Вероятно кто-то читал мой роман. Возможно он и неплох но все-таки достаточно посредственен. Это был мой первый литературный опыт. Недавно в Армаде его отфутболили, может и незаслуженно, так как это издательство издавало книжки и похуже моей. Но сия маленькая неприятность помогла решиться на то что я желал сделать давно. Начать писать эту книгу с чистого листа. Мне полюбились мои герои и я хочу чтобы их история стала более правдоподобной и заиграла новыми красками. А от первой попытки останется только сам мир Дэтэры (хотя законы его сильно изменятся) да кусочек пролога, кусочек который действительно нравится мне самому. И поэтому его не нужно менять.
Где-то, под многокилометровой толщей вод океана, названного в честь народа, от которого на планете осталось лишь имя, внутри бескрайнего гранитного пласта, укрылась маленькая одинокая пещера… Любой настоящий археолог мира отдал бы все, даже собственные душу и жизнь, ради того, чтобы оказаться здесь, конечно же, если бы хоть одно живое существо на Земле подозревало о существовании этого места. Ведь пещера была рукотворна! И пускай небольшое помещение оказалось последним из множества залов, объединенных некогда в огромный подземный дворец, а теперь смятый, уничтоженный сдвигами тектонических плит и неумолимым временем, но даже сейчас убранство комнаты, во многом совершенно чуждое современному человеку, поражало воображение. Высокий потолок подпирали шесть медленно сужающихся черных клиньев пилястр, каждая из которых находилась в одном из углов помещения. И почти целиком их покрывали некогда кроваво-красные, а сейчас уже потемневшие и выцветшие замысловатые руны забытого языка. От одной из стен полумесяцем тянулся массивный гранитный стол, заваленный истлевшим мусором и оканчивающийся небольшим округлым возвышением, которое венчал белый кристалл – редкая здесь нетронутая временем вещь… На первый взгляд. Ведь на деле те функции, которые были когда-то заложены в этот предмет, никогда не проявят себя. Теперь это просто красивейшая безделушка… Но если вспомнить, чем являлся кристалл, если хоть кто-то мог бы услышать ту историю, которую он должен был поведать... лишь одному-единственному существу во вселенной. Но адресат не знал об оставленном ему послании, он не хотел знать, и самое главное – от его желания абсолютно ничего не зависело. А кристалл был обречен потерять свои свойства. Слова канули в лету… Эти слова: «Недреун! Я обращаюсь к тебе не как та, которая потеряла твою веру и любовь… И не знаю, услышишь ли ты меня хоть когда-нибудь, но я обязана попытаться, в надежде на чудо… Как мать твоих детей, которые тоже назвали домом этот мир, в отличие от своего отца. И ошиблись. Многие ошиблись. Но расплата близка. Медленное угасание всех наделенных знанием и силой… Всех! Пускай кто-то нашел способ оставить после себя хоть что-то. Смертное потомство, неотличимое от обычных людей. И наши дети тоже сделали подобный выбор. Но кровь помнит! Рано или поздно, через поколения, она проснется. И я не могу назвать жизнью то, что ждет наших наследников в будущем. Потому что вокруг ничего не изменится! Мир ополчился против нас… Недреун, возможно, ты когда-нибудь вспомнишь о своих детях… Возможно, сможешь сюда пробиться. И тебе удастся спасти хотя бы тех, кто несет в себе лишь частичку нашей крови. Жаль, что мне больше никогда тебя не увидеть. И наплевать на гордость, которая не позволяла столь долго признаться в этом перед самой собой… Да, к слову, обязательно передай мой пламенный привет твоему старшему брату! Ведь если и существует способ вернуться из небытия, то я его найду только для того, чтобы сжечь этого недоноска! Тысячи и тысячи раз! Ха… осталось всего ничего – вырваться из этой ловушки…»
Но оставившей эти слова было невдомек, что иногда, для того чтобы сбросить гнетущие оковы, достаточно… умереть. Умереть и сразиться за свое естество, исхитрившись не попасть при этом в лапы смерти.
Земля. Февраль 2009 года. Россия. Город Н-ск.
Открываю глаза… Темнота. Ну, иного сложно ожидать в это время года. Секунда, вторая, третья… – Ж-ж-ж. Ж-ж-ж, – донеслось со стола. Все как всегда. У меня вошло в привычку просыпаться за несколько мгновений до звонка. Будильник это или кто-то меня допытывается – неважно. Конкретно сейчас, раз звук был коротким – значит эсэмэска. Интересно, опять какая-то гадостная реклама? Встаю, одеваю тапки и слегка неуклюже добираюсь до стола. Беру мобильник в руки. «Ты был прав» – вот и все сообщение. И номер такой, смутно знакомый… Ах, да, я его уже год как из телефонной книжки снес. Надо же, этот человек, оказывается, умеет признавать свои ошибки. Только вот поздновато он спохватился. Слышал, что его фабрику c полгода как за долги отсудили. Закономерный итог. Человека предупреждали, но он не внял. Как же, заказов было полно, не успевали товар отгружать! О том, как отдать кредиты, можно вообще не заботиться… А потом грянул кризис. Новые торговые центры перестали расти как грибы, оборудования для них – избыток. Фабрика стоит, денег нет. Я ушел очень вовремя. До того как у кассы появились очереди требующих свою зарплату трудяг… Ладно, это дело прошлое. Так что могу только немного позлорадствовать, такова моя натура. Не сочувствовать же? Хм, время шесть утра. Ложиться смысла нет, будильник должен будет заорать уже через двадцать минут… Не заорет теперь. А путь мой лежит в ванную.
В отражении застыло чье-то лицо. Скорее, даже рожа. Ну, неужели это я? Эх, мог бы именоваться красавцем, но жутковатые синяки под глазами все впечатление портят. Сколько себя помню, они никогда не сходили. И каждый встречный так и норовит спросить: «ты когда-нибудь высыпаешься?» Нет. Это счастье мне неведомо. Разуму хватает и нескольких часов отдыха, но телу мало даже суток. Выяснено путем многочисленных экспериментов. Вернувшись к лицу – есть у него еще с мимикой серьезные проблемы. На века застыла хмурая мина... Это, кстати, тоже достойный повод задать мне вопрос. Часто слышу: «чего такой злой?» Потому как улыбаться не умею. Могу изобразить что-то такое, но другим лучше не видеть. Или кто-то горит желанием стирать потом свои штаны? Ладно, умылся. Бриться не обязательно, щетина имеет приемлемые размеры. Теперь… Прислушиваюсь к себе. Все-таки кухня.
Лошадиная доза кофе. Горстка витаминов из холодильника. Сложно сказать, есть ли с этого толк. От вялости спасу все одно – нет. До сих пор не могу понять, я ведь почти никогда не болел. Что такое грипп, знаю только по чужим рассказам. Меня нельзя назвать слабым и немощным, но что-то не дает нормально жить и радоваться жизни. Огромная яичница с макаронами и ветчиной. Этого до полудня хватит. Но уминается сия пища как-то подозрительно быстро. Поесть люблю, да. И готов выразить благодарность природе за то, что лишнего жира мне эта любовь не приносит. Если она, природа то есть, признает свои ошибки, допущенные при лепке меня, любимого. Требую срочного фикса! Нет, скорее даже патча или целого аддона. Хм, постебались с утречка, и хватит. Мне еще в путь-дорогу. Приеду на работу пораньше, не помру. Зато в электричке стоять не придется.
На пару секунд приоткрываю дверь в маленькую комнату. Спит спокойно и безмятежно. Надо не забыть, сладкого сестренке купить. Только вечером сначала дневник заставлю ее предъявить... Хотя кого обманываю. Как будто у самого когда-то в школе лучше дела обстояли. Именно так она и заявит, а возразить мне будет нечего. Нет у меня возможности заниматься ее воспитанием. И опыта толком тоже нет. А больше некому. Уже два года как… Тихо прикрываю дверь в комнату. Несколько шагов… Одеваю любимое пальто. Открываю замок, выхожу в общий коридор. Ключ на три оборота.
Десять минут тряски в промерзшей маршрутке. Ненавистная станция. Чоповцы на страже турникетов. Ну, они меня не волнуют… Зайцы всех стран, объединяйтесь! Ведь в ограде есть такая симпатичная дырка. Весь цирк в том, что ее регулярно проделывают и потом обратно заваривают сами же работники железной дороги. Те, что из бывших братских республик. Им так ходить проще, чем каждый раз объясняться с охраной. Но вот сегодня дыра закрыта на профилактику… Так, день, похоже, не задался. Думаете, мне охота лезть через обледеневший забор? Нет, это несложно и отнимет всего секунд пять драгоценного времени. Но из таких мелочей, только собравшихся в снежный ком, и появляется потом злость на весь мир, нервный тик иль депрессия. Хотя мне грозит только первый из перечисленных недугов.
Родной склад и офис в одном лице. Железный ангар, внутри сейчас не теплее, чем на улице. А летом страшная духота. И только в вагончике, поднятом на высоту второго этажа, сейчас можно нормально отогреться. Кондиционер с печкой ибо. Но там места мало, его два злобных бухгалтера почти целиком оккупировали. Появление любого человека окромя гендиректора они считают покушением на свое личное пространство. А уж если кто из простых рабочих зайдет – вою будет! Мы им и вкалывать в поте лица мешаем, и воздух портим, а главное – постоянно норовим уничтожить стратегический запас печенья. Которое даже в глаза никто кроме сей парочки не видел. – И что ты всегда такой злющий, а? – произнес ритуальную фразу наш водитель, Юрий. Интересно, вот как он сумел разглядеть мое лицо, ни разу не оторвав очи от распахнутого настежь капота своей старой «газели»? – Так надо, – не особо задумываясь над ответом, буркнул я. – Вчера по ящику передавали, что у вас там какой-то маньяк вовсю орудует. Не ты ли это часом? Рожа так точно подходит! – продолжил хохмить Юра. А у движка машины что-то громко звякнуло. Юмор у него всегда был странный. Но мы привыкшие… – Я к телевизору уже года три не приближаюсь. Так что не имею возможности подтвердить или опровергнуть ваши идиотские догадки. – Скажи еще, что в интернет не выходишь! – Не скажу. Но криминальные сводки всегда были на последнем месте среди моих интересов, – парировал я. А на первом давно обосновались сводки экономические. Я имел возможность получить образование, которое мне действительно нравилось. Но не стал этого делать… Вокруг многие тысячи тех, кто, окончив учебу, не знал куда податься. В стране огромный переизбыток дармоедов, просиживающих в офисах штаны. Оказавшись в этой массе, сложно доказать, что ты не бездарность и действительно хочешь заниматься любимым делом. Несколько лет назад все стремились встать на легкий путь, но уже тогда я обоснованно догадывался, что нас ждет в две тысячи восьмом. Ошибка состояла лишь в одном – мне не удалось правильно оценить возможные последствия кризиса. Считал, что они будут гораздо тяжелее… Не ожидал я от правительств большинства стран таких согласованных усилий по спасению вечнозеленой долговой расписки. Хотя их можно понять. Кто захочет распрощаться со своими сбережениями? Даже если эти сбережения на деле – пустой звук. Ведь никто никому ничего не отдаст. Я хорошо умею работать руками. Пускай и не очень люблю. И, по крайней мере, благодаря этому всегда смогу заработать на свой хлеб.
День не задался, это точно. Ну, к подобному можно привыкнуть. Слишком поздно подвезен материал, слишком долго стояли в пробках, грузовой лифт на объекте работать категорически не желал… А нужная квартира вообще-то на одиннадцатом этаже. То, что за каждый лестничный пролет нам должны накинуть какие-то копейки – утешение слабое. И сделано сегодня было раза так в три меньше, чем могло бы быть. Теперь же сажусь в маршрутку с каким-то смутным беспокойством. Что-то похожее люди ощущают, забыв выключить в квартире газ, например. Но на память я не жалуюсь, и конкретно этот вариант здесь не подходит…
Не понял. Почему дверь в квартиру нараспашку?! Катька не закрыла, со школы вернувшись? Нет, прецедентов не было. Тихо шагаю вперед. В коридоре свет выключен… Тихий… всхлип?! Рывком влетаю в большую комнату, откуда донесся звук… Ступор. Какой-то лощеный парень в светлом кожаном пиджаке да с идиотской улыбкой на лице стоит около дальней стены, у окна. Кухонный нож в его ладони. В крови. Я не вижу, кто именно лежит на диване, перегораживающем помещение, но уже догадываюсь. Девичья рука показывается из-за края мебели и застывает безвольно, чуть не доставая кончиками пальцев до пола… Осознание всего пришло как-то мгновенно. Вместе с черной злобой, ненавистью и костром чистой ярости, сжигающим меня изнутри… А дальше была месть.
Человек, одетый в черное пальто, вспыхнул алым факелом. Ткань мгновенно обуглилась, а потом и вовсе рассыпалась в прах. Но хозяина квартиры это нисколько не волновало. В один прыжок он оказался у окна. На лице насильника даже не успела мелькнуть тень удивления или же страха. Он умер очень быстро, стоило только пылающей кисти сомкнуться на его шее. И мертвец сразу занялся зловещим огнем. Одновременно загорелись и занавески, начал обугливаться паркет… Тот человек отстраненно смотрел на свою мертвую юную сестру. Хотя человек ли? Возможно, в его глазах даже выступали слезы, тут же испаряясь в яростном факеле. На мгновение в комнате замерло все, даже языки пламени. А потом еще одно тело рухнуло на пол. Иссушенное, словно мумия. И такое же мертвое. Каких-то пары минут хватило огню, чтобы поглотить сначала это помещение, а потом – всю квартиру. И ни одна из догадок о причинах трагедии не будет верна. Разве что соседи расскажут потом, может быть, будто перед пожаром они долго слышали чьи-то истошные крики, мольбы. Но никто не подошел к телефону. Никто не набрал нужный номер. Пускай стражи порядка, скорее всего, опоздают… Но совесть многих людей могла быть чиста.
Тьма абсолютная. И где-то в ней витает мой дух. Постепенно становится все труднее мыслить и сохранять свое Я. Даже не знаю, есть ли здесь время. Россказни о тоннеле, о свете в его конце оказались обыкновенной выдумкой. И увидеться с близкими мне тоже никто не позволил. Вокруг только тьма, безысходность и холод. А еще какая-то странная преграда, на которую я то и дело натыкаюсь. Даже не могу понять как, почему? Ведь пространства здесь тоже нет. Пустота. Такого точно не ждал от загробного мира. Что дальше – забвение? Хотя, возможно, мне просто надо прекратить держаться за самого себя. Забыть и получить покой. Слиться с окружающей пустотой и стать ее частью. Нет. Не дождетесь. Уж лучше вечная злость. Так проще остаться собою. И я хочу узнать, что там, за этой стеной. Прожгу себе путь дальше, пускай остановят. Если есть вообще кому. Я помню свою короткую месть. И если то пламя сейчас мне не поможет, то хоть согреет или сожжет вновь – пускай. Это мое пламя, оно не желает мне зла. Просто иначе и не могло быть. Кажется, все обстоит именно так, ведь люди не верят в чудеса обоснованно. Чудеса убивают тех, кто способен их сотворить. Я зол на ту сволочь, не дающую продолжить дорогу. Зол на преграду. И я ощущаю в себе алый цветок пылающей ярости. Пускай она охватит меня вновь! Если есть, что охватывать… А тьма пусть боится и отступает. Она бессильна. Я прожгу себе путь на свободу! Звук. Словно лопнула струна. Безразмерная серая воронка. Не пустота. И этого мне пока хватит. Я это все еще Я. Пока есть хоть какие-то силы, так и останется.
Дэтэра.1342г. Месяц Всхода. Элетар. Столица Изумрудного Леса.
Крупный особняк, возведенный из мрамора, но словно сливающийся с окружающей его природой. Он утопает в тени исполинских деревьев, и редкие лучи солнца пробивают себе путь сквозь их кроны. В этом вся столица лесных эльфов или, как они сами называют себя – иль’эра. На длинной изогнутой дугой террасе того самого особняка, укрытой навесом, поддерживаемым высокими витыми колоннами, можно заметить два силуэта. А совсем близко, в нескольких шагах за стеной, на кровати лежало в беспамятстве еще одно существо. И именно оно было сейчас предметом разговора тех, кто стоял совсем рядом. – Госпожа Канэрэль, вы уверены? – прозвучал тихий мужской голос. – Да. Это не мой сын. Это какой-то зарвавшийся дух, посмевший забраться в его тело. Иначе и быть не может. Я чувствовала смерть Энартала. Я вижу, что это не он. Вам все ясно? – несколько эмоционально ответила женщина. – Тогда что с ним делать? Убить, чтобы провести обряд погребения вашего сына по всем правилам? – Да, наверное, так… Нет. Просто изгнать духа мало, раз он смог завладеть одним телом, то, скорее всего, сможет сделать подобное с другим. Убив тело вновь, я не отомщу за осквернение памяти Энартала… По-другому, все надо сделать по-другому, – эльфийка ненадолго задумалась. – Он слаб. Иначе давно бы очнулся. И не думаю, что дух сможет сам покинуть с таким трудом захваченное и излеченное тело. Значит, пускай испытает муки… Да, продайте его агронцам! Пусть ощутит на себе безвыходность невольничьего рынка. Духи свободолюбивы, а именно этот скоро познает рабство! И лишь покорный кивок был ей ответом. – Не осуждайте меня, Вэль. Мой Энартал в лучшем мире, а это лишь его оболочка. Что не отменяет тяжести оскорбления, нанесенного сыну и мне. Организуйте все, – сказав последние слова, женщина развернулась и медленно зашагала прочь. Ее собеседник же постоял несколько секунд, чуть раскачиваясь на каблуках, кинул один взгляд в дверной проем, а потом, решив для себя что-то, направился в город.
Едва заметная лесная тропа, идущая вдоль реки с многочисленными порогами. Небольшой отряд, двигающийся по ней. Легкая повозка с запряженной в нее парой гужевых ксарнов. И тройка их близких сородичей, легких и быстрых кошек, выведенных для того, чтобы носить на своих спинах лучших эльфийских воинов или же тех, кто обладает достаточным богатством и способен позволить себе такое животное. А на повозке покачивается из стороны в сторону крупная железная клеть, накрытая грубой тканью. Внутри, обхватив колени, застыло не понимающее ровным счетом ничего существо. Казалось бы, обычный, достаточно взрослый иль’эра… Нет, сейчас это всего лишь младенец в зрелом теле. Без памяти, не умеющий совсем ничего, он даже ползал с трудом. Но в клетке не так много места, чтобы иметь возможность проверить. Пленник не знает, куда его везут и зачем. К чему он приговорен и по чьей воле. Просто еще не настало время вспоминать.
Вскоре отряд добрался до Интари, города, в котором можно было нанять лодку и отправиться в дальнейший путь уже по реке, благо в этом месте она становилась вполне судоходной. Но это с утра. А сейчас на Изумрудный Лес опускалась ночь… Казалось бы, здесь всегда вечный сумрак. Но на деле темнота разительно меняла облик природы. Одни животные отходят ко сну, уступая место другим, чье время приходит, когда появляются звезды. Фосфоресцирующие растения и насекомые, странные звуки и пение ночных птиц… Большинство эльфов Ильд’Ладгала уже не способны в полной мере оценить подобную красоту, которая давно им приелась. Пленник же не мог это сделать совсем по другой причине. Ведь никто так и не удосужился снять ткань с его клетки. И сейчас он спал беспокойным сном, сжавшись в плотный комок на грязном полу да то и дело подрагивая.
А на следующий день глава отряда без труда нашел подходящую лодку. Еще бы, бумаги с печатью друида из совета Леса – достаточное основание для того чтобы получить всю возможную помощь их предъявителю. И плата за нее может быть совсем символической. Не откладывая, четверо рабочих занялись переносом клетки на судно. Они морщились и воротили носы, ощущая доносящиеся из нее запахи, но не посмели как-то иначе показать недовольство порученным трудом. Стоит ли это делать, когда за каждым шагом наблюдают грозные стражи леса? Однако из-за чьей-то брезгливости, неряшливости или случайности – клетку все-таки уронили. Сдавленный крик тут же донесся из нее. Возможно, нет боли хуже той, которая пришла неизвестно откуда, почему, за что. Пленник не понимал, кто и зачем это сделал. Ему оказалось просто не на кого злиться. И вместо ненависти он ощущал обиду. А будь иначе… Тогда кто-то из местных имел бы все шансы умереть в следующую минуту. Но ни один из эльфов даже не подозревал о том, что сейчас конкретно его жизнь висела на очень тонком волоске.
Уже к вечеру лодка с несколькими матросами и пассажирами входила в большой торговый порт Киаль, на западном* побережье. Лесной стране всегда было что продать бороздящим моря торговцам. И только корабли высших эльфов, зовущих себя эльд’эра да саксов из Альборана не смели даже приближаться к этим берегам. Если только не в составе могучей эскадры. Которые, к слову, имелись как у тех, так и у других. Сам же Киаль был выстроен в дельте реки, меж двух специально укрепленных широких каменистых кос, отходящих далеко от берега и образующих прекрасную бухту. Высокие сторожевые башни у их окончаний защищали узкое горлышко прохода от любых непрошеных гостей, а также служили отличными маяками. Многочисленные пристани были выстроены с внутренних сторон волноломов, и они никогда не пустовали. Здесь можно встретить драккар двалдаров с островов севера, целые караваны мелких торговцев из королевств Динорского полуострова, стремительные галеры дисциплинированных эллинов и даже экзотические суда людей далекого востока, больше похожие на огромные деревянные дворцы под парусами. Лучшие, самые прочные сорта древесины, эликсиры и созданные с помощью природной магии искусных друидов животные… Десятки и сотни товаров, за которыми многие готовы плыть даже с самого края света. Все это можно купить здесь. Так что несколько эльфов, везущих странного пленника, могли без труда найти нужный корабль и продать капитану свой особенный «груз». Все будет именно так, как приказала им светлейшая госпожа Канэрэль, и не иначе.
*В языках Дэтэры понятия восток-запад и восход-закат не синонимы и никак не связаны между собой. Эта планета вращается по своей оси в другую сторону, нежели Земля. И если сравнивать с ней, то дневное светило на Дэтэре встает там, где мы привыкли видеть запад.
Поначалу капитан новенькой, меньше года как со стапеля, бригантины подумал, что ослышался. Конечно, обратись тот эльф к нему на своем родном языке, можно было бы все списать на банальное непонимание. Но ведь иль’эра произнес свою речь на чистейшем агронском! Капитан думал недолго. Да, у него полные трюмы оружия ортонских мастеров, приобретенного в Беалионе, и здесь судно остановилось, лишь чтобы купить несколько мелочей да пополнить припасы, но клетка с рабом весит немного, а лишними золотые монеты не бывают. Сейчас у него просят всего два десятка, а на родине за живой ушастый товар можно выручить в разы больше… и почти все денежки окажутся в его, капитана, кармане, а не в казне скупой гильдии. – По рукам! – даже не торгуясь, согласился он. Ведь мало еще, передумает лесной эльф. И уплывут заветные монетки совсем в другой карман.
В море агронская бригантина вышла на следующий день. Ее матросы долго удивлялись новому пассажиру и главное – необходимости хоть немного его отмыть. Они поражались, как пленник может терпеть всю эту страшную грязь и вонь в своей клетке. А пара десятков ведер забортной соленой воды чуть-чуть облегчили его незавидную участь. И если бы будущий раб лишь частью сознания ведал о том, что такое благодарность, наверное, именно сейчас он был бы действительно благодарен этим дружно гогочущим морякам в засаленной выцветшей одежде. Иль’эра объяснил капитану, что пленник сейчас не в себе и будто бы это должно вскоре пройти. Но морского волка подобные мелочи не волновали. Пускай раб хоть овощем на всю жизнь останется! Посетители дорогих борделей даже такой игрушке будут весьма и весьма рады, ведь у богатых свои причуды. Мало того, эльфы-рабы слишком редкий товар еще потому, что они чаще готовы убить самих себя, чем жить в неволе. И даже магический ошейник, причиняющий боль тем, кто отказывается подчиняться хозяину, в самоубийстве вообще не помеха.
Можно сказать, что пленнику понравилось море. Размеренная качка успокаивала его и уносила вдаль все смутные страхи. А свежий ветер давал хорошую возможность вздохнуть полной грудью. Впервые за несколько дней он спал без тревог.
Четверо суток спокойного океана. А больше и не требуется. Впереди Скалистый пролив. Кость в горле Агронского Королевства и давний повод вспомнить об уязвленной национальной гордости. В самом узком месте, там, где камень двух высоких соседних берегов почти смыкается, Ортонская Империя сумела захватить век назад два клочка суши и выстроить могучие крепости. С тех пор вся торговля, идущая через Отцовское Море, была в их железных руках. Конечно, будь «Серебряная Кошка», ведь именно так именовалась бригантина, везущая пленника, приписана не к Лиартару, а другому порту королевства, то ее капитана конкретно сейчас даже не волновало бы, кто именно обладает властью в проливе. Однако он имеет то, что имеет. Да, в кармане сложено помятое разрешение на проход здесь с товаром, что позволит избежать долгого досмотра и лишних трат… Но в Империи запрещено рабство в том виде, в котором оно процветает на землях Агрона. И этого достаточно, чтобы испытывать некоторое волнение. Хотя капитан уверял себя, что все обойдется. Ведь вокруг много продажных чиновников, а живой товар можно записать в накладной как преступника… И моряк оказался прав. Хватило лишь четырех золотых, чтобы пара имперцев, поднявшихся на борт бригантины, сделала вид, что они в упор не видят железную клеть и ее обитателя. Позже капитан прошипел сквозь зубы им вслед на родном диалекте: – Путь бездна поглотит этих ортонцев! Сначала они забрали нашу землю, теперь забирают наши деньги! А матросы «Кошки» тем временем давно предвкушали свое скорое возвращение на такой близкий и столь же родной берег…
Лиартар был сооружен на плоских вершинах нескольких утесов, образующих узкое ущелье. Но жизнь под облаками – удел богатых и благородных сеньоров. А городской порт с бедняцкими кварталами и невольничьим рынком размещался внизу. Однако далеко не всем хватило места на узкой полоске песчаного берега. Поэтому целые районы, населенные несколькими тысячами жителей, выросли на забитых в илистое дно длинных сваях. «Серебряная Кошка» вошла в порт поздно вечером, через полтора дня после того, как скалы пролива остались позади. Большая часть ее экипажа была тут же отпущена в долгожданный загул. А охрану груза и корабля взяли на себя люди из гильдии, в которой состоял капитан. И уже к полудню следующего дня он сдал свой сопутствующий товар знакомому торговцу невольниками. Не самому ведь торчать на рынке? Но даже если есть возможность и желание, то лучше этого не делать. Опасно для жизни. Тем более что работорговцы берут не такой уж большой процент за свои услуги.
Как бы то ни было, пленник оказался на невольничьем рынке в тот же самый день. И если сравнивать это место с остальными трущобами, то результат будет отнюдь не в пользу последних. Конечно, ведь сюда нередко заглядывает знать, а этот народ не любит запаха чужого пота и вездесущей грязи. Придя на рынок, любой посетитель может заметить, что в клетках ждут своей судьбы в основном представители трех рас. Первые – это, разумеется, люди. Но они теряются на фоне многочисленных уродливых полуорков и несколько более редких гордых алых орков. Ведь на юге, в бескрайних песках Ашаратской пустыни полно кочевых племен полукровок. А чуть дальше, в центре континента раскинулась могучая империя чистокровных – Драэруд Хрорд. Природа, или сами боги, сыграли злую шутку с этим народом. Сильные, непреклонные и по-своему красивые орки, живущие по две сотни лет, не слишком часто обзаводятся потомками. Но стоит им только смешать свою кровь с другой расой… и на свет появляется недолговечное, но очень живучее существо, способное плодиться с огромной скоростью, существо, наследующее худшие черты своих предков. Полуорков ненавидят решительно все, причем пуще остальных – их чистокровные родичи. Неудивительно, что здесь, на невольничьем рынке они самый дешевый и ходовой товар. А клетка с эльфом тем временем уже заняла видное место, постепенно приковывая к себе львиную долю внимания, уступая лишь действительно красивым девушкам из невольниц. Штучные рабы продаются на торгах, и это знает любой местный. До них же оставалось еще несколько часов. Но зеваки собрались вокруг уже сейчас. И в этой толпе, как ни странно, затесалась пара изящно одетых моряков эльд’эра. Высшие эльфы несколько минут с легкими улыбками наблюдали за своим лесным собратом, сидящим под замком. Им весьма понравилось это редкое зрелище. И в особенности – понимание того, что лесной сейчас совершенно не в себе. Расстройство разума у того, кого они считают бунтовщиком, чьи предки века назад были изгнаны с их родины, огромного острова Эль’Дэтэры, и потому – врагом, тешило самолюбие обоих эльд’эра. Но просто смотреть оказалось мало для одного из них, более юного. Он быстрым шагом приблизился к клетке, прорычал несколько ругательств на эльд’ирай* и с превосходством плюнул в лицо раба, не способного никак ответить. Мгновенно рядом возник один из охранников, громко крича: «Не сметь портить дорогой товар!» Тот высший эльф, который остался стоять на месте, тут же силой увел порывавшегося было выкинуть еще что-то такое сородича прочь с площади рынка. Из клетки же им в спины смотрел ясный, наполненный злобой и разумом взгляд. Несколько мгновений, и он уже медленно обводит окружающую толпу. А из пересохших уст доносятся едва слышно слова на языке, о котором не ведает ни один обитатель Дэтэры: – Твари ушастые! Ну, умные люди говорят: «мир квадратный». Авось пересечемся. Главное, не подохнуть от собственной вони раньше времени... Хотя не знаю, может, конкретно этот проклятый мирок вполне даже плоский, а свежий воздух пахнет здесь ничуть не лучше, чем я сам сейчас! И лицо пленника в этот миг с некоторым трудом изобразило что-то похожее на улыбку.
*Высшее наречие. Соответственно иль’ирай – лесное наречие. Хотя на деле отличия между этими двумя языками минимальны.
Сюжет показался интересным. Однако стиль автора меня просто вводит в замешательство. Например:
Quote (Dragorun)
Девичья ручка показывается из-за мебели, медленно падая на пол…
По контексту понимаю, что это видимая часть руки. Однако мысленно вижу отрезанную падающую руку. Смешение людей, эльфов, орков, эллинов и друидов уже привычно надоело. Хоть какую-нибудь новую расу, автор!
Читала не очень внимательно.
Quote (Dragorun)
Слова канули в лету
Лета - река забвения, пишется с заглавной буквы.
Quote (Dragorun)
значит эсэмэска
...значит, эсэмэска...
Quote (Dragorun)
«Ты был прав» – вот и все
...прав", - вот...
Quote (Dragorun)
любого человека окромя гендиректора они считают
...человека, окромя гендиректора, они...
Quote (Dragorun)
Которое даже в глаза никто кроме сей парочки не видел.
...никто, кроме сей парочки, не видел...
Quote (Dragorun)
Не ты ли это часом?
...это, часом...
Quote (Dragorun)
комок на грязном полу да то и дело подрагивая
...полу, да то...
Quote (Dragorun)
достаточное основание для того чтобы получить
...основание для того, чтобы...
Quote (Dragorun)
меньше года как со стапеля
Правильно - со стапелей.
Quote (Dragorun)
Размеренная качка успокаивала его и уносила вдаль все смутные страхи.
...его, и уносила...
Quote (Dragorun)
Путь бездна поглотит этих ортонцев
Пусть...
Quote (Dragorun)
А чуть дальше, в центре континента раскинулась могучая империя
...континента, раскинулась...
Quote (Dragorun)
Природа, или сами боги, сыграли злую шутку
Запятые непонятны.
Quote (Dragorun)
что здесь, на невольничьем рынке они самый дешевый и ходовой товар
С ручкой да, действительно не очень хорошо получилось. А вот про расы - новых не будет. Несколько нестандартное описание тех что есть - да, но и только. Текст все же к классическому фэнтези относится. А новые, нестандартные расы - это у меня в другом прожекте, кстати. здесь на форуме он есть. Хотя и заброшен до поры.
А еще где косяки со стилем?
Quote (kagami)
АААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!! Безобразие! А где "В шкуре волка"?! Ладно, пошла читать.
Будет, возможно даже на днях. Я килобайт 100 этого текста набью а потом буду пытаться писать параллельно.
Dragorun, я не вычитывала, мелкие огрехи есть, конечно, вон и Cat20087 заметила. Меня просто, как и раньше, захватила Ваша манера повествования. И, да, уже интересно и продолжения хочется. Вот как ползу, так и отражаю!
Разуму хватает и нескольких часов отдыха, но телу мало даже суток. Выяснено научным путем. Вернувшись к лицу – есть еще с мимикой серьезные проблемы.
Непонятно, как ГГ выяснил это "научно". Второе предложение как-то плохо читается - может, не согласовано?
Quote (Dragorun)
Могу изобразить что-то такое, но другим этого лучше не видеть.
...такое... этого... Снова как-то плохо читается.
Quote (Dragorun)
Горсть витаминов из холодильника.
Здесь я вообще посмеялась, представив, что в холодильнике только коробочки))
Quote (Dragorun)
Накидываю любимое пальто.
Наверно, накинуть на плечи, или одеть?
Quote (Dragorun)
Железный ангар, внутри сейчас не теплее, чем на улице. А летом страшная духота. И только в вагончике, поднятом на высоту второго этажа, можно нормально отогреться.
По логике: летом - духота, но в вагончике можно отогреться.
Quote (Dragorun)
На длинной изогнутой дугой террасе того самого особняка, укрытой навесом и поддерживаемым высокими витыми колоннами, можно заметить два силуэта.
Я просто запуталась в определениях.
Quote (Dragorun)
Хватило лишь двух тугих мешочков, набитых серебром
Здесь стала вспоминать: 20 золотых монет он отдал. Если добавить еще это серебро? Хотел получить в разы больше. Получит ли?
Quote (Dragorun)
Поэтому целые районы, населенные несколькими тысячами жителей, выросли на забитых в илистое дно длинных сваях.
Здесь пожалела жителей, которые выросли "на сваях". Сидеть на бревне неудобно, а тут жить приходится.
Quote (Dragorun)
и на свет появляется недолговечное, но очень живучее существо, способное плодиться с огромной скоростью
Мысленно добавилось: как кролики. Ассоциация соответственная. ksenia
Большая часть по делу, спасибо поправлю, но со сваями не согласен. И то длинное предложение где вы запутались - тоже вряд ли изменится. Про кроликов - именно, так и есть. У них глубокая старость это сорок лет. Да еще и смертность высокая. Так что самое оно.
А про деньги - это будет объяснено позже в тексте, но могу и сейчас пояснить - золотые монеты в этом мире ценятся гораздо больше собственного веса. И их почти невозможно подделать, каждая монета высокого достоинства имеет отпечаток ауры либо правителя либо казначея государства которое их чеканит. Финансовая система там весьма современная и золотые монеты похожи на наши бумажные деньги когда те были еще обеспечены золотом.
Может быть, тогда минимальная правка: Поэтому целые районы, населенные несколькими тысячами жителей, выросли в домах на забитых в илистое дно длинных сваях. ksenia
Получается "районы выросли в домах" что не есть правильно. А в оригинальном варианте было - "Районы выросли на забитых в илистое дно длинных сваях". И деепричастный (вроде так) оборот. Так что все правильно и я ошибки в упор не вижу... Может и не прав но действительно не вижу здесь ошибки.
Получается "районы выросли в домах" что не есть правильно. А в оригинальном варианте было - "Районы выросли на забитых в илистое дно длинных сваях". И деепричастный (вроде так) оборот. Так что все правильно и я ошибки в упор не вижу... Может и не прав но действительно не вижу здесь ошибки.
Нет там ошибки Только оборот причастный, а не деепричастный http://samlib.ru/f/fedotow_m_i/
Dragorun, вот Вы обмолвились, что Вас "Армада" отфутболила, а с чем - молчите. Непорядок! Хоть скажите, где можно что-то законченное прочитать. А то только дразните. Вот как ползу, так и отражаю!
Dragorun, вот Вы обмолвились, что Вас "Армада" отфутболила, а с чем - молчите. Непорядок! Хоть скажите, где можно что-то законченное прочитать. А то только дразните.
Так "Отражение Мира" (старая версия) давно закончено... http://samlib.ru/f/fedotow_m_i/
Михаил_Федотов, я счастлива Вашей осведомленности! Но человек об этом ничего не говорил, на свою страницу на СИ не приглашал. А я не ясновидящая. Вот как ползу, так и отражаю!
Вообще-то здесь где-то была тема с первым вариантом книги и ссылка на самиздат там точно была. Воть http://samlib.ru/s/sheremeew_a_e/ Но вообще, первый вариант можно рассматривать только как средненькое такое трамвайное чтиво с излишним градусом МС. Здесь надеюсь получится гораздо лучше, без лишней наивности, и с некоторым количеством тем для размышления. Только главное в другую крайность не удариться, книжка так или иначе должна хорошо читаться.
Воспоминания пришли как-то неожиданно. Вместе с липкой влагой, прилетевшей в лицо. Помню несколько дней тряски, темноту в клетке, свой страх, боль, долгожданный свет и водный простор. Пищу, которую мне бросали прямо на изгаженный пол, и то, как я, совершенно не брезгуя, ее подбирал. Сложно представить, но эта гадость мне нравилась. А разве может быть иначе, если даже не знаешь, что в мире существует лучшая еда? Тем более что мой мир тогда был ограничен железными прутьями клетки. Хотя они и сейчас никуда не исчезли, но, по крайней мере, есть память о прошлой жизни и какой-никакой опыт. То детское состояние в последние дни спасло разум от напряжения и совершенно лишних метаний. Это не бред, это действительно не Земля… Здесь на самом деле есть эльфы… Или как еще можно называть длинноухих созданий? Мало того, собственную голову я уже успел обследовать неуклюжими грязными руками, так что констатирую: сам теперь тоже из их племени. Ну или, как минимум, очень похож. Особенно если отмоюсь слегка. А напоследок, может, и не понимаю, о чем говорят окружающие, но надо быть слепоглухонемым идиотом, чтобы не догадаться: впереди торги, и товар на них – в том числе я. Кстати, о языках. Не знаток, конечно, но люди здесь пользуются чем-то очень близким по звучанию к испанскому. А может, к итальянскому… или французскому. Ну да, я действительно не знаток. По жизни как-то родного русского и сносного знания английского хватало.
Народец вокруг вполне обычный, между прочим. У мужчин из одежды чаще яркие шаровары, заправленные в легкие сапоги, да расшитые цветными нитями рубахи-безрукавки, подпоясанные кушаками. Разнится только дороговизна отделки: от полного ее отсутствия у самых бедных до золотого и серебряного шитья у богатых. А вот женщины все в простеньких однотонных платьях по щиколотку. Хотя уж кого, а их здесь не то чтобы много. Но это – конкретно посетители рынка. Мои же собратья по несчастью разодеты больше в грязное тряпье. Однако среди самих рабов есть достаточно колоритные личности. За исключением людей. Я, конечно, не могу отсюда рассмотреть весь рынок, но подозреваю, что моя клетка стоит в одном ряду с лучшим «товаром». Для начала, справа мужик за два метра с красновато-бурой кожей и огромными бугристыми мышцами. Но при этом он не кажется перекачанным стероидным монстром. Стоит сейчас с прямой спиной и смотрит на толпу как на досадный гнус. Даже завидно слегка, ведь у меня клетка низкая, только сидеть в ней и можно, а к этому в компанию хоть медведя загнать – тесно не будет. Хотя сомневаюсь, что я смог бы сейчас легко встать и пройтись, с координацией проблемы есть и немалые… Лицо же моего соседа заслуживает отдельных комментариев. Чуть выдающаяся вперед нижняя челюсть с парой торчащих вверх клыков и очень широкая ровная переносица, резко сужающаяся к тонкому кончику носа с небольшими ноздрями. Массивные, низкие надбровные дуги, выдающиеся влево-вправо острыми клиньями и скрывающие листовидный разрез глаз. Гладко выбритый вокруг собранных в конский хвост русых волос череп. Еще странные, длинные уши, но совсем не как у эльфов, а дугой изгибающиеся назад, за затылок. С чем-то вроде костяных пластинок в верхней части и похожим на тряпку рваным нижним краем… Ладно-ладно! Хватит на меня так смотреть, больше не пялюсь. Ведь все, что нужно, я уже и так для себя выяснил… Тем более что через дорогу есть еще один выдающийся экземпляр. Раньше толпа не давала толком рассмотреть, что там, но сейчас она слегка рассосалась. Девушка, скорее всего, той же расы, что и мой сосед. Высокая, стройная, и взгляд уже знакомый. Окружающее для нее грязь под ногтями, даром что сама сидит взаперти. А лицо вполне соответствует знакомым мне нормам красоты, хотя и видна некоторая врожденная хищность. Даже если про клыки на время забыть. Которые ее, на самом деле, совсем не портят. Скорее наоборот. Есть тут еще чем-то похожие существа... Вроде уродцы уродцами, и габаритами от людей не сильно отличаются, но общее с гигантом проскальзывает. Тоже чуть красноватая, но покрытая оспинами кожа, несимметричные лица с искаженными пропорциями, но близкими чертами… И страх в глазах вместо превосходства.
Я еще долго сидел так, просто глазея по сторонам, особо ни о чем не задумываясь. Плакать по своей судьбе? Нет смысла. Готовить побег? Совсем не смешно, тело ведь меня даже не слушается. До кончика собственного носа указательным пальцем дотронуться – и то вселенская проблема. Придется ждать. И надеяться на то, что я получу достаточно времени. Есть, конечно, внезапная помощница – ярость, но в первый раз она на тот свет отправила. Который мне радикально не понравился! А еще свежи воспоминания об ощущениях, когда вокруг тела появляется алый факел. Нет, он не обжигал, все было гораздо хуже. Сначала сгорели эмоции, чувства и желания, а дальше… Была только боль. Единственное, что осталось. Короче, о ярости я вспомню в самый последний момент, когда не будет других вариантов действий. А о первопричине всего… о ней сейчас лучше вообще забыть. В этом у меня есть некоторый опыт.
Хм, народ засуетился. Хоть какие-то перемены. Посмотрим, послушаем, может быть, даже что-то поймем. Вот и четверка крупных носильщиков притащилась по мою душу, вернее, по мою клетку… Чтоб-б вас! Обязательно было столь резко дергать? Зубы дороги! Так, за прутья схватиться крепче, не то опять ударюсь чем-нибудь. Эти же словно дрова несут. Хотя… я для них и есть дрова. Раб ничем не отличается от мебели, и отношение к нему соответствующее. А площадка для торгов совсем рядом, метров двадцать всего. Так что дошли быстро. Все, поставлен на новое место, да так, словно работники специально старались тряхнуть посильнее. Делать им нечего? Словно здесь все готовы потратиться на кровоточащий мешок с костями да парой длинных ушей! – Кье эста афьендо, асно аступито?! – донесся вдруг со стороны чей-то гневный окрик. Ладно, возмущаться толку нет. Компания, кстати, у меня знакомая подобралась. Зубастая красавица уже здесь, ее собрата сейчас подвезут, благо тележка специальная есть, да один из уродцев, на которого я раньше не обращал пристального внимания. Главное и единственное его отличие от остальных – он совсем не боится. Вот и торговец собственной персоной пожаловал. Одет как большинство, но без украшательств, и на голове треуголка с золотистой кисточкой сбоку. На поясе хлыст и клинок, схожий со скимитаром, только более узкий да менее изогнутый. А лицо сияет широкой улыбкой ровных золотых зубов. Так и запишем: стоматология здесь на высоте. Когда начался торг, я понял только одно: кто именно сейчас уйдет с молотка. Все остальное – темный лес. Первым номером оказался уродец. Подозреваю, что за ним будет либо моя очередь, либо зубастого. И на сладкое – девушка…
Хан крупного племени полуорков ушел за сорок с небольшим золотых монет. Еще месяц назад он успешно грабил деревни Агрона и вольных дворян в пограничье. Ему долго везло, сначала, когда удалось провести мимо укреплений крупный отряд, потом просто с добычей… Но по возвращении в пустыню судьба посмеялась над ним. Две кавалерийские сотни с несколькими магами подловили хана на обратном пути. И вот пятерка дворян только-только закончила эмоциональный торг лишь ради того, чтобы иметь возможность по-своему решить – как именно умрет полуорк. А уже через минуту торговец нахваливал силу и выносливость простого хрордского солдата, по случайности попавшего в плен к морякам эльд’эра на побережье материка у Искрящего Зева. – …Но не забудьте хорошо заплатить магам за сильный ошейник! Вы же не желаете, чтобы этот орк случайно свернул вашу шею? – весело прокричал продавец, а его слова вызвали у толпы волну смеха. Солдат не знал, что его ждет служение какому-нибудь эксцентричному графу. Сейчас орк уверен, что сможет вытерпеть боль, унижения и вырвать себе кровью свободу. Его народ презирает самоубийц, и такой выход отвергнут давно. Но другого, возможно, попросту нет. Ведь сломать можно даже самую крепкую стену.
Вскоре настал черед эльфа. И сейчас только двое здесь готовы торговаться за эту покупку до последней монеты, своей или чужой. Богато и столь же безвкусно одетая немолодая женщина, баронесса Магда де Гет-и-Вери, владеющая, помимо прочего, несколькими дорогими борделями как здесь, в Лиартаре, так и в столице. И неизвестно, что сейчас интересовало ее сильнее, возможность получить в свое личное пользование редкую игрушку или же шанс заработать потом на ней много больше. А может, и то и другое одновременно. Но не меньше желал заполучить эльфа еще один человек, совсем по другим причинам. Виконт Кинваро де Клир-и-Нирта имел немало средств, но был очень скуп. И, как это ни странно, сюда он пришел из желания сэкономить. Он считал, что ему улыбнулась удача… Ведь услуги хороших тренеров-лучников стоят недешево, особенно, если надо срочно подготовить целых четыре сотни вчерашних крестьян. Да, виконт мог позволить себе нанять хоть сразу десяток нужных людей. Но надеялся обойтись всего двумя и эльфом, на подобное как раз хватит того, что выделил из казны регент, ведь именно он поставил перед Кинваро задачу. В пограничье совсем скоро будет возведена очередная цепь небольших крепостей, которым требуются гарнизоны. Помощник, отставной солдат, везде следующий за виконтом по пятам, ясно дал понять, что лесной эльф раньше часто стрелял из лука, все характерные признаки на его теле присутствовали. А то, что длинноухий как будто не в себе… Какая, к падшим, разница? Чтобы забыть искусство стрельбы, нужно серьезно искалечиться, но этот-то внешне вполне здоров. Незнание языка же за препятствие и вовсе никто не считал. При обучении ватаги смердов хватит простейших жестов да увесистых тумаков, ведь это единственное, что они действительно понимают!
Есть вопрос, переходы от первого к третьему лицу и обратно глаз "не спотыкают"? Или может запутывают немного? Это так, на всякий случай, потому как в тексте этот прием и дальше будет во всю эксплуатироваться. Например большинство схваток я собираюсь описывать именно от третьего лица.
И да, если есть тапки конкретно по сюжету - лишними не будут. Лучше исправить сильный косяк сейчас, чем потом разбираться со снежным комом последствий им порожденным.
Dragorun, по сюжету пока тапок нет, да и не может быть. Лажа просто пока не успела образоваться, информация только накапливается, чтобы начать противоречить самой себе. Что до переходов от первого лица к третьему, мне лично они не мешают, поскольку пока выглядят вполне разумно и оправдано. Просто смена не должна происходить слишком часто. И потом, как я понимаю, основная часть повествования идет от имени ГГ, за исключением тех моментов, когда он просто не участвует в событиях и не воспринимает их, даже если присутствует. Если во время боя он перестает осознавать себя как личность, то это тоже разумно. Вот как ползу, так и отражаю!
Торг сразу пошел с достаточно серьезных сумм. – Тридцать дукатов! – послышалось из толпы. Очень многие в этих землях не могут похвастаться, что и один в руках когда-то держали. Но для баронессы это были не деньги. Она спокойно подняла ставку в два раза, отсеяв тем самым большинство конкурентов. Конечно, некоторые могли бы дать больше, но ждать, пока те сбегают в златарский банк за недостающей суммой, не будет никто. А может, они рассчитывают потратиться на следующий лот? Еще несколько осторожных ставок. Восемьдесят. Молчание в толпе. И виконт делает свой первый шаг, накидывая один золотой. Баронесса улыбается хищно и дает девяносто… Она посчитала, что ее конкурент назвал всю сумму, которая есть сейчас в его карманах. Снова дукат. Легкое удивление Магды сменяется презрением к жалкому, скупому мужчине… Сто. Виконт переглядывается со своим помощником. Он скоро выйдет за рамки казенных средств, а платить из своего кармана совсем не желает. Но старый солдат, кивая, шепчет в ответ: – Это стоит того. Эльф все равно останется вашим рабом. – Сто и одна! – тут же выкрикивает Кинваро, порождая усмешки у зрителей. – Сто десять, – баронесса пока еще сохраняет невозмутимость, но удается ей это с немалым трудом. Потому что ее небольшая сумочка отнюдь не бездонна. А стоящим сейчас позади слугам Магда никогда не доверит и пары сотен серебряных. Новая ставка виконта не была для толпы неожиданностью. – Сто двадцать три золотых, восемьдесят один большой песо и… – тут женщина начала рыться в своем кошельке, – одиннадцать серебряных. – Сто двадцать три дуката и восемьдесят четыре больших песо, – с улыбкой победителя на лице выкрикнул виконт. Он не стал опускаться до мелочи, а смысл – ради девяти-то монет? «Извращенец!» – тут же мелькнула мысль в голове баронессы. А в следующий миг она уже с интересом смотрела на молодую орчанку, прикидывая свои шансы в последнем сегодняшнем торге. Не слишком большие, на самом-то деле.
Расчет в сделках с такими суммами – нередко долгий процесс. Особенно если торговец пожадничал на действительно хороший амулет, проверяющий подлинность денег высокого достоинства. Ошибки, конечно, не будет… но ведь придется задерживать ручку «зларета» над каждой желтой монетой! А покупателю дорого его время. И работорговцам это прекрасно известно, поэтому их амулет мог проверить на отпечатки аур сразу хоть пару тысяч монет.
Эльфа же сейчас совсем не волновало, кому именно предстоит стать его хозяином. Он завороженно наблюдал за совершенно непонятным процессом одевания рабского ошейника на воина орков…
Кажется, у меня что-то с глазами. Или это все-таки бред? Как объяснить ту замысловатую вязь светящихся рун, застывшую в воздухе? Магией? Ведь я считал себя готовым к подобному, после того что сотворил сам… Но видеть подтверждение этих чудес и понимать, что никому из окружающих до них нет и дела… странно. Так, еще раз, как все происходило? Сначала двое прилично одетых людей подошли к клетке, а несколько охранников своими длинными палками зафиксировали гиганта – чтоб не дергался. Это ясно. Клетку открыли, а один из той пары снял со своего пояса висящую там полоску кожи с металлической бляшкой… ошейник. У него таких еще с десяток осталось. Дальше второй вытащил из ножен кинжал, надрезал палец и выдавил несколько капель на протянутую ему бляху. А первый начал сложными жестами выписывать в воздухе над нею символы… Потом процедуру повторили, но уже с кровью раба. И надписи, кажется, были другими. Закончилось же все тем, что ошейник оказался на положенном ему месте. Хотя нет, вру, ничего еще не закончилось. Охранники убрали от зубастого свои шесты, и тот сразу попытался вырваться из клетки, но не смог. Его хозяин быстро произнес какое-то слово, а гигант просто упал наземь, скрутившись от боли. И теперь тот, другой… наверное, маг, неспешно шагает сюда, прямо ко мне. Нет, остановился рядом с торговцем и… покупателем. Говорят о чем-то, иногда указывая на меня пальцами. Маг прячет в небольшую сумку позвякивающий мешочек… В-вашу мать! Стискиваю зубы. Ведь теперь шесты упираются в мое тело. Знакомая процедура повторяется как по нотам. Только конец немного иной. Я не буду вырываться, так как попросту не способен передвигаться без чьей-либо помощи. Но своя порция боли мне сейчас точно достанется. Этот… нехороший человек, похоже, требует, чтобы я вышел из клетки. Сам вытаскивай, а ползать у меня нет никакого жела-а… – А-а-а! И вытащил ведь. Пусть чужими руками, не марать же ему свои, нежные да благородные? Стоят теперь вокруг моей тушки, распластавшейся на досках помоста, и посмеиваются. Нет, лучше все-таки попытаться встать. Может, не с первого раза, но рано или поздно должно получиться. Иначе все это плохо кончится. Подтягиваю под себя правую ногу… приподнимаюсь на руках. Так, я на коленях, пробуем опереться на три точки. Для начала сойдет. А дальше… дальше труба шайтан! Упаду, не надо быть провидцем. Эти же, которые вокруг, начали что-то весьма оживленно обсуждать. Кажется, покупатель недоволен, а продавец оправдывается… Или говорит, что сделка состоялась, и метаться поздно. Скорее, второе. Хм, спорить закончили, отошли чуть поодаль. Жду судьбы дальше. О, вода прилетела! Из ведра. Еще раз… и опять. Нет, я не против. Утром, когда ничего не соображал, меня слегка ополаскивали вместе с клеткой. Сейчас – по отдельности и несколько тщательнее. Обратно посадят? Верно, но ошейник не сняли. Значит, сделка все еще в силе.
Минут через пятнадцать появились знакомые носильщики. Только теперь они тащили меня куда аккуратнее, видно, втык серьезный получили от начальства. И вскоре рынок остался позади. Клетку отнесли на какую-то улицу у самой скалы. Поставили на стоящую там телегу с запряженной в нее лошадью. Рядом была еще одна, но уже крытая, да четверо всадников, в числе которых знакомый покупатель. Теперь-то я рассмотрел его повнимательнее. Темно-серые штаны с рубахой, зеленый кушак, тяжелая даже на вид шпага, широкополая шляпа и щегольские усы на загорелом лице. А вот еще несколько вояк в клепаной коже откуда-то притащились. Рассаживаются теперь на повозках… Да неужели?! У одного за спиной висит кремневое ружье, причем отнюдь не раритетный монстр какой, с доисторическим колесцовым замком. Хотя сделано как-то странно, в музеях я похожего точно не видел. Дерева в конструкции нет вообще, это первое, что в глаза бросается. Только металл. И чересчур угловатое оно… Чему вообще удивляюсь? Что, на корабле пушек не видел? Или редких пистолетов в толпе? Все это было, просто глаз не цеплялся, пока прямо перед носом вот так, как сейчас, огнестрелом не помахали. Но луки с арбалетами тут, похоже, из обихода еще не вышли и пока не собираются. Вон, остальные солдаты как раз последними довольствуются, а двое всадников, тоже вроде как воины, имеют специальные сумки для луков и стрел у своих седел… Так, мы тронулись в путь наконец-то. Особо хитрого порядка движения не наблюдалось. Моя повозка, другая, а верховые там, где им хочется. Улицы припортового района миновали быстро, оказавшись на дороге, проложенной в узком ущелье с отвесными стенами. А высоко над головой, сквозь прутья клетки я видел какие-то широкие мосты, перекинутые между вершинами, и кусочки чистого от облаков неба. Достаточно долго сидел так, уперевшись спиною в железо, и, кажется, даже слегка задремал.
Очнулся, когда солнце стало нестерпимо напекать затылок с черными волосами. Что только усугубляло. Огляделся, заметил позади два склона, ведущих к городу, и пролом между ними. Ясно, значит, отъехали мы совсем недалеко. – Куал эс-та номбри? – донеслось сбоку. Повернулся на звук и заметил любопытствующий взгляд одного из всадников-лучников. Спрашивал он о чем-то именно меня, это точно. Вопрос повторился еще раз, только теперь верховой почти сразу махнул рукой, мол: «что с тебя взять!» Но отъезжать от повозки он не спешил. А потом, указав на себя большим пальцем, четко произнес: – Им нобри э Тинтэ! – короткая пауза. – Тинтэ. Представился, значит. Ну, мне не сложно сделать ответную любезность. Изображаю схожий жест… И не могу произнести свое имя. Какое-то чувство не дает этого сделать. Просто застыл, открыв рот. Теперь вот закрыл, дабы мух не пускать. Еще раз! – А…р…днаскел. Меня зовут Арднаскел. Почему уста выдали именно такой набор зубодробительных звуков – понятия не имею. Но в целом вполне приемлемо. А вот местных, которые попытаются это выговорить, мне заранее жалко. Хотя кто их… – Арднаскел? Суэна бьен! Ну, значит, я зря волновался, языком шевелить здешний народ умеет. Удивляться надо тому, почему сам не испытываю с этим проблем. Тело ведь не слушается почти! Ладно, приму пока за гипотезу то, что от бывшего владельца мне достались такие голосовые связки, о которых наши вокалисты и мечтать не смеют. Повод для маленькой гордости будет полезен, ведь с нею чуть проще перетерпеть общую гадость того положения, в котором я оказался. Скажем так, лучше в выгребную яму пару десятков раз с головой окунуться. А Тинтэ свалил куда-то. Интересно, получится из него вытянуть некоторое количество слов? Чем раньше начну учить здешнюю речь – тем лучше. Ну, если я лучника чем-то сильно заинтересовал, то дело, скорее всего, двинется с мертвой точки. Эх, спина затекла что-то, с-собака… Вот еще, необходимо как можно больше двигаться в клетке. Пускай здесь не распрямишься, но хоть некоторую четкость наработать мо… Это еще что за хрень?! Интересно, сей бесконечный день великих открытий когда-нибудь вообще кончится?! Смотрю внимательно на прутья клетки. А что я там вижу? Отпечаток, словно чем-то разъеденный, почти незаметный даже, но он есть. Отпечаток контуров моей спины. Везде, где кожа долго соприкасалась с металлом, его верхний слой покрылся легионами махоньких ямок, в миллиметр глубиной. Очень хочу получить объяснение данного чуда. Прямо нестерпимо! А вдруг этот металл ядовит? Ведь он словно в спину впитался… Впитался? Думай, голова, шапку не куплю, ибо негде, не на что и незачем, но все равно думай! Мелькнула ведь некая мысль. Впитался… Да, точно, было однажды что-то такое! Года полтора назад на объекте засадил в ладонь железную занозу. Болело поначалу изрядно, но вытаскивать ее было некогда, и сам работой увлекся, так что забыл даже. Однако, вернувшись домой, решил провести необходимые медицинские процедуры. Только вот заноза словно исчезла. Ведь сидела она глубоко, сама вылезти никак не могла. Я тогда постоял немного, подивился мистике и всего-то. И теперь вижу нечто очень похожее, но в гораздо больших масштабах. Что ж, за теорию принять можно. Но почему? Для чего? Может, у природы крыша едет? А главный вопрос: как сие отразится на моем драгоценном здоровье? Ладно, скорее всего, скоро узнаю. Когда кровь с ржавчиной носом пойдет… Теперь же хотел разминаться – вот этим и надо заняться.
Несколько часов я спокойно глазел по сторонам. Ехали мы по серпантинам среди старых полурассыпавшихся гор. Булыжников всех размеров вокруг была тьма. А еще желтоватая трава и много-много кустарников, колючих даже на вид. Лесов фактически нет, но небольшие рощицы иногда маячили вдалеке. А еще деревни. Наша дорога шла чуть в стороне от них, но поселения чаще всего удавалось хорошо рассмотреть. Как раз благодаря этому осознал, наконец, что вижу значительно лучше, чем раньше. Нет, в прошлой жизни на зрение я совсем не жаловался, острота была сильно больше традиционной единицы, но сейчас… От пяти до десяти, порядок примерно такой. Деревни же… Дома в них чаще достаточно простые, в один этаж, на низком фундаменте, но все сложены из камня, что неудивительно, при его доступности здесь. И крыши везде черепичные. Да, еще обязательные водяные мельницы на многочисленных горных речках. Хотя посевных земель вокруг очень мало. Зато часто встречались стада овец и коз… При виде последних меня всегда передергивало. Как вспомню вкус козьего молока – сразу плохо становится.
А когда солнце, светящее всю дорогу нам в спину, почти соприкоснулось с верхушками гор и холмов – мы как-то почти незаметно остановились. Крупная утоптанная поляна с многочисленными следами костров, находящаяся на возвышенности, внизу озеро и маленький лесок. Похоже, путники часто устраиваются здесь на стоянку, место вполне подходящее. Всадники не торопясь спешились, кто-то из солдат начал распрягать повозки, а кто-то отправился к деревьям за хворостом… Так, если меня не покормят – обижусь. Только утром и ел какую-то жуткую бурду. Хорошо хоть, не соображал тогда ничего. О, снова Тинтэ. В руках ключи держит. Неужто на прогулку вытащить меня решил? Было бы неплохо. Мышцы контролировать я сносно научился, пока ехал. Во всяком случае, при попытке дотронуться до уха больше не попадаю пальцем в глаз. А сами руки почти перестали трястись. Так, позвякивание закончилось, дверца распахнута, значит, можно вылезать на свет божий. Попробуем... медленно, на четырех конечностях... Клетку миновал успешно. Теперь перелезть черед бортик повозки… Контакт с землей нормальный. Только за доски держаться, а то точно рухну. Вот, первый раз за черт знает сколько дней удалось распрямиться! Сегодняшнее краткое возлежание на помосте я не считаю. А теперь походим вдоль повозки. Туда-обратно и так почаще. Хм, конечности шевелятся неплохо, но вот вестибулярный аппарат – шалит. Ничего, еще пара дней, и все будет отлично. Может быть. Нет, Тинтэ, никуда я отсюда не уйду, мне и здесь хорошо. А лучше вот что… – Повозка, – говорю, постучав по дереву и обведя свободной рукой само средство передвижения. Думал мой собеседник недолго. – Краро, – чуть улыбнувшись, обронил он. – Краро? – легкий кивок. – Колесо, – продолжил я, пнув слегка по данному предмету ногой. – Руйда. Отлично, процесс пошел. Теперь главное, чтобы он не надоел Тинтэ через пять минут. Тогда все может вообще банальными побоями закончиться…
Виконт уже давно стоял неподалеку в свете костра и смотрел на сидящего у повозки эльфа. А еще он слушал. Слушал и удивлялся. Когда же рядом, словно из ниоткуда, возник помощник, Кинваро негромко произнес: – Это точно не эльфийский. Точно. – Моего образования недостаточно, чтобы судить, господин, – сказал в ответ бывший солдат. – По звучанию похоже на язык морванцев – солву. Слышал я в столице говор купцов из Озгорода. Да, действительно, очень похоже, – продолжил свои рассуждения дворянин. – Тогда, может быть, он этот… хид’ара? – робко предположил помощник. Громкий смех тут же разнесся в сумерках, привлекая внимание всех на поляне. А когда виконт, наконец, отсмеялся, то произнес: – Это самая смешная глупость, которую я от тебя слышу! Где ты видел хид’ара c черными волосами? Хотя ты их вообще видеть нигде не мог… – тут Кинваро задумался и снова обратил взгляд на эльфа. – Нет, все-таки это очень странно.
Слушая все новые и новые слова, запоминая их, не заметил даже, как наступила темнота. И только запах готовящейся пищи, донесшийся до ноздрей, поставил точку в сегодняшнем уроке. Я запнулся, быстро посмотрел на Тинтэ, отметив, что тот не проявляет пока особого недовольства… Но дальше продолжать смысла не было, как оказалось, народ уже давно готовился к приему пищи. Все собрались у костра. Мне же оставалось лишь ждать, облокотившись на колесо повозки. И когда большинство закончило ужин, один солдат соизволил-таки притащить мне деревянную миску с горячей похлебкой. С низа котла, чуть подгорелое, но гораздо лучше всего, чем я питался в этой новой жизни. На ночь загонять меня обратно в клетку не стали. Просто продели веревку через кольцо в ошейнике, привязали к повозке и решили, что так сойдет. Возможно, ведь я понятия не имею, какими функциями обладает эта сволочная полоска кожи! Может, она способна башку мою оторвать к чертям, если вздумаю слегка погулять. А еще наш рабовладелец расщедрился и выдал из закромов большой такой кусок мешковины. И вот, завернувшись в него, я впервые внимательно смотрю на чужое темное небо… Сказать, что местный спутник вывел разум из равновесия и лишил меня на пару минут возможности внятно соображать – сказать совсем мало. Начать следует с того, что ночное светило зависло гораздо ближе к поверхности, чем наша Луна. Но много важнее то, что это и была Луна! Только раскуроченная примерно на треть. Вон Океан Бурь, Море Дождей и Море Спокойствия… А вместо нижней левой части с немалым куском центра несметная тьма обломков да несколько действительно крупных кусков. Первая глупая мысль, забравшаяся в голову, утверждала: «Ты попал в будущее! Туда, где на Земле случилась некая страшная катастрофа!» Но это и впрямь была глупая мысль. Где знакомые звезды? Где Млечный Путь? А подвезти забыли. Пред глазами совершенно чужие звезды. В целом их меньше, но есть несколько крупных, ярких скоплений. И еще очень четко видны цветные туманности, что придает небу свой особенный, по-настоящему красивый вид.
Как заснул – совсем не заметил даже. Вместо этого очень хорошо заметил, как проснулся, пинки чьих-то сапог по ребрам помогли. Не сильные, но чувствительные. Опять Тинтэ. Хм, а утро уже давно вступило в права. И все на ногах, один я почивать изволяю. Встать, сходить за другой борт повозки, спасибо, веревку с шеи отцепили… Вернулся в чуть лучшем настроении, чем минуту назад. И лопухи-то как удачно подвернулись! А что это на меня так смотрят? Словно я вам, пардон, в тарелки нагадил? Рабовладелец, вон, поближе подтянулся собственной персоной... Тинтэ же зачем-то лук мне протягивает, нет, не свой, сильно поплоше. Показать, как умею с ним обращаться? Смешно, да. Последний раз что-то похожее в руках держал лет десять назад. Помню, сам ведь строгал! Вот, кажется, и окружающие уразумели для себя это… В следующий миг начался ор. Тот, что потратил на приобретение несчастного меня энное количество средств, резко развернулся к одному из своих спутников и начал очень эмоционально крыть словами, которые могут быть лишь нецензурными. Подчиненный же вперил взгляд в землю и безостановочно то краснел, то бледнел. А под конец своей гневной тирады рабовладелец вдруг замахнулся сжатым кулаком, и я уже было подумал, что он сейчас со всей дури ударит, но до начальственного рукоприкладства все-таки не дошло. На некоторое время вокруг воцарилась тишина.
Пережив бурю, помощник Кинваро начал оправдываться: – Господин, ведь он действительно выглядит так, словно полжизни стреля… – Я это прекрасно вижу сам, Иторэ! Знаю, что поздно... Ладно, либо он «вспомнит», либо научится за время пути, раз к тому есть все задатки. А почему так случилось, как кажется, мы не поймем никогда. Собирайтесь! Дорога впереди неблизкая, – на этих словах виконт повернулся к одному из нанятых им лучников. – Тинтэ, если не затруднит, учи его языку и дальше. – Подучу, мне это самому интересно. Меньше скучать в пути, – ответил тот. Мастера-лучника не сильно волновали возможные проблемы виконта, он собирался хорошо сделать свою работу и только. А болтовня с эльфом действительно развлекала его.
На самом деле Кинваро де Клир-и-Нирта совсем не был плохим человеком. Главный его недостаток – скупость – компенсировался многими достоинствами. Виконт всегда готов помочь друзьям в трудностях, если только их беда не касалась его денег. Он был законопослушен и предан короне. Другие на его месте уже давно выместили бы свою злобу на неспособном защищаться невольнике, но Кинваро такая идея даже не приходила на ум. Конечно, он отнюдь не был святым. Но можно сказать, что Арднаскелу повезло. До поры.
Спасибо, подавляющее большинство тапков пригодилось в хозяйстве.
Quote (Cat20087)
Может, лучше "брызнувшей".
Так в предыдущем отрывке ГГ в рожу плюнули. Так что скорее именно прилетевшей.
Эх, хотел сегодня написать побольше... Но утром вот пес у меня умер. Он конечно старый был, но все равно... Ладно, хоть три страницы я настрочить все равно должен - иначе плохо будет, малейшая лень и прода исчезнет на пару месяцев, я себя знаю.
Короче я засел за калькулятор капитально так, и вот что насчитал.
Для начала от чего пляшем:
1 флорин ~ 80 сольдо = 960 денаро (на начало 15го века)
Зарплаты:
Служанка в доме состоятельного купца ~26 денаро (в день) ~ 10 флоринов в год Писцы, счетоводы, кассиры в банке ~ 105 денаро (в день) ~ 40 флоринов в год Руководители отделений в банке ~ 315 денаро (в день) ~ 120 флоринов в год Дневной заработок разнорабочего на стройке ~ 84 денаро Дневной заработок квалифицированного рабочего на стройке ~ 144 денаро Мастер-ювелир ~ 7.3 флоринов (в день) ~ 1000 флоринов в год
1 золотой = 480 серебряным = 4800 медным. (1 золотой примерно в два раза дороже флорина)
Зарплаты:
Служанка в доме состоятельного купца ~ 6.5 серебряных (в день) ~ 5 золотых в год Писцы, счетоводы, кассиры в банке ~ 13 серебряных (в день) ~ 20 золотых в год Руководители отделений в банке ~ 79 серебряных (в день) ~ 60 золотых в год Дневной заработок разнорабочего на стройке ~ 21 серебряный Дневной заработок квалифицированного рабочего на стройке ~ 36 серебряных Мастер-ювелир ~ 7.3 золотых (в день) ~ 500 золотых в год
Кстати, это общая денежная система на Дэтэре. Вот конкретно агронская 1 золотой дукат = 48 больших (серебряных) песо = 480 серебряных песо = 4800 медным песо. Теперь надо думать, как подправить цены на рынке рабов в соответствии с этим безобразием.
Во первых, продажа ГГ капитану корабля. 20 меняем сразу на все 40-50. Взятка в проливе - по несколько золотых. Дальше, цена полуорка на рынке 50-60. Начало торга за ГГ - с восьмидесяти. Конец торга - все 250.
Есть еще вариант, при котором я делаю 1 Дэтэрский золотой равным 4-м флоринам. Тогда можно сделать систему такой 1 золотой дукат =100 больших (серебряных) песо = 1000 серебряных песо = 5000 медных песо (чтоб совсем мелочью медь не стала). И что-то я именно к нему и склоняюсь... Тогда торг переделывать почти не придется, так по мелочи.
я засел за калькулятор капитально так, и вот что насчитал
На мой взгляд, система счета должна быть просто понятной из текста, чтобы не отвлекаться на размышления, не продешевил ли капитан корабля при перевозке ГГ. А какой вариант - дело авторское. ksenia
Короче вот. Конечная система, цены которые уже есть в книге почти не придется переделывать:
1 золотой = 1000 серебряным = 5000 медным. (1 золотой примерно в четыре раза дороже земного флорина)
Зарплаты: Служанка в доме состоятельного купца ~ 7 серебряных (в день) ~ 2,5 золотых в год Писцы, счетоводы, кассиры в банке ~ 26 серебряных (в день) ~ 10 золотых в год Руководители отделений в банке ~ 78 серебряных (в день) ~ 30 золотых в год Дневной заработок разнорабочего на стройке ~ 21 серебряный Дневной заработок квалифицированного рабочего на стройке ~ 36 серебряных Мастер-ювелир ~ 4 золотых (в день) ~ 250 золотых в год
Миновали пять почти одинаковых дней пути. Все та же опостылевшая, постоянно греющаяся на солнцепеке клетка и похожие друг на друга, но от этого не менее долгожданные остановки с приближением сумерек. Довольно часто на дороге встречались разъезды по десять-пятнадцать всадников, наверное, именно им стоит выразить благодарность за отсутствие здесь джентльменов удачи. По крайней мере, не похоже, чтобы Кинваро и его спутники хоть сколько-нибудь опасались кого-то или чего-то. Да, ведь я теперь знаю, как звать этого рабовладельца! А также имя его помощника – Иторэ. Уже на вторые сутки Тинтэ меня просветил. Лучник, правда, долго пытался и титул в голову вбить, но безрезультатно. Нет, слово-то запомнить несложно, «винкодэ», но какую именно высоту положения оно означает? А так процесс накопления словарного запаса шел семимильными шагами. Точно не скажу, может, пятьсот слов, а может, и тысяча… Интересно, будь мое положение менее шатким, учился бы я так усердно? Понимание того, сколь сильно знание языка мне сейчас необходимо – отличная мотивация. Освоение в новом теле тоже заметно продвинулось. Танцевать, конечно, пока не смогу, но в остальном все отлично. Больше нет ощущения чужеродности. Единственная проблема – постоянно на стоянках мне суют в руки лук. Несколько раз даже стрелять заставляли. Кинваро все ждет, что я «приду в норму» и выдам ему олимпийский рекорд. Мои первые мысли по этому поводу были ну очень далеки от истины. Длинноухий гладиатор дворянина не интересовал. А Тинтэ объяснил кое-как, что меня покупали в качестве инструктора для солдат… Когда я осознал сию мысль, то с великим трудом удержался от истерического смеха. Окружающие могли слегка не понять. Еще, сидя в клетке, пытался разобраться со своей способностью медленно впитывать металл. Не то чтобы совершил какие-то особенные открытия, нет. Просто подолгу, часа три в день, держался за прут в каком-то конкретном месте. За один «сеанс» железо истончалось на два-три миллиметра, если кожа плотно прилегала к нему. И ладонь после минут десять сохраняла сероватый оттенок. Я был достаточно осторожен, старался не держаться руками там, где уже брался раньше, чтобы кто-нибудь случайно не обратил внимания на слишком уж истончившиеся почему-то прутья. А совсем не держаться было никак нельзя, ведь трясло повозку изрядно.
На утро шестого дня таки доигрался. Все началось с того, что Тинтэ, разбудив традиционным пинком да раз встретившись со мной взглядом, вдруг отшатнулся и едва не грохнулся на спину. Миг погодя же он чуть дрогнувшим голосом выкрикнул: – Эс-таи охоса кон демонио! Второе слово уже было знакомо – «глаза». А чтобы понять последнее, даже не требовалось каких-то особенных знаний. Демон… Глаза демона?! Что, у меня? На крик Тинтэ мгновенно сбежались все. Второй лучник даже успел схватить свое оружие и направить на меня готовую в любой момент сорваться с рукояти стрелу. Кинваро тем временем перекинулся парой коротких фраз с Тинтэ, сам недолго посмотрел мне в глаза… и быстрым шагом двинулся к крытой повозке. Дворянин несколько минут там что-то искал, а потом вернулся, неся в руке плоский светлый предмет. Небольшое, с ладонь, зеркальце в оправе из резной кости, если глаза не обманывают. Подойдя ближе, Кинваро заговорил, сопровождая свои слова красноречивыми жестами: – И-аста райар элеспэхо, имэ кортра ла карэфа! Рот ему открывать вообще не требовалось, увиденного представления достаточно, чтобы внять: если хоть как-то попорчу безделушку, мне капитально не поздоровится. Киваю в ответ, мол, все ясно. И аккуратно беру протянутое зеркало… Мда. Нет, вообще Тинтэ перепугался, наверное, больше из неожиданности. Насчет демона он это сильно загнул. Глаза, конечно, странные, но чего-либо потустороннего я в них не вижу. Может, потому что у нас похожего эффекта с помощью банальных цветных линз добиться реально? Белок-то у меня сейчас обыкновенный, только чересчур… чистый. А вот радужка интересная. От зрачка наружу отходят десятки темно-красных лучиков, к своим кончикам меняющих цвет на серебристо-стальной. Причем сочетание получилось одновременно и резким, вдоль лучей, и плавным – поперек. Там же, где красный был наиболее интенсивен, можно заметить слабую пульсацию и легкое свечение. А еще, разглядывая свое отражение, я испытал некоторую радость. У бывшего хозяина тела – уж не знаю, кем тот был – лицо оказалось очень близким к моему родному. Прямой нос с неглубокой переносицей, косые густые брови, немного скрывающие веки – та самая причина вечной хмурости. Тонкие губы, заметный верхний прикус и небольшие треугольники ямочек под скулами на щеках… Короче, все есть. Окромя синяков, которые нафиг не сдались. И щетины, она у эльфов проектом не предусмотрена Имеется еще одна странность, которая может породить ненужный интерес. Волосы у самых корней тоже чуть блестят сталью. Миллиметра на два. Пока незаметно, но если так будет продолжаться и дальше… – Г-к-хм, – послышалось требовательно со стороны. Ясно, слишком надолго я выпал из реальности, изучая свое отражение. Быстро возвращаю зеркало владельцу… Так, как бы теперь задать вопрос? – Какой цве… оллор, был у моих охоса? Вчера, тьфу, араэ? Оллор, охоса, араэ? М-да, ужас несусветный. Но, кажется, меня поняли. Вместо ответа Кинваро медленно достал из-за пояса золотую монету, подержал ее несколько секунд двумя пальцами и спрятал обратно. Понятно. И что, изменения произошли за одну ночь? Нет, скорее, до последнего момента никто просто не обращал внимания. Сомневаюсь, что все только и думают, как бы мой взгляд поймать! Волосы на голове, кажется, где-то на полмиллиметра в день вырастают? Значит, четверо суток.
Вновь бесконечная тряска в окружении прутьев. И в спутниках теперь одни лишь мысли. Тинтэ резко охладел к учительству, почему – понятно. Держится теперь как можно дальше от моей повозки. Так что грандиозные планы по изучению языка отодвигаются на неопределенный срок. Зато теперь обращаю больше внимания на свои странности. Собственно, откуда пошла смена цвета, ясно: металл. И, наверное, можно отбросить идею о потенциальной опасности этого процесса. Раз тело усваивает – значит, так надо. Ведь глаза видят, а волосы даже не думают пока выпадать… Черт, совсем забыл про бляху на ошейнике, она раньше касалась кожи! Судорожно ощупываю пальцами небольшой овал… Да, следы есть, фактура с внутренней стороны совсем другая. И если бляшку не трогать, то крошечный зазор между нею и шеей точно остается. Неизвестно, как магия ошейника могла отреагировать на попытку, грубо говоря, его сожрать. Ясно же, что раб не должен иметь возможность сам снять свое украшение! Ладно, ничего страшного, кажется, не случилось. А могло…
Спать на этот раз меня загнали в клетку. Пришлось аккуратно кутаться в мешковину, чтобы голая спина ни в коем случае не касалась постоянно железа. Не хочу случайно его проломить, Кинваро этому совсем не обрадуется. Хватит того, что все и так смотрят на меня с легкой опаской.
К восьмым суткам пути по возбуждению остальных мне стало ясно – скоро будем на месте. Дворянин заметно повеселел, то же касалось и других его спутников. И в начале второй половины дня, как только с холма открылся вид на вытянутую долину, все прямо-таки взорвались радостью, начался бесперебойный гомон, а лошади заметно ускорили шаг. Я же просто рассматривал вотчину Кинваро. Так, по центру низины, почти по прямой от нас, протекала неширокая слегка петляющая речка, а у ее берегов расположились три деревеньки. И в самой дали на одном из пологих склонов долины высился странный… замок, наверное. Не знаю даже, как вернее назвать это сооружение. С первого взгляда оно могло показаться просто одноэтажным п-образным поместьем, асьендой, приличной площади, не будь эта асьенда возведена на мощном постаменте метров в пять высотой. Попасть же туда можно лишь по каменному длинному и узкому мосту, берущему начало у небольшой скалы в сотне метров от самого замка. Конечно, строили это никак не с прицелом на долгую оборону, и все же, наверное, обитатели поместья вполне могут положиться на родные им стены. А ниже по склону, ближе к реке, раскинулся крупный такой палаточный городок. Полагаю, населенный как раз теми, кому меня определили по ошибке в наставники.
Весть о возвращении виконта быстро облетела долину и донеслась до его семейства даже раньше, чем путники миновали первую деревню. Пятнадцатилетний Эколас де Клир-и-Олитрэ, младший из двух сыновей четы Клир, мгновенно собравшись, оседлал свою лошадь и кинулся навстречу отцу. А уже через каких-то двадцать минут эти двое ехали рядом друг с другом и делились последними новостями, своими радостями да печалями. – Эльф-раб? Значит, он тоже будет обучать этих крестьян из лагеря, – утвердительно произнес Эколас после нескольких минут беседы, с интересом поглядывая на обитателя клетки. – Боюсь, что нет. Моя ошибка, и ума не приложу, что теперь с этим делать, – покачав головой, ответил своему сыну виконт. – Как так? Разве эльфы не лучники от богов? – Не все. И уж точно не Арднаскел. Это странно, словно все его навыки выветрились из головы! Да и сам он оказался не менее странным. Эльф не говорит по-эльфийски! Услышь я подобное раньше – лишь посмеялся бы. – Что здесь такого, потеря памяти… – предположил сын. – Он назвался! Нет, это точно какая-то странная магия, не иначе. Особенно если учесть, что в пути у Арднаскела сильно изменились глаза. На минуту Эколас замолчал и чуть задумался. Его несколько удивляло то, что отец называет своего раба по имени. – Тогда что ты собираешься дальше c ним делать? – Отправлю в лагерь. Должен же эльф хоть что-то уметь! И придется собрать всех моих людей, чтобы успеть за оставшийся месяц, – чуть грустно произнес Кинваро. – Уже, отец. Я оставил в поместье всего двух человек, когда привели крестьян, – сказал сын виконта и посмотрел на отца, ожидая реакции. – Сам решил? Молодец, а мне надо было догадаться до этого раньше и указать в письме. Конечно, не думаю, что дюжина вояк выиграет нам много времени, но какой-то толк точно будет. – Кстати… во сколько обошелся раб? – спросил вдруг осторожно Эколас. Виконт погрустнел еще больше и тихо ответил: – Сто двадцать четыре дуката. Почти сто двадцать четыре дуката…
Неделю в компании с будущей солдатней я провел, фактически, будучи предоставлен сам себе. Только вначале Кинваро с некоторым трудом объяснил, что раз я не могу тренировать лучников, то должен буду оправдать сам факт своего существования как-то иначе. И все. Хотя ясно, что он от меня не мытья местных сортиров дожидается. Правда, люди дворянина изредка требовали какой-то мелкой работы в лагере, ну там яму под столб выкопать или помочь временный сарай у реки соорудить... Это тело принадлежало воину. Семейный охранник-раб – вот кем я, скорее всего, должен стать по новому замыслу. Поначалу несколько удивляло то, что за мною даже никто не следил толком. Пока не вспомнил о магии. Раз нет ограничений в передвижении, значит, Кинваро в любой момент может узнать, где именно находится его «собственность». В ошейнике просто обязан быть маячок. А поселился я, кстати, в том самом сарае. О клетке забыл, как о страшном сне. Поначалу много купался, пытаясь стереть зловонный запах даже из воспоминаний. Ел из одного котла с остальными. Старался вникнуть во все, что происходило вокруг. Ну и упражнялся, само собой разумеется. Наблюдал внимательно за буйной деятельностью, развернутой Тинтэ со вторым наставником, и учился стрелять… В той крытой повозке оказалось достаточно луков, так что мне тоже хватило. Но не думаю, что стану высококлассным снайпером, способным держать в воздухе десяток стрел. В мишень с пятидесятиметровой дистанции попадать кое-как научился, а дальше прогресса нет. Талант отсутствует, точно. Поэтому больше меня интересовало другое… Обладатель тела был правшой, на это указывало многое. И главный признак – чуть более развитая мускулатура правой половины торса. Но я-то обоерукий! И расставаться со своей амбидекстрией совсем не хочу. А если быть более точным, ее нужно «восстановить», ведь сейчас моя левая рука вообще мало на что способна. Для этой цели неплохо подошли два коротких кинжала, выпрошенные у одного из солдат дворянина. Дома, на Земле осталась пара отличных боевых ножей с кривыми рукоятями, блажь, конечно, однако ножевой бой был мне неплохо знаком. Не мастер, но владение обеими руками дает огромные преимущества. Начал с перебрасывания кинжалов из прямого хвата в обратный и наоборот. Причем нужно научиться делать это не просто быстро, то есть мгновенно, но еще и в любом положении руки, почти целиком за счет движения пальцев, а не с помощью веса клинка. Смена хвата очень важна для многих обманных движений и серий ударов. Итак, навык правой я набил достаточно быстро, хватило нескольких часов, а вот на левую ушло много больше, почти два дня, и то нет пока уверенности, что она не подведет в ответственный момент. Дальше соорудил из соломы куклу и начал ставить сначала сами удары, а потом их комбинации. Вот здесь все оказалось много сложнее. Левая рука постоянно выпадала из рисунка, я словно забывал о самом факте ее существования… Короче, мораль: чужое тело – это сплошные проблемы!
Эколас стоял почти у самого края стены поместья и смотрел вниз, на долину. А когда неподалеку послышались шаги спешащего куда-то Кинваро, сын резко обернулся к отцу и произнес: – Знаешь, ведь я часто бываю там, в лагере. И, кажется, понял, кто такой этот твой эльф. – И кто же? – с заметным любопытством спросил виконт. – Раб постоянно занимается с парой ножей. Он тренируется так, будто именно его удар будет в бою как первым, так и последним. Думаю, этот эльф – убийца, привыкший нападать внезапно, из-за спины. И вдруг именно ремесло завело его в клетку? – Может быть, может быть, – чуть задумчиво ответил Кинваро, а через полминуты добавил к своим словам: – Раз тебя это интересует, пригляди пока за Арднаскелом. Если не сплоховать, то он будет верно служить даже твоим внукам и внукам Вэнцио. И когда виконт все же ушел, Эколас вновь повернулся к долине, а потом прошептал одними губами: – Только сначала эльф будет служить мне. Отец очень многого не знал о своем сыне. Слишком многого.
Сегодня у меня наметился небольшой прорыв. Руки наконец-то стали работать одинаково хорошо, хотя левая и оставалась пока более слабой. Но это пройдет, рано или поздно. Либо подтянется в силе мышц, либо правая сотворит с собою обратное. Еще я безрезультатно пытался найти хоть кого-то, кто согласился бы дать несколько уроков языка. Просто постоянно вслушиваться в речь окружающих, надеясь что-нибудь там разобрать – едва ли достаточно. Однако все? кроме некоторых бывших крестьян, смотрели на меня как на пустое место. Но к новобранцам обращаться смысл напрочь отсутствовал, у них и минуты свободной-то нет. Гоняют несчастных до седьмого пота. Помощь пришла, откуда ее точно не ждали. В лагере мелькал иногда один холеный светловолосый юноша, Эколас, как догадываюсь – родственник Кинваро. Первый раз видел его еще в день приезда, через прутья клетки. Сначала было подумал, что это сын дворянина, но фамилии у них оказались с разными окончаниями, обращения слуг и солдат к благородным я очень хорошо запомнил. А приблизительно час назад Эколас с совершенно дружелюбным видом подошел ко мне и спросил: – Эс-та номбри Арднаскел, вдэрда? Ну, зовусь с недавнего времени действительно именно так, поэтому ответ был утвердительный. Кивнул. Дальше последовала не особо простая, но плодотворная попытка разговора. Жестами паренек дал понять, что он может принести книги и готов даже помочь с ними, на первых порах. Под конец он попросил, или потребовал, понять сложно, показать ему на примере соломенной куклы несколько приемов ножевого боя. Что интересного юноша хотел там увидеть – неизвестно, но уходил он весьма довольным. И конкретно сейчас Эколас притащил к обжитому мною сараю приличную такую связку с макулатурой... Я ненадолго впал в прострацию, а потом принялся аккуратно разбирать это сокровище. Так, несколько тонких книг в кожаных переплетах… А это? Детский букварь. То, что нужно. И еще один повод задуматься! Со страниц на меня смотрела немного странная, с незнакомыми элементами, но все-таки вполне читаемая латиница. Не сразу поверив своим глазам, я начал тыкать пальцами в бумагу и воспроизводить соответствующие буквам звуки, вопросительно посматривая на Эколаса… За несколькими исключениями тому почти не пришлось меня поправлять. А в самом низу страницы примостились местные цифры. Здесь моя удача заключалась лишь в том, что их было десять. И, значит, ломать мозги со счетом в изуверских системах не придется. Однако на знакомые арабские походили только ноль и двойка. Еще была цифра, идентичная восьмерке, почему-то являющаяся четверкой, и одна близкая к девятке, но стоящая на месте семерки*. Вот к этому привыкать буду действительно долго…
*Обыкновенные бенгальские цифры, слегка видоизмененные другой культурой. Однако главный герой видит их первый раз в жизни.
Дальше полетели дни. Та скорость, с которой учил слова в пути, теперь казалась мне черепашьей. Букварь со всем, что там было, я «проглотил» часов за десять и жалею только о том, что половина этого времени пришлась на следующие сутки. А дальше напрягал голову и пытался с имеющимся запасом вникнуть в тексты остальных книг, оказавшихся, к слову, в основном сказками, постепенно узнавая смысл все новых и новых слов. Потом выписывал эти слова на песке у реки и выправлял произношение, когда приходил Эколас. Тут проблем как раз почти не было, голосовые связки мне достались великолепные. Кстати, я был неправ, мой юный учитель действительно оказался сыном Кинваро. А тот, как прояснилось, имел титул виконта, то есть завис где-то между бароном и графом. Это все опять же банальные сказки понять помогли. Язык не поворачивается их детскими назвать… Вообще, разгадка моей ошибки оказалась проста: местные благородные, как правило, имеют двойные фамилии, состоящие из имен отцовского и материнского родов. Причем у замужних женщин они вообще тройные, к примеру, мать Эколаса – Иссабэль носит фамилию де Клир Олитрэ-и-Риега. Первое слово – имя рода мужа, дальше род отца женщины и потом уже род ее матери. Еще я узнал, что изуродованную Луну здесь величают темным богом-демоном Длайуном, а дневное светило именуют не иначе как Соларном. Тоже бог, но, естественно, уже светлый и жуть какой добрый. Ну, там, в сказках этих, часто встречались такие вот предложения: «ласковые лучи Соларна освещали их нелегкий путь» или «под зловещим Длайуном вершились страшные бесчинства». Короче, высокохудожественную речь только по таким книжкам учить и нужно. Расстраивало малость то, что Эколас не желал тратить много своего времени на просвещение. Зато он часто требовал от меня очередного показательного выступления с кинжалами. Хотя ничего красивого там точно нет. Одни смертельные удары, которых почти невозможно избежать… Но я понимаю прекрасно и то, что нанести их в реальном бою попросту не дадут. Наколют мое тельце разочек на шпагу с безопасной дистанции, вот и все. Кончится на этом история одного попаданца… хотя черт знает. Разок засосало в воронку, может, затянет снова? Однажды сын виконта даже проявил неслыханную щедрость, принеся в корзинке еду из поместья. И был бы я совсем счастлив, не прилагайся к сей божественной, после лагерной-то, пище бутылка с вином… Ну что делать, у меня тяжелая степень странного для местных недуга, а именно – абсолютное неприятие спиртного. Но как объяснить сие Эколасу? Они же здесь винище как эту воду хлещут! Короче, буря могла получиться знатная. Разве можно такое представить, дворянин предложил нечто, о чем раб даже не смеет мечтать! И невольник посмел неблагодарно отказаться от царских даров! С трудом, но я отбрехался. Самым действенным аргументом послужила фраза: «мне вера не позволяет!» В святую березу-мать, да.
Шо-то камментов кот наплакал (хм можно сказать каламбур). Поначалу вроде говорили мол "нравицо, аффтар писши исчо!" Я столь быстро скатился куда-то под плинтус?
Я просматриваю новости, но читаю только те произведения, которые меня чем-то заинтересовали (кроме конкурсных). А уж комменты пишу только тогда, когда есть что сказать. ksenia
Прошло, наверное, чуть больше месяца с того момента, как я осознал себя в новом мире. Больше нет ощущения абсолютной беспомощности, чуждости, постоянного неясного страха. Мой сон перестал быть чередой смутных кошмаров, пускай даже и не получалось никогда их вспомнить наутро. Теперь же – лишь короткий миг дарящей необходимый отдых черноты и ничего боле. Но нет и свободы. Даже неясно, как к ней подступиться. Сорвать ошейник к чертям? Не думаю, одной смерти мне хватило надолго. Прежде чем делать – необходимо знать. – Арднаскел, – донеслось со спины вместе со звуком шагов по суховатой траве. Я сидел недалеко от края обрыва и смотрел на плещущийся совсем близко десятиметровый водопад, расположенный немного ниже по реке от обжитого мною сарайчика. В этом месте можно было хорошо отдохнуть в одиночестве, одновременно оставаясь у всех на виду. Благо стрельбище всего в двухстах метрах справа. Теперь же пришел отпрыск виконта и разрушил мой возвышенный полет мысли. Но искреннее спасибо ему за это, а то хандра какая-то прицепилась… – Мне от тебя кое-что нужно, Арднаскел. Что, опять соломенное чучело искромсать? И как еще не надоело! – Да, Эколас? – обернувшись и встав с земли, спросил я. – Через двое суток, ночью, ты проникнешь в поместье. А потом тихо убьешь обитателя одной из комнат, – холодным тоном произнес юноша. – Чт… что?! – выдохнул я, чуть было не поперхнувшись. – Боль! – вместо ответа обронил Эколас. И тут же меня скрутила агония. Падая на каменистую землю, под ноги благородному, каким-то чудом смог удержаться на трясущихся руках. Кажется, словно прямо сейчас умирает каждая клетка тела, будто все нервы разом кто-то наматывает на заряженную током катушку… – Знай свое место, раб. Ты сделаешь то, что тебе приказано, – констатировал сын виконта безразлично. Пряник и кнут, вот, значит, как?! А на себе проверить последний ты не желаешь? Ведь давно тлеющие где-то в груди угольки ярости знакомо раскаляются вновь. Но на сей раз меня не сожжет дотла. Нет, не сожжет! Алый факел охватил тело за один удар сердца. На следующем с кожи просто исчезло все, что могло гореть. Ошейник бессильно рассыпался в невесомую пыль, а металл бляхи вскипел и пролился раскаленными каплями вниз. Боль резко прошла. В тот же момент я вскочил с четверенек, ветром прошел каких-то пару шагов и с силой ударил обоими кулаками в грудь так и не понявшего ничего Эколаса. Руки легко прожгли его ребра, вместо того чтобы отбросить дворянина назад. И юноша начал медленно заваливаться уже у моих ног. Черная злоба почти перестала питать костер ярости. Эмоции ушли на поживу огню, он затух, оставив после себя едва горячие угли рядом с сердцем. Которые так и будут тлеть, вечно готовые дать начало новому бушующему пожару. Вот как я понимаю в себе это. Чужие крики, донесшиеся со стрельбища, вернули восприятие окружающего. Но поздно, почти сразу же ощутил, как мышцы груди разорвал какой-то предмет... А следом еще один попал в левое бедро. Стрелы! Да, боль есть, но в сравнении с той, что испытал так недавно… Нога подкосилась, и я свалился на одно колено. Воздух рядом разорвали еще несколько свистящих стрел. Нет уж, хватит в меня попадать! Прижимаюсь к земле и за несколько перекатов, сломав попутно торчавшие из тела древки, достигаю края обрыва. Скрыться больше попросту негде, и остается уповать на то, что вода смягчит падение. А камней там, у водопада, немерено. И еще понятия не имею, смогу ли вообще плыть со своими ранами. Упал неудачно, вниз головою. Хорошо хоть, получилось перед этим как следует оттолкнуться. Бурлящий поток вмиг подхватил меня и понес куда-то, с силой волоча по гальке. Множество раз нечто острое глубоко царапало кожу. С минуту я беспомощно барахтался, стараясь выплыть наверх, воздух стремительно уходил из легких… А потом понял, что вновь хорошо контролирую раненую ногу. И боль то ли ушла окончательно, то ли заглушилась многочисленными ударами о дно. За несколько секунд смог как-то сориентироваться в пространстве и оказаться ближе к поверхности. Дальше новая порция везения привалила в лице длинной коряги, за которую уцепился совершенно случайно. По ней я и поднялся спешно, ведь грудь уже разрывалась, а стиснутые челюсти были готовы раскрыться и предательски впустить в себя мутную жидкость… Резко вздохнув, даже не сразу понял, где оказался. Вокруг темнота. И вода спокойная, никуда не тянет, хотя совсем рядом слышен ее сильный шум… Все, глаза привыкли, даже того легкого свечения, которое они источают, достаточно, чтобы разобрать большинство деталей. Это пустота внутри кривого мертвого дерева, которое видел не раз. В полукилометре от водопада, оно торчит под углом у крутого берега на другой стороне. Еще раз осмотрелся. Так, есть небольшой уступ, на котором с трудом, но можно уместиться с ногами… Забрался! Теперь отдохнуть немного. Или?.. Ведь к дереву со склона очень непросто подобраться, да и о том, что оно полое, едва ли кто-то вообще знает. А меня будут искать, определенно. Кинваро не обрадует трупик его сынишки с обугленной грудной клеткой. Интересно, кстати, уж не папашу ли хотел укокошить Эколас? Почему он вообще решил использовать меня? Ладно, сначала проведу ревизию повреждений, а потом буду размышлять на отвлеченные темы! Итак, исцарапан я с головы до ног, это раз. Но дырок от стрел не наблюдаю, это два. Покрытые сукровицей рубцы – есть, но не раны. Очередная мистика. Тогда почему, блин, все остальное заживать не спешит совершенно, а?! Стоять, наконечники-то железные. Были, пока мой организм их не схарчил. Вот об этом я зря подумал. Очень уж есть, нет, именно, пардон, жрать захотелось! Хоть прямо сейчас начинай в подгнившее дерево вгрызаться. Отставить, оно невкусное… Хм, теоретические научные изыскания помогут отвлечься и спасут меня от участи бобра. Значит, металл, соприкасающийся с раной, подстегивает процессы заживления, и еще как подстегивает! Также он встраивается в ткани, делая их частично металлическими. Или сам становится органическим, неясно. А тело пока что испытывает явную нехватку этого элемента. Теперь о ярости… Она, конечно, жутко полезная, но я что, каждый раз теперь буду без одежды оставаться? И еще, температура ведь явно зашкаливает за все известные нормы! Эмоции, эдакое «топливо», сгорают слишком быстро. Выходит, в этом направлении у меня две цели: научиться вызывать пламя, к примеру, на одних ладонях и уменьшить избыточный жар. Тогда смогу и пару минут костерком поработать… Идея! Как-нибудь потом, если буду жив да при деньгах, стоит запастись кучей железок, наотращивать волос, а потом заплатить умельцам, чтобы сделали из них ткань, ну и дальше – набор хорошего шмотья. По уму, такая одежда к моей ярости должна быть невосприимчива. Хм, размечтался! Сначала из этого дупла, или же дупы, это как посмотреть, выбраться без смертельных последствий надобно. Пока план простой: сижу здесь тихо, как мышь, до глубокой ночи, вслушиваюсь во все, что творится вокруг…
– Эколас… Эколас… – повторял Кинваро, вот уже несколько минут, как заведенный, баюкая на руках еще не остывшее тело. Виконт хорошо наблюдал момент смерти сына, уже к развязке выйдя из своего кабинета на стену, подышать свежим воздухом. Де Клир-и-Нирта тогда несколько долгих мгновений не мог поверить собственным глазам. А потом он сломя голову кинулся седлать коня… Сейчас же рядом стояли оба мастера-лучника – именно их стрелы ранили беглого раба – да верный помощник, который уже считал себя виноватым во всем случившемся. Наконец, виконт, немного успокоился, бережно положил голову мертвого Эколаса на землю, медленно встал и зло произнес: – Иторэ, организуй поиски, найди его. Найди! Не смей даже возвращаться без пары отрезанных у трупа длинных ушей! Но лучше бы эльфу оказаться живым… В мыслях же Кинваро пытался понять, как ему теперь объяснять все случившееся Иссабэль. Ведь уже завтра жена должна будет вернуться в виконтство из столицы. А вместе с нею приедет и их старший сын. Наследник рода Клир – Вэнцио.
Относительно спокойными были первые минут тридцать сидения в дупле. Потом же… Стадо слонов шумит точно меньше. И так продолжалось долго, часов пять-семь. Я слышал, как лошади скачут вдоль берегов, как переговариваются солдаты неподалеку, а чуть позже не только они одни. Из донесшихся разговоров понял – люди виконта согнали на мои поиски целую толпу крестьян со всех трех деревень долины. Но главное – они собирались оставить вдоль реки ночных сторожей. Значит, Кинваро подозревает о том, что я жив. Вот и стала ясна вся польза эльфийского слуха… В воду спускался очень аккуратно, боясь породить и один лишний звук. Конечно, шум здесь и так приличный, но вдруг среди поисковиков есть хорошие слухачи? Задержав дыхание, я перебрался на внешнюю сторону уже знакомой коряги и стал медленно подниматься по древесине к поверхности. А бешеный поток так и норовил все время сорвать меня с собою. Высунув голову из воды, обнаружил несколько костров, и это только те, что видны на левом берегу. Правый же конкретно здесь слишком высокий, чтобы разглядеть хоть что-то кроме едва заметного зарева в воздухе. Хм, ночь, конечно, темной назвать язык не поворачивается, но сомневаюсь, что те, кто сидят у огня, смогут увидеть в воде хоть что-то. И полагаю, что у меня получится проплыть минуты две-три, совсем не показываясь на поверхности, благо, сидя в дереве, удавалось, проверки ради, задерживать дыхание на все четыре. Ну, была не была! Провентилировал легкие, наполнил их до отказа и тут же разжал пальцы. Река мгновенно подхватила мое тело и быстро понесла его вниз по течению. Я лишь старался держаться как можно дальше от дна. Но один раз все-таки зацепил случайно какой-то острый камень плечом. А поток тем временем постепенно начал ослабевать. Еще с полкилометра, и буйный нрав вод, порожденный водопадом, сойдет на нет… Воздух! Поднявшись к поверхности, потратил всего несколько секунд, чтобы вновь наполнить легкие, и повторно нырнул. Но теперь приходилось прилагать все больше усилий и плыть фактически уже самому. Где-то через минуту сменил тактику, благо дно здесь не илистое и позволяет передвигаться, цепляясь за гальку руками. Шума в ушах становилось все меньше… Опять всплытие, но осторожное, здесь плеск будет слышен гораздо лучше. Высунувшись из воды, огляделся по сторонам. Заметил два костра слева, на приличном удалении друг от друга, и еще один справа. А берег там оказался весьма интересный, с большим количеством рассыпающихся скал. Спрятаться среди них поначалу должно быть гораздо проще, чем среди голых холмов, что с другой стороны. Я набрал воздуха и опустился под воду. Довольно скоро добрался до намеченной цели по дну, хорошо еще, что оно здесь почти не поднималось. А выбрался уже в расщелине меж двух нагромождений валунов, где смог хоть немного передохнуть. Вдруг ветер донес до ушей какие-то обрывки речи. Тут же прислушавшись, сумел разобрать почти весь разговор: – …помер, и ладно. Скотина был, – произнес кто-то простоватым трубным голосом. – Да разве так можно говорить?! Если кто узнает… – с заметным страхом начал второй, но тут же был перебит еще одним. – Ты, главное, не ори у каждой двери. А все кому надо и так все знают! Скольких девок звереныш попортил, а? Ладно бы просто… так ведь поиздеваться любил! Издох, к Хель ему и дорога… Так, похоже, крестьяне Эколаса не сильно жаловали. Но какая мне вообще разница? Я знаю теперь, где сидят «сторожа», а еще то, что добросовестно выполнять свою работу они даже не думают. Неторопливо, прижимаясь к скрывающим меня из виду камням, взобрался по склону вверх. Оказавшись на четырехметровом утесе, внимательно осмотрел горизонт. Костер со знакомой троицей обнаружился чуть ниже справа, а следующий по течению был достаточно далеко, чтобы вообще не волноваться о нем. Хм, если пойду перпендикулярно реке, то Соларн поначалу будет светить мне в спину. Впереди высятся невысокие горы, значит, лучше бы мне добраться до них к утру. И даже если у Кинваро есть собаки, а я их, окромя пастушьих, не видел, сомневаюсь, что те быстро найдут нужное место, откуда именно брать след. Просох немного, теперь вперед.
Восход встретил до белого каления злым. Босой, голодный, исцарапанный, я прошел десятка полтора километров по впивающейся в ступни крошке, через овраги, скалы, там, где даже троп никогда не было и не будет. Сейчас меня очень сложно найти. Ведь не избрал же легкой дороги, а набор возможных был весьма разнообразен. Мало того, ближе к рассвету набрел на мелкую речку и довольно долго шел по воде. Теперь же можно, наконец, хоть немного поспать. Есть тут хорошее место: выемка на высоте нескольких метров, скрытая за крупным кустарником, укоренившимся в трещинах, покрывающих крупную глыбу. Удобства по минимуму, но зато человек не увидит, а хищник не заберется. Как-то устроился. Подложив под голову руки, посмотрел пару мгновений в небо да закрыл глаза… И вновь широко распахнул. Потому что прямо надо мной пролетела некая весьма и весьма немаленькая тень. Я вскочил, вперил взгляд в облака… Дракон. Точно, дракон! Если забыть о крыльях, хвосте, длинной шее, то размерами летающий ящер сойдет за быка. Только, вопреки ожиданиям, не видно никаких гребней, рогов или шипов. Башка, в принципе, как у варана, а вот тело поджарое, мощное, с заметными даже с земли крупными пластинами на груди. И сейчас эта зверюга наматывает круги, внимательно рассматривая одну конкретную точку, невидимую мне из-за россыпи скал… Теперь приземлился, потряс головою, а потом вновь взлетел невысоко и спланировал куда-то вниз, быстро исчезнув из виду. Сонливость прошла мгновенно. Спрыгнув с уступа наземь, я спринтом преодолел сотню метров до препятствия, пригибаясь, взбежал на него и укрылся между камней. Со склона открывался вид на небольшой лес и широкую проплешину со старыми следами вырубки, окруженную деревьями с трех сторон. Именно там оказался дракон. Он медленно вышагивал по дуге, повернув голову к центру поляны. К обыкновенной, но сильно измазанной кровью козе у вбитого в землю колышка. Ящер определенно побаивался легкодоступной добычи, и я его вполне понимаю. Любой разумный заметит ловушку, зверь же – если хватит на то инстинктов. А предо мной сейчас именно зверь. Он в один прыжок, слегка подмахнув, оказался в центре, схватил передними лапами еще живую козу, вновь распахнул крылья… И взревел от боли. Я успел заметить лишь два маленьких стремительных росчерка, мелькнувших в воздухе, да расслышать что-то вроде щелчка. А дракон уже потерял способность летать. Его перепонки почти целиком разошлись, и сам ящер своими торопливыми взмахами лишь усугублял положение. Снова щелчок и очередной полный агонии крик. Раненый зверь заметался по поляне, иногда врезаясь в деревья, он словно не видел, куда бежит… Именно. Его глазницы обильно кровоточили, показывая высокое мастерство неизвестных стрелков. Наконец, дракон выдохся и остановился, тяжело рыча, не зная даже, что делать. Одновременно из леса появилась одинокая фигура, облаченная в странные массивные латы, защищающие своими крупными элементами лишь некоторые части тела. Остальная одежда охотника была из простой кожи, никакой кольчуги или чего-то похожего. А в левой его руке зажат тяжелый длинный меч с пилообразной кромкой. Броня воина не издавала никаких лишних звуков, и сам он ступал весьма осторожно, медленно приближаясь к раненому дракону. Но когда до хищника оставалось пять-шесть шагов, тот вдруг что-то почувствовал и резко вскочил, махнув мощным хвостом. Однако охотник, похоже, был готов к этому. Он моментально сократил дистанцию и с недюжинной силой ударил дракона по задней лапе, в сустав. И тут же отпрыгнул. А зверь, кажется, определив для себя некое направление, раскрыл широко челюсти… Нет, совсем не пламя бушующим потоком вырвалось из пасти. Лишь воздух на несколько метров вперед задрожал, словно в жару. Но охотник не стоял на пути раскаленного выдоха, он вновь замахивался, чтобы резануть другую, переднюю, лапу. Теперь беспомощность ящера стала совсем очевидной. Еще какая-то минута «танцев», воин подсекает две оставшиеся конечности, уклоняясь попутно от неуклюжих ударов… А потом, постояв недолго в десятке метров от истекающего кровью животного, он, уже ничего не боясь, подошел и несколько раз, удерживая оружие двумя руками, рубанул по длинной шее у головы. Ненадолго все остановилось. Но вот охотник устало бросает меч и садится на землю, скидывая одновременно свои доспехи. А на поляну выходят четверо арбалетчиков, несущие пустые мешки. Тут же послышались смешки, до меня донеслись отдельные слова из их разговора: – …молодец, даже… ни разу тебя… – …мне… просто везет, как… да и молодой этот… – …пару месяцев… не делать ни… и по борделям… Дальше стрелки принялись отрывать с груди дракона пластины и бережно срезать кожу перепонок с обвисших крыльев. А мечник, чуть отдохнул да ушел в лес, бросив на поляне все снаряжение. Вернулся он минут через десять, ведя с собой восьмерку лошадей. Трем из них, верно, предназначалась сегодня роль вьючных.
Кромсали тушу дракона они пару часов, я даже прикорнуть чуток умудрился. Охотников интересовало многое, но далеко не все, так, из челюсти была вырвана пара верхних клыков, а нижние – нет, хотя размер у них был примерно схож. Две прямых кости с задних лап, часть пластин – но не чешуя… Еще какие-то органы. А когда поляна опустела, я выждал минут двадцать и начал медленно спускаться со склона вниз, прихватив с собою крупный булыжник. Вскоре, оказавшись на месте, первым делом выбил из распахнутой, лежащей на боку пасти один нетронутый клык. У него оказалась очень острая кромка – то, что и требовалось. Ведь предо мною сейчас целая груда мяса! Надеюсь, съедобного. Отрезал несколько кусков, торопливо сбегал в лес за охапкой хвороста и разложил его на земле. Теперь уставился на будущий костер тупым взглядом… Глупо, наверное, смотрюсь со стороны. Ладно, надо слегка разозлиться. Что для этого нужно? Правильно. Я дико хочу жрать, а эта скотская древесина – единственное препятствие на пути вкусного, сочного мяса в желудок, прилипший к самому позвоночнику! Факел. Касаюсь хвороста рукой… Вашу мать! Что, опять за дровами бегать, а? Куча сухача просто вспыхнула разок и обратилась в золу. Да пошло оно все! Уняв свою ярость, беру первый попавшийся кусок мяса, отрезаю драконьим клыком кусочек и кидаю в рот. Отравлюсь, ну и ладно. Хоть помру не голодным… М-да, жестковато, кислит, но вроде ничего, на пустой желудок-то. Насыщался долго и обстоятельно. А потом вновь посмотрел на тушу, прикидывая, что полезного с нее можно содрать. В первую очередь куски шкуры. Оторвать ненужную чешую, соскоблить всякую гадость, просушить, и у меня, наконец, появится нечто, чем можно свой срам прикрыть.
Вот шкуродерством и страдал почти до самого вечера. Конечно, поначалу я многое делал неправильно, но позже работа хорошо пошла. Будь у меня портняжный талант, игла, нитки и куча свободного времени, сшил бы себе целый костюм из нарезанного за сегодня материала... Дальше я выбил последний оставшийся клык, набрал немного мяса про запас, завернув его узелком в небольшой кусок толстой кожи, отерся пучками травы и потащился с трофеями обратно наверх. Среди скал ночевать всяко безопаснее, чем здесь, да и падальщики скоро должны подтянуться. Совсем скоро, найдя неплохое место, расправил шкуры на камнях, сам забрался в мелкую пещерку рядом и принялся рыться в себе. Нужно как можно быстрее научиться минимальному контролю над яростью. Другого источника огня пока не предвидится, а мясо быстро протухнет, на дворе ведь отнюдь не зима. Те «угольки» я чувствую в себе постоянно. Значит, их можно очень аккуратно раздуть. Но ведь пламя каждый раз выходило в самый последний момент, когда его уже не получалось сдерживать внутри… Дурак! В том-то и дело, я всегда неосознанно поднимал преграду воли на пути ярости. Потом ее сметало, эмоции быстро выгорали… ну и так далее. То есть дать свободу огню надо гораздо раньше. Попробуем. Теперь остается найти новую мотивацию, надежную, к которой получится прибегать регулярно… Попытаться воспроизвести ощущения, подаренные ошейником? Нет, слишком сложно, да и «вспомнить» физическую боль попросту невозможно. Ее либо ощущаешь, либо нет. Нужен образ, короткий, чтобы не требовалось примерять его на себя. Картинка. Улыбка. Да, глупая улыбка того скот…Ну мать же ж вашу, а! Каждый раз одно и то… – Ай-ай-ай! – выкрикнул я, резко вскочив с пышущего жаром камня и пулей выбежав из пещеры на воздух. Фу, вроде задницу со ступнями подпалил не слишком сильно. Еще одна неясность, собственный огонь меня разве что согревает, но если от него накалится какой-то предмет… Хотя что я, здесь нет ничего странного. Физику никто пока не отменял, ее просто расширили, и только-то. Ладно, проветрился, теперь продолжаем учебу. Прикрываю глаза, все внимание на «угольки», тлеющие в темноте, а теперь… У-лыб-ка. Тихо, тихо! Беги, куда я указываю, к воле, к свободе. Но не во все стороны. Теперь понимаю, надо снимать преграды лишь там, где пламя требуется мне прямо сейчас. Разжимаю веки, опускаю взор на свои ладони… Нормально, прямо прорыв! Меж пальцев весело скачут небольшие такие алые язычки, и высасывать эмоции досуха они не спешат. Радость от успеха, легкая злость, все утекает в костер медленно, тоненьким ручейком. Даже могу прикинуть, насколько меня хватит, прежде чем придет апатия. Ну, минут десять так точно. Теперь надо проверить еще кое-что. Заслон на пути к левой руке… Беру палку, к которой недавно был прицеплен узелок с мясом. Конец в огонь. Мда, небыстро она обугливается. Значит, в драке на ярость долго рассчитывать никак нельзя. Единственное: получив порцию тумаков, я обрету и немного «топлива» в виде негодования или злобы, например. Но сомневаюсь, что подобной подпитки костра хватит надолго. А солнышко-то закатилось. Когда успело? Эх, да я ж ведь часов тридцать не спал! И устал, мягко говоря, ощутимо. На Земле уже попросту рухнул бы давно, прямо там, где стою. Все, дела завтра!
Встал, что удивительно, достаточно рано. Не пять утра, но и не полдень. Минут за десять окончательно проснувшись, я чуть подивился отсутствию проблем с животом да принялся за труды праведные. Сначала сходил вниз, в лес, за хворостом, сторонясь особо поляны. Сверху видел, живности там много шастает. Причем доминировала над остальными какая-то стайка мелких рыжих волков. Обернувшись часа за полтора, проверил, как сохнут шкуры. Камни хорошо грелись под Соларном, так что процесс шел неплохими темпами. Дальше, без особых проблем, развел в пещерке костер, сделав попутно еще одно невеликое открытие. Пламя ярости вытесняет собою обычный природный огонь, оберегая, тем самым, от него мое тело. Что весьма интересно – чем слабее подпитка эмоциями, тем эфемернее и сама защита. Мясо дракона жарил долго, ведь было его немало. А закончив, тут же слопал пятую часть. Дальше просто отдыхал, иногда нетерпеливо проверяя шкуры. В голове родился грандиозный план: разрезать куски поровнее, из отходов наделать узкой лапши, а потом ею скрепить части между собою, через мелкие прорези. Я проверял, если сделать короткий надрез, то дальше кожа ящера не рвется сама, если нет достаточного усилия. Осталось только хорошо продумать подобие выкроек. Ну-ка, вспоминаем черчение и геометрию…
