Свет предвечный

Этой книги ждали очень многие. Ждали долго. Сапковский на так уж часто балует своих поклонников новыми романами — а «гуситская» трилогия давалась ему явно нелегко. Начатая в 2002-м, она была завершена только в 2006-м — а уж сколько времени автор готовился к тому, чтобы ее писать, собирал материалы — можно только догадываться.

«Башня шутов» начиналась как плутовской роман. Молодой маг и травник, романтик и идеалист Рейнмар фон Беляу по прозвищу Рейневан то и дело попадал в такие приключения, что — ой! Пол-Силезии гонялось за ним: кто хотел отомстить, кто — сдать преступника властям. Рейневан выкрутился с помощью бывшего монаха-демерита Шарлея и Самсона Медка, оказался в гуситских войсках и попал в Прагу. Именно там читатели встретили его в начале второго тома — впрочем, два года в относительном затишье не сделали Рейневана мудрей. Он по-прежнему готов был бросаться в самую круговерть опасных событий. На сей раз — еще и из идейных соображений: Рейнмар стал гуситом. А вслед за этим — разведчиком, и значит, дорога снова вела его в Силезию. Был и личный интерес: Рейневан хотел найти таинственную девушку, в которую влюбился. К концу второго романа он нашел ее и потерял. Ютта оказалась в руках Инквизиции, которая намеревалась перевербовать Рейневана.

Третий том начинается через два месяца после памятной битвы, в которой Рейневан убил князя Зембицкого и выслушал ультиматум от представителя Инквизиции. И снова война, и снова поиски любимой. Исчезнувшие в конце второго тома Шарлей и Самсон, конечно же, появятся, чтобы помочь другу, хотя у каждого теперь свои интересы. А Рейневану по-прежнему угрожают не только Инквизиция и полиморф Грелленорт. Теперь уже и свои, гуситы, не доверяют ему, подозревая в измене…

Впрочем, Сапковский не был бы собой, если бы писал только о приключениях отдельных людей. Перед нами — масштабное историческое полотно, и ни автору, ни читателям не избежать вопросов болезненных и тяжелых, вопросов весьма деликатных, требующих мудрости и тонкости от того, кто о них пишет. Сапковский обладает и тем, и другим. Без дидактики, со своей фирменной проперченной иронией он показывает, как война пожирает самое себя, как благая идея оборачивается кровавой бойней, как те, кто должен бы вести за собой людей, защищать их, являть своим поведением образец для подражания, — мельчают в поступках, превращаются в торгашей и прагматичных дельцов. Сапковский показывает оборотную сторону войны. Один из его второстепенных героев — юный рыцарь Парсифаль фон Рахенау — как раз и убеждается в том, что представления об идеалах «благородной» войны рассыпаются в прах, едва оказываешься на войне настоящей. Чистым и незамаранным из этой помойной ямы не выбирается никто, даже Самсон.

Финал…. обрадует не многих. Нет, «все» не «умерли», но кое-кто — увы… Об этом сам автор предупреждает в прологе: «ежли к счастливому или веселому окончанью рассказа готовитесь, страшно вам разочароваться придется». И все-таки это — правильный, единственно возможный финал; все другие были бы приторно-карамельными. Фальшивыми.

Сапковскому удалось превзойти самого себя. Если в пятикнижии о ведьмаке и Цири были эпизоды необязательные, вставленные больше для красоты, а сюжет иногда провисал, то здесь нет ни единого лишнего персонажа, ни одного пустого эпизода. Всё на месте, всё работает на сюжет и идею. Тайны раскрыты, ружья стреляют (некоторые — буквально!). Назгулоподобные Черные всадники, Рота смерти, которой управлял оборотень Грелленорт, к финалу становятся не так уж важны — намного страшней этих выродков другая сила. Бесконечная резня во имя свободы совести. Резня за идеалы. Преступление через самих себя, которые раз за разом совершают многие из героев. Но лучшие из них все-таки, несмотря ни на что, остаются верными себе — и это вселяет надежду, светит тем самым lux perpetua, светом вечным.

Итог: эту книгу очень сложно читать, она задевает душу, напоминает о вещах неприятных, «неромантических». Но вместе с тем — это один из лучших романов исторического фэнтези: яркий, живой, остроумный, мудрый. Будем надеяться, что он выйдет на русском языке в адекватном переводе.