Как артефакты времен Затопления найдут своих хозяев и что из этого выйдет.
Главы нумеруются по сквозному принципу через всю трилогию.
Глава 40. Хельга Блэкмунд. Солейл
В самом конце зарева Солейл -- крупнейший город, столица Даринги, ожил. И дело тут было даже не в том, что ближе к осени съехалась из летних резиденций и загородных поместий аристократия, предвкушая приемы, балы и спектакли. Сама природа точно вздохнула с облегчением, сбросив в себя бремя удушающей летней жары, и расцвела с удвоенной силой. Напоенные недавним дождем деревья умиротворяющее шелестели буро-рыжей выгоревшей листвой, трава во дворах и садиках раскрасилась необычно яркой зеленью, а фруктовые сады кое-где даже по новой завязали урожай. Несмотря на ранний для столицы час -- было где-то около восьми до полудня, по улицам текла толпа народа. Утренний променад аристократии в колясках и двуколках перемежался мельтешением пешего люда. Лудильщики, жестянщики, коробейники и прочая цеховая братия -- все спешили на рыночную площадь. Воскресный базар оказался приятным дополнением пришедшей в город свежести. Даже истосковавшиеся по прохладе дворняги -- и те не шарахались по обыкновению от сапог и башмаков, а деловито сновали туда-сюда, надеясь сегодня, наконец-то, набить вечно голодное брюхо. То и дело в толпе мелькали черные плащи прислужников Ордена Божьего суда да гербовые котты городской стражи, заставляя простолюдиной споро уступать дорогу и суетливо перечерчивать двуперстием лбы. Возможно, обилие ордальонов на улицах было связано с ярмарочным днем, но, кажется, раньше такого не наблюдалось... Статная шатенка средних лет, сидящая в одном из медленно тянущихся по дороге экипажей, нахмурилась и откинулась на бархатную спинку сиденья. Раздраженно задернула расшитую золотыми нитями пурпурную занавеску и из-под ресниц покосилась на своего спутника: -- Право слово, дорогой, если бы мы пошли пешком, добрались быстрее. Ее сосед, зеленоглазый элвилин, стремительным жестом откинул со лба неровно обрезанные пряди агатовых волос и, потянувшись через женщину, бросил быстрый взгляд за шторку. Возбужденно рассмеялся и с иронией вскинул бровь: -- А как ты себе это представляешь? Проталкиваться с ором через толпу плебеев? Хельга, не смеши меня. Давай, потерпи еще немного, я тоже не в восторге, что приходится мешкать. Вот увидишь, за ратушей народу будет не в пример меньше, а уж на улице Смирения... -- и он ободряюще похлопал спутницу по колену. Хельга Блэкмунд, главный советник Ордена по магии, неопределенно хмыкнула. Улица Смирения воистину была тихим местечком. И вовсе не потому, что жители ее названию соответствовали -- здания, стоявшие там, по большей части находились в ведении ордальонов. Канцелярия, кузня, хозяйственные постройки, служебные особнячки лепились, точно грибочки, по сторонам зеленой улочки, но эта обыденная картинка умиротворения простым горожанам не приносила -- Орден боялись. И забредать лишний раз на улицу Смирения решались немногие -- разве только по крайней нужде: например, на соседа неугодного донести. -- Не знала, что ты перебрался туда, -- пожала плечами шатенка и, вздохнув, взяла мужчину за руку. Откровенно говоря, она теперь многого про него не знала -- последние два года после их разрыва личных встреч избегала, а все разговоры, в которых упоминался легат Ордена по делам пришлых народов Торус эйп Леденваль, пресекала на корню. Спорить с ней не решались: леди Блэкмунд была сильной волшебницей, по слухам, не всегда желающей обуздать раздражительную натуру. -- Ну, вот и посмотришь, -- пришлый улыбнулся и галантно коснулся губами затянутого в черное кружево запястья советницы. -- В Ледене мне было тесно и душно, жить в столичном особняке маменьки противно, а тут -- казенный кошт и... -- он не договорил. Карету подкинуло на ухабе, что-то кракнуло, и экипаж накренился, заскрипел, заставив пассажиров съехать вбок по сиденью. -- Леший! -- заорал элвилин и, ожесточенно дернув ручку дверцы, почти выпал из кареты, не дожидаясь, пока откинут ступеньку. -- Что там такое? -- Дык, колесо, -- донеслось до женщины виноватое бормотание кучера. -- Ось сломалась, тут, вона, булыжник кто-то растащил, ну и вот... Хельга поморщилась -- сидеть в перекошенной карете, согнувшись в три погибели, было неудобно и унизительно. Она потянулась, нащупала качающуюся дверь и придвинулась ближе к выходу: -- Торус, помоги же! Сильная рука сдавила ей предплечье, и уже через минуту Хельга стояла на мостовой, щурясь от яркого солнца и пытаясь отцепить юбку от плетеной корзины толкающейся рядом бабы. В корзине, накрытой поверху холстиной, что-то подозрительно возилось и постанывало, и ради свободы леди Блэкмунд пришлось пожертвовать лоскутом подола. -- Приехали... -- легат, закончив костерить возницу, повернул к ней раскрасневшееся лицо. -- А, между прочим, все ты. Накаркала. Так, сейчас я найму кого-нибудь дотащить вещи, -- и нырнул в толпу. Дама осталась возле сломанной кареты в компании стенающего кучера, зачем-то пытавшегося в одиночку сдвинуть ось. А вокруг гомонил многоголосый хор: ругань, смех, крики лотошников -- ярмарка начиналась буквально за углом, а ратуша -- вот она, тень от шпиля разящим мечом протянулась по дороге. Где-то пищала шарманка, в воздухе витали ароматные запахи свежей выпечки, да откуда-то яростно разило сиренью -- не иначе Академия магии снова втихую стала подрабатывать продажей благовоний. Холодный и внимательный взгляд волшебница почувствовала сразу: точно в висок вонзилась маленькая острая льдинка, и, кажется, магия была тут вовсе ни причем. После своего превращения в фюлгью -- когда, сама того не ожидая, обернулась она вечор лисицей -- Хельга чувствовала мир не в пример ярче. "Интересно, а у Салзара так же?" -- отрешенно подумала она и медленно обернулась. Рыцарь в черном плаще быстро отвел глаза, потом, будто ненароком, снова глянул в ее сторону и, почтительно поклонившись, растворился в толпе. -- Все, пошли, -- Торус вынырнул с другой стороны, толкая перед собой долговязого парня с внушающими уважение ручищами, покрытыми золотыми россыпями веснушек. -- И так задержались немеряно. -- Погоди, -- Хельга обернулась и, по пояс засунувшись в экипаж, извлекла на свет нечто, обернутое бледно-зеленым бархатом. Прижав сверток к груди, торжественно провозгласила: -- Вот теперь отравляемся. Легат тихо фыркнул и, откинув пропыленный черный плащ с вышитым красным серпом на плече, подставил спутнице локоть: -- И чего ты так беспокоишься об этой книге? Не думаешь же, что вот он, -- элвилин кивнул в сторону носильщика, безмятежно тянущего за ними здоровые корзины, -- читать умеет? -- Не знаю, Торус, -- волшебница поморщилась, -- тревожно мне. Столько ордальонов на улицах, один, я уверена, меня узнал. Мало ли, что теперь, когда почил гроссмейстер, на уме у капитула? -- Я постараюсь как можно быстрее уладить это дело. Мы постараемся, -- он внимательно глянул на женщину и увлек ее на тихую малолюдную улочку, обсаженную липами. -- Вот только позавтракаем да приведем себя в порядок с дороги. А подробности можем обсудить за трапезой.
Служебный особнячок легата весь зарос рдяной рябиной и золотыми липами. Небольшой дом в два этажа почти утонул в зарослях -- только со стороны мощеного дворика с беседкой и можно было разглядеть каменные стены и зеленую черепичную крышу. Над трубой вился дымок. -- Прошу, -- Торус гостеприимно распахнул ажурную калитку. Хельга положила руку на крашеную черным завитушку и удивленно подняла брови -- железо оказалось холодным. Особой ковки, отдававшей даже через краску снежной стужей. Прикасаться к такому металлу элвилин избегали -- то ли действительно жгло их неимоверно, то ли виной были обыкновенные предрассудки да впечатлительность некоторых пришлых. Леди Блэкмунд испытующе посмотрела на легата -- но тот стоял, все так же держась за калитку, и на лице его не дрогнул ни один мускул: -- Так ты войдешь? -- Извини, задумалась, -- советница шагнула на посыпанную песком дорожку, разглядывая резные ставни почти сказочного домика, и улыбнулась: -- Как здесь мило... Крашеная зеленым дверь скрипнула, на пороге показалась пухленькая девушка в одежде прислуги -- шерстяное платье до лодыжек, самовязанные чулки да аккуратный, отороченный кружевом белоснежный чепец. Служанка пошарила на поясе, сняла огромную связку разномастных ключей и, кивнув головой парню, тащившему поклажу, повела того за угол дома -- очевидно, к задней двери. Хельга к девице особо не присматривалась, потому и лица не разглядела, да к тому же от калитки до крыльца было футов тридцать. Но когда служанка пошла провожать носильщика, насторожилась -- проскользнуло в походке да в фигуре что-то знакомое. Торус над ухом тихо засмеялся, и леди Блэкмунд подняла глаза: -- Что? -- Узнала? -- Пока нет... а кто это? -- Только пообещай, котик, что не станешь с ходу швыряться огнем. Этот дом, пусть и казенный, все же я к нему привязался, -- легат ухватил женщину за руки и притянул к себе. -- Анна. Помнишь ее? -- Служанка Илара и закадычная подружка княжны Цмин? -- советница прищурилась, однако, вырваться не пыталась. -- Я так понимаю, что в какой-то момент эта корова прыгнула тебе в кровать, не иначе, следуя примеру Сандры? Но у тебя-то должна быть голова на плечах?! Ты же прекрасно знаешь, что Анна ничего не делает просто так. На кого она шпионит в этот раз? -- На Орден, -- пришлый рассмеялся, -- уж это я знаю точно. А если еще яснее -- то на мою маменьку. -- И, судя по всему, она знала, что ты явишься -- не удивилась, да и печь, смотрю, затоплена, -- леди Блэкмунд выразительно посмотрела на трубу. -- Интересно, она уже сообщила капитулу о твоем приезде? -- Хельга, поверь, моя маменька слишком много платит девице, чтобы та выказывала патриотические порывы. Скорее уж, она отослала летавку Исе, -- элвилин обезоруживающе улыбнулся. -- Котик, ты что, снова меня ревнуешь? Ну, не будь букой, я ведь мужчина, а ты все это время была далеко и вообще... -- он потянул за собой советницу. -- Сейчас мы поедим, вымоемся с дороги, и жизнь покажется не такой отвратительной, я обещаю.
-- Кинь плащ сюда, -- Торус, войдя в прихожую, кивнул на стоящий у стены огромный кованый сундук с начищенными до блеска резными пряжками, -- потом прикажу сжечь эти обноски. Сразу видно, что в Мерриане не жалуют элвилин -- облачение давних мне еле колени прикрывает. И первым подал пример, небрежно стянув с плеч черное сукно. Хельга огляделась -- высокие деревянные ступени круто уходили вверх, а в стене слева был дверной проем, занавешенный зеленой тканью, расшитой ядовито-алыми маками. Запахи, доносящиеся оттуда, были такими аппетитными, что будоражили воображение и заставляли рот наполняться слюной. Советница невольно сглотнула, а пришлый пояснил: -- Там людская, ну, заодно и кухня. В общем, сложный выбор сделан -- сначала мы трапезничаем, а после чистим перья. Леди Блэкмунд двинулась за легатом вверх по лестнице и вскоре оказалась на площадке второго этажа, вступая в теплые лужицы солнечного света, лившегося из маленького оконца. -- А здесь мои комнаты, -- Торус гостеприимно распахнул двери, -- откровенно говоря, их всего три: спальня, трапезная да кабинет, в котором я почти не бываю. Но, по крайней мере, тут мне никто не мешает. Если, конечно, я сам этого не захочу, -- он подмигнул Хельге. -- Так что ты можешь смело удовлетворять свое любопытство и совать нос, куда тебе вздумается. -- Я положу Книгу? -- женщина кивнула на сверток, который все еще прижимала к груди. -- Клади, котик, непременно клади, -- легат усмехнулся, -- а то мне уже мерещится, что ты ею, будто щитом, прикрываешься. Оставь в спальне, иначе так и станешь носиться ночами в кабинет и проверять, не утащил ли ее в клюве наш друг некромант. -- Интересно, где он теперь, -- волшебница прошла в уютную, наполненную светом комнатку и останавливаясь напротив открытого окна. Сверток она пристроила на столик подле; зябко поежившись, ухватила себя за плечи и загляделась на утопающий в золоте палисадник. -- Осень... -- Рядом с Ингрид Равелтой, а то не ясно, -- пробурчал Торус, падая в кресло и с наслаждением вытягивая длинные ноги, -- надеюсь, все же хоть один из отрядов Жижеля их обнаружит. Хотя, тамошние кнехты -- редкостные болваны, под стать своему комтуру. -- Ну, Якуб не такой уж и дурак, -- с сомнением произнесла Хельга и обернулась. -- Просто ему не повезло: сначала Мидес, потом гроссмейстер... послушай, дорогой, кажется, я где-то уже видела подобный ковер... -- она указала на необычайно длинный ворс темно зеленого цвета, в котором, точно в траве, утопали сапоги легата. -- Где? -- Торус удивленно приподнял бровь и зевнул, прикрыв ладонью рот. -- В Твиллеге, в покоях княжны Цмин. Она и тебе такой же подарила? -- Хельга, ну, хватит уже. Последние лет пятьсот рыжая меня люто ненавидит, так что вряд ли стала бы одаривать. Этот ковер, кажется, Анна покупала, где-то тут, у столичных магов. Кстати, ты знаешь, что некоторые выпускники Академии доходят до того, что начинают работать на лавочников? -- легат скривился. -- Так себя не уважать... Нет, я все же в очередной раз склоняюсь к тому, чтобы не допускать плебеев к обучению, будь они хоть трижды талантливы в волшбе. -- И если ты станешь гроссмейстером, то... -- советница вопросительно посмотрела в глаза легату. -- И это, и многое другое, -- кивнул он и подмигнул, -- к слову, как ты посмотришь на то, чтобы стать ректором Академии? Я бы хотел, чтобы моя женщина всегда была под рукой, а не моталась по стране. -- Дорогой, я... -- Хельга растерялась и, кажется, впервые по-настоящему осознала, какие перемены несет им всем смерть Равелты. И, если говорить откровенно, будущее казалось волшебнице не такими уж и радостным -- она никогда не была честолюбивой натурой, а высокий пост советника по магии заняла благодаря тому же легату в год, когда Орден пришел к власти. Но что ее смущало больше всего, так это неопределенность. Что именно двигало эйп Леденвалем в момент, когда он возносил любовницу так высоко -- искреннее желание быть рядом или же возможность иметь под рукой преданного союзника? И отчего ее не сместили с поста после их разрыва? -- Сомневаешься? -- легат возмущенно дернул плечом. -- Ладно, положим, о том еще рано говорить. Станем действовать по порядку. Надеюсь, сейчас-то я могу на тебя положиться? Леди Блэкмунд виновато вздохнула и почувствовала, что уши у нее стали горячими. -- Помогу, конечно. Извини, я, наверное, просто еще не привыкла. -- Ко мне? -- Нет, к нам. Она хотела еще многое рассказать, как ненавидела, проклинала и все равно продолжала ждать его эти годы. И уже почти решилась, набрав в грудь побольше воздуха, как вдруг панорама открытого окна задрожала, поплыла, и в комнате возникла маленькая пестрая птичка. Зависла над подоконником, трепеща крылышками, и, чворкнув, взлетела на плечо легату. -- Иллирит? -- удивленно протянул элвилин и, осторожно взяв пичугу, стал отвязывать свернутое трубочкой письмо с лапки. -- Это летавка моего отца, -- пояснил он и, наскоро пробежав письмо глазами, скомкал и швырнул в угол. -- Вот леший. Старая дура даже в смерти своей умудрилась нагадить. -- Что случилось? -- испугалась советница. -- Леди Иса? -- Она самая, -- мрачно кивнул легат. - Совершенно не вовремя решила отправиться к Звездам. Правда, как я понял, не по своей воле, что слегка ее извиняет, но нам проще от того не становится. -- И что теперь? -- Отец решил, что я захочу попрощаться с маменькой. Но, я думаю, что ему в дни любования с молодой женой заниматься похоронами бывшей любовницы просто недосуг. И он спешит спихнуть это дело на меня, -- элвилин скривил тонкие губы, -- можно подумать, у меня есть на это время. -- Но... -- озадаченно протянула Хельга, -- Торус, тебе ее совсем не жалко? Пришлый вскочил на ноги, с грохотом отодвинув кресло, и стремительно заходил по комнате, угрюмо зыркая кошачьими глазами в сторону притихшей женщины. -- Хельга, ты что, осуждаешь меня? -- наконец, он остановился рядом и навис над волшебницей, точно утес. -- Мне казалось, что уж кто-кто, а ты должна понять! Не тебя ли твой папаша продал мне за кошель золота? Давай, отбросим дипломатические изыски и станем называть вещи своими именами. А твоя матушка? Она хоть раз за все эти годы озаботилась, где и с кем живет ее дочь? Хельга вздохнула, глядя в кривившееся то ли от злости, то ли от отчаяния лицо легата и, поднявшись, бережно обняла. -- Ты, наверное, прав... но все же родители -- это родители, а семейные узы... -- Ты моя семья, -- глухо бросил он и, крепко прижав волшебницу к себе, уткнулся лицом ей в волосы. Так они стояли, слушая стук бившихся рядом сердец, и погружались в медленно накатывающее умиротворение, когда весь мир неожиданно замирает и не нужно никуда спешить. В дверь поскреблись, и Хельга, открыв глаза, увидела стоящую на пороге Анну. -- Кушать подано, -- смиренно заявила девица, сложив руки под кружевным фартучком, и по невозмутимому лицу ее было непонятно, узнала она леди Блэкмунд, или нет. Торус отстранился, кивнул и небрежно отмахнулся от девицы. Впрочем, когда та степенно выплывала из комнаты, велел прислать горничную с водой и полотенцем, да не мешкать. -- Я не стану обедать, -- объяснил он Хельге. -- Пока не знаю, на руку ли выйдет нам смерть матушки, но нутром чую -- нужно торопиться. Хельга, не понаслышке знакомая со звериными повадками элвилин, понимающе кивнула: ее проснувшаяся накануне фюлгья тоже давала знать о себе -- постоянным неясным беспокойством; будоражила, раздражала, точно звенящий над ухом комар. -- А мне что делать? -- Пока ничего. -- Торус неожиданно мягко улыбнулся и мимолетно погладил волшебницу по голове, -- отобедаешь, вымоешься, отдохнешь. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы браться за серьезные дела -- нам ошибки могут втридорога обойтись. И, прошу, не напрягайся ты из-за Анны. Не станет она к тебе цепляться, рискуя жалованием. А чтобы подкрепить это убеждение, перед уходом сделаю ей внушение, -- элвилин усмехнулся. Тут как раз принесли воду, и легат полностью сосредоточился на мытье. Стянув рубаху и склонившись над тазом, он так довольно и упоенно фыркал под струей, которую лила ему на спину горничная, что Хельга не знала, смеяться, или злиться. -- Ты направишься прямо к Великому герольду, так? -- поинтересовалась она, наблюдая, как Торус поспешно растирает худое жилистое тело, тут и там покрытое синяками и ссадинами, и постаралась не обращать внимания на тяжесть, так некстати появившуюся внизу живота. -- И к нему, и к канцлеру, и еще кое к кому, -- элвилин потянулся за свежей рубахой, -- у меня большой список. Кстати, -- он криво усмехнулся, -- а что ты думаешь о секретаре Тилле? Леди Блэкмунд наморщила нос. Секретарь капитула Фердинанд Тилль -- конопатый толстячок, едва достававший советнице до плеча, всегда вызывал у нее гадливое чувство. Особенно противным был взгляд, которым во время нечастых встреч он то и дело ощупывал Хельгу: тогда волшебнице чудилось, что под платьем у нее ползает холодная и липкая жаба. -- Понятно, -- Торус покивал, -- думаю, для тебя не будет новостью, что чувства господина Фердинанда к тебе прямо противоположны? Знаешь, котик, мы должны это использовать. Секретарь -- это сплетни, разговоры, документы, которые кипами проходят через его руки. Подумай, пока отдыхаешь, как сможешь вывести Тилля на разговор. Только, -- он мрачно сверкнул на Хельгу глазами, -- смотри, не переусердствуй. Иначе, я сам его оскоплю. Леди Блэкмунд расхохоталась, а легат, возмущенно фыркнув, развернулся к двери, но тут позабытая всеми летавка запищала. Забила крылышками, и эйп Леденваль с размаху шлепнул себя по лбу: -- Вот дурень. Совсем про ответ запамятовал. Он поспешно подошел к столу с письменным прибором, склонившись, быстро начеркал письмо и, присыпав песком, пристроил к птичьей лапке. -- Я написал папеньке, что мне сейчас не до него и не до похорон. Отвечу позже, -- он повернулся к Хельге и усмехнулся, -- как король Даринги. -- Так и написал? -- округлила глаза советница. -- Ну, да, а что? Торус с торжественным видом коротко кивнул леди Блэкмунд и воистину с монаршей невозмутимостью выплыл в коридор. А Хельга неожиданно для себя перечеркнула перстами ему вослед и, вздохнув, прочитала краткую молитву рыцарю, идущему на войну.
Отобедала она поспешно -- беспокойство, которое впервые заворочалось еще на дороге подле ярмарки, не исчезло, а только набирало силу. На первый взгляд, особых причин для этого не было -- пока для них с Торусом все складывалось неплохо. Ингрид Равелта, хоть и оставалась непойманной, особой угрозы не представляла. Девица, убившая гроссмейстера, кем бы она там ему ни приходилась, вряд ли могла всерьез претендовать на трон. Тем более, убившая при свидетелях. Хельга вспомнила меррианскую троицу и покачала головой -- куда разумней было бы прихватить бандитов в столицу. Письменных показаний, которые Торус успел взять перед отъездом, на первый взгляд, могло хватить, но... Советница приняла из рук служанки налитую до краев кружку холодного молока и благодарно улыбнулась. Хорошо, хоть, Анны нигде видно не было, никто не помешает думать. "Впрочем, -- продолжала размышлять леди Блэкмунд, -- и помимо Равелты найдутся желающие ухватить лакомый кусок. Торус, кончено, не девица, но и не человек -- на это, наверняка станут упирать конкуренты. Интересно, кто именно из капитула является сейчас самым опасным для легата? Скорее всего, кто-то из тех, с кем эйп Леденваль будет вести переговоры. И тут уж все зависит от того, насколько убедительным будет сегодня Торус и насколько важной информация, которой элвилин владеет. А тут еще леди Иса. Интересно, кто ее убил, неужели сам Мадре?" Нахмурившись, советница пошла за горничной, вызвавшейся сопроводить ее мыться. И напряженно думала всю дорогу, спускаясь по выщербленным ступеням куда-то в подвал, перебирая в уме обитателей Твиллега и размышляя, мог ли кто из них быть связанным с Орденской верхушкой. -- Вот тут, на лавочке, -- вывела ее из задумчивости служанка, -- чистые полотенца и одежда. -- Да? -- заинтересованно подняла брови Хельга, окидывая взглядом свернутый наряд, определенно дамский, судя по вышитому мелкими розочками лифу. -- У господина легата на удивление обширный гардероб. -- Не совсем у него, -- вежливо ответила горничная. -- В доме много казенных вещей, в том числе и костюмерная. Ежели желаете, можете ее осмотреть. -- Желаю, -- задумчиво прикусила губу Хельга, вспомнив о грядущем визите к Фердинанду Тиллю. -- Но, то -- позже. А сейчас поди, я сама справлюсь. И без зова не возвращайся. Девчонка юркнула за дверь, а Хельга стала не спеша разоблачаться, с интересом разглядывая подвальчик. В самом центре его было широкое углубление, выложенное мрамором -- точно огромная чаша для вина, вмурованная в каменный пол. Рядом с бассейном, парившем горячей водой, выстроились разнообразные баночки, флакончики и плошки с мылом; во влажном воздухе висел насыщенный травяной дух. На противоположной от двери стороне горел очаг, а на скамьях, протянувшихся вдоль стен и под ними, стояли бадьи, тазы, ведра и черпаки. И все было новеньким, блестело начищенной медью, золотилось медовым деревом. Волшебница закрутила волосы на макушке и негромко рассмеялась -- страсть легата к чистоте, именуемой им торжественно "элвилинской гигиеной", была притчей во языцах в орденском окружении и служила поводом для многочисленных шуток. На что, впрочем, Торус не обижался, а только презрительно кривился да время от времени вставлял замечания о свинской сущности рода человеческого. К слову, сама леди Блэкмунд была с легатом полностью согласна. Она осторожно опустилась в горячую воду и охнула -- разом проснулись все царапины и ссадины, полученные накануне в битве с Мидесом. Перед глазами еще раз встал огромный ворон: сильные крылья, острые когти и тяжелый клюв, так и норовивший опуститься на голову ее фюлгье. Впрочем, -- советница усмехнулась и, подтянув к себе плошку с мылом, стала осторожно втирать его в плечи, -- ее лисичка тоже в долгу не осталась. Правда, перья во рту, когда Хельга пришла в себя, лежа рядом с обвалившейся крышей Иларова домика, ее отнюдь не обрадовали. Дальнейшее она помнила плохо -- раскалывающаяся от боли голова, тряская дорога до поместья Оллов, показавшаяся бесконечной; накатывающие волны тошноты и ужаса, пока ей не сказали, что легат очнулся. Решительные и грубоватые руки меррианского лекаря, а после -- помятое и бледное, но вполне живое лицо Торуса, склонившееся над ней. А потом накатило долгожданное облегченное забытье. Волшебница поежилась. Им еще повезло, что арсенал лекаря Жижеля оказался обширным и качественным, и они достаточно быстро встали на ноги -- уже к утру следующего дня. Дверь за спиной скрипнула, и Хельга раздраженно повернула голову: -- Я же сказала -- не беспокоить! На пороге стояла Анна и, криво улыбаясь, прижимала к груди какой-то сверток. -- Изабелла сказала, что вам не понравилась одежда, и я решила... -- Во-первых, -- Хельга обдала девицу ледяным взглядом и отвернулась, продолжая отчитывать блестящую капельками каменную стену, -- я еще не смотрела, подойдет ли платье. А во-вторых, думать, милочка, -- это не твоя забота. Твое дело -- выполнять приказы, а я велела не беспокоить. За спиной запыхтело так, что советнице даже померещилось, будто волосы на затылке шевельнулись. -- Во-первых, -- язвительно парировала экономка, -- в мои обязанности входит разрешение недоразумений, которые, как мне показалось, здесь случились. А, во-вторых, -- она фыркнула, -- я выполняю приказы только господина эйп Леденваля, а он обычно не дает указаний слушаться приходящих с ним девок. Советница глубоко вздохнула и усилием воли загнала внутрь всклокотавшую под горлом огненную силу. Сжигать дотла в одночасье осмелевшую Анну было, по меньшей мере, неразумно. Для начала нужно было хотя бы выяснить причины проснувшейся наглости. И, потом, Хельга подозревала, что экономка знала много интересного и о делах в столице, и о настроениях в самом Ордене. -- Положи на скамью, что принесла, -- не оборачиваясь, сквозь зубы бросила леди Блэкмунд, -- и иди к лешему, или я за себя не ручаюсь. Анна презрительно фыркнула, дверь хлопнула, а советница, задумавшись, продолжала мерить стену тяжелым взглядом. А потом вскочила и стала поспешно смывать с себя мыльную пену. Прокрутив перед мысленным взором сцену их прибытия на улицу Смирения, она неожиданно поняла причины наглости орденской шпионки. Вот они разговаривают в комнате с легатом, вот он получает послание от отца, а потом громко заявляет о смерти матери. И почти сразу же появляется Анна, приглашая на обед. Похоже, экономка теперь знает, что платить леди Иса ей больше не в состоянии. А то, что Торус привез любовницу, вообще ставит под вопрос дальнейшее пребывание Анны в служебном особняке. Хельга наскоро вытерла волосы и, выбрав из двух платьев наиболее приличествующее случаю, вылетела в коридор. Внутреннее чутье толкало ее, заставляя бежать, точно лисицу на гону. Она решила, что дожидаться Торуса не станет и прямо сейчас отправится на встречу с секретарем капитула. Мало ли, что придет в голову мстительной девице. В любом случае, чем скорее Хельга заручится поддержкой Тилля, тем быстрее они с Торусом упрочат свое положение. Спустя четверть часа, аккуратно одетая и причесанная, леди Блэкмунд поспешно выходила в ворота особняка, раздумывая, где бы сподручнее поймать экипаж. Она не обернулась и не увидела, как дрогнула на втором этаже занавеска, и из окна спальни легата экономка Анна, комкая в руке оконное кружево, пробуравила ей спину ненавидящим взглядом. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
О Тева, молодец, что начала выкладывать 3 часть. Глядишь быстрее допишется Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Советница вышла из экипажа примерно за квартал от дома секретаря капитула Тилля. Она и сама не могла точно сказать, что было тому причиной -- то ли осторожность, то ли просто желание хоть немного пройтись по улочкам столицы. Хельга успела соскучиться по Солейлу -- городу, где она выросла; где каждый уголок, каждый переулок был окрашен воспоминаниями -- то яркими и радостными, то горькими и холодными. К слову, теперь, когда она появилась здесь вместе с легатом, горечи в душе заметно поубавилось. Волшебница улыбнулась, распрямила плечи и погладила теплую каплю талисмана, приютившегося на ее груди. Семь лет назад, в замке Леден Мидес нечаянно разбил магическое яблоко, из тех, которыми пользовались все уважающие себя маги. Запусти такое по любому блюду, оказавшемуся под рукой, и увидишь события, происходящие на расстоянии. Правда, расстояние это зависело как от таланта и умений колдуна, так и от качества самого яблока. То, леденское, явно было сделано лучшими мастерами, и госпожа эйп Леденваль, окажись в тот момент поблизости, наверняка бы впала в ярость. Как бы там ни было, у хозяйки замка нашлись более важные дела, магическая вещица раскололась, а они -- Салзар, Хельга, Торус и Илар -- забрали осколки себе, в знак верной дружбы. А потом Торус заказал медальоны. -- Сестра-а... -- вывел советницу из задумчивости сиплый голос. У обочины сидела девица в заштопанном платье, с синим от беспросветного пьянства лицом и умоляюще тянула грязную руку. Хельга поморщилась, с трудом сдержав желание отшвырнуть от себя побирушку. Столица выгодно отличалась от провинциальных городов чистотой и благоустроенностью. Воздух здесь был относительно свежий -- сказывалась близость водопадов, а также оставшаяся от элвилин водокачка и трубы для нечистот, проложенные под землей. Кое-что из наследия пришлых все еще действовало, а давно ставшая частью столицы Академия волшебства обеспечивала (естественно, не бесплатно) дополнительные удобства горожанам: освещение, очистку улиц и сточных канав. Единственной неприглядностью, роднившей столицу с другими городами, оставались такие вот, всегда попадающиеся некстати, нищие и бродяги. Это при том, что Орден предоставлял работу всем желающим. Какого рода была работа -- дело десятое. Советница прибавила шаг и, миновав поворот, оказалась в начале Тополиного переулка, наискосок от высокого каменного дома с башенками. Высокий, худой, как жердь, дворецкий высокомерно оглядел леди Блэкмунд, пошевелил седыми усищами, и, очевидно, сочтя, что посетительница достойна переступить порог приличного дома, процедил сквозь зубы: -- Чего леди изволят? Хельга прищурилась. Больше всего на свете ее раздражало, когда плебеи начинали мнить себя князьями, не подозревая, что слой грязи, из которой они вылезли, со временем так никуда и не делся. Глядя через плечо седовласого -- благо, рост позволял, -- советница невозмутимо шагнула вперед и, мысленно обозвав попятившегося дворецкого "сушеным тараканом", велела доложить о себе лорду Тиллю. Старикан неуверенно кашлянул, тон сбавил и, проводив гостью в небольшую комнатку с камином, исчез. Хельга опустилась в кресло, стянула перчатки из тонкого венисского кружева и недовольно дернула плечом. Смятение и беспокойство сменились раздражительностью, и, как следствие -- недовольством собой. Сейчас, когда ей так необходимы хладнокровие и рассудительность, она постоянно злилась. Наверное, так сказывалась усталость, накопившаяся за последние сумасшедшие дни. Волшебница постаралась взять себя в руки и стала разглядывать обстановку. Самым заметным в комнате и поражавшим воображение был массивный портрет хозяина дома, висевший прямо напротив кресел для гостей. Секретарь капитула Ордена Божьего Суда Фердинанд Тилль был изображен в полный рост; парадный костюм -- жупон, отороченный голубым горностаем, -- подчеркивал величавость и монументальность грузной фигуры, а широкий берет выгодно скрывал рано наметившуюся лысину. Пухлые щечки на портрете сияли розами, хотя в жизни Тилль отнюдь не мог похвастаться здоровым цветом лица -- ночные бдения над бумагами этому мало способствовали. Как, впрочем, и бурные возлияния, ярым приверженцем которых секретарь являлся. В свободное от работы время, естественно. Хельга несколько раз вздохнула, расправила юбку, пригладила волосы и, заслышав в холле торопливые шаги, постаралась нацепить на лицо самую искреннюю улыбку. -- Леди Блэкмунд! -- послышался восторженный тенорок, и сияющий, точно начищенный котел, толстяк появился на пороге. -- Какая честь для моего дома! Ну что ты стоишь столбом, давай, распорядись там про пирожные, конфеты, чай, или что еще на кухне имеется? Хельга сморгнула и не сразу поняла, что последнее бурная тирада Фердинанда было адресована дворецкому. "Таракан" нарисовался на мгновение за макушкой Тилля и, торжественно кивнув, снова исчез. -- Давайте же, я провожу, дорогая, -- снова, практически без пауз обратился секретарь к гостье, -- покажу вам свой кабинет, коллекцию бабочек, вы же любите бабочек, нет, да? -- Люблю, -- слегка обалдело отмерла Хельга. До этого общаться с достойным представителем капитула ей приходилось только в рабочей обстановке, и она не подозревала, насколько тот может быть резвым. -- Только, думаю, у нас с вами найдутся дела поважнее, нежели разглядывание сушеных насекомых. У Тилля заалели уши. -- Не сомневаюсь, леди, не сомневаюсь... -- У меня к вам серьезный разговор, -- на всякий случай уточнила волшебница. Продолжая размеренно кивать, Фердинанд предложил Хельге локоть и, то и дело прижимая ее кисть к рыхлому боку, сопроводил советницу в гостиную. -- Прошу, -- он подвел Хельгу к полосатому диванчику подле занавешенного кружевом окна и, коротко поклонившись, уселся в кресло напротив. Советница перевела дух. Кажется, Тилль не собирался ее лапать вот так сразу. -- Откровенно говоря, -- секретарь свел толстые пальцы в замок и устроил под подбородком, -- я думал, что вы в отъезде. Хотя, наверняка, ужасные события... -- и он поцокал языком, не отводя внимательных глаз от ее лица. -- Да, -- Хельга тяжело вдохнула и со скорбным видом поправила локон, выбившийся из высокой прически, -- события поистине трагические. В лице гроссмейстера Равелты мы лишились не только мудрого главы нашего Ордена, но и отца, каким Его Высокопреосвященство был для всех нас. Архонту не слишком повезло с настоящей дочерью, но ведь, остаемся мы, его последователи. И, как истинные духовные чада Роварда Равелты, самим Судией призваны отомстить за смерть наставника. Тилль с сомнением пожевал губы. Похоже, быть мстителем ему не слишком хотелось. Дверь приоткрылась, в гостиную тенью скользнула горничная с подносом и стала накрывать столик для чаепития. -- Вот, попробуйте, -- секретарь, явно обрадованный тем, что можно отойти от скользкой темы, придвинул поближе к Хельге изящную плетеную корзиночку, -- "Дары Солейла", самая модная новинка столичных кондитеров. Язык проглотишь. Советница кончиками пальцев взяла липкий комочек и осторожно надкусила. Рот тотчас наполнился сладко-кислой гадостью, и женщине стоило огромного труда справиться с накатившим приступом тошноты. -- Действительно, ново, -- пробормотала она, откладывая конфету и поспешно принимая из рук Тилля расписную чашку с ароматным напитком. -- Кофе... я, кажется, лет сто его не пила... -- Ну, да, -- секретарь расцвел, -- сейчас настоящий напиток в столице достать трудно. Опасная дорога, лихие люди, кто в здравом уме станет перевозками заниматься? Мы ж не маги какие дольменами пользоваться. -- Тилль в гордыне, похоже, позабыл, с кем имеет дело. -- Но... -- он доверительно наклонился к леди Блэкмунд и осторожно похлопал ее по запястью, -- у меня есть свои люди в Маритале... Пальцы толстячка оказались холодные и липкие. Тем не менее, Хельга сладко улыбнулась и удовлетворенно кивнула: -- Я всегда знала, Фердинанд, что вы фигура значительная. Именно поэтому и пришла к вам -- человеку со многими связями, имеющему огромное влияние. Даже на Великого Герольда. Тилль снова раскраснелся -- на этот раз от удовольствия: -- Ну... леди слегка преувеличивает... А, собственно, что у вас за дело? Собираетесь покарать убийцу? -- Думаю, это сделают и без моего участия, -- волшебница поставила чашечку на стол и аккуратно вытерла руки льняной салфеткой, -- комтур Жижель как верный ордалианин взял на себя отлов преступницы, и надеюсь, что скоро... -- Прошло два дня, -- пожал плечами Тилль, -- у леди Равелты было достаточно времени, чтобы спрятаться. -- Предоставим все же распутывать клубок отцу Якубу, -- Хельга раздраженно поморщилась. -- Перед нами сейчас иные высокие цели. В страшное время, когда короеды того и гляди ринутся на нас войной, нам нужен не просто правитель, всей душой преданный делу почившего гроссмейстера, но хорошо понимающий врага, умеющий предсказать каждый его шаг и намерение. А кто может сделать это лучше, чем сам элвилин? Из глаз секретаря Тилля в один миг исчезло сытое выражение, он весь подобрался, и советница подумала, что, несмотря на рыхлость фигуры, Фердинанд, при желании, может двигаться стремительно и бесшумно. -- Так вот, значит, что, -- процедил толстячок, -- вы явились сюда просить за своего любовника? -- Бывшего любовника, Фердинанд, -- Советница сделала паузу и внимательно посмотрела в глаза секретарю. -- Думаю, вы прекрасно знаете, что нас с легатом эйп Леденвалем давно ничего не связывает. И все нынешнее недолгое общение сводится исключительно к сотрудничеству. Причем, выгодному. Я, признаться, подумала, что мы с вами могли бы заключить некий союз, прибившись к тому, кто в данный момент имеет неплохие шансы занять трон. Но, если вы мне не доверяете, -- она хрипло вздохнула, -- думаю, что не стоит продолжать разговор. Спасибо за кофе. И леди Блэкмунд стремительно поднялась с дивана и, изящным жестом заправив за ушко выбившуюся из прически прядь, пошла к двери. -- Хельга, стойте! -- секретарь ухватил ее за плечо, и советница поморщилась -- рука пришлась как раз поверх синяка оставшегося, кажется, от падающей с неба Иларовой посуды. Она возмущенно повернулась к Тиллю и облегченно вздохнула: настороженное выражение почти исчезло с его лица. -- Что вы, как ребенок, право, -- забухтел он, усаживая советницу обратно, -- разве можно, говоря о таких серьезных вещах, как политика, делать поспешные выводы? -- Видимо, можно, -- Хельга дернула плечиком и с обиженным видом уставилась в окно, снова встать, впрочем, не пытаясь, -- если судить по вам. -- Ай, бросьте, -- Тилль неожиданно тихонько заквохтал. Впрочем, тут же посерьезнел и, плюхнувшись в кресло, покачал головой. -- Знаете, леди, я отчего-то не думаю, что у легата настолько выгодная позиция, как он вам... ведь это он ее вам обрисовал? Знаю-знаю, короеды, как начнут дурить головы давним, так, поди их останови... -- О чем это вы? -- леди Блэкмунд поежилась от мимолетного холодка, пробежавшего по спине. -- Знаете что-то, чего не знаю я? -- Я многое знаю, -- самодовольно ухмыльнулся Тилль, -- ибо мне, в отличие от вас, оно по должности положено. Вот знаю, например, то, что не может элвилин всей душой радеть за что-либо, потому как нет у него души... Ладно, не смотрите на меня, как на вошь, я ведь помочь хочу. Потому что, откровенно говоря, мне понравилась мысль насчет нашего с вами союза, дорогая. -- Так если вы согласны на него, может, все же поделитесь своими мыслями? Насчет помощи. -- В это трудное, как вы изволили заметить, время, -- секретарь прикрыл глаза, откинувшись в кресле, -- выиграет тот, кто полностью предан своему народу. Свой, так сказать, не только по духу, но и по крови. И если появится достойный соперник короеду -- человек, способный речами зажечь сердца, доказавший не раз свою преданность Ордену, как думаете, кого поддержит капитул? -- Что-то я не припомню таких, -- усмехнулась Хельга. -- Ведь, если не ошибаюсь, вы имеете в виду кого-то из самого капитула? -- Выпейте еще кофе, дорогая, -- мягко промурлыкал Тилль, -- по-моему, я и так рассказал вам достаточно. -- Правда? -- леди Блэкмунд язвительно вскинула бровь. -- Я пока не слышала связного рассказа, одни намеки. -- Поймите и вы меня, -- толстячок потер ладошками коленки, -- я должен быть уверен, что женщина, предлагающая мне союз, действительно во мне заинтересована. -- И он окинул Хельгу масляным взглядом. -- Вам нужно подтверждение сейчас? -- советница прищурилась и скрестила руки на груди. -- О, Судия, с каких это пор мужчины стали так недоверчивы и нетерпеливы? Фердинанд, я вам не уличная девка, чтобы задирать подол по первому требованию, в кабинете среди коллекции бабочек. -- Ну, вот, -- Тилль хмыкнул, -- вы снова поспешили и сделали неправильные выводы. Как, впрочем, все женщины, причем, с незапамятных времен. Нет, дорогая, я эстет. И, прежде чем насадить бабочку на иглу, предпочитаю насладиться ее свободным полетом. Он протестующее вскинул ладошку, видя, что волшебница собирается возмутиться. -- Я приглашаю вас сегодня в театр. Вечером премьера -- пиеса-импровизация "Между жизнью и смертью". Говорят, что-то очень интересное и острое. На злобу дня, так сказать. Впрочем, в тайны постановщиков Очень Большого Театра не посвящен даже я. После спектакля я вам обещаю ужин. Роскошный, у самого Цапека. А следом мы продолжим разговор о претендентах на трон в более приятной обстановке, нежели мой кабинет. Прошу заметить, что спальня у меня тоже имеется, -- и он снова заквохтал. Хельга с трудом сдержалась, чтобы не запустить в голову толстяку чашкой с горячим кофе, однако лицо удержала и даже угостилась печеньем, которая принесла горничная. Провожать ее секретарь пошел самолично, к тому же предоставил собственный выезд, дабы советница бесхлопотно добралась до дому. Поэтому Хельга на всякий случай велела везти себя в Академию магии. Памятуя о внимательных глазах ордальона на площади перед ратушей, волшебница, в общем-то, допускала, что Тилль, уже прознал о ее нынешнем пристанище. Но лишний раз акцентировать свою связь с Торусом не рискнула.
Академия, как отметила Хельга, бросив взгляд за витую решетку ограды, ничуть не изменилась. Время близилось к обеду, по шуршащим золотом дорожкам сновали одетые в темно-синие мантии студенты. Кое-кто уже устроился на желтеющей травке под огромным дубом, разворачивая свертки со снедью, а кто-то неспешно прогуливался по многочисленным аллейкам. Рядом с фонтаном расположилась группка молодых людей, восторженно внимающая профессору преклонных лет -- седая макушка то и дело мелькала среди разномастных шевелюр учеников. Советница припомнила, как на первом курсе они с Мидесом искупали в этом самом фонтане пьяного однокурсника Винтербрахера, нынешнего ректора Академии, и тихо рассмеялась. А потом профессор двинулся по дорожке, молодежь гуськом потянулась следом, и советнице удалось, наконец, разглядеть лицо старого мага. Она удивленно вздохнула и устремилась к высоким воротам. Первоначальная идея -- дождаться отъезда экипажа Тилля, а потом, наняв возницу, отправиться на улицу Смирения -- отпала, и волшебница почти бегом кинулась в ворота, а потом в аллею -- догонять уходящую группу. -- Мэтр Кристобальд! -- запыхавшись, советница тронула шелковый рукав золотистой мантии. Старик обернулся и, подслеповато сморгнув, прищурил карие очи. Именно очи -- выразительные, большие, опушенные по-девичьи длинными ресницами. Хельгу всегда завораживало, когда в глубине черных зрачков мэтра Кристобальда Фатнера -- известного на всю страну мага-портальщика -- вдруг зажигались огненные искорки. Старикан когда-то, в пору далекой молодости, был магом огня, и это еще больше роднило его и юную волшебницу Хельгу Блэкмунд. Именно благодаря восхищению и преклонению перед авторитетом знаменитого мага талантливая студентка и стала изучать дольмены. -- Хельга? -- портальщик вскинул кустистые брови и, мановением руки разогнав студиозусов, ухватил советницу под локоток. -- Как ты здесь оказалась? Что, неужто решила вплотную заняться нашей колыбелью магии? -- Нет, -- советница радостно улыбнулась старику. -- Скорее, мимо проходила, а тут вот увидела вас и... -- Жаль, жаль... -- мэтр Кристобальд покачал седой шевелюрой, -- давно пора разогнать этих невежд, которые, не имея ни капли магического таланта, диктуют нам, высшим магам и колдунам, чему именно учить юные умы. -- Я, признаться, думала, что вы бросили кафедру, мэтр. -- Было дело, -- волшебник вздохнул. -- Пытался полностью погрузиться в свои исследования, но даже такой неприхотливый тип, как я, иногда хочет есть. Магия порталов сейчас -- искусство сомнительное: ведь дольмены -- порождение Мглы, слыхала, небось? Поэтому толстосумы и готовы бы вложить деньги в изучение мгновенных перемещений, что сулит в конечном счете немалые барыши, да боятся... Ох, прости, девочка, что я все о себе, да о себе... Тебя вряд ли интересует брюзжание старого мага... -- Нет, почему же, -- Хельга прикусила губу. -- Меня никогда не оставляли равнодушной дела Академии, тем более сейчас, когда все может в любую минуту измениться. Мэтр Кристобальд уставился на советницу, и в глазах его мелькнули знакомые искорки -- знак внимания и заинтересованности. А, может, настороженности. -- Пойдем-ка, девушка, ко мне в кабинет, -- пригласил он негромко, -- время обеда, а у меня еще крошки во рту не было. Ты уж, поди, не откажешься перекусить со старым учителем? Леди Блэкмунд кивнула и вскоре сидела в глубоком мягком кресле, обтянутом бордовым, теплым на ощупь бархатом -- новым продуктом совместной работы солейлских портных и магов. Окно занавешивала такого же колера массивная портьера, а в очаге мерцало низкое пламя. -- Всегда предпочитал огонь камина солнечным лучам, -- портальщик сдвинул в сторону высокую стопку книг на огромном дубовом столе и, щелкнув пальцами, небрежно соорудил чашки с дымящимся чаем и небольшое блюдо с золотистыми, блестящими маслом пирожками. В кабинете повис запах трав -- мелисса, мята, ромашка, -- и советница с удовольствием пригубила ароматный напиток. -- Хотя, -- мэтр Кристобальд поспешно укусил пирожок и уселся за стол, попутно стрельнув острым взглядом на советницу, -- у тебя наверняка похожие предпочтения. Привычки, вбитые в юные головы за время обучения в Академии, остаются, похоже, до конца жизни. Он крутанул кистью, пробурчав под нос заклинание, и смахнул крошки с бороды: -- Все, теперь нас не услышат. Так что ты там говорила о переменах, Хельга? -- Я говорила, что они уже начались, -- волшебница пожала плечами, -- и, вполне возможно, что в ближайшее время должность ректора займет кто-нибудь другой. Или другая... -- Ага, -- старик свел пальцы под подбородком, -- и, судя по всему, многое будет зависеть от того, кто именно принесет эти перемены? Сиречь, кто сменит почившего архонта? Девочка, во что ты вляпалась, а? -- Я знаю, что делаю, мэтр, -- недовольно поморщилась леди Блэкмунд, -- поверьте, я давно играю в эти игры и вполне могу судить, что мне выгодно и за кого держаться. -- Надеюсь, ты держишься не за этого твоего дружка? Пришлый -- он и есть пришлый, такое людьми не прощается, будь он даже трижды умен. Особенно, если он трижды умен, -- маг невесело усмехнулся. -- А если у него есть деньги и парочка интересных историй? -- Хельга повертела в ладонях кружку. -- Возможно, возможно, -- покивал маг и с шумом отхлебнул чай, -- всегда найдется что-то, что перевесит весы Судии. В любом случае, мне тот юноша нравился, он был образован и чистоплотен. Не возьму в толк только, как его занесло в некроманты, элвилин и смерть -- такой странный союз... -- Вы что-то путаете, мэтр, -- Хельга кашлянула и почувствовала, как щеки ее заливает предательский румянец. -- Впрочем, я с вами хотела говорить не о политике... -- Да, понимаю, -- Кристобальд печально усмехнулся, -- тут я тебе не помощник. Конечно, при случае я тебя поддержу, но кто я в Академии? Старый пес, отрабатывающий свою кость. Ладно, не будем о грустном. -- Не будем, -- согласилась советница, -- расскажите мне лучше об аллроанах. -- Ха! -- старик заметно оживился, искорки в его глазах проснулись, и он потер руки, -- ты что же, наслышана о моих последних работах? -- Откровенно говоря, нет, но я считаю вас лучшим в этой области. -- Не льсти мне, девочка: как минимум, еще двое в Даринге занимаются аллроанами, но... леший, что ты хочешь знать? Хельга прикрыла глаза и вспомнила чудное сияние дольмена надо рвом замка Твиллег. -- Я хочу знать, -- проговорила она, точно во сне, -- как можно управлять такими порталами. То есть, не полагаться на волю случая, а пользоваться так, как обычными -- для перемещения. Могу ли я, к примеру, войти в дольмен здесь, на Старом кладбище, а выйти в аллроан? -- Ишь ты, замахнулась, -- впрочем, в голосе Кристобальда не было укора, скорее, возбуждение и одобрение. -- Знаешь, я сам о том подумывал. И даже, -- он, прищурившись, погрозил пальцем, -- проводил кое-какие исследования. На мышах, крысах и бродячих собаках. Так уж вышло, что я совершенно точно знаю расположение одного из аллроанов, и это дает мне преимущества. Где именно находится портал, я не скажу даже тебе, но о результатах поведаю. Он откинулся в кресле и сделал загадочное лицо. -- Понимаешь, я выяснил, что человек, хоть раз открывший аллроан, заполучает с ним некую связь. Сам путешествовать я, естественно, не стал, но отправлять кое-что отсюда в мой маленький подопытный портальчик получалось. -- А как вы его открывали? -- леди Блэкмунд заинтересованно подалась вперед, отставив пустую чашку. -- Вернее, как задавали точку назначения? -- Ой, да как обычно! -- Кристобальд фыркнул. -- Представляешь себе место, сам аллроан, и вперед! Всё гениальное, как всегда, просто! Главная проблема -- сперва отыскать аллроан. Я сам-то случайно наткнулся. Хм... -- он кашлянул, -- испугался кой-чего... Дальнейшее повествование мага слилось для Хельги в шмелиный гул. Она сидела и заученно кивала, вежливо улыбаясь, а в голове вертелась только одна мысль -- неприступный замок Твиллег, окруженный опасным для давних Дальнолесьем, теперь становится ближе. Намного ближе.
Выйдя из наемного экипажа на улице Согласия и пройдя во двор, советница в дом заходить не спешила. При мысли о засевшей там Анне душа наполнялась гадливым ощущением, а во рту делалось вязко и кисло. Поэтому Хельга решила подробнее рассмотреть двор, тем более что вересень тут постарался вовсю -- ярко-красный крупноягодный рябинник на фоне пронзительно-синего неба так и просился на живописное полотно. Она завернула за угол дома и, встав под деревом, нежно прикоснулась ладонью к нагретой солнцем коре. Почувствовала мягко шевельнувшуюся стихию земли, просочившуюся через корни и ствол, и прикрыла веки, пытаясь в природе найти столь нужное ей сейчас умиротворение. Что-то легко, точно зазевавшийся в полете жук, ударило по плечу. Леди Блэкмунд открыла глаз: прямо перед ее носом от ствола отскочила алая ягода. Женщина резко обернулась и на минуту залюбовалась Торусом, сидевшим на качелях, прилаженных к крупной ветке старой липы. Агатовые пряди неровно обрезанных волос обрамляли его лицо, подчеркивая белизну кожи. Звериные глаза сейчас не отсвечивали зеленым -- слишком много вокруг было солнца, а распахнутый на груди ордальонский черный плащ открывал длинную, по-девичьи изящную шею в вышитом вырезе белоснежной рубахи. Напряженное выражение под взглядом Хельги, точно медленная волна, сошло с его лица, и легат, ухмыльнувшись, снова запустил в советницу ягодой рябины. Хельга рассмеялась и, подойдя к качелям, втиснулась на зыбкую доску рядом с пришлым: -- Ты уже здесь... -- Ага, -- он обнял ее и прислонился головой к голове, -- четверть часа, как явился, решил вот тебя обождать. Волшебница только кивнула -- ее не удивило, что Торус знал об ее отъезде -- наверняка противная Аннушка уже обо всем доложилась. А предвидение, что Хельга пойдет в садик -- так к этому они оба уже давным-давно привыкли. Мысли их порой так текли в одну сторону, что леди Блэкмунд думала, что это даже и не магия вовсе, а что-то выше. Значительнее и сложнее. -- Оказывается, ты тоже сохранил медальон? -- она посмотрела в вырез его рубахи, где висел на серебряной цепочке молочно-белый камень. -- Да, -- Торус прикоснулся губами к ее волосам. -- Сегодня мне было с ним спокойнее. -- Как все прошло? -- советница повернулась и погладила элвилин по щеке. -- Устал? -- В целом неплохо, -- Торус на мгновение прикрыл глаза. -- Великий Герольд, как ты наверняка знаешь, очень набожный человек. Правда, как и все мы -- не без греха, и особо преуспел в гордыне. А также в неуемном желании повелевать всеми и вся -- по-моему, его попытки разыскать в свое время Мидеса как раз шли от того. Заполучить в марионетки самого Гроссмейстера -- это ли не счастье? -- Торус тихо рассмеялся. -- В общем, если брать в расчет склонности и желания нашего потенциального союзника, то место архонта для него -- самое то. Видела бы ты, как у него загорелись глаза, когда я обрисовал ему возможное будущее. -- А... -- Хельга удивленно подняла бровь, -- я думала, что ты захочешь взять себе все, что было у Равелты. Место архонта -- тоже. -- Котик, -- легат фыркнул, -- глава синода короед -- это даже для меня слишком. Кстати, -- он назидательно поднял палец, -- иногда стоит слегка придержать аппетиты, чтобы предстать в наиболее выгодном свете, нежели конкурент. -- Так ты знаешь? -- Хельга вскинула голову. -- Предполагаю, а что? -- легат мягко поцеловал ей запястье и испытующе посмотрел в глаза, -- что-то разузнала? И леди Блэкмунд стала подробно рассказывать о встрече с секретарем капитула и его намеках, о старом маге-портальщике с догадками насчет аллроанов, а также о своих выводах и предположениях. Впрочем, к последним Торус, кажется, не слишком прислушивался. -- Я -- гений, -- сказал он удовлетворенно и звонко чмокнул советницу в щеку. -- Потому что в краткой беседе с командором намекнул на то, что знаю короткий путь в Твиллег. -- А он? -- По-моему, проникся, но тут стоит еще дожать. А еще мне придется говорить с казначеем, -- пришлый вздохнул, -- вот объясни мне, что им всем по домам не сидится, а? За каждым приходится бегать, точно гончей за кабанами. -- Ну, -- Хельга рассмеялась и положила голову Торусу на плечо, -- они же не виноваты, что мы приехали в праздничный день... -- Вот и нам придется сегодняшний вечер проводить леший знает где. Тебе -- в ОБТ с толстяком Тиллем, а мне у Цапека -- кормить обжору-казначея. Впрочем, счета Ордена и моей почившей матушки того стоят. Хочешь? -- он вытащил из поясной сумочки круглую берестяную шкатулку и открыл крышку. Запахло молоком и ванилью, женщина осторожно, двумя пальцами, взяла небольшую круглую конфету, отправила в рот. Мягкая, точно масло, сладость постепенно наполнилась чуть горьковатым вкусом рябинового варенья, и волшебница улыбнулась: -- Вкусно, спасибо. -- "Дары Солейла" -- авторитетно заявил пришлый, -- последняя новинка здешних кондитеров, решил вот тебя порадовать. Хельга вспомнила чаепитие у Тилля и расхохоталась, отклонившись назад, дергая качели, да так, что они с Торусом чуть не рухнули на землю. -- Странно, однако, они на тебя действуют, -- проворчал легат, упираясь сапогами в землю и выравнивая положение, а Хельга обняла любовника и, счастливо вздохнув, потянулась к его губам. Он с готовностью ответил, и прошло немало времени, прежде чем советница нашла в себе силы отстраниться. И то лишь для того, чтобы снова вглядеться в его глаза, и прошептать о своей любви. -- Похоже, я тоже тебя люблю, -- Торус запустил пальцы ей в волосы, -- даже не так. Ты единственная, кому я по-настоящему доверяю. Хотя обычно говорят, что женщинам не стоит доверять, но ты умница и красавица... Да нет, я несу ерунду... -- он подхватил советницу на руки и молча понес в дом. То, чего так опасалась Хельга, даже прижимаясь к груди легата, не случилось -- Анну они не встретили. И вскоре леди Блэкмунд, теряя голос от накатившей волны нежности за закрытой дверью спальни, смогла свободно поведать Торусу все, что не сказала до сих пор. И разговорами, естественно, не ограничилась. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Наконец то, после 40 глав Книги кораблей, n-ого кол-ва глав Саги листвы и Упавшей звезды, дошло до признания в любви. Дождались Следующая глава, если мне не изменяет память по-моему вообще самая крутейская. Скорее выкладывайте, я даже готова второй раз прочитать
Quote (Морана)
Интересно, обломают Торусу крылышки?
Всем воздастся по заслугам Но, " Все равно его не брошу, потому что он хороший", как сказала бы Хельга Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Хельгу можно понять - плохие мальчики зачастую привлекают женщин.
Так ведь перевоспитание это самый увлекательный процесс Я вот кстати вдохновилась, пишу сейчас книженцию, где главный герой злыдень Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Ой, Торика, пожалуй, перевоспитаешь! Он как Россия - в него только верить можно. Или просто принять таким, какой он есть и подстроиться. Имхо, тут Хельга скорее сама себя перевоспитала, чтоб с ним ужиться. А в принципе, справедливо -кому оно больше надо, тот и вкалывает.
Candel, злыдень это хто? Уж не Заурчик ли? По-моему, вполне так симпатишный парень. Я проду твою дочитала, жду вот, чтоб до компа добраться, там цитировать проще. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Candel, злыдень это хто? Уж не Заурчик ли? По-моему, вполне так симпатишный парень.
Неее, он разве что чуть-чуть шутник. А так сама добродетель. У меня кроме Шарманки просто еще два недописанных произведения. Я туда сюда скачу с ними. Вот в одном из них и будет злыдень Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Ох, можно подумать, перетрудилась! Бросила на два года одного-одинешенька с зомби и мамочкой, а потом еще уветвилась налево с Дамиком!
Обиделася она. А Торик сам виноват, что возвращать не захотел. Больно гордый видимо... Ну и вообще, что посеешь, то и пожнешь... Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Девушка, между прочим, первая бросила дом родной, жениха и эту... честь девичью! Да, Торик, наверное, не то, что прям такой гордый. Он, ИМХО, просто решил,что девушка себе новую любофф нашла. На нет, как говорится, суда нет, да и вообще, может, она ему уже надоела? А Дамик все же лапочка... Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
На обиженных воду возят, а Торик Хельгу честно предупреждал, что не может быть верным в любви и слов-то таких не знает. Но эти влюбленные девушки... они ж никого слушать не хотят... мои книги
Девушка, между прочим, первая бросила дом родной, жениха и эту... честь девичью!
Хорошо она ее так бросила
Quote (Триллве)
На обиженных воду возят
А разобиделись в итоге оба Но все хорошо, что хорошо кончается Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Волнительная такая глава, от которой меня лично бросало в дрожь...
Глава 42. Хельга Блэкмунд. Солейл
Советнице снились качели. Хрустальные, переливающиеся на солнце, поскрипывающие и звенящие; взлетающие к безоблачному небу, а потом ухающие вниз, к земле, в тень, мимо верхушек столетних дубов, вязов и кленов. А там, впереди, за кронами, горели под лучами заходящего светила высокие башенки замка Твиллег. Хельге вдруг стало любопытно -- эти огромные качели, к чему они привязаны? Вцепившись в хрустальные цепи, она задрала голову, щурясь от синевы и солнечного света, разглядела громаду, бликующую серебром, и проснулась. С трудом разогнула сжатые пальцы и, услышав движение неподалеку, подняла от подушек встрепанную голову: -- Торус, который час? -- Вечереет, -- пришлый, полностью одетый, стоял у стола и сосредоточенно перебирал бумаги. Он задумчиво посмотрел на советницу и коротко, одними губами, улыбнулся. -- Хельга, я думал посмотреть Книгу. Разумею, что вряд ли переведу текст, но, может быть, листая, вспомню, что еще рассказывал Сингард об аллроанах. Я в целом доверяю выводам этого твоего профессора, но... -- Хочешь, посмотрим вместе? -- леди Блэкмунд лениво потянулась. -- Успеваем? -- У нас есть примерно час, так что, котик, поспешай. Подымайся, одевайся и тащи ее сюда. Хотя нет, сначала принеси, а нарядами займешься позже. -- Но... -- леди Блэкмунд почувствовала, как ёкает сердце, а всю сонливую истому точно уносит порывом холодного ветра. -- Я ее не перекладывала. -- Так, -- тяжело уронил легат, а Хельга, слетев с кровати, подбежала к столику у окна. -- Анна, -- прошипела советница сквозь зубы, -- точно. Ее рук дело. -- Котик, -- элвилин вздохнул, -- я же говорил тебе, что деньги Исы являются гарантией, что... -- Да нет больше никакой гарантии! -- голос женщины взметнулся к потолку, а сидящий на карнизе голубь шумно вспорхнул в воздух. -- Эта корова все слышала! Помнишь, ты вслух прочитал письмо отца, а она почти сразу вошла в спальню? А потом, когда ты уехал, смела грубить мне! -- Спокойно, дорогая, -- Торус, нахмурившись, сжал Хельге запястье, -- сейчас все выясним. Волшебница кивнула и, стараясь унять дрожь в руках, начала поспешно одеваться. Легат же стал решительно дергать шнурок -- наверное, с таким видом какой-нибудь звонарь бил в церковный колокол, предупреждая паству о вражеском нашествии. Вскоре в комнате объявилась девушка-горничная (кажется, Изабелла, -- вспомнила леди Блэкмунд) и испуганно захлопала светлыми ресницами. -- Где Анна? -- взревел Торус, и девчонка еще больше побледнела: -- Так нет ее, ваша милость, как ушла после обеда, еще не возвращалась. -- Куда ушла, сказала? -- А... вроде, к портному, -- Изабелла покусала нижнюю губку, -- она говорила, насчет платья, что леди попортили. -- Это она тебе говорила? -- Хельга наконец-то обнаружила свой гребень на подоконнике и, зажав волосы в кулак, стала яростно вычесывать спутанные пряди, -- или еще с кем беседовала? -- Мне, -- горничная перевела на волшебницу круглые небесно-голубые очи, -- я как раз хотела вот тут прибрать, а она навстречу вышла, со свертком под мышкой; сказала, что негоже казенный гардероб портить, кому ни попадя. Вы уж простите, леди, я не своими словами сейчас говорю... -- Понятно, -- эйп Леденваль, мрачный, словно туча, махнул рукой. -- Иди, работай, да, смотри, много не болтай. Услышу, что со слугами перешептываешься -- выпорю. Изабелла быстро кивнула, шуганной мышкой порскнула за дверь, а Торус плюхнулся в кресло и, сложив руки на груди, угрюмо уставился в окно. -- И что теперь делать? -- спустя несколько минут нарушила молчание советница. -- Как думаешь, Анна еще в городе? Надеюсь, работать с порталами она не умеет? -- Эта корова? -- Торус презрительно фыркнул. -- Единственное, что она делает хорошо, это... впрочем, не будем. Я напишу кое-кому. Он потянулся к массивному письменному прибору из куска розового мрамора на столе. -- Есть у меня в Солейле пара-тройка прикормленных типов. Пусть разузнают на воротах, поищут в самом городе. Хотя... леший, столько времени прошло... -- Можем крутануть яблоко, -- советница нервно утерла лоб тонкой ладонью, -- есть у тебя? -- Мысль, -- Торус рывком поднялся из кресла и отправился к низкому секретеру, оббитому латунными завитушками. Покопался немного внутри, а потом повернул к советнице перекошенное от бешенства бледное лицо. -- Еще вчера оно было... -- По-моему, мы ее недооценили. Хельга вздохнула, нахмурилась и стала задумчиво накручивать на палец висящую на шее цепочку. -- Стоп, -- легат усмехнулся и дернул из-за ворота свой медальон, -- а если... -- Умница, -- Хельга стянула через голову украшение, -- попытка не пытка, можем попробовать. Давай сюда кулон, и тащи какое-нибудь блюдо. Плоское! -- крикнула она в спину уносящемуся из комнаты легату. -- Хм... мог бы и позвонить... Ей пришлось изрядно повозиться -- достаточно легко отделив при помощи простенького заклинания камни от серебряных оправ, Хельга долго пыталась срастить осколки в одно целое. Странно, но, несмотря на то, что камни когда-то были частью единого магического яблока, сейчас они соединяться не желали. Возможно, они настолько впитали в себя сущность хозяев, что стали разниться, а, может, волшебнице просто не хватило опыта: прикладная магия всегда давалась ей с грехом пополам. Вернувшийся Торус не вмешивался, а скорее мешал, сосредоточенно пыхтя над ухом, так что леди Блэкмунд в конце концов просто капнула на осколки расплавленный воск. -- Смотри внимательно, -- прошептала она, глядя, как угловатый бело-золотистый осколок начинает неуклюже перекатываться по глиняному блюду. -- Видение, если вообще получится, будет нечетким и недолгим. Картинка в блюде расплывалась, дрожала, бликовала, но им все же удалось разглядеть каморку без окон. Скорее, это был подвал, где за грубо выструганным столом восседала похитительница и что-то писала, время от времени отправляя в рот огромную ложку с серой квашеной капустой. Рядом стояла бадейка, из которой Анна и черпала нехитрый ужин. А потом осколок развалился, ударившись о высокие края блюда, и советница вопросительно посмотрела на пришлого: -- Т понял, где это? -- Солейл, определенно. Трактир "Пристанище алчущего", только там подают такую гадость, да и бадейки у них особые -- клеймо видала? -- Возможно, -- Хельга пожала плечами. -- Я примерно знаю, где это, хотя, признаться, нечасто бывала в районе оружейников. Она поймала все еще грохочущие по блюду камни и, обтерев их платком, снова пристроила в оправы. -- Я уверен, -- Торус снова схватился за перо и стал быстро черкать послание. -- Главное, вернуть Книгу, -- веско произнес он, присыпая пергамент песком, -- а уж как они это сделают -- мне все равно. Появившаяся по его зову летавка явно была не из ордальонских птичек: откормленная, гладенькая, неокольцованная. Пока легат привязывал к письмо, она радостно чворкала и клевала протянутую Хельгой конфету. -- Твоя личная? -- поинтересовалась советница, пальцем поглаживая разноцветный хохолок. -- Это мой кусочек свободы, -- подмигнул ей легат и направился к окну. -- Иногда вредно, знаешь ли, афишировать свою принадлежность к Ордену. Так... дорогая, если мне не изменяют глаза, на улице стоит весьма примечательный экипаж... Хельга высунулась из-за плеча Торуса и за решетчатой оградой узрела знакомую коляску секретаря Фердинанда Тилля. -- Ну, га-ад... -- процедил эйп Леденваль сквозь зубы, -- это ж надо, набраться наглости и прислать за тобой сюда. -- Проверяет? -- Хельга оттянула легата от окна. -- Или, наоборот, настолько доверяет? -- А вот это тебе и предстоит выяснить, -- Торус хмуро окинул волшебницу взглядом, -- выглядишь чудесно и, откровенно говоря, меня это не радует. Ладно, -- он коротко чмокнул леди Блэкмунд в щеку, обдав легким запахом сирени, -- отправляйся. Но, учти, когда я стану гроссмейстером, я лично этого волокиту вздерну на центральной площади. Хельга расхохоталась и, нежно погладив пришлого по щеке, ухватила с вешалки плащ и торопливо вышла за двери.
Очень Большой театр -- сердце встреч и развлечений местной знати -- торжественно сиял парящими над входом разноцветными магическими шарами. Старинное здание основательно перестраивалось около десяти лет назад по приказу ныне почившего короля Фредерика Щербатого и считалось самым помпезным строением столицы. Его высокие стройные колонны терялись верхушками в темнеющей вышине, а стоящие у входа мраморные фигурки героев пиес, казалось, заинтересованно рассматривали раскинувшуюся у подножья театра площадь. Холодные переливы синего, белого и лилового магического света мертвили лица движущейся у высоких ступеней нарядной толпы, делая их похожими на невыразительные маски. В прохладном воздухе повис разноголосый возбужденный гул, а огромная, аляповатая афиша рядом со входом гласила, что сегодня грядет премьера -- почтенной публике будет представлена умопомрачительная импровизация "Между жизнью и смертью" с самой мадам Клотильдой в главной роли. Хельга фыркнула себе под нос: она хорошо знала стареющую приму, когда-то активно посещавшую приемы в доме четы Блэкмунд, и сомневалась, что та по прошествии времени посвежела. Впрочем, долго размышлять Хельге не дали: лакей подал руку и, помогая выбраться из экипажа, вполголоса оповестил, что советницу уже дожидаются в правой Звездной ложе. Женщина расправила широкую изумрудную юбку, кивнула и оперлась на его руку, попросив помолчать. Ей хотелось как можно дольше не привлекать к себе внимания; будешь тиха и внимательна в толпе -- узнаешь много интересного: эта истина издавна и прочно засела в голове волшебницы. Хельга надвинула поглубже капюшон и стала подыматься по крутой лестнице, стараясь держаться в стороне от беседовавшей у колонны группы аристократов. И настолько увлеклась, прислушиваясь к долетавшим обрывкам разговора, что чуть не врезалась в высокого молодого человека, вовремя придержавшего ее за плечи и буркнувшего под нос извинения. Советница рассеяно кивнула и вздрогнула от внезапного узнавания -- поспешно протискивающийся сквозь толпу юноша живо напомнил ей молодого секретаря сатверского комтурства Лисая Яннига. Вот только волосы у растворившегося в людском море паренька были длиннее и другого цвета. Утихшее, было, беспокойство снова подняло голову. Хельга одернула лакея, вознамерившегося проучить обидчика. Напряженно комкая в руках платок с монограммой, вошла в вестибюль и, кивнув принявшему плащ швейцару, стала подыматься по центральной широкой лестнице с золочеными перилами. Она вдруг отчаянно захотела послать летавку в Сатвер, узнать, чем в данный момент занимается комтур Олав Эйнар, и особо выяснить, не прибавилось ли намедни студиозусов в университете. Впрочем, птички у нее не было, да и управлять летавками леди Блэкмунд не особо умела, так что успокоила себя тем, что пообещала сразу после спектакля просить о том Торуса. На срединной площадке она свернула вправо -- белокаменная лестница разделялась и разводила театралов по разным крылам храма искусств. Звездные ложи располагались на бельэтаже, по обе стороны возле сцены и негласно считались следующими по рангу после монаршей Солнечной. Коридор, ведущий к центральной ложе, был перекрыт изящной резной скамьей, на которой стояли вазы с крупными осенними георгинами, и волшебница полюбопытствовала у почтительно замершего у перил лакея, кому сдана королевская. Тот поправил хрустальные кубки с напитками на подносе, который держал, подал один Хельге и невразумительно ответил, дескать, там сейчас как раз перестилают изношенные полы, так что ложа временно не ангажируется. Леди Блэкмунд хмыкнула -- политическая осмотрительность директора ОБТ заслуживала уважения. Секретарь Тилль суетливо вскочил со своего места, ринувшись навстречу волшебнице так, что та с трудом сдержалась, чтобы не отскочить. Растянув губы в любезной улыбке, женщина, в то время, пока Фердинанд лобызал ей запястье, вглядывалась вглубь ложи. Глаза после освещенного холла не сразу привыкли к полумраку, разгоняемому тусклым светом одинокой свечи на столике, и Хельга напряженно пыталась понять, чья же грузная фигура покоится в кресле, рядом с откинутой портьерой. -- Леди советница, вы выглядите чудесно, -- лепетал секретарь, а женщина усмехнулась: -- Не иначе, в вашем роду были короеды, сударь, если вы умудрились разглядеть меня в этом сумраке. -- Изволите шутить, -- натужно хихикнул Фредерик. -- Усаживайтесь, дорогая, сейчас принесут напитки. -- Поверьте, леди, на это есть свои причины, -- прозвучал незнакомый, чуть хрипловатый голос, и темная фигура кивнула. -- Нам с лордом Тиллем не хотелось, чтобы на нас пялились любопытные. Советница молча пожала плечами и, усевшись в кресло у перил, бросила взгляд на зрительный зал. Народу все прибывало, празднично разодетые знакомые улыбались и раскланивались, не спеша рассаживаясь по местам. Огромный алый занавес чуть шевелился от потоков теплого воздуха, из-за кулис доносилось бренчание настраиваемой лютни, а откуда-то сверху плавно спикировал в партер радужный магический шар-светильник. Леди Блэкмунд подняла взгляд и усмехнулась -- есть вещи, не подвластные переменам. Такие, как, например, галдевшие на галерке студиозусы Академии, развлекающиеся перебрасыванием многострадальных источников света, то и дело срывающихся с огромной люстры под потолком. Хельга посмотрела левее и невольно поежилась, наткнувшись взглядом на массивную бордовую портьеру, закрывающую Солнечную ложу. Цвет занавеси в сочетании с украшенным позолоченной лепниной балконом отчего-то напомнил ей пятна засохшей крови гроссмейстера Равелты на золотистом покрывале в меррианской спальне Джоньки. Магический шар тем временем подплыл ближе, и советница резко обернулась, почувствовав на себе пристальный взгляд. Сидевший у портьеры незнакомец наклонился вперед и пристально разглядывал ее, совершенно не обращая внимания на Тилля, с жаром зачитывающего либретто постановки. Хельга глаз не отвела и столь же бесцеремонно оглядела мужчину. Несомненно, она встречала его при капитуле, кажется, он был из числа рыцарей, приближенных к Великому Герольду, но точно советница утверждать бы не стала. Мужчина был светловолос, грузен, лысоват и с приплюснутым, точно перебитым в драке носом. Держался он уверенно, высокомерно, скрестив на груди украшенные массивными перстнями руки. Единственной деталью, несколько портящей нарядность его пышного костюма, была траурная коричневая лента, повязанная вокруг плеча. -- Рыцарь Ингвинн Киорский, -- чуть склонил голову блондин. -- Приятно лицезреть вас, леди Блэкмунд, столь близко. Хельга удивленно вскинула брови -- она знала, что у сэра Дамиана был брат в капитуле, но никогда бы не подумала на этого невзрачного толстяка. Сам Дамиан Киорский был высок, красив и аристократичен. -- Я тоже рада, -- поклонилась в ответ советница и, кивнув на траурную повязку, вздохнула, -- скорблю о вашей потере, лорд Ингвинн. Рыцарь Дамиан был отважным ордальоном. -- Доверчивым глупцом, который стал жертвой коварства епископа Эйнара, -- яростно прошипел в ответ Ингвинн, -- проклятого короедского подпевалы, с которым я быстро покончу, когда стану... -- он не договорил, ухватил с чайного столика яблоко и с хрустом яростно впился в него зубами. Хельга изумленно посмотрела на Тилля -- неужели это и есть хваленый претендент на гроссмейстерский трон? -- а тот еле заметно кивнул в ответ и пристально уставился на сцену. И вовремя. Свет магических шаров медленно пригас, алый занавес поплыл вверх, открывая взору почтеннейшей публики широкую площадку, утыканную редкими бутафорскими деревьями и вырезанными из пергамента цветами. Над рампой парили две привязанные к веревкам синие тряпичные бабочки устрашающих размеров, в глубине сцены высилась виселица, а подле суфлерской будки стояло деревянное ведро. -- О, горе мне, горе! Из задней кулисы, заламывая руки, появилась мадам Клотильда в белом одеянии в пол. Зал взревел, разразился овациями, и прима замерла, картинно прижав запястье ко лбу, пережидая. Хельга поморщилась -- вид наспех сляпанных декораций ее не впечатлил, к тому же светлая хламида подходила растолстевшей приме, как корове седло. В здании ОБТ всегда стояла защита от колдовства, не такая, как, допустим, в прецепториях и тюрьмах -- все же освещение нуждалось в малой толике магии -- но, серьезной волшбы не допускающая. Поэтому дирекции приходилось управляться с оформлением собственными силами, не уповая на помощь магов. Сейчас, очевидно, дела театра шли совсем плохо, раз приходилось так экономить. Ну, или сляпанные наспех декорации делались столь же скоропостижно, как сама пьеса. -- Я заблудилась в короедском лесу, -- продолжала стенать прима, -- а вокруг -- ни одной живой и доброй души, которая спасла бы меня от опасности! "Что ж тебя туда понесло?" -- мысленно фыркнула волшебница и поморщилась. Секретарь Тилль как раз решил, что его спутница нуждается в утешении, и потной ладонью крепко сжал Хельгину руку. Она скосила глаза на Ингвинна -- он тотчас повернулся и обратился к секретарю: -- Фердинанд, друг любезный, а не угостить ли нам даму кофе? К тому же, тут подают вполне миленькие пирожные. Тилль тотчас подскочил и стал разливать ароматный напиток по чашечкам, а блондин, не торопясь, пересел в его кресло и наклонился к гостье: -- Вы ведь были в Сатвере, леди Хельга? Тогда, когда погиб мой брат. -- Нет, сударь, я приехала позже. Каюсь, но неотложные дела не позволили мне даже присутствовать на похоронах сэра Дамиана. -- Могу поклясться, делами этими загрузил вас комтур, -- в голосе Ингвинна послышался сарказм, -- всяко, чтобы вы не задавали лишних вопросов. Хельга промолчала, не подтверждая, не отрицая, размышляя, чего же хочет от нее претендент на трон. -- Я слышал, -- после паузы безмятежно заметил тот, -- что Олав умудрился упустить короедских шпионок? И не просто шпионок, а женщин, входящих в правящую верхушку Дальнолесья? Леди Блэкмунд медленно кивнула, а Киорский зашипел, точно разъяренный змей: -- И, совершенно случайно, рядом с епископом, отличающимся снисходительностью к пришлым, оказывается наш дорогой легат-короед? Который, как я понял, в данный момент метит на место, искони принадлежащее людям? Это заговор пришлых, да, леди советница? Кому, как не вам, знать об этом лучше всех? -- Вы пытаетесь меня допрашивать? -- изогнула бровь Хельга, а секретарь Тилль за ее спиной нервно стукнул кофейником. -- Что вы, леди Блэкмунд, -- расплылся в улыбке Ингвинн, а дрогнувшее пламя свечи отразилось на его лице и сделало черты еще более неприятными. -- Я всего лишь ищу союзников... И он снова замолчал, принял дымящуюся чашку из рук Фердинанда и с загадочным видом уставился на сцену. Прима там уже не была столь одинокой -- ей пламенно лобызал руки высокий тощий мужик в черной накидке, черном же парике и с накладными элвилинскими ушами. Уши эти были такой длины, что больше походили на заячьи. -- Я защитю вас, бедная пастушка! -- лирическим тенором завел герой, а дудочка, вторившая мелодию арии, то ли по замыслу композитора, то ли в результате плачевного состояния музыканта, отставала ровно на полтакта. -- А с чего вы взяли, что я вам подойду? -- невозмутимо поинтересовалась Хельга, делая маленький глоток и наблюдая за действием из-за края чашки. -- Во-первых, вы умны, и вас уважают маги, -- Ингвинн с шумом втянул в себя горячий кофе, -- во-вторых, мой несчастный брат, как я слышал, весьма вам э... доверял? -- Но, он же был, как вы сказали, наивным? -- волшебница вспомнила последний пристальный взгляд, который Дамиан Киорский кинул на нее со ступеней меррианского дольмена, и почувствовала, как в груди шевельнулась тихая грусть. -- Вы же не стали бы слушаться глупца? Ушастый герой тем временем а капелла завершил свое ариозо -- флейта окончательно потерялась где-то в середине -- и снова стал уверять Клотильду, что, как честный ордальон, желает ей только добра. Тут Хельга наконец-то сообразила, кого именно изображает актер, и до боли стиснула зубы: -- Интересно, а кто автор либретто? -- глухо пробормотала она. Несчастная же пастушка глубоким контральто стала укорять ушастого брюнета, оглашая список его прегрешений -- от непомерной жадности и гордыни до излишней любвеобильности. Дамы в ложах аплодировали, кавалеры вертелись в партере, кто-то запустил в сцену букетом, а второй -- огрызком яблока. Прима стояла, как скала. -- Автор -- анонимус, -- с готовностью отозвался из-за спинки кресла Фердинанд. -- Сиречь, не указан. -- Что с вами, леди Блэкмунд, -- насмешливо прозвучал подле ее уха хриплый голос Киорского, -- вас так задевает представление? Хельга сделала глубокий вдох, стараясь унять огненную ярость, разгоравшуюся в груди, и медленно повернулась к рыцарю: -- Меня? Ни в коем случае, лорд Ингвинн. Разве лорд Фердинанд не сказал, что я была заинтересована в господине эйп Леденвале исключительно как в политическом партнере? Всяко, пока у меня не было выбора, -- и она лукаво улыбнулась рыцарю. -- Знаете, Хельга, -- Ингвинн расплылся в ответной улыбке, -- это еще одна причина, по которой я предлагаю вам присоединиться к нашей коалиции. Потому что по собственному опыту знаю, что обиженная женщина -- воистину страшный противник. Она таит обиду долго, вынашивает планы мести, а потом, точно ядовитая змея, жалит из-за угла, когда ты этого совсем не ждешь. Впрочем, -- он протянул ладонь и по-свойски похлопал леди Блэкмунд по колену, -- спешу вас уверить, что ждать возмездия вам осталось совсем не долго. Максимум -- до окончания второго акта. Женщина вскинула голову и перехватила взгляд, который блондин бросил в сторону занавешенной центральной ложи. Потом рыцарь медленно, с видом крайне довольным и сытым, кивнул, а Хельга изо всех сил держала стон, рвущийся из перехваченного спазмом горла. Помолчала, выравнивая дыхание, успокаивая бьющийся колокол сердца и стараясь не думать о безнадежности ситуации, в которую они с Торусом, похоже, сами себя загнали. -- Не знаю, зачем вам это надо, сэр Ингвинн, -- надменно произнесла она, краешком сознания удивляясь, что в голосе ее звучит ледяное спокойствие, -- но, думаю, вы лукавите. Так случилось, что я точно знаю, что в данный момент у господина эйп Леденваля назначена встреча, и назначена не здесь. -- У Цапека? -- фыркнул Киорский. -- С казначеем? Леди Блэкмунд, не будьте наивной. Неужели вы считаете, что кто-то из капитула станет всерьез разговаривать с короедом? Казначей -- наш человек, и попросту ловко водит легата за нос. Наверняка уже или привел его сюда, или перенес встречу. Помните старинную мудрость? Шантажиста проще убить, нежели выполнять его запросы. А господин Торус выступает нынче, как шантажист. -- Я хочу видеть это! -- Хельга вскинула голову и посмотрела прямо в глаза Ингвинну, молясь про себя, чтобы ненависть, клокочущую внутри нее, рыцарь справедливо не принял на свой счет. -- Эк он вас достал, -- захохотал блондин, -- впрочем, как многих. Тилль за ее спиной вторил гоготу Киорского почти куриным квохтаньем. -- А ведь мой брат был прав, -- Ингвинн вдруг ухватил руку советницы и липкими губами клюнул ее в запястье, -- вы коварны, но страшно привлекательны в этом своем... Секретарь перестал смеяться и засопел. -- Ну, так что? -- перебила Хельга и покосилась на Тилля, с кислым видом подпиравшего стенку у входа в ложу, -- согласны удовлетворить моё любопытство? Вы обещали мне возмездие. -- Желание дамы для меня закон, -- Киорский встал и, поклонившись, подал руку, -- тем более, такой красавицы... Я сам провожу вас, леди Хельга. Фредерик, подите вперед, посмотрите, на местах ли наши люди. -- Почту за честь, -- советница тихо вздохнула. Похоже, у нее было еще время предупредить Торуса. Но вот как это сделать? Подождать, пока Тилль уйдет вперед, и попробовать убить Ингвинна? Но в защищенном от магии помещении сильная волшебница становилась просто хрупкой женщиной, которой грузный рыцарь одним рывком запросто свернул бы шею. Попытаться удрать? Отойти в дамскую комнату? Ингвинн не полный идиот, наверняка выставил охрану, и болтаться у входа, ожидая легата, у нее вряд ли получится. А уж тем более, в одиночестве проникнуть в королевскую ложу. Так она размышляла, двигаясь по скользкому, украшенному мраморной мозаикой полу коридора под руку с Киорским; мимо золотых парных колонн, уносящихся к высокому куполу расписного потолка, под люстрами, утыканными в два яруса горящими свечами. Рыцарь то и дело пожимал ей руку, плоско шутил, а советница с тоской подумала, как же обрыдла ей всеми навязываемая участь некоронованной королевы. -- Я убью тебя, Ингвинн, -- упрямо твердила она про себя, и эта мысль помогала держаться, -- если хоть один волос упадет с головы Торуса, я сама тебя убью... Они уже свернули к центральной лестнице, когда навстречу из-за угла поспешно выскочил секретарь Тилль и с видом крайне озабоченным стал что-то шептать на ухо блондину. -- Какого лешего! -- разорался Ингвинн, и гулкое эхо разнеслось по пустому холлу. -- Тише! -- сморщился секретарь, -- ну, как услышат? Хельга с надеждой огляделась, но ничего, что говорило бы о присутствии легата, не заметила. -- Что случилось? -- она повернулась к Тиллю. -- Ваше возмездие, дорогая, приняло несколько неожиданный оборот, -- ответил вместо испуганного секретаря рыцарь. -- Фердинанд, где они сейчас? -- Уже в ложе. -- Эйп Леденваль пришел? -- Пару минут назад, так охранники сказали. Они не стали вмешиваться, ждут вашего приказа, -- секретарь дрожащей рукой вытер вспотевший лоб. -- Ингвинн, я бы вообще не стал сейчас туда соваться, какая нам разница, кто порешит короеда? Волшебница почувствовала, как сердце ухает куда-то вниз, в голове легко кружит, а ноги сами по себе подгибаются в коленях. Она всем телом навалилась на Киорского, тот, похоже, понял это по-своему и высокомерно бросил: -- Я обещал даме, и я сдержу свое обещание. Соседняя ложа свободна? -- Как договаривались. -- Тогда вперед. Хельга плохо помнила, как Ингвинн волочил ее за собой, ступени сливались в одно сплошное мельтешение, а лицо лакея, встретившегося на пути, отчего-то превратилось в белесое пятно. Она немного пришла в себя, когда рыцарь резко отдернул малиновую портьеру, приложил короткий палец к губам и почти втолкнул ее в сумрачную пустую ложу. Где-то далеко, точно во сне, пела прима, а сэр Ингвинн протащил волшебницу мимо стены, за рядом стоящих кресел, и осторожно отдернул занавеску, спадающую с боковой перегородки. -- Отец Олав, -- донеслось вместе с упавшим на пол пятном света, -- настаивал... -- Когда это было, юноша? -- советница узнала резкий голос Великого Герольда и приникла к небольшому отверстию, вырезанному в стене. -- Сейчас ситуация изменилась, ходят слухи, что господину легату известно нечто такое, что поможет в одночасье выиграть войну. Вы слышали про короткий путь в Твиллег, Лисай? Леди Блэкмунд сразу же увидела троих -- посреди пыли, мусора и беспорядочно наваленных досок, в беспощадно ярком белом свете магического шара, застывшего под потолком. Надменно сложившего руки на груди седовласого мужчину -- Великого Герольда, второго человека в капитуле после Гроссмейстера, и Лисая Яннига, помощника комтура Эйнара, в этот раз без парика, с разорванной под горлом рубахой и ножом, зажатым в руке. Стоящий напротив легат был бледен, висок его рассекал темный потек крови, руки скованы браслетами из холодного железа, а взгляд устремлен куда-то поверх голов ордальонов. Больше всего Хельгу поразил именно этот пустой взгляд -- в нем не было ни обычной для Торуса живости, ни страха, ни ярости -- только полная отрешенность, безразличие и огромная усталость. Сейчас у него были глаза старика, которым он, по сути, и являлся, прожив столько лет, сколько давнему и представить сложно. Ингвинн положил ладони советнице на плечи, и это касание вывело ее из оцепенения. Она дернулась, сбрасывая с себя ненавистные руки, повернулась, и с каким-то бесшабашным злым удовлетворением пнула рыцаря по колену, с ужасом почувствовав, как внутри нее снова начинает биться и клокотать огненная стихия. Магический поток, не в пример более сильный, чем обычно, требовательно рвался наружу, и волшебница поняла, что в этот раз не сможет с ним совладать. Хельга, холодея, вспомнила о противомагической защите театра, обреченно закрыла глаза, больше не сопротивляясь рванувшейся вверх волне силы, и приготовилась к раздирающей тело боли, которая, по меньшей мере, должна была лишить ее сознания. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
О да. Это крутая глава. Но следующая еще круче. Хельга меня конечно просто поразила! Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
А меня вот на этом этапе сочинительства как раз чуть снегом не завалило.
Глава 43. Хельга Блэкмунд. Солейл - Твиллег
Гул зародился где-то на самом краешке чувств, нарастая, приближаясь, точно табун понесших лошадей, сметающий все на своем пути. От него сводило скулы, закладывало уши, и не было никакой возможности посмотреть, что происходит - на веки будто навалилась пудовая тяжесть. Потом, на одно короткое мгновение, стало тихо - так замолкает перед грозой природа, и леди Блэкмунд попробовала сделать осторожный вдох. И тут же почувствовала, как во все стороны брызнула из нее сила - словно лопнула бутыль с перебродившим вином. Хельга охнула - пораженно, облегченно, и наконец-то распахнула глаза. Ослепительная вспышка залила все вокруг, выхватила четкие контуры кресел, алые портьеры, перекошенное в ужасе лицо Ингвинна Киорского - прежде, чем оно пропало в диком реве вырвавшегося на волю пламени. Что-то страшно затрещало, пол качнулся и, чтобы удержаться на ногах, Хельга приникла спиной к перегородке, в которую только что подглядывала, а потом с растерянным вскриком рухнула навзничь. Больно ударилась, увернулась от падающей доски и, запрокинув голову, узрела над собой перевернутую фигуру Торуса. Легат похлопал запорошенными штукатуркой ресницами и шумно сглотнул. - Котик... ну, ты даешь... Движение сбоку Хельга скорее почувствовала, нежели увидела. Откатилась в сторону, раздирая ладони и платье о торчащие щепы, успела заметить, как Торус ставит подножку Лисаю и, выкинув руку, ударила огненным потоком во второго противника. Великий Герольд успел отпрыгнуть за стоящую в углу мраморную деву в венке, струя пламени угодила в занавес, закрывающий ложу, и все вокруг заволокло удушливым серыми клубами. Из зала снизу донеслись истошные вопли, глаза щипало, в горло полилась дымная горечь, а Хельга, отчаянно нашаривая вокруг хоть какую-нибудь опору, попыталась встать. - Держись, - сквозь слезы она увидела вынырнувший из мглы локоть, торчащий из разодранного рукава, и, отчаянно вцепившись, почувствовала себя рыбкой, которую волокут из воды. В коридоре навстречу бросились еще двое - охранники в легких доспехах, вытаскивающие на бегу дубинки. Впрочем, решительность на их лицах сменилась испугом - как только Хельга устремила мужчинам под ноги ручей жалящего пламени. И храбрые воины, высоко вскидывая колени, с воем бросились прочь. - Наверное, это выглядит потешно, - отчаянно кашляя, думала волшебница, - только мне сейчас очень страшно... Она повернулась к Торусу, а тот коротко дернул седой от побелки головой: - Держись ближе к колоннам, и давай, к лестнице! - Тут еще Тилль с наемниками, - просипела леди Блэкмунд, снова хватаясь за локоть легата. Двери, ведущие в ложи бельэтажа, тем временем распахивались, пропуская взволнованную, но все еще стремящуюся сохранить аристократическую невозмутимость публику. - Еще и он? - элвилин дернул щекой, а возмущенно уставившаяся на них дама нервно взвизгнула. Крики, летевшие из зрительного зала, становились все громче, из открытой настежь Солнечной ложи валили клубы дыма, а потом за стеной что-то заскрипело и оглушительно громыхнуло. Точно отколовшаяся скальная глыба разбилась о горное плато. В коридор, путаясь в занавеске, высунулся бородатый коротышка, вереща, что центральная люстра - краса и гордость ОБТ - свалилась прямо в партер, и там все горит. Публика застыла на мгновение, и началась паника - точно вместе с люстрой рухнули последние преграды, отделяющие человеческое достоинство от животного ужаса. Под потолком повис истеричный визг, люди, толкаясь и крича, рванулись по коридору, а Хельга, вжимаясь в стену, порадовалась предусмотрительности пришлого. Легат и советница стали осторожно продвигаться вперед - в глазах элвилин не осталось и намека на недавнюю отстраненность. Он, точно настороженный зверь, внимательно оглядывался и вовремя утянул Хельгу за колонну, когда, остервенело отмахиваясь от бегущих в панике театралов, устремились к ложам несколько стражников. - Мы не пройдем через главный выход, - крикнул Торус в ухо волшебнице, -нас там просто затопчут! Бежим к гримерным, держись за меня крепче! Они свернули за угол и устремились в узкий коридор, ведущий к артистическим уборным и дальше, на лестницу, к кулисам. Навстречу уже плыли клубы едкого дыма, чуть не под ноги бегущим бросился лысоватый тип с наполовину загримированным лицом - легат оттолкнул его плечом, и актер буквально влетел в распахнувшуюся дверь гримерки. Краем глаза леди Блэкмунд увидела, как из окон крыла напротив, куда открывался вид, точно осенние яблоки с веток, валятся люди. Прыгают, обезумев от ужаса, а следом, точно пытаясь дотянуться жадными руками, вырываются наружу огненные языки. Неподалеку кто-то истошно причитал, а советница, задыхаясь, прокричала в спину Торусу, что тот совсем ополоумел, ежели решился бежать через сцену - там занавеси, декорации, и это все уже наверняка пылает. - Подземный ход! - на ходу обернулся легат. - И мы уйдем на Старое кладбище! Зараза, да не отставай же! И Хельга, одной рукой держась за пришлого, а второй прижимая к лицу платок, нырнула за Торусом на чуть различимую в дыму узкую лестницу. Время будто застыло, и волшебница не могла понять - час ли прошел, или несколько мгновений, пока они остановились у высокой, размытой во мгле статуи. Легат неловко, боком, привалился к неясной фигуре, что-то оглушительно заскрипело, и беглецы ввалились в чернеющую дыру. Их обдало сквозняком, и советница, вытянув руку, дотронулась до холодного щербатого камня. - Не останавливайся, котик, - голос элвилин звучал глухо, точно покоившиеся над ними пласты земли не только прятали солнечный свет, но гасили даже эхо. - Пусть ход старый - о нем многие знают, и погоня наверняка сюда сунется. Да и не только погоня... Точно подтверждая его слова, по лестнице глухо затопали чьи-то башмаки, и Хельга снова почувствовала, что ее волокут вперед. - Торус, здесь есть факелы? - Не нужно, я же вижу! Ты, главное, держись. Сзади раздался грохот: - О, Судия! - Мася, ты жив?! - Хельге почудилось, что она узнала голос мадам Клотильды. - Я, кажется, вывихнул ногу! - Кто здесь? - Ай, идите к лешему, мадам! - Да как вы... - Горит, там все горит!!! - Мася-а-а!!! Народу позади, казалось, прибывало с каждым мгновением, вот уже заметался отблеск факельного огня по стенам, и тут Хельгу протащило вбок, а потом что-то тяжелое заворочалось подле, отрезая неясный свет и звуки. Элвилин резко остановился, а советница с разгону на него натолкнулась. Да так и осталась рядом, прижимаясь, цепляясь дрожащими руками, чувствуя, как сердце, точно очепный колокол, бухает у самого горла. - Где это мы? Мы ушли, да? - Надеюсь, что так, - она почувствовала, как Торус сползает по стене, - погоди, котик, дай отпыхнусь... Да, вот теперь можешь зажечь огонь. Только смотри, - он тихо зафыркал, - не перестарайся... Хельга с опаской прислушалась к себе - после мощного выплеска сила ее никуда не делась - не истончилась, не исчезла, как это обычно бывало раньше. Теперь магия была похожа на полноводную реку, размеренно катившуюся по венам. Волшебница с замиранием сердца подняла руку и зажгла на ладони золотистый шар света, бабочкой-огневкой величаво поплывший вверх. Рыжие отблески заплясали по старым замшелым стенам, низкому, затянутому тенетами потолку. Отразились на каменной статуе женщины с отбитым носом, вскинувшей руки в полном отчаяния жесте. И на нескольких каменных же гробницах, выбитый узор на которых в лучшие свои времена изображал то ли снопы, то ли цветочные венки. - Мы что, в склепе? - Хельга опустилась рядом с Торусом прямо на вытоптанный земляной пол. - Знаменитый склеп Эйнаров, - усмехнулся пришлый, и глаза его сверкнули зеленью, отразив свет. - Прелестно, не находишь? В то время, когда Олав Эйнар - последний, надеюсь, представитель этого рода жаждет меня убить, его родовая гробница дает нам укрытие. - Мы болваны, - горько сказала Хельга, - как мы могли забыть о епископе? Голову даю, Ингрид Равелта с самого начала сидела у него под крылышком. - Ну, в последнее время ничто не указывало на то, что они общаются, - скривился легат, - но ты права. Мы - болваны. Я, так в особенности - надеяться, что эти грязные давние пойдут на то, чтобы делить власть с короедом... - он скривился и покрутил скованными запястьями, - леший, а я-то наивно полагал, что привык к холодному железу... - Дай, посмотрю, - Хельга склонилась к его рукам и прикусила губу - кожа элвилин под браслетами покрылась волдырями, точно от ожога. Советница судорожно нашарила шпильку в изрядно покосившейся прическе, тут же рассыпавшейся по плечам каштановым водопадом, и стала ковыряться в замке наручников. - Я вспомнил сейчас, - продолжал отстраненно вещать элвилин, - что сказала мне та рыжая девка - жена моего отца. Тогда, в тюрьме Сатвера. Что мне никогда не простятся мои уши, и придет день, когда я дорого за них заплачу. - Торус, - советница подняла на него глаза, - ты не станешь никому платить. Когда мы выберемся, мы обязательно найдем способ, чтобы они заплатили за твое унижение - и Эйнар, и его щенок Лисай, и Великий Герольд, и кто там еще? Ингвинн Киорский, эта жирная свинья, метившая на место Равелты, уже мертв! Сгорел, почернел, точно пережаренный свинячий окорок! И если еще хоть кто-нибудь... - тут Хельга поняла, что плачет, голос ее сорвался, но она все же договорила. - Я знаю, это звучит глупо... банально... но, Торус, если придется, я отдам за тебя жизнь... Замок тихо щелкнул, и Хельга, глотая слезы, отбросила гулко брякнувшие кандалы. - Все. Теперь ты снова можешь колдовать. Легат крепко прижал к себе женщину и тихо рассмеялся: - Ну-ну, котик, зачем же так трагично. Скорее, ты сама отправишь к Судие пол Солейла, нежели погибнешь. И как только тебе удалось прорвать магическую защиту? - Я сама не поняла,- волшебница вытерла ладонью мокрые щеки и сквозь слезы улыбнулась. - Просто знаю, что иногда магу удается ее преодолеть, когда поток силы очень силен. Помнишь, как Мидесов лютнист умудрился разнести прецепторию в Мерриане? - А потом поджег тело Равелты, - скривился легат, - эдакое не забудешь. Нужно было все-таки убить его - такой противник опасен. - Он невежда, - Хельга положила голову на плечо пришлому и прерывисто вздохнула, успокаиваясь. - Чтобы обучить мага, потребуется не один год, а Мидесу, подозреваю, сейчас не до того. Торус, давай, решим, что делать дальше. Этот склеп, многие ли о нем знают? - Ну, любое существо мужского пола, которое обучалось в Академии, - советница почувствовала, как сдвинулось угловатое плечо под ее щекой, - еще актриски, шлюшки... ну, наверное, еще кто-то... Хельга на минуту представила себе лицо комтура Эйнара, как если бы тот узнал, во что превратилось со временем последнее пристанище его предков, и мстительно усмехнулась, но тут же посерьезнела: - Здесь опасно. Мы, конечно, в состоянии отбить сейчас любую атаку, но тут все такое древнее, ненадежное - и подземный ход, и стены склепа. Сколько им лет? - Подземный ход строили пришлые, лет эдак восемьсот назад, ну, может, и больше. Меня тогда долго не было в столице, так что точно и не скажу... - И все равно, - советница упрямо мотнула головой, - я беспокоюсь. Чувствую себя, точно лиса в чужой норе. В которой нет другого выхода. - На Старом кладбище сейчас наверняка полно людей Великого Герольда, - задумчиво сказал Торус, - и у ворот, и у дольмена. И патрули по периметру... Хельга на минуту прикрыла глаза - осознание того, что родной город вдруг превратился в ловушку, неприятно шкорябнуло за грудиной. - А если нам иллюзией прикрыться? - Не получится, там сейчас наверняка полно магов. - Получится! - советница вскинула голову и возбужденно посмотрела на легата. - На кладбище, где каждую ночь упражняются студиозусы-некроманты! Поди разбери, где и кто творит волшбу? - Вряд ли, - Торус усмехнулся печально и погладил Хельгу по голове, - ордальонский опыт говорит мне, что сегодня ночью на кладбище не будет практики. - Наверное, мы могли бы тут пересидеть, а потом снова попробовать вернуться в театр, - не слишком уверенно произнесла волшебница. - Ну, на пепелище... вот только, если о склепе знают, то... Договорить она не успела - за стеной громыхнуло, стены дрогнули, Хельга с Торусом завалились на бок, а на одну из ближайших к двери гробниц с шорохом спустился настоящий оползень. В воздухе повис резкий запах влажной земли, а от поднявшейся пыли засвербело в носу. Пришлый, кашляя и бранясь, поспешно вскочил на ноги и, протянув руку, резко поднял леди Блэкмунд: - Мгла, это что еще... - Обвал? - Хельга испуганно захлопала глазами. Эйп Леденваль подскочил к полукруглой нише в стене и стал судорожно ощупывать ее поверхность; ругаясь под нос, навалился плечом. Советница бросилась на помощь. Потайная дверь слегка дрогнула, в открывшуюся щель зазмеился черный земляной ручеек, а потом выход заклинило окончательно. - Обвал, - мрачно кивнул Торус. - Не иначе, какой-нибудь недоумок решил помагичить в подземелье. - Или просто рухнули старые балки, - кивнула советница и поежилась, представив себе людей там, в туннеле, пытающихся вдохнуть сыпучую землю. - Нам повезло. - Это как сказать, - пришлый смотрел на нее пристально, и в звериных глазах застыло странное выражение. Все еще дрожащий под потолком светильник играл причудливыми тенями на его лице. - Быстрая смерть куда милосерднее. - Нет, - прошептала Хельга и почувствовала, как ледяной холод поселяется в груди, сжимая когтистыми лапами сердце, - мы же ушли от ордальонов, мы не можем так... - Здесь нет другого выхода, - просто сказал Торус и немного виновато улыбнулся. - Это чужая нора, лисонька. - Не верю, - советница упрямо мотнула головой и стала обшаривать стены - простукивая, скребя ногтями шероховатые замшелые камни; прислушиваясь - не подаст ли знак ее звериная сущность. В тайне понимая всю тщетность собственных усилий, но боясь признаться в том даже себе. Кажется, Хельге удалось обмануть и легата - во всяком случае, он присоединился к ней, а, может, просто хотел поддержать. - Смотри, - позвала леди Блэкмунд, когда добралась в своих поисках до оползня, засыпавшего каменный гроб, - там, наверху, что-то белеет. - Погоди, я тебя подсажу, - Торус подхватил волшебницу за талию, и женщина потянула из кучи земли перевязанную лентой стопку бумаг. - Здесь была ниша, высоко, - оповестила она легата, - при обвале раскрылась и, по-моему, тут какие-то документы, - спрыгнула на пол и сунула их мужчине. Тот равнодушно покрутил стопку: - Письма. Хельга, котик, боюсь, они нам уже не пригодятся. - Все равно, - волшебница топнула ногой, пытаясь совладать с новой волной ужаса, - дай сюда. Отняла у Торуса бумаги и дрожащими руками стала упихивать их в вышитую жемчугом поясную сумочку. - Наверное, это судьба, и ее не перехитришь, - элвилин порывисто притянул к себе женщину и, уткнувшись ей в волосы, выдохнул в ухо: - прости... - Пусть, - Хельга сглотнула и вцепилась ему в рубашку так, что пальцы заболели, - зато с тобой...
Она не сразу поняла, что случилось - точно откуда-то повеяло легким сквознячком. И на мгновение как будто стало светлее. Подняла лицо от плеча Торуса, не ведая, сколько они так простояли - в последние часы время точно играло в прятки - и увидела уже знакомую птичку в гаснущем свете магического перемещения. - Летавка твоего отца, - сказала она медленно и сонно - осознание приближения смерти отчего-то сделало Хельгу неповоротливой и равнодушной. Или это воздуха меньше стало? Элвилин обернулся и протянул руку. Иллирит слетела ему на плечо, а Хельга стала помогать отвязывать послание. Торус дочитал и, вздохнув, печально рассмеялся: - Какова ирония. Отец наконец-то признал меня... И даже обеспокоился. Видишь ли, до него дошли вести, что в Солейле затевается нечто значительное и, в случае опасности, он обещает мне помощь. Готов дать убежище. - Ты ответишь? - Хельга тяжелой рукой отвела легату волосы со лба. - У меня нет карандаша. - Да, у меня тоже нет, - элвилин продолжал пристально вглядываться в письмо, точно пытаясь за аккуратным почерком разглядеть лицо князя Мадре. - А если бы и был, что бы я написал? Что всю жизнь ненавидел его, ревновал и... обожал? Думаю, он это и без меня знает, а прощаться... я не люблю прощания. И легат подбросил птичку в воздух. Она негромко пискнула, склонив головку, внимательно посмотрела на Торуса и пропала, напоследок осветив радугой бледные лица. А Хельге вдруг привиделась другая радуга, точно изысканный цветок, распустившаяся подле рва замка Твиллег. А потом в голове зазвучали слова мэтра Кристобальда: "Тот, кому хоть раз удалось открыть аллроан, получает с ним связь". Конечно, старый профессор имел в виду, что попасть в аллроан можно, отправляясь через обычный дольмен, - размышляла леди Блэкмунд, уставившись в стену, - но, вот летавкам-то никакие порталы не требуются. А что, если теория привязанности магических перемещений к дольменам - ограниченная теория? Как и вся наука магов-портальщиков? А если нет? Волшебница вспомнила страшные рассказы о сломанных порталах и таинственно исчезнувших в них магах и поежилась. А потом перед ее мысленным взором всплыло бледное лицо Аррайды - мачехи Торуса. И его рассказ, как эта женщина умудрялась исчезать из тюремной камеры. Тут советница поняла, что легат подозрительно долго молчит, и, обернувшись, встретила его настороженный взгляд: - Хельга, что? Ты, ведь, что-то придумала? - Торус, ты мне веришь? - она вскинула голову и отважно улыбнулась. Главное, чтобы он сейчас не понял, что она отчаянно боится. - Что я должен делать? - пришлый весь подобрался, точно хищник, готовящийся к прыжку. - Котик, выполняй, что задумала, хуже быть уж все равно не может. - Обними меня, - волшебница глубоко вздохнула и первой притиснулась к легату, - и ни в коем случае рук не размыкай. Она закрыла глаза, ощущая на скуле его теплое дыхание, и представила себе Твиллег - таким, каким видела его с берега рва - гигантским светлячком, окутанным мягким серебром. Постаралась вспомнить, как тихо плещется у глинистого берега вода, мелодично журчат лягушки, а голова немного кружится от водопада лесных запахов, замешанных на хвое. И внезапно поняла, что летит - падает, точно на дно глубокого колодца, вот только дышать с каждой секундой становится все легче и упоительней. Что-то вспыхнуло, радостно чавкнуло, тяжело ударив в бок, и, раскрыв изумленно глаза, советница увидела высокий колосок мятлика. С серебряной каплей росы, осторожно ползущей вниз по голубоватому от призрачного сияния стеблю. И распахнутое над головой черное небо с причудливым звездным узором и торжественно плывущими лунами. - Твиллег, - прошептала она потрясенно, - у нас получилось... Торус, ты слышишь? Лежащий рядом мужчина глубоко вздохнул, а потом мелко затрясся, и советница в первый момент решила, что он плачет. Однако тут же прозрачные звуки ночной природы разбил смех - громкий и торжествующий. Элвилин хохотал, запрокинув голову, все сильнее прижимая к себе волшебницу и не торопясь вылезать из вязкого ила замкового рва. По мосту уже гремели сапоги, бряцало оружие, орала стража, а Торус внезапно замолчал и, глядя в глаза волшебнице, абсолютно серьезно произнес: - Хельга, котик, будь моей женой. И леди Блэкмунд впервые в жизни не нашлась, что ответить.
- Кто такие? А ну, встать! - раздался сверху суровый громовой раскат, а эйп Леденваль коротко поцеловал волшебницу и тяжко вздохнул: - Рох, сделай милость, сбавь немного тон и поди, доложи князю Мадре, что к нему гости. Повисло недолгое молчание, во время которого легат поднялся и галантно предложил руку леди Блэкмунд. Учитывая количество побелки, сажи, пыли, земли и ила, которое покрывало их обоих, изящество сие выглядело несколько забавно. Впрочем, никто из удоспешенной публики, наблюдавшей картину с моста, даже не улыбнулся. Хельга видела только застывшие высокие фигуры, залитые серебристым светом, суровые лица, да настороженно светящиеся звериные глаза. - Я начальник стражи, - сквозь зубы процедил Рох, - а не лакей. И потому, княжич Торус, я стану выполнять свою работу, а вас попрошу следовать за мной. - Похоже, - легат ухватил Хельгу под локоть и втащил ее на крутой, поросший высокой травой бережок, - мой драгоценный братец сейчас в замке. Ну, если доблестная Твиллегская стража сразу же определилась, кто есть кто. - Сейчас вас трудно перепутать, - коротко бросил начальник караула и больше не произнес ни слова, пока они, в сопровождении нескольких стражников-элвилин не оказались во внутреннем дворе. Почти сразу массивная замковая дверь отворилась, и по затененным ступеням медленно и неловко стали спускаться две худощавые фигуры. Торус что-то язвительно прошипел себе под нос, и только когда странная пара достигла освещенного луной булыжника, замостившего двор, Хельга поняла, почему. Негодующе полыхая зелеными очами, им навстречу двигался князь-менестрель, в одной руке держа трость, а другой тяжело опираясь на плечо невысокой светленькой девицы в нарядном зеленом платье. Две тоненькие косички по краю распущенных волос обрамляли невыразительное личико, имеющее в чертах что-то от ящерки, а серебристые глаза то и дело озабоченно вглядывались в лицо князю Сианну. - Какая чудная картина, - разлился по двору мелодичный голос, - воистину, достойная пера... - От картины слышу, - перебил братца Торус, - что, до сих пор не оправился от страшной раны, нанесенной сатверской стражей? Хельге показалось, что сзади кто-то тихо фыркнул, но, обернувшись, она узрела только невозмутимые лица элвилин. - Мы нашли их у замкового рва, - доложил Рох, - князь Сианн, думаю, нужно срочно известить князя Мадре. Тут что-то странное, непонятно, как они миновали наши дозоры и вообще не известно, одни ли... - Утройте охрану и прочешите лес, - капризно сказал менестрель, - почему я должен учить вас, Рох? А с ренегатом я сам разберусь, тем более что старший князь только что отправился на покой вместе с молодой женой. Не стоит его сейчас трогать, дело может потерпеть и до утра. - Вот болван, - шепнул легат Хельге на ухо, - а ежели бы мы привели армию? Рох коротко и цепко глянул на ордальона и кивнул охране - двое остались при пленниках, остальные, вместе с командиром, быстро пошли к воротам. Хельга усмехнулась. Им с Торусом, двум сильным магам, сейчас ничего не стоило бы взмахом руки разметать всю компанию - стражники и глазом не успели бы моргнуть. Неужели командир этого не понимал? Жилистый Рох - элвилин с военной выправкой и внимательным взглядом агатовых глаз - на новичка был не похож, и это означало только, что какие-то указания насчет легата от старшего князя он уже получил. Советница искоса посмотрела на эйп Леденваля и тихонько вздохнула - судя по ехидной ухмылке тот, похоже, вовсю наслаждался ситуацией. - Ведите их за мной, - князь Сианн величаво обозрел сопровождающих, - в зал совета. Сябина, дорогая, помогите мне развернуться. Блондиночка суетливо ухватила менестреля за талию, сгорбилась, а тот, опершись на трость, недовольно пробурчал: - И выпрями спину, как положено девице. Ты теперь не мальчик, и тебе есть чем гордиться. - А вот здесь, Алиелор, вы, пожалуй, преувеличиваете, - послышался из тени напряженный женский голос, и от колодца ступила на свет царственная брюнетка в синем платье. - Впрочем, менестрелям это свойственно... - Княгиня Идринн, а вы что здесь делаете? - сварливо произнес Сианн, а блондиночка чуть слышно зашипела. - Усмирите свою зверюшку, князь, - задрала подбородок Идринн и обдала Сябину презрительным взглядом синих глаз, - и держите подальше от конюшен. Не далее, как вчера бедная единорожка так шарахнулась, что ударилась о столб, а потом еще весь вечер есть отказывалась. - Ромашка меня любит! - блондиночка наконец-то раскрыла рот, и голосок у нее оказался весьма писклявый. - Теперь она тебя боится! - Идринн возмущенно вскинула брови. - А то ты не знаешь, что единороги принимают лакомство только из рук девственниц? - Смотрите, не закормите ее, дорогая, - прищурился Сианн, - впрочем, вы не ответили. Какого... в смысле, почему вы здесь? - А вы почему? - вскинула нос княгиня. - Мне вот не спалось, и я вышла в сад подышать воздухом. Потом услышала шум, пришла сюда и наблюдала, как один из четырех князей пытается единолично решить вопрос государственной важности! - Цмина нет в замке! - фыркнул Сианн. - Князь Мадре занят, а вы... - А я - здесь, - припечатала синеокая. - Вы же не удосужились даже послать за мной. - Прошу прощения, - раздался язвительный голос Торуса. - А может быть, мы уже войдем в замок? Видите ли, падая в ров, мы с невестой промокли и немного испачкались. А во дворе, между прочим, зябко. - Наглец! - разорался менестрель. - Может, тебе еще и меду поднести? Да, я бы тебя сейчас с удовольствием на дыбе вздернул! Тебя и твою шлюху! - Князь Сианн! - завопила Идринн. - Попрошу не выражаться! И вообще, у нас нет дыбы! Что за извращенные фантазии? Хотя, чего еще ожидать от элвилин, нарушающего обеты? Связавшего себя даже не с давней - к этой странности наших князей я уже стала привыкать - а вообще, незнамо с кем!!! Блондиночка снова зашипела, подняла руку, и глаза ее засияли расплавленным серебром. - Сябина, нет, - менестрель ухватил девицу за тощенькое запястье. - Держи себя в руках, дорогая, не хватало еще устроить побоище посреди Твиллегского двора! - А я бы посмотрел, - безмятежно заметил Торус, и Хельга почувствовала, как мелко затряслось его плечо, к которому она, оказывается, все это время прижималась. - Заткнись, сатрап! - яростно огрызнулся Сианн, - ты еще ответишь за все свои злодеяния! - Но сначала они вымоются и переоденутся! - упрямо заявила синеокая княгиня. - Потому что негоже таким видом оскорблять память элвилин, которые строили этот замок много веков назад! - Вы в своем уме? - Алиелор выразительно постучал себя по лбу. - Это же преступники! - Та-ак... - тяжело раздалось у них за спиной. Не на шутку увлекшаяся спором советница обернулась и неожиданно для себя разулыбалась, увидев высокую светловолосую фигуру в белых одеждах, стоящую на нижней ступеньке замковой лестницы. - А теперь объясните и мне, что здесь происходит. - Отец, - Торус сделал шаг вперед и учтиво склонил голову, - мы воспользовались вашим предложением и прибыли. - Быстро вы... - Князь Одрин Мадре склонил к плечу голову и скрестил руки на груди, с легким недоумением разглядывая старшего сына и леди Блэкмунд. - Что значит "воспользовались вашим предложением", отец? - трагически воскликнул Сианн. - Время позднее, - безмятежно сказал старший князь, - а ты, Алер, болен, и тебе нужно отдыхать. Княгиня Идринн, Сябина, вы же не откажетесь проводить князя Сианна в его покои? Излишнее волнение ему только навредит. - Но... я... - менестрель недоуменно хлопнул длинными ресницами, а потом поджал губы и сухо произнес. - Как угодно, отец. Но, надеюсь, поутру вы все же соберете княжеский совет? Чтобы, как выразилась княгиня Идринн, не решать государственные вопросы самолично? - А как же, - Одрин хмуро глянул на младшего сына, - непременно соберу. Тем более что у меня есть что сказать вам обоим. И тебе, и Торусу. И, величаво кивнув, поплыл вверх по ступеням, а вся остальная компания двинулась следом, меча исподлобья друг на друга отнюдь не родственные взгляды. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Вот перечитала я текст и в который раз для себя отметила, что че-то у нас Хельго вечно со временем не дружит. Все время ее из реальности уносит. То ли ажитация, то ли и впрямь диагноз. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Тева, а свадебка и маленькие Торики в конце будут? Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Свадебка намечается уже вот-вот, после 50 главы как раз линия Хельги идет. А вот рождения ребенков не обещаю. В этом романе... *зловеще* Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Да затяжной сериальчик. Ну мы и свадебки рады. Жду продолжения с нетерпением. Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Ну, это я уже отчасти шуткую. Нам бы КК добить... Глава 44. Замок Твиллег, Аррайда
- Хорошо, отец, короля из меня не получилось. Но я хотя бы должен был попробовать. - Торус, ты можешь быть серьезным? - спросил старший князь и вздохнул. Зеленоглазый элвилин, так похожий на Алиелора, пожал узкими плечами: - А зачем? Вы, предлагая мне в Твиллеге убежище и защиту, не могли не знать, что это приведет к расколу... отец. Торус покатал это слово на губах, как катают солоноватую льдышку, кусочек выброшенного прибоем янтаря. - Я... мы... я и Хельга, благодарны вам. Но, если бы аллроан привел нас не сюда, для... народа элвилин было бы лучше. Они с красивой густоволосой женщиной переглянулись. Женщина была чем-то мимолетно похожа на Джоанну, сбежавшую невесту князя Сианна, но и только. Стоило даже мельком приглядеться - не перепутаешь. Порывистая невысокая блондинка с фиалковым глазами - и ее сестра, величавая, рослая, с копной густых каштановых волос, короной уложенных на голове. Меня она даже слегка пугала - аристократизмом ли, сквозившем в каждом движении? Неприступностью? Но сейчас она сама боялась. Боялась вот за этого зеленоглазого, черноволосого худого парня, так разительно не похожего на властного легата, допрашивавшего меня и Тальку в Сатверской тюрьме. Ну, и, соответственно, по голове от меня получившего. Чтобы руки против беззащитных девушек не распускал. Впрочем, зря я тогда думала, что рыжая менестрелька Сандра Талька такая уж беззащитная. Потому что чуть позже она помогла бежать из твиллегских погребов человеку, покушавшемуся на мою жизнь. Феллрану Эвернию. И скрылась сама - обманув несчастного Элвина, "блондинку в красном платье". Несмотря на все старания, ни один из них не был пойман. Впрочем, с их бегства прошел какой-то день... Неужели так мало? Я встряхнула головой, отвлекаясь от воспоминаний. К Торусу я не испытывала сейчас ненависти. Тем более, судя по рассказам, и он, и эта волшебница - Хельга Блэкмунд - спасли мне жизнь. Впрочем, один вопрос у меня к этой парочке все же был. И я поспешила задать его, пока Одрин наполнял кубки осенним медом. - "Книга кораблей"... где? - Что? - Торус вскинул породистую голову. Я наклонила голову к плечу: - В библиотечном каталоге сказано, что вы увезли из замка "Книгу кораблей". Я бы хотела, чтобы ее вернули. Одрин хмыкнул: - Вот уж чего не ожидал от тебя, сын, что ты книги из библиотеки станешь тырить. Хельга с Торусом переглянулись. Глаза волшебницы озорно сверкнули, а мягкие губы тронула внезапная улыбка. Торус встряхнул волосами: - Вообще-то у нас большой совместный опыт... отец. В краже книг из тайных библиотек. - А если серьезно? - Если серьезно, - Торус нахмурился, белый лоб собрался складками. - Мне очень неловко, но "Книги" у нас нет. - А где же она? - Леший! - Торус стукнул рукой по подлокотнику. - Умеете вы с... мачехой задавать неудобные вопросы. - Не все же тебя меня допрашивать, - отбрила я. Хельга едва заметно дернулась. - Никто тебе неудобных вопросов не задает, - отозвался муж с досадой. - По крайней мере, теперь. Сын... У меня возникло ощущение, что и старший князь пробует на вкус это слово - как солоноватую льдинку, как осколок янтаря. И Торус, и Одрин словно примеривались, притирались друг к другу. И несмотря на то, что у одного глаза были зеленые, а волосы черные, а у второго - белое с серебром, они были похожи. Как парные клинки. Куда сильнее похожи, отметила я, чем Одрин с Сианном. Ох, по мне, так как-то слишком много тех, кто тут на кого-либо похож: сильно, мимолетно или частично. Я подтянула к себе меч в потертых вишневых ножнах. Погладила, как кошку. Торус с Хельгой покосились на него, обменявшись мимолетными взглядами. И мне все казалось, что эти двое понимают друг друга без слов. Как Одрин и я. Странное ощущение. - Княгиня меня боится? - насмешливо спросил Торус. Я фыркнула. - У княгини связь с этим мечом, - сильным, хорошо поставленным голосом произнесла Хельга. - Что-о?.. - мы, все трое, уставились на нее. - Котик, - спросил Торус мягким голосом, - ты уверена? Мы с отцом маги не из последних, но ничего такого... Мужчины переглянулись: - ...не видим. Хельга неуверенно улыбнулась. - Может, я и ошибаюсь. Но если память мне не изменяет, я уже видела такой меч. И обратилась ко мне: - Могу я взглянуть на него поближе? Откуда он у вас, сударыня? Я с неохотой протянула ей меч. Хельга провела ладонью по бархатистым ножнам, осмотрела лалы и витую рукоять, но, когда попыталась извлечь клинок, у нее не получилось. Вслед за ней с моего разрешения то же попытались сделать Одрин и Торус. Я, не выдержав, фыркнула. И с легкостью извлекла клинок до половины, демонстрируя волны и звезды закалки. Торус присвистнул и виновато поглядел на остальных. Одрин пристально взглянул на меня: - Ты говорила мне, откуда он взялся? Или я что-то забыл? Я припомнила сцену глухой ревности, которую муж устроил рыжеволосому князю Цмину, и расхохоталась. - Я пробовала. Но тебе было слегка не до меня, дорогой. Я всунула клинок в ножны и отложила меч. Подалась в кресле вперед, обхватив руками колено. - Я отыскала меч в конюшне, под сеном. У Сябика... уфф, Сябины сорочьи повадки. Я заметила, что она что-то там прячет, и проверила. Но вообще-то это мой родовой клинок. Я вспомнила, как меч тонул вместе со мной в серой ледяной воде, и невольно передернула плечами. - Но я его потеряла. Одрин озабоченно посмотрел на меня. Принес из спальни плед и накинул мне на плечи. - Ты замерзла? Закрыть окно? Во дворе сверкало солнце, не желающее признавать, что вересень на подходе. Во всю голосили птицы и пиния нахально лезла лапами с голубоватыми кисточками игл на подоконник. - Нет, что ты! Одрин повернулся к Хельге: - Итак, леди Блэкмунд, вы утверждаете, что между моей женой и этим мечом существует связь? Какого рода? Невеста Торус неуверенно пожала плечами: - Мне трудно определить. Вы что-либо слышали о спикартах? - Артефактах эпохи Затопления? - старший князь сердито дернул головой. - Что-то слышал, бесспорно. Сплетни о том, что их, вроде бы, четыре. И что они каким-то образом связаны с Вратами, глобальным дольменом, способным вести в иные миры. Впрочем, - он присел передо мной на колени и, обхватив мои запястья, серебряными глазами заглянул мне в глаза. - Что иные миры есть, теперь у меня не вызывает сомнений. Но спикарты... Как может меч из иного мира оказаться артефактом времен Затопления? - Что случилось с вашим мечом, Аррайда? - спросил Торус с любопытством, верно, забыв, что должен дуться на меня как на мачеху и за тот удар по голове в сатверской тюрьме. - Он утонул. Там... откуда я пришла. А потом я нашла его в конюшне. Я же говорила! Торус с Хельгой переглянулись. Он поскреб щеку ногтями: - Связь спикарта с хозяином? Между ними опять промелькнуло что-то, как связующая нить. - То есть, - сказал Одрин медленно, - вы, леди Блэкмунд, утверждаете, что моя жена владеет одним из спикартов? Хельга неуверенно пожала плечами: - Мне так кажется. Но доказательства канули вместе с "Книгой кораблей". Мне... неловко. Старший князь рассмеялся. - Значит, "Книгу" придется вернуть. Чтобы получить эти самые доказательства. Между прочим, Триллве ее легко читает, в отличие от меня. Торус дернулся. Не знаю, было ли это реакцией на имя, которым Одрин меня назвал, или на то, что мне удалось справиться с недоступным другим текстом? Пасынок быстро овладел собой. - У меня есть еще одно доказательство, правда, косвенное, - Хельга покусала губы. - И оно вроде бы объясняет, почему вы не видите связи между леди Аррайдой и мечом. Торус подался вперед: - Ну, моя дорогая будущая женушка... Одрин наклонил голову. Пряча улыбку: кажется, муж догадывался, что будет между этими двоими. Да тут и приглядываться особенно не было нужно. - Аллроан, - повторила незнакомое слово Хельга, - в Твиллегском рву. Я связана с ним сейчас, как и ваша супруга, князь Мадре. Что, вероятно, позволяет мне увидеть то, что не замечают другие. Аллроан - совершенно необыкновенный дольмен, о чем мы уже говорили ночью, сразу по нашем прибытии. Одрин кивнул. - Не скажу, чтобы меня это слишком утешило. Если любая вспышка сильных чувств может заставить его раскрыться... Хельга мягким жестом поправила тяжелые волосы. - Не любая. Возможно, однажды леди Аррайда будет доверять мне настолько, чтобы рассказать... Какое чувство позволило мне раскрыть врата между мирами? Я резко встала, переступила упавший плед и шагнула к окну, уперлась ладонями в подоконник. Крепко зажмурилась, не позволяя слезами вырваться наружу. - Леди Аррайда, я не... - начала Хельга виновато. Одрин сзади обнял меня за плечи, загораживая от чужих взглядов. Его светлая прядь щекотнула висок. Меня опахнуло запахом лилий и стрелолиста. Муж развернул меня к себе, я уткнулась лбом ему в ключицу. - Все... хорошо, девочка? Тепло... - Мы поговорим об этом потом, - сказал он Торусу и его невесте. - Могу сказать, что еще ночью я предупредил своих людей в столице, и мэтра Кристобаля, и других магов-портальщиков вывели из Академии и укрыли достаточно надежно, чтобы Орден ничего не смог от них узнать. Торус криво усмехнулся: - Думаю, капитулу и не до этого теперь. Пока, по крайней мере. Я обмолвился всего парой слов, упоминая, что до Твиллега есть отличная от других дорога. Не уточняя, какая. И даже если мой конфидент еще жив... - черноволосый сделал выразительную паузу. - Он не представляет, что именно должен искать. Муж шевельнул плечом: - Да, я помню. Ты сказал это ночью. Тем не менее, место расположения аллроана будут неусыпно стеречь. Рох получил четкие распоряжения. - Без эмоциональной связи он бесполезен. Как спикарт. И даже опасен, - рассудительно заметила Хельга. - Мы мало что поняли в "Книге кораблей", но там говорится и об аллроанах. Одрин вежливо поклонился. - Да. Остается еще "Книга", - Торус скрипнул зубами. - Если она достанется Мидесу, он в состоянии ее перевести. Черноволосый элвилин подтянул к себе письменный прибор и начертал пару слов на чистом пергаменте. - Вот, отец. Это имена людей, которые охотятся сейчас за похитительницей. Возможно, они успеют прежде, чем Анна предложит "Книгу кораблей" людям Ордена. Она достаточно прижимистая особа и будет медлить и выжидать. - Я бы тоже мог предложить ей денег... через посредника, - Одрин увел меня от окна и усадил к себе на колени, поглаживая по напряженной спине и растирая ладони. Торус хмыкнул. - По моему скромному мнению, лучше заплатить этим двоим. За искомый предмет и за тушку воровки разом. Обойдется дешевле. Но, на ваше усмотрение, отец. - Я распоряжусь. Одрин вызвал Иллирит и занялся письмами. Торус с Хельгой смаковали мед. Я присоединилась к ним, попутно за ними наблюдая. Наконец, старший князь освободился. - Все, с книгой решили. Слушать об аллроанах и спикартах было поучительно, но есть куда более важные дела. Узкие губы Торуса растянулись в презрительной усмешке: - Сианн, я так понимаю? Кстати, вчера я так и не успел поинтересоваться, что это за блеклая особа его опекает и почему он двигается... так странно... - И куда делась моя сестра, - поддержала Хельга. - Нет, вы ее отпустили в Сатвер, я поняла. По ее собственному настоянию. Но... почему? Какая кошка пробежала между ними? Губы Одрина дернулись. - Скорее уж, симурана. - О-о, - произнес Торус. - О... - То есть... Одрин опустил насмешливые глаза: - Мне неприятно говорить об этом, леди Блэкмунд. Но ваша сестра... кгм... застала их в весьма интимной позе, исключающей другие толкования, и обошлась с князем Алиелором весьма сурово. В этом и причина его временной инвалидности, - обратился он к Торусу. - Впрочем, мэтр Сингард задействовал сильную волшбу, и выздоравливает князь чрезвычайно быстро, чему вы ночью сами были свидетелями. Пасынок раскашлялся. Хельге даже пришлось, дотянувшись, постучать его по спине. - Я не буду дольше досаждать вам, отец, - пообещал Торус. - Мне не хотелось бы раскола в Дальнолесье, как я уже говорил. Если вы предоставите мне убежище, по крайней мере, двое князей будут не на вашей стороне. - Цмина сейчас нет в Твиллеге. - Ищет беглую дочь? - Вам уже рассказали? - Кухарка Клаудиа просто счастлива, что рыжая преступница сбежала из замка. С другой стороны, бедняжка все никак не может забыть свою кучерявую зазнобу. Как его... Элвина? Мне крайне жаль, что пришлось огреть мальчика по голове, - судя по нахальной физиономии, Торус жалости не испытывал, но я оставила наблюдения при себе. - Надеюсь, он кинулся помогать менестрельке не поэтому? - Нет, - отозвался Одрин серьезно. - С мозгами у него все в порядке, скорее, это гипертрофированное чувство долга вкупе с влюбленностью. Хельга прикрыла ладонью рот. - А сейчас объяснись, сын... Если ты не хочешь воспользоваться правом убежища, то что намереваешься делать? - Похоронить мать, я думаю. Торус тяжело вздохнул. - Леден-Вер достаточно далеко от обеих воюющих сторон, он хорошо укреплен, и гарнизон там надежен. Думаю, какое-то время мы сможем пересидеть там, зализывая раны. Возможно, князь Велит Цмин к тому времени успокоится. - Всяко, иллюзии о невинности его дочери в нем изрядно пошатнулись, - отозвался Одрин резко. - Да, так будет лучше. Мы заберем тело Исы и проводим тебя с большим отрядом. Я потом оставлю в Ледене часть воинов, чтобы укрепить гарнизон. И не спорь. Торус с изяществом поклонился. - Я рад, что мы договорились. Отец... Они уже собирались выйти из кабинета, когда старший князь окликнул: - Торус. Сын, полагаю, в Солейле тебя считают мертвым. Поклянись мне, что не попытаешься "воскреснуть" для своих заклятых друзей. Торус изящным движением отбросил со лба смоляные волосы, опахнув нас запахом сирени. - По крайней мере, не так сразу. Месть - то блюдо, которое подают холодным. Обещаю. - И без этих своих штучек с любовной магией, - пробурчал отец. - Знаешь ведь, что... Княжич рассмеялся: - Привычка, прости. Хотя... на Сианне я бы охотно ее испробовал. *** Я еще успела искупаться в речке перед отплытием, а потом на лодьях поставили паруса, и они легко и ходко побежали по водной глади против течения, на север. Только сперва мне казалось, что паруса черные. А на деле они были густо-синие, с тонким золотым узором, как медовые соты или крылья огромной бабочки. И я готова была поклясться, что наполняет их не ветер. Что паруса разворачиваются и колеблются под напором солнечных лучей. Мимо пробегали пятнистые от солнца берега, на которых смешались краски осени и лета. Отвесные лучи были горячими, а ветер нес прохладу, усеивал морщащуюся воду корабликами высохших листьев. Я потерла облезающий нос. - Одрин, ты уже совсем доверяешь Торусу? Муж забросил за спину растрепанную косу, в которую заплел перед дорогой волосы: - Триллве, я сильно похож на дурака? Я засмеялась. Одрин, глядя на проплывающий мимо берег, накрыл мою ладонь своей: - Пара бесед, даже самых удачных, не может решить противоречия, накопившиеся между нами. Для этого нужно время и решимость доверять. Кроме того, я не верю, чтобы Торус так быстро отказался от своих амбициозных планов. Полагаю, у него еще припрятан "черный корабль" в рукаве. Впрочем, всех своих козырей я тоже ему не открыл. - "Черный корабль"? - удивленно переспросила я. Муж погладил меня по голове. - Это одна из карт старинной игры, где воедино сплетены судьба, магия и удача. Я покажу тебе корабельную колоду. В Твиллеге должны найтись одна или две. Так вот, о неожиданностях. Я не стал упоминать о тех сведениях, что доверила нам Джоанна Блэкмунд. Что именно Иса стоит за смертью дарингского короля. Во-первых, свидетельство одной Джоанны - слишком мало. Во-вторых, Торус не может не быть в этом замешан. Я бы хотел услышать всю историю от него. Одрин глубоко вздохнул. Поймал на ладонь бабочку-огневку и долго вглядывался в переливы трепещущих крыльев. - И раз уж он сделал все, чтобы как следует углубить пропасть между пришлыми и давними, то пусть потрудится теперь, ее заравнивая. - Ты веришь, что это возможно? Князь притянул меня к себе: - Я знаю, что это необходимо. Триллве, звездочка моя. Я прижалась щекой к его серебристой прохладной кольчуге, слушая, как гулко и стремительно бьется под нею сердце. На ночь мы пристали к лесистому вытянутому островку, на два рукава разбивающему течение, и пока отряд занимался устройством лагеря, я отошла с Одрином под сень вековых деревьев с необхватными обомшелыми стволами и воздушными корнями, торчащими из влажной земли. Несколько раз поскользнувшись, я вскарабкалась на такой корень и прислонилась спиной к стволу, глядя, как сквозь смыкающиеся над головой ветки краснеет, перетекая в синеву, закат. А потом становится все ярче звездное крошево и луны-танцовщицы плывут в вечном танце в зенит, блистая сквозь листву, как два круглых щита. Несколько раз мелькнули, озаряя лес вспышками, бабочки-огневки. Мне было уютно и спокойно. Муж присел рядом и взял меня за руку. Я вздохнула. - Что-то не так, Триллве? - Просто хотела спросить. Почему мы поднимаемся по реке, а не поехали верхом или, скажем, через дольмен? Это же, насколько я понимаю, быстрее и проще? Одрин притянул меня к себе: - Никаких дольменов! После того, как ты появлялась и исчезала в Сатверской тюрьме... После того, что Хельга поведала нам об аллроанах... Я страшно боюсь, что ты исчезнешь. Муж наклонил голову, светлые волосы щекотнули мне лицо. - Верхом или в карете? В Дальнолесье очень плохие дороги, вернее будет сказать, что их почти совсем нет. А в твоей положении и вовсе лучше избегать и скачек, и тряских экипажей. Рука Одрина прикоснулась к моему животу. - Конечно, часть пути до Ледена нам все равно придется проделать верхами, когда река отвернет, но мы постараемся двигаться чинно и величаво, как княжеской чете и положено. Ну и... - губы элвилин растянулись в улыбке, - у меня есть еще три причины выбора. Нет, даже четыре. Во-первых, мне бы хотелось провести какое-то время со старшим сыном. Притереться, привыкнуть к нему... и к его будущей супруге, во-вторых, - глаза Одрина сверкнули расплавленным серебром, - Иса эйп Леденваль скверная женщина, но она, пусть и не принадлежит к носителям крови, тем не менее, из древнего, благородного рода. Она родилась всего лишь ненамного позже Затопления. И еще была матерью моего ребенка. Князь облизнул губы. - Хотя бы этим она заслужила достойных похорон согласно ритуалу. А наши ритуалы отличаются неспешностью. И самая главная причина, - он не дал мне успеть надуться, опрокинув на себя, - я хочу быть с тобой. Я хочу подарить тебе отдых, и праздник, и умиротворение. И познакомить тебя с миром, который отныне станет твоей родиной. Он стал гладить меня по волосам, и спине, и целовать глаза, и губы, и шею в остром вырезе рубахи. - У нас все никак не было времени. Что-то происходило, отвлекало. Мое ранение. Твой плен, Феллран... Мысль о том, что он прячется где-то поблизости... Я почти готов был отказаться от того, чтобы ты меня сопровождала... - Тогда бы я опять сбежала по плющу, - напомнила я о своих похождениях в Твиллеге, когда едва-едва туда попала. Одрин хрипло рассмеялся. - Триллве моя... Звездочка... Триллве... ...Пей любви моей половину, А я остальное... Любимая. И солнце одно нам, любимая. И земля - одна на двоих. Совсем нескоро мы вернулись к кострам. Я спотыкалась и держалась за Одрина, и в конец концов муж подхватил меня на руки. - Спи, маленькая. Когда я проснулась, лодьи снова были в пути. Я повозилась, зарываясь в шкуры, слушая плеск забортной воды, жмурясь от ярких солнечных полос, рассекавших шатер. Поперек лучей прыгала по-куриному пичуга с лохматыми бровками и пестрым оперением, радугой загоравшимся на свету. Я узнала в ней летавку Одрина Иллирит. Муж подставил ей указательный палец. Иллирит обхватила его коготками и клюнула. Одрин усмехнулся. - Знаешь, - сказал он мне, - Цмин отыскал Элвина. Я зевнула, прикрывая ладонью рот. - Где? - В Сатвере. По счастью, князю хватило ума не соваться в город. - О, это было весьма разумно с его стороны, - прозвучал у входа в шатер холодноватый голос Торуса. - А что же беглая дочь? Одрин стремительно повернул голову, светлая коса хлестнула по спине: - Тебе и впрямь интересно, сын? Доброе утро. - И тебе поздорову, отец, - черноволосый элвилин хмыкнул. - И вам, леди мачеха... Он выпустил из узких пальцев бледную кубышку на длинном стебле, и она поплыла по воздуху в мою сторону. Муж перехватил цветок и задумчиво повертел в руке: - Аррайда тебя благодарит. Так вот, о беглой дочери... - и он вдруг хмыкнул. Зажал рот кулаком и захохотал. Иллирит, сорвавшись, нашла убежище на голове Торуса. Тот поймал ее в ладонь и был немедленно клюнут. - Вот зараза! - черноволосый сын Мадре облизал окровавленный палец. - Это она на всех так кидается или на одного меня? И почему вы смеетесь, отец? - Ну, рыжая беглянка оставила весьма специфические следы. Боюсь, попытка вылавливать эту заразу по всей Даринге к успеху не приведет. Торус хмыкнул: - Вы о Сандре Тальке, отец? Вот уж не собираюсь... - Нет, я об этом романе роз, "Яшмовой орхидее Мерриана". Торус приподнял красиво очерченные брови. - Первый экземпляр я сжег... в замковой библиотеке, - Одрин мечтательно закатил глаза. - Дабы оберечь от тлетворного влияния юные умы. Но, похоже, у Сандры Тальки имелся второй. Несчастный Элвин читал ей его в стогу, надеясь на... не знаю уж, на что он там надеялся, но чтение оказалось усыпляющим почище меда с молоком. И юноша остался в одиночестве. А пергаменты с сим достойным текстом пошли на кулечки для лекарственных трав. Говорят, весьма прочные и удобные. - Кто говорит? - поинтересовалась я. Муж перестал смеяться. - Цмин не полез в город, как я уже говорил. Но нашел в покинутых селянами предместьях весьма надежного и достойного свидетеля нашей крови, некоего алхимика и лекаря Илара Абранавеля. Торус присел на свободную подушку у резного столика, изящно выпрямившись, обхватив руками колено, и слушал, не перебивая. Лицо казалось безмятежным, глаза отсвечивали юной листвой, и я не могла угадать, что за мысли сейчас роятся в его узкой голове. - И что же там делает этот... Абранавель? - Живет. Я так понимаю. Илар просил Элвина стать его учеником. Но тут вмешалась судьба в лице некой Хильды Нейлан и увела юношу в город. - И его не схватили на воротах? Не бросили в тюрьму? - Вообрази себе, нет. Он получил охранную грамоту от Сатверского комтура Олава Эйнара. Как, впрочем, и Илар. Только последний мудро не желает ей воспользоваться. А еще я не понимаю... Олав Эйнар... А ведь я его знаю. Видела в Сатверской тюрьме, он мне показался умным и опасным. Проникновенный голос, цепкий взгляд, печатка из холодного железа на указательном пальце и алый серп на плече - как я понимаю сейчас, знак комтурского достоинства. А еще он запретил тогда Торусу применять против меня магию. И весьма неуважительно отзывался и о ренегате-элвилин, и о его покровителе, гроссмейстере... как его? А, Роварде Равелте. Утверждая, что в них нет истинной веры в Судию, зато обоих привлекает власть. - Триллве, - Одрин поднес мне чашку с водой и смотрел озабоченно. - Тебе нехорошо? Позвать лекаря? Я помотала растрепанной рыжей головой. Стиснула запястье мужа: - Все в порядке. Так что там Эйнар? - Меня удивляет, что проявив лояльность к отдельным пришлым, епископ отказал в ней всему нашему народу, - отозвался муж. - Пренебрег переговорами, на которые готов был пойти. Впрочем... - беловолосый вздохнул, - после гибели гроссмейстера Ордена Божьего Суда и устранения некоторых личных врагов комтур Эйнар не так зависим от союза с нами, как бы нам того хотелось, и может проложить к вершинам карьеры собственную дорогу. А теперь все, завтракать. И хватит о делах. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
В этой главе, вообще очень интересно вышло, когда Хельга и Торус глазами Аррайды описываются. Интересный ход. И очень интересно кто же хозяева двух остальных спикартов. Мне почему то хочется думать, что Одрин с Торусом. Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Какие потрясающие главы. Пролетели как одно мгновение. Столько напряжения, поворотов событий: от победы до трагедии, от безысходности до бесконечного счастья. и хочется верить, что отец с сыном все-таки сроднятся наконец, а Хельга обретет долгожданное счастье с Торусом. Он мне даже стал уже немного симпатичен. Вообщем, здорово, захватывающе и хочется заглянуть, что же они все еще натворят.
интересно вышло, когда Хельга и Торус глазами Аррайды описываются.
Если честно, сама балдела. Эту главу уже Триллве писала.
Quote (Морана)
Он мне даже стал уже немного симпатичен.
Глава 45. Замок Леден, Аррайда
Милях в двадцати от замка Леден река неожиданно сворачивала на запад, точно не желала течь по просоленным унылым пустошам, где поросшим чернолесьем, а где блистающей глазами озерец и изумрудной травой трясин. Иногда вздымались над Гнилым болотом песчаные гривы с соснами, иногда чахлые осинки разбавляли хилый березняк, бересклет, жимолость, усыпанный алыми ягодами боярышник. Местами кустился лиловыми и белыми подушками вереск. Но все больше непролазная грязь, желто-ржавые кочки, багун-трава. И рассыпанные по тонким веткам, торчащим из земли, капельки болотной орхидеи. Их запах бил, как хороший молоток промеж ушей. Начиналась самая гнусная часть дороги. А еще ко всему прочему ко мне с Хельгой вязался гнус, отчего пришлось укрыть плотными сетками лица и дышать стало втрое тяжелее. Хорошо спутникам - элвилин и любовым детям, их комарье считало несъедобными. Мачты наших лодей еще виднелись какое-то время на окоеме, на фоне синих зубчатых лесных вершин, а потом исчезли. И само Дальнолесье неясной дымкой таяло за спиной. Мне сделалось отчего-то грустно, точно я лишилась могучей защиты. А кони рвались вперед, разбрызгивая грязь, разрывая летучие паутинки и туманы осени. И я глядела на пустоши вокруг пополам с отвращением и жалостью. Когда-то это была красивая земля. Пусть не такая красивая, как Дальнолесье, но тоже кому-то дорогая. На ней жили люди, смеялись, плакали, радовались солнцу и полыхающей рябине, пока все это не уничтожило Затопление. Воды внезапно хлынули из обода, венчающего гору над Солейлом, зацепив столицу, но, по велению святого Трилла, поворотились и накрыли удел Нор-Гейт. Спаслись тогда немногие. Да и теперь на болотах живут редкие поселенцы, охотники и нежить. Ведьма Иса эйп Леденваль жила тоже. А сейчас ее тело, охваченное ледяной корой, везли на плаще между двумя иноходцами в родовой замок. И, кажется, никто по ней не плакал. Даже сын. Куда больше интересовал Торуса упомянутый Одрином Илар, белокурый элвилин-алхимик, поселившийся в покинутой людьми слободе у сатверских стен. Не сразу и неохотно признался пасынок, что некогда был с Иларом весьма дружен. Но главная причина интереса к алхимику была не в этом, а в некоей белобрысой девице, дочери Равелты, которой Илар и некромант Мидес помогли спастись из рук ренегата-элвилин, а потом, похоже, доставили в Сатвер. Не то чтобы я питала к Торусу зло за его поведение в сатверской тюрьме, но сбежавшую от него девушку понять могла. Ах, не везет княжичу с пленницами, что со светленькой, что с рыжей... А вот что, скорее всего, из-за попытки Торуса использовать девчонку для своего восшествия на дарингский трон и сорвались переговоры элвилинских князей с комтуром удела Сатвер епископом Олавом Эйнаром - вот это уже было важно. - ...Понимаешь, отец! Я искренне пытался с ней договориться, без издевательств, без пыток... Тут старший князь ядовито фыркнул, но все же промолчал. - Да, Ингрид - дочь покойного гроссмейстера Равелты, - продолжал Торус горячо, - но в Ордене Божьего суда власть вовсе не обязательно передается по наследству. Прецедентов не было, Орден слишком еще молод. Кроме того, она женщина. Это для элвилин не существенно, а для давних - совсем наоборот, тем более, в делах церкви, к которым женщин допускают весьма и весьма неохотно. Среди высшего священства их и вовсе нет. А этот Эйнар пытается протащить белобрысую на престол. Отцеубийцу! Одрин придержал коня так резко, что грязь брызнула из-под копыт. - Сын, это очень важно. Я полагаю, в замке мы вернемся к этому разговору. Торус кивнул, встряхнув смоляной гривой, и на миг острый запах вербены перебил гнилую болотную вонь. Дорога медленно, но неуклонно стала подниматься в гору. И кусты, которые до сих пор торчали купами, как волосы плешивого, вдруг выстроились в строгие ряды по бокам широкой замощенной аллеи, ведущей к массивному зданию с башнями, вдруг возникающему и снова пропадающему в густом осеннем тумане. - Леден, - известил нас Торус на скаку. - Мое родовое гнездо. Ничего так себе было гнездышко. Угнетало. Серо-синие стены, контрфорсы, чем ближе мы подъезжали к нему, тем сильнее приходилось закидывать голову, чтобы разглядеть чешуйчатые грубые крыши с трубами и водостоками, выполненными в виде мифических тварей. Похоже, Ведьма с Болота гостей пугать умела. Мир вокруг казался абсолютно пустым: ни шороха, ни птичьего крика. Только густая влажная тяжесть тумана на коже да гром подков. - Я летавку высылал, - заметил Торус. - Нас должны встретить. Но и аллея, вдоль которой проехались, раскидывая заклинание поиска, наши разведчики, и огромная замощенная площадь перед главным крыльцом, обрамленным позеленевшей мраморной балюстрадой, оставались девственно пусты. И высокие окна с мелким переплетом, и похожие на портал двери не распахнулись. Пасынок выругался. - Так, ждите меня здесь. Я им хвосты-то пооткручу. И, лихо скакнув со скакуна, направился в обход замка. Хельгу мой муж в седле удержал, но бровью дал знак паре воинов следовать за сыном в отдалении. Через четверть часа Торус вернулся мрачней грозовой тучи, шагая так широко, что редкие камушки вихрем отлетали с дороги, и ругаясь сквозь зубы, применяя весь арсенал, приобретенный им, верно, в службе ордальонов. Звучало это, надо признаться, в его исполнении скорее изысканно, чем грубо. Как если бы роскошная синяя с серебром туника Одрина вздумала прикинуться кожаным доспехом. - Сын, - окликнул старший князь негромко, и Торус споткнулся на полуслове. - Они поминали! - рявкнул он. - Они уклюкались так, что их и воскресение Исы бы не смутило! - Сын! - повторил Одрин с нажимом. - А что сын? Они даже коням бадью меда поднесли. Как раз болотницы свежего наварили. Никаких постов, никаких караулов, бери нас тепленькими. Они считают, что их болото и репутация Ведьмы защитит. Олухи! И он выбил еще шквал щебня из мостовой. Хельга изящно спрыгнула с кобылы и прижалась к Торусу плечом, согревая и успокаивая. Старший князь кивнул своему отряду. Тоже спешился и переговорил с Торусом. Решено было, что трое телохранителей останутся с нами, остальные - займут ключевые точки обороны у жилых покоев, пока замковая охрана не протрезвеет. Крепкие стены, решетки, массивные двери и сторожевые коты им в помощь. Эти вина не пьют. Торус повернул массивный ключ в замке, и нам открылся затхлый коридор с потеками плесени и паутины по стенам и своду, терявшийся в темноте. Ради меня и Хельги зажгли по паре факелов, потому что сами элвилин и дети Люба видели в темноте не хуже кошек. Впрочем, пол коридора, сложенный из выщербленных мраморных плит, оказался достаточно ровным. Воздух в коридоре был застоявшийся и заплесневелый. Одрин едва заметно сморщился. Торус мимолетно коснулся его плеча: - Мать редко здесь бывала в последнее время, потому все так запущено. Но мы наведем порядок. Котик, верно? - обратился он к невесте, нагибая к плечу голову с роскошной копной отрастающих черных волос. Зеленые глаза по-кошачьи сверкнули в темноте. Хельга усмехнулась. По-моему, все эти штучки были ей не внове. - Наведем, - у этой высокой царственной женщины и голос был под стать. Кажется, я даже смутно запомнила его сквозь муть боли и отравления. Во всяком случае, общаться с Хельгой мне было приятно. - Надеюсь, не прямо сейчас? - поинтересовался Одрин ядовито. - Веди, я Леден плохо помню. И крепко взял меня под руку. Спальни оказались еще хуже коридора. Когда распахнулись со зловещим скрипом стрельчатые двери, старший князь изронил проникновенно: - Петли надо смазывать. А потом, узрев, благодаря высокому росту, через головы телохранителей нечто, произнес 'О!' - и замолчал. Я потеребила Одрина за рукав, потом подпрыгнула. Муж очнулся и приподнял меня над суетящейся, как мыши, охраной. И я тоже временно онемела. Меня не впечатлили сырость, заплесневевший балдахин, мышиные экскременты и пара мышек, кажется, занимающихся любовью на пыльной мозаике посреди спальни. Погрызенное жучком зеркало с подзеркальником, серый от пыли пуфик, останки ковра - все это было сущей ерундой рядом с кошачьими головами, занимающими торец стены напротив двери. Кошки всех форм и расцветок пялились на нас и только что не орали. Но в их зловещем молчании было что-то, заставившее отважных воинов побледнеть и попятиться. Первым подал голос Торус. Возможно, не будь здесь отца, он реагировал бы спокойнее и даже спустил нерадивым слугам. Но тут разразился такой тирадой, что мы с Хельгой заткнули уши. - Сын! - одернул его князь. Торус посмотрел на Одрина сумасшедшим взглядом. - Это дедушка, - голос дрожал и срывался. - Он тебя ненавидит! Пень старый, призрак недоделанный! - зеленоглазый рванулся в комнату. Кулаком стукнул в первую встречную кошачью морду, и та осыпалась осколками раскрашенного гипса. Я кстати припомнила симуранью голову в Твиллегской библиотеке, доведшую до обморока оборотня Сябика, оруженосца Сианна. А тут этих голов было гать гати. И почему мы все еще на ногах? Странно... - Это он их для мамашки налепил! - продолжал разоряться 'любящий' внук. - Чтобы охраняли от дурной мысли, сглаза, девичьего нечестия! То-то маменька все больше в Твиллеге торчала, а потом во столицу ездила! Торус кулаком расколотил еще одну кошачью морду, кровь с ободранных костяшек смешалась с известковой пылью. - А здесь появлялась, лишь когда припечет. И когда Фредерик ее обязал дома сидеть в изгнании. Одрин осторожно опустил меня на ноги и шагнул в спальню: - Интересно. Ты о короле говоришь, ведь так? - О бывшем, - изящные губы Торуса скривились. - У него была страсть ссылать в монастыри провинившихся женщин. Только маменька короедка, вот он ее и загнал сюда, прозябать в родовом гнезде на болоте. - То есть, - вел свое Одрин, - у нее были поводы ему мстить? - Были, были... - черноволосы элвилин пожал худыми плечами. - Вот еще! Мелкая досада, не более. - И легко устранимая? - К чему вы ведете, отец? - Да так, ни к чему. Князь дал знак четверке оруженосцев, и те занялись изучением спальни. Хельга, невеста Торуса, тихонько хмыкнула и мне подмигнула. - Ловушки ищут, да? - И магические. Только ничего тут нет, - шепнула она. - Или такие тонкие, что и мне не заметить. - Надеюсь, нам с женой не придется тут ютиться, сын? Торус встряхнул головой, обдавая нас нежными цветочными запахами. - Нет, разумеется. Это было бы несколько неуместно - тебе занять спальню бывшей... кгхм. Тут устроимся мы с Хельгой. Только я заставлю прибраться, а пару горничных велю высечь на конюшне. В назидание. Одрин скривился. Торус же резким движением распахнул двери напротив: - Вот тут... Мне в глаза ударило солнце. - Кажется, тут не все так загаже... запущено, - вторая четверка охранников пошла исследовать покои, предназначенные нам. Я устало оперлась о руку мужа. - Кресло принесите! Триллве, что ты? - Спина болит. - При беременности часто такое бывает, - успокоительно заметила Хельга. - Просто надо полежать. - Спасибо, леди Блэкмунд, - серьезно ответил муж. А я, глядя на его тонкий профиль, подумала, что роль хрупкого, тщательно охраняемого горшка меня ну ничуть не устраивает. Но, чтобы визит в Леден не ограничился лежанием в комнате, следовало отыскать союзника. С другой стороны, здорово, когда у тебя муж - волшебник. Пыль выдуло из предназначенных нам покоев в мгновение ока - едва лишь телохранители дали отмашку, что магических пакостей на вверенной им территории не ожидается. Следом за пылью и паутиной отправились старые занавески, кривоногие стулья, сломанные подсвечники... хлам, по виду, копившийся здесь триста лет. Торус с Хельгой, сами недурные волшебники, только одобрительно причмокивали, стоя у старшего князя за спиной или, для разнообразия, оглушительно чихали. Расчистив территорию, Одрин украсил ее нужными вещами. Часть - меньшая - была привезена с собой, эту расставили и разложили самым обычным образом. Но несколько весьма милых предметов меблировки и украшений были извлечены прямо из воздуха. Торус вцепился в изумрудное, украшенное тонкой золотой вышивкой покрывало: - Откуда ты его взял, отец? Я его с детства... Старший князь устало пожал плечами: - Не представляю. Я подумал, Триллве оно понравится. Или лучше синее? На широкую, на позолоченных львиных лапах, кровать свалился густо-синий, словно сумерки, шелковый отрез. - Триллве! - А? - я перестала хлопать ресницами. - Разберитесь сами. Мне все нравится. Я лучше схожу на кухню добыть еды. - У нас с собой... - Просто позвонить... - Я тоже... Одрин переглянулся с сыном и невесткой, и все трое замолчали. - Для этого есть слуги, - Торус назидательно поднял палец, не иначе, воображая меня плебейкой, втершейся в аристократическую семью. Князь Мадре сузил серебряные глаза, собираясь грозить мне опасностями древнего замка: как реальными, так и воображаемыми. И кажется, одна лишь волшебница Блэкмунд была не прочь со мной прогуляться. - Знаете, - заметила она ровным голосом, - тут слишком много пыли. И пока вы прекрасно справляетесь с уборкой, мы отлично прогуляемся. Лорд Мадре, не беспокойтесь, я вашу жену в обиду не дам. Одрин хмыкнул. И кивнул парочке моих личных телохранителей, которых веселая сестрица Хельги Джоанна обозвала Муркой и Барсиком. И впрямь в миниатюрной рыженькой красавице Майрике и ее здоровенном напарнике имелись опасная стремительность и плавность движений, свойственные кошачьему роду. Я радостно вскочила. А Хельга, прежде чем выйти, покосилась на окно. День перевалил за середину, но солнце светило достаточно ярко, и Хельга отчего-то облегченно вздохнула. - Котик, вы не заблудитесь? Торус удостоился насмешливого взгляда, и мы вышли в коридор. Хельга щелчком пальцев сотворила и подвесила над нами огненный шарик, и я задумалась, а так ли были нужны факелы, с которыми нас сопровождали сюда? Похоже, невеста Торуса осознанно скрывала от будущего свекра свою силу. А может, не скрывала? Просто Торус с факелами успел раньше... Между тем Майрика дошла до поворота коридора и махнула рукой, подтверждая, что путь свободен. Я тяжело вздохнула. В жизни княгини много приятного, но досад намного больше. - Вы хорошо знаете Леден, госпожа Блэкмунд? - Зовите меня по имени, княгиня. Мы ведь, вроде, договорились. Я неохотно кивнула. Звать волшебницу по имени мне было все еще неловко. Благодарность Хельге за спасение могла послужить основой для дружбы, но самой дружбы не было. Невеста Торуса взглянула на меня, как показалось, с легкой насмешкой: - До кухни и обратно я проводить вас сумею. Хотя едва ли смогла достаточно узнать замок за несколько визитов. Кстати, предупрежу еще, что на ночь лучше задернуть занавески на окнах и к окнам не подходить. - Почему? - Кошки, - отозвалась Хельга с придыханием. - Болотные кошки с мерзким характером. Кстати, если вы готовы потерпеть с обедом, мы могли бы ответвиться к вольеру, посмотреть на их прирученных, одомашненных товарок. Тех, кто будет нас сегодня охранять. Майрика с Барсом переглянулись и сердито уставились на волшебницу. Но мне уже было море по колено. - А пойдемте! И Хельга, щелчком выжегши у притолоки паутину, свернула в низкую боковую дверь. Попетляв тесными коридорами, мы оказались на пустой крепостной стене, откуда открывался вид на болота, вересковые пустоши и мелкие рощицы с хлипкими, кривыми деревцами. Здесь дул ровный, сильный ветер. Я придержала волосы и вслед за Хельгой наклонилась над парапетом. Внизу к крепостной стене была пристроена еще одна, в два человеческих роста сложенная из массивных обомшелых валунов. Поверху в нее были воткнуты наискось колья, внутрь окованными серебром остриями. А по образованной площадке топталось полдесятка кошачьих - ростом с теленка, с короткой блестящей шерстью и перепонками на лапах. Они плескались в мелком заросшем прудике, шлепали по его склизким берегам, гнусно мяукали, раздирая розовые пасти. Странная помесь котов и лягушек антрацитного колера. Я чересчур перевесилась вниз, стараясь разглядеть странных тварей, и Барс ухватил меня за пояс. - Идемте, княгиня, - пророкотал он встревожено. Мы дошли до пустынной кухни, собрали еды и немного посидели у очага. - Вам... тебе не будет скучно здесь? - спросила я Хельгу неловко. - Здешние болота - место гиблое. Величественное, но гиблое. Волшебница улыбнулась. - Леди Триллве... я всегда мечтала заняться теоретической магией. Мне прочили большое будущее в ней. Но никогда не хватало времени. Она хихикнула, как девчонка: - А Торус... наконец-то мы будем вместе, и уж я позабочусь, чтобы посторонние женщины... Я тоже невольно рассмеялась. Даже в этом унылом, холодном замке любящие будут, как среди звезд. Ну и вопросы я задаю! Совсем поглупела... - Княгиня... - прошептала Майрика сдавленно. - Там... Барс мгновенно заслонил меня широкой грудью, и потому совсем не сразу смогла я разглядеть явление, вызвавшее такой ужас в миниатюрной рыжей. Из закопченной балки, подпиравшей кухонный свод, торчала бледная голова. Связанные в хвост полуседые волосы болтались в воздухе, потому что голова эта оживленно крутилась, зыркая во все стороны продолговатыми зелеными глазами, очень похожими на глаза моего пасынка. Барс присвистнул, Майрика икнула. - Любовичи! - прозвучал приятный баритон. - Вы что, призрака никогда не видели? Хельга вскочила, упирая руки в боки: - Ну, дедушка! - Милочка, - оскорбился призрак, - то, что вы являетесь невестой моего беспутного внука, еще не дает вам повод звать меня дедушкой. - Де... милорд Фенхель! А кто дал вам повод пугать беременную княгиню? - Хельга притопнула ногой. - Княжну? - Княгиню, - Хельга резко указала на меня. Голова призрака мгновенно скрылась в потолке, только хвост ненадолго застрял и был втянут рывком. А я почему-то не испугалась. Хельга вытерла безукоризненно белым платочком лоб и встревожено обернулась ко мне. - Похоже, здесь все куда хуже, чем мы думали. Прошу прощения. - Он... кто? - Майрика трясущимися руками налила квас из кувшина, расплескав половину. - Довольно знаменитая здесь фигура, - волшебница отобрала кубок и протянула мне. - Призрак деда Торуса, полного тезки и знаменитого скульптора. Его лучшие работы украшают Твиллег. Я машинально проглотила квас. Надеюсь, дедушка не в претензии за то, как мы с Одрином расколотили статую лучника? Лучше об этом вслух не поминать. А уж к смерти Исы я не имею отношения. Разве что косвенное. И тут дедушка появился снова. Он успел причесаться и переодеться, хотя не представляю, как могут переодеваться призраки. И склонился передо мной в низком поклоне: - Дозвольте приложиться к ручке, княгиня. Майрика икнула, а я дозволила. Холод от прикосновения был неприятный, но терпимый. Скульптор с укоризной взглянул на девушку-телохранителя: - И чего визжишь? Мы, призраки, суть явления оптические и энергетические и особого вреда не нанесем. Не более, чем камера холодильная. Майрика захлопала бронзовыми ресницами. Дедушка хмыкнул: - Дитя гор. - Почему? - возразил Барс. - Мы в Твиллеге родились. - Оно и видно. Призрак развернулся к ним узкой спиной и уставился на меня. - Княгиня. Не из давних, коли рыжая. Так чьих будете? В продолговатых зеленых глазах скульптора зажегся лукавый огонек. - Не от Фрезии. Те чернявые, и глазищи синие. И морда лица каменная. Суперкарга, чего с нее взять? Майрика и Барс захихикали. Похоже, их отношение к княгине Идринн Фрезии не отличалось от моего собственного. Дедушка Фенхель ловко поправил узкими пальцами покачнувшуюся от смеха голову. - Цминовичи рыжие зеленоглазые. Вот уж где Люб во всю погулял. Никогда против программы не шел, повеса. Не она. То есть, не ты. Так... кто там у нас еще? Одрин, недотепа холодная? Беловолос и сероглаз. И сынок у него всего один, от моей ясколки бестолковой. - Кого? - Один?! - в голос переспросили мы с Хельгой. Скульптор покрутил головой. - Вы меж собой разберитесь, девоньки, кому мне прежде отвечать. Не Одрин, нет... Глаза медовые, волосы рыжие... Он закатил глаза под лоб. - Милорд Фенхель, - обрела первой дар речи Хельга. - А Сианн? - А что Сианн? - скульптор фыркнул. - Тавви лучшей судьбы для дитенка хотела. А брюхатая была, когда к старшему князю в постелю прыгнула. Покраснел, смущенно покрутил головой, взметнув длинный хвост полуседых волос. Запахло чабрецом и земляникой. Хельга чихнула. - Давайте без этих любовных шуточек, милорд. Начали - так говорите. Мы женщины крепкие, грубость ландскнехта переживем. Призрак воспарил к потолку и уставил оттуда на Хельгу злые глаза. - Нашла с кем меня сравнивать, девица. Ну брякнул, не подумавши. Так я не Сингард, мне тайну хранить не велели. Вот же сороки, егозы, выспросили, а потом оскорбляют. Барс вздохнул. Майрика горестно подперла щеку кулаком. Кажется, бояться призрака она уже перестала. Слишком по-человечески тот себя вел. Я разлила по кубкам остатки кваса из кувшина. - Давайте выпьем и пойдем. Нас с обедом ждут. Хельга сердито зыркнула на меня. А потом по-лисьи уставилась на дедушку. Мягонько так, и не поверишь, не зная норова, что вот как хватит зубами... Ассоциация была такой острой, что я даже головой потрясла. Телохранители резко обернулись ко мне. - Все хорошо! Они расслабились. - Все, не буду чужое белье перетряхивать. Спросит сам старший князь - отвечу. - А он спросит, - пригрозила волшебница. - Он в Ледене сейчас. Дедка фыркнул: - Да знаю я. Уважил, тело Иски домой сам привез. Не ожидал. Вот это 'Иски' меня покоробило. Какая-никакая, а все-таки дочь. Хотя... Если очень долго пытать любовь, она обернется ненавистью. И мне ли скульптора судить? - Княгиня, - вкрадчивым шепотом окликнул призрак. - Хочешь знать, чьей ты крови? Я неуверенно кивнула. - Тогда отыщи мои кости на болоте. И пусть их похоронят по нашему обряду. Сегодня, когда отгорит закат, я буду ждать тебя на площади перед замком. - Это невозможно, - как можно рассудительней произнес Барс. - Князь никогда такого не допустит. Призрак пожал узкими плечами: - Ну, тогда и я промолчу. Он всегда был холодным трусом. Явись на мой вызов - может, все не так бы пошло. И для дочери, и для меня. Словно злые кошачьи когти скребнули по сердцу. Я сощурилась: - Это ты об Одрине говоришь, да? Тварь ты болотная! Я, плохо понимая, что творю, ослепшая от ярости, сгребла призрака за ноги и стала мотать и трясти, как трясет тряпку щенок, взрыкивая, мотая головой, сжимая челюстями. Утробно охнул Барс, Майрика ухватила дедку за плечи, пытаясь отобрать у меня, забыв, что до смерти его боится. Хельга схватилась за меня. Странно, что мы попутно не разнесли всю кухню. Очнулась я, макая призрак в бочку с квашеными огурцами, когда ядреный рассол брызнул мне в лицо, заплескав глаза. Я устало разжала пальцы. - Я приду после заката. И от поединка отказываться не стану. Если ты захочешь со мной драться. Фенхель выбрался из бочки и ничего мне не ответил. Майрика кинулась цветастым полотенчиком отирать мне лицо и мокрые слипшиеся волосы. Я все еще тяжело дышала. - Нам пора возвращаться, миледи Триллве, - начала Хельга. - Мужчины, верно, беспокоятся. Мне не хотелось бы испытывать их терпение сверх необходимого. Барс закивал и стрельнул взглядом на кладовую, прикидывая, сколько оттуда сможет унести и не следует ли позвать на помощь. Высвистал летавку и принялся составлять письмо. Я вырвала у Майрики полотенце и укрылась за ним. - Не могу... в таком виде. И вообще - не могу! Одрин сразу поймет, что что-то случилось. Прочтет по глазам! Хельга повернулась к дедушке: - Милорд скульптор! Фенхель сидел на краю кадки, повесив голову, рассол стекал с длинных рукавов, образуя лужицы на полу. Волшебница тихо, почти незаметно фыркнула. - Милорд Фенхель эйп Леденваль! Он поднял на Хельгу исполненные мировой скорби глаза. Даму это нисколько не разжалобило. - Ежели желаете встречи за амбаром после полуночи, - отчеканила она, - извольте князя Мадре сейчас отвлечь. Только безо всяческих этих ваших оскорблений. А то княгиня за себя не отвечает. И я, между прочим, тоже. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
- При беременности часто такое бывает, - успокоительно заметила Хельга. - Просто надо полежать.
Вот эта фраза от Хельги очень странная. Как будто у нее богатый жизненный опыт. Которого на самом деле нет. Да и срок у Аррайды какой? спина помоему так рано не болит? Или болит? Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Вот это меня резануло что-то. Лордом его еще никто не называл
Ну и меня просто донимает вопрос. Если Сианка Одрину не сын. Чей же он сын тогда? И почему вылитый Торус? Он клон может? Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Избитый и засунутый в бочку с солеными огурцами призрак - это бесподобно. Шикарный эпизод. Я в восторге. А вот вопрос, если Сиан не сын Одрина, а почему-то очень похож на Торика - очень важный.
Так Хельго по привычке больше. Не знаю, заметили ли вы, но у нас была такая задумка изначально, что в каждом городе присутствует своя этническая группа. Мерриан - поляки, Сатвер - испанцы, Солейл - вообще эклектика, потому что столица, но все же больше англичане. А Дальнолесье, наверное, ближе к славянскому этносу.
Quote (Candel)
Как будто у нее богатый жизненный опыт. Которого на самом деле нет.
Ну, во-первых, у Хельги была перед глазами матушка, беременная Джоней. И, потом, аристократическое воспитание включает и кое-какие медицинские навыки. А болит - у всех по разному, не обязательно на больших сроках.
На счет похожести не буду вперед забегать. Позже это дело объяснится. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Не знаю, заметили ли вы, но у нас была такая задумка изначально, что в каждом городе присутствует своя этническая группа. Мерриан - поляки, Сатвер - испанцы, Солейл - вообще эклектика, потому что столица, но все же больше англичане. А Дальнолесье, наверное, ближе к славянскому этносу.
ну то что Дальнолесье и города людские отличаются оно заметно. А вот разницы между городами честно говоря не заметила... Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
А вот разницы между городами честно говоря не заметила...
Ну, мож, оно и хорошо, что в глаза не бросается.
Глава 46. Замок Леден, Аррайда
День умирал медленно и величественно. Солнце уже скрылось за одной из квадратных серых башен, но замощенный плитами двор дышал зноем, что было особенно приятно после промозглости замковых стен. Кони переступали, всхрапывали, дергали ушами - не то от присутствия призрака, не то от предчувствия дороги. Барс огладил своего по гриве и бросил на меня предпоследний укоризненный взгляд. Леди Хельга подобрала поводья. Призрак дедушки Фенхеля нетерпеливо заколыхался, точно передник на колу, уставив на нас горящий взгляд. - А вот что мне непонятно, - задумчиво протянула я, - вот по обычаю призраки только ночью выходят, в самую глухую полночь... Скульптор гневно раздул ноздри: - Сплетни необразованных пейзан, бред и суеверия. Нашей тонкой субстанции при ярком солнечном свете просто не видно. И только истинному таланту дано сиять достаточно ярко. Он напыжился от гордости. Хельга наклонила голову и закашлялась, пряча смешок. Она нравилась мне все сильнее. Гордая, умная, со спокойным рассудительным характером. Какой леший занес ее к ордальонам? Хотя к чему спрашивать, какой? Разумеется, Торус. Любящая женщина всегда разделяет убеждения своего мужчины. Иногда и заблуждения тоже. Кстати, своего мужчину я с похода на кухню так и не увидела. Похоже, скульптор честно исполнил свою часть уговора. Интересно, каким же образом? Я задала этот вопрос вслух, и теперь уже расквохтался призрак. - О! Я втянул его в самый долгий и самый бесплодный спор из всех возможных - в теологический. Хельга приподняла безупречно очерченные брови. Но дедушка и так был не прочь похвастаться. - Видите ли, тут имеются и ордалианская часовня, и священник. Мальчик, вроде, и не плохой, пока речь не заходит о религии. И вот вбил себе в буйную голову, что надо при теле моей дочери заупокойные молитвы читать. Помогут они ей... как мертвому припарки. Скульптор сердито фыркнул. - Ну, я и напустил на него князя. Никаких, заметьте, оскорблений! - он торжественно поднял прозрачный палец и зыркнул на меня. - Князь ему и говорит, нечего, мол, со своим уставом в чужой монастырь лезть. А парень: защитим, дескать, душу верной ордалианки от исчадия мглы. Ибо обращена была, и уверовала. А Одрин... э... ну... - Фенхель замялся. Я так поняла, тут старший князь высказал много интересного об Исе и крепости ее веры, чего любящему отцу оглашать вслух не хотелось. - Сказал ему Мадре, что когда какая-то группа объявляет себя посредниками бога на земле, то это здорово воняет манией величия. И попросил удостоверить грамотой Судии такие полномочия. Маркус обиделся, весами замахал... - Надеюсь, они друг друга не поубивали? - насмешливо спросила я, направляя коня в подъездную аллею. Дедка снова хмыкнул и плавно поплыл впереди. - Не поубивали, - обнадежила меня Хельга. - Я... подглядывала. Щеки ее заалели. - Они так кричали... Ну, я и вошла. Священник князю орет, мол, изыди, ибо сам святой сподвижник Трилл от Судии меч получил, как знак союза небес... Тут милорд Мадре глаза как сузит: 'Чтобы народ в Нор-Гейте топить? Лучше б он за... другое что хватался, тварь безмозглая. Помню, я его в детстве видел. Жирный и немытый! Это каким дурнем быть надо, чтобы такого в сподвижники выбирать!' Призрак зыркнул через плечо: - Тут парень присел, голову руками закрыл, видать, ждал удара с неба. И боялся, что Судия промахнется. Мы расхохотались. Лошади ответили ржанием. - А Одрин продолжил в том же духе. Что не выносит адептов религии, основанной на страхе и мешающей думать собственной головой. И лучше бы Маркус применил фанатизм к вящей пользе, собрав паутину по углам или вычистив грязь в коридорах. Или отправился конюшни чистить. А еще, что если человека долго называть свиньей, то он захрюкает. Так что еще одно слово об исчадиях Мглы, и князь с чистой совестью поразвешивает ордальонских священников на деревьях. И начнет прямо с Маркуса, чтобы далеко не ходить. Тут призрак обернулся к Хельге и учтиво склонил голову: - Возможно, леди неприятно то, что я говорю? Хельга тряхнула волосами, овевая нас горьковатым рябиновым запахом: - Что?.. Нет. Она улыбнулась. - Торус - моя религия. Дальше мы ехали в молчании. Ночь накрыла нас синим, украшенным звездами крылом. Тени удлинились и стали чернильно-черными, чтобы исчезнуть, пока не взошли Танцовщицы. Развевались хвосты и гривы коней и плащи всадников, и копыта почти не касались дороги. Призрак свернул, и мы вслед за ним стали спускаться по хлюпающей, чавкающей тропе. Ветер стих, несмотря на ночь, было душно, и гнус с тонким звоном висел у нас над головами, явственно предпочитая Хельгу и меня. Хельга засветила над собой огненный шарик, и насекомые устремились к нему, испаряясь в пламени. Призрак шумно вздохнул. - Мы не утонем? - поинтересовался Барс озабоченно. Не думаю, что телохранитель боялся, скорее, был угнетен ответственностью за меня. Дедушка расстелился в воздухе и стремительно нырнул к кривоватой осинке, склонившейся над хлябью. На одной из верхних веток уныло повисла какая-то тряпка. - М-м... - Барс придержал верхового, плюхнув грязью из-под копыт. - Вы что же, тут умерли и место отметили? Майрика зашипела. Будь она поближе к приятелю, не иначе, у того пострадало бы ухо. Или щека. Дедка гордо выпрямился, разворачиваясь к нам. Указал себе под ноги: - Копайте здесь. - А ведь, - Хельга закинула голову к частым звездам, - тела в трясине сохраняются в идеальном состоянии. И не только тела. - Вы к чему это? - спросила Майрика сердито, зацепляя поводья за куст и спешиваясь. - Если ты о трупах, то я не боюсь, - отвечала я волшебнице. Хельга досадливо взмахнула рукой. - Нет, возможно, там найдется что-то об организаторе нападения. Если это и вправду твой муж... - Я идеализирую его не больше, чем ты Торуса, - ответила я гордо. Но сердце мгновенно стиснулось в груди, и холодный комок застрял в горле. Я неловко съехала по конской спине и перегнулась под кустом. - Не стоило вам все же ехать, княгиня, - гулко, как в бочку, прогудел Барс над моей головой и обхватил поперек живота. - Князь нам головы отвернет и прав будет. Я машинально ухватила тряпку с осины, чтобы вытереть лицо, и тут же с криком ее отпустила. Стала дуть на пальцы. Подскочили Хельга, Майрика и призрак. Волшебница успела первой, и в руках ее вылинявшая ткань вдруг налилась цветом зари. Старший Фенхель выругался 'лешим'. - Разверни! Волшебница послушалась. Полупрозрачное алое полотнище засветилось в темноте, по нему побежали искры. Призрак повел по ним пальцем, стараясь не касаться ткани. - Ригель... Бетельгейзе... Альтаир... Леший! - снова выдохнул он, и не ясно, чего больше было в этом вздохе: удивления или благоговения. - А вот это... Хельга поднесла к глазам краешек зажатого в кулаке полотнища. На уголке его, куда ярче, чем звездная россыпь, сияла руна, похожая на молнию. - Сол, - шепот Хельги разнесся над болотом, подобно шелесту ветра в ветвях, сливаясь с ним и все же звуча отчетливо. А может, застонала вдалеке незнакомая птица. - Руна пламени, руна создания. Та, что делает невозможное возможным. - А еще ведет вперед и направляет своим светом. И позволяет узреть истину. Девочка, - оборвал ее скульптор. - Раскрой же глаза. Смотри внимательно: это звездная карта. А вот эти вспышки - врата, способ мгновенной связи между звездными системами. Дольмены по-вашему, только межмировые, а не на одной планете. А вот это... - он показал на дырочку с обугленными краями, - это то, что элвилин должны были сделать и не смогли. Мы с Хельгой внимали зачарованно, я даже забыла про боль в обожженной руке, на которую Майрика, ворча, накладывала целебную мазь. - То, что ты называл... - Названия звезд, и какими они видятся с Земли. Это... не спрашивай, где это. Встряхни. Хельга послушалась. Цветные искорки, усеивающие шарф, тоже будто встряхнулись, и сменили положение. - А теперь погляди. Призрак указал на небо. Он даже вытянулся вверх, гордо выпрямляя спину. Рисунок на алом шарфе совпадал с рисунком созвездий у нас над головой, вон, у края, две крупные точки - Танцовщицы! - Это - волшебство? - Это спикарт, - откашлявшись, хрипловато произнесла Хельга. Меч у меня на бедре шевельнулся, точно вторя ее словам. А Фенхель меленько захихикал: - Это звездная карта, предмет тонких технологий. Только не спрашивайте меня ни о чем, а то я опять потеряю нить разговора. И вообще, зачем мы сюда пришли? Алый с золотом свет пригас. Хельга свернула шарф и, как котенка, сунула за пазуху. - Он тебя не обжигает? - Нет, - она улыбнулась усталой улыбкой. - Он просто теплый. Да я ведь маг огня. - И носитель спикарта, - хмыкнул дедушка. - Так, молодой человек, несите-ка лопату. - Дедушка! - взвыл Барс. - Какая лопата? Вас когда бандиты по голове тюкнули? Майрика ткнула друга в бок. - Он хочет сказать, что практически это невозможно - откопать ваше тело за одну ночь. - Да и за месяц, - бухтел медноволосый. - Лет туева уйма прошла. Разве что мисс Блэкмунд магией... Хельга глубоко вздохнула, откладывая штрафные санкции на потом. - Это, увы, не моя специализация, - опустила ресницы она. - Тут нужен Мидес, но, к сожалению, мы с милордом Торусом не в тех с ним отношениях, чтобы... Призрак презрительно глянул на всех троих. - Деточки, вы считаете меня за дурака? Или я привез вас сюда ради моциона в приятной компании? Я зашипеть на скульптора не успела. - Вы просто нужны, чтобы заморозить мое тело и доставить в замок для пристойного погребения согласно обычаям элвилин. Так как сам я этого сделать не могу. А мне хочется упокоиться рядом с дочерью. И, возможно, моя близость убережет ее от дурных поступков, что не удалось при жизни, - закончил он торжественно и скорбно. Я не знала, плакать мне или смеяться - вот такие взаимоисключающие желания. - Ну, пронзите же землю холодным железом. Барс сбегать за лопатой не успел. Я вытянула меч из ножен, словно повинуясь неслышимому зову, и вогнала клинок на треть в вязкую, влажную землю. Узор на остальное части засветился ярче, и то, что я принимала, прежде за обычный завиток, тоже оказалось руной - флажком с пририсованной косой черточкой. - Райда, - сказала Хельга шепотом у меня за спиной. - Руна дороги. Но призрак опустил руки к земле, и пара капель зеленоватой слизи скатилось с них к вонзенному в землю клинку. - Плоть к плоти, - сухо, без выражения, произнес Фенхель старший, - кровь к крови, дух к духу. И как-то буднично рядом с нами на кочках появились три тела - совсем такие, какими были на момент убийства. Но прежде, чем Барс с Майрикой (как все любовичи, сведущие в магии), занялись заморозкой, Хельга ноготками потянула из-за пазухи одного покойника свернутый трубкой пергамент. Поколдовала над ним, вероятно, придавая прочности, и развернула. - Нет! - мы с призраком рванулись к ней и непременно столкнулись бы лбами, будь Фенхель из плоти и крови, а так я только ощутила склизкий, неприятный холодок. Волшебница держала пергамент крепко. - Подозреваю, это искомые доказательства, - заметила она. - Сударь Фенхель, а почему вы столько лет не обратились к дочери или внуку с просьбой о надлежащем погребении? Я понимаю, досада мужчины, которого застали врасплох, презрение к самому себе, что так легко попались в ловушку... Призрак, яростно светясь, затрепыхался в воздухе. - Девчонка! - громогласно возопил он. - Откуда тебе известно, что... - Торус рассказал мне, что вы избегали говорить о некоторых темах, - произнесла волшебница с показным покаянием. - Тысячу лет или даже больше... Почему? - Потому что я не желал бросать тень на мою дочь! - отозвался Фенхель резко. - Мои письма не достигали князя Мадре, шестнадцать писем или даже более, с гонцами и с летавками. Я полагал, он меня игнорирует. А вещи надо было решить самые серьезнейшие. Иса была... в положении. Ну да, она тетка Одрину, но в нашей ситуации не приходилось особенно выбирать. И для элвилин сие несущественно. А этот щен... Скульптор поглядел на меня и осекся. - Наконец я выбрал время отправиться к нему сам. Никаких карет и эскорта, все это легенда. Я был достаточно уверен в себе, чтобы выехать в одиночестве. Кроме того, - призрак указал на меч, который все еще сжимала мертвая рука. Мы довольно часто фехтовали на досуге по дороге сюда и далее, Альв и Цмин были неплохим фехтовальщиками, но я их превзошел. Именно тогда Аурора... Он замер с мечтательной улыбкой на лице. - Впрочем, все они давно мертвы. Считать ли мое существование жизнью? Хельга вздохнула, этот вздох точно вернул Фенхеля на землю. - Иса устроила мне очередную истерику. Она пообещала сделать все, чтобы мы с обрюхатившим ее него... князем Мадре не встретились. Я пропустил ее слова мимо ушей. Я был слишком зол. Но дорога верхом меня умиротворила. Я мечтал, как доберусь до Дальнолесья, воззову к княжьей совести и закону... И тут меня остановил незнакомец. Учтиво поинтересовался моим именем и сказал, что князь Мадре, не посмев явиться в замок, ждет меня для серьезного разговора... здесь. - И вы ему поверили? - бухнул Барс, повернув стриженую голову. - У меня не было причин не верить, - отозвался Фенхель ядовито. - Кроме того, я был несколько... задумчив и угнетен. С двоими я справился, а третий добил меня. Сперва я полагал, что это князь подстроил мне ловушку, но по мере течения лет... Хельга развернула пергамент и засветила над ним магический огонек. - Вы знали? - спросила она Фенхеля после недолгой паузы. - Что это дочь? Догадывался, - понуро отозвался он. - Но верить не хотел. Чего уж там. Едемте. Я не хочу тут больше оставаться. К полуночи мы уже были в Ледене. Я тайком пробралась в спальню, Одрина там еще не было. 'Интересно, кто его отвлекает?' - подумала я, сбрасывая одежду и укладываясь в прогретую жаровней постель. Это выяснилось буквально через минуту. В щель приоткрытой двери мелькнул знакомый золотистый свет - волшебные шарики Хельги светились именно таким, и зазвучали на повышенных тонах голоса. - Я все равно не одобрю такое, сын. И дня не прошло, как вы пообещали мне не высовывать носа из Ледена, и уже готовы это забыть? - Вовсе нет, отец. Но вытянуть этих троих нужно как можно скорее. - Я уверен, что дело не в альтруизме, - холодным, будто горный ручей, голосом отозвался старший князь. - Не в альтруизме, - Торус хмыкнул. - Теперь я жалею, что не отправил парней на все четыре стороны. Тогда отыскать их и привлечь к делу было бы намного проще. - Чего я не знаю? - вступила Хельга. - Котик, - судя по звукам, Торус учтиво склонился к руке невесты. Воображение у меня было отличное, и я видела все, как наяву.- Мы с отцом спорим насчет тех разойников, которых поймали в охотничьем домике вашего дяди. Я полагаю, их надо выручить из застенков Якуба Жижеля. - Кстати, мисс Блэкмунд, - оборвал воркование сына Одрин, - по этому замку гулять по ночам опасно. - Я была не одна, - в голосе Хельги прозвучала едва заметная насмешка. - Скульптор Торус Фенхель устроил мастерскую. Здесь, на чердаке. Мне некогда довелось уже ее посещать и лицезреть воистину дивные работы. Я засвидетельствовала дедушке свое почтение. Старший князь передернулся: - Вот ужас-то. Во-первых, я имел честь лицезреть его работы ежедневно на протяжении последних двух тысяч лет. А во-вторых, сегодня лицезрел и его самого. Не в обиду, сын, но это нечто ужасное. Он натравил на меня здешнего священника, и у меня до сих пор мороз по коже от того, что довелось услышать. Торус с Хельгой рассмеялись. - Полагаю, у Маркуса тоже мороз по коже - от перспективы быть повешенным на Твиллегской пинии из-за того, что вызвал монарший гнев. Вернемся к меррианцам, отец. - В то, что ты желаешь загладить свои преступления, спасая от костра этих троих, я не верю, - отрезал Одрин. Торус поклонился: - И вы, разумеется, правы. Что ж, скажу честно. Эти трое - свидетели отцеубийства. Они нужны мне для того, чтобы отомстить этой белобрысой, Ингрид Равелте. И не допустить ее к Дарингскому престолу, раз уж мне самому не удалось его занять. В противном случае я бы ради них и пальцем о палец не ударил. Обыкновенные бандиты. Особенно, этот мерзкий полукровка. Как его... - Дэммер, - подсказала Хельга. Я подумала, что Торус лишь играет в забывчивость, думаю, и Одрин с Хельгой это прекрасно понимали. - Да. Вот уж кого придушил бы собственными руками. Но лишь после того, как они 'утопят' Ингрид, не раньше. - Что ж... - произнес Одрин. - Их и вправду стоит держать под рукой. Но для этого тебе, сын, вовсе не обязательно отправляться в Мерриан. Я задействую своих людей. Жижель достаточно продажен... - И очень любит осенний мед, - подсказала Хельга со смехом. - Да, - Торус хмыкнул, точно припомнил нечто веселое. - Не так давно нам при помощи некоего мага-недоучки удалось избавить его от контрабандной партии. И, полагаю, он не откажется потерю восполнить. А я, как новый хозяин Ледена и добрый сосед, об этом позабочусь. После уступок с его стороны. - Решено, - Одрин хлопнул ладонью по бедру. - Я сейчас отошлю Иллирит. Не стоит откладывать. - Осторожнее, князь, у отца Якуба есть привычка обедать летавками, - с фальшивой дрожью в голосе просветила волшебница. - Ну-у... - Одрин явно улыбался, - Иллирит сама подзакусит кем угодно, если ее попытаются поймать. Что-то еще? - Да, и очень важное, - Хельга кивнула. - Но это может погодить до утра. Я бы хотела, чтобы княгиня тоже присутствовала при беседе. И ваш дед, Торус. - Дед? А при чем тут он? - И Триллве? - Просто, как я уже и говорила, мне кажется, она владеет одним из спикартов времен Затопления. А старший Фенхель, судя по всему, помог мне найти второй. И тут сделалось так тихо, что я расслышала мышиный топоток в углу, потрескивание старых балок над головой и шипение масла в факелах. - Котик... ты всерьез? - Абсолютно. Громко зашуршала ткань. В золотистый свет вплелось ярко-алое сияние. Похоже, Хельга предъявляла мужчинам таинственный шарф. - А еще он наговорил много... очень странных вещей. Таких, в которых я самостоятельно не смогла разобраться. Но, возможно... с вашим тысячелетним опытом... Мужчины молчали. - Это и вправду подождет до утра, - произнес Одрин, наконец. - Доброй ночи, сын, мисс Хельга. И распахнул двери в спальню. Я старательно прикрыла глаза. И, утопая в привнесенных мужем запахах лилий и стрелолиста, заснула крепко и без сновидений. Завтрак я проспала, и, в сопровождении телохранителей оказавшись в столовой, узрела первым взбешенного, бледного Торуса. Остальные даже как-то терялись на фоне элвилин, полыхающего зеленью глаз и размахивающего вилкой так, будто он отмахивался от невидимого врага. - Пузан бесстыжий! Пень болотный! - голосил он. - Отдать этих троих... Да чтоб ему наш мед через... повылазил! - Уймитесь, сын! Здесь дамы! Одрин поднялся и отодвинул для меня стул с высокой изогнутой спинкой. - Клал я на... Торус дернулся и укрыл лицо волосами. - Прошу меня простить. Но Олав успел перехватить наших пленников. И Жижель... Княжич снова стал наливаться злобой, и Одрин похлопал его по руке. - Прости, что забылся, отец. Но теперь... - Стойте! - сверкнула глазами мисс Блэкмунд. - Торус, помнишь бумаги, что я нашла в склепе и затолкала в сумку? Ведь то был родовой склеп Эйнаров, верно? Мой муж с пристальным вниманием оборотился к будущей невестке: - Это очень интересно, леди Хельга. Могли бы вы показать мне эти бумаги? Возможно... Хельга задумалась. - Я... скорее всего, я забыла их в спальне, в Твиллеге. Мадре ободряюще ей улыбнулся: - Ну, тогда все в порядке. Я сейчас набросаю письмо, и сумку... - Это ту, бисерную? - Торус приподнял округлые брови. - Надеюсь, симурана до нее не добралась? Сорокам нравится блестящее. Князь хохотнул: - Вряд ли, сын. Сианн слишком старательно обучает ее манерам, чтобы у девушки оставалось время шариться по чужим спальням. Тут Хельга как-то странно закашлялась. - Котик, что такое? - жених легонько постучал волшебницу по спине. - Э-э... С вашего позволения, мы поговорим об этом после завтрака. И лучше попросим высказаться дедушку... милорда Фенхеля. Да, и... он обещал поведать леди Триллве, на кого из князей она похожа. Одрин встретился со мной взглядом: - На кого из князей? - Ну, он так сказал, - я виновато пожала плечами. - Может, его стоило пригласить к завтраку? - Нет-нет, дорогая. Торус, - обратился к сыну Мадре, - надеюсь, тебе не взбредет в голову лично отправиться в Мерриан, чтобы вправить тамошнему комтуру мозги? - Что? А... Нет, не думаю, что они там когда-либо были. Возможно, получится что-то сделать в столице? Где Олав держит пленных, интересно? - Собираешься обменять их на семейную переписку? - Не раньше, чем сам с ней ознакомлюсь, - и Торус решительно приступил к трапезе, выбросив проблемы из головы. А мы последовали его примеру. - Не понимаю, зачем тебе понадобился дедушка, котик, - утолив первый голод, Торус опять взмахнул вилкой. - Обычно он нес сущую ерунду, и выносить его могла только Катаржина. Та, рыжая горничная, ты ее помнишь. - Но, - Хельга с упрямым выражением на лице повозила по столу солонкой, - мне он показался очень убедительным. И леди Триллве тоже. И, между прочим, свой шарф я нашла благодаря ему. А ты же не станешь отрицать, что вещица так и перехлестывает магией? - Нет, не стану. Но это все же не повод... - Я думаю, кое-что из того, что он нам говорил, тебе понравится, - кротко заметила волшебница. Мы закончили трапезу, дождались, пока сонные, будто осенние мухи, слуги уберут приборы и скатерть, и Торус, сгорая от нетерпения, самолично отправился искать призрака. Хельга отошла к высокому окну - любоваться туманным пейзажем. Одрин склонился надо мной, мазнув легкими волосами по щеке. - Тебе удобно, Триллве? Ты хорошо себя чувствуешь? - Да. А что? - Ты ворочалась всю ночь, стонала и за что-то просила у меня прощения. У меня заполыхали щеки. А князь сжал мое плечо: - Запомни, девочка. Что бы ты ни вытворила - я тебя любить не перестану. Появление призрака, к счастью, позволило отложить объяснения на потом. Скульптор просочился через перекрытия торжественный, нарядный и как будто даже не такой прозрачный, как прежде, дыша умиротворением. - Князь, княгиня, леди Хельга... - отвесил он учтивый поклон. Тут сквозь двери ворвался запыхавшийся Торус. Плюхнулся на стул, утираясь забытой салфеткой. - Я бежал по лестнице... Старший князь насмешливо кивнул. - Итак, госпожа Хельга... Волшебница обернулась к нам, рисуясь на фоне окна размытым силуэтом. - Простите, князь, - призрак стал наматывать на палец кончик полуседого хвоста. - Сперва я хочу принести вам глубочайшие свои извинения. Я... - он отмахнул рукой, требуя тишины, - слишком долго не смел признать то, что следовало признать сразу. Но теперь мне наконец-то раскрыли глаза. Скажите только, князь... Когда моя девочка, Иса, ждала ребенка, получили ли вы от меня письмо с вызовом? - Какое? - Вернее, целых шестнадцать писем. - Ни одного. - Я так и знал. Призрак вздохнул так глубоко, что на окнах заколыхались портьеры. - Нужно было поговорить с вами раньше, но я так тщательно лелеял свои месть и гордость. Он низко поклонился. - Вот эти милые девушки раскрыли мне глаза. Нужно было искупаться в рассоле, чтобы понять... Торус с Одрином недоуменно переглянулись. Пасынок даже незаметно постучал согнутым пальцем по виску. Дед резко обернулся к внуку: - Я в своем уме. Кстати! Я обещал княгине рассказать, на кого она так похожа. Мы дружили - я, Цмин - не тот, что сейчас, а его отец; Альв, Люб и Риндир. - Альв! - Одрин уставился на скульптора. - Вы о моем отце? - А Риндиром звали моего пар-пра-сколько-то деда... - недоуменно протянула я. - Только это было совсем не здесь. Призрак поднял руку: - Погодите. Да, Альв ваш отец, князь. Но с ним-то все понятно. А Риндир - остроумный, блестящий повеса, дуэлянт, дамский угодник. Даже принцесса перед ним не устояла. А уж на что была затурканной и богобоязненной. Даже этому, Маркусу, с ней не равняться. - Вы о Риндире, пропавшем носителе крови? То есть, вы хотите сказать, что моя жена... - обычно бледные, щеки Одрина полыхали красными пятнами. В глазах плавилось серебро. Фенхель-старший кивнул. - Он пропал во время Затопления, когда воды хлынули через недостроенные Врата. Мы подозревали диверсию. - У нас прадеда звали Сухменным королем. Когда море вдруг обмелело... - Погодите, я не понимаю... - Вот и я не поняла вчера половину из того, что было сказано, - Хельга ступила вперед, взмахивая алым шарфом. - Бетельгейзе, Ригель... Призрак поджал губы. - Я разболтался. Сходство вашей супруги с пропавшим штурманом... Простите, князь. Мы все приняли условия договора, и я вообще не понимаю... возможно, ассоциативная память... Или что-то происходит? Прежде, чем сказать что-то, что может уничтожить равновесие в мире, я обязан посовещаться с Изначальными. - Изначальными? - губы Одрина задрожали. - Теми, что пришли со звезд? Скульптор нетерпеливо кивнул. - Это не займет много времени. Живых всего двое - Орландо и Люб Сингард. И мы с Ауророй - призраки. Одрин откинулся в кресле и рассмеялся. Я, беспомощно оглянулась в поисках воды. - Значит - бабушка-призрак - не миф? Не легенда? - хохотал старший князь. Старший Фенхель фыркнул: - Вот уж нет. Но она страшно обижалась на вас за Исочку. И, разумеется, не желала разговаривать. Торус с Хельгой переглянулись. - Котик, я тебе потом расскажу. И опять уставились на дедку. - Моя жена - носитель четвертой крови, - повторил Одрин ошеломленно. - Но дело не сдвинется с мертвой точки, пока вы не отыщете два последних элемента из четырех, - призрак криво улыбнулся и покосился на потолок, верно, решая, не пора ли уйти. Была у него скверная привычка начать говорить и замолчать на самом интересном месте. Не знаю, как остальные, а я так пока вовсе ничего не понимала. - Постойте, - вскричала Хельга, - вы нам еще говорили о Сианне. Одрин вздрогнул: - Что такое? Вы вздумали мстить моему сыну за... - Да звезды с вами, князь, - Фенхель умоляюще взмахнул руками. - Эта милая дама настаивает, чтобы я открыл вам правду. А вы... желаете ли вы ее узнать? - Тевисса тебе наврала, отец, - заметил Торус проницательно. Ну, или Хельга его просветила ночью, сложив два и два. - Спросите у Сингарда, - призрак фыркнул. - Не хочу сплетничать, но он был в курсе проблемы. А женщины во время родов очень любят поговорить.
Особенности генеалогии, психологии и физиологии элвилин - чуть позже. Там же, где будет про похожесть.
Тева ты меня прям заинтриговала. Нетерпится продолжение увидеть. Столько тайн еще нераскрытых... Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Да,да, девушки, давайте, колитесь, нечего правду от народа утаивать. Что там с Сианом и прочими тайнами?
Морана, это у них только главы после 50 будет, если не позже. Пинать их надо что б дописывали присоединяйся Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Солнечный зайчик оторвался от приоткрытой рамы и осторожно проник в комнату. Прокрался по выложенному мраморной мозаикой полу. Точно опасаясь разбудить хозяев, медленно поднялся по длинной лазурной скатерти. И, угодив в стоящее на столике изящное зеркальце, прыснул в разные стороны яркими брызгами, попав в лица людей - мужчины и женщины, спавших на широкой кровати с откинутым на сторону серебристым балдахином. Юная дама, не просыпаясь, поморщилась и отвернулась, а мужчина-брюнет, очевидно, почувствовав движение, резко сел в постели, медленно хлопая ресницами и с трудом выплывая из глубокого сна. - Ингрид? - он обернулся к женщине, и лицо его, вот только что бывшее напряженным и слегка испуганным, разгладилось. Она не ответила, только промычала что-то, а Салзар, улыбнувшись, осторожно погладил супругу по растрепанной голове. Юная Ингрид Равелта, если уж говорить точнее, Ингрид Мидес спала безмятежным сном, раскидав по вышитой подушке белые, точно лебяжий пух, волосы и чему-то улыбалась. Мужчина подавил тяжелый вздох - все же жаль, что он не сможет прилюдно назваться ей мужем и официально дать свою фамилию. И самым гнусным было то, что он даже не представлял, были ли предосторожности временными или ему, Салзару Мидесу, волшебнику-нероманту, навсегда уготована роль телохранителя. Впрочем, ради безопасности молодой супруги Салзар был готов унять и гордость, и ревность, и Судия там знает, что еще. Он снова вздохнул, а блондинка приоткрыла глаз. - Ты чего? - голос ее был хрипловатым, а на щеках со сна играл легкий румянец. Мидес вновь поразился, как не сочеталась сейчас ее расслабленность и сонная мягкость с тем решительным и властным выражением лица, которое он видел накануне вечером. Тогда они в компании отряда Олава Эйнара въезжали в ворота королевского дворца, а стоявший там гарнизон бывшего гроссмейстера Роварда Равелты надумал чинить препятствия. Правда, не слишком настойчиво - весть о смерти гроссмейстера уже успела долететь до столицы, и бравые вояки были явно растеряны. Вот тогда Салзар понял окончательно, что не ошибся отец Олав, помогая бывшей воспитаннице взойти на трон, и, хрупкая с виду, Ингрид может быть не просто решительным рыцарем из свиты гроссмейстера, но и властным лидером. Небольшая пламенная речь (подкрепленная грохотом щитов сопровождающего отряда) главным мотивом которой был праведный гнев и клятва отомстить за смерть гроссмейстера - и они уже беспрепятственно располагались во дворце. - А ты смелая, - Мидес провел указательным пальцем по переносице супруги, - с ходу признаться, что Ровард Равелта приходится тебе отцом. - Вряд ли это была такая уж удивительная новость, - женщина перевернулась на живот и внимательно посмотрела в светлые глаза мужа, - а ежели кто не знал, так растерянность только нам на пользу. Который час? - Рано еще. Недавно звонили к заутренней. - Наверное, надо было туда поехать, - нахмурилась Ингрид. - Не думаю, дорогая, - некромант провел рукой по щеке супруги, - что тебе стоит соваться в толпу горожан в момент, когда все так неопределенно. - А по мне, так нападение - лучшая защита, - буркнула женщина и, поднявшись с постели, босая, прошлепала к высокому стрельчатому окошку, все еще слегка прихрамывая. - Сейчас самый момент воззвать в пастве. В соборе наверняка будет траурная служба, похоже, вчера вечером погибло много народу. - Не раньше, чем мы удостоверимся, что капитул встанет на твою сторону, - Мидес нахмурился. - Помнишь, так говорил и Олав. Кстати, как твоя нога? Все еще болит? - Совсем немного, - блондинка из-за занавеси глянула в окно и шумно вдохнула свежий, нагретый утренним солнцем воздух, - скорее, даже не болит, просто ощущение неприятное. Ну... может, вы и правы... Кстати, а где сейчас отче? Салзар вылез из кровати и принялся вызванивать слуг. Ингрид тем временем нырнула за ширму, и спустя мгновение оттуда донесся плеск и выразительное ворчание. Претендентка на трон выражала свое глубокое неудовольствие по поводу принесенных в вечерней суматохе платьев. Появилась худенькая, почти прозрачная в своей бледности служанка, и Мидес, ее оглядывая, подумал, что Равелта, не иначе, и слуг своих хранил в черном теле воздержания. - А, Лия, - Ингрид высунула на минутку из-за ширмы нос, - где священник, который вечор прибыл с нами? - Ушли они, леди, - прошелестела горничная, - вот как только рассвет забрезжил, так взяли с собой пару рыцарей да того малого, который в полночь прибыл, и отъехали. - Какого еще малого? - заинтересовался Мидес. - Симпатичного такого, кудрявого. С рукой на перевязи. Салзар удивленно вскинул бровь и покосился на жену, но та, впрочем, снова скрылась из виду и чем-то отчаянно зашуршала. - Завтрак подавать? - Лия перевела на некроманта блеклые голубые глаза. - Подавай! - крикнула Ингрид. - А как отче явится, изволь тотчас меня предупредить. И, да, принеси мне мою обычную одежду, в этой я чувствую себя, точно... Тут юная дама выплыла из-за ширмы, пламенея щеками от досады и раздраженно одергивая длинную бирюзовую юбку на обшитом кружевом платье. - Точно медведь на балу. Мидес, улыбаясь, склонил голову к плечу: - А вот это зря... ты чудно выглядишь. Точно роза в майский день. - Салзар, - Ингрид нехорошо прищурилась, - еще слово о розах, и я за себя не ручаюсь. Лия быстрой мышкой выскользнула за дверь, а некромант задумчиво посмотрел ей вслед. - Насколько можно доверять здешним слугам? - Учитывая, что об отце не болтали по углам, - Ингрид, скривившись, разглядывала себя в высоком зеркале, - то можно вполне. - А что, были поводы для сплетен? - Если ты думал, что визиты леди Исы остались в далеком прошлом, ты ошибался. Тем более, теперь я понимаю, что это было необходимо... На лицо блондинки набежала тень, и Мидес, быстро подойдя, порывисто прижал жену к груди. Почувствовал, как колотится испуганной птицей ее сердце, и стал гладить по спине, успокаивая. - Ненавижу ее, - глухо сказала Ингрид, - найду и отомщу. Ровард Равелта всегда был сложным человеком, но сотворить с ним такое! Мерзавцу эйп Леденвалю и его шлюхе просто повезло, что они сдохли. А вот его матушка... - Малышка, все будет хорошо, - Салзар мягко прикоснулся губами к макушке жены. - Мы отправимся в капитул и все расскажем. Тем более, у нас есть свидетели. Это снимет с тебя обвинения. - Но сделает ли гроссмейстером... - эхом отозвалась Ингрид и, вздохнув, отстранилась, потому что в этот момент пара слуг принесла завтрак. Не успели Салзар с женой приступить к трапезе, как тут же явилась Лия с докладом о вернувшемся священнике. Впрочем, доложить она толком и не успела, потому что Олав Эйнар уже входил в дверь, попутно благословляя склонившуюся в поклоне челядь. Лицо епископа было бесстрастно и, как Салзар ни вглядывался, так и не смог решить, какого рода вести принес им отче. Зато понял, кого имела в виду под 'малым' горничная, узрев за плечом епископа бледного, но чем-то возбужденного писарчука епископа Лисая Яннига. Левая рука юноши была перевязана и, полусогнутая, покоилась на ремне. Мидес поднялся вслед за поспешно отбросившей ложку Ингрид и тоже склонил голову под благословляющими перстами епископа. И, когда все снова уселись за стол, блондинка поспешным взмахом руки отослала прислугу вон. - Где вы были, отче? - черные глаза женщины пытливо остановились на лице отца Олава. - И что, собственно, произошло с доном Лисаем? Он ранен? - Хорошо, хоть, не убит, - буркнул под нос юноша и вцепился зубами в краюху свежевыпеченного духмяного хлеба. - Все по порядку, дети мои, - комтур аккуратно разложил на коленях полотенце и из-под ресниц глянул на Ингрид. - Сначала о самом важном. Сегодня ночью я имел разговор с Аугусто. Тот уверил, что теперь, когда наши противники погибли, а весь город пребывает в растерянности и скорби, самое время тебе, девочка, ступить на сцену. - Аугусто - кто это? - с сомнением спросил Мидес. - Великий герольд, - Инге улыбнулась мужу, - он же уроженец Сатвера, ты не знал? Они с отцом Эйнаром... - Не стоит отвлекаться на мою скромную персону, - мягко перебил Олав, - тем более, у меня еще одна хорошая новость. Наши пленники благополучно доставлены в столицу и, впечатленные местными казематами, как мне сказали, приплясывают от нетерпения, дабы подписать все, что обещали. - Когда? - Салзар поднял голову от созерцания жареной куропатки. - Мне, очевидно, тоже придется присутствовать, как свидетелю? - Не стоит спешить, дон Мидес, - некроманту показалось, что епископ спрятал смешок, - необязательно быть в компании преступников, чтобы капитул вам поверил. Тем более что Аугусто сейчас слегка э... не в форме. Но доктор пичкает его эликсирами и клянется, что к полудню тот встанет на ноги. Ингрид недоуменно подняла бровь. Лисай вздохнул. - Вы знаете, что такое противомагическая защита, Салзар? - обратился к Мидесу епископ. - В частности, та, что стоит в Очень Большом театре? Вернее, стояла. - Ну, кое-что, - некромант медленно кивнул. - Использование в строительстве холодного железа определенным образом помогает гасить в помещении магию. Впрочем, в ОБТ, насколько я знаю, защита была не слишком-то глобальной. - В общем, да, - Эйнар потер подбородок, - центральная люстра вбирала в себя только крупные магические силы и пропускала мелкие, одновременно регулируя мощь потока. Я понятия не имею, каким образом леди Блэкмунд удалось прорвать защиту, но с такой волной стихии люстра просто не справилась и рухнула в зал, усиливая и без того мощное пламя магического пожара. Аугусто просто повезло, что он оказался рядом с одной из статуй, в основание которой было вбито холодное железо. Эти статуи - они были точно громоотводы. - Епископ покачал головой. - В общем, мой друг успел отпрыгнуть, когда разгневанная колдунья залепила в него огненным шаром. Лисай тоже был там, а потом, презрев опасность и не щадя живота своего, помог выбраться Великому герольду из пожара. - О... - Ингрид уважительно посмотрела на зардевшегося от похвалы секретаря, - если у меня получится стать Гроссмейстером, я представлю вас к награде, юноша. - В любом случае, - Лисай учтиво наклонил голову, - мне будет лестна сама мысль, что я верой и правдой послужил моему наставнику и вам, дона Ингрид. И я рад, что и ваши, и мои противники сами попали в яму, которую копали другим. Мидес покосился на комтура и, увидев озабоченность на лице епископа, почувствовал, как что-то неприятно шевельнулось в груди. Отец Олав перехватил взгляд и негромко сказал: - Мне не хотелось бы вас пугать, дети мои, но я буду уверен в смерти эйп Леденваля и леди Блэкмунд, только когда лично увижу тела. Так, как это произошло с другими. - С другими? - Ингрид снова недоуменно подняла взгляд. - Сегодняшним утром Аугусто имел весьма познавательную беседу с казначеем. Выяснилось, к власти рвался еще и братец покойного рыцаря капитула Дамиана Киорского - сэр Ингвинн. Тело опознали по медальону. Знаешь, нам, пожалуй, повезло, что этот тип не принял тебя всерьез, девочка. - Говорят, секретарь тоже был причастен, - негромко вставил Лисай, - хотя, его тело нашли ближе к холлу. А ту парочку... ищут, всему свое время. Всяко, на Старом кладбище они не появлялись, скорее всего, погибли при обвале. - Как найдут, дайте мне знать. - Ингрид нахмурилась и отставила в сторону кружку. - Отец Олав. Я поняла, что до полудня у нас еще есть время? Думаю, в этот скорбный день нам следует наведаться и в кафедральный собор, дабы поддержать паству. Олав Эйнар несколько секунд задумчиво смотрел на подопечную, а потом медленно кивнул: - Сейчас, когда Аугусто отменил приказ о твоем задержании, эта мысль... И резко поднялся, не дожидаясь окончания трапезы. - Нужно торопиться, пока служба не закончилась. Ингрид коротко кивнула; вызвонив служанку, отправилась переодеваться, а Салзар вместе с мужчинами вышел на двор замка, ждать, когда командир рыцарей соберет сопровождающий отряд. - Неужто Ордену не хватало денег, чтобы содержать весь дворец? - негромко спросил Лисай Янниг, указывая на заколоченные окна правого крыла помпезного, украшенного лепниной здания. Небесно-голубые когда-то стены то тут, то там пестрели заплесневелыми пятнами, а облупившаяся позолота капителей наводила на печальные мысли о бренности всего сущего. - Не думаю, - отец Олав зыркнул в направление указующего перста юноши. - Гроссмейстер был тверд в вере и, несомненно, считал излишество грехом. Вернее... Мидес, вот скажите мне, как профессионал. Неужели у зомби может быть своя воля? - Я не слишком силен в элвилинской магии, отче, - Салзар сдержанно кивнул. - А ведь именно ее в сочетании с некромантией использовала леди Иса, когда... В целом, если касаться общей практики, я могу допустить, что когда колдун слабоват, то что-то от бывшей личности в поднятом теле может и остаться. Хотя, в данном случае, леди эйп Леденваль я бы не назвал слабой колдуньей. Думаю, скорее, она сделала это намеренно - чем длиннее поводок, тем правдивее выглядела личина Гроссмейстера. - Скверная история, - передернул плечом Янниг, - и я бы...О-о! Мидес оглянулся и тотчас понял, чем было вызвано последнее восклицание юноши. Ингрид стояла на крыльце, поймав волосами солнечные лучи, а белоснежный плащ, обрамляющий невысокую фигуру, придавал женщине какую-то уж и вовсе необычайную чистоту и невинность, являя яркий контраст с кожаным доспехом. Салзар с неудовольствием покосился на открывшего в восхищении рот Лисая и, раздраженно хмыкнув, устремился к супруге, подавая руку: - Лошади готовы, миледи. Она кивнула с царственным видом, лукаво стрельнув на мужа черносливовым взором, и торжественно спустилась с крыльца. Народу на площади было - не протолкнуться. В этот скорбный день кафедральный собор не смог вместить всех желающих, явившихся, судя по одежде, даже из предместий, и рыцарям пришлось поработать, где окриком, а где и плетью, чтобы проложить дорогу леди Равелте. Салзар ехал сразу следом за женой и внимательно поглядывал по сторонам, напрягая чувства и стараясь уловить отголоски враждебной магии. Ничего такого вокруг не оказалось - просто объединенная общим горем, растерянностью и отчаянием толпа в траурных коричневых одеждах. Подле одного из четырех входов они спешились, и Мидес с удивлением заметил, как Ингрид достала с пояса массивный перстень, надела на руку и плотно сжала пальцы. Видимо, украшение было ей велико. Некромант вознамерился разглядеть кольцо ближе, но женщина в этот момент стремительно развернулась и последовала за Олавом Эйнаром в полумрак храма. Внутри комтурские рыцари уже выстроил живой коридор, по которому, сопровождаемый недоуменным гулом, и прошествовал к аналою епископ Эйнар. Ингрид приостановилась в нефе. Отец Олав преклонил колено и, перечеркнув двуперстием лоб перед статуей Судии, приложился губами к руке обалдело взиравшего на действо местного священника. Затем не спеша поднялся и что-то негромко проговорил тому на ухо. Служитель культа покраснел, потом побледнел и, кивнув, сделал шаг назад. Салзар перевел взгляд на Ингрид и неожиданно подивился слаженности действий ее и комтура. Возникло ощущение, что оба они участвуют в постановке, где все роли отрепетированы заранее, а сцены выстроены незримым режиссером. Как только отец Олав посмотрел на женщину, она неторопливо и величественно двинулась вперед, Салзар шагнул следом, а рыцари плотным кольцом замкнули шествие, сворачивая у них за спиной живой коридор. Луч солнца упал сквозь стрельчатое окно, рассыпая на белом плаще Ингрид замысловатое разноцветье мозаики. А откуда-то слева долетел до уха Мидеса чей-то восторженный шепот: - Она точно голубка Судии, вся такая светлая... Дойдя до аналоя, леди Равелта повернулась к пастве и вскинула руку. Тяжелое кольцо блеснуло алым гранатом, люди в храме дружно выдохнули, а Салзар наконец-то понял, что за украшение надела на палец его жена. Отражая пламя свечей, тяжелой кровавой каплей сиял на руке Ингрид перстень Гроссмейстера Ордена Божьего суда - наивысший символ власти Даринги. - В этот скорбный день, - негромко заговорила ордальонка, и вокруг воцарилась благоговейная тишина, - настало время донести всю правду до моего народа. Наш Орден самым жестоким образом был обманут пришлыми, вероломно заславшими в наши ряды лазутчика. Именно благодаря действиям бывшего легата эйп Леденваля и его подручных народ Даринги сейчас оплакивает не только гибель своего Гроссмейстера, но и множество смертей родных и близких. Мгла накрыла родной Солейл, и я плачу вместе с вами. И скорблю вдвойне, потому что потеряла не только мудрого правителя, каким был для всех нас Ровард Равелта, но и любящего отца. По храму разнеслись удивленные вздохи и шепоток, а леди Равелта снова вскинула руку, призывая к тишине. - Я знаю, вы растеряны, может быть, кому-то кажется, что праведная жизнь закончилась, и Мгла навсегда простерла над нашими головами клочья смертельного тумана. Но я знаю, что это не так. Потому что Судия рукой моего умирающего отца передал мне свое благословение, - с этими словами женщина вновь вскинула руку, демонстрируя перстень, - и я сделаю все, чтобы защитить мой народ от напасти и избавить его от короедской заразы! Тут беловолосая повернулась к священнику и медленно опустилась на колени. - Благословите меня, отче, на священный бой. Кто-то всхлипнул, а седой священник под внимательным взглядом епископа Эйнара возложил чуть трясущиеся руки на чело леди Равелты. Из собора они выходили в окружении восторженной толпы. Кое-кто из особо ретивых горожан попытался пробиться сквозь строй охраны, дабы приложится к руке леди Равелты, и рыцарям стоило больших трудов удержать волнующуюся паству. - Все же надо было их пропустить, - расстроено поморщилась девушка, сворачивая в переулок, сопровождаемая истеричными криками, летевшими от соборной площади. - Быть единой с народом - сейчас это так важно... - Я понимаю твою досаду, - мягко ответил, оборачиваясь, едущий впереди отец Эйнар, - но следом ринулись бы и другие страждущие, началась давка, наверняка бы кого-нибудь покалечили... Тебе, конечно, следует еще многому научиться, но ты молодец. - Лицо епископа озарила мягкая и ободряющая улыбка. - Издали благословив всех сразу, ты воистину нашла золотую средину. - Вы все отрепетировали заранее? - негромко спросил Салзар, пристраивая лошадь рядом с белоснежной кобылой супруги. - Что? - удивленно посмотрела на него Ингрид. - Действо в соборе. Мне показалось, будто... - Нет, что ты, - женщина тихо рассмеялась. - Салзар, я знаю, что ты не слишком-то веришь в Судию и его помыслы, но решившись стать... подле меня, ты еще не раз убедишься, что Судия порой сам ведет своих чад. Если то действительно нужно. - Что значит 'решившись'? - Мидес нахмурился. - Ты что же, считаешь, что я не был искренен, отвечая согласием на предложение епископа? Беловолосая посмотрела на мужа внимательно и чуть печально, а потом, покачав головой, улыбнулась: - Мы поговорим об этом не здесь. Не то чтобы я не доверяла окружению отца Олава, просто... наверное, это слишком личный разговор. Салзар медленно кивнул, сдерживая порыв наплевать на все и перетащить супругу себе в седло, обнять, защитить ото всех, вот только бы исчезла с ее лба эта страдальческая морщинка. - А кольцо? Откуда оно у тебя? Инге поморщилась. - Ты знаешь, я терпеть не могу короедов. Но, тот блондин, как его... Кандоир... Еще в домике вашего друга алхимика он отдал мне перстень. Видишь? - она вновь вскинула теплый и восторженный взгляд на мужа. - Судия даже мародерство подлого короеда может обернуть на пользу своим чадам. Салзар негромко кашлянул, с возмущением вспоминая, какие взгляды вышеупомянутый короед бросал на Ингрид, но ради душевного равновесия супруги решил свое отношение к роли Судии в той ситуации не озвучивать. Тем более что в конце улицы уже показалось здание капитула - каменное, двухэтажное, с гербом Солейла - встающим над горой солнцем - на ступенчатом высоком фронтоне. Всадники не спеша въехали в распахнутые ворота с тонкой витой решеткой из холодного железа и, помогая Ингрид спуститься на землю, Салзар ободряюще пожал ее ледяную ладошку. У самого порога их встретил одетый в гербовую накидку человек и, коротко приложившись к епископскому перстню Олава, кивнул, предлагая следовать за собой. Покосившись на руку Ингрид, Мидес заметил, что на ней больше нет гроссмейстерского кольца, и в очередной раз порадовался предусмотрительности супруги. Они пошли по высокой лестнице - леди Равелта и епископ бок о бок, Мидес и еще один рыцарь из сопровождения на шаг позади. Отряд остался во дворе, дожидаясь; однако, вполне сохраняя боевую готовность. Члены капитула ждали в главном зале - широком круглом помещении с округлым же потолком, крытым прозрачным куполом и красочными витражами на многочисленных окнах, изображающих историю Солейла. Руководящая коллегия Ордена, согласно канону, насчитывала восемь человек - и сейчас, несмотря на смерть Роварда Равелты, общее число членов капитула не изменилось. Правда, двое из сидящих, судя по ритуальным одеяниям, принадлежали священству и, очевидно, были представителями Синода, а не рыцарства. Краем глаза Мидес приметил стоящий в стороне пустующий стол, укрытый куском траурного коричневого бархата. Похоже, это было место покойного секретаря. - Прошу, Ваше преосвященство, - гулкое эхо улетело к потолку, и из-за овального стола в центре зала поднялся высокий мужчина. Седые волосы до плеч аккуратными волнами лежали на круглом вороте, изящные длинные пальцы, украшенные парой перстней, держали свернутый в трубочку документ, скрепленный печатью, а глубоко посаженные глаза насыщенного карего цвета пристально смотрели на вошедших. Одеяние его было ярким, цвета крови, и очень похожим на официальное платье Гроссмейстера. Только, если платье главы Ордена полностью закрывало ноги и больше походило на рясу, то встречавший был одет в жупон. На груди седовласого висела внушительная железная цепь с медальоном - гербом столицы, а рукав перечеркивала коричневая лента скорби, как, впрочем, у всех присутствующих. Мидес с интересом уставился в лицо Великому герольду, пытаясь прочитать на нем отголосок каких-нибудь эмоций, но тщетно. Оно было вежливо-непроницаемым, вот только яркое солнце, льющееся со всех сторон, коварно осветило тщательно припудренный, но все же внушительный синяк на высокой скуле сэра Аугусто. - Благодарю, мессир, - епископ кивнул и, точно в танце, подставив руку Ингрид, подвел ее к столу, где девушка и склонилась в церемониальном поклоне. - Садитесь, дитя, - мягко сказал Великий герольд, а члены капитула по обе стороны от него зашушукались. Отец Олав отодвинул для подопечной стул с высокой спинкой, сам уселся рядом, а Салзар и сопровождающий рыцарь неподвижными статуями остались стоять за стульями. - Леди Равелта, - Великий герольд склонил голову, - позвольте, прежде всего, выразить вам мое глубокое сожаление. Я скорблю вместе с вами и, поверьте, понимаю, что сейчас творится в вашей душе. - Леди хочет отомстить? - раздался с боку вкрадчивый голос, и Мидес увидел недоверчиво прищуренные глаза одного из членов Синода. - Лучшей местью для меня, отче, - невозмутимо ответила Ингрид, - будет возвращение моему народу спокойствия и надежды. Впрочем, если Судия явит свою волю, я, не колеблясь ни секунды, выйду на бой с заразой ереси, поразившей нашу землю. - Достойный ответ, - светловолосый мужчина с гладкой прической, сидящий по правую руку от Великого герольда, одобрительно кивнул и на мгновение устало прикрыл глаза. Салзару подумалось, что нынешняя ночь с ее пожарами и смутой выдалась тяжелой и для капитула тоже. Некромант присмотрелся к говорившему, узнавая канцлера. Еще будучи студиозусом Академии, Мидес встречал блондина, тот служил в городском совете и вел с ректором какие-то совместные дела. А после, неизвестно за какие заслуги, был приближен к Ордену. - До Синода дошло намерение мессира Аугусто, - тихим, бесцветным голосом прошелестел второй священник, высохший, точно осенний лист, - что, поскольку леди Равелта по праву крови наследует трон, поддержать ее в этом начинании. Ингрид смолчала и вежливо кивнула, а старец продолжал, буравя лицо девушки водянистыми глазками: - И мы не сомневаемся, что коллегия сама способна разобраться в том, кто же достоин вершить светскую власть. Однако при жизни Его высокопреосвященство Равелта стоял и во главе смиренных слуг Судии, и теперь мы весьма смущены тем, что вы, леди... эм... - Женщина, вы хотите сказать? - беловолосая чуть склонила голову к плечу. - Именно, - старик неторопливо свел пальцы под острым подбородком. - Ваше преосвященство, - Ингрид склонила голову, - я знаю, что в многолетней истории нашей церкви никогда не было женщин-архонтов, ибо это противоречит всем канонам. И, как истинная ордалианка, я не собираюсь их нарушать. Более того, я считаю, что Синод вправе приобрести большую самостоятельность в управлении делами духовенства и должен выбрать главу из своей среды. Святой отец прикрыл глаза и сдержанно улыбнулся. - История Ордена, - негромко отозвался со своего места Великий герольд, - не столь длинна, чтобы мы могли говорить о сложившихся традициях, а уж тем паче, нет в его уставе закона, определяющего пол главы. Салзар отчего-то вспомнил леди Ису эйп Леденваль, ее цепкий взгляд и умение добиваться своего не делом, так волшебством. Вспомнил и подумал, а не было ли отсутствие вышеупомянутого закона преднамеренным? Может быть, колдунья в будущем собиралась править единолично? И тихо хмыкнул, представив себе, в какие бы баталии с Торусом вылились подобные попытки. Интересно, смогла бы он пожертвовать сыном на пути к власти? Почему-то Салзару не верилось, что Торус мертв. - Леди Ингрид Равелта, - продолжал мессир Аугусто, - давно известна капитулу, как достойный рыцарь, верно служащий делу Ордена. Именно благодаря ей был раскрыт страшный заговор против государства и наших людей. Что подтверждается, - он встряхнул рукой, и свиток с шелестом развернулся, - вот этим документом. Показания у свидетелей были взяты сегодняшним утром, в присутствии всего коллегиата. - И что там? - священник помоложе с интересом склонил голову к плечу. - Три элвилинских шпиона покаялись, что по приказу легата эйп Леденваля сравняли с землей прецепторию города Мерриана, а также сообщили интересные и в то же время жуткие факты из жизни покойного гроссмейстера. - Дайте сюда, - старик-священник дернулся, почти вырвал протянутый пергамент из руки Великого герольда и погрузился в чтение, шевеля бледными губами и постепенно мрачнея лицом. - Вы уверены, что это не очередная провокация элвилин? - К сожалению, уверены, - комтур Эйнар скорбно вздохнул. - И у нас есть еще один свидетель, который семь лет назад фактически присутствовал при э... скажем так, обряде. Епископ кивнул Салзару, и тотчас восемь пар разноцветных глаз с любопытством уставились на некроманта. Мидес кашлянул и, выдвинувшись из-за высокой спинки стула леди Равелты, стал давать показания. Его слушали очень внимательно - тишину нарушало только тяжелое дыхание старца. А когда все закончилось, заставили подписать несколько бумаг. А потом леди Равелту попросили вернуться во дворец и дожидаться совместного решения капитула и Синода. - И все же, - раздался сзади чей-то негромкий голос, когда претендентка уже достигла двери, - кто же все-таки, отрубил голову Его высокопреосвященству? - Возможно, это была рука Судии, - Ингрид обернулась от порога и серьезно оглядела сидящих за столом мужчин, - возмущенного издевательством над своим преданным слугой и решившего покончить со страданиями несчастного? В полной тишине они вышли из зала и, спускаясь по лестнице, Салзар с неким неудовольствием заметил, что отец Олав бросает восхищенные взгляды на свою подопечную. А когда они вышли во двор, один из рыцарей охраны подошел к леди Равелте и, что-то тихо ей сказал, вручая сложенный пергамент. Ингрид прочитала, молча сунула письмо за пазуху, и только усевшись на лошадь, повернула задумчивое лицо к мужу: - Салзар. А что тебе известно о так называемой 'Книге кораблей?' Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Я отметила характер Ингрид, какой она показалась мне в КК, ибо в Саге она виделась тихим, даже немного зашуганным ребенком. А тут волевой, целеустремленный человек. А эти черты вызывают только восхищение. Не отступаясь перед трудностями, добиваться своего - разве ж это плохо? Молодец!
Вот на что способны приличные учителя, когда рядом нет мачехи.
За точное понимание характера сюрприз -- первое знакомство Ингрид и Джони, в текст не вошло.
**************************************** — Девочка, вы не видели мою кошку? Джоанна леди Блэкмунд подпрыгнула, уронив с колен недоплетенный венок из одуванчиков и толстую тетрадь в кожаной обложке, и сердито уставилась на незнакомую девочку по ту сторону чугунной ограды. Нельзя сказать, что юная Блэкмунд ее раньше не видела. И даже (к стыду и огорчению любой благовоспитанной леди) как-то раз оплевала из бузинной трубочки ягодами рябины, лежа на покатой занозистой крыше дровяника. Но белобрысая незнакомка, уткнувшаяся с толстенную книгу, этого даже не заметила. Так и читала, пока упитанная нянька не вырвала у нее книгу и, к легкому злорадству Джоанны, не увела за ухо за кусты смородины. А вот будет знать, как не обращать на нее, урожденную Блэкмунд, внимания! И вот теперь эта самая девица — одних, похоже, с Джоанной одиннадцати лет — стояла, держась за толстые, словно копья, прутья разделяющей поместья ограды, и спрашивала о кошке. — Не видела, — мрачно буркнула Джоанна, досадуя, что испугалась подобной ерунды. — Жалко. Это очень хорошая кошка. Белая в черные и рыжие пятнышки, и с прокушенным ухом, вот тут, — девчонка, отбросив светлую прядь, потрогала кончик собственного ушка — нежного и розового. — Она отлично ловит мышей. А как мурлычет! — на бледном личике незнакомки появилась улыбка. И Джоанна отчего-то рассердилась еще сильнее. — Она не могла к вам забежать? — Лезь и проверь, — ответила Джоанна сердито, подсмотренным у сестры движением отбрасывая за спину каштановую кудрявую копну волос, небрежно перехваченную линялой лентой. — А ты чего стриженная? — Болела. — Вот зараза! Это я не тебе, — Джоанна принялась собирать из травы рассыпанные одуванчики. — И хватит этого «вы»! Меня от него мутит, — девочка картинно взялась за виски, изображая приступ мигрени.
Заправила юбки за поясок. Оставив башмаки в малине, вскочив сперва на край бочки с дождевой водой, а потом на поленницу, ловко взобралась на крышу дровяника и похлопала ладонью по разогретому гонту: — Ну, где же ты? Лезь сюда! Отсюда весь мир видно. Подумала и признала: — Ну, половина точно. Видны отсюда были только зеленые качающиеся шатры тополиных крон и изредка блеклое небо. Но и от этого захватывало дух. Можно было лежать и мечтать, что вон то облако — проплывающий мимо огромный галеон, вот сейчас он сбросит сходни, и можно будет уплыть вместе с ним далеко-далеко, за тридевять морей и земель. В опасное Дальнолесье, где высится островерхий элвилинский замок и неведомый князь на башне ожидает свою невесту. Галеон причалит к шпилю самой высокой башни, и князь побежит навстречу, заключив Джоньку в свои объятия. Вот непременно в свои, в чужие она не пойдет. Может и по морде засветить. Мисс Блэкмунд прижмурилась, блеском глаз опасаясь выдать свою мечту. Не-не-не, пусть ее лучше считают отважным капитаном или дикой лесной разбойницей. Не зря она все пальцы сбила, мастеря себе стрелы и лук. Во-он на запястье какая царапина. Приходится от няньки прятать, чтобы не полезла с мазями и повязками и матери не насплетничала. Хотя той вроде не до дочерей, особенно, старшей. Леди Блэкмунд только рада была бы, если б та глаза не мозолила, намекая на отнюдь не девичий маменькин возраст. У мамы очередной перспективный кавалер на горизонте. От нее пахнет духами и вином, и дежурный поцелуй на ночь поражает краткостью. А иногда обходится вовсе без поцелуя. Да и вообще, хорошо, что лето. С занятиями не лезут. Гувернантку рассчитали, а на новую денег пока нет. И пусть не будет, злорадно подумала Джоня и свесила растрепанную голову с крыши: — Ну, где ты там? Струсила, да? Она дернула ногой в полосатом чулке с дырой на пятке. Ее пытались усадить за штопку, но Джоня не далась. Негоже отважной капитанше или дикой разбойнице рукодельничать. Ну их, эти нитки с иголками, такие толстые, что и в ушко не лезут. А тетеха внизу юбки поддернуть не сообразила. Так и полезла на бочку, а следом на дрова. Раздался громкий треск… Джоня ловким прыжком оказалась внизу. Двумя пальчиками приподняла на Инге подол разодранной до пояса юбки. — Жуть. Инге засопела. — Попадет, да? — поинтересовалась Джоанна деловито. Ей бы самой вот точно попало, но размеры скандала могли оказаться разными. — Если дядя, то просто противно, — отозвалась девочка тонким дрожащим голосом. — Поставит перед собой и будет читать морали об экономии и моем негодящем поведении. Я всегда стараюсь как лучше! — она прижала кулаки к груди. — Но чем больше стараюсь, тем больше он сердится. А вот тетя Иса! — Его жена, да? — уточнила Джоня деловито. — Из историй и разговоров она знала, что для сиротки в дядином доме страшнее всего жена. Эта изведет почище купороса. Инге села на землю и закрыла лицо руками. Между пальцами закапали слезы. Джоанна растерялась. Потеребила девчонку за плечо: — Ну что ты! Не реви! — Она не жена! — прорвалось сквозь всхлипы. — Она пришлая. Ненавижу! — Любовница, да? Джоня прикусила язык. Знала она за собой особенность сперва ляпнуть, а потом раскаяться. — Ну, может, не так все плохо. Ингрид глухо пробормотала: — Ты не понимаешь… Мисс Блэкмунд яростно топнула ногой: — Все я понимаю! И бросилась в дом. Через пять минут она вернулась с огромной шкатулкой для рукоделия, прижимая ту к животу и пыхтя от натуги. С облегчением уронила наземь. — Счас зашьем. Никто и не заметит. — А что это вы тут делаете? Джоанна подпрыгнула, а Ингрид перестала плакать. — Вам сколько раз говорено на задний двор ни ногой? Мисс Блэкмунд набычилась и фыркнула. — И не фырчите, как лошадь. Ишь, манеру взяли!
— Это Хельга лиса. Святую сподвижницу из себя строит, а сама с этим своим Мидесом целовалась в сирени. Я видела! — Ах, нехорошо юной мисс подглядывать, — вздернула нос служанка. — Ладно, так и быть, зашью вашу юбку, а вы мне что-нибудь интересненькое расскажете. Из романа вашего. — Ты! Ты что, в него лазила? — Джоня надулась и покраснела, готовая обрушить на служанку громы и молнии. — Да Судия с вами, мисс Джоанна! Нешто я читать умею? Но вы как сядете вечерком у открытого окна, перышко грызете да все твердите про прекрасную Гризельду. Или Кунигунду. Вот я бархатцы полоть переставаю да слушаю. И так оно у вас душевно выходит! Марианна зарделась. — Ах, кабы меня так любили! — Ну, кучер вроде и не против. Служанка сдула рыжеватую прядь: — Сказанули тоже, мисс Джоанна! То кучер, а у вас князь! Как поднимет на руки, как груди прижмет! Аж сердце захолонуло, — девица прижала распаренную широкую ладонь к объемистой груди, показывая, как она себе такое представляет. Джоня быстро потупилась, чтобы не расхихикаться служанке в лицо: поднять такую тушку князю было бы затруднительно. — Ну ладно, мисс, вы белье-то развешивайте, а то батюшка ваш проснется и раскричится, у меня времени так много нет. мои книги
Да, вкусная добавка. Прям жалко ее терять. Надо будет впихнуть, когда проду Саги писать решимся. Типа "и тут Джоня погрузилась в воспоминания..."
Книга кораблей. Глава 48 Солейл. Салзар Эвольд Мидес
- Мидес, рассказывай... Ингрид устало плюхнулась в кресло у камина и с блаженным выражением лица вытянула ноги. Кресло больше напомнило трон - высокое, оббитое бордовым бархатом, с гнутыми позолоченными ножками и золотистым же гребнем над узкой длинной спинкой. Леди Равелта уже успела снять доспех и сейчас, точно ромашка в маковом поле, рубахой да волосами белела среди алой роскоши. К слову, день был душный и напряженный, и рубаха беззастенчиво льнула к высокой груди девушки, заставляя мысли Мидеса сворачивать вовсе не в деловую колею. - О чем? - спросил он рассеяно и заскакал по покою на одной ноге, пытаясь стянуть плотно севший сапог. Плюхнулся на постель и продолжил сражение сидя. - Книга, - Инге хихикнула. - Что ты как дитя малое, в самом деле. Или забыл, что слуги есть? Она потянулась к серебряному колокольчику на каминной полке. Под мелодичный звон на пороге нарисовалась Лия, тут же получила кучу указаний и, послушно кивнув, принялась стягивать хозяйские сапоги. Салзар хмыкнул. Прошлое, когда он, отпрыск аристократов, мог позволить себе приказывать и пользоваться плодами высокого положения, осталось где-то далеко. Уплыло, скрылось, точно берег за бортом мятежного корабля. Нищее студенчество, после долгие шатания по стране - все это родило привычку полагаться во всем только на себя. Неужто пришло время вернуться к истокам? Горничная справилась с обувью, сделала глубокий реверанс и убежала распоряжаться на счет помывки и трапезы. - Я видел ее мельком. Книгу, - Салзар прикрыл глаза и откинулся на постели, вспоминая. - Синий бархат с серебром, застежки. Толстый такой фолиант. Ближе рассмотреть не удалось - Хельга цеплялась за нее, как скупец за злато. - Салз, - леди Равелта скривилась, - я о сути говорю. При желании переплет можно сменить, а вот что там написано? - Что-то важное - определенно. - Мидес наморщил загорелый лоб. - О спикартах Затопления. Книга написана на старом наречии элвилин да еще магией заплетена. - Спикарты - это... Салзар молча вытянул вперед руку. Кольцо на пальце, поймав лучик солнечного света, кроваво блеснуло. Ингрид, всплеснув руками, стрелой слетела с кресла и, опустившись рядом с мужем, ухватила того за кисть. - Это оно?! Судия... где ж ты нашел его? - В Мерриане. Для того туда и отправился. Я давно изучал манускрипты, слухи; еще со студенчества запало мне в голову, что должен найти хоть один из артефактов. Знаешь, это долгая история, я тебе после расскажу. Ингрид смотрела на кольцо, чуть приоткрыв рот, и удивление на ее лице, граничившее с почти детским восторгом, никак не вязалось с той холодной уверенностью, с какой совсем недавно она представала перед Капитулом. Салзар почувствовал теплое дыхание на своей щеке и, ухватив молодую супругу за плечи, легко опрокинул на кровать. Леди Равелта взвизгнула, хохоча и вырываясь, а потом вдруг посерьезнела и уставила на мужа чернющие глаза. - Скажи... - Ингрид хлюпнула носом, остро напомнив смущенную девчонку, прикрывающую юбкой разбитые коленки - тогда, тыщу лет назад, когда они уезжали от смуты в храме, - ты на мне женился, потому что тебе епископ приказал, да? - А то! - Салзар рассмеялся, легонько щелкнув девушку по носу, и виновато вздохнул, поймав расстроенный взгляд. - Ингрид, запомни, пожалуйста. Если бы я сам того не захотел, никакой Орден меня не заставил бы. Кстати... - он тихонько фыркнул, - ты знаешь, что Тровард сватал мне Джоньку? - Ах, ты! А ну пусти! - острый кулачок больно впился в бок некроманту, правда, Ингрид возмущалась недолго и через минуту уже таяла под сильными ладонями мужа. На четверть часа они выпали из реальности и даже робкое поскребывание в дверь - это слуги притянули деревянный чан для купания - осталось незамеченным. - Ты невозможен... - Ингрид откинулась на подушки и все еще затуманенным взглядом смерила лицо мужа. - Я знаю, - с довольным видом кивнул тот, - а еще я гнусный некромант и вообще исчадие Мглы. Всяко, обо мне так епископ Жижель отзывался. - С этим надо что-то делать, - враз посерьезнев, Ингрид порывисто села в постели, обнимая колени, и сокрушенно покачала головой. - Была у меня охранная грамота, - криво усмехнулся Салзар, - Торус выправил, только теперь уж она вряд ли силу имеет. - Я не о том, - Ингрид принялась нашаривать одежду. - Таких грамот я тебе могу хоть стопку навыписывать. Я о твоей волшбе. И насупилась, глядя, как муж иронично подымает смоляные брови. - Мидес, я серьезно! Ты должен отречься от некромантии. Хотя бы для виду. Мы же не можем связывать имя нового Ордена и телохранителя Гроссмейстера с черной волшбой? Это нужно сделать скорее, когда так много всего и сразу происходит, промедление порой смерти подобно. Девушка, скомкав найденную рубаху, бросила ее в угол и, закутавшись в простыню, отправилась вызванивать слуг. - И где же ванна? - А что тебе до той Книги? - Салзар, наконец, вспомнил, о чем хотел спросить леди Равелту. - Вот, - беловолосая, подхватив со стола пергамент, протянула мужу. - Читай сам. Мидес развернул письмо и стал вглядываться в ровный округлый почерк, судя по количеству завитушек, дамский. Загадочный отправитель предлагал мисс Равелте выкупить некую вещь, принадлежавшую ранее легату Ордена Божьего суда эйп Леденвалю, запрашивая немаленькую сумму. К тому же аноним уверял, что искомая Книга Кораблей хранит в себе информацию, крайне важную для Ордена, ежели последний всерьез вознамерится начать войну с Дальнолесьем. Обмен предлагалось вести нынче вечером в слободе оружейников - месте неспокойном и малопривлекательном. Мидес покрутил пергамент, безуспешно ища подпись, и вопросительно посмотрел на супругу, с видом полководца гоняющую слуг с ведрами. - А, - махнула тонкой кистью Инге, - пошлем на встречу Лисая с парой рыцарей. Он парень сведущий, так что пусть поначалу смотрит, что покупает и стоит ли книжица золота. - Если это именно та книга, думаю, что стоит. Мидес посмотрел на захлопнувшуюся за последним из водоносов дверь и принялся выбираться из кровати. - А если это ловушка? - Рыцари справятся, - Ингрид скинула простыню и, забравшись в чан, с блаженным выражением на лице откинулась к бортику, - не впервой. Салзар опустился напротив и с интересом стал созерцать расслабленное лицо супруги - влажные белоснежные колечки волос, прилипшие ко лбу, мелкие капельки воды над верхней губой, чуть заметные голубоватые прожилки под белой кожей век. - Что? - Инге приоткрыла один глаз и смешливо фыркнула. - Ты так уставился, что мне щекотно. - А ты? - Мидес щелкнул по воде, и девушка поморщилась от теплых брызг, ринувшихся в лицо. - Почему согласилась выйти за меня? Настолько боялась волшбы Кандоира? При упоминании о пришлом на лицо леди Равелты набежала легкая тень, и девушка тряхнула мокрыми волосами. - Вот еще. Негоже рыцарю Судии мерзкого колдовства бояться. Просто противно было и... Салзар... - она глубоко вздохнула и поспешно выпалила: - Скажи, ты когда-нибудь вспоминал меня? После того, как уехал из Солейла? - Вспоминал, - некромант мягко улыбнулся. - Гадал, как сложилась судьба отважной девочки, не побоявшейся вступиться за меня перед леди Исой. Кстати, я справлялся о тебе у студиозусов из Сатвера - довелось как-то столкнуться. Говорили, что в монастыре тебе было хорошо. Инге слегка покраснела и, колупнув щепочку, отставшую от края чана, пожала плечами: - Вдали от леди Исы я и вправду чувствовала себя неплохо. И даже смогла забыть человека, когда-то спасшего мне жизнь. Понимаешь, ты тогда мне казался настоящим Рыцарем, волшебным, добрым. И я все молилась Судие, чтобы ты забрал меня, а ты все не ехал... Салзар потрясенно тряхнул головой и плеснул себе в лицо, чтобы остудиться. - Ингид, я, правда, не знал... Она протестующе затрясла головой: - Давай больше не будем ворошить прошлое? Сейчас ведь уже все хорошо. И ты носишь на руке печатку святого Трилла, а значит, сам Судия одобряет наш союз. Ему показалось, или во взгляде черных глаз действительно промелькнула неуверенность? - Все хорошо, - сказал Салзар решительно и, притянув к себе жену, ласково коснулся губами ее лба. - Что там у нас после обеда? - Казнь, - Ингрид потерлась носом о щеку Мидеса, а после язвительно усмехнулась. - И уверяю тебя, дорогой, что предвкушение кровавого зрелища ничуть не испортит мне аппетит. Тем более, повар обещал гусиную печенку. Может, не такую вкусную, как у Оллов, но тебе понравится.
- Постор-ронись! - тонкий хлыст со свистом разрезал воздух, кто-то болезненно вскрикнул, и отряд ордальонов выехал на площадь, расчищая дорогу, плетками выметая с пути гомонящих зевак. Мидес туго натянул повод, удерживая шарахнувшуюся лошадь, и направил ее след в след за белоснежной кобылой Ингрид. В отдалении хрипло взревел рог, епископ Эйнар обернулся к своей подопечной, и леди Равелта, откинув белый плащ, воздела руку, благословляя на все лады орущую толпу. Главная площадь Солейла всегда казалась Салзару огромной, но сейчас здесь яблоку негде было упасть - похоже, сюда пришли не только горожане, но и крестьяне из предместий. Зрители побогаче заняли места на балконах домов, смотревших фасадами на площадь. Ушлые, но бедные зеваки диковинными плодами висели на фонарях и деревьях, а кое-кто умудрился устроиться даже на колокольне кафедрального собора, не иначе, имея в соборе том то ли родственников, то ли протекцию. А в толпе сновали коробейники да водоносы; ну, и воришкам сегодня было сущее раздолье. Всадники медленно проехали к наспех сколоченным трибунам, сопровождаемые то восторженными криками, то истеричными жалобами. Салзар, помогая супруге спешиться, подивился, насколько холодными были ее руки, несмотря на палившее в зените солнце. Он пожал узкую ладонь и, встретившись взглядом, ободряюще подмигнул жене. - Похоже, в Солейле показательные казни не в чести, - Мидес кивнул на новые скамейки, остро пахнУвшие смолой и стружкой, - не то, что в Мерриане. - Столица всегда была снисходительна к магам, - коротко кивнул некроманту Олав Эйнар, подавая руку Ингрид, и с величественным видом повел ее к первому ряду скамей. Салзар хмыкнул и направился следом, устроившись за спиной супруги. - Впрочем, и сегодня мы судим преступников не просто за занятие волшбой, а за предательство и вред, магией причиненный, - негромко продолжил мысль наставника усевшийся рядом с некромантом Лисай Янниг. И, словно подтверждая слова, на помост взошел герольд и, с хрустом развернув свиток, зычным голосом стал зачитывать список прегрешений преступной меррианской троицы. Сами лиходеи не заставили себя ждать - отчаянно скрипящая телега с запряженной в нее старой клячей проехала через площадь в сопровождении конных ордальонов. Преступники, одетые в одинаковые серые балахоны, хмуро созерцали на разные голоса выкрикивавшую проклятия толпу. Откуда-то прилетел камень, побледневший Марко дернул головой, уклоняясь, а возница поспешно тряхнул поводья, прибавляя ходу. Герольд как раз заканчивал зачитывать обвинения, к которым причислялись и волшба, и шпионаж на Дальнолесье, когда охрана Ордена почти пинками затащила бандитов на лобное место. Мужчин выстроили в ряд, а городская охрана тотчас приступила к делу, щитами тесня назад возбужденную толпу, а самых воинственных порой и плетьми охаживая. Преступники смотрели хмуро, но трусости ни один не показал. Марко замер, закаменел, мрачно уставившись куда-то поверх крыш домов - может, Судию просил, может, просто старался отрешиться от происходящего. Беловолосый Кандоир устало и презрительно улыбался краешком тонких губ, а полукровка Дэммер гордо вскидывал голову и, кажется, чего-то ожидал. Впрочем, когда глашатай объявил, что сечь сегодня будут не головы, а другую часть тела, делающую мужчину, собственно, мужчиной, пришлые побледнели тоже. Появился палач - жилистый мужик в глубоко сидевшем капюшоне и длинной черной рубахе; неторопливо и обстоятельно откинул крышку длинного ящичка и достал оттуда пару серпов, холодно блеснувших отточенными лезвиями. Толпа восторженно заорала, и тут леди Равелта порывисто поднялась с места, вскинув руку с гроссмейстерским кольцом. - В это трудное время, - звонкий женский голос чайкой взлетел над притихшей площадью, - когда наш народ так близко подошел к тому пределу, за которым может начаться война, мы должны очень внимательно относиться к каждому обвинительному приговору. И не мерить под одну гребенку сынов Судии и короедских еретиков. Один из приговоренных в свое время служил во благо Ордена и, я уверена, до сих пор остается добрым ордалианином. Мне сказали, что этот человек - единственный, кто просил перед казнью исповеди и покаяния. Марко Контадино, от лица Ордена Божьего суда я смягчаю тебе приговор, меняя его на штраф в пять золотых. Ежели не имеешь ты такой суммы, то будешь отрабатывать долг, служа при долговой тюрьме, в которую тебя и отвезет сейчас городская стража. Секретарь Янниг подготовит нужные бумаги. Толпа взвыла. Сосед Мидеса, только что возведенный в гроссмейстерские секретари, шумно выдохнул, а Марко ошеломленно уставился на Ингрид, и к бледному лицу его постепенно стали возвращаться краски. Начальник стражи проорал приказ, и помилованного, не церемонясь, с помоста стащили обратно в телегу. Остальные пленники с тоской проводили его взглядами. Ингрид села, епископ Эйнар махнул алым платком, объявляя начало церемонии, и тут Мидес аж рот приоткрыл от удивления, углядев в толпе знакомую девичью головку. Яростно работая локтями, пробивалась к месту казни графиня Флора Арина Олл, раскрасневшаяся, решительная, со сбившейся на бок короной пшеничных кос. - Стойте! - закричала девушка, остановившись у кордона стражников, и несколько раз подпрыгнула, маша рукой и привлекая к себе внимание. Ингрид обернулась, изумленно глянула на мужа, и снова подняла руку, взывая к тишине. - Чего ты хочешь... сестра? - напряженным голосом спросила леди Равелта, а Салзар заметил, как неожиданно преобразился Артемий Дэммер, перестав сутулиться и снова становясь гордым и самоуверенным. - Я... - стражник вытолкнул графиню вперед, и девушка, чуть не споткнувшись, пролетела к трибуне. Выпрямилась и, убрав дрожащей рукой волосы со лба, звенящим напряженным голосом договорила: - Флора Арина Олл, здесь и сейчас требую Права девы. Люди вокруг зашумели, заволновались, кто-то заулюлюкал, кто-то засвистел. Салзар нахмурился. Право девы - старинная традиция, когда девушка, обесчещенная преступником, могла требовать его себе в мужья, хоть и существовало, но соблюдалось крайне редко. Мало того, что далеко не каждая могла прилюдно признаться, что она не чиста, связывать свою жизнь с преступником девицы решались еще меньше. Да и полно, каким образом и, главное, когда кто-то из этих пришлых мог соблазнить мятежную Джоню? По тому, как напряженно выпрямилась спина леди Равелты, Мидес догадывался, какая буря происходит сейчас в душе его молодой жены. Ему даже почудилось еле слышное "что ты не...", но тут епископ Эйнар бросил короткий взгляд в сторону воспитанницы и голос Ингрид прозвучал ровно и спокойно. - Мы не вправе отказывать тебе, сестра. Забирай своего избранника, и пусть тот прилюдно поклянется, что станет тебе надеждой и опорой. Джонька мотнула головой, точно норовистая лошадка, сделала какой-то нелепый реверанс в сторону трибун и, ухватившись за протянутую руку палача, поднялась на помост. Свист толпы начал входить в новую силу, а опальная графиня не спеша пошла навстречу приговоренным, широко и неестественно улыбаясь. Салзар поморщился, ему стало жаль эту безрассудную, но очень отважную девушку, а Дэммер, протянув руки, сделал шаг вперед. Впрочем, Джоанна не остановилась, а так и продолжала двигаться, будто не замечая полукровку, и тот вынужден был отступить. - Вот мой избранник, - Мидес по губам прочитал сказанное, а девушка взяла за руку растерянно захлопавшего глазами Кандоира. На лице Артемия недоумение сменилось яростью, и он дернулся, было, вперед, за что тотчас получил от палача по шее. Под гогот толпы Джоанна торжественно спустилась с помоста, точно барашка на веревке, ведя за собой белокурого элвилин. Хотя, сравнение с барашком, пожалуй, было неуместным - Кандоир почти на две головы возвышался над хрупкой графиней. - Кандоир Сорд, - в голосе леди Равелты перекатились ледышки, - клянешься ли ты взять в жены поруганную тобой девицу, обеспечивать и оберегать ее до конца жизни? - А... э... - пришлый обалдело тряхнул головой. - Клянусь. - Иди с миром, - сквозь зубы процедила беловолосая канонический текст, - и помни, что отказ от клятвы снова сделает тебя преступником, и приговор вновь вступит в свои права. Если в течение недели ты не обручишься с девушкой, быть тебе кастратом. Джоанна выпустила руку спасенного и зябко обхватила себя за плечи. - Я буду молиться за вас, леди. Кандоир точно проснувшись, тряхнул головой и осторожно приобнял девушку: - Пойдемте... дорогая. Мидес удивленно покачал головой и наклонился вперед, повинуясь движению Ингрид. - Проследи, - коротко приказала та, - узнай в какую историю снова вляпалась эта дуреха. Если что, даю тебе особые полномочия действовать от имени Ордена. Она кивнула Лисаю, и юноша поспешно вложил в руки некроманту один из свитков, с которыми не расставался с момента приезда на площадь - Ингрид. Я твой телохранитель. Как же... - Поезжай, - поморщилась беловолосая, - тут рыцари, к тому же в свите отца Олава есть пара сильных магов. Не волнуйся за меня. Черные глаза на мгновение потеплели и Салзар, с трудом удержавшись, чтобы прилюдно не поцеловать супругу, отправился к лошадям. Он уже взобрался в седло, когда епископ Эйнар вторично поднял платок, а потом удивленно огляделся - толпа вокруг разразилась хохотом. Посмотрев в сторону помоста, Салзар тоже не удержался от смешка. Там с криками и визгом пышной грудью кидалась на щиты охраны еще одна девица. - От, короеды, - сплюнул сидевший рядом конник-ордальон, - видать, и вправду их девки-то любят... Ингрид, раскрасневшаяся от злости, снова поднялась и дала отмашку стражникам. Девица вырвалась вперед и завопила, заламывая руки: - Он не виноват! Люди, не верьте, его оболгали! Или отпустите, или казните меня вместе с ним! Палач опустил серп и в голос заржал. - В уме ли ты, дева? - голос Ингрид стал поистине сахарным. - Тут ни дыбы, ни костра. - Все равно! - уперлась просительница. - Я жена ему! Мое имя - Лирондель, тут любого спроси - все знают! - Великовата она для лирондели-то, - меланхолично заметил все тот же ордальон, зевнул и утер вспотевший лоб, - ну, жара... - Ах ты, зараза! - донеслось с другой стороны, и к щитам пробилась еще одна девица - на этот раз тощая и конопатая. - Врешь и не краснеешь! Это я ему жена! - Стешка-а, чаво несешь-то? Иль совсем умом тронулась? Из толпы нарисовалась тетка средних лет, такая же конопатая, и стала охаживать претендентку полотенцем: - А ну, марш домой, не то отцу скажу! - Меня! Меня слушайте! - у щитов нарисовалась еще одна девица - высокая блондинка, завершая палитру вкусовых пристрастий опального борца за свободу элвилин. - Это я жена евонная! Мидес покосился на кислую физиономию Дэммера и невольно посочувствовал бедняге. Может, усекновение ему во благо пойдет? Ингрид села, коротко кивнула стражникам, и те поволокли прочь от трибуны пронзительно верещащую толстуху Лирондель. Леди Равелта пошептала на ухо склонившемуся герольду, и тот, торжественно прошествовав вперед, зычным голосом распорядился вслед страже: - Выпороть. Десять плетей за дурное представление, что она тут устроила, и еще десять за глупость. Кивнул палачу: - Начинай. А Мидес, приметив, в какую сторону пошли Джоня и спасенный короед, спешно поехал с площади, сопровождаемый ором толпы и истошным визгом Дэммера.
Опальная графиня обнаружилась почти сразу - миновав пару домов на узкой улице, Мидес по наитию свернул в проулок и тотчас услышал громкие голоса. Шум с площади сюда почти не долетал, и Салзар, подъезжая к двухэтажному дому, окруженному золотистыми липами, живо узнал недовольное сопрано: - А я тебе говорю - домой отправляйся! - Еще чего! - возмущенный голос Кандоира хоть и осип, звучал вполне решительно. - Ты мне жизнь спасла, а теперь отнекиваешься? Проезжая мимо низкого каменного забора, из-за которого протягивал на улицу пожелтевшие ветви разросшийся шиповник, Салзар и не думал прятаться. Однако когда он спешился у калитки, из дверей дома показались еще две знакомые личности, и разговор набрал такие обороты, что явись сейчас сам святой Мерриан, спорщики бы его не заметили. Мидес облокотился о каменный вазон с увядшей рыжей настурцией и стал с интересом наблюдать за действом. - Леди Олл! - возопил появившийся на пороге сэр Тровард, косо завязанная рубаха и всклокоченная шевелюра которого наводили на мысли о том, что мужчина только что проснулся. - Вот вы где, а я уж начал выговаривать Се... Мгла. Канди, что ты тут делаешь? - Женюсь, - пришлый угрюмо покосился на старого знакомого. - Размечтался! - Джоанна уперла кулаки в бока. - Ненавижу короедов! - Так зачем тогда спасала? - Ничего не понимаю, - сэр Джон тряхнул головой, - кто кого спасал? Седрик? Он обернулся к примостившемуся на ступеньках музыканту, но тот, кажется, вовсе не слышал. Уставившись куда-то в живую изгородь, он тихо промурлыкал что-то, а после поднял светлые очи на рыцаря: - Рифму к настурциям не знаете? - Тьфу! - Тровард с чувством сплюнул, а белокурый пришлый обличающе ткнул пальцем в графиню: - Вот она. Сначала свела меня с эшафота, а теперь жениться отказывается! Можно подумать, я сражен ее красотой. Зазнается девка не в меру, корчит из себя... - Так вот и иди на все четыре стороны! - взвизгнула Джонька, возмущенно заалев щеками. - Глядишь, и получше себе дуру-то найдешь! - Моя дама не дура! - возмущенно зашипел пришлый. - Мне бы только объясниться, она б поняла, а так... э-эх! Я ж из чувства долга с тобой, а ты! Неужто опозоренной жить хочешь? - Лучше опозоренной, чем короедской женой! Да и не за позор мой ты печешься, а за муди свои! - девушка откинула волосы за спину и топнула ножкой. - Которые как пить дать оттяпают, если бумаг о женитьбе в перцепторию не доставишь! - Графиня! - Тровард с видом престарелой тетушки, радеющей за девичью нравственность, ухватился за щеки. - Что вы такое говорите?! Как вы такое выражаете?! - Вы забываете, сэр Джон, что в последнюю неделю я настолько наобщалась с короедами, что мне не до изысков! Хватит уже с меня! Джонька яростно дернула головой и поднесла к носу Кандоира выразительную дулю: - Симурана тебе в жены, а не давнюю! Ох, права была сестрица, да только я не послушалась. А ты, остроухий, иди себе! Тебя уж, как пить дать, твоя пришлая заждалась! Элвилин фыркнул и устало опустился на ступени рядом с менестрелем: - Не ори, а? Мне до сей поры и Дэммера с его революциями хватило... и не пришлая она вовсе. - Гениально! То, что нужно! - воскликнул Седрик и, сдув с глаз отросшую челку, ударил по струнам: Чахлый букет настурций, Письма твои ко мне тихо, без революций, я растворю в огне... А потом перевел мечтательный взор с кустарника на некроманта, и широкая улыбка осветила лицо: - Лорд Мидес... вы вернулись! Остальные, как по команде, оборотились. Тровард удивленно хлопнул ресницами, но тут же опомнился и ринулся вперед - то ли приветствовать, то ли калитку открывать. А Джонька упрямо вздернула нос и непримиримо выпятила нижнюю губу. Пришлый же со ступеней глянул настороженно и быстро осмотрелся, точно выбирая пути к отступлению. Так, на всякий случай. За соседней оградой что-то зашуршало, качнулись высокие верхушки люпинов, и Мидес подумал, что не он один заинтересовался скандалом. - Мы можем пройти в дом? - негромко спросил некромант, а сэр Джон коротко кивнул. - Хозяйки сейчас нету, так что приглашаю я. И подмигнул, глядя, как скептически поднял бровь Салзар: - Здесь живет моя кузина. Джонька порывисто развернулась на пятках и ринулась к двери, заставив поспешно ретироваться с крыльца пришлого и менестреля. Тровард, основательно ухватив вскочившего Кандоира за плечо, направился следом, а Седрик, бережно огладив лютню, взял еще один душераздирающий аккорд. - Новая баллада, - заявил он серьезно, - посвящается памяти борцов за свободу, сгоревших сегодня на костре. - Борец один остался. Да и костра вовсе не было, - рассеяно протянул некромант, думая, что же теперь делать со всей этой наново свалившейся на его голову компанией, и втиснулся за рыцарем в темную прихожую. - Я догадался... Менестрель, ненадолго оставшись в одиночестве, подкрутил колки лютни и, сурово глядя в безоблачное небо, покачал головой. - Но не могу же я петь об усекновении яиц, иначе, это вовсе не баллада выйдет, а недоразумение. И, повернувшись на сдавленное хихиканье все из того же соседского люпина, громко и вдохновенно проорал: - Вот тебе суд и плаха. Пафосен эшафот. Так восходи без страха, Пламенный патриот![1] Тровард с мрачным выражением лица высунулся на улицу и, цапнув за шкирку, втянул музыканта в дом.
1. - corvin creed "Любовь и декабристы" Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Наглый он, вечно на первый план лезет. Кстати, я вот чего опасаюсь. А он ни у кого ассоциаций с Лютиком не вызывает?
Сразу вспомнила юмористическую миниатюрку: - Сальери, что ты за гадость мне налил, ты чего, отравить меня хочешь? - Я-а? Да я и не думал! ... пока ты не сказал...
kagami, ура!!! Исправляюсь, кстати. Как-то я совсем забыла файлы прикреплять. Здесь все, что на сегодняшний день есть по 3 части: Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Домик, в котором проживала кузина сэра Троварда, встретил гостей прохладой, уютной тишиной и легким запахом травяного чая. Обшитые деревом стены украшали домотканые ковры, поскрипывающие половицы были покрыты пестрыми дорожками, а в центре широкого стола, занимавшего почти всю комнату, возвышался пузатый чайник, расписанный алыми маками. Мисс Блэкмунд-младшая, она же опальная графиня Олл, уже успела добыть себе чашку и, устроившись у окошка, деловито крошила серебряными щипчиками внушительный кусок желтоватого сахара. Старательно делая вид, что не замечает стоящего рядом пришлого. Позади бренькнула струна, и, обернувшись, Салзар увидел довольного Седрика, аккуратно пристраивавшего лютню на скамью у входа. Под скамьей приткнулась пара пыльных сапог немаленького размера и стоптанные пулены. Либо сама кузина сэра Джона была дамой крупной, либо существовал в этом доме еще и неведомый хозяин. Менестрель довольно потер руки и, усевшись на свободный табурет, придвинул к себе початую чашку. Похоже, триумфальное возвращение графини оторвало его от чаепития. - Что же вы стоите, пан Мидес? Сэр Джон аккуратно отряхнул высушенным голубиным крылышком пыльные башмаки и сделал приглашающий жест: - Намедни я совершил славное открытие. Оказывается, в Солейле делают удивительно вкусный вишневый джем. Откушайте, Салзар, нам всем будет приятно. Мидес кивнул и, улыбнувшись Троварду, уселся за стол. Седрик, очевидно вспомнив, что с должности слуги его еще не рассчитали, сунул в рот остаток булки и ринулся к буфету за чашкой для хозяина. Сэр Джон тем временем косо глянул на угрюмо маячившего у окна элвилин и коротко кивнул тому, приглашая присоединиться к трапезе. Седрик, обернувшись через плечо, достал еще одну чашку. - Надо бы подобрать нашему гостю какую-нибудь одежду, - пробормотал он себе под нос, - тюремные ризы - это так неприятно... - В свете последних событий, - сэр Джон сел напротив пришлого и смерил его тяжелым взглядом, - не скажу, что рад привечать типа, ограбившего моего старого друга, но из глубокого уважения к графине... - Даже так? - приподняла бровь девушка и демонстративно отодвинулась подальше от Кандоира. - Значит, это та самая девица? - пришлый с интересом покосился на непримиримый профиль. - Дочь графа? - Племянница, - поправил пришлого рыцарь, - Флора Арина. Девушка фыркнула и яростно стукнула щипцами по столу: - Хватит уже ломать комедию! Дядя Юлиуш мертв, за мной охотится чуть не все Меррианское воинство, к тому же я чуть не породнилась с мятежным князем элвилин и в его замке гостила. Какой смысл дальше выдавать меня за ту, кем я не являюсь? Тем более, в бегах совершенно невозможно ухаживать за волосами. Вот, видите? Джоанна наклонила голову и обличающе ткнула в собственную, изрядно потемневшую, макушку. - Думаю, тут я смогу вам помочь, - негромко ответил Мидес. - Не в смысле покраски волос, - он усмехнулся краешком рта, глядя, как округлились фиалковые глаза мисс Блэкмунд, - а вернув вам доброе имя. Или... видимо, теперь оно у вас будет другим? Некромант припомнил, что на площади, кажется, звучало полное имя осужденного, однако, в тот момент Мидес был настолько увлечен явлением нежданной спасительницы, что не особо и прислушивался. Он вопросительно покосился на пришлого: - Как вас там? - Кандоир Сорд, - беловолосый усмехнулся. - Только еще не факт, что эта упрямица его возьмет. - Вот именно, - категорично отрезала Джоанна и отвернулась к окошку, крайне заинтересованная бившейся о стекло мухой за кружевной занавесочкой. - Сорд? Брови Мидеса поползли вверх, и он стал пристально вглядываться в черты пришлого, попутно пытаясь вызвать в памяти облик призрака Изоила, подарившего некроманту древнее кольцо. Кандоир, впрочем, ничем особенным не выделялся, если, конечно, судить, имея в виду утонченную внешность элвилин. Длинные пшеничные волосы, гармоничные черты лица, чуть раскосые зеленые глаза со звериными зрачками. Вот только нервный рот немного напомнил Мидесу язвительную усмешку призрака. Хотя, уши у легендарного чародея, вроде, были вполне человеческими. - Что? - нервно спросил пришлый, и Мидес понял, что уже несколько минут весьма невежливо разглядывает парня. - А скажите-ка, любезный, не приходится ли вам родней некий Изоил Сорд из Мерриана? Седрик уронил ложечку и тоже воззрился на беловолосого. - Ух, ты, - возбужденно произнес лютнист, - это вы про того мага говорите, которого мы на кладбище оживили? Джоанна нахмурилась и, откинувшись к подоконнику, скрестила руки на груди: - Получается, тот призрачный тип под моим счастьем имел в виду вот это вот недоразумение? Это он что, таким образом родственничка пристроить решил? - Так ты сама меня выбрала! Самообладание, похоже, вконец покинуло пришлого и тот что есть сил стукнул кулаком по столешнице. Посуда жалобно задребезжала. - Да если бы не этот гад Дэммер, которому я хотела насолить, леший бы кто тебя выбрал! - заорала в ответ графинюшка, а Салзар отстраненно подумал, насколько же эти предполагаемые супруги друг на друга сейчас похожи. - Погодите, мисс, - Мидес попытался направить разговор в интересующее его русло. - Все же Сорд был... Тщетно. Кандоир, похоже, тоже пошел в разнос. - Что значит - Дэммер? Торчащие из светлой копны концы ушей пришлого налились багрянцем. - Он что, и тебя очаровал? - А ты что, ревнуешь? Не рано ли? Я согласия на брак пока не давала! - Отвечай! Причем тут этот больной мятежом борец за свободу? - При том! Джонька вдруг совсем по-детски жалобно всхлипнула и, глубоко вздохнув, пробормотала: - Он мою книжку спер... - Графиня... - укоризненно протянул сэр Джон, а девушка взглядом метнула в него фиалковую молнию. - А вы представляете, какая это мука - почти пять лет видеть, как твое детище живет и даже пользуется популярностью, а на лаврах почивает этот ушастый негодяй!? - Да что за книга-то? - непонимающе возопил Кандоир. - "Яшмовая орхидея Мерриана"! - воскликнула Джоня и, уронив голову на руки, разревелась. - Чего? - пришлый разинул рот, а потом скривился. - Я искренне надеюсь, милочка, что ты просто сочиняешь. Негоже девице писать такое непотребство. И вообще, писать девицам негоже, потому что ничего путного из того все равно не выйдет. Джоня яростно вскрикнула, не подымая головы, и разревелась еще пуще. - А я-то наивно полагал, что элвилин приветствуют занятия искусствами, - сухо сказал Тровард, а потом решительно поднялся с места и, обогнув стол, осторожно стал гладить вздрагивающую макушку девушки. - Ну, же, дорогая, успокойтесь. Хотите, я вам варенья подложу? Или, вот, в буфете было печенье. Ванильное, как вы любите. - Вы просто не читали эту книгу, - упрямо набычился Кандоир.- Там великая любовь стекает повидлом со страниц, а в конце все умерли. - Повидло не течет, - меланхолично заметил Седрик, облизывая ложку с вареньем, - а кто этого не знает, тот и в критики не годится... - Да ты... - Кандоир привстал, кажется, собираясь подробно объяснить менестрелю про повидло, но тот поспешно юркнул под стол. - Ладно вам, господин Сорд, будет уже злиться. Да и задирать девушку негоже, - Мидес глянул в сторону рыдающей Джоньки, успевшей уже уткнуться в живот рыцарю и орошающей слезами его лазоревую рубаху. Тровард бормотал что-то успокаивающее, а обычно суровое загорелое лицо его смягчилось и разгладилось. Салзар вспомнил, как опекал все это время племянницу друга сэр Джон, и почувствовал к нему нечто похожее на уважение и восхищение. Впрочем, сейчас Мидеса занимал другой вопрос. - И все же, - обратился некромант к Кандоиру, - вы мне так и не ответили. - Да, - пришлый коротко кивнул, - Изоил - мой дед. Не вижу здесь никакой тайны. А почему вы интересуетесь? - Было у меня к нему дело, - туманно ответил Мидес. - Впрочем, хотя я и общался с его призраком, мне показалось, что он был давним. У вас батюшка пришлым был? - Понятия не имею, - криво усмехнулся Кандоир. - Папаша слинял, как только узнал о беременности матушки. Кстати, вы ошибаетесь. И дед, и мать - чистокровные элвилин. Просто дедусь был магом и в маскировке не знал себе равных. В то время, конечно, нашего брата не гнобили, как сейчас, но с волками жить - по-волчьи выть, как говорится. К собрату по расе всегда доверие выше, да и заказов больше. Правда, дедусю маскировка мало помогла, лучше бы он не уши, а язык себе укорачивал. Вздумал обличать местного епископа, его и вздернули на городской площади. Мать тогда еле спрятаться успела. Потом уж с пузом в столичных кабаках посуду мыла. Ладно, нашелся позже добродетель, вытащил ее. Да с грязи-то и в князи почти. Певичкой она стала, а уж там прямо из кабака в ОБТ и перебралась. - Пан Мидес. Тяжелая ладонь Троварда легла на плечо. - Не соблаговолите в комнату соседнюю пройтись? Разговор до вас есть серьезный. Салзар согласно кивнул, наблюдая, как мисс Блэкмунд прячет за белоснежным платочком покрасневший нос, и, поднявшись, пошел по сумрачному коридору вслед за Тровардом. Взойдя по деревянной лестнице, рыцарь гостеприимно откинул темно-синий полог, и некромант оказался в уютной спаленке, убранство которой лучи заходящего солнца через окно красили в рыжий цвет. Рыцарь выдвинул из-под стола табурет, а сам уселся на сундук, покрытый вышитой скатеркой. Широкой ладонью вытер загорелый лоб, пригладил торчащие в разные стороны светлые кудри и внимательно посмотрел на собеседника. - Скажите, Салзар, вы действительно можете устроить так, что панну Джоанну перестанут преследовать? - Откровенно говоря, - Мидес сложил руки в замок и пожал плечами, - ее уже никто не преследует. Со смертью гроссмейстера Равелты многое изменилось, а комтура Жижеля я беру на себя. - Тут еще вот что... - рыцарь щепотью помял переносицу. - Дело давнее и деликатное, но, думаю, вам я смогу довериться. Вы столько раз доказывали свое благородство, да еще говорят, что панна Ингрид... - Что? Салзар почувствовал, как неприятный холодок прошелся по спине. Неужели каким-то образом просочились сведения об их супружестве? - Поговаривают, что быть ей новым гроссмейстером божьего Суда, - рыцарь очертил двуперстием лоб. - Думаю, поможет знакомой-то? - Она поможет, - кивнул Мидес. - И не сомневайтесь. Кстати, а откуда вы знаете, что я служу при ней? - Так ведь спрашивал я о вас в Сатверском комтурстве. Мне и сказали, что вы в столицу подались, вместе с епископом. А уж где он, там и панна Равелта. - Ясно, - Салзар кивнул. - Так что там с Джоанной? - Видите ли, - сэр Джон поерзал на сундуке, - Юлиуш с самого начала посвятил меня в ту историю. Еще когда привез девушку из Солейла. Страшно тогда там было, лет пять назад-то. Говорят, могли прям на улице взять - и плевать, какие у тебя уши. Показался подозрительным - поди, докажи обратное. А девчушка тогда незнамо от кого всяких глупостей нахваталась да и засела в день бунта в Академии столичной. Говорят, студенты тамошние воду мутили, новую власть признавать отказывались. Многих солдат Ордена тогда магией приложили. Не на смерть, конечно, но тут уж как выгодно властям было, так то и повернули. Уж как ей оттуда живой уйти удалось - не знаю, видать, сам Судия неразумное чадо свое сберег, только Оливия - сестра Юлиуша, дочку брату закинула, а сама с мужем в Мариталь подалась. Вроде как здоровье поправлять. У них еще одна дочка была, да про нее Олл и говорить отказывался - что да как. Это ведь она меня тогда? Тровард выразительно потер затылок. - У мельницы-то приложила? Салзар молча кивнул, раздумывая, что, наверное, нужно сообщить младшей Блэкмунд о смерти сестры. - Мне уж потом Джоня глаза открыла, - покивал рыцарь. - Она как, мстить-то не собирается? Старшенькая? - Умерла она, - сухо бросил Мидес, а сэр Джон тяжело вздохнул. - Вон оно как... Вы б Джоанне пока не говорили о том, и так уж у девицы чуть что - слезы на глазах, совсем издергалась. Я потом сам... как-нибудь... Салзар облегченно вздохнул и, глядя на задумчиво поджатые губы рыцаря, уточнил: - Это все? - Еще есть кое-что. Страшно мне про то говорить, но Джоня вроде как решила, что король наш вовсе не своей смертью почил. Последний. Щербатый который. И будто не сердечный приступ там был, а преступление. В общем, знает девица что-то, да только напрямую рассказать боится. И, видать, правильно. Так что? Тровард вскинул на некроманта васильковый взгляд: - Замолвите пред панной Равелтой слово? - Я сделаю все, что в моих силах, - кивнул Салзар. - Только сдается мне, что леди Ингрид сама с Джоанной поговорить захочет. Они когда-то очень дружны были. Да и сейчас не в ссоре, - припомнил Мидес участие жены в спасении графа Юлиуша, неудачном, к сожалению. - Вот и ладно, вот и слава Судие, - расплылся в улыбке Тровард. - Все и управилось. - Скажите, Джон, - задал Мидес давно интересующий его вопрос, - а как вы все в столице оказались? Я думал, Сатвер обживать станете. - Куда там, - Тровард махнул рукой. - Ни знакомых, ни денег. Да еще панна Джоанна. Я думал, она после того Дальнолесья поганого в себя придет, а она только пуще заблажила. Дескать, и глядеть в ту сторону не может, и всякие симуранины ей ночами снятся; хочу, говорит, уехать подальше, и точка. А тут еще Седрик воротился из города. Собирался он у тамошней ювелирши пожить, да, говорит, проклятый короед место застолбил. К своим ему вроде как нельзя, а панна Хильда-то тем воспользовалась и у себя короеда приветила. И лютнисту нашему от ворот поворот, да еще и сказала чего-то на прощанье. Суровая, в общем, женщина оказалась. Салзар припомнил рдевшую, точно маков цвет, в присутствии Элвина сатверскую ювелиршу, и усмехнулся. Вот уж кого, в отличие от Джоньки, элвилинские уши не смущали совершенно. - Я сегодня же поговорю с леди Равелтой, - еще раз заверил рыцаря Салзар, - и ответ сразу пришлю. Снизу донесся яростный вопль Джоньки и возмущенное бормотание пришлого, а Тровард, поморщившись, как от кислятины, понизил голос: - Послушайте. А неужели ничего уже нельзя сделать с этим... нечаянным замужеством? Согласитесь, этот наглый ворюга вовсе не пара чувствительной девочке. "Чувствительная девочка" приглушенно разразилась площадной бранью, Салзар проглотил смешок, а Тровард поднял перст: - Вот. Видите, как дурно он на нее влияет! - Боюсь, я не в силах отменить Права Девы, - пожал широкими плечами Мидес и хлопнул по коленям: - Ну, что ж. Пора и мне честь знать. Ждите письма, сэр Джон, и последите, чтобы эти двое от большой любви не покалечили друг друга. Он крепко пожал широкую ладонь понурого Троварда, а потом поднялся и, опережая рыцаря, спустился на первый этаж. Учтиво поклонился мисс Блэкмунд на прощание, но та, увлеченная перепалкой с короедом, вовсе этого не заметила. Или вид сделала.
Вечерние тени уже протянулись по двору, и Мидес вздрогнул от неожиданности, когда его окликнули. Из-под темного навеса сарая вышел Седрик и, нерешительно кашлянув, переступил с ноги на ногу. - Я вот чего спросить хотел, милорд. Вам слуга-то нужен теперь, или Орден посторонних не берет? - А ты сам чего бы хотел? Седрик вздохнул шумно и обезоруживающе улыбнулся. - Да я и сам знаю, что слуга из меня плохой. Я ж поэт по сути, и даже если возьмусь за что серьезное - как придет мое вдохновение, так и остальное все побоку будет. - Зато ты хороший друг, - серьезно кивнул некромант, а лютнист неожиданно зарделся, точно красна девица. - И вот я что подумал, - Салзар покосился на приоткрытое окно, откуда донесся звук бьющейся посуды, и, положив руку на плечо менестреля, отвел того от греха подальше, к калитке. - Со временем из тебя вышел бы неплохой маг. А что касается вдохновения: так ведь магия - то же самое искусство. - Я как-то про то и не думал, - растерянно моргнул длинными ресницами Седрик и задумчиво подергал колечко в ухе. - Вы меня сами учить хотите? - Боюсь, на это у меня не будет времени. Однако уверен, что смогу пристроить тебя в Академию магии. - Ух ты... - лютнист покусал нижнюю губу. - А... как же музыка? - Тут тебе и флаг в руки, - заговорщицки подмигнул Седрику некромант. - Будешь свои баллады заколдовывать. Или зачаровывать лютни. - Ого! - встрепенулся менестрель и расплылся в довольной улыбке. - Это что же получается, я смогу такие песни петь, что ни одна девица... - и он кинул быстрый взгляд в сторону темнеющих зарослей соседского люпина. - В общем, да, - ухмыльнулся некромант. - Только лучше бы тебе сироток очаровывать. А то вот попадется еще один господин Мерц, так во второй раз вряд ли от женитьбы увернешься. - Я везучий, - отмахнулся лютнист, а потом тяжко вздохнул. - Хотя теперь, судя по всему, дорога мне в ОБТ закрыта... - Вот и славно. Я дам тебе знать, как дело решится, а ты пока помоги Троварду. Боюсь, одному ему с разбушевавшейся графиней не справиться. Седрик кивнул и с кислым видом поплелся к крыльцу, а Салзар, посмеиваясь, принялся отвязывать от забора мерно хрупающую настурцией лошадку.
Уже совсем стемнело, когда некромант въехал на широкий двор некогда королевского дворца и застал там необычное для позднего часа оживление. Прямо возле высокого мраморного крыльца стояла телега, возница которой испуганно щурился на яркий отблеск факелов. Секретарь Янниг в компании нескольких рыцарей возбужденно жестикулировал, веля прислуге открывать погреба. - Что случилось? Мидес спешился, сунул в руки подоспевшему конюху поводья и подошел к телеге, кивнув походя служанке: - Посвети. Возле сдвинутых на сторону холщовых мешков на грязном сене лежало закутанное в плащ человеческое тело. Одна нога, в дырявом полосатом чулке, выпросталась из-под накидки, и Салзар удивленно поднял брови: - Кто это? - Тот, кто собирался продать нам фолиант, - устало ответил Лисай и постучал сапогом о колесную ось, стряхивая ошметок грязи. - Вернее, та. К слову, знакомая личность оказалась. - А Книга? - У нас. Мидес аккуратно откинул уголок плаща и нахмурился, глядя на бледное, обрюзгшее бабье лицо с перекошенным ртом. - Никак, не признали? - Янниг усмехнулся. - Помните девку из тех, что на площади короеда спасать кидались? Не смотри, что плетей получила, видать, жадность свое взяла. - Открыли ледник- то, - поклонился Лисаю подбежавший слуга. - Убирайте пока, - секретарь кивнул на труп, а мужик очертил лоб. - Леди Равелта знает? - Докладывать пошли, - кивнул некроманту Янниг и, достав из-под плаща кошель, стал отсчитывать вознице монеты. Некромант проследил взглядом за парой мужиков, уносивших труп за угол, и пожал плечами. - Господин Янниг, леди Равелта просит вас подняться в столовую. На крыльце появилась Лия, и Лисай поспешно кивнул: - Пойдемте, милорд, все за ужином и расскажу. Некромант поморщился.
Подняв голову на шаги, Ингрид улыбнулась мужу и вопросительно уставилась на Яннига. - Что там произошло? Кто убил продавца? Тенью прошмыгнувшая в столовую Лия стала выставлять на стол еще два прибора. Отец Олав гостеприимно указал вилкой на скамью, и мужчины уселись за трапезу. - Не мы, - Лисай потер руки и, ухватив нож, вплотную занялся лежащим на серебряном блюде поросенком с яблоком во рту. - Мы подъехали к месту и стали ждать. Девица уже из корчмы вышла, тут смерть ее и настигла. С крыши напротив стрела прилетела да прямо в сердце. Двое наших сразу на задворки помчались, лучника перехватывать, да куда там. По крышам, похоже, и удрал. - Так, а Книга? - напряглась беловолосая. - В суме у мертвой оказалась. Большая, в синем переплете и серебре. Та ли - не знаю, но другой при девке не было. Она у сэра Михаэля сейчас. - Доставить. Леди Равелта щелкнула пальцами и, отдав распоряжение, посмотрела на мужа, вопросительно приподняв бровь. - Похожа, - кивнул Салзар. - После ужина и посмотрим. - Так вот, - продолжил Янниг, - остановили мы телегу да решили труп сюда свезти. Может, вы на эту Лирондель глянуть захотите. - На кого-о? - Ну да, девица та самая. И чует мое сердце, что хоть и давняя она, а с короедами напрямую связана. Если и книжку их продавала, и с кастратом тем путалась. Леди Равелта кивнула и, устремив взор на оплывшие свечи кованого канделябра, постучала тонкими пальцами по столу, а после перевела задумчивый взгляд на мужа. - Послушай, Салзар. А помнишь, ты мне рассказывал, как... - она поморщилась, - смотрел в отца. В Мерриане, когда нашли его... тело. Девушка поежилась, словно от сквозняка. Отец Олав громко стукнул вилкой и покачал головой. - Ингрид, я не думаю, что некромантия... - Отче... - голос беловолосой прозвучал мягко и ласково, - думаю, нам очень важно узнать, что действительно произошло с этой мертвой девкой. Лисай безусловно прав, считая, что она связана с короедами. А если при жизни девица знала нечто такое, что подельники ее убрать поспешили? - Может, просто месть... - задумчиво огладил подбородок епископ. - За измену. - Возможно. Но мы должны быть уверены. А другого пути выяснить истину, нежели использовать способности Мидеса, я не вижу. Салзар покрутил пальцем кольцо Изоила и молча кивнул. Когда он заглядывал в мысли усеченной главы Гроссмейстера, спикарт на его работу не откликнулся. И ослеплением некромант не расплачивался. То ли волшба слишком мелкой оказалась и помощь кольца не понадобилась, то ли такой вот взгляд внутрь мертвеца и не волшба вовсе. В любом случае, стоило рискнуть. В конце концов, Иларову мазь Мидес всегда держал под рукой. - Хорошо... - вздохнул Олав Эйнар, - надеюсь, вы знаете, что делаете... - Книгу доставили, - объявила вошедшая в столовую служанка, - в вашу комнату, леди. Ингрид деловито кивнула и, сполоснув руки в чаше, рывком поднялась из-за стола. - Лорд Мидес, не уделите немного времени нашему общему делу? Чай подадут в кабинет. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Не ругайте пианиста, он играет, как умеет (с) 
За точное понимание характера сюрприз -- первое знакомство Ингрид и Джони, в текст не вошло. 
