Продолжение, как обещала. Буду благодарна за все указанные огрехи!
Глава 14.
Сразу заняться проблемой любопытного Ресана не удалось: встреченный стражник оказался посланцем Тонгила. Мэля желали видеть. - Хочу, чтобы допрос проводил ты, но в моем присутствии, - Арон выглядел таким усталым, словно случилось что-то более серьезное, чем эти глупые покушения. Но как полуэльф ни напрягал память, никакой крупной неприятности припомнить не мог. Они спускались по лестнице следом за стражником, несущим факел. Еще двое воинов из Стаи шагали следом – на случай, если пленники начнут буянить. Магические ошейники и цепи – это конечно, хорошо, но оборотни, особенно после некоторых заклятий на боль, могли вырваться. Прецеденты бывали. Когда они вошли в первую камеру, Вольный, уже в человеческом обличии, сидел на полу, обхватив голову руками. На их приход оборотень не отреагировал, даже не пошевелился, словно бы не услышал. Арон остановился в некотором отдалении от пленника, кивнул Мэлю. - Поговорим по-хорошему? – поинтересовался у оборотня полуэльф, осмотрительно встав на таком расстоянии, чтобы при рывке тот не смог его достать. - Поговорим, - оборотень поднял голову и встретился с Мэа-таэлем взглядом. - Теперь без разницы.
… рассказ оборотня, назвавшегося Терраном, был прост, краток, но оттого не менее неожидан. Оказалось, витязи Гиты не вырезали его родной клан полностью, а многих захватили живыми, в том числе Террана и его семью. И под угрозой казни заложников заставили Волка принять имя раба Гиты и принести этой богине клятву верности. Он был не первым, кому это предложили, и видел, что делали с семьями отказавшихся. Узнав, что некоторые Вольные решили перейти под руку Тонгила, витязи Гиты приказали Террану и еще двоим, поставившим спасение родных выше чести, присоединиться к отряду. Жрецы Гиты наложили на них заклятия, обязавшие оборотней напасть на Тонгила сразу, как увидят. Жрецы опасались, что если промедлить, то маг почует угрозу. Приди Тонгил к Вольным после восхода луны, как предполагалось, у оборотней, на пике их силы, увеличенной жрецами, был бы шанс… Тогда остались бы живы их семьи. Но теперь, узнав, что план провалился, слуги Гиты уничтожат всех…
- И ты поверил, что они не сделали бы этого в любом случае? – насмешливо поинтересовался Мэль. - Они поклялись именем богини, - устало ответил оборотень. - Гита – самая вероломная из всех младших богинь, - впервые за все время заговорил Тонгил. - Дословно выполняя клятву, она обязательно находит способ ее нарушить. Как именно звучало их обещание? Оборотень посмотрел на человека, которого несколько часов назад пытался уничтожить: - Они поклялись не убивать мою семью и отпустить всех на свободу, как только ты умрешь. - Вот как? – Арон криво усмехнулся. - Они действительно могли бы отпустить твою семью на свободу – в глубину пропасти или посреди соленого океана. Ты ведь никак не оговорил безопасность родных? Нет? А еще жрецы Гиты любят накладывать заклинания, которые не убивают прямо, но могут привести к медленной смерти от вполне естественных причин. Например, в сотни раз ускорив старение… - Откуда ты можешь это знать? – недоверчиво спросил Терран. - Так умер мой отец, - после паузы ответил Тонгил.
- Ты никогда прежде не рассказывал о своих родителях… - неуверенно начал Мэа-таэль, когда, закончив обход новых заключенных, они поднялись на башню. Маг пожал плечами, не глядя на него: - Не самая приятная тема. - Ты говорил, что осиротел рано, что детство у тебя было не из легких. И никогда не упоминал ни отца, ни мать – только учителя, который подобрал тебя в Киртском княжестве во время Синей чумы… - Что еще я говорил о своем детстве? – пустым голосом спросил Тонгил. - Да ничего, почти что, - полуэльф вздохнул, и, решившись, добавил. - Арон, что с тобой последние дни творится? Ты на себя не похож. Маг так долго молчал после его вопроса, что Мэлю показалось – вовсе не ответит. Но все же отозвался – словно бы через силу, все также смотря куда-то в сторону, будто разговаривая с проемом окна: - Был неудачный эксперимент. Очень неудачный. - И… что? – полукровка мог лишь с содроганием представить, что, по мнению мага, можно было счесть «неудачным экспериментом». Стоит только вспомнить, что, когда полгода назад вышедшая из-под контроля эмеаль Земли до основания разрушила южную башню, – до сих пор не отстроенную – Тонгил лишь пожал плечами и назвал это «досадным побочным эффектом». - Ты ведь не умираешь? – не выдержал Мэль. - Нет, - маг хмыкнул. - С чего ты взял? У меня всего лишь провалы в памяти…
Глава 15.
В монастыре Ресан привык выстаивать многочасовые службы, часами петь священные гимны и читать бесконечные молитвы на гортанном языке древней Аккеи. Но темная магия, пропитавшая каждый угол замка, давила на юношу: если утренние чтения Ресан еще сумел выдержать, то к вечеру сил почти не осталось. Чтец начал запинаться уже в первую четверть часа, а потом у юноши и вовсе сел голос. Тар Аримир недовольно хмурился, но изменить ничего не мог, и, в конце концов, отослал Ресана, настрого велев тому лечить горло. Великая Солнечная неделя только начиналась, и если в другие дни бог Света мог простить небрежение молитвенным долгом, то в свою святую седмицу был строг. Освободившись, Ресан некоторое время побродил по восточному крылу. Выходить на галерею, ведущую в основное здание, он не рискнул: теперь там стояло два мрачных стражника. Побродил, а потом вернулся в еще пустую комнату для слуг и завалился спать, загадав проснуться вскоре после полуночи. Невидимка внутри него умел безошибочно отмерять время сна и никогда не ошибался.
*****
Сидеть на тенистой веранде было прохладно, но невероятно скучно. Книга с легендами тууров – единственная, найденная у коменданта, – была перечитана трижды и практически выучена наизусть. Теперь Ресан, устроившись в глубоком, на взрослого, кресле, лениво болтал ногами и разглядывал суетящихся внизу людей, мечтая к ним присоединиться. Увы, после вчерашней драки с местными мальчишками его наказали, посадив под домашний арест. Очередной раз тяжело вздохнув, Ресан скосил взгляд на хорошенькую служанку, приставленную к нему братом – начальником гарнизона. Та уже полчаса как вовсю кокетничала с воином, с которым недавно свела знакомство. Тот щегольски закручивал усы, выпячивал грудь и гордо повествовал новой даме сердца о совершенных подвигах. В его рассказах враги десятками падали от ударов зачарованного меча, Великий шаман предлагал достойному витязю встать во главе всех кочевых племен Степи, а сам Солнечный… Каким образом бог Света вмешался в судьбу славного героя, Ресан так и не узнал – мальчишка, о котором весьма заинтересованные друг другом стороны успели позабыть, уже выскользнул с веранды. Вот черный ход – для прислуги, а вот, с задней стороны дома – комнатушка, где лежит грязное тряпье кухонных служек. Еще несколько секунд – и он уже напялил на себя длинную широкую рубашку, подвернул до колен нарядные штанишки, растрепал аккуратно причесанные волосы, размазал по лицу пыль – и преображение завершилось.. Теперь через двор шел не младший братишка благородного Керана, а безымянный мальчонка – может, маленький служка, может – сын какой кухарки. И не было никому дела, что за работа у него на конюшнях, куда начальник гарнизона строго-настрого запретил пускать только своего непослушного и драчливого братца, а вовсе не малолетних слуг.
В конюшнях было шумно, весело и многолюдно: старший конюх привез невесту тууринку, согласившуюся, против обычая своего племени, переехать к будущему мужу; и народ вовсю готовился к свадьбе. Никто не заметил детскую фигурку, скользнувшую вдоль стойл и открывшую дверь к маленькому, под стать пришедшему, степному коньку мышиного окраса. - Ижи, вот ты где спрятался, - счастливо обнимая верного скакуна за шею, зашептал ему на ухо мальчик. - Смотри, что я для тебя припас! Морковка, заранее утащенная с кухни, была конем благодарно схрумкана, после чего Ресану терпеливо позволили взгромоздить седло и затянуть подпругу. Получиться-то у мальчика получилось, но только с третьей попытки. - Я обязательно привезу эти глупые камни, и тогда посмотрим, кто сопляк и маменькина дочка, а кто нет, - пробормотал Ресан, обращаясь к невидимому собеседнику, и вывел коня наружу. У мальчика было заготовлено несколько правдоподобных отговорок на случай, если стража у ворот остановит его. Но те, пользуясь отсутствием начальства – брат Ресана рано утром уехал с патрулем – обступили принесенный из караулки столик с костями. Мимо доблестных воинов мог промаршировать отряд рыцарей в тяжелых доспехах – и они бы ничего не заметили. Ресан отвернулся, скрывая презрительную гримасу – ну и вояки достались брату! Намучается же с ними Керан прежде, чем сумеет приучить к должной дисциплине. Дома и представить казалось невозможным, чтобы стража на посту вздумала играть в азартные игры. Отец бы им такое устроил!..
Конек бодро трусил по низкому разнотравью, позволяя маленькому седоку глазеть по сторонам, наслаждаясь свободой. Направлялись они на восток – там, примерно в двадцати милях от крепости, как рассказывал вредный Герисс, находились развалины древнего города. Если верить страшилкам, бродившим среди местных мальчишек, в руинах этих жили зловещие призраки, способные околдовать любого человека и лишить разума. Потому и стремились туда самые безрассудные и отчаянные малолетние храбрецы – чтобы доказать окружающим свое мужество и отвагу. Кое-кто гордо возвращался с памяткой – белым полупрозрачным камнем, светящимся в темноте. Большинство же, проплутав в окрестностях, и, то ли не найдя города, то ли испугавшись чего-то, въезжали в ворота крепости с пустыми руками, становясь на несколько дней жертвами насмешек.
Ижи, только что размеренно перебиравший копытами, отчего-то ускорил шаг, а потом и вовсе сорвался в галоп. Не понимая причины, мальчик начал озираться по сторонам, но загадка разрешилась, когда из-за спины донесся тягучий вой. Ребенок развернулся – там, еще далеко, чуть ли не у кромки горизонта, появились темные силуэты. Степные волки, некрупные, чуть ли не в два раза мельче обычных. Но их было так много!.. Конек летел над травой, мальчик прижимался к его холке и шептал все молитвы, какие знал. Когда молитвы закончились, в совершенном отчаянии Ресан обратился к обетам. Он обещал никогда больше не уезжать без спроса, всегда хорошо себя вести, слушаться родителей и брата… По его детскому разумению, обещанная жертва была настолько серьезна, что хоть один из светлых богов должен был прислушаться и спасти их. Но боги вмешиваться не торопились, а вот бег Ижи становился все более неровным. Конь хрипел, сбивался с шага, на морде появилась пена. Но Ижи, выносливая степная лошадка, еще бежал. И бежали волки – все ближе и ближе. Они больше не выли – и погоня оттого казалась страшнее. Трясущимися руками вытащив плетку, Ресан наотмашь хлестнул по оскаленной морде самого нахального зверя, уже примерившегося вцепиться в заднюю ногу коня. Жалобно, как человек, вскрикнув, Ижи вырвался вперед, но как надолго? Что-то белое мелькнуло впереди, и мальчик вздрогнул, на мгновение вырванный из мыслей о скорой смерти. Развалины города – того самого… Если они сумеют добраться туда, то… может быть… Остатки крепостной стены были уже совсем близко: накренившаяся башня, рядом с ней в стене – огромная выбоина. - Солнышко мое, Ижи, давай! – шептал мальчик. - Спрячемся там, спасемся! Беги, пожалуйста! До стены оставалось едва ли четверть мили, когда коня на середине шага повело. Ижи начал валиться набок, и Ресан едва успел выпрыгнуть из стремян, чтобы не быть придавленным мертвым весом. - Ижи, – прошептал он. - Ижи! Но глаза скакуна уже стекленели, лишь в последних судорогах подрагивали тонкие ноги… Торопливо достав из седельной сумки походный кинжал – подарок брата – мальчик отступил от коня. Глядя на приближающуюся стаю, вытащил клинок из ножен. У зверей теперь есть добыча. Может, его они оставят в покое? Или нет? Ресан пятился, боясь повернуться к волкам и спиной и побежать. Казалось, пока он смотрит этим тварям в глаза, они не посмеют кинуться… Странный рокот прокатился по степи, покачнулась под ногами земля – и вернулась тишина. Но не обычная, степная, - тишина стала абсолютной, проглотив все звуки. Волки замерли, оглушенные, потом единым движением развернулись и кинулись прочь – туда, откуда пришли. Что могло напугать зверей так сильно, что они забыли про голод? Ресан обернулся: с юго-востока стремительно надвигалась серая пелена, шла сплошной стеной, от небес до земли. Вот стена засияла ломаными вспышками молний, и рокот повторился – громче, чем прежде. И сильнее, чем прежде, дрогнула земля. Степная буря, Гнев небес. Она редко случалась летом, но – пришла. Замена одной смерти на другую. Не в силах придумать ничего иного, мальчик бросился к городу, к стоявшей на его окраине кренящейся башне. Если она выстояла несколько веков, выдержит и еще один ураган. Успел он почти одновременно с бурей, лишь пару раз вдохнул ее пустой, царапающий песчинками воздух, - и нырнул в широкое отверстие внизу башни, в темноту…
На мгновение сон прервался серой пеленой, чтобы смениться другой картиной:
Ресан оказался в темном помещении с низким каменным потолком. Обнаженный по пояс мужчина, весь в старых шрамах, стоял спиной к мальчику и что-то перемешивал в огромном котле. Под железным дном ярилось пламя, оскорблено плевалось искрами, когда в него падали капли вара. В воздухе плыла полузнакомая смесь запахов степных трав, горелого жира и восточных благовоний. - Ты уже в сознании, находка? – мужчина повернулся, губы на нечеловеческом лице растянулись в жуткой улыбке, в отсветах пламени блеснули острые зубы…
*****
Внутренняя пробудка не подвела и в этот раз. Когда Ресан, хватая ртом воздух, сел на кровати, до рассвета оставалось еще долго. Яркие образы из сна, который сном, собственно, не был, еще стояли перед глазами. Особенно последняя картина – этот не-человек, которого юноша панически, до безумия, боялся... Остальные слуги крепко спали, не потревоженные его пробуждением. Ресан тихо сполз на пол и вытащил из-под койки с вечера приготовленный мешок, надел лямки. Выскользнул за дверь. На галерею юноша идти поостерегся, вышел через двор к той башне, на которую днем ему показал мальчишка. Обходной путь оказался намного дольше; впрочем, на то он и обходной. И во внутреннем дворе восточного крыла, и дальше было безлюдно. Больше всего Ресан опасался нарваться на особую стражу Тонгила – его оборотней, которые стерегли замок ночами, когда стражники-люди спали. Но пока светлые боги миловали.
Вот и башня – громада с черными провалами окон. Ресан достал из мешка лунник – белый камень, светящийся в темноте, сжал в руке эту замену факела. И двинулся вверх по пустой, без единого стражника, лестнице; на третьем этаже свернул в темный коридор и пошел, отсчитывая двери. Вот и нужная. Если только его не обманули…
Ресан глубоко вздохнул и поднял руку, намереваясь постучать. Несмотря на глубокую ночь, дверь отворилась прежде, чем костяшки пальцев во второй раз прикоснулись к ее темному дереву. Открылась, выпустив широкую полосу света и явив Риена – изрядно вытянувшегося за последние месяцы, потерявшего прежний загар и более бледного, чем Ресан хотел бы увидеть. При виде гостя лицо младшего ар-Корма утратило остатки румянца: - Ты что здесь делаешь? Да еще в таком виде? – выдохнул он испуганным шепотом. - Я за тобой, – последовал твердый ответ. Риен выглянул в коридор, и, убедившись, что никто за ними не наблюдает, втащил пришельца в комнату. Тщательно запер дверь и развернулся, прижимаясь к деревянной поверхности спиной. С обреченным видом посмотрел на черноволосого и приглушенно воскликнул: - Ох, Росана, ну нельзя же быть такой дурой! Или ты хочешь втравить нас всех в еще худшие неприятности?
Сразу заняться проблемой любопытного Ресана не удалось – встреченный стражник оказался посланцем Тонгила
Возможно, лучше двоеточие вместо тире, потому что вторая часть предложения - причина того, что сказано в первой.
Цитата (Лерра)
Но как полуэльф не напрягал память
наверное, здесь "ни", а не "не"
Цитата (Лерра)
о могут привести медленной смерти
привести к смерти
Цитата (Лерра)
многочасовые службам
службы
Цитата (Лерра)
Они больше не выли – и молчаливая погоня казалась оттого страшнее.
Имхо, "оттого"- лишнее слово. Или можно убрать "молчаливая" и немного изменить порядок слов: "и оттого погоня казалась..."
Цитата (Лерра)
орде самого нахального зверя, уже примерившегося вцепиться в заднюю ногу коня. Потом еще одного, сумевшего оцарапать бок коня.
Жду проды!
Я не уверена, что поняла верно. Ресан - девочка? Просто пока нет продолжения, можно допустить что угодно. Но если так - мне кажется, не стоило писать о воспоминаниях/снах Риена, пока не оказалось, что это Росана. И вообще, не упоминать о чувствах/мыслях этого героя. Пусть бы читатель следил за ним глазами других персонажей, чтобы и не догадался раньше времени о сюрпризе, но и не почувствовал себя обманутым. Т.е. оставить внешность, но до поры спрятать внутренний мир. Разумеется, если речь идет о нормальной девочке, просто переодетой. Если там какие-то еще подводные камни - значит, я зря эту тему затронула.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Я не уверена, что поняла верно. Ресан - девочка? Просто пока нет продолжения, можно допустить что угодно. Но если так - мне кажется, не стоило писать о воспоминаниях/снах Риена, пока не оказалось, что это Росана. И вообще, не упоминать о чувствах/мыслях этого героя. Пусть бы читатель следил за ним глазами других персонажей, чтобы и не догадался раньше времени о сюрпризе, но и не почувствовал себя обманутым. Т.е. оставить внешность, но до поры спрятать внутренний мир. Разумеется, если речь идет о нормальной девочке, просто переодетой. Если там какие-то еще подводные камни - значит, я зря эту тему затронула.
Подводный камень есть (один), но насколько он оправдывает такой подход, как у меня, не знаю. Когда выложу продолжение, где будет объяснение, посмотрите, будет ли его достаточно.
Лерра, сейчас перечитала, что вчера на грани отключки вам понаписывала Удивляюсь, что вам удалось уловить смысл. Но вы правы, надо смотреть, что там дальше, прежде чем лезть с советами такого плана
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Лерра, поймала себя на мысли, что тянет заглянуть лишний раз на форум, чтобы увидеть продолжение вашего романа. Очень сочно и вкусно написано. Вы умеете заинтриговать читателя.
Лерра, сейчас перечитала, что понаписывала вам вчера на грани отключки Удивляюсь, что вам удалось уловить смысл.
Да вроде все было хорошо написано, понятно.
Цитата
надо смотреть, что там дальше, прежде чем лезть с советами такого плана
Меня этот сон Ресана тоже немного смущает, но таким образом вылезает еще один хвостик сюжета, направленный на Степь и кочевников, а это важно. В общем, увидите, адекватно получилось объяснить или нет. )))
Цитата
Лерра, поймала себя на мысли, что тянет заглянуть лишний раз на форум, чтобы увидеть продолжение вашего романа. Очень сочно и вкусно написано. Вы умеете заинтриговать читателя.
Вот, когда буду читать второй раз, возможно что-то и мелькнет, а пока просто наслаждаюсь сюжетом и героями. Ваш "Дар Демона" пополнил список моих любимых произведений на нашем форуме.
Яркий факел слепил, и Венд против воли зажмурил слезящиеся глаза. - Помнишь меня? – любезно поинтересовался смутно знакомый голос. Не Тонгил. Венд, сильно щурясь, приоткрыл глаза.
Цитата (Лерра)
Какое-то время они просто стояли друг напротив друга. Тонгил склонил голову набок и внимательно рассматривал бывшегодруга,
Цитата (Лерра)
Вы возьмете меня в ученики?
-этот момент просто восторг. Не у держалась и шлепнула ладонью по столу, перепугав лежавших на нем кошек, воскликнула "Да!" - и пошла жадно читать дальше.
Про Ресана-Росану. Да, отчетливо прописан был мальчик, не знаю как уляжется в сознании что он девочка. Будем посмотреть? А конкурс памяти Николая Лазаренко?
Про Ресана-Росану. Да, отчетливо прописан был мальчик, не знаю как уляжется в сознании что он девочка. Будем посмотреть?
Когда выложу продолжение, скажете, достаточное ли это объяснение. А сон Ресана, скорее всего, в любом случае перенесу в более поздние главы, - чтобы зря не смущал.
Лерра, спасибо не за что) Я тут мало чем могу помочь, да и читается слишком хорошо) И еще, самая имхастая ИММХа. Попробую свою кривую логику объяснить. Дети любят животных. Этот конкретный ребенок, Ресан (Росана) любит этого конкретного коника Ижи. Как это и показано в начала отрывка:
Цитата (Лерра)
- Ижи, вот ты где спрятался, - счастливо обнимая верного скакуна за шею, зашептал ему на ухо мальчик. - Смотри, что я для тебя припас!
Дальше: волки, погоня, конь падает и вот у ребенка, который был счастлив приласкать конька, который привязан к нему, возникают мысли по поводу павшего животного:
Цитата (Лерра)
У зверей теперь есть добыча. Может, его они оставят в покое? Или нет?
Только эти мысли. Я понимаю, что ужас заслоняет вообще все. И будь Ресан мальчишкой смотрелось бы естественнее, но девочка... Даже не знаю. Может быть, у нее нет времени пожалеть своего четвероногого друга, может быть она никогда его особенно не любила и под страхом смерти привязанность к коню истаяла как туман на рассвете... Но мне просто немного жаль (во мне сейчас говорит владелица трех кошек ) что девочка так отнеслась к спасавшему ее другу. А конкурс памяти Николая Лазаренко?
Только эти мысли. Я понимаю, что ужас заслоняет вообще все. И будь Ресан мальчишкой смотрелось бы естественнее, но девочка... Даже не знаю. Может быть, у нее нет времени пожалеть своего четвероногого друга, может быть она никогда его особенно не любила и под страхом смерти привязанность к коню истаяла как туман на рассвете... Но мне просто немного жаль (во мне сейчас говорит владелица трех кошек ) что девочка так отнеслась к спасавшему ее другу.
Да. Наверно, Ресан недостаточно синтементален...
Давай, ты скажешь мнение об этой девочке после следующих глав - где будет немного рассказано о ее предыдущей жизни. А я не буду пока ничего менять в ее мысленном монологе.
Бабарик - чудесный корректор, но человек занятой и трудноуловимый. Иногда месяцами не является
Я ему на мыло отправила. Обещал вчера-сегодня... В смысле, вчера ответил, и так пообещал. Но если до завтра ничего не будет, то с утра выложу продолжение, как есть.
Риен тоскливо смотрел на сестру, столь на себя непохожую, затянутую в мужской костюм, да еще с этими черными волосами, и пытался не думать о том, что теперь с ними обоими будет. В том, что будет непременно, юноша не сомневался – Тонгил знал обо всем, что творилось в его замке. Но даже если, чудом богов, Росане повезет стать исключением, обязательно вмешается проклятый полуэльф… - В жизни не поверю, что отец тебя отпустил! – вздохнул Риен. - Сбежала? Росана независимо пожала плечами: - Ну да. Было странно смотреть на худого паренька с разворотом плеч, совсем не подобающим изящной девушке, с мальчишеской плоской грудью, и сознавать, что это действительно его красивая вредина-сестра. Только лицо осталось почти прежним. - Амулет личины? – уточнил Риен без особой надобности. Девушка кивнула. - Сними, а? – попросил юноша. - Не могу тебя в этом облике видеть, не по себе как-то. - Понимаю. Только у меня наоборот: девушкой себя перестал… перестала ощущать, - Росана расстегнула сережку с каплей жемчужины – такие носят все юноши с четырнадцати лет, сняла с шеи подвеску, потом тонкий обруч кольца. И, наконец, вынула из воротника рубашки маленькую, почти незаметную иглу с утолщением на конце. - Амулет на четырех якорях? – с невольным уважением проговорил Риен. Сестра усмехнулась: - На пяти, - и распустила крохотную, из одной пряди волос на виске, косицу, вынув из нее тонкую серебристую нить. Облик потек, меняясь: сузились плечи, проявились изящные бедра, а на груди красноречиво приподнялась рубашка. Посветлели волосы, став того же оттенка, что и у Риена. - Ну что, теперь обнимешь? – поинтересовалась Росана, умудрившись каким-то образом соединить в вопросе ехидство с любовью и заботой о нем, Риене. А потом сама со всхлипом повисла у брата на шее…
*****
Прием у императора закончился катастрофой. Конечно, и прежде случалось так, что несдержанность Росаны ар-Корм вызывала неприятности. Керану, старшему брату, когда он был еще жив, дважды пришлось драться на поединке с кипящими от негодования благородными тарами, не имевшими возможности вызвать на дуэль саму обидчицу. А одна ее невинная шутка над наследным принцем стоила графу унизительного извинения перед императором, а самой Росане – полугода в монастыре. Однако прежние неприятности и близко не стояли с последней: девушка прилюдно оскорбила Темного мага. И не просто Темного мага, что уже невесело, а Тонгила – того самого, который за последние годы сумел подмять под себя весь север империи. И сам Его Величество, и Императорский Совет отчего-то в дела Тонгила не вмешивались, избирательным образом ослепнув и оглохнув. Да, великолепный бал в честь весеннего равноденствия обернулся катастрофой. Узнав, что натворила его сумасбродная дочь, граф лишь бросил короткий ледяной взгляд на ничего еще не понявшую девушку, улыбающуюся от ощущения собственной победы и посрамления чернокнижника, и велел начальнику стражи немедленно отвезти ее в самое дальнее от столицы имение, в окрестности Кирет-града. А сам остался – надеялся, должно быть, что что-то еще можно исправить… Первые дни в изгнании Росана с удовольствием вспоминала выражение лица мага, которому она так изящно указала на его, безродного выскочки, место. На неуместность его пребывания среди благородных господ. Вспоминала, как удалось, благодаря подслушанным сплетням, найти его самое уязвимое место и надавить на него, как Тонгил окаменел, а потом почти сорвался на вульгарный скандал… Да, поначалу думать об этом было приятно, но шли дни, и вскоре доверенная служанка стала приносить ей странные новости. Такие как известие о небывало сильном дожде, который упрямо не выходил за границы майората графа ар-Корма. Который не прекращался ни днем, ни ночью, размыл укрепленные берега рек и подпоры мостов, превратил всегда сухие долины в заливные луга, а затем и вовсе – в болота. Потом появился рассказ о нападениях на людей и скот невиданных прежде водных хищников в серых ребристых панцирях, в два человеческих роста длиной, с частоколом зубов в огромной пасти… Затем – о новой болезни, когда от укуса обычных комаров людей вдруг начинала косить лихорадка… И, наконец, о дне, когда все внезапно закончилось: исчезли прожорливые твари, выздоровели люди, не по-весеннему жаркое солнце начало выпаривать воду, а сильный ветер – относить получившиеся облака дальше на запад, не давая им вновь пролиться дождем. А еще служанка добавила: граф откупился от проклятого колдуна, пожертвовав единственным оставшимся в живых сыном, отправив пятнадцатилетнего Риена на север в замок Тонгила, заложником… Узнав о последствиях своей «победы», Росана разбила все хрупкое и бьющееся, что попалось под руку, а потом проплакала всю ночь. Последний раз она так ревела, когда узнала о гибели Керана. Но если в смерти старшего брата девушка не была виновата, то Риен пострадал из-за нее.
Никто из родителей к ней так и не приехал, ничего не сообщил, только малявка Делия прислала пространное письмо, кое-где в пятнах потекших чернил. Младшая из сестер рассказала, как отправляли Риена, и как хорошо держался братишка, хотя понимал, что шансов вернуться живым у него немного. Как графиня после того слегла и не вставала неделю, а граф, враз почерневший, почти не выходил из своего кабинета, а если когда и появлялся, то часто замирал и смотрел в одну точку, словно на что-то, всем остальным невидимое. И как сама Делия не могла сдержать слез каждый раз, когда думала о случившемся… За все письмо сестра ни разу ни в чем не упрекнула Росану, но от этого было только больнее.
После бала, на котором Росана поломала жизнь брату, прошло полтора месяца. Почти все это время, вынужденно проведенное в киретской глухомани под домашним арестом, в компании одной лишь горничной, девушка мучилась и переживала. О том, что происходит дома, она узнавала только из писем сестры – никто из родителей на ее послания не отвечал. Иногда Росане казалось, что отец с матерью, угнетенные потерей сына и наследника, просто вычеркнули непутевую дочь из своей жизни. Сложно сказать, что бы сотворила расстроенная девушка дальше, но случайно подслушанный разговор дал ей подсказку, придав жизни смысл и цель. Росана сидела в тенистой беседке в крохотном парке – парк этот был единственным местом, куда ей разрешалось выходить, - когда по усыпанной гравием дорожке мимо, не заметив ее за сплетением ветвей, прошли двое. Один – кряжистый, наполовину седой начальник стражи, второй – незнакомый Росане молодой воин. - Останешься за главного, пока не вернусь, - говорил седой. - За девчонкой следи внимательно: граф боится, что эта сумасбродка попытается сбежать… - Почему ее вообще здесь держат? – энтузиазма в голосе молодого не ощущалось. - Почему не отдали Тонгилу вместо наследника, раз уж она все это заварила? - Чернокнижник сам назначил цену, - начальник стражи покачал головой. - От девчонки отказался… Ну да ладно, вернемся к делу. Стража должна стоять не только у комнат самой девицы, но также у главного и черного ходов. И не забудь… - люди отошли уже слишком далеко, и навострившая уши Росана не смогла больше уловить ни слова из их разговора. Но побег… Стало быть, драгоценный родитель, побрезговавший написать и пару строк провинившейся дочери, всерьез озаботился превращением этого дома в тюрьму для нее. Что теперь? Через полгода-год, когда все успокоится, ее, как племенную кобылу, продадут какому-нибудь высокорожденному недорослю, а Риен так и сгниет в мрачных лесах Полуночного края? Может, отец и любил своих детей, но положение в обществе всегда стояло для него на первом месте. Росана медленно поднялась на ноги, одернула подол платья. В голове начал формироваться план, и подробности его привели бы графа ар-Корма в ужас. Печаль и переживания девушки приняли осязаемую форму: Росана не собиралась успокаиваться, пока не исправит то, что натворила, а упрямства в ней было больше, чем во всех остальных ар-Кормах, вместе взятых. Обыскав выделенные ей три комнаты в поисках хоть чего-то, подходящего для побега, и – стараниями успевшего первым начальника стражи – ничего не найдя, девушка глубоко задумалась…
Шел седьмой день с тех пор, как уехал старый волчара – сотник Игрем – и стражники успели слегка расслабиться. Последние полтора месяца, посвященные охране девицы ар-Корм, называть тяжелыми было никак нельзя, но с отъездом Игрема, все же гонявшего их иногда с полной выкладкой по лесу, жизнь и вовсе показалась медом. Молодой Исан, воспитанник ар-Корма, заместителем Игрема стал недавно и в глуши успел заскучать. Да и работа ли это для молодого амбициозного дворянина – сторожить взбалмошную девицу, пусть даже дочь графа? Исану хотелось на границу, за подвигами и славой. Так что стражников он особо не проверял, почти все время посвящая изучению военного дела: юноша мечтал стать великим полководцем. Игрем стражников ставил всегда по двое и каждую ночь, страдая бессонницей, обходил лично. У будущего великого воителя сон оказался крепким, так что уже на вторую ночь стражи решили кидать жребий и караулить по одному, а на третью – и вовсе спихнули это дело на молодежь. Молодежь в лице еще безусого Лига, сперва заворчавшая, после первого одиночного дежурства возражать перестала. Выяснилось, что скучать в одиночестве под темным балконом и перешучиваться с хорошенькой девушкой, на этот балкон вышедшей, – две огромные разницы. Дочь ар-Корма оказалась милой и дружелюбной, а шустрый ночной ветерок иногда так заманчиво приподнимал подол ее шелкового халата… На третью ночь их оживленного общения добросердечная девушка таинственным шепотом сообщила Лигу, что у нее для него сюрприз, и спустила на веревке бутыль хорошего вина… Качество напитка Лиг тут же благодарно оценил, но мысли после дегустации отчего-то потеряли ясность, а потом и вовсе затянулись сонным туманом…
Внизу, с блаженным выражением на лице, обнимал бутыль похрапывающий молодой стражник. Служанка, также хлебнувшая чудесного напитка, сопела на лежанке. План успешно выполнялся. Убедившись, что свидетелей ее ухода не наблюдается, Росана сбросила на траву самодельный походный мешок, потом слезла сама. Подошла вплотную к стражнику, наклонилась… Мысленно напомнила себе, что это действительно необходимо: без мужской одежды она далеко не уйдет, а костюм для верховой езды, одетый для побега, слишком наряден и скроен на женскую фигуру. От плаща и камзола она избавила стражника без особых угрызений совести, но когда дело дошло для штанов, заколебалась. Во-первых, она никогда еще не снимала их с незнакомого мужчины. Со знакомого, впрочем, тоже. Во-вторых… ну, тут хватало и «во-первых». Глубоко вздохнув и повторив, что это - для благой цели, девушка принялась раздевать несчастного Лига. К ее огромному облегчению, нижнее белье этот достойный молодой человек все же носил, с главной частью его анатомии близко знакомиться не пришлось. Увы, жертва благопристойности оказалась напрасна: штаны не подошли. Камзол, впрочем, тоже оказался велик, но его можно было натянуть поверх ее собственной куртки для верховой езды и все это сверху задрапировать плащом. Помимо одежды, Росана позаимствовала у стражника оба кинжала с широкими воронеными лезвиями и связку «жал» - метательных лезвий. Имение ар-Кормов находилось в южной части Киретских предместий, среди подобных домов вельмож и купцов Золотой Ветви. Каждый особняк, как небольшую каменную крепость, окружали высоченные стены, и собственность отца Росаны исключением не была. Хорошо хоть, на кладку стены пошли крупные, толком не обтесанные камни, с удобными выбоинами в некоторых местах. Да и деревце, росшее почти вплотную к ограде, помогло на эту самую стену взобраться. Уже сползая на противоположную сторону и плюхаясь на весеннюю мягкую травку, девушка с возмущением подумала, что таким же образом любой вор мог забраться в имение. Слуги, оставшиеся без хозяйского пригляда, даже не догадывались на ночь выпускать в парк сторожевых собак и повтыкать в верхнюю часть стены острых камней и ломаного сланца… Будь Росана полноправной хозяйкой, она бы им объяснила… Кирет, находившийся за несколько тысяч миль от ближайшей границы, так привык к безопасности, что уже несколько столетий как вылез за пределы прежней городской стены, но так и не обзавелся новой. Да и к чему: кочевники, даже в самые засушливые года, когда голод выгонял их из Степи, сюда не доходили, варвары-северяне так далеко вглубь континента на боевых кораблях не заплывали, а настоящих гражданских войн в Империи не случалось со времен основателя нынешней династии. И даже Темный маг, подбиравшийся к ним все ближе и ближе, киретцев не напугал и не пробудил от сонного спокойствия. Мало ли их было, таких вот временных властителей? Горожане поклонятся, откупятся – и вновь все будет хорошо, будет по-прежнему… Хотя Кирет и лежал далеко от южной границы, обитателями его являлись не только коренные имперцы. Здесь можно было встретить и смуглого септа, и белокожего темноволосого северянина, и рыжего, как закатное пламя, обитателя Югерского архипелага. А если знать, в какой переулок зайти и на какой двери выбить условную дробь, то даже и настоящего кочевника – черноволосого, несмотря на почтенный возраст, с вытянутыми к вискам миндалевидными глазами, напоминающими эльфийские. - Дедушка! – радостно взвизгнув, Росана подпрыгнула и повисла на шее старого туура. - Как я рада тебя видеть!
Старый шаман, который, собственно, приходился отцом кормилице Росаны, историю непутевой «внучки» выслушал с сочувствием, потому что последнее это дело – бросать в беде свою кровь. Так заповедовал Многоликий и так говорили духи предков – нет и не может быть у человека ничего более ценного, чем семья и род. И если получилось, что младший в семье пострадал от действий старшего, то старшему и выручать. Да, дед все понял правильно. И помог. Очень помог: иначе не удалось бы Росане запастись всевозможными амулетами и попасть в караван – в чужом облике и под чужим именем…
Ой, какой вкусный отрывок! И сразу Росна предстает такой живой и неоднозначной. Уже призадумалась: а обещанная фишка в том, что она не первый раз превратилась мальчика? У-у-у! Plamya, вредина! Все из-за тебя! Не люблю спойлеры!
Цитата (Лерра)
без мужской одежды она далеко не уйдет, а костюм для верховой езды, одетый для побега,
Надетый. Но здесь вообще нельзя использовать, чтобы повтора не было - подготовленный, выбранный.
Цитата (Лерра)
Имение ар-Кормов находилось в южной части Киретских предместий, среди подобных домов вельможи купцов Золотой Ветви.
Это чистая имха, но я споткнулась на слове "подобных". Есть в этом определении что-то обобщающее, и у меня с конкретным местом не свзалось. Мне кажется, "среди других таких же" будет лучше и точнее.
Цитата (Лерра)
И даже Темный маг, подбиравшийся к ним все ближе и ближе, киретцев не напугал и не пробудил от сонного спокойствия.
Лишнее местоимение, с толку сбивает. Я глазами по верхним строчкам заметалась, чтобы понять, к чему оно относится.
kagami, спасибо за вычитку! С исправлениями согласна, переделаю.
Цитата
Ой, какой вкусный отрывок! И сразу Росна предстает такой живой и неоднозначной.
Рада, что понравился. Росана - да, девочка не простая.
Цитата
Уже призадумалась: а обещанная фишка в том, что она не первый раз превратилась мальчика? У-у-у! Plamya, вредина! Все из-за тебя! Не люблю спойлеры!
Вообще-то я имела в виду вот эту фразу:
Цитата
Только у меня наоборот: девушкой себя перестал… перестала ощущать
Остальное, касающееся объяснения сна, планировала отложить на более дальние главы... В общем, представьте, что сон Ресана (раз уж он вводит читателя в заблуждение) вы еще не читали
Могу еще добавить что логика не пострадала и мой внутренний критик молчит, довольный тем что косяк обернулся интересной фишкой) А конкурс памяти Николая Лазаренко?
Могу еще добавить что логика не пострадала и мой внутренний критик молчит, довольный тем что косяк обернулся интересной фишкой)
Это хорошо! Внутреннего критика нужно держать в состоянии радости и довольства.
Еще одна глава. Надеюсь на критику!
Глава 17.
- Провалы в памяти, - повторил Мэа-таэль, чувствуя, как становятся на место разрозненные части мозаики. - Почему ты не сказал раньше? Маг тихо и совсем на себя не похоже вздохнул: - Откуда я знал, можно ли тебе доверять? Я и сейчас… - Ты меня три раза спасал, - проговорил Мэль, понимая, что на человека, забывшего о прошлом, несправедливо обижаться, но жгучую обиду все равно чувствуя. – А еще я тебе должен жизнь брата. Арон, духами предков клянусь – я тебя не предам! - Верю, - после паузы кивнул Тонгил. - Что именно ты помнишь? - Отрывки, - маг пожал плечами. - А иногда я не помню, а просто знаю… Мэль, у меня есть дети? Полукровка вздрогнул от неожиданного вопроса: - Ты это у меня спрашиваешь?!! - Больше не у кого, - Арон криво улыбнулся. - Ты никогда не упоминал… при мне, – полуэльф хмыкнул от мысли, пришедшей в голову следом. - От мальчиков, с которыми ты спишь, детей не бывает. Маг рассмеялся, на этот раз вполне искренне: - Данный факт мне известен, о мудрейший из мудрых! Но разве это значит, что в моей жизни никогда не было женщин? - Были, конечно, - признал Мэль, пожав плечами. - Но что-то прежде отеческих порывов я за тобой не замечал. Хотя... - от внезапно появившейся идеи полуэльфу стало очень не по себе. - Что? - полюбопытствовал Тонгил. - Ничего, потерял мысль, - пробормотал Мэа-таэль, на самом деле изо всех сил стараясь от означенной мысли избавиться. Конечно, Тонгил – Темный маг, но это же не означает, что для восстановления памяти он способен принести в жертву собственного ребенка? Потом они почти до утра сидели в покоях Тонгила, и Мэль рассказывал то, что знал о прошлом Арона. Не все, конечно, и даже не десятую часть тех мелочей, из которых состоит жизнь любого человека, но достаточно, чтобы жадный блеск в глазах мага чуть утих и поток его вопросов уменьшился. Все встало на свои места, не дававшая Мэлю покоя неправильность поведения Тонгила разрешилась; только вот, когда полуэльф уже входил в собственные комнаты, перед мысленным взором внезапно четко проявилась картина: Тонгил и черноволосый мальчик лет десяти идут по темным переходам подземелья, по коридору, ведущему к лабораториям мага. Мальчик шагает беззаботно, взгляд у ребенка невинно-доверчивый, бесстрашный. Вот он поднимает голову, что-то спрашивает у Арона, и Мэль замечает, как сильно они похожи: маг и этот незнакомый мальчик. Тонгил кивает, улыбается, и распахивает перед сыном дверь самой страшной из своих лабораторий – той, откуда люди никогда не возвращаются живыми – только разобранными по частям…
*****
Арон потер ладонями виски, пытаясь прогнать накопившуюся за прошедшие сутки усталость. Рассказ Мэа-таэля был одновременно и слишком длинным, и слишком коротким, а новые знания о себе самом, которые северянин силился удержать в голове, так и норовили улизнуть. А еще его ждал Венд… Когда они вышли из башни, замок уже просыпался. Венд, за прошедшую ночь, похоже, не сомкнувший глаз, радостным из-за собственного освобождения не выглядел. Да и не был он пока свободен: Арон, не склонный к излишнему риску, использовал вместо оков те же тени, которыми прежде скрутил оборотней. Они обнимали Венда, словно сумрачный кокон, позволяя свободно двигаться, но лишь в пределах, очерченных магом. До тех пор, пока ар-Син не попытается совершить какую-нибудь глупость, присутствие теней останется для него хоть и видимым, но неощутимым. Венд молчал, северянин тоже не испытывал большого желания общаться – выслушивать проклятия и что-то пытаться доказать. Тем более что понимал – сам бы на месте Венда не поверил ни единому слову. Кони были приготовлены – собственно, выводил и седлал их сам Арон, не желая объясняться со слугами. Две лошади – для них с Вендом, одна – для поклажи. Ворота были открыты, стражники лишь молча поклонились своему господину… Звонко процокали подковы по мосту, переброшенному через глубокий ров с водой… А потом Темного мага и его пленника обступила лес, где еще не пели птицы и уже угомонились волки. Тихо и спокойно. - Зачем тебе все это? – голос Венда порвал тишину. - Эти мерзкие колдовские опыты, смерть людей? Чего ты хочешь добиться? Чего? Арон молча пожал плечами – он и сам бы не отказался узнать, почему Тонгил этой реальности превратился в чудовище. - Мне тоже бы хотелось услышать ответ на один вопрос, - негромко сказал северянин. - Почему ты убил мать Мэа-таэля? - Я?!! – Венд резко натянул поводья, и тени, почуяв неповиновение, зло зашипели и придвинулись к человеку ближе. - О чем ты говоришь? - И она, и его младшая сестра погибли из-за тебя. Забыл? - Я не понимаю… - Вижу, - тень обвила запястье ар-Сина, сдавила - не до боли, лишь напоминая, чтобы человек позволил коню идти дальше. – Вижу, что забыл. Но, если дорожишь жизнью, в будущем не попадайся Мэлю на глаза, поскольку он помнит… Деревья расступились, явив небольшую поляну. Тень, выполняя желание мага, слегка подтолкнула ар-Сина, подсказав, что с коня следует слезть. - Думаю, здесь я тебя и оставлю, - Арон, оглядевшись, выбрал подходящее дерево, обмотал вокруг ствола поводья лошади Венда и заводной. Ар-Син стоял рядом и мрачно смотрел на мага. - Что за колдовство ты на меня наложил? – спросил воин, хотя по интонации чувствовалось, что искреннего ответа он не ждет. Тонгил вздохнул: - Ничего я с тобой не делал – каким пришел, таким и уходишь. Все оружие в седельных сумках – потом достанешь. Там же карта и припасы. И вот еще, - Арон снял с пояса небольшой амулет, подвеску в форме волчьей головы на серебряной цепочке. - Это защита от тварей, которые живут в здешних лесах. - Мне ничего от тебя не нужно! – Венд яростно мотнул головой. - Не будь глупцом! – Арон почувствовал, что начинает злиться. - Без амулета из лесов не выйти. - Отлично! Лучше я подохну, чем возьму от тебя хоть что-то! - Как ты был упрямым дураком, так и остался! – не выдержал Тонгил. - Отлично! Подыхай, сколько влезет! – Глубоко вдохнул, напоминая себе, что причины для ненависти и недоверия у этого Венда имелись веские, и добавил: - Амулет я оставлю. Если не нужен – выбросишь. Все равно он настроен только на тебя и ни для кого другого работать не будет. И еще: следующие два часа ты пробудешь на этой поляне. Потом сможешь уйти, но только в сторону, противоположную замку – на тот случай, если у тебя хватит дури вернуться и попытаться убить меня еще раз. Венд промолчал, только мазнул по Арону злым взглядом и отвернулся. - Замечательно, - буркнул Тонгил, вскакивая в седло. - Двух лошадок тебе хватит, надеюсь. Если что, одну скормишь волкам – без амулета серые заинтересуются тобой очень быстро. На мгновение замер – нестерпимо хотелось попрощаться с другом по-человечески. Сказать… что-то. Но между ними, почти ощутимо, висела стена ненависти, и никакие слова не могли этого изменить.
Бабарик, вот моменты, о которых я хотела спросить:
1.
Цитата
нитью реальности был тюремщик, приносивший еду. И именно с ней оказалась связана странность,
Вы предложили заменить "нить реальности" на "связь с реальностью". Но тогда получается повтор однокоренного слова. А если оставить как есть? Коряво звучит, или все же пойдет?
2. Про Венда, убившего родичей Мэля:
Цитата
если честно, забыл, где упоминалось, что он их убивал. Если это было раньше по тексту – возможно, тут есть смысл намекнуть еще раз,
Упоминалось в той же главе. Наверное, не обратили внимания. ))
3.
Цитата
Я бы вынес «И помог» в отдельное предложение, возможно, добавив в него пару слов.
Пары слов не придумала. А если просто так оставить:
Цитата
Да, дед все понял правильно. И помог. Очень помог:
4.
Цитата
Зато аццки шуршали ежи, белки и прочая мелкая грызучая тварь. В лесу ночью тихо не бывает
А если напишу вот так:
Цитата
А потом Темного мага и его пленника обступила лес, где еще не пели птицы и уже угомонились волки. Тихо и спокойно. Даже слишком тихо – словно все мелкие твари куда-то попрятались, замерли, ожидая, пока люди отъедут достаточно далеко.
Спойлер - звери чуют магию на довольно большом расстоянии. Она их пугает. Это еще позднее будет сказано. Так нормально?
5. С Верхней и Вечной Степью я действительно в одном месте перепутала. Верхняя - это где Темира, а Вечная - это в обычной реальности :).
А я вот, кажется, поняла, что Ваня имел в виду. Я напряглась как раз, когда Мэль рассказал о смерти матери и сестры. Напряглась, потому что пыталась вспомнить, а не было ли чего-то похожего в прологе, в смысле, в прежней жизни Тонгила. Вот как ползу, так и отражаю!
А я вот, кажется, поняла, что Ваня имел в виду. Я напряглась как раз, когда Мэль рассказал о смерти матери и сестры. Напряглась, потому что пыталась вспомнить, а не было ли чего-то похожего в прологе, в смысле, в прежней жизни Тонгила.
Может быть, дело в как раз в этом. Ни в прологе, ни в интерлюдии ни Венд, ни Мэль не упоминались.
А потом Темного мага и его пленника обступила лес, где еще не пели птицы и уже угомонились волки. Тихо и спокойно. Даже слишком тихо – словно все мелкие твари куда-то попрятались, замерли, ожидая, пока люди отъедут достаточно далеко.
Да, так мне нравится
Цитата (Лерра)
Цитата Я бы вынес «И помог» в отдельное предложение, возможно, добавив в него пару слов.
Пары слов не придумала. А если просто так оставить: Цитата Да, дед все понял правильно. И помог. Очень помог:
На мой взгляд, и так нормально. Если честно, уже даже не вспомню, что за слова я там ожидал увидеть...
Цитата (Лерра)
Упоминалось в той же главе. Наверное, не обратили внимания. ))
Видимо, да. Хотя у kagami это место тоже вызвало вопрос - может быть, что-то с ним все же сделать?
Цитата (Лерра)
Вы предложили заменить "нить реальности" на "связь с реальностью". Но тогда получается повтор однокоренного слова. А если оставить как есть? Коряво звучит, или все же пойдет?
Возможно, пойдет, но мне не очень нравится Если не приходит на ум замена, спросите у других, резануло ли кому-то еще.
А кстати, и сам спрошу. Человеги! Кому еще резануло или это мой личный таракан? (см. на строку выше) Я сделяль
Тоже проглотила махом - мало мне, мало. Герои удивительно живые, никаких мыслей поперек текста, что де просто сказка, вымысел, и так не бывает. Еще как бывает. Про нить реальности: самую чуточку хочется слова более... точного, что ли. Более развернутой мысли, возможно. А конкурс памяти Николая Лазаренко?
У-у-у! Plamya, вредина! Все из-за тебя! Не люблю спойлеры!
А я-то при чем? Лерра, я с удовольствием прочла очередные главы. Правда, не вычитывала, потому как заходила с планшета, а на нем не удобно цитировать и вообще писать. Повествование все такое же интересное, интрига, персонажи - все на уровне. Но вот сон Ресана-Росаны теперь мне кажется еще более неуместным в той главе, куда вы его поместили. Или я снова чего-то не догоняю. Объясню свое мнение. Во сне/воспоминании Ресан - мальчик (думает о себе, как о мальчике, и окружащие воспринимают его как мальчика). События там происходят во время, когда еще жив старший брат, а значит и младший еще не у Тонгила. Вот здесь мне и видится нестыковка. Можно, конечно, сказать, что во сне Росана видеть себя может как угодно, хоть шестиногим драконом, но все равно как-то оно тяжко в сознании ворочается.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Бабарик, Лита, спасибо за отзывы! Насчет "нити реальности" я подумаю. Может, еще кто-то свое мнение скажет. Жду критики!
Глава 18.
- Вот так я здесь и оказалась, - Росана вздохнула. - Оказывается, быть чтецом у орденца Пресветлого Ланни - не самая легкая работа. Удивляюсь, как я еще не посадила голос. Риен молчал. Все время, пока сестра рассказывала, он не мог избавиться от двойственности чувств. С одной стороны, он все еще в душе винил Росану за то, что оказался у Тонгила. Пусть невольно, но случилось это из-за нее. С другой - она ведь единственная не пожелала заранее хоронить его, как остальные в семье. Сбежала из дома, нарушив волю отца, путешествовала в условиях, совсем не подобающих графской дочери. И все это ради него. - Рос, я… я не могу с тобой уйти, - сказал юноша тихо. Сестра вскинулась, недоверчиво уставившись на него, потом решительно тряхнула головой: - Риен, мы с дедом все продумали. Не бойся, это вовсе не будет выглядеть побегом, у Тонгила не найдется причин что-то высказывать отцу и требовать с него компенсацию. Мы устроим так, что ты якобы погибнешь в пожаре. А еще дед создал магического голема – так что вместо тебя найдут обгоревшее тело, даже сам Тонгил ничего не заподозрит. Вот, смотри… - девушка метнулась к мешку и начала торопливо что-то искать там. - Рос, - перебил ее брат. - Я не поеду с тобой. И поджог устраивать тоже не буду. Я не могу вернуться… - Но… почему? – Росана поднялась на ноги, сжимая в ладонях запечатанный черным сургучом кувшин, потом сунула его обратно и подошла к брату. Тонкие дуги бровей сошлись над переносицей: - Из-за чего, Риен? Потом ее глаза в ужасе расширились, девушка прижала ладонь к губам: - В караване говорили, что маг… с мальчиками, - прошептала она. - Он и тебя… тоже? Риен уже открыл рот, чтобы яростно возразить, но ничего не произнес. Потому что несмотря на стыд, краской заливающий лицо при одной мысли о подобном, это было лучшим объяснением, чем правда. Как можно сказать, глядя сестре в глаза, что у него Темный Дар? Что, оказывается, с самого рождения его душу грызет скверна, и что однажды, если доживет, он может превратиться в такое же чудовище, как господин этого замка? Как возможно сказать такое? Пусть лучше считает, что Тонгил уложил его в свою постель. Это постыдно, но слухи о подобном касались многих знатных родов, не обошли даже императорскую семью. Это можно пережить. Сейчас ему нужно дождаться полного пробуждения Дара, потом научиться скрывать его. И, быть может, если никто, кроме Тонгила, о Даре не узнает, у него еще будет шанс вернуться к прежней жизни… На вопрос Росаны Риен так и не ответил, только опустил голову. Девушка судорожно вздохнула, потом села с ним рядом и осторожно обняла за плечи: - Ты еще совсем ребенок, - ее голос дрогнул. - Как он мог? Какой же… какой же… - у Росаны не нашлось достаточно сильных слов, чтобы выразить гнев, и сестра лишь крепче обняла его. Зашептала, что он ни в чем не виноват, что она все равно очень-очень его любит, и что все в семье его любят, и что эти месяцы забудутся, как страшный сон, и все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо. Риен слушал ее, от стыда за ложь не в силах поднять глаз, и молчал. И пытался придумать, что говорить дальше: - Я не могу вернуться, пока Тонгил жив. Если он расскажет кому-нибудь об этом… мне тогда… - и, сглотнув, добавил то, чего, наверное, больше всего боялась услышать сестра. - Мне тогда только в петлю. Почувствовал, как Росана в ужасе застыла, и добавил торопливо: - Уходи, ладно? Только дома скажи, что не смогла добраться до замка. Что поплутала и вернулась. Пожалуйста, не рассказывай им ничего! - Риен, братик… - девушка заплакала уже в открытую, а юноша смотрел на свои ладони, сжатые в замок, и чувствовал, что начинает самого себя ненавидеть. Но все же добавил услышанный когда-то слух, чтобы Росана прекратила убеждать его уйти с ней: - Тех, кто с ним… был… он метит магически. Как свою собственность. Так что не убежать и не спрятаться. Сестра что-то говорила, кажется, клялась найти способ уничтожить Тонгила, а Риен молчал и думал: не с того ли начинается погружение во тьму, что приходится сказать одну большую ложь близкому человеку? Потом, когда она вновь надела амулет личины и ушла – скользнула в непроглядный мрак за дверь его комнаты – Риен потушил свечи и долго стоял у окна. На тусклом северном небе бледно горели звезды. Они были далеко – маленькие и холодные. И так же холодно было у него на сердце.
*****
Росана торопливо шла по лестнице, сердито смаргивая набегающие слезы. Она уничтожит Тонгила и вернет брата. Должен же быть способ! Обязательно должен быть! Летом северные ночи коротки, скоро за первыми лучами солнца явится и оно само, будет уже труднее прятаться от глаз стражи и просыпающихся слуг. Росана достала из мешка длинную косу из переплетенных по-особому золотых и серебряных нитей и завязала на талии под одеждой. Амулет для отвода глаз – дед дал их несколько, им с Риеном для побега... Не думала она, что уходить придется одной. Амулет это был особый, на солнечной магии, и действовал от восхода до захода солнца одного дня. Как только верхний край светила поднимется над горизонтом, Росана исчезнет. Не по-настоящему – магия кочевников на такое не способна – но для глаз обычных смертных, и даже большинства магов, ее не станет. Она будет проходить перед людьми, а они будут смотреть сквозь нее, как сквозь воздух. Главное – не касаться никого и держаться в чужой тени, иначе можно себя выдать. И еще: дед сомневался, что амулет сумеет обмануть Тонгила – слишком уж много силы набрал этот Темный маг. Ворота, ведущие из замка, были открыты, в них неторопливой гусеницей выползала вереница телег. Сонные возницы беззлобно поругивали таких же сонных лошадей, но те не обращали внимания, продолжая переставлять ноги раза в два медленнее обычного человеческого шага. Росана пристроилась на последнюю телегу, заставленную пустыми бочками, забилась в щель между ними. Разумом девушка не сомневалась в силе амулета, но все же вздрагивала каждый раз, когда взгляды скучающих стражников скользили по ней и мимо… Когда вереница отъехала от замка уже достаточно далеко и полностью втянулась под зеленую крону леса, девушка перепрыгнула через обод телеги и скользнула в лес. Надела на запястье указатель пути, закрыла глаза, представляя искомое, и стрелка, освобожденная от влияния Темной магии, сделала один круг посолонь и замерла. Росана встряхнулась и решительно зашагала в указанном направлении. Вскоре ей попалась широкая звериная тропка, по которой обитатели леса ходили на водопой. Тропка вилась прихотливо, часто огибая могучие стволы вековых деревьев. И вот, как раз проходя меж двух таких гигантов, Росана услышала отзвук мужских голосов. Говорили двое, и один голос казался знакомым. Причем память, не выдавая имени, нашептывала, что с обладателем его лучше не встречаться. Росана отступила за ближайшее дерево, скользнула за густую молодую поросль, замерла. И мысленно порадовалась собственной предусмотрительности: от того, кто сейчас ехал по тропе, амулет деда мог ее и не скрыть. Тонгил выглядел немного другим, чем на весеннем балу у императора, но в чем заключалась разница, Росана сказать не могла. Рядом с магом ехал смутно ей знакомый человек, по выправке - воин, вокруг него серыми волнами плавали тени... Пленник? Девушка судорожно сглотнула – такой магии ей еще видеть не приходилось, но в том, что волшба имела темное происхождение, она не сомневалась. - Зачем тебе все это? – с горечью в голосе спросил воин. - Эти мерзкие колдовские опыты, смерть людей? Чего ты хочешь добиться? Маг бросил на спутника мимолетный взгляд, потом равнодушно пожал плечами, не снисходя до ответа. Замерев, Росана провожала взглядом удаляющиеся фигуры и осмелилась выпрямиться, лишь когда они скрылись за деревьями. Посмотрела на амулет пути – стрелка четко указывала туда, куда направлялись всадники. Маг и его спутник, как оказалось, уехали недалеко – Росана едва не шагнула открыто на поляну, где они остановились, торопливо попятилась и опять спряталась, в этот раз за кустами дикого малинника. Тонгил закончил говорить о каком-то амулете, затем раздраженно пожелал своему спутнику накормить здешних волков... Чем именно накормить – Росана не расслышала. Потом маг вывел вороного к тропе. А воин остался. Тонгил уже давно исчез из вида, стих топот копыт, а Росана все никак не могла решиться выйти из своего укрытия. Стрелка амулета упрямо показывала на странного полузнакомца, двигаясь в такт его шагам. А тот, словно кхарг в клетке, все никак не мог остановиться, раз за разом пересекая поляну. Иногда его лицо искажалось злостью, потом вновь становилось прежним, почти спокойным. Вслух мужчина не произносил ни слова, но Росане казалось: внутри него буря. Какое-то время девушка, не отрываясь, смотрела на него, потом закрыла глаза, изо всех сил пытаясь подтолкнуть память. Где и когда она видела этого человека? Ну же! Где и когда?
Повествование все такое же интересное, интрига, персонажи - все на уровне. Но вот сон Ресана-Росаны теперь мне кажется еще более неуместным в той главе, куда вы его поместили. Или я снова чего-то не догоняю. Объясню свое мнение. Во сне/воспоминании Ресан - мальчик (думает о себе, как о мальчике, и окружащие воспринимают его как мальчика). События там происходят во время, когда еще жив старший брат, а значит и младший еще не у Тонгила. Вот здесь мне и видится нестыковка. Можно, конечно, сказать, что во сне Росана видеть себя может как угодно, хоть шестиногим драконом, но все равно как-то оно тяжко в сознании ворочается.
Пламя, спасибо! Насчет сна согласна. Правда, я еще не придумала, куда его вставить, возможно, во вторую часть книги. ЗЫ: Вообразите, что вы его пока не читали!
Венд остановился, сделал глубокий вдох, заставляя себя успокоиться. От того, что счет обходов поляны пошел на пятый десяток, ничего в лучшую сторону не изменилось. И не изменится. Воин подошел к лошади, в седельную сумку которой Тонгил засунул свой бесов амулет, нащупал и выудил за цепочку. Волчья голова покачивалась на подвеске, ехидно ухмыляясь клыкастой пастью. Несколько секунд Венд держал амулет на вытянутой руке, неприязненно разглядывая, потом, пробормотав проклятье, зашвырнул в дальние кусты. Там что-то закопошилось, хрустнула ветка, но все быстро стихло. Воин хмыкнул, подумав, что потревожил невидимого лесного зверька. Из отмеренного магом времени не прошло и четверти. Венд вздохнул, вытащил из седельных сумок клинки, оселок для шлифовки, после чего сел на траву. Монотонные движения смирили гнев, оставив лишь горькие размышления. Теперь он - неудавшийся убийца могущественного мага, носитель проклятия, ни суть, ни главная жертва которого не известны. Тонгил мог уничтожить его с легкостью, но отпустил, словно приманку для более крупной рыбы. Приманку для кого? Какой у этого действия смысл? Да еще фраза о родне Мэля… Ар-Син покачал головой, думая, что этого ему точно не понять. Мать Мэа-таэля он видел только однажды в юности, когда полукровка пригласил его и Арона погостить в своем племени. Когда они вернулись в столицу, все в роду Мэля пребывали в добром здравии. Через год жизненные пути трех лучших друзей окончательно разошлись… чтобы сойтись здесь, через полтора десятка лет. Впрочем, об истинной сущности Тонгила Венд узнал еще четыре года назад, когда никому прежде не известный Темный маг уничтожил Великого Аларика Неркаса и тех его учеников, которые не успели вовремя сбежать, после чего занял замок Светлого мага и присвоил его владения. Император и придворный маг промолчали, возмущавшихся представителей знати постигла участь Неркаса. А десятник императорской гвардии с изумлением, переходящим в ужас, опознал в Темном маге старого друга… Того самого, что несколько лет кормил доверчивых юнцов сказками о лекаре-наставнике и о собственном слабом Светлом даре, не позволившим продвинуться дальше знахарства. Еще через три года родная деревня ар-Сина со всеми ее обитателями перестала существовать… При последней мысли рука Венда впилась в рукоять кинжала. Как хотелось перерезать лживую глотку чернокнижника, чтоб он захлебнулся в собственной крови, и наплевать, что будет с самим убийцей… Не получилось. Не помогли ни зачарованные клинки, ни заклятия невидимости, созданные Светлыми магами. Их окружили еще на подходе к замку, накинули колдовскую ловчую сеть. Два других воина, понимая, что все кончено, успели убить себя. Венду не повезло… В дальних кустах, куда он выбросил амулет, что-то опять зашуршало. Воин нахмурился и взвесил в ладони клинок. Не «жало», конечно, но метнуть можно. А потом ближе рассмотреть, кто это там дергается подозрительно. Клинок влетел в густоту веток, вызвав тонкий, почти детский, вскрик. Ар-Син моментально вскочил на ноги, с ужасом представив, что попал в ребенка… Боги миловали. Во-первых, паренька лет шестнадцати к детям отнести уже сложно, во-вторых, не попал… То есть попал, но не ранил. Должно быть, отмеренные Тонгилом два часа уже миновали, поскольку шагнуть за пределы поляны у Венда получилось. За кустом малинника сидел, прислонившись к стволу дерева, черноволосый, незнакомый воину парень, и с растерянным видом смотрел то на лежащий рядом клинок, то на хвост странной косы, вытащенной из-под одежды. Коса эта была небольшая, толщиной едва с палец, и сплетена из многажды перевитых, блестящих серебром и золотом нитей. Если не обращать внимания на материал, то очень уж она походила на знаменитые шаманские амулеты… - Ты же меня убить мог, - с таким недоумением в голосе произнес парень, словно речь шла о чем-то немыслимом. - Мог, - Венд остановился, нависнув над подростком. - Почему ты за мной шпионил? - Я не шпионил! – возмутился тот. - Я размышлял! А ты мне амулет испортил! - Да ну? – нагнувшись, Венд поднял свой кинжал. - Тебе не говорили, мальчик, что врать нехорошо? Хотя насчет амулета верю, - воин хмыкнул. Прореха на одежде парня явно появилась только что, и, не будь под ней двуцветной косички, до заката черноволосый бы не дожил. - Кто ты? – требовательно спросил Венд. Юноша вздохнул, поднялся на ноги, отряхнул налипший лесной сор. Движения его были изящны, но без той хищной грации, что свойственна воинам. - Я Ресан Эвники, чтец… то есть бывший чтец благородного тара Аримира, - проговорил он. - Вот… - Как ты здесь оказался? – Венд не поверил словам юноши, но докапываться не стал. Успеет. Тот замялся, потом вздохнул: - Я сбежал. - То есть? Откуда сбежал? – здесь на роль кандидата в тюремщики Венд мог назвать только некоего Темного мага, потому весьма сомневался, что этот паренек сбежал из подземелий Тонгила, да еще остался после пребывания там в таком цветущем состоянии. - Из замка, - юноша мотнул головой в предполагаемом направлении, потом пожаловался. - Амулет должен был скрывать меня от погони до захода солнца, а ты его повредил! - Действительно, - согласился Венд с обвинением. - Но скажи толком: зачем ты устроил засаду в кустах? - Вот из-за него, - юноша вытянул вперед правую руку с тонким металлическим браслетом на запястье. На браслете красовался овал крупного прозрачного хрусталя, внутри которого висела золотая стрелка и указывала острием на Венда. - Это указатель пути, сделанный моим дедом. Я попросил найти человека, который сможет мне помочь, и амулет показал на тебя. - Шутишь? – без особой надежды уточнил воин, наткнулся на недоумевающий взгляд и продолжил: - Парень, поставь себя на мое место. Вот появляешься ты, неизвестно кто, неизвестно откуда, и заявляешь, что я тебе должен помогать. Ничего странным не кажется? - Не должен, а можешь, - рассудительно поправил его Ресан. - Если захочешь. Я ведь не навязываюсь, а предлагаю. Тем более что вдвоем путешествовать веселее. И лошадей у тебя тоже две. - Путешествовать? – ар-Син хмыкнул. - Допустим, то, что я собираюсь куда-то ехать, и ежу понятно. Но с чего ты взял, что наши дороги совпадут? - До самой излучины Трирты дорога только одна, - возразил парень. - Это почти неделя пути. Со всех остальных сторон – озера и болота, где не то что верхом – пешком не пройти. Венд хмуро глянул на умильно-рассудительную мордашку мальчика, а потом неожиданно для себя махнул рукой, соглашаясь. Путешествовать одному действительно казалось тошно. Возможно, парень не врет насчет побега, только никакой он не чтец, а один из заложников. А если обманывает, если он вражеский подсыл, то непонятно, с чего бы это Тонгил сработал так топорно, если мог просто поставить на ар-Сина следящее заклинание. Но все же, если подсыл, то оружие у Венда всегда под рукой… Мальчишка выглядел донельзя довольным, чуть ли не светился от радости, что сумел добиться своего, и от этого, наверное, невидимый бес противоречия начал подталкивать мужчину. - Ты ведь, надеюсь, храбрый парень, - произнес он небрежно, наблюдая, как Ресан отвязывает поводья у выделенной ему лошади. Юноша замер, обернулся, настороженно глядя на воина: - А что? - Не побоишься ехать рядом с проклятым? Бывший чтец благородного Аримира вздрогнул: - То есть как, с проклятым? - Ты ведь не думаешь, что Тонгил меня просто так отпустил? – Венд криво усмехнулся. - Темные маги приступами благородства не страдают. - Что за проклятие? – жалобно спросил Ресан. Воин пожал плечами: - Этого маг не сказал. Сюрприз решил сделать. - Значит, ты можешь превратиться в чудовище? – подросток заметно побледнел. - Или начать всех вокруг убивать? Или… - Ну да, примерно так, - прервал полет его воображения Венд. - Так что, если передумал, уходи. Можешь даже забрать лошадь. Ресан сглотнул и перевел взгляд на амулет. Вздохнул: - Он все равно на тебя показывает. Так что останусь.
Лерра, ну вот что Вы делаете, а? Я искренне хочу помочь хорошему автору довести текст до идеала, но погружаясь в текст совершенно перестаю замечать блох! И Lita права, это именно то состояние! Вот как ползу, так и отражаю!
Лерра, ну вот что Вы делаете, а? Я искренне хочу помочь хорошему автору довести текст до идеала, но погружаясь в текст совершенно перестаю замечать блох!
Неужели ни одной блошки не заметили? Хоть маленькой? Чтобы мне было, что исправить?
Не самое приятное прощание с бывшим лучшим другом наложилось на бессонную ночь и скопившееся напряжение. Просто ломоту в висках еще можно было перетерпеть, но не вместе с накатившей тоской. Попытка поймать дневной сон ни к чему хорошему не привела, и, немного помучившись, Арон отправился бродить по замку. При его приближении стража вытягивалась по струнке, слуги испуганно замирали, а чаще пытались исчезнуть в ближайших боковых проходах, отчего настроение Тонгила портилось еще больше. И ноги сами понесли его вниз, в подземелья. Там было тихо, спокойно и красиво. По стенам золотом вились руны, украшенные изящными загогулинами – как было принято изображать в седые, еще до Первого Императора, времена. Такое архаичное написание Арону в детстве показывала мать – и в душе всколыхнулась волна грусти. Несколько минут воин простоял в задумчивости, водя ладонью по рисунку ближайшей руны, потом вернулся к лестнице. Без Мэля обходить камеры было бессмысленно, не расспрашивать же самих заключенных, за что они оказались в темнице. И рядовым стражникам лучше не знать о внезапной забывчивости господина. А вот для осмотра лабораторий Темного мага свидетели были как раз ни к чему. Вновь спуск в темноте лестничных переходов, где почти бессильны человеческие глаза, но их место заступают другие чувства, прежде безмятежно спавшие. Ноги знают, что в ступени широкая выбоина, и легко переступают опасное место. Потолок резко понижается, и тело прежде, чем разум успеет отдать нужный приказ, сгибается в поклоне каменной притолоке. Обоняние приобретает чуткость волчьего, подсказывая, что впереди – живое существо, но не человек. А затем и глаза видят вдалеке отсвет огня... Арон замер, потом встряхнул головой, поняв: желтую точку факела держал эльфенок. Тот самый младший сын князя Лазоревой долины, похищенный его предшественником для удовлетворения своих сомнительных пристрастий.
*****
Тималь дарэ-Орес со вздохом отошел от дверей последней лаборатории. Ни в одну из них, даже при помощи присланных из дома амулетов, попасть не удалось. Похоже, отец переоценил силы своих магов и недооценил Тонгила. В который уже раз… Теперь придется вновь идти по этим жутким переходам, молясь Солнечному, чтобы не столкнуться ни с кем из охраны. В темноте Тималю почудилось движение, он резко развернулся, вглядываясь в сумрак, и тоскливо подумал, что лучше бы ему было встретить десяток стражников. Тонгил стоял в нескольких шагах, рассматривая юношу с абстрактным интересом, словно не живое существо из плоти и крови, а некую магическую формулу, подлежащую расшифровке. Эльф хорошо знал этот взгляд, не раз видел его направленным на тех, кто вызвал недовольство господина, и помнил, чем заканчивался жизненный путь бедняг. Надо было как-то объяснить свое присутствие возле драгоценных лабораторий мага, но все заранее придуманные отговорки вылетели из головы. - Я… - пробормотал он. - Я просто…. - Да? – маг вопросительно приподнял брови, но продолжения не дождался и укоризненно покачал головой: - Неужели так сильно захотел приобщиться к Темному искусству? Тималь судорожно сглотнул, пытаясь найти слова, но не смог выдавить ничего внятного. Чувствовал он себя даже хуже, чем когда его первый раз вели в покои мага. Тогда подросток хотя бы примерно знал, чего нужно ожидать. Сейчас у Тималя никаких идей на свой счет не было. - Наверное, тебе стало любопытно, как выглядят лаборатории изнутри, - мягко сказал Тонгил. - Естественная юношеская любознательность, не так ли? Конечно, ты не замышлял против ничего злокозненного. Это ведь глупо – умышлять против Темного мага в его владениях, а ты – умный мальчик. Я прав? Голос мага ласкал, обволакивал сладкой пеленой, но смысл слов ускользал, оставляя лишь щемящее непонятное чувство, что надо о чем-то рассказать – и тогда все будет хорошо. - Я хотел найти, - проговорил Тималь тихо, - артефакт с химерой… - проговорил – и очнулся. Завораживающая магия схлынула, оставив нарастающий ужас – он сказал именно то, что говорить не должен был ни в коем случае. - Артефакт с химерой, как интересно, - обычным голосом повторил маг, бросил взгляд на запертую дверь. Замер. Простоял так несколько секунд, не шевелясь и глядя в пустоту перед собой, пока дверь, на которую Тималь убил больше часа времени, не начала открываться. Она делала это сама, словно живая – с хрипом и скрежетом отходили многочисленные замки и затворы как со внешней, так и со внутренней стороны. А еще – это Тималь ощущал своим нераскрытым пока эррэ – еще слой за слоем снимались заклинания. - Прошу, - Тонгил сделал широкий жест рукой, приглашая эльфа первым войти в открывшийся проем. - Поищем артефакт вместе. Тималь бросил на мага недоверчивый взгляд, но тот выглядел серьезным. Войти в лабораторию Тонгила? Откуда не возвращаются… Уж живыми-то точно! - Не надо, - юноша судорожно мотнул головой. - Пожалуйста, не надо! - Но ты же хотел, - удивился маг. - Не стесняйся, проходи. - Нет, - выдохнул Тималь. - Нет! – А потом сделал нечто неожиданное даже для себя: швырнул факел в Тонгила и метнулся мимо него к лестнице. Возможно, он успел сделать пять шагов, возможно, шесть, но потом что-то, похожее на удавку, больно сжало горло, невидимые веревки змеями обвились вокруг рук и ног, и подросток упал на каменный пол, изгибаясь, словно спеленатая пауком гусеница. Факел погас, не сохранив даже красного уголька, тьма казалась непроглядной, но, напрягая слух, юноша уловил легкий шелест шагов Тонгила: для чистокровного человека маг всегда двигался слишком тихо. Потом сильные руки подняли подростка с пола, перекинули через плечо. Шаги – восемь, девять - и Тималь опять оказался на полу. Загорелся факел – и, отражаясь в его свете, золотом замерцали руны на стенах и потолке лаборатории.
*****
Арон обошел помещение по кругу, решив для разнообразия вручную зажечь все фитили ламп, потом повернулся к связанному тенями эльфенку. В свое время воину пришлось немало пообщаться со Старшим народом, и кое-чему это общение его научило. Например, определять возраст остроухих, что вообще-то занятие неблагодарное… Так вот, этот конкретный их представитель был едва ли старше Риена ар-Корма, то есть, по эльфийским меркам, практически несмышленый младенец. - Успокоился? – поинтересовался северянин, закончив с лампами. Мальчишка, все это время не сводивший с него перепуганного взгляда, вздрогнул и кивнул. Арон бросил взгляд на дверь, и та с тихим щелчком закрылась. Теперь можно было нормально пообщаться, не опасаясь внезапного побега собеседника. Повинуясь мысленному приказу, исчезли держащие эльфенка тени. - Вставай, - велел воин отрывисто и, когда подросток вскочил на ноги, добавил. - Хотел найти артефакт с химерой – ищи. - Зачем? – слабым голосом спросил тот. Арон хмыкнул, а потом – словно невидимый бес подтолкнул его – усмехнулся и ответил: - У каждого должно быть право на последнее желание. Раз тебе так нужна эта вещица… Эльфенок не побледнел даже, а позеленел, но ненадолго. Потом мальчишка упрямо вскинул подбородок, во взгляде появилась решимость – и Арон пошатнулся от магического удара… Удар оказался несильным – сработали щиты, о которых до того мгновения Тонгил и понятия не имел. Но это жалкое нападение разбудило в северянине что-то… На долю мгновения он увидел эррэ эльфенка – начинающий раскрываться кокон магии. Увидел и, на инстинкте, ударил в самую его сердцевину…
Лерра, вот я знала, что у меня мало времени - и все равно не удержалась, начала читать. И не успела закончить
Цитата (Лерра)
вытягивалась по струнке
вроде, по струнке ходят. А вытягиваются - в струнку. Или нет?
Цитата (Лерра)
как было принято изображать в седые, еще до Первого Императора, времена
изображать что? Загогулины? Это предложение, ИМХО, стоит перестроить как-то. Если речь о традиции украшать руны завитушками - тогда писать, наверное, так принято, а не изображать. Правда, замена слова родит повтор, потому и следующее предложение придется менять. Я еще вернусь к этой главе
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Зачиталась, наверное. 
Удивляюсь, что вам удалось уловить смысл. Но вы правы, надо смотреть, что там дальше, прежде чем лезть с советами такого плана
Я ее не смотрела, я ее прочитала на одном дыхании 