Финал ритуала крови на Алтарном Холме Свардарка вызвал у Светлых архимагов Соцветия такое недоумение, что они потеряли дар речи. На субстанцию, что вылетела из каверны головастика, обратила внимание только линн Баг’Хейра:
- Палуна… Полыноград, - прошептала она.
Светлейший включился мгновенно:
- В пентаду! Мигом!
Успели. Вращаясь и покачиваясь правильным пятиугольником над проблемным блоком АЭС, архимаги, не скупясь, расходовали свои силы, и, выхватывая из реки, бассейна охлаждения, даже из атмосферной влаги молекулы тяжёлой воды, бомбардировали ими топливо, замедляя, насколько возможно, цепную реакцию. Им удалось купировать настоящий ядерный взрыв, но предотвратить тепловой у них элементарно не осталось сил. Вот если бы хватило времени собрать две, а то и три пентады… Они кружили над ревущим пламенем до тех пор, пока пожарные расчёты, теряя силы и людей, не погасили его.
Выжатые, как лимон, Светлейший и остальные архимаги вернулись в беседку. Пока вызванные эль’Бэнионом маги-альвы чистили их одежду и воздух в беседке от радиоактивной сажи, вэн Ферриш ментальным сигналом поручил кому-то из своих помощников в Бергланде немедленно организовать доставку в Альвхейм свинцового контейнера, в который и запаял собранное альвами.
- Мы найдём у себя местечко, - сказал вэн Ферриш коллегам, - где можно спрятать эту гадость.
Тролль шевельнулся и, обращаясь к пантере, спросил:
- Линн Баг’Хейра, как ты узнала, что будет взрыв? Никто, кроме тебя, и ухом не повел…
- Магдей, я его почувствовала. Или ты уже забыл, что я кошка?
- Может, посмотрим, что там сейчас люди делают? – предложил Светлейший.
- Давайте посмотрим позже, - вклинился Дарреванн. – Я есть хочу! Мяса!
- Я не против, - поддержала его пантера.
А Магдей и вэн Ферриш синхронно подняли руки, подтверждая, что и они не прочь восстановить силы, желательно тоже мясом.
Светлейший покачал головой. Он никогда не делал секрета из того, что сам – записной вегетарианец. Убрал всё, что раньше было на столе, и водрузил на него овальный противень из нержавеющей стали с хорошо прожаренным целиком и напичканным специями подсвинком. Следом перед каждым поставил по фарфоровой тарелке, не забыв разложить острые ножи и серебряные вилки. А для себя эль’Бэнион демонстративно сотворил самую простенькую деревянную чашку с разваренной и сдобренной амарантовым маслом кукурузной кашей, в которой торчала такая же простенькая деревянная ложка.
Дарреванн хмыкнул, взял в руки нож и вилку и первым отрезал себе приличный кусочек исходящей паром свинины.
Ели молча.
Когда от полупудового поросёнка остались одни косточки, эль’Бэнион, убрав со стола противень, предложил всем по вместительному бокалу красного сухого вина, а себе сотворил того же виноградного сока в высоком стакане.
Сделав пару глотков и промокнув губы салфеткой, он сказал:
- Кто-нибудь из вас заметил, что на блоке атомной электростанции был свартальв?
- А, - махнул рукой Дарреванн, - он недолго прожил после взрыва.
- Недолго, - вздохнул Светлейший. – Но он делал всё, чтобы не допустить его. Но головастик постарался. На нашу беду, не только там.
И эль’Бэнион, допуская, что занятых предотвращением ядерного взрыва архимагов их помощники могли не дозваться, рассказал о положении в мирах Соцветия и на Свардарке. И сам пытался понять, что же происходит на Свардарке и других мирах Соцветия.
Информатор Светлейшего ал’Архойн люто ненавидел своего родного брата – Властелина Свардарка. Тот, благодаря своей недюжинной магической силе, оказался самым настоящим тираном. Ал’Архийн Восьмой и его призванные, в строжайшей тайне практикуя магию крови, пытались сформулировать такое заклинание, которое дало бы им возможность вызвать к жизни совершенное безжалостное существо, обладающее неисчерпаемой энергией и магической мощью. С помощью этого существа они надеялись справиться с архимагами миров Соцветия.
Во время промежуточных опытов, начатых магами Свардарка практически сразу после поражения, они в качестве жертв умертвили несколько миллионов лишённых магической силы свартальвов и терриан. Благо, в тех мирах таких, о которых никто не вспомнит, хватало, да и сейчас хватает. Этим они воспользовались в полной мере. И вот, наконец, как говорят на Террии, методом тыка Ал’Архийн и его подручные, в конце концов, пришли к выводу, что в качестве жертв нужны не просто люди, а маги. И не просто маги, а дети, с рождения наделённые силой.
Ал’Архойну с чьей-то помощью удалось раскрыть замысел своего младшего, но венценосного брата. Вышел на Светлейшего и предупредил его о том, что готовится какой-то особый ритуал магии крови. Он мстил ал’Архийну не только за узурпацию власти, позволяя ему довольствоваться ролью брата, но и за то, что Властелин отобрал у него любимую девушку – красавицу али’Зарайну. Да и сам ал’Харайн категорически возражал против брака дочери с ал’Архойном, слабым, по его меркам, магом. Как али’Зарайна ни противилась, всё же вынуждена была уступить настойчивому требованию отца стать женой Властелина.
О точном сроке исполнения ритуала брат Властелина узнал слишком поздно, но всё-таки решился на прямой, легко засекаемый телепатический контакт и тут же погиб.
Благодаря предупреждению ал’Архойна ритуал магии крови на Алтарном Холме Свардарка и его последствия видели практически все жители миров Соцветия. Тёмный Властелин и дюжина его призванных превратились в прах. За собой они увлекли в мир иной не меньше, если не больше, тысячи довольно сильных магов своего мира, среди которых оказался и старший сын Властелина, наследник престола ал’Архайн. Последнего, скорее всего, погубило любопытство. А команда ал’Архийна, видимо, совершенно не рассчитывала, что приглашённый в их мир гость нападёт на них. Или не нашла адекватной защиты. Но нельзя исключить и того, что маги Свардарка, формируя защиту, не обратили внимания на отсутствие необходимой магической компоненты у террианского ребёнка.
После ритуала на Алтарном Холме утвердилось нечто, похожее на огромного головастика. Его тело покрыто оболочкой чуть ли не идеального чёрного цвета. Рассмотреть, а тем более исследовать его с помощью магических глаз не удастся. Он чувствует и практически немедленно уничтожает магические приборы.
Но крайне важно выяснить, что же это за существо, и что представляет собой субстанция, выброшенная им в зенит сразу после воплощения? Пока ясно одно: ал’Архийн и его призванные, естественно, предполагали, что головастику сразу же после появления в мире понадобится магическая сила и энергия. Источником магической силы стала приглашённая на ритуал и ни в чём не осведомлённая огромная масса свартальвов. А энергией его должен был обеспечить работающий в Полынограде младший сын ал’Архийна – ал’Архейн, который жил там под именем Аркадия Михайловича Архентьева. Его ещё в юности по велению отца запрограммировали на взрыв реактора атомной электростанции в нужный момент. Эль’Бэнион затратил немало сил и времени, чтобы нейтрализовать программу, заложенную ал’Харайном, и добился полного успеха.
После выброса головастиком чёрной субстанции почти все жители Драггонна и Ликании оказались без своей видовой стати, но не лишились магической силы. Драконы и теперь уже дикие звери разбрелись по лесам и горам. Подобного не случилось лишь с теми, кто в момент выброса находился не у себя дома, а в других мирах.
На Альвхейме, Бергланде и Стоунленде произошло нечто совсем иное. Наделённый талантом и недюжинной магической силой художник эль’Далиен, что совершенно не свойственно альвам, покончил с собой после завершения одной из лучших своих картин. Тела гномов конструктора вэн Теллеса и изобретателя вэн Кольбера, троллей-камнетёсов Колвера и Майтеса нашли без малейшего внешнего повреждения. Внутренние органы тоже целы. А вот магической силы у них как будто и не было.
И ещё одна деталь: в мастерской альва и на рабочих местах гномов и троллей обнаружены радиоактивные капли абсолютно черной и по консистенции смолистой субстанции. Надо полагать, это «подарок» от пока неизвестного мирам Соцветия гостя Свардарка. Смолистой субстанции, выброшенной головастиком, достаточно для изучения. Маги миров соцветия, хорошо знакомые с физикой, химией и биологией, должны заняться этим. Возможно, им понадобится помощь террианских учёных, которые давно занимаются радиоактивными материалами. Не исключено, что и они найдут подобные подарки на своей планете.
- Как вы думаете, - подал голос Светлый архимаг Магдей, - не такая же капля заставила нас несколько часов кружить в небе Полынограда?
- Вполне возможно, - ответил вэн Ферриш и добавил, - кстати, Светлейший, наши учёные уже исследуют эту субстанцию. Пообещали вскоре выдать результат.
- Да, коллега, - сказал эль’Бенион, - видимо, учёным-гномам, обделённым магической силой, придётся заняться изучением этого феномена на Алтарном Холме. Заодно предупредите их, чтобы использовали только чисто физические приборы, без всякого намёка на магию. Иначе они к нему не подступятся. Но сначала надо найти добровольца, который без всякого оснащения попробует подойти к головастику и понаблюдает за его реакцией.
- Светлейший! – не выдержал Дарреванн. – Не пора ли нам отдохнуть? Глубокая ночь в лесу. А утром, на свежую голову, продолжим обсуждение и заодно посмотрим, что делается в Полынограде. Думаю, - он бросил взгляд на часы, - только вчерашним вмешательством мы не ограничимся…

После завтрака архимаги Соцветия вновь собрались в уже знакомой нам беседке. Им ещё не сообщили, что директор Полыноградской АЭС Карханив, а на самом деле – ал’Кархайн, услышав об аварии, тотчас послал на разведку специалистов из дирекции. Что уж там они ему докладывали, правду, что видели своими глазами, или пересказ других очевидцев, не суть важно. А важно то, что, зная уже не об аварии, а о катастрофе, он, во-первых, не подал кодовый сигнал в вышестоящий штаб гражданской обороны, а во-вторых, не доложил в столицу об истинном положении дел. Последствия взрыва реактора в первые часы устранялись, насколько это было в их силах, самими эксплуатационниками, которых очень мало осталось в живых.
Светлейший вызвал четыре объёмных экрана, чтобы никому не нужно было крутить головой, рассматривая картинку. На них сперва появилось изображение Полыноградской атомной электростанции с высоты птичьего полёта. Эль’Бенион снизил магические глаза, оставив в кадре только реактор и крышу соседнего энергетического блока по которому стлался чёрный дым, а кое-где временами взблескивало робкое пламя. Это от раскалённых кусков выброшенного взрывом графита и обломков топливных стержней чадил не полностью погашенный битум.
- Они что, совсем там с катушек съехали? – прорычал Дарреванн. – Как ещё их проектировщики до соломенных кровель не додумались…
Послышался шум винтов. Глаза ушли немного в сторону. В поле их зрения появился вертолёт и завис метрах в двухстах над жерлом развороченного взрывом и ещё дымящего реактора. Из вертолёта вылетело несколько пластиковых мешков и устремилось вниз.
- Молодцы! Точно бомбят! – восхитился вэн Ферриш.
- Летают хорошо и бомбят точно, это верно. Жаль только, что эти полёты над радиовулканом аукнутся кому-то потерей здоровья, а кому-то – и смертью.
Накаркал-таки тролль. Один из вертолётов, разворачиваясь, зацепился за стрелу высоченного башенного крана и рухнул в зев взорванного реактора. Архимаги, как по команде, поднялись и склонили головы. Что для альвов, что для драконов, да и для других рас Соцветия, кроме свартальвов, гибель хоть одного представителя – трагедия. Рождаемость редкая, и появление малыша или малышки – повод объявить об этом всем мирам. А тут они стали очевидцами гибели экипажа.
Помолчали, каждый по-своему посылая сочувствие родным и близким погибших.

- Неужели у них нет роботов, приспособленных для таких дел? И что они выбрасывают в тех мешках? – опять загоорил Магдей.
- Светлейший, можно перехватить управление глазами?
- Бери!
Гном высветил на экране часть кровли соседнего с разрушенным блока. И архимаги увидели два замерших агрегата.
- Вот они, Магдей, роботы. Их электронную начинку радиация вывела из строя сразу после включения. А в тех мешках вещества, содержащие бор, и свинцовая дробь, хорошо поглощающие нейтроны. Недавно изобрели, запустили в производство и сейчас используют жидкий полимер, который, затвердевая, превращается в плёнку, удерживающую радионуклиды. Особо отмечу, что терриане сами, без чьей-либо помощи, до этого додумались. Попрошу своих наблюдателей передать на Бергланд формулу полимера. Он нам пригодился изолировать радиоточивые язвы от субстанции, что головастик выбрасывает.
- Давайте посмотрим, что там, за пределами станции, - попросила линн Баг’Хейра.
Объективы поплыли над городом атомщиков, а у архимагов округлились глаза.
По улицам, как будто ничего и не случилось, сновали автобусы, легковые и грузовые автомобили, воспитательницы детских садов вывели ребятишек на игровые площадки. Бабушки чинно сидели в своих дворах на лавочках, спокойно переговаривались, обсуждая свои проблемы, а может, и осуждая кого-нибудь, и временами поглядывали на внуков и внучек, ковыряющихся лопаточками в песочницах, катающихся с отполированных детскими колготками горок или лазающих по лесенкам. На берегу реки и с лодок любители рыбалки забрасывали удочки и внимательно следили за поплавками.
- О Всеблагий! – воскликнула пантера. – Неужели никто ничего не сказал людям? Их же надо немедленно вывезти из города. Светлейший! Давайте вмешаемся!
- Уже вмешиваемся. Агенты влияния от Альвхейма и Драггонна ещё до нашего нынешнего Собора вышли на премьер-министра Славии и других людей, принимающих важные решения. В Полынограде и окрестных городах и посёлках, не дожидаясь команды из столицы, готовятся транспортные средства для эвакуации с загрязнённой территории всех людей. Туда же направлены контейнеры с лекарствами, в какой-то мере нейтрализующими облучение.
- Мои наблюдатели сейчас работают с военными, - продолжил Дарреванн. – После полудня на атомную электростанцию прибудут первые части регулярных войск, а не только химической защиты. Их пошлют в самое пекло – собирать радиоактивные обломки и сбрасывать их в кратер разрушенного взрывом реактора. Защитной одежды у них мало, да и та, что есть, далека от совершенства. Это не наши силовые коконы. Основная задача – не допустить облучения детей сверх опасного для их здоровья и жизни уровня.
- А к ним прислушаются? – спросил Магдей.
- Должны. Там есть наши маги, не сильные, но хорошо владеющие методикой нейролингвистического программирования.
Магдей хотел ещё что-то спросить, но дракон опередил:
- Не волнуйся, зомбировать никто никого не станет, советы наших наблюдателей командиры воспримут как собственные решения и действовать будут вполне осознанно. Уже проверено в других ситуациях.
Светлейший убрал экраны. Все архимаги миров Соцветия были уверены, что ран или поздно, но видимые следы Полыноградской катастрофы будут ликвидированы. Разрушенный взрывом реактор укроют бетоном и свинцом. Работающие блоки остановят и АЭС законсервируют. Надолго ли? Решать не им.
Их проблема – что делать с головастиком?

Почувствовав открытие мощного телепортала, алиа’Зарайна, жена Властелина Свардарка, бросилась к треноге с крупным хрустальным шаром – подарком отца ал’Харайна в день, когда ей исполнилось восемнадцать лет.
Она умела пользоваться таким шаром и раньше. Её покойная мать, сильная боевая ведьма, давно отошедшая от дел, часто приглашала свою единственную и горячо любимую дочь посмотреть, что творится в их мире. Но шар был маленький и почему-то показывал только те места, где мать побывала хоть однажды.
К её совершеннолетию отец постарался. Тренога из довольно толстых серебряных прутьев, похожих на витую верёвку, опиралась на тщательно отполированную деревянную подставку из красного дерева, выращенного, скорее всего, на Террии, где ал’Харайн часто бывал, выполняя приказы своего Властелина ал’Архийна Восьмого. Треногу увенчивал серебряный же обруч, украшенный выпуклыми знаками зодиака, в котором покоился хрустальный шар. Когда в шаре не было нужды, али’Зарайна набрасывала на него хорошо выбеленный кусок холстины.
Али’Зарайна росла подвижной и любознательной девочкой. В шесть лет у неё проявился мощный магический дар. И отец, и мать своевременно заметили это и попросили одного из призванных, ал’Рубейна, стать её наставником. Тот несколько дней поизучал, на что способна али’Зарайна и сказал родителям, что их дочь станет очень хорошей целительницей и гипнотизёром. Но лучше, добавил он, пусть она поучится у кого-то другого. Ал’Харайн понял, кого так ненавязчиво рекомендовал один из близких ему свартальвов. Он всё-таки решился пойти на поклон к своему сопернику, который очень силён в конструировании заклинаний и целительстве, но уступал любимчику Властелина в мастерстве зомбирования.
Ал’Харайн никак не дал понять ал’Керейну, что удивился его согласию заниматься с дочерью, хотя высокий маг содрал с него приличный вес золота и попросил помочь ему получить разрешение Властелина свободно посещать Террию. Зачем ему это надо – отца али’Зарайны не интересовало. Зная силу и въедливость ал’Керейна, он был абсолютно уверен, что его дочь получит хорошее образование.
В первые шесть лет девочка свободно усвоила тот объём знаний, в основном – по книгам, какой террианские школьники получают за десять лет обучения, а в остальные – до совершеннолетия – ал’Керейн оттачивал ее способности в целительстве. Начни она работать на Террии, ей среди психотерапевтов не было бы равных. Да и среди медиков другой специализации – тоже. Единственное, что её ограничивало бы, - не всякое магическое действие могло проявиться на Террии в полную силу.
В мирах, окружающих Террию, не было хирургов, терапевтов и других узких специалистов типа андрологов, окулистов или гинекологов. Они там попросту не были нужны. Всё, если появлялась нужда, лечилось магией без скальпеля и лекарств. Но обучение детей, подготовка их к самостоятельной жизни проводились по-разному.

В мирах Соцветия (так уж распорядилась природа) расы малоплодны, а продолжительность жизни – на несколько порядков выше, чем у свартальвов и терриан. У последних она была примерно одинаковой. Дети у рас Соцветия рождались редко, и ими дорожили куда сильнее, чем самый прижимистый скупердяй своим богатством. Через год после появления ребёнка на свет специализированная группа архимагов скрупулёзно обследовала и определяла его предназначение и возможности. Случаи же, когда чей-то потомок был пригоден для чего-то одного, были очень редки. Чаще всего векторов направлений и возможностей выявлялось несколько.
Дитя вместе с матерью отправлялось в заботливо охраняемые места, где обитал эгрегор Хранителей знаний. Все расы миров Соцветия имели свой эгрегор. Каждый из Хранителей обладал знаниями, общими для всех, а группа из трех-пяти представителей – только теми, которые необходимы для специализации конкретного ребёнка. Хранители, наблюдая за каждым в течение нескольких месяцев, выносили окончательное решение. Иногда случалось, что, к примеру, у ребёнка-дракона проявлялась склонность к выращиванию садовых деревьев или к работе с металлами. Чтобы исключить ошибки в воспитании таких детей, драконий эгрегор приглашал к себе Хранителей знаний из мира ликанов или гномов. Дальше с ними уже занимались наставники соответствующей расы. После полного проявления способностей дети или оставались там, где приобрели необходимые навыки, или возвращались в родной мир. И дома каждый из них имел все возможности реализовать себя в полной мере.
Все дети альвов, драконов и ликанов в той или иной мере обладали магической силой, а вот гномов и троллей – далеко не все. Только после длительного наблюдения и полной уверенности в том, что решение принято верное, Хранители могли по давно разработанной и тщательно выверенной методике вкладывать в мозг мальчика или девочки любой расы нужный для будущей жизни объём знаний. Часть из них, естественно, была общей для всех, а остальное – каждому по специализации. Целителю – одно, исследователю или магу-теоретику – другое, наставнику – третье, воину – четвёртое. Предусмотрен был и, так сказать, предохранительный клапан, чтобы внедрённые знания проявлялись не сразу, а дозированно, по мере взросления, общего развития или необходимости, и обязательно под неусыпным присмотром и контролем наставников.
И строго обязательно дети всех рас Соцветия, а оборотни – в человеческой стати, занимались физической культурой. Недокормышей, хлюпиков и уж, тем более, уродов среди них не было.

Маги Свардарка такими методиками не владели. Детей обучали, переняв террианскую систему, в гимназиях, но с учётом склонностей ребёнка к какому-либо виду деятельности. Индивидуальную же подготовку своих детей могли себе позволить только призванные, а некоторые очень богатые представители знати – только по личному соизволению Властелина.
Ал’Керейн добросовестно отрабатывал запрошенную плату. Несмотря на то, что чаще всего он заставлял девочку накапливать знания по книгам, спрашивал строго, но никогда не отказывался толково разъяснить ей не совсем понятое, привлекая для наглядности и практики фантомы, а нередко и живых свартальвов из низшего сословия. Обладая великолепной памятью и чётко следуя под приглядом наставника усвоенным методикам целительства и гипноза, али’Зарайна, удивляя ал’Керейна, всегда быстро и без замечаний справлялась с заданием.
Иногда наставник, чтобы сэкономить время, сам прибегал к методикам нейролингвистического программирования, втолковывая ученице не только особо сложные, но зачастую и более простые понятия. Но однажды, али’Зарайне в то время уже исполнилось тринадцать лет, ал’Керейн заметил, что использование когда-то усвоенных, а также им самим разработанных методик всё чаще даёт осечку. И времени он тратит намного больше, чем если бы, как террианский учитель что-то объяснил своему ученику, грубо говоря, на пальцах. Присмотрелся повнимательнее и понял, что али’Зарайна в такие моменты, сама того ещё не понимая, инстинктивно ставит мощный блок, не позволяющий манипулировать её сознанием.

С тех пор ал’Керейн, предупредив, естественно, родителей подопечной, стал брать её в свои вылазки на Террию. Он, занимаясь своими делами, не боялся оставлять али’Зарайну одну в незнакомом или уже привычном ей городе, так как знал, что мать позаботилась о дочери, заставив её освоить на уровне рефлексов необходимое количество наступательных и защитных заклинаний, а также десятка три или четыре приёмов рукопашного боя.
Али’Зарайна охотно гуляла по улицам, забредала в музеи, картинные галереи, не обходила и магазины, иногда покупая себе какую-нибудь мелочь на местные деньги, не очень щедро, но всё-таки выделяемые ей наставником. Языкового барьера, благодаря заботам отца, для неё не существовало. Она свободно понимала и могла общаться на нескольких общераспространённых террианских языках.
Очень любила али’Зарайна ходить в кино. И она никогда не упускала случая посмотреть любой фильм. Одни ей нравились, другие оставляли равнодушной, а третьи она совершенно не понимала. Как-то в столице Славии попаданка из мира свартальвов, поднимаясь от площади, покрытой брусчаткой, дошла до сквера с красивым памятником какому-то грустному мужчине с интересно расположенной растительностью на лице. Она бы обязательно получше его рассмотрела и узнала, кого это увековечили, если бы не заметила за сквером кинотеатр с громадной афишей, изображающей двоих мужчин в одинаковой, скорее всего – форменной, одежде. Тот, что помоложе, в лохматом головном уборе с широкой красной лентой наискосок, крепко сжимал рукоятки неизвестного ей агрегата и зорко вглядывался вдаль, а второй, возвышаясь над ним, простёр поднятую немного вверх левую руку, будто указывая направление.
Ал’Зарайна бегом бросилась к кинотеатру и купила билет на сеанс, начинающийся через несколько минут. Только она успела пробраться на своё место, как в зале погасили свет. Зрители, которые шумно переговаривались, моментально умолкли. Весь сеанс ал’Зарайна просидела, прижав кулачки к груди и временами еле слышно ахая. Этот фильм она хорошо поняла и долго оставалась под впечатлением не только актёрской игры, но и, собственно, его содержания. Ей было жаль и главного героя, который погиб, и тех, кто, тоже погибая, преследовал его. Ни о чём подобном в истории Свардарка она не знала. Читала, что свартальвы когда-то очень давно воевали с другими мирами Соцветия. Но чтобы свои со своими…

- Али, сегодня вечером я долго буду занят, - предупредил девочку наставник, когда они вновь оказались в столице Славии. – Постарайся без меня не скучать, но допоздна не задерживайся. Как стемнеет, возвращайся в гостиницу.
- Разве здесь опасно? Ты же знаешь, что, в случае чего, я могу за себя постоять, – попробовала возразить али’Зарайна.
- Нисколько не сомневаюсь, - улыбнулся ал’Керейн. – Вспомни только, что я отвечаю за тебя перед твоими родителями.
- Я поняла, наставник.
Днём она не спеша гуляла по улицам, разглядывая витрины магазинов и рекламные плакаты, а к вечеру отправилась в один из столичных парков. С удовольствием лизала ледяное фруктовое мороженое, каталась на карусели и на чёртовом колесе, а вот на американские горки, с которого неслись такие визги и рёв, что у неё возникало желание поплотнее заткнуть уши, забраться не решилась.
Откуда-то слышалась негромкая ритмичная музыка. Али’Зарайна, легко определив направление, отправилась туда. Подошла к большому круглому залу с подсвеченными всеми цветами спектра полупрозрачными стенами и поднятой над ними конической крышей. В зале в такт прямо таки громыхающей музыке самозабвенно топтались юноши и девушки. Из многих фильмов, увиденных ранее, она уже знала, что это танцы – одно из распространённых развлечений не только местной молодёжи.
Али’Зарайна купила билет и хотела пройти в зал. Но охранники её не пустили.
- Почему? – постаралась как можно вежливее узнать она.
Один из охранников гоготнул:
- Ты без пары.
Второй, укоризненно взглянув на него, лениво молвил:
- Мала ты ещё. Иди к мамке, а то ругаться будет…
Она уже повернулась, чтобы уйти, но передумала:
- А скажите, пожалуйста, сколько лет мне должно быть, чтобы я смогла зайти и потанцевать?
- Вот настырная! Не меньше шестнадцати. И одна лучше сюда не появляйся.
«Мне ещё и четырнадцати нет», - усмехнулась она про себя.
Али’Зарайна уже не раз имела возможность ознакомиться с местными общественными туалетами. Они хоть и платные, но где ещё можно спрятаться? Она заскочила в ближайший, сунула дежурной старушке мелкую купюру и, стараясь не поскользнуться в разбрызганных там и сям лужицах, прошла к зеркалу, что подальше от входа. Дождалась, пока останется только она, вызвала в памяти нужное заклинание и превратилась…
…Из подвального отхожего места вышла ошеломляющей красоты смуглянка модельного ряда с тёмными, слегка вьющимися волосами, рассыпанными по оголённым плечам. В аккуратных, немного заострённых ушках, прикрытых копной волос, оставила свои простенькие серебряные серёжки. Но её маленький курносик и алые полноватые губки привлекли бы чьё угодно внимание. Али’Зарайна, стрельнув по сторонам большими и широко расставленными карими глазами, не обнаружила ничего и никого неожиданного. Одёрнув коротенькую светло-коричневую плиссированную юбочку и поправив бретельки цветастого топика, не скрывающего пирсингованный мелким серебряным шариком пупочек, она направилась к танцзалу.
«Так! А где взять пару?» - озадачилась она.
Пришлось несколько раз пройтись туда-сюда по аллейке.
Один из идущей навстречу четвёрки широко улыбнулся и протянул:
- Какая тёлочка!
Али’Зарайна прошла мимо, никак не отреагировав, и услышала:
- Может, подкатим?
Но кто-то ответил:
- А бабла у тебя хватит? Это ж не шмара какая-нибудь…
«Интересно… - подумала она. – Таких слов в моём багаже нет. У кого бы спросить, что они значат?»
Заметив неподалёку лениво прогуливающегося парня, али’Зарайна ускорила шаг, постукивая по асфальту каблучками тупоносых коричневых туфелек.
- Привет!
- Привет, коли не шутишь, - удивлённо ответил очкарик, упакованный в дешёвенькие джинсы, светлую футболку с надписью «SLAVIA» и слегка поношенные туфли.
«Типичный ботаник», - определила она и спросила:
- Потанцевать со мной не хочешь, а?
Парень обалдел окончательно:
- Ты… Такая…
- Ну, и какая я?
- Такая красивая и в таком классном прикиде одна по парку шляешься.
- Спасибо, - она с лёгким поклоном изобразила подобие книксена. - Теперь с тобой буду шляться. Пойдёшь?
- Ладно. А билеты у тебя есть?
- Один. Второй купим.
- Клёво! Идём!
В зале вовсю гремела музыка. Ди-джей что-то бормотал в микрофон, но его никто не слушал. Все, прикрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону, ловили кайф, упиваясь обертонами теноров модного забугорного вокально-инструментального ансамбля.
Повторяя за притопывающими девушками их движения, али’Зарайна ловила на себе восхищённые взгляды ребят и ревнивые – их спутниц. Одежды подобной той, что она сама себе придумала, ни на ком не заметила. А паренёк, которого она пригласила на танцы и до сих пор не познакомилась, не сводил глаз с такой необычной партнёрши и всё не решался спросить, как же её зовут?
«Вот и введу на Террии новую моду, - с довольной улыбкой подумала али’Зарайна. – И как скоро местные девчонки на неё решатся?»
Взглянув на партнёра, она сказала:
- Меня зовут Зара. А тебя?
- Павлик, - выдохнул парень.
Она что-то хотела ещё спросить, но не успела. Какой-то тип с ирокезом на голове схватил её за руку:
- Поскачешь со мной, детка!
- Отвали, козёл! – такой отбой она слышала в каком-то фильме. И вырвала руку.
- Ах, ты…
Что там хотел сказать нахал дальше, никто не узнал, потому что украшенный ирокезом согнулся от меткого удара коленкой в причинное место и зарычал, словно пёс на непрошенного гостя.
Двое его дружбанов кинулась было ему на помощь, но тут же получили свою порцию: высокий – носком туфли по лодыжке, а второй, что пониже и поплотней, – ребром ладошки по переносице.
Павлик как стоял, так и застыл, раскрыв рот. Но очки зачем-то снял. А али’Зарайна, бросаясь к выходу, даже не заметила, что в скоротечной драчке потеряла наброшенный на себя морок. Её перехватил охранник. Но она уже мысленно окликнула ал’Керейна и попросила:
- Держи портал!
- Держу, - ответил наставник.
Охранник погрозил ей пальцем:
- Я ж тебе говорил: иди к мамочке!
- Иду! – ответила она и пропала.
Все, кто видел её исчезновение, охнули. А охранник только руками и развёл:
- Не иначе – ведьма!

Портала никто из терриан не заметил, потому что помешала мощная бликующая подсветка танцевального зала. Всем, кто видел исчезновение девочки, показалось, что она просто растворилась в воздухе.
Уже шагнув в окно портала, али’Зарайна услышала слова охранника и тихо промолвила:
- Кто бы сомневался. Конечно, ведьма.
- О чём это ты? – спросил её наставник, закрывая портал в номере одной из лучших гостиниц столицы и стирая его след. Хотя кто его в мире без магии будет отслеживать? Ал’Керейн сделал это просто по привычке.
И али’Зарайна рассказала ему, правда, без подробностей, как провела нынешний день.
- Неосмотрительно с твоей стороны, али. Хорошо, что мы сегодня покинем Террию. За то, что ты по незнанию натворила, здесь предусмотрено суровое наказание. И ты должна обо всём рассказать матери. Я тоже повинюсь, что тебе потворствовал.
Алиа’Вирайна отнеслась к проступку дочери спокойно, потому что повела она себя, по мнению матери, как настоящая свартальва. А отец, напротив, категорически запретил ал’Керейну брать али’Зарайну в свои, так сказать, командировки и стал периодически и придирчиво проверять её знания, чаще всего в области нейролингвистического программирования. Он никогда не хвалил дочь, но по его поведению было заметно, что он доволен успехами али’Зарайны.
Мать же, наоборот, старалась, чтобы али’Зарайна больше набиралась практического опыта, приглашая к ней своих знакомых, кому требовалась, будем говорить по-терриански, помощь психотерапевта.
Платы, она, естественно, за лечение не брала, так как ещё не была признана аттестованным специалистом. Вот закончит обучение, предстанет перед синклитом высоких магов-целителей, который оценит её знания и умение, присвоит ранг, тогда – пожалуйста. Но молва расходилась, как круги на воде. Уже и совсем незнакомые, но наслышанные о мастерстве молоденькой целительницы всё чаще торили дорогу к холму ал’Харайна.
Дело дошло до того, что али’Зарайна вынуждена была предупредить страждущих, что сможет принимать не больше пяти свартальвов в день. Но все же предварительно их обследовал ал’Керейн и только потом поручал своей подопечной. В конце концов, случаи, когда али’Зарайна обращалась за помощью к наставнику, постепенно сошли на нет.

И вот за несколько дней до шестнадцатилетия али’Зарайны в просторное, да что там – просторное, в великолепное жилище любимчика Властелина ал’Харайна порталами стали прибывать члены синклита высоких магов-целителей. По свартальвской традиции их было тринадцать. Столько же, сколько призванных вместе с ал’Архийном Восьмым.
По давно установленному порядку служебные, так сказать, квартиры призванных располагались на правильной окружности с выделяющимся в центре гораздо большим массивом холма, в котором жил сам Властелин с семьёй и многочисленными слугами. Это свартальвы по давней привычке называют их холмами, а на самом деле это настоящие маготворные курганы. Входная дверь жилища высокого мага ал’Харайна, окованная немудрёным медным орнаментом, смотрела прямо на двустворчатые ворота обители самодержца Свардарка, украшенные двумя серебряными барельефами человеческих фигур в плащах со скрывающими лица капюшонами. Одной рукой эти фигуры держали воронёные литовки на деревянных косовищах. Если кто оказывался у ворот, капюшоны барельефов разворачивались к нему, являя голые черепа, и глухими голосами в унисон вопрошали:
- Имя!
Хотя каждый призванный мог свободно оказаться в любом закутке дворца ал’Архийна Восьмого порталом, пред его светлы очи он обязан был являться только на своих двоих, чтобы пройти проверку серебряными барельефами. Да и труда этого особого не составляло – преодолеть каких-то триста с лишком метров по вымощенным мелкой цементной плиткой дорожкам. А по свежему воздуху даже при морозце прогуляться – это ли не удовольствие?
Но вернёмся к жилищу ал’Харайна. Любой посетитель сразу замечает на наличнике с правой стороны бросающуюся ему в глаза большую красную кнопку. Нажимает её и ждёт, когда дверь протает, перешагивает через порог и попадает в ярко освещённый магическими шарами холл. Слева от широкой лестницы, ведущей на второй этаж, располагаются просторная столовая и каморки слуг, справа – гостевые аппартаменты и ванные комнаты. Наверху лестница выводит в широкую гостиную с дверями в кабинет и спальни хозяина и домочадцев.
Ал’Харайн и алиа’Вирайна включили фантазию и обустроили семейное гнёздышко, как душа пожелала. Стены холла, гостиной, да и других комнат обшили фактурной дубовой вагонкой, покрытой тончайшим слоем воска, потолки выбелили и на них буквально разбросали в кажущемся беспорядке магические светильники. Двери с витражными стёклами в золотых перемычках сверкали прозрачным лаком. На стенах гостиной, спален и гостевых комнат развешаны полотна модных альвийских художников в тёмных полированных рамах, в основном, террианские пейзажи, но можно заметить и мрачноватые зарисовки уголков Свардарка.

Синклит высоких магов-целителей вольготно расположился в мягких креслах на втором этаже – в гостиной. Отца и мать отослали по своим делам, чтобы не смущали али’Зарайну и, вольно или невольно, не влияли на членов синклита, среди которых были близкие друзья ал’Харайна. Из разных поселений Свардарка они взяли с собой несколько свартальвов, которых должна была излечить претендентка на ранг целительницы.
Сначала её основательно погоняли, не давая времени на обдумывание, перекрёстными вопросами по теории целительства и нейролингвистического программирования. Но ни один вопрос не загнал её в тупик. Спокойно, без тени волнения отвечала так, что понятия, термины и методики просто, как говорится, от зубов отскакивали. На четырёх женщин она потратила час, то есть в норматив уложилась. Но когда ей представили свартальва лет, как она примерно определила, пятидесяти, по-детски прикрыла рот ладошкой и долго не могла ничего сказать, пристально вглядываясь в лицо больного и сканируя его ауру. Потом опомнилась, взяла себя в руки и резко спросила у магов:
- Вы хотите, чтобы я его вылечила?
Один из членов синклита, скорее всего, из тех, кто стремился попасть в призванные, но не преуспел, криво ухмыльнулся и бросил через губу:
- А зачем мы его сюда доставили?
Али’Зарайна закипела и повысила голос:
- Вот и я у вас у всех хочу спросить, зачем вы его сюда доставили? Вы что, просто выдернули его из холма и не обследовали? Неужели вы, высокие маги, не поняли, что у этого бедного пациента необратимая олигофрения с нарушением внимания, восприятия, эмоционально-волевой сферы. Я нахожу и другие признаки этой серьёзной болезни, которая теперь, к сожалению, неизлечима. Но вы, если обследовали его, кое-чего, кстати, очень даже любопытного, не заметили. Весьма серьёзного. Вы, нет, весь Свардарк по чьему-то недосмотру или наплевательскому отношению давно потерял, к великому сожалению, очень способного боевого мага. Сейчас я не могу определить его степень, но доказать, что я права, сумею. Я позову мать, она известна вам как боевая ведьма, и ее присутствие здесь в данный момент крайне необходимо. Мама!
- Звала меня, али?
- Да, мама. Мне предлагают привести в нормальное состояние совершенно неизлечимого олигофрена. Но если бы целители, которые наблюдали за ним с рождения, были повнимательнее, наш мир мог получить очень хорошего боевого мага. Вот я и хочу с помощью гипноза ввести его в транс и проявить силу, что с детства в нём дремлет. А ты, пожалуйста, помоги мне, но сама будь настороже. Мало ли что у него вырвется…
- Ладно, дочь, действуй, - сказала она, искоса поглядывая на членов синклита.
Али’Зарайна стала лицом к лицу к свартальву и, включив обертона, чтобы придать голосу объём, вкрадчиво спросила:
- Ты слышишь меня?
- Да.
- Твоя мама жива?
- Да.
- У тебя есть дети?
- Нет.
Она подняла левую руку и начала водить у него перед глазами. Его зрачки маятником пошли за ладонью девушки.
- Ты любишь гулять меж холмов?
- Да.
- У вас с мамой хороший холм?
- Да.
- Ты с кем-нибудь дружишь?
- Да.
- Ты хочешь спать?
- Да.
- Спи!.. А теперь подними руки и поверни ладонь к ладони.
Свартальв выполнил её команду.
- Слушай меня внимательно! Твои руки теплеют… теплеют… Вот они уже горячие… очень горячие… Чувствуешь?
- Да, - глухо ответил свартальв.
- Твои ладони стали ещё горячее. Между ними проскакивают искры. Ах!
Между ладонями свартальва не искра проскочила, а самая настоящая вольтова дуга.
- Спасибо! Опусти руки!
Свартальв опустил руки. Огненная дуга исчезла.
Али’Зарайна повернулась к высоким магам:
- Что вы теперь скажете, уважаемый синклит? Будете настаивать на его излечении? Если да, то я попрошу вашей помощи. Может быть, всем вместе нам это и удастся.
- Нет, мы не будем настаивать. Разбуди его, - ответил тот же маг, что попытался над нею поиздеваться.
Девушка подошла к пациенту:
- Слушай мой голос! Я сейчас медленно досчитаю до пяти. На счёт «пять» ты проснёшься.
Когда свартальв пришёл в себя, его отправили домой. А али’Зарайну и алиа’Вирайну попросили дать им возможность посовещаться и принять решение.
Но совещания, да и обсуждения подготовленности али’Зарайны, как таковых, у магов не получилось. Они с ходу набросились на амбициозного целителя, припомнив ему грязные интриги против многих, кто попал в избранные. Но больше всего маги боялись за себя. Они прекрасно знали, что ал’Харайн, отец будущей официально признанной целительницы, давно, ещё до восхождения на трон ал’Архийна, дружит с ним. И если он скажет хоть пару слов Властелину, то интриган, несмотря на свои способности, может опуститься хорошо, если до ранга среднего, а то и до слабого мага. Зная характер нынешнего самодержца, можно ожидать, что не поздоровится и всем остальным. В почти единогласно принятом решении (интриган таки воздержался) было записано, что, учитывая и… прочее, а также исходя из… али’Зарайне присвоен ранг высокого мага-целителя, о чём торжественно объявили родителям и ей самой.

(Продолжение главы будет)

Родители решили отметить шестнадцатилетие дочери и присвоение ей ранга высокого мага-целителя в очень узком кругу, то есть только они и али’Зарайна. Никого из своих близких и дальних не приглашали, да на Свардарке со времени воцарения ал’Архийна и не приветствовались тесные родственные взаимоотношения.
Слуги накрыли стол в гостиной, выставив на него высокие и вычурно обработанные хрустальные блюда с ягодами и фруктами, а перед ал’Харайном поставили фарфоровое блюдечко с тонко нарезанным лимоном, слегка присыпанным сахарной пудрой.
Призванный поднял правую руку и слегка шевельнул пальцами. Перед женой и дочерью проявилась густо укрытая пылью и паутиной бутылка сладкого красного шампанского, а перед ним – так же украшенная подвальным содержимым поллитровка выдержанного коньяка. Ал’Харайн медленно опустил ладонь на стол. В тот же миг бутылки очистились от грязи, избавились от пробок, а бокалы для сидящих за столом наполнились ароматной жидкостью.
- Дочь! – Ал’Харайн поднял бокал с коньком. – Ты стала совсем взрослой. Очень неожиданно для нас – до совершеннолетия. Редко кто в шестнадцать лет даже среди нас, мужчин, добивается такого успеха. Я горд, что ты, али’Зарайна, взяла у своих родителей всё лучшее. Мать, доставай подарок!
Алиа’Вирайна улыбнулась и (что значит истинная боевая ведьма!) легко вытекла из-за стола, выхватила из воздуха свой любимый клинок, несколько раз взмахнула им и положила его кончик на столешницу. А по лезвию на стол, как игрушечные санки по укатанному склону, легко и быстро скатилась малинового цвета бархатная коробочка.
- Открывай, дочка!
Али’Зарайна помедлила немного, а потом, схватив коробочку, открыла её и вкинула восхищённые глаза на родителей: на кипенно-белом шёлке лежал ажурный серебряный перстень с великолепно огранённым диамантом.
- Папа! Мама!.. – она аж задохнулась от нечаянной радости – Я не знаю, как вас благодарить…
Пристроив перстень на среднем пальце левой руки, али’Зарайна бросилась к отцу и несколько раз поцеловала его. А с матерью обнялась и тихо заплакала:
- Я люблю вас…
Алиа’Вирайна тоже еле сдерживала рвущиеся наружу слёзы, а ал’Харайн еле слышно покашливал в кулак. Признание дочери для него тоже много значило.
- Нет! – спохватилась али’Зарайна. – Я всегда любила вас!
- И буду любить, - добавила уже шёпотом (если бы она знала, как через пару лет возненавидит отца!).
- А мне позволено будет разделить вашу радость, достойный ал’Харайн и прекрасная алиа’Вирайна, а также поздравить несравненную али’Зарайну с днем рождения и присвоением ей ранга высокого мага-целителя? Это знаковое событие…
Призванный и его жена постарались ничем не выдать ни удивления, ни недовольства, только али’Зарайна от неожиданности широко распахнула глаза и уставилась на непрошенного гостя.
Брат Властителя ал’Архойн проявился в гостиной холма ал’Харайна так, что ни хозяин, ни боевая ведьма не уловили колебания магического поля, вызванного перемещением высокого мага.
Ал’Архойн, не в пример брату, не был чёрствой натурой. Он понял, что допустил бестактность, придя в гости к призванному без приглашения. Но ему безумно хотелось снова увидеть али’Зарайну, которая из угловатой и тонконогой девчонки всего за какой-то год превратилась в девушку редкой для Свардарка красоты. Окажись она среди ликанок или даже альвиек, мало кто, если не обращать внимания на смугловатый цвет лица, признал бы в ней чужачку.
- Прекрасная алиа’Вирайна, достойный ал’Харайн, я приношу вам самые искренние извинения за то, что так неожиданно прервал ваше семейное торжество, - с глубоким поклоном проговорил ал’Архойн, - но, поймите меня – я не мог сдержаться.
В то же мгновение в руках брата Властителя оказались букеты редчайших голубых роз, которые он, опять таки с поклоном, вручил алиа’Вирайне и её дочери. А призванному он подарил снятый с собственного пояса кинжал в богато украшенных золотым шитьем и драгоценными камнями ножнах. Навершие рукоятки кинжала венчал крупный, тщательно огранённый диамант.
Мать и дочь вопросительно смотрели на ал’Харайна. А тот, приняв кинжал, перестал хмуриться, растянул губы в улыбке и, мановением руки сотворив рядом с собой ещё один стул, как две капли воды похожий на остальные, пригласил ал’Архойна к столу.
В душе ал’Харайн на все лады клял братца Властелина, нисколько не опасаясь, что тот прочтёт его мысли, но ещё лучше понимая, зачем он проявился у них в холме именно сегодня. Он давно заметил, что ал’Архойн, попросту говоря, неровно дышит к али’Зарайне и теперь решил, что его время пришло. У отца были совсем другие планы по устройству дальнейшей судьбы дочери, но и перечить родному брату Властелина именно сейчас призванный, сам не зная – почему, опасался.
Ал’Архойн чуть ли не по-хозяйски уселся рядом с ал’Харайном и попросил налить ему немножко коньяку.
- Я хочу, - осмелел брат Властелина, - произнести тост в честь виновницы нынешнего торжества.
Подняв бокал, он встретился взглядом с али’Зарайной, помолчал несколько секунд и заговорил:
- Достойный ал’Харайн и прекрасная алиа’Вирайна! Я безмерно рад, что вы не выставили меня вон за то, что пришёл к вам без приглашения и разрушил ваше семейное торжество. Каюсь: виноват и ещё раз нижайше прошу простить мою бесцеремонность. Но я так долго ждал дня, когда ваша дочь, этот единственный и несравненный бутон Свардарка, раскроется во всей красе, недоступной больше никому на нашем хмуром лепестке. И вот этот день настал…
…Действительно, али’Зарайна тогда, в парке на Террии, как угадала свой будущий облик. За праздничным столом сидела ошеломляющей красоты смуглянка модельного ряда с тёмными, слегка вьющимися волосами, рассыпанными по плечам. Но сегодня на ней были не цветастый топик и коротенькая плиссированная юбочка, а роскошное, длинное до пят светло-коричневое платье с полуоткровенным декольте. И ни в носу, ни в языке не было никаких штучек вроде пирсинга. Развлеклась однажды и – хватит…
…Я пью этот благородный напиток за тебя, достойный ал’Харайн, за тебя, прекрасная алиа’Вирайна, и за бесценный, тонкой огранки диамант Свардарка – несравненной красоты али’Зарайну, вашу дочь!
Ал’Архойн осторожно, будто опасаясь неизвестно чего, попробовал коньяк, немного подержал его во рту, наслаждаясь отменным вкусом напитка, с удовольствием проглотил его и поставил бокал на стол.
- А теперь я прошу несравненную али’Зарайну принять от меня небольшой подарок.
Жестом фокусника (наверное, подсмотрел на Террии) он вытащил из-под стола прямоугольную сафьяновую коробочку, выкрашенную почему-то не в красный, а светло-оранжевый цвет и раскрыл её. Али’Зарайна ахнула, а родители прямо застыли от удивления. В коробочке лежало, выпукло выделяясь на красном шёлке, изумительной работы террианских ювелиров серебряно-жемчужное колье. Даже без примерки было видно, как оно чудесно украсит смуглую шею девушки.
Али’Зарайну до этого никто не баловал ни дорогими подарками, ни комплиментами, даже такими несколько неуклюжими, что прозвучали из уст ал’Архойна, все-таки довольно привлекательного и тренированного широкоплечего мужчины с овальным лицом, обрамлённым ухоженной причёской. Несколько портили его тяжеловатый волевой подбородок и крупный, с горбинкой, нос, но его широкая, сразу располагающая к себе улыбка могла сразить не только невинную али’Зарайну, но и более опытных, уже искушённых в бытии женщин.
Ал’Архойн аккуратно взял колье и, пока родители не опомнились, быстро подошёл к девушке и, не спрашивая у неё разрешения, украсил открытую шею али’Зарайны своим подарком. Она, сделав пару шагов в сторону и бросив взгляд в зеркало, зарделась, глазки её заблестели так, что уже могли вовсю соперничать с магическими светильниками, зажжёнными в гостиной ради торжества ал’Харайном. Девушка подошла к брату Властителя и робко чмокнула его в щёку. Потом повернулась к родителям и, умоляюще глядя на них, обратилась на уникальной, улавливаемой только кровными родственниками, волне:
«Можно, мы прогуляемся с ал’Архойном?»
Алиа’Вирайна и ал’Харайн только переглянулись и согласно кивнули.
Али’Зарайна весело посмотрела на нежданного гостя, вложила свою маленькую ладошку в его широкую, и в тот же миг они оказались у Алтарного холма.