нужно ли господам еще что-то. Сильхе перед тем, как отправиться искать рынок зашла к Друсту. Он спал, посуда стояла на столике. Девушка забрала ее, тихо закрыла за собой дверь и спустилась на кухню. Увидев Ринью, сказала:
- Наш друг отдыхает, не давай никому беспокоить, пока сам не проснется.
- Сделаю, госпожа.

В этот раз Сильхе не забыла повесить на пояс «Третье желание» - а кинтару взяла с собой машинально, хоть никакой нужды в инструменте не было. Просто не захотелось оставлять ее в номере и все тут.
Рынок назывался «Затейный двор», имел свои ворота и стены, увешанные коврами на продажу. Найти там что-то самостоятельно было бы невозможно, но помогали столбики-указатели со стрелками и картонки с ними же, прилепленные везде в большом количестве. Под стрелками всегда имелась надпись вроде «Шапки там», «Плащи, перчатки, цены хорошие», «Книги тута!». Но побродить все равно пришлось. Продавцы вели себя по-разному – одни чуть не за локти хватали, другие равнодушно сидели за прилавками, лениво позевывая. Беллия заинтересовалась закутком, отделенным от прочих прилавков шторой из ярких бусин. За шторой оказался прилавок с обручальными браслетами. Рыжая перебирала их, бросая на Сильхе жалобные взгляды, пока не поняла, что бесполезно. Но решила так сразу не сдаваться:
- Смотри, какие красивые, - она взяла со столика два, широкий мужской и потоньше, для девушки, серебро и бирюза. Потянула Сильхе за руку, надела на неё меньший. – Разве не чудо?
- Чудо должно и стоить чудесно, - снимая и возвращая на стол браслет, заметила девушка-бард.
- А эти? – рыжая не стала цепляться к первому же выбору. – Даже не серебро.
- Мельхиор, госпожа, - подсказала хозяйка прилавка, женщина вида «добрая бабушка» в чепце и простом темном платье. – А камни – гранат.
Браслеты были простыми – два гладких кольца с гравировкой – виноградная лоза и листья, вернее, половинки листьев, над которыми так же, частями, грозди темных ягод. Торговка взяла браслеты и сложила вместе – узор на одном дополнил другой, половинка листа сложились с половинкой, виноградная гроздь сделалась целой. Разъединила – и снова стало два украшения, пошире для невесты и потоньше для жениха. Устоять против такой красоты было трудно.
- Покупать браслеты до того, как сговоритесь о дне свадьбы – плохая примета, - заметила Сильхе, уже готовая пойти навстречу.
- Но ведь мы все равно поженимся! – возразила Беллия.
Девушка-бард потянулась за пояс, собираясь достать золотой.
- Нет, любимая, не надо, - неожиданно заспорил рыцарь-кентавр. – Они могут потеряться в дороге.
Беллия не поняла. Сильхе тоже.
- Ты не хочешь свадьбы? – неожиданно спокойно спросила рыжая. – А чего хочешь?
- Я знаю только, что люблю тебя, - прозвучало как-то не очень уверенно – больше было похоже на то, что человек пытается спрятаться за словами, как за щитом. - И хочу тебе счастья. Но вдруг мне не удастся расколдоваться?
Она отмахнулась:
- Да уже почти всё. Тебя должны поцеловать белая сила, черная тайна и красный закон. Сила раньше, уж не знаю когда, но ты же такие камни поднимаешь в одиночку! А кентаврица твоя – Тайна, сам сказал, и я видела, как она тебя целует. Сильхе, скажи ему! Осталось только дождаться красного закона!
«Добрая бабушка» с явным интересом прислушивалась к разговору.
- Сильхе, это правда? – спросил Кано с легким удивлением. – А почему раньше не рассказали?
- Давайте сначала закончим с нашим делом, - предложила девушка-бард. – Мы сюда зачем пришли?
- За животным… госпожа, где найти тут торговлю животными? – Беллия обратилась к хозяйке браслетов.
- Это вам прямо, потом налево два раза, а там спросите, где найти «Питомцев Лории», - охотно отозвалась она.
С такой подсказкой и в самом деле вышло лучше.
«Питомцы Лории» оказались настоящим магазином в виде длинного дома со множеством комнат. Внутри обнаружились полки с клетками, клетки подвесные, стоячие, большие, мелкие и очень большие, и явно скучающий продавец в пестрой одежде, смахивающий на шута. Запахи в магазинчике стояли нормальные, животные. Беллия начала морщиться сразу, Кано не начал вообще - человек, лично ухаживавший за конём, привык к разным запахам. Сильхе особого внимания на ароматы не обращала – рассматривала товар. Конечно, тут были щенки, много щенков. Несколько кошек и котят, птицы вроде радужных куриц и что-то певчее иногда издававшее пронзительную трель, а золотистая дылда на тонких ногах явно пыталась говорить по-человечески. Вороны, видимо, ручные, просто так сидели на жердочках под потолком, а голуби в клетках. Нечто хищное косило злым глазом и время от времени пыталось биться о прутья клетки. Совы, от мелкой до большой, спали, прислонившись друг к другу.
- Чего желаете, господа? – спросил торговец, наверное, тот самый Лория. – Простого или редкого?
Сильхе кивнула Кано: «Действуй».
Тот прошелся, стуча копытами по деревянному полу, между клеток и столов. Пару раз остановился – как раз напротив спящих сов и возле щенка со смешным пятном на морде. Но совы все же были не слишком симпатичными, и впечатления не улучшал и помёт под ними, а щенок - слишком милым, рука бы не поднялась такое убить.
- Что-то небольшое и покладистое, - ответил Кано наконец, так ничего и не выбрав. – Чтобы можно было перевозить в рейсовой карете.
- Белка? Бурундук? Хорёк может быть? Хорьки умные животные. Если совсем маленькое, то мышь или крыса.
Кано явно не был уверен насчет размера.
- Покажите всех, - попросил он.
Хозяин вышел из-за своего стола:
- Пройдемте со мной.
Следующий зал был полностью отведен под грызунов. У Сильхе разбежались глаза: рыжее, черное, полосатое, белое, с пятнами и без, все суетилось, шуршало, цокало, трещало, грызло. Животные оживились с приходом посетителей, словно каждый старался показать себя. Единственная тут белка начала носиться по клетке так быстро, что превратилась в огненное колесо. Мыши забирались повыше и оттуда прыгали, создавая шум, или грызли прутья клеток, или выбрасывали наружу осколки орехов и шелуху семечек. Хорек только раз высунулся из деревянной норы, сделанной из чурбака, и снова спрятался. На фоне суеты на себя обращала внимание неподвижность маленькой пушистой серой мыши или крысы в клетке на окне. Девушка-бард подошла.
Мышка лежала, обернувшись хвостом, широким и пушистым у основания, а к концу тонким и голым, завернутым колечком. Стоило подойти заинтересовавшемуся кентавру, она подняла голову и внимательно уставилась на него черными бусинками глаз.
- Это пеккара, крыса-фря, - голос торговца отчего-то был недовольным. – Не советую покупать, не приручите - только убьете.
Кано заметно вздрогнул, вообще-то он и собирался убить купленное животное.
- А что такое? – спросила Сильхе. – Совсем дикая?
- Капризная очень, потому и фря. Не пойдет к кому попало. Простите, госпожа. Я тридцать лет торгую животными и до сих пор не знаю, как пеккары выбирают хозяев.
Крыса-фря тем временем поднялась на задние лапки. Вставший торчком хвост чуть подрагивал. Передние лапки она сложила на груди как человек.
- А можно попробовать взять? – спросил Кано.
- Дело ваше. Открывайте клетку осторожно, может выпрыгнуть. Если сбежит я возьму с вас плату как за покупку.
Кентавр не дослушал: повернул крючок и открыл дверцу клетки. Подставил ладонь. Пеккара подошла, понюхала пальцы и забралась на ладонь Кано.
Торговец хмыкнул:
- Ну надо же. Полтора золотых, господин.
Сильхе бы поспорила. Тем более вдруг увидела, что у животного на спине имеется горбик, явно мешавший ей двигаться – то ли болезнь, то ли врожденное уродство. Но Кано уже выбрал – лицо сделалось странно-мечтательным, на губах появилась улыбка. Поэтому она достала из-за пояса два альса и рассчиталась за покупку.
- Должен предупредить, что пеккара – очень свободолюбивое животное. Сбежит при первой же возможности. Переносную клетку отдам за отдельную плату, - Лория тут же показал маленькую овальную клетку с кольцом наверху: - Можно подвесить к поясу или сумке.
- Нет, не нужно клетку, - отказался кентавр. – нежно погладил пеккару по мохнатой горбатой спинке, и та потерлась о него носом. – Она не сбежит.
Торговец больше ничего не сказал.
Они вышли на воздух. Кентавр так и нес существо в ладони, а потом посадил пеккару на плечо. Тут же поморщился:
- Щекотно. Надо будет надеть рубашку.
- А когда я прошу, не надеваешь, - обиженно пожаловалась Беллия.
Крыса-фря решила все по-своему: прыгнула и оказалась на голове Кано. Он охнул, протянул руки снять, но животное поворошилось там и легло, кажется, не причиняя кентавру неудобств.
- Теплая, - заметив он, опуская руки.
- Глупо выглядишь, - мстительно заявила рыжая. И тут же попросила: - А мне погладить можно?
- Попробуй, - он остановился и наклонил голову.
Девушка потянулась. Пеккара подняла голову и вдруг зашипела как змея. Беллия отдернула руку.
- Надо же, такая маленькая, а злая.
- Злость от размера не зависит, - неожиданно мудро и спокойно заметил Кано. - Йири просто боится.
Увидел недоуменные взгляды и пояснил:
- Я буду так ее называть – Йири.
- Кано, Кано, - покачала головой Сильхе, - зачем? Тебе же придется ее убить.
- Но не сейчас же! Ей еще целых две недели жить! А с именем я точно привяжусь всем сердцем.
- Буду ревновать, - предупредила Беллия нарочито-холодным тоном. Но мгновенно сменила его на мягкий и сладкий: - Или не буду, если согласишься на покупку свадебных браслетов. Ну подумай сам, какая разница, как ты выглядишь сейчас? Поженимся, а потом ты расколдуешься!
- Жрец не станет вас венчать, - заметила Сильхе. – Союзы людей с животными и полуживотными…
- Кано не животное! – вскинулась рыжая. Кажется, у нее отчего-то испортилось настроение – неслышимая до этого мгновения «музыка-внутри» с визгливой нотой вдруг зазвучала невыносимо громко и пронзительно. – А я впервые о чем-то прошу! Если никогда не любила и не понимаешь, что это такое, лучше молчи! Даже твой мальчик из борделя понял бы!..
- Так, всё, - девушка-бард залезла в поясной кармашек, достала один из последних золотых, сунула его в руку рыжей. – Иди и купи.
Теперь настроение испортилось и у неё. Нашла кому рассказать про Тахо!
- И пойду. И куплю, - Беллия огляделась, сориентировалась и бодро зашагала в сторону ювелирного магазинчика.
И даже не заблудилась – вывела к бусинной шторе «доброй бабушки», нырнула за нее.
Сильхе не собиралась заходить внутрь. Но там за шторой что-то произошло – резкое движение и мелодия рыжей вдруг взвизгнула на невыносимо высокой ноте и оборвалась. Девушка-бард повернула к себе кинтару и тоже нырнула за штору.
Беллия валялась на ковре у входа в обмороке или без сознания. А еще тут были: звероватого вида мужик с мутными глазами, который держал за горло «добрую бабушку» - раз, и два - светловолосый юнец, что сгребал с прилавка в мешок блестящие цацки. Ему ничуть не мешала короткая дубинка, болтавшаяся на ремне на запястье.
Сильхе действовала машинально: рванула пятую струну, посылая волну звука. В Светловолосого швырнуло на прилавок и через него на стену, а звероватый словно и не заметил, даже не покачнулся. Зато свободной рукой достал метательный нож-кри. Девушка снова дернула струну, понимая, что не успевает…
Что-то оттолкнуло Сильхе в сторону. Наверное, это и значит быть воином и рыцарем: кентавр оценил происходящее мгновенно и разрешил ситуацию так же быстро. Перескочил через лежавшую Беллию, ударился грудью в прилавок и врезал бандиту так, что тот вылетел наружу вместе с хлипкой дощатой стенкой. И при этом ухитрился удержать «добрую бабушку», не дать ей упасть. Сильхе не успела ни оценить происходящее, ни даже подумать насчет «и где стража, когда она нужна?», когда в магазин ворвались стражники. Ну как, ворвались: место нашлось лишь для двоих, но часть возникла по ту сторону стены и прилавка, куда рухнули оба грабителя, так что при всем желании никто бы не сбежал.
- Прошу сохранять спокойствие все под контролем закона - сказал страж со значком капитана. Обратил взгляд на хозяйку. – Госпожа Торен? Вы не пострадали.
- Нет-нет, - «добрая бабушка», которую кентавр уже отпустил, поправила сползший чепец. – Только девочку дубинкой в лоб…
Кано словно вспомнил, наклонился над Беллией, поднял на руки.
- Любимая!
- Отнесёте ее к лекарю чуть позже, - остановил неуклюже шагнувшего назад кентавра стражник. - С какой стороны вы в этом участвовали?
- Со стороны защиты, - вступилась хозяйка ювелирки. Попросила: – Отпусти их, Фарин. Меня пришли грабить, а они спасли. Девочка с кинтарой - магией, а мальчик кулаками.
Страж бросил взгляд на «девочку с кинтарой».
- Вы маг, госпожа? Какого направления?
- Музыкального, - она тренькнула по струнам, не желая ничего объяснять, и отчаянно боясь, что за «защиту» придется еще и отвечать, и это как раз и будет поцелуй закона. Правда форма у стражей тут обычная, сине коричневая, а не красная.
- Лекаря найдете слева от ворот рынка, - не стал и дальше приставать стражник, тем более его товарищи уже подняли звероватого блондина с той стороны прилавка.
Кано скакал так быстро как мог, заставляя прохожих уворачиваться и ругаться. Сильхе мало следила за дорогой – пыталась как-то переварить произошедшее. Промахнуться в тесном помещении, попасть по одному и не попасть по-другому она не могла. Тогда почему бугая не смело? Что в нем такого особенного?
Или дело не в нём, а в ней. Сама же недавно думала – власть звука не для агрессии. Но применяет ее именно так снова и снова. Чтобы защититься, чтобы сделать с другими больше, чем другие с ней… Вот так, в развернутом виде, мысль звучала гадко. Вряд ли Мотылек имел в виду именно это. Что если бог обидится и отнимет подарок?
«Ты будешь прав, - мысленно обратилась она к богу. – Но пожалуйста, дай мне время разобраться. Я до сих пор ни разу не нарушила твой запрет, и не нарушу». Ответа не было, но стало чуть спокойнее.
Впереди стукнула дверь небольшого домика – вышел, неся на руках Беллию, кентавр. Девица уже пришла в себя, шишка на лбу налилась красным, но была смазана какой-то мазью; рыжая прильнула к груди Кано, обхватив его за шею. От этого зрелища злость прошла, но стало почему-то грустно. А первое, что сказала Беллия было:
- А браслеты мы так и не купили…

Не купили, да. Но через час после того, как трое вернулись в гостиницу, серебряные с бирюзой прислали со слугой и запиской: «В благодарность за помощь от госпожи Торен». Рыжая была счастлива, она заполучила сразу и внимание Кано, который от нее не отходил, и желанную вещь. По счастью, слова Сильхе она все же к сведению приняла и не кинулась в храм венчаться прямо сейчас. Ухитрившаяся не потеряться и забывшая сбежать пеккара теперь сидела на плече у приодевшегося в полосатую шерстяную безрукавку кентавра.
Проснулся и вышел из своей комнаты Мэннар – чтобы спуститься вниз и застать Сильхе задумчиво перебирающей струны в нижнем зале. Он не стал ничего говорить, просто сел рядом и слушал, пока ей самой не надоело молчать. Тишина стояла удивительная: служанки пробегали бесшумно, повара на кухне не ругались, редкие гости не хлопали дверью.
- Ты уже в порядке? – спросила Сильхе, закончив с музыкой.
- Полностью. Ты понимаешь толк в правильной еде, - похвалил Друст. – Но с тобой что-то случилось. Расскажешь?
Она рассказала.
- А ты опасная, - попробовал отшутиться голубоглазый, явно понял, что сейчас это лишнее, и предложил: - Просто скажи, что мне сделать.
Сильхе подумала.
- Можешь отпустить пару комплиментов. Или рассказать какую-нибудь глупость, смешное происшествие с тобой или еще кем-то. Нужно что-то простое. Потому что как-то так выходит, что простоты нет совсем. Уже хочется пойти в кабак, напиться и подраться.
– Ты устала, - сказал он.
Странный был вывод…Но через минуту он уже не казался странным.
- Пожалуй, - признала Сильхе. – Я слишком много всего оказалась должна и перестала быть лёгкой. Но со мной рядом два человека, которым легко. Никто даже дорогу не спрашивает - садятся в рейсовку и едут, не заботятся о деньгах, ночлеге, пропитании. Не спорят. Хотя если б спорили, было б хуже.
- Ты устала, - повторил он, - но еще тебе одиноко.
От последнего вывода захотелось заплакать, но Сильхе улыбнулась, почти через силу:
- Это все еще на значит, что я приму тебя в любовники.
- Но уже приняла как друга, - заметил Друст с легкой гордостью. – Разреши сопровождать, куда бы ни шла. Ты сможешь на меня опереться, когда устанешь. И скучно не будет...
- Ради Троих и Четвертой, Друст! Сделай так, чтоб стало скучно! Хоть немного отдохну от клубка загадок!
- Как пожелаете, моя леди, - он встал чтобы изобразил шутливый поклон и тут же снова сел. – А скажи, почему ты называешь меня по фамилии? Не нравится имя Мэннар?
Сильхе смутилась.
- Как-то так получается… Мне кажется, ты больше Друст, чем Мэннар.
Голубоглазый усмехнулся:
- «Друст» - это искаженное старинное «тростник». А имя без значения. Так что чутьё у тебя прекрасное. Ну, как и все остальное.
И ей снова захотелось его поцеловать, уже не в щеку, а по-настоящему. К сожалению, за этим обязательно последовало бы еще кое-что, а усложнять не хотелось.
- Пошли, - он снова встал, протянул ей руку.
- Куда?
- В кабак. Ты же хотела напиться и подраться?
- Но я не пью! – тут же возразила Сильхе, не готовая к такому повороту.
- Ну значит пить буду я… а ты – драться! Только кинтару оставь. Не пригодится.
- Друст!
Он посмотрел так, что не захотелось возражать. И в конце-то концов, почему нет?
Она поднялась в комнату, положила кинтару в кресло и взяла плащ. Друст зашел к себе за собственным. И если у нее и были сомнения, то снаружи за стенами гостиницы, они рассеялись, словно унесенные ветром. Хотела скучного? Дружеская попойка может быть очень скучной. Если повезёт.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Суббота, 05 Июн 2021, 10:16 AM | Сообщение # 48
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Lita ()
Было немного странно, что никогда никуда не спешивший Кано вдруг заторопился


Цитата Lita ()
Девушка-бард потянулась за пояс, собираясь достать золотой.
- Нет, любимая, не надо, - неожиданно заспорил рыцарь-кентавр. – Они могут потеряться в дороге.
Беллия не поняла. Сильхе тоже.


Цитата Lita ()
Промахнуться в тесном помещении, попасть по одному и не попасть по-другому она не могла. Тогда почему бугая не смело? Что в нем такого особенного?


Вот они, странности))

Цитата Lita ()
«Книги тута!»


Повеселилась))) Обязательно бы пошла на такую замануху)))


ksenia
 
Lita Дата: Среда, 09 Июн 2021, 6:24 AM | Сообщение # 49 | Сообщение отредактировал Lita - Среда, 09 Июн 2021, 6:26 AM
О-очень пугливый ангел
Группа: Модераторы
Сообщений: 3196
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Провайдер опять сайт закрыл... но я прорвусь.
Ааа, ЭТИ странности:)) все будет объяснено.

Глава двадцать четвертая. Напиться и подраться. Делатель искусства. Заглянуть под стол

Кабаков в городе оказалось слишком много, а Друст словно никак не мог выбрать. Или искал особенного, но не говорил, чего. Они входили, садились за столик и что-то заказывали. В основном напитки, по-настоящему проголодались только часа через четыре. Потом шли в новый кабак. Сильхе не понимала, зачем это надо. Редких блюд в местных тавернах не предлагали, а поданное вино Друст лишь пригубливал, хотя обещал напиться. Еще и погода портилась – сначала заморосило, а потом хлынуло так, что в новый кабак они оба ворвались, чуть не снеся дверь в поисках спасения от ливня. Сильхе немедленно заказала горячего вина с пряностями.
- Ты же не пьёшь, - улыбнулся Друст.
- И не болею, когда пью горячее вино, если промокла. Тебе тоже стоит попробовать.
- Да, моя госпожа. – он приложил руку к сердцу, - с радостью и наслаждением!
- Стукну! - пообещала Сильхе.
Огляделась. Кабак был просторным залом, оформленным нарочито-просто: бревенчатые стены, над головой широкие потолочные балки и опирающаяся на них крыша, по стенам круглые кованые светильники-шары – света ровно столько, чтобы создавать уют, деревянный пол, столы и лавки, составленная из бочек сцена-возвышение у передней стены. На сцене уже сидел не слишком старавшийся играть хорошо менестрель, полноватый парень лет тридцати в малиново-желтом костюме с сильно подведенными глазами. Сильхе мгновенно вспомнила принца и принцессу, но постаралась задвинуть воспоминание подальше. В простоте оформления угадывался скорее стиль, чем недостаток денег на оформление. И все же – питейное заведение, за соседним столиком только что начался и едва не перешел в драку жаркий спор, закончившийся с приходом служанки с двумя кружками пенного зелья. Одна в таком месте она бы нервничала, с Друстом проще, хотя он так же безоружен, как она.
- А чего ты без меча? – спросила девушка. – Вроде на балу у тебя был неплохой ковыряльник… и слова о том, что мужчина без оружия не мужчина.
- Так то на балу, где без парадного ковыряльника тебя за мужчину не считают. Вне дворца и двора выпендрёж не нужен. А боевой меч - лишний вес коню, не стал брать.
Растрепанная служанка принесла горячее вино, почему-то в одной большой чаше. В вине плавали кусочки фруктов, шарики блисса и зерна ракутты. Запахи этих двух пряностей дополняли аромат напитка до почти совершенного.
Сильхе сделала два глотка. Было вкусно, тепло разлилось по жилам мгновенно. Но сделать третий глоток она себе не позволила, хоть и хотелось.
Протянула чашу Мэннару.
- Твоя очередь.
Он взял – накрыв ее руки своими на ножке чаши и отпустил, только пригубив.
- Хороший рецепт, да? – голубоглазый поморщился, бросив взгляд в сторону сцены: – И не слишком хороший бард.
- Совсем худой, - Сильхе хоть и старалась не обращать внимания на фальшь, но это делалось все труднее и труднее. – Уже хочется его прибить. Но мне нельзя убивать.
Признание вырвалось как-то само и, конечно, не прошло мимо внимания Друста.
- Совсем нельзя? - спросил он. – А почему? Обет?
- Лучше. Или хуже. Мой бог подарил мне волшебную струну. Да, ту самую, чей звук бандитов во все стороны раскидывает. Когда я впервые на ней заиграла, вместе с музыкой пришло условие. Вернее… это было как музыка внутри меня или как второе сердце. Что бы я ни делала – нельзя убивать с помощью струны - или вообще, я уже не уверена. Если нарушить… моя музыка смолкнет, мое второе сердце остановится.
- Понимаю, - сказал он, снова глотнув вина. - А я просто не хочу убивать. В четырнадцать лет случайно… своего наставника. Я его не любил, Греччин был жесток и со мной, и с моим тогдашним другом-наперсником. В итоге мой удар выглядел как месть, и я даже испытал удовлетворение, одновременно сладкое и гадкое. Друг посмеялся и похвалил, мол, отомстил за нас обоих. А я вовсе не мстил. Когда тебя хвалят за то, чего ты не делал, это как-то… скребёт. И вот оно скребло-скребло и выскребло из меня желание лишний раз мечом махать. Но сначала я, конечно, научился махать и заслужил такую репутацию, чтоб не лезли с глупостями.
- И за честь дамы никогда не дрался? – поддела Сильхе.
- Дрался, и еще буду! Но без смертей. Хотя один раз меня самого чуть не убили. Но Линтара того стоила. Она была как солнечный луч, только посмотришь и тебе светлее, хотя сама бледная, с волосами словно выцветший шелк, тихим голосом и робкая. Глаза синие, со звездой. Готова заплакать в любой момент, готова рассмеяться, но не угадаешь…
- Друст, ты понимаешь, что делаешь? – с улыбкой прервала речь Сильхе. – Рассказываешь девушке, которая тебе вроде как нравится, о другой девушке, которая тебе точно нравилась, а то и больше. Чего хочешь добиться таким способом? Если б начал превозносить мою красоту в сравнении с ее, я б поняла, а так…
Он задумался.
- Я просто рассказывал не девушке, а барду, о красивом. И ты не красивее Линтары, а она тебя. Вы разные.
- Но при этом я красивее Беллии, хотя мы с ней тоже разные?
- Да, потому что Беллия мне безразлична.
Сильхе закатила глаза:
- На тебя словно обруч правды надели, так и говоришь все, что думаешь.
- Правду говорить легче, – заметил Друст. - А что за обруч?
- Зачарованный браслет. В конце первого курса каждому, кто учился на барда, предложили носить такой в течение недели, - она не удержалась и похвасталась: - Я носила полгода. Ни слова лжи. Но при этом можно присочинять ради красоты или творчества, даже врать напропалую, лишь бы не ради себя и корысти. Грань очень тонкая. Переступи и следует наказание.
- Тебе делали больно? – встревожился он.
- Боль работала бы хорошо, - согласилась Сильхе. - Но это слишком общее средство. Понимаешь, для барда весь мир яркий, цветной и вкусный. В нем есть глубина, у всего второе дно или смысл, и дерево не просто дерево, и дорога не просто дорога. Это воспринимаешь, как естественное, живешь так. Жизнь – радость.
- Ты как ребенок…
- Ха! Попробуй быть бардом и не быть при этом ребенком! Все будоражит, все меняется, движется. А стоит соврать в «обруче правды» и мир… останавливается. Лишается глубины, красок и вкуса. Становится плоским. Наверное, так живут все остальные люди… не все, но многие. Но для барда это невыносимо. Сразу падаешь в бездну тоски, хочется выть, хочется умереть. Только на полчаса, потом все возвращается.
Он хмурился:
- Тогда зачем ты?..
- Научиться справляться. Посмотреть, что будет. С бездной потом разбиралась быстро, минут за десять. А иногда позволяла себе побыть в бездне и посмотреть на все оттуда, снизу. После такого мало что может свалить тебя с ног. Но еще... теперь могу опустить туда любого. Только я этого все равно никогда не сделаю.
Парень на сцене ухитрился переврать не только мелодию, но и слова так, что у Сильхе дернулось лицо. Пришлось запить чужую фальшь еще двумя глотками из чаши. Жаль, вино уже остыло.
- Никто никогда не думает, что хороший бард может сделать с человеком просто словами, - она попыталась продолжить тему, но все испортила продолжением: - или плохой ими же.
Слушать концерт стало совсем невыносимым.
- Давай уйдем отсюда, - попросила она.
- Снаружи льет, - напомнил Мэннар, тон был довольный-довольный, а глаза горели азартом, - и не люблю отступать. Попробуем иначе.
Он встал и прошел через весь зал к сцене.
Сильхе не слышала, что именно он сказал. Кажется, предложил за что-то деньги.
Менестрель прекратил терзать свою кинтару. Круглая рожа скривилась, как от кислого. Ответ его девушка-бард не услышала тоже. Но гул разговоров в зале вдруг начал стихать, так что вторую фразу Друста она различила:
- Мало предложил? Хорошо. Тогда пять золотых и вы прекратите терзать наши уши.
- Как вы смеете? – парень поднялся. – Я победитель городского конкурса! Меня признали лучшим и наградили… Я делаю искусство!
- А я делаю приятно моей девушке, и ей ваша музыка не нравится. И кстати, Сильхе, в отличие от вас, прекрасный бард.
- Я делаю искусство! – словно не найдя других слов, повторил парень уже с ноткой истерики.
- Только его спросить забыл, - не выдержала и вмешалась Сильхе, - хочет ли искусство, чтоб ты его делал. Да еще и таким извращенным способом.
Голос профессионально достиг самых дальних концов кабака и зал грохнул смехом.
Менестрель что-то говорил, но хохот заглушил все, кроме последнего жалкого «как смеете?..»
Сильхе встала и подошла. Она не собиралась скандалить или предъявлять претензии, но накопившееся недовольство заставило сказать:
- Из всех песен ты исполнил более-менее хорошо только одну. В остальных исказил или слова, или музыку. Не понимаю, как тебя еще отсюда не выгнали.
- А он племянник хозяина, - подсказали из зала с веселым вызовом.
- Я победитель конкурсов! – напомнил парень и залу, и Сильхе.
- Дядя и купил победу, - ответил тот же голос, - чтоб твоё нытьё не слушать.
- Лучше нытье, чем такая музыка, - ухмыльнулся Друст.
Зал снова грохнул.
- Дядя!! - вопль малиново-желтого менестреля перекрыл даже хохот.
- Дядя уже здесь, - пророкотал густой бас.
Сильхе и не заметила, как открылась дверь за барной стойкой. Весь проем занимал толстяк в поварском фартуке поверх костюма горожанина. И фартук, и костюм сидели хорошо, полное лицо было спокойным, и кажется, даже довольным – все вместе, несмотря на чудовищную полноту, производило впечатление счастливого человека, на миг оторвавшегося от любимого занятия.
- Что такое, Марциаль?
- Меня оскорбили!
- Ну нет, - возразил дядя. – Не тебя, а ты оскорбился. Нашел на что. На слова! Ты мастер слов или кто? Возьми другие слова и ответь.
Получив поддержку, Марциаль тут же напыжился:
- Да! Я не искажаю мелодию, я импровизирую! А слова меняю на современные!
- Хрипящая тишина современнее, чем звенящая? – из принципа докопалась Сильхе. – А «от весны несёт благоуханьем» лучше, чем «пить весну, дышать ее дыханьем»?
- Так выразительнее!..
- Где ты учился? – перебила девушка-бард.
- Мне не надо учиться, я родился с искусством в венах!
- Ужасен, даже когда говоришь о себе, - вздохнула Сильхе. – Но воля твоя. Быть плохим менестрелем, но хорошим шутом – тоже возможность.
- Я не шут! Я… я вызываю тебя на музыкальный поединок! Докажи, что ты лучше! На трех песнях! Балладе, танце и песне без слов!
- Ну наконец-то, - одобрил и это дядя в дверях. Перевел взгляд на Сильхе. – Примите вызов, госпожа, не отказывайтесь.
Девушка нахмурилась. Дядя не казался дураком, человек, купившей племяннику победу в конкурсе должен был понимать, что у того нет шансов, или почти нет – сложно найти певца еще хуже, чем этот Марциаль.
- Господин, вы уверены? – спросила она. – Я ведь могу просто… обрушить мнение вашего племянника о себе, как о хорошем менестреле, и он больше никогда не захочет петь.
Она сразу назвала худший расклад.
- Может быть – согласился дядя. – Но если мнение Марциаля о себе так легко обрушить – поделом ему. Не знаю, госпожа, какой менестрель вы сама, но если лучший – племянник должен учиться у лучших. Не отказывайте ему в этой возможности. А кроме, того я объявляю награду победителю – десять золотых.
- Прими, - с улыбкой попросил Друст.
Видя, что она колеблется, хозяин заведения не оставил ей шансов отказаться: окликнул застывших в ожидании заказов или приказов служанок:
- Галлия, Орима, бегите на улицу, всем кого встретите, скажите, что состоится бардовский поединок, здесь, немедленно. Вход бесплатный, выпивка за счет заведения.
Служанки порскнули на улицу, накинув висевшие у дверей плащи.
- Так не честно, - уже с улыбкой заметила Сильхе. – А у меня даже нет с собой инструмента.
- Было бы не честно, будь ты с кинтарой, - влез Друст. – С ней ты слишком хороша.
- Ты посылаешь меня сражаться без меча, - проговорила она с нарочитой строгостью, хотя не злилась совершенно и даже не нервничала.
- Тебе не нужно оружие, - пожал плечами голубоглазый. – Я это знаю, и ты знаешь. Бард всегда бард.
Ничего она не знала на самом деле. Но времени узнать или понять не осталось – зал слишком быстро наполнялся гостями, словно люди стояли на улице и только и ждали, когда начнется поединок бардов.
Прежде всего пришлось залезть на стол, чтобы всем было видно и ее, и соперника. Марциаль выбрал свободный у правой стены, Сильхе у левой.
Начали плохо, причем оба – он с жалостной «Песни о несчастной Джелли», способной разжалобить, но не дававшей показать возможности голоса, а Сильхе с веселенькой «Жадной кукушки». Настроенные на сочувствие после баллады Марциаля слушатели начали улыбаться только к середине:

- «Скажи кукушка, сколько жить
Осталось мне, тоскуя?»
«А сколько сможешь заплатить?
За сто монет я так и быть
Сто лет и накукую».

«Вещать такое, ну и ну,
Должно быть неприятно,
За сто монет иль за одну.
А шею я тебе сверну
По доброте - бесплатно».

С танцем вышло неожиданно лучше. Может, потому, что она вспомнила зажигательный «Не пролей» и мгновенно настроилась на быстрый «Танец локканы»:

- Яркие юбки, гордые речи,
Тонкие руки лягут на плечи,
Смех и свобода в нашей природе:
Танец венчает, танец разводит…

Соперник сыграл медленный нудный основанный на повторе пяти нот «Танец счастливых пар», хороший для дворца, но тут неуместный со всеми своими вывертами.
Пока они пели, зрители переходили с места на место, с левой стороны на правую и наоборот. Сильхе начала догадываться, что это значит.
На «песне без слов» соперник ехидно ухмыльнулся и предложил девушке начать первой. Видимо, ждал, что она оконфузится без инструмента.
- Уступить даме, да еще такой талантливой – радость, - Марциаль явно пытался соединить в тоне ехидство и снисхождение, но не справился – получившаяся смесь только раззадорилась Сильхе.
- Благодарю, - ответила она, именно в этот момент выбрав, что исполнять.
Ничего всем знакомого и известного. Друст прав, она прежде всего бард, и для неё все вокруг – музыка. Был зал, был вечер с дождем за окнами, было настроение – рассвет, золотые волосы, бледные, как выцветшие нити старого гобелена, тонкие руки и нежный голос. Она пела без слов, на звуках «а» и «о», о красоте, о том, что на свете много разной и каждый может выбрать свою. Песни это тоже касалось – любой мог представить или вспомнить под эту мелодию что угодно.
Слушатели пересаживались с правой стороны на левую, один за другим. Мест за столами не хватало, и они садились на пол, слушали, раскачиваясь, кто улыбался, кто хмурился, кто просто замер, думая о чем-то своем. И они не вернулись назад, когда Марциаль заиграл божественно красивую «Одинокую пастушку», и заиграл так, что замирало сердце. Только это уже ничего не меняло.
Сильхе верно догадалась – пересевшие одобряли или осуждали выступление. Большинство, оказавшееся на левой стороне, отдало ей победу - и десять золотых.
Друст улыбался и выглядел счастливым:
- А я говорил?
- Говорил, - она уже забрала награду и, сидя за столом, укладывала монетки в поясной карман нарочито медленно.
Что-то заканчивалось и почему-то очень не хотелось, чтобы оно кончалось совсем.
- А как насчет моего предложения? – спросил Друст уже серьезнее. - Примешь меня в компанию?
Предложение… «Прежде чем принять…»
Девушка наклонилась со странным чувством. Под столом не было ничего. Но капля-амулет выскользнула из ворота и повисла косо, указывая куда-то.
Не куда-то. На Друста.
«Нет!»
Сильхе выпрямилась. Нет. Вот что надо было ответить Друсту. «Если ты пойдешь со мной, ты умрешь».
Но может и нет. Может, его смерть никак не зависит от её пути. Вдруг наоборот? Мэннар умрет, если отказать, оставить одного?
И как прозвучит отказ после всего, что он сделал?
- Пойдем, - она взяла Друста за руку и вывела наружу, на воздух. Под дождь, туда, где было негде присесть и поговорить, хотя и надо.
- Что случилось? – спросил он не сразу, только когда остановились под зажженным по темному времени фонарем, защищенным от дождя круглым козырьком.
Сильхе подняла амулет, позволив ему повиснуть – и указать на Друста. Для проверки повернулась боком, потом спиной. Нет, все верно.
- Это значит, что ты скоро умрешь, - сказала она прямо, словно на руке все еще был обруч правды. Но никак иначе бы не вышло.
- Как скоро? - очень спокойно спросил Друст.
- Я не знаю. – Сильхе вспомнила, что Кано так и не умер и укололась об острый шип надежды, от укола стало больно, но почти сразу легче: - Слушай, это не наверняка, только обещание. На Кано амулет тоже указывал, а он жив. Но мы то и дело куда-то вляпываемся. Не хочу, чтобы ты погиб в этой миссии, которая даже не твоя. Поэтому не знаю, соглашаться или нет.
- А как тебе самой? Нравится моя компания?
- Да. – Признать, что он ей уже небезразличен, было легче, чем сказать «ты скоро умрешь».
- Значит, да, - он взял ее дрожавшую руку и поцеловал запястье, как делал тогда, в зале, на балу. – Может, я и умру, и даже не буду делать вид что мне не страшно про такое думать. Просто… утро еще не пришло.
- Но утро всегда наступает, - ответила она словами Гуды. – Хотя может быть разным… А сейчас еще и ночь толком не наступила… И знаешь, давай все же напьемся. Только в другом месте.
Ей не хотелось возвращаться туда, где узнала о чьей-то возможной смерти.
- Давай, - легко согласился он. Голос все же дрогнул – ну не железный же он, в самом деле. – Я запомнил одно хорошее место, и оно тут рядом.

Они не то, чтобы напились, но домой вернулись под утро едва стоя на ногах не столько от хмеля, сколько от усталости. Спать не хотелось, но пришлось. Правда, долго поспать не дали.


А конкурс памяти Николая Лазаренко?
 
Cat20087 Дата: Пятница, 11 Июн 2021, 12:54 PM | Сообщение # 50
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата Lita ()
для барда весь мир яркий, цветной и вкусный. В нем есть глубина, у всего второе дно или смысл, и дерево не просто дерево, и дорога не просто дорога. Это воспринимаешь, как естественное, живешь так. Жизнь – радость.


Невероятно... И прекрасно!

Цитата Lita ()
- Я делаю искусство! – словно не найдя других слов, повторил парень уже с ноткой истерики.
- Только его спросить забыл, - не выдержала и вмешалась Сильхе, - хочет ли искусство, чтоб ты его делал. Да еще и таким извращенным способом.


О, сколько таких Марциалей было, есть и будет - и не только в искусстве.

Цитата Lita ()
Но капля-амулет выскользнула из ворота и повисла косо, указывая куда-то.
Не куда-то. На Друста.


Еще одна утрата? Жаль, мне понравился этот персонаж.


ksenia
 
Фэнтези Форум » Наше творчество » Проза » Улыбнись тени (бард и компания)
  • Страница 1 из 6
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • »
Поиск: