все это, скорее, просто зарисовочки... какие-то старые, какие-то новые... Маленькие зарисовки и ничего кроме.) Дернуло меня вновь заняться этим делом...
Самое главное событие в жизни человека - это его смерть.(с)
С грохотом отворившиеся двери выплеснули на станцию очередную порцию пассажиров, спешащих на работу, к жене, любовнице или детям. Не останавливаясь ни на секунду, чтобы оглядеться, поток, подобно неостановимой волне цунами, хлынул к переходу на другую станцию, буравя впереди идущего бессмысленным взглядом. На крохотной станции мгновенно не осталось ни одного свободного места – все было заполнено спешащими по своим делам людьми и лишь рядом с высокой красно-синей будкой оставался небольшой круг, куда по каким-то причинам не осмелился ступить ни один пассажир. В центре этого небольшого уголка спокойствия стоял, рассеяно скользя взглядом по лицам, высокий черноволосый и на удивление некрасивый мужчина с глубокими карими глазами. Длинные, ничем не стесненные, волосы свободно раскинулись на укрытых черным замшевым плащом плечах. В правой руке человек крутил ослепительно белую трость с набалдашником в виде оскаленной волчьей пасти. «Ни будущего, ни прошлого… Ни даже настоящего…» - думал человек, перескакивая взглядом с молодящейся дамы, угрюмо размышляющей сколько раз ей изменил муж-козел, на плечистого панка с внушительным ирокезом, приклеившегося взглядом к ее ягодицам. – «Почему она назначила встречу именно здесь, в этом месте, стертом миллионами таких же стертых и пустых людей, ежедневно путешествующих здесь из пункта «А» в пункт «Б»? Они не знают будущего, не помнят прошлого… не ценят настоящее. Что она хотела мне этим сказать?» - Приветствую тебя… Аранкар Звездное Небо, - мягкий женский голос, раздавшийся из-за спины, вывел человека из задумчивости, заставив оглянуться и удивленно приподнять бровь. – Надеюсь, ты недолго меня тут ждал? - И тебе привет, Дева Первой Весны… - медленно роняя слова, ответил Аранкар, скользя взглядом по вызывающей внешности своей собеседницы. Яркие, кислотные зеленые волосы, такого же цвета глаза и легкое пальто все того же насыщенного цвета весенней травы. Обладай такой внешностью любая другая женщина, все это смотрелось бы полнейшей безвкусицей, но только не на Этее. Все гармонично, просто и со вкусом. Впрочем, как и всегда. За время существования мира можно найти свой стиль… - Гадаешь, почему мы встречаемся именно здесь? – спросила женщина, отводя глаза от собеседника и оглядывая уже почти пустую станцию, затихшую в ожидании нового поезда. – Две тысячи лет назад ты спросил меня: «Почему, имея все возможности, мы даруем бессмертие лишь единицам, оставляя других умирать?». Теперь ты знаешь ответ? Некоторое время мужчина молчал, постукивая тростью о плитку и ожидая, когда утихнет грохот нового состава. - Да, теперь я знаю, - ответил он, когда станция вновь начала напоминать средневековый рынок, правда, совершенно бесшумный. – Этим людям бессмертие не нужно. У них нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Они как мотыльки, летящие на свечу своего счастья и миллионами гибнущие, не успев осознать, что случилось. Подари им бессмертие – и они спустят его унитаз точно так же, как спускают обычную человеческую жизнь. Стоит ли делать бесценные подарки тем, кто не в силах их оценить? - И ты совершенно прав… - Этея ласково, по-матерински, улыбнулась Аранкару. Так улыбаются ребенку, вдруг сказавшему какую-нибудь умную, но совершенно банальную, мысль. - Ты принесла то, что я просил? - Естественно, - девушка протянула ладонь, на которой холодно поблескивал небольшой, вычурный кинжал с волнистым лезвием. – Это он, можешь не сомневаться. Мужчина не сдержал улыбки, принимая из рук Этеи кинжал. - Сомневаться в словах богини?.. Я еще не настолько отупел… - Кинжал перекочевал за отворот пальто, где для него уже были приготовлены ножны. – Благодарю тебя, Этея. Развернувшись, Аранкар направился к выходу в город, борясь с желанием оглянуться и остаться еще ненадолго с самой прекрасной женщиной этого мира. - Прощай, малыш Ранки… - прошептала богиня, провожая взглядом своего воспитанника. – Прощай, Звездное Небо… Когда Аранкар, сейчас более известный как Волчья Хватка, оказался вне поля ее зрения, женщина рассыпалась ворохом зеленой листвы, оставив на вновь опустевшей станции непередаваемый аромат долгожданной весны…
Внезапно раздавшийся звонок заставил Эльдара вздрогнуть и выронить зажатый в зубах карандаш. - Кто это так поздно? – удивился он, выбираясь из кресла, где он так удобно устроился совсем недавно. Кинув взгляд на часы, он несколько поменял акценты, повторяя фразу уже громче, чтобы стоявший за дверью мог его слышать. – Кого там принесло в такую рань? Некто, решивший покончить с жизнью столь оригинальным образом, ответил новой порцией «мелодичных» трелей. Эльдар, как вполне нормальный житель своего времени, подозревающий всех и вся, прежде чем открывать дверь, посмотрел в глазок. - Ар? Какого черта? – бормотал он, гремя на всю маленькую квартирку замками, задвижками и цепочками. – Мой дом - моя крепость… Заклинит одну такую шнягу и все – через окно скоростным лифтом с десятого этажа… - Здравствуй, друг, - улыбнулся нежданный гость. - Надеюсь, я не сильно тебе помешал? - Ну что ты… - сделал вялую попытку быть радушным хозяином Эльдар. – Я полностью свободен! Проводив Аранкара на кухню, Эльдар попытался как можно незаметнее смахнуть с кресла очередную распечатку какого-то талмуда, но грохот опрокинувшейся кружки выдал его с головой. - Ну, разве что совсем чуть-чуть… - признал он, растягивая губы в улыбке. – Третья редакция, чтоб ее… Наворотили, блин, местные умники… - Да, и я в свое время баловался подобным… - рассеяно сказал Аранкар, усаживаясь в освобожденное от бумаг кресло. - Что случилось? – перешел на серьезный тон Эльдар, цепляя из холодильника упаковку холодного пива. – Не припомню, чтобы ты раньше получал кайф от утренних гостей… - Да так, фигня всякая… - произнес Аранкар, мыслями пребывая где-то далеко-далеко… - Слушай… Ты можешь ответить мне на один вопрос? - Естественно! - Это касается довольно абстрактных вещей… - смущенно сказал «малыш Ранки». - Слушай, я писатель или погулять вышел? – возмутился Эльдар. – Абстрактными вещами я себе на жизнь зарабатываю! - Большинство людей не знают будущего, не помнят прошлого и не ценят настоящего. А как у тебя обстоит с этими вещами? Думал Эльдар недолго, да и то скорее просто из вежливости. - Не могу сказать, что знаю будущее… - наконец произнес он. – Но я помню свое прошлое и ценю настоящее. А почему ты спрашиваешь? Аранкар встал и, постукивая по ковролину тростью, подошел к окну. - Ты давно видел звезды на небе? – тихо, очень тихо спросил он, запрокинув голову и вглядываясь в низкие, тяжелые тучи. - Это Москва, мой друг, - пожал плечами Эльдар. – Здесь звезд не бывает. - Ты же месяц назад вернулся с юга… Там они были? - Немного… - озадачено ответил татарин. – Слушай, Ар, сейчас столько всякой гадости в атмосферу вываливают, что скоро мы и солнца не увидим, не то, что звезд! Аранкар лишь грустно усмехнулся на этот такой логичный, правильный и абсолютно неверный довод. - Как меня зовут? - Аранкар… - в полнейшем смятении пробормотал Эльдар, раздумывая на тему: «Чем ударили по голове моего друга?» - Имечко, конечно странное, но ты же говорил… - Я врал, - очень тихо ответил Аранкар. – Меня зовут Звездное Небо. И я – бог. Мужчине с черными как ночь волосами не надо было оглядываться, чтобы увидеть обалдевшее и вместе с тем обеспокоенное выражение лица друга. - Ар… - Я не тронулся, не падал с лестницы вниз головой и не принимал никакой дури, - ответил сразу на все вопросы Аранкар. – И я, пожалуй за все годы нашей дружбы, сказал тебе правду о себе. Я - бог. Из мелких, правда… Эльдар ошеломленно созерцал спину своего друга, который, оказывается, бог. Из мелких. В это мог бы поверить только полностью сбрендивший псих или… гениальный писатель. Невозможно писать хорошие книги, если ты не в состоянии поверить в чудеса… Эльдар молчал, понимая, что его друг еще не закончил. - Я родился две тысячи лет назад под мостом Парижа, тогдашней Лютеции. В тридцать пять – я стал богом и мне дали имя «Звездное Небо». В те времена звезды светили так ярко и были так прекрасны, что на них можно было смотреть целую вечность… А знаешь, зачем я к тебе пришел? Чтобы передать тебе свою силу. Чтобы подарить тебе бессмертие… Эльдар молчал, не зная, как отвечать на подобные слова – прыгать от восторга или рыдать от горя. - Почему? – наконец выдавил он. - Видишь ли… Мое тело бессмертно. Оно не стареет и полностью неуязвимо для любых видов оружия. Другое дело, что душа у меня все та же – обычная, человеческая. Это только кажется, что стареет только тело, а душа – вечна. На самом деле это не так… Подобно телу, у души есть свой срок жизни. Она точно так же стареет, покрывается морщинами, дряхлеет и умирает. Правда, этот процесс затягивается на тысячи лет, но предел есть у всего. И моя душа уже на последнем издыхании, как старик, подключенный к аппарату «поддержания жизни». Эльдар молчал. В голове было пусто, как в холодильнике за день до зарплаты. - Прости, Эльдар… Вдруг в голове писателя помутилось, мир подернулся сначала искажающей очертания дымкой, потом – угольно-черной пленкой.
Когда Аранкар закончил, был уже вечер. Солнце только-только скрылось с небосвода, озарив последним лучом лицо бывшего теперь уже бога, словно прощаясь навсегда. Впрочем… почему – словно? Аранкар бережно перенес друга на кровать и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Выйдя из дома, теперь уже самый настоящий человек направился в сторону большого парка, виднеющегося вдали. «Все очень просто. Стареют не только тела, но и души. И, как и везде, ветхие старики должны уступать место молодым, способным сделать еще один шаг. Это – закон этого мира и нарушать его не следует…» Аранкар шел, чувствуя, как его тело сгибается под тяжестью прожитых лет и трость из простого украшения становится жизненно необходимым инструментом. Аранкар шел, чувствуя, как стягивается кожа на скулах, покрываясь плотной сетью морщин, как ухудшается зрение, чувства гаснут. Аранкар шел, запрокинув голову к ослепительно яркому звездному небу, и улыбался, как счастливый младенец. «Говорят, что умирать страшно… Врут все. Если ты знаешь, что жил не зря, то и умирать не страшно. Если ты знаешь, что умер, защищая что-то бесконечно для тебя важное, умирать вовсе не страшно. Если ты жил, а не существовал, смерть – всего лишь последняя точка в большой и талантливо написанной книге…»
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
меня интересуют недочеты стилистики и ничего кроме) о пунктуации лучше даже не заикаться - пять минут работы с учебником русского языка + ворд и все готово... Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Уверенна, что читатель поймет ее суть даже с первого раза.
Данная фраза является центральной в зарисовке... Вокруг нее все и придумывалось... Именно в метро и именно у красно-синей будки... Именно эта фраза билась у меня в мозгу все время, пока добирался домой... Может быть, она повторяется слишком часто, но вся зарисовка была написана всего навсего из-за одной фразы...
Quote (Nimue)
И можно совершенно безболезненно убрать, предложение от этого только выиграет.
То, что он некрасив - тоже важная часть, служащая для характеристики героя. Предложение может и выиграет, зато ключевая часть внешности пропадет...
Quote (Nimue)
он же ждал Богиню, так чему здесь удивляться.
Ну, возможно... даже не знаю, на самом деле. Скорее всего, он удивился потому, что его назвали старым именем, а не тем, что называют сейчас... З.Ы. спасибо за критику даже не за критику, бог с ней, а за сам факт прочтения Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Ну, раз по тексту замечания вас не интересуют - промолчу. Что могу сказать: У Вас не плохой словарный запас. Но, как мне показалось, Вы можете больше. Зарисовка действительна интересна. Лаконична. Не досказана.
Насчет этой Вашей коронной=связующей фразы "про прошлое, про будущее, про настоящее" и мне показалось, что она слишком часто употребляется для столь короткой зарисовочки. Максимум два раза - в начале и в конце, и Вы сохраните нужную Вам значимость и вложенный смысл. Но, Вы- автор, где что и сколько употреблять, остается на Ваше усмотрение.
Kaverella_De_Vine, вот просто интересно... А что именно кажется вам недосказанным? Слова не имеют смысла, если они не родились из долгого пути под звёздами. Антуан де Сент-Экзюпери.
Альфа, Вы видно углядели некоторый диссонанс в словах "лаконична" и "не досказана" Ну, например, не ясно почему Бог из Мелких здесь. Отношение с Девой Первой Весны. Что именно произошло с другом, что ему делать с бессмертием? Здесь лишь намеки... А вам как зарисовка? Хорошее настроение передается половым путем
Kaverella_De_Vine, все указанные вами недочеты я пропустил совершенно сознательно... Отношение с Девой? Есть слово - "воспитанник"... по моему, достаточно. Ритуалы... скучно, товарищи, описывать такую фигню... все это пропущенно совершенно сознательно, чтобы не загружать лишними на мой взгляд описаниями... Когда я встречаю что-то подобное у других - пропускаю к чертям собачьим поэтому - смысл?.. Лично мне скучно во первых такое описывать, во вторых - читать) а вот вопрос про "почему Бог из Мелких здесь?" я вообще, если честно, не понял...
Nimue, ой, приношу свои извинения) просто неправильно вас понял) Moor-moor, я пишу не только зарисовки, но все это находится в стадии разработки и, пока не будет закончено, не будет нигде выкладываться
З.Ы. и еще раз!) считаю не лишним повторить - спасибо за прочтение
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Минуточку, все перечисленное мною (если вы были внимательны к моему посту) я не назвала недочетами. Я говорила о недосказанности, называя эти фрагменты "лишь намеком". И это правильно, так как выложенный текст всего лишь миниатюра.
Quote (Терран)
"почему Бог из Мелких здесь?"я вообще, если честно, не понял...
Ну, автору вообще не понять, что видят читатели в его произведениях Смею предположить, что вы не правильно восприняли этот вопрос. Не "почему у нас на земле Маленький Бог?", а "почему Бог, пусть и Мелкий, оказался на нашей земле?" Теперь understand? Хорошее настроение передается половым путем
Kaverella_De_Vine, неа... ни черта не понял Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
скажу вам по секрету, даже если бы это не было миниатюрой, я бы все равно не стал заострять на этом внимания... И кажется, мну понял ваш вопрос в смысле почему живет не где-нить на Олимпе?) а мну так захотелось вот и все боги ходят среди нас по бренной земле - это гораздо интересней, чем "они смотрят на нас через лупу с небес и делают ставки..." Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Итак... следует наверно продолжить... скопилось их много, так что хватит относительно надолго В представленной зарисовке недосказанностей будет столько, что бесполезно даже говорить что либо...) Но если рассказывать все - получится целая книга, причем далеко не тоненькая...)
Заходящее солнце било прямо в лицо отблесками от золоченых крыш. Легкий бриз, заблудший в дворец со стороны океана, потерянно завывал в полупустых переходах и лабиринтах самого большого и роскошного дворца этого мира. Высокий черноволосый человек с резкими чертами лица расслаблено стоял на балконе, непринужденно опираясь на мраморный бордюр и рассеяно крутя в руках примитивный железный медальон с вырезанной гвоздиком надписью «Владыка». - Ну, вот и все, Илли… - шептал он, криво усмехаясь правой стороной лица. – Наша мечта осуществлена. Больше никто не посмеет не считаться с моим мнением. Надеюсь, ты довольна, что я все-таки смог. Человек запрокинул голову к небу, словно пытаясь разглядеть в пронзительной синеве ворота Рая, откуда, как он истово верил, смотрела на него его первая и последняя любовь. В черной, абсолютно непроглядной темноте, со скоростью бегущего из последних сил ребенка, перемещался маленький шарик желтого света. Впрочем, намного дальше и быстрее распространялось тяжелое дыхание двух детей и шорох их босых ног по отшлифованному временем каменному тоннелю. Худые, изможденные тела с выступающими ребрами четко выступали через приличные дыры в том, что они называли одеждой. Мальчик сгибался под рюкзаком, набитым под завязку украденным хлебом, девушка – несла невесть где раздобытый факел. Они бежали в таком темпе уже пару часов, подгоняемые сначала страхом преследователей, потом – нежеланием признавать, что дороги из этого черного, непроглядного ада им уже не найти… Внезапно они выбежали в самую настоящую пещеру. Судить о ее размере дети не могли, так как слабый свет их факела освещал только круг радиусом метров в пять. За пределами этого круга царил первозданный мрак, наверное, именно такой, что был еще в те времена, когда Творец даже не помышлял о создании мира. Но даже в этом мраке было то, что две пары испуганных глаз видели четко – столп абсолютно черного пламени, вырывающегося прямо из пола и упирающегося в потолок. Пламени настолько черного, что его было прекрасно видно даже не фоне обычного мрака. - Доронтор, Иллин… Я ждал вас… - раздался мерный рокот проснувшегося монстра из центра черного столпа. – Вы ведь хотите силы? «О да, сила – это то, что мы жаждали больше всего в этом мире…» - Малыш Дорри… - раздался в его голове рокочущий голос. Тот самый. – Можно задать тебе вопрос? Доронтор не ответил. Он лишь сжал в руке железный медальон так, что по пальцам потекла горячая, липкая кровь. «Я ни о чем не жалею.» - Ты доволен тем, что имеешь? И вновь человек не ответил. Он лишь приподнял бровь, зная, что его невидимому собеседнику этого будет достаточно. - У тебя есть целый мир… Скажи – ты хочешь большего? - Нет, - не раздумывая, ответил человек. – Я ведь хотел вовсе не править миром… Я просто хотел, чтобы со мною считались. - Но ведь ты можешь добиться и большего! – воскликнул голос. – Куда большего! С нашей силой – любой мир упадет нам под ноги, моля о пощаде! Некоторое время Доронтор молчал, все так же сжимая медальон в руках. - Да… Я хочу большего! - Отлично… - с плохо скрываемым удовлетворением в голосе ответил голос. – Я не ошибся в тебе, малыш Дорри… Перед нами осталась только одна преграда. Раньше, чем Доронтор успел удивиться, мир вздрогнул. Почти так же, как он вздрагивал каждый раз, когда Черное Пламя вырывалось на свободу… - Кто вы? – спросил человек, холодно оглядывая появившуюся на площади прямо под балконом пятерку людей. Впрочем – людей ли? - Те, кто тебя остановит, - низким, мужественным голосом ответил самый высокий и мускулистый из них, настоящий человек-гора. «Это Боги, малыш Дорри… Это – Боги.» Все, чем Доронтор смог ответить – так это только громким смехом, высоким и как будто задыхающимся. Когда он успокоился, то уставился медленно наливающимися угольной чернотой глазами на невозмутимую пятерку. - Вы? – его голос изменился, став густым и вязким, как мазут. – Вам следовало остановить нас в тот момент, когда мы выбирались сквозь толщу земли на поверхность, согревая в груди то, что вы так отчаянно пытались спрятать. Вам следовало остановить нас, когда мы выслеживали по всему миру драконов и убивали их. Вам следовало остановить нас, когда мы пожирали их еще теплые сердца, поглощая их силу. Вам следовало остановить нас, когда мы по одному уничтожали Источники, стирали с лица земли города, расы и народы, доказывая свое право на существование. Вам следовало остановить нас в любой из этих моментов. Сейчас – уже слишком поздно. Доронтору показалось или в глазах предводителя мелькнула тень страха? Человек облизнулся, не зная, как еще выразить свою любовь к этому восхитительному мускусному запаху. - Ты слишком много болтаешь… - наконец ответил Бог, загоняя по глубже свой страх. – Ты всего лишь наша марионетка. Марионетка не может ударить кукловода. Усмешка Доронтора больше походила на оскал. - Значит, мне стоит нарушить устоявшееся заблуждение. - Мы так и будем болтать с этим чудовищем? – не сдержалась хрупкая зеленоволосая девушка, стоящая по правую руку от предводителя. - А девчушка права… «Гуляй, Черное Пламя… Это хорошая пища…»
Они были сильны. Они были подавляюще, невозможно сильны, сочетая виртуозную магию и силу сразу нескольких Источников в каждом выпущенном заклинании. Они могли бы сравнивать горы с землей, а потом вновь возрождать их из миллионов осколков. Они могли бы зажигать и гасить звезды. Но они опоздали. Доронтору оставалось только стоять посреди этого бешенного вихря разрушительной магии, наблюдая, как вырывающиеся из под земли языки черного пламени обращают в пыль любые попытки божественной пятерки достать такого простого на вид человека. Доронтору оставалось только смотреть, как рушится реальность, не выдерживая тех потоков энергии, что струились сквозь него. Прошло довольно много времени, прежде чем человек осознал – его мир умирает. Его уши как-то резко, как будто открыли невидимую заслонку, услышали тяжкий стон разрушаемого мира. - Заканчивай! – закричал он, срывая голос в одном единственном крике. Бесполезно… Ни Черному Пламени, на короткое время оставившему без присмотра своего носителя, ни пятерке Богов не было никакого дела до воли такого простого и такого слабого человечишки. Две древние силы сцепились в смертельном поединке, стремясь перегрызть друг противнику глотку раньше, чем перегрызут твою собственную. А мир умирал. Мир корчился в агонии, извергая из себя тонны раскаленной лавы – собственной крови. Мир умирал. - Я ведь просто хотел стать сильным… - Доронтор уже понял, что ситуация вышла из под контроля. Если быть совсем точным, она никогда и не была ему подвластна. Он действительно был всего лишь марионеткой в руках чуждой этому миру силы. – Илли…
Черное пламя медленно угасало, уходя под черную, спекшуюся землю и подставляя под лучи солнца пять бездыханных тел. - Мы победили… - Доронтор услышал тихий, как будто приглушенный чем-то, рокот. – Малыш Дорри – теперь преград больше нет. Мы отправляемся в следующий мир и там… там мы станем еще сильнее. «Оно все еще слабое… Это – мой шанс.» - думал Доронтор, послушно шагая в открывшийся портал. – «Прости, Илли... Цена оказалась слишком высока…»
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Kaverella_De_Vine, написать роман легче, чем хорошую миниатюру. И потом, это вполне законченный рассказ, с правильно расставленными акцентами, с будоражущей любопытство недосказанностью. Ровно столько - ни больше, ни меньше. Подробности тут лишние, потому что смысл философский. Так что для меня рассказ вполне закончен. А что вопросы возникают - так это вообще замечательно. Это мастерство - писать в таком стиле. Слова не имеют смысла, если они не родились из долгого пути под звёздами. Антуан де Сент-Экзюпери.
Мне всегда казалось, что всё наоборот. Ведь роман это куча миниатюр, к тому же они связаны воедино сюжетом. Это как сравнивать, скажем, Бородинскую панораму с батальной картиной обычных размеров. В человевечке всё должно быть прекрасненько. И душенка, и одежонка, и тельце, и мыслишки. Дарю СЛОНОВ!! :))
wer, в том то и дело правильно и профессионально передать смысл в одной миниатюре очень сложно. Никто не говорит что писать книги легко, но миниатюры - дело тонкое и не каждому писателю толстых книжек подвластное Терран, у вас это получается, давайте следующую А что там, за углом круглого дома?
wer, нет, я не согласна. Бородинскую панораму может и не стоит сравнивать с обычной картиной... Да скорее всего не стоит! А в литературе все же несколько иначе. Рассказ - это маленькая жизнь, даже если там описан всего час чьей-то жизни. Экспозиция, завязка, кульминация, развязка, финал... И все это на нескольких страничках. Писать кратко и уметь сказать многое сложнее. Это мое личное мнение... Слова не имеют смысла, если они не родились из долгого пути под звёздами. Антуан де Сент-Экзюпери.
Moor-moor, "правильно передать", т.е. передать именно авторский замысел, вообще невозможно. Альфа и Moor-moor, рассказ - это действительно маленькая жизнь. Для романа требуется бОльшая работа, хотя бы с материалом, а отсюда и бОльшая сложность. А рассказ... Заинтересовать и удержать интерес читателя маленькой историей (всего час чьей-то жизни) проще. В человевечке всё должно быть прекрасненько. И душенка, и одежонка, и тельце, и мыслишки. Дарю СЛОНОВ!! :))
Слудующая так следующая пожалуй, дам вам отдохнуть от смысловых зарисовок и выложим нечто без смысла. Если честно - даже я не могу найти в ней хоть крупицу смысловой нагрузки) Второй факт - с этой зарисовкой связана довольно интересная история... Написанна она была в середине декабря. Тогда в Москве стояло довольно удивительное тепло, вплоть до того, что в Ботаническом саду распускались почки на деревьях... И вот мне, как самому отмороженному человеку, захотелось снега. И вот - появилась эту зарисовка, полностью посвященная снегу и зиме. И вот хотите верьте, хотите нет - на следующий день Москву занесло по самые крыши...
Добавлено (20 Июл 2010, 4:58 PM) --------------------------------------------- На краткую секунду беседку, затерянную в глубине парка, озарил мягкий синий свет, обволакивающий своим ровным, согревающим свечением. Когда свет исчезает, в беседке, развалившись на столе, сидит хрупкий человек с торчащими дыбом русыми волосами, зелеными глазами и одетый во что-то кожаное. Человек меланхолично задирает голову, уставившись на потолок беседки и под его взглядом в нем появляется дыра размером в пару метров. Учитель улыбается звездному небу и теплые звездочки, многих из которых он знал лично, ласково подмигивают человеку, приветствуя под новым небом. - Хочу снег. - тихо шепчет человек небу и прикрывает глаза. Спустя пару мгновений его лицо ощущает ласковые прикосновения снежинок, прохладные и мокрые. - Снег... Крупинки мокрого снега Ласкают кожу мою, И блики звездного света Обнимут душу мою.
Крупинки легкого снега, Летают повсюду опять. И блики звездного света Позовут за собой создавать...
Кружится я буду под небом В танце снежинок опять. Комочки мокрого снега Помогут мне что-то создать. На его ладонях появляется ледяная роза, прозрачная и прекрасная. Человек держит ее в ладонях и роза нежно касается его руки ласковым холодком. - Роза это конечно хорошо... Только мне некому ее подарить. Учитель задумчиво крутит в руках розу, размышляя, что с ней делать, если не дарить. Зачем мне эта красота? Она бездушна и пуста. Подарить ее я был бы рад, Но некому... какой пустяк!
Зачем мне роза, если я Не подарю ее. Она моя. Себя лишь я ее оставлю. Один лишь я про это знаю.
И красота сей розы ледяной Навек останется со мной. Ледяная роза на ладонях превращается в снег. Человек еще некоторое время держит его на ладонях, а потом ссыпает на стол беседки и, откинувшись на спину и заложив за голову руки, продолжает смотреть на звездное небо. Время идет, снег, вызванный человеком, все падает и падает через отверстие в потолке беседки. Время идет и вскоре человек с зелеными глазами превращается в один большой сугроб с маленьким снежным гейзером, вызванным его дыханием. Время идет и ничего не меняется. Снег все так же падает, человек все так же лежит. Холод проникнет под кожу, Мешая любить и дышать. Холодом каждый ведь скован, Влюбленный в слово: "мечтать". Холод сугробами всюду, Сметая в кучу слова. Я уже больше не буду Так же как раньше мечтать. Холод метелями вьюжит, Точку поставить спеша. Люди влюбленные в стужу Живут в одиночестве сна. Вдруг взвывший ветер срывает снежинки, сложившиеся в сугроб на столе беседки, в полет. Через пару мгновений в беседке есть только снег, волшебный и неподвластный теплу, царящему на АВМ. Одинокая беседка в лесу превращается в филиал снежной бури и только едва различимый силуэт человека в кожаной куртке чернеет в ней. Человек счастливо смеется, наслаждаясь буйством стихии. Снежная буря, ветер волком завоет, А луна осветит силуэт. Снежная буря вины не забудет, А значит - лови ты момент!
Снежная буря, снежинки шипами Вонзаются в тело мое. Снежная буря, под небом, над нами Повсюду, везде намело.
Снежная буря, ярость и слезы Поднимут со дна без причин. Снежная буря, холод и грезы Реют над миром моим.
Снежная буря, снежинки как пули Насквозь пробивают меня. Снежная буря, луна не сверкнула На небе, как знак для меня. Вдруг неистовая пляска снежинок прекращается. Крупинки снега замирают в воздухе, превратившись в снежные потоки, зависшие в воздухе. Кажется, будто время остановилось, потому что не двигается и Учитель. Мир застыл на короткое мгновение, растянувшееся в вечность. Но любая вечность имеет свойство когда-нибудь проходить. Прошла и эта, разорванная тихим шорохом падающего на пол снега. Человек с зелеными глазами и вставшими дыбом русыми волосами еще некоторое время стоял в беседке, рассматривая ледяной рисунок на полу, а потом исчез в мягком сиянии синего света...
Добавлено (20 Июл 2010, 5:00 PM) --------------------------------------------- wer, у романа и зарисовки есть одно самое главное отличие, которое, на мой взгляд, все меняет... для романа нужна РАБОТА и это означает, что процесс именно творчества, порыва вдохновения, вскоре угасает... А зарисовка - это творение в чистом виде... Сразу и все, несколькими фразами... Роман написать не проще - роман написать дольше... единственное отличие - на роман тратится больше времени, чем на зарисовку. А вот что сложнее - мне трудно ответить) для меня и то и то - в кайф
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
wer, большая сложность только потому, что времени надо потратить больше? Ерунда... Творчество измеряется не количеством, а качеством. Слова не имеют смысла, если они не родились из долгого пути под звёздами. Антуан де Сент-Экзюпери.
Терран, честно сказать, в этой зарисовке только стихи стоят внимания, видать ты действительно очень хотел снега wer, заинтересовать и удержать интерес читателя сложно как и маленькой историей так толстым романом, не в этом суть. Самое главное чтобы автор в каждом своем творении выкладывался до конца, а все остальное зависит от таланта и желания его огранять А что там, за углом круглого дома?
Альфа Дело в том, что вам, рассказ понравился своей законченность и правильно расставленными акцентами, а мне - своей недосказанностью и правильно расставленными акцентами. +
Quote (Kaverella_De_Vine)
Зарисовка действительна интересна. Лаконична. Не досказана.
Quote (Альфа)
с будоражущей любопытство недосказанностью
Мне кажется, или мы говорим об одном и том же? Нет? Хорошее настроение передается половым путем
Moor-moor, это да...) да там и прозы то, собственно, нет) написано просто так, просто потому, что хотелось да и состояние душевного нестояния в те времена прослеживалось очень четко Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Еще одна зарисовочка... о настроении, в котором все это писалось, не буду даже говорить - все и так видно.) единственное - что-то где-то хромает в первых абзацах)
Теплый июльский ветер ласково касался листьев, создавая буквально из ничего тихую ночную мелодию. Узкий месяц в компании подружек-звезд безмолвно внимал ночной симфонии. Фонари – заменители звезд - маленькими кружками света обозначали улицы – места, где людям позволено было ходить. Сейчас здесь не было никого, что и не удивительно в четыре часа утра. Редкое время, когда припозднившиеся уже спят, а ранние пташки – спят «все еще» … Маленький парк, в котором проходил ночной концерт, был со всех сторон зажат холодными высотками жилых домов, искусственных и бездушных, как и все, что создает человек. Безмолвные черные провалы окон равнодушно и несколько высокомерно взирали на мир, изредка переговариваясь отблесками фонарного света. Человеческий мир спал, утомленный вечной погоней за счастьем, измотанный непрерывной борьбой за место под солнцем и сломленный дневными пораженьями. Спал, набираясь сил для нового дня, нового боя, новой войны. Лишь одно окно, светящееся мягким светом, выбивалось из этой обыденной картины. На балконе, грея тонкие пальцы рядом с чадящей свечой, сидел человек, по странному стечению обстоятельств на спавший в этот поздний (или ранний, это уж как посмотреть) час. Вокруг человека в страшном беспорядке были разбросаны скомканные листы, а рядом со свечкой мигал зеленой лампочкой закрытый ноутбук. - Почему? – прошептал человек, не отрывая глаз от колеблющегося язычка пламени. – Почему… у меня не выходит? Встав на ноги, человек подошел к окну и, открыв его, полной грудью вдохнул свежий ночной воздух, избавившийся на короткое время от выхлопных газов. Мужчина растеряно принялся теребить длинную седую прядку, выбивающуюся из короткой прически. - Неужели… это конец? - Ты и правда так думаешь? – с усмешкой произнесла тень с неясными очертаниями, вдруг появившаяся за спиной человека. - У тебя есть другое мнение? – спросил он без всякого удивления. Он уже давно ничему не удивлялся в этой жизни. - Все только начинается, мой друг… все только начинается. - Тогда почему я… больше не могу писать? Почему слова не складываются, почему… Не, не так. Что я потерял? - Ты просто устал… - с сочувствием произнес голос. – Не правда ли просто? - Очень, - с сарказмом произнес человек и тут же улыбнулся, прося прощения у недовольно замигавших звезд, которым его голос мешал наслаждаться концертом трио – ветра, листьев и ночи. Развернувшись, человек вернулся в дом и улегся прямо на пол, уставившись взглядом в потолок. - Просто живи, - сказала тень. - Жить? – усмехнулся человек. – Взгляни вокруг. Тень замолчала, видимо выполняя поручения человека, а он… он закрыл глаза. Ему не требовалось смотреть, чтобы видеть. Стол, стул, старый черно-белый телевизор и склеенная изолентой антенна. Дребезжащий на всю комнату старый холодильник. Плита, раковина и… пустота. Пространство так и кричало о своей пустоте, даже воздух был пропитан чувством одиночества. Человек усмехнулся, не открывая глаз. - Ты называешь это жизнью? Год за годом, в этой квартире, без денег, работы и даже надежды на что либо… В полном одиночестве, изредка нарушаемом случайными людьми, разбавляющими на мгновение пустоту моего бытия… Это – жизнь? - Любая жизнь – это жизнь, - ответила тень. – Любое бытие лучше, чем небытие. Тебе глупо жаловаться на что либо… Ты сам выбрал свою судьбу, написав первую строчку. - Кто ты? – наконец озаботился банальным вопросом человек, открывая глаза и разглядывая ночного гостя. - Разве есть разница? Человек улыбнулся. «Разве есть разница?» - это его любимый вопрос. Он никогда не видел разницы между придуманным миром и реальным, между тем, что происходит «на самом деле» или в его голове. И никто еще, никогда не смог ему внятно ответить, в чем, собственно, заключается эта самая разница. - Важное замечание… - признал он. – Тогда зачем ты здесь? - То, что ты делаешь – это важно, - ответила тень. – Твоя жизнь – не бесполезна. Это все, что я хотела сказать. - Тогда – уходи. - Как скажешь… На человека обрушилось ощущение вернувшейся пустоты, ранее заглушаемой ночной гостьей. Пустота – его самый верный спутник в жизни. Одиночество – его самый надежный друг. «Разве есть разница?..» Вернувшись на балкон, человек задумчиво посмотрел вниз. «Разве есть разница?..» Щелкнув зажигалкой, он поджег исписанный лист. «Разве есть разница?» Вслед за выброшенным в окно листом полетел ноутбук, унося с собой недописанное стихотворение. «Разве есть разница?» Из ящика на кухне был извлечен газовый пистолет и приставлен к виску. «Разве есть разница?»
Ночная симфония подошла к концу. Ветер, устав от концерта, отправился на покой, уводя с собой темнокожую красавицу-ночь. Вслед за ветром домой засобирались звезды. Последним исчез месяц, дождавшись, когда из-за горизонта выглянет его сестра-солнце. Начинался новый день. Людская армия просыпалась, чтобы вступить в новый бой за призрачное счастье. Правда, в армии не хватало одного бойца, но… Разве есть разница?
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Arura25, спасибо большое мне тоже очень нравится этот персонаж, пускай он и получился самым темным из всех... Он был придуман еще довольно давно, прошлой осенью, а потом был засунут так глубоко в глубины памяти, что я даже не сразу вспомнил все перепитии его истории... в свое время я даже про него книгу собирался писать Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
третий человек, который мне это говорит...) действительно что ли взятся? с другой стороны - страниц через сорок мне просто надоест... Следующая - написана на 9ое мая... Но ни в коем случае не посвящается этому празднику - как-то сасем не о том получилась)
Я стал свободным от чужих команд, Война осталась в прошлом, Сгинула в туман. Здесь от холёных лиц меня тошнит! Я вспоминаю мёртвых, И душа кричит. Солнце в глаза, как там, среди камней, Я никому не нужен, тень среди людей. Молча беру винтовку, Каждый - враг, Я не терял рассудка, Ненависть - мой флаг. Флаг! (Маргарита Пушкина)
Ночная тишина небольшого леса близ немецкого городка Вернойхен нарушается только надсадным дыханием бегущей женщины. Кроме дыхания она производит еще множество посторонних шумов, обычных при долгом, на пределе сил и возможностей, беге. А еще она распространяет запах страха. Даже не страха – первобытного ужаса, всегда испытываемого жертвой перед безжалостным хищником. А чуть позади за женщиной бежал огромный черный с седыми волосками волк. Его мощное, сильное тело неслышно стелилось над землей, проносясь мимо деревьев и спящих животных, чья кровь его вовсе не интересовала… Наконец, женщина выбилась из сил и как подкошенная упала на землю. Сил бежать и бороться за свою жизнь больше не было. Пусть делает, что хочет… Волк, в два прыжка настигнув жертву, вытягивается в прыжке, обнажая кинжальной длины клыки. Слышится хруст, затем – длинный, протяжный и полный темной радости вой на равнодушную луну в черном с белыми крапинками небе. - Война закончилась, Рустам… - с сочувствием произносит за спиной волка человеческий голос. – Война закончилась. Волк не ответил, продолжая свое кровавое пиршество. Голос терпеливо ждал, когда зверь насытится и, когда волк, сыто порыкивая, повернул в его направлении окровавленную морду, твердо повторил: - Война закончилась. Волк не ответил, но его пылающие глаза могли говорить только одно: «Война не закончится никогда.» - Но она закончена. Мы победили. И вновь волк не ответил. Вместо этого он вновь растянулся в прыжке, стремясь скрыться от обладателя голоса и найти следующую жертву. Однако, по всей видимости, у голоса были свои планы на сегодняшнюю ночь. На беглеца упала сияющая серебром сеть и через некоторое время в ней оказался уже не огромный черный зверь, а человек с характерным татарским лицом, сейчас, правда, чем-то смахивающим на волчью морду. Что поделать, оборотень слишком долгое время провел в своей звериной ипостаси… - Рустам, хватит крови, - тихо сказал голос, когда превращение завершилось. – Ее и так было слишком много… - Отпусти меня, Эльдар, - с рычащими нотками в голосе ответил оборотень. - Чтобы ты опять сбежал? - Я не сбегу. Даю тебе слово. Эльдар вздохнул и сеть, вспыхнув напоследок поярче, рассыпалась невесомой пылью. Рустам встает и, с непривычки покачиваясь, делает шаг в его сторону. - Одежду то хоть принес? - Да, конечно, брат, - на землю перед Рустамом падает сверток. – Одевайся, поговорим. Когда Рустам вновь стал походить на человека (то есть исчезли волчьи черты лица и появилась одежда), голос наконец явил себя из тьмы, оказавшись высоким черноволосым человеком очень похожим на Рустама. - Война закончилась. Вот уже второй год, как наши войска заняли Берлин и положили конец фашисткой дряни, - тихо проговорил Эльдар. – Война закончилась. И эта женщина вовсе не виновата в ней. Его собеседник промолчал, продолжая разглядывать брата. Тот же, видя, что его слова не оказывают никакого воздействия, подошел практически вплотную и крепко сжал плечи Рустама, одновременно заглядывая в глаза и в который раз повторяя: - Война закончилась. И ты сам прекрасно понимаешь, что никто долго не будет закрывать глаза на твои проделки. Рано или поздно тебя уничтожат, брат. Давай вернемся домой… Там как раз сейчас цветут яблони… - Ты забыл, брат? – хриплым голосом ответил Рустам. – Забыл, что эти твари сотворили? Сколько крови на руках каждого из них, хотя бы просто потому, что он не мешал? - Не тебе судить тех, кто не мешал. Не тебе… Достаточно хотя бы того, что сами они никого не убили. Рустам насмешливо фыркнул. Некоторое время они просто смотрели друг друга в глаза и наконец Эльдар не выдержал. - Я не хочу терять тебя, брат, - с болью в голосе произнес он. – Сказать по правде, терпение Сталина уже исчерпалось и меня послали тебя убить. Я не хочу! Поэтому, прошу, пойдем со мной… хватит крови… - в глазах Эльдара светилась самая настоящая мольба. И была она такой силы, что Рустам в кои-то веки заколебался. На мгновение. Он долго молчал, отвернувшись и задумчиво смотря на луну. - Хорошо, брат, - наконец прошептал он. – Хорошо… пусть будет так, - обернувшись, оборотень крепко прижал Эльдара к себе. - Рустам… - тихо сказал Эльдар, прикрывая глаза, чтобы не дать проклятой слезинке выдать свои чувства. Вытащить из обоймы на поясе брата пистолет и нажать на курок было секундным делом. Некоторое время оборотень еще стоял над бездыханным телом, а потом припал к земле, изгибаясь в метаморфозе. Спустя пару мгновений по лесу вновь несся сильный, беспощадный, кровожадный и уверенный в своей правоте волк. «Война не закончится никогда.»
В глубине парка, в самой глухой и неисследованной студентами части, раздается звон колокольчиков. Существо, обладающее чутким слухом, могло бы еще расслышать легкий шорох шагов, издаваемых маленькой, хрупкой фигуркой, неслышно, почти не касаясь оставшеся с прошлого года листвы, скользящей по дорожке. Колокольчики же были привязаны к огромной косе, невесомой пушинкой лежащей у девушки на плече. "Чем дольше я иду по своей дороге, тем более одинокой я себя чувствую." - думала Сената. - "Как будто мой путь уводит меня все дальше и дальше в сторону от всего остального мира, от людей, живущих в нем, любящих в нем, умирающих в нем..." - Почему ты выбрал именно это место, чтобы спрятаться, Мел? - тихо сказала она, оказавшись за спиной высокой фигуры в плаще. - Почему именно в этом мире? Человек не ответил. Он вздрогнул и с тихим вскриком прижался к дереву, не в силах перебороть тот ужас, что внушала ему маленькая фигурка с огромной косой наперевес. Сената вздохнула. "Все дальше и дальше... я уже не верю в совпадения, как подавляющее большинство так называемых "обычных" людей. Я уже вовсе не человек, не эльф, не дракон или еще кто-то из бесчисленного числа рас, населяющих Упорядоченное. Моя дорога увела меня так далеко, что я уже не знаю, кто я и можно ли вернуться назад..." Огромная коса взметнулась над головой девушки и, застыв на мгновение в высшей точке замаха, со свистом опустилась, рассекая черную душу фигуры в плаще и лишая его даже самой надежды на посмертие. "Чем дольше я иду, тем меньше вокруг меня людей, которые меня понимают. Чем дольше я иду, тем меньше я понимаю тех, кто идет другими путями... Все мы начинаем в одной точке, но все идем в разных направлениях. И встретимся все мы тоже в одной точке. И точка эта - небытие." - Прощай маг, так хотевший стать богом. Прощай человек, ушедший по своей дороге так далеко, что забыл о всех границах и ориентирах. Прощай и... прости. Сената вновь закинула косу себе на плечо и, никуда не спеша, двинулась в обратный путь, позвякивая колокольчиками. "Когда я была ребенком, меня окружало столько существ, которых я, пусть и интуитивно, но понимала. Вокруг меня были братья, сестры, мать, отец и все остальные члены нашего бедного, запутавшегося в межродственных браках клана. Когда я стала старше и уже шла по своему, и только по своему пути, вокруг меня были только враги. Их я тоже понимала, но это было совсем по другому... Когда в наш мир пришел ОН, я осталась одна. Рядом не было никого, кто мог бы понять, ЧТО и ЗАЧЕМ я делаю. Когда я умирала, я тоже была одна. Наблюдая, как целая толпа могущественных сущностей дерется за мою жизнь, я понимала, что ушла уже так далеко, что дороги назад я уже не отыщу... Когда я стала тем, кем я являюсь сейчас, рядом со мной оказались люди, равные мне по рангу, но идущие другими путями. Анри носится со своими учениками, которые впоследствии станут его верными последователями и начнут менять миры; я - мотаюсь по всем мирам и измерениям, отыскивая и пресекая судьбы тех, кто переступил черту, определенную мной же; Найтария... Найтария просто живет, согревая своим удивительным внутренним светом всех нас, мерзнущих в одиночестве собственной дороги. Чем дальше я иду, тем более одинокой я себя чувстувую... У всех из нас свой путь. Иногда эти пути пересекаются и мы какое-то время идем бок о бок. Потом эти пути расходятся и мы снова остаемся одни." Сената остановилась. Что-то рвалось у нее из груди наружу. Что-то, о самом существовании которого она давным давно позабыла... Я иду по свой дороге. И шаги никто не услышит. Про меня позабыли Боги Затаились они, словно мыши.
Я иду по своей дороге. И путь без конца и края. Я, наверное, слишком строга, И, наверное, слишком злая.
Я иду по своей дороге, Прижимая ладони к сердцу. Путь, наверное, слишком долгий, Раз уж я позабыла веру.
Я иду по своей дороге. Путь зовет в бесконечность снова. Мне б ответ подсказали Боги! Но боятся меня, словно воры.
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Альфа, знаешь.. я сначала решил, что за твоим мнением написать роман легче... ничего нет, ну, кроме таких фраз как "Краткость - сестра таланта" и "Я пишу длинно, потому что у меня нет времени написать коротко" Но! Сегодня попалась мне цитата:
- Убей его. Или сам умри на месте. Твой выбор. Ошарашенно глядя на Скилои, выражение лица которой оставалось невозмутимым, Сарган взял кинжал и посмотрел на Цорпада. - Если ты шпион из империи, то у тебя не будет угрызений совести при убийстве этой развалины. Или?… - поинтересовался Цорпад с наигранным удивлением. - Нет, господин, - ответил дириец и подошел к изуродованному влахаку, который в отчаянии полз на четвереньках по холодному полу. Голова Октеиу дергалась то влево, то вправо, словно он хотел разглядеть своего убийцу пустыми глазницами, но Сарган уже стал на колени перед ним, и перевязанная нога отозвалась сильной болью. «Или ты, или я, друг», - подумал Сарган и вонзил беззащитному кинжал в горло. Длинный тонкий клинок предательски легко скользнул сквозь кожу и плоть и прошел по грудной клетке, где и вонзился в сердце.
Так вот, если роман в основном состоит из таких цитат, то в таком случае ты права. З.Ы. Терран, извиняй, что в твоей теме об этом написал, и да.. "А вот что сложнее - мне трудно ответить)..." Не трудись!! Ты уже ответил,что для тебя сложнее В человевечке всё должно быть прекрасненько. И душенка, и одежонка, и тельце, и мыслишки. Дарю СЛОНОВ!! :))
wer, теряется интерес - это не значит сложнее... Я бы сказал так: это намного скучнее - растягивать на полтысячи страниц то, что я могу сказать на одной. А сейчас - свежая, ночная... не отредактированная ни фига...
Мягкий, прохладный морской бриз ласково перебирал золотые волосы юной девушки, которая, непринужденно скрестив ноги, с задумчивым и слегка грустным прищуром разглядывала линию горизонта. Раскаленное за день солнце уже опустило треть своего тела в животворную прохладу океана, раскрасив небосвод во все оттенки алого. Девушка полной грудью вдыхала свежий и солоноватый приморский воздух, всем телом ощущая жизнь, кипящую во всем, что ее окружало. Она очень любила этот мир. Любила больше, чем все остальные миры, которые она создала. Именно по этой причине сейчас ее глаза, обычно золотые, сейчас почернели от тоски, переполняющей душу девушки. Все в этом мире было хорошо. Все… только души у него больше не было. Вдруг на плечи девушки опустили руки. Сильные, натруженные мужские руки, перевитые толстыми выпирающими венами и тоненькими ниточками шрамов. - Не грусти, Элетея… Это банально, но все, что имеет начало, имеет и конец. - Я знаю, любимый… я знаю… - одними губами прошептала девушка, закрывая глаза, чтобы не дать пролиться слезами. – Но, когда этот мир только появлялся из ничего, я верила, что это чудо будет жить вечно. Что здесь всегда будут смеяться и играть в догонялки дети, а взрослые – любить этих детей. Что этот мир будет жить вечно и вечно радовать нас своей жизнью, такой волшебной и сказочной… Руки сжались чуть сильнее, пытаясь передать девушке часть своей силы. Элетея грустно улыбнулась, не открывая глаз. Ей ли не знать, что любимый и сам страдал из-за гибели самого светлого из всех миров… - Мы должны сходить к Первым, - наконец прошептала она, без опаски откидываясь назад, чтобы взглянуть в любимые глаза. - Они не помогут… - глухо произнес мужчина, отводя глаза, будто стыдясь за своих дальних родственников. - Они создали этот мир. Кто, кроме них, может его спасти? - Глупая… Они создали оболочку… А умирает – душа. Тело может существовать без души бесконечно долго, а, значит, происходящее не их забота… - Но… - начала было девушка, но тут же осеклась. Брат был прав… Первые справились со своей задачей идеально, это они, Вторые, облажались. Это они не смогли вложить в душу мира достаточно жизненной силы. – Неужели… Это конец? - Вполне возможно, что нет… - честно ответил мужчина, все так же смотря в сторону. – Возможно, придут другие и вложат в этот мир другую душу. Вот только тогда этот мир будет уже не нашим… Мы и сейчас чужие здесь, ты же чувствуешь… Воцарилось молчание. Двое, мужчина в преклонных летах и юная девушка, молча смотрели друг на друга, пытаясь найти и находя поддержку, тепло и понимание. - И все же я схожу к ним, - решительно сказала Элетея, поднимаясь на ноги. – От моей попытки хуже не станет, но, возможно, я смогу уговорить их помочь. - Это твой выбор, любимая… - прошептал мужчина, отступая в тень. - В случае чего – ты знаешь, где меня искать…
Северный склон Кальдиора, самого высокого пика хребта Кариджава, испокон веков был заповедным местом. Местные жители, сидя у теплого вечернего костра, с опаской рассказывали истории, что там живут существа, которые жили здесь еще тогда, когда не существовало даже самого мира. Ни один, даже самый отмороженный искатель приключений не смел пересекать никем не отмеченной, но всеми ощущаемой границы, даже несмотря на то, что только самый ленивый не травил байки о несметных сокровищах этого места. Впрочем, было это очень, очень давно. В те времена, когда у этого мира еще была душа, а, значит, и обитатели. Элетея, одетая все в то же тонкое льняное платье, бестрепетно ступала босыми ногами по снегу, ярким зелено-золотым пятном выделяясь на белоснежном одеянии гор. По традиции весь путь от подножия до вершины следовало проделать пешком, дабы уважить создателей мира. Рисковать обидеть единственных потенциальных спасителей девушка не рискнула, поэтому вот уже второй день она рвала свое платье на этих крутых склонах. Наконец ноги Второй ступили на мягкую зеленую траву, вечно зеленеющую на Вершине Мира. Еще спустя пару мгновений ее глаза нашарили три бесплотные тени, равнодушно рассматривающих Элетею. - Приветствую вас, Первые, - преклонила девушка колено, склонив голову. – Первый из Первых, я, Элетея, Вторая, пришла, чтобы просить вас о помощи. Центральная тень некоторое время молчала, словно обдумывая ее слова, а потом равнодушно ответила: - У меня есть дела поважнее. Обращайся к Третьей из Первых. Девушка едва удержалась, чтобы не заскрипеть зубами от злости, но все же взяла себя в руки и поклонилась уже вторично, теперь – левой тени. - Приветствую вас, Третья из… - Мне все равно, - тень даже не дала ей договорить. Элетея, уже в полном отчаянии, перевела взгляд на третью размытую фигуру. - У меня много дел… Когда я разберусь с ними – я помогу душе этого мира выжить. На сей раз девушка не стала даже пытаться сдерживать себя. Она просто расплакалась. Утирая слезы, девушка дрожащим голосом прошетала: - Глупцы… Душа этого мира УЖЕ умерла… Я просила вас помочь мне воскресить ее… Тени не ответили. Они словно забыли о ее существовании, как забыли о том, что создали этот мир. Что, как творцы, они несут ответственность за этот мир. Элетея стояла на коленях перед Первыми, покорно опустив голову и плакала. Она плакала, по детски размазывая слезы рукой, исцарапанной за время долгого подъема. Она оплакивала мир. Она оплакивала время, которое она могла бы провести здесь. Она оплакивала людей, которые могли бы быть счастливы в этом мире. Она оплакивала мир, который был и ее творением тоже, которое она не смогла спасти…
Элетея потеряла счет дням, месяцам и годам. Бессмысленно глядя в небеса, девушка лежала на зеленой траве вершины Кальдиора и смотрела в небо, уподобившись трем теням Первых. - Вставай, Элетея… - наконец вырвал ее из духовной комы глубокий мужской голос. – Вставай, любимая… Из этого мира пора уходить. - Иннуе? - Тело долго не живет без души… - печально произнес мужчина. – Этот мир скоро погибнет. А нам пора уходить. - Куда? И… зачем? - Чтобы жить, Элетея… чтобы жить. Если однажды твой мир рухнул – это значит, что теперь ты сможешь построить новый. Девушка покорно вложила узкую ладошку в мускулистую ладонь любимого. Сейчас – она просто шла за ним, загипнотизированная его волей к борьбе и жизни. Куда – неважно. Зачем? Чтобы жить. Чтобы жить…
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Мда... Терри, точнее не скажешь. Ты как всегда сумел не только понять, но и рассказать об этом. Аллилуйя... Слова не имеют смысла, если они не родились из долгого пути под звёздами. Антуан де Сент-Экзюпери.
Борис Пастернак однажды сказал: "Зачем писать плохие стихи, если можно писать хорошие". Ну, а если писать хорошие не можете, то лучше не пишите вообще. Да и зачем оно вам? У вас изумительная проза: умная, емкая, красочная, завораживающая лаконичностью, увлекающая феерией эмоций и образов. Не портьте ее своими стихами.
Я тут немного ошибок повыловила. Не в обиду, просто жалко, когда в таких замечательных миниатюрах блохи скачут. ***
Quote (Терран)
и они спустят его унитаз точно так же,
в унитаз
Quote (Терран)
И я, пожалуй за все годы нашей дружбы, сказал тебе правду о себе.
"впервые, за все годы", наверное
Вопрос цены
Quote (Терран)
подгоняемые сначала страхом преследователей,
страхом перед преследователями
*** (последняя)
Quote (Терран)
Именно по этой причине сейчас ее глаза, обычно золотые, сейчас
два "сейчас" в одном предложэении Вот как ползу, так и отражаю!
"Нам не дано предугадать, Как наше слово отзовется,- И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать".
"Они пилили гири. Носы их были перепачканы чугунной пылью. Рядом с Паниковским лежала на траве манишка. Он ее снял: она мешала работать. Под гирями предусмотрительный нарушитель конвенции разостлал газетный лист, дабы ни одна пылинка драгоценного металла не пропала зря. Молочные братья изредка важно переглядывались и принимались пилить с новой силой. В утренней тишине слышались только посвистывание сусликов и скрежетание нагревшихся ножовок. – Что такое! – сказал вдруг Балаганов, переставая работать. – Три часа уже пилю, а оно все еще не золотое. Паниковский не ответил. Он уже все понял и последние полчаса водил ножовкой только для виду. – Ну-с, попилим еще! - бодро сказал рыжеволосый Шура. – Конечно, надо пилить, - заметил Паниковский, стараясь оттянуть страшный час расплаты."
"Легко обидеть критикой поэта, когда сам не писал стихов, когда в душе не находил ответа, когда не рифмовал сам слов.
Уж если критикуешь, будь любезен, не говорить про то, что это бред, и что талант поэта бесполезен. Ведь ты в его душе оставишь след."
Слова не имеют смысла, если они не родились из долгого пути под звёздами. Антуан де Сент-Экзюпери.
Как возмутителен попавший в прозу стих! Он вроде камешка в сандалии у бога… Но может, будем мы добрей немного – Творцам оставим честный выбор их?
Наш оскорбить легко и вкус и взгляд Несочтаемостью, что сродни угрозе. Они на мир не так как мы глядят, И чувствуют острей, в стихах и в прозе.
Здесь спорить не о чем. Поэты, шаг вперед! Кто от людей и строк не ждет пощады! А впрочем, каждому – свои награды. Cтихи – для тех, кто в них себя найдет.
Lita, в Вашей прозе как раз стихи всегда уместны, но и поэзии у Вас совершенно другого уровня))) и факт остается фактом - все должно идти по воле автора. Однако, что думали, то и высказали. Стоит, пожалуй, еще выслушать самого Террана - что он думает по поводу наших замечаний?
А впрочем, каждому – свои награды. Cтихи – для тех, кто в них себя найдет.
Lita, у нас тут прозаик такой талантливый образовался! Зачем ему себя еще где-то искать?! Вот так уйдет искать, и сам потеряется. Обидно же! Вот как ползу, так и отражаю!
Терран, Написанно, потрясающе!!!! Очень редко встретишь талантливых, молодых людей, с очень тонким пониманием МИРОВОЗДАНИЯ !!! Такое впечатление, что в столь юнном теле живёт ДУША человека, прожившего не одну жизнь. Понравилось очень гармоничное сочетание Ваших стихов и прозы! Желаю УСПЕХОВ, ПОНИМАНИЯ и УДАЧИ в Вашем творчестве!!!
kagami, Меламори, то, что у меня в стихах сбоят ритм, рифма и прочее - я прекрасно знаю)) и что они, вполне возможно, не слишком сочетаются - тоже) Тут есть другой аспект, который аннигилирует все доводы разума - мне нравится писать стихи) вот нравится и все!) а раз нравится - буду писать) и вообще... мои стихи именно такого качества, потому что я над ними не работаю... Все мои стихи пишутся за 10-40 минут, в зависимости от объема и после этого - не редактируются по одной простой причине - мне не нравится процесс, когда творчество превращается в работу) сразу скучно становится... Та же ситуация, между прочим, и со всеми зарисовками... от часа до двух на каждую)
Quote (kagami)
Зачем ему себя еще где-то искать?!
если нигде не искать - нигде и не найдешь... И, в заключение... спасибо за прочтение! Stephia, Moor-moor, спасибо большое очччень приятно) З.Ы. Прошу прощения за долгое отсутствие... есть такие нехорошие понятия - работа, гости, перестановка виндовз и криво вставшая винда... ЗЗ.Ы. В честь моего возращения - еще одна зарисовка, годичной давности) кстати - тоже со стихами Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Молодой Айнсберг стоял на мосту. Этот мост соединял обычный, будничный мир с цитаделью Айнсбергов – резиденции Дома Воздуха. Последнего Дома, оставшегося на Земле. Последнего дома, еще как-то сдерживающего безумие человечества, не дававшего ему уничтожить себя и все окружающее. Когда-то Домов было четыре: Дом Воздуха, Дом Огня, Дом Земли и Дом воды. Но это было давно… Теперь миром единолично правит семья Айнсбергов, к которой и имел несчастье принадлежать Конрад. Конрад задумчиво рассматривал с моста родовой замок, тающий в предрассветном тумане. Средневековый замок, новейшие компы в каждой комнате, электрический свет и летающие на крыльях маги воздуха, магия, пропитывающая каждый камень – картина, достойная пера любого фантаста. Вот все это Конрад имел честь и радость наблюдать всю свою жизнь. Все восемнадцать лет своей жизни Конрад провел в замке Айнсбергов. Все восемнадцать над ним трудились лучшие учителя в мире, ухаживали лучшие няньки… Все самое лучшее… Его тошнило от этого. Ему хотелось жить в нищете, выгрызать зубами каждую крошку хлеба, в общем – завоевывать все самому. Разумом он понимал, что эти желания – полный бред, что он должен быть счастлив, что у него есть все… вот только кроме разума у него было еще и душа. И сейчас у него был реальный шанс все изменить, а он… он стоял на мосту и смотрел на утренний замок. В душе была пустота. Другой бы на его месте плакал, метался бы из стороны в сторону, бился головой об стену… а он просто стоял на мосту, в легкой задумчивости рассматривая родовой замок. «Да… так все изосрать за две недели мог только я, - лениво текли отрешенные мысли в его голове. – Насмерть разосраться с друзьями из-за девушки, в которую влюблен до судорог, затем через пару дней – с девушкой из-за друзей, без которых ты не мыслишь своей жизни… Затем – с отцом, о котором и говорить нечего, из-за того и другого… И самое обидное, что я ни о чем не жалею… я просто не мог поступить иначе… И теперь дорога домой мне заказана.» Конрад стоял на мосту. Перед ним простиралась его прошлая жизнь, полная радостей, смеха и счастья. Из крайней правой башни замка из окна выбросилась фигурка человека. «Ромуальд… - подумал Конрад. – Утренний пролет по замку…». Ему так хотелось расправить крылья и полететь рядом, смеясь, соревнуясь в скорости и выделывая невероятные кульбиты… Конрад Айнсберг, наследник главы клана, с сегодняшней ночи – изгой Дома Воздуха остался стоять на мосту, черной завистью завидуя бывшему другу. На берегу Цитадели, рассыпая во все стороны синие искры, открылся портал. Из него выпал мальчик лет двенадцати от роду и ошалело посмотрел по сторонам. Увидев Конрада, робко подошел к нему. - Вы, мой встречающий? – спросил мальчик. - Нет, - отстраненно ответил Конрад и кинул взгляд на Ромуальда. – Твой встречающий будет примерно через полчаса. Тут Конрад заметил, что мальчик его не слушает. Он покосился на него и невесело усмехнулся – новенький с открытым ртом пялился на картину, открывавшуюся с моста. – Как тебя зовут? – спросил его Конрад. - Антон Харламов… - робко ответил мальчик. - Забудь. – Улыбнулся ему Конрад и вновь отвернулся от новенького, вперив взгляд в замок. – С этого момента и до самой смерти твоя фамилия – Айнсберг. - Ошибаешься. – Прозвучал за спиной совсем другой голос. – Моя фамилия – Скайфайр. С рождения и до самой смерти. «Скайфайр!!!» - оторопел Конрад. Ветер рванул его волосы, собираясь в атакующее заклинание, огромные синие крылья хлопнули за спиной, подбрасывая его тело в воздух но… но больше молодой Айнсберг ничего сделать не успел. Огненная сеть плотно обхватила его и вгрызлась в плоть, оставляя длинные ожоги, небольшой язык пламени залетел в рот и вместо крика вырвался только полный боли хрип. Дальше в голове Конрада все поплыло и сознание скользнуло в спасительную тьму, готовую подарить покой любому.
- Ну что, поганый ветровик, больно? Конрад промолчал. Огненная змея, окутанная дымом горящей плоти, медленно ползла по его телу. Чего стоило молодому Айнсбергу не кричать, не корчится и не плакать, знал один лишь Бог. - Больно? – бесновался Скайфайр. – А знаешь, как мне было больно, когда вы, ВЫ(!!!) наши союзники, Дом Воздуха, разрывали своим ветром на куски моих детей??? Не знаешь? Тогда – жри! Жри эту боль и знай – она ничто по сравнению с моей! Конрад упрямо молчал. Во рту плавали крошки им же самим раздавленных зубов, в глазах – пятна, в сознании – боль. Он едва различал голос его мучителя и держался за этот голос, как за последний маяк реальности в океане боли. Шел третий день его заключения и до безумия оставалось рукой подать. Силы кончились, разум сдался, тело просило умереть, воля давно сломалась… Осталось одно упрямство. Каменное, железобетонное упрямство, которым он так славился. Скайфайр, так и не назвавший своего имени, уродовал его тело, потом исцелял, потом вновь уродовал… и так до бесконечности. Конрад давно махнул на мечты о спасении, не строил планов на освобождение… даже не мечтал о прекращении боли. Его целью, смыслом существования стало желание продержаться как можно дольше. Как можно дольше сопротивляться, как можно дольше бороться… Змея сжала свои объятья еще туже. Между ее кольцами стали видны белые кости. Скайфайр прекращает муку и прикладывает к его телу амулет. Раны мгновенно зарастают. Змея вновь принимается за дело. Пятый день. Сегодня Конрад первый раз застонал. Шестой день. Первый крик. Вечер шестого дня. Первые слезы. Седьмой день. Упрямство похоже на древний замок, тысячелетиями сражавшийся с ветрами и дождем, от которого осталась одна полуразвалившаяся башенка да пара камней, до половины вплавленных в землю. Сознание вообще спряталось в раковину безумия и обратно вылезать отказывалось напрочь. Голос Скайфайра, за который держался Конрад, вдруг примолк. Во вселенную одного голоса ворвался целый сонм других, смутно знакомых голосов. Затем все заслонили рев пламени и яростный свист ветра. А потом была боль и пустота в груди. «Это конец» - проговорило сознание, решившее в последний раз вырваться из паутины безумия…
Готфрид остановившимися глазами смотрел на тело своего сына. Конрад бессильно лежал на полу, полностью голый, весь покрытый следами ожогов в несколько слоев. Исключением стало только лицо. В груди зияла огромная дыра, рядом с практически умершим телом замирало вырванное сердце. Глава Дома Воздуха перевел глаза на виновника смерти его сына. Уже мертвого, к сожалению. Вспышка ярости и ветер рвет тело на куски, разбрызгивая повсюду кровь, а Готфрид поворачивается к сыну. Времени думать нет. Сына надо спасать любым способом. Он переводит взгляд на одного из воинов, пришедших с ним: - Снимай кольчугу. Быстро! Пока воин снимает броню, наклоняется и берет в руки сердце Конрада, другой рукой снимает с себя ожерелье. Сделай так, исполни волю, Сердце вплавь в холодный камень. Сделай так, скрепи же кровью, Договор подпишет ангел. Вот душа моя – возьми, Я готов платить за дело. Умершего – воскреси, Я прошу тебя, о небо!.. Короткая вспышка озаряет темный дом. Через мгновение в руках Готфрида осталось только ожерелье. Из ран груди Конрада полилась кровь, а Готфрид ощутил безразличие. Небеса забрали его душу. «Надо заканчивать… - отрешенно подумал он, руководствуясь уже разумом. - Ничто не должно пропадать зря.» Воин, повинуясь жесту Готфрида, быстро натягивает кольчугу на бесчувственного Конрада. Готфрид читает второе заклинание: Жизнь моя, отдайся ветру! Жизнь моя, даруй же жизнь! Пепел возвратится к пеплу, И смерть моя рождает жизнь! Отдаю я все до капли, Боже, я иду к тебе! Пусть рвут душу в клочья сабли! Пусть! В раю взлечу я на крыле! Кольчуга вросла в тело Конрада, заменяя собой кожу. Раны закрылись, запечатанные кольчугой, однако сам юноша остался без сознанья. Готфрид собирает все силы и вкладывает в ожерелье последнее заклятье. Его сможет увидеть только сын. Глава Дома Воздуха падает в заботливые руки воинов. Перед смертью он успевает сказать только: - Он – истинный Айнсберг. Истинный Ветер. Я, глава Дома Воздуха, принимаю его обратно в Дом. И никто, никогда не обжалует это решение. Он умер. Он умер, а Конрад так и не пришел в себя. Воины, едва сдерживая слезы, поднимают изуродованное тело и исчезают в синеве портала.
Айнсберг стоял на мосту. Этот мост соединял обычный, будничный мир с Цитаделью Айнсбергов, Домом Воздуха, последним оплотом магии в этом мире. Кольчуга плотно обхватывала плечи, заменив кожу. Ожерелье было надежно запрятано в дебрях волшебного рюкзака. На душе вновь, как и год назад, было пусто. Конрад очнулся только два дня назад. Чуть меньше года он лежал в коме – разум отказывался возвращаться в этот мир. «Лучше бы я сдох тогда… - думал он. – Тогда папа…». Конрад очнулся два дня назад, однако уже понял, сколь многое изменилось дома. После смерти отца власть прибрала к рукам его сестра, тетя Конрада. Женщина, безусловно, умная, беззаветно любившая своего брата… и презирающая всех остальных. А своего племянника вообще ненавидела лютой ненавистью. Конрада многие ненавидели. То, что случилось год назад… Ссоры с друзьями, объявление его изгоем, затем – похищение, смерть главы дома, которого любили и уважали поголовно все, сделали свое черное дело. Он вновь стал чужим в своем доме. Чужим, когда казалось, что все его злоключения окончены, пусть и такой страшной ценой. Мечты, мечты… Даже воины, бывшие очевидцами событий, винили во всем Конрада… Что и говорить, во многом они были правы. «Я виновен, – в этом у Айнсберга сомнений не возникало. – Моя вина неискупима. Кто еще может «похвастаться», что виновен в смерти отца и в том, КТО разваливает то, что построил его отец?.. немногие, их немногие!» Конрад был беспощаден к себе. По его мнению, принятому еще в детстве, прощения и понимания был достоин любой, кроме него самого. Вдобавок лекарь с презрением в голосе сообщил ему, что способности к магии Конрад потерял и восстановятся они не скоро... Кроме того, каким-то образом он умудрился перехватить у Скайфайра его огненные способности, но они тоже не действовали... Он смотрел на замок, вновь тающий в зыбком тумане, не моргая, потому что, едва он закрывал глаза, перед внутренним взором представала одна и та же сцена: Отец, такой родной, в домашнем уютном халатике сидит в кресле, пододвинутом вплотную к горящему жарким пламенем камину. Конрад сидит рядом, в том же кресле. Готфрид тихо говорит, медленно роняя слова: - Сынок… Конрад. Я хочу, чтобы ты знал – я ни о чем не жалею. Я сделал свой выбор и заплатил за него. Вернуть назад ничего нельзя. Я знаю, многие будут ненавидеть тебя за мой выбор. Я знаю, что ты бы предпочел умереть, нежели жить, зная, что твое существованье – моя смерть. Я знаю. Он внимательно смотрит на сына своими небесно-голубыми глазами, заглядывая на самые донышки души, проникая в самые отдаленные и давно забытые закоулки разума. Потом взвешивает ожерелье в руке и протягивает Конраду. - Отдай его той, что будет хранить его вечно. Отдай его той, кому веришь больше, чем себе. Отдай его той, которую ты полюбишь. Отдай и не ошибись. Выбрав раз, второго шанса не будет...". Картина меняется. Отец показывает ему, как все произошло. Показывает, как они обнаружили его пропажу. Как он поднял всю Цитадель на поиски. Как не спал ночами, мотаясь телепортами по всему миру. Показывает, как убивал Скайфайра. Показывает все. И исчезает. Айнсберг, не моргая, смотрит на замок. «Я здесь чужой.» - шепчет он. Затем тихо начинает шептать приходящие в голову слова: Что ловить мне в мире этом? Сердца нет, все тело – раны. Быть здесь магом иль поэтом – Все одно. Нет смысла падать. Потерялся смысл жить, Растворился где-то в боли. Я хочу лишь жизнь допить. Всю, до дна! Чего же боле? Я больше не умею плакать, Не желаю слушать ложь! Отпусти! Сто грамм накапай, И пускай начнется дождь!.. Отпусти меня на волю, Вольный ветер, дуй в лицо! Может, я хоть что-то стою! Может быть... Мне все равно! Я хочу уйти отсюда, Раствориться в небесах. Пусть терзает землю вьюга! Я уйду… весь мир – в глазах. Все миры передо мною. Я уйду, куда хочу! Растворюсь я в летнем зное, Или по миру пойду… Вольный ветер – лучший друг, Пустота – залог свободы. Замыкаю мысли в круг, Ухожу в другие воды. Ухожу. Закройте двери. Этот мир не для меня. Ухожу. Заплачет ветер. Тая в сполохах огня… Прошептав, бросается с моста в воду. Тяжелая кольчуга тянет на дно и Айнсберг не делает никаких попыток выплыть. Он быстро погружается на дно. «Прости, папа…» Внезапно река засияла ослепительным синим светом, синие искры мощным потоком вынырнули из реки и разлетелись по замку. Утром каждый нашел записку, выложенную из искр. Самая главная записка было Мерлинде – девушке, которую он так любил еще год назад…. «Я тебя любил… возможно, я люблю тебя до сих пор. Прощай.» Взвыл ветер, и вой этот больше походил на плач. Заклубились тучи, небеса заплакали мелким, чахлым дождиком, оплакивая ушедшего в другие миры. Мир скорбел. Не скорбели только люди.
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
Пожалуй, самая старая из моих зарисовок) двухгодичной давности, так что по вопросам наивности меня нечего пинать З.Ы. стихи - не мои) Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
И будет год, когда родятся на свет десять Мечтателей и будет вместе с ними рожден Дитя Фантазии, самая большая победа Тьмы и величайшая надежда Света. И от него будет зависеть, каким будет наш мир.
Из потерянной книги предсказаний Нострадамуса
Двое сидели на последнем этаже самого высокого небоскреба Нью-Йорка. Двое сидели молча и неспешно потягивали вино по сорок тысяч долларов за бутылку. Двое меланхолично смотрели на противоположный небоскреб, наблюдая, как на огромном экране идет обратный отсчет: «10…9…8…» Некуда спешить, некуда стремиться. Двое молоды, но достигли всего, о чем мечтали и даже не смели мечтать… Все дороги исхожены, стихи все написаны, все подвиги совершены, все друзья стали врагами, а все враги – мертвы… На табло зажигаются две огромных цифры «ноль» и до двоих доносится слитный восторженный рев, слышимый даже сквозь абсолютно звуконепроницаемые стеклопакеты… А может, просто двое хотели его услышать и реальность послушно искривилась, подстраиваясь под истинных властителей мира сего?.. Кто знает… Двое не спеша чокаются хрустальными бокалами и залпом выпивают вино. - Вот и еще один год прошел… - говорит один из них и становиться понятно, что это женщина. - Сколько их у нас? - Тридцать два, - безразлично отвечает второй звучным баритоном и с усмешкой продолжает. - А кажется, будто тысяча, правда? Его собеседница молча кивает. Двоим не нужны слова, чтобы общаться друг с другом – это лишь рудимент, дань человеческому происхождению. - Нам не долго осталось, дорогой… этот год – год рождения Дитя Фантазии. - Неужели ты до сих пор веришь в эти сказки? Женщина моментально вспыхнула: - Конечно верю! И ты верил, забыл? - Верил… это было давно. Сейчас я ни во что не верю. Я верю только в нас, - он подошел к самому окну, задумчиво посмотрел вниз и проникновенно продекламировал: Она выйдет на черный балкон, Она молча посмотрит вниз. И, стряхнув черно-белый сон, Она встанет на скользкий карниз… Она сделает шаг вперед, Сердце сладко замрет в груди… Вы решили, что она упадет? Что вы… нет…Она полетит… - Это из прошлого или только сейчас в голову пришло? – заинтересованно спросила женщина. - Из Интернета выкачал, - улыбнулся мужчина. - Тогда вот тебе мое, помрачнее: Она появляется из ниоткуда, Своей красотой пленяя людей, На вид как обычное доброе чудо, Сверкает звездою средь будничных дней.
В глазах ее карих, темней черной ночи, Бездонное небо оставило след. Лишь глянешь в глаза те – и нет больше мочи - Стоять и покорно глядеть деве вслед.
Своей красотою любого пленяет И каждый мечтает любимым ей быть, Но холод ей силу любви заменяет - В объятиях девы свет можно забыть.
За нею уходят по собственной воле, Бросая знакомых и близких людей. Она проведет через белое поле И скроется в замке бесплодных идей.
Не знаю… Что можно добавить о деве? Пред ней не склонится земная лишь твердь. Она молода, но ровесница Еве… И люди прозвали красавицу – Смерть! - Да… - протянул мужчина, - негативно… А помнишь какие раньше писали? Цыгане шумною толпою Толкали жопой паровоз И только к вечеру узнали, Что паровоз был без колес… Установилось молчание. Каждый погрузился в собственные воспоминания. Наконец женщина нарушила молчание: - Я недавно поняла, почему мы, Мечтатели, владыки мира, так быстро выдыхаемся, теряем интерес и способность мечтать. Мы действительно мечтатели и романтики, но только наши грезы меняют мир. Каково настоящему романтику знать, что, чтобы он не пожелал, непременно сбудется? Это ломает, пригибает голову, заставляет искать выгоду для себя, но мы – Мечтатели. Мы не можем поддаться искушению, потому что это неправильно и неблагородно. И мы всю жизнь боремся с искушениями, спасаем мир, боремся со злом… но быстро выгораем. Потому что долго сражаться со злом – не в человеческих силах. А мы, несмотря на все свое могущество, просто люди. Просто романтики, наделенные огромной силой. Мы можем многое, но не можем главного – изменить людей. И они остаются такими, какими были, несмотря на все наши усилия. Подлыми, изворотливыми, скупыми, похотливыми, ненавидящими всех и вся… - Добрыми, отзывчивыми, способными приютить и полюбить двух маленьких, бедных сирот, - продолжил мужчина. - Забавно. Несмотря на постоянную борьбу Добра со Злом, несмотря на то, что сила Зла намного больше жалких сил Добра, Добро все еще живо. Живо, борется, и всегда будет бороться. А правит миром не Зло – правит Мечта, а значит Свет. Ведь каждый из нас желал человечеству добра, но каждый по-своему. Нам повезло, и мы победили. До сих пор я уверен, что наша победа – к лучшему. - Мечтатель… - с горечью и слезами в голосе проговорила женщина, - хорошо держишься… А я уже на пределе… - Ничего, милая, потерпи совсем чуть-чуть… Осталось лишь дождаться Детей Фантазии… Он присел на подлокотник ее кресла и нежно прижал к себе: - Потерпи… немного осталось. Двое сидели на самом верхнем этаже самого высокого небоскреба Нью-Йорка. Двое сквозь слезы смотрели на празднующий, счастливый народ. Двое старались не думать, что пройдет совсем немного времени и люди забудут про такие светлые праздники, как Новый Год и Рождество. Они пойдут на работу и будут сплетничать, клеветать друг на друга и обманывать – начальство, проверяющих, коллег, да всех вокруг… Однако Двое стараются об этом не думать, они мечтают об этом не думать – и не думают. Потому что настоящий Мечтатель, хоть и знает жестокую правду – не может ее принять, смириться с неизбежным и быть «как все». Они будут бороться с ней, обманывая сами себя, но бороться, не опускать рук! И до часа решающей схватки оставалось немного. Несколько минут назад, в момент зарождения нового года, вместе с еще десятью Мечтателями, в мире был рожден Дитя Фантазии. Но вот на какую сторону оно встанет – вот самый большой вопрос, от решения которого будет зависеть исход многовековой борьбы Добра со Злом, Света и Тьмы, Правды и Кривды… - Дорогой, ты прекрасно понимаешь, что до того, как Дети Фантазии войдут в силу, мы не доживем. Нам осталось всего пара лет. Ты представляешь, что начнется, когда нас не станет? - Прекрасно, - кивнул мужчина. - Третья мировая. Сейчас только мы удерживаем человечество от нее… и расхлебывать ее последствия придется нашим потомкам. - Я предлагаю тебе создать тот Орден, который существовал до нас. Тот самый, что обязался хранить мир до нашего появления. Этот орден должен будет не допустить применения ядерного оружия. Я чувствую, что само человечество не сможет отказаться от этого соблазна… Двое сидели на самом верхнем этаже, самого высокого небоскреба Нью-Йорка и меланхолично смотрели на празднующий народ. Двое грустили и мечтали… Ведь времени оставалось так мало, а успеть надо было так много… Но двое были Мечтателями и они мечтали, изменяя мир своими мыслями. Практически со всеми влиятельными и не совсем очерствевшими людьми начали происходить какие-то мелкие события, постепенно подводившие их к мысли создания Ордена. «Скоро грянет Третья Мировая и мы должны сохранить мир для наших потомков» - вот главная мысль, которую доносили Двое до своих избранников, призванных защитить мир от самих себя… Дитя Фантазии, самая большая победа Тьмы и величайшая надежда Света, громко кричал на руках своей матери, оповещая мир о своем рождении…
Я могу принять бессмысленность своего существования в мире, в котором нет смысла. Но бессмысленность в мире, в котором он есть, меня просто убивает. (с)
О содержании спорить не стану, своих демонов я и сама боюсь. А вот как на счет найти хоть одну техническую ошибку?
Quote (Терран)
мне нравится писать стихи) вот нравится и все!) а раз нравится - буду писать)
Так пишите! Но если вы сами понимаете, что они никуда не годятся, зачем же портить ими такую замечательную прозу?! Пишите для себя, совершенствуйтесь, но не унижайте себя публикацией этих опусов, да еще в сочетании с вашими миниатюрами.
Quote (Терран)
и вообще... мои стихи именно такого качества, потому что я над ними не работаю... Все мои стихи пишутся за 10-40 минут, в зависимости от объема и после этого - не редактируются
Терран, настоящие стихи только так и пишутся, просто, ваша проза написана в резонансе с голосом Вселенной, а вот стихи вы пишете потому, что этого хочется ВАМ, а не ЕЙ. И еще, такое чувство, что вы забываете все слова, которые знаете, когда пытаетесь рифмовать. Не так уж сложно загонять строчки в размер и рифму, когда словарный запас позволяет.
Небольшой разбор полетов
Quote (Терран)
на крыльях маги воздуха, магия, пропитывающая каждый камень
магию лучше заменить на волшебство, чтобы не было повторения.
Quote (Терран)
Другой бы на его месте плакал, метался бы из стороны в сторону, бился головой об стену… а он просто стоял на мосту, в легкой задумчивости рассматривая родовой замок.
второе "бы" лишнее и еще в нескольких предложениях слишком давит повторение того, что он стоял на мосту и смотрел на замок. вполне достаточно повторить это только два раза, чтобы усилить впечатление.
Quote (Терран)
«Да… так все изосрать за две недели мог только я, - лениво текли отрешенные мысли в его голове. – Насмерть разосраться с друзьями из-за девушки, в которую влюблен до судорог,
Не стоит употреблять в одном предложении однокоренные слова, тем более ненормативные, несущие сильную эмоциональную нагрузку.
Quote (Терран)
Шел третий день его заключения и до безумия оставалось рукой подать.
запятая пропущена.
Quote (Терран)
немногие, их немногие!»
ох
Quote (Терран)
заглядывая на самые донышки души,
донышко - оно, обычно только одно бывает.
Quote (Терран)
Но вот на какую сторону оно встанет – вот самый большой вопрос,
первое "вот" надо убрать.
Первая миниатюра показалась мне несколько перегруженной сюжетными подробностями, что для вас не характерно. Обычно вам хватает чисто эмоционального фона, чтобы донести все события. А вот вторая почти идеальна. Сознайтесь самому себе, что написанную 2 года назад вещицу вы перечитали с большим интервалом и кое-что подправили. Попробуйте так же работать со стихами: убрать в долгий ящик и потом пересмотреть хотя бы через пару месяцев.
даже не знаю, на самом деле. Скорее всего, он удивился потому, что его назвали старым именем, а не тем, что называют сейчас... 
даже не за критику, бог с ней, а за сам факт прочтения 
поэтому - смысл?.. Лично мне скучно во первых такое описывать, во вторых - читать) а вот вопрос про "почему Бог из Мелких здесь?" я вообще, если честно, не понял... 
боги ходят среди нас по бренной земле - это гораздо интересней, чем "они смотрят на нас через лупу с небес и делают ставки..." 
Бинго!!!! Прямо в точку))) 
похоже...
очччень приятно)