"Растет там роща непростая: ветка золотая, ветка серебряная; листочек золотой, листочек серебряный. На одной стороне дерева цветы цветут, на второй плоды соком наливаются, а в кроне дивная птица песни поет"... "Дивная птица" -- хохлатая, бирюзовая курочка -- распустила хвост и уклюнула черенок наливного яблока. То оборвалось с ветки точно на темечко Одрину. Муж потер голову и показал дивной птице кулак. Птица отозвалась гнусным "мрау" и перепрыгнула повыше. Князь поднял яблоко, вытер о рукав и протянул мне. Я с удовольствием вгрызлась в золотисто-розовую мякоть. Экономка Виолет из-под ладони поглядела на алеющее небо. Мадре верно истолковал ее взгляд, на мгновение крепко прижал меня к себе, зарывшись губами в волосы, отстранил -- и двинулся прочь, легкий, тонкий и гибкий, как лозовый прут, в зеленой одежде с вышивкой и мягких сапогах; с подвязанными серебряной лентой светлыми волосами. Скрылся между деревьями. А Виолет подступила ко мне, помогая раздеться донага, приговаривая: "Сквозь трое врат звезда катилась. Алые Врата света, белые Врата снега, синие Врата неба. На землю упала -- Девицей стала". Вечерний ветерок прошел по плечам, прикрытым пленкой странного одеяния. Холодно мне не было, и при этом я отчетливо ощущала телом и прохладное касание воздуха, и траву под ногами, и прилипшую к плечу паутинку. Мои глаза встретились с пристальным взглядом Виолет. Она кивнула. И бросила под ноги клубок. Тот покачался из стороны в сторону и устремился вперед, оставляя в сизой траве ясно видную золотую нить. И я шагнула следом. Трава обняла меня, укрыла по грудь росной свежестью, вымочила и опьянила. В сторону метнулась с выводком куропатка, трепеща пестрыми крыльями. Махнула вслед желтым платочком ольха. Изогнулись, пламенея гроздьями, рябиновые ворота. А я то шла, то бежала, то упоенно каталась в траве, пока клубок не вывел меня под старую дичку, к обомшелому колодцу. Там меня уже ждали девушки-элвилин с ведрами чуть отдающей цвилью ледяной воды. Меня поставили на шершавую овечью шкуру, и когда холодная вода ударила со всех сторон, я взвизгнула от неожиданности и заслонилась руками. На запястье левой серебром засветился обручальный шрам. И в глазах одной из девиц -- бессмертных и вечно юных -- просквозила легкая зависть. А вода текла, струилась, дробилась перламутром, сияла отголосками небесной синевы, листвы и заката, смывала усталость. И в ее плеск и гомон вплетались девичьи голоса, певшие о княжне, гулявшей в зеленом саду, и о соколе, узревшем ее из поднебесья и забравшем в свои высокие хоромы, над которыми пляшут Танцовщицы и откуда так просто дотянуться до звезд. Когда я даже в невидимом одеянии своем достаточно продрогла, меня растерли льняными полотенцами с петухами. И под песни же стали наряжать. В серебряное платье с тонкой вышивкой из цветов и трав, мягкие туфельки... Дивной работы запястья и широкую гривну из ягод рябины и молочного янтаря. После поклонились в пояс, провожая, и клубок покатился по извилистой тропке между замшелых стволов. И выкатился к реке, в зеркальной воде которой отражался закат; вода ерошила торчащие из нее придонные травы да слегка морщила, когда из нее выскакивала за насекомыми блестящая рыбка. Пристально следящий за течением огромный котяра повернул ко мне золотую голову и мрачно буркнул: -- Наконец-то. Садись. Я села на бережок. -- Охти мне! -- встревожился кот. -- Ты не ушиблась? -- Ты говорящий? -- Разговаривающий, -- кот наклонил голову, разглядывая меня искоса. -- Мог бы и предупредить, мальчишка! Что на мне поедешь... В кошачьей речи послышались мне знакомые ворчливые интонации, но я так и не вспомнила, чьи. -- А почему? -- А не каждый день князь женится. Люб я. -- Тот самый? Не отвечая, ступил котище в воду, выдрал зубами стрелолист и помотал башкой, намекая, что болтать не намерен. Подставил золотую мохнатую спину. Я встала, отряхнулась и села верхом на кота. До чего мягок и ровен галоп иноходца, а Люб бежал еще мягче, стелился над землей, как во сне. Мимо мелькали стволы и вспыхивали в кустах бабочки-огневки. -- Не оглядывайся, девочка, не оглядывайся. Прошлое за спиной, его больше нет. То ли примстились мне эти слова, то ли кот произнес, выплюнув свой стрелолист. Мелькнули за деревьями тени, и упало, кружась, на дорогу воронье перо. И вспомнился мне еще один лес, и замершие в круг возки со вздернутыми дышлами, костры и кровь из раздавленных рук на празднично белом снегу. И все казалось, что это дурной сон, что вернется Варнас, пожалеет, обережет. Судила мужа по себе. Как толчками выбрасывает кровь из раны, возвращались ко мне воспоминания. То присохла кровь, то сорвало корочку и полилось. И когда, как настигнут они меня в следующий раз, я не знала. -- Говорю же: не оглядывайся! Кот прибавил ходу, и вот уже вылетели мы из леса под закат, огненным полукольцом охвативший небо; под пляску двух Танцовщиц, взбирающихся к зениту. Странно. В моем родном мире тоже две луны. -- Танцовщицы встретились! Хорошее для свадьбы время! Луг медленно поднимался, переходя в меловую скалу. Каменные лбы выглядывали из мохнатой зелени, отливали слюдяным блеском -- морщинистые, изжелта-розовые от заката. Мотались под ветром бурьян и дрок. -- Слезай, -- ворчливо сказал кот. -- Там одна тропинка, не заблудишься. Ступай на вершину, найди плоский камень, сядь на него. Жди и ничего не бойся. -- Я и не боюсь. Кот громко хмыкнул. -- Вот что. На загривке моем поищи, возьми гребень. Наверху причешешься, а то растрепалась вся. Я нашарила в густой шерсти усаженный скатным жемчугом гребешок. Люб муркнул и исчез. А я пошла к скале. Тропинка там и впрямь была -- утоптанная, широкая; и шагалось по ней легко, несмотря, что в гору. И по мере того, как я поднималась, распахивался передо мной простор. Густо-синий от теней внизу, поверху лес алел закатными бликами. Полз, поднимаясь из ложбин, по лугам туман, белым пологом заматывал опушки. Отблескивала вода озерец и изогнутая луком, широкая речная гладь, огибавшая Твиллег, острыми башнями упиравшийся в небо как раз позади меня. Вдоль черепичных шатровых крыш замка бежали огоньки. И на мои плечи вдруг опустились, вылетев из кипрея, две огромные, с цветок подсолнуха, бабочки-огневки -- чтобы не скучать в пути. Плоский камень на вершине нашелся легко. Собственно, один он и выглядывал там из путаницы стеблей и разноцветья. Желтый, шершавый, все еще теплый, изогнутый седлом. На камне грелся, светя желтыми "глазками", ужик. Заметил меня и стремительно утек в траву. Я присела, растирая гудящие ноги, еще немного полюбовалась Твиллегом и закатом. Но стоило мне, по совету Люба, начать расчесываться гребешком, как сладкая дрема навалилась на меня, смежила веки, и я опустилась на камень, сунув руку под голову вместо подушки. Спала я всего ничего. Едва удлинились тени, и солнце еще слало на вершину последние лучи. Гребешок выпал из руки и закатился в траву, а плечи мне укрывал от вечерней прохлады мягкий плащ -- похоже, кто-то незримо охранял мой сон. Я улыбнулась. Стянула плащ у подбородка и вновь залюбовалась сверканием окон в далеких замковых башнях, алыми облаками и красотой земли далеко внизу. Вдруг мелькнули на окоеме всадники -- синее с серебром; вылетели из леса, распались веером, наперегонки понеслись к скале, словно стая диких гусей, в мгновение из конца в конец прочертившие небо. Вились плащи, конские хвосты и гривы, кони неслись над травой беззвучно и стремительно. Сердце глухо толкнулось в горле. Я потянулась встать и поняла, что прикована к камню неведомой силой. Моргать, вертеть головой, шевелить ногами и руками -- сколько угодно, а вставать не моги. И тут зашевелилась по склонам внизу земля, и из нее полезли на глазах колючими стенами шиповник, терн, боярышник, акация. А скалу охватил огонь -- словно золотой полоз, сжимая кольца, пополз к вершине, загородив дорогу всадникам. Я билась наверху, как птица в тенетах, а они рисковали погибнуть внизу: или от огня, или, как бабочки, наколовшись на шипы. Но я же не птица! Я заставила сердце успокоиться, отогнала никчемную панику и начала исследовать свойства волшебной ловушки -- то укладываясь на камень, то пробуя отползти, то делая вид, что сдалась. Потом рванулась туда, куда стремилась моя душа, и вдруг поняла, что свободна. И побежала сквозь огонь навстречу. Упала, перекатилась через голову, вскочила, размазывая по щекам слезы и кровь из царапин. -- Одрин!! Подхватив с коня, он сжимал меня в объятиях, льнул к себе. -- Арри, девочка! Как ты? Я убью этого придурка рыжего! Он обещал, ты будешь спать, пока я не прорвусь наверх и не разбужу тебя поцелуем! -- Мгла! -- выругался кто-то из кавалькады. -- А любовь сильнее волшбы! -- Пропустите меня! -- с коня спрыгнул помощник Сингарда Симон, кинулся к нам, стал осматривать и ощупывать меня, наконец, глубоко выдохнул и, ополоснув водой, стал какой-то мазью натирать мои руки и лицо. -- Все в порядке, князь, а царапины я быстро... я залечу... Высвободив руку, я пригладила волосы, насколько смогла, выпутала из них лесной сор. Одрин пальцем бережно стер следы копоти у меня со щеки: -- Тебе надо умыться и причесаться, Триллве. -- Нет! -- взвизгнула я. -- То есть, я хочу сказать, что уже причесалась. Всадники рассмеялись. -- Хорошо. Князь сурово глянул на Симона, тот выдержал его взгляд. -- Я есть хочу, -- пожаловалась я. Одрин улыбнулся и пустил скакуна в галоп. Я прильнула к мужу, утопая в ароматах лилий и вереска, сплетя под грудью все еще трясущиеся руки. Очень быстро мы оказались внизу, у реки, совсем рядом с Твиллегом. Замок вырастал над головой причудливой громадой, освещенной бегучими огнями, радужными искрами, точно накрытый огромными стрекозьими крыльями. А поверху синела ночь. Рои звезд и золотых туманностей усеивали небо, отражаясь в зеркальной речной воде. Шелестели деревья и травы, звучали музыка и смех. Стая бабочек-огневок вылетела нам навстречу, проложив дорожку до поляны со свадебным угощением. Затрещали, взвились к небу четыре костра. Выплеснула веселая толпа, обсыпая нас цветами, зернами и ягодами рябины. Одрин спрыгнул с коня, принял меня на руки и понес к покрытому белой скатертью длинному столу. Тут же нашлись подушка на скамью, чаша с водой для умывания, расшитое петухами полотенце. Вот ко мне придвигают миски с вареньем, маслом и блинами. Вот кравчий черпает и наливает в кубки осенний мед. И все дружно пьют за здоровье молодых. Пока мы ужинали, из замка привезли чистое платье. Я переоделась, умылась и причесалась -- на этот раз обыкновенным гребешком, а не волшебным. И Одрин повел меня к реке сквозь шум, веселый гомон и музыку; кружение змеек и хороводов элвилин, огневок и любовых чад. Свет Твиллега словно нарочно пригас, и я застыла у воды между кустами ракиты, очарованная: по реке, плавно закручиваясь, плыли, сталкиваясь и расходясь, венки. То разгоняясь в сильном течении, то медля, зацепившись у речных трав -- словно кто-то щедрой рукой смел с неба звезды и пригоршней рассеял по воде. Князь прижал меня к себе: -- Выбирай! Я зажмурилась, потрясла головой и ткнула пальцем наугад. Венок из разлохмаченных лилий, как по ниточке, подплыл к ногам Одрина. Муж засмеялся, выловил речной дар; присел на корточки, задумчиво следя за хороводом цветов и огней. Поманил пальцем -- и мне в туфельки ткнулось мохнатое страшилище из резеды, шиповника и незабудок. Мы расхохотались. И вдруг сделались серьезны. Я сглотнула и, приподнявшись на цыпочки, опустила венец из лилий князю на склоненную голову. Он плеснул серебром взгляда и бережно надел на меня венок. Тот обхватил лоб прохладной тяжестью. Мы с Одрином посмотрели друг на друга и, взявшись за руки, пошли вверх по склону от реки в музыку, свет и смех. Потянула ноту скрипка; тонко, точно пробуя голос, вторила ей свирель. Нас ждали, выстроившись по двое, подняв кверху соединенные руки, и мы вошли в эти живые врата. Вдруг тоненько ойкнула девушка, басовитым "ох" отозвался парень, они разрушили цепочку и дружно нам поклонились. А после обнялись и рванули к лесу. -- Мы их венки выбрали, -- улыбаясь, шепнул мне на ухо Одрин. -- Считается, судьба соединила. -- А если не любят? -- Да-а? -- ухмыльнулся он. -- Теперь и на коне не догонишь, жди еще одной свадьбы. Он обхватил меня за спину и стал целовать. Вкруг смеялись и рукоплескали, кто-то даже затеял считать, сколько мы продержимся. И вечер перетек в ночь. Мы переходили от костра к костру, открывали плясы, отпивали по глотку из заздравных кубков, пока снова не оказались у реки, куда выше по течению. Твиллег виделся отсюда призрачной перламутровой громадой, поднимаясь над густыми деревьями. А по реке плыла флотилия лодок под разноцветными парусами. Их освещали огневки, рассевшиеся на мачтах, штагах и бортах, и легкие фонарики из цветной бумаги. А между лодками, то обгоняя их, то замедляясь, плыли по сверкающей речной воде белые лебеди. Одрин поднял руку, и одна из лодок подплыла к нам. Князь подхватил меня на руки и вошел в воду. Лодка качнулась, когда нас приняли на борт, но тут же выправилась и повернула, возвращаясь на середину реки. Нас ждал шатер на корме, кубки с медом и горячий, бодрящий травяной чай. А еще постель под роскошным покрывалом, вышитым садовыми фиалками. Мы с князем переглянулись. Он рванул с себя рубашку. Мышцы играли под атласной кожей, кошачьи глаза сверкали в полутьме расплавленным серебром. "Ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна... Мед и млеко уста твои, о жена моя, о невеста..." Его неожиданно жесткая, шершавая ладонь коснулась моей шеи и робко перетекла по ключице к изгибу плеча. Потянула вниз тонкий желтоватый флер. Вторая рука осторожно распутывала шнуровку корсажа. "Запертый сад -- жена моя, невеста; заключенный колодец, запечатанный источник; Пленила ты сердце мое..." Он нагнулся, щекотнув лилиями венка кожу у меня на груди, и мягко отодвинул ткань. Запах лилий, меда и вереска накрыли меня с головой. Ноги подогнулись. Одрин сам был для меня сейчас садом, благоуханными кущами, где сердце опасно билось под горло. "Поднимись, ветер -- с севера, и принесись с юга, Повей на сад мой, -- и польются ароматы его!" [1] Вишневое платье упало рядом с постелью.
*** Летавка -- комок пуха, перьев и неукротимой ярости, когтями вцепилась мужу в плечо, да еще и клюнула, чтобы привлечь внимание. Элвилин выругался сквозь зубы и поймал птичку в ладонь. Она придушенно чворкнула и закатила глаза, но стоило Одрину отвязать послание, как летавка перепорхнула на выгнутый тюльпан-светильник и принялась наводить красоту. Князь прочел, отбросил письмо и на миг заключил меня в объятия: -- Иса убита, Феллран бежал. Я должен ехать, Триллве. -- Я с тобой! -- Нет! -- тоном, не терпящим возражений, отозвался он. -- Я поеду верхами и очень быстро, это может навредить тебе и ребенку. Поплывешь в замок и будешь ждать меня там. Лодка причалила к берегу, где ждала конная подстава, и в мгновение ока князь с эскортом исчезли. А я упала животом на постель, и так провела всю дорогу до Твиллега, беспокоясь и злясь на излишнюю к себе заботу; жалея, что не могу сбежать, как тогда -- по плющу из кабинета Одрина в замковый двор. Несколько раз в шатер заглядывал телохранитель Барс, жалостливо пыхтел, ероша рыжую шевелюру. Летавка сердито чворкала на него со светильника, а Майрика приказывала оставить меня в покое. Княжья лодка не пошла к подъемному мосту, чтобы высадить нас у главных ворот, а проплутала тайными ходами под нависающей каменной кладкой старинных арок, под воздушными корнями густых зарослей, с которых при малейшем касании комками осыпалась влажная земля. И причалила в тесной гавани внутри самого замка -- у каменной лестницы, позеленевшие ступени которой облизывала вода. Отчего-то именно здесь -- глядя на бурый кирпич, проступающий из темной зелени, осознала я, что действительно Твиллег огромен, и что мне известна лишь малая его часть. Слуги с факелами освещали нам дорогу, и идти пришлось довольно долго. В пустых покоях мне сидеть не хотелось, и, очутившись в главном коридоре с цепочкой статуй, стоящих в нишах, я решительно свернула в библиотеку. Здесь ровным счетом ничего не изменилось с прошлого моего прихода: все так же скалился со стены над камином еще один мраморный шедевр Фенхеля эйп Леденваля -- симуран с легкими следами губной помады на узких губах. Все так же поражал воображение розовый диванчик с деревянным гребнем-котом -- до полу свисал с него плюшевый плед. Совсем привычно с нашим явлением побежала по углам шкафов цепочка огней -- словно вспыхнули от солнца росинки на паутине. Я приказала привести к себе кого-то, кто мог точно рассказать, что случилось во время нашего с Одрином отсутствия в замке. Но простодушный рассказ нисколько меня не удовлетворил. Якобы смена тюремных стражей отыскала своих напарников спящими, пораженными магией, как натощак стаканом самогону; двери в узилища были открыты; среди коридора валялась мертвая Иса, Колдунья с Гнилого Болота, а заключенный Феллран Эверний бесследно исчез. Были посланы отряды в лес и по самому замку, и поиск продолжается. Я отпустила свидетеля, откинулась к спинке кресла и глубоко вздохнула. В отдаленных помещениях Твиллега можно спрятать не то что человека -- полное "копье", а то и все четыре. О лесе и говорить нечего, тем более что Феллран Эверний сам был разведчиком, и, полагаю, неплохим. Из замка же мог он выскользнуть запросто -- этой ночью по случаю свадьбы ворота не запирали, и праздный люд явно шастал туда и сюда. У Феллрана был единственный шанс -- и он им воспользовался. Зачем убил Ису Анфуанетту? Вероятно, она ему помешала. Я вздохнула еще раз. И подумала, что раз уж все равно не сплю, то, может быть, стоит отыскать ту таинственную Книгу, устроившую в Твиллеге землетрясение, и еще раз внимательно рассмотреть странное одеяние на гравюре, сравнив его с моим. На той полке, где она, по идее, должна была бы лежать, Книги не было. Не нашлось ее и по соседству. Я подумала, что, возможно, перепутала шкафы. Или ее просто переложили на другое место. Или спрятали под замок. Или кто-то унес почитать. И я обратилась за помощью к телохранителям. -- Библиотекарь? А зачем? -- Барс заморгал густыми рыжими ресницами. -- Каждый сам берет, что захочет. -- А если я не знаю, где найти нужную? Или книга вот срочно мне нужна, а ее уже кто-то унес? -- А-а, -- он просветлел лицом. -- Сейчас. И через пару минут принес и положил мне на колени толстый растрепанный том в кожаной потрескавшейся обложке, перетянутой ремнем. Раздернул пряжку, раскрыл фолиант на закладке, и торжественным басом сказал: -- Вот! Страницы передо мной были густо исписаны девичьим убористым почерком с завитушками: в алфавитном порядке название книги, место и время издания, цена, количество экземпляров, шкаф и полка в нем. Я наугад перелистнула пару страниц. Наверху в цветном орнаменте мелькнула надпись "редкие". Тут уже обозначались не шкафы, а сундуки, и имелись приписки, кто располагает ключами. Попадались и надписи, что книга взята тем-то и тем-то, и где именно ее можно отыскать. -- А если ни автора, ни названия я не знаю? Барс покровительственно улыбнулся: -- А вы положите ладони, княгиня, вот так, -- он возложил ручищи на страницу. -- И подумайте, что вам нужно. Вы же ее видели? Я повторила его жест. Словно наяву, представила синий, чуть потертый бархат и потемневшие серебряные уголки, и маленький серебряный кораблик, плывущий по обложке к неведомому морю. И тут же страница под моими руками очистилась, а потом, точно по ней писал кто-то невидимый, всплыло лиловым по желтому: "Книга кораблей". Принадлежность -- "Твиллег". Взято Торусом Фенхелем эйп Леденвалем. Место нынешнего нахождения -- Мерриан". Барс сморгнул и присвистнул: -- О-па! Выходит, княжич похитил в замке не только честь княжны Цмин! Миниатюрная Майрика, не рассуждая, залепила другу пощечину, и оба телохранителя смущенно выставились на меня. -- Мог бы, Барс, язык не распускать, -- вбок прошипела девушка. -- Мало ли чего там между ними было. И вообще, она его за другого приняла. Перепалка грозила затянуться, но тут в коридоре прозвучали шаги и, как нарочно, остановились у нашей двери. -- ...Но признай, мы поступили с девочкой несправедливо, Одрин. Мы прилюдно унизили ее достоинство. Натура впечатлительная и тонкая... -- Выпустила убийцу из тюрьмы, -- муж с саркастической интонацией продолжил фразу Цмина. -- Я ее теперь не только прилюдно унижу, я ее на пинии развешу, когда поймаю. Ей вроде нравился запах хвои? Пусть нюхает. -- Одрин, ты раздражен и устал. Но в одном ты прав: Тальку нужно отыскать как можно скорее. Она в смертельной опасности среди давних. Муж громко хмыкнул. -- Пойду, распоряжусь, -- продолжал Велит обиженно. -- Пусть агентура отрывает зады от скамеек в тавернах и начинает ловить мышей. Военный князь затопал прочь, а Мадре встал в освещенном проеме библиотечной двери, узкой ладонью придерживаясь за косяк. Свободной рукой отбросил со лба растрепавшиеся светлые волосы и хрипло позвал: -- Триллве! Ты почему не спишь? И мне дела не стало до того, что Феллран сбежал. И что князь Цмин готов поднять мятеж из-за ненаглядной своей дочки. И что меня качает от усталости, и слипаются глаза. Потому что Одрин был рядом. Нам принесли орехов и осеннего меда в пузатом кувшине. -- Погоди, девочка. Промочу горло и все тебе расскажу, -- он отпил и покачал в руке стеклянный кубок, следя, как янтарь напитка тяжело гуляет внутри. -- Незадолго перед закатом... Незадолго перед закатом в острог сошла элвилин в строгом шерстяном платье под горло и с платом на голове. Спускаясь, она тяжело опиралась на палку, глаза имела наплаканные и под мышкой несла корзинку с мазями и бинтами. Элвилин этой была княжна Сандра Талька Цмин эйп Лаариваль. Девушка вежливо, тихим голосом поздоровалась со стражей и на вопрос, что здесь делает, отвечала, что прислал ее дедка Сингард, проявив милосердие к пленному, страдающему от оков из холодного железа. Якобы, лекарь видел, что плоть того проедена до кости, и послал помощницу, дабы она обработала раны и наложила повязки. К тому времени весь Твиллег знал уже, что менестрельку приставили трудиться в лазарете, и рассказ ее сомнения не вызвал. Девушку бегло обыскали и пропустили к Эвернию. -- Ослы, -- прокомментировал муж. -- Постеснялись княжну ощупать, как следует. А она ему отмычки принесла. И пояснил на мой недоуменный взгляд, что выученики мастера Орландо из Вениссы не только на лютенках бряцать умеют и мартовскими котами горло драть. А промышляют и домушниками, и карманниками, и шпионажем не брезгуют, и заказными убийствами. За то Школу изящных искусств и не разогнали до сих пор, что огромный спрос на ее услуги есть. И вернулся к рассказу. В узилище Талька пробыла недолго; вышла, скромно опуская очи, неся в корзинке кровавые бинты, сопровождаемая нелестными и очень громкими характеристиками ее внешности и образу жизни от леди Исы, Колдуньи с Болота -- тогда вполне еще себе живой и даже слишком бодрой. Стражники даже пригрозили Исе рот заткнуть, ежели не уймется. Менестрелька же смолчала. И ушла вроде как к себе в лазарет. Но допрошенные сенные девушки проболтались, что позже видели ее с красавцем-пареньком, в котором опознали Элвина. Какими речами обольстила и как оправдала свое замужество, не известно, но ближе к полуночи вывел он из конюшни троих коней и ждал ее под плакучей ивой выше по течению. Поскольку конных подстав в лесу было устроено множество, на Элвина внимания не обратили, только позже припомнили бледный вид и особую, сумеречную почти его красоту, точно топиться вышел. Стражники в тюрьме к тому времени дважды сменились и сменщикам о приходе менестрельки не рассказали, как о чем-то незначащем. А в самом начале полуночной стражи караульных сильным колдовством оглушили. Похоже, действовала Иса. Но вряд ли леди эйп Леденваль этим колдовством сама себе свернула шею. Так думается, ей помогли. После беглецы вышли тайным лазом -- всегда найдется дырочка, которую не охраняют, если замок знать, а в детстве Талька с Сианном хорошо все излазали, -- встретились с Элвином и какое-то время скакали против течения. После чего Феллран ушел по воде, а паренек с рыжей зазнобой свернули прочь и поплутали по лесу, уводя за собой возможную погоню. Почти два часа у них было, пока обнаружили спящий караул. Но их почти уже настигли, когда Элвин с Талькой, бросив коней, скрылись в дольмене. Сыграло на руку беглецам еще и то, что Элвин, несчастный дурачок, "блондинка в красном", оказался говоруном, из редкой породы умеющих объясниться с деревьями. Так что у дольмена на опушке они с Талькой оказались куда быстрее, чем должны были, скача по тракту; и миновав все предупрежденные об их бегстве разъезды. Увидев мертвую Ису и узнав о пропаже Тальки из лазарета и замка вообще, князь Цмин впал в неистовство. Сперва он решил, что Феллран похитил рыжую и взял в заложницы. Потом стал думать, что, верно, Эвернию было нечто известно о прошлом княжны, что он утаил на суде и приберег, дабы она устроила ему побег. И только поверить в то, что Талька помогает Феллрану искренне и бежит с ним по собственной воле, Велит не мог. Успокаивая Цмина, они потеряли несколько драгоценных минут. У погони были свои говоруны, и о передвижениях беглецов сделалось известно почти сразу. Но Феллран разумно ушел по реке и сейчас, должно быть, уже выходил на северные границы Дальнолесья, к Гнилому Болоту и замку Леден. На людские земли ходу ему нет, но в затопленном уделе Нор-Гейт он может отсиживаться хоть тысячу лет -- и никто не отыщет. Тут Одрин тяжко вздохнул и посмотрел на меня. -- Назад он не вернется, схватят тут же: не деревья, так патрули. И водой больше не пройдет, я позаботился. А вот Тальку мы поймаем. Княжна не из тех, кто в лесах прячется, всплывет, как... Тут князь смущенно закашлялся. Я осторожно постучала его по спине. -- А Элвин? -- И этого тоже. Если Орден Божьего суда не успеет прежде. Вот дурень! -- Одрин с досадой ударил кулаком по подлокотнику. -- Надо еще Торуса предупредить о смерти матери. Я приказал заморозить тело. Отправим его с сопровождением в Леден-вер. Муж смущенно поглядел на меня. -- Триллве. Так нелепо все получилось. Я хотел устроить тебе праздник...
Я подумала, что не хочу сейчас говорить ему о похищенной Торусом "Книге кораблей". Потом, позже. Я прикрыла глаза. Под веками поплыли картины уходящей ночи -- бег по росистому лугу... золотой полоз, сжимающий гору в объятиях... уроненный гребешок... Плясы, костры... венки, плывущие по реке... Неспешные, как ее течение, поцелуи. Пение, смех... Алые кисти рябины... Переступающие тонкими ногами лошади... Лебеди и лодки под разноцветными парусами, освещенные трепещущими взмахами огненных крыльев... И тихие слова: "Ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна"... -- Одрин, посмотри на меня. Ты сильно скорбишь по Исе? -- По Исе? -- переспросил он удивленно. -- Она была скверная женщина и умерла нехорошо. Она убила Тавви, мою первую жену и, подозреваю, еще многих... Пусть теперь звезды решают, принять ли ее к себе. А мы... Князь бережно взял мои ладони: -- Триллве, давай будем жить. Долго и, по возможности, счастливо. Я очень этого хочу. Брезжил за окнами серенький туманный рассвет. Огоньки по углам книжных шкафов неторопливо гасли. Книжные корешки золотели в сумерках. Запах библиотечной пыли мешался с густым ароматом осеннего меда. И мы с Одрином сидели, по-детски взявшись за руки; надеясь, что нас не скоро еще потревожат.
1. - "Песнь песней" царя Соломона, цитаты примерные! Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
А я только собралась просить портреты Аррайды и Одрина, как Тева их уже и выложила Аррайда клевая получилась. Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Спасибо. Только вот я с глазками накосячила, они у нея карие.
Я, наверное, текст пока придержу - Морана уехала, а Candel уже дочитала. Если кому еще прода будет нужна - свистите. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Солнце клонилось к закату, и звенящую истому над речкой Онгой нарушал лишь мерный скрип уключин да шлепанье мелких волн о борт хлипкой лодочки. Огромная черная птица на носу ее, казалось, дремала. Но когда лодка в который раз зарывалась в листья кувшинок, вздрагивала, и приоткрывшийся сизый глаз цепко осматривал спутников. На веслах, разоблачившись по пояс и играя неожиданно рельефными для изящного телосложения мускулами, сидел элвилин. Длинные светлые волосы пришлого были заплетены в небрежную косу, змеей извивающуюся по мокрой спине, а на макушке красовался приплюснутый лист лопуха. Глаза, настороженно смотревшие на мир из-под круглых очков, казались неестественно огромными. На корме, обхватив колени руками и спрятав лицо, скорчилась беловолосая девушка в изрядно помятом ордальонском плаще поверх кожаного доспеха. А на дне хлипкого суденышка, то бережно прижимая к груди лютню, то поправляя коричневый берет, устроился молодой человек, в остальном одетый, как ратай. Этот, в отличие от спутников, казалось, не был подвержен серьезным думам и даже время от времени мурлыкал что-то себе под нос, покачивая в такт вороновым пером на головном уборе. -- Что, никак сочинением новой баллады занялись, господин менестрель? -- повернул к нему голову элвилин и криво усмехнулся. -- Может, лучше меня смените? -- О, нет-нет, господин алхимик, -- в тон пришлому ответствовал лютнист, назидательно поднимая вверх палец. И сдул стрекозу, так и норовившую пристать к его обгоревшему носу. -- Если я вам и помогу, то будет сие значительно позже. Знаете, эти магические всплески так утомляют... -- он картинно закатил глаза. -- Не знаю, -- мрачно фыркнул в ответ элвилин, -- я всего лишь простой алхимик, ну, и предсказатель чуть-чуть. К слову, к тяжелой физической работе тоже не приученный. -- Прекратите, а? -- беловолосая отняла лицо от коленей и с досадой посмотрела на мужчин. -- Если вы оба такие нежные, на весла могу сесть я. -- Как можно, леди Ингрид, с вашей раной? -- лютнист сделал большие глаза и мягко коснулся струн. -- Позвольте мне только досочинить балладу, посвященную черным омутам глаз прекрасной ордальонки, и я тотчас сменю господина Чистюлю. -- Не называй меня так, -- сморщился пришлый, -- пусть Чистюля останется погребенным в руинах собственной лаборатории, а где-нибудь, в другом уделе Даринги, снова возникнет лекарь и алхимик Илар Абранавель. Ой, смотрите, рыба плеснула! Седрик с интересом завертел головой, а девушка мрачно усмехнулась: -- Пусть останется. И я искренне надеюсь, что те руины погребли под собой еще кое-кого... Илар коротко взглянул из-под очков на ордальонку, утер пот со лба, и только яростнее налег на весла. Салзар сквозь дрему прислушивался к разговору попутчиков и отчаянно пытался думать, что же ему делать и как быть дальше. Сколь успешное, так и поспешное начало карьеры в Ордене Божьего суда так же стремительно завершилось, путь в Мерриан отныне ему заказан, как впрочем, и в любое место, где есть прецептории и ордальоны. А уж если надежды леди Ингрид сбудутся и Мидес окажется причастен к гибели высоких чинов Ордена, то остается только бежать в Дальнолесье. Доходили до Мидеса слухи о людях, нашедших там пристанище, да и Илар мог бы поспособствовать. Вот только как отнесутся элвилин к убийце их собрата -- пусть ренегата, но все же княжича? Воспоминание о Торусе и Хельге шевельнулось неприятным ощущением в груди, и Салзар виновато вздохнул -- получился хриплый клекот. Если бы не проклятая политика, вполне возможно, что их дружба снова стала бы прежней.... Все же основательно лисичка его цапнула, -- ворон угрюмо покосился на поредевшие перья на хвосте, -- а он и не знал, что Хельга тоже способна перевоплощаться... Седрик перестал мычать и, торжественно вскинув голову, заявил: -- Господа, я только что сочинил шедевр. Илар и Ингрид одновременно фыркнули, девушка мрачно отвернулась, усиленно разглядывая заросли ракиты на противоположном берегу, а волшебник внезапно задался вопросом -- откуда именно взялось перо, кокетливо торчащее из берета музыканта. Седрик, ничуть не смущаясь, взял аккорд и запел высоким и сильным голосом: -- По дороге речной, как по росной траве Мы пустились вдвоем, убегая от скуки, Ты твердила, что нету прощения мне, Я же молча сжимал твои руки... -- Менестреля понесло, -- неожиданно ревниво подумал Мидес и, расправив крылья, медленно переступил с ноги на ногу, разминая усталое тело. -- А мне вот что интересно, -- задумчиво произнес Седрик, не переставая перебирать струны, -- как долго наш доблестный волшебник, неподражаемый лорд Мидес собираются оставаться в неподобающем их положению и роду образе? Некромант отвернулся, радуясь про себя, что в неподобающем образе ответить он не может. К слову, он уже давно раздумывал, а не вернуться ли в собственное тело, тем более что нужно было обсудить с попутчиками, как быть дальше. Но, во-первых, его смущал вид, в котором он предстанет, скинув личину ворона. Впрочем... волшебник волне мог бы натянуть на себя длинную элвилинскую тунику Илара, лежащую золотистым комом тут же, на носу лодки. Но во-вторых, и гораздо больше первого обстоятельства, пугала Салзара необходимость говорить и как-то объясняться с Ингрид. Мидесу отчего-то было отчаянно стыдно, что он не узнал девочку, когда-то сыгравшую поворотную роль в его судьбе. Он снова затянул серой пленочкой вежды и, точно наяву, увидел распахнутые глазищи над чуть вздернутым носиком, смотрящие на него доверчиво, наивно и даже, кажется, немного влюблено. А еще мягкий свет ночных развалин элвилинского дворца над Солейлом, играющий призрачными красками на по-детски округлых щеках Инге Равелты. -- Ты меня поцелуешь? -- донесся до него девчачий голосок сквозь толщу прожитых лет, и Салзар нервно стукнул клювом о щербатое дерево лодчонки, радуясь, что птицы не умеют краснеть. -- По-моему, он голодный, -- меланхолично заметил Седрик, кивнув в сторону ворона, а алхимик Абранавель возмущенно повернулся: -- Проголодался -- так слетает куда-нибудь. Вон, вокруг мошкары сколько вьется. Давай, лютнист, хватит трепаться. Садись на весла. -- А, по-моему, нам пора причаливать, -- девица-рыцарь, болезненно сморщившись, подняла ноги на лавку и ткнула пальцем в дно суденышка... -- Ох, Мгла! -- Седрик подпрыгнул, чуть не перевернув лодку, и испуганно уставился на фонтанчик, забивший тонкой струйкой из-под сидения на корме. -- Спасайтесь, мы тонем! -- Балда, -- презрительно фыркнула девушка, -- мы еще сотню раз успеем пристать и пройти часть пути пешком. Во всяком случае, до ближайшего дольмена. Ну, если, конечно, господин маг соизволит принять человеческий облик и откроет нам портал. Илар молча начал загребать веслом, разворачивая лодку, а Седрик, хмыкнув, присел на бортик и наклонился к уху беловолосой, кивая в сторону Мидеса. Ингрид, слушая лютниста, постепенно наливалась краской, а потом кивнула: -- Значит, мы добудем ему одежду. Салзар возмущенно каркнул, в это время нос лодки мягко ткнулся в песок, заставив птицу взмахнуть крыльями, а Седрик, закинув за спину лютню, поспешно спрыгнул в воду, поднимая тучу радужных брызг. -- Леди Ингрид, -- сказал он серьезно, -- позвольте взять на себя смелость и помочь вам ступить на землю. Думаю, ваша рана все еще дает о себе знать, и мне совершенно не хотелось бы... Ингрид молча прервала его излияния, медленно поднявшись и уцепившись за музыкантово плечо. Седрик подставил руки и с торжественным видом понес девушку на сушу. Следом потянулась остальная компания -- кто грациозным прыжком, а кто лётом, и спустя минуту одинокое суденышко неизвестного меррианского рыбака осталось сиротливо стоять у берега.
Дорога от реки убегала в поля среди сухой скошенной травы, извивалась серой пыльной лентой и пропадала в темнеющем у горизонта лесочке. Неподалеку приютилась деревушка: дворов десять, не больше -- с соломенными крышами, желтеющими в кронах фруктовых деревьев. А над головой распахнулось в разные стороны пронзительно синее небо с лениво плывущими барашками облаков. -- Пойдем туда, -- Ингрид указала на домики и похлопала лютниста по плечу. -- Господин менестрель, вы так и собираетесь тащить меня на руках всю дорогу? Я вам не трепетная дева, вполне могу идти сама. К тому же, -- она криво ухмыльнулась и смахнула легкие локоны со лба, -- я боюсь за ваше здоровье. Вы же сами недавно вещали, что обессилели. Седрику кровь бросилась в лицо, и он, похлопав ресницами, осторожно поставил ордальонку в траву. Алхимик Абранавель накинул тунику и, оглядевшись, бесшумно, нырнул в ближайший куст -- из тех, что обильно разрослись по берегу Онги. Скоро он уже тащил суковатую палку в половину человеческого роста и гордо сунул ее в руки Ингрид. -- Вот, панна, для облегчения пути... -- Лучше бы ты мне зелья дал, -- вздохнула она и основательно опробовала новую клюку, со стуком опустив ее пару раз в дорожную пыль. -- Я же не знал, что придется спасаться бегством, -- виновато поправил очки Илар, а потом, оглядев из-под ладони вьющиеся над крышами деревеньки серые дымки, спросил: -- А нам не опасно там появляться? -- Вы лично, сударь, можете обождать у околицы, чтобы не волновать здешних кметов. А я, -- Ингрид повертела на пальце кольцо из холодного железа, -- надеюсь, что еще смогу воспользоваться своим положением. Вряд ли весть о нашем побеге настолько быстро долетела до этой дыры. Конфискую лошадей, одежду, -- Ингрид задумалась. -- И чего-нибудь перекусить, -- немного нервно добавил алхимик. -- Я тоже пойду с вами, -- лютнист торжественно поправил берет и невозмутимо вытащил из поясной сумки свернутый в трубочку пергамент. -- "То, что делает податель сего, делается во благо Ордена и Судии. Подпись --Равелта", -- зачитал он нараспев и для пущей убедительности щелкнул пальцем по документу. Мидес, который все это время вперевалочку топтал прибрежную траву, размышляя о неприятной ситуации, в которой они так неожиданно оказались, вскинул голову и хрипло каркнул -- Откуда это у тебя? -- Ингрид удивленно посмотрела на документ и колупнула пальцем восковую ордальонскую печать. -- Это -- хозяина, -- сознался лютнист. -- Ну, во-первых, я уже второй раз спасаю документы моего лорда, который расшвыривает их где попало, а во-вторых, оне сами-то сейчас не в состоянии... -- Нет уж, оставайтесь здесь, -- заявила Ингрид ядовито. -- А то мало ли... Салзар не дослушал. Взмахнул большими крыльями и, сухо щелкнув клювом, тяжело взлетел, решив убедиться лично, что в деревушке все спокойно и ордальонской засады нет. Ворон неспешно покружил над соломенными стрехами, внимательно оглядел небольшие островки огородов среди зелени, торчащие к небу колодезные журавли, роющихся в уличной пыли кур и дремлющих в тени домов собак. Потом слетал чуть вперед, к лесу, радостно каркнул, обнаружив торчащие камни дольмена и, вернувшись, уселся на плетень крайнего дома. Там он поджидал попутчиков, поглядывая на копавшуюся в дальнем конце огорода дородную бабу. Женщина несколько раз настороженно вскинула голову и, стянув с себя передник, решительно направилась к Салзару с явным намерением согнать некстати облюбовавшего ее двор хищника. -- Не советую трогать ордальонского почтальона, -- насмешливый хрипловатый голос Ингрид донесся со стороны дороги, и Салзару снова захотелось провалиться сквозь землю -- он живо вспомнил импровизацию Седрика, представившего меррианским талантам его, высокородного лорда, почтовой птицей. Интересно, что еще успел наболтать верный слуга леди Равелте? Беловолосая, прихрамывая и опираясь на палку, прошла к плетню и, сунув под нос оторопевшей крестьянке руку с ордальонским кольцом, мрачно бросила: -- Именем Судии. Открывай ворота. Женщина, побледнев, подхватила подол и, что-то причитая, торопливо засеменила с огорода, огибая грядки с капустой. -- Жди здесь, Мидес, -- леди Равелта неожиданно протянула руку и осторожно коснулась жестких перьев. Салзар вздрогнул и, ошарашено мигнув сизым глазом, еле сдержался, чтобы не отскочить. Девушка усмехнулась и порывисто развернулась, позабыв о своей ране; качнулась и, прихрамывая, пошла к воротам. Некромант удивленно посмотрел ей вслед и, прыгнув в воздух, полетел за околицу, где сидели, устало прислонившись к чьей-то поленнице, Илар и Седрик. -- Явились, вашество... -- музыкант беззаботно сунул в рот травинку и, поправив лютню, заложил руки за голову, любуясь плывущими по небу вечерними облаками. -- Хорошо-то как... -- Ничего хорошего, -- алхимик стянул с головы изрядно увядший лопух и, мрачно оглядев, откинул в сторону. -- Я вот так и жду, что из ближайших кустов на нас ордальоны кинутся... -- Леди Равелта сказала, что не должны, -- Седрик скосил глаза на пришлого. -- Господин Абарва... Илар, а позвольте задать вопрос. Почему в такое непростое для вашей расы время вы торчали в Мерриане, а не жили себе тихо -- мирно где-нибудь в Дальнолесье? -- Ну, во-первых, я не думаю, что жизнь в Дальнолесье так уж безмятежна, как вам кажется. Знаю я, какие легенды об элвилин ходят среди давних -- дескать, только и делают короеды, что хороводы на полянах водят, поют да жгут костры высокие... А во-вторых, я привык к городской жизни, -- Абранавель вздохнул. -- Привык, что у меня есть лаборатория и обширная клиентура. Да что там говорить, я настолько сроднился с давними, живя среди них почти с рождения, что настоящий элвилин из меня уже не получится, пожалуй. -- Ну, кровь -- не вода, -- лютнист присел, вслушиваясь в негромкое лошадиное ржание, -- все у вас сладится, главное -- перетерпеть... Салзар тоже повернулся. К ним верхом на пегом жеребце направлялась Ингрид Равелта, а за ней не спеша плелась в поводу тощая каурая, через седло которой были перекинуты плотно набитые сумки. -- Поехали, -- ордальонка мрачно зыркнула на Илара. -- Вы, двое, садитесь верхом; скакун не из королевских конюшен, но до ближайшего дольмена вас свезет. Знать бы еще, где он, этот ближайший. Мидес покрутил головой и пару раз подпрыгнул на месте. Равелта понимающе кивнула. -- Живее! Мне очень не понравилось, как пейзане на меня пялились. Ворон тяжело поднялся на крыло, указывая дорогу. Следом погоняли Илар и Седрик. Но как ни пинали они кобылку пятками и коленями, каурая тащилась медленно, то и дело нагибаясь к траве на обочине. Ингрид их обогнала и пустила коня в галоп. Когда Мидес добрался до примеченной с воздуха полянки, Ингрид уже спешивалась у дольмена, и Салзар задумался, что так ли уж был необходим беловолосой проводник. Похоже, что Орден всерьез взялся за наследие элвилин и использовал не только летавок, но не гнушался теперь и магическими перемещениями. Показалось волшебнику, что Ингрид сейчас сама откроет дольмен и просто-напросто сбежит от своих попутчиков. В конце концов, какое дело девушке-ордальонке до короеда-алхимика и безвестного лютниста? Да и сам Салзар, скорее всего, является для нее лишь детским воспоминанием. Некромант почувствовал себя заблудившимся в чаще ребенком, готовым бежать даже за призрачным эхом. Он глухо каркнул и тяжело опустился на полянку, заросшую земляникой. Ордальонка все так же пристально рассматривала замшелые камни. -- А знаете, лорд Мидес, мне иногда снится, что я подхожу вот к такому порталу, кладу на него руку, и он мне отвечает.... Хотя, всё это глупости! -- девушка резко обернулась к некроманту, сердито сверкнула очами. -- Пришлые -- это зло, и все, что с ними связано, подлежит уничтожению! Она неловко уселась на ступеньки дольмена, выставив вперед раненную ногу и, болезненно скривилась: -- Ненавижу короедов... -- Эй, вы тут? -- обогнув пышный куст орешника, каурая вышла на полянку, и седоки соскользнули на землю. -- Ого, дольмен! -- Седрик радостно поддернул ремешок лютни и принялся деловито обшаривать седельные сумки. -- Так, это, кажется, вам... -- в сторону Мидеса полетела холщовая домотканая рубаха с вышитыми на груди петухами, следом обычные черные штаны и ярко-алый пояс, собранный на концах в трогательные пушистые кисточки. Ворон обалдело мигнул, повернув голову к Ингрид, та же резким голосом заявила: -- Салзар, берите, что есть. Вам здесь не столица. -- А что? Нормальные петухи, -- ухмыльнулся лютнист, -- у нас в деревне староста в таких разгуливал... О, а вот это уже что-то! -- он вытащил глиняную бутылку с запечатанным горлышком и торжественно водрузил на ступени. -- Значит, так... Кто как, а я не двинусь с места, покуда не перекушу и не выпью чарку за эти вот прекрасные глаза, -- Седрик картинно поклонился в сторону леди Равелты. Девица иронично подняла брови и мрачно фыркнула, а Салзар подумал, что, пожалуй, пора прекращать безобразие. Когда некромант находился в человеческой личине, слуга его вел себя намного приличнее. Мидес взлетел из травы, обогнул орешник и там, опустившись на землю, преобразился. Вдохнул полной грудью запах леса, расправил ноющие плечи и хрипло крикнул: -- Седрик! А ну, неси мне одежду, да поторапливайся! Муравьи нынче злые пошли... Лютнист негромко хохотнул и, зачем-то проломившись сквозь куст, сгрузил на колени некроманту новообретенный гардероб. Выпрямился и охнул, глядя на хозяина: -- Эко они вас... Только сейчас Мидес почувствовал саднящую боль, протянувшуюся через щеку и подбородок к шее и, приложив ладонь к лицу, поморщился: -- Однако... ну и коготки нынче у милых дам... -- Нужно промыть, -- подошедший Илар озабоченно смотрел на старого друга и хмурился. -- Мало ли что у этих хищников с когтями и с зубами... может, она вообще бешенная была... Пришлый запустил руку за пазуху и извлек оттуда бутылочку синего стекла. -- Вот. Я как раз зелье разливал, да, растерявшись, флакон под рубаху сунул... Мидес подумал, что леди Ингрид тоже, того и гляди, решит посмотреть, что же такого страшного произошло с некромантом. Вздрогнул и начал торопливо натягивать штаны. -- Там еще где-то пулены были, -- донеслось из-за лещины. -- Посмотрите в другой сумке. Правда, размер... -- и Салзар, услышав тихий смешок, возмущенно подумал, а правду ли она сказала насчет сложностей с гардеробом. -- По-моему, вы мне мстите, леди, -- угрюмо отозвался он. Девушка не ответила. Илар, сунув в руки Мидесу флакон с лекарством, направился дальше инспектировать сумки, а Салзар осторожно втер пахнувшую травами жидкость в щеку и шею. -- Курица, сыр, хлеб... -- доносился до него негромкий голос Илара, кажется, потихоньку впадавшего в состояние блаженства при виде снеди. -- Панна Ингрид, вам говорили, что вы чудо? -- Много раз, -- мрачно ответила девушка, и ветки лещины качнулись: похоже, Ингрид решила полакомиться орехами, -- но я не принимаю похвалы от короедов, вы уж простите, господин Чистюля... -- Да ладно, -- миролюбиво ответствовал Илар, все еще поглощенный инспекцией, -- главное, чтобы вы меня накормили... Салзар повертел в руках алый поясок, раздумывая, стоит ли подвязывать рубаху, в конце концов, забросил его в кусты и ткнул тоже увлекшегося сбором орехов лютниста в спину. -- Идем. Они вчетвером расположились на ступенях дольмена и приступили к трапезе, прерываемой только чувственными вздохами Илара да негромким покашливанием Мидеса, то и дело ловившего на себе насмешливый взгляд ордальонки. -- Господа, -- Седрик, сковырнув кинжалом печать на горлышке бутылки, пустил по кругу пахнувшее осенними листьями кроваво-красное вино. -- Теперь, когда все мы можем говорить по-человечески, -- он самым наглым образом подмигнул некроманту, -- по-моему, нам стоит обсудить дальнейшие планы. А, точнее, у меня всего один вопрос: -- Кто куда отправится? -- А я хотел спросить, -- покосился на слугу Салзар и, приняв бутыль из рук Абранавеля, сделал шумный глоток, -- какого лешего ты опять не удержался и чуть не угробил и меня, и леди Равелту под обломками лаборатории? -- Как? -- брови Седрика поползли вверх, он в одно мгновение стал похож на обиженного дитятю. -- Я же вас спас, хозяин! И теперь вы меня упрекаете? -- Вот болван! Да мы бы погибли, не успей леди Ингрид выскочить в окно, а я -- увернуться от падающей стены! -- Лорд Мидес, -- ордальонка вздохнула и провела рукой по влажному лбу, -- вы все же несправедливы. Конечно, Седрик подверг наши жизни опасности, но нам и так было не сладко. И, потом, вы забываете, что кроме нас воздействие магии испытали и ордальоны Жижеля, и если бы не их растерянность, нам вряд ли удалось бы уйти от погони. -- Вот, -- Седрик назидательно поднял в воздух палец и расплылся в широкой улыбке. -- Леди, я напишу для вас балладу... -- Нет уж, увольте, -- Ингрид, болезненно поморщившись, отняла у Салзара бутылку. -- И, все-таки? -- лютнист, похоже, совершенно не обращал внимания на то, какое раздражение вызывает у беловолосой. -- Кто куда последует? Я это спрашиваю не из простого любопытства. Видите ли, благодаря моему хозяину я практически осиротел. У меня почти состоялась семья, а теперь я вынужден брести по дорогам в поисках лучшей доли. -- Пра-авда? -- Мидес изумленно поднял смоляные брови и в очередной раз поразился наглости молодого человека. -- Ну, если ты так страдаешь, мы могли бы догнать труппу ОБТ и твою возлюбленную. -- Нет-нет, -- поспешно проговорил лютнист, -- я больше не в силах расстраивать бедную девушку. Она сейчас наверняка переживает личную трагедию, и мое появление может плохо сказаться на ее рассудке. Алёнушка достойна лучшей доли, и ради этого я согласен безутешно страдать. Седрик скорбно кивнул и отправил в рот здоровый кусок холодной говядины. -- По-моему, ее звали Алиной, -- Мидес покачал головой. -- Я и сам не знаю теперь, куда нам лучше отправиться, чтобы не попасться ордальонам. -- Я поеду в Сатвер, -- отозвался алхимик, на секунду отрываясь от трапезы, -- тамошний комтур, отец Эйнар, говорят, хорошо относится к пришлым, и думаю, что если устроиться где-нибудь в предместьях, то можно переждать, пока о нас не забудут. -- У Ордена долгая память, Илар, -- Салзар покосился на Ингрид. Ему показалось, девушка напряглась при упоминании сатверского комтура. -- Возможно, Дальнолесье -- лучшее, что ты можешь выбрать. -- А что мне там делать? -- элвилин сердито подтолкнул на носу очки. -- Из лука стрелять? По белочкам? -- в его голосе послышались истерические нотки. -- И потом, а вдруг там она? -- Кто? -- заинтересовался Седрик. -- Это личное, -- буркнул Абранавель, а Салзар с трудом удержал улыбку. Он знал о паническом страхе Илара перед рыжими женщинами. Когда-то алхимику предсказали, что однажды он женится на огненноволосой, и с тех пор любая дама, в чьей прическе был хоть небольшой оттенок рыжины, вызывала у бедолаги непреодолимое желание бежать на край света. Больше всех Абранавель почему-то страшился дочки одного из элвилинских князей, Сандры Тальки Судия ее знает, как дальше -- длинные короедские фамилии с трудом укладывались в некромантской голове. Девица, к слову, не обращала на Илара ни малейшего внимания -- в пору их дружбы она была страстно увлечена Торусом. Но алхимика это почему-то совершенно не успокаивало. -- Возможно, Сатвер -- это то, что нам надо, -- неожиданно согласился с Иларом Седрик. У меня там и знакомые есть. Знавал я одну девицу... -- глаза лютниста затуманились, а некромант снова вздохнул, виновато посмотрев на леди Равелту. Та, впрочем, сосредоточенно догрызала огурец и, казалось, была погружена в собственные думы. -- Ох, Седрик. Сдается мне, у той девицы отец или ухажер на тебя зуб точит. Как бы нам неприятностей новых не нахвататься, как собаке блох. -- Ни отца, ни ухажера, -- беспечно махнул рукой музыкант. -- Она замужем, вот только муж ее как уехал куда-то на Побережье, так второй год и носу домой не кажет. А покажет, так Хильда, как пить дать, испробует на его голове весь арсенал сковородок. -- Ну, допустим, -- продолжал сомневаться некромант. -- А как вы собираетесь попасть в город? На воротах ордальонская охрана, и они уже, скорее всего, получили приказ нас схватить. Элвилинские летавки -- птички быстрые, а катакомб, как под Меррианом, под Сатвером может и не быть. -- А я в город не собираюсь, -- Илар шумно отхлебнул из бутылки и вытер мокрые губы щепотью пальцев. -- Я в предместьях задержусь. -- Я помогу, -- вдруг отозвалась Ингрид. -- Мне тоже нужно в Сатвер. У меня срочное дело к комтуру Эйнару. И, кроме того, я надеюсь, что ваши опасения по поводу стражников на воротах не сбудутся. Скорее всего, приказ капитула дойдет до них не сразу, и на то есть свои причины. Салзар вскинул голову и посмотрел девушке в глаза. В животе что-то шевельнулось, а в голове возникла сумбурная мысль, что, даже стой Сатвер в чертогах Мглы, волшебник обязан туда отправиться. Не может же он бросить на произвол судьбы девушку, что помогла графине Олл. Воспоминание о ясных фиалковых глазах леди Флоры отчего-то в этот раз не наполнило мидесову душу восхищением, и он, смутившись, отвел взгляд. "Кажется, я набираюсь дурных наклонностей у своего слуги", -- печально подумал волшебник, кашлянул и принял подчеркнуто почтительный вид. -- Хорошо, леди Равелта. Вам тоже не помешает наша помощь. В конце концов, вы ранены, и я мог бы... -- Мидес, не стоит утруждаться, -- голос беловолосой прозвучал мягко, но твердо. -- Там, куда я направляюсь, есть хорошие лекари. Мне бы не хотелось, чтобы вы лишний раз попадались ордальонам на глаза. Ситуация очень деликатная и в любой момент может измениться. Но... за предложение -- спасибо. -- Леди, я могу с вами переговорить? Наедине? -- произнес, повинуясь внезапному порыву, Салзар и на мгновение сам испугался своей решительности. Ингрид удивленно подняла брови, но все же медленно кивнула. -- Хорошо. Давайте, отойдем. Хотя, в присутствии короеда, нам, очевидно, придется идти очень далеко... -- Я уши заткну, -- меланхолично отозвался Илар и с выражением блаженства на лице впился белоснежными зубами в кусок вяленого мяса. -- Ну, по-моему, ему сейчас не до нас, -- некромант подал руку девушке, и та, опершись неожиданно сильно, медленно поднялась, стараясь не сгибать раненую ногу в колене. -- И, потом, ничего такого секретного я вам не скажу. Беловолосая, не отвечая, ухватила прислоненную к ступенькам палку и, прихрамывая, пошла за орешник. Салзар двинулся следом, отчаянно прислушиваясь к мыслям, беспорядочным роем метавшимся в голове, и думая, как начать разговор. -- Ну? -- девушка повернулась к Мидесу и устало утерла лоб. -- О чем пойдет речь? Салзар откинул волосы за спину и скользнул взглядом по лицу Ингрид, пытаясь найти там следы нежной и испуганной девочки из прошлого. Тщетно. Ордальонка смотрела незнакомо, холодно и равнодушно, и некромант усомнился, стоило ли вообще затевать разговор. Тем не менее, дело было сделано, и Мидес, кашлянув в кулак, негромко произнес: -- Леди Равелта, я хотел бы извиниться перед вами, за то, что не узнал при встрече и, возможно, повел себя не слишком вежливо... Светлые брови Ингрид снова поползли вверх, и она вдруг громко расхохоталась. Волшебник растерянно заморгал, а девушка, отсмеявшись, неожиданно тепло ему улыбнулась. -- Лорд Мидес, не стоит винить себя. Я ведь тоже вас не узнала, пока Седрик не назвал имя. -- Э... -- Салзар растерянно пожал плечами, не зная, что сказать. -- Думаю, мы все изменились, да... -- Да, кстати, -- ордальонка слегка прищурилась, склонив голову к плечу, -- а как там... м-м... графиня Олл? Почему она не с вами? -- Тут длинная история, -- Салзар облегченно вздохнул и улыбнулся, -- которая требует долгого сидения у камина и кружки чего-нибудь согревающего в ладонях. Если захотите, я как-нибудь ее вам расскажу. -- Не думаю, лорд Мидес, что у нас с вами будет возможность провести так время, -- криво усмехнулась девушка, в одно мгновение снова став далекой и незнакомой. Можете хотя бы в двух словах сказать, что с ней и где она сейчас? -- Ну, если совсем коротко, -- нахмурился Салзар, -- то в данный момент леди Флора, скорее всего, в Дальнолесье. Ее туда жених увез. Правда, отнюдь не на белом скакуне... -- Вот балда, -- дернула плечом Ингрид, -- все-таки не послушалась меня, связалась с этим короедом. Ненавижу! -- беловолосая яростно тряхнула головой и процедила сквозь зубы. -- И вас ненавижу. За то, что позволили увезти ее. -- А почему вы так не любите пришлых? -- Салзар еле сдержался, чтобы не сказать ордальонке что-нибудь обидное, и постарался повернуть разговор. -- Они -- порождение Мглы, -- девушка упрямо уставилась на Мидеса, чуть выпятив нижнюю губу. -- Так говорит наша церковь и святые сподвижники Судии. И я, как добрая ордалианка, не могу сомневаться в постулатах моей веры. -- Но... -- Салзар растерянно потер бровь, -- мне сказали, что вы хотели помочь тем элвилин, с которыми мы вас нашли. -- Там были не только пришлые, -- Ингрид резко вскинула голову и чуть покраснела. -- И, между прочим, это не ваше дело! -- Да, наверное. Простите... -- И вообще, это была моя ошибка, которая еще раз подтверждает, что все короеды -- развратные свиньи! -- девушка, казалось, не услышала волшебника. Голос ее напряженно зазвенел, а щеки заалели еще больше. -- Этот, который со шрамом, он хотел... -- она судорожно сглотнула. -- Мне еще повезло, что другой, Кандоир, за меня вступился. Мидес почувствовал, как непроизвольно сжимаются его кулаки. Причем, некроманту самому было неясно, кому именно ему хочется врезать -- то ли посмевшему распустить свои грязные руки Дэммеру, то ли неизвестно с какой целью ринувшемуся заступаться за леди Равелту Кандоиру. -- Я думаю, они свое получат, леди, -- Салзар угрюмо усмехнулся, -- перед тем, как я отнес вас в дом Илара, этой троицей занимались легат эйп Леденваль и советница Блэкмунд. Думаю, бандиты, посмевшие вас обидеть, уже сидят в каком-нибудь сыром меррианском подвале и размышляют о своем незавидном будущем. Ингрид скривилась: -- Я бы больше обрадовалась, если б убедилась, что для меня безопасны не бандиты, а эта короедская сволочь Торус и его шлюха. Знать бы, что эта парочка мертва... -- девушка стиснула в кулаке подол плаща, да так, что костяшки пальцев побелели, -- я могла бы ничего не бояться. -- Думаю, в Сатвере вы узнаете интересующие вас сведения, -- голос Салзара прозвучал напряженно, и девушка, подняв на волшебника глаза, неожиданно смутилась. -- О, лорд Мидес, простите, я совсем забыла, что леди Блэкмунд... -- Не стоит извиняться, леди Равелта, -- мягко прервал ее волшебник, и с усмешкой покачал головой. -- Для меня она умерла уже давно.... В Сатвере вы хотите нанести визит комтуру, я не ошибся? Простите, если лезу не в свое дело, но не кажется ли вам опасным после всего, что произошло, вот так взять и заявиться в прецепторию? Беловолосая немного помолчала, а потом тихо ответила: -- Олав Эйнар мой учитель. И близкий друг. Никто больше не сможет помочь мне, особенно, если ваши приятели-ордальоны остались живы. Салзар хотел возмутиться и заявить, что он лично сделает все возможное, чтобы помочь беглянке. Но потом со скорбью подумал, что на политической арене фигура его незначительна, а призывать армию покойников для защиты девицы-рыцаря Ордена Божьего суда было бы, по меньшей мере, неразумно. И тут он увидел, как в одно мгновение напряглось лицо Ингрид. Тонкие ноздри дрогнули, взгляд черных глаз стал рассеянным, голова склонилась к плечу, точно девушка к чему-то напряженно прислушивалась. Мидес открыл, было, рот, чтобы узнать, что происходит, как Ингрид вскинула ладонь и строго глянула ему в лицо: -- Тише! Прихрамывая, вышла к дороге и, приложив ко лбу сложенную козырьком ладонь, стала всматриваться вдаль, щурясь от лучей садившегося к горизонту солнца. Потом, опершись о палку, неловко опустилась в дорожную пыль и, придерживая волосы, приложила ухо к земле. Куст орешника зашевелился; отведя ветки, из зарослей появился Илар. Вид у него был крайне серьезный, а на правой линзе очков красовался прилипший листик петрушки. -- Салзар, -- алхимик стрельнул взглядом в Ингрид, -- прошу прощения, что влезаю в ваш разговор. Но в нашу сторону движется отряд конников. Конечно, это может быть кто угодно, но я бы не стал рисковать... -- Быстрее, -- ордальонка порывисто повернулась и, с силой опираясь на палку, ринулась отвязывать лошадей. -- Земля гудит, это погоня. Салзар, открывайте портал. А вы, -- она покосилась на Абранавеля. -- Мгла с вами, идите сюда, помогите управиться. Мидес удивленно взглянул на Ингрид. Лично он не слышал абсолютно ничего, только стрекотание кузнечиков в душном предвечернем мареве да шорох листьев за спиной. Девушка скривилась с досадой, а Илар, не говоря ни слова, бросился отвязывать каурую. Некромант тряхнул головой, вернулся к месту их трапезы и весьма невежливо ткнул носком потрепанного пулена безмятежно развалившегося в траве лютниста. Седрик вздрогнул, сел, потер кулаками глаза, а Мидес резким голосом отдал приказ собирать сумки. Дольмен оказался исправным, и к моменту, когда девушка и элвилин подвели коней, уже сиял ровным свечением, за которым угадывались дрожащие, размытые силуэты домиков и фруктовых деревьев. Седрик, споро покидав остатки ужина в торбы, забросил их на коня и перехватил узду. -- Лошадей вперед, -- Мидес кивнул товарищам. -- Я буду держать портал, а вы постарайтесь провести их точно посередине. Да смотрите, не суетитесь: как бы животные не испугались. Илар снисходительно глянул на старого друга и первым взошел по широким низким ступеням. За исчезнувшим в сиянии лошадиным крупом последовал Седрик, ведя в поводу каурую и взволнованно утирая рукавом пот со лба. Некромант, сосредоточившись на дольмене, не сразу заметил, что в его ладонь легла холодная рука. Он скосил глаза на Ингрид: девушка смотрела, не отрываясь, в свет портала и хмурилась, прикусив губу. Салзар внезапно отчетливо понял, что она боится. Нет, Ингрид, вероятно, была отважным рыцарем -- иначе Равелта не держал бы ее при себе; она смело сражалась и за себя, и за друзей, чему он был свидетелем. Но сейчас, перед лицом магии, девушка, похоже, чувствовала себя неуютно. -- У вас это в первый раз? -- Мидес наклонился к ее уху, обрамленному почти седыми колечками волос. -- Да, -- медленно, точно очарованная, ответила Ингрид, -- порталы есть порождение Мглы. -- Я в этом не уверен, -- Салзар мягко сжал холодную кисть ордальонки и ободряюще потряс. -- Я вам помогу. Крепче держитесь за меня и ничего не бойтесь. Девушка кивнула, подняла глаза, и волшебник вздрогнул, увидев такой знакомый, доверчивый взгляд. Ингрид будто смотрела на него сквозь толщу времени, со дна глубокого колодца, и стоило только сделать шаг, и нырнешь вниз -- в прошлое, в светящиеся ночные развалины элвилинского дворца над Солейлом. Некромант тряхнул головой, прогоняя видение, и еще раз сосредоточился на месте, в которое им предстояло попасть. Сатвер снова выплыл из затуманившейся паутины портала, и Мидес, улыбнувшись леди Равелте, торжественно, точно на танец, повел ее вверх по замшелым ступеням.
Триллве, Заносчивая, бесполезная и инфантильная дура-сноб ибо! Поэтому и обрадовалась так, будто лично ей в ухо дала И не надо заливать про трудное детство А ты сама-то её любишь? Вот честно? ЗЫ: Я Аррайду люблю. И Хелен тоже хороша. Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
Одно другому не мешает. Зато могу честно сказать, что характер настолько хорошо прописан, что я её с первой же встречи прибить хотела. Раз уж окружающие миндальничают. Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
Уф, проглотила главу в мгновение. Здорово. Сплошное наслаждение, начиная с первого абзаца главы. Красиво, интересно написано. Ну, а теперь банальное - хочу продолжения, соскучилась за моими любимыми героями за отпуск, который провела классно, но форума очень не хватало. Теперь спешу прочитать все, что выложили нового за это время.
Ну, тогда, пока с компа не согнали, выложу еще главу. А то кто его знает, как завтра со временем сложится.
Глава 35. Предместья Сатвера. Салзар Эвольд Мидес
Едва нога последнего путника, миновавшего портал, ступила на сатверскую землю, небеса разверзлись и опрокинули на Мидеса и его товарищей настоящие водопады. Вечер вокруг сразу же превратился в непроглядную ночь, бьющую по ногам сотнями холодных брызг от утоптанной тропинки. Салзар, глухо ругнувшись, подхватил леди Равелту подмышки и почти закинул в седло, сам вскакивая следом. Он ожидал услышать, по меньшей мере, язвительную отповедь, но девушка молча покорилась и даже уцепилась за мидесову руку, обхватившую ее талию. Пальцы у беловолосой были, точно ледышки, и Салзар, удивляясь, как же быстро Ингрид продрогла, обеспокоено наклонился: -- Леди, вам нехорошо? -- Нет, все в порядке, -- глухо ответила беловолосая и поспешно натянула капюшон, отгораживаясь то ли от хлестких струй, летевших с неба, то ли от лица Салзара, оказавшегося внезапно слишком близко. -- Просто я не привыкла к таким путешествиям, и мне немного... не по себе. -- Скоро будем в городе, -- Седрик с бодрым видом перевернул свою лютню и, закрыв плащом, прижал к животу. Илар тем временем невозмутимо, точно и не промокла на нем мгновенно элвилинская шелковая туника, взгромоздился на каурую и тронул поводья. Лошадка, до этого ползавшая еле-еле, попав под грозу, так бойко рванула с места, что уцепившийся за седло лютнист чуть не рухнул носом в дорожную грязь: -- Сто-ой, шалава! Крик его потонул в басовитом громовом раскате, а Салзар почувствовал, как вздрогнула сидящая перед ним девушка. -- Лорд Мидес, мы вряд ли сейчас попадем в город: время позднее, гроза, ворота наверняка закрыты. А стучаться и вызывать подозрение у городской стражи -- неразумно. Теперь я не уверена, что приказ о моей поимке не дошел до сатверского комтурства. И, боюсь, что даже лояльность отца Эйнара не может быть гарантией моей свободы. Всегда найдутся доброжелатели... -- ордальонка скрипнула зубами и мрачно отвернулась. -- Я понимаю, леди Ингрид, -- задумчиво кивнул Мидес, -- погоня в Мерриане -- лучшее доказательство, что вас ищут и ищут поспешно. Возможно, как заложницу, -- Салзар тронул поводья и пустил лошадь следом за товарищами, -- которую нужно освободить, или... -- Видимо, все же "или"... -- хрипло бросила Ингрид, -- иначе я не вижу особого смысла в стремительности, с какой нам бросились в погоню. Эйп Леденваль не дурак, он не стал бы просвещать Орден о моей причастности к смерти от... архонта, потому что рассчитывал на помощь. А это значит... -- Что он жив и отдал приказ о вашей поимке сейчас, -- завершил Мидес и нахмурился. -- И, скорее всего, не только моей, -- тихо отозвалась девушка и быстро дотронулась до его руки, точно неловко извиняясь. Полыхнула молния, и Салзар, отморгавшись после вспышки, обратил вдруг внимание, что окна в крестьянских домиках, тесно лепившихся вдоль дороги, не светятся. -- Странно, -- перекричал он очередной раскат грома, -- где ж люди-то? -- Тут все заброшено, -- послышался сбоку голос Илара, -- именно это я и имел в виду, когда рассчитывал отсидеться в слободе. Впрочем, -- тонкая рука элвилин взметнулась, указывая меж зарослей виноградника, -- вон там, кажется, блеснуло. Поехали, проверим. Вдруг нас накормят... -- Я бы не стал, -- осторожно начал Мидес, но пришлый уже так яростно стукнул коленями каурую, что та пошла в галоп и исчезла за поворотом. -- Мгла, -- выругался некромант и тоже подогнал жеребца. Настиг он рьяных друзей у коновязи возле большой деревянной избы с добротными дубовыми ставнями и высоким крытым крыльцом. Один ставень был приоткрыт, и оттуда впрямь лился наружу чуть заметный отблеск свечного пламени. -- Корчма, -- удовлетворенно заметил пришлый, привязывая коняшку, и зажмурился, точно сытый кот. -- Мой нюх еще никогда меня не подводил. -- Илар, я бы не стал соваться в неизвестное место вот так запросто, тем более, когда мы все в таком незавидном положении, -- строго закончил свою нравоучительную речь Мидес. А потом с тоской подумал, что трактир -- это очаг, а очаг им всем сейчас ой как необходим. Он зябко повел плечами, отдирая от спины прилипшую рубаху, и, наплевав на безопасность, спрыгнул на землю, протягивая руки леди Равелте. Беловолосая благодарно, как показалось Салзару, кивнула, и легко скользнула к нему в объятия. Некроманта на мгновение обожгло горячим дыханием, он мельком глянул в лицо девушке, но так ничего в темноте не рассмотрев, молча внес ее в приоткрытую Седриком дверь и поставил на грубый деревянный пол. -- Спасибо, -- сдержанно сказала Ингрид и, откинув капюшон, прохромала к очагу. -- Здесь недавно горел огонь, -- она неловко опустилась на низкую скамеечку. -- Пахнет гарью и сырыми дровами. Похоже, кто-то, заслышав стук копыт, залил очаг и поспешил скрыться с глаз долой. -- Ага, -- Илар наклонил голову к плечу. -- Вот только свечку задуть забыл... Салзар пожалел, что его кинжал исчез вместе с парой новых кожаных сапог, бесследно потерянных во время череды поспешных перевоплощений, и тоже настороженно вскинул голову. Но, как ни прислушивался, ничего кроме шума дождя за окном да поскрипывания ставня под ветром, не различил. -- Думаете, он все еще здесь? Или они? -- Здесь, -- Илар криво ухмыльнулся, и стекло его очков поймало свет лучины, -- в соседней комнате. Один, и, судя по духу, не совсем тверез. Только теперь Мидес почуял висевший в воздухе тонкий, кислый и странно знакомый запах. -- Тьфу ты, -- элвилин скривился, -- вот уж не думал, что Сатвер с его виноградниками опустится до дешевой меррианской выпивки. -- Меррианской? -- Ингрид настороженно переглянулась с Мидесом. Салзар, нахмурившись, шагнул к дверному проему, занавешенному видавшей виды рогожей в выцветший подсолнух, и, положив руку на кольцо Изоила, почти прокричал: -- Выходи! И держи руки на виду, иначе убью заклятием! За занавеской хрюкнуло, ухнуло, тяжко вздохнуло, потом подсолнухи поехали вбок, и на пороге возник совершенно пьяный Джон Тровард, пытающийся мутным взглядом объять нежданных гостей. -- Сэр Джон! -- завопил Седрик и, кажется, даже собирался броситься рыцарю на шею, но был остановлен крепкой и не слишком почтительной рукой хозяина. -- Сэр Джон, -- вежливым эхом повторил некромант и нахмурился, -- какого лешего вы здесь делаете? -- Мидес... -- Тровард покачнувшись, ухватился за занавеску, рядно не выдержало, затрещало -- и миг спустя храбрый рыцарь барахтался на полу, пытаясь вытащить из ножен меч. -- Спокойно, друг, -- Салзар подскочил к сэру Джону и, отведя его руку подальше от оружия, помог усесться и выпутаться из нечаянного плена. -- Здесь все свои. Илар, -- кинул волшебник через плечо, -- у тебя подходящее зелье отыщется, чтобы нашего друга в чувство привести? Элвилин молча кивнул и вышел за дверь. -- Это кто еще? -- Тровард попытался встать, но снова шлепнулся на зад. -- И это свой, -- Салзар поморщился -- несло от графского компаньона не хуже, чем от винной бочки. -- Сэр Джон, вы что, разорили местный погреб? -- Ра.. разорил, -- голова блондина согласно упала на грудь, -- только не этот... там, в Мерриане, -- он всхрапнул и замолчал. -- Придется ждать Илара, -- некромант, подтянув рыцаря к очагу, кое-как прислонил к стене. -- Лорд Мидес, -- голос ордальонки прозвучал надменно и сухо, -- извольте объясниться, что это за старый товарищ совершенно внезапно попадается вам по дороге в Сатвер? Простите мне мою подозрительность, но... -- Леди Равелта, -- влез в разговор Седрик, -- это же друг графа Олла! Он тоже пострадал от Ордена, нас вместе захватили и даже пытали! -- Правда? -- заинтересованно поднял прямые брови некромант. -- Когда это? Ты мне ничего не рассказывал о пытках. -- Я не хотел вас волновать, -- менестрель торжественно выпрямился и с загадочным видом уставился в окно. Снаружи полыхнуло, почти тотчас загремело, и Седрик вздрогнул. Следом хлопнула дверь, вошел Илар и опрокинул на рыцаря ведро воды. Тровард взревел, мотнул головой, точно отряхивающийся пес, и вскочил на ноги, дико озираясь и выхватывая меч. -- Справедливость восстановлена! -- прозвучал в наступившей тишине торжественный голос Седрика -- теперь мы мокрые все. -- Тьфу ты, -- в сердцах сплюнул враз протрезвевший Тровард и со звоном бросил оружие обратно в ножны, -- Чистюля, и ты здесь? А я-то думал... -- Ну, простите, -- лютнист возмущенно запыхтел, -- да, мы не Орден, -- он покосился на беловолосую, -- почти... и не собираемся вас арестовывать... -- Седрик, угомонись, -- Салзар уселся на скамью у очага и приглашающее кивнул, -- садитесь, сэр Джон, и расскажите же нам, наконец, каким ветром вас занесло в Сатвер. Рыцарь угрюмо хрюкнул, плюхнулся рядом с Мидесом, поморщился, держась за горло: -- Леший меня дернул прихватить бочонок этой гадости из того лесного домика... но я был взволнован. А теперь не просто взволнован, я в отчаянии. Пан Мидес! -- он ухватил железной хваткой плечо некроманта. -- Мы просто обязаны помочь ей! -- Кому? -- удивился Салзар, которого количество обязательств за последнее время стало немного беспокоить. -- Леди Олл! -- Тровард возмущенно тряхнул некроманта за плечо. -- Я думаю, вы, как никто другой, должны принять в этом участие. Я знаю, бедняга Юлиуш хотел видеть вас членом своей семьи, и если Флора отдаст свое предпочтение вам, то я соглашусь с ее решением. -- Так, стоп, -- волшебник протестующе вскинул ладонь. Упоминание о матримониальных планах графа Олла в присутствии леди Равелты Салзара не обрадовало. Впрочем, девушка в это время смотрела в окно, и разглядеть выражение ее лица было сложно: свеча давала слишком мало света. -- Сэр Джон, насколько я помню, леди Олл выбрала князя Сианна. -- Он ее околдовал! -- завопил Тровард и шарахнул кулаком по столешнице. -- Вы разве не знаете, на что способны эти короеды? Она мне прислала письмо, из которого я понял все! -- он суетливо полез за пазуху и извлек на свет измятый кусок пергамента. -- Вот. Читайте. -- Седрик, дай огня, -- Мидес расправил письмо и крякнул с досады, наблюдая, как лютнист с предельно серьезным лицом начинает совершать какие-то пассы над столом. -- Я имел в виду -- свечу передвинь. И, давай уже, кончай с этой своей магией, колдун-недоучка... Музыкант обиженно запыхтел, но приказ выполнил, и Салзар погрузился в чтение. -- И что? -- спустя минуту спросил он, подняв к Троварду удивленное лицо. -- Девушка пишет, что вполне счастлива, ее тепло приняли в замке и, судя по всему, скоро состоится свадьба. -- И вы поверили? -- сэр Джон, казалось, чуть не плакал. -- Сейчас, практически, на пороге войны, девушку-давнюю тепло принимают в логове врага? Лорд Мидес, не будьте наивны! Я уверен, что ее просто заставили написать такое письмо! -- А, собственно, зачем? -- чуть отстраненно спросил некромант, наблюдая, как Ингрид поднимается с места и идет к двери. -- Леди Равелта, вы куда? -- Хочу посмотреть, есть ли здесь поленница с сухими дровами. Иначе мы все закоченеем к утру. Илар, все это время тихо просидевший у окна, порывисто поднялся и, оттеснив ордальонку плечом, открыл дверь. -- Простите, панна, думаю, такая работа не для дамских ручек, -- и вынырнул на улицу. -- Я вам не кисейная барышня! -- возмущенно крикнула вслед пришлому ордальонка, но снаружи не отозвались, и она, надувшись, уселась на скамью возле двери. -- Ненавижу короедов... -- Исчадия Мглы! -- рьяно поддержал ее Тровард и воздел указующий перст к потолку. Тотчас над этим самым перстом воздух задрожал, всполохнуло белым, и над рыцарем зависла летавка, крутя во все стороны взъерошенной головкой. -- Надо же, -- рассеянно заметил Салзар, -- я думал, они в грозу не летают... -- Это от нее! Она передумала! -- завопил сэр Джон и попытался ухватить птичку. Та ловко увернулась и, сделав круг, спикировала на плечо Мидесу. -- Похоже, вы правы, -- Салзар дернул кружевную ленточку, которой было привязано послание, и развернул скрученный трубочкой пергамент. -- Это действительно от леди Олл... Похоже, она писала нам обоим, но из-за грозы одна из птичек заплутала. Летавка согласно чворкнула и, слетев на столешницу, начала увлеченно выклевывать что-то из щелей в старом дереве. -- Хм, -- Мидес поскреб переносицу. -- Флора пишет, что нас ждут в Дальнолесье, и что отец Сианна распорядился, дабы нам не чинили препятствий и даже помогли добраться до замка. -- Ага, -- угрюмо кивнул Седрик и, усевшись возле очага, начал неспешно перебирать струны лютни, -- особо счастлив он будет вашей встрече, когда узнает, что вы, хозяин, насмерть приложили его другого сына... -- Ну, во-первых, насмерть -- это вряд ли, -- Салзар свернул письмо и задумчиво уставился в стену, -- а во-вторых, я не собираюсь ехать в Дальнолесье. Во всяком случае, до того, как буду уверен, что леди Равелта в безопасности. -- Какая жертва с вашей стороны, лорд Мидес, -- язвительно пропела ордальонка, -- рисковать жизнью возлюбленной ради безопасности посторонней девушки. Это рыцарские замашки или же вы просто дурак? -- Ингрид, -- некромант вздохнул, -- леди Олл мне не возлюбленная, а вы вовсе не посторонняя. И если уж мы вместе попали в передрягу, то не в моих правилах бросать друзей на полдороги. Возможно, я действительно дурак. Умный, сделав свои дела в Мерриане, уже давно бы наслаждался их плодами где-нибудь еще. -- Простите, Салзар. Я... просто, наверное, устала. Мидес был готов поклясться, что глаза девушки влажно блеснули. Он подошел к Ингрид и подал руку. -- Не сидите у двери. Здесь дует, а вы ранены. -- Повторяю еще раз, -- беловолосая исподлобья посмотрела на волшебника. -- Я не трепетная дева, а рыцарь, привыкший к походам и лишениям. И не нужно со мной носиться, как с писаной торбой. Но все же поднялась и перешла к очагу. -- Лорд Мидес, -- Седрик перестал бренчать и отложил лютню, -- а когда мы в город пойдем? Поутру? -- Лучше сначала послать кого-то, кто не привлечет внимания, -- Салзар посмотрел на Троварда: тот подходил, как никто другой. Описание рыцаря не попало к ордальонам, ведь он расстался с Орденом вполне себе мирно. Другое дело, что на лице у сэра Джона отчетливо читалось желание тотчас бежать и спасать от страшной опасности леди Флору, и волшебник вообще сомневался, дотерпит ли бравый вояка до утра. -- Скорее всего, в Сатвер придется идти тебе. Ну, и сначала ты принесешь мне клятву, что не станешь пользоваться магией. -- Я понял. Вы просто боитесь конкуренции... Салзар фыркнул, но в это время в трактир бочком протиснулся Илар, неся упирающуюся в подбородок охапку дров, и Тровард с Мидесом кинулись ему на помощь. В очаг сунули пару поленьев, огонь разгорелся, заливая зал мягким гостеприимным светом и благодатным теплом, а мужчины пошли по комнатам в поисках чего-то, что можно бы было приспособить для ночлега. Спать решили все вместе, в том же трапезном зале. И вскоре у очага были расстелены ветхий сенник с торчавшей в прорехи подгнившей травой, пара старых плащей, видавшая виды рогожка и неожиданно яркий для такого собрания гобелен с картинами псовой охоты. В довершение всего объявился довольный Илар, неся в объятиях шмат сала, черствую краюху хлеба и запечатанную бутылку. После скудного ужина элвилин, аккуратно промокнув губы краем туники, с невозмутимым видом предложил ложиться и первым устроился на рогожке, повернувшись к спутникам спиной. Седрик радостно плюхнулся на сенник и ужом отполз к краю: -- Леди Равелта, я занял для вас лучшее место. Салзар собрался, было, ухватить наглеца за шкирку и выставить за дверь, но Ингрид только мрачно усмехнулась: -- Благодарю вас, господин музыкант, -- и вытащила из ножен меч. Лютнист спал с лица, а девица невозмутимо положила клинок между собой и Седриком. Музыкант отпрянул, стукнувшись локтем о пол, а девушка спокойно улеглась и, закутавшись в плащ, почти сразу ровно засопела. Музыкант обиженно зыркнул ей в спину и устроился рядом с Тровардом, положив под голову скатанный плащ. Салзар отошел к окну и сел там, решив для себя, что дежурство им не помешает. Спать не хотелось совершенно -- происшедшее настойчиво требовало размышлений. Дождь начал стихать, и Мидес, приоткрыв скрипнувшую створку, вдохнул напоенный свежестью ночной воздух. Лениво подумал, что не мешало бы расположиться у огня, чтобы досушить одежду, но тут летавка, все это время просидевшая на балке под потолком, слетела на подоконник и выразительно постучала клювиком о дерево. Некромант озадачился -- интересно, а ждет ли ответа леди Флора? У Мидеса не было карандаша, а будить сэра Джона не хотелось, да Салзар и не представлял себе, что именно отвечать. Потому он просто заглянул летавке в глаз -- взяв ту в руки и представив себе образ Флоры, прошептал: "Пусть она узнает, что мы живы", -- и выпустил птичку в приоткрытое окно. Высунулся следом, наблюдая бледную вспышку исчезающего почтальона в темном небе, и вдруг замер, прислушиваясь. Слева, из-за обильно разросшихся кустов малины, явственно донесся шорох и треск: точно кто-то неловко повернулся, сломив при этом ветку. Мидес поспешно нырнул обратно и, стараясь не скрипеть половицами, тихо двинулся к двери. Взявшись за скобу, вздрогнул, почувствовав рядом чье-то дыхание. Встретился взглядом с глазами Ингрид, сверкнувшими на мгновение в свете очага, -- и когда успела проснуться? -- некромант не услышал ни звука. Удивленно поднял брови, прижал палец к губам и коротко кивнул. Они вдвоем бесшумно выскользнули в моросящую холодную ночь, и, не сговариваясь, двинулись в обход корчмы. Долго бродить не пришлось -- из зарослей малины раздался сдавленный всхлип, темные верхушки кустарника качнулись, и навстречу, пригнувшись, скользнул черной тенью незнакомец. Салзар и Ингрид действовали быстро, незваный гость, похоже, и сообразить ничего не успел, как меч ордальонки уже был направлен в незащищенную шею, а волшебник скрутил мужчине руки за спиной. -- Веди себя тихо, -- мрачно пригрозила леди Равелта, -- и останешься цел. Лорд Мидес, тащите его в корчму. Пленник не сопротивлялся, только дышал тяжело да часто шмыгал носом. Когда Салзар почти бросил его на лавку, мужчина, казавшийся весьма молодым, возмущенно вскрикнул, а спящие завозились. Седрик что-то недовольно пробурчал во сне, а Тровард сел, созерцая мутным взглядом полутемную таверну: -- Какого лешего? Что, снова напали? -- Скорее, шпионили, -- мрачно ответила беловолосая, неловко устраиваясь на скамье напротив незнакомца. -- Вот Мгла. Снова короед... -- Ну, по крайней мере, мы теперь можем не опасаться, что это шпион Ордена, -- Салзар скрестил руки на груди и остался стоять, угрожающе нависая над пленником. -- Думаю, что других элвилин, кроме эйп Леденваля, Орден на службе не держит. -- Как знать, -- коротко и выразительно сказала Ингрид, убирая, впрочем, оружие в ножны. -- Сволочь! -- захваченный пришлый всхлипнул и отполз по скамье. -- М-да... -- протянула девушка, -- он либо хороший актер, либо действительно испуган донельзя... Взгляд пленника в панике метался от Салзара с Ингрид к подошедшим Троварду и Седрику. Илар остался на месте. -- Придержи язык! -- Мидес притянул пленника к себе. -- Ты не в том положении, чтобы дерзить! -- Я... я не дерзю... держу... -- элвилин затрепыхался под рукой некроманта, -- этот проклятый ренегат прикинулся князем, обманул и меня... и мою ласточку... -- Так, стой, давай сначала, -- ордальонка поморщилась, умащиваясь на скамье, -- Салзар, да отпустите вы уже его, никуда он не денется. Как вас зовут и кто вы? -- Э...Элвин, -- всхлипнул пришлый. -- Элвин, а дальше? -- П...просто Элвин. Я сирота, родителей своих не помню и... точно не знаю, кто я сейчас. Раньше вот был борцом за справедливость, а теперь, наверное, в бегах. Звё-озды... -- он провел дрожащей рукой по высокому лбу и прерывисто вздохнул, -- так всё запуталось... -- Сэр Джон, -- негромко окликнул рыцаря волшебник, -- у вас, часом, не осталось вина? По-моему, перед нами собрат по несчастью, и ему нужно выпить. Тровард промычал, соглашаясь, и отправился, пошатываясь, в кухню. -- И вы, для того, чтобы найти приют, отправились в Сатвер? -- подняла брови беловолосая. -- По-моему, это не слишком удачное место для короеда. -- Мне больше некуда идти, -- Элвин опустил голову и обхватил ее руками, -- единственный друг, который у меня остался, живет там. С ног до головы обдало их тяжелым винным духом -- это подошедший Тровард, утирая рукавом подбородок, выдвинулся из-за спины Салзара и молча сунул в руки пришлому початую бутылку. Элвин сделал несколько судорожных глотков и закашлялся, размазывая ладонью влажные дорожки по грязным щекам. -- Гадость, конечно, та еще, -- меланхолично пояснил Мидес, присаживаясь на стол (разговор, похоже, обещал быть долгим и обстоятельным), -- но шибает здорово... -- Ага, -- задушено просипел юноша и, глубоко вздохнув, начал длинный рассказ о своем пребывании в Сатвере, поспешном отъезде в Твиллег, попытке самоубийства Сандры Тальки, её допросе и побеге. -- Интересно, -- протянула Ингрид, глаза которой по мере рассказа юноши разгорались лихорадочным блеском, -- то есть, ты хочешь сказать, что в Твиллеге сейчас нет единства, и у пришлых плетутся интриги и происходят покушения? -- Думаете, за покушением на жену князя стоит целая группа недовольных? -- некромант задумчиво посмотрел на девушку. -- Всё может быть... Салзар! -- она повернула возбужденное лицо к волшебнику и с силой вцепилась ему в предплечье. -- Эйп Леденваль был там, и старший князь его отпустил! Может, Мадре ведет какие-то тайные дела с Орденом, и этим объясняется раскол в стане пришлых? А, может, он перетянул легата на свою сторону, или тот вообще всегда работал на своих? Да в любом случае, зная это историю, мы можем подать ее так, как нам будет выгодно. Мгла! -- она стукнула кулаком по скамье и болезненно сморщилась, -- как же некстати мы здесь застряли. Теперь, когда мне так необходим отец Эйнар... -- Может, отошлете ему летавку? -- с сомнением произнес Мидес. -- Среди нас двое пришлых, и они могли бы... -- К лешему короедскую почту! -- Ингрид дернулась, точно от удара хлыстом. -- С меня хватило того, что пришлось идти через дольмен, это порождение Мглы! Разве только... -- она прикусила губу и окинула волшебника пристальным взглядом, -- Салзар, а если... -- Хотите сказать, что бредовые идеи Седрика про почтового ворона навели вас на определенные мысли? Я понял... -- некромант тяжело поднялся с места. -- Хозяин! -- сидевший мышкой лютнист отмер и испуганно воззрился на Мидеса. -- А ведь епископ-то не знает о моих бредовых идеях. Я бы вот на его месте, увидев у себя на окне посреди ночи здоровую птицу, первым делом схватился бы за подсвечник или кочергу. И, потом, кто может заранее сказать, будет ли открыто то окно? -- В кабинете комтура есть дымоход, -- Ингрид с сомнением посмотрела на некроманта. -- Но, наверное, ваш слуга прав, в конце концов, в очаге может гореть пламя, и вообще... -- Леди Равелта, -- Мидес ухватил девушку за холодную ладошку. -- Помните, я предлагал вам помощь? Так вот, мое обещание остается в силе. Пишите письмо, а я, уж поверьте, найду способ добраться до отца Олава. Ордальонка помолчала -- в повисшей тишине стало слышно неожиданно громкое пыхтение алхимика Абранавеля, потом крепко сжала ладонь некроманта и, коротко кивнув, огляделась. -- У кого-нибудь есть при себе карандаш и пергамент? -- У... у меня есть, -- подал робкий голос Элвин. Он судорожно стянул с пояса сумку и, покопавшись в ней, извлек видавший виды, обмотанный бечевкой карандаш и какие-то потрепанные бумаги, плотно исписанные бисерным почерком. -- Вот, -- сказал юноша трагическим голосом, -- мне Сандра дала. Просила читать ей вслух, как раз перед тем, как мы потерялись... -- Что это? -- Ингрид вырвала из тонкой длани элвилин мятую страницу и, пробежав по ней взглядом, фыркнула. -- "Яшмовая орхидея Мерриана". О, Судия... Представляю, что подумает Его преосвященство, прочитав мое послание между строк с восхвалением персей возлюбленной. Дайте другой листок... Ну вот, тут хотя бы клятвы в верности очередной пастушке... Тоже жуткая гадость, но другого варианта у нас нет... Она заправила белые пряди волос за уши, и, склонившись над бумагой, стала старательно выводить послание, чуть высунув от усердия кончик языка. -- Извините, что вмешиваюсь, -- Илар присел на лавку и, нервно поправляя съехавшие набок очки, поинтересовался, -- а что та девушка, Талька? Она сейчас точно далеко? -- Я не знаю, -- Элвин страдальчески поморщился, -- я до сих пор не могу понять, как нам удалось потеряться, ведь вокруг было целое поле, и только один стог сена. Я прикрыл глаза буквально на минуточку, а когда очнулся, уж ни коней, ни девушки. -- А что случилось перед этим? -- заинтересовался Илар. -- Ну, сначала я ей читал... -- Элвин бережно разгладил желтые листы у себя на коленках, -- а потом она обещала мне свою любовь. И мы выпили. -- Из ее баклажки, видимо? -- алхимик хмыкнул. -- Молодой человек, скорее всего, девица просто использовала вас, чтобы сбежать из Твиллега, а потом изящно испарилась. -- Талька не такая! -- Элвин страдальчески поднял на Илара подозрительно заблестевшие глаза. -- Вы ее совершенно не знаете! -- Знаем, -- хором сказали алхимик и некромант и, переглянувшись, неожиданно громко расхохотались. Элвин обиженно отвернулся, уставился в стену и замолчал. -- Ну, вот, -- Ингрид стукнула карандашом по листку, ставя жирную точку, -- готово. Лорд Мидес, теперь дело за вами. -- Хорошо, -- Салзар решительно отбросил на спину длинные смоляные волосы и повернулся к друзьям. -- Я, пожалуй, обращусь на крыльце, дабы избежать вашего пристального внимания... э-э... Седрик, потом заберешь мою одежду. -- Позвольте, я вас провожу, -- Ингрид осторожно поднялась и похромала к двери, -- тем более что мне еще нужно сказать вам пару слов наедине. Они вышли в напоенную влагой и запахом трав ночь и остановились на верхней ступеньке высокого деревянного крыльца, под зияющим щелями и звездами навесом. -- Гроза ушла, -- медленно сказала девушка и, вытащив из-под плаща что-то, зажатое в кулаке, вложила в руку волшебника. -- Вот. Пусть это будет у вас на шее, тогда отец Олав сразу же поймет, что вы -- посланник. Окно его кабинета на третьем этаже прецептории, второе справа. Мидес раскрыл ладонь, и в неясном лунном свете тускло блеснул небольшой медальон на цепочке. Салзар попробовал разглядеть миниатюру -- это не слишком ему удалось, кажется, там была изображена женская головка. -- Это вы? -- спросил он, с интересом вертя в руках безделушку. -- Нет, моя мама, но надпись на медальоне для меня. Это ее подарок, и он мне очень дорог. Обещайте, что не потеряете, -- она серьезно посмотрела в лицо Салзару, а у того внезапно перехватило дыхание. -- Тогда, -- Мидес почувствовал, что голос его отчего-то делается хриплым, -- надень его сама. Девушка молча кивнула, забрав из руки некроманта украшение, и надела медальон на волшебника, коснувшись кончиками холодных пальцев его горячей шеи. А потом, закрыв глаза, естественно, просто и нежно поцеловала мужчину в губы. -- Спасибо, Салзар, -- прошептала она, тут же отстранившись, -- за все, что ты делаешь для меня. Вот, -- сунула письмо ему в руку и, быстро развернувшись, вошла в таверну. Мидес постоял немного, ошарашено глядя на захлопнувшуюся перед носом дверь, утер ладонью со лба мелкие бисеринки пота. -- Ну? -- высунувшаяся из корчмы голова менестреля неодобрительно оглядела некроманта с ног до головы, -- и долго мне еще ждать? -- Седрик, -- Мидес тяжело вздохнул, -- ты дождешься. Я тебя выгоню со службы. -- Не выгоните, -- радостно сказал лютнист, расплываясь в широкой улыбке, -- где же вы еще найдете такого першпективного ученика? Салзар фыркнул и, повернувшись, ринулся с крыльца, плавно перетекая в фюлгью, и вот уже с разбега крупная птица взмывает в черное, усыпанное крупными звездами и обрывками дождевых облаков небо. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Зато могу честно сказать, что характер настолько хорошо прописан, что я её с первой же встречи прибить хотела.
Не знаю, рассказала ли Тева. Талько писалась с натуры и до сих пор является неиссякаемым источником вдохновения. А впрочем, "деффачка" -- это диагноз. ************************************************ Тева, вот Салз в фюлгью перетек и взмыл, одежда в процессе исчезает, а письмо в руке было... как он его подобрал-то? И вроде одежда тогда должна оставаться... М-да, чёта мы не учли. Может, ему и письмо к шее сразу привязать или к ноге? Ой! мои книги
Ммда... Подразумевалось, что письмо к лапе привязано, как-то мы этот момент упустили, точно.
Седрик мне самой жутко нравится, причем, насколько я помню, мы как-то и не собирались его особо в текст вводить. А вьюноша так прижился и раскрылся.))) Да я почти всем героям симпатизирую, даже Иске порой. Ну... исключая разве что Сианнку, Тальку, да Аньку с Нелькой. Хотя , последняя парочка, скорее, проходящие персонажи. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Ну... исключая разве что Сианнку, Тальку, да Аньку с Нелькой.
А кто такие Анька с Нелькой? Или я чего то не почитала? Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Не Ласточка, а Лирондель, прошу заметить! Это которая Книгу в третьей части сперла. А Нелли... ну, это потом... Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Предместья закончились неожиданно быстро, мелькнув под крылом чернеющей пеной кустов и деревьев. Перелетев городскую стену, -- с высоты ворон видел, как в пятне факельного света пара городских стражников выбрасывает кости, -- Мидес закружил над спящим городом. Булыжная мостовая поблескивала лужами в лунном свете, часы на башне университета пробили три раза, и ворон полетел на звук колокола. Окно кабинета комтура Эйнара оказалось открытым и даже освещенным теплым светом камина. Салзар мысленно очертил себе лоб, надеясь, что Судия в эту ночь не станет наказывать бедолагу некроманта руками своих служителей. Он опустился на подоконник, стукнув когтями и громыхнув висящим на шее медальоном о прохладный камень. Сидящий за массивным письменным столом человек вздрогнул, поднял седую голову от бумаг, беспорядочно перед ним разбросанных, и уставился на ворона цепким и холодным взглядом. Нахмурился, дёрнул руку к поясу, -- не иначе, слуга Судии исключительно на волю своего господина не полагался, -- потом порывисто встал и сделал несколько шагов к окну. Своей поджарой фигурой и настороженной звериной грацией напомнил он чем-то Мидесу старого, но еще не потерявшего сноровку и силу охотничьего пса. Некромант с трудом удержался, чтобы не отскочить и не клюнуть решительно протянутую к нему руку. Комтур же подобрал с подоконника медальон и покрутил в пальцах. Вздрогнул, побледнел и осторожно потянул цепочку с вороновой шеи, неприятно сдвинув вверх твердые Мидесовы перья. Оглянулся, поспешно сунул безделушку за пояс и, строго посмотрев на птицу, снял с лапки пергамент. А затем погрузился в чтение, задумчиво нахмурившись, барабаня пальцами по подоконнику и совершенно не обращая внимания на Салзара. Ворон подождал какое-то время, нетерпеливо переступая лапами, понял, что ответа не будет и, раздосадовано каркнув, взмыл с подоконника. Небо на востоке уже посветлело, когда Салзар, делая то ли восьмой, то ли девятый круг над темными домиками округи, узрел наконец-то тонкую струйку черного дыма на фоне зарождающегося рассвета. А потом до слуха его донеслось конское ржание с дороги, и некромант камнем упал на крышу корчмы. Почти одновременно к крыльцу подъехала пятерка всадников в темных плащах. Дверь распахнулась, чья-то длинная тень легла на крыльцо, а Мидес облегченно вздохнул -- полоса света озарила сосредоточенное лицо комтура Эйнара, откидывающего капюшон. Навстречу епископу по ступеням, прихрамывая, поспешно сошла Ингрид и попыталась, было, опуститься на колени, но епископ, что-то глухо бормотнув, решительно поставил ее на ноги. Подозвал одного из сопровождающих -- кажется, это был рыцарь, Мидесу показалось, что он различает нашитый серп у того на плече, -- передал ему девушку и поспешно, перешагивая через ступени, вошел в корчму. Салзар внутренне напрягся, готовый в любую минуту броситься друзьям на помощь, однако внутри было тихо, да и рыцари Ордена не делали попыток ворваться в трактир, а просто ожидали, выпрямившись в седлах, точно неподвижные статуи. Леди Равелта, сидя перед одним из ордальонов, опустила голову на грудь и только время от времени касалась лба тонкой рукой, двумя перстами перечерчивая его слева направо. Наконец, ожидание подошло к концу -- комтур сбежал с крыльца, удивительно легко для своего возраста запрыгнул в седло и поднял руку, давая приказ отправляться. Всадники пришпорили лошадей, и вскоре отряд исчез за поворотом. -- Ну, вот и все, -- пронеслась в голове волшебника тяжелая, точно мельничный жернов, мысль, -- прощайте, леди Ингрид. И пусть Судия будет на вашей стороне. Он перелетел на крыльцо, обернулся человеком, чуть только подумав о том, и с удовлетворением отметил, что с каждым разом все привычнее оказывается для него превращение. Резко толкнул дверь и стремительно вошел в корчму: -- Седрик, одежду! Трое его спутников, сидевших за столом, сдвинув макушки над какими-то бумагами, подскочили, точно ужаленные, а Тровард привычно схватился за меч. -- Тьфу, леший, -- светловолосый рыцарь глубоко вздохнул и с грохотом брякнулся обратно на скамью, -- вот ведь напугали, а... Менестрель вскинулся, поспешно подхватил аккуратной стопочкой сложенную на столе одежду и кинулся помогать хозяину облачаться. -- А у нас тут такое, такое, -- возбужденно тараторил он и пучил на Мидеса глаза, попутно выгребая из-под лавки хозяйские сапоги, -- нам ведь всем по грамоте выдали, на безопасное пребывание в городе, и чтобы мы в ворота прошли. -- Видел уже, -- мрачно сказал Салзар, завязывая шнуровку на вороте, -- что, сам комтур расстарался? -- Ну, дык, -- Седрик подмигнул, -- видать, без леди нашей тут не обошлось, небось, черкнула чего епископу... Я и про вас, между прочим, не забыл, все ваши регалии как есть Его преосвященству продиктовал. -- И что? - брови Мидеса удивленно поползли вверх, -- он готов впустить в свой город некроманта? -- Волшебника, -- строго поднял палец вверх лютнист, -- я, между прочим, не вдавался в подробности. -- Ну-ну, -- Салзар поморщился, -- а то мое имя ничего ему не сказало... -- Не верите, так смотрите! -- менестрель метнулся обратно к столу, почти вырвал из рук Илара бумаги и сунул их под нос хозяину. На грамотах ровным изящным почерком были написаны их имена, разрешение на въезд и запрет чинить препятствия для остановки в городе обладателям сих документов. Мидес вспомнил бумагу, выправленную ему Торусом, и грустно усмехнулся, -- надо же, какое поле для деятельности... правда, подпись Равелты теперь навряд ли действительна. -- Так что, вы теперь все в город? -- некромант оглядел спутников. Пришлые поспешно замотали головами, а Илар, откашлявшись, сказал пространную речь о том, что решения начальства он, конечно, уважает, но все же предпочтет остаться в предместьях -- благо, жилья вокруг свободного море. А бедолагу Элвина возьмет себе в помощники. По крайней мере, пока точно не станет определенным положение юноши в Дальнолесье. -- А вы, сэр Джон? -- повернулся к рыцарю волшебник. -- Я составлю вам компанию, лорд Мидес, -- кивнул Тровард, -- закуплю кое-чего в Сатвере, а потом отправлюсь на помощь графине Олл. -- Тровард, вы... -- Салзар посмотрел в горевшие неистовым светом глаза рыцаря и махнул рукой, осекшись на полуслове. В конце концов, в няньки он еще и блондину не нанимался. Остаток ночи они провели у очага. Пришлые с чистой совестью завалились досматривать последние сны, Тровард, сосредоточенно пыхтя себе под нос, натирал гусиным жиром клинок и время от времени поглядывал в светлеющее окно, точно сверяясь, не пора ли отправляться. Мидес тоже попытался заснуть, завернувшись в плащ, но тщетно. Стоило ему смежить веки, как неверные видения снова и снова вставали перед глазами. То картины битвы и свирепый оскал лисьей морды, то поля с глядящим с неба яростным солнцем, а то и несущиеся навстречу черные башни сатверского университета, почти невидимые в темноте, но отчего-то ясно ощутимые. И за всеми этими видениями пряталось, то всплывая, то пропадая, лицо Инге Равелты, испытующе и сурово смотревшее на волшебника черными, точно солейлская ночь, глазами. В конце концов, проворочавшись с боку на бок около часа, уже на рассвете он стал засыпать, но тут слева, от окна, послышался тихий стук. Салзар вздрогнул, ухватившись за кольцо, а потом вспомнил о бумагах, выданных Эйнаром, и перевел дух. Неторопливо поднялся и распахнул раму. -- Ой! - смотревшие на него карие очи незнакомой девушки начали округляться, а обладательница их дернулась, точно собираясь сбежать. Потом, впрочем, взяла себя в руки и напряженным голосом спросила: -- Вы кто? -- Этот же вопрос я хотел бы задать вам, миледи, -- Мидес внимательно оглядел затянутую в темное шерстяное платье статную фигуру незнакомки и ободряюще улыбнулся. -- Я... я, собственно, ищу тут кой-кого, -- девушка поднялась на цыпочки, точно пытаясь заглянуть волшебнику за плечо, и шумно вздохнула. -- Хильда, душа моя! -- раздался над ухом Салзара восторженный вопль лютниста, -- вы пришли меня встречать? Некромант поморщился и подался чуть в сторону, пропуская настойчиво лезущего в окно Седрика, -- слушай, ты не мог бы кричать потише? -- Лорд Мидес! -- не унимался музыкант и в порыве вдохновения хлопнул хозяина по плечу. -- Это та, о которой я вам рассказывал! Именно у сударыни Нейлан я и предполагал остановиться. Хильда, солнце мое, как ты узнала, что я вернулся? Предположения менестреля девушку, похоже, не обрадовали, и она с кислым выражением лица пробормотала: -- Это что, твоя очередная дурацкая шутка? Это ты мне послал письмо с летавкой? Тут Мидес всей спиной почувствовал, что народу сзади явно прибавилось, и между ним и Седриком стал протискиваться темноволосый элвилин: -- Хильда, это я, я здесь! -- То есть, как? -- лютнист недовольно покосился на остроухого и уточнил: -- Ты что, тоже ее знаешь? -- Конечно, -- удовлетворенно кивнул пришлый, -- эта девушка -- мой друг. Увидев Элвина, девица зарделась не хуже зари, окрашивающей нежным румянцем черепичные крыши домиков, и смущенно затеребила длинную темную косу. -- Я пришла, дон Элвин... -- Я вижу, -- пришлый радостно улыбнулся, а потом захлопотал, решительно расталкивая собеседников, сокрушаясь о том, что пришлось так некстати прервать сладкий Хильдин сон и радушно приглашая девушку войти. Потом, натягивая на ходу высокие мягкие сапоги, бросился, чуть не упав, к двери и выскочил на улицу. -- Ну, дела... -- растерянно пробормотал лютнист, наблюдая поспешный бег Хильды сквозь малинник в сторону крыльца, -- похоже, с постоем в Сатвере теперь ничего не выйдет... Интересно, а как ей удалось выйти из города, ворота то, чай, закрыты до сих пор? Впрочем, вскоре девушка, вертя в руках деревянную кружку и попивая заваренный Иларом чай из малиновых листьев, рассказала постояльцам, что в эту ночь в карауле у ворот оказался ее дальний родич, весьма падкий до драгоценных безделушек. Правда, ей пришлось изрядно поволноваться, ожидаючи под козырьком закрытой лавки пекаря, -- больно уж ночь неспокойная выдалась, рыцари Ордена так и шастали через ворота. -- Не иначе, снова симуран в предместьях объявился, -- поведала она страшным шепотом, перечеркнула лоб, и испуганно оглядела мужчин из-за края кружки. Элвин, услышав про симурана, загрустил и начал шкорябать пальцем лавку, задумчиво уставившись в окно, а Илар назидательно поднял палец: -- Симуранов не существует, уважаемая. Это все легенды и вредные суеверия невежественных пейзан. Мидес с Седриком переглянулись, но разубеждать алхимика не стали. -- Хильда, -- Элвин тяжко вздохнул и проникновенно заглянул девушке в глаза, -- мне сейчас очень нужна твоя помощь. Я, видишь ли, временно не могу вернуться домой, и... -- Вам нужен кров, -- печально завершила чернокосая, -- а я-то думала... -- она захлопала длинными ресницами, помолчала, а потом махнула рукой, -- а, пустое... Хорошо. Поживете у меня. -- А, как же мы? -- Седрик прижал руки к груди и трогательно наморщил нос, -- Мы тоже несчастные, одинокие странники, которым беды, одна горше другой, сваливались на усталые плечи. Нам тоже необходим кров. И участие, -- он картинно всхлипнул. -- Седрик, уймись, -- волшебник нахмурился, -- ни к чему стеснять бедную девушку. Остановимся в корчме. -- Лорд Мидес! - лютнист возмущенно дёрнулся. -- У нас не осталось ни гроша за душой, а Хильда, -- он поймал руку девицы и попытался приложиться вытянутыми трубочкой губами к ее пальчикам, -- она не бедствует. Гильдия ювелиров Сатвера славится своим достатком и гостеприимством. -- Леший с вами, доны, -- Хильда с досадой вырвала руку из ладони менестреля, -- можете остановиться у меня. Займете комнаты Ричарда. -- Ричард -- это её муж, -- шепнул в ухо некроманту музыкант, -- так кстати несколько лет назад уехавший торговать на Побережье. -- Ричард -- это бабник и повеса! -- отрубила Хильда, сверкнув карими очами, и возмущенно закинула косу за плечо, -- как отправился из дому, так даже письмеца мне не черкнул... Ладно, сколько вас? -- Я остаюсь тут, -- задумчиво покачал головой Илар и печально глянул на зардевшегося Элвина, -- хотя, откровенно говоря, рассчитывал на помощника... -- Я тоже не стану обременять вас своим присутствием, леди, -- басовито пророкотал молчавший до сих пор Тровард и, сморщившись, потер виски, -- у меня-то средства есть. Да и в город я всего на день, к вечеру отправлюсь в дорогу. -- Ну, вот и ладушки, -- Седрик расцвел, -- остаемся мы с хозяином и вот этот вот коро... горе-вояка остроухий. -- Так, давайте собираться, -- Элвин сделал вид, что не расслышал издевательских ноток в тоне менестреля и, споро поднявшись, принялся пристраивать на плечо дорожную сумку. Остальные последовали его примеру и вскоре, ведя в поводу гнедого -- тщедушную каурую милостиво решили оставить алхимику Абранавелю, -- неторопливо двинулись по пыльной дороге, ведущей к городским воротам. Стражники у караульной башни замолчали на полуслове, уставившись на пришельцев совершенно одинаковыми васильковыми глазами, а один из них угрожающе качнул алебарду в сторону Элвина: -- А, ну, стоять, морда короедская! Что, совсем мозги потерял, или на бессмертие свое понадеялся? -- Тихо, тихо, Мануэль, -- товарищ его постучал кулаком по защищенному доспехом плечу, -- мы выяснить должны, поди, сначала, что за напасть такая? Тут, вона, девица-то наша... городская, -- он поднял бровь и вопросительно уставился на Хильду. -- Так, сестренка? Странные вещи происходят, говорила мне, что пойдешь за яблоками, а сама такой урожай привела... Салзар молча отстранил девушку и, выйдя вперед, протянул бумаги охраннику: -- Грамотный? Так ознакомься. Стражник задумчиво сунул пшеничный ус в рот, пожевал, и приступил к чтению. -- Так, значица, отец Эйнар подписал... ага. Странное дело, Мануэль... То совсем короедов в город пускать не велено, то сам комтур распоряжается ворота открывать... -- Болтаешь много, -- угрюмо бросил второй стражник, пристально разглядывая Мидеса, -- а это точно наша девица? Была тут бумага -- вот такого же, черного, да белоглазого, -- он кивнул на некроманта, -- задержать, ежели вместе с девкой объявится. -- Так та белобрысая, -- махнул рукой разговорчивый, -- а это - Хильда, кто ж ее не знает? Ювелирша наша местная, -- и он подмигнул девушке. -- Я, Алонсо, монет столько не имею, чтобы золотых дел мастеров в лицо знать, -- раздраженно бросил Мануэль и гаркнул: -- Ну, проходите, че встали-то? Не хватало, чтобы и нам головы посносили, что мы указаний комтурских не выполняем. -- Ох, беда, беда, -- чуть побледнел его товарищ и перечеркнул лоб, -- Хивтей-то должен мне оставался... Пришельцы вошли в город, сопровождаемые горестными вздохами Алонсо, а Салз, проезжая погруженную в тень воротную арку, поежился, почувствовав на себе пристальный взгляд. Они отошли подальше, и Седрик тихонько потянул некроманта за рукав: -- Лорд Мидес, а о какой такой бумаге говорила охрана? Мы тут, часом, не наткнемся на тех, от кого убегали? -- Не думаю, -- задумчиво покачал головой Салзар, делая шаг в сторону, чтобы уступить дорогу спешащей по узкому переулку матроне со здоровой корзиной влажного белья, -- иначе отец Олав не стал бы так спокойно увозить с собой леди Равелту. Если, конечно, он так лоялен к ней, как она говорила... Прачка обернулась через плечо, посмотрела на Элвина и сплюнула себе под ноги, высвободив руку и перечеркивая лоб. Некромант, при мысли о том, что Ингрид все еще может грозить опасность, почувствовал, как холодные мурашки, побежали по спине, и нахмурился. -- Хорошо бы послушать городские сплетни... -- Думаю, -- шепнул Седрик, пристально глядя куда-то в область поясницы идущей впереди него Хильды, -- дона Нейлан нас просветит. Если, кончено, хоть на немного оторвется от своего короеда. Мидес кивнул, потянулся к седельным сумкам, извлек помятый плащ и окликнул пришлого: -- Господин Элвин! Я бы на вашем месте прикрылся. Бумаги бумагами, но осторожность никогда не помешает. Короед оторвался от увлекательного разговора и рассеяно обернулся: -- А? Мидес сунул ему в руки плащ и, поморщившись, принялся разглядывать город. Узкая улочка, по сторонам которой тесно лепились увитые плющом каменные двухэтажные дома, вывела их на широкую, мощенную булыжником площадь. Посреди площади был мраморный фонтан, приглядевшись к которому, волшебник хмыкнул -- в центре водомета в полный рост возвышался большеголовый детинушка, справляющий малую нужду. -- Знаменитый "Писающий мальчик" Сатвера, -- буркнул идущий рядом Тровард, -- говорят, короеды делали. А по мне, так поиздевались они просто над сатверчанами-то. Не больно умный народ тут живет... -- Ну... -- протянул волшебник неопределенно и указал на высокую башню с часами: -- Университет? -- Он самый. А еще прецептория и тюрьма. Оно там вместе все. Сэр Джон вздохнул и кивнул на домик из белого камня с резными деревянными ставенками: -- Вот она, местная корчма. Небольшая, но очень уютная. Самая пристойная в Сатвере, я бы сказал. -- Так вы нас покидаете? -- Седрик похлопал по влажной шее всхрапнувшую лошадь. -- Больно уж голова трещит, -- скривившись, сознался рыцарь. -- И, потом, вы же сами желали послушать местные сплетни? Вот я и подумал, что корчма -- это то, что нужно. Остановлюсь тут, пожалуй, а позже вы можете нанести сюда визит, и мы поделимся впечатлениями. -- Разумно, -- кивнул волшебник и подал руку Троварду. -- До встречи, сэр Джон. И, все же, будьте осторожны. Блондин пожал Мидесу ладонь, похлопал по плечу и направился к корчме. -- Не-не-не, -- произнес лютнист, глядя ему вслед, -- мы предпочтем более уютный способ. Помоемся, отдохнем, поедим... я все же надеюсь, что Хильда не позволит нам умереть с голоду. -- Ну и нахал ты, Седрик, -- покачал головой Мидес. -- Я сегодня же попробую найти работу. Не думаю, что услуги некроманта могут здесь кому-то понадобиться, но зельями пару-другую монет заработать можно всегда. Глядишь, прям в корчме и найду страждущего. -- Я тоже отработаю, -- возмутился лютнист. -- Хотите, буду вам петь во время лечьбы? А вы знаете, что музыка порой исцеляет лучше любых припарок? -- Спасибо, я сам, -- сказал поспешно Мидес, заворачивая в небольшой пыльный дворик. Они привязали лошадь к коновязи, поднялись по скрипящей деревянной лестнице в дом, и Салзар расчихался от незнакомого запаха, повисшего в воздухе. -- Это каменная пыль, -- объяснила хозяйка, распахивая узкое высокое окно. -- Только вчера поступил заказ от прецептории на новую церковную утварь. Нас в Гильдии несколько человек, но, видите, обратились ко мне, -- она чуть порозовела от гордости и удовольствия и отряхнула руки: -- Ну, проходите, доны. Во втором ярусе у меня две свободные комнаты, думаю, места всем хватит. Они поднялись по лестнице и, не сговариваясь, свернули в разные стороны узкого, негромко поющего половицами коридора. Элвин угрюмо побрел направо, а Салзар с лютнистом прошли в небольшую, но уютную, заполненную солнцем комнату. Кровать здесь была одна, но довольно широкая, так что спать на ней можно было и вместе. Именно это они и не преминули сделать, рухнув на вышитое покрывало головами в разные стороны. Засыпая, некромант подумал, что, наверное, негоже аристократу делить ложе с простолюдином, а потом наплевал на правила и счастливо засопел, радуясь, что под щекой находится что-то помягче скатанного плаща. Проспали они долго -- солнце уже клонилось к закату, окрашивая половицы в янтарный цвет, а на скамейке у двери самым чудесным образом появился большой расписной кувшин, медный таз и пара вышитых полотенец. Лютнист и хозяин слегка смущенно переглянулись, умылись поспешно и спустились вниз. Элвин уже был там, стоял у окна, прислонившись плечом к стене. -- Добрый день, -- кивнул Мидес, -- или уже вечер? -- К вечерней службе звонили, -- меланхолично ответствовал пришлый, а Седрик заинтересованно закрутил головой. -- А чего там? -- лютнист прошел к массивной дубовой двери в другом конце просторной комнаты. Подергал за ручку, непонятно на что надеясь, возможно, на проснувшуюся магическую силу. Под ручкой, впрочем, красовался здоровый замок, и дверь, естественно, не открылась. -- Там же раньше кухня была? -- Ну, да, -- Хильда покосилась на Элвина и снова порозовела. -- С той поры утекло немало времени, дон Седрик, мне везло с заказами, поэтому пришлось отвести под мастерскую целое помещение. А с готовкой я и здесь управляюсь, -- девушка кивнула на стоящую в углу беленую печь. -- А ты хорошо преуспела. Лютнист хмыкнул и без приглашения развалился в широком кресле, обтянутом изумрудно-зеленой парчой. -- Седрик, -- Мидес нахмурился, -- перестань вести себя, как дома, расседлай, наконец, несчастную лошадь, а вещи снеси в комнату. Да, и овса неплохо бы купить... -- Я расседлала и накормила, дон Мидес, -- улыбнулась Хильда. -- А сумки в сенях. Менестрель скривился, но все же поднялся с неохотой, и угрюмо отправился за вещами. Девушка с видимым облегчением посмотрела ему вслед и вздохнула украдкой, снова покосившись на Элвина. Тот же, казалось, ничего вокруг не замечал, задумчиво созерцая изрядно заросший сорняками дворовый пейзаж. -- Давайте пить чай, -- веселым напряженным голосом сказала девушка и, вытащив из-за печки сияющий медный самовар, торжественно пыхтя, водрузила его на широкий стол посреди комнаты. -- Вот, специально к вашему приходу раздувала. Она начала споро накрывать на стол, вытаскивая из печи блюда с румяными пирожками, которые, как заподозрил Мидес, были выпечены специально для дорогого Хильдиному сердцу остроухого гостя. Некромант тронул пришлого за плечо, юноша чуть вздрогнул и, коротко кивнув, уселся за стол. -- А что нового городе слышно? -- поинтересовался Салзар, устраиваясь на лавку рядом с Элвином. -- Отец Эйнар весь конвент на ноги поставил. Ну, после той истории, -- она быстро глянула на пришлого, -- да вы знаете, наверное. -- Нет, -- покачал головой некромант, вонзая белые зубы в восхитительно пахнувший свежим печевом и капустой пирожок, -- я тут давно не был и понятия не имею, от чего случилась суматоха. -- А разве... дон Элвин вам ничего не рассказывал? -- Я не успел, -- сумрачно ответил элвилин, терзая пальцами витую булочку. -- Мы совсем недавно познакомились. Но ты, Хильда, можешь не опасаться: лорд Мидес -- человек чести и не станет доносить на меня Ордену. Тем более что и сам он, кажется, не слишком доверяет ордальонам. -- Ага... -- девушка с сомнением кивнула, замялась, но все же начала рассказывать. -- Ох, и лютовали они, ордальоны-то. Говорят, даже к некоторым горожанам приходили обыски да допросы устраивать. Это после того, как пленницы сбежали. А потом прилюдно головы снесли двум стражникам. До сих пор жена Маруса, говорят, из дому выйти опасается. А уж после того, как элвилина того симуран унес -- совсем житья не стало. На воротах усиленная охрана, а на улицах после захода солнца появляться не велено. -- Так, -- Мидес нахмурился, жестом прерывая поток красноречия молодой ювелирши, -- с симураном и пришлым мне, кажется, понятно. Это ведь князь Сианн был, да, Элвин? -- Он, -- печально кивнул юноша и громко отхлебнул горячий чай. -- И Сябик. -- Себастьян? -- Салзар удивленно поднял брови и с трудом удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. -- Я болван. Ведь, чувствовал же, что с этим парнем что-то не так. Все эти звериные повадки, загадочные исчезновения в самый разгар битвы. Так, значит, оборотень... А что за пленницы, Хильда? -- Супруга князя Мадре, -- печально ответил вместо девушки элвилин. -- Правда, она тогда ему невестой была. И... княжна Цмин... Сандра-Талька. Юноша закрыл лицо руками, а Хильда закашлялась и громко брякнула кружкой, отставив в сторону. -- А что же вы так расстраиваетесь, дон Элвин? -- сладким голоском произнесла она, и Мидес подумал, что яду в нем было никак не меньше, чем в букете болотной орхидеи. -- Эта дама теперь в безопасности, я полагаю. Интересно, она уже обрела счастье в объятиях своего менестреля? -- Да что ты знаешь о счастье! -- пришлый возмущенно вперился в девушку. -- Талька, леди Цмин, между прочим, страдала, а сейчас находится неизвестно где и наверняка подвергается страшной опасности! -- Не вам судить, что я знаю о счастье, дон Элвин, -- тихо сказала Хильда и отвернулась. -- Но спорить с вами не собираюсь, -- известила она дверной косяк, -- потому что неразумно спорить с влюбленным дураком, который смотрит на мир сквозь неограненный бриллиант. В воздухе повисло напряженное молчание. Мидес вздохнул. Оглядел неприступные лица собеседников и подумал, какая все же неприятная вещь эти любовные треугольники, которые втягивают в пучину страстей не только самих влюбленных, но и тех, кого угораздило оказаться рядом. -- А что, -- осторожно поинтересовался он, -- эта Талька княжна Цмин действительно была причастна к отравлению супруги князя Мадре? -- Ха! -- Хильда ухватила кружку и, порывисто поставив ее под начищенный носик самовара, стала яростно вертеть краник. -- Вот уж этому я поверю сразу! Вы, дон Элвин, столько сил положили на то, чтобы спасти ее, сами чудом живы остались, а эта неблагодарная бросила вас в Сатвере на произвол судьбы! -- Не знаешь, так не говори! -- снова вскинулся элвилин. -- Она, между прочим, тоже жизнью рисковала! А остался я по своей воле и велению долга! И, вообще! -- он яростно сверкнул кошачьими глазищами. -- Отчего ты так ее не любишь? Девушка склонила голову, не замечая, как растекается из переполненной кружки по столешнице дымящаяся лужица, и упрямо поджала полные губы: -- Не люблю вот, и точка. -- Хильда, -- Салзар аккуратно закрутил краник и осторожно потянул из рук девушки кружку, попутно вляпавшись локтем в горячий, пахнувший травами, чай. -- А, вы не слышали часом, куда делась та девушка, которую привезли этой ночью? -- А? -- ювелирша растерянно перевела взгляд на некроманта, -- какая девушка? Потом она увидела лужу на столе и, всплеснув руками, бросилась к печи за полотенцем. -- Она мне говорила, что ее оклеветали, -- несчастным голосом продолжал вступаться за возлюбленную элвилин. -- Бедная моя ласточка! Сначала этот ренегат, бастард князя Мадре, воспользовавшись беспомощностью и доверчивостью бедняжки, обесчестил ее. Потом этот унизительный допрос, после она пропала. О, если бы я знал, где искать Сандру-Тальку, то бросил бы всё! Всё, слышите? И рванулся на помощь! Но я... я не знаю! От отчаяния он стукнул кулаком по столу и, всхлипнув, снова закрыл побледневшее лицо руками. Хильда молча и яростно терла полотенцем стол, а Мидес вздохнул. Ему стало окончательно ясно, что от ювелирши, так глубоко увлеченной своими переживаниями, добиться каких-нибудь вестей о леди Ингрид не выйдет. Скорее всего, Хильда действительно не знала ничего. -- Я, пожалуй, пройдусь до корчмы, -- Салзар поднялся, закатывая намокшие рукава рубахи, -- посмотрю, как там сэр Джон. Возможно, ему удалось разузнать что-нибудь полезное. Спасибо, Хильда. Девушка рассеяно кивнула, не поднимая головы, а волшебник, коротко поклонившись, вышел на двор. -- Вы куда, вашество? -- Седрик настиг хозяина на крыльце. -- В корчму, -- мрачно бросил Салзар, и, увидев, как лютнист дернулся, предупреждающе поднял руку. -- Э, нет. Ты останешься разбирать вещи. И, знаешь, я бы тебе посоветовал не лезть с разговорами к хозяйке, она некоторое время будет не в настроении. -- Ага, -- менестрель вздохнул, растерянно глядя в удаляющуюся спину Мидеса и, почесав затылок, вернулся в дом.
Не успел волшебник войти в таверну, как тут же оказался в самом центре набирающего обороты скандала. Посреди зала, чуть не цепляясь друг другу в волосы, стояли, покачиваясь, два совершенно пьяных типа. -- А я тебе говорю, оно настоящее было! Самолично моя Розита у стены городской подобрала, когда чудище-то снеслося! -- Ага! А как же оно не разбилось, когда с высоты такой летело? -- Так, скорлупа-то симуранья крепче железа, а то не знаешь! Салзар обошел распетушившихся горожан, вовремя увернувшись от взлетевшего в воздух кулака, и огляделся. Из-за столика у окна приподнялся и замахал, правда, немного неуверенно, Джон Тровард. Подойдя ближе, Мидес понял, чем вызвана неверность жестов рыцаря -- блондин опять был изрядно пьян. Волшебник присел напротив, а сэр Джон, мотнув головой, стукнул кулаком по столу и завопил: -- Хозяйка! А ну, быстро, вина да мяса. И ждать меня не заставляй! На зов подскочила молоденькая рыжая девушка, почти девчонка и, шмыгая носом, спросила, какого именно мяса желают уважаемые доны. Тровард потребовал жареной говядины, а Мидес, дождавшись, когда девица отойдет, склонился к рыцарю: -- Ну, что? Удалось узнать что-нибудь интересное? -- Эти болваны, -- Тровард натужно закашлялся, принимая в одночасье колер созревшего помидора, -- ни о чем другом, кроме симуранов, говорить не желают. -- Это для меня уже не новость, -- покачал головой некромант, задумчиво оглядел корчму, а потом тронул рыцаря за руку. За соседним столом гомонила стайка молодых людей, судя по серым мантиям, студиозусов университета. -- Вот кто нам нужен, -- кивнул в их сторону Салзар, -- тем паче, они уже набрались изрядно. Пошли. Тровард крякнул, выхватил из руки девицы глиняный кувшин и, сделав жадный глоток, поднялся. -- Разрешите присесть? -- вкрадчивым тоном произнес некромант, шестым чувством узнавая, что сидящий в центре рябой широкоплечий парень, не иначе, главный в этой компании. -- Мы, господа, не местные, в славно Сатвере первый раз и вот решили, что кто, как не ученые мужи, могут посоветовать нам в наших чаяниях? Рябой поднял мутные глаза на некроманта и скривился: -- Это ты верно сказал, белоглазый, люди тут собрались образованные, не чета некоторым босякам... -- тут он заметил, как Тровард положил руку на рукоять меча, и радушия в его словах заметно прибавилось: -- Садитесь, путники. Разделите с нами... э... Марио, там вино осталось? -- Платить сами будем, -- отрезал сэр Джон и, со стуком пристроив на столе наполовину опустевший кувшин, вытащил из-за пояса увесистый кошель. -- Эй, хозяйка! Тащи заказ сюда, да прибавь к нему еще столько же! Рябой скривился, но промолчал, а Мидес осторожно поинтересовался: -- Тут, говорят, последнее время неспокойно? Не то, чтобы меня это волновало, но я собирался купить кое-что, а вдруг торговле навредит? -- Купить? -- заржал широкоплечий и сделал шумный глоток. -- Да у тебя денег на здешние цены не хватит, деревенщина. Ладно, не обижайся, вот, выпей лучше, -- голос его стал благодушным, и он пододвинул Салзару кувшин Троварда, -- а насчет торговли не боись. Тут у комтурства свои дела, местных гильдий не касающиеся. Привезли давеча двух пленных короедов, да сразу в прецепторию. Допрашивать, видать, будут. Тут с неделю у Леса элвилинского битва была, так много наших положили. Вот Эйнар расследование и ведет. -- А что за короеды? -- заинтересованно спросил Салзар, пробуя густое и сладкое темное вино. -- Издаля мы видали, -- махнул рукой рябой, -- нет желания больно близко-то к исчадьям Мглы подходить. У нас факультет мирный, будущие риторы мы. Шли себе в корчму, никого не трогали, а тут отряд... Мидес удивленно покосился на студиозуса -- заподозрить того в элоквенции было крайне сложно. -- Один, вроде, беловолосый, -- вступил в разговор худенький сосед Троварда, -- а второй темный, шрам у него еще такой... -- юноша ткнул себя в щеку, -- через все лицо. Они недалеко от меня проезжали, пока я отлить отходил, вот и разглядел... Тровард напряженно сопел в кружку и, казалось, совершенно не прислушивался к разговору. Некромант почесал небритую щеку и рискнул: -- А, больше никого? В смысле, не приезжал ли кто новый в город? -- Что-то вы, дон, вопросы задаете, -- нахмурился рябой, -- больно уж для приезжего странные. Не знаем мы ничего. Ничего не видали. Шли бы вы отсюда, уважаемые, нам неприятности не нужны... -- Э... -- хрипло послышалось из-за спины. Салзар резко обернулся и встретился глазами с мутным взглядом давешнего спорщика, -- благородные доны яйцо симуранье купить не желают? Мидес оглядел зал. Мужик, с которым ругался пьяница, куда-то делся, и счастливый обладатель реликвии, очевидно, решил найти себе нового покупателя. -- Вы не сомневайтеся, дон, -- продолжал монотонно гундеть над ухом продавец, -- оно самое настоящее, а уж дорогущее -- жуть. Ни за что бы не продал, коли у самого срочной надобности не было. Всего-то прошу три медяка... Салзар хмыкнул -- именно столько стоила кружка местного пойла -- и покрутил в руках крупное яйцо, скорее всего, лебединое, ярко окрашенное вареной луковой шелухой. -- Почто же ты его сварил? -- он положил яйцо на столешницу и крутанул пальцами, -- может, я симураненка хотел живого вырастить? Теперь уж его только трактирщице, вон, предложи. Пьяница обиженно запыхтел и схватил морщинистой рукой свое сокровище: -- Много бы понимали! Да оно... оно... Дверь в таверну резко распахнулась, и на пороге появились трое рыцарей Ордена в традиционных черных плащах. Впереди них шел недавний спорщик незадачливого продавца, враз вдруг протрезвевший и утративший глупо-добродушное выражение лица. Сейчас его глаза были больше похожи на две льдинки, которыми он и обвел зал, остановившись на волшебнике. Коротко кивнул, и троица направилась к столу у окна. -- Лорд Салзар Эвольд Мидес? -- равнодушным голосом спросил один из них. -- Следуйте за нами. Студиозусы разом притихли, испуганно глядя снизу вверх на воплощение власти, а Тровард тяжело поднялся со своего места, вытаскивая из ножен меч. -- Сэр Джон, нет, -- волшебник поднялся и положил сильную ладонь на руку друга, -- это моё дело, и я не думаю всерьез, что Эйнар возжелал доставить мне неприятности. И, потом... -- он подумал, что, возможно, ему удастся самым непосредственным образом разузнать, что происходит с леди Равелтой, и негромко закончил: -- Мне это самому нужно. Сэр Джон удивленно посмотрел на Мидеса, потом в глазах его мелькнула тень понимания, и он сжал ладонь на плече некроманта. -- Удачи, Салзар. Думаю, вам она сейчас понадобится, как никому другому. Мидес кивнул и направился к выходу, сопровождаемый молчаливыми тенями в черных плащах. Дверь за ними захлопнулась, и спустя несколько долгих минут таверна снова начала оживать, наполняясь звуками. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Люблю читать про Салзара, тем более тут романтическая линия наметилась, да и слуга у него презабавный, так что я вся в ожидании и нетерпении продолжения. А Элвина даже не жалко. Нельзя быть таким доверчивым идиотом, из которого можно вить веревки. Интересно, он прозреет и поймет, что из себя представляет "его любовь"?
Глупый он, молодой еще совсем. Если мне память не изменяет, по первоначальной задумке ему лет 19 было, и это по элвилинским меркам. Младенец, в общем. Ничего, на ошибках учатся, так что пусть пострадает. А до конца части всего-то ничего осталось.
Глава 37. Сатвер. Салзар Эвольд Мидес
В полном безмолвии рыцари провели Мидеса через площадь. Горожане смотрели им вслед настороженно, старались побыстрее убраться с дороги, а цветочницы, громко смеявшиеся у водомета, вдруг замолчали и стали шептаться, испуганно косясь на ордальонов. Человек, в корчме указавший на волшебника, переглянувшись с одним из рыцарей, кивнул и свернул в ближайший переулок. Потом конвойные с арестантом долго петляли узкими коридорами, слабо освещенным масляными фонарями. И, поднявшись по крутой каменной лестнице со щербатыми ступенями, остановились у массивной, оббитой железом двери. -- Ваше преосвященство, -- тот, что был старшим в группе, негромко постучал и приоткрыл скрипнувшую створку, -- привели. -- Пусть войдет, -- раздался изнутри спокойный низкий голос, и Салзар, сделав шаг вперед, оказался в знакомом ему полутемном кабинете. Огонь в камине больше не горел, а окно было занавешено тяжелыми портьерами темно-пурпурного цвета. -- Присаживайтесь, прошу вас, -- хозяин поднялся из-за стола и указал на одно из кресел с высокой деревянной спинкой. Мидес молча уселся и, скрестив руки на груди, стал ждать, что же скажет ему комтур Эйнар. -- Сначала, -- епископ уселся в кресло напротив и, перебирая тонкими пальцами деревянные четки, цепким взглядом окинул напряженную фигуру некроманта, -- я хотел бы поблагодарить вас. За то, что вы помогли леди Равелте. Я так полагаю, что представляться вам нет надобности: ведь это вас я недавно созерцал у себя на подоконнике? Это была магия? Я имею в виду ваше превращение. Или же... природная способность? -- Решили меня допросить? -- Салзар открыто посмотрел в холодные глаза комтура и криво усмехнулся. -- А, я? Смогу задать вам пару вопросов, Ваше преосвященство? -- Лорд Мидес, -- Эйнар вздохнул и свел пальцы под подбородком, продолжая пристально вглядываться в лицо волшебника. -- Поверьте, я просто интересуюсь. Если бы Орден решил провести допрос, наша встреча состоялась бы не здесь. А прежде, чем сказать "да", я хотел бы услышать, о чем именно вы решили меня спросить? -- Где леди Равелта? Я могу её увидеть? -- А с чего вы решили, что я позволю вам это? -- Олав саркастически приподнял ровную бровь. -- Несмотря на то, что вы поучаствовали в ее судьбе, я не уверен до конца, что могу вам доверять. У вас была неподходящая компания, Мидес. Где гарантия, что вы до сих пор не связаны со своими друзьями, а решение сопровождать леди Ингрид в Сатвер было продиктовано их... просьбой? -- У меня нет друзей, Ваше преосвященство, -- Салзар хмыкнул, -- мое ремесло не способствует близким привязанностям. -- Ну, это мне известно давно, -- по лицу Эйнара пробежала тень неприязни, -- в свое время мне насилу удалось вернуть одной юной девочке желание жить из-за этих ваших убеждений. -- Что вы имеете в виду? -- волшебник вскинул подбородок и до боли сжал пальцами жесткие подлокотники. -- А, друзья вам ничего не рассказывали? -- Олав покачал головой. -- Они же приезжали по вашему поручению в здешний монастырь? Правда, в ту пору отношения с религией у них были несколько иные, -- комтур жестко усмехнулся. -- Ваше преосвященство, -- голос некроманта прозвучал вкрадчиво и мягко, -- уверяю вас, что я редко раздаю поручения. А личные дела предпочитаю устраивать сам. Что за история? Комтур медленно кивнул: -- Допустим, я вам верю. Впрочем, в таком случае не вижу надобности ворошить прошлое. -- Погодите! -- волшебник вскинул ладонь. -- Вы подразумеваете что-то, связанное с леди Равелтой? Ведь, это же ее э... дядюшка отправил на послушание? -- Я предпочел бы, чтобы Ингрид сама вам рассказала, -- снова покачал головой епископ, -- если, конечно, на то у нее будет желание. -- То есть, встретиться с ней мне все же удастся? -- Мидес склонил голову к плечу. -- А, это будет зависеть от вашего дара убеждения, -- голос комтура был холоден, точно талая вода. -- И как скоро я решу, возможно ли вам доверять. Салзар промолчал, а Эйнар поднялся из кресла и заходил по кабинету. -- И для начала вы расскажете мне, как так получилось, что вы оказались в компании ордальонов. И какого лешего вообще влезли в это дело с убийством архонта. Волшебник криво усмехнулся: -- Значит, вы тоже обвиняете девушку? Олав замолчал, остановившись у камина, размеренно вороша кочергой остывшие угли. -- Простите, Ваше преосвященство, но вы болван. А, если я скажу вам, что никакого убийства не было? Потому что нельзя убить то, что уже давно мертво. Епископ резко повернулся, глаза его сверкнули, и он застыл, точно гончая, учуявшая добычу: -- Что вы хотите сказать? -- Его Высокопреосвященство, архонт всея Даринги, Ровард Равелта в последнюю встречу с леди Ингрид уже был мертв. Причем, мертв давно, окончательно и бесповоротно. -- И, когда это случилось? -- Олав выпрямился и провел тонкой рукой по волосам. -- Семь лет назад в замке Леден, -- Салзар прикрыл глаза и откинулся в кресле, погружаясь в воспоминания. -- Мы тогда все гостили там -- я, леди Блэкмунд и... еще один э... человек. Тот, о ком я предпочел бы не упоминать, потому что никакого отношения к нашим делам не имеет. -- Алхимик Абранавель? -- Олав криво усмехнулся, -- не думаете же вы, что я настолько непросвещен, что не знаю по именам всю вашу четверку? Кстати, отчего господин Илар не приехал в город? Не доверяет комтурской подписи на грамотах? Салзар вскинулся, а епископ небрежно махнул рукой: -- Ой, бросьте, Мидес. Не стоит геройствовать там, где ваши порывы заведомо обречены на провал. Никто вашего Абранавеля не тронет. И, да, предупреждаю на всякий случай -- и в прецептории, и в Университете стоит мощная защита от волшбы. Несколько более мощная, чем в Мерриане. Так что там с Леденом? Волшебник несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь и чувствуя, как остывает на пальце вспыхнувшее, было, кольцо Изоила. Если бы епископ знал... Мидес усмехнулся. До сей поры близкое общение некроманта с Орденом заканчивалось одинаково. В конце концов, руины еще одной прецептории большой роли бы в его судьбе не сыграли -- семи смертям не бывать. Но вот леди Ингрид... Скорее всего, девушка где-то в здании, и он не должен рисковать. -- В замке случилась дуэль. Возможно, вы знаете, отче, о близкой дружбе покойного и леди Исы Анфуанетты? -- Я бы сказал, нежной дружбе, -- Олав брезгливо скривился, -- кто ж о том не знает, Мидес? Салзар медленно кивнул. -- Вышло так, что в то время, когда наша четверка гостила в замке, приехала и эта парочка. Равелта уже тогда был некрасив, зануден, и от его постоянных нравоучений сводило скулы. А леди Иса отчего-то его терпела. И даже снабжала деньгами, -- некромант нахмурился и помедлил, -- я точно не помню, но, речь шла о каких-то очень крупных суммах... -- Продолжайте. -- А дальше дошло до того, что однажды Торус... эйп Леденваль не выдержал, и разгорелся скандал, окончившийся поединком на мечах. Мне кажется, что нынешний легат не собирался убивать Равелту. Всяко, он был, скорее, насмешлив, нежели серьезно разозлен. Но тут святой отец начал сыпать оскорблениями, а когда дошел до незаконности рождения Торуса, тот точно ополоумел. Один удар мечом -- и... Салзар снова прикрыл глаза, вспоминая. Истошный, долгий крик леди эйп Леденваль, ее побелевшее от ярости лицо и выставленные вперед пальцы, которыми она чуть не выцарапала глаза собственному сыну. Ее резкий голос, отдающий распоряжения, и они -- Илар, Хельга и Салзар -- растерянные и испуганные. Бурые пятна крови на серой мантии Равелты, а еще гроза. -- Гроза началась внезапно, -- волшебник открыл глаза и посмотрел в возбужденное лицо комтура, -- мы с Иларом вымокли до нитки, пока бежали до навеса. А леди Хельгу вместе с сыном Колдунья забрала с собой. Сказала, что святой отец еще не умер, и ей может потребоваться помощь, чтобы спасти его. Мне еще тогда странным показалось, что леди Иса позвала не лекаря Илара, а девушку. Они унесли тело в подвал -- там у дамы была целая алхимическая лаборатория. А когда спустя полчаса Торус и Хельга вернулись, то сказали нам, что им удалось поставить Равелту на ноги. Правда, выглядели они неважно, -- некромант криво усмехнулся. -- В смысле, им удалось его вылечить? -- Олав подошел к каминной полке и, взяв с нее высокую темную бутылку, начал разливать по кубкам виноградное вино. -- Так, может, так оно и было? Если они втроем использовали лечебные заклинания... -- Эйп Леденваль накануне сам подтвердил, что они совершали обряд поднятия нежити. И, потом, -- некромант скривился, -- я же видел голову. Голову архонта, которая и отрубленной продолжала... существовать. -- Лорд Мидес, -- комтур подал Салзару высокий серебряный кубок, -- вы сможете повторить то, что мне сейчас рассказали, перед капитулом? -- Ваше преосвященство, -- волшебник задумчиво уставился на темно-бордовую жидкость, медленно покачивающуюся в кубке, -- откровенно говоря, мне несколько претит роль доносчика. Как бы то ни было, но легат -- мой бывший друг, и... -- Во-первых, -- Олав уселся в кресло и неторопливо сделал глоток вина, -- вы сами только что утверждали, что друзей у вас нет. Во-вторых, не думаю, что господина легата мучили угрызения совести, когда он подписывал приказ о вашем аресте, разосланный по комтурствам. И, в-третьих, выиграть теперь сможет только один -- либо он, либо леди Ингрид. Какое-то время я, конечно, могу прятать девушку, но это будет совсем недолго. В этом святом месте, -- он, язвительно улыбнувшись, обвел рукой кабинет, -- даже у стен есть уши. А если легат первым настроит против леди Равелты капитул -- девушка погибла. Так что вы выберете, Салзар? На чьей стороне вы сейчас? -- Ваше преосвященство, -- волшебник хмыкнул, потянулся, и аккуратно поставил кубок на стол. -- А как я могу быть уверенным, что вы сейчас сами не рветесь к власти и что не сделаете девушку разменной монетой? Я, к слову, так до сих пор ее и не увидел. И даже не услышал ответа на вопрос, где она. Олав замолчал, пристально глядя в глаза некроманту, а потом Салзару показалось, как по лицу комтура проскользнуло странное выражение -- облегчения, и даже... уважения? -- Я дам вам увидеться с Ингрид, -- после паузы, наконец, ответил епископ. -- Более того, я скажу вам, что сегодня днем вытащил из Мерриана единственных свидетелей печального происшествия с Его высокопреосвященством. Это было непросто, -- Олав жестко усмехнулся, -- отец Жижель вообще человек несговорчивый. Правда, кое-какие грешки водятся и за этим, воистину святым, ордальоном... Комтур размеренно покачал кубок, хмыкнул и опрокинул в себя остатки. Салзар же припомнил бочки с элвилинской выпивкой, которые нашли себе последнее пристанище в рыбацком сарае, и понимающе кивнул. -- А под свидетелями вы имеете в виду тех двоих элвилин, которые грабили поместье Оллов? -- Троих, -- мрачно ответил епископ и резко отставил пустой кубок. -- С ними был еще давний, бывший ордальон, стыд и позор нашего доблестного Ордена. Впрочем, их всех уже бросили в узилище, пусть отдыхают от творимых непотребств. А полукровку, Дэммера, -- тонкие губы Эйнара болезненно скривились, а голубые глаза потемнели, -- ждет нечто пострашнее заключения. Вы знаете, что этот недочеловек посмел покуситься на честь леди Ингрид? Счастье, что мою девочку так просто не возьмешь голыми руками. Если бы она еще не была так растеряна и ранена, то сама бы совершила возмездие! -- Вашу девочку? -- брови Салзара взметнулись, а кольцо снова отчего-то стало стремительно нагреваться. -- Что вы имеете в виду, отче? Глаза Эйнара постепенно приобрели осмысленное выражение и он, коротко дернув щекой, кивнул: -- Леди Ингрид -- моя воспитанница, а я -- ее духовник. Надеюсь, вам это о чем-то говорит? Если не ошибаюсь, ордалианская доктрина никогда не была вам близкой? Следуйте за мной. Он резко встал и двинулся к двери. -- А... что ждет полукровку? -- запоздало поинтересовался Мидес, удивленный таким внезапным всполохом чувств невозмутимого епископа. Поднялся и двинулся следом. -- Его оскопят, -- негромко бросил через плечо комтур, -- в наказание и назидание. Дабы неповадно было короедам богопротивным покушаться на чистоту и целомудрие верных Судие и вере ордалианок. Комната, в которой они оказались спустя несколько минут, ничем заметным не отличалась -- разве вот только изящным письменным прибором зеленого малахита, рядом с которым старательно выводил что-то на пергаменте молодой русоволосый юноша в серой рясе. Массивный деревянный стол, за которым пристроился писарчук, пара грубо выструганных табуретов в центре да деревянная скамья у стены -- вот и вся обстановка. Да еще унылого серого цвета стена, сложенная из потертого камня, которую только и видно было в узкое, приоткрытое от жары и духоты окно. Мидес подумал, что попади он сюда пленным, которому завязывали в пути глаза, так ни за что бы не понял, где находится эта комната. Даже городской шум доносился снаружи еле-еле -- то ли смотрело здание на пустырь, то ли магией защищено было. -- Все готово, Янниг? Юноша поднял от бумаг полные безмятежности синие глаза: -- Давно уж, Ваше преосвященство. Узники в камере по соседству дожидаются. -- Отец Олав, -- некромант тронул за рукав комтура, -- я думал, мы идем к леди Равелте? Или это ее вы собрались допрашивать? -- Не болтайте ерунду, Мидес, -- сердито отозвался епископ, а потом, чуть мягче, добавил: -- Девушка сама пожелала присутствовать на допросе меррианской банды. Я, откровенно говоря, был против, но Ингрид, если захочет, может быть весьма настойчивой. Он тихо вздохнул, а Салзар хмыкнул, прикидывая, какие же такие рычаги нашла для себя леди Равелта, чтобы вот так запросто влиять на решения непреклонного комтура. -- Сядьте туда, -- Олав кивнул на скамью, -- да, не вмешивайтесь в разговор. Если только я сам вас не спрошу. -- Мне еще и свидетелем быть? -- поднял брови волшебник. -- Потренируетесь, -- жестко бросил епископ, -- у капитула будет о чем вас расспросить. Лисай, зови леди Равелту. Русоволосый поднялся и вышел за дверь. -- А, чего вы, собственно, хотите добиться от бандитов? -- заинтересованно поднял брови некромант, усаживаясь на определенное ему место. -- Хотите убедить их, чтобы они позабыли то, что видели собственными глазами? -- Ну, в свете рассказанной вами истории, -- усмехнулся Эйнар, -- скорее, подтверждения того, что гроссмейстер вел себя не совсем... обычно. И... еще кое в чем. Увидите. Он подошел к столу и углубился в изучение бумаг. Мидес, нахмурившись, утер влажную шею, -- открытое окно мало спасало от жары, и отмахнулся от лениво звенящей подле виска мухи. Через несколько нестерпимо длинных, душных и молчаливых минут за дверью раздались шаги, приглушенные голоса, что-то загремело, и в камеру ввели троих меррианских знакомцев. Вид у них был уже не столь цветущий -- полукровка Дэммер заметно прихрамывал, а вокруг правого глаза Марко, бывшего ордальона-давнего разливалось сизое пятно. Светловолосый Кандоир же, выглядевший наиболее сносно, если не считать порванного рукава бордовой шелковой рубахи, покосился на Мидеса. Криво усмехнулся и пробормотал себе под нос: -- Интересно, а сам Тровард знал, что благородный лорд состоит на службе у Ордена? Мидес промолчал, а от двери раздался хрипловатый голос: -- Рот закрой, короед. Будешь говорить, только когда тебя спросят. Салзар увидел в дверях леди Ингрид. Девушка была бледной, под лихорадочно блестевшими глазами залегли темные круги, но она выпрямила спину, расправила рукава черной рясы и холодным взглядом обвела помещение. Некромант хотел подняться и предложить девушке руку, но та будто его не заметила и пошла навстречу Олаву Эйнару. Комтур, ухватив ее под локоть, бережно усадил за стол рядом с вернувшимся писарем. Ингрид кивнула и уставилась в бумаги, откинув за ушко пепельную прядь. Пленников встроили в ряд напротив, и Мидес заметил, как забилась жилка на шее стоящего ближе всех к нему Дэммера. -- Что ж, господа, -- епископ Эйнар небрежно присел на краешек стола и скрестил руки на груди. -- Грехов за вами набралось не на один смертный приговор, и если бы не чрезвычайные обстоятельства, прах ваш уже давно витал бы в окрестностях города. -- Значит, у нас есть и другая возможность э... искупить свою вину? -- белокурый Кандоир вскинул голову и, прищурившись, воззрился на Олава. -- Я не стану сотрудничать с Орденом, -- тяжело уронил Марко и набычился, -- уж лучше костер... -- Искреннее раскаяние ордалианина для меня свято, -- мягко ответил комтур и кивнул рыцарям: -- Этого можете увести. -- Стойте! -- Кандоир вскинул тонкую длань. -- Если я соглашусь на переговоры, то только с тем условием, что ваша милость, отче, коснется всех троих! -- А, с чего это ты взял, Канди, что станешь тут решать за всех? -- полукровка скривился презрительно. -- Тот, кто ищет справедливости, никогда не вступит в сговор с врагами, а тем более, с черными. -- Заткнитесь! -- Эйнар дернул щекой и слегка побледнел, глядя на Дэммера. -- Выяснять, кто из вас настоящий вождь, будете не здесь! -- Так что от нас нужно? -- поднял честные глаза на епископа Кандоир. -- Сперва вы расскажете мне, что именно случилось в поместье графа Олл, и как погиб архонт. -- А то вы не знаете? -- Дэммер хрипло расхохотался. -- Эта девка, -- он ткнул пальцем в беловолосую, -- убила гроссмейстера и даже бровью не повела. Леди Равелта подняла от бумаг голову, с ненавистью глянула на полукровку и с ледяным спокойствием обратилась к епископу: -- Отче. Отдайте его мне. -- О да, Ваше преосвященство, -- Дэммер гнусно ухмыльнулся, -- похоже, юной деве так понравилось мое общество, что она жаждет продолжить знакомство. Так, удовлетворите же ее просьбу, мы с ней стали настолько близки... духовно, я имею в виду. -- Ах ты, скотина, -- Кандоир внезапно побледнел и стремительно ухватил соратника за горло, -- я тебе сейчас устрою и элвилинское сопротивление, и духовную близость, и... Дэммер захрипел, вцепившись побелевшими пальцами в запястья светловолосого, и, наверное, задохнулся бы, если б охранники не разняли разбушевавшуюся парочку. Один заломил Кандоиру руки за спину, второй сведенными в замок кулаками от души двинул пришлого по шее. Элвилин качнулся, колени его подогнулись, но второй кнехт рывком поставил его на ноги. Мидес, скорее почувствовал, нежели услышал, тихий стон, и увидел, как девушка, побледнев еще больше, стала медленно заваливаться на бок. Волшебник вскочил с места, но его тут же с силой толкнули обратно, а Ингрид уже бережно поддерживал за плечи комтур, тихо говоря ей что-то на ухо. Девица дрожащей рукой отерла бисеринки пота, выступившие на мраморно-белом лбу, и отрицательно покачала головой. Писарь сунул ей в руки глиняную кружку, и леди Равелта жадно припала к краю. -- Слушайте меня все, -- Олав вплотную подошел к троице и поочередно стал внимательно вглядываться в их лица. -- Роварда Равелту вы наблюдали довольно долго. И первое, что вам бросилось в глаза, это... -- он резко обернулся к некроманту. -- Мидес, чем отличается немертвый от обычного человека? -- Тогда уж, скорее, в нос бросилось, -- волшебник возмущенно дернул плечом, скидывая руку охранника. -- Запах. Как бы ни старались хозяева зомби, от этого избавиться до конца невозможно. Потом, взгляд -- блуждающий, странный, лишенный воли и разума. И после -- движения. Не всегда сосредоточенные, иногда резкие, иногда -- вовсе нелепые. Ингрид, отставив кружку, передернула плечами и закрыла лицо руками. -- Лорд Мидес, отчего вы раньше не сказали? -- Но, леди, -- волшебник растерянно покачал головой, -- у меня не было возможности, и, потом, мне и в голову не пришло завести с вами подобный разговор. -- Достаточно, -- Олав кивнул, -- так, вы, трое, запомнили, что сказал вот этот человек? Бандиты угрюмо молчали, и только полукровка хрипло и натужно хватал ртом воздух, потирая отмеченную быстро темнеющими пятнами шею. -- А теперь вы мне расскажете, как близко знаете легата эйп Леденваля. -- Кого? -- Кандоир недоуменно склонил голову к плечу, а Дэммер яростно зашипел: -- Эта сволочь, предатель, позор элвилинского народа! Его счастье, что он так поспешно удалился, и нам не пришлось побеседовать с глазу на глаз! -- Так тот черный мужик был легат? -- Кандоир присвистнул и почесал висок, о чем-то глубоко задумавшись. -- Вы знаете его близко? -- Эйнар подошел к полукровке почти вплотную, и охранник, придвинувшись, выразительно положил ладонь на рукоять меча, не спуская глаз с Дэммера. -- Близко? -- полуэлвилин хохотнул. -- Неужели вы думаете, что я -- борец за свободу своего народа -- стану водить знакомства с подобной сволочью? -- Не думаю, -- комтур усмехнулся, -- иначе, вы бы знали, что эйп Леденваль -- двойной шпион, работающий на своего отца -- старшего князя Дальнолесья. И именно легат повинен в заговоре, приведшем Дарингу на грань войны. Слушайте меня внимательно, -- Эйнар ткнул указательными пальцами в грудь Дэммеру и Кандоиру, -- вы, элвилин, получали от него задания. Например, уничтожить меррианскую прецепторию. С подробностями вас после ознакомят. А сейчас, -- он повернулся к столу и щелкнул пальцами, -- вы подпишете вот это. Сидящий рядом с Ингрид юноша поспешно развернул и подтолкнул к краю стола испещренный бисерным почерком пергамент. -- Лорд Мидес, вы тоже, -- комтур коротко и колко стрельнул голубыми глазами в некроманта, -- как свидетель. -- А где гарантия того, что, получив наши подписи, вы не отправите нас на костер? -- голос Дэммера прозвучал сварливо и приглушенно. -- Нет никаких гарантий, -- светло улыбнулся ему комтур, -- единственное, что я могу вам пообещать -- так это то, что в случае отказа костер будет уже сегодня. -- В любом случае, -- Кандоир кивнул и, как показалось вставшему рядом Салзару, слегка повеселел, -- пока мы важны вам в качестве свидетелей, мы будем жить. Он усмехнулся, сделал шаг к столу и взял протянутое писарем перо, -- а там... многое может измениться... Элвилин тряхнул волосами, уставился в глаза леди Ингрид и, не глядя, подмахнул бумагу. Мидес вздрогнул. Светловолосый стоял к нему в профиль и отчего-то в этот момент остро напомнил волшебнику Торуса -- то ли осторожной звериной грацией, с которой склонился над бумагой; то ли выражением лица -- так кот смотрит на канарейку, прежде, чем броситься и сожрать ее. Леди Равелта тоже вздрогнула, отшатнулась и резко поднялась, качнувшись в сторону. -- Ингрид, что? -- комтур вскинул голову от бумаг. -- Я... пожалуй, я пойду, -- девушка с отсутствующим выражением рукой точно сняла с лица паутину и медленно моргнула. -- Мне... как-то странно... -- Фернандо, проводите ее, -- Эйнар кивнул одному их охранников и осторожно придержал Ингрид под локоть, -- и пригласите лекаря. Я предупреждал, леди, что не стоит подниматься с постели. -- Отец Олав, -- Салзар решительно потеснил светловолосого пришлого в сторону, с трудом сдержавшись, чтобы не въехать тому в скулу, -- разрешите, я попробую помочь леди Равелте? Несмотря на свою специализацию, я неплохой лекарь. Возможно, здешние костоправы не слишком сильны в лечебной магии? Хотя... -- он вспомнил неприступность меррианского комтура в вопросах волшбы и вопросительно поднял брови: -- очевидно, ордалианская доктрина не позволяет вам пользоваться услугами моих собратьев? -- Некромантов, -- Олав хмыкнул, - однозначно нет. Что же касается других магических школ, то волшба, которая может быть использована на благо Судии и чад его, в нашем уделе допускается. Конечно, с осторожностью, и под соответствующим надзором священства. -- Тогда, -- Мидес решительно отобрал у Кандоира перо и поставил размашистую подпись под документом, -- вы просто обязаны использовать все возможности, дабы помочь девушке. -- Ладно, -- комтур кивнул, -- ждите. После того, как вот эти двое господ тоже начертают имена, я провожу вас. -- Я не подпишу, -- по-бабьи заголосил Дэммер. -- Я не предам свой народ, как этот вот, -- он обличающе ткнул пальцем в Кандоира. -- И знайте, что ваша ложь не останется безнаказанной! Через день все Дальнолесье встанет на на... мою защиту, поднимется, как один, и... Олав скривился: -- Ладно, тогда договорим в пыточной. И дал знак увести всех троих. Янниг же осторожно присыпал песком свежие чернила.
Леди Равелту поместили в маленькой комнате, больше всего похожей на келью. Впрочем, миниатюрная статуя чашечных весов в углу у окна; строгая обстановка, лишенная даже намека на роскошь, да сваленные стопкой книги духовного содержания на грубом столе, говорили о том, что келья это и была. Олав, похоже, решил потеснить одного из монахов, чтобы девушка лишний раз не попадалась на глаза любопытным. Сейчас Ингрид лежала поверх заправленной постели, отвернув бледное лицо к стене, и, кажется, спала. Тонкая кисть беспомощно свесилась с кровати, и комтур, бесшумно подойдя, осторожно устроил воспитанницу поудобнее. Она что-то неясно бормотнула, но не проснулась. Салзар, наблюдая, с какой отеческой заботой епископ обращается с девушкой, с одной стороны испытал облегчение -- Олав, судя по всему, был искренен и действительно помогал ей. Но еще некромант почувствовал, как откуда-то из глубины души поднимается раздражение -- какого лешего епископ так носится со своей духовной дочерью? В конце концов, не одна же она была у него за годы службы, неужто ордальон всем воспитанникам оказывает такое живое участие? -- Мне, -- Мидес отогнал неприятные мысли и постарался взять себя в руки, -- следует осмотреть ее, Ваше преосвященство. И, хотя я понимаю, что миссию надзора вы решили взять на себя, однако сейчас я выступаю в первую очередь как лекарь. И мне бы не хотелось, чтобы моя пациентка испытала неловкость, придя в себя и очутившись под взорами двух мужчин. -- Да, что вы себе вообразили, Мидес, -- комтур дернул щекой, -- что очнувшись, и очутившись перед взором одного мужчины, Ингрид испытает меньшую неловкость? Вы, маг, некромант, человек, в прошлом близко связанный с нашими врагами, действительно всерьез считаете, что я доверю вам свою де... подопечную? -- Отец Олав, -- Салзар слегка вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, встретился с черными глазами смотревшей на него в упор леди Равелты. -- Я доверяю Салзару. И считаю, что он прав. Он в первую очередь врачеватель, а не мужчина, именно таким я его и вижу в данную минуту. Мидес вспыхнул и еле удержал ругательство, готовое сорваться с плотно сжатых губ. Так вот, значит, как. Священник, целомудренный старикан в рясе, стоящий рядом, похоже, выглядит в глазах раненой олицетворением мужественности. А он, Мидес -- просто представитель рода целителей. Эйнар внимательно посмотрел на девушку, пожевал тонкие губы и медленно кивнул: -- Ну, если ты так считаешь. За дверью охрана, а я буду в соседней комнате. Салзар возмущенно фыркнул, а епископ развернулся и поспешно вышел вон. -- Простите его, лорд Мидес, -- Ингрид, болезненно поморщившись, осторожно села в постели, -- комтур -- мой духовник и... -- Я заметил, -- сухо сказал Салзар, обозревая помещение, -- он весьма неравнодушен к вашей судьбе. Я бы даже сказал, слишком неравнодушен... Так, тут есть на вода, полотенца и чистые бинты? Повязку в любом случае нужно будет сменить, и... Он посмотрел на девушку и осекся, заметив, как по губам ее пробежала улыбка, а глаза блеснули не то чтобы болезненно, а весьма лукаво. -- Не вижу ничего смешного, -- некромант нахмурился и, высунувшись за дверь, неожиданно для себя, наорал на стоявшего в карауле кнехта, требуя принести надобное. Тот растерянно переглянулся с напарником, но Салзар, посулив на голову охраннику все кары небесные, ежели девушке из-за его дурости хуже станет, уже захлопнул дверь. Обернувшись, увидел, что Ингрид самым возмутительным образом хихикает, откинувшись к стене и зажимая рот, точно девчонка, и от возмущения потерял дар речи. -- Простите, Салзар, -- леди Равелта глубоко вздохнула и пригладила волосы, -- но вы такой забавный, когда... э... ладно, присядьте рядом, я поговорить с вами хочу. -- Вижу, вам уже лучше, -- проворчал волшебник, осторожно пристраиваясь на краю постели. -- О чем поговорить? -- Там, на дороге, -- беловолосая кашлянула смущенно, -- нам так и не удалось поговорить обстоятельно, а потом еще сэр Тровард с этими его предположениями. Я беспокоюсь. -- О чем речь? -- не понял Салзар и нахмурился. -- Не о чем, а о ком, -- строго сказала девушка. -- Я имею в виду Джоанну. С ней точно все будет хорошо? -- Кого? -- Джоанну Блэкмунд. Мою лучшую подругу и сестру вашей бывшей возлюбленной, -- раздельно сказала Ингрид и скривилась: -- Мидес, ты чего, совсем мышей не ловишь? Не признал свою графинюшку? -- Леди Флору? -- некромант похлопал ресницами и потрясенно уставился на беловолосую, -- то есть, вы хотите сказать, что... О... Он вспомнил угловатую наглющую девчонку, имевшую в жизни, похоже, одну цель -- делать мелкие пакости окружающим. И Салзар, в ту пору еще студиозус Академии волшебства, отчего-то занимал в ее списке первое место. -- Вот Мгла... -- пробормотал волшебник, -- но, она же шатенкой была всегда, и... -- он смутился. -- Ну, да, -- едко сказала леди Равелта, -- она изменилась и очень похорошела. Кстати, Мидес, женщины, бывает, красят волосы. -- Но... зачем? Почему? С какой стати она оставила столицу, жила в Мерриане под чужим именем? -- Этого я вам не скажу, -- мягко отозвалась ордальонка и кончиками пальцев чуть коснулась руки волшебника, -- простите, лорд Мидес, но это не мой секрет. Некромант понимающе кивнул и утер ладонью влажный лоб. Вспомнил высокомерное лицо Сианна и глаза леди Олл, влажно поблескивавшие, смотревшие на менестреля с немым восхищением. А потом, сквозь время, всплыло лицо ее старшей сестры, с нежностью глядевшей на Торуса. До того момента, пока она не заметила его, Мидеса, так некстати вернувшегося из своего вынужденного путешествия. -- Да, -- он криво усмехнулся, -- вот тут, пожалуй, и поверишь в судьбу. Может, эти два семейства действительно предназначены друг другу? Тут он понял, что сжимает руку Ингрид, и растерянно вскинул глаза. -- А ты, Салзар? -- тихо спросила девушка, и черные глаза ее потемнели еще больше. -- Знаешь, кому предназначен? И кто предначертан для тебя? Волшебник удивленно сморгнул, потом почувствовал, что потерялся в этом взгляде, заблудился в словах, и, не ответив, просто молча приник к мягким, доверчиво приоткрытым губам Инге Равелты. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Глупый он, молодой еще совсем. Если мне память не изменяет, по первоначальной задумке ему лет 19 было, и это по элвилинским меркам. Младенец, в общем. Ничего, на ошибках учатся, так что пусть пострадает
Во, а я кстати всегда спросить хотела быстро элвилин взраслеют или нет. Мне почему то представлялось что дольше чем люди они взрослеть должны Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Думается, взрослеют они обычно. Я как-то не могу представить условий, почему всякие знания, умения и навыки должны им даваться медленней, чем людяим. Другое дело, что благодаря особенности организма, живут долго, а еще и выглядят на столько, на сколько себя чувствуют. А вообще как-то одна моя знакомая выдала интересную теорию, и я подчас бываю склонна ее принять. Человек как личность формируется годам к пяти. То есть, основной стержень - характер, склонности. Дальше просто под влиянием среды он начинает крутиться - то масочку на себя натянет, то врать научится. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
А не должны ли тогда элвилин быть в сто крат умнее, мудрее, способнее ( в плане магии или той же музыки), чем люди. Если скорость развития одинаковая. То за долгие годы такооооому можно научиться.... Или есть какой-то предел развитию мозга и вообще способностей Ну это так философские рассуждения...На практике ведь не проверишь так оно будет или нет Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Вот чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что мудрость от возраста ни фига не зависит. Навалом взрослых идиотов и молодых умничек. А что касается магии и искусств, так то да. Сианнко, допустим, этот, Серебряный голос, ну и магия у них солидная. Торик, кстати, сильно дурака в Саге включал, когда прикидывался, что ни фига не умеет. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Скорее, до него, наконец, дошло. Глава 38. Салзар Эвольд Мидес. Сатвер
Мидесу показалось, что он с головой окунулся в горячий поток. Губы Ингрид были мягкими и податливыми, маленькая грудь тяжело вздымалась, а сердце бухало так, что отдавалось в висках. Хотя, может, это было его сердце. А еще девушка пахла молоком и пряностями. Салзар глубоко вздохнул -- кажется, он не был с женщиной добрую сотню лет, редкие разбитные трактирщицы и базарные шлюшки -- не в счет. И чтобы вот так заходилось сердце и перехватывало горло -- тоже не было, не вспомнить. Мысль утекла, будто слизанная с песка морской волной, но волшебник уже взял себя в руки. Эта девушка не такая, как те, что попадались в его странствиях. Она чистая, нежная, ранимая и, наверное, умеющая любить. Салзар оторвался от ее губ и мягко погладил белоснежную макушку: -- Дай, я посмотрю твою рану. Инге вспыхнула, отстранилась и медленно провела ладонью по лицу: -- Да... я... прости. -- Всё хорошо, -- Мидес на мгновение сжал ее руку и порывисто встал. Пошел к двери, где нос к носу столкнулся со стражником, тащившим на широком подносе целый лекарский арсенал. Волшебник сосредоточенно принялся изучать и расставлять на низком столике пузырьки, раскладывать чистые тряпицы, предназначенные для перевязки, а сам напряженно прислушивался к тому, что происходит у него за спиной. Леди Равелта сидела тихо, как мышка, и, едва дождавшись ухода охранника, Мидес обернулся. Он страшился увидеть обиду, неприязнь, насмешку на её лице, да много еще чего страшился. Но то, что узрел, заставило его на минуту ошеломленно замереть. Ордальонка отстраненно глядела в стену, будто прислушивалась, а в глазах ее отчего-то поселились два пустых, лишенных разума омута. -- Ингрид, -- некромант чуть не выронив плошку с водой, поставил на пол у кровати и прикоснулся к тонкому запястью. Рука беловолосой была ледяной, а черные ресницы трепетнули: -- Холодное... -- Сейчас, -- некромант поспешно накинул на девушку одеяло и легонько тряхнул за плечи: -- Вы... слышите меня? -- Железо, -- жалобно продолжила леди Равелта, больше всего похожая сейчас на маленькую девочку, потерявшуюся в толпе, -- почему его называют холодным? Оно так жжёт... Ордальонка стала растирать запястья, и волшебник с ужасом увидел, как кожа под ее ладонями стремительно краснеет и покрывается волдырями. -- Ох, леший... Тело, годами приученное к волшбе, само знало, что нужно делать: руки потянулись к макушке леди Равелты, сцепляясь большими пальцами и образуя живую корону вкруг темени. Некромант почувствовал, как, точно пуганые мыши, порскнули в стороны от головы девушки призывы чьей-то посторонней воли. Чужой, и -- Мидес мог бы поклясться в этом -- нечеловечьей. А потом он зажмурился от рези в глазах. -- Са-алз... -- его потянули за рукав, -- что такое? Я точно забылась и... зараза, как же рукам больно... -- Инге, -- волшебник осторожно приоткрыл веки и облегченно вздохнул -- приступ слепоты был кратким и закончился так же быстро, как начался -- очевидно, Иларова мазь все еще действовала. -- Ты помнишь, что только что произошло? -- Мы... -- беловолосая покраснела, -- мы целовались. Кажется. А потом я точно под землей оказалась. Там темно и сыро, а еще запах. Такой резкий, противный и кислый. И мне оковы надели... вот тут... -- Дай руки, -- Салзар потянулся за лечебной мазью и, присев рядом с девушкой, начал осторожно втирать снадобье в покрасневшую кожу. Ингрид морщилась, но молчала. -- Я не знаю, что это было, -- наконец, вымолвил некромант, -- но, я обещаю, что выясню. Ты только не бойся, хорошо? -- Я... -- Ингрид тепло посмотрела на Мидеса и робко улыбнулась, -- знаешь, я с тобой ничего не боюсь. Глупая, да? -- Нет, -- волшебнику сейчас больше всего на свете захотелось сжать девушку в объятиях и унести на край света -- туда, где никакой известный и неизвестный враг не сможет до нее дотянуться. -- С руками все, теперь показывай другую рану. Ингрид молча кивнула и потянула вверх край серой рясы. Некромант, усилием воли заставляя себя не разглядывать плавные изгибы ее бедер и нежную молочно-белую кожу, сосредоточился на повязке -- слегка съехавшей, но все еще надежно державшейся на ноге. Рана под бинтами немного кровила, но была чистой и не разошлась. Поэтому, волшебник ограничился наложением все той же целебной мази и перевязкой. А после, для пущей надежности, заговорил рану старым заклинанием, доставшимся от бабки. -- Теперь отдохните, -- сказал он, оттирая тряпицей руки от липкой, пахнущей травами и медом мази, и отчего-то усиленно эти самые руки разглядывая. -- Лучше всего, если вы попробуете заснуть. Хоть ваше ранение не опасно сейчас, нужно восстановить силы и... -- А ты? -- девушка, откинувшись на подушки, пристально смотрела в напряженный профиль некроманта. -- Салзар, ты не уйдешь? -- Не уйду, -- он поворотился и облегченно улыбнулся, встретив теплый взгляд ордальонки. -- Только с отцом Эйнаром переговорю. Он ведь сказал, что будет неподалеку? -- В соседней келье. Отче, похоже, решил временно переместить кабинет поближе ко мне. Знаешь, -- она посерьезнела, -- он действительно беспокоится. Иногда мне кажется, что духовный отец может быть намного ближе ордалианину, чем родной... Ладно, -- она поморщилась и перечеркнула пальцами лоб, -- я говорю какие-то жуткие греховные вещи. А ты иди. Я действительно постараюсь заснуть. Только... -- Я буду рядом, -- Мидес отбросил тряпку и серьезно кивнул. -- Обещаю. Девушка закрыла глаза, а волшебник, выйдя за дверь, потребовал проводить его к комтуру. Отец Олав оказался не один -- за столом у окна расположился давешний писарчук и, склонившись над пергаментом, уплетал витую булку, обсыпанную сахаром. Епископ мерил шагами келью, заложив руки за спину, и что-то озабоченно втолковывал молодому человеку. Понять предмет разговора Мидес не успел -- Эйнар резко замолчал, обернувшись на звук открываемой двери, а писарчук невозмутимо свернул и отложил пергамент в сторону. -- Как леди Равелта? -- голубые глаза Олава смотрели цепко и встревожено. Некромант прошел в келью и без приглашения уселся напротив юноши: -- Хорошо. Во всяком случае, настолько хорошо, насколько этого можно ожидать в ее случае. Воспаления нет, жара тоже. Возможно, она потеряла много крови, но это быстро не лечится, тут нужен отдых и наблюдение лекаря. -- А мне показалось, -- Олав прищурился, -- что девушке могло бы быть и лучше, если все на самом деле так радужно, как вы тут преподносите. Во всяком случае, на допросе я за нее испугался. Лорд Мидес, неотложные дела зовут меня в столицу, и я должен быть уверен, что с моей подопечной будет все в порядке. -- Ваше преосвященство, -- Салзар вздохнул, -- тут, по моему разумению, дело не в самочувствии. Видите ли, когда я... перевязывал леди Ингрид, мне довелось столкнуться с посторонней магией. Я поймал лишь ее отголосок и не понял до конца, что это было и кто за сим стоит. Могу лишь сказать, что это не школы нашей Академии... Волшба другая. -- Как это было? -- комтур, отодвинув стул с высокой спинкой, уселся рядом с писарчуком и воззрился на Мидеса. -- Девушка точно не при мне находилась, -- покачал головой некромант. -- Будто в нее вселился кто-то другой. Либо она в него. -- Кто? -- Понятия не имею, -- Салзар мрачно усмехнулся, -- кто-то, кто железа холодного не переносит. У нее на руках следы остались, как у короеда после оков. Олав дернул щекой, нахмурился и мрачно уставился в окно, о чем-то напряженно размышляя и барабаня по столу тонкими пальцами. Писарчук, проглотив остаток булки, аккуратно смел в раскрытую ладонь крошки со стола. -- А вот слыхал я, -- произнес он негромко, -- что некоторых девиц немочь бледная одолевает. Особливо, когда они в возраст входить начинают, -- юноша лихо закинул крошки в рот и закашлялся. -- Не болтай ерунды, Лисай, -- резко бросил епископ, пару раз стукнул юношу промеж лопаток и, порывисто вскочив, снова начал мерить шагами комнату. -- Леди Равелта еще молода совсем ... Так. Раз такое дело, наши планы меняются, -- он пристально взглянул на помощника. -- Я остаюсь здесь, а ты с эскортом отправишься в Солейл. Запомнил, что делать и с кем встречаться? Почитай еще раз внимательно перед отъездом, -- Олав указал на отложенный документ и сумрачно добавил: -- Переоденься в светское и парик не забудь. Не хватало еще, чтобы тебя узнали... Поспеши, сын мой. Юноша вспыхнул, торопливо кивнул, взъерошил и без того торчащие в разные стороны, влажные от жары волосы. Ухватил свернутый пергамент, торопливо запихнул его в берестяную трубку и, бухнувшись на колени перед епископом, склонил голову: -- Благословите, отче. Эйнар положил ладонь на макушку писарю и негромко сказал: -- Отправляйся, Лисай, и ничего не бойся. Помни -- Судия на нашей стороне. Юноша поднял голову и, сведя брови над переносицей, нерешительно осведомился: -- Отец Олав... я не успел спросить. Встречи с пришлыми князьями теперь не будет совсем? Я ведь документы подготовил, куда же их? -- Сожги их, чадо, -- епископ нехорошо усмехнулся, -- я больше не намерен вести переговоров с исчадиями Мглы. Лисай ухватил комтура за руку, горячо приложился к массивной железной печатке с изображением чашечных весов и, легко вскочив, буквально вылетел за дверь. -- Что вы задумали, Ваше преосвященство? -- склонил голову к плечу Салзар. -- Или я не вхожу в круг лиц, облеченных доверием? -- Входите, Мидес, входите, -- Эйнар потер лоб, и некромант внезапно увидел, как из-под лика уверенного и властного комтура выглянул уставший от жизни старик. Правда, в следующее мгновение на волшебника снова смотрели насмешливые холодные глаза: -- Но иногда, ради собственной же безопасности, не стоит слишком глубоко влезать в политику, господин лекарь. Так, -- епископ хлопнул в ладоши, -- ежели я теперь никуда не еду, то, пожалуй, стоит самолично заняться еще одним неотложным делом. Мидес, вы боитесь вида крови? -- Я некромант, -- напомнил волшебник, -- и брезгливость -- не моя стезя. -- Тогда пойдете со мной в подвал. В конце концов, кто же лучше вас может знать о тех беспорядках, которые произошли в меррианском комтурстве? Заодно расспросим наших гостей о волшбе, не подвластной ученикам Академии. Кому, как не короедам, разбираться в этом. Они спустились по крутой, гудящей чугунными перилами лестнице, и отец Эйнар благословил стоявших у двери в казематы стражников. Быстро пройдя по холодному узкому коридору с чадящими факелами на стенах, комтур вошел в одну из камер. Мидес молчаливой тенью следовал за ним. Пленники сидели на куче соломы у стены, скованные по рукам, и вид имели довольно унылый. Дэммер, стиснув зубы, с упрямым выражением лица уставился в противоположную стену; бывший ордальон Марко угрюмо разглядывал мозолистые ладони, а белокурый Кандоир что-то быстро и возмущенно выговаривал стоящему перед ним низкорослому священнику. Холодный сырой воздух мурашками пробежал по спине и плечам некроманта, в нос ударил резкий запах гнили и мочи. Увидев комтура, кнехты у входа вытянулись в струнку, а коротышка, обернувшись, недовольно буркнул: -- Запираются, Ваше преосвященство, и говорить отказываются. Этот, -- он кивнул на сумрачно покосившегося в сторону вошедших Кандоира, -- заявил, что дела вести намерен только с вами. Ишь, морда короедская, чего себе мнит! -- и злобно пнул блондина по голени. -- Спокойнее, брат Дит, -- комтур невозмутимо прошел к столу и передвинул письменный прибор. -- Я уже здесь, так что, думаю, и разговор у нас выйдет обстоятельный. А вы, отче, займитесь-ка записями. Янниг занят... -- Меня? В писарчуки? -- коротышка задохнулся от возмущения, но под грозным взглядом Эйнара сник и недовольно плюхнулся за стол. -- Мидес, сядьте рядом, -- небрежно бросил через плечо епископ и, скрестив руки на груди, задумчиво оглядел пленников. -- Господа, я не слишком люблю заниматься истязаниями, так что, надеюсь, помещение нам менять не придется. Впрочем, перейдем ли мы в пыточную -- полностью зависит от вас. -- Не дождетесь! -- голос полукровки прозвучал резко и сварливо, а взгляд заметался по камере, точно пленник высматривал пути к отступлению. -- Я отчего-то так и подумал, -- веско уронил комтур, -- впрочем, для вас, дон Дэммер, у меня припасено нечто особенное, так что можете не трудиться отвечать. Для обвинения обычно хватает и пары подписей под документами. -- Для обвинения кому? -- встрепенулся Кандоир. -- Уж не нам ли? Я полагал, что мы свидетелями будем. -- Свидетелей не заковывают, дурень, -- угрюмо пробасил Марко, -- и в казематы не сажают. -- Можете стать и свидетелями, -- приподнял бровь епископ. -- Подписав документ, что по приказу легата эйп Леденваля разворотили меррианскую прецепторию. А сейчас, искренне раскаиваясь в этом поступке, готовы, дабы искупить вину, сотрудничать с Орденом Божьего суда. Склонившийся над документами брат Дит тоненько и мстительно захихикал себе под нос. -- Уж не предлагаете ли вы нам принять ордалианство, отче? -- скривился Дэммер. -- Это -- лишнее, -- Эйнар улыбнулся пленнику почти ласково. -- Поверьте, Орден и так понес достаточный урон, приняв в свое лоно одного короеда. -- А... каким образом нам удалось сравнять с землей здание? -- Кандоир ошарашено захлопал длинными ресницами и, поморщившись, осторожно потер скованные холодным железом запястья. Мидес вздрогнул -- в пляшущем свете факелов он разглядел, что руки пришлого покрыты волдырями, очень похожими на таинственные ожоги леди Равелты. -- Магия, мой друг, -- усмехнулся епископ. -- Легат снабдил вас подходящими заклинаниями. Маги давних не слишком разбираются в элвилинской волшбе, так что подобное утверждение будет выглядеть достоверно. -- Но я, а уж тем более, Дэммер совершенно в этом не разбираемся. -- А для этого у нас есть дон Мидес. -- Комтур повернулся и холодно взглянул на волшебника. -- Я полагаю, вы сумеете объяснить, каким именно заклинанием совершено непотребство? Салзар вздохнул и мрачно кивнул, подумав, что если комтуру не удастся взвалить вину на Торуса, то отдуваться за магические порывы Седрика придется, пожалуй, самому некроманту. -- Кстати, об элвилинской волшбе...Как вы, Кандоир, умудрились настолько привязать к себе леди Равелту, что она получила точно такие же раны? -- Мидес указал на запястья беловолосого. -- Что? -- элвилин спал с лица и тоже уставился на собственные руки. -- При чем тут леди Равелта? -- Бросьте! -- Салзар откинулся к холодной стене и сжал кулаки, борясь с искушением подняться и врезать пришлому в скулу. -- Я видел, как вы смотрели на девушку, как ей стало дурно от вашего присутствия, а потом почувствовал и вашу магию. -- Вы уверены? -- комтур, шагнув к пришлому, ухватил за растрепанную косицу и запрокинул ему голову. -- В глаза смотреть. Отвечать, быстро. -- Я... -- элвилин попытался вырваться, но епископ держал крепко. -- Ничего я не делал! -- Значит, снова за старое? -- встрепенулся Дэммер и гадко подмигнул Кандоиру. -- Видать, точно девка-то тебе приглянулась? Ворожей он, вашество, -- полукровка расхохотался, а гулкое эхо заметалось по каземату. -- Я уж давно приметил: как на девицу какую глаз положит, так та совсем дурная делается, только что сама юбки не задирает. -- Урод! -- прошипел Кандоир и попытался вслепую достать ногой сокамерника, -- леди Равелта тебе не шлюха, а я не насильник! Комтур снова дернул блондина за косу, тот зашипел от боли, а Олав, побледнев так, что даже в полутемной камере лицо его стало похожим на полную луну, прохрипел: -- Оскопить. Обоих. В пыточную, -- и брезгливо отшвырнул Кандоира от себя. Кнехты бросились исполнять приказ, тычками и пинками подымая сопротивляющихся пленников, а брат Дит, выронив перо и открыв рот, изумленно лупал заплывшими глазками. Салзар поспешно вскочил, цепко хватая комтура за плечо: -- Стойте! Его нельзя! Если я прав, Ингрид... Мидеса тут же ухватили грубые руки, и что-то увесистое и твердое, опустившись на макушку, отрезало его и от камеры с пленниками, и от мерзкого запаха гнили и пота, и от боли, ярким костром разгоревшейся внутри головы.
Салзару снова снился все тот же старый, вроде бы и не страшный, но оставляющий тягучее и тоскливое ощущение сон. Снова вокруг темнота, шорох и шелест, жадное чавканье грязи под ногами. Вот где-то недалеко заржала лошадь, что-то прошелестело у самого лица, обдав холодком и мелкими брызгами -- то ли вспугнутая птица, то ли мокрая ветка. Кажется, он в лесу -- гулкое эхо донесло печальный крик кукушки, а потом лошадь снова всхрапнула, теперь у самого уха. Он дернулся, потянулся руками, желая оттолкнуть от себя нежданное препятствие, и почувствовал прикосновение к запястью. -- Садись в седло, -- негромко сказала Ингрид, а потом Салзара обдало мокрым холодом, да так, что не вздохнуть. Мидес захрипел, дернулся, уворачиваясь от ледяных струй, а кто-то грубый и бесцеремонный резко поставил его на ноги и рывком завел руки за спину. -- Осторожнее, Рамон, -- голос отца Олава звучал невозмутимо, а волшебник тряхнул головой, морщась от боли в висах, отплевываясь и понимая, что забытье закончилось. Вот только зрение не вернулось. -- Прошу простить, дон Мидес, -- продолжал епископ, -- но здешняя стража просто делает то, что ей положено, блюдя безопасность комтура. Надеюсь, с вами все в порядке? Салзар почувствовал, что его отпустили, пошатнулся, наощупь нашел скамью и, тяжело усевшись, откинулся к стене. -- Не извольте беспокоиться, Ваше преосвященство, я бодр и весел, как никогда... -- он отыскал пальцами пульсирующую шишку на темени, скривился и сплюнул на пол соленую влагу с разбитой губы. -- А что у вас с глазами? -- странно, но в голосе епископа точно смятение прозвучало. -- Рамон, посветите. Они... черные? -- Последствия одной неразумной сделки, -- ухмыльнулся Мидес и усилием воли загнал панику внутрь. -- За возможность творить уникальную волшбу иногда приходится расплачиваться втридорога. -- Вы что, колдовали во время допроса? -- Нет, раньше. Когда отводил морок от леди Ингрид. Надо же... а я-то надеялся, что на этот раз пронесло... -- Возможно, так сказался удар по голове, -- комтур хмыкнул, и Мидес почувствовал, как его плеча быстро коснулись жесткие пальцы, -- я могу вам как-то помочь? -- Пожалуй, -- волшебник задумался. Коробочка с мазью, которую выдал ему Илар, осталась лежать где-то в стенах прецептории. -- Ваши стражники действительно знают свое дело. Когда меня привели сюда, обыск был весьма основательным... Берестяной бурачок. Там лекарство. Похоже, вышколенная охрана понимала своего начальника без слов -- тяжелые шаги протопали к двери, лязгнуло железо, и ноги некроманта, облепленные мокрыми штанами, обдало сквозняком. -- Отче, -- Мидес вспомнил последнее распоряжение комтура на допросе и дернулся. -- Что вы сделали с короедами? -- Я вас понял, Салзар, -- скрипнул стул, и до волшебника донесся глубокий вздох. -- Услышал перед тем, как вас ударили. Поэтому пока эти остроухие недоноски ожидают в пыточной. Я еще не решил, что стану с ними делать, возможно, следуя вашей догадке, наказание придется отложить. В любом случае, сам воздух места, в котором витает страх, заставит наших гостей трижды подумать, прежде чем ворожить. Да, и магическая защита -- тоже. -- Слава Судие, -- облегченно вздохнул некромант и снова осторожно прислонился больным затылком к холодной стене каземата. -- Вы сделали все, как нужно. -- Надеюсь, -- задумчиво ответил епископ. -- Я посылал к леди Равелте. Она спит. Они немного посидели молча, каждый думая о своем, а потом Салзар услышал, как комтур снова поднялся и заходил по камере. -- Скажите, Мидес, -- шаги замерли совсем рядом, -- у вас ведь есть какие-то догадки по поводу этого колдовства? Вы точно уверены, что за ним стоит Кандоир? -- Почти, -- волшебник почувствовал, как при упоминании имени пленника руки сами собой сжимаются в кулаки. -- Видите ли, отче, мне уже приходилось сталкиваться с такого типа магией. Когда невинная девушка настолько попадает во власть колдуна, что готова бросить и дом, и семью, и... друзей. -- Правда? -- голос епископа прозвучал напряженно и резко. -- Ну-ну... это мы еще увидим. Думаю, что в нашем случае преданные друзья с лихвой заменят целый сонм родственников.... И, что там с вашим случаем, дон Мидес? Девушку спасли? Салзар внезапно почувствовал, как по щекам прошелся жар. Он утерся мокрым рукавом и понадеялся, что света факелов не хватит, чтобы разглядеть проступившую краску стыда на его лице. -- Нет, -- отрезал волшебник. -- Родственникам было наплевать, а единственный человек, который хоть как-то мог повлиять на обстоятельства, оказался доверчивым дураком, волей случая очутившимся далеко.... Не будем о том. -- Понимаю, -- негромко сказал епископ после долгой паузы. -- Э... видите ли, дон Мидес, я не раз присутствовал на допросах вместе с легатом эйп Леденвалем, и, случалось, видел, как он пользуется магией. Но... тут ведь не тот случай? Всяко, никаких цветочных запахов я не учуял. Да и волосы нашего пленника были заплетены в косу. -- Да, -- мрачно кивнул некромант, -- ничего такого не было. Но то, как девушка была напряжена, то, как она смотрела глазами узника, говорит о ее сильной привязке к колдуну. Вы видели следы на ее запястьях? -- Еще нет, но я вам верю. -- Они полностью совпадают с ожогами на руках Кандоира. Я не уверен до конца. Но считаю все же, что мы имеем дело с какой-то разновидностью любовной магии. И, самое отвратительное, что я понятия не имею, как этому противостоять. -- Думаю, найдем выход, -- холодно уронил Олав. -- Сейчас надавить на колдуна мы не можем, дабы не причинить вреда девочке. Но, в конце концов, элвилинская магия, пусть и не практикуется нашим народом, не может быть неразгаданной тайной. Думаю, о ее сути можно узнать и из других источников. Здесь в университете есть хорошая библиотека, которую я лично пополнял, долгие годы выискивая сведения о пришлой расе. Кстати... -- епископ неопределенно хмыкнул, -- как вы считаете, а не мог этот короед просто обеспечить себе неприкосновенность таким образом? -- А, Мгла его знает, -- устало сказал Салзар, -- может, и мог. Выглядел Кандоир в своем неведении убедительно, но, возможно, он просто хороший актер. Элвилин вообще склонны к изящным искусствам... Дверь надсадно заскрипела, и холодный воздух снова прошелся по икрам. Кажется, это Рамон наконец-то принес лекарство. -- Вот, Ваше преосвященство, -- голос был приятен, и тон весьма учтивый. Мидес даже удивился, насколько он не сходился с той грубостью, с которой стражник недавно приводил в чувство некроманта. -- Других коробочек при нем не было. По камере разлился знакомый приятный запах трав, а Олав негромко хмыкнул: -- Тут осталось совсем немного, буквально, на донышке. Салзар с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть с досады, и требовательно вытянул вперед руку: -- Дайте сюда. Сколько бы там ни было. Знаете, комтур, я точно помню, что бурачок был наполовину полон прежде, чем ваши подчиненные сунули туда нос. -- Наверное, они проверяли средство на безопасность, -- безмятежно ответил епископ. -- Впрочем, если это в наших силах, комтурство могло бы возместить вам ущерб. У кого вы заказывали зелье? -- Мазь, -- недовольно поправил волшебник. -- Ее мне делал Илар Абранавель. Причем, состава я не знаю. -- Хорошо, мы привезем вам снадобье. Салзар медленно кивнул, призадумался, а потом резко вскинул голову: -- Послушайте, отче. А что, если Илар знает, как можно противостоять любовной магии? Он, конечно, давно живет среди людей, но, возможно, мог бы сготовить какие-то зелья. Скажем, отворотные? Естественно, я использую их, если буду точно уверен, что они не причинят леди Равелте вреда. Он окунул мизинец в бурачок и, поелозив подушечкой пальца по шероховатой поверхности бересты, тщательно выскреб остатки и втер себе в веки. Странно, но Салзар только сейчас заметил навязчивое жжение, которое после снадобья стало понемногу уходить. -- Хорошо, -- после паузы сказал отец Олав. -- Пожалуй, глядя, как вы рискуете зрением ради Ингрид, я доверюсь вам, дон Мидес. Более того, выдам сопровождающих -- сейчас, когда вы практически слепы, подмога не помешает, да и на воротах вас не остановят. Единственное, о чем попрошу -- обернитесь как можно скорее. Дело, по которому я, скрепя сердце, отправил своего секретаря, не терпит отлагательств. Лисай Янниг, увы, слишком молод и может не справиться. Салзар молча кивнул, оперся о чье-то так кстати подставленное плечо и медленно вышел из камеры.
Даю продолжение, че мелочиться. И, сосбственно, оно же окончание части. Глава 39. Салзар Эвольд Мидес. Предместья Сатвера -- Сатвер
Когда некромант с парой кнехтов в серых орденских коттах подъехал к знакомой уже корчме в предместьях, зрение к нему почти вернулось. Только иногда окружающее вдруг начинало двоиться, да глаза слезились -- точно в них кто песку насыпал. Мидес неторопливо слез с лошади, привязал ее к коновязи и радостно потрепал по холке пегую кобылку, хрумкающую тут же сено. Получается, Илар еще не уехал, и мотаться по хижинам в поисках старого друга некроманту не придется. Салзар тихонько усмехнулся: покушать алхимик любил всегда, и оставшаяся в погребах трактира снедь, верно, его от себя не отпустила. Обернувшись к молчаливым сопровождающим, волшебник вежливо, но твердо распрощался, намекнув, что искомый короед Илар Абранавель в присутствии слуг Ордена разговаривать может не захотеть, и попросил передать епископу заверение, что, как только дело будет решено, он, Мидес, немедля возвратится в прецепторию. Выслушали его служители Ордена невозмутимо, а затем, все так же не промолвив ни слова, тронули коней в сторону города. Некромант удивленно посмотрел им вслед: не ожидал, что речь его произведет нужное действие так сразу. Похоже, Олав Эйнар действительно начал Мидесу доверять. Вечерняя прохлада дуновением ветерка взъерошила волосы. Салзар блаженно вздохнул, поднялся на крыльцо и вошел. Терпкий запах трав, вина и чего-то горелого висел в воздухе, а сам белобрысый алхимик разъяренной белкой метался вдоль одного из столов, сдвинутого к середине залы. -- Мидес! -- завопил Абранавель, поддернув на носу сползшие очки. -- Срочно вали эту вот кашицу в плошку, а я на кухню! У меня пустырник горит! Салзар не успел возразить, а ему в руки уже впихнули теплый котелок с какой-то зеленой гадостью, размазанной по дну, и Илар, громко стеная, ринулся к двери, откуда выползали клубы жирного серого дыма. Надсадный кашель, грохот и приглушенная ругань свидетельствовали, что алхимик, похоже, потерял свой пустырник навсегда. -- Тебе помочь? -- Мидес, сморщившись, выскреб зеленую кашу в плошку и покосился на приоткрытую дверь. -- Уже нет. Пришлый с несчастным выражением лица плюхнулся на скамью рядом с некромантом, устало вытирая рукавом не слишком чистый лоб. -- Вот леший, как же не хватает помощника. Угораздило же девицу эту притащиться сюда, чтобы юноша, на которого я возлагал такие надежды! Тут же ринулся в город, точно собачонка, увидавшая кость. -- Многое меняется, -- отрешенно заметил Салзар и, вытащив из-за пазухи берестяной бурачок, протянул другу. -- Я, в общем-то, вот за этим. -- Слушай, -- Абранавель вздохнул, -- ну неужели ты думаешь, что я святой сподвижник, а? Что мне птички-голубки вот прям в клювиках натащили зелья из ближайших посадок? Или, даже из самого Дальнолесья? Дня не прошло, как мы сюда прибыли, а ты уже являешься и просишь дать тебе то, что готовить нужно не меньше недели. И это при условии, что у тебя есть весь состав для мази, причем, высшего качества. Я, вон, обычный успокаивающий эликсир сварить не могу: отвар выкипел, а мята и сушеные мотыльки, -- он протянул руку и, поднеся плошку к носу, скривился, -- это гадость, а не ингредиенты! Мята росла на дворе, сразу за ямой с навозом, а мотыльки, добытые из паутины, вовсе не сушеные, а пауками поеденные... нет, помощник мне необходим... -- Мда... -- разочарованно протянул Мидес, -- прости, я как-то не подумал. Э... а зелий у тебя, случайно, никаких не осталось? -- Да откуда там, - махнул рукой Илар, -- как начали ордальоны приступом лабораторию брать, так я одно только ухватить и успел. И то на тебя извел. А не на эту... выскочку, ненавидящую короедов. Как она, кстати? -- В общем-то, ничего, но... -- Мидес нахмурился и вкратце пересказал пришлому, что произошло в последние часы в прецептории. -- И ты думаешь, что я смог бы изготовить нечто такое, что способно отвернуть любовную магию? -- Илар удивленно поднял светлые брови. -- Нет, Салз, во-первых, я не слишком хорошо разбираюсь в элвилинской волшбе, так уж вышло. А во-вторых, не думаю, что на нее можно повлиять алхимией. Не та сфера, знаешь ли... Лучше уж вам увезти девушку подальше от колдуна. Надо же, -- он тихо фыркнул, -- кто бы мог подумать... Какой-то бандит с большой дороги, а туда же... такая изысканная школа. Хотя, -- алхимик поднялся и, распахнув окошко, решительно опрокинул миску туда. -- Кандоир был, пожалуй, самым приятным и образованным из всей той швали, которая имела обыкновение посещать мою скромную обитель. Постой... Элвилин склонил голову к плечу, прислушиваясь. -- Смотри-ка ты, никак, снова гости? Слышу, лошадь скачет. Мидес нахмурился и, вскочив, высунулся в окно. -- Надеюсь, хоть на этот раз неприятности обойдут нас стороной, как думаешь? -- Таская на пальце кольцо Изоила, я бы не стал на это рассчитывать, -- тихо пробормотал Илар. -- Всадник во двор въезжает... пойдем встречать или прятаться станем? По крыльцу зачастил легкий топоток, дверь в таверну распахнулась, и глазам изумленных друзей предстала графиня Флора Арина Олл собственной персоной, растрепанная, зареванная, но, судя по воинственному виду, отнюдь не побежденная. -- Леди, а что вы здесь... -- изумленно начал некромант, но девушка, не желая ничего объяснять, рванула к пыльной стойке и начала ожесточенно рыться на полках. Дверь снова скрипнула, и на пороге показался мрачнющий, точно грозовая туча, Джон Тровард. -- А я всегда говорил: короеды -- зло, -- возвестил белокурый рыцарь с порога. -- И если бы хоть кто-нибудь послушал меня, то страшных лишений, выпавших на долю невинной девочки, удалось бы избежать. -- Ну, вот, -- вздохнул Илар. -- Еще один ревнитель чистоты крови. -- Против вас, пан алхимик, я ничего лично не имею, исключения бывают всегда, -- Джон чуть склонил голову. -- Леди Олл, а, собственно, что вы там ищете? -- Я? -- графиня поднялась на ноги и слепо посмотрела на него. -- Я не знаю, я подумала, что тут может быть вино, и... -- девушка хлопнула ресницами и, усевшись прямо на пол возле стойки, внезапно разревелась. Тровард бросился к блондинке и, опустившись рядом на корточки, прижал к себе и начал ласково баюкать, точно дитя. -- Все образуется, дорогая, сейчас вы в безопасности, рядом с вами верные друзья. И мы найдем вам жениха, еще лучше прежнего... -- Пан Джон, вы болван! -- зашипела графинюшка и возмущенно оттолкнула от себя рыцаря, отчего тот неловко покачнулся и сел на пол. -- Ох, и говорил же мне меррианский призрак, предупреждал, а я, дура, не послушалась... -- Да, что случилось-то? -- Илар нервно брякнул на стол миску и отер руки обвязанным вокруг талии полотенцем. -- Сианн! -- страдальчески выкрикнула Флора и нервно передернула плечиками, отчего мягкий темно-синий плащ скользнул вниз, и мужчинам открылась роскошная, небесного цвета, элвилинская туника, расшитая серебристым шелком. -- Кажется, я его убила... но, ничуть не жалею об этом! -- Если не ошибаюсь, -- осторожно заметил Илар, указывая на наряд девицы, -- это свадебные одежды? Причем... э... мужские? -- Да, -- леди Олл суетливо убрала со лба волосы и слегка покраснела, -- мне пришлось позаимствовать их. У князя Мадре. Я... тьфу ты, я была так испугана, что побежала к нему, даже не успев толком одеться... -- Развратники, одно слово, -- мрачно заявил Тровард и, извернувшись, потер тыл. -- И правильно вы сделали, что сбежали от них, панна. -- Сбежала? -- усмехнулся Илар. -- Если мне не изменил слух, то лошадь, на которой вы прибыли, панна, из элвилинских конюшен. У них особая поступь. И они сами ни за что не пойдут к человеку. -- Я не сбежала, -- еще больше вспыхнула девушка. -- То есть, сбежала, но только от Сианна. А князь Мадре сам дал мне коня и сопровождающего, которого... -- тут она умолкла и покосилась на сэра Джона. -- Вы сбежали от убитого? -- не понял Илар и невозмутимо прошествовал за стойку. -- И князь вам помог удрать от возмездия?.. Кажется, где-то здесь оставалась бутылка виноградного вина... -- А я ему не сказала! -- девушка закрыла лицо руками и, уткнувшись в плечо Троварда, начала сбивчивый рассказ. Встретили их в Твиллеге хорошо, отец Алиелора, вместе с молодой супругой, оказались гостеприимны, а сам старший князь ничуть не похож на то чудовище, которое смотрело на гостей с гобелена в меррианском доме дядюшки Олла. И свадьба князя Мадре была изумительна, хотя вовсе не похожа на торжественные обряды дарингской аристократии. Вот только постоянное присутствие молодого оруженосца-оборотня Себастьяна Лери Мориона при возлюбленном менестреле частенько портило девушке настроение. Ей даже иногда казалось, что это не оруженосец, а трепетная супруга следит за каждым шагом своего разбитного муженька, выжидая момента, когда ей представится возможность отравить очередную любовницу. Графине, к слову, не раз хотелось прижать серенького где-нибудь в темном углу и показать, кто есть кто, вот только воспоминание о зубах и хвосте симурана несколько охлаждало пыл. -- А сегодня вечером, -- девушка всхлипнула, -- Сианн назначил день нашей свадьбы. Сказал, что даже нашел священника, из беженцев, которые укрылись в Дальнолесье. Мы засиделись у очага в его комнате. Алер пел свои баллады, а я мечтала о том, как мы станем жить вместе, в этом прекрасном Лесу, среди его красот и диковин... Я и не заметила, как уснула. Помню только, что Алер раздел меня, -- тут графиня всхлипнула, -- и чем-то накрыл. Кажется, -- она сильнее уткнулась рыцарю в плечо и голос ее зазвучал глухо, -- он пытался гладить меня, но я оттолкнула его руки. -- Вы правильно сделали, графиня, -- в голосе Троварда зазвучала гордость, точно у родителя, дитя которого сделало первый шаг. -- А я обещаю, что лично отомщу за ваше унижение. -- Угу, -- буркнула леди Олл, а потом подняла к слушателям раскрасневшееся лицо. -- Среди ночи я проснулась, точно меня кто в бок толкнул. Сперва я не поняла, отчего лежу на полу, укрытая какой-то шкурой. Потом вспомнила, что Себастьян накануне жаловался на плохое самочувствие, и, очевидно, Сианн решил уступить ему единственную постель. Нет, я, конечно, все понимаю, -- леди Олл возмущенно сдула со лба пшеничную прядь, -- но я все же аристократка! И, к тому же, девушка. Хотя... как же я ошибалась в своей исключительности! Откуда-то сверху доносились странные звуки, и я, сев на полу, увидела... обнаженную спину Алера, а эта... эта курица лежала под моим женихом! Тут графиня снова зарыдала, зло крича сквозь слезы: -- Ну, я этому гаду и показала! Метнулась к очагу -- там как раз кочерга стояла!.. Сианн кричал что-то о запечатлении симуранов, но я не слушала!. Я просто размахнулась и что есть силы ударила кочергой по... Тут графиня несколько сбавила тон и покосилась на Салзара. -- В общем, туда, где уже заживала рана, вылеченная паном Мидесом... Сианн заорал, а я, испугавшись, рванулась прочь из комнаты и побежала искать защиты у князя Мадре... О, Судия, я, наверное, сломала Алеру позвоночник... Графиня мелко икнула и скривилась, собираясь снова рыдать. -- Вот, держите, -- Илар сунул в дрожащую руку девушки бутылку. -- Извините, но вся посуда грязная. -- Я привыкла без кружек, -- всхлипнула девушка и, отчаянно зажмурившись, сделала глоток. -- Ну, мне все понятно, -- кивнул Мидес. -- Боюсь, что разочарую вас, леди Блэкмунд, но вы присутствовали действительно при ритуале запечатления. Видите ли, симураны -- это странные создания. До определенного возраста они бесполы, а потом все зависит от пары, которую существо себе выбирает. Хотя, чаще всего, это такие же симураны-оборотни. Непонятно вот только, отчего Сябика потянуло на пришлого... Правда, я помню, что Сианн интересовался этими тварями, во всяком случае, в меррианской корчме рассказывал о них весьма убедительно. И тут как раз пришел он... -- Теперь уж, скорее, она, -- негромко заметил Илар и, отобрав бутылку у глядевшей во все глаза на Мидеса блондинки, пустил по кругу. -- Надо же... а я думал, симураны -- это легенда... -- По... погодите, -- заикаясь, произнесла девушка и шумно вздохнула, -- как вы меня назвали? -- Леди Джоанна, -- краешком губ прохладно улыбнулся Салзар, -- Ингрид Равелта мне все рассказала. Вернее, не все -- тайн и причин, которые заставили вас изменить имя, она не касалась. Просто раскрыла ваше инкогнито. -- И... и вы... -- голос девушки задрожал. -- Я уверяю, леди, что не стану допытываться ваших секретов. И, думаю, называя ваше настоящее имя в кругу друзей, доказавших свою преданность, ничем не рискую. -- А я знал, -- Тровард угрюмо кивнул и приложился к горлышку изрядно опустевшей бутылки. -- Мне Юлиуш все рассказал, еще тогда, когда вы, дорогая, только прибыли к нему в дом. Знаете, мы были очень близкими друзьями... И теперь... Тровард крякнул, поставил выпивку на пол и, опершись о стойку, тяжело поднялся на ноги. -- Я считаю себя ответственным за судьбу несчастной. Сам Судия сегодня вечером вел меня в этот проклятый Лес, навстречу отчаявшейся невинной девочке. И это не моя -- это его рука, рука карателя, опустилась на голову остроухого мерзавца, тащившегося за леди по пятам... -- Вообще-то это был сопровождающий, которого князь Мадре... -- робко попыталась вставить словечко графиня, но сэр Джон ее не услышал. -- И теперь я, единственный близкий ей человек, считаю обязанным выполнить то, что задумывал Юлиуш. Лорд Мидес, -- Тровард торжественно взял за локоть недоуменно хлопающую глазами Джоанну и подвел к некроманту. -- Я вручаю вам руку этой благородной девицы и надеюсь, что отныне вы будете... -- Нет, спасибо, -- негромко произнес Салзар и вежливо поклонился блондинке. -- Я польщен, леди, но в ближайшее время связывать себя узами брака не собираюсь. -- А... -- Джоанна еще раз хлопнула пушистыми ресницами, а потом сердито вырвала руку у сэра Джона. -- Вот еще, с чего вы вообще взяли, что я хочу за вас замуж? -- Это не я, это ваш опекун. -- Да вы мне никогда и не нравились! -- продолжала возмущаться блондинка. -- Человек, который не может отличить ямб от хорея, занимается глупой некромантией и совершенно слеп, когда дело касается нежных чувств! -- Тогда тем более будем считать благородный порыв сэра Джона недоразумением. -- Но, я думал... -- заморгал рыцарь, а Джоанна, надувшись, отошла и уселась за столик у окна, подперев рдеющие щечки кулаками. -- Сэр Джон, -- мягко сказал некромант, -- я понимаю вас, поверьте. И уважаю, что вы столь старательно несете груз ответственности, который взвалили себе на плечи из-за смерти друга. Но леди Джоанна права -- мы совершенно не подходим друг другу: ее возвышенная поэтическая натура никогда не сможет примириться с мрачной личиной некроманта, под которой она меня знает уже много лет. Он поднялся и кинул взгляд в окно, за которым понемногу начинали клубиться ночные тени, а на ветрено краснеющем небе уже зажглась первая звездочка. -- Пожалуй, мне пора, господа. Я должен успеть в Сатвер до закрытия городских ворот. -- А мы? -- Тровард почесал макушку и вопросительно посмотрел на угрюмую красавицу. -- Может быть, нам тоже стоит поспешить в город? -- И не подумаю, -- буркнула девушка, -- я устала, испереживалась, хочу есть и пить, и с места не двинусь, пока не высплюсь. -- Здесь имеются довольно недурные комнаты, -- Илар зажег свечку и пошел светить по углам, пристально вглядываясь в запыленные тенета: не иначе, все еще надеялся найти ингредиенты для своих эликсиров. -- Многое вывезли, но пара вполне приличных постелей осталась. -- Илар, -- негромко обратился Салзар к алхимику, -- я смогу в дальнейшем рассчитывать на твою помощь? -- Сможешь, -- кивнул беловолосый, стоя спиной и все так же сосредоточенно водя свечкой вдоль грубой бревенчатой стены, -- но, не ранее, чем через пару-тройку дней. Какое-то время уйдет на сбор трав, потом подготовка, перегонка, и... Илар обернулся, и огонек пламени отразился в круглых очечках пришлого: -- Ты уж постарайся как-нибудь обойтись за это время без колдовства, друг. Будешь злоупотреблять силой спикарта -- тут уж даже моя мазь не поможет. -- Спасибо, -- сухо кивнул некромант, коротко распрощался с девушкой и рыцарем, выразив надежду на скорую встречу в городе, и вышел. Задумчиво потянулся потрепать по холке изящную элвилинскую лошадку в яблоках, стоявшую у коновязи, однако передумал, поймав ее пристальный настороженный взгляд. Еще раз глянул на темнеющее небо и вскочил на коня, надеясь, что в город еще пускают и стену перелетать не придется.
К комтуру Эйнару волшебника проводили сразу. Похоже, епископ дожидался прихода Мидеса, во всяком случае, увидев, тотчас перестал мерить шагами кабинет и коротко кивнул на скамью у стены: -- Садитесь. Салзар послушался, а комтур, опустившись в кресло напротив, наклонился вперед, сцепил руки в замок и уставился в глаза гостю. -- Ну? -- Зелья нет, -- пожал плечами Салзар, -- и, похоже, обычной алхимией тут не справиться. Вопреки ожиданиям, Эйнар не опечалился, а только возбужденно блеснул глазами: -- Это ничего. Кажется, есть одно средство, к алхимии отношения не имеющее. Вот. Тут. Епископ потянулся и взял со стола старинную, изрядно потрепанную книжицу: -- Изречения и наблюдения святого сподвижника Мерриана. Отче в земной своей жизни был весьма образован и любознателен. И, изучая различные науки, интересовался особенностями элвилинской магии. Где-то здесь... Олав послюнявил пальцы. Перелистнул старый, изъеденный жучками пергамент: -- Вот! "Ежели девица человеческая попадает во власть элвилинского колдуна, то постепенно, вступая в связь с оным, приобретает в себе способности к волшбе чужеродной. И, дабы оградить несчастную от элвилинского влияния, следует незамедлительно вручить ее достойному человеку, ибо освященное Судией супружество, точно острый нож, отрезает нити, связующие ее с колдуном". Вы понимаете, что это значит? Мидес вдруг почувствовал, как защемило в груди. -- Вы собираетесь выдать леди Равелту замуж? За кого? -- Выпейте, -- епископ плеснул в кубок вина из стоявшей тут же пузатой бутылки и протянул некроманту. Волшебник благодарно кивнул и сделал крупный глоток. -- Поймите меня правильно, Салзар, -- мягко заговорил Эйнар, -- будь моя воля, я бы немедля занялся тем, что вернул бы девочке принадлежащее ей по праву. Тем более, место, на которое я ее прочу, не слишком-то увязывается с брачными узами. Но у меня просто нет выхода. Чтобы спасти Ингрид, ей придется найти мужа. Причем, такого мужа, который будет держать в тайне сам факт брака. -- То есть, вы хотите сказать... -- рука Салзара дрогнула, и он громыхнул кубком о стол. -- Именно, лорд Мидес, -- епископ кивнул. -- Вы -- единственный человек, не связанный целибатом, которому я могу доверить леди Равелту. -- А... -- волшебник ошарашено потер указательными пальцами виски, -- саму девушку вы спрашивали? Если она не согласится? -- Во-первых, скажите мне, Мидес, спрашиваете ли вы больного, находящегося в бреду, какой отвар ему приготовить? А, во-вторых, -- комтур грустно усмехнулся, -- она согласится. Неужели вы еще не поняли, что Ингрид все эти годы... -- Где она? -- хрипло спросил волшебник. -- Нам нужно срочно поговорить. Пока не стало действительно поздно. -- У себя в келье, -- Олав поднялся; бросил на стол, поднимая ворох книжной пыли, "Изречения святого Мерриана" и стал копаться в ящиках. -- Думаю, дорогу вы помните. Мне еще нужно обновить в памяти обряд венчания: у нас здесь это таинство происходит не часто, а вы идите. Больше вас по дороге никто не остановит. Салзар и сам не помнил, как вывалился из кабинета Эйнара и откинулся к стене, всматриваясь в чадящий свет факела в коридоре. Перед глазами проплыла недавняя сцена: сэр Джон, вручающий ему руку пунцовой от смущения Джоанны Блэкмунд, -- и Мидес рукавом отер покрывшийся испариной лоб. Вот уж, верно изречение, что никогда нельзя загадывать наперед. Что он там сказал Троварду, что в ближайшее время не помышляет жениться? Правда, -- волшебник прикрыл глаза и неожиданно улыбнулся, -- мысль о браке с Джонькой не наполняла его таким теплом, какое мурчащим котенком свернулось сейчас за грудиной. Салзар отлип от стены, тряхнул вороной копной спутанных волос и поспешно двинулся по коридору -- туда, где ждала его Ингрид Равелта.
Похоже, она действительно его ждала: вскинулась от какой-то книги, которую держала на коленях, сидя у низкого столика. Горевшая свеча мягко высвечивала ее головку, волосы серебрились ореолом, а лицо оставалось в тени. Правда, волшебник отчего-то точно знал, что девушка улыбается. -- Ингрид... я... -- сказал он и потерялся. А знает ли она вообще о той роли, которую предназначил ему отец Олав? -- Хорошо, что вы вернулись, Салзар, -- девушка отложила пухлый томик и поднялась навстречу. -- Я отчего-то не могла заснуть, и все думала, когда вы приедете. -- А эти... странные вещи больше с вами не повторялись? -- волшебник прошел в комнату и бросил плащ на сундук. -- Слава Судие, нет, -- девушка покачала головой и смущенно повернула к нему розовое лицо, -- вы, должно быть, проголодались с дороги? Хотите, пошлю за ужином? И она, не дожидаясь ответа, высунулась в коридор. Салзар тяжело уселся и потер глаза. Получается, ему самому нужно начинать сложный разговор? Зараза этот Эйнар, иначе и не скажешь -- неужели решил полностью взвалить предложение руки и сердца на им же выбранного жениха? -- Скоро будут, -- Ингрид, сев напротив Мидеса, сложила руки на коленях и, точно прилежная ученица, слушающая урок, уставилась на некроманта. -- Я был в предместьях, -- начал он издалека, -- хотел раздобыть для вас зелье у алхимика Абранавеля. К сожалению, такового не оказалось, и комтур Эйнар нашел другой э... выход... -- Я знаю, Салз, -- просто сказала Ингрид, -- он спрашивал меня, соглашусь ли я выйти за тебя замуж. -- И... -- Мидес сглотнул, -- что вы ответили? -- Да, -- девушка радостно улыбнулась, и некромант вздохнул глубоко, чувствуя, как огромный груз рушится с плеч, заставляя их разворачиваться, точно крылья. Даже ворону такое не испытать. -- А что скажешь ты? -- Инге... -- волшебник опустился на колени перед беловолосой и уткнулся лицом в ее протянутые ладони. -- Теперь все обязательно будет хорошо, -- услышал он над собой тихий шепот и, сглотнув горячий ком, поднял голову, чтобы встретиться с ее губами и погрузиться в водопад белоснежных волос. Салзару показалось, в это мгновение он нашел ответы на все вопросы. Зачем нужны были долгие скитания, разочарования и сомнения, так больно терзавшие его последние годы. Зачем он однажды, проснувшись рано утром в приграничной корчме у дороги, решил, что ему немедля следует отправляться в Мерриан. Для чего он стал началом событий, которые, точно омут, втянули в себя тех, кого он когда-то знал, и тех, с кем свел знакомство в последнюю неделю. "Ты будешь нужен ей..." -- отозвался в памяти шелестящий голос призрака Изоила, и Мидес глубоко вздохнул. -- Ингрид, ты -- моя судьба? -- прошептал волшебник, и она отозвалась -- опустилась на колени напротив, прижимаясь к его разгоряченному телу, ловя губами короткое дыхание и смыкая руки у него за спиной. Дверь негромко заскрипела, и, обернувшись, Салзар узрел на пороге епископа, лично тащившего под мышкой кувшин, а в руках какую-то миску, накрытую простым льняным полотенцем. -- Я вижу, что вы поладили, -- голос Олава прозвучал насмешливо, а в потеплевших глазах промелькнули лукавые искорки. -- Понимаю, Салзар, вами движет желание как можно скорее спасти девицу, но, по-моему, стоит немного потерпеть. Служка уже готовит к венчанию часовню, и... -- он развернулся и толкнул боком дверь, закрывая. Ингрид вскочила на ноги, отводя волосы с лица дрожащей рукой, а Эйнар, пройдя к столу, начал невозмутимо расставлять поздний ужин. -- Тут козье молоко и пирожки с морковью. Братия сегодня мяса не ест, так что придется довольствоваться этим. Интересно, -- комтур быстро глянул на смущенно стоявших рядом, держащихся за руки Салзара и Ингрид, -- а чего это вы замерли? Или приглашения ждете особого? Негоже, дети мои, на голодный желудок новую жизнь начинать. Мидес молча отставил скамью, помогая усесться девушке, и устроился рядом, пообещав себе, что больше ни за что от нее не отойдет, невзирая на выразительные взгляды отца Олава. -- Я вот о чем хочу с вами поговорить, -- епископ устроился напротив и первым с аппетитом вонзил зубы в румяный пирожок. -- Завтра, как только рассветет, мы отправляемся в столицу. Я жду вестей от Лисая, но что-то почта запаздывает. -- Вы собираетесь соваться в самое пекло, отче? -- недоуменно поднял брови некромант. -- Не боитесь? -- Боюсь, -- Олав сумрачно кивнул. -- Думаю, что Торус эйп Леденваль уже сделал все, что мог, дабы очернить Ингрид перед капитулом. Но с нами будет отряд рыцарей, и пусть попробуют задержать девочку прежде, чем мы доберемся до резиденции. А там -- письменные свидетельства наших пленников, ваши показания, Мидес, и мой личный дар убеждения, полагаю, смогут склонить чашу весов на нашу сторону. К тому же, -- Олав криво усмехнулся, поднося к губам расписанную виноградным узором кружку с молоком, -- если предприятие Яннига окажется удачным, то все значительно упростится и, возможно, нам просто не с кем будет вести войну. Салзар почувствовал, как противно ёкнуло в животе, а надкушенный кусок камнем упал в желудок. Возможно, волшебник был наивен и не сведущ в политике, но намек Олава ему не понравился. Убить врага в равном бою, стоя лицом к лицу -- это Мидес мог понять и принять. Даже если этот враг был когда-то лучшим другом. Но убийство исподтишка, в спину... Волшебник тряхнул головой и, сделав большой глоток, постарался о политике больше не думать. Тем более что почувствовал, как руку сжала горячая ладонь Ингрид. -- Салз, -- сказала девушка тихо, -- он и тебя не пожалеет... -- Да, -- кивнул некромант, понимая, что она права, и теперь, когда в дело вступила борьба за власть, уповать на былую дружбу бессмысленно. -- Я понимаю. Что я должен буду делать, отец Олав? -- Ну, как я уже говорил -- дать показания. И беречь Ингрид. Перед капитулом и людьми быть мужем ей вы не сможете, только Судия будет хранить ваш обет. Я надеюсь, что когда придет время, он по справедливости рассудит и мои, и ваши поступки. А перед всеми остальными мы выставим вас телохранителем. Это объяснит ваше постоянное присутствие рядом. А теперь, -- епископ поднялся, -- нам следует поторопиться. Завтра вы оба нужны мне бодрыми и, по возможности, здоровыми. Инге, как твоя нога? -- Все хорошо, отче, -- улыбнулась беловолосая, -- вы же знаете, на мне все заживает, как на собаке. Я даже неудобства уже почти не чувствую. -- Вот и отлично, -- комтур потянулся к Ингрид, точно по голове погладить хотел, но рука просто перечеркнула в воздухе ее лоб. -- Благослови тебя, Судия, дочь моя. Готовься к свадьбе. Одежду сейчас принесут, а потом тебя отведут в часовню. Мидес, следуйте за мной, вам тоже следует переодеться. Обряд будет тайным, без свидетелей, но пусть у девочки хоть немного будет праздник. Салзар переглянулся с взволнованно теребящей завязки на рубахе Инге и одними губами заверил ее, что все будет хорошо.
Примерно через полчаса он уже входил в маленький, полутемный неф университетской часовни, сопровождаемый молчаливым монашком. Епископ, облаченный в торжественные алые одежды, терпеливо дожидался, стоя под огромной статуей Судии, простершего золоченые весы над укрытым алым же бархатом алтарем. Невеста, одетая в бледно-голубое шелковое платье и освещенная скудным пламенем нескольких зажженных свечей, сидела на скамье и немного испуганно взирала на изваяние. Губы ее беззвучно шевелились, и Мидес снова испытал острое желание прижать девушку к груди и защитить от всех явных и сокрытых опасностей, так некстати ворвавшихся в ее жизнь. Ингрид почувствовала его взгляд, повернула голову, украшенную короной высоко поднятых волос, и облегченно вздохнула. -- Подойдите сюда, -- епископ кивнул на каменное возвышение перед алтарем, густо усыпанный алыми розами. Старинный, позабытый в некоторых уделах обычай: когда двое любящих, не обращая внимания на боль от шипов, надевают друг другу браслеты и клянутся в преданности, -- был соблюден сейчас. Мужчина и женщина переглянулись и, сбросив свадебную обувь -- легкие лыковые сандалии, -- ступили на розы и взяли друг друга за руки. Волшебник удивился: больно почти не было -- или он был настолько взволнован, или же сам Олав постарался, выбрав наиболее подходящий сорт цветов из университетских оранжерей. Салзар посмотрел в спокойное лицо Ингрид и улыбнулся: судя по всему, девушка неудобства не ощущала тоже. Олав Эйнар повернулся к ним спиной и приступил к обряду, время от времени кланяясь статуе в пояс и по крупицам выкладывая на чаши весов ритуальный хлеб. В часовне становилось все светлее: это молчаливый монашек по одной зажигал свечи, следуя ритуалу. Когда же неф ярко озарился, и отец Олав, повернувшись к жениху с невестой просветленным лицом, воздел персты к украшенному росписями потолку, Салзар обнаружил неожиданно, что держит в своей ладони теплую руку Ингрид. -- Клянешься ли ты, Салзар Эвольд Мидес, защищать и беречь свою супругу, прожить в мире и верности с ней до конца жизни и растить своих детей в лоне ордалианской церкви? Голос комтура лился торжественно и звеняще, обращаясь то к одному, то к другой, а они, отвечая согласием на вопросы, по очереди делали шаг вперед и клали на весы монеты, которыми были наполнены ритуальные, расшитые золотом по алому кошели. -- Весы уравновешены, -- торжественно произнес епископ и, сняв с алтаря тонкие золотые браслеты, протянул их Салзару и Ингрид. -- Теперь вы муж и жена. Наденьте этот символ вашего брака, дети мои, и будьте счастливы. Прохладный металл обхватил запястье некроманта, и Мидес понял, что вот сейчас он действительно счастлив. Счастлив так, как не был счастлив никогда. Он, как был босой, сошел с возвышения и, подхватив жену на руки, понес ее прочь из часовни, а молчаливый монашек, выполняя последний обряд, символизирующий силу любви, способную преодолеть даже Затопление, плескал Салзару под ноги воду из ковша, смывая усталость с натруженных стоп. Ингрид молчаливым котенком свернулась у груди, положив голову Салзару на плечо. И только легкое дыхание да чуть слышный стук сердца выдавали ее присутствие. Волшебник, не говоря ни слова, принес ее в келью и осторожно поставил у очага. -- Я... -- некромант сглотнул, взволнованно откидывая назад черную косу, перевязанную кожаным ремешком, -- даже не знаю, что сказать. -- А ты не говори, -- девушка шагнула к нему и приложила пальцы губам, -- ты просто люби меня... Золотой браслет на запястье тускло блеснул в свете пламени, когда Ингрид скидывала с себя платье, и Мидес задохнулся, оказавшись лицом к лицу с ее беззащитной красотой -- белой, точно снег, кожей и рябиновыми ягодами на полукружиях маленьких грудей. -- Я буду любить тебя всегда, -- пообещал он и, точно в горячей воде, утонул в ее близости, запахах и ощущениях.
Ранним утром, когда рыжее солнце только собиралось еще показать макушку над горизонтом, ордальонский отряд выехал в предместья Сатвера и помчал по дороге к дольмену, вздымая тучи пыли. Алхимик Абранавель, только к утру управившийся с успокаивающим эликсиром, недовольно поднял от сенника всклокоченную голову и, пробормотав "кого ж опять там леший...", снова провалился в сон. Графиня Флора у себя в комнате всхлипнула во сне и прижала к груди вышитую крестиком подушку. Джон Тровард, задремавший прямо над бутылкой в трапезной зале, что-то промычал и, не просыпаясь, ощупал лежащие тут же, на скамье, ножны меча. А Салзар, обнимая одной рукой не вполне проснувшуюся еще супругу, чувствуя на шее ее теплое дыхание, ехал бок о бок с облаченным в мирскую одежду комтуром Эйнаром и улыбался. И пусть он отправлялся сейчас в неизвестность -- это было не впервой; несмотря на опасности, а может, даже, гибель, которая подстерегала их на пути в столицу, волшебник был спокоен и радостен. -- Все у нас будет хорошо, -- уверенно шепнул он на ухо Ингрид и, расправив плечи, дернул поводья, наблюдая, как кроваво поблескивает в первом луче проснувшегося солнца кольцо Изоила.
КОНЕЦ II ЧАСТИ ***************** Уважаемые читатели! Авторам было бы очень интересно узнать, кто из персонажей цикла кажется Вам наиболее ярким. Поэтому мы просим вас поучаствовать в опросе на главной странице нашего сайта: Вот тут, слева)) Там даже регистрация не нужна - просто нажать на соответствующую кнопочку. Обратите внимание, что опросов 2: по мужским и по женским персонажам. Если вы видите результаты опроса, просто обновитесь. Заранее всех благодарим! Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
А наутро он проснулся женаты человеком. Во подвезло - за один вечер два предложения руки и сердца. А, женился бы сразу на двоих. Вот бы ему счастья привалило. А теперь о серьезном, следующая часть когда появится?
Да хоть завтра. Просто она недописана и с определенного момента будет обновляться куда как медленнее.
Выкладывай, выкладывай. Как замедлиться мы с Мораной бум вас вдвоем пинать Так оно эффективнее Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
СПАСИБО!!!
А впрочем, "деффачка" -- это диагноз. 
