На «котелка» мы наткнулись в тринадцатом вагоне. Сначала я даже не понял, что вижу. Просто очередной тамбур встретил нас стенами,изрешеченный пулями, а у самой двери разлеглись сразу три тела – две женщины и мужчина.
Я запоздало прикрыл глаза Ристану, но мальчик все-таки успел все рассмотреть. Он ощутимо дрожал. Что творится в голове у этого ребенка, я даже не представлял.
Солджи ткнул пальцем в угол, и я охнул от неожиданности. Там, примостившись к широкой трубе, сидел еще один «труп». Когда-то в древности знать обожала доспехи –вершину кузнечного дела своего времени, и именно с них Асмид Калах лепил облик «котелка», тогда еще простого паробота-трудяги. Безликая пластина лица, узкие прорези глаз, сложная мешанина мелких деталей и целая вязь пароводов и шнуров. Извивающиеся провода обвили тело, начиная с головы, карикатурным подобием волос, намертво впившихся в металлические пластины. Именно такой классический «котелок» лежал здесь. У его серии даже название было «Классик». Этот был версии один ноль. Старенькая, почти вышедшая из употребления модель.
Кто-то метко разбил пулями дымовую коробку и всадил не меньше обоймы в пароводы, сплетенные вокруг сферы Калаха, почти полностью отсоединив ее. Сфера раскачивалась на тонких лоскутах провода, как безликий маятник в древних часах. У «котелка» не было шансов, подобной меткости можно только позавидовать.
- Что ж здесь случилось-то? – выдохнул Солджи.
- Кьюзан.
- Кьюзан мертв, ребенок, - за последние шесть часов Солджи устал от постоянных упоминаний измененного.
- Ристан, - мягко начал я. – Кьюзан не мог выжить, а даже если бы выжил, то не смог бы пройти дальше нас. Мы бы обязательно встретились.
Мальчик потряс головой, посмотрел вверх.
- Мог.
Я тяжело вздохнул. Как ему объяснить?
- Когда я проходил через пятый вагон, то наткнулся на баррикаду. Не знаю, кто ее сделал и зачем, может, надеялись, что это станет непреодолимой преградой для «котелков». Не это важно. Живых в вагоне не было, или не откликнулись, одним словом обойти ее можно было только поверху. Так вот, говорю тебе как человек, ходивший по крышам, один вагон так пересечь можно, для измененного и больше, наверное, но не быстрее нас. Человека просто сдувает… - я замолчал на полуслове. А может и правда смог?
На что способен измененный? О них ходит столько слухов и небылиц, что волей-неволей начинаешь воспринимать полумашин как сказку, элемент фольклора, и уже непонятно, где заканчивается вранье и начинается правда. Что получает человек, когда ему вместо сердца вставляют сферу, а тело изменяют, шпигуют пароводами, проводами и искусственными тканями? Силу, скорость, вечную молодость. И постоянную зависимость от работодателя. За сферой нужен уход и раз в три года – замена, самому тут не справиться. Никак. О чем он думал, когда соглашался на это? Кто знает? Уж точно не я.
- У него не было пистолета, - проворчал Солджи, пиная «труп».
- Не было, – согласился Ристан и, резко развернувшись, ткнул пальцем в мужской труп. – У него был.
Форма! Военный. Как я раньше не разглядел?
- Х-ха! А этот Кьюзан, если это он, конечно, начинает мне нравиться!
Солджи злорадно пнул сферу, и «труп» неожиданно ожил. Наверно у него просто закоротили две жилы, давая лишнюю секунду «жизни». Паробот дернул длинной, широкой, как лопата, ладонью, на вид не сильно, но старого кочегара не просто отшвырнуло – припечатало к стене. Взгляд старика остановился, на полу медленно расползлась лужа крови.
Я выхватил из-за пояса короткий обрубок трубы, найденный еще в самом начале пути, и замер, не зная, что делать.
А «котелок» не останавливался! Рука неумолимо двинулась ко мне. Как завороженный я следил за ее движением, и вдруг что-то изменилось. Маленькое худое тело загородило меня. Я чуть не взвыл от злости, еще миг и ребенка не станет! Но железная рука дрогнула и замерла. Невозможно! Не бывает морали у машин!
На несколько мгновений сердце ушло в пятки. Если он потянется еще немного, совсем чуть-чуть…
Но рука безвольно опустилась на пол со звонким «блямс».
«Котелок» замер, но теперь это не успокаивало.
Одним резким ударом трубы я отбросил сферу в сторону, но старику это уже помочь не могло.
Прости, Солджи, похорон не будет. Не сейчас.
Под ногой что-то скрипнуло, ударив по натянутым нервам. Чертова сфера! Я уже поднял ногу, что бы пнуть ее, как недавно Солджи, но что-то остановило. То ли воспоминание о плохой кончине последнего, то ли просто неясная мысль. Железка, она и есть железка. Наклонившись, я подобрал сферу, спрятал в карман.
Бочком обойдя «котелка», словно опасаясь, что он снова оживет, мы вошли в вагон. Как и во всех предыдущих, живых здесь не осталось. Слава Сивису, кровавых следов тоже не нашлось. Куда пропадают все «котелки» после нападений я не знал, да и не стремился узнать. Во всяком случае, часовых они не оставляли. Пройдясь волной смерти по всему поезду, они растворялись в глубинах паровоза, и я надеялся, что мы так и не встретимся, хотя и понимал, что рано или поздно мы столкнемся вновь.
Я сполз по стене, вытер испарину со лба. Еще бы чуть-чуть и одним, а может двумя, пассажирами стало бы меньше.
Неожиданно громко всхлипнул мальчик, я только сейчас обратил внимание на сгорбившуюся фигуру напротив.
- Еще один, - шептал он. – Почему так? Ответь, почему?
Я поднялся, сделал шаг, и Ристан отшатнулся.
- Нет! Не подходи, Ферран!
Только этого мне не хватало. Времени на истерики не было, но моего мнения на этот счет не спрашивал никто. А ребенка уже несло.
- Им нужен я. Брось меня, Ферран, это бессмысленно, просто уходи.
Приехали. Нет, я гадал зачем, ну зачем «котелкам» такое устраивать, перебирая самые безумные версии, начиная с редких запчастей, которые могут перевозить пассажиры, и заканчивая банальной завистью к «живым», но до такого еще не додумался.
Видимо на моем лице что-то мелькнуло, потому что Ристан решил пояснить.
- Они меня не тронут, Ферран! Просто не смогут, поверь мне!
- Я готов принять версию, что котелки обрели разум, - холодная железная рука тянется вперед, - хотя даже теоретически такое невозможно, – она тянется уже бесконечно долго, а я все жду, когда тело пронзит острая боль. - Я готов поверить, что они каким-то образом обошли механические блоки логического программирования, - она уже почти достигла меня, еще чуть-чуть! И тело мальчишки загораживает меня. - Но спали меня Мьевин! – а ведь он и вправду не смог тронуть ребенка. - В то, что они напали на паровоз, истребили всех пассажиров, - почему? Что его остановило? – и взяли под контроль рубку машиниста только для того, что бы взять в плен ребенка, я не верю.
Не верю ли?
- Лечись от мании величия. И да, без тебя я отсюда не уйду. Эту вину брать на себя не хочу.
- Ты же умрешь, - в голосе Ристана проскользнуло отчаяние.
- Бессмертных не бывает, - пожал плечами я. Кто бы знал, каких усилий мне стоил этот беспечный тон, когда за спиной в тамбуре лежали пять тел.
Верю, точно верю.

Выспаться не удалось. Всю ночь снился один и тот же кошмар: бесконечный паровоз и я, вновь бредущий по крышам состава, тянущимся до горизонта. Я шел и шел, а крыши не заканчивались, лишь обернувшись, я видел, что вагон мой все еще последний. А я все бреду и бреду, ведь мне нужно, очень нужно, зачем-то узнать, что находится там, за чадящей трубой паровоза.
Завтрак оказался неплох, в запасах проводника нашлось место даже для бутылочки не самого кислого вина. Одним словом жизнь показалось чуть менее паршивой, чем была вчера.
Прошлым вечером мы уснули в купе, благо свободных мест хватало. Перед сном я торжественно закрыл дверь на щеколду – смехотворная защита, тонкий металлический стержень даже от меня не защитил бы, но ведь он так успокаивает нервы…
- Ферран, ты думаешь, у нас получится? – спросил Ристан, не забывая щедро намазывать кусок хлеба вареньем. Вопрос был задан будничным тоном, но я чувствовал, что мой ответ важен, очень важен для него.
- Смотря что, - пожал плечами я.
- Добраться до машинной.
- Получится, - сказал я с уверенностью, которой не чувствовал.
Мальчик фыркнул, жуя бутерброд. Ну и пойми его, верит или нет.
- А что мы сделаем, когда доберемся?
Надо же: «когда». Кажется, моя показушная уверенность оказалась заразной.
- Сообщим на вокзал. В машинном отделении есть передатчик. И, если нам повезет, на перроне нас встретят.
- Кем ты работаешь, Ферран?
- Я паромеханик. Знаешь, еще два дня назад я чинил как раз такого же «котелка» как тот, который чуть было не прикончил нас с тобой, - я едва не прикусил язык, вспоминать о нем не стоило. И поспешно продолжил, что бы отвлечь внимание: – Платили неплохо, да вот только фирма разорилась, пришлось искать работу в другом месте, а я все же специалист достаточно узкого профиля, поэтому и работу найти удалось лишь в Бротварте, и то не ясно, возьмут ли.
- Я бы взял, - очень серьезно сказал Ристан.
- С удовольствием пошел бы, - рассмеялся я, взъерошив мальцу волосы.
И тут в дверь постучали.
Прошлый день научил нас многому. Ристан молча схватил нож, медленно слез со стула. Я поднял со стола обрезок трубы и как можно тише подошел к двери. Нас наверняка слышали, но «котелок» не стучался бы. За дверью человек. Но хорошо ли это? Иным людям я предпочитал «котелков», от них хотя бы ясно чего ждать.
Приложив ухо к двери, я не услышал ровным счетом ничего. Ни дыхания, ни грубого словечка, ничего. Стук повторился, причем в той же последовательности – три коротких, два длинных.
- Кто? – неожиданно спросил Ристан. Я шикнул на мальчишку, но тот лишь пожал плечами.
- Проводник, – глухо откликнулась дверь.
Сама способность говорить радовала. «Котелки» так не умеют.
Я приоткрыл дверь на какую-то пару сантиметров и в лоб уперся ствол пистолета, а в дверь просунулся носок ботинка. Сквозь щель был виден лишь белый рукав с характерной нашивкой проводника.
- Ваши билеты, - вежливо потребовал пистолет.
Тон мне понравился, а вот сопутствуюший толчок ствола – не очень.
Медленно распахнув плащ, я вытащил смятый прямоугольник листка, все так же медленно протянул его в щель.
Листок исчез и почти сразу вернулся.
- Теперь ребенка.
Ристан помотал головой, прошептал: - У меня нет. Остался у Кьюзана.
Влип!
- Я заплачу за него.
- Нет.
- Сколько хотите.
- Не нужно. Что сказано в Святых Пророчествах, глава четвертая, стих пятый, – на секунду мне показалось, что я ослышался.
- Что?
- Процитируй Святые Пророчества, - терпеливо повторил проводник.
- Зачем?! – не понял я.
Но проводник не ответил, ствол исчез в проеме вместе с неизвестным. Я распахнул дверь настежь, но в коридоре уже никого не оказалось.
- Бред какой-то, - неуверенно сказал я. Но по лицу Ристана читалось: этот бред мы видели вдвоем. – Самый странный проводник из всех, что я видел. Ты помнишь, что в Святых Пророчествах было?
- Это пророчества Ралсолмею, младшему из Троицы.
- Да знаю я кто это. Но с каких пор проводников интересуют пророчества Путей?
- Это же Призрачный Проводник! – с нескрываем восторгом зашептал мальчишка. – Ты что, не слышал об этой легенде?
- Нет, - мне даже не пришлось разыгрывать удивление. – Кто это еще?
- Проводник-призрак, путешествующий с одного паровоза на другой. Безбилетных пассажиров он забирает с собой, и они исчезают навсегда.
- Больше похоже на байку для безбилетников, чем на правду, - хмыкнул я. Вдалеке раздались частые хлопки выстрелов, и я уже серьезнее добавил: – Но спаси меня Сивис попасться ему! Ходу отсюда!

Путешествие по вагонам, еще вчера полное опасностей и неожиданностей, превратилось в увеселительную прогулку. На пути больше не попадались ни трупы, ни кровавые следы, даже разбросанные в панике вещи куда-то пропали. Подобное преображение настораживало и успокаивало одновременно. На фоне общего безумия произошедшего следующие вагоны казались мирком спокойствия, счастья. И пустоты.
Пассажиров не было нигде. Куда они могли пропасть, зачем ушли? Ушли ли сами или им помогли? Вопросов много, ответов нет.
Мы старались идти медленно, будто боясь, что сказка закончится и суровая реальность вернется вместе с жестокими «котелками» и вакханалией безумия. За день мы прошли едва ли половину того расстояния, что проходили за прошлые дни.
А потом отцепились вагоны.
Это случилось ближе к вечеру.
Мы проходили через очередное «чистое» купе, когда паровоз неожиданно дернулся, и ускорился, хотя казалось, больше некуда.
Мы прильнули к стеклам и как завороженные следили за отстающим за изгибом рельсов укоротившимся составом. До крови закусив губу, я корил себя за решение отправиться в машинное отделение. Для того, чтобы сойти с паровоза, всего-то нужно было переждать! Но нет, я сам выбрал путь вперед!
- Мы могли быть там, - выдохнул Ристан. Наши мысли сейчас текли в одном направлении.
- Да, но мы здесь.
- Но могли быть там, - зачем-то повторил мальчик.
Словно насмехаясь над ним, отцепленные вагоны вздрогнули и один за другим разлетелись на мелкую щепу. Я даже не слышал взрывов! Внутри были «котелки», я в этом не сомневался. Именно так детонирует сфера Калаха. Но где они, забери их Мьевин, прятались? Неужто в купе? Но почему тогда не вышли, когда мы проходили мимо? Шли мы не скрываясь, не услышать нас мог лишь глухой.
Ристан побледнел как полотно и на этот раз промолчал.
Мнимая свобода показала свою цену, и покупателю она пришлась не по вкусу.
До машинного отделения оставались последние пять вагонов, а я готов был рвать на себе волосы. Какой же я идиот! Вот он, выход! Он всегда был перед глазами! А я, как слепой упрямо шел вперед вместо того, что бы раскинуть мозгами! Всего-то и нужно, что отсоединить вагон. В этом-то «котелков» нет, взрываться нечему.
Но, выйдя через внешнюю дверь, я понял, что фарта не будет. Свой шанс я упустил.
Вагоны были скреплены не обычной сцепкой, как все предыдущие, а сложной шарнирной структурой, открывающейся с помощью специального ключа, которого у меня, естественно, не оказалось.
Тридцать четыре вагона я прошел, притом, что спокойно мог отцепить любой из них и слезть с этого проклятого паровоза. Ирония судьбы: просветление пришло, когда оно уже абсолютно бесполезно.
Мальчик взирал на мои метания с любопытством, но явно не понимал весь трагикомизм ситуации.
Я склонился над сцепкой, пытаясь понять, как еще ее можно снять.
- Что ты делаешь? – перекрикивая лязганье колес, спросил он.
- Пытаюсь отцепить вагон, – мрачно ответил я. По всему выходило, что отцепить его мне не удастся, никак. – Не ждать же нам, пока прилетят добрые дяди на паролетах и заберут с собой в волшебную страну.
- У тебя не получится, - уверенно сказал он.
- Почему? – не отрываясь от сцепки, спросил я.
- Это автосцепка с модернизированным механизмом поглощающего аппарата, одно из последних изобретений Асмида Калаха. Благодаря ей этот вагон менее подвержен вибрациям и более устойчиво держится на рельсах. Для ее разблокировки требуется специальный инструмент.
- Ого, откуда такие знания? Шпаришь, как по учебнику… - улыбнулся я, распрямляясь, но ребенок, прижавшись к двери, широко раскрытыми глазами смотрел куда-то поверх моей головы.
Медленно развернувшись, я встретился взглядом с «котелком». Правда, то, что это паробот я понял не сразу. Просто не видел раньше таких моделей. Худое низкое тело, едва достающее мне по грудь, лицо почти человеческое: если бы не стальной отлив «кожи», его можно было бы принять за живого. Он даже одежду носил – широкий бесформенный балахон.
Паробот улыбнулся – мельчайшие металлические пластины сдвинулись, обнажая ровные зубы – и сделал текучее движение рукой. И она неожиданно удлинилась, легко дотянувшись до меня.
Чертов Асмид!
Из легких вышибло воздух, грудь перехватило от боли.
Ты был прав, старик Солджи, во всем прав.
В глазах потемнело, и автосцепка с модернизированным механизмом поглощающего аппарата услужливо бросилась навстречу лицу.

Пробуждение было не слишком приятным. Дико болела грудь, даже дышать было больно, и почему-то болела голова. С трудом разлепив веки, я блуждающим взглядом осмотрел помещение. Купе, из тех, что дают влюбленным парочкам в свадебный месяц, с белыми стенами и здоровущей кроватью. Дико дорогое место.
Сивис, какая ерунда в голову лезет.
С трудом приподнявшись, я оглядел помещение чуть более осмысленно. Не могли же, в самом деле, меня оставить одного. Так и есть. В углу примостился «котелок» -модель «Классик», версия три и пять, если не ошибаюсь. От предыдущих моделей этот отличался большей грузоподъемностью и предназначался для работы в угольных шахтах. Одним словом, в случае чего он мог не только привести меня в состояние каши, но и упаковать в металлический гроб.
Сивис, как же я устал от всего этого. От постоянной беготни по вагонам, от поисков еды в чьих-то вещах, от непроходящего страха, в конце-то концов!
- Эй, углекопатель, вы куда ребенка дели?
Паробот проигнорировал меня с величием фонарного столба. Кажется, он был очень занят рассматриванием дальней стены.
- Эй, мне надо в туалет, слышишь? Мне надо выйти.
Паробот молчал. Ну ладно.
Я на пробу сделал шаг. Ноль эмоций. Второй, третий, вот я уже у самой двери – она даже не заперта – и ничего. Может, он поломан?
Только открыв дверь, я оценил всю степень коварства «котелков». Я удивлялся, куда они пропали? Ну, вот и ответ, они все здесь.
Коридор был забит ими до отказа. Пароботы расселись, разлеглись и просто стояли по какой-то сложной системе, видимо экономя то ли место, то ли энергию.
На мое появление они никак не отреагировали. Впрочем, попытайся я выпрыгнуть в окно, уверен, реакция изменилась бы.
Поминая Сивиса через каждые два шага, я сначала аккуратно, а потом и вовсе топча пароботов, как обычный пол, добрался до тамбура – «котелок» красноречиво стоял, подпирая дверь из вагона – я заглянул в туалет. Естественно, здесь тоже нашелся «котелок», для разнообразия один и маленький.
Все мои попытки избавиться от свидетеля оказались тщетны.
Когда я вернулся в купе, меня уже ждали.
На кровати образовался Ристан, а в углу – давешний низкорослый знакомый.
- Привет, - слабо улыбнулся ребенок. – А я к тебе.
- И тебе не хворать, Калах.
Ристан вздрогнул, как от пощечины. Взгляд метнулся туда-сюда, остановился на полу.
- Когда ты понял?
- Что ты - сын Асмида? Почти сразу, как начал гадать, почему пароботы тебя не трогают, а инцидент в тринадцатом вагоне тут говорит сам за себя, да и знаешь ты для простого мальчишки слишком многое об изобретениях Асмида. Причин-то не так много может быть на самом деле. Ну да ладно. Чего они хотят?
- Моей смерти.
- Как интересно. А что же сами не убьют, м? Неужто так и не смогли обойти базовую блокировку? – спрашивал я скорее не у Ристана - какой спрос с ребенка? - а у паробота. – Простых людей убивать блокировка не помешала.
- Отец… - Ристан замкнулся, помолчал пару минут и продолжил: – создавал их как армию. Неприкосновенна только наша семья. На остальных стоят триггеры, которые можно обойти по специальному коду. И полгода назад отца не стало. Если не станет меня, они станут свободными.
На этот раз я молчал дольше. Ай да Асмид, вот так гений. И ведь могло сработать.
- Почему ты не прикажешь им остановиться?
Ристан покачал головой.
- У меня нет кодов доступа. Я за ними и ехал. Произнесенные обычным человеком коды не действуют, поэтому им всего-то и нужно, что убрать меня. Если кодами воспользуется кто-то другой, это все равно не будет рассмотрено как приказ.
- А я все еще жив, тебя они не слушают. Значит, спасли меня по своим причинам. Они хотят, чтобы я убил тебя?
Мальчик кивнул.
Как странно все складывается.
- По человеческой логике – это морально-допустимый поступок, – неожиданно подал голос низкорослый «котелок». – Ты спасаешь свой мир от завоевательных действий со стороны семьи Калах.
- От завоеваний одиннадцатилетнего ребенка?
- По вашим критериям взросления, ребенком Ристан будет еще шесть лет. Данный срок несущественен.
- А почему вы не наняли каких-нибудь убийц, отморозков? Не то, что бы я хотел такого решения, но вы не могли не обдумывать…
- Я понял твою мысль. Мы не способны на такой поступок, прямое нарушение запрета Калаха номер тысяча восемьсот тридцать два. Запрет «О нанесении вреда членам семьи Калах» учитывает подобную вероятность.
- Но разве вы не должны его защищать?
- Должны, - согласился «котелок». – Но только в том случае, если у нас есть зрительное или акустическое подтверждение угрозы обладателю крови Калаха. Иными словами мы оставим вас наедине на полчаса, в случае, если за это время Ристан Калах не будет уничтожен, мы нанесем твоему телу повреждения, несовместимые с человеческим понятием жизни.
Какая заманчивая перспектива.
- На случай ваших необдуманных поступков представляю информацию: вагон с двух сторон окружен представителями расы пароботов. Прыжок из окна на такой скорости неизбежно влечет к повреждениям несовместимым с человеческим понятием о жизни. Под самим вагоном расположен баллон с газом. При отсоединении вагона сработает автоматический контроллер и баллон взорвется. Иными словами, спастись вы можете только одним способом, который был изложен ранее.
Раса паработов? Только этого не хватало. Как же ты довел до такого Асмид? Неужели так мало было мирового признания и почестей гения?
- Складно излагаешь, каково назначение твоей модели?
- Я библиотекарь. Вы согласны на поставленные ограничения и выполнение задачи?
- Куда ж я денусь?
- Я расцениваю данный ответ как утвердительный.
- Постой! Что сказано в Святых Пророчествах, глава четыре, стих пятый?
- И снизойдя в тот темный час,
В Проводника не веря,
Ужасный крах настигнет вас,
И грянет имя Ралсолмея.
- Достаточно.
- Ралсолмей, - тихо пробормотал Ристан.
«Котелок» перевел взгляд с меня на Ристана и уточнил:
- Это все, что ты хотел узнать, самец человека?
- Да, это все.
Кивнув, он развернулся и скрылся за дверью. Разом загромыхали железные механизмы в коридоре. Пароботы уходили без лишней суеты и спешки, спустя десяток минут за дверью все стихло. Выглянув в коридор, я убедился, что мы остались одни. Лишь у самой двери лежал остро заточенный обрубок трубы.
- Жаль, я все-таки надеялся, что Ралсолмей – будет кодом, - сказал я, поднимая его. – Слухи о любви Асмида к Пророчествам явно преувеличены.
- Я тоже, - одними губами произнес Ристан.

- Привет, железяка, - дружелюбно сказал я, вплотную подходя к «котелку». Тот раздраженно взревел пароводами, выпустив целое облако пара. – На, подержи Ристана.
Не знаю, что творилось в логических схемах этого паробота, но, получив на руки представителя семьи Калах, он явно растерялся.
- Ферран, мне неудобно, - пропыхтел Ристан.
- Одну минуту, - почти пропел я, выдергивая провода из сферы. – Тю-тю-тю, куда ты падаешь? Вот сю-юда-а. А с тобой приятно работать.
Мальчик нервно хихикнул.
Я оглянулся, и лишний раз убедился в правдивости своих предположений – в машинном отделении больше двух пароботов быть не могло, им просто не хватило бы места для работы.
Все оказалось даже проще. Кроме встреченного ранее охранника в кабине машиниста был всего один «котелок». Но то ли мне не повезло, то ли он оказался сообразительней своего собрата, но фокус с Калахом сработал лишь на половину – свободно размахивать руками ему стало явно сложнее, но и на руки посадить Ристана не удалось. Мальчик бросился вперед и просто обнял железного монстра.
Когда металлическая туша осела на пол, я утер испарину и, наконец, вздохнул свободней.
- Ферран, ты псих! – восторженно пискнул Ристан. – И это замечательно!
- Я знаю. Ристан, сферу! Быстрее-быстрее, у нас заканчивается время.
Подскочив к «котелку» я торопливо потянул провода, с мясом вырывая модулятор сигналов. Быстро подкрутил металлические кольца в нужное положение и подсоединил к сфере Калаха.
А времени все меньше! Еще чуть-чуть!
Вдалеке раздались выстрелы. Проводник, не знаю, призрак он или реальный человек, на нашей стороне!
Готово! Почти бегом оббежав вагон с углем, я склонился над сцепкой. Выстрелы смолкли, даже Призрачный Проводник не смог сдержать пароботов больше чем на минуту.
Наскоро примотав к сцепке самопальную бомбу, я побежал назад по узкому бортику, идущему вокруг открытого вагона с углем. И все-таки я ошибся. Проставленный интервал был слишком мал, я просто не успел отбежать достаточно далеко.
Спину обожгло паром, на голову посыпался уголь, а по ноге прилетел какой-то снаряд, я не успел его разглядеть. Обошлось без переломов – давления в сфере оказалось явно меньше чем в той, что взорвалась в вагоне-ресторане.
Но зрение поплыло.
До слуха донесся взрыв, гораздо более мощный, чем тот, что разъединил вагоны. Надеюсь, баллона хватила на оба вагона, иначе рано или поздно они вернутся. Хотя какая сейчас разница?
Где-то на периферии кричал Ристан. Он кричал что-то радостное и испуганное, я так и не понял, когда он успел подхватить меня под руку.
Он шептал что-то еще странное, возбужденное, что-то про работу главного паромеханика в какой-то фирме и еще что-то, я уже не слышал.
Я просто шел, хоть краем глаза, хоть на секунду, но я должен увидеть что там, за чадящей трубой паровоза.