Еще один роман по Даринге, в котором речь идет о приключениях некроманта Мидеса, политических интригах и шуточках Судии, сталкивающего на жизненном пути старых знакомых.
Главы нумеруются по сквозному принципу через всю трилогию.
Глава 21. Мерриан. Салзар Эвольд Мидес
Сон был разбит, точно глиняный кувшин, брызнув осколками яркого девичьего смеха, плеском воды и недовольным дребезжанием старушечьего голоса: -- Уймитесь, сороки! Все постиратое избрызгали. Тока ведь высохло, а теперь? Как пробудится господин Мерц да как штаны свои затребует, кого ругать станет? Как пить дать Антониду. А я чего? Я-то свою работу знаю, а вот вы ... Через сомкнутые веки Салзар ощущал лучи солнца, но глаза раскрыть не решался -- ему было страшно. Что, если золотисто-розовый свет окажется лишь игрой разума? -- Баба Антонида, -- по капризному голоску Мидес узнал дочку директора театра. -- Чего, нам теперь грязными ходить прикажешь? Игуль, вон, старался, воду от реки таскал, а ты даже умыться не даешь... -- А какого хрена вам приспичило умываться возле сушки моей? Иль, -- в голосе старухи проскользнула насмешка, -- не возле сушки, а у повозки, где гостя уложили? Так он все равно не видит ничего, так что зря ты, Алинка, тут мощами трясешь. Послышался возмущенный вопль, что-то плеснуло, точно в воду полетел ковш, и оскорбленный голос зазвенел: -- Пойдем отсюда, Ираида. Нас обижают. А про тебя, бабка, я отцу нажалуюсь. -- Давай, ступай, -- вполне беззлобно отвечала старуха, -- и неча меня пугать. Я, чай, сама господину Мерцу порассказать могу, как ты вчерась с музыкантом в малине обжималась... Девица возмущенно завопила в отдалении, а Мидес почувствовал, как дрогнула кибитка, где он лежал еще с вечера, то проваливаясь в тяжелый сон, то старательно припоминая выученные в далеком детстве молитвы Судие. -- Проснулись, господин волшебник? -- старушечий голос прозвучал совсем близко; запахло свежим хлебом. -- Я вот вам завтрак принесла. Люди мы бедные, не обессудьте: что есть, тем и делимся. Зажурчало, к хлебному духу примешался аромат парного молока, и некромант сглотнул. Он уже и забыл, когда в последний раз ел. Сутки назад? Больше? Мидес резко сел и, наконец, решился. В любом случае горькая правда лучше неизвестности. Сжав кулаки и распахнув глаза, тотчас вновь зажмурился от яркого света, бившего через откинутый полог на входе. И перевел дух, с облегчением чувствуя, как валятся с плеч тяжелые камни отчаяния. -- Ага, -- удовлетворенно заявила Антонида, -- прозрели, никак? Ну, энто тоже бывает. Сказывают, что такое вот с испугу случается али по особому велению Судии. Щас я вашего дружка-то крикну. И она полезла наружу, неуклюже хватаясь скрюченными руками за кожаные борта. Салзар, еще не вполне очнувшись от раздумий, проводил старуху отрешенным взглядом. Взял оставленную кружку, залпом опрокинул в себя молоко, еще теплое, с пенкой по ободку и масляными жемчужинками, и впился зубами в ржаную краюху. Вспомнил предыдущие два дня и поморщился -- называется, хотел осторожно достать в Мерриане кольцо и так же тихо удалиться. А теперь, когда наперед неизвестно, какую шутку могут сыграть с ним ослабшие глаза, будущее виделось совсем неясным. Как долго ему придется бродить вместе с труппой "Очень Большого Театра"? Хорошо, хоть, убегая от погони в первый раз, волею случая наткнулись Флора, рыцарь Джон, Салзар и Седрик на артистов. И как бы ни стенал потом лютинист, проклиная свою злосчастную судьбу, присутствие в театре этом обласканной и обиженной менестрелем девицы значительно упростило дело. Директор труппы, господин Леопольд Мерц, оказался сильно заинтересован, дабы вернуть в лоно актерской семьи удравшего соблазнителя. Как бы то ни было, Мидесу оставалось лишь положиться на волю случая и уповать, что кольцо Изоила поможет в трудную минуту. Хотя цена за пользование спикартом действительно оказалась непомерной. То ли некроманту пришлось затратить слишком много сил, то ли кольцо истосковалось на руке призрака, оторванное от мира и жизни, но Салзар и не предполагал, что расплачиваться придется так скоро. Волшебник дожевал хлеб, провел рукой по спутанным волосам и огляделся. Натянутая на деревянный каркас кожа, игравшая роль стен и потолка повозки, была потертой и светила россыпью дырок, оставляя солнечные зайчики на лоскутном одеяле, которым Мидес был укрыт. Вместо подушки и перины лежала под ним большая и ароматная копна сена, по углам были напиханы какие-то узлы и свертки, а с натянутой под крышей веревки свисали необъятных размеров латаные мужские портки. Салзар подполз к борту -- движения давались с трудом и отчего-то крутило под лопаткой -- умей он летать, так решил бы, что вывихнул крыло. Волшебник хмыкнул -- похоже, головой он тоже где-то приложился, иначе, откуда лезет в нее чушь -- и полной грудью вдохнул напоенный зеленью свежий лесной воздух. Передвижная труппа ОБТ раскинула лагерь на поляне, окруженной частым березняком. Небо над головой было синим, точно очи морской сирены. Ленивые возгласы и разговоры актеров мешались с монотонным криком кукушки, усердно отсчитывающей какому-то счастливчику бесконечно долгую жизнь. -- Лорд Мидес, вам уже лучше? -- раздался радостный голос, и некромант, обернувшись, встретился взглядом с сияющими глазами Седрика. "Интересно, он хоть соображает, что произошло?" -- спросил сам себя волшебник и, подавшись назад, махнул лютнисту рукой. -- Влезай. Я боюсь, что бортика мне не осилить. -- Эх вы, аристократия, -- беззаботно махнул рукой Седрик и начал споро отвязывать ремни; жестом чародея откинул ограждение и протянул волшебнику крепкую жилистую руку. -- Давайте сюда, хозяин. Обопритесь на мое плечо и на волю. День сегодня такой, что грешно под солнышком не погреться. Некромант с трудом вылез и ступил босыми ступнями на прохладную землю. Слегка покачнулся, уцепившись за плечо музыканта, и в первый раз обратил внимание, что одет как-то странно. Непонятно куда делась грязная, но весьма изысканная рубаха, почти новые шерстяные штаны, любимый серый с серебром плащ и мягкие кожаные сапоги. Сейчас на Салзе красовались потертые шоссы бурого цвета и разноцветная туника, больше всего похожая на одеяние шута. Седрик поймал недоуменный взгляд хозяина и осторожно спросил: -- А вы что, совсем ничего не помните, да? -- Почему, -- Мидес тяжело опустился на поросшее мхом бревно на краю полянки и задумался. -- Я помню, как мы бежали по катакомбам, спасая леди Олл; как встретили театр; как потом этот твой будущий тесть орал, требуя возместить оскорбление, нанесенное его дочери. Ведь это он заставил тебя идти к ордальонам с просьбой снять запрет со спектакля о некроманте? Вот уж глупая идея, право слово. Если ты каким-то боком относишься ко мне и ко всей этой истории с поднятием призраков, это еще не делает тебя хорошим актером. Что ты там должен был ему изобразить? Как некий волшебник упокаивает Старое кладбище в столице? -- Салзар откинул голову и громко расхохотался. -- А зря, между прочим, смеетесь, -- обижено протянул Седрик, плюхаясь рядом в траву. -- Я хороший актер, и господин Мерц прекрасно это знает. Я даже настолько вжился в роль, что меня чуть не убили. Была там одна дамочка -- ка-ак шарахнула заклинанием, вашего покорного слугу аж в коридор вынесло. До сих пор удар в копчике отдается... -- Это какая еще дамочка? -- прищурился Мидес. -- Да у епископа сидела. Кажется, тоже начальство. У-у, дылда противная... -- лютинист сорвал высокую травинку и начал с остервенением жевать. Мидес нахмурился -- неужели Хельга? Как странно иногда складывается судьба. Бывшая возлюбленная и талантливый маг теперь, судя по всему, становится его главным врагом? Во всяком случае, комтур Жижель нашел себе удачного союзника. А уж если предположить, что женщина заявилась сюда не одна, а вместе с любовником... Салзар покрутил на пальце кольцо и криво ухмыльнулся -- значит, придется проверить, кто окажется удачливее: два сильных мага или некромант, вооруженный спикартом. -- Только моя игра их, похоже, не впечатлила, -- продолжал жаловаться Седрик, вцепившись пальцами в густые волосы. -- И пьесу запретили, и нас арестовали. И вот если бы не вы, лорд Мидес, -- лютнист, расчувствовавшись, приподнялся на локте и устремил обожающий взгляд на некроманта. -- Я ведь вам теперь жизнью обязан... -- Хм, -- Салзар смутился. Он вспомнил мысли, зародившиеся в голове, когда бабка Антонида внезапно подняла панику. Она кричала, что если труппа тотчас не снимется с площади и не отойдет за городские стены, то их уже и не выпустят. Причем, кое-кто так и останется навсегда лежать в меррианской земле. Мидес почти поддался общей суматохе и намеревался покинуть город как можно скорее -- слишком уж серьезно странствующие лицедеи отнеслись к кликушеству старухи. Вот только Флора, отважная графиня Оллская, смогла привести его в чувство, высказав все, что думает о недостойных сомнениях и долге аристократа никогда не бросать друзей в беде. -- Ну, тут, мой дорогой друг, ты скорее обязан себе, -- Мидес покосился на юношу и прищурился. -- И как давно ты занимаешься магией, позволь узнать? -- Че-чем? -- Седрик вытаращил глаза и резко сел, изумленно приоткрыв рот. -- Стихийной магией, -- невозмутимо повторил Салзар. -- Да вы, никак, шутите. -- Вовсе нет. То, что рухнули стены прецептории -- не моя заслуга, Седрик, -- некромант положил руку на плечо юноше, наблюдая, как тот постепенно бледнеет. -- Этот магический ураган -- он шел от тебя. Кто были твои родители? -- Тоже бродячие актеры. Люди. Нет. Не знаю, -- менестрель ошарашено утер ладонью лицо, -- я маленький был совсем, когда меня в Школу мастера Орландо отдали. А это точно я сделал? Мидес кивнул. Седрик сглотнул и продолжал: -- Я просто почувствовал, что меня сейчас вывернет. Думал, съел чего, а потом вроде как полегчало. Ну, надо же! -- юноша снова откинулся в траву и погрузился в глубокие раздумья. -- Я по лестнице подымался, прикрывшись иллюзией, -- усмехнулся некромант, -- как вдруг почувствовал такой магический поток, что решил, было, что колечко мое без меня поколдовать решило. Седрик с интересом покосился на артефакт, однако, промолчал, а Салзар в который раз подумал, что слуга его замечает и понимает гораздо больше, нежели говорит. -- Потом уж, когда стена рушиться стала, а я тебя посреди вспышки увидал, так все понял. Думаю, что это в тебе дремало всегда, а как разорвалась пентаграмма да тебя магией шарахнуло, когда мы Изоила вызывали -- оно и пробудилось. И что самое интересное, -- Мидес попытался распутать свалявшиеся волосы и поморщился, -- это очень сильная способность, если она смогла проявиться в защищенном от волшбы месте. Такое иногда случается у магов, но очень редко и на всплеске чувств -- специально прорыв не совершишь. Слушай, Седрик... -- он кашлянул, -- а о чем таком ты тогда подумал? Ну, перед падением стен? -- О женитьбе, -- вздохнул лютинист. -- Это господин Леопольд в который раз излагал свои планы на мою жизнь! -- юноша раздраженно стукнул кулаком по земле. -- Я все равно сбегу! -- Тихо-тихо, -- Салзар поднял ладонь. -- Не хватало еще, чтобы ты устроил разруху здесь. А знаешь... Выходит так, что я тебе тоже жизнью обязан? Ведь это ты меня из-под руин вытащил? Седрик покосился на хозяина и вдруг лукаво ухмыльнулся: -- Похоже, теперь моя очередь удивлять вас, лорд Мидес. Спасение -- ваших собственных рук дело. Точнее, крыльев. -- Крыльев? -- смоляные брови некроманта удивленно поползли вверх. -- Ну, в общем, тебе удалось меня озадачить. А теперь давай подробно. -- А чего тут подробно? -- пожал плечами Седрик. -- Обернулись вы вороном да шуснули прямо из-под камней. В трещину в стене вылетели, а мы-то с Мерцем -- не будь дураки -- за вами вскачь. Я-то думал, что вы специально нас вывести хотите. Правда, как только вы к ходу-то подземному подлетели, так и рухнули наземь. И человеком тотчас обернулися. Как уж мы вас с господином Леопольдом через катакомбы те тащили -- это отдельную балладу сочинить можно... Некромант вспомнил размеры карлика Мерца и сочувствующе покачал головой. Хотя, говорят, коротышки очень сильны... Салз вздохнул: -- Так, получается, моя одежда осталась лежать в руинах прецептории? Да, неприятная новость. Теперь Орден определенно повесит вину на меня. Хотя... проступком больше, проступком меньше -- что уж теперь сожалеть... Он подпер кулаком подбородок и потрясенно подумал, что легенда о фюлгье -- животной составляющей любовых отпрысков, кочующая в его роду от дедов к правнукам, совершенно неожиданно оказалась правдой. Были, были разговоры о том, что рыжеволосые маги затесались в старину в человеческий род, и, видать, не зря на фамильном гербе Мидесов испокон веков красовался ворон. -- Э... лорд Мидес? Салзар, обернувшись, увидел худенького подростка, рыжеволосого и конопатого, хитро щурящего раскосые лисьи глазки. -- Шел бы ты себе, Игуль, -- поморщился Седрик, одарив подошедшего неприязненным взглядом. -- Тебя не спросил, пузочёс, -- фыркнул рыжий и опустился рядом с некромантом на бревно. Задумчиво потер пальцем травяное пятно на штанах, из-под ресниц покосился на соседа. -- А правду про вас говорят, что вы и есть тот самый знаменитый некромант, о котором наша пиеса написана? -- Знаешь, я не читал сего шедевра, -- скривился Мидес, представив на минутку, что могли написать про него поэты наподобие Сианна. -- Можете отпираться сколько угодно, милорд, -- пожал плечами Игуль. -- Ваша слава бежит впереди вас. -- Я не собираюсь ни отпираться, ни доказывать вам что-то, юноша, -- иронично поднял бровь Мидес, а Седрик довольно фыркнул и сдернул с низкой ветки красноватый кленовый лист. -- Я вот о чем поговорить с вами хотел, -- рыжий сделал вид, что не заметил насмешки. -- В общем, вы, наверное, уже поняли, что наша Антонида, -- он кивнул в сторону задремавшей под деревом старухи, -- пророчица и ведунья? А я -- ее правнук, и кое-какие способности во мне есть. Так возьмите меня в ученики. -- А с чего вы взяли, что способности прорицателя нужно развивать, изучая некромантию? -- Салзар почувствовал, что спина его затекла, и огляделся вокруг, задаваясь вопросом -- куда же могли деться графиня Олл и пан Тровард? -- Одно другому не мешает, -- ухмыльнулся конопатый. -- И потом, не так часто к нам заносит великого колдуна... -- Интересно только, какого лешего этот великий колдун обязан сразу же опекать первого попавшегося юнца, -- проворчал Седрик, и Мидесу явственно послышались ревнивые интонации в голосе лютниста. -- Потому что этот юнец очень талантлив, -- невозмутимо ответствовал Игуль, и вдруг вскочил на ноги. Закрывшись козырьком ладони от яркого солнца, он наблюдал, как приближаются три девицы, одетые почти одинаково -- в яркие пышные юбки и белые рубахи с широкими рукавами. Над висками девушек закрученные косы свились тугими кольцами, а поверх живыми коронами примостились трогательные веночки из лесных цветов. Салзар с изумлением узнал в одной из прелестниц графиню Олл. Внимание же Игуля было направлено на худенькую маленькую девушку с темно-русыми волосами, внешности весьма невыразительной, но горделиво задиравшую нос. -- О, Судия, -- уронил Седрик и тяжело поднялся на ноги. Худышка, завидев лютниста, пискнула, побежала, чуть косолапя, и с восторженным верещанием повисла у юноши на шее. Игуль проводил ее тяжелым взглядом. -- Алина, душа моя, держите себя в руках. Люди смотрят, неудобно, право, -- задушено просипел лютнист и, кисло улыбаясь, попытался поймать взгляд некроманта. Мидес же во все глаза смотрел на Флору. В костюме пейзанки графинюшка выглядела необычной, свежей, точно только что раскрывшийся бутон, и какой-то изумительно светлой. Некромант поспешно поднялся с бревна и, чуть покачнувшись, попытался отвесить некое подобие поклона. -- О, Салзар, -- девушка радостно улыбнулась, и волшебнику на миг показалось, будто еще один солнечный луч пробился сквозь широкую крону деревьев. -- Вы снова видите! А мы уж, было, испугались... Да, кстати, -- леди Олл, в миг посерьезнев, раскрыла висящий на поясе кошель и вытащила оттуда круглую берестяную коробочку. -- Вот, это вам просили передать. И велели обязательно класть за веки перед сном. -- Что это? -- Салзар удивленно покрутил между пальцами бурачок, откинул увенчанную кольцом крышечку и заглянул внутрь. В ноздри ударил резкий, но приятный травяной аромат, и волшебник осторожно коснулся мизинцем желтоватого, мягкого, точно свежее масло, содержимого. -- Это целитель вам оставил. Когда вас господин Леопольд и Седрик притащили, так мы все жутко перепугались, -- Флора, подобрав юбки, уселась на бревно и приглашающее кивнула, -- Салзар, оставьте все эти церемонии для Солейла, прошу вас... Вы тогда были такой... мм, странный, что ли? Вроде и не в беспамятстве, а никого вокруг не узнавали. А потом, -- опустившийся на корягу волшебник почувствовал, как вздрогнуло плечо сидевшей рядом графини, -- у вас глаза почернели. Ну, то есть, совсем -- даже зрачков не разглядишь. И вы кричали что-то о расплате, а после упали без чувств. Мидес крякнул. Он представил себе эту картину -- блаживший о проклятии голый некромант -- и смущенно взъерошил и без того спутанные волосы на макушке. Но леди Олл, похоже, действительно ему сопереживала и смотрела обеспокоено. -- Хорошо, что сэр Джон имеет в Мерриане знакомства, скажем так, не слишком приличные, но весьма полезные. Он иногда хаживает в район доков -- туда, где обитает всякая чернь и лихие люди. Я слышала краем уха, что там есть несколько воровских притонов, а при желании можно даже нанять бандитов -- было бы серебро. В общем, сэр Тровард среди прочих знакомств, -- Флора неодобрительно скривила носик, -- водит дружбу и с тамошним лекарем. И, знаете, -- девушка отвела пальцами так и норовившую залезть в глаза травинку из венка, -- судя по всему, этот Чистюля, как все его называют, действительно неплохой зелейник. Флора снова подняла фиалковые глаза на Мидеса, и промелькнуло в них какое-то странное выражение. Салзар так и не смог понять, что это было -- смех, лукавство, или язвительность. Он вопросительно склонил голову к плечу, чем-то неуловимо напомнив девушке птицу. Графиня Олл смутилась, потупилась и стала пристально разглядывать носы грубых кожаных пуленов, выглядывавших из-под края юбок. -- И что же, любопытно, сказал этот ваш Чистюля по поводу моего недуга? -- волшебник постарался скрыть усмешку -- вовсе ни к чему было обижать девушку. В конце концов, она не знала, что избавиться от проклятия кольца теперь можно было, только отрубив себе палец. Ну, или отыскав настоящего хозяина артефакта, что, по мнению Мидеса, казалось совсем уж невероятным. Флора нахмурила лобик, вспоминая: -- Вот точно не скажу... -- она смущенно ковырнула пальцем серый мох, обильно разросшийся на поваленном стволе, -- все сыпал какими-то специальными названиями, помню только какое-то "Медика ментэ"... Салзар, а можно спросить? -- Леди Олл, вам можно все, -- некромант учтиво кивнул. -- Что за кольцо у вас на пальце? Кажется, в поместье вы его не носили. Мидес прищурился и внимательно посмотрел в застывший профиль графини, наблюдая, как постепенно наливается краской кругленькое ушко, обрамленное светлыми прядками, выбившимися из косы-кренделя: -- А, позвольте узнать, чем вызван сей интерес? -- Ну... -- Флора дернула плечиком, -- просто этот целитель... Он так пристально смотрел на ваше украшение, а потом еще и нас сэром Тровардом начал расспрашивать, не знаем ли мы, откуда оно у вас. -- И что вы ему сказали? -- Мидесу на мгновение захотелось потрясти графиню за плечи, но он только резко выдохнул и покосился на Седрика. Лютнист, очевидно, смирился со своей долей и мудро решил плыть по течению, стараясь отыскать в настоящем приятные моменты. Во всяком случае, именно сейчас он читал что-то о любезных его сердцу розах, развалившись в высокой траве и уютно устроив голову на костлявых коленях млеющей от счастья Алинки. Подружка же ее -- чернявая, смуглая и слегка смахивающая на лошадь -- тем временем пыталась разговорить рыжего Игуля. Подросток, с мрачным видом привалившись к дереву, на Ираиду не реагировал, а то и дело зыркал на веселящуюся дочку Мерца. -- Ну, а что мы могли ему сказать? -- недоуменно протянула графиня. -- Во-первых, мы ничего такого и не знали, а во-вторых... -- она развернулась к Мидесу и, еще больше заалев, взяла его за руки. -- Даже если бы я что-то такое и знала, неужели вы думаете, что стала бы выдавать первому встречному тайны своего спасителя? Лорд Мидес, скажите, как я теперь смогу отблагодарить вас? -- Леди Олл, -- Салзар пожал ее мягкие ладошки, -- мы сейчас настолько все связаны, что подсчитать, кто и насколько кому обязан, весьма затруднительно. Давайте просто постараемся пережить это досадное приключение, а рассчитываться будем после. Расскажите мне лучше, как выглядел этот ваш лекарь из трущоб и что вам вообще о нем известно. -- Мало чего, -- Флора коротко кивнула и, отняв руки у некроманта, спрятала их в пестрых складках юбок. -- Имени лекаря не знает даже сэр Тровард, а уж он, можете мне поверить, осведомлен порой лучше всех. Видимо, этот Чистюля достаточно замкнут, но, наверное, его можно понять, если вспомнить, в каком окружении он проживает. И, пожалуй, посочувствовать. Хотя, помнится, пан Джон намекал, что лекарскими услугами этого человека пользуется сам комтур Жижель. Краем глаза Салзар увидел, как похожий на лисенка Игуль, раздраженно оттолкнув хихикавшую Ираиду и яростно стуча себя по бедру сорванной веточкой, подошел ближе и встал, прислушиваясь к разговору. -- А выглядит знахарь, -- продолжала рассказывать Флора, -- ну, он молодой, высокий, стройный. Вот какого цвета волосы -- этого я сказать не могу... На нем все время каптура была, не знаю, может, и плешивый... -- Беловолосый он, -- рыжий неучтиво встрял в разговор, и леди Олл от неожиданности вздрогнула. -- Откуда знаешь? -- Мидес нахмурился. Мальчишка, не смотря на свой юный возраст, ребенка напоминал мало и отчего-то был весьма неприятен некроманту. -- А я за ним пошел, -- ничуть не смущаясь, Игуль уселся рядом с волшебником и усмехнулся. -- Он как раз канаву перепрыгивать собрался, а тут, откуда ни возьмись, гусь выскочил. Ка-ак зашипит на коновала-то, тот покачнулся да очки с носа уронил, -- рыжий хохотнул, -- жалко, сам не брякнулся. Вот потеха бы случилась! Когда за стекляшками своими нагибался, у него прядь волос-то и свесилась. -- Очки? -- переспросил Салзар, брезгливо поморщившись, с трудом подавив желание врезать Игулю как следует. -- Ну, да, -- кивнул рыжий, -- круглые. Это такая штучка, которая на нос надевается, ежели кто не знает. -- Слушайте, юноша, -- возмущенно вскинулась леди Олл, -- а не пора ли вам заняться чем-нибудь полезным? Вы ведь, кажется, здесь водонос? Кровь бросилась мальчишке в лицо, он яростно сверкнул глазами: -- Это пока, леди. Я еще стану знаменитым чародеем и, уверяю, вы обо мне не раз услышите. -- Надеюсь, что нет, -- голос Флоры прозвучал холодно и вежливо, -- дурно воспитанным юнцам противопоказано заниматься волшбой. -- Зря вы так, ле-ди, -- Игуль раздраженно отбросил в сторону измочаленную веточку и с загадочным видом уставился в пронзительно синее небо, просвечивавшее сквозь резную кленовую листву. -- Вам бы сейчас вести себя потише да друзьями обзаводиться. Иначе кто же вам поможет дядюшку-то из плена ордальонского вызволить? Графиня резко вскочила, кровь отхлынула от лица. Флора прижала руки к горлу: -- Что?... Что ты сказал? Граф Юлиуш в тюрьме? А... а как же так? Ведь он всегда помогал Ордену и ... -- Флора, для начала успокойтесь, -- Мидес, потянув девушку за руку, усадил ее обратно и махнул рукой скучающей Ираиде: -- Воды принеси. Счас же. Девица скривилась, однако послушно потрусила куда-то за повозки, а волшебник повернулся к Игулю: -- Откуда узнал? -- Да вот, -- равнодушно протянул тот и, вытащив из-за пазухи свернутый пергамент, начал не спеша расправлять его на коленях, любовно поглаживая покрытой цыпками и веснушками рукой. -- В городе развешано. И глашатаи везде орут... -- Дай сюда! -- Салзар резко вырвал листок у рыжего и сиплым от волнения голосом начал вслух читать: "23 числа месяца зарева в Мерриане совершено было страшное злодейство. В полночь на городском кладбище тайно проникнувшими в предместья короедами свершался отвратительный ритуал с призывом сил Мглы и черной волшбой. Захваченным пособникам преступников, а именно -- сэру Джону Троварду, торговому компаньону графа Бенедикта Юлиуша Олла, племяннице графа Флоре Арине и колдуну-некроманту, именуемому Салзаром Мидесом, удалось сбежать от справедливого суда Ордена. Сам граф Оллский по личному распоряжению комтура был взят под стражу в своем поместье, где и будет пребывать, пока племянница его не явится пред очи правосудия. Ежели указанная девица до конца месяца не объявится, то преступника ждет справедливая кара: сожжен тот будет на главной площади Мерриана во славу Судии и другим непотребникам на устрашение. Добрым же ордалианам, что смогут указать, где находятся разыскиваемые особы, меррианское комтурство обещает выделить награду серебром -- по пять монет за преступника, и отпустить все грехи заочно". -- А какое сегодня число? -- испуганно спросила Флора, побелевшими пальцами вцепившись в руку Мидеса. -- Так двадцать шестое, леди, -- услужливо подсказал Игуль и хитро глянул на Салзара, -- ну, так что, господин некромант? Станете меня учить? Я ведь, поди, доказал вам преданность -- вот и листовку принес, -- он постучал костяшками пальцев по изображенной внизу текста белке, попирающей дракона -- меррианской гербовой печати. -- Хотя, откровенно говоря, я не богат, и пятнадцать монет серебром мне при случае не помешали бы... -- Почему это пятнадцать? -- недовольно подал голос Седрик, -- нас же четверо было... -- Ну, а вы, господин музыкант, -- фыркнул рыжий, -- очевидно, фигура не столь значительная, чтобы меррианское комтурство на вас деньги тратило. Седрик покраснел, набычился и сжал кулаки, намереваясь броситься в бой и как следует проучить наглеца. -- Да, прекратите вы уже! -- гаркнул что есть сил волшебник. -- Нашли время свориться. Тебе, Седрик, очевидно, просто повезло: никто не связал твое исчезновение из тюрьмы со мной. Может, они решили, что я туда из природной пакостности забрался? Ну, а вы с Мерцем воспользовались суматохой и просто сделали ноги. -- Да, какая теперь разница! -- графиня Олл и всхлипнула. -- Что же теперь с дядюшкой Юлиушем делать? Его же сожгут... Ой, ма-амочка... -- и разревелась в голос, уткнувшись лицом в дрожащие ладошки. -- Значит, -- Салзар тяжело вздохнул и обнял ее за плечи, -- придется снова идти в город. Ну, время у нас еще есть, можно тщательно подготовиться... хотя, это очень опасно. И... -- Мидес понизил голос, но Флора все равно вздрогнула от его жестоких слов. -- Я искренне надеюсь, что граф Олл не пострадал в то время, когда прецепторию потряс магический удар. -- Так написано, что его в поместье держат, -- в медовых глазах Игуля загорелось отчаянное любопытство. -- А меня возьмете с собой, лорд Мидес? Очень уж мне посмотреть охота, как вы будете на бой с самим гроссмейстером выходить... -- С гроссмейстером? -- не понял Салзар, -- это ты отца Якуба в виду, что ли, имеешь? -- Я что, болван совсем? -- обиделся рыжий и сморщил нос. -- Если я говорю гроссмейстер, то, значит, имею в виду Его Высокопреосвященство лорда Равелту. Я как раз к воротам подходил, когда воинство его в Мерриан въезжало. Ох, и долго стоять пришлось... Но зато хоть живого архонта повидал, Ордена и всея нашей Церкви главу... -- Странно, -- скривился Мидес, -- чего его сюда принесло? Он с жалостью посмотрел на Флору, размышляя, как бы помягче сказать ей, что при нынешнем раскладе освобождение графа Юлиуша становится совершенно невозможным, и с удивлением заметил, что краски стремительно возвращаются к щекам девушки. -- Игуль! -- она развернулась и, потянувшись через Салзара, цепко ухватила рыжего за колено. -- А тебе удалось рассмотреть свиту архонта? При нем рыцари были? -- А то, -- важно кивнул мальчик, и наморщил лоб, припоминая, -- двенадцать, не меньше. И еще девка среди них была. В доспехах, конечно, не очень и разберешь, но она без шлема ехала. А там волосы -- белые, что снег. Видать, страшно для девицы-то воевать... Но Флора уже не слушала. Вскочив на ноги, заозиралась вокруг невидящим взглядом, слепо оттолкнула подоспевшую с водой Ираиду, но тотчас снова вцепилась в плечо: -- Сэр Джон, он проснулся, не знаешь? -- Да, вроде нет ышшо, -- растерянно пробормотала смуглянка, испуганно прижимая к животу кувшин, -- тама от ихней повозки храпели сильно. -- А, это неважно, -- леди Олл затормошила девицу, -- давай, отведи меня к нему. А то я среди лагеря до полудня плутать буду... -- Ох, и не нравится мне все это... -- задумчиво протянул Седрик, провожая девиц взглядом, -- ох, и не нравится... -- Пошли, -- Салзар осторожно поднялся с коряги, полностью соглашаясь про себя с лютинистом. -- Нужно разузнать, что на этот раз задумала наша графинюшка... Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
А как там третья часть продвигается? (Пинаю как и обещалась) Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
А пока никак (честно сознаюсь)... Позавчера добила 6 главу Колодца Ангелов, а сейчас меня чегой-то по Dragon Age плющит, и в голове зреет текст по Завещанию волка. Видимо, сначала главу Завещания допишу, а уж потом буду думать. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Летнее утро разгоралось, даже сквозь густую листву солнце жгло кожу -- день обещал быть жарким, как никогда. Салзар вытер рукавом пестрой рубахи вспотевший то ли от духоты, то ли от слабости лоб и обозрел стоявшие тут и там повозки. По поляне с криком носились чумазые детишки, лаяли собаки, суетились просто одетые женщины -- передвижная труппа ОБТ оказалась неожиданно большой. Некроманту еще в первую встречу закралось подозрение, что далеко не все люди, следующие с театром -- актеры. Салзар за время своих путешествий навидался всякого и сейчас с уверенностью мог сказать, что устав за два года от бдящего ока ордальонов, многие кинулись в бега. И не только элвилин и неучтенные волшебники. Передвижной театр -- это была еще вполне невинная компания. В последнее время на дорогах все чаще встречались лихие люди, не гнушающиеся разбоем. Сам же Орден делал вид, что ничего не происходит, а наиболее вопиющие случаи нападений и грабежей списывал на "проклятых короедов, богопротивной Мглы порождение". Из раздумий Мидеса вывел пухлощекий мальчонка лет пяти, что есть силы врезавшийся на бегу в волшебника. Дитя вытаращило круглые водянистые глазенки и, шарахнувшись, с воем рванулось к одной из женщин, спряталось за юбку. Молодуха вздрогнула и суетливо перечеркнула лоб измаранными в саже пальцами. Две полоски зачернели на побелевшей коже, а некромант тяжело вздохнул. Неизвестно, сколько еще будут мириться с присутствием чужаков бродяги. -- Тьфу, темнота... -- сплюнул Седрик в сторону тетки и потянул Мидеса за следующий обтянутый воловьей кожей, фургончик. -- Нам сюда, хозяин, уже почти пришли. Ну и рванула наша леди, и откуда столько прыти-то взялось, а? -- А вот и незачем, значится, за посторонними девицами носиться, -- возмущенно прошипела вслед музыканту топочущая следом Алинка. Наученная горьким опытом, она, похоже, решила бдеть и на всякий случай ветреного возлюбленного из виду не выпускать. -- А я смотрю, ты тут неплохо ориентируешься, -- ухмыльнулся Мидес, живо представив себе лютниста, крадущегося под покровом ночи в повозку к очередной зазнобе. Седрик снисходительно посмотрел на волшебника, но тут навстречу им из-за угла выплыл сам директор передвижного театра Леопольд Мерц. Одет карлик был более чем странно: скорее, завернут во что-то наподобие расписанного сумасшедшим художником холста, кокетливо закинутого на одно плечо. Несмотря на сомнительное облачение, выглядел Мерц торжественно и больше всего напоминал сейчас глашатая, намеревавшегося зачитать посмертную волю самого Фредерика Щербатого -- короля, почившего при весьма загадочных обстоятельствах на момент прихода к власти ордальонов и гроссмейстера Равелты. Задрав голову, Мерц окинул мрачным взором менестреля и свою дочь и сурово бросил девушке: -- А ну марш домой! У меня до тебя разговор будет. Алинка фыркнула, однако, перечить не решилась и проворно юркнула между тележками. -- Ты! -- ткнул в лютниста карлик, и Седрик сразу сник. -- Хорошо, что я тебя встретил. Я вот тут ночь не спал, все размышлял о будущем. И, понимаешь, -- Мерц доверительно ухватил менестреля за талию, ну, или куда там дотянулся. -- Сидит во мне, такой маленький, еще один, господин Мерц, и вредным голосом вещает отвратительные изречения. -- Куда уж меньше? -- удивился Седрик, правда, вовремя спохватился, сжигаемый яростным взглядом черных глаз директора, и кашлянул. -- А что именно? Вещает? -- А то, -- Леопольд вперил перст в небесный свод, -- что стоит мне дать слабину и протянуть со свадьбой пару дней, ты найдешь возможность и рванешь из труппы на все четыре стороны. Тебя сейчас ведь тут только твой хозяин и держит. А вот поправится милорд... Мидес тоскливо вздохнул и прикинул, что графиня Олл уже, как пить дать, домчалась до Троварда, и весь интересный разговор они с лютнистом пропустят. Некромант кашлянул и, нагнувшись, осторожно постучал карлика по оголенному плечу: -- Эм... господин Мерц. А нельзя перенести эту беседу? Видите ли, у нас сейчас очень важное дело. -- Да как ты... -- начал, было, коротышка, возмущенно вскидывая башку и в один миг краснея, точно помидор, -- босяк, бродяга... О... -- тут он наконец-то разглядел лицо Мидеса и заморгал. -- Доброе утро... Прошу простить, милорд. В смущение введен был видом вашим. Кто вам одежду подбирал, позволите узнать? -- Хм... понятия не имею... -- Салзар старательно улыбнулся, -- и все же, сударь, разрешите, мы отправимся по своим... -- Небось, Антонида, старая кляча, постаралась, -- Мерц в упор не слышал некроманта и, более того, ухватив волшебника за руку, настойчиво потянул к ближайшей повозке. -- Ну, конечно, она, кто ж еще. Я с вечера штанов дождаться не могу, видите, в чем приходится разгуливать несчастному дворянину? Хорошо, хоть костюмерная в нашем театре богатая -- при случае выручить может. Так, стойте здесь, я щас. Он цепким взглядом окинул некроманта и с пыхтением полез под полог. -- Ох, чует мое сердце, женит он меня сегодня же, -- прошептал на ухо Мидесу Седрик и отер лоб. -- Слушайте, а вы и меня птицей обернуть не можете, часом? -- Не болтай ерунды, -- рассеяно протянул волшебник, прислушиваясь к сопению и ругани, доносившимся из повозки. Сама кибитка при этом так яростно раскачивалась и скрипела, что можно было подумать, будто Мерц отплясывает внутри джигу. -- Тот ворон, которым я обратился -- это не совсем волшебство. Откровенно говоря, я и себя-то снова навряд ли превращу. -- Ну так вы же и не пробовали, -- рассудительно заметил Седрик и затравленно оглянулся. -- Слушайте, а давайте пойдем уже? Неужели вы всерьез решили, что Мерц вам что-то такое подберет? Вы, вообще, представляете его гардероб на своей фигуре? -- Так ведь он говорил что-то о костюмерной, -- пожал плечами Салз, а директор, точно услышав, высунул встрепанную голову из-под полога и сунул в руки волшебнику какие-то свертки. -- Вот, держите. Как раз для лорда. Счас сапоги вынесу. -- Что это? -- Салзар с изумлением оглядел расшитый ядовито-розовым кружевом таперт с бубенчиками, черно-зеленые бархатные шоссы в полоску и темно-зеленый шерстяной берет, украшенный кокетливым пером. Головной убор был такой широкий, точно предназначался под пышную прическу модной столичной дамы. -- Это королевские одежды, -- Мерц спиной вперед полез с повозки, нашаривая вытянутой ногой чурбачок, примощенный возле заднего колеса. Седрик попытался, было, поддержать карлика, на что тот рассержено зашипел и пнул менестреля в бок. Наконец, Мерц удачно приземлился, и оказалось, что причиной неловкости были весьма недурственные кожаные сапоги, которые Леопольд одной рукой бережно прижимал к груди. -- Вот, еще возьмите, кажется, ваш размер. -- Королевские одежды? -- волшебник раскинул гардероб на ветках боярышника и вздохнул. -- Была у нас постановка, -- кивнул Мерц торжественно. -- "Любезный король Фредерик" называлась. Ну, ничего особенного, обычные бытовые склоки -- родня, наследство. Только вот запретили пиесу, уже, почитай, пару лет, как прикрыли. А костюмы-то остались. Ну, не выбрасывать же? -- И как вы, интересно, представляете лорда Мидеса в королевских одеждах на улицах Мерриана? -- язвительно спросил Седрик и тихо фыркнул. -- А зачем на улицах? -- удивился Мерц. -- Я думал, что в город вы больше ни ногой. Да и мы, честно говоря, подумываем, что вряд ли нам что здесь светит. Скорее всего, в ночь и двинемся. Под покровом темноты, так сказать. Карлик вопросительно посмотрел на некроманта. -- Видимо, мне все же придется наведаться в город, -- вздохнул Салзар. -- Я обещал леди Олл уладить кое-какие дела. -- Ох, женщины! -- Мерц закатил глаза и, стянув с ветки когда-то бывшую белой рубаху, резким движением рванул с нее кружево. -- Ну, вот. В этом вы точно в глаза не броситесь. Штаны оставьте, что на вас, а сапоги -- они обычные. С другой постановки. -- Спасибо, -- Салзар задумчиво покрутил берет и, ничтоже сумняшеся, ободрал с него длинное вычурное перо. Смущенно хмыкнул, и покосился на Леопольда. -- Да ничего, рвите, -- покровительственно махнул рукой тот. -- Только вот обещайте мне, что присмотрите за этим, -- он ткнул пальцем в менестреля, -- ведь наверняка же слугу с собой возьмете? И пусть не вздумает бежать. Я его из-под земли достану. Мерц яростно пошевелил кустистыми бровями, а Мидес серьезно кивнул. -- Я не маленький, чтобы за мной присматривать! -- возмутился, было, Седрик, но волшебник уже тянул его под руку подальше от сурового предполагаемого тестя и возмущенно шептал на ухо: -- Нашел время возмущаться, болван, нам графиню догнать нужно. -- Ой, да не стенайте вы, -- музыкант кивнул на девицу Ираиду, переминающуюся неподалеку с ноги на ногу. -- Пришли. Мидес отпустил менестреля и подошел к скучающей смуглянке. -- Где леди Олл? -- Да там вот, -- девушка показала на откинутый полог повозки и зевнула. -- Сказала, что щас явится, а сама, видать, чего важное с лыцарем говорит, -- Ираида язвительно усмехнулась и пожалилась: -- А мне вот дожидайся здесь. Салзар, недоумевая, прислушался к богатырскому храпу, летевшему из-под откинутой шкуры, и нахмурился. Говорить о чем-то при таком сопровождении было затруднительно. Волшебник быстро шагнул к повозке и заглянул внутрь, моргая и привыкая к полутьме. На копне сена, покрытой шерстяным пледом, раскинув руки в стороны, безмятежно храпел сэр Джон Тровард, смешно подергивая пухлой нижней губой. Графини Флоры нигде видно не было. -- Седрик! -- некромант резко повернулся к слуге. -- Леди Олл исчезла. Проверь. Лютнист без лишних разговоров легко впрыгнул в кибитку, а Салзар начал тормошить и расспрашивать Ираиду. Та невнятно мычала, таращила карие глаза и истово клялась, что знать не знает, куда подевалась графинюшка. -- С той стороны ушла, -- мрачно заявил Седрик, мягко спрыгивая на землю. -- Там кожа расшнурована. Вот дура-то! Пусть и графских кровей. -- Та-ак, -- уронил Мидес и помрачнел. Потом, наплевав на хлопавшую ресницами смуглянку, начал поспешно облачаться в новую одежду, подаренную Мерцем. -- Видать, в город подалась наша леди. Решила самолично дядюшку вытащить. А нам просто глаза отвела -- дескать, с Джоном говорить пошла. Понимала ведь, что не отпустим. И этот хорош, -- Мидес кивнул на повозку, откуда несся богатырский храп, -- дрыхнет, точно младенец, ни Флоры, ни тебя не почуял. Слушай, поступим так, -- Салзар покосился на приоткрывшую рот Ираиду и потянул слугу к себе. -- Помнишь мельницу у реки? Ну, где симуран явился? Далеко до нее? Седрик кивнул и слегка поежился. Видимо, зрелище воинственно настроенного чудища произвело на него неизгладимое впечатление. -- Забудешь такое, как же! Да, скорее, близко. Нам только через поле вдоль берега пройти, за полчаса управимся. А, коли быстрым шагом, так и за четверть. -- Вот и хорошо, -- кивнул Мидес, заворачивая на макушке волосы и низко натягивая берет. -- Тогда идем к выходу из катакомб, а дальше в город. Хорошо, что я вещи здесь оставил, прежде чем тебя вытаскивать. Там карта туннелей лежать должна. -- Не извольте беспокоиться, -- менестрель похлопал себя по груди. -- Я ведь как чувствовал, что она пригодиться может. Вот при себе и таскаю. А то лазали там всякие и тягу немереную к вещам вашим проявляли. Эдак его кольцом-то шарахнуло, -- Седрик громко расхохотался, -- аж кубарем из повозки вылетел. -- Ты кого имеешь в виду? -- напрягся Салзар, вспомнив рассказ Флоры об интересе подозрительного лекаря к спикарту Изоила. -- Да этого, -- музыкант скривился, точно отведал уксусу, -- рыжего поганца. Водоноса. -- Игуля? -- Угу, точно. Смотрю, он шасть к вам в повозку, пока вы без памяти-то лежали. Ну, я и подглядел. Сначала полез, было, гаденыш по сумкам шарить, да тут увидал кольцо. Вот и попытался снять. Морда наглая. -- Хм... -- Салзар почесал переносицу, -- ладно, сейчас это неважно, так что пусть его. Даже хорошо, что карта при тебе оказалась. Скорее отправимся. Давай, веди к мельнице. Лютнист, не говоря ни слова, ринулся в ближайший кустарник. Видимо, стремясь угодить хозяину, юноша не стал искать легких путей. Некромант печально посмотрел на колышущиеся ветки и осторожно двинулся следом. Он не оглянулся и поэтому не заметил, как с Ираиды разом слетел весь сон, и смуглянка, подобрав юбки, стрелой кинулась к костру.
Миновав рощицу, Седрик и Салзар вышли на дорогу, ведущую по краю поля, топорщившегося стерней. Некромант, кривясь, отогнал от уха мелко зудевшего комара и вытер разом взопревшую шею. Солнце подымалось уже к полудню, а слабость от ночного приключения все еще давала о себе знать. -- Недолго осталось, -- подбодрил лютнист. -- Во-он за теми деревьями дорога к реке спускается, а там и до мельницы рукой подать. Мидес приложил козырёк ладони ко лбу, заслоняясь от слепящего солнца, и разглядел на фоне яркого синего неба несколько кособоких березок. -- У тебя воды нету, часом? -- он поправил давивший на лоб берет. -- Да где ж я успел бы взять? -- музыкант, внезапно напрягшись, пристально вгляделся волшебнику за спину. -- Никак, погоня за нами? -- Какая еще погоня? -- фыркнул Салзар, но, обернувшись, понял, что юноша недалек от истины -- по дороге рысила к ним дочка Мерца, широко размахивая руками. Рядом с ней, сбиваясь с шага на бег, поспевал красный, всклокоченный Игуль. Мальчишка пытался ухватить возмущенную Алинку за руку, девица яростно выдиралась. -- Ну, вот, -- мрачно уронил Седрик. -- Не было печали. Уже нашлась сердобольная душа и донесла зазнобе моей, леший ее побери, что я посмел от стоянки отойти. И скажите мне, милорд, как с такой прилипалой всю жизнь прожить-то можно, а? -- Просто ты ее не любишь, -- пожал плечами Мидес, созерцая полураспустившиеся косы косолапящей Алинки. Венок свой девица где-то потеряла. -- Ах ты, проклятый изменщик! -- выставив угрожающе скрюченные пальцы, Алинка попыталась вцепиться Седрику в физиономию. -- Э-э, ты что? -- лютнист проворно нырнул за спину некроманту и замигал круглыми глазами. -- Заболела, никак? Я что, по делу отлучиться в город не могу? -- Знаю я твое дело! -- дочка Мерца яростно сверкнула глазищами и неожиданно жалобно хлюпнула носом. -- Помчался чужую девицу вытаскивать? Думаешь, я не заметила, как ты на нее пялился да глазищами бесстыжими лупал? Мне про тебя все Ираида рассказала, как ты в повозку к леди лазал да искал! -- Дура твоя Ираида! -- возмущенно вскричал менестрель. -- Не к ней я лазал, а к рыцарю, и только по приказу хозяина моего, вот, он подтвердить может. Салзар кивнул, скривившись. В самом центре любовных разборок, да еще с гудящей головой, он чувствовал себя, точно пескарь на берегу. Покосился на тихо стоявшего в сторонке рыжего и, увидев его сытую улыбку, подумал, что тот наверняка поделился с сердитой дочкой Мерца мыслями по поводу Седрика. Некромант даже посочувствовал нечастному слуге и деликатно кашлянул. -- Леди Мерц, спешу вас уверить, что юноша тут совершенно ни при чем. Я действительно настоял, чтобы Седрик сопровождал меня в город. Более того, помощью графине Олл тут в первую очередь занимаюсь я. Алинка растерянно захлопала глазами. То, что Мидес обратился к ней, как к госпоже, девицу настолько потрясло, что она даже возмущенно пыхтеть перестала. -- А чего же вы тогда убежали-то так поспешно? -- недоверчиво прищурился Игуль. -- Не слушай его, Алина, брешет волшебник, дружка своего выгораживает. Салзар удивленно вскинул брови и начал уже, было, задумываться, что лучше подойдет Игулю -- моровая язва, или просто чума, как девушка вдруг решительно кивнула и задрала вверх подбородок. -- Значитца так, -- торжественно изрекла она. -- С тобой я отправлюсь, женишок. В случае чего помогу, а коль надо будет, от разлучницы злой уберегу. И сказано это было таким тоном, что и некроманту, и лютнисту сразу же стало ясно, что спорить с доморощенной актриской бесполезно и для здоровья сомнительно. Они переглянулись, одновременно вздохнув, молча кивнули и двинулись дальше по пыльной колее. Игуль же, мрачный, будто кладбищенский сторож, последовал чуть в отдалении, и ни яростные вопли Седрика, ни укоризненные взгляды волшебника будто не замечал. В конце концов, когда показались впереди полуразрушенные стены водяной мельницы, Мидес поманил к себе мальчика и строго наказал держаться в отдалении, близко к некроманту не подходить, и, что бы ни произошло, ни в коем случае не вмешиваться. Ту же отповедь получила и Алина, а когда парочка попыталась протестовать, то Салзара пообещал в случае непослушания насмерть заколдовать обоих. Мидес огляделся, прикидывая, в каком же именно месте может быть вход в туннели. При свете дня все выглядело иначе, нежели в тот раз, когда они с Седриком наблюдали драматический арест графини. Да и высокие сорняки вокруг мельницы надежно укрывали каменный люк в элвилинскую канализацию. Волшебник снова утер мокрую шею и вздохнул, прислушавшись к отдаленному плеску воды: эх, туда бы сейчас, да по самую маковку. Кивнул лютнисту, и они начали долгие поиски в зарослях, перекликаясь, ворча и споря, кто и откуда появился в памятную ночь отлета симурана. Тут еще некстати выяснилось, что рыжий Игуль занимается на досуге собиранием местных легенд. И следующую четверть часа нещадно потевшему Мидесу пришлось выслушивать дурацкую историю о дочке то ли мельника, то ли колдуна, понесшей от короедского князя и возле этой самой мельницы в пучину сиганувшей. И когда Седрик, издав торжествующий вопль, наконец, обнаружил вожделенную плиту с проржавевшим кольцом в середине, Салзар был зол невероятно и больше всего на свете мечтал о глотке холодного молока. Опустившись в блаженную прохладу подземелья, путники, пригнувшись, на ощупь двинулись по низкому коридору. Салзар мстительно повременил с зажиганием магического огонька и только спустя десяток ярдов сжалился-таки над спутниками, то и дело утыкавшимися друг другу в спину и стенавшими на разные голоса. Посовещавшись с лютнистом, Мидес решил направиться сразу к поместью Оллов, благо, на карте был отмечен ближайший оттуда выход на поверхность. К счастью, обошлось без приключений -- в канализации им не встретились даже крысы, а плита на выходе открылась почти бесшумно в заброшенный дворик, совершенно безлюдный, тихий и заросший лопухами. -- Значит, так, -- Салзар сурово оглядел Игуля и Алинку. -- Нам сейчас светиться большой компанией ни к чему. Так что пойдете в отдалении, будто гуляете. Если вдруг увидите графиню, постарайтесь ей на глаза не попадаться, а то, сдается мне, она бежать от вас ринется. Лучше нам с Седриком знак подайте. Вот ты, -- Мидес направил палец в грудь Игулю, -- подойдешь и у нас дорогу спросишь. И держитесь подальше от стражников и ордальонов. Молодые люди недовольно скривились, однако спорить не рискнули и остались во дворе дожидаться, пока Салзар и Седрик отойдут подальше. -- Спасибо вам, лорд Мидес, что избавили меня от этой прилипалы, -- душевно сказал лютнист, очутившись на узкой улочке, ведущую к собору и дальше к поместью графа Юлиуша. -- Ну, оно само получилось, -- некромант поглубже натянул на лоб берет и немного ссутулился, чтобы казаться ниже ростом. -- И я тут меньше всего думал о твоем спокойствии. Постой. Что там? С площади донесся до них мелодичный звук рога, а потом зычный голос что-то прокричал неразборчиво. -- Герольд вещает, -- Седрик тряхнул шевелюрой и прибавил шагу. -- Ох, надеюсь, не казнь объявляет... графу-то нашему... -- Да вроде рано еще, -- с сомнением произнес некромант. Первое, что бросилось мужчинам в глаза, когда они вышли на площадь, -- шпили собора, жаром горевшие под лучами полуденного солнца. В пронзительно синем небе кружила стая голубей, а к собору стекались со всех сторон пестрые ручейки горожан. -- Никак, праздник? -- и, не успел Мидес ответить, как лютнист уже цапнул за плечо пробегавшего мимо подростка и начал обстоятельно расспрашивать. Оказалось, комтур Жижель особым указом объявил сегодня празднование дня Всеобщего благоденствия, ибо город соизволил посетить сам архонт и гроссмейстер дарингский Ровард Равелта. В честь этого знаменательного события предстояло праздничное повечерие, которое Их Высоко- и просто преосвященство проведут совместно, молясь о благополучии и святости земли меррианской. А ближе к ночи сожжен будет на костре пан Юлиуш Олл -- еретик и предатель, очернивший своим мерзким колдовством чистый лик города. -- Зар-раза, -- пробурчал себе под нос Салзар. -- Можем не успеть. Видать, торопится Жижель, вину свою перед Равелтой загладить спешит, вот и перенес казнь. И какого лешего гроссмейстера в город принесло? Седрик тотчас озвучил последний вопрос Мидеса несчастному пареньку, уже оставившему попытки вырваться из железных пальцев лютниста. Выяснилось, что архонт внезапно озаботился возрождением изящных искусств Даринги и отправился по крупным городам, дабы набрать таланты для создания новой столичной Школы при Ордене. Ибо старая, венисская Школа изжила сама себя и на данный момент ничего, кроме гнезда разврата и пьянства, не представляла. Тут Седрик возмущенно фыркнул и выпучил глаза, а подросток, не обращая внимания на его гнев, меланхолично продолжал рассказывать о том, как преступники-колдуны страшной магией разворотили местную прецепторию. На что гроссмейстер решительно свернул со своего пути и героически направил стопы на помощь несчастной меррианской земле, дабы раз и навсегда изгнать оттуда порождения Мглы. Вышеупомянутые порождения печально переглянулись. Седрик отпустил плечо мальчишки, тот мгновенно крутанулся вокруг себя и быстрее ветра затерялся в толпе. -- И, что теперь будем делать? -- кисло спросил Седрик и вдруг охнул. -- Туда вон гляньте... -- Для начала найдем графиню, -- Мидес хмурым взглядом проследил, куда указывает юноша. На другом конце площади несколько одетых в серое мужчин сгружали с телеги вязанки хвороста, обкладывая ими вбитый в землю деревянный столб. -- Не хватало еще, чтобы сегодня двоих казнили. Тут снова зазвучал рог, и из-за собора на каурой кобыле показался герольд, одетый в красную котту с воинственной белкой на груди. Он с торжественным видом развернул скрученную грамоту и важно окинул взглядом враз притихшую толпу. Мидес и Седрик, не сговариваясь, начали протискиваться поближе. -- Граждане Мерриана! -- зычным голосом прокричал герольд. -- Его Высокопреосвященство пан Ровард Равелта обращается к вам с призывом возродить чистые и угодные Судие изящные искусства Даринги! За сим призывает добрых ордалиан -- юношей и девиц, талантами различными обладающих, -- прибыть в течение дня в поместье, ранее пану Оллу принадлежащее, а ныне в распоряжение Ордена Божьего суда поступившее! В доме этом гроссмейстер самолично побеседует с каждым и отберет лучших пятерых для дальнейшего обучения в столице под его покровительством!! -- М-да... -- протянул Мидес, припомнив встречу с нынешним архонтом в замке Леден, родовом гнезде своего бывшего друга. В то время, около семи лет назад Равелта гроссмейстером еще не был, но рьяным поклонником изящных искусств уже являлся. Одно воспоминание о многочасовой лекции по внутреннему устройству органа до сих пор наводило на некроманта отчаянную зевоту. Впрочем, сейчас чудачества Равелты играли им только на руку. -- Знаешь, вот это хорошо, -- удовлетворенно кивнул Салзар. -- Леди Олл наверняка находится где-то недалеко от поместья, а вся эта суматоха с отбором учеников поможет нам беспрепятственно туда проникнуть. Правда, я не очень похож на юного таланта, но вполне могу предстать отцом, обеспокоенным судьбой своего одаренного чада. -- Ну, тогда пойдемте, батюшка, -- фыркнул менестрель и махнул рукой. -- Э-эх... вот была бы при мне моя лютня, уж я бы тогда показал, чего стою... -- Седрик, -- Мидес опустил ладонь на плечо музыканта. -- Нам не нужно выиграть место, запомни, пожалуйста. Наша задача -- беспрепятственно проникнуть в дом и поискать там леди Флору. И, знаешь, -- он ободряюще похлопал слугу по плечу, -- когда мы выберемся из этой заварухи, я обещаю, что куплю тебе самую лучшую лютню. Карие глаза паренька подозрительно заблестели, и он, отвернувшись, выразительно воскликнул: -- Так чего же мы ждем?! -- и поспешно распихивая плечами зевак, ринулся к особняку Оллов.
Улица перед воротами в усадьбу была заполнена народом. Очевидно, герольд вещал уже не единожды, и каждый второй меррианец неожиданно открыл в своих отпрысках склонность к изящным искусствам. Кого здесь только не было! И степенные аристократы, время от времени выглядывающие из своих карет и демонстративно зажимающие носы надушенными платками. И представители различных гильдий: булочники, каменщики, торговцы, окруженные многочисленными родичами и соседями, галдящими, точно сороки. Была и пара откровенных бродяг -- шарманщик с мирно посапывающим на музыкальном ящике сурком и босоногим малолетним помощником. А еще сновали в толпе люди неопределенной принадлежности, но с лицами хитрыми и доверия не вызывающими. -- Вот Мгла-а... -- расстроено протянул Седрик, оглядывая длиннющую очередь к воротам. -- Эдак нам тут до самого повечерия торчать придется, да и то еще неизвестно, попадем ли. Салзар же привстал на цыпочки, напряженно выглядывая, не покажется ли в воротах знакомый охранник, недавно оплакавший почившую тещу. Тщетно. За витой решеткой маячили два незнакомых типа, облаченных в рыцарские доспехи и черные плащи с алыми серпами на плечах. Лица у них были неприветливые, глаза цепкие, а взгляды, которыми они буквально ощупывали стоявших у ворот людей, холодные и скользкие. -- Лорд Мидес, а гляньте-ка туда, -- громко прошипел Седрик и пихнул некроманта в бок. -- Называй меня папой, болван, -- возмущенно прошептал в ответ Салзар, но все же обернулся и присвистнул, глядя, как из боковой калитки, заросшей плющом, появляется Гертруда -- экономка графа Юлиуша. Страждущие рванулись, было, туда, однако толстуха, замахав на них руками, заругалась и зашипела, что всякого, без разрешения проникшего за ограду, тотчас хватают ордальоны и без лишних слов в погреба бросают. -- Пошли, -- коротко бросил некромант и ринулся вслед неторопливо шествующей по улочке женщине. Он даже несколько воспрял духом, потому как уже подумывал, а не придется ли воспользоваться в очередной раз заклинанием иллюзии. Правда, в особняке, который наверняка охраняли маги, входящие в свиту гроссмейстера, волшба становилась крайне опасной -- любой колдун почуял бы их сразу. Гертруда, поняв, что ее преследуют, беспокойно оглянулась через плечо и резко прибавила шаг, угрожающе раскачивая широкими бёдрами. Некроманта и его слугу она явно не узнала; прыть ее возросла немеряно, и Салзару пришлось приложить огромные усилия, дабы не завопить на всю улицу, окликая невозможную бабу. В конце концов, у самого поворота, там, где увитая плющом стена поместья сменялась небольшим пустырем, некромант догнал-таки экономку и довольно сильно и раздраженно ухватил за плечо. Гертруда аж присела и уже, по-видимому, собиралась огласить окрестности трубным гласом, но Мидес вовремя развернул толстуху к себе и с заговорщицким видом приложил палец к губам. Экономка изумленно захлопала круглыми глазами, потом лицо ее враз потеряло всю свою неприступность и, сморщившись, точно обиженное дитя, Гертруда разрыдалась, уткнувшись некроманту в грудь. -- Ну-ну, Герти, -- растерялся Салзар, деликатно похлопывая женщину по вздрагивающей спине, -- не нужно так расстраиваться... -- Мы уже здесь! -- торжественно воскликнул Седрик и гордо вскинул голову. -- И пришел конец всем вашим невзгодам. Мидес покосился на лютниста, укоризненно покачал головой и осторожно отнял рыдающую толстуху от груди. -- Это вы из-за графа так убиваетесь? -- И из-за него, и из-за Флорушки, -- всхлипнула Гертруда, утирая глаза и отчаянно шмыгая носом. -- Мало нам было, что пан Юлиуш арестован, так эта негодная девчонка умудрилась пробраться в дом, именно сейчас, когда там полным полно ордальонов. -- Так значит, графиня там! -- облегченно вскричал Седрик и, вздрогнув, огляделся. К счастью, никто его не услышал. -- Именно! -- возмущенно прошипела Герти. -- Я с ней толком и поговорить не успела, только ахнула, а она уже меня теребить начала, требовала, чтобы я вызвала ей панну одну, из свиты рыцарей архонта, и побрякушку золотую в руки совала, чтобы той передать. А когда я попыталась вразумить, что она голову в костер сует, Флорушка меня обругала! -- экономка возмущенно поправила обшитый кружевом белый чепец. -- Погоди, что за панну? -- Мидес вспомнил рассказ Игуля и то, как вскинулась графиня, услыхав о деве-рыцаре. -- Да я почем знаю? -- толстуха вытаращилась на некроманта и презрительно поджала узкие губы. -- Была там одна, среди мужиков-то. Ну, вызвала я. Так эта заразой еще пуще нашей Флоры оказалась. Так меня обложила, что я, видите ли, отдыхать ей мешаю! Да глазищами своими все зыркала, а глаза такие -- нехорошие, да будто мертвые. Черным-черные, и никакого тебе света в них. Не знай я, что персона эта при архонте служит, точно б решила, что колдунья. Бррр, -- Гертруда передернула плечами. -- А что потом? -- заинтересованно спросил Мидес. -- Ну, как услыхала она, что ее графинюшка-то видеть хочет, да на побрякушку глянула, с места рванулась да вперед понеслась. А меня уж так больно подталкивала, я думала, она мне на всю спину синяков понаставит... -- И давно это было? -- Да, почитай, и получасу не прошло. -- Герти, -- мягко сказал Мидес и, склонив голову, заглянул в покрасневшие глаза экономки. -- Нам с Седриком просто необходимо попасть внутрь, для того, чтобы помочь леди Олл. Мне отчего-то кажется, что компания пусть и знакомой, но все же ордальонки для Флоры сейчас не самая подходящая. Эти люди, я имею в виду рыцарей, специально отбираются в Орден и отличаются преданностью гроссмейстеру. А уж если взяли в свиту девицу, что уже само по себе удивительно, значит, показала она архонту какие-то особые воинские качества, и, как пить дать, должна быть ему верна больше во сто крат. Экономка выслушивала молча, напряженно вглядываясь в лицо некроманту, точно ища там подтверждение, что все обязательно закончится хорошо. Наконец, вздохнула и кивнула. -- Проведу я вас незаметно в поместье. И черный ход открою. Только вот, опасное это дело, пан Мидес. В доме на каждом углу стражников -- точно морковок на грядке понатыкано. Панна Флора служанкой прикинулась, да и дом вдоль и поперек знает, а вас двоих-то за версту видно будет. -- Ну, придется рискнуть, -- пожал плечами Мидес. -- В конце концов, мы всегда можем наврать, что пришли архонту предстать, да заблудились... Гертруда оглянулась, коротко махнула рукой и, завернув за угол, двинулась вдоль стены поместья туда, где кусты боярышника, обильно росшего на пустыре, вплотную подходили к старой кирпичной кладке. Волшебник и лютнист переглянулись и последовали за экономкой. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Особняк Оллов было не узнать. Тихое и благопристойное жилище до краев наполнилось народом, а также руганью, запахом пота и суматохой, к народу этому прилагавшимися. Блестящие некогда мраморные полы холла были истоптаны десятками башмаков, керамические вазоны с широких перил лестницы куда-то исчезли, а на самом ее верху напор страждущих сдерживали несколько рыцарей в ордальонской форме, то и дело угощавшие тычками особо несдержанных граждан. Гертруда попыталась, было, ткнуться на второй этаж с черного хода, однако там тоже маячили черные плащи рыцарей. Салзар, решив не рисковать, потянул Седрика вверх по ступенькам, наплевав на свое аристократическое воспитание и работая локтями не хуже некоторых тутошних кметов. В конце концов, исчерпав весь арсенал страшных ругательств и получив по паре шишек, некромант и лютнист оказались-таки у заветных дверей. Пока они дожидались позволения пройти дальше, Мидес усиленно старался вспомнить расположение комнат и коридоров, выискивая возможность незаметно свернуть с протоптанной местными дарованиями дороги. Недалеко от покоев, которые любезно выделил ему граф Юлиуш, была дверь, ведущая к комнатам прислуги. Мидес с признательностью помянул болтливость провожавшей его экономки и понадеялся, что помещения для черни не так строго охраняются. -- По сторонам не зевай, -- тихо шепнул Салзар Седрику, -- куда я, туда и ты. Лютнист в ответ кивнул, но взгляд его при этом был столь задумчив и загадочен, что волшебник засомневался, а не надумал ли музыкант воспользоваться случаем и получить теплое местечко при дворе архонта. -- Эй, -- Мидес щелкнул пальцами перед носом юноши, -- ты только помни о том, что золотая клетка -- это все же клетка. И заказывать музыку будет птицелов. -- Да, знаю я, -- с досадой бросил музыкант и, кажется, опечалился еще больше. Тут вожделенные двери наконец-то распахнулись, впуская в себя очередную стаю претендентов. Салзар и Седрик буквально ввалились внутрь, внесенные нетерпеливыми горожанами, при этом Мидес запнулся о неожиданно простецкий домотканый коврик на пороге. Лютнист поддержал его под локоть и удовлетворенно хмыкнул: нежданная задержка поставила их в самый конец несущейся к славе компании, и, что самое приятное, ордальонов в коридоре видно не было. -- Давай за мной, быстрее, -- Салзар цепко ухватил слугу за плечо и, миновав поворот, подтащил к низкой деревянной дверце. Они юркнули внутрь и тут же были остановлены властной рукой в латной перчатке и яростным воплем: "Куда прёте, псы блохастые!" Мидес крякнул с досады и уставился сверху вниз в черные, яростные глазищи одетой в рыцарский доспех девицы. С виду ей можно было дать около двадцати, однако взгляд ее почему-то заставил некроманта вспомнить об умудренных жизнью и боями воинах, тренирующих желторотых новобранцев. Девушка тряхнула белыми, точно снег, волосами, остриженными по плечи, и ткнула в подбородок волшебнику рукоятью меча. -- Стоять, я сказала. Голос ее был не по-девичьи хрипловат и резок. Мидес растерянно кашлянул, а Седрик за его спиной шумно выдохнул и зачастил: -- Ну вот, батько, а я тебя предупреждал, между прочим! А ты -- обойдем соперников, перехитрим. Вот и перехитрил сам себя, старый недоумок. Вы уж простите его, госпожа воительница. Как вбил себе в голову, что сын его не достоин участи простого кмета, так с этой мыслью и мне, и матушке нашей плешь проел. И откуда только у него чаяния такие взялись, не пойму я... Девица покосилась на лютниста, презрительно оглядела изрядно помятую рубашку Салзара и буквально выпихнула обоих мужчин обратно в коридор. -- Вот уж действительно, два недоумка, -- она скривилась, -- если правду говорят, будто разум и талант в одной голове не уживаются, то вы, господа, просто обязаны поразить Его Высокопреосвященство. А дабы не смущали вас больше мысли недостойные, так я прямо к архонту вас и отведу. Девица еще раз окинула напряженным взглядом своих арестантов и, очевидно, не найдя в них ничего подозрительного, ехидно усмехнулась: -- Прошу за мной, господа непризнанные таланты. Мужчины переглянулись и с кислыми лицами потрюхали за ордальонкой, которая, гремя подкованными железом сапогами, всю дорогу не переставала строить язвительные предположения, что же у парочки выходит лучше -- глотание огня, или ходьба по канату. Салзар с возмущением глядел в ее прямую спину и недоумевал, что же может объединять изысканную графиню Флору и эту дерзкую нахалку? Ведь, скорее всего, именно с этой девицей искала встречи леди Олл -- вряд ли при архонте было два рыцаря женского пола. Впрочем, случая выяснить это не представилось -- коридор неожиданно быстро закончился, и беловолосая, выразительно положа руку на меч, который все же убрала в ножны, коротко кивнула на высокие, украшенные разноцветным витражом двери. Раньше здесь, очевидно, была столовая. Не та, миниатюрная, для семейных трапез, в которой когда-то обедал Мидес, а, скорее, пиршественная зала для гостей, вся залитая светом, струящимся из высоких стрельчатых окон. Правда, столов здесь сейчас не было, а в дальнем конце помещения, в высоком кресле на импровизированном помосте сидел сам архонт Ровард Равелта. Вокруг гроссмейстера стояла свита -- пара рыцарей и несколько священников -- среди которой Салзар узрел и сиреневую мантию стихийного мага. Он мысленно возблагодарил Судию, что решил не применять волшбу, и на всякий случай, пошевелив пальцами, повернул свое кольцо камнем к ладони. Претенденты в новую Школу искусств ютились возле стеночки, под надзором охранников сгрудившись, точно стадо, в кучу. Перед Равелтой как раз заканчивал свое выступление последний визитер из предыдущей группы, в котором Мидес с удивлением узнал рыжего Игуля. Спина некроманта неожиданно стала влажной, и он со свистом втянул в себя воздух. -- Болван... -- прошипел Салзар, однако, встретившись с настороженно взметнувшимся на него взглядом вошедшей следом девицы-рыцаря, поспешно сделал вид, что возмущение свое выражает исключительно Седрику. Водонос тем временем дочитал какое-то стихотворение и, увидев, как нахмурился Равелта, решил спеть. -- Колыбельная, -- объявил он торжественно. -- Народная песня удела Нор-Гейт. Спи, моя кувшинка, малая травинка. Спят давно кукушки, пиявки да лягушки... Голос у него был по-мальчишески ломкий, пел он фальшиво, но, надо признать, старательно и громко. Гроссмейстер скривился, точно от зубной боли, и раздраженно махнул рукой. Тотчас один из рыцарей ухватил Игуля за плечо и решительно повлек к двери на другом конце зала, и как ни барахтался рыжий, оглашая трапезную уверениями, что он еще и станцевать может, в конце концов был выставлен вон. Равелта с кислым видом оглядел стоящих у дверей меррианцев и вдруг насмешливо вскинул брови. Салзар проследил за его взглядом: гроссмейстер уставился на беловолосую, которая вздрогнула и поспешно опустила глаза в пол. -- А что здесь делает рыцарь, которого я не далее, как с час назад отправил с особым поручением к епископу Жижелю? -- Поручение выполнено, Ваше Высокопреосвященство, -- голос девушки оставался невозмутимым, и она вскинула подбородок, глаз на Равелту, однако, не поднимая. -- Я как раз собиралась доставить ответ в ваши покои, но наткнулась на пару горожан, которые заблудились в поместье, и решила проводить их пред ваши очи. -- Ну-ну, такая вежливость по отношению к подданным заслуживает уважения, -- протянул архонт и рассмеялся. Голос у него так и сочился ядом, при этом был скрипуч, точно несмазанная ось полуразвалившейся телеги. Мидес повнимательнее пригляделся к Равелте. С их последней встречи тот явно сдал, черты лица его заострились, а высохшая кожа казалась кусками пергамента, небрежно натянутыми на худое тело. Тут и лекарем быть не нужно, -- подумал некромант, -- чтобы понять, что гроссмейстер серьезно болен. Салзар поежился и вспомнил, как семь лет назад, во время глупой дуэли, Равелта был смертельно ранен, и только усилия леди Исы Анфуанетты эйп Леденваль вернули ордальона к жизни. Вполне возможно, что нынешняя болезнь архонта была прямым последствием тогдашней стычки с сыном вышеупомянутой леди -- Торусом. Некромант вздохнул и понадеялся, что прошедшие годы изменили и его самого, и архонт не признает пусть и случайного, но все же знакомого. -- И кто же удостоился такой чести: быть лично сопровожденным моим лучшим рыцарем? -- ехидно продолжал гроссмейстер. -- Уж, наверное, это какие-нибудь особые таланты? Что они умеют, кроме как производить впечатление на юных дурочек? Девушка вспыхнула, и Салзар заметил, как побелели костяшки пальцев, которыми она сжимала рукоять меча. -- Думаю, вам лучше узнать это самому, Ваше Высокопреосвященство, -- невозмутимо и почтительно сказала блондинка и отнюдь с неженской силой вытолкнула вперед Салзара и Седрика. -- Узнаем... спросим... -- архонт с задумчивым видом оглядел мужчин, при этом Мидес постарался склонить голову как можно ниже, в вежливом поклоне пряча лицо. Лютнист же, наоборот, глядел во все глаза на Равелту. Несмотря на болезный вид, одетый в белоснежную мантию, озаренный косыми лучами солнечного света, льющегося из окон, вид глава Ордена имел величественный. -- А вам, леди, пора бы уже приступить к своим прямым обязанностям. И да, прежде, чем пойти в конюшню, прочитайте десять раз "Венцом благочестия назовеши". Дабы голова ваша юная просветленной и оставалась. Девица теперь уже побледнела, глаза ее бешено сверкнули из-под ресниц. Но почтительно поклонилась, резко развернулась, взметнувши полой черного плаща и скоро вышла за дверь. -- Ну? -- архонт повернул желтоватое лицо к мужчинам. -- И что же вы умеете? Да подойдите ближе, я же вас не казнить собираюсь. Пока, во всяком случае, -- он хохотнул, невероятно развеселившись собственной шутке. Волшебник и его ученик сделали несколько шагов вперед, в этот самый момент приоткрылась дальняя дверь, и всунулась голова, закивавшая одному из священников. Легкий сквознячок донес до Салзара явственный запах тлена, и некромант обескуражено подумал, что в словах архонта, возможно, есть и доля правды. -- Позвольте представиться, -- музыкант отвесил Равелте глубокий поклон и театрально выставил вперед руку. -- Меня зовут Гвидо. Я музыкант-самородок. Пою, сочиняю музыку и стихи. Седрик взъерошил на макушке волосы, подумал и добавил: -- К Венисской Школе изящных искусств, а также Мастеру Орландо никакого отношения не имею. -- Мастеру! -- презрительно выплюнул гроссмейстер. -- Пьяница и бездельник. И таланта -- малым-мало. Зато хорошо подвешен язык -- враз может уболтать любого. И хорошо, что не имеешь. Отношения, в смысле. А этот? -- Равелта указал перстом в молчавшего Салзара. -- А, -- махнул рукой Седрик. -- Это папашка мой. Портной, и этим все сказано. Просто, как любящий родитель, решил сопровождать меня до вашей резиденции. Мы тут недалеко, в слободе живем. -- Ну, -- Равелта склонил голову набок, и устало усмехнулся. -- Чем поразит нас очередное юное дарование? Тоже станете петь? Имейте в виду, четверых учеников мы уже отобрали, и трое из них обладают хорошими голосами. -- А четвертый? -- заинтересовался Седрик. Архонт неодобрительно насупил брови, но, очевидно, близкое общение с богемой научило Роварда не удивляться непосредственности ее представителей. -- Рисует. На бересте. Причем, -- святой отец назидательно поднял палец, -- исключительно божественные сюжеты. Хватит болтовни. На вопрос отвечай. -- Ну, откровенно говоря, -- Седрик кашлянул. -- Я тоже пою. Увидел, как вытянулось лицо Равелты, и поспешно добавил: -- Но при этом и на музыкальных инструментах играть умею. -- Варган? -- заинтересованно вскинул высокие брови архонт. -- О, нет, Ваше Высокопреосвященство. Лютня. -- Жаль, -- Равелта пожевал узкие губы и пожал плечами. -- Ну... сыграй. Что-нибудь. -- Тут такое дело. Инструмента у меня нет, -- музыкант широко и обезоруживающе улыбнулся. -- Наврал, значит, -- поскучнел гроссмейстер. -- Или будешь утверждать, что играть по рассказам да книгам обучился? Хотя ты, небось, и читать-то не умеешь. -- Ничего я и не врал! -- догадки Равелты задели Седрика за живое. -- Была у меня лютня. Только вот... вот он, -- менестрель кивнул на Мидеса, -- намедни сжег ее. Как после пьянки в трактире вернулся, так и бросил в печь. Сказал, что нечаянно. С дровами перепутал. Салзар еле удержался, чтобы не врезать слуге по шее, и опасливо посмотрел на архонта: неужели этакий бред проглотит? Гроссмейстер долго буравил взглядом некроманта и его "сына". Потом коротко кивнул одному из стоявших рядом рыцарей. Тот понял без слов и, отойдя куда-то за кресло Равелты, через минуту появился, держа в руках новенький, блестящий лаком инструмент. -- Играй, -- сурово бросил гроссмейстер, раздраженно созерцая, как Седрик любовно поглаживает струны нежданно свалившегося на него чуда. -- Но... -- менестрель улыбнулся. -- Это цитра. Боюсь, что я не слишком силен... -- Какая тебе разница? Лютня, цитра? -- фыркнул архонт. -- Струны, гриф есть, коли умеешь, по ходу разберешься. -- Ох уж эти мне меценаты-любители, -- пробормотал себе под нос музыкант, но все же отвесил поклон гроссмейстеру. -- Придется вспомнить, Ваше Высокопреосвященство. Кое-что я на ней пробовал. Он подергал струны, подкрутил колки и взял пару аккордов. Потом накинул на шею кожный ремешок, держащий инструмент и, глубоко вздохнув, коснулся струн. Салзар думал, что лютнист снова проникновенно заведет о розах, однако голос юноши вдруг приобрел бархатную окраску и, уставившись отсутствующим взглядом куда-то в окно, Седрик запел:
- Когда я вернусь из далекого края, Мелодию давнюю тихо сыграю.. К нам прошлое снова придет, И снегом к ногам упадет...
В зале сделалось вдруг тихо-тихо, даже стоявшие у входной двери претенденты прекратили шушукаться. Архонт вскинул голову и, широко раскрыв водянистые голубые глаза, изумленно уставился на музыканта. Голос Седрика плыл над головами слушателей, устремляясь к потолку, точно надеясь прорваться к небу. Салзару внезапно показалось, что вот стоит он посреди широкого поля, по которому бегут золотые волны колышущейся под ветром пшеницы; в высокой и пронзительной синеве парят птицы, а сердце словно ждет чего-то. Точно на дальнем конце золотого простора вот-вот появится маленькая фигурка и побежит навстречу, радостно раскинув руки. Некромант сглотнул и покосился на Равелту. По лицу архонта пробежала легкая дрожь, а менестрель, не замечая ничего вокруг, продолжал:
И снова снежинки блеснут на ресницах, И снова ты рядом, а сердце - как птица, Забьется созвучно с моим, Растают невзгоды - как дым.
-- Это ты сам сочинил? -- негромко спросил архонт, разгоняя тишину, которая так и осталась висеть в воздухе после того, как менестрель замолчал. -- Да, Ваше Высокопреосвященство, это было написано для одной девушки, -- кивнул Седрик, и просто добавил. -- Она умерла. Давно. Мидес изумленно посмотрел на слугу. Волшебник и предположить не мог, что в жизни беспечного менестреля могло быть что-то посерьезнее ругани с недовольными трактирщиками. -- Печально, -- равнодушно уронил архонт и махнул рукой в сторону сгрудившихся у двери горожан. -- Так, этих разогнать. Учеников мы себе подобрали, так что остальные пусть вернутся к своим прямым обязанностям. Говорят, репа нынче уродилась. -- Свекла, Ваше... -- начал, было, склонившийся к уху гроссмейстера маг, на что Равелта раздраженно скривился. -- Да какая разница? Значит, так... музыканта сопроводите к остальным, запишите, кто таков и откуда. А этому, -- он кивнул в сторону Мидеса, -- три монеты серебром. За то, что работника из семьи забираем. Чего скуксился, отец? Твой отпрыск теперь человеком станет. Да и семью вашу, глядишь, поддержит. Ну, как отучится. -- А инструмент? -- подал голос ошалевший от неожиданности Седрик. -- Себе возьмешь, -- милостиво кивнул архонт. -- Все равно из конфискованного местной прецепторией. Да смотри, береги, другой на обучение не дам. И эту цитру, по справедливости-то, заслужить надо. Настойчиво подпихиваемый к выходу из трапезной, Мидес попытался что-то сказать, однако сопровождающий рыцарь не дал некроманту рта раскрыть, выставив решительно за дверь. Там всунул в руки волшебнику берестяную грамоту и велел явиться поутру в прецепторию за обещанной наградой. Кивнул другому стражнику, и тот сопроводил некроманта до холла. Способность разумно мыслить вернулась к Мидесу только внизу. Он готов был рвать на себе волосы от отчаяния: мало того, что не нашел графиню Олл, так еще совершенно по-глупому втянул Седрика в очередную неприятность. Стоит только лютнисту предстать перед глазами комтура Жижеля... Салзар огляделся по сторонам, надеясь найти в изрядно поредевшей толпе знакомое лицо Гертруды. Однако, на сегодня, очевидно, подаркам от Судии пришел конец, и некромант удостоился только равнодушного взгляда шарманщика, морщинистой рукой утиравшего слезы со щек юного компаньона. Салзар нахмурился и вышел во двор, ломая голову, как же именно теперь поступить. Пожалуй, оставалась только магия. Возложить все надежды на кольцо Изоила и рискнуть, с помощью колдовства отыскать своего слугу и леди Флору. Размышляя таким образом, Мидес огляделся: в дальнем конце двора мелькнула белобрысая фигура в рыцарских доспехах. Быстро оглянувшись, скрылась в кустах боярышника, где была тайная калитка. Салзар, недолго думая, припустил следом. Соглядатаев на его пути не встретилось -- рыцари были заняты, выгоняя прочь отчаявшуюся толпу меррианских талантов. Беловолосая ордальонка весьма резво припустила по улицам, будто и не накануне приехала в Мерриан. Не спрашивая дороги, с видом, точно за ней гнался неприятель, пролетела она пару кварталов на запад и скрылась в приземистом домишке под вывеской "Курная лошадь". Изрядно запыхавшийся и костеривший на все лады резвую девицу некромант припомнил, что таверна эта пользуется в городе дурной славой и, по уверениям подвозившего его до города мельника, содержится хозяйкой весьма свободного поведения. Недоумевая, что же могло понадобиться благочестивому рыцарю ордена в такой дыре, волшебник собрался уже войти и попытаться переговорить с ордальонкой, как вдруг проворно отскочил в тень. Из-за угла соседнего дома показалась неуловимая графиня Олл, напряженно огляделась и влетела в трактир, да так, что только дверь хлопнула. Салзар удовлетворенно усмехнулся, подождал на всякий случай, пропустив перед собой пару типов весьма мерзкой наружности, а потом не спеша вошел в корчму и с отрешенным видом устроился за столиком у двери. Заказав подскочившему половому кружку дешевого вина, надвинул на лицо берет и откинулся к стене. Притворившись спящим, навострил уши. Интересующая его беседа происходила через столик, и, минуту спустя, волшебник понял, что напрасно опасался -- девицы совершенно не обращали на него внимания. Они настолько были поглощены друг другом, полыхая возбужденно блестевшими глазами и красно-яблочными щеками, что Салзар даже усмехнулся: ну, ни дать, ни взять, две кумушки, обсуждающие недостойную соседку. Волшебник внимательно огляделся -- посетители "Курной лошади" совершенно не походили на магов, поэтому он осторожно коснулся кровавого камня на кольце и тихо произнес заклинание. Тотчас напряженный шепот девушек, отразившись далеким эхом, зазвучал ему в ухо. -- И когда архонт уедет на повечерие, в поместье останется только священник, готовящий приговоренного к последнему пути, да несколько рыцарей, обязанных сопроводить повозку к месту казни. Я должна буду ехать с Равелтой, так что на мою помощь рассчитывать тебе не придется, но обещаю позаботиться, чтобы магов в поместье не оказалось... Беловолосая, чуть прищурившись, посмотрела в глаза Флоре: -- А этот твой волшебник что, на самом деле силен? Тут ходили какие-то сплетни о разрушенной прецептории, правда, я к ним не особо прислушивалась. Терпеть не могу кликушество и слухи, да и не до них мне в последнее время, -- она вздохнула. -- Отец ну будто с цепи сорвался. Раньше все сиднем сидел в резиденции, а тут его точно подменили. Бросился в это свое путешествие, да все окружение свое гонять начал, будто мальчишка, которому игрушечных воинов подарили... Леди Олл покачала головой и мягко положила ладонь на обветренную руку беловолосой. -- Тяжко приходится? -- Да я уже привыкла. Кажется... -- девушка-рыцарь дернула щекой. -- Ну, так что там с волшебником? Сумеет помочь тебе? И захочет ли связываться? Все же под самым носом у гроссмейстера преступление творить придется. Леди Флора усмехнулась: -- Еще как сумеет. Он сильный, сама видела. А захочет ли... -- девушка лукаво посмотрела на собеседницу и вдруг покраснела еще больше. -- Знаешь, мне иногда кажется, что он в меня немного того... влюблен. Так что, думаю, сделает все, что я скажу. Мидес, который именно в эту минуту решил отведать местного вина, чуть не подавился и уставился на графиню, раскрыв рот. Оказывается, нежной и изысканной красавице отнюдь не чужда была меркантильность, да и ее самомнение радости некроманту не прибавило. -- Ну, вот и хорошо, -- кивнула беловолосая и вздохнула. -- Пора мне. И так уже наверняка добрые люди донесли Равелте, что я из поместья ушла... -- А... что ты скажешь? -- обеспокоено вскинулась Флора. -- По дороге придумаю что-нибудь. Да и не до меня сейчас архонту, он с этой своей идеей насчет Школы носится, как наседка с яйцом. Представляешь, собрался самолично читать ученикам лекции о музыкальных инструментах. Ордальонка бросила на стол горсть медяков и, мрачным взглядом окинув трактир, -- Мидес поплотнее уткнулся в кружку -- вышла. Леди Олл еще немного посидела, задумчиво вертя на пальце золотое колечко, и тоже направилась к двери. Салзар хотел окликнуть ее, но подумал, что если девушка узнает про тайное наблюдение, то скандал и упреки будут ему обеспечены. Поэтому он решил дать графине немного отойти, дабы потом с невинным видом перехватить ее на городской улице. Спустя минуту волшебник понял, что подобные мысли посетили не только его -- двое подозрительных детин у окна переглянулись и, мелко кивнув друг другу, тоже направились к выходу. Видимо, их прельстило украшение графини, а сама девушка показалась легкой добычей. Некромант нехорошо усмехнулся и двинулся следом за парочкой. Нагнал их буквально за углом, когда первый, закрыв ладонью рот девушке, держал у ее горла короткий нож, а второй, пыхтя, торопливо обшаривал одежду. Времени на то, чтобы напустить на себя невидимость, отвести от Флоры оружие, и почти сломать руку первому бандиту, Салзару понадобилось совсем немного. Попутно ему пришлось еще раз удивиться разнообразию талантов леди Олл, которая, не растерявшись, пнула второго нападавшего под коленку, отчего тот взвыл и поспешно захромал в соседний переулок. Первый тоже удрал, а девица, разглядев своего спасителя, когда тот обрел обычный вид, облегченно вздохнула. -- Лорд Мидес, -- жарко сказала она, запыхавшись в пылу битвы, -- вы, как всегда, вовремя. И снова я вам обязана жизнью, и снова не знаю, чем отплатить. Разве, только... -- девушка, приподнявшись на цыпочки, мягкими губами прикоснулась к заросшей щетиной мидесовой щеке и мило покраснела. Салзар ухмыльнулся: внезапно проснувшаяся нежность графини была не иначе как связана с возвышенным стремлением спасти дядю Юлиуша Олла. -- Не стоит беспокоиться, леди, -- покачал он головой и галантно приложился к запястью Флоры, -- уверяю вас, мне только в радость носиться по палящему зноем городу и участвовать в сомнительных предприятиях, дабы в очередной раз продемонстрировать вам своё благородство. Флора сморщила носик и фыркнула. -- А вы злой, Салзар, оказывается. И собственное благополучие вам важнее... -- тут она осеклась и виновато вздохнула. -- Просто вы многого не знаете, и поэтому мой поступок кажется вам сумасбродным и глупым. Я уверяю вас, что нашла человека, который поможет освободить графа. Более того, это единственная возможность, с которой могут быть связаны наши надежды. И мне нужна будет ваша помощь тоже. Графиня ухватила горячей ладонью запястье некроманта и крепко сжала. -- Я знаю, я бываю вредной, невозможной и все такое, но, лорд Мидес, обещайте, что поможете нам. Салзар вздохнул: -- И не только вам, леди. В силу дурацкого стечения обстоятельств наш Седрик умудрился заинтересовать архонта своим дарованием и теперь находится среди других учеников новой Школы изящных искусств. -- Вы что, -- удивленно изогнула брови Флора, -- были в поместье? О, Судия, а еще меня обвиняют в сумасбродстве! Вам что, жить надоело? -- Очевидно, вы, леди Олл, тоже устали от жизни? -- склонил голову к плечу некромант. -- Еще и парочка артистов пропала. Хотя, те сами навязались в попутчики, и вытаскивать еще и их я не собираюсь. В голосе волшебника послышалась обида, и девушка, не выдержав, тихо рассмеялась. -- А знаете, лорд Мидес? По-моему, мы все немного умалишенные и друг друга стоим. Но, как говорил один из моих предков, сумасшедшим благоволит удача. Поэтому давайте вместе вернемся в поместье и попробуем исправить то, что произошло. -- Леди, -- волшебник нахмурился. -- Сейчас там уже нет толпы, в которой мы могли бы затеряться. И этот поход становится крайне опасным. Мы даже не сможем применить магию, не рискуя быть раскрытыми, потому что в свите архонта тоже есть волшебники. Давайте лучше вернемся обратно в лагерь Мерца и обдумаем, каким образом мы могли бы совместить спасение вашего дядюшки и моего несчастного слуги. Ведь вы, как я понял, нашли того необходимого человека? Флора покусала губы и задумчиво кивнула. -- Время у нас еще есть и, наверное, придется подготовить лошадей? Ведь за нами наверняка будет погоня? -- Оставим их у мельницы, -- кивнул Салзар. -- Думаю, одолеть путь по катакомбам ваш дядюшка будет в состоянии. А теперь нам нужно найти ближайший вход в туннели. Некромант вытащил из-за пазухи изрядно помятую карту и, прижав ее к щербатой стене дома, разгладил. -- Вот. Ближайший как раз недалеко от прецептории. Помните, откуда мы уходили в первый раз? -- Нет, Салзар, -- мягко сказала Флора и покачала головой. -- Там закрыто. Похоже, епископ Жижель завалил люк. Во всяком случае, мне в этом месте не удалось вылезти. Чудо еще, что я плутала недолго. Помню, что выбралась на заднем дворе "Меча Трилла", есть тут такой трактир. -- Да, нам повезло, что ордальоны не закрыли остальные люки. -- Ну, я бы на вашем месте не удивлялась, -- девушка вспомнила мертвые глаза клубящихся туманом призраков и содрогнулась. -- Лезть в дыру, где могут обитать такие исчадия Мглы, каких вы показали Ордену, решились бы немногие. -- Тогда удача снова на нашей стороне, -- удовлетворенно кивнул некромант и, ухватив графиню за мягкую ладошку, точно опасаясь, что она снова сбежит, велел: -- Ведите, леди. Город вы знаете лучше.
Несмотря на то, что путь до "Меча Трилла" оказался коротким, Салзару пришлось пережить несколько неприятных минут. То ли так действовала жара, то ли сам некромант не отошёл от последствий своей волшбы, к которым добавилось еще и заклинание в трактире, но пару раз ему приходилось останавливаться. Он отодвигался в тень и, опершись то о стену дома, то о деревянный забор, выравнивал дыхание, дожидаясь, когда улица перестанет крутиться перед глазами. Графиня Олл в это время терпеливо ждала в сторонке, взволнованно комкая разноцветные юбки и поглядывая по сторонам -- не идет ли городская стража. Вдобавок, под вывеской самого трактира две пышнотелые кумушки упоенно трещали о ценах на картофель, не забывая то и дело внимательно оглядывать окрестности. Появление Мидеса и графини Олл не прошло незамеченным, и одна из сплетниц что-то быстро зашептала на ухо другой, поглядывая на приближающуюся пару. Волшебник мысленно вознес краткую молитву Судие, чтобы эти двое не знали леди Олл в лицо. Сворачивать на глазах у любопытных баб на задний двор трактира было явно неразумным, и Флора, подтащив Салзара к грубо выструганной скамье, шепнула: -- Посидите-ка здесь, в тенёчке... глядишь, и сами отойдете, да и я успею купить холодного морса. Очень уж жарко сегодня... -- девушка вытерла выступившие над верхней губой бисеринки пота и, неодобрительно глянув на женщин, скрылась внутри. Некромант откинулся к пахнувшей смолой деревянной стене корчмы и устало закрыл глаза. Казалось, что он смежил веки только на мгновение, однако, когда открыл, увидел, что любопытные горожанки куда-то делись, а взамен непонятно откуда появился рыжий откормленный кот. Усевшись напротив, он начал с неподдельным интересом разглядывать волшебника, широко раскрывая розовую пасть в беззвучном мяве. Мидес вздрогнул. Неизвестно, сколько он дремал и, судя по тому, что графини еще не было, та снова умудрилась вляпаться в историю. Волшебник застонал и резко поднялся на ноги, готовый бежать на выручку, но тут дверь таверны приоткрылась, и до него долетели монотонные причитания. -- Ну, вы же разумная девушка, леди, и обязаны согласиться, что раненый должен лежать, окруженный заботой и участием, а не нестись, точно угорелый, неизвестно куда, подвергая опасности свою драгоценную жизнь. Я пытался уговорить этого несносного менестреля, но он... -- Да заткнись уже! Что ты кудахчешь, словно курица! -- раздался разъяренный вопль, в котором Салзар не сразу опознал нежный голосок графини Олл. Тут появилась и сама девушка, встрепанная и раскрасневшаяся. Она несла глиняный кувшин, которым и ткнула в грудь некроманту с видом меррианской белки, поражающей дракона. -- Держите. Правда, половину, не меньше, выдул вот этот наглец, пользуясь моим замешательством. Растерявшийся Салзар еле успел подставить руки и, разглядывая появившегося вслед за Флорой "наглеца", с удивлением признал в нем мальчика, которого в свое время Седрик проиграл в состязании менестрелей. -- А, собственно, что произошло? -- волшебник принюхался к содержимому кувшина и с наслаждением сделал большой глоток. -- Сианн вернулся, -- девушка приложила ладони тыльной стороной к пылающим щекам. -- За мной. -- За помощью, -- обиженно уточнил мальчик и покосился на волшебника. -- А это еще кто? Ему можно доверять? -- Лично я ему доверяю больше, чем вам, молодой человек, -- вскинула носик Флора и, ухватив Салзара за предплечье, затормошила. -- Ну же, идемте, лорд Мидес. Музыкант ранен, а вы, я знаю, хороший лекарь. -- Откуда? -- поинтересовался некромант, печально глядя, как кувшин, накренившись, выплескивает на землю остатки морса. -- Слухи, -- махнула рукой Флора и нетерпеливо потянула некроманта за угол. Мальчик тихо фыркнул себе под нос и поплелся следом. -- На наше счастье, -- продолжала возбужденно вещать графиня, -- Сианн не стал рисковать и заходить в город. Он остановился на той самой заброшенной мельнице, к которой мы и собирались выйти. И теперь ждет помощи... -- графиня всхлипнула и особо рьяно рванула волшебника за собой. -- М-да... счастье... -- меланхолично произнес Мидес, размышляя, что иная влюбленная женщина пострашнее ордальонского отряда будет. И неприятеля поразит, и к победе приведет. -- А мне вот что интересно, -- он покосился через плечо на паренька. -- Как это ваш менестрель не побоялся останавливаться в том же месте, где его в прошлый раз схватили? -- Ха! -- мальчишка дернул плечом и тряхнул короткими, торчащими в разные стороны серенькими волосами. -- Алёр -- он умный. Он-то знает, что молния дважды в одно и то же место не ударяет. -- Ну-ну... -- неопределенно пробурчал некромант и, отодвинув в сторону неожиданно легко поехавший камень, удивленно посмотрел на графиню. -- Просто гусиный жир, -- пожала плечами девушка. -- Не могла же я силком двигать старый механизм. Троица друг за другом поспешно спрыгнула в люк, и стороннему наблюдателю могло бы показаться, что люди, точно в воду, ныряют в высокую порыжевшую траву. Правда, из сторонних наблюдателей оказался только все тот же рыжий котяра, беззвучным мяуканьем проводивший нежданных гостей. А потом крышка задвинулась, и кот, разочарованно фыркнув, скакнул в заросли лебеды.
Тео, спасибо, что выкладываете вторую часть. Читаю. К сожалению, урывками. Не дают дела. Но мне нравится. Мидес мой любимый герой. И следить за его приключениями одно удовольствие.
Морана, огромное спасибо!)) С Мидесом порадовали, а то мы вот только вчера с Триллве по этому поводу сокрушались, что Салзик никому не нравится. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Мидес мой любимый герой. И следить за его приключениями одно удовольствие.
Тогда вторая часть тебе особо понравится :))))) Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
С Мидесом порадовали, а то мы вот только вчера с Триллве по этому поводу сокрушались, что Салзик никому не нравится.
Я в эти никто как раз таки вхожу к сожалению.... Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
А вот мне очень даже интересно, девчонки, а кто у вас любимый герой? Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Мидес! Мидес! Знают все он самый лучший! Друг надежный. Не подлючный. Не предаст, собой прикроет, Мертвецов всех упокоит. Некромант он хоть куда. В любви честен был всегда. С ним - за каменной стеной. Сам красив и смел душой. Мидес! Мидес! Мидес! №1
Речевка готова, дело осталось за девушками из группы поддержки.
Морана, Где-то Тева хранила пипидастры, пусть вынимает по такому случаю.
Candel, у меня те герои любимые, о которых я пишу в данный момент. А из КК... будете смеяться, даже Иска. Она МОЩЬ. Там вечно вылазит скромненький бот с подштанниками в рыбках и вдруг начинает требовать места под солнцем и поворачивается совсем не с той стороны, что предназначали авторы. А потом глянешь -- уже живет. Эх, хватило бы времени. У нас даже для Илара есть своя сказка. мои книги
Не, я конечно, тоже всех героев люблю, но некоторых особо страстною любовью... Сидела щас в Симсах, создавала портреты. Ах... Но блин, же, ни фига не скринится... муж вот проникся, пытается что-нибудь сделать. Ежели сделает, я любимчиков выложу. Так, как вижу их сама.)))) Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
О клевая идея. У меня ведь тоже Симы есть. Тока я почему то не догадалась там персов делать. Надо будет попробовать. Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Супер! Короче, нескольких товарищей я сделала, но сюда кидать уже сил нетути - это ж еще в Радикал картинки закладывать. Вот посвежее буду - кину.
Глава 24. Мерриан. Салзар Эвольд Мидес
Водяная мельница, сложенная из замшелого камня, казалось, еще во времена Завета Трилла, смотрела слепыми оконцами в поля. Стены ее покрывали буйно плодоносящие ветви хмеля с крупными желто-зелеными шишечками, а крыша местами обрушилась и зияла темными дырами, окаймленными зубищами треснувших балок. Ручей у подножия играл солнечными бликами, журча по разноцветью камушков, а на самой верхушке давно уж не крутившегося, прогнившего колеса пара аистов по весне устроила гнездо. Похоже, что местные жители и раньше забредали сюда нечасто -- судя по первозданной нетронутости пейзажа, а уж после недавнего явления симурана, скорее всего, даже вездесущие детишки не осмеливались подходить близко. Мидес вошел в тень здания и перевел дух. Стянул с головы горячий от солнца берет, вытер им лоб и раздраженно пошевелил лопатками, отдирая прилипшую рубаху от мокрой спины. -- Добрались, -- Флора вздохнула облегченно и отчего-то застыла в лишенном двери проеме, напряженно вглядываясь в темноту. Некромант вгляделся в профиль девушки, на котором так явственно читалась смесь тревоги, радостного возбуждения и испуга. Ему тут же пришла в голову недостойная мысль, что графиня начисто позабыла о судьбе бедного дядюшки, увлеченная нежданным явлением менестреля. Некромант тряхнул головой, отгоняя волну накатившего раздражения -- который уж раз за сегодня, -- и покосился на застывшего в сторонке мальчика. По дороге он вспомнил, что несостоявшегося слугу Седрика звали Себастьяном, а также узнал для себя много нового об Алиелоре Сианне из уст этого самого слуги. Оказывается, менестрель обладал не только волшебным голосом, но и огромным сердцем, чистой душой, сильными руками и изумительным взглядом зеленых, точно морские воды, глаз. Некромант слегка обескуражено выслушивал серенького, с изумлением отмечая, каким фанатичным светом загораются глаза Себастьяна, когда тот начинает произносить очередную оду своему хозяину. Графиня же с таким видимым удовольствием внимала сябиковым речам и так шумно вздыхала, что Мидес, в конце концов, счел Сианна за колдуна и дал себе обещание быть осмотрительным при встрече. Сейчас серенький был молчалив, угрюм и смотрел в напряженную спину леди Флоры, прищурив серые же глазенки. -- Что же вы, леди? -- кашлянул Салзар. -- Ваш э... жених, наверное, ждет вас. -- Я не могу, -- сдавленно сказала графиня. -- Мне страшно. -- Почему? Вы боитесь, что его изуродовал симуран? Со стороны Сябика послышалось фырканье и возмущенное сопение. -- Чего это вы там несете, а? Алёр прекрасен, как всегда. Да ни у одного крылатого не поднялась бы лапа на такое совершенство! Флора повернула голову и одарила Мидеса ледяным взглядом. -- Если вы думаете, что меня испугало бы его уродство, милорд, то вы меня просто оскорбляете. Нет, я... я боюсь, что он меня... позабыл. Графиня сникла, и пришла очередь волшебника фыркать. -- Ничего себе "позабыл"! Сваливается девушке, как снег на голову, требует нестись в предместья... -- Да я не то имею в виду, -- начала, было, блондинка, как вдруг замолчала и испуганно захлопала глазами. -- А... а, почему он молчит? Не отзывается? Ведь нас должно быть слышно. Там, -- она указала чуть подрагивающим тонким пальчиком в дверь и всхлипнула. -- А вдруг он истек кровью и лежит без сознания, или хуже того... Флора охнула, подобрала юбки и ринулась в дверь. Волшебник вздохнул. Во время разговора он отчетливо слышал сопение, доносящееся из темноты, а пару раз, кажется, кто-то всхрапнул. Сябик собирался войти следом, но Салзар решительно придержал его на пороге. -- Погоди, погоди. Не стоит мешать, когда девушка встречает давно не виденного возлюбленного. Дай им немного придти в себя и не омрачай трогательный момент. Давай-ка лучше отойдем во-он туда, -- он кивнул на разросшийся куст шиповника, пламенеющий последними красными цветами и ржавыми ягодами подле остатков изгороди, -- поговорим немного. Слуга менестреля с видимой неохотой кивнул и побрел в указанном направлении, загребая изрядно разношенными пуленами, одетыми на босу ногу. У самого куста он развернулся и исподлобья уставился на волшебника. -- Ну? -- Давно вы тут? Когда явились? -- А чего это вы меня допрашиваете? -- с подозрением прищурился серенький. -- Я вас в первый раз вижу, может, вы шпион Ордена какой? -- Ну, не в первый, а в третий, если уж быть точным, -- некромант сорвал с куста алый цветок и задумчиво разгладил его лепестки. -- Я пару раз видел тебя в компании твоего бывшего хозяина. Помнишь еще Седрика? Сябик угрюмо кивнул, а Салзар продолжал: -- А расспрашиваю я только для того, чтобы определить способ лечения вашему Сианну, ведь если рана старая, она могла и загноиться. Менестрель, конечно, пришлого рода, на них всё, как на собаках заживает, но мало ли, что могло произойти. -- Одна -- точно старая. Хотя, вроде, Алёра уже не беспокоит. Мальчик нахмурился и шмыгнул носом. -- А вот вторая поновее будет. Сегодня поутру ордальонской стражей нанесенная. Да не дергайтесь, не здесь -- в Сатвере. И не заживет она, пока стрелу из нее не вытащите. Я сам хотел, да Сианн не дал. -- В Сатвере? -- Мидес присвистнул. -- Быстро вы здесь оказались. Интересно, кто из вас двоих может с дольменами управляться? Сябик криво усмехнулся, и некроманту стало ясно, что вопрос его останется без ответа. -- Ладно, это не столь важно. А, кстати, почему Сианн не дал стрелу вытащить? -- удивленно поднял черные брови волшебник, на что мальчик слегка зарделся и, недовольно буркнув: "А вот это вы у него сами спросите", -- развернулся к мельнице. Салзар посмотрел вслед, перевел взгляд на цветок в руке и раздраженно отбросил в сторону, подавив в себе желание отнести графине. Угрюмо дернув с куста и закинув в рот терпкую сухую ягоду, сморщился -- куда уж тут, жених явился... -- и пошел за Сябиком. На входе они с Флорой столкнулись. -- О, вы, как всегда, вовремя, -- девушка смущенно потупилась. -- Понимаете, зельями тут явно не обойтись, а Сианн, он не желает меня слушать, и... Волшебник ободряюще похлопал графиню по плечу и, мягко отодвинув в сторону, прошел вглубь заброшенного помещения. Где-то высоко на стропилах топтались голуби, а в льющихся сквозь прорехи в крыше косых лучах кружились пылинки. У дальней стены в куче свежей травы лежал на животе легендарный менестрель и мрачно поблескивал в сторону Мидеса изумрудными глазами. Себастьян уже сидел рядом и трогательно держался за тонкую руку элвилин, покачивая ее, точно молодая мать своего младенца. Некромант понял, чем вызвано и смущение графини, и нежелание менестреля допускать слугу и невесту к своей ране. Прямо из середины Сианновой ягодицы, обтянутой потемневшими от крови шоссами, торчал здоровый арбалетный болт. -- М-да... И как это вас так угораздило, если не секрет? -- Не ваше дело! -- яростно фыркнул элвилин. На этот раз он не маскировался -- зрачки зеленых кошачьих глаз неприязненно сузились, а забранные назад и перевязанные зеленой тесёмкой волосы открывали остроконечные звериные уши. -- Вы можете мне помочь? Я заплачу. -- Простите, -- кивнул некромант и задумчиво добавил. -- Я вообще-то больше на мертвых специализируюсь... -- Салзар! -- возмущенно зашипела Флора ему в ухо. -- Как вам не стыдно? Так волновать несчастного больного. -- Ну, во-первых, я не настоящий лекарь и обетов врачебных не давал, а во-вторых, элвилин с их практически бессмертием такие темы вряд ли сильно тронут, -- негромко парировал Мидес и вежливо кивнул навострившему уши Сианну. -- Я, между прочим, все слышу, -- надулся менестрель и дернул щекой. -- Я не понимаю, вам что, деньги не нужны? Жеманничаете тут, аки дева: буду -- не буду, могу -- не могу. -- Алё-ор! -- Сябик сделал страшные глаза и, наклонившись к менестрелю, жарко зашептал что-то тому в ухо. Элвилин фыркнул, а потом перевел взгляд на девушку. Глаза его мягко засветились, и он сказал: -- Ты что, позабыл, что у меня невеста -- графиня? Она заплатит, а я потом верну. Мидес прокашлялся и заозирался вокруг в поисках того, что можно было бы приспособить под грядущую операцию. -- Зря сомневаетесь, господин лекарь, -- язвительно произнес Сианн. -- В последние пару дней в моей жизни произошли большие перемены. Я теперь не просто один из князей, дорогая, -- он радостно улыбнулся девушке, -- выяснилось, что я ещё и сын старшего князя. Прямой наследник замка Твиллег. -- А вы что, не знали? -- удивленно покосился на раненого некромант, выгребая из кучи рухляди в углу целый с виду медный котелок. -- Отец держал обещание, данное моей матери, и хранил эту тайну, -- пафосно произнес менестрель и нахмурился. -- Так как? Беретесь вылечить меня? -- Уже взялся, -- кивнул Салзар, пряча усмешку. Похоже, то, что Сианн приходится сыном элвилинскому князю Мадре, было тайной исключительно для самого менестреля. Во всяком случае, около семи лет назад его старший брат посвятил друзей в эту историю. Но, в конце концов, дела семейства Мадре Мидеса абсолютно не касались, и он с головой ушел в подготовку к операции. Тем более что с человеческой анатомией, в силу своей специализации, некромант был знаком неплохо, а уж строение нужной части тела пришлого вряд ли сильно отличалось от анатомии давних.
-- Значит так, господин оруженосец, или кем вы там больному приходитесь? -- волшебник кивнул Себастьяну. -- Сбегайте вокруг мельницы, щепы и дерева наберите да разведите костер. Вот вам, -- он сунул в руки мальчику котелок. -- Отмойте и вскипятите воду. Да побыстрее. Видите ли, у нас с графиней есть еще одно неотложное дело кроме врачевания вашего хозяина. Флора неожиданно покраснела, вспомнив об участи плененного дядюшки, и выхватила котелок из рук серенького. -- Я помогу. Спущусь к реке, пока ты будешь костром заниматься. Мальчик подскочил, в дверях они с графиней столкнулись плечами, возмущенно посмотрели друг на друга и одновременно протиснулись наружу. -- Экое рвение, -- усмехнулся некромант и крикнул вслед: -- Леди Олл! Я буду вам благодарен, если вы наберете для меня ромашки! -- Хорошо! -- донеслось до него со двора, и снаружи все стихло. Салзар достал из голенища сапога небольшой кинжал, который на прощание вручил ему Леопольд Мерц, и, разглядывая изящную витую рукоятку, задумался, где сейчас дочка директора театра. И что же теперь говорить при встрече безутешному родителю. -- А что за неотложные дела у вас, господин лекарь, с моей Леди? -- ревниво спросил менестрель и начал нервно выдергивать головки ромашек из кучи, на которой возлежал. -- Нет, эти вялые, -- жестом остановил его Мидес и устало присел, прислонившись к каменной стене. -- А, дело? -- он снова ухмыльнулся. -- После вашего триумфального отлета, господин менестрель, девушку вместе с другом ее дяди, рыцарем Тровардом епископ Жижель заточил в узилище. И мне, к слову, стоило большого труда вызволить ее оттуда. А вот графа Юлиуша комтур собирается сжечь сегодня после повечерия.... Кстати, а как вам удалось выбраться из гнезда симурана? -- Умение обращаться с животными у элвилин в крови, -- Сианн нахмурился. -- И что конкретно вы собираетесь делать? Ну, дабы освободить дядюшку? Кстати, мне послышалось, или действительно в вашем голосе прозвучали обвинительные интонации? -- Нет, что вы, -- пожал плечами Салзар, -- в конце концов, это не мое дело. Просто пока вы общаетесь с животными, вытаскивать вашу невесту из неприятностей почему-то приходится мне. -- Не смейте обвинять меня, слышите, вы! -- менестрель возмущенно вскинул подбородок. -- Вы ничего не знаете ни обо мне, ни об обстоятельствах, при которых пришлось срочно покинуть графиню. Впрочем, сейчас я вернулся, и вы можете вздохнуть свободно. Спасение дяди Юлиуша я беру на себя. -- А как же ваша рана? -- Мидес покосился на возмущенно подрагивающий в такт движениям музыканта бельт и посочувствовал графу. -- Ерунда, -- фыркнул менестрель, -- уже через пару дней от нее не останется и следа. -- Да, но графа Юлиуша сожгут сегодня. -- Ваше дело -- вытащить стрелу. Салзар вздохнул. Судя по всему, к общей куче неприятностей прибавилась еще забота удержать рвавшегося в бой Сианна, дабы тот своей горячностью не испортил все предприятие. В конце концов, волшебник решил, что никогда не поздно опоить менестреля сонным зельем и, поднявшись на ноги, вышел с мельницы. Себастьян уже заготовил костерок и снова порывался стеречь раненого хозяина. Мидес раздраженно кивнул и отправился к реке, срывая по пути пушистые золотисто-зеленые головки целебной ромашки. Леди Олл волшебник застал на старых мостках, где она песком натирала котелок, и без того уже блестевший под солнцем. На лице ее застыло задумчивое выражение. -- По-моему, достаточно, -- негромко произнес некромант, осторожно ступая на подгнившее дерево и глядя в проломы, как маленькие волны мерно бьются о покрытые склизкой зеленью сваи. Девушка вздрогнула и резко обернулась. -- А, это вы, -- хмуро произнесла она. -- Дайте руку. Салзар помог графине стать на ноги, вручил ей букетик и, отобрав котелок, сполоснул и черпанул из реки. -- А к чему такой угрюмый вид? Переживаете из-за дядюшки? -- А вы как думаете? -- Флора надменно задрала подбородок и раздраженно подоткнула пшеничную прядь, выбившуюся из косы. -- Конечно, я за него переживаю. И, потом... -- руки ее внезапно бессильно упали вдоль тела, и графиня вздохнула. -- Скажите, лорд Мидес, а вот если бы вы любили девушку, кому бы стали уделять больше внимания -- ей, или, допустим, Седрику? -- Все зависит от обстоятельств, леди Олл, -- уклончиво ответил некромант и, вспомнив свой последний и единственный роман, смутился. Тогда, увлекшись новыми друзьями, он умудрился девушку проворонить и позволил увести ее из-под самого носа. -- Кстати, леди, вот что я хотел спросить. Чего хотела от вас та дама, в тюрьме? Флора споткнулась, вылезая на траву, долго терла пятно на юбке и только потом повернула порозовевшее лицо. -- Да так, ничего особенного. Начала расспрашивать, кто я, да откуда, а тут и вы подоспели. Она озабоченно глянула в небо -- солнце уже покидало зенит, и суетливо потянула некроманта за рукав: -- Ну, идемте же. Нужно торопиться. Дальнейшие приготовления времени много не отняли. Мидес огнивом развел костер, устроил на рогатинах палку с котелком, прошептал пару целебных заклинаний над начавшей пузыриться водицей и побросал туда ромашку. Потом он пожертвовал рукавами собственной рубахи, окончательно став при этом похожим на бродягу, и вскипятил самодельные бинты и мерцев кинжал. Попутно вспомнил, что, озаботившись чистотой грядущей операции, совершенно не подумал об обезболивании. Ясно, что некроманты, имея дело с покойниками, не слишком пекутся об этой стороне, но Салзару было стыдно. Он, побродив вокруг, нашел походящую ветку, чтобы дать закусить менестрелю. Обмотав кисть остатками рубахи, снял с огня котелок и, слив воду, отправился к пациенту. Сианн, неизменно подпираемый сбоку сереньким слугой, как раз расписывал графине Флоре подробности их будущей совместной жизни. Увидев Мидеса, осекся на полуслове и капризно произнес: -- Что так долго? Волшебник подавил в себе раздражение и только кивнул блондинке: -- Леди, вы мне поможете. -- Еще чего! -- тотчас возмутился менестрель. -- Такое зрелище не для нежной девушки! -- Но мне будет необходим помощник, -- пожал плечами некромант, размышляя, что именно имел в виду элвилин под "этим зрелищем" -- саму операцию или собственный зад. -- И, потом, Флора аристократка, их учат оказывать помощь пострадавшим. -- Лучше Себастьян, -- отрезал менестрель. Серенький зарделся, опустил глаза и скромно кивнул. Сианн же нежно улыбнулся девушке: -- Поверьте, дорогая, так будет лучше для вас. Потом скривился и со страдальческим выражением лица вскинул кошачьи глаза к прорехе в крыше. -- И дождусь я когда-нибудь помощи? Графиня Олл вскочила на ноги и, всхлипнув, вылетела за дверь. Мидес достал из котелка успевший остыть кинжал и неуверенно посмотрел на Сябика. -- Что ж, возьмите вон ту ветку и дайте в рот больному. -- Еще чего! -- снова вскинулся менестрель. -- Доставайте так. Я вам не простой обыватель, а особа княжеской крови. И настоящий мужчина к тому же. -- Ну, если вам не жаль собственного языка, -- меланхолично согласился Мидес и снова обратился к мальчику. -- Тогда, разрежь штаны и освободи рану. Тот поспешно достал из сапога Сианна серебряный кинжал и вспорол насквозь пропитанную кровью и успевшую высохнуть ткань. Элвилин заорал, а мальчишка, спав с лица, позеленел и, простонав "я не могу...", тоже вылетел вон. -- Леди Олл! -- крикнул Мидес. -- Прекращайте страдать и идите сюда. Очевидно, без вашей помощи все же не обойтись. Эх... клещи бы сюда сейчас... кузнечные, -- добавил он со вздохом. Сианн глухо застонал и, отвернувшись к стене, уткнулся в траву. Флора, хоть и была с виду бледной и испуганной, помощницей оказалась хорошей и исправно выполняла указания Салзара. Менестрель, к слову, обещание сдержал и, изредка поскрипывая зубами, стоически вытерпел процедуру. Привязывая к ране смоченную целебным эликсиром тряпицу, Мидес решился задать-таки пациенту насущный вопрос. -- Скажите, господин Сианн, -- осторожно спросил он. -- А как давно вы видели своего брата? Элвилин дернулся, точно в него выстрелили еще раз, а Мидес мысленно возблагодарил Судию, что заговорил с музыкантом после того, как кинжал Мерца был отложен в сторону. -- Сто-о!? -- возмущенно зашипел Сианн. -- Да как вы смеесе упоминась этого венегата и пведателя? -- Зря вы от коряжки отказались, -- печально констатировал некромант. -- Гляньте, графиня, там еще целебное зелье в котелке осталось? Девушка кивнула, и Мидес лично проследил, дабы она заставила раненого прополоскать рот. После этого менестрель смог вполне внятно высказать своему целителю все, что думает о своем старшем брате, предположить, в каком именно недостойном и отвратительном месте тот находится в данный момент, и пожелать родственничку долгих и увлекательных лет жизни в объятиях сатверского комтура. При этом менестрель настолько увлекся, что даже не удивился, что незнакомый ему давний оказался в курсе элвилинских семейных тайн. В целом, из потока Сианнова красноречия некромант вынес для себя главное -- Хельга, похоже, в Мерриане одна, а это значительно упростит дело, доведись им столкнуться в магическом поединке. Сябик, тенью проскользнувший на мельницу под конец операции, помог Салзару закинуть раненого на плечо. Покинув гостеприимную сень, компания, отбрасывая на тропу заметно удлинившиеся тени, медленно двинулась через поле к стоянке бродячего театра. Когда среди зелени кустов замелькали повозки, на тропинку, к вящему облегчению Салзара, выскочила Алина и с воплем: "Седрик, что они с тобой сделали!" -- бросилась навстречу. В паре шагов от медленно бредущего под тяжелой ношей волшебника она остановилась и растерянно сказала: -- Это кто? А... а где же Седрик? -- А я, между прочим, предупреждал... -- из кустов выступил рыжий Игуль и монотонно зажужжал в ухо мерцевой дочке. -- Не любит он тебя, Алинка, вот только момент представился -- деру и дал. -- Ничего он и не дал! -- возмущенно сказала графиня, тесня парочку с тропы. -- Он не виноват, что талантлив и его сам архонт для новой Школы изящных искусств отобрал! -- Для новой что? -- Сианн выплыл из задумчивости и дернулся на плече некроманта. -- Флора, о чем ты говоришь? Усталый и потный с ног до головы, Мидес с трудом удержался, чтобы как следует не встряхнуть менестреля. -- Леди Олл, давайте мы сначала устроим раненого. А потом уже станем разговоры говорить.
Долго думать об этом им не пришлось. Высунувшийся на шум Леопольд Мерц, узрев легендарного менестреля, всплеснул руками и велел Игулю и еще одному пареньку освободить Салза от ноши. Сианна со всеми почестями разместили в повозке самого директора, хотя Мидес так и не понял, чем, по большому счету, отличается оная от всех других. Тощая подружка мерцевой дочки Ираида уже неслась с кувшином холодного молока, да и сама Алина, узнав, что незнакомец является ни кем иным, как "серебряным голосом Даринги", заметно взбодрилась. -- Интересно, отчего девушки так падки на менестрелей? -- задумчиво протянул волшебник, тяжело присаживаясь в тень орешника. -- Оттого, что колдуны они все и бабники, -- мрачно ответствовал бухнувшийся рядом Игуль и, подперев щеки кулаками, стал хмуро наблюдать за переполохом, устроенным вокруг ничуть не смущенного всеобщим вниманием музыканта. -- Чего ж ты тогда учиться в Школе-то новой задумал? -- покосился на рыжего волшебник. Мальчишка промолчал, только яростно вырвал высокий колосок мятлика и сунул себе в рот. -- Вот, -- Мидес почувствовал, как что-то прохладное неожиданно коснулось его плеча и, подняв глаза, увидел Флору, протягивающую глиняную крынку. -- Держите, Салзар. Вы сегодня фигура менее заметная, а любовь толпы -- она так непостоянна... Девушка печально усмехнулась и уселась рядом, обхватив руками колени. -- Спасибо, -- некромант благодарно кивнул и с наслаждением приник губами к краю кувшина. -- А что, этого Седрика действительно взяли в новую Школу? -- нарушил молчание Игуль и покосился на девицу из-под ржавых ресничек. -- Да, на нашу беду, -- ответил за нее Мидес, утираясь рукавом, и вздохнул. -- По-моему, это никогда не кончится. Мы так и станем носиться в Мерриан и обратно за каким-нибудь новым делом. Ну, до того момента, пока нас не поймают. -- А может, и не нужно? -- безмятежно заметил Игуль. -- Менестрелю в Школе той самое место. Кстати, так вы надумали меня учить? Мидес задумчиво хмыкнул. -- Ну, если способности к магии у тебя такие же, как к пению, то лучше не стоит.... А насчет Седрика... возможно, ты и прав. Только вот есть опасность, что упекут его в узилище, прежде чем до этой самой Школы он доберется. -- Я все равно с вами отправлюсь. И вы меня научите, -- Игуль исподлобья посмотрел на некроманта и, надувшись, отвернулся. -- Салзар, -- Флора тронула Мидеса за плечо. -- Так что вы решили? Насчет графа. -- Так, -- некромант посмотрел на небо. -- Пожалуй, уже должна начаться служба в соборе и, если ваш человечек не наврал, то магов в поместье сейчас нет. Так что я смогу свободно проникнуть туда под покровом волшебства. -- Вы подслушивали! Где? Когда? -- Флора вспыхнула. -- А какое это теперь имеет значение? Девушка нахмурилась, но по здравому размышлению обижаться передумала: -- Ну, ладно, а вот, сколько нам нужно будет лошадей? А потом что, сразу отправимся в путь? Наверное, будет неразумным держаться так близко к Мерриану, когда мы освободим пленника? Графиня встревожено покосилась на повозку, в которую поместили менестреля, и покраснела, заметив внимательный взгляд некроманта. -- Не волнуйтесь, леди Олл, -- Мидес хотел, было, взять девушку за руку, но вовремя себя одернул. -- В город я пойду без вас. И не перечьте. Потому что, во-первых, мне проще будет прикрывать иллюзией троих -- это я прикидываю, что, будь Судия на нашей стороне, к нам присоединится и Седрик, а во-вторых... -- он вздохнул. -- Понимаете, Флора. Мне неудобно вам это говорить, но, похоже, ваш жених решил начать геройствовать. И, если откровенно, то я боюсь, что он умудрится провалить нам все дело. Из лучших побуждений, естественно. Леди Олл возмущенно уставилась на некроманта. -- Салзар, -- строго сказала она. -- Алиелор -- благоразумный мужчина. И если он сейчас слегка несносен, то это исключительно из-за ранения. -- Тогда тем более, -- Мидес кивнул. -- Леди Флора, вы можете мне обещать, что позаботитесь о раненом в мое отсутствие и удержите его от необдуманных поступков? Возьмите себе в помощь Троварда, на худой конец. Кстати. А почему его не видно? Игуль, ты знаешь, где сэр Джон? -- Говорят, ушел, -- меланхолично бросил мальчик, окончательно размочалив зубами травинку. -- Как проснулся, услыхал, что мы в Мерриан подались, так молча собрался и отправился куда-то. -- Этого еще не хватало... -- Салзар с трудом удержался, чтобы не начать рвать на себе волосы, но потом немного успокоился. Все же Тровард -- человек бывалый, да и город знает, как свои пять пальцев. Графиня Олл в это время бездумно перебирала складки на юбке и, судя по всему, терзалась противоречивыми чувствами. С одной стороны, долг толкал ее броситься на помощь дядюшке. А с другой, в словах Салзара был здравый смысл, да и девицы, снующие, точно пчелки, вокруг повозки, в которой лежал раненый музыкант, определенно заставляли Флору нервничать. Звенящий, точно колокольчик, голос Сианна, разрешил ее колебания. -- Флора, дорогая, где вы? -- Идите, леди, -- кивнул ей Салзар. -- И помните о нашем уговоре. Она кивнула, сдула упавшую на глаза пшеничную прядь и, порывисто поднявшись, бросилась к повозке. -- Игуль, -- Мидес повернулся ко все еще насупленному рыжему. -- Послушай, для того чтобы взять кого-то в ученики, я должен быть уверен, что могу на него положиться. И не ешь меня взглядом, пожалуйста. То, что ты не донес обо мне Ордену, еще не рождает во мне безграничное доверие. Давай так. Выполнишь одно поручение -- так и быть, стану тебя учить. -- Какое? -- с мальчика разом слетела вся надменность, и глаза его возбужденно заблестели. -- Поговори с Мерцем; нет, сначала с леди Олл. Пусть она с ним разговаривает. Упросите дать на время лошадь, а лучше двух. Я не знаю, как быстро нам придется уходить, и сможет ли граф Юлиуш добраться самостоятельно до лагеря. Возьми с собой провизию и воду и жди нас у старой мельницы. И, да, скажи Леопольду, я передал, чтобы уже начинал сборы. Возможно, разумнее будет труппе сняться с места до темноты. Пока в городе относительно тихо и ордальоны не выслали за нами погоню. В крайнем случае, мы догоним. Пусть нас не ждут. Игуль серьезно кивнул и, отбросив травнику в сторону, не спеша поднялся: -- Всего-то? Не извольте беспокоиться, все в лучшем виде сделаю. Салзар немного удивился внезапно проснувшейся покладистости рыжего и, поднявшись, похлопал того по плечу: -- Возможно, я ошибся, и из тебя выйдет толк. Волшебник прошелся до реки, где, как и ожидал, обнаружил бабку Антониду. Та, увидев Мидеса, отчего-то провела по лбу двумя перстами, но безропотно и, кажется, даже охотно, снабдила Салзара фляжкой с водой и парой бутылочек с целебными зельями. И когда волшебник, поблагодарив, уже разворачивался, чтобы уходить, прошептала ему вслед: -- Не возвращался бы ты, милок... слишком уж горя много мне с тебя будет... Мидес напряженно всмотрелся в изрезанное глубокими морщинами коричневое лицо и почувствовал, как по спине его пополз противный холодок. -- А ты что, видала чего? -- Если и видала, то не твоего ума это дело, -- как отрезала старуха и поджала губы. -- Ты бы слушал, чего тебе мудрые люди говорят, да верил. -- Ничего не бойся. И начинай собираться, Мерц обещался сегодня от города уходить. -- От города, может, и уйдешь, а от судьбы своей... -- Антонида легонько подтолкнула Мидеса к лесу. -- Давай ужо. Небось, заждались тебя друзья-то. Хотя и без толку все то... Салзар раздраженно дернул плечом и быстро пошел в сторону тропы. Он не слишком верил в кликушество старух-ведуний, поскольку знал не понаслышке, что добрая половина из них и видеть-то толком не умела, но бабка Антонида ввела его в непонятную тоску. А тут еще снова замелькало сквозь листву пожженное солнцем поле, и некромант, представив себе уже изрядно набивший оскомину пейзаж, окончательно пал духом. Вышел из лесу и тяжело вздохнул. Снова долгий путь через поля, потом извилистые сырые стены подземелья, улицы города, где можно запросто наткнуться на знающих тебя в лицо меррианских ордальонов. Он задрал голову к прозрачно голубому небу, посмотрел на парящую высоко над головой точку -- не иначе, ястреб, поймав крыльями воздушный поток, высматривает добычу. Мидес неожиданно и ясно представил себе раскинувшееся далеко внизу поле, серебристый блеск петлявшей змейкой речки Онги, синеву вокруг и гул в ушах, заложенных от плотного движения ветра. А потом внезапно понял, что летит, заваливаясь на одно крыло, пытаясь выровнять тело, ставшее вдруг непривычным и неповоротливым. Изо рта его раздался резкий птичий вскрик, и Салзар неловко взмыл над деревьями, чувствуя, как шевелятся под ветром перья. Несколько взмахов крыльями -- и вот крупный ворон уже нашел ритм, сроднился с ощущениями и, охваченный восторгом, закружил над лесом, набирая высоту. Правда, воспоминание о парящем неподалеку ястребе быстро восторг этот пригасило, и волшебник, настороженно покрутив смоляной головой, описал полукружие в воздухе и полетел к высящимся на пригорке каменным стенам Мерриана.
Про стрелу в филейной части Сиана ржака конечно Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Ну, я ж говорила, Салзар умница, настоящий мужик и боевой товарищ. И друзей не бросит и врагов проучит. с таким хоть в Афган, хоть в Чечню. Наш человек.
Город с высоты полета казался незнакомым. Глаза птицы видели мир другим -- более объемным, раскинутым шире и дальше, в непривычных мутноватых красках. Салзару пришлось сделать пару кругов над площадью, облетая золотые шпили собора и прислушиваясь к нестройному пению, отдающемуся гулким эхом в голове -- служба была в самом разгаре. Наконец, сморгнув пару раз, -- серая пленка век незнакомо прошлась по глазам -- он разглядел сверкнувшую в лучах заката золотую лисицу, бегущую в небо. Торжествующе каркнув, ворон развернулся и, мерно взмахивая большими крыльями, полетел в сторону флюгера поместья Оллов. Опустившись на раскалившуюся за день черепицу, Мидес несколько раз беспокойно переступил лапами -- неприятно, но терпеть вполне можно, грубая кожа защищала от жара не хуже пуленов. Внимательно оглядел двор, склоняя голову то к одному, то к другому плечу. Очевидно, девица-рыцарь, на которую так уповала леди Флора, сдержала обещание. Во всяком случае, во дворе было тихо и безлюдно. Только у ворот стоял одинокий охранник в ордальонском черном плаще и о чем-то увлеченно переговаривался через решетку с пригожей горожанкой. Салзару пришла в голову мысль поискать Гертруду, экономку графа Юлиуша, но потом, вспомнив, в каком обличии находится, волшебник отмел эту мысль. Вряд ли женщина придет в восторг, узрев перед собой крупную птицу, пытающуюся завязать с ней разговор. Для начала нужно было подготовиться, по меньшей мере, найти хоть какую одежду. Кроме того, некромант понятия не имел, каким образом сможет вернуться в человеческое тело. Первого своего обращения в фюлгью он совершенно не запомнил да и не слишком осознал, как это у него вышло сейчас. Мидес попытался вздохнуть, однако из горла снова вылетело хриплое карканье, и волшебник для начала решил поискать открытое окно. Он подпрыгнул в воздух и перепорхнул на крышу сараюшки, стоящей на заднем дворе. Выбор у Салзара оказался большой -- жара, несмотря на катившееся к горизонту солнце, все еще окутывала мир звенящей истомой, и почти все окна поместья были распахнуты настежь. Неожиданно до обострившегося слуха птицы донеслись звуки музыки. Мидес встрепенулся, прыгнул в воздух и полетел вдоль каменной стены, стараясь найти источник звука. Мелодия смолкла, и тут же из окошка на втором этаже донесся раздраженный голос Седрика: -- Елки-кочерыжки, ну кто же так инструмент держит? Ворон опустился на подоконник и внимательно уставился в комнату, поворачивая голову, разглядывая представшую картину то одним, то другим глазом. Сидящие у потухшего очага юноши были настолько увлечены беседой, что появления птицы не заметили. Седрик, пожалуй, был самым старшим и, кажется, откровенно наслаждался своим превосходством, возомнив себя чуть ли не легендарным мастером Орландо в окружении учеников. -- Вот это, -- он выдернул у вихрастого черноволосого мальчика цитру, -- музыкальный инструмент, а не лопата! И держать его нужно нежно, точно девицу. Мальчишка захлопал глазами и густо покраснел. Сидевший рядом парнишка постарше, но такой же встрепано-чернявый, фыркнул и стукнул младшего по спине. -- Скажете тоже, пан Седрик. Братец Милош не то что лютни, девицы в руках отродясь не держал. Его товарищи зашлись дружным смехом, а тот, кого назвали Милошем, ринулся с кулаками на обидчика. -- Но-но-но! -- решительно разнял драчунов салзаров слуга. -- Вы должны помнить, что вступая в Школу, оставляете за порогом свои дурацкие манеры и начинаете придерживаться главного правила музыканта. А правилом этим является что? Седрик, нахмурившись, сурово оглядел учеников. -- Сила менестреля -- в его слове и голосе, а не кулаках и оружии. Местные дарования округлили глаза и, как один, покорно закивали. -- Вы это... -- сказал чернявый постарше, -- только пану архонту не говорите, что мы тут повздорили немного. А мы вам, хотите, лютню почистим? Будь сейчас у Мидеса рот, он бы непременно ухмыльнулся. Меррианцы, судя по всему, решили, что Седрик является ни кем иным, как приставленным к ним Равелтой наставником. Ну, или соглядатаем, что, в общем, примерно одно и то же. Выпускник мастера Орландо поспешно прижал к груди новый инструмент и сурово бросил: -- И не вздумайте. Это -- цитра. Между прочим, тонкая элвилинская работа, для грубых рук неучей не предназначенная. А если замечу, кто ее трогает, тому не поздоровится. Мидес не удержался и фыркнул -- больно уж забавно выглядел в новой для него роли Седрик. Из клюва снова вылетел хрипловатый звук, больше всего похожий на скрежет, и парни, как по команде, повернули головы к окну. -- Вот зараза, здоровый какой, -- удивленно протянул чернявый и, нащупав в стоявшей у очага корзине кусок угля, размахнулся, чтобы запустить в Салзара. -- А ну, брось! -- взревел Седрик, и, перехватив руку парня, покачал головой. -- Даже и не думай. Это ко мне. В смысле, почта. Брат Милоша выпучил глаза, а Седрик назидательно поднял палец. -- Вы что же думаете? В такое неспокойное время добрые ордалиане станут пользоваться короедскими летавками? Этой богопротивной мерзостью? Нет, мои дорогие. Мы тренируем других почтовых птиц. Пусть летят они дольше, зато не омрачены те полеты волшбой пакостной. А сейчас занимайтесь своими делами. А мне письмо прочитать нужно. Менестрель отложил инструмент, подошел к подоконнику и, сделав страшные глаза, прошептал: -- Лорд Мидес. Это ведь вы? Некромант еле удержался, чтобы не клюнуть протянутую к нему руку Седрика. Нашел себе почтальона, наглец. Пристально поглядел сизым глазом на слугу, а потом, сменив гнев на милость, все же коротко кивнул. Седрик, не говоря ни слова, уселся на подоконник, перекинул ноги наружу, чуть не зацепив Мидеса и заставив его тревожно взмахнуть крыльями. Осторожно опустив ступни на идущий под окном каменный карниз, медленно двинулся вдоль стены, раскинув в стороны руки и вжимаясь в старинный камень всем телом. Ворон вспорхнул с подоконника и понял, что путь музыканта лежит на тот самый балкончик, где они с леди Флорой так мило беседовали, казалось, тысячу лет назад. -- Ну? -- Седрик лихо перемахнул изящные перильца и вопросительно посмотрел на некроманта. -- Давайте, обращайтесь уже, и пошли. Я тут много чего узнать да услышать успел. Салзар спорхнул с перил на уложенный мозаикой пол, и, неуклюже переваливаясь, двинулся в столовую, стуча коготками по мрамору -- неизвестно, пустовала ли комната, и Мидес решил на всякий случай держаться незаметнее. -- Тут, понимаете, такое дело, -- вещал ему вслед музыкант. -- Нам одна девица обед приносила, так понарассказывала! Говорила, что на архонта вроде как покушение готовится. Я уж, часом, думал -- не вы ли чего намудрили, да потом решил, что ежели б это были вы, то вряд ли оллова прислуга об этом знала. В общем, как бы там ни было, беготня стояла -- тока ну. Рыцари весь дом обшарили, даже нас с ребятками осмотрели. А потом снялись все и вместе с Его Высокопреосвященством на повечерие подались. Я вот чего думаю... Ежели они всей армией да в собор -- это куда же простым горожанам-то деваться? Мидес вспорхнул на укрытый белоснежной скатертью стол и прервал размышления Седрика, потянув за рукав коричневой рубахи. -- Куда? -- не понял менестрель и удивленно заморгал. Ворон тоже сморгнул и потянул сильнее. Седрик попытался вырваться, и тогда Мидес, раздосадованный его непонятливостью, слетел на сиденье кресла и раздраженно ухватил слугу за штаны, попутно прихватив кусок кожи. -- Чего вы щиплетесь? -- возмущенно заорал лютнист, испуганно покосился на дверь, а потом чело его разгладилось. -- А... я понял. Вам нужна одежда, да? Ладно, ждите здесь, а я чего придумаю. Ученик мастера Орландо осторожно выглянул в коридор и, обернувшись к хозяину, восторженно прошептал: -- Ни-ко-го. Я быстро, вы не волнуйтесь. Кстати, -- менестрель прищурился и ухмыльнулся самым возмутительным образом, -- вы не голодны? А то я бы мог и прихватить чего... мышку там или жучка какого... Салзар возмущенно каркнул, взмахнув крыльями, и Седрик вихрем вылетел наружу. Ворон для порядку еще грозно поклацал клювом вслед нахалу, а потом впал в задумчивость, примостившись у ножки стола и прикрыв плёночкой сизые глаза. "А что, если ему не удастся вернуться снова в человеческое тело? Хотя нет, -- волшебник чуть пошевелился, -- такого просто быть не может". Он начал усиленно припоминать, что и когда слышал о фюлгье, но, кроме того, что она является звериной сущностью любовых отпрысков, в голову ничего не лезло. Мидес внезапно вспомнил о кольце и дернулся, вскочив на лапы. Если оно исчезло вместе с одеждой -- это беда. Хотя, в прошлый раз... Точно отклик на движение мысли, некромант почувствовал неясное жжение на конце правого крыла. Неприятное ощущение становилось все явственнее, высокие ножки стола со свисавшей вниз скатертью стали стремительно уменьшаться, и спустя мгновение Салзар понял, что сидит в своем обычном обличии на холодном мраморном полу. Первым делом Мидес суетливо вскинул руку и облегченно издал все еще странный, хрипловатый вздох. Кольцо Изоила снова мрачно поблескивало с пальца кровавым камнем. А потом некромант представил, что вот сейчас откроется дверь, и вместо долгожданного Седрика как пить дать, занесет сюда какую-нибудь Гертруду. Волшебник вскочил на ноги и, быстро сорвав со стола скатерть, обмотал ее вокруг торса, закинув один конец на плечо. И, точно в дурном сне, донеслись из-за двери отчетливые звуки шагов. Возможно, обостренный слух все еще не вернулся к обычному человеческому состоянию, а, может быть, идущий по коридору не счел нужным таиться -- времени на размышления не было. Некромант в два прыжка подскочил к изящной витражной створке, и затаился сбоку от нее, чувствуя обнаженными плечами шероховатую поверхность стены. Шаги затихли, и на разноцветное стекло упала чья-то тень. Дверь тихонько отворилась, вошедший замер на пороге, и Салзар, стараясь не дышать, попытался разглядеть визитера через разделивший их витраж. Человек не спеша прошел в комнату. А потом -- Мидес даже не успел понять, как это случилось, -- дверь захлопнулась, и в шею некроманту уперлось острие меча. -- Так-так, -- сказала беловолосая, и скривилась. -- Где-то я твою рожу уже видела... Салзар попытался ответить, однако приставленный к горлу клинок разговорам не способствовал, и волшебник только что-то невнятно промычал. -- Уговорил, -- голос девицы прозвучал насмешливо и резко, а черные глаза ехидно прищурились после того, как ордальонка оглядела Мидеса с ног до головы. -- Я сейчас отведу оружие, а ты быстренько расскажешь мне, кто таков. Тогда я, возможно, не отправлю тебя на дыбу. Она убрала в сторону меч, впрочем, не слишком далеко, и коротко дернула головой: -- Ну? -- Леди, -- Салзар на мгновение прикрыл глаза и, стараясь не делать резких движений, медленно поднял ладонь к шее, стирая выступившие капельки крови. -- Вы ошибаетесь. Я не враг вам, а, скорее, союзник. Это именно меня прислала графиня Флора освободить графа. -- Надо же... -- язвительно фыркнула девица. -- Союзник без штанов. У вас что, заклинание иллюзии не вышло, господин маг? -- Слушайте, леди! -- Мидес с трудом сдержал накатившее раздражение. -- Ведь это вы, я так понимаю, оказали поддержку нам с графиней. Так стоит ли в ответственный момент отвлекаться на пикировку и осложнять без того непростое дело? -- А чем, собственно, докажете, что вы тот, за кого себя выдаете, а? -- девица-рыцарь изогнула бровь и только крепче сжала витую рукоять клинка. -- Чем докажу, что я волшебник? -- удивленно спросил некромант. -- Нет, что вы друг Флоры. Тут Салзар озадачился не на шутку. В их с графиней планы не входило, что придется доказывать кому-то свое знакомство. И какой леший принес эту язву обратно в поместье? Без нее все было бы значительно проще. За дверью снова раздались шаги, на этот раз осторожные и крадущиеся, и ордальонка тотчас опять приставила клинок к многострадальной некромантской шее. -- Стой тихо. Замри. Салзар не думал поднимать шум и только с некоторым интересом косился на снова прижавшую его к стене девицу. В дверную щель просунулась всклокоченная голова Седрика, и менестрель вполголоса произнес: "Цып-цып-цып... лорд Мидес, вы где?". Он протек в комнату, прижимая к груди сверток и невесть как снова попавшую к нему цитру. Увидев картину у стены, музыкант побледнел: -- Ох, папа, только не говорите, что пришли меня навестить. -- Как? Лорд Мидес? -- удивленно вскинула брови беловолосая и, опустив оружие, с обескураженным видом сделала два шага назад. -- Угу, сынко, -- кивнул музыканту Салзар. -- Похоже, ты нас сдал... Тебе, случайно, леди Флора никакого письма вот для нее, -- он кивнул головой в сторону девицы, -- не передавала? Рекомендательного, например? -- Э... нет, -- на лицо Седрика вернулись краски, он поскреб макушку и обезоруживающе улыбнулся. -- Ну, тогда, считай, пропал граф Юлиуш, -- мрачно констатировал некромант. -- Пошли, -- коротко бросила девица, резко развернувшись и дернув на себя дверную ручку. Волшебник поразился столь внезапной перемене в ее к ним отношении и негромко окликнул: -- Э-э, леди. Вы не могли бы подождать, пока я переоденусь? Седрик, ты же принес, что я просил? -- А то! -- лютнист покачал пестрый сверток в руках. -- Тут даже выбор есть. -- Только быстро. Я за дверью буду, -- бросила беловолосая сквозь зубы и тихо фыркнула: -- Болваны... При этом Салзар мог поклясться, что когда дева окинула его неприветливым взглядом, прежде чем удалиться, на лице ее играл легкий румянец. -- А это кто? -- почему-то шепотом поинтересовался музыкант, когда за ордальонкой захлопнулась дверь. -- Чего она все вокруг нас околачивается, а? И сейчас, и вот тогда, на состязании? -- Я не думаю, что это нарочно. Скорее уж, сам Судия в ее лице взялся охранять нас, -- неожиданно для себя пробормотал Салзар, быстро натягивая на себя простую домотканую одежду. -- Ага, -- фыркнул Седрик. -- Ворожей-некромант в любимчиках Судии и Ордена его... -- Вы скоро? -- беловолосая просунула голову в дверь и мрачно оглядела парочку. От замешательства ее не осталось и следа, и она процедила сквозь сжатые зубы: -- Я, конечно, обещала леди Олл помочь, но не думайте, что нанялась вам двоим в няньки. -- Уже идем! -- Седрик расплылся в широкой улыбке и отвесил изысканный поклон. Девица-рыцарь презрительно фыркнула и опять скрылась за дверью. Салзар поспешно отправился следом, чувствуя, как мрамор приятно холодит босые ступни -- обувью его слуга не осчастливил.
Коридоры поместья были пусты. Слуги, судя по всему, предпочитали сидеть по своим комнатам и носу лишний раз наружу не показывать, а почти вся стража двинулась в собор вслед за гроссмейстером. -- Стойте, -- там, где коридор резко поворачивал, ордальонка вскинула руку и, прислушавшись, вполголоса сказала: -- Дальше, по левую сторону, будут комнаты графа Юлиуша. Он, говорят, весьма плох, и поэтому его оставили в собственных покоях. -- А что с ним? -- нахмурился Салзар и вспомнил Гертруду, убеждающую своего хозяина забросить вредную привычку опустошать по утрам винные кувшины. -- Я не лекарь, лорд Мидес, -- коротко бросила девушка. -- И вообще, граф -- это не мое дело. Кстати, у двери в его покои должен стоять охранник. И он -- тоже не мое дело. Имейте в виду, если вы здесь задержитесь, и начнется заварушка, мне придется выступить на стороне Ордена. -- Спасибо вам, леди, -- серьезно сказал Салзар и, ухватив девушку за руку, галантно приложился к ее запястью. -- Мы ценим то, что вы для нас сделали, и постараемся не подвести. -- Я это сделала не для вас, -- глаза ордальонки метали молнии, а щеки загорелись, точно пламя вспыхнуло в очаге, -- а для Флоры. Все, прощайте. Она резко развернулась на пятках и стремительно пошла в противоположную сторону: спина прямая, голова гордо вскинута, белые волосы волнами рассыпаны по плечам. -- Вот злюка, -- прошептал ей в спину Седрик, а Салзара ткнуло в затылок, куда-то под череп, странное ощущение, точно он уже встречал эту девушку. Но когда, где? В далеком прошлом, а, может, во сне? Волшебник тряхнул головой, отгоняя странное чувство, и, кивнув музыканту, подкрался к старинному портрету какого-то рыжеволосого предка Оллов с жутко ехидным взглядом золотистых глаз. Там он осторожно заглянул за угол и удивленно поднял брови. Стражника у комнат графа Юлиуша почему-то не оказалось, а сама массивная дверь была приоткрыта, бросая на мраморный пол красноватую дорожку солнечного света. Когда некромант со слугой подкрались ближе, до них донеслись голоса. -- А если он сейчас откинет копыта? -- резкий тембр говорившего был незнаком Мидесу. -- У нас уговор был, что его из поместья вытащить надо, а он, вон, еле живой сидит да дышит через раз. Дойдет ли? Кто мне гарантирует, что эта ваша девица за мертвого, как за живого, заплатит? -- Я! -- возмущенно ответил собеседник. -- Я тебе гарантирую, что доплачу, даже если девушка не согласится. Раздался негромкий стон, и Салзар осторожно заглянул в приоткрытую дверь. В центре комнаты, у стола, он увидел сэра Джона, яростно пожиравшего глазами высокого светловолосого короеда, небрежно опершегося о каминную полку. Физиономии пришлого Салзар не разглядел -- тот стоял спиной к двери, а вот бледное лицо сидевшего в кресле графа Юлиуша смотрело прямо на некроманта. Граф Олл выглядел ужасно: спутанные волосы, отрешенный мутный взгляд, темные круги под глазами на как-то враз похудевшем и вытянувшемся лице. -- Стоит ли вести такие речи при графе? -- мягко спросил Мидес, проскальзывая в комнату, -- по-моему, это жестоко, господа, ну, как он вас слышит? Короед, мягко подпрыгнув, точно застигнутый за воровством сметаны кот, развернулся, и через мгновение в грудь Салзару уже было направлено лезвие короткого кинжала, а в лицо насторожено всматривались зеленые звериные глаза. -- Кандоир, опусти нож, -- торопливо произнес Тровард, -- это свой. Элвилин, все еще недоверчиво глядя на Мидеса, отступил на пару шагов и, небрежно крутанув оружие в руке, точно рисуясь, вложил в ножны. -- Мгла, Салзар, -- сэр Джон торопливо пошел навстречу некроманту, дружески похлопал того по плечу и облегченно вздохнул, -- мы уж думали, что-то произошло. Ждали тебя в трактире больше часа. Но, вижу, тебе удалось избежать неприятностей. -- Ждали? -- удивился волшебник, быстро придвигаясь к Юлиушу и стараясь прощупать пульс на вялом холодном запястье. -- А мне об этом ничего не известно. -- Так ты не получал мою записку? -- Тровард налил воды и поднес высокий кубок к растрескавшимся серым губам своего компаньона. Граф попробовал сделать глоток, но только беспомощно открыл рот, а по подбородку и шее заструился тонкий ручеек. -- Вот ведь зараза! Девка эта, как там ее звали? Тощая такая, на лошадь похожа. Ведь, как человека, просил передать тебе послание. Он неожиданно ласково и бережно отер полотенцем лицо Олла. -- Нет, мне ничего не передавали, -- мотнул головой некромант, подумав, что, очевидно, явление светозарного менестреля начисто отбило память и девице Ираиде тоже. -- Сэр Джон, как бы то ни было, нам следует поскорее убираться отсюда, пока ордальоны не вернулись. Кстати, а как вы проникли сюда? И где стража? Стоявший у камина элвилин презрительно фыркнул, а Тровард, осторожно подставляя плечо Юлиушу, пробормотал: -- Это Кандоир из доков. Специалист по скользким и опасным делам. Так что проникнуть сюда и очистить себе путь нам не составило труда. -- Лучший специалист, прошу заметить, -- уточнил элвилин и захохотал. Тровард поморщился. -- Хватит ржать и помоги. В конце концов, тебе за это платят. Пришлый подскочил и, подставив плечо с другой стороны, поставил на ноги несчастного графа. -- Седрик, -- Мидес кивнул топтавшемуся все это время у двери юноше, -- подойди ближе. Я попробую прикрыть иллюзией всех. Надеюсь, что получится... -- он вздохнул и крутанул на пальце отозвавшееся рубиновым всплеском и потоком головной боли кольцо. Последнее, что успел заметить Салзар, прежде чем он и его спутники исчезли, -- алчный блеск в глазах Кандоира, пристально смотревшего на артефакт. Обратный путь оказался неожиданно легким. Выйдя на улицу, они тотчас увидели давешнюю ордальонку, безмятежно расположившуюся на лавочке возле сараюшки и натирающую клинок. Девица хоть и сидела далеко, при звуке шагов голову вскинула и, чуть усмехнувшись, поднялась с места и направилась к воротам, где завела негромкий разговор со стражником. -- По-моему, она нас услышала, -- пробурчал недоуменный голос Седрика, -- и я готов поклясться, что отвлекает того рыцаря... -- Прекрати болтать ерунду, -- слегка высокомерно одернул музыканта Кандоир, -- была бы она элвилин, я бы согласился, а так -- простое совпадение. Да и не верю я в лояльность ордальонов. -- И, тем не менее, эта девушка помогла нам, -- неожиданно вступился за беловолосую Мидес, -- если бы не ее участие, мы так легко бы не отделались. -- А, может, вы все помолчите? -- пропыхтел сэр Тровард. -- Где гарантия, что нас снова не услышат? Впрочем, им опять повезло. Потайной лаз в заборе, показанный некроманту еще Гертрудой, никем не охранялся, на пустыре тоже не было ни души, и даже город они умудрились пройти, не привлекая внимания. Сложности начались позже -- когда, опустившись в катакомбы на заднем дворе таверны "Меч Трилла", Салзар снял заклинание иллюзии. Не успели миновать и четверть пути, как граф Олл, всю дорогу провисевший мешком на сильных плечах попутчиков, но время от времени все же перебирающий ногами, неожиданно охнул и начал хватать ртом воздух, натужно выпучив глаза. -- Мгла! -- отчаянно ругнулся Мидес. -- Положите его на землю. Сэр Джон, приподнимите графу голову, а вы, как вас там, Кандир? Развяжите ему рубаху на груди. Некромант поспешно начал перебирать на поясе бутылочки, которыми запасся еще в лагере. -- Кандоир. Я? С какой стати? -- элвилин скривился, но все же повиновался. Салзар попытался влить в рот графу Оллу зелье, но бутылочка только звякала о судорожно сжатые зубы. Кандоир покачал головой и, вытащив кинжал, без слов сунулся разжимать челюсти дядюшке Юлиушу. -- Осторожнее, Канди, -- взмолился Тровард, и некромант в очередной раз удивился, насколько бережно сэр Джон относится к своему компаньону. Рыцарь поднял голову и покрасневшими глазами встретился с взглядом некроманта. -- Он мне как брат, -- Джон шумно сглотнул и растерянно моргнул. -- Салзар, ты поможешь? -- Я стараюсь, -- кивнул волшебник. -- Но я не всесилен. -- Пожалуйста... Мидес вздохнул и, положив руки на виски графа Олла, мысленно того позвал. Кольцо на пальце отозвалось смутным жжением, и некромант неожиданно очутился в незнакомой комнате. Там не было окон, дверей и углов, а круглые стены ее играли мягким золотистым светом. "Наверное, так чувствует себя мошка, попавшая в каплю янтаря", -- подумал волшебник и сделал шаг вперед. В самом центре сферы стоял Юлиуш, одетый в длинный золотистый балахон, и неожиданно светлым и ясным взглядом смотрел на Мидеса. -- Вот и хорошо, -- граф кивнул, и в углах его губ мелькнула усмешка. -- Значит, теперь и мне пора. Мне так... славно. Только немного страшно. -- Не уходи, -- Салзар поразился, насколько глухо прозвучал его голос в отличие от звенящего чистого тембра Юлиуша. Олл заметил удивление волшебника и тихо рассмеялся. -- Просто ты не отсюда. Пока. Но когда-нибудь придет и твое время, и ты поймешь. -- Не уходи! -- почти прокричал Мидес снова и в панике подумал, что же он скажет Флоре. -- Она поймет, не бойся, -- граф улыбнулся светло и посмотрел куда-то за плечо Салзару. Некромант резко обернулся и увидел огромного золотистого кота, невесть откуда появившегося в янтарной комнате. Кот насмешливо глядел на Мидеса необычайно умными, янтарными же глазами и открывал рот в беззвучном мяве. -- Это за мной, -- серьезно кивнул Юлиуш. -- Надо же, я и не думал, что именно он явится. Видать, и во мне течет его кровь... Кот взмахнул из стороны в сторону пушистым хвостом, подняв вокруг себя целую метель золотистых снежинок и, не спеша развернувшись, пошел к янтарной стене. -- Салзар, -- руки графа Мидес почти не ощутил -- так, легкий ветерок коснулся плеча, -- скажи Флоре, что я люблю ее. И пусть не грустит. Я уверен, что обязательно найдется тот, кто сможет о ней позаботиться. И Юлиуш Олл, сделав шаг вслед за котом, неожиданно растворился в золотой вспышке вместе со своим хвостатым спутником. Глаза некроманта точно обожгло ярким солнцем, и он, ухватившись за веки, негромко застонал, чувствуя, как из тишины наплывают звуки, обволакивают и почти осязаемо толкают в виски. -- Юлиуш, не-ет!!! -- в крике Троварда были боль и одновременно печаль с горькой примесью смирения перед неизбежным. Звякнула бутылка, покатившись по каменному полу, а потом донесся тихий голос пришлого: -- Кончено... эх, сбылись мои худшие опасения... Мидес осторожно потер веки. Глаза болели, слезились, но он уже мог отчасти разглядеть своих спутников, особенно, когда удалось проморгаться. -- Седрик, -- позвал волшебник негромко. -- Подойди ко мне. -- А... да, -- голос менестреля прозвучал растеряно, -- и что же теперь делать? Понесем графа дальше? -- Ну, не бросать же его тут, -- глухо ответил Тровард. -- И, потом, леди Флора... она же захочет посетить его могилу... -- Пф, какие нежности, -- Кандоир резко поднялся на ноги и остался стоять, пригнувшись -- потолки в туннелях были низкие, -- я бы на вашем месте оставил его. Вы сейчас не в том положении, чтобы предаваться романтическим порывам, тащить на себе тело, а потом разводить церемонии прощания. Хотя... -- он усмехнулся, -- дело хозяйское. Сэр Джон, вас я знаю неплохо и на ваше слово могу положиться. Но также знаю, что вы сейчас в розыске, и доступ к вашим финансам временно закрыт. А вот с девицей вашей не знаком. И не уверен, что ее родственники пожелают платить э... за труп. В общем, я хочу сообщить, что умываю руки. Вернусь в поместье, пока ордальоны заняты богослужением. Может, там смогу найти что-то, что могло бы компенсировать мне... -- Я тебя понял, Канди, -- в голосе Троварда прозвучала ярость. -- Ты идешь грабить моего мертвого друга. -- Что вы, милорд, -- насмешливо протянул элвилин, -- я иду забрать обещанную плату. Более того, этим я окажу услугу вашей подопечной, ведь ей наверняка сейчас будет не до расчетов и все такое... Белобрысый хохотнул, и шаги его начали удаляться. Сэр Джон ринулся, было, следом с намерением наказать наглеца, однако волшебник успел перехватить товарища: -- Стойте, пусть идет. Он отчасти прав. По крайней мере, в том, что нам следует торопиться...
Когда массивная плита, закрывавшая выход из туннеля, отъехала, и Мидес высунул наружу голову, в лицо ему ударил сноп лучей красноватого солнца, почти коснувшегося горизонта. Салзар, застонав, прикрыл глаза. Резь была невыносимой, по щекам снова побежали слезы, и волшебник наощупь вылез на поверхность и уселся на землю. Нашарил на поясе берестяную коробочку, которую передал ему неизвестный лекарь. -- Что с вами, лорд Мидес? -- раздался над ухом обеспокоенный голос музыканта. -- Помоги Джону, я сейчас... Некромант открыл бурачок и, погрузив мизинец в прохладную липкую мазь, начал осторожно втирать ее в веки. От реки долетел порыв ветра, обдав свежестью, запахом травы и отсыревших бревен. Салзару на мгновение почудились чьи-то далекие голоса, но ветер уже сменил направление, и волшебник слышал сейчас только натужное пыхтение своих компаньонов, вытаскивающих покойника из катакомб. -- Завернуть бы его во что, -- сдавленно сказал Тровард и тяжело вздохнул. -- Пошли, -- Мидес поднялся -- мазь таинственного лекаря действительно принесла некое облегчение -- и двинулся вперед, разводя руками высокие стебли кипрея. У самой мельницы он с облегчением увидел пару мирно щипавших травку лошадей, привязанных к покосившемуся забору. По крайней мере, хоть часть пути им не придется идти пешком. Игуля нигде не было видно. -- Интересно, а лопата тут найдется? -- с сомнением спросил Седрик. -- Посмотри внутри, там полно всякого барахла, -- Мидес помог Троварду спустить с плеча тело Юлиуша и положить на траву. Седрик ринулся в дверной проем, но остановился, точно налетев на невидимую стену, и попятился. Навстречу лютнисту, чуть прихрамывая, вышел всклокоченный Сианн и уставился горящим взором на резные колки цитры, торчащие у музыканта из-за плеча. -- Откуда она у тебя? -- элвилин обличающе ткнул перстом в инструмент и практически испепелил беднягу Седрика взглядом. -- Ра-Равелта подарил, -- растерянно промямлил менестрель. -- С каких это пор дети искусства прислуживают ордальонам? -- разорался Сианн. -- Да еще принимают в дар награбленное? -- Что случилось? -- из-за плеча элвилин высунулась растрепанная головка леди Флоры. Поняв, что за компания стоит во дворе, девушка зарделась. -- О... пан Мидес, сэр Джон... А мы вот тут... Алиелор, он рвался к вам на помощь, а я его... уговаривала, в общем. Тут взгляд ее наткнулся на лежащее на земле тело, и графиня, охнув, оттолкнула Сианна и рванулась к дядюшке. -- Что с ним?! -- закричала она, падая на колени и прижимая к груди холодную руку графа. -- Он... он, что? Флора обвела растерянным взглядом стоящих вокруг мужчин и беззвучно заплакала. -- Леди Олл, -- Салзар подошел к девушке, протянул ладонь, чтобы погладить пшеничные волосы, но только вздохнул и ободряюще положил руку на плечо. -- Мы сделали все, что могли. Но.... Знаете, я говорил с ним перед его кончиной. Он просил передать, что любит вас. Блондинка охнула и прижалась губами к мертвой руке Юлиуша, закрыв глаза и чуть покачиваясь из стороны в сторону. -- Флора, я... -- Сианн подхромал к невесте и, опустившись подле нее, обнял. -- Я обещаю, что отныне позабочусь о тебе. И... я скорблю вместе с тобой. Тровард мрачно посмотрел на остроухого и коротко кивнул спутникам, приглашая за собой. Седрик уже нес обшарпанную, но все еще пригодную для дела лопату и, отойдя за угол мельницы, мужчины в полном молчании начали по очереди копать яму у подножия плакучей ивы. -- Надеюсь, ему здесь понравится, -- подал голос сэр Джон, когда последние комья земли упали в траву. -- Юлиуш любил эту реку, и этот берег... только бы нашлось, во что его завернуть. -- Вот, -- негромко раздалось у них из-за спины, и подошедший Сианн сунул в руки Троварду коричневый плащ. -- А где девушка? -- вскинулся рыцарь. -- Вы оставили ее одну? -- Она сама попросила. Да, господа, а разве не странно, что вы хороните честного ордалианина на неосвященной земле? Тровард резко, как во врага, воткнул лопату в землю: -- Молодой человек! Когда все утихнет, я клянусь: я приведу сюда священника и хоть подкупом, хоть силой, но заставлю это место освятить. Сэр Джон, молча, закинул на плечо плащ и отправился во двор.
Снизу, с тропинки, ведущей от мостков, раздались звонкие мальчишеские голоса и, обернувшись, Салзар увидел, как в их сторону направляются Игуль и Себастьян, о чем-то весело переговариваясь и хихикая. Заметив Мидеса, рыжий вскинул вверх руку и радостно помахал, а Сябик, вдруг напрягшись, завертел головой. Некроманту на миг показалось, что мальчишка принюхивается, точно дикий зверь, учуявший подозрительный запах. Салзар почувствовал, точно по спине его быстро пробежал кто-то маленький и очень холодный. Нахмурился, и, не говоря ни слова, пошел обратно во двор, настороженно поглядывая по сторонам, пытаясь найти и понять причину неожиданной тревоги. На первый взгляд, ничего не изменилось -- все те же покосившиеся рамы слепых окон. Неподвижное, увитое зеленью мельничное колесо, вот только аисты улетели. Все так же тихо сидит в траве графиня Олл, глядя заплаканными глазами вслед Троварду, уносящему тело Юлиуша, да звенит над ухом надоедливый комар. Внезапно одна из лошадей, до того мерно переступающая копытами, вскинула голову и, дернув ушами, заржала. И ей тотчас ответили -- неподалеку, скорее всего, с дороги, уходившей в поля, донеслось ответное ржание. Мидес рывком поднял девушку на ноги: "Скорее, за мельницу. И скажите остальным, чтобы уходили вдоль реки". Леди Флора кивнула и бросилась за угол дома. Мидес начал торопливо отвязывать лошадей. Холодок в спине стал сильнее: в позвоночник точно натолкали колючую ледяную крошку -- ощущение чужой волшбы. Мидес бросил поводья и, ухватившись за спикарт, сдавленно произнес: -- Выходи, кто бы ты ни был. Иначе, у меня тоже есть, чем ответить. Раздался короткий смешок, и листья на кусте шиповника легко качнулись, словно потревоженные чьей-то рукой. В воздухе маревом задрожало неясное очертание высокой фигуры, и спустя мгновение на Мидеса в упор насмешливо смотрел черноволосый элвилин. Почти точная копия Сианна, только в накинутом на плечи ордальонском плаще. -- Привет, Салз, -- беспечно сказал пришлый и широко улыбнулся, -- давно не виделись. -- Не скажу, что я рад этой встрече, Торус. Некромант прищурился и отступил, готовый в любой момент выкинуть вперед руку с кольцом. -- А я рад, -- короед пожал плечами, -- но это не важно. Расслабься, видишь, я оружия не держу, -- он вытянул вперед пустые ладони. -- Так оно тебе и не нужно. Я слышал, что ты стал неплохим боевым магом. -- Правда? Лестно. А я, представляешь, совершенно случайно то же самое слышал об одном знакомом некроманте. -- Ты пришел сюда обмениваться любезностями? -- Салзар насмешливо поднял брови и повел лопатками. Магическое присутствие стало не таким навязчивым, но и не исчезло вовсе. -- Кстати, скажи ей, что я не собираюсь ввязываться в драку, пусть прекратит колдовать. -- Не думаешь же ты, что я не прикрою себе э... тыл, -- хохотнул легат, -- хотя, ты прав. В конце концов, так нечестно -- двое против одного. Хельга, котик, выходи. Салзар обещал быть паинькой. Мидес сглотнул, готовясь снова увидеть ту, из-за которой когда-то так глупо в одночасье разбилась их дружба, и уже заметил мерцание воздуха за плечом Торуса, как вдруг сзади послышался разъяренный вопль. -- Да как посмел ты, подлец, заявиться сюда?! Ренегат, предатель, ублюдок! Что, вместе с Орденом покусился на имущество моей невесты? -- серебряный голос буквально вонзился в виски некроманту, и Мидес, похолодев и ругнувшись про себя последними словами, обернулся. Его попутчики никуда не ушли и сейчас стояли у обвитой плющом стены мельницы. Глаза Сианна метали молнии, а в руке менестрель сжимал суковатую палку. Игуль смотрел исподлобья то на одного, то на другого спутника, точно решая, ближе к кому становиться на случай драки. Седрик просто недоуменно приоткрыл рот и хлопал глазами, переводя взгляд с Сианна на Торуса. Он так вцепился в ремешок цитры, что костяшки пальцев побелели. Графиня Олл, закусив губу, ухватила жениха за плечо и, кажется, пыталась оттащить. И только лицо сэра Джона оставалось бесстрастным. Он не спеша вышел вперед и двинулся к Салзару: -- По-моему, вы несколько ошиблись в расстановке сил, господин ордальон, так что предлагаю вам... Торус, казалось, не замечал никого и ничего. Взгляд его не отрывался от Сианна, а узкое лицо стремительно бледнело от бешенства. -- Иди сюда, уродец, и я расскажу тебе, кто из нас ублюдок! Сианн смерил брата насмешливым взглядом, а легат, опершись рукой о жалобно скрипнувший заборчик, одним прыжком оказался во дворе и кинулся к менестрелю. Сэр Джон ловко развернулся и подставил ордальону подножку. Торус растянулся в траве, а рыцарь, сложив руки в замок, уже вознамерился вывести противника из игры, как вдруг, точно от порыва ураганного ветра, взлетел в воздух. И, распахнув руки, словно большая неуклюжая птица, приземлился на поросший лебедой пустырь. -- Зараза! -- звонко завопила Флора. -- Я ж те все волосы повыдергиваю! -- и рванулась вперед. -- Салз, отойди, -- раздался над ухом Мидеса низкий знакомый голос, и, обернувшись, некромант увидел наливающиеся изнутри пламенем глаза советницы Блэкмунд. И тут он сбросил с себя минутное оцепенение, а время хлынуло, точно кто-то властной рукой тряхнул и разбил песочные часы. -- Седрик, уводи графиню! Разъяренный вопль Флоры, которую лютнист, недолго думая, ухватил под мышки и потянул за угол. Неуклюжая попытка ухватить Хельгу за руку и горячий ветер, ринувшийся в лицо, опрокидывающий на спину. Падая, Мидес видел, как из-за куста шиповника прыгает на спину волшебнице рыжий Игуль, оскалившись, точно зверь в отчаянном порыве. Как вскочивший на ноги Торус разворачивается и, перемахивая обратно через забор, размахнувшись от плеча, целится мечом мальчишке в шею. Как летит, кувыркаясь в воздухе и разбрызгивая алый веер крови, золотящаяся под солнцем голова водоноса. Как слегка подрагивают уцепившиеся за забор тонкие пальцы волшебницы, пытающейся подняться на ноги. И над всем этим -- громкий и страшный клекот и тень, накрывшая двор. Симуран появился над крышей мельницы, будто сказочный дракон, распластав крылья и отсвечивая холодным серебром. Склонив к плечу чудовищную голову, похожую на птичью, только ощерившуюся рядом острых зубов, завис над полем боя, будто высматривая добычу. И, выставив лапы с мощными желтоватыми когтями, камнем пал на спину легату. Хельга метнула поток струящегося пламени прямо в морду чудовищной птице, отчего та резко свернула, ошеломленно мотая рогатой башкой. Торус яростно завопил и, швырнув вслед симурану осколок магического льда, сдобренный витиеватой матерной тирадой, снова ринулся к сводному брату. Тот же только ошеломленно моргал и прижимал к груди пытавшуюся вырваться Флору. Было неясно, когда он успел невесту перехватить. Некромант попытался встать на ноги и с ужасом увидел, как Седрик, схватив цитру, точно булаву, метнулся навстречу Торусу. Симург, развернувшись, пошел на второй круг. Но на этот раз целью его был Сианн. Спикировав к мельнице, птица ухватила легендарного менестреля за плечи и с легкостью, точно игрушку, закинула его вместе с невестой себе на спину. Легат закричал в бешенстве, видя, как добыча ускользает от него в пронзительную синеву и, обернувшись, направил весь свой гнев на оставшегося лютниста. Элвилин снова замахнулся мечом, а Мидес, выкинув вперед руку с кольцом, запустил в спину бывшему другу полыхнувшую белым молнию. В глазах тотчас будто взорвался фейерверк, а в висок неожиданно ударило что-то твердое, тупое и холодное. И, прежде чем удариться боком о закрутившуюся под ногами землю, некромант успел подумать, что если он не спас недотепу-музыканта, то, скорее всего, они скоро встретятся. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
А я опять пришла пинать Девоньки, когда третью часть дописывать будете? Я ужо все что было почитала. Ну вы конечно там и закрутили. То что дедка Фенхель нарассказывал просто вынос мозга. А Хельга вообще молодчина!
Тева, Симы прикольные вышли Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Candel, у меня завтра как раз планируется свободный день. Вот и засяду.))
Quote (Candel)
Тева, Симы прикольные вышли
Ой, хороший генератор персонажей, мне очень приглянулся. Два дня сидела вечерами - развлекалась.))
Глава 26. Мерриан. Хельга Блэкмунд
Тишина -- прозрачная, безмятежная, напоенная запахами реки и вечерней прохлады -- опустилась внезапно. Еще секунду назад в воздухе бился клекот ужасной птицы, хлопанье кожистых крыльев и яростные боевые крики, а теперь все изменилось, точно невидимый рабочий сцены переставил декорации. Хельга уронила руку, с пальцев которой только что сорвался ледяной ком, угодивший в висок Салзару, и тряхнула головой. Тихий звон в ушах никуда не делся -- рыжий парень, чья кровь ожерельем брызг рассыпалась по темному платью волшебницы, в своем недолгом полете умудрился чуть не свернуть ей шею. Другой юноша, последний из оставшихся в строю противников, застыл, сжимая лютню, которую так и не успел опустить. Нижняя губа его подрагивала: казалось, паренек сам от себя не ожидал такой прыти. Промелькнуло в лице его что-то знакомое, однако, леди Блэкмунд было не до воспоминаний. Она, до боли закусив губу и путаясь в длинном подоле ордальонского облачения, бросилась во двор, к неподвижно лежащему на земле легату. Краем глаза волшебница заметила, как лютнист отмер, прижал к груди инструмент и, сделав два шага назад, не выдержал и дал стрекача за угол старой мельницы. -- Торус, -- выдохнула советница, упав на колени возле пришлого, и бережно отвела волосы с его посеревшего лица. Приложила дрожащие пальцы к шее мужчины и облегченно всхлипнула, почувствовав, как слабо, но все же отозвалась биением жилка. -- Я сейчас, -- шепнула она в острое ухо и, поспешно поднявшись, бросилась к упавшему подле плетня Мидесу. Порыв этот был продиктован отнюдь не заботой о ближнем -- Хельга помнила, что Салзар был неплохим лекарем. Скорее всего, при нем могли оказаться так необходимые сейчас целебные зелья - алхимический арсенал самой леди Блэкмунд, упакованный в седельные сумки, остался при лошадях, спрятанных в кустах у дороги. Обшарив пояс Мидеса, советница нашла пару бутылочек и зубами потянула из них пробки, попутно пытаясь по запаху определить содержимое. Некромант не удосужился зелья подписать, а незаметно подкравшиеся сумерки мешали определить снадобья на глаз. Наконец, в нос ударил знакомый запах душицы, полыни и порошка из жабьего вымени. Женщина торжествующе вскрикнула, рванулась обратно и, приподняв голову легата, осторожно влила зелье ему в рот. Торус закашлялся и яростно дернулся, точно все еще продолжал бежать навстречу ненавистному брату. -- Тише, -- прошептала леди Блэкмунд и накрыла рукой ладонь эйп Леденваля, сжимавшую клинок, -- все кончилось. -- Сианн! -- легат порывисто сел и, оглядев мельничный двор, на который наползали чернильные сумерки, застонал, закрыл ладонью глаза и снова откинулся на спину. -- Ну, не все так плохо, -- погладила его по руке волшебница и вымученно улыбнулась. -- В конце концов, заезжая на мельницу, мы не рассчитывали кого-нибудь встретить, а уж тем более, Салзара. Подумать только, какое удивительное совпадение, нам теперь не придется тратить силы и время на его поиски. Если... -- она с сомнением покосилась на тело Мидеса, выглядевшее отсюда темным холмиком, -- он жив еще, конечно... -- Мгла! -- Торус вскочил на ноги, точно и не валялся только что без памяти. -- Ты так не шути, он нам сейчас необходим. Пошли, -- элвилин протянул руку женщине и рывком поставил ее на ноги, -- надо бы проверить. Ну, и сковать некра... на всякий случай. -- Мда... -- протянул он, разглядывая сверху огромный кровоподтек на виске Мидеса, все еще покрытый колдовским инеем, -- ты что, не могла как-нибудь... понежнее? -- Торус! -- задохнулась праведным возмущением советница, -- это он тебя ударил! Я что, должна была стоять и подбирать заклинания, глядя, как моего мужчину убивают? -- Э... но я же... -- легат растерянно посмотрел на подругу, а после притянул ее к себе и коротко поцеловал в висок. -- Прости. Как думаешь, он жив? Волшебница наклонилась, подставила под нос Мидесу тыльную сторону пальцев, и ревниво сказала: -- Дышит твой дружок. Можешь не страдать. Торус неопределенно хмыкнул и заклинанием сковал некроманту руки за спиной. Кольцо на пальце Салзара мрачно сверкнуло в ответ, точно недовольное тем, как непочтительно обходятся с его обладателем. -- Ого, -- наклонил к плечу голову элвилин. -- Это и есть тот артефакт из Книги? По-моему, где-то я его уже видел... -- Ну, очевидно, в ней же и... Книга! Мы оставили ее с лошадьми. А если? Так, милый, -- она подобрала полы платья, собравшись бежать за краденым сокровищем, -- я приведу коней. А ты оглядись тут. И будь осторожнее, кажется, должен быть еще один вояка, там, на пустыре. Надеюсь, он не пришел в себя и не таится где-нибудь с дубиной наперевес. Да, и ни в коем случае не трогай кольцо Салзара, такие артефакты могут быть опасны и... -- Стой-стой, не части! -- Торус поспешно ухватил женщину за локоть и, развернув к себе, нравоучительно произнес: -- Хельга, это элвилинские лошади. Они не подпустят к себе постороннего давнего, да и к тебе еще толком не привыкли, без меня могут покусать. -- Ну, а Книга? -- Ничего с ней не случится, я не думаю, что под Меррианом ходят толпами пришлые. Сам за лошадьми схожу. После того, как управимся здесь. Он исподлобья оглядел сумеречный двор с медленно наползающими из-под кустов и мельницы ночными тенями и покачал головой. -- Хотя, пожалуй, ты и разглядеть сейчас толком ничего не сможешь... так, давай, посиди в сторонке, а я тут немного приберу, -- он ухмыльнулся уголком рта и, сделав несколько шагов в сторону, неслышно растворился в сумерках. -- Я могу засветить магический шарик, -- не слишком уверенно предложила в темноту советница, осторожно опускаясь на покачнувшиеся остатки скамьи под черным провалом окна. -- Пожалуй, не стоит привлекать к нам лишнего внимания, ну, как свет увидят с дороги? Мне бы не хотелось делиться нашей находкой с Жижелем, -- до леди Блэкмунд донесся тихий смешок. -- Под находкой я имею в виду Салзара. Женщина молча кивнула -- она была уверена, что Торус смотрит сейчас на нее -- и прислонилась затылком к все еще теплому от дневной жары камню. Закрыла глаза и только сейчас поняла, как устала. До дрожи в коленях, до желания ткнуться носом в пахнувшую осенью траву. Советница попробовала сообразить, сколько уже не спала, но мысли ворочались медленно, точно тяжелый жернов, и Хельга бросила это занятие. Даже в Солейле, куда они с Торусом направились прямиком из Твиллега, им так и не довелось отдохнуть. Возле самых ворот столичной прецептории их встретил секретарь капитула и начал торопливо зудеть об отчетах инспекции, которые срочно затребовал гроссмейстер. И советнице, к собственной досаде, пришлось заниматься бумагами, в то время как легат отправился испрашивать аудиенции у Равелты. Леди Блэкмунд до сих пор не могла с уверенностью сказать, из-за чего именно весть о том, что Его Высокопреосвященство находится не в резиденции и даже не в столице, дошла до них с Торусом так нескоро. Возможно, виной тому была безалаберность секретаря, но, скорее, стояло за этим что-то посерьезнее. Или кто-то. Например, сам Великий Герольд с его подозрительной заинтересованностью отношениями семейства эйп Леденваль и архонта. -- Хельга, -- негромко раздалось над ухом. Волшебница вздрогнула и, выпрямившись, увидела перед собой мягко светящиеся зеленью кошачьи глаза. -- Будет нужна твоя помощь, -- Торус кивнул вниз, где лежало на земле обезглавленное тело. И когда только успел его приволочь? Советница поняла, что в какой-то момент все же заснула, и смущенно вскочила. -- Да, прости, что я должна сделать? -- Думаю, нам нет смысла тащить с собой вот это, -- элвилин брезгливо ткнул носком сапога труп. -- Заморозь его, чтобы, -- он брезгливо скривился, -- ну, ты поняла. Я его сейчас внутрь затащу, а как увезем Мидеса, отошлем летавку Жижелю, пусть забирают славных бойцов. Тот, который на пустыре, живой вроде, так я его связал. -- Хорошо, -- кивнула Хельга, -- давай за лошадьми, а то мне что-то неспокойно. Она медленно поднялась на ноги и, покачнувшись, прошла вслед за легатом в мельницу. Сделав несколько неуверенных шагов, остановилась. -- Я ничего не вижу. -- Ладно, жги, -- отрывисто бросил Торус, что-то глухо и тяжело ударилось о землю, а потом в дверном проеме нарисовался его высокий силуэт. -- Только постарайся сделать это побыстрее. Легат скрылся из виду и, как советница ни прислушивалась, не смогла различить звука удаляющихся шагов. Ее всегда слегка пугали звериные повадки пришлых, хотя, казалось бы, за столько лет можно было уже привыкнуть. Хельга засветила на ладони рыжий магический шарик и, подкинув вверх, в который раз подумала, что прими князья Дальнолесья решение ввязаться в полномасштабную войну, людям пришлось бы нелегко. В позолоченном свете, чем-то напоминающем уютный отблеск камина, советница огляделась и вздохнула, встретившись взглядом с мертвыми глазами подростка. Голова лежала чуть дальше, наискосок от туловища, и волшебница, нахмурившись, двумя пальцами ухватила сбившиеся в неопрятные сосульки рыжие патлы и аккуратно подтянула ее к телу. -- Ну, да, -- кивнула она самой себе и нервно хихикнула, -- я всегда любила порядок. Откуда-то сверху на плечо посыпалась труха -- кажется, на балках нашли приют то ли птицы, то ли летучие мыши, -- и Хельга, подняв голову, неожиданно залюбовалась сверкавшими в прорехах крыши звездами. Небо чуть подернулось серебристой дымкой -- вот-вот должны были выплыть Танцовщицы, и советнице стало совсем неуютно. Очень уж не хотелось оставаться тут, внутри, рядом с парнишкой, совсем недавно жаждущим убийства, а теперь глядевшим сквозь волшебницу равнодушным взглядом. Леди Блэкмунд поспешно крутанула кистью, почти не глядя, как взявшаяся ниоткуда ледяная корка, тихо потрескивая, покрывает труп, и, стремительно развернувшись, пошла к выходу. Маячок света поплыл следом, и у самой двери Хельга, поймав его на раскрытую ладонь, осторожно задула, точно свечу. Лунное марево посеребрило и двор, и крышу мельницы, а советница, опасливо покосившись на лежащего у плетня некроманта, пожала плечами. Мидес все еще не подавал признаков жизни, и она мысленно содрогнулась -- а если он тоже мертв? Впрочем, проверять свою догадку женщина в одиночестве не решилась и завернула за угол с намерением оглядеться. Почти сразу за мельницей росла старая ракита, свесив ветви над обрывом, уходящим к самой воде. Волшебница решила хоть на минуту забыть о смерти, прислониться щекой к гладкой коре и, обняв дерево, полюбоваться неторопливым течением Онги. И, увлекшись открывшимся ей видом водного простора, тут же чуть не угодила в разверзшуюся под ногами яму. Или могилу? Пахнуло свежевскопанной землей, и Хельга нервно откинула за спину волосы, узрев в траве неподалеку торчащий черенок лопаты. -- Это еще что? -- сквозь зубы процедила она и поежилась -- у подножия ивы темнел подозрительный тюк, весьма напоминающий завернутое тело. Налетевший с реки ветерок зашуршал листвой, и Хельга вздрогнула, некстати припомнив специализацию Мидеса. Ну, как он проводил здесь свои темные ритуалы? Ей совершенно не улыбалось оказаться лицом к лицу с ожившим мертвецом. Леди Блэкмунд, безусловно, была неплохим магом, но в первую очередь женщиной, причем, женщиной довольно брезгливой. Она с надеждой оглянулась, дабы спихнуть неприятный момент опознания на Торуса, однако вокруг было пусто. Хельга, сжав кулаки, осторожно шагнула вперед и носком кожаной туфельки откинула ткань, накрывающую мертвеца. Вгляделась в облепленное спутанными волосами исхудавшее лицо, на котором луны нарисовали резкие тени, и шумно выдохнула. Лежавший был ни кем иным, как старшим братом ее матери. Хельга узнала дядю почти сразу, несмотря на то, что последний раз встречалась с ним, когда еще подростком гостила с семьей в Мерриане. -- Дядя Юлиуш? -- севшим голосом позвала Хельга, зная точно, что ответа не дождется. Она тяжело опустилась в траву рядом с телом и провела рукой себе по лицу, точно смахивая осеннюю паутину. Салзар на мгновение показался ей холодной воронкой речного омута, в которую постепенно засасывает всех, кого она знает и любит. -- Паршивый некр, -- всхлипнула женщина и утерла ладонью мокрую щеку. Она снова прозевала момент появления Торуса -- ни звука шагов, ни шелеста травы, только знакомый цветочный аромат, тонкой струйкой вплетшийся в речные запахи. -- Что ты здесь... так, что случилось? Хельга молча кивнула на мертвого графа. -- И? -- осторожно уточнил легат, склонив голову к плечу. -- Это кто еще? -- Мой дядя, -- волшебница виновато пожала плечами. -- Граф Олл из Мерриана. -- Не знал, что у тебя в Мерриане были родственники. -- Теперь знаешь... -- Хельга... -- легат осторожно погладил ее по плечу, а потом, молча накинув ткань на голову Юлиушу, легко подхватил мертвеца на руки и отпустил в могилу. Комья земли с легким шелестом полетели в яму, а советница, опершись о ствол ивы, поднялась и, перечеркнув лоб, стала в полголоса читать молитву. -- Все, -- спустя несколько минут Торус отбросил лопату и отряхнул ладони. -- Как он здесь вообще оказался? И кто собрался его хоронить? -- Я не знаю, -- волшебница ткнулась легату в плечо, -- спасибо. -- Так, котик, -- элвилин погладил ее по голове, -- планы меняются. Забираем с собой Мидеса, потом этого смельчака, который на пустыре, и тащим их куда-нибудь для обстоятельного разговора. Сначала выясним, каким боком оказался замешан в историю твой родственник, а потом решим, что делать дальше. -- Постой, -- леди Блэкмунд потерла тонким пальцем гудящий висок, -- был еще один. Музыкант. Он сбежал. -- Мгла! -- эйп Леденваль дернулся. -- Так что же ты молчала? Почему не остановила его? -- Мне не до этого было, -- призналась советница, -- я думала только, живой ли ты. Впрочем, он показался мне каким-то... несерьезным. Надеюсь, хлопот не доставит. А потом... потом я просто о нем забыла. -- Хельга, -- Торус серьезно посмотрел женщине в глаза и легонько встряхнул ее за плечи, -- мы сейчас не в том положении, чтобы уповать на надежду. Я уверен, что кое-кто в капитуле давно под меня копает, а идиотская выходка матушки, оставившей архонта без присмотра, только дает повод недругам укрепиться в своих подозрениях. И я не могу допустить, чтобы имя моей женщины было замешано в темных историях с некромантами. -- Хочешь сказать, что ты меня бросаешь? -- советница вскинула подбородок и холодно посмотрела на пришлого. -- Тьфу, ду... дорогая, -- с чувством сказал легат, -- я имею в виду, что нам нужно быть осмотрительными и не полагаться на волю случая. Откуда ты знаешь, где сейчас этот... Тут эйп Леденваль внезапно замолчал и прислушался, по-звериному настороженно склонив голову к плечу. -- Леший, Салзар! -- элвилин развернулся и ринулся обратно во двор. -- Он же там без присмотра! Хельге, которая вылетела из-за угла следом за Торусом, почудилось, что в кусты шиповника отшатнулась чья-то быстрая тень. Впрочем, разъяренный рев легата, магическая вспышка короткой молнии и перевернутое на спину тело Мидеса подтвердили реальность злоумышленника. Послышался тихий, болезненный всхлип, и, бросившись вперед, волшебница увидела недавнего беглеца сидевшим под кустом и обескуражено потиравшим коленку. -- Этот? -- Торус, свирепо прищурился, нависая над пареньком. -- Ишь, какой верткий... -- Угу, -- Хельга встала рядом и задумчиво покачала головой -- где-то она все же его видела. -- Ох... -- злоумышленник в испуге вытаращил глаза и начал судорожно щупать вокруг себя землю, -- моя цитра... -- он жалобно всхлипнул, вытаскивая из-под себя разбитый инструмент. -- Менестрель? -- легат скривился и возвел очи к небу. -- Ну, сколько можно... -- Седрик, ученик мастера Орландо к вашим услугам, -- заученно пробормотал юноша, с несчастным видом разглядывая топорщившийся щепами корпус цитры и вьющиеся в разные стороны струны. -- Еще один?! Сначала Талька, потом Сианн, теперь этот... Хельга, это что, заговор, да? -- Торус ухватился за рукоять клинка. -- Школа изящных искусств развязала войну? -- Подожди, по-моему, я его знаю, -- волшебница положила руку на плечо легату. -- Это ведь вы, милейший, пару дней назад устроили спектакль в прецептории? Что, Жижель вас отпустил? -- Я сам ушел, -- Седрик гордо вздернул нос и покосился на пришлого, буравящего его ледяным взглядом. -- Однако... -- советница неопределенно хмыкнула и повернулась к легату. -- Знаешь, дорогой, по-моему, нам стоит поговорить и с этим воякой тоже. Так что перестань хвататься за клинок, тем более что теперь, -- она кивнула на обломки цитры в руках музыканта, -- противник безоружен. -- Да что же за напасть такая, вторая за неделю, а какая была филигранная работа... -- причитал юноша, укачивая на руках разбитый инструмент, а эйп Леденваль, тряхнув волосами, угрюмо покосился на советницу: -- Просто я уже обожрался менестрелятины... Элвилин ухватил юношу за шкирку и рывком поставил на ноги, оглядывая с головы до ног. -- Значит, так. Сначала допросим этого... соловья, потом приведем в чувство остальных, а дальше... -- Погоди, -- покачала головой Хельга, -- неизвестно, насколько допрос растянется, и вообще, я бы их разделила. Я имею в виду, что когда Салзар очухается, лишние предосторожности не помешают. Учитывая, каким артефактом он обладает, лучше договариваться по-хорошему, а вид плененных соратников может затмить его разум. Волшебница потерла лоб. -- Знаешь, и, кажется, я могу предложить хорошее место для допроса. Неподалеку в лесу есть охотничий домик. Насколько я знаю, он сейчас довольно запущенный, потому что им почти не пользовались после смерти деда. -- Хельга, вы чудо, -- легат галантно приложился к руке леди Блэкмунд, воротника музыканта при этом не выпуская. -- Тогда идем и погрузим на коняшку Салза, а потом я притащу того мужика с пустыря. А ты, менестрель, -- Торус еще раз для острастки тряхнул почти болтавшегося в воздухе лютниста, -- будешь делать, что тебе велят. И не вздумай геройствовать, иначе до утра не доживешь. Музыкант шумно сглотнул и покорно закивал. Желание геройствовать отпало у него еще тогда, когда он увидел некроманта поверженным. При звуке шагов элвилинские лошадки вскинули головы и беспокойно зафыркали, переступая изящными ногами. -- Спокойно, мальчики, -- эйп Леденваль потрепал коней по холкам, и те сразу присмирели. Он поднял с земли тело Мидеса и перекинул через седло, попутно снова покосившись на перстень Изоила, сверкнувший алой каплей в темноте. -- Эй, ты, вытяни руки вперед, -- легат коротко кивнул лютнисту и быстро обмотал тому кисти крепкой веревкой. -- Стой тихо, иначе... -- выразительно ткнув кулаком под нос пленнику, взял свободного коня под узду и пошел прочь. Юноша возмущенно вскинул голову, но промолчал и посетовал про себя, что так и не успел научиться управлять проснувшимися магическими силами. Хотя, может, оно и к лучшему -- вон ведь лорд Мидес какой сильный маг, и тот с ордальонами не справился... Волшебница, точно прочитав мысли пленника, усмехнулась и, издевательски потрепав лежащего без чувств некроманта по плечу, ухватила его свесившуюся руку и стала внимательно разглядывать перстень. -- Имя-то у тебя есть, менестрель? -- спросила Хельга задумчиво, поворачивая Салзару кисть и любуясь кровавыми всполохами в спикарте. -- Седрик я, говорил же уже, -- процедил сквозь зубы паренек и дал себе страшную клятву прибить противную дылду. Как-нибудь потом. -- Все в порядке? -- Торус вынырнул из темноты, подвел нагруженную лошадь к советнице и помог усесться рядом с лежавшим поперек седла крепким блондином. -- Салза я тебе не отдам, -- он подмигнул женщине и небрежно похлопал ее по колену, -- слишком ценный груз. Волшебница тихо фыркнула, а элвилин, легко вскочив в седло позади некроманта, дернул за веревку, к которой был привязан Седрик. -- Двигай, давай. Мы с леди Блэкмунд, направляясь сюда, не рассчитывали на такое количество попутчиков, а ваших коней симуранина распугала. Так что немного пробежишься.
Им пришлось изрядно поплутать по темному лесу. Хельге всегда было сложно отыскивать дорогу в малознакомом месте, к тому же, была она в лесном пристанище Оллов давным-давно. Так что даже магический шарик, засвеченный над головой и элвилинские скакуны, которым в лесу и бурелом -- дорога, не сильно помогли. Они уже во второй раз выехали на обширную поляну с залитыми кострищами и другими следами недавнего присутствия людей. От леди Блэкмунд не укрылось странное выражение торжества, промелькнувшее на лице трусившего рядом менестреля. Она уже хотела поинтересоваться, чем вызвано такое оживление, однако, легат как раз ударил коленями лошадь, заставляя прыгнуть через замшелое бревно. Веревка натянулась, и несчастный пленник, всхлипнув, рванулся вперед, высоко вскидывая колени. -- Торус! -- позвала советница. -- Не гони так, а то на седло нам придется укладывать еще одного. Легат резко натянул поводья и придержал заплясавшего на месте скакуна. -- Если бы кое-кто соизволил хоть немного подумать и сосредоточиться, мы уже давным-давно были бы там, где нужно, и никого не пришлось укладывать. -- Ну... -- волшебница смущенно кашлянула и заозиралась, -- давай свернем вон туда, -- она ткнула пальцем в сторону еле заметной тропинки, уходящей от копыт лошадей в непроглядную темноту леса. -- Другие дороги, мы, кажется, исследовали. Элвилин возмущенно посмотрел на попутчицу и, буркнув под нос: "Это -- в последний раз", -- первым пустил коня в чащу, отмахнувшись от ринувшихся навстречу ветвей, как от надоедливых мух. Самое интересное, что у него это получилось -- деревья убрали с дороги жадные лапы, правда, тут же с удвоенной силой отыгравшись на Седрике и Хельге. Примерно через четверть часа, когда леди Блэкмунд ожесточенно трясла рукавом, пытаясь выгнать оттуда кого-то маленького, многоногого и шустрого, и всерьез подумывала вернуться обратно на мельницу, лес поредел. -- Кажется, приехали, -- донесся до нее голос Торуса. -- Что бы это ни был за дом, Орден божьего суда снимает его на время. Менестрель, все еще бездумно продолжающий бежать, споткнулся о корень дуба и, завалившись набок, рухнул в траву. Элвилин взгромоздил себе на закорки Мидеса и двинулся по заросшей борщевиком опушке. -- Хельга, посмотри, что там с дверью, -- бросил он через плечо. Советница покосилась на лежащего менестреля -- тот хватал воздух широко открытым ртом и в ближайшее время, кажется, ничего выкидывать не собирался. Она соскользнула с лошади и поспешно двинулась вслед за легатом, разводя ладонями высокие венчики, качающиеся темными волнами у груди. -- А за пленника не боишься? -- Никуда он не денется, он к лошади привязан, а та его не подпустит. Так, -- элвилин исподлобья оглядел поросшую вьюнком темную стену домика и подкинул сползающее тело волшебника. -- Окна высоко, но дверь выглядит не слишком крепкой, можно попробовать выбить ее заклинанием. Приступай, котик, ибо твой мужчина уже изрядно устал работать грузчиком. -- А... тут открыто, -- растерянно произнесла Хельга, осторожно толкнув рукой деревянную створку. -- Постой, -- Торус вслушался; принюхался к потоку запахов, идущему от двери -- Хельга заметила в лунном свете, как дрогнули ноздри пришлого -- а потом удовлетворенно кивнул. -- Если и был здесь кто, то только не сегодня. Заходи, не бойся. Женщина поспешно юркнула внутрь, запуская с ладони маячок света под потолок. -- Да, и посмотри лампы, -- раздалось ей вслед. -- Я хочу оказать нашим гостям как можно более теплый прием. Легат громко расхохотался, а советница с горечью подумала, что не услышала в том смехе ни капли веселости -- одну усталость и разочарованность жизнью. -- Здесь должен быть винный погреб, насколько я помню, -- Хельга уже сняла с крюка полностью заправленную масляную лампу. -- Давай Мидеса туда пока. И, пожалуй, нужно как-то подстраховаться, чтобы он не пришел в себя в наше отсутствие. Спикарт -- штука опасная и могущественная, и... а что ты на меня так смотришь? Легат язвительно поднял брови, а волшебница фыркнула: -- Я не собираюсь снова бить твоего друга по голове, милый. Я всего лишь имею в виду небольшое заклинание. -- Нашего друга, Хельга, -- подмигнул советнице эйп Леденваль, -- я не знаю, чего ты на него так взъелась, но прошу тебя хотя бы ради дела быть помягче с Салзом. -- Я тебе расскажу, чего я на него взъелась! -- женщина яростно сверкнула глазами на легата и, развернувшись, быстро пошла вглубь прихожей. -- Он впутывает в свои сомнительные делишки мою семью, а я даже не могу как следует надрать ему... уши. -- Ну, возможно, твой дядюшка почил вовсе не из-за Мидеса, -- осторожно вставил слово в разгневанную речь элвилин. -- Дудки! -- Хельга раздраженно толкнула плечом дверь в подвал, та не открылась, и советница, подняв ладонь, так шарахнула заколдованной створкой об стену, что только пыль взвилась столбом. Разлетевшийся замок загремел, покатившись вниз по каменным ступеням, а волшебница яростно расчихалась. -- Из-за него и этой дуры, которая, вместо, чтобы сидеть дома и писать стишки, стакнулась с нашим некромантом и поставила под угрозу жизнь и репутацию родственников. -- Э... ты о ком? -- светящиеся зеленью глаза недоуменно поморгали, и элвилин стал осторожно спускаться. -- О Джоньке, -- обиженно бросила советница ему в спину, -- смотри, не упади. -- Знаешь, -- Торус свалил некроманта возле огромных бочек, местами зиявших темными проломами, и медленно разогнулся, ухватившись за поясницу, -- я уже ничего не понимаю... при чем здесь Джоанна? -- Ну да, ты же ее, поди, и не разглядел толком, -- леди Блэкмунд поставила лампу на каменный пол и сделала несколько коротких пассов над лицом Салзара. Некромант коротко всхлипнул и задышал ровно и глубоко. -- Ну, все, еще, как минимум, час не проснется. Торус! Флора, невеста твоего брата, и есть Джонька, понимаешь? -- Чего? -- эйп Леденваль, приоткрыв рот, уставился на волшебницу. -- А почему я об этом узнаю только сейчас? -- Ну, сначала я тебе просто не доверяла, -- Хельга невозмутимо потерла узкий рукав платья -- к пятнам от крови обезглавленного мальчишки добавилась дорожная грязь, -- а потом... -- Просто забыла, -- кивнул Торус, -- ага, я это уже слышал. -- М-да, действительно, интересная ситуация. Пошли за остальными, как бы тот блондин не очнулся. И, дорогая... -- женщина обернулась от порога, и пламя лампы расписало ее лицо мягкими красками. -- Ты только предупреди сразу, если и этот окажется тебе роднёй.
Ну что я могу сказать, как всегда захватывающе интересно. А Хельга меня разочаровывает все больше и больше. Стала настоящая стерва. В Саге она была милой, приятной девушкой с задатками совести и чести. А тут... не прощу ее за Салзара.
Советница Ордена, однако. Боюсь, душку бы на такой должности сожрали. А вообще, это женщина из серии "Если даже он надумает расстрелять весь мир, я буду стоять рядом и подавать патроны"(с). У нее Торик - свет в окошке, она любому глотку за него перегрызет.
Quote (Морана)
А тут... не прощу ее за Салзара
Ничего, скоро и на его улице будет праздник. Кстати, мы тут как-то с Триллве думали, а что было бы, если бы герои создали другие пары. Ужас и страх на кладбище и трындец стране практически.
Глава 27. Мерриан. Хельга Блэкмунд
Они успели как раз вовремя. Блондин, до того кулем лежащий поперек седла, закашлялся, ругнулся и попытался освободить скованные заклинанием руки. Серая кобыла раздраженно заржала и стукнула копытом, брызнув клочьями лесного дерна. -- Не так быстро, -- Торус стянул пленника с лошади и придержал за плечо, когда тот пошатнулся, выпрямляясь. -- Руки убери! -- Какая черная неблагодарность... -- элвилин нехорошо усмехнулся и, ухватив мужчину за шкирку, сильно толкнул в сторону домика. Блондин пробежал несколько шагов и упал лицом в траву. -- С-сволочь... -- Эй, вы! -- Хельга обернулась, и увидела, что музыкант медленно поднимается на колени. -- Он связан! Бьете беззащитного? Сэр Джон!.. Голос юноши звенел в ночной тишине таким праведным возмущением, что советница удивленно подняла брови. И подумала, что рвение, с которым компания пленников вступается друг за друга, определенно может сыграть им с Торусом на руку. Легат же молча освободил веревку, которой лютнист был привязан к лошади и, намотав на кисть, потянул за собой бедолагу Седрика, точно вздорную телушку. Поравнявшись с Тровардом, он остановился. -- Советую остыть, друг мой, -- элвилин скорчил презрительную гримасу, наблюдая, как рыцарь осторожно подымается на ноги и трясет головой, пытаясь прийти в себя. -- А потом спокойно отправиться туда, куда я вам прикажу. Или вы снова рветесь познакомиться с боевыми заклинаниями моей спутницы? Тровард выпрямился и, коротко глянув на Хельгу -- лицо его в сиянии лун казалось высеченной из мрамора маской, -- сдержанно произнес: -- Нет, я не сражаюсь с женщинами. Как, к слову, не беру их в телохранители. Эйп Леденваль в бешенстве скрипнул зубами, и волшебница с тревогой подумала, как бы легату не пришло в голову продемонстрировать на пленнике собственную боевую магию. -- Ваш рыцарский кодекс никого здесь не впечатлит, сударь, -- она пожала плечами и вытащила из седельной сумки сверток с Книгой. Лошадь покосилась на Хельгу чернильным глазом, в глубине которого отразились две луны, но укусить не пыталась. -- Как, впрочем, не стоит делать из нас чудовищ. Всяко, вас окружают не стены пыточной, ну, а если нам удастся найти общий язык, то, возможно, каждый отправится своей дорогой. -- Как-то мне не слишком в это верится, -- саркастично протянул Тровард, однако развернулся и, сосредоточенно пыхтя, отправился к домику. Седрик крякнул и последовал туда же, если, конечно, так можно назвать передвижение рывками: легат был страшно зол и сердито дергал веревку, не задумываясь о жертве. -- А где лорд Мидес? -- лютнист обозрел стены небольшого холла, покрытые облупившейся штукатуркой. На низком столике приветливо мигала теплым светом лампа, освещая картину в массивной раме с изображением соколиной охоты, а узкая деревянная лестница терялась во мраке второго этажа. -- Туда, -- эйп Леденваль кивнул Троварду, а музыканта просто подтолкнул к открытой двери, ведущей во внутренние помещения. -- Хельга, свет. Магический светлячок озарил комнату с накрытой холстом мебелью. Судя по столу, стоящему в середине, в лучшие времена хозяева здесь трапезничали. Приглядевшись, волшебница заметила на полу отпечатки, скорее всего, мужских сапог, но решила поговорить об этом с Торусом позже. В конце, концов, следы были довольно старые, а сейчас у них с легатом имелись дела поважнее. -- Дальше по коридору был подпол для продуктов, -- леди Блэкмунд вспомнила, как однажды пряталась там от справедливого гнева матушки, заставшей дочку за кражей варенья, и вздохнула. Положила на покрытую пылью столешницу сверток с Книгой и с трудом удержалась, чтобы тотчас не развернуть его. -- Хорошо, -- мрачно кивнул легат. -- Там наши гости и проведут ночь. Исключительно ради их же собственной безопасности. А сейчас, господа, -- он широким жестом сорвал покрывало с небольшого диванчика в углу, -- прошу садиться. -- Ради собственной безопасности я бы сейчас лучше в лесу заночевал, -- пробурчал Седрик, смешно морща нос от пыли и втискиваясь на узкое сиденье рядом с сэром Джоном. Рыцарь промолчал -- он наконец-то смог детально разглядеть своих похитителей и хмурил брови, то и дело, посматривая в сторону пришлого. -- И попали в руки ордальонам Жижеля, прочесывающим окрестности? -- Хельга фыркнула и откинула покрывало с кресла. -- Тьфу, ну и пылища... -- А какая, собственно, разница, каким именно ордальонам попасть в руки? -- насторожился Тровард и переглянулся с Седриком. Советница села и, вытащив из поясной сумки расписной гребень, стала расчесывать длинные, чуть вьющиеся волосы. Теперь, когда надобность в иллюзии отпала, волшебница вернула им первоначальный каштановый цвет. -- Большая. Как сказала леди, с нами вы можете рассчитывать на свободу. Если, конечно, ответите на вопросы, -- Торус смахнул ладонью пыль, устроился на столе напротив пленников, и, подавшись вперед, стал с интересом их разглядывать. Сэр Джон пристально посмотрел легату в лицо: -- А я могу надеяться, что в свою очередь, и вы поделитесь со мной кое-какими мыслями? -- Нет, -- покачал головой легат, -- вы сейчас не в том положении, чтобы торговаться. -- Милый, можно тебя на пару слов? -- советница с невозмутимым видом выскользнула в холл. -- Что? -- эйп Леденваль устало прислонился к стене и закрыл глаза. Из комнаты, которую они покинули, не доносилось ни звука. -- Как ты? -- прошептала Хельга и осторожно погладила его по щеке. -- Зелье все еще действует? Элвилин кивнул и, поймав руку волшебницы, приложился губами к ладони. -- Что ты хотела мне сказать? -- Торус, это мы сейчас не в том положении, чтобы тратить силы и время на парочку. Скоро очнется Салзар, и неизвестно, в каком русле потечет с ним беседа. Давай послушаем, о чем хочет узнать рыцарь. Ты же не думаешь, что его интересуют внутренние дела капитула? Легат недовольно скривился, а Хельга, вздохнув, обняла его: -- Не злись. В конце концов, мы всегда можем сдать пленников Жижелю. Или... ну, никто же не знает, что они у нас... Торус зафыркал и чмокнул советницу в лоб: -- Хорошо. Уговорила. Я их выслушаю. Когда они возвратились в комнату, Седрик и Тровард с такой поспешностью отвернулись друг от друга, что леди Блэкмунд чуть не расхохоталась -- очень уж независимый вид был у сэра Джона, а музыкант чем-то неуловимо напомнил ей нашкодившего студиозуса. -- Решили самостоятельно найти ответы на интересующие вас вопросы? --Торус навис над пленниками, скрестив руки на груди: -- Хорошо. Я выслушаю вас. Но вначале ответьте. Какое отношение имеет к вашей компании граф Олл? -- Он мой друг, -- рыцарь вздернул подбородок и прищурился. -- Моим долгом было вырвать Юлиуша из рук Ордена. -- Даже ценой его жизни? -- Считаете меня виновным в его смерти? -- сэр Джон побледнел от бешенства и попытался вскочить на ноги. -- Вы, ордальоны, которые собирались сжечь графа на городской площади? Это вы умудрились довести мужчину в расцвете сил до удара, которого он не перенес! -- Спокойно, -- Торус толкнул рыцаря обратно на диван. -- Поберегите пыл для кого-нибудь, кого впечатлят ваши пламенные речи. Или я забуду обещание, данное леди волшебнице, и просто отдам вас Жижелю. Там с вами поговорят иначе. -- Мы не хотели ничего плохого, -- обиделся Седрик. -- Мы просто помогали графине Олл. -- Дура! -- Хельга вдруг шлепнула ладонью по подлокотнику. -- Все из-за нее! Мало того, что возлюбила преступника, за голову которого любое комтурство в лепешку расшибется, так еще умудрилась влипнуть в историю с некромантом! И теперь граф мертв, а виноват во всем, как всегда, Орден. Мужчины ошарашено покосились на советницу, а потом эйп Леденваль негромко кашлянул и продолжил: -- Да, кстати, а каким образом замешан в этой семейной драме Салзар Мидес? -- Скорее всего, опять решил поиграть в героя и броситься на помощь юной деве, -- прошипела волшебница, -- только позабыл, что у него это плохо получается. -- Хельга, возьми себя в руки и помолчи. Пожалуйста, -- Торус растянул узкие губы в холодной улыбке. -- Я бы предпочел услышать объяснения от непосредственных свидетелей. -- А как же ответ на мой вопрос? -- Тровард подозрительно посмотрел на пришлого. -- Сразу после вашего рассказа, -- кивнул легат. -- Слово аристократа. Сэр Джон удовлетворенно кивнул, и следующие четверть часа ордальоны выслушивали повествование о приезде некроманта в Мерриан и последовавших за этим событиях. -- Вот видишь, -- повернулся к волшебнице Торус, после того, как Тровард замолчал, -- жизнь полна совпадений, как я и говорил. А ты еще удивлялась такой ерунде, как встреча на мельнице. Ничего удивительного, что Сианна потащило на места былых свершений, -- элвилин нехорошо усмехнулся и снова уселся на стол. -- Ну, коли уж вы, господин ордальон, сами заговорили о менестреле, то, пожалуй, пришло время и моего вопроса, -- Тровард повел плечами, разминая затекшие руки, все еще скованные за спиной заклинанием. -- Возможно, я ошибаюсь, но глаза мои говорят мне, что вы являетесь близким родственником Алиелору Сианну. Торус скрипнул зубами, но все же ответил: -- Не ошибаетесь. И это родство меня совершенно не радует. -- И, -- продолжал невозмутимо рассуждать рыцарь, -- судя по тому, что мы здесь с Седриком вдвоем, остальным удалось уйти? -- Лорд Мидес где-то тут, -- торопливо шепнул на ухо соседу лютнист. -- Если они, конечно, его еще не... -- Молодой человек, -- легат язвительно вскинул брови, -- в следующий раз, когда захотите утаить разговор от пришлого, советую вам отвести собеседника на милю, а уж там шептать. Нет, с Салзаром все в порядке. У нас к нему просто было дело, и если бы кое-кто не начал геройствовать... -- Как бы то ни было, -- сэр Джон покачал головой, -- многое из произошедшего я, благодаря стараниям леди Хельги, пропустил, -- он учтиво кивнул в сторону советницы. -- А теперь мне просто хотелось бы знать, где сейчас графиня Флора, и не грозит ли ей опасность. Я обещал Юлиушу заботиться о девушке. -- Думаю, сейчас она где-то около Дальнолесья, -- Торус встал и, достав из-за голенища сапога тонкий кинжал с серебряной рукояткой, направился к дивану. Там он, наклонившись над побледневшим Седриком, невозмутимо рассек веревки на его запястьях. -- Если, конечно, Алёр умудрился протащить своего симурана в дольмен. -- Так это его чудовище? -- Тровард нахмурился. -- Час от часу не легче. Бедная девочка... -- А, по-моему, ее вполне устраивало общество менестреля, -- Седрик пожал плечами, осторожно растирая руки. Рыцарь возмущенно посмотрел на юношу и сурово покачал головой: -- Молодые девицы порой сами не видят опасностей, которые подстерегают их на каждом углу. И особенно в образе всяческих певунов! Седрик надулся, а Торус, расхохотавшись, небрежным пассом освободил руки рыцаря. -- Я уверен, что такой человек, как вы, сэр Джон, определенно найдет способ уберечь графиню. Наш договор остается в силе. Сейчас вы отправляетесь в подпол, а поутру мы вас отпускаем. -- Зато я не уверен, что наш договор звучал именно так, -- Тровард осторожно поднялся на ноги и, пошатнувшись, сделал пару шагов. -- Впрочем, думаю, что выбора у нас нет. Единственное, что я могу сделать сейчас -- это просить об одолжении. Торус тоже поднялся и встал напротив рыцаря, скрестив руки на груди. Элвилин был почти на голову выше человека и смотрел на Джона сверху вниз, с интересом вскинув брови. Однако широкоплечего и могучего, по сравнению с изящным пришлым, рыцаря это не смутило, и просьба прозвучала невозмутимо и твердо. -- Я хочу, чтобы мой друг был похоронен, как добрый ордалианин, а не остался валяться на земле, точно дохлый пес. Легат серьезно кивнул: -- Мы с леди волшебницей уже позаботились об этом. -- Нужно еще освятить землю. -- Я запомню. А теперь, -- элвилин протянул руку в сторону двери, -- прошу на покой.
-- Ну, вот, -- устало сказал Торус спутнице, когда, заперев пленников в подполе, они подошли к двери подвала, где оставили Мидеса. -- И стоило вести себя так несдержанно и разносить этот замок? Теперь каждый раз придется снимать и накладывать заклинания. Он поднял руку и стал пальцем чертить в воздухе замысловатые фигуры. -- Давай я, -- Хельга ухватила легата за предплечье. -- Побереги силы, скоро может кончиться действие зелья. Интересно, Мидес уже очнулся? Хотя, судя по тому, что дверь не тронута... -- она вздохнула, -- подозреваю, что теперь, когда у него есть спикарт, наши заклятья некру не помеха. -- Может, и проснулся да нас поджидает. Все зависит от того, не напортачила ли ты снова, погружая в сон нашего друга, -- задумчиво произнес элвилин, наблюдая, как тонкий палец Хельги оставляет в воздухе розоватый след. Дверь негромко скрипнула и приоткрылась. -- А ты, вместо того, чтобы язвить, взял бы да послушал. -- Ладно, не дуйся, -- Торус склонил голову к плечу и прикрыл глаза. -- Спит... -- удовлетворенно кивнул он через минуту. -- Дышит ровно, и сердце бьется медленно, спокойно. Пошли, -- и элвилин начал спуск по крутой каменной лестнице туда, где отражался на стенах теплый свет масляного фонаря. Салзар все так же лежал на каменном полу, разве вот только голова немного запрокинулась. -- Давай, буди, -- эйп Леденваль подкатил одну из уцелевших бочек поближе к пленнику и, поставив на попа, оседлал. -- А потом сразу отойди на лестницу. Леший его знает, как Салз отнесется к твоему присутствию. Мне бы на его месте точно не понравилось, что бывшая подружка дала по голове... -- Ага, а то, что бывший друг ударил молнией, тебя, очевидно, не смущает, -- ядовито протянула леди Блэкмунд и, крутанув кистью над телом Мидеса, мрачно добавила: -- Я буду сразу за дверью. -- Котик, мне это тоже не нравится, -- повысив голос, бросил ей вслед легат, -- но сама, понимаешь, для дела... Тут Салзар шевельнулся, что-то промычал, и ресницы его дрогнули. Хельга поспешно отступила, прикрыв дверь и, затаив дыхание, стала смотреть в щелочку между досками. Сидящий на бочке элвилин позы, казалось, не сменил, однако, мгновенно подобрался и живо напомнил волшебнице хищника в засаде. Она до боли стиснула кулаки, увидев, как рука некроманта с мрачно горящим кольцом потянулась вверх. Однако Мидес просто ухватился за стоящий рядом бочонок и медленно сел. Облизнул потрескавшиеся губы и, внезапно издав болезненный стон, закрыл ладонями глаза. -- Мгла... опять... так скоро. Леди Блэкмунд облегченно вздохнула. Похоже, некромант временно не боеспособен. Она вспомнила, как когда-то Илар, элвилин-алхимик, четвертый в их дружной компании, уговаривал Мидеса не связываться с артефактами Затопления. Каждый волшебный предмет был предназначен только одному хозяину, а чужака, решившегося воспользоваться силой спикарта, ждала неминуемая кара. И сейчас, очевидно, Салзар в полной мере испытывал на себе проклятие магической вещицы. Хельга осторожно приоткрыла дверь и, точно тень, скользнула в подвал. Элвилин оглянулся через плечо, напряженно прищурившись, на что волшебница улыбнулась, прикоснулась пальцами к уголкам глаз и помотала головой. -- Здесь кто-то есть? -- некромант вскинулся и замер. -- Просто держи себя в руках, и никто не пострадает, -- негромко ответил Торус. По лицу Салзара пробежала легкая судорога, и он ухмыльнулся: -- Как же я сразу не догадался. Ведь ты, если собираешься что-то получить, всегда этого добиваешься. Идешь к цели прямой дорогой, не считаясь с чувствами и жизнями окружающих. Пришлый вздохнул: -- Слушай, это ты не у Сианна, часом, патетики набрался, а? Да, я привык добиваться своего, но честь у меня все же есть, что бы там тебе ни напел мой братец. -- Твой любезный братец у меня ничего, кроме раздражения не вызывает, -- Салзар отнял одну ладонь от лица и начал копаться в поясной сумке, -- и выводы я привык делать сам. -- Ну, хоть в чем-то мы согласны, -- Торус тихо фыркнул и поинтересовался: -- А что ты ищешь? Может, помочь? -- Обойдусь, -- Салзар вытащил берестяную коробочку и, открыв, начал осторожно втирать мазь в веки. Яркий травяной запах поплыл по подвалу, и леди Блэкмунд, заинтересовавшись, тихо подошла поближе, из-за плеча легата разглядывая бурачок в руках волшебника. -- Ну, а ты что мне скажешь, Хельга? -- спросил Мидес невозмутимо. -- Тоже станешь распространяться о порядочности и чести? Советница невесело улыбнулась. Любимые духи с ароматом горькой рябины, похоже, снова выдали ее с головой. -- Нет, Салзар, -- тихо ответила леди Блэкмунд, выходя вперед, -- я не стану оправдываться. Я действительно поступила с тобой жестоко. И то, что я не смогла и не успела сказать, что ухожу, вряд ли может меня извинить. Единственное, что хоть как-то меня оправдывает -- это моя любовь. Такая сильная, что разгоревшись в одночасье, смела все преграды на своем пути. -- Проникновенно ты это сказала, -- криво усмехнулся Мидес, -- хотя, и несколько не к месту. -- Ты сам спросил. Некромант замолчал, и все так же сидел с закрытыми глазами и мерно покручивал в пальцах коробочку, о чем-то размышляя. Хельга почувствовала, как рука Торуса сильно сжала ее ладонь и, повернувшись, увидела, как тепло засветились его глаза. Через минуту Салзар сглотнул и слегка охрипшим голосом спросил: -- И? Чего же вы от меня хотите спустя столько лет? Кольцо? -- он усмехнулся. -- Даже, пожелай я от него избавиться -- не смогу. Торус молча стянул с пояса фляжку и сунул ее в руки некроманту. -- Здесь вино. Нет, Салз, нам твой спикарт не нужен. Хотя, признаться, мы учитывали, что он может помочь в одном деле. Мидес поднес флягу ко рту и сделал пару жадных глотков. -- Есть одна старинная книга, -- продолжал рассказывать легат, -- мы с Хельгой пробовали ее читать, но язык там -- старый элвилинский, совсем не тот, которым пришлые пользуются сейчас. Да еще и заклинания на той книге наплетены, точно паутина. -- Хочешь сказать, что вы вдвоем не смогли разобраться? Однако... -- Салзар вернул флягу, и лицо его приобрело вдруг странное напряженное выражение. Он задержал дыхание, провел рукой по лбу и осторожно приоткрыл веки. Хельга почувствовала, как меж лопатками побежал неприятный холодок -- светлые глаза некроманта казались почти черными -- так широко раскрылись его зрачки. -- Кажется, и в этот раз пронесло, -- Мидес печально усмехнулся, -- каждый раз я жду того момента, когда не смогу больше видеть. Думаю, что он наступит скоро. Слишком скоро. -- И... ничего нельзя сделать? -- тихо спросила советница, хотя уже знала ответ -- чужак, завладевший артефактом, был обречен носить его до самой смерти. И только настоящий хозяин мог забрать спикарт у самозванца. Мидес промолчал, а Торус осторожно тронул некроманта за плечо. -- А если попробовать? И, знаешь, сдается мне, что кое-что мы можем узнать из той самой книги. -- Да, Салзар, правда, -- волшебница возбужденно тряхнула волосами, -- там было что-то об артефактах Затопления. И картинки -- меч, зеркало, шарф и вот это кольцо, -- она ткнула пальцем в перстень. Думаю, если мы все вместе попробуем объединить наши знания и магию, то сможем прочитать. -- Прости, -- некромант покосился на леди Блэкмунд, -- но я сейчас не в состоянии читать книжки. -- Мы тоже не в лучшей форме, -- согласно кивнул элвилин, -- так что предлагаю отдохнуть, а на рассвете продолжить разговор. -- Вообще-то я еще не согласился, -- поднял брови Мидес. -- Не согласился, -- кивнул легат. -- Но, я надеюсь, за то время, которое мы не виделись, присущее тебе благоразумие никуда не делось. Тем более что судьба твоих друзей в некотором роде сейчас в твоих руках. -- Торус, -- Мидес внимательно уставился в лицо пришлому, -- не стоит шантажировать мага, носящего спикарт. -- Салз, -- элвилин мягко рассмеялся, -- ну, можем мы снова начать битву, покалечить друг друга, а ради чего? Я жду от тебя сотрудничества. Более того, я предлагаю увезти тебя в Солейл, взять под свое покровительство, и уже никакой Жижель тебя там не достанет. -- А что с друзьями? -- Салзар внимательно вглядывался в лицо легата, точно пытаясь определить, искренен ли тот. -- Кого конкретно ты имеешь в виду? -- Рыцарь белобрысый, сэр Джон, кажется, и музыкантишка. Прости, нам как-то не довелось представиться друг другу по всей форме. И, кстати, они оказались разумными людьми -- мы вполне мирно договорились, -- элвилин широко и обезоруживающе улыбнулся. -- Они здесь? -- Нет, -- Торус вздохнул. -- Мне не слишком нравится тебе это говорить, но, чтобы доставить им неприятности, Хельге нужно просто заглянуть в магический шар и отдать приказ. Понимаешь, мы учитывали, что ты можешь закапризничать. -- Ладно, -- Мидес устало откинулся на спину. -- Дайте мне немного времени на раздумья. -- Что мы и собирались сделать, -- Торус встал и, обняв Хельгу за талию, кивнул некроманту. -- Прости, но мы будем вынуждены оставить тебя здесь. И если ты вдруг ночью передумаешь, то вспомни, что, сняв заклятие с двери, скорее всего, снова ослепнешь. Салзар опять промолчал, а легат потянул волшебницу к выходу.
-- Думаешь, он согласится? -- спросила женщина, когда ордальоны снова оказались в столовой. Прежде всего Хельга метнула беспокойный взгляд на стол -- только сейчас она осознала, что все время, пока была в подвале, неосознанно беспокоилась об оставленной без присмотра Книге. Фолиант, завернутый в элвилинскую скатерть, был на месте, и волшебница перевела дух. -- А, что ему остается делать? -- Торус уселся на диван, откинулся к спинке и скрестил пальцы на груди, облегченно вытянув ноги. -- Либо он соглашается с нами сотрудничать, либо вступает в войну, которую заведомо проиграет. Мидес знает, что силы его ограничены во времени, и, даже, выиграй он битву против нас, недолго ему останется любоваться солнечным светом. Хельга помрачнела, а Торус тихо рассмеялся и протянул ей руку: -- Ну, же, котик, не кисни, я не думаю, что до этого дойдет, Салз ведь не дурак. Иди сюда. Волшебница присела рядом с пришлым и, вздохнув, положила подбородок ему на плечо. -- А знаешь, -- задумчиво сказала она, осторожно перебирая спутанные черные пряди Торуса, -- может быть, кроме упования на благоразумие, нам стоит подкрепить свои доводы еще и пряником? -- Ну, я же предложил ему свое покровительство, -- легат пожал плечами и блаженно закрыл глаза, точно кот, которого чешут за ухом, -- возможно, мы могли бы пристроить его в столице. Замолвить словечко в Академии магии, или еще чего... -- В Солейле он будет, как на ладони, перед капитулом и твоими недругами. И кто знает, не переманят ли они Мидеса на свою сторону. Тогда ваш э... договор с Равелтой может стать достоянием общественности. -- Котик, -- Торус прищурился, -- а ты ведь что-то задумала, да? -- Я не знаю, насколько дело это выгорит, но в данную минуту нам может помочь даже обещание. Милый, -- Хельга лукаво улыбнулась и чмокнула пришлого в кончик носа, -- посули ему Флору. Элвилин фыркнул, и заморгал: -- Джоньку? Так, а с чего ты взяла, что она ему необходима? -- Я видела, как он вытаскивал девушку из тюрьмы, рискуя жизнью. Потом помогал ей освобождать дядю Юлиуша. Вот, хоть режь меня -- не верю, что мужчина будет проявлять такое участие к судьбе девицы просто из вежливости. И потом, не Джоньку. А графиню Флору Арину Олл, единственную наследницу меррианского поместья. Если, конечно, удастся убедить Жижеля в невиновности девушки. -- Если я захочу, -- Торус криво ухмыльнулся, -- то графиню Олл не просто обелят, а еще и канонизируют. По личному распоряжению архонта... Как думаешь, Салз узнал Джоанну? -- Милый, он видел ее последний раз угловатым подростком. Теперь еще эти светлые волосы, -- Хельга хихикнула, -- интересно, чем она их красит? Нет, думаю, не узнал, если только она сама ему не сказала. Хотя, какая разница? Знает -- не знает, графиней она ему определенно выгодней. -- Ну, допустим, в твоих словах что-то есть... -- легат задумчиво покачал головой, -- но Салзар видел, как девушку утянул Сианн. Как быть с этим? -- Прости, что я завожу неприятный разговор, но, думаю, ты, как ближайший родственник, вправе пообещать приструнить братца и вытащить бедняжку из рук негодяя. Торус громко расхохотался, откинув голову, а потом вскочил, галантно протянув руку советнице: -- Леди Блэкмунд, вы удивительная женщина. Он приложился шершавыми губами к руке Хельги, а та, присев в шутливом поклоне, низко склонила голову и замерла, нахмурившись. -- Торус, я вот что хотела тебе показать. Смотри. Она выпрямилась и указала пальцем на пол: -- Сейчас натоптано, но когда мы только вошли, здесь уже были следы. Вот, видишь тут, старые? Определенно, мужские. Да и стекла на лампах протертые, и масло налито. Дорогой, мне это не нравится... -- Котик, я заметил, -- улыбнулся элвилин. -- По запаху почувствовал, что кто-то здесь был. Но визит этот случился несколько дней назад. Он вздохнул и, обняв женщину за талию, притянул к себе: -- Не страшись ты так, ничего плохого больше не случится. Даже если и захаживает кто в домик, то, скорее всего, местные кметы. Пользуются отдаленностью жилища, вот и водят сюда подружек. А если завидят ордальонов, так будут драпать до самого Мерриана. Пойдем лучше спать. Тут есть подходящие комнаты? -- Угу, -- сонно сказала Хельга, враз успокоившись и с трудом удержавшись, чтобы не положить голову на плечо легату, -- там, наверху, спальни. Книгу не забудь. Элвилин молча подхватил женщину на руки и понес по негромко поскрипывающей лестнице. Второй этаж был погружен во мрак, но пришлому это не мешало, а волшебница не стала вглядываться в темноту и просто закрыла глаза. Скрипнула дверь, а потом Хельга поняла, что ее опустили на мягкое -- похоже, сенник, все еще хранящий тонкий аромат сушеных трав и уходящего лета. -- Я сейчас вернусь, -- негромко сказал Торус, чем-то постукивая, что-то открывая и вороша в темноте, -- тут в сундуках и подушки, и плед есть. Пойду, Салзару брошу. Вам, давним, ночевка на холодных камнях может выйти боком, а некромант нам здоровым нужен. Ну, и заодно заберу Книгу. -- Осторожнее там, -- сонно произнесла волшебница, но элвилин уже исчез, и Хельга стала прислушиваться к ночным звукам старого дома. Она пообещала себе непременно дождаться возвращения легата, спросить, как там Мидес, но тишина была умиротворяющей, а шелестящий за стеной лес -- его было слышно, несмотря на плотно закрытые ставни, -- казалось, нашептывал ей колыбельную. Советница глубоко вздохнула и почувствовала, что ее будто уносит челнок -- по спокойной воде, мягко и мерно покачивая. Прежде чем окончательно уплыть в страну грёз, Хельга ощутила, как шевельнулась постель, как крепкая рука Торуса обвила ее тело, а легкий цветочный запах смешался с ровным дыханием пришлого, оставляя тонкий холодок на щеке. Волшебница довольно улыбнулась и заснула спокойным сном без сновидений. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Пробудилась она оттого, что косой утренний свет бил прямо в глаза -- очевидно, легат раскрыл ставни. Советница повернула голову и увидела его сидящим к ней спиной на краю постели. -- Торус, а давно рассвело? -- хриплым со сна голосом спросила Хельга и поморщилась: все тело ныло, точно превратилось в один огромный синяк, а в шею кто-то, не иначе, дух вчерашнего обезглавленного мальчишки, вогнал раскаленный прут. Элвилин обернулся, и волшебница вздрогнула, разом сбрасывая с себя остатки сна. Лицо Торуса за ночь осунулось и побледнело, а узкие губы болезненно кривились. Хельга резко села, поморщившись от ломоты в затылке, и положила руки на плечи легату: -- Тебе нужно снова выпить зелье. Он кивнул: -- Я уже. Снял у тебя с пояса бутылочку, пока ты спала. Только все равно тошнит. -- Ничего, скоро пройдет, -- женщина осторожно начала разминать пришлому плечи. -- Те зелья, которые мы взяли в Солейле, мидесовым и в подметки не годятся, но помочь должны. Хотя бы до Мерриана продержишься. -- Надеюсь... -- Торус осторожно кивнул, и шумно выдохнул. -- Ну, как бы то ни было, а нам пора отправляться. И так уже здорово задержались, а еще нужно договорить с Салзаром. Или, может, сначала тех двоих отпустим? А то, сдается мне, рыцарь-блондин сам на графинюшку нашу виды имеет. Не стоит при нем Мидесу что-то такое обещать... -- он тихо зафыркал, а потом потер шею, -- вот Мгла, ну, когда же подействует-то... Дай мне только вернуться в Солейл, и я такую инспекцию на тамошних алхимиков нашлю -- век будут помнить, как работать спустя рукава. -- Хорошо, пойдем, -- Хельга опустила босые ступни на прохладный деревянный пол и раздраженно пригладила волосы. -- Чувствую себя свиньей, которая накануне вывалялась в луже. -- Скоро будем в Мерриане, -- кивнул эйп Леденваль и скривился. -- Я бы сейчас тоже заплатил любые деньги за хорошую баню... Тогда быстренько отпускаем ту парочку, а потом торжественно вручаем Мидесу Книгу? Пусть посидит тут еще немного... развлечется, почитает. Волшебница кивнула, обулась и помогла пришлому встать на ноги. -- Ничего, -- выпрямившись, Торус отвел в сторону ее руки, -- дальше я сам, кажется, уже полегчало. Они осторожно спустились по лестнице и, когда добрались-таки до крышки погреба, на лицо легата вернулись краски. -- Эй! -- гаркнул он в открывшийся черный колодец, из которого потянуло холодом. -- Все живы? Пора встречать новый день! Снизу донеслось неясное бормотание, возня, и вскоре за перекладину лестницы зацепились пальцы с обгрызенными короткими ногтями, а следом из полумрака выплыла темная макушка Седрика. Лютнист, пыхтя и стеная, выбрался из подпола и на четвереньках отполз в сторону. Уселся прямо на пол и, клацая зубами, начал торопливо растирать себе плечи. -- Я ж говорю... сатрапы, они и есть. Чуть не уморозили вусмерть... -- донеслось до ордальонов, а Торус, подняв брови, воззрился на леди Блэкмунд: -- Так там что, ледник был? -- Ну... раньше там продукты хранили, но... -- недоуменно пожала плечами женщина, -- интересно, кто ж его льдом-то набил? -- Да, странно, -- протянул легат, созерцая мужественное явление сэра Джона, хоть и посиневшего изрядно, но старающегося изо всех сил сохранить лицо. Одной рукой рыцарь прижимал к себе небольшой бочонок. -- Впрочем, сейчас не время решать загадки. Хельга кашлянула и, не говоря ни слова, кинула в камин огненный шарик. Остатки дров разгорелись быстро и ровно, а пленники поспешно уселись у огня. -- Как мы и договаривались, -- Торус с грохотом закрыл деревянную крышку подпола, -- я вас отпускаю. И думаю, что чем меньше людей в вашем окружении узнает о том, что произошло в Мерриане и каким образом вам удалось бежать, тем меньшей опасности подвергнется ваша жизнь. Насчет освящения могилы я позабочусь, -- легат кивнул, глядя в пристально буравящие его глаза Троварда. Рыцарь медленно поднялся, кашлянул и сдержанно поклонился пришлому. -- Ну, что же, господин ордальон, простите, не знаю ни вашего чина, ни имени. Разрешите откланяться и заверить, что если и будут распространяться слухи о загадочных событиях в Мерриане, то пойдут они не от меня. Он развернулся к двери. Хельге показалось -- сэр Джон ждет, что сейчас вслед ему полетит вражеский нож, так напряжена была его широкая спина. У порога он обернулся и, еще раз коротко кивнув, вышел. -- А ты что сидишь? -- повернулся Торус к лютнисту, замершему на корточках у очага. -- Думаешь, я буду прощаться с каждым по отдельности? -- Я не уйду без лорда Мидеса, -- быстро и хрипло произнес менестрель и, вжав голову в плечи, все же дерзко и отчаянно посмотрел на легата. -- Я обещал служить ему верой и правдой, и свое обещание выполню. -- Верность -- это хорошо, -- Торус задумчиво оглядел юношу, испуганно ожидавшего, какая именно кара падет сей момент на его худые плечи. -- Леший с тобой, менестрель, жди здесь. В конце концов, если Салзар снова будет колдовать, ему понадобится помощник, а возиться с ним самому -- на это у меня времени нет. Седрик мрачно зыркнул на легата и отвернулся к огню. Салзар к тому времени, как ордальоны спустились в подвал, уже проснулся и мерил шагами из угла в угол своё временное пристанище. Его тяжелую поступь Хельга услышала, еще сходя по лестнице, и даже явление гостей не заставило некроманта сбавить шаг. -- Волнуешься? -- удивленно поднял брови легат. -- Нет, просто разминаю тело, -- Мидес подошел к бывшему другу и, скрестив руки на груди, посмотрел пришлому в глаза. Торус взгляда не отвел и, насмешливо прищурившись, тоже пристально уставился на некроманта. Через минуту элвилин не выдержал: -- Что, так и станем в гляделки играть? Чего надумал? -- Торус, что-то мне говорит, согласись я на твое предложение, тотчас распрощаюсь со своей свободной жизнью. Тем более, мне совершенно не улыбается ехать в Солейл и выступать там в роли бесплатного консультанта Ордена. -- Хорошо. А как ты отнесешься к собственному поместью и молодой красавице жене? -- легат склонил голову к плечу и тихо рассмеялся, глядя, как удивленно вытягивается лицо некроманта. -- Да, я имею в виду графиню Олл. Понимаешь, мне не нравится, что мой опальный братец втянул благопристойную аристократку в свои авантюры. Я ведь здесь, в первую очередь, как представитель Ордена, и должен защищать добрых ордалиан. Салзар фыркнул и уселся на бочку, оставшуюся стоять посреди подвала с прошлого посещения Торуса. -- Ты уж прости, но мне сложно представить тебя в роли защитника интересов несправедливо обиженных... -- Салз, я сделаю так, что с графини снимут все обвинения, а конфискованное поместье вернут владельцам. Впрочем, это только если ты согласишься на брак. В противном случае я не стану соваться в Дальнолесье, даже защищая девушку. -- Тебе так нужна эта Книга? -- Мидес закрыл глаза, и Хельга вдруг увидела, как он устал. -- Нужна, -- кивнул элвилин, -- а больше всего мне нужна наша дружба. Салзар дернул щекой и, потерев пальцами переносицу, поднял на пришлого покрасневшие глаза: -- Что именно я должен сделать? -- Нам с Хельгой нужно съездить в Мерриан. Не думаю, что это надолго, в крайнем случае, вернемся после обеда. А тебя временно оставим здесь. Отдохнешь, попробуешь разобраться с Книгой... Котик, у нас остались еще вода и припасы? -- Да, сейчас принесу, -- советница развернулась, чтобы пойти к лошадям, как вдруг воздух над ней задрожал, и спустя мгновение на плечо опустилась летавка. Мужчины молча смотрели, как леди Блэкмунд отвязывает с лапки птицы послание, как читает, задумчиво накручивая каштановый локон на палец, и все больше хмурится. -- Это от Жижеля, -- она щелкнула пальцем по письму. -- Комтур, как всегда, при своем. Ничего конкретного не сообщает, а только сыплет цитатами из Изречений, вещает о скорой погибели, которая нам с ним грозит, а еще обвиняет Салзара в страшной некромантской волшбе, случившейся этой ночью. Слушай, Мидес, чего это он так на тебя взъелся? -- А, вот это мы выясним на месте, -- элвилин опасно улыбнулся и подмигнул некроманту. -- Значит так, лорд Салзар Эвольд Мидес. Отныне я, Торус Фенхель эйп Леденваль, легат Ордена Божьего суда, беру тебя под свою защиту, и пусть отец Якуб теперь попробует доказать твою вину. Он быстро начертал несколько слов на заранее подготовленном документе и вручил его Мидесу: -- Вот оно, твое отпущение. А вот это -- позволение на волшбу. "Все, что делает податель сего, делается с моего соизволения и на благо государства и святой матери церкви. Подпись -- Равелта". Торус ухмыльнулся: -- В общем, поедешь с нами и сам посмотришь, кто же в Мерриане занимается некромантией. Да, кстати, твой слуга, музыкант. Он отказался уходить без тебя, и, в знак моего доверия, я разрешил ему остаться. По лицу Мидеса промелькнула улыбка, некромант кивнул и последовал за ордальонами.
Я вот тоже когда читала честно говоря не понимала зачем она на орден вообще работает, тем более когда они с Ториком не вместе были. Но мне Хельга от этого меньше нравиться не стала. А в третьей части она так вообще красавица. Такие штуки вытворяет. Мне короче ее герой очень импонирует. Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
А куда ж ей, бедолаге, деваться? Родители от нее практически отказались, а тут и деньги и жилье казенное. Бросить все из неясных убеждений, что Ордальоны - каки, и с грошей начинать все сначала магом? Так это ж коллеги сожрут, тем более, она поначалу над ними стояла.
Quote (Candel)
Мне короче ее герой очень импонирует.
Глава 28. Мерриан. Хельга Блэкмунд
До города всадники добрались быстро, не прошло и получаса, однако времени этого хватило советнице сполна, чтобы начать потихоньку закипать изнутри. Памятуя о своей принадлежности к племени огненных магов, Хельга отчетливо понимала, чем может обернуться это кипение, и, раздраженно понукая лошадь коленями, попыталась разумными доводами унять бурлившие страсти. Ну, во-первых, то, что Торус взял к себе в седло некроманта, а к ней подсадил Седрика, вряд ли означало, что к бывшему другу он относится теплее, чем к ней, леди Блэкмунд. Скорее, легат не вполне еще доверял Мидесу и постарался разделить его с лютнистом во избежание никому не нужных героических порывов и побега. И, потом, элвилинский конь мог не послушаться руки чужака и сбросить Салзара и его слугу куда-нибудь в придорожную канаву. Во-вторых, лютнист, всю дорогу напряженно пыхтевший советнице в спину и раз за разом тукавший лбом в загривок, вряд ли имел в виду что-то непочтительное, цепляясь за нее, аки клещ. Впрочем, в этом Хельга была уверена не до конца, потому что руки Седрика пару раз обнаруживала в опасной близости от собственных персей и даже успела возмущенно двинуть нахалу локтем в бок. И еще ее беспокоило письмо отца Якуба. Слова о скорой погибели для них обоих до сих пор нет-нет, да отзывались неприятным ёканьем в животе, и Хельга старалась внушить себе, что это, скорее всего, Равелта пошел вразнос, узнав, что они с Жижелем не смогли остановить некроманта. Теперь, когда с волшебницей был легат, опасаться гроссмейстера было просто глупо. Доводы, которые приводила себе леди Блэкмунд, на первый взгляд казались разумными, но неясное беспокойство ее не покидало. Хельга, в конце концов, списала все на дамскую впечатлительность и усталость. У городских ворот было целое столпотворение. Визит архонта в Мерриан не смог оставить равнодушными окрестных жителей, и добравшиеся до города только сегодня, расположились под стенами, ожидая, когда им откроют ворота. Открывать, похоже, не спешили, и пестрая толпа волновалась, гомонила, орала, ругалась, пела псалмы и основательно перекрывала дорогу лошадям ордальонов. Торусу пришлось изрядно поработать плетью, дабы проложить путь к опущенной решетке главных ворот. Появление пришлого заставило караульного напрячься, а при виде тыкнутой под нос орденской печатки из холодного железа бедняга и вовсе остолбенел. Неизвестно, чем бы закончилось препирательство легата с охраной, не вмешайся вовремя подоспевший начальник стражи Пославски. Сотник, в отличие от своих подчиненных, очевидно, знал в лицо нынешнюю верхушку Ордена Божьего суда, и, перечеркнув лоб, поспешно отдал приказ поднимать герсу. Толпа прихожан, заметив оживление у ворот, заволновалась сильнее, качнулась вперед, и въезжая на мощенную улицу города, леди Блэкмунд еще долго слышала у себя за спиной удаляющиеся крики, незамысловатую ругань караульных, звуки ударов и истошный бабий визг. -- Куда? -- легат придержал коня и вопросительно повернулся к советнице. -- В поместье Оллов, -- кивнула она в сторону переулка. -- Жижель написал, что будет ждать меня там. -- Он дождется, я обещаю. Узкая темная улочка с нависшими над мостовой верхними этажами вывела всадников к собору. Леди Блэкмунд увидела в центре площади высокий деревянный столб, обложенный дровами, и слегка поежилась. -- Это здесь собирались сжечь графа? -- негромко осведомилась она через плечо у Седрика. -- Ага, здесь, -- неожиданно охотно ответил лютнист, для которого вынужденное молчание свыше четверти часа было смерти подобно. -- О, а чего это там поют? Никак, отходную? Может, того... -- он смущенно кашлянул, -- графа Олла заочно отпевают? -- Не болтай ерунды. Если бы они решили провести церемонию без самой жертвы, то сожгли бы чучело, а без отпевания как-нибудь обошлись. А тут, видишь, дрова свежие и столб не обугленный, -- Хельга поспешно повернула коня в очередной переулок, раздраженно понимая, что доносившийся из собора погребальный хорал настроения ей не прибавил. На первый взгляд в поместье Оллов было тихо и спокойно. Вот только количество рыцарей, выставленных у ворот и в холле, вдвое больше обычного, да поспешность, с которой меррианский секретарь ринулся докладывать Жижелю о визитерах, наводила на мысли, что спокойствие это показное. Больше похожее на штиль, за которым разражается нешуточная буря. Его Преосвященство отец Якуб не заставил себя ждать и уже катился вниз по мраморным ступенькам, торопливо перебирая короткими ножками и громко вздыхая. -- Ай, панна советница, как хорошо, что вы... Тут комтур осекся, бег сдержал и, выпучив глаза, начал потрясенно разглядывать спутников леди Блэкмунд. Хельга обернулась и с трудом сохранила серьезность, глядя, как Седрик пытается спрятаться за спину безмятежно задумчивому Мидесу. -- Си...Сианн? -- выдавил задушено отец Якуб, а советница, посмотрев, как гневно прищуриваются малахитовые глаза элвилин, поспешно пошла епископу навстречу. -- Ваше Преосвященство, я думаю, что мне нет нужды представлять вам легата Ордена по делам пришлых народов господина эйп Леденваля? -- А... нет. Да, -- Комтур отмер и потрясенно мотнул лысоватой головой. -- Конечно же, я знаю господина легата. Просто... мне не доводилось видеть его так мм... близко. -- Ну, вот и свиделись, -- Торус невозмутимо пошел вверх по лестнице навстречу Жижелю, отчего тот был вынужден вжаться спиной в перила. Хельга кивнула Мидесу, и волшебники в компании Седрика, двинулись следом. Комтур отмер и тоже засеменил за ними, поддерживая руками подол рясы и торопливо перескакивая через ступеньки. -- И что за нужда была отрывать леди Блэкмунд от дел? -- величественно спросил пришлый, чуть повернув голову. -- Убийство, господин легат. Вероломное и коварное. А еще ограбление и похищение. Да вы сами сейчас всё увидите... -- и Жижель припустил по коридору, точно заяц, улепетывающий от охотников. -- Мгла, -- мрачно уронил Торус и переглянулся с женщиной, -- это что еще за напасть? Они миновали стражников в коридоре, вытянувшихся в струнку с приближением начальства, и всей гурьбой ввалились в небольшую, но очень милую, до краев наполненную солнцем комнату. Судя по всему, это была спальня графини Олл. Рядом с аккуратно заправленной постелью с розами на золотистом покрывале высилось изящное овальное зеркало, обрамленное светлой деревянной рамой. В углу приютился пузатый шкафчик, битком набитый книгами, и пара кресел, с высоких спинок которых свисали уголки кружевных салфеток. На резном комоде лежали и стояли дамские безделушки: куклы, гребни, расписные шкатулки, глиняные вазочки с букетами первых осенних листьев. Широкое кресло у камина было покрыто белоснежной медвежьей шкурой, а у открытого окна переминались с ноги на ногу две совершенно чуждые этой беззаботной обстановке женщины. Они были одеты в траурное черное облачение и, уткнувшись в ритуальные книжицы, поочередно бубнили заупокойный канон. Женщины подняли глаза на вошедших, и старшая -- с морщинистым, точно печеное яблоко, лицом -- прошамкала, глядя слезящимися глазами на Жижеля: -- Усопший-то неспокойный, ваше преосвященство, ох, и неспокойный... Хельга проследила взглядом за указующим перстом: на полу, подле кровати, накрытое белым холстом в бурых пятнах, лежало нечто круглое. Советница взяла в толк, что темные розы на покрывале девичьей постели -- высохшие пятна крови, а предмет на полу подозрительно напоминал очертаниями отсеченную человеческую голову. Леди Блэкмунд скривилась и внезапно поняла, что за запах здесь стоит. Даже при открытом окне в спальне отчетливо витал дух тлена. Жижель точно прочитал ее мысли и страдальчески вздохнул: -- Жарко, что ли? Так пахнет... Мы уж тело и льдом обкладывали... Ну, пока оно было. -- Чье тело? Почему "было"? -- легат решительно шагнул вперед и подцепил мечом заляпанную кровью ткань. -- Ну, я же говорю, некромантия, -- отец Якуб беспомощно шмыгнул и пожамкал пальцами нос, -- не иначе, опять этот Мидес лютует, пошли Судия на его голову все кары божественные... Салзар негромко кашлянул, а Хельга уже собиралась съязвить насчет проницательности епископа, как вдруг услышала, что Торус со свистом втянул в себя воздух. -- Что? -- обернулась она и тут же поняла, что. С пола пялилась на них мутными белесыми глазами голова Его Высокопреосвященства архонта и гроссмейстера Роварда Равелты. -- Пошли все вон! -- заорал Торус, белея от бешенства. -- Так, Хельга, Салз, к вам это не относится! Повторять легату несколько раз не пришлось. Якуба, а вместе с ним и монашек, точно ветром сдуло. Седрик с сомнением посмотрел на хозяина, но, увидев, как тот спокойно кивает, пожал плечами и тоже вышел. -- И передай этому недоноску Жижелю, чтобы далеко не уходил, я с ним позже поговорю! -- гаркнул эйп Леденваль вслед лютнисту, а когда закрылась дверь, схватился за голову. -- Мгла... да я лично вырву сердце тому, кто посмел это сделать! Тут лежащая на полу глава открыла рот и моргнула. -- Однако... -- невозмутимо сказал Мидес и подошел ближе, с интересом рассматривая то, что осталось от архонта. -- Похоже, тут действительно поработал некромант... -- Салзар, -- Торус со звоном бросил меч в ножны и обессилено рухнул в кресло, -- леший с ней, с некромантией. Ты можешь узнать, кто отрезал голову и где тело? -- Попытаешься его собрать? Знаешь... чем больше я изучал темное искусство, тем большее подозрение вызывала у меня одна старая история. В которой во время дуэли мой друг проткнул мечом грудь своему противнику. Это ведь была смертельная рана, правда, Торус? -- Надеюсь, ты ни с кем не делился своими догадками? Хельга невольно поежилась -- на лице легата, на первый взгляд спокойном, промелькнуло такое выражение, что ей стало страшно. -- Мне это не нужно, -- Мидес пожал плечами. -- Я свободный маг и предпочитаю держаться подальше от политики. Я только удивляюсь, как тебе и твоей матушке удавалось столько лет контролировать зомби, да так, что никто из окружения не узнал правды... -- Иса -- очень сильная колдунья и коварная женщина, привыкшая добиваться своего, -- криво ухмыльнулся легат. -- И, потом, сочетание некромантии и элвилинской волшбы может дать порой совершенно неожиданные результаты. Давай закончим на этом экскурс в историю и займемся настоящим. У него самого ты узнать ничего не можешь? Пришлый кивнул на голову архонта, которая отчетливо клацнула зубами и неодобрительно уставилась на сапоги некроманта. -- Ну, сказать он точно ничего не сможет, -- Мидес на всякий случай отступил. --Я мог бы попробовать установить мысленный контакт, но не уверен, что из этого что-нибудь получится. Как вы его контролировали? Кровь и филактерия? -- Нет. Тогда все произошло слишком быстро, у нас не было времени на изыски с чужой душой. Банально -- волосы, мои и матушкины, в печень, кажется... -- Ага, -- кивнул Салзар, -- значит, сейчас голова, скажем так, тебе не подвластна. Знаешь, Торус, учитывая, как вы с матушкой сидели у него в печенках все эти годы, он может просто не захотеть помогать. И вряд ли его прельстит возвращение к роли вашей марионетки. Мидес нагнулся и, ухватив гроссмейстера за редкие волосы, поднял голову в воздух. Равелта снова застучал зубами, яростно завращал выпученными зенками; с отсеченной шеи медленно и тяжело потянулась вниз темная капля, и Хельга, почувствовав приступ дурноты, отвернулась к окну. -- Тут, скорее всего, мечом поработали, -- донесся до нее голос некроманта, а порыв ветра качнул кудрявые верхушки лип, зеленым озерком раскинувшиеся под окошком. -- Похоже, -- скрипнуло кресло, видимо, Торус тоже поднялся с места. -- Знаешь, если мой нюх меня не обманывает, то здесь ранили двоих. Кровь зомби отличается по запаху от крови живого человека. -- Да. И на вид она тоже разная. Подожди, я попробую все же обратиться к покойному. Только ты отойди немного. Мне кажется, Равелта на тебя слишком бурно реагирует... Воцарилось молчание, и советница почувствовала движение за спиной -- легат тоже подошел к окну. Она подвинулась, обеспокоено наблюдая, как Торус высовывается наружу и хватает раскрытым ртом свежий воздух. -- Ненавижу запах тлена, -- буркнул элвилин, покосившись в ее сторону. -- Темно там, -- раздался у них за спиной резкий голос Салзара. -- И еще, ненависть. Единственное, что я уловил -- "родная рука". Что все это означает, думайте сами. -- Милый, давай все же поговорим с Жижелем, -- леди Блэкмунд осторожно коснулась запястья пришлого, -- а потом будем делать выводы. -- Только не здесь. Салзар, брось уже эту голову. И накрой ее, ради Судии. -- Оставишь ее тут? Не боишься, что монашки начнут верещать на всех углах, что голова не слишком... кхм... мертвая... -- Не боюсь, -- Торус криво усмехнулся. -- Скажем пастве, что нет гроссмейстеру покоя, пока убийца на свободе, и живая глава его есть не что иное, как великое чудо, явленное Судией. -- Погоди. Лучше все же поберечься, -- Хельга нахмурилась и, преодолевая отвращение, сделала несколько пассов над шевелящим губами Равелтой. -- Все, я его усыпила. Надеюсь, на зомби заклинание подействует так же, как на человека...
Комтур дожидался их в уже знакомой Мидесу трапезной с балконом, бегал из угла в угол, периодически орал на слуг и вид имел довольно бледный. Завидев гостей, епископ остановился и расплылся в кривой улыбке: -- А мы вас ждем-с... Вот, извольте откушать, господа. Повар расстарался, приготовил знаменитую гусиную печенку Оллов. Услышав о печени, легат позеленел еще сильнее и, упав на стул, приказал принести вина. -- А теперь, Ваше Преосвященство, -- сказал он мрачно, принимая кубок из рук молоденькой служанки, -- просветите нас подробно, что именно тут произошло. Отец Якуб, усаживаясь вместе с остальными, покосился на советницу и, вздохнув, начал рассказ. -- После того, как панна Блэкмунд покинула наш город, уж такие напасти посыпались на нас, одна другой страшнее... Сначала жуткий некромант разнес прецепторию, потом сбежал приговоренный к смерти преступник-еретик, который племянницу свою покрывал. Девицу так и не нашли, а теперь еще ко всем страданиям этой ночью смерть архонта прибавилась... Комтур скорбно покачал головой, а потом метнул цепкий взгляд на волшебницу: -- Кстати, а что за юноша был при вас? Мне его лицо, хм... знакомым показалось. -- Вы говорили еще что-то о грабеже и похищении, -- Хельга прищурилась и широко улыбнулась. -- Да, кстати, епископ. Позвольте представить вам лорда Салзара Эвольда Мидеса, волшебника, выполняющего для Ордена особые поручения. А тот юноша -- его ученик. Ложка, которую комтур как раз подносил ко рту, выпала и легко стукнула по блюду. -- Но... э... -- Жижель уставился в светлые глаза некроманта и слегка побелел. -- Именно, -- кивнула леди Блэкмунд, -- и я советую вам трижды подумать, прежде чем списывать собственную несостоятельность на уважаемого слугу Ордена. К слову, все это время лорд Мидес и его ученик путешествовали с нами. -- Ну, -- отец Якуб ухватил обеими руками серебряный кубок и сделал несколько шумных глотков. -- Возможно, это был другой некромант. Да, точно. Как же я не догадался! -- он звонко шлепнул себя по лбу, будто убивая комара. -- Короедская волшба, как она есть. Кто еще мог так незаметно проникнуть в поместье и сделать свое черное дело? Мидес негромко кашлянул и, наклонив голову, попытался скрыть промелькнувшую улыбку. -- А собственно, что там с грабежом? С похищением? -- холодно напомнил Торус. -- Вы имели в виду тело архонта? -- Ну, и его, конечно, тоже, -- меленько и торопливо закивал епископ, -- но прежде, чем украсть тело, злоумышленники сначала ограбили особняк -- в комнате графа все перевернуто вверх дном, денег нет, шкатулки для драгоценностей стоят пустые, стойка для оружия голая. И еще девица пропала. Племянница архонта. Хельга раздраженно оттолкнула в сторону серебряное блюдо и фыркнула: -- Ну, конечно же... Разве мессир Равелта двинется куда-нибудь без своей белобрысой охраны. Отец Якуб удивленно покосился на советницу: -- Ну, да... Они с панной Ингрид, конечно, часто ссорились, но она всегда входила в свиту Его Высокопреосвященства и... -- И все же, -- грубо перебил Жижеля легат, -- где тело? -- А... позже украли, -- поморгал епископ. -- Мы только его со льда сняли, уложили, кровь подтерли да в собор отпевать собрались нести, а, глядь, его уж и нет, одна голова осталась... -- Странная история, -- Хельга стала медленно отщипывать янтарный виноград от влажной крупной грозди. -- Салзар, а ты что скажешь? -- Что? -- Мидес отрешенно повернул к ней голову, и советнице показалось, что некромант сейчас где-то очень далеко в своих мыслях. -- Эй, очнись, -- она раздраженно щелкнула пальцами у него перед носом. -- Что делать будем? -- Искать, -- Торус с грохотом отодвинул стул и, до дна опрокинув кубок, швырнул его на вышитую ромашками скатерть. -- Прямо сейчас, возможно, след еще остался. -- Какое рвение! -- леди Блэкмунд опасно прищурилась и откинулась на стуле, скрестив руки на груди. -- Что, так не терпится броситься на помощь девице Ингрид? А как же Книга? -- Хельга, -- легат закатил зеленые глазищи. -- Ты можешь думать все, что угодно. Но в данном случае меня интересует тело архонта. А с Книгой, я думаю, у Салза еще будет время повозиться. -- Со следами -- это вряд ли получится, -- робко заметил комтур. -- Мы пытались уже собак пустить, так и те не взяли. Толпятся на одном месте, воют, а след не берут. -- Ваше преосвященство, -- снизошел до ответа эйп Леденваль, презрительно посмотрев на Жижеля, -- как вы успели заметить, я элвилин. А нам собаки не нужны. Да, кстати, -- он тряхнул головой, -- тот колдун, который развалил вашу прецепторию, устроил непотребство на кладбище и похитил ни в чем не повинного графа Юлиуша и его племянницу, сейчас пребывает на заброшенной мельнице у реки. Вернее, его тело. Можете сжечь то, что осталось от негодяя, на городской площади в назидание добрым ордалианам. И еще, -- легат угрожающе прищурился. -- Граф оказался честным человеком, так что не смейте больше порочить имя Оллов. Там, за мельницей, его свежая могила. Распорядитесь освятить землю, епископ, граф это заслужил. Вскоре Торус, Салзар и Хельга вместе с примкнувшим к ним Седриком вышли во двор. Менестрель по пути рассказал, что, пользуясь случаем, навестил бывших подопечных. Те поведали, что ближе к вечеру крутилась у стен имения подозрительная троица. Правда, ничего большего меррианские таланты знать не знали. -- Пойдем пешком, -- бросил спутникам эйп Леденваль, -- запах лошадиного пота мне только чутье отобьет. И так-то тут не розами воняет. Туда, -- он махнул рукой на заросли боярышника, а Седрик, нежно поглаживая колки торчащей из-за плеча, невесть откуда взявшейся лютни, радостно ухнул: -- А ведь это тот самый лаз, через который мы... -- Салз, -- Торус злобно зыркнул на некроманта, -- заткни своего музыкантишку, или я за себя не ручаюсь... Седрик обиженно засопел, но смолк, и через несколько минут вся компания оказалась на улице. -- Я чувствую кровь, -- удовлетворенно сказал пришлый, раздувая тонкие породистые ноздри, -- и ту, и другую. А еще запах пота, грязных подштанников и немытых волос. Хотя, возможно, именно так благоухает этот проклятый городишко. Хельга не могла точно сказать, сколько времени они носились по улицам. Торус взял след не хуже доброй гончей и так же лихо рвался вперед. В конце концов, когда они выскочили на окраину города, туда, где косоватые деревянные ступени уводили к докам, советница была готова разреветься от усталости и обиды. Ей-то обещали, что все неприятности закончились... -- Здесь след разделяется, -- легат остановился и пару раз крутанулся, точно пес, пытающийся поймать себя за хвост. -- Кровь человека ведет туда, -- он ткнул пальцем в сторону низких домиков, нависших с косогора над рекой, -- а нужный нам след... Торус ухватился за деревянные перила шаткой лестницы и, перескакивая через ступеньки, ринулся к реке. Возле доков в этот полуденный час было на удивление пустынно, и тишина, сдобренная висевшим в воздухе запахом рыбы и гнили, нарушалась только резкими криками чаек. Привязанные к мосткам лодки одиноко покачивались на спокойной мутной воде, и даже вездесущих мальчишек нигде не было видно. -- Не нравится мне это, -- насупился легат, напряженно прислушиваясь, -- леший, так воняет, что я почти потерял след. Куда делись рыбари? Ох, сдается, что свидетелей смерти Его Высокопреосвященства прибавилось... -- Надо бы кого-нибудь расспросить, -- волшебница оглянулась и устало вытерла рукавом вспотевший лоб. -- Пойдем во-он туда, -- она махнула в сторону дальних деревянных хибар, служивших хозяйственным нуждам местных рыбаков. И четверка двинулась к сараюшкам, увязая в горячем и сером речном песке. -- Смотрите, здесь открыто, -- лютнист пнул ногой отчаянно скрипнувшую занозистую дверь и первым сунул голову внутрь. -- Любопытство сгубило кошку, Седрик, -- негромко сказал ему в спину некромант. -- Я бы на твоем месте не стал так беспечно лезть в незнакомое место. -- А чего бояться-то? -- музыкант обернулся и похлопал длинными ресницами. -- Не думаете же вы, что убийцы с самой ночи сидели в этом сарае и погони дожидались? По реке они ушли, так я вам скажу, -- неожиданно авторитетно заявил музыкант и поддернул за ремень лютню, -- а тело бросили в воду, так что теперь ищи -- не ищи... Эйп Леденваль раздраженно посмотрел на менестреля и, отпихнув его, настежь распахнул двери сараюшки. Солнечные лучи осветили лежащую вверх килем лодку, наваленные грудой плетеные корзины, свисавшую с потолка рваную рыбачью сеть и нечто, покрытое дерюгой -- скорее всего, приготовленный для перевозки груз. Из-под грубой ткани виднелись перевязанные пеньковой веревкой ящики и бочки, а к резкому запаху доков прибавился неожиданно яркий и терпкий аромат качественной выпивки. -- Ого, -- Торус широким жестом сорвал дерюжку, -- никак, запрещенный элвилинский мед? Интересно, Жижель просто не в курсе, что под носом у комтурства кто-то в открытую занимается контрабандой, или тоже в доле? -- Ну, учитывая обстановку в его бывшем кабинете, скорее, второе, -- Хельга подошла и тут же вступила в ароматную липкость, растекшуюся по деревянному настилу. Одна из бочек, похоже, дала течь. -- Да, причем, капитулу это вряд ли понравится. Осторожнее, -- элвилин оттянул советницу за руку. -- Ну вот, теперь ты станешь так благоухать, что я следа точно не найду. Иди к реке и вымой обувь. А мы с Салзом пока посчитаем, насколько велико будет раздражение капитула, и подумаем, как именно распорядиться новым знанием. Леди Блэкмунд кивнула и направилась к выходу. Солнце продолжало палить немилосердно, и Хельга с вожделением посмотрела на реку. Мысль окунуться с головой была настолько притягательной, что даже ряска, плавающая у берега, показалась милым пустячком. Женщина вздохнула и, сняв обувь, осторожно пошла по горячему песку к кромке воды, с тоской вспоминая, что в это лето поплавать ей так и не довелось. Наклонившись, она стала смывать с подошв кожаных туфель липкое вино, чувствуя, как маленькие речные волны осторожно щекочут босые ноги. Удар в спину был внезапен, горяч и силен. Советница толком не поняла, что произошло, но вот она уже стоит на четвереньках, ткнувшись в воду руками почти по локоть, а левая туфля отплывает, закручиваясь, в сторону глухо постукивающей о сваю лодки. Хельга поспешно потянулась, поймала беглянку, потеряв равновесие и окончательно завалившись в набежавшую волну. А потом вскочила, точно ошпаренная, и, прижав пулены к груди, с испугом уставилась на сараюшку. Над изрядно покосившейся крышей с ором носились всполошенные чайки, двери, сорванные с петель, валялись на песке, деревянные ставни неведомой силой отнесло на крышу соседней постройки, а из зияющего провала входа густыми кольцами валил жирный черный дым. Волшебница ринулась, было, к сараюшке, как вдруг из смоляного облака выскочил вымазанный копотью лютнист, и, высоко вскидывая колени, петляя, помчался навстречу. Сквозь звон в ушах до Хельги донесся грозный рык, вслед за музыкантом из сарая вылетел Торус и, страшно сверкая белками глаз на черном лице, кинулся следом, швыряя Седрику под ноги магические молнии. Но то ли зелье, принятое громовержцем, переставало действовать, то ли лютнист был таким шустрым -- ни одна из молний цели не достигла, и юноша, благополучно добежав до Хельги, поспешно юркнул ей за спину. -- Спасите меня, леди, -- потрясенно бормотал он, прикрываясь волшебницей, точно щитом, и задушено всхлипывая, -- я тогда... я не знаю... я для вас балладу сочиню! -- Хельга, леший тебя дери, отойди от болвана! -- завопил легат, дергаясь из стороны в сторону и примериваясь к цели ладонью с бледно светящимся шаром. Советница через плечо пришлого увидела, как, держась за косяк и натужно кашляя, вывалился из сарая Мидес. Присел на корточки у стены, а потом устало и обреченно махнул рукой. -- Да что случилось? -- Хельга зашвырнула на берег спасенные туфли, на всякий случай пихнула лютниста локтем в бок и стала отлеплять от себя насквозь мокрый подол. -- Этот болван, выродок, менестрелишка, ворожей недоделанный, -- Торус ткнул трясущимся от злости пальцем ей за спину, -- он посмел покуситься на тело архонта! Отойди, я его убью! -- Я не могу, -- пожала плечами советница, -- он в меня вцепился. А что там с телом? -- Ага! -- обиженно заорал ей в лопатку Седрик. -- Я просто защищался! А что бы вы сделали на моем месте, если бы к вашей лютне потянулась рука? Мертвая, между прочим! Я за корзинки глянул, а головы-то и нет! -- менестрель перешел на истерический визг. -- Этот идиот так шарахнул неуправляемым магическим потоком, что Равелта, точно факел, полыхнул! Мидес, вон, его тушить пробует, -- легат повернулся к сараю и, узрев сидящего под окном некроманта, ухватился за голову и со стоном плюхнулся на песок. -- Всё. Капец архонту. -- Если ты меня сейчас не отпустишь, то на своей шкуре испытаешь, как управляет потоком настоящий маг, -- негромко сказала Хельга, обернувшись. Почувствовала, что ее больше не держат, вылезла из воды и опустилась на песок рядом с легатом. Краем глаза она заметила, как Седрик дал стрекача и, пообещав себе стребовать с него целых две баллады, обняла Торуса за плечи. -- Знаешь... Из затеи вернуть все на свои места вряд ли бы что получилось. Люди вокруг не дураки, да и вести о смерти Равелты уже наверняка расползаются по Мерриану. И летавку капитулу здешние шпионы наверняка уже кинули. Легат вздохнул и провел ладонями по лицу, размазывая копоть. -- Ну, да... ничего бы не вышло... Но этот, -- он задохнулся и сжал кулаки, -- о, Судия, как же я ненавижу менестрелей... -- Умойся, милый, -- советница осторожно погладила обрезанные концы волос пришлого и вздохнула. -- Ты говорил, что след разделяется. Может, отправившись в другую сторону, мы поймаем убийцу? Сдается мне, никто труп гроссмейстера не похищал. И он самостоятельно пошел мстить, да вот только свернул не туда. Легат молча встал и отправился, чуть покачиваясь, к реке. Вслед за ним потянулись Салзар с идущим плечом к плечу Седриком. -- Торус, я, надеюсь, ты не станешь больше выплескивать досаду на моего слугу? -- невозмутимо спросил Мидес, а волшебница напряглась, заметив, как некромант шевельнул пальцами на руке с перстнем. Однако легат просто буркнул: -- Держи подальше от меня своего музыканта, и я постараюсь не врезать ему по шее. И займись, наконец, обучением, его неуправляемая магия просто опасна. Мидес кивнул, на этом выходку Седрика негласно посчитали недоразумением, и четверка сыщиков занялась своей внешностью. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
-- Туда, -- миновав шаткую лестницу, Торус махнул в сторону низких домиков, точно цыплята, сбившихся в кучу на речном утесе. -- Только на этот раз ведите себя осмотрительнее, нам не нужны лишние жертвы, -- элвилин неодобрительно покосился на лютниста, а тот сделал вид, что крайне заинтересовался устройством колодезного журавля, торчащего посередь улицы. -- В какой из домов? -- Салзар вопросительно посмотрел на пришлого, а тот, сосредоточенно нахмурившись, повел носом по ветру. Хельга прикусила губу, чтобы не рассмеяться -- умывание в реке на скорую руку опрятности спутникам добавило чуть, и все трое красовались теперь темными разводами на лицах, одинаково грязными рубашками и всклокоченными волосами. Потом советница опустила глаза на собственное платье -- мокрое, мятое, облепленное речным песком; пошевелила холодными пальцами ног в хлюпающих туфлях и вздохнула. Пожалуй, в эту компанию она сейчас вписывалась как нельзя лучше... -- Стойте здесь, я пойду первым, -- легат плавно подтек к двери ближайшего домика и немного постоял, прислушиваясь. -- Там кто-то есть, -- он покосился на попутчиков и осторожно толкнул створку. Та с тихим скрипом отворилась, изнутри не донеслось ни звука, а Хельга, нервно хихикнув, подумала, что незапертые двери, похоже, являются отличительной чертой меррианского удела. Торус нахмурился и осторожно просочился в домик. -- Эй, все сюда! -- послышался через мгновение его резкий голос. -- Тут, кажется, еще одно тело! Остальные гурьбой ввалились следом и застыли на пороге, оглядываясь и привыкая к тени. Домик, ничем снаружи от захудалых халуп бедняков не отличающийся, изнутри выглядел необычно. Сеней в нем вовсе не было, и гости сразу же попадали в небольшую комнату, в самом центре которой стоял огромный, чисто выскобленный стол. На столе высилось загадочное приспособление, определенно напомнившее леди Блэкмунд главную лабораторию Академии волшебства. Серебряные патрубки, прикрепленные к ним надутые бычьи пузыри, огромный стеклянный куб для перегонки и нечто, очень похожее на кузнечные мехи. А вокруг была рассыпана уйма всяких баночек, коробочек, бутылочек и деревянных лопаточек. В воздухе, казалось, навсегда, повис легкий и сухой запах горечи. Легат склонился в дальнем углу комнаты и, судя по звукам шлепков, пытался привести кого-то в чувство. -- Торус, что там? -- Хельга поспешно обошла закрывающий обзор стол и растерянно уставилась на до боли знакомую белобрысую голову лежавшего на полу пришлого. Того самого пророка, который некогда уговаривал Мидеса не связываться со спикартами. Мужчина, крепко связанный по рукам и ногам, уже начал приходить в себя -- во всяком случае, светлые ресницы его дрогнули, а тонкий красивый рот, напоминающий очертаниями лук, болезненно скривился. -- Ну, да, это Илар, -- легат насмешливо посмотрел на волшебницу, -- я уже ничему не удивляюсь, котик. Так что и ты не стой столбом, а принеси чего-нибудь, что можно влить в рот старому другу. Леди Блэкмунд ошеломленно тряхнула влажными волосами, а подошедший сзади Салзар уже протягивал ей серебряную флягу, чеканенную птицами с человеческими ликами. -- Тут самогон, -- некромант покачал головой, -- однако... удивительно, не находишь? Теперь вся наша четверка в сборе. Торус к тому времени уже разрезал путы на ногах пленника и помог бедолаге приподняться и сесть спиной к грубой деревянной стене, обвешанной пучками сушеных трав. Хельга осторожно поднесла к губам Илара фляжку, тот сделал шумный глоток, закашлялся, натужно задышал и, подслеповато сощурившись, заелозил руками по полу. -- Мои очки, -- пробормотал он хрипло, -- кто-нибудь их видит? Лютнист, стоявший все это время в сторонке, подскочил к столу и, вытащив из груды исписанного формулами пергамента круглые очки с гнутыми серебряными дужками, подал их беловолосому. Алхимик трясущимися руками насадил находку на переносицу и огляделся: -- Ах, это вы... -- протянул он с облегчением. -- А ты что же, ожидал нас здесь увидеть? -- поднял брови Мидес и, осторожно сдвинув в сторону несколько прозрачных бутылочек с маслянистым содержимым, уселся на стол. -- Ну, тебя-то точно ждал, -- Илар попытался встать и, охнув, опустился обратно, -- вот гад... все бока отбил, теперь, верно, синяки будут... Я подозревал, Салзар, что ты догадаешься, кто лечил твои глаза. Небось, за мазью явился? -- Не совсем, -- эйп Леденваль мягко положил руку на плечо старому товарищу: -- Хотя, думаю, Мидесу твое лекарство не помешает, да и мне, признаться, тоже. Илар, что здесь произошло? -- Да троица местных парнищ решила показать мне, как нужно кулаками махать. Вернее, не вся троица, а один из них. Этот полукровка, Дэммер, он здесь вроде как верховодит. А остальные так, при нем были. Слушай, Торик! -- лицо алхимика осветилось надеждой, и он крепко ухватился за руку легата. -- Я знаю, ты высоко взлетел сейчас в Ордене, так, может, вытащишь меня отсюда? Замолвишь перед Жижелем словечко, а? Сам ведь знаешь, как к нашему брату нынче относятся... Видишь, до чего я дошел? -- элвилин прислонил тонкие пальцы к вискам и скорбно покачал головой. -- Я, Илар Абранавель, один из лучших столичных алхимиков, должен обретаться в этой дыре и маскироваться только потому, что давним вдруг в одночасье разонравились мои острые уши. -- Илар, я помогу, -- легат серьезно кивнул, -- но прежде ты расскажешь мне подробно, во что вляпался. -- Вляпался сейчас? -- уточнил алхимик и, когда Торус кивнул, заговорил. -- Понимаешь, я ведь тут сижу, точно по рукам и ногам связанный. Местные бандиты меня не трогали до сегодняшнего дня, но и шагу сделать в сторону не давали. Решили, что я им обязан. И за что? За то, что они молчат о моем происхождении! Хотя, -- Илар вздохнул, -- и Кандоир, и Дэммер вот тоже на давних похожи мало, но поди ж ты им это докажи. Взяли меня в оборот. И, чуть что: драка какая или на дело неудачно сходили -- Чистюля, штопай; Чистюля, лечи; Чистюля, зелья давай. А в эту ночь примчались, точно угорелые -- Дэммер, Кандоир, а с ними еще один -- давний. Кажется, Марком зовут. Я его плохо знаю, недавно он к компании прибился, но ходили слухи, что вроде как на Орден служил, а потом в бега от своих же и подался. Ворвались, значит, да не одни -- девицу с собой приволокли. Беленькая такая, точно лунь; лет двадцати, только все молчала она больше да глазищами черными по сторонам зыркала. Но, смелая оказалась. Я пока ее штопал -- рана у нее на бедре здоровая была, ножевая -- так ни стона не издала, только губы искусала. -- Что ж ты, убоище, обезболить не мог? -- возмутился Салзар, а Хельга изумленно обернулась. В голосе волшебника прозвучали какие-то странные интонации, и она спросила себя, а так ли уж невинна была дружба Мидеса и совсем зеленой еще Ингрид тогда, семь лет назад, перед вынужденным бегством Салза из столицы. С этой точки зрения ее собственная вина перед некромантом представлялась не столь тягостной. -- Обезболить! -- вскинулся Илар. -- Ты мою лабораторию видишь? Это тебе не Солейл, друг. Скажи спасибо, что у меня еще заживляющее осталось... -- Ну, и что дальше? -- Торус в этот момент был похож на гончую, взявшую след. -- Они о чем-нибудь говорили? -- Все больше переругивались промеж собой, -- Илар вздохнул и, опершись о плечо легата, тяжело поднялся и протопал к столу. -- Спорили, как добычу делить. У них, знаете ли, мешки были. Здоровые. А Дэммер все на девицу поглядывал. Да в конце концов с Кандоиром из-за нее и сцепился. Мы с Марком еле их разняли. Потом ночевать тут они остались. Девицу-то мне жалко стало, я среди ночи выпустить ее хотел, а тут проснулся этот полукровка... ну, и... -- А что потом? -- Мидес подался вперед, и в глазах его точно льдинки заплескались. -- Держи, -- алхимик сунул в руку Салзару еще одну берестяную коробочку. -- На пару дней хватить должно. Если колдовать поменьше будешь. А утром ушли. Я тогда пить захотел да из забытья вроде как выплыл, понимаешь... -- элвилин взял одну из темных бутылочек, встряхнул и, поморщившись, опрокинул в себя. -- Что-то слышал? -- советница подошла к столу и, ухватив еще один темный флакон, принюхалась и молча протянула Торусу. -- Говорили про какой-то домик в лесу, где пересидеть собираются. Мне кажется, они с самого начала тревожились сильно, да оно и не удивительно, девица-то в ордальонской одежде была. -- Хельга, в здешнем лесу много домиков? -- безмятежно спросил легат, возвращая подруге пустой флакон. -- Или будем снова изумляться совпадениям? -- Поехали, -- Салзар кивнул лютнисту и резко спрыгнул со стола, попутно уронив на пол громко треснувшую склянку. -- Торус, вы с нами? -- Эй, а как же я? -- Илар нервным жестом откинул за спину длинные волосы. -- Торус, ты мне обещал. -- Посиди пока здесь, мы должны кое-что проверить, -- легат стремительно поднялся с пола и, ухватив леди Блэкмунд под локоть, потянул ее вслед за Салзаром. -- Знаешь, -- шепнул он ей на ухо, -- меня отчего-то вдруг очень заинтересовала выцапанная из головы Равелты мысль о родной руке... Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Ух ты, какая захватывающая глава. Столько ярких событий. Прелесть. Вот только мне кажется, что лютню вроде бы у Седрика сломали во время драки у мельницы или я ошибаюсь?
Морана, спасибо!))) Я уже настолько запуталась в этих многочисленных Седриковых лютнях, что перепугалась. Не, тут все нормально:
Quote (Тео)
Вскоре Торус, Салзар и Хельга вместе с примкнувшим к ним Седриком вышли во двор. Менестрель по пути рассказал, что, пользуясь случаем, навестил бывших подопечных. Те поведали, что ближе к вечеру крутилась у стен имения подозрительная троица. Правда, ничего большего меррианские таланты знать не знали. -- Пойдем пешком, -- бросил спутникам эйп Леденваль, -- запах лошадиного пота мне только чутье отобьет. И так-то тут не розами воняет. Туда, -- он махнул рукой на заросли боярышника, а Седрик, нежно поглаживая колки торчащей из-за плеча, невесть откуда взявшейся лютни, радостно ухнул:
Утянул он лютенку у учеников... Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Примерно в полумиле от охотничьего домика Оллов Торус эйп Леденваль вскинул руку, и всадники придержали лошадей, прихваченных у городских ворот. (Точнее, конфискованных во славу Ордена и дел его у маявшейся под меррианскими стенами знати, тщетно надеющейся дождаться аудиенции гроссмейстера). В наступившей тишине сразу стало слышно, как легкий ветер играет листвой в кронах деревьев да мягко шуршит короткая трава, потревоженная копытами. Легат соскочил, помог спешиться Хельге и, угрюмо ухмыльнувшись, обратился к Мидесу: -- Все, Салз. Приехали. Не знаю, есть ли у бандитов лошади, но рисковать не намерен. Хватит, промахнулся у мельницы, так что коняшек привяжем подальше. Ведь среди бандитов и пришлые есть? Вроде, так Илар сказал. Не хочу, чтобы нас услышали. -- Один есть точно, -- некромант вспомнил типично элвилинскую внешность Кандоира, -- остальных никогда не встречал. А у мельницы... Вообще-то я тогда волшбу почувствовал. -- Колдовать мы тоже не станем. На всякий случай, -- Торус склонил голову к плечу. -- Пока все тихо. Легат привязал лошадок к стволу осины. Мидес огляделся нетерпеливо: -- Куда теперь? -- Вон туда. Я первый, -- Торус неслышно погрузился в кусты лещины, точно пловец в воду, и подсыхающая листва мягко сомкнулась за его спиной. Хельга чуть поежилась -- несмотря на все их договоренности, в компании некроманта она до сих пор чувствовала себя неуютно -- и поспешила свернуть с тропы вслед за пришлым. Когда лес поредел, эйп Леденваль вновь остановил группу и осторожно, точно крупный грациозный зверь, пригнулся и скрылся в зарослях борщевика, обильно разросшегося вокруг охотничьего домика. И, как волшебница не вглядывалась, ни один зонтик не качнулся над его головой. -- А... -- открыл рот Седрик, вскидывая брови домиком, на что Хельга сделала ему страшные глаза, а Салзар не менее строго приложил палец к губам. Казалось, время замерло и даже воздух загустел вокруг них от напряжения. Где-то в отдалении всполошено затрещала сорока, а возле потного виска советницы, щекотно опахнув трепещущими крылышками, лениво прогудел шмель. Она покосилась на некроманта: Салзар устало присел на поваленный ствол и, положив руки на колени, молча ждал. Хельге отчего-то пришло в голову, что Мидесу далеко не впервой вот такое долгое ожидание -- слишком уж привычно-небрежной была его поза, и только покрасневший от загара лоб изломала напряженная морщина. Советнице вдруг захотелось поговорить с волшебником, так, как это было в прошлом -- свободно и легко, пока между ними не стояла еще тень ее предательства. Сесть рядом и просто расспросить, где он скитался все эти годы, что видел и что пережил. Она хотела уже ободряюще тронуть Мидеса за плечо, но тут из высокой травы выскользнул эйп Леденваль и, довольно улыбаясь, точно кот, объевшийся сливок, подмигнул. -- Эти уроды настолько увлеклись дележом добычи, что не услышат, даже если ордальонская конница спешится под самыми окнами. -- А девушка? -- Салзар вскинул голову и в упор посмотрел на элвилин. -- Кажется, где-то в комнатах. Во всяком случае, присутствие ее плохо ощущается... Ох, Мидес, неужто белобрысая малышка все еще не дает покоя суровому некромантскому сердцу? -- Прекрати, -- Салзар повернулся к лютнисту: -- Идем. Только держись сзади. -- Да уж, -- кивнул легат, усмехаясь, -- и в этот раз постарайся держать себя в руках. Нам эти типы жареными не нужны. Седрик обиженно взглянул на пришлого и понуро двинулся вслед за хозяином, осторожно вступая в высокую траву.
-- А я тебе говорю, болван, -- донесся из приоткрытого окна приятный мягкий тенор, -- что все, что требую, требую не для себя лично, а во благо угнетенных! -- Угнетенные -- это кто? -- негромко осведомился спокойный бас. -- А под угнетенными, друг мой Марко, наш дорогой Дэммер понимает кучку выпускников от Орландо, что возомнили себя неустрашимыми воинами и решили надрать Ордену уши. -- Это Кандоир, -- одними губами прошептал некромант легату на ухо, и тот кивнул. -- Даже кучка, если ее ведет правильная идея и правильный лидер, может добиться многого! - в голосе Дэммера послышались патетические нотки, а бас Марко негромко заметил: -- А под правильным лидером ты, несомненно, подразумеваешь себя... -- Ты что-то имеешь против? -- тенор достиг воистину поднебесных высот, перестав в одночасье быть приятным. -- А я вот думаю, что серебряные подсвечники вряд ли сойдут за оружие для угнетенных, -- язвительно хохотнул Кандоир; следом раздался яростный вопль, что-то загремело, и эйп Леденваль коротко кивнул: -- Берем! И ринулся в приоткрытую дверь, сшибая ножнами меча головки чертополоха. Захват сцепившихся друг с другом и подсвечником пришлых произошел стремительно и без потерь для нападавшей стороны. Торус и Салзар, почти одновременно миновав холл и влетев в дверь столовой, просто заломили драчунам руки за спину и бросили не успевших ничего понять Кандоира и Дэммера животами на стол. Стоявший чуть поодаль Марко попытался дернуться, но леди Блэкмунд в одночасье умерила его прыть, создав вокруг давнего огненное кольцо. Бандит так и остался стоять внутри языков пламени, прикрывая локтем лицо. -- По-моему, в данный момент все определенно и ясно, -- Торус, продолжая одной рукой прижимать Кандоира к столу, другой приподнял его за волосы. -- Вы попались, несмотря на правильного лидера и правильные идеи. А надирать уши сейчас, собственно, будет Орден. Светловолосый яростно выбранился и удостоился от Торуса пинка под зад. Дэммер тоже затрепыхался и тут же заорал от боли в вывернутой руке. -- Хельга, -- легат кивнул советнице, -- у меня на поясе веревка, подай сюда. Волшебница послушалась, и уже через несколько минут троица бандитов, связанная, сидела на полу посреди столовой, исподлобья зыркая на пленителей. Несмотря на одинаково мрачные, полные ненависти взгляды, все трое были совершенно разные. Широкоплечий давний с грубоватым, но мужественным лицом шевелил подпаленными бровями и болезненно морщился. Длинноволосый блондин-элвилин, гибкий и худощавый, как все представители его расы, стрелял по сторонам чуть светящимися в полутьме столовой зелеными звериными глазами. А высокий, но широкий в плечах брюнет заинтересовал советницу больше всего. Ей впервые довелось так близко увидеть столь яркого представителя смешанной расы -- несмотря на вызывающе торчащие из всклокоченных волос концы звериных ушей, карие глаза мужчины были совершенно человеческими. Правую его щеку украшал глубокий шрам, что, впрочем, полукровку не портило, а, скорее, придавало тонким элвилинским чертам выражение мужественности. Очевидно, это был тот самый Дэммер, весьма своеобразно обучавший драке алхимика Абранавеля. Все трое были одеты достаточно просто, а давний еще и босой. Хотя, -- волшебница посмотрела на разутого Мидеса, на изгвазданную копотью и песком одежду их четверки и усмехнулась, -- аристократия в данный момент выглядела, пожалуй, плачевнее меррианской швали. Между тем, блондин-элвилин пристально осмотрел победителей и неожиданно лихо подмигнул Салзару: -- Ордальоны, говорите? Что, сэр Тровард, не иначе, нанял еще одну шайку, дабы освободить имущество, принадлежащее его покойному другу? Торус молча ткнул под нос блондину печатку из холодного железа. Кандоир изменился в лице, отшатнулся и недоуменно посмотрел на собрата по расе: -- Однако... и как ты ее носишь? Неужели ничего не чувствуешь? -- Привычка, -- холодно бросил легат и раздраженно плюхнулся на уже насиженный с прошлого раза диванчик. -- Торус, я поищу девушку, -- негромко сказал Мидес, и леди Блэкмунд снова удивленно подняла бровь: в голосе некроманта проскользнули неприкрытые тревога и участие. -- Посмотри на втором этаже, -- бросил в спину Салзару легат и неожиданно беззаботно улыбнулся советнице. Хельга хмыкнула и отступила к камину, давая дорогу Седрику, тенью скользнувшему за хозяином. Её немного смущала веселость Торуса, невесть откуда взявшаяся после посещения дома Чистюли-Илара. Впрочем, этому должны были быть причины, и женщина надеялась дождаться объяснений. Скрипнула лестница под ногами поднимающегося на второй этаж некроманта, а легат снова обратился к пленникам. -- Так значит ты, -- Торус наставил палец в лоб полукровке, -- и есть Дэммер? Что, вправду возомнил, что сумеешь бороться с Орденом? Нет, ну, ты, конечно, можешь попробовать, -- легат скрестил руки на груди и, расхохотавшись, откинулся к диванной спинке. -- Сатрапы, -- глаза Дэммера нехорошо блеснули, и он, кажется, собрался произнести пламенную речь, однако, блондин-элвилин грубо ткнул соседа носком сапога в голень. Полукровка болезненно скривился и замолчал. -- Разумно, -- кивнул легат, -- кого же я должен благодарить? Кандоир, если не ошибаюсь? -- Не ошибаетесь, -- блондин дернулся, точно пытаясь плечом достать Дэммера, и яростно произнес: -- Вот что меня больше всего раздражает в этом деле -- что полукровка берет на себя миссию по освобождению моей расы. -- Все это, конечно, очень интересно, -- невозмутимо перебил его эйп Леденваль, -- и мы обязательно выслушаем ваши претензии к Ордену Божьего суда, только в более подходящем для этого месте. Например, в новой меррианской прецептории. Но сейчас меня интересует другое. Что вы делали в поместье Оллов, кто именно снес голову архонту Равелте и какого лешего вы похитили его племянницу? Ответом ему было молчание, нарушаемое лишь натужным пыхтением Дэммера. -- Старая история... -- Торус вздохнул и, жалобно подняв брови, повернулся к советнице. -- Если бы вы знали, леди Блэкмунд... как же мне надоело каждый раз сначала выслушивать героическое молчание, потом вдаваться в долгие увещевания, дабы уберечь упрямцев от жестокой доли. Потом возиться с ними, присутствовать на всех этих пытках, оскорбляющих мою изысканную элвилинскую натуру... Легат картинно закатил глаза и тяжело вздохнул, нетерпеливо постукивая длинными пальцами по колену. -- Но, самое смешное, -- он уставился в упор на мрачного белобрысого давнего, -- что результат оказывается всегда один и тот же. Обычно мне говорят то, что я хочу узнать. Верно, сударь? -- А почему вы спрашиваете меня? -- Марко еще больше нахмурился, и щека его дернулась. -- Ну, кому лучше знать о процедурах допроса, проводимых Орденом, как не его наемнику? Ведь это вы конвоировали заключенных в солейлской тюрьме два года назад? -- легат потер пальцами подбородок и чуть подался вперед. -- Видите ли, господин, как вас там, Марко? У меня отличная память на лица. -- Я больше не работаю на Орден, -- глухо уронил давний, -- после всех бесчинств в столице мне опротивело одно упоминание о Равелте, и я даже рад, что его прикончили. -- То есть, вы утверждаете, что гроссмейстер пал не от вашей руки? -- Торус пытливо прищурился. -- Я ничего не утверждаю. -- Не от его, как, впрочем, и не от руки любого, здесь сидящего, -- неожиданно раздавшийся голос Дэммера растерял всю свою мягкость и прозвучал пронзительно и сварливо. -- Смерть архонта -- дело рук самого Ордена, и вам не удастся впутать в эту историю честных и свободолюбивых особ. -- А если подробнее? -- легат развернулся к полукровке. -- А подробнее -- девица-рыцарь сама снесла голову своему гроссмейстеру! -- Она была вынуждена! Она защищалась! -- Кандоир снова попытался достать соседа плечом, но тот увернулся, криво усмехаясь: -- Защищалась, как же.... А кто вынудил архонта поднять на нее руку? Сама ввязалась в этот скандал, негоже девке так глазищами сверкать, и вообще, прялка да дети -- вот самое место для бабы. А то поди ж ты... захотела войны, так получай, чего уж тут пыжиться-то? А если ты, Кандоир, так уж за девку заступаешься, так, видать, сам ее захотел? Не-ет, если уж пошло такое дело, то я умываю руки, видеть ее не хочу, и мне плевать, защищалась она или нет. Хельга, все это время напряженно внимавшая излияниям пленников, перевела взгляд на легата и отметила, что заявление Дэммера эйп Леденваля ничуть не удивило. Похоже, Торус давно уже понял, что за "родную руку" имел в виду некромант, копаясь в мыслях усеченной архонтской главы, и сейчас просто искал подтверждения своей догадке. -- А из-за чего, собственно, разгорелся скандал? -- леди Блэкмунд мягко опустилась в ближайшее кресло. Кандоир оценивающим взглядом скользнул по фигуре советницы и преувеличенно почтительно склонил голову: -- Было у нас в поместье Оллов одно дело... леди. Должок мы забрать пришли, а как уходить собрались, и наткнулись на девицу эту в ордальонском облачении. И уж совсем, было, у нас миром уладилось, не ввались тут некстати Его Высокопреосвященство. И что вы думаете? Прямо с порога набросился на девушку, начал кричать о ее непотребствах, обвинять всячески, вопил о сбежавшем графе и еще каком-то ученике. На что девица тоже в ответ фыркать начала, заявила, что если бы не дурацкая страсть архонта к искусству, превратившая место заточения в проходной двор, ничего бы не случилось. А потом гроссмейстер нас увидал, и тут уж совсем ополоумел. Начал кричать девице в лицо, что та не иначе, как окончательно с пути праведного свернула, если в его отсутствие с грязными мужиками якшается. Та в ответ тоже завернула о какой-то короедке, и вот тут-то Равелта достал нож. Выхватил из-за голенища сапога, видать, в живот девушке метил. Только та вовремя отскочила, архонт вперед тюкнулся, ей по бедру аккурат пришлось -- вспороло так, что только штанина хрястнула. Тут уж ордальонка меч выхватила, а там... Кандоир поморщился: -- Она, кажется, и сама не сразу поняла, что произошло. А как голову снесла, так только глаза свободной рукой прикрыла. -- Ну, а вы-то зачем ее с собой потащили? -- мягко поинтересовался легат, не сводя возбужденно блестевших глаз с лица блондина. -- На выкуп понадеялись? -- Да кто платить-то за нее будет? -- сухо и насмешливо спросил Дэммер. -- Приглянулась она нашему Канди, вот и все. А что? Думаешь, я не видал, какими глазами ты на девку пялился? Разве что юбки не задирал... Плененный элвилин возмущенно дернулся, чтобы осадить зарвавшегося наглеца, но тут лестница, ведущая на второй этаж, снова заскрипела. Обернувшись, Хельга через открытую дверь увидела спускающегося Мидеса с неподвижным телом Ингрид Равелты на руках. Странно, но, взглянув в запрокинувшееся бледное лицо той, которую отчаянно ненавидела последние годы, волшебница не ощутила ничего. Ни ненависти, ни неприязни, ни сочувствия -- только холодное любопытство. -- Она жива? -- буднично поинтересовалась советница и покосилась на легата. Тот же неожиданно цепким взглядом всматривался в лицо Салзару и слегка хмурился. -- Да, -- коротко кивнул некромант, -- но рана воспалилась, а у меня не осталось нужных зелий. Я отвезу ее к Илару. Торус ответил, задумчиво и медленно растягивая слова: -- Ждите нас там, мы разберемся с пленными и подоспеем следом. Мидес торопливо развернулся и пошёл вглубь холла. Седрик, решительно поддернув ремень лютни, поспешил за ним, хлопнула входная дверь, и все стихло. -- Не боишься отпускать его вот так? -- Пока доедет, пока девицу в себя приведет, мы успеем... Торус резко поднялся с дивана и, сложив губы трубочкой, издал короткий, тихий и мелодичный свист. Тотчас воздух задрожал, и из вспышки света вывалилась на плечо эйп Леденвалю встрепанная летавка, нетерпеливо переступила красными лапками. На правой ножке птички было надето кольцо наподобие ордальонского, и волшебница даже посочувствовала маленькой летунье -- попробуй таскать на себе через дольмены холодное железо. Не иначе, столичная бюрократия совсем потеряла разум в стремлении отметить воцерковленность служебных птиц. Торус достал из поясной сумки кусок пергамента и карандаш, склонившись к столу, набросал послание и, привязав к кольцу птички, внимательно на нее посмотрел. Летавка в ответ моргнула пару раз и пропала, а легат обернулся к волшебнице: -- Скоро здесь будут ордальоны Жижеля, заберут пленных. Я распорядился доставить головорезов в поместье, до особых указаний. Потом допросим их сами. -- Значит, все-таки головорезов, -- донесся снизу опечаленный бас Марко, а Торус кивнул: -- Хельга, усыпи их, и поехали за Мидесом. Справишься? Да... и еще я распорядился прислать отряд к дому Илара. Я надеюсь, что вмешиваться рыцарям в наши дела не придется, но, честно говоря, поведение Салзара меня настораживает. Слишком уж внимателен он с Ингрид, не начал бы за нее вступаться не к месту. Волшебница кивнула и сплела заклинание над нервно озирающимися бандитами. Дождавшись, когда их головы обессиленно свесятся, обернулась к легату: -- Ну, все, проспят долго. Глядишь, и отца Якуба сей сон убережет от излишнего рвения устроить допрос без нас. Ох, милый... -- она зябко поежилась и обхватила себя за плечи, -- знаешь, я даже немного завидую им. -- Котик, ну потерпи, уже немного осталось, -- Торус обнял женщину за талию и зарылся лицом в ее волосы, -- а потом мы обязательно отдохнем, я обещаю. -- И почему я тебе верю? -- Хельга обняла пришлого за шею и нежно приникла к чуть шершавым губам. -- Мм... -- легат опахнул ее легким запахом сирени, тряхнув волосами. -- Хельга, не искушай меня. Иначе еще минута, и мы уйдем отсюда очень нескоро. Ты же не хочешь ввести в глубокое недоумение заявившихся сюда людей отца Якуба? Наверняка это крайне целомудренные и благостные ордалиане... -- он тихо зафыркал ей в губы. Волшебница тоже рассмеялась и легко чмокнула пришлого в кончик носа: -- Пошли. У нас действительно много дел. Уже усаживаясь на лошадь, леди Блэкмунд вспомнила, о чем хотела спросить: -- Послушай, а почему ты вдруг так легко смирился со смертью Равелты? Я рискую ошибиться, но мне показалось, что нынешнее положение тебя даже устраивает. -- Еще как! -- Торус уселся сзади и, обняв Хельгу сильной рукой, тронул поводья. Свободная лошадь побежала следом. -- Ты посмотри, что получается, -- возбужденно заговорил легат. -- Его Высокопреосвященство своей неожиданной кончиной освободил место главы Ордена. А еще место архонта. Тебе не кажется, что пришло время влить в вены Даринги новую кровь и посадить на трон нового короля? -- Под новой кровью ты имеешь в виду кровь элвилин? -- Именно, котик, именно. -- А с чего ты взял, что у тебя получится? -- Сейчас самый выгодный момент для этого, -- эйп Леденваль направил коня на тропу, уходящую к городу. -- Матушка далеко, для каждого из членов капитула у меня найдется кое-что интересное, а единственный человек, претендующий на трон Равелты по праву крови, оказался его убийцей. -- Я и не знала, что племянница может наследовать должность гроссмейстера, -- пожала плечами Хельга, -- даже если она рыцарь Ордена. -- Котик, -- легат коротко и прохладно дунул ей в шею, -- только пообещай, что не станешь крушить все вокруг. Дело в том, что Ингрид -- не племянница, а родная дочь Равелты. -- И, давно ты знал? -- волшебница нахмурилась. -- Давно. -- Знаешь, -- Хельга криво усмехнулась, -- теперь я понимаю, для чего ты пытался завязать с ней отношения. Решил упрочить свое положение выгодным браком? -- Хельга, котик, ну какой брак! -- Торус тяжело выдохнул ей в затылок. -- Ты же понимаешь, что духовное лицо связано обетами. По той же причине замалчивалось истинное родство гроссмейстера и Ингрид. Тем более, ее матушка была актрисой... Просто... возможно, там была бы э... дружба... И потом, с чего ты взяла, что я бы тебя забыл? -- А с чего ты решил, что я соглашусь играть вторую роль и делить тебя с кем-то еще? -- советница еле удержалась, чтобы не ударить обнявшую ее руку, соскочить с лошади и закатить скандал посреди чиста поля. -- Знаешь, милый, всему есть предел! И если я все эти годы закрывала глаза на твои интрижки со служанками и торговками, это еще не значит, что я бы благословила дружбу с дочерью гроссмейстера! Легат только прижал ее к себе покрепче и, виновато посопев над ухом, шепнул: -- Теперь я знаю. Прости. Часть пути они проделали молча. Леди Блэкмунд, гордо выпрямившись в седле, сглатывала горячие слезы, а Торус терпеливо дожидался, когда же она справится с собой и сможет спокойно продолжить разговор. В конце концов, женщина закрыла глаза, глубоко вздохнула и, тряхнув волосами, почти мирно поинтересовалась: -- А объясни мне вот что. Если, как ты говоришь, духовное лицо связано обетом безбрачия, откуда появился закон, что должность гроссмейстера может наследоваться по крови? Торус облегченно рассмеялся: -- Ну, законы не на небесах пишутся, и, очевидно, были прецеденты. Потом, ведь не каждый начинает свой духовный рост от колыбели. Вспомни предыдущего архонта. Мужик от сохи, неведомо как в зрелом возрасте пробившийся в синод и сумевший очаровать его настолько, что доблестные ордалиане разве что не скулили от нетерпения, стремясь выдвинуть простого отче главой церкви. Правда, тот был мудрым и заводить себе отпрысков не стремился. Ну, или тщательно их скрывал. -- И, теперь ты тоже хочешь очаровать капитул? -- Ну, очаровать, это сильно сказано... -- легат фыркнул. -- Скорее, убедить. У меня для каждого припасено много поучительных историй. И, скажу честно, я надеюсь на помощь Ингрид. Несмотря на то, что архонт обращался с ней, прямо скажем, не по-отечески, капитул всегда прислушивался к ее мнению, так же, как и некоторые комтуры. Например, небезызвестный тебе Олав Эйнар из Сатвера, ее бывший учитель. Я, конечно, могу сейчас сдать девицу Ордену, как убийцу гроссмейстера, но думаю, что в роли союзника она будет намного полезнее. Поможет мне проложить прямую и легкую дорогу к трону за то, что я стану держать язык за зубами. Легат вздохнул и провел ладонью по напряженной, точно закаменевшей спине советницы: -- А ты будешь моей правой рукой. Моей некоронованной королевой. И, чтобы ты не сомневалась, что меня и Равелту будут связывать исключительно дела, я оставлю при ней Мидеса. Видела, какими преданными глазами наш дорогой некромант смотрит на девицу? Да попробуй я к ней сунуться -- он же меня одним взглядом испепелит! -- Торус, -- Хельга нахмурилась, -- будь осторожен. Чем выше пьедестал, тем страшнее с него падать. -- Я всегда падаю на четыре лапы, дорогая, -- самоуверенно заявил легат, а Хельга отчего-то вспомнила опальную супругу убиенного короля Фредерика, бесследно растворившуюся на монастырских подворьях Даринги в год, когда ее венценосный супруг завел себе очередную фаворитку. О судьбе предыдущих фавориток история умалчивала, и это отнюдь не прибавило леди Блэкмунд настроения; и к тому времени, когда они спешились у хибары алхимика Абранавеля, волшебница была не только голодна и устала, но и раздражена донельзя.
-- Салз, мы прибыли, -- эйп Леденваль толкнул дверь плечом и уверенно вплыл в дом Илара. Навстречу гостям из приоткрытой двери сразу же метнулся сонм резких запахов -- очевидно, какие-то зелья пришлось готовить прямо сейчас, и Хельга неожиданно расчихалась, закрывая нос платком. -- А я смотрю, вы времени зря не теряете, -- весело произнес пришлый, проходя в комнату и обозревая затянутое алхимическим маревом пространство. -- Что, привели девушку в чувство? -- А тебе не все равно, морда короедская? -- раздалось хрипловатое девичье сопрано откуда-то слева, и волшебница узрела сидящую на скамейке, все еще бледную, но вполне живую девицу-рыцаря. -- Леди Равелта, вы, как всегда, неподражаемы, -- Торус коротко поклонился и мрачно сверкнул на девушку зеленью глаз. -- Вежливы, изысканны и благородны... -- Заткнись, -- Ингрид прищурилась, а подошедший от очага Мидес протянул ей кружку, обмотанную полотенцем: -- Выпейте, леди. Это должно придать вам сил. Белобрысая мрачно покосилась на Салзара, отвела с блестящего лба прилипшие пряди, но питье все же приняла и чуть кивнула некроманту. -- Пейте, пейте. Может, хоть алхимия прибавит вам любезности, -- легат прошел к очагу, заглянул через плечо Илару, что-то сосредоточенно помешивающему в небольшом котелке, и скривился. -- Ну, и вонь... -- Торус, прекрати задирать девушку, -- сказал некромант, аккуратно поддерживая кружку за дно, -- ей и так досталось и нужен покой. -- Ну, вот покоя-то я ей обещать как раз и не могу. Ты уж, Мидес, извини... -- эйп Леденваль уселся под окно на лавку и развел руками. -- Государственным преступникам покой не положен. -- Что ты несешь? -- Салзар покосился на ордальона и крикнул лютниста: -- Седрик, сбегай к колодцу. Нам всем сейчас умыться не помешает... Менестрель высунулся из-за занавески в другом конце комнаты, кивнул и, подхватив ведро, выскочил наружу, хлопнув дверью. -- Неужели девушка ничего не рассказала своему спасителю? Леди Равелта, это нехорошо -- не поставить в известность тех, кто вам покровительствует. Вы сейчас в розыске, и сочувствующие вам становятся соучастниками, не правда ли? -- Мидес, -- чернильные глаза Ингрид потемнели еще сильнее, хотя, казалось, больше уж и невозможно, но голос стал поистине медовым. -- Ты не мог бы попросить своего дружка заткнуться? Иначе на моей совести будет труп. -- Еще один труп, вы хотели сказать? -- в резком голосе эйп Леденваля зазвенел лед. -- Торус, для меня эта девушка -- пациент. Причем, пациент, который только что очнулся. И пока я выполняю тут обязанности лекаря, требую, чтобы считались с моими рекомендациями. Поэтому повторяю: не -- задирай -- ее. -- Салзар, -- легат ухмыльнулся. -- Эта девушка убила гроссмейстера, и тому есть свидетели. Кстати, ты тоже подходишь под это определение. Ибо именно ты подал мне мысль о родной руке, причастной к смерти архонта. Салзар нахмурился: -- Торус, не передергивай. Я просто сообщил то, что прочитал в голове мертвеца, а уж толкование было твое собственное. Услышав о мертвой голове, ордальонка позеленела и, вырвав из рук некроманта кружку, жадно к ней припала. -- Впрочем, -- широко улыбнулся эйп Леденваль, -- я всегда помогаю своим друзьям. Ну, если они, конечно, ведут себя благоразумно. -- То есть, ты поможешь... Ингрид? -- Салзар в первый раз при всех назвал девушку по имени, и Хельга отметила, как во время небольшой заминки в лице Мидеса что-то дрогнуло. -- Конечно, -- радушно ответствовал элвилин, -- если и она кое в чем поможет мне. -- Я не знаюсь с короедами, господин легат, поэтому вряд ли вхожу в круг ваших друзей, -- ордальонка, подняв лихорадочно блестевшие глаза, криво ухмыльнулась. Стоявший у очага Илар Абранавель обернулся через плечо и, подоткнув пальцем очки на носу, что-то обиженно буркнул. -- Подружиться никогда не поздно, -- Торус улыбнулся, -- во всяком случае, я готов сотрудничать. -- И чего же ты хочешь? Я уже поняла, что ты будешь молчалив, если я сделаю...что? -- Сущий пустяк, право слово. Просто замолвишь за меня пару слов перед капитулом и поможешь стать на место твоего покойного батюшки. Мидеса, похоже, не слишком тронули слова Торуса. И поразился он, скорее, не тому, что гроссмейстер Равелта приходится девушке отцом, а виду выразительной дули, которую леди Ингрид показала легату. -- А это видел? Короед! -- голос девушки взметнулся к потолку, и даже марево, казалось, на мгновение качнулось. -- Ни один пришлый никогда не станет управлять моей страной. Моей благословенной Дарингой, в которой, по счастью, женщины могут править не только из тени, прячась за плечами озабоченных властью мужиков! -- Жаль, -- уронил легат и тяжело вздохнул. -- Очень жаль, леди. А ведь такое решение могло бы устроить многих. Ну, что же... -- он тяжело поднялся и не спеша выглянул в окно. -- По-моему, отряду Ордена давно пора приступить к работе. Торус негромко свистнул, а Хельга, заметив, как рука ордальонки тянется к голенищу сапога, шагнула вперед: -- Сядьте прямо леди, или мы будем вынуждены... Метнувшийся острой молнией нож едва не задел плечо советницы, но та успела отшатнуться. Кинжал с глухим стуком вонзился в стену, а беловолосая вскрикнула от ярости и досады. -- Сучка! -- легат, в одночасье растеряв весь аристократизм, рванулся к Ингрид и попытался скрутить ей руки. Салзар встретил пришлого кулаком в скулу. Эйп Леденваль полетел на пол, приложившись о край стола головой. Хельга отстраненно удивилась, отчего Мидес не применяет магию, но вспомнила о проклятии: волшебник просто боялся потерять зрение в ответственный момент. Или опасался зацепить Ингрид? Сзади что-то загремело, покатилось, хлопнула входная дверь, за которой сразу же раздались отчаянные крики и звуки борьбы. Кажется, это Илар, поспешно отступая, угодил в руки подоспевшего отряда. Хельга не обернулась. Единственное, чего ей сейчас хотелось больше всего -- это выпустить наружу свою силу, горячим потоком кипевшую под горлом, в груди, в животе и в самых кончиках подрагивающих пальцев. Она не знала точно, что сталось с Торусом, но эта неуверенность не отбирала сил, не делала беспомощной, а, скорее, толкала волшебницу к разрушению и мести. Волосы Хельги взметнулись, горячий поток рванулся от вытянутых рук, и она еще успела увидеть, как Мидес опрокидывает на пол Ингрид Равелту, закрывая от жгучих струй. А потом что-то черное и колючее бросилось Хельге в лицо, хрипло вереща и раздирая щеки. Женщина закрыла руками голову, стараясь спасти глаза от неизвестного противника, и на отмахе задела ладонью бьющееся рядом крыло. -- Фюлгья... -- всплыло в голове забытое слово, потом откуда-то издалека, из прошлого, эхом донесся до нее легкий смех Торуса: "Ну, что? Разбудим твою лисоньку в осеннем лесу?" Тело волшебницы неожиданно сделалось легким и вертким, и вот уже на полу иларовой хибарки злобно щерит пасть огненно-рыжая лисица. Следующее нападение ворона загнало ее под алхимический стол, где лапы тотчас разъехались в какой-то липкой вонючей жиже. Хельга пронеслась вперед, выскочив с другой стороны, увернувшись от руки Равелты, и с яростным тявканьем подпрыгнула, хватая ворона за хвост. Мидес хрипло каркнул, дернулся, стряхивая с себя противницу, и лисица свалилась на пол, отчаянно чихая и выплевывая из пасти угольно-черные перья. Комнатка неумолимо наполнялась едким удушливым дымом, и Хельга, почти теряя сознание, вслепую кинулась туда, куда метнулась черная птичья тень. Салзар свалился совершенно с другой стороны, примериваясь клювом к ее макушке. Лиса увернулась, хрипло взлаяв; клацнула зубами почти у шеи противника, и вдруг стены домика задрожали, а пол под лапами в одночасье потерял свою надежность и закачался, точно утлое суденышко в шторм. Шерсть в одно мгновение стала дыбом -- точно лисица попала внезапно в око большой грозы, а потом неведомая сила рванула ее в воздух. Вверх, к небу, из копоти и дыма, подальше от когтей и клюва огромного ворона. Впрочем, приземление тоже не заставило себя ждать, и, с ужасом наблюдая стремительно несущийся навстречу задний двор соседней хибары, лисица выставила вперед все четыре лапы и вытянула рыжий хвост. Когда все улеглось, рассеялся дым, упали занозистые щепки и обломки, воздвигшийся из-за забора кнехт, закопченный, в сбитом шлеме, перечеркнул двуперстием лоб: -- Лисы по небу летают! Судия помилуй и спаси.
Классные портреты и глава динамичная. А драка лисицы с вороном вообще чудо. Напряг только один момент: что-то быстро у Мидеса возникли чувства к Ингрид. Ведь он ее видел только в третий раз, не считая, когда она была маленькой.
Напряг только один момент: что-то быстро у Мидеса возникли чувства к Ингрид.
Помнишь "Мастера и Маргариту": "любовь обрушилась, как убийца из-за угла"? По мне, длинное знакомство скорее потушит бурные чувства, а первое впечатление все равно самое верное. мои книги
Ну, у Мидеса сейчас, скорее, чувство долга на первом месте. Потом, он обескуражен - он ведь только что узнал, что суровый рыцарь и есть та нежная девочка из его юности. Думаю, здесь эдакое рыцарство на первом плане - защитить прекрасную Деву. Флора, вон, кстати, тоже ему сразу понравилась, но тогда камера на нем была. А тут события идут от лица Хельги, которая, несмотря на всю свою стервозность, дама романтичная. Может увидеть и то, чего на самом деле нет. Или - предчувствовать? В общем, посмотрите, как по другим главам пойдет и если что смутит пните, хорошо? Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Ну так давайте же, выкладывайте скорее. И лучше не одну, а хотя бы сразу две-три главы, а то я в субботу уеду и вернусь только через месяц. Изведусь ведь в неведение.
Я проснулась от запахов прохлады и хвои. День за окном стоял серенький, мягкий, сочился в приоткрытое окно. Еще вместе с ним влезла ветка: мохнатая, пушистая, в голубоватых кисточках, подернутых росой. А по подоконнику под веткой нагло разгуливала мокрая, с прилизанной шерстью белка. Заметив мой взгляд, белка гневно зацокала, оседлала ветку, и та осторожно подалась наружу. Бок мне грело что-то пушистое, изрядно потеснив на узкой постели. Я неловко шевельнулась, и это что-то, оказавшееся здоровым дымчатым котярой, шустнуло прочь, напугав клюющую носом хорошенькую рыжую девицу. Та вздернулась, встретилась со мной взглядом и радостно заверещала, кидаясь к двери: -- Князь! Она очнулась! Я от неожиданности подалась в подушки. Обежала глазами покой и выдохнула облегченно: мне не приснилось! Я была в Твиллеге, в спальне князя Мадре, своего жениха... или мужа? Тут память нахальным образом отказывалась мне служить. Метнувшись глазами по монументальной кровати на грифоньих лапах, изразцовому очагу, безделушкам на полке над ним, всем изящным и гармоничным вещам, наполняющим спальню, я успокоилась. Облизнула пересохшие губы. И тут вошел князь. Вид у него был страшноватый: лицо черное, губы запеклись, синяки под глазами. Сдвинутая повязка на растрепанных белых волосах. Но одежда аккуратная и чистая. И вошел он стремительно, нагнулся, коснулся шершавой ладонью моей щеки: -- Триллве... Я поймала эту ладонь, прижала к губам. -- Как ты, девочка? Хочешь чего-нибудь? Погоди... Он брякнул чем-то на прикроватном столике, и в пересохшие губы мне уперлась деревянная ложечка: -- Глотай сразу. -- Ай! -- я втянула горькую обжигающую влагу; поняла, что сейчас она полезет наружу, и резко села. Голова закружилась. Одрин поддержал меня: -- Все, Триллве. Все замечательно. После той горькой гадости почему-то мне так не казалось. Но я даже постаралась улыбнуться. Князь закутал мне плечи одеялом: -- Не торопись вставать, полежи. Ты не замерзла? Я бросила взгляд на окно: тучи разбежались, и солнце, отразившись от промытого стекла, радостно плеснуло в лицо. -- Сингард приказал окно не закрывать, -- Одрин ухмыльнулся: мол, ох уж этот Сингард. Я, как живого, представила лисокудрого дедку -- лекаря и богатыря. Небось, и поить меня этим жутким зельем -- его рук дело. Я облизнула горчащие губы и скривилась, стараясь удержать на месте желудок. Князь быстро наплескал мне клюквенного морса: -- Мелкими глотками пей. Я послушалась. Желудок лезть наружу перестал, и голова теперь кружилась куда меньше, чем сначала. Муж помог мне сходить по нужде и вновь устроил на кушетке у окна, бережно укрыл и присел рядом, держа меня за руку. -- Пьеретт! -- окликнул он. -- Сбегай к Сингарду, спроси, можно ли Триллве есть. Да, пусть он сам заглянет. -- Да, сударь, -- звонким голоском отозвалась из кабинета давешняя сиделка, и легкий топоток обозначил ее уход. Я задумалась, и поняла, что проголодалась. Потом вспомнила нашу свадьбу под священным древом, этого -- как его -- Феллрана Эверния, что сперва нес какую-то чушь, а потом кинулся на меня с ножом... Кстати, рука уже нисколько не болела. А дальше я решительно ничего не помнила. Я посмотрела на Мадре: -- Есть хочется. -- Потерпи еще чуть-чуть. Сингард определится, и мы тебя накормим, -- улыбнулся он. И поднес мне кубок с морсом -- похоже, на питье запреты лекаря не распространялись. -- Ты помнишь, как тебя ранили? -- Это помню, да. Похоже, муж вздохнул с облегчением. -- А вот потом... -- Потом ты проспала больше суток. Только пить лекарства тебя будили. -- Ясно. -- Тут много всего случилось, -- задумчиво теребя светлую прядь, признался он. -- Я потом тебе расскажу, если захочешь. Еще как захочу! Он еще спрашивает... -- Рассказывай сейчас... -- Вечно Сингарда нет, когда нужен! -- возмутился Одрин, явно не желая загружать сведениям мою голову. Тут за дверью в покои послышался шум, и звонкий мелодичный голос Сианна произнес: -- Я хочу увидеть отца! Я требую! Немедленно! Одрин скривился. -- Погоди, Триллве. Встал, миновал спальню и кабинет и рывком распахнул полукруглые двери: -- Ну, что тут у вас? Голос Алиелора мгновенно стал на полтона ниже. -- Очень хорошо! -- ответил Мадре раздраженно. -- Проводите девушку на кухню, ее там накормят. А сами возвращайтесь ко мне. -- Графиню? На кухню?! -- от гласа князя-менестреля зазвенела посуда. Кувшин на прикроватном столике треснул, и морс розовой струйкой полился на ковер. -- Не вижу в этом ничего унизительного, сын. Впрочем, пусть подадут обед в твою оружейную. Или в трапезную. Вступили голоса серенького оборотня-мальчишки Сябика и девичий, незнакомый: похоже, эти двое наперебой уговаривали Алера успокоиться и дать себя увести. Под тройным напором менестрель сдался. Одрин яростно захлопнул двери. Но почти сразу же они распахнулись вновь, и раздраженный бас Сингарда пророкотал: -- Одрин! Какая муха тебя укусила? Ты мне чуть голову не оторвал. -- А, -- безнадежно выдохнул муж. -- Сианн сюда ломился. -- С девушкой? Ясно. Сдается мне, она здорово укоротилась за день. Или кажется? -- Потом. Мужчины прошли внутрь. Дедка неодобрительно взглянул на расколотый кувшин. Одрин сморщился, щелкнул пальцами, и осколки пропали вместе с пятном с ковра. Мне бы так! Огненноголовый лекарь одобрительно кивнул; воркуя, стал меня осматривать, стукать и слушать, прижимаясь хрящеватым ухом; заглядывать в глаза и рот, так что я почувствовала себя лошадкой, выставленной на продажу на ярмарке. Из-под лежанки высунулся давешний здоровый котяра, возложил Сингарду дымчатую башку на колено и внимательно прислушивался к тому, что лекарь говорит. И словно усмехался. -- Ну так, так, ничего, и ты, и детишка, -- приговаривал Сингард. -- А... оно же маленькое... Сингард с легким презрением посмотрел на меня: -- Ну и что, что маленькое? Я все-о вижу, по должности мне положено, -- и широко улыбнулся, пошевелив рыжими бровями. От рук его словно наплывала теплая легкая волна, окутывала меня не хуже одеяла, отгоняя противную слабость. Ворожил дедок, не иначе, только виду не показывал. -- Так, Одрин, можно ее накормить. Рыбкой там на пару, без косточек, картошечкой с молоком, вареных масляток можно дать, -- наконец высказался дедка-богатырь. -- И погуляйте по комнате немножечко, залеживаться не стоит. Голова кружится? Так тем более погуляйте, только аккуратненько. И окно не вздумай закрывать. А я пойду, еще травок заварю. Молодец, девонька, -- обратился он ко мне, -- быстро с ядом справилась, чую я, есть в тебе элвилинская кровь. Мадре уставился на дедку задумчиво и как-то странно. Но дальше при мне говорить об этом они не стали. Сингард вызвал слуг и погнал их за обедом. А я вдруг встревожилась о своем мече и успокоилась лишь тогда, когда Одрин уложил клинок возле меня. -- Откуда он взялся, Триллве? Я нежно, как кошку, погладила потертые вишневый ножны с чеканкой и лалами. Словно уплывая в прошлое. Но до конца уплыть не удалось. Котяра сунулся обнюхивать меч, мазнув меня мокрым носом по тылу ладони. Хотя когда меч лежал на шкуре у камина, дымчатый любопытства к нему не проявлял. Князь шикнул на кота. Но поговорить об оружии и вороньих повадках симурана-оборотня Сябика, спрятавшего его в сено на конюшне, нам не дали. Прибежала Пьеретт с обедом, накрыла стол у постели, подоткнула мне подушки под спину, чтобы удобно было сидеть. И когда поставила серебряный поднос мне на колени и сняла крышку с дымящегося блюда, я просто захлебнулась слюной. Я вцепилась в двузубую вилку на пухлой ручке и накинулась на картошечку с лисичками и маслятами. -- Не спеши, Триллве, -- расхохотался Одрин. -- Никто у тебя еду не отнимает. -- Пушть попробуют, -- прошамкала я с набитым ртом. Муж поспешно налил мне компота в толстостенный стеклянный кубок: -- На, запивай. Пьеретт отошла в угол и там смеялась в ладошку. -- Иди, дитя, -- сказал ей князь сладким голосом. -- Мы сами управимся. И тут за дверью в кабинет вновь зазвучал мелодичный голос Алиелора. Одрин тут же помрачнел и вышел, то ли позабыв, то ли нарочно оставив открытой дверь в спальню. -- Присаживайся, сын. -- Спасибо, я постою. -- Твоя девушка?.. -- Графиня Флора и Сябик обедают. А я поспешил к вам, как вы и приказали. Очами души я узрела, как Сианн гордо расправил спину и небрежным жестом узкой бледной ладони откинул со лба смоляные волосы. -- У меня есть к вам вопросы. -- Потрясающее совпадение, -- под шагами Одрина сердито заскрипел паркет в кабинете. -- Но, может быть, князь, вы уступите мне по праву старшинства? Похоже, Алер иронии не уловил и важно кивнул: -- Я вас слушаю. -- У вас было конкретное задание: спасти леди Аррайду и Бригиду Мирну, мать Артемии. И вернуться. Сианн хрустнул пальцами: -- Меня схватили, отец. Меня пытали и ранили. Кроме того, я узнал, что графиня Флора находится в страшной опасности. -- Вам плохо, Алиелор? -- спросил Одрин чуть встревоженно. -- Позвать Сингарда? Да садитесь же! Вы такой бледный, будто вот-вот упадете в обморок. Похоже, Одрин попытался усадить Сианна силой, потому что тот вдруг заорал, что-то опрокинулось, и менестрель-князь вскрикнул: -- Не надо! Вы мне плечи отдавили! -- Ладно, прости. И все же, сын, почему ты не желаешь сесть? Ты сильно ранен? -- Я... просто волнуюсь за Флору, -- что-то звякнуло, полилось, менестрель шумно проглотил питье. -- Ренегат Торус и его ведьма уже протягивали к ней гнусные лапы... -- Он уже в Мерриане? Быстро... -- произнес старший князь с легкой издевкой в голосе. -- Они хотели убить Флору. И если бы не я... если бы нас с Сябиком там не было... Шаги Одрина ушли в сторону и вернулись: -- Вот. -- Что это? -- Ложечки. Чайные. Серебряные. Две штуки. Меня просили вернуть их твоему оруженосцу. Или другу? Кем тебе доводится этот оборотень, Себастьян Лери Морион? -- А кто просил? -- проигнорировал интерес отца к Сябику Сианн. -- Элвин. И я до сих пор удивляюсь, что он сумел добраться до Твиллега благополучно. Ты оставил паренька без лошадей и денег, ему пришлось спасать Себастьяна от самоубийства, а потом еще выбираться из Сатвера, когда на воротах утроенная охрана. Парень примчался в Твиллег, полагая, что ты на краю гибели и тебя нужно спасать. И... крайне удивился, узнав, что ты в Мерриане. Отчего ты не отправил его назад с леди Аррайдой? -- Я... подумал, что он может мне пригодиться. Я предупредил тебя о своем визите за леди Флорой, и полагал, что этого достаточно. -- А может, ты не отпустил его, потому что ревновал к одной маленькой рыжей девице? -- угодил в больное место отец. Сианн скрипуче закашлялся. -- Это все, князь? -- Нет, сын. Передай Сябику его имущество и поблагодари от моего имени. За то, что спас жизнь мне и тебе. Тебе, как я понимаю, дважды. -- А, да, разумеется... Четыре раза. Но друзьям ведь положено спешить на помощь, верно? Отец... Что-нибудь еще? -- Еще... -- произнес старший князь медленно и тяжко, -- мне хотелось бы, чтобы впредь дела и люди не страдали от последствий вашего... благородства. -- Я... обязательно отправлюсь в Сатвер еще раз... -- Незачем. Мать Артемии уже спасли. -- Кто? -- Ваш брат, Торус. Вы умчались за Флорой, а он тут шпионил. Выдавал себя за вас. Помогал мне спасти жену. Кстати... его подруга очень похожа на вашу нареченную. -- Что?!! -- завопил Сианн. -- Ренегат, мерзавец, как он посмел?! А вы, отец... -- в его голосе прозвучала горечь. -- Ну как вы можете? Сравнивать леди Флору, этот нежный цветок, и его ведьму! Гнусную пособницу инквизиции, советницу по магии? Это безнравственно! -- Немедленно извинитесь, Сианн, -- ледяным тоном произнес князь. -- Я собираюсь публично признать Торуса своим сыном, равно, как и вас. -- Что?!! -- Прочистите уши. Я не намерен повторять дважды. -- Это... если вы сделаете это... -- Я это сделаю! -- князь грохнул кулаком по столу. -- А вы тоже кое-что сделаете немедленно. Во-первых, расторгнете, наконец, помолвку с княгиней Идринн Фрезией. Она заслуживает если не вашей любви, то хотя бы уважения. А во-вторых, будете присутствовать на похоронах павших в Вересковом Цвете. И постарайтесь обойтись без пафосных речей. -- А вы? -- Я тоже там буду. А пока вы станете говорить с Идринн, мне придется разобраться с этим, -- раздалось характерное шуршание ткани и яростное ругательство. По-моему, муж поскользнулся на шелке. -- Эта рыжая! Обещала помочь со свадьбой и угодила под арест. Последовало значительное молчание, по тяжести похожее на мельничный жернов. Я не выдержала и сползла с лежака. Хватаясь за мебель, на подгибающихся ногах добрела до двери и стала в проеме, упираясь в косяк. На меня не обратили внимания. Я же лишь захлопала глазами, глядя на растекшиеся по полу кабинета голубые шелка и охапки увядающих лилий. -- Какая рыжая? -- Сандра Талька. -- За что? -- Она причастна к покушению на мою жену. Я пожала плечами. Интересно, кому такая глупость могла прийти в голову? Сианн, похоже, был со мной согласен. -- Этого не может быть, -- пробормотал он. -- Я... похоже, меня слишком долго здесь не было. Старший князь саркастически рассмеялся: -- Не слишком долго. Просто события... умеют спешить, если им того хочется. -- И вы... -- звенящим от напряжения голосом продолжил Сианн, -- можете в такой момент думать о свадьбе? Когда наши соотечественники загублены ордальонами, а Талька оболгана и брошена в застенок? Одрин резко повернулся, скрипнув каблуками по паркету. -- Погодите, Алиелор! Во-первых, почему оболгана? Есть доказательства ее вины. А во-вторых. Почему я должен отказывать своей невесте в счастье? Мы живем долго, мы можем позволить себе ждать, но она... Противостояние между пришлыми и давними может длиться веками, как было при Трилле. А сколько протянется нынешнее... Может, Алер, вы и вашу невесту заставите ожидать в целомудрии до окончания войны? Она это вытерпит? -- Да ни за что! Пропустите же меня! Крепкие рыжие стражи по знаку князей уступили дорогу возмущенной красавице. Пшеничные волосы ее были несколько растрепаны, платье в беспорядке и пятнах грязи, кроме того, чересчур простенькое для графини. Но в целом Флора выглядела бодрой и уверенной в себе. И если бы ее не впустили, кому-то пришлось бы об этом сильно пожалеть. -- Моя леди! -- Сианн побледнел. -- Как вы могли? Подслушивать под дверью? -- Я не подслушивала, я случайно услыхала! И все равно мне нужно было с вами поговорить. С вами обоими. Да, Алер, а зачем вам ложечки? Ровные бровки приподнялись над фиалковыми глазами, кожа на переносице сошлась в вертикальную морщинку -- судя по всему, юная графиня пыталась что-то припомнить. Потом она сердито толкнула Сианна в грудь: -- Значит, отец Жижель был все-таки прав? Вы промышляете воровством столового серебра? Одрин согнулся пополам, задыхаясь от смеха. Ложечки, звякнув, ударились об стол. -- Я не желаю, чтобы меня унижали, отец! -- гневно выкрикнул Алиелор и хлопнул дверью. Мадре отер слезящиеся от смеха глаза и отодвинул для юной графини кресло. -- У моего сына много недостатков, леди, но что он унизится до кражи серебра, не думаю, -- Одрин обаятельно улыбнулся, и я впилась ногтями в ладони, вдруг поняв, что ужасно его ревную. -- Это ложечки его приятеля. Или друга. -- Или подружки! -- гневно выкрикнула юная графиня, сжав у груди кулаки. -- Пусть он не думает, что у меня глаз нет! Да он просто ест его глазами, когда Алер не видит. И вздыхает томно. И, -- она махнула рукой. Сиди Мадре чуть поближе -- остаться ему без глаза. -- У вас было ко мне какое-то дело, леди. -- А, да, -- Флора нервно обдернула юбку. -- Я покинула Мерриан не при самых лучших обстоятельствах. И там у меня остались друзья. В страшной опасности. И я просила бы вас, сударь... Если можно... -- она стремительно встала на колени, поймав руку князя в свои. -- Узнайте, что с ними! Живы ли? Одрин поднял девушку, опять усадил в кресло, налил в кубок осеннего меду -- по кабинету поплыл знакомый сладковатый запах стрелолиста и вереска. Князь положил руку Флоре на плечо: -- Выпейте, успокойтесь и расскажите все по порядку. Обещаю, что сделаю все возможное, дабы помочь вашим друзьям. Юная графиня обтерла глаза и решительно опрокинула в себя кубок. Рассказ ее, начавшийся с приезда в меррианское поместье Оллов некроманта Салзара Мидеса, длился долго. Ноги у меня подгибались, и я уселась на пол, прислонившись виском к косяку, чувствуя спиной благодатный сквознячок из открытого окна, любуясь мужем. Одрин внимательно слушал Флору, наклонив голову к плечу. Он то хмурился, то улыбался, то сердито встряхивал головой, но молчал. Пока Флора не дошла до болта, вырезанного из филейной части Сианна. Одрин побагровел и закашлялся. Забыв о слабости, я кинулась к нему, споткнулась на завернувшемся ковре... Никогда я еще не видела, чтобы кто-то так стремительно двигался. Муж поймал меня, усадил на колени, завернул в прилетевшее из спальни одеяло. На столе невесть откуда появился кипящий медный чайник. Кувшин сам собой накренился, капнув медом в кубки. За ним полился ароматный обжигающий травяной взвар. Одрин придержал для меня чашку свободной рукой, сморгнул слезы с ресниц. -- Мне смешно, Триллве! Какой удар по Сианновой гордости! Простите, леди, -- учтиво кивнул он графине. -- Наши раны исцеляются быстро, по самомнению -- тоже. Пейте чай. Таволга, мята и рябина -- то, что нам всем сейчас нужно. Флора улыбнулась и взяла чашку. Одрин поправил на моем плече одеяло: -- Графиня Олл, позвольте представить вам мою неуемную жену Аррайду-Триллве. Девушка присела в сложном церемонном поклоне. Исподлобья посмотрела на нас: -- Только... я не графиня Олл. Брови Одрина поползли кверху над широко распахнутыми серебряными глазами. -- Я молчала, сообразуясь с обстоятельствами. Но, полагаю, что могу и обязана вам открыться. На самом деле меня зовут Джоанна Блэкмунд. -- Сестра Хельги, советницы по делам магии Ордена? Юная графиня удивленно сморгнула: -- Вы знаете мою сестру? Одрин задумчиво кивнул: -- Вы сильно на нее похожи. Флора, или, скорее уж, Джоанна, сердито тряхнула пшеничными прядями: -- Да ни капельки! Она та еще стерва! Но... никогда бы меня не обидела. Я пыталась сказать это Алеру, но он... меня не послушался! -- она топнула ногой. -- Он пообещал узнать о судьбе Салзара и Джона, когда мы доберемся в Твиллег. И, похоже, пальцем не пошевелил, чтобы что-то для них сделать. -- Это те друзья, о которых мы говорили? Ну, кое-что мы можем сделать прямо сейчас. Мадре, слегка отстранив меня, подул в манок. На стол между чашками шлепнулась встопорщенная, гневная Иллирит. Громко чворкнула и, скосив глаз, нацелилась клювом. -- Триллве! В ящике стола печенье. Накорми эту хищницу. Я рассмеялась и просьбу мужа выполнила. Иллирит долбила печенюшку, упираясь в нее когтистыми лапками, а Джоанна восхищенно повествовала о такой же птичке, жившей у нее в детстве. -- А знаете, мне ее Торус подарил, эйп Леденваль, -- наивно выпалила графиня. Я резко развернулась к Одрину. Но, похоже, упоминание о старшем сыне не ранило его, серебряные глаза глядели на юную Джоанну все так же благодушно и усмешливо. -- И вот когда я впервые увидала Сианна... Они так похожи! Я точно в детство вернулась, почувствовала себя такой же костлявой дурнушкой, с которой держатся учтиво лишь внешне, потому что так положено, и подсмеиваются исподтишка. О, как я на него разозлилась! -- девушка снова топнула. -- Но потом оказалось, что Алер вовсе не такой, и искренне меня любит, и я даже не догадывалась, что они братья. Но... почему он не написал мне после первого бегства из Мерриана? Я-то думала, он погиб! -- Джоанна яростно дернула намотанные на палец волосы и зашипела от боли. Иллирит подпрыгнула, взмахнув крылышками. Одрин накрыл ее ладонью. -- Леди Блэкмунд, вы знаете, как действует элвилинская почта? -- Сианн присылал мне летавку, -- гордо кивнула Джоанна. -- Но... это не опасно? О них же невесть что подумают! -- Иллирит достаточно умна, чтобы не лезть к человеку при свидетелях. Напишите вашим друзьям. Думаю, вы сумеете передать птичке их образы. Джоанна снова кивнула и занялась письмами, что много времени у нее не отняло. -- С кого начнем? Графиня задумчиво тряхнула головой: -- С сэра Троварда, полагаю. Ох, только бы его не ранили тогда. Хельга с ним не церемонилась, -- она страдальчески сморщила лоб. А Одрин привязал письмо к ножке Иллирит. -- Вот, возьмите ее и представьте того, кого она должна отыскать. Джоанна взяла летавку в ладонь и сосредоточилась. Через минуту птичка с легким хлопком исчезла. -- Хотите еще чаю? -- учтиво спросил Одрин. -- Да. То есть, нет. Вот скажите, зачем мужчине обязательно нужно вмешаться и все испортить? Одрин, улыбнувшись, пожал плечами. -- Успокойтесь, графиня. Скоро мы все узнаем. Я подниму свои связи в Мерриане, если понадобится, чтобы ваших друзей вызволить. Он постучал узкими пальцами по столу: -- Получается, вся та ужасная короедская волшба, что снесла в Мерриане прецепторию, была затеяна, чтобы спасти вас? Джоанна прыснула в кулачок: -- И вовсе не короедская! И вообще, после меня только угол просел. А когда все рухнуло -- это Седрик на волю пробивался. Мы расхохотались. Тут как раз появилась Иллирит, и Джоанна, разбирая каракули сэра Джона, известила, что Тровард жив, здоров и свободен. И интересуется, где сейчас юная леди, чтобы немедленно спешить ей на помощь. Девушка громко фыркнула и схватилась за перо. Совсем скоро летавка с сердитым писком исчезла, неся на лапке очередное письмо, убеждавшее, что у графини все чудесно и помощь не требуется. -- Ах, сэр Джон -- жуткий упрямец, -- вздохнула она. -- Не беспокойтесь, леди Джоанна, я предупрежу своих людей: если он появится в Дальнолесье, ему не причинят вреда и доставят к вам. Похоже, юная графиня опять собиралась преклонить колена и поцеловать руку Одрину, но посмотрела на меня и раздумала. Улыбнулась, обводя рукой кабинет: -- А этот синий шелк очень красив. Я так думаю, им собирались задрапировать стены? Князь тяжело вздохнул, прижимая меня к себе: -- Вероятно. Мои родовые цвета -- синий с серебром. Девушка прикусила пухлую губку: -- Полагаю, я могла бы помочь. Все тут украсить. И убрать эти увядшие цветы. У них такой ужасный запах. Мадре кашлянул: -- Мне было... несколько не до них, графиня. -- Вот и хорошо. Наша экономка Гертруда все мне... Джоанна незаметно вытерла глаза. -- Тут тоже есть экономка, Виолет, -- продолжал Одрин. -- Обращайтесь к ней, если что-то понадобится. И берите любых помощников, я распоряжусь. -- Еще я бы хотела умыться. И надеть траур. Хотя бы ленточку. Мой дядя скончался вчера вечером. И вообще, я веду себя неприлично, смеюсь... -- раскрасневшаяся девушка вскочила. -- Тут есть священник? Я должна... -- Это Дальнолесье, леди Джоанна. Мы верим в Звезды и Дорогу домой. И я не вижу в вашем поведении ничего... -- А Сианн говорил! А как же мы будем жениться? Губы девушки задрожали. -- Мы обязательно что-нибудь придумаем. А насчет траура спросите у Виолет. Вас отведут. Еще один вопрос напоследок. Вы говорили, что вынуждены были скрывать свое имя. Почему? Джоанна упала в кресло и по-детски подтянула колени к подбородку, обняв руками. -- Всему виной мой длинный язык, -- с горечью призналась она. -- Я с детства такая: что на уме, то и на языке. Драли меня, драли -- не помогло. Она виновато посмотрела на нас с Одрином. -- Два года назад, когда в Солейле отравили короля... Руки Одрина больно стиснулись на моей груди. -- Мы подозревали, что там не все чисто с его болезнью. Продолжайте. Фиалковые глаза сморгнули: -- Столицу накрыла Мгла. Самая настоящая. Гонения на элвилин, магов и высшую аристократию, погромы, загонные охоты, -- Джоанна передернула плечами. -- Меня предупредили в ту самую ночь. А я -- всех, кого успела. И сестру тоже. Она велела мне заткнуться и сидеть тихо. А я не умею, -- графиня дернула себя за мочку уха. -- Я кое-кому проболталась, что Фредерик Щербатый не умер от подагры, а убит Орденом Божьего суда. И... мы тогда заперлись со знакомыми студентами в Академии магии, решили ни за что не сдаваться. Академию окружили и взяли штурмом, кто попал в плен -- сожгли. Кое-кто сумел бежать. Из города друзья меня вытащили, когда все... закончилось. И вот, появилась Флора Арина Олл, а Джоанна исчезла. Родители ходили в трауре, никто ничего не знал, даже Хельга. Князь, дотянувшись, погладил девушку по руке: -- Леди Блэкмунд, вам известно то, что может остановить войну между пришлыми и давними. Кто отравил короля? -- Слухи во всем обвиняли его лекаря-короеда... Простите. Одрин резко дернул плечом. -- Но приказ отдал лично монсеньор Ровард Роттар Равелта. Букет болотной орхидеи... Огромный и очень красивый. Иса эйп Леденваль вручила ей его перед церемонией, а потом еще мелькнула у покоев. -- Кому это "ей"? -- ледяным, точно горная вершина, голосом, спросил муж. Джоанна вскинула голову: -- Этого я вам не скажу. Но она сама чудом осталась жива, и спасла и меня, и всех. Думаю, Колдунья с Гнилого Болота мечтала обнаружить утром в королевской спальне два трупа. Одрин ссадил меня с колен и резко встал. Хриплым, яростным звяком захлебнулся колокольчик. Князь бросил вбежавшему порученцу: -- Ису в подземелье, в железо! И глаз не спускать! мои книги
Стемнело, из открытого окна тянуло холодом. Я поежилась и завозилась, подтыкая одеяло. Похоже, я благополучно проспала вечер и часть ночи, и никто меня не разбудил. В кабинете Мадре горел свет, мелькали смутные тени. -- Тише! Кажется, Триллве проснулась. Я задышала ровно, как спящая. Какое-то время муж прислушивался, а потом вздохнул: -- Показалось. -- Может, двери прикрыть? -- вполголоса спросил командир Велит Цмин. -- Не нужно. Одрин повернул лампу так, чтобы свет не падал в спальню. -- Я должен слышать, как она там. Боюсь хоть на секунду ее оставить. -- Тогда ты должен меня понять. Велит тяжело прошелся взад и вперед. -- Пора наконец решить с Талькой. Имело бы смысл держать ее под стражей, если бы она действительно покушалась на жизнь твоей жены. Или, по крайней мере, была соучастницей. Но... -- Что "но"? -- Одрин... -- любов отпрыск вздохнул. -- Ты отлично знаешь, что здесь был не Сианн, а Торус со своей потаскухой. И, благодаря моей дочери, он, как никогда, был близок к разоблачению. -- Она заговорила? -- Она заговорила, -- Велит опустился в скрипнувшее кресло. -- Стоило ей увидеть Сианна. Она выкрикнула: "Плечо не то!" -- и упала без памяти. С ней сейчас Сингард, а я пришел к тебе. Бедная девочка. Воспользоваться ее девичьей наивностью, соблазнить, оклеветать и... -- Велит, -- сказал Одрин тихо. -- Было бы странно говорить о девичьей наивности, когда девушке семьсот лет. И о невинности тоже. -- Да что ты понимаешь! -- Велит! Характерный запах хвои и ее собственное признание. -- Талька была околдована. А хвоя -- дочка специально подбирала духи, чтобы... как это... "Они напоминали мне о родине, о пинии, растущей в Твиллегском дворе"... -- У лютневого лака запах совершенно особенный, -- перебил Цмина муж. -- Горький, хвойный, с легким привкусом сладости. Так пахло от Тавви. И частенько попахивает от Сианна, кому, как не мне, это знать? -- Тавви давно умерла. -- Но Сианн-то жив. Поинтересуйся у него о лаковых добавках. И если он не назовет в первую очередь болотную орхидею... Велит шумно оттолкнулся от стола: -- Духи Исы Анфуанетты пахнут так же. И Идринн, если уж на то пошло. А поставки орхидеи идут из Ледена. Торус здесь появился позже, -- командир элвилинского войска скрипнул зубами, -- но Иса была! Кстати, я допросил сослуживцев этого Феллрана Эверния. Никто не видел рядом с ним посторонних. Либо Феллран очень ловок, либо яд добыл раньше и не здесь. -- Либо кто-то врет, -- бросил муж мрачно. -- Эверний пришел в себя? -- Вообще-то, -- Цмин громко фыркнул, -- его можно в нишу выставлять, вместо разбитого лучника -- никто не заметит разницы. Но глазами лупает. Княгиня Идринн, еще когда за ним к священному древу посылала, в холодное железо заковать велела. Я приказ не отменял... Мужчины немного помолчали. -- В его отряде, "Болотных змеях", Феллрана уважают, -- вздохнул Велит. -- Какая гадюка его укусила? Не понимаю... Одрин сердито выдохнул: -- Вот и спросим. Что-то еще? -- Этот, кудрявый красавчик, Элвин, подрался с Сианном. Только вмешательство Сябика остановило мордобой. Плечо я Алерово осмотрел, как Талька сказала. Это твой младший, и Сябик подтвердил. Он был при нем неотлучно, начиная с побега из Сатверской тюрьмы. И девушка при Сианне другая. Мне кажется, -- сомнение проскользнуло у Цмина в голосе, -- после того, как Торус его ударил, у Элвина с головой не в порядке стало. Хотя, повезло мальчишке, мог бы и вовсе убить. -- Велит... Не такой Торус злодей, как тебе представляется. -- Может быть, -- грянул командир. -- Но дочку я ему не прощу! Все, хватит, -- продолжал он, чуть задыхаясь. -- Ты позвал меня за чем-то важным. Вот и давай... займемся. -- Хорошо. Одрин зашуршал бумагами. -- Я получил донесение из Мерриана. Во-первых, там спалили еще два здания. Склад в доках и лачугу некоего Чистюли, алхимика и лекаря. Он был известен у меррианского отребья, а еще пользовал от телесной немощи комтура Жижеля. Цмин хохотнул: -- Должно быть, тот безутешен. Одрин поворошил бумаги: -- Тела алхимика не нашли. Впрочем, как и еще одно. По порядку. В поджогах и темных обрядах, преследующих город, обвинен некий колдун Игуль. Правда, на момент последних событий он был уже трупом, но епископа Якуба это не смутило. И тело колдуна было сожжено нынче вечером при огромном стечении народа и с великой церемонией. Флора Арина, правда, утверждает, что мальчишка -- обычный водонос, бродил с театральной труппой и попался под горячую руку ордальонам. -- Флора Арина? -- Да, Игуля убили, когда Сианн помогал ей бежать. Велит скрипнул кожей доспеха: -- Похоже, меррианскому комтуру все равно, кого жечь, лишь бы оправдаться. -- Согласен. В том, что обрушилось на Мерриан, скорее видна рука опытного волшебника. И леди Олл даже назвала имя: Салзар Эвольд Мидес. Она посылала летавку: ему удалось благополучно покинуть город. Так вот, Цмин, я хочу все знать о его передвижениях и рассматриваю его, как возможного союзника. -- Этот Салзар Эвольд Мидес мало того, что давний. Он еще и некромант. Имя его в Даринге весьма известное. А волшба обращена к смерти и противна как магии элвилин, так и любовых отпрысков! Ты спятил, Одрин. -- Нет, я просто хочу сделать то, чего от нас не ждут. Кроме того, по рассказам девушки, этот человек мне нравится. Он умеет держать данное слово и не оставляет друзей в беде, даже рискуя собственной жизнью. Так что найди способ подобраться к нему поближе и знать о нем все. Это приказ. -- Что еще? -- А теперь о пропавшем теле. Судя по звуку, Мадре придвинул военному князю бумаги, и тот углубился в их изучение. Тишина стояла мертвая. Потом скрипнули ножки кресла. -- Это... правда? -- Ровард Роттар Равелта, гроссмейстер Ордена Божьего суда и архонт Даринги мертв. Мертв бесповоротно. Наш конфидент во время церемонии сожжения колдуна самолично видел его голову, выставленную в серебряной раке перед народом. Народу же объявили, что Игуль повинен в его смерти по наущению элвилин. -- Да кто бы сомневался! -- воскликнул Велит ядовито. -- Пожар, недород, Затопление, жена к другому ушла -- все короеды виноваты! -- Тише, -- шикнул на него Одрин. -- Триллве разбудишь. Собаке -- собачья смерть, -- чуть погодя вымолвил он. -- Пусть Орден сам убийц ищет. А мы должны обернуть эту смерть себе на пользу. -- Что ты предлагаешь, Одрин? Даже если комтурии меж собой перегрызутся, в открытой войне нам не выстоять. -- И в лесу не высидеть тоже. Старший князь замолчал. Мне представилось почему-то, как он сидит, упираясь локтями в столешницу, кулаками прикрыв глаза. -- Если взяться с умом, то за десять, двадцать, тридцать лет можно извести Лес и взять Твиллег измором. Но я не о том. Мы должны посадить на гроссмейстерский трон человека вменяемого, понимающего, что мир с нами лучше войны; и должны это сделать быстро. -- Ты имеешь ввиду Торуса? -- сухим тоном спросил Велит Цмин. -- Нет, епископа Олава Эйнара, комтура Сатвера.
Утром я не могла вспомнить, приснился мне разговор или действительно был. А разбудил меня некий лисокудрый здоровила, водящий ладонями вдоль моего тела. -- Сердце бьется ровно, жара нет. Сингард будет доволен. -- Ты ее потревожил, Симон, недотепа! В поле моего зрения вступила рыженькая сиделка Пьеретт с широкой стеклянной чашей в руках. В чаше плавала багряно-черная роза с бархатистыми лепестками, обсыпанными росой. -- Доброе утро, княгиня. Вот, князь Одрин просил вам передать. Девушка поставила чашу на столик у постели. -- Он с утра уехал в военный лагерь с князем Цмином, но скоро уже должен быть. Хотите чего-нибудь? Я оторвала голову от подушки, и меня замутило. Чуткий Симон поддержал меня под плечи: -- Не надо волноваться. Это естественно в вашем состоянии, госпожа. Съешьте что-нибудь, и станет легче. Обещаю. Пьеретт протянула поднос с орехами, яблоками и поздней земляникой. Я съела несколько ягод, и тошнота прошла. Рыженькая улыбнулась: -- А сейчас я подам настоящий завтрак. Скорее уж, полдник. Я посмотрела в окно на высоко стоящее солнце, заливавшее спальню радостными лучами. Это надо ж было так разоспаться! Из кабинета Мадре донеслись легкое постукивание, шорохи и смех. -- Уймитесь вы! -- распахнув двери, буркнул Симон. -- А что такое? -- в спальню просунулась счастливая мордашка Джоанны Блэкмунд. Сегодня невеста Сианна была одета в шелковое платье в белые и лиловые полоски, а сложная прическа украшена фиалками. -- Между прочим, мы делом занимаемся, -- девушка поддернула узкие, окаймленные тонким кружевом рукава. -- И времени у нас совсем нет. К вечеру еще столько надо успеть! -- А что будет вечером? -- А вам не сказали? -- красавица рывком обошла монументальную кровать и присела ко мне на постель, деликатно взяв за руку. -- Вечером мы празднуем вашу свадьбу. Как вы себя чувствуете, пани Триллве? Сумеете подняться, или подготовку одежды и драгоценностей мне тоже взять на себя? -- Сначала завтрак! -- выдохнули Пьеретт и Симон дружно. -- Леди... Флора, позавтракайте со мной, -- неожиданно для себя самой предложила я. Непосредственная девушка расплылась в улыбке: -- С удовольствием. Хотите пока посмотреть, как мы кабинет украсили? Я помогу вам одеться. Выходя, я бросила взгляд за окно. Мир там был светлым и радостным, горьковато пах подступающей осенью. И моего лица коснулась первая летучая паутинка. Так хотелось бросить все, уйти с корзинкой в лес, в самый обыкновенный лес. Собирать разноцветные сыроежки и рыжие, как березовые листья, лисички; вдыхать горьковатые ароматы рябины и дыма; сидеть на колкой сухой траве, слушая, как шуршат в буреломе ежи и перекликаются птицы; уснуть, положив голову на плотную подушку вереска. Я вздохнула. Остановилась, упершись плечом косяк, и широко распахнула глаза. Кабинет Одрина был похож на глубокое сапфировое озеро с серебряной сетью лунных лучей и плывущими по воде цветами. -- А в тронном зале еще красивее, -- улыбнулась Джоанна. -- Только вот как без священника? -- А что тут такого? -- миниатюрная красавица, стоящая на плечах рыжего крепыша, закрепила последнюю складку и легко спрыгнула к нам. Сдула со лба волосы цвета меда. -- У каждого своя вера. Элвилин верят, что явились со звезд. Мы, любовы чада, почитаем Люба, кота-прародителя. Вы верите в своего Судию. А есть те, кто доверяют только себе, своему уму и силе. Ну и что? Она намотала на палец короткую прядь. -- Был бы человек хороший, да жил бы по совести -- и все дела. Джоанна сердито фыркнула и представила ядовито: -- Это Мурка и Барсик. -- Майрика и Барс, -- поправила малютка спокойным голосом. -- Княгиня Триллве, мы твои телохранители. Я впилась ногтями в дерево. Это уже было один раз -- когда вынужден делить все с посторонними людьми, и свободы не остается. Покушения тогда шли на меня одно за одним, и на выносных балках над стенами Туле едва ли не ежедневно сменялись трупы неудачливых заговорщиков. -- Мы не отяготим вас, леди Триллве, -- обратился ко мне увесистый напарник Майрики, повернувшись с легкой и опасной стремительностью прирожденного воина. -- Вы нас и замечать не будете. Разбитая его голосом, картинка мелькнула и пропала. Я всхлипнула. Такого, не заметишь, пожалуй. Был Барс высок и крепок, и волосы походили на бронзовый шлем. И Майрика, и Барс -- любовы чада. Неужели Одрин совсем не доверяет своим, элвилин?
Джоанна, девушка деловитая и практичная, едва мы успели поесть, потащила всех к экономке Виолет. Двигалась я еще медленно, часто останавливалась передохнуть. Юная графиня вслух не выказывала досады, лишь сверкала глазами да сердито прикусывала пухлую нижнюю губу, поджидая меня на поворотах коридора. Коридоры тоже были украшены цветочными гирляндами и коврами и походили на благоуханные гроты, вот только стражи в них было намного больше, чем тогда, когда я появилась в замке. Лестницу в круглую башенку, где располагалась комната экономки, я одолела с трудом и тут же присела на окованный бронзой сундук у входа. За несколько дней комната, откуда мы наблюдали приезд Исы эйп Леденваль, Колдуньи с Гнилого болота, ничуть не изменилась. Кажется, целые века она хранила в себе эти сундуки, комоды, старинные зеркала... Все так же стояли посередине два ткацких стана с рукоделием и ряд ступ с пестами; от корчаг варенья на полках пахло яблоками и рябиной. Гобелены в простенках колыхались от сквозняка, в корзинке с шерстью дремал котенок; а среди старинных платьев, укрытых кисеей, висели пучки пижмы и полыни. Дородная экономка встретила нас сердитым фырканьем и огромным блюдом пончиков. Звякнув медными кольцами на вороных косах, предложила угощаться. -- Княгине еще нельзя, -- объявила Майрика. -- А я, пожалуй, возьму парочку. -- И я, -- улыбнулась Джоанна. -- А мне -- дюжину, -- не стал мелочиться Барс. -- Я так понимаю, вы из-за свадьбы этой тут. Охти мне, сплошные хлопоты. Еще Клаудия, кухарка, из-за зазнобы своей кучерявой как с цепи сорвалась. Не приглядела за опарой, медведь в нее и влез. И окорок пропал. Сябик этот серенький... Как при Сианне, так очи долу и капустный листок на тарелочке, а стоит отвернуться менестрелю... Джоанна покраснела и отложила надкусанный пончик. -- Ключик держи, -- Виолет сунула Джоанне вычурную медную фиговину в локоть длиной, -- отопрете дверь за тем гобеленом, подниметесь -- и выбирайте, что хотите. Как найдете нужное -- отнесите в бельевую. Там простирнут и выгладят. А я за слугами присмотреть пошла. Толстуха убралась, колыхая бедрами. Майрика отобрала у графини ключ и полезла осматривать кладовую, не грозят ли мне там опасности. А Джоанна прикусив губку, остановилась перед гобеленом. -- Ой, это же Солейл! Гляди! -- она указала выпачканным в варенье пальцем на вытканную гору с водопадом и домики под ней. Все казалось таким настоящим, будто мастерицы просто перенесли на гобелен то, что видели сами. -- Вот это -- башня звездочета, -- ахала Джоанна, -- с нее студенты Академии магии за небесными светилами наблюдают. Вот акведук, -- палец скользнул к переплетению арочных мостов. Ну, домики тут пониже и поплоше. Так это, видно, раньше было. А это вот что? Мой взгляд вслед за пальцем Джоанны переместился к стрельчатой белой башне, над которой на гребне горы высилось сплющенное кольцо с дрожащей в нем паутинной радугой. Мне почему-то сделалось страшно, и я невольно ухватила юницу за плечо. -- Что такое? -- ахнула девушка. -- Вам плохо? Пани Триллве! -- Нет. -- На дольмен похоже, -- пробурчал Барс из-за спины. -- Когда он открывается. Никогда такого в Солейле не видел. Тут вернулась Майрика, спася нас от мучительных догадок, и сообщила, что путь чист. По крутой лесенке мы поднялись в круглое помещение под самой крышей. Высоко вверху скрещивались массивные балки; раскаленная черепица дышала зноем. В узких проемах окон гулькали, трепетали крыльями голуби; черкали тенями солнечные пятна на полу. Я уселась на угол ближайшего сундука и постаралась выровнять дыхание. Неприятно было ощущать себя беспомощной. -- Пани Триллве, -- позвала Джоанна. -- По-моему, вы на них и сидите. Я вскочила. Барс помог графине откинуть тяжелую крышку. -- Так я и знала! -- девушка откинула пыльную кисею, переложенную пучками сухой травы, и яростно чихнула. Подняла на пальчиках что-то легкое, воздушное, серебристо-серое. -- Ну, как? -- Если тебе нравится... -- То есть, как это? -- Джоанна захлопала ресницами. -- Нет одежды практичнее, чем штаны и рубаха, -- назидательно поведала Майрика. Графиня отклячила губку: -- Вот еще! В штанах замуж выходить! Я отошла подальше и присела на другой сундук, прислонившись спиной к теплому камню стены и подставляя лицо солнечному лучу. Надеюсь, в этом сундуке Джоанна ничего не будет искать? Но юница решительно не желала оставить меня в покое. Она мне предлагала платья одно за другим, а к ним туфельки и драгоценности, так что у меня скоро голова пошла кругом. И я наобум ткнула в пару одежек, чтобы Джоанна наконец от меня отстала. -- Дивный венисский шелк! Будто вчера ткали. -- ...тонкие длани элвилинских девственниц. Барс фыркнул. -- А, да, возможно, -- произнесла графиня рассеянно. -- Лучшие кружева плетут в обителях. И... А это что такое? Я лениво приоткрыла глаза. Джоанна склонялась над очередным сундуком, сжимая пальцами тонкое белое одеяние -- что-то вроде рубахи с длинными рукавами, к которой были пришиты штаны. Даже не так, они были цельными, и шва не видно. Я, подойдя, протянула руку, ощутила пальцами шелковистое касание странной ткани. -- Не знаю, что, но я это уже видела. -- Где? -- Джоанна крутанула корзинкой прически и громко задышала от любопытства. Я притянула к себе одежду, пальцы графини разжались сами собой. -- В библиотеке, в Книге. -- В той, после которой в замке случилось землетрясение? -- проницательно пробурчал Барс, зыркнув изумрудными глазищами. Мне показалось, он мечтает отнять мою добычу и снова кинуть в сундук. Запереть и сесть сверху для верности. Джоанна фыркнула: -- Шутите! От книг землетрясений не бывает. Разве что кто-то невзначай прочел заклинание. -- Не было там никаких заклинаний, Одрин бы заметил, -- сердито бросила я. А если все-таки было? Заклинание? -- Вот что! Отвернитесь. -- Вы собираетесь это надеть? Я сверкнула глазами. Да, собираюсь. И не стоит меня останавливать. -- Но не на свадьбу же? -- едва не зарыдала Джоанна. -- Нет, не на свадьбу. Троица неохотно отвернулась. А я задумалась, не представляя, как втиснуться телом в узкую горловину, если нет шнуровки или застежки. Ногтем я инстинктивно провела по ткани там, где они должны были быть. И та беззвучно распалась надвое. Я сбросила с себя все и решительно нырнула в странную одежду. Она оказалась легкой и гибкой, будто змеиная кожа, и так же плотно облегала тело. Штанины заканчивались низкими сапожками на толстой подошве, рукава спускались ниже запястий. -- Ну, как? -- Ужас! -- Джоанна прыснула в ладонь. -- Вас точно раздели догола и в сметане обваляли. Майрика стремительно отвернулась, Барс закашлялся. Я же поспешно натянула старую одежду поверх новой. -- А что, такое и вправду в книгах рисуют? -- В них еще и не такое рисуют! -- Можете сами убедиться, -- обозлилась я. -- Вот пойдем прямо счас в библиотеку. -- Нет, -- уперлась графиня, -- сперва надо платья отнести в бельевую. Мы сговорились на том, что обождем с Майрикой внизу, у экономки, там прохладнее. А Барс поможет Джоанне сдать на руки бельевщицам все, что мы отобрали. Тюк получился увесистый. Спускаясь по крутой лесенке, я с удивлением отметила, что чувствую себя намного лучше, и жара практически перестала меня донимать.
Надежда посетить библиотеку в этот раз не сбылась. На полдороге меня перенял Сингард. Накричал, что я не забочусь о себе и о маленьком. Увел в спальню, напоил укрепляющими зельями и уложил, пригрозив, что если я не отдохну, на свадьбе обойдутся без невесты. Все попытки убедить лисокудрого лекаря, что я прекрасно себя чувствую, пропали втуне. Растрепанная сиделка Пьеретт с красными пятнами на щеках -- ей попутно досталось тоже -- уселась рядом с постелью и поклялась глаз с меня не спускать. Пыхтящий дедка наконец убрался. Девушка поставила на колени корзинку с вязанием. Тихое звяканье спиц и шорох веток за окном звучали монотонно и усыпляюще. Но вот в дрему ворвались запахи раскаленного утюга и свежести, и голос Джоанны тихо позвал: -- Пани Триллве! Я села на постели. -- Пани Триллве, простите, что разбудила. Но если вы не позволите ему войти -- он погибнет! Я на цыпочках прокралась мимо клюющей носом над вязанием Пьеретт: -- Да пусть входит... он... -- Слышите? -- рявкнула графиня на стражу. -- Пропустите! И в комнату буквально ввалился очень красивый мужчина-элвилин. Высокий, статный, широкоплечий, с каштановыми кудрями, плотно прилегающими к голове. Из кудрей стыдливо выглядывали острые ушки. Вот только лицо было совсем юношеским, растерянным, бледным. С круглыми глазами и пухлыми щеками сельского дурачка и трясущимся подбородком. Телохранители обыскали его на входе -- он стоял, раскинув руки, и не сопротивлялся. А при виде меня пал на колени и, должно быть, собирался облобызать подол платья -- только вот я была в штанах. Тогда он ткнулся губами в сапожок: -- Л-леди Тр-рилве... Моим первым желанием было отскочить и заорать, чтобы отсюда убрали сумасшедшего. Майрика с Барсом, должно быть, прочли это желание у меня на лице, и парня оттеснили. -- П-простите, я Элвин. В Сатвере, блондинка в красном платье, помните? Я отгородилась от парня письменным столом Одрина, плюхнулась в кресло, а гостю указала на второе. "Блондинку в красном" я помнила, такое вряд ли забудешь. Как он выскочил в разлетающемся алом платье из корчмы; как крутил на руках Тальку, вызывая дикое недоумение прохожих, как выронил тряпичную грудь, и с какой тоской смотрел нам вслед... -- Помню. Чего вы хотите? Паренек сцепил дрожащие пальцы. -- Я ее чуть не убил. С-собственными р-руками. Слезы потекли у него из глаз, плечи затряслись. Джоанна одарила Элвина парой увесистых пощечин, не давая разгореться истерике. Сунула ему в руки кубок с остатками меда: -- Соберись и рассказывай толком. Только помни: пани Триллве нельзя волноваться. -- Тогда как... -- Молча, -- Джоанна встряхнула кудрявого. -- Не тяни кота за хвост! Элвин тылом ладони вытер красные глаза. -- Мне дозволено было навестить леди Тальку в ее узилище. И... и... Он с испугом поглядел на графиню: -- Она сделала петлю из простыни и закрепила на факельное гнездо. А вторую веревку протянула от ножки кресла до двери. Встала на него, надела на шею петлю. И когда я распахнул дверь!.. -- Оригинальный способ повеситься, -- поджала губы Джоанна. -- Чтобы сразу вынули. Элвин щенячьими глазами вперился в нее: -- Как вы не понимаете! Леди Цмин верная ордалианка! Они полагают самоубийство наихудшим грехом! -- А руками вот такого дурака самоубиваться, значит, можно?! Мне показалось, юная графиня сейчас вцепится в парня и начнет его трясти, чтобы выколотить дурь. -- Двери мог любой открыть, -- вмешалась я. И удостоилась благодарного взгляда Элвина. -- Что было дальше? Губы парня снова затряслись. -- Я ее вынул, кликнул стражу. Они привели Сингарда... Она... сказала, что все равно... у-умрет, -- он спрятал лицо в тяжелые ладони. -- Что честь ее погублена бесповоротно. Она просит всех простить ее, и в покушении на вас не виновата. Леди Триллве! -- парень опять бухнулся передо мной на колени. -- Прикажите, чтобы ее освободили. Я ее и с ребеночком возьму, мне все равно! Только бы она жила! -- С каким еще ребеночком? -- ошеломленно выдохнула я. Из спальни, уронив вязание, выскочила разбуженная криками Пьеретт: -- Леди Триллве! Что же вы, не отдохнувши, встали? Дедка Сингард мне косы оторвет за такое ваше поведение! Тут рыженькая заприметила Элвина и уперла руки в боки: -- Это как же понимать-то, сударь?! Клаудия, кухарка, по вам все глазоньки выплакала. А вы из-под чужого мужика девку увести хочете?! -- Клаудия... -- протянул паренек ошеломленно. -- Но... она должна простить и понять. Негоже оставлять в таком положении девушку с тонкой и ранимой душой. Когда Сианн ее изнасиловал, а после бросил... -- Сианн -- благородный человек! -- Джоанна залепила несчастному хлесткую пощечину. -- То есть... я того и хотел сказать... -- Элвин потер покрасневшую щеку. Моргнул щенячьими глазами. -- Это все Торус, ренегат и подлец. Прикрылся его светлым обликом и мою ласточку... Он всхлипнул. -- Сучка не схочет -- кобель не вскочит! -- припечатала Пьеретт, перевела глаза на меня и жарко покраснела до кончиков конопатых ушей. Мне даже показалось, что сиделка тихонько проваливается сквозь пол. -- Вот что! -- заразившись элвилинским темпераментом, я пустым кубком стукнула по столу. -- Всем молчать! Без Одрина... князя Мадре я Тальку вызволить не могу. Но как только он вернется, я обещаю: мы с ней тут же поговорим. И если она невиновна... -- Что здесь происходит? -- раздался с порога ледяной голос. Телохранители, точно статуи, вытянулись у стола. Пьеретт сиганула в спальню. Элвин, вознамерившийся вновь целовать мои сапоги, так и застыл полусогнутым. И только Джоанна широко и отважно улыбнулась Одрину, указывая на вишневый и серебряный уборы, разложенные на креслах: -- Я тут платья принесла. Надо бы примерить, а то выбирали вприглядку. Пани Триллве отнеслась к делу безответственно. -- Ясно, -- Одрин подошел ко мне. От него пахло лилиями и дорогой. Светлые волосы растрепались, лицо было красным и запыленным. Он улыбнулся мне широко и радостно.-- Смотрю, ты здесь не скучала. И прижал к себе. -- Я пойду? -- робко спросил снизу Элвин. Князь поглядел на юношу, будто только сейчас его увидел. -- Нет, молодой человек. Сейчас я умоюсь, перекушу -- и мы займемся допросом вашей возлюбленной. Чтобы после не выходило недомолвок и вранья. Триллве, -- муж нежно поцеловал меня в висок сухими губами. -- Ты с нами? Я выдохнула. Мог бы и не спрашивать. мои книги
Ой а Ингрид такая страшная оказывается Как будто царевна несмеяна... Я как то ее похрупче представляла. Я вот кстати не поняла, а когда именно Мидес то ее узнал? Может конечно невнимательно читала... Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Кстати Тева а где же обещанная новая глава для третьей части? Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Почему страшная? Своеобразная внешность, беленькая, суровая, но вштыривает. Впрочем, это ж мой личный взгляд и вкус.
Quote (Candel)
Я вот кстати не поняла, а когда именно Мидес то ее узнал?
Вот тут:
Quote (Тео)
И еще девица пропала. Племянница архонта. Хельга раздраженно оттолкнула в сторону серебряное блюдо и фыркнула: -- Ну, конечно же... Разве мессир Равелта двинется куда-нибудь без своей белобрысой охраны. Отец Якуб удивленно покосился на советницу: -- Ну, да... Они с панной Ингрид, конечно, часто ссорились, но она всегда входила в свиту Его Высокопреосвященства и... -- И все же, -- грубо перебил Жижеля легат, -- где тело? -- А... позже украли, -- поморгал епископ. -- Мы только его со льда сняли, уложили, кровь подтерли да в собор отпевать собрались нести, а, глядь, его уж и нет, одна голова осталась... -- Странная история, -- Хельга стала медленно отщипывать янтарный виноград от влажной крупной грозди. -- Салзар, а ты что скажешь? -- Что? -- Мидес отрешенно повернул к ней голову, и советнице показалось, что некромант сейчас где-то очень далеко в своих мыслях.
Quote (Candel)
Кстати Тева а где же обещанная новая глава для третьей части?
Пока висю...
Quote (Морана)
А дальше уж только в конце июля загляну.
Ниче, мы придержим. А там, вернетесь, глядишь, и продой какой разродимся. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
-- Вовсе не обязательно тянуть девочку на допрос, Одрин, -- ворчал Сингард. -- Свадьба сама по себе утомительна, вот бы и дал отдохнуть перед нею. -- Я и так целый день отдыхала! Я хочу быть с ним: когда ему трудно, когда плохо, когда радостно, всегда-всегда! Один притянул меня к себе и зарылся губами в волосы. -- Сумасшедшие! -- лекарь вытер распаренный лоб. Муж усмехнулся: -- Элвилин не болеют. -- Это ты так думаешь, -- пробурчал дед. -- Безумие заразно. А после Затопления мы кровь изрядно разбавили. Я перевела взгляд с одного на другого: -- Вот все поминают это Затопление. Вон Темка с ее приятелем, Любом, о нем пели даже, усидев кувшин с медом в термах. А что это, собственно, такое? Лекарь наморщил лоб: -- Это бедствие однажды произошло. Раскрылся на горе над Солейлом горящий обод, и оттуда воды хлынули. Он передернул плечами. -- Всему бы городу затонуть, но кольцо по непонятной причине повернуло. Давние считают, Трилл отмолил по воле Судии. До сих пор зимой День Избавления празднуют. Сингард тяжело прошелся по кабинету. -- Ну, Солейл спасся, каскад обрушился на Нор-Гейт. Весь удел потонул, считай. Там теперь одно Гнилое Болото, и люди его чураются. А, дело давнее... -- Постойте, -- припомнила я. -- Видела я сегодня обод, на горе над городом. Джо... леди Флора говорила, что это Солейл. Дедка ухватил меня за локти: -- Что? Где видела?! -- У экономки Виолет, на гобелене, что ведет в верхнюю кладовую. -- Так, я потом подбегу, я скоро, -- подобрав полы сверкающей мантии, дедка выскочил прочь. Мы с Одрином переглянулись: -- Чего это он? И рассмеялись, взявшись за руки: уж очень смешна был многопудовая туша, прыгающая, как зайчик или как баба со вздернутым подолом через ручей. Муж нежно посмотрел на меня. -- А может, правда, останешься, Триллве? -- Не-не-не! -- я замотала головой, так что рыжие волосы хлестнули по глазам. -- И вообще, Талька моя подруга... Князь скривился: -- Ясно. -- Интересно, зачем дедке этот коврик? -- спрашивала я по дороге. -- Что он ожидает там увидеть? Барс сказал, этот обод -- с паутинкой внутри -- на дольмен похож. -- Да, я так сказал, -- хриплым баском подтвердил телохранитель. -- Я видел действующий дольмен. -- Триллве, давай, обсудим это потом, -- взмолился муж. -- Хорошо. Он остановился и приподнял мое лицо за подбородок: -- Не обижайся на меня, моя маленькая. И поцеловал в губы. Опять вокруг нас плясали серебряные листья и звезды опадали, щекотно касаясь плеч. И неважно было, что вокруг и кто смотрит на нас, и что Майрика опускает глаза, а Барс смущенно покашливает в кулак. И что будет впереди -- тоже неважно. В мире нас было двое -- Одрин и я. Он подхватил меня на руки: -- Я устрою для тебя сегодня такой праздник, который, клянусь, ты не забудешь никогда. Просто потерпи еще немного, моя девочка. Муж понес меня по коридору, я склонила голову к его плечу, закрыв глаза, вслушиваясь, как бьется его сердце.
Князь принес меня на огороженный решеткой полукруглый балкончик. Множество таких балкончиков опоясывали сумрачный зал, образуя галерею. -- Смотри, -- сказал он, поставив меня на ноги. -- Тебе здесь будет удобно. Ты все увидишь, а тебя не увидит никто. Он на минуту задержался, целуя меня в висок, и вышел, тихо закрыв двери. Сзади почти бесшумно устраивались телохранители, от накрытого посередине стола пахло яблоками, земляникой и цветами. Я, сдвинув деревянную планку, разглядывала помещение под собой. Оно казалось старинным и неподходящим взрывному, летящему характеру элвилин. Массивные полуколонны, переходящие в нервюры свода, тусклые железные светильники, несколько грубых скамей и выложенный голышами раскаленный очаг. И -- ножом по стеклу -- напряженный взгляд из-за соседней решетки, но не на меня, а на Тальку, с поникшей главою стоящую подле отца. Кроме этих двоих, в зале никого еще не было. И Велит сердито выговаривал рыжей, на две головы возвышаясь над ней. Вид у военного князя был нездоровый; и даже волосы, казалось, утратили апельсинную рыжину, сделавшись тусклыми и ржавыми. Сандра Талька тоже держалась напряженно, шея перевязана, и волосы сосульками налипли к серым щекам. Менестельку пошатывало, и время от времени пробегала по телу крупная дрожь. -- Вы несправедливы ко мне, отец! И... мне стоять тяжело. Трость отобрали. -- Разумно, -- отозвался Велит сухо. -- Ее можно использовать, как оружие. Одрин не хочет рисковать. -- Я невиновна. Я не убивала Аррайду, леди Триллве! Меня оболгали и заколдовали. -- Именно потому ты сунулась головой в петлю. Чтобы доказать свою невиновность. -- А... да. -- Хватит!! Мне показалось, Цмин сейчас приложит рыжую кулаком по голове, но он лишь дернул пояс так, что металлические колечки брызнули во все стороны. -- Хватит!! Ты дочь полководца, военного князя! А ведешь себя, как трепетная дева из рыцарских романов! Хватит!! Талька вскинула острый подбородок: -- Не смейте кричать на меня, отец. -- Кричать?! -- Велит задохнулся и побагровел. -- Чем бы ни закончился допрос, я выпрошу у Одрина милости и выдеру тебя, как сидорову козу. Понятно?! Талькины ресницы затрепетали: -- Как? -- Как блудливую шкодливую козу! Начиталась романов, дура! Всяких "Яшмовых орхидей Мерриана". На ресницы менестрельки вспрыгнули крупные слезы и покатились по щекам. -- Это чудесная книга, отец. Во дни печали она давала отдохновение моей измученной душе. Велит как-то разом успокоился, краснота сошла с небритого лица. -- Талька, дочка, ты что, уже нормально разговаривать разучилась? -- Вы не понимаете меня, отец. Меня никто не понимает. Вот если бы мне встретится с Артемием Дэммером, он бы наверняка меня понял. Цмин отошел и бухнулся на лавку, свесив тяжелые кулаки между колен. -- Это еще кто? Дочка, у тебя с головой все в порядке? Сейчас придет Одрин, тебя будут допрашивать, ты обвиняешься в покушении на жену князя. Она в положении. По нашим законам убийство матери и ребенка -- смертная казнь. Без права обжалования. -- Юриспруденция -- это так скучно... Сандра Талька вздохнула. -- Мастер Орландо требовал от нас ее изучать. А я... Она закатила глаза и, должно быть, предалась каким-то приятным воспоминаниям. Цмин тяжело молчал. -- Артемий Дэммер... Прислушайтесь: как это звучит! Никто так глубоко, как он, не понимает женской души. Он автор "Яшмовой орхидеи", -- произнесла рыжая внезапно. -- Все это, бесспорно, интересно, -- перебил ее, войдя, Мадре, -- но о литературе мы поговорим потом. Тем более, о литературе такого рода. Здравствуйте, князь Цмин. Можем начинать. Велит встал и коротко поклонился, подошел к мужу: -- Известная нам особа готова к переговорам. Их предложено провести вечером в канун седьмицы у старого дольмена, на Сатверской дороге. Но согласны прислушаться к нашим просьбам. Он пишет, что глубоко скорбит о случившемся в Вересковом Цвете. Это была и провокация против него, устроенная неким Дамианом Киорским, одним из рыцарей... Одрин махнул рукой: -- Спасибо. После... -- Мне можно сесть? -- держась за горло, жалобно спросила Талька. -- Мое колено... -- Да, садитесь. -- Я не опоздал? -- в допросную влетел дедка Сингард, озарив ее костром волос. Все трое заняли место за грубым столом как раз под балкончиком, спиной ко мне. По знаку Мадре дверь напротив распахнулась, и ввели Феллрана Эверния. Похоже, он не совсем еще оправился от заклятия окаменения, которым наградил его старший князь, и ступал тяжело и неловко, неся скованные руки, как букет, перед собой. Прикосновение "холодного" железа к голой коже причиняло пленнику страдания, но держался он вызывающе, гордо вскидывал подбородок с тремя поперечными шрамами и встряхивал светлой гривой. Дерзкими глазами оглядел он собрание. Усмехнулся: -- А... не вижу тут еще двух князей. -- Это не суд, просто допрос, -- отозвался Велит сухо и сесть Эвернию не предложил. Тот небрежно пожал плечами: -- А о чем допрашивать? Я пытался убить давнюю, околдовавшую старшего князя, и не преуспел. Я покусился на беременную женщину в священной роще и повинен смерти. Я полагаю сие несправедливым, но звезды не на моей стороне. Я делал все один и один буду за это отвечать, мои соратники в этом не повинны. -- Один? -- Велит торжествующе взглянул на Одрина. Феллран дернул ушами, его глаза стали цепкими, как рыболовные крючки. Он стремительно крутанул головой. -- А-а... здравствуй, княжна. Сестренка... Сандра Талька ерзнула по скамье, ее руки заполошенно вскинулись, точно не зная, хвататься за шею или за колено. -- Я не... -- Хочешь сказать, что меня не знаешь? -- высокий голос Феллрана стал издевательски-нежным. -- Ошибаешься, милая. Любой в Вениссе подтвердит, что мы были довольно близки какое-то время. Или княжне с убийцей не по пути? Во время его речи Цмин воздвигался из-за стола, и в его буйной шевелюре, казалось, посверкивали молнии: -- В каком это смысле "довольно близки"? -- рыкнул он. -- Велит, сядь! Военный князь повернулся к Одрину: -- Он... он... -- Тогда он должен знать, отчего пострадало ее колено, -- с интересом подался вперед Сингард. -- Коли знать причину болезни, проще ее лечить. Талька пискнула: -- Нет! -- и раскашлялась. Эверний, звякнув оковами, нагло уселся на ближайшую скамью. Одрин дал страже знак его не останавливать. Пленный дернул плечом: -- Раз козе смерть. Вы, князь Цмин, глазами меня не жгите; просто ваша дочка, будучи в школе изящных искусств, как натура тонкая, избрала меня в наперсники. И я знал о ее радостях и горестях... много о чем знал. Рыжая утопила лицо в колени. -- Что, нечем крыть, сестренка? Или думаешь отмолчаться? -- ухмыльнулся Эверний. -- Забыла, как на коленках ко мне приползла, когда его вон старшенький, -- он указал на Мадре, -- тебя отшил? -- Перестань поливать грязью мою дочь! Ее пытали! Феллран дернул оковами, подул на запястья: -- Вон чего она вам порассказала... Стыдно врать отцу, сестренка. Никого тогда не пытали. Тем более, в Вениссе. Тем более, ревностную ордалианку, какие бы уши и глаза у нее ни были. Тем более, почтенную супругу мэтра Орландо, главы школы... -- Что?! -- ...изящных искусств, -- докончил Феллран невозмутимо. -- Ты... -- Успокойся, Цмин, сядь и послушай, -- Сингард дернул князя на место. -- Все это легко проверяется хотя бы по церковным книгам. Ведь они венчались? Эверний раздвинул в усмешке красивые губы: -- Венчались, в кафедральном соборе, правда, тайно. Княжна настояла. Сандра Талька вздрогнула, слезы побежали между пальцев и стали падать на колени. -- И супружеской верности не блюла. -- А колено? Феллран повел плечами: -- Да все просто. Когда Торус отказал ей в какой-то раз, и женские слезы его к сожительству не понудили, сестренка пригрозила ему самоубийством. Выброшусь, мол, из окна в канал, или, того хуже, на головы честного народа. -- Самоубийство по законам давних... -- У нее все было схвачено. Нанял я осла с тележкой, полной сена. Деве всего-то в окно перевеситься и на стог упасть. Да незадача вышла. Потянулся осел за ослицей, и... Сингард подозрительно громко раскашлялся. Сандра Талька вскинулась, прижимая руки к груди: -- Не верьте ему, отец, он лжет! -- Так, хватит! -- тряхнул волосами старший князь. -- Ты брал у нее лютневый лак или нет? -- О... -- Феллран загадочно усмехнулся, прикрывая глаза. -- Она сама мне его дала. Цмин сжал кулаки: -- Ты лжешь! -- Зачем? -- Хочешь утянуть ее с собой в могилу! Эверний дернул губами, и белые шрамы шевельнулись на подбородке: -- О, нет! С девицей, у которой нет своего характера; готовой растечься под любым, кто ей скажет: "А ты хороша, рыжая..." -- с такой в могиле было бы удручающе скучно! -- Заткни его, Одрин! Или я сделаю это сам! -- закричал Велит, замахиваясь на Феллрана. Мадре тоже вскочил. Он был хрупче и уже в плечах, чем крепко сколоченный рыжий, но пылал такой же неукротимой яростью: -- Ты не смеешь мне указывать, Цмин! И... ты ударишь безоружного? -- Тихо, хлопцы, -- пророкотал Сингард. И князья неожиданно успокоились. Я подумала, что лисокудрый дедка имеет над ними и Твиллегом немалую власть. -- А ты, недокормыш, -- обратился он к Феллрану, -- давай ближе к телу. Эверний кивнул, пряча усмешку. Потом лицо его неожиданно затвердело, он дернул руками, точно собирался разорвать цепь, соединяющую кандалы. Глаза элвилин засветились, как два фонаря, губы дрогнули. -- Мы тогда собирали беженцев из Верескова Цвета по лесу. Чем они помешали давним, а? -- Моя жена убила командира отряда, что напал на деревню, -- сказал Одрин. Эверний повернул голову -- словно застигнутая охотником рысь в поисках пути к бегству. Взгляд сделался колючим, точно терновая ветка. -- После... вечером... того же дня... я вернулся в Твиллег... умыться... и вообще. В термах кто-то рыдал в голос. Я бы, может, и не вошел, но уж очень сильно сестренка плакала. И я спросил, почему. И узнал, что старший князь навалил на нее все заботы по устройству свадьбы, на хрупкую девушку, только что вырвавшуюся из ордальонского плена. Она показала мне следы побоев, князь Мадре! А бил ваш сын, между прочим! -- Ты заголялась перед посторонним мужиком?! -- завопил Велит. -- Бросили и уехали любиться с вашей ведьмой! -- переорал его Эверний. Тут Цмину с Сингардом пришлось удерживать мужа -- то, что враг связан и безоружен, его бы сейчас не остановило. -- В этот раз Талька не лгала. И я принес ей священную клятву за нее отомстить, если она даст мне лютневый лак. Военный князь резко развернулся к дочери: -- Это правда?! На соседнем балкончике сдавленно вскрикнули, но, похоже, никто, кроме меня, этого не расслышал. Велит подскочил к Тальке и вздернул ее, как обделавшегося кутенка. -- Дочь, это правда?!! -- Я думала... он будет Торусу мстить, -- проблеяла она и, побледнев, уронила голову на грудь. Сингард, отодвинув Цмина, двумя крепкими пощечинами вернул девушку в сознание. -- Она просто дура. Предупреждал я: жени или высеки, а ты... Лекарь нежно потормошил вялую менестрельку: -- Вот что, отдайте вы ее мне. От Тури синеголовой вашей сейчас проку нет -- к ней мамка вернулась. Так Талька поможет мне по лазарету, а я ей, наконец, колено это залечу. И пусть у меня только рыпнется... -- Лазарет мыть? А мои руки? Я менестрель, мне нельзя! -- захрипела рыжая. -- Никаких лютенок отныне! -- громыхнул Цмин эйп Лаариваль. -- А Орландо летавку пошлю. Или развод, или пусть мне внуков делает, козел душной... -- Вы уже закончили с ней? -- ледяным голосом спросил Одрин. Талька тихо плакала в ладони. -- Вот что, -- старший князь повернулся к преступнику. -- У меня сегодня свадьба, так что живи. До утра. Утром соберется княжеский совет. У тебя есть последнее желание? Феллран плюнул ему под ноги.
*** -- Девочка, миленькая, устала? Руки Одрина бежали по моей спине; он тормошил и прижимал меня к себе, заглядывая в лицо. -- Прости, что тебе пришлось все это видеть. Факелы в зале потушили, и на балкончике стало полутемно. К запаху яблок и земляники примешивался резкий, горьковатый аромат догорающих дров. Князь поцеловал меня в губы. -- Ну, пойдем? Тебе нужно отдохнуть и подготовиться. И еще... выбрать цветы для свадебного венка. Я совсем забыл... -- Отпереть Элвина на балкончике? Муж рассмеялся: -- Нет, об этом-то я как раз вспомнил. Жаль паренька. Но он сильный, справится. Триллве, тебя что-то тревожит, -- он внимательно заглянул мне в глаза, притянул к себе и вместе со мной устроился на углу стола. -- Ты странный. Князья так себя не ведут. -- А как ведут? -- он подул мне на темя. -- Поверь мне, те, кто забыл, что я князь, потом горько об этом жалели. А теперь давай, рассказывай. Я всхлипнула. -- Н-не надо свадьбы. Это... неправильно поймут. Одрин отстранил меня и заглянул в лицо серебряными глазами: -- Та-ак. Ты болтовни Велита наслушалась. И глупостей Сианна. Хороши мужики, если думают, что я лишу тебя праздника. Если думают, что когда война -- то надо не жить, а предаваться скорбям. Счазз же! Ты боишься, что в Дальнолесье ненавидят давних, верно? -- проницательно продолжил он. -- И что твоя тень накроет меня и лишит власти, а, может, убьет? Ох, девочка... Если один безумен, это не значит, что безумен весь народ. Одрин снова крепко обнял меня и прижал к себе. -- Наш враг -- Орден Божьего суда, а вовсе не давние. После казни Феллрана те, кто сочувствуют его идеям, притихнут. А потом мы их повыловим незаметно. Цмин будет землю рыть, он полукровка, он знает, что если элвилин пойдут против давних, то потом доберутся и до него. А еще... очень опасно в Дальнолесье, и, тем более, в Твиллеге, трогать носителя крови. Я -- один из таких. -- А что это? -- Я не рассказывал? -- муж наклонился ко мне, пощекотав волосами. -- Четыре князя Твиллега -- это не просто старый обычай. Наша кровь имеет значение и для замка, и для элвилин. -- Он живой. -- Твиллег живой, -- я почувствовала, что Одрин улыбается. -- И меняется все время. Иногда его коридоры выводят в очень странные места. Как это, например. Я кивнула: -- Я даже подумала, что мы ушли из замка. -- Может, да, а может, нет... Когда я был маленьким, -- продолжил муж, оживляясь, -- я любил носиться по Твиллегским коридорам сломя голову. Они все время менялись и иногда подпрыгивали подо мной, как норовистый пони. А потом меня ругали за разбитые коленки. Он тихо рассмеялся. -- А еще... коридоры тогда были совсем другими... и вели всегда вверх. Твиллег меняется, он врастает в землю корнями, черпает ее силу, как то дерево, под которым мы стали мужем и женой. И тянется к звездам. К нашему дому. Одрин погладил меня по голове: -- Я потом тебе расскажу об этом подробнее. И не надо бояться. -- Но если... они вздумают посадить на твое место Сианна? Мадре расхохотался. -- Мы уже допрашивали Эверния, если кто-то согласен с ним, то согласен молча, никаких признаков организации не видно. А что до Сианна... Он, как Талька, скорее выкинется из окна, лишь бы не брать на себя ответственность. Алер стал князем по недоразумению, наследуя отчиму, а сам никогда этого не хотел. Его служба менестрелем в Мерриане -- протест против этой должности. -- А Джо... леди Флоре ничего не грозит? -- Ничего. Алер при ней безотлучно; и этот, Сябик. Вряд ли кому в здравом уме и трезвой памяти... И даже в нетрезвой, -- князь опять рассмеялся, -- захочется напасть на симурана. -- Да не волнуйтесь вы, леди Триллве, -- хриплым баском поддержал его Барс. -- Беглецы из Верескова Цвета еще вашим именем будут девочек называть. У меня ж тоже глаза есть, и голова на плечах. Все, кроме таких вот ублюдков, в Дальнолесье, сочувствуют князю и верят, что вы -- звезда. Та самая, из легенды. И пришли, чтобы вернуть нас домой. Майрика тихо вздохнула. А Одрин внезапно опустился передо мной на колени, обнимая и прижимаясь щекой к моему животу: -- Я клянусь тебе, девочка: и ты, и наша дочь будете жить в мире, где к любому можно спокойно повернуться спиной! Я положила ладони ему на голову: -- Одрин... тогда, пожалуйста, не убивай этого Феллрана. Он обезумел от горя. И не смогу я веселиться на свадьбе, зная, что наутро он умрет. Я помню, когда была керайной, мне приходилось подписывать смертные приговоры. Но сейчас я просто твоя жена. Князь резко встал. -- Керайной? Это что-то навроде княгини? -- Ага, что-то вроде, -- я задумчиво тронула лоб. Он обнял меня: -- Ты вспоминаешь свое прошлое. -- Не все и не сразу. Да. -- Тогда ты должна понимать, что Эверний опасен. И я, как князь, обязан это насекомое раздавить. Пока он не искусал других. И для тебя он будет вечной угрозой, пока живой. -- Тогда... считай это прихотью беременной женщины. Я не успокоюсь, если... -- Мы оба пожалеем о твоем милосердии, -- сказал Одрин задумчиво. -- Но... пусть он живет. Но из тюрьмы я его не выпущу, и не проси. -- И не просю. Одрин... Он молча сгреб меня в охапку: -- Все, хватит. И понес по коридорам, по лестницам вверх и вниз, по крытым галереям, через бельевую с ароматами крахмала и свежести, и, пройдя тесный закуток и спустившись по трем обомшелым ступеням, приказав телохранителям дожидаться здесь, поставил меня на дорожку, между плитами которой прорастала трава. Меня окатило запахами листвы, прели и цветения; оглушило шумом, шелестом, журчанием воды и птичьими трелями. Перед глазами вспыхнуло радугой разнотравье с искрами ярчайших цветов. Все цвело, благоухало, гомонило. А причудливая дорожка уводила под сень разлапистых деревьев с морщинистой корой, с которых водопадами струились лиловые и розовые соцветия. -- Почему оно цветет... если осень? -- изумилась я. -- Это твиллегский сад, -- Одрин положил горячую ладонь на мое плечо, -- здесь времена года не имеют значения. Я подняла голову к голубому небу с легкими перьями облаков. -- Осторожней, споткнешься, -- муж, улыбаясь, подхватил меня под локоть. -- Я прихожу сюда, когда мне очень плохо или очень хорошо. А теперь мы будем приходить сюда вместе. Идем. Он повел меня под каскадом глицинии вглубь заросшего, неухоженного, странного и невероятно прекрасного сада. Все сильнее слышалось кипение и ворчание падающей воды, и через несколько минут мы вышли к стремительным водопадам, над которыми дрожали зыбкие радуги. А поверх водяных струй, переступая серебряными копытцами, танцевал прямо в воздухе олененок с голубой в пятнышки шкуркой. При виде его глаза Одрина расширились, сверкнув серебром; он прижал ладонь ко лбу и пробормотал: -- Странно. -- Что такое? -- Это тамуни. Я знал, но забыл. А теперь вспомнил. Лилейный встряхнул волосами, прогоняя докуку; вынул из воздуха круто посоленную горбушку, и олененок побежал к нему, просительно вытянув мордочку. Одрин скормил ему хлеб, а я почесала лоб между бугорками будущих рожек. Олешек довольно мекнул и принялся тереться о мой бок, едва меня не уронив. -- Ну, хватит, хватит... Олененок послушался и убежал в папоротниковые заросли, разбавленные огоньками ирисов и "разбитых сердец". А Одрин протянул мне руку: -- Идем. И повел меня к обрыву над водопадом. Я отшатнулась, увидав каменистую пропасть под ногами. Муж прижал меня к себе: -- Тихо, девочка. Если боишься -- закрой глаза. И бесстрашно шагнул вперед. Мне показалось, мы идем по воздуху, хотя ноги ощущали скользкую опору. Я поспешно зажмурилась. На лицо и на одежду садились капли, водопад шумел, пахло рекой и свежестью. Я осторожно приоткрыла глаза. Мы стояли на мосту из хрусталя, и вокруг кипели, погасая и снова вспыхивая, маленькие радуги. Цветные сполохи бежали по светлым волосам Одрина, по его лицу, и оно светилось от счастья. "Дом хрустальный На горе для нее, Сам, как пес бы, Так и рос в цепи. Родники мои серебряные, Золотые мои россыпи".[1] Он вытер с лица водяную морось и взглянул на меня с глубокой нежностью. -- Ох, девочка моя! Ты вся промокла... Князь отнес меня на солнечную полянку среди алого от ягод рябинника: -- Скорей, раздевайся. Помог освободиться от влажной одежды и с удивлением коснулся плеча: -- Что это? Я совсем забыла о странном одеянии, найденном в кладовой Виолет. То слилось цветом с кожей и вовсе не напоминало о себе, а под пальцами Одрина вдруг вспыхнуло праздничной белизной. Брови мужа сошлись к переносице, образовав морщинку, серебряные глаза мучительно щурились. Мне показалось, Одрин сейчас вовсе не здесь, а спускается в колодцы своей тысячелетней памяти. -- Я видел. Не только в Книге... Той... Мама так одевалась сначала, и отец... пока... Муж до крови прикусил губу: -- Не помню... Я встряхнула его за плечи: -- Одрин! Он провел мокрой рукой по лицу: -- Все хорошо, девочка моя, все прошло. -- Сам раздевайся! Мне-то тепло, а ты мокрый. Он послушался, и через мгновение стоял передо мной озаренный солнцем, нагой и желанный настолько, что заходилось сердце.
1. - Высоцкий В.С. "Дом Хрустальный" Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Авторам некорректно. 
Где-то Тева хранила пипидастры, пусть вынимает по такому случаю. 
Там вечно вылазит скромненький бот с подштанниками в рыбках и вдруг начинает требовать места под солнцем и поворачивается совсем не с той стороны, что предназначали авторы. А потом глянешь -- уже живет. 
А Хельга вообще молодчина! 
Своеобразная внешность, беленькая, суровая, но вштыривает. Впрочем, это ж мой личный взгляд и вкус.