Пожалуй, оставим-ка на время этого странного юнца наедине со своими мыслями и переместимся на улицу Роз.
Стрелки огромных башенных часов городской ратуши указывают без четверти десять. Легкий ветерок гоняет по тротуару скомканную страничку вчерашних «Ведомостей». Крупный ворон садиться на верхушку телеграфного столба и, сложив сильные крылья, хрипло каркает. По мостовой мимо проносится экипаж, запряженный эффектной парой белых кобылок. Редкие прохожие спешат разойтись по домам.
Сегодня здесь, в одном из роскошнейших и старых особняков Дюсана, проходит торжество по случаю шестнадцатилетия единственной дочери губернатора. Отпрыски благородных кровей и удачливых дельцов собрались этим вечером, дабы поздравить именинницу, а также, возможно, присмотреть себе достойную партию. Самые красивые туалеты от лучших портных провинции, самые изысканные манеры, самые утонченные лакомства и напитки – все это мы можем найти здесь.
Звучит веселая мелодия – музыканты играют что-то из новомодных сочинений. Пальцы пианиста легко бегают по черно-белым клавишам, а две скрипки и тромбон поддерживаю его сочными голосами. Вышколенные официанты лавируют с подносами среди гостей. Виновница торжества смеется над шуткой одного из своих кавалеров, стоит глазки другому, не забывая при этом пококетничать с третьим и послать дежурную улыбку четвертому.
Ох, прелестница, ой шалунья! Но она так мила в своем голубом платье, и сапфировые серьги так чудесно оттеняют ее глаза, сверкающие радостью и удовольствием от праздника. Ей с легкостью можно простить любые проказы.
Однако, только что ее носик поморщился? Или нам показалось?
Проследив за ее взглядом, мы видим приближающуюся сюда девушку.
«Какая красавица!» - Вырывается восхищенный вздох. Мы невольно, впрочем, как и любой в этой части зала, переносим внимание на нее.
- Мадлен, я так рада, что ты пришла. – Любезно приветствует ее именинница.
- Оливия, как же я могла не поздравить подругу? – отвечает та.
Они обмениваются поцелуем в щеку.
Если об Оливии можно сказать, что она похожа на ангела, то Мадлен, несомненно, богиня, спустившаяся с небесных чертогов. Вы только посмотрите на этот медовый шелк волос, искусно убранный ниткой жемчуга. На нежную кожу, на тонкий стан, затянутый в платье нарочито скромного покроя, а на деле только небрежно подчеркивающее достоинства фигуры. На лукавые изумрудные глаза, обрамленные черными веерами ресниц. На грациозные движения, на эти прелестные ямочки, когда она улыбается.
Сказка, глаз не оторвать!
Неудивительно, что ее появление чуть подпортило настроение истиной хозяйке праздника. Но мы замечаем, что Оливия все же благосклонна к Мадлен.
Оливия: Я искренне считала, что ты в столице. Разве сейчас не должна идти полным ходом подготовка к твоей помолвке?
Мадлен: (накручивает золотистый локон на палец) Я порвала с Аланом.
Оливия: (изумленно) Почему?
Мадлен: Ты же знаешь, я так переменчива! Алан хорош, и мне казалось, что он сможет покорить мое сердце. Но…. (притворно вздыхает) Я осталась разочарованна.
Оливия: (смеется) Жестокая! Мне жаль беднягу.
Мадлен: (присоединяется к смеху) Увы-увы! Да, кстати…. Иро, позвольте представить вам моего милого друга (кивает на стоящую в шаге позади себя девушку, которая тоже имеет, в некотором роде, ммм… примечательную внешность) Нелли Дин.
Те хором заявляют, что рады знакомству.
Оливия: Рада, что ты решила взять ее с собой. (Мило улыбается) Мне нравится общество Нелли.
Нелли: (тихо шепчет) А я-то как счастлива….
Мадлен: Давайте оставим все новости на потом. А сейчас, дорогая подруга, будем веселиться!
Оливия: Я тоже так думаю. (Насмешливо оглядывает прислушивающихся к разговору воздыхателей) Неужели никто не пригласит нас танцевать?
Желающих оказывается предостаточно.

Вдоволь налюбовавшись на вальсирующих в центре зала красавиц, обратим пристальное внимание на более приземленное существо.
От нескольких, сделанных из вежливости, приглашений на танец Нелли попросту отмахнулась и теперь скучает одна в тени декоративной колоны, прихлебывая янтарный напиток из высокого хрустального бокала. Кажется, девушка и сама прекрасно осознает, сколь глупо выглядит в этой несуразной смеси оборок, кружев и ленточек.

«Вот дерьмо!» - Фраза вертелась на кончике языка Нелли уже давно. С той самой проклятой минуты, как эта стерва Мадлен появилась на пороге ее комнаты с недоразумением, по ошибке названным платьем, в руках и заявила, что она должна ехать с ней на бал. Нелли, естественно, постаралась тут же отговориться кучей дел, но с принцессой семьи Эскари такие шутки не проходят. Мадлен поджала алые губы и ледяным голосом заявила, что будет очень-очень неприятно, если та откажется. Кому именно будет неприятно, Нелли не уточняла – итак все было предельно ясно.
Дело в том, что ее родители работают на семью Мадлен: мать гувернанткой, а отец служащим компании. Добавим к этому огромные долги главе Эскари, оставшиеся по наследству от деда и заложенный дом. Еще бы не упустить тот факт, что родители принцессы души не чают в своей дочурке и готовы выполнить любой ее каприз.
Вот так и получается, что сориться с Мадлен ей ну никак нельзя. Фактически, Нелли является ее персональной служанкой, но это не признается вслух. Слава Богу, последние годы принцесса слишком увлечена играми на любовном фронте, и у Нелли появилось больше времени на собственные интересы.
«Скорее бы все это закончилось!» - Девушка поймала насмешливо-жалостливый взгляд проплывающего мимо официанта. – «Дерьмо, дерьмо, дерьмо!!!»
- Вам совершено не идет. – Заметил кто-то, незаметно подошедший к ней со спины.
Самолюбие девушки, на долю которого сегодня выпало тяжелое испытание, с честью выдержало и этот удар. Она даже не подумала оборачиваться на голос. Сжав в раздражении кулаки, Нелли вежливо попросила не лезть не в свое дело:
- Возможно, у нас с иро разные вкусы. Как по мне, то платье довольно милое.
Жак, весьма энергичный молодой человек лет семнадцати, посмеиваясь, обогнул девушку и встал перед ней. Он уже целых десять минут, с того момента как увидел ее, ломал голову над одним единственным вопросом. В конце концов, так и не разобравшись, решил спросить у нее самой.
Поспорил бы, но вообще-то я говорил о мрачном выражении Вашего лица, которое, уверен, уже где-то видел раньше.
Нелли похолодела. В отличие от Жака, с памятью затруднений у нее не возникало. Девушка мгновенно вспомнила, где и при каких обстоятельствах они встречались. Теперь главное, чтобы он этого не вспоминал. Иначе быть беде.
- Э-э-э… да?
Жак удивлено отметил, что его визави вдруг смутилась и занервничала, поэтому не поверил ни ее натянутому смеху, ни категоричному заявлению, что они никогда не виделись.
Всего минуту назад любопытство Жака было сравнимо с назойливой мухой, от которой еще можно отмахнуться. Но вот оно раздулось и теперь ощущалось голодным зверем, которого не проигнорируешь. Что же такого случилось, что девушка так разволновалась?! Он непременно должен это выяснить.
- Может быть, мы сталкивались в Кадэлоне? - Ткнул пальцем в небо Жак и, судя по дернувшемуся уголку губ неизвестной леди, угадал. – Точно. Это произошло там?
«Опасно, опасно!» - Закружился новый мотив в голове у Нелли. Не лучше ли попробовать запутать его?
- Да, теперь я припоминаю что-то такое. Возможно, мы встречались на каком-нибудь приеме или, скажем, в театре. Это так важно?
В вопросе звучал вызов и неприкрытое раздражение. Бессознательно Нелли следовала довольно известному утверждению, что лучшая защита – это нападение.
- Простите. – Улыбнулся иро и привычным жестом заправил за ухо прядь черных волос. Правила приличия подсказывали, что сейчас ему лучше отступить. – Не хотел докучать Вам. Это действительно было глупо.
«Но, черт возьми! Я обязательно докопаюсь до правды». – Пообещал себе крайне заинтригованный Жак.
Никакого сожаления в его словах девушка не заметила. Извинение было только формальностью, но ей хватило и того, что он отступился от опасной темы. Нелли даже не представляла, что случилось бы, вспомни Жак тот августовский вечер, около месяца назад. Ага, тот самый вечер и тот самый, ее коронный, удар, стоивший ему двух здоровых зубов.
Хотя, наверное, Нелли зря боится быть узнанной. По правде сказать, тогда она была… ну, не совсем она.

Бывает, чтобы справится с трудностями, приходится действовать слегка необычным способом.

Лет до десяти Нелли не слышала от родителей фраз вроде «слишком дорого» или «не можем себе позволить». «Экономия» - нечто строгое, жесткое, безжалостно подавляющее детские желания. Появлением этого слова в своей жизни маленькая Нелли обязана Грегори Дину – деду.
Какого черта он тогда так напился? Какого черта его, с компанией собутыльников, понесло на ту злосчастную стройку? Каким образом они сумели миновать сторожей и поджечь почти готовый к открытию гостиничный дом?!!
Из семи человек, включая нескольких задержавшихся рабочих, в живых остались только Грегори и кровельщик, сумевший чудом выбраться из ревущего пламени. Никто из них не смог внятно объяснить, что произошло. Один – потому что ничего не знал, а второй – потому что был мертвецки пьян.
В конце двухмесячного процесса, с привлечением лучших сыщиков Кадэлона, на плечи Грегори упал баснословный долг в двадцать миллионов тус. А немногим спустя, после того как он покончил с собой на каторжных работах, на Грегори Дина младшего. Далее следовали переговоры с отцом Мадлен. Их результатом стала та ситуация, в которой сейчас находится ее семья.
Тогда и начались все эти кражи. По началу всякая мелочь, вроде леденцов с прилавка кондитерской или яблока у рыночной торговки. Какое-то время везло, и Нелли все сходило с рук.
Потом ей понравилась кукла. Большая, красивая, с посеребренной диадемой в густых волосах и белоснежном подвенечном платье. Она стояла в витрине магазина игрушек, что на перекрестке Солнечной и Юбилейной улиц, и глазела на мир широко распахнутыми синими очами. Левая рука куклы была чуть приподнята и всякий раз, когда Нелли возвращаясь из школы, заглядывалась на игрушечную невесту, ей казалось, что та зовет ее поиграть.
Это была первая, по-настоящему серьезная кража, требующая осознано шагнуть за рамки устоев и правил, вбиваемых родителями, учителями, Церковью ради собственного «ХОЧУ». И она закончилась полным провалом – Нелли, что называется, «поймали за руку».
Разразился скандал. Куклу вернули на место. Отец хорошенько наорал на нее и впервые ударил. Мама плакала. Только уроки, которые Нелли вынесла из всего этого, оказались несколько иными, чем хотелось бы родителям. Да, ее грызла совесть. Да, ей было жаль. Да, она обещала, что больше этого не повториться.
Но!
Ее грызла совесть за то унижение, которое испытал отец, извиняясь перед торговцем. Ей было жаль, что она попалась так глупо, до смешного легко. И она пообещала СЕБЕ, что в следующий раз….
Переодеваться мальчишкой, выходя на «дело», оказалось очень удобно, и в плане маскировки, и в плане практичности. Теперь, пять лет спустя, кто из уличной шпаны северного Кадэлона не слышал о Нэле? Воришке и драчуне, который числился в банде Азиата Мо.
О маленьком секрете бойкого юнца знал лишь Мо, вытащивший когда-то Нелли из очень неприятной ситуации и взявший сию, позабавившую его малолетнюю авантюристку под свое крыло, и несколько доверенных людей. А если кто что подозревал, то предпочитал помалкивать. Банда Азиата не была такой уж сильной или очень большой, но авторитет самого Мо весил достаточно, чтобы считаться с ним. Да и схлопотав от Нэла зуботычин, под отборные ругательства воровского жаргона, начинаешь сомневаться в правильности своих выводов.
Нелли улыбнулась воспоминаниям. Несмотря на все сложности, которые принесла такая жизнь, она ей определено по душе. Нелли даже не пыталась представить, каким было бы существование помыкаемой девушки из благочестивой, добродетельной семьи без Нэла.
Эти две стороны ее жизни сталкивались очень редко, как, например, в случае с Жаком. Иро сам виноват ввязавшись в чужую грызню. Тем вечером Мо попросил ее и еще одного парня кое с кем разобраться. Ну, втолковать человеку (или его почкам – это как быстрее дойдет), что долги лучше возвращать вовремя. И нужно было вмешаться Жаку! Шел бы и шел себе дальше. Но нет! Видите ли, двое на одного – не по мужски, и он захотел уровнять шансы. Оно ему было надо? Вот и огреб.
Все же, не смотря на проблемы с головой и некоторую угрозу разоблачения, Жак был ей симпатичен.

Замечательно, они уже довольно неплохо ладят. Даже учитывая, что Нелли все ожидает подвоха, а Жак эти ожидания время от времени оправдывает, подбрасывая ей провокационные вопросики. Сейчас иро рассказывает забавную историю из своей жизни, а девушка улыбается и изредка вставляет комментарии.
«Милая пара». – Думаем мы и вновь обращаем возмущенный взор в другой конец зала.
Ну кто же в самый разгар торжества будет с отсутствующим видом сидеть в дальнем углу и неторопливо перелистывать страницы старого романа? Глядя на него, так и тянет зевнуть. Иро совсем не интересен праздник? Странный малый. Однако есть в нем что-то, притягивающее наше любопытство. Темноволосый, сероглазый, с невыразительным лицом – он, пожалуй, чуть старше Жака. И, несмотря на сильную расхожесть в облике, эти двое, без сомнения, являются братьями.
Но вот, сверившись с карманными часами, он откладывает книгу на столик и с ленивой, поистине кошачьей грацией подходит к Оливии, которая затеяла игру в шарады. Объясняет ей что-то, скупо жестикулируя. Мы замечаем разгорающийся восторг в глазах ангелочка. Она подзывает Жака и тот, предложив руку Нелли, спешит откликнуться. Стоящая рядом с Оливией, Мадлен уделяет большое внимание этой паре, концентрируясь в основном на эффектном брюнете, и получает в ответ не менее заинтересованный взгляд.
Подойдем поближе?
Оливия: ( в нетерпении теребит кончиками пальцев Жака за рукав) Это правда? Про фейерверк?
Жак: (укоризненно глядя на книголюба) Что, Доменик, разболтал?
Доменик: (невозмутимо) Который час не подскажешь?
Жак: (спохватываясь, смотрит на циферблат) Да уж, из головы вылетело….
Доменик: (все так же флегматично) Я просто предложил нашей милой кузине выйти в сад, намекнув, что ты приготовил ей сюрприз. Учитывая твои пристрастия, несложно догадаться о….
Жак: (отмахивается от рассуждений) Ладно-ладно, я все понял.
Оливия: (Жаку) Ты – чудо! Я обожаю фейерверки!
Жак: (тоном, который ясно дает нам понять, что иро чрезвычайно горд собой) Но это же твой день рождения. Даже такой оболтус, как я должен помнить о подарках.
Доменик: (вмешивается) Если мы не поспешим, то опоздаем на начало представления.
Жак, бормоча что-то о занудстве старшего брата, влезает на помост, где играют музыканты и, завладев всеобщим вниманием, просит всех пройти в сад. В сопровождении Доменика и остальных, именинница спешит последовать приглашению.
Мадлен: (немного задерживается, чтобы шепнуть Нелли на ухо) Оливия забыла свою шаль вон на том диванчике (кивает в сторону). Принесешь?
Неохотно соглашаясь, Нелли идет выполнять «просьбу».
Мадлен: (тихо-тихо, едва слышно) Как же ты раздражаешь! Пусть это будет тебе уроком.
Наша богиня провожает девушку неприязненным взглядом и тоже покидает зал.
Как бы ни был интересен фейерверк, мы предпочитаем остаться понаблюдать за Нелли. Похоже, здесь что-то намечается... Вот и элегантно одетый иро с мечтательным выражением лица, тоже так полагает.

Печально вздыхая, Эрнест смотрел на Мадлен, щебетавшую что-то своему спутнику. Кажется, его зовут Франц? Или Франсуа? Он уже не ревновал. Разве что совсем немного…. Те дни, когда он наивно надеялся вызвать в сердце Мадлен нечто большее, нежели дружеское расположение, давно прошли. Хватало и того, что своенравная красавица просто позволяет находиться рядом. Любоваться, ловя каждое ее движение, блеск изумрудных глаз и ослепительную улыбку, даже если она предназначалась не ему. Верно, для того Господь даровал Эрнесту талант художника, чтобы, однажды встретив Мадлен, он смог воплотить и сохранить ее совершенство в портрете.
Пока, по убеждению самого иро, все его работы являлись только блеклыми пародиями на оригинал. Он никогда не показывал их Мадлен, и это единственное, по отношению к ней, в чем он проявил настойчивость.
Эрнест отвлекся от предмета своего обожания лишь тогда, когда она скрылась из виду и, с не менее печальным вздохом, отыскал взглядом Нелли. Девушка быстро пересекла зал, направляясь к небольшому уютному диванчику благородного пурпурного цвета. В ее походке, в каждом жесте сквозило раздражение, требующее выхода. Похоже, Нелли, по неистребимой привычке, что-то негромко выговаривала самой себе. Иначе с чего бы, не считая глупого наряда, на нее так косились окружающие? Это, конечно, было странным, но Эрнест находил некоторое очарование в том, что, забывшись, Нелли говорила о себе, как о мальчике. Последнее как раз таки легко объяснимо, ведь….
Но, тс-с-с! Случайно подсмотренную тайну он сохранит в секрете.
Нелли зло поправила очки, сползшие на кончик носа, и взяла в руки шаль, висевшую на подлокотнике диванчика. Эрнест внутренне напрягся. О том, что это очередная шутка, инсценированная Мадлен, ему подсказывали бьющая тревогу интуиция и опыт четырехлетнего знакомства с красавицей. Будучи человеком мягким и отзывчивым, он, при всем своем восторженном отношении к ней, не мог одобрить привычки забавляться за чужой счет. Розыгрыши, в особенности, когда речь шла о Нелли, не всегда были безобидными.
Как оказалось, подозрения имели под собой реальную почву.
Одна из дам, что стояла неподалеку и увлеченно беседовала с пожилым джентльменом, вдруг нахмурившись, оборвала свой монолог на полуслове. Словно мстительная фурия, она настигла уходящую девушку и вырвала вещицу. Раздавшиеся мгновением позже крики, привлекли внимание всех, кто еще оставался в зале.
- Воровка! – Надрывалась дама. – Да как ты только посмела?!
- Простите, я не…. – Попыталась объясниться Нелли, но ее отказались слушать.
- Ах, права была та молодая леди, которая предупреждала меня!
- Упс! – Залившись краской, Нелли прикрыла глаза ладонью.
Дама удовлетворенно хмыкнула, видимо посчитав жест девушки за смущение и невольное признание вины.
- Такая юная и уже отмечена пороком! – огорчился пожилой джентльмен.
- Как это печально, друг мой. – Поддержал его иро в светлом костюме. – Леди, стоит ли разменивать свою бессмертную душу на….
- Не стоит. – Заранее согласилась Нелли. – Я не собиралась воровать шаль, просто…
- Что значит «не собиралась»? – Тут же возмутилась дама. – За кого ты меня принимаешь? За дурочку легковерную?!! Я все видела собственными глазами! Если бы не та милая особа, у тебя, маленькая дрянь, могло бы даже получится! «Не собиралась» она!!! Да я…
Эрнест поморщился. Он всей душой ненавидел скандалы, ссоры, ругань. Становясь эпицентром в конфликте интересов, иро предпочитал капитуляцию упорной борьбе за свое мнение и желания, лишь бы снова наступило спокойствие и умиротворенность. Наверное, поэтому, за глаза, злые языки называли его мягкотелым рохлей.
Однако будет плохо, если кто-то не вмешается и не остановит эту неприятную сцену. Эрнест огляделся, выдал очередной скорбный вздох и робко вклинился в обвинительные речи.
- Извините, но леди Нелли действительно не виновата. Она не знала кому принадлежит эта вещь.
Дама холодно улыбнулась ему, заставив поежиться.
- Иро, благородно с Вашей стороны прийти леди на помощь. Но, право, не стоит выгораживать всяких воровок..
Эрнест чувствовал, как напряжена Нелли. По всему видно – она крепится изо всех сил. Еще чуть-чуть, и разразится буря.
Он сглотнул образовавшийся в горле ком и заметил:
- В самом деле, это не ее вина. Это…. Это был розыгрыш. Моя глупая шутка, в которую все поверили. Смешно было, правда? Ха-ха-ха! – Вымученный смех затих под тяжестью неодобрительных взглядов. – Прошу прощения за доставленное неудобство.
Дама осталась при большом сомнении, но спорить не стала и ушла, предварительно высказав обоим свое мнение по поводу нравов и воспитания современной молодежи.
Эрнест был счастлив, что все обошлось «малой кровью».
- Спасибо, ты выручил меня. – С чувством поблагодарила его Нелли.
- Ну что Вы, не стоит.
- Это решать мне. Вот черт!
- Сердитесь?
- Только на Мадлен, последствия чьей «шутки» ты взял на себя. Ох, если бы не этот «дамоклов меч» над моей семьей, я бы… - Нелли со злостью стукнула кулаком о ладонь
- Не горячитесь. Конечно, Мадлен иногда перегибает палку, но, в сущности, она очень хорошая, добрая девушка.
- «Слепы глаза влюбленного…». – Хмыкнула та и, приглядевшись к Эрнесту, озабоченно поинтересовалась. – Ты как себя чувствуешь?
- ?
- Бледный какой-то и руки, кажется, дрожат.
- Ничего страшного. – Слабо улыбнулся Эрнест, еще переживающий свое выступление, и попытался сменить тему. – Вы…
- Ты.- Поправила его девушка, напомнив, - Мы ведь уговаривались. Притом давно.
- Да, извини. Только будет обидно, если мы пропустим фейерверк.

А над небольшим садом, разбитым во внутреннем дворе особняка, царит атмосфера ожидания, переходящая в недовольство. Леди и джентльмены прогуливаются по дорожкам между яблонями и клумбами, кутаясь в одежды, чтобы защитится от холода и ветра. Они разговаривают, смеются, не забывая время от времени посматривать на небеса. Красочное представление, запланированное ровно на двенадцать, еще не начиналось. Даже спустя более двадцати минут, огненные цветы все медлят распускаться в ночном небе. Мы видим, как, теряя терпение, гости мало-помалу возвращаются в дом.
Мрачный иро Жак мечется взад-вперед. Пять шагов туда – пять обратно. Пять туда – пять обратно. Пять...
Доменик снова уткнулся в книгу, вызывая наше недоумение. Откуда он ее здесь взял? И чем какие-то мемуары привлекательней трех очаровательных девушек, стоящих рядом? Оливия пытается вовлечь его в беседу, но Доменик отделывается короткими, емкими фразами. Впрочем, судя по ответам, он внимательно следит за разговором: Мадлен делилась впечатлениями от первого в своей жизни путешествия на паровозе. Безусловно, сия поездка привела нашу богиню в бурный восторг. А вот ангелок и третья девушка ни разу не катись на паровом чуде человеческой мысли этой эпохи, о чем сильно сожалели.
Беседу прервал младший из братьев.
Жак: Чем они там занимаются?! Я же дал указания!
Доменик: (не отрывая взгляда от страниц книги) Сходи и выясни сам.
Жак: Нет. Как же тогда мой триумф? Я столько готовился и хочу видеть, как мой талант пиротехника покорит всех. Они будет ошеломлены и восхищены! Я не могу пропустить такое!!
Мадлен: (игриво) А Вы, иро, оказывается тщеславны.
Доменик: (констатируя факт) Он идиот.
Жак: (было разомлевший от улыбки богини, вспыхивает и хватает родственника за грудки) Эй, что ты хочешь этим сказать?!!
Оливия: (поспешно вмешивается примеряющим тоном) Не нужно ссор, пожалуйста!
Доменик: (пристально глядя в глаза Жаку) Разве фейерверк не для Оливии?
Жак: (отпускает брата и бурчит) Ну да, для нее. И что? Точно! (в снизошедшем озарении щелкает пальцами) Ты прав, мы идем сейчас же.
Доменик: (бережно разглаживая смятые лацканы фрака) Мы?
Жак: (воодушевленно игнорирует вопрос) Оливия, подожди чуть-чуть. Ты обязательно получишь свой подарок!
Мадлен: (мило надувая губки) И надолго мы будем лишены Вашего общества, иро?
Жак: Ради вас, леди (обращается ко всем трем, но смотрит только на Мадлен) я стану быстрее ветра.
Доменик: (себе под нос) … в штиль. (Добавляет громче) В черте города запрещены подобные огнеопасные развлечения. Поэтому пришлось устанавливать пиротехнические снаряды загородом. Там есть холм с заброшенным домом. Если запустить фейерверк оттуда, то этот сад превратится в великолепный наблюдательный пост. На все у нас уйдет немногим больше полутора часов.
Мадлен: (заинтересовано) Заброшенный дом?
Оливия: Говорят, что все обитатели этого дома таинственным образом исчезли около десяти лет назад.
Мадлен: Исчезли?
Оливия: Да. Хозяин дома, жена, дети, прислуга…. Никто не знает, что случилось. Ходят слухи, что по ночам можно увидеть их неуспокоенные души.
В разговор вступает третья девушка. Поднапрягшись, мы припоминаем, что слышали как, обращаясь к ней ранее, ангелок называла девушку Эммой.
Эмма: Отец Луи уже три раза пытался очистить это место от скверны, но все бестолку.
Оливия: (зловещим голосом) Случай с семьей Шарон не единственный. Там до сих пор пропадают люди.
Эмма: Насколько я знаю, в последний раз это был работник пекарной лавки. Позапрошлым летом. Как его звали? Ммм… (крутит в воздухе ладошкой, пытаясь вспомнить имя). Про него еще в газете писали.
Оливия: (хмурит лоб) Зак Уотсон, кажется…
Эмма: Верно! Так что у нас в Дюсане по ночам туда никто не ходит. Говорят, призраки исчезнувших людей забирают побеспокоивших их с собой, на тот свет.
Жак: (категорично) Байки!
Эмма: (обижается) Вам решать иро – я предупредила.
Жак: (бравурным тоном) Даже сотня злых демонов не помешает мне дать праздничный залп! (подмигивает девушкам)
Мадлен: Иро, если позволите, я бы хотела пойти с вами.
Оливия: Ты не боишься?
Мадлен: Боюсь. Но мне интересно взглянуть на этот таинственный дом. Хотя бы издалека.
Жак: (учтиво кланяется) Для меня честь сопровождать столь прекрасную леди. Ну и Доменик тоже будет рад.
Доменик: (закрывает мемуары и сует под мышку) Нужно поторапливаться. (Поднимает взгляд в небо) Собираются грозовые тучи. И ветер усиливается.

Итак, после предупреждений, эта троица все-таки идет на тот холм. Что ж, у них есть свои причины. А что касается местных легенд…. Даже сами местные относятся к ним с изрядной долей скептицизма. Что уж говорить о наших гостях из столицы, бывавших в Дюсане всего пару раз?
Зато, какой хороший способ пощекотать себе нервы, не правда ли?! Интересно, они отважатся зайти в дом с призраками?
Жак подгоняет к воротам особняка экипаж, куда забираются его брат, Мадлен, Нелли и Эрнест. Последних двух наша прекрасная богиня заметила в последнюю минуту и, после недолгих переговоров (которые, по сути, сводились к приказу следовать за ней) они присоединились к компании.
Оливия и Эмма остаются, провожая отъезжающий экипаж взглядами.
Эмма: У меня сердце колотится как сумасшедшее.
Оливия: (доверительно берет подругу за руку) Тебе нравится кто-то из моих кузенов? О, Эмма!
Эмма: (заливается краской) Нет, я не об этом! Просто…. Какое-то дурное предчувствие.
Оливия: (немного разочаровано) Да брось! Неужели веришь в ту детскую страшилку? А я думала, что ты решила мне подыграть.
Эмма: Так и есть. Хотелось немного попугать их, а потом… (нервный смешок) самой стало страшно.
Девушки переглядываются и смеются. Мы покидаем их, возвращаясь в сад.
Ах, как чудесна эта осенняя ночь, в которой смешались ароматы увядающей природы, надвигающейся грозы, спелых яблок, табака и дорогого парфюма. Из распахнутых окон особняка доносится нежная мелодия романса. Людей в саду осталось не так уж много – парочка, воркующая на резной деревянной скамейке, да группа пожилых джентльменов, раскуривающих трубки и беседующих о грядущих политических реформах.
Подобрав у ближайшей яблони самый симпатичный паданец, мы утираем алый бок спелого плода, надкусываем его и отправляемся в последнее, на сегодняшнюю ночь, путешествие по Дюсану.

Тишина. После оглушительных залпов и ярких искр фейерверка, она подобна внезапному погружению под толщу воды. Скоро эффект проходит и мир вновь наполняется звуками, которые помогают ориентироваться во тьме старого, полуобвалившегося дома. Благодаря сквозняку, он наполнен десятками шумов: скрипом двери, весящей на одной петле, завываниями, шуршанием листьев, гоняемых по прогнившим доскам пола редким дуновением. А еще возня мышей где-то по углам. Запахи плесени, гнили и еще чего-то, очень старого, мрачного преследуют нас в этом доме. Смутное ощущение опасности склизкой тварью обрелось в животе, затрудняя дыхание. Хочется затаиться где-нибудь в укромном месте до утра, которое развеет все страхи. Но нам-то нечего боятся, верно?
Заслышав приближающиеся шаги, мы доедаем яблоко и бросаем огрызок, который издает звучный «чмок» при столкновении со стеной. Звук шагов замирает.
Нелли: (дрогнувшим голосом) Что это было?! (сглатывает).
Жак: (завывая) При-и-из-зраки пробуди-и-илиль, у-у-у!!!
Нелли: (сердится) Не смешно.
Доменик: (скучающим тоном) Крысы. Скорее всего. (Немного повысив голос) Люк! Алекс!
Жак: (орет так, что стены дрожат) Лю-у-ук, А-але-е-екс вы здесь?!!! Э-э-эй!!!! (прислушивается).
Нелли: Кажется, никого.
Жак: Э-ге-гей!!! Есть кто живой?! ( короткая пауза) А мертвый?!!! Эй!!
Доменик: (раздраженно) Потише. Теперь даже мне страшно.
Жак: (с непередаваемым удивлением) Доменик? Ты что…. Ха, неужели? Ты – и боишься призраков?! (смеется)
Доменик: Эта развалена, держится на одном честном слове. Будет досадно, если она рухнет от твоих воплей.
Жак: (с ехидцей) И испачкает твой костюмчик.
Доменик: (равнодушно парирует) В этом тоже приятного мало.
Нелли: Иро, может быть, пойдем отсюда? Мне что-то не по себе…
Снаружи гремит гром. От близкого звука дрожат стены, и с потолка сыпется мусор. О крышу ударяются первые дождевые капли. Минуту спустя сильный ливень выбивает барабанную дробь. В дом вбегают еще несколько человек. Вспышка света разрезает небеса надвое, осветив на миг Мадлен и Эрнеста. Гром, последовавший за молнией, основательно встряхнул ветхое строение. Сверху с грохотом свалилось что-то потяжелее мелкого мусора. Из-за темноты мы только можем гадать, что это такое.
Доменик: (задумчиво) Удивительно, как дом еще выстоял до сих пор.
Мадлен: (судя по звуку, стряхивает капли с одежды) Кажется, мы здесь застряли.
Нелли: Ой! (Испуганно вскрикивает)
Жак: Что?!!
Нелли: Ничего. Крыша протекает. (Отходит в сторону)
В подтверждение слов девушки, мы слышим звук капающей с потолка воды, которая вскоре превращается в ручеек. С каждой минутой их становится все больше.
Жак: Эх, попадись мне эти двое! Где их носит?!
Нелли: Я точно уверенна, что видела, как они заходили сюда.
Жак: Удрали, паршивцы!
Эрнест: (примеряющим тоном) Мы успели до ливня. И это уже хорошо. Порох не отсырел, салют получился красивым.
Жак: (сварливо) Вот если бы эта парочка не уснула, а выполнила мое распоряжение, то нам бы вообще не пришлось сюда тащиться. Следовательно, мы бы сейчас находились не здесь, а в тепле и уюте.
Доменик: Неженка.
Жак: Я?!! (закипает) Да я могу тут хоть всю ночь проторчать! Но ведь с нами еще и леди. А из-за этих,…Черт возьми!!
Мы усмехаемся.
В одинокий дуб за дырой в стене, некогда бывшее окном, ударяет молния, выбивая сноп искр. Вспышка света ослепляет, жар от разряда опаляет. Грохот закладывает уши.
Старый дом не выдерживает потрясения и рушится, подгребая под себя беспомощные смертные тела.
Какое восхитительное зрелище! Мы могли бы вечно любоваться пламенем, прожорливо ревущим на руинах. Но… Мы предвкушающе смеемся.
Все фигуры собраны. Осталось расставить их по местам и начать ИГРУ.
Склонившись в шутовском поклоне, мы исчезаем.

Появление ненавистного паразита отозвалось знакомым жжением над левой лопаткой. Оно охватило все плечо и горячей волной спустилось к запястью. Перед мысленным взором Каллики на долю мгновения возникло искаженное от боли лицо, и сейчас он испытывал глубокую признательность к Маэстро за возможность убивать этих тварей снова и снова. Мальчик с терпеливой радостью ожидал нападения.
И вот, после короткого преследования и наблюдения за добычей, невидимый недруг решил атаковать: с десяток гибких плетей внезапно «выстрелили» из-под толщи снега. Но Каллики они не застали врасплох. Мальчик был хорошо знаком с повадками «клякс и предупредил ее действия, выпихнув спутника из опасной зоны.
Пропахав собой добрый десяток метров, Доминик остановился в объятиях особенно большого сугроба; между тем, как темные отростки вхолостую щелкнули в воздухе там, где секундой назад находилась шея юноши. После неудачи они втянулись назад и, подобная спруту, клякса выбралась из снега, выставив напоказ непроницаемо-черную головку и длинные, плавающие в воздухе щупальца-плети, которые ежесекундно менялись, то разветвляясь, то сливаясь в одно.
Повторный бросок вновь оказался нацелен на спутника Каллики, но мальчик и на этот раз был быстрее. Он проворно перехватил одно из щупалец и с силой дернул, притягивая кляксу на торжественную встречу с кулаком. Дальностью полета паразитирующая тварь с несомненным успехом перещеголяла Доминика. Взорвав при падении фонтан снега, она скрылась с глаз, зарывшись в белоснежный покров земли. Только вот Каллики с давних пор не нуждался в зрении, чтобы видеть противника. Мальчик тоже обладал особыми, в своем роде, способностями и для него не составляло секрета, что под толщей снега тельце паразита оплывает, растекается в темное пятно, так похожее на кляксу – частую гостью в его школьных тетрадях.
Вот она уже мчится, перестраиваясь на ходу во что-то иное, к отряхивающемуся и приводящему в порядок одежду Доминику. Контуры нового облика угадывались все четче.
Каллики зловеще осклабился; из его ладони противоестественным образом вылезло короткое копьецо. Перехватив оружие поудобнее, он отвел руку назад и метнул его в цель.
Потрясающая интуиция мальчика не дала осечки: клякса, приняв облик крупного ворона, вынырнула из снега и взвилась в небо на широких крыльях. Но не успела она преодолеть даже метра, как оказалась нанизанной на древко цвета слоновой кости и рухнула в шагах семи от желанной добычи.
Изумленно выгнув бровь, Доминик подошел ближе. Ткнул носком туфли вздрагивающее тельце, игнорируя предупреждающий окрик мальчика, и едва успел отскочить, когда из глаза «ворона» потянулся тонкий жгут щупальца с явным намереньем добраться до него. Вероятно, это была последняя отчаянная попытка, после которой клякса обмякла и начала растворяться в воздухе. Доминик вдруг ощутил легкую слабость в теле, как будто он сам стал потихоньку таять. Сердце екнуло от дурного предчувствия.
- Дубина! – высказался Каллики, когда юноша подошел к нему. – Ты не слышал, что я говорил? Черт! Мало того, что из-за него мне приходится таскаться по голодной зоне, так еще он тут…. Чего ухмыляешься?! - злился мальчишка. – У-у, если б не задание, прям тут убил бы.
- Прелесть, а не ребенок, - фыркнул тот, легко взъерошив его светлые волосы.
Каллики вспыхнул и резким движением сбросил руку юноши.
- Вот еще, - одаряя спутника мрачным взглядом исподлобья, сердито буркнул он.
Доминик ответил вежливой улыбкой. Наверное, обоюдная неприязнь между ними зародилась именно в тот самый момент. Но пока никто не придавал этому значения, по своей собственной причине веря в кратковременность знакомства.
Возобновляя прерванный путь, молодой человек отметил, что идти, как будто бы, стало намного легче. То есть, он и раньше не чувствовал особого напряжения штурмуя сугробы заснеженной равнины, но теперь Доминику вообще казалось, что они бредут в сгустке очень плотного тумана, стелящегося по земле. И чем легче становилось идти, тем сильнее на него накатывали приступы слабости.
Погода вконец расстроилась – поднялся буран. Небо потемнело, и ледяной ветер, ревя, закружил в воздухе белые вихри, бросаясь колючим снегом в спины путников. Видимость сократилась до расстояния вытянутой руки.
Доминик изо всех сил старался держаться темпа проводника, однако возрастающая слабость подводила его, делая ноги ватными, а разум вялым. Гаснущего интереса к внешнему миру только и хватало, чтобы механически переставлять ноги, да все чаще стряхивать с себя полупрозрачных существ, похожих на разросшихся пиявок, четырёхногих тарантулов или мелких медуз, которые упорно лезли на него, казалось, из ниоткуда. Прикосновение к этим тварям было не просто неприятно, оно вызывало тошнотворные спазмы и отдавалось болью в висках.
Когда порыв ветра донес до ушей Доминика тихий пренебрежительно-удивленный голос, он был вконец вымотан и смысл сказанного понял не сразу:
- Надо же, еще держится…. Ладно, мы на месте.
- Что?
Каллики достал из кармана некий предмет и обернулся, чтобы, судя по ехидному выражению лица, бросить в проблемного спутника вертящуюся на языке колкость. Но Доминика рядом уже не было. Его замещало багровое марево, свидетельствующее об успешной активации и одиночном запуске телепорта.
- Что за…? – из рук остолбеневшего мальчишки выпал эбонитовый куб, напоминающий известную головоломку. – Как он это сделал, без ключа?!

А если бы вопрос слышал Доминик?
Молодой человек вряд ли сумел бы объяснить свое внезапное исчезновение без ссылок на причуды хода сна. В какой-то момент он просто ощутил, как воздух вокруг него начал пульсировать в одном ритме с биением сердца; земля под ногами просела, словно мягкая гончарная глина, и в следующую секунду жадно поглотила его.
Когда Доминик открыл глаза, то уже лежал навзничь в душистом разнотравье летнего луга. Стрекотали кузнечики, по плечу ползла божья коровка. В безмятежно-лазурных небесах плыли островки облаков. Припекало щедрое полуденное солнце. Свежий ветерок, перешептываясь с травами, тихо убаюкивал.
«Смена декораций», - зевнул Доминик, квелыми движениями стараясь сбросить с ноги полупрозрачную «медузу». Получалось отвратно и он оставил попытки. Юноша был готов пролежать так целую вечность. А может и пролежал – он совсем потерял счет времени – прежде чем на лицо упала тень.
- Хм, вот Вы где, иро Доминик. Приветствуем Вас, - этот бархатный тембр не мог принадлежать его недавнему проводнику.
Молодой человек с усилием повернул голову в сторону пришельца. Обладателем приятного голоса оказался высокий крепкий мужчина в красочном, почти карнавальном, наряде.
Преодолевая зверскую усталость, туманившую взгляд, Доминик рассматривал короткий парчовый камзол с широкими рукавами и диковинным орнаментом. Лиловый, в тон камзолу, плетеный пояс с кисточками на концах, удерживающий на талии белоснежные шаровары. Солнце играло бликом на гладко выбритой макушке, а лицо незнакомца скрывала театральная маска.
«Женская», - рассеянно отметил Доминик. Мужчина уселся подле него, скрестив босые ноги на восточный манер.
- Поболтаем? – светским толом осведомилась маска.
Да-да, именно маска! Жутко было видеть это, и завораживающе одновременно.
- Можете звать нас Маэстро, - представилась она. – Ну-с, как жизнь, молодой человек? Как здоровье?
Порываясь что-то сказать, Доминик беззвучно шевельнул губами. Маска хмыкнула:
- Видим, бывает получше. Ваш редкий, но необузданный талант, иро, сыграл с Вами злую шутку. Посудите сами: вместо того, чтобы мирно прибыть на церемонию – сбиваете все настройки исправного телепорта и выныриваете из действующего потока в одной из самых вероломных локаций Чистилища. Едва не становитесь завтраком здешних нахлебников, - Маэстро потыкал пальцем желейную головку «медузы»; та, почуяв угрозу, шустро юркнула в густую траву. – И, в довершении всего, сбегаете от мальчишки, который был Вашей единственной защитой, чтобы вновь оказаться в бедственном положении. Ваше время истекает, иро. Вы знаете об этом, не правда ли?
Еще бы! Конечно знал. Молодой человек уже достаточно долго ощущал себя эдакой эфирной субстанцией, медленно испаряющейся под лучами солнца. Бескрайняя, отрешенная пустота все сильнее затягивала его.
Вот там времени не существует. Нет боли, отчаянья, надежды.… Не будет существовать и он. Доминик так ясно сознавал это, что почти смирился со своей участью.
«Старший сын и наследник семьи Урбино скончался во сне», - мысленно он уже видел заголовок небольшой статьи в «столичных ведомостях».
Пока юноша предавался траурным размышлениям, Маэстро занимал себя тем, что обрывал лепестки близрастущей ромашки.
- До чего же славное местечко! Погода, как всегда, великолепна. Тихо, мирно и спокойно,… если не сталкиваться с аборигенами, конечно, - мечтательно протянула маска и поинтересовалась, как-то очень обыденно, словно речь шла не о жизни и смерти, а, к примеру, о предпочтениях в еде или о результатах вчерашних скачек. - Что, если в наших силах дать Вам еще один шанс на выживание? Хватит ли у Вас духа воспользоваться им?
Когда Маэстро, около часа назад, сделал похожее предложение остальным избранным «фигурам», у Эрнеста на задворках сознания поселилась странная уверенность, что последствия такого соглашения могут оказаться в чем-то гораздо хуже смерти. Но он не пребывал в столь плачевном состоянии, как Доминик, а тот не обладал интуицией Эрнеста.
- Вай, какой взгляд! – хохотнула маска. – Нам удалось заинтересовать Вас? Тогда слушайте внимательно – мы расскажем об Игре.

Даже если вдруг Мадлен заподозрила в нем намеренье удержать, уговорить остаться, то совершенно напрасно.
«Всем своего ума не вложишь», - подумал Доминик, имея в виду отношение девушки к происшествию в целом, и, пожелав паре сумасбродов счастливого пути, вернулся к книге – сборнику мифов и легенд. В его поисках куда полезнее была бы подшивка «Вестника Дюсана» за последние лет пять-десять, но в доме дядюшки старых газет, увы, не хранили. А поскольку городская библиотека вряд ли открывается раньше девяти часов, молодой иро коротал время, просматривая страницу за страницей и ища ответы в преданиях, среди полузабытых богов эпохи язычества. Чем черт не шутит? Может шальная догадка и вправду …
Между тем, солнце в проясняющемся небе неторопливо поднималось все выше над горизонтом и заливало гостиную нежным золотисто-розоватым светом. За окном примелькалась серая шляпа старика садовника, две бойкие на язычок работницы принялись за уборку в соседней комнате, а из галереи, ведшей в западное крыло особняка, донесся приглушенный расстоянием вопль экономки, которая разглядела, что именно приволокла ей в дар хозяйская кошка.
Блеклая горничная бесшумно скользнула в гостиную и, сдержанно приветствовав зевающего иро, заменила увядшие букеты в вазах свежими цветами из оранжереи. В дверях она чудом избежала столкновения с младшим Урбино, который целеустремленно несся вперед с тарелкой печенья, только что уворованного из кухни. Глаза его горели тревожным пламенем, а грудь распирала архиважная весть.
- Ники! – наконец он нашел того, кто ему был нужен.
- Что-нибудь случилось? – оторвался от чтения Доминик.
В чем-чем, а в положительном ответе иро не сомневался. «Что-нибудь» с младшим братом происходило постоянно. В любое время, в любом месте и состоянии – способность создавать вокруг себя суматоху отличала Жака с самого детства.
Запнувшись в спешке о край ковра, и едва не налетев на ломберный столик, он подскочил к Доминику, и запах горячего печева с шоколадом и корицей приятно защекотал ноздри будущего главы рода. Рот мгновенно наполнился слюной, а в животе глухо буркнуло, напомнив, что он не видел ни крошки со вчерашнего вечера.
- Люк, Алекс…!! – выпалил Жак. – Сейчас слышал болтовню прислуги на кухне. Они говорили, что, - он так бурно жестикулировал, размахивая тарелкой из стороны в сторону, что Доминик, опасаясь за ее сохранность ее содержимого, отобрал хрупкую утварь и пристроил у себя на коленях. – Я вчера вырубился так некстати, но ведь…
- Что ты хочешь услышать? Жак не лги себе, все было очевидно с самого начала.
Парень, чертыхнулся, прошелся взад-вперед, переваривая печальный факт, и в порыве злости саданул кулаком по стене:
- Это все он, все тот лысый болван в маске! Он виноват. Вот дьявол! Ну почему она остановила меня, когда была такая распрекрасная возможность врезать этому уроду? Ну ничего, сегодня сквитаемся, - рыкнув, пообещал Жак. – Поскорее бы, что ли, солнце село!
«Браво! Прелесть какая», - Доминик кашлянул, скрывая смешок. В то время, когда остальные напуганы, озадачены, а кое-кто даже пытается спрятаться от действительности, - его легкомысленный братец, полный праведного негодования, готов сей же час ринуться в бой.
- Гм, ты пытался ударить Маэстро? – об этом Доминик еще не слышал.
- А что такого? Он мне сразу не понравился, едва только заявил, что все мы мертвы и находимся в полной его власти. Самоуверен, как тысяча чертей. Я бы поубавил его спесь, жаль Нелли вмешалась, - немного помолчав и с болезненной гримасой потерев затылок, Жак добавил. - У девчонки тяжелая рука. Ее советы, - на губах иро мелькнула тень улыбки, - трудно игнорировать.
- При следующей встрече, если она состоится, не забудь сказать девушке спасибо. Скорее всего, Нелли спасла тебе жизнь.
- Скажешь тоже! Прямо так и…. Постой! Что значит «если»?
Доминик с глубокомысленным видом цапнул с тарелки ароматное печенье, распробовал и только после этого счел нужным сообщить Жаку о внезапном отъезде девушек и художника. Он также поделился интересным предположением Нелли касательно зоны действия Договора.
- Тогда их нужно остановить!
- Жак, это не наше дело, - сказал старший юноша.
Но Жак не обратил на его реплику внимания. Героически выгнув грудь, он хлопнул Доминика по плечу и заявил:
- Я спасу их! Не волнуйся.
- Да я, как бы, не…, - хотел возразить тот, а брата уже и след простыл. – Вот балда! Куда он помчался?
Доминик неодобрительно цокнул языком, утешил себя еще одной печенькой и, отыскав в книге нужный абзац, вернулся к чтению.

Жак молниеносной вспышкой преодолел галерею, небольшой коридор и прихожую, заставляя тех несчастных, коих угораздило встать у него на пути, с вскриком изумления или испуга отскакивать в сторону; выбежал во двор и лихо, проявив чудо ловкости, достойное какого-нибудь циркового акробата, оседлал подвернувшийся под руку велосипед - «паук». Разновеликие колеса ставшего модным в этом году среди аристократической молодежи транспортного средства, мало подходили для всяких сумасшедших гонок: любой толчок мог опрокинуть велосипед, и отправить седока в короткий, с эффектным кульбитом через руль, полет. Однако когда Жака волновали такие мелочи?
Прохожие провожали его любопытными взглядами, восхищенным присвистом. Кто-то крутил пальцем у виска и возносил короткую молитву Господу за сохранность шеи, которую этот ненормальный явно собирался свернуть при первом же удобном случае. А Жак, чрезвычайно довольный вниманием горожан, налегал на педали сильнее, воображая себя бесстрашным рыцарем, мчащимся на выручку прекрасной даме сердца.
Он предвкушал встречу и немного волновался, как того требовало от него положение человека влюбленного. Так и сяк вертел Жак в голове своей сцену встречи, репетируя нежную, пылкую речь и представляя ответ девушки.
О трепет, о волшебство! Все в ней божественно прекрасно – всякий жест и голос, и взгляд, и смех…. Его ангел нисколько не похожа на своих земных товарок. Они лишь бледные подобия ее тени.
Нет, Жак был решительно глуп, когда месяц назад встретив Аннабель, выдумал что влюблен. Или весной, посетив оперетту и увидев блистательную Энн на сцене, вознамерился уговорить певичку бежать с ним. Или….
Все, баста. Баста!
Жак твердо решил, как, впрочем, и десяток предыдущих раз, что сейчас-то уж точно нашел любовь всей своей жизни.
Сердито расчирикавшись, взмыли вверх воробьи, чьему купанию в лужах помешал углубившийся в сладостные грезы юноша.
Ах, как она была мила, когда в испуге прижалась к его плечу! Он даже немного благодарен той жуткой маске, а его вызов Маэстро обязан был произвести на девушку впечатление.
«Этот тип бесспорно опасен, - мысли Жака перескочили к вызывавшему острую неприязнь субъекту. Два призрачных силуэта возникли пред мысленным взглядом, и парень помрачнел. - Ничего, как-нибудь справлюсь. Я не я буду, если не начищу лысому физиономию. Уж постараюсь устроить ему грандиозную взбучку!»
Жак сам станет ангелом-хранителем для своей голубки и покажет ей, что он – лучший. Их роман распустится огненным цветком.
Мадлен. Мад-лен. Мадле-е-ен. Пение гобоя под хрустальными звездами и яркою луною. Безбрежность океана, медовая сладость, пряный дурман.
Легкий ветерок тронул полыхающие красками кроны берез и кленов аллеи городского парка. Мелкая дворняга, копавшаяся в куче мокрой листвы на обочине прогулочной дорожки, оторвалась от своего занятия, чтобы встретить велосипедиста звонким злым тявканьем. Жак благодушно помахал ей рукой. Мир прекрасен! – это должен был знать даже такой грязный комок беспородной собачьей шерсти.
Сей тезис минутой позже – стоило только «пауку» взбрыкнуть, наехав большим колесом на жестяную банку, которую, развлекаясь по дороге в школу, пинали мальчишки, а Жаку оказаться распластанным на земле, - подвергся некоторому сомнению. Школята загоготали, заулюлюкали и, выкрикивая дразнилки, задали стрекоча, не дожидаясь пока ругающийся Жак «всыплет всем по первое число».
- Вот же!.. – поднялся парень и, смахнув прилипший к щеке кленовый лист, погрозил кулаком им вслед.
Затем Жак отряхнулся, уныло осмотрел грязные пятна, появившиеся на его одежде, нагнулся за велосипедом… и резко выпрямился. До него вдруг дошло, что местность ему совершенно не знакома. Молодой иро лишний раз повертел головой, чтобы удостовериться в этом.
Дьявол! Надо же было замечтаться до такой степени!
С досады он пнул колесо «паука».
- Извините…
Жак обернулся на голос. Позади него стояла кудрявая девчушка с кукольным носиком и большими печальными глазами спаниеля.
- С Вами все хорошо? – робко спросила она.
- Да, ничего не сломано. Вроде.
- Вроде? – обеспокоился ребенок, вызвав у Жака невольную улыбку. – Тут школа рядом, и медсестра, и… и она посмотрит вас. Идемте!
- Пара ссадин – штука не смертельная, - подмигнув ей, рассудительно объявил парень. - Все в порядке. Но от кое-какой помощи я бы не отказался.
- Какой?
- Видишь ли, я заблудился, - немного смущенно признался он.
- О-о-о… А куда Вам надо было?
- Я хотел… я хотел.. хоо-о….
Невинный вопрос неожиданно поставил Жака в тупик. В самом деле, куда? Задумавшись, иро обнаружил, что представление об этом он имеет самое смутное. Нет, Доминик упоминал, что Мадлен отправилась домой, в столицу. Но на пароме ли, вверх по реке, или же предпочла паровоз? Вчера она говорила, что любит путешествовать по железной дороге.
Вряд ли девушки вознамерились, как, похоже, он сам, проделать весь путь до Кадэлона самостоятельно.
И как давно они выехали? Возможно ли еще нагнать? Идиот! Ну почему он не мог поинтересоваться этим прежде, чем бросится сломя голову черте куда?!
- Эй? – подергала девочка за рукав Жака, застывшего в скорбной позе. – Э-эй!!
Доминик точно будет смеяться.
- Идио-о-от, - простонал младший Урбино.
Нужно как можно быстрее вернуться, вытрясти все сведенья у брата – тот вечно в курсе всего, - и в погоню! Вперед!!

«Ударился головой, - тем временем решила Мари, - бедняга».
- Как мне попасть на улицу Роз?
Девочка подробно объяснила дорогу, а потом, до самой школы, мучилась сомнениями: правильно ли она поступила, не став уговаривать незнакомца все же заглянуть к медику. Но стоило ей оказаться у знакомых ворот, как все это отошло на второй план. Где-то впереди, там, в двухэтажном здании с серыми стенами и стрельчатыми окнами, притаился ужасный цербер. Пусть у Каллики нет трех голов, как у демонического пса сторожащего врата преисподней, пусть он не изрыгает пламя и не метает из глаз черные молнии – оба они явно одной породы!
Мари подумала, что если избегать встреч с Каллики, он не вспомнит о вчерашнем. А то и вовсе забудет через день или два.
Девочка вздохнула. Куда девалась вся та храбрость, с которой она бросилась спасать воробья из рук школьного хулигана? Крамольная, для прилежной ученицы, которую преподаватели обыкновенно ставили в пример остальным, мысль прогулять занятия вновь посетила кудрявую головку.
Вздохнув еще раз, печальнее прежнего, она побрела в класс.
- Слышала? – не успела сесть за парту, как Луиза очутилась рядом.
- Слышала что? – вяло вставила свою реплику Мари между вопросом и, собственно, изложением сплетни во всех подробностях.
Луиза радостно набрала в легкие побольше воздуха и затараторила. Еще бы! Такие новости, а времени до начала урока почти не осталось.
В школе завелось приведение. Его видели трое ребят из соседнего класса, которых господин Лоут оставил заниматься после уроков. Когда они уходили домой, призрак высунулся из двери музыкальной комнаты и схватил толстого Хрюна за ногу. Хрюн сказал, что от страха умер на месте.
Здесь чудную историю пришлось оборвать, ибо в класс вошла учительница. Однако красноречивый взгляд и гримаса, которую состроила Луиза, подсказали Мари, что от нее так просто не отстанут.
Девочка не возражала. На всякий случай она решила и носу наружу не казать без особой на то необходимости, и компания болтливой подружки пришлась кстати.
В течение следующей перемены Мари узнала, что в музыкальной комнате кто-то разбросал нотные тетради и оборвал струны у фоно. Что в старом крыле здания слышали странное пение, что завуча и госпожу казначея застали в школьном саду держащимися за руки.
На перемене после второго урока, мальчишки объявили сезон охоты на призрака открытым, достали рогатки. А у преподавателей появилась новая головная боль, потому как этой идеей заразились остальные классы.
К началу третьего урока на ушах стояла вся школа.
Внушения, лекции, подзатыльники и розги, для самых ретивых, решили часть проблем, но игра в охотников казалась слишком заманчивой, чтобы уступить требованию учителей выкинуть ее из головы.
Говорят, что даже такой угрюмый одиночка, как Каллики, заинтересовался и расспрашивал Хрюна аж целую минуту! В результате тот получил два подзатыльника – один чтоб не мямлил, а второй, чтоб не завирался; Каллики же после разговора в школе больше не видели.
Последнее очень обрадовало Мари. Остаток дня она провела относительно спокойно и отправилась домой в приподнятом настроении, что, впрочем, не помешало ей проявить лишнюю осторожность. Сегодня девочка шла другой дорогой, дабы исключить нежелательные встречи.
Если бы она знала, насколько сильно пожалеет об этом решении через какие-то десять минут! Иногда Судьба откалывает над смертными премерзкие шутки! Их еще называют законом подлости.