| Revan5391 |
Дата: Суббота, 10 Окт 2015, 9:09 PM | Сообщение # 1 |
Воин
Группа: Проверенные
Сообщений: 311
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Предыдущий роман наконец-то закончен. И началась работа на новыми. Для данного романа написан пролог и медленно пишутся эпиграфы, что будут перед каждой (или почти каждой) сценой. И дальше будут копиться идеи и опыт для реализации, в то время как будет работа над другим романом (выложу его здесь чуть позже).
Произведение планируется серьезное, с одним единственным фантастическим элементом, без всяких попаданцев. В духе Симонова и Ремарка. По уровню, разумеется, пока даже в подметки не годится, но какой-никакой вектор для развития имеется.
Адмиралы острова Земля
Пролог
Западный фронт. 5 августа. 1918 год.
Курц вернулся на свой пост, опоздав на раздачу пайков. Но сердиться на унтер-офицера, что приказал ему час назад грузить раненых из-за нехватки рабочих рук в полевом госпитале, не было ни сил, ни желания. К тому же сегодняшние пайки никуда не годились. Может, в других дивизиях с этим делом было получше, но здесь некоторые предпочитали голодать, чем есть бурду, которую даже пленным дать постесняются. Хорошо, если давали хлеб, даже если несвежий. Но бывало и его не сыщешь во всем расположении.
Кто-то говорил, что дело в неудачно занятой дивизией позиции. Что позади только густой бурьян и одна-две дороги на все случаи жизни. Но некоторые смотрели дальше, шептались между собой об истощенных резервах Германии. И такие шепотки множились вот уже полгода. То, что офицеры старались немедля пресечь мрачные настроения, только красноречиво подтверждало горькую правду...
Курц без труда нашел свой взвод в сети траншей, несмотря на густой дым. Его дивизия уже стояла здесь. До самой роковой битве на Марне. Несколько дней назад наступление захлебнулось. Теперь их враги перешли в контратаку.
Французы и британцы также были обескровлены долгой войной, но все же чувствовали себя намного увереннее. Особенно при поддержки свежих сил Соединенных Штатов, вмешавшихся в самый последний момент. Среди солдат кайзера быстро укоренилось презрительное 'янки' в адрес американцев. Это была не их война. Не их собачье дело, что происходит в Европе.
Молодой солдат много думал об этих и других вещах. У него было на это много времени во время долгих посиделок в укрытиях. И легче от этих мыслей не становилось.
Порой парень пытался вспомнить свой дом в Мюнхене. Но тот представал чем-то размытым, ирреальным.
Курц отправился на фронт в шестнадцатом году, как только достиг призывного возраста. И ни разу не был отправлен на побывку домой. Даже после переброски с Восточного фронта на Западный. Мол, ситуация, по словам командиров, изменилась. И не было возможности.
Некоторым повезло больше, в том числе из взвода немца. Но злиться и завидовать - удел слабых. А если он не будет сильным, то ослабнет и Германия. Что недопустимо...
- Wenn die Soldaten... - заунывно, но в тоже время завораживающе доносилось с родных позиций.
Мейер обладал приятным голосом. Знал много песен на разных языках и исполнял их лучше всех в дивизии. В траншеях редко кто-то рисковал присоединяться, рискуя испортить и без того прекрасное исполнение. Даже при пении хором на маршах его можно было услышать отдельно ото всех.
Ему стоило не в добровольцы идти четыре года назад, а развивать свой талант. Нет, Мейер был отличным солдатом. Четыре долгих года войны почти из каждого сделают опасного противника для любой враждебной силы. Просто Курцу было больно видеть, как на войне пропадают настоящие таланты. А еще хуже, когда они пропадают безвозвратно в грохоте снарядов и под свистом пуль.
К тому же Мейеру удалось почти невозможное. Сохранить свою душу. Здесь, в этом пекле. Курц не мог похвастаться подобным.
Была ли заслугам в этом песен старшего товарища, что придавала сил? Или же дело в складе характера?
Но даже его голос теперь звучал тоскливо. А безысходность пронизывала самые веселые песни.
- durch die Stadt... - паузы между строчками непроизвольно становились все длиннее, словно что-то давило на Мейера все сильнее с каждым мгновением.
А как он пел после капитуляции русских... слушая товарища, можно было буквально вкусить победу.
Теперь же все изменилось. Песни не спасут Германию. И лучше всех это понимал именно Мейер, который никогда слыл романтиком, несмотря на творческую натуру.
- Ei warum? Ei darum! - неожиданно перешел он прямо к припеву, будто забыв слова.
Вопрос, казалось, адресован задымленному небу. Но не дожидаясь ответа, солдат тут же отвечал сам. К тому же исчерпывающе.
А почему? Почему все так? А потому...
Спустившись, Курц занял место в окопе. Солдаты, кто слушал пение, кто просто шептался о чем-то своем, выглядели не лучшим образом. Новой формы не было уже давно, да и старая начала порядком висеть на исхудалых телах. Это если повезло отхватить себе по размеру. Молодой солдат четыре месяца мучился с тесными сапогами.
Тут к нему приблизился рядовой Зекс. Щуплый парень с вечно испуганными глазами. Серая форма с каской смотрелась на нем смешно, несмотря на полгода исправной службы. Ведь те, кто плохо нес ее, умирают быстро. К сожалению, наравне с более дисциплинированными и умелыми солдатами...
- Я взял паек на всех, кого Хоффман горбатиться отправил, - сэтими словами он протянул Курцу положенную порцию пайка в бумажном пакете.
Дно его промокло, что-то протекло внутри. Может, Зекс был неаккуратен. А, может, и выдали таким.
В любом случае, следовало радоваться. Бумажные пакеты в последнее время стали редкостью. Значит, паек сегодня сытнее будет. Правда, сытнее кормят, прежде отправить на убой...
Курц с благодарным кивком принял паек и поделился за услугу сигаретой. В последние месяцы солдат предпочитал молчать, больше погруженный в свои мысли.
Тем временем, дым постепенно рассеивался, пока длилось очередное затишье.
Обычный день. Как и большинство других на этой войне, где предпочитают сидеть в траншеях и перекидываться снарядами.
Еще один день неизвестности и ожидая туманного будущего. Если это не ад, то чистилище.
Вдруг землю вновь начало трясти. Такое случалось постоянно при работе артиллерии. Но теперь? В минуты тишины?
Мейер один из первых насторожился, прекратив петь.
Тряска набирала обороты. Но пережившие сотни бомбежек ветераны не спешили поддаваться панике. Только пара зеленых призывников выскочили из траншеи, как из пробки. Да еще и не с той стороны.
Бросив пакет с пайком, Курц попытался остановить одного из них, но ухваченная штанина выскользнула из грязных пальцев.
Им еще повезло, что французы на другой стороне не стали стрелять. И повезло преодолеть при спуске с возвышенности колючую проволоку.
Не повезло чуть позже. Когда паникеры оказались на другой стороне...
Земля, чуть дальше от линии траншеи, разверзлась. И теперь ее поспешили покинуть даже закаленные ветераны. Курц помог выбраться замешкавшемуся Зексу. Мейерс, что был вдалеке, вылез первым, и теперь помогал остальным. Обладая большой силой, он помогал двоим за раз.
Разлом становился все больше. И, поглотив траншею, продолжил идти дальше. Прошло немного времени, прежде чем пропасть начала простираться до линии горизонта. Что влево, что вправо.
Унтер-офицер Хоффман несколько раз упал по дороге от сильной тряски, пока бежал до расположения своих людей. Но никакие приказы уже не могли повлиять на происходящее.
Люди, столь беспомощные перед могуществом природы, просто не знали, что делать. Суша впереди продолжала удаляться. Разлом был настолько глубоким, что нельзя было различить дно в его черноте.
Но худшее только начиналось. Когда новая трещина появилась почти посередине расположения дивизии. Паникующие солдаты не знали, в какую сторону податься. Офицеры же полностью потеряли контроль над личным составом.
Люди и лошади, не успевшие отойти от обрушившихся пластов земли, или просто взявшие смелость перепрыгнуть через растущую пропасть, падали вниз, в черноту.
Мейерс и Зекс оказались разделены с Курцем. Но это они осознали гораздо позже. Через продолжительное время, когда разломы начало затапливать водой...
Эпиграфы
'...земля словно мстила за каждую бомбу, что сбросил человек ради убийства себе подобного. Как при строительстве Вавилонской башни, человечество вновь оказалось разделено высшими силами. И теперь не только языковым барьером, но и толщами воды, что очертили границы границы миллионов островов.'
Оскар Мейер, личные записи, хранившихся у Гюнтера Курца. 1929 год.
'География еще никогда не переживала такого бума открытий. Карта мира изменилась до неузнаваемости. Очертания прежних континентов практически неразличимы.
Причина катаклизма до сих пор остается загадкой. Но с уверенностью можно сказать, что первые теории никуда не годились. К примеру, несравнимо мощное вооружение Второй Мировой не заставило расколоться на части всю планету. А ядерная боеголовка не сбила Землю с родной орбиты. Причины лежат гораздо глубже.
Возможно, лишь наши потомки смогут раскрыть эту тайну.'
Леонид Львов, декан исторического факультета МГУ, статья. 1978 год.
'...мировая трагедия обошлась нам малой кровью. Несмотря на природное бедствие, уцелело больше 60% инфраструктуры Германии. Благодаря этому невероятному везению, у страны остался залог для выживания после объединения немецкого народа. И последующему развитию промышленности...'
Альберт Шпеер, бывший рейхсминистр, отрывок из мемуар 'Воспоминания'. 1969 год.
'Старое военное ремесло оказалось совершенно бесполезно перед новой реальностью. Лошади, танки, артиллерия, целые дивизии пехоты - все ушло на второй план. Флот и авиация стали королем и королевой новых войн. Пехотинцы превратились в отряды морской пехоты и десантников...'
Василий Маргелов, генерал армии СССР, создатель воздушно-десантных войск, речь перед курсантами 44-й учебной дивизии ВДВ, 1977 год.
'Немецкий военный гений опередил свое время. Мы, американцы, смеялись на японским Ямато, наивно полагая, что у потрепанных русскими нацистов не осталось козырей в кармане. Это просчет стоит нам два десятка кораблей в день по всему фронту. Если это продолжится, нам придется перебрасывать корабли с тихоокеанского фронта или же с позором отступить.'
Майкл Дорнвуд, капитан корабля 'Люси' модели 'Шерман', шестой флот США, письмо адмиралу Эйзенхауэру. 1950 год.
|
| |
| |
