О прошлом конкурсе на меня накритиковали за современный и одинаковый язык. Вот я и решил попрактиковаться. Пока первая часть, во второй будет другой слог. Прошу каждого, кто дочитал до конца, написать комментарий! А если нет, то пусть этот некто знает, что он "морковка"! (Мимимишки)
На привале вокруг небольшого костра, на котором и похлёбки то не сваришь, расположились четверо. Трое были в зелёных солдатских кафтанах с манжетами и медными пуговицами, перепоясанные широкими кожаными ремнями, в полотняных регулярных штанах, заправленных, однако ж, в сапоги. На поясах их висели армейские тесаки, а по правую руку лежали пистоли. Да и без того было видать, что люди служивые – усачи безбородые, морщины, а кое где и шрамы, иссекли их лица, рассказывая о непростом жизненном пути. Четвёртым был молодой парень, едва вышедший из возраста парубка, с цыплячьим пушком под носом. Одет он был в ношеный коричневый кафтан, расшитую рубаху-косоворотку навыпуск и серые шаровары, заправленные в сапоги. Его можно было б принять за подмастерье или сына зажиточного крестьянина, если б не лицо. Черты правильные, утонченные, с умным, несколько отстраненным, взглядом голубых глаз подошли бы скорее отпрыску аристократа.
Как-то так вышло, что хоть и были путники явно из одной компании, но ели каждый своё: кто яйца с хлебом, кто солонину. Один из них, повыше и покрепче прочих, а по годам самый старший - на висках его уже белела седина, развернул перед собой тряпицу с жаревом. Он брал рукой куски мяса, отправлял их в рот, сопровождая каждый зубцом-другим чеснока и жевал долго, с чувством, не упуская от своего внимания ни волоконца. А как с мясом покончил, то сдобрил солью краюху хлеба и принялся за головку лука. С хрустом откусывал он от неё изрядные доли и заедал их горбушкой. А приговорив луковицу, глубоко вздохнул, неспешно выпустил воздух и полез рукой в сидор. Пошарил в нём скорее для порядка, чем для поиска и достал маленькую пузатенькую фляжку, сделанную из тыковки. Зубами вынул деревянную пробку, хитро сощурившись, глянул из-под бровей на спутников и принюхался к содержимому. - Куда ты, Николай! Спалить нас решил? Ведь в чреве твоём и без того геенна огненная! - Ништо, - с улыбкой ответил тот, - авось, не погорим. Обняв губами горлышко, он запрокинул голову и, сцедив себе никак не меньше четверти, сделал большой глоток. Двое служивых, не сговариваясь, проводили фляжку взглядами. - Ахкхм, - выдохнул Николай, занюхал порцию последним кусочком хлеба, кинул его в рот и протянул тыковку соседу по левой руке, - отведайте, товарищи, ради знакомства. Сотрапезники один за другим выпили по глотку водки и одобрительно покачали головами. Лишь молодой подмастерье замешкался, вдохнул несмело и, конечно, к своему стыду закашлялся. - Э, поскрёбыш, - усмехнулся солдат, передавший парню выпивку. - Ништо, с первого раза, не всяк её примет, - поддержал молодого Николай, забирая пустую фляжку. – А хорошо, други, отмахав, как ноне, вёрст двадцать, вытянуть ноги да вот эдак повечерять, а? - Да, твоя правда. А мне, пожалуй, такая же баклажка пришлась бы к поясу, - ответил насмешник. - Окстись, Демид, да ведь она у тебя порожняя бы по все дни болталась! – возразил ему сосед справа, как видно, они были старые знакомцы. - А ты, Федька, почём знаешь? - Да уж знаю. - И то верно, - улыбнулся Демид. Служивые разомлели и прилегли, опираясь на локти. - А где же вы, братцы, служили? – спросил Николай. - В Краснопольском мушкетёрском полку, под командой полковника Усова Семёна Ивановича. - Так вы, поляне, стало быть? - Они самые. - А довелось ли вам, поляне, быть в деле под местечком Хопиш, что в Мелевской земле, лет десять тому назад? - А как же, - ответил Демид, - дали мы тогда прикурить туркам! - Так мы, выходит, ребятушки, соратники с вами, - ответил Николай и снова полез в сидор, но достал оттуда только кисет с трубкой, - эх, жаль тыковка у меня одинокая. - Так и ты там был? - Я-то? Был. В Снегирёвском гренадёрском полку. - Ну?! Так ты из высоколобых? - Точно так. - Вот же бог нас водит! Доберёмся до кабака - с меня кварта ординарной, - сказал Демид. - А что же ты ноне в зелёном ходишь? – спросил Фёдор, достал из-за пазухи кожаный кошель, туго перетянутый у горловины, и предложил его Николаю, - на-ка, отведай турецкого табачку, яблочного. - Благодарствую. Да ведь уволен я со службы, как, мыслю, и вы. А амуницию эту мне господин капитан справил, да неладно сделал. - Почему ж неладно? – спросил Фёдор. - Иль зазорно тебе, гренадёр, что по табели понижение вышло? – усмехнулся Демид. - Неет, на вас, на пехоте любая баталия держится, вам почтение каждый выкажет, кто не дурак. А сделал все ж неладно. Мундиры то у нас - с иголочки, а мы то сами – потёртые, давно уж не рекруты. Так где ж это видано, чтобы старый рядович в новом ходил? Да и сапоги… - махнул рукой Николай. - Хм, верно, но нам-то что за дело? – ответил Фёдор. - А то, что инкогнито! - Чего? - Инкогнито! Сиречь тайно. Скрытно нам надлежит быть, ведь мы ни к какому полку не приписаны. - Эвон оно как, а я то и не понял тогда господина капитана. Солдаты закурили и вокруг разнёсся благовонный дым яблочного табака. Молодец один только не дымил и уже начал клевать носом. - Ты ложись, Олежка, спозаранку нам сызнова ногами вёрсты мерять, - сказал Николай. Парень, и за день, и за весь вечер не сказавший ни слова, только облегчённо кивнул. Расстелил одеяло, помолился про себя, лёг и сразу уснул. - Откуда, ты Николай, себе такого спутничка выискал? – недовольно покачав головой, спросил Демид. - То приказ господина капитана. - А давно ты с его благородием? - Пару зим, да, почитай, два лета. Помолчали. - А доводилось ли вам… доводилось ли сшибиться с кро... - шёпотом начал было Демид, наклонившись к костру. - Язык прибери! Куда ты лепишь?! Кого ночью помянуть собрался? - прикрикнул на друга Фёдор. - И то, - оторопело ответил Демид, поспешно крестя себе рот. Незаданный вопрос повис в воздухе и придавил собой всю ту расслабленность и негу, что появилась вокруг бивака после ужина. Тишина, сопровождавшая путников у костра, будто бы обострилась, и Николай заметил, что не слышит ни птиц, ни кузнечиков, ни прочую мошкару и живность, что редко когда оставляет людей на лоне природы. - Что ж, случалось, но с нами крестная сила, да и сами мы - не лыком шиты. Я двадцать пять лет в строю отбыл и навидался всякого. - То война, дело людское, знакомое, а то... - Да ведь и вас же господин капитан не за строевые экзерциции к себе позвал. Ведь встречались вы с нечистой силой? - Верно, но без божьего света и не покалякать-то об этом с толком. - Стало быть - ночевать пора. Соратники разложили одеяла, Фёдор с Демидом, склонив головы, помолились. Николай же не стал, а только несколько раз тишком пробубнил какую-то невразумительную чепуху. - Стражу ставить не будем, здесь должно быть всё покойно. - Тебе видней, - ответил Фёдор. Николай подкинул в костёр остаток хвороста, лёг на спину, подложил правую руку под голову, прикрылся треуголкой и смежил веки. Демид с Фёдором переглянулись и тоже укрываться не стали, хоть лето было на исходе, и ночи напоминали о скорой осени – без одеяла долго не поспишь. Однако ж водка ладно разогнала кровь по жилам, и вскоре служивые задремали.
Старая дорога, возле которой расположилась стоянка путников, шла через поля и перелески, неторная, неспешно зарастающая травой, в иных местах пересекалась она звериными тропами. Сейчас же на версту округ не нашлось бы ни зайца, ни полёвки. Другие силы, противные живой природе, пришли в это место. И неспроста. Твари крались к биваку - большеголовые, лысые, серые существа с маленьким хилым телом. Длинными тонкими руками-крыльями, сейчас сложенными в кожистые складки, они перебирали по земле, ползком, сторожко перебираясь ближе к людям. Белёсые выпуклые глаза-блюдца на пол лица не отрывались от спящих и видели многое. Ведомо было им, что трое людей помолились перед сном, а один сплоховал. Кабы все произнесли запретные слова, кабы ото всех исходило лёгкое сияние, то не решились бы мертвяки нападать. Но трепетная, незащищённая душа одного из них манила сильнее свежей крови. Уже два-три шага оставалось до стоянки, когда тот самый человек – желанная добыча, зашевелился, будто бы что-то почуяв. Твари застыли недвижными кочками. Но спящий лишь немного повернулся и снова лёг на спину, согнув только ногу, да переложив правую руку себе на грудь. Первый упырь подполз к солдату и положил свои мягкие длинные пальцы с загнутыми когтями тому на руку. Потянулся к шее, и тягучая грязная слюна сползала с круглого безгубого рта, где в круг, как спицы в тележном колесе, сидели треугольные зубы. - Ах ты ж стервь, кафтан мне испоганил, - проворчал нимало не спящий Николай и дыхнул в морду упыря. Смесь чесночного с луковым духа обдала голову твари, и та отшатнулась, прижав левую лапу к провалу носа. Человек же проворно достал из-за сапога багинет, ловко провернул его в пальцах и воткнул лезвие в грудь ночного гостя. - Гляди-ка, не врёт людская молва. Однако болтать было не время – зашипев, два кровососа кинулись на солдата. Один мертвяк бросился ему в ноги и сразу же вонзил свои острые клыки в бедро. Второй растопырил кожистые крылья и накрыл ими голову человека, одновременно метя зубами в шею. Солдат отпустил зарезанную тварь и на обратном движении ткнул оседлавшего его упыря локтем в выкаченные его буркалы; другого приголубил коленом свободной ноги, перекатился и поднялся на ноги, выставив перед собой клинок. Разбуженный суматохой, вскочил Демид, да так взвился будто и не спал. Углядев серых кромешников, он взмахнул рукой в сторону ближайшей твари, и из-под широкого рукава кафтана вылетело било, которое, описав короткую дугу, врезалось в затылок нечисти, смяв, раздробив хрупкие кости. Откинутый ногой упырь угодил в угли костра и, пронзительно зашипев, бросился в темноту, но Николай метнул багинет и попал в перепончатое крыло. - Демид, будь добр, добей мертвечину. - Теперь уж не сбегёт, - ответил солдат, в два шага догнал семенящую нечисть и взмахнул кистенём. Фёдор только пробудился и смотрел сонно на происходящее. - Мерещится мне с устатку, или и в самом деле упырь передо мной шевелится? – спросил он и отодвинулся немного назад. - Он, он поганый, - ответил Николай, вынул тесак и снёс твари голову. В стороне Демид потчевал недобитка ударами кистеня – ударит и глядит шевелится ли, нет ли? Но мертвяк после каждого удара продолжал трепыхаться. - Тесаком, тесаком башку ему сровняй! Иль багинетом моим дорежь! Тот так и поступил: вынул из крыла клинок и ударил им в тщедушную грудь, тогда только стервь затихла. - Пошто так? – спросил Демид, возвращаясь к костру. - Наше оружье освящено, а гасило твое нет. - Эвон оно как… - солдат подошёл к стоянке, - а кистенёк мой освятить можно? Николай присел, стянул сапог и осматривал свою ногу, в том месте куда цапнул его кромешник. - Можно-то, можно, если людской крови на нём нет. - Ааа… - И откуда эта гниль взялась тут? Ни хутора рядом, ни погоста, – удивился Фёдор, отшвырнув ногой тело. - Мыслю, дозор это. И впрямь колдун али колдуница неподалёку, верно идём стало быть, - ответил Николай. Взял фляжку и стал промывать рану. - Дурень я старый – в одиночку попытать нечистых решил. И вот тебе - рану прижечь придётся. Дровишек расстарайтесь, будьте добры. Демид пошёл за хворостом. - Паря то спит и виденья видит, разбудить? – спросил Фёдор. - Не надо, пусть отдыхает. - А с этими что делать? Закопаем? - Теперь-то уж не поднимутся, а утро придёт – в прах обратятся. Подкинули в костер веток, Николай достал из-за пазухи короткий толстый нож и положил в угли. Багинетом же очистил от коры ветку и приготовился к тяжкому испытанию. - Сам прижмёшь или подсобить? – спросил Фёдор. - Смогну и сам, да себя костерить на чём свет стоит - зазорно. Все трое усмехнулись. - Ну так давай, меня словцом пригрей, - вызвался Демид. - Добро, да не отпускай пока не произнесешь – «Господи, благослови раба твоего Николая». Да говори с толком. - Добро. Демид с интересом посмотрел на краснеющий в углях нож, затем взялся за горячую рукоять. Раненый закусил очищенную щепку и кивнул в ответ на вопросительный взгляд. Уверенно и быстро солдат прижал красный металл к ране - зашипело, запахло, захрипел обжигаемый Николай, но ногу не отдёрнул. - Господи боже, благослови раба твоего - Николая. Пот выступил на лице, влажная щепка выпала из сведённого рта, и Николай откинулся на спину. - Ааахх, стар я становлюсь для такого лечения. - На-ко, попей воды, - протянул флягу Демид. - Давай перевяжу, да ещё мазь у меня есть чудодейственная, - сказал Фёдор. Он достал из своего мешка глиняную кубышку, запечатанную пробкой, и моток льняной повязки. - Не худо б было повязку-то сварить. - Вяжи так, устал я. - Хозяин – барин. Фёдор сноровисто смазал рану мазью, перевязал, и острая боль притупилась, сменившись ноющей. - Да ты лекарь. - Он у нас всю роту пользовал, много лучше полковых дохтуров, - пояснил Демид. Николай завернулся в одеяло и хриплым голосом проговорил: - Демид, твоя первая стража, затем Фёдор, потом меня будите. Смежил веки и сразу уснул. - Ишь ты, раскомандовался, - возмутился было Демид. - Как по мне - его право, - ответил Фёдор и стал укладываться. - И то верно.
Симпатичная зарисовка. Это пролог к роману или повести? Будит любопытство. Мне уже интересно, что случится дальше.
ЦитатаDayneen ()
на котором и похлёбки(дефис) то не сваришь
ЦитатаDayneen ()
а кое(дефис)где и шрамы
ЦитатаDayneen ()
не упуская от своего внимания
м.б. лучше ИЗ внимания?
ЦитатаDayneen ()
Так вы, поляне, стало быть?
первая зпт лишняя, вторая на месте
ЦитатаDayneen ()
Неет
Не-ет
ЦитатаDayneen ()
Мундиры(дефис) то у нас - с иголочки, а мы то сами
ЦитатаDayneen ()
а я(дефис) то и не понял
ЦитатаDayneen ()
Откуда, ты Николай, себе такого спутничка выискал?
первая зпт должна быть после "ты", а не до
ЦитатаDayneen ()
на версту округ не нашлось
предлагаю "окрест"
ЦитатаDayneen ()
на пол лица
пол-лица
ЦитатаDayneen ()
да так взвился (зпт) будто и не спал
ЦитатаDayneen ()
Углядев серых кромешников
а почему кромешники?
ЦитатаDayneen ()
Мерещится мне с устатку, или и в самом деле упырь передо мной шевелится?
первая зпт не требуется
ЦитатаDayneen ()
ударит и глядит(знак препинания - зпт, к примеру) шевелится ли, нет ли?
ЦитатаDayneen ()
в том месте(зпт) куда цапнул его кромешник
ЦитатаDayneen ()
верно идём(зпт) стало быть
ЦитатаDayneen ()
Паря(дефис) то спит и виденья видит
Я так поняла, надо попридираться к стилю? В диалогах все вполне себе органично. С авторским текстом сложнее, хотя трудно ткнуть пальцем в конкретное смущающее место. Просто общее впечатление создается какое-то... не совсем цельное, что ли. Словно рассказчик сам не определился, из какого он времени и сословия. Самое начало, мне кажется, самое удачное, хотя описание трапезы и длинновато по сравнению с остальной частью текста. На мой взгляд, следовало бы добавить "вкусных" образных глаголов, проредить деепричастные обороты. Сравнения с творительным падежом (т.е. не "полетел, как птица", а "полетел птицей") могут хорошо вписаться. Но сначала все же советовала бы представить себе того, кто ведет повествование. Тогда сразу увидите, где что не так: какая фраза не соответствует образу рассказчика - та и выбивается из стиля.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Plamya, спасибо за отзыв! Да, я питаю надежду, что мне не наскучит эта тема и получится написать приключенческий роман. (Елки-палки, да неужели ж я это сказал?) Возникли в голове всякие зарисовочки, сценки, персонажи, они-то интерес и подогревают. А снижает его стилистика, бо тяжко )
Хороший совет про рассказчика, попробую перевоплотиться ) Перечитал первые два абзаца и сравнил с описанием боя, и, действительно, есть отличия.
ЦитатаPlamya ()
На мой взгляд, следовало бы добавить "вкусных" образных глаголов
и так словарь Даля не закрывается, а теперь еще и глаголы там искать... ой вэй...
ЦитатаPlamya ()
проредить деепричастные обороты.
"Резать к чертовой матери - не дожидаясь перитонитов!" (к/ф "Покровские ворота")
Да, вот тут их с перебором:
ЦитатаDayneen ()
Углядев серых кромешников, он взмахнул рукой в сторону ближайшей твари, и из-под широкого рукава кафтана вылетело било, которое, описав короткую дугу, врезалось в затылок нечисти, смяв, раздробив хрупкие кости.
ЦитатаPlamya ()
а почему кромешники?
Да, кромешники это не нечисть, но мне уж больно слово приглянулось. От опричников-то не убудет, т.к. любой нечисти до них ещё расти и расти...
и так словарь Даля не закрывается, а теперь еще и глаголы там искать... ой вэй...
Ну не обязательно прям искать замену каждому глаголу. Хотя можно присмотреть для тех, которые кажутся не самыми удачными, синонимы. Просто, КМК, в данном случае для органичности следует чаще выбирать глаголы, которые говорят не только о том, какое действие совершается, но и о том, каков его характер, настроение, впечатление наблюдателя. Образные. Можно и неологизмы применять, которые по структуре и звучанию схожи с устаревшими словами. Главное - не переборщить, не то читать будет трудно. Хотя, возможно, если убрать лишние деепричастия и поиграть служебными словами, то и этого будет достаточно.
Кстати, а в каком условном времени все происходит? У меня что-то никак поляне, кромешники, кафтан и треуголка в одну картину не клеятся.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Ну не обязательно прям искать замену каждому глаголу
Да я и не намерен, но тут такое дело... Вот, например, образный глагол из начала - сдобрил. Он хорош и передает не только действие, но настроение. А в описании сражения, например, для глагола ударить, я ничего такого же не нашел. Видно наши предки, в обиходе, были люди скорее мирные ))) Поляне это не народность, а принадлежность к полку, полностью вымышленная, как и высоколлбые(намек на специфические шапки). Кромешников я использовал как общее название нечести, хотя понимаю, что это конкретное название опричников. Просто слово понравилось, нечести подходит. А в целом я нацелился на конец 18 века.
Интересное начало, захватывает. Что понравилось: вы хорошо рисуете картинку, получается образно и вкусно. В прямом смысле даже - описание трапезы очень понравилось. Ну, и история, похоже, интересная вырисовывается. А мне самое начало менее удачным показалось. Как будто вы расписывались, а потом таки расписались.)) Имхо, но описание одежды стоит проредить - дать что-то общими словами, а какие-то конкретные детали дальше по тексту вкраплениями рассовать. Вот там, где трапеза описывалась - там живые описания получились, а начало самое - нет. "Вот это стул - на нем сидят", как-то так.
ЦитатаDayneen ()
Да и без того было видать, что люди служивые – усачи безбородые, морщины, а кое где и шрамы, иссекли их лица, рассказывая о непростом жизненном пути
Лучше с речью автора определиться, даете ли вы в ней стилизацию под просторечие, или нет. В целом мне прказалось, что больше нет, так что вот это "видать" я бы поменяла. Ну и как-то перестроить предложение, громоздко получилось. И "рассказывая", кмк, не к месту здесь. Ну и "кое-где".
ЦитатаDayneen ()
Черты правильные, утонченные, с умным, несколько отстраненным, взглядом голубых глаз подошли бы скорее отпрыску аристократа.
Тут взгляд у черт получился.)
ЦитатаDayneen ()
Один из них, повыше и покрепче прочих, а по годам самый старший - на висках его уже белела седина, развернул перед собой тряпицу с жаревом
После "седины" тире всё же. Или в скобки забрать.
ЦитатаDayneen ()
Тишина, сопровождавшая путников у костра, будто бы обострилась, и Николай заметил, что не слышит ни птиц, ни кузнечиков, ни прочую мошкару и живность, что редко когда оставляет людей на лоне природы.
ЦитатаDayneen ()
Стражу ставить не будем, здесь должно быть всё покойно. - Тебе видней, - ответил Фёдор.
ЦитатаDayneen ()
- Дурень я старый – в одиночку попытать нечистых решил
Вот именно, что дурень. На фига так было делать?! Не поняла. Он же опытный вояка, как показалось.
Интересно. Но у меня, скорее, страсть к деталям. Вот, служивые едят - а уж потом пьют водку. Это не по-русски, ни разу.
ЦитатаDayneen ()
Смесь чесночного с луковым духа обдала голову твари, и та отшатнулась, прижав левую лапу к провалу носа. Человек же проворно достал из-за сапога багинет, ловко провернул его в пальцах и воткнул лезвие в грудь ночного гостя. - Гляди-ка, не врёт людская молва.
О чем не врет? О чесночном запахе, или о том что багинетом надо в грудь упырей колоть? И вообще, эта фраза подходит для того, кто в первый раз с чем-то столкнулся, а до того только слухами и обрывками их питался - а тут самолично убедился: да, и впрямь не врет молва. А у вас Николай - опытный хантер, ему удивляться вроде, и нечему. И дальше:
ЦитатаDayneen ()
Однако болтать было не время – зашипев, два кровососа кинулись на солдата. Один мертвяк бросился ему в ноги и сразу же вонзил свои острые клыки в бедро. Второй растопырил кожистые крылья и накрыл ими голову человека, одновременно метя зубами в шею. Солдат отпустил зарезанную тварь и на обратном движении ткнул оседлавшего его упыря локтем в выкаченные его буркалы; другого приголубил коленом свободной ноги, перекатился и поднялся на ноги, выставив перед собой клинок.
Во-первых, когда он вскочил на ноги? Из предыдущего предложения видно, что он лежал, и соответственно, можно подумать, что вот так лежа, и достал багинет из сапога (кстати: та еще по неудобству штука для ношения ее в сапоге. Может не стоит гнаться за красивостью незнакомого слова и обойтись простым "засапожником"?). Ну ладно, он вскочил на ноги, зарезал упыря, а вот дальше:"...отпустил зарезанную тварь и на обратном движении ткнул оседлавшего его упыря локтем в выкаченные его буркалы". - движение крайне неестественное. Я, когда пишу описание схватки, или любого экшена, представляю, что это делаю я сам: вот, у меня на плечах сидит упырь, и это я бью его локтем в глаза на обратном движении. И? Ловко получается? Естественно?. Естественным движением выглядело бы - особенно у опытного бойца " ... и не глядя ткнул багинетом за спину, прямо в буркалы оседлавшенго его упыря". А если он все это делал лежа, и только потом " перекатился и поднялся на ноги", вообще фигня получается - как можно "броситься в ноги" лежащему? "Оседлать" лежащего?- да и все остальное не пляшет.Рекомендую это прием, с "переживанием самим"- ляпов становится гораздо меньше. С уважением - и творческих успехов Вам. Всегда найдутся эскимосы, которые выработают для жителей Бельгийского Конго директивы поведения в тропическую жару.(С.Ежи Лец)
Тео, про "рассказывая" и "взгляд черт" я тоже сомневался, так что - на переплавку их )
pentotal, водку я решил сделать десертом )
Цитатаpentotal ()
О чем не врет?
действительно непонятно, переставлю фразу до удара.
Цитатаpentotal ()
красивостью незнакомого слова
Не, я не для красивости его внедрил, а как связь с армейским прошлым. В конце 18 века багинеты уже не использовались, им на смену пришли штыки. А этот вот товарищ не выбросил, это что то вроде талисмана будет. Может и в самом деле длинноват он для ношения за сапогом, подумаю.
Сцена боя с упырями идет так: ГГ лежит, к нему подбирается первый. Первый получает багинетом из положения лежа. Правая рука человека вытянута в сторону первого. Два других накидываются на лежащего, у которого рука еще держит багинет, воткнутый в грудь неудачника. Т.е. обратное движение и удар локтем вполне закономерны. Оседлать лежащего и бросится ему в ноги, имхо, вполне естественно. Тут я как раз поставил себя на место упырей ) Как напасть на лежащего вдвоем и не мешать друг другу? Один сверху, другой снизу.
Сцена боя с упырями идет так: ГГ лежит, к нему подбирается первый. Первый получает багинетом из положения лежа. Правая рука человека вытянута в сторону первого. Два других накидываются на лежащего, у которого рука еще держит багинет, воткнутый в грудь неудачника. Т.е. обратное движение и удар локтем вполне закономерны.
Специально лег и проверил))). Бить багинетом так, чтобы потом отмахнуться локтем, он мог только налево - справа вообще не получается отмашка. При этом упырь насесть на него должен справа, и обхватить крыльями голову ( если он слева, или по центру - локтем его не достать!), то есть сковывая именно ту, бьющую руку, и мешая ее движению назад, на отмашку. Но даже когда он бьет багинетом налево - все равно локтем получается слишком неестественно - голова упыря уже возле шеи, а локоть слишком далеко от нее.. Ткнуть багинетом назад, согнув руку в локте, особенно не видя куда бьешь - гораздо проще и естественнее. Разве что он присел и ударил?А потом локтем?Нет , все равно неестественно, к тому же тогда удар коленом будет слабым и неэффективным. Всегда найдутся эскимосы, которые выработают для жителей Бельгийского Конго директивы поведения в тропическую жару.(С.Ежи Лец)
И да, учитывайте. Абзац - это такой же знак пунктуации, как и остальное. Точка заканчивает маленькую мысль, абзац - большую. При прямой речи стоят только те авторские слова, которые описывают действие, неразрывно вязанные исключительно со словами. А у вас абзацы методом генератора случайных чисел.
Третье. Действие по принципу сферического коня в вакууме. То есть ни места действия нет, ни реакции героев. Так, описание событий - именно отчёт А характер у меня замечательный. Это просто нервы у вас слабые. Я в мастерской писателя
Во второй части собирался показать другие диалоги, но не вышло, герои отказались ) Попробую навязать кому-нибудь в дальнейшем )
- Бо-бро-ц-скъ, - прочитал Тихон по слогам надпись на верстовом столбе при въезде, - Боброцскъ, ну, добрались, слава Богу! - Нет, здесь мы не задержимся, - ответил ему офицер, ехавший чуть впереди. - Как, разве нам не сюды? - Нам в село Сухая Берёзовка, а это еще вёрст двадцать. - Эх, в Воронеже не остановились, Москву в ночь проехали, а допрежь ещё было, - начал бубнить слуга, вспоминая все тяготы долгого пути. Непривычен был Тихон ни к путешествиям, ни к верховой езде и потому с тоской смотрел на городские виды. А панорамы вокруг, поначалу, напоминали деревню: плетнем очерченные широкие огороды, крытые соломой избы или хаты, хлева да сараи. Отовсюду доносились гогот гусей, кудахтанье куриц, да визг свиней, покрываемые, время от времени, заливистым лаем дворовых кобелей. Репа, капуста, свекла и тыква властвовали на грядках, кое-где уступая место моркови, чесноку с луком да прочей травке-зелени, которую так любят добавлять хозяйки и к месту, и не к месту. На пороге одной из хат, уперев руки в круглые бока, стояла высокая, крепкая баба в расшитой кичке, сорочке, пёстрой юбке и сарафане, лихо, прямо под пышными грудями, подвязанном цветастым гашником. Она глядела на двух всадников открыто, прямо, слегка приподняв кончики губ, будто бы прицениваясь. Молодой кавалер с усами, с красивым чуть горбатым носом, в красном золоченом офицерском мундире и невиданных высоких сапогах получил высочайшую цену и по этой причине был сразу отставлен в сторону - сколько ни торгуйся, а сто рублей не собьёшь. А вот его спутник, мужчина хоть и в услужении, зато свойский - с приличной бородой в добром коричневом кафтане и яловых сапогах - этот был красавице, как говорится, по карману и потому получил от неё самую лучшую, самую безотказную из улыбок, каковых хватало в её хозяйстве. Оба путешественника женщину заметили, да и мудрено было такую пропустить. Но офицер в ответ на её взгляд лишь коснулся тремя пальцами своей треуголки. А вот Тихон, ему сразу стало неспокойно, руки его начали попеременно хвататься то за отвороты кафтана, то за бороду. Глаза так же пришли в движение и, хотя честно пытались смотреть в лицо прекрасной хозяйки, все время скатывались куда-то ближе к гашнику. - Ваше вы-со-ко-благородие, - медленно и внушительно, как ему казалось, начал Тихон, - господин капитан, дозвольте обратиться. Такое длинное именование всегда предваряло какую-либо просьбу из разряда "Дайте воды попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде". - Нет, Тихон, на постой мы здесь останавливаться не будем. - Да я вовсе не о том хотел сказать! - А о чем же? - Да вот теперь уж и забыл, - раздосадовано ответил Тихон. Сзади, будто в ответ на эти слова, послышался смех сельской обольстительницы. Чем дальше вглубь поселения продвигались всадники, тем уже становились улицы, сменившие лёгкий, открытый наряд плетней на строгий мундир заборов и тынов. Солома на крышах уступила место дранке и тёсу. Менялись и дома – от квадратных тёмных изб, с крохотными мутными оконцами – до высоких теремов с подклетями, крылечками, резными наличниками и венцами. Улицы, добравшиеся до центра, образовывали неровную площадь, которая располагала примечательным архитектурным ансамблем из деревянных торговых рядов, неказистого казённого кабака, трактира, церкви и дома дворянского собрания. Последнее строение, разительно отличалось от прочих: каменное, двухэтажное, с колоннадой в четыре столпа, с высокими окнами и двустворчатыми дверьми, оно как бы венчало собой всё поселение. Впрочем, было скорее венком, чем венцом, причем сплетенным рукою девицы, которая хотя и видела, как следует составлять цветы, но сама еще не набила руку. Весьма также возможно, что девица эта была несколько ленива и воровата. Так лестница имела уже вид скорее затрапезный, чем парадный: многие ступени разошлись в стороны и нахватали в зазоры меж собой всякого сора. Вокруг всхода когда-то начинали укладывать брусчатку, но до конца дело так и не довели, и потому замощено оказалось лишь только шагов пять округ. Остальные же камни, обтесанные и готовые к употреблению, лежали чуть в отдалении большой поросшей мхом кучей. И, конечно, на площади, ровно посередине, раскинулась на все четыре стороны широкая, малость обмелевшая по сухому времени, лужа. Сей водоём являл собой пасторальную картину, лишь ждущую своего живописца: на правом его краю гусыня учила своих детей держаться на воде, с левого края лохматая дворняга лакала воду, при этом лукаво поглядывая на птичье семейство. По обеденному времени, людей вокруг почти не было, лишь трое торговцев скучали у своих прилавков, да несколько женщин обсуждали свежие сплетни у входа в церковь. Всадники преодолели лужу вброд и подъехали к дому дворянского собрания, приковав к себе внимание всего имевшегося населения, включая гусыню с собакой. Внутри выдающегося строения, на первом этаже располагались присутственные кабинеты, а на второй этаж вела широкая лестница, намекая на празднества и ассамблеи, проводимые наверху, от суеты повыше. Перед дверью кабинета исправника, в окружении запертых шкафов, за крохотным секретарским столом с ящичками сидел лишь тощий и длинный писарь, облаченный в чистые нарукавники для письма и запачканную чернилами жилетку. Служебные дела требовали от него сегодня сосредоточенности, так как почистить ногти таким тупым перочинным ножом, какой имелся в его распоряжении, дело непростое. Услыхав хорошо знакомый скрип открываемой двери, чиновник от занятия своего не отвлекся, так как справедливо полагал, что наперёд следует завершать дела важные, а выбор между "ла маникуре" и мычанием очередного просителя был очевиден. Однако ж уверенные шаги и звон стальных шпор насторожили его и пробудили то чувство предначальственного трепета, каковое имеется у всей чиновничьей породы. Ещё толком не разглядев вошедшего, писарь подскочил и вытянулся в струнку. - Коллежский регистратор Причкаляев, чем могу служить-с? - Где я могу видеть капитан-исправника? - Его высокоблагородие Александр Фёдорович в сей час обедают-с. - Когда же он будет? - Я, право, затрудняюсь, случаются дни, когда неотложные государственные дела требуют от него... - чиновник развел руками и изобразил на лице глуповато-удивленную гримасу, каковая должна была, по его мнению, досказать за него, что как раз сегодня дела требуют многого, очень многого. - Где же он имеет обыкновение обедать? - Сегодня среда, стало быть в трактире сегодня дичь-с, дикая утка или заяц, бывают и куропатки, по сему его высокоблагородие может быть там, да-с. Так же его высокоблагородие по средам заглядывает к помещику Изюмину. Смею заметить, что баранина с изюмом у этого помещика всегда отменная, тает во рту-с. Поговаривают даже, что и именование свое род их взял от этого блюда, да-с. Рассказывая, Причкаляев сам захотел чего-нибудь перекусить и потому продолжил с жаром и чуть наклонившись в сторону посетителя. - Купец Афанасьев Антип Иванович нанял себе татарку из Азовской слободы, так сея магометанка готовит изумительнейший плов с травками разными, с заморскими пряностями-с. Его высокоблагородие намеревался почтить купчину своим визитом ещё на той неделе. - Постой-ка, магометанка? Откуда? - Э-эм, извольте видеть, в одна тысяча семьсот одиннадцатом году, высочайшим указом к нам переселены жители крепости Азов перед сдачей оной крепости под власть Османской империи. Всего, около сотни душ-с, в том числе две дюжины инородцев, татар-с. Нынче они приумножились, по ревизской сказке прошлого года - тридцать пять душ. - Продолжай. - Э, о чём-с? – сбился с мысли Причкаляев. - Об обеде. - Ах, да. Э-эм, извольте видеть, помещик Изюмин, а нет, я уж говорил… Стало быть, что же? А! Промысловой артели старшина, Иванцов, да-с. Прошлого дни оный Иванцов зазывал его высокоблагородие к себе отведать свиных ребрышек на угольях. Да так славно расписывал кушанье, что, право, Александр Фёдорович мог соблазниться, мог. Добавлю ещё, что Иванцов вернувшись из Воронежа захватил с собой интереснейшее собрание винных бутылей зеленого стекла в сургучных пробках, но никому ничего о содержимом не рассказал, чем всех весьма и весьма заинтриговал, да-с. Писарь так раззадорился, что позабыл, к чему может привести чрезмерное усердие и начал припоминать места обеда своего начальника и в другие дни. - В четверг в трактире подают недурственных судаков-с, стало быть... - Довольно. Отправляйся за своим начальником и доложи ему, что в трактире его ожидает капитан лейб-гвардии Георгий Петрович Воронцов по государеву делу. - Но, как же, присутственные часы, я никак, я обязан… - начал было лепетать чиновник. Офицер ничего не стал возражать, а лишь задержал на нём свой спокойный, без всякой угрозы взгляд. - Да, да, непременно, отправляюсь, сию секунду. А как же, если они-с в трактире, и вы, и… - Тогда далеко тебе ходить не придётся. Трактир зазывал посетителей изогнутой дугой вывеской с выложенным деревянными буквами прозаическим названием "Афанасьѣвъ Трактиръ". Владельцу пришлось пожертвовать частью двора и переместить высокий забор на один уровень со стеной терема. Взамен он выдвинул вперёд крыльцо и украсил его резными выкрашенными в красный цвет перилами и наличниками, а также искусно сработанной головой коня, венчавшей крышу. Вдоль стены слева от входа была устроена коновязь. Однако ж брички капитан-исправника, а со слов секретаря он и через площадь имеет обыкновение в ней ездить, нигде не было видно. Писарь побежал по адресам, а Воронцов с Тихоном расположились внутри. Здание трактира было переделано предприимчивым хозяином из жилого терема, и основная зала ранее была просторной горницей с длинным столом и лавками. Обстановка больших изменений не претерпела: дверь расширили, добавив вторую створку, горнило печи отгородили тонкой стенкой, а к полатям пристроили второй ярус. Из убранства выделялось широкое венское кресло, стоявшее особняком и, видимо, являвшееся местной достопримечательностью. - Чего изволите? – спросил молодой русоволосый паренёк, низко поклонившись. - А что предпочитает его высокоблагородие капитан-исправник? – закинул удочку Воронцов, усаживаясь за стол. - Зайца в сметане, томлёный бараний бок, ножки куриные с чесноком, утку запечённую с яблоками, язык телячий с черемшой, судака в сливках, расстегая с мелкой рыбицей, расстегая с… - Постой-постой эдак я позабуду начало. А ты смышлёный парень, гляди, это называется фокус. В пальцах офицера, как по волшебству, появился серебряный гривенник. Он выскочил между средним и указательным перстами и начал переваливаться между костяшками то в одну, то в другую сторону, после чего был ловко запущен в воздух в сторону молоденького подавальщика. Паренёк хоть и глядел на фокус, позабыв закрыть рот, но монету поймал сноровисто. - Оставишь себе если расскажешь, отчего его высокоблагородие не зашел сегодня к вам отобедать? - У самой нашей двери перехватила его вдова Ершова и увела к себе на рыжики с картошкой. - А что, хороши ли у неё рыжики? - Должно быть хороши, коль он к ней хоть единожды за седмицу, а зайдёт. - Давно ли он ушёл? - Полудня ещё не было. - Два часа угощается, должно быть, уже кончил. Беги к вдове Ершовой да как сыщешь его высокоблагородие, то скажи, что его ожидает капитан лейб-гвардии из Петербурга по государеву делу. Всё ли понял? - Нет, не всё. - Что ж не ясно? – спросил офицер, слегка нахмурившись и досадуя, что ошибся в посыльном. - Что вы кушать будете? - Ах, ха-ха, кушать будем зайца в сметане, квасу нам наперёд принеси и беги за капитан-исправником. Мальчишка мигом поставил на стол кувшин, кружки, тарелочку с редькой и убежал. - Эх, барин, гривенник за посылку – разорение, - начал корить Тихон, зажевав глоток кваса редькой. - Не за посылку, а за наше время. Поскорее расспросим исправника, поскорее дальше отправимся. - Куды мы всё поспешаем? Отдохнули бы денёк-другой здесь, всё обстоятельно разузнали бы. - Нет, и так Николай нас на день опередит. - Бежим, бежим, как на пожар, Москву в ночь прогонами проехали, эх, - забубнил себе в кружку Тихон. Он был человеком мирным, спокойным и больше всего желал, чтобы барин бросил эту леденящую кровь службу и вернулся к себе в деревню. В красках перед ним представала картина сельской жизни в старом доме, в окружении крестьянских изб и бескрайних полей. Себя он там тоже видел, прямо как живого, в качестве рачительного управляющего при молодом хозяине. Пока Тихон предавался мечтаниям, Воронцов размышлял о предстоящем деле. Действительно, спешили как на пожар, но если медлить, то след простынет. Хотя и следа-то, может статься, и нет вовсе. Очередная ли это пустышка или и в самом деле где-то неподалеку от этого городка проявили себя дьявольские силы? Почему сгорела сельская церковь вместе со священником? Что знают об этом здесь, в уездной столице? Сведений недоставало, и исправник едва ли сильно их пополнит, но попытаться стоило. Пока каждый думал о своём, проворная старушка-стряпуха принесла в чугунке целиком запеченного зайца да краюху свежего белого хлеба, и мысли отошли в сторону. Спустя четверть часа после того как с едой было покончено, снаружи послышался натужный скрип сначала ступеней лестницы, а после и половиц крыльца. Затем двери распахнулись и в залу вошёл человек. Впрочем, вперед него вплыло необъятное пузо, шириной своей оно едва не полностью закрыло проход, но сноровистое управление хозяина сей баржи позволило не только пройти узкую протоку без потерь в пуговицах камзола, но и мастерски пришвартоваться к столу. Гости поднялись навстречу вошедшему, но вместо приветствия услышали: - Ивашка! Кресло мне! Давешний паренёк метнулся к венскому креслу и ловко подставил его под зад капитан-исправника. К чести иноземных мастеров, кресло под внушительным весом даже не скрипнуло. - Простите мне мою неучтивость, но Афанасий так узко выстроил свой трактир, что человеку даже и стоять в нём стеснительно. Позвольте представиться, капитан-исправник Боброцского уезда, потомственный дворянин, Александр Фёдорович Колосков. - Капитан лейб-гвардии Воронцов Георгий Петрович. Я к вам с предписанием, вот, прочтите. Офицер вытащил из кожаного поясного футляра сложенный листок, где казённым слогом было записано следующее:
«Податель сего, Воронцов Георгій Петровичъ, отряженъ Тайной Экспедиціей Сената для установленія причинъ и обстоятельствъ пожара въ церкви въ селѣ Сухая Берёзовка Боброцского уѣзда. Симъ, Воронцов Георгій Петровичъ, надѣляется правомъ имать и устанавливать розыскъ надъ особами всѣх сословій, могущими быть къ означенному пожару причастными. Всемъ военнымъ и статскимъ службамъ предписывается оказывать означенному Воронцову всемерное в его дѣлѣ содѣйствіе. Тайный совѣтникъ С.И. Шешковскій
Писано въ Санктъ-Петербургѣ въ 1793 году»
Капитан-исправник читал предписание долго, по нескольку раз перечитывая одно и то же предложение, по временам недоуменно бубня себе под нос то «Сенат в Сухой Березовке?», то «имать все сословия… имать все?». Лоб его, широкий и гладкий, раз за разом, с каждым новым прочтением покрывался волнами морщин. Так прошло никак не меньше пяти минут, а высшее должностное лицо Боброцкого уезда всё не могло прийти к хоть какому-то мнению на счёт изучаемого документа - пожар в селе никак не соотносился со столь важным и пугающим учреждением как Тайная Экспедиция Сената. - Позвольте, позвольте, это тот самый пожар, где отец Феофаний сгорел? - Да, именно. Что вы можете об этом рассказать? - Скорбное дело, скорбное, отец Феофаний был божьим человеком и умело творил не только священные таинства, но и замечательную рябиновую настойку. - Вы часто встречались? - Нет, я извольте видеть, не склонен к путешествиям, - Александр Фёдорович погладил свой внушительный подбородок, украшенный пышными бакенбардами, - а отец Феофаний приезжал в Боброцск только на ярмарку. Но всегда, всегда присылал мне бутылочку. - Выезжали ли вы на место пожара? - Нет, ездил мой секретарь Причкаляев Фока Харитонович, полезнейший человек, он и подати учитывает, и ревизские сказки правит. - Он что-нибудь выяснил? - Должно быть, семисвечник упал, потому и пожар случился. - Отчего сии заключения? - А что ж ещё? Грозы в тот день не было. - Новые люди в окрестностях не появлялись, тати не шалили? - Про новых людей не скажу, о том Причкаляева можно расспросить, а татей в нашем уезде, слава Богу, нет. А вот в соседних лютуют уж не первый год. - Что-нибудь еще о селе можете рассказать? - Пожалуй ничего, хотя… В двух верстах от Сухой Берёзовки стоит хутор Степана Перещибки, то человек лихого нрава, из донских казаков, его сиятельство князь Борис Константинович Семихватов на него жаловался, тяжба меж ними идёт. - Что за тяжба? - Спор из-за земли, его сиятельство утверждает, что земля и хутор принадлежат ему по завещанию его двоюродного дяди, каковое он представил в суд. Перещибка же говорит, что земля была ему высочайше дарована за крымских поход 1782 года и так же представил в суд грамоту. - Кто же прав? - Один бог ведает, а я так разумею, что завещание против грамоты не выдюжит. Желаете ли, можно обо всём поподробнее у князя узнать - он в своём имении сегодня вечером ассамблею устраивает, всё наше общество соберётся, кушанья будут французские, турецкие, рекомендую. - Ассамблеи мне нынче посещать недосуг. А что, Перещибка - смутьян? - Нынче нет, пообтесался, а раньше, когда только у нас поселился, лет десять тому, да, бывало. То крестьян казённых в Берёзовке обидит, то купцов на дорогах пощиплет, с ним в ту пору дюжины три казаков было. - Три дюжины? - Должно быть, теперь меньше, разбежались казачки, когда Степан озоровать перестал. - Однако ж, мне может понадобиться войсковой наряд. Сколько у вас в Боброцске солдат? - Один, и тот - калека колченогий. - Как же так? - Его превосходительство губернатор уже год как забрал солдатушек к себе в Воронеж для поимки ватаги разбойничков, что наводят страх на все окрестные уезды. - Кто же поддерживает порядок? - Его сиятельство Борис Константинович выделил дюжину человек. Людишки вышколенные, я их еженедельно наставляю, и в городе у нас тихо-покойно. - Что ж, видно, мне всё же стоит поехать к князю на приём. - Вот и славно, гостей созывают к семи часам, я за вами заеду. Или, если желаете, останавливайтесь у меня, уверяю вас, будет очень удобно. - Благодарю, но нет, не желаю вас стеснять, к тому же, я задержусь здесь всего лишь на одну ночь. - Что ж, воля ваша. Капитан-исправник отбыл, а довольный задержкой Тихон начал переносить поклажу в трактир. - Барин, надобен ли я вам буду на ансамблее? - Думаю нет, полагаю, у князя достаточно слуг. - Дозвольте мне тогда себе постой подешевле сыскать, а то двенадцать копеек с души за ночь это озорство, этак и захудать недолго. - Поищи, поищи, а ещё расспроси у неё про местных знахарок, колдуний и прочих, коих считают ведьмами. - Расспрошу, расспрошу, всё узнаю, - радостно ответил Тихон и отправился на примеченный по пути двор.
Всё, что перед этим - выкинуть или раскидать по тексту.
Вы уже второй кому не нравится начало, а статистика, как известно, штука упрямая, стало быть, буду переделывать.
ЦитатаBook ()
Понятно, что спросил - нафиг тогда знак вопроса?
дык, знак жеж запинания...
Так, поскольку вы здесь отметились, то к вам вопрос. (всех, кто прочтёт эту "капсулу времени" тоже прошу отвечать)
Если повествование от третьего лица, то насколько допустимо/уместно в авторский текст добавлять мысли/сомнения героя? Нужно ли их как-то предварять, типа: ГГ подумал, пораскинул мозгами, размышлял и тп? Пример:
ЦитатаDayneen ()
Пока Тихон предавался мечтаниям, Воронцов размышлял о предстоящем деле. Действительно, спешили как на пожар, но если медлить, то след простынет. Хотя и следа то может и нет вовсе. Очередная ли это пустышка или и в самом деле где-то неподалеку от этого городка проявили себя дьявольские силы? Почему сгорела сельская церковь вместе со священником? Что знают об этом здесь, в уездной столице? Сведений недоставало, и исправник едва ли сильно их пополнит, но попытаться стоило.
Первое предложение это авторский текст, остальные - размышления ГГ.
Он спросил, возвращаясь. Имеет место одновременность. Если сначала спросил, а потом вернулся к костру, то одновременности нет. И даже непонятно, кому он там, вдали от костра, вопрос задавал. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Переделал начало. Лучше? (изменено 05.08) На привале вокруг небольшого костра, на котором и похлёбки-то не сваришь, расположились четверо. Подступающая ночь скрыла близкую дорогу, приглушила краски полевого разнотравья и вычернила стволы лиственного леса, окружавшего широкий луг, где нашли своё пристанище путники. Огонь их бивака сопротивлялся естественному току жизни и наперекор темноте освещал сидящих вокруг людей своим трепещущим жёлтым светом. Тени, пособники ночи, гонимые танцующим пламенем, бегали по лицам, по зелёным солдатским кафтанам, по широким красным манжетам, по треуголкам, пугались блестящих, хорошо начищенных медных пуговиц. Трое солдат сидели вокруг костра свободно, вытянув в стороны натруженные ноги. Вокруг себя разложили они амуницию: заплечные мешки, пороховые кожаные сумки, пистолеты; в отдалении стояли сложенные пирамидкой ружья. Да и без того было видно, что люди собрались служивые – усачи безбородые, морщины, а кое-где и шрамы пересекали их лица. Четвёртый путник сидел скромно, рядом, но будто бы не вместе с остальными. Молодой парень, едва вышедший из возраста парубка, с цыплячьим пушком под носом и в самом деле в компанию не вписывался: безоружный, одет он был в ношеный коричневый кафтан, расшитую рубаху-косоворотку навыпуск и серые заправленные в сапоги портки. Его можно было б принять за подмастерье или сына зажиточного крестьянина, если б не лицо - черты правильные, утонченные, взгляд голубых глаз несколько отстраненный, умный.
Вышло так, что на перевале пересеклись четверо - двое ирокезов, пастор и Юта Вырвиглаз. Ирокезы тащили косулю и явно не собирались портить кровь бледнолицым. Пастор лыбился и благословлял на пусть истинный. Но вышло так, что Юта выхватил кольт и всадили в каждого ирокеза по две пули, по одной в каждый глаз. И две в пастора, чтобы не капал на мозги. А потом Юта выпил полбутылки виски и поскакал на золотые прииски. Но вышло так, что на пути Вырвиглаза встал отряд шерифов Нового Парижа... ---------- Так лучше?
Book, нет, а кто на прошлом конкурсе прокомментировал мне, что смешались кони, люди? Вот я и решил обойтись без кентавров. Хотя, вообще, мне тоже больше нравится, когда с действием не затягивают.
Вспомнит ли читатель (после прочтения) какого цвета был кафтан? Маловероятно. === Классический пример: "Убийство в Восточном экспрессе" некой А. Кристи. Чётко запомниается один цвет - и это цвет кимоно, что подбросили сыщику Эркюлю. === Все детали должны работать на сюжет. Вот если бы фигурировали некие крепкие молодчики в коричневом, тогда да.
Book, тут, конечно, не особо важно какого цвета кафтан, но раз уж я сказал, что солдаты в зеленом, то, по идее, надо бы описать и четвертого приключенца. А вообще я понимаю, что подгружаю читателя описаниями, но делаю это исходя из того, что читатель не в курсе в чём ходили и т.д. в описываемое время, поэтому рисую одежды, виды, интерьеры. А куда деваться? Позже их станет поменьше... Наверное... )
А интересное продолжение, мне понравилось. Только показалось (ну, это сугубо личное впечатление), что второй отрывок состоит из двух (ну, почти)) частей. Сначала много-много описалова, а потом собственно действие. И мне вот показалось, что с описаловым перебор есть. С одной стороны, хорошо рисуется мир, и он вкусный и со своей изюминкой, а с другой, ближе к середине я поняла, что зеваю и большая часть описаний уже мимо меня идут на автомате. А вот когда пошел разговор с писарем, стало опять интересно. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Тео, рад, что понравилось. Да, описания это опасная штука, может перегрузить. Но куда от них деваться, ведь мир то привычного сильно отличается. Я исправляюсь, я встаю на путь истинный, я говорю нет алкоголю описаниям! В следующей части их уже меньше )
Dayneen, я полностью согласна, что описания нужны. Но, может быть, вводить их более дозированно - вот всё то же самое, но перемежать с активным действием. Но это опять же имха.) Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
По счёту, наверное, будет четвёртая. Тут другой слог в диалогах, по идее... Должно отличаться. )
После ухода денщика Воронцов на недолгое время предался унынию. Впереди его ждала подготовка к приёму, дело, в отсутствии сноровистого слуги, долгое и муторное. Тихон никогда не был к сим таинствам пригоден, а здесь, в глуши, едва ли найдётся толковый кауфёр. - Ива-ан! - Я его кликну, барин, - кротко ответила старушка-стряпуха, выглянув из своего печного уголка. Только вышла за порог, как послышался звонкий чистый голос, вовсе с её летами не соотносящийся. - Ваню-юша! Вскоре в зал вбежал давешний мальчик. - Чего изволите, барин? - Скажи, есть ли в вашем городе кауфёр? - Кто? - Парикмахер. - Нет, барин, немецких нет фамилий. - Цирюльник, брадобрей - есть такие? - А! Да, есть. - Сбегай, позови. - А, нет его дома, с утра он по красным дворам ездит, господ прихорашивает. - Тьфу ты, пропасть. Тогда готовь баню, неси туда горячую воду, рушники, зеркало, потом будешь мне прислуживать. Скажи ещё, чтоб кафтан мой взяли почистить, да чтоб аккуратно. Мытарства Воронцова, паренька подавальщика и одной сведущей, с её слов, дворовой бабы продолжались, круглым счётом, два часа. За это время боброцские участники светского туалета обогатились знаниями таких благородных слов как «мерде», «каналье», «кюль» и «бордель», а Воронцову запомнилось выражение - «перекинуть тя через стропила да окрестить дрыном от задка да до загривка» - которым мальчик попотчевал свояченицу. Однако ж, в половине шестого Георгий уже рассматривал своё изображение в зеркале – пудра лежала хорошо, ровным слоем, уже не затрагивая усов и бровей, но выделяя тёмные с золотистыми искорками глаза, короткий парик не задирался, и собственных чёрных волос нигде не было видно. Надев свежую рубашку с кружевными манжетами, офицерские камзол и бриджи, чулки и туфли, и вновь посмотревшись в зеркало, дворянин остался вполне доволен собой. Не хватало только украшений. Воронцов открыл поясной футляр, где хранилось предписание, и достал оттуда золотое кольцо и золотой же перстень-печатку, в коем помещалось искусно вырезанное из оникса изображение ворона с крохотным бриллиантом на месте глаза. Бедновато, конечно, но для уездного собрания должно быть достаточно. К этому времени в предбанник просунулась лохматая голова дворового мужика. - Барин, его высокоблагородие Александр Фёдорович пожаловали. Ожидают. Вернувшись в залу гостиницы, Воронцов застал капитан-исправника сидящим в своём кресле и щедро наливавшем из зелёной бутылки в кубок. На нём теперь был белый пышный ниспадающий на плечи парик, какие носили лет десять тому назад, и синий богато расшитый камзол, того же времени. - Рейнское. Не желаете на дорожку? Один артельщик мне поднёс, недурное винишко, отведайте, - протянул Колосков кубок. - Не откажусь. - Я заехал чуть ранее намеченного срока за тем, чтобы представить вас князю приватно, - продолжил исправник, оделяя себя второй половиной бутылки. - Благодарю вас, это очень предусмотрительно. - Ха-х, я, знаете ли, уже скоро четверть века на службе, «политик» понимаю. Проследив за падением последних капель белого вина, предводитель дворянства поднял взор на Воронцова и широко улыбнулся. - Здоровье ея императорского величества государыни императрицы! - Виват! Дворяне опорожнили кубки. - Ахм, да-а. Пойдёмте теперь, бричка у порога. Экипаж капитан-исправника был широк и, видимо, рассчитан на двоих. Крепко, добротно сработан, он, однако ж, имел изъян – как только его владелец помещался не по центру, а с какой-то одной стороны, то вторая непременно перекашивалась и подымала вверх соседнего пассажира. Так Воронцов оказался на такой высоте, как если бы ехал верхом, но при этом сидел скособочившись, упираясь руками и ногами, чтобы не сползти на капитан-исправника. В движение экипаж приводил средних лет мерин, понукаемый одетым в потёртую ливрею бородатым дворовым мужиком. Дорога до поместья князя могла бы показаться скорой, если бы не ямы и колдобины, каждая из которых подбрасывала Воронцова вверх и заставляла судорожно хвататься за специально придуманный на такой случай поручень. Хозяин брички пытался поначалу скрасить время пути беседою, но углядев заботы пассажира, отступился. Сам он, к слову, никаких неудобств не испытывал - лишь самые крутые ухабы заставляли щёки его несколько дрожать, но и только. Тем не менее через какое-то время дорога добралась до ухоженного парка, разбитого вокруг усадьбы. Дом князя выстроенный в европейском стиле и несколько похожий на дом дворянского собрания Боброцска, тем не менее, отличался от него как сторублёвая ассигнация от копейки. Достаточно сказать, что крылья крытых колоннад раскинулись от высокого, украшенного статуями жилого здания далеко в стороны и охватывали широкую поляну со стрижеными кустами, дорожками, беседками и фонтаном. Гостей вышел встречать мажордом в ливрее богатством вышивки не уступавшей камзолу капитан-исправника. Низко поклонившись, он пригласил гостей в дом. - Милейший, доложи его светлости о нашем прибытии и попроси о приватной беседе. Лакей снова поклонился и оставил гостей в бальной зале, где слуги приготовляли всё к празднику – зажигали люстры, развешивали ленты, носили туда-сюда столики и стулья, расставляли лавки для музыкантов. Исправнику и Воронцову поднесли по бокалу белого вина и предложили закуски – несколько рядов маленьких рулетиков. - О, это моё любимое кушанье. Георгий Петрович, слева французике «руле д фое» с утиной печенью, справа турецкие «долма» с рубленым мясом, отведайте, они чудо как хороши. Гости сделали по глотку и угостились закусками, при этом капитан-исправник, отправляя в рот один «деликатессе» за другим, высказал удивительное даже для самого себя умственное заключение. - Ах, как вкусно. Зачем же, право, меж народами есть распри и войны? Ведь меж людьми, их составляющими, так много общего. Вот, к примеру, яства. Каждый - магометанин ли, православный или католик - каждый любит вкусно поесть. Так для чего же мы заостряемся на рознях, для чего не на согласиях? Воронцов, не ожидавший столь философского вопроса не нашёлся, что ответить. Но тут в беседу вступил хозяин – высокий, изящно и превосходно одетый мужчина лет сорока. - Да неужто ж французское вольнодумство докатилось и до Боброцска? Александр Фёдорович, вы ли это говорите, потомок древнего боярского рода, который исстари мечом защищал государства нашего границы, а равно и интересы? - Да, вот что-то навеяло, - стушевался капитан-исправник, - я как-то в меньшей степени воитель, нежели славные предки мои. Ваше сиятельство, позвольте представить вам Георгия Петровича Воронцова, петербургского дворянина и капитана лейб-гвардии. Георгий Петрович, рекомендую вам, его сиятельство, князя Бориса Константиновича Семихватова, мужа превосходнейших душевных качеств и главу нашего общества. - Приятно познакомиться, - улыбнулся князь и протянул руку. - Очень рад. - Что привело вас в наши палестины? - Казённая надобность. - Что ж пройдёмте в мой кабинет, там нам будет покойнее. Дворяне проследовали на второй этаж, в небольшую комнату, отделанную деревянными панелями и зелёным сукном, где и устроились в окружении книжных шкафов и шёлковых гардин. Воронцов всю дорогу от города размышлял о том, что сказать князю, ежели тот не поверит в интерес Тайной экспедиции к пожару. Его сиятельство на службе не состоит и подчиняться предписанию не обязан, стало быть, надобно его убедить. В конце концов он решил использовать рассказ капитан-исправника о татях, рыскающих по всей губернии, но почему-то не наезжающих в Боброцский уезд. В таком ключе просьба о помощи против хуторского смутьяна выглядела бы основательнее. - Господа, я имею предписание Тайной экспедиции Сената на дознание и установление всех причин и обстоятельств пожара в церкви в деревне Сухая Берёзовка Боброцского уезда. Произнеся это, Воронцов сделал паузу и по недоуменному выражению лица хозяина сегодняшнего приёма понял, что продолжать следует. - Уважаемый Александр Фёдорович с ним ознакомился. Однако есть и другая цель, в предписании не значащаяся – поиск логова тех неуловимых хищников, что стращают своими нападениями всю губернию. - Да, ведь у нас-то их нет, - удивился капитан-исправник, - зачем же их тут искать? - Человек хитрее животного и может у порога своего не промышлять. При этих словах улыбка, до того блуждавшая на устах князя, поблекла. - Как у нас? Откуда вы взяли? С какой стати? - Так решили в Петербурге. - В Петербурге? Отчего же там заинтересовались нашими бедами? - Сенат радеет за все края земли российской. - А большой ли с вами войсковой наряд? - Да, как раз по этому поводу мы к вам и пожаловали, - подхватил Колосков. - Ко мне? С нарядом?! – чрезвычайно удивился князь. - Да-с, а к кому же? - Что ж вы меня подозреваете?! С какой стати?! - возмущенный владетель даже встал с кресла. - Да-с, - думая о чём-то своём пробубнил исправник, - то есть нет. Не-ет. Как можно? Я рассказал Георгию Петровичу о нашей скудости на солдат и о вашей помощи городу обученными людьми. Колосков и Воронцов поднялись вслед за хозяином. - Так не согласились бы вы и здесь проявить свою известную щедрость и помочь мужичками? - Уф, Колосков, ну вы знаете… - Прошу прощения, ваше сиятельство, я ни в коем случае… всему виной моё косноязычие - непривычно затараторил капитан-исправник. - Колосков, извольте-ка выбирать выражения, быть может зря мы вас переизбрали на должность? Не закостенели ли вы там? - Я… - Ну, полно, - князь поднял ладонь, останавливая исправника, - так что вы хотите? Однако Колосков оробел и только вращал глазами, опасаясь продолжать, князь же овладел собой и снова уселся в кресло. - Ваше сиятельство, я прошу вашего содействия для расспроса Степана Перещибки, - вступил в разговор Воронцов. - Перещибки? Этого татя, смутьяна и присвоителя чужих земель можно вешать безо всякого расспроса. - Всё же для начала нужно установить истину, а без ваших людей он может уклониться. - Видите ли, капитан, - тоном наставника недорослей начал князь, - я знаю этого «каналье» получше вашего. Слово истина в отношении него - это кощунство над правосудием, так-то. А те мужички, что ходят с дубинками по городу и гоняют собак, в этом деле не помощники - у Перещибки пятнадцать казаков с пистолями, с саблями, они это воинство как баранов перережут. - Со мной трое солдат, а потом, быть может, до столкновения и не дойдёт. - Дойдёт, дойдёт, вы, капитан, молоды летами и к тому же не здешний, так что верьте моему слову. Да вот вам, пожалуйста, «иллюстратьон»: в начале года я отправлял на хутор своего управляющего и двадцать дворовых людей - урезонить этого смутьяна. Так разбойник их ещё на подходе перенял и избил чуть не до смерти. Пришлось мне их в Тавриду отправить на излечение. - В Тавриду? - Да, я веду торговлю с этой новой губернией, а через неё и с Константинополем. В разговоре настала пауза. Воронцову не понравился наставительный тон князя, и, одновременно с этим, к нему пришла мысль, что сторонние люди могут помешать его истинным намерениям. Семихватов же держал паузу для придания большего веса своему решению. - Я готов вам содействовать, - сказал он внушительно и, подождав мгновение, продолжил, - но придётся подождать. Через неделю прибудет мой караван, а с ним сильный отряд охраны. Это надёжные люди - цепные псы, а не шавки. - Прекрасно, благодарю вас. Семи дней Воронцову вполне бы хватило на все изыскания. - Где вы остановились? Предлагаю остаться у меня, - князь вальяжно повёл рукой вокруг, - лучших удобств вы нигде не найдёте. - Нет, благодарю, люди мои уж идут в Берёзовку, я намерен отправиться вслед за ними. - Зачем же? Пошлём в село курьера, и он приведёт их сюда. - Нет, я всё же поеду, ведь надо расспросить жителей о пожаре. Заодно узнаю, чем дышит этот смутьян. - Право же, напрасно вы упорствуете, - вальяжность князя пропала, и снова вернулся менторский тон, - я знаю эти места, в конце концов это небезопасно. Я настаиваю. - Не беспокойтесь, опасностей я не боюсь. На этом разговор завершился. Его светлость выглядел недовольным, но далее упорствовать в приглашении было невозможно. - Что ж, если мы все дела обсудили, спустимся вниз, гости, должно быть, уже прибыли. Внизу уже всё было готово к празднику – бальная зала ожидала танцоров, скрипачи и флейтисты сидели на своих местах, музыкант за клавесином готовился открыть вечер первым танцем. Хозяин приёма прошёлся по группкам завсегдатаев, представляя столичного гостя. В череде свободных камзолов и тугих корсетов Воронцову встретилась прелестная девушка с большими и печальными карими глазами. - … моя племянница, Катерина Сергеевна Найдёнова, - прозвучали где-то на заднем плане слова князя. Кавалер прикоснулся губами к поданной руке, но, влекомый его сиятельством, потерял красавицу из виду. - Рекомендую вам, Георгий Петрович, моего торгового товарища, крымского мурзу Арслана Галимовича Корчысова. Черноволосый красавец париков не носил и на бал явился в смешанном наряде: зелёный богато украшенный национальный халат удивительно сочетался с белой кружевной рубашкой по европейской моде и бархатными бриджами; в руке татарин держал чётки. - Рад знакомству, - лишь ответил Воронцов, и пёстрая череда представлений снова закружила его. Впрочем, ненадолго - спустя несколько минут хозяин приёма покинул его, а клавесинист начал бал минуэтом Баха. Шепотки прекратились, и гости сами собою распределились против оркестра, освободив центр зала. Первыми шли его светлость с супругой, за ними племянница князя с каким-то не запомнившимся Воронцову кавалером и еще несколько пар. Изящные поклоны, лёгкие прикосновения, кружения и неспешное «дефиле» под чудесную игру музыканта занимали внимание гостей не хуже театрального представления. Пять танцующих пар создали перед зрителями чудесную картину галантных отношений между кавалером и дамой. Но вот клавесин замолчал, а ему на смену уже спешили скрипки и трубы, начинавшие мазурку - танец попроще, зато повеселее. Воронцов не намеревался скучать на балу и, отвесив ближайшей барышне поклон, повёл её в круг. Череда танцев и прелестных партнёрш, благосклонных к столичному гостю, захватили Воронцова и вихрем кружили его по залу, пока случайно в стекольном отражении он не увидел князя, беседующего на ступенях лестницы с мурзой. Разговор так явно шёл о его персоне, что Воронцов обернулся и тем себя выдал – собеседники, встретившись с ним взглядами, отвернулись и поднялись на второй этаж. Странное поведение. Ведь нет ничего зазорного в том, чтобы говорить о ком-то, тем более, если речь о человеке новом, напротив, было бы вполне естественно, если в ответ на его взгляд они бы просто помахали ему рукой. Почему же они ушли? - Пожалуй, "с'ест моветон", - задумавшись произнёс Воронцов и обнаружил, что с ним о чём-то говорила симпатичная барышня, с которой он танцевал последний танец. Она так изумилась этой его реплике, что несколько секунд лишь хлопала пушистыми ресницами, но вот-вот готова была расплакаться. Ему пришлось прибегнуть ко всему своему обаянию для того, чтобы предотвратить "ле скандаль" и убедить её, что сказанное относилось только к его собственным мыслям. Когда куртуазность была сохранена, Воронцов обратился к ближайшему лакею. - Любезный, проводи меня к отхожему месту. Уединившись в небольшой выложенной изразцами комнатке, Воронцов начал странные действа. - Прости господи мя грешного. Не на хулу тебе, но в вспомоществование, - с этими словами он поцеловал свой нательный крестик, а потом снял его и положил в карман. Затем поднёс руку с печаткой ворона чуть не к самому носу и начал бормотать заклинание. Слов было толком не разобрать, хотя человек учёный мог бы сказать, что отчасти это была латынь, отчасти греческий, а судя по интонации, сначала просьба, а после требование. Так или иначе, но колдовство возымело действие. Как только первое слово сорвалось с губ, так сразу же золотистые искорки в глазах заклинателя пришли в движение. Затем, по мере произнесения, стали они ускоряться, кружится и кувыркаться, а с последним словом вылетели из глаз и устремились тонкими спиралью закрученными ручейками к бриллиантовому глазу ворона, влетели в него и полностью заполнили собою. Ониксовая фигурка встала, расправила крылья и тихонько каркнула, а зрение Воронцова раздвоилось – он одновременно видел и свою руку с перстнем, и взглядом птицы видел себя как огромного великана, склонившегося и глядящего сверху на себя самого. Впрочем, не совсем на себя, ворон обладал неким сознанием. Ощущения птицы передавались через эмоции, будто бы взятые в займы – да, этот кошель серебра сейчас у тебя, но он не твой и ты знаешь об этом. Так и здесь вместе с видением обстановки заклинатель чувствовал опасения и приязнь, которые испытывало магическое существо к своему хозяину. Пожалуй, приязни было побольше, и Воронцов порадовался этому. Чёрный мотылёк вспорхнул с перстня и тут же крутым соколиным пике устремился вниз к щели между полом и дверью. Снаружи в необъятном коридоре стоял жуткий грохот, это титанические создания в ливреях и белых париках осторожно сносили к бальной зале стулья и столы, чтобы в нужное время быстрейшим образом сервировать ужин. Один из великанов заметил ворона и протянул к нему свою огромную руку в белой перчатке, желая поймать эту на удивление жирную муху в кулак, однако ж потягаться в скорости с пернатым созданием не смог и лишь зачерпнул воздух. Щели на втором этаже оказались такие же, как и на первом, и ворон волею Воронцова влетел в кабинет князя, где уже некоторое время шёл разговор. - ...излечится, тогда нам хватит времени на «мор», - говорил мурза, в речи его был слышен лёгкий акцент. Князь задумался, а татарин, ободренный этой заминкой настаивал с большим жаром. - Херметле Борис Константинович сейчас лучшее время и лучшие цены. Многие в Истанбуле жаждут реванша за унизительное поражение, а если заговорят пушки, то цены снова упадут. - Избавь меня от своих тарабарских словечек. Всё это я прекрасно знаю и без тебя. Но ты же не сможешь сработать тонко! Нет, пусть-ка сначала попробует нашего «медового пряничка», - насмешливо выделил князь. Арслан изменился в лице – услужливость в нём сменилась возмущением. - Но, херм... ваше сиятельство, вы же обещали её мне?! - И что вам всем она понадобилась? Отшельник просил её для себя… уверяю, ничего удивительного у ней под платьем нет. - О, нет, только не отдавайте её ему, он мерзкий человек, он погубит её! – из-за волнения акцент мурзы усилился. - А ты спасёшь? – саркастически улыбнулся Семихватов. Татарин не ответил, только сжал зубы и нахмурился. - Ну ладно, ладно, потерпи, ведь осталось недолго. Нам всем надобно быть вместе это «недолго», а после Отшельник нам не понадобится. Он будет лишним, понимаешь? - Да. - Ну вот и славно. Пойдём вниз, пришла пора ужина. Собеседники покинули кабинет, а ворон благополучно возвратился в перстень. К сожалению, подслушанный разговор дал немного, Воронцов даже не понял о нём ли шла речь. В бальной зале уже расставили столы, и вовсю шла сервировка. Гости снова разбились на группки и живо обсуждали последние новости. - Действия французского Конвента и его главы, Робеспьера, ужасны, вы не находите? - "Уи, сэ террибль"! - Им мало августейшей крови, теперь они «гильотинь» всех инакомыслящих! - Чудовищно, "сэ монстрю"! - А эти варвары - санкюлоты!? Они убивают из-за штанов! Взгляните на свои кюлоты, они бы убили вас за них! Французские дела, кажется, занимали всех присутствующих. - Георгий Петрович, расскажите, что нынче в Петербурге? – обратилась к Воронцову давешняя барышня, в разговоре с которой чуть было не произошёл «ле конфу». - Я нечасто бываю в столице, всё больше в разъездах по казённым надобностям. - Жаль… Георгий, – томно начала барышня, поймав взгляд собеседника, – а те мысли, которые смутили вас тогда, они были обо мне? – возбуждённо спросила она, и рука её сделала движение к руке кавалера, но не достигла той. Воронцов не был опытным сердцеедом, однако не ответить на столь открытый интерес было бы и глупо, и бестактно. - Ах, сударыня, я в затруднительном положении, если я скажу «Да», вы можете обидеться, если скажу «Нет» - разочароваться. Я не хочу ни того ни другого, так позвольте же мне оставить это в тайне. - Нет уж, сударь, извольте выбирать, - с улыбкой настаивала кокетка. - В таком случае мой ответ - «Да», и будь что будет. - Это верный ответ, - с придыханием ответила девушка и подала руку для поцелуя. Воронцов склонился и прикоснулся губами к протянутой кисти, а боковым зрением заметил, что на них смотрит племянница князя. Когда же он чуть повернул голову, Найдёнова отвернулась и смешалась с гостями. Что за странные манеры? Семейное это у них, что ли? Ассамблея завершилась великолепным ужином, где подавали турецкие и французике блюда в сопровождении вин, настоек и ликёров. Под конец вечера Воронцов под влиянием множества тостов расслабился настолько, что легкомысленно согласился на свидание с давешней барышней, имя которой к тому времени совершенно затуманилось, а также посетить дома Колоскова и мурзы Корчысова, вовсе позабыв про срочность своего предприятия.
Сообщение для интернет-археолога, который когда-нибудь откопает эту страничку: "Друг, продолжение на АТ, я там под этим же ником, а называется Игла бессметрия". )
