А царевич во всем хочет походить на свое окружение.
Тогда сыми с него кольчугу. Оставь кожаный доспех с клепками. Или только кольчугу. От случайной стрелы вполне достаточно. И сверху накидку гербовую от пыли. Еще классная вещь -- стеганый шелк. Даже от мушкетной пули помогал. И ножом не пробьешь. Вот только бешено дорогая вещь.
ЦитатаSBA ()
Но он привык к поножовщинам и участвовал в одной мелкой схватке.
И какой он тогда Рубака? И какого лешего ему царевича доверили? У солдат ваще-то одна реакция, если на коней надежды нет. Спешиться, взять пацанчика в каре и слитно отступать, прикрываясь щитами. В удобном месте закрепиться и продать жизнь подороже или все же дождаться подмоги. А вот если они начнут мельтешить, это капец, а не солдаты.
ЦитатаSBA ()
Он шел рядом со мной, опираясь на длинный лук.
Лук вещица безусловно прочная, особенно, скажем, из турьих рогов, но ваще-то не посох, чтоб на него опираться.
Перечитала еще раз. Во-первых, в таком месте засада просто не могла быть неожиданной. Зажать меж двумя мостами, обстрелять с утесов -- одно удовольствие. Второе, укрыть царевича за щитами и отступать к монастырю. Когда нападут монахи, разве что броситься с пацаненком под мост и огородами, огородами. Опять же, почему сперва не разведали, кто в монастыре? Совсем идиоты? Обычно идет головное охранение, боковые и арьергард. Первые прошли, отмахнули, что мин нет... И только потом двинулась основная часть отряда. Ну и есть шанс отступить в мертвую зону для болтов и стрел и рубиться у арки. Рискованно. Масло на голову, и читай отходную. Хотя, если повезет, есть шанс занять воротную стрельницу и сидеть там до упора, закрыв ворота с обеих сторон. Или занять караульную при воротном механизме и забаррикадироваться. Дальше вопрос в количестве припасов.
И еще, если даже одна стрела вгрызлась ГГ в кость, он разве что ползти сумеет. Конечно, кого и достанет из полуприседа, но только если очень быстро. Две стрелы, имхо, уже перебор.
Я наконец-то дочитала первый том и делюсь впечатлениями)) Судя по обилию персонажей (и мест) предстоит ждать масштабного эпика, верно?
В примерном плане расписано на три книги. Так, наверное, и будет.
А вообще, , за столь качественный, умный и интересный отзыв, я всю "спасибу" в пост вместить не смогу. Все-таки вы потрясающий читатель. Спасибо большое! На некоторые вопросы и по некоторым предположениям с удовольствием отвечу завтра, когда начну яснее соображать))
ЦитатаТриллве ()
И какой он тогда Рубака? И какого лешего ему царевича доверили?
ЦитатаТриллве ()
Перечитала еще раз. Во-первых, в таком месте засада просто не могла быть неожиданной. Зажать меж двумя мостами, обстрелять с утесов -- одно удовольствие. Второе, укрыть царевича за щитами и отступать к монастырю. Когда нападут монахи, разве что броситься с пацаненком под мост и огородами, огородами. Опять же, почему сперва не разведали, кто в монастыре? Совсем идиоты? Обычно идет головное охранение, боковые и арьергард. Первые прошли, отмахнули, что мин нет... И только потом двинулась основная часть отряда.
Вот я бы ответил, но это будет жуткий спойлер, поэтому промолчу
ЦитатаТриллве ()
И еще, если даже одна стрела вгрызлась ГГ в кость, он разве что ползти сумеет. Конечно, кого и достанет из полуприседа, но только если очень быстро. Две стрелы, имхо, уже перебор.
Ага, исправлю.
Спасибы, на свежую голову кой-чего подмажу обязательно.
Либо царевича охраняют мудаки, либо все же профессионалы.
Может, они профессионально изображают мудаков. Что-то мне подсказывает, что сие мог старикан папашка подстроить. Вполне. Чтоб выбора не оставалось и можно было дочуру на трон посадить. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Мысля у меня мелькнула, что могли их туда на убой послать. Но инстинкт самосохранения это не отменяет. И профессионализм тоже. Да и ваще к чему кружавчики? В те времена куча народу от простуды могла запросто помереть, а ядом сымитировать горячку как не фиг делать. Вон помер же Франциск 1 от банального воспаления уха. Маманька операцию делать запретила, потому что она против воли божьей. И нет короля.
Может, они талантливо притворялись. А может, батюшка реально снабдил сына полностью профнепрегодной стражей. Ну мало ли. Мне это напоминает историю, как аспирант нашему профессору (у них фирмочка своя была), доказывал, что "это же легко рассчитать". Профессор и говорит: "А параметры трансформатора тебе ж неизвестны". -- "На трансформаторе прикручена табличка с теххарактеристиками. Съездить и посмотреть". -- "Съезди и посмотри". Съездил. посмотрел. Таблички нет. "Ну как же?!!! -- кричал он, бегая вокруг. - Он должна быть, по правилам же прикручивают на заводе! Кто её сбил? Зачем?" Те только плечами пожимают. нет и не было. Профессор его только по плечу похлопал потом. "Это жизнь" -- сказал. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Тогда бы эта полностью профнепригодная разбежалась при первом залпе. Именно потому что это жизнь, необстрелянный новичок либо гибнет в первом бою, либо учится воевать. Да в те времена даже купец мог так врезать кистенем в лоб, что мало бы не показалось. А уж засады носом чуял.
SBA, я понимаю, что зверство -- уговаривать тебя читать по-белорусски. Ну, относительное зверство. Но Короткевич "Сiвая легенда" и "Хрыстос прызямлiуся у Гароднi" -- потрясающие образцы средневековой войны. Не говоря уж о том, что книги со всех точек зрения гениальные. мои книги
Но Короткевич "Сiвая легенда" и "Хрыстос прызямлiуся у Гароднi" -- потрясающие образцы средневековой войны. Не говоря уж о том, что книги со всех точек зрения гениальные.
Ходотайство поддерживаю.
Триллве, ну по поводу сражений тебе видней, конечно - я вообще пацифист по натуре. Но чёт мне подсказывает, что группа людей не всегда будет действовать самым рациональным образом. Даже ели это группа относительных специалистов. Особенно в этом случае, кстати. Потому что в противном случае вокруг не творился бы такой бардак. Мне не приходилось участвовать в реальных масштабных драках. Зато приходилось участвовать, скажем, в стройках. И вроде как совершенно очевидно, что сначала надо заложить скрытые коммуникации, а потом уже заливать чистовой пол бетонным раствором. Хоть бы раз! Хотя бы один-единственный раз! Ну и так по всем пунктам. И люди, вроде, грамотные. Каждый в отдельности. Все всё понимают. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Триллве, я твои советы всегда ценил и ценю, так что пинай, пинай и пинай. Ибо
Здесь - спойлер одного из самых главных сюжетных поворотов. Так что кто не хочет знать, что и как будет - не читайте, пжлст
ЦитатаAnevka ()
Может, они профессионально изображают мудаков.
+100500 Только не все, а лишь десяток. Которые не полезли под стрелы.
ЦитатаТриллве ()
В те времена куча народу от простуды могла запросто помереть, а ядом сымитировать горячку как не фиг делать.
Отвечу разом - все подстроил сам царевич. Ни папаша, ни сестра не в курсах. Они его любят, как никак, хотя Гринваль честолюбива и сама хочет корону ухватить, царь же считает ее лучшим кандидатом на трон и не прочь войти в летописи как отец первой женщины-правительницы севера. Но они не хотят смерти родичу, ни в коем разе. А вот сам Эринвальд через такое вероломное нападение - в монастыре! - хочет очернить и сестру, и папашу. Просто в определенный момент, когда сестра заявит претензии на трон, считая брата погибшим, народу это не понравится. Вот тут заявится Эринвальд и "обличит" всех. Обвинит в покушении, убийстве служителей монастыря и служителя ордена Стали (Моркоса). Кто наушничает царевичу - не скажу даже здесь Но таким образом царевич, который считает, что папаня вместо него-таки хочет здоровую и смышленую дочурку на престол посадить, избавится от всех претендентов. Он молод и не шибко умен, его тут чужая воля под руку толкает. Поэтому обстреляли только телегу, маг-нелегал пускал молнии мимо, убили не так много народу, и отчаянно лупили по щиту Эринвальда, а не зарезали на месте. Сбили шлем. Лоб он сам себе рассадохал. Конечно, был риск, что во время засады болт словит кто-нибудь из своих,, как и жертвы среди нападающих были вероятны - но те лишь наемники, их не жалко. Но это риск, на который идут, имхо. Любой аферист знает, что может попасться, но все-таки крутит аферы. А тут ставки высоки. Эринвальд, якобы, может лишиться трона и его жизни кто-то угрожает. Быть может, царь или сестра?
Это то, как должно быть. Но, конечно же, я не исключаю того, что это может быть по факту нелогично или просто тупо, а сцена с нападением может восприняться как нелепая. Поэтому жду замечания
ЦитатаТриллве ()
я понимаю, что зверство -- уговаривать тебя читать по-белорусски. Ну, относительное зверство.
Да ну, ничего сложного. Короткевича прочитаю, к тому же, у меня, по-моему, маман его читала и не раз. Надо спросить будет.
Тогда можно проще сделать: охрана собирается действовать грамотно, прикрыть щитами и все такое, но царевич, вместо того, чтобы упасть или слезть с коня, прет напропалую, просто перепрыгнув через охранников. И орать, типа, я жертвую собой для вас! Ну понес конь, ну бывает... Во-первых, и морду тогда бить необязательно, во-вторых, монахи просто ловят его на входе и запираются внутри. А кто ломится за ними -- масло или кипяток на головы. Тут тебе и красивая сеча, и "плен". А щит лучше все же заговорить, мало ли промахнется кто в горячке, а так все точно на щит придет.
Тогда можно проще сделать: охрана собирается действовать грамотно, прикрыть щитами и все такое, но царевич, вместо того, чтобы упасть или слезть с коня, прет напропалую, просто перепрыгнув через охранников. И орать, типа, я жертвую собой для вас! Ну понес конь, ну бывает... Во-первых, и морду тогда бить необязательно, во-вторых, монахи просто ловят его на входе и запираются внутри. А кто ломится за ними -- масло или кипяток на головы. Тут тебе и красивая сеча, и "плен". А щит лучше все же заговорить, мало ли промахнется кто в горячке, а так все точно на щит придет.
Кстати, интересная мысль. Спасибо! Думаю, охрана тогда будет делать все по науке, а царевич своенравничать.
Estel22
ЦитатаEstel22 ()
я трепетная поклонница Дж. Мартина, ага
Всеми руками за! Сам такой же))
ЦитатаEstel22 ()
немного моих праздных размышлений: вначале, о магии.
Вы во многом правы. Думаю, можно сказать пару слов про магию, не шибко спойлеря. Полотно соткано из нитей. Колдовство - это работа с нитями, толстыми, мощными. Магия и все остальное - это работа с волокнами, из которых состоит каждая нить. То есть толика, по сути, той мощи, к которой получили доступ колдуны. Буря изорвала нити. В итоге появились волокна и люди, которые имели талант с ними управляться. Ведовство - иное. Оно - тоже следствие искажения Полотна. Скажем так: это его защитная реакция. Не думаю, что внятно объяснил, ну, как-то так Я избегаю все это вываливать на читателя в тексте, надеюсь, сумею расписать понемножку, на протяжении всей истории.
ЦитатаEstel22 ()
Второе, опытные менталисты не могут подчинять людей, как делал Валиадо?
Нет, даже самые сильные не могут. У Валиадо дар был не просто волокном, а искаженной нитью. То есть, лишь часть ментальной силы, но исковерканная часть, делавшая его похожим на "теней".
Немного подождал, теперь предыдущую главу надо поправить.
Часть вторая «Дороги и странники»
Кто же не любит легенды и сказки? Что? Многие? Ну, не знаю. Я их просто обожаю. В них столько мудрости и столько глупости, что найти более честный исторический источник вряд ли получится. Стоит лишь немного подумать – и вот. Глядите. Легенда расскажет нам о том, что было. И о том, что будет. А уж про то, что творится сейчас, легенды знают гораздо больше нас.
Правитель Юга
Столы ломились от снеди. Тут тебе рыба вареная, жаренная, тушеная, копченая, запеченная в тесте, засоленная, в уксусе, вяленая и сырая. Виноград, размером и цветом напоминавший самородки, лежал на золотых подносах, обложенный грушами, персиками и сливами. А вот ароматная дыня, нарезанная ломтями и залитая медом. А чуть в стороне – свежий хлеб с хрустящей корочкой. К нему, конечно же, горшочки с маслом, изюм, колотые орехи. Следом за корзиной со сдобными булками, к которым вряд ли кто-нибудь притронется, длинный судок с щукой, утопленной в лимонном соке. Она просто громадная! Большая Река щедра к народам, живущим у ее мутных илистых вод. Она питает почву, дает рыбы столько, что жители Юга не ведают голода. В каждой халупе всегда найдется котелок с ухой, хлеб и сладкий тростник. Чего ж еще нужно для счастья? Видимо, ничего. Потому людишки просто копошатся, покрывают друг друга и плодятся, как мошкара в болотах. Они довольны, значит, правитель их устраивает и позволяет быть счастливыми. В свою очередь, разве это не значит, что и правитель волен потребовать от народа толику счастья для себя? Вопрос даже не требующий ответа, ибо, кто мудр, догадается сам, а дураков и спрашивать не будут. Наттремьял взмахнул рукой. Между столами провели десяток девушек и юношей. Все облачены в рубахи из беленого полотна, расшитые изображениями зверей. Глаза избранных маслянисто блестели, мыслей в них не осталось, лишь блаженство и желание. Правитель подозвал к себе темноволосую девушку. Посадил рядом с собой, приобнял. Кожа ее была холодной и белоснежной, как слоновая кость. Руки - тонкие, а глаза большие-большие, синие, что редкость в этом краю. - Угощайся, пожалуйста. Он протянул ей персик, способный напоить соком и накормить свежей мякотью двоих. Избранные принялись делать то, ради чего их столько времени выискивали по городам и весям люди Наттремьяла. Резать самих себя. Заливать кровью до блеска выскобленные плиты дворца. Гости восторженно загалдели, набросившись на седьмую перемену блюд за вечер. Это была уха в низких тарелочках. Ее стряпали из двух десятков видов рыбы, добавляли мясо раков, угрей и водоросли. Правитель усмехнулся. На вкус – дерьмо дерьмом. Гости же едят, бледнеют, но всем видом стараются показать, как им нравится изысканное кушанье и не менее изысканное зрелище. А зрелище, надо признать, и вправду было занимательным. Наттремьялу немалых трудов стоило отыскать этих людишек. В них крылась сила. Как росток в зерне. И, подобно запертому ростку, та сила могла сгнить вместе с зерном. Как случалось тысячу раз за тысячи лет. Он же делает благо. Освобождает ее от плоти и крови, вкушая и наслаждаясь дарами Юга и всего Полотна. - Гляди, дорогая, - правитель положил ладонь на обнаженное бедро синеокой красавицы. Кожа бархатная, гладкая. На рубахе вышит крокодил. Хорошее существо. Древнее и мудрое. Идеальное, по-своему. – Бегемот только что отмахнул себе достоинство. Теперь он умрет быстрее всех. Истечет кровью, видишь? - Глупый-глупый бегемот! – захихикала девушка, разбрызгивая сок и пачкая одежду. Наттремьял засмеялся вместе с ней. Смахнул пальцем капельку абрикосового сока с ее подбородка и отправил себе в рот. В зале стоял одобрительный гул, хотя все чаще слуги подбегали с глиняными урнами и мокрыми тряпицами в руках, чтобы утереть рты приближенным правителя и собрать то, что не сумели удержать их нежные желудки. - Кишки. Синие и гадкие. Знаешь, что внутри тебя такие же? - Не может быть… – глупый взгляд девчонки блуждал по залу. - Поверь. Такая прекрасная внешне – а внутри мало чем отличаешься от свиньи или ягненка. Несправедливо, да? Получив условный знак, Верные добили серпами еще трепыхающихся юнцов. Кровь заполняла желоба на полу, постепенно вырисовывая главную руну Юга. Руну власти. Руну Наттремьяла. Он выловил кусочек дыни в меду и с наслаждением проглотил, даже не разжевав, как следует. - Девчонку скормите крокодилам, - распорядился правитель. – Ублажим Хозяина Зверей. Потроха этих счастливчиков – туда же. Он чувствовал себя великолепно. Когда кровь заполнит каждый желоб, его тело пронзит такая боль, что даже смерть покажется наградой. Но наградой ложной, способной подкупить только глупца. Мудрые же вкушают боль, как дураки вкушают персики. - Вазу фруктов и графин вина ко мне в покои! Три горячих полотенца и рабыню… Пробуждение будет жестким. Таким, как и всегда. Тысячи лет. После него плоть подобна воску, а все древнее, что осталось в человеке от животных, породивших его, требует удовлетворения. Ночная ваза, вино, немного фруктов и лоно гаремной прелестницы. Низко и мерзко. Необходимо. Замотав широкий атласный пояс и надев золотой венец, владыка спустился по мраморным ступеням к столам. Приближенные глядели на него подобострастно и трусливо, как побитые собаки. - Правитель! – в зал вошел один из Верных. Воин, обритый наголо, с серпом в руках и в блестящих латах, увитых цветочными узорами. – В зал бассейнов проникла незнакомка! - Убили? - Нет. - Почему? - Думаю, вы захотите на нее взглянуть. - Правильно думаешь. Этот паренек был толковым. Надо приветить его. Наттремьял, конечно же, захотел увидеть незнакомку, осмелившеюся войти без приглашения во дворец. Либо она смелая и достойна взойти на его ложе, либо круглая дура и достойна развлечь гостей смертью. В змеином клубке, например. Но, едва войдя в зал бассейнов и, ощутив разгоряченной кожей прохладу льющейся воды, правитель замер. Он испугался так, что намочил штаны. На парапете одного из бассейнов, в котором плавали разноцветные лепестки роз, лежала девушка. Она погрузила палец в воду и выводила лишь одной ей ведомые знаки. Рыжие локоны выбились из-под капюшона. Поразительно чистые, сверкающие. На ней были надеты плащ и идеально подогнанный по фигуре дорожный костюм из кожи и крашеной шерсти. Все – черное. Наттремьял протянул руку: - Серп. Лысый недоуменно снял с пояса оружие и вложил рукоять правителю в ладонь. Тот полоснул по горлу Верному, столкнул тело в ближайший бассейн. Вода быстро покраснела, став похожей на разбавленное вино. Ярость и страх требовали выплеска… а разумных воинов в его владениях еще много. - Певчая, - он знал, кто перед ним. Девушка молча посмотрела на него. В тени капюшона сверкнули зеленые глаза. - В моих кладовых полно золота. Хочешь? – Наттремьял понимал, что втаптывает в пыль собственную гордость, но что поделать?! – Земли у Красного озера, самые богатые! Хочешь? Тысячу рабынь и рабов. Хочешь? Снял венец, протянул гостье. - Забирай все. Певчая изобразила задумчивость. Покачала головой. Затем положила на воду черный лепесток. Он выделялся среди разноцветных собратьев. - По реке идет смерть, - если бы красота могла говорить – у нее был бы именно такой голос. Девушка дунула на лепесток. Он поплыл. – Сегодня твой последний день правления. Брось венец. Брось золото. Оставь рабынь. Покинь свои земли. Черный лепесток коснулся розового. Тот быстро засох. Так происходило со всеми лепестками, которых касался брошенный Певчей. А засохшие, в свою очередь, иссушили те, что оказались рядом. Минул краткий миг – и бассейн превратился в колышущееся море сухих лепестков. - Толкая дно шестом. С капюшоном на голове. Он плывет, плывет сюда… Так плыви, плыви, черный лодочник на черной лодке! Певчая залилась хохотом, а потом резко замолчала и успокоилась.
Глава четырнадцатая Жребий Мелгера
В харчевне было тепло и сухо, в кружке исходил паром мятный отвар, плащ сушился на колышке рядом с очагом, а о другом пока даже мечтать не приходилось. Хорошо, если накормят. Нет – можно и перебиться. Некоторое время. За все это пришлось заплатить ремнем с клепками: из толстой хорошей кожи, широким и с массивной пряжкой. Жалко, но что поделать… это не сама большая потеря за последние недели. Из еды перепало немного тушеной капусты с горохом. Заночевать разрешили в сарае. Сено там лежало старое, с запахом плесени. Мелгер улегся на потертую рогожу, укрылся плащом. Сон пришел быстро. Еще бы! Впервые за четыре дня он спал под крышей, в тепле. Даже страх быть настигнутым испарился…
Это должно было случиться. Так или иначе. Они провели в относительной безопасности несколько месяцев. На маяке. Потом вернулись в обжитые земли и снова угодили в ведьмин котел. Мелгер не считал, что поступил трусливо, сбежав с того корабля на озере Хелвейт. Ну чего бы он выгадал, сложив голову в загодя проигранном бою? Он слышал треск молний и крики сражающихся. Видел дым и огонь. А потом на дороге появился отряд незнакомцев, направляющихся к ладье. Их было полтора десятка, все при оружии. Наверное, среди них были колдуны. Может, и проклятые бородачи с юга затесались. Они преследует его и шкатулку уже чертову прорву времени! И здесь настигли… Так думал Мелгер, сбегая по сходням на берег. Ничего ценного захватить воин не успел - лишь меч и шкатулку. Правда, беспрепятственно уйти не удалось. Его выследили к вечеру. Трое. Два лучника и коротышка с чеканом. Судя по лицам в шрамах и кинжалам без ножен – наемники. Мелгер заметил их вовремя и успел подобраться достаточно близко, чтобы не бояться стрел. В ближнем бою легко прикончил коротышку и зарезал лучников. Хотел обобрать мертвецов, но где-то в лесу завыл сигнальный рожок. Пришлось спешно убегать. Лишь куцый плащ прихватил и поясную сумку. Пробирался по ручейку, чтобы сбить со следа врагов. Промокнув до нитки и окоченев, выбрался на берег и уселся под свороченной непогодой елью. Настелил хвои, сжался в комок. Переведя дух, сделал лямку из сухого вьюна и завернул шкатулку в плащ. Затем принялся разбирать сумку. Улов был скромным. Два мотка тетивы, кусок воска и ржаной сухарь. Переждав, Мелгер в сумерках отправился дальше, чтобы к ночи выйти к руслу Эрьи. Но, чего и следовало ожидать, заплутал. Тогда вернулся к ручью и пошел вдоль него. Но и из этой затеи ничего хорошего не вышло. Ручей вскоре истончился и спрятался в россыпи старых камней, которые, видимо, некогда представляли собой храм. Сейчас все обомшело, растеряло величие и не годилось даже в качестве убежища. Мелегр кружил по лесу еще два дня, пока, наконец, не выбрался на дорогу. Довольно разъезженную, без плит, вязкую. По ней он набрел вначале на заброшенную деревню, где разжился ржавым топором. Ночевать не стал и к следующему утру вышел к захудалой харчевне. Как оказалось, здесь неподалеку находилось два крупных поселения лесорубов и один крошечный городок. А где город, там представитель Каолита – креатур. Значит, есть шанс получить помощь и немного денежного довольствия, чтобы добраться домой. Именно туда и намеревался податься Мелгер. Была опасность привести за собой хвост в родовое гнездо, но молодой воин знал, как поступить, чтобы не навлечь на семью неприятности.
Проснувшись, Мелгер понял, что крепко простудился. Настолько крепко, что не сразу смог встать. Пришлось возвращаться в лес, искать нужные коренья, смолы и травы, чтобы состряпать отвар. Благо, что в университете учили, как и чем поставить себя на ноги. Набрав необходимых ингредиентов и скрепя сердце, побрел к хозяину и выторговал бутылку вина и немного меда, отдав взамен поясную сумку и обе тетивы. Он вышел из сарая вечером, пропотевший и уставший. Пошел по дороге туда, где находился городок. Никогда еще ноша не ощущалась такой тяжелой. Причем сама шкатулка была легче травинки, по сравнению со знанием, которое хранила. А было ли то знание верным? А правильно ли он его понял и трактовал? Кто ответит? Оба Совета, маги, орден? Вряд ли. Это тайна иных земель, иного времени. Она вообще иная, ей здесь не место! Шаг. Шаг. Кашель. Хрип. Мимо тянулись рядки хвойных деревьев и островки серого моха. Природа севера могла показаться скудной, но лишь тогда, когда на сердце тяжело. Мелгер знал, что лежит в шкатулке. Он видел. Но никому не сказал. Почему? Сложно ответить. Было в том нечто таинственное. Нечто такое, что пока никому знать не положено. Только ему. Это его тайная. Его ноша. Его судьба, наверное. Вместе с кольцом и клинком ордена он получил ворох проблем. А стоило ли оно того?.. Кашель. Кашель. Шаг. Хрип. В небе было много стали и капелька синевы. Не зимнее, но еще и не весеннее. Клочки туч потемнее казались пятнами грязи. Немного воды не помешало бы. Мелгер остановился и жадно припал к бурдюку. Из него пахло тиной, но ничего лучшего держатель харчевни предложить не мог. Ну и ладно. Городок походил на громадную деревню. Разве что частокол повыше да вышки не две, а четыре. Окружали его заросли вереска, старые камни. Во рву плавала всякая пакость. За частоколом раздавался рев скота. Ворота разве что рассмешили бы осаждающих, потому что их можно было выбить черенком от лопаты. Вместо стражи – подростки с луками и рогатинами. - В городе есть люди Каолита? – спросил Мелгер, не став слушать приветственный лепет юнцов в меховых шапках. – Креатур на месте? - Не-а, - ответил белобрысый парнишка. – Нету. Мы это… сами по себе, вот. Нам Каолит не указ. Мелгер сплюнул под ноги, но в город вошел. Что ж поделать. Надо поискать то, что поможет выбраться из этого глухого края. Утирая пот и продолжая кашлять, воин направился туда, где всегда шумно и полно ушлого люда. В таверну.
SBA, это волшебно! Ну ты даёшь! Ах! Если блошки какие и были - не заметила ничего. Я в восторге! Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Вау, какой шикарный, живой пролог (у меня аж слюнка потекла от перечисления блюд) — и как настрой задаёт:) Глава тоже отличная)) Там, повыше в коммах, отмечали, что стиль в сравнении с первым томом изменился, добавлю — заматерел, вот, гм, подходящее слово. Слог стал короче, резче, но плотнее, сочнее, что ли, а картинка пообъёмистей. По сюжету: на юге, очевидно, что-то затевается, Певчая — любопытная штучка, Наттремьял быстро скис; а Мелгер сделал ноги — разумный ход, хотя, думаю, Моркос бы его на его месте друга не бросил, что-то мне эта шкатулка начала одно известное колечко напоминать)) *начитавшись спойлеров* Мда, не повезло северному правителю с детишками: у одной непомерное самолюбие так и брызжет, а другой ради амбиций готов не один десяток собственных людей положить, милашка))
Знаю-знаю. Меня просто поразила синхронность действия одноименных героев. Сева, когда твой ГГ пойдет ведьм сдавать инквизиции направо и налево, ты свистни, ага? мои книги
Эл увела Эрду бродить по крышам. Не сказать, что безопасное занятие для парочки сопливых девчушек, но, поскольку одной из них удавалось выживать в этом проклятом городе две сотни лет, колдунья решила не волноваться. Да и самой нужно немного побыть одной, отдохнуть и подумать, что делать дальше. За домом следили. Тайдеона знала. В ближайших закоулках то и дело появлялись чумазые типусы, а потом растворялись в сумраке и тумане. Видимо, главы районов пронюхали, что в городе чужаки. Потому как появлялись здесь не только люди Гавеля, но и других шишек. Они носили разноцветные повязки на рукавах, чтобы отличаться. А однажды устроили короткую словесную перепалку, за которой непременно последовала бы резня, но всех спугнул фантом, привлеченный шумом. Тай аккуратно расспросила Эллайтес, что относят на обмен местные и, самое главное, с кем меняются. Девочка рассказала о каком-то загадочном обществе. Якобы, эти люди умели создавать хлеб, сахар, гвозди, лекарства и ткань. Взамен принимали… принимали то, что в университете называется «редкими ингредиентами». Это давно стало мифом в ордене магов. Немало глупых и страшных поступков было совершено в погоне за диковинками, вроде солевых отложений в недрах Дождливой гряды, жира тундровых мамонтов, вымерших несколько тысяч лет назад, или же крови, слюны и всего прочего великолепия, которое только могли дать последние мутанты Мискарелля. Тихие и мирные алхимики превращались в одержимых. Найти нечто новое, выявить какие-нибудь полезные – и не очень! – свойства, дело жизни для каждого красноглазика. Назвать в честь себя средство от вшей и гордо пыжиться до конца дней… Вот чего-чего, а уж диковинок в Найхэвене хватало. Хоть весь город целиком в реторту клади. «Амулет магов… раздолье для алхимии… нет, лучше об этом не думать. Пока, во всяком случае».
- Если смотреть на город сверху – он не выглядит таким уж мрачным, - сказала Эрда. - По-моему, он всегда одинаковый. Они сидели на крыше самого старого поместья в городе. Так, во всяком случае, про него говорил Гавель. Несмотря на века, камень лишь стал крепче, а крыша вообще была нетронутой временем. Толстая черепица кое-где затянулась слоем желтой слизи, треснула, но не проваливалась под ногами, как гнила гонта в квартале бедняков. - Где тебе понравилось больше всего? – Эл наблюдала, как туман стелется по-над брусчаткой, а потом будто всасывается в землю в конце улицы. Рука немного побаливала, но кровь не проступала сквозь свежую повязку. - В парке. Там немного деревьев все-таки осталось. - Но они мертвые. Почти. И пахнут плохо, как дохлые крысы. - Деревья не умерли, - покачала головой Эрда. У нее были красивые золотые волосы, собранные в косу. А в косе – несколько простеньких лент. – Но и не живут. Зато все чувствуют. Им больно… ну, я так думаю. Они решили спускаться, но не по стокам, а пробраться сквозь небольшое слуховое окошко. Осмотреть дом изнутри, поискать диковинки. Эл знала, что фантомы никогда не заходят в помещения. Также знала, что кровососы живут только в подвалах. В доме могли прятаться разве что какие-нибудь люди, но сбежать от них легче легкого. Внутри оказалось пыльно. Под окном набежала лужа, зеленая вода кисло пахла. Подоконник был трухлявым, но выдержал даже крепенькую Эрду. - Когда вернемся – высеку руну о нашем путешествии по крышам, - северянка улыбнулась. - Давай поищем что-нибудь интересное? – Эллайтес огляделась. – И подарим Тай. Я тут ни разу не была, честно говоря. Они принялись осторожно сновать по верхнему этажу, заглядывая в шкафчики, осматривая полки и даже очаги. Но вокруг было пусто. Кто-то уже пошуровал в поместье. - Есть только деревянные бусы, - Эрда продемонстрировала находку. – Гляди, они не сгнили! Чудные, правда? - Точно! А знаешь… забирай их себе. Они тебе пойдут больше, чем Тай. - Спасибо. Ты добрая. Эл задумалась. Добрая? Вкусное слово, которым ее никто и никогда не называл. От него стало тяжко на душе. Девочка рухнула на кровать и зажмурилась. Эти двое принесли в ее жизнь нечто новое. Уж не потому ли мать впервые за долгое время сподобилась на настоящий пир и продолжала каждый день удивлять гостей изысканными кушаньями? А теперь… - Эрда… а какой мир… там? За чертой? Не то чтобы я вам не верила, ты не думай, просто… это так странно. - Ой, мир там разный, - рассмеялась северянка. – Но и одинаковый, наверное. Прямо как ваш город. - Зависит от того, откуда на него глядишь? - Точно. Там много удивительного и страшного тоже. Нашего дядю убили разбойники, а мальчик Игнар полез на скалу за птичьими яйцами и разбился. Там светит солнце. А весной полно цветов и трава зеленая. Эллайтес поджала губы. На первом этаже они нашли скелет. Плоть истаяла, но одежду тлен и влага не тронули. Рядом с костями стоял железный кувшин и лежал нож. - Похож на мой, - Эл показала свое оружие. – Только лезвие не такое выщербленное. - А ты умеешь сражаться? – удивилась Эрда. - Нет. Но воины Гавеля обучили меня кое-чему. Она забрала нож, отрезала рукав от рубашки мертвеца и обернула лезвие. - Спрячу в сапог, а дома наточу. Видишь, на рукояти три ягоды? - Да. Это крыжовник. Одного мастера работа? Наш старый Харвер, когда ковал боевые топоры или кинжалы, вырезал на рукоятях и топорищах завитки горошка.
Тай подозревала, что сил у нее не хватит. В прошлый раз ей повезло, но и та попытка дорого обошлась. Проникнуть сквозь нити полотна – задачка не из простых. Мало кто из колдунов способен на такое, а уж магам разве что облизываться остается. И все-таки, кто-то как-то провел в Найхэвен Гавеля. Проносил товары из обычного мира. Значит, выход есть. Надо только найти. И колдунья занималась поисками долго, аккуратно, порой, используя для своих целей ничего не понимающую Эл. Благо, девочка, как мышка, могла проникнуть в любую щель. Сама Тайдеона раздобыла план города, благодаря которому отыскала идеальное место для прохода. Ну, так она считала, по крайней мере. Ментальные нити, которые, как известно, скрепляют само полотно, собирались в узел на отшибе, где располагался самый бедный квартал города. Эллайтес утверждала, что живут там только одичалые люди, не пожелавшие прибиться ни к одной группировке. Доставалось им ото всех, но, со временем, бедняки отрастили зубки и дали прикурить даже хорошо вооруженному отряду Пичесс. Вроде как ее любовник сложил там голову. После этого одичалые ушли в акведуки. Кое-кто вернулся в трущобы, но на людей они больше не походили. И, Тай нашла это довольно забавным, узел ментальных нитей находился как раз под акведуками. Пожалуй, там она могла бы открыть проход, приложив усилий гораздо меньше. Отдача все равно будет чудовищной, и, быть может, лишит ее жизни или дара, что одно и то же, но колдунья решила рискнуть. Оставалось уладить кое-какие дела. Одно из этих «дел», девочка-Эрда, пойдет за ней, куда прикажут. Город замучил бедняжку. А вот вторая… Эл ни разу не выразила желания уйти из Найхэвена. Напрямую Тай не предлагала, так как боялась спугнуть. Да и не согласится уйти Эллайтес. Она – часть города. Они все здесь его часть. Но колдунья даже не подумала отступать. - Ты с ума сошла? – Гавель насупился. Все та же комната. Все тот же кавардак. И недоделанный маг в кресле напротив все так же источал яд и умничал. Но умничал, как деревенский простофиля, пытающийся показать свое превосходство над заезжим ученым, рассказывая ему про пользу навоза на грядках. - Мне нужна девочка. И у меня есть связи в ордене магов, - Тай старалась смотреть на него сверху вниз. - Откуда? Ты слишком молода. Мне самому Эллайтес нужна. Она из лучших. Умная, ловкая, юная… что у тебя есть взамен такого сокровища? - Тайна. - Хм… - Не криви рожу. Что, если я тебе скажу, что в обжитых землях сейчас находится вещь, за которой, вероятно, гоняются некие силы с юга? Да не из королевств, а прямиком из Хехора? Любишь диковинки, правда? Гавель поперхнулся водой из чарки.
Тайдеона верила, что никого не предает. Если она рассчитала все верно, Моркос и Мелгер в скором времени должны вернуться с маяка и встретиться с Призраком и Дерриком. А те, в свою очередь, добиться от Каолита помощи и протекции. Все-таки речь идет о безопасности многих подданных союза! С таким положением дел, мошке, вроде Гавеля, остается лишь облизываться, потому как шкатулка непременно окажется в загребущих лапах Малого совета. А то и Большого. Колдунья считала, что надула слепца. Увела из-под носа «розу». Куда ее девать – вопрос совершенно другой и сейчас ему не время. Главное – собрать… - Я не считаю, что это хорошая мысль. Они сидели за столом и ели овсяную кашу на молоке и с медом. В вазе посередине стола лежали финики. Рядом – все те же плесневелые сухари. Кажется, они прилагались к каждой трапезе. - Эл, это замечательная мысль, - Тайдеона отпила глоток ягодного чая. На досуге она поразмышляет, откуда берется в доме еда. Не из воздуха же? Девочка говорила, что раньше жила впроголодь, мама не баловала ее даже чечевицей. Ни магия, ни колдовство не способны ничего создавать, а только управлять нитями. Школа Наделения – исключение из любых законов, но даже она меняла лишь свойства вещей. Здесь же крылась сила несоразмерная. - Почему? В акведуки не ходят даже бешеные псы Пичесс, - она разглядывала ладонь. Кровь пропитала бинты, на столешнице остался отпечаток пятерни. - Ты не сможешь там пройти. - Мысль принадлежит мне, худышка. Она с рождения обязана быть удачной, - колдунья постучала серебряной ложкой себя по лбу, чем вызвала смех у девчонок. – Ну и, по совести сказать, выбора иного нет. Иначе увязнем здесь навсегда. Мне, конечно, нравится твоя мамочка и вечные сумерки за окном… да и к фантомам почти привыкла… но очень уж хочется погулять под солнцем. Девочка кивнула, вмиг став серьезной. - Тогда я провожу вас. Отправимся утром. - Хм… отправимся, когда отдохнем. Эрда пока соберет наши вещи. По дороге в квартал бедняков не случилось ничего особенного. Будто три кораблика они плыли по морю тумана. За ними по пятам следовали люди Гавеля. Может быть, не только его. Остальные главари не теряли надежд заполучить удивительных гостей. На взгляд Тай, здешние трущобы выглядели поприличнее иных густонаселенных городков в обжитых землях. На юге, например, поселения нищих были настоящей навозной кучей. Хибары из холста и шкур, натянутых на каркасы из досок и бамбука – то еще зрелище. В Найхэвене домики из глиняных блоков походили один на другой. Крохотные и обветшалые, они липли друг к дружке, образуя спираль из пяти колец. Последняя халупа кренилась в сторону двух десятков каменных арок. Раньше под ними протекала река, теперь же осталась жалкая ложбина в земле, которую заполнял туман. Неподалеку от акведуков зиял чернотой зев клоаки. - Демоны меня заберите! – Тай остановилась. – Клоака? Здесь? Да их во всех обжитых землях две! Кто здесь жил?! Что это за город? - Найхэвен. - Спасибо, Эл. Колдунья ощутила прилив сил. Узел находился неподалеку. Ей уже не казалось, что это место случайно провалилось между нитей. В нем все было не так. Это разом ставило крест на большей части трудов современных историков: архитектура, сложная водоотводная система, отсутствие казематов, казарм, городской стены и вообще каких-либо фортификаций. Так на западе не строили. - Ладно. Мы спускаемся в клоаку, - Тайдеона поправила мешок за спиной. Еще один ворох любимых вещичек пришлось бросить. Некогда было носить шелк, бархат и менять туфельки. Пары сапог из мягкой кожи вполне хватало. - Удачи, - Эллайтес положила ладонь на плечо Эрде. - И тебе, - северянка улыбнулась. - Какая прелесть! – сказала Тай, стегнув Эл ментальным потоком. Удара вполне хватило, чтобы лишить мелюзгу сознания. Та рухнула, прилично ударившись головой об влажную землю; из ноздри побежала кровь. - Ты чего, Тай?! – Эрда бросилась на колени и принялась тормошить подругу. Колдунья помассировала виски. Отдача приличная. Голова будет трещать еще долго. Но и результат неплох. Сил потрачено мало, а девчонка придет в себя нескоро. - Она бы по своей воле не ушла. А я не хочу ее здесь оставлять. - Но ты даже не спросила! – в глазах северянки появились слезы. Губы дрожали, а пухлые щечки раскраснелись. – Как и меня тогда, в деревне! Ты не можешь поступать так! Это нечестно! - Нечестно бросать дитя в такой дыре. Ты же чувствуешь, как плохо здесь? – Тайдеона встряхнула Эрду за плечи. – Чувствуешь?! Здесь не место для живых. А живее Эл никого нет на тысячу лиг вокруг. Она должна расти и цвести под солнцем, а не оставаться вечно юной, как стрекоза в янтаре. Она оттолкнула девчонку. Та плакала, но больше не возражала. - Пойдем. Нужно убраться отсюда, пока не повылазили дикари. Вон, видишь, таращатся на тебя из-за столбов? Вот возьмут и сожрут. Или попользуют, как пьяную потаскуху! Помоги-ка мне. Эллайтес была легкой, как перышко, костлявой и холодной. Некогда к клоаке вел пандус. Со временем он утонул в грязи, лишь кое-где сквозь серо-бурую массу проглядывали булыжники. Арочный проход перетекал в темный тоннель, уходящий в подземные глубины. Стены покрывала плесень, под ногами чавкала субстанция тошнотворного вида. Пахло соответственно. - Вот теперь понимаю, почему все местные носят шарфы, - рассмеялась Тай. Эрда в ее сторону даже не покосилась. Колдунья понимала, что перегнула палку, но отдача шарахнула слишком сильно. Да и вообще – больно надо! Перед сопливкой наизнанку выворачиваться… Главное – мать Эл одобрила бы такой шаг. Тоннель был прямым. Кое-где над головой попадались квадратные и круглые отверстия стоков. Реже – обломки труб из толстой глины и ржавые сливные желоба. Чтобы не переломать в темноте ноги, Тай поймала в ментальную ловушку немного света. Шарик, слабо пульсируя, плыл под сводом. - Мы могли бы озолотиться, понимай я хоть немного в зодчестве, - пропыхтела колдунья. Эллайтес теперь не казалась такой уж худой. Да еще и воздух сделался густым и вязким, как летом после дождя. - Ты хвастала, что разбираешься в архитектуре, - пробурчала Эрда. Она спрятала шаль в мешок и надела плащ. - Я могу оценить красоту – это по-настоящему сложно! А перерисовать каждый болван может… но, иногда, это тоже может пригодиться, признаю. Она остановилась. В грязи лежал человеческий скелет. Кости покрыл мох. От черепа осталось крошево. - Из диких, наверное. - Одичалых, - поправила Эрда. – Нас ведь предупреждали, что они ушли сюда… а потом вернулись другими. Наверное, тут живут чудовища. Это обрадовало северянку. Она оживилась и принялась вглядываться в темноту. - Значит, дальше не пойдем, - решила Тай. Силы хватало с избытком. Она шибала в нос, как запах «винного духа» из колбы алхимиков. Ментальные потоки бурлили. Колдунья призадумалась. Уж не ошиблась ли она? Даже самые большие узлы, попадавшиеся ей в обжитых землях, не несли в себе столько энергии. Тайдеона попробовала прикоснуться к нити, самой тонкой, и тут же отпрянула, будто обожглась. - Ой, - Эрда вздрогнула. – Что это было? Меня словно паром обдало! Девчушка уже не в первый раз реагировала на изменения в полотне. Есть люди, ощущающие их. Ведуны, например. Или слишком чувствительные бездари, которые могут схлопотать головокружение или чего похуже, если ментальная нить лопнет. - Тай, в темноте кто-то есть, - прошептала Эрда. - Дикие. - Одичалые!.. Но… это не они. - А кто там? – колдунья уже настроилась, зажмурилась и потянулась к нитям. - На большую птицу похоже. Чудовище. - Все чудовища живут в Мискарелле и на юге, пирожочек мой сладкий. Был соблазн открыть глаза и посмотреть, кто там удивил северянку, но это почти не имело значения. Не фантом – и ладно. А кровососы, как говорила Эл, без раздумья кидаются на жертву с громким свистом, так что незаметно подкрасться не могут. - Оно страшное, Тай… может, мне ударить его посохом? Я не боюсь чудовищ. - Стой, несносное дитя! – зашипела Тайдеона. - Сейчас мы уйдем отсюда… Нити поддались. Потянулись за ее руками. Прореха становилась все шире, из нее потянуло запахом травы и цветов. В клоаку ворвался порыв свежего воздуха. - Оно идет, Тай! Все, что произошло потом, вместилось в шесть ударов сердца. Тайдеона открыла глаза. В темноте взметнулось нечто, одновременно напоминающее громадную ворону и кусок черной ткани… Эрда замахнулась посохом… Эл пришла в себя и ухватила северянку за плащ… Тень впилась в нити, которые раздвигала Тай… Из ниоткуда появился знакомый женский силуэт и отшвырнул тень…
Эрда увидела, как нечто метнулось к колдунье… Взмахнула посохом, но промазала… Мир вдруг превратился в клочок красивого гобелена… В груди заболело… Кто-то ухватил ее за плащ и повалил на пол…
Эллайтес пришла в себя… Она увидела, как из темноты к ним устремилась тень… Девочка не верила в россказни Гавеля, что они существуют… Ей больших трудов стоило остановить Эрду… А потом тень отравила Тай… вернее, отравила бы, но… - Мама?!
Тай мутило от боли. Отдача оказалась не такой сильной, но что-то явно пошло не так. Колдунья будто тухлой воды из болотного бочага нахлебалась. Тяжело дыша, поглядела на руки. Вены под грязной кожей казались зелеными и вздувшимися. Охнув, она уткнулась лицом в ладони. Они снова находились доме Эл и ее матери. В кухне. Словно сверху свалились на обеденный стол, разломав его пополам. За окнами клубился туман. Да еще ветер поднялся и теперь шептал насмешки сквозь щели в окнах. - Опять! – воскликнула Эрда, ухватившись за голову. – Мы вернулись! Тай хихикнула. А потом, наверное, умерла.
Нет, Тай такая очаровательно-беспардонная, что прям не могу)) С совестью завсегда договорится и буром напролом попрёт — а? что? у нас тут стенка, ну, это проблемы стенки; перефразируя одного моего любимого автора, если гора вовремя не уберётся с дороги, то это феноменально глупая гора. Ну вот и нарвалась наконец)) копейка за вход, рупь за выход. Пара блох:
Ой, кааак же здорово! Как же завораживающе интересно! А главное, так самобытно! И атмосферно. И интригующе! И да, Тай няшка. А Найхэвен - просто потрясающее полотно. Здорово! Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
В этот раз она с удовольствием уселась в кресло. Камень обжег спину холодом, а в животе будто огонь запылал. Колдунья нервничала, но старалась не подавать виду. Впервые с основания школы некромантии лордом-адептом стала женщина. Никто из окружающих, естественно, не считался с ее чином, да разве ж это имело значение сейчас? Мнение обомшелых стариков и старух ее нисколько не волновало раньше, так чего же теперь терзаться? Меларейн приветливо кивнула лишь одному лорду-адепту. Афарасту. Тот неуверенно улыбнулся. Их школы никогда не были в союзе. Но теперь иное время. Некромантка считала, что лишь Афараст и его люди делают что-то по-настоящему полезное. Делают то, к чему стремилась она: сохраняют жизнь народу Фростдрима. Поэтому сразу же после смерти лорда-адепта своей школы отправила Афарасту письмо. Тот пока медлил с ответом, и это хороший знак. Не поддержи он девушку, сразу бы отказал да высмеял… значит, раздумывает. Меларейн ловила на себе удивленные взгляды. Еще бы! Она не пожелала надевать глупые церемониальные одежды, ограничившись строгим домотканым платьем без вышивки и теплой шалью из овечьей шерсти. Да еще и шапку нацепила. Заработает славу капризной девчонки, не считающейся с традициями? Ничего, переживет. Последним, как и всегда, вошел Таш’Меленор. Зул’ер говорил, что тот в курсе дела; взволнованное лицо лорда-колдуна это лишь подтверждало. Он нацепил лучшие одежды, какие только сумел отыскать в гардеробе. Хотя, лучшими они были во времена Бури, наверное. Сейчас краски выцвели, золото и серебро потускнело. Таш’Меленор внешне напоминал старый подсвечник. Каркасы, корсеты и шнуровки должны были придать ему внешнее сходство с золотой чашей. Так уж заведено в школе Наделения: адепты на церемониях принимали облик вещей. Простых и не очень. Показывая, что даже в простом подсвечнике или стеклянном сосуде может крыться сила… Меларейн находила это забавным. - Вносите. Лорд-колдун сцепил пальцы и водрузил на них подбородок. Адепты из школы Наделения внесли ларь. Открыли крышку. На черном бархате лежала небольшая ледышка. Прозрачная, без острых граней. Она надолго приковала к себе внимание каждого колдуна и оборвала разговоры в зале. Некромантка просто улыбалась. Она чувствовала пульсацию силы в ледышке, наслаждалась волнами, которые ласкали кожу… и помнила, чем грозят подобные ласки. Во что способны превратить колдуна. Афараст тоже помнил. И наградил девушку восторженным взглядом. Явно, строки из письма теперь показались ему убедительнее. - А где… он? – спросил один из адептов школы рун. – Хотелось бы увидеть. - В нижнем городе, - ответил Афараст, в свою очередь, заставив Меларейн поглядеть на него с улыбкой. Вот так просто и ловко спрятал важнейшую фигуру в игре, начатой Зул’ером, от загребущих лап лорда-колдуна. – Сворг отморозил пальцы на ногах и был истощен до предела. Надо вылечить его, выкормить… - И приручить, - закончила за него Фаярей. Одна из самых ярых сторонниц Таш’Меленора. Поговаривали, что она когда-нибудь займет его место. – Собаки, как говорят, никогда не кусают за руки хозяев. - Так то собаки, - возразила Меларейн. – Две сотни лет назад сворги оторвали нам голову. Как раз потому, что мы не разглядели в них нечто большее, чем просто покорный скот. Видали, как адепты школы рун обращаться со снежными волками? Как с друзьями, а не слугами. Этот юный мутант – не безмозглое животное. Он принес нам шанс. Распорядимся им в этот раз умнее. Фаярей скривилась. Таш’Меленор сказал: - Перед тем как начинать распоряжаться, нужно сделать дело. А твоя болтовня работе не поможет. Вначале мы вживим Сердце в глыбу. Дадим обрасти льдом. И попробуем сделать новый Кристалл. Афараст расхохотался. - Я уважаю твою волю, Таш. Уважаю то, что сделала ваша школа для нас две сотни лет назад. Но еще один Кристалл нас убьет. - Не будь трусом! – Фаярей махнула рукой. – Делевиан разрушен. Бездарям на континенте до нас нет дела… а вот Долг уплатить придется. Иначе… - Что – иначе? – Меларейн встала. – Что? Посмотри на нас. Есть ли участь хуже? - Есть, - кивнул лорд-колдун. – Лично я на своей шкуре не хочу этого испытывать. Поэтому, покуда занимаю свой пост, сделаю все, что только возможно, чтобы расплатиться. - Но Зул’ер… - Твой учитель был умным колдуном. И старым. Как и любой старик, он брюзжал, что до того, как мы влезли в Долг, жилось лучше, вода была вкуснее, ветра теплее и снег белее. Но, тем не менее, принял предложение, как и все прочие некроманты. Никто из вашей школы не выступил против. - Я бы выступила. - Тогда еще даже твоя мать на свет не появилась, - парировала Фаярей. – Молодости свойственно считать, что раньше все жили глупцами, а нынче, конечно же, сплошь мудрецы повсюду. - Опыт, Фаярей. Опыт прожитых лет, - некромантка улыбнулась. – К слову, твой опыт должен подсказать, как следует обращаться к главе чужой школы. Соратница лорда-колдуна захихикала, даже не подумав извиниться. - Хватит склочничать, - Таш’Меленор поднял руку, призывая всех к молчанию. – У меня уже голова трещит. А работа предстоит нешуточная. Я бы на твоем месте, Меларейн, поменьше болтал и думал, как обратить на себя внимание, а почаще просиживал бы за книгами и оттачивал искусство колдовства. - Отточу, лорд-колдун.
Арво ничего не мог понять. Поэтому плюнул на все и просто валялся на мягком топчане, покуда хватило терпения. Затем оделся в приятные телу вещи, хотя и слегка коротковатые, и вышел из… дома. Кажется, это называлось домами. Норы в скале, где можно спать, есть и греться, потому как стены теплые. И не бояться, что убьют или съедят. Пальцы на ногах слегка побаливали, но благодаря компрессам боль становилось все меньше. Вареные яйца, козье молоко и похлебки помогли быстро восстановить силы. Нижний город оказался шумным местом. Все куда-то постоянно шли и говорили. Ну и еще на него посматривали с недоумением. Хотя Арво оказался отнюдь не единственным диковинным существом в округе. Он видел смирных Топтунов, тащивших на спинах корзины, набитые камнями. И еще двух низкорослых существ, сидящих прямо на полу и разглядывающих ворох бумаг. Вокруг них расхаживал курчавый колдун, одежда которого сияла разноцветными знаками. Изгой посмотрел на него с трепетом… но тот лишь приветливо улыбнулся в ответ и помахал рукой. - Ищешь кого-то? - Нет. - Может, заблудился? - Нет. - Я тебя здесь ни разу не видел, - колдун нахмурился. - Недавно пришел. - А! Понял! Ты принес… Сердце. Настоящий герой! Для меня честь с тобой говорить, - колдун обхватил его ладонь своими тоненькими пальцами и крепко сжал. – Меня зовут Нейл. Я адепт школы рун. - Рад встречи. Я Арво. Изгой. - Бывший изгой. Теперь ты дома. Оба низкорослых существа, изучавших бумаги с чертежами, покосились на сворга. Колдун кивнул на них: - Кобольды. Языков у них нет. Немые от рождения, как и весь их народ. Зато умеют работать с камнем как никто другой. Хорошие парни, надо сказать! Мы хотим расширить восточное крыло города, ищем пути, чтобы не натолкнуться на грязевое озеро… Арво был поражен легкости и простоте, с которой с ним разговаривал колдун. Будто с равным. Будто не с существом, рожденным прихотью его предков. Будто не с потомком тех, кто предал родителей, убивал их, а выживших бросил умирать в скалах. И это касалось всех, кого он встречал. Куда бы ни пошел: что к подземному водопаду, срывающемуся в черную бездну, что к загонам коз и овец, откуда пахло навозом, что к зарослям толстой белой лозы, за которой ухаживали женщины, везде его привечали. «Это неправильно, - думал изгой, возвращаясь в свою каменную нору. – Так не должно быть. Кровь за кровь… это закон степей. Или я просто глуп? И родичи мои ни капельки не умнее». Он успел снять рубаху и откусить кусок сладковатого клубня, когда в дверном проеме появилась незнакомая фигура. - Это картошка, - голос принадлежал женщине. – Ее варят в горячей воде, а не едят сырой. Арво присмотрелся. Светлые волосы, светлые глаза, губы тонкие, нос с горбинкой… взгляд мягкий, голос спокойный. Но было в ней нечто, заставившее сворга вспотеть. Смесь ужаса и умиротворения. - Чуешь? – глаза колдуньи вспыхнули. – Потрясающе. Ты и в правду особенный. - Мне от тебя не по себе, - изгой уселся на топчан. – Как и от всего этого… - Трифирум. Это место называется так. Наше последнее пристанище. Твое, к слову, тоже. Она улыбалась. Но ареол опасности, окутывающий девушку как вторая шаль, не позволял Арво доверять незнакомке. Да что там доверять – просто расслабиться. - Почему я здесь? Ведь не просто так. Кто ты? Что за камень я принес? - Пока не время отвечать на все вопросы, Арво. - Ответь на один. Почему я особенный? И как тебя зовут? Колдунья улыбнулась. - Меларейн. Я лорд-адепт школы некромантии. Изгой почувствовал тошноту. Шадо говорил, что хуже некромантов нет никого. Они командовали мертвыми. Что может быть страшнее? Живой костяк с гниющим мясом, лишенный вечного покоя… Да и участь Делевиана была незавидной, а ведь там явно без этого мерзкого искусства не обошлось. - Не дергайся, сворг. Я знаю, что про нас говорят. Даю слово – нынче школа изменилась. И изменится еще сильнее, надеюсь, в скором времени. Теперь слушай. Буду говорить о том, про что знаю. О колдовстве. Вернее о том, как оно изменилось. Наш мир – это громадное полотно, где каждая нить имеет значение. Мой народ всегда имел способность работать с нитями. Видеть их. Особой силы в том нет. Просто полезные навыки и особенности, чтобы выжить на Фрострдимской земле. Тысячи лет мы боролись. Искали знания. Ведь не секрет, что до нашей эпохи были и другие. Древние народы оставили после себя руины городов, капища в горах, каменные пристани у подножия Ледника. Таинственные цивилизации, пришедшие в упадок или уничтоженные природой… Помимо поисков, приходилось сражаться со стихией, чудищами и еще забытые боги ведают чем. Мне о том неведомо. И вот однажды предки смогли. Нашли возможность получить нечто новое. Не просто пользоваться нитями, а рвать их. Переплетать обрывки так, как хочется. Насколько хватит сил. Понимаешь? Арво кивнул. Он словно примерз к месту. - Что с нас стребовали за эту мощь – другой вопрос. Но, так или иначе, мы получили способность менять, утратив многое, что лично я считаю более важным и нужным. Предки веками корежили мировое полотно, пока не сумели вырастить в снегу деревья, чтобы соорудить первый корабль. Так мы попали на континент. А потом уже пришло время платить Долг. И колдуны создали Кристалл Вечного Холода. Глупое название? Да. Но все лишь потому, что он вправду нес в себе частичку вечного холода. То самое Сердце, которое ты принес. Это оружие, дорогой мой сворг. Из колдовства, которое могло менять полотно, родился артефакт, меняющий уже само колдовство. Теперь мы подходим к главному. Ты – третье колено нашей истории. И нашего проклятья. Полотно породило нас, а мы изменились сами и принялись менять полотно. Мы породили Кристалл, а Кристалл изменился сам и принялся менять нас. Кристалл породил тебя. Некромантка отпила из чаши козьего молока. - Лелею надежду, что четвертого колена у этой истории не будет.
Таш’Меленор чувствовал холод. Он пробирался под кожу, вгрызался в кости, заставлял дрожать. У входа стены покрывал лед. В воздухе порхали сверкающие крупинки, но таяли, не долетая до пола. Дышать было больно, ноздри слипались. - Распечатывайте крипту, - велел лорд-колдун, и адепты школы рун принялись чертить на каменной двери знаки. - Ты слишком самонадеян, - Фаярей привычно кичилась тем, что не боялась дыхания Кристалла. И в этот раз не повязала шарфом рот, ограничившись наброшенным на голову капюшоном. Руки прятала в муфте. – Никому не под силу в одиночку вживить Сердце. - Нас пятеро. - Прекрасно знаешь, что имею в виду. Не строй из себя хвастливого мальчика. Тебе не идет. - Я был там. Видел, как величайшие колдуны создали артефакт, силу которого невозможно переоценить. И знаю, что следует делать… - Они тоже так думали. Кристалл убил каждого. Твоя кожа помнит это, верно? Лорд-колдун будто ощутил каждый ожог, уродующий лицо. Они изводили Таш’Меленора почти две сотни лет. - Помнит. Но я бы эту память на излечение не променял. - Гордыня. - Она самая. Считаешь, плохо быть гордым? Я так не думаю. Она спасла всех вас когда-то. Я не встал на колени перед Бездарями. Не согласился на позорный союз. Выкрал, потеряв жену и троих лучших друзей, осколки Кристалла и пятьдесят лет выискивал глупых собратьев по всему Фростдриму. - Неисправимый хвастун, - в словах Фаярей не было упрека. Лишь теплота. – Но, надо признать, умеешь добиваться своего. Сердце у нас. - Сердце добыл не я, а Зул’ер и его наглая девка. Он уничтожил Делевиан, а Меларейн сумела устроить все так, чтобы камень оказался у нас. Это во многом их победа… и меня, мягко говоря, это раздражает. - Уймись, - колдунья рассмеялась. – Хотя, если тебе так проще сохранять спокойствие, ругайся всласть. - Ты всегда меня понимаешь, дорогая подруга. Я волнуюсь. - И в этом нет ничего удивительного. Наконец-то крипту распечатали. Затем внесли три факела и одну большую лампу, в которой мерцал заколдованный снег. Втащили ларь, в котором покоилось Сердце. - Дверь заприте и не открывайте, пока не закончу, - Таш’Меленор решительно переступил порог. - Возле стены лежат два черепа, - неуверенно проговорил один из адептов рунной школы. – По виду старые. - Ну и пусть лежат. Тоже мне новость… здесь в каждом закоулке по костяку. Лорд-колдун закрыл тяжелую каменную дверь, оставшись один на один с осколками артефакта, изменившего мир.
Ей было плохо. Ее мутило. Она презирала себя. Хотелось рыдать. Кричать в голос. Но она лишь уселась на кровать и принялась стирать с рук кровь. Портал на стене закрывался. Драгоценные камни в глазницах черепов превратились в шлак, а сам череп истаял без следа. - Так нужно… - Меларейн бросила кинжал в ведро с горячей водой, которая быстро окрасилась алым, - так нужно… так будет лучше для всех нас. Интриги давно и надежно связали адептов и лордов всех школ. Народ колдунов любил эту игру, где предательство и обман приравняли к искусствам. Многих низложили, многих возвысили, многими управляли, шантажировали и запугивали за прошедшие века. Всё повидали школы. Вот только убийство собратьев – внове. Меларейн успокоилась. Избавилась от перепачканной одежды. Стерла границы портала и прибрала все свидетельства ее ремесла. На том месте, где лежал череп, теперь покоилась ромашка. Половина ее лепестков засохла, зато другие сохранила цвет и свежесть. - Первый закон некромантии, - проговорила девушка, глядя на него. – Жизнь и смерть едины.
Первый закон некромантии, - проговорила девушка, глядя на него. – Жизнь и смерть едины.
За это - мой особый респект!
Ух, Сев, у тебя столько потрясающих мест, линий, а они ещё и переплетаться не начали! Аж дух захватывает от предвкушения. А я, кстати, не догадалась, что это старый некрос уничтожил Делевиан (хотя могла бы, наверное. Кто ж ещё?)
Очень увлекательно. Очень интересно, что же будет дальше. Обожаю интриги! Ну и персонажи живые и выразительные, даже те, что только что появились. Афараст мне сразу понравился. Таинственный такой и глубокомысленный Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Anevka, Потихоньку начинаю нитки увязывать. Собственно, главное в этой книге только сейчас и стартует.
Вдохновлялки))
Gil-Galad - Of Luthien and Beren
Arath - Hergrim oev Langrim ut Margrim
Глава семнадцатая Мелгер
Отец всегда отличался если не подозрительностью, то излишней осторожностью. Дома над ним даже подшучивали, мол, не пора ли завести человека, пробующего еду на кухне? Отставной офицер на подначки лишь хмыкал, продолжая играть в шпионов. Мелгер сам подсмеивался над папашей, и, надо же такому случиться, именно ему и потребовались стариковские ухищрения. Ждать он должен был в хижине егеря. Сама хижина пряталась в клочке соснового леса, рассеченном Аором, - быстрой и довольно широкой горной рекой, впадающей в залив Хладного Рубежа. В весеннем лесу было красиво и тихо. Тенистое место, где растет разноцветный мох и грибы по осени до удивляющих размеров вымахивают. Мелгеру повезло. Он застал старого егеря дома, что сродни маленькому чуду. Наевшись пирогами с зайчатиной и напившись чаю с калиной, парень написал отцу письмо. Рассказал обо всем. О своих ошибках, распоряжении ордена, поездке на маяк и бегстве с озера Хелвейт. Вопрос задал один, но дельный: что делать дальше? Сам Мелгер рассчитывал, что папа незаметно доставит его в поместье, где посадит под защиту своих ветеранов. Выиграют немного времени, а там уж Малый совет и орден решат, как выпутаться из этой паутины. Егерь, которого все звали Шатуном, Мелгера знал давно. Они даже охотились несколько раз вместе, когда отец объезжал свою вотчину. Старик принял беглеца равнодушно. Будто бездомного кота: поил, кормил, не прогонял… но гость явно тяготил лесного бобыля. Шатун привязал письмо к лапке голубя и отослал в вотчину семьи, которой служил третий десяток лет. Сам взял топор, рогатину и лук, после чего отправился в местечко, где весной и летом планировалось проводить вырубки. Старик собирался нанести метки на подходящие деревья. Оставалось лишь ждать. День, два, три… Вестей не было. Мелгер тренировался, размышлял, спал и ел от пуза, благо, в кладовых Шатуна разносолов хватало. Репа, квашеная капуста, копченая дичь, грибы, даже пара мешочков муки и пшена. Также он нашел книгу «Хронос» и старую карту. Ягодные краски и уголь почти слезли с мягкой кожи, но кое-какие части территорий северного Дома можно было разглядеть. Парень прикинул, какой путь проделал, чтобы добраться к Хладному Рубежу, и сколько времени бездельничал в хижине. По всему выходило, что, если его кто-то преследовал от озера, неприятели давным-давно должны появиться здесь… Раз не появились, либо совсем потеряли след, либо чего-то ждут. Ведь и во время дороги сюда его враги не потревожили. Вообще, до родных краев Рубака добрался относительно легко. В таверне нашел людей, которым пригодился его меч. Кольцо ордена служило лучшим подтверждением мастерства, и никому ничего больше доказывать не требовалось. Торговцы платить жалование отказались, сославшись на достаток наемников, но предложили взамен кормежку дважды в день, кое-какую одежку и место в крытой брезентом телеге. Уставшего парня это вполне устроило. Тем более, рассудил он, на севере разбойников не так чтобы много и, скорее всего, драться ни с кем не придется. Так и случилось. Эдакая спокойная прогулка по наезженному и подсохшему на весеннем солнышке тракту. Да еще и в дороге к нему проявляла излишне горячее внимание купчиха из Халифата. Ему требовалась разгрузка, ей - мужчина. Он считал, что размен честен. По крайней мере, три недели его мысли занимало нечто помимо шкатулки. Нравы на востоке вольные, так что никаких обязательств можно было не бояться. Мелгер встряхнулся. Будто вуаль спала с лица. Почувствовал вкус к жизни, вспомнил, что такое просыпаться и засыпать, улыбаясь. Тяжесть от владения шкатулкой испарилась… правда, чем дольше он торчал в проклятой лесной глуши, тем чаще посматривал на резную коробочку, отнявшую год его жизни. Наконец, спустя неделю, голубь вернулся и уселся на козырек хижины. Как Мелгер ни старался, не сумел приманить птицу. Она ждала хозяина. Стали ждали вместе. Шатун вернулся вечером десятого дня. Вонял он, как мешок грязных солдатских портянок. Да и выглядел не лучше. Омывшись из бочки и сменив пропитанную потом одежду на домашнюю, хозяин потребовал еды. Мелгер хмыкнул, но быстро накрыл на стол. - Тащи капусты побольше. И утку. И клювы. Устал я что-то… Пришлось поработать на старого егеря. Впрочем, Рубака и сам был не прочь откушать. - Мне лес не понравился, - доверительно прорычал Шатун, нарезая копченую утку. – Мало белок, нет цветов. Плохая зима была. - Ты даже не представляешь, насколько… - К тому же, местный люд ропочет. Орры нас, северян, не шибко жалуют, но дороги, какие есть, в порядке содержали. Нынче же ни одного не видно. - Это я уже знаю, - Мелгер поерзал на лавке. Аппетит куда-то улетучился. – Но, вроде как, ночами их повозки видят на трактах. - Да. И это подозрительно, - он запустил лапищу в миску с капустой. - Птица вернулась. - Видел. - И?.. Шатун доел, утер рот и вышел на улицу. Вернулся и бросил клочок пергамента. Затем завалился на лавку и раскатисто захрапел. Мелгер спешно развернул записку. Отец словами был скуп. «Написал в Орден. Домой не вздумай соваться. Езжай в башню Плес. Птицу пришлю туда». Не то чтобы Рубака по-настоящему рассчитывал, что его пригласят домой, но и не такого ответа ожидал, это точно. Он знал, где башня. Знал, что добраться туда не просто. Выругавшись, собрал пожитки и вышел из хижины. Погода установилась хорошая, ветра улеглись. Стоит ли клясть судьбу, что вновь придется пробираться по чащобам? Мелгер решил, что нет. Отец недаром слыл умным человеком, да и сотником два десятка лет служил тоже не зря. Значит, знает, как будет лучше. Пожав плечами, парень зашагал к реке Аор. Нужно было подняться вверх по руслу. Плес перекрывал переправу, в гарнизоне насчитывалось два десятка бойцов. Довольно известное место в этих краях. Неудивительно, что отец выбрал именно его. «Надо было у егеря немного еды выклянчить, - думал Мелгер, топая вдоль шумного речного потока. От воды тянуло холодом, все-таки Аор река горная. – И плащ потеплее не помешал бы…» Каменистое русло вывело его из леса к долине, укрытой в тени Дождливой гряды. Знаменитые туманы, накрывавшие шапкой вершины гор, медленно стекали к подножию, едва начинало темнеть, и превращали местные леса в настоящие мистические лабиринты, куда и редкие егеря осмеливались захаживать. Но молодого воина туманы не страшили. Он уже видел очертания Плеса, возвышавшегося на берегу, оранжевые огоньки в бойницах; несколько бревенчатых хижин стояли поодаль. Отчего-то власти здесь так и не удосужились выстроить мост, и с одного берега на другой был протянут толстенный канат. Плот, достаточно широкий, чтобы уместились две-три повозки, покачивался возле берега. Плотогоны курили, усевшись на бревнах, и передавали друг другу бутыль в ивовой оплетке. На Мелгера посматривали недоуменно, но ничего спрашивать не стали. Хотя - и парень сам это понимал – выглядел он как разбойник. Лохматый, грязный, да и одежка не из лучших. Башню с трех сторон окружал частокол с насыпью из булыжников и утрамбованной земли. Четвертую сторону защищала река. Ворота были приоткрыты, в дощатой караулке скучал воин. - Отец должен был прислать письмо. – Вечером в этих краях становилось зябко, и Мелгер порядочно замерз. - Прислал, - кивнул страж башни. Затем положил руку на обух боевого топора. – Покажи кольцо ордена. Двор замостили булыжником. В воздухе стоял крепкий запах сосновых стружек – четверо рабочих подновляли частокол. В углу находился курятник. У коновязи переминались с ноги на ногу три коня. У башни имелся небольшой флигель, где, судя по всему, гарнизонные солдаты ели. Оттуда доносился шум и смех. Вот так с дороги Мелгер угодил за стол. Его отца уважали даже простые солдаты, да и к нему, как к представителю ордена Стали, относились с почтением. Никто не спрашивал, зачем он пришел сюда и сколько времени собирается провести в Плесе. Только старый седовласый писарь сделал несколько заметок в книге башни, и капитан укрепления намекнул, мол, знаю вашего брата, любите дуэли. - Не советую цеплять моих парней, - заявил он, когда подчиненные отправились нести службу на свои посты. – Вмиг за околицу выставлю, и никакой орден мне не указ. - Понимаю, - Мелгер не собирался ни с кем конфликтовать. Он хотел спать. – Где мне расположиться? Ему выделили уголок на втором этаже флигеля. Под самой крышей, где и во весь рост не разогнешься. Кровать представляла собой старый длинный сундук, укрепленный полосками меди. На плоскую крышку настелили шкур, бросили подушку и одеяло. Все старое, но чистое, недавно выстиранное. Видимо, помимо рабочих и поварих в Плесе трудились и прачки. Башня, поддавшись веяньям мирного времени, превратилась в уютное гнездышко. Во дворе ребятня сновала. Парень спал долго, но тревожно. Его мучили даже не кошмары, а какие-то странные картинки, возникающие как вспышки. В них он видел Тайдеону, маяк, бурлящее море, огни на берегу Фростдрима, Моркоса, уходившего вслед за Эринвальдом… Проснувшись, Мелгер вдруг осознал, что ни разу за прошедшее с побега время не вспоминал про друга. Неосознанно избегал любых мыслей о нем. От этого сделалось стыдно и горько. Рассвет только зарумянился на востоке, а парень уже выбился из сил, лупцуя деревянным мечом набитое соломой и прутьями чучело. Вместе с потом выходила злость, чувство стыда улетучивалось. Мелгер заставлял себя верить, что выбора у него не оставалось. Или так, или смерть. А смерть означала, что шкатулка окажется в лапах врагов… Он почувствовал боль в пальцах и выронил меч. Тяжело дыша, направился к берегу. Пройдя по деревянному настилу, возле которого лежала перевернутая вверх дном лодка, разделся по пояс и, зачерпнув воды кожаным ведром, окатил себя. Задохнулся от холода, сжал крепко зубы. Зачерпнул еще и вылил на голову. Затем растерся тряпицей и уселся прямо на камни, наслаждаясь утренними солнечными лучами. Впрочем, идиллия продолжалась недолго. Он услышал топот сапог по брусчатке. Оглянулся. За спиной стоял капитан гарнизона и трое воинов. Все при оружии. - Мелгер, нам надо поговорить, - капитан выглядел бледновато. - Что стряслось? – Рубака быстро оделся - Утром прискакал вестовой из Визмерграда. Судя по всему, кто-то убил царевича Эринвальда и сжег монастырь на озере Хелвейт. Народ тут же обвинил во всем Гринваль, которая, как известно, вместо брата плавала на маяк и заявляла претензии на корону севера. Ты, насколько известно, тоже был на Одиноком Страже. И вместе с Эринвальдом. – Воины окружили Мелгера. – Царь требует, чтобы каждый, кто в курсе, что стряслось в монастыре, явился в столицу или нашел ближайшего креатура. Нужен рапорт. Мелгер почувствовал, как живот скрутил холодный спазм. Да. Он и не подумал доложить о том, что произошло у монастыря. Да и не знал, о чем докладывать. Кроме того, был слишком занят спасением собственной шкуры. - Возьмете меня под стражу? – спокойно спросил он. - Если только вздумаешь упрямиться. - Не вздумаю. Я ничего не знаю о событиях при Хелвейт. Я покинул ладью гораздо раньше, а с царевичем остался еще один воин ордена… Но, если надо, то надо. Распорядитесь, чтобы мне в каморку принесли пергамент и чернила. Напишу все, что знаю. Вестовой повез рапорт ближайшему креатуру, а Мелгер снова оказался между молотом и наковальней. Он был уверен, что царь от него теперь не отвяжется. Народ точно вскипит. И, скорее всего, случится это совсем скоро. Он мог бы пролить свет на те события, но тогда потребуется его личное присутствие в столице севера, а это неоправданный риск. Нужно было поскорее спихнуть шкатулку ордену или совету. Вот тогда он с радостью предстанет перед царем и народом Визмерграда. Так или иначе, а деваться было некуда. Оставалось лишь ждать. Снова. Либо помощи от отца, либо конвоя царских дружинников. И вот, на четвертый день, он дождался. То была очень странная парочка. Невысокая девушка в зеленом плаще с глубоким капюшоном и настоящий гигант в зерцальных доспехах, шлеме с личиной и длинным мечом у пояса. Здоровяк молчал. Девушка протянула что-то капитану. То ли медальон, то ли перстень-печатку. Офицер лишь покачал головой, вздохнул и убрался восвояси. - Ты Мелгер? – она была настоящей коротышкой. - Именно. - Твой отец просил Малый совет о протекции. Также о ней просили орден магов и орден Стали. Ну, радуйся, дорогой друг. Мы – твоя протекция! – девушка развела руки в стороны и улыбнулась. Ее лицо имело черты типично мискарелльские, но слегка раскосые глаза и острые скулы говорили о том, что западную кровь разбавил кто-то из Эйфариноса. - Чудесно, - Мелгер усмехнулся. – Если ты не лучник-маг, а твой спутник не воин-колдун-ведун, я, пожалуй, еще немного побуду в Плесе. Девушка скуксилась. - Ну ты и брюзга. Ларт, скажи ему, а? - Собирай манатки, - голос у великана был глухим и хриплым. – Мы уезжаем из северного Дома. - Это почему? – удивился Мелгер. – Я вроде как почти под арестом. Во всяком случае, пока креатур не получит мой рапорт… - Собирай манатки. Живо. Совету и орденам плевать на истеричные подергивания царя. - Верно, - кивнула девушка. – Здесь речь идет о безопасности всего Каолита, дорогой друг. А народ в Визмерграде, Эрьярграде и пригородах уймут Часовые… Никто их не остановил. Наоборот, капитан Плеса провел на склад Мелгера, где ему выделили куртку из вареной кожи и новую пару сапог. Странная парочка привела с собой шесть лошадей. Три из них – изрядно нагруженных разной поклажей. К одному из тюков был привязан чехол с громадным тисовым луком. - Надо раздобыть тебе плащ, - заявила коротышка, когда Мелгер уселся в седло. – На юге весной дождит ничуть не меньше, чем осенью. - На юге?! - Да-да, дорогой друг. Мы направляемся прямехонько в королевство Ит. Любишь воздух независимости? - Очень… - Рубака направил лошадь к воротам. – Но, гораздо больше мне нравится быть живым. Как и вам, наверное? Великан громко заржал. Девушка тоже улыбнулась. - Мы сделаем все, чтобы вся кровь осталась в тебе. Ну, может, совсем без нее не обойдется, но, думаю, до старости дотянешь. Да ты и сам, чего уж греха таить, не прост, а? Рубака? Это здо-о-орово… Они направились к плоту. На той стороне дорога начиналась настоящая, каменная, проложенная оррами. Она сливалась с центральным трактом Каолита. - Как вас зовут? – спросил Мелгер, придерживая под уздцы волнующегося скакуна. Плот медленно заскользил по реке. Гребцы слаженно пыхтели, ругались, но при этом умудрялись не выпускать трубки из зубов. - Я Рю Ноготь, - девушка сняла перчатку и протянула руку. - А он – Ларт Клогарт. Мы служим Каолиту.
Кру-у-уто! Ах как захватывающе! Линии переплетаются... Музыка очень хорошо настроение создаёт. Вообще мне всё очень понравилось, как обычно - все очень харизматичные. И описания вкусные. Очень атмосферно. Только где флэшбек идёт (начиная со слов
ЦитатаSBA ()
До родных краев Рубака добрался относительно легко.
) создаётся впечатление, что это не флэшбек, а он уже из хижины выбрался и дальше пошёл. Надо как-то иначе вводную фразу построить.
ЦитатаSBA ()
рассеченном Аор. Быстрой и довольно широкой горной рекой,
ИМХО, лучше: рассеченном Аор - быстрой и довольно широкой горной рекой
ЦитатаSBA ()
Тенистое место, где растет разноцветный мох,(кажется, лишняя зпт) и грибы
ЦитатаSBA ()
Она застал старого егеря дома
ЦитатаSBA ()
Она ждала хозяина. Дальше ждали вместе.
Как-то слово "дальше" мне тут не легло. Может, лучше что-нибудь: и Мелер тоже стал ждать. Или просто: ждать стали вместе. Просто не очень понятно, дальше чего?
ЦитатаSBA ()
бросил письмо (тире?) клочок пергамента
ЦитатаSBA ()
Плес перекрывала переправу,
ЦитатаSBA ()
Хотя,(лишняя зпт?) - и парень сам это понимал – выглядел он как разбойник
ЦитатаSBA ()
с трех сторон окружал частокол и насыпь из булыжников и утрамбованной земли.
Как вариант: с трех сторон окружал частокол с насыпью из булыжников и утрамбованной земли
ЦитатаSBA ()
На плоскую крышку настели(ли) шкур,
ЦитатаSBA ()
Нужен раппорт.
ЦитатаSBA ()
Вестовой повез раппорт
ЦитатаSBA ()
пока креатур не получит мой раппорт…
Здесь: рапорт.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Ну ты скажешь тоже! Но таки да - отдых это здорово! Приятной и запоминающейся поездки! Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Сосбна, глава скорее даже в соавторстве написана. Из трех вариантов, как мозаец, собранная.
Глава 18 Тай. Эл
- Трава красивая. И цветы пахнут так вкусно… Мне нравится здесь. Они шли по лугу. Темно-коричневая земля хранила на себе отпечатки колдовского огня - кое-где была спекшейся и похрустывала под ногами. Но жизнь брала свое. Среди молодой весенней травы алели редкие цветочки, не успевшие еще раскрыть бутоны. Их аромат улавливала одна Эл. Девочка радовалась каждой мелочи, восторженно воспринимая новый мир. А ведь их появление здесь началось с неприятностей. Едва они сбежали из Найхевэна, Эллайтес начала метаться по лугу и громко кричать. Прикосновение солнечных лучей вызывало у нее страшную боль и ожоги. Новоявленную спутницу быстро обрядили в платье с длинными рукавами, плащ, заставили надеть перчатки, придав и без того странной девочке вид пугала. При переходе через прореху Эл прибавила в росте. Вытянулась на три-четыре ладони, но по-прежнему оставалась болезненно худой. Ее короткие черные волосы выцвели, став белыми, как тополиный пух. Теперь они пробирались, ориентируясь не столько на третью стрелочку на поисковом камне, сколько на дороги. Колдунья решила, что, прежде всего, им необходимо найти какое-нибудь поселение. Запастись провиантом, докупить девчонкам вещичек и вызнать, где поблизости есть монастыри. Эллайтес рассказала, что видела монастырь в своем городе, он был заброшенным, с частично обвалившейся крышей. В его флигелях ютились нищие старики и старухи, потому как стены источали тепло. - Как рука, Эл? – озаботилась Эрда. Она быстрее всех оправилась от перехода и взялась ухаживать за спутницами. - Будто раскаленный гвоздь в ладонь вонзают. Хорошо крови нет… Солнце клонилось к земле, когда Тай объявила привал. Место она выбрала довольно странное – россыпь темных камней. - Ешьте что хотите, - колдунья указала на мешок со снедью. Сама не притронулась ни к чему. Привалилась спиной к камню, уронила подбородок на грудь и быстро уснула. Локоны черных волос скрыли лицо. - Как ей удалось? – прошептала Эрда, усевшись рядом с Эл. – Я хочу сказать… у нас ведь не вышло тогда, в клоаке. - Не знаю. И даже предположить не могу. Но мы легко ушли из Найхевэна. Прямо из нашего дома. Будто порог переступили. А она даже не напрягалась особо, будто распахнула дверь. - Я за нее волнуюсь, - строго сказала северянка. - Идет, как в воду опущенная. И куда подевался весь задор? Раньше она редко молчала. Теперь слова лишнего не вытянешь. Боюсь, не попала ли она в неприятную историю? - Она колдунья. - И что? Колдуны тоже совершают глупости. Эл кивнула. - Знаю.
Тай проснулась от всхлипов. Превозмогая слабость, встала, оглядела стоянку. Вокруг – темнота. Костер малявки развести не сумели. Она почувствовала редкий укол вины – завалилась спать, а о розочках не позаботилась! Но Эрда спокойно посапывала, завернувшись в одеяло. А вот Эл, подтянув ноги к груди, затравленно озиралась. Пальцы крепко сжимали ножи. - Что с тобой, мелюзга? – колдунья обхватила Эллайтес за плечи. – Ты дрожишь! - Боюсь… - Ты? Боишься? Чего?! - Что утро никогда не наступит. Что я усну и проснусь в Найхэвене. Снова. Эрда, разбуженная болтовней, подошла и тоже обняла Эл. - Не волнуйся, - северянка заглянула подруге под капюшон, - тут утро наступает всегда. Тай быстро разожгла огонь, постаралась ободрить девчонку. Однако Эллайтес все равно ночью не сомкнула глаз. Сидела и смотрела, как яростно и лихо отплясывают искры. Сучьев и сухой травы, собранной Эрдой, хватило как раз до самого утра. Тай не знала, приснилось ей или нет, но ночью девочка с кем-то разговаривала. Утром Эл лишь недоуменно пожала плечами. «Ну и ладно, - решила колдунья, - пусть обрастает тайнами нашего мира. Это как раз нормально…» Она и сама спала плохо. Кучка сухих веток в неразведенном костре и испуг Эл немного отрезвили. Она не имела права замыкаться в себе, забывать, какую ношу взвалила на плечи. Ее никто не заставлял. Это собственный выбор. Набил корзину фруктами – тащи, не жалуйся. Так говаривал отец. Что ж… чувство ответственности – это что-то новенькое! Вдруг, ей еще понравится быть ответственной? Три дня они брели, утопая по колено в траве, и изредка натыкаясь на увязшие в земле обломки башен, остовы домов, не имеющие ничего общего, в плане архитектурных изысков, с тем, что видела Тайдеона в Найхэвене. А город теней и сумрака словно исчезал из памяти, растворялся. Воспоминания о событиях в нем заволакивало туманом. Ни рек, ни озер тут не было. Может быть, где-то родники и пробивались на поверхность, но путницам они так и не попались. Однажды набрели на колодец, к сожалению давным-давно высохший. Шли они пять дней. По большей части – лугами. Но потом местность изменилась. На шестой день пришлось топать по пепельной пустоши, тщательно выбирая, как обойти очередной разлом с оплавленными краями. В глубинах что-то бурлило и грохотало. Тай объяснила, что во время войны здесь использовали Насыщение, - смешали стихии. - Скорее всего, землю и огонь. Жуть, одним словом, - колдунья показала на струю пара, вырывающуюся из изуродованной земли. - Почву тут уже ничто и никогда не возродит. Нити измочалены, разорваны, запутаны. Стихии, как говорили нам в Университете, слишком сложны, чтобы с ними работать. Они прекрасно взаимодействуют сами, но Полотно не терпит, когда некто начинает переплетать его нити. Эллайтес радовалась, что Тайдеона вновь походит на себя прежнюю. Сразу вернулось чувство защищенности, идти стало веселее. Да и наблюдать за миром интереснее, когда рядом вышагивает знающий человек. - Зачем колдуны так поступали? – возмутилась Эрда. – Менять природу - неправильно. И убивать людей неправильно! Особенно за то, что они другие. - В тебе зарождается философ, булочка… Надо его удавить во чреве. - Почему это? - На диво скучные типы. Знавала парочку. Все бы им измышлять да бездельничать… еще они напиваться горазды. И есть от пуза. Да и плотские удовольствия ценят. Хм-м… Может, самой заделаться философом? Эл узнала, что удары Насыщенных заклинаний во времена Бури Ненависти выкашивали отряды «бездарей» и превращали города в шлак и пепел. Но часто колдуны переоценивали свои силы и погибали сами. От истощения, от отдачи… а порой, и от стихий, высвобождавшихся из-под контроля. - Нельзя приручить ветер, - пробормотала Тай. - Чего? – тут же вскинулась Эрда. Она нарочно донимала колдунью вопросами, чтобы помочь той поскорее выйти из ступора. - Говорю, ветер приручить нельзя. И воду. И огонь. Ну, и землю… Так меня учили. - Разве? Мельницы, корабли, очаги и кузнечные горны, огороды и сады. Разве это не прирученные стихии? - Это брак по расчету, - Тайдеона улыбнулась. – Династический союз. Он может принести выгоду, а порой – убить. Ты хоть представляешь, сколько каждый день сгорает домов, тонет кораблей, сколько крыш срывают ураганы? А на юге, как говорят, частенько случаются землетрясения, разрушающие города до основания. Северянка задумалась. Затем тоже улыбнулась и кивнула. Будто действительно поняла. Слова Тай подействовали на нее странно. Эрда достала нож для резьбы по дереву и, на ходу, принялась ковырять свой посох. Колдунья возвела очи горе и вздохнула. - Сумасшедшая компашка подобралась. Охо-хо… то ли еще будет. - Ты в этой компашке заводила, Тай. Значит, ничуть не лучше нас, - хихикнула Эллайтес. - Знаю, пугало ты мое дорогое, знаю. К вечеру они вышли к лагерю странствующего зверинца. Много костров, разноцветные фургоны, шатры, запах навоза и крепкий звериный дух. Оттуда доносились дружное пение и смех. - Очень хорошо, - Тай потерла ладони. - Почему? – всполошилась Эллайтес. Она подрастеряла уверенность и задор. Громадный новый мир давил на нее, заставляя чувствовать себя глупой и незащищенной. Девочка распробовала прелесть новой жизни, но некоторая часть сознания по-прежнему оставалась в туманных оковах Найхэвена. – Кто это? - Фокусники, жонглеры, акробаты, дрессировщики лошадей, обезьян и заклинатели змей… так, во всяком случае, написано на стенах фургонов. А еще вон в той клети путешествуют уродцы, вроде бородатых женщин, людей-слонов, горбатых карликов… Вот туда-то я вас и продам! Накуплю себе шелков да золотых побрякуше-е-ек… Оставалось лишь подивиться, что зверинец забрался так далеко на запад. Не самая простая дорога и не самые простые зрители. На востоке посмеивались, мол, мискарелльцы улыбаются только во сне, пьют с серьезным выражением на лицах, а уж шутят с тобой или нет, вообще не разобрать. В Халифате все иначе. Там развлечений и услад больше, чем нужно. Ну, кого, скажите на милость, можно удивить говорящим попугаем в Карохарских Садах? Тай пляшущие мартышки и глотатели ножей интересовали мало. Ее влекла лавка. В обжитых землях ходили легенды о торговцах из подобных артелей. Они бывают везде. Даже в Хехор заглядывают. Пополняют коллекцию чудных животных и не менее чудных людей. В их сундуках полным-полно редчайших товаров, некоторые из которых могут быть даже опасными. По крайней мере, кто-то из мастеров в университете рассказывал, что после Бури на ярмарках отлавливали артефакты и книги колдовских школ. Встретили путниц необычно. То есть, никак. Только один дурак, нацепивший деревянную маску собаки, выскочил из-за угла и принялся лаять. Эрда со свойственной ей деловитостью огрела весельчака посохом по башке. Тот рухнул в пыль, поднял руки и ноги кверху, подергался и замер, изображая мертвую псину. Эл и Эрда залились хохотом. Только тогда артисты начали отходить от костров, выбираться из фургонов и разглядывать нежданных гостей. Сразу сделалось весело, в глазах зарябило от пестрой одежды. Артисты увлекли девчонок за собой, показывая мелкие фокусы и горланя веселые песни. Тайдеона, к собственному удовольствию, осталась одна. Она направилась к шатру, где на ветру покачивалась вывеска из толстой крашеной кожи, изображавшая мешок. Лавочник оказался чернокожим крепышом, с волосами, заплетенными в семь толстых косиц, смазанных воском. Зубы у него были крупные и белые. Да и сам мужчина видный, симпатичный. - Не часто встретишь уроженца Эбеновых островов в обжитых землях, - Тай оценила могучую шею торговца, крепкие руки и удивительные голубые глаза. - Не часто встретишь цветущий лотос посреди пустыни, - парировал тот. - Часто. В каждом втором оазисе. - О… - островитянин заулыбался еще искреннее, - тогда я просто обязан искупить свою вину. Вот. Это прекрасная бумажная роза для вас. - Спасибо. Тайдеона приняла цветок, понюхала. - Знакомые ароматические масла… А теперь к делу, милый эбеновый друг. Мне нужны прочные вещички вон на ту красотку в плаще. Желательно темных тонов. Что-нибудь с глубоким капюшоном. - Одежду найти не проблема. Есть дорожный костюм черного шелка и удобные сапожки, какие кроят только в королевстве Иррат. А вот с глубоким капюшоном будут проблемы. Есть накидка, но она закроет лишь лоб. - Тогда добавь к сапогам и костюму вон ту чудесную зеленую вуаль. Эл она понравится. Ночью, когда девчонки уже спали, Тай бродила по лагерю странствующих артистов и не могла понять себя. Она измоталась. Это яснее ясного. Но - демоны поющие хором! - разве приходило ей когда-нибудь в голову отказаться от общества интересного мужчины? Всего-то на один вечер. Сильный, обходительный, изысканный эбенец по всем параметрам подходил на роль шоколадного десерта. И куда только делось вожделение? Тайдеона прислонилась спиной к расписному фургону. От тента пахло пылью. Зажмурилась. В общем-то, ответ имелся. Осторожно девушка закатала рукав плотной темно-зеленой рубашки с высоким воротником. Вены под кожей до сих пор были вздувшимися. Боли не осталось… зато появился страх. Ей пришлось поступить так. Опрометчиво? Да. Но подобные сделки редко обходятся дешево стороне, которой требуется помощь. Тай понимала, что ни в ордене, ни где бы то ни было еще ее не поддержат. Поэтому намеривалась молчать до упора. Когда смерть близко, яд струится по твоим жилам, а сам ты находишься в западне, не до этической стороны вопроса. Всем умникам, которые непременно осудят ее, самим бы не дурно почувствовать агонию. Искупаться в океане боли… - Будь что будет, - Тайдеона одернула рукав, достала поисковой камень из кошелька. Стрелка указывала на юг. Но пока рано думать о третьей розе. Лучше отыскать Мелгера, Моркоса и Тария Лавитри с его пришибленным приятелем. С ними можно обсудить последние новости и решить, что делать дальше. Она, конечно, слегка опоздает, но не станут же они сердиться из-за крохотного опоздания на девушку.
Утром девчонки выпросили у Тай немного монет, чтобы заплатить за представление. Артисты от денег гордо отказались, сказав, что гостю не пристало платить за то, что можно увидеть даром. Как не принято брать денег с путника, нуждающегося в крове или еде. Правда, в благодарность за представление, могут принять какую-нибудь безделицу. Колдунья посмеялась и бросила в сундук для даров те самые монетки. Встряхнув кошелем, девушка подумала, что недурно было бы найти гильдию Накопителей и снять с родительского счета денег. Она растратила все, что насобирала за годы обучения в университете. Каолит не скупился, но ее запросы удовлетворить довольно сложно. Эллайтес и Эрда заворожено наблюдали за выступлением. Трое парней ловко играли с факелами и кадильницами на тонких цепочках, а четвертый, довольно упитанный, жонглировал апельсинами и яблоками. И так ловко это делал, что у Эл дух перехватывало. Руки у пухляка мелькали поразительно быстро. Парни опровергали слова колдуньи о том, что огонь приручить нельзя. С ними он был послушным и ласковым, будто котенок. Казалось, их кожа не чувствует жара или капелек смолы, что порой срывались с факелов. Но вот кто-то бросил жонглеру кинжал. И еще один. Когда их стало три, Эрда задержала дыхание, а Эл подалась вперед. Но ловкач лишь рассмеялся, увеличил амплитуду круговорота фруктов и стали. Под конец ловко, прямо в воздухе, разрезал апельсин и бросил восторженным зрительницам. Затем на деревянную сцену вышел мрачный, как дождевая туча, мужчина в старом сером камзоле. Редкие волосы промасленными прядями достигали плеч. За пояс был заткнут трехгранный железный прут с тонким и острым кончиком. Этим прутом артист подцеплял воткнутые в настил ножи с кольцами на рукоятках и подбрасывал в воздух, жонглируя. Эллайтес задержала дыхание. Ей захотелось двигаться так же плавно. Так же ловко. Быстро. Опасно и красиво… - Может, останетесь? – раздался за спиной Тай знакомый голос. Темнокожий торговец стоял, сложив руки на груди. Глаза походили на сапфиры. Кожа поблескивала на солнце. - Нет, Шуруф. - Почему? – эбенец изобразил грустную мину. – Вы нам нравитесь. Вы необычные. - Мы слишком необычные, чтобы оставаться здесь. Шуруф хмыкнул. В руках, словно из воздуха, появился мешочек с финиками. - Угощайся. Тай не стала отказываться. Она любила финики и давненько их не едала. - Что б ты знала, - эбенец кивнул на хлопающих в ладоши девочек, - на тракт тащить их небезопасно. Особенно ту, которой ты заказала костюмчик. Нашей братии плевать, почему она одета, как страшилище огородное. Но даже у простых селян возникнут вопросы. На западе ко всему необычному относятся излишне осторожно… - Ты слишком ладно говоришь на всеобщем, - Тай прищурилась. – Эбенский акцент неистребим. Кто тебя учил? Ведь явно не простые мастера. - Не все ли равно? – Шуруф остался невозмутимым. – Мы не обо мне говорим. К тому же, если честно, я должен быть зол на тебя. Ты разожгла костер, а греться не стала… ну, да и ладно. Демоны с ним. Повторюсь: с нами безопаснее. По крайней мере, до первого крупного города, где можно взять повозку. - Я никого не боюсь. - Верю. Но тракты теперь привлекают не только разбойников. - Да чтоб тебя демон отодрал! – вспыхнула Тай. – Говори прямо. Что такое? Чего бояться? - Орры, - Шуруф поежился. – Они ведут себя странно. Ночью выезжают на тракты целой вереницей повозок. У некоторых на крышах горят жаровни, у иных путники замечали большие арбалеты. Да и сами они при оружии нынче. - Сложно в это поверить. Орры не воинственны по природе. Любят дорогу и не умеют сражаться… да и власти сразу им прищемят хвост, если почувствуют угрозу. - Потому стоит волноваться, - заключил эбенец. – Ведь пугают больше всего те, кто начинает вести себя необычно… Конечно же, решать тебе. Но если не примешь мое предложение – до тракта меньше суток пути. А до ближайшего городка, Абда, два дня пешком. - Спасибо, Шуруф. Не волнуйся за девчонок. Я за ними присмотрю. - Кто за тобой присмотрит, лотос? - Вот эти две соплячки. Они на диво даровитые. Хотя и хлопот от них не мало.
Очень интересно и колоритно, как всегда. Картинка так и стоит перед глазами. Не знаю, чем ты там был не доволен... по-моему, всё прекрасно.
ЦитатаSBA ()
- Одежду найти не проблема. Есть дорожный костюм черного шелка и удобные сапожки, какие кроят только в королевстве Иррат. А вот с глубоким капюшоном будут проблемы.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Сосбна, теперь можно продолжать. Собиралось это все не только с разрозненных планшетных файлов, но и перепечатывалось с бумажных листов, телефона итд. Но накопилось немало. Ну, и вот: Глава девятнадцатая Меларейн
Шумиха была изрядная. Пожалуй, такой суеты последнее пристанище колдунов не знало со времен Серой хвори. Но то был крупный успех, радостный повод, возможность вновь потешить втоптанную в грязь гордость. Теперь же все школы носили траурные ленты на рукавах. Красный цвет можно было увидеть на одежде любого адепта. Даже нижний Трифирум, казалось, скорбит о Таш'Меленоре. Еще бы! Великий лорд-колдун умер. Последний, кто собственными глазами видел, как создавался Кристалл. Легенда во плоти. И так глупо погиб… Впрочем, как считала последняя некромантка, сгинул он ровно так, как заслуживал. Шок и ужас от содеянного прошли. Их вытеснила решимость. «Только так можно спасти народ!» – с этой мыслью Меларейн убивала лорда-колдуна. Ею же и утешалась потом. Но груз преступления все равно давил: впервые за сотни лет случилось родовое кровопролитие. Буря не в счет – ренегатов презирали и не считали за родню. Спорно, конечно, но в том есть смысл, как казалось некромантке. Были такие, что сразу выступили против истребления бездарей. Но большая часть предателей перебежали на сторону победителей, когда стало ясно, что война проиграна… В ее же случае причины иные. Но, как ей хотелось верить, не менее веские. Девушка употребила одно из самых сложных заклинаний. Насыщенное. Причем сплела не стихии, как это делали обычно, а умения трех школ: Некромантии, Наделения и Рун. Потребовалось юлить и умасливать, чтобы заполучить все необходимые знания и книги, но зато труды сторицей окупились. Она сумела открыть портал. Пусть крошечный и недолгий, пусть он покрывал расстояние всего в полтысячи шагов, зато позволил сделать главное. Не дать родиться новому Кристаллу. Разрушен Делевиан или нет, уцелел ли кто-нибудь из защитников белого города – не важно. Никто не имеет право подвергать народ Фростдрима такой опасности. Будь ты хоть трижды легендой. Рука не дрогнула. Клинок был обагрен кровью Таш'Меленора. Но на самом теле не осталось ран. Как и обещала лорду-колдуну, девушка оттачивала мастерство некромантии, в котором искусство жизни и смерти неотделимы. Они – одна нить… – Какая жалость, – тихо проронил Афараст, когда тело Таш´Меленора внесли в совсем недавно высеченную в скале крипту. У входа столпились адепты всех школ. Кому-то было плевать, некоторые неподдельно тяжело вздыхали и роняли слезы. – Великий был адепт. – Он переоценил свои возможности, – Меларейн вновь отказалась облачаться в церемониальные одежды. Зато заказала у мастеров Трифирума изящное, по сравнению с грубошерстной повседневной одеждой, платье. В нем она смотрелась хорошо. Так, по крайней мере, говорили ей жители нижнего города. Причин им не верить колдунья не находила. – Такое случается даже с великими и лучшими. Сердце слишком могущественно для нашего мира. – Отдадим Таш'Меленору заслуженные последние почести, – вздохнул лорд-адепт школы Рун. Некоторое время они наблюдали, как закрывается вход в крипту и как рабочие поливают стыки двери и стен водой. – И продолжим жить. У нас ведь полно незаконченных дел, лорд-некромант? – О да. – Тогда предлагаю уделить им толику нашего драгоценного времени. Тем более, наши друзья из школы Наделения убиты горем и не скоро обратят внимание на то, как в последнее время мы сделались дружны. В ее комнатах стало гораздо чище, уютнее и теплее. Стены были задрапированы темными тканями, старые мраморные столы, пропитавшиеся миазмами смерти, заняли место в бывших покоях Зул`ера, да и весь инструментарий отправился туда же. Жить среди пил, тонких ножей, молоточков, лотков со скобами и иглами опротивело. Зато появилось место для цветов, заботливо выращенных «бездарными» жителями нижнего города. Было в том что-то чудовищное: называть бездарностями тех, кто, не будучи одаренными, создает подобное чудо. Правда, условия для жизни растениям поддерживались рунными камнями, но сути дела это не меняло. На отдельном столе стоял глиняный горшочек. В комковатой, почти мертвой земле торчала ромашка. Одну половину цветка иссушило, зато другая казалась абсолютно сочной и свежей. И, что самое главное, цветочек продолжал жить без рунных камней. Колдунья считала это первым своим по-настоящему крупным успехом. Для нее даже сложнейший портал казался пустяком по сравнению с ромашкой. – Никогда бы не подумал, что страшные некроманты живут среди цветов, – усмехнулся Афараст, вошедший следом за Меларейн. – Не брезгуешь жителями нижнего города и их ремеслом? – Я не закостеневшая в собственных предрассудках дура. Мы без простого народа не протянули бы и месяца. – В этом суть моего плана, – сказал лорд-адепт, усаживаясь на каменное сиденье, накрытое старой медвежьей шкурой. – Бездарных больше трех тысяч. И все школы, кроме нашей, им даром не нужны. Если уж говорить откровенно, адепты угрожают жизни этих... людей. Они уже не колдуны. Люди. Поэтому я хочу прибрать Трифирум к рукам до того, как наши кормильцы поймут, у кого здесь реальная сила, и вышвырнут нас в ледяную пустошь. – Какая твоя выгода от подобного союза? – Меларейн разлила в чашки воду. Руны, выдавленные на обожженной глине, слегка подогрели ее. Девушка бросила в каждую чашечку по три черные ягоды. Вода быстро потемнела, пар вобрал в себя терпкий ягодный запах. – Ты можешь раздавить каждую из уцелевших школ, а после, учитывая, как любят тебя бездари, спокойно править Трифирумом сотню лет. – Ты все-таки слишком молода, чтобы понимать такие вещи, – он улыбнулся. Но, заметив, как вскинулась собеседница, поспешил ее успокоить: – Я просто шучу. Пойми одну простую вещь: Долг никуда не пропал. Когда-нибудь с нас снова потребуют уплатить его. К тому моменту я хочу твердо стоять на ногах. Либо все мы попросту исчезнем. – Долг, долг, долг, – Меларейн сделала глоток. Напиток имел приятный кислый вкус. – От этого слова у меня голова болит. Почему бы нам просто не забыть про него? Чем это грозит народу? Давайте выбросим Сердце или уничтожим. – Мы лишимся силы… – Пусть попробуют отнять! – Холод прикончит нас... – Мы сумеем защититься. – ОНИ нас просто заберут, – он поставил чашку на столешницу. Казалось, даже бравые усы Афараста поникли. – Такое уже случалось. С первыми из нас. Теми, кто получил дар. Хотя, дар – не совсем то слово. Вы, молодые, воспринимаете колдовство иначе. Остальные же помнят, что силу нашим предкам пришлось выстрадать. Потому что... потому что вернулись они совсем другими. Сердце колдунам запретили уничтожать. Понимаешь? Не оно нам служит, а мы ему. Это символ и залог нашей зависимости. Если бы его забрали после того, как люди разбили Кристалл – колдунам жилось бы намного легче. – Забрали – куда? – Меларейн ничего не знала о тех временах. Почему-то среди адептов считалось дурным тоном ворошить прошлое. – Да чтоб я знал! Туда, откуда приходят ОНИ, наверное. А вот что там такое – знать не желаю. Именно поэтому ввязался в глупую игру, которую ведут школы… мне больше нравится изучать руны, потому что их потенциал почти безграничен. Вместо этого приходится плести интриги. – Ладно. Я поняла, – некромантка кивнула. Ее жажда знаний только распалилась от этой беседы. – Ты уже знаком с моей частью плана. Теперь я хочу узнать твою. – Здесь все просто на словах, но сложно исполнимо. Для начала мне нужно занять положение лорда-колдуна. Меларейн присвистнула. – Надеешься потеснить Фаярей? Эта карга почти сразу заявила претензии на место своего любовника. И многие ее поддержат. – Многие – это кто? – Афарст погрустнел. – Нас мало. Но моя школа более многочисленна. К тому же, как мы знаем, чтобы получить титул лорда-колдуна, надо заручиться поддержкой двух школ. – А у нас их всего три! – некромантка совсем по-девчоночьи хихикнула. – Вообще-то, четыре. – Как? – Есть еще отшельница из школы Усмирителей Стихий. Собственно говоря, она сейчас самая старшая из всех колдунов и, пожалуй, самая могущественная. – Никогда про нее не слышала. Даже Зул`ер не упоминал, а он любил рассказывать про своих сверстников. – Мать Ветров. Ра`ан. Она отказалась убивать бездарей во времена Бури, но и против своих не выступила. С тех пор живет где-то в степях. Вряд ли Ра'ан поддержит Фаярей, но не стоит сбрасывать старуху со счетов. Мало ли, чего удумает. Она принципиальна и может решить, что никто лучше нее не справится с управлением школ… Впрочем, я даже не уверен, что старуха еще жива. В степях опасно, а Мать Ветров живет одна. Они съели по разваристому картофелю. В холодном виде клубни заметно горчили, зато хорошо утоляли голод. – Положим, ты получил титул. Что дальше? – Дальше ты будешь делать свое дело, я – свое. – То есть? – Разберись с Сердцем и Арво: артефакт нужно обратить во благо для школ, разу уж его нельзя уничтожить. Я же начну готовить народ к походу... мы заберем себе Делевиан. Школа Рун позаботится о том, чтобы там можно было жить. Люди нижнего города снабдят нас всем необходимым, чтобы пережидать холода столько, сколько потребуется. К тому моменту, когда к нам явятся за Долгом, народ Фростдрима вновь будет единым и сильным. – Хороший план, – Меларейн протянула ладонь Афарасту. – Школа Некромантии поддерживает тебя. – Очень на это надеюсь.
Откладывать на потом не имело смысла. И пусть это могло настроить против нее большую часть адептов, Меларейн была готова рискнуть. Благо, что хоть одна из школ ее поддерживала. Девушка знала: само по себе Сердце почти безвредно. Но когда начинаешь оплетать его нитями стихий, артефакт способен испепелить любого. Сила в нем почти безграничная. Она пугает. Даже люди-победители, разбившие в пух и прах последнюю армию колдунов, не осмелились прикасаться к Сердцу. Удовольствовались тем, что раскололи Кристалл… Набросив темную шаль и надев старое черное платье, некромантка отправилась в нижние коридоры. Туда, где нет труб с горячей водой и почти отсутствует свет. Наверное, Афарасту пришлось раздать кучу подарков адептам школы Наделения, которым надлежало охранять крипту Таш`Меленора. Коридор был пустым. Вход в крипту услужливо распечатан. Неизвестные благодетели даже тяжелую каменную плиту удосужились слегка отодвинуть. Некромантка проскользнула внутрь. В руках она сжимала кожух, в котором хранились необходимые для работы инструменты. Меларейн не любила работать с мертвой плотью, да и мало кто из некромантов открыто признавался, что копание в мертвечине доставляет удовольствие. Но это порой необходимо. Как необходимо было сейчас нарушить еще один, казалось бы, нерушимый закон. Создать нерлока-колдуна. Да, в Бурю шли и на такое. Но тогда некроманты добровольно уходили из жизни. В награду за такую чудовищную жертву они получали неиссякаемый ресурс тела. Когда ты жив, колдовство может убить, если не рассчитаешь силы. Сердце остановится или кровь ударит в мозг, не выдержав отдачи. Нерлоки же творили страшные вещи и не боялись истощения. Они отравляли землю и воду, нежить шла за ними, как за полководцами. Некромантия теряла последние связи с нитями жизни, что попирало все возможные законы плетений. Почувствовав отвращение к предкам, идущим на поводу у каких-то таинственных сил, которым не хватала духу или сил играть в открытую, Меларейн принялась за работу. «Это довольно не просто…» Надо знать, где надрезать кожу. В какие мышцы ввести бесценную тонкую проволоку, коей в Трифируме почти не осталось. Какие сухожилия перерезать, какие косточки сломать. Сделать крохотные ранки на языке, щеках и небе. Вырвать коренные зубы. Затем – набить мертвецу рот пропитанными удушающе смердящим раствором тряпками. Стяжек за стежком сшить губы, – трупам надлежит молчать. Вложить в ладонь черный агат, который послужит крючком для петельки из нитей жизни и смерти. Сам Таш´Меленор, как и любое мертвое существо, едва испустившее дух, вплелся в нити смерти. Нужно было отыскать его в Полотне, выдернуть оттуда и вновь привязать к телу. Затем опутать ментальными потоками и ждать. Полотно само докончит работу... Меларейн отступила на шаг. Оценила. Вроде бы все готово. Едва заметное подрагивание рук и трепетание заиндевелых ресниц покойника возвестили о том, что ритуал закончен. Девушка почувствовал, как отдача растекается по телу болью. Кровь ускорила бег, в кончиках пальцев закололо. Миг – и все унялось. Опыт и врожденный талант помогли не схлопотать полную отдачу. – Привет, Таш. Ты был прав – без тебя школам не обойтись. Мертвец вернулся на место своего убийства. Он стоял, покачиваясь, и совершенно бездумными глазами таращился на стены, пол, потолок. Так и должно быть. Он получил не все, что причитается нерлоку. Разум его не ожил и вряд ли оживет. Зато кое-какие привычки и стремления остались. И это то, чего добивалась Меларейн. Девушка хотела, чтобы Афараст или Арво были здесь. Поддержали ее. Но лорд-адепт отговорил. Сам он утверждал, что до болей в сердце боится нерлоков, а уж дикий сворг, ничего не соображавший в некромантии, мог выкинуть какую-нибудь глупость. Вот и приходилось Меларейн отдуваться одной. Своей волей она направила нерлока к Сердцу, покоящемуся среди кусков льда. С момента смерти лорда-колдуна никто так и не удосужился войти и вынести его из крипты или попытаться закончить создание нового артефакта. Таш`Меленор протяжно замычал, задергал синими бескровными губами. Вспомнил, чем занимался в последние мгновения жизни. Тусклые глаза загорелись колдовским огнем. Меларейн выскочила из пещеры. За происходящим она наблюдала сквозь глазницы черепа, поставленного в углу. На это ушли последние драгоценные камни, но девушка хотела видеть перерождение артефакта. Как из старого, несущего только смерть, родится нечто новое. Нерлок творил. Сила исходила от него волнами. Нити сплетались, рвались, распадаясь на волокна, и закручивались в новые. Мировое полотно пошло рябью. Лед стал похож на мокрую глину. Таш`Меленор, как гончар, начал накручивать его на Сердце. И лед быстро застывал, приобретая прочность алмаза. Правда, за каждое движение нерлок дорого платил. Его руки промерзали, плоть чернела и отслаивалась от костей. В воздухе запорхали снежинки. Кожа бывшего лорда-колдуна покрылась инеем. Меларейн надеялась, что ее создание продержится дольше, но могущества все равно не хватало. Сердце сжигало Таш`Меленора. Не смея медлить, девушка заставила свою куклу поднять с пола железную рукоятку, обмотанную сыромятной кожей, и с силой вогнать в получившийся кристалл. Меларейн ухватила ментальную нить, поддерживающую связь нерлока с Полотном, разорвала ее и быстро набросила на Сердце. Затрещало. Корочка льда пробежала по рукояти и перекинулась на нерлока. У того остекленели глаза. С жутким звоном они лопнули, и всего за три удара сердца Таш'Меленор превратился в глыбу хрусталя. А затем мертвец рассыпался с пронзительным звоном на тысячу осколков. На постаменте лежало нечто. То ли булава, то ли молот, боек которого представлял собой мерцающий кристалл. Воздух над ним дрожал, наполненный паром. Некромантка устало выронила череп и прислонилась к стене. Девушка выдохлась, она отчетливо ощущала во рту привкус крови. И все-таки, сегодня еще не все дела были закончены.
Глава двадцатая Моркос
Везение всегда довольно относительно. Я не считал, что мне повезло. Остался жив, рука со временем обретет прежнюю ловкость и цепкость, – тут лекарь прав. Но, если посмотреть с другой стороны, везение ведь не в том, чтобы уцелеть во время бойни, а чтобы в засаду не угодить. Головорезы нашинковали меня как морковку. Четыре мелкие раны и две – смертельные. А после исполнили мое последнее желание и столкнули в реку. И вот с этого момента начинается то самое везение, о котором любит посудачить Мур. Во-первых, я не утонул. Во-вторых, меня забросило течением в небольшой речной затор из ветвей, камыша и топляка. В-третьих, холод не закончил то, что начали убийцы. В-четвертых, и это самое важное, именно в тот день Мур с сестрой отправились на реку, чтобы собрать немного слизи с камней. Так я оказался в их лодке. Парень потом жаловался, что пришлось все нутро его посудины мыть и выскабливать ножом, поскольку крови вытекло немеряно. Вот так я был спасен и оказался здесь. Где? В землянке. У кого? Назову его отшельником и язычником, поскольку даже в Амнора Мур не верил. Зато у него вдоль стены были расставлены тотемы древних богов. Они скорее походили на демонов и, если верить некоторым слухам, нрав имели самый подходящий для отродий Ямы. Фаш – первый миляга, принимал в жертву только детей, облитых на морозе водой. Гул – невинных девушек, забитых камнями. Хьор – крепких мужчин, оскопленных и сожженных заживо. Один краше другого. Вот потому-то я чувствовал себя неуютно… первое время. Мур вроде не собирался меня оскоплять и поджаривать, как хрюшку. Скорее решил истязать своего несчастного гостя монументальной скукой, потому как более унылого и неинтересного человека мне встречать еще не доводилось. Это, право слово, талант. Быть язычником, получившим образование в монастыре, живя в землянке где-то в глуши Хеленнвейса, и оберегать от всего живого свою старшую сестрицу, но при этом оставаться чудовищно скучным человеком. О девушке – чуть позже. Она того заслуживает. Питались здесь сушеными грибами и рыбой. Это не та еда, что поможет поскорее встать на ноги, но добыть свежего мяса мы не могли. Я в охоте ничего не смыслил, Мур – тоже. Он утверждал, что припарки, декокты и травяные настои быстрее помогут восстановить силы. И, надо признать, парень поднаторел в своем ремесле. У меня имелись некоторые познания в гербологии, почерпнутые в университете, но они не шли ни в какое сравнение с его мастерством. Лекарь мог извлечь лечебные свойства даже из дерьма медвежьего. Худо-бедно, я выздоравливал. Начал ходить, напрягать мышцы. Рассеченная рука, зажатая в лубке из досок, болела дико. Спасался настойкой дурмана. Спал я часто и подолгу. Кошмары одолевали, но куда от них деться? Раз за разом приходили картины бойни у монастыря. Полное непонимание, страх за друга, оставшегося на ладье, досада на собственную неумелость… все это не просто давило, а вжимало в лежанку. Вдобавок ко всему мой дар назойливой мухой жужжал в голове и требовал работы с оружием. Но корд был потерян. Навсегда. Утешало только то, что могли выковать новый – благо, деревянный образец остался в университете. Пока же приходилось довольствоваться охотничьим ножом. Тяжелым, с неудобной рукоятью и излишне, на мой вкус, широким лезвием. Землянка была довольно просторной. Стены и потолок укрепляли бревна, дым от очага выходил по другую сторону холма и с реки оставался незаметен. Да и некого здесь опасаться. Река течет из Тундры, а там живут только крохотные племена язычников, которые никогда не покидают родные земли. Судоходства нет. Ближайшее более-менее важное поселение находилось на озере Хэллвейт. А до него, если верить Муру, полдня по реке и два – пешком. Вместе со здоровьем ко мне вернулось любопытство. Я понимал, что не смогу дольше прозябать здесь: слишком много всего важного осталось в Каолите. Шкатулка, «розы», убийство царевича… И хотелось до отъезда вытрясти из Мура подробности его жизни. Все-таки не каждый день встречаешь подобного типа. Лекарь хмурился. Ему не нравилось, что кто-то собрался запустить пальцы в его прошлое. – Это не касается никого, кроме моей семьи, – ответил он. Мы в тот вечер варили грибную похлебку и собрались все вместе. Даже Савели была здесь. – Я тебе жизнь спас. И ты уже знаешь, что меня обучали монастырские лекари. Хватит. Я не привык отступать. Благо, здесь он был не один. Что ж, порасспросим Савели. Вот в ком загадок оказалось с избытком! Когда я ее увидел, ведовской дар просто закипел. В глазах потемнело, зрачки пронзила боль. Не возьмусь утверждать, что девушка владела колдовством или магией. Просто была иной. Стальная нить в Полотне. Молчаливая, мрачная. Кожа белая, глаза – редчайшего цвета, как красное дерево. Шапку рыжих курчавых волосы поддерживала широкая лента. Девушка в то утро чистила рыбу на берегу. Рядом сушились сети и лежала перевернутая лодка. Савели ловко орудовала тонким ножом. Потроха отправлялись обратно в реку, а головы – в ведро с наживкой. – Зря ты встал так рано, – пробормотала она, разделавшись с очередной рыбиной. – Вот-вот задождит. А сырость может тебя убить. – Человека может убить что угодно, – я улыбнулся. Некоторое время мы молчали. – Спрашивай, – Савели была проницательной женщиной. – А Мур не рассердится? – Ты собираешься ему растрепаться о нашей беседе? Если так – и слова не скажу. – Нет-нет, что ты! Я – могила… Но очень уж любопытная. – Мы воспитывались при монастыре возле озера, – Савели спустилась к реке и вымыла руки, нож. – Мать приплыла туда на лодке… – Значит, вы из Тундры? – Вероятно, – она пожала плечами. – Мать оставила нас и уплыла. Больше я о ней ничего не слышала. Монахи, думаю, пришли к тому же выводу, что и ты. Поэтому воспитали нас в любви к старым северным богам. Брат их принял, я – нет. – Почему? – Как можно верить в повелителя ветров? Или повелителя снега? Ты ведь не простой человек, видишь больше, чем другие. Должен осознавать, что такое Полотно. В нем нет места богам. – Есть колдовство. Есть магия. Есть ведуны. Почему бы не существовать и богам? – Нет никаких богов. Даже Амнора. Зато полно глупых людей. Не боги создают людей, а люди – богов… Словно ужаснувшись ее святотатству, в небе загромыхало. Наползли темные тучи, раннее утро сделало шаг назад, обратившись ночью. – Но кто-то ведь сотворил Полотно? – Признаться честно, впервые мне довелось повстречать человека таких резких взглядов. В обжитых землях, утративших после Бури веру, до сих пор поминали старых богов. Просто считали, что они ослабли и покинули мир, став безымянными. Но никто не отрицал их существования. – Конечно, – Савели взяла ведра с наживкой и рыбой. – Но нашего ума пока не хватит осознать – кто. У тебя есть дар, взгляни на мир. Внимательно взгляни. Я давно не смотрел ТАК. Это великолепное зрелище, ни с чем несравнимое. Ведовское чутье раскрывает Полотно по-новому. Кожа ощущает малейшее дуновение ветра, каждую нитку, каждый шов на одежде; нос острее улавливает запахи; ты слышишь плеск воды, шелест травы и далекое чириканье птиц, приготовившихся пережидать ненастье. Савели казалась чужеродной на этом прекрасном гобелене. Ее окружала черная пелена, будто туман из пепла или сажи. Девушка улыбнулась. – Это причина, по которой мы ушли из монастыря. И, думаю, поэтому нас бросила мать… Она впустила в себя что-то иное. – Меня трясет, когда на тебя смотрю! – оставалось лишь еще раз пожалеть, что мешочек с алхимическими каплями остался на ладье, потому как слезы текли ручьем. – Ты не человек? – Вот уже чего не знаю, – Савели направилась к землянке. – Но брат не такой, как я… хочешь, поделюсь некоторыми размышлениями? – Конечно, – я отпустил дар. Мир вновь стал обычным, слегка блеклым и пресным. Зато на собеседницу можно было смотреть без страха. – Полотно, которое ты видел, имеет две стороны. – Она остановилась и сняла ленту, поддерживающую волосы. Обмотав вокруг кулака, растянула. – Мы живем сверху. Ты никогда не задумывался, что кто-то может жить снизу?
Много или мало я узнал? Насколько себя знаю – мне всегда не хватает. Здесь же все еще хуже. Она меня раззадорила и поманила, как голодного пса куском мяса, но вместо него бросила обглоданную кость. Оставалось терзаться загадками и ждать шанса, чтобы вдоволь напиться из этого источника. Но кое-какие ответы я все же получил. Например, понял, какое чудо помогло Муру отыскать меня в топляках. Это Савели. Готов что годно поставить на то, что она чувствует и видит в людях дар. Дикарка могла бы послужить Каолиту, избавив ментальных и стихийных магов от сложнейших ритуалов, вроде того, который прошел в Ромбаде я. Ничего подобного видеть пока что мне не приходилось, но силы в Савели было с избытком. Таинственной, не явной, как в колдунах. Те орудуют громадной дубиной, а здесь – стилет в рукаве. Стоило ли удивляться такому чуду в этой глуши? Нет. Мир громаден и полон чудес, а мы даже не знаем толком, что творится на континенте, в Хехоре, и верим лишь слухам да землееописателям вроде Сэмелиди. Слова Савели меня заставили задуматься насчет всего, что происходит. Не удивлюсь, если подобные мысли уже посещали головы философов и магов-ученых из университета. Все-таки природа достаточно сложна, а религии всегда напоминали громадную паутину, в которой люди вязнут как мухи. Но кроме отличий, свойственных каждому верованию, имелось нечто общее, вроде Иномирья или Ямы. Они могли различаться в мелочах, но суть была одинаковой. Значит, когда-то имелось некое общее знание, ныне утерянное, но давным-давно закрепившееся в головах жителей всех частей света. Так почему бы некогда не существовать единому народу, обладавшему мощью магов, ведунов, ведьм и колдунов? Вот жили они и властвовали над миром, а потом разбрелись по свету, потеряв былую силу и мудрость… Хорошая могла бы получиться легенда! Так или иначе, настало время покинуть брата и сестру. Я провел в их землянке без малого тридцать дней, да еще с неделю метался в бреду и боролся за жизнь. Никто в обжитых землях меня ждать не станет. Не удивлюсь, если там разгорелась война или еще чего-нибудь стряслось. Перво-наперво я решил вернуться к монастырю. Даже если враги все еще там, следовало вызнать о судьбе Мелгера любой ценой. Он мог сбежать, заметив огонь и молнии, но мне в то не верилось. Уж скорее парень бросился бы нам на подмогу. И тогда – не завидую ему. Я дал себе слово, что, если Мелгер мертв, найду и убью головорезов. Либо же выслежу тех, кто натравил наемников на нас. Придется вспомнить, что такое кровная месть нищих. И всю жестокость, что осталась за морем. Кроме Мелгера были еще и гобелены. Я считал, что они крайне важны. Если повезет – отыщу и их. Мур моих намерений не оценил. – Дурак! – бросил он, растирая камнем зерна какого-то колючего растения. – Зачем я тебя лечил? Жизнь надо ценить... Нельзя возвращаться на место, где пролили столько твоей крови. – У меня нет выбора, Мур. Долг есть долг. Ты посчитал своим долгом меня спасти, и я буду благодарен тебе до могилы. Есть дела, которые следует закончить. – Они – дороже жизни? Нет таких дел. Разве что чужая жизнь равноценна твоей, – таким злым я еще не видел лекаря. Казалось, он готов запустить камнем мне в голову... а потом, конечно же, собственноручно вылечить. – В чужих жизнях и дело. В обжитых землях затевается что-то скверное. Да и за морем неспокойно. Если проморгаем начало новой смуты – я буду одним из главных виновников... – Ну что ты привязался к нему, братец? – Савели хохотнула. – Пусть поступает, как хочет. – Он не дойдет до озера, – буркнул Мур. Он уже не просто крошил семена, а лупил камнем по ступке. Лицо его блестело о пота. – Лодку я ему не дам и сам никуда не поплыву. Не хочу приближаться к монастырю. – Ты ведь знаешь, что я его проведу, так? – девушка бросила на брата тяжелый взгляд. – И всегда знал, что когда-нибудь такой день настанет. Ничего не случается просто так, Мур. Я поплыла с тобой в тот день, хотя ненавижу воду. Мы наткнулись на человека, обладающего даром. Ты решил вылечить его, хотя давал слово больше никогда не помогать одаренным людям... Лекарь вскинулся. Сжал кулаки. Его глаза пылали от злобы. – Я люблю только тебя, Савели! И мне тяжело это слышать, но еще тяжелее отвечать. Иди, проваливай! Проваливайте оба! Демоны бы вас побрали! Пятнадцать лет я живу, как скот! И все ради тебя, – он подошел, вцепился сестре в руки. Это было неожиданно и трагично на самом деле. Лекарь виделся мне замшелым валуном, позабывшим котомку с эмоциями где-то в детстве. Сейчас он просто вспыхнул жизнью… которая быстро прогорела. – А теперь ты бросаешь меня. У язычников случались кровосмесительные браки, тут нечему удивляться, но... я к такому повороту готов не был. Надо было постараться сгладить углы. Ненавижу чужие ссоры, они имеют неприятное свойство оплетать всех, кто оказывается поблизости. – Успокойся, дружище. Я не слабоумный и не калека, смогу дойти и сам. Здесь глушь, ни души в лесах. Живите в мире… – Нет! – их вопли сплелись в кулак, который едва не оглушил меня. Савели стряхнула руки брата со своих: – Так должно быть, Мур. Ты всегда верил моему чутью, поверь и сейчас. Настало время уходить. И, ради всех богов, прошу, уйдем вместе. Не оставайся здесь! – Ну уж нет. Она обхватила ладонями его лицо, зашептала: – Ты умрешь в одиночестве. Сойдешь с ума и погубишь свое умение. Давай вернемся в мир? Станешь служить в монастыре или сделаешься странствующим лекарем. Твои руки спасут еще сотни жизней! Тебе не нужно будет бояться, что со мной что-нибудь случиться. Мур набрал воздуха в грудь. Шумно выдохнул. – Нет. Никогда, – он вернулся к своим семенам. Лекарь сделался еще мрачнее. – Бери пожитки, немного еды и уходи. Либо оставайся и никогда – слышишь? – никогда больше не смей даже заикаться о том, чтобы уйти! Мир тебя не примет и погубит. Я не хочу иметь с этим ничего общего. Я чувствовал себя виновным во всем, что произошло. Совесть штука сложная. Вывернуть карманы человеку? Да раз плюнуть. Пырнуть ножом менее удачного оборванца и отобрать хабар? Не страшно, спать буду крепко. Невольно стать поводом ссоры двух странных родственников? Буду думать об этом пару дней. И хорошо, если когда-нибудь забуду понурые плечи лекаря и слезы в глазах его сестрицы. Это глупо, сопливо и совершенно не вяжется с тем, чем мне приходилось заниматься в лордстве… Но это – часть меня. Жалко, нельзя спрятать ее в коробочку и утопить в реке. Мы вышли тем же вечером. Каждое мгновение, проведенное в землянке, давило на нервы. Побрели вдоль шумного речного потока, неся пару узелков с едой, свернутую медвежью шкуру и одеяло. Вооружились шестами, я прихватил тот самый охотничий нож. Рука моя болела, да и раны на теле еще обрамляла красная кожа, но Мур собрал для меня несколько баночек с мазью и травяные наборы, которые должны были снимать воспаление. – Когда берег пойдет вверх, лучше обходиться без костров, – наставлял нас лекарь перед выходом. – И вообще, отойдите на сотню шагов к вересковым зарослям. Не уверен, что на озере безопасно. Дождь промочил каменистую почву, ветер разогнал мошкару. Идти было легко и даже приятно по-своему. Говорить не хотелось. Но оно и к лучшему. Моя спутница явно пребывала не в лучшем расположении духа: глаза ее оставались влажными и блестящими весь следующий день. Ей разлука с братом тоже далась тяжело. Река сужалась и снова раздавалась в стороны, обрастая каменными глыбами и бахромой высокого бурьяна. Иногда от потока ответвлялись рукава, теряясь в хвойных лесах и ныряя в овраги. Чащобы здесь были мрачными даже днем. Густой подлесок, заросли папоротника, куманика. Ночью между деревьями, облепленными лишайником, скользил туман. Эти леса пока еще не отведали топора лесников и пожаров, расчищающих место под пашни. Да и не скоро отведают. Савели как-то обмолвилась, что в чащобах живет дикий народ лохматых людей. Они громадного роста, сильные, но жутко пугливые. Порой Мур видел их, лопающими калину или морошку. К концу первого дня пути лес заметно поредел. Потянулись вересковые заросли. Здесь было ветрено, хотя солнце приятно припекало с самого утра. Зимой, наверное, подобный поход сродни подвигу. Снега тут много, лед покрывает камни толстым слоем. Негде укрыться от ветра. Зато ночами звезды усыпали чистое небо. Они казались громадными, некоторые отсвечивали алым и золотым, а не серебром, как я привык видеть. Но что оставалось неизменным – потрясающая загадочность. Даже ведовской дар не позволял разглядеть их во всех подробностях. – Они далеки от нас, – поделилась мыслями Савели. Думаю, она улавливала, когда я обращался к особому зрению. – Высоко-высоко. – Для дикарки – у тебя много умных мыслей, – я улыбнулся. – Когда живешь в глуши, поневоле начинаешь размышлять над всякой ерундой... А может, это и не ерунда вовсе. – Предлагаешь поразмыслить над этим? Пока мы в глуши? – Ну уж нет! Я лучше посплю, а ты покарауль. Следующим вечером мы вышли к озеру. Ладья по-прежнему стояла у причала, но вокруг царила полная тишина. Поселение лесорубов обратилось пепелищем, мосты, ведущие к монастырю, были сломаны. Деревянный не пережил битву, а каменный разбили позже. В окнах монастыря горел огонь. – Я чую скверну, – пробормотала Савели. – Теперь этот камень не излечит, не согреет и не остудит нуждающегося. – Почему? Дар мне помог обойти патрули. Все-таки его можно и нужно было использовать не только для поисков колдунов или магов. Мы прятались между камнями, наблюдая издали за древним строением. – Слишком много крови пролили внутри, – девушка сжала кулаки. – Там жили хорошие люди. Но перед смертью, кажется, они прокляли камень. – Прокляли? – я тяжело сглотнул. – Как это? – Ты – ведун. Но слеп и глуп. Просто так подарить жизнь не получится. А уж вылечить полумертвого… нет, это не легко. Требуется обмен. Смерть повязана с жизнью. Это одна нить. Я вспомнил, что ощущал, когда жил в монастыре. Вспомнил, что ощущал, когда колдовала Нисси. Мне сделалось дурно. – Это же некромантия! Лекари – некроманты?! – И нет, и да.
Поначалу новые спутники Мелгера интересовали мало. Разве что здоровяк немного волновал: казалось, излучал угрозу каждым движением. Он снял шлем лишь однажды вечером, когда поднялся теплый приятный ветерок. Лицо как лицо, решил Мелгер. Бледноват, даже бел кожей, словно альбинос. Мало пьет, почти не ест. Рю вообще казалась обыкновенной девчонкой лет восемнадцати-двадцати. Словоохотливостью она выгодно отличалась от великана, неплохо стряпала и, что было заметно, обладала феноменальной памятью и цепким взглядом. Группу вела именно Рю. Причем несколько раз сворачивала в лес и пускала лошадей по едва заметным тропкам, а затем возвращала на тракт. И ни разу путники не заплутали, не потеряли ни мгновения на поиски направления. Такая манера передвижения сбивала с толку. - Ты не смотришь в карты, - подытожил Мелгер, когда они остановились в крохотной таверне у приозерного поселка. Его окружали луга, на самом ближнем раскинулась громадная пасека. Местные промышляли медом, поделками из воска и лечебными травами. Тихий и спокойный уголок, коих довольно много на севере. - Они у меня в голове, дорогой друг, - девушка выскользнула из седла. - Оттуда их не украдут, бумага не промокнет и краска не смажется. Ларт отвел лошадей под дощатый навес, а Мелгер и Рю вошли в трактир. Здесь не сдавали комнат, не подавали ничего крепче медового вина. Столешницы крепились к стенам кольцами и подпорками. Рядом – узкие лавки. Девушка уселась возле окна. Легкий ветерок колыхал шторы, а солнце бросало на застеленный соломой пол оранжевые пятна. - Не лучшее место, - оценил Мелгер. - Дверь не видно, и… - Я тебя умоляю, - отмахнулась Рю. - Ларт покараулит. Да и вообще, здесь тишь да глушь. Твои «друзья» нас не достанут… Эй, хозяин! Еду неси. И попить чего-нибудь. Только не хмельного и не шибко сладкого. - Есть кисляк молочный, - хозяин меланхолично пожал плечами. – И мятная вода. - Тащи кисляк. Пока они перекусывали, в зале не появилось ни души. Видимо, народ трудился на пасеке или же занимался другими мелкими делами. Харчи были скромными: соленая капуста, пара в золото прожаренных окуньков, луковые лепешки и настойка из шиповника. Зато все свежее и безумно вкусное. - А великан? - разобравшись с рыбой, Мелгер завернул в теплую лепешку немного капусты. – Захватим ему окушка или пару лепешек? - Овса поест. С лошадьми! Ха-ха-ха! Без плаща девчонка выглядела еще более миниатюрной, глиняная кружка с кислым молоком в руке казалась больше ее лица. Но закатанные рукава обнажили сильные предплечья. Да и пальцы у Рю были отнюдь не по-девичьи толстыми, мазолистыми, как у плотника. Некрасивая, на вкус Мелгера. - Ты такая молодая, но уже служишь Каолиту. Как так получилось? Я знавал магов, которые в таком возрасте только начинали обучение. - Мы ровесники, дорогой друг, - Рю достала трубку. Затем махнула рукой хозяину, попросив у того лучину. - И ты успел пошуметь гораздо больше моего. Аж прям завидно. Не каждый день Малый совет лично беспокоится о здоровье какого-то Рубаки. - Я иду впотьмах, - Мелгер улыбнулся. - В лавке фарфорщика. Поэтому разбиваю все, что встречается. Трудно не шуметь при таких делах. - Что ж, а вот я всегда бежала за факелом моего прадеда. Он - великий маленький человек. И служил Каолиту долго-долго. И сделал много-много. После смерти делает еще больше, но песен про него не сложат. Мы, маленькие люди, предпочитаем маленькие, полезные делишки. Громкая слава для громких героев, если понимаешь, что имею в виду. - Не до конца, - признался парень. – И… сколько мелких дел на твоем счету? Если не секрет, конечно. Просто интересно знать, каких песен лишился мир? - Мы с Лартом поймали сорок смертников, сбежавших из Бассейна Руд. В составе пятой восточной гвардии разгромили поселение пиратов в Восточном море: семнадцать головорезов взяли в плен. На моем счету шестеро мятежников, много возомнивший о себе северный лорденыш, креатур-мошенник и один колдун. Девушка выдула дымное кольцо прямо в лицо собеседнику. Мелгер скривился. Некоторое время ошарашенно изучал костяк окуня, безмятежно покоившийся в тарелке. - Ты не стесняешься вываливать на незнакомого человека такие подробности? - Не-а. Они могут быть правдой. Или ложью. Ты ведь никак их не проверишь, дорогой друг? Зато будешь, волей или неволей, мне доверять. Это, собственно говоря, для нас самое важное. Доверие. Вот тебе абсолютная правда: мы спасли жизни шестерым бедолагам, вроде тебя. Защитили не только от гильдий убийц, но и дворцовых интриг, предательств и даже шальных стрел на поле боя. И тебя доставим на юг живехоньким. Не волнуйся. - Жаль музыки нет. Сплясал бы от счастья. Как оказалось, радовался он зря. В зал вошел, грохоча броней, Ларт Клогарт. Хозяин сдавленно вздохнул, увидев такого великана. - Хвост не сбросили, - воин похлопал по ножнам. - Видел двоих у дороги. - Ничего себе, - Рю покачала головой. - Либо это лучшие следопыты на свете, либо я теряю навыки. - Чушь, - хмыкнул Ларт. - Они просто знают, где мы. Выход прост. И ты его знаешь. - Уверен? - девушка нахмурилась, выстучала табак из трубки прямо в тарелку. - Сама посуди, коротышка. Этот кулак идет попятам. Их не больше десятка, но способностей врага мы не знаем, так что в открытую лезть глупо. Засада - лучший выход. Я в них знаю толк. - Хорошо. Разумно. - Хотите устроить бойню? - спросил Мелгер. - Я бы не бросался на них сломя голову. Забытые боги знают, какими силами обладают преследователи. И я уже достаточно повидал, чтобы не считать себя трусом. - Мы всегда осторожны, - улыбнулась Рю. - Верно, Ларт? - Вернее некуда, - прогудел тот из-под личины.
Некоторое время они скакали по дороге. Никуда не сворачивали, не останавливались даже перекусить, лишь нахлестывали лошадей, пока бока утомленных животных не покрылись мылом. Сбавив скорость, до самых сумерек ехали в тени ломаного горного гребня, поверху еще покрытого снегом. Дорогу окружали валуны, местность была каменистой, почти без травы и сорняков. Лишь низкорослые елки и мелкие кустарниковые встречались здесь, да еще живучие северные вьюны ютились в разломах и стелились по земле. Мелгер узнал и местность, и гребень. Где-то неподалеку высятся, обдуваемые ветрами Длани. - Зачем дали такой крюк? - удивился он. - Мы же были на Хладном побережье. Почему вернулись к Гряде? - Это часть плана, - ответила Рю. Она скинула капюшон с головы и постоянно оглядывалась. - Просто бестолково побегали по местности, даже не всегда зная, куда идем. Враг не то что со следу не сбился, даже не отстал чуть-чуть. И прощупывать нас не стал. Чего-то ждут, негодяи… Жаль-жаль. Обидно проигрывать. - Что за игры? - вспыхнул парень. – Надо было когти рвать из северного Дома! Мы бы уже давно в Мискарелле были! Вместо этого вернулись к Гряде. - Не вопи, Рубака! - осадил его Ларт. - Ты просил помощи. Тебе дали помощь. Не мешай дело делать. - От тебя толку пока что нет, громила. Меня, знаешь ли, груда железа на твоих плечах не впечатляет. От хвоста я не избавился, на юг не продвинулся. А уж схлопотать стрелу или молнию из-за любого поворота запросто могу. И тут твоя стальная оглобля, - он указал на меч, - не поможет. - Скандалящие мужчины... какая прелесть! – Рю хлопнула в ладоши. - Будьте добры, дорогие друзья, заткнитесь. Я работаю. От такой отповеди Мелгер будто язык проглотил. Клогарт, что еще удивительнее, учитывая его бычий норов и абсолютное презрение к окружающим, покорно кивнул и уставился в лошадиную гриву. Рю повела их к подножию гор. Напрямки, обходя съехавшие пласты старой скальной породы, поваленные деревья и кусты. - Отлично! - девушка указала на явно рукотворный квадратной формы валун, оплетенный узловатой лозой. - А то я уже начала волноваться, что забыла дорогу. - Ты не ошибаешься, - робко поддержал ее Ларт. - Плоть от плоти Гайло. - Все ошибаются. Но, видимо, ей на роду было написано ошибиться в другой день. Потому что едва заметная тропка привела их к пещере. Вход в нее обозначал ручеек, камень вокруг был зеленым от влаги и плесени. Саму пещеру окаймлял сочный мох. Из темного зева крепко тянуло холодом. Стены и потолок поддерживали разбухшие балки и столбы, но, даже несмотря на них, тоннель был частично завален. - Полдня пути - и мы на другой стороне Гряды, - Рю повернулась к спутникам. - Вопрос: где устраиваем засаду? Устраиваем ли ее вообще? Я хочу разделаться с негодяями, но, думаю, на своих двоих мы и умотать сумеем. Каким бы потрясающим нюхом ни обладали преследователи, нас здесь не выследить никому. Скорее всего, они просто чуют Мелгера. И идут по направлению. Если сквозанем в пещеру - этим голубчикам придется перебираться через горы. Но и тут у них будут проблемы. Хорошие дороги только две – через Длани и Бассейн Руд. Обходить Гряду – это можно месяц ухлопать… Итак, какие ваши предложения, дорогие друзья? - Я бы ударил, - сказал Ларт. - Вернулся на дорогу, завел их в западню и перебил бы. Может, языка удастся взять. - Резней дело не решишь, - Мелгеру не нравился план здоровяка. - Мы убили немало этих уродов в прошлом году. И всякий раз появлялись новые. Не поручусь, что по другую сторону Гряды не сидит, скучая, еще одна шайка. И они вцепятся нам в задницу, едва окажемся поблизости. - Любая драка - опасность, - рассудительно заметила Рю. - У них есть силы помимо копий и топоров, насколько я могу судить? - Именно, - кивнул Мелгер. - При мне они смели таверну одним ударом. Долбанут по нам - костей не соберем. - Непростой выбор… ладно, дорогие друзья, не будем лить кровь без крайней нужды, - девушка спрыгнула на камни. – Но дадим врагам шанс нас поймать прямо здесь. Ларт как раз немного разгребет завалы, чтобы мы могли провести лошадей. - Я помогу, - вызвался Мелгер. – Не хочу просто сидеть и ждать невесть чего. - Как пожелаешь, - пожала плечами Рю. – Я в дозор. Она взяла длинный тисовый лук и колчан со стрелами. Неспешно направилась к дороге, напевая какую-то восточную песенку. - Не опасно ей одной идти? – спросил Мелгер. - Ничуть, - Ларт выудил из поклажи толстый и короткий железный прут. – Держи. Там всего пара крупных валунов. Поможешь откатить. С остальным и сам управлюсь. Мелгер успел дважды притомиться, проголодался и сорвал ноготь на левой руке прежде, чем они одолели завал. Ларт же лишь снял доспехи, оставшись в толстой шерстяной рубахе. Великан даже не вспотел, что довольно странно для человека такой комплекции. Впрочем, без брони он выглядел не столь внушительно… ну, относительно себя самого, потому как Мелгер по сравнению с ним казался недокормышем. - Ты учился в Университете? – спросил Рубака, утирая испарину. Клогарт на мгновение замер. Напрягся и сжал кулаки. Но затем расслабился, шумно выдохнул и ответил: - Случалось бывать. Но… нет, не учился. Мелгер решил больше не задавать подобных вопросов. Он готов был поклясться, что его защитник едва не лопнул от злости. Таким напряженным великан не выглядел, даже когда расшвыривал валуны и разгребал щебень. Парень поспешил перевести разговор в иное русло. - Почему мы не бросили лошадей? Теряем ведь время. Уже давно бы пробирались по туннелю. - Оно того стоит, наверное, - Ларт смочил губы водой из фляги. – Я в таких вопросах привык доверять Рю и тебе советую. Она почти всегда знает, как правильно. Поклажи много, почти все – необходимо в пути. Нам тащить эту кучу барахла будет непросто. Лучше потерять полдня здесь, чем неделю плестись, как сонные мухи, и переть на горбу тюки. - Резонно. А… Вопрос он задать не успел. На тропке появилась девушка. Она громко свистнула и указала на небо: - Нас опять обдурили! Живо, в пещеру! Мелгер успел заметить, как в небе мелькнуло черное пятно. Послышался то ли свист, то ли вой. Воздух загудел, задрожал. Ларт тем временем втащил лошадей в каменный зев и гаркнул, что есть мочи: - Хватит таращиться, баран! Бегом ко мне! Это было лишним, поскольку Мелгер уже подхватился и рванул в пещеру. Он разглядел костлявое существо, спикировавшее с неба к реке. Последней к пещере добежала Рю. Крутнувшись на пятке, девушка вскинула лук и выстрелила. Все это – одним ловким движением. Но без толку. Стрела будто налетела на невидимую стену и обратилась щепой. Железный наконечник застыл дымящимся пятном у ног большого монстра. Он, казалось, состоял из костей и складчатой кожи, покрытой темно-зеленой, почти черной чешуей. В нем смешались черты рептилии и летучей мыши. Огромные глаза переливались всеми цветами радуги. Головы было две. Вторая, поменьше, торчала позади первой. От существа несло тухлятиной и тиной. - Плюс один, - пробормотал Мелгер, выхватывая меч и кинжал. - Чего?! – удивился Ларт. - Такой хреновины я еще не встречал! - Если не помрешь сейчас – напишешь трактат о видах, - великан улыбался. Ему, казалось, было совершенно наплевать на страшилище. Громадный клинок описал восьмерку в воздухе. – В сторону, Рю! - Нет, стой! – но возглас лучницы припоздал. Клогарт налетел на монстра. Без доспехов, в одной рубахе и с мечом наперевес. Двигался здоровяк резво. Настолько резво и умело, что Мелгер остолбенел. Впрочем, от умения толку не было. Ларта постигла более мягкая судьба стрелы. Его отшвырнуло шагов на пять, прямо в ручей. Свистнула стрела, но с треском превратилась в труху, так и не достигнув цели. Монстр заверещал. Маленькая голова качнулась. Из-за крыла вытянулась тонкая рука. Рванула что-то в воздухе, словно распуская тесемки. На Мелгера и Рю обрушился воздушный кулак. Лошади испуганно заржали, люди повалились на землю. Дышать было тяжело, словно кто-то вмиг выкачал из легких весь воздух. Выручил Ларт. Он выбрался из воды, отбросил меч и напал на монстра со спины. В этот раз защитное поле ничего ему не сделало. Великан вцепился во врага как медведь. Сдавил в объятиях. Послышался треск, страшилище закрутилось, заверещало. Из пасти потекла темная от крови слюна. Клогарт приподнял и бросил монстра об землю. Сломал крыло, но получил ощутимый тычок лапой в живот. Упал. Вновь встал, как ни в чем не бывало, бросился на врага и принялся колотить кулаками, а затем топтать. Весь в крови, он захохотал и свернул голову летучему уроду. - А теперь – десерт! – Ларт ухватился за вторую голову, безволосую. Человеческую. - Стой, стой, дурак! – зашипела Рю. Но слова ей давались с трудом, а ослепленный и оглушенный боевым азартом воин уже наслаждался хрустом шейных позвонков. Девушка разочарованно уткнулась головой в землю. – Что за тупица… Мелгеру казалось что его избили боевым молотом. Или сбросили со скалы. Сердце тяжело и возмущенно билось в груди. С такой магией - или колдовством? - ему еще не доводилось встречаться. Воин встал, встряхнул головой. - Вот это да… - Точно, дорогой друг! – Рю, покачиваясь, направилась к мертвому чудовищу. – Забытые боги… Ларт тем временем залез в ручей и яростно стирал с себя кровь и пыль. Когда закончил, просто уселся в воду и замер. Холод его не страшил. Мелгер припомнил пинок, который получил великан. Такой вполне мог стоить жизни, но тот выдержал. Может, теперь, когда горячка боя проходит, он чувствует боль… - Оставь Клогарта, - шепнула девушка. – Он сейчас должен успокоиться… Лучше сюда погляди. Готова поспорить, что подобного в обжитых землях еще не видывали! И верно. Мелгер вздрогнул. Ему стало холодно и противно. Позади летучей мыши находилось еще одно тело. Они срослись, будто «отмеченные Ямой» близнецы. - Как это возможно? - Кристалл помнишь? – усмехнулась Рю. – Мутантов? Вот так и возможно, дорогой друг. - Кристалл уничтожили. Мутантов перебили… остатки в Мискарелле не в счет. Но что это за демоново отродье?! - Это у тебя надо спрашивать, - прогудел Ларт. Он выглядел бледнее обычного. Стал по-настоящему страшным. Быть может, даже страшнее чудовища, которое убил. – По твою душу прислали… Ну, что скажешь, Рубака, есть от меня толк?
Глава двадцать вторая Тайдеона
Тай вняла совету темнокожего торговца. Они шли вдоль тракта и, при малейшем намеке на мчащуюся повозку, припадали к земле. Травы здесь было совсем мало, почва больше походила на спекшуюся глину, и коричневые с серыми вкраплениями плащи надежно маскировали путниц. Повозками управляли не только орры, порой на козлах восседали люди. Колдунья рассудила, что лучше до поры до времени избегать случайных встреч. Внешность Эл и вправду могла вызвать вопросы у местных. Мискарелльцы довольно подозрительны, а уж после Бури на любые странности реагировали единственным разумным – как они считали – способом. Топором. Правда, были и другие варианты – со стрелой или петлей аркана, но это уже частности… Выбор был сделан в пользу осторожности. Тайдеона силилась вспомнить, что за сражения шли в этом краю, но ничего значимого в голову не приходило. Разве что где-то неподалеку от Абда находился один из фонтанов Глэдис, но к ним, как правило, довольно непросто добраться. Да и неизвестно еще, как он подействует на Эллайтес. Все-таки девочка обладала довольно странными задатками, а фонтаны рассеивали несколько подвидов колдовства и магии. Эрда тоже полна загадок. Кто знает, не навредит ли им зачарованная вода? …Абд оказался самым обыкновенным западным городишкой. Стены его окружали высокие и толстые, сторожевые башни грозно нависали над узкими воротами. В Халифате ничего подобного не сыщешь. Немногочисленные путники и жители крохотного пригорода, решившие войти в Абд в тот день, толклись возле каменной караулки. Там орудовали Хранители порядка. Одного их присутствия хватало, чтобы пресечь любые волнения в толпе. – Как шумно, – скривилась Эл. – Чего они орут? – Привыкай, – отмахнулась Тай. – В городах не принято разговаривать тихо. А уж когда собирается толпа, не важно, где и по какой причине, береги только уши! И верно. Болтали тут обо всякой чепухе, попрекали городского креатура, распорядившегося усилить контроль на воротах, радовались упавшим ценам на дичь и мясо домашней живности, но недовольно бурчали на подорожавшие хлеб и зерно. Судя по всему, именно поэтому столько людей подвалило к Абду. Орры перестали гонять возы с зерном и мукой, и Малому совету пришлось спешно заключать сделку с торговой гильдией. Каолит, конечно же, мог бы получить все повозки и фургоны бесплатно, стоило лишь слегка надавить на торгашей, но так уж повелось в союзе – добиваться своего мирным путем. Весы человеческого недовольства решили уравновесить тем, что скинули цены на мясо. Время шло к вечеру, караулы вот-вот должны были смениться, вялые Хранители даже не взглянули в сторону трех девиц. Зато за воротами сразу же повстречался маг. Судя по одежде – ментальный. А это значило, что рядом точно есть стихийник. Обычно они работали в паре, потому как ментальные нити здорово взаимодействовали с водными и воздушными. Переплетая их, маги выявляли в людях дар. Естественно, они сразу же заприметили Тай и ее ауру. Пришлось потратить немного времени, чтобы разобраться с бумагами из университета. – Странно, – пробурчал бородатый ментальник, – здесь написано, что вы должны направиться домой и ждать вызова из ордена. Вы не похожи на мискареллку. А Халифат немного в другой стороне. – Это все петли судьбы! – Тай, как маску, нацепила на себя вид показной загадочности. Шарм всегда прибавлял ее словам весу, какими бы глупыми они ни казались. – Дома ведь так скучно... – Здесь тоже не ярмарка, – хмыкнул стихийник. Его свободную одежду темно-синего цвета украшала вышивка, изображавшая волны. Колдунью всегда забавляло стремление магов выглядеть мрачными и таинственными. Свободная одежда, капюшоны, загадочные жесты… люди ценят яркую обертку. Поэтому одаренных если не побаиваются, то уважают. Этот хлыщ ничем от собратьев не отличался. – А что за девчонки с тобой? У них нет дара? Ты, часом, не вербовщица? – Делать мне больше нечего, – Тай усмехнулась. Теперь на ней была новая маска – надменности и превосходства. Пожалуй, от колдунов всегда ждут чего-то подобного, особенно, когда дело касается взаимоотношений с магами. – Мне нужно в город Дарнариум. Там для меня назначена встреча, но теперь, как вы знаете, тяжело найти даже двуколку, чтобы добраться куда надо. Девчонки потом поедут со мной на остров. Они кое-что смыслят в алхимии, так что жаль было терять такую… ценную добычу. – А, понял, – стихийник кивнул. Повернулся к Эрде и Эл: – Желаю успехов. Вам крупно повезло. – Затем его внимание вновь оказалось приковано к Тай: – Если обратитесь к креатуру, он поможет вам добраться до Дарнариума. – Нет, спасибо, – колдунья тепло улыбнулась. – Чем меньше людей в курсе этого дела – тем лучше. – Орден свои тайны хранит, – кивнул маг. Это случалось частенько. Если какой-нибудь юный маг-нелегал или алхимик ухитрялся накуролесить до того, как его заприметят вербовщики, орден старался замять дело и утащить виновника из-под носа Хранителей. Те честные, но уж больно на расправу скорые… Девушки углубились в город. Вскоре они оказались на узкой улочке, с двух сторон облепленной домами. Весенняя распутица была не опасна для плотно подогнанных булыжников, и это выгодно отличало западные города от северных, где обходились дощатыми настилами, и южных, где предпочитали разноцветный щебень. Эрде нравилась брусчатка, а Эл только усмехалась. В ее-то городе дороги еще лучше. Дома выглядели старыми, но крепкими, как всегда – с одним большим круглым окном под крышей и эдакой юбкой из досок навеса. – За кого нас приняли стражи? – спросила Эллайтес. – Это не стражи. Маги. – А кто такие маги? – Они похожи на колдунов, но слабее. И мирные, будто овечки. Колдун – как стакан, наполненный мощью. А они – десяток стаканов, где мощь плещется на донышке… Они вышли на площадь. Здесь, как во всех городах западного Дома, находились представительства ремесленных гильдий, канцелярия, дом креатура и две таверны. Вторым кольцом, позади важнейших зданий, площадь обступили: гильдия накопителей, штаб Хранителей порядка и башенка ордена магов. Дальше уже тянулись дома горожан. – Ты не ответила, что такое алхимики, – напомнила Эл. – О, ты о них кое-что знаешь. А вообще, это отличная легенда для вас: две простушки, обладающие зачатками таланта алхимиков, учинили небольшой тарарам в далеком городишке на западе. Одной обожгло лицо, другой повезло больше, и она просто растолстела… – Тай! – Шучу, Эрда, шучу. В общем, прекрасной и не погодам мудрой колдунье поручили доставить этих хрюшек в университет. По-моему, все логично. На то и будем давить, если возникнут вопросы… – У меня как раз один возник! – Эл потрепала ее за рукав платья. Колдунья возвела очи горе, потрясла в воздухе кулаками: – Спрашивай, несносное дитя! Как же порой хочется сообразить ментальный кляп… – Откуда я могу знать что-то об алхимиках? – Все просто. Ты продавала им редчайшие ингредиенты в Найхэвене. За сахар, конфетки, картошку и репу. – Но как… – А вот в этот улей, Эл, лучше пальцы не совать. В нем живут пренеприятные пчелы, а вместо сладкого меда в сотах – яд. И вообще – не смей никому рассказывать, откуда ты родом. Этот город опасен не только, когда находишься в нем, но и когда воспоминания находятся в твоей голове.
Найти повозку оказалось не так уж трудно. В город как раз три дня назад прикатили фургоны с конопляным маслом и мукой, и возничие уже собирались возвращаться домой, когда их нашла Тай. Девчонок, чтобы не путались под ногами, колдунья отправила в таверну и, накормив пирогами с курятиной, заказала две бочки мыльной воды. Обе извазюкались во время странствий, да и в самом Найхэвене было не до ванн. Не годилось путешествовать такими замарашками. На себя Тайдеона махнула рукой. Волосы следовало расчесать, а белье и дорожное платье, наверное, просто выбросить, но она решила, что лучше поспешить – и не прогадала. Серебро сняло все вопросы. К вечеру следующего дня они уже мчали по центральному тракту, а вожделенный Дарнариум становился все ближе. Фургонщики ехали немного в другую сторону, но они клятвенно заверили путниц, что найдут для них новый фургон. И нашли. Правда, от него воняло рыбой, зато здесь имелись набитые соломой тюфяки и плотный тент из парусины, не пропускавший пыль и сор. Правила лошадьми женщина, довольно милая на вид, острая на язык, злая и совершенно отвратительных манер. Даже Тай не смела подшучивать над ней и отпускать колкие замечания. Края эти не могли похвастаться сколь-нибудь интересными пейзажами. Спекшая земля, заброшенные деревни, редкие пирамиды орров вдали и русла пересохших рек. Холмы казались горками окаменевшего пепла. Где-то севернее, поближе к Бодхарддуму и пустошам, есть некоторая видимость жизни. Здесь же царили тишина и уныние. – Ненавижу эту засраную дорогу, – Авлир, возница, смачно плюнула на обочину. Тай и Эллайтес спали, убаюканными тихим скрипом осей и полуденным солнцем. Эрда сидела на облучке и что-то сосредоточенно высекала на посохе. – Мне тоже не нравится тут, – девочка поправила выбившуюся из косы прядку. Северянке хотелось вновь заплести десятки косиц, украсив их лентами, как всегда делала дома, но Тай заявила, что не собирается тратить целый день на подобную ерунду. «Особенно, – говорила колдунья, – когда в округе нет ни одного пристойного парня!» – Видела бы ты, малявка, какие здесь ветра гуляют! – Авлир передернула плечами. – Как попадешь в такую бурую – вытряхиваешь потом пыль из всех щелей! Ха-ха! Они проезжали мимо очередного холма. На вершине громоздились три пирамиды орров. – Куда, интересно мне, пропали эти песьи сиськи? – задумчиво проговорила возница. – Кто?! – Орры… чтоб им пусто было. Дороги не чинят, в гильдию носа не кажут. Нам-то хорошо – работы больше, хватает и на хлеб, и на маслице. Зато с мелкими перевозками туго, гонцы так и шныряют по трактам. А что будет, когда плиты крошиться начнут? Кто починит? Если раньше письмо из Клэйтон Бриж в Бодхарддум доставляли за две недели, то теперь за четыре, а то и шесть… Эрда спрятала в кожух ножи и скребки, полюбовалась на свою работу. Руна, изображавшая дорогу, легла в вязь. Этот путь протянулся от утонувшего в тумане города и канул в неведомое будущее. Тай запрещала упоминать Найхэвен даже при друзьях, но мало кто мог читать руны горцев, так что волноваться не о чем. Девочка, покосившись на погрязшую в раздумьях Авлир, решила «послушать землю». Она называла это так. Обычно оно случалось само по себе и неожиданно. Поначалу звуки природы пугали Эрду, но затем девочка привыкла. Шорох камней, гул земли, шепот ветра и яростно-жадный рев огня, пожирающего ветви. Каждое живое существо имело свой голос. И нет слов в человеческом языке, чтобы описать услышанное... Какофония поначалу больно резанула по ушам. Требовалось немного времени, чтобы монолитно-разнообразный гул распался на части. И уж затем можно было найти нужный звук. Пока что у Эрды не получалось разделять шумы. К чему бы она ни тянулась, всегда примешивались иные голоса. То есть, слушая траву, никак не удавалось отделаться от ветра и земли. Стоило найти воздушную трель – вода и земля устраивали галдеж. Но в этот раз северянка потянулась к пирамидам орров. С первого взгляда они показались ей странными. Стоило приглядеться – появилось узнавание. Примерно такое чувство вызывали у Эрды строения в Найхэвене. Интерес пополам со страхом. Но тогда она не умела «слушать» по собственному желанию… Странно. Камни молчали. Рыдала изувеченная земля, ветер подхватывал и усиливал ее стоны, древние валуны гудели нечто неразборчивое и радовались солнцу. Но камни, из которых были сложены пирамиды, оставались немыми. А, может, их тихий голос просто тонул в других… – Эй, мелкая! Гляди – вон там Дарнариум! – возница указала на темное пятно вдали. – Почти приехали.
Тай была здесь лишь однажды, восемь лет назад. Тогда ее семья еще крепко стояла на ногах и могла позволить себе такую долгую и дорогую поезду. Гостили они у маминого брата – владельца постоялого двора. Дарнариум – сердце купечества на западе – относительно неплохо пережил Бурю, потому что с одной стороны его прикрыл Бодхарддум, с другой – первые фонтаны. И, самое главное, один такой фонтан имелся в самом городе. Все потому, что Глэдис получила здесь кратковременное пристанище, когда рассорилась с собратьями. Горожане укрыли ее от ярости колдунов, и многие поплатились за это жизнями. Вся восточная сторона города была сожжена. Но ренегатка выжила, бежала и вскоре вернулась, приведя с собой других колдунов, не пожелавших истреблять «бездарей». Вскоре появился первый фонтан. Он защитил город от мертвого легиона. С тех пор Дарнариум только рос и крепчал. За две сотни лет городскую стену отодвигали шесть раз, поэтому не стоило удивляться, увидев, например, среди высоких каменных зданий халупу крестьянина или старую мельницу. Кому-то город мог показаться неряшливым, некрасивым, но Тайдеона находила его прекрасным. В отличие от местности вокруг, напоминавшей пепелище, Дарнариум окружало море сочной травы и распаханные поля. Имелось и небольшое озеро, ловить рыбу в котором запрещалось законом. Был и небольшой вишневый сад – как говорили, нигде в обжитых землях такого сорта больше нет. Варенье и наливки из него могли себе позволить лишь самые богатые торговцы и чины Каолита. Тай, в юности склонная к авантюрам ни чуть не меньше, чем теперь, собрала ватагу единомышленников и попыталась проникнуть за высокий железный забор, окружавший сад. В итоге их авантюра провалилась – деревья находились под присмотром Хранителей. Влетело юным шалопаям по первое число… правда, Тайдеона очень хитро спихнула всю вину на ребят постарше и отделалось строгим выговором от матери… Гостиница дяди Януза выглядела примерно также, как и восемь лет тому назад. Белая, в два этажа высотой, с красной черепицей и расписными ставнями. Появился декоративный низкий заборчик и клумба с розами. Город вокруг шумел на разные голоса, даже надвигающаяся ночь не могла успокоить обитателей Дарнариума. Зал был разделен стенами на три части. Еще имелась лесенка наверх, но там обычно проводили время самые важные люди из торговой гильдии и отцы города. Народ попроще обретался внизу. Пили пиво и вина, набивали животы капустой, горохом и кашами. Кое-кто орудовал ножами над дичью, но таких было немного. Управлял всем здесь невысокий парнишка. Тай помнила, что дядя рано овдовел и второй раз жениться не пожелал. Детей у него не было. – Чем могу быть полезен? – парень вмиг оказался возле троицы. Довольно странный облик гостий его не смущал. – Комнату? Ванну? Покушать? У нас есть все: от капусты на жиру до сладких супов из ягод; от пива до южных вин. – А хозяин у вас есть? – Тайдеона оглядела зал, но ни одного знакомого лица не обнаружила. – Есть, – молодой управитель нисколько не смутился. – Вам сварить или прожарить? – Поговорить. Скажи ему, что Тайдеона Халбиб приехала. Ей не терпится засвидетельствовать свое почтение и чего-нибудь съесть. Желательно – приятного для желудка… Они уселись в третьем зале. Здесь столики огораживались ширмами из плотной ткани. К тому же, рядом находились окна. В самом зале было жарковато, накурено и пахло потом. – И что дальше? – Эрда опустила голову на ладони. Крупные голубые глаза северянки выглядели уставшими. – Опять куда-то ехать? – Пока не решила, – Тай откинулась на спинку стула. Усталость сказывалась все сильнее, да и произошедшее в Найхэвене давало о себе знать. – Если никого из друзей здесь нет – все равно задержимся на недельку. Мы немного опоздали, но не больше, чем на четырнадцать-двадцать дней. Кто-то да объявится. – А если нет? – вот Эллайтес уставшей не казалась. Она продолжала обходиться без сна, хотя в родном городе спала, как и все. Нормальный человек уже давно без сознания рухнул, но девочка держалась бодро. Обвыклась в новом мире. – Продолжим поиски. Нам еще двоих найти нужно. Надеюсь, среди них будет хоть один красавец-мужчина, обходительный, богатый, верный, сильный, умный… в общем, думаю, мы скорее найдем забытых богов, чем такого человека. – А какое из этих качеств есть у тебя? – прищурилась Эрда. – Все. Только не сразу, а местами. Я красива? Бесспорно. Не мужчина, конечно, но это даже к лучшему. Обходительна? Когда это нужно. Богата? Потенциально – да. Верна? Конечно же, я всегда верна себе. Сильна? Девушке сильной быть совсем необязательно, но отбросив никчемную скромность – мой ментальный потенциал просто уникален! Про ум, ясное дело, можно даже не говорить. Тайдеона ослепительно улыбнулась. Эл покачала головой. Эрда уткнулась лицом в ладони и тихо застонала: – Да уж… в легендах герои немного иные. – В мечтах все немного иное, булочка. Но жить приходится не в мечтах, где небо всегда голубое, а в рыбе нет костей. В настоящем мире лошади какают, люди предают друг друга, а дети умирают… Поэтому мечтать приятнее, и это делают все, даже взрослые колдуньи.
Вскоре появился дядя Тай. Он выглядел больным, каким-то выцветшим. Кожа его была белой, курчавые черные волосы притрусило сединой, а лицо и лоб изрезали морщины. Но, тем не менее, Януз буквально порозовел, когда увидел племянницу. – Ты вылитая мать! Только глаза отцовские! – он заключил Тайдеону в объятия, а потом чмокнул в лоб. Улыбнувшись, проговорил: – Наслышан о твоих… гм… безобразиях. Из Карохара частенько приходят письма. И, судя по одежде и внешнему виду, завязывать ты не собираешься? – Это всего лишь небольшая авантюра, дядя, – Тай хихикнула и подмигнула. – Нужно устроить этих глупышек. Власти всегда поощряют тех, кто отыскивает таланты. И не в нашем положении отказываться. – Да, девочка моя, – Януз вмиг погрустнел. – Знаю об ваших бедах. Я давно предлагаю сестре переехать ко мне. В Карохаре жизнь дорогая, а здесь все – сущие крохи. Но Мэтди упрямится. – Мама любит Халифат… Кстати, насчет дел. У меня здесь назначена встреча. Можно узнать – приезжал ли кто-нибудь из моих друзей? – Конечно, дорогая. Пойдем к Фаммсу. Он записывает в книгу каждого, кто снимал комнату дольше, чем на одну ночь… Тай отправилась вместе с дядей, чтобы выбрать для них комнату и распорядиться насчет ванны, а заодно заглянуть в заветную книгу. Перед девочками выстроили настоящий заслон из блюд, мисок и тарелок с разнообразной снедью. Эл долго раздумывала, с чего бы начать. Выбор пал на жареные говяжьи ребрышки в клюквенном соусе. Эрда, как обычно, начала со сладкого. Начиненные сладким маслом печеные трубочки стремительно исчезали с подноса. Пили обе девочки горячий травяной чай… Эллайтес как раз намеревалась увести из-под носа подруги горшочек с медовыми орешками, как вдруг на столешницу легла тень. Она появилось так неожиданно, что Эрда выронила чашку, а Эллайтес сшибла на пол миску с отварной репой в масле. – Это что за рвань? Перед ширмой стоял невысокий мужчина. Лицо его запечатлело смешанное выражение интереса и брезгливости. Странный костюм из кожи и шерсти, выкрашенной в серый цвет, выглядел поношенным. А рубаха хранила отпечатки вин самого разного оттенка. – Колдунья решила собрать команду попрошаек? Лениво, мужчина опустился на стул. Икнул. Запустил пятерню в спутанные волосы и почесал затылок. – Ни хрена не понимаю. – А чего вы ругаетесь при детях? – насупилась Эрда. Она ухватила посох и встала. – Это нехорошо. Незнакомец шумно вздохнул. Запрокинул голову и гаркнул: – Тарий! Иди-ка сюда. Ни за что не поверишь, что я нашел. К столу подошел другой мужчина. Выглядел Тарий полной противоположностью приятеля. Одежда чистая, волосы причесаны, подбородок гладко выбрит, над верхней губой – нитка усов. – Кто это, Деррик? – Знать не знаю. Но вот у этой, пухлой, на посохе высечены руны горцев. И то, что я прочитал, меняет все наши планы, – Призрак улыбнулся.
Я пока первый пост прочитала только - убегаю. Сев, ну очень здорово. Та-а-ак интригующе. И некромантка такая решительная, и вообще все там такие кололритные... я уж не говорю про антураж. Савели такая загадочная... Ну вот умеешь ты увлечь воображение!
ЦитатаSBA ()
не хватала духу
ЦитатаSBA ()
не просто…
тут: непросто
ЦитатаSBA ()
Стяжек за стежком
ЦитатаSBA ()
любое мертвое существо, едва испустившее дух,
наверное, дух испускало всё же живое существо
ЦитатаSBA ()
Готов что годно поставить
ЦитатаSBA ()
землееописателям
Рю клёвая! И так ей идёт это колоритное "дорогой друг"! Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Дочитала последнюю главу... про любимую Тай специально берегла. ОЧЕНЬ понравилось. Сев, у тебя так здорово получается описывать быт и систему социальных отношений. При этом все описания очень органично и непринуждённо вписываются в канву повествования. И мир такой живой... честно, вот в твоих колдунов, магов и орров я верю сильнее, чем в "реальные" путеводители или прессу
Ну и, конечно, появился харизматичный Призрак! От этого факта я в восторге, но теперь настоятельно требую продолжения! Ибо заинтриговал по самое не могу! Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Трифирум наконец-то сбросил свой скорбный наряд. Теперь здесь готовились к выбору нового лорда-колдуна. Жители нижнего города, в большинстве своем, поддерживали школу Рун и ее лорда-адепта. Но находились и такие, что ратовали за школу Наделения. А некоторые юнцы, отчего-то любящие все таинственное и страшное, повязывали на руки черные платки, выказывая пристрастность к школе Некромантии. Арво находил все это слишком сложным и непонятным. Запутанная игра, где каждый преследует свои цели… - Ты меня не слушаешь? – Меларейн посмотрела на него с укором. Они сидели на лавке в саду Трифирума, в окружении порослей вьюна, на котором распускались крохотные цветочки. В землю были врыты рунные камни, поэтому цветы могли распускаться без опыления и солнечного цвета. Они почти не имели запаха, да и были блеклыми, но, тем немее, радовали взгляд. - Слушаю, - спокойно ответил изгой. – Ты объясняла, почему я должен подвергнуть свою жизнь опасности… - Именно. А могла бы хитростью заставить сделать это три недели назад. Но я честна с тобой. Потому что не хочу строить новый мир Фростдрима на вранье. Повторюсь: мы все чем-то жертвуем в этом деле. У меня достаточно силы, чтобы требовать. И все-таки я прошу… - Просишь прикоснуться к вещи, которая убивает, - Арво не считал себя трусом. Но отдавать жизнь просто так… отвага и глупость - не одно и то же. - Ты пронес ее от своего племени к нам. И остался жив. Как и говорил мой учитель, у тебя особый дар. Зул’ер две сотни лет искал такое одаренное существо. - Хорошо. Допустим, я не умру. Что дальше? Колдунья сорвала засохший цветочек. Покрутила в пальцах и бросила на землю. - Мы объединим кланы. Изгой застыл, раскрыв рот. В голове все перемешалось. Арво не знал, что спрашивать. Не знал, что отвечать. Меларейн, почувствовав его смятение, продолжила: - У меня есть глаза и уши в ледяной степи. В племенах, стадах и кланах живут сворги, топтуны и кроны, служащие моей школе. Зул’ер позаботился о том, чтобы у нас было много друзей. От простых охотников и самок, до вождей и шаманов, как в твоей родной деревне. Сигнал подан. Сейчас уже начинается война, которая никого не оставит в стороне. Благодаря резне, учиненной Косвельтом, мы столкнули первый камень с горы… - Значит, он служит вам! - Я тебе даже больше скажу, - усмехнулась колдунья, - Косвельт похож на тебя. - Верно, - кивнул изгой. – Он передал Сердце мне. Тогда почему вы не использовали Косвельта? - У него своя роль. Не менее важная, чем твоя. Он и так выкрал Сердце из Делевиана… Думай, Арво, думай. Если созреешь – приходи ко мне.
Он решился. Терять было нечего. Все могло закончиться, не успев начаться… с другой стороны, появился шанс возродить единый народ. И вот за это жизнь отдать не стыдно и не страшно.
Молот не убил его. Но и не сделал сильнее. Зато сворг перестал ощущать холод, царящий в крипте. Руки изгоя безбоязненно касались ледяного бойка, что на ощупь казался тверже гранита. Чувство родства разогревало кровь. Казалось, от Сердца исходит ласковое, материнское тепло. Оно несло успокоение. - Какое чудо… - заворожено прошептал Арво, глядя в (на?) искрящийся кристалл. - Не верь ему, - тихо сказала Меларейн, наблюдавшая за ним все это время. – Никогда не доверяй Сердцу. Его принесли в наш мир не для того, чтобы кому-то стало хорошо или мы зажили счастливо. - Сердце породило нас, - ему не хотелось верить в сказанное колдуньей. – Дало жизнь первому своргу. Оно не может творить зло… - Ты обезумел? – в глазах Меларейн появилось нечто такое, что заставило Арво содрогнуться. – Оно и есть чистейшее зло. Но, до поры до времени, мы можем обратить его во благо. А потом спрятать, убрать подальше! Запомни, сворг, если я хотя бы заподозрю, что Сердце одурманило тебя – убью. И превращу в нерлока. С трупом всякое проблем меньше! Она развернулась и вышла вон. По ту сторону крипты ее ожидали новые подручные: юнцы и девушки, набранные из сторонников школы Некромантии в нижнем городе. Сворг еще некоторое время разглядывал новое оружие. Оно казалось идеальным и чистым. Как-то не верилось, что в этих сверкающих гранях, дымчатой белизне льда может крыться скверна. И уж подавно сложно представить, что благодаря Сердцу колдуны громили и убивали людей тысячами. «Но это правда!» Изгой бросил оружие на пол, словно вместо силы через рукоять в тело хлынул яд. «Нельзя доверять этой ледышке. Меларейн врать не станет… но почему, все-таки, не Косвельт? Он сильнее и умелее меня. Да и Сердце было у него в руках…» Он вышел из крипты и закрыл за собой каменную дверь. Колдунья говорила, что бездарные жители Трифирума сюда по своей воле не сунуться, а адепты школы Наделения больше заняты интригами перед предстоящими выборами. Да и вряд ли кто-то еще сможет прикоснуться к молоту. Кристалл тоже нельзя было трогать даже самым сильным колунам. Арво ничего не соображал в устройстве мира, а уж представить, что все окружающее состоит из нитей стихий, энергий и прочей чепухи – выше его скромных умственных сил. Но он помнил рассказы Меларейн о том, что к Кристаллу были стянуты абсолютно все нити, подвластные колдовству. Их переплетали, как хотели, творя волшбу настолько мощную, что дрожала земля, и гигантские волны обрушивались на берег. Изгой надеялся, что новый артефакт будет послабее.
Меларейн навестила своего главного союзника. Тот поздравил с успехом, налил горячего ягодного чая и усадил в кресло, слегка подогреваемое рунами. Покои лорда-адепта были самым удобным и пригодным местом для жизни во всем Трифируме. Здесь даже имелась ванна, высеченная в горной породе, и окно, затянутое толстым слоем льда. - Сложно поддерживать все эти руны? – спросила некромантка, оглядевшись. – Каждая нить тянется к тебе и пьет силу. - Тебе никогда не говорили, что совать нос в ремесло чужой школы – некрасиво? – усмехнулся Афараст. - Всю жизнь говорят. Но – плевать. Если мне что-то интересно, я узнаю это. - Похвально. Стремление к знаниям, на самом деле, нужно поддерживать. Этим я займусь сразу после того, как переберемся в Делевиан. Нам нужен новый кодекс школ и новое устройство жизни. Порознь мы теряем слишком много всего полезного… - И все-таки. Здесь сотни нитей. А это только твои покои. Откуда столько сил? - Все зависит от того, с какой стороны подходить к растрате сил, дорогая. Замерзая, сидя на холодном камне и давясь застывшими клубнями, я потеряю гораздо больше энергии. А так – просто поддерживаю каждую руну, в обмен на тепло и уют. Весь Трифирум оплетен нашими нитями. Адептам тяжело это дается, но выбора у нас нет. Каждый ведет тетрадь, куда записывает свои руны. Больше десяти никому из адептов контролировать нельзя. Я тащу тридцать две. Улл, который, надеюсь, займет мое место после выборов, двадцать четыре. Без нас нижнему городу трудно придется. Может быть, бездари и сами не ведают, но они целиком зависят от моей школы. Все их хозяйство зиждется на рунных камнях. - Поражаюсь твоей откровенности, - Меларейн покачала головой. – Даже мой учитель не рассказывал так много за раз… - Ну, ты тоже честна со мной. Я этим хочу воспользоваться прямо сейчас. Скажи, почему твое имя все еще фигурирует среди претендентов на титул лорда-колдуна? Уж не надумала ли захватить власть над школами? Ведь поддержка бездарей у тебя есть, так? По Трифируму расхаживают подростки с черными платками. - Ха, это забавно! Им нравится, что я живу по другим законам, нежели в остальных школах. Да и некромантия их влечет … А у меня как раз нет ни одного адепта. Довольно сложно осуществлять все, что задумано, не имея поддержки. Я, конечно, ценю помощь твоей школы, но иногда нужно передать письмо, купить клубней или перенести ящик с инструментами, а ради такого пустяка адепта дергать не станешь. Глупо отказывать от людской помощи. - Золотые слова! – Афараст улыбнулся и приподнял чашку. По дороге домой Меларейн размышляла над словами лорда-адепта. Ведь правда, бездари уже не кажутся бесполезными и слабыми, интересуются взаимоотношениями школ, и выказывают приверженность той или иной. Меньше всего поддержки у школы Наделения - слишком уж адепты надменны. В любом случае, с жителями Трифирума приходилось считаться. Этим можно было бы воспользоваться и, наверное, Афараст так и поступит. По крайней мере, сама Меларейн, не будь ей наплевать на выборы, сделала бы все, чтобы дать бездарям право высказываться. Но колдунья считала, что ее задача гораздо важнее грызни за власть. Да и Афараст лишен каких-либо устремлений, кроме желания спасти загибающийся народ. Поэтому ему можно доверять. А она… она пока сделает все, чтобы Арво заручился поддержкой самого ближнего клана.
- Для них ты уже вождь, - наставляла сворга Меларейн. - В моем племени вождь должен был завоевать себе уважение. Совершить нечто значимое, - мрачно отвечал тот. Они шли по темному туннелю, освещенному солеными кристаллами. Потолки терялись в темноте, сами стены были неровными, заиндевелыми, бугристыми, временами – рассеченными трещинами. Холод здесь стоял такой лютый, что даже голос у некромантки подрагивал. А вот Арво не чувствовал прикосновений стужи. Потому что за спиной у него висел на перевязи молот. Вокруг кристалла вился пар, и порхали крохотные снежинки. - Ты уже его завоевал, сворг, - Меларейн указала на его оружие. – Они давно живут рядом с Трифирумом. Первое время таскали нам рыбу из близлежащих рек. Это племя оставалось верно нам всю Бурю, и потом не бросило. Они считают колдунов отцами, старшим племенем… и очень любили Таш’Меленора. Я опасалась, что после смерти лорда-колдуна мы не сможем рассчитывать на их помощь, но, хвала предкам, ошибалась. - Поглядим. Зима безжалостно вцепилась ледяными зубами в степи. На поверхности выл ветер и стояла долгая ночь. Кое-как мрак разгоняли рунные камни, но даже их свечение было слишком слабым. Темнота и колючий холод обрушивались на любого, у кого не хватило мудрости остаться в убежище. Изгой мог только пожалеть некромантку. Несмотря на меха и шерстяную одежду, она быстро выдохлась под ударами стихии, сжалась в комок и перестала говорить. Тогда сворг подошел ближе и взял ее за руку. Защита, которую даровал молот, перекинулась на Меларейн. - Демоны… - выдохнула она. – Никогда еще не попадала в такую бурю! - Видишь, Сердце может даровать и защиту, - усмехнулся изгой. - Огонь тоже греет. Ноги вязли в сугробах, жесткий наст царапал кожу даже сквозь плотные штаны. До места добирались долго, ориентируясь на мерцавшие в ночи огоньки. Камни помельче обозначали дорогу, а самый большой и яркий – точку сбора. Именно там ожидали Арво первые воины. Встретили их удивительные стражи - снежные волки. Арво сразу признал в них родичей того, что привел его к Трифируму. Разве что покрупнее. Звери были худыми, но все равно впечатляли размерами. Голубые глаза мерцали в сумраке, из приоткрытых пастей вырывался пар. Волки, обнюхав сворга, ринулись было к колдунье, но тут же подались назад. Один даже припал к утоптанному снегу, ощерился и зарычал. Арво потянулся к молоту… - Все нормально, - отмахнулась Меларейн. - Они меня не тронут. Просто чувствуют запах смерти. Я колдовала утром, а это не самое приятное из занятий. У зверей чутье на таки вещи. От группы волков, насчитывающей порядка двенадцати особей, отделился один. Самый большой, с широкой мощной грудью и толстыми лапам. Лишь в одном месте его белую шерсть подпортил черный просвет – пятно на лбу. Было в облике зверя нечто царственное, надменное, но, вместе с тем, прекрасное. - Что-то я никого не вижу, - изгой недоуменно огляделся. На многие сотни шагов вокруг простиралась бело-серая темень. Чем ближе к ночи, тем сильнее распалялась вьюга. Казалось, пройдет еще немного времени, и ветер начнет вырывать камни и крушить скалы. – Где они? - Ослеп? - некромантка хихикнула. - А волки? Арво замер. Огляделся. Могучие звери расселись вокруг них. Казалось, ни холод, ни ветер им нипочем. - Неужели? - Именно, вождь. Это и есть наши первые союзники. То, что нужно для начала. Верные, но непокорные. Холод и метели им не страшны, они не ломают корку наста и двигаются почти бесшумно. Вся стая насчитывает почти сорок особей здесь и еще тридцать - по другую сторону гор. Там есть реки, Сухой лес и Бурлящее озеро. Зверям есть где разжиться едой. Изгой оглядел свое воинство. Конечно, он рассчитывал немного на другое. Не на топтунов или кронов, конечно, но хотя бы на других своргов. - Они будут меня слушаться? Это же звери! - Не простые звери, Арво! - повысила голос Меларейн. - Не уподобляйся моим сородичам. Обычных волков, помельче и послабее, приручили наши бездари. Эти же – порождения Кристалла. Просто их не стали перевозить на континент: там слишком жарко для снежных волков, они быстро заболевали и гибли десятками. Но здесь, в степях, они как рыбы в воде. Просто разговаривай с ними. У них сильные инстинкты, здесь ничего не поделаешь, но в остальном - они чуют родство с Сердцем, чуют силу в твоих руках. Покажи молот. Увидев артефакт, даровавший жизнь предкам, волки принялись выть. И их вой перекрывал рев ветра, разносясь по пустошам. Как же он был не похож на тихий вой умирающего зверя, найденного Арво многие дни назад! Но, как и тогда, изгой почувствовал ароматы зеленой травы и солнца. «Ну уж нет… теперь я не изгой. Вождь! У меня есть свое племя». Он закрыл глаза, поднял молот над головой и тоже завыл. В этот момент Арво вновь стал диким и злым, какими были его предки. Сила Сердца разогрела кровь, затем остудила, превратив в лед, а потом снова заставила кипеть. Над искристым навершием закружился снежный вихрь. Между крупными снежинками мерцали крохотные синие молнии. И свет их был виден на сотню лиг вокруг, несмотря на полог метели, бешеные порывы ветра и поземку, которую он гнал.
Глава двадцать четвертая Моркос
Я оставил Савели на берегу. Попросил приглядывать за дорогой, идущей от монастыря к озеру, и прислушиваться к ощущениям. Не хотелось бы пропустить, скажем, приближение вражеского мага. Да и мне проще будет пробираться на судно одному, без балласта. Ночь давала определенные преимущества. Какие – запросто ответит любой прохвост, которому доводилось без спросу брать и не возвращать чужое. Так уж повелось, что темное время суток идеально подходит темным ремеслам. Не магии или колдовству, а ремеслам, которыми смертные и «бездарные» люди овладели в совершенстве. У меня было время кое-чему научиться. Я никогда не был домушником, поэтому передвигаться по-настоящему тихо не умел. Зато в детстве мне доводилось воровать мешки с зерном и крупами с кораблей лордского флота в порту, маленькие бочонки с медом или топленым жиром, а также сухари и сахар. Все это казалось проще. Я весил поменьше, страх шлепнуться в воду и выдать себя лишь придавал сил, как, впрочем, и желание показать себя перед старшими подельниками. Но тогда, оступившись, можно было схлопотать десяток плетей или отделаться оплеухой, если страж добрый попадется. Здесь же на кону стояла жизнь. Приходилось выгадывать каждое движение, ловить каждый порыв ветра. Благо, что сама по себе ладья, покачиваясь на воде, шумела изрядно. Без куртки и рубахи, с ножом в зубах, взобрался на палубу. Поскрипывали канаты и доски. Возле трапа на крюке висела лампа. В пятне света от нее сидел верхом на бочонке единственный дозорный. «Пятка» его копья время от времени постукивала по палубе, а сам наемник напевал какую-то глупую песню о вине. Теперь самое опасное. Спуск. Даже если на палубе скучает одинокий пентюх, это не значит, что под палубой нет ни души. Демоны меня унесите, да там мог вооруженный до зубов отряд сидеть! Но я готов рискнуть. Если учую неладное – смоюсь. Чтобы лучше видеть мир, обратился к ведовскому дару. Внизу и вправду кто-то был. Не отряд, конечно, но человека три точно. Я услышал стук каменных кубиков в костяном стаканчике, неспешный разговор, уловил резкий запах браги и сухарей, натертых чесночной травой. Повезло, что наемники собрались в просторной каюте, которую когда-то занимал царевич. Наша с Мелгером оказалась пуста. Туда-то я и проскользнул. Немного волновало, что двери не было и, вздумай кто из неприятелей проветрить голову на палубе, меня засекут. Даже беглого взгляда, брошенного на вещи, хватило понять – отсюда вынесли почти все. В моем сундуке осталась одна рваная рубаха. В сундуке Мелгера и вовсе было пусто. Я быстрым шагом вернулся на палубу. Очень хотелось долго и смачно ругаться. Все оборачивалось плохо. Хуже некуда. Уплыли наши гобеленчики… Правда, еще нужно было выведать, куда подевался мой друг. Я настолько разозлился, что почти потерял над собой контроль. Такого со мной не случалось давным-давно. Под горячую руку попался нерадивый страж. Я сшиб его с бочки, ударил сапогом в лицо. Копье упало на палубу, железный полушлем загрохотал по сходням. Поняв, что сотворил громадную глупость, я подхватил оглушенного наемника и столкнул вслед за шлемом на причал. Спустился сам. Сходни отправились в воду. Страж так и не понял, что произошло, а мы уже были в сотне шагов от озера. Севели недоуменно поглядела на меня, но ничего говорить не стала. Мудрая женщина. - Уходим, скорее! – Я связал руки пленнику его же поясом. Сделал кляп из перчатки и заткнул рот. Вскоре мы оказались среди деревьев, камней и лишайников. Погони не было. Наверное, остальные подумали, что их соратник шлепнулся в озеро. В любом случае, мы получили время, чтобы уйти как можно дальше, и шансом воспользовались. Остановились уже затемно, когда изрядно похолодало, а на небе появилась половинка луны. Нас окружали поваленные стволы и пни, сухой подлесок и почерневший мох. Деревья казались больными, их ветви клонились к земле, словно моля проматерь о помощи. То тут, то там темнели старые валуны, покрытые плесенью. - Не лучшее место, - оценила Савели, бросив свою поклажу на землю. Рыжие кудри выбились из-под ленты. - Опасно? – Я усадил пленника к дереву и, для верности навернув рукоятью ножа по башке, развязал ему запястья. Затем опутал руки снова, на этот раз не так крепко, зато между ними торчал ствол осины. - Ты что-то чувствуешь, Савели? Здесь опасно? - Ничуть. Просто мертвый клочок леса на холме. Когда спустимся – увидишь вполне живой зеленый бор. Этот же доживает свой век. Почва здесь почти мертвая, нет дичи и грибов. Поэтому место не лучшее. Зато дикое зверье сюда не забредет, разве что какой-нибудь старый волк, чтобы испустить дух. Она принялась хлопотать возле костра, раскладывая вяленую рыбу и разогревая ужасные лепешки из травы. Огонь уже полыхал во всю, потрескивая и делясь с небом искрами и дымом, которого, к слову, было совсем немного. Может быть, следовало повременить с костром, - а ну как преследователи объявятся? Но что-то мне подсказывало, что им попросту не до нас. Пленник застонал. Это был своеобразный сигнал от бедняги. Мол, я пришел в себя, продолжайте. Скажу честно, в умении развязывать языки я не большой мастак. Приходилось наблюдать, как раскалывают стукачей или выпытывают у торговцев Хворостом, где спрятаны денежки и товар, и всякий раз созерцание подобного не доставляло мне удовольствия. Сожалений тоже. Ну, что поделать, нужда есть нужда, без этого мы бы не выжили на дне. Вот и сейчас нужда настойчиво толкала меня к перепуганному и ничего не соображавшему наемнику. Ни о какой жалости речи не шло – лишь о нежелании пачкать руки. Передо мной сидел человек, вполне возможно, убивший Мелгера. Или стрелявший в меня из арбалета. Он заслуживал смерти. - Савели, - не оглядываясь, позвал я. – Сейчас… - А мне все равно. Делай что хочешь. Нож скользнул в руку. Пыточных инструментов не нужно. Одного лезвия вполне достаточно, чтобы заставить человека вопить. Или сделать сговорчивее. - Ну что, дружок, ты у мамы умный или дурак? Солдат поспешно закивал, вряд ли признавая себя дураком. Ну, так даже проще. Не гордый, значит. - Быстро соображаешь. Вопросов мало, но они стоят дорого. Он вновь согласился. - Находили ли вы парня со странной шкатулкой? Кто приказал убить царевича? Чего вы ждете в монастыре? Меня интересуют только ответы. Несмотря на довольно прохладную ночь, пленник вспотел. Его темные волосы слиплись, лицо блестело. На шее засохла бороздка крови. Когда я вынул кляп, воин жадно задышал. Облизывая разбитые губы, протараторил: - Никакой шкатулки я не видел… Кто нас нанял, тоже не знаю! Нам запретили входить в монастырь! Капитан велел ждать. И запасов, насколько я знаю, в монастыре много. До лета хватит. Он посмотрел мне в глаза. Надо же. Даже пощады просить не стал. Все понимает, хотя и молодой. С другой стороны, возраст штука довольно условная. Он мог с детства таскаться с отрядом и понять цену жизни, вернее, то, что она не стоит ничего. Хотя, тогда бы в его дурную голову вбили, что зевать в карауле нельзя. - Совсем ничего не знаешь про планы отряда? - Совсем. Слышал только, как наш капитан говорил, что нам за это дельце не платят. Мол, трудимся ради будущего. А потом из своих запасов каждому мечу по тридцать клюдициев выдал, да еще и разрешил доспехи оставить… Это ж демонова прорва денег! Кто станет с вопросами лезть, когда карманы от монет рвутся? Он замолчал и снова уставился на меня. Что ж, в награду воин получил глоток воды и кляп. Мне услышанного вполне хватило, чтобы немного успокоиться. Было что рассказать царю, хотя Рубака обязан игнорировать любую подковерную возню в Домах. Это один из постулатов нашего ордена. Разве что кто-то выступит против Каолита. Но здесь я напрямую не вмешивался в семейные дела царской четы. К тому же, неизвестно, на кого работали наемники. Не исключено, что игра ведется тоньше, чем мне видится… Думаю, и про шкатулку наемник не солгал. Такую вещицу сложно не заметить. Если бы Мелгера действительно убили, кто-нибудь обязательно попытался бы ее присвоить. А мы помним, чем это обычно заканчивается. Значит, мой друг вовремя утек. Вот только куда? И как? Это еще предстояло выяснить. Я уселся на свернутый плащ. Огонь жадно хрустел сухими ветками, в воздухе стоял запах смолы и дыма. Прямо на земле лежали аппетитные кусочки жирной рыбы. Есть не хотелось, но я заставил себя проглотить три ломтя и зажевать лепешкой. После ведовского зрения всегда с души воротит. Будто теряешь часть себя. Конечно, мир больше не видится иным, по-настоящему чудесным… и все-таки мне не хотелось оставаться в нем навсегда, отказавшись от зрения обычного. Не сейчас. - Что планируешь делать с ним? – Савели кивнула на пленника. Тот запрокинул голову и смотрел вверх, будто звезды могли помочь развязать веревки. – Убьешь? Ведь люди так поступают. Мне не понравились ее интонации. Что-то крылось в них. Что-то пугающее. Я почувствовал себя грязным от того, что и вправду намеревался расправиться с наемником. Вернее, поручить эту работу холоду и солнцу, оставив парня привязанным. А тут, словно на плечи корзину с камнями повесили. - Утром отпущу. Пусть катится на все четыре стороны. Савели пожала плечами и улеглась спать. Напряжение, сковавшее меня, тут же исчезло. На смену ему пришла расплата за иные поступки. Я зажмурился и уткнулся лицом в ладони. Откат. Боль словно зарождалась в глазах и маленькими злыми молниями впивалась в мозг. Приходилось дорого платить за утонувший мешочек с каплями. Ни о каком сне не могло идти и речи. Что ж, зато у нас появился дозорный.
Всю следующую неделю мы пробирались через лес. Тот самый, о котором упоминала Савели. Нас окружали могучие сосны, дубы и густой кустарники, а под ногами лежала мягкая подложка из моха и палой хвои. Бор был не мрачным и темным, а очень светлым и живым. Несмотря на непростую дорогу, могу сказать, что наслаждался каждым вздохом, каждым мгновением, проведенными в нем. За время странствий мне почти не встречались подобные леса. Если духи природы действительно существуют – здесь их законное царство. Меня снедало любопытство. Спутница неплохо ориентировалась по солнцу и звездам, а, если верить ее братцу, Савели почти не покидала стен монастыря и их землянки. К концу седьмого дня она вывела нас к глубокой, но узкой речке. Каменистые берега нависали над быстрыми водами. Вокруг пышно разросся бурьян. - Хорошая весна, - оценила моя спутница. – Лет шесть не видела такой. Все оживает, крепнет. - Вот и славно, - я зачерпнул воды миской и протянул ее женщине. - Не сказала бы. Природа наращивает силу. Будто к чему-то готовится. Она всегда знает, когда произойдет нечто важное. Думаю, это знак. Я покачал головой. Язычники зациклены на знамениях, пророчествах, божественной воле и прочей чуши. Савели не верила в древних богов, но, видимо, братец все-таки сумел заразить ее тягой к чтению тайных знаков. Уж не знаю, насколько могущественны были боги, чьи имена давным-давно забыты, вот только реальной помощи от них не дождался никто. Исключение одно – Амнор. Но, как гласят летописи, своим появлением он пошатнул устои древних северных культов. Поскольку по-настоящему помогал доверившимся. И ушел так, как уходили простые люди. Поэтому пророчества для меня не значат ровным счетом ничего. Никто ведь не предсказал Бурю, едва не прикончившую людей? Никто не предупреждал, что первых колдунов следует сразу гнать взашей, а не обогревать, кормить и помогать отстраивать дома. По реке мы вышли к первой деревне язычников. Надолго там не стали задерживаться, лишь выменяли немного провизии и расспросили местных, как добраться к более крупным поселениям. Спустя еще десять дней мы наконец-то оказались под стенами города, над воротами которого полоскался на ветру стяг Каолита. То ли Вайхемь, то ли Вайхельм, не вспомню уже. Неподалеку от него находился небольшой угольный бассейн, и росла купа железных сосен, что разом делало городок жизненно важным для царства. Рядом с треугольником Каолита гордо реяло знамя самого города – золотые кирка и сосна на зеленом поле. У меня было два пути. Первый – отправиться к креатуру и рассказать обо всем, что произошло у стен Монастыря. Не самый лучший выбор. Тогда вряд ли получится добраться до Тай, Призрака и Лавитри, поскольку меня за шкирку потащат к царю. И отговориться не выйдет. Второй вариант – написать письмо и оставить тому же креатуру инкогнито, приложив какое-нибудь веское доказательство своих слов. Думаю, оттиска кольца хватит. У этой дороги тоже имелись изъяны. Денег ни у меня, ни у Савели не было, а чтобы доехать в Мискарелль потребуется не меньше трех-четырех клюдициев. Я забрал кошелек пленного наемника, но в нем нашлись только пара крусанов, набор иголок и моток вощеной нитки. В общем, все время, пока мы пробирались в город, я потратил на размышления. Ни тот, ни другой вариант меня до конца не устраивал. Но я все-таки склонялся ко второму… В город первого встречного-поперечного не пускали стражи. Здесь не было Хранителей, только местное мужичье с пиками и дубинками. Свободный проезд дозволялся торговцам с письменными разрешениями от гильдии, либо ремесленникам из соседних поселений и городов. Еще вроде как обозы с продовольствием для гарнизона заезжали, но редко. Поскольку пришли мы к стенам вечером и при себе не имели никаких грамот, к нам не соизволил выйти даже старший дежурный из караулки. Мы остались куковать под стенами, дожидаясь утра. Лишь с рассветом, когда я решился-таки воспользоваться кольцом, к нам соизволил выйти офицер гарнизона. Лейтенант походил на боевого медведя в кожаных латах. Он даже меча не носил, лишь из-за пояса выглядывала рукоять кинжала. Кольцо ордена на воина впечатления не произвело. Офицер пожал плечами и распорядился, чтобы створку ворот вновь приоткрыли. - Ваши иногда забредают, - пояснил лейтенант. – Тоже, небось, к креатуру пойдете? Так его дом сразу за казармами. Там еще яблони растут. - Нет, - я покосился на грозного собеседника. – Мы проездом здесь. К вечеру, надеюсь, уже уедем. - Как знаете. Городок был опрятным, чистеньким. Никаких трущоб, никакой грязи на дорожках, засыпанных щебенкой. В треугольнике невысоких стен имелся гарнизон, три двухэтажные башенки магов и целая россыпь домов горожан. От вторых ворот, восточных, протянулся довольно приличный – для севера – тракт. Перекусив на постоялом дворе и отдав за две тарелки каши и пару стаканов козьего молока все деньги, которые у нас были, мы вышли на улицу. Я поглядел на небо, грозившее добрым осенним дождем. - Что ж. Вот мы и добрались до цивилизации. Чем собираешься заняться теперь? Вернешься к брату? - Исключено, - Савели отмахнулась. – Нельзя возвращаться. Мур сам мог бы последовать за мной, но он не любит мир. Не любит людей, и я его за это не стану винить. Мы не должны больше встречаться. Поэтому пока побуду с тобой, если ты не против. Тебя это обременит? - Честно сказать, у меня пусто в кошеле, и я пока не знаю, как выкрутиться. А двоим на долгую дорогу нужно много денег. Но в компании всяко веселее. Ты достаточно умна и интересна, а это сторицей окупает любые траты. К тому же, я хочу тебя познакомить с одной колдуньей. Думаю, с помощью ментальных потоков она сумеет понять, что за дар скрыт в тебе. Ведь он точно есть! И ты это сама знаешь. - Может быть, - женщина пожала плечами. – Но мне не кажется, что от него будет хоть какой-нибудь прок. Как, впрочем, и от колдовства с магией. Колдуны и маги никогда не используют силу во благо, а чем лучше я? Даже если на первый взгляд дар служит добру, стоит вглядеться внимательнее и глубже. Быть может, это лишь иллюзия? Ваш Каолит построен на людях, обладающих даром. Они как раствор скрепляют Дома, ордены и советы. Не станет вас, одаренных, и все развалится по кирпичику, погребя под толщей камней тысячи и тысячи бедолаг… Заметь, это лишь одна сторона монеты, которой придется расплачиваться. Она замолчала. Черты ее лица стали острее, во взгляде появилось нечто неприятное. - Знаешь, тебе впору философские трактаты писать. Меня не в первый раз ставят в тупик твои рассуждения. - Потому что они не лишены смысла, не находишь? - Савели рассмеялась. - Тогда покажи пример другим. Сделай свой дар полезным. Найди то единственное благо, которое он сможет приносить. Она замолчала. Покачала головой. - Ты ведь не глуп, но отчего-то не понимаешь простых вещей. Есть способности, которые просто не могут нести ничего хорошего. И лучшее, что можно с ними сделать – спрятать вглубь себя, извести, зарыть в землю. Пока вы этого не поймете, мир будет продолжать трясти, природа продолжит страдать, а смертные – умирать раньше срока тысячами. Но таков ваш выбор. Лично я никого не хочу попрекать. Это не мое дело.
С письмом сложностей не возникло. Как и планировал, я изложил все, что знал о бойне возле монастыря. Раскрыл свое имя и передал слова пленного. Заверил оттиском на сургуче. Конверт положил на стол в прихожей домика креатура и спешно убрался восвояси. К слову, именно тогда, пока кропал письмецо, сидя на ступеньках старенького домишки, меня впервые посетила мысль серьезно заняться летописями. Раз уж судьба дала шанс стать свидетелем необычных событий, отчего бы не запечатлеть их на страницах фолианта? Вначале меня эта мысль даже рассмешила. Моркос-летописец? Моя бедная мамочка – интересно, где и кто она? - была бы крайне удивлена! Но потом ирония схлынула. «А почему бы и нет? Вдруг, когда-нибудь эти строки найдут своего читателя? Быть может, кто-то с неподдельным интересом окунется в нашу эпоху, пройдет нашими дорогами?» Вот тогда я все для себя решил. Осталось лишь подгадать подходящий момент и запастись бумагой и чернилами. Ну, что поделать, труд летописца предполагал расходы. А с серебром и медью наметились известные проблемы… Поскольку я решил все описывать от и до, не стану умалчивать и об этом. Деньги раздобыл по старинке. А именно – срезал кошелек у прохожего. Да-да, знаю, что давал слово больше не делать ничего подобного¸ но на кону стояло слишком много. Надо признать, – не без извращенной гордости! – я все еще умел выбирать из толпы самого жирного гуся. Семь клюдциев и восемь крусанов! Такой улов мог бы кормить меня два-три месяца в Ромбаде. Здесь же почти все, до последнего гроша, ушло на закупку провианта в дорогу и оплату извозчика. Ни орров, ни фургонов в городе не нашлось. Пришлось брать телегу, открытую всем ветрам, которую тащила пара захудалых кобылок. Правда, от солнца и дождя нас защищал парусиновый тент, латанный и грязный. Управлял телегой старый, беззубый северянин. Морщинистый и сутулый, но довольно крепкий с виду. Он постоянно держал рядом с собой боевой топор и заряженный самострел. - Что, отец, разбойники лютуют? – спросил я, закидывая в телегу корзинку с копченой дичью и мешок сухарей. - Всяко бывает, - пробурчал он. – И зверь, и злой человек добра путнику не принесут. Вы тоже не зевайте, ежели что.
Туннель разрезал толщу древних гор, соединяя между собой два Дома Каолита. Даже пары факелов не хватало, чтобы разогнать царивший тут мрак. Здесь было холодно и сыро, стены, казалось, давили на путников. Порой где-то над головой раздавались хлопки крыльев – летучие мыши, потревоженные незваными гостями, спешили убраться подальше от света и запаха человеческих тел. А где-то далеко впереди, среди поворотов и изгибов каменистого коридора, раздавались загадочные звуки. Мелгера знобило. Не столько от холода, сколько от близости его спутников. Он так и не смог понять, как остался жив Ларт. Да что там жив! Почему здоровяк даже не хромал после трепки, учиненной ему монстром? Ведь удар был настолько мощным, что отшвырнул воина на дюжину шагов. И от более слабых ударов людей рвало кровью и разбитыми внутренностями. Клогарт же лишь немного посидел, привалившись спиной к стене. Затем обрядился в доспехи и предложил продолжить путь, пока еще кто-нибудь не объявился. Рю даже не сделала попытки объяснить произошедшее. Видимо, девчонка наконец-то столкнулась с чем-то таким, чего не знала. Она отрезала летучему чудовищу обе головы и бросила в огонь на первом же привале. Вонь стояла неимоверная, но никто возмущаться не стал. Черепа лучница сунул в свой мешок. Еще одна капля в сосуд сомнений Мелгера. Эта парочка уже не казалась ему чудаческой. Они пугали. Особенно раздражало то, что Рю продолжала вести так, будто ничего не случилась. Завязывала разговоры, травила совсем не по-девичьи пикантные истории. Много курила. Рубака постепенно закипал, но пока сдерживался. Не хотел показывать слабину перед ними. Сам понимал, что какими бы ни были странными спутники - они защищали его. И будут защищать, пока в Мелгере есть нужда. - Любопытно, чего хотел тот монстр? - сказала Рю, когда впереди забрезжил свет. Воздух сделался чище, потеплело. - Вряд ли он принес приглашение на ужин, - Мелгер приободрился. – Им нужна шкатулка. - Но ты ведь говорил, что к ней никто не может притронуться, так? - Верно, - он слегка помедлил. Кто знает, не утратила ли шкатулка свою защиту после того, как открылась? – Но раз прилетел, значит, у него имелось нечто вроде плана. - Скорее всего, - кивнула лучница. Ларт от разговоров воздерживался. Оголив меч, двинулся быстрым шагом к выходу из пещеры. – И все-таки, действовал он не слишком умно. Даже несмотря на две головы. Юмором она обладала довольно странным. Что, впрочем, Рубаку не удивляло. - Пока противник ошибается – я рад, - процитировал Мелгер мастера Кровлика. – Не нужно искать причины его ошибки, нужно искать возможности заставить сделать новые. - Это мудро… Если, конечно, ты уверен, что не ошибаешься сам, дорогой друг. Парень хотел сразу возразить, но промолчал. Чудище могло просто проверять, с чем предстоит иметь дело его хозяевам. Теперь они знали, что среди защитников Мелгера есть лучница и силач, способный голыми руками удавить практически неуязвимую тварь. Так кто же ошибся? - С другой стороны, - Рю вновь достала трубку, - и мы узнали, как бороться с ними. Тварь защищает некая аура. Она не пропустила мои стрелы и отразила меч. Зато рукам Ларта ничего противопоставить не смогла. - В следующий раз попробуй стрелу без наконечника, - предложил Мелгер. – Не думаю, что существует защита, понимающая, оружием ее пытаются пробить или нет. Дело в металлах. - О, дорогой друг! – девушка восхищенно посмотрела на него. – А у тебя острый ум. - Нет. Просто я помню кое-какие уроки мастеров алхимии. На втором году обучения нам читали лекции о свойствах металлов. И анти-свойствах. Есть кое-какие уловки, которыми пользуются умелые оружейники. Будет желание – расспроси кого-нибудь, кто по-настоящему разбирается в алхимии. - Непременно. К концу их странствий по темному туннелю Рю призналась, что ожидала более короткой дороги. Девушка даже недоуменно огляделась. Но, заметив только ей одной ведомые знаки, просто пожала плечами и шагнула наружу. Там стояло пасмурное утро. Землю покрывала роса. Они оказались на довольно крутом холме, поросшем редкими соснами. Травы здесь не было, природа словно замерла в долгом сне. Чуть ниже, за очередным хребтом холма, раскинулась долина. Ее рассекала полоска реки, возле русла которой темнели дома, амбары и мельница. Чуть поодаль виднелись плиты тракта, а восточнее, там, где отроги Гряды превращались в гранитное крошево, оставшееся после оползней, стояла накренившаяся сторожевая башня. Настолько старая, что мох и вьюны покрыли ее до самой крыши. - Не ожидал, что снова окажусь здесь, - прогудел Ларт, опершись плечом о грубо вырубленную стену туннеля. - Песья долина, - Рю обвела пейзаж рукой. – Костей в этой земле полно. Мелгеру название ни о чем не говорило. Он считал летописи скучным набором вранья. Моркос наверняка бы упомнил какую-нибудь интересную легенду, связанную с долиной… - Поспешим, - девушка ловко заскользила вниз. Длинный лук ей нисколько не мешал. Да и сумки не в тягость. Ларт шел следом. Его доспехи бряцали при каждом шаге, за спиной висел огромный мешок. Великан держал правую ладонь на рукояти меча, постоянно оглядывался и прислушивался. Мелгер двинулся последним. Он чувствовал, как сумка безжалостно тянет к земле. Будто с каждым прожитым мгновением шкатулка потихоньку тяжелела. Когда-нибудь она все-таки уложит его на землю. Уже на подходе к деревне дорогу им преградил незнакомец. Он ни от кого не скрывался, шел спокойным шагам по разъезженной колее, соединяющей поселение и тракт. Облачен незнакомец был в коричневый плащ и простую домотканую одежду. Опирался на клюку, которую венчали перевязанные бечевкой вялые листья папоротника, какие-то перья и полоски кожи. Среди полосок виднелись шкурки змей. Мелгер и Ларт обнажили клинки. Рю выставила руки перед собой, демонстрируя пустые ладони. Слегка обернувшись, девушка прошептала: - Это Хозяин зверей. - Здесь? Маловероятно, - хмыкнул Ларт. Незнакомец замер. Окинул взглядом троицу, хмыкнул. Побитое оспинами лицо по-прежнему ничего не выражало. На кончиках длинных усов висели костяные бусины. - Давай не будем играть в гляделки, - Рю уперла руки в бока. – Ты здесь не случайно. Мы – тоже. И я, и ты знаем, что свело нас здесь. Давай обойдемся без угроз, хвастовства и прочих детских глупостей, которые обожают в Хехоре. Незнакомец явно растерялся. - Ничего, дорогой друг, - Рю ободряюще похлопала в ладоши, - подбери пока новые слова, а мы покурим. Мелгер шепнул Клогарту: - Она блефует? - Нет, - ответил великан из-под личины. Хозяин зверей – если это и вправду был он – провел ладонью по темным, курчавым волосам. С его лица вмиг слетела надменность. - Не боитесь? - мужчина тянул шипящие гласные. Примерно такой же акцент был у Лестера Неста. - Не скажу, что это мудро с вашей стороны. - Да ладно тебе! – девушка умяла большим пальцем табак в чашечке и достала крохотное медное колечко с синим камнем, который мог разжигать огонь. – Ближе к делу, пожалуйста. Нам идти надо. Мужчина снова проглотил оскорбление. Было видно, что он мог в любой момент взорваться гневом, но нечто сдерживало его. - Отдайте шкатулку. Не могу заставить вас силой, потому взываю к разуму. Реликвия и ее секрет принадлежит Хехору. - Ты первый посланник юга, который попросил. Другие приходили убивать… – Рю перемежала каждое слово кольцом дыма. Они летели в лицо собеседнику. Мелгер хотел осадить ее, но получил толчок в бок от Ларта и заткнулся. Дым ему щекотал ноздри и казался маслянистым. - Каолит не может закрыть глаза на то, что хехорцы учинили на острове Сирен и в замке ордена Стали. Мужчина ударил посохом в землю. - У них не было выбора! - Они пришли с оружием, пролили кровь наших людей. Едва стало известно, кто напал на замок, в Хехор сразу же отправили послов. Власти рассчитывали решить все миром. Но, увы, послы не вернулись… Теперь о мире речи не идет. Пошел прочь. Иначе Ларт нашинкует тебя. - Ты остра на язык, деточка, - Хозяин Зверей нахмурился. – Тебе неведомо почтение к старшим. Не вынуждай меня применять силу. Он наставил на нее посох. Ничего не произошло. Мужчина непонимающе открыл рот. Что-то забормотал. Сорвал змеиную шкурку и бросил на землю. Она вспыхнула, но быстро погасла. - Не соберешь мысли в кучу, так? – девушка щелкнула пальцем по трубке. Ларт обогнул напарницу и несильно стукнул ошеломленного Хозяина Зверей в грудь. Тот охнул, упал на дорогу. Мелгер поджал губы. Девушка снова его удивила. Он не знал, что это за дым такой, из-за которого не получается колдовать. И сколько еще фокусов в рукаве этой коротышки? - Мы тебя не убьем, - пообещала Рю. – Но передай тем, кто тебя послал: если они не успокоятся, Каолит ответ. - Дура… - простонал мужчина, сидя на влажной от росы земле, - я пришел по своей воле. Пришел, чтобы миром забрать шкатулку и вернуть тем, у кого ее украли. - Кому? – спросил Ларт. – Что это за неведомые силы такие? - Я, сидя на мокрой заднице, должен рассказать про тысячелетнюю историю Хехора? – в голосе Хозяина Зверей проскользнул сарказм. - Ты прав. Положение то еще, - кивнула девушка и протянула ему руку. – Как тебя зовут? - Фелет.
Ночь сгустилась за окнами. Вместе с темнотой пришел порывистый ветер. Он нагнал туч; хулиганя, грохотал в стоках и ломился в ставни. Несмотря на непогоду, в каморке под крышей было тепло, даже душновато. На полу горел каганец. Света он давал немного, зато тени в углах собирались еще чернее, чем раньше. Пахло топленым жиром, полынью и пылью. Мелгер не спал. Он сидел на кровати и, откинув матрац и одеяло, натирал промасленной тряпицей клинок. Как-то не получалось заснуть, когда в двух шагах от него дрых, накрывшись старой шкурой, Хозяин Зверей. Фелет. Он так себя назвал. Мелгер был наслышан о Хехоре, о его загадках и ужасах. Привык считать, что все земли вдоль русла реки Хоур похожи на громадный бочаг. Там не продохнуть от мошкары, кругом полно тухлой воды и мертвых деревьев, а одичавшие люди приносят в жертву своих собратьев. Оказалось, что он знал ничтожно мало. Да, топи, действительно, растянулись на многие лиги. И там хватало дикарей, людоедов, чудовищ, мошкары и ядовитых тварей. Но болота заканчивались. Дальше начинались земли совсем неизученные. О них даже Фелет знал крайне мало. Насколько можно было понять – тоже из легенд и мифов. - Все идет оттуда, - пояснил он, сидя над миской с луковым супом в харчевне. Болотник выглядел утомленным, да еще и дым сделал его рассеянным. Он путал слова, запинался, но, как мог, доносил до них толику правды. – Условная граница идет по одному из оттоков Хоур. Там поселение шербенов. Они носят длинные бороды… и едят убитых врагов. И соратников… - Встречались, - буркнул Мелгер. Он с удовольствием вспомнил, как бородачи сыпались из портала в море. - Значит, понимаете, насколько они свирепы и глупы, - Фелет схватил моченое яблоко и быстро съел. - Что мы имеем… - Рю пролила несколько капель темного пива на столешницу и задумчиво чертила пальцем какие-то символы. – Ничего. Хозяин Зверей поперхнулся. - Ну а что ты хотел? – девушка откинулась на спинку стула. В глазах читалась усталость. – В твоих словах много интересного, но ничего полезного. А мы хотим разобраться в происходящем. - Чего здесь разбираться? Верните шкатулку. Отдайте мне. Я найду храм, из которого ее украли. - Погоди, - Мелгер выставил перед собой ладонь. – Понимаю, ты не хочешь крови. Мы тоже не убиваем ради удовольствия… И, знаешь, я бы отдал ее тебе прямо сейчас… - Мелгер! – рыкнула девушка. - Помолчи, - оборвал ее Рубака. – Ты служишь Каолиту. Не мне. Я тут всего лишь марионетка, которая пока интересна Малому совету. Если есть шанс вырваться из петли, стягивающей мою шею, я вырвусь. - Нет, - Ларт обнажил меч и бросил на столешницу, перевернув тарелки и разбив две глиняные кружки. – Не вырвешься. - Значит, я угадал, - Мелгер улыбнулся. – Не только охранники, но и стражи. - Именно, - Рю провела пальцем по широкому клинку, - шкатулка важна. Причем настолько, что некие загадочные силы вторгаются на территорию Каолита, рушат наши города и замки, убивают ни в чем неповинных детишек. Вряд ли дело пустячное. Малый совет четко дал понять, что хочет найти отгадку. Поскольку по эту сторону Хоур ответа нет, мы и отправляемся на юг. Как и планировали. Ко времени нашего приезда тамошние историки еще раз перелопатят все хроники, что существуют со времени создания первого королевства… - Нет, - теперь настал черед хихикать Фелету, - нет. Там ничего не будет. Я плохо знаю, чем вы живете здесь, но мне точно известно, что ваша память короче нашей. Шкатулка относится ко времени, когда не было никаких королевств. Те земли также принадлежали бессмертному Правителю Юга. И топи, и то, что лежит за ними. Громадная вотчина. Если уж искать ответы – то в храмах. А они… Хозяин Зверей замолчал. Рю изобразила улыбку. Ларт и Мелгер обменялись взглядами. Воины готовы были растерзать друг друга, но не шелохнулись. - Будет нужно – пойдем в храмы, - девушка сложила руки на груди. – Но вначале – в Ит. Кстати, добро пожаловать в отряд, Фелет. Ты немного прогуляешься с нами. Посмотришь, «чем живут у нас»… …На том закончился отнюдь не самый приятный обед. Было решено провести день и ночь в харчевне, отдохнуть и набраться сил. За клюдиций выторговали пару комнатушек под крышей. Ларт натаскал горячей и холодной воды, чтобы каждый мог обмыться. Для Мелгера ночь прошла в жонглировании мыслями. Причем справлялся он неловко и не нашел ответов на те вопросы, что не давали спать. Когда утро просочилось красноватыми солнечными лучами сквозь ставни, он оделся и спустился в зал. Вскоре к нему присоединились и остальные. Хозяин подал кашу на сале, миску соленых огурцов и котелок с ягодным отваром. Фелет рассказал, как отыскал Мелгера. Он просто проследил за охотниками Хехора. А уж потом воспользовался своим даром. Любой зверь в окрестностях мог стать его глазами. Спрятаться от такого наблюдения невозможно. - А добрался до ваших краев я быстро. Прошел Дорогой Воздуха… - Через портал, - Рю покосилась на Мелгера. – Отрядам гвардейцев, пограничникам и охотникам поручено искать те камни. Малый Совет получил доклад от бывшего грандмастера твоего ордена… Кстати, Фелет, ты вчера так и не ответил, почему вдруг решил отправиться на поиски шкатулки. А это важно как для нас, так и для тебя. - Все просто. Меня интересуют только звери. В болотах тысячи уникальных, прекрасных существ! – его глаза загорелись азартом. – Хозяева сотни лет живут с ними бок о бок. Мы сроднились, понимаем друг друга, защищаем. Мы не властители болот, как принято считать здесь. И нам нет дела до ваших войн. Но… с тех пор, как пропала шкатулка – а случилось это довольно давно – в Хехоре неспокойно. В заброшенных храмах снова зажглись огни. А самое жуткое - начали пропадать звери. Мой народ находил десятки пустых гнезд, нор и лежек. Самки оставляли гнезда с яйцами, самцы оставляли семейства. Несколько лет Хозяева не могли понять, что происходит, но теперь я знаю. Я видел существо, которое погибло по ту сторону гор. Он смахнул слезу с морщинистого лица. Уставился в столешницу. Выглядел грустным и мрачным, словно только что потерял любимого ребенка. - Это было уникальное существо! Я за всю жизнь видел всего десяток таких. А они… они превратили его в злую и жестокую тварь. Извратили природу! – Фелет вцепился в рукав Мелгера. – Нужно отдать шкатулку! Они не остановятся, будут изводить живые существа, ломать их… - Да кто они-то?! – Ларт начинал злиться. – Назови виновников. Просто назови. Колдуны? - Я не знаю, - огрызнулся Хозяин Зверей. - Пусть над этим поломают голову в советах, - Рю пожала плечами. – Я напишу письмо и отдам первому встречному креатуру. Наше дело маленькое – разобраться со шкатулкой… Мелгера осенило. Он выхватил из сумки артефакт и грохнул на столешницу, сломав тарелку. - Почто посуду бьете, варвары? – гаркнул из кухни хозяин харчевни. – Только вчера по всему залу черепки собирал! - Мы за все заплатим, дорогой друг! - успокоила его Рю. Затем повернулась к Мелгеру. – Ох уж эти мужчины… - Сумеешь прочитать знаки, Фелет? – Рубака указал на надписи, украшающие шкатулку. – Мы расшифровали парочку слов, но не более того. - Саргхулум авад’туйшара, - тот передернул плечами. – Это не человеческое наречие. По крайней мере, я не знаю народа в Хехоре, который разговаривал бы на нем. - Колдуны Фростдрима понимают кое-что, - ответил разочарованный Мелгер. Он-то знал гораздо больше, чем говорил. Ему было интересно, подтвердит ли болотник его догадку. – Авад – вроде бы как «внутри». Еще были старые записи, среди которых удалось найти слово Цоаркхиль – это «розы». - Розы? – Фелет потер костяную бусину, висящую на кончике усов. – Хм… Я могу ошибаться, но «хул» на языке шербенов – это «цвет» или «цветок». Можно над этим поразмышлять. Он пристально глядел на шкатулку. На лице Хозяина Зверей читалось если не отвращение, то явная неприязнь. - А вот узоры мне знакомы. Эту вязь можно найти почти в любом старом храме Хехора. Если ничего не путаю, он считается защитным. Отгоняет зло. - Чудесно, - Рю улыбнулась. – В следующий раз, когда на нас нападет очередное чудовище, Мелгер просто покажет ему эти узоры… Ну что, в дорогу? Ехать нам еще долго-долго!
Глава двадцать шестая Тайдеона
У многих людей есть какая-нибудь отличительная черта. Этим они уникальны, интересны, в некоторых случаях – опасны. Это как душистый перец в еде – когда его в меру, блюдо становится лишь вкуснее и изысканнее. Но стоит переперчить – и есть уже невозможно. Если считать Деррика блюдом, то в него вывернули всю чашку, швырнули ее следом, плеснули браги, яда и наплевали сверху. Примерно так думала Тай, выслушивая долгую наставительную речь Призрака. Он не преминул напомнить, что они прождали ее четыре недели. И это здесь – в страшной дыре, где, по его разумению, даже горло промочить негде. - Да ты сам ходячий бурдюк! – наконец огрызнулась колдунья. – Твою кровь можно подавать вместо вина и пива в кабаках и едальнях! - Поправлю, - Деррик поднял палец, - в самых дорогих кабаках и едальнях. - Заканчивайте препираться, - Тарий Лавитри, в отличие от друга, ни словом не упрекнул девушку. Он и выглядел под стать своему поведению, словно собрался идти на бал. – Есть дела поважнее. Тай благодарно посмотрела на бывшего грандмастера ордена Стали. Тот криво усмехнулся в ответ. К его белому шарфу была приколота крохотная синяя розочка. От подобного символизма колдунье хотелось рассмеяться. Они сидели на улице. На лавках, спрятанных среди кустов роз и шиповника. От солнечных лучей их защищала густая тень, падающая от трактира. Тай цедила светлое карохарское и лениво жевала начиненный орехом чернослив. Девушка считала, что заслужила роскошный отдых. Тем более, когда платить за угощение было не нужно. Ее собеседники ограничились пивом. Причем Деррик в этот раз остановился на одной кружке. Не иначе, решил немного подумать. Для разнообразия. Он вытянулся на лавке и заложил руки за голову. Даже в такой вольной позе этот странный мужчина умудрялся излучать угрозу. Казалось бы, хамоватый выпивоха… таких следует высмеивать. Но Призрак оставался Призраком. - Твой рассказ довольно необычен, - проговорил Лавитри. – Даже учитывая события прошлого и позапрошлого годов. Это как ушат холодной воды. Думаю, члены Малого совета скоро начнут жаловаться на мигрени. - Я бы повременила с раппортом, - Тай не собиралась пускать в свою игру власти. – До тех пор, пока не соберем все «розочки». Чем меньше людей понимает, в чем дело, тем лучше. - Согласен, - буркнул Деррик и отвернулся лицом к спинке лавчонки. - Тогда повременим, - кивнул Тарий. – И продолжим поиски. Вообще, удивительно, что за время странствий никто из наших… хм… болотных друзей не сунул нос в твои дела, Тайдеона. Я получил письмо от друзей из Клэйтон Бирж – Мелгера взяли в оборот. Но его обещали защитить, пока не решится дело со шкатулкой. - Сопляк, как в дерьме, увяз в этой истории по уши, - подытожил Призрак. – Его сломают, разжуют и выплюнут… и абсолютно неважно, как закончится возня с артефактом. Мелгер угодил в лапы правителей, а это никогда не заканчивается хорошо. - Именно поэтому я не хочу никому рассказывать про девочек, - Тай потерла взмокшие ладони. – В советах не ценят человеческую жизнь. - Бестолковая колдунья говорит разумные слова… - вздохнул Деррик. - Я уже сплю?
Эллайтес никогда не видела Эрду такой счастливой. И страшно завидовала. В то время как северянка стояла рядом с фонтаном Глэдис, разведя руки в стороны и заливисто хохоча, ловя кожей и зеленым нарядным платьем сверкающие брызги, Эл сидела в тени громадных лип. Спрятавшись от солнечного света за слоями шелка и мягкой шерсти, девочка думала над тем, существует ли некая сила, которую люди называют Судьбой. И что ею движет, когда она пишет историю жизни того или иного человека. Эл не смогла приблизиться к фонтану. Его дыхание обжигало, заставляло сердце учащать ход. Оставалось лишь наблюдать за рожденным колдовством чудом, за восторгом Эрды и яркой радугой, дрожащей над заколдованной водой… - Вот! – прибежала северянка и принесла небольшую книгу в деревянном переплете. От влаги ее защищал промасленный кожаный чехол. Эрда промокла, разрумянилась. Несколько ее забавных косиц расплелись, и золотые прядки прилипли ко лбу и щекам. – Она лежала на камне позади фонтана. Там, наверное, история. Хочешь, я тебе почитаю? - Давай! – Эллайтес подвинулась, будто на большой поляне, поросшей невысокой мягкой травой, не хватало места. – Только не промочи меня. Эрда бухнулась рядом, раскрыла книгу и принялась читать. Медленно, запинаясь. Обе девочки окунулись в историю ренегатки Глэйдис. Они радовались ее подвигу, обменивались шутками… но вот дело дошло до печальной участи колдуньи. Северянка захлопнула книгу. - Это неправильно. Так не бывает. Почему ее не защитили? Разве герои умирают… так? - Не знаю, как умирают герои, - Эллайтес поджала губы. Кажется, говорила она совершенно не про то. – Но я согласна – так нечестно… Некоторое время они молча наблюдали за игрой воды и света. Слушали журчание, вдыхали свежесть. День был чудесным.
Тай, приняв горячую ванну, стояла перед зеркалом в своей комнате и разглядывала себя. Дорога сделала ее худой и бледной, вены по-прежнему выглядели слишком темными. Волосы пришлось подстричь покороче. За ворохом кудрей, так нравившихся парням в университете, сложно ухаживать. А ну как добегается до вшей или еще какой пакости?! Девушка решила, что, когда закончит свою игру, не будет стричься до самого замужества. И, наверное, не станет отказывать себе в еде. Мама будет рада! Натерев руки, ноги и шею ароматным маслом, она надела довольно яркое желтое платье, расшитое по лифу цветочными узорами и прижала куцые волосы любимым медным обручем. Хотелось недолго снова побыть собой. Небольшое ночное приключение, в духе ее первых дней на учебе. Может ли она позволить себе развеяться? Тай решила, что да.
Эрда проснулась от неприятного ощущения в желудке. Тошноту вызывал тяжелый запах гнили. Кровать Эл, как всегда, была пуста. Сквозь открытое окно в комнату заглядывала луна, окруженная раскаленными огоньками звезд. Из зала трактира доносилось тихое пение флейты. Ночь как ночь. Только в воздухе появилось нечто новое. Нечто такое, чего девочка еще никогда не ощущала. Даже Найхэвен не казался столь неправильным, как этот запах. Она попробовала понять, к чему именно стоит прислушаться. Воздух смешивался с водой и землей – в городе было пыльно. Разъединить голоса стихий не получалось. Но в одном из трех звуках крылась опасность. Северянка выбралась из-под простыни, пахнущей духами Тай. Подошла к окну и выглянула наружу… Столкнувшись нос к носу с неведомым существом. Оно обдало девочку смрадом гнилой плоти, болотной жижи и пота. Уцепившись костлявыми лапами за подоконник, просунуло лицо в комнату и застонало. В круглых глазах бешено вращались черные зрачки. Монстр походил на худого человека, который долгое время провел в воде. По морщинистой коже сочилось нечто желтое, гадкое. Эрда отпрянула. Ее ладошка нашарила посох. - Уходи! Иначе огрею по голове! – она стукнула в пол. В тот же миг дверь в комнату с грохотом отворилась. На пороге вырос тот самый грубый и неприятный человек в серой одежде. Призрак. Левой рукой он держал топор, а другой плошку с фитилем и маслом. Заметив нового врага, чудовище снова застонало и протянуло руки к Деррику. Тот выругался, сплюнул и выплеснул в морду чудовищу содержимое плошки. Не ожидавший подобного отпора монстр покачнулся. Эрда почувствовала, как невидимые иголки впиваются в кожу. Чудище, объятое пламенем, кинулось на Призрака. Но тот встретил его двумя ударами топора настолько мощным, что страшилище рухнуло на пол. Еще один взмах – и голова откатилась в сторону. Дощатый настил быстро покрывался кровью, смрад от которой пробивался сквозь дым. - Милая девочка, - прохрипел Деррик, прикрыв рот рукавом, - не соблаговолишь ли отправить свой пухлый зад во-о-он к той кровати и притащить сюда одеяло, пока мы не спалили трактир? Эрда подала одеяло. Призрак бросил его на тлеющий труп и как следует потоптался. Затем опят плюнул на пол, огляделся. - Как думаешь, хозяин и его ручной мальчишка заметят, что мы здесь немного напачкали? - Определенно, - Эрда забралась на кровать, чтобы не перемазать ноги кровью.
Тайдеона возвращалась в гостиницу уже под утро. Она получила все, чего искала, но хотелось еще и еще. Впрочем, девушка знала, какой жадной до удовольствий порою бывает и всячески старалась сдерживаться. Но разве ж тут устоишь, когда кувшин вина полон, когда на подносе полно фруктов, а рядом – красивый и сильный паренек, которому так легко вскружить голову? Так или иначе, колдунья теперь по-настоящему считала себя отдохнувшей. Эти ночные развлечения сущий пустяк по сравнению с недельными загулами, которым придавалась молодежь в Карохаре. Пару раз она даже не могла вспомнить, какой сегодня день недели и что за паренек или девушка – а случалось всякое – лежит с ней под одной простыней. Она считала эти времена золотыми и собиралась хранить в памяти до самой старости, когда тело станет не инструментом наслаждений, а наказанием. И воспоминаний накопилось изрядно! Улыбаясь, девушка вошла в трактир и попросила одну из кухарок подать кружку овощного супа и булку с маслом. В ответ получила кивок и какой-то напуганный взгляд. Пожав плечами, Тай вернулась в зал и уселась на свое любимое место за ширмой. Но раньше завтрака к ней пожаловал дядя. - Тай, для тебя не секрет, как я люблю вашу семью, - Януз выглядел невыспавшимся, на его белоснежной рубахе виднелись пятна грязи и разводы пота. – Но, демоны меня унесите, что за напасть ты ко мне притащила на закорках? - Чего? – колдунья не могла сообразить, чего от нее хотят в такую рань. Она-то намеревалась наскоро перекусить, обмыться и завалиться спать до самого вечера. Дядя сцепил пальцы, шумно задышал. Успокоившись, произнес: - Ночью на твоих спутниц кто-то напал. В моем трактире! Хорошо еще, что никто из гостей ничего не заметил… их было мало и все пьяны в стельку. Через мгновение колдунья уже была наверху. Она грянулась о дверь, едва не вывихнув плечо. Выругавшись, потянула ручку на себя. В комнате девчонок было чисто, пахло духами и свежестью. Пол закрывал новенький коврик. Эрда что-то вырезала на посохе, Эл сидела на кровати и смотрела в окно. Ее ногу стягивала фиксирующая повязка. - Что стряслось?! – выпалила Тай, потирая ушиб. - Вообще-то, кое-кто обещал за нами присматривать, - укорила северянка, не отрываясь от работы, – а не пропадать по ночам неизвестно где! За ее словами крылось нечто большее, чем недовольство. Страх?! - Мы думали, что тебя убили, - сказал Эллайтес. – Думали, застали врасплох, и ты не сумела защититься! Мы же знаем, как ты вымоталась. - Вот-вот! – Эрда погрозила кулаком. – Мы переживали! Когда северянка закончила рассказ, Тайдеона плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Она понимала, что виновата в произошедшем. Что снова сделала себя центром мира, бросила соплячек на произвол судьбы… - Я самая ужасная нянька на свете. - Ну, пожалуй, нет, - Эрда покосилась на дверь. – С нами до утра оставался Деррик. - О! - Он предлагал мне выпить рисовой водки. Или неразбавленного вина. А потом пообещал привязать к стулу и заткнуть рот моим же сапогом, если не перестану болтать… Как оказалось, чудовище пришло не одно. Второе попробовало добраться до Эл. Она, как всегда, не спала. Вместо этого забралась на крышу, где ворковали голуби. Ночь стояла ясная, теплая, девочка прихватила с собой флягу с чаем, два пирожных и подушку. Привычка смотреть на город сверху никуда не делась. Но, в отличие от Найхэвена, затерявшегося неведомо где, умершего и обретшего вместе со смертью извращенное бессмертие, Дарнариум жил. И был красивым. Единственное, что мешало наслаждаться – боль в руке. Кровь снова промочила перчатку, и Эллайтес испачкала один из столбцов, по которому забиралась на карниз. Но наверху рези в ладони унялись. Девочка уселась на подушку и сняла надоевший за день капюшон. Ветерок овевал кожу… Эл бы погибла сразу, но ей показалось, что кто-то потянул ее за рукав. Она подскочила, подвернула ногу и едва не сверзилась с крыши. В то же мгновение в подушку угодил комок слизи. Она с шипением принялась разъедать ткань. Раздался утробный гул, квакающее покашливание. В десяти шагах от Эллайтес на корточках сидело существо, напоминавшее человека и лягушку одновременно. Задрожав всем телом, оно подалось вперед и выплюнуло очередной комок слизи. Вскрикнув, Эл чудом увернулась. Ноги снова заскользили по кровле, выбили несколько глиняных черепиц. Но ловкости хватило, чтобы не шлепнуться во двор. Девочка пробежала по самой кромке и прыгнула на крышу флигеля. Эл не боялась ни секунды. Она бесконечно долго носилась по крышам, пряталась от чудовищ куда страшнее этого нелепого уродца. Это как легкая разминка… но тварь наседала. Также легко преодолев расстояние от одной крыши до другой, снова плюнула в спину беглянке. Но девочка вильнула вправо, и комок угодил в трубу дымохода. Какой бы ловкой не была Эллайтес, как бы быстро она ни передвигалась, дальше бежать было некуда. Крыша заканчивалась. Сердце девочки начало быстро колотиться, пот побежал по спине и вискам… А жаба догоняла: внешне неуклюже, скачками, но неотвратимо. Ей остался один скачок, три шага, протянутая рука… Хлопнуло. Ветер засвистел в ушах Эл. Ее бросило на что-то твердое. Перед глазами были ступеньки, резные столбы, по которым она забиралась на крышу. Девочка встала, потирая ушибленную ногу, захромала к двери. Примерно в то же время перед ней выросла фигура Тария Лавитри. Мужчина был безоружен. - Быстро, в трактир, - он положил руку на плечо Эллайтес и слегка подтолкнул к входу. - У меня есть ножи! – она достала свою пару, о которой даже не задумалась наверху. - Дай один, пожалуй. Он вышел во двор. Шел легко и непринужденно, как на прогулку. Остального Эл не видела, потому как послушно ввалилась в трактир. Судя по всему, немногочисленные посетители пока ничего не заметили. Разве что флейтистка упомянула про мерзкий запах паленого. Но за стойкой находился сам Януз и одет он был в ночную рубаху и матерчатую шапочку. Дядя Тай взглядом дал понять, что в курсе происходящего. Мотнул головой в сторону лестницы и приложил палец к губам. - …А потом Лавитри убил второе чудовище, - закончила рассказ Эрда. – Догнал на дороге и зарезал. Он, наверное, хороший воин? - Не самый худший, - вздохнула Тайдеона. – Демоны… значит, в игру вступил еще кто-то. Девочки, я отойду всего на мгновение. Надеюсь, за это время вы не приманите еще кого-нибудь? Дракона или месшифа? - Иди-иди, - северянка покачала посохом, - я защищу Эл, если кто-то снова появится. Деррик ел вареные клубни руками, перемазавшись маслом и салом по самые локти. Запивал все это водой. Тарий сидел на табурете и водил точилом вдоль лезвия своего громадного меча. - Наша кошка вернулась с гулянки, - пробубнил Призрак. – Признайся, это не ты приглядывала за мелюзгой, а они за тобою, так? - Каюсь, каюсь! – отмахнулась колдунья. – Избавь от своих замечаний хотя бы сегодня. У меня голова трещит. - Выпей подкисшего козьего молока. Помогает с перепою. Это я тебе как опытный человек говорю. Тай кивком поблагодарила за мудрый совет. Уселась на табурет и водрузила подбородок на сцепленные пальцы. - Что будем делать? - Искать цветы, - спокойно ответил Лавитри. – Ты ведь знала, во что ввязывалась. - Не совсем… - Ну, теперь знаешь, - улыбнулся Деррик. Он вытер руки полотенцем и бросил его на пол. – Уж не думаешь ли бросить соплячек? Малый совет с удовольствием о них позаботится! - Никого я бросать не собираюсь, - огрызнулась колдунья. – Просто боюсь, что до других чудовища могут добраться раньше. - И к этому нужно быть готовыми, - кивнул Тарий. – Тем более, мы даже не знаем, чего нужно этим тварям. Просто убить? Тогда появляется вполне логичный вопрос – а за что? Твои малышки необычны, но сейчас в них нет ничего опасного. Они не могут защититься от нападок этих выродков. А ни маги, ни ведуны, как я понимаю, не могут учуять чудовищ. - Тогда поторопимся, - сказала Тайдеона. – Всего две осталось. - И что показывает камень? Далеко нам? – поинтересовался Призрак. - Одна близко. Вторая где-то на юге… думаю, надо начать с нее. - Согласен, - кивнул Тарий. – Там до нее скорее доберутся. И топи рядом, и наших воинов в независимых королевствах нет. - Мудрый выбор, колдунья, - оценил Деррик, поднимаясь. – Я наслышан о тамошних наливках.
Сева, как всегда - шикарно. Мне очень нравятся Арво с некроманткой. Не в таком смысле, что хотелось бы с ними поболтать или подружиться. Просто они очень живописные и выпуклые персонажи. Хотя Рю составляет им достойную конкуренцию. С дымом - шикарно. Я залюбовалась. Вообще я от неё в полном восторге. Как от Тайдеоны и Призрака. Такие характеры! Такие харизмы! А уж какие интриги! Просто объеденье! Спасибо, не разочаровал. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Собсна, она вся в дедульку Та же хватка. Я просто с некоторым волнением новых персов всегда ввожу (особенно фокальных). Многие не переваривают кучу действующих лиц.
О, я к этому множеству точно не отношусь Рю прекрасна. Все хороши: обьёмны, ярки, интересны, но Рю - прекрасна. Низкий поклон за неё. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Лук вещица безусловно прочная, особенно, скажем, из турьих рогов, но ваще-то не посох, чтоб на него опираться. 
Опять же, почему сперва не разведали, кто в монастыре? Совсем идиоты? Обычно идет головное охранение, боковые и арьергард. Первые прошли, отмахнули, что мин нет... 
И только потом двинулась основная часть отряда. 
/а побольше времени просиживал бы/ 
Вот уже почти восстановился, почти готов)
