Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Прекрасный день, но думы нелегки, 10 Как гири, тянут вниз – в пучину серых будней. 13 Наденешь кимоно, натянешь сапоги, 12 Катаной пару бревен перерубишь 11
Наверно, ещё лучше
Прекрасный день, но думы нелегки, 10 Как гири, тянут вниз – в пучину будней. 11 Наденешь кимоно и сапоги, 10 Катаной пару бревен перерубишь 11
ЦитатаДжавдет ()
Там с четвертой строчкой диссонанс возникает.
Что вы подразумеваете под диссонансом?
Вот шуточное стихотворение Игоря Северянина – на одних диссонансных рифмах, составляющих единую цепь, в которой последовательно используются в качества ударных гласных пять основных гласных звуков русской речи:
В двадцать лет он так нашустрил: Проституток всех осёстрил, Астры звездил, звёзды астрил, Погреба перереестрил. Оставалось только – выстрел.
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики мои книги
Негармоничное сочетание музыкальных звуков.То, что вносит разлад во что-н., вступает в полное противоречие с чем-н.
ЦитатаMunen ()
Вот шуточное стихотворение Игоря Северянина – на одних диссонансных рифмах, составляющих единую цепь, в которой последовательно используются в качества ударных гласных пять основных гласных звуков русской речи:
Спасибо я знаю что можно использовать диссонансы, ассонансы, анаграммы. По поводу сглаживания текста, можно большинство дополнений убрать (можно и все дополнения убрать, можно подождав окончания стиха, сделать из него одностишие, можно хокку из него сотворить и т.д.): Прекрасный день, но думы нелегки, Тянут вниз - в пучину будней. Наденешь кимоно и сапоги, Катаной бревна перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом Только эт уже правка авторского текста, нужно оно тут? Спасибо за ссылку, с Шел согласен во многом.
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом Вот и пришла нежданно эта ночь
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех - бурундуки
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом Вот и пришла нежданно эта ночь
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти тут все зависли Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день Вот и пришла нежданно эта ночь
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... Вот и пришла нежданно эта ночь
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку Вот и пришла нежданно эта ночь
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Munen, звиняюсь, не заметил, что была не крайняя страничка... понял, каюсь влез в прошедшее...
Добавлено (22 Май 2017, 10:48 PM) --------------------------------------------- Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку...
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле...
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... Вот и пришла нежданно эта ночь
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке...
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий Куда отправимся без ноши, налегке
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий Куда отправимся без ноши, налегке с бурундуком, что дремлет в рюкзаке. мои книги
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий Куда отправимся без ноши, налегке с бурундуком, что дремлет в рюкзаке. В ночную даль, по звездам и луне
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий Куда отправимся без ноши, налегке С бурундуком, что дремлет в рюкзаке. В ночную даль, по звездам и луне... (Не оказаться б в словоблудья пелене) Вот и пришла нежданно эта ночь
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий Куда отправимся без ноши, налегке С бурундуком, что дремлет в рюкзаке. В ночную даль, по звездам и луне... (Не оказаться б в словоблудья пелене) Увидев сон, как будто бы во сне
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий Куда отправимся без ноши, налегке С бурундуком, что дремлет в рюкзаке. В ночную даль, по звездам и луне... (Не оказаться б в словоблудья пелене) Увидев сон, как будто бы во сне Настал прекрасный день, но думы не легки...
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий Куда отправимся без ноши, налегке С бурундуком, что дремлет в рюкзаке. В ночную даль, по звездам и луне... (Не оказаться б в словоблудья пелене) Увидев сон, как будто бы во сне Настал прекрасный день, но думы не легки... Порхают мысли в голове как мотыльки
Прекрасный день, но думы нелегки, Как гири, тянут вниз – в пучину будней. Наденешь кимоно, натянешь сапоги, Катаной пару бревен перерубишь И, притомившись, сядешь у реки, Где бродят золотые огоньки. Закуришь самокрутку с самосадом И вспомнишь тут ушедшие деньки, И муза на пенек присядет рядом. Моменты здесь подобные редки. А думы тяготят, сочатся ядом, Мерещатся кругом большевики И инквизиторы, как будто рядом, Икону ищут с золотым окладом… И рыщут по углам голодным взглядом, У маузеров взведены курки. Опасней всех – бурундуки, Их полосы полны двояким смыслом, Его стремясь найти, тут все зависли. Но не для тяжких дум сюда я прислан, А чтоб воспеть прекрасный этот день. Так вот какой ты, северный олень! Да, я таков! - И кепку набекрень... А на голову - вязанную шапку И кроличью в придачу лапку. Спешу сюда, неся стихов охапку. И вряд ли кто поймает эту бабку, Что ночью здесь летала на метле Да-да, она с утра уже в петле. Дух отлетел, прах предадим земле. И уплывем на ветхом корабле Туда, где день прекрасный, налегке... И паруса маячат вдалеке, Маяк же словно парус одинокий Нас провожает в путь, такой далёкий Куда отправимся без ноши, налегке С бурундуком, что дремлет в рюкзаке. В ночную даль, по звездам и луне... (Не оказаться б в словоблудья пелене) Увидев сон, как будто бы во сне Настал прекрасный день, но думы не легки... Порхают мысли в голове как мотыльки: Пора бы тему закруглять И новую зачать… Вот и пришла нежданно эта ночь
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. Вот и пришла нежданно эта ночь
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат нам сообщат sub rosa Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат нам сообщат sub rosa, Чтоб не тревожились пока Вот и пришла нежданно эта ночь
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат останется sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат останется sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза В нас ценит только - дурака...
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат останется sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза В нас ценит только - дурака... И, свысока на всё взирая, Вот и пришла нежданно эта ночь
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат останется sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза В нас ценит только - дурака... И, свысока на всё взирая, Я понимаю, жизнь прекрасна
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат останется sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза В нас ценит только - дурака... И, свысока на всё взирая, Я понимаю, жизнь прекрасна. Не то чтобы подобна раю...
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат нам сообщат sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза В нас ценит только - дурака... И, свысока на всё взирая, Всё ж понимаю, жизнь добра, Не то чтобы подобна раю, Пусть не из злата, - серебра
Просьба к участникам: будьте чуточку внимательней – не ломайте ритм строчек, пожалуйста. Вот и пришла нежданно эта ночь
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат нам сообщат sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза В нас ценит только - дурака... И, свысока на всё взирая, Всё ж понимаю, жизнь добра, Не то чтобы подобна раю, Пусть не из злата, - серебра, Но все ж ценна. И так чудесно
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат нам сообщат sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза В нас ценит только - дурака... И, свысока на всё взирая, Всё ж понимаю, жизнь добра, Не то чтобы подобна раю, Пусть не из злата, - серебра, Но все ж ценна. И так чудесно, Что нам прожить её дано Вот и пришла нежданно эта ночь
Кто предложил, тому и карты в руки – Смерть усмехнулась визави. Но всё же, чтоб не умереть от скуки, Гадать решили на кровИ. А результат нам сообщат sub rosa, Чтоб не тревожились пока. В свой час поймём, что жизни проза В нас ценит только - дурака... И, свысока на всё взирая, Всё ж понимаю, жизнь добра, Не то чтобы подобна раю, Пусть не из злата, - серебра, Но все ж ценна. И так чудесно, Что нам прожить её дано Но что же дальше? Интересно!?
