Мастер артефактов

Дата: Четверг, 07 Ноя 2013, 2:08 PM | Сообщение # 1 | Сообщение отредактировал Забываха - Четверг, 07 Ноя 2013, 2:22 PM

Ученик

Группа: Проверенные

Сообщений: 64

Статус: Offline

Мальчик из Милса.
-Твоя мать портовая шлюха!
Сказал самый низкий, из двенадцати окруживших Сая ребят. Худой нескладный пацанёнок с рыжими волосами и поцелуями оспы на лице. Сай знал его. Сын старшего бригады докеров, одноглазого Сэма. Жил на той же улице что и он, чуть выше, в единственном на всю округу доме соответствовавшему своему названию а не являвшемуся хлипкой лачугой.
-Твоя мать шлюха! – повторил рыжий. - Ты что не слышишь? Может быть у тебя проблемы со слухом? Я могу повторить по громче. Твоя мать самая шлюхастая шлюха. Или ты плохо понимаешь? Тогда можно по слогам. Твоя мать са-ма-я шлю-ха-ста-я шлю-ха.
Сай молчал. Его мать и вправду иногда работал в тавернах что близ порта. После зимнего голода так многие поступали. Пустой живот заставлял по-новому смотреть на вопросы морали. За близость моряки расплачивались едой.
-Что, шлюхин сын проглотил язык?
Окружившие Сая ребята лыбились. Улыбки на исхудавших, заострённых от недоедания лицах больше напоминали оскалы. Сай прекрасно понимал, они хотят драки, избежать которую едва ли получится, но не желал начинать первым.
-Чего же ты молчишь? Такой умник, в школу ходишь, в верхнем городе, бесплатно. В сумке небось книга лежит? Даже читать умеешь, наверное. А молчишь. Слушай может твоя мамаша в школе за тебя с кем ни будь переспала? Только вот отец мне говорил там все скопцы. Интересно как она выкрутилась?
Ребята гадливенько захихикали.
-Отстаньте, - рассматривая побитые мыски своих деревянных башмаков пробубнил Сай.
-О… Таки заговорил. А если мы не отстанем то что?
Сай ничего не ответил.
-Молчишь? Ну молчи, молчи. Знаете, друзья, - рыжий обвёл взглядом своих товарищей, - я понял от чего малыш Сай такой молчаливый. Он гроливский приблудок.
-Как так, - удивился кто-то за спиной Сая, - он же не зелёный?
Звонкий хлопок подзатыльника. Спросивший обиженно ойкнул.
-Как, как. Очень просто, наш маленький Сай полугроль. Да не зелёный, да не здоровый, зато такой же тупой, - улыбаясь во весь рот пояснил рыжий. – Чуть не забыл. Отец вчера видел, как твою мамку тащил в проулок лупоглаз. Он сказал, что это был самый лупоглазистый лупоглаз из всех виданных им в жизни. Говорят, эти уродцы пахнут похлеще гниющей свиньи. Вот скажи, как она с запахом справилась?
Ребята заржали. Простенькая холщёвая сумка с дешёвенькой по меркам жителей Верхнего города грамматикой упала в грязь. Мир перед глазами Сая заплясал в безумном танце ярости. Лица обидчиков вытянулись, тела превратились в ломанные дёргающиеся линии. Он бросился на рыжего. Сын докера не ожидал такой прыти, попытался уклониться, но слишком медленно. Рэм почувствовал, как под его кулаком лопается чужой нос.
К сожалению, больше Саю ничего сделать не дали. Остальные накинулись разом и легко завалили его. Оказавшись на земле он подтянул ноги к груди, спрятал голову между коленями, локти прижал к бокам, сцепленными ладонями прикрыл затылок.
Друзья рыжего били ногами. Молча. С недетской остервенелостью. Редкие прохожие хоть и смотрели на происходящее с осуждением вмешиваться не спешили. К удивлению Сай понял, что боли почти не чувствует. Скрючившись он молча сносил побои злясь на свою беспомощность и слабость.
-Стойте, - прижав руку к брызжущему кровью носу приказал рыжий. – В проулок его! Может быть он окажется не хуже своей мамаши!
Громкий смех десятка молодых глоток.
-Поимеем, поимеем, поимеем, - прокричал кто-то.
Дело принимало дурной оборот. Пользуясь моментом, пока решали, кому придётся тащить шлюхиного сына, Сай вскочил на ноги. Подхватив сумку с книгой бросился прочь. Чья-то рука вцепилась в рубашку, потянула назад. Он вырвался. Быстро как только мог бросился прочь.
Сай умел отлично бегать и по началу сильно оторвался. Одна беда, на долго его не хватит.
Мимо мелькали сторонящиеся люди кричавшие в след незамысловатые ругательства, обшарпанные стены деревянных хибар. Башмаки вязли в уличной грязи каждый раз вырываясь дарили жиже на память чавкающий поцелуй. Проклятая грязь забирала много сил. Отчаянно не хватало воздуха, левый бок сгорал от боли.
На перекрёстке он повернул налево. Ребята нагоняли. Их глумливое улюлюканье и чавкающие шаги приближались. Сай взмолился Акулу, прося в займы немного силы. Пробежать осталось совсем немного, ярдов двести, а там спасение - ворота в Верхний город охраняемые стражей, суровыми молодцами в блестящих доспехах. Едва ли рыжий с дружками посмеет накинуться на него при них.
Впереди из густой дымки вечернего тумана проступили очертания стены. Ну же, совсем чуть-чуть. Он выжал из себя последние силы, добавил скорости. За спиной разочарованно вскрикнули. «Получается» - радостно подумал Сай.
Затылок обожгло болью. Он не понял, чем его приложили, но приложили хорошо. Голова закружилась. Пьяно пробежав ещё с пол ярда, Сай споткнулся и упал лицом в грязь. Попытался встать. Первый из догонявших не дал этого сделать, с размаху пнув стоявшего на четвереньках Сая в бок. Удар опрокинул на спину. Чья-то нога прилетело в лицо. Противно хрустнул нос. Перед глазами обезумевшим калейдоскопом закружились разноцветные пятна. Что – то твёрдое ударило в живот оборвав слабый крик о помощи.
-Кончайте его – истерично выкрикнул рыжий.
Неожиданно отчётливо Сай увидел над собой здоровый камень, зажатый в вытянутых руках радостно лыбящегося паренька. «Где только они его взяли» - подумал он. И следом сразу:«Они же убьют меня».
Камень пошёл вниз. Сай дёрнулся. Его держали крепко. Он ничего не смог сделать. Камень приземлился. Хрустнуло. Мир взорвался ослепительной вспышкой жгучего белого света мгновенно сменившаяся темнотой.
-Тащи в канаву, - последнее, что услышал Сай, затем настала тишина.
***
Гружёная телега запряжённая старым мереном медленно ехала вдоль стены Верхнего города угадывавшейся сейчас лишь по призрачным очертаниям. Деревянные колёса нудно поскрипывали точно отмеряя каждый оборот. На козлах сидело двое мужчин одетых, не смотря на тёплую весеннею ночь, в приметные наглухо запахнутые коричневый плащи. Между ними на высоком шесте болтался газовый фонарь силившийся разогнать туман. Получалось у него плохо. Жёлтого света едва-едва хватало до крупа лошади.
-Ужасная погода. Грек, ты помнишь когда в последний раз был такой туман? – пробубнил из-под плотно намотанного на нижнюю часть лица шарфа ехавший в качестве пассажира мужчина.
Правивший мерином старик повернулся к своему молодому напарнику, задумчиво погладил седую бороду, спускавшуюся почти до груди, свободной левой рукой.
-Таки в конце осени, за неделю до зимнего мора, - его шарф висел на шее, за пятнадцать лет работы он успел привыкнуть к запаху.
-Не к добру это, - скривился молодой.
-Спокойно Ор, мора чаще раза в десять лет ещё не случалось.
-Случалось, не случалось. Всё порой бывает впервые.
Старик хохотнул.
-Да ты я смотрю умник. Мозгов для нашей работы не многовато?
-Нормально у меня мозгов. Ты мне лучше скажи на кой ляд мы в объезд попёрлись?
-У лесорубов и докеров праздник. Северяне приплыли, купили много золотой сосны. Не знаю, что там у этих варваров приключилось, но со слов Фреда за дерево они отдали три цены без торга.
-И что?
-Что, что. Попёрлись бы напрямую враз бы нарвались на кулаки.
-Да кому мы нужны.
-Нужны, не нужны, без разницы. Местные за так кулаки готовы почесать.
-Ерунду Грек говоришь. У нас телега приметная. Все знают с кем мы работаем. Никто не посмеет тронуть.
-Ор, Ор… Редко ты в Милсе бывал. Ничего, ещё поймёшь. Злой это город. Люди тут как псы цепные. С начало в жопу вцепятся а думать уж будут опосля на следующие утро. Нельзя так рисковать, с нашей-то посылкой.
-Получается тащится ночью лесом до Ямы с четверть часа а потом ещё час до дома безопасно? Рванув напрямик сэкономили бы минут сорок, сейчас бы уже наверное к дому ехали.
-Нет Ор, в лесу нашем порой куда спокойней чем тут. Да и до дома с нами десяток пуртов поедет, сам знаешь сыны Ирги некогда без сопровождения не отпускают.
-А, что же они нас прямо в городе не встречают?
-Это ты у них сам спроси, коли смелости хватит.
С тяжким вздохом молодой отвернулся от Грека, эх и послал же Акул напарника.
Телега доехала до перекрёстка. Грек повернул прочь от ворот Верхнего города. В окошке маленькой сторожки торчавшей подле створок на миг показался бледный овал лица стражника. С трудом разлепив глаза он кинул взгляд на зад медленно удалявшейся телеги, не смотря на туман, что не говори а глаз намётанный как-никак девятый год в страже служит, сразу признал труповозов. Нечего с них брать, у этих всегда бумаги из магистрата правленые как надо.
Мерин брёл вниз по улице к внешней стене. Грек фальшиво насвистывал под нос мелодию пошлой песенки. Деревенский тапир за вечер исполнял её раз по двадцати. Нравится не нравится а мотив привяжется.
-Знаешь Грек, - нарушил тишину молодой, - ты прав. Не нравится мне этот город. И работа не нравится. Скажи, как тут столько народу мрёт каждый день? Хоть я всего месяц работаю и всё равно не раз мне начинало казаться что трупаков сюда откуда-то ещё привозят. Считай каждый день в Яму свежих привозим. А видь мы только по нищим кварталам собираем…
-Не ной, - беззлобно оборвал Грек. – Когда мор был вот тогда много было. В день по три раза мотались. Да и потом ещё голод. Вот тогда было тяжело, а сейчас так, ерунда.
Старик неожиданно натянул поводья, осадил коня, громко крикнул «П-р-р-у».
-Чего это ты?
-Вон смотри, в канаве кажись кто-то валяется.
-Нам та что? Плюнь, поехали.
-Нет, надобно проверить.
-Зачем? Думаешь наш клиент?
-Вполне возможно.
-Акул с ним Грек. Пущай валяется.
-Нет Ор, если наш клиент, то завтра всё равно забирать. Едва ли тут будет валятся обеспеченный человек. Так что одна ему дорога – к нам в телегу.
Старик снял с шеста фонарь, проворно соскочил с козлов, спустился в канаву. С минуту рассматривал лежавшее там тело.
-Эй Ор, спустись-ка ко мне.
Молодой с неохотой покинул телегу.
-Ну что, понесли что ли?
-Это-то конечно да, только ты взгляни с начало на покойничка.
-Ба, - нагнувшись удивился Ор, - совсем же ребёнок ещё. Лет тринадцать, не больше. Кто это беднягу так отделал?
-Говорил тебе не людьёа зверьё тут живёт. За пятнадцать лет работы и не на такое насмотрелся.
-Да уж…
-Иди пока брезент убери. Упакуем паренька.
-Хорошо.
Ор вернулся к телеги. Поднялся на подножку пристроенную сбоку, откинул край брезента. В нос ударил тяжёлый запах тухлятины с лёгкостью пробившийся даже сквозь смоченный благовониями шарф. Скривившись Ор вернулся к напарнику.
-Хватай за ноги, - распорядился Грек, - я за руки.
Лежащий в канаве парень дёрнулся, тихо застонал.
-Акулова задница, - испуганно выругался Ор - Живой кажись.
-Да…
-К лекарю его надо Грек?
-К какому лекарю? Голодрань же. Или у тебя есть лишние монеты?
-Нет. Но не бросать же его здесь? Надо что-то сделать.
-Надо – сделаем. Хватай и понесли в телегу.
-Как так. Он же живой! А мы его к покойникам! Нельзя так Грек.
-Посмотри на него! Вон во лбу дырень какая. Сквозь неё видно, что в его башке есть. Парень так и так не жилец. Сегодня примем или завтра, какая разница.
Ор мялся, не решаясь исполнить требования напарника.
-Давай, я тебе как старший приказываю.
-Хорошо Грек, хорошо.
Мужчины закинули мальчика. К великой радости Ора тот больше не дёргался и не стонал. Грек вернулся на своё место. Прикрыв брезентом покойников, Ор присоединился к напарнику. Чмокнув губами «Н-н-н-о» старик дёрнул вожжи. Устало всхрапнув, мерин двинулся вперёд.
Внешняя стена – частокол из плотно подогнанных друг к другу неровно врытых стволов сосен, заточенных с одного конца, показалась через двадцать минут. Справа и слева от ворот горели костры хоть как-то рассеивавшие молочно-белое одеяло тумана.
Не доезжая пяти ярдов до створок ворот, Грек затормозил. Ор спрыгнул с телеги, подошёл к маленькому бронзовому колоколу. Пару раз дёрнул за пеньковую верёвку, раскачивая язык. Железо издало приглушённое «бум».Ор вернулся на своё место.
Из длинного каменного барака в один этаж подпиравшего Внешнею стену вышло двое стражников в блестящих кирасах и вытянутых шлемах. Офицер с коротким мечом в ножнах, его подчинённый с алебардой в руках.
-Эгей, кто к нам приехал, сам Грек, - подойдя вплотную к телеге, сказал офицер. – Что-то ты сегодня припозднился.
Грек достал из подшитого к отвороту плаща кармана аккуратно сложенный кусок грубой кожи с оттисками магистрата. Протянул документ стражнику.
-В городе не спокойно господин. Мы в объезд двинулись.
-Угу, - страж развернул документ. – Так, так, так, всё стоит. Эй, Ирл, проверь телегу.
Второй страж поравнялся с бортом. Прислонив к нему алебарду взобрался на подножку.
-Покойники, - откинув брезент доложил он.
-Точно больше ничего нет?
-Ну, я только трупешников вижу. Ну и шмон же…
-А ты под ними посмотри.
-Под покойниками?
-Ну да, вдруг наши доблестные могильщики везут чего незаконное.
Глаза Ора нервно забегали. Грек же внешне остался спокоен, только вожжи сильнее сжал.
-Никак нет господин, - сказал старик. - Вы меня давно знаете. Я контрабандой отродясь не промышлял.
-Это мы сейчас проверим.
Рядовой выругался сквозь зубы. Про себя попросил Акула приготовить для старшего караула самый холодный чан в преисподней. Неловко закинул ногу на борт.
-Да ладно Ирл, спускайся. Видел бы ты сейчас своё лицо.
Посмеиваясь, офицер вернул документ старику, махнул рукой кому-то в темноту. Заскрежетала цепь. Окованные железом створки ворот медленно поползли в стороны.
-Удачной тебе дороги Грек.
-Спасибо господин, - из сморщенной ладошки старика в руку стражника перекочевало несколько монет.
-Не за что, не за что. Как говорится всегда рады.
Телега покинула город. Ворота громко клацнув закрылись за спинами труповозов.
-Представь себе, что бы с нами сделали, коли бы паренёк в телеге шевельнулся? Говорил тебе, оставь его! Такого натерпелся. Думал сейчас этот с алебардой как начнёт копаться. И всё, плакали мои жена и дети, здравствуйте прииски Приморских гор!
На отповедь напарника Грек не ответил. Только про себя запоздало с ним согласился, ребёнка стоило оставить в канаве. Забрали бы в другой день. А так вдруг и впрямь пошевелился бы? Положим от оказавшегося неожиданно живым покойника откупиться можно. Но телегу бы так и так проверили, для галочки. А там… А там четыре фунта «сизой пыли» на дне. За такое не прииски светили а нечто похуже, могли и малефикам продать или тем же сынам Ирги коим он уже как пятнадцать лет мертвяков возит. Слава Акулу пронесло.
От Милса тянулось два тракта. Северо-западный разрезая собой сосновый лес, главное богатство окрестностей, уходил в глубину Империи. Он был широким и ухоженным. Сам государь, в редкие дни посещения Милса прибывал в город по нему. Второй, юго-западный вёл к граничным болотам, редким хуторам и землям эльфов. Им пользовались не часто и магистрат сильно экономил на его содержание. Только благодаря деньгам сынов Ирги участок в пол лиги от внешней городской стены до кромки разношёрстного леса содержался в более-менее приемлемом виде.
Чем дальше телега отъезжала от города тем разряженней становился туман. Наконец на границе леса он почти совсем пропал. Грек свернул с тракта на узкую дорогу ширины которой едва хватало телеги. По бортам били ветки кустов и низких деревцев задавленных своими высокими и более удачливыми братьями. Листва, колышимая едва ощутимым ветром, тихо перешёптывалась.
Через четверть часа дорога упиралась в огромный круг утоптанной чёрной земли на котором не росло даже травы, освещённый множеством факелов на длинных ножках их желтоватой кости понатыканных в землю в без всякого порядка. В центре располагалось основное здание, священный дом Ирги, в форме помятого улья с тремя кривыми башенками. Рядом с ним кучковались постройки поменьше, более тривиальной формы.
Грека с напарником уже ждали. На самой границе леса стоял один из сыновей Ирги облачённый в рясу бордового цвета с надвинутым капюшоном в компании четвёрки пуртов не терпеливо пританцовывающих на месте.
-Здравствуй Грек, - когда остановилась телега поприветствовал жрец.
За пятнадцать лет работы он так и не научился отличать сынов Ирги друг от друга. Они все были одинаковыми в своих золотых масках и однотипных рясах, даже голоса служителей культа звучали похоже. Как-то раз у него случился конфуз разговаривая одновременно сразу с двумя сынами Ирги Грек несколько отвлёкся и с ужасом осознал, что не понимает кому из его собеседников принадлежала последняя реплика. Из сложившейся ситуации ему тогда пришлось выкручиваться ужом. Кто знает, как на такую невнимательность могли отреагировать собеседники, вдруг бы приняли за неуважение.
-Добрый вечер господин, - низко склонившись ответил Грек.
-З-з-здрасти, - протянул Ор, повторяя поклон напарника. Он ещё не привык к высоким в полтора человеческих роста жрецам, они пугали его так же, как и при первой встрече.
-Ты задержался Грек. Я давно жду.Не хорошо.
-Смиренно прошу прощения господин. В городе возникли некоторые трудности.
-Всё закончилось удачно?
-Да.
-Хорошо, сколько?
-Сорок два, нет сорок три тела, сегодня много.
-Так сорок два или сорок три?
-Сорок три. Последнего ребёнка мы подобрали уже по пути сюда. Наткнулись случайно, бедняга валялся в канаве.
Ор дёрнулся что-то добавить. Грек остановил его резким тычком в бок.
-Хорошо, сколько «пыли»?
-Четыре фунта, как договаривались.
-Очень хорошо! – в первый раз за весь разговор в голосе сына Ирги появились хоть какие-то интонации. - Разгружайтесь, пурты помогут. Зерно и золото получите как обычно.
-Господин, нам везти тела к дому Ирги?
-Нет, сегодня там в них надобности нет, разгрузитесь у отстойника.
-Как прикажите, - Грек ещё раз поклонился.
Жрец исчез в узком столбе резко пахнущего жёлтого дыма. Ор испуганно выдохнул:
-Акул сохрани, терпеть не могу когда они так делают.
-Привыкай, - посоветовал старик дёргая вожжи.
Пурты, невысокие серокожие существа с длинными руками касавшимися костяшками кулаков земли, с большими лысыми головами и безносыми лицами молча трусили следом за медленно едущей телегой. Ор то и дело с опаской оглядывался на них.
-И откуда только такая страхота вылезла?
-Говорят, они живут за морем в пустынях Микрополя. На твоём месте Ор я бы говорил по тише. Хоть ушей у них не наблюдается, слышат они преотлично, да ещё и злопамятны до ужаса. В соседнем хуторе одна баба как-то обозвала пурта уродцем. Так её через месяц нашли в лесу с выпотрошенным нутром. Отец у убитой был мужик не бедный, не поскупился нанял в Милсе «Пса». Тот походил вокруг тела, глаза закатывал, мучился, мучился, но так ничего толком и не увидел. Только сказал, что внутренности у несчастной ели пока она ещё была жива и в сознание. Такие вот пироги.
Ор перекрестился, с широко раскрытыми от ужаса глазами уставился на семенящих позади телеги пуртов.
-Да ладно тебе, пошутил я, - посмеиваясь сказал Грек. – Пурты глупые и послушные чухи, без команды жрецов ничегошеньки не делают.
-Что б тебе старому спину в радикулите навсегда скрутило!
-Кто же тебя тогда уму разуму учить будет? Двадцать лет уж живёшь, а мозгов как у дневалого телёнка.
Ор ничего не ответил. Так в тишине они миновали дом Ирги. За которым, у самого леса был котлован. Именно из-за него пристанище сынов Ирги в народе получило название «Яма», хотя сами жрецы эту дырку в земле именовали отстойником.
Подъезжая к месту разгрузки Грек натянул на лицо шарф. К вони царившей здесь не смог привыкнуть даже он. Старик развернул телегу боком перед краем почти полного отстойника. Пурты запрыгнули в телегу, аккуратно сняли брезент, принялись деловито выкидывать покойников, предварительно сдирая одежду с тех, на ком она была. Грек бесстрастно рассматривал неровные стены дома Ирни сделанные из какого-то бугрящегося белого материала. Ор же, морщась от отвращение и ежеминутно осеняя себя знаком Акула смотрел на работу Пуртов.
-Слушай Грек, а зачем мы им тела возим? И почему они дальше не гниют? Подолгу же тутова лежат?
-Тебя устраивает то как с нами расплачиваются за работу? –вместо того что бы ответить спросил старик.
-Ну, да.
-Тогда запомни простую вещь – нас это не касается, понятно?
-А вдруг здесь творят не угодные Акулу дела? Где это видано что бы тела воняли но не гнили. Не доброе магичество Грек, не доброе.
-Ор, что ты заладил, как баба на торжище, я тебе очень советую перестать задавать такие вопросы. В книге Акула сказано: «Обеспечь жизнь достойную себе и близким своим…». Вот мы и обеспечиваем. На жреческое золото и зерно существуют не только наши с тобой семьи, но и весь хутор.
-Ты не до конца повторил. Там ещё было: «… честным и праведным трудом».И ещё мне не даёт покоя пацанёнок из оврага…
-Ор, - с нажимом сказал Грек.
-Всё, молчу.
Старик внимательно посмотрел на своего напарника. Нет, пока он ничего не скажет на совете. Надо дать парню шанс. Семья у него большая. Но если он и впредь продолжит задаваться такими вопросами напарника придётся менять. Такие мысли до добра не доведут. Эх, жаль Рик помер, хорошо с ним работалось.
Пруты закончили быстро. Прежде чем уйти аккуратно застелили брезент. Грек повернул телегу обратно к выезду из «Ямы». Сейчас с ними расплатятся и они отправятся домой. А там тёплая постель и кувшин горячего шафа. О избитом мальчике Грек больше не думал.
***
Ночь разменяла свою половину, и хотя до восхода оставалось ещё много времени на востоке, у самой кромки горизонта появилась красноватая полоса. Не молодая сгорбленная женщина, одетая в лохмотья собранные из бесчисленного множества разношёрстных лоскутков, опустившись на колени, торопливо копалась в котловане, именуемом сынами Ирги отстойником. Она с натугой ворошила мёртвые тела в поисках того, на кого указывала кровь стучавшая в висках настойчивыми голосами предков.
-Где-же ты братик. Где же ты, где, где, где… - беспрестанно бормотала женщина.
Она чувствовала истончающеюся нить чужой жизни, времени оставалось всё меньше. Братик должен быть совсем рядом, но пока ей попадались только распухшие зло пахнущие тела давно мёртвых людей. Презренные паразиты, тут им самое место.
Тяжёлая прядь спутавшихся грязных волос упала на глаза, женщина нервно откинула её. Голоса предков заставляли торопиться. Она знала, братика привезли сегодня, он должен быть здесь не глубоко и не далеко от края.
Вдоль краёв отстойника, не примыкавших к лесу, медленно ходили пурты – стража, нужная скорее для вида, нежели из надобности, никто в здравом уме без разрешения не сунется во владения сынов Ирги. Она не обращала внимания на безносых карликов, те, не смотря на умение видеть в темноте, не замечали её, на это сил хватало.
Её руки наткнулись на что-то живое. Нашла? Братик? Женщина принялась раскидывать мёртвые тела. Держись братик, держись. Добравшись до того кого искала она замерла. Братик вовсе не был братиком, перед ней лежал человеческий детёныш.Ошибка? Кровь возбуждённо застучала в висках.
«Спаси его» - хор голосов нестройно пророкотал в голове.
«Это человек! Презренная раса паразитов! Я не буду помогать ему. Пускай сдохнет тут».
«Кровь не прости, кровь приказывает - собравшиеся в хор голоса предков вещали, не выражая эмоций, медленно и размеренно. – Ты спасёшь этого ребёнка».
«Зачем? Это же человеческое отродье!»
«Он больше чем человек. Он месть. Спаси его».
Губы женщины беззвучно зашевелились, произнося простое заклинание. Собравшись в сеть нити, оплели тело.Сила вернулась в старые, успевшие порядком одряхнуть мышцы, сгустком колючего жаркого пламени. Предки сказали. Она не вправе ослушиваться. Последняя дочь Арсаров поднялась с колен, легко подхватила обнаженного ребёнка, скривившись от отвращения, закинула на плечо. Мальчик коротко простонал, но в сознание не пришёл. Она спешно зашагала в сторону леса. Надолго её не хватит, формула жрала слишком много, а сил мало.
Лес молчал: не щебетали жуки-прыгуны, ни гудела мошкара, лишь деревья скрипели и тихо шелестели листьями, отдавая дань ветру, гулявшему в их кронах. Всё живое, могущие двигаться, старалось держаться подальше от обители Ирги. Даже людишки обычно плюющие на все запреты редко появлялись в здешних окрестностях.
Женщина ловко двигалась сквозь подлесок. Темнота ей не мешала, большие золотистые глаза с вкраплениями кроваво-красного цвета прекрасно обходились без света. Болтавшийся на плече мальчик что-то невнятно пробормотал. Женщина сплюнула. Может он не доживёт до дома? Было бы не плохо. А то даже представить тошно, что ей придётся нянчиться с человеческим детёнышем.
Деревья расступились, оголив крохотную поляну, в несколько десятков шагов, в центре которой обломанным зубом торчал гранитный валун. Святое место, было когда-то. Пока не появились люди и не загадили собой весь мир. Женщина ещё раз пожелала мальчику здохнуть. В воздухе, рядом с камнем, нервно трепыхался ломанный фиолетовый разрез – след. Она торопливо зашагала к нему. Слишком уж он блеклый, того и гляди рассосётся, а на создание перехода с нуля сил не хватит.
Бросив паренька на землю перед валуном, последняя из Арсаров достала холщёвый мешочек, высыпала из него серебристый порошок на блекнущий разрез. След дёрнулся, за удар сердца растянулся в светящееся молочно-белое блюдце высотой около трёх футов, своим нижним краем едва-едва касавшиеся травы. Раньше у неё хватило бы сил на десятки порталов, без всяких хитростей, нет больше тех сил. Нет большего того мира. Он умер, его разжевали и переварили людишки, незвано вторгшиеся сюда со своим Акулом. Будь они прокляты.
За спиной утробно загудело. Она обернулась. Никак жрецы презренной Ирги что-то почувствовали. Поздно, им уже не успеть. Закинув мальчика обратно на плечо, женщина шагнула в портал. Человеческий детёныш дышал…
***
Серое марево. Холодное, противное. Сай лежал в нём или на нём, или под ним, разобраться как правильно возможности не было. Он видел камень, направляемый двумя оторванными руками, заканчивающимися белёсыми осколками раздробленных костей немногим ниже локтей. Серое марево, булыжник пара оторванных рук и Сай, больше ничего.
Время растянулось. Камень, висевший прямо над его головой, опускался очень медленно. Сай мог разглядеть каждую выпуклость, каждую трещинку на его шершавых боках. Он старался защититься, прикрыться руками, но не успевал. От бессилия мальчик закричал. Серое марево сожрало крик оставив от него лишь писк чуть громе комариного. Мыслей не было, хотелось только одного – жить.
Сай провалился сквозь липкий, мокрый холод, куда-то ниже…
Он бежал. Слева и справа мелькали дома, не настоящие, карикатурные, двухцветные, словно взятые из книжной картинки с искажённой перспективой и нарушенными пропорциями. Это должно было бы волновать, но Сай не обращал внимания. Он сосредоточился на беге. Сзади доносились крики и чавканье ног преследователей. «Только бы добежать, только бы добежать», - думал он, вслушиваясь в своё сбивающееся дыхание.
До ворот оставалось немного. За спиной стало тихо. Неужели отстали? Плюнули на погоню? Сай обернулся, сердце испуганно врезалось в рёбра. Нет, они не отстали, наоборот, почти догнали. И они не были людьми, его преследовали огромные рты скалящиеся кривыми тёмно-коричневыми зубами. Колени дрогнули. Мальчик упал. Нет смысла убегать, от такого уйти нельзя.
Дорожная грязь расступилась пропуская Сая ещё ниже…
Ему шесть. Он болеет, лежит в кровати укрытый толстым одеялом до самого подбородка. За круглым оконцем шумит дождь.
В ту пору отец ещё не умер, они жили на чердачном этаже маленького симпатичного домика рядом с внешним радиусом внутренней городской стены. Хорошее было время.
В комнате пахло сушеными травами и тухлятиной. Мама сидит рядом с кроватью в качающемся деревянном кресле с клубком нитей и парой спиц из кости на коленях. Её синее платье грязное, порвано от шеи до низа живота. Из лохмотьев торчат груди, чуть обвисшие, с торчащими фиолетовыми сосками. Кресло поскрипывает. Кожа у мамы бледная, её глаза, два белых буркало, с безумным безразличием смотрят в никуда. Из приоткрытого рта лезут противно цокающие гусеницы болотного зелёного цвета. Одна из них сорвалась с маминого лица, распустила чахлые крылышки, спикировала на одеяло, поползла вверх к голове Сая.
Бред, этого не было. Этого не может быть. Мама должна читать ему сказку. Никаких разорванных платьев, никаких гусениц. Всё это не взаправду. Морок, наваждение. Сейчас пройдёт. Стоит только зажмурится. Гусеницы было наплевать на чаянья мальчика, она настырно ползла дальше, а мама продолжала таращиться в никуда. Он же беспомощно лежал под одеялом не в силах ничего сделать. Жар сковал разум, слабость парализовала тело.
Гусеница доползла. Её лапки, оказавшиеся обжигающе горячими, зацепились за подбородок. Она поползла дальше, оставляя за собой вереницу чёрных точек-следов на коже. Без проблем пролезла сквозь сведённые губы и сжатые зубы в рот.
Сай мычал. Кресло скрипело. Внизу забили часы. Раз удар, два удар, три удар…
Комната вдруг стала красной, потекла. Окно превратилось в бурую каплю, тяжело скатилось на пол, обнажив черноту… Вскоре не осталось ничего. Только Сай окружённый темнотой и голос, старый надтреснутый, приказывающий вернуться, звучавший откуда-то сверху, из невообразимого далёко. Сай потянулся к нему, против воли. Он устал, лучше бы ему остаться в этой тьме и всё забыть, да голос не давал, тащил вверх к постепенно увеличивающейся точки белого света.
***
Сай открыл глаза. Он лежал на толстых шкурах расстеленных прямо на земляном полу крохотного домика. Сквозь аккуратные отверстия, проделанные в скошенном потолке и затянутые прозрачной плёнкой, струился бледный дневной свет. Резкий пряный аромат неприятно щекотал нос.
-Лежи смирно, - сказала женщина в пёстрых лохмотьях, сидевшая на корточках спиной к нему, подле очага со странным зеленоватым пламенем, горящим без дыма.
Мальчик узнал этот скрипучий голос. Именно он вытащил его из сна.
-Где я? – чуть слышно спросил Сай.
-Что?
-Где я? – напрягшись, повторил вопрос громче.
-Дома.
-Это не мой дом.
-Теперь твой.
«Сумасшедшая» - решил про себя Сай.
-Вы мне помогли, спасибо вам. Но мне нужно идти.
Сай попытался встать. Взорвавшаяся в голове боль уронила обратно на шкуры. Живот скрутило судорогой. Мальчик жалобно застонал.
-Чего блеешь? Больно? А я говорила, лежи смирно, - женщина рассмеялась, неприятным лающим смехом. – Куда тебе надо идти? К маме? Нет больше мамы. В Милс? И его уж как месяц нет. Красная чума постучалась в ворота твоего города. Сожгли его вместе со всеми жителями и мамкой твоей, если она конечно раньше от болезни не сгнила. Сколько дней прошло, а запах поджаренной человечены я до сих пор порой чую, когда ветер дует со стороны Милса.
-Ты врёшь!
По щекам Сая катились слёзы. Она определённо врёт. Кто станет сжигать такой большой город? Это же не деревня и не хутор. На карантин закрыть могли, так в прошлом году сделали. Но сжигать, нет, Эта сумасшедшая врёт! По-другому просто не может быть!
-Я вру? Зачем? – женщина поднялась с корточек, подошла к скрюченному Саю, нависла над ним.
Он смог разглядеть лицо женщины, тонкое, изрезанное сотней мелких морщин. Бледные бескровные губы растянуты в нитку глумливой улыбки. Огромные золотистые глаза смотрели с ледяным презрением. Саю стало страшно, этот взгляд не сулил ничего хорошего.
-Слушай меня внимательно детёныш. Ты должен был сдохнуть в отстойнике. И по мне так было бы лучше. Но мне сказали спасти тебя. Я спасла. Мне пришлось отдать часть себя, распрощаться с толикой силы, коей и так осталось совсем немного. Понимаешь? Ни черта ты не понимаешь! Из-за тебя я скоро умру! – женщина перевела дыхание. – Теперь это твой дом. До тех пор пока ты не выздоровеешь окончательно и не научишься жить с тем, что тебе подарила моя кровь. Я буду учить тебя. Мне придётся это делать. Потом ты можешь катиться куда угодно. Хоть к своему Акулу за пазуху, хоть на смердящее пепелище Милса искать белые косточки мамульки. Понятно?
-Да.
-Отвечай «да госпожа Рэма».
-Да госпожа Рэма.
-В твоей глупенькой человеческой голове может появиться желание сбежать от меня. Советую тебе незамедлительно избавляться от таких мыслей. Тебе никуда не деется от меня в этих болотах. Найду и накажу. Если раньше не сгинешь в трясине. Понятно?
-Да госпожа Рэма.
Ходить, не морщась после каждого шага от боли, Сай смог лишь через месяц. Ещё через неделю после этого он попытался убежать. Рэма нашла его и наказала. Было очень больно, как она и обещала

Lita

Дата: Пятница, 08 Ноя 2013, 3:18 PM | Сообщение # 2

О-очень пугливый ангел

Группа: Модераторы

Сообщений: 3196

Статус: Offline


	Воскресенье, 22 Дек 2024, 2:54 PM Приветствую Вас Гость \| RSS Помочь сайту Bitcoin-ом (Обменники: alfacashier, 24change)