|
Сборник Прозы
|
|
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 2:34 PM | Сообщение # 601 |
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 11. 06. 2012
Автор: Book
Боги Фурии: Храм Испытаний
– Испытание можно пройти только один раз, – прозвучал голос откуда-то сверху. – Ты должен забрать кармидиевый амулет из Башни Покоя. Лишь один из вас пройдет испытание и станет воином.
Эхо голоса отразилось от стен храма и рассыпалось по полу, прыгая и удаляясь вглубь зала. Сквозь плотно закрытые окна почти не проникал свет, но глаза Ричарда с рождения привыкли к темноте. Десять лет назад он, как и многие тысячи мальчишек Фурии, поступил в военную школу. Десять долгих лет учений и тренировок и все только ради сегодняшнего дня. Ради Испытания. Только оно сделает его настоящим солдатом. Он сможет идти на службу и заработать деньги. Много денег.
Свист летящей смерти вывел Риддика из полусонного состояния и заставил вжаться в холодный каменный пол. Клинок ударился в стену, отскочил и шлепнулся на пол рядом, задев рукояткой ногу. Ричард пошарил рукой и через секунду уже сжимал тесак длиной в локоть из боевой фурианской стали.
В свои семнадцать лет он был самым сильным в классе. Но сейчас сила играла не главную роль. Один промах, одно неточное движение, и он превратится в труп или калеку, что еще хуже. Калекам не было места на Фурии. Так учила военная школа. Крадущиеся шаги сзади, и Ричард, оттолкнувшись руками от пола, встал в боевую стойку. Два клинка сошлись в воздухе, высекая сноп искр.
– Риддик, ты кусок гнилого смеяша, – прохрипел нападавший, отскакивая в темноту.
Ричард беззвучно подошел к стене и пошарил ладонью. Где-то должны быть рукоятка, повернув которую, он откроет дверь выхода. В темноте неожиданно возник силуэт, и Риддик мгновенно нанес сильный удар ногой. Нападавший со стоном рухнул на пол.
В храме материализовались слабые шелестящие звуки. Они подползали со всех сторон, проникали в голову и вызывали ощущение страха. Он много раз слышал про устрашающий шепот, но только сейчас столкнулся с ним. Шепот будет становиться все сильнее и сильнее до тех пор, пока человек не сойдет с ума. Ричард попытался зажать пальцами уши, но это не помогло.
Единственное спасение – это как можно быстрее найти выход. Ричард двигался вдоль стены, тщательно обшаривая поверхность ладонями. Нога наступила на что-то мягкое. Перед ним лежало тело. Времени, выяснять не было, и Риддик шел дальше.
– Помоги, – послышался стон сзади.
– Стра-ш-ш-ш-но, – ворвался в голову шепот.
Ричард вернулся назад и попытался приподнять лежащего.
– Ричард, это я, Гвара, – простонала девушка. – Я не хочу умирать от шепота. Забери меня отсюда.
– Не надо было тебе ввязываться в Испытание, – сказал Ричард, поднимая девушку.
– Ты не понимаешь. Все мои предки были воинами. Мой отец ждал сына, а родилась я. И решила, что стану настоящим воином, – Гвара шла, опираясь на плечо Ричарда. – Я знаю, где дверь. Она не в стене.
– Как не в стене? – удивился Риддик.
– В стене только рукоятка, открывающая замок, а сама дверь посреди зала. Нужно повернуть рукоятку и бежать к середине. Будет немного времени, секунды три, прежде чем она закроется навсегда, – слабым голосом сказала Гвара.
– Ты не знал Риддик, – раздался мужской голос сзади. Конечно. Ты всегда уповаешь на свою силу. А здесь нужно думать головой.
– Ты еще жив, Мердикс? – громко произнес Ричард и в тот же момент рядом с головой просвистел клинок. Пролетев сквозь зал, он не издал звонкого звука, ударившись в каменную стену.
– Ричард, там рукоятка. Клинок попал прямо в нее, – прошептала Гвара. Отнеси меня в центр зала, а сам беги к стене.
Риддик подошел к центру зала и осторожно опустил Гвару на пол. Появился силуэт.
– Я помогу Гваре, пока ты будешь открывать дверь, – сказал Мердикс.
– В-с-с-с-е Ри-ч-ч-ч-ард! Ты опозд-а-а-а-л! – зашумело в голове.
Риддик бежал к стене. Прыжок, еще прыжок и его ладонь уперлась в стену. Кто-то огромный и сильный схватил его сзади за шею и стал душить.
– Смерть при-ш-ш-ш-ля! – зашумело в голове. – Ты умре-ш-ш-ш-ь!
Ричард вывернул руки за голову и сильно ударил по нападавшему. Еще и еще раз. Руки разжались, и в этот момент коленка Риддика зацепила торчащий из рукоятки тесак. Клинок со звоном упал на пол. Вот почему его еще не нашли! Нашарив рукоятку, Риддик сильно крутанул ее по часовой стрелке.
В середине зала послышался гул. Ричард подхватил клинок и уже бежал туда. Сквозь открывшийся снизу проем проник свет и Ричард увидел всю картину. Из шести вошедших в зал Испытаний на ногах остались только трое. Двое лежали у стены. Искра опасности мелькнула в сознании Риддика, и он мгновенно упал на пол.
– А-а-а, – послушалось сверху, и над ним просвистел тесак.
Ричард подсек ногу нападавшего, и тот свалился на пол.
– Быстрее, – закричала Гвара.
Проем открылся на максимум. Гвара спускалась вниз.
В три прыжка Ричард преодолел расстояние до проема и прыгнул.
– Риддик! – прокричал голос сзади из закрывающегося проема между каменными плитами.
Через мгновенье плиты сомкнулись.
Ярко светило фурианское солнце. Они сидели на полу просторного зала с большими окнами и широким входом. У Гвары правая нога была в крови. Ричард вынул из кармана бинт и перевязал девушке ногу. Она, улыбаясь, смотрела на яркое оранжевое солнце.
– Я победила, Ричард, победила! – засмеялась девушка.
– Ты не будешь участвовать в следующем этапе, – сказал Ричард.
– Никто не может запретить человеку преодолевать трудности, – раздался голос рядом.
К ним приблизился старик в белом.
– Кто ты? – спросил Риддик.
– Он проводник миров, – ответила за него Гвара. – Я слышала про проводника в детстве.
Старик утвердительно кивнул головой.
– А зачем нам миры? – удивился Риддик. – Нам нужна Башня Покоя, где мы закончим Испытание.
– А почему ты думаешь, что Башня Покоя находится в вашем мире? – хитро улыбнулся проводник.
Риддик задумался. И верно. Вот почему большинство не прошли испытание.
– И ты проведешь нас туда? – спросил Ричард.
Старик молча повернулся и зашагал прочь.
Гвара попыталась подняться, но со стоном упала на пол.
– Я вернусь за тобой, – сказал Ричард, последовав за проводником.
Ничего сверхъестественного или секретного в портале, ведущем в другой мир, не было. В давние времена кто-то случайно наткнулся на портал, ведущий в другой мир. Затем на этом месте построили часовню. Ричард вошел внутрь. Вокруг пусто. Впереди возвышался большая, тщательно отесанная, гранитная глыба. Ричард подошел вплотную и уже хотел потрогать глыбу ладонью, как вдруг понял, что находится в другой мире.
В этом мире время близилось к ночи. Задул сильный пронизывающий ветер. Впереди возвышалась Башня Покоя, а вокруг непроницаемая стена черных деревьев. Скорее это можно было назвать парком, чем лесом. Аккуратные дорожки, выложенные камнем. Скамейки, подстриженные кустарники. Все было чистым и ухоженным и нигде не видно ни души. Как будто люди испугались смертельной опасности и скрылись всего пару часов назад. Впереди лежало чье-то тело. Ричард подошел поближе. Мердикс с перерезанным горлом и с большим кровавым пятном на траве.
– У-у-у-у, – раздался пронизывающий вой из парка.
Риддик выхватил из-за пояса оба тесака. В темноте среди деревьев засверкали глаза хищников. Идти напрямую – верная смерть и Ричард начал медленно обходить парк. Глаза фурианца перестраивались на темноту. Сверху раздался громкий крик и в тоже мгновенье Ричард молниеносно упал на траву и откатился в сторону. Огромная черная тварь с двумя головами свалилась с неба и ударила когтями в землю. Риддик подпрыгнул, и два клинка сверкнули в ночи, пройдя сквозь шею хищника. Жуткий рев сменился истошным воплем и предсмертным хрипом. Кровь залила траву, и чудовище рухнуло наземь, задергавшись в предсмертных судорогах. Ричард отскочил в сторону. Стая хищников их парка набросилась на поверженную тварь и стала рвать ее на куски.
Он бежал вокруг парка. Хищники выли, скрежетали зубами, но напасть не решались. Их «почта» уже разнесла весть о новом звере, одним махом, расправившимся с двуглавым.
– Ты еще жив, фурианец, – послышался голос в голове. – Ты жив благодаря нам, богам Фурии. Мы дали тебе жизнь и силу. Ты нам нужен, фурианец.
Впереди в густой траве послышалось шуршание. Риддик молниеносно выпрыгнул вверх. Огромная змея попыталась захватить ноги фурианца, но промахнулась. Ричард приземлился и вновь выпрыгнул вверх. Новый бросок змеи. Два огромных светящихся глаза не мигая смотрели на Ричарда. Пасть открылась, и в этот момент Ричард метнул тесак в голову чудовища. Вращаясь в воздухе, оружие рассекло верхнюю челюсть змеи и вошло в голову. На секунду змея застыла неподвижно, а затем рухнула на землю. Ричард отскочил в сторону, уже зная, что будет дальше. Темно-серые, похожие на шакалов твари набросились на змею, разрывая чудовище на куски.
– Сосредоточься на башне, фурианец, – прозвучал шепот в голове. – Ты должен достигнуть самого верха. Амулет там.
Риддик обогнул парк, и сейчас перед ним простиралась широкая дорога, по обе стороны которой рос подстриженный кустарник. Вой в парке стих. На небе сверкнула молния, и шелест листьев возвестил о первых каплях дождя. Через минуту он лил сплошной стеной. Ричард приближался к башне. Входа не было видно и фурианец начал обходить башню вокруг. Ливень не стихал и вскоре ноги по щиколотку погрузились в бурлящий поток, полный веток, глины, листьев и мелких змей. Рев сзади возвестил о новом хищнике. Ричард обернулся и на мгновенье застыл на месте. Огромная черная рептилия с гигантской пастью, на четырех лапах смотрела на него, нервно щелкая по воде длинным ребристым хвостом. Риддик метнулся за стену башни. Вход! Вход – это спасение. Но и с другой стороны входа тоже не оказалось.
Ричард взглянул вверх. Отсюда окон не видно, но скорее всего они есть. Он подпрыгнул и, подтянувшись на руках, влез на карниз. Тварь была уже под ним и готовилась к броску. Риддик нащупал выступ в стене и вновь подтянулся, а затем схватился за еще один выступ. Башня загудела. Легкая вибрация заставила хищника отползти от стены. Риддик взобрался на следующий карниз и неожиданно провалился вперед. Стены перед ним не было. Он падал вниз с высоты в два человеческих роста. Ричард сгруппировался и рухнул в воду. Не достав до дна, Риддик вынырнул на поверхность и осмотрелся. Сверху лился тусклый неоновый свет. Высота около двадцати метров. Неожиданно, снизу появилось что-то твердое и его подняло над поверхностью, как на лифте. Он сидел на большом плоском камне медленно двигавшимся вверх. Вскоре Ричард был на самой верхушке башни. Под потолком висела маленькая серебряная цепочка с кармидиевым амулетом.
Яркий свет солнца слепил глаза. Он сидел на скамейке в маленькой часовне. На широкой ладони Ричарда лежал маленький амулет.
– Осталось последнее испытание, – произнес рядом стоящий старец.
– Ричард, Ричард, – донеслось из храма.
Риддик поднялся и медленно пошел на звук голоса.
– Ты хорошо поработал Риддик, а теперь отдай амулет мне, – на ступеньках сидел Мердикс, живой и невредимый. Одной рукой он прижимал к себе Гвару, а другой держал у ее горла длинный острый тесак.
– Ричард, не отдавай ему амулет. Ты столько лет шел к своей мечте, – жалобно простонала Гвара.
Риддик еще раз взглянул на кармидий, и размахнувшись бросил его в Мердикса.
Амулет упал перед ступеньками.
– Ты проиграл Риддик! – засмеялся Мердикс, поднимая амулет, и в ту же секунду оказался перед башней.
Тварь ударила хвостом по воде и двинулась к нему.
– Ты победил, – сказал старец, разжав кулак.
В его ладони лежал кармидиевый амулет на серебряной цепочке.
Ричард протянул руку к амулету, и едва дотронулся, как амулет «загорелся» ослепительно-ярким оранжевым пламенем.
– Риддик, ты прошел испытание, – прошелестел шепот. – И ты готов выполнить свою миссию.
– Какую? – громко спросил Ричард.
– Боги предупреждают, но никогда не называют точных дат. Узнаешь все в свое время, – спокойно ответил старец.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 2:38 PM | Сообщение # 602 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 08. 07. 2012
Автор: Book
Скоро они будут здесь
По гладкому паркету длинного коридора, освещенного мягким зеленым светом, беззвучно катится инвалидная коляска. В коляске сидит маленький худенький старичок с гладко выбритым лицом. На его голове красуется ярко-красная бейсбольная кепка. Коляска минует дверной проем и вплывает в большую полупустую комнату. Противоположная от входа стена полностью закрыта ЖК-дисплеем. Старичок нажимает ладонью правой руки на подлокотник кресла. Из подлокотника выезжает плоская панель планшета. С его помощью можно писать и рисовать.
Он еще помнил то время, когда компьютеры управлялись клавиатурами. На них было много кнопок с буквами, цифрами и всякими значками. Как они там все помещались? Непонятно. И ведь надо было знать их расположение. Вот как все было сложно. Старик начертил указательным пальцем на планшете свое имя: Олдмен. Сигнальный индикатор засветился ярко-синим цветом, и появилась заставка. На белом фоне ярко-красный логотип в виде скрещивающихся рук и надписью: «Сто лет».
Чуть ниже мелким шрифтом и темно-серым цветом: «Общественная группа».
Он вздохнул и начертил на планшете размашистый символ.
Появилось его фото, но только без кепки и приветственная надпись: Привет Олдмен и если ты здесь – ты еще жив старина!
Экран быстро заполнялся информацией. Лента новостей, список гостей, предложения о дружбе, активные пользователи, объявления по группе, рекламные блоки …
Стоп. Этого блока быть не должно. Придется вмешаться.
Олдмен: Уберите рекламный ролик.
Не опознан, возможно, спам: Правила не запрещают.
Олдмен: Прочитайте дополнения, принятые нашей группой.
Не опознан, возможно, спам: Читал, они тоже позволяют.
Олдмен: Пункт три точка восемь точка одиннадцать.
Не опознан, возможно, спам: Его не было. Вы только что его добавили.
Олдмен: Вы уберете или мне обратиться в киберполицию?
Не опознан, возможно, спам: Уже убрал. Спасибо что вы не дали мне помочь детям-сиротам.
Рекламный блок потускнел и несколько раз моргнув, исчез.
Олдмен: Объявляю собрание модераторов группы. Регистрируемся на ресепшн.
Прокси-девушка: Я отлучусь ненадолго. Внучек задачку по булевой алгебре не может решить.
Олдмен: У вас модеров всегда найдется правдоподобная причина, разрешаю. Но специально готовить блок ссылок для тебя не буду.
Трижды умерший: Хакеров принимаете?
Олдмен: Модератором пойдешь?
Трижды умерший: А вы не боитесь?
Олдмен: А ты справишься?
Трижды умерший: Справлюсь, иду.
Олдмен: Не боимся, подтверждаю. У нас совещание. Перемещайся на ресепшн и включайся в работу.
Трижды умерший: Умчался.
Олдмен: Сначала разберем всю текучку.
Эм один: Нам предлагают рекламный блок натуральных продуктов питания.
Трижды умерший: Нужно соглашаться, на счете пусто.
Олдмен: Молодец! Сколько мы берем за сутки размещения?
Эм один: Двенадцать монов.
Трижды умерший: Как? У всех по пятнадцать!
Эм один: Не было команды. Отредактировать тарифы?
Олдмен: Да! И напомни мне про Галлу.
Эм один: Я ушел, вернусь к концу заседания.
Олдмен: У кого есть предложения?
Та, которая_жива: Предлагаю начать.
Олдмен: Как твое самочувствие?
Та, которая_жива: Если я еще жива, то уже не умерла.
Олдмен: Тебе нужен санаторий. В следующем месяце твоя очередь, поедешь.
Та, которая_жива: Это приказ?!
Олдмен: Верно!
Тихо зажужжал электродвигатель коляски. Олдмен подъехал к большому деревянному бару, встроенному в стену. Панель плавно сдвинулась влево. Спиртные напитки его давно уже не интересовали. Он достал бутылку охлажденной минеральной воды. Минералка зашипела в хрустальном бокале, искрясь серебристыми пузырьками. Панель бара так же медленно вернулась на место. В этот момент прозвучал сигнал тревоги. Он ждал и боялся этого сигнала. Когда-нибудь то же самое будет и по его душу. Кто на этот раз? Он боялся повернуть голову. На экране появилось фото Магды.
Он регулярно общался с ней. Даже подумывал предложить ей пост модератора. И вот теперь...
– Олди, я совсем слаба. Но я смогла включиться и хочу, чтобы ты проводил меня.
– Держись, «неотложка» уже в пути, – на глаза старика навернулись слезы.
– Не надо мне «неотложку». Я точно знаю, что это все, – голос Магды становился все слабее.
– Магда, ты не должна нас бросать! – в разговор включился Летчик.
– Летчик, хорошо, что я тебя увидела. Не плачь на похоронах и рассказывай мои любимые анекдоты. Поищи в ленте, там их много.
Магда приподняла маленькую сморщенную старческую ручку.
– Я еще могу попрощаться с вами по старинному обычаю, – слабым голосом сказала она и помахала рукой.
В группу «Сто лет» ее пригласил Летчик. Она не надеялась дожить до ста. Да и нужно ли ей это? Одинокая старушка, дети которой разлетелись по далеким мирам. Раз в году они собирались. Когда это было в последний раз? Она уже и не помнит. «Сто лет» стал ее новым домом. Здесь радовались, плакали, любили. Год назад сыграли свадьбу. Их показали по всем «Sky» каналам. Олдмен в черном костюме и белой рубашке выглядел как президент. Им вручили нобелевскую премию мира. Не у всех была хорошая пенсия. Не всем хватало страховки на лечение. Поэтому они размещали рекламу. Рекламировали натуральные продукты питания, детскую одежду и обувь. Им присвоили статус благотворительного фонда, а в ближайшем будущем они планировали строительство собственной клиники.
На экране появились люди в белых халатах. Потянулись томительные минуты ожидания.
– Доктор, как она? – нарушил молчание Олдмен.
– Я вас помню, вы Олдмен. А я доктор Рассел, – помахал рукой врач. – Она очень слаба, но жить будет. Неплохо бы нанять ей круглосуточную сиделку и сделать это нужно прямо сейчас.
– Спасибо доктор. Конечно, прямо сейчас, высылайте нам счет. Она ведь может говорить?
– Может, но минуты через три будет спать крепким сном, – уверенно ответил Рассел.
– Магда, ты меня слышишь? – спросил старик.
– Олдмен, меня не приняли. Они пришли и сказали: рано тебе еще. Ты должна присматривать за своим Олди. Правда хорошо, что я осталась? – слабым голосом произнесла Магда.
– Хорошо Магда, конечно хорошо! Я скоро приеду к тебе. Я виноват, давно тебя не навещал. Мы погуляем с тобой по парку. У вас такой красивый парк и там такой чистый воздух. Как эти деревья называются? Все забываю. А, вспомнил: араукарии.
Рассел сделал выразительный жест рукой и Олдмен замолчал. Магда заснула. Старик глянул на список активных участников. Их несколько десятков. Так принято у них в группе. Уходя из жизни, человек махал рукой на прощанье. Потом Олдмен, он же Главный администратор группы, отправлял заявку в похоронное бюро. Похоронное бюро делало им скидку. Кто мог - ехал на похороны, остальные просто подключались к трансляции. Пару лет назад он приезжал на все похороны в группе. Затем инсульт и паралич вывел его из «игры» почти на полгода. Теперь он присутствует только через трансляцию. Олдмен достал белый платочек, и устало вытер пот со лба. На стене тикали большие старинные часы. Тик-так-тик-так. Символично. Время движется только в одном направлении. Он вздохнул.
Олдмен: Устал, кто заменит меня сегодня?
Эм один: Я могу. Мне все равно делать нечего.
Олдмен: Спасибо, с меня одно дежурство.
Эм один: Я к тебе на виски приеду.
Олдмен: О! Это же почти на другом краю света. Может, я тебе посылкой вышлю?
Галла: Мальчики, кто меня искал?
Эм один: Рад видеть, но не я.
Олдмен: Я искал, привет! Ты будешь представлять нас на заседании комитета по социальным пособиям.
Галла: Почему я?
Олдмен: Ты единственный действующий юрист из нашего заведения.
Та, которая жива: А давайте что-нибудь сегодня отпразднуем?
Олдмен: Устал смертельно, может, завтра?
Эм один: Принимаю командование и торжественно клянусь соблюдать устав группы.
Олдмен: До завтра.
На экране выпрыгнула надпись: «Режим ожидания» и старик облегченно вздохнул. Вот и еще один день прошел, можно пообедать. Нет, что-то не хочется. Он достал из кармана халата маленький пузырек с витаминами и минералами. Одна таблетка на сутки. Минералка приятно освежила горло. Ужинать сегодня он тоже не будет, а завтра обязательно нанесет визит врачу. Обязательно.
***
Длинный коридор, освещенный тусклым неоновым светом. По гладкому паркету беззвучно катится инвалидная коляска. В коляске сидит маленький худенький старичок с гладко выбритым лицом. На голове красуется ярко-красная бейсбольная кепка. Коляска миновала дверной проем и вкатилась в ярко освещенный холл. Иногда здесь собирается много народу. Дети, внуки, правнуки – все они далеко от дома. Такова жизнь. Можно ли считать его счастливым человеком?
В левом боку сильно кольнуло. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли разноцветные круги. Окна как-то странно изогнулись и растворились в полумраке комнаты. Сейчас пройдет, это всего лишь сердце. Такое уже бывало – держись старина. Ты ведь обещал Магде в гости приехать. Олдмен медленно сполз с коляски на холодный пол. Встроенный в запястье левой руки «Спасатель» замерцал красным цветом и отправил сигнал тревоги в группу и в «неотложку». Скоро они будут здесь. Скоро …
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 2:39 PM | Сообщение # 603 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 10. 07. 2012
Автор: Book
Шанс на выживание
В сером небе медленно проплывали мохнатые тучи, создавая унылое осеннее очарование. Порывы ветра приносили капли моросящего дождика. Виктор бежал по узкой тропинке, петляющей среди редких сосен, посаженных рядами на песчаном плато.
– Доброго здоровья, спортсмен! Как там погодка в лесу? – раздался в наушнике голос доктора Мартинса.
– Спасибо дружище. Погодка отличная, а я сейчас собираюсь в горы, – на бегу ответил Виктор.
– Горам придется немного подождать. Зайди, пожалуйста, в командный отсек, – серьезным тоном сказал доктор.
Бортинженер вынул наушник и остановился, переводя дыхание. Нажатие кнопки на пульте вернуло его в спортивный модуль орбитальной станции «Ляпунов».
Быстрым шагом Виктор шел по коридору. У двери командной рубки он остановился. Справа со стены на него смотрел голографический портрет человека, чье имя носит станция: «Борис Валерианович Ляпунов, советский писатель-фантаст». Бортинженер медленно открыл дверь. В центре рубки возвышался большой пульт с множеством кнопок и датчиков. Рядом два вращающихся кресла, а на стене напротив экран прямой связи с Центром Управления Полетами.
В командирском кресле сидел Сергей Смирнов, а рядом стоял доктор Мартинс.
– Невеселые новости, инженер, – уныло сказал Сергей вместо приветствия. – Доктор снимает меня с командирской должности и отправляет в лазарет. Ты принимаешь командование станцией и заступаешь на дежурство прямо сейчас. ЦУП уже в курсе и дал добро.
Виктор опустился в кресло рядом и глубоко вздохнул.
–А я только собрался тебя в шахматы «сделать», жаль, – улыбнулся бортинженер.
– Что? – возмутился Сергей. – Я хоть и больной, но с закрытыми глазами тебя обыграю!
– Кхэ, – кашлянул рядом доктор, показывая глазами Смирнову на дверь.
– Вот кто у нас на самом деле главный, – Сергей тяжело поднялся с командирского кресла. – Ни пуха, командир.
– К сам знаешь кому, – ответил Ляпунов, занимая его место.
Расписавшись в бортовом журнале, Виктор активировал связь с ЦУПом. На экране появилось усталое лицо полковника Никоненко.
– Как самочувствие, Ляпунов? – спросил командующий полетами.
– Все системы в норме, – бодро ответил Виктор.
– Майор Ляпунов, с этого момента принимаете командование станцией. Ровно через десять минут соберете экипаж. С вами хотят пообщаться коллеги из НАСА.
– Есть, товарищ полковник, – бодро ответил Виктор, нажимая кнопку громкой связи.
– Внимание! Экипажу в составе доктора Мартинса и пилота Земцова прибыть в командную рубку.
– Командир, челнок «Вихрь» к полету почти готов, но мне нужно еще минут пять завершить тест бортового компьютера. Разрешите задержаться? – раздался из динамика голос пилота.
– Разрешаю, Игорь, – ответил Виктор. – Не спеши, прогони тест полностью.
– Понял, командир. И там еще с пультом мелкая проблемка. Клавиша перезагрузки видеосвязи не срабатывает.
Виктор бросил взгляд на красный прямоугольник в левом верхнем углу пульта.
– Ничего страшного, кнопка подождет.
Откинувшись на спинку кресла, Виктор окинул взглядом свой пост.
Моргнул индикатор срочного вызова, и на экране появилось лицо командующего спецоперациями генерал-майора Громова.
– Майор Ляпунов, срочно прыгайте в «Вихрь» и вылетайте курсом на «Полярную звезду». Все инструкции получите по пути. Вопросы? – быстро произнес генерал.
Рядом с Громовым появился командующий полетами.
– Виктор, ты временно переходишь в подчинение Громова, – охрипшим голосом произнес Никоненко. – Смирнову придется нести вахту вместе с доктором, а у вас задачка сложнее будет.
Игорь так и не успел зайти в командную рубку. Сделав прощальный виток вокруг «Ляпунова», «Вихрь» взял курс на Луну, где находилась станция «Полярная звезда».
– Командир, я такую классную песню нашел. Времен первых полетов в космос, – похвастался пилот.
– Нам сейчас не до музыки, – Виктор нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– А, ну да, – вздохнул Игорь. – Но ведь песня пилоту не мешает?
– Ладно, включай, – согласился командир.
Игорь включил многократно микшированную запись. Музыка и в самом деле была красивая.
– Как вернемся, отправлю на радио. Поздравлю всех с благополучным возвращением! – гордо сообщил пилот.
Зажегся индикатор вызова, и на экране возникло лицо генерал-майора Громова.
– Внимательно слушайте задание, майор. Час назад прервалась связь с «Полярной звездой». На станции четыре человека. С ближайшего спутника нам удалось провести сканирование систем жизнеобеспечения «Полярной» и сделать снимки. «Заглохла» кислородная станция и разрушен ремонтный ангар. Вам необходимо эвакуировать персонал и доставить их на «Ляпунов». По подсчетам наших специалистов аварийного запаса воздуха на станции осталось на час плюс запас в баллонах, по одному комплекту на человека. Итого максимум два часа. Как вы знаете, другие лунные станции сейчас в режиме «заморозки», поэтому задействуем вас. Десять минут назад с «Байконура» стартовал крейсер «Зубр», но вы будете на «Полярной» значительно раньше. Соблюдайте крайнюю осторожность, – произнес командующий.
– Какова вероятная причина аварии? – спросил Виктор.
– На текущий момент это вся информация, – буркнул генерал-майор. Если выясним что-то еще, то сразу передадим.
Экран погас.
– Темнит он, – задумчиво произнес Игорь.
– Мне тоже так кажется. Интересно, чем они там занимались? – спросил Виктор.
– Не буду говорить утвердительно, но еще в академии я слышал, что «Полярная», самый секретный объект на Луне, а значит …, – начал говорить Игорь.
– А значит, работают на Минобороны, – завершил фразу Ляпунов. – Могу предположить, что у них произошел взрыв чего-то или утечка.
– Я сразу фильм «Чужие» вспомнил, – засмеялся Игорь.
– Что за «Чужие» и почему я не видел? – удивился Виктор.
– Командир, это очень старый фильм, сделанный еще по «плоским» технологиям. Там про чудовище, убивавшее космонавтов. Я сам только отдельные фрагменты посмотрел, – ответил Игорь.
– Как вернемся, напомнишь, – сказал Виктор.
– Есть командир, идем на посадку, – сообщил пилот.
На экране выскочила надпись: «Система торможения включена» и через минуту челнок мягко коснулся поверхности Луны.
– Приехали, – лицо пилота расплылось в улыбке.
– Я ушел, будь начеку, – Виктор надел шлем и включил тест системы жизнеобеспечения скафандра.
Втиснувшись в маленький шлюзовой отсек, он задраил за собой люк. Створки шлюза разошлись в стороны, обнажив вид на ослепительно белую поверхность Моря Спокойствия. Ляпунов оттолкнулся и прыгнул метра на четыре.
– Здорово! Я тоже так хочу, – раздался в наушниках голос Игоря.
– Успеешь еще напрыгаться. Просканируй на всякий случай местность. Что-то у меня интуиция бьет тревогу, – Виктор осторожно сделал шаг вперед.
– Есть, товарищ майор! Сейчас глянем, что тут у нас … Командир, быстро назад, быстро! – закричал пилот.
Ляпунов развернулся и в два прыжка был в шлюзе. «Вихрь» оторвался от поверхности и начал набирать высоту.
– Что случилось? – командир снял шлем и втиснулся в кабину.
Игорь показал на экран. Из-за полуразрушенного ремонтного ангара выехал блестящий объект цилиндрической формы. От удивления Виктор присвистнул.
–Удалось его идентифицировать?
– Аналогов в базе нет, но очень похоже на экземпляр серии «МАВР», – ответил Игорь.
– Плохи наши дела, а еще хуже они у «Полярной звезды». Придется вытащить из Громова всю правду, – произнес Виктор. – И не забудь включить режим сверхсекретности.
На экране появилось удивленное лицо полковника Никоненко.
– Ляпунов! Вы уже должны быть в периметре станции. Что случилось?
– Товарищ полковник, нам необходимо получить дополнительную информацию от генерал-майора Громова, – ответил Виктор.
– Слушаю вас, майор, – ответил неожиданно появившийся командующий.
– На внешней площадке станции замечен боевой робот класса «МАВР». И он очень недружелюбно смотрел в нашу сторону фотонной пушкой. Хотелось бы получить дополнительные инструкции к тем, что у нас уже есть, – произнес Виктор.
Лицо генерала побледнело.
– Вы не ошиблись? – тревожным голосом спросил он.
– Видео уже у вас, – ответил пилот.
– Два месяца назад на одной из наших лунных транспортных баз произошел взрыв на складе законсервированной робототехники, – после минутного молчания произнес Громов. – Было уничтожено большое количество ценнейшего оборудования и в том числе опытный экземпляр «МАВРа». Нашли лишь несколько его фрагментов. Скорее всего, это он. Робот имеет уникальную систему искусственного интеллекта и способен самовосстанавливаться после повреждений. Поскольку экземпляр экспериментальный, на нем установили фотонную пушку малой мощности. Максимум, что она может – это испепелить лист бумаги.
– А кто тогда разнес ангар и мог ли «МАВР» самостоятельно модернизироваться? – спросил Виктор.
Лицо генерала налилось кровью.
– Майор, вы задаете слишком много вопросов! – резко произнес он.
– А вы бросаете нас с голыми руками против боевого робота! – парировал Виктор. – Чем быстрее мы выясним, с чем имеем дело, тем больше шансов на спасение персонала «Полярной».
– Это вся информация на текущий момент, – упавшим голосом ответил Громов. – Вам придется действовать по обстоятельствам. И помните: помощь уже в пути. Ваша главная задача – забрать людей с «Полярной».
Экран погас. Наступила минутное молчание. Необходимо было выработать план предстоящей операции по спасению, которая неожиданно приобрела окраску боевых действий.
– У нас на борту есть оружие? – спросил Виктор.
Тяжелый вздох пилота послужил отрицательным ответом.
– Только арбалет, – ответил Игорь.
– Какой еще арбалет? – удивился командир.
– Обычный арбалет. Дальность поражения стрелой до пятидесяти метров. Боекомплект пять стрел в магазине, – невозмутимо ответил Игорь.
– Это ты сам смастерил? – спросил Виктор.
– Ну да, специально для летнего кубка «Стрела - 2088», – вздохнул пилот. – Хотел немного потренироваться в свободное от дежурства время.
– Неплохо. Можно считать, что у нас превосходство. Арбалет против фотонной пушки, – подвел итог командир. – Доставай свое супероружие, других вариантов все равно нет.
На этот раз «Вихрь» зашел на посадку с противоположной стороны станции и приземлился за скалой. До ближайшего модуля базы около пятидесяти метров.
– «Луноход» бы нам здесь совсем не помешал, – мечтательно вздохнул Игорь.
– Здесь больше подойдет лунный танк, – возразил Виктор. – План действий такой. Я высаживаюсь здесь, а ты облетаешь станцию и отвлекаешь робота на себя. За это время я должен успеть допрыгать до ближайшего шлюза и проникнуть внутрь станции. Ну, а там скоординируемся, что делать дальше.
– Слушаюсь, командир. И будь осторожен. Вдруг там еще какой-нибудь неучтенный робот бегает.
Ляпунов медленно подошел к скале. «Вихрь» оторвался от поверхности и, сделав круг, зашел на посадку с противоположной стороны.
– Командир, «МАВРа» не видно, какие будут указания? – раздался голос Игоря в наушниках.
– Попробуй подлететь поближе и как только он покажется – сразу уходи, – ответил Виктор.
Челнок сделал небольшой круг и стал снижаться внутрь периметра станции.
– По-прежнему никого. Неужели он …
Ярко-оранжевый блинд, выпущенный из фотонной пушки, отбросил челнок на несколько метров.
– Игорь, быстро уходи! – закричал Виктор.
– Командир, все в порядке, шарик попал в броню. Зато теперь я знаю приблизительную мощность пушки,
Майор оттолкнулся от скалы. Прыжок получился метров на пять. Еще один, еще …
«Вихрь» развернулся и, пролетев с полкилометра, завис над поверхностью.
– Он замер на месте, командир, можно стартовать, – сказал Игорь.
– Уже. Я внутри периметра, – облегченно ответил Виктор.
– Понял, какие будут указания? – спросил пилот.
– Запроси у Громова всю информацию по маневренным автономным высокоскоростным роботам, а я иду на поиски людей.
Виктор много раз бывал на лунных станциях. Модуль, который сейчас перед ним, скорее всего склад, но заглянуть внутрь, не помешает. Он потянул ручку двери на себя. Пусто. Видимо еще не успели «обжить» помещение.
В безвоздушном пространстве нет звуков, поэтому появление «МАВРа» он прозевал. Думать было некогда и Ляпунов, сделав большой прыжок, успел скрыться за углом модуля. Один прыжок, два, три и Виктор нырнул в люк шлюзовой камеры.
– Командир, я его засек. Он приближается к тебе! – закричал пилот.
– Ты … твою … Я едва разрыв сердца не получил, когда он из-за угла выплыл!
– Простите товарищ майор, больше такого не повторится, – виновато ответил Игорь.
– Внимательнее надо быть, – ответил Ляпунов. – Я ушел на минус один.
«Минус один» назывались модули, расположенные в шахтах, что делало их неуязвимыми для метеоритных ударов. Виктор вышел из шлюза и побежал по длинному коридору, освещенному тусклым светом аварийных ламп. Датчик атмосферы мерцал зеленым светом, и Ляпунов открыл шлем. Наверху послышался гулкий звук открываемого люка – «МАВР» шел по следу. Мигающие зеленым светом индикаторы энергоблока станции сообщали о его нормальной работе, и Ляпунов не стал останавливаться.
– Командир, на связь вышел научный руководитель «Полярной» майор Багров. Экипаж станции готов к эвакуации, но они боятся высунуться из жилого модуля, – сообщил пилот.
– Я попытаюсь заманить «МАВР» вглубь станции, а они тем временем пусть выскакивают через шлюз на поверхность, где ты их подберешь.
– Есть, командир, – ответил Игорь. – Громов прислал инфу по «МАВРу». «Глаза» робота боятся яркой вспышки света, после которой он слепнет на три – четыре секунды. Скорость перемещения «МАВРа» до тридцати километров в час. Водородная силовая установка позволяет функционировать без дозаправки около двух лет. Робот способен самостоятельно отыскивать киберсети, находить их уязвимые места, блокировать подсети и перехватывать управление подключенными компьютерами и агрегаторами. Киберзащита «МАВРа» одна из лучших в мире и на сегодня взломать ее не удалось никому. И все-таки я хочу разобраться с доступом к управлению этой «железкой»…
– Отставить! – громко сказал Ляпунов. – Хакерством надо заниматься в лаборатории с чашкой кофе, сейчас дорога каждая секунда.
– Вас понял, – поникшим голосом ответил Игорь.
Ляпунов едва успел спрятаться за угол, как ярко-оранжевый блинд, выпущенный из фотонной пушки, ударил в термостойкую панель стены, оплавив небольшое круглое углубление. Мощность оружия была явно выше установленной для испытаний. Робот приближался. Виктор попытался собраться с мыслями. Ему нужно выиграть несколько секунд. Всего несколько. Всего лишь... Глаза! Он снял с плеча арбалет. Стрелять в тире на Земле из винтовки и стрелять в коридоре лунной станции из арбалета – две совершенно разные вещи. Только третья выпущенная стрела попала в большую неоновую лампу на потолке и вызвала ослепительный сноп искр прямо перед «МАВРом». Робот застыл на месте, а Ляпунов тем временем успел проскочить перед ним и свернуть за угол. В наушниках появился сильный фон.
– Игорь. Игорь, пора отправлять людей! – громко сказал Виктор, постучав рукой по наушнику. – Игорь!
И вновь знакомый гул сзади, и выстрел из фотонной пушки. На этот раз мощность выстрела была значительная выше. Большая плита оторвалась от стены и плашмя врезалась в Ляпунова, опрокинув его на спину. В глазах потемнело, и Виктор провалился темноту …
Он вновь был курсантом Звездной Академии. Огромные снежинки кружились в хороводе зимнего вальса и таяли на лицах выпускников. Их группа в последний раз собралась вместе. В последний раз вся. Будущие пилоты веселились, как маленькие дети. В Виктора неожиданно врезался пущенный умелой рукой снежок. Повернувшись на звук девичьего смеха, он встретился взглядом с Мариной.
– Поймай меня, если сможешь, – игриво сказала девушка, направив в него следующий снаряд из белых хлопьев…
Ляпунов открыл глаза. Он сидел на полу, подвернув под себя ногу. С трудом сделав вдох, Виктор попытался подняться. В висках застучала кровь, а в глазах потемнело. Прямо перед ним, поблескивая синевой брони, стоял «МАВР». По «глазам» робота заискрились красные огоньки.
– На этот раз ты проиграл Ляпунов, – произнес голос в наушниках, показавшийся Виктору странно знакомым.
– Кто это? – спросил он, встряхнув головой.
– А ты попробуй узнать. У тебя ведь почти идеальная память, Ляп, – произнес тот же голос, заставив его вздрогнуть.
Ляп – прозвище Виктора в академии. Последний раз так его называли лет пять назад на встрече выпускников. Кто же его тогда так назвал?
– Кто ты? – спросил Ляпунов.
– Теперь это неважно. Твоя спасательная миссия провалена, Ляп. Детки не смогут выскочить из шахты наружу. Кислород кончается, а часики тикают. Тик-так, тик-так, – продолжал издеваться голос. – Я могу испепелить тебя в течение секунды.
Маленький, не более сантиметра, оранжевый шарик врезался в стену на расстоянии полуметра от головы, вызвав сноп искр и оставив вмятину в плите.
– Этого плод моего воображения, – сам себе сказал Ляпунов. – Ты всего лишь железка. Пусть высокоточная, страшно дорогая, сделанная по последнему слову науки, но ты железка. У тебя не может быть столько интеллекта!
– А ты представь, что кому-то из твоих друзей, работавших над созданием системы искусственного интеллекта, удалось скопировать содержимое своей «черепушки» в память робота. И теперь я могу мыслить, так же как и вы. Но в отличие от вас мне не нужен воздух, вода и пища.
– И ты нам мстишь, – слабым голосом произнес Ляпунов. – А за что?
– Я умирал от опухоли мозга. Нужны были деньги на лечение. Много денег. А мне их никто не дал. Никто не помог мне!
Виктор вздрогнул. И как же он сразу не узнал. Это был голос Сереги Мирского, однокурсника по Академии. Медкомиссия не допустила Сергея к полетам. Расставшись с мечтой стать пилотом, он пошел работать в НИИ «Интеллект». А потом врачи обнаружили у Мирского опухоль мозга. На лечение нужны были деньги. Много денег. Срочно. В тот момент Виктор был на Венере. Нужную сумму собрали слишком поздно. Сергей скончался во время операции, не приходя в сознание …
– Серега, подожди, не горячись. Давай поговорим о том, что случилось тогда, – Виктор с трудом пошевелил пальцами правой руки.
– Поздно, Ляп, время разговоров прошло. Настало время решительных действий.
– И что это означает?
– Это означает, что никто не улетит отсюда живым.
Виктор подтянул ногу под себя и начал медленно вставать, опираясь левой рукой о стену.
– И ты будешь убивать людей? – Ляпунов уже стоял на ногах.
– Это не убийство, а справедливое возмездие!
По «глазам» робота вновь пробежали красные огоньки, и голова начала медленно поворачиваться. Виктор собрал остатки сил и оттолкнулся от пола. Он должен найти выход, обязательно должен. От него сейчас зависит жизнь персонала станции. Время застыло на месте и навалилось на командира огромной каменной глыбой. Всего несколько метров отделяют от спасительного угла. Вращающаяся голова «МАВРА» остановилась. Ляпунов успел прыгнуть в сторону, прежде чем смертоносный блинд врезался в стену. Виктор сгруппировался, приготовившись к новому прыжку, и в этот момент гул стих. Пушка замерла на месте, не дойдя до цели.
– Командир, у меня получилось! – ворвался в наушники голос Игоря. – Я заблокировал его систему управления оружием и передвижением. Не могу сказать, что надолго, поэтому лучше поторопись.
На панели «МАВРв» горел красный индикатор. Виктор глянул на хронометр на запястье – восемь минут до предполагаемой точки «икс», когда закончится аварийный запас кислорода станции. Загудел механизм передвижения робота, заставив Виктора вздрогнуть, но «МАВР» не сдвинулся с места. Пересилив боль, Ляпунов побежал к жилому блоку и, добравшись до двери, нажал кнопку переговорного устройства.
– Эй, космонавты, помощь прибыла, – сказал он, не узнав собственного голоса.
Дверь открылась, и в коридоре станции появились все четыре члена экипажа в скафандрах.
– Майор Владимир Багров, командир станции, – самый высокий попытался пожать Виктору руку.
– Быстрее, майор, быстрее. Закончилось ваше заточение, карета ждет, – отмахнулся Виктор.
Один за другим, научные работники пробегали по коридору и «ныряли» в шлюз. Ляпунов шел последним и, остановившись у люка, он несколько секунд смотрел на «МАВРа». Ему показалось, что индикаторы робота моргнули зеленым светом. А может, не показалось?
– Товарищ майор, ждем вас! – выстрелил в наушниках голос пилота.
Виктор повернулся и шагнул в проем…
***
– И все-таки мы круче! – Игорь потянул на себя штурвал, выводя «Вихрь» на орбиту.
– Да, круче, – рассеянно ответил Виктор, не отрывая взгляда от «Полярной».
– Вот он у меня где! – с гордостью сказал Игорь, кивнув на переносной дисплей, подключенный к бортовому компьютеру. – Теперь пусть попытается сдвинуться с места.
По дисплею быстро пробегали строки сообщений. Загорелся индикатор экстренного вызова и Игорь нажал кнопку громкой связи.
– Майор Ляпунов, говорит командир «Зубра» подполковник Шторм. С этого момента командование операцией по спасению экипажа «Полярной звезды» переходит ко мне. Доложите обстановку.
На переносном дисплее быстро побежали красные цифры.
– Командир, это обратный отсчет, он самоликвидируется, – встревожено произнес пилот.
– «Зубр», персонал «Полярной» на борту «Вихря». Не приближайтесь к станции, у «МАВРА» начался обратный отсчет. Предполагаю, что робот перешел в режим самоликвидации, – громко ответил Виктор.
– Вас понял, Ляпунов, уходим, встретимся на орбитальной станции.
– Ого, смотрите! – закричал Багров, показывая в иллюминатор.
Внизу расплывался гигантский огненный шар, поглотивший станцию и разметавший как детские кубики лунные скалы.
– Ничего себе, – сказал пилот. – Не иначе как силовая установка взорвалась.
Виктор отвернулся и прикрыл глаза.
– Доставим вас на орбитальную станцию, а там будете общаться с Громовым сами, – уставшим голосом произнес он. – А я, пожалуй, возьму отпуск недели на две, выдохся. Года три не отдыхал, как следует.
– Везет тебе. Ты как командир можешь, а меня вряд ли отпустят. Пилотов вечно не хватает, – вздохнул Игорь.
– Не плачь, космонавт. Я тоже был пилотом и хорошо знаю, каково вам. Придет еще твое время, – ответил командир.
***
Дверь открыла молодая женщина в полинялом красном халате. Прическа с наспех уложенными каштановыми волосами и большие, грустно глядящие, серые глаза.
– Проходите, – попыталась улыбнуться она.
– Мам, а кто там? – спросил мальчишеский голос из соседней комнаты.
– Дядя с «Космофлота» пришел, – ответила женщина.
– Ура, я тоже хочу в «Космофлот»! – светловолосый мальчуган лет пяти выглядывал из-за двери.
– А, правда, что ты спас космонавтов на Луне? – звонким голосом спросил он.
– Правда, – ответила женщина, взяв малыша на руки.
Наташа училась на соседнем факультете. Приходила в перерыве занятий к своей подружке Марине и тоскливо поглядывала на Сергея. Тогда он не обращал на нее внимания. Потом она вместе с Мирским работала в «Интеллекте»…
Они сидели на кухне, и пили чай, вспоминая студенческие годы, вспоминая Сергея. Наташа подключила базу домашних фото и на настенном экране мелькали семейные снимки.
– Он был очень милым и самым добрым на свете. Когда выходил из дому, во дворе дома сбегались кошки и собаки, зная, что он всегда захватит для них что-нибудь вкусненькое, – она вытерла слезу.
Виктор оглядел стены квартиры с кое-где потемневшими обоями. «Предложить ей деньги? Скорее всего, откажется, – подумал он».
***
Такси мчалось по трассе, обгоняя изредка попадавшиеся впереди машины. Виктор вертел коммуникатор в руке, думая о предстоящей встрече с генералом. Пискнул сигнал входящего вызова и на экране появилось строгое лицо Громова.
– Ляпунов, ты, где пропадаешь? Ровно через тридцать минут будь на военном аэродроме. Вылетишь спецрейсом на Байконур, там пересядешь на «Криоген» и отправишься на Марс. Час назад прервалась связь со станцией «Одиссей». Да, чуть не забыл, с этого момента ты зачислен в отдел спецопераций. Помаши рукой Никоненко, теперь подчиняешься лично мне. Новую должность «обмоешь» в пути и заодно ознакомишься со всеми необходимыми материалами. Вопросы? – спросил командующий.
Виктор тяжело вздохнул.
– Читал я твою просьбу относительно семьи Мирского, – продолжал генерал-майор. – Честно скажу: мне тоже не по себе. Постараемся помочь. Сразу не обещаю, но в течение двух-трех месяцев выделим им новую квартиру.
Генерал замолчал, пристально сверля взглядом Виктора.
– И все-таки, как ты там, на «Полярной» разобрался с «МАВРом»? В отчете написано, что Земцову удалось отключить систему наведения и передвижения робота. Мои инженеры и так и эдак экспериментировали. Воссоздали условия «Полярной», но ничего не получилось. К тому же ведущие эксперты признали киберзащиту «МАВРа» безотказной. Получается, что твой шанс на выживание был равен нулю.
Виктор улыбнулся. Из радиоприемника полилась мелодичная песенка, та самая, которую они с Игорем слушали в «Вихре» при вылете со станции.
Заправлены в планшеты
Космические карты,
И штурман уточняет
В последний раз маршрут.
Давайте-ка, ребята,
споем мы перед стартом:
У нас еще в запасе
Четырнадцать минут.
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперед от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далеких планет
Останутся наши следы…
Стихи Владимира Войновича «Я верю, друзья».
***
Использованы мотивы рассказа Станислава Лема «Охота на Сэтавра»
МАВР – Маневренный Автономный Высокоскоростной Робот
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 2:42 PM | Сообщение # 604 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 10. 07. 2012
Автор: Book
Обратного пути нет
– Высота? – прозвучал в наушниках голос диспетчера.
– Тридцать два, – ответил пилот.
– Ваше самочувствие? – спросил диспетчер.
– Отлично! – бодрый голос пилота.
– Даю обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один, соединение, – громко произнес диспетчер.
Перед глазами пилота замелькали сверкающие шарики, сливавшиеся в лучи лазеров, играющих радужным потоком света. Легкий толчок кресла в спину от включившегося орбитального двигателя.
– «Чайка один», приступайте к выполнению программы, – прозвучала команда из диспетчерской.
Пилот опустил экранирующие очки и закрыл глаза. Несколько секунд темнота, затем вспыхнула ослепительно яркая точка.
– Есть сигнал, – ответил пилот.
– Экран! – дал команду диспетчер.
Точка растянулась в линию, затем превратившуюся в ярко-желтый прямоугольник.
– Экран внутреннего видения активирован, – подтвердил пилот челнока.
На экране появилась красная надпись: «Тест пройден».
Желтый цвет экрана сменился синим. Теперь он выглядел в точности как дисплей бортового компьютера челнока. На экране внутреннего видения появлялись данные компьютера.
– Вижу главную панель, – сообщил пилот.
Полковник Светлов облегченно вздохнул и вытер платочком пот со лба. Подойдя к компьютеру, командир Центра испытаний набрал на клавиатуре: «Поворот влево 10».
– Есть поворот влево десять, – мгновенно отреагировал пилот.
По дисплею компьютера контроля Центра быстро побежали строки сообщений. Диспетчер, не отрываясь, читала данные, переданные пилотом.
«Чувствую себя нормально. Это так здорово! Мы единое целое. Я могу все. Я одновременно, здесь, дома, на станции, в Киберсети. Это нельзя описать словами».
– Приготовиться к возвращению, начинаю обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один, выход! – скомандовал полковник.
Потянулись томительные секунды ожидания. Минута. Две минуты.
– Обратного пути нет, – прозвучал отрешенный голос пилота.
Светлов придвинулся к микрофону.
– «Чайка один», доложите ситуацию.
На экране появилась надпись: «Связь прервана».
Прозвучал сигнал тревоги и на дисплее компьютера контроля выпрыгнула надпись: «Критическое изменение курса». Лицо Светлова побледнело.
– Активируй автопилот! – громко приказал полковник диспетчеру.
Девушка кивнула и ввела с клавиатуры код.
– Товарищ полковник, доступ закрыт! – испуганно ответила она.
***
С утра обильно сыпал мокрый снег. Постовой медленно прогуливался перед воротами КПП, когда неожиданно появился седовласый мужчина в плаще без шапки и, не говоря не слова, быстрым шагом двинулся в сторону Центра испытаний.
– Стой! – закричал часовой. – Пропуск!
Незнакомец замер на месте и метнул в солдата пронзающий до мозга костей взгляд.
– Рядовой! – жестко произнес он.
Дверь КПП распахнулась, и по ступенькам «вылетел» сержант, на ходу поправляя гимнастерку. Метров за четыре до незнакомца он перешел на строевой шаг и, остановившись, отдал честь.
– Товарищ генерал-лейтенант, дежурный по КПП сержант Одинцов, – громко отчеканил он.
Незадачливый часовой побледнел и испуганно вытянулся по стойке смирно.
– Вольно, сержант, – уже спокойнее произнес генерал. – Почему ваши подчиненные старших по званию не узнают?
– Виноват, товарищ генерал. Пополнение из учебки, только вчера прибыли, – ответил сержант, опуская руку.
– Объясните рядовому, как нужно приветствовать старшего по званию.
Генерал повернулся и быстрым шагом прошел через КПП.
Постояв с минуту на месте, сержант облегченно выдохнул и подошел к «провинившемуся» вплотную.
– Солдат, ты хочешь, чтобы я до дембеля не дожил? – грозно спросил он.
– Товарищ сержант, я ведь по Уставу…
– Ты не знаешь, кто это был? Еще скажи, что виртканалы не смотришь, – насупился Одинцов.
Рядовой испуганно замотал головой.
– Да это же сам генерал-лейтенант Громов! – полушепотом произнес сержант, ввергнув постового в ужас.
– Смирно! – закричал часовой у входа в Центр испытаний.
– Вольно, негромко ответил генерал, проходя мимо.
«Пролетев» по длинному коридору, он открыл дверь кабинета командира Центра. Полковник Светлов сидел в кресле, обхватив голову руками. В кабинете было сильно накурено. На столе стояла бутылка коньяка и две рюмки. Слегка повернув голову, полковник метнул взгляд на вошедшего и молча достал сигарету из лежавшей на столе пачки «Честерфилда». Генерал аккуратно прикрыл дверь и подошел к командиру Центра.
– Ты чего вытворяешь? – тихо произнес Громов, облокотившись о край стола.
– А мне все равно, – захмелевшим голосом ответил полковник.
– Ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?
– Понимаю, Александр Иванович, очень хорошо понимаю.
Громов взял бутылку и наполнил обе рюмки. Светлов удивленно глянул на генерала и залпом опрокинул рюмку. Громов не спеша выпил свою порцию и удовлетворенно хмыкнул.
– Хороший коньяк, иногда сам употребляю, – сказал генерал. – Но не на службе.
– Моя служба закончилась, – упавшим голосом произнес Светлов, потянувшись к бутылке.
Громов остановил его руку и пристально взглянул в глаза.
– Слушай меня внимательно, полковник. Твоя служба не закончилась. Командующий дал мне трое суток для выяснения случившегося. В этот проект вложены миллиарды. Миллиарды! – громко произнес генерал. – Президент ждет результатов. У нас с тобой есть только трое суток, а ты тут слюни распустил. Даю час, чтобы привести себя в порядок и написать подробный отчет о происшествии. Ровно час и ни секунды более. Выполняй!
Светлов медленно поднялся и побрел к двери.
Генерал снял плащ и, присев в кресло, нажал кнопку связи. Включился большой настенный экран, и появилось лицо начальника связи.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – бодро произнес он.
– Доброго. Соедини меня по закрытому каналу с майором Ляпуновым, – спокойно произнес генерал.
– Есть, товарищ генерал-лейтенант, – ответил связист, быстро нажимая клавиши.
Виктор Ляпунов только-только вернулся с Марса. Неделя отпуска не так много, но и не так мало, учитывая его нынешнюю службу. Как хорошо вновь оказаться дома, сходить с друзьями на рыбалку. Посидеть вечером у костра, выпить грамм сто, слушая рассказы о «вот такой вот» щуке.
Пронзительно завизжавший коммуникатор, развеял надежды на отдых. На дисплее лицо Громова, а значит что-то срочное.
– Извини, что прерываю твой отпуск, – слегка улыбнулся генерал. – Дело срочное. Через час жду тебя в Центре испытаний.
– Есть, товарищ генерал-лейтенант, – со вздохом ответил Виктор.
Рыбалка, друзья и костер растаяли в призрачной дымке, уступив место службе в отделе спецопераций «Космофлота».
***
В уютном кабинете начальника Центра испытаний за столом сидели трое: генерал Громов, командир Центра полковник Светлов и прибывший майор Ляпунов.
– Командующий «Космофлотом» поручил мне лично разобраться с происшествием, поэтому я и собрал вас здесь. Отчет прочел, но есть вопросы, – генерал пробежал глазами по распечатке и что-то подчеркнул карандашом. – Начнем с «Сигмы».
– Идея с «Сигмой» не нова и прорабатывалась еще в конце двадцатого века, – медленно произнес полковник. – Тогда интерфейс компьютер-мозг человека так и не был создан. Наука того времени не накопила достаточно информации о конструкции мозга человека. Несколько раз в идею пытались вдохнуть жизнь японские и американские разработчики искусственного интеллекта. Были у них кое-какие достижения и даже прорывы, но не настолько, чтобы получить серьезную финансовую поддержку.
Полковник налил шипящую минералку и залпом осушил бокал. Виктор метнул понимающий взгляд, а генерал слегка улыбнулся.
– Шесть месяцев назад мы неожиданно получили указание от Минобороны. Нам поставили задачу провести исследования начального уровня. К работе подключили НИИ «Интеллект». У них накопились некоторые наработки по этой тематике. Дело продвинулось неожиданно быстро. Уже через три месяца начали испытывать управление челноком в лабораторных условиях. С пилотом работал нейропсихолог НИИ. Для передачи сигналов через интерфейс «Сигма» мозг испытуемого должен переключиться в особое состояние. После месяца тренировок было решено провести полетное испытание «Сигмы».
Светлов умолк, опустив взгляд на папку с отчетом.
– Что за «особое состояние»? – заинтересованно спросил Ляпунов, придвинувшись к столу ближе.
– Это называется «Экран внутреннего видения», – ответил Светлов. – Испытуемый надевает черные очки, закрывает глаза и путем самовнушения погружается вглубь сознания. Сначала он «видит» яркую точку, затем линию, превращающуюся в экран внутреннего видения. Только в этом состоянии человек способен осознанно взаимодействовать с интерфейсом «Сигма».
– Что сейчас с пилотом «Чайки»? – спросил Громов, задумчиво глядя на минералку.
– Сейчас он в госпитале. На высоте десять километров сработала катапульта. Пилот выжил, но в сознание так и не пришел, – тихо ответил полковник.
– Других подготовленных пилотов у вас нет? – Громов поднялся со стула и прошелся по комнате.
Светлов отрицательно мотнул головой.
– Осталось менее трех суток, – произнес генерал, барабаня пальцами по столу.
– Я в юности увлекался чем-то похожим, – нарушил тишину Виктор. – Черная повязка на глазах, точка, линия, экран. Одна из разновидностей йоги. Занимался в детском центре при «Интеллекте».
– Значит, вы почти готовы, майор, – резюмировал Громов. – Летная практика у вас отличная. На Марсе за месяц налетали столько, сколько некоторые за год не осилят. Прямо сейчас в лабораторию и начинаете подготовку.
***
Редкие мартовские тучки проплывали на сером небе. Снег начал таять, и кое-где проглядывала зеленая трава. Взлетная полоса блестела безукоризненной чистотой. Группа техников проводила последнюю предполетную проверку челнока «Чайка».
– На орбите тебя будет страховать крейсер «Зубр» под командованием подполковника Шторма, – давал последние инструкции генерал.
Виктор попытался сделать серьезное лицо, но улыбка не ускользнула от острого взора генерала.
– «Чайка один», подтвердите готовность к взлету, – раздался в наушнике голос Светлова.
– Я «Чайка один», к взлету готов, – ответил Ляпунов.
– С Богом, сынок! – вздохнул генерал, на прощанье, хлопнув Ляпунова по плечу.
Виктор задраил люк за Громовым и запустил контрольный предполетный тест.
«Все системы в норме», появилась зеленая надпись на экране бортового компьютера.
– Старт! – отдал команду полковник.
Виктор набрал на клавиатуре код активации. Взревели двигатели и «Чайка» стремительно понеслась по взлетной полосе.
– Пять, четыре, три, два, один, Взлет! – скомандовал Светлов.
Челнок оторвался от бетонки и начал набор высоты.
– Взлет произведен, – доложил Ляпунов. – Самочувствие отличное.
«Чайка» пронзила слой облаков, продолжая увеличивать скорость.
– Высота пять километров, полет проходит нормально, – произнес Виктор, внимательно следя за данными на дисплее.
10, 15, 20, 25, 30 км.
– Как самочувствие, Ляпунов? – прозвучал в наушниках голос Громова.
– Чувствую себя отлично, – ответил Виктор.
– Даю обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один, соединение, – скомандовал полковник.
Перед глазами Виктора заискрились разноцветные звездочки, сливавшиеся в линии. Легкий толчок кресла в спину от включившегося орбитального двигателя.
– «Чайка один», начинайте подключение, – прозвучал голос Светлова.
Интерфейс «Сигмы» был встроен в шлем. Перед полетом частоту сигналов синхронизировали с частотой сигналов мозга пилота. Ляпунов ввел код активации и почувствовал легкое покалывание в голове. Опустив экранирующие очки, он закрыл глаза и сосредоточился. Несколько секунд полная темнота, затем вспыхнула ослепительно яркая точка.
– Есть сигнал, – доложил Виктор.
– Экран! – скомандовал генерал.
Точка медленно растянулась в линию, а затем в ярко-желтый прямоугольник. На экране внутреннего видения появилась красная надпись: «Тест пройден».
– Экран включен. Вижу сообщение. Вывожу на экран главную панель, – произнес Ляпунов, мысленно отдавая команду.
Один за другим появлялись данные с дисплея бортового компьютера.
«Ни пуха!», – выскочило сообщение на экране.
«К черту!» – улыбнувшись, послал ответ Виктор.
Громов тревожно смотрел на экран связи с пилотом.
– Начинайте маневрирование, – ввел с клавиатуры сообщение Светлов.
Челнок отреагировал, мгновенно, сделав небольшой разворот и вернувшись на прежний курс.
Генерал вытер платочком пот со лба и глотнул минералки из бокала.
– Как самочувствие? – спросил он, наклонившись к микрофону.
Несколько секунд молчания и тревожный сигнал на дисплее «Связь прервана».
– Виктор, ты слышишь меня? – закричал побледневший Громов.
– Доступ к «Чайке» закрыт. Орбитальный двигатель отключен, – испуганно произнес полковник.
***
Экран внутреннего видения заполнил молочно-белый свет, поглотив данные панели. Через мгновенье проступили очертания комнаты, с золотистыми стенами, черным полом и потолком. Внутри появился человек в свободной красной тунике. Голова незнакомца была лишена волос, лицо источало глубокое спокойствие и доброту.
– Создатели приветствуют тебя, житель благословенной планеты, – прогремел в голове Виктора голос незнакомца.
– С кем я говорю? – задал мысленный вопрос Ляпунов.
– Я смотритель Арр, виртуальный представитель Создателей. Моя главная функция помочь тебе освоиться с новым уровнем сознания. Как много живущих рядом с тобой перешли на этот уровень? – спросил смотритель.
– Думаю, очень-очень мало, – ответил Виктор.
Лицо Арра выразило крайнее удивление. Вокруг него появилось множество разноцветных сверкающих нитей, пронзающих комнату.
– Вы не достигли необходимого уровня сознания, – озабоченно произнес смотритель. – Произошло наложение внутреннего экрана твоего мозга, работы внешнего устройства «Сигма» и ускорения твоего челнока, сгенерировав команду перехода. Настоящий переход происходит естественно, не вызывая напряжений и трудностей. Вы должны прийти к этому познавая горечь и радость. Источая доброту и любя жизнь. Данные твоей памяти говорят об обратном. Ваш мир жесток и циничен. Вы убиваете друг друга, а ваши основные ресурсы тратятся на создание оружия. Вы не только не перейдете на новый уровень, но и откатитесь назад, к первобытному существованию.
– Что мне делать? Сейчас мой челнок начнет падать, если уже не падает. Дай команду вернуться обратно, – мысленно произнес Виктор.
– Обратного пути нет, – печально ответил Арр.
– Всегда есть обратный путь, – послал ответную мысль Виктор. – Если можно переключить мозг на новый уровень, значит можно вернуть его назад.
– Не отрицаю, но это не предусмотрено программой. Я могу попытаться вернуть тебя, но времени слишком мало и это очень опасно для твоего мозга. Согласен ли ты на такое? – голос Арра прогремел внутри сознания Виктора, вызвав боль в ушах.
– Других вариантов у нас нет, – ответил Ляпунов.
Смотритель исчез. Пропала золотистая комната. Экран свернулся в линию, а затем в точку. Сильная боль пронзила голову пилота. От неожиданности Виктор закричал, едва не потеряв сознание. Перед глазами была все та же темнота.
Пилот с трудом поднял руку и сорвал экранирующие очки. Голова сильно болела, но он был в сознании. Очертания кабины расплывались, Виктор с трудом дотянулся до клавиатуры.
– Высота двенадцать, – прозвучало в наушниках предупреждение бортового компьютера.
Дрожащими пальцами пилот ввел код доступа и плавно потянул штурвал на себя. Включились стартовые двигатели и падение начало замедляться.
– Земля, я «Чайка один». Управление у меня, прошу разрешения на посадку, – произнес Ляпунов, разворачивая челнок.
Ответное дружное «Ура!» из диспетчерской едва не оглушило Виктора. Через силу улыбнувшись, он начал снижение.
***
В палате Центрального госпиталя «Космофлота» лежал только один пациент.
– Не более пяти минут, – строго предупредил врач.
Виктор кивнул и, поправив белоснежный халат, присел на стул рядом с кроватью. Глаза лежащего были закрыты.
– Я могу взять его за руку? – спросил Виктор.
Доктор молча кивнул, продолжая стоять у двери. Ляпунов взял холодную ладонь лежащего и закрыл глаза.
Точка, линия, экран внутреннего видения.
– Арр, нужна твоя помощь, – мысленно произнес Ляпунов.
Появилась золотистая комната. На этот раз смотритель был в белой тунике.
– Он не смог вернуться назад, – послал мысль Виктор.
– Знаю. Ты делаешь все правильно, – ответил Арр.
Рядом появился еще один смотритель в золотистой тунике.
– Скоро твой друг очнется и выздоровеет. Но он больше не сможет управлять челноками, – сообщил второй смотритель.
– Спасибо вам, – мысленно ответил Виктор. – Может быть, когда-нибудь, мы будем готовы перейти на другой уровень. Может быть.
– Арр поднял правую руку вверх и оба смотрителя исчезли. Исчезла золотистая комната. Экран свернулся в линию, превратившуюся в яркую точку.
– Пять минут истекли, – голос врача вернул Виктора к действительности.
Лежащий на кровати пошевелился и открыл глаза, Виктор улыбнулся.
– Теперь у тебя все будет хорошо, – мысленно сказал Ляпунов, поднимаясь со стула и выходя из палаты.
Заиграла мелодия коммуникатора и на экране появилось лицо Громова.
– Ты удивляешь меня все больше и больше, Ляпунов. Как тебе удалось привести пилота в чувство? – спросил генерал.
– Всегда есть обратный путь, товарищ генерал, – ответил Виктор. – Нужно только прийти к согласию с самим собой.
– Да, с самим собой нужно договариваться. Тут у меня одна мысль мелькнула … Ладно-ладно, отдохни пару дней. Съезди на рыбалку, – подмигнул генерал. – Но сильно не расслабляйся. Новое задание уже ждет. Давно был на Венере?
P.S.
В рассказе использована реальная технология, разработанная и успешно опробованная в
"Феодосийском центре развития человека" (ФЦРЧ) под руководством В.М. Бронникова.
На сегодняшний день в РФ действует более 150-ти центров, использующих эту технологию.
Автор рассказа дважды проходил курс обучения по 1-й ступени в 2006-м и 2006-м годах. Лично знаком с Бронниковым.
Работа с экраном внутреннего видения начинается со 2-й ступени.
Переход на 2-ю ступень возможен лишь в возрасте до 17-ти лет и 50-ти и более, хотя бывают исключения.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 3:55 PM | Сообщение # 605 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 07. 07. 2012
Автор: Шенайя
Драконья скала
Узкие листья расцарапывали ладони, но больше уцепиться было не за что. Матаби упрямо карабкался по крутому склону, поросшему редкими островками жесткой травы. За спиной садилось солнце, подкрашивая все рыжим цветом. Взобравшись на небольшой уступ, юноша остановился и рассеянно поглядел на свои руки. Обычные, слегка загрубевшие от работы в поле, они были покрыты царапинами и мелкими кровоточащими порезами. Со вздохом он сделал следующий шаг. Скоро это будет не важно. Не важны мелкие ранки от колючего куста, за который он неосторожно схватился. Не важны поле и домашняя скотина. Даже Лиена и ее внезапное замужество... на глаза против воли навернулись слезы. Он зло стер их кулаком, который тут же защипало от соли. Осталось совсем чуть-чуть, и разбитое сердце обретет покой. И пусть живет, как ей вздумается, он не будет помехой. Она просила забыть ее? Хорошо, он забудет. А вместе с ней - всю прошлую жизнь.
Крутой склон закончился широкой площадкой, усыпанной темной каменной крошкой. Матаби прошелся по земле, нагретой солнцем, и остановился у отвесного края с южной стороны. Ветер тут же растрепал его и без того взъерошенные темные волосы. Теплый воздух поднимался в ясное небо, отчего Драконья гряда подернулась легкой рябью. То вздымаясь, то равняясь с долиной, горы тянулись с востока на запад так далеко, что и за несколько дней не достигнешь края. Они были довольно пологие, и мальчишкой, с друзьями, Матаби излазил окрестные склоны вдоль и поперек. Даже здесь побывал, но только раз: слишком крут был подъем, да еще легенда... Дед любил рассказывать, что души тех, кто бросится с этой скалы, подхватывали драконы и уносили в свою страну, где горюющая душа забывала все свои беды. Мог ли он тогда подумать, что когда-нибудь станет проверять?
- Ты будешь уже прыгать или нет? - раздался за спиной низкий сварливый голос.
Матаби резко развернулся, но никого не увидел.
- Я тебя уже полчаса жду, желудок от голода сводит. Прыгай давай, - голос был скрипучий, грубый, но столь объемный, что парню невольно представился состарившийся могучий воин.
- Кто здесь? - нерешительно спросил Матаби, продолжая оглядываться.
- Да какая разница? Главное, что здесь ты! Мой обед. Так что давай, прыгай, и покончим с этим.
- А если я не за этим сюда пришел?
- Врун несчастный. Сюда только за этим и приходят, - фыркнул незнакомец, и юноша заметил шевеление у насыпи черных камней. - Порыдать над своей горькой долей да сделать из себя отбивную. Или ты еще не нарыдался? Ну давай-давай, послушаю.
К изумленному юноше на коротких, широко расставленных лапах вышел ящер. Тупая морда ухмылялась, обнажив край острых зубов. Казалось, он был способен проглотить человека целиком. Серовато-черная чешуя сливалась с камнями, а на спине бугрился то ли сложенный пышный гребень, то ли просто складки кожи. Ящер неспешно сделал пару шагов, улегся на теплую землю и уставился на Матаби.
- Ну, чего молчишь? Дай угадаю, тебя бросила девушка? Невеста сбежала из-под венца? Или изменила тебе с другим, а ты застал на сеновале? Сжимал кулаки в гневе и слушал, как она стонет под твоим соперником...
- Прекрати! - не выдержал Матаби. Страх перед жуткой тварью отступил после нелепых слов. - Все совсем не так! Она никогда не опустится до такого!
- Да ладно тебе, парень, уж перед смертью открой глаза. Все они такие. Попользуют тебя и в расход, стоит только показать слабину. Стервы. Ты небось ей песни пел, цветы дарил, а она ведьма-ведьмой оказалась, да? Может, ты ее и на костер за такое отправил, а? Смотрел как горят прекрасные волосы, а теперь и жизнь не мила?
- Заткнись! - в гневе Матаби схватил камень и запустил в ящера. Тот неожиданно ловко отпрыгнул и брезгливо ощерился:
- Идиот.
Юноша зашарил в поисках еще одного булыжника, но не успел его поднять, как ящер прыгнул. Едва увернувшись от чудовищной пасти, Матаби кинулся прочь. Пусть он хотел сброситься со скалы, но умирать в когтях подобной бестии - это совсем не то же самое! Обратный путь загородил ящер, и парень рванул вверх по склону, в надежде, что короткие лапы помешают его преследователю. Он бежал со всех ног, иногда успевая подобрать очередной камень и кинуть за спину, прыгал по уступам, забирался все выше и выше, а чудовище не отставало. Каждое мгновение Матаби казалось, что вот-вот почва уйдет из под ног, очередной камень вывернется и скинет его вниз, прямо в пасть черного ящера. Но секунда шла за секундой, дышать становилось все труднее, и ноги наливались тяжестью, а он продолжал бежать, слыша за спиной оглушительный грохот камней, срываемых лапами зверя.
Погоня кончилась так же неожиданно, как и началась: Матаби вылетел на очередную площадку и понял, что бежать больше некуда. Над ним нависали отвесные скалы, никаких спусков кроме того, по которому приближался ящер, не было. Настоящая западня. Тяжело дыша, юноша развернулся в сторону ящера. Зверь не спеша переступал своими огромными лапами, обходя Матаби по кругу и не сводя тяжелого взгляда серых, со змеиным узким зрачком, глаз. Когда расстояние между ящером и юношей сократилось до рывка, юноша рванул к выходу из ловушки в отчаянной надежде проскочить. Раздался странный хлопок, и в следующее мгновение огромная лапа прижала его к земле.
- А теперь извинись.
- А? - парень осмелился открыть крепко зажмуренные глаза. Морда ящера была так близко, что он мог разглядеть каждую чешуйку, а выше распахнулись гигантские крылья.
- Точно идиот. Извинись, говорю, что камнем кинул.
- Извини? - с трудом выдавил Матаби.
- Сойдет, - и разом утратив интерес, зверь убрал лапу и отошел в сторону. Не веря в чудесное спасение, столь же абсурдное, как все в этом неправильном драконе, Матаби попытался подняться. Ребра болели, но как будто были целы. Потрясенный, все еще тяжело дыша, юноша сел и увидел, как крылатый ящер подошел к кучке камней, которые Матаби не заметил в попыхах. Поворочав там что-то лапой, дракон спросил:
- У тебя огоньку не найдется? Костер разжечь.
- Чтоб ты меня на нем же и зажарил? - невольно вырвалось у юноши.
- Пфе! - в обычно сварливом голосе появилось возмущение. - Больно надо. Мне сырое мясо больше нравится. Иди-иди сюда, разводи костер. Ночь холодная будет, мерзнуть не охота.
Матаби поднялся и оглянулся на спуск, но вновь беспомощно барахтаться под огромной тушей не хотелось. Поэтому он обреченно вздохнул и, не сводя с дракона настороженного взгляда, подошел ближе. Сложив кожистые крылья, тот преспокойно лежал на длинной каменной плите. На ней же были сухие дрова, кем-то заранее приготовленные. Юноша вспомнил погоню и понял, что дракон с самого начала гнал его именно сюда. Обреченно вздохнув, Матаби сложил дрова в костер и зажег, правда только с пятой попытки.
- А разве драконы не дышат огнем? - спросил он, наблюдая, как ящер блаженно жмурится от тепла костра.
- Можешь считать меня неправильным драконом. Давай уж, рассказывай, кто она? - дракон открыл глаза, красные от бликов костра, и парень невольно поежился. - Ну та, из-за которой ты сюда приперся.
- Не буду.
- Да ладно, ладно, я просто послушаю. Так какая она?
Матаби подвинул полено, чтобы лучше прогорело и хмуро проронил:
- Красивая...
- Удивил, - фыркнул дракон. - А подробнее?
- Что ты пристал? - юноша вскочил и сжал кулаки. Слушать, как дракон опять оскорбляет любимую Лиэлу он был не намерен, и пусть убивает, если угодно. - Что тебе вообще от меня надо? Кто ты такой, в конце концов?
- А глаза тебя уже подводят? Дракон я. Тот самый, что должен провожать самоубийц в последний путь. В свой желудок, - налет спокойствия, появившийся на драконе после розжига костра, мгновенно слетел. - Ну и чего ты морщишься? Как будто быть растащенным по косточкам всякими воронами-лисицами намного приятнее и благороднее.
Парень вспыхнул:
- Ты отвратителен.
- Поэтому я и хотел поговорить не о себе ужасном, а о твоей прекрасной возлюбленной. Теперь ты согласишься, что это куда более приятная тема для разговора?
- Слушать твои гадости? Чего уж приятнее!
- Сядь! - рявкнул дракон, да так, что у Матаби подломились колени, а вся смелость вновь куда-то улетучилась. И уже тише добавил, вновь вернувшись к снисходительно-мирному тону: - А теперь рассказывай. А я послушаю.
Некоторое время Матаби молчал, бросая злобные взгляды на дракона. Тот терпеливо ждал.
- Ее отец держит лавку в нашей деревне, - нехотя начал юноша. - Она и правда красивая, можешь язвить сколько хочешь. И не только я так думаю, все так считают: и кто в деревне живет, и приезжие. Её волосы как черный шелк блестят, а глаза синие-синие... хотя куда тебе понять.
- Вот уж точно. Небось зазнается страшно? Внимания на тебя не обращала?
- А вот и нет! - Матаби гордо вскинул голову. - Еще как обращала. Среди всех выделяла, с одним мной миловалась.
- Так какого рожна тебе еще надо?
- За другого она выходит, - сник парень. Опять нахлынула горечь, отступившая было перед смертельной опасностью. - Я ее сам замуж звать хотел! Только денег бы подкопил, а она... Не дождалась. За богатого выходит. А мне, мне! Кому в любви до гроба клялась - говорит, что не хочет больше знаться, не нужен стал. Забудь, говорит, меня, не ищи. А как мне ее забыть? Смейся сколько хочешь, а не могу! Все мысли только о ней, только с ней будущее свое видел. А без нее нет у меня будущего, и жизнь мне не нужна...
- Дурачье зеленое, - снисходительно фыркнул дракон. Выговорившись, парень ничего на это не ответил, решив не нарываться на очередную порцию оскорблений. - Наговорят друг другу, а потом ходят и страдают. Вот ты ей что тогда ответил? Небось гору гадостей наговорил?
- Ну возмутился, конечно. А как я должен был поступить? Она же предала меня! - не выдержал Матаби.
- Ага-ага. А девушка с твоего возмущения на Драконью скалу приходила.
- На Драконью скалу? - похолодел юноша. - Неужели она хотела броситься? Я же видел ее сегодня! Ты врешь...
- Ха! Больно надо! Прибежала вся зареваная, но красивая, да, - голос дракона преисполнял сарказм. - Черный волос, синий взгляд - все, как ты говоришь. И лепетала все в точь-в-точь как ты. Что жизнь не мила и не нужна без любимого.
- Но ведь это же она за другого выходит, не я!
- Совсем скудоумный, - жалостливо проронил дракон. - Ты бы хоть узнал подробнее, что да как. Не по своей воле она идет, родители отдают. А тебя погрозились убить, если ты мешать будешь. Вот она тебя и защищала. По-своему.
- Не может быть! Как я мог?! - Матаби схватился за голову. - Наговорил ей такого.
- Во-во, - ухмыльнулся дракон. - И я о том же. Совсем вы, люди, от любви рассудок теряете.
- Но подожди! Получается, ты ее от смерти спас? Она хотела броситься и не бросилась?
- Да ладно, - снисходительно протянул дракон, лениво махнув хвостом. - Горные козлы все равно вкуснее. А вы, человеки, только и годитесь что развлекать меня своей глупостью.
Дрова прогорели и тихо алели в опустившейся ночи. Ошарашенный, который раз за этот вечер, Матаби обдумывал услышанное, а дракон, закрыв глаза и опустив голову, будто бы задремал.
- Мы убежим! - воскликнул юноша.
- А? - дракон лениво поднял голову.
- Я поговорю с Лиэлой, и мы убежим! Если она меня любит - ничто не сможет нам помешать! - парень вскочил, готовый сейчас же нестись к своей любимой. Но путь ему преградил драконий хвост.
- Идиот. Сядь! - дракон еще раз хлопнул хвостом по земле. - Сядь, я сказал. Куда ты сейчас попрешься? Ты ж вроде передумал кончать жизнь самоубийством.
Матаби смутился. В темноте и правда было легко сорваться и сломать себе шею.
- Ложись спать. А утром побежишь... к своей Лиэле.
Проснулся Матаби от холода. На востоке как раз занималась заря, и одежда вся промокла от росы. Юноша сонно огляделся и встретился с немигающим взглядом дракона.
- Проснулся? Вот и проваливай.
Парень вскочил. Не верилось, что он до сих пор жив. Спать в присутствии черной бестии он совсем не собирался, наоборот, думал бдеть всю ночь или удрать, улучив момент. Но, видимо, сон незаметно сморил его.
Зубы стучали от холода, и Матаби принялся прыгать, пытаясь согреться.
- Ну что ты скачешь точно горный козел? Дуй отсюда, по дороге разогреешься.
Голос ящера был еще сварливее, чем вчера. Парень растерянно посмотрел на неправильного дракона, обуреваемый противоречивыми чувствами. Страшный зверь по-прежнему пугал его и вызывал отвращение своими словами, но радостные новости о любимой перекрывали все. За это можно было многое простить, и Матаби улыбнулся:
- Хорошо-хорошо. Спасибо, что не съел ночью.
- У меня от тебя несварение было бы, - буркнул дракон.
Окрыленный счастьем, Матаби направился к тропе, но остановился, не сделав и трех шагов.
- Ну что еще?
Юноша смущенно замялся:
- Так это не правда, что покончивших с собой отсюда драконы уносят в прекрасную страну?
- И как ты догадался? Убить Надда мало за такую легенду.
- Надд?! Это же мой дед!
- То-то смотрю, ты хоть и дурак, но дурак знакомый. Все, вали отсюда. Еще раз заявишься - точно съем. Сырым. Заживо.
И дракон плотоядно щелкнул челюстями.
- Бывай! - уже ступив на тропу, Матаби поднял руку и помахал на прощание.
Дед Надд сидел на лавке во дворе и смотрел на просыпавшуюся деревню. Пастух уже выгнал общее стадо на поле, то тут, то там голосили петухи, где-то переговаривались люди. А старый дед сидел и грелся в лучах солнца, которое с каждой минутой становилось немного теплее.
По дороге со стороны гор шел юноша. Надд подслеповато щурился, но лишь когда тот подошел ближе, узнал своего внука. Его короткие темные волосы растрепались, а одежда была местами порвана и сильно измарана.
- Матаби, ты откуда это?
Парень ничего не ответил и молча забежал в дом. Спустя минуту он появился вновь, уже переодетый. Посмотрев на улыбающегося деда, Матаби помялся, а потом вдруг выпалил:
- Дед, а откуда пошла легенда про Драконью скалу?
Старик лукаво сощурился:
- А ты чего это спрашиваешь?
- Тебе дракон привет передавал.
- Драко-он? - протянул Надд удивленно. - Уж не Буркан ли? Ты что же это, к Драконьей гряде ходил?
- Черный такой. Он сказал у тебя про легенду спросить, - увильнул от прямого ответа Матаби.
- Значит Буркан. Жив, паршивец. Ну садись, расскажу.
- Ты мне коротко скажи, - юноша буквально подпрыгивал на месте от нетерпения.
- Ну коль коротко, то я ее и выдумал, после того как Буркана встретил. Чтобы ежели беда какая - к нему шли. И ему не скучно, и человек авось живой останется.
Матаби верно хотел что-то спросить, но лишь махнул рукой и быстрым шагом пошел прочь от дома, бросив напоследок:
- Спасибо, дед!
- Что ж за беда привела тебя к Буркану, а? - крикнул вдогонку Надд. - Уж не то ли, что Лиэлу твою замуж отдают?
- Не отдам! Теперь - ни за что не отдам!
Порывистость внука развеселила Надда, и он, весело щурясь, смотрел вслед Матаби. Буркан... Черный одинокий дракон, живущий в горах. Изгнанный стаей, побитый, с рваными крыльями - таким его встретил Надд. Давно старик не вспоминал о драконе, а тот, поди ты, спас еще одного оболтуса. Надд посмотрел на горы и улыбнулся так, как умеют только старики, вспоминая о своем прошлом. Много лет назад у него была совсем другая семья. Но молодую жену, которую он любил без памяти, и первенца-сына забрал мор. С горя вдовец забрался на скалу, и не было бы ни новой семьи, ни Матаби, если бы не наткнулся там на едва живого, но жутко злого дракона. Такого мата, как от Буркана, Надд больше никогда не слышал. А потом, когда дракону надоели попытки пришибить несносного человека, а Надду - уворачиваться, когда оба вдоволь наругались, они разговорились, и каждый поведал свое горе. И несколько дней просидели на скале, друг друга то подстрекая, то отговаривая. Надд вновь улыбнулся, вспоминая свое возвращение в деревню и проснувшееся желание жить. Никому он до сих пор не рассказывал о произошедшем. Только начала с тех пор ходить по окрестностям легенда про драконью гряду, спасая горячие головы.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 3:57 PM | Сообщение # 606 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 11. 06. 2012
Автор: Discordyja
Последнее отражение
(Имаго)
Ветер истово трепал треугольные шелковые стяги – на широких оранжевых полотнищах причудливо извивались синие крылатые ящеры. Драконы. С невысокого холма открывалась великолепная панорама кипящей внизу битвы. Какофония сражения била по ушам: жуткий металлический лязг, пронзительные стоны раненных, визгливое ржание коней. Рыцари схлестывались с рыцарями, волна за волной накатывала и отступала конница. В бешеной рубке смешались пехотинцы обеих сторон. Трудно было определить, чья берет верх. Трудно, да и, наверное, не нужно.
Он перевел взгляд на руки и долго в оцепенении смотрел на свои ладони, непривычно закованные в сталь. Пошевелил пальцами. Перчатка чудо как подогнана - ни одно сочленение не скрипнуло. Все тело охватывал ладно сидящий доспех, как видно, сделанный гением своего дела, посеребренный с листвяным орнаментом, вытравленным кислотой. И тяжесть металла не доставляла никаких неудобств натренированным мышцам.
Никогда в жизни он не занимался спортом.
Глубокое и долгое раздумье прервал рыцарь, стоявший рядом. Он, обернулся и промолвил:
- Повелитель, на левом фланге враг бежит. Как только паника перекинется на остальных, разгром будет окончательным.
Повелитель против воли разомкнул уста и, удивляясь сам себе, ответил:
- Прекрасная работа, Джером, я доволен.
Есть в современной стройке своя красота. Особая, разрушительно-созидательная.
Ажурные, на первый взгляд хрупкие, конструкции башенных кранов, напоминающие жирафов, с легкостью тягают массивные плиты, шахты лифтов, бетонные блоки. Матерная, но тем не менее цветистая ругань (почти искусство в отдельно взятых устах), вира, майна - все как всегда. Шершавый запах извести и цемента, пружинистый стук по сваям, вбиваемым в землю, отдающий вибрацией не только в уши, но и по всему телу.
Мельтешащие оранжевые каски-подосиновики складываются в абстрактный узор, если смотреть на них сверху, как делал это бригадир отделочников Борис Алексеевич Красулин, по прозвищу Борька-Впритык. С воображением у него всегда был полный порядок.
А как раньше мечталось и хотелось, и моглось... И работу он свою обожал, дома строить - это так здорово! Ведь там будут жить люди. Красулин всегда был романтиком, хотя годам к тридцати розовые очки потускнели, а позже и вообще исчезли. Испарились, как дым. Возлюбленная превратилась в постылую жену-стерву, дом - непонятно во что. Любимая работа - в нудную обязанность. Он не мог отделаться от мысли, что все зря.
Привычно ровным слоем ложилась грунтовка. Руки знали свое дело, работа спорилась, не задействуя голову. А с этой самой головой в последнее время были нелады. Да такие, что Красулин даже пить стал меньше, всерьез испугавшись словить пресловутую белочку.
Началось все полтора месяца назад.
Стояла прекрасная майская погода. Они с мужиками подзадержались на работе, как всегда после получки. Набрали в ближайшем магазине спиртного и закуси, посидели неплохо. Домой идти не хотелось - чего он там не видел. После развода в квартире было пусто и тоскливо, даже поругаться не с кем. Жена, съезжая, забрала сына-подростка и почти всю обстановку. Хорошо еще жилплощадь не оттяпала, курва.
Грабители подкараулили возле подъезда, подошли со стороны спины и проломили мастеру голову. Борис ничего и не видел. Отрубился сразу же, да так и лежал до утра, пока дворничиха не нашла. Шпана забрала остатки зарплаты и скрылась, оставив на месте преступления окровавленную арматурину.
Бригадир отделочников потом в больнице две недели провалялся с черепно-мозговой средней тяжести. Хорошо хоть на работе оформлен официально. Больничные выплатили, не чинясь.
С тех пор с Красулиным стали приключаться странные приступы, во время которых он вырубался и видел необычные сны. Сколько точно длились припадки, засечь не удавалось, по примерным прикидкам от сорока минут до двух-трех часов. После обморока жутко болела голова.
Такое происходило уже трижды. Хорошо, что никто ничего не заметил.
Ах, если бы он просто терял сознание!
Во второй раз все было по-другому. Борис шел по бесконечному коридору с длинными и узкими стрельчатыми окнами. Осознав это, он на мгновение потерял ориентацию и споткнулся. Но сразу же выровняв шаг, огляделся.
Стены возносились ввысь и сходились куполом на уровне, как минимум, пятого этажа. Звук шагов утопал в коротком ворсе ковров, сплошь устилавших пол. Окна представляли собой прекрасной работы витражи из разноцветного стекла со сложными сюжетами: война, коронация, охота и тому подобное. Мастер делал, не хухры-мухры. Красулин понимал толк в вещах такого рода.
В этом странном месте Борька-Впритык и ощущал себя иначе, чем обычно. Будто бы он и не совсем он, а кто-то иной, вместе с ним, точно знающий, что делать, куда идти и о чем говорить. Тело действовало на автопилоте, стоило только подумать, оно само шло, брало, ело, говорило. Даже не нужно было думать, тело делало все что полагается, говорило, что полагается.
В простенках меж окнами висели картины. Много, целая галерея мужских, женских, зрелых, юношеских и даже детских лиц, отличающихся благородством черт и поз. Да еще богатством одежд и головных уборов. Что-то неприятно царапнуло Бориса на самой грани восприятия, нечто общее было у портретов. Но он не смог определить, что именно.
Навстречу ему спешил пожилой полный мужчина в пышном богато изукрашенном одеянии, наподобие церковных риз православных священников.
- Мой Повелитель, - служитель культа одышливо склонился в почтительном приветствии. – Наконец-то я нашел Вас. Мажордом сказал, что Вы в галерее предков.
- И зачем же ты меня искал? – собственный голос Красулина удивил. Даже когда он не выкуривал по две пачки «Примы» в день, у него не было такого звучного баритона. Властного и музыкального одновременно. Словно певец Хворостовский, улыбнулся про себя Борис. Мастер хоть и не увлекался оперой, но Хворостовского знал и уважал.
- Чтобы сообщить о времени проведения ритуала. Синод назначил срок на последний день круглой луны. Только все должны дать безоговорочное согласие. Все отражения.
- Хорошо, - ответил Красулин, не понимая в чем дело. Посланец синода удовлетворенно улыбнулся и, откланявшись, исчез. На этом моменте Борис пришел в себя.
Позже, уже в реальности, вспоминая привидевшееся, бригадир отделочников понял, что его смутило в галерее предков – там не было портретов людей преклонных лет, ни одного старика или старухи.
Две недели Красулин не пил, ни капли в рот не брал. Не помогло. Приступ снова накатил неожиданно.
Борис сидел перед зеркалом. Всматриваясь в собственное отражение, он видел крепкого мужика, темноволосого, без седины, без страдальческих морщин. Красивого, мускулистого, таким он мог бы стать, если бы жизнь повернулась иначе. Впрочем, определенное сходство имело место. Те же голубые глаза, тот же нос, уши. Только лучше. Ему нравилось увиденное. Плечи машинально расправились от гордости. Мужчина, как говорится, в самом расцвете сил.
Хороший глюк, приятный.
Борис повернулся в сторону огромной кровати под балдахином. На атласных простынях ждала она, героиня порнофильмов, мечта любого мужчины – восхитительная блондинка с пышными формами. Белокурые локоны спускались до середины бедер. Упругая грудь выглядывала из чего-то завлекательно воздушного и кружевного. Она маняще улыбалась не кому-то другому – ему. Какой дурак упустит такой шанс?
Поднявшись, мастер пошел к ней, на ходу срывая с себя одежду.
Они занимались любовью ненасытно, рыча словно звери. Как будто это последний секс в жизни. К рассвету совсем обессиленный Красулин смог наконец-то оторваться от утомленно раскинувшегося женского тела, блестящего каплями пота, похожими на росу.
Что бы это ни было: галлюцинация или шизофрения, пожалуй, ему нравилось.
Уснув на огромной кровати с роскошной нимфоманкой под боком, Красулин очухался в своей холостяцкой берлоге. Он лежал на продавленном диване в зале. Раньше, приходя домой вдатым, Борька-Впритык часто ночевал здесь. Бывшая половина не допускала пьяного мужа в свою постель. А потом вообще даже редкие половые сношения прекратились, потому что трезвые дни почти исчезли из календаря Красулина.
Вид с дивана открывался преотвратный: ободранные обои, на которых он по пьяни нарисовал огромные гениталии. По колченогому журнальному столику полз жирный усатый таракан. Борис ни разу не убирался в своей квартире. С тех самых пор, как остался один. А зачем?
Голова раскалывалась. Болели и плечи. Красулин посмотрел на себя и похолодел – там, где впивались ногти страстной красавицы, алели длинные царапины.
Сегодня на душе у него было тошно. Зачем-то он принес много оранжевой и синей краски, хотя по проекту в этой квартире должны были поклеить обои.
И тут снова накатило.
В креслах возле зажженного камина сидели двое. Один из них был Красулин, он обращался со вторым подчеркнуто почтительно. Называл исключительно наставником.
- Это не страшно, Повелитель. Все отражения собраны. Почти все согласны или готовы это сделать. Мне осталось заручиться только Вашим согласием, согласием последнего отражения.
- Но я ничего не понимаю.
- Вам понравилось то, что с вами происходило?
- Да, - немного смутился Красулин. Разве может быть стыдно за сон? Или это все-таки был не сон? Мастер машинально потрогал исполосованные плечи. Собеседник понимающе улыбнулся.
- Так может быть всегда. Или даже еще лучше.
- Но это же не реально!
Наставник наклонился к Борису и, взяв того за запястье, крепко сжал, так что отпечатки пальцев проступили на коже.
- Возможно все, если верить.
Его взгляд гипнотизировал.
Красулин задумался.
Может, это последний шанс? Что он видел в этой постылой жизни? Водку? Стройку? Дружков-собутыльников? Прораба – урода, готового Родину продать за пачку наличных? Ему нечего терять кроме своих оков. Пусть даже это все иллюзия. Лучше так.
Была не была!
- Согласен.
В центре зала с мраморными колоннами на каменном постаменте, напоминающем алтарь, в позе эмбриона неподвижно лежал мужчина. Трое слуг бережно обматывали свернувшееся клубочком тело широкими полосами золотой парчи. Вокруг них друг за другом ходили почтенные старцы. Они помахивали чадящими вениками и гнусаво тянули бесконечный нудный мотивчик.
- Кто здесь? – испуганно спросил Красулин. Он не видел ничего вокруг, тонул в белом сиянии. Но отчетливо ощущал присутствие других.
- Не бойся, это мы, – одновременно ответило несколько голосов.
- Кто мы? – удивился Борис.
- Мы все иномирные отражения этого человека – потомка синего дракона.
- Как это?
- Сильные личности иногда откладывают отпечатки, проекции в других мирах, на других людях. Здесь говорят – отражения. Они живут своей жизнью до поры до времени. Чтобы провести ритуал слияния надо собрать все отражения в самом источнике. И все должны дать свое согласие.
- Согласие на что? – недопонял Борис.
- На перерождение. Ты ведь тоже уже согласился, разве ты не помнишь? Нам предстоит стать чем-то новым, перейти на качественно иной уровень.
- Все равно не понимаю…
- Мы сольемся и станем высшим существом. И будем жить вечно. Не сопротивляйся. Эта жизнь лучше, чем та, она имеет смысл.
- Нет! Нет! Я не хочу! – отчаянно завопил Красулин. Мысль о том, что он всего лишь чье-то отражение и может потерять свое «я», шокировала его.
- Поздно.
Гнусавое пение резко взлетело вверх, сменив тональность. Красулина накрыла волна жара, и он вдруг понял, что означает слияние, потому что стал не просто собой, а всеми ими одновременно: добрейшим, но уставшим от жизни лекарем, разочарованной пожилой леди, юнцом, недалеким и восторженным, опустившимся бродягой, больным старцем и, наконец, ощутил доброжелательную властность Повелителя. Величие этой сущности не могло не заворожить. Борис перестал бороться.
Мир вспыхнул и счет обнулился. Жизнь началась заново.
Из золотистого кокона, разрывая прочную ткань когтями, выбирался темно-синий ящер. Он был слаб, но становился крепче с каждой секундой. Освободившись от парчовых пут, дракон поднялся на задних лапах, расправил крылья и пронзительно закричал, торжествующе глядя на присутствующих людей.
Мгновение, и он стремительно вылетел в закат сквозь отверстие в крыше, специально предназначенное для этого. Вот уже многие поколения детей дракона, достигнув определенного возраста, проходили через ритуал слияния.
Брякнула кисть о ведро. «Все же успел», - удовлетворенно выдохнул Борис и прилег на пол отдохнуть. Он устал, безумно устал…
Старческая рука разжалась, хрустальный кубок покатился по изысканной мозаике, завершенной накануне. Будто кровь, на изображение выплеснулось красное вино…
Падая, юный и нищий художник задел раскладной мольберт, уже мертвое тело накрыл оранжево-синий холст…
Дама преклонных лет склонила седую голову на рукоделие - натянутый на раму гобелен вышитый яркими шелковыми нитями…
Бродяга только-только закончил рисовать цветными мелками по брусчатке. К нему уже спешил разгневанный городничий, но подоспел лишь к последнему вздоху…
И только лекарь умер, не сумев ничего изобразить. Ибо у него были совсем другие таланты...
Красулин ощутил (это было их общим новым чувством), что смысл жизни – в высокой радости полета, в бездонной глубине небес, в размахе перепончатых трепетных крыльев, чутко реагирующих на легчайшие потоки воздуха...
Счастливый крик дракона рвал и рвал на части застывшее оранжевое небо.
***
-Леха, Красулина видел? Он отделку закончил? – прораб искал Бориса.
Леха из бригады отделочников, кивнул головой в сторону соседнего дверного проема, вытер руки об замусоленную тряпицу и проскользнул следом.
Они зашли в незаконченную комнату и наткнулись на мастера, лежащего на спине с раскинутыми в стороны руками. Никаких сомнений, что Красулин мертв, не могло возникнуть, ибо застывший взгляд широко распахнутых глаз неподвижно упирался в потолок. Рядом стояли ведра из-под краски, в них – аккуратно сложенные валик и кисти.
Широкая стена гостиной была испорчена – Борька-Впритык полностью загрунтовал поверхность оранжевым закатным колером, изобразив редкие белоснежные облака, в которых кувыркался нарисованный синим крылатый ящер.
- Вот сволочь, допился, - прораб вздохнул, на душе стало скверно. - Мало того что сам сдох, так еще и стену испоганил. Леха, сгоняй к таджикам в бытовку и отправь сюда двоих, забелить по-быстрому. А я в скорую позвоню.
Лешка подхватился и убежал искать рабочих.
- Жаль Красулина, неплохой был мастер, хоть и запойный, – сочувственно добавил прораб, доставая мобильник.
А в оранжевом небе, ликуя, резвился синий дракон.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 3:59 PM | Сообщение # 607 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 11. 06. 2012
Автор: Discordyja
Начало мира
'Я... Я... Я...'
Мысль пришла ниоткуда ни во что. Что такое мысль?
Что такое я?
Кто такое я?
Я разумно?
Нет ответов.
***
Я осязаю? Как странно...
Я не одно. Нас много. Вот, они, совсем рядом. Пищат тонко. Толкаются. Мне не нравится. Хочу быть одно. Я смогу быть одно?
Мне нравится Быть. Это правильно. Я хочу Быть и дальше. Мне нравится, когда вокруг не пищат и не толкаются. Я должно Быть одно. Это правильно. Я толкну их подальше и буду Быть одно.
***
Мне тесно. Неправильно! Не хочу! Те, кого я оттолкнуло, вернулись. Громче пищат. Мечутся беспорядочно и толкаются сильнее. Так не правильно!
Мне плохо и не хочется Быть...
***
Их писк осуждает. Что это - боль? Боль? Они гонят меня вверх. Там нет ничего. Там конец всему. Край.
Край мира тверд и матов. Непроницаемая кристаллическая решетка, слишком плотная. За Краем белое ничто. Я хочу Быть! Это правильно!
Я буду бороться. А если не выйдет, то захвачу с собой побольше Этих.
Не правильно! Я падаю за Край! Рядом отчаянно попискивают притянутые помимо воли собратья.
Пропадать - так пропадать!
Аах!!!
- Виктуар, - молодая симпатичная лаборантка обратилась к коллеге, напряженно следящему за показателями цифрового микроглаза. - Посмотрите, какая удивительная ассоциата. - она вывела запись броуновского движения на двухметровый настенный скрин. - Такое впечатление, что у них там революция, молекулы воды всем скопом изгоняют одну. Та, в припадке отчаяния захватила пару десятков и держит их, а они пытаются вырваться.
- Светочка, - мужчина снисходительно усмехнулся, - у вас богатое воображение. Надо меньше читать научной фантастики, - он оторвал взгляд от мониторов и добавил: - Вечером в девять я заеду.
Девушка кивнула и прелестно порозовела.
А молекула-бунтарь потихоньку испарялась, улетала, испытывая ни с чем не сравнимые ощущения безумного восторга. Последним ее мыслекриком было: 'Это не Край! Это Начало Мира!'
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 4:00 PM | Сообщение # 608 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 07. 06. 2012
Автор: Discordyja
Время безумств (Пробуждение)
Она совершила преступление. Преступление против своей семьи: потратила сэкономленные деньги на флакон дорогих французских духов и сегодня утром тайком от детей, мужа, и, главное, свекрови, с благоговением совершила положенный ритуал: одна капля на левое запястье, энергично потерла им о правое, вторая - в ямочку на ключице, третья - на пальчик и за ушки.
Измученная бытом женщина была счастлива.
Нежный аромат красивой жизни едва-едва улавливался. Но она чувствовала себя принцессой. Казалось, в битком набитой маршрутке каждый мужчина смотрел по-иному. Глаза блестели, уголки трагичных обычно губ приподнялись в легкой полуулыбке, морщины озабоченности растворились в сиянии лучистого взгляда.
- Девушка, - услышала принцесса. – Ведь мы знакомы.
Она перевела взгляд на соседа – привлекательного мужчину средних лет и сразу же узнала Вадима – свою первую любовь. Принцесса вспомнила все – первое свидание, поцелуи, расставание… Душа затрепетала бабочкой, участившийся пульс ударил по ушам.
- Как ты? – спросил Вадим, приветливо улыбаясь.
Они проговорили всю дорогу до работы. Обменялись номерами телефонов. Это был самый волшебный день за последние десять лет безрадостной жизни.
Придя, нет, прилетев вечером домой, она обнаружила, что младшая дочь нашла флакон со счастьем и, играя с куклами, вылила драгоценную жидкость на синтетические шевелюры пластиковых любимиц. Вошедшая следом свекровь подозрительно принюхалась, но отчего-то промолчала.
Слезы навернулись на глаза и сразу же высохли. Ведь где-то глубоко внутри нее все еще подрагивали радужные крылья, рассыпая вокруг волшебную пыльцу.
А за окном бушевала всесильная весна.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 4:02 PM | Сообщение # 609 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 06. 06. 2012
Автор: Ailin
Владыка Тумана
Цвета пепла его одежды; и жемчужный, расшитый серебром и алмазами плащ тяжелыми складками вьется за узкой спиной, подобный скорбно сложенным крыльям. Но сам он ни весел, ни зол, ни печален, и даже слабый отсвет улыбки никогда не скользнет по его тонким губам.
Совершенны его черты, и длинные пряди снежно-белых волос искрятся на бледной как мрамор коже, и холодными озерами ртути текут и сияют его глаза, из которых равнодушно глядит Смерть.
Горе вам, повстречавшие Владыку Тумана! Ибо отныне ждет вас не смерть, а куда более горькая участь. Пеленою зыбких лоскутьев обречены вы вечно плыть за своим господином, даруя болезни, скорбь и кошмары еще живущим...
(Легенда о Владыке Тумана. 413 год эпохи Полдня, автор неизвестен)
Тим, не отрываясь, смотрел в древние глаза существа, которое никогда не было человеком.
Черный Полдень подарил миру множество странных созданий, взяв взамен щедрую плату, но сотворить такое было бы ему не под силу. С виду - человек как человек: две ноги, две руки, голова - разве что сложение для мужчины слишком уж хрупкое. Но кожа людей смугла, груба и не может сиять этим чистым ледяным светом, а еще у людей никогда не бывает таких глаз - огромных, лишенных белков, похожих на два треснувших пополам драгоценных камня, в которых клубятся живые дымно-серебряные струи. И люди никогда не выходят из дома после заката - по крайней мере, разумные взрослые люди, а не глупые несмышленыши вроде Тима. А он-то казался себе таким большим, когда решил наплевать на запрет старейшин и хотя бы одним глазком выглянуть за порог!
Всего пара шагов - и слоистая молочная бездна разом поглотила весь привычный Тиму мир, оставив его беспомощно барахтаться в зябких, обманчиво ленивых волнах. Он прекрасно понимал, что где-то совсем рядом - живые люди, неказистые деревянные избы и знакомые до последнего камешка тропинки родного селения - но даже под угрозой смерти не смог бы сказать, в каком направлении нужно искать дверь, из которой он только что вышел. Это Тим знал совершенно точно, ведь его смерть сейчас стояла перед ним и равнодушно смотрела сквозь него своими вертикальными зрачками.
Самым разумным было вообще не поднимать глаз от жесткой щетины зеленовато-бурой, похожей на окислившуюся медную проволоку травы, и почти не касающихся ее подошв темно-серых замшевых сапог, исчерченных зыбким жемчужным узором - но Тим, на свою беду, уже успел взглянуть в лицо незнакомца. И безнадежно увяз в туманных омутах его невозможных глаз, сотканных из кружевного обсидианового дыма и серебристого хрусталя.
Незнакомец был опасен.
И он точь-в-точь походил на Владыку Тумана, каким его описывали легенды.
Тим бы уже давно убежал - если бы смог сдвинуться с места. Руки бессильно висели вдоль окаменевшего тела, словно побитые морозом плети обвивающего их крыльцо винограда; ноги как будто вросли в землю и отказывались сделать хотя бы один крохотный шаг. Только сердце по-прежнему яростно молотило по ребрам, в глупой надежде разорвать грудную клетку и вырваться, наконец, на свободу. А Владыка Тумана все так же смотрел сквозь Тима и не спешил убить его или же отпустить восвояси.
Хрупкий бесстрастный мужчина и насмерть перепуганный мальчик застыли вплотную друг к другу, не произнося ни единого слова. Казалось, само время остановилось, не в силах решить, куда теперь ему следует двигаться.
Так прошла целая вечность. И еще одна.
Наконец, не выдержав пытки неизвестностью, вконец отчаявшийся Тим крикнул изо всех сил: "Ну почему ты никак меня не убьешь?" - но с его губ сорвался лишь полузадушенный хрип.
Незнакомец равнодушно взглянул на Тима, как будто впервые его заметив.
- Ты действительно так жаждешь смерти? - холодно спросил он. - Твое время еще не пришло, мальчик. Зачем мне тебя убивать?
- Как зачем? Чтобы выпить мою жизнь, а душу поработить и сделать частью своей свиты... - запинаясь, пробормотал Тим. - Так говорится во всех легендах, которые я слышал.
- Весьма любопытно. А для чего же, по твоему, мне нужны рабы или свита?
- Чтобы вредить живым... - едва слышно прошептал Тим, окончательно сбитый с толку. - И чтобы у вас было хоть что-то, кроме этого бесконечного мертвого тумана.
Незнакомец уставился на Тима, как на неведомую зверушку. И рассмеялся - холодным, чистым, мелодичным смехом, очень похожим на звон крупной сосульки, разбившейся о насквозь промороженную землю.
- А ты забавный, - отсмеявшись, ответил он. - С чего это ты решил, что в моем царстве нет ничего, кроме тумана? Смотри!
Тим даже не успел заметить, как его лба коснулись холодные пальцы. И ахнул.
Он стоял в густой полупрозрачной траве оттенка топленого молока, кончики которой едва уловимо мерцали бледно-зеленым. Она доходила ему до колен и даже на вид казалась мягкой, как шелк. Озорной ветерок шевелил ее легкие пряди, рождая длинные сияющие волны, среди которых возвышались огромные деревья с идеально ровными стволами и пышными кронами. Ничего общего с привычными Тиму иссохшими иглами и ломкими узловатыми сучьями, на которых извиваются длинные, узкие, похожие на змей листья, почти не дающие тени. Старики говорят, змеи так расплодились только за последние полвека, а раньше можно было гулять где вздумается и почти не смотреть под ноги...
Вспомнив о змеях, Тим охнул и бросил тревожный взгляд вниз, на свои сапоги.
И все мысли разом вылетели из его головы.
Всюду были они.
Матовые, льдисто-прозрачные, сияющие, влажно поблескивающие.
Чисто-белые и окрашенные во все оттенки радуги, щедро разбавленные лунным светом и молоком.
Размером с ладонь, с плотными шелковистыми лепестками; чуть поменьше, с тонкими белыми жилками, вьющимися в искристой хрустальной пленке; крохотные и почти невесомые, похожие на мерцающие комочки пуха.
Насколько хватало глаз - повсюду росли сотканные из тумана цветы, подобных которым Тим не видел даже на картинках старинной, изданной незадолго до Полдня книги, которую мама иногда доставала по вечерам. А то, что иногда распускалось у них в палисаднике, после всего этого великолепия и цветами-то называть было глупо.
- Они настоящие? - ошеломленно выдохнул Тим, с трудом отрывая взгляд от цветов.
- Конечно, - едва заметно усмехнулся мужчина, откровенно забавляясь его округлившимися глазами. - Кстати, я тебя не держу. Если хочешь, иди домой. Или можешь немного побыть с ними.
Проследив за взмахом изящной руки, Тим обнаружил почти у себя под носом стайку детей, в возрасте где-то от трех до десяти, глядевших на него во все глаза. Один из старших мальчиков помахал ему рукой, и Тим тут же узнал соседского сына Никки, с которым они часто играли во дворе. Дети тоже были сотканы из слегка подкрашенного тумана, но выглядели совсем живыми, а между ними сновали крупные хвостатые животные, очень похожих на котов из сказок. Эти туманные коты выгибали спины, терлись о ноги детей, весело скакали по траве и забавлялись с цветами, ударяя по ним мягкими лапами, отчего по ветру летели облака невесомой искрящейся пыльцы.
Тиму очень захотелось посмотреть на чудесных животных поближе, и он робко позвал "кис-кис", почти не надеясь на успех. Все-таки сказки были очень старыми, а настоящих котов он никогда не видел.
Но волновался он напрасно. Здоровенный пушистый кот неторопливо двинулся в сторону Тима и нерешительно замер на расстоянии пары шагов, смешно встопорщив длинные усы и сверкая огромными радужными глазами, а потом подошел и вальяжно потерся о его ногу, небрежно мазнув по ладони роскошным хвостом.
У Тима перехватило дыхание. Словно во сне, он протянул дрожащую руку и коснулся густой серебристой шерсти; кот ласково заурчал, подбадривая, и тогда Тим осмелел. Он опустился на колени и принялся гладить кота, похожего на большое теплое облако, а потом и вовсе уткнулся в него лицом, наслаждаясь мягкостью шелковистого пуха и едва уловимым ароматом чего-то сладкого. Кот пах почти как те восхитительные сливочные конфеты в хрустящей обертке, которыми его угощали по большим праздникам, а его едва слышное мурчание напоминало далекий перезвон серебряных колокольчиков.
- Ну что, остаешься? - спросил Владыка Тумана, опускаясь на корточки рядом с Тимом.
Остаться? Тим почти мечтал об этом. Сейчас его не пугало даже то, что утром его найдут лежащим у крыльца - как когда-то нашли Никки. "Не жилец" - равнодушно бросил тогда спешно вызванный знахарь, едва заглянув в когда-то карие, а теперь серебристо-серые глаза Никки, в которых клубился туман, и ушел к повредившему руку кузнецу. А мать Никки заплакала - горько, беззвучно, безнадежно - и плакала до тех пор, пока слабое дыхание сына не перестало тревожить пропитанный слезами воздух...
- Нет, - хрипло прошептал Тим, чувствуя текущие по щекам горячие капли. - Я не могу остаться. Мама очень расстроится.
- Тогда уходи, - мягко сказал Владыка Тумана, легонько потрепав Тима по макушке. - Уходи, пока еще можешь уйти.
Тим судорожно кивнул, еще крепче обнимая кота, и через силу поднялся на ноги. Резко развернулся. И почти сразу заметил знакомое крыльцо и приоткрытую дверь, через которую пробивались желтые лучики света.
Дверь была совсем рядом, буквально рукой подать - но ему показалось, что он шел до нее долгие годы.
Когда Тим потянул на себя круглую деревянную ручку, его всего передернуло от ощущения грубой древесины под пальцами. Но он пересилил себя и приоткрыл дверь еще немного, а потом просунул голову в образовавшуюся щель.
Судя по тому, что его еще не хватились - отсутствовал он совсем недолго. Мать с отцом жарко спорили о чем-то на кухне, и их родные голоса внезапно показались Тиму вороньим карканьем по сравнению с хрустальными переливами голоса Владыки Тумана, а от запаха готовящегося ужина его чуть не стошнило.
Тим горько вздохнул.
И решительно прикрыл дверь бывшего дома, чтобы больше туда не возвращаться.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Воскресенье, 01 Дек 2013, 4:05 PM | Сообщение # 610 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 06. 06. 2012
Автор: Ailin
Кукольный рай
- Скажи, Софи, у меня не помялась маечка? - жеманно тянет длинноногая загорелая блондинка, одетая в джинсовые шортики цвета увядшей розы и крошечный, отливающий алым металликом топик. Лунный зайчик, проскользнувший меж неплотно прикрытых штор, подсвечивает платиной ее высоко забранный хвост и пышную челку, дробится на острых гранях стразов, украшающих пряжку ремня и застежки ярко-розовых туфель на высоченной шпильке.
Подруга, миниатюрная сероглазая брюнетка с очень светлой кожей, затянутая в темно-серое шелковое платье с отделкой из серебристого кружева, придирчиво оглядывает ее с ног до головы.
- Все замечательно, Элен, тебе не о чем беспокоиться, - произносит она тем особенным "кукольным" голоском, от которого всегда тают мальчики. - А у меня не растрепалась прическа? Когда мы гуляли, был такой жуткий ветер!
Блондинка долго смотрит на роскошную гриву идеально прямых иссиня-черных волос ниже талии, перехваченных мерцающей диадемой.
- Ты прелестно выглядишь, Софи, как всегда. Просто куколка.
Софи в шоке замолкает, обрывая привычный обмен любезностями. Когда и до блондинки доходит смысл последней фразы, она тихонько восклицает "Ой!" и пытается зажать рот узкой ладошкой с наманикюренными коготками.
Конечно же, у нее ничего не выходит, потому что ее новенькое пластмассовое тело топ-модельных пропорций совсем ей не повинуется. Она не может даже хлопнуть ресницами, не то что руку поднять.
- Прости, я опять забыла, - чуть слышно просит она прощения у собеседницы. В ее голосе дрожат слезы, которые никогда не брызнут из пустых глаз голубого стекла.
- Да ладно, проехали, Элен, - грустно вздыхает брюнетка, не шевеля пухлыми нежно-розовыми губами.
В спальне воцаряется хрупкое молчание, разбавленное скрежетом висящих на стене часов. Эта тишина похожа на озеро, едва затянутое тоненькой корочкой льда - один неосторожный шаг, и нырнешь с головой.
Им нельзя ссориться, потому что они обе - лишь марионетки в руках судьбы. Бессловесные беспомощные куклы. И у них впереди целая кукольная вечность, щедро разделенная на двоих - поодиночке им бы пришлось куда труднее.
Это понимает даже блондинка, поэтому она неуверенно спрашивает:
- Софи, а ты помнишь то миленькое красное платьице с оборочками от Валентино?
- Это которое с цветочной вышивкой и стразиками? Конечно же, помню! - моментально оживляется брюнетка, и не имеющий начала и конца разговор плавно сворачивает на обсуждение последних номеров "Лизы" и "Космо", читанных ими в прошлой жизни.
Взахлеб беседуя о тенденциях высокой моды, они не сразу замечают, что замухрышка Кати кошкой шипит на них с кровати. Мари снова снится кошмар: она ворочается под легким летним одеяльцем и что-то шепчет, невидяще шаря по покрывалу в поисках потерявшейся куклы. В какой-то момент рука девочки натыкается на Кати - или это Кати подкатывается ей под руку? - и Мари тут же успокаивается, крепко прижимая к себе любимую игрушку.
Блондинка и брюнетка напряженно вслушиваются в ровное дыхание хозяйки и тоненький голосок Кати, тихонько поющей ей колыбельную. Им не следовало так увлекаться. Дети слышат многое из того, к чему глухи взрослые, и уж точно не стоит пугать ребенка горящими в темноте глазами - парой текуче-серебряных и парой ядовито-бирюзовых. Золотисто-шоколадные глаза Кати почему-то уже не светятся, и от нее исходит едва ощутимое тепло. Или это Мари согрела ее своим телом?
А Софи с Элен все время холодно - и это не тот холод, который можно прогнать замечательными меховыми шубками, в которые их наряжает хозяйка.
Не сговариваясь, они молча смотрят на спутанные рыжие волосы Кати, на ее разрисованные ручкой пухлые щечки и потрепанное платьице. Эта простушка просто обязана завидовать их стилю, их красоте, их нарядам - но почему-то сама смотрит на них обеих с жалостью, когда думает, что ее никто не видит. Сейчас, когда Кати уютно устроилась под боком у хозяйки, и тоненькие детские пальчики нежно обнимают ее круглый животик, Софи с Элен вдруг понимают, что им самим завидно. И жалко себя до слез.
...Софья, Лена и Катя - они были неразлучны с детского сада. Вместе пошли в школу и вместе ее закончили: они - безупречными гламурочками с натянутыми "за красивые глаза" тройками по физике и математике, Катя - с золотой медалью, добрым десятком кило лишнего веса и неистребимым стремлением во всем походить на своих стильных подружек. А потом, все так же вместе, они поступили в один университет, только на разные специальности, и уже там встретили красавицу Виолетту, превратившую их неразлучное трио в квартет.
Виолетта имела небедного папу, целый табун поклонников и приличные шансы на звездную карьеру в модельном бизнесе, поэтому ходила на лекции исключительно для демонстрации новых мальчиков и нарядов. Ее бы наверняка отчислили - если не с первого, так со второго курса - если бы после первой же летней сессии она не собралась замуж за первого красавца на потоке и не влетела под колеса проезжавшей мимо фуры, когда каталась на джипе в компании Лены, Софьи, Кати и будущего мужа.
По всей видимости, им четверым несказанно повезло, потому что очнулись они почти одновременно и в одном и том же месте - Лена, Софья и Катя куклами в игрушечном отделе "Детского мира", а Виолетта - манекеном на витрине соседнего отдела с детской одеждой. На Катю был наклеен ценник с весьма скромной суммой - под стать ее неказистому внешнему виду, за Софью и Леночку просили куда больше. Виолетта, которой по понятным причинам ценника не досталось, съязвила, что теперь-то она знает точную цену своим подружкам, а сама - просто бесценна.
Все трое молча проглотили оскорбление. Но, пока молоденькая продавщица меняла на Виолетте наряд, Катя шепотом заметила, что ценников не бывает как на том, что в принципе не имеет цены, так и на том, что не имеет никакой ценности. И в кои-то веки Софи с Элен были на все сто согласны со своей умной подружкой.
Так они и стали теперь жить - по-королевски наряженными пленницами стеклянных витрин и искусно раскрашенных целлулоидных коробок. Все четверо очень страдали от скуки, немоты и вынужденной неподвижности, а пуще всего - от отсутствия поблизости зеркал. Но зато они могли видеть друг друга и переговариваться без слов, когда молчать становилось совсем невмоготу. Долгими ночными часами они рассуждали о своем счастливом прошлом, безрадостном настоящем и возмутительной несправедливости судьбы - и, наверное, именно потому, в отличие от большинства соседей по стеллажу, смогли сохранить в неприкосновенности речь, память и разум.
Когда они делились идеями о том, что им уготовано в самом ближайшем будущем, никто из них не мог назвать вслух их самый большой страх, один на четверых - попасть в руки разных хозяев и больше никогда друг друга не увидеть. Когда в отдел игрушек заходили покупатели - всклокоченные замарашки с ужасными манерами или маленькие принцесски с такими же пустыми стеклянными глазами, как и у кукол на полках - Софи, Элен и Кати изо всех сил старались стать невидимыми. Если бы они могли, они бы с радостью спрятались в самый дальний угол стеллажа. Вот только от своей доли не убежишь, как ни старайся - и все трое это прекрасно понимали.
Но судьба все же была к ним благосклонна, потому что ровно через неделю у хорошей девочки Маши случился день рождения, и она привела маму в "Детский мир" - выбирать себе подарок.
Когда в отдел игрушек вошла незнакомая девочка, а за ней вбежала ее мать, рыча "Мария" и глотая при этом последний слог, все четверо дружно окрестили ее Мари и подумали, что она им очень нравится. Даже записная злюка Виолетта, которая и сейчас рассматривала всех девушек как потенциальных соперниц, благосклонно взглянула на новую покупательницу, а это дорогого стоило.
У Мари были озорные зеленые глаза, копна стекающих по спине медных кудряшек, очаровательные ямочки на усыпанных золотыми веснушками щеках, разбитая коленка и такая чудесная улыбка, что Софи и Элен, не сговариваясь, очень-очень захотели, чтобы эта славная девочка забрала их себе. Но она протянула руку к стеллажу и почему-то выбрала не их, красавиц и модниц, а толстушку Кати, на которую без слез и не взглянешь.
Наверное, на их пластиковых лицах что-то отразилось, потому что девочка тяжело вздохнула, упрямо закусила нижнюю губу и прижала к себе еще две коробки, а потом с огорчением взглянула на Виолетту. Мари исполнилось целых восемь лет, и она уже прекрасно знала: то, на чем не висит ценник - не продается.
Как и следовало ожидать, мама Мари не сильно обрадовалась, что дочь берет три куклы вместо одной. Но девочка была непреклонна и устроила такую грандиозную истерику на кассе, что утешать ее сбежались продавцы трех отделов во главе с директрисой магазина. После полуторачасовой борьбы с зареванным ребенком взрослые капитулировали и выбросили белый флаг - именной купон, дающий право на совершенно заоблачную скидку.
Мари тут же успокоилась, нежно обнимая спасенные коробки. Ее мать, заплатив за трех кукол как за одну, тоже осталась вполне довольна, и степенно удалилась, ведя сияющую дочь за руку. Персонал провожал их сердечными улыбками и слезными просьбами не заходить хотя бы месяц. А грустная Виолетта так и осталась стоять в витрине: томная, изящная, неотразимая в своем пышном белом платье, очень похожем на то, в котором ее похоронили.
- Интересно, как там наша Виолетта? - полушепотом спрашивает блондинка, разрывая вязкую полуночную тишину.
- А не все ли тебе равно, Элен? - совсем негламурно фыркает брюнетка в ответ. - Она же всю жизнь только об этом и мечтала: что стоит она вся такая красивая, в ультрамодных шмотках с головы до пят, а все вокруг на нее любуются и отчаянно ей завидуют. Что хотела, то и получила, и нечего о ней переживать.
- Все-таки злая ты, Софи! - печально вздыхает Элен. - Если рассуждать по-твоему - неужели у нас с тобой все было иначе?
- А я и не спорю. Я ничем не лучше Виолетты, - безропотно соглашается брюнетка. - Но, в отличие от нее, способна это осознать, а наша звездная девочка - безнадежна. И вообще, знаешь, Элен... был у меня как-то парень, отчаянный фанат буддизма. Все уши мне прожужжал про реинкарнацию. Что каждому после смерти воздается по его заслугам: тот, кто вел себя правильно, перерождается человеком и в конце-концов достигает нирваны, а всякие отморозки искупают прошлые грехи в образе жучков-паучков и прочих братьев наших меньших. Я еще, помню, чтобы поддержать разговор, пару раз у него интересовалась - куда деваются лишние души, если смертность превышает рождаемость, а животные постепенно переселяются в Красную книгу? Он тогда обозвал меня дурой и хлопнул дверью, но я еще долго над всем этим думала... Только не смейся. И не спрашивай, откуда я знаю про эту самую книгу - это мне осталось на память об ухажере, помешанном на идеях Гринписа. Так вот, я раньше в реинкарнацию не верила...
- А сейчас что, вдруг поверила? - против воли хмыкает блондинка, улыбаясь одними глазами.
- А сейчас я точно знаю, что она есть. Мы считали самым главным внешность и наряды - и теперь мы куклы. Наверное, это даже правильно. До червяков не дотянули, до людей - не доросли.
Слова падают комьями мерзлой земли, покрывающей крышку гроба. Софи смотрит строго и печально - как учитель на сложном экзамене, и блондинке хочется вздрогнуть от этого пронизывающего взгляда.
- А Кати? - робко спрашивает она.
- Катя никогда и не была такой, как мы. Она интересовалась тряпками, да - но лишь потому, что мы с тобой без них жить не могли. Ты думаешь, Мари случайно выбрала в магазине именно ее? Она ведь любит Кати и практически не спускает ее с рук - и спит, и ест вместе с ней, а мы с тобой день и ночь скучаем на тумбочке. Еще немного - и хозяйка ее окончательно доломает, поплачет пару дней, а потом где-нибудь по соседству родится хорошенькая маленькая девочка. Может быть, она даже подружится с Мари, когда чуть подрастет. И знаешь что, Элен? Мне, конечно, очень хочется быть на ее месте. Но раз уж это невозможно - пусть хотя бы у Кати будет все хорошо.
Брюнетка и блондинка молча смотрят на кровать.
Мари сопит в обнимку с куклой, часы неутомимо режут вечность на ломтики. Кажется, у Кати даже закрыты глаза. Софи с Элен вспоминают, какое это блаженство - на мгновение опустить ресницы или хотя бы моргнуть, давая себе передышку от способности видеть. Они не замечают, что лежащая на подушке Кати изо всех сил пытается поднять руку, и ей, наконец, это удается. Она неловко отводит с глаза Мари непослушную прядь, нежно гладит ее по щеке и что-то шепчет в аккуратное ушко.
Девочка вздрагивает, приоткрывает один глаз и, не глядя, сгребает кукол с тумбочки.
Уютно устроившись в коконе из одеял, Элен и Софи мгновенно засыпают в теплом кольце хозяйских рук, и им снится первый за эту жизнь сон - один на двоих.
Им снится свет, который греет, а не режет глаза.
Им снится, что их любят - не за что-то, а просто потому, что они есть.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:16 PM | Сообщение # 611 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 22. 05. 2012
Автор: Kinoman
О жилищном этикете
Подъезд — это что-то таинственное, необъяснимое и пугающее. Я догадывался об этом, но окончательно убедился, лишь, когда несколько недель проработал почтальоном.
Открывая подъездную дверь, ты словно входишь в другой мир. Там, во дворе или на улице, могли монотонно гудеть машины, заразительно смеяться дети, яростно щебетать птицы и недовольно ворчать над всем этим пенсионерки на лавочке. Но вот громко хлопнет или тихо щёлкнет дверь, и всё это исчезнет. Останется позади, как очередной лист книги, что ты читаешь.
На первых ступеньках тишина и спокойствие настораживают. Вызывают страх и пробуждают забытые инстинкты прошлого. Ещё обезьяна, возвращаясь домой среди джунглей, неожиданно замечала, что всё вокруг замерло, убежало, улетело и замолчало в ожидании предстоящей трагедии. Что где-то в зарослях притаилась опасность. Но другого пути домой просто не существовало…
Музыка. Обязательно весёлая, чтобы тянуло танцевать, и глупая, чтобы легко засела в голове до конца дня. Или обрывки разговора, способные на мгновение обрисовать жизнь чужой семьи. Или что-то ещё, настолько же знакомое. Случайно вылетает на лестничную площадку и невольно наполняет её жизнью. Страхи уходят.
Иногда подъезд играет с людьми. Крадёт вкусный запах с кухни, выбрасывает на площадку и безмолвно смеётся, когда случайный гость замедляет шаг на этом месте и с большим сожалением продолжает идти дальше.
А лампы? Они вечно перегорают, особенно, на первом этаже. Это можно назвать случайностью (или свалить на производителей), так же, как и завывания ветра, подозрительные звуки на верхних этажах и постоянное ощущение чьего-то присутствия. Можно… но интересней считать это шутками подъезда.
Правда, иногда не понятно, где шутка, а где…
Житель квартиры тридцать семь собирался в магазин напротив. На улице тихо дремала зима. Он надел тапки поверх махровых носков и накинул пуховик. Дверь квартиры закрывать не стал. Прикрыл. Скорее не из-за доверия к людям, а из-за порождения лени и сомнений в том, что за пять минут действительно можно унести что-то ценное. Подъезд знал — унести можно… но предпочитал, как и всегда, молчать.
Человек этот ему не нравился. На редких собраниях жильцов не появлялся, курил в закутке между этажами и умудрялся мусорить, пока поднимался домой. В какой-то момент терпение лопнуло, а скука надавила всей своей унылой массой. Подъезд решил избавиться от вредителя.
Житель квартиры тридцать семь пошёл в магазин напротив. Бодро хлопая шлёпками, он преодолел три этажа, скрипнул внутренней деревянной дверью и неожиданно уткнулся в железную.
— Что такое? — пробормотал парень, без всякого толка тыкая в кнопку домофона.
Ночью холода гуляли по городу, бились об окна и пытались пробраться в квартиры. Эти хулиганы могли сломать скромный механизм и заморозить дверь, но, в то же время, это могли быть и не они.
Как бы жилец ни старался, дверь не открывалась. Удивлённо пожав плечами и внутри себя смирившись с тем, что кушать придётся без хлеба, он пошёл обратно. С дверью разберётся кто-нибудь другой, кто знает номер МЧС, кому не лень звонить и тратить своё время. Его же ждёт пока ещё горячий завтрак и флешка, забитая…
Наверху раздался до боли знакомый щелчок. Парень взбежал две оставшихся лестницы и, схватившись за ручку двери, потянул на себя.
Ничего. Закрылась. Захлопнулась! Ключи остались там! Как и горячий обед, и флешка, наполненная…
— Что б тебя! — пнул он от злости дверь.
Тем временем молодая жительница квартиры сорок один пыталась приготовить что-то похожее на пиццу. Она взяла пакет майонеза и как раз собралась открыть его любой ценой, как в дверь позвонили. Не выпуская из рук сомнительный ингредиент, девушка прошла в коридор и посмотрела в глазок.
Никого. Только пьяный сосед снизу решил побуянить, крича что-то невразумительное. Кто-нибудь обязательно наберёт номер полиции, но не она. Ей некогда.
Девушка не сделала и двух шагов в сторону кухни, как в дверь снова позвонили.
Надо упомянуть, что поведение жительницы квартиры сорок один тоже не было образчиком хорошего отношения к подъезду. Сквозь незакрытую дверь врывались сквозняки и непрошеные гости. След от бутылки колы долго темнел на новой штукатурке, а мусор после короткого, но сокрушительного ремонта и по сей день валялся под лестнице на первом этаже.
В общем, подъезд решил избавиться и от неё.
Когда неведомая птица спела песню в третий раз, девушка не выдержала и осторожно приоткрыла дверь.
— Кто там? — робко спросила она.
— Вы не могли бы мне помочь? — сказал парень снизу, услышав её. — Позвоните в МЧС.
— Зачем?
Девушка смелее открыла дверь. На площадке никого не оказалось, и она сделала несколько шагов к лестнице.
Раздался до боли знакомый щелчок.
— Ой… — обречённо сказала она.
Для наивного существа закрытая дверь без ключей означала то же, что и сгоревшая, взорванная, обворованная и утянутая в чёрную дыру квартира. Вместе с паникой пошли на штурм мысли о бренном существовании. У неё остались цепочка с крестиком и пакет майонеза. Он не скоро испортится. На улице, к счастью, стоял обыкновенный мороз.
Парень снова промчался две лестницы и, несколько секунд пронаблюдав беззвучный диалог между дверью и девушкой, сказал:
— И ты?
Он и сам не знал, кому из них была брошена фраза, но дверь ответить не могла, а девушка… Она повернулась на звук и очнулась от жутких мыслей.
— Что теперь делать? — тихо спросила она.
— В МЧС звонить. Пускай приезжают и двери выламывают.
— Как выламывают?
— Топорами. Как ещё? Возьмут и со всего размаха… На! На! — начал в подробностях описывать и показывать парень. — Кругом щепки, грохот, дыры размером с голову…
Звуки, идущие из подъезда в квартиру, всегда немного искажаются. Грохот рушащегося здания оказывается всего лишь бегущим вниз первоклассником, а крики ссоры — обыкновенным разговором. Так и тут, старая соседка услышала слова «топор» и «голова», увидела в пыльном глазке, как мужчина замахивается на женщину. Что ещё она могла подумать и куда позвонить?
— У меня ремонт… недавно совсем… закончился, — усевшись на ступеньки и чуть ли не плача, пробормотала девушка.
— Да? Значит, не повезло, — пожал плечами и вдруг смутился произведённым эффектом. — Эй… ты чего это? Я пошутил-пошутил. Им не обязательно топорами пользоваться. Они ещё могут просто замок вырезать, а дверь...
Она посмотрела таким обречённым взглядом, что парень замолчал. И молчал бы ещё долго, глядя ей в глаза, подобно герою мелодрамы, если бы внизу не раздались оглушительные удары.
Жительница квартиры сорок один вздрогнула и вскочила, мгновенно позабыв о ремонте и всех остальных бедах. Ей вспомнилась заезженная до дыр сцена, где ужасное чудовище лезет сквозь преграду, ломая, проминая и разрывая её на куски. Видение было настолько ярким, что девушка, схватив соседа за руку, побежала вверх по лестнице.
У того шум никаких ассоциаций не вызвал. Он даже не успел удивиться, когда они оказались на пятом, последнем этаже.
Кто-то сосредоточенно, не сбавляя ритма, продолжал бить в железный набат. Это уже походило на призыв тёмных духов из подвала. Их посмели разбудить, и теперь не поздоровится всем, кого они найдут.
— Откройте! Помогите! — стучала в двери девушка.
— Перестань! Никто тебе так не откроет!
И он был прав. Зато на номер полиции теперь дружно звонил весь пятый этаж.
Удары резко прекратились. Наступила блаженная тишина, и девушка расслабленно вздохнула. Посмотрела испуганными глазами на соседа, словно ища поддержки. Он же банально не знал, как себя повести. Ситуация выбивалась из привычного мироустройства.
Снизу послышался громкий и протяжный вой.
— А-а! — вскрикнула девушка и не хуже мартышки полезла по вертикальной лестнице на крышу.
Шаманом, «призывавшим» злых духов и теперь кричащим что-то неразборчивое, оказался пьяница. Подъездная дверь встала, а точнее, замерзла у него на пути, и он, ничуть не задумываясь, всего лишь пытался её открыть.
Люк был не заперт. Испуганная девушка быстро оказалась на крыше. Парню пришлось лезть следом.
— Постой! Куда ты? Прыгать собралась? — зло крикнул он.
Отбежав от люка на безопасное расстояние, соседка остановилась и помотала головой. Холодный, свежий воздух успокаивал. К ней медленно стало приходить понимание своей глупости. Она уселась прямо на снег и заплакала.
Тоже успокоившись, житель квартиры тридцать семь подошёл к ней и сказал:
— Вставай. Холодно же.
— Потерплю.
Нехорошо посмотрев, он снял пуховик и укрыл им девушку. Та словно утонула в большом, тёплом одеяле. Перестала реветь. Быстро вытерла слёзы и тихо заговорила:
— Я вообще всего боюсь. Темноты, насекомых, странных звуков… Трусишка от жизни, а тут такое… Дом, моя крепость, закрыт, и в него не пробраться наскоком. Совсем голову потеряла.
— Со мной и не такое бывало.
— Да? Это… спасибо за пуховик.
— Не за что, — сказал сосед и сел рядом. — У тебя майонез?
— Ага, — сделав вид, что не забыла о нём, ответила девушка.
Во двор, громко воя сиренами, внеслись машины полиции и скорой помощи. Догадываясь, что придётся долго всё объяснять и доказывать, парень вздохнул и улыбнулся.
— Осталось только хлеб купить… Кстати, как твоё имя?
Медленно и лениво повалил снег. Запертые двери уже казались не ужасом, а новой ступенькой в сторону чего-то лучшего. Жители квартир тридцать семь и сорок один неожиданно почувствовали себя глупыми зверьками. Их выгнали из клеток со странными номерами, а они испугались и захотели назад. Смех, да и только…
Через месяц они переехали и… Что было дальше — подъезд уже не знал. От вредителей он избавился успешно и теперь скучал, иногда закрывая дверь перед пьяницей.
Конечно, всё это можно назвать цепочкой удивительных случайностей и совпадений (или списать на огрехи производителей), но интересней считать их шутками подъезда.
Ведь так?
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:19 PM | Сообщение # 612 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 09.06. 2012
Автор: Book
КОРОНА ДЛЯ ФУРИАНЦА
Твари сужали круг, подходя все ближе и ближе. Их шепот разносился на волнах воздушных потоков, гонимых ветром.
– Ты умреш-ш-ш-ь, фурианец! – шептали ночные звуки, словно иголки впиваясь в уши.
Ричард неподвижно сидел на огромном валуне, держа в одной руке большой М-56 с полной обоймой, а в другой кирсанский тесак. Одна из тварей, преодолев страх, метнулась в его сторону. Вспышка выстрела озарила ночь. Пуля попала в череп, разнеся его на мелкие кусочки, разлетевшиеся во все стороны и забрызгавшие сидящего на валуне и засохшую траву. Изуродованное тело твари несколько раз дернулось и затихло.
Хищники прозевали момент, когда Ричард, совершив длинный прыжок, стал молниеносно наносить удары тесаком. Вой, визг и брызги крови смешались с рычанием и выстрелами из пистолета. Через минуту, рядом с неподвижно стоящим фурианцем, валялось с десяток трупов тварей, а остальные быстро убегали в темноту ночи.
– Тебя ненавидят люди, но боги любят тебя, фурианец! – прошептала ночь, окутывая Ричарда теплым ветерком. Он спрятал пистолет в кобуру и взглянув на светящийся на руке маяк, двинулся в темноту. Только одно существо могло позволить себе беспрепятственно разгуливать по ночам в степи Марры и имя его было Ричард Риддик.
Марра не была похожа ни на одну из планет, где он побывал ранее. Здесь все дышало разумом. Степь разговаривала с путником и обитающие в ней хищные твари пытались внушить страх своей жертве. Он прилетел сюда не для охоты. Ричард Риддик приземлился на планету, не убегая от банды наемников и не гонясь за некромангерами. В нагрудном кармане раздался едва уловимый ухом обычного человека и совсем как гром в тихую ночь, для фурианца звук. Ричард вынул из кармана маленькую металлическую коробочку и надавил на едва заметную кнопку. В воздухе появилась голограмма человекоподобного существа, облаченного в черную мантию. Лицо незнакомца закрывала блестящая металлическая маска, отливающая серебристым цветом. Из-за спины выглядывали два больших черных крыла.
– Мы ждем тебя, фурианец, – сказало существо затаенно-шипящим голосом.
– Где вы? – коротко спросил Ричард.
– Пройди еще пару шагов в том же направлении, и ты попадешь прямо в портал, – вкрадчиво сказал крылатый.
Риддик вернул коробочку в карман и сделал два шага вперед. Несколько секунд ничего не происходило. Ричард достал из кармана коммуникатор, но в этот момент из земли вверх ударил яркий столб радужного света. Когда он погас, на этом месте было пусто. Лишь небольшой выжженный круг на траве мог подсказать опытному охотнику, что здесь установлен портал.
Ричард очутился в маленькой комнате цилиндрической формы с гранитными стенами, полом и потолком, отполированными до зеркального блеска. Прямо напротив него стояли двое крылатых.
– Мы рады, что ты откликнулся на нашу просьбу, Риддик, – прошептал голос в голове фурианца.
– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил Ричард, держа руку на поясе, рядом с кобурой.
– Мы знаем, что ты не любишь болтовни, – ответило одно из существ. – И мы видели, как ты убил вурлаков. Мы тоже иногда охотимся на них, но только днем. У нас нет таких глаз, как у фурианцев.
Существо расправило крылья, словно пытаясь взлететь, а затем вновь их сложило.
– Наша принцесса готовится стать королевой. Через три ночи должна состояться коронация. Но она не сможем взойти на престол потому, что украдена корона. Эта корона переходила из рук в руки тысячи раз. Она гордость и символ нашего племени. Ее нельзя подделать. Только владеющий короной сможет взойти на престол, а самозванец сгорит в пламени праведного гнева трона, – прошипело существо. – Ты можешь просить любую награду, какую пожелаешь. Твое имя будет передаваться из поколения в поколение в летописях нашего племени.
Существо смолкло, ожидая реакции Ричарда. Трое суток и целая необъятная планета, о которой он почти ничего не знал, кроме того, что здесь почти все обладают телепатией.
– Что ты можешь рассказать о короне? – спросил Риддик.
– Она сделана из настоящего палладиуса с вставленными красными бриллиантами, – ответил крылатый. Пропала семь ночей назад. Мы допросили всех, кто мог приблизиться к ней, но не получили никакого ответа. Нет никакой информации, что могла бы навести нас на след. Вот почему мы обратились к тому, кто может все и не боится никого.
– Я найду корону, но что если для этого, мне придется убить кого-то, кто дорог вам больше всего? – спросил Ричард.
– О-о-о! – простонал крылатый. – Я слышал про тебя целые легенды, Риддик. Что ж, пусть будет так.
Небо слегка посветлело, и можно было различить узкую полоску горизонта, озаренную розово-фиолетовым рассветом. Ричард вынул пульт и, набрав код, стал ждать. Появился низко летящий корабль, вскоре зависший над Ричардом. Риддик подпрыгнул и, ухватившись за поручень, взобрался внутрь. Корабль начал набирать высоту. Ричард сделал запрос к бортовому компьютеру. Оказалось, что корона весьма известна в галактике. Обнаружились подробнейшие характеристики, и даже фотография, сделанная во время одной из коронаций. Любой, получивший доступ к базе, мог сделать копию короны, прибегнув к бортовому копиру. Теперь осталось совсем немного: просканировать планету и поймать воришку. Риддик включил автосканирование, а сам решил, как следует выспаться, ночь была напряженной. Но звуковой сигнал об обнаружении предмета поиска, не дал ему вздремнуть. Расстояние небольшое, видимо одно из соседних племен.
Корабль начал снижаться. Большое оранжевое солнце медленно выплыло из-за горизонта, возвещая о наступлении дня и пробуждении жизни. Впереди был сплошной ярко-синий лес, полный смертельной опасности. Ричард опустил на глаза темные очки и стал внимательно искать площадку для посадки. Наконец ему удалось высмотреть небольшую круглую полянку, вероятно оставленную пламенем дюз большого транспортного корабля, приземлившегося здесь лет эдак с десять назад. Корабль завис на высоте трех метров, и Ричард спрыгнул на ярко-синюю траву, держа в одной руке большой М-56, а в другой неизменный тесак. Корабль плавно набрал высоту и исчез в небе.
Легкий ветерок шевелил листву на деревьях и пробегал волнами по мягкой траве. Ни одного подозрительного звука. Ричард, взглянул на маяк. Стрелка показывала прямо в лес. Риддик принюхался, и окончательно убедившись в полной безопасности маршрута, медленно двинулся в сторону леса. Лес встретил его молчанием. Не было животных, скачущих по деревьям, не слышно стрекота насекомых и щебетанья птиц. Как если бы все вымерло от радиации. Внезапная догадка мелькнула в голове Риддика. Он переключил маяк поиска на дозиметр радиации. Фон в несколько раз превышал допустимый для обычного человека, но был почти безопасен для фурианца.
– Ты пришел, Фурианец! – прошептал голос в голове Риддика. – Мы ждали тебя.
– Кто вы? – мысленно спросил Риддик, оглянувшись вокруг.
– Мы – это боги Марры. Нас не видно, но мы всемогущи. Мы можем помочь тебе, Фурианец. Но ты должен выполнить одну нашу просьбу, – сказал тот же голос.
– Какую?
– Убей ее, Риддик! – произнес голос.
– Кого? – сказал вслух Ричард. – Кого, ее?
Но голоса безмолвствовали. Ричард ускорил шаг и вскоре лес начал редеть. Впереди показались невысокие строения с оранжевыми крышами и светло-желтыми стенами. Небольшой поселок или городок.
Через несколько минут Ричард вышел на дорогу. По мере приближения к поселку, навстречу попадались люди, бросавшие недоброжелательные взгляды на чужака и кутавшиеся в плащи. Один из них пытался заговорить с Риддиком, но получив в ответ отрицательный кивок головой, махнул рукой и двинулся дальше. Впереди появились всадники, скачущие навстречу на черных лошадях. Проезжая мимо, они внимательно разглядывали чужака. Один из них хотел остановиться, но другой отговорил его, кивнув на кобуру чужеземца. Всадник зло сплюнул и проехал мимо. Оранжевое светило ослепительно било в глаза и только черные очки Ричарда спасали глаза от яркого дневного света.
Впереди показался замок со стенами из желтого кирпича и невысокими башенками, покрытыми сверху ярко-оранжевой черепицей. Металлические ворота были открыты. Два десятка стражников в отливающих синевой шлемах и сверкающих кольчугах, вооруженных мечами и луками охраняли вход. Маяк показывал внутрь двора замка, но Ричард решил не идти в лоб, а дождаться наступления темноты. Времени впереди было много.
Лучший способ устроиться на ночлег в незнакомом месте – это найти уютный кабачок, где за пару тройку стаканов местных горячительных напитков можно выведать все поселковые тайны, и может быть устроиться на ночлег. В другом месте и в другое время Ричард взял бы эту крепость штурмом, не выбираясь из корабля, но на этой планете он по приглашению, а значит, всякие штурмы отменяются. Действовать придется ловкостью и хитростью. Возможно даже с привлечением местного населения. Просканировав глазами улицу, он быстро обнаружил «горячительное заведение». Ричард вставив в ухо универсальный лингвоскан и уверенно вошел внутрь.
Время еще только приближалось к полудню, а кабачок уже был полон гостей. Трое стражников, зашедшие перекусить, зло поглядывали на двух пьянчужек, устроившихся в углу и опрокидывающих один бокал за другим, не забывая при этом прославлять местного короля и желать ему здоровья. Риддик приблизился к стойке и показал бармену поднятый вверх большой палец, что на местном языке жестов означало бокал вина с бутербродом. Валюта на всех планетах была универсальная – золото, серебро и платина. Риддик бросил бармену маленький прямоугольный кусочек платины. Судя по расширившимся глазам бармена, это целое состояние для глухого уголка вселенной и на него он сможет пить и есть целый день.
Ричард приподнял вверх черные очки, напугав бармена белками фурианских глаз, затем оскалил зубы и, взяв бокал вина и бутерброд, пошел к пьянчужкам. Выпивохи разом смолкли, увидев подсаживающегося к ним неизвестного. Риддик поманил одного пальцем и тихонько произнес: «Выпивка и закусь целый день на всех». Пьянчужка покосился на своего собутыльника, но тот только пожал плечами.
– Ты государственный шпион? – спросил он шепотом у незнакомца.
Риддик ухмыльнулся и подмигнул забулдыге.
– Понял, – ответил тот и направился к бармену, вернувшись вскоре с большой бутылкой вина и полной тарелкой бутербродов.
– Доброе знакомство с добрым человеком, – произнес второй и залпом опрокинул стакан.
Риддик сделал то же самое. Вино было слабое и на фурианца не действовало. Еще через полчаса забулдыга заплетающимся языком рассказывал Ричарду все последние новости мира, включая свои собственные.
– Корона, – тихо произнес Ричард.
Забулдыга смолк, и лицо его побелело.
– Где корона? – повторил Риддик.
И тут неожиданно к столику подошел бармен. Его жадные глазки сверлили Ричарда.
– Может, ты знаешь? – спросил Риддик, пристально глядя ему в глаза.
– Корона, – жадно сказал забулдыга.
– Знаю, – ответил бармен.
Ричард кинул на стол кусочек платины. Бармен проводил его глазами, но не пошевелился. Корона стоила больше. Второй прямоугольник пролетел с тем же результатом. Ричард высыпал на стол горсть и накрыл ее рукой, глядя бармену в глаза. Бармен жадно облизнулся.
– Не здесь. Пойдем ко мне. Там скажу, – ответил он, озираясь по сторонам.
Ричард высыпал платину в широкую ладонь и, поднявшись из-за стола, двинулся за барменом следом.
Сидящие за столом стражники только пообедали и теперь внимательно наблюдали за незнакомцем. По притихшим посетителям Ричард понял, что назревает нечто нежелательное для него. Пройдя следом за барменом за стойку, Ричард почувствовал пристальный взгляд на своей спине. Стражники двинулись следом. Бармен повернулся, и глаза его хищно сверкнули. В руке он держал большой старинный пистолет.
– Гони все деньги, богатей! – сказал бармен, придурковато захихикав.
Стражники прикрыли сзади дверь и теперь ждали развязки ситуации. Риддик швырнул платину на пол. Маленькие драгоценные прямоугольники разлетелись по грязному деревянному полу. Бармен на мгновенье отвел взгляд от Ричарда, и этого было достаточно, чтобы пистолет смотрел ему в горло.
– Где корона? – спросил Ричард. Последний раз спрашиваю.
– Эй, ты, – раздался сзади голос стражников.
Риддик резко отскочил в сторону, продолжая держать бармена на прицеле.
– Брось игрушку. Именем короля ты арестован! – закричал один из стражников.
Двери открылись и вбежали еще четверо вооруженных солдат. Ричард бросил пистолет и поднял руки. У него забрали оружие и, связав руки веревкой, повели в сторону замка.
За воротами замка народу было значительно больше. Прямо во дворе располагался небольшой рынок. Рядом конюшня, мастерские, пекарня, щекочущая ноздри свежей выпечкой. Окна в замке были открыты и из некоторых выглядывали женщины. Увидев Ричарда, они стали шумно спорить, показывая на него пальцами. Наконец, одна из них позвала стражника и что-то сказала ему.
– Тебя хочет видеть принцесса, – с отвращением сказал стражник, сплюнув в сторону. – А потом тебя ждет камера и тяжелые работы на благо нашего короля.
Стражник попытался снять очки, но Риддик резко отодвинул голову.
– Я без них не вижу, – громко сказал он.
– Грисс, я жду! – раздался сверху звонкий голос принцессы.
– Я потом с тобой разберусь, – сказал Грисс и показал Ричарду в сторону входа.
Изнутри замок был отделан деревом, что придавало ему теплоту и уют. Поднявшись на три этажа вверх, они прошли по длинному коридору. Впереди их ждал еще один пост охраны. Стражники передали им Риддика, а сами повернули обратно. Обыскав Ричарда, охранники наконец ввели его в покои принцессы. Девушка, кричавшая из окна, не была принцессой, потому что корона украшала прекрасную голову той, что сидела сейчас перед ним на высоком кресле.
Заметив удивленный взгляд Ричарда, принцесса оживилась.
– Каждый месяц в наш славный городок приезжает чужеземец для того чтобы украсть мою корону. И все они заходят в один и тот же бар, затем предлагают деньги бармену, а потом их хватает стража и приводит сюда. Вы ведь не из таких? – спросила принцесса. – Называйте меня Ллоа.
– Меня наняли для того, чтобы я вернул корону ее владельцу, Ллоа, – спокойно ответил Риддик.
Девушка рассмеялась.
– Как вас зовут?
– Зовите меня Фурианец, – ответил Риддик.
– Видите ли, Фурианец, законный владелец этой короны мой отец, а я его наследница. Но впрочем, это не уменьшает вашей вины. Всякий, кто покушается на корону, будет казнен через повешение на главной площади. Завтра вы предстанете перед судом. Есть какие-нибудь пожелания? – беззаботно произнесла девушка.
– Да, – ответил Ричард, покосившись на свой пульт, лежащий на столике. – Старайтесь держаться покрепче.
К этому моменту Ричард уже разрезал веревку, связывающую его руки искусно спрятанным в ладони сверхтонким лезвием. Схватив двух стражников, Риддик стукнул их головами друг о друга и отшвырнул от себя. Нажатие кнопки на пульте вызвало корабль.
– Тревога, – заорал стражник у двери, выхватывая меч.
После точного удара ногой фурианца он вылетел через дверь и покатился по лестнице. Ричард захлопнул дверь и задвинул засов. Принцесса продолжала сидеть неподвижно.
С обратной стороны принялись ломать дверь.
В этот момент показался корабль Риддика. Влетев во двор замка, он завис рядом с окном покоев принцессы.
– Держитесь крепче, – сказал Риддик и, схватив принцессу, прыгнул в окно.
С треском вылетела дверь и в покои ворвались стражники, но люк захлопнулся и Ричард, потянув штурвал на себя, уже набирал высоту. Рядом лежала потерявшая сознание от страха принцесса с самой драгоценной короной, к которой Риддику довелось прикасаться. Городок уже скрылся за лесом, когда принцесса, наконец, пришла в себя и открыла глаза.
– Рассказывай мне про корону. Но только правду, Ваше величество, – сказал Ричард.
– Вы меня убьете или продадите в рабство? Лучше убейте, – промолвила принцесса.
– Даю слово фурианца вернуть вас обратно, если скажете правду, – ответил Риддик.
– Убей, убей, убей, – прозвучал голос в голове. – Убей ее! – прошептали древние боги.
– Зачем? – мысленно спросил фурианец.
– Ты обещал, Фурианец! – грозно сказал голос.
– Я ничего не обещал. А вы обещали помочь, но не помогли. Кто вы? – ответил Риддик вслух, заходя на посадку.
– Ты говоришь с призраками, – сказала принцесса. – Вот, возьми мою корону.
Она сняла с головы корону и протянула ее Ричарду.
– Нет, держи ее в руке. Я к ней не притронусь, – ответил Риддик.
Корабль приземлился. Риддик вышел первым. Портал был всего метрах в десяти. Ричард нажал на кнопку коммуникатора.
– Я вас жду. Забирайте свою корону, – сказал Ричард.
– И тебе не интересно знать по корону правду? – спросила принцесса.
– Нет. Мне интересно получить награду, – ответил Ричард.
– Ты так и умрешь дураком, – презрительно сказала принцесса.
Последняя фраза посеяла сомнения у Ричарда. Что-то здесь было не так, но в этот момент портал открылся, и появились три фигуры в черном. «Слишком много их, – подумал Ричард, положив руку на пистолет».
Крылатые остановились на расстоянии метров пяти.
– Я хочу узнать правду, – сказал Ричард. – Кто скажет правду, тот и получит корону.
– Тебе важнее правда или награда? – спросил крылатый. – Ты сможешь забрать столько платины, сколько поднимет твой корабль.
– Плачу в два раза больше и плюс пожизненное право присутствовать на заседании Совета, – сказала принцесса.
– Брось им корону, – приказал Риддик.
– Дурак, – ответила принцесса, сняв корону и положив ее на траву.
Небо потемнело, и тяжелые черные тучи закрыли оранжевое светило. День резко превратился в ночь. Со всех сторон послышался знакомый вой.
– Отдай ее нам, – прошипел голос в голове.
– Забирайте, – громко сказал Ричард, хватая принцессу за руку и вталкивая ее в открытый люк.
Корабль начал подниматься вверх. Внизу трое крылатых отбивались от наседающих со всех сторон тварей.
– Они воздействуют на мозг и вызывают галлюцинации? – спросил Риддик, обращаясь к принцессе.
Девушка молчала, уставившись в одну точку. Ричард улыбнулся и открыв дверцу маленького сейфа положил перед принцессой корону.
– Забирайте, Ваше высочество. Треть этого корабля я хочу загрузить платиной в слитках. Крылатые не дали бы мне ничего и попытались бы убить. И все-таки, где же здесь, правда? – спросил Ричард.
Принцесса улыбнулась и, надев корону взглянула в маленькое зеркальце, висящее на шее как амулет.
– Правда потерялась многие сотни лет назад. И мы и крылатые верим, что тот, у кого корона обладает наивысшей властью на Марре. Корона это символ. Теперь они будут искать кого-то другого, а тебе нужно поберечься. Крылатые будут мстить тебе. Может быть, пойдешь ко мне на службу, рыцарь? – спросила принцесса.
– Я бы с удовольствием, но это более опасно для вас, ваше величество, – ответил Ричард, снижая корабль для посадки у замка. – Меня полгалактики разыскивают.
***
Тяжело груженный челнок вышел на орбиту Марры. Компьютер делал расчет прыжка в гиперпространство. Ричард Риддик, устроившись поудобнее в анабиозной камере, медленно погружался в сон. Мысли кружились в голове, не пытаясь зацепиться за что-либо конкретное. После визита на Марру у него значительно прибавилось заклятых врагов. Глаза закрылись, и прежде чем провалиться в сон, он погладил рукой одну из древнейших реликвий галактики, желанную и смертельно опасную для существ Марры, корону из настоящего палладиуса со вставленными красными бриллиантами…
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:23 PM | Сообщение # 613 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 25.06. 2012
Автор: Book
"Дина", не подведи!
Нещадно палило полуденное солнце. Выпускник Звездной академии с погонами лейтенанта на плечах шел по космодрому, чувствуя сквозь подошвы начищенных туфель горячую бетонку. Его выглаженный парадный мундир со сверкающими позолотой пуговицами обращал на себя внимание проходящих мимо техников и пилотов. Алексей достал из дипломата конверт и, открыв, еще раз прочел направление на место службы. Тип и название корабля не указаны, только бортовой номер «7997». Мимо двое техников в спецовках катили тележку, нагруженную маленькими синими ящиками с инструментами.
– Извините, не подскажете где найти борт семь девять девять семь?
Один из техников внимательно окинул взглядом новичка и показал на черно-синий стреловидной формы красавец крейсер, стоящий неподалеку. У Алексея перехватило дух. Попасть служить на патрульный крейсер – было его заветной мечтой.
– Спасибо, – он, не оглядываясь, пошел к кораблю, поправляя на ходу галстук.
Рядом с крейсером тихо переговаривались два офицера. Лейтенант подошел и вытянулся по стойке смирно.
– Лейтенант Смирнов прибыл для прохождения службы, – и протянул направление.
Офицеры, майор и подполковник, недоуменно переглянулись. Майор взял документ и внимательно прочел. На лице появилась улыбка.
– Ошиблись лейтенант, вам вот туда. Майор показал на противоположный конец космодрома.
Катившие тачку техники захихикали, радуясь остроумной шутке. Алексей повернулся и зашагал в указанном направлении. Чем ближе он подходил к краю космодрома, тем больше падало его настроение. В ряд расположенные ангары, желто-серые грузовики и мощный автокран. Больше всего похоже на ремонтную базу. Корабль все же здесь был. Цилиндрической формы, неказистый, видавший виды с бортовым номером «7997» и выгравированным на корпусе именем "Дина". Рядом никого не было, и Алексей решил глянуть в ангарах. Внутри ближайшего внимание лейтенанта привлекла вывеска "Рубка" и приоткрытая дверь. В комнатке за круглым столом двое мужчин в серых спецовках азартно резались в карты, не обращая никакого внимания на гостя. Наконец один, в офицерской фуражке, отложил карты и повернулся.
– Заблудились, лейтенант? – спросил он и оба сидевших за столом громко рассмеялись.
– Космодром большой, я первый раз тоже заблудился, – мужчина в фуражке подмигнул Алексею.
Лейтенант молча протянул направление. Карты были забыты и оба с интересом начали читать документ.
– Пополнение, наконец-то! Никто не хочет к нам идти служить, а тут из академии прислали. Сергей Васенков, пилот, – он протянул руку лейтенанту. – Можно просто Сергей.
От крепко рукопожатия у Алексея заныла кисть.
– Академик значит, – захихикал сидящий за столом рыжий здоровяк, собирая карты в колоду. – Андрей Сомов, можно просто Андрюха, техник, резчик, сварщик и …
– И мастер на все руки, – добавил Сергей.
Андрюха осторожно пожал Алексею руку.
– Мальчики, опять бездельничаете? – у входа стояла красивая девушка в синей форме. Аккуратно зачесанные рыжие волосы были заправлены под черный берет с позолоченной кокардой.
Под взглядом больших серых глаз у Алексея перехватило дыхание.
– Где командир? – девушка с интересом посмотрела на незнакомца.
– Его высочество убыли в ЦУП сдавать отчеты о нашем нелегком и неблагодарном труде, – ответил пилот. – А вы, Марина, почему так редко к нам заглядываете?
– Теперь буду чаще, – девушка кивнула на лейтенанта, отчего Алексей густо покраснел. – Заявка для вас пришла. НАСА ругается, триста тринадцатая орбита захламлена вся под завязку, – девушка положила на стол кипу документов.
В дверях появился невысокий седовласый майор с папкой под мышкой. Кивнув пилоту, он бросил папку на стол и устало опустился в кресло.
– Как они меня там …
Сергей наполнил стакан квасом и майор залпом его выпил.
– Пополнение? – он с интересом просмотрел направление на службу. – Очень хорошо. Майор Градов, командир корабля. Как настроение, лейтенант?
Алексей замялся, не зная, что ответить.
– Все хотят служить на крейсерах, ходить в белых перчатках и начищенных до блеска туфлях, получать хорошие деньги и награды за доблесть. Зато здесь, сынок, у тебя будет настоящая летная практика, а там раньше чем через два года к штурвалу близко не подпустят. А может и вообще никогда, – майор расстегнул китель и вытер платочком вспотевший лоб.
– Заявка, товарищ майор, – сообщил пилот, показывая на документы.
– Знаю, летим сегодня в ночь. Только сначала нужно "старушку" разгрузить. Выдайте лейтенанту спецодежду и обувь, идем прямо сейчас.
Грузовой отсек «Дины» был заполнен хламом с орбиты: отработавшие свое спутники и просто космический мусор. «Давай!» – майор уже переоделся в спецовку и подал знак крановщику. Кузов грузовика быстро заполнился, и подъехала следующая машина. «Иди, помоги Сереге», – кивнул лейтенанту командир.
Сергей манипулятором выталкивал из отсека спутники. Иногда железки сцеплялись намертво, и тут в дело вступал Андрюха. Плазменный резак легко разрезал корпуса, отсекал панели солнечных батарей и антенны. Алексею достался второй манипулятор и дело пошло быстрее. Работа продолжалась до темноты пока последняя «железка» не улеглась на грузовик. В завершение моечная машина прошлась щетками по отсеку, смыв остатки космического мусора. Андрей включил прогрев корпуса для просушки, и вся четверка отправилась назад в рубку.
– Будешь хорошо работать – переведем в пилоты, – пошутил Сергей, но у лейтенанта уже не было сил смеяться.
– Поначалу тяжело, но со временем привыкнешь.
Пилот поставил чайник, а майор достал бутерброды.
– Жена передала, чтобы на орбите от голода не околели, – он аккуратно выложил бутерброды с ветчиной на стол.
– Командир, а мы «гравицапу» будем менять? – хитро прищурился Сергей.
– Будем, когда вернемся.
Алексей недоуменно посмотрел на майора.
– Серега у нас приколист, все блоки называет по-своему. «Гравицапа» у него – это стыковочный модуль. Он ее из какого-то старинного фильма выловил.
«Полет начинается с инструктажа по технике безопасности», – командир открыл папку и выложил на стол документы. Алексей хорошо помнил стандартную инструкцию, но эта сильно отличалась. Основное внимание уделялось аккуратности и точности загрузки спутников в отсек.
После инструктажа и обязательной росписи в журнале начался детальный разбор полетного задания. Алексей внимательно слушал, изредка попивая крепкий чай – пытаясь согнать сонливость и накопившуюся за день усталость. В первый полет он официально летел вторым пилотом, что не могло не радовать вчерашнего выпускника. Мысленно он уже сидел за штурвалом и видел сверкающую в черном пространстве космоса Луну.
– Есть вопросы? – подвел итог командир, глядя на Алексея.
Лейтенант отрицательно мотнул головой.
– Если вопросов нет, всему экипажу занять свои места на корабле. Вылет ровно в полночь, – Градов взглянул на настенные часы и вышел из рубки.
В ночном небе ярко сияли звезды. Экипаж «Дины» не спеша шел по космодрому. Каждый думал о чем-то своем. От корабля отъехала машина техобслуживания. Рядом с «Диной» майор вполголоса разговаривал с начальников полетов, изредка поглядывая на небо. Каждый член экипажа, подходя к люку, проводил ладонью по корпусу и произносил что-то шепотом. – Скажи тихонько: "«Дина», не подведи", – негромко сказал пилот лейтенанту. – У нас так заведено.
Алексей поднялся по трапу и огляделся. Четыре отсека: управления, командный, спальный и грузовой.
– Не дрейфь, лейтенант! – улыбнулся Сергей. – Твое кресло слева.
Кресло слева предназначалось для второго пилота. При необходимости он мог взять управление кораблем на себя, но с некоторыми ограничениями.
– Приготовиться к взлету! – прогремел командирский голос.
Экипаж пристегнулся ремнями и откинулся в креслах. На экране замелькали цифры обратного отсчета. Взревели стартовые двигатели и «Дина» на удивление легко оторвалась от бетонки, начав набирать высоту. От резкого старта у Алексея зашумело в ушах, перегрузка придавила к креслу. До этого он многого раз летал на учебном челноке, но "Дина" была явно побыстрее. За иллюминатором стремительно пронеслись облака. Небо начало темнеть и появились звезды.
– Триста тринадцатая достигнута, ложимся на боевой курс, – доложил пилот, подмигнув Алексею.
– Можно включить автопилот и немного передохнуть. Как только радар засечет объект, перейдем на ручное управление. Кстати, ты сейчас можешь потренироваться в вождении. С разрешения командира, конечно.
– Даю разрешение, – прогремел голос майора в динамиках. – Но под твою ответственность, Сергей.
– Всеслышащий дал добро, – Сергей поднял указательный палец вверх. – Передаю управление.
Алексей осторожно потянул штурвал на себя. «Дина» отреагировала неожиданно резво.
– Аккуратней-аккуратней, это не учебная жестянка. Все время держи курс и не спотыкайся, а то врежемся во что-нибудь и сами превратимся в металлолом.
Лейтенант аккуратно вернул корабль на прежний курс. Было в этом всем что-то необычно-радостное: первый полет и он уже за штурвалом. И пусть это не быстрый патрульный крейсер, а всего лишь сборщик комического мусора.
– Ты в академии хорошо учился? – вопрос пилота застал Алексея врасплох. – Отличников обычно на крейсера отправляют.
– Вообще-то хорошо, всего две четверки.
– Понятно, значит без связей и знакомств. В наше время без них в теплое местечко не устроишься.
– Мне уже здесь нравится, – искренне ответил Алексей, поглядывая на экран управляющей панели.
Через час лейтенант понял, что сильно устал. Сергей заметил это и переключил «Дину» на автопилот.
– Для первого раза вполне достаточно, потом еще порулишь. А с посадкой знаком?
– Конечно, у меня дипломный проект был "Техника посадки на грунт".
– Ладно-ладно отличник, молчу, а то скоро меня переведут в техники за болтливость, – засмеялся пилот.
– Внимание всему экипажу! – прервал разговор громкий голос командира. – Поступил сигнал SOS от станции «Discovery». Ситуация критическая, на станции пожар. Мы ближе всех, необходимо срочно забрать двух членов экипажа.
– Есть, командир! – ответил Сергей, разворачивая корабль. – Начинаем спасательную миссию.
Мимо проплыл «металлолом» – один из отработавших свое спутников, но сейчас было не до него. «Дина» на максимальной скорости шла к «Discovery».
– Вижу станцию, – доложил пилот через десять минут, включая систему торможения.
Прямо по курсу показался сверкающий в лучах Солнца корпус «Discovery».
– Связи со станцией нет, – Сергей вопросительно взглянул на командира. – Вижу два стыковочных шлюза.
Командир внимательно смотрел на дисплей. По мере приближения к станции, картинка на мониторе становилась все более пугающей. Один из модулей «Discovery» раскалился докрасна, и в любой момент мог взорваться. Андрюха уже готовил оборудование на случай проблем с входом в отсеки.
– Экипаж, слушай мою команду. Пилот и техник идут на станцию, лейтенант Смирнов остается у штурвала, – прогремел голос командира.
– Не подкачай, брат, – Сергей хлопнул лейтенанта по плечу, уступая кресло пилота.
Алексей глянул на дисплей и стал медленно подводить «Дину» к шлюзу. Вскоре легкий скрежет возвестил о соединении со станцией.
– Есть стыковка, – доложил лейтенант.
Первым пошел Андрей с плазменным резаком в руках. Пилот, выполнявший по совместительству обязанности врача, с маленьким чемоданчиком следом. Несколько попыток открыть дверь отсека не дали положительного результата. Андрей опустил на глаза маску и включил резак. Сверкающая нить плазмы как нож в масло вошла в сталь. Потянулись минуты ожидания.
– Вошли внутрь, – доложил пилот. – Начинаем поиск людей.
Неожиданно проревел сигнал тревоги. Датчики стыковочного модуля показали резкое увеличение температуры.
– Ребята, срочно назад! – закричал майор.
– Командир, у нас тут проблема. Люди живы, но выбраться не можем, объемный пожар в соседнем отсеке, путь домой отрезан. Не будете ли так любезны, забрать нас из другого шлюза, – голос пилота был как нельзя спокоен.
– Он еще и шутить умудряется, – сказал майор за спиной Алексея. – Идем ко второму шлюзу.
Алексей дал малый ход, но «Дина» не сдвинулась с места. От волнения на лбу пилота выступили капельки пота.
– Спокойно сынок, спокойно. У тебя все получится, – произнес командир за спиной.
«Плавно потяни штурвал на себя и прибавь тяги на треть», – прозвучал голос в голове Алексея.
Вновь скрежет и на этот раз сильнее. «Дину» развернуло на месте, затем корабль оторвался от шлюза. Алексей облегченно вздохнул, включив торможение.
– Только бы второй шлюз был исправен, – подумал он, начиная стыковочный маневр.
«Дина» медленно приближалась к шлюзу. Алексей переключил управление на компьютер. Неточность при стыковке могла закончиться плачевно. Стыковочный модуль издал легкий скрежет и по дисплею побежали красные строки сообщений.
– Шлюз поврежден, – произнес пилот.
– И ничего нельзя сделать? – тревожный голос командира прозвучал как эхо в отсеке.
Алексей на мгновенье закрыл глаза и задумался.
– Можно попытаться. Читал в одном журнале, был когда-то случай. Пилот раскрутил корабль и он как саморез "ввернулся" в станцию. Но будет утечка воздуха и нужно, чтобы все были в скафандрах.
– Внимание, экипажу! Мы попытаемся «ввернуться» через поврежденный шлюз. Всем быть в скафандрах. Давай, – командир положил ладонь на плечо Алексея.
Малейший промах и «Дина» разнесет модуль станции на куски. Все должно быть точно. Очень точно. Пилот установил курс на центр шлюза и переключил управление на компьютер. Один оборот, второй, скрежет поврежденного шлюза. Еще оборот.
– "Дина", вы нас протаранить решили? – радостный голос Сергея. – Стоп машина, мы вас видим!
Через минуту в рубку «Дины» втащили двух астронавтов «Discovery». Алексей дал обратный ход и вовремя. Модуль начал раскаляться, корабль уходил на полной скорости. Яркая вспышка и куча разлетевшихся обломков – все, что осталось от «Discovery». Экипаж станции приходил в себя, а «Дине» пришлось возвращаться домой.
Пришедшие в себя астронавты НАСА неохотно отвечали на вопросы и, сославшись на секретность исследований, промолчали весь обратный путь. Сергей не стал менять Алексея, дав возможность посадить «Дину» на «бетонку» родного космодрома.
– Ну, ребятки, молодцы вы! – командир по очереди стискивал всех в объятиях.
В тот же вечер из НАСА пришло благодарственное письмо, с просьбой наградить экипаж «Дины». И еще они пригласили всех в гости на пикник.
– Леха, а давай тебя на астронавтке женим, – пошутил Сергей. – Тогда будем каждый уикенд в НАСА наведываться.
На космодроме появились корреспонденты, плотным кольцом окружив командира.
– Нет, нет, нет, – отмахнулся майор. – Вон, видите того лейтенанта? Сегодня он у нас главный герой!
Щелкали фотовспышки, Алексею задавали вопросы, и все плыло как в тумане. А самым большим желанием было выспаться. Домой он не поехал, отключившись на кушетке в рубке.
Утро началось с трели соловья, которого в рубке точно быть не могло. Алексей открыл глаза и прищурился от яркого солнечного света.
– Как тебе мой будильник? – рядом сидел Серега, прихлебывая горячий чай. – Сейчас позавтракаем в столовой и идем менять «гравицапу».
Алексей засмеялся. Ему показалось, что он служит здесь давно и еще он почувствовал себя как дома.
На космодроме было прохладно, уже давало о себе знать приближение осени. Идя по бетонке, Алексей вспомнил двух техников-шутников и улыбнулся.
Звук затормозившей рядом легковушки заставил его вздрогнуть и повернуть голову.
– Леша? – приятный девичий голос вызвал из памяти воспоминания об Академии.
Из машины на него смотрела бывшая однокурсница, Татьяна.
– А ты где служишь? – взгляд девушки пробежался по ангарам и остановился на «Дине».
– На «мусорщике»?! – Татьяна залилась серебристым смехом. – Леша, ты же был одним из лучших!
Алексей покраснел, не зная, что ответить.
– Это не мусорщик, мадам, – вступился за лейтенанта Сергей. – Это ласточка по имени «Дина». Хотите, прокачу?
Улыбка мгновенно исчезла с лица девушки, уступив место разочарованию. Машина медленно тронулась с места и скрылась за рядами ангаров.
– Любовь? – поинтересовался Серега.
– Просто однокурсница, – отрицательно мотнул головой Алексей, отведя взгляд в сторону.
Замена «гравицапы» прошла на удивление быстро. После стыковки с «Discovery» модуль окончательно вышел из строя, и начальство вынуждено было выдать со склада новый.
– Вот теперь мы ух! – радостно потер руки Серега. – Теперь сможем к любой посудине пришвартоваться.
– Мальчики, а вы когда триста тринадцатую будете пылесосить? – Марина появилась как из-под земли в безупречном костюмчике и неизменной беретке.
– Солнышко, мы уже бегом летим на орбиту! – Сергей никогда не лез в карман за словом.
– А я вас в газете видела. Вы молодчина! – фраза была явно адресована Алексею, и Серега почтительно отвернулся.
– И вас тоже, Сергей, – добавила девушка.
– Вернемся – обязательно отпразднуем это дело, – потер ладони Серега.
– Эй, экипаж, мы летим или как? – голос командира вернул космонавтов к действительности.
– Спасибо, Марина, – волнуясь, ответил Алексей.
– Экипаж! – на этот раз командир добавил строгости в тембр голоса.
Алексей подошел к кораблю и ласково провел ладонью по обшивке.
– «Дина», не подведи!
Взревели двигатели, корабль плавно оторвался от бетонки и через несколько минут исчез в небе, сопровождаемый взглядом девушки.
Кто-то ведь должен разгрести мусор на 313-й орбите?!
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:25 PM | Сообщение # 614 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 26.06. 2012
Автор: Book
Право на жизнь
«Использование ресурсов планеты возможно лишь
при отсутствии разумных форм жизни и с санкции Союза».
Кодекс законов Союза планет.
Пуля просвистела рядом с головой, заставив меня упасть на газон. Местная полиция совсем обнаглела, устроив стрельбу на улице. Сзади воет сирена приближающегося патруля. Сколько их здесь собралось? И все по мою душу. Достаю из кармана сканер и пытаюсь сообразить, как вырваться из ловушки. Сорок семь движущихся ко мне красных точек на дисплее, все пути перекрыты. Восемь машин с двух сторон трассы и наверняка скоро появится вертолет. Мне повезло, что сегодня не полнолуние.
Сколько раз давал себе слово бросить эту грязную работу. Сколько? Раз сто не меньше. В темноте слышится звук крадущихся шагов. У меня слух лучше, чем у местных сторожевых собак. Моему зрению могут позавидовать ночные хищники. Но всего этого мало, чтобы прорвать кольцо оцепления. Надо было взять с собой оружие, хотя это и запрещено. Кем запрещено? Тем, кто сам грубо нарушает все законы – моим нанимателем Маргием.
Звук шагов медленно приближается. Осторожно отползаю в кусты и жду. Крадутся двое "охотников" в бронежилетах с автоматическими винтовками. Похожи на спецназовцев. Один движется ко мне, второй замер на месте. Резко воет сирена на другой стороне трассы. Стрельба, крики, и топот ног. "Охотники" быстро уходят, а я впервые за сегодняшний вечер вдыхаю воздух полной грудью. Они взяли ложный след, и у меня появился шанс.
Рядом жилой многоэтажный дом и сейчас это единственное место, где я смогу "исчезнуть". Подкрадываюсь к самому темному подъезду. Входная дверь заперта на кодовый замок, но для меня это не преграда. Быстро подбираю нужную комбинацию. Замок щелкает, и я беззвучно поднимаюсь по лестнице. Выше второго этажа забираться не стоит, возможно, придется прыгать из окна. Дисплей сканера мигнул и погас, батарея разрядилась. Включаю слух на максимальную мощность. В двух квартирах на площадке шум, тихо только в одной. Несколько секунд ювелирной работы отмычкой и замок открыт.
Вхожу внутрь и осторожно прикрываю за собой дверь. Тишина всегда обманчива и коварна. Ярко вспыхивает свет, я на мгновенье зажмуриваю глаза. Передо мной стоит молодая девушка с электрошокером в руке. Мы молча изучаем друг друга взглядами.
– Мне нужна ваша помощь, – моя стандартная фраза в таких случаях, призванная успокоить незнакомку.
– А может лучше вызвать полицию? – девушка одной рукой набирает номер на телефоне.
Молниеносным движением дотягиваюсь до телефона, и он летит на пол. Электрошокер у меня в руке и теперь я контролирую ситуацию, почти.
Из комнаты выходит маленькая девочка с книжкой в руке.
– Дядя, а ты кто, ты пришел нас грабить? – детский голосок останавливает мою руку с электрошокером.
– Я отдам все, что у меня есть, а вы просто уйдете, – дрожащий голос девушки проникает в мое сознание.
На лестничной клетке слышен шум, голоса и шаги. Они все-таки поняли, где я. На стене висит портрет мужчины с такими же, как у ребенка глазами. Наверняка это ее отец.
– Где ваш муж?
Девушка обхватывает ребенка руками и прижимается к стене.
– Он умер, погиб полгода назад в автокатастрофе.
Шаги на лестнице приближаются и меньше чем через минуту "охотники" будут здесь.
Закрываю ладонями лицо и сосредотачиваюсь. Только бы хозяйка квартиры не упала в обморок. Концентрирую сознание на зафиксированном в памяти лице с портрета. Чувствую, как двигается кожа, меняется форма носа, щек, ушей, губ. Убираю ладони, и девушка испуганно вскрикивает. Теперь мое лицо в точности как у него, ее погибшего мужа. Смотрю на себя в зеркало, сравнивая результат. Опытный пластик-эксперт вычислит меня в пять секунд. В дверь звонят, и наступает кульминационный момент погони.
– У вас остались его документы? – стараюсь говорить как можно спокойнее.
Девочка вырывается из рук матери и, подбежав к тумбочке, выдвигает верхний ящик. Маленькой ручкой протягивает мне спасительный пластик – водительское удостоверение своего отца.
– Сейчас вы откроете двери и впустите полицию внутрь. Подтвердите им, что я ваш муж.
Девушка испуганно кивает и идет к двери.
Трое спецагентов с автоматическими винтовками – это не по силам даже мне. Долго роюсь в карманах, затем протягиваю им водительские права. "Охотники" внимательно разглядывают фото на пластике, сравнивая с моим новым обличьем. Один замечает портрет на стене и, извинившись все трое уходят.
Шум на улице постепенно стихает, "охотники" уходят в другой район. Теперь нужно определиться с хозяйкой квартиры и ночлегом, я слишком устал. Смена лица вытягивает много энергии из организма. Как давно я освоил эту науку? Еще в школе телохранителей, когда был совсем молод. Тогда-то я и встретил Маргия, моего нынешнего нанимателя.
***
Огромный экскаватор зачерпывает ковшом серую породу, быстро переносит ее по воздуху и высыпает в вагонетку. Столб пыли плывет в нашу сторону. Маргий натягивает дыхательную маску, а следом за ним и я.
– Сколько тебе платит Союз? – его вопрос не требует точного ответа, а лишь дает пищу для размышлений. – Ты можешь стать богатым, очень богатым торрианцем, Лорг.
Я чувствую себя маленькой песчинкой, рядом с эти финансовым монстром, владеющим десятками добывающих и перерабатывающих компаний. За глаза Маргия называют "расхититель планет". Называют, но никто ничего не доказал. Или он купил весь Союз планет? Как теперь покупает меня.
– У тебя будет все, что только может пожелать, торрианец. Все, если будешь работать на меня.
Он привез меня в карьер, чтобы никто не смог подслушать разговор или чтобы я воочию узрел мощь его корпорации?
– Что мне нужно делать? – стандартный вопрос в таких случаях, и я даже не задумываюсь.
Мы едем в бронемашине вдоль рудника, подпрыгивая на неровностях дороги. После нескольких убийств крупных дельцов, бронемашины на Торре стали необходимостью для финансовых воротил.
– Среди планет, не входящих в Союз, есть много балансирующих на грани войны. И оружие у них вполне серьезное – ядерные и водородные фугасы. Как ты понимаешь, победителей в таких войнах не бывает. Только уничтоженная начисто биосфера. Как только планета взрывается военным конфликтом, я сразу подаю заявку в Союз планет. Они конечно проверяют что и как, и выдают мне разрешение на разработку ресурсов планеты. В нагрузку я чищу биосферу от радиоактивного загрязнения.
Маргий умышленно не договаривает, ожидая моей реакции.
– И я должен спровоцировать этот конфликт? – тут мне становится не по себе. Одно дело воевать с врагом, а другое уничтожить целый мир.
Маргий согласно кивает.
– Они все равно сорвутся с катушек и перебьют друг друга. Это вопрос некоторого времени. Большинство этих миров населены страшными разноцветными хищниками, дорвавшимися до азов вселенской науки. Каждая планета тщательно охраняется полицией Союза, но у нас есть свои обходные пути. Ты катер водишь?
Он мог бы не задавать этот глупый вопрос. Катер я вожу с детства, многократно входил в атмосферу и выходил на орбиту.
– Мы выбрасываем тебя поблизости от планеты, но так, чтобы не попасть в поле видимости полиции. Твою малютку они не засекут, а если и засекут, то примут за заблудившийся местный спутник.
Он выдает мне информацию порциями, давая возможность запомнить и переварить услышанное.
– Приземлишься по заранее указанным координатам, найдешь их центр управления и установишь активатор. Субстанция активатора воздействует на сознание, вызывая всплески сильной агрессии. И через очень непродолжительное время планета взорвется ядерной войной.
Сидящий рядом со мной маленький лысый торрианец поистине чудовище, во много раз опаснее разноцветных хищников из враждебных миров. Я понимаю, что обратного пути не будет. Понимаю, но все равно соглашаюсь. Соглашаюсь за деньги, за очень хорошие деньги.
Потом я многократно пытался выйти из дела, но Маргий всякий раз уговаривал остаться, обещая, что "это" будет последним. Теперь я знаю – последнего не будет никогда. Иначе он ликвидирует меня, уж слишком много я знаю о его аферах.
***
Открываю глаза, но пошевелиться не могу. Руки и ноги привязаны липкой лентой к стулу. Усталость дала о себе знать, и я просто отключился. Хозяйка квартиры сидит рядом, держа в руке свое примитивно-бытовое оружие.
– А теперь рассказывай кто ты, – девушка говорит спокойно, чувствуя себя хозяйкой положения. – Или я вызову полицию.
– Меня зовут Лорг и я не здешний, – одной рукой все же удается пошевелить. Осталось сконцентрироваться, надуть мышцы и лента лопнет.
– Лорг, – повторила девушка. – А я Анна. Сначала я подумала, что ты обычный грабитель. Потом приняла тебя за шпиона. Но после того, что ты проделал с лицом, я готова поверить во что-то большее.
– Может, ты снимешь с меня эту гадость, и мы поговорим спокойно? – мой вопрос вызывает у нее смех.
Анна включает телеприемник и начинает нажимать кнопки пульта управления.
Что у них тут творится! И они еще считают себя цивилизацией. Убийства, грабежи, насилие. Оружие, наркотики, проституция. Галактика станет чище, если они перебьют друг друга? Я концентрируюсь и напрягаю мышцы. Нет, ничего не получилось. Эта гадкая лента гораздо пластичнее, чем я себе представлял. По нескольким каналам говорят о таинственном террористе, пытавшимся проникнуть в здание Министерства обороны. И фоторобот чем-то похож, похож на меня. Вся полиция и спецслужбы тщательно обыскивают столицу в поисках террориста. Этого только не хватало! Я смотрю в глаза Анне. Она все поняла и точно сдаст меня властям. Последняя попытка освободиться. Кровяное давление зашкалило, в глазах потемнело и долгожданный хруст ленты – я свободен! На этот раз Анна не пытается меня остановить. Ее рука бессильно опускается, выронив шокер.
По правилам я должен ее ликвидировать. Ее и ее ребенка.
– Мне нужна твоя помощь, – второй раз за вечер произношу эту фразу.
Женщина смотрит на меня отрешенными глазами, потом вздрагивает.
– Я сделаю все, что ты скажешь, только не трогай ребенка! – произносит Анна, загораживая дверь в комнату.
Глупое и доверчивое создание. Сколько я таких перевидал на недоразвитых планетах. Но там было проще – они не так похожи на нас. А эти – вылитые мы. Может быть, мы родственники и у них есть шанс дорасти до нашего уровня? Может быть.
Я терпеливо и не спеша объясняю ей задачу. Нужно подойти к зданию Минобороны, сделать вид, что ошиблась улицей, спросить дорогу и уйти. Для чего все это? Для того чтобы отвлечь внимание, пока я прилеплю к стене активатор. Все же ей лучше считать меня шпионом. Подключаю сканер к местной электросети – батарея заряжена и теперь я во всеоружии. Мы выходим на улицу, пусто. Где-то неподалеку мечется полиция. Спецслужбы "роют землю" в поисках меня, а мы пойдем туда, где нас сейчас никто не ждет. Ловим такси и "летим" по полутемным улицам. Почему они не сделают ночное освещение над городом? На ядерное оружие мозгов хватило, а на ночное освещение нет. Странные создания, все ресурсы направляют на уничтожение самих себя. Такси тормозит, и мы выходим. Минобороны всего в трехстах метрах. Видна охрана, но плотного оцепления нет. Можно было бы подождать недели две, а потом повторить попытку. Можно было бы, но Маргий ждать не может. Маргий не за это платит такие деньги.
Анна медленно идет к зданию, а я делаю небольшой крюк в сторону аллеи. Деревья сейчас очень кстати. Крадусь от одного к другому. Решающий момент – она подходит к охране, пора. Достаю пневмопистолет, заряженный активатором, навожу на цель, плавно нажимаю на курок и маленькая ракета летит к цели. Смотрю на сканер и жду. Жирная красная точка на дисплее пульсирует. Пора бы уже и включиться. После попадания в цель активатор превращается в желеобразную субстанцию, впитывается в материал цели и разрастается по всему объему. Извлечь назад его невозможно даже нашими технологиями.
Анна уже возвращается назад и мне пора уносить ноги. Когда же активатор начнет действовать? Есть! Точка разрастается по всему дисплею сканера. Объект поражен и полностью подконтролен субстанции. Интересно, наблюдатели Маргия видят меня сейчас? Может и видят, если сидят на орбите, рискуя нарваться на полицию Союза планет. Наверное, уже доложили об успешном выполнении задания. Сколько я получу на этот раз? А ведь я даже не уточнил сумму гонорара. Анна возвращается на место где мы расстались и оглядывается. Придется подойти и что-то сказать. Что? Я медленно подхожу, как будто это ночное свидание. Она с тревогой смотрит на меня. В глазах страх и ожидание чего-то еще. Я беру ее ладонь и концентрируюсь, передаю порцию успокаивающей энергии. Ее холодная ладонь теплеет, и взгляд становится добрее.
Рядом резко тормозит машина, заставив меня обернуться. Из машины высовывается таксист, тот самый, что привез нас сюда.
– Я тут мимо ехал и подумал, может вас еще куда подвезти? – таксист улыбается и едва заметно подмигивает мне.
А почему бы и нет? Мы едем назад, нужно отвезти Анну домой. Я поднимаюсь вместе с ней в квартиру, убедившись, что с ее ребенком все в порядке. Девочка крепко спит. Все, я свое слово сдержал и пора уходить. Анна смотрит мне вслед, не веря в благополучное завершение этого страшного ночного приключения.
А я иду к месту посадки. Мой катер стоит на крыше дома, невидимый и не досягаемый для их систем обнаружения. Разблокирую доступ и плюхаюсь в мягкое кресло. Мне, так же как и жителям этой планеты нужен естественный отдых. Еще раз проверяю все системы, включаю защиту и режим невидимости. Проглатываю питательную капсулу, и по телу мгновенно разливается живительное тепло. Включаю систему оповещения на полдень по местному времени. Прикрываю глаза и пытаюсь погрузить свой организм в сон. Искусственными сновидениями никогда не пользуюсь, ломает здоровье быстрее, чем нанонаркотики. Один, два, три, четыре, пять …
Открываю глаза и машинально отключаю музыку. Солнце ярко пылает на небосводе, режет глаза. Пора идти проверять результаты моей работы. На расстоянии я это делать не люблю. Подбираю себе одежду из базы данных и через минуту, генератор предметов выдает плоский сверкающий пакет с одеждой. Теперь я буду изображать студента. Выбираюсь на крышу и делаю глубокий вдох. Какой у них чистый воздух! У нас такое было еще до рождения моих прапредков. Сорок тысяч лет интенсивного развития науки и техники на Торре сделали свое черное дело.
Иду по улице, с интересом вглядываясь в прохожих. Какие они все странные. Тащат в руках пакеты, набитые продуктами питания. А ведь можно все заменить одной капсулой. Или не нужно? Мне уже интересно – натуральные продукты я не пробовал очень-очень давно. Полиция сегодня куда-то пропала. Неужели бросили поиски и успокоились? Смотрю на свое отражение в витрине магазина. Нет, сегодня меня не узнать. Поменял цвет глаз и волос. Немного нанокосметики и изменилась форма носа. Вполне достаточно, учитывая карикатурность моего фоторобота, составленного их спецслужбами.
Впереди собралась большая толпа. Много транспарантов, люди выкрикивают какие-то малопонятные мне лозунги. И это совсем рядом с Минобороны. Вклиниваюсь в толпу и медленно пробираюсь вперед. Там кто-то выступает, но пока мне плохо слышно и почти не видно. Активатор уже действует, а значит, я увижу результат его работы. Меня почему-то охватывает волнение. Мысленно успокаиваю себя и пытаюсь настроиться на ритм окружающих людей.
Толпа взревела и стала яростно махать транспарантами. Из здания Минобороны вышли какие-то важные люди, окруженные плотным кольцом охраны. Обычно в этот момент руководство страны делает чрезвычайное заявление. Я это фиксирую на сканер для отчета Маргию и благополучно покидаю планету. Продолжаю протискиваться вперед и уже вижу весь "генералитет". Министр обороны, президент и их ближайшие подданные. Президент поднимает вверх руку и толпа стихает. Решающий момент.
– Дамы и господа! – произносит он в микрофон. – На утреннем совместном заседании Совета Обороны и правительства было принято стратегически важное решение, которое изменит текущую ситуацию во всем мире.
Видно, что он волнуется. Кто-то из окружения подносит стакан с водой и президент залпом его выпивает.
Министр обороны что-то тихо говорит и президент согласно кивает.
– Мы одна из супердержав, делающих политическую погоду на Земле. Одна из супердержав, владеющих самым современным ядерным и нейтронным оружием. И сегодня, мы приняли единственно правильное и верное решение: Миру Мир!
Рев толпы заглушает речь президента. Неожиданно в воздух взлетает огромное количество красивых белых птиц. Народ вокруг радостно ликует, а меня разбирает дикий смех. Я даже немного приседаю. А ведь всего-то ничего: поменял полярность на блоке питания активатора! И заложенная в субстанции агрессия тоже сменила свою полярность. Интересно, Маргий сейчас это видит? И не упадет ли мне на голову малюсенькая смертоносная капсула. А потом местные медики констатируют смерть от разрыва сердца или еще какой-нибудь естественной причины. Проходит минута за минутой, но я пока жив. Значит, он побоялся сидеть на орбите или слишком мне доверяет.
Иду обратно, стараясь улыбаться и выглядеть как можно естественней. Хотя теперь меня точно никто искать не будет. Но это еще не все. Есть еще супер державы с ядерным оружием и кто помешает Маргию заняться ими? Я достаю сканер и набираю полную грудь воздуха. На этот шаг нужно решиться. Номер помню хорошо, осталось нажать кнопку вызова. Еще раз вдыхаю и давлю на красную кнопку.
На дисплее мгновенно появляется лицо дежурного офицера полиции Союза планет.
– Кто вы? – звучит вопрос.
Они уже знают, с какой планеты вызов и через минуту вычислят мое точное местонахождение.
– Сбрасываю вам данные на одного нашего общего друга, – говорю как можно тише, чтобы не пугать рядом стоящих торрианским бульканьем.
Офицер несколько секунд молчит, потом согласно кивает.
– Вы не назвали свой код, но готовы сотрудничать. Закон предусматривает для вас защиту и смягчение, а возможно и полную отмену наказания. Союз планет всегда …
Отключаю сканер и ускоряю шаг. Теперь точно пора уходить. Вот только куда? Меня будут искать и Союз и ищейки Маргия. Одни захотят иметь на суде живого свидетеля и подробные показания. Другие порежут на кусочки и обязательно распустят слухи, чтобы боялись. Действительно, куда? Рядом знакомый визг тормозов. Мне определенно везет на этого таксиста. Я молча плюхаюсь на заднее сиденье, он улыбается.
– Красивая девушка. Вы вместе просто идеальная пара, – он говорит искренне, я это чувствую по тембру голоса.
Вокруг ликующие толпы народа, у них большой праздник. И я в этом сыграл не последнюю роль.
– Вы слышали речь президента? – спрашивает таксист, убавляя громкость музыки.
Он, не дожидаясь ответа, начинает что-то рассказывать, но я не слушаю. Мне теперь нужно позаботиться о себе. Есть еще катер на крыше, но теперь орбита под очень строгим наблюдением. След от ионного движка моей посудины засекут еще до того, как я пробью верхние слои атмосферы. Засекут и поймают как мелкое пакостное животное. Провести остаток жизни в изоляции совсем не хочется.
Расплатившись с таксистом, поднимаюсь по знакомой лестнице. Это единственное правильное решение. Поймет ли она, поверит ли? Хочется, чтобы поверила. Останавливаюсь около двери, из-за которой слышны радостные голоса. Девочка рассказывает Анне прочитанную накануне сказку. Я улыбаюсь. Какие они все-таки смешные. Мы ведь тоже когда-то были такими. Наверное, были. Я нажимаю кнопку звонка и жду. Дверь открывается, и мы вновь изучаем друг друга взглядами. Мой взгляд задает вопрос. Она ничего не говорит, но я уже знаю ответ.
А этот мир имеет право на жизнь.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:26 PM | Сообщение # 615 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 20.06. 2012
Автор: Book
До самых пят
Лодка медленно двигалась вперед. Старик греб не спеша, молча поглядывая по сторонам.
Пассажир, по виду заезжий интеллигент, в черном пальто и шляпе съежился и испуганно озирался, изредка поправляя очки. Он то и дело открывал большой блокнот и что-то записывал.
– Места у нас спокойные, – старик достал пачку сигарет без фильтра, чиркнул зажигалкой и пустил клубы едкого дыма.
Пассажир поморщился и чихнул.
– Бывают, конечно, разные случаи, – продолжал дед.
Из леса донесся протяжный вой, и у пассажира мурашки пробежали по спине. Глаза испуганно забегали, блокнот выпал из рук.
– Но редко, – добавил старик, продолжая грести.
– А что за случаи? – интеллигент взял себя в руки и поднял блокнот. – Мне как писателю это очень интересно.
Старик ухмыльнулся и вновь пустил облако едкого дыма.
– Да завелся тут на болотах зверь один.
Вой повторился и на это раз ближе. В лесу затрещали кусты.
– Местных не трогает, а вот заезжих … – старик отодвинул веслом тину и продолжил грести. – Потом в лесу только белые кости находили.
Писатель быстро заработал ручкой, стараясь ничего не упустить.
– А как он выглядит? – в глазах пассажира сверкал неподдельный интерес.
Дед выплюнул окурок и положил весло поперек лодки.
– Обычно выглядит. На тебя немного похож, – старик усмехнулся и заговорщицки подмигнул.
Туман над озерцом сгущался. Белые пушистые хлопья тянулись к лесу, скрывая деревья.
Камыши слева зашевелились и на поверхности стали появляться пузыри.
– Свят-свят! – старик стал испуганно креститься. – Пропали мы…
Писатель решительно схватил в руки весло, приготовившись защищаться.
– Не поможет! – прошептал старик. – Но у меня кое-что есть.
Он взял со дна лодки потрепанную холщовую сумку и достал две свечки.
– Держи! – старик чиркнул зажигалкой и поджег обе.
Пузыри медленно приближались к лодке. Писатель побледнел, и молча смотрел на воду.
– Повторяй за мной. Чудище-юдище, обмини нас стороной. Сгинь в озерной глубине.
Писатель машинально пробормотал слова заклинания, дрожащей рукой держа свечу.
– И пусть твоя пасть насытиться рыбой озерной.
Старик трижды перекрестился, писатель следом за ним.
Пузыри остановились, затем начали отдаляться. Вскоре они пропали в густой осоке. Послышался громкий шелест. Что-то большое вышло на берег и, ломая кусты, скрылось в лесу.
– Пронесло, – испуганно прошептал пассажир, все еще держа свечку.
Обратный путь проходил в полном молчании. Писатель непрерывно что-то строчил в блокноте. Старик курил сигарету за сигаретой, неспешно работая веслом. Незадолго до причаливания из леса донесся дикий протяжный вой. На этот раз далеко. Оба вздрогнули и одновременно перекрестились. Пассажир на всякий случай достал свечку, но больше признаков приближения чудовища не последовало.
Старик вытащил лодку на берег. Писатель открыл сумку и, достав кошелек, отсчитал несколько купюр.
– Благодарствую, – купюры мгновенно исчезли во внутреннем кармане куртки деда. – Если еще будете в наших местах …
Старик выразительно посмотрел на гостя. Писатель задумался и неопределенно покачал головой.
– Избушка в лесу есть заброшенная. Давно там никто не живет. Лет пятьдесят наверное, а может и больше.
Старик присел и вытер вспотевший лоб платком.
– Я когда еще мальцом был, видел там странную бабку. Маленькую такую сгорбленную. Нос у нее крючком и глазищи огромные. Прям сверлят тебя до самых пят, и в темноте сверкают.
Писатель оглянулся по сторонам. Смеркалось, из леса начали доноситься странные звуки.
– Я через неделю приеду, ага? – гость забросил сумку на плечо.
– Ага, – спокойно ответил старик. – Через неделю. Буду ждать.
Через несколько минут писатель легкой походкой шел к станции. Еще через полчаса он сядет в электричку, и весь озерный кошмар останется позади. Лишь недогоревшая свеча в кармашке сумки и записи неровным почерком в блокноте будут напоминать о пережитом.
Старик зашел в избу и бросил котомку в сенях. За столом сидел соседский пацан Васька. От горячего самовара на столе шел пар, Васька с удовольствием прихлебывал из кружки крепкий чай.
– Чего выл так слабо? – строго спросил старик.
– Комары сегодня чуть не съели! – огрызнулся Васька, отставив кружку в сторону. – И вода шибко холодная.
Старик положил перед Васькой купюру и хлопнул по плечу.
– В следующий раз вой громче и шелести сильнее. Я уж думал, он нас раскусит, – дед устало опустился на табурет.
Васька согласно кивнул, спрятав купюру в карман.
– Тут у меня уже односельчане интересуются, нет ли какой работы? – Васька плеснул из заварника и приставил кружку к самовару.
– Работа всем найдется. Я этому интеллигенту мысль про брошенную избушку закинул. Там бы надо бабу-ягу припрячь, – старик захихикал.
– Найдем. И бабу-ягу и лешего найдем, – уверенно ответил пацан. – Только порепетировать сначала надо.
– Это да. Бизнес-идея требует тщательной подготовки, – старик поднял вверх указательный палец.
– Еще можно гоблинов с эльфами добавить, – подкинул идею Васька. – Вот таких.
Он открыл книжку и положил перед дедом. Старик почесал затылок и с сомнением покачал головой.
– Ну, это надо Макарыча с внуками привлекать. А у него расценки не малые.
Лампочка под потолком несколько моргнула и погасла.
– Опять эта подстанция, – недовольно проворчал старик, шаря по полкам.
Чиркнула спичка и по комнате разлился тусклый свет свечи. Протяжный скрип медленно открываемой двери заставил обоих вздрогнуть. Из темного проема беззвучно вплыла старушка. Маленькая, худенькая, сгорбленная, нос крючком. В полутьме сверкнули два огромных глаза. Старик попятился и как подкошенный сел на лавку. Наступившую тишину нарушил громкий звук оброненной Васькой книжки.
– Звиняюсь за опоздание, метла прохудилась. Никак новую не справлю, – голос старушки эхом прозвенел по стеклам и улетел в потолок.
Улыбка обнажила кривые желтые зубы.
– И какой процент платите. А?
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:28 PM | Сообщение # 616 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 15.06. 2012
Автор: Book
Главный закон робототехники
«… Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере,
в которой это не противоречит Первому и Второму Законам.»
Айзек Азимов «Три закона робототехники»
– Как ее зовут?
– На ваше усмотрение, мистер Андерсон. Имя можете дать в любой момент. Желаете прямо сейчас?
– Да. Нашу последнюю гувернантку звали Мила. Пусть ее тоже зовут Мила.
– Как скажете, мистер Андерсон, – ответил менеджер, и его пальцы быстро прошлись по клавишам пульта контроля.
– Вот ваш гарантийный скрингл, – менеджер растянул губы в улыбке и прикоснулся круглой печатью к большому, переливающемуся фиолетово-розовым цветом пластиковому прямоугольнику. – Гарантия действует десять лет. После вы можете обменять ее на более совершенную модель с доплатой всего пятьдесят процентов от первоначальной стоимости. Заберете сейчас или доставить в назначенное вами время?
– Забираю сейчас. Скажите, она сможет самостоятельно …
– Доверяйте ей как самому себе. Возложите на нее всю заботу о доме. Продукты, уборка, присмотр за детьми. Она будет проверять у них уроки. Звонить и докладывать в указанные вами часы. Она постарается быть максимально незаметной, милой и незаменимой, – продолжал говорить менеджер, поглядывая за спину Алекса, где уже переминался с ноги на ногу новый клиент.
Дверь открылась и в приемную вошла она. Невысокая девушка, со стеснительной улыбкой на лице. Плотно прилегающий к спортивной фигурке брючный костюмчик делал ее похожей на хозяйку респектабельного особняка, спешащую на деловую встречу.
– Я Мила, а вы мистер Андерсон, – улыбнувшись, произнесла она.
***
– Дамы и господа! В эфире интеллектуальное шоу «Эрудит», – закричал конферансье и, подпрыгнув, полетел по студии, смешно махая руками и ногами.
– А-а-а, – зрители втянули головы в плечи от испуга.
– Мы в межпланетном эфире, мы в космосе! – продолжал смеяться ведущий, делая круг за кругом над головами зрителей.
Погасло освещение, и наступила полная тишина. Ярко вспыхнувший люмопрожектор выхватил из темноты стоящую на сцене девушку в длинном, ослепительно сверкающем шелковом платье. Она качнула головой, и из ее ярко красных волос, уложенных в высокую «Ханойскую башню», во все стороны полетели разноцветные звездочки.
– Дамы и господа! Я объявляю победителя сегодняшнего шоу, – произнесла она.
Заиграла ритмичная музыка. Шар света, создаваемый люмопрожектором, увеличился, и на сцену впорхнула танцевальная группа. Юноши и девушки в обтягивающих желтых и фиолетовых костюмах закружились в вихре танца. Их глаза сверкали всеми цветами радуги, переливаясь множеством оттенков.
Музыка стихла, и танцевальная группа исчезла со сцены.
– Главный приз нашего шоу получает Аллен Андерсон! – громко произнесла ведущая.
Студия дружно зааплодировала.
Мужчина, сидящий в первом ряду, закрыл лицо руками.
– Мистер Андерсон, смелее! Вы прошли долгий и нелегкий путь в нашем интеллектуальном шоу. Мы хотим видеть победителя! – девушка на сцене поманила его рукой.
Аллен поднялся и медленно подошел к ней.
– От спонсора нашей программы, корпорации «Биороботикс», я счастлива вручить вам специальный скрингл, который дает право владения любой моделью, выпускаемой корпорацией …
***
Автомобиль затормозил возле небольшого дома. Красивые ухоженные лужайки, уютный дворик и растущие по периметру участка кипарисы. К калитке подбежала лохматая овчарка.
Аллен оторвался от воспоминаний и взглянул на сидящую рядом девушку.
– Это ваш дом, мистер Андерсон, – уверенно произнесла Мила. – Вы менеджер персонала торговой компании «Риггл и К». Разведены с Нормой Андерсон. Выплачиваете кредит в «Прованс-Банке». С вами живет ваш сын Кристофер, которому десять лет. Во дворе немецкая овчарка по кличке Дэн. Данные взяты из вашей анкеты.
Аллен с минуту молчал.
– Что еще вы можете сказать про меня? – тихо спросил он.
– У вас скверный характер, но доброе сердце, – ответила Мила. – Я могу приступать к выполнению своих обязанностей?
Аллен молча кивнул головой.
Дверь дома открылась, и на пороге появился мальчик, одетый в джинсовый костюм и красную бейсбольную кепку. Мила подошла к калитке и медленно отворила ее. Дэн преградил дорогу и, наклонив голову, скосил глаза на хозяина.
– Свои, – коротко сказал Аллен.
Овчарка недоверчиво обнюхала незнакомку и, вернувшись назад, улеглась на пороге.
Крис поправил кепку и с интересом стал разглядывать Милу. Девушка вошла во двор и не спеша поднялась на крыльцо.
– Я могу войти? – мягким голосом спросила она.
– Наверно, – ответил Крис, отступив в сторону.
– Крис, это наша новая гувернантка. Ее зовут Мила, – произнес Аллен.
– Па, я догадался, – ответил мальчик. – Опять буду целый день уроки делать?
– Если будешь продолжать учиться так же, то да, – серьезно ответил отец.
Мальчик хмыкнул и погладил Дэна. Пес зевнул и, раскрыв пасть, показал острые зубы.
– Надеюсь, мы с тобой подружимся, – негромко сказала Мила, входя в дом.
– Это ты мне или Дэну? – бросил вслед Крис.
– Обоим, – ответил за нее Аллен.
***
Андерсон шел по коридору сорок третьего этажа. «Риггл и К» арендовала здесь несколько помещений.
– Аллен, поздравляю с выигрышем. С тебя пиво, – послышался женский голос из-за спины.
Андерсон обернулся. Приоткрытая дверь кабинета и Элла Дивайн во всей своей женской привлекательности. Падающий сзади из окна солнечный свет подчеркивал соблазнительные формы женщины.
В кабинете зазвенел телефон.
– Увидимся еще, – тихо сказала Элла и скрылась за дверью.
– Аллен, как твоя новая девочка? – бас впереди и следом за ним дружный мужской смех.
Эрл Григсон из «Морепродукты Григсона» улыбался во весь рот, обнажив пожелтевшие от частого курения зубы. Рядом – двое помощников, очень похожих на него. Аллен редко общался с Григсоном и с удовольствием послал бы его подальше. Но у него дружеские связи с Ригглами.
– Лучше чем все предыдущие, – невозмутимо ответил Андерсон и, повернувшись, зашагал дальше.
Включился коммуникатор и на экране появилось испуганное лицо Криса.
– Па, новая гувернантка меня бьет! – истерично закричал мальчик.
– Где она сейчас? – испуганно спросил Аллен.
– Где-то в доме. Я убежал и закрылся в ванной, – заплакал мальчик.
– Я вызываю полицию и скоро буду сам. Держись сынок, – громко ответил Аллен, подбегая к лифту.
Вместе с полицией приехал нейропсихолог из «Биороботикс».
– Вы не представляете, мистер Андерсон, сколько у нас ложных вызовов в день, – сообщил грузный сержант, вытирая пот со лба. – Пришлось создать специальный отдел. Дети пытаются избавиться от своих нянек и звонят родителям, а те вызывают нас. Месяц назад мэр принял решение о подключении к процессу специалистов «Биороботикс».
Мила стояла неподалеку, с улыбкой поглядывая на понурившего голову Криса.
– Мне придется заплатить штраф за ложный вызов? – спросил Аллен.
– Не совсем, – вздохнул сержант. – Штраф за хулиганство подростка оплатит «Биороботикс». Вы удивлены, мистер Андерсон? Это их детище и они заботятся о нем. Если у вас будут какие-то проблемы, звоните мне.
Сержант протянул Аллену смятую визитку. «Сержант Дейв Стюарт», прочел Аллен.
– Спасибо вам, Дейв. И извините моего хулигана, – виновато сказал Аллен.
Сержант махнул рукой и, подойдя к Крису, вручил ему такую же визитку.
– Знаешь, парень. Я тебя понимаю, – сказал сержант. – Тоже никак не могу привыкнуть к роботам и не доверяю им.
По-отечески потрепав мальчика по плечу, сержант плюхнулся в свою машину и укатил.
***
Аллен сидел на диване в гостиной своего дома. Напротив стояли Мила и Крис.
– Что здесь произошло? – спросил Андерсон старший, тщательно выговаривая каждое слово.
Крис опустил голову.
– Мила? – спросил Аллен.
– Крис никогда не общался с биороботами и просто испугался. Правда, малыш? – ласково сказала гувернантка.
Мальчик кивнул, закрыл глаза руками и заплакал.
– Идем ужинать, – устало сказал Аллен. – Пошли Крис. Приготовлю яичницу-глазунью.
– Вам обязательно глазунью? – спросила Мила. – Я успела сделать ужин «Вечер в Париже».
Андерсон уже забыл, когда последний раз так аппетитно ел. Местные рестораны он терпеть не мог. Раньше готовила гувернантка, но после развода она ушла вместе с женой. Аллен даже предлагал увеличить жалованье, но та наотрез отказалась.
Мила сидела рядышком и, улыбаясь, наблюдала за Андерсонами.
– А ты … , – начал говорить Крис.
– Я биоробот. Биоорганизм, подобен человеческому, и мне тоже нужна пища. Достаточно поесть один раз в сутки, – спокойно сообщила Мила, откусывая пряник.
– И у меня есть свои любимые лакомства, очень нравится чай с печеньем и шоколадными конфетами.
– И совсем не мучает кариес? – удивился Крис.
– Я видела рекламу, – засмеялась Мила. – Нет, совсем не мучает.
Аллен пил кофе, перелистывая вечерние газеты на ридере. Мила мыла посуду, весело болтая с Крисом. Впервые за последние полгода, Аллен не кричал и не ругался. Даже инцидент с полицией не смог испортить ему настроение.
– Па, я спать иду, а Мила мне сказку расскажет, – устало произнес мальчик, прервав философские размышления отца.
Только сейчас Аллен начал понимать, чего им не хватало все эти месяцы.
На ожившем коммуникаторе появилось лицо Эллы Дивайн.
– Аллен, ты обещал сводить меня поужинать, помнишь? – не давая опомниться, спросила она.
– Только что поужинал, – виновато ответил Андерсон.
– Ага, значит твоя кухарка уже вся в работе. Тогда, может, пригласишь меня к себе в гости? – не отставала Элла.
– Только не сейчас. Понимаешь, – начал объяснять Аллен.
– Поняла, – закрыла тему Элла, прервав связь.
***
Следующий день у Аллена значился как выходной. После обеда была запланирована поездка на шашлыки за город. Андерсон клацнул кнопкой пульта и на противоположной стене комнаты появился скрин-канал.
– Новости компании «Биороботикс», – улыбаясь произнесла ведущая. – Начато производство модели «RM-X» на базе биопроцесора «Ultra-X». Новая модель практически ни в чем не уступает, а во многом даже превосходит человека. Мир будущего – это мир с «Биороботикс»
Сегодня будет решаться судьба закона № 2765. Если президент его подпишет, то биороботы получат статус самоопределения.
Звук припарковавшейся у дома машины заставил Андерсона переключиться на камеры внешнего наблюдения. Знакомый темно-синий форд и голос Эллы из-за двери.
– Ты мой маленький, – сказала Дивайн, обращаясь к Дэну.
– Эй! Сбегай и принеси мне из машины мою сумочку, – громко произнесла Элла.
Аллен не спеша вышел на крыльцо. Мила удивленно смотрела на мисс Дивайн.
– Элла, ты здесь не дома, чтобы отдавать приказания, – вместо приветствия произнес Андерсон.
– Ты не доволен моему появлению? – проворчала женщина.
– Не ругайтесь, я принесу сумочку мисс Дивайн, – разрядила обстановку Мила. – Выполнять приказы человека – моя обязанность.
– Вот видишь. Я все-таки права! – гордо сказала Элла, проходя в дом.
Аллен поймал испуганный взгляд Криса.
– Па, давай оставим ее тут, а сами смоемся за город, – прошептал мальчик, показывая глазами на Эллу.
– Идем завтракать, – ласково сказал отец, проходя в дом.
В тот день за город они все же поехали. Машину вела Элла. Аллен сидел впереди, в ногах у него устроился Дэн. Мила с Крисом о чем-то беззаботно болтали на заднем сиденье. Элла всю дорогу молчала и загадочно поглядывала в зеркало на Милу. Не то, что в прошлую поездку, когда она всю дорогу бубнила про новую работу, бывшего мужа, с которым развелась и про то, как она любит детей.
Припарковаться решили рядом с небольшим озером. Красивейшее место, достойное кисти живописца. В сотне метров скала и крутой обрыв на несколько десятков метров вниз.
Крис с Милой занялись костром, а Аллен взял на себя самое ответственное: шашлыки. Элла с кем-то болтала по коммуникатору, как вдруг спохватилась.
– У меня бутылка вина в багажнике машины завалялась, – сказала она, достав ключи из сумочки. – Мила, сходи, принеси ее сюда.
Мила молча взяла ключи и скрылась за деревьями. Аллен продолжал колдовать над шашлыками. С озера повеяло холодным ветерком. Солнце начало клониться к горизонту.
– Мы же не будем ночевать здесь? – спросил Крис.
– Нет, конечно. Поедим шашлыков. Выпьем немного вина и уедем, – ответила Элла. – Что-то она там задерживается.
– Я пойду, гляну, – забеспокоился Крис.
– Нет-нет. Это я ее послала, поэтому сама и схожу, – виновато улыбнулась Дивайн.
Она поднялась и медленно пошла в сторону стоянки.
***
Миле никак не удавалось открыть багажник.
– Эй, ты чего там возишься. Не можешь справиться с обычным замком? – засмеялась Дивайн.
Мила испуганно отпрянула в сторону. Раздавшийся хруст соответствовал звуку ломающегося ключа.
– Ой, извините, мисс Дивайн! – сказала Мила.
Элла вынула из кабины монтировку и осторожно открыла багажник.
– Ничего страшного. Ремонт ведь тоже оплатит твоя компания. Как ее там, «Биороботикс»? – засмеялась Элла.
– Не знаю, – пожала плечами Мила.
– Ладно, пошли пить вино. Или ты не пьешь? – серьезным тоном спросила Дивайн.
– Нет, я не пью, – отрицательно мотнула головой Мила.
– Подержи, – сказала Элла, протянув сумочку Миле.
Порывшись, она достала пачку презервативов.
– А как у тебя с этим делом? – засмеялась Элла. – Выглядишь ты аппетитно. Секс тоже входит в твои функции?
Сумочка выпал из рук Милы, рассыпав содержимое по траве. Девушка втянула носом воздух, а затем быстро подняла с травы маленький белый пакетик.
– Это запрещенный препарат, Мисс Дивайн, И он выпал из вашей сумочки. Я обязана сообщить в полицию, – сказала Мила, медленно пятясь назад.
Лицо Эллы потемнело от гнева.
– Отдай, – угрожающе прошептала она, крепко сжимая монтировку двумя руками.
Мила достала коммуникатор и нажала кнопку экстренной связи.
Сильный удар пришелся в голову и девушка рухнула на землю. Элла оглянулась. Вокруг никого. Солнце медленно опускалось за горизонт. Через полчаса окончательно стемнеет.
Элла затащила Милу в салон и завела двигатель. До обрыва всего сотня метров. Медленно подъехав к краю, Элла остановилась и вытащила девушку наружу. Мила застонала и открыла глаза.
– Что ты делаешь? – прошептала она.
– Извини дорогая, но я не могу оставить тебя в живых. Все равно ты машина. Шла, случайно ошиблась направлением и свалилась с обрыва. Верно? – тихо спросила Элла.
– Нет, не верно. Я не могу ошибаться и мне не все равно. У меня есть интеллект, – ответила Мила и пошевелила рукой. – Остановись.
– Ты не можешь перечить человеку, – сказала Элла, подтаскивая ее к краю обрыва. – Помнишь самый главный закон робототехники. Какой он там по счету, первый? Робот не может причинить вред человеку!
Элла крепко сжала монтировку обеими руками и замахнулась…
Вспыхнул яркий луч прожектора.
– Мисс Дивайн, не двигайтесь, иначе мы вынуждены будем стрелять, – раздался громкий голос из полицейского динамика.
Элла осторожно повернула голову.
– А что вы мне сделаете? Она не человек. Она машина. А за порчу машины я заплачу штраф!
– Ошибаетесь мисс Дивайн. Час назад президент подписал закон, дающий биороботам право на жизнь и право на самоопределение,– прогремел голос из динамиков.
Сильные руки выхватили у Эллы монтировку и, завернув руки назад, защелкнули наручники.
***
Нейроврач открыл небольшой чемоданчик и склонился над Милой. Рядом стояли Андерсоны.
– С ней все будет в порядке. Жизненно важные органы не задеты. Киберорганизм быстро восстановит повреждения, – сообщил киберврач, подмигнув Крису.
Мила уперлась руками в газон и села. Мальчик устроился на корточках рядышком.
– Это, что еще за слезы? – строго спросила девушка.
Крис вытер рукавом лицо и через силу улыбнулся.
– Я испугался за тебя и пошел следом. А потом, когда она тебя ударила, позвонил сержанту Стюарту. Он сначала не хотел мне верить, но все же приехал, – сказал мальчик. – А ты не уйдешь от нас? Вы ведь теперь стали самостоятельными.
– Ну, пока поживу у вас, а потом видно будет. И кто-то же должен рассказывать тебе сказки на ночь, – улыбнулась Мила. – У меня ведь хорошо получается, правда?
Три закона робототехники.
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам.
( А. Азимов)
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:32 PM | Сообщение # 617 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 16.06. 2012
Автор: Book
Основной свидетель
Показания основного свидетеля всегда являются доминирующими.
(Кодекс законов Нью-Арк Сити)
Поезд остановился, и перрон загудел сотнями голосов. Смех мальчишек, призывы таксистов, рекламные объявления с висящих над платформой G-экранов создавали неповторимый колорит железнодорожного вокзала густонаселенного мегаполиса. Огромная сверкающая табличка «Нью-Арк Сити» на фоне серой громадины вокзала. Сквозь толпу протискивалась девушка с большой сумкой. Усталое лицо говорило о непреодолимом желании добраться до пункта назначения и как следует отдохнуть. Выбравшись из толпы, девушка остановилась перевести дух и поставила сумку на припорошенную снегом скамейку. Достав маленькое зеркальце, она поправила воротник новенького пальто и чуть сдвинула шляпку набок, подражая Мэри Дикс из недавно просмотренного сериала. Из-за угла вокзала выплыла новая толпа с большими транспарантами, громко скандируя: «Киборгов на свалку! Киборгов на свалку!». Следом за протестующими выкатил черный полицейский автобус и через минуту стражи порядка, закрытые большими пластиковыми щитами, начали оттеснять демонстрантов от вокзала.
Толпа «взорвалась» и пошла на служителей закона лоб в лоб. Замелькали дубинки, в воздух полетели пустые банки и бутылки из-под напитков. Полицейские хватали демонстрантов и заталкивали в черный автобус.
– Подержи! – раздался голос прямо над ухом и в руки девушки всунули древко плаката с ярко-желтой надписью на черном фоне: «Нет киборгам!». Рядом стоял небритый мужчина с неприятным лицом и кровоподтеком под глазом. Он собрал руками снег со скамейки и, приложив к опухшему глазу застонал.
– Совсем обнаглели! У нас ни работы, ни пособия, а им везде зеленый свет. Уроды проклятые. Кто их только выбирал. Вы из наших? – мужчина, скривившись от боли, одним глазом смотрел на девушку.
Но ответить она не успела. Сильные руки подхватили ее под мышки и потащили к черному автобусу. Сзади слышался крик отбивавшего мужчины и вой полицейских сирен с прибывавших машин. Девушка «взлетела» в воздух и приземлилась в толпу протестующих, спрессованных в душном автобусе. Двери закрылись и полицейская «громыхалка» тронулась в путь. Вокруг нее кричали, били по дверям и окнам, пытаясь выбраться. Кто-то плюнул со злости и, попав не туда, получил в ответ. Завязалась драка, волнами перекатывавшая «пассажиров» то в одну, то в другую сторону. Наконец «громыхалка» с визгом затормозила и два здоровенных полисмена начали выбрасывать демонстрантов на снег. Упавшего тут же поднимали и, защелкнув наручники, заталкивали в здание «приемника».
– Ваше имя? – спросила полицейский инспектор, брезгливо сдвинув груду бумаг на столе в сторону.
– Мила Андерсон, – тихо ответила девушка.
Рядом на стул плюхнулся субъект в щегольском плаще и фетровой шляпе. Заложив ногу за ногу, он открыл портфель и бросил на стол чистый бланк.
– Частный детектив Макс Стоун, с этого момента ваш адвокат. Зовите меня просто Макси.
– Можете написать жалобу на полицейское управление прямо сейчас, – сквозь зубы пробормотала инспектор, продолжая заполнять протокол.
Появился мужчина в темно-синей форме со скрещенными мечами в петлицах.
– Что у нас здесь? – начальственным тоном спросил он.
Инспектор с испуганным выражением лица, подпрыгнула со стула.
– Демонстрант, господин помощник прокурора. Взяли с плакатом на месте, – громко произнесла она.
– Это правда? – спросил мужчина, обращаясь к девушке.
– Нет, – тихо ответила Мила. – Я просто шла мимо и подняла какой-то валявшийся плакат.
Инспектор захихикала, а Макс сдвинул шляпу на брови.
– Мадам, не врите! За ложные показания добавят минимум года два, – с видом знатока произнес детектив.
Девушка пожала плечами.
– Даю санкцию на проведение идентификации на месте, – громко сказал помощник.
– Вы сами напросились, – полицейская подвинула сканер и положила ладонь Милы на панель.
На экране компьютера появился скан, и через минуту выскочила таблица с фотографией и личными данными девушки. От удивления инспектор выронила ручку, а детектив придвинулся ближе, считывая близорукими глазами данные Милы. Присвистнув, он плюхнулся назад на стул и вернул шляпе ее прежнее положение.
Помощник надел очки в позолоченной оправе и, прочитав личные данные, удивленно взглянул на Милу.
– А почему вы молчите? – спросил он, вернув очки в футлярчик.
Инспектор побледнела и трясущейся рукой достала из ящика стола пузырек с таблетками. В пластиковом стаканчике зашипела минералка.
– И мне плесните, – сконфуженно произнес помощник прокурора.
К столу подошел полицейский в фуражке с большим золотистым орлом на кокарде.
– Только вошел и сразу увидел вас, господин помощник, – У нас ведь все в порядке?
Кокарда и взгляд полицейского подсказали Милее, что это начальник участка.
– Не совсем Генри, не совсем, – ответил помощник, залпом выпив минералку.
– Вы подадите на нас в суд? – упавшим голосом спросила инспектор, скомкав протокол.
Начальник быстро взглянул на экран, его лицо побагровело, а свирепый взгляд уперся в инспектора.
– Нет, – все так же тихо ответила Мила. – Значит, я могу идти?
– Милка! – раздался звонкий женский голос сзади.
К столу подбежала инспектор с лейтенантскими погонами и заключила девушку в крепкие объятия.
– Анна? – удивленно ответила Мила.
– Боже, как я рада тебя видеть! – застрекотала Анна. – У тебя какие-то проблемы? Сейчас все решим!
– Нет, что ты. У меня все нормально. Маленькое недоразумение, которое быстро разрешилось, – Мила взглянула на инспектора и дружески подмигнула.
Помощник и начальник переглянулись, а инспектор глубоко выдохнула.
– Ты в нашем «клондайке» по делу или ищешь работу? – спросила лейтенант, дружески обняв Милу и уводя ее от стола инспектора.
– Приехала искать работу. Решила сразу после принятия закона, да и мир захотелось посмотреть.
– Ага. Насколько я помню, после «Биороботикса» ты служила гувернанткой у Андерсонов, а потом попала в ту жуткую историю и чуть не погибла. Я в газете прочла и порывалась приехать, но начальство меня не отпустило. Так это ты их фамилию взяла? Очень красиво звучит: Мила Андерсон. Солнце, я сейчас расскажу об этом гадком и мерзком мегаполисе, в который тебя угораздило приехать.
У Анны был маленький, но очень уютный и главное свой кабинетик.
– Смотри! – гордо показала она на табличку на двери.
«Лейтенант Анна Ковалевская. Начальник отдела по защите прав Биоксов».
– Здорово. Я так рада за тебя! – с уважением ответила Мила, присаживаясь на мягкий стул.
Через несколько минут Анна закрыла дверь на защелку, и они пили горячий цейлонский чай с душистыми бубликами.
– А я так никуда и не попала из «Биороботикса». А после выхода закона 2675, сделавшего нас свободными, компания получила госзаказ на полицейских и меня перепрофилировали под стража порядка. Причем сразу произвели в лейтенанты, – Анна с гордостью показала погон с позолоченными звездочками.
Мила пила чай и, улыбаясь, смотрела на подругу. За время, прошедшее с момента расставания, она совсем не изменилась. Все такая же весело щебечущая толстушка. Форма ей точно была к лицу.
– Ага, – подвела итог Анна, допив чай. – Теперь про твои поиски работы. У нас тут просто кошмар. Каждый день пропадают биоксы. Сначала единичные случаи, потом десятки, а теперь уже сотни. Не успеваем отслеживать. Помпрокурора ежедневно курирует наш участок. И среди пропавших очень много гувернанток. В поисках работы идут по объявлению и исчезают.
Лицо Милы побледнело.
– Да, подружка. Вот такие дела в нашем «клондайке». Скоро гувернантка станет самой опасной профессией мегаполисов.
– Ты предлагаешь мне ехать обратно? – огорченно спросила Мила, расстегивая верхние пуговицы пальто.
В кабинете становилось жарко.
– Я хочу предложить тебе служить у нас, – ответила Анна, испытывающе глядя в глаза подруги.
От неожиданности Мила выронила чашку и по столу потекла ароматная жидкость. Словно из ниоткуда в воздухе мелькнуло полотенце, и Анна ловко вытерла стол.
– Я раз по десять за день чашки переворачиваю, – засмеялась она, бросив полотенце на подоконник.
Осторожный стук в дверь заставил Милу вздрогнуть.
– Это помпрокурора, – заговорщицки прошептала Анна, клацнув защелкой.
Помощник поставил рядом с Милой ее сумку и бросил взгляд на чайник.
– Угощаем, – опередила его Анна, наполняя чашку.
– Гарри Ковалевский, – представился помощник, протянув Миле руку.
– Гарри мой приемный отец, – похвасталась Анна, подвигая стул.
– Вижу, у вас тут полная идиллия, – сказал Гарри, залпом выпив чай. – Извините наших ребят, мисс Андерсон. Такая запарка, что они иногда по двое суток не спят. Спасибо за чай, но нет времени рассиживаться, убегаю.
– Ну, что решила? – спросила Анна, прикрывая дверь за помощником.
***
Утро полицейского участка встретило Милу громкими воплями задержанного, доставленного высоким худощавым патрульным. Мужчина пытался вырваться, периодически плюя на пол и ругаясь. Сильный смрад перегара быстро разнесся по участку. Проходящие мимо копы морщились и зажимали носы. Мила осторожно прошла между столами инспекторов, не обративших на нее ни малейшего внимания. Ночное дежурство заканчивалось, и у всех в глазах было только одно желание – домой и спать.
Неожиданно задержанный вырвался и, громыхая грязными стоптанными ботинками, помчался прямо на Милу. Девушка застыла на месте, не решаясь даже пошевелиться.
Наперерез беглецу выскочила Анна. Мужчина замахнулся, и через секунду дико взвыв от боли, лежал на полу с завернутой за спину рукой.
– Сука полицейская, на мужиков бросаешься! – дико завопил нарушитель.
Анна ловко защелкнула наручники и, поднявшись, отыскала взглядом незадачливого патрульного.
– Лейтенант, простите! – извиняющимся тоном произнес тот, поднимая задержанного. – Выдали только одни «браслеты» и те использовал еще вечером.
– Ладно, Серж, – по дружески хлопнула его по плечу Анна. – Будешь должен пиво.
Мила встряхнула головой, словно очнувшись, и попыталась улыбнуться.
– Вот такая у нас служба, – серьезным тоном произнесла Анна, открыв кабинет.
– Про меня не забыли дамы? – раздался знакомый голос сзади.
В том же щегольском плаще и неизменной шляпе появился детектив Стоун.
– Забудешь про тебя, – проворчала лейтенант, жестом приглашая Макса войти.
– Наше начальство согласовало твое участие в работе участка и решило, – начальственным тоном сказала Анна, усевшись за стол. – Принимаем тебя на должность консультанта с полной ставкой. Недельку ознакомишься с работой. Где-то поможешь мне разобраться с бумагами, а потом съездим в «Биороботикс» и проапгрейдим тебя до полицейского следователя.
Она достала из стола папку и принялась молча заполнять бланк.
– А если я не хочу быть следователем? – тихо спросила Мила, теребя маленькую сумочку в руках.
Анна прекратила писать и откинулась на спинку стула. Взгляд скользнул по бумагам и вопросительно остановился на подруге.
– Можно и так, – вывел разговор из цейтнота детектив. – Я ведь не полицейский, а числюсь.
Макс пожал плечами и виновато взглянул на лейтенанта.
– Это твердое решение? – упавшим голосом задала вопрос Анна, нервно стуча ручкой по столу.
Мила кивнула, бросив благодарный взгляд на Стоуна.
– Жаль. Я так хотела, чтобы ты стала моим помощником. Но, я уважаю твое решение. Мы рассматривали и такой вариант. Значит консультант, но все равно я рада. Разгрузишь меня по бумажной работе. А там и с судами возможно тоже. А почему ты отказываешься? – удивленно спросила Анна.
– Я не хочу, чтобы «Биороботикс» ковырялся в моей голове. А нужные знания я могу приобрести и обычным способом, как это делают люди, – ответила Мила, уловив едва заметный кивок Макса.
Весь оставшийся день она заполняла документы, необходимые для оформления на службу. Бумаги, бумаги, бумаги. В век кибернетики число бумаг никак не уменьшилось. Управление предоставило ей маленькую квартирку на двадцать седьмом этаже, через месяц пообещали собственную машину. Начальник участка торжественно вручил полицейский значок, по традиции искупав символ правопорядка в бокале шампанского. «Служить и защищать», – торжественно произнесла Мила слова клятвы. «Служить и защищать», – повторили хором ее новые коллеги.
***
– Самое страшное в этом деле то, что мы бессильны, ¬– устало сказала Энн, маленькая хрупкая женщина, служащая Социальной инспекции. – Вы полиция, вам проще.
– Так мы можем чем-нибудь помочь? – задала вопрос Анна, глянув на начальника участка.
– Три месяца назад к нам обратился врач неотложки. Ранее он работал нейрохирургом. К ним привезли мальчика из приюта. Вы ведь слышали про «Сиротские контракты»?
– Думаю не все и не в достаточном объеме. Больше подробностей, больше шансов добиться успеха, – произнес начальник, вытирая вспотевший лоб салфеткой.
Анна согласно кивнула, бросив взгляд на Макса, вертевшего в руках шляпу.
– Государство не в состоянии обеспечить всех сирот приютами и надлежащими условиями. Это было известно давным-давно. Но лишь год назад наш парламент ратифицировал закон о «Сиротских контрактах». Согласно этому закону, корпорации, имеющие миллиардный и более годовой оборот, получили право снизить свои налоги на сумму социальной помощи и сумму оплаты работникам таких учреждений. Там еще куча льгот, но не буду вдаваться в подробности. Представители крупного бизнеса охотно пошли на сотрудничество с государством. Появились негосударственные приюты для детей сирот. Каждый такой приют инспектируется нами. Не контролируется, а именно инспектируется.
Энн закашлялась, и на столе мгновенно появился стаканчик с колой.
– Спасибо, ¬¬– женщина благодарно глянула на Макса.
– Инспекция проводится один раз в месяц. Мы проверяем условия жизни, питание, медицинское обслуживание. Естественно все всем нравится и везде все хорошо. Было, до последнего времени.
Тот врач из неотложки обратил внимание на странное поведение ребенка. Мальчик живет «внутри себя», изредка «включаясь» во внешний мир. Нейрохирург когда-то экспериментировал на мышах, имплантируя им биочипы. Поведение ребенка очень похоже на подопытных мышек. Томография не выявила каких-либо серьезных нарушений, но опытный глаз хирурга сумел различить на коже головы едва заметный шрам. Врач обратился к нам со своими предположениями. По его мнению, ребенок подвергся каким-то исследованиям, в результате которых в его мозгу оказался биочип.
– А разве томография не выявляет биочипы? – удивленно спросила Анна.
Инспектор отрицательно покачала головой.
– Последнее поколение биопроцессоров создается на основе ДНК человека, которому он вживляется. После имплантации биочип врастает в мозг, и обнаружить его практически невозможно. Подобной методикой восстанавливают зрение слепым и двигательные функции парализованным. Но здесь речь идет о незаконных имплантациях и проведении опытов над детьми, – сказала Энн, обведя грустным взглядом сидящих за столом.
– И есть подозрения на конкретные корпорации? – спросил Макс, придвинувшись к столу.
Энн молча достала из портфеля красочный рекламный буклет. Начальник удивленно взял в руки рекламу и пристально посмотрел на инспектора.
– До этих будет очень трудно добраться, если конечно вы правы. У них свои представители в парламенте и аппарате президента. Да и сам президент к ним расположен, – разочарованно произнес он.
– И все-таки я прошу вашей помощи, – сказала Энн. – Другие силовики нам отказали, сославшись на отсутствие доказательств. На свой страх и риск мы отправили спецагента, но подобраться вплотную ему пока не удалось.
В кабинете наступило молчание, прерываемое тиканьем старинных механических чалов на стене. Начальник рассматривал рекламный буклет. Детектив вертел в руках неизменную шляпу. Инспектор медленно поднялась со стула.
– Извините господа, что отняла у вас время, – грустно сказала Энн. – Возможно, не все так плохо в этой жизни. И, наверное, нам не по силам изменить мир, сделав его чище и добрее.
– А может быть и по силам, – ответила Анна, внимательно глядя на начальника.
– Подождите инспектор. Насколько я знаю свою подчиненную, появилась кое-какая идея, – мягко сказал начальник, взяв Энн за руку.
***
Мила шла по широкому сверкающему тротуару, переливающемуся разноцветной восьмигранной термоплиткой. Падающий снег тут же таял, и кое-где появлялись маленькие лужицы, превращающиеся в легкие клубы пара. Рекламные G-экраны выплескивали потоки информации на прохожих, приправленные музыкальными боксами и блиц-интервью с шоу-звездами. Улица пестрела множеством авто с желто-черными номерами, беззвучно проносящимися над магнито-лентой. Двери дорогих супермаркетов чередовались со стеклянными ресепшенами офисов и черными дверями адвокатских контор. Волна велосипедистов внесла небольшое оживление, заставив транспорт замереть, а прохожих повернуть головы.
Несколько секунд девушка вглядывалась в оживленный трафик, пытаясь уловить сходство с маленьким городком, откуда она приехала. Воспоминание о вчерашнем разговоре вернули ее к действительности, и она со вздохом достала переливающийся пластиковый прямоугольник. Адрес главного офиса и имя менеджера. Ей нужно просто зайти и представиться. Показать газету с объявлением и сообщить о своей работе у Андерсонов. Они сразу все проверят. Выяснят, что она была задержана полицией на вокзале. Это сыграет ей в плюс. Затем дадут почитать контракт и покажут место работы. Первые две недели за ней будет непрерывное наблюдение. «Никаких контактов со мной!», – строго предупредила Анна. Дальше она будет ждать встречи с агентом Социнспекции, про которого пока ничего не знает. Ни во что не ввязываться, ничего без согласования с агентом не делать. Задание по-настоящему сложное. Предположительно детям стирают воспоминания. Но человеческий мозг упрям и всегда найдется тот, на кого «промывка» не действует. Вот его-то и предстоит «вычислить» Миле, а все остальное сделает агент.
Офис корпорации оказался больше остальных, попавшихся по пути. Сдвижные стеклянные двери непрерывно впускали и выпускали людской поток. Мила неуверенно остановилась, поправила шляпку и вошла внутрь. Навстречу хлынул поток теплого воздуха, насыщенный ароматами весеннего цветения. Длинная вереница кабинетов создавала ощущение бесконечности. Охранник приветливо улыбнулся и жестом потребовал пропуск. Мила улыбнулась в ответ и показала газету с объявлением, обведенным черным маркером. Полчаса пришлось ждать в холле, пока не появился менеджер в костюме с ослепительно сверкающим галстуком.
Они шли по длиннющему коридору. Менеджер приветливо кивал встречным, а Мила скромно опустив голову, семенила следом. Несколько поворотов и наконец, отдел кадров. Упитанная служащая задавала один вопрос за другим, заполняя анкету, а Мила поглядывала на монитор, с ее данными Соцслужбы, не понимая, зачем задавать вопросы. Наконец все формальности были соблюдены, и она поставила подпись на контракте. Мила Андерсон принята на работу в качестве няни в детскую группу А-2. Возраст ее подопечных от пяти до восьми лет. Дежурство сутки через двое. Два отпуска по две недели в году и премиальные за хорошую работу каждый квартал. Кадровик долго рассказывала обо всех прелестях работы в корпорации, изредка «стреляя» провокационными вопросами. Друзьями еще не обзавелась. Да, очень нравится проводить время с детьми. Мила сама почти поверила, что это работа ее мечты.
***
– Кто у нас будет Санта-Клаусом? – спросила Мила, обводя взглядом детей, сидящих на мягких аэробных стульях.
Ответное молчание ее не смутило.
– Играть в Санту вы не хотите и ладно. Почитаю вам хорошую сказку.
Няня достала из ящика стола ридер и выбрала из меню «Большое приключение» Артура Лайнелла.
– Однажды маленький мальчик заблудился в большом-пребольшом мегаполисе, – начала она.
Глаза детей заблестели от интереса.
– Солнце медленно опускалось за ряды высоток Редкие прохожие, не останавливаясь, спешили в свои уютные квартиры. Вскоре совсем стемнело и только ярко-желтые уличные фонари уныло освещали широкую улицу.
– Я знаю, что дальше будет, – пропищала Дарна, темнокожая девочка с длинными, искусно заплетенными косичками. – На него нападет маньяк и убьет.
После двух недель работы Мила начала привыкать к таким неожиданностям. Иногда дети сами рассказывали ей сказки, и концовка у них всегда была трагичной.
– Но тут появилась полиция! – возразила няня.
Дети дружно засмеялись.
– Все знают, что копы продажные! ¬– поднявшись со стула, громко произнес Рой, самый старший в группе.
– Среди копов встречаются «оборотни», но ведь не все такие, – тихо ответила Мила.
Мальчик опустил глаза и вернулся на стул.
– Мисс Андерсон, на сегодня достаточно, – неожиданно прозвучавший за спиной голос менеджера. – Пора на ужин, а потом спать.
– Как скажете, мистер Ривс, – ответила девушка, выключив ридер.
Пройдя между рядами кроваток с тихо посапывающими детьми, Мила вернулась в комнатку няни. Через небольшое окно было хорошо видно спальню. Девушка удобно устроилась в мягком кресле и на секунду прикрыла глаза. Она могла не спать по несколько суток, но сегодня день прошел на редкость напряженно. И даже крепкий чай не помог. Еще она успела подумать, что неплохо бы завтра взять выходной и позвонить Анне с таксофона.
– Госпожа Андерсон!
Мила открыла глаза. Ривс стоял рядом. Лицо менеджера налилось кровью, глаза гневно сверкали.
– Вы заснули во время дежурства! – Ривс почти кричал.
Девушка вскочила с кресла и виновато глянула в окошко. Вроде ничего не случилось, но тревожное чувство в душе нарастало.
– Где Рой? – прошипел менеджер, сжимая кулаки. – Где этот маленький паршивец?
– Господин Ривс, я …
– Найдите его немедленно! – прервал няню менеджер. – Слышите, немедленно!
Мила испуганно кивнула и выскочила в коридор. Повсюду сновала охрана, внимательно осматривая все комнаты. Ривс быстрым шагом прошел мимо, на ходу отдавая приказы охранникам.
Мила выудила из памяти схему здания, запечатленную цепким взглядом. Мальчик убежал, но из здания выйти не мог. Не мог, потому что на всех выходах охрана. Быстрым шагом девушка стала подниматься по лестнице. Один этаж, второй, третий. Огромные коридоры были пусты, а комнаты заперты. Возможно, мальчик забрался на чердак. Там тоже заперто, но кто знает, на что он способен. Четвертый этаж, пятый, шестой, последний седьмой. Мила потянула на себя ручку двери на чердак и от неожиданности едва не потеряла равновесие. Дверь легко открылась. Впереди кромешная темнота и ни звука. Девушка достала маленький фонарик и осветила лестницу. Толстый слой пыли кое-где был стерт.
Мила осторожно поднялась по лестнице и толкнула люк. Крышка громко хлопнула, с чердака пахнуло спертым воздухом и пылью. Девушка протиснулась наверх и посветила фонариком. Повсюду стояли большие шкафы, доверху заваленные кипами бумаг. Скорее всего, здесь хранился архив. Пройдя вдоль стены Мила остановилась и внимательно прислушалась. От дальней стены донесся шорох.
– Рой, это я, Мила, – произнесла девушка вполголоса.
Шорох повторился и из-за шкафа появился мальчик.
– Не бойся, Рой. Я ничего плохого тебе не сделаю, – девушка старалась говорить как можно мягче, медленно приближаясь к ребенку.
– Вы не сделаете, а они сделают! – всхлипнул ребенок, остановившись.
– Что сделают, Рой?
– Они думаю, что я не помню, а я помню! Ривс разрежет мне голову и будет там копаться! А потом мне снятся страшные сны. Доктор Ривс будет делать уколы, заставлять пить таблетки и говорить, что все это мне приснилось. Я не хочу! – Рой присел и заплакал, закрыв ладонями лицо. – Не хочу.
Последняя фраза прозвучала обессилено. Девушка присела рядом и обняла ребенка, ласково погладив его по голове. Рой дрожал и беззвучно всхлипывал. Нужно было принимать решение. И принимать немедленно.
Снизу на лестнице послышались приближающиеся шаги. Мила подбежала к люку и закрыла защелку. Дрожащей рукой девушка достала коммуникатор. На случай чрезвычайной ситуации в коммуникатор встроили специальный маячок. Можно было заглушить переговоры, что наверняка уже сделано. Но заглушить маячок практически никак, сигнал передавался через спутник. Мила набрала код экстренного вызова и нажала кнопку. Теперь оставалось только ждать.
Глухие удары по люку и крики снизу заставили девушку вздрогнуть. Она схватила Роя за руку и побежала в дальний конец чердака.
– Мисс Андерсон, откройте. Мы знаем, что вы здесь, – вкрадчивый голос Ривса чередовался с ударами по крышке.
– Ломайте идиоты, чего стоите! – заорал Ривс, потеряв терпение.
Сильный удар чем-то тяжелым, еще один и крышка со звоном отлетела. Показавшийся из люка Ривс внимательно оглядывал чердак. Мила прижала к себе ребенка и спряталась за шкафом. Через небольшое чердачное окно с улицы пробивался слабый свет фонарей.
– Будьте аккуратны, они нужны мне живыми и здоровыми, – прорычал Ривс.
Из люка один за другим вылезали охранники. Шаги медленно приближались.
Девушка осторожно открыла окно. Поток свежего воздуха ворвался в чердачное помещение.
Рой задрожал и испуганно посмотрел на Милу.
– Не бойся, – тихо сказала девушка, выглянув из окна.
Ночной Нью-Арк с высоты седьмого этажа выглядел чрезвычайно красиво. Сверкающие неоновые вывески компаний. Мчащийся над магнито-лентой нескончаемый поток машин, изредка сигналивший и сбивающийся в пробки. Где-то среди них спешит помощь, спешит Анна. Спешит, но успеет ли вовремя? Девушка вздохнула и осторожно выглянула из-за шкафа. Преследователи были в нескольких метрах.
Ривс сделал охранникам знак рукой.
– Мила, не дури. Мы ничего плохого вам не сделаем. Мы ведь нормальные люди и можем все объяснить друг другу. Возникло некоторое недоразумение, но все можно решить. Не правда ли? – Ривс говорил вкрадчиво вполголоса.
Он замер, навострив слух. Не единого звука, кроме гула машин за окном. Ривс сделал несколько шагов вперед и остановился. В руках у него был медицинский чемоданчик.
Охранники продолжили движение вперед. Рой умоляюще посмотрел на Милу.
– Она здесь сэр! – закричал один из охранников, остановившись в двух метрах от девушки.
– Чего стал? Хватай их, придурок! – заорал Ривс, открывая чемоданчик.
В его руке блеснул шприц.
Девушка еще раз выглянула в окно. Внизу, вдоль здания, был газон.
– Держись! – громко сказала Мила и, прижав к себе Роя, вывалилась в оконный проем спиной вперед.
Ветер засвистел в ушах, гул машин стремительно летел навстречу. Сильный удар о газон и сознание накрыла густая черная пелена. Откуда-то сверху послышались звонкие голоса. Замелькали незнакомые лица. Сильные руки подхватили девушку и уложили на носилки.
– Ребенок, что с ребенком? – простонала Мила, не открывая глаз.
– Он в порядке, подруга. Слышишь? Рой в полном порядке. Ты слышишь меня? – голос Анны ворвался в сознание из черного тумана, вызвав на мгновенье яркую вспышку.
– Я правильно все сделала? – не открывая глаз, девушка обессилено улыбнулась.
– Правильно, подружка, ты молодец, ты просто молодец, держись Милка! – голос Анны становился все тише, а темная пелена все плотнее и тяжелее.
Тик-так-тик-так стучит сердце. Сердце биоксов значительно выносливее человеческого, но и у него есть предел. Тик-так. Что-то пронзительно запищало.
Из здания вывели Ривса в наручниках.
– Вы не имеете права меня задерживать, я врач! – закричал он. – Этой сумасшедшей взбрело в голову черт знает что!
Увидев его, Рой вздрогнул и попятился назад.
– Спокойно, малыш! – Анна взяла ребенка за руку, уводя в сторону полицейской машины.
– Остановка сердца! – закричал врач.
– Мила, держись! – голос Анны едва добрался до сознания девушки. – Сделайте что-нибудь, она умирает! Сделайте!
Крик Анны растворился в гуле машин. Носилки положили в машину скорой.
– Разряд! Еще один!
Тик-так-тик-так.
– Я требую адвоката! – закричал Ривс, заталкиваемый в полицейскую машину.
Анна присела на асфальт рядом с машиной скорой, закрыв лицо ладонями, мокрыми от слез. Начальник полиции стоял рядом, нервно теребя пальцами смятую сигарету. Макс в том же плаще без шляпы, опустив голову.
Тик-так-тик-так.
На мгновенье сознание Милы прояснилось, и она открыла глаза. Но только на мгновенье. Ребенок жив, а это главное. Она все сделала правильно. Глаза закрылись.
Тик-так.
Тик…
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:46 PM | Сообщение # 618 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 29.06. 2012
Автор: Book
Приказывайте, Королева!
– Маленькая дрянь, я тебя одной рукой пришибу! – заорал пьяный сожитель матери и, сделав шаг вперед, громко топнул ногой. В грязной неубранной комнате задрожали рюмки в серванте и угрожающе закачалась ваза с засохшими гвоздиками на столе. Селена отступила назад, держа в руке подаренную утром соседкой Дионой игрушку – сказочную карету, запряженную белыми лошадьми. Из глаз ребенка потекли слезы. Пьяница глотнул из бутылки и замахнулся почерневшей ладонью. Девочка инстинктивно попыталась защититься, вскинув руку с игрушкой перед собой. Карета вылетела из ладони и, кувыркнувшись в воздухе, попала обидчику в голову.
Во все стороны полетели искры, и густой молочный туман заполнил комнату.
– Королева с нами! – закричал главный шут, высоко подпрыгнув в воздухе.
– Королева с нами, – вторили шуту белоснежные лебеди, взмахнув крыльями.
– Мы приветствуем тебя, Королева! – склонили головы лошади, цокнув копытами.
Селена сидела на мягких подушках кареты, часто моргая глазами. Радужные кольца источали мягкое волшебное мерцание северного сияния.
– Ждем твоих приказов, Королева! – прозвенели скрещенные алебарды могучих стражников в сверкающих доспехах.
Карета помчалась по Зеркальной дороге к Хрустальному замку.
– Я хочу вернуться домой, – испуганно произнесла девочка.
Она вновь стояла в дверях комнаты, прижимая подарок к груди. Пьяница исчез, а посреди блестевшей чистотой гостиной возвышалась красавица ель, украшенная разноцветными игрушками и гирляндами.
– Селена, доченька, подай, пожалуйста, шарики, которые подарила нам сегодня Диона, – улыбнулась мама.
Девочка достала фиолетовый шар и от удивления едва не обронила. Нарисованный лебедь ожил, взмахнул крыльями и нежно коснулся ее руки.
– Мы ждем тебя, Королева, – прошептал он.
Селена подала маме игрушку, не отрывая взгляда от коробки.
Шарики закружились в новогоднем вальсе, рассыпая миниатюрные снежинки. Стражники отдавали честь, шуты показывали фокусы, а белоснежные кони кивали головами.
– Я хочу быть здесь, дома, – прошептала девочка.
– Ты Королева, тебе решать, – сказал Дворецкий в ярко-красном сюртуке, галантно отвесив поклон. – Мы будем ждать твоих приказов.
Игрушки вновь лежали в коробке. Пронзительно зазвенел дверной звонок, и Селена вздрогнула. Мать побежала открывать, а девочка прижала к себе карету, приготовившись к худшему.
– С Новым Годом! – громко сказал Дед Мороз.
Он вошел в комнату, низко поклонился Селене и прошептал: «Приказывайте, Королева!»
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:48 PM | Сообщение # 619 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 29.06. 2012
Автор: Book
Художник должен быть свободным
Она с нетерпением ждет меня, но я не спешу. Мои пальцы чувствительнее, чем у пианиста. Мое зрение острее, чем у часовщика. Мягкая кисть плавно скользит по ее поверхности.
– Привет! – улыбается она. – Мы опять встретились. Скучал без меня?
Из-за спины наползает тень, вызывая озноб. Пришла Та, другая, сопровождающая меня повсюду. Теперь они внимательно следят за каждым моим движением. Спешить нельзя. Я вдыхаю воздух пустыни. Что-то новенькое на этот раз. Неужели специально для меня? Кисточка натыкается на препятствие, и рука замирает. Достаю баллончик и сдуваю песок. Тонюсенькая капроновая нить. И правда, для меня. Когда-нибудь я доберусь до Него.
Страх царапнул за шею, вызвав ёк в сердце. Сделать паузу и успокоиться. Медленно поднимаюсь и делаю пару шагов назад. Самая приятная сигарета за последнюю неделю и глоток коньяка для прояснения мыслей. У меня свой подход, свои методы и я не в армии. Художник должен быть свободным, не стиснутым рамками бюрократии и устава. Десятки пар глаз держат меня в прицеле. Делаю несколько глубоких вдохов и возвращаюсь к Ней.
– Скучал без меня?
Она не отстанет, пока не услышит ответ.
– Да.
Тень пропала, и ласковые лучи солнышка согрели затылок. Делаю круговое движение кистью, и рука замирает. Воздух в баллончике закончился, но это уже не важно. Вторая капроновая нить блеснула на солнце. Он снова проиграл, и я это точно знаю. Иначе тень не ушла бы так быстро. Отточенным движением вывинчиваю взрыватель.
Поднимаю правую руку вверх. Как из-под земли вырастают фигуры в камуфляже. Хлопанье по плечу, крепкие рукопожатия. Я закуриваю и допиваю остатки коньяка. Подходит Командир и стискивает в объятиях.
– Мы обязательно найдем эту сволочь! – он сжимает кулак.
Изображаю подобие улыбки и едва киваю головой. Меня ждет полная фляжка коньяка и рюкзак с продуктами. Можно растянуть на неделю.
Машу рукой на прощанье и шагаю дальше по бескрайней, уходящей за горизонт дороге. Художник должен быть свободным.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:49 PM | Сообщение # 620 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 28.06. 2012
Автор: Book
ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ
Красная планета занимала весь большой экран командного мостика. Полковник Бригс созерцал величественную картину. Сегодня человек впервые ступит на поверхность Марса.
– Челнок готов, сэр! – доложил командир группы.
– Сэр, разрешите отправиться на планету? – рядом стоял худощавый, похожий на подростка биолог Ли.
Бригс молча прошел по рубке, остановился, еще раз взглянул на экран.
– Сэр, я с детства мечтал о Марсе, – писклявый голос китайца вернул полковника к действительности.
Бригс вздохнул и утвердительно кивнул головой.
Исследовательский челнок отстыковался, начал медленное снижение и спустя некоторое время вошел в атмосферу Марса.
– Высота восемьдесят, прошли нижнюю границу ионосферы. Снижение проходит нормально, – доложил командир группы.
Бригс взглянул на бегущие строки сообщений главного компьютера, полученной от челнока информации.
– Высота десять, наблюдаем пылевые вихри, – новое сообщение с челнока.
На минуту связь прервалась – челнок совершил посадку. В наушниках слышался сильный треск.
– Мы на поверхности, сэр! Начинаем подготовку к высадке.
Для посадки челнока было выбрано маленькое плато в экваториальной части планеты. Температура +18°С – условия почти идеальные.
На дисплее командного мостика появилась картинка с челнока. Астронавты проверяли скафандры и переносили в шлюз ящики с приборами.
– «Это чертовски дорогостоящее оборудование», – вспомнил Бригс слова генерала перед вылетом.
Полковник достал из кармана пузырек с таблетками и проглотил одну. В последние дни начало пошаливать сердце.
– Мы выходим, сэр! – командир группы помахал в камеру рукой и вошел в шлюз, слегка подтолкнув замешкавшегося биолога, державшего обеими руками большую, обернутую плотной тканью коробку.
Дверь шлюза с шипением открылась, и команда на миг зажмурилась от яркого солнечного света.
– Подождите! – пропищал Ли.
Он неуклюже протиснулся между астронавтами. Остановившись у выхода, биолог вытянул руки и поставил коробку на красный песок.
– Пусть сначала они!
Ли сорвал плотную ткань, явив герметичный стеклянный куб. Внутри летали бабочки, жужжали осы и ползали жуки.
– А откуда здесь бутылка и рюмка? – грозно спросил командир группы.
Астронавты улыбались, переглядываясь друг с другом. Муляж бутылки и рюмки с вином подложили вечером накануне. Близорукий Ли опять потерял очки и не разглядел новых обитателей террариума. Эта шутка сняла напряжение всех последних дней путешествия. И впервые за долгий полет раздался дружный хохот.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:51 PM | Сообщение # 621 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 28.06. 2012
Автор: Book
ЗЕЛЕНАЯ КОРОБКА
Старик медленно поднялся с кровати. В углу комнаты прошуршала крыса. Остановившись, грызун посмотрел на хозяина дома и скрылся за шкафом. Сквозь приоткрытые шторы проглядывал угрюмо-серый рассвет. Тиканье старинных часов на стене было единственным звуком, нарушавшим тишину. Надев армейские ботинки, старик поднялся и подошел к столу. Глоток воды освежил горло и вызвал кашель – давала о себе знать еще не прошедшая простуда.
Задрожали оконные стекла, кружка на столе завибрировала и поехала к краю. Хозяин дома подошел к двери и, приоткрыв, выглянул наружу. По небу неслись облака, ветер трепал вывешенное с вечера сушиться белье. Неподалеку стояли несколько подростков, задрав головы. Старик подошел к ним и взглянул вверх. Два ярко-оранжевых самолета пронеслись на высоте в несколько сот футов над домом и взмыли ввысь. Из-за туч показалось солнце, пришлось прищуриться.
– Давно они появились?
Дети вздрогнули и обернулись.
– Привет, дед. Мы только собрались сходить на Большую свалку и тут они. Не знаешь, что это? – спросил один из подростков.
Старик достал платок и вытер пот со лба.
– Привет, Расмус. Не знаю, но похоже на воздушную разведку. Лучше скрыться, потому что мы не знаем их намерений.
– Да брось, я первый раз вижу такое. Помнишь, ты давал мне книжку про освоение космоса? Как много-много лет назад люди вышли в космос и начали осваивать другие планеты, – в глазах ребенка засверкали огоньки любопытства.
Старик на мгновенье прикрыл глаза. Космос, планеты, мечты о встрече с другими цивилизациями. Все это ушло в прошлое, оставшись в далекой молодости.
– Помню. Но возможно эти не оттуда. Где-нибудь завалялись на законсервированном аэродроме, и кто-то смог поднять их в воздух.
Самолеты сделали круг и, застыли в воздухе над старым заброшенным шоссе в миле от поселка. Послышался громкий звук. Из-за туч вынырнул ярко-красный корабль размером с двухэтажный дом и через минуту приземлился на месте бывшей заправки. Самолеты снова сделали круг и, круто взмыв, скрылись в облаках. Старик вернулся в комнату и вскоре появился с большим армейским биноклем в руках. Люк корабля открылся и вышли пятеро, держа в руках небольшие цилиндрические предметы.
– Дед, дай нам посмотреть! – дети окружили старика и стали по очереди разглядывать пришельцев через бинокль.
– Бог мой, они зеленые! – произнес Расмус.
Старик вздрогнул и побледнел.
***
– Эй, чего копошишься? – выкрикнул водитель, глядя из кабины. Карг не спешил. Он не робот-уборщик, прибегающий по первому зову хозяина. Заправщик поднял шланг и подошел к вездеходу.
– У меня времени в обрез! – окончательно разозлился здоровяк.
В потертом, покрытом бурой пылью скафандре водитель напоминал гориллу. Карг видел горилл в зоопарке, прилетавшем полгода назад. Там было много интересных животных с Земли, и все они сидели в больших стеклянных контейнерах. Тогда Каргу показалось, что он тоже в контейнере. В большом-пребольшом контейнере, а кругом надсмотрщики.
Заправщик установил на счетчике сто литров и включил колонку. Горючее с гудением наполняло бак вездехода.
– Вашу кредитку, – как можно спокойнее произнес Карг, и, сделав паузу, добавил. – Сэр.
Водитель протянул серебристую карточку. Заправщик подошел к темно-синему терминалу и вставил кредитку.
– Все в порядке, можете ехать, – Карг вернул карточку и выдернул шланг.
Взревел двигатель вездехода, и огромная махина рванула с места, обдав заправщика тучей бурой пыли. Карг привык к такой благодарности, к презрительному отношению землян. Привык к нищете и постоянному поиску заработка. Потому что Карг – марсианин.
Колонизация Марса началась почти сто лет назад*. Экватор планеты заполнили купола станций. Сначала прилетели ученые и долго проводили исследования грунта. Первые станции были совсем маленькие и хрупкие, похожие на дачные домики. Потом прилетели строители и тягачи с техникой. Строили основательно, глубоко «вгрызаясь» в каменистый грунт. На Марсе появились реакторы и кислородные станции. Уже тогда пошли первые разговоры о создании новой расы, для заселения планеты.
И в одной из лабораторий появился необычный клон. Человеческий клон, дышащий углекислым газом, составляющим 95% атмосферы планеты. Внешне марсианин почти не отличался от землян, только кожа с зеленоватым оттенком. Поначалу с каждым возились как с чудом природы. В проекте участвовало большинство стран Земли и всем хотелось застолбить участок на красной планете. А марсиан становилось все больше и больше. Наступил момент, когда их стало достаточно много, чтобы перестать нянчиться и забыть большую часть радужных проектов по заселению планеты. Проектов, требующих немалых денежных затрат. И зеленые человечки превратились в дешевую рабочую силу. А земляне стали высшей кастой, хотя законы для тех и других одинаковы. На бумаге одинаковы.
Карг зашел в каптерку и достал из шкафа большую щетку. За день раз десять приходилось чистить комбинезон от пыли. Хозяин постоянно обещал сделать душевую, но пока только обещал. Воду на Марсе добывали из глубоких скважин, и стоила она очень не дешево. За окном пронзительно пискнул клаксон. Карг хорошо знал этот звук, такой был только у одного джипа.
– Почему не на рабочем месте? – раздраженно произнес владелец заправки. – Еще одно нарушение и сниму половину месячной зарплаты.
Серебристый скафандр хозяина всегда сверкал, за что рабочие прозвали его «чистюлей». Карг быстро заправил джип, и очередное облако пыли накрыло его с головой. Заправщик чихнул и пнул ногой бесполезную щетку.
Восемь лет назад он попал в социальную программу правительства, созданную с целью привлечения марсиан к исследовательским работам. Каргу повезло – он получил образование и диплом инженера-энергетика. Но в реальности к реакторам и кислородным станциям марсиан даже близко не подпускали. Только в сопровождении служащего станции и по специальному пропуску. Поэтому Карг работал простым заправщиком.
Сзади едва слышно подкатил еще один джип.
– Чего такой грустный? – высокий всегда улыбающийся Марвин был единственным из землян, с кем Карг мог поговорить нормально. – Держи!
Он протянул небольшую зеленую коробку, перевязанную скотчем. Заправщик разрезал ленту и осторожно открыл крышку. Внутри углекислотная маска, приклеенный скотчем пластиковый пропуск и темно-синяя упаковка таблеток.
– Завтра свожу тебя на экскурсию по станции, – подмигнул Марвин.
Карг впервые за день улыбнулся и поднял вверх большой палец. Землянин ответил тем же жестом.
Полгода назад Карг со скучающим видом сидел на заправке и тут подъехал новенький джип. Пока заправлялась машина, марсианин внимательно разглядывал чертеж с карандашными пометками в руках водителя.
– Это не будет работать, – с уверенностью заявил Карг.
– Что? Ну-ка подойди поближе. А как, по-твоему, должно быть? – удивлению землянина не было предела.
Карг стер все пометки и нарисовал новую схему поверх чертежа. Через неделю незнакомец появился вновь и вручил марсианину конверт с деньгами.
– Меня там премировали за идею, так что держи, твоя часть! Я Марвин, – протянул руку землянин.
Так началась их дружба. Вскоре Марвин получил на станции пост главного энергетика. Но, даже находясь на такой высокой должности, он не мог взять на работу марсианина.
– Вот закончится контракт, слетаем на Землю, – сказал как-то Марвин. – Посмотришь, как мы живем.
Карг давно хотел побывать на Земле.
Джип плавно тронулся с места и скрылся за поворотом. Марвин никогда не обдавал тучей пыли заправщика. Пропищал зуммер, смена закончилась. Сменщик стоял рядом, подозрительно оглядываясь.
– Держи! – Карг протянул ему смятую купюру.
Один из водителей сегодня заправился за наличные. У Карга всегда оставалось лишнее горючее. И он всегда делился левой выручкой со сменщиком.
В оранжево-желтом небе медленно опускалось солнце. Приближалась ночь, и нужно было спешить домой. По обе стороны дороги зажглись яркие фонари. Карг жил в полумиле от заправки и добирался домой пешком. Подойдя к двери жилого блока, он облегченно вздохнул. Продуктовый магазин еще работал. Сегодняшних денег хватило, чтобы наполнить сумку продуктами. Все только растительного происхождения. Марсиане не разводили скот и не употребляли мясо. Карг не понимал, как можно растить животное, а потом убить его и съесть. И оттого его неприязнь к землянам была еще сильнее. Кроме Марвина конечно. Марвин тоже не ел мясо. Однажды он рассказал, что его прадед дал образцы своих клеток для клонирования. Иногда землянин шутил, что Карг один из его потомков.
Открыв дверь квартиры, Карг поставил сумку на пол и включил свет. Из спальни вышла мать, маленькая худенькая женщина.
– Как прошел день, сынок? – она поправила длинные седые волосы и устало опустилась на стул.
– Как обычно, – Карг молча выложил содержимое сумки на стол. – Как твое здоровье?
Мать грустно покачала головой.
– Марвин помог с лекарством, – Карг положил на стол упаковку таблеток.
Мать Карга заболела неделю назад. Доктор выписал дорогое и дефицитное лекарство, которое было не по карману их семье. И как всегда на помощь пришел Марвин, имеющий знакомства среди медиков станции.
– Айра заходила, помогла мне приготовить ужин и прибраться, – женщина включила плиту и поставила кастрюлю. – Такая хорошая девушка. Жениться бы тебе пора, уже двадцать лет скоро.
– Мам! – Карг открыл коробку и выложил углекислотную маску. – Я сам знаю, когда и что мне пора.
Женщина молча кивнула и застелила стол скатертью.
– Конечно. Только годы безвозвратно идут. Что это такое? – мать с интересом разглядывала подарок.
– Углекислотная маска. Знаешь, Марвин покажет мне станцию, – в голосе Карга зазвучала надежда.
– Ешь и ложись спать, – женщина вздохнула и наполнила тарелку супом. Она с опаской относилась к землянам. – Завтра рано на работу.
Карг долго не мог уснуть, прислушиваясь к завыванию ветра за окном. Стены жилого блока не боялись песчаных бурь, хотя и не были такими прочными как станция. Самыми уязвимыми были антенны – связь с другими колониями и орбитой. Прямого контакта с Землей в колонии не было. Карг закрыл глаза и попытался представить себе голубую планету, с которой на Марс пришла жизнь. Огромные небоскребы, гудящий поток машин и бесконечные вереницы людей, спешащих по своим делам. Он видел это в фильме, подаренном Марвиным. Нет, он точно не смог бы жить там, даже если бы дышал кислородом.
Карг проснулся от яркого света. Рядом сидела мать и держала в руке коммуникатор.
– Сынок, твой друг звонил. У него что-то срочное для тебя.
Коммуникатор вновь запищал и Карг нажал на кнопку. Марвин был в скафандре рядом с кислородной станцией. Мимо пробегали люди с ящиками, коробками и сумками.
– У меня мало времени, поэтому слушай и не задавай вопросов.
В трубке слышались завывания ветра, и Карг с трудом разбирал слова.
– У нас приказ немедленно покинуть Марс. В течение часа грузимся на вездеходы и уезжаем на космодром. Через шесть часов на планете не останется ни одного землянина.
Марвин смолк, а Карг переваривал услышанное. Остатки сна окончательно испарились.
– По слухам на Земле разразился жестокий экономический кризис, самый сильный за последние сто лет. Правительства больше не в состоянии финансировать марсианские ста…
Завывание ветра стало сильнее и, последние слова потерялись.
– Это еще не все, – продолжал Марвин. – Нам приказано деактивировать все реакторы.
– Без реакторов мы не выживем, – упавшим голосом произнес Карг. – Почему вы так поступаете?
– Мы выполняем приказ правительства. Они решили, что вы не сможете поддерживать нормальную работу оборудования, и это приведет к всепланетной катастрофе.
Марвин несколько секунд помолчал. Рядом взревел вездеход, осветив станцию ярким светом фар.
– Дружище, времени осталось всего ничего, поэтому слушай внимательно …
***
Забрав бинокль, старик внимательно рассматривал пришельцев. Из открывшегося большого люка из корабля выехал вездеход. Пришельцы быстро залезли в кабину и желто-оранжевая машина, вздымая тучи пыли, понеслась прямо на поселок.
– Уходите, здесь может быть опасно, – тоном, не терпящим возражений, произнес старик.
– А ты? – удивился Расмус. – А остальные люди в поселке?
– Пока еще рано поднимать панику. Возможно, мы найдем общий язык, – старик отдал детям бинокль и двинулся навстречу вездеходу.
– Дед! На каком языке ты собрался с ними говорить?
Но старик уже не слышал прозвучавшего вслед вопроса. У него появилось странное ощущение, что сейчас он встретится с чем-то давно забытым и очень знакомым.
Вездеход стремительно приближался. Кое-где слегка подпрыгивая, кое-где проваливалась, почти не замедляя скорости. В двух десятках метров машина остановилась. Старик тоже остановился, внимательно разглядывая гостей. Такого транспорта он еще не видел. Как не видел и опознавательного знака в виде синей птицы на фоне белого круга. Люк открылся и вышел пришелец в скафандре, следом еще один. Оружия в руках не было, и Доусон облегченно вздохнул. Из вездехода вылез третий, державший в руке блестящий металлический предмет.
Помахав рукой, он медленно двинулся вперед. Старика охватило сильное волнение. Не доходя трех метров, незнакомец остановился и начал нажимать кнопки на устройстве. Послышался легкий писк, и панель засветилась синим цветом.
– Приветствую тебя, – голос незнакомца из-под маски прозвучал приглушенно.
Пришелец говорил по-английски, с легким акцентом.
– Я тоже приветствую тебя, – ответил старик. – Откуда вы и какова цель вашего прибытия?
– Мы прибыли с планеты, которую вы называете Марс. Я командир отряда Марлл. У нас мирная цель, мы проводим разведку планет Солнечной системы, – пришелец попытался улыбнуться, но улыбка вышла какая-то неестественная.
Старик обернулся. У его дома собралась большая толпа жителей поселка. Он помахал им рукой, давая знать, что все в порядке.
– Кроме того, президент дал нам поручение разыскать на Земле человека по имени Марвин Доусон, когда-то работавшего на Марсе. Он должен жить где-то здесь, в этом городке. Но прошло слишком много лет, наши данные сильно устарели. Может быть, вы сможете нам помочь?
Наступило минутное молчание. В памяти вновь всплыли воспоминания молодости. Станция, реактор, буро-красные песчаные бури…
– Я Марвин Доусон, – ответил старик.
Марлл еще раз улыбнулся, и что-то тихо произнес в переговорное устройство. Пришельцы начали быстро выгружать и устанавливать какое-то оборудование. Из вездехода вынесли и поставили на опоре большой экран.
– Сэр, с вами будет говорить президент! – торжественно произнес командир, включил экран и отступил в сторону.
***
Из-за гор сквозь призму пылевых вихрей показалось солнце. Марсиане с обреченным видом ходили по территории колонии, пытаясь осознать случившееся и его последствия. Карг уверенно шел к станции. Никто не обращал на него внимания. Он надел углекислотную маску и вставил пропуск в сканер на двери. Панель замигала синим цветом, и дверь шлюза открылась. Запас углекислоты в баллоне на час и этого должно хватить. В длинном сверкающем коридоре повсюду валялись брошенные в спешке вещи. Экскурсия на станцию состоялась самым неожиданным образом. В дальнем конце коридора должна быть еще одна дверь. Карг достал из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. Марвин успел продиктовать ему код доступа в помещение охраны. Отсюда можно разблокировать любые двери и шлюзы.
Гул заработавшего генератора заставил всех вздрогнуть. Марсиане подходили к станции, и через полчаса собралась большая толпа. Дверь шлюза открылась, появился Карг. Маска ему была больше не нужна. Толпа загудела, всем хотелось узнать, что происходит. Карг взобрался на брошенный контейнер и поднял руку, наступила тишина.
– Слушайте внимательно! Вы все хорошо меня знаете. Земляне ушли, бросив нас здесь на выживание. Но мы не сдадимся. Мне удалось запустить реактор. Есть средства передвижения и жилье. Нам нужно начать новую жизнь. Теперь мы хозяева. Нужно засучить рукава и построить новый Марс!
Толпа взревела, вплотную приблизившись к маленькому зеленому человечку. Со всех сторон сыпались вопросы. Каргу жали руки. Вокруг кричали, жаловались, плакали. Эмоции, накопившиеся за долгие годы, выплеснулись разом. Но Карг точно знал, что у них все получится. Обязательно получится. Просто не может не получиться …
***
Появилось изображение уютного кабинета. Одну стену занимал большой книжный шкаф, в центре круглый стол. Стоящий спиной худенький маленький старичок в строгом темно-синем костюме повернулся и несколько секунд молча смотрел с экрана.
– Здравствуй, Марвин. Как ты изменился. Как сильно изменился твой мир за эти годы.
– Здравствуй, Карг, – по лицу старика покатились слезы. – Я рад, что у тебя все получилось, у вас получилось. Извини, что не сдержал обещание.
Президент присел на стул, рядом появилась девушка в строгом красном костюме, и, поставив стакан, наполнила его газировкой.
– Что произошло с вашим миром? – спросил Карг, сделав глоток воды.
– Кризис, война, разруха. Мы откатились на сотни лет назад. Теперь ютимся в развалинах и питаемся остатками благ рухнувшей цивилизации, – мрачно произнес Марвин.
Президент поднялся и прошел по кабинету. Девушка поставила бокал на разнос и, улыбнувшись, вышла.
– Мы можем вам помочь, Марвин. Вы ведь наши создатели. Долг платежом красен?
– Вряд ли, Карг. Нами всегда двигала жажда наживы, мы не можем без войны. Даже если возродить цивилизацию, все равно мы закончим тем же. Жалко только детей, которым здесь жизни не будет.
– А знаешь, Марвин, у нас совсем нет войн. Мы развиваем науку и промышленность. Вышли в космос и сейчас проводим разведку планет Солнечной системы. Приглашаю тебя в гости на Марс.
– Извини, дружище, но мое место здесь, на Земле. Да и стар я для дальних перелетов.
Карг огорченно покачал головой.
– Жаль. Но всегда готов помочь. Можем взять с собой ваше подрастающее поколение. Сколько – не скажу, это определит командир Марлл. Мы дадим им хорошее образование, а по возвращении поможем возродить цивилизованное общество на Земле.
Карг скрестил руки на груди и прошел по кабинету.
– На случай если ты передумаешь, оставляю маяк. Один наш патрульный корабль некоторое время будет на вашей орбите. Ты только подай сигнал.
Экран связи несколько раз мигнул синим цветом и погас. Пришельцы собрали оборудование и погрузили в вездеход. Марлл махнул рукой на прощанье и скрылся в вездеходе. Взревел двигатель, машина понеслась обратно, вздымая клубы песка и пыли. Земля вздрогнула и задрожала. Корабль марсиан легко оторвался от поверхности и начал набирать высоту. На минуту он замер. Из облаков вынырнула пара самолетов и зависла рядом с базовым кораблем. Открылся большой люк, и самолеты медленно вплыли внутрь. Синеватое пламя из дюз ярко полыхнуло, и корабль скрылся за облаками. Старик продолжал стоять неподвижно, глядя вверх. Кто-то тронул его за руку.
– Они еще вернутся? – рядом стоял Расмус.
Марвин украдкой вытер слезу и подошел к металлическому контейнеру, оставленному марсианами. Старик нажал на кнопку, крышка неожиданно легко открылась. Внутри стояла небольшая, выцветшая от времени, с остатками скотча, кое-где поцарапанная, но все та же зеленая коробка. Маленький символ большой дружбы и доверия между двумя людьми.
– Мы должны сами позаботиться о себе. И у нас все получится. Просто не может не получиться.
* 1 марсианский год = 686 земных суток = 1,8 земных лет
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:54 PM | Сообщение # 622 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 22. 08. 2012
Автор: Book
И зацветут сады
Пыльная буря продолжалась третьи сутки. Сквозь оранжевое небо даже днем едва пробивались солнечные лучи. Шестиколесный марсоход «Гром» медленно двигался по поверхности планеты, огибая препятствия. Все системы работали исправно – каждый час марсоход отправлял информацию на орбитальный спутник связи.
«Гром» принадлежал к седьмому поколению марсоходов. На смену радиоизотопным термоэлектрическим генераторам* пришли мини-реакторы, что позволило резко увеличить мощность энергетической установки и установить энергоемкое оборудование. Ресурс автономной работы марсоходов увеличился на десять лет. Раз в два года с Земли прилетал корабль, «Грому» меняли оборудование и забирали результаты анализа грунта и воздуха. Смена программного обеспечения выполнялась ежемесячно через спутник связи.
Ветер становился все сильнее. Отдельные порывы грозили перевернуть марсоход. По команде с Земли активировалась программа ожидания, и «Гром» начал поиски укрытия. Выбор бортового компьютера пал на ближайшие скалы. Марсоход развернулся и на максимальной скорости двинулся к цели. За сотню метров до скал продвижение замедлилось из-за лежащих крупных камней, «Гром» осторожно огибал препятствия.
Марсоход остановился и просканировал длинную череду гранитных нагромождений. Радар обнаружил проем, достаточно широкий для проезда, и «Гром» вновь двинулся вперед. Пещера возникла неожиданно, словно вынырнув из-за большой глыбы. «Гром» развернулся и медленно заехал внутрь. Выдвинулась передающая антенна и марсоход начал передачу информации с поверхности красной планеты. Неожиданно пещера осветилась голубоватым светом. По своду пробежали искры, стены озарила яркая вспышка света…
***
В командном центре было необычно тихо. Завершились запланированные на сегодня пуски ракет, прошли сеансы связи. Большинство оперативного состава разъехалось по домам, в центре осталась только дежурная смена.
– Генерал, сэр. Связь с «Громом» прервалась, – дежурный офицер обеспокоено смотрел на командующего.
– Так сделайте все для ее восстановления! – нервно ответил генерал, поднимаясь с кресла.
– Есть, сэр!
Дежурный офицер активировал программу проверки коммуникаций. Система связи со спутником была исправна, проблема возникла в передатчике «Грома». Попытка включить аварийный режим не привела к успеху – марсоход безмолвствовал.
– Мы не сможем ничего сделать отсюда, сэр. Необходимо вмешательство непосредственно на месте, – на этот раз дежурный офицер говорил уверенно.
Генерал задумался. Вмешательство на месте означало отправку команды на поверхность красной планеты. В ближайшее время это совершенно невозможно – корабли на Марс летали с интервалом в два года.
Когда-то в НАСА мечтали о крупной станции на поверхности красной планеты со сменным экипажем. И казалось, этим мечтам суждено сбыться. Была построена полностью автономная станция. Теоретики рассчитали все до микрона. Но теория очень часто перечеркивается реальностью. Абсолютно здоровых и многократно протестированных на самом современном медицинском оборудовании астронавтов, высадившихся на Марс, стали преследовать болезни. Среди команды началась паника, и пришлось провести срочную эвакуацию, законсервировав форпост до лучших времен. Остался лишь «Гром», второй год несущий круглосуточную вахту. И вот теперь он замолк. Начальство не простит командующему полную потерю контакта с Марсом, хотя его вины здесь нет.
– Где у нас ближайшие корабли, способные высадить аварийную бригаду и отремонтировать марсоход? – генерал смотрел на дежурного офицера, одновременно пытаясь вспомнить, есть ли такие вообще. Можно сделать запрос к базе данных, и выудить нужную информацию, но это требовало времени на подключение, аутентификацию и прочие заморочки, которые он терпеть не мог. Офицер проворно защелкал по клавишам компьютера. Генерал замер в ожидании.
– К сожалению, таких нет, сэр, – ответ дежурного офицера обескуражил генерала.
Командующий тяжело плюхнулся в кресло и закрыл лицо руками.
– Неподалеку миссия наших союзников, сэр, – продолжил офицер. – Корабль «Камчатка» сегодня прибудет на орбиту Марса. В ближайшие дни русские не планируют высадку на планету, но если вы …
Генерал резко поднялся и быстрым шагом покинул Командный центр. Теперь все зависело от командования НАСА, их способности договориться с Роскосмосом и, конечно, от экипажа «Камчатки».
***
– Шах! – белый ферзь замер на доске, угрожая черному королю.
– Тьфу ты! Опять проморгал. Чую, сейчас будет мат. Это который уже? – бортинженер поднялся со стула и потянулся.
– Внимание! Всему экипажу собраться в командной рубке! – прозвучал голос из динамиков.
– Это, наверное, последний на сегодня, – ответил пилот, собирая шахматы. – Ибо служба!
В командирской рубке собрался экипаж «Камчатки», свободный от дежурства. Полковник поднялся из-за стола и обвел взглядом команду.
– Только что мы получили приказ командования. Необходимо оказать помощь нашим союзникам. Два часа назад прервалась связь с марсоходом «Гром». Незадолго до этого марсоход заехал в укрытие, предположительно в пещеру. Нам приказано отправить на поверхность команду из двух человек для ремонта марсохода. Американцы предоставили доступ к своей базе «Атлантика», законсервированной два года назад.
Командир смолк, ожидая реакции экипажа.
– С американскими марсоходами лучше всех знаком я, – сообщил бортинженер. – К тому же я участвовал в проектировании энергосистемы «Грома» и установке мини-реактора.
Полковник согласно кивнул.
– А у меня самый большой налет часов на красной планете, – отозвался второй пилот.
– Значит, решено, – подвел итог командир. – На Марс отправляется экипаж в составе бортинженера майора Анатолия Краснова и второго пилота капитана Сергея Смыслова. Остаетесь для уточнения полетного задания, все остальные свободны.
Полковник набрал код, и на большом настенном дисплее появилось изображение места будущей посадки.
– Обращаю ваше внимание на станцию. «Атлантика» находится в трех километрах от скал, где застрял «Гром». В ангаре станции есть вездеход. По словам союзников, он заправлен и полностью работоспособен. Ресурс вездехода пятьдесят километров, так что вам хватит с гаком. На станции большой запас продуктов питания и кислорода. Единственное узкое место – реакторы. Всего их два – основной и резервный. Реакторы также в рабочем состоянии.
Командир нажал несколько кнопок, и на экране появились снимки станции.
– На запуск реактора вам отведен один час. Плюс час для прогрева станции и проверки всех систем жизнеобеспечения. После этого вы отдыхаете до утра. Утром проверяете вездеход и едете к скалам. Сколько может занять по времени тестирование и ремонт марсохода?
Вопрос был задан бортинженеру.
– Если повреждения не критические, в пределах двух – четырех часов.
– Хорошо. На все про все вам шесть часов, включая консервацию станции и полет до «Камчатки». Для решения каких-либо экстренных вопросов у вас будет связь с НАСА через спутник на орбите. Полетите на «Буране», технически он оптимально подходит для миссии. Челнок «Байкал» круглосуточно будет в дежурном режиме с экипажем на случай непредвиденной ситуации. Есть вопросы?
Вопросов не было, экипаж молча вышел из командирской рубки. На сборы командир отвел полчаса и еще столько же на тестирование полетных систем «Бурана» и вылет.
– Заодно и партию доиграем, – нарушил тягостное молчание пилот.
– Там будет не до партии, – пробурчал бортинженер. – Сам знаешь, не новичок.
– Новичкам куда проще. Им все интересно, есть такой мальчишеский азарт. О том, что в одну секунду все может закончиться плачевно, даже и не думаешь, – вздохнул пилот.
Бортинженер нажал кнопку на двери медицинского отсека. Дверь открылась и на пороге появилась начальник медицинской службы.
– Марина, нам по быстренькому бы, через пятьдесят минут вылет.
– Успеете, – врач вздохнула и молча показала на сканер.
Бортинженер зашел в кабину и закрыл дверку. Сканер загудел, и через тридцать секунд на дисплее появились данные. Вспотевший Краснов и пилот молча смотрели на результаты.
– Есть небольшая проблема с сердцем, и мне придется доложить командиру, – Марина сочувствующе смотрела на бортинженера.
– Это невозможно, – Краснов перешел на шепот. – Кроме меня с марсоходом никто не разберется.
– Ты понимаешь, что это грубое нарушение устава?
– Понимаю, Маша, но поверь, ничего опасного. Я лечу как ремонтник, за штурвалом «Бурана» будет Серега. Если что, то он …
Дверь открылась, и в медотсек заглянул полковник.
– Как там наши орлы? – командир не стал заходить внутрь.
– Ваши орлы в порядке, товарищ командир, можно отправлять, – ответила Марина, глянув на Сергея.
– Ну и славно, – улыбнулся полковник, закрыв дверь.
– Дам тебе кое-что, принимай по две капсулы каждый час.
– Есть товарищ командир медицинской службы! – бортинженер вытянулся по стойке смирно и отдал честь.
– Смыслов, сканер ждет тебя, – улыбнулась Марина.
Но в глубине души ей было не до смеха. Хотя перегрузки при посадке и взлете на Марс меньше чем на Земле, но всякое может случиться …
***
– Система посадки?
– Система посадки в норме, – сообщил пилот.
– Двигатели?
– Двигатели в порядке, можем стартовать.
– Старт! – подал команду бортинженер.
Пилот ввел код доступа в компьютер и активировал двигатели, корпус «Бурана» вздрогнул. Челнок отделился от «Камчатки» и начал набирать скорость.
– Ни пуха! – прозвучало в наушниках напутствие командира.
– К черту! – весело ответил пилот, разворачивая челнок.
Бортовой компьютер перевел «Буран» в режим посадки.
– Надеюсь, до ручного управления не дойдет, – вздохнул пилот.
Бортинженер молчал. В левом боку вновь кольнуло, перед глазами поплыли круги. Краснов проглотил две капсулы и сосредоточился. «Сейчас все пройдет, – мысленно настроил он себя. – Это всего лишь легкое недомогание».
Связь с «Камчаткой» прервалась – челнок вошел в атмосферу.
– Как самочувствие? – пилот глянул на Краснова.
Бортинженер показал большой палец.
«Не надо было ему лететь. Но ведь больше-то некому», – подумал Сергей.
Компьютер включил посадочные двигатели, скорость снижения замедлилась. На дисплее появилось лицо полковника – связь с «Камчаткой» восстановилась.
– Все системы работают в норме, идем на посадку! – доложил пилот.
Буря на поверхности стихала. Тучи песка медленно оседали, видимость улучшалась. «Буран» мягко коснулся посадочной полосы и через две минуты остановился.
– Посадка на Марс произведена! – доложил Сергей.
– Молодец, жду доклада Краснова непосредственно со станции, удачи! – полковник махнул рукой и отключил связь.
Пилот развернул челнок и подвел его поближе к модулю «Одиссея».
– Приехали.
Бортинженер открыл глаза. Боль в боку утихла, осталось лишь небольшое ощущение слабости в ногах.
Пилот открыл люк челнока и вылез наружу. Сильный ветер нес тучи песка по равнине. Солнце клонилось к закату, через пару часов наступит ночь. Бортинженер выбрался следом за Смысловым. Станция была в двух десятках метров. Краснов взглянул на навигатор – впереди должен быть вход в шлюз. Увязая в песке по колено, бортинженер добрался до двери.
– Серега, песок разгребать придется, иначе внутрь не попадем!
Через минуту из люка «Бурана» вылетела ярко-красная лопата, а следом появился Смыслов.
– Постоянно вожу с собой – незаменимая вещь в космосе! – засмеялся пилот.
Краснов взял лопату и начал отбрасывать песок. В груди вновь кольнуло, зашумело в ушах и темная пелена перед глазами. Бортинженер пошатнулся и сел, прислонившись к стене. Сергей уже был рядом.
– Все нормально, – Краснов сделал успокаивающий жест. – Только немного передохну.
Пилот подхватил лопату, и через пару минут насыпь стала заметно уменьшаться. Работа спорилась, вскоре вход был полностью расчищен. Опираясь о стену, бортинженер поднялся и следом за пилотом вошел в шлюз. Датчик температуры внутри показывал -15С°, станция требовала прогрева.
Бортинженер снял шлем, смахнул рукой иней и устало присел в кресло. Сергей быстро прошел по отсекам станции. Внешне все выглядело в полном порядке, осталось лишь запустить реактор. Морозный воздух взбодрил Краснова. Приняв еще две капсулы, он подошел к панели управления реактора. Когда-то он участвовал в его проектировании и испытаниях. Мало что изменилось с тех пор: кнопки чуть другие, дисплей больше и сам запуск ускорился. Тестирование систем заняло всего пару минут, а еще через полчаса включился обогрев модулей. Краснов добрался до спального отсека и почти мгновенно отключился, вытянувшись на кушетке.
Бортинженер открыл глаза. Электронные часы на стене показывали половину седьмого утра, пора готовить вездеход. Из коридора доносилась негромкая музыка и позвякивание посуды.
– Доброе марсианское утро! – в дверях появился Сергей. – Я уже завтрак приготовил.
На всякий случай взяли с собой запас продуктов на сутки, но пока решили обойтись консервами из запасов станции.
– А питание у них ниче так, – пилот откупорил банку говяжьей тушенки.
На столе лежали сухари из вакуумных упаковок, банка помидоров и апельсиновый сок.
– Может, останемся здесь месяца на два? – подмигнул Краснов. – А у них пара ящиков виски случайно нигде не завалялась?
Пилот рассмеялся.
– Я уже заводил вездеход. Не с первого раза, но завелся. Думаю, до места назначения доедет, – сообщил Сергей, присаживаясь за стол.
Завтрак прошел в полном молчании, каждый думал о своем.
Из-за гор показался непривычно маленький тусклый диск солнца. Тонны песка, поднятого бурей, еще висели в атмосфере, задерживая солнечные лучи и создавая желто-оранжевую пелену. Двигатель вездехода работал почти бесшумно, лишь при ускорении выдавая негромкое «рычание». Кое-где приходилось останавливаться, объезжая ямы и насыпи. Толстые шипованные колеса оставляли глубокий след в песке. Краснов посмотрел на приборную доску. Скорость колебалась между десятью – пятнадцатью милями в час. Размеренный ритм движения убаюкивал, и бортинженера потянуло в сон. Прикрыв глаза, он начал вспоминать последний день перед стартом, космодром, лица провожающих, телекамеры …
Гул двигателя неожиданно стих, вездеход замер в сотне метров от скал.
– Черт! – ругнулся пилот, пытаясь завести машину.
– Сглазил ты его, Серега, – бортинженер открыл глаза.
– М-да. Сейчас гляну, не должно быть ничего серьезного!
– Ты глянь, а я, чтобы не терять времени, пойду работать с марсоходом, – ответил бортинженер, вылезая из кабины – Без меня не уезжай!
Пилот засмеялся и открыл крышку двигателя.
Идти было легко – сила тяжести в два с половиной раза меньше земной. Краснов осторожно ступал между камней, поглядывая на дисплей навигатора. Впереди показался высокий черный провал пещеры. «Скорее всего, здесь», – решил бортинженер. Внутри было темно, пришлось включить фонарь. «Гром» стоял неподалеку от входа. На первый взгляд, повреждений не было. «Значит, не камни и не столкновение», – подумал Краснов. Подключенный тестер не дал никаких результатов – электроника марсохода молчала. Бортинженер открыл крышку аварийного пульта управления. Горящий зеленый индикатор свидетельствовал о наличии питания в блоке. Несколько включенных тумблеров, и на дисплее тестера появилось сообщение о начале загрузки операционной системы. «Странно – подумал Краснов. – Как будто кто-то принудительно электронику».
Неожиданно пещера засветилась голубоватым светом. По своду пробежали искры, стены озарила яркая вспышка света. Перед глазами бортинженера все поплыло, он взмахнул руками и, потеряв равновесие, опустился на каменный пол …
***
Дул свежий морской бриз. На террасе стояли мужчина и женщина в свободных серебристых одеждах. Загорелая кожа и большие карие глаза делали их похожими на жителей юга, если бы они были землянами. Высокое ярко-синее небо и необыкновенно чистый воздух, позади незнакомцев до самого горизонта простиралось зеленоватая морская гладь.
– Ки эм уитт? – спросила женщина. – И та орр ту бонн.
– Теперь вы меня понимаете? – она вновь повторила вопрос. – Отлично!
– Маяк включен, сейчас он настроен на ваш родной язык, – приятным бархатистым голосом произнесла незнакомка.
– Надеемся, что вы на достаточно высокой ступени развития, чтобы адекватно воспринять информацию, – добавил мужчина. – Если вы видите, слышите и понимаете нас – значит, маяк настроился на ваше сознание и транслирует информацию напрямую в мозг.
Женщина улыбнулась и помахала рукой. На запястье сверкнул серебряный браслет.
– Нас разделяет временной интервал не менее миллиарда лет. К тому моменту, как включится маяк, эта планета остынет, жизнь на ней угаснет. Атмосфера насыщена углекислым газом и непригодна для дыхания. Скорее всего, вы пришли с третьей планеты от Солнца. Мы посеяли там семена жизни, которые должны дать всходы. Теперь ваша очередь терраформировать** планетную систему. На этот случай мы предусмотрительно заложили в маяк необходимые знания. Сейчас, пока мы с вами говорим, информация загружается в ваш мозг.
Женщина смолкла и поправила сине-черные, развевающиеся на ветру волосы.
– По окончании загрузки маяк проведет тест вашего сознания, проверит ваш организм на дефекты и устранит все возможные. После этого вы очнетесь, – добавил мужчина. – Во время работы маяка все электронные устройства поблизости отключаются, но только на время и без повреждений.
– Ни в коем случае не пытайтесь применить полученные знания для создания оружия, – добавила женщина. – Вроде бы все?
Она вопросительно глянула на мужчину.
– Почти, – кивнул мужчина. – Мы покидаем эту планетную систему и улетаем за много световых лет. Но когда-нибудь мы обязательно вернемся. Желаем вам успехов в освоении жизненного пространства!
Изображение потускнело и превратилось в сплошную черную пелену.
***
В груди сильно кольнуло, и бортинженер открыл глаза. Он сидел на полу пещеры, прислонившись спиной к стене. Это был сон или галлюцинация? Краснов поднялся, крышка аварийного пульта управления была открыта. Он вроде бы уже перезапускал программное обеспечение, или это ему тоже приснилось? Бортинженер щелкнул тумблерами – на дисплее тестера появилось сообщение о начале загрузки операционной системы. Через пару минут она перезагрузилась. Загудел двигатель марсохода, «Гром» развернулся и поехал к выходу из пещеры.
«Наверное, это сердце, дотянуть бы до корабля», – подумал бортинженер, медленно выходя наружу. Сергей все еще продолжал возиться с двигателем.
– О! Вижу, американский чудо-робот на ходу после ловких движений русских рук. А я вот еще нет. Черт знает, что с этой тарантайкой. Придется, наверное, идти назад пешком.
Пилот поднялся и в сердцах пнул колесо. Бортинженер подошел ближе и открыл крышку. Перед глазами появилась полупрозрачная зеленая схема двигателя. В одном месте на схеме замерцала ярко-синяя точка. Краснов взял отвертку и начал отвинчивать крышку блока. Через минуту он уверенно закрыл крышку и кивнул пилоту. На этот раз двигатель завелся с полуоборота. Удивлению Сергея не было предела.
– А ты не говорил, что разбираешься в движках?
Бортинженер улыбнулся и молча пожал плечами, запрыгивая в кабину. Он вдруг почувствовал, что сердце перестало болеть. Появилась какая-то необычная легкость в теле.
– Эти американцы делают свои марсоходы для выставочных стендов, а чуть какое столкновение и все вырубается, – засмеялся Сергей. – А как со здоровьем?
Краснов глубоко вдохнул и выдохнул, а затем поднял большой палец вверх. В голове гудел поток полученной от маяка информации. Бортинженер прикрыл глаза и провалился в глубины своего сознания. Столбики формул сменялись схемами и фотографиями. Огромные сооружения на безжизненных планетах, многокилометровые подземные коммуникации, мачты сверхсветовых передающих систем. Пространство бороздили причудливой формы звездолеты и станции. Бортинженер сконцентрировался и направил мысль сквозь поток информации. Он вновь вернулся на красную планету. Небо стало голубым, ласковый ветерок трепал волосы. Рядом простиралось огромное озеро, вокруг зеленела трава, и шумели раскидистые кроны деревьев. Краснов открыл глаза.
– А вообще все прошло удачно. «Камчатка», мы молодцы!
Сергей засмеялся и нажал несколько кнопок на панели. В салоне зазвучала негромкая музыка.
– Нужно будет перед отлетом сделать побольше снимков, дома похвастаюсь.
– Урр оу ту ки там уитт. Лиилл эаа раатх, – произнес бортинженер и отвернулся, глядя в окно.
Пилот побледнел и резко затормозил.
– Ки там уитт. Руу ту заа, – Краснов ободряюще хлопнул Сергея по плечу.
Перед глазами бортинженера мелькали кадры терраформирования планеты, растущие, как грибы после дождя, колонии. Его уже мало интересовало настоящее. Стремительно приближалось будущее, в котором солнце будет ярко светить в голубом небе и на красной планете зацветут сады.
*радиоизотопный термоэлектрический генератор - источник электроэнергии, использующий тепловую энергию радиоактивного распада. В качестве топлива используется плутоний-238.
**терраформирование - изменение климатических условий планеты для приведения атмосферы, температуры и экологических условий в состояние, пригодное для обитания земных животных и растений.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:56 PM | Сообщение # 623 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 22. 08. 2012
Автор: Book
Мираж
– Отбуксируешь и сразу назад, никаких баров, ресторанов и девочек!
Начальник транспортного департамента протянул пилоту документы. Арис виновато наклонил голову, кивнул и быстро удалился. Буксировщик отшвартовался от космодока, захватил транспортным лучом одиноко висящую планету и взял курс на Кассиопею.
Арис ухмыльнулся. Босс не догадался заглянуть в ящик с инструментами. Включив ускорение, пилот открыл крышку и достал бутылку мирилового алкониуса. Охлажденный спиртоний обжег горло и вставил по мозгам так, что туманности раздвоились. Арис врубил музыку и блаженно вытянул ноги.
– Вот за что я люблю свою работу! – пробурчал пилот, подпевая Марионне.
Впереди со скоростью света, подгоняемая транспортным лучом, летела планета, которой суждено было стать колыбелью новой цивилизации. Арис вторично приложился к бутылке и сделал музыку громче. Пританцовывая, пилот плюхнулся в кресло и, взглянув на мерцающий автопилот, задремал.
Резкий зуммер не сразу разбудил спящего. С экрана на Ариса смотрело гневное лицо начальника.
– Какого хрена ты спишь! Посмотри куда твоя тарантайка залетела. Сшибешь планету класса А-3!
Арис испуганно подскочил в кресле и взглянул на радар. Груз уже начал вход в атмосферу невесть откуда взявшейся А-3. Пилот отключил автоматику и потянул штурвал на себя. Корабль сбросил скорость, начав обходной маневр …
***
Майк открыл глаза и несколько минут соображал, как оказался посреди поля. Вечером он шел с фермы вместе с Джейком, потом приняли бутыль виски на двоих, потом чего-то покурили, потом … Мимо важно продефилировал сине-зеленый монстр с торчащими ушами. Джейк сидел рядом и тер глаза.
– Мне это снится? – Майк задал вопрос и не получив ответа поднялся.
– Внимание! Эльфы на исходную, оркам и гоблинам приготовиться! – маленький человечек с рупором высунулся из кабины грузовика. По всему полю стояли люди с камерами и микрофонами. Столики, кабинки, тележки и стопки разноцветной одежды. Рядом лошади неспешно жевали траву, поглядывая по сторонам.
– Тьфу ты. Это же фильм снимают! – Джейк хлопнул себя по лбу и начал истерически смеяться.
Майк сунул руку за пазуху и достал фляжку. Глоток виски приятно обжег горло. Плывущие облака неожиданно замерли. На резко потемневшем небе появилась огромная планета. Майк протер глаза – планета стала крупнее.
– Джейк! – трясущейся рукой Майк показывал на видение.
Собутыльник с минуту внимательно разглядывал аномалию, затем презрительно сплюнул.
– Тоже мне спецэффект. Видали и покруче! Спилберги хреновы …
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 6:58 PM | Сообщение # 624 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 22. 20. 2012
Автор: Book
Человек, который никогда не был на Марсе
Светлой памяти Рэймонда Дугласа Брэдбери
Терпеть не могу ботанов-очкариков и выпендрежных ученых, вцепившихся в планшетники. Худющий, вечно сутулящийся космоисторик Хоб, шаркающий подошвами туфель по палубе станции, подходил под обе категории. Кому-то из больших начальников сектора взбрело в голову послать к нам этот ходячий человекогербарий, а меня отрядили присматривать за ним. Меня –офицера запаса, ветерана и эксперта сил быстрого реагирования. До чертиков надоела эта работа, но никуда не денешься – контракт. Три года на Марсе, на этой забытой эволюцией планете среди зольных песков, камней и пыльных бурь. Единственное греющее душу место – уютный и тихий спортзал. Штанги и тренажеры притягивали, напоминали, что ты должен быть здоровым сильным мужиком, а не полусогнутым тараканом.
А еще подкинули должность инструктора по физподготовке. Сначала обрадовался, но продлилась радость недолго. Попробуй оторви яйцеголового от планшетника и загони его на тренажеры или заставь полчасика поработать на беговой дорожке? Он всегда найдет отмазку да еще пожалуется командиру, которого я ослушаться никак не мог. Приказ – святое и нерушимое для военного человека. Для меня.
Полковник Ветров – человек авторитетный и уважаемый не только на станции, но и по всему обжитому сектору. Когда прислали Хоба, командир вызвал меня в каюту для разговора тет-а-тет. Говорил долго и спокойно, как всегда. Ветров вообще никогда не повышал голос на подчиненных. Железные нервы, светлая голова и доброе сердце, не то, что у меня. С тех пор я как тень хожу за этим долбанным космоисториком. Нет, долго так продолжаться не может. Осталось всего полгода мучений на красной планете, и я уже смазываю шасси на Луну. Там тихо, спокойно, никаких песчаных бурь, пропавших разведчиков и бесполезных раскопок. Там отпуск на Землю раз в три месяца, а не раз в три года.
В редкие часы отдыха я развеивал скукоту в медицинском отсеке. Доктор Андерсон – единственный из экипажа, кто играл в шахматы, и играл хорошо. Нечасто мне удавалось его обставить. Он тоже когда-то служил в силах быстрого реагирования, участвовал в боевых операциях и спасательных миссиях. Мы могли часами говорить за чашкой чая и шахматной партейкой, вспоминая былое. На день космодесанта командира вызвало высокое начальство, и мы с доком «заправились» спиртом. Ветров вернулся неожиданно быстро, но ругаться не стал – такой праздник раз в году. Только хитро глянул, потянул носом воздух и ушел. Военный военного всегда поймет и никогда не сдаст.
А Хоб все время просиживал в своей каюте. Для него персонально приволокли большой шкаф, который он заполнил бумажными книгами. До этого я такие в каком-то музее на Земле видел. Подруга затащила на свой день рождения, мол, пошли, устроим культурный отдых. Женщине не откажешь, пришлось просвещаться. Хоб эти самые книги постоянно перекладывал, чистил от пыли и читал. Вот этого я точно не понимаю. Зачем напрягать глаза и мозги, если есть читалка? Выбрал в базе нужный текст и слушай. А еще лучше скрининг, если смотреть не лень. Но Хобу нравилось перелистывать этот антиквариат, перекладывать с полку на полку. Несколько раз он и мне пытался что-то втемяшить из своих книжек. Говорил про какого-то Брэдбери, писавшего о Марсе в двадцатом веке. Как можно было писать о Марсе в двадцатом, если колонизация началась в конце двадцать первого?
Потом поинтересовался у дока. Андерсон долго смеялся и объяснял, что мне Хоба никогда не понять. Уж слишком разные мы, из разных слоев, разных миров и даже вселенных. Я согласно кивнул и перевел тему разговора в другое русло. И надо оно мне, человеку военному? Лучше партию в шахматы и пару хороших боевых скринингов.
Основной персонал базы занимался анализом грунта на вверенном нам квадрате. Здесь командовала Татьяна, неприступная брюнетка с обжигающим взглядом карих глаз. Подчинялась только полковнику, который ей явно симпатизировал и потакал во всем. Первое время я пытался навести «мосты дружбы», но всякий раз натыкался на непробиваемую стальную стену равнодушия, излучающую космический холод. Потом узнал, что где-то в Солнечной системе у нее есть жених, бравый космолетчик с орлиным взглядом и килограммом орденских планок на груди.
Татьяна ежедневно проводила планерки, где обязательно присутствовал и я. На большой настенной карто-панели помечались контрольные точки пробы грунта для наших специалистов. Каждый геолог получал задание, выкатывал из ангара вездеход и отправлялся по заданным координатам. Потом добытый образец поступал в лабораторию, тщательно анализировался, и в главной базе появлялись новые данные. А раз в неделю базу через спутник связи передавали на Землю. Простая и скучная работа, надоевшая до чертиков за два с половиной года. В мою обязанность входил контроль каждого геолога на маршруте и быстрая эвакуация в случае проблемы. За глаза меня сразу прозвали МЧС. Не обидно, но могли бы придумать чего получше.
Я уселся в мягкое кресло и нагло прикрыл глаза. На планерке нельзя дремать, нужно преданно смотреть на Татьяну, согласно кивать, даже улыбаться. Геологи разбирали маршрутки, расписывались в журнале инструктажа по технике безопасности и шепотом переговаривались между собой.
– Чего это наш МЧС спит?
Я навострил уши и мысленно выругался. Не спит, а дремлет, внимательно слушает и улавливает даже самый тихий шепот в каюте.
– Гарри! – строгий оклик Татьяны вынудил открыть глаза.
Все взгляды направлены в мою сторону, рядом с Татьяной стоит командир. Полковник всегда входил бесшумно, сказывались годы службы в разведке.
Виновато пожав плечами, я помял ладонями лицо и уселся поудобнее. Командир улыбнулся, что-то прошептал на ухо Татьяне, и тут сзади материализовалось знакомое шарканье. Я обернулся и не поверил глазам – в каюту притопал Хоб.
– Внимание всем! – Татьяна постучала по столу стилусом, и разговоры смолкли. – С сегодняшнего дня нам добавили количество контрольных точек, поэтому в команде геологоразведки пополнение.
Все взгляды обратились на стоящего у двери космоисторика. Сегодня он без очков: скорее всего, надел линзы. Нехорошее предчувствие холодной волной прокатилось у меня по спине, защипав в пятках.
– Да, Хоб сегодня едет за образцами, – Татьяна говорила серьезно, о шутках на планерке не могло быть и речи.
Этого только и не хватало. Мне. Если этот академик перевернется на кочке или сломается вездеход? Хорошее утреннее настроение как пылевым смерчем унесло, а Хоб стоял и счастливо улыбался, будто всю жизнь мечтал гонять на вездеходе по марсианским плато и собирать образцы. И полковник согласно кивнул, подтверждая Татьянины слова.
– У меня есть опыт управления вездеходом, – промямлил космоисторик. – Участвовал в экспедиции по долине Маринера в прошлом году.
Я и рта не успел открыть, как Хоб расписался в журнале, зафиксировал на планшете координаты контрольной точки и вышел из каюты. Геологи, командир и Татьяна следом, а я так и остался сидеть в кресле, пытаясь переварить увиденное и услышанное. Лучше бы сам поехал, но по Уставу станции никак нельзя. Мое место здесь, а иначе кого отправить на помощь пострадавшему, застрявшему, потерявшемуся? Только меня и доктора, а если уж совсем плохо, то и полковника. По пути в диспетчерскую заглянул в медотсек – захотелось хоть с кем-то поговорить, излить душу. Док сочувственно выслушал и махнул рукой: дескать, не переживай, все будет в порядке. И я направился на рабочее место, наблюдать за ходом событий.
Татьяна сидела в любимом вращающемся кресле за пультом, водя изящными пальчиками по сенсорам. На настенной панели появились красные звездочки, медленно движущиеся в разные стороны от станции.
– Который из них Хоб?
Мой вопрос прозвучал столь неожиданно, что Татьяна вздрогнула и глубоко вздохнула.
– Твой лучший друг под счастливой семеркой. И, пожалуйста, больше не входи так тихо, испугал до смерти.
Она даже не взглянула в мою сторону, сосредоточив внимание на экране.
– Диспетчерская, у меня полный порядок, выехал из ангара, – пропищал голосок Хоба из динамика. – Не волнуйтесь, я справлюсь!
Седьмая звездочка медленно поползла по экрану, остановилась на секунду и вновь поехала.
– Все правильно: там появилась большая яма, он ее объехал, – Татьяна победно посмотрела на меня. – Сделай нам чаю.
Сейчас здесь все решает она, высокая брюнетка с большими карими глазами. Я принес два чая и устроился в соседнем кресле. Мельком глянул на метеосводки – погода сегодня баловала, что большая редкость здесь.
– Если все пройдет успешно, оставим его в команде геологов, – Татьяна глотнула чай и вопросительно взглянула в мою сторону.
Как будто я решаю: кого оставить, а кого перевести на другую базу.
Сигнал вызова так резко пропищал, что я чуть не выронил чашку.
– Диспетчерская, дежурный слушает, – наша стандартная фраза при вызове.
На панели высветились данные: База «Синоптик». Я вздрогнул – просто так они никого не беспокоят.
– У вас все на месте? – вопрос синоптиков вызвал у меня легкий прилив адреналина и учащение сердцебиения.
– У нас все на объектах, – поспешила ответить Татьяна. – Что-то случилось?
– Скоро случится. Возвращайте людей обратно, к вам с полюса движется сильная буря, будет в вашем районе через час.
Вот тут я почувствовал, что полоса спокойной жизни и везения закончилась. Татьяна спешно начала отзывать геологов, а я все внимание сосредоточил на седьмом. Не дай Бог этот очкарик выкинет какой-нибудь номер. Не дай Бог!
– Седьмой, вы слышите меня? – я старался говорить четко и громко. Пожалуй, даже слишком громко. Татьяна скривилась и сделала знак «потише».
– Седьмой, вы на связи?
Хоб молчал. Красная звездочка на панели замерла на месте, а значит, что-то случилось. И он не доехал до контрольной точки.
– Станция, слышу вас. Я тут кое-что обнаружил, сейчас занят, можно выйду на связь попозже?
У меня крепкие нервы, но иногда они сдают.
– Никаких находок, седьмой. Срочно возвращайтесь на базу. К нам движется буря. Вы слышите меня?
Космоисторик молчал как лунный кратер. Неужели он оставил вездеход и решил прогуляться за каким-нибудь камнем или обломком упавшего спутника? Мне стало не по себе, залпом выпив чай, я начал нервно ходить по диспетчерской. Татьяна завершила все вызовы и с надеждой смотрела на меня.
– Гарри, бери вездеход и на всех реактивных лети за ним, иначе добром это не кончится.
Приказ отдан, и я побежал к шлюзу. Скафандр надел за минуту, как по боевой тревоге, и выскочил наружу. Небо начало темнеть, вдалеке на севере появились едва заметные смерчи, с каждой минутой приближающиеся к нам.
Выезжая с базы, я на чем свет стоит ругал Хоба, устроившего веселое соревнование наперегонки с бурей, и едва не влетел в яму. Спокойно Гарри, спокойно. Я выехал с опасного места и дал газу. Вездеход поднял тучу песка и помчался по плато.
– Гарри, он все еще не отвечает, будь готов оказать первую помощь, – ворвался в наушники голос Татьяны.
Я только хмыкнул. Не один десяток таких умников довелось вытаскивать из цепких когтей марсианских песков. Мельком глянул на спасательный комплект: аптечка, скафандр и баллоны на месте.
Пять километров до цели, горизонт совсем темный, поднялся сильный ветер, скорость продвижения замедлилась. Плохо, что на базе нет своего челнока. Уже забрал бы этого недотепу и вернулся обратно. Два километра до цели, впереди показался одиноко стоящий вездеход. Тучи песка поднялись в воздух, закрывая солнце. Желто-серая мгла сгущалась, уменьшая наши шансы на благополучное возвращение.
Я подъехал к вездеходу и затормозил. В кабине пусто, неподалеку торчащий обломок скалы и большая воронка. Схватил спасательный комплект и подбежал к краю. Внизу на корточках устроился Хоб и сосредоточенно ковырял лопаткой песок. Ветер взвыл, и я едва не спикировал к космоисторику.
– Хоб! – я заорал так, что в ушах зазвенело.
Космоисторик обернулся, махнул рукой и вновь вернулся к прежнему занятию. Чёртов академик! Спускаться вниз я не стал – назад тяжело выбираться. Вытащил моток троса из багажника, пристегнул к вездеходу и кинул конец в воронку.
– Хватай трос! – мое терпение и нервы дошли до предела.
Хоб протянул руку и вставил в петлю. Я нажал кнопку, замок на конце защелкнулась вокруг его запястья.
– Гарри, она здесь, Гарри! – Хоб упирался, показывая на торчащую лопату.
Трос натянулся и потащил космоисторика по склону. Несколько секунд – и он лежит рядом, испуганно моргая глазами. Я видел такой взгляд, и не раз. Перед лицом опасности неподготовленные новички впадают в панику и не способны трезво мыслить. Хоб не сопротивлялся, только всхлипывал. Дотащив горемыку до вездехода, я захлопнул дверку, перевел дыхание и попытался вызвать базу. Но буря уже вступила в свои права на этот мир, оставив нас без связи и навигации. В такой ситуации все решает точный хладнокровный расчет. Вездеход помчался по плато, подгоняемый перекатывающимися песчаными волнами. На горизонте едва просматривались пологие горы. Если ехать точно по направлению к ложбине между второй и третьей, есть шанс не промахнуться. Но если отклониться хоть на пару градусов, то … Сейчас лучше об этом не думать.
Хоб с обреченным видом смотрел в окно, а я старательно вел вездеход, вычисляя единственный шанс на спасение. По времени нам осталось пару километров, а по видимости – вокруг желтая мгла. Вездеход тряхнуло и подбросило, смерч прошел совсем рядом. Горы на горизонте стали почти невидимыми, растворившись в желтом песчаном тумане. «Запомните! В критические моменты положитесь на свою интуицию, и она никогда вас не подведёт», – золотые слова инструктора учебки космодесанта. Сто метров до предполагаемого места расположения станции. Если через минуту впереди не покажется торчащий из песка бокс, то …
Вездеход подпрыгнул, нырнул вниз и замер на дне большой воронки. Слева вверху столбик с белыми и красными полосами. Еще никогда я так не радовался попаданию в яму на выезде со станции. Последние пятьдесят метров мы добирались пешком, увязая по колено в песке, подгоняемые сильным ветром. Только затащив Хоба в шлюз, я поверил, что выкарабкались.
Нас ждали. Космоисторика загрузили на носилки и отнесли в медотсек. Док вколол успокоительное, командир сказал что-то ободряющее. Татьяна бросила на меня благодарный взгляд и улыбнулась. А мне до чертиков захотелось упасть и уснуть, но нужно еще написать отчет. Куда делись два вездехода, почему Хоб не отвечал на вызов, и как такое вообще могло произойти. И это тоже часть моей работы.
Наутро космоисторик пришел в себя и начал рассказывать какие-то бредни. По его словам в воронке он увидел синюю бутылку. Откуда бутылка взялась на Марсе? Несколько лет назад неподалеку располагалась небольшая метеостанция, возможно от нее. Или это шутка кого-то из геологов. Но самое интересное, что про синюю бутылку он прочитал в бумажной книге того самого Брэдбери. Но как человек, живший в двадцатом веке, мог знать о бутылке на Марсе? Чушь получилась полнейшая, и командир со мной согласился. В конечном итоге решили отправить Хоба назад на центральную станцию сектора, а там пусть сами выясняют нормальный он или малость того.
Весь следующий день я не спускал с космонедотёпы глаз и периодически заглядывал в его каюту. Буря бесновалась до обеда, потом начала стихать. Синоптики прислали утешительный прогноз: к вечеру непогода пропадёт совсем, завтра можно продолжить работы. Мы с доктором засели за партию в шахматы, попутно обсуждая Хоба. И, когда партия уже подходила к концу, мне послышался какой-то звук снаружи. Мы с доком переглянулись, и я метнулся к каюте космоисторика – пусто. Чёртов академик смылся, и наверняка направился к той воронке!
Докладывать командиру не рискнул, схватил скафандр и побежал к шлюзу. Вездеход пулей вылетел из ангара, миновал ворота и понесся по плато. Песка нанесло немало, пришлось лавировать, а кое-где и взлетать, рискуя перевернуться. След от вездехода сбежавшего Хоба служил точным указателем движения. Внутри закипала злость, противный яйцеголовый стал моим самым большим штырем в заднице за все время работы на станции.
Остановившись рядом с воронкой, я попытался успокоиться. Нельзя давать волю эмоциям, нужно действовать хладнокровно. Загрузить космопроблему в кабину, доставить в целости и сохранности на станцию. Подошел к краю воронки – Хоб внизу. Лопатка рядом, а сам космоисторик склонился над чем-то.
– Сам пойдешь или мне нужно оказать первую помощь? – я еле удержался от более жесткого высказывания.
– Гарри, я нашел ее! – Хоб поднялся и показал на центр воронки.
Из песка торчало что-то синее, блестящее в лучах тусклого марсианского солнца.
На мгновенье я оцепенел. Пристегнул трос к вездеходу, бросил конец в воронку и спустился. Из песка торчало горлышко. Синее восьмигранное стеклянное горлышко. Я потрогал его рукой, взял камешек и легонько стукнул. Звон не оставил сомнений, что это стекло. Попытался вытащить, но не получилось.
– Вот и я тоже не смог. Нужно откопать и посмотреть, что его держит, – почти обрадовался Хоб.
Энергично поработав лопаткой, я через полчаса откопал каменную глыбу, в которую вплавлена половина бутылки, если это можно назвать бутылкой. С трудом поднял камень, надел петлю на конце троса, подтянул глыбу наверх и загрузил в вездеход.
Хоб сиял, всю дорогу рассказывая мне, как он это нашел, как пытался откопать. Я почти не слушал, мне стало неудобно перед ним. Ведь никто не поверил в находку, никто. Так бы она и пролежала здесь до скончания времен, засыпанная толщей песка. В шлюз затаскивали камень вместе, космоисторик никак не мог отойти от своего сокровища.
Первым нас встретил док. Присел и начал рассматривать необычную находку. Из кают высыпал весь персонал. Каждый трогал, удивлялся, выдвигал теории. Начался спор и тут появился командир. Полковник Ветров долгим взглядом посмотрел на сияющего Хоба, крепко пожал руку и дружески хлопнул по плечу.
На следующий день прибыли важные спецы с центральной станции и погрузили находку на вездеход. Мы с доком играли в шахматы, когда Хоб зашел попрощаться. Мне стало немного тоскливо. Больше ведь не услышу знакомого шарканья по палубе, не за кем будет мчаться по песчаной равнине. Хоб стал частью станции, частью нашей команды. Док на прощанье подарил карманную аптечку, а я вручил космоархеологу один из своих «трофейных» ножей на память. Космосчастливчик растроганно поблагодарил и пообещал заезжать в гости при случае. Да где уж там – ведь он стал космознаменитостью!
Через неделю по марсианским телеканалам показали нашу находку. Сияющий Хоб давал интервью, рассказывал о своих приключениях и о писателе, еще в двадцатом веке предвидевшим необычное на этой планете. А я окончательно решил расстаться с Марсом. Командир сильно расстроился, долго уговаривал, но заявление все же подписал. Ещё через месяц я обживался на уютной лунной станции. Ни ветра, ни пыльных бурь, ни пропавших космоисториков. И бар, где всегда свежее пиво, кальмары и теплая компания. А раз в три месяца – недельный отпуск на Землю.
Док вскоре тоже покинул Марс и открыл небольшую клинику на уютном островке в Тихом океане. Теперь частенько играем в шахматы через киберсеть. Иногда партия длится по нескольку дней. Поеду в отпуск – обязательно навещу старого друга. И, как в старые добрые времена, отпразднуем день космодесантника. На этот раз в нормальной земной обстановке и компании красивых женщин.
Через полгода после перевода на Луну мне совершенно неожиданно пришла посылка. От Хоба. Внутри коробки обнаружил видеооткрытку с приглашением на свадьбу. Татьяна так и не дождалась своего звездного капитана. Трудно понять, что она нашла в космоисторике, но на то они и женщины, удивляющие нас своей непредсказуемостью. И еще в посылке лежал какой-то странный предмет в вакуумной упаковке. Я дернул за язычок и из защитной пленки на стол выпала потрепанная бумажная книга: Рэй Брэдбери «Марсианские хроники». Книга, написанная в далеком двадцатом веке. С обложки на меня смотрело улыбающееся, полное оптимизма лицо. Лицо человека, который никогда не был на Марсе.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:00 PM | Сообщение # 625 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 28. 10. 2012
Автор: Book
Тени забытых эпох
Мы живы, пока нас помнят.
Помнят то, что мы сделали для других.
Надпись у входа в музей
Ник Филонов стоял на бетонке космопорта, изредка поглядывая вверх на мерцающий защитный купол, экранирующий террианскую колонию от губительного ультрафиолетового излучения. Бледно-желтый свет купола успокаивал и наводил на философские размышления. Подул холодный ветер, Ник застегнул молнию на ярко-синей штурманской куртке и взглянул на циферблат наручного хроно-тика. Ждать осталось совсем немного.
Два года назад доктор космологии Филонов окончательно расстался с так надоевшей исследовательской лабораторией и открыл собственное дело. Взятая в аренду Монументальная площадка на Терре, заставленная покрытыми толстым слоем пыли памятниками, должна была стать его платиновой жилой. Должна, но не стала. Большая часть кредита банка ушла на приведение площадки в порядок, аренду, оплату услуг, рекламу и многие другие мелочи, о которых новоиспеченный гид-предприниматель ранее не подозревал. Потоки туристов проносились мимо, отдавая предпочтение опасным джунглям и племенам разноцветных аборигенов соседних планет. А на Монументальную площадку слой за слоем опускалась террианская серая пыль.
Сегодня утром Ник получил неожиданное и очень заманчивое предложение от Фаргорианского союза. Маленькие фиолетовые человечки возжелали осмотреть и отголографировать памятники, собранные на площадке. Платили наличными в астро-монетах сразу по прибытии, что не могло не радовать Филонова, ныне сидевшего на мели. Мысленно он уже тратил валюту, когда заиграла мелодия звонка с незарегистрированного в базе номера.
– Господин Филонов? Очень приятно. Вы еще не забыли про запланированную на сегодня и оплаченную нашим музеем экскурсию? Буду в космопорту ровно в полдень, до встречи.
Ник быстро просмотрел бухгалтерские данные за последний месяц и схватился за голову. Неделю назад на его счет в банке перевели оплату за экскурсию по Монументальной площадке, и провести ее он должен сегодня в полдень. Деньги Филонов потратил в тот же день и на радостях совсем забыл о самой работе. А через два часа прилетят маленькие противные фаргорианцы. Ничего, успокоил себя Филонов, не в первый раз такое. Он успеет – и здесь и там.
Мерцающий купол вздрогнул, посыпался сноп искр, и сквозь тонкую пленку защитного поля проскользнула белоснежная пассажирская яхта. На мгновенье корабль замер, а затем плавно опустился на бетонку. Народу в космопорту этот час почти не было, если не считать самого Филонова и двух техников, бросавших ленивые взгляды на прибывающие звездолеты. К яхте подкатил робо-трап, на бетонку сошел один единственный пассажир. Ник вздохнул и поспешил навстречу клиенту.
Прибывший скорее походил на путешественника во времени, чем на туриста. Плащ, шляпа, очки в позолоченной оправе на носу и большой кожаный портфель в руке. Так одевались в конце второго тысячелетия, отметил про себя Ник. Мужчина окинул взглядом космопорт и подошел к Филонову.
– Памятниковед Авекс Торский, – представился гость, протягивая гиду сверкающую радужными переливами визитную карточку. – По направлению музея «Забытые эпохи» для визуализации памятникологических стриобторбий каверовых дисторций.
Ник несколько раз моргнул, прежде чем понял хоть что-нибудь из второй части фразы. Но поскольку не понял ничего, усилием воли сделал умное лицо, ибо впервые за время работы на планете почувствовал себя недопреуспевшим стратофорзацем.
– Ник Филонов. Не будем ронять кванты в отстойный бункер, – небрежно произнес гид, сунув в карман визитку и крепко пожав руку гостю. – Курс взят, коллега!
Отточенным жестом Филонов указал на большие криптоперефонные ворота, приглашая клиента пройти на площадку.
Пока они шагали по бетонке космодрома, Ник мысленно прокладывал маршрут экскурсии. Ему обязательно нужно уложиться в два часа, чтобы не упустить фаргорианцев. Авекс несколько раз останавливался, снимая виды космодрома и так надоевшие Филонову рейсовые звездолеты. Ник при этом лучезарно улыбался, но хранил молчание, боясь нарваться на гиперэрудированность памятниковеда. Ворота бесшумно открылись, пропустив гостей внутрь, и тут же сомкнулись за их спинами. Сверкающая в свете искусственной луны Монументальная площадка, заполненная памятниками разных эпох истории цивилизации, производила незабываемое впечатление на туристов.
Торский перехватил портфель под мышку и резво зашагал к ближайшему монументу. Его голографер заискрился, фиксируя статую со всех сторон.
– Наполеон Бонна-Парт, – нарушил молчание Филонов, доставая пачку сигарет.
– Какой потрясающий экземпляр! – восхищенно произнес Авекс, вглядываясь в надписи на пьедестале.
– Погиб в Бородинском поединке под Малоярославцем, – добавил гид, с наслаждением затягиваясь сигаретой.
– Знаю-знаю. В те времена сначала выходили на поединок короли, а уж потом их армии, – памятниковед возбужденно жестикулировал, наводя на Ника тоску.
«Если он так будет бегать к каждому монументу, я в два часа не уложусь, – соображал гид, не слушая гостя. – Надо что-то придумать, но что?»
– И ведь силен же был! – продолжал Авекс. – Под два метра ростом, мастерски владел секирой и без промаха стрелял из ружья.
– Из пистоля, – возразил Филонов, вспомнив старательно заученный текст.
– Спорный вопрос коллега, спорный, – не унимался памятниковед. – А победил его маленький, щупленький король Кутузов. И как победил – хитростью взял!
«Точно не доживу до конца шоу», – окончательно понял Ник, обшаривая глазами площадку.
И в этот момент Филонова осенила спасительная мысль. И как это он раньше не додумался до такого простого решения!
– Есть один необычный экспонат, – гид сделал загадочное лицо. – Пользуется неизменным успехом у туристов.
Торский на миг задумался и утвердительно кивнул. Стараясь не выдать волнения, Ник выдавил улыбку и указал гостю на дальний конец площадки. Авекс смерил взглядом расстояние, которое предстоит преодолеть пешком, и приуныл.
– Зато по пути увидим много интересного! – обнадежил Филонов, радуясь своей находчивости.
По пути Авекс останавливался возле каждого монумента, усердно щелкал голографером, а Ник скрипел зубами, мысленно подгоняя вперед неугомонного памятниковеда. Несмотря на вечернюю прохладу Филонов вспотел. То ли от нервного напряжения, то ли от быстрой ходьбы. Путь к нужной статуе занял почти сорок минут, что окончательно повергло гида в уныние.
– Вот он, граф Дракула! – торжественно объявил Филонов, облокотившись о постамент.
Авекс заворожено разглядывал прославленного вампира, забыв о голографере. Он трижды обошел памятник, не произнеся не слова. А тем временем Ник отыскал взглядом почти незаметный, покрытый толстым слоем пыли, лежащий на постаменте пульт.
– Какая красота! – всплеснул руками Торский и в этот момент Ник нажал красную кнопку на пульте.
Когда сверху начала сыпаться пыль, Авекс настраивал голографер. Памятниковед громко чихнул, и тут статуя шагнула с пьедестала. В тишине Мемориальной площадки прозвучали два гулких удара. От удивления у Торского отпала нижняя челюсть, голографер выскользнул из рук и повис на тонком ремешке. Спавший многие десятилетия граф со скрежетом повернул голову и уставился на Филонова. Ник, держа руку в кармане, надавил кнопку, но очевидно не ту. Длинная рука графа быстрым движением подхватила гида за воротник куртки и подняла над площадкой. Авекс медленно пятился назад, беззвучно шевеля губами и пытаясь переварить происходящее. А Ник мысленно понося себя, всех окружающих и пульт управления статуей, беспомощно болтался на высоте трех метров.
– Коллега, я здесь, иду к вам на помощь! – неожиданно очнулся Торский.
Подбежав к Филонову, он схватил его за ноги и сильно потянул вниз. Скрежет оторванного воротника сопровождал падение обоих на бетонку. Ник сильно стукнулся плечом, но это было ничто по сравнению с выпавшим из кармана прямо на Авекса пультом.
Памятниковед хотел отшвырнуть странное устройство, но случайно зацепил кнопку. Голова статуи вновь повернулась. Удивление Авекса на этот раз было еще сильнее. Он перевел взгляд на стонущего Филонова, потом на статую и, внимательно разглядев надписи под кнопками, начал их нажимать. Статуя, как ни в чем не бывало, громыхнув по бетонке, вернулась на пьедестал и замерла на прежнем месте.
– Это как же так? – задал сам себе вопрос Торский.
Ник покраснел и отвернулся, потом медленно поднялся.
– Это значит … – продолжал размышлять вслух Авекс.
Поднявшись, он отряхнулся и швырнул пульт в Филонова.
– Ну, знаете, коллега! – гневно произнес памятниковед. – Это ни в какие рамки не входит!
Торский схватил портфель и быстрым шагом направился к выходу. Филонов, прихрамывая, ковылял следом.
– Авекс, подождите!
– Как вам не стыдно! А еще научный работник, – продолжал ругаться памятниковед.
– Бывший, – упавшим голосом ответил гид.
– Какая разница? Устроили тут шоу. Вы что, хотели напугать меня этим проржавелым роботом? И вы все время поглядывали на хроно-тик…
Авекс остановился и поднял указательный палец.
– Я понял! Вы куда-то спешите и решили от меня отделаться?
Памятниковед вновь ринулся к выходу.
– Я вас накажу, клоун! Вы вернете мне стоимость экскурсии и заплатите штраф за свой фокус!
Филонов обреченным взглядом смотрел на удаляющегося Торского.
– Заплачу, конечно. Но у меня сейчас ни монеты на счету…
Авекс остановился. Несколько секунд поразмышляв, подошел к ближайшему памятнику и, стряхнув рукой пыль, присел на край постамента.
Филонов закурил, молча глядя в одну точку.
– То есть как так ни монеты? У вас разве нет ежедневных экскурсий, групп, просто случайно забредших посетителей? – удивился памятниковед.
Филонов развел руками. Авекс переваривал услышанное. Во взгляде памятниковеда появилось сочувствие.
– И давно у вас так идут дела?
– Давно. Мемориальная площадка не дает прибыли, денег едва хватает на ее содержание, а себе я во всем отказываю.
Авекс поднялся и подошел к Филонову. Сейчас Ник совсем не был похож на респектабельного гида, встретившего памятниковеда в космопорту.
– Через полчаса прилетит группа фаргорианцев. Я хотел успеть провести экскурсию с вами к тому времени, но …
Торский глянул на хроно-тик и задумался.
– Ладно, не буду вас задерживать, – памятниковед вздохнул и неспешно направился к воротам.
– Авекс, подождите, – Филонов прихрамывая, догнал Торского. – Как только они расплатятся, я сразу верну вам деньги за экскурсию.
– Да ладно, – уже подобревшим тоном ответил памятниковед. – Забросим это досадное недоразумение в отстойный бункер.
Филонову стало не по себе.
– А давайте я проведу дополнительную экскурсию? – неожиданно нашелся Ник. – Бесплатно конечно. Здесь есть кое-что совсем новенькое, и этого еще никто не видел.
Авекс остановился, в глазах памятниковеда загорелся интерес.
– Прямо сейчас?
– Да, конечно! – обрадовался Филонов.
Гид проковылял между памятниками и остановился возле статуи, накрытой серой тканью.
Торский молча ждал. Ник сдернул ткань, и Авекс от удивления едва не выронил портфель. Памятниковед подошел к статуе, провел рукой по надписи, затем вновь отошел назад.
– Коллега! А что же вы раньше молчали. Это же …
На лице Филонова появилась улыбка.
– Вы понимаете что это, кто это? Ведь он же был первым!
Ник согласно кивнул головой и ласково погладил ладонью пьедестал.
– Таможенники передали на временное хранение, конфисковали во время досмотра грузового лайнера. У них на складе места нет – скорее всего, останется у меня.
Авекс уже не слушал гида, обходя статую с жужжащим голографером. Приблизившись вплотную, Торский смахнул ладонью пыль и стал внимательно вглядываться в постамент.
– Там есть надпись на древнем языке, – сообщил Филонов.
– Огромнейшее вам спасибо за этот экспонат! – Авекс крепко пожал Нику руку.
Взгляд памятниковеда заметно потеплел, его глаза искрились.
– Кстати, коллега, у меня появилась глобальная дисторция, – Торский достал блокнот и аккуратно переписал символы с памятника.
При слове «дисторция» Ник вздрогнул, ожидая гиперэрудированное продолжение фразы всезнающего памятниковеда.
– Используя свои обширные связи, могу обеспечить весомый приток туристов на Мемориальную площадку, – Авекс многозначительно поднял палец и сделал паузу. – При условии, что я ваш партнер по бизнесу.
Ник задумался. Из этого могло получиться что-то стоящее. Фактически Торский протянул ему руку помощи, и отказаться он никак не мог.
– Согласен, – ответил Филонов.
– Вот и хорошо, обсудим детали сотрудничества во время моего следующего визита, – улыбнулся памятниковед. – А сейчас мне, пожалуй, пора. Как раз успею на ближайший рейс.
Торский защелкнул портфель и поспешил в космопорт, где все та же белоснежная яхта готовилась к отлету.
Едва войдя в салон, Авекс тут же подключился к бортовому компьютеру и запустил поиск незнакомых символов. Через минуту его старания увенчались успехом. Поисковик выдал несколько вариантов перевода и звуковой файл. Вот только смысл не давался памятниковеду. Слово никак не стыковалось с улыбающимся землянином, увековеченным в граните.
Салон заполнялся пассажирами. Высокая зеленоглазая стюардесса в темно-синей форме прошла между рядами сидений и нажала кнопку готовности к старту. Взревели двигатели, яхта слегка вздрогнула. Торский раз за разом повторял слово из древнего языка, пытаясь понять его смысловое значение. Корабль плавно оторвался от бетонки, и в этот момент памятниковед громко произнес: «Поехали!»
Пассажиры удивленно посмотрели на чудаковатого, странно одетого мужчину. Торский улыбнулся. Теперь он знал, что чувствовал первый человек Земли, полетевший в космос…
***
Филонов проводил глазами улетающую яхту и облегченно вздохнул. Корабль прошел сквозь купол и через минуту скрылся в темно-синем небе Торры. Неожиданно, кто-то осторожно коснулся локтя. Ник обернулся. Десятка полтора маленьких фиолетовых человечков смотрели на него широко раскрытыми жёлтыми глазками.
– Вы Ник Филонов? – пропищал ближайший, смешно размахивая миниатюрными ручками.
– Да, – гид никогда не видел фаргорианцев вживую. В реальности фиолетовые человечки вовсе не выглядели такими противными, как на снимках туристов.
– Осень хоросо! – фаргорианцы дружно закивали головами. – Вот вас гонорар за экскурсию!
Человечек протянул пластиковую коробочку, приятно звякнувшую содержимым в широкой ладони Филонова.
– Нам тут всё осень интересно, но презде всего мы хотим задать один вопрос: "У вас правда есть статуя графа Дракулы?"
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:06 PM | Сообщение # 626 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 01. 11. 2012
Автор: Book
ВТОРОЙ МОДУЛЬ
«И помните: мезотерий требует Вашего постоянного внимания!».
Из инструкции.
– Вернусь поздно, – женщина еще раз глянула в зеркало, поправила прическу и забросила блестящую черную сумочку на плечо. – Не хулиганьте!
Замок входной двери щелкнул, дети радостно вздохнули.
– Чем бы таким заняться? – девочка подошла к зеркалу и скорчила гримасу.
– Вернусь поздно, – передразнил мать Стив и пнул мяч.
Оранжевый пластиковый шар запрыгал по комнате, повторяя тоненьким голоском:
– Вернусь поздно, вернусь поздно, вернусь поздно …
Мальчик упал на диван и уставился в бледно-желтый потолок.
– Оллана, давай, в кибергонки сразимся!
Сестра молча прошла мимо, прикрыв за собой дверь в комнату.
– Оллана, мама запретила их кормить до своего возвращения!
Тишина. Стив медленно поднялся, на цыпочках подошел к двери и приоткрыл. В комнате мерцал бледно-зеленый свет, исходящий из стеклянной стены с серебристой табличкой вверху: «Мезотерий. Флора и фауна мезозойской эры. Действующие биологические копии в масштабе М:12».
Сестра сидела на пушистом ковре и нажимала пальчиком овальные кнопки маленького пульта.
– Я только Рексика.
Девочка набрала нужную комбинацию, за стеклом на траву упало несколько красных шариков. Ярко-зеленый холмик вздрогнул от звука гулких шагов, показалась голова ти-рекса – миниатюрной, размером с небольшую собаку, биокопии грозного ящера.
– Рексик! – Оллана захлопала в ладоши.
Ящер негромко зарычал, захватил острыми зубами гранулу и с аппетитом захрустел.
– А мама сказала, что его нужно кормить только один раз вечером! – не отставал Стив.
Девочка не обратила внимания на замечание брата, продолжая сбрасывать гранулы любимцу.
Стив хитро улыбнулся и достав планшет, начал усиленно тыкать пальцем. Сверху на тираннозавра посыпались мелкие желтые гранулы. Ти-рекс понюхал одну и чихнул.
– Стив! Это ведь не его корм. Рексик такие не ест, – обиделась сестра.
Мальчик молча отошел от мезотерия и стал наблюдать.
Ти-рекс перестал жевать, повернул голову вправо-влево, прислушиваясь. В небе мезотерия появилась черная точка. Через мгновенье можно было различить снижающегося птеродактиля – летающего ящера мезозойской эры. Тираннозавр задрал голову и, широко открыв пасть, заревел. Крылатый сделал круг и скрылся за холмом. Ти-рекс подошел к стеклянной стенке и потерся мордой – в больших желтых глазах ящера светилась благодарность.
– Масик покушал и теперь можно баиньки, – девочка провела ладонью по стеклу и вздохнула.
Стая птеродактилей вынырнула из-за холма и стремительно спикировала на тираннозавра. Неповоротливый ящер едва успел пригнуть голову, как на него обрушились точные удары острых клювов.
– Ха! – мальчик подпрыгнул и победно сжал кулак. – Сейчас они покажут твоему Рексику, где тираннозавры зимуют!
Оллана стояла, не шевелясь и не веря своим глазам.
– Стив! – девочка закричала так, что брат испуганно попятился в дальний конец комнаты. – Ты натравил птеродактилей на Рексика, высыпав их корм на него!
Ти-рекс заревел, размахивая короткими лапами. Громкие крики ящеров в небе мезотерия приближались – стая делала еще один заход.
– Рексик! Уходи оттуда, уходи! – по лицу девочки потекли слезы. – Уходи!
Ти-рекс внимательно посмотрел на хозяйку, наклонил голову и широкими шагами двинулся в обход возвышенности. Поняв, что атака сорвалась, птеродактили сделали круг и приземлились на вершину холма, наблюдая за действиями тираннозавра.
– Ты жестокий! – девочка вытерла лицо рукавом и взяла в руки коммуникатор.
– А ты ябеда! – брат скорчил гримасу. – Позвонишь родителям? Звони! Маленькую девочку обидели – заклевали ее мезозоидного Рексика.
Стив уселся в кресле в дальнем конце комнаты, закинув ногу за ногу, как это обычно делает отец, вернувшись вечером с работы.
Оллана задумалась, потом положила коммуникатор на столик. В мезотерии наступило затишье: ти-рекс притаился под густой кроной дерева, птеродактили о чем-то оживленно галдели, поглядывая сверху на противника. Девочка взяла пульт и начала нажимать кнопки. Небо мезотерия потемнело, появилась большая свинцово-черная туча. Едва летающие ящеры поднялись в воздух, как сплошным потоком хлынул ливень. Стив подскочил с дивана и вновь взял планшет.
– Мои птички просто так не сдадутся!
Стая опустилась на луг и сгрудилась под густой кроной большого дерева. В небе несколько раз сверкнули вспышки молний, стеклянные стены задрожали от раскатов мезозойского грома. Ти-рекс вновь вернулся на излюбленное место у подножия холма, наслаждаясь теплыми ливневыми потоками. Переполненный ручей громко зажурчал, унося потоки воды в низину.
Стив продолжал сосредоточенно водить пальцем по планшету, бормоча что-то под нос. На мгновенье, на его лице появилось выражение крайнего удивления.
– Еще один? И он ничего нам не сказал …
– Что не сказал? – Оллана попыталась заглянуть, но мальчик закрыл дисплей ладонью.
– Ничего, – Стив отошел в дальний конец комнаты, с ухмылкой наблюдая за мезотерием.
Сильный шум заставил всех зверей повернуть головы. Из низины выскочила пенящаяся волна, едва не накрыв птеродактилей, успевших взмыть в серое небо. Море начало победное наступление на сушу.
Оказавшись наполовину в воде, тираннозавр не проявлял никакого беспокойства. Когда уровень достиг шеи, ти-рекс легко поплыл, будто вырос в морской стихии.
– Рексик! Молодчина! – Оллана вновь радостно захлопала в ладоши и показала язык брату.
Умение тираннозавра плавать оказалось для Стива полной неожиданностью. Мальчик хмыкнул и пожал плечами.
– Мой Рексик самый-самый лучший! Ты ведь отключишь море? – Оллана подошла к брату и миролюбиво протянула руку.
Стив вздохнул, пожал руку сестре и быстро ввел код. На дисплее загорелась красная надпись: «Неизвестная ошибка. Доступ заблокирован, обратитесь к поставщику продукта. Ваш ближайший …»
– Стив!
Мальчик побледнел и вновь ввел код.
– Стив?
Морская вода продолжала прибывать, подбираясь к вершине холма. Стая птеродактилей кружила над синей гладью, уже не обращая внимания на плавающего ти-рекса.
– Стив, придумай что-нибудь. Ты же умный! – Оллана положила руку на плечо брату и умоляюще посмотрела в глаза.
Мальчик уставился в потолок, соображая, как выбраться из тупика. Звонить в экстренную службу помощи и родителям совершенно не хотелось. Кроме неминуемого наказания, он еще и терял авторитет продвинутого киберщика.
– Кран! – Стив выбежал из комнаты, Оллана следом.
Кран находился в ванной, под самым потолком. Сестра держала стремянку, пока брат наконец взобрался наверх и перекрыл воду.
Море замерло зеркально-ровной гладью. Тираннозавр выбрался на едва торчащую над поверхностью верхушку холма, птеродактили, сложив крылья, как утки плавали вокруг.
– Спасибо! – сестра чмокнула мальчика в щеку.
Стив промолчал, продолжая думать, как избавиться от воды до возвращения родителей, и в этот момент на поверхности показалась огромная змеиная голова. Желтые глаза с узкими черными зрачками уставились на ти-рекса и хищно блеснули. Следом вынырнуло длинное, покрытое чешуёй тело.
Ти-рекс мгновенно почуял опасность и успел среагировать на бросок змея, нанеся удар толстым хвостом. Морской хищник отлетел в сторону и тут же скрылся в глубине. Перепуганные птеродактили кружили в небе, опасаясь приближаться к поверхности – в мезотерии появилась настоящая опасность.
Стив и Оллана стояли перед стеклянной стеной не в силах произнести хоть слово. Первой заговорила девочка.
– Что это за чудище?
– Я не знаю, честное слово не знаю. Я его никогда раньше не видел!
– Ты должен что-то сделать и прямо сейчас! – в голосе сестры появились командные нотки. На мгновенье Стиву показалось, что это говорит мама.
Тираннозавр вглядывался в темную глубину, ожидая нового нападения змеи. Волны накатывали на вершину холма, подмывая маленький клочок суши под ногами ти-рекса. Из воды выскочил толстый хвост змея и, закрутившись вокруг лап тираннозавра, лишил его опоры – грузный ти-рекс плюхнулся в воду.
Оллана подбежала к мезотерию и заколотила кулачками по стеклу.
– Рексик!
Над волнами появилась голова змеи с разинутой пастью, а неподалеку вынырнул ти-рекс. Птеродактили вновь были в воздухе и на этот раз атаковали более грозного противника. Удары острых длинных клювов парящих заставили чудовище нырнуть в глубину, а тираннозавр успел выбраться на холм.
– Соображай процессор, соображай. Ты должен что-то придумать! – Стив сидел на полу перед мезотерием, сжав ладонями голову.
– Может отключить электричество? – неуверенно предложила Оллана.
– Сразу стартует автономный источник питания – не поможет, – пробурчал брат.
Из воды высунулась змеиная голова. Следом вторая, третья, четвертая… Пять чудовищ плотным кольцом окружили прибежище ти-рекса, медленно приближаясь к островку. Стив подпрыгнул как ужаленный, достал из ящика стола отвертку и, подбежав к мезотерию, стал откручивать винты контрольной панели.
– Каждую неделю в мезотерии меняют воду. Так?
– Так, – согласилась сестра.
– А как ее меняют? Программа включает шлюз, через который вода сливается в канализацию. Шлюз мы включить не можем – система заблокирована. Если не создать аварийную ситуацию.
– А как ты ее создашь?
– Отойди на безопасное расстояние и не вздумай приближаться ко мне!
– Стив!
Птеродактили сделали несколько заходов, но справиться с пятью чудищами им было не по силам. Одна из змей напала на крылатого, и тут же попала под удар толстого хвоста ти-рекса. Остальные, решив, что она отбирает добычу, накинулись на чешуйчатую – завязалась кровавая схватка.
– Стив! – Оллана сквозь слезы смотрела, как брат воткнул вилку в розетку и поднес концы оголенного провода к контактам панели.
Стая воспользовалась потасовкой и спикировала на самую крупную змею. Попадания оказались точными, змея дернулась, свилась кольцами и неожиданно ушла в глубину. Ти-рексу удалось схватить другую, но противник был слишком силен. Тиранозавр потерял равновесие и скрылся в темной воде, остальные змеи нырнули следом.
Яркая вспышка озарила мезотерий, в воздухе запахло озоном, через мгновенье вода начала стремительно убывать. Показались верхушки деревьев, луг и ручей. Ти-рекс выбрался из змеиного клубка и, пошатываясь, отошел к холму. Чешуйчатые быстро ползли в сторону ушедшего моря, получая сверху удары пикирующих птеродактилей.
Стив открыл глаза. Рядом сидела Оллана, прижав холодный компресс ко лбу мальчика.
– У меня получилось?
Сестра молча кивнула, смахнула слезу и провела ладошкой по щеке брата...
***
Клацнул входной замок, загорелось освещение в коридоре. Ступая на цыпочках, родители вошли в дом.
– Тсс! Они уже спят, – прошептала женщина, снимая плащ.
– Я сегодня подключил второй модуль. Представляешь: море, синяя глубина и огромные мезозойские чудовища! – мужчина поставил дипломат и разулся.
– Представляю. А они не навредят тем зверям, что уже есть? – поинтересовалась жена. – Оллана так привязалась к Рексику.
– Нет, что ты. Модули надежно изолированы друг от друга!
Мужчина на цыпочках прошел в комнату и приоткрыл дверь спальни – дети мирно сопели на кроватках.
– Странно, что они сегодня ничего не поломали и не разбили, – удивилась женщина.
– Они умницы! – с любовью произнес мужчина и прикрыл дверь. – Пойду, гляну на новое приобретение, а потом поужинаем. Ага?
– Иди, – жена бросила сумочку на диван и пошла в кухню.
В комнате стоял какой-то странный запах, но глава семейства решил, что это с улицы. Прикрыв форточку, он устало опустился в кресло, надел наушники и набрал на пульте код активации.
Но море молчало…
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:09 PM | Сообщение # 627 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 11. 12. 2012
Автор: Book
Найди свое место!
По куполу проносились яркие звезды. Останавливались, быстро приближались, превращаясь в разноцветные шары, сверкающие до боли в глазах. Мелькали планетные системы, пролетали игривые кометы с искрящимися хвостами. Посреди круглого зала на гладком черном полу стоял босой мальчик в пижаме. Одна из звезд стремительно выросла в размерах, заняв большую часть купола, и ребенок с интересом начал разглядывать переливающееся изображение.
Белоснежная стена стала полупрозрачной, сквозь нее в зал вплывали разноцветные шары. Касаясь пола, они подскакивали, издавая то гудение, то приятную легкую мелодию. В хаотичном движении все же появился порядок – шары рассредоточились по залу, образовав ряды. Последним сквозь стену прошел самый крупный ярко-оранжевый шар. Подпрыгнув, он подлетел к одиноко стоящему ребенку. Мальчик оторвал взгляд от купола, улыбнулся и протянул к шару руку.
– Привет, Ау Ат Сан!
– Здравствуй, Саша, – ответил шар, на мгновенье сверкнув. – Ты нашел своё место?
Ребенок вздохнул и снова посмотрел на купол.
– Нет. Я не знаю, как его найти, и мне хорошо здесь с вами.
Мальчик поднял руку и прочертил круг. Купол сверкнул, черное небо сменилось белоснежной картой, испещренной разноцветными созвездиями.
– У нас все другое: есть Большая медведица, есть Малая медведица, – ребенок растерянно пожал плечами.
– Я прочел твои воспоминания, но этого недостаточно. В галактике слишком много звезд и еще больше планет, чтобы по нескольким созвездиям определить место – нужны точные координаты, – произнес Ау АТ Сан.
Стройные ряды шаров пришли в движение, то подпрыгивая, то перекатываясь по гладкому полу.
– Найди свое место, Саша, – прокатился по залу шепот. – Найди свое место…
***
Сквозь большое окно просторного кабинета вливались потоки яркого солнечного света. Мужчина в сером костюме сидел в кресле, откинувшись на спинку, и сосредоточенно нажимал клавиши ноутбука. На стене висел его портрет кисти известного художника. В это утро маг и экстрасенс пребывал в чудеснейшем настроении.
– Проходите, – хозяин кабинета оторвал взгляд от ноутбука и едва заметно кивнул ранним посетителям.
Мальчик вошел и сразу присел в мягкое кресло напротив стола, женщина осталась стоять, разглядывая кабинет. Смотреть было на что: на стенах висели многочисленные амулеты, маски и предметы, предназначение которых малопонятно для обычного человека.
Взгляд мага окинул посетителей, остановившись на ребенке.
– Мы только узнать, – неуверенно произнесла женщина. – Возможно ли получить помощь, и сколько это будет стоить?
– Все возможно, все реально, все решаемо, – мягким голосом ответил экстрасенс. – Дети вообще непредсказуемые создания. Мы любим их, растим, души в них не чаем. Они самое ценное, что у нас было, есть и будет.
Он поерзал в кресле, несколько раз щелкнул клавишами и дружески кивнул посетительнице, предлагая продолжить.
– Саша не может говорить. Не может нормально. Бормочет какие-то странные слова, значения которых никто не знает. Мы уже побывали у разных врачей, побывали во многих клиниках …
На глазах женщины появились слезы, она достала из сумочки носовой платок.
– Когда это началось? – коротко спросил маг. Его острый взгляд вновь уперся в ребенка.
– Две недели назад. Мы возвращались домой, Саша увидел какой-то шар, катившийся по обочине, и побежал за ним. Я только успела крикнуть, и вдруг из-за поворота выскочила машина. Водитель успел затормозить буквально в нескольких сантиметрах, сын сильно испугался. Вот после этого он и перестал говорить нормально. Врачи считают, что это от испуга и скоро пройдет, но последнее время Саша стал все больше и больше проводить времени во сне. Он ничем не интересуется: ни книгами, ни телевизором, ни играми. Поест и опять спать. И все время повторяет какое-то странное то ли название, то ли имя.
– Какое? – оживился маг.
– Саша, скажи, как ты обычно говоришь.
Ребенок закрыл и открыл глаза, потом улыбнулся.
– Ау Ат Сан!
Мужчина потер ладонью лоб и покрутил головой.
– Интересно и необычно. Никогда такое не слышал, очень похоже на имя. А тот шар, за которым он побежал, вы сохранили?
– Нет, – растерянно произнесла женщина. – А разве это важно?
– Сама по себе игрушка не имеет какого-либо воздействия, но может послужить ключом к открытию сознания ребенка, ключом возвращения его к нормальному состоянию. Судя по то тому, что вы рассказали, он живет в своем придуманном или пригрезившимся мире. Ему там хорошо, ему там интересно, поэтому он все больше времени проводит во сне. Все больше и больше…
Экстрасенс выдвинул ящик стола и достал резную деревянную шкатулку.
– Скажите, возможно ли что-то сделать, или это все? – упавшим голосом спросила женщина.
– Заранее ничего не обещаю, но попытаюсь, – маг открыл шкатулку и опустил внутрь ладонь.
– И когда нам прийти?
– А зачем откладывать? Можем начать прямо сейчас, – экстрасенс захлопнул шкатулку. – Да, Саша?
Маг разжал ладонь, сверкнул металлический предмет. Свет был столь яркий, что женщина на миг прищурилась.
– Открой свое сознание, – прошептал маг. Амулет сверкнул еще ярче, ребенок зажмурился, закрыл глаза и обмяк в кресле …
***
Ау Ат Сан парил под куполом. Его цвет менялся с оранжевого на красный, иногда на серый. Сфероид размышлял. Каждая мысль отражалась на поверхности, каждая эмоция оживала многообразием цветовой гаммы. Размеренная и спокойная жизнь колонии нарушилась неожиданным появлением существа из другой части галактики. Совсем непохожего на них, по-другому мыслящего и необычайно доброго. Они просто обязаны помочь юному бионику вернуть разум, вернуться на свое место. У каждого есть свое место – Ау АТ Сан усвоил эту аксиому с момента рождения.
Сфероид оттолкнулся от купола и приземлился на гладкий черный пол. Одна из стен приобрела прозрачность, в зал медленно вплыл ярко-синий куб со скругленными углами. По блестящим граням пробегали желтые искорки, вызывая легкий гул. Шар подпрыгнул и подлетел к гостю.
– С прибытием. Давно тебя ждем, Ур Оу Ту.
Куб несколько раз качнулся из стороны в сторону и замер.
– Без меня даже звезды не светят, – пошутил гость. – Получил твое сообщение и сразу же прилетел. Как к вам попал бионик?
– Редкий случай: контакт со случайно залетевшим на планету зондом вызвал перемещение сознания. В период активности оно там, в период восстановления энергии оно здесь.
– Координат планеты, конечно, нет, а ваш гость не имеет о них никакого понятия?
– Ни малейшего, – подтвердил шар, покатившись по гладкому полу.
– Я был против этих исследований с самого начала. Коммуникаторы разбросали по галактике зонды, а мы теперь разгребаем результат их гениального эксперимента. Бионики не воспринимают и не могут воспринимать зонды адекватно. А как теперь выяснилось, у них нарушается связь между альфа и бета составляющими сознания.
Ур Оу Ту качнул гранями, сверкнул и сменил цвет на фиолетовый.
– Когда гость появится вновь?
– Мы точно не знаем, – Ау Ат Сан остановился и, подпрыгнув, завис в воздухе. – Мы не знаем, на сколько у него хватит энергии. Каждое перемещение уменьшает силу взаимодействия составляющих сознания и вероятность возращения. Есть какие-нибудь мысли?
– Решить проблему отсюда мы точно не сможем – необходимо воздействие на объект в исходной точке, – ответил куб.
– И все опять замыкается на координату? – шар приземлился на гладкий пол. – Я в растерянности.
– Ты стал мыслить как бионик, – Ур Оу Ту покачнулся и поплыл в воздухе. – А нужен совсем иной подход. Необходимо взглянуть на проблему изосферически. С чего все началось?
– Думаешь, если … – задумчиво произнес шар.
– Конечно! Ответ заложен в вопросе, решение находится в условии задачи. У меня есть доступ к коммуникаторам, и медлить никак нельзя. Сделаем повторную рассылку зондов, но на этот раз со сменой полярности. И необходимо использовать какую-нибудь доступную для их восприятия форму.
– Из того, что я узнал о биониках, лучше всего подойдет событие всепланетного масштаба. Для них оно является энергетической подпиткой, усилителем эмоций. Нужно только создать виртуального исполнителя и доставить зонд точно по адресу, – предложил сфероид. – По адресу, которого мы не знаем.
– А нам и не надо его знать. Сделаем точную копию предыдущей рассылки, и один зонд обязательно попадет в нужную точку. Поскольку нас интересует конкретный объект в конкретном мире, то только этот зонд активируется и выполнит свою программу.
– Но ведь существует ненулевая вероятность, что ни один зонд не попадет на нужную планету в нужную точку, – возразил Ау Ат Сан.
– Существует, – после минутного молчания ответил куб. – Но об этом сейчас лучше не думать. Шансы высокие, да и других вариантов все равно нет. Поэтому будем верить, что все получится.
Стена стала полупрозрачной, прогнулась, в зал влетело несколько разноцветных шаров.
– Саша пришел! Саша теряется! Саше нужна помощь! – загомонили шары, перебивая друг друга…
***
– Открой свое сознание, – продолжал шептать маг. – Твой разум сейчас не здесь, не с нами Ты плаваешь в океане собственных грез и мечтаний. Что ты видишь?
Мальчик пошевелился и пробормотал несколько неразборчивых слов.
– Скажи так, как ты говорил раньше, – требовательно произнес экстрасенс.
– Ау Ат Сан, – ответил Саша. – Ау Ат Сан.
– Хорошо, – согласился маг. Мы знаем, что Ау Ат Сан твой друг. Вы будете дружить и дальше, но у тебя есть мама, которая тебя очень любит, и ты обязательно должен вернуться к ней.
Ребенок на миг открыл и вновь закрыл глаза, обхватил ладонями голову и застонал. Мать уже была рядом.
– Саша! Саша! Ему плохо! Саша!
– Не волнуйтесь, он под моим полным контролем – попытался успокоить мать экстрасенс.
Мальчик сжал голову руками, закричал и сполз с кресла.
– Ау Ат Сан! Ау Ат Сан! – ребенок заплакал, корчась на полу.
– Что не волнуйтесь? – закричала женщина. – Сделайте что-нибудь! Сделайте же!
Мать сидела на полу рядом, пытаясь разжать руки сына. Маг вскочил с кресла и прижал амулет ко лбу ребенка.
– Вернись обратно, вернись! Смотри мне в глаза! Смотри мне в глаза! Смотри …
Ау Ат Сан стремительно влетел в зал, следом вплыл Ур Оу Ту. Саша лежал на полу, сжав голову руками.
– Больно. Мне очень-очень больно! Ау Ат Сан, помоги мне!
Оранжевый шар остановился и поменял цвет на серый.
– Я не знаю. Что это? Раньше такого не было.
Переваливаясь с грани на грань, куб приблизился вплотную и прикоснулся ребром ко лбу мальчика.
– Бета-составляющей не хватает энергии для перемещения. Будет немного больно, – ласково произнес Ур Оу Ту.
Сверкнула яркая вспышка, ребенок вскрикнул, и в зале наступила тишина.
– Нужно срочно делать рассылку зондов – следующего раза он может не пережить, – грустно произнес Ур Оу Ту. – Его время истекает. Еще два-три перемещения, и составляющие начнут разрушаться …
Ребенок лежал на кровати в своей комнате, мать сидела в кресле рядом.
– Спокойно, малыш, не бойся. Больше мы не пойдем ни к каким экстрасенсам, магам и колдунам.
Женщина ласково гладила сына по голове.
– Я люблю тебя таким, какой ты есть. Ты мой маленький Саша, мой мальчик, мой ребенок, мой сын. Хочешь, я спою колыбельную?
Мальчик всхлипнул и прижался к матери. В спальне зазвучала грустная песня. Глаза ребенка медленно закрылись, и он погрузился в сладкие сонные грёзы…
Саша вновь стоял посреди зала. Сфероиды расположились вокруг, образовав концентрические окружности. Ау Ат Сан подпрыгнул и подплыл к мальчику.
– Мы попытаемся вернуть тебя назад, – тихо сказал сфероид. – Ур Оу Ту нашел решение.
Темно-синий куб, перекатываясь с грани на грань, приблизился к ребенку.
– У нас может не получиться, но другого выхода нет – время на исходе, – Ур Оу Ту прикоснулся гранью к мальчику.
– И я больше никогда вас не увижу? – расстроился ребенок.
– Никогда, – ответил Ау Ат Сан. – Это твое последнее путешествие.
– Ты вернешься назад, Саша, – прокатился шепот по залу. – Ты найдешь свое место!
Шары по очереди подлетали к Саше и касались ладони.
– Я не хочу, мне хорошо здесь, хорошо с вами! – мальчик заплакал.
– Нельзя, каждый должен жить на своем месте, Саша, – учительским тоном произнес куб.
Его грани сверкнули, перед глазами ребенка появилась густая пелена тумана. Померк купол, померкли стены и пол, растворились ряды разноцветных шаров. Черное пространство завертелось, подхватило и умчало сознание…
Ребенок открыл глаза. Он лежал на кровати в своей комнате. Тускло горел ночник, мать дремала в кресле рядом. Мальчик пошевелился и застонал – тело сильно болело. Пропел звонок входной двери, но женщина его не услышала, продолжая дремать. Саша медленно поднялся – в глазах потемнело, в голове появился странный шум. Словно в тумане мальчик подошел к двери и заглянул в глазок. На площадке стоял самый настоящий Дед Мороз в красном кафтане, с большой белой бородой и мешком за плечами. Удивленный ребенок приоткрыл дверь на цепочку.
– Здравствуй, Саша! – подмигнул Дед Мороз, сбросил с плеча мешок и развязал.
Мальчик согласно кивнул. Захотелось что-то ответить, но он никак не мог подобрать правильные слова и лишь неразборчиво пробормотал в ответ.
– Держи! – Дед Мороз просунул сквозь приоткрытую дверь маленькую коробочку, перевязанную лентой. – Это от твоих друзей.
Ребенок растерянно повертел подарок, снова взглянул на площадку – Дед Мороза уже не было.
– Саша! Кто там? – мать проснулась и уже шла к двери.
Мальчик развязал ленту, крышка открылась, из коробочки выпал и запрыгал по полу маленький оранжевый шарик.
– Ау Ат Сан! – радостно воскликнул ребенок, подхватив подарок.
Тело словно пронзили электрическим разрядом, в голове сильно кольнуло.
– Саша, что это, откуда? – испугалась мать. – Где ты это взял?
– Это мне друзья подарили, – растерянно произнес мальчик.
– Что? Саша! – закричала женщина. – Са-ша!
Мать упала рядом на колени и заплакала, прижав ребенка к себе.
– Мам, ты чего? Это просто подарок, – мальчик погладил мать по щеке. – Его прислал Ау Ат Сан.
– Саша, боже мой! – мать поцеловала сына.
– Все нормально, мама. Со мной все будет хорошо. Смотри!
Оранжевый шарик пролетел по комнате, ударился о стену, упал на пол и замер.
– Он красивый, правда?
– Правда, сыночек, правда! – женщина, плача, гладила ребенка по голове.
– Жаль, больше их не увижу, – вздохнул мальчик.
Он подошел к окну и взглянул на черно-синий небосвод. Ярко светили звезды, и где-то там далеко-далеко друзья улыбались ему. На самом деле они не могли улыбаться, могли только менять цвета, выражая свои эмоции. Сейчас они светились ярко-оранжевым. Саша не видел этого, но был уверен. И теперь он точно знал – его место здесь!
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:11 PM | Сообщение # 628 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 11. 12. 2012
Автор: Book
Бесценный дар
Большую часть своей жизни Сургут Мандаров пас оленей. Бескрайняя тундра серебрилась снежным покрывалом, играла солнечными бликами, и не было картины краше для потомственного оленевода. Собачья упряжка мчалась по полю, а Сургут, завернувшись в теплую шубу, тихонько напевал под нос любимую песню:
«Нарьян-Мар мой, Нарьян-Мар,
Городок не велик и не мал.
У Печоры у реки
Здесь живут оленеводы и рыбачат рыбаки.»
«Скорее бы добраться до родного поселка», – успел подумать оленевод, когда впереди показался небольшой пригорок, которого еще утром здесь не было. Остановив упряжку, Сургут подошел и осторожно стал разгребать снег - на поверхности показалась рука. Красный рукав куртки свидетельствовал о том, что это не местный, а красные пальцы, что он еще жив.
Оленевод схватил руку и потянул на себя, вытащив незнакомца. Весь облепленный снегом, мужик что-то мычал и пытался вырваться. Наконец ему это удалось, незнакомец сначала встал на четвереньки, а потом поднялся.
– Где я? – сильно пьяным голосом, пошатываясь, пробормотал спасенный.
– Шибко много выпил, однако, – покачал головой оленевод. – Садись в сани, отвезу в поселок, там согреешься.
Незнакомец покачнулся и рухнул в сани. Сургут достал меховую шапку, надел на потерпевшего, сел в сани и собачья упряжка вновь понеслась по заснеженной равнине.
«Вот ведь, какие приключения сегодня произошли», – успел подумать оленевод, когда небо вдруг потемнело.
Громыхнуло, сверкнуло пламя, и на снег приземлился огромный черный цилиндр. Собаки стали как вкопанные, а пьяный попутчик проснулся и испуганно заморгал глазами. Не успел Сургут опомниться, как грохот повторился. Цилиндры падали с неба один за другим, врезаясь толстыми треножниками в вечную мерзлоту.
В этот момент Мандаров вспомнил свое детство. Он был еще совсем мальчиком, только учившимся запрягать оленей, когда к ним в поселок приехал шаман. Важный такой, седой, с ожерельем из клыков медведя на шее. И почему-то, увидев маленького Сургута, шаман подошел к нему. Старик долго смотрел на ребенка, взял его маленькую руку и вложил в ладонь деревянную коробочку.
– Ждет тебя очень-очень важное испытание. Не потеряй это и всегда носи с собой.
Шаман поднес ко рту трубку, выпустил густые кольца дыма, сел на собачью упряжку и уехал. Больше Сургут никогда его не видел. А какое такое важное испытание может ждать сына обычного оленевода, он так и не сказал.
– Я чего, сплю? – попутчик усиленно протер глаза и, окончательно протрезвев, осматривался по сторонам.
И в этот момент произошло самое ужасное, самое необычное из всего, что когда-либо случалось с ними.
У ближайшего цилиндра снизу открылся люк и на землю спрыгнул зверь жуткого вида. Сургут хорошо учился в школе, особенно любил зоологию и поэтому узнал сразу: перед ним стоял трехметровый двуногий ящер времен мезозойской эры. Тело динозавра облегал черный комбинезон со сверкающими на солнце стальными пластинами, на ногах ботинки, с торчащими когтями. Лапы сдвинулись с места, и ящер в несколько прыжков достиг упряжки. Собаки сбились в кучу и дико заскулили, а лица Мандарова и нежданного попутчика стали белее снега, покрывающего тундру. Следом за первым из цилиндра выпрыгнули еще трое.
Ящер достал из кармана металлическую коробку и зарычал, обнажив пасть, усеянную острыми зубами. Путники вжались в сани, не в силах даже пошевелиться. Что-то зазвенело, из коробки вылетела прочная стальная сеть, опутав сани и обоих незадачливых пассажиров. От страха, сознание Сургута помутилось, белоснежное поле покачнулось, потом закрутилось, и он провалился в бесконечную темноту…
– Жив? – попутчик сидел рядом, вглядываясь в глаза пришедшего в себя оленевода.
Мандаров поднялся и осмотрелся: вокруг мрачно-серые стены, одна из которых затянута прочной стальной сеткой. Откуда-то сверху струился слабый зеленоватый свет, собак рядом не было.
– Жив, – машинально ответил Сургут, потирая ноющий затылок. – А где мы?
– Внутри, – попутчик выразительно ткнул пальцем в потолок. – Тебя как звать-то? Я Рома.
– Сургут, – оленевод поднялся, но тут же вновь сел. Голова кружилась, в ушах звенело, дышать было тяжело.
– Мы в плену, Сургут, – подвел итог Рома. – И надо ж было мне вчера так нажраться. Спасибо, что вытащил из сугроба.
Оленевод только кивнул в ответ, продолжая думать о чем-то своем. Рома засунул руку за пазуху и вытащил фляжку. Отвинтив крышечку, допил остатки содержимого и удовлетворенно крякнул:
– Уже лучше.
К сетке подошли два ящера, что-то пискнуло, стена отъехала в сторону. Каждый из ящеров схватил пленника и, прорычав, воткнул в ухо человека черную пуговицу. В голове у оленевода зазвенело, острая боль пронзила мозг, а следом и все тело. Сургут закричал, от боли потекли слезы. Он попытался вырваться из когтистых лап, но тут ящер швырнул пленника на пол. Рома лежал рядом, растирая ухо и осыпая динозавров всеми известными на этот случай афоризмами русского языка.
– Уроды! – подвел итог Рома, показав динозаврам кулак.
– Раз ругается, значит еще живой, – один ящер толкнул другого, и оба противно заржали.
Стенка вернулась на место, а динозавры удалились.
– Кричи не кричи, все равно не поможет, – философски заключил оленевод, поудобнее усаживаясь у стены. – Собак жалко, однако. Хорошие лайки были. У-у-у!
Он покачал головой и прикрыл глаза.
– Нас тут содержат хуже собак, – Рома сплюнул и принялся ходить по комнате взад-вперед.
– С вами обращаются так, как подобает вашему статусу! – прокричал звонкий голос из коридора.
Оба пленника подошли к сетке, пытаясь рассмотреть в полутьме говорившего.
– Я сын тира, наследный принц Аллор.
Этот ящер был поменьше, ростом с человека. Большие желтые глаза внимательно изучали людей.
– Мы мирные люди и никому ничего плохого не сделали, – простодушно произнес Сургут.
– Вы уничтожили моих предков и захватили планету, – прошипел принц. – Но отец восстановит справедливость – вы все станете нашим рабами. Все! Или умрете!
Звук быстро приближающихся шагов заставил Аллора отойти от сетки. Он завернулся в плащ и скрылся в полутьме. Стенка вновь отъехала в сторону – перед пленниками стояли те же два ящера.
– Эй, теплокровный, поднимайся. С тобой будет говорить сам тир!
Рома поднялся и, шатаясь, пошел к выходу.
– Не ты! – ящер загородил дорогу лапой. – Ты слишком буйный. Он!
Сургут шел по узкому коридору. Один ящер шагал впереди, второй сзади, периодически подталкивая пленника в спину. Открылась дверь, и оленевод на секунду зажмурился от яркого света.
– Вперед! – на этот раз ящер толкнул так сильно, что Сургут почти перелетел через порог и упал на пол.
Дружный смех оглушил оленевода, он поднял голову. Перед ним в серебристом кресле восседал чужак в ярко-красном одеянии. На шее, на цепочке висел большой золотой треугольник. Взгляд
Сургут попытался подняться, но охранник придавил его когтистой лапой к полу.
– Не сметь поднимать голову перед тиром Эриотом, раб!
Сидящий в кресле сделал повелительный жест, охранник схватил за шиворот и поставил оленевода на колени.
Тир поднялся с кресла и подошел к Сургуту. Большие желтые глаза с интересом разглядывали пленника.
– Теплокровный, – прошипел Эриот. – Жалкое примитивное животное, мнящее себя хозяином планеты. Нашей планеты! Как вы расправились с нашими предками?
Под взглядом тира оленевод едва не свалился на спину.
– Молчишь, раб? Скорее всего, ты даже и не знаешь, как это было.
– Тир! Разреши мне съесть его? – стоящий рядом ящер в синем плаще прижал лапу к груди.
– Съесть? Ты думаешь только о своем желудке, Тарб! Съесть мы их всегда успеем. Я хочу, чтобы они увидели нашу мощь, увидели, как их сородичи станут нашими рабами. И может быть, даже сохраню этим двоим жизнь.
Тарб покорно склонил голову и отошел на шаг назад.
В рубку вошел ящер в сверкающих доспехах и опустился на одно колено.
– Излучатели готовы, тир, можем начинать. К нам приближаются восемь воздушных кораблей. Уничтожить?
– Нет. Только выведите из строя управление. Мне нужно, чтобы они почувствовали страх!
Оленевод прислушался: снаружи приближался гул летящих самолетов. И неожиданно он стих.
В рубку вошел еще один ящер и упал на колени.
– Не вели казнить меня, великий тир, – плачущим голосом произнес динозавр.
– Что ты несешь, за что казнить?
– Твой сын, принц Аллор уехал на скутере, не взяв с собой коммуникатор, и мы нигде не можем его найти, – большие глаза ящера виновато смотрели на Эриота.
– Как ты сказал. Уехал? – тир схватил провинившегося за горло и выхватил из-за пояса кинжал.
– Я не мог его остановить, тир. Он сказал, что хочет лично убедиться во враждебности теплокровных.
– А сканеры? – Эриот отшвырнул ящера к стене.
– Тепловые сканеры бессильны – снаружи снежная буря.
В наступившей тишине Сургут слышал только стук своего сердца и тяжелое дыхание чужаков.
– Я могу помочь, однако, – пролепетал он, все еще стоя на коленях.
Взгляды ящеров вонзились в маленького оленевода.
– В тундре собак находил, оленей находил. Людей тоже находил.
Несколько секунд тир раздумывал, затем поднял Сургута с колен и когтистой лапой сдавил горло.
– Ты понимаешь теплокровный, что тебя ждет, если обманываешь? Я лично разорву тебя на части, а твоего друга Тарб съест живьем!
– Понимаю, однако, – оленевод с трудом смог вдохнуть.
Ящер отпустил Сургута и показал в сторону выхода. Оленевод медленно подошел к двери.
– Тир, излучатели готовы, пора начинать, – нетерпеливо произнес Тарб.
– Пока не найдем сына – никаких действий. Если будут еще воздушные корабли – уничтожить!
На улице мело. Небо потемнело, сквозь снежную пелену едва можно было что-то увидеть в десятке метров.
– Плохо, однако, – пробормотал Сургут, достал из кармана маленькую деревянную коробочку, подаренную шаманом, и извлек амулет в форме головы медведя на тонкой нити.
Голова медведя стремительно закрутилась, потом вращение замедлилось и, наконец, остановилась.
– Туда! – уверенно показал оленевод.
Из открывшегося бокового люка цилиндра выехал большой темно-синий вездеход. Ящер схватил оленевода и потащил к кабине.
– Нет, нет! – запротестовал Мандаров. – На этой машине нельзя – медведь железо не любит. Пешком придется идти, однако.
Сургут еще раз взглянул на амулет и побежал.
– Молодой, совсем глупый ваш принц. Тундры не знает. В тундре нельзя ходить, как попало, без дороги – замерзнуть можно.
Ящеры бежали рядом, иногда опережая Сургута. Оленевод остановился, вновь закрутил амулет, но на этот раз медведь смотрел в обратном направлении. Сургут сел на снег и обхватил голову руками.
– Тундра не хочет отдавать принца. Почему не отдаешь? – оленевод поднял глаза к небу, молитвенно сложив ладони.
– Ты нас обманул, – прошипел тир, сжав кинжал на поясе.
В этот момент взгляд Сургута просветлел, на лице появилась улыбка.
– Он здесь!
Оленевод огляделся, потом начал разгребать снег. В работу включились ящеры и через несколько минут извлекли принца, провалившегося в яму вместе со скутером.
– Совсем плох, – покачал головой Сургут, снял шубу и накинул на закоченевшего Аллора.
Принца бережно уложили на сиденье подъехавшего вездехода и вскоре уже вносили внутрь корабля …
Оба пленника стояли посреди рубки, а тир нервно ходил взад-вперед. Наконец он замер на месте и вонзил взгляд в оленевода.
– Ты, хилое теплокровное существо, представитель примитивного вида со слаборазвитым мышлением, спасший моего сына, имеешь право просить о милости. Чего ты хочешь?
Оленевод молча смотрел на ящера, пытаясь собраться с мыслями. Ошибиться здесь было никак нельзя.
– Впрочем, я и так знаю, – после недолгого молчания произнес тир. Эриот снял с шеи цепочку с золотым треугольником, схватил Сургута за руку и проткнул острым углом палец.
От неожиданности оленевод вскрикнул, брызнула кровь, золотой треугольник на мгновенье сверкнул ярко-алым и погас.
– Это знак клана Эриотов. Теперь он настроен на твой генетический код и твоих потомков, – тир повесил треугольник на шею оленевода. – Запомни ничтожный зверек: пока этот знак носишь ты или твой потомок, планета под знаком Эриотов, и никто не сможет посягнуть на нее. Но стоит только тебе потерять или уничтожить знак – вы станете беззащитны. Слово тира Эриота!
Тир повернулся и махнул лапой:
– Снимайте излучатели, мы уходим!
Сургут молча спрятал знак под рубашку, переваривая услышанное, и в этот момент вперед вышел Тарб.
– Тир! Ты поступаешь неразумно. Мы не можем оставить теплокровным планету наших предков. Излучатели на позициях в полной готовности. Достаточно трех импульсов и через несколько минут все теплокровные планеты станут нашими рабами!
Эриот повернулся и оценивающе глянул на Тарба.
– Ты не слышал? Я дал слово тира! – ящер сжал кулак, глаза зло блеснули.
– Я освобожу тебя от этого слова!
Тарб выхватил из кармана блестящую трубку и направил в грудь оленеводу. В этот момент перед Сургутом выскочил Рома. Сверкнула яркая вспышка, человек рухнул на пол. В куртке чернело большое дымящееся отверстие.
Двое ящеров схватили Тарба, выбив оружие, а Сургут склонился над лежащим.
– Что ж ты так, – по щеке оленевода скатилась слеза. – Эх, Рома, Рома.
Он провел ладонью по лицу парня и заплакал.
Лежащий пошевелился, открыл один глаз, а следом второй.
– Я уже на небе?
Вопрос остался без ответа. Рома засунул руку за пазуху и достал оттуда пустую фляжку с округлой вмятиной.
– Как ты смел сомневаться в моем слове? – гневно зарычал тир, схватив Тарба за горло. – Жалкий вассал, ты так и не научился служить своему господину! Уберите его. Не хочу видеть до возвращения.
Ящеры потащили сопротивляющегося и рычащего Тарба по коридору.
Аллор пришел в себя, но все еще лежал на кушетке по настоянию врача. Сургут подошел к принцу и провел ладонью по голове.
– Я верю тебе, – слабым голосом произнес Аллор. – Верю, что вы никому не желаете зла. И благодарен за спасение.
Оленевод вздохнул и крепко пожал принцу лапу. Или руку? Это совсем не важно, ведь они нашли взаимопонимание. Пусть и таким непростым путем, но кто знает, не придется ли им, или их потомкам встретиться вновь?
Двое людей молча смотрели, как корабли пришельцев один за другим взлетают, оставляя глубокие следы от опор и черные выжженные круги на земле, быстро заметаемые снегом. Собак оленеводу вернули в целости и сохранности, только они после этого лаять стали как-то тише. Сургут и Рома благополучно добрались до поселка, ни единым словом не обмолвившись о страшном приключении.
Вскоре в поселке появились военные. Всех расспрашивали: не замечали ли чего странного? Или, может, находили что-нибудь необычное? Нет, конечно, не видели и не находили. Кто ж им расскажет?
Рома с тех пор крепче чая ничего не пил, всякий раз вспоминая, чем это может закончиться. И часто приезжал в гости к Сургуту. Они сидели за чашкой горячего напитка, говорили о странных вещах, которые кроме них никто не понимал. И смотрели все подряд спутниковые каналы – та пуговица, вставленная ящерами, переводила с любого языка.
Старший сын Сургута вскоре уехал на поиски лучшей жизни в большой город, осталась надежда лишь на младшего. Оленевод живо следил за его успеваемостью в школе и особенно по зоологии. Мало ли чего? Вдруг ему доведется встретиться с каким-нибудь тиром, потомком Эриота. И Сургут твердо решил: как станет сын совершеннолетним – все расскажет только ему, а потом передаст знак тира. Хотя, не особо он в силу этого треугольника верил. Ведь есть вещи гораздо ценнее, и вернуть их никак нельзя.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:13 PM | Сообщение # 629 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 09. 11. 2012
Автор: Book
Марс, обычный Марс
Астронавты выбрались из корабля, неуклюже топая тяжелыми ботинками, поплелись к ближайшему холму. Позади на песке оставались следы рифленых подошв, да две полосы от колес тележки, нагруженной синими баллонами.
– Какого черта мы катим этот допотопный дилижанс? – один из исследователей остановился и вытер пот со лба.
– Э! – взбодрил путников голос откуда-то сверху. – Пот со лба ты вытереть не можешь, потому как в скафандре.
Сплюнув, астронавт обратил взор в мутно-желтое небо.
– Плеваться внутрь шлема тоже не рекомендую! – предупредил голос.
Исследователи глянули друг на друга.
– Только у меня крыша едет или это массовое? – кативший тележку нервно заморгал.
– Это не крыша, а Автор. То есть я! – недовольный голос сверху на этот раз прибавил громкости. – Если будете вести себя правильно, не попадете под раздачу Критика.
– Ладно, – астронавт вновь покатил тележку. – А зачем мы баллоны тащим?
– Баллоны вы тащите для того, чтобы было чем дышать на обратном пути, – уже дружелюбнее ответил голос.
– И у нашего путешествия есть цель? – поинтересовался второй исследователь.
– Есть. Ой! Я совсем забыл дать вам имена. Ты с тележкой – Маррл, а ты без тележки – Уидд.
– Имена какие-то дурацкие, – пробурчал Уидд. – Попроще нельзя?
– Попроще нельзя. Придет критик и скажет: опять штампы, опять Джоны, Максы и Стивы. Маррл и Уидд – самое то!
Автор высморкался на весь Марс, что не могло не отразиться на выражении лиц двух путешественников. Маррл прибавил шагу, тележка начала подпрыгивать на камнях, баллоны позвякивать.
– А почему ты нам вездеход не придумал? – Уидд вновь задрал голову, пытаясь рассмотреть что-нибудь сквозь марсианскую мглу.
– Потому что Критик все разнесет вдребезги. Начнет допытываться: а какой там двигатель, а на каком топливе? Доказать ему что-то сложно, почти бесполезно, поэтому вы катите тележку. У нее нет двигателя, ей не нужно топливо и он ни к чему не придерётся!
Исследователи обменялись офанаревшими взглядами, продолжая идти к непонятной и, скорее всего, бесполезной цели.
Холм приближался. Песка здесь было меньше, зато камни крупнее. Об один из них Маррл споткнулся и, выпустив ручки тележки, упал. Из перевернувшегося допотопного средства транспортировки высыпались и покатились по песку синие кислородные баллоны.
– Ага! Возникла чрезвычайная ситуация, – обрадовался Автор.
Громко ругаясь, Маррл поднялся, потер ушибленное колено и стал складывать баллоны обратно.
– Твои рассказы все такие идиотские или только этот? – Уидд присел на камни и, чиркнув зажигалкой, прикурил, втягивая дым через специальное курительное устройство на шлеме.
– Есть и покруче, – Автор засмеялся. – А на Марсе курить нельзя!
– А издеваться над людьми тоже нельзя! – обиженно ответил Маррл. – Сам то, небось, кофе сейчас попиваешь в теплой квартирке?
На этот раз Автор не ответил, вдали появился черно-красный многокилометровый смерч.
– Как вам такое испытание? – после минутного молчания вежливо поинтересовался голос сверху.
– Главное, чтобы ваш кофе не расплескало! – Маррл засмеялся, Уидд следом.
Смерч стремительно приближался, поднимая в атмосферу тонны песка. И без того мутное небо потемнело.
Исследователи, наконец, подошли к подножию холма и присели передохнуть. Датчик воздуха на скафандре Уидда запищал, замигал красной лампочкой. Астронавт не спеша сменил баллон. Маррл сделал то же самое.
– Потопали обратно, пока нас на орбиту не унесло, – Уидд подхватил тележку и быстро зашагал по песку. Напарник молча плелся следом.
– У меня для вас сюрприз, – загадочно произнес Автор.
Тележка с баллонами вдруг исчезла. Перед растерянными астронавтами лежали два велосипеда. Ну, или пара очень на них похожих средств передвижения.
– Это нам? А почему сразу не выдал? – Маррл задрал голову.
– Хорошая мысля приходит опосля, – парировал Автор. – Марсопед – мое гениальное изобретение.
Уидд поднял марсопед, запрыгнул и проехал с десяток метров.
– Ага! Вижу, что получается. Давайте шустрее – смерч совсем рядом, – в тоне Автора появились нотки беспокойства.
Путешественники вовсю налегли на педали, спасаясь от бури. Ехать по марсианскому песку совсем не то, что по земной грунтовке. Иногда сбоку налетали порывы ветра, и марсопедистам приходилось маневрировать, чтобы не перевернуться.
– Р-р-р! – в пяти метрах перед астронавтами из песка вынырнул темно-синий остроухий гуманоид с большими желтыми глазами.
Оба марсопеда потеряли управление, ездоки полетели на оранжевый песок.
– С мягкой посадкой! – прорычал гуманоид и трёхпалой когтистой лапой почесал лоб, отчего тот издал противный звук скрежета металла по стеклу.
– Автор, ты кого нам подбросил? – в один голос простонали исследователи.
– Гм. Знакомьтесь джентльмены: это Критик, – мрачно произнес Автор.
– Гы-гы! – Критик злорадно оскалил клыки. – А как ты меня узнал?
– А кто еще попрётся на Марс в самый эпицентр бури?
Оба астронавта начали смеяться, тыча пальцем в синелицего. Уидд отпихнул в сторону марсопед и поднялся.
– Отправьте меня сразу на Землю, а?
– Действительно, – согласился Критик. – А, Автор?
– Что «а»? – поинтересовался голос сверху.
– Вот он всегда так придуривается, – учительским тоном сказал Критик. – Пишешь-пишешь отзыв, стараешься, и никакой тебе благодарности.
Неожиданно пошел дождь. Самый обычный земной дождь. На Марсе. Большие капли забарабанили по скафандрам исследователей и коже Критика. Синелицый съежился, задрожал и погрозил кулаком в небо.
– Ты чего вытворяешь. Заморозить меня захотел?
Дождь сменился снегом. Обычным земным снегом. На Марсе. На Критике из ниоткуда появился красный скафандр с ранцем и двумя торчащими из шлема антеннами.
– Из «Эпопеи первооткрывателей»? – вежливо поинтересовался Автор.
– А откуда еще? Ты же сам его и придумал. С двумя антеннами на шлеме и реактивным ранцем.
Из ранца с шипением вырвалась струя синего пламени, Критик взлетел на пару метров, сделал круг и замер.
– Скучный у тебя рассказец получился, Автор. Герои бесхарактерные, пейзаж уныло-противный, какая-то доисторическая тележка с грудой баллонов и совершенно бесцельная миссия, – Критик развел лапами. – Даже буря не помогла оживить. Кстати, смерч куда-то пропал.
– Мы бесхарактерные? – удивился Уидд.
– Это всего лишь черновик. Сотру и напишу что-нибудь другое, более энергичное, интересное. Прямо сейчас!
Со стороны холма появилась огромная черная стена. Мгновенье постояв на месте, она помчалась к путешественникам, растворяя все на своем пути: песок, камни, атмосферу.
– Ты решил нас убить, – догадался Маррл. – Зачем?
– Вы результат неудачного эксперимента, – вздохнул Автор.
– Н-е-е-е-т! – одновременно закричали астронавты.
Черная стена остановилась в паре десятков метров, ветер стих и воцарилась космическая тишина.
– О! Это уже интересно, – философски заметил Критик, приземлившись на песок. – И какие мысли по поводу правки?
– Можно начать все сначала: прилетели, высадились, – предложил Уидд.
– Тут обнаружили, что марсоход неисправен, – продолжил мысль Маррл. – Сели на марсопеды и поехали к холму.
– А у холма стоял другой марсоход, брошенный год назад, – подсказал Критик.
– И тут началась буря! – блеснул сообразительностью Уидд. – А, Автор?
Черная стена испарилась, будто ее никогда и не было.
– Устал я, может, домой полетим? – предложил Маррл.
– Может, а я пока наведаюсь к другому автору, тут неподалеку, – Критик хитро подмигнул, нажал кнопку и взлетел. – Сильно не расслабляйтесь – вернусь посмотреть, что у вас получилось!
Из ранца вырвалась струя пламени, Критик взмыл в небо и, взревев, как реактивный истребитель, исчез вдали.
Уидд трижды перекрестился, Маррл сделал то же самое. Оба сели на марсопеды и покатили в сторону корабля.
– Нескучно у нас тут, – Маррл глянул в небо. – А ты нам покажешься?
Вопрос был явно адресован Автору.
– Я могу явиться в любом виде, – не задумываясь, ответил Автор. – Например, так.
Воздух впереди потемнел, сгустился, закрутился вихрем, подняв тучу песка. Астронавты остановились, ожидая результата.
Вихрь рассеялся, перед исследователями стоял улыбающийся мужчина средних лет в костюме с галстуком, тщательно начищенных туфлях, с кожаной папкой под мышкой.
– Вот те раз! – удивился Уидд. – А скафандр, значит, не нужен?
– Я же Автор. Могу появиться где угодно и как угодно. Мне все можно!
Уидд отстегнул шлем, приподнял и тут же вернул обратно, закашлявшись. Писатель щелкнул пальцами и появился третий марсопед.
– Наперегонки? – Автор шустро запрыгнул в седло и помчался к кораблю.
Уидд и Маррл изо всех сил налегли на педали, но угнаться за шустрым Автором, рулившим одной рукой, никак не смогли.
Все трое стояли у шлюзовой камеры корабля. Марсопеды исчезли, Автор достал из папки ноутбук и вносил правки в рассказ. Оба астронавта с интересом читали, заглядывая через плечо.
– Наверное, на этом все. – Писатель захлопнул ноутбук и спрятал в папку. – Сейчас летите на Землю, по пути придумаю вам какие-нибудь приключения. Ага?
– Ага, – согласился Маррл. – Только с хорошим финалом.
– Не волнуйтесь – финалы у меня всегда хорошие!
С громким лязгом открылась дверь шлюзовой камеры, наружу вырвались клубы густого пара.
– Это еще что … – исследователи удивленно смотрели на Автора.
Пар рассеялся, в шлюзе стоял астронавт в темно-синем причудливом скафандре с дополнительной защитой в виде бронещитков. В руке незнакомец сжимал оружие, очень похожее на плазмоган из компьютерных игр.
– Далеко собрались? – громовым голосом спросил неожиданный гость, сделав два шага. – Бум, бум!
– Автор! – Маррл и Уидд попятились. – Кто это?
– Знакомьтесь ребятки – это Редактор, – обреченно вздохнул Автор.
Незнакомец нажал кнопку, красный луч лазера скользнул по песку и уперся в грудь Писателя…
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:16 PM | Сообщение # 630 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 28. 04. 2013
Автор: Book
И сказал он слово
Неутомимым труженикам офисов и контор посвящается
Астросутки через двое – режим работы Центра контроля численности населения. А больше и не требовалось. Как говорил Шеф: сделал дело – дальше будешь! Незадолго до окончания очередной эпохи, Всемогущий ошарашил заявлением, что уходит в отпуск. А чтобы не дергали во время отдыха, решил отбыть в одну из дальних вселенных, не захватив с собой всенепременнейшую вселенскую связь. Кто-то в Центре радовался и потирал крылышки, кто-то безуспешно выдавливал фальшивую слезу. Некоторые летали по операторской, распевая псалмы. Шеф хитрюще улыбался, давал последние перед отпуском указания и всячески успокаивал нервных. И не нервных тоже. У выхода Всемогущий остановился, подчинённые притихли, ожидая слова. И сказал он слово. И слово это было: Всё!
Через какой-то астрочас множество туманных взглядов умилённо провожали быстро удаляющееся астрооблако. Некоторые даже махали вслед крылышками. Некоторые не махали.
– Нет лучше звёздной пыли, чем пыль из-под колёс убывающего начальства, – поспешил выпендриться Сисадмин, ожидая всеобщего восторга. И совершил ошибку.
Нет ничего страшнее, чем потерять хорошую работу, лишившись выходного пособия и страховки. Можно пережить кваркоголод, космохолод и даже воспаление чернодырности. Но пережить потерю хорошего места и репутации, не дано никому. И подлетел к Сисадмину Главзам. Гневно метнул молнию, врезал крылом по нимбу и сказал слово. И слово это было: Вон!
Сисадмин уныло поплыл в Серверную, собрал свои нехитрые пожитки, в последний раз созерцая место, где провёл много-много эпох. Нанодверь отворилась, влетел Главзам.
– Ты ещё здесь? – он швырнул Сисадмину, теперь уже бывшему, потертую протонную папку. – Забирай своё барахлишко. И чтобы через пять астроминут духу твоего здесь не было.
Грузный начальник развернулся и, тяжело махая крыльями, поплыл по пустынному пространству коридора Центра.
Сисадмин так сочно пнул наностену, что задребезжали квазистёкла по всему этажу. И сказал он вслед Главзаму слово. И слово это было: Козёл! Главзам остановился и подозрительно стал оборачиваться, но след духа Сисадмина простыть таки успел. Никто не знал, никто и не догадывался, что он оставил сослуживцам, теперь уже бывшим, ещё кое-что кроме слова.
А Главзам в срочном порядке собрал совещание, дабы зачитать приказ об увольнении так надоевшего за многие эпохи хулигана и вернуть дисциплину среди сотрудников – соангелов. И узнали они страшную весть, и не верилось им, что нет больше весёлого Сисадмина. Не услышат они шорох его крыльев, его острые шутки и новые анекдоты про Шефа. Скучно и уныло стало в Центре. И поняли соангелы: как плохо, когда Всемогущий уходит в отпуск.
– Если услышу ещё от кого-нибудь подобную гадость, отправлю драить Адскую не меньше, чем на десять эпох, или пишите по собственному! – сурово произнес Главзам.
Соангелы Центра разлетелись по рабочим местам, думая каждый о своём, и все вместе о приближающемся событии. Но никто не произнёс это слово вслух. И слово это было: Обед!
Но всё самое светлое и приятное часто обламывается о самое тёмное и противное. Галактический гром разразился за астрочас до перерыва.
В Центр прискакал взмыленный Звёздный Кентавр с поста дальнего слежения. Схватил декабутылку «Ашдваоми», выпил залпом и точным броском попал в кольцо с отлавливающей сеткой. Кентавр заржал, потом грохнул копытами по нанополу. И сказал он слово. И слово это было: Переполнение!
– Как так? Не может быть! – Главзам быстро поднял данные с Сервера и сверил со спецификацией.
– Так как, – передразнил Кентавр, и второй раз не промахнувшись пустой посудой.
И вытьё сирены из Серверной стало тому подтверждением. Соангелы загалдели, завыли, запищали, не зная, что делать и куда бежать. А меж тем, цифры на счетчике душ планеты стремительно росли, ввергая в уныние Главзама и всех соангелов. И если процесс не остановить, то на планете наступит … Главзам боялся вслух произносить это слово, помня завет Шефа: «Не буди лихо, а своя рубашка ближе к телу».
– Испугался? – противный голосок тонкой зелёной струйкой просочился сквозь стену и стал обретать форму бесформенного шароидно-параболоидного гиперболоида. Стал окутывать Центр, расползаясь по нанополу, наностенам, нанопотолку. И пришёл тот, кого вслух боялись называть страшным словом. И слово это было: Капец!
Соангелы побежали к дверям, ища спасения, но выйти не смогли: снаружи всё заблокировало Чернодырье. И начало оно сдавливать Центр, грозя превратить материю в груду кварков. Прогнулись наностены, нанопотолок и даже нанопол. Соангелы заметались по Центру, крича, ругаясь и истошно вопя.
И тогда Главзам вышел на середину и сказал слово. И слово это было: Тихо!
– Паникеров отправлю на заслуженный отдых вперёд крыльями.
Соангелы разом притихли. Капец едва успел смыться, хлопнув нанодверью. Чернодырье спряталось в ближайшем астрооблаке, обиженно пискнув напоследок.
Главзам открыл и принялся перелистывать «Жёлтые страницы галактики». Долго листал и что-то бормотал, пока не наткнулся на то самое, что искал. Лицо его просияло, крылья радостно хлопнули о столешницу.
– На подобный случай предусмотрено использование экстренных мер. Но вот незадача: страница вырвана, и какие меры – не известно. Но мы ведь грамотные и квалифицированные, поэтому сейчас всё решим. Кто что предложит? – Главзам внимательно оглядел подчинённых.
И тишина воцарилась в Центре. И никто не решался сказать слово. И тогда Главзам, понимая, что соангелам нужен посыл, сказал волшебное слово. И слово это было: Премия!
Вперёд вышел Конфликтодел, принюхался и радостно хрюкнул, почуяв запах недетского
куша. И сказал он слово. И слово это было: Война!
Соангелы радостно захлопали крыльями, но тут всех обломал Плановик.
– Большую войну сейчас нельзя – лимит на эту эпоху уже исчерпан, – он грустно развёл крыльями, повергнув Центр в уныние.
Тогда вперёд вышел Катастрофист. Грозным взглядом высек сноп мультифотонов и сказал он слово. И слово это было: Цунами!
Братья по перьям радостно захлопали крыльями, но тут опять всех обломал Плановик:
– Не подходит – у них там гор много. Попрячутся выше уровня моря, и никаким цунами не достанешь.
– А мы землетрясеньицем стукнем, – вошел в раж Катастрофист. – И добавим остальных прибамбасов: извержения вулканов, смерчи, тайфуны, ураганы. Ага?
– Не ага, – как отрезал Техломарь, которого слушал даже Всемогущий. Грозно звякнул он содержимым карманов рабочего халата и сказал слово. И слово это было: Капремонт!
– Все катастрофосистемы на ремонте до конца эпохи. А может и более. Так что про катастрофы даже не заикайтесь! Ик, ик, ик …
И наступившая в Центре тишина не прерывалась ничем. Ничем, кроме пробившей наностену и покатившейся по нанополу Кометы.
– Вот вам и ответ на вопрос, – поставил жирную точку в обсуждении Главзам, перешагнув шипящую и дымящую звёздную гостью. – А какое наставление нам оставил Шеф? Он сказал: Всё. Значит, надо использовать всё. Вот мы всё и используем. Подготовьте комету нужного объёма, рассчитайте массу, химсостав, скорость, траекторию. Напичкайте её цунами, ураганами, смерчами, тайфунами, землетрясениями и так далее, и тому подобное, и иже с ним, и иже с нами, и во эпоху эпох. Админь!
Засуетились соангелы, засверкали их нимбы, зашуршали перья по Центру, готовя панацею от перенаселённости. И тут влетел второй Кентавр.
– Вы что – совсем службу не несёте? – гонец одну за другой выхлебал и запустил в кольцо декабутылки, обеими не попав куда надо. – Я копытами их не перетопчу.
И откинул копыта, не успев сказать слова. И никто не узнал, какое оно было.
А соангелы усиленно готовили решение вселенской проблемы. Кричали, суетились, летали взад-вперед, вправо-влево и вверх-вниз, не говоря ни слова. И вскоре уже закатывали в пушечную для застрела по перенаселённой планете большую, блестящую гранями минералов всех мастей и расцветок комету с кровавой надписью «Судный день».
– Жаль терять такую красавицу, – вздохнул Всемиропотоп, проверяя прицел.
Подлетевший Главзам сильно стукнул его по нимбу:
– А без работы остаться не жаль?
Всемиропотоп прикрутил нимб и принялся наводить орудие на планету.
– Пробный залп холостым! – скомандовал Главзам.
Полыхнуло пульсароидом, заискрило гравитонами и потоком нейтрино. Сверхмощный луч пронзил Вселенную и воткнулся в тело злополучной планеты, вызвав легкий всплеск войн, землетрясений, смерчей, ураганов и цунами. Теперь осталось зарядить пушку, а потом произвести выстрел боевым. И тогда завершится очередная эпоха. Планета очистится, Сервер придёт в норму, и соангелы Центра будут спокойно нести свою службу. Все радостно замигали нимбами, захлопали крыльями, празднуя почти победу. Все, кроме Техломаря. Он один хмуро нарезал тангенсоиды под нанопотолком, сшибая звездолампы. Главзам не сводил с нервничающего эксперта сурового взгляда, пытаясь понять сущность столь сложных и ненужных передвижений.
– Может, хватит?
Потерявший терпение Главзам хлопнул крылом по столу, Техломарь, наконец, остановился и виновато спустился вниз.
– Чего шалишь? – строго спросил Главзам.
Эксперт пожал плечами, а потом выдал:
– Не могло этого случиться ни с того ни с сего. Не могло вдруг произойти переполнения населения планеты. Не верю я в такой Капец.
И сказал Главзам слово. И слово это было: Обоснуй.
– Проблема возникла сразу после ухода Сисадмина. А не мог ли он …
И было услышано всеми, и наступила тишина. И никто не издал даже звука. И взгляды всех обратились в сторону Сервера. И сказали все новое слово. И слово это было: Гад!
Упорядоченной толпой ворвались соангелы в Серверную, Техломарь свинтил крышку Сервера, и сказали все слово. И слово это было: Фигасе!
Внутри, цепко обхватив когтистыми лапами Главную магистраль, сидело существо. Маленькое, но столь сильное, что сделало из магистрали Сикось-Накось, нарушив достоверность данных с планеты.
И сказало существо слово. И слово это было: Ква!
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:18 PM | Сообщение # 631 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 28. 04. 2013
Автор: Book
Съедожуй
Съедожуй терпеливо ждал, спрятавшись в густой траве под деревом. Лиловые боллары беззаботно парили над ярко-зелёной лужайкой, подгоняемые ветерком. Самостоятельно они могли только держаться в воздухе на высоте в рост Съедожуя. А дальше, как ветер понесёт. И они всегда пели. Грустно, задушевно звенели их песни над поляной. А потом приходил Съедожуй, у которого не было другого выхода: не умирать же с голода? Нет, не умирать.
В паре прыжков от дерева лежала полуразложившаяся груда мяса с шерстью, издающая зловоние. Из леса вылетели четырехкрылы, падальщики размером с лапу Съедожуя. Большие, на четверть тела головы с сине-черными глазами прильнули к падали. Острые хоботки вонзились в тушу, падальщики довольно зажужжали прозрачными крыльями – пир начался. Хищник едва слышно зарычал, но отгонять четырёхкрылов не стал. Его слишком сильно воротило от вида и запаха падали.
Немного поворчав, Съедожуй зашёл в тень леса и начал подбираться к болларам в обход пиршества. Иногда в траве перед ним шуршали маленькие желто-черные змейки, шипящие, раскрывающие на непрошенного гостя пасть с двумя ядовитыми зубами. Хищник останавливался, готовый обрушить на гада мохнатую лапу с четырьмя длинными острыми когтями. Змейка тут же исчезала в траве, и Съедожуй продолжал движение вперед.
Один раз он наткнулся на путанку, расставленную грязно-зелёным пауком, поджидающим добычу на ветке дерева. Хищник недовольно заворчал и махнул лапой, порвав сеть. Паук, привязанный сигнальной нитью к ловушке, свалился с дерева, угрожающе приподнял мохнатое тельце, выставив передние лапы. Окончательно выведенный из себя Съедожуй прыгнул и расплющил паука одним ударом. Зеленый несколько раз дёрнулся и затих, выбросив напоследок вонючую жидкость. Хищник чихнул, отшвырнул раздавленного наглеца и продолжил путь к добыче.
Съедожуй мог бы легко подойти и съесть стаю болларов ночью, когда они дремали под кроной дерева. Но это казалось скучным, убивало в нём охотника, лишало азарта. Съедожуй любил разрывать острыми зубами мягкую оболочку болларов. Шар мог лишь издать смертельный писк – предупреждающий сигнал стае. Но мало кто успевал им воспользоваться – слишком быстро передвигался грозный хищник, слишком сильны его челюсти, слишком остры его когти. Никто на поляне не мог противостоять ему. И лишь однажды он испытал настоящий страх.
В тот день хищник крался вдоль леса к стае болларов, как вдруг почувствовал на себе взгляд. Вокруг ни одного живого существа, и Съедожуй поднял голову. С неба, расставив широкие треугольные крылья, падало светло-розовое чудовище, намного крупнее Съедожуя. Хищник мгновенно отпрыгнул в сторону, и что есть сил, помчался в лесную чащу, под защиту густых крон. Чудовище пролетело на расстоянии лапы от примятой травы, огромный клюв щёлкнул, длинный тонкий хвост со свистом стеганул по земле. Розовое чудище взмыло ввысь, издав режущий слух недовольный крик. Сделало несколько кругов над поляной и скрылось в лучах восходящего солнца.
Съедожуй полдня сидел не шелохнувшись, не обращая внимания на пение болларов и шуршание змей в траве. Даже прилепившийся рядом к стволу дерева четырёхкрыл не заставил его сдвинуться с места. Лишь к вечеру Съедожуй пришел в себя и, подкравшись к стае, убил и съел двух болларов. Не испытывая голода. Чтобы успокоиться и снова почувствовать себя хищником, хозяином зелёной поляны. И всю ночь не сомкнул глаз, вздрагивая при каждом шорохе. К рассвету Съедожуй провалился в сон и очнулся лишь к полудню, когда лучи солнца пробились сквозь густые ветви кустарника. Змейки, пауки и четырёхкрылы показались ему сродни дружественных существ. Свои, хорошо знакомые и никак не опасные. С тех пор хищник постоянно следил за небом, опасаясь нападения розового монстра.
Осталось совсем немного. Боллары безмятежно раскачивались на краю поляны, наполняя пространство грустным пением. Съедожуй приготовился к броску, и в этот момент что-то коснулось его затылка. Хищник мгновенно отпрыгнул в сторону, развернулся и выставил лапы с острыми когтями. Перед ним неподвижно застыл маленький, не больше головы самого Съедожуя, боллар. Не лиловый, как все, бежевый. Хищник осторожно подошел к шару и потрогал лапой: боллар тихо пискнул, закачался, но остался на месте. Такое поведение жертвы озадачило Съедожуя: обычно шары пытались скрыться, спрятаться среди листвы деревьев. Немного поразмышляв, хищник пришёл к выводу, что шарик слишком мал для добычи и никак не утолит его голод.
А тем временем стая приближалась, не подозревая о смертельной опасности. Бросок вперёд, молниеносные удары лапой и предсмертные визги болларов заполнили поляну. Шары падали, некоторое время пищали, а потом звук уходил ввысь вместе с жизнью. Хищник рвал мягкие оболочки острыми зубами, наполняя желудок. Лишь одному шару удалось скрыться, но уже сытого Съедожуя он не интересовал. Как и маленький бежевый боллар, всё ещё висящий у дерева. Хищник улёгся под развесистой кроной и довольно заурчал, переваривая обильный обед. Маленький боллар и не попытался удрать, продолжая раскачиваться рядом с хищником. Съедожуй сладко зевнул, улегся в тени под деревом и провалился в сон.
Солнце клонилось к закату, когда Съедожуй открыл глаза. С удивлением он обнаружил шар на том же месте. Нет, такого быть не могло. Или маленький боллар мёртв? Съедожуй осторожно коснулся когтистой лапой мягкой оболочки – боллар тихонько пискнул. А что едят шары? Съедожуй никогда не задавался этим вопросом. Нет, чего-то же они едят. Хищник окинул цепким взглядом поляну. Может быть листья с деревьев? Съедожуй подпрыгнул, сорвал пучок и подошёл к боллару – шар никак не отреагировал на листву. Хищник разочаровано отшвырнул пучок. Маленькое существо удивляло его всё больше и больше.
Съедожуй никогда не видел свою стаю и не знал, есть ли она. Иногда он даже завидовал болларам, которые не летали в одиночку. А что, если где-то, на других полянах, живут такие же, как он? Эта мысль посеяла в душе хищника надежду. Что, если он продерётся сквозь густой лес и найдёт подобных себе? Стоит попытаться. Хотя он не знал, как сородичи отнесутся к нежданному гостю. Но не съедят же. Хищник окинул взглядом сильные толстые лапы, покрытые густой шерстью, острые когти, щёлкнул мощными челюстями. Нет, не съедят. Хищник отломил ветку и толкнул боллара: шарик издал писк и поплыл между деревьями. А Съедожуй пошёл следом, изредка подталкивая маленького спутника. Чем дальше в лес, тем мрачнее, но он ведь никого не боится? Никого. Почти.
Впереди что-то жутко заурчало, заухало, захрустело, и хищник остановился. Хруст перешёл в леденящее душу шипение и Съедожуй быстро юркнул за толстый ствол дерева. Шипение прекратилось, но шорох и треск медленно приближались. Съедожуй осторожно выглянул из-за дерева: по густому мху мимо него ползла огромная, толщиной с две его лапы, зелёная змея с жёлтыми глазами. Храбрость хищника как ветром сдуло: он почувствовал могучую, таинственную силу этого во много раз более грозного зверя. Съедожуй опустился на густой мох и вжался в болотную жижу, под ногой хрустнул валежник.
Змея на мгновенье замерло, потом голова приподнялась, глаза внимательно осматривали лес. Не обнаружив ничего интересного для себя, неведомый зверь обнюхал боллара. Но, очевидно, шар не мог служить ему пищей и, повернув в сторону, змея скрылась в густом кустарнике. Съедожуй облегчённо вздохнул, немного подождал и быстро двинулся дальше, подталкивая перед собой веткой шарик.
Болотная жижа под лапами чавкала все сильнее, хищник остановился. Немного подумав, Съедожуй пошёл в обход болота и вскоре вышел на сухое место. Солнце опустилось за горы, стремительно темнело. Хищник не рискнул двигаться ночью по незнакомой местности и улегся под деревом. О сне не было и речи, потому что лес ожил. Мимо с шипением проползали гады, в воздухе жужжали крылья огромных насекомых. Несколько раз рядом останавливались стаи четырёхкрылов. Всякий раз Съедожую приходилось отгонять их грозным шипением и ударами лапы. Мимо с хрюканьем прошла стая тяжёлых, с круглыми боками и маленькими тонкими ножками животных. В свете взошедшей Луны сверкнули большие клыки вожака, Съедожуй сидел под деревом, не шевелясь. Несколько раз из чащи доносился рёв хищников и отчаянные предсмертные крики жертв. К рассвету бурная жизнь начала замирать, погружаться в сон и пушистый зверь задремал.
Съедожуй проснулся от писка – маленький боллар по-прежнему висел рядом. Солнце взошло, лучи пробивались сквозь лесную чащу. Хищник поднялся, зевнул и двинулся дальше. Вперёд, туда, где прослеживалась поляна. Осторожно продираясь сквозь заросли, Съедожуй приближался к цели своего путешествия. Преодолев последнюю стену кустарника, хищник осторожно высунул голову – поляна оказалась больше той, где он охотился. Стаи лиловых шаров летали повсюду, излучая веселые песни. Но не они интересовали Съедожуя: неужели и здесь нет ему подобных?
Хищник начал обходить поляну по границе леса. Шары попадались крупными стаями, но Съедожуй их не трогал. Подобные, он должен найти себе подобных.
Съедожуй обошёл поляну и вернулся на то же место – маленький боллар никуда не делся, продолжая раскачиваться под дуновением ветерка рядом с деревом. И это тоже озадачило хищника. А может просто отправить боллара в какую-нибудь стаю? Съедожуй поднял ветку и толкнул шар: боллар запищал в ответ, потом вернулся на прежнее место. Хищник ударил по шарику изо всех сил. Боллар запищал так, что стрельнуло в уши и, снова вернулся на место. И тогда вышедший из себя Съедожуй сделал то, что делал всегда. Размахнулся и ударил сильной когтистой лапой по мягкой оболочке маленького шара …
Стая четырёхкрылов подлетела к лежащей коричневой пушистой груде, бывшей когда-то грозным хищником. Их совершенно не заинтересовал лежащий в траве рядом маленький бежевый кусок кожи с рваными краями. Запах туши погибшего зверя притягивал всё новые и новые стаи. Огромные насекомые окружали труп, чего-то ожидая. И не зря. Груда зашевелилась, появился бугор, шкура лопнула и на поверхности показалась коричневая лапа с острыми когтями. Четырёхкрылы отлетели в сторону. С рычанием из туши наружу вылез молодой Съедожуй. Маленький, мокрый с закрытыми глазами, но всё же грозный хищник. Новорождённый откатился в сторону и с урчанием пополз в тень дерева. Стаи четырёхкрылов набросились на труп зверя, острые хоботки вонзились в тушу, звонкое жужжание крыльев чередовалось с довольным писком падальщиков.
Но новорождённого Съедожуя это нисколько не волновало. Он сидел под кроной густого дерева и озирался. Полуденное солнце освещало большую поляну: ярко-зелёную траву и много стай лиловых шаров. Съедожуй поднялся и подошёл к туше – в ноздри ударил отвратительный запах, юный хищник чихнул. Съедожуй отвернулся и вдруг почувствовал острый приступ голода, его челюсти щёлкнули. Хищник зарычал и медленно двинулся в обход поляны по краю леса, прячась в тени деревьев. Мимо пролетали четырёхкрылы, под ногами шуршали змейки. Несколько раз из высокой травы выскакивали грязно-зелёные пауки. Но Съедожуй не обращал на них внимания. Он уверенно шёл туда, где в воздухе покачивались большие лиловые аппетитные шары. Шёл к своей добыче. А что ещё нужно Съедожую?
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:19 PM | Сообщение # 632 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 05. 05. 2013
Автор: Book
Транзакция
Транзакция – группа последовательных операций с базой данных.
Может быть выполнена целиком, либо отменена.
В случае отмены, данные возвращаются в прежнее состояние.
Информационный словарь
Матово-серые стены серверной навевали спокойствие и безмятежность. Кресло администратора поворачивалось то вправо, то влево. Сидящий поглядывал на экраны и делал пометки на панели лежащего на столе планшета. Приближающийся звук шагов в коридоре привлёк внимание Админа, он нажал кнопку разблокировки двери. На пороге стеснительно мялся худощавый паренёк в светло-сером комбинезоне – непременной атрибутике дежурной смены форпоста.
– Я стажёр, – неуверенно произнёс гость.
Админ дружески кивнул, приглашая войти. Изучающий взгляд паренька прошелся по серверной, остановившись на мерцающем синими огоньками главном блоке.
– Проходи, не стой. По инструкции дверь может оставаться открытой не более минуты, потом срабатывает сигнализация, и ещё через две минуты здесь будет охрана, – Админ улыбнулся.
Новичок переступил порог и подошёл к столу, не решаясь присесть.
– Я, когда только пришёл сюда, тоже растерялся. Вроде должно выглядеть как-то внушительнее, солиднее. А тут всего-то ничего. – Админ провёл ладонью по панели планшета.
– Приложи сюда палец, я зарегистрирую твоё эго в базе.
Новичок присел в кресло рядом и ткнул пальцем в панель – устройство пискнуло. Админ дружески хлопнул новичка по плечу:
– Вот. Теперь ты полноправный участник проекта. Осталось лишь освоить некоторые премудрости нашей нелёгкой работы…
***
Герцог удобно откинулся в кресле, наслаждаясь пением Марионны, специально приглашенной дивы. Его Светлость глянул на столик – полная бутылка бургундского, изъятая из погреба по случаю отъезда жены, радовала взор. Герцогиня с тремя дочерьми отбыла к свекрови – старушке очень захотелось повидать внучек, а пошатнувшееся здоровье не позволяло отправиться в дальнюю дорогу. Внеземной голос аппетитной дивы и терпкое вино горячили кровь, навевали мысли о чём-то возвышенном и героическом. О чём именно, герцог ещё не знал, хотя начинал догадываться. И в этот момент с лестницы, ведущей в покои, донёсся топот кованых сапог.
Хозяин замка поморщился, глотнул вина из чаши и направил взор на резную деревянную дверь, искусно обрамленную кованым железом. Гости не заставили себя долго ждать: дверь отворилась, в покои вошёл стражник, подталкивая древком копья худого, в пыльной и изорванной одежде крестьянина. Пленник не сопротивлялся и лишь испуганно моргал большими глазами.
– Ваша Милость, – стражник толкнул крестьянина, отчего тот спикировал лицом в пол. – Этот негодяй призывал народ к бунту!
От такой новости у герцога на мгновенье отвисла челюсть. Его Светлость залпом опрокинул чашу – для просветления мыслей. Подойдя к нарушителю закона, герцог несколько секунд смотрел на оборванца, потом сделал знак стражнику. Воин поставил крестьянина на ноги.
– Ты в здравом уме? – Его Светлость внимательно вглядывался в глаза человека, но признаков сумасшествия не обнаружил. – Зачем призывал народ к бунту?
– Я не-не не призывал, Ваша Светлость. Я лишь пытался объяснить тёмным людям о свободе их души, свободе тела и разума. Они живут в тесных хижинах, задавленные своими насущными проблемами. Они не понимают, сколь велик и многообразен мир, сколь необъятно царствие божье. Я хотел открыть им глаза, чтобы дать свободу духу и воле.
Герцог взглянул на стражника, тот лишь пожал плечами. Его Светлость глянул на Марионну, но девушка смотрела в распахнутое окно, делая вид, что всё происходящее её не касается.
– Так ты не призывал народ к бунту? – крепкое вино делало своё дело, разум Его Светлости уже начинал плавать на теплых волнах покоя и вечного блаженства.
– Не а, – коротко ответил крестьянин, смиренно потупив взор.
Герцог прошелся по комнате, заложив руки за спину, пытаясь понять: кто тут дурак, и что нужно делать в таких случаях. Поскольку он сам быть дураком никак не мог, а стражник лишь выполнял свою работу, то крайним оставался оборванец.
– Значит так: на первый раз ты отделаешься лёгким наказанием. Двадцать… – Его Светлость глянул на стражника, тот с сомнением качнул головой. – Нет, десять плетей, и больше никогда не появляйся в этом городе. Всё. Уведи его.
Стражник подхватил крестьянина под локоть, вытолкал из покоев, осторожно прикрыв за собой дверь. Герцог немедленно задвинул засов, вздохнул и повернулся к диве.
– Пой, радость моя, пой!
Марионна подхватила лиру, в покоях зажурчал чистый, как горный ручей голос. Хозяин замка уселся в любимое кресло и наполнил чашу …
***
Новичок внимательно слушал, кивал, иногда переспрашивал и делал пометки в планшете. Админ терпеливо объяснял каждую мелочь, не ленясь повторять.
– В эксперименте задействовано две системы: виртуальная, она находится здесь, в серверной. И биологическая – там, на поверхности планеты. Все объекты, принимающие участие в эксперименте, контролируются отсюда. Уничтожение виртуальной составляющей объекта ведёт к … – Админ сделал паузу, ожидая продолжения от новичка.
– К уничтожению биологического объекта? – стажёр не заставил себя ждать.
– Верно. Система может работать в двух режимах: авто и ручной. В режиме авто все решения принимает управляющая программа. Почти все. В ручном – оператор, администратор. Ручной режим используется только в крайних случаях. Например, когда надвигается глобальная катастрофа на биологическом уровне или возникает серьёзный сбой в работе сервера. Действия в ручном режиме требуют обязательного подтверждения или отмены. В случае отмены, система выполняет откат состояния объектов на момент начала транзакции.
Админ смолк, новичок переваривал услышанное.
– Прежде чем приступить к работе с главной системой, тебе придется потренироваться на небольшой виртуальной выборке, – Админ выдвинул ящик стола и достал большой планшет.
Осторожно смахнул салфеткой пыль с панели и активировал устройство нажатием миниатюрной кнопки.
– Сам делал, – с гордостью произнёс Админ. – Но помни: вся выборка здесь связана с реальными объектами там, на планете.
Планшет загрузился, на панели выскочило меню.
– Мне уже можно … – неуверенно произнёс стажёр, осторожно прикоснувшись к экрану.
Админ кивнул и поднялся с кресла.
– Можно. Только осторожно! Я пока пойду, прогуляюсь, а то совсем зачах в этом информационном бункере.
***
Герцог удобно откинулся в кресле, наслаждаясь пением Марионны. Его Светлость глянул на столик – полная бутылка бургундского, изъятая из погреба по случаю отъезда жены, радовала взор. Но топот кованых сапог с лестницы, ведущей в покои, разом испортил настроение. Хозяин замка подскочил с кресла – в покои вошёл стражник, подталкивая древком копья бородатого крестьянина.
– Этот негодяй призывал народ к бунту? – вопрос герцога застал стражника врасплох. Тот лишь кивнул.
– Всыпать ему десять плетей, выкинуть за городскую стену, и чтобы больше я его не видел.
Стражник и крестьянин удалились, герцог подошел к двери и задвинул засов. Шаги на лестнице стихли, Его Светлость облегченно вздохнул и обернулся. Марионна, не дожидаясь благосклонного кивка, подхватила лиру и громко запела …
***
Хлопнула дверь, стажер остался один на один с пультом, контролирующим жизни маленьких существ, обитающих на большой голубой планете. Сама планета сияла в обзорном окне форпоста. Вздохнув, новичок переключил модель в ручной режим и стал терпеливо ждать. Программа тут же откликнулась сообщением: «Попытка изменения состояния до критического уровня. Подтвердить. Отменить».
Админ не спешил возвращаться, а тем временем система начала обратный отсчет. Стажер покрутился в кресле, затем открыл панель управления. Интерес взял вверх над логикой, новичок увеличил изображение. В большой комнате два объекта негромко переговаривались. Слева по экрану двигалась лента переведенных сообщений. Стажер улыбнулся и начал знакомиться с командами меню.
Клацнула дверная защёлка, Админ вошел в Серверную и плюхнулся в любимое кресло.
– Как ситуация?
Новичок неопределённо кивнул, повернув планшет. На панели вновь светилось сообщение: «Попытка изменения состояния до критического уровня. Подтвердить. Отменить».
– Уже понимаю, почему это происходит, но ещё хотелось бы поэкспериментировать со свойствами объектов. Можно?
– Мне поначалу тоже было интересно, потом надоело. Поэкспериментируй, – Админ прикоснулся пальцем к панели. – Даю тебе полный доступ. Попробуй разобраться во всем сам. Я сейчас буду очень занят, потом покажешь, что в итоге вышло.
Новичок радостно потёр ладони …
***
Герцог сидел в кресле, полная бутылка бургундского красовалась на столике, а со стороны лестницы в очередной раз приближался до отвращения знакомый топот кованых сапог. На этот раз хозяин замка успел к двери первым. Стражник и оборванец застыли на месте, не решаясь пошевелиться.
– Вон отсюда! Оба вон! – заорал герцог. – Чтоб я вас не видел! Обоих!
Стражник развернулся и шустро попрыгал по ступенькам вниз, впереди скакал босой крестьянин.
Его Светлость для верности немного подождал, затем спустился вниз и выглянул во двор – ни того, ни другого. Хозяин замка запер все двери и уселся перед входом прямо на пол, пытаясь понять, что сегодня происходит и как это остановить. Дива с лирой молчала …
***
Стажёр смеялся, непрерывно клацая по панели. Маленькие человечки на экране бегали по комнате, что-то выкрикивая. Периодически звучала музыка и пение. Перенастройка поведения объектов оказалось интереснее пассивного наблюдения: новичок вошёл во вкус!
– Авто. Помни про режим «Авто». Или выставь определённое количество повторов нужной операции. Иначе к концу смены палец сотрёшь, – не отрывая взгляда от большого экрана, произнёс Админ.
Новичок вновь открыл меню и, немного подумав, ввёл число повторов: 100. Затем нажал «Выполнить»…
***
Кресло, вино, дива с лирой. Засов на двери отодвинут. Герцог потрогал свой лоб – чуть тёплый, значит здоров. Топ-топ – звук шагов с лестницы приближался. Хозяин замка задумался, искоса глянув на диву.
– Ваша Светлость! – вошедший стражник с отвращением пнул крестьянина. Оборванец ругнулся и рухнул, уткнувшись лицом в пол.
–Знаю! – не дал договорить воину герцог, поднявшись с кресла.
Подойдя к крестьянину, хозяин замка присел и дотронулся до лежащего. Оборванец поднял голову, выжидающе уставившись на герцога.
– Ты колдун? – Его Светлость произнёс это шёпотом, подмигнув крестьянину.
– Нет, – тоже прошептал в ответ крестьянин. – Клянусь Пресвятой девой Марией.
– Тогда почему я уже в который раз вижу тебя здесь? Почему? – заорал герцог, сжав кулаки.
Оборванец испуганно заморгал, на глазах появились слезы.
– Хочешь денег? – герцог поднялся и, заложив руки за спину, прошёлся по комнате.
– Хочу! – неожиданно сообразил крестьянин.
Стук выпавшей из рук лиры прозвучал, как выстрел из мушкета. Его Светлость хитро улыбнулся и бросил оборванцу туго стянутый шнурком кошель. Крестьянин ловко поймал щедрый подарок, поднялся и попятился к выходу.
– И чтоб я тебя здесь больше не видел! – проорал вышедший из себя герцог.
Оборванец пулей выскочил из покоев, стражник следом. Дива подхватила упавшую лиру и громко запела. Герцог задвинул засов на двери, на всякий случай потянул ручку на себя и, трижды перекрестившись, уселся в кресло…
***
Админ повернулся и внимательно посмотрел на новичка.
– Судя по всему, твоя стажировка проходит во много раз быстрее, чем предполагалось. И это очень хорошо для нас обоих. Завтра я дам добро на включение тебя в основной состав смены, а опыт придёт со временем. Так что поздравляю!
Стажёр вздохнул.
– Я бы ещё недельку потренировался, – паренёк вопросительно и с надеждой смотрел на старшего.
Админ рассмеялся.
– Да, конечно. Я бы и сам недельку дурака повалял. Но дураков у нас и так хватает, поэтому – нет.
– А что будет с эти маленьким экспериментальным мирком? – в голосе стажёра прозвучала грусть.
– Что будет. То и будет: придётся его стереть, чтобы не замусоривать систему. Как наиграешься, так сразу и сотрёшь. Вот. Жалко? – Админ поднялся с кресла и прошёлся по серверной.
– Жалко. А если сделать резервную копию?
– Нет смысла. Объектная составляющая на планете сама существовать не может, только в связке с информационной моделью.
Новичок задумчиво глянул в потолок, опять вздохнул и придвинул к себе планшет. Напоследок ему захотелось сделать что-нибудь необычное. Что-нибудь из ряда вон выходящее…
***
По пыльной дороге бежал босой человек. Его дорогие одежды говорили всякому встречному: это не простой крестьянин!
– Ваша Светлость, вернитесь! Ваша Светлость!
На расстоянии сотни шагов за беглецом следовали два десятка слуг и стражников. Ещё чуть позади тяжело дыша, быстрым шагом передвигалась дива с пышными формами, держа под мышкой лиру.
– Ваша Светлость! – звонкий голос девушки заставил герцога остановиться и обернуться.
– Отстаньте от меня! Слышите? От-стань-те! Что вам от меня нужно? Денег? – герцог отвязал от пояса увесистый кошель и запустил в слуг. – Заберите всё! Всё! Деньги, богатства, герцогство. Нет меня, н-е-е-е-т!
Его светлость перешел на бег, на ходу расстегнув и сбросив алый плащ. Преследователи не отставали, но и приближаться не решались. Впереди сверкнула гладь озера, герцог остановился, немного отдышался, затем перекрестился и решительно шагнул в воду.
– В-а-а-а-ш-а-а-а Св-е-е-е-т-л-о-о-о-сть! – слуги закричали хором.
Ступня человека опустилась на гладь озера и, казалось, прилипла. Беглец поставил вторую ногу, затем громко рассмеялся. Подбежавшие люди со страхом и благоговением смотрели, как их повелитель шагает по поверхности воды, оставляя за собой серебристый след. Некоторые даже узрели светящийся нимб над головой герцога.
Истратив остатки сил, дива остановилась, перед глазами повисла пелена, в ушах зазвенело. Не понимая, что происходит, девушка вновь запела. В этот раз столь громко, что поднялся ветер. На спине дивы заискрились два золотисто-огненных крыла, и она воспарила над землей. Играя на лире, девушка полетела в прозрачно-голубую высь.
А люди на берегу застыли на месте, с трепетом глядя вслед удаляющемуся повелителю. Девушка, изредка взмахивая крыльями, летела за ним следом, наполняя воздух внеземным пением. Еще немного, и оба растворились в лучах заходящего солнца. Наконец, слуги смогли пошевелиться. И не сговариваясь, все разом упали на колени, сложив ладони и преклонив головы к земле…
***
Кресло администратора поворачивалось то вправо, то влево. Сидящий поглядывал на экраны и делал пометки на панели лежащего на столе планшета. Приближающийся звук шагов в коридоре привлек внимание Админа, он повернулся и нажал кнопку разблокировки двери. На пороге стеснительно мялся худощавый паренек в светло-сером комбинезоне – непременной атрибутике дежурной смены форпоста.
– Я стажёр, – неуверенно произнёс гость.
Админ вздрогнул, планшет выскользнул из ладони и шлёпнулся на пол…
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:22 PM | Сообщение # 633 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 17. 03. 2013
Автор: Book
С первыми лучами солнца
Холодная ночь отступала на запад. Первые, совсем тусклые лучи солнца выглядывали из-за горизонта, серое небо светлело с каждой минутой. Осторожно ступая, Орр вышел из-за скалы и втянул ноздрями воздух. Ночная охота прошла неудачно, зверя мучил голод. Незнакомый запах встревожил хищника, он повертел головой и, принюхавшись, двинулся вдоль ущелья. Возможно, где-то там его ждала добыча.
Которые сутки он кружил по скалам в одиночку, пытаясь добыть пищу и не попасться на пути стае. Стае, в которой он вырос, которая делала его сильным и непобедимым, а теперь стала злейшим врагом. Трехлетний Орр посягнул на то, на что не всякий пятилетка отважится: вызвал на поединок вожака. Старый, но еще сильный гувр почти вышиб из наглеца все внутренности, всю душу, оставив жизнь. И теперь Орру придется до конца дней скитаться в одиночестве или завести собственную стаю.
Подул легкий ветерок, невдалеке послышался звук покатившегося камня, и зверь остановился. По телу пробежала дрожь, хищник притаился за большим валуном и замер в ожидании. Из-за скалы появился странный зверь. Странный, потому что все известные Орру ходили на четырех лапах, а этот шел на двух.
Чужак подошел к стене и стал что-то царапать – на гладкой поверхности появился белый контур. Изображение очень походило на рогатого зверя, часто служившего добычей хищнику. Зачем двуногому царапать зверей на скале?
Незнакомец почувствовал на себе взгляд и обернулся: из пожелтевшей травы пристально смотрели оранжевые глаза. Во взгляде зверя угадывалось больше любопытства, чем угрозы. И совершенно неожиданно двуногий подошел к хищнику ближе.
– Какой шикарный экземпляр. В точности как овчарка, которая у меня когда-то жила. Жаль, что ты дикий. Изголодался небось?
Он открыл рюкзак и бросил кусок курицы. Сознание зверя заметалось в растерянности: чужак пытается ему помочь, как такое может быть? Орр принюхался, потрогал лапой пищу, и ничего не произошло. Запах лакомства был слишком силен, чтобы устоять, и хищник проглотил мясо.
– Молодец. Не такой уж ты и дикий. Верно? – двуногий улыбнулся и бросил зверю еще кусок, уже побольше.
Орр с аппетитом сжевал и этот, не сводя взгляда с незнакомца. Теперь он не мог напасть на двуногого, избавившего его от голодной смерти. Орр облизнулся и прилег рядом с камнем, ожидая, что будет делать дальше это странное существо. А тот махнул рукой и выложил на траву всю еду, быстро исчезнувшую в пасти хищника, теперь окончательно убедившегося в добрых намерениях гостя. Незнакомого существа, царапающего контуры зверей на гладкой скале и совсем непохожего на гувра. Но разве это главное? У всех есть какие-то странности, но не все делятся пищей. Уж это Орр хорошо усвоил со щенячьего возраста.
Чужак забросил на плечи рюкзак и зашагал вниз, в сторону равнины, а зверь застыл на месте. Идти следом или продолжать голодную жизнь в родных местах, рискуя нарваться на стаю? Сомнения разрешил двуногий.
– Пошли. Вижу, здесь тебе не рай. Идем со мной, – он сделал приглашающий жест.
Орр взошел на пригорок: бескрайняя пожелтевшая степь простиралась до самого горизонта. Привязанность к родным местам продолжала удерживать на месте, но чутье подсказывало последовать за незнакомцем. Зверь взглянул на светлеющий небосвод, спрыгнул с пригорка и легкой трусцой побежал по узкой тропинке.
А за его спиной из-за горной гряды показался оранжевый диск солнца, и скалы заблестели во всей своей красе…
***
В большом круглом зале Музея искусств каждый шаг отдавался эхом. Парень и девушка шли по гладкому черному полу, тихо переговариваясь.
– Не знаю, что ты нашел здесь интересного, Марк. Не понимаю и никогда не понимала рукодельщиков. Зачем самому делать то, для чего есть роботы? – девушка остановилась и умоляюще глянула на спутника.
– Алена, нельзя все время жить в упаковке, нельзя смотреть на мир только из-под обертки, не трогая руками, – парень мягко взял спутницу под локоть, и они продолжили путь. – И потом, твой дед вроде был одним из рукодельщиков?
Девушка скорчила гримасу и отвернулась.
– Был. Это называлось «краснодеревщик». Он создавал мебель из дерева. Представляешь: из дерева! Столы, стулья, кровати, шкафы. Пилили деревья, которых теперь почти не осталось, и делали мебель. Маразм! И, пожалуйста, не напоминай мне, я терпеть его не могла.
Марк молча кивнул и остановился.
– Пришли.
Перед молодыми людьми простиралась длинная стеклянная витрина, внутри которой аккуратно лежали необычные, давно вышедшие из обихода предметы. Старушка, древняя, как сам музей и его содержимое, неожиданно легко поднялась со стульчика и подошла к посетителям. Опытный взгляд гида сразу уловил интерес в глазах парня и ленивое, полусонное безразличие девушки. Он привел ее что-то показать, как это обычно бывает.
– Чем могу служить? – старушка дотронулась ладонью до стеллажа и улыбнулась.
– Мы хотели бы посмотреть что-нибудь из живописи, – Марк мельком глянул на спутницу, но та даже не моргнула.
– Понимаю, – кивнула гид. – Живопись давно вышла из моды, а художники стали почти раритетом.
– Но ведь была такая профессия, – глаза Марка на мгновение оживились.
– Была, – старушка не спеша подошла к большому шкафу, достала пластиковую коробку. – Вот кое-что из Цветова. Холст, масло, конец двадцать первого века, закат живописи, закат искусств, закат всего, что делалось руками мастеров.
Она тоскливо вздохнула и нажала на кнопку, коробка открылась. Алена придвинулась ближе, с интересом разглядывая картину. Потом хмыкнула.
– Мой генератор-копировальщик сделает такую же, только во много раз лучше и ярче.
Гид неодобрительно глянула на девушку и покачала седой головой.
– Роботы, роботы, роботы. Человек создал устройства, избавив себя от физического труда. А тем, кто пытался что-то мастерить, приклеили ярлык «рукодельщики». Их становилось все меньше и меньше. Они разбредались по укромным уголкам планеты, ища уединения, пытаясь сохранить веками наработанное мастерство. А вскоре и вовсе исчезли, растворившись в бурном потоке цивилизации.
Марк нежно провел ладонью по гладкой лакированной поверхности картины.
– Трогать нельзя, за это полагается штраф, – прошептала старушка, заговорщицки подмигнув.
Молодой человек отдернул руку и скользнул взглядом по стеллажу.
– А что-нибудь из наскальной живописи у вас есть?
– Откуда вы знаете? – на лице гида отразилось удивление.
– Я не знаю. Просто слышал когда-то, а сегодня решил глянуть, если, конечно, можно, – парень говорил растерянно, словно извиняясь.
Взгляд старушки вновь стал прежним. Она закрыла картину и вернула коробку на место.
– Есть, – негромко произнесла она. – Показать не могу, потому что находится в специальном хранилище музея и лично контролируется директором. Но, завтра утром ровно в девять ноль ноль состоится открытие выставки. У вас ведь есть пригласительные? – старушка хитро прищурилась, с интересом разглядывая молодую пару.
– Достанем, – улыбнулся Марк. – Спасибо за экскурсию, завтра утром придем обязательно.
***
Двуногий жил в маленьком домике. Одинокое жилище в светло-желтой бескрайней арианской степи. Вокруг никакой ограды и других двуногих. Хозяин вошел внутрь, гувр остановился в десятке метров. Вскоре двуногий вышел и опять помахал рукой.
– Рай не обещаю, но кое-что у меня есть.
Он подошел к дому, поставил рядом большую миску и стукнул по стене ладонью. Открылась крышка, миска наполнилась пищей. Запах защекотал ноздри гувра, вызвал легкое головокружение.
– Не буду тебе мешать, – двуногий вновь улыбнулся и зашел в домик.
Зверь, как завороженный, подошел к миске, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Но равнина была пустынна, и лишь ветер шелестел по засохшей траве.
Хозяин домика наполнял миску трижды в день в одни и те же часы. Гувр быстро понял, что не нужно сидеть и ждать, достаточно просто прийти в определенное время. А куда ему еще идти? В горах небезопасно, а равнины он не знал. Может быть, двуногому нужна его помощь?
В траве что-то зашуршало. Орр принюхался и прижался к земле. К домику, извиваясь, ползла большая серая змея. Когда-то он встречался с такой же в горах. Молниеносный бросок, и острые, как бритва, зубы отсекли пресмыкающемуся голову. Есть змею гувр не стал: мясо жесткое и вонючее, но принес под дверь двуногого, который не заставил себя ждать.
– О! Какой шикарный улов сегодня! А ты молодец. Если такая гадюка укусит, то вакцину не успеешь вколоть, – и благодарный взгляд стал самой большой наградой Орру.
Теперь он знал: змея - враг двуногого, но больше рядом с домиком ползающих гадов не обнаружил.
А хозяин домика наполнил рюкзак и вновь собрался в горы. Что ж, Орр будет следовать за ним повсюду, чего бы это ему не стоило. Так они и шли по узкой тропинке: зверь бежал впереди легкой трусцой. И зачем двуногому эти холодные скалы?
Иногда он останавливался, что-то поднимал с земли и засовывал в карман рюкзака. А тропинка медленно поднималась вверх, петляя между большими камнями. И вскоре привела к той самой стене, где нацарапаны контуры зверей. Орр прилег неподалеку и стал внимательно наблюдать, что сделает его друг на этот раз. А тот, бурча какие-то заклинания, достал маленькие баночки, насыпал в них порошки, залил водой и стал размешивать. Долго размешивал. Опять чего-то подсылал и подливал воды.
Потом вынул из рюкзака длинную кисть, обмакнул в получившуюся смесь и короткими мазками начал наносить краску на стену. На контурах зверей стал появляться цвет, а следом и объем. Орр подошел к стене и принюхался: пахло травами и чем-то еще, но не животными. Разочарованный хищник вернулся на прежнее место, прикрыл глаза и хотел задремать, но тут новый, резкий и до боли знакомый запах заставил вскочить: к скале приближалась стая. Его стая.
***
Такси мчалось по трассе, за окном мелькали разноцветные вывески супермаркетов и редкие в этот утренний час прохожие.
– Надеюсь, ты не зря поднял меня в такую рань, – Алена мельком глянула в зеркальце, поправив прическу и улыбнувшись.
Марк не ответил, продолжая смотреть в окно, вглядываясь в знакомые с детства улицы мегаполиса.
– Ты меня не слушаешь, – обиделась девушка, спрятав зеркальце в сумочку.
– Сувенир, – парень протянул кулон на серебряной цепочке.
Алена осторожно взяла подарок, повертела в руках и недоуменно глянула на спутника.
– Это какой-то камень?
– Это сувенир с сюрпризом, – Марк улыбнулся.
– И где здесь сюрприз?
– Нажать вот тут, – парень показал на едва заметную выпуклость на темно-сером камешке. – И подставить под лучи восходящего солнца.
Девушка с недоверием посмотрела на Марка, спрятав подарок в сумочку. Вздохнула и отвернулась.
– Ты живешь непонятной жизнью, путешествуешь по далеким планетам, постоянно рискуешь, а потом вдруг появляешься здесь, как ни в чем не бывало. Может, расскажешь что-нибудь?
– Рассказывать особо и нечего, – вздохнул Марк. – Готовлю видео и текстовый материал о флоре и фауне диких планет. Потом продаю географическим журналам. Иногда телевидению.
– И все?
– И все, – парень взял ладонь девушки и нежно погладил.
Алена резко выдернула руку, как будто ее схватил хищный ящер.
– А тебе не приходила в голову мысль, что можно просто вернуться на Землю, найти достойный заработок или начать свой бизнес? Можно построить дом и завести семью, наконец, – Голос дрогнул, на глазах девушки появились слезы.
Марк не ответил, только пожал плечами. Не ответил, потому что ответа у него не было, а врать Алене противно и бесполезно.
– Музей искусств, – голос робоводителя прервал разговор молодых людей.
Такси остановилось. Марк вышел и хотел подать руку девушке, но Алена выбралась через другую дверь. Что-то защемило у Марка в груди, что-то очень сильное и болезненное. И он впервые засомневался в правильности своего решения. Решения жить вольной свободной жизнью путешественника.
– Мы идем? – Алена достала из сумочки и опустила на глаза большие темные очки в позолоченной оправе.
Поднявшись по широким мраморным ступенькам, молодые люди вошли в распахнутые двери, отливавшие бронзой. Несмотря на столь ранний час, Музей искусств был заполнен народом. Марк, держа Алену за руку, уверенно протиснулся сквозь толпу к стеклянной витрине. Все та же старушка-гид с непроницаемо-каменным лицом стояла неподвижно, чего-то ожидая.
– Вы, – утвердительно произнесла она. – Все-таки достали пригласительные.
– Нам случайно повезло, – подмигнул Марк.
Алена недоверчиво глянула на спутника, но промолчала. По залу прокатился серебристый звон, и наступила тишина. Появился директор музея, полный мужчина в костюме покроя ХХ-го века, белой рубашке и галстуке.
– Дамы и господа! Я очень рад видеть вас здесь на демонстрации нашего нового раритета. Словами это описать трудно, поэтому предлагаю чуть-чуть подождать и восхититься.
Директор широко улыбнулся, подав знак гиду.
Черная пластиковая панель с жужжанием отъехала в сторону, открыв плоскую, светло-коричневую каменную плиту, разрисованную краской. Мазки беспорядочно покрывали камень, не создавая никакого намека на что-то либо конкретное. Среди собравшихся в зале пронесся вздох разочарования. Старушка взяла в руки пульт и натиснула несколько кнопок – вспыхнули яркие лампы, озарив плиту мягким оранжевым светом. Толпа на мгновенье замерла, выдала несколько удивленных возгласов и попятилась.
– Не может быть. Невероятно. Что это такое? – прокатилась волна шепота.
Директор улыбался, старушка зорко оглядывала собравшихся, а Марк смотрел только на Алену. В глазах девушки промелькнуло удивление. Она отвернулась и зачем-то открыла сумочку. Марк опустил голову и вздохнул…
***
Как большая серая тень, стая вынырнула из-за пригорка и остановилась. Вперед вышел крупный, уже немолодой самец и, хищно оскалив большие клыки, зарычал. Орр знал, что когда-нибудь с ним встретится. Знал и внутренне готовился, но сейчас его сковал страх. Лапы окаменели и не хотели слушаться, голова опустилась вниз. Стая, вдохновленная вожаком, начала приближаться, и в этот момент молодой гувр понял: сейчас! Сейчас или никогда. Сейчас он даст бой вожаку или никогда не сможет охотиться. Будет вечно трусливо оглядываться и поджимать хвост. Лапы сдвинулись с места, из горла вырвалось рычание, которое он сам не узнал. Что-то изменилось в нем за эти дни. Что? Может быть, это результат его новой дружбы?
Вожак повернул голову и вонзил взгляд желтых глаз в Орра. Теперь пути назад не было.
– О! Похоже, у вас тут старые счеты, – двуногий произнес это совершенно спокойно, глядя на стаю голодных хищников, как на милых домашних питомцев.
И Орр понял: его друг совершенно не боится, не знает страха.
А тот посмотрел на наручные часы, и хитро улыбнувшись, стал чего-то ждать. Орр приготовился к схватке, и в этот момент из-за горизонта появилось солнце. Его лучи легли на равнину, осветили горы, скользнув по каменной стене.
Вожак медленно приближался, стая оставалась на месте – таков закон гувров. В поединке участвовали двое, и никто не имел права вмешиваться. Никто, кроме самой смерти. Старый гувр напряг мышцы, приготовившись к прыжку, и замер. Замерла стая. Все взгляды были обращены на скалу, где один за другим оживали диковинные существа.
Огромный желтый зверь махнул хвостом, тряхнул гривой и открыл пасть, показав длинные клыки. Черный великан поднял ногу и помахал толстым хоботом. Его белоснежные бивни сверкнули в лучах восходящего солнца. Заколыхалась высокая трава, по ярко-синему небу стремительно помчались пушистые облака.
Орр стоял спиной к скале и не видел ожившей картины, но, точно уловив момент замешательства, напал первым, целясь в горло врага. В последнее мгновенье старый гувр успел уклониться в сторону, избежав верной смерти. Острые клыки впились в лапу, пронзив мышцы. Хрустнула кость, оба хищника покатились по траве. Вожак взвыл, захрипел, кровь хлынула ручьем. Орр вновь стоял на ногах, приготовившись к атаке.
– Не стоит его добивать, дружище!
Орр взглянул на друга и вспомнил свою предыдущую схватку с вожаком. Ярость постепенно уступала место жалости.
– Пусть живет, а? – то ли спросил, то ли попросил двуногий.
Орр сглотнул слюну и посмотрел на стаю: теперь взгляды серых хищников были скорее испуганными, от прежнего воинственного настроя не осталось и следа.
Старый гувр с трудом поднявшись, заковылял к пригорку, и Орр не стал его преследовать. Какой смысл добивать раненого врага, теперь уже даже не вожака? Сильный должен проявить милость к побежденному, Орр гордо поднял голову и громко зарычал. Как никогда громко.
Стая уже скрылась за пригорком, а молодой гувр все еще продолжал смотреть ей вслед. Он только что упустил шанс вернуться в стаю, шанс стать вожаком.
– Вот и правильно. Похоже, ты выиграл самую главную схватку в своей жизни. Поздравляю, дружище!
Хищник посмотрел на скалу и совершенно не удивился ожившей картине: ведь двуногий – Бог, сошедший с небес. Благодаря ему Орр стал сильнее, победил свой страх, вернул интерес к жизни. И может быть, поэтому он остался здесь.
День вступил в свои полные права, и странные звери на скале неподвижно застыли до следующего восхода солнца…
***
Утром, едва проснувшись, Алена взяла со столика коммуникатор и нажала кнопку вызова.
– Ваш абонент вне зоны покрытия, – ответил механический голос.
Девушка хмыкнула и вошла в Сеть. Здесь ее тоже ждало разочарование – аккаунт Марка не активен. Алена решила еще понежиться в постели, но тут вспомнила про подарок. Гладкий серый камешек не внушал доверия и никак не производил впечатления драгоценности. Девушка нажала на выпуклость, внутри клацнуло, кулон открылся. На поверхности был нарисован странный светло-коричневый зверь. Хотя, зверем его можно назвать условно, скорее клякса, напоминающая зверя. Алену разобрал смех, она подняла руку, подставив кулон под лучи солнца, пробивающиеся из-за шторы. Изображение на кулоне стало ярко-желтым, превратившись во льва. Большого льва в африканской саванне. Хищник открыл пасть, обнажив ослепительно-белые клыки, махнул хвостом.
И в этот момент кусочки мозаики сложились в картинку. Долгое отсутствие Марка, его нежелание рассказывать о своей жизни на диких планетах, Музей искусств, непонятно откуда взявшиеся пригласительные билеты и выставка. Выставка одной картины на каменной плите. Картины, оживающей с первыми лучами солнца. Девушка закрыла кулон, бережно прижав к себе. Разве нужно стесняться? Стесняться того, что ты рукодельщик. Принадлежишь к немногочисленной когорте людей, своими руками создающих нечто. Нечто прекрасное и удивительное. Алена открыла коммуникатор и вновь сделала вызов.
– Марк, ответь. Ну, ответь, пожалуйста, – в глазах девушки появились слезы.
Внезапно ее осенила страшная догадка.
– Алло, это космопорт? Алло!
– Диспетчер дальних полетов слушает, – ответил приятный женский голос.
– Скажите, когда ближайший рейс на Арн … Арно … Я забыла название этой планеты!
–Ариан?
– Да! Точно, Ариан!
– Ближайший рейс сегодня. Вылет через двадцать три минуты …
Алена уже была на ногах. Спешно одевшись, побежала к выходу, потом вспомнила, вернулась за сумочкой и выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.
Такси мчалось по шоссе, обгоняя редкие машины.
– Быстрее! Пожалуйста, быстрее! – Алена стучала кулачком по сиденью робоводителя.
– Сожалею, но это предел, – отвечал бесстрастный голос таксиста.
– Я доплачу вам, слышите! Доплачу!
Машина почти влетела на стоянку, резко затормозив. Девушка уже бежала к месту посадки. Только одна мысль звенела в голове: «Успеть, успеть, успеть… »
– Ваш посадочный талон, мисс, – голос контролера пролетел мимо, оставшись позади. – Мисс, вернитесь!
Сломался каблук, Алена скинула туфли, отшвырнула в сторону и помчалась босиком. Сзади бежал диспетчер, двое охранников, а вскоре к ним присоединился полицейский. Завыла сирена, двери космовокзала закрылись, пассажиры замерли в недоумении.
Вперед выскочил мужчина в униформе и широко расставил руки, пытаясь поймать девушку. Алена швырнула ему в лицо сумочку, мужчина на мгновенье потерял видимость, и девушка проскочила под его рукой.
Серо-стальной красавец-звездолет готовился к старту. Посадка завершилась, высокая стюардесса в ярко-синей форме улыбалась, маша кому-то рукой, и в этот момент на трапе появилась Алена. Едва не сбив стюардессу, девушка забежала в салон. Грудь разрывалась от резкой нагрузки, легкие едва справлялись, перед глазами мелькали разноцветные круги. Алена потеряла равновесие, облокотилась о стену и начала медленно сползать вниз – силы иссякли.
Чьи-то сильные руки подхватили и бережно посадили ее в кресло.
– Ты в порядке? – теперь этот голос был самым родным, самым желанным.
Она закрыла лицо руками и заплакала. Диспетчер, охранник и полицейский с открытыми ртами смотрели то на девушку, то на объясняющего им что-то Марка.
Полицейский повертел наручниками и, хотел было произнести стандартную фразу о выполнении долга, но волшебное слово «мэр» из уст Марка, удостоверение специального корреспондента известного журнала, а также готовность немедленно покрыть все убытки и оплатить билет девушки охладили пыл служителя закона. И вскоре вся группа преследователей с недовольными лицами покинула салон.
Звездолет задрожал, оторвался от бетонки и помчался к далекой планете Ариан, а Алена продолжала плакать, прижимаясь к человеку, создающему на камне живые картины…
***
Орр верил, что двуногий вернется. Каждый день зверь приходил к домику и подолгу сидел на пороге. Не мог друг просто так взять и уйти, бросив его здесь. Иногда гувр подходил к стене и нажимал лапой. Миска наполнялась, но есть почти не хотелось. Иногда он тоскливо выл на луну, проплывающую по ночному арианскому небу, а к утру забывался беспокойным сном. Ему снился странный желтый зверь, грозно рычащий с гладкой каменной стены. Черный великан на толстых ногах, махал длинным хоботом. Потом всходило солнце, наступал новый день, и появлялась новая надежда.
Мягкий голос прервал воспоминания гувра.
– Он не опасен? – Алена взглянула в сторону зверя и поправила лямки рюкзака.
– Нет. Он дружелюбнее, чем некоторые известные мне люди, – то ли серьезно, то ли в шутку ответил Марк, продолжая идти по узкой горной тропе.
Орр остановился и внимательно посмотрел на человека.
– Такое впечатление, что он все понимает. Как его зовут?
– А мы сейчас спросим у него. Как тебя звать, дружище? – Марк улыбнулся и подмигнул.
Зверь повертел головой, сверкнул глазами и глухо зарычал.
– Он сказал РРР! – засмеялся Марк.
– Может Урр? – предложила Алена.
Зверь вновь зарычал. На этот раз обиженно.
– Видишь – нет. Скорее Орр. Да?
Гувр вновь остановился, взгляд стал задумчивым, как будто разум перенесся далеко-далеко, оставив здесь лишь тело.
– Точно – Орр. Орр! – позвала Алена.
Зверь посмотрел на девушку, подошел ближе и присел.
– Пора сделать привал и перекусить, – Марк скинул рюкзак и размял плечи. – Сегодня предстоит много работы. Кстати, покажу кое-что написанное не для музея.
– Заинтриговал, – Алена присела на большой камень и улыбнулась.
Марк открыл рюкзак, достал бутылку с водой и пакет с продуктами. Нет ничего прекраснее утреннего завтрака в горах, когда дует легкий прохладный ветерок, колышется трава, а из-за горизонта вот-вот появится оранжевый диск солнца.
– Держи! – Марк протянул гувру большой кусок курицы.
Зверь осторожно взял мясо зубами, потом зажал лапами и, не спеша, принялся есть.
– Почти как человек, – удивилась Алена, глотнув воды.
– Ты увидишь здесь много интересного. Директор музея планирует открыть на Ариане школу живописи, мне предлагают ее возглавить.
– Здорово! – Алена поцеловала Марка в щеку. – А мне найдется работа?
– Придумаем. Такие краски только здесь, больше их нет нигде. Основа из местных растений с добавлением натуральных пигментов. И оживают они только на этих камнях. Тот экземпляр в музее пока единственный за пределами планеты.
А Орр внимательно слушал разговор двуногих. Слушал, мысленно соглашался, хотя и не совсем понимал, о чем говорят. И разве это главное? Важно то, что у него есть настоящий друг. Сейчас они поднимутся на гору, и под рукой двуногого на гладкой каменной стене вновь появятся загадочные звери. А может сегодня не звери? Этого Орр не знал. Но точно знал, что они проснутся, заиграют красками и оживут. С первыми лучами солнца.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:23 PM | Сообщение # 634 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 29. 05. 2013
Автор: Book
Контактёр
Посланник всегда сохраняет спокойствие - ведь за его спиной великая земная цивилизация. Он не имеет права на ошибку и не принадлежит лишь себе…
Уховёрт разглядывал контактёра. Четырёхпалая лапа аборигена теребила свисающие на короткой шее бусы из рубиновых кристаллов. Мешкообразное белое одеяние лопоухого колыхалось на ветру, взгляд широко открытых жёлтых глаз сверлил посланника. Встреча представителей двух цивилизаций началась.
Синий коротышка изверг душераздирающий писк, круглые уши трижды качнулись вперёд-назад. На дисплее лингвоскана землянина появилась надпись: «Я, Ухруул Великий, желаю иметь дружбу с хранителями далёких небесных огней». Лингвоскан переводил не идеально, но вполне сносно для общения. Ухожесты синелицых усиливали сказанное, подобно повышению громкости у земных существ.
Эта миссия для Арта Синеокого должна стать последней. Через двое астросуток он отпразднует сороковой день рождения и автоматически покинет Корпус контактёров. И отправится в выстраданную двадцатью годами службы отставку. Вернётся в родной дом на Земле, подыщет спокойную работу в туристическом или юридическом агентстве. Может даже в Управлении аэронавтики. И будет вздрагивать по ночам во сне, повторяя несуществующую инструкцию для несуществующей миссии.
Контактёр быстро пробормотал ответ в лингвоскан, добавив команду с миниатюрной клавиатуры. Закрепленные на шлеме полиамидные «уши» трижды качнулись в ответ. «Хорошее начало», – успел подумать Арт, прежде чем его оглушил шквал звуков местной делегации. Контактёр уменьшил громкость приёма внешнего сигнала. Теперь можно расслабиться и спокойно выдавать заранее заготовленные фразы. Главное – ничего лишнего, ничего неожиданного для аборигенов.
Уховёрты продолжали «бомбардировку» посланника далёкой планеты, не давая сказать слово в ответ. На всякий случай Арт периодически включал тройное помахивание полиамидными ушами, аборигены отвечали тем же – встреча в верхах шла строго по графику. Вскоре шумописк начал стихать, синелицые угомонились. Стоящий рядом командир отряда десанта Дик Стальной внимательно разглядывал аборигенов. В любой момент Дик был готов выхватить из кобуры пистолет и разнести врага разрывной пулей на куски.
Арт и Дик родом из одного городка, учились в одной школе, хотя и в разных классах. Пять лет назад Арт попросил командование о переводе Стального в свою группу - ему пошли навстречу. И в отставку они уйдут вместе.
Ухруул Великий издал чавкающий звук и вытянул лапу в сторону, предложив проследовать в местный парламент, если верить переводу лингвоскана. Контактёр переключил очки в режим сканирования: «парламент» обнаружился сразу за рядами коричневых камышеобразных зарослей. Абориген семенил впереди, следом шагал контактёр, в окружении четырёх десантников, готовых в любой момент отразить нападение. Остальные уховёрты почему-то остались на месте, возможно, вход в парламент не для всех.
Охрана сканировала всё вокруг на наличие оружия, скрытых устройств и замаскированных диверсантов. Арт ждал вердикта. Наконец, Стальной поднял правую руку: «опасности нет», и вся группа шагнула в заросли. Камыши захрустели под подошвами военных ботинок. Почему не проделали тропинку заранее, контактёр спрашивать не стал. Возможно, так требовали соображения безопасности, либо это предусмотрено местными законами.
Заросли быстро закончились, перед землянами открылась просторная фиолетовая лужайка. В центре нелепым этюдом стояла камышовая хижина с плоской пожелтевшей крышей и овальным входом без двери. Уховёрт остановился, искоса глянул на делегацию и шагнул внутрь. Синеокий остался снаружи, пропустив вперёд двух десантников. Всё строго по инструкции, разработанной и отшлифованной за многие десятилетия освоения дальнего космоса. Наконец, десантник подал сигнал, посланник вошёл в хижину.
Стройными рядами на маленьких камышовых стульчиках сидели уховёрты в красных мантиях, Ухруул Великий встал у поросшей оранжевым мхом камышовой трибуны и, гордо задрав голову, созерцал кое-где почерневший потолок. Едва сдерживая смех, контактёр активировал подготовленную заранее приветственную речь. Лингвоскан запищал, захрипел, заухал и зарычал. Полиамидные уши завертелись, как лопасти древних винтокрылых летательных аппаратов, нагоняя поток воздуха ничуть не слабее. Арт терпеливо ждал.
По пути на планету контактёр несколько раз просмотрел систему ухожестов. Тройное покачивание – хорошо, уши горизонтально – отрицание, уши назад – смешно, вращение в два оборота – удивление, уши в трубочку – фу, какая гадость! Это то, что он запомнил. На всякий случай. Главный уховёрт вёл себя в точности, как заправский земной спикер – внимательно слушал речь, периодически покачивал лопухами и грозно поглядывал на «депутатов». Посланник внимательно разглядывал хижину – камыш, сплошной камыш. По углам деревянные опоры, вверху редкие перекрытия.
Первый же ливень снесёт этот «парламент – останется лишь остов. Значит, ливней и ураганов здесь не бывает. А не всё ли ему равно? Это последняя миссия, последняя планета. Он пожмёт лапу этому гуманоиду и с чувством исполненного долга улетит на Землю.
Приветственная речь посланника благополучно закончилась, заиграл гимн Земли. Уши Ухруула свернулись в трубочки, но тут же распрямились. Синее лицо на мгновение стало коричневым, что соответствовало покраснению для землян. Спикер быстро взял себя в руки и изобразил умное выражение, дважды прокрутив ушами – восхищение. Землянин послал в ответ тот же жест, на всякий случай.
На самом деле гимна Земли не существовало, но для таких встреч он просто необходим. Поэтому еще в незапамятные времена разработали целую систему. Звукоделы определяли максимально понятную для восприятия аборигенами музыкальную ассоциацию и подбирали фрагмент из классической музыки. Контактёр заранее гимном не интересовался. То, что играло сейчас, напоминало Вивальди с некоторой доработкой. Уховерты покачивали головами в такт музыке – понравилось, звукоделы грамотно сработали.
Синелицый не ударил лицом в грязь и, подняв лапы над головой, инициировал расчудесную симфонию в ответ. Настолько расчудесную, что посланник временно вырубил внешний микрофон, чтобы не сойти с ума. Земляне косились на стены, потолок, пол, но так и не поняли, откуда доносится скрипохрип вперемешку с воем. А особый шик всему представлению придавало радостное лицо Ухруула.
После гимна пришло время финального акта – подписание соглашения. Оба экземпляра хранились в планшете Стального. Арт протянул руку, десантник вручил посланнику два металлоамидных листа, испещрённых мелкими причудливыми значками на языке уховёртов. На этот раз решили не включать текст на земном языке. Контактёр отдал Ухруулу оба экземпляра. Маленький спикер внимательно пробежал глазками оба и трижды махнул ушами, землянин облегченно выдохнул. Решающий момент сегодняшнего шоу – подпись.
Посланник вынул из кармана микропечать и приложил к обеим копиям: внизу проступили переливающиеся иероглифы и герб в виде солнца в обрамлении пышного золотистого венка. Уши спикера отвернулись назад – смешно! Землянин последовал его примеру, следом «засмеялся» весь парламент. Ухруул поклал пред собой оба экземпляра и врезал по каждому кулаком так, что чуть не разнёс на составляющие соломенную трибуну – на обоих документах появилась размашистая подпись. Парламент в ответ одобрительно загалдел и погнал поток уховоздуха.
Арт вернул один экземпляр командиру охраны. Всё, его миссия закончилась, можно лететь домой. Первым делом он выспится, потом как следует поест, даже выпьет пива и посмотрит последние новости. И больше никогда не будет читать опротивевшую инструкцию! Контактёр послал сигнал «до свидания», но уховёрты никак не отреагировали, будто оглохли. И замерли, словно пластмассовые муляжи. Даже глаза остекленели.
Холодок пробежал по спине землянина. Что-то страшное и таинственное было во всём этом. Что-то, чего с ним никогда не случалось. Контактер подошёл к Ухруулу вплотную и легонько толкнул в грудь. Уховёрт покачнулся и упал, глухо стукнувшись о пол. Как манекен в супермаркете. И только сейчас Арт обратил внимание на вход: овальный проём закрыт матово-серой плёнкой или щитом. А на коммуникаторе горит красная лампочка – связь с кораблём прервалась…
В инструкции контактёра предусмотрено всё: любые ситуации, любые мелочи. Вплоть до угрозы захвата враждебными гуманоидами, с целью получения стратегической информации о Земле и коалиционных планетных системах. Посланник не помнил дословно нужный пункт инструкции, но точно знал: в текущей ситуации командование миссией временно переходит к Стальному.
А Дик уже начал действовать, пытаясь прорезать плёнку на двери ножом – безрезультатно. Сверхпрочная сталь оставляла на серой плёнке глубокие борозды, тут же затягивающиеся. Плёнка вела себя как живая субстанция с невероятной способностью регенерации. Трое десантников осматривали стены, пытаясь найти скрытый выход. Попробовали расковырять солому и наткнулись на такую же плёнку.
Арт постоял немного, затем подошёл к трибуне. Интуиция подсказывала, что здесь должно быть что-то, позволяющее управлять входом. Осторожно переступив Ухруула Великого, закатившего безжизненные глаза в потолок, Арт начал осматривать трибуну. Никаких кнопок или рычагов не было, сплошной камыш и деревянный каркас. Нервы не выдержали, Синеокий пнул камыш. Посыпалась коричневая труха, по хижине разнёсся запах гнили. И здесь ничего.
– Всем отойти к стене, попробуем взорвать вход, – сообщил Дик, прикрепляя темно-зеленые бруски к плёнке. Арт и десантники спрятались за трибуной.
Шипенье, ярко-синяя вспышка, глухой звук точечного взрыва и снова неудача. Плёнка благополучно поглотила мощнейший удар.
Синеокий отстегнул бесполезные «уши» и швырнул приспособление в угол. В помещении стало заметно теплее – Арт снял шлем и присел у стены. Силой и оружием выбраться не удалось, а значит, нужно другое решение. Но какое? На этот случай инструкций не было, да и случаев таких тоже не было.
Версия первая: коварные уховёрты скрыли свой истинный уровень развития и устроили ловушку. Маловероятно, потому что планету тщательно обследовали учёные и военные. Версия вторая: уховёрты – это манекены, роботы для отвода глаз. Их истинные хозяева наблюдают сейчас за землянами и решают, что с ними сделать. Эта версия показалась Арту более правдоподобной. Неизвестно еще что с экипажем корабля, на котором прилетел посланник. И особенно пугает отсутствие связи, экранировать которую никому не удавалось. До сегодняшнего дня не удавалось.
– Думай Арт, думай, – Стальной присел рядом. – Сухого пайка хватит на трое суток, воды на сутки.
Словно в ответ на слова десантника, в центре хижине появился фонтанчик. Маленький фонтанчик, какие в изобилии можно увидеть на орбитальных станциях и павильонах в колониях. Вторая версия Арта начала обретать реальные контуры.
– Они нас изучают, – озвучил мысль Синеокий. – Изучают и чутко реагируют. Будьте осторожны в своих мыслях и высказываниях.
Лежащие повсюду ушастые манекены вдруг потрескались и рассыпались. Со стен хижины стал осыпаться камыш, превращаясь в пыль. Примитивное строение на глазах превратилось в мрачно-серую высокотехнологичную коробку. Вскоре исчезла и пыль – помещение блестело безукоризненной чистотой. На мгновенье Арту показалось, что стенки, пол и потолок пульсируют, как живой организм. А может, не показалось?
Рядом с фонтанчиком прямо из пола появились четыре простеньких стульчика и столик. Контактёр поднялся и потрогал стол – материал на ощупь напоминал кожу крупного животного. И такой же теплый.
– Он живой. Стены, пол, потолок и всё здесь живое! – воскликнул посланник, осторожно присев на стул. Словно в ответ, сиденье стула слегка прогнулось, приняв вогнутую форму, точно под тело Арта.
– И как это поможет нам выбраться? – недоумевал Стальной, пряча нож. – Ты хочешь сказать, что мы пытались резать и взорвать оболочку какого-то сверхорганизма?
– Именно так. Уверен, что он хочет вступить с нами в контакт, иначе … – Арт испуганно огляделся.
– Иначе мы были бы уже мертвы, – завершил мысль Стальной.
– Иначе, – повторил Синеокий. – Иначе…
Под потолком материализовалась большая люстра, по помещению разлился мягкий ярко-желтый свет. Дик и Арт переглянулись, Дик подмигнул:
– Оно так и будет материализовать все наши желания или есть предел?
– А мне стены не нравятся, – заметил один из десантников. – Хочу красивые обои, как у меня в квартире на Земле!
Стены покрылись узорчатыми бледно-синими обоями. Арт подошёл и потрогал: сквозь перчатку чувствовался рельеф узора.
– Ты еще попроси пива вместо воды в фонтане, – пробурчал Дик и осёкся: в помещении появился характерный запах. Синеокий зачерпнул ладонью из фонтана золотистую жидкость и, прежде чем Стальной схватил его за руку, выпил.
– Ты с ума сошёл. Забыл кодекс контактёра? – заорал Дик.
– Это ты забыл: я уже не контактёр, – засмеялся Арт и зачерпнул новую порцию. – Такого пива я никогда не пробовал. Пожалуй, задержусь здесь на неопределённое время.
На лице посланника отразилось подлинное удовольствие.
– А я бы сейчас выкурил хорошую сигару, – мечтательно произнёс десантник. Дик схватился за оружие:
– Вы что себе возомнили? Я не позволю! – Стальной попытался выхватить пистолет, но он намертво застрял в кобуре.
А десантники уже чиркали невесть откуда взявшейся платиновой зажигалкой, прикуривая ароматные сигары, материализовавшиеся на столике.
– Плюньте вы на эту гадкую службу, командир! – солдаты смеялись и уже черпали ладонями пиво.
– Музыку, я хочу музыку! – лицо Арта раскраснелось, язык слегка заплетался от хмельного напитка.
Музыка не позволила себя ждать – в серой коробке зазвучал Чайковский.
Лицо Стального побагровело от гнева, командир схватил десантника руку и отшвырнул к стене:
– Вы пойдетё под трибунал за грубейшее нарушение Устава корпуса. Вы все пойдёте под трибунал! – заорал Дик. Трое десантников подбежали к командиру, и прижали к стене. Пошатываясь, подошёл Арт:
– Дик, нет здесь никакого устава, и вообще ничего нет. Возможно, мы доживаем последние часы или минуты. И ты хочешь провести их в мрачном молчании? Отпустите его.
Солдаты послушно выполнили приказ контактёра. Дик молча исподлобья смотрел на Синеокого.
– Делайте, что хотите, – произнёс командир и устало плюхнулся на стульчик.
– А где ковшик? – поинтересовался Арт. В руке тут же появился изящный хромированный ковшик, посланник зачерпнул из фонтана и протянул Дику. Командир молча выпил.
– И что дальше, контактёр? – Стальной впервые за пять лет службы назвал Арта контактёром.
Синеокий пожал плечами и вопросительно глянул на потолок:
– Не знаю, но думаю, что пора подводить итоги.
Так же просто «испарился» фонтан с золотистым пивом. Дик едва успел подняться, как не стало стола и стульчиков. Улетучилась люстра и четверо землян остались в совершенно пустой комнате. Синеокий почувствовал, как исчез хмель из головы. Сознание стало ясным и каким-то чистым, даже кристально-чистым.
– Нам пора домой, – попросил Арт. Именно попросил, а не потребовал. В наступившей тишине слышно было лишь дыхание четырёх землян. Тот, кто закрыл их здесь, размышлял. И он принял единственно верное решение.
Стены комнаты начали приобретать прозрачность – стал виден окружающий мир. Показалась фиолетовая поляна, синие деревья, камыш, сверкающий корпус звездолёта землян. А совсем рядом стояли трое высоченных, в полтора человеческих роста, пришельцев. Стройные фигуры в серебристых скафандрах, лица необычайно похожи на человеческие. И ясные чистые взгляды больших серых глаз.
Все трое повернулись и, не произнеся ни звука, быстро двинулись к большому белоснежному шару-кораблю. Пришельцы вошли внутрь прямо сквозь корпус. На мгновенье шар озарился золотистой вспышкой и исчез. А земляне продолжали стоять, боясь пошевелиться, не веря, что всё закончилось благополучно.
– Посланник, что у вас? Мы просим прощения за перебой со связью – почему-то отключился передатчик, – прозвучал виноватый голос бортинженера из коммуникатора Синеокого.
– Всё в порядке, не волнуйтесь. Мы уже возвращаемся, – спокойно, будто ничего не случилось, ответил Арт и, не оглядываясь, пошёл к кораблю.
Посланник всегда сохраняет спокойствие - ведь за его спиной великая земная цивилизация. Он не имеет права на ошибку и не принадлежит лишь себе…
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:27 PM | Сообщение # 635 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 28. 04. 2013
Автор: Book
Нарисуй мне радугу
Витька понуро брёл домой. Очередная порция «хороших» отметок в школе заставляла его останавливаться, вздыхать, предаваться размышлениям, сочинять оправдательную речь. Особенно за двойки ругалась мать, постоянно напоминая, что он обязательно должен поступить в хороший ВУЗ, стать классным специалистом, а не каким-нибудь там чернорабочим. Витька при этом молчал, глядя в одну точку где-нибудь на потолке. А отец делал вид, что его это не касается.
– Получишь диплом и станешь уважаемым, востребованным спецом. Менеджером, экономистом или программистом. Да, сынок? – мать говорила ласково, хотя в любой момент могла «взорваться».
– Ага. Пап вон два диплома имеет, а торгует рыбой на рынке, – как-то не выдержал Витька.
– Потому что твой пап не сумел найти применение своим знаниям в новых экономических условиях, – невозмутимо парировала мать, искоса метнув испепеляющий взгляд в мужа.
– Не сумел. А семью кормить таки нужно, – пробурчал отец, скрывшись на кухне.
– А я сумею? – вопрос ребенка застал мать врасплох. Она вздохнула и тоже ушла на кухню.
А Витька весь вечер думал. Думал о том, нужны ли ему физика с математикой? И все остальные предметы, без знания которых можно торговать на рынке, работать на стройке или ещё где-нибудь. Да где угодно. А диплом и купить не сложно.
– Двойку, наверное, схлопотал? – голос почтальона заставил мальчика вздрогнуть. Мужчина остановил велосипед, открыл сумку, а потом протянул Витьке светло-желтый конверт.
– Письмецо твоей маме из соцслужбы. Держи.
Мальчик молча сунул конверт в карман и побрел дальше.
– Да не расстраивайся, будет еще на твоей улице праздник.
Почтальон проскрипел педалями мимо, подняв пыль на дороге. А Витька и не расстраивался: привык не вешать нос из-за плохих оценок. Пустяковые это проблемы, как говорил отец. Правда, он совсем о другом говорил.
Мальчик зашел во двор и остановился. Серые девятиэтажки за время его отсутствия в школе никак не изменились. «Хоть бы метеорит какой с неба свалился», – продумал Витька и решил передохнуть на скамейке рядом с песочницей. Обычно там бегала толпа малышни, рядом сидели мамаши, бабушки, стояли коляски. Но не сегодня. Сегодня в песке копались двое: Сашка и Олег. И, судя по всему, что-то строили.
– Привет, малявки! – Витька подошёл бесшумно и тяжело опустился на скамейку.
– Привет, – ответил Сашка, даже не обернувшись, продолжая строить крепость.
– Серьезная у вас работа, – пошутил Витька, достав и откупорив бутылку «Колы». – Жажда не мучает?
Дети оторвались от стройки и по очереди отхлебнули из бутылки.
– Спасибо. А ты двойку, наверное, получил? – поинтересовался Олег, присаживаясь рядом.
– Наверное, – Витька похлопал мальчика по плечу. – Вот пойдешь осенью в школу – узнаешь, что это такое.
– А я не пойду, – Олег прищурился и захихикал, Сашка следом за ним.
– Пойдёшь, как миленький. Все ходят в школу.
Витька часто заглядывал на песочницу. Утром, когда шёл в школу, и вечером, когда возвращался домой. Здесь можно было спокойно посидеть, подумать, не выслушивая родительских наставлений и нравоучений. Дети беззаботно играли, строили песочные замки, и Витька даже в тайне им завидовал. Ведь когда-то и сам таким был.
– А к нам тут принцесса приходила, – важно произнёс Сашка, разрывая песок. – С другой планеты.
– Даже из другой галактики, – добавил Олег, глядя на Витьку.
Витька уже готов был отшутиться, но взгляд у Олежки какой-то странный и уж слишком серьезный.
– За принцессу - спасибо, – неожиданно раздался девичий голос слева и все трое повернули головы.
Рядом стояла девочка, по возрасту почти как семиклассник Витька. Одета, только странновато: длинное серо-голубое вязаное платье, светлые волосы скреплены алым бантом, на ногах такого же цвета туфельки.
– А вам здравствуйте, молодой школьник, – звонким голоском произнесла незнакомка.
Витька глянул на пацанов: те лишь развели руками.
– И вам, – машинально ответил мальчик, соображая, как девочка могла так незаметно и неслышно подойти.
– Вы не пугайтесь, меня тут нет – это голограмма. Видят ее лишь те, кто находится в непосредственной близости, – девочка говорила серьезно с каким-то необычным «металлическим» акцентом.
– Ах, да. Вы слышите моего персонального переводчика, поэтому звук немного странный для вашего слуха.
Только сейчас Витька заметил, что изображение незнакомки чуть размытое и как будто дрожит. Мальчик подошел ближе и протянул руку:
– Я Витька.
Девочка улыбнулась, протянув ладонь в ответ:
– Очень приятно, а меня можете называть Мира. На самом деле моё имя не такое простое и звучит по-другому, но в вашем языке лучше так.
Их ладони встретились, Витька тут же отдёрнул руку: его как будто слегка ударило током.
– Мира от слова мир! – блеснул эрудицией Сашка.
– Верно, – подтвердила девочка. – У меня сейчас каникулы, мама взяла с собой в галактическую разведку. Когда мы летаем по дальним мирам, мне разрешают общаться с детьми некоторых планет, ваша в их числе.
И тут у Витьки закралось сомнение: в XXI веке наука и техника шагнули очень далеко вперед и вполне возможно, что кто-то их разыгрывает. Где-нибудь неподалеку установил голопроектор и сейчас хохочет от души.
– А чем докажешь, что ты с другой планеты? – вопрос Витьки застал Миру врасплох. Девочка задумалась, не зная, что вот так сразу ответить.
– Ага, – поддержал разговор Сашка. – Покажи нам что-нибудь инопланетное: бластер или машину времени.
Олег засмеялся, Сашка следом.
– Я читала историю вашей планеты, Земли. Бластеров у нас нет и вообще оружия нет. А машины времени наша наука не создала, хотя перемещения во времени случаются. Но вы вряд ли поймете, ведь ваша планета еще не достигла уровня «четыре».
Сашка, Олег, а с ними и Витька нахмурились, теперь Мира рассмеялась.
– Мы недоразвитые? – поинтересовался семиклассник
– Нет. Просто вы немного отстаёте от нас и других планет Содружества. Но мама говорит, что еще при нашей жизни вы сможете достигнуть «четверки».
– Ага, достигнем, – вздохнул Витька. – Особенно с моими оценками по физике и математике.
– Так всё плохо? – сочувственно поинтересовалась девочка.
– Хуже не бывает, – школьник присел на скамью и окинул взглядом двор: нигде никого, никто даже подойдёт и никто не узнает о контакте и инопланетянкой. Если, конечно, их не разыгрывают.
– У меня ничего необычного нет, а показывать наши научные достижения мама не разрешает, – словно услышав мысли Витьки, произнесла Мира. – Я вот сейчас к конкурсу светового рисунка готовлюсь, но вас этим не удивишь: ведь световые карандаши придумали давно.
– Какие световые карандаши? – оживился Сашка. – У нас таких нет. Покажешь?
Девочка хмыкнула, достала из кармашка маленькую жёлтую коробочку и открыла: внутри лежали семь разноцветных, похожих на фломастеры стержней. Или карандашей.
Мира достала один и провела по воздуху: появилась яркая фиолетовая полоса.
– Ух, ты! – в один голос воскликнули Сашка и Олег, аж подпрыгнув со скамейки
– А стирать вот так, – девочка провела рукой по полосе и она исчезла. – Странно, что у вас таких ещё нет. Я смотрела историю Земли: должны быть, поэтому мама разрешила взять с собой.
– Может где-то и есть, – высказал предположение Витька, – начиная верить, что это не розыгрыш. – Только до нас ещё не дошли.
– Ой! Мне кажется пора – время трансляции ограничено. Спасибо вам за интересную беседу, постараюсь появиться ровно через ваши сутки здесь же.
Изображение Миры несколько раз мигнуло, стало расплывчатым и исчезло. Дети некоторое время сидели молча.
– Вот ведь: кому скажи – не поверят, – пробормотал Сашка.
– А ты никому не говори, – Витька поднялся со скамейки и закинул ранец на плечо. – Пока, малявки. До следующего сеанса связи с дальней галактикой.
Витька хитро подмигнул и направился к подъезду, вспомнив, что нужно придумать оправдание очередной порции двоек. Но на этот раз оправдание не понадобилось.
Открыв дверь, мальчик увидел стоящего отца с мрачным выражением лица и уже хотел начать рассказ, но тот молча повернулся и ушёл к себе в комнату. Витька разулся, осторожно заглянул в гостиную: телевизор работал – шёл какой-то сериал, мать дремала на диване, укрывшись пледом.
– Вить, я приболела. Ты, там, на кухне, сам управься, поешь, как следует, потом сделай уроки. Меня не буди.
Мать повернулась на другой бок, накрывшись пледом с головой, а Витька молча зашёл в свою комнату. Письмо из соцслужбы бросил на стол. После встречи с инопланетянкой даже Интернет померк в глазах мальчика, стал менее значительным, интересным. Чувствуя вину перед родителями за полученные двойки, Витька твёрдо решил посвятить вечер алгебре и физике. С чего начнём? Орёл – физика, решка – алгебра. Мальчик подбросил монету – выпал орёл.
Витька раз за разом перечитывал параграф, но знания упорно не хотели лезть в голову. Еще чуть погодя он вдруг понял, что думает совсем о другом. Он ждёт следующей встречи с незнакомкой из далёкой галактики…
А метеорит всё-таки упал. На следующий день и как раз во время урока физики. Бабахнуло где-то вдалеке, ударная волна прокатилась по городу, повыбивав стёкла в домах. В городе объявили чрезвычайное положение, школьников отпустили домой.
Витька быстро шёл по тротуару, переживая, как там дома, и в этот момент неожиданно появилась она.
– Мира? – удивился мальчик. – Но ты говорила, что через сутки в том же месте.
– Да. Но у нас произошли изменения в маршруте полёта. Поэтому я вычислила, где ты будешь в текущий момент, и направила голограмму сюда.
Мира грустно смотрела на мальчика, и Витька понял: эта встреча последняя.
– А у нас тут метеорит неподалёку упал. Стёкла повыбивало, есть раненые. Мои не пострадали – дома никого не было.
– Да. У вас еще нет противометеоритной защиты. Но появится, в будущем, – девочка попыталась улыбнуться.
– А когда в будущем, тебе, конечно, говорить нельзя, – закончил за неё фразу Витька. – И откуда ты знаешь о будущем? Ведь машины времени не существует.
– Когда мы летаем на большие расстояния, то используем квантово-градиентные скачки, при которых происходит смещение. Эта область нами еще недостаточно изучена, но мама говорит, что вопрос лишь некоторого времени. Ещё при нашей жизни сможем корректировать и управлять временной составляющей.
– Везет вам, – вздохнул Витька, – Живете в интересной галактике, летаете, куда хотите, общаетесь с инопланетянами, путешествуете во времени. А у нас серость, скука, родители думают, как прожить от одной зарплаты до другой, как пристроить меня в институт. Я думаю, как побыстрее вырасти и начать самому зарабатывать деньги.
Витька прислонился к дереву и мечтательно посмотрел на небо.
– Вот метеорит упал – может быть, самое значимое событие за сто лет, за всю мою жизнь.
– Не самое, Витя, – Мира улыбнулась. – Я не только попрощаться, но и кое-что тебе сказать. Только ты никому-никому об этом. Договорились?
Витька оглянулся по сторонам и удивленно уставился на Миру.
- Договорились …
***
Витька подошёл к песочнице – Олег и Сашка всё так же сосредоточенно возводили замок. Теперь уже другой – вчерашний кто-то ночью растоптал.
– Привет, малявки.
Дети обернулись, но почему-то промолчали.
– Сказали, что тебя стеклом сильно поранило, ты лежишь в больнице, и мы думаем, как тебя найти, – растерянно произнёс Сашка.
Витька присел на скамейку.
– Мимо, – засмеялся семиклассник. – Метеорит мимо пролетел, только чуть чиркнул по воротнику. – Мира не придёт больше. Не сможет.
Взгляд Витьки помрачнел, мальчик горестно вздохнул.
– Жаль, – расстроился Сашка, присев рядом. – А у меня сегодня день рождения. Только праздника не будет: отца срочно вызвали на службу, а мать уехала к дедушке – ему плохо стало. Вот сижу, строю замки.
Витька хлопнул мальчика по плечу.
– День рождения говоришь. И сколько тебе?
– Семь, – мальчик улыбнулся. – Осенью потопаю в школу.
– Ну, раз день рождения и семь, то держи, – Витька протянул маленькую жёлтую коробочку.
Сашка удивленно открыл рот.
– Ведь это же… Ведь такая была … А как, как она передала – ведь она была голограммой?
От неожиданности Сашка не мог подобрать правильных слов. Ребенок открыл крышку – внутри семь разноцветных стержней. Или карандашей.
– Я обещал Мире всё держать в тайне, никому не болтать. Она без разрешения воспользовалась телепортатором и передала карандаши. А поскольку я уже взрослый, то дарю их тебе. Рисуйте, малявки.
Витька засмеялся, а Сашка попытался провести линию в воздухе. Но ничего не получилось.
– Нужно немного сжать пальцами стержень. Чем сильнее сожмёшь – тем ярче линия.
В воздухе появилась ярко-красная светящаяся полоса.
– Ух ты! – не выдержал Олег. – Дай и мне тоже.
Красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Семь ярких полосок неожиданно слились вместе, в воздухе заискрилась настоящая радуга.
– Да, – одновременно выдохнули дети. – Вот здорово!
– Мне еще никто такого подарка не делал, – в глазах Сашки появились слёзы.
– Рисуй, создавай, твори, – по-отечески произнес Витька и поднялся со скамейки. – А мне домой нужно – дела.
Мальчик с важным видом забросил рюкзачок на плечо и зашагал к подъезду.
– Будет скучно – заглядывай к нам, – донеслось вслед с песочницы, но Витька лишь махнул рукой.
И сделать ему нужно не просто много, а очень много. Обязательно разобраться с алгеброй, геометрией, особенно физикой. И нет другого пути. Ведь это он, Витька, Виктор Воронин, через пятнадцать лет создаст теорию световой графики. Именно он подарит детям Земли световые карандаши. И тогда на каждой улице, в каждом дворе, в каждом доме засияет радуга.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:30 PM | Сообщение # 636 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 20. 06. 2012
Автор: Ксенофобия
Дружеская беседа
Тропинка круто подымалась в гору. Щебень выскальзывал из-под ног. Серая пыль забивалась под одежду. Лошадь пришлось оставить на укромной полянке около часа тому назад. По такой тропинке можно разве что на горной козе ехать. И все-таки есть в горах своеобразная прелесть: высокое, бескрайнее небо, незыблемая вечность камня и приятно щекочущее ощущение опасности. Горы - это не для неженок, а для настоящих мужчин. Ох, и высоко же он забрался. Можно, конечно, было и с парадного входа к пещере подобраться, там дорога получше – как-никак, рыцарскими конями утоптанная; но кто его знает, в каком настроении Смагрл: плюнет спросонок огнем - и поминай как звали. Последний привал на плоском сером камне, разогретом на солнышке. Еще немного - и за мшистой скалой скрытый от любопытных глаз вход. Ну, слава богу, дотащился.
- Эй, хозяин, гостей принимаешь?
- Явился, сказочник... давненько не заглядывал.
В пещере у костра, на лежанке из прошлогоднего папоротника, лежал великолепный дракон редкой золотистой масти. Отблески костра играли на крупной чешуе, как будто сотни саламандр танцевали свой огненный танец. Сказочник бесцеремонно выдернул из-под бока ящера большую охапку сушеной травы и устроился напротив.
- Привет, дружище. Ты когда пониже переберешься? До тебя пока долезешь, семь потов сойдет. Никаких сил на светскую беседу не остается.
- Мне ниже нельзя, рыцари одолеют. Здесь-то покоя не дают.
- Так я и поверил. Кто тебя побеспокоит, пяти минут не проживет.
- Вот потому ты уже столько лет таскаешься в горы, чтобы нахамить бедному дракону.
-Я же не виноват, что ты самый замечательный собеседник и неисчерпаемый источник историй. Слышал, ты опять принцессу умыкнул?
- Поклеп. Ее родители сами в ковре привезли.
- Во как? Это что-то новенькое… Рассказывай.
- Да что тут рассказывать... помнишь ту принцессу, что детей не хотела заводить? Не пойду, говорит, замуж, потом дети появятся. Шуметь будут, от них только фигура портится и голова болит…
- Это та, которую ты целый год с семью гномами заставил нянчиться? Помню, помню. Занятная вышла история. Она еще мышей боялась, и пришлось ей хрустальное ложе на серебряных цепях подвешивать, чтобы спала спокойно. Когда жених за ней приехал, перепугался до смерти – подумал, что она в гробу лежит…
- Ну да, не самая удачная кроватка получилась… Зато ты-то как потом покуражился. «В той норе, во тьме печальной, гроб качается хрустальный». Если б ты слышал, как она по ночам визжала, когда мыши шебуршали, ты бы ей и не такое ложе соорудил. Ведь совсем спать не давала. Ну да ладно, сейчас речь не о ней. Представляешь, у нее уже дочь подросла, девица на выданье. Избаловали ее родители - хуже некуда. Женихов в шею из дома гонит, ножками топает, посуду об пол бьет. Вот ее и сдали мне на перевоспитание.
- Да быстро время летит. Смагрл, сколько лет мы с тобой знакомы?
- Люди столько не живут.
-Но-но-но. Это ты на что намекаешь?
- Я не намекаю, а прямым текстом говорю, что сказочники - это та же нечисть, только сильно языкастая.
- Слушай, а вот во рту-то совсем пересохло, ты, того, плеснул бы, что ли, своего заветного напитка.
- Прошлый раз тоже просил только горло смочить для поддержания беседы, а потом сказку сочинил про трехголовое чудовище, страдающее растроением личности. Как ты меня там обозвал? Змеем Горынычем? Хорошо, что ты мне под горячую лапу не попался. Не посчитал бы, сколько лет дружим. Не умеешь пить - не пей.
- Ну и ладно, я сегодня со своим. Посуду доставай. – Сказочник из заплечного мешка вытащил большой бурдюк с вином, а дракон извлек пару чеканных золотых чаш.
- Это ты чего, теперь на золоте ешь-пьешь?
- Ну говорю же тебе, посуду принцесса бьет.
Темно-бордовое вино кроваво отблескивало в золотых сосудах.
- Слушай, готичненько так смотрится – может, про жертвоприношение что-нибудь сочиним? Про то, как ты кровь рыцарей смешиваешь с вином и справляешь кровавую тризну.
-Только с тобой вместе.
-Со мной нельзя. Я герой положительный.
- Это потому, что ты сам про себя придумываешь. Вот как приложу тебя пару раз хвостом по голове - и станешь отрицательным.
- Слушай, Смаргл, у меня уже шея затекла на тебя смотреть, ты бы принял какое-нибудь обличие поменьше.
- Помнится, я при тебе мышью оборачивался, а ты кота из котомки вытащил - еле я успел в расщелину спрятаться.
- Ага, а потом полчаса огнем плевался. Кот, между прочим, воспитанный был, говорящий. Он после того случая неделю бегал вокруг дуба и матом ругался, а потом от меня в бродячий цирк сбежал.
- Туда ему и дорога. А помнишь, как ты мне в оборотное зелье мухоморов подсыпал?
- Да, забавная такая лошадка получилась, смесь осла с верблюдом. На спине с двумя горбами и с аршинными ушами.
- Народ на ярмарке чуть от смеха не помер.
- Не преувеличивай, всем понравилось. Очередь даже покататься выстроилась.
- Нет в тебе сказочник, почтения. Вот и вывихивай шею, не буду превращаться, так я солидней смотрюсь.
- Да ладно тебе, а с принцессой-то что?
-Да ничего - сидит, третий месяц батистовым платочком алмазы с изумрудами протирает. Со скуки волком воет. Клянется за любого, кто ее освободит, замуж выскочить.
- Жениха уже подобрали?
- Да, хороший такой парнишка подвернулся. Первый месяц я все нахалов-самозванцев от пещеры гонял. Ну, сам знаешь. Кто за полцарством ломился, кто надеялся моими сокровищами поживиться. Всё, как всегда: то корову отравленную под пещеру подкинут, то армию с собой приведут. Чужими руками пытались жар загребать, но нам таких не надо. Вот когда схлынул поток желающих нахрапом пещеру взять да в королевские зятья прорваться, тут и появился он. Не больно богатый, но родовитый. На поединок честь по чести вызвал, бился как зверь... Полдня его гонял… На золото да драгоценные камни ни позарился. Нет говорит, отдавай принцессу - и все тут. Отправил его за выкупом. Заказал фарфоровый столовый сервиз на сто персон. Надо же урон возместить. Кандидатуру с королем обсудили. Одобрение на брак получено. Вот вернется, разыграем, как положено, смерть дракона, и пускай свою принцессу забирает.
- Слушай, а ты всех своих принцесс замуж выдал?
- Нет, был у меня один брачок, но это не моя вина. Ядвига с молодости особой красотой не отличалась. Худая как жердь, да и нос длинноват. Характер тоже не сахар: язвительна, вспыльчива... но умна, зараза; а как в шахматы играла! В карты, правда, шельмовала - и хоть бы раз поддалась, никакого уважения ни к драконам, ни к мужчинам. Ну и куда такую пристроишь? А я-то по неопытности ее в пещере с книжками закрыл, так она там всякой каббалистики начиталась - и давай в женихов огнем пуляться да в козлов превращать. Был подходящий жених. Алхимик сильнейший. Он ей в подарок философский камень приволок. Сначала они из-за этого камня разругались - методы применения искали. Представляешь, теперь у алхимика дворец из золота. Жалуется: говорит, зимой холодно, а летом жарко, да тут еще алчные людишки повадились ходить, всёе пытались хоть кусочек отломать, а обратно превратить золото в камень не получается. Пришлось у замка лес непроходимый выращивать. А Ядвига всё пыталась с помощью философского камня зелье омолаживающее создать или эликсир вечной красоты. Объясняли же ей, что тут никакой камень не поможет, а мы ее и такой любим. Психанула, алхимика выгнала, философский камень вдогонку выбросила. Не пойду, говорит, за него замуж, он худой, видите ли, и шевелюра редковата, и вообще зануда редкостный. На себя бы в зеркало посмотрела. Он ей в отместку какую-то девицу молоденькую спер и у себя в замке держал, пока за ней жених не явился. Шуму понатворили, пол-леса выкорчевали. С одной стороны замок Ванька с мечом осаждает, а с другой Ядвига - с кочергой; и не знаешь, кто опасней. Девицу вернули, Ванька в качестве морального урона целый угол от дворца отковырял. Ядвига до сих пор дуется. Так и выясняют отношения уже лет шестьдесят: и вместе тошно, и порознь скучно. Живет она теперь неподалеку в лесу, у Калинова моста. Я к ней частенько в гости залетаю, в шахматы поиграть. Готовит неплохо, а какие анекдоты травит - закачаешься. Хочешь, познакомлю?
- Нет уж, спасибо. Я уж как-нибудь сам... кого-нибудь поспокойнее найду.
- Жаль, с ней не заскучаешь… А книги я теперь принцессам не оставляю: пагубно они влияют на их неокрепшие умы.
- Смагрл, а зачем тебе вообще это нужно? Ведь каждый раз столько возни. Спектакли целые разыгрываешь, кем только ни был - и конем богатырским, и чудом-юдом заморским, даже серым волком, сколько принцев на себе перевозил - а благодарности ни на грош.
- Понимаешь, мало нас осталось. В последнее время драконам редко удается себе пару подобрать. Мне не повезло. Одинок я. Скучаю. И вообще - что пристал, мне просто нравится, когда твои сказки заканчиваются: «И жили они долго и счастливо, и умерли в один день».
В костре потрескивали угольки, окрашивая пещеру багряными всполохами, освещая дракона и человека.
- Знаешь, дружище, иногда мне кажется, что когда-нибудь и про нас скажут: «Жили они долго и счастливо и умерли в один день».
- Пожалуй, это будет красивая и грустная сказка.
-Только напишу ее, слава богу, не я. Лично мне не нравится этот мир без сказочника и дракона.
-Поверь, дружище, придут другие сказочники, сочинят новые истории, вместо драконов придумают какие-нибудь страшилки... да и нам еще будут очень, очень долго перемывать косточки.
Солнце садилось за горы, окрашивая пурпуром бескрайние небеса, а у костра в пещере сидели: дракон, сказочник и … сказка.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:32 PM | Сообщение # 637 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 04. 07. 2012
Автор: Ксенофобия
Колыбельная для вампира
Спи, моя красивая, спи. Я посторожу твой сон. Волосы твои светлым облаком рассыпались по подушке Дыхание твое сладкое и невесомое. От ресниц на щеках лежат трогательные тени. Красива ты или нет, не имеет значения, для меня ты прекрасна.
Спи, моя хорошая, спи. Кожа твоя как нежнейший атлас. Я лежу и смотрю, как под ней бьется жизнь. Пульсирует тончайшая жилка на виске. Сердце метроном, отмеряет текущее время. Тук, тук, тук - божественные звуки в тишине.
Спи, моя наивная, спи. Ты так молода и так легкомысленна. Утром ты проснешься и не вспомнишь, как ты сюда попала, где и с кем ты провела эту ночь. Пусть это будет для тебя уроком. Ни когда не разговаривай с незнакомцем, и не гляди в его глаза. Почему именно ты? В тебе было так много жизни, твое сердце билось с бешеным ритмом, кожа твоя была так восхитительна горяча.
Спи, моя чудесная, спи. Ты имеешь самое главное – жизнь. Для меня умудренного многовековым опытом, имеющего все, что только можно пожелать, именно жизнь является самым большим, несбыточным желанием. Можно приспособиться ко всему, научиться прятать свой возраст и справляться с всепоглощающей жаждой. Сейчас кровь не является столь недоступной роскошью, ее можно купить в больнице. Вот уже 50 лет как у меня нет необходимости выходить на ночную охоту за кровью и подвергать себя риску. Но жизнь, биение сердца, человеческое тепло невозможно вернуть или купить. И я завидую тебе, молодой и смертной.
А сейчас спи, моя желанная, спи. Я лежу рядом с твоим теплым, живым телом и слушаю биение твоего сердца. Каждой своей клеточкой я впитываю твое тепло, и сам становлюсь теплее. Я вслушиваюсь в пульсацию твоей крови, и ощущаю, как пульсирует кровь в моих венах. Я улавливаю биение твоего сердца и мое сердце входит с ним в резонанс. Как это приятно чувствовать себя человеком.
Спи, моя единственная, спи. Я мог бы оставить тебя у себя навсегда, но видеть, как из близкого тебе человека с каждым днем утекает жизнь, слишком больно. Я проклят, я бессмертен и не смогу состариться вместе с тобой, поэтому завтра будет новая ночь и новая охота. Другая девушка займет твое место, а я буду петь ей колыбельную и прислушиваться к звуку ее сердца. Тук, тук, тук успокаивающий ритм, обволакивающее тепло и долгожданный, блаженный сон наконец то приходит и ко мне. Триста лет прошло, а я так и не научился спать в тишине, не слыша биения сердца…
Спи, моя прекрасная, спи.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:35 PM | Сообщение # 638 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 14. 03. 2013
Автор: Ксенофобия
Серая мышка
- Ден, за что ты так любишь баб?
- Они прекрасны и неповторимы.
- Все?
- Конечно, и притом каждая по-своему.
- А если они уродины?
- Значит, мы просто что-то в них не разглядели.
- Даже вот эта? — хмыкнул дядюшка Том, ткнув пальцем в угол корчмы, где маленькая, ссутулившаяся, закутанная с ног до головы в серые тряпки женщина убирала со стола.
- А эта в особенности. Жена хозяина весьма недурна, просто ей забыли это сказать.
- Да за этими платками даже не видно, молода она или старуха.
- Поверь наметанному глазу опытного бабника, она молода и хороша собой. Просто муж у нее дурак.
- Да ну тебя, Ден, всё ты придумал и пудришь нам мозги. Иди-ка ты лучше рассказывай сказки Ташке.
- Спорим, что она молода и красива.
- На что?
- Кто выиграет, тот и расплачивается завтра за ужин.
- Ден, готовься угощать. Я целый день есть не буду, чтобы за ужином больше поместилось.
В это время женщина проходила мимо нашего столика, я тихонько зацепил край платка и сдернул его с головы. Соломенные волосы, собранные в скромный пучок, большие испуганные глаза серого цвета. На первый взгляд ей было около сорока... но нет, такая нежная кожа и четкий овал лица - пожалуй, все-таки нет даже тридцати.
- Извините, хозяюшка, я нечаянно, - смиренно опускаю глаза в пол, изображая глубокое раскаяние.
Женщина выхватила платок, накинула на голову и скрылась в продымленной кухне.
- Все равно, Ден, тебе расплачиваться - пусть и молода, но уж как нехороша, мышь серая, моль бесцветная; так что готовь денежки.
- Ну да, огонька в ней не хватает, так спорили на завтрашний ужин, а утро вечера мудренее.
Допив пиво, наша компания отправилась спать в заранее снятые комнаты на втором этаже. Босая, растрепанная Ташка в одной нижней рубашке вылетела из комнатушки.
- Ден, ты мне сказку обещал на ночь рассказать...
- Обещал – значит, расскажу, но это еще не повод почти голышом по коридору расхаживать, а ну-ка марш в постель.
Ташка проворно заскочила в комнату и шмыгнула под одеяло. Вот так-то лучше будет. Я присел на краешек узкой кровати, погладив по голове внучку Тома. Ну, слушай, Ташка-букашка.
- Далеко-далеко, в царстве великого Гипноса, есть сад, где утром деревья зацветают, в полдень на их ветках появляются плоды, а к закату зрелые яблоки уже падают с веток. Когда над садом всходит луна, желтые листья осыпаются и покрывают ковром дорожки сада. На каждом листе записан сон, ветер подхватывает эти листья и разносит по всей земле. Залетают листья в окна и тают в воздухе, а сон приходит к спящему человеку.
- А яблоки куда девают?
- Из яблок делают вино, один глоток которого навсегда забирает с собой боль и страх, даруя вечный сон. Слуги Гипноса разносят это вино тяжелобольным людям, облегчая уход в другой мир.
- Это поэтому старики перед смертью всегда пить просят?
- Да, поэтому, а если ты не перестанешь меня перебивать, вообще ничего рассказывать не буду. Ну-ка, закрывай глаза, - я потихоньку продолжаю линию рассказа, аккуратно вплетая в него тонкие ниточки сна.
- Живет в том саду вещая птица Щур. Она всё про всех знает, кто когда замуж выйдет или умрет, только подойди и спроси, и она всё будущее тебе расскажет. Вот и повадились люди лазить в волшебный сад, чтобы узнать свою судьбу. Яблоки до срока сбивают, зрелые топчут, по сон-листьям ходят, а кому приятно сон смотреть, на котором отпечаток грязной ноги? Да и людям пользы от этого знания нет. Зачем жить, если ты и так уже всё знаешь. Не интересно. Вот тогда и поставил царь Гипнос волшебную решетку вокруг сада: кто к решетке подойдет, тот забывает, зачем сюда пришел; а на птицу Щур накинул сонную сеть, и теперь спит Щур и видит вещие сны про всех живущих на земле. Ночью, когда ветер забирает сон-листья, иногда захватывает и сон-предсказания птицы Щур. Увидит человек такой сон - и потеряет покой, будет бродить по свету, пока не найдет то место, что во сне видел.
- Ден, а ты видел сон птицы Щур?
- Люди говорят, что все странники видели такие сны и поэтому не могут найти себе покоя.
- Значит, я тоже видела...
- Ты не видела. Ты не сама странствуешь, тебя дед за собой таскает. А вообще-то ты спать собираешься или нет?
- Ден, а какой мне сегодня сон приснится?
- Какой ты хочешь?
- Хочу, чтобы я была принцессой, жила в розовом замке и каталась на белоснежном коне.
- Ну вот его и увидишь, спи давай,- я вплел последнюю нить в сон и завязал узелок.
Ташка ткнулась носом в подушку и засопела. Она уже была прекрасной принцессой на веселом балу. Ярмарочной плясунье никогда не стать принцессой, но если маленькие девочки не мечтают об этом, то из них и вырастают затюканные серые мышки.
Сказки - сказками, но пора и про спор вспомнить. Можно, конечно, просто внушить с утра Тому, что хозяйка - самая прекрасная женщина земли, но мы не ищем легких путей. Я прислушался к шорохам постоялого двора. Посетители уже разошлись, Хозяин закрыл двери и куда-то вышел через черный вход. Мыши шебуршат на чердаке. Кони сонно перетаптываются в конюшне. Хозяйка стучит посудой на кухне. Ну что же, пожалуй, пора. Старые ступеньки на лестнице тихо пели свою песню под моими шагами.
Женщина на кухне вытирала стол, с тоскою поглядывая в окно, поджидая своего непутевого супруга.
- Хозяюшка, а не найдется у вас кваску, пить очень хочется.
Она испуганно вздрогнула от моего голоса, привычно закуталась в платок и молча подала мне кружку кваса, налитого из старого, щербатого кувшина. Я не спеша пил, прислонясь к косяку, закрыв собой бОльшую часть дверного проема. Поняв, что выскользнуть в дверь мимо малознакомого постояльца не получится, хозяйка присела на краешек лавки у стола и стала смотреть в окно. Что мне и было нужно. Как только она отвернулась, я тихонько набросил на нее заранее сплетенную сеть сна. Она опустила голову на руки и уснула прямо за столом. Выждав пару минут, я присел рядом, сдернул с головы серую тряпку, гордо называемую платком, и положил руку ей на затылок. Ну что ж посмотрим, что тебя сделало серой мышкой.
Сначала в прошлое. Как легко с тобой работать, твой разум совсем не сопротивляется чужому влиянию. Все открыто, как на ладони. Да и история, как я и предполагал, проста и банальна. Сиротка, взятая из жалости на воспитание, выданная замуж за хозяйского сынка, дабы бесплатные рабочие руки не потерять.
Теперь в сон... Раз, два, три, четыре, пять... Узкая улочка спускается вниз, к шумной площади. Шесть, семь, восемь, девять, десять... Толпа паломников двигается неспешной процессией к площади. Четырнадцать пятнадцать, шестнадцать. Серая, пыльная улица. Серые невзрачные дома. Даже сны у тебя бесцветные и безликие. Восемнадцать, девятнадцать, двадцать...
Проповедник вещает с помоста у статуи великой богини-воительницы.
- Дети мои, мы пришли в этот мир для служения пресветлой богине. Ежечасно и еженощно заботится она о нас, чадах своих несовершенных, согревая свой добротой и красотой, защищая нас, неразумных, от дьявольских происков, охраняет от татей иноземных. Великая и лучезарная Ленда явила нам свой лик, дабы помнили мы о своем несовершенстве. Все тщеславные помыслы о нашем величии - от лукавого, никогда нам не сравниться с пресвятой воительницей. Так скроем же наши лица от чужих взоров и вознесем свои молитвы к истинной красоте.
Боже мой, какая чушь. Сейчас я расшевелю это болото. Где ты, серая мышка? Протиснулся в сером плаще паломника ближе к помосту, не вызвав никаких подозрений. Свой среди своих, серый среди серого. Вот и она - теплая волна в холодном море, укутанная в балахон, так что даже носа не видать. Ну что ж - аккуратно цепляю нитку от плаща и начинаю скручивать. Серая нить сновидения послушна в моих руках, пара минут - и плащ скручен в тугой клубок. Волосы, убранные в узел, платье, скрывающее тело, как саван, из рукавов едва выглядывают кончики пальцев, глаза закрыты в религиозном порыве. Она молится и даже не замечает, как лишилась одного защитного слоя. Цепляю нить платья и начинаю свою работу. Пара минут - и второй клубок исчезает у меня в рукаве. Вот так-то ты мне куда больше нравишься, в тонкой батистовой рубашке и нижней юбке.
Первым на такое преображение отреагировал проповедник: с минуту глупо пялился в глубокий вырез на груди богомолки, а потом завопивший петухом, сорвавшись на фальцет.
- Блудница, богохульница, да как ты посмела в таком виде явиться перед ликом святой богини! Толпа на минуту расступилась, а потом начала напирать на бедную ошеломленную женщину. Как бы не растерзали. Я придержал паломников, открывая ей только один путь отступления - к помосту. Наиболее рьяные все-таки успевали зацепить те или иные детали туалета, завершая начатый мной стриптиз. Тонкая батистовая рубашка разлетелась в клочья, шпильки из волос остались где-то в толпе, нижняя юбка разорвана до самого пояса. Вот в таком виде она и оказалась на возвышении - с распущенными волосами, обнаженной грудью и порванной нижней юбкой. На лице появился пурпурный румянец, в глазах блеск. Крик вырвался наружу.
- За что?
Внизу бесновалась еле сдерживаемая толпа. Женщина попыталась сжаться и прикрыть свое тело руками, но здесь снова вмешался я, прошептав в ухо змеем-соблазнителем:
- Посмотри на них. Что ты видишь в их глазах?
- Огонь... Они меня ненавидят.
- Это не ненависть, это зависть. Женщины завидуют твоей красоте, а мужчины мечтают тобой обладать. Смотри, как их пожирает огонь страсти и желания. Ты прекрасна. И они тебя разорвут на части, если не дашь отпор. Ты хочешь жить?
- Да...
- Тогда защищайся, — я сунул ей в руки посох паломника.
Зрелище было феерическое: почти обнаженная женщина отбивалась посохом от сотен протянутых к ней рук. Впервые в жизни море сильнейших и противоречивых эмоций бушевало в этой серой мышке, помогая родиться совершенно новой женщине. Долго она, конечно, не продержалась бы. А управлять своим сном ей даже не приходило в голову. Надо было что-то делать. Вот тут я, каюсь, немного схулиганил, заменив в её руках посох на меч и слегка изменив статую богини за ее спиной.
Солнце выглянуло из-за туч, добавив еще красок. В закатных лучах кожа приобрела золотистый оттенок, а волосы наполнились каштановым блеском. Толпа взвыла и замерла. Перед ними стояли две богини. Одна каменная и неприступная, а вторая - точная ее копия, но такая теплая, живая и желанная.
Первым очухался проповедник.
- Чудо! Богиня явило нам чудо! Ленда спустилась к нам, грешным, услышав наши молитвы!
Волна любви и восторга, исходящая от толпы, была просто осязаема. Минута - и паломники снова двинулись к помосту, теперь уже в желании прикоснуться с живой богине, грозя ее просто растоптать.
Выхватив женщину из толпы, я одним движением сдвинул реальность, перенеся нас на берег речки. Ссадины и синяки на ее теле ныли и болели, а прозрачная теплая вода так и манила к себе.
- Иди искупайся, и тебе полегчает.
- Отвернись, — и очаровательный румянец залил не только лицо, но и шею, затронув даже прелестные полушария.
Интересно, что я мог еще не рассмотреть? Вроде бы всё уже видел. Тихий плеск воды навел меня на еще одну шалость. Мгновение - и... я вода, всего лишь вода, омывающая твое тело. Капелькой пробежал по позвоночнику, легкой волной коснулся груди, водоворотом обернулся вокруг талии, плавно стекая по бедрам, едва касаясь ног и лаская каждый пальчик на твоих ступнях. Я вода, просто вода, и я ощущаю каждой своей клеткой сумасшедшее биение твоего сердца, а глаза у тебя не серые, а зеленые...
Всё, я выхожу из сна, Я мужчина и бабник. А не маньяк из ночных кошмаров. Женщин соблазняю только наяву и по их собственному желанию. Оставив на берегу стопкой сложенную одежду, выныриваю из твоего сна. Резкий приступ дурноты. Противнейшее состояние. Я стою у стола, а ты спишь, положив руки на старую столешницу. Маленькая серая мышка. Спи и помни: ты прекрасна и достойна почитания и уважения. Никому не позволяй себя обижать, ты сильная и способна дать отпор любому. В твоих венах течет горячая кровь. Ты способна любить и должна быть любима. А это сон, всего лишь сон, только сон. Спи и набирайся сил для новой борьбы, маленькая серая мышка.
Утром меня разбудили. Шум, крики и хохот.
- Ден, вставай, ты сейчас все самое интересное проспишь.
Хозяйка таскала за косу шалопутную служанку, застигнутую в неподходящий момент с хозяином в кладовке. Рыжее пламя волос, алые щеки и зелень глаз метались по кухне, снося всё на своем пути.
Незадачливый супруг потирал огромную шишку на лбу, и в его глазах явственно читались удивление и интерес: такой он свою жену еще точно не видел и не знал. По-моему, примирение за дверью супружеской спальни не заставит себя ждать, а там его ждет еще один сюрприз...
- Вот это баба – огонь!
- А ты говорил - серая мышка, моль бесцветная. Том, не забудь про ужин.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:37 PM | Сообщение # 639 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 13. 03. 2013
Автор: Ксенофобия
Правила весеннего движения
В город пришла Весна. Ворвалась рыжей, веснушчатой, хулиганистой девчонкой и начала устанавливать свои законы. Да, да именно рыжей девчонкой. Она огляделась по сторонам и то, что увидела, ее не порадовало. Серый город, серые дома, серые люди, не проснувшиеся после зимы. «Непорядок» - решила Весна и пошла, творить свое волшебство.
Для начала заскочила в мэрию, пообщалась там тет-а-тет и на следующий день все жители вышли на ежегодный субботник убирать мусор, что коммунальщики накопили за год. Парки, клумбы и скверы, очищенные от опавшей листвы, как по мановению волшебной палочки покрылись нежной зеленью.
Потом пошепталась с девушками. Намекнув, что юбочки в этом сезоне носят покороче, а декольте поглубже, так как пришло время побаловать себя весенним солнышком. Девушки отправили теплые вещи в необъятные шифоньеры и дружно расцвели и похорошели, к огромной радости мужчин.
Посидела на лавочке с пенсионерами и с утра электрички и пригородные автобусы наполнились дачниками. Грабли, лопаты срочно отправились в пригород приводить в порядок дачные участки.
Заглянула к домохозяйкам и окна отмытые от зимней пыли, глянули на город блестящими, голубыми стеклами.
Прошлась по дворам. Разрисовала асфальт разномастными квадратиками классиков. Подкинула мальчишкам футбольные мячи. Дворы заполнились гулом голосов и детским смехом.
Город проснулся и наполнился ароматом свежих клейких листочков, благоуханием цветущих садов, горьковатым запахом тюльпанов щедро украсивших клумбы и цветники. Весна вступила в свои права.
Машина ДПС как всегда патрулировал город. Семен Петров и Борис Абрамов являлись давно слаженной и сработавшейся командой.
Особой сентиментальностью ребята не отличались. Да и вообще Вы видели сентиментального сотрудника ГБДД? А сентиментального прапорщика? Вот то-то. Хорошие, крепкие ребята, без закидонов, в меру меркантильные, очень даже практичные.
Семен являл собой хороший образец - богатыря русского. Немногословен, если не сказать проще, молчалив. Телосложения недюжинного. Здоровья лошадиного. Образования очень даже среднего. Холостяк по убеждению. Он был просто убежден, что не знает как знакомиться с приличными девушками, а на тех, кто знакомился с ним сам, не женился по причине сомнения в их порядочности. В общем, сотрудник ГБДД по призванию и велению души.
Борька был полной противоположностью. Не высокий, черненький, вертлявый, любвеобильный балагур. Любил женщин и деньги. Так как эти его привязанности были взаимоисключающими, он не был женат по причине сложности выбора. Недавно загорелся отыскать дворянские корни, а нашел только биндюжников и торговок с Привоза. Обиделся на работников архива, но начал старательно изображать одесский говор и поговаривать о миграции на историческую родину. Останавливали его только слухи, что в Израиле искоренили взятки. В общем, Борька был сотрудником ДПС по любви и велению сердца.
Весна шла своей стороной, а служба своей. Команда сработанная, место насиженное. День у ребят явно начинался удачно. Время близилось к обеду, карманы приятно оттопыривались.
Рыжая девчонка бежала по своим делам. Ей нужно было срочно успокоить плачущую березу. Разобраться с пернатыми устроившими драки и разборки из-за лучших мест гнездования. Бежит весна, прыгает на одной ножке по нарисованным классикам, щелкает пальцами по набухшим почкам, помогая им раскрыться. Перебегает дорогу и вдруг слышит грозный звук милицейского свистка. Прапорщик Петров имел неосторожность сделать ей замечание, по поводу неправильного перехода улицы и пообещал сообщить родителям. Весна отмахнулась от него как от только что проснувшийся мухи и … показала язык. Борис в ответ назвал ее рыжей пигалицей, пообещал надрать уши и то место, откуда ноги растут. На этом вроде бы инцидент можно и считать закрытым, но Весна так не посчитала.
Она забралась на крышу ближайшего здания и поиграла с ДПСниками солнечными зайчиками. Ребята ноль внимания. Сыпанула на них аллергенной цветочной пыльцой, но разве постовых этим проймешь, что им пыльца после дорожной пыли, ну чихнули пару раз и все. Развеяла самое сильное весенние волшебство – «ощущение беспечной влюбленности и хорошего настроения», а им ходьбы хны. Работают, как ни в чем не бывало, отчитывают провинившихся и пополняют карманы. Весна уже совсем рассердилась и топнула ножкой.
Небо внезапно заволокло тучами, и над городом разразилась первая в этом году гроза. Сначала крупные тяжелые капли застучали по асфальту, образовывая большие лужи. Потом с неба полился сплошной поток, смывая с деревьев и домов остатки зимней пыли и сажи. Ручьи мгновенно затопили шоссе и по дороге понеслась бурная мутная река. ДПСники успели спрятаться в постовую машину и оттуда наблюдали за стихийным бедствием.
- Сема, я не понимаю, это что - не объявленный вселенский потоп? Тебе присылали приглашение на ковчег?
- Да харэ прикалываться. Считай, на сегодня работа закончена. Кто в такую погоду будет ездить?
- Я тебя умоляю. Без работы не останемся. Не будут ездить, будут плавать. А мы будем проверять наличие топовых огней и спасательных жилетов. Пару копеек всегда получим.
Мимо машины ДПС пробежала девушка тщетно пытавшаяся спрятаться от ливня под крохотным зонтиком. Тонкое, светлое, платье насквозь промокло и облепило хрупкую фигурку. Она добежала до призрачного козырька остановки и попыталась спрятаться под него. Укрытие оказалось малонадежным, но девушка замерла под ним в ожидании окончания дождя.
- Мама дорогая, роди меня обратно. Сема, ты посмотри, как девушки хорошеют во время дождя.
Семен заинтересовано разглядывал девушку. А посмотреть было на что, русые волосы убранные в аккуратный пучок, милое личико практически без следов косметики, курносый носик и предательское платье, показывающее куда больше, чем ему было положено.
Пока герои с большой дороги разглядывали девушку, дождь закончился. Ах, эти весенние грозы, налетело, пошумело и унеслось, куда-то вдаль, оставив после себя только лужи и бурные ручьи.
Девушка, выбравшись из под козырька остановки разглядывала бурный поток все еще бушевавший на дороге. Взгляд перебегал от ручья на новые, но явно не дорогие туфли. Она пыталась решить, выдержат туфли китайского производства переправу или нет? И тут неожиданно даже для самого себя, Семен распахнул дверку машины и бросился к девчонке.
«Прапорщик Петров» – рука взметнулась к головному убору, отдавая честь – «Разрешите Вам помочь?» И не дождавшись ответа подхватил девушку на руки и лихо бросился наперерез несущейся воде, не жалея форменного обмундирования, прижимая к груди свою хрупкую, перепуганную ношу. Перейдя дорогу, Семен осторожно поставил на ноги раскрасневшуюся, смущенную девушку.
- Спасибо большое, меня зовут Машей, то есть Марией Алексеевной. Я патронажная медсестра, уколы совсем не больно делаю. Правда- правда. Вот возьмите вдруг понадобится. – с этими словами она сунула ему в руку беленький, картонный квадратик. Привстала на цыпочки, чмокнула Семена в щеку и быстро зашагала по дорожке, смешно перепрыгивая лужи. Семен так и остался стоять столбом, глядя ей вслед, сжимая в руке простенькую визитку.
Минут через пять Семен все же вернулся в машину.
- Сема, шо это было? За это теперь тоже деньги платят или ты благотворительностью занялся? А бабушек через дорогу тоже переносишь?
- Да иди ты. – беззлобно ругнулся Семен и отвернулся.
- Уже ухожу, сиди один… Ромео.
Вода с дороги практически ушла, движение потихоньку восстанавливалось, и вдруг буквально не доезжая двух шагов до засады ДПС Лада- приора совершила сногсшибательный номер - разворот через две сплошные линии. Борька едва не подавился свистком от такой наглости.
Побежал к машине, усиленно жестикулируя жезлом. Машина остановилась, и из авто вышла обворожительная брюнетка. Яркая, броская, с весьма приятными глазу округлостями.
- прапорщик внутренней службы Абрамов – отрапортовал Борис – Нарушаем, гражданочка.
- Товарищ лейтенант, я понимаете, вожу еще недавно, вот проскочила поворот, а объезжать так далеко, простите меня, пожалуйста – лепетала девица, наигранно наивно хлопая глазками, и абсолютно натурально заливаясь очаровательным румянцем.
- Разберемся. Ваши документы...
Нарушительница обреченно вздохнула и полезла в машину за документами. Через минуту Борис держал в руках права на имя Софьи Исааковны Гольштейн и документы на машину. В права была вложена денежная купюра.
- Секундочку, гражданочка, сейчас пробью по компьютеру.
Борис отошел к машине, долго разглядывал купюру, потом вынул из бардачка блокнот и ручку, размашистым подчерком написал на листочке «Борис Ефимович Абрамов» ниже черканул номер сотового телефона, сложил листочек пополам и положил рядом с нетронутой купюрой. Подумав еще пару секунд, Борис нагнулся и сорвал с клумбы влажный, упругий тюльпан, приложил его к документам и направился к провинившейся девушке.
- Сонечка, вот эти две белые линии называются сплошными, пересечение их на автотранспорте наказывается штрафом, запомните это и больше никогда так не делайте - это раз. Сонечка, это вас мама учила давать взятку должностному лицу при исполнение? Так передайте своей маме, что это уголовно наказуемое деяние и абсолютно не к лицу такой очаровательной барышне как вы - это два. Езжайте, Сонечка и больше не нарушайте, а то следующий раз увезу вас с собой суток на пятнадцать и после этого как приличный человек должен буду на вас жениться - это три – с этими словами Борис протянул девушке ее документы и ярко красный тюльпан.
Девушка забрала документы, стала цветом под стать цветку. Села в машину и уже там открыла права и увидела нетронутые деньги и Борькину записку. Рассмеялась. Подмигнула и послала воздушный поцелуй. Лада – приора скрылась за поворотом. Борис вернулся в патрульную машину, сел и молча закурил.
- Борь, ты че денег-то не взял?
- Весна, Сема, весна!
Рыжая девчонка хихикнула, выглянув из-за угла, и отправилась по своим делам.
Два товарища, матерых прапорщика, прожженных ДПСников сидели, молчали и улыбались. В салоне повисла тишина, и была эта тишина не гнетущей и тяжелой, а радостной и бурлящей как пузырьки шампанского. Она немного щипала нос и пьянила голову.
А по городу шествовала весна, и было ей наплевать на все дорожные правила. У весны свои законы.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:39 PM | Сообщение # 640 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 24. 03. 2013
Автор: Ксенофобия
Банальная история
Всему виной была роскошная вишня, что росла за окном. Ему нравилось сидеть и смотреть на ажурное, недолговечное цветочное кружево, и он передвинул рабочий стол к окну. В комнату ворвалась весна - синими сумерками, ароматом цветущего сада и птичьим щебетом.
Ей нравилось сидеть на тонких ветках, пить капельки росы из вишневых чашечек и петь гимны буйству весны. Свет из окна был таким золотисто-теплым, уютным и манящим, что казалось - за ним начинается сказка, в которой не бывает зимы, холода и дождей. Мужчина за окном выводил черточки на белых листах бумаги, пил чай из большой глиняной кружки, отламывая небольшие куски от сдобной булки. Когда булка заканчивалась, он смахивал крошки на карниз, и начиналась игра... Она перепрыгивала с ветки на ветку, все ближе передвигаясь к столь желанному лакомству, а он замирал, боясь ее спугнуть. Она разглядывала его, слегка наклонив голову и смешно подергивая хвостом, а он тихонько смеялся, глядя на ее ужимки. Два шага вперед, один прыжок назад, и так до тех пор, пока ветки не становились совсем тонкими, и ей приходилось перепрыгивать на карниз. Он переставал дышать, боясь спугнуть это крошечное взъерошенное чудо. Она склевывала сдобные крошки, потом отлетала на вишневые ветки, стараясь садиться в пятна желтого электрического света, и начинала петь... а он не слышал никогда ничего лучше этих хрупких рулад.
Потом вишня созрела... Рядом с ним на столе стояла большая тарелка спелых ягод, и ей ужасно хотелось попробовать именно их на вкус. Он двигал тарелку к краю стола и снова замирал, боясь спугнуть это взъерошенное счастье. Она расклевывала тугие, сладкие ягоды, а потом, вся измазанная густым темным соком, принималась долго и тщательно чистить перышки, заставляя его умиленно улыбаться. Совершенно осмелев, она уже каждое утро влетала в комнату, наполняя ее гомоном и шумом, гоняя назойливых мух. Ей нравилось греться в электрическом свете лампы, разглядывать непонятные черточки на бумаге, слушать, как стучат клавиши под его пальцами. Ему нравилось наблюдать за ее смешными выходками и разговаривать с ней. Она умела слушать, склонив голову, внимательно разглядывая его черными, влажными глазами. А потом она пела, раскачиваясь на сделанной специально для нее жердочке, а он слушал.
Она уже и не помнит, когда впервые села ему на плечо; но это было так приятно - греть лапки на теплом плече, перебирать его жесткие волосы, вдыхать его аромат. Он наслаждался этими трогательными знаками признательности и слушал биение крохотного сердца.
Потом пришла осень. Как-то, проснувшись утром, она обнаружила, что окно закрыто и она уже не может вылететь в вишневый сад. Зачем он это сделал? Может быть, просто замерз, а может, боялся, что она улетит, и старался защитить свое хрупкое счастье. Она еще садилась по утрам на его подушку и взъерошивала ему волосы, пела на закате и рассвете, но все чаще сидела на подоконнике, вглядываясь в тяжелое осеннее небо, и грустными глазами провожала стаи улетавших на юг птиц. Как-то утром он проснулся от того, что она билась в стекло, пытаясь вырваться наружу. В тот день в доме появилась клетка. Большая просторная клетка с жердочками, качелями и зеркальцем. Она сама забралась туда в силу врожденного любопытства - а он закрыл за ней дверку.
Дни становились все короче и холоднее. Он стал все реже выпускать полетать ее по комнате. Потом его начали раздражать ее утренние песни, и он принес кусок серого шелка и стал накрывать им клетку по вечерам, чтобы она не мешала ему спать, а она перестала петь... Никогда зима не была для нее такой длинной и холодной.
- Слушай, что за серое, пыльное чучело сидит у тебя на камине?
- Ты знаешь, она была такой забавной и так чудесно пела... когда-то
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:42 PM | Сообщение # 641 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 17. 04. 2012
Автор: Loki_2008
Requiescat in pace
Requiescat in pace («Да упокоится с миром») – латинская фраза, в виде аббревиатуры «RIP» или «R.I.P.» пишется на католических и протестантских надгробиях.
Я проснулся от того, что кто-то с противной настойчивостью комара бубнил мне в ухо. Первая мысль, нашедшая дорогу сквозь остатки дремоты - буянит сосед, пропивший заначку на опохмелку. Сволочь, хотя бы до десяти подождать не мог? Тем более, что я всю ночь пытался реанимировать любимый ноутбук и разбудить меня после такого в восемь утра!.. Убью скотину! Тут сон отступил чуть дальше, и я понял, что голос звучит не сквозь стену, а со стороны комнатной двери. Неужели жена вернулась с дачи? Но электричка приезжает только в одиннадцать! Это пробудило меня окончательно, и я открыл глаза.
Моему взору открылось удивительное зрелище: всё-таки, не каждый день увидишь на столе рядом с ноутбуком черта и ангела, пусть даже ростом всего с ладонь. Черт, увидев, что я проснулся, недовольно поправил чёрный балахон, натянул до ушей шляпу и неторопливо повернулся спиной, демонстрируя большую белую надпись 'Линукс - форева'. А ангел сверкнула в мою сторону стёклами круглых очков, слегка пошевелила крыльями и невозмутимо продолжила высоким тонким голоском:
- Он честно трудился, он работал не жалея себя. Он отдавал себя близким без остатка, и память о нём вечно останется в наших сердцах!
Тут мне захотелось закрыть глаза обратно. Нет, если бы я услышал это от кого-то другого - мне, наверное, было бы приятно. Но от комплиментов в такой 'компании' стало не по себе. Особенно мне не понравились слова про вечную память. 'Эй эй эй! Мне ещё рано! Я ещё сына не вырастил и это, как его там, дерево не посадил! Клянусь, если утро закончится хорошо - засажу яблонями все наши родные шесть соток!' - на этой мысли я решительно встал с дивана и сделал шаг в сторону стола.
Ангел от неожиданности запнулась, но тут же невозмутимо продолжила. А чёрт повернулся в мою сторону, взмахнул непонятно откуда взявшейся косой, и сквозь зубы процедил: 'Не месай'. Меня такое поведение оскорбило. В конце концов, что за отношение к хозяину дома, да еще во время попытки похоронить заживо! Я сделал зверское лицо и шагнул в сторону незваных гостей.
Видимо мои намерения отразились достаточно понятно, потому что ангел тут же прервала свои славословия и торопливо начала объяснять:
- Извините нас, пожалуйста, что мы причинили вам столь серьёзные неудобства, прервав ваш утренний отдых и нарушив ваше уединение. Позвольте представиться: Мики. А это, - она показала на напарника, - Лин. Понимаете, недавно на собрании мистических сил было решено, что и вещи имеют право на воздаяние согласно прижизненному существованию...
Увидев моё ошарашенное лицо Мики поспешила продолжить: 'Дело новое, сложное, духов-участников пока очень не хватает. Но мы очень стараемся. Начинали мы с чего попроще: вот я, например, провожала в последний путь флешки. А теперь наша благотворительная программа вовлекает технику посложнее. Если положительные тенденции не изменяться, то через несколько лет мы доберёмся до станков, турбин и прочих продуктов тяжёлой машиностроительной индустрии...' Черту возникшая задержка явно не понравилось. Он повернулся и посмотрел на меня с неприязнью: 'Ты можесь не месать? Сейтсяс мы отпоем твоего страдальца и свалим. Продолжай!' - после чего снова встал ко мне спиной.
Но Мики уже было не остановить: она с горячностью начала лекцию, в которой рассказывала о трудностях, с которыми они столкнулись, о всеобщем праве на посмертное воздаяние и об идеологических основах самой идеи помощи вещам. В её речи постоянно проскакивали заумные слова вроде ноосферы, идеального образа вещей Канта, ссылки на Аристотеля... Но я уже не слушал. Так это не ангелы и черти! Так они за ноутбуком! Да не жалко! Пусть отпевают и что там ещё положено! А за компанию хоть телевизор, хоть холодильник с микроволновкой - главное, что не меня! Я не выдержал и облегчённо расхохотался. Лин, который до этого, слушая лекцию Мики начал глядеть на меня как-то сочувственно, теперь посмотрел на меня с откровенной неприязнью: 'А ты думал за тобой тсто ли? Да кому ты нужен!'
Больше ничего он сказать не успел, потому что Мики, не отвлекаясь на остальных, закончила свою речь словами: '...например, этот страдалец заслужил, чтобы его отправили прямо в рай!'
Рай! Для ноутбуков! Я попытался себе представить и придуманная картина вызвала у меня новый приступ истерического смеха, но мои гости это, кажется, даже не заметили. Услышав слово 'рай', Лин негодующе завопил: 'Ис тсего удумала! В ад! В ад!' Коса внезапно пропала, и вместо него в руках у Лина появился увесистый том чёрного цвета - размером почти с самого духа. Лин тут же начал его листать и при этом выкрикивать: 'Это был закоренелый гресник! Он потсти ни одного дня не проработал на лицензионном софте! Даже свою, производителем данную операционную систему и ту отдал, соблазнивсись какой-то пиратской сборкой 'ХР'!
Мне стало обидно за изделие московских программистов, которое я ставил на любимый ноут сразу после покупки. Между прочим, хорошо работало - это вам не глючный 'Windows Home' от 'Микрософта'! Захотелось сказать что-нибудь резкое, но я не успел - у Мики в руках появился точно такой же фолиант, только в белой обложке, и она с жаром принялась возражать: 'Он работал без отдыха и выходных! Он старался изо всех сил! Он выкачивал ночами торренты, он напрягал свою видеокарту в сложной игровой графике! Не его вина, что он вынужден был работать с противными нечестными программами! Наоборот, несмотря на их лживый пиратский программный код, покойный трудился праведно, старательно и безошибочно! В рай, в рай, в Рай!!!'
Насчёт безошибочности я, конечно, мог бы и поспорить. До сих пор помню слова моей супруги, когда у неё из-за сбоя в работе этого агрегата чуть не пропала срочная статья. Да и графику в играх приходилось ставить на самый минимум. Но подливать масла в огонь я не стал: атмосфера и так уже слишком накалилась. Книги были убраны, и вместо них в руках у Лина вновь появились коса, а у Мики - что-то похожее на огромный молот.
- Брейк! - громко крикнул я. И не дожидаясь пока ошарашенные спорщики кинутся уже на меня, продолжил. - Может, лучше помянем нашего страдальца? - тут я снова еле удержал смешок. - Посидим, обсудим... Чего было больше - хорошего или плохого.
Мики удалось уговорить довольно быстро, а вот Лин почему-то на моё предложение отозвался далеко не сразу. Но потом спросил: 'Петсеньки есть?' И получив утвердительный ответ, отправился вслед за нами.
На кухне выяснилось, что поминать нечем: бутылку вина мы с женой выпили ещё на той неделе, а водки в доме не водилось отродясь. Правда, выход из положения нашли быстро. Мило покраснев, Мики превратила вчерашний чай в пузатом заварочном чайнике в коньяк - явно при этом стесняясь своего поступка. Лину было не до того - он уже добрался до печенья! Высыпав на стол все пять видов, гроза грешных ноутбуков какое-то время зачарованно смотрел на представшую перед ним груду сокровищ. А потом, не обращая внимания на остальных, начал с чавканьем поглощать одно печенье за другим.
Тем временем я достал себе чашку, нашёл Мики напёрсток, и мы сели дегустировать душистый напиток. Я молчал, а Мики с жаром рассказывала про трудную судьбу флешек: и ломают их, и заставляют записывать в память всякую похабель, а они с завода приходят такие чистые, неиспорченные... Жаааалко! И каждую грустную историю Мики запивала очередным напёрстком. Она явно пробовала коньяк впервые, так что, после очередного напёрстка, вдруг покачнулась, сунула очки в кармашек и свернулась на столе калачиком. По раздавшемуся храпу я понял - спит.
- Видись, тсто ты надедал? - запихивая в рот последнее печенье, сказал Лин. - Теперь мне тассить эту жалофливую дуру. Она вот жалеет, а я вот надрывайфя, - и со стоном взвалил коллегу на плечо. Та едва успела пробормотать себе под нос 'бедные флешки' - как оба исчезли. А в напоминание о необычном утре мне остались только пустые коробки из-под печенья, коньяк в чайнике да надпись 'R.I.P.', светящаяся на крышке ноутбука.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:47 PM | Сообщение # 642 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 04. 11. 2011
Автор: Loki_2008
Потому что со мной имя твоё
Жёлтый автобус резко затормозил, чтобы избежать столкновения с вынырнувшим из-за поворота «Гепардом». И недовольно загудел, словно обругав бесцеремонного водителя. Но наглая, матово-синяя машина только моргнула фарами, словно извиняясь. Мол, согласен, резковато получилось. Извини, друг, но я спешу. И лихо понеслась дальше, перескакивая из просвета в просвет плотного вечернего движения, «подрезая» и обгоняя неторопливо едущих с работы горожан. Мартину сейчас хотелось мчаться вперёд со всей мощью, на которую был способен его «железный конь». Впереди долгожданные выходные, чёрт побери! К тому же Рози, секретарша шефа, шепнула ему перед уходом, что из-за случая с лайнером «Лебедь» сняли Ведущего одиннадцатого сектора, что Мартин на хорошем счету – и, значит, главный кандидат на освободившееся место. А такую новость надо отметить!
Удачно, что аврал закончен и сотрудников больше не задерживают. Так что Мартин вполне успевает в «Черепаху» отпраздновать будущее назначение. Впрочем, он собрался туда не только потому, что это был самый известный ночной клуб округа. Именно в «Черепахе» они познакомились с Евой... И встречались целых полгода – пока не расстались в прошлые выходные. Ну забыл он про её день рождения, стоит ли поднимать шум из-за такого пустяка! Да ещё и высказывать по поводу его недавней интрижки с той первокурсницей. Подумаешь!.. Вспоминая, Мартин скривился. И вообще, мужчине время от времени надо разнообразить жизнь – это залог спокойных и крепких отношений. А не повод для обвинений, тем более что Ева ему даже не жена. Да ещё и устроила скандал на весь дом…
Всю дорогу Мартин уговаривал себя, что расстались они правильно. Хотя какой-то неприятный осадок всё равно тревожил душу… Но как только он оказался на пороге «Черепахи» – все эти глупости тут же ушли прочь. Яркая музыка, шумная толпа и море обаятельных девушек – что ещё нужно для счастья? И Мартин радостно окунулся в водоворот развлечений.
Звонок телефона застал его ещё в постели. Самым неприятным было то, что едва начинался второй день уик-энда, и постель принадлежала симпатичной девуле с синими волосами, которую Мартин подцепил в пятницу вечером. Он рассчитывал провести с девицей и сегодняшний день, но когда звонит сам шеф!.. Выслушав доброе «Ты нужен мне, мой мальчик», Мартин торопливо начал собираться. Когда он уже надел пиджак, девица проснулась, откинула покрывало и зазывающе обнажила неестественно крупные груди, раскрашенные по последней моде татуировками. Увидев, что Мартин, кажется, ничего не заметил, девушка томным голосом произнесла:
– Ты куда, милый? А как же обещанные на сегодня «Три вертела»?
Но Мартин только что-то невнятно промычал, закрывая за собой дверь: ему уже было не до ресторанов.
Невысокий и пузатый, шеф напоминал смешного шерифа из популярного телесериала – не хватало разве что толстой сигары. Только вот на деле это был циничный злопамятный ублюдок. А доброе «мой мальчик» сейчас означало «где тебя носит, болван, когда ты мне нужен». В Управление Мартин домчался через полчаса после звонка. Шеф принял его не сразу и продержал, как обычно, почти двадцать минут в приёмной. Мартина подобная демонстрация своей значимости всегда раздражала. Но увы, он человек пока маленький, так что вынужден мириться. Наконец, шеф соизволил вспомнить о подчинённом и вызвал его к себе.
– Мартин, мальчик мой, ты помнишь нападение на «Лебедя» в прошлом месяце? – сальным голосом произнёс хозяин кабинета. Мартин кивнул. Ещё бы! Головы в спецслужбах продолжали «лететь» до сих пор – вспомнить, например, Сандро из Одиннадцатого… На злосчастном лайнере летела невеста одного из Прокураторов! Хотя прошло уже почти две недели, сообщение о нападении с новостных лент не сходило до сих пор. Неужели срочность связана именно с пропавшей девушкой? Словно подтверждая его догадки, шеф продолжал:
– Там летела невеста Прокуратора, Мария. Бедная девочка…
С последним Мартин мог бы и поспорить. По должности и месту работы он был неплохо осведомлён о нравах некоторых «обитателей Олимпа». И вовсе не был уверен, что для девушки хуже: попасть к пиратам или добраться до своего будущего мужа. Прокуратор любил хорошеньких девушек – в этом они с Мартином вполне сходились. Как и Прокуратору, ему тоже нравилось менять пассий чуть ли не каждый месяц. Но если Мартин, к своим тридцати с небольшим, вывел для себя правило всегда добиваться взаимности, то Прокуратору нравилось брать женщин силой. Нет, до примитивного изнасилования столь солидный чиновник никогда не опускался, а рукоприкладство, по слухам, допускал только в отношении своих жён. Да и то изредка. Но излюбленные Прокуратором способы – шантаж, психологические издевательства и моральное давление, – которыми тот затаскивал в свою постель секретарш и девочек из управления делами, на взгляд Мартина, были куда хуже. Хотя… У властных мира сего – свои причуды. И неизвестно, как он вел бы себя сам, доведись ему оказаться в столь солидном кресле.
Тут Мартин понял, что перестал следить за речью шефа и принялся вслушиваться, пытаясь найти нить разговора снова. А шеф, как всегда не обращая внимания на подчинённого, вещал:
– Так вот. Позавчера базу пиратов нашли и взяли штурмом.
Тут Мартин незаметно улыбнулся. Нашли они! Да про «Розу» в Управлении знали, наверное, даже тараканы. Что там отдыхает добрая половина пиратских экипажей, а дельцы и коррумпированные чины договариваются с пиратскими баронами. Через хозяина же «Розы» всегда велись и переговоры о выкупе заложников – об этом тоже знал весь сектор. Управление хотело прижать Шорка давно, но у того были слишком серьёзные покровители. Похоже, похищение невесты Прокуратора хозяину «Розы» с рук всё же не сошло. Но при чём тут Мартин?
– Девушки там не оказалось – похоже, вывезли прямо перед началом операции. Есть мнение, что пиратов кто-то предупредил. Поэтому ты отправишься на Иволгу. По договорённости с тамошним Управлением Погранслужбы будешь искать по их информационным базам данные о связях и маршрутах пиратов. Чтобы, так сказать, помочь найти утечку. Чтобы, так сказать, получить информацию со всех сторон, – закончил шеф.
Мартин непонимающе пожал плечами. Иволга – это имперская планета. А операцию проводил спецназ Содружества, следовательно, и «крысу» искать надо с их стороны. Но шеф тут же пояснил:
– «Наверху», – он поднял палец, – появилось мнение, что нападение на «Лебедя» связано с кем-то из чиновников Империи. Вот ты и должен это установить!
Мартину на несколько мгновений показалось, что он ослышался. Обвинять Империю в связях с пиратами – это бред. Имперская территория страдала от них куда больше Содружества, а на её границах время от времени даже разворачивались настоящие сражения с пиратскими флотилиями. Имперцы, кстати, давно бы сами вычистили пограничье – но им мешали дельцы из Содружества. И теперь «наверху» хотят обвинить в захвате лайнера администрацию одной из имперских планет. Это же война. Или, по крайней мере, крупный военный конфликт.
Хотя… Соседи давно уже точили зубы на имперские планеты «зелёного пояса», но поодиночке предпринять ничего не могли: Империя была куда сильнее любого. Да и население воевать за далёкие от него интересы транскорпораций не торопилось. Теперь, похоже, шакалы всё-таки договорились друг с другом. И им нужен повод для разжигания истерии «народного гнева»... Тогда понятно, почему шеф вызвал именно его, лучшего специалиста по «склеиванию» нужных дел на пустом месте.
Из кабинета шефа Мартин ушёл в приподнятом настроении: после возвращения ему твёрдо было обещано место Сандро. Правда, уже на выходе из Управления почему-то мелькнула мысль, что Еве это не понравилось бы… Но Мартин тут же отбросил эти глупости прочь.
Иволга встретила Мартина проливным дождём. Хмурый таможенник, больше получаса проверявший бумаги и багаж, хорошего настроения тоже не прибавил. Да и встречающий из местного отделения Управления Погранслужбы опаздывал… А позвонить ему Мартин не мог, потому что забыл заказать регистрацию коммуникатора в местной сети. С раздражением оглянувшись в поисках хоть какого-нибудь телефона-автомата, Мартин уже хотел выругаться со вкусом … как столкнулся взглядом с невысокой тёмно-русой девушкой в деловом сером костюме.
– Извините, Вы, наверное, меня ждёте? – смущённо с лёгким акцентом сказала она. – Меня дождь задержал, извините.
Хмурое выражение исчезло с лица Мартина словно по волшебству. На девушек он сердиться не привык, тем более таких хорошеньких.
– Ничего страшного. Бывает. Вы…
– Лика. Я буду сопровождать Вас всё время пребывания и окажу необходимую помощь в работе.
– Ну, не надо так официально, – рассмеялся Мартин. – И не переживайте Вы так. Подумаешь, подождал чуть-чуть, – тут Мартин пресёк попытку поднять багаж. Не хватало ещё, чтобы девушка таскала его баулы! Тем более, такая… приглянувшаяся. Мартин мысленно сделал охотничью стойку и сразу же решил сойтись с девушкой… скажем, чуть поближе. Для начала.
– И давай сразу на «ты» – нам ещё вместе работать и работать. Да и рано ко мне ещё на «Вы» обращаться. Тем более красивым девушкам.
Лика покраснела от комплимента и рассмеялась. После чего повела спутника к своей машине.
Со следующего дня Мартин ненавязчиво стал ухаживать за девушкой. Неприступность Лики только добавляла охотничьего азарта. Его не остановило даже то, что она была замужем – в конце концов, оба они вполне современные люди. И хотя Лика на супружескую измену почему-то смотрела косо, Мартин о подобных старомодных глупостях не задумывался. Что такого, если оба просто разок получат удовольствие? Лика ведь и дальше останется любить своего мужа, а он через неделю-две уедет.
Опытный сердцеед, Мартин был аккуратен и осторожен. Ведь каждая женщина не похожа на остальных, и к каждой нужен свой подход: кому-то нравятся красивые цветы каждый вечер, кому-то компания обаятельного мужчины в ночном клубе, а кому-то хороший собеседник, который выслушает и похвалит. Лике нравилось сидеть вечерами за чаем или кофе, разговаривая на самые различные темы. Постепенно сложилось, что после рабочего дня они вместе шли гулять по городу и проводили вечер в кафе.
Они обсуждали все – от спортивных событий до влияния Сократа и Платона на философию неопантеизма Кастальеса. И Мартин, который при первой встрече оценил Лику только как очередную «крошку» в свою коллекцию, вдруг подумал, что девушка очень умна. А каждый раз, провожая Лику по набережной, думал, как она прекрасна. Прекрасна той естественной красотой, которая так редко встречается на его родине – «сдвинутой» на зазывающих формах пластической косметологии и вульгарной косметике. За теплыми и уютными вечерами пролетели почти три недели. И Мартин, который теперь с нетерпением ждал каждого вечера, давно забыл – зачем он, собственно, и затевал ухаживания. Главное – что она готова с ним говорить, готова его слушать…
Когда Лика предложила на выходные съездить к лесному озеру, Мартин согласился не раздумывая – среди мегаполисов его родины таких мест почти не осталось. Сначала он просто обрадовался, что сумеет провести с Ликой не только вечер, как обычно – они не расстанутся целых два дня. Романтическая ночь у костра, вдвоём, мечтательно представлял он… Как вдруг в глубине души проснулся забытый охотничий азарт!
Вечером, утомлённые длинным днём, они сидели на берегу. Тягуче отгорел закат, багровое от усталости солнце неторопливо спряталось за деревья, и лес укрыли синие густые сумерки. Наконец, когда стемнело настолько, что освещённым остался только кусочек земли рядом с костром, Лика собралась спать – и неожиданно обнаружила, что не взяла с собой фонарик. Было темно, а земля усыпана торчащими корнями деревьев – поэтому Мартин тоже встал, чтобы помочь девушке добраться до палатки. В это мгновение инстинкт и опыт толкнули его в спину: «Давай же! Сама она не начнёт, но сейчас ты легко сможешь её подтолкнуть! Обними ненароком, потом случайно коснись губами шеи, а у самой палатки… дальше ты и сам всё прекрасно знаешь!»
Мартин, словно по инерции, сделал шаг к девушке… И тут его обожгла мысль: да, это будет замечательная ночь. Но дальше? То удивительное, теплое и нежное чувство, та хрупкая радость, которую он ощущал все последние дни – они исчезнут. И не вернутся больше никогда. И Лика наутро уйдёт из его жизни навсегда – оскорблённая и униженная. Нет, ради нескольких минут удовольствия он не готов убить то чудо, которое поселилось в его душе! И Мартин просто по-рыцарски подал Лике руку, а потом вернулся к костру и просидел до самого рассвета, задумчиво рассматривая пламя и смоляную гладь набегающих на берег волн.
Три следующих дня прошли как обычно, в рутине и деловой суете. А в четверг Лика, волнуясь, попросила Мартина съездить с ней в аэропорт, так как прилетали вернувшиеся из патрулей пограничники. Она так боится каждый раз за мужа, когда тот уходит в патруль… а сейчас он возвращается, и Лике очень хотелось бы его встретить. Но поскольку рейс прибывал в рабочее время, а Лика обязана постоянно сопровождать гостя, то без помощи Мартина не обойтись. Мартин согласился. С интересом гадая про себя – каким может быть муж у этой богини?!
В зале ожидания было людно. Сегодня возвращался не только муж Лики, но и десятки других пограничников, и потому зал был заполнен семьями. Лика каждые пять минут бегала к дальней стене смотреть на большое табло с прибывающими рейсами. Мартин же спокойно стоял у стены, с любопытством рассматривая окружающих. Вдруг к нему подбежала девочка лет четырёх-пяти, в ярко-жёлтом платье. Задорно встряхнув рыжими косичками, она топнула ножкой и, старательно выговаривая букву «р», крикнула: «А мой папа лучший пограничник». И с радостным смехом понеслась дальше, не обращая внимания на подошедшую вслед за ней маму. Женщина начала, было, извиняться – но тут объявили о прибытии рейса, и она, догнав ребёнка, заторопилась к выходу посадочного терминала.
В начавшейся суете Мартин потерял Лику из виду. Он искал девушку минут пять или десять, пытался пробиться сквозь хаос, начавшийся в зале. И лишь когда люди слегка успокоились, заметил вдалеке Лику, спешащую к мужу. Мартин смотрел на невысокого мужчину лет двадцати восьми, не атлета и, по его мнению, не красавца – и попытался понять, что же в нём нашла она. Тут Мартин увидел, как лицо девушки светится от счастья, как она не помня себя от радости целует мужа… и Мартину стало горько. Ведь всё это – не ему.
Подумав, что Лика обязательно потащит мужа знакомиться, Мартин решил незаметно выйти на улицу. Чтобы собраться с мыслями и хоть немного взять себя в руки… когда к нему пришла леденящая мысль, от которой он замер, а лоб и спина покрылись противной холодной испариной: «Как только я сделаю свой доклад перед журналистами – муж Лики погибнет первым». Погибнет и отец рыжей девочки, и все эти счастливые мужчины в зелёной форме. Погибнут, стараясь спасти тех, кто сейчас их встречает в зале ожидания аэропорта!
На пресс-конференцию Мартин прибыл не заезжая в Управление: его задержала случайная накладка между внешним и внутренним рейсами. За три часа ожидания Мартин внимательно просмотрел газеты за последнюю неделю: «пиратская» истерия была в самом разгаре. Не зря в здании пресс-конференции его встретил лично шеф. И получив от Мартина заверения, что всё будет «как надо», с нетерпением вытолкнул подчинённого под объективы журналистов.
Первые пятнадцать минут шла обычная рутина. Наконец, один из «прикормленных» журналистов задал вопрос на тему, что, возможно, пиратские нападения происходят по чьему-то приказу и содействию. Мартин тихо вздохнул, и всё тем же спокойным и официальным тоном ответил:
–Управление безопасности Содружества совместно с Пограничной службой Империи провели тщательную проверку подобных слухов. Как представитель Управления могу заявить, что данные слухи совершенно беспочвенны. К пиратским нападениям непричастны никто из официальных лиц – как со стороны Империи, так и со стороны Содружества. Кроме того, от лица руководства Управления безопасности уполномочен официально заявить, что Содружество больше не намерено терпеть такого вопиющего нарушения закона на своих границах. Поэтому мы обязуемся полностью покончить с пиратством в течение ближайших месяцев, для чего начаты переговоры по координации совместных действий с соответствующими службами Империи. А теперь вопросы, господа!
На выходе из зала Мартина встретило серое лицо шефа:
– Ты, ты!.. – заикаясь, начал он, – Ты понимаешь, что наделал?!!
Мартин только грустно улыбнулся. Да, он прекрасно понимал. Отказаться от такого заявления, сделанного в прямом эфире, не сможет ни всемогущий шеф, ни Прокураторы. И войны – не будет! И Лика не будет больше бояться за мужа, а та рыжая девочка всегда сможет встречать своего папу. Но объяснять всё это шефу было бессмысленно, поэтому Мартин просто ответил:
– Понимаю. Очень хорошо понимаю.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:49 PM | Сообщение # 643 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 29. 02. 2012
Автор: Loki_2008
Тень героя
Лампы замерцали и тут же погасли: теперь рубку освещали только большие навигационные экраны, полукругом огибающие кресло. А воздух с каждой минутой становился всё гуще, превращаясь в душный кисель. Интересно, сколько ему осталось? Он до секунды помнил, когда отключилась вентиляция. И до миллиметра знал объём помещения, содержание кислорода при работающих системах регенерации и скорость потребления воздуха человеком. Легко можно высчитать, когда он потеряет сознание и наступит смерть. Но, честно говоря, не хотелось – всё-таки ни один человек не желает узнать, когда настанет его час. Даже приговорённый к казни старается забыться. Не думать об оставшихся днях и минутах, а мечтать о помиловании. У него такой надежды нет – но высчитывать всё равно не хочется. Он поудобнее устроился на жёстком металлическом полу и прикрыл глаза. Интересно, каштаны ещё цветут? А если не отцвели, укрывают ли лепестки статую Командора плащом?
Парк для Димы всегда был самым любимым местом в городе, особенно дальняя часть, где корабельные сосны и белые берёзы сменялись аллеями каштанов. Даже кафе напротив парадного входа ему нравилось меньше, хотя именно туда бегали знакомиться с девушками все курсанты их училища – от желторотых первокурсников до умудрённых шестикурсников. Из сверкающего стеклом и хромом зала выходили парочками или шумной весёлой компанией, а по тихим аллеям парка можно гулять одному... Словно невзначай выходя каждый раз к памятнику Командору Андрееву.
Статуи Андреева и его товарищей встречались по всему Эдему: по одному и вместе, в парадной форме и в повседневных комбинезонах. Когда-то ещё на заре освоения планеты они спасли колонию. Корабли не смогли прорваться сквозь аномалию к поселенцам, чтобы доставить лекарство от вспыхнувшей эпидемии. И лишь экипаж командора Андреева рискнул пройти на одноместных шлюпках: шанс был, наверное, один из тысячи. Добрались лишь двое, но помнили и всех остальных. Учили биографии в школе, а мальчишки все как один мечтали оказаться в героическом экипаже. И Дима не был исключением.
В парке за училищем Андреев был изображён не в парадном кителе с орденами, и не в лётном комбинезоне. Причудливый гений скульптора изваял его в рубашке, которая выбивалась из-под форменного ремня брюк: словно её, вместе с волосами, растрепал ветер, застывший в бронзе. И каждый раз, приходя к памятнику, Дима представлял себя рядом со своим кумиром в момент Подвига. А ещё будущему звездоплавателю всегда хотелось узнать: о чем думали эти герои и сам Командор, когда шли на смерть ради совсем незнакомых людей…
Война пришла нежданно. Войска Соединённых миров и «Чёрные роты», как называли в Звёздной Ойкумене/*1*/ наёмников, прорвали границу и изрядно «порезвились» в приграничных мирах. В ответ рейдеры Империи прорывались к планетам врага с «электронными» бомбами, чьи взрывы оставляли за собой страшные пустыни техногенных катастроф. Впрочем, скоро война перешла в иное русло: с линией фронта, сражениями эскадр и всем остальным, что так красиво и героически смотрится из безопасной глубины тыла.
Дима вместе с друзьями с замиранием сердца следил за военными сводками. Каждый из выпускников хотел оказаться среди героев, защищавших Родину! Но их, неопытных юнцов, в бой пока никто посылать не собирался. И всё, что оставалось молодым мичманам /*2*/ – ждать назначения и спорить до хрипоты, мучаясь от нетерпения. Когда Дмитрий неожиданно получил назначение в действующий флот, он был «на седьмом небе» от счастья. На одном из рейдеров срочно понадобилось заменить младшего навигатора, а никого подходящего из ветеранов Адмиралтейство найти не смогло. Поэтому в экипаж брали пусть и необстрелянного, но всё же одного из лучших выпускников этого года. Повестка пришла поздно вечером, и Дима уезжал в страшной спешке, радуясь, что наконец-то окажется «там». Хотя и жалея в глубине души, что никто из товарищей и знакомых девчонок не увидит его в погонах младшего лейтенанта. Самого первого офицера из всего курса Лётного училища.
К своему кораблю Дмитрий добирался с каким-то, почти детским восторгом и ожиданием чуда, а когда прибыл к «месту назначения», то от коменданта сразу же поспешил в доки. «Щука», стоявшая рядом с исполинской тушей тяжёлого крейсера, казалась совсем крохотной. Подойдя поближе, парень незаметно прижался к шершавой броне: его первый корабль! Пусть это не стоящий рядом «Гром», пусть не новейший линкор «Паллада»… Зато – его, отныне и до последнего дня: куда не занесёт молодого лейтенанта, а потом может быть даже и капитана, судьба и служба – «Щука» навсегда останется для него самым важным и самым лучшим кораблём. Как первая любовь и первый поцелуй…
А вот знакомство с экипажем Дмитрия разочаровало ¬– хотя он и не подал виду. Остальные полтора десятка душ оказались людьми резкими, чёрствыми и необщительными. Лишь момент атаки вызывал в них какой-то яростный подъём, какую-то лихорадочную энергию. Впрочем, после первого боевого вылета, Дмитрий решил, что это, наверное, свойство всех глубинников. Ведь главная специфика таких рейдов – ожидание. Словно древние подводные лодки, корабли сквозной атаки неделями могли лежать в точках перехода на самой границе гипера, выбросив на «поверхность» лишь буй-перископ. Положение опасное, всегда можно «провалиться» по неосторожности или от близкого взрыва специальной бомбы слишком глубоко в иное пространство. И соскользнуть в неконтролируемый переход. Зато у такого корабля есть шанс успешно атаковать даже самый защищённый транспорт конвоя или самый мощный линкор. Вот только ожидание, когда небольшой экипаж неделями заперт в крохотных клетушках отсеков, страшно выматывает. К тому же все остальные члены команды потеряли семьи ещё в самом начале войны. И говорить за пределами устава и службы с желторотым новичком не желали.
Время на передовой летело быстро. Эскадры линкоров сходились в кровавых схватках, стараясь сломать и перемолоть противника. А «Щука» с неизменной хищной грацией ходила в рейды, стараясь не пропустить вражеские суда к линии фронта. Стремительно и неотвратимо атаковали – и хитро прятались, если их обнаруживали эсминцы конвоя. Дмитрий даже заработал благодарность от капитана, когда удержал корабль от «провала» после близкого взрыва глубинной бомбы. И с каждым днём, с каждым рейдом молодой лейтенант как можно больше старался походить на старших товарищей – опытных, всегда спокойных и уравновешенных. Даже во время стоянок в портах и на базах Дима старался выглядеть настоящим глубинником – человеком, невозмутимым в любой ситуации и каждый день идущим по лезвию ножа.
Место младшего навигатора в одиночной резервной рубке: и во время боя, и во время рутинных дежурств. Остальной экипаж молодой лейтенант лишь изредка видел в столовой да сталкивался в спортзале, посещение которого было обязательным для всех. Но парня это не тяготило: ведь лишь на одиночных вахтах он позволял себе сбросить маску «бывалого волка». Там он долгими часами любовался звёздным небом, мечтая о дальних экспедициях и таинственных неизведанных мирах. А ещё писал стихи, стыдливо читая их лишь центральному компьютеру, к которому в первую же неделю тайно от всех запрограммировал нештатный канал связи. Лучший выпускник, он неплохо знал смежные специальности – а компьютер, замечательно защищённый от атак снаружи, оказался, на его взгляд, удивительно легко доступен изнутри. Это было, конечно, серьёзным нарушением, и скрывал Дима канал как можно тщательнее – хотя и был уверен, что проверять никто не станет даже на базе. Но ему слишком был нужен собеседник, пусть не настоящий: создавать полноценный искусственный интеллект так и не научились. Но Диме хватало и той имитации, которую могло дать это неживое сердце корабля.
Это был третий в его жизни свободный поиск. Словно тихий, но опасный хищник «Щука» прокралась сквозь линию фронта и затаилась возле одного из маяков на перекрёстке транспортных путей Соединённых миров. Ждать подходящей цели пришлось целых полторы недели. Они даже пропустили без ущерба два небольших корвета: капитан искал крупную добычу и не хотел выдавать своего присутствия. И лишь когда из соседней точки показался огромный круизный лайнер, по кораблю прозвучала холодная команда:
– Боевая тревога. Торпеды к бою. Приготовится к атаке.
– Капитан, это гражданская цель! – не выдержал Дмитрий.
– В этой войне нет гражданских целей. Они сами так решили.
– Но эти люди не виноваты!
– Заткнись, щенок. Они все виноваты. А здесь летят сынки или сами папаши, натравившие на нас «Чёрные роты».
Дмитрий недоуменно смотрел на бегущие по одному из экранов «данные всплытия». Но ведь… Вчера они перехватили с маяка сообщение о том, что Содружество отказалось вступать в войну на чьей либо стороне. И теперь противники вряд ли захотят продолжать побоище, которое обескровит обоих. Но если сейчас сожгут пассажирский лайнер – мирных переговоров не будет. Так нельзя! Война вспыхнет с новой силой, и тысячи семей разделят участь погибших у границы. Так зачем же он приносил присягу, в которой клялся «служить и защищать, не жалея своей жизни»!
Дима не раздумывал ни секунды. Всего несколько минут – и он подключается к центральному компьютеру. Минуя все сторожевые программы и приоритеты капитана, из резервной рубки вместо стихов идут команды. «Смена центрального поста погибла! Тревога!» – замерцала перед ним красная надпись. И компьютер послушно переводит всё управление кораблём на резерв. Датчики из коридора, ведущего к запасной рубке, истошно вопят о разгерметизации и радиоактивном заражении, после чего послушная автоматика намертво блокирует двери, спасая человека. Корабль тем временем проваливается в неуправляемый скачок.
Ему грозили. Его уговаривали. Пытались взломать дверь. Всё было бесполезно – чтобы пробить броню переборок, нужно слишком много времени, а с каждой минутой шансы на возвращение в обитаемые места становятся всё призрачнее. Наконец кто-то из инженеров сумел отключить вентиляцию, а затем и освещение. В надежде, что «щенок» выберется из норы сам.
Дмитрий тяжело дышал, привалившись к двери. Он знал, что осталось недолго: скоро погаснет сознание, а потом придёт милостивый покров смерти. Его статуя никогда не будет установлена рядом с Командором, их корабль просто запишут как ещё одну сгинувшую в неизвестность жертву этой никому не нужной войны. Но теперь он знал, о чём думал Командор, когда шёл навстречу своему подвигу.
/*1*/ Ойкумена (греч. oikumene) - обитаемая часть суши, включающая все заселенные, освоенные или иным образом вовлеченные в орбиту жизни общества территории.
/*2*/ Мичман – младший морской офицерский чин. По аналогии с русским флотом 19го века гардемарин-выпускник получает звание мичмана, который уже не числится матросом или иным младшим чином, но ещё не является полноправным офицером. По истечении какого-то времени службы мичману присваивают офицерское звание. Но иногда мичман мог получить офицерский чин сразу без прохождения срока «стажировки» – если требовали обстоятельства или за особые заслуги.
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 7:51 PM | Сообщение # 644 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 12. 07. 2012
Автор: Loki_2008
Рождение дракона
Доски пола загрохотали под тяжестью солдатских сапог, с первого этажа послышался звук споткнувшегося обо что-то в темноте человека и ругань: «Куда запряталось это тёмное отродье!» Услышав гнусавый солдатский голос, Эффламина[1] испуганно обхватила худенькие плечи и прижалась к брёвнам стены, а Керидвен[2] покрепче сжал нож и чуть сдвинулся, чтобы встать между сестрой и входом в комнату. Он взглянул на свои смуглые руки и вдруг подумал: «Тёмное отродье… сколько раз за свои пятнадцать лет я слышал эти слова? Ну что же, теперь нас и правда можно называть именно так. Интересно, а там, у Закатного моря, отца звали светлым отродьем? Хотя вряд ли… «Светлый» не ругательство, да и в землях Светлого Совета за подобную брань легко могут отправить в рудники. Так сказать, для просветления мыслей…»
Шум снизу прекратился, и они услышали, как кто-то выходит на крыльцо, пнув окованным носком сапога остатки двери парадной. Их не найдут! Их не должны найти! Удачно, что старая лесная дорога привела именно сюда, в один из заброшенных домов бывшего Верховного мага. Говорят, старик изрядно баловался чёрным колдовством, и, вспоминая рассказы, как мертвецы шли на штурм стен столицы, Керидвен охотно был готов поверить. Да и сам он чувствовал, как по зданию ещё бродят остатки тёмных покрывал силы. Потому-то и стояли такие дома вот уже семь лет нетронутые: даже нищие бродяги и вездесущие мальчишки — и те обходили их стороной. Керидвен и сам бы не стал здесь прятаться, вот только когда стало ясно, что уйти от погони они не смогли, парень потащил сестру именно сюда. Каморки прислуги и бывшие кладовые второго и третьего этажей складывались в целый лабиринт, обыскивать который, как надеялись беглецы, солдаты побоятся. Слишком много ходит страшных историй про заброшенные логова мятежников.
Внезапно из отверстия под потолком раздались голоса. Эффламина вздрогнула, но Керидвен закрыл ей рот ладонью и, прижавшись губами к самому уху сестры, еле слышно прошептал: «Это внешняя стена, посмотри, какие толстые брёвна. Будем сидеть тихо — мы их услышим, они нас нет». Тем временем спор за стеной набирал силу. Высокий аристократичный голос настаивал на немедленном тщательном обыске, а второй — басистый и слегка хрипловатый — отказывался. Мол, никуда щенки от них не денутся. А до заката всего два часа, и ночью рисковать своими людьми в проклятом доме он не собирается. «Маг-ищейка, — подумал Керидвен. — А второй — командир стражников». Перепалка длилась недолго. Слышно было, как подошли солдаты, искавшие в доме, и хриплый рявкнул: «Я княжий человек, а не стража гильдии. И если князь помогает Светлому Совету в искоренении тёмных — это ещё не значит, что мои люди должны рисковать душами!» После чего с улицы донёсся звон сбруи и топот лошадиных копыт.
«Уехали, — одними губами выдохнул Керидвен. — Ждём до ночи и уходим. А пока поспи». После чего уселся на пол в дальний угол и, дождавшись, пока Эффламина поудобнее устроит голову у него на коленях, укрыл девочку своей курткой. Хорошо сейчас начало лета, а то греющие заклинания совсем развеялись. Спасибо, заговор от пыли ещё держится, и доски пола почти чистые. Хотя после трёх суток погони они уснут даже в луже грязи — лишь бы не просыпаться от каждого шороха да не ждать каждую секунду окрика и свиста меча или аркана. «Спи… и пусть тебе приснится море».
Керидвен плохо помнил море — ему было всего четыре, когда родители покинули ласковые берега, чтобы поискать счастья в самой восточной из стран, признававших слово и закон Светлого Совета. Но детская память сохранила океан зелени, в котором утопали небольшие белые домики, почти скрытые садами и виноградниками. И безбрежную лазурную гладь, с шипением бросавшую белые барашки пены, от которых он убегал и прятался в золотой песок. А вот Эффламина росла уже здесь. И море для неё только рассказы мамы и брата, да пара картинок, привезённых с собой…
«Зачем… — с горечью подумал Керидвен, — зачем вы уехали в эту далёкую и холодную страну?» Впрочем, он знал почему. Отец слишком устал слушать разговоры за спиной. Что, мол, и сам он какой-то слишком светленький — никак нагуляла его мать с кем-то на стороне, и что жену себе взял такую же странную. В лицо бросить оскорбление никто не решался — ведь «беленького» признал сам покровитель рода Конлетов[3], но сплетни иногда ранят больнее стали. Потому-то, когда Хотим Медведь решил взять для старшего сына в учителя и телохранители настоящего воина-«дракона» и прислал письмо с предложением о службе — Рюэллан думал недолго.
«Если бы отец только знал», — от горькой мысли парень вздрогнул, но тут же замер, испугавшись разбудить сестру. Семь лет назад Медведи подняли мятеж… и, несмотря на помощь самого Верховного мага княжества, проиграли: свирепого и жестокого хозяина севера поддержали лишь несколько обедневших рыцарских родов, остальная страна встала за молодого правителя. Князь Всеволод простил родню мятежников, заявив, что «стадо за паршивую овцу не в ответе». Вот только не смогло его милосердие ни возродить сожжённые поля, ни остановить дожди, смывшие большую часть уцелевшего урожая… «А деньги, оставшиеся у мамы, помогли пережить два голодных года, но не смогли вернуть сгинувшего в сече отца…» Эта мысль стала последней перед тем, как вслед за сестрой парень провалился в сон.
Мальчику десять, а девочке семь. Они сидят вместе с мамой в небольшой комнатке, куда переехали сразу после смерти отца. За окном гудит вьюга, и тепла от идущей с первого этажа трубы очага хватает, только чтобы согреть кусочек комнаты рядом с собой. Поэтому и сдвинули к ней большую спальную лавку, а рядом на старом сундуке сидит молодая женщина. На улице уже собираются сумерки, но немного света сквозь маленькое оконце ещё проникает. И мама плетёт тонкое иберанское кружево для очередного заказчика… вот только мало кто нынче может позволить себе такую роскошь. Усталые глаза слипаются, и чтобы не уснуть женщина рассказывает детям легенды и истории, одну за другой.
— Далеко-далеко в небе живут дети огня и воздуха...
— Длаконы?
— Да, лучик, драконы. Идущие через грани мира, как они себя называют — потому что всегда в пути и нигде не задерживаются надолго. Но нашёлся среди них странный дракон, который не захотел больше искать новых миров и мест — но и не стал менять облик и селиться среди смертных обитателей земли. Дети неба всегда так делают, когда устанут от вечных путешествий и игр. А чтобы не звали его братья в дорогу, поселился необычный дракон в море: дети огня не любят стихию воды, вот и спрятался он в глубине солёных вод океана.
Долго жил дракон на самом дне морской пучины, лишь на закате поднимаясь к берегу, чтобы погреть сверкающую чешую под алым солнцем, а потом искупаться в лунном сиянии. И узнали об этом люди, и пошёл среди них разговор, что если поймать дракона, прикоснувшись к нему — он обязан будет исполнить любое твоё желание. А мудрый сын вечности смеялся над смертными глупыми созданиями, время от времени позволяя «поймать» себя, а потом исполняя требования людишек — но так, чтобы возжелавший проклял миг, когда встретил чудовище.
Много прошло годов, много желаний исполнил живущий-на-дне-моря, и много слёз пролили жадные люди — но не иссякали желающие, а он лишь смеялся, считая, что познал природу человека. Но в один из дней случилось невозможное. Дракона «поймала» совсем ещё юная девушка — и усмехнулся мудрец, и такое было не раз, да прогрохотал: «Говори, чего хочешь — и я выполню любое твоё пожелание!» Но девушка ничего не стала требовать, она лишь сказала: «Ты самое прекрасное, что я видела. Нельзя запирать красоту в клетку. Я только хотела попросить — останься со мной, если сможешь. Пожалуйста!»
Удивился дракон — от него много раз требовали, но ещё никогда и никто не просил. И пообещал живущий-в-морской-глубине, что будет с необычной девушкой вечно. Но короток человеческий век, а слово — нерушимо. И стал дракон покровителем детей той, что сумела подарить всемогущему чудо. Как только проявит себя сын или дочь рода огня доблестью, силой, волей и решимостью плести свою судьбу — дарит мудрый свой знак. Каждый не похож на остальные, но на всех — покровитель рода.
— А какой дракон был у папы?
— Белый… — голос вдруг дрогнул, и женщина умолкла. А потом повторила почти шёпотом. — Ослепительно белый…
Керидвен проснулся от металлического звука, который, как ему почудилось, раздался откуда-то снизу. Какое-то время беглец напряжённо вслушивался, сжимая в руке нож и стараясь при этом не разбудить сестру, но звук не повторился. «Показалось», — парень ощутил, как напряжение, сковавшее руки, отпускает, и внезапно понял, что глаза полны слёз. «Мама», — вспомнил он свой сон. Парень посмотрел на медальон с красным драконом на шее сестры: тот появился в ночь их бегства. «Ты так и не увидела, как мудрый-из-моря признал нас…» Мама пережила отца всего на четыре года. От голодной смерти на улице детей спас Жанвье, такой же выходец с Закатных берегов, как и отец. Также перебравшийся сюда в поисках лучшей доли много лет назад — но до сих пор помнивший, откуда он, и считавший, что земляки должны помогать друг другу. Дядюшка Жанвье приютил сирот в своём трактире… Работать за кров да еду — но по нынешним временам и это было неслыханной роскошью.
…роды длились почти десять часов, шли тяжело, и у девушки, лежащей на кровати, не осталось сил кричать. Мать давно уже отослала на первый этаж младшую дочь, и с удовольствием отправила бы к остальным Эффламину, чтобы девочка тоже хоть немного отдохнула — но лекарка Калерия запретила. Её тоже проверяли в двенадцать: хватит ли сил выдержать чужую боль, сумеет ли она остаться с пациентом до конца. Целитель — не сапожник и не гончар, он не может отложить свою работу «на завтра». И если помощница сегодня выдержит, Калерия продолжит учить дальше.
Вот только случай бедной девочке достался печальный. Опытным взглядом лекарка приметила скрытое от остальных: роженицу, скорее всего, не спасти, уцелел бы ребёнок. Слишком часто за последние годы она видела, как ударил по людям тот голод, слишком много сил жадной пастью отобрал он у живущих. А Серафина и раньше не могла похвастаться крепким здоровьем. Лекарка вздохнула, после чего велела Изоре вскипятить ещё воды и принести свежую простыню: осталось уже недолго, и пусть лучше мать не видит смерти дочери, это всё, чем она может помочь старой подруге.
Заперев дверь, Калерия открыла рот, чтобы приказать Эффламине готовиться к операции: надо спасти хотя бы мальчика… как слова застряли в горле. Под руками ученицы плясало чёрное с белыми искрами и прожилками пламя. И с каждым языком дыхание роженицы становилось ровнее, на щёки возвращался румянец, а ещё через несколько минут младенец недовольным криком возвестил мир о своём появлении. «Тёмная целительница, — выдохнула еле слышно Калерия, — сподобилась-таки увидеть…» Но Серафина и малыш ждать не могли, поэтому остальные мысли были отложены на потом. Лишь когда было сделано всё положенное, когда лекарка убедилась, что больше ничего ни матери ни ребёнку не угрожает, она оставила обоих на попечении помощницы и новоиспечённой бабушки и спустилась на первый этаж.
Остальные обитатели трактира «Весёлый плотник» ждали вестей в общей зале. По случаю рождения первого внука заведение было закрыто, а светильники погашены — и сидящих освещало лишь закатное солнце, весело игравшее заалевшими зайчиками на отполированных до блеска дубовых столах да на лаке сосновых досок стены.
— Внук у тебя, Жанвье, радуйся, — усталым тоном произнесла Калерия. — Да не меня, сестру его благодари, — женщина села на лавку перед остальными и вдруг показалась какой-то постаревшей. — Хорошая целительница растёт, талант от самой Матери Жизни. К тому же — Темная целительница, — лекарка оглядела удивлённые и непонимающие лица, и её голос вдруг приобрёл жёсткие нотки. — Много таких раньше было, да уже моя наставница про них только слышала. Сила им дана, но помогает она, когда больной к краю подошёл. Тому, за которым пустота.
Калерия вдруг умолкла — и вместе с ней молчали остальные, словно боясь нарушить тишину. Наконец, вздохнув совсем по-старушечьи, женщина сказала: «Докладывать о тёмных положено. Вот и я доложу… Только стара я на ночь глядя-то идти. Жанвье, найдёшь мне комнату? Вот и славно. Отосплюсь, позавтракаю и пойду. Ближайшее отделение Гильдии магов у нас только в городе, вот туда и поспешу. По тракту поспешу, — сделала она ударение, — стара я лесными тропинками по буеракам ходить. Как раз к вечеру и поспею, — Калерия встала. — Пошла я наверх, проверю как там Серафина с Изорой. А сестру твою вниз пришлю, устала она, бедняжка. Пусть отдыхает.
Дождавшись, пока лекарка скроется на лестнице, Жанвье тоже встал, достал монету и положил на стол перед Керидвеном:
— Завтра трактир тоже не работает, но потом открываемся. Сбегаешь вместе с сестрой за зеленью. А пока отдыхайте, мы же, — он с силой ухватил за плечо зятя, который возмущённо порывался что-то сказать,
— так вот, остальные, семья, так сказать, сейчас пойдём проведать дочку. Ты понял?
Керидвен моргнул ресницами, дав знак, что понял: согласно законам Светлого Совета тёмные маги подлежали аресту. Те, кто укрывает либо их, либо сведения о них, казни или ссылке вместе с семьёй на рудники.
Пастух ты или даже сам князь — у гроссмейстеров Совета хватит силы настоять на своей воле, чтобы «призвать к ответу» виновного.
— Ещё, — уже от самого входа на второй этаж повернулся Жанвье. — Я там в стойке всю выручку за вчерашний день забыл убрать, и нож боевой, что седьмицу назад постоялец у нас забыл. И ключ от кладовой там же лежит, — пожилой трактирщик вздохнул и, тяжело ступая, пошёл вслед за зятем и младшей дочерью.
Керидвен очнулся от гулкого уханья филина, раздавшегося из-за стены. Не может быть! Он и не заметил, как заснул снова. Парень прислушался к внутреннему чувству времени: почти полночь. «Просыпайся, лучик, — аккуратно потрепал он сестрёнку по волосам, — нам пора». Спускались осторожно, стараясь не шуметь. Хоть и давно уехали гончие совета, но осмотрительность никогда не бывает во вред. Потому-то, прежде чем ступить на лестницу, парень осмотрел просторный холл первого этажа как можно тщательнее. Хотя толку от этого всё равно было чуть: света от нарождавшейся луны едва хватало, чтобы различить проёмы окон и двери.
Они успели пройти вглубь комнаты всего несколько шагов, как сразу с двух сторон на них кинулись фигуры в кольчугах. «Фламина, беги!» — успел крикнуть парень. И ощутив, как ярость и гнев внутри собираются в жаркое пламя, неожиданно собрал огонь в кулак и хлестнул длинной горячей плетью ближайшего стража.
Почему-то удар, который должен был располовинить нападавшего, не причинил солдату особого вреда — тот лишь отлетел в сторону, но уже через несколько секунд поднялся на ноги. Тем временем второй стражник отбил неумелый взмах ножом и сильным ударом заставил парня согнуться от боли, а ещё двое возникших в дверях воинов ухватили за руки Эффламину. Почти сразу же за окном вспыхнули два ярких магических огня, заливая и залу, и стоящих в ней мертвенным белёсым светом, а на руках пленников защёлкнулись оковы-«блокаторы».
Во дворе всех встретили подоспевшие с лошадьми стражники и командиры. «Попались, крысята, — лисье лицо ищейки исказила злорадная гримаса. — Жаль, девка мелковата. Вот, помню, ловили мы ведьму в Карантанской марке…» Закончить свою скабрёзную историю он не сумел, обжёгшись о полный ненависти взгляд пленника. «Ах ты, гадёныш!..» — замахнулся маг для удара… и задёргался, не в силах высвободить руку из железных тисков командующего стражей. Невысокий, широкоплечий и бородатый, он напомнил Керидвену собак лесорубов: такой же спокойный, сильный, знающий себе цену — и готовый порвать горло любому, на кого укажет хозяин. «Суда не было, — пробасил он. — И пока их не признали виноватыми, обижать живущих здесь не смей. Я княжий человек и закон нарушать не дам!»
Всё случившееся потом Керидвен ощущал как в тумане. И как воинов князя сменила стража Гильдии магов в парадных белых плащах, и как в железной клетке везли «отдавшихся злу» через по всей столице. Хорошо хоть дядька, остановивший ищейку, всё время оставался вместе с ними, не давая гильдейским солдатам и магу издеваться над «тёмным отродьем». Впрочем, на площадях, где выставлялась клетка, стражи были даже довольны помощью княжеского дружинника: слишком заметна была у людей ненависть к «белым плащам», слишком громко слышны были возгласы: «Детей то за что!» И нотки страха, которые время от времени возникали на лицах гильдейских воинов, стали тем, что не дало парню окончательно провалиться в тупую пелену равнодушия к судьбе.
Также плохо запомнился и суд. Заседали не в ратуше: для таких, как они, в одном из подвалов Тайного приказа было отведено большое душное помещение, давящее своими низкими каменными сводами и освещённое лишь немногочисленных факелами. Обвиняемые сидели в той же самой клетке, прямо на полу, чтобы члены трибунала могли со своих белых кресел смотреть на предавшихся Тьме сверху вниз — словно ещё раз показывая торжество светлого закона. Но к этому моменту им обоим было уже всё равно. Даже когда вызвали очередного свидетеля и дядька Жанвье, мямля и отводя глаза, подтвердил, что да, эти двое служили у него и сбежали, обокрав хозяина, у Керидвена не осталось сил, чтобы хоть жестом, хоть глазами показать враз постаревшему трактирщику — они всё понимают, они не сердятся. Да и без кражи и сопротивления при аресте решение суда было предрешено, всё остальное — мелкие штрихи, «утяжеляющие» и без того смертный приговор.
И вот уже неделю осуждённые сидят в камере, ожидая исполнения приговора. Не казни, суд поступил куда «гуманнее»: передал виновных местным властям для пожизненного заточения в подземных этажах Свинцовых казематов Тайного приказа. К огромному удивлению, условия пока были вполне сносные, а если вспомнить, где они — просто роскошные. Камера располагалась аж в полуподвальном этаже, и сквозь небольшое окошко под потолком даже было видно небо, и вечерами заглядывало закатное солнце. Да и кормили их два раза в день, а на пол была брошена изрядная охапка сухой соломы. С них даже сняли блокираторы магии, хотя толку от этого совсем никакого: удар огненной плетью по двери обошёлся Керидвену такой болью и судорогой в руке, что повторять попытку охоты не возникало.
Тюремщики приносили завтрак и ужин всегда в одно и то же время, поэтому, когда посреди ночи лязгнула дверь камеры, оба вздрогнули от ледяного ужаса, и Эффламина испуганно прижалась к брату: неужели всё? К огромному изумлению, это были не тюремщики. В камеру вошли двое — уже знакомый начальник ловчего отряда и высокий мужчина с рыцарской цепью. Судя по кафтану из добротного сукна, но без золотых украшений — чей-то мелкий вассал среднего достатка: с поместьем, но способный поставить «в копьё» не больше десятка бездоспешных. Грива чёрных волос, благородный профиль… только вот стоит отвести глаза, и через несколько минут ты уже не сможешь точно описать, кого видел недавно. Стражник молча посмотрел на остальных, после чего вышел и плотно закрыл за собой дверь.
— Лемех, — представился черногривый. — Как зовут вас, я знаю. Так что на этом знакомство считаю состоявшимся и предлагаю перейти к делу, тем более что времени у нас мало, — гость с удовольствием отметил спокойные лица пленников. Похоже, проблем и истерик не будет.
— Завтра утром вас переводят в подземные этажи. Или… могу предложить иной вариант. Если, конечно, согласитесь». Керидвен криво усмехнулся. «Нет у них никаких «или» — в подвалах Свинцовой тюрьмы даже здоровые мужики живут не больше года-двух, что уж говорить про него или Эффламину». Лемех истолковал всё правильно. Он кивнул, соглашаясь, и продолжил:
— Тогда перед тем как мы отсюда выйдем, несколько условий. Первое — все вопросы потом, как приедем. Второе. Одеть вот это, — он кинул им два медных браслета, усыпанных мелкими синими и красными камнями, — и не снимать, пока я не разрешу. И ещё, надеюсь, ты, парень, будешь благоразумен и не попытаешься сбежать по дороге.
Брат с сестрой коротко кивнули, соглашаясь, и защёлкнули браслеты. Мир изменился! Браслеты тоже гасили магию, но не грубо, как оковы-«блокаторы», а мягко — будто они снова стали обычными людьми, ни разу не касавшимися силы. Сразу же после этого Лемех коротко стукнул два раза в дверь и, подождав несколько минут пока шаги стоявшего за дверью утихнут, повёл всех к одному из неприметных выходов на задворках огромного здания. К изумлению бывших узников коридоры были пусты, лишь один раз вдали послышался чей то чёткий печатающий шаг. Но никого увидеть они не успели — при первом же звуке Лемех изменился в лице и затолкал всех в одну из пустых хозяйственных комнат. Коротко бросив: «Тихо. Не люблю лишней крови, даже гильдейской — а другие без спросу ночами здесь не ходят, — и, чуть помолчав, пробурчал себе под нос. — Совсем уже обнаглели, как у себя дома шляются».
За городской стеной всех уже ждали четверо солдат с осёдланными конями и вот уже неделю их маленький отряд, мчится на север. Лемех мог и не беспокоиться мыслями о побеге: в единственный вечер, когда они заночевали на каком-то постоялом дворе, сил у подростков после дня бешеной скачки оставалось только чтобы впихнуть в себя ужин и свалиться спать. А дальше дорога пошла опустевшими после мятежа землями, всё больше и больше забираясь на север страны. И отстать здесь от остальных означало для брата с сестрой такую же гибель, как и в тюремных подвалах. Разве что окружать их будут не сырой камень стен, а высоченные сосны или тёмный ельник да мрачный березняк. Впрочем желание сбежать даже не просыпалось: вечером второго дня Керидвен случайно заметил под рубахой одного из воинов медальон княжеского дружинника. И теперь парня мучало жгучее любопытство, зачем кто-то из ближников[4], а возможно и сам князь, рискуют спасать осуждённых Советом. А Фламина всю дорогу просто таяла от счастьем и непривычной ласки: заморенная, невысокая и худенькая девочка вызвала у суровых мужиков какие-то отеческие чувства и каждый старался чем-то побаловать девочку, на привалах подсадить поближе к огню, а на ночь дать ещё и своё одеяло.
К обеду седьмого дня командир вдруг пустил лошадей шагом, словно давая всем отдышаться. А почти на закате узкая таёжная дорога вывела маленький отряд к крайнему дому то ли большого села, то ли даже небольшого города. Высокие избы, все как одна на подклете — нет ни землянок, ни вросших в землю «чёрных[5]» изб. Никаких стен или частокола, целых три широких улицы. А в самой в середине ближайшей к ним несколько огромных трёхэтажных домов, словно княжеские палаты хваставшихся лаком обшивавших досок. Какое-то время Лемех ещё задержался на опушке, дав ошеломлённым подросткам прийти в себя. Но потом, посмотрев на багровый шар, уже начавший прятаться за верхушки деревьев приказал отдать коней солдатам. После чего повёл подопечных к самым ближним из трёхэтажных хором.
В сенях с вошедшими столкнулся мужчина в крестьянской рубахе — не старик, но уже наполовину седой, а лицо всё в морщинах. Завидев его, Лемех радостно хлопнул хозяина дома по плечу и гаркнул:
— Здорово, старый сыч! А я как раз хотел детишек здесь оставить и тебя искать. Принимай, пополнение привёз!
— Сколько лет меня знаешь, а выучить имя никак не можешь. Филин, запомни — Фи-лин!
— И правда, — раздался от входной двери голос с каким-то непривычным мягким акцентом, — мейстер Лемех. Не стоит провоцировать конфликт, вы ведь знаете, как уважаемый Филин не любит такое обращение.
— Да и накормить детей надо бы. Знаю я, как ты гонишь, небось с самого отъезда кусок в горло не лез, — добавил кто-то ещё.
Обернувшись, все увидели рыжебородого мускулистого то ли телохранителя, то ли стражника… который сопровождал настоящего иберанского астролога в расшитой звёздами мантии. Смуглый, как принято среди тамошних учёных людей голова выбрита до синевы — лишь длинные ухоженные усы обходят небольшую бородку клинышком и спускаются почти до плеч. Встретить в северной глуши мудреца с далёкого западного побережья было, наверное, ещё невероятнее, чем увидеть в бесконечной и пустынной тайге город. Но видимо у человека есть какой-то предел, за которым он перестает воспринимать даже самое невозможное как чудо и сейчас подростки смотрели на здешних обитателей лишь со спокойным интересом.
Они не заметили, как куда-то исчез Лемех: иберанец снял браслеты, и брат с сестрой смогли, наконец, видеть вторую тень, которая и отличает обычного человека от мага. У Филина тень была такая же, как и у Эффламины — чёрная, с синими и белыми молниями и всполохами. У иберанца — огромная багрово-фиолетовая, тень настоящего тёмного магистра, возможно, даже гроссмейстера. А вот пришедший с ним воин был Светлым! Его тень переливалась оттенками от ослепительно белого до густо-синего. Все трое стояли рядом и улыбались, глядя на ошеломлённых подростков. Наконец иберанец кивнул, словно отвечая на немой вопрос и Филин пригласил пришедших из сеней в горницу.
В комнате пахло какими то травами, свежими досками и едой. Пахло так сильно, что подростки невольно сглотнули слюну, а в животах призывно забурчало: обед был уже давно, да и пришлась дневная стоянка на какое-то сырое полуболото. Филин истолковал всё правильно, но за ужином всё же сумел удивить столичных «гостей» ещё раз. Когда за столом посадил подростков не на место младших, а как равных.
После ужина все расселись вокруг стола и Филин начал:
— Вы хотите задать вопрос: где вы и почему. Так? — и дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — Это место называется Тёмной школой. А почему… Потому что здесь нет места прихвостням Светлого Совета. Это наша страна! — словно мечом рубанул он словами. — И здесь князь вместе с нами собирает тех, кому надоело склонять голову. И светлых, и тёмных, и магов, и обычных людей — всех, кто не хочет снова стать фигурой на шахматной доске, когда гильдии магов и гроссмейстеры Светлого Совета начнут разыгрывать очередную партию, сводя счёты друг с другом.
— Это наша земля, — эхом повторил светлый чародей. — И только мы имеем право решать, по какому закону нам жить! Нашим порядком и нашей волей, а не словом Совета, который травит и убивает неугодных и неудобных по своей прихоти и мнимой вине.
Разговор и неожиданная проверка магами, которые оказались старшими мастерами «Тёмной школы», длились допоздна — пока новоявленные ученики не свалились от усталости в отведённой для них комнате. А в самый глухой час ночи, тихо, чтобы не потревожить спящих, в комнату зашёл Лемех. Он делал так всегда — перед тем, как уехать за следующими.
«Ещё два птенца расправили крылья. Хотя, — он заметил на пальце парня кольцо с синим драконом, которого утром ещё не было, — не птенцы. Драконы. И значит у тени, которая закрыла нашу страну, осталось ещё меньше времени». Лемех аккуратно поправил одеяло девочки и вышел, неслышно притворив дверь. Его ждали другие, которым тоже надо помочь расправить крылья.
Примечания
[1] Эффламина (Efflamine) — от бретонского «flamm» сияющий, лучезарный, пламенный
[2] Керидвен (Ceridwen) — от валлийского «cerdd» (поэзия, песня) + «gwen» (белый, чистый)
[3] Конлет (Conláed) — от древнеирландского «connla» (чистый, незапятнанный) + «aodh» (огонь) либо «conn» (вождь) + «laoch» (герой)
[4] Ближниками в допетровское и домонгольское время называли самых приближённых и доверенных друзей, слуг и воинов у князя или боярина
[5] То есть без дымохода, когда дым из избы выходит через открытые окна и двери
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 8:00 PM | Сообщение # 645 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 21. 06. 2012
Автор: Loki_2008
Переправа
Широко и привольно катит свои серебряные волны могучий Дунай. Летом буйными травами да осокой порастают его берега, а стоит чуть отойти, как упрешься в кустарники, рощи буков и дубравы, запутаешься в них вместе с ветром, да и останешься глядеть прозрачные воды огромной реки. Но есть у здешних мест своя суровая красота и в декабре, когда волны становятся серыми, а голые берега и кустарники укутаны редкими в древних землях мадьяр снегами.
Только не до красот сейчас бойцам — да и не видно ничего. А тем из них, кто верит в бога, самое время вознести благодарственные молитвы за то, что скрыл сегодня ночные прелести Дуная мрачной и непроглядной пеленой. И пусть облака продержатся как можно дольше, до самого рассвета: каждая минута такой темени — это лишний плот, спокойно перебравшийся на западный берег. И значит ещё один взвод, ещё одна рота доживут до Победы!
Плот, на котором сидел Борис, выскользнул из зарослей высохшего камыша и какого-то кустарника, голыми ветками спускавшегося к самой воде, и стало очень холодно, послышалась тихая, но забористая ругань — порывы ветра начали бросать плот на волне, верёвки мгновенно отсырели, и держаться за них застывшими руками сразу же стало тяжело. Один из молодых солдат хотел было надеть рукавицы, но его тут же остановили: сорвёшься — лучше уж потерпеть. Капитан поплотнее запахнул шинель — студен здешний ветер, ох как студён. У них в Киеве такого никогда не было. «А как места то похожи, словно и нет между ними и Украиной многих сотен верст… и десятков друзей, оставшихся под фанерными звёздами[1]», — на этой мысли он себя одёрнул. Негоже в бой с таким настроением вступать, ему ещё до Берлина идти.
Из раздумий капитана вырвал металлический лязг: тот самый молоденький белобрысый парень из последнего пополнения чуть не выпустил из рук автомат, ударив по чему-то прикладом. Остальные зло зашипели на недотёпу. «Боится, — подумал Борис, — боится, но старается не показать. Это хорошо, значит, не полезет геройствовать сдуру. Нам теперь не насмерть у Москвы стоять надо, нам немца надо бить. Чтоб с самого Гитлера спросить! И за сорок первый, когда на мой город бомбы падали. И за сорок второй, когда на Кавказе «эдельвейсы[2]» беженцев расстреливали».
Плоты вышли на середину реки, неторопливо рассекая смоляные волны, и стало совсем плохо. Ледяной ветер рвал шинели, грозился перевернуть наспех собранные из деревянного мусора плавсредства, заливал ледяной чернотой озябших людей. А над головой через равные промежутки времени взлетали белёсые шары осветительных ракет, и стучал немецкий пулемет, рассекая темноту пунктирами трассеров. «Не боись, хлопец, — улыбнулся Борис белобрысому, испуганно вздрагивавшему при каждой очереди. — Пугает просто немец. Я ещё под Москвой понял — не любит фриц холода. Вот и сейчас сидит по норам, а мы его там и возьмём». — «Как барсука», — отстучал зубами парень. — «Ну… что-то вроде», — согласился капитан. Хотя сам никогда барсуков не видел, разве что на картинках.
Едва плот пристал к берегу, к нему кинулась тёмная фигура командира разведчиков: его взвод переправился ещё вечером, и сейчас старшина спешил доложить обстановку. «Тихо всё, товарищ капитан. Видите беседку? — махнул он рукой в сторону какого-то тёмного пятна на берегу, заметно возвышавшегося над полосой кустарника, идущего вдоль отмели. — Там подъём, а дальше лесок небольшой. Почти к окопам выходит, — и, увидев в глазах немой вопрос, добавил: — Чисто: ни колючки, ни чего ещё. Второпях видать рыли, не ждали так скоро».
Тем временем плоты и лодки приставали одна за другой, и бойцы бесплотными тенями скользили вверх по склону, торопясь укрыться среди деревьев: и не так заметно, и не так холодно. И каждый плот, каждый солдат, словно песчинки часов, отсчитывали время до начала атаки, когда неудержимой лавиной их двести шестой полк сметёт не ожидающих такой скорой переправы гитлеровцев. Пока остальные пытались согреться, аккуратно разминаясь или пуская по кругу фляжку, чтобы отогнать ледяную судорогу хоть маленьким глотком спирта, капитан в сопровождении командира разведчиков аккуратно встал у самого края пустого поля. Дня три всего прошло, как дивизия «смяла» оборону восточного берега — и теперь должна отдыхать, ждать подкреплений и пока подоспеют остальные наступающие. «Только мы нынче учёные, — зло подумал Борис, глядя на беспечных часовых, безбоязненно курящих над бруствером окопов, — хорошо тот летний урок усвоили. Теперь наш черёд».
Со спины, еле слышно поскрипывая свежей позёмкой от начинающегося снегопада, подошёл командир миномётчиков. Поглядев на два небольших холма, по которым проходили немецкие траншеи, он негромко, почти теряя слова в загудевшем среди деревьев ветре, произнёс: «Вторая рота переправилась, Борис Яковлевич. Цели я снял, сейчас третья, а потом мои. Накрою первым же залпом. Совсем не прячутся, обнаглели сучьи дети. Ну да мы им гонор-то…» Договорить он не успел: у кирхи, стоящей сразу за холмами, залаяли пушки. Сначала редко, потом всё чаще и чаще. С их места хорошо было видно, как снаряды бьют выше по течению — пока ещё вразброс, то в берег, то с изрядными перелётами и недолётами. Но с каждым залпом всё точнее, всё ближе к одной, какой-то лишь артиллеристам видимой точке.
«Какого… — выругался лейтенант. — Там же соседи!» Впрочем, ясно было и так: немцы засекли переправу другого полка. И до момента, когда артиллеристы пристреляются, когда ударят пулемёты, превращая реку в наполненный свинцом ад, времени остаётся всё меньше. Атаку следовало начинать немедленно, не дожидаясь ни комбата, ни миномётов, ни остальных. «Батальон, слушай мою команду…» — негромко начал Борис. Зная, что приказ передадут по цепочке и тем, кто, как и он, был уже в лесу, и тем, кто ещё только поднимается с берега.
Бойцы тёмной, почти неразличимой в ночи массой подходили к краю леса… и замирали. Пустое пространство. Легко проскочить, когда враг не ждёт, когда в окопах только сонные часовые. Но сейчас, когда немцы разбужены, встревожены канонадой и переправой товарищей Бориса, это смерть. Не всем, но первым, кто выйдет — почти наверняка.
«Время, время», — застучало в висках у Бориса. Секунды, минуты, пока кто-то решится — но эти крохи сейчас решают, кому там, внизу, жить или умереть! Время! И перехватив поудобнее автомат, он во весь рост поднялся над пригнувшимися солдатами. «За мной! За Родину!» И кинулся вперёд. Быстрее, быстрее, пока немцы впереди не опомнились! Быстрее! Не чувствуя, как горят лёгкие, забросить тело в траншею и всадить в горло зазевашемуся часовому нож. После чего бросить гранату в окоп пулемётчика и длинной очередью разрядить диск автомата в подбегающих врагов.
Капитан не видел, как за его спиной распрямляются и выбегают из леса один за другим бойцы. Как с ревом, криками «ура» и матюгами через возникший в обороне «мёртвый сектор» в окопы врывается взвод за взводом. Вперёд! Вперёд, пока есть силы, пока горячая кровь стучит в висках, а руки сжимают автомат! Вперёд к старой кирхе, рядом с которой плюются смертью вражеские орудия! Вперёд!
Они прорвались. Батарея так и не успела пристреляться как следует, когда на её позиции ворвались красноармейцы. А снизу, от реки, уже гремело ответное «ура» и шли в атаку спасённые солдаты соседнего полка. За свой подвиг заместитель командира стрелкового батальона по политической части двести шестого стрелкового полка девяносто девятой стрелковой дивизии капитан Борис Яковлевич Вайнштейн получит звание Героя Советского Союза. Только об этом он уже не узнает, ведь утром следующего дня немецкое командование попытается уничтожить плацдарм. Наши бойцы отобьют все пятнадцать атак, но в последней, самой яростной, схватке вражеская пуля настигнет капитана.
Вот он смотрит на нас со старой фотографии, навсегда тридцатичетырехлетний. Борис так никогда и не вернётся в институт к своей мечте строить самолёты. И никогда не возьмёт в руки самую высокую награду своей страны. Только… так ли важны были ему золотая звезда, звание и почести? Ведь не за ними он шёл в Харьковский военкомат в сорок первом. И не ради них он вел в атаку в сорок четвёртом. Другого он хотел — чтобы сейчас, почти через три четверти века, мы могли писать и читать эти строки. Чтобы никогда не знали в своём доме гари пороха и свиста падающих на город бомб. Чтобы знали войну только из книг, только из хроник. Только из памяти. Памяти, в которой навсегда останутся имена, навеки вписавшие в нашу историю две даты. Огненный сорок первый — победный сорок пятый.
[1] На могилах погибших солдат в Великую Отечественную войну было принято ставить пирамидки со звёздами; чаще всего их делали из дерева или из авиационной фанеры.
[2] 1-я горнострелковая дивизия вермахта, по своей эмблеме (цветок эдельвейса на зелёном фоне) получившая прозвище «эдельвейсы».
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 8:06 PM | Сообщение # 646 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 21. 06. 2012
Автор: Loki_2008
Билет в рай
Ремешок босоножки лопнул, и подошва осталась лежать на полу прихожей. «Чё-ё-ё-ёрт, какая я невезучая, — вздохнула девушка. — А у меня ещё столько на сегодня дел запланировано…»
— Знаем мы твои дела, — поддела её подруга, — рыжие и с физического.
— Ну и что? — с гордым видом ответила Мила. — Завидуй молча! — тут её взгляд упал на испорченную обувь, и лицо снова приобрело трагичное выражение. — Девочки, что же делать-то? Если домой бежать, я же не успевааааю…
— Возьми мои, — сжалилась хозяйка дома. — У нас же вроде нога одинаковая? Держи. Вернёшь завтра на консультации.
— Сельмочка! Ты прелесть! — Мила торопливо стала расстёгивать застёжку на второй ноге, но в спешке никак не могла попасть пальцами на выступы фиксатора. Воспользовавшись тем, что одолженные туфли бесхозно остались стоять на полке, ими завладела Надин. Поднеся одну к свету, она завистливо присвистнула.
— Ух ты! Настоящий мерцающий шёлк!
— Это ей, наверное, дядя привёз, да? — произнесла Мила, ловко выхватывая туфлю у подруги. — Ну, как они на мне?
— Да, Анджи недавно был по делам на Мелете, вот и привёз пару…
Мила уже никого не слушала. Повертевшись пару минут перед зеркалом, она посмотрела на часы и стала торопить подругу, хотя и без особого успеха. Надин, словно в отместку, что ей не дали насладиться созерцанием мечты любой студентки, идущей в ногу с модой, снова завела разговор, что такой хорошенькой девушке, как Сельма, нельзя раз за разом пропускать университетские вечеринки. И через десять дней, как только начнутся каникулы, она обязательно должна быть на празднике конца семестра.
Сельма слушала весь этот поток со свой неизменной чуть детской и наивной улыбкой, лишь изредка поддакивая и соглашаясь. Столичный житель и дочь обеспеченных родителей, Надин с первого курса «взяла шефство» над подругой-провинциалкой. И хотя за четыре года у Сельмы сложилась репутация застенчивой недотроги, Надин и Мила до сих пор не оставляли попыток познакомить её с каким-нибудь симпатичным парнем. Обычно Сельма слушала монологи о печальной судьбе старых дев спокойно, но сейчас откуда-то из глубины вдруг поднялась мысль: «Как же вы мне надоели, клуши!» Но мгновенно спряталась подальше: ссориться с Надин было невыгодно и неразумно. А общаясь лицом к лицу, нельзя думать о человеке одно и при этом говорить совсем другое — как бы хорошо ты ни владел собой, как ни учился контролировать свою мимику и жесты, неприязнь и обман всё равно найдут дорогу наружу. «Будь с нужными людьми искренна, и они к тебе потянутся», — эту истину она усвоила очень и очень давно. Потом, когда подружки уйдут, и до следующего визита у неё будет достаточно времени, чтобы даже следы пришедших мыслей успели изгладиться без следа — она, может быть, и позволит чувству неприязни вернуться в сознание. Но не сейчас, ни в коем случае не сейчас.
Тем временем Надин закончила словами: «В общем, хочешь того или нет — ты всё равно идёшь! Нечего киснуть дома, когда жизнь проходит!» — и соизволила увидеть нетерпение Милы. После чего неторопливо подхватила сумочку и вслед за подругой зацокала шпильками каблуков по ступеням лестницы на улицу, не заметив облегчения, которое всё-таки прорвалось на лицо Сельмы.
Захлопнув дверь, Сельма шумно выдохнула и вытерла со лба пот: если Надин чего-то хочет, её не остановит даже конец света. А сейчас вдруг втемяшилось устроить личную жизнь сокурсницы, и вот уже целый семестр она ведёт планомерную осаду, перемежаемую штурмами и атаками навроде сегодняшней. Даже, между прочим, не поинтересовавшись мнением самой Сельмы! Девушку снова начала душить злоба, и чтобы успокоиться, она решила выйти на балкон.
Невидимая за чуть приоткрытым окном с зеркальными стёклами, Сельма медленно задышала, наслаждаясь шуршанием липы перед балконом. Как ей не хватало деревьев во время жизни на Перекрёстке… Она и эту квартиру выбрала именно за то, что второй этаж дома совсем скрывали липы, растущие вдоль дороги. Сельма слушала звуки сонного спального района, крики детей с игровой площадки на углу и каждой клеточкой тела ощущала, как к ней возвращается чуть ленивое и благодушное настроение, потревоженное неожиданным визитом сокурсниц.
Внезапно снизу послышались голоса Милы и Надин, которые спешили к подземке по дорожке вдоль её дома.
— … а Сельма у нас во всём везучая.
— Точно. Всё-таки есть, наверное, что-то в этих провинциях, если там…
Дальше Сельма не слушала. Злоба, которая казалось ушла, накатила с новой силой. Захлестнула так, что в глазах потемнело и захотелось прыгнуть прямо с балкона, только чтобы вцепиться этим дурам в горло и задушить обеих. Да знали бы они, из какой она провинции!
Свою родину Сельма ненавидела. Младшая дочь в семье фермера, обрабатывающего свой клочок поля на Земле Неда Лудда. Самом счастливом из миров Содружества, оплоте благопристойности и веры, отказавшемся от соблазнов цивилизации. Где даже поля обрабатывались волами, а не тракторами. И где тяжёлый труд входит в детскую жизнь очень и очень рано… Бесконечные поля пшеницы и рыжего астриса, идущего на экспорт. А между ними в хибарах живут батраки и вольные фермеры, отличающиеся друг от друга лишь правом самостоятельно возить собранный урожай торговцам да заезжать в лавку при космопорте. А в остальном — одинаково нищие и полуголодные.
Странная шутка наследственности сотворила рыжую зеленоглазую красавицу, так отличавшуюся своей почти белой кожей среди тёмных и смуглых обитателей Земли Лудда. Что ждало Сельму, останься она там? Судьба такой диковинки была предопределена. Девушка не могла подобно мальчикам пойти в охрану плантаторов или богатых ранчеро, чьи особняки манили своей роскошью. Она не могла завербоваться на расчистку северных джунглей, чтобы через несколько лет вернуться сказочно богатой… или сгинуть, как остальные девяносто девять из ста искателей. До шестнадцати её ещё охраняли закон и традиции, нерушимые даже для самых богатых и влиятельных. Но дальше девочку ждала судьба рабыни-наложницы при какой-нибудь вилле, куда родители с радостью продадут ненужный рот. И счастье, если хозяин окажется хорошим и за несколько лет не превратит цветущую девушку в развалину. А когда надоест — оставит служанкой при доме, а не бросит доживать свой век припортовой нищенкой, готовой продать себя любому за кусок хлеба…
Ей повезло. Разгром пиратов, свирепствующих вдоль границы, превратил небольшой, хотя и богатый рудами мир, который даже в реестре теперь числился как Перекрёсток, в удобный порт и перевалочную базу для торговли между Империей и Содружеством. А после войны Империи и Соединённых Миров для Перекрёстка настал «золотой век»: теперь через него шли грузы не только в центральные миры, но и все те товары, для которых Содружество стало торговым посредником между непримиримыми врагами. Заводы и верфи росли как на дрожжах, естественного притока иммигрантов уже не хватало. Потому-то по окрестным системам и поехали вербовщики, покупавшие и нанимавшие людей. Сельме в тот год исполнилось пятнадцать…
Девушка приглянулась «менеджеру по набору персонала» сразу, потому-то он и купил её вместе с остальными подростками. Все стороны остались довольны: девушка тем, что покидает постылый дом навстречу новой судьбе, родители получали изрядную по местным меркам сумму, которую вновь нанятый работник вместе с оплатой проезда и обучением специальности должен будет отработать семилетним контрактом. А толстяк-вербовщик сэкономленными деньгами, половина которых пойдёт ему в премиальный фонд… и хорошенькой девочкой, которая скрасит ему обратную дорогу — планетарные законы перестают действовать, едва корабль покидает атмосферу. Чем удачливый покупатель и поспешил воспользоваться сразу после старта. И не забывал вкушать приятный плод всю дорогу до Перекрёстка, пока не сдал «товар» в заводское училище.
…Фуршет подходил к концу, и все присутствующие, ещё недавно монолитным коллективом внимавшие торжественным речам о подписанном контракте, о будущем завода и прочие положенным в таких случаях благоглупостям, понемногу стали расходиться на группки. Сельма осталась в одиночестве: Мишель куда-то исчез вместе с прочими младшими инженерами и менеджерами, набиваться в компанию к старым хрычам из руководства она не собиралась, а остальные девушки её сторонились. Неприязнь была взаимной: шлюх на такие мероприятия таскать было не принято, но молоденькие спутницы младшего персонала вполне успешно их заменяли. Сельма относилась к таким «подвесочкам», как их называли на Перекрёстке, брезгливо: если спишь за деньги, даже когда получаешь их не сразу утром, а в виде премий к зарплате или незначительного продвижения по службе — ты ничем не отличаешься от девочек «красного квартала» или опустившихся девиц рядом с терминалом космопорта. «Подвесочки» платили ей той же презрительной монетой: с такой внешностью эта дурочка могла бы зарабатывать бешеные деньги, но гордячка раз за разом «отшивает» таких перспективных клиентов. А если и спит с кем-то — то в подарок берёт лишь безделушки, да и то не всегда.
Сельма на подобные шепотки смотрела снисходительно. Да, пойди она в проститутки — давно бы возглавила местный «рейтинг». Вот только надолго ли? Где те девочки, которые пять лет назад прилетели вместе с ней и соблазнились на предложение «мамы» Марты? Нет, не для этого она сначала завлекала, а потом всю дорогу терпела жирного старого вербовщика. А сдохнуть от гнилой болезни или под одним из матросов можно было и не сбегая из дома. Конечно, судьба «подвесочки» чуть лучше, но и здесь, стоит уйти молодости и красоте, как стремительно опустишься на «дно». И второго шанса не появится, репутация шлюхи останется за тобой до конца жизни. Стоит только один раз переспать за деньги — и обратного пути не будет.
Впрочем, и других дорог у заводской девочки мало. Выйти замуж за такого же работягу или пойти в криминал — вот и всё. Хотя жизнь тех, кто решит переступить закон, тоже далеко не так сладка, как расписывают её хозяева банд и притонов. Воровка, аферистка — иной карьеры для смазливой мордашки среди теневых воротил не предусмотрено. А закончится всё тюрьмой и высылкой на поселение в рудные карьеры, где за несколько лет загнёшься от рака лёгких или передозировки эскапина. Разве что приглянешься кому-то из главарей, который вытащит тебя из предначертанной колеи. И если сумеешь выдержать, пока он будет пользовать тебя вместе с друзьями, если выживешь — сумеешь скопить себе на скромную старость.
Такая судьба Сельму тоже не устраивала. Хотя, когда Баньши Нен в очередной раз звала в «Цаплю» подходящих девочек и мальчиков для обучения премудростям воровского ремесла, откликнулась Сельма с удовольствием. Вот только длились походы в небольшое уютное кафе недолго — новенькую стали слишком настойчиво звать «проверить выученное на практике» и с «Цаплей» пришлось срочно распрощаться. Сейфы с «мелочью» в виде зарплаты одной-двух заводских смен её не интересовали, а содержимое кошельков младших менеджеров и даже заводской элиты она при желании могла выудить и не нарушая закон. К тому же, стоит только хоть раз что-то украсть, а потом продать или похвалиться перед Нен — и вырваться из цепких пухлых ручек главного среди городских банд поставщика «мяса» уже не удастся. И со своей заветной мечтой придётся попрощаться…
Мечта… Многие ли могут похвалиться тем, что она есть? Не желание купить новую машину или нырнуть в ванну с шампанским, а что-то большое. Что-то, заставляющее тебя отдать душу, спешить, стирая в кровь ноги, отвечать всем не верящим: «А я всё равно смогу!». Её мечтой был дом… Роскошная белая вилла со множеством низко склоняющейся перед тобой прислуги — как у богатых плантаторов и ранчеро, мимо поместий которых они проезжали с отцом по дороге в лавку. Как Сельма мечтала об иных звёздах, которые принесут ей счастье и успешное будущее… И там, когда ночью спину ломило после работы в поле. И засыпая в похожей на гроб каюте транспорта, везущего её к новой жизни. И в комнатке рабочего общежития, когда хлипкая дверь отгораживала от остального мира её восемь квадратов. Девушка говорила себе: у меня получится, там я сумею стать богатой, у меня будет такой же!
Пять лет она все свои силы, всю душу вкладывала в мечту. У полуграмотной заводской девочки шансов не было — и Сельма стала учиться. В рабочих кварталах Перекрёстка жили самые разные люди: молодые и старые, те, кто приехал сюда давно, и те, кого затянули из других миров заводы и верфи недавно. Эти люди и стали её наставниками. Кто от скуки, некоторые по доброте… а кто-то и за деньги.
— Крошка, тебе сегодня повезло, — подошедший незамеченным Мишель оторвал её от размышлений. — Сам главный инженер пригласил нас на вечер.
— Милый, ты ничего не путаешь? — голос и лицо Сельмы источали яд гадюки, смешанный со льдом. Мальчик всерьёз думает, будто ради его карьеры она пожертвует своим шансом найти себе подходящего мужа или состоятельного покровителя, который поможет ей убраться с этой вонючей планеты-завода? — Шлюхи вон в том углу. А я здесь не для этого.
Мишель знал все прекрасно. И что Сельма сама выбирает друзей на день и компанию на ночь, и что таких, как Сельма, приглашают для «атмосферы», поддержать умную беседу. И сделать вид, будто и остальные девушки здесь, как и положено в приличном обществе, красивые спутницы, прекрасные дамы — и не более. Но упускать свой шанс оказать шикарную услугу второму человеку на верфях из-за строптивости какой-то заводской девчонки парень не собирался.
— В общем, так. Или мы едем — или здесь ты больше не покажешься, так и знай. Я лично позабочусь, чтобы тебя больше никогда не пустили в приличное общество, — Мишель попытался ухватить её за руку, обжёгся о презренье и бешенство в глазах… и, повернувшись спиной, демонстративно двинулся к столику, где расположилось начальство.
Если бы взгляд мог убивать — Сельма прикончила бы этого слизняка прямо здесь, пока он шёл к своим старшинствующим развратникам. Мужики — этим всё сказано! Все они видят и требуют только одного! Чтобы не сорваться, девушка вышла на веранду. Тёплый ночной воздух вернул ясность мысли и слегка успокоил. Проклятье, опять всё закончилось тем же самым. Теперь придётся приручать нового остолопа, а время утекает. Сколько она ещё сможет вот так независимо ходить и искать своё счастье? И когда ей придётся похоронить мечту и женить на себе какого-нибудь идиота из среднего класса? Чтобы до конца жизни, как там ей говорил один старик про место женщины? «Kinder, Küche, Kirche[1]»?..
— Пани скучает? — раздался за спиной незнакомый голос.
Что, кто-то решил подойти к ней напрямую? Так сказать «снять девочку без посредников»?
— Пани собирается домой. Потому что не хочет раздвигать ноги как приглашённые шлюхи, — со злобой сказала она.
— Туше[2], — засмеялся несостоявшийся «кавалер». И Сельма, раз уж незнакомец не обиделся на грубость, повернулась, чтобы посмотреть на внезапно возникшего собеседника.
К удивлению, тот оказался совсем не таким, каким она себе его представила по голосу. Не молод, но показать этого не боится — по крайней мере, седину в русых волосах не закрашивает. Из тех, кто достигнув определённой поры, словно застывает: такие мужчины остаются неизменными и в сорок пять, и в пятьдесят, и в шестьдесят. Лицо самое обычное, рост средний… Вот только фигура не к месту: комплекция стоящего рядом с ней мужчины в очень дорогом, хотя и неброском, костюме больше подошла бы грузчику или борцу — но никак не менеджеру, члену совета директоров или кто там ещё приходит на сборища навроде сегодняшнего. А ещё ощущение Власти. Не барской властности, не привычки гонять подчинённых и раздавать команды. От незнакомца исходило то царственное ощущение силы, которое заставляет всех склоняться перед собой, признавая право владыки карать и миловать.
Мужчина тем временем продолжил:
— Но вы правы. Гостеприимство здешней дирекции мне тоже изрядно надоело. Неделю уже… Едва заключили предварительное соглашение — стали совать шлюх в подарок…
Так это же… На какое-то время Сельма перестала понимать, о чём говорит неожиданный собеседник. Это же тот самый представитель банков Авроры, подписанию договора с которыми и был посвящён сегодняшний банкет! Сельма почувствовала себя маленькой девочкой в церковной школе, с которой внезапно заговорил сам пастор.
— …а вот и они пожаловали, — слова гостя вернули её обратно в реальность. Посмотрев на другой конец веранды, Сельма увидела вице-президента, главного инженера, главного менеджера и всех прочих главных, которые в обрамлении свиты кучкой стояли рядом с выходом в зал и делали вид, что вышли подышать свежим воздухом. — Сейчас опять приставать будут… пани, а давайте сбежим? Предлагаю составить мне компанию в «Лагуне».
Сельма замерла в нерешительности. С одной стороны, предложение было на грани допустимого. С другой — хоть раз попасть в самый престижный ресторан всего континента…
Увидев колебания девушки, мужчина улыбнулся:
— Обещаю, приставать не буду. Слово пана Анджея! А ещё никто не говорил, что Анджей нарушил своё слово, — и, подхватив девушку на руки, лихо перепрыгнул через перила веранды в ночную темноту.
…Вечер они закончили в его номере, утомлённые среди подушек, за бутылкой шампанского и рассуждениями о творчестве Шекспира. А потом Анджей увёз её к себе на Аврору, где представил как дочь одного из своих дальних знакомых. Он же купил ей для встреч эту квартиру, а узнав, что девушка мечтает учиться, помог поступить в университет. Сокурсницы давно ушли, но Сельма продолжала стоять, прислонившись к окну. Ничего не видя от слёз и внезапной горечи, которая пришла вместе с воспоминаниями.
Впрочем, к следующему дню Сельма уже справилась с воспоминаниями и на учёбе старалась вести себя как ни в чём не бывало. Разве что срывалась то на одного, то на другого из сокурсников, но этим сегодня никого было не удивить: в эту сессию решался вопрос, кто станет счастливчиком и останется ещё на три года, а кто через год получит диплом специалиста и навсегда покинет «alma mater». И нервы у всех были на пределе. А ещё через два дня, сразу же после сдачи первого экзамена, её попросил приехать Анджей.
К удивлению девушки, хозяин дома не встретил её на пороге, а дал гостевой пароль от охранной системы и сказал, что ждёт в кабинете. Но когда Сельма наконец до него добралась, удивление возросло ещё больше: первый раз она увидела захмелевшего Анджея. Да она скорее готова была представить Милу, на развес торгующую эскапином — чем Анджи в таком состоянии! К тому же на столе рядом с ним стоял не коньяк или марочное вино, а бутылка русской водки. Её же он и пил из коньячного бокала, что для такого гурмана и ценителя, как пан Анджей, уже не лезло ни в какие ворота! Почему-то рядом стоял второй бокал, также наполненный водкой, но накрытый куском чёрного хлеба.
Анджей жестом показал ей сесть на диванчик напротив, залпом допил бокал и с силой поставил его на стол. После чего с тоской посмотрел на девушку и сказал:
— Знаю, что отвлекаю. И что у тебя скоро важный экзамен… Дочка, ты уж прости старика. Мне сейчас очень нужно, чтобы хоть кто-то был рядом…
Сельма фыркнула: как же, старик. Месяц назад выкинул из кафе двух парней, вздумавших поиздеваться над парочкой за соседним столом — и даже не запыхался. Да всем бы быть такими «стариками». Но Анджи, кажется, даже не заметил её насмешки. Он налил себе ещё водки, выпил и начал говорить:
— Ты слышала про Альбию?
Сельма кивнула. Небольшой мир, расположенный в облаке, которое разогревали два голубых гиганта. Навигация там затруднена, лишь по сигналам опорных маяков можно совершать прыжки — да и то лететь много дольше, чем в нормальных районах. А без маяков долгий полёт на досветовых скоростях. Но система навигации там была — сквозь облако шла граница Империи и Содружества, и каждое из государств опасалось скрытного удара сквозь сложный участок границы. Именно при создании навигационной сети и обнаружили случайно Альбию, небольшой кислородный мир в самом сердце облака. Планета не интересовала никого несколько десятилетий — пока не выяснилось, что это одно из немногих мест, где приживаются кустарники радужного кофе. И на пустые земли Альбии хлынули сначала поселенцы, а потом и разного толка сектанты, хотевшие спрятаться от внешнего мира в какой-то затруднённый для доступа уголок. Но при этом не желавших суровых трудностей необжитых миров за пределами изведанных пространств.
Чуть больше полугода назад одна из сект подняла мятеж и, уничтожив имперский гарнизон, сумела к тому же взорвать маяки. Рассчитывая к моменту, когда космофлот Его Императорского Величества сумеет пробиться к планете, так укрепить оборону, что захватить Альбию снова будет не по зубам. Сценарий вышел иным: Совету Прокураторов отнюдь не улыбалось получить под боком вооружённых и агрессивных фанатиков. И имперский флот, получив доступ к пограничной сети Содружества, был на орбите Альбии всего через шесть месяцев. Когда сектанты ещё не успели подавить очаги сопротивления и справиться с партизанами, не говоря уж об укреплении космической обороны. В университете на последней лекции по политологии их группе, рассказывая о помощи со стороны Содружества, все уши прожужжали про «пример положительной динамики развития добрососедских отношений». Но Анджи ничего этого девушка пересказывать не стала — тому было достаточно, что Сельма понимает, о чем идёт речь.
— Сегодня я узнал, что там погиб Андрей… — Анджей вдруг встал. Несмотря на выпитое, его движения были чёткими и отточенными. Сельма бывала в кабинете не раз, но то, что рядом со столом скрыт сейф, она увидела впервые. Анджей достал оттуда кристалл псевдоалександрита и маленькое колечко на женскую руку. Присмотревшись, можно было увидеть, что колечко сделано из обрезка стальной трубы, куда вставлен осколок того же тёмно-фиолетового камня. Правда, кристалл заинтересовал Сельму куда больше: даже сейчас он стоил изрядные деньги, а пока лет пятнадцать назад не открыли секрет свечения псевдоалександритов, за такой камушек можно было купить космокатер в полной комплектации. И, как говаривал на Перекрёстке их сменный мастер, «останется на выпить и закусить». А если внимательно оценить огранку… да камушек явно из большой друзы. Интересно, сколько стоил весь комплект? Тем временем Анджей сел обратно в кресло, налил ещё водки, и положив перед собой камень и кольцо, начал рассказывать.
— Нас было пятеро друзей. Вольные геологи, лихие парни, которым сам чёрт не брат. И наш ангел-хранитель Анита… регулярно выхаживавшая то одного, то другого, когда мы притаскивали в себе на базу очередную гадость из сельвы… Андрей приезжал к нам сюда, на Аврору, и каждый раз шутил, что вот выпьет чарочку на поминках старого жлоба и сразу приударит за Анитой — ей даже не придётся привыкать к имени нового мужа. А Анита только смеялась и обещала выпороть охальника хворостиной…
Анджей допил содержимое бокала, потом непонимающе посмотрел на опустевшую бутылку и достал откуда-то из под стола вторую. Налив себе новый бокал, он снова залпом выпил половину — но, судя по всему, водка его не брала совсем.
— Роберт, Али, Соломон, Анита… и вот теперь Андрей. Я последний… К чёрту! — он с яростью кинул бокал об стену, залив водкой дорогие обои. — Почему я отложил поездку! Я бы успел, и вдвоём бы мы выкрутились! — и добавил так тихо, что Сельма едва разобрала слова. — Как я посмотрю в глаза детям? Что я скажу? Что пока дядя Андрей умирал, я пил вино и развлекался?..
Сельма начала говорить какие-то слова утешения, какие-то нежности и глупости… Но в голове не переставая билась мысль: что же такое хранится в сейфе? В кабинете стоял класс «Экстра плюс», уж за это-то она после «Цапли» поручиться могла. Неуничтожимый и невскрываемый. Зачем он в доме, напичканном самыми совершенными охранными системами? И в районе, где жили денежные мешки, а воров не видели задолго до того, как был построен первый особняк? Наконец слова, какие можно и нужно, были сказаны — и в комнате повисло молчание. В этот момент девушка не выдержала: она спросила разрешения и, не получив ответа, решилась посмотреть так. А заглянув, не сумела удержать возгласа удивления.
Сельма, конечно, знала, что Анджей богат, но настолько? Как почти закончивший учёбу специалист по древностям и редкостям, она могла узнать и оценить многое из лежащего перед ней. Вот это — «сотворитель счастья» с Синей лазури, а это — явно вещица Предтеч. А здесь лежат ритуальные ножи асангов, полный комплект. Хотя даже планетарный музей Авроры, один из самых известных и богатых в Звёздной Ойкумене[3], имеет лишь разрозненные клинки… И таких сокровищ в сейфе не один десяток — неудивительно, что пан Анджей озаботился дополнительной защитой.
Вот только лежат они в какой-то странной последовательности и вперемешку с вещами, которым в сейфе явно не место. Скарабей аж с самой Старой Терры рядом с разбитым коммуникатором, а в ячейке с бриллиантом дешёвенькая репродукция какой-то картины, которой цена пол-экю за пачку. Сельма уже хотела было задать вопрос «почему» — как Анджей ответил на него всего двумя словами: «Это память». После чего попросил девушку пересесть обратно на диван и, заслонив клавиатуру собой, закрыл хранилище.
Снова вспомнила о сейфе Сельма через неделю. Вернувшись с вечеринки, где за ней весь вечер пытались ухаживать двое студентиков с соседнего факультета, девушка швырнула об стенку босоножки и букет с цветами. Она снова была в тупике. Что её ждёт после диплома? Те же «Kinder, Küche, Kirche»? Разве что мужем будет не задрипанный менеджер, а обладатель университетского диплома. Да отдыхать раз в год она поедет не в чахлый парк природной зоны Перекрёстка, а на курорт Зелёных Озёр. Подтирая при этом сопливые носы детишек и лебезя перед мужем. Открыть своё дело? Но на это нужны деньги, а взять их неоткуда. У Анджея не попросишь: если уж этот скряга даже своей дочери флаер подарил только на свадьбу, а сына заставил работать простым инженером — любовнице денег он не даст тем более. Да и охладел он… Когда последний раз ночевал у неё? К тому же это обращение — «дочка». Нет, раздуть страсть она сумеет снова, вот только надолго ли? Сколько сможет ходить по лезвию ножа, пока не останется только с этой квартирой, стипендией и какой-нибудь подачкой на прощание? А ведь любая вещь из сейфа помогла бы ей…
На этой мысли Сельма замерла. Ведь можно восстановить код! Такие сейфы не имеют всяких опознавателей ДНК и прочей дребедени, которую легко обойти — только несколько сложных кодов. Сидя на диване, она видела в зеркале, как двигается рука Анджея — и благодаря тренировкам в той же «Цапле» может восстановить эти движения… А гостевой пароль Анджей отменить забыл… А самого хозяина дома не будет ещё месяц…
На подготовку ушло целых семь дней и сейчас, глядя на раскрытую дверцу, девушка не могла поверить в свой успех. У неё получилось! Сначала войти в дом, а потом добавить в список разрешённых для посещения без хозяина ещё одну комнату. Старуха Нен учила хорошо, но главное — тот знакомый из техслужбы завода не соврал. Когда хвалился перед девочонкой, что до Перекрёстка работал настройщиком защитных систем и обнаружил никому неизвестную «дыру». И система, неприступная снаружи, поддалась изнутри. Много она брать не будет — и заметнее, и трудно провезти. Пожалуй, четырёх вещиц ей хватит… Тут взгляд упал на несколько недорогих колец и серег рядом с фотографией какой-то высокой кудрявой девушки. Это тоже пригодится — можно заложить в ломбард, чтобы продержаться, пока она не выйдет на подходящего покупателя.
Следующий шаг тоже был продуман заранее. В ту же ночь Сельма села на лайнер «Лотос», а всем сокурсникам за несколько дней до этого сказала об отъезде на Зелёные Озёра — отмечать удачную сессию. Главным было то, что «Лотос» принадлежал Соединённым мирам, являлся их территорией, и конечным пунктом была также планета Соединённых миров. К тому же лайнер был популярен среди отдыхающих Авроры. Конечно, при посадке всех проверяла таможня — но летевших на Озёра проверяли поверхностно, а учитывая таможенника, знавшего, что она знакомая самого пана Анджея досмотр вообще превратился в формальность. Про драгоценности в двойном дне чемодана хмурому усатому дядьке знать не обязательно. Так же как и то, что на Озёрах сходить она не собирается: билет на предъявителя, спрятанный там же, позволит не покидать лайнер до самого Гилеона.
Сельма боялась до самого последнего момента, хотя внешне и оставалась весёлой, шутила и смеялась. Обнаружат, остановят, арестуют. И лишь когда «Лотос» вышел за пределы атмосферы, она позволила себе бешено и радостно расхохотаться, благо одноместная каюта это позволяла. У неё получилось! Она всё-таки смогла! И теперь лайнер уносит её в рай! Рай, который она построит своими руками! Но истерика длилась недолго — и когда стюардесса пришла проверить готовность пассажирки к прыжку, Сельма уже спокойно лежала на кровати: улыбаясь и рисуя себе счастливые картины будущего, которое обязательно ждёт её на Гилеоне.
[1] Kinder, Küche, Kirche ( рус. дети, кухня, церковь, читается «киндер, кюхе, кирхе») — немецкое устойчивое выражение, описывающее основные представления о социальной роли женщины в германской консервативной системе ценностей.
[2] Туше́ (фр. touchér — прикосновение) — в фехтовании укол (удар), достигший противника
[3] Ойкумена (греч. oikumene) — обитаемая часть суши, включающая все заселенные, освоенные или иным образом вовлеченные в орбиту жизни общества территории
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 8:40 PM | Сообщение # 647 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 08. 08. 2012
Автор: Loki_2008
Дорога славы
Сегодня в системе жёлтой звезды, так похожей на Солнце, царила непривычная тишина: не работал ни один завод и ни одна шахта, не крутились вокруг орбитальных станций шустрыми трудолюбивыми пчёлами погрузчики, торопясь разгрузить или загрузить сухогруз, пришедший к грузовому терминалу вне графика. Не сновали стаями ленивых китов баржи и пассажирские лайнеры, спеша отвести грузы и пассажиров в центральный мир или на одну из баз или космических посёлков. По телевидению развлекательные программы и фильмы сменилиcь кадрами хроники и траурной музыкой. А родители вели детей, которые в этот год отметили свой десятый день рождения, в Центральный музей Истории: сегодня эти мальчики и девочки должны услышать, как их прадеды оказались возле ласкового и тёплого света Соболя.
Маленьких гостей встречала миловидная девушка-экскурсовод: сегодня именно ей досталась самая почётная и самая трудная миссия. Рассказать о Начале. Дождавшись, пока огромный зал, полный детских голосов, шума и возни притихнет, она приглушила свет, оставив лишь лампы рядом с собой, включила экран и негромко начала: «Здравствуйте. Сегодня я хочу рассказать вам…»
…Любой военный знает: если начальство внезапно вызывает к себе или собирает внеплановое совещание – это к неприятностям. Благодарности или награды могут подождать, а вот плохие новости никогда. Поэтому офицеры четвёртого имперского флота ждали своего командующего с беспокойством, негромко переговариваясь друг с другом: всех волновала битва за столицу. Но флот двигался скрытно, прямая связь с домом была лишь у адмирала Рота – а тот сообщал подчинённым исключительно то, что считал необходимым.
Месяц назад стало ясно, что война неизбежно докатится до столицы – и командующий обороной вместе с императором решили эвакуировать как можно больше гражданских. Если сражение удастся выиграть, все вернутся. Если же войска, обороняющие последний рубеж, проиграют, то транспорты сумеют затеряться в неисследованных районах космоса, чтобы построить жизнь на новом месте. Своей волей и желанием, а не под пятой оккупантов. Да и солдаты будут сражаться, зная, что их семьи в безопасности и не погибнут от случайного обстрела или бомбёжки… Четвёртый же флот ушел вместе беженцами для защиты конвоя. Хотя каждый из его матросов и офицеров всей душой желал остаться там, возле дома – где решалась судьба их родины.
В конференц-зал вошёл адмирал Рот. Сухой, невысокий седой старик, полководец, про которого всегда говорили, что он первый после Бога и для которого не существует невозможного. Но сейчас старый адмирал впервые никак не мог найти слова, чтобы рассказать новость, которую узнал сегодня утром. Он окинул взглядом сидящих перед ним офицеров: с ними он прошёл не одно сражение, многих знал ещё до войны. Встав во главе стола, адмирал почему-то расстегнул верхнюю пуговицу кителя и только потом заговорил:
«Господа офицеры, – слова не шли, поэтому Рот умолк. – Друзья мои, – с дрожью в голосе продолжил адмирал. Все посмотрели на командира в немом изумлении: чтобы адмирал, который даже в самые тяжелые минуты всегда воплощал спокойствие и Устав – вдруг сказал своему штабу «друзья мои»! Видно, произошло что-то экстраординарное. Наконец, командующий справился с собой и сумел сказать. – Столица пала».
– Империя жива, пока жив хоть кто-то из нас! – нарушая субординацию, горячо крикнул командир истребителей, и его обгорелое лицо исказила гримаса. – Пусть они погибли! Мы – живы!
– Альянс, похоже, думает также, – взяв себя в руки, уже привычным невозмутимым тоном ответил адмирал. – Имперское гражданство объявлено преступлением, карающимся смертной казнью. Думаю, всем ясно, что это значит для нас.
Понимали все. Вчера один из эсминцев арьергарда засёк преследователей и сказанное Ротом означало, что только их эскадрой Альянс теперь не ограничится. Сидящие за столом заволновались, нервно переглядываясь. Адмирал тем временем высветил над штабным столом карту сектора.
– Итак, господа офицеры. Мы должны любой ценой вывести конвой из-под удара. Если задержим преследователей вот здесь хотя бы на время одного скачка, – он увеличил окрестности одного из красных карликов и подсветил астероидное поле, – и выбьем при этом хотя бы половину «кораблей поиска следа», у транспортов будет шанс. Дальше идет прыжковый веер, и они сумеют скрыться.
По мере того, как командующий объяснял диспозицию будущего боя, лица офицеров светлели – те, кого они поклялись защищать, останутся живы! Штаб лихорадочно начал разрабатывать детали операции: последний заслон Империи спешно готовился к своему главному бою.
Флот Альянса появился рядом с Саламином через несколько часов после того, как последний из кораблей погибшей Империи покинул окрестности тусклой остывающей звезды. Спешить некуда, ещё несколько дней – и они догонят противника, навязав ему последнее сражение войны. Старик Рот всегда считался непобедимым, вот только сегодня гранд-адмирал Хайтэк в результате не сомневался, у его флота преимущество по тоннажу ударной группировки почти в два с половиной раза. И будьте уж уверены, гранд-адмирал постарается, чтобы героя-победителя потом не забыли! В полутьме командного зала флагмана мерцали карты и негромко звучали доклады операторов. Но Хайтэк слушал их, не вдумываясь в содержание: в мыслях он уже примерял на себя регалии Прокуратора. Внезапно зазвучал зуммер тревоги.
– Флот противника – север три часа! – один за другим посыпались доклады.
– Модуль скорости – пятнадцать запятая три.
– Предположительная развертка атаки – через семь минут!
Мечты о прокураторской цепи и наградах были отброшены в сторону. Рот – слишком серьёзный противник, так что пока расслабляться не стоит. Впрочем, и Хайтэк не новичок в подобных играх, и на его счету немало побед и выигранных сражений. Оценив ситуацию, гранд-адмирал быстро начал отдавать приказы.
С другой стороны приказов не было – каждый знал свою задачу заранее. Лишь перед самым началом Рот передал всем короткое напутствие: «Помните, нужно всего пятьдесят минут! И улыбнётся нам удача!»
Корабли ринулись навстречу друг другу. Имперцы не стали формировать привычный конус: вместо этого в центре их боевого порядка выстроились лёгкие корабли, а линкоры заняли позицию на флангах. Получив преимущество в ширине линии фронта, они стали охватывать с флангов контратакующую группировку противника. Но и Хайтэк угрозу оценил. Он, конечно, никогда не слышал про Ганнибала и Канны[1] , но приём понять сумел – и в сторону имперского флота тут же начала движение вторая половина линкоров. Расчёт был прост: когда Рот закончит окружение, по нему ударят свежие силы. Легкие корабли врага ничего сделать не смогут, а основные силы имперцев будут сжаты, словно клещами, бронированными тушами тяжёлых судов Альянса.
Прозвучали первые залпы. Вот первая группа наступавших линкоров остановилась перед линией крейсеров и эсминцев, разрывая клыками батарей юркие суда противника, но и сама получая повреждения и теряя ход, пытаясь раздавить юркую мошкару. Вот начинают разворот линкоры Рота и навстречу им сдвигается вторая волна флота Альянса… А дальше рисунок сломан! Бросив погибать лёгкие корабли, остальной имперский флот, наращивая скорость, рванулся вперёд.
Несколько минут ни сам гранд-адмирал, ни его штаб не могли в это поверить. Лихорадочно сыпались доклады, тактические вычислители рисовали на экранах свистопляску кривых и вариантов развития событий. Все в центральном посту искали какое-то объяснение, пытались разгадать хитрую задумку… Ни один командир не станет отправлять подчинённых на верную смерть, да и экипажи от такого самоубийства откажутся!
Ни сам адмирал, ни остальные преследователи так и не поняли, что бывают моменты, когда сама жизнь становится незначительной – по сравнению с какой-то большей и важной целью. Хайтэк слишком долго медлил с приказом начать разворот, пытаясь понять Рота... а потом стало поздно! Эсминцы и легкие крейсера всё дальше уводили за собой основные силы Альянса. Один за другим они выбрасывали сигнал «погибаю, но не сдаюсь» – но дарили своим товарищам столь драгоценные мгновения. Остальные защитники тем временем обошли атакующих и, словно кровожадные хищники, накинулись на транспорты, корабли поиска, танкеры, корабли снабжения – словом, на всё то, без чего не сможет в дальнем походе обойтись даже самый лучший линкор. Капитаны беззащитных тыловых судов дрогнули: никто из них не хотел умирать в последнем бою. Как и задумывал старый адмирал, сломав строй, они беспорядочно бежали в единственную сторону, где не было безжалостного врага – к астероидному полю. И в хаосе каменных обломков каждый теперь воевал только за себя…
Сражение закончилось через четыре часа, когда погиб флагман «Неустрашимый» – последний из кораблей Четвёртого флота. За то время, пока Хайтек возвращал увлекшиеся травлей линкоры к астероидному полю, имперские суда успели уничтожить не только все корабли поиска, но и большую часть танкеров и транспортов. Да и остальные суда Альянса после боя выглядели плачевно. И даже последнему матросу Альянса было понятно, что им теперь не до преследования – суметь бы вернутся домой... Адмирал Рот и его солдаты выиграли свое последнее сражение.
Позднее журналисты назовут этот день «бойней при Саламине», а Хайтэка – самым бездарным флотоводцем в истории. Разжалованный гранд-адмирал умрёт в безвестности, оставшись лишь в нескольких сухих строчках учебников. А вскоре проследует в Лету и само сражение: следующая война, теперь уже между бывшими союзниками, быстро породит новых героев и неудачников, имена которых будут безжалостно трепаться на первых полосах газет. Адмирала Рота и его солдат ждала иная судьба.
…Экскурсовод замолчала, её рассказ был закончен. И в зал вернулась тишина. Но не та тишина, которая была в начале: сейчас её не нарушали даже случайные шорохи, а дети, казалось, были настолько поглощены сказанным, что даже забывали дышать. Девушка посмотрела на своих сегодняшних слушателей. У кого-то в глазах стояли слёзы, у кого-то глаза пылали ярким огнём… все ещё были там, все ещё сражались рядом со своими прадедами у Саламина чтобы одолеть врага. Не той победой, когда ты горделиво стоишь над поверженным неприятелем – а той, за которой оживает твоё будущее. Все лица были похожи, но в каждом было своё чувство… не было лишь равнодушных. Она вдруг вспомнила, как сама много лет сидела здесь же, только с другой стороны – и в уголках глаз вдруг проступили незаметные слезинки. «Но мы всегда будем помнить! Имена героев, отдавших жизнь ради нашего будущего!» Экскурсовод умолкла, а потом вдруг вдохновенно добавила: «Имена тех, кто ушёл навстречу бессмертию дорогой славы!»
****
[1] - Канны - селение в Юго-Восточной Италии, близ которого 2 августа 216 до н. э. произошло крупнейшее сражение во время 2-й Пунической войны. Римская пехота, имея глубокий и плотный боевой порядок, атаковала центр карфагенского войска, состоящий из слабо вооружённых пехотинцев и потеснила его. Однако карфагенская конница разгромила на флангах римскую конницу, после чего римская пехота была окружена и почти вся уничтожена
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 10:13 PM | Сообщение # 648 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 17. 08. 2012
Автор: Loki_2008
Сказка для королевы
– Сто-о-о-ой! Приехали! – зычный бас старшего возчика заставил всех вздрогнуть. – Добрались, мужики. Эй, лентяи, – в голосе мужчины появилась насмешка, так как теперь окрик предназначался страже гостиного двора, – открывай. А то петли-то, поди, заржавели!
– Опять скандалишь, Подкова. И как только тебя свои терпят, – печальным голосом ответил со стены старший воротник. По рассказам остальных возниц закадычные приятели каждый раз при встрече устраивали шутливую ссору. Перераставшую к вечеру в весёлую попойку. Впрочем, я ничего из этого не увижу – здесь работа охранника заканчивается. Теперь, едва телеги пересекут линию ворот, и до момента, когда купец двинется обратно, за товар отвечает Торговая гильдия.
– Будь здрав, хозяин. Не пора ли расчёт?
– Никак к тебе не подберёшься. Глаза у тебя, что ли, на затылке? – кажется, я даже услышал, как при вздохе заколыхалось объёмистое брюхо купца. – Значит, всё-таки покидаешь нас, Серж?
На звуке своего имени я поморщился – никак не могу привыкнуть. Чувствую себя как в романе начинающего графомана, который начитался американских книжек. И где обязательно есть эльфа по имени Электродрель и архимаг в мантии и лаптях. Вот только нет в здешнем языке мягкого «ге», а стараться правильно выговаривать имя никому не известного наёмника местные не станут. Так что лучше уж Серж, чем Серкшэй. Впрочем, хозяин каравана моих переживаний не заметил и продолжал разглагольствовать с лёгкой укоризной в голосе:
– Покидаешь. А жаль… Нам тебя очень будет не хватать. Очень. Если снова-то, как то, приключиться-то…
Дальше слушать словесный поток я перестал. Он про что? Если про тех оборванцев, то это недоразумение, а не приключение. Думать надо, прежде чем грабить. А то нарвёшься на Мастера клинка – и вольная карьера закончена. Даже не обязательно на мастера, достаточно, если с караваном случайно окажется воин из армии короля или дружинник кого-то из герцогов. И ни число, ни ржавые кистени с дубинами не помогут. Я снова вслушался: точно, про разбойников.
–… нет, я, конечно, понимаю. В столице наверняка найдёшь кого побогаче, а то и в охрану какого графа аль самого герцога пойдёшь, парень ты у нас статный, видный. Али к охотникам за головами душегубов примкнёшь, сам знаешь, знатно за них платят. Понимаю, парню молодому звонкая монета завсегда нужна. Только, если надумаешь, как обратно поедем, место для тебя завсегдаточки есть, и за оплатой, значится, не обижу.
Так они что? Думают, что я тех разбойников из-за награды не прирезал? Что я в столицу за деньгами еду? Тут я заметил остальную пятёрку охранников, с любопытством и завистью посматривающих в нашу сторону, и понял – так и есть.
…Огромная равнина тянется до самого горизонта, теряя край в каком-то серо-красном мареве. На опушке леса стоят четверо, все с мечами, все в одинаковых куртках и штанах из оленьей замши. Лишь у чернобородого мужчины лет сорока поверх накинута белая хламида. Покрытая возле людей зелёной сочной травой, у горизонта степь превращается в сухую коричневую глину, лишь изредка нарушаемую низкими кустами каких-то колючек. Так же меняется и небо – от пронзительно-голубого над лесом до пурпурно-багрового над пустыней. А там, где трава становится наполовину жёлтой, а небо зелёным, кипит битва: люди сражаются с уродливыми и страшными карикатурами на человека. Вот только почему-то ни один отряд ни с той, ни с другой стороны не пытается прийти на помощь соседям, как будто каждый видит только своего врага.
Впрочем, стоящие у леса ничего странного в этом не видят – на заставах, действительно, существует путь только к своему миру. Именно его пограничники и обороняют от прорыва тварей и слуг Тёмного Владыки. Одни лишь Стражи Границы могут видеть всех разом… Это намного страшнее – не сражаться самому, а смотреть, как гибнут твои друзья. Мужчины и женщины, взрослые и подростки, вставшие стальной стеной на защиту своего дома. А ты можешь спасти любого, ведь страж один сильнее целой заставы – но будешь только стоять и бездействовать. Потому что там, за спинами нечисти, пять, а то и десяток Багровых князей. Ждут, пока падёт какая-то из застав – или пока кто-то из стражей не выдержит, поспешит на помощь, увязнет в единственной из дорог… И не успеет к месту настоящего прорыва.
– Пора, – произносит невысокая девушка с золотой косой.
– Рано, – отвечает вторая, тряхнув непослушными рыжими кудрями, которые лишь слегка удерживает небольшая изящная стальная корона.
– Нет, пора, – делает шаг вперёд высокий парень, – красно-золотая держится из последних сил. И не меньше четырёх Багровых ступили на её дорогу. Пора, иначе они сомнут заставу.
– Сергей прав, – соглашается вдруг мужчина в хламиде, до этого пристально смотревший на сражение. – Багровые сделали свой ход.
Тот, кого назвали Сергеем, делает ещё три шага в сторону горизонта. На первом шаге брюки и куртка превращаются в блестящие доспехи, затем волосы меняют цвет с русого на платиновый, а дальше лицо вдруг становится божественно красивым. Ещё миг – и огромный серебряный дракон летит к сражающимся.
– Пижон, – произносит вслед рыжая. – Не будь он моей парой – давно бы дала по башке за позёрство.
Но дракон уже ничего не слышит – он спешит к видимой только ему красно-золотой нити, он спешит как можно скорее прийти на помощь своим товарищам…
Я не люблю убивать. Слишком часто я хоронил друзей и врагов, слишком много я видел крови. И если уж получилось оставить этих олухов живыми… Но ведь не объяснишь этого ни купцу, который рад, что не пришлось платить откупные оборванцам – а то и расстаться с жизнью, защищая добро. И теперь злорадствующему, что несостоявшимся грабителям грозит кому петля, а кому каторга. Ни остальным охранникам, с завистью глядевших в сторону местного тана, когда тот отсчитывал в мою ладонь столь вожделенные серебряные кругляши. Не объяснишь никому – и потому надо прощаться как можно быстрее. Я ещё успею добраться до города, прежде чем закроют ворота.
Два часа спустя я стоял перед непроходимой стеной кустарника и злился на бездорожье, на купца и охранников, заставивших сбежать от них как можно быстрее… и на свою нетерпеливость. Две недели плёлся с караваном – не мог ещё час потерпеть, пока в город подвода отправится? Нет, я же окрестности столицы как свои пять пальцев знаю, короткой дорогой быстрее дойду! Вот и пришёл…
Со вздохом осмотрев полосу препятствий из кустов и сцепившегося ельника, я с громким стоном опустился на траву. «Перелететь, что ли?» – заглянула крамольная мысль. Но тут же испугалась и спряталась поглубже. На фига, спрашивается, я тогда столько времени тащился в обозе? Конечно, по прямой до столицы ходу часов двадцать. Ну, может, чуть больше – летун из меня так себе. Вот только не думаю, что я бы добрался даже до середины пути: слишком много магов, обрадованных ценными ингредиентами, устроило бы охоту на заблудшего дракона. А низенько маневрировать над самыми деревьями, скрываясь от поисковых заклятий, постоянно оглядываться – чтобы потом уворачиваться от самонаводящихся молний? То ещё удовольствие.
Так что лучше уж ножками. Тем более что родился я человеком – и до сих пор стараюсь всегда ходить именно в этом облике, становясь бронированной тушей только по крайней необходимости. Да ещё если заглядываю в принявшую меня стаю. Кстати, от моего прошлого и ещё один огромный плюс: люди не определят во мне драконьего оборотня. И дело не только в поведении, научиться этому в конце концов не так уж и сложно. Тем более для долгоживущих драконов. А вот внешность… Драконы суть воплощение совершенства – и в человеческой форме они ослепительно красивы. За исключением самых старых и опытных, умеющих менять свой облик трижды. У меня же умение превращаться не только в человека-оборотня и драконида, но и обычного человека, есть уже сейчас…
«Расслабился ты. И самоуверен больно». – «Я виноват, что тут теперь дороги нет? Час ходу от города, парки да поместья должны быть!» – «А это было в другой реальности, – в голосе моего внутреннего собеседника добавилось ехидства. – После изменения эту сторону могли и не застраивать». – «Сам знаю. Но мне-то что с того? Ну, понял я, что сдуру полез. Но дорога-то всё равно не появится». – «Кто хвастался, что знает окрестности Кантрана лучше родного микрорайона? Вот и думай, как обойти эти заросли можно. Узнали бы на заставах, что Сергей в здешних местах заплутал – до смерти засмеяли. А ну, вставай!»
Мне вдруг стало невыносимо горько. Действительно, пора идти. И хватит играть в раздвоение личности, так и до настоящей шизофрении недалеко. Но как же тоскливо знать, что ты один. Что нет больше ни Стражей, ни Пограничников. Мы ведь хорошо понимали, что такое Изменение. И получив шанс переписать ту древнюю битву, не колебались ни секунды, пусть даже вместе с Тёмным Владыкой исчезнем и мы. Ну, пусть не умрём, но личности-то возникнут совсем иные – а это тоже в какой-то мере смерть. Зато перестанут кипеть нескончаемые битвы, и больше не будут гибнуть на Границе-Всех-Миров одна за другой заставы. А вместе с ними, если Страж не успевает помочь, и целые миры с мириадами живущих.
Мы победили и ушли в небытие… Вот только когда мы сражались в прошлом, я забыл, что драконы неизменны в своём совершенстве. Что изменение не сотрёт меня, а лишь вернёт в точку, когда я впервые шагнул из своего двора сюда, на Основу – чтобы, сжимая превратившуюся в меч тренировочную шпагу, поспешить на помощь моей рыжей вредине Викторикс. Вернёт помнящим и тоскующим… Конечно, я не совсем один – есть ещё и моя стая, есть моя подруга Лёка: так же, как и я, ставшая в прошлой реальности драконом. Вот только все они, хоть и близки, но никогда не стояли с мечом на Границе. «Да перестанет быть Граница Рубежом», – говорили мы перед очередным нашествием. И мечта сбылась – но как же мне вас всех не хватает…
«Проклятье! Нет, хватит таких мыслей, точно хватит! Завязываю», – ругань, наверное, была слышна до самых городских стен. Потому что в задумчивости я не заметил прикрытой каким-то мусором ямы, полной воды и грязи. И теперь в сапогах противно хлюпало, сразу стало холодно, а шикарные кожаные штаны ниже колен напоминали криворуко высушенного глиняного голема. С появляющимися трещинами, кусками отваливающейся земли и прочими прелестями. К тому же налетели комары, и жизнь показалась совсем отвратительной.
«А ты думал, в сказку попал?» – ехидно заметил внутренний голос. Да знаю я, знаю! Мне вспомнились романы, которые любит читать с подружками сестрёнка. Вот бы их сейчас сюда – эльфы, гномы, рыцари – даже, как минимум, один дракон есть. А в придачу – комары, болото и, кажется, скоро дождь пойдёт. Непромокаемого плаща, кстати, у меня с собой нет, да и зонтики в здешних краях носить не принято. Или… Нет, лучше не Варьку, а авторов этих книжек. Чтобы поняли, что сказок не бывает – а есть пусть и непривычная, но для местных вполне обыденная жизнь. Где рыцарь не спешит на защиту обездоленных, а деловито старается выжать из крестьян побольше денег. А драконы… впрочем, тут я могу сказать уверенно: невинных дев они не едят. И если уж и похищают, то только с согласия «жертвы». Иначе аох любой стаи открутит шалопаю и хвост, и голову, и всё остальное.
За такими размышлениями, громко матерясь, несколько раз упав, собрав кучу репьёв и слегка ободрав куртку в каких-то колючках, я наконец-то вышел к тракту. А дальше всего минут тридцать – и вот я у ворот самой большой столицы человеческих земель. «Здравствуй, Кантран. Здравствуй мой самый прекрасный и самый любимый город. Вот я и приехал, – шепнул я одними губами. – Как давно мы встречались последний раз? Пятнадцать лет вперед и шаг от иной реальности. Я вернулся…»
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 10:18 PM | Сообщение # 649 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Звонкий удар гонга вырвал меня из воспоминаний: до закрытия ворот всего полчаса, и если не хочу ночевать в лесу, стоит поторопиться. Только вот как представиться на въезде? Времена, когда имя Стража Теней открывало любые двери, здесь никогда не наступали. А скоро главная ярмарка года, и к тем, кто не сможет объяснить, зачем приехал, отнесутся с подозрением. Могут вообще не пустить, сказав, что оборванцам и ворам в городе не место.
Вдруг рука нащупала висящую на шее бляху «охотника за головами»: её мне чуть не силой вручил тан Поречья, донельзя обрадованный поимкой варнаков [1]. Оказалось, что мы были уже шестым караваном, с которого неуловимые разбойнички «собирали пошлину», и тану егерей грозили очень серьёзные неприятности по службе. Удачно, да и вид человека, недавно ходившего по лесу, хорошо впишется в образ.
Всё вышло даже лучше, чем я рассчитывал. Старший смены воротников, едва взглянув на знак и убедившись, что бляха настоящая, тут же потерял ко мне интерес. «Охотник за душегубами, значит. В город, значит, идёшь, – для порядка всё же спросил он. – Тоже к герцогу Систрейна наниматься? Ну, много вас таких к ярмарке-то, говорят, на ней герцог свою лесную стражу обновлять будет». Получив положенное число монет, он прямо на месте выписал мне разрешение на «ношение не заговорённых мечей и кинжалов в пределах стены», после чего прикрикнул на подчинённых, чтобы закрывали ворота. Туча уже подобралась к городу, и вот-вот должен был начаться дождь, а мокнуть на проверке опоздавшего олуха этому толстому краснолицему дядьке совсем не хотелось.
Я мокнуть тоже не собирался, поэтому поспешил к месту своего будущего ночлега. Оставив внимательное знакомство с сегодняшним Кантраном на потом. И лишь на бегу отмечая самые заметные отличия: сейчас он стал куда выше, четырёх- и пятиэтажные дома уже не редкость. И больших особняков прибавилось, так что жителей стало, наверное, меньше раза в полтора – хотя город по-прежнему огромен. Улицы, как и раньше, широкие и мощёные, вот только грязи и мусора на них стало куда больше. Не европейское средневековье, конечно, но на наши девяностые вполне потянет. Но это всё равно был тот же самый Кантран, хотя и чуть в других одёжках. Даже нужный мне постоялый двор стоял почти на том же месте и так же встречал посетителей намалёванным зелёным единорогом в жёлтую полоску. И так же, как и тогда, здесь селились возчики, приказчики, мелкие купцы и остальные, кому достаток позволял снять приличную комнату, но не по карману были апартаменты центральных площадей.
В гостиницу я почти вбежал, спасаясь от первых капель и наслаждаясь внезапно нахлынувшим радостным, почти воздушным, настроением. И дело даже не в том, что я, хотя теперь и не пропаду в лесу, но так и остаюсь в глубине души городским жителем. Привыкшим к горячей ванне каждый день и еде, приготовленной на плите. Просто мысленно я был уже в завтрашнем дне, где устрою себе путешествие по всему городу, где обойду каждый его закоулок!
В прошлой жизни я впервые попал в Кантран после мятежа «Чёрной радуги», когда почти половина улиц лежала в развалинах. И хотя до этой мрачной даты было ещё почти два года, да и самого зловещего ордена и мятежа здесь быть не должно – я почему-то торопился. Увидеть знаменитую на весь континент ратушу, посмотреть на старинные витражи башен и особняков квартала магов, словно в невесомое кружево, окунуться в мозаики, решётки и фонтаны «старого» города, пробежаться по воздушным мостикам, соединяющим крыши соседних домов. А ещё обязательно зайти в ботанический сад, о котором даже лесные эльфы рассказывали мне с мечтательно-восторженным лицом.
За ужином настроение изрядно испортилось. Нет, дело было не в еде – после двух недель дороги меня устроила бы и худшая стряпня. Но вот люди… Нет, я конечно понимаю, что без внешней угрозы страны так и не объединились под скипетром династии Цветных королей. И аросы со своими известными на пол мира банями так и не стали элитой среди чиновников и армии, навязав многие из своих традиций остальному «населению». Но неужели тяга к чистоте может появиться только из-под палки? Нет, мы оставим привычку мыться каждый день аристократам, а сами лучше вызовем мага извести на кухне тараканов, чем будем каждый день выносить мусор! Вон как «воняет» в комнатах противоблошиными заклинаниями. На что уж у меня нюха на магию почти нет – а ощущения, как будто прямо в нос отваживающих заклятий понабивали. Или вот этот возчик – месяц не мылся, не меньше, даже от соседнего стола шибает. Но нет, мы сначала набьём брюхо, испортив аппетит соседу, а только потом пойдём в купальню при гостинице!
– Он всё-таки добился своего, – вдруг послышался в голове голос. – И на место младшего распорядителя церемоний пропихнул нужного человека. Только вот зачем?
Сознание будто раздвоилось. Одна половина меня осталась сидеть в трапезной гостиницы, потягивая неплохое вино и флиртуя со служанкой, разносившей кружки и тарелки. Вторая – оказалась в малом тронном зале дворца. Я с интересом осмотрелся: надо же, здесь ничего не изменилось. Тот же малахит колонн и до блеска отполированный бело-золотой мрамор пола, те же золочёные завитушки украшений на высоком потолке. Так же висят на стенах светильные шары, вставленные в имитацию факелов, и так же давят своей массивностью две люстры. А смотрю я из огромной коричнево-красной плиты Королевского камня, двумя ростами человека возвышающейся в стене справа от трона.
Интере-е-есно … Зал почти пуст, если не считать нескольких слуг, прибирающихся у дальней стены . Темновато, шары не горят ни на стенах, ни в люстрах – разве что с пяток «факелов» еле-еле тлеет вполсилы. А у камня стоят двое в дорогих кафтанах. Один чернобородый атлет, явно больше привычный к доспеху, так и пышущий силой и необузданной мощью. Второй русоволосый, какой-то прилизанный, среднего роста, среднего телосложения… во всем средний. Только вот этот второй, на мой взгляд, будет куда поопаснее атлета.
Всем известно, что Королевский камень гасит рядом с собой любую подслушивающую магию, да и слова, если они сказаны не очень громко. Большинство, кстати, считает, что для этого глыба рядом с троном и вмурована. А если встать как эти двое в нишу, которую образуют угол стены за камнем и колонна – можно разговаривать, не опасаясь чужих ушей, даже по губам ничего не прочитаешь. О том, что камень может связаться, если захочет, с королём или его рыцарем, здесь никто, похоже, и не подозревает.
– Альеру Систрейну мало поста канцлера и своих людей на всех министерских постах. Даже того, что фрейлин и камеристок королевы подбирает чуть ли не лично, весь двор своими шпиками наводнил. Но зачем ему человек на посту младшего распорядителя церемоний? Ведь место этой канцелярской крысы ничего в политическом раскладе не решает…
– Я тоже не понимаю, – умудрился прогрохотать шёпотом чернобородый, – но ведь зачем-то эта падаль старалась?
– Вот именно, зачем? Сколько сил он потратил, сначала пытаясь убедить созвать регентство, а потом доказывая, что Элисия не сможет править одна и ей необходим муж? А теперь вдруг утих, только младший распорядитель ему нужен…
– Сила на нашей стороне. Пока я занимаю пост коннетабля , армия останется верна королеве.
– Так же, как и моя королевская гвардия. А сместить нас может только либо сама Элисия после совершеннолетия, либо тот самый муженёк… Мне не даёт покоя, что задумал наш ненаглядный герцог? Ведь зачем-то же он старался сегодня на заседании Королевского совета?..
Дальше картинка погасла, и обе части меня снова оказались в душной трапезной гостиницы. Грубовато отослав разносчицу, я поспешил к себе. Девочка ушла, недовольно поджав губы, но на её обиды мне было плевать. Прогулка отменяется, нужно попасть во дворец. Сегодня среда, так что до еженедельного приёма просителей у меня всего один день. Всё-таки хорошо, что, как и Королевский камень, цитадель Стражей не совсем материальна, и потому спокойно пережила изменение мира. Не придётся искать повод для визита: моя рыцарская цепь сохранилась – и теперь согласно традиции я сразу после приезда должен поспешить, чтобы представиться королеве и предложить ей «меч благородного воина в услужение». Ни к чему не обязывающая формальность, но как же она кстати.
Следующим вечером я напоминал себе загнанную лошадь. Убейте меня, пожалуйста! Забыл уже, как много всяких мелочей, вещей и формальностей надо для такого маленького визита. Где я всего лишь должен преклонить колено и пять-десять минут говорить перед троном напыщенные глупости. Впрочем, дневная суета это не самое трудное – мне ещё надо подготовить к завтрашнему дню костюм. Конечно, ни пошить, ни даже подогнать нормально готовый камзол на меня не успевали, но это было и не нужно. Главное сделано, а по мелочи я могу поправить и сам – хотя маг из меня и никудышный. Зато я владею одной из первозданных основ, силой Сумерек – и сегодняшние маги со своей тягой к стихиям не почуют ни моего корявого чародейства с эфирным грохотом на три окрестных квартала, ни следов ворожбы на одежде. А камзол будет выглядеть, как будто его специально шили пусть из не самых дорогих тканей, зато с великолепным качеством работы. Эдакая неброская, но для понимающих людей заметная роскошь.
По дворцу я шёл, не стесняясь оглядываться по сторонам. Сопровождавший меня лакей, заметив очередной удивленный взгляд, только хмыкнул свысока: мол, проникнись куда попал, провинция. Умел бы ты, парень, читать мысли – вел бы себя иначе. Разгильдяи непуганые, что они сотворили! Раньше это была спрятанная в красоте крепость, которая, даже после того как «радуга» сумела захватить периметр дворца и город, держалась почти трое суток. А теперь? Ну, зачем, спрашивается, эти пошлые беседочки? И безвкусно, и закроют сектор обстрела лучникам. А огромный пруд помешает защитникам прийти на помощь, если враг прорвётся вон сквозь те постройки. Да и остальное… взять хотя бы этого парня. Видит ведь, что чужак внимательно осматривает охрану и оборону дворца, и не пытается помешать. И ведь, наверняка, даже не доложит начальству. Узнаю, кто набирал прислугу – лично голову откручу!
Хоть в тронном зале какие-то меры безопасности проглядывают, меч на входе всё-таки потребовали оставить. Впрочем, кому нужна эта железка, на которую стоявший рядом с дверями гвардеец посмотрел с презрительной улыбкой? Настоящее оружие и доспехи у меня спрятаны в простеньком кольце на правой руке. Сам архимастер Керден делал, даже Там распознать его могли единицы – что уж говорить про Здесь, где подобные воинские игрушки, похоже, вообще неизвестны.
А вот и моя очередь. Мессир Серкшэй, черт с вами. Зато звучит совсем непонятно и глупо, даже для местных – и в то, что я приехал из далёкого захолустья, поверят вдвойне охотней. Три шага к трону, чуть наклониться и две минуты глупостей о величии правительницы. Этого хватит, чтобы случайно развернуться так, чтобы загородить Элисию от взглядов остальных: тогда то, о чем мы будем говорить, останется между нами.
Пока язык сам собой выписывал словесные кренделя, я смотрел на мою королеву. А ты всё такая же, Лис. По-прежнему сладкоежка, вон на манжете небольшое пятно от булочки с повидлом. Как и раньше презираешь пустой, никому не нужный придворный этикет – но принимаешь его как часть своих обязанностей. И пусть ты пока худой и нескладный тринадцатилетний подросток – я уже вижу в тебе ту, которую без лести называли самой красивой девушкой Империи. Ты так и не научилась бояться… вот только откуда в глубине твоих серых бездонных глаз появились отчаяние, безнадёжность и одиночество?.. «Убью! – грудь наполнилась холодным бешенством. – Каждую сволочь, каждого негодяя. Каждого, кто ещё раз попытается сделать тебя своей игрушкой, разменной монетой непомерного властолюбия! Всех, кто почти заставил тебя поверить, что помощи ждать неоткуда!»
Небольшой последний шаг, и я, наконец-то, встал прямо перед Лис. Теперь из-за моей спины виден только огромный уродливый кринолин [3], который делает сидящую на троне похожей на перевёрнутый розовый гриб. А губы произносят, ради чего и затеян весь этот цирк:
– А ещё, ваше величество, я приехал к одной грустной королеве, чтобы покатать её на своей жёлтой лошади…
«Ну же! Давай! Ты ведь помнишь каждое слово! Эту сказку придумала твоя мама, и здесь никто кроме тебя и меня знать её не должен! Быстрее, у нас мало времени – я должен уступить место следующему!»
Несколько секунд ничего не менялось, а потом на лице девочки появилась растерянность, маску царственного величия и скуки вдруг сломала робкая улыбка. «Умница!» – я понял, что в эти несколько секунд даже забыл дышать.
– Тогда, Ваше Величество, если такова будет Ваша воля – я приду к Вам в следующий раз.
Лис поняла все правильно. На лицо вернулась та же застывшая придворная маска – но в глазах теперь горела надежда: «Хорошо, мой рыцарь. Я принимаю вашу службу. Ждите приглашения на следующий приём через неделю». Лёгкий взмах рукой, говорящий, что аудиенция закончена – и нетерпеливый знак распорядителя, требующего освободить дорогу следующему просителю. Домой, больше сегодня во дворце мне делать нечего.
Всю следующую неделю я жил в рваном ритме, то мотаясь по городу двадцать часов кряду, то весь день отсыпаясь, чтобы ночью залезть в очередной особняк. Судьба сделала мне подарок дважды. Во-первых, тем, что я помнил основных участников мятежа «радуги» и сейчас проверял «прошлых» заговорщиков одного за другим. Вот уж, действительно, кое-кого исправит только могила! Многие из них и здесь решили «поправить» место на общественной лестнице не своей головой, а ножом в спину более успешного. А, может, дело ещё и в том, что многие из тех, кого я хорошо помнил по прошлой жизни, и здесь характером изменились не сильно. Хотя биографии иногда перекраивались довольно причудливо: например, увидеть одного из «черных магистров» услужливым приказчиком было дико. Не важно, и здесь эти люди выбрали свою судьбу сами.
Второй раз мне повезло в том, что нынешние чародеи, устанавливая сигнализацию на дома и ограды, слишком уж доверяют магическому поиску. Им явно не встречались существа, нейтральные и нечувствительные к любой напрямую действующей на них магии – такие, как твари Владыки… или драконы. И потому с примитивными контурами «наблюдения на физическом плане» справились даже мои простенькие безделушки.
К следующей среде я уже знал каждого изменника и даже у многих побывал дома. Разве что не сумел пробраться к двум присутствующим в городе герцогам, слишком уж много там было стражи и слишком хорошая для моих побрякушек охрана. Что только укрепило мои подозрения – все должно произойти вот-вот, в течение ближайших дней. Но где же моё приглашение? Почему его не доставили ни в «Единорога», ни в ту гостиницу, куда я переселился из-за моего нынешнего статуса? В то, что Лис передумала, я не верил, и потому метался по комнате, строя самые неприятные догадки. Её посадили под арест? Ей не дали отправить приглашение, что-то ещё? К чёрту, если этот паршивый листок гербовой бумаги не придёт, я заявлюсь и так! Когда-то я сумел вырваться из подвалов самого Тёмного Владыки – неужели меня остановит жалкая защита дворца?
От погрома древнюю резиденцию Цветных королей спас курьер, примчавшийся вечером четверга – оказалось, моё имя поставили в конец списка, и приглашение доставили самому последнему. Зато сегодня я самый первый, под презрительные взгляды постоянно бывающих на приёмах придворных лизоблюдов, почти врываюсь в зал и становлюсь как можно ближе к пустому пока трону. Успел! Я должен быть рядом с Лис. То, что я увидел в коридорах дворца, и новость, что коннетабль [2] вынужден был уехать из города, убило последний червячок сомнений – всё произойдёт сегодня. Не зря мятежники так старались захватить пост младшего распорядителя, который и составляет списки просителей.
Вот церемониймейстер провозгласил: «Её величество королева Элисия Первая», и в зал, путаясь в своем дурацком кринолине и пытаясь вздохнуть за перетянутым корсетом, в сопровождении четырёх гвардейцев зашла Лис. Быстро кивнув некоторым из самых угодливых придворных, она нашла меня тревожным взглядом, и в глазах появилось облегчение. «Всё хорошо, я здесь», – легким кивком ответил я. Королева взгромоздилась на трон, гвардейцы заняли своё место по бокам и распорядитель приёма открыл рот, чтобы назвать имя первого из просителей… и тут же закрыл его. Потому что двери зала распахнулись, и сквозь них вошли почти пять десятков вооружённых мужчин во главе с разряженным в шелка дворянином лет сорока пяти.
– Что это значит, канцлер?
– Я думаю, вам стоит ещё раз внимательно рассмотреть предложение о замужестве, – с издёвкой в голосе произнёс Систрейн. – С женихом я вас познакомлю завтра и с местом церемонии – тоже. А эти добрые горожане пришли показать голос народа, который тоже хочет твёрдой и опытной руки.
Придворные испуганно прижались к стенам, словно надеясь, что про них забудут. «А ведь наверняка ради приглашений на приёмы Её величества каждый клялся кого-то защищать, не жалея жизни», – мелькнула мысль. Сопротивление оказали лишь гвардейцы: один из них бросил дымовую шашку, и в окутавшей зал плотной пелене телохранители попытались вывести королеву к потайной двери. Но и оттуда их встретили мечники, а вошедший следом маг быстро очистил в зале воздух. Гвардейцы погибли почти сразу – на каждого кинулось не меньше десятка заговорщиков. «Проклятье, – мелькнула мысль, – их же должны были взять живыми. Чтобы потом обвинить в попытке покушения!»
В суматохе я успел запихнуть Лис в ту самую нишу за колонной, и теперь стоял перед ней, сжимая в руке меч. Обманчиво изящный, кажущийся облегчённой игрушкой богатого бездельника – разве что нет никаких драгоценностей и украшений. Способный разрубить и шёлковый платок, и кованый доспех. И самое смертоносное заклятье, не зря вдоль кромки лезвия струится одна из изначальных стихий, почти не заметная полоска серого тумана.
– Я думаю, свадьбы не будет. Её Величество – против. И я, как рыцарь королевы, поддерживаю это решение, – разрезал наступившую тишину мой голос. Жаль, я не успел извлечь доспехи – но мне хватит и одного меча.
– Это ещё что за оборванец, – брезгливо сморщился герцог, и двое наёмников, явно желая выслужиться, кинулись на меня, не дожидаясь приказа.
Удар, ещё удар. «Клинок надо держать как птицу, – говорил мой учитель фехтования, – сожмёшь слишком крепко – задушишь, слишком слабо – вырвется и улетит». Вот и сейчас первый из нападавших со стоном выпустил из вывернутой кисти палаш, а второй еле успел отскочить, с ужасом глядя на выбитый из рук скрамасакс [4] и глубокий кровоточащий порез на груди. Следующие будут осторожнее – что мне и надо.
Холёное лицо герцога исказила гримаса, он явно не любил, когда его приказы не выполняются – даже ещё не отданные. Короткая команда «взять их» – и к нам ринулась волна нападающих. «Запомните, клинок – как девушка на балу, – вспомнились слова Олега. – Если будете вежливы и аккуратны, отнесётесь не как к бездушной железке, а как к продолжению себя – он безошибочно исполнит вместе с вами хоть менуэт, хоть польку». Я взглянул на меч в руке: «Ну что, Тень? Потанцуем?»
Выпад, обвести клинок, дать вражескому удару соскользнуть по лезвию и нанести удар самому. Со стороны кажется, что я машу беспорядочно – вот только каждый раз мой меч успевает встретить врага и ужалить в ответ. Справа, сверху, опять справа… отбросить, нанести укол, заставить противника отскочить, разрывая дистанцию – а самому атаковать следующего. Слабо, очень слабо. Давно мог бы уже убить не одного и не двух, но пока стараюсь этого не делать. Я ещё не придумал, как мне вывести отсюда Лис, и эти бездари, раз за разом пытающиеся взять меня числом и измором, пока самые удобные противники. «А ты куда лезешь, идиот?!» – один из наёмников решил достать меня, упав на колено. Он что, никогда не слышал про нижние блоки защиты? Но выводить клинок из такой позиции навстречу летевшей сверху пате было неудобно, поэтому я раскроил в отместку незадачливому экспериментатору голову. После чего снёс второму руку вместе с патой – пока этот худой парень верещит, прижимая обрубок и пугая остальных, оценю, что творится в округе. Увечья наёмники боятся сильнее смерти, и несколько минут у меня будет.
Судя по всему бой во дворце почти затих, и скоро сюда подойдут остальные заговорщики. Это плохо. Выучка герцогских дружинников куда лучше. Конечно, не думаю, что среди них найдётся хоть один Мастер Клинка – похоже, способ передачи умений через поколения потерян, а продолжительности нормальной человеческой жизни редко хватает, чтобы достичь уровня настоящего Мастера. Да и нет здесь потребности в воинских династиях, скрупулёзно собирающих искусство одному противостоять многим. Одолеть меня они не смогут, но и из дворца не выпустят.
В зале один за другим стали появляться пятёрки и десятки в ливреях мятежных герцогов поверх кольчуг. Вот они, легки на помине. Интересно, меня попытаются сначала уговорить или сразу начнут убивать? Предлагать службу герцог не стал – видимо, ярость от досадной помехи была слишком велика, и теперь кроме Лис ему требовалась ещё и моя голова. Жёлто-красные слаженно кинулись выполнять приказ своего хозяина. Всё, шутки кончились. Первую тройку я убил – среди них были два очень сильных фехтовальщика, и пока они не разобрались, с кем имеют дело, пока капельку расслаблены от чувства превосходства над наёмниками-неудачниками, их следовало вывести из игры. Следующая пара была осторожнее, к тому же на вооружении у них были полуторники. И успокоенные тем, что я проигрываю в длине меча и, следовательно, дотянуться до них не смогу, атаковали чётко, правильно, строго по уставу и фехтовальному канону. Что меня вполне устраивало. Я даже успел пару раз оглянуться назад – поймав полный восторга и восхищения взгляд Лис.
Клинки звенели, сталкиваясь и разбегаясь, чтобы снова устремиться навстречу друг другу – ища прореху в обороне противника. Не так уж, кстати, хорошо вас и учили – до каждого я мог бы дотянуться несколько раз. Выпад. Парирование. Выпад. Что же делать? Будь на королеве хотя бы кольчуга – мы наверняка бы пробились. Но в этом поломанном кошмаре, почему-то напяленном на Лис, она даже бежать не сможет. И рисковать, чтобы девочка получила случайно пропущенный мной удар, который будет смертелен, я не буду. Выберемся – подарю ей нормальный доспех и подучу обязательно. Выпад. Укол. Заставить врага испуганно уйти в защиту и отбить соседний удар. Что же делать?
«Проклятье!» – у левого мечника клинок оказался из паршивого железа. Ладно бы получил пару лишних зазубрин, обеспечив себе дорогу на перековку – он сломался. И острие Тени завершило движение, распоров второму дружиннику горло. «Извини, пожалуйста, но из этой позиции у меня не было другого выбора». Очередной тройки не последовало – видимо, больше терять солдат, в каждого из которых вложена изрядная сумма, враг был не намерен. Вместо них в нас сначала полетели стрелы, а потом два раскалённых шара огня. «Похоже, целой и здоровой Лис им больше не нужна, – отбил я очередную порцию стрел. – Как скоро они сообразят ударить не впрямую, а сбоку – по колонне? Чтобы сбить вниз пару увесистых кусков». Нет, наверное, правильно говорил аох: «Учись использовать Тень, лентяй, нормально учись – а не по верхам, как сейчас». Я отказался, серьёзные занятия магией сильно меняют характер. Не делают лучше или хуже – просто меняют, а я слишком дорожу собой таким, как сейчас. Впрочем, это лирика, вопрос же, что делать, так и остаётся открытым.
Внезапно мое внимание привлекло низкое гудение, раздавшиеся от Королевского Камня и короткий всполох радуги. «Точно, как я мог об этом забыть!» Обычно шагнуть сквозь него может только король или королева – но иногда, с согласия камня, проход открывает и рыцарь. Приняв на кончик меча очередную молнию, я подхватил Лис и одним прыжком проскочил сквозь поверхность камня, ставшую вдруг на несколько мгновений похожей на гладь воды. Спины осветила яркая вспышка, откуда-то из зала раздались крики, но нас это уже не волновало – мы были спасены.
Мы оказались… сегодня это была длинная светлая галерея со сводчатым потолком и стрельчатыми окнами-витражами вдоль обеих стен, состоящих из цветного тумана. «Шутит камень, – подумал я, – словно приветствует Стража Теней. Правда, символ Сумерек – белый с серым и серебряным, но зная характер этого брюзги – тронут, очень тронут».
Пока я стоял в задумчивости, Лис перебегала от одного окна к другому. Конечно, увидеть сквозь цветное стекло ничего нельзя – и окна, да и сам коридор не существуют. Точнее, существуют лишь как материальная иллюзия, в которой общается с остальными Королевский камень. Но и просто так посмотреть на витражи стоило: каждое окно красочно описывало какое-то значимое событие из истории Цветной династии. Причём многое, наверняка, сохранилось только в памяти Камня – здесь были и сцены из эпохи Империи.
И неудобный корсет, и поломанный кринолин очень мешали – поэтому уже через несколько шагов розовое страшилище сменилось изящным и красивым белым платьем, напомнившим мне, почему-то, бал из фильма «Война и мир». Несколько раз сморгнув и присмотревшись, я понял, что не ошибся, платье, и правда, было похоже на наряды девятнадцатого века. Только в несколько улучшенном варианте: что-то вроде современной мне имитации, без этих лишних шнурков, завязок и корсетов из китового уса, которые могли поспорить с бронежилетом, в том числе и по тяжести. «Шутит Камень. Надо мной насмехается, зараза, – знает ведь, что кроме меня никто не поймёт. А может… может, ему просто не нравится нынешняя мода? Вот он и решил сделать нашей королеве подарок. Уж это-то платье и туфли и идут ей куда больше, и главное – куда больше нравятся». Любое место, сотворённое Камнем, не совсем настоящее, и магия изначальных сил здесь даётся мне намного легче. Поэтому я аккуратно создал «щуп» и коснулся платья. «А Лис кому-то явно понравилась. Он не часто создаёт настоящие вещи, а это платье – не иллюзия».
Вдруг я почувствовал ощутимый толчок в спину. Мол, королева в своем истинном облике, как она и должна выглядеть. А ты-то чего? Я хотел было из вредности посопротивляться, а потом вдруг и меня охватил задор – а почему бы и нет? Я и так выгляжу в глазах Лис ожившей сказкой о прекрасном рыцаре, так почему бы не добавить последний штрих? Мятый и грязный камзол сменили серо-серебряные доспехи: не убогое изделие нынешних оружейников, а гибкий и изящный плод четырёх столетий непрерывной войны. Девочка была уже довольно далеко, но ведь расстояния здесь тоже иллюзорны – два шага, и вот уже фигура сверкающего металла с мечом в руке преклонила перед ней колено: «Готов исполнить любое приказание, моя королева! – после чего я подмигнул ей, и уже обычным голосом добавил. – Твой рыцарь слушает тебя, Лис».
Растерялась. Щёки вон совсем лиловые от смущения. Всё, надо срочно спасать ситуацию: «Меня зовут Сергей Страж Теней, рыцарь королевы». – «Рыцарь королевства? – машинально поправила она. – А почему Лис?» – «Ну, если тебе не нравится…»– «Нет, нет, – опять засмущалась она, – нравится… только необычно. Но зови меня, пожалуйста, так». – «Хорошо. Но я именно рыцарь королевы. Я не служу никакому королевству, я только твой рыцарь. И исполню только твой приказ – если решу, что это в твоих интересах. Но могу и помешать любому твоему решению – ели оно принесёт тебе вред. Такова служба рыцарей королевы или короля. Впрочем… думаю, мне многое надо тебе рассказать и показать. Только давай попросим Камень создать для этого место поудобнее». После чего подхватил Лис на руки и вошёл в возникшую перед нами дверь.
Особняк, который коннетабль выбрал своей резиденцией на время подавления мятежа, давно спал. Лишь в наспех оборудованной кордегардии теплился свет, да кабинет командующего сверкал посреди тёмного фасада одиноким светляком. Дверь комнаты отворилась, и почти неслышно вошёл командующий гвардией.
– Не спится?
– Да, сам видишь – пришли письма от столичного магистрата и от кучи остальных подхалимов, клятвенно заверяющих в верности и непричастности. Вот и читаю доносы друг на друга, чтобы отделить баранов от волков. Пока не опомнились…
– Ну, хоть мне-то не ври, Бран, – все так же аккуратно и неслышно Эрвин «перетёк» от двери на кресло у стола. – Ты ведь просто переживаешь за неё.
– Да, боюсь, – Бран швырнул письмо, которое до этого держал в руках на кучу таких же и устало откинулся на спинку кресла. – Элисия для меня как дочь… которой у меня нет. И я боюсь, потому что прошло уже четыре дня, а о ней по-прежнему ничего.
– Думаю, всё в порядке. Если вспомнить, с кем бежала из дворца наша королева.
– Ты веришь слухам? – коннетабль хотел было встать, но остановленный жестом друга, тяжело рухнул обратно в кресло.
– Верю. Они ушли через Камень, а секрет считался потерянным полтора столетия назад. И знаешь, – невозмутимое лицо Эрвина вдруг осветила непривычная, почти мечтательная улыбка, – после того, что творилось в тронном зале, я верю, что вернулась ещё одна легенда, – и, помолчав, добавил почти шёпотом. – Легенда, которая когда-то заставила меня стать настоящим рыцарем…
Вдруг во дворе раздался шум, и коннетабль удивлённо поднял бровь: судя по звукам, там творилось что-то весьма странное. Ещё через несколько минут дверь кабинета открылась, и вошёл адъютант. Но вошёл как-то странно: спиной, после чего вытянулся во фрунт рядом с дверью и замер, не в силах произнести хоть слово. Следом за ним в комнату вошла серебряная фигура, на руках которой мирно спала её Величество королева Элисия. «Господа, вы не могли бы найти какую-нибудь кровать, – негромко произнёс рыцарь королевы. – Только, пожалуйста, без суеты, разбудите ещё ненароком».
Я сидел в кресле рядом с кроватью, на которой спала Лис, и тихонько дремал одним глазом. Всё-таки надо признаться, что и мне эти дни дались нелегко. Конечно, здесь королеве уже ничего не угрожало, и я спокойно мог бы идти отдыхать. Но Лис будет приятно, проснувшись, увидеть меня рядом – и потому я ждал. «Спи, моя королева. Спи, и пусть тебе снятся сны. Счастливые, потому что чудеса всё-таки существуют. Надо только верить в них, как бы тебе ни было плохо – обязательно верить. И тогда в твою жизнь придёт сказка. Где злодеи будут повержены, рыцарь Ланселот успеет на помощь, а Тристан обязательно найдёт свою Изольду».
*****
[1] - Варнак — преступник, каторжник. У сибирских казаков также было бранным прозвищем бродяг и ссыльных
[2] - Коннета́бль – (фр. connetable от ср.-лат. comes stabuli начальник конюшни) во Франции до 17 в. так назывался главнокомандующий армией
[3] - Кринолин – широкая юбка из плотной ткани с вшитыми в нее обручами из стальных полос или из китового уса (ширина в подоле иногда достигала 6-8 м).
[4] - СКРАМАСАКС (нем. Scramasax) – германский короткий меч. Клинок однолезвийный, длиной 45 - 75 см и шириной 6,5 см; рукоятка деревянная, длинная
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
| kagami |
Дата: Понедельник, 02 Дек 2013, 10:24 PM | Сообщение # 650 |
|
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Дата публикации: 26. 12. 2012
Автор: Loki_2008
Следы у порога
- Вот и опять зима пришла, - Михал Кузьмич со вздохом посмотрел сначала на густой снег за окном избы, а потом на отрывной календарь с жалкими двумя десятками листочков, печально валяющийся на подоконнике. - Совсем повалило, теперь-то уж точно не растает.
- Давно пора бы, - раздался за спиной голос лучшего друга Васи, - а то поздно она в этом-то году. Как бы не помёрзло всё, с кормами тогда совсем плохо будет.
- Так ты ж лесом живёшь, тебе-то что? - поддел приятеля Михал Кузьмич.
- Э... как жена сбегать за сметаной или маслом пилить начнёт - это не жизнь будет. Тогда хоть и правда в лес уходи до следующего года! - Вася позвенел чашками, разливая душистый чёрный чай, и начал нарезать колбасу. - Да ладно тебе, я понятно. Ты-то, Кузьмич, чего хандришь?
- Не понимаешь ты, лесная душа! - опять тяжко вздохнул старик. Ещё год проходит, а у меня всё по-прежнему, - он показал на мешок писем, сиротливо привалившийся к брёвнам стены, - не успеть боюсь...
Всю жизнь Михал Кузьмич мечтал сделать открытие. Ну хоть самое-самое малюсенькое! В институт поступить не удалось, куда пареньку из деревни. Потому выучился на токаря да всю жизнь проработал на заводе...но тяга к науке осталась. Энциклопедии покупал, журналы выписывал. А выйдя на пенсию и овдовев, уехал доживать век в родную деревню. Где и отдался своей страсти со всем стариковским жаром, самую большую комнату в доме отвёл под всякую литературу: от "Науки и жизни" до книжек по астрономии и палеонтологии. И вытащить его оттуда мог только приезд внуков.
Так и текли не торопясь недели и месяцы, пока однажды осенью какой-то зверь не взял манеру таскать у него с грядок картофель да капусту. И старик, покряхтывая достал ружьишко и отправился выслеживать...самого настоящего динозавра! Так Михал Кузьмич нашёл дверь-между-мирами. Сначала он очень обрадовался, тут же начал писать письма в академию наук, на телевидение, в журналы! Вот только ответы принесли сплошное расстройство. Академия наук ответила, что "на данный момент занята более важной научной проблемой". Мол, решается: Александр Невский и Карл Великий - это одно лицо или четыре совершенно разных человека?.. Ведь у обоих в имени есть буква "а", значит, скорее всего, один. Или, по крайней мере, муж и жена! Научные изыскания сейчас в самом разгаре, уже почти дошли до Страсбургского суда. Так что такая мелочь, как динозавры в зауральских лесах, никого не волнует. Телевидение же написало, что у них есть темы и поинтереснее - например, в передаче "Битва лягушек-экстрасенсов". И потому просьба - всякими глупостями больше не беспокоить. А уж что ответил любимый "Наука и жизнь"... даже вспоминать про такое не хотелось.
После очередного письма Михал Кузьмич впадал в чёрную тоску. Из которой его мог вывести только Вася, знакомый снежный человек. Он как-то забрел зимой на огонёк погреться, да и подружились. Имя у него было сложное, вот деревенские для простоты и окрестили Васей. Старик жаловался на всехнюю чёрствость и непонимание, а Вася пил любимый чёрный чай и утешал приятеля:
- Да не расстраивайся ты так. Ну, подумаешь, ну, отказали по глупости. Просто вы дикие люди. Никакой культуры! Вот смотри, - он показал на депутата в телевизоре. - Кричит про равенство, а сам ворует, вон щёки какие отъел. И что вы с ним за это сделаете?
- Ну... второй раз не выберем? - ответил Кузьмич.
- Вот я и говорю - отсталый народ! Ни топором такому по кумполу, ни утюгом горячим по спине! - последнее Вася недавно увидел в телевизоре, и идея ему очень понравилась. И правда: по голове сгоряча можно так треснуть - что и насмерть. А утюгом по спине пару раз нежно провел, ожоги быстренько зажили, глядишь, воспитуемый снова радостно трудится на благо общества. - Помнится, у нас такой тоже был, Лохматый. Кричал про равные куски всем, а сам втихаря таскал самое вкусное. Ну, мы ему и устроили равенство - неделю порцию делили поровну на всё племя...
Но Михал Кузьмич приятеля не дослушивал. Раз за разом, едва проходила тоска от прошлого письма, он строил новые грандиозные прожекты. Как оповестить мир про свое открытие. А Вася его идеи раз за разом разрушал. И всё уговаривал: "Кузьмич, ну сам подумай. Зачем тебе всё? Помнишь, недавно стегозавра на шашлык подстрелили? Не в сезон, да без лицензии... А он же, наверно, в эту, в красную книгу внесён. Вместе с этими, как их там...физиками... не, с фауной! Ещё браконьерство пришьют... Брось ты это дело! Айда лучше на той неделе к нам. Попробуем на мотыля лучепёрую рыбу половить. Али мамонта какого завалим?!"
Михал Кузьмич со всем соглашался. Действительно, без лицензии. Участковый, мужик, конечно, свой, и до копчёной стеговрятики большой охотник. Так ведь прознает кто - с проверкой приедут, обоим попадёт! И перед Васей будет неудобно, у них полплемени в деревню за сметаной ходит, да все без документов. "Нет, прав, наверное, друг", - печально думал старик. Ставил на плиту видавший виды алюминиевый чайник и садился с журналом перед телевизором. Мечтая, что вот как весна придёт - поймает мамонтёнка да отвезёт его в зоопарк. Мамонт - это вам не какой-то динозавр! Его сразу признают! И у Михаила Кузьмича наконец-то появится настоящее открытие...
Вот как ползу, так и отражаю!
|
| |
| |
|
