Действия всех спецавтомобилей во время ДТП четко регламентированы. Инструкции, которыми руководствуются водители таких машин, охраняются законом о государственной тайне — простым гражданам об альтернативных ПДД знать не положено.

Как рассказал «Новой газете» источник, пожелавший по понятным причинам остаться неизвестным, в одной из этих инструкций (которая касается только автомобилей ФСО и ФСБ) действительно указано, что в случае аварии водитель должен немедленно снять с машины регистрационные знаки. Однако на практике водители, служащие в ФСО или ФСБ, стараются не только снять номера, но и покинуть место аварии, если, конечно, автомобиль на ходу.

Инструкция, касающаяся более простых госслужащих, например, сотрудников МВД, гласит, что шофер должен снять номера только после прибытия на место аварии инспекторов ДПС. На практике опять-таки водители не всегда ждут гаишников, а стараются поскорее избавиться от регистрационных знаков.

Номера должны сниматься, чтобы автомобиль не фотографировали прохожие. Спецслужбы боятся того, что авария была спровоцирована намеренно некими вражескими структурами именно для того, чтобы получить информацию о секретном автомобиле, его пассажирах или грузе. Ведь далеко не на всех таких машинах установлены номера известных всем серий вроде «ЕКХ» или «АМР». Самые секретные — как раз автомобили с обычными, гражданскими номерами. Хотя таких номеров много и они перебрасываются с машины на машину — «информация о них может быть интересна хотя бы той же иностранной разведке», — заявляет наш источник. Так соображениями сохранения гостайны легализуют беспредел «мигалок» на дорогах.

В России существует и такое явление, как «кассетные номера». Еще во времена Советского Союза на спецмашины устанавливались особые номерные рамки — их делали из полированной нержавеющей стали таким образом, чтобы в рамке можно было закреплять сразу несколько регистрационных знаков один под другим. Эти рамки позволяют заменить номера на автомобиле в считаные секунды.

Сейчас «кассетные номера» все еще существуют — их устанавливают на автомобили, использующиеся, например, для слежки. Спецслужбам играет на руку то, что кассетники вовсю подделывают и продают на автомобильных рынках по 1000—1500 рублей. Рамка из нержавейки может быть установлена как на чьем-то частном автомобиле, водитель которого захотел «попонтоваться», так и на машине, работающей под прикрытием.

На «Фольксвагене», сбившем человека на Кутузовском, однако, были обычные номерные рамки, на которых, по свидетельствам очевидцев, был изображен логотип одного из московских автосалонов.

Что касается пассажиров спецавтомобиля, то им в случае аварии инструкция предписывает как можно скорее покинуть место ДТП — опять-таки из соображений госбезопасности. Причем инспекторы ГАИ должны всячески содействовать тому, чтобы пассажир поскорее исчез с места аварии.

Однако все эти мудреные правила имеют отношение только к тем машинам, водителям и пассажирам, которые действительно представляют ценность для государства. Либо они официально охраняются в соответствии с законом о гостайне, либо их охраняют по внутренним ведомственным приказам, либо они передвигаются на «секретных» автомобилях (что тоже может быть).

Может быть и такое, что формально ни машина, ни водитель, ни пассажир секретными вроде бы не являются — а им оказывают «почести». В России всегда действовала многоступенчатая система уровней допуска к секретной информации — и очень часто у инспекторов ДПС и следователей никакого допуска нет. Неоткуда ему взяться у простого милиционера. Зато есть указание, поступившее по запутанным каналам, — «машину и пассажира не трогать».

С этой же системой секретности связано и то, что следователи и официальные лица сообщают прессе ложную информацию о VIP-авариях. Если ДТП происходит с такими людьми, как председатель Верховного суда или губернатор, — открытой информации больше. А если в аварии замешан кто-то из чинов ФСБ — правдивые данные могут скрыть даже от следователя. Нам расскажут о мелкой сошке, а не реальном пассажире.