Аффтор уже... слегка. Тока тут я сменить не могу, Тева выкладывала. Но все равно такая штука зовется Искусственный Интеллект, Виртуальный Интеллект... Традиция...
А Мартин -- император. И если я не буду такая ленивая... Ладно, к осени тута допинаем модера и что-нить сделаем. Или желающих к себе на форум пригласим. Это я о фрпг. Давно поиграть хочется. Тоже источник вдохновения нехилый. мои книги
Я тоже читать не успеваю... У меня в телефон как минимум два романа загнаны. А еще свои хвосты висят - прода трех романов и редактура Саги... Это просто гонка вооружений какая-то... Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
А я читаю только аналитику и энциклопопии. Ну, на расслабоне бэньшей щемлю... А в соавторстве хорошо: можно и обсудить, и выдать на гора намно-ого больше. Ну, когда прет. мои книги
- Видишь ли, моя юная почтальонша... - язвительно протянула Катька, - я прекрасно знаю, кто я есть на самом деле. Не знаю, чего там тебе наговорили, но в ближайшую пару лет я вовсе не собираюсь покидать этот мир, потому что мне здесь нравится.
Чавой-то тут у нас с оформлением прямой речи? Да, и вообще по странице.
Quote (Тео)
- Пятый этаж! - запоздало крикнула черноволосая и бросилась к окошку,выглядыватьна асфальте тщедушный трупик. Тщетно.
Вот тот случай, когда первое впечатление было правильным. Как вариант: "готовясь увидеть" или "в надежде увидеть" (ИМХО)
Quote (Тео)
Золотящиеся купола старинных церквушек - как редкие грибы-боровики между широкими посадочными площадками жилых многоэтажек. Блестящие слюдой окна волжской воды - ледоход сейчас в самом разгаре. А там, возле покрытой защитным полем древней кремлевской стены, упирается в небо сверкающий раздвижной купол Нижегородской обсерватории.
Почему не написать: "раздвижная полусфера крыши"?
Quote (Тео)
нетерпеливо барабаня худыми пальцами по плечам сложенных рук,
Вот тут у меня чего-то замкнуло. Ну, хоть скрести ты ему руки, и пусть он себе по плечам пальцами барабанит Типа, ждал, скрестив руки на груди и барабаня пальцами по плечам.
Quote (Тео)
Этот придурок наелся чеснока перед экзаменом, а у меня заболела голова.
Если логика женская - то да. А если причинно-следственная связь (а я подозреваю последнее) - то "и".
Это я только первую страничку на предмет обуви просмотрела. А читать - одно удовольствие. Ну, это не новость, конечно А продолжение следует... Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
О, маковка! Отлично. А с прямой речью... не вычитывала я первую главу. А дальше все ок. А где не ок, у Стругацких нахваталась. Они без кавычек обычно юзают содержание того, что подумал он. Мэтрам можно, почему мне низзя? Так, решено, я тоже мэтр, где моя кепка? мои книги
Вот тут я тапков совсем не нашла. Только пару (неполную) шлёпанцев
Quote (Тео)
назидательно гудел Борис Шамильевич куда-то в район подмышки девицы
Не помню я, чтобы Катька ТАКОГО роста была. А, кроме того, Борис её под локоток по тексту поддерживал
Во ышшо чаво из первой главы нарыла:
- Я не дрых... - простонало из-под спешно натянутого на голову одеяла, - я ЕЩЕ сплю... ИМХО - не взирая на всяческие "донеслось" и "прогремело", в данном контексте всё-таки "простонали"
Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
Так, с ростом Катьки и локотками пущай Тево сама разбирается. А простоналО я бы оставила, ибо объект один и по причине снулости на средний род как раз и тянет.
Так, с ростом Катьки и локотками пущай Тево сама разбирается.
Катька - дылда. А с локотком, видимо, уточню, что Малкевич Леденцову поддерживал, аки восточная дева, несущая на плече кувшин.
Quote (joker7768)
Только сдвинь корону на бок, чтоб не висла на ушах
Сразу вспомнила перл из игры: - Тьфу, ты, да что у меня с волосами - все время ко лбу липнут!? - Это нимб. Ты его надел неправильно. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
- Тоша, сокол ты мой ясный! - Леденцова, вольготно развалившись на клетчатом диванчике в комнате Антона, страдальчески закатила глаза к потолку. - Ты действительно считаешь, что четыре килограмма апельсинов и кефир могут поставить на ноги быстрее, чем лекарства? Хотя... - она задумчиво колупнула нос, - если слопать все сразу, вставать придется очень быстро... Калистратов мрачно зыркнул на подругу из-под челки и резким движением дернул молнию на рюкзаке. - Там витамины. - Чокнутый. Тебя не пропустят в отделение с багажом! - Посмотрим. Антон мрачно покачал битком набитый рюкзак и, залихватски гикнув, пристроил на спину. Наверняка, Катька, как всегда, окажется права, и он будет выглядеть последним идиотом. Но природное упрямство не давало смирить гордыню. - Ладно, - девушка усмехнулась и поднялась, перебрасывая через плечо серебристую сумочку на длинной цепочке, - мое дело - предупредить. Пошли, пока я не передумала. Но помни. Ты мне тоже кой-чего обещал. Тошка кивнул и, поворачивая ключ в двери, тихонько вздохнул. Может, действительно, было проще одному отправиться в больницу? Только вот что он будет говорить Арсене? От одной мысли, что придется вновь заглянуть в каштановые глаза, у юноши подкашивались ноги. От восторга или от волнения, Прынц пока не понял, но, определенно, Катеринино присутствие смягчит возможную неловкость. Неясно только, на что он, Антон, сдался подруге, столь решительно взявшей с него обещание сходить вместе на завтрашний концерт. С этим, как его... Грэем? Или она тоже боится? Калистратов шагнул в сторону, пропуская Катьку в лифт, и задумчиво хмыкнул, заметив, с каким самодовольным видом Леденцова глянула в высокое, в пол, зеркало. Не похоже, чтобы она вообще могла испытывать неловкость. Если женщине полагалось содержать в себе изюминку, то в Леденцовой этого изюму было не меньше полкило. Когда двери лифта бесшумно разошлись, Катька, покосившись на расстроенное лицо друга, наконец-то сжалилась. Ухватила юношу под руку и мягко улыбнулась: - Антя, да не переживай ты так, все будет хорошо. Она тебе нравится, да? Калистратов закашлялся, а острый девичий локоток заботливо потыкал его в бок. - Хочешь, я тебе мыло подарю? - Не надо, - просипел Антя, подкидывая рюкзак, - говорил же... без этих штук обойдусь... - Значит, нравится, - удовлетворенно сказала Леденцова и загадочно замолчала. Тошку ой как насторожило и это ее молчание, и по-лисьи хитрая мордаха, но не ругаться же с подругой по такому надуманному поводу? До больницы они добрались быстро - всего-то пара кварталов ходу от Академии, и Калистратов, открывая дверь такси, ойкнул, стукнувшись плечом. Леденцова, склонив голову, подозрительно оглядела друга и задумчиво произнесла: - Кстати, что у тебя с рукой-то было? Меня даже полицейский спрашивал. - Давай, потом, - Тошка неловко вылез на взлетную площадку возле регистратуры хирургического отделения и рванул за собой застрявший рюкзак. Холщовая ткань не выдержала, и под ноги посетителям весело поскакали оранжевые фрукты. - Снова здорова, - тяжело вздохнула девушка, вылезая следом. - То зажигалку в руках удержать не можешь, то продукты. Антя молча дернул щекой и принялся подбирать апельсины. Хорошенькая санитарка в коротком белом халатике и белой же косынке, с готовностью бросилась на помощь. К ней присоединилась пара сердобольных посетителей. Катерина с видом великомученицы обогнула ползающее сообщество и, процокав каблучками к свободному окошечку регистратуры, сунула в прорезь Кирово разрешение. - Ждите ответа, - произнес механический голос, и Катька, прислонившись к стене, стала разглядывать самый что ни на есть настоящий аквариум, в котором медленно наворачивала круги здоровая пучеглазая рыба. - Что там? - запыхавшийся Тошка, прижимая к груди заботливо подвязанный рюкзак, зачем-то заглянул в прорезь, заглотившую документ. - Велено подождать. Бюрократы... Антя сморщился и с опаской покосился на санитарочку, тщательно трущую мочалкой подоконник. Запах антисептика витал в воздухе, а девушка то и дело из-под ресниц поглядывала на Антона. Катерина смерила санитарку задумчивым взглядом и, пихнув друга локтем, подмигнула: - А если... - Никаких "если"! - шепотом проорал Калистратов. – Ну, как нас застукают без регистрации? Потом уже ни в жизнь не пустят! Зеленая лампа над прорезью замигала, и на свет показался вожделенный пластиковый квадрат с мелкой надписью: "Удостоверение посетителя. Количество лиц -2. Палата - 47. Время посещения - с 8 до 14, с 16 до 18. Действительно на время нахождения в больнице пациента dt347h. Целителе Пантелиймоне, моли Бога о нас." - Вот видишь! - торжественно произнес Антон. - Иногда вовсе не стоит прибегать ко всяким там низким хитростям, нужно лишь немного подождать! - Зануда. А вот мне потерянное время дороже нравственных метаний. Веди уж... полководец. Калистратов гордо вздернул подбородок и, толкнув высокую дверь, вошел в отделение. Впрочем, наслаждаться ролью полководца ему пришлось недолго. Суровая медсестра - высокая, статная и холодная, точно декабрьский снег, в бледно-зеленом костюме с золотистыми крестами на рукавах - тут же осадила посетителей, для начала впихнув их в небольшую гардеробную, увешенную стерильными костюмами в пластиковых пакетах, а потом еще и сунула в руки Калистратову список разрешенных продуктов. С сожалением оставив две трети апельсинов в камере хранения, Антон мрачно пошел по коридору, путаясь в широких штанах и с завистью косясь на Леденцову, которая и в балахонистой одежде каким-то образом умудрялась сохранять кошачью грацию. Здоровый мужик, мускулы которого не мог скрыть даже больничный костюм, поднялся со стула у двери в палату 47. Он долго и скрупулезно изучал протянутое удостоверение - Тошка даже подумал, что здоровяк, не иначе, карточку на зуб попробует; куда-то звонил, вполголоса требуя подтверждение, и лишь спустя четверть часа друзьям удалось наконец-то пройти в дверь. - Ну и кордон, - фыркнула Леденцова, - точно в какой-нибудь цитадели... - Что, простите? Сидящая в кресле-качалке у окна пациентка подняла голову и удивленно уставилась на посетителей. Она была и похожа, и одновременно непохожа на девушку из видений. Черты лица будто смягчились, влажные темные волосы были гладко зачесаны ото лба, а глаза - все такие же карие и огромные - смотрели сейчас устало и печально. Тошка разглядел у девушки на коленях вчетверо сложенную газету. - В-вот... - слегка заикаясь, произнес Калистратов, - это те... вам. И аккуратно, будто стеклянную вазочку, потянулся и положил на стол бумажный пакет. - Тут фрукты. И кефир. Сказали, вам кушать надо. - Спасибо, - серьезно поблагодарила девушка и отложила на широкий подоконник газету и карандаш. - А вы кто? - Привет, - Леденцова прошла к креслу и протянула руку. - Я Катя. А он - Прынц. Ого! - брюнетка кивнула на газету. - Японский кроссворд? Обожаю такие разгадывать. У меня их батя знаешь как глотал? По нескольку штук за дежурство. - Здравствуйте, - пациентка хлопнула пушистыми ресницами, отчего Антино сердце тотчас ухнуло куда-то в живот. - Меня Арсеной зовут. Ваш папа голодал? Простите... Катька удивленно покосилась на Антона, а после залилась звонким хохотом. - Чудная ты. Я ж иносказательно. Смотрителем он был в школе, вот и любил на досуге поразгадывать. Ой, совсем забыла! И Катерина, покопавшись в сумочке, решительно извлекла на свет плитку шоколада: - Вот. Витамины витаминами, но, на мой взгляд, сладости - лучшее лекарство для выздоравливающего организма. Гляди, "Маринка", самый лучший молочный шоколад! Леденцова с видом фокусника повертела в руках лакомство с толстощекой русокосой девочкой на картинке. - Спасибо, - Арсена осторожно взяла плитку и покосилась на все еще мявшегося на пороге Тошку: - А вы, Принц, что же не проходите? Калистратов смущенно кашлянул и, пройдя к креслу, тоже протянул руку. Кисть Арсены оказалась узкой и хрупкой на вид, а вот рукопожатие - неожиданно сильным. - А вы теплый... - задумчиво сказала девушка, и Калистратову на мгновение почудилось, что под густыми ресницами плеснуло весельем. - Это странно, ведь сказок не бывает. - В смысле? - не понял Антя. - Так вы же Принц? - Вообще-то меня Антоном зовут. Калистратов возмущенно посмотрел на хихикающую сокурсницу и вздохнул: - А как вы себя чувствуете? - Совсем хорошо, - девушка рассеяно потерла виски и нахмурилась: - А вы не знаете, где Лобов? Виктор? Ведь это больница? Мне так кажется... - Лобов - врач? - Катерина вопросительно изогнула черную бровь. - Стрелок. Арсена закусила губу, чтоб не расплакаться.
Тренировочный полигон располагался в нескольких километрах от Туле, и, пока грузовик въехал в высокие ворота, курсанты успели взмокнуть от пота, рубашки цвета хаки намертво прилипли к спинам, а степная пыль, казалось, теперь навсегда осталась скрипеть на зубах. Командир дал отмашку, и они, точно горох, посыпались с высоких бортов, бережно поддерживая новенькие бластеры в кобурах; помчались строиться туда, на плац, где уже ожидал их сержант. И не беда, что солнце над головами палит немилосердно, что песочного цвета флаг Каральены в безветренную погоду провис, будто тряпка. Все равно в груди кипит смесь восторга и гордости, что она, Арсена, простая девчонка из провинции, смогла добиться столь высоких результатов. Учеба в Военном училище далась нелегко, но девушка смогла доказать, что не лыком шита - не каждого откомандируют практиковаться на полигон Стрелков, как сами гордо именовали себя охранники звездолетов. Конечно, Стрелки - вовсе не элитные войска, но и не простые полицейские, контролирующие порядок в городах. В конце концов, любая служба Императору престижна и почетна. Так их учили. Сержант - высокий загорелый блондин с открытым приятным лицом, - таким она впервые увидела Виктора Лобова. Таким он и оказался: прямолинейным, честным, с обостренным чувством долга и трепетной, почти болезненной любовью к звездам. Он стал ее наставником, другом, у которого в любое время дня и ночи можно просить совета; одно присутствие сержанта даже в самые трудные моменты тренировок давало уверенность, а его ободряющая улыбка будила такие скрытые резервы организма, о которых Арсена даже не догадывалась. Она радовалась, точно ребенок, когда сержант выбрал ее и еще пару сокурсников в свою группу. Круиз по Золотому кольцу Ангелов был ее первой практикой… И последней. Девушка вспомнила побелевшее от боли лицо Виктора, зажимающего руками разорванный комбинезон на животе, кровь, толчками сочившуюся сквозь пальцы, и хриплый голос: - Маяк... в рубке… включи...
- Э-эй! - Катерина осторожно тронула за плечо застывшую Арсену. - Тебе чего... плохо? Может, врача позвать? - Не нужно... Девушка выпрямилась в кресле и несколько раз глубоко вздохнула. Предусмотрительная Леденцова поспешно налила и сунула ей в руку стакан с водой. Арсена жадно приникла к краю, а потом посмотрела на Антю: - А вы? Тоже не знаете? - Л...Лобов ранен... - запинаясь, повторил Калистратов услышанное из экзаменационного монитора. - Только не знаю, где он. Это вы сами тогда сказали, про рану. По внутренней связи... наверное... - А маяк? Я успела? - девушка откинулась в кресле и прижала прохладный стакан к скуле. - Маяк? - Позвать на помощь. - Не знаю, - Антя набрался смелости и легонько дотронулся до угловатого плечика пациентки, - вы, главное, не волнуйтесь. - Мне никто ничего не говорит, - скорбно покачала головой девушка, - кто меня подобрал, кого еще удалось спасти. Это ваш доктор вот точно так же твердит, что мне нельзя волноваться. А мне и вправду нужно знать! Арсена вдруг вцепилась в плечо Антона и стала пристально вглядываться в его лицо. Калистратов сглотнул. - Нет, вы тоже не знаете. Она с разочарованным видом убрала руку и устало прикрыла глаза. - А что же все-таки произошло? - Катька, точно гончая, взявшая след, дернула кончиком носа и аж шею вытянула от любопытства. Анте снова захотелось ее стукнуть. - Точно не знаю... - пробормотала Арсена, не открывая глаз, - "Звезда империи" заканчивала круиз, как вдруг взрывы. Одновременно в разных концах корабля. Пожарные системы не справлялись, второй отсек разгерметизирова... -Тэкс. На пороге палаты нарисовался кругленький доктор и подозрительным взглядом обвел всю компанию. - Что тут за сборище? Вы родственники? - Нет, просто посетители? А что, это запрещено? И Леденцова с таким старанием захлопала ресницами, что Антя почти почувствовал сквозняк. - Не запрещено, - толстячок на дамские штучки не купился и выглядел столь же решительно. - Но и не приветствуется. Больная психологически нестабильна, так что... - Я не сумасшедшая! Арсена грохнула о подоконник пустым стаканом. - Вот видите? - врач решительно насупил брови. - Вы ее волнуете, а это тормозит процесс выздоровления! - Но у нас разрешение, - возмутился Антя, - нам его господин Марцелев выписал! Толстячок сморщился, будто лимон надкусил. - Вы его сотрудники? Документы есть? И глядя, как растерянно переглядываются Калистратов с Леденцовой, удовлетворенно кивнул. - Приходите завтра. Сейчас обход, потом процедуры, на послеобеда назначена томография, в общем, вы мешаете. И высунулся в коридор: - Господин Букашкин, убедительная просьба, проводите гостей к выходу. - Не велено, - донесся мрачный голос из коридора, - пост покидать. И, господин Крутиков, пора бы уж запомнить. Комаров я. - Мы сами, - Леденцова проморозила доктора презрительным взглядом, помахала Арсене и, гордо взмахнув агатовым хвостом на макушке, пошла прочь. - До свидания, - Анте очень захотелось еще раз взять пациентку за руку, но в присутствии доктора Крутикова это представлялось чуть ли не преступлением. - Постойте, Принц, - донесся ему в спину тихий голос, и Антя обернулся. Арсена смотрела на него с какой-то грустной надеждой во взгляде. - Пообещайте, что вы придете. - Я... я обещаю, конечно! Арсена, я... - Достаточно уже! У меня еще обход, операция, потом встреча с меценатами, а вы отвлекаете! И добрый доктор почти вытолкнул Калистратова в коридор. - Вот гад, - Тошка мрачно посмотрел на захопнувшуюся дверь. - Знаешь, Катька, вот чует мое сердце, что он распорядится нас больше не пускать. - Это еще почему? - возмутилась брюнетка. - Нет у него такого права! - Этот может, - печально отозвался со своего стула Комаров. - У него с Марцелевым какие-то разногласия. Объявит больную в карантин, и фигу вы ее увидите. - Сатрап! - прошипела Леденцова, а Комаров с интересом оглядел ее коленки. - Вообще-то, я завтра после обеда здесь дежурю, - загадочно протянул охранник и заговорщицки подмигнул. - А вот это уже интересно, - промурлыкала Катерина. - Как ваше имя, добрый самаритянин? - Витя. Круглое лицо с носом картошкой расплылось в счастливой улыбке. Антон тихонько вздохнул. Может, в имени Виктор есть своя, особая, поэзия? Или оно так свой смысл оправдывает? Иначе почему девицы Викторам симпатизируют? Всяко, последние полчаса. Леденцова тем временем умудрилась отхватить несколько комплиментов, обменяться с охранником телефонами и вызвать на себя гнев проплывающей мимо медсестры. Потому что негоже в лечебном учреждении шуры-муры разводить.
- Ну, все, Тошка, я сделала все, что обещала, - довольно сказала Катерина, когда они, наконец, переоделись и покинули хирургию. – И даже больше. Можешь завтра спокойно приходить, этот мужичок с верстачок тебе как пить дать поможет. - Кать, - Антон коротко кивнул суетящейся у регистратуры санитарке и вышел в разъехавшиеся двери, поймавшие стеклом солнечный зайчик, - не думаю я, что этот охранник меня без тебя пропустит. Не я ж ему глазки строил. - Что значит «строил»? Я работала! – оскорбилась девушка, - И вообще, у меня завтра концерт. - Так я не иду? На этого. С сегидильей. Катерина резко затормозила и, оглядев Калистратова с головы до ног, задумчиво прикусила нижнюю губу. - Идешь. Ладно, фиг с тобой. Заглянем к твоей чокнутой, а оттуда быстренько… - Она не чокнутая! - Да? – Леденцова изогнула бровь. – А как быть с этими ее заявлениями о взрывах? Тош, ну где она в Академии круизный звездолет нашла? Калистратов злобно нахмурился, а Катька жалостливо вздохнула: - Ладно, допустим, не чокнутая. Допустим, временно дезориентированная. По-любому одно дело мы сделали. Леденцова удовлетворенно вздохнула и, с наслаждением втянув носом свежий весенний воздух, бросилась наперерез тощей даме с собачкой на руках. Ярко-красное аэротакси как раз освободилось, высадив на площадку галдящее многодетное семейство. - В Центральный универмаг! Катерина победно потрясла над собой кулачком, а собачница обиженно фыркнула. - Зачем в Универмаг? - понуро спросил Калистратов, комкая в рюкзаке остатки апельсинов. - Во-первых, - Катька умостилась на сиденье и деловито задала курс, - у меня закончилась туалетная бумага. А во-вторых, завтра мы идем на концерт, а мне нечего надеть. Да и тебе приодеться не помешает. - Мне не нужно! А ты… ты же только вчера демонстрировала какое-то зеленое платье. - Тоша! - Девушка округлила глаза и, вытащив из сумки золотистое зеркальце, стала приглаживать волосы. - Это было повседневный сарафан! А туда... понимаешь, мне нужно что-то такое... вот, чтобы даже ты упал. - Что значит "даже я"? - оскорбился Калистратов. - Я что, такой мастодонт? Но Леденцова, казалось, его не услышала. - Отличная идея! - она посмотрела на сокурсника сияющим взором, а потом капризно надула губки: - Антя, ты мне друг? Мне срочно нужен взгляд со стороны. Причем, мужской! Антон вздохнул. Леденцовские глазищи сверкали такой изумрудной одержимостью, что спорить было себе дороже. Катька, утвердившись в собственной победе, звонко чмокнула друга в щеку и стала с видом маньяка оглашать список необходимых вещей. На браслетике "с вот такими вот хризолитиками" Прынц сломался окончательно и, чтоб не завизжать, постарался сменить тему. - Кать, - он деликатно постучал подругу по коленке, - а что ты там про родителей говорила? - Че? - хлопнула глазами брюнетка, а потом мотнула головой: - А-а... про папу, что ли? - Ну, да. Смотритель... Звучит как-то странно. - Да это и не профессия даже, - отмахнулась Катька, - так, баловство одно. Его когда на пенсию списали, он при школе элитной устроился. Кем-то вроде герольда - гостей встречать, речи от лица гимназии произносить. В начале дня все в дверях торчал, что тебе елка разряженная - униформа зеленая с изумрудными отворотами, золотые позументы, в руках колокольчик Девушка хихикнула. - Но ему жутко нравилось, видать, в детстве не наигрался. А ночами батя вахту нес. Дважды должен был обходить школьную территорию, все в тот же колокольчик звенеть да гаркать, что "все спокойно". Я как услышала в первый раз, как он дома это свое "спокойно" репетировал, чуть со страху не описалась. Хуже он только под гитару песни орал. - "Орал"? - осторожно переспросил Калистратов. - Он что, уже... - Не, жив, - Катерина усмехнулась. - Они с мамулей, как я школу закончила, подхватились да в колонию на Весту завербовались. Видать, ветер странствий под хвост попал. Маман у меня зоолог, а батя, хоть до пенсии пилотом был, тоже всякой живностью увлекался. Они на Весте дельфинов-контактеров готовят, тамошние сирены только с рыбами на контакт и выходят. - Дельфин - не рыба, - зачем-то обиделся Антон. - Но и не человек, - отрезала Леденцова, а после жадно стала созерцать приближающуюся к ним площадку Универмага, густо занятую воздушным транспортом, покупателями и юркими роботами-тележками.
Тео, Триллве - ЗдОрово! Чукча хоть и не особо читатель сейчас, но, прочтя, получил большое удовольствие. Проды! Проды! Проды!!! Всё это было раньше и повторится вновь... (@BSG)
Тево, у нас ляп! Как девушка из чужого мира может разгадывать японские кроссворды? Всяко, слово "японские" ее должно было насторожить. Но, видно, у нее выдержка грандиозная. Или списала все на галюны.
Discordyja, огромное спасибо! Мы постараемся. Нам самим интересно, а что дальше-то. мои книги
Триллве, э... да. Если даже на газетке могло и не быть названия, то Катькины слова должны были насторожить. Хотя, Арсене еще повезло, что она не брякнулась куда-нибудь в Китай. Думаю, русский язык она знает. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
А у меня теперь везде Япония лезет. О... надо добить похождения кота, пока ты описываешь шоппинг. И еще шпионские страсти от Комарова... Ты его нарочно в честь космонавта назвала? Хотя в такую погоду, как у нас, я больше желаю спать, чем творить. мои книги
Так, а я нашла еще один шикранейший ляп. В третьей главе Арсена и доктор Крутиков находятся в интенсивной терапии, а в пятой терапия чудесным образом переквалифицируется в хирургию!
Quote (Триллве)
Ты его нарочно в честь космонавта назвала?
Не, я его назвала в честь Владимира Комарова, нежно и трепетно мною обожаемого.
Глава 6. Авторы выражают огромную благодарность участникам и организаторам конкурса "И пришел Дракон" за нехилую порцию вдохновения.
Шопинг. Волшебное слово, заставляющее сильнее биться дамские сердца, а сердца джентльменов с тем же неистовством проваливаться куда-то в желудок. Шопинг - это звучит гордо, и если бы человечество точно знало того, кто первым придумал и организовал это действо, определенно поставило бы гению памятник где-нибудь на самой большой площади мира. В Риме или, там, Афинах. Вот уж голубям было бы раздолье... Такие невеселые мысли бродили в Антиной голове, когда он, точно корабль за ледоколом, пробивался сквозь толпу за спиной Катерины к главному входу Универмага. Там бурная покупательская река разделялась на несколько рукавов, и разноцветные гомонящие потоки вливались на деловито катящиеся ступени эскалаторов. Были еще лифты - скоростные и прозрачные, точно гигантские алмазные капли, уносящие страждущих под крышу огромного торгового центра. Существовало также несколько внешних посадочных площадок для аэромобилей на третьем и пятом этажах. Тем не менее, покупательская река почти всегда напоминала паводок, а гул множества голосов привычно бился в звенящие панорамные окна. Антон вспомнил, что всего лишь раз, на Троицу, застал в Универмаге нечто, похожее на штиль, когда не более сотни обалдевших от неожиданного простора посетителей обескуражено бродили среди прилавков. - Не зевай! - Леденцова крепко ухватила сокурсника за руку и нырнула на ступеньки. - Предупреждаю сразу: если ты и на этот раз потеряешься, я не собираюсь, как последняя идиотка, топтаться у фонтана! И девушка кивнула вниз, где за бортом эскалатора медленно уплывала вниз бронзовая статуя кучерявого и круглощекого мальчика с кувшином в руках. - Куда сначала? - обреченно спросил Калистратов, а Катька, пощупав рюкзак на его плечах, не ответила, только удовлетворенно кивнула и потащила Антю в сторону огромной радуги у входа на второй этаж. "Сеть магазинов "Полдень". Позаботьтесь о доме и о себе любимых!" - гласила неоновая надпись под радугой, и следующие четверть часа Калистратов отчаянно чихал, пока подруга электровеником сновала меж пахучих прилавков и сметала в его рюкзак ватные палочки, лосьоны, салфетки и прочую гигиеническую муть. Упихнув сверху упаковку рулонов "ультрамягкой туалетной бумаги "Сон в летнюю ночь" и с трудом стянув завязки, Леденцова воодушевленно сообщила, что с рутиной покончено, и на очереди самое главное. Гардероб. На лице Калистратова, очевидно, отразилась такая гамма чувств, что Катерина на минутку придержала бьющую через край энергию и внимательно оглядела друга. А потом, мило улыбнувшись, поинтересовалась: - А как думаешь, у этой Арсены какой размер? - Чего? - Калистратов покраснел. - Одежды! Знаешь, Тошка, - девушка помогла пристроить на спину рюкзак и доверительно взяла Прынца под руку, - я тут подумала. Ведь ее привезли в больницу в тех ужасных драных тряпках, родственников поблизости нет. А уж этот белобрысый инквизитор вовсе не похож на мецената. Давай ей платье купим? Такой сарафан, который на завязках под размер регулируется. Думаю, голубое ей пойдет. - А-а... - Вот и поможешь выбрать. И Леденцова снова устремилась к эскалаторам. - Стой, Катька! Калистратов крепко ухватил сокурсницу за плечо, и тут его понесло, точно прорвало невидимые шлюзы: - Ты ж ей не веришь совсем! Чокнутой называешь! А теперь зачем-то подкупать решила, так вот, Арсена не такая и... - У-у, как все запущено... Леденцова вздохнула и, свернув из общего потока, подвела Антона к чугунной скамеечке под искусственным деревом из стекла и металла: - Сядь и прекрати орать, - и сама же первая плюхнулась на сидение. - Во-первых, мне ее подкупать ни к чему, расследований вести не нанималась. Во-вторых, я сказала, что считаю твою Арсену временно не в себе, а это не то же самое, что чокнутая. - Но ты же ее тоже видела! Там, на экзамене! - Антон возмущенно брякнул рюкзак на скамейку и возбужденно откинул волосы со лба. - И слышала! А теперь отрицаешь? - Нет, - Катерина пожала острыми плечиками, - что видела и слышала - не отрицаю. Но это не делает ее рассказ о звездолете правдивым. - Почему? - Ну вот смотри. - Леденцова вздохнула и с видом старшей сестры, втолковывающей неразумному брату, сколько будет дважды два, принялась рассуждать. - В первый раз мы слышали только голос, она могла орать откуда угодно, да хоть со Штирлицевой крыши. Кстати, это бы объяснило, почему мы ее услыхали. Или я вот знаю, бывают глюки со связью, когда можно нарваться на чужие разговоры. - Хорошо, а на экзамене? - Логично предположить, - Катька любовно разгладила полу сиреневого плащика, - что такую ошибку может выдать и видеосвязь. - Но почему именно мы словили эту ошибку, да еще и дважды? - Во-первых, не обязательно только мы. А во-вторых, ты заметил, что оба этих раза связаны со Штирлицем? Значит, дело не в нас, а в Гришкиных устройствах. Антон хотел, было, рассказать подруге и про пожар, и про распахнувшийся над головой космос, но, посмотрев в глаза, в которых читалась самая настоящая жалость, к нему, недотепе, купившемуся на бред больной девушки, вздохнул. Спросил только: - Хорошо, а как ты объяснишь этот ее чудной комбинезон? - Тош, ты только не расстраивайся, ладно? - Катька жалостливо запыхтела. - Но мне на ум приходит лишь одно - что она игроманка. Мы ведь технически могли и саму трансляцию игры перехватить. Штирлиц и пиратками занимается. А вдруг эта Арсена сама себя поранила? Калистратов ошеломленно плюхнулся рядом с сокурсницей и невидящим взором вперился в текущую мимо людскую реку. Игромания была коварной, тихой болезнью, поразившей их время. Так, во всяком случае, писали СМИ. Точно Судьба, возмущенная победой над преступностью и неизлечимыми недугами, решила перевесить весы в другую сторону. Игромания с каждым годом все пуще распускала жадные хищные лапы, не делая разницы ни в возрасте, ни в поле своих жертв. Игроки, по сути, были всегда, а уж в эпоху компьютерных технологий, когда любой желающий мог примерить на себя чужую личину и выйти победителем из схватки с каким-нибудь Галактическим Злом, и подавно. Каждый человек хоть раз, да входил в ту или иную Игру. И, как всегда, находились маньяки, готовые спустить туда все свои сбережения. А еще в последние годы стали появляться игроманы. Настолько слившиеся с виртуальной реальностью, что бедолаг приходилось силком вытаскивать в настоящее, иногда даже при помощи медицинской реабилитации. - Тоша, пойдем... Леденцова осторожно тронула друга за плечо. - И не стоит расстраиваться. Я слышала, что к таким больным просто нужен особый подход. Грамотно и бережно вводить в настоящую реальность и ни в коем случае не пускать в Игру. Этот толстенький доктор, хоть и противный, мне показалось, знает, что делает. Кстати, мы тоже могли бы помочь, не век же Арсене в клинике торчать. И, очевидно, сочтя миссию утешения выполненной, Катька снова устремилась в людской водоворот. Антя, обескураженный и задумчивый, поплелся следом, почти не замечая толчков и раздраженных реплик - Леденцова то и дело тормошила друга, направляя к нужным отделам. На первый взгляд, рассуждения девицы были логичны, но как тогда объяснить его, Калистратовское, видение горящего звездолета? Или он тоже каким-то неведомым способом поймал трансляцию Игры? Игроманом Тоша явно не был, экшенов не любил, и весь его недолгий геймерский опыт сводился к виртуальной рыбалке и постройке космического Мегаполиса. В любом случае Антон мысленно поклялся сделать все возможное, чтобы спасти Арсену. Эти думы и помогли Калистратову скрасить существование в последующие два часа, пока Катерина рысила по отделам готовой одежды, белья, аксессуаров и сувениров. В конце концов, со счастливым видом прижимая к груди плюшевого лиса с наглой мордой, Леденцова дала команду отправляться ловить машину. - Все, - сказала она удовлетворенно, наблюдая, как одетый в салатовую униформу курьер Универмага загружает в аэротакси коробки, пакеты и свертки, - деньги кончились. Можно спать спокойно. Служащий усмехнулся в пшеничные усы, вежливо уточнил адрес, по которому следует доставить покупки, и только когда сиреневая машинка уносилась с площадки, друзья вспомнили, что забыли о рюкзаке. - Ну вот, - фыркнула Катька, - и чего ты с доставкой не поехал? - А ты? - А у меня дела. - У меня тоже. Ладно, дотащу как-нибудь, чай, не девица. - Ну, смотри... деятель, - Леденцова подозрительно оглядела друга. - Не вздумай только снова в Пантелеймона тащиться, Витя уже отдежурил, и скандал с доктором нам ни к чему. - Не маленький, понимаю... От упоминания имени Витя Калистратов скривился. Интересно, а вот тот, другой Виктор, о котором спрашивала Арсена, он ей кто? Наверное, какой-нибудь напарник по Игре, а, может, тоже игроман? Подсадил бедную девушку и теперь... - Вот и умница, - Катерина, широко улыбнувшись, похлопала юношу по плечу. - До вечера. - Пока, - кивнул Тошка и, поддернув рюкзак, поплелся к эскалатору. Уже на ступеньках, подняв голову, он заметил высокую фигурку в лиловом плащике, поспешно заворачивающую за витрину бутика с идиотским названием "Леди Годзилла" и ухмыльнулся. Не иначе, подружка втихаря решила прикупить себе что-нибудь эдакое. Что именно "эдакое", Антон не придумал и, наплевав на Катькины секреты, сосредоточился на собственных планах. Нет, он вовсе не собирался снова вламываться в больницу, и, откровенно говоря, никаких неотложных дел у Калистратова тоже не предвиделось. Просто Тошке вдруг отчаянно захотелось побыть одному и, желательно, подальше от знакомых. В тишине и одиночестве привести в порядок мысли, успокоиться. В такие моменты он обычно либо просто гулял по малолюдным улицам, либо брал такси и отправлялся к Вратам. И там, на смотровой площадке возле зала ожидания, у него было свое, особое место. Впрочем, в этот раз юношу ждало еще одно жестокое разочарование. Полюбившаяся ему скамеечка, надежно сокрытая от посетителей пузатой кадкой с огромным фикусом, оказалась занятой. Тоша вздохнул и пошел заедать расстройство яблочными слойками в знакомый буфет в зале ожидания. Запивая тающую во рту сдобу холодным "Колокольчиком", остро щекочущем в носу пузырьками газа, Прынц в который раз стал с интересом и чувством легкой зависти разглядывать окружающих. Путешественников он узнавал сразу - наверное, благодаря особому выражению лиц - взволнованному, порой радостному, порой деловитому, но никогда - равнодушному. И еще, они виделись Тошке окутанными живительной аурой предвкушения приключений и новой счастливой жизни. А, может, это просто казалось, и виной тому был рассеянный солнечный свет, льющийся из огромных стрельчатых окон, верхушками уносившихся под купол. Туда, куда увозил скоростной лифт очередных странников. И когда в центре потолка расходился люк, впуская в себя прозрачную кабину, золотистое свечение Кольца Врат мягким светом красило зал ожидания, на мгновение превращая его в сказочный дворец. - Начинается регистрация в колонию Берта, сектор Ригель - 32, - пропел волнующий женский голос, и из разных концов зала потянулись к стойке авторесепшена путешественники. Интересно, - подумал Прынц, - а есть среди них колонисты? Те, кто решился навсегда покинуть Землю и зажить вовсе новой жизнью? Калистратов немного завистливо проводил взглядом обнявшуюся парочку в одинаковых клетчатых рубашках, почти вприпрыжку летящую на регистрацию, опрокинул в себя остаток лимонада и опять вздохнул. А после снова потянулся на балкон в надежде, что его любимый уголок освободился. Тщетно. Средних лет тетка в белой ветровке все так же продолжала сидеть на Антошкиной скамейке, уткнувшись носом в читалку и накручивая на палец короткую каштановую прядь. Калистратов тоскливо вздохнул и собрался, было, поискать другое место, как незнакомка вдруг обернулась и, смерив юношу быстрым взглядом, махнула рукой. - Присаживайтесь, молодой человек. Сдается мне, у вас здесь свидание назначено, ежели вы уже второй раз за фикус заглядываете. - Э... нет. - Антя кашлянул. - Просто... Женщина коротко кивнула и передвинулась на другой конец скамьи: - Неважно. Если желаете, я потеснюсь. Калистратову вовсе не улыбалось делить с кем-то свое одиночество, но он неожиданно послушался, протиснувшись с рюкзаком за фикус, и устроился рядом с незнакомкой. Может, потому, как властно прозвучал ее низкий голос, остро напомнив Калистратову его первую учительницу? - Уезжаете? - женщина кивнула на рюкзак, который юноша как раз пристраивал на скамью. - Нет. Откровенно говоря, я тут просто так, - неожиданно признался Антя, отчего-то не смущаясь, что его могут посчитать странным. В конце концов, что ему до мнения постороннего человека? Женщина мягко улыбнулась и, повернувшись к соседу в профиль, с задумчивым видом уставилась на раскинувшуюся городскую панораму. - Понимаю. Я тоже сюда часто прихожу. Просто посидеть, подумать. Люблю Нижний. Особенно после того, как городничий наконец-то внял гласу разума и возобновил водные рейсы через Волгу. Вы любите кататься на трамвайчиках? - Не знаю, никогда не пробовал, - пожал плечами Калистратов. - Вообще-то, я не местный, учусь просто. Третий год. - А, где? - живо поинтересовалась незнакомка. - Гуманитарная академия. И с тихой гордостью добавил: - Я пианист. - Серьезно. - Тетка покивала. - Я когда-то училась играть на клавесине, но вышло так, что со временем в моей семье с музыкой сложились напряженные отношения. Поэтому пришлось выбрать литературу. - Вы - учительница, - довольно заявил Антя, подтверждая первое впечатление, на что женщина яростно замотала головой. - Что вы, господин пианист! Я б и часу не выдержала в детском обществе, они и так страшно шумные, а уж когда собираются в стаи... И она заразительно расхохоталась, а отсмеявшись, немного печально поделилась: - Я, знаете ли, книжки пишу. И наивно полагаю, что у меня получается. Тоша вопросительно поднял бровь и внутренне съежился. Еще на первом курсе судьба свела его с девочкой-графоманкой, и от воспоминаний об этом недолгом знакомстве до сих пор не хуже лимона сводило Антины скулы. Томочка Белая (настоящего имени Антя не знал до сих пор) отличалась стилистическим кретинизмом, непоколебимой уверенностью в собственной гениальности, а к дружбе подходила исключительно по принципу "Ты мне бета, или кто?" Калистратов вовремя разглядел в девице монстра и тихо слинял из общества фанатов Томусика, прикинувшись зубрилой. Белая ему это не простила никогда. Юноша с опаской покосился на тетку, но та, кажется, не собиралась зачитывать выдержки из собственных ориджиналов. - Вот только сегодня я получила ответ из "Синей птицы". Знаете, что написал мне тамошний редактор господин Бомбаков? Что у него в последнее время осеннее настроение и, следовательно, в ближайшем будущем издательство накладывает вето на все произведения юмористической серии. Чушь! Женщина фыркнула, а после, покосившись на Антю, вздохнула. - Хотя, вам это вряд ли интересно, простите. - Нет, что вы, - повинился за кислую мину Калистратов, - мы литературу тоже изучаем, а я даже играю в студенческом театре. - Как забавно! - незнакомка откинулась на спинку скамьи и, убрав со лба непослушную челку, усмехнулась: - Наверное, принца? - П... почему? - слегка обалдел Калистратов. - А внешность у вас такая. Подходящая. - Спасибо, конечно, - Тошка почувствовал, как у него заалели уши, - но на этот раз я играю просто рыцаря. Святого Георгия... драконоборца, в общем. Женщина тихонько хихикнула, а потом вдруг посерьезнела и подозрительно прищурилась: - А что, собственно, за пьеса? - "Имброльо", - чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом карих глаз, Тошка колупнул рюкзак, - так и называется. - Вот леший, - ругнулась тетка и обреченно махнула рукой куда-то в сторону Волжской глади, - и тут попёрли... - В смысле? - не понял Калистратов. - Это моя пьеса, - буркнула соседка по скамейке и печально подперла кулаком щеку, - так вот ты какой, сереневенький бесперспективняк... - Так вы Котова? - вытаращил глаза Калистратов. - Ольга Котова? - Для вас Ольга Рикардовна, - строго поправила его писательница, а потом махнула рукой, - ай, все пустое. Мир - склеп, люди - призраки, а про белошвеек я вообще умолчу. Антя, взволнованно сглотнул. - Да вы-то что переживаете? Вас же любят, ваши книжки даже наш декан читает, а он знаете какой? - Какой? - Сложный. Котова фыркнула: - Потому и читает, небось? Зато Бомбаков против. А вы вот сами? Скажите, господин пианист, вам-то мои книжки нравятся? - Ага, - соврал Антон и, чтобы скрыть смущение, принялся яростно расшнуровывать рюкзак, откуда под ноги тотчас вывалилась упаковка нежно-фиолетовой туалетной бумаги. - Я щас. Калистратов принялся рыться в залежах пакетиков и свертков, выкладывая Катькино богатство на скамейку и, в конце концов, извлек на свет пару золотистых апельсинов. - Вот, возьмите, - искренне сказал Калистратов и всунул фрукт в руку заинтересованно следившей за манипуляциями Котовой. - Прелестная вещица, - писательница кивнула в сторону маленькой керамической лиски, держащей в лапах кусок сыра. - Спасибо. - Это не мое, - облегченно улыбнулся Прынц, радуясь, что можно перевести разговор в менее скользкое русло. - Это моя сокурсница собирает, Катерина. - Мило, - рассеяно кивнула женщина и принялась чистить апельсин. - Она ваша подружка? - Э... в каком- то смысле да, но не так, чтобы... - Антя смутился. - Она не моя девушка, в общем. А потом зачем-то добавил, с тоской вспомнив, как мягко красят солнечные отблески бледные щеки Арсены: - Мне с ними вообще не везет. - Странно, - Ольга Рикардовна сунула в рот оранжевую дольку и зажмурилась, - вы симпатичный. Как вас зовут, кстати? - Антон. Так, похоже, этого недостаточно, - горько сказал Калистратов и с надеждой уставился на собеседницу: - А вот скажите, что бы вы сделали, если бы вам, допустим, понравился человек, а вот с наоборот неизвестно? - Наверное, я бы просто спросила, - пожала плечами Котова. - А если спросить страшно? - Знаете, Антон, лучше всегда знать наверняка, на что вы можете рассчитывать. И бояться здесь, по-моему, неразумно. Ну, скажет вам девушка, что вы ей не по нраву, так не сидите в тоске-печали, докажите обратное! Сразите дракона, сверните горы, посвятите ей музыку, наконец! - А если она другого любит? - Это она вам сама сказала? - Нет, но... - Тогда не стоит заранее ничего выдумывать. Пригласите ее хотя бы в кино для начала. - Если бы было все так просто... Калистратов вздохнул и стал снова упаковывать рюкзак. - Она сейчас больна. - Это не страшно, выздоровеет. - Знаете... - Тошка помялся, а потом все же озвучил Катькину догадку, - кажется, она игроманка. И, самое противное, я не знаю, как ей помочь... Калистратов ожидал чего угодно - охов-ахов, сочувствующих взглядов, похлопываний по плечу, но не того, что собеседница снова рассмеется - молодо и заразительно. - Господин пианист, вы разговариваете с человеком, у которого и семья, и друзья – чокнутые игроманы. И, смею вас заверить, что не все так страшно, как в народе говорят. - Но... - Антон растерянно посмотрел в глаза Котовой, - ведь существуют даже отделения реабилитации... - Неуравновешенные личности были всегда и везде. И если у человека изначально в голове непорядок, Игра тут вовсе ни причем. Такой и дома у камина свихнуться может. Знаете, что? - женщина заговорщицки подмигнула Тошке, и тому на мгновение показалось, что в глубине ее зрачков радостно подпрыгнули огненные чертики: - Я вас приглашаю в гости. Познакомитесь с моим мужем, он администратор «Территорий». Вот пусть вам покажет и расскажет все про Игры, глядишь, лучше поймете свою возлюбленную. Антя похлопал ресницами. О «Территориях» - глобальной ролевой игре в волшебном антураже, был наслышан, естественно, каждый житель Нижнего. Если только, конечно, не родился глухим и слепым. Рекламные билборды то и дело попадались на улицах города, а фирменные аксессуары для виртуальных путешествий по этой локации можно было найти в каждом уважающем себя компьютерном магазине. И хоть Калистратов не был поклонником суматошных ролевушек, возможность познакомиться с человеком, регулирующим Игру, была привлекательной. Задушив в зародыше дурацкую мысль, как опасно соваться в логово маньяков-игроманов, Прынц покивал: - Вообще-то интересное предложение... - Ну, вот, - Котова отчего-то явно обрадовалась и принялась вбивать адрес в заметки Тошкиного "Пионера". - Вот ты где! Калистратов чуть не подпрыгнул от неожиданности и, обернувшись, увидел, как из-за фикуса появляется худенькая белокурая девушка в светлом плащике с мелкой россыпью цветов - вся такая воздушная и легкая, что только дунь - разлетится одуванчиком. - Добрый день, - вежливо поздоровалась незнакомка, обратив на Антю огромные серые глаза, и тому ярко представилось, что еще мгновение, и девушка сделает какой-нибудь старомодный книксен. - Я тебя уже четверть часа у багажного отделения жду, - нежным голоском обратилась блондинка к Котовой. - Ох, прости, заболталась, - повинилась женщина, поспешно поднимаясь, и коротко представила: - Знакомьтесь. Антон. Лиля. - Очень приятно, - Калистратов осторожно пожал кончики тонких пальчиков небесного создания, а Котова деловито поинтересовалась: - Груз в порядке? - Уже отправили в офис, вместе с накладными, а я тебя искать пошла. - Простите, Антон, неотложные дела, - коротко улыбнулась Ольга Рикардовна юноше, - а вы непременно заходите, только звякните предварительно. И обе дамы поспешно удалились за фикус, переговариваясь о каких-то шлемах с повышенной защитой от излучения. Антя проводил их заинтересованным взглядом. Интересно, эта беленькая дочь Котовой? Или просто коллега? Чудная какая-то, ей только гольфиков с помпонами не хватает да мишутки в руках. А она какими-то грузами занимается... Продолжая размышлять, Антя стал медленно чистить свой апельсин, наслаждаясь резким запахом, городской панорамой и предвкушением того, как он поведет Арсену в кино. Жить определенно стало веселее.
Авторы продолжают выражаться. Внимание, ненормативная лексика в имени кота! ************************************* Глава 7.
В доме резко пахло ландышами, пахло с порога, так что Кир с трудом подавил в себе атавистичное желание, отчихавшись, вытереть нос рукавом. — Юлечка-а! Твой суслик пришел! — проорал он на всю Ивановскую и стиснул губы, чтобы не ржать. — А что это у нас так приятно пахнет?! Твои любимые духи?! «Лучше бы картошки пожарила». Юлечка себя ждать не заставила. Протанцевала в прихожую, вытирая полотенечком тонкие пальчики, вся такая стройненькая, на воздусях, не то русалка, не то феечка с распущенными по плечам крашенными рыжими волосами. Вот так взять на ладошку и любоваться, как Наполеон — храмом святой Аннушки. Юлечка цепко ухватила Кира за ветровку на груди и приникла, извиваясь, всем телом требуя контрольного поцелуя, выдавая между вздохами меццо-сопрано: — Ты не суслик, ты медведь! Ты — ляпёрд! — Ля… кто-о? Кирилл не выдержал и затрясся от смеха, зажимая кулаками рот. — Ой, Кирик, что с тобой? — Юлечка запрыгала, обмахивая Марцелева полотенцем. — Ты простудился? Тебе плохо? — Аллергия… на цветы, — прохрипел он, отворачиваясь и радуясь, что в прихожей полутемно и наивная Юлечка просто не врубится, что он ржет самым наглым образом. — А это не цветы. Это я туалетную бумагу купила с ароматом ландышей! — расцвела она. — Двадцать четыре рулона и совсем дешево! Кир закивал, плотоядно воображая, как скормит уничтожителю бумаг все эти рулоны. Или нет, сожжет в камине, сверху поставив огромный цветной Юлечкин портрет. Нарочно распечатает, как в старину. Ни бумаги, ни картриджа на это не жалко. А впрочем, Юлечка была вполне невинным цветком. Иногда даже полезным. Нельзя же в его возрасте обходиться без любовницы. Воздержание вредит здоровью. А еще Юлечка любила мыть посуду. И с пылесосом вполне себе управлялась. Со всех сторон полезный человечек. Не то чтобы сыскарь не мог позволить себе полностью автоматизированный дом. Вполне мог и даже позволил. Но иногда так приятно, когда навстречу тебе спешит не только кошка. — Кстати, а Херчик где? Вообще-то официально кота звали Херувим Маврикий и еще пятнадцать имен из официальной родословной, которые Кирилл и не пробовал запомнить. В благостном настроении называя кота Мин Херц, а в плохом — когда полосатый красавец устраивал очередную бяку — просто Хером. Так вот, обычно эта десятикилограммовая тушка узнавала о приходе хозяина неисповедимым кошачьим инстинктом и бомбой летела в прихожую, норовя почесаться об колени и уронить на коврик. Был, правда, один случай, когда Херувим устроил засаду под обувной полкой и там застрял. Марцелев наклонился, подозрительно выглядывая под полкой круглые, желтые кошачьи глаза. Юлечка икнула. — Он… арестован! — В смысле? — Он… И девушка пала сыскарю на грудь, изливая животрепещущую историю, как кот пробрался на спаренный балкон соседки и там слопал целую кастрюлю японских пельменей-гёдзе, был застукан на двух последних и заперт в этой самой кастрюле, потому что задрых и не был способен оказать сопротивление. — Она его камнем придавила, которым малосольные огурцы… — икала Юлечка, орошая слезами рубаху Марцелева. — То есть, крышку… — Понял! — Кирилл выскочил на балкон, прикрытый силовым полем и похожий на оранжерею с цикламенами, орхидеями, разноцветной гортензией и плющом. Среди уютных кущ стояли желтый пластиковый столик и два кресла. Здесь Кир с Юлечкой пили послеобеденный кофе — когда, разумеется, Марцелев попадал к обеду. От соседской половины балкон отделяла легкая решетка из пластиковых продольных реечек, прикрепленных к шнурам. Кир шагнул к ней, раздвинул плющ, растянул эти реечки и заглянул на соседский балкон. Тот на райские кущи походил меньше всего, зато на нем имелись полки и тумбочки с вареньями и соленьями, таз, облезлый табурет и свернутая надувная лодка. Рядом с этой лодкой стоял котел полуметровой вышины, крышку которого венчал гранитный голыш. Похоже, это и была тюрьма для кота. Сыскарь полез за мобильником, чтобы снять силовое поле. Придется растениям немного позакаляться. — Ты туда полезешь? — испуганно пискнула Юлечка. — А есть варианты? — Но… тут высоко… И… Девушка панически боялась соседки. Та имела виды на Кирилла, и наличие соперницы приводило ее в амок. Стоило Марцелеву вселиться в квартиру, как соседка стала проявлять к нему повышенное внимание, то появляясь неглиже на балконе, то одаривая яблоками и огурцами, которые таскала с дачи кошелками. Звали соседку, кстати, Мачка Татьяна Рашидовна. «Мачка» по-чешски «кошка», и Кирилл шутил, что всю жизнь его окружают коты. Подношения сыскарь брал какое-то время, но в трепетные отношения со знойной женщиной вступать не торопился. Не привлекали его девяносто кило живого и весьма развесистого веса, блеклые патлы и обрюзгшее лицо. То, что Танечка дура, Кир догадывался с самого начала. Но что она дура деятельная и стервозная, готовая отравить жизнь любому несогласному с ней человеку, понял не сразу. А когда понял — перестал пускать Кошенцию на порог. А уж с появлением Юлечки отношения обострились донельзя. И если бы соседка еще и подала Киру яблоко, в том было бы стрихнина килограмма два. — Я быстро. Туда и обратно! — похлопал девушку по предплечью Кирилл. — Не смейте сюда влезать! — соседка объявилась на балконе, пальцем подтыкая круглые очки в роговой оправе. Волосенки растрепал весенний ветер, лицо полыхало то ли от возмущения, то ли от первого загара. — Я буду жаловаться в полицию! — Я сам полиция, — громыхнул Марцелев. — Между прочим, элита! Соседка выразительно фыркнула: — Элита! Вы банальный охотник за полтергейстами! — Та-ак, — набычился Кирилл. — Давайте договоримся. У моего Херувима родословная длинней, чем у английской королевы. Падаванский полосатый из облака Оорта, уникальный экземпляр. У него нервы. — У кота нервы, а у меня нет?! — завопила тостуха. — Он сожрал уникальные японские пельмени. Можно сказать, испортил мою личную жизнь! — Я могу оплатить вам обед! Только без меня. — И прекрасно! — Татьяна движением идущей на эшафот Маши Стюарт вскинула голову. — Не желаю иметь дело с человеком, у кого такая… такая… сожительница! — Какая? — ощущая могучую поддержку, подпрыгнула за спиной сыскаря Юлечка. — Пошлая девица! Она осмелилась посоветовать мне диетолога и визажиста! И… И… Разговор на повышенных тонах разбудил кота. Тот услышал голос обожаемого хозяина и вскинулся в кастрюле, крышка отскочила, камень полетел Татьяне на ногу. А кот рванулся между планками к Марцелеву. И застрял. Соседка, увернувшись от камня, попыталась схватить животное. Херувимчик оттолкнулся задними лапами от ее могучей груди, оставив на ней восемь глубоких царапин, и пал в объятия Кирилла. — Йодом надо смазать! И зеленкой! — стала подавать советы добросердечная Юлечка. — Бл…! — отозвалась соседка, позабыв о маске интеллигентности, и позорно покинула балкон. Должно быть, пошла лепить пластыри на грудь и лелеять планы мести. — Мин Херц, — заметил Марцелев строго, взвешивая котище на руках. — Вы непристойно обожрамшись. И Юля сейчас сделает вам клизму с травами. — Мр-р-ррррр, — провозгласил кот. Обед прошел в мирной дружественной обстановке. Когда Кир с Юлечкой уже приступали с чайными ложечками к десерту «Женское счастье» — банан среди пары кивин, обильно сбрызнутый взбитыми сливками, — браслет на руке Марцелева взорвался ревом боевой трубы. Юлечка подпрыгнула и уронила ложечку на колени. Сыскарь принял вызов, и над плоским экраном всплыла голографическая мордаха подчиненного Вити Комарова, вплоть до бритой макушки сияющая неземным светом. — Они были, шеф! Я помурыжил их для порядку, а потом пустил. — Надеюсь, Арсена не пострадала? — Обижаете, шеф! Этот Калистратов с ней, как с писаной торбой, носится. И доктор Крутиков… И что они в ней нашли? — Виктор, ближе к телу! Подчиненный осклабился, все так же сияя. — Вам запись на служебный или на домашний слать? — И туда, и туда, — протянул Марцелев, глядя, как Херчик подлизывает сливки с пола. — А хлеба можно совсем не давать. — Какого хлеба? — Ты, Витя, не суетись. Было что-то действительно важное? — Было, шеф, было! — крупный рот Виктора расплылся чуть ли не до ушей. — И Арсена, и Калистратов упомянули некоего Лобова, они оба его знают, и твердят, что он ранен. Кир дернул ногой, отпугивая кота. — Та-ак… Тебя сменили уже? Проверь, не проходил ли по нашим сводкам этот некто Лобов, морги, больницы, смежников подключи… И Прынцем плотненько займись: биография, настроения, связи… — Порочащие? — Любые, Витя, любые. Сдается мне, этот овощ из тех, о ком народ сказал: в тихом омуте черти водятся. Чуяла моя печенка, что не все так просто с Калистратовым. — И моя, шеф! Может, они бы и больше сказали, только их Крутиков выпер. — Холера! Кир так дернул рукой с браслетом, что изображение поплыло. — Но я им сказал, когда мое дежурство, они снова будут. — Молоток. Кстати, как там девушка? — Знатная! Вы бы видели ее ножки, шеф! А все остальное! — словно блин, маслился он. — То есть, из «гроба» ее уже выпустили? — Из гроба, шеф? — Витя перестал сиять. — Ну, из реанимационной ванны. — А, вы об Арсене. Марцелев хмыкнул себе под нос. — Ты там Леденцовой особо не увлекайся, она у нас проходит по делу. Или даже двум. — Ясно, шеф! Арсену из ванны выпустили. Крутиков сказал, как только она окрепнет физически, ее переведут этажом ниже, к душелюбам и душеведам. Витя понизил голос. — По мне, он и сам не вполне нормален. — Гениям можно. Что еще говорило наше светило? Комаров хмыкнул. — Говорил об амнезии и смещенной памяти. — Может, замещенной? — Ага. Это когда от аварии или сильного стресса настоящие воспоминания замещаются ложными. И что душевные раны лечатся долго. — Ого! — А как она все же попала в тот холл, шеф? — полюбопытствовал Комаров. — А неизвестно. Эксперты на все сто убеждены, что Арсена там просто возникла. Потому дело и подкинули нам. — Инквизитор звучит гордо! — Комаров, разговорчики в строю! Витя хмыкнул и отключился. Но спокойно доесть десерт и выгулять Херувима Марцелеву не дали. Мелодичным звонком возвестила о себе Майечка Гедройц, секретарша торговой сети «Леди Годзилла». Именно из их бутика таинственным образом пропал стильный сиреневый плащик: не исключено, тот самый, который Кирилл видел вчера на вешалке девицы Леденцовой. Марцелев вздохнул и указательным пальцем надавил «принять». Директриса «Годзиллы» госпожа Лермонт была дамой упорной, даже упертой, и лучше уж ответить секретарше, чем рисковать нарваться на нее саму. Запасы иронии у Кира неиссякаемые, но иногда так хочется тишины и покоя… А после соседки поцапаться еще и с клиенткой будет уже чересчур. Он оглянулся. Херувимчик благостно дрых, а Юлечка до сих пор пребывала в ванной. Голографическое изображение секретарши сыщику улыбнулось, Майечка, несмотря на отсутствие результата в розыске плаща, Киру благоволила. И затараторила так, что он едва разбирал слова: — У нас опять покража. То есть, пропажа. Гликерия Патриковна рвет и мечет. Ой, — Майя хихикнула, — по-моему, у нее на неровной почве климакс разыгрался. — Что естественно — то не климакс, — заметил Кир веско. — Сейчас буду. И отсоединился от хихикающей в ладошку секретарши. Начиная поиски таинственным образом пропавшего из «Леди Годзиллы» сиреневого плащика, поинтересовался Кир странным названием бутика. И его немедленно и охотно посвятили в азы «черного» пиара и «партизанского» маркетинга. Достаточно допустить ошибку в названии, и тут же сбегутся ревнители русского языка исправлять и указывать, а заодно и ознакомятся с ассортиментом. И прикупят чего-нибудь. А уж сочетание несочетаемых вещей привлекает, как …варенье пчел. Тем более, когда из чудовища консультанты и дизайнеры обещают сделать леди. И делают. Директрису сети бутиков взять, например… Натуральная «Годзилла» под два метра ростом, с фигурой борца сумо, железной рукой правящая подданными… И при этом безупречный вкус и знание дела. Род свой Гликерия Патриковна вела от Томаса Лермонта из Элькердуна, чем страшно гордилась и охотно всем рассказывала. В очень прозрачных намеках на благородных предков проскальзывали также святой Патрик и поэт Лермонтов, успевший побезобразничать на Кавказе… В свой первый визит сыскарь, утонув в мягком кожаном кресле, снизу вверх созерцал монументальную бабищу в пиджаке и юбке из шотландки. На лацкане поблескивал изумрудный клевер о четырех лепестках. Блузка была безупречно белой. А выю отягощали бусы из жадеита и яшмы. На особе чуть посубтильнее они смотрелись бы, как булыжники, а тут — в самый раз. Директриса истолковала взгляд Марцелева превратно. — Вы извращенец, молодой человек? Он растянул губы в холодной усмешке: — Я — инквизитор! Так они оценили друг друга и, можно сказать, подружились. Но сиреневый плащик продолжал висеть на совести Кирилла несмываемым пятном. У «Леди Годзиллы» была целая сеть салонов и бутиков по Нижнему, а офис располагался в старинном купеческом особняке, отделенном от Универмага березовой рощицей. Особняк был солидный, о двух этажах: цоколь из бутового камня и бревенчатая настройка из лиственницы — практически вечная. На таких лиственничных сваях построена Венеция. Окна обрамляли резные наличники, высокое крыльцо вело к солидной двери с солидной же вывеской сбоку: золотые буквы на темно-зеленом поле. Миновав холл и коридор, отделанные под старину, Кир поднялся по лестнице с резными перилами и вошел в приемную. Секретарша Майечка с улыбкой приняла поцелуй в щечку, веточку фрезии и контрольную шоколадку и с намеком зыркнула на двери. Кир шутливо перекрестился: — Не поминайте лихом. Я пошел. Директриса прохаживалась по просторному кабинету, как львица по клетке, только что хвостом себя по бокам не хлестала. Она бросила Марцелеву суровое «Здрасьте», позволила поцеловать руку и уселась за стол размером со стадион, указав Кириллу на хлипкое офисное креслице. Кир немедленно крутанулся в нем, вытянув вдоль стола длинные ноги. — Вы, конечно, понимаете, что мы живем не при коммунизме, — начала директор «Годзиллы». Сыскарь кивнул. Директриса согласно склонила к полированной поверхности стола башню прически, и Кир все гадал, как долго эта башня уцелеет при подобных телотрясениях. Хотя… если взять побольше шпилек и лака для волос… — Вот и хорошо. Тогда вы, конечно, понимаете, что наши работники вложили в комплект бездну творчества и труда, и хотят достойной награды за свой труд. Сыскарь снова кивнул. И потер ладонью рот и подбородок, чтобы скрыть так и лезущую усмешку. — Если вы устали, — ледяным тоном заметила собеседница, неверно истолковывая жест, — то можем отложить наш разговор до завтра. Марцелев скрещенными пальцами обхватил колено: — Нет, что вы, продолжайте… — Итак, достойной награды за свой труд. И морального удовлетворения. Как раз сейчас в городе находится с гастролями певец Дориан… э… — дама полистала календарь на столе и продолжила с придыханием, — Кристиан Грэй. Кир задумался, не сводя с директрисы глаз: если этот артист так тебе нравится, что ж ты имя-то его запомнить не можешь? — И на собрании нашего творческого трудового коллектива было решено назвать комплект белья в его честь и приурочить первые продажи к премьере. И что? Марцелев выжидательно подался вперед: и что? — Буквально накануне наша гордость исчезает! Она даже не была выставлена в торговый зал! — Тогда кто-то из своих. — Да как вы можете! — запунцовела дама. — Это исключено! Мы собирались, мы уже и коробку, и ленты… в тон. — Место преступления я могу осмотреть? Директрису словно остановили на скаку. Она долго, одышливо тянула в себя воздух, а потом нажала кнопку селектора: — Майя, кофе. — Иду, Гликерия Патриковна. Секретарша процокала каблучками, направляя перед собой летучий поднос с сервизом. Кофе латте, тростниковый сахар, бело-розовый зефир, цветные мармеладки; упитанные мишки из шоколада… Подмигнула сыскарю. — Пейте, — указала на поднос директриса. — Майя, вызовите Эмму Даниловну. Пусть покажет господину Марцелеву склад. Воображение мигом нарисовало Кириллу сутулую особь в затрапезном халате и шлепках, с серым хвостиком стянутых резинкой волос, мышью, бледной молью скользящую по мрачным складским проходам. И ошиблось. Эмма Даниловна оказалась яркой, резкой красавицей с восточными чертами смуглого лица и копной вьющихся, густых смоляных волос. Подчеркнутые алой помадой полные губы, жгучие карие глаза с ресницами врастопырку, алый лак на ногтях ухоженных пальцев; черное платьице под Коко Шанель и умопомрачительный бюст. Сыскарь сглотнул и подумал, что эта дама ассоциируется у него с женой Сальвадора Дали. Так и хотелось засветить на большом рекламном дисплее над столом: «Гала — праздник каждый день!» Да и склад ничуть не походил на продукт воображения. Светлый, маленький, исключительно чистый, с умиротворяющим жужжанием грузовых роботов и лифтов, урчанием кондиционеров и холодильника. Ряды полок до потолка; пирамиды коробок и ящиков; блеск упаковок, то приглушенные, то яркие тона. Диссонансом этому были похоронные лица сидящих за накрытым столом людей и музыка: рокот ударников и завывающий тенор не в лад, исходящий из уст дергающегося в конвульсиях на экране певца. Изображение было несколько растянуто, но через пару секунд до Марцелева дошло, что это все-таки мужчина. «Ах, я не такая, почти святая, внутри прекрасна! А-а! Ну а пока мы тут ждем трамвая, любить согласна! А-а! Страстно!» — Последний хит из альбома «Моя любовь крылата», — печально пояснил субтильный юноша с волосами, отброшенными за худую спину и свисающими ниже сиденья табурета. Половина волос была черной, вторая — соломенной. — Это Максик, наш дизайнер, — представила Эмма, бурно дыша Кириллу в плечо. Максик кивнул, тряхнув гривой. — Это он разработал стиль белья «брокколи». — Угу. Переплетенные ленты и кружева на тканевой основе с вкраплением люминофорных нитей… — Раньше из-за состава ткани оно могло быть только белым, — поведала Эмма с придыханием. — Но благодаря нашему Максику обрело цвет. Он не только дизайнер, он текстильный гений. — Максик гений. А вы следователь? — пухлая светлокожая блондинка одарила сыскаря недоверчивым взглядом из-под челки. Волосы у нее были такие же густые и длинные, как у дизайнера, только ярко-рыжие, «венецианские». Да и фигурка, плотно обтянутая полосатым джемпером, тянула на каноны рубенсовских богинь. — Я инквизитор, Марцелев Кирилл Юрьевич, — он пожал протянутую боком ладонь. — Лозовая Марфа Тимофеевна. — Наша белошвейка. — Программист швейного оборудования, — уточнила пухлая. — Но «Кристиана Грэя» она шила, как в старину, ручная работа. Марфа сдавленно икнула и прикрылась ладошкой. Эмма вытянула для Марцелева из-под стола свободный табурет. Стол, как уже заметил сыскарь, был накрыт к чаепитию с поистине купеческим размахом. Круглый самовар с начищенными медными боками, тонкостенная гжельская посуда, покрытый изобильными кремовыми розами початый торт. Кир не удержался, уцепил розу мизинцем и отправил в рот. Вытер пальцы салфеткой с мережкой. — Что празднуем? — Творческий успех отмеча…ли, — Марфа опять икнула. — Мы хотели соответствовать гению, — уставившись в недопитую чашку, буркнул Макс. — Кристиан Грэй в нашем городе! — подхватила Эмма Даниловна. — Это событие поистине вселенского масштаба. — Билеты за месяц до концерта были раскуплены. — Понимаете, — Лозовая прижала ладони к пухлой груди. — Он был в творческом кризисе. Он скитался по галактике от планеты к планете, как… — Идиот, — пробормотал Кирилл, краем глаза следя за кривляющимся мужиком на экране и подозревая, что это и есть тот самый Грэй. — Да, метеор. — Его девушка бросила, — Максик запустил длинные пальцы в контрастные волосы. — Он переживал. Для мира искусства его уход со сцены был бы невосполнимой потерей. И когда он вернулся… мы посовещались… мы захотели… — Белье мужское или женское? — спросил Марцелев деловито. — Женское, — Марфа намотала прядь на палец. — Когда найдется та, что исцелит разбитое сердце, он смог бы… И захлюпала, роняя слезы в чай. — Тише, гражданочка, — похлопал ее по предплечью Кирилл. — Откуда оно пропало? — Вон оттуда, — Эмма указала на полуоткрытую коробку на столе у стены, под ней, шурша от сквозняка, трепыхались и поблескивали груды упаковочной бумаги; свисали кружевные капроновые ленты. Бледно-сиреневые. Определенно знакомый цвет. — Мы хотели взглянуть еще раз. Насладиться. А… а там… — Во сколько это случилось? — В четыре! — В начале пятого, — не сошлись в показаниях Максик с Лозовой. — Отмотайте по записи, — подала дельный совет кареглазая Эмма. — Крыся тогда как раз вот эту пел: «Феромоны, дофамины, Обними покрепче, милый, Согрей меня, Я вся твоя!» Марцелев постарался не загоготать. Нельзя настраивать против себя свидетелей. «Крыся!» Ну, надо же! И почему мужик поет от женского лица? — В шестнадцать двадцать две, — объявил дизайнер торжественно. — Коробку кто-нибудь трогал? — Я, — покаялась Марфа. — Мы все, — уточнила Эмма. — Мы ее трясли. И под стол заглядывали. Там только целлофан остался. — На коробке имелись повреждения? Механические, термические? Все трое дружно покачали головами. Марцелев подошел к столу и, не притрагиваясь, осмотрел коробку с блестящим внутри целлофаном, груду подарочной бумаги и сиреневые ленты. — Я пришлю экспертную группу. Вам придется пройти личный досмотр, сдать отпечатки пальцев и ДНК. Записи камер наблюдения тоже скопируем. — Вы полагаете, что мы… мы… — побагровела Марфа. Сыскарь сцепил пальцы: — Я прошу вас об этом одолжении. Для пользы дела. Когда комплект был положен в коробку? — В три мы показали его Патрикеевне… Ой… Кир усмехнулся и сделал вид, что оговорки не заметил. — Она дала «добро», и мы спустились на склад. Уложили его в коробку, но решили ее не закрывать. — Пока не отметим, — Максик судорожно вздохнул. — А в 16.22 его уже не было. мои книги
Как написать?! Я уже руки потираю, что завтра продолжение прочту, а тут такая засада... Значица так, красноармеец Триллве, долг перед Родиной и честными налогоплательщиками надо выполнять. Вам предоставляются сутки, ладно, двое, муза в охапку и за рукописи. А иначе, сами знаете, по законам военного времени... Читатель сказал надо - автор ответил есть! Как-то так.
Не могу я писать в выходные. И ваще, налогоплательщики не мне платят. И ваще, у меня турнир в Имельде и покусанный оборотнем вампир. Ладно, постараюсь разорваться, а там как пойдет. Чувствую, любители Морра меня загрызут, потому как и там обещалась и висит глава. М-м, сколько у меня проектов в работе? мои книги
- А что, собственно, за пьеса? - "Имброльо", - чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом карих глаз, Тошка колупнул рюкзак, - так и называется. - Вот леший, - ругнулась тетка и обреченно махнула рукой куда-то в сторону Волжской глади, - и тут попёрли...
Зачёт! Представила себя лет этак через десять Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
Кирилл Марцелев ненавидел рутину. Нет, он бывал занудой, педантом, въедливым и скрупулезным. Но при этом монотонность работы вгоняла его в тоску. А потому Кир просто сидел перед компом и гонял на ускоренной перемотке туда и обратно ролик со знаменитым комплектом. Был «Кристиан Грэй», как сыскарь почему-то и подозревал, нежно-лилового оттенка. И прилагалась к нему в качестве «вешалки» знойная рубенсовская красавица Лозовая Марфа Васильевна. Так что Кир понимал теперь, отчего она жарко покраснела при невинной просьбе показать «Кристиана» в записи. Кстати, эксперты проверили, записи камер наблюдения программист не подправляла. И, учитывая сложность попадания на ведущий склад «Леди Годзиллы», версий происшедшего у инквизитора оставалось ровно три. Либо наличие коллективного сговора в организованной преступной группе (Кир снова посетовал на профессиональную деформацию, заставляющую его подозревать черт те в чем обыкновенных хороших людей). Либо попытка логиста номер один создать себе алиби: «Даже Марфа и Максик тут в виде исключения, с личного разрешения Патриковны и меня», — как наяву прозвучало для него признание Галы, то есть, Эммы. Либо — все трое говорят правду и впрямь чисты, как слеза младенца. А комплект элитного женского белья исчез из коробки самым загадочным образом. Вот только осталось выяснить, каким. Кир ткнул в экран, заставляя Марфу Лозовую застыть, и, созерцая сиреневый бюстгальтер в увеличении, задумчиво произнес: «Плащик исчезает — девушка появляется — белье исчезает… Вот такие пирожки с котятами, их ешь… Холера!» — Девушка появляется! Он поскреб щеку с отрастающей щетиной и трезво добавил. — Но на Арсене не было элитного белья. Кир еще раз на всякий случай перебрал видео и фотографии Арсены на тот момент, когда ее нашли, и не поленился залезть в сейф за срезанным с ее руки оплавленным браслетом. Тонкая электроника спеклась в нем начисто, и если там и хранилась какая-то информация, то сейчас она была безнадежно утеряна. А материал — обыкновенное серебро с примесью никеля, молибдена и пластика. На рынке электроники за пучок пятачок и чехол в подарок. Звонок заставил сыскаря отвлечься от горестных мыслей, бодро бася: «Положь трубку, кому говорят? Положь трубку!» Это набивался на беседу Котов Тарас Андреевич, и у Кира сразу улучшилось настроение. — Так, у меня три новости, и обе хорошие! — живчиком объявил админ «Территорий», возникая на экране и потирая средним пальцем мужественную складку у рта. — А третья? — спросил Марцелев подозрительно. Тарас хохотнул: — А третью ты сам оценишь. Итак, начну по хронологии. Ольга встретила во второй половине дня на Вратах господина Калистратова и имела с ним продолжительную беседу. Он был зван к нам на традиционный компотик и, полагаю, скоро придет. Это новость раз. — На Вратах? — потер переносицу Кирилл. — Он что, сбежать пробовал? — Не смеши мои тапки. А также «мышь» и наушники, — бодро отозвался Тарас. — Он туда вдохновляться ходит. И говорить о девушках и о литературе. По крайней мере, с Ольгой Рикардовной они именно об этом говорили. И совершенно случайно встретились. Это я твой вопрос предвосхищаю. У Ольги литературные терзания, она на Вратах релаксирует. Ну и заодно встречала нашу сотрудницу с грузом. Ну, это к делу не относится. Хотя… с какой стороны посмотреть. Итак, тут новость вторая… — Ваша сотрудница нашла Арсену в списке игроков? — подался к экрану Кирилл. — Погоди, не части. В списках Арсена не значится. Но Лиля, опять же, имела с ней продолжительную беседу, как меценат Пантелеймоновки. Настолько продолжительную, насколько удалось нейтрализовать доктора Крутикова. Тарас заглянул в разгоревшиеся глаза Марцелева и сказал строго: — Давай так. Через двадцать минут Лилия Андреевна будет у тебя с записью их с Арсеной и Крутиковым беседы. Она девушка толковая, опять же, в подробности тебя лучше посвятит. На работу или домой? Или к нам на компотик? Заодно бы и Ольгу о Калистратове расспросил… — На работу, — подавляя мечты о компоте и домашней выпечке, вздохнул Кирилл. — Пропуск для нее будет внизу. Еще раз: фамилия, имя и отчество. — Ты там крепко сидишь? — поинтересовался Тарас, заправляя седеющий хвост за ухо. И, получив подтверждение, продиктовал: — Пиши: Чума Лилия Андреевна. Марцелев флегматично кивнул. — Вот и ладненько, — заторопился Тарас. — Тогда Ольга тоже для тебя отчет составит. Правда, записи она не вела, но па память пока не жалуется. И новость третья. Опять же, у Ольги есть соображения, откуда появляются неизвестно откуда. Тьфу! — Тарас потянулся, и лохматая жуть на фирменной майке — та Чума или просто однофамилица? — на миг заполнила экран. — В ранней юности она интересовалась теорией Врат. По науке я тебе это не разложу, но вполне возможен не только промышленный, обеспеченный машинерией их вариант, но и локальные вариации. Когда, допустим, накал эмоций сдвигает «точку сборки», ту, что у Кастанеды, и человека кидает туда, куда стремится душа, — Котов элегически вздохнул. — Ты как, слушаешь? — Не люблю Кастанеду. — Зато на его примере объяснять удобнее. И если тебе интересно, то Ольга могла бы проверить общежитие. — Столоверчением? Андреевич громко фыркнул. — У женщин свои секреты. Нет, я понимаю, все это звучит дико… Марцелев поднял к потолку усталые глаза: — Да нет. Звучит вполне. А вот если что-то исчезает, Ольга бы не могла определить, кто виноват и куда оно исчезло? Я в таком ауте, что и в гадание на кофейной гуще поверю, если оно даст результат. Тарас помотал головой: — Нет, не думаю. А собственно, что пропало? — Комплект белья, элитный, сиреневый. Имени памяти Крыси Грэя. Тут Тарас оживился, прямо закипев любопытством: — А что, он уже умер? — Боюсь, что пока еще нет. И заметил проницательно: — Тарас Андреевич, сознавайтесь, как на духу: это ваша актеру мстя? Котов скривился и дернул плечом: — Нет, не моя. К сожалению. У меня бы этот гад потерей трусов не отделался. И, попрощавшись, отключился.
Ровно через двадцать минут в двери вежливо постучали, и на пороге возникло неземное создание, сильфида в плащике с незабудками и с пластиковым прямоугольником пропуска в изящной руке. Лицо сердечком, белокурые волосы, серые, широко распахнутые глаза, розовые, по-детски припухлые губы… девочка-одуванчик, бабочка, готовая взлететь. Она деловито процокала каблуками — должно быть, в каждой женщине есть что-то от лошади Апокалипсиса — к столу и замерла в ожидании. — Чума, э-э… — протянул Марцелев неуверенно. — Лилия Андреевна, — девушка-одуванчик выразительно повела плечами, и до Кира наконец дошло, что он просто обязан снять с визитерши плащик. Что сыскарь и проделал достаточно галантно, попутно приходя в себя. Под плащиком оказались строгий деловой костюм — синий с искрой — и белая блузка, тут же превратившие гостью не то в бизнес-леди, не то в ее талантливую секретаршу. Лиля уселась в кресло для гостей, закинув ногу на ногу, и легким движением поправила сдвинутые на волосы зеркальные очки. Пахнуло тонкими цветочными духами. — Совсем не похожи, — заметил Кир, хлопая себя по груди. И представился: — Кирилл Юрьевич Марцелев, инквизитор шестой ступени; седьмой следственный отдел. Опасные и необъяснимые дела. Чума протянула руку через стол и обменялась с сыскарем суровым мужским рукопожатием. Весело хмыкнула. — Конечно, нет. Там аватар «в горошек». Но вы вроде не поклонник «Территорий». Марцелев виновато пожал плечами. Лиля вытянула из розового ушка серьгу в форме виноградной грозди: — Вот, Ольга Рикардовна велели кланяться. И пояснила: — Я для записи деловых встреч использую, удобнее стандартного браслета. А вот это вам от меня. Девушка подождала, пока сыскарь нацепит ее зеркальные очки, и постучала по дужке. Очки оказались компактным записывающим видеоустройством, с эффектом максимального присутствия. Марцелев точно глядел на происходящее в палате глазами Чумы. Кстати, звук тоже был. Арсена подняла голову на шум распахнувшейся двери, и Кир встретил ее взгляд. Это был не тот обгоревший полутруп, найденный в холле общежития. И не обморочное существо из гелевой ванны. Вполне симпатичная девушка, рыжая, с большими карими глазами. Только бледная слегка. И в больничной пижаме с зайцами. — Здравствуйте. Я пришла узнать, как вы себя чувствуете, — раздался чуть искаженный микрофоном Лилин голос. — Может, нужно что-нибудь? Арсена резко встала, так что больничное кресло на колесиках ударилось в стену. — Почему мне ничего не говорят? Что с лайнером? Кто уцелел? Кем принят сигнал? Где я нахожусь? Почему от меня все скрывают? Лобов жив? Губы Арсены дрогнули, жесткие складки разгладились на лице, и она показалась Марцелеву обиженной девочкой, которая пытается быть храброй. — Прекратите истерику немедленно, — запыхтел доктор Крутиков, пытаясь надавить на ее плечо. — Вам нельзя волноваться! Арсена! — Я хочу видеть прессу! Или всё замолчали? — Садитесь! То есть, ложитесь. Я позову медсестру… Девушка перехватила Владимира Валериановича, завернув ему руку за спину, доктор согнулся и застонал. — Прекратить, лейтенант! — рявкнула Лиля. — Я сержант. — Вас повысили в звании! Освобожденный доктор Крутиков сопел и тер руку, косясь на пациентку. Как видно, не оставляя желания уложить ее в постель. — Лайнер подтянут к планете, работает правительственная комиссия. Вас представят к награде, когда восстановят браслет. Арсена глубоко вздохнула и потерла руками щеки. — Если вам знакома дисциплина, подчиняйтесь приказу и выздоравливайте. — А вы кто? — Лилия Чума, секретный отдел. Сотрудница «Территорий» прошлась по палате и остановилась у окна, созерцая городскую панораму. То ли давала Арсене возможность оценить свои слова, то ли проверяла, поверит ли. Повернулась: — Вы хорошо себя чувствуете? Арсена кивнула. — Температура повышенная, — пропыхтел врач сердито. — Все равно, выдайте госпоже Арсене планшет, пусть составит отчет о происшедшем на… — «Звезде империи». — Да, верно. Запись закончилась. Кирилл снял очки и посмотрел на Чуму. Она поцарапала пальцем стол: — Крутикова надо было как-то выручать. Это не девушка — робот какой-то. Вы бы видели, как она двигается! — Спасибо, я видел. И оценил. Сыскарь глубоко вздохнул. Лиля подняла на него выразительные глаза: — Знаете… Я бы ей поверила. Я игротех уже три года. Такое не сыграешь. Она настоящая. — Игротех? — вцепился Марцелев в незнакомое слово. — Тот, кто поддерживает игру. Против ботов, компьютерных персонажей, играть не интересно. Даже против ботов четвертого уровня с продвинутым искусственным интеллектом. И нас привлекают, как мастерских зверушек — для оживления игры. Для придания ей достоверности. Но мы сейчас не о том. Арсена не играет, она живет. — То есть, полный сдвиг по фазе? — Кирилл Юрьевич, вы невозможны! Лиля топнула ногой. — Почему бы вам не попытаться ей поверить? Не подождать отчета? И не согласиться, что и «Звезда империи», и Колодец Ангелов на самом деле где-то есть? — Та-ак, — потянул сыскарь сердито. — Кажется, уже половина города в курсе моих дел. Чума хихикнула: — Лучшая половина. Я предпочитаю импровизации строить на предварительной подготовке и четком знании. И заметьте, у меня получилось! — Задурить Арсене голову? Бесспорно, получилось, Лилия Андреевна. Доктор Крутиков не возбух… вас потом поблагодарил? Лиля обтянула юбку на круглых коленях и зафыркала в ладошку. — Чуть не убил. Вывел из палаты, прижал к подоконнику и обпыхтел со всех сторон, как паровоз. «Вы не имеете права вмешиваться в лечебный процесс!» «Вы безответственная особа!» «Вам не позволительно так поступать…» Я думала, его Кондратий хватит на месте. — Но планшет он Арсене все же даст? Лиля потиснула плечиком: а куда Крутиков денется с подводной лодки. Накрутила на палец прядку на виске. — Думаю, он оценил приемлемость подобной терапии. И жалеет, что сам не догадался. — Лилия Андреевна! Примите мою искреннюю благодарность. Давайте пропуск. Я подпишу. — Но… Кир воззрился на девушку через стол. — Раз уж я заварила эту кашу, — сказала Чума решительно, — то хотела бы узнать, что она написала. Арсена мне доверяет… — Исключено. Сыскарь нашел на столе пропуск и ткнул в него указательным пальцем. — Вы отлично проявили себя, использовав ложь во спасение… Крутикова. Но лгать дальше было бы неэтично и вредно для пострадавшей. Это во-первых. А во-вторых, — он поманил Лилю на свое место и открыл фотографии Арсены в холле общежития. К чести Чумы, она справилась с собой почти мгновенно. Только слегка побледнела да зрачки расширились. Впрочем, подумал Марцелев, они на своей игре и не такую анатомию видят. Иммунитет. — Как вы понимаете, Лилия Андреевна, нападающих мы все еще не нашли. И если к Арсене приставлена охрана, то стеречь всех контактирующих с ней просто нереально. Я еще выговорю господину Котову за то, что привлек вас к делу. — Я сама… привлеклась. Девушка подняла на Марцелева невероятные серые глаза. — Мы ходим в Игру с полным погружением. Я умею терпеть боль. Меня не пугает вид крови. Я быстро регенерирую и имею реакцию, как у космонавта. Да и просто… я хотела бы Арсене помочь, понимаете? Ну, назначьте меня каким-нибудь сотрудником внештатным. Без оплаты. Кирилл Юрьевич, пожалуйста. Лиля завершила прочувствованную речь и стала глядеть себе в колени, стиснув кулаками подол. Сыскарь задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Хорошо. На этот раз вы поедете в больницу вместе со мной. И никакой самодеятельности. Да, для Крутикова мы с вами не знакомы. Продолжите корчить для Арсены члена правительственной комиссии. А я понаблюдаю. Со стороны. Он вернул Чуме очки и посмотрел на часы. — Так, к утренним посещениям мы уже опоздали. Потому жду вас у справочной Пантелеймоновки в четыре без четверти. Пополудни. Давайте синхронизируем браслеты. И трансляцию не выключать, пока вы в палате. Договорились? Когда Чума ушла, Марцелев вызвал поисковую систему, чтобы изучить новую «внештатную сотрудницу» со всех сторон, вплоть до аватары «в горошек», под которой она была известна в «Территориях». — Суровая дама, — сделал он вывод и признал, что от привлечения Лили больше выиграет, чем проиграет. А потому разнос гражданину Котову устроил не слишком строгий.
Марцелев приехал в больницу за час до появления Лили. Крутиков бросил ему короткое «здрасьте» и пригласил в кабинет: взмах белого платочка с руин осажденной крепости. Владимир Валерианович сдвинул на лоб полоску визора и потер усталые глаза. — Вы об Арсене. Она практически здорова… физически. Но психически… — Но ведь характер повреждений свидетельствует, что взрыв и пожар имели место? — сыскарь ехидно сощурился. — Так что история о взорванном звездолете вовсе не бред? Доктор дернул пальцами, потянувшись к браслету, но передумав: — Покажите мне! Хоть строчку в новостях покажите про такую планету и такой звездолет! Что, предположить, что под носом у Содружества есть еще одна цивилизация, аналогичная нашей? Параллельное пространство?! И Арсена оттуда свалилась в ваше треклятое общежитие? Почему она говорит по-русски? Почему ее не смущает наша техника? Да и физически она человек! Полностью! — он стал лихорадочно тыкать кнопки на панели, вызывая и пролистывая историю болезни. — Все пробы, все анализы, смотрите… молекулярный уровень… никакой разницы! — А на кварковом? Крутиков обжег Кирилла взглядом, но от гадостей воздержался. — Легкая примесь элвилинской крови. — Стоп! Что же вы мне раньше не сказали? Пропавшие экспедиции… — Элвилин достаточно на Земле, — Крутиков шумно вздохнул и погасил экран. — Идемте. На лифте они спустились этажом ниже и погрузились в шелест и щебет. Холл напоминал лесную поляну: под ногами песочек и цветные камешки, вдоль стен вьющиеся растения, порхающие птицы, а посередине раскинуло пышные ветки тюльпановое дерево с огнями цветов среди глянцевой темно-зеленой листвы. Двери лифта сомкнулись, зазвенели в глубине холла тонкие колокольчики, и навстречу заторопилась из кущ миниатюрная блондинка с острыми ушками. Голубое платье, вышитое маргаритками, похожие на тонкий лен распущенные волосы, спускающиеся до колен — богиня, фея с кошачьими серыми глазами и луной улыбчивого рта. От нее исходили ощущения покоя и уюта. Марцелев потряс головой. — Харита Львовна, зав отделения психологической реабилитации и релаксации. Кирилл Марцелев, инквизитор. — Очень приятно. Главный душевед и душелюб, — тонкими пальчиками она коснулась локтя Кирилла. А сыскарь задумался, как будет уменьшительно-ласкательное от «Харита» — «Харя»? — Приятно познакомиться. Пройдемте. Очень удачно, в тихий час мы никому не помешаем, а я смогу вам все показать. Подберем удобное место для охраны, чтобы никого не беспокоили, но не теряли в оперативности, — звенела она, ведя посетителей по длинному, увитому розами коридору — Марцелеву казалось, что они идут в толще зеленой, подсвеченной солнцем воды. — Девочку надо было перевести к нам уже вчера, Володя. Сыскаря споткнуло это «девочка» — Арсена была выше душеведки на голову и не сильно моложе видом. Хотя с этими бессмертными кто разберет, может, уважаемой Харите Львовне уже тысяча лет. Из бокового тупичка выскользнул синий олененок в белые горохи — фарфоровая чашечка на ножках. Ткнулся короткими рожками докторице в бок. Душеведка одарила его хлебом, нашедшимся в складках платья. Олененок схрумкал хлеб и убежал. — Это тамуни, побочный продукт старинного эксперимента. Красивый, правда? Кир кивнул. Неутомимая Харита протащила их по комнатам отдыха, процедурным кабинетам и коридорам, лихо закрученным в лабиринт. Показала новейшие томограф и энцефалограф; ванну для гидромассажа и массажа рыбками. Познакомила с дельфинихой Касей, проживающей в круглом бассейне, и карликовым пони размером с кошку. Дала подышать соленым воздухом искусственной пещеры, а в кабинете фелинотерапии представила ленивцу и двум флегматичным рыжим котам. Те немедленно кинулись обнюхивать обувь Марцелева и тереться о брюки, передавая послание Херувимчику. Харита разулыбалась. — Признавайтесь, Кирилл, душенька, кто у вас живет? А едва услышав ответ, непосредственно воскликнула: — Полжизни, чтобы пообщаться с падаванским полосатым! Ой, это говорится так, фигура речи. — Откровенность на откровенность, — поглаживая котов за ушами, спросил сыскарь. — Как оно, бессмертие? Не тяготит? — Ой, что вы! Жить — это так интересно! Столько всего еще надо увидеть, сделать, познать! Заглянуть в тайны мироздания и в тайны человеческой психики. Это такие глубины… сопоставимые в своей бесконечности. — Простите, если я бестактен, к звездам вас не тянет? Харита всплеснула руками: — Да что там, все знают, что мою расу нарочно создали для покорения космоса. Тянет, еще как тянет. Но на земле я тоже нужна! Вот им, например, — она подхватила кота и прижала к груди. Рыжий свесил хвост и отозвался умиленным урчанием. — Что-то ты бледный, Володя, — бросила она взгляд на тяготящегося компанией котов и сыскаря доктора Крутикова. — Бери-ка отпуск и к нам. Через неделю будешь, как огурчик. Марцелев представил доктора зеленым и в пупырышки и едва сдержал неприличный гогот. Рита весело ему подмигнула и поманила гостей за собой. Это был не банальный кабинет, целый зал, тянущий на центр управления полетами или Вратами. Хромированные переплетенные трубки, ажурные решетки, занавески из хрустальных капелек. И под сводом его, похожим на крону дерева — ложе-ванна, как в реанимации. А по периметру ряд круглых кресел, выдвижной пульт и над ним экраны с радужным мерцанием ждущего режима. Харита отечески похлопала по толстой трубе: — А это наша Зиночка. Мнемозина. В честь эллинской богини памяти. Воплощенное совершенство. — Спасибо, я знаю, что в честь, — усмехнулся Кир. — А для чего это… все? — Аппарат для ментоскопирования. Позволяет заглянуть в подсознание пациента и аккуратненько там прибраться, если требуется. Страхи, комплексы, врожденные пороки, бытовой мусор… Все это в виде образов выводится на экран оператора, просматривается, сортируется… В особых случаях психолог подключается напрямую и проводит психокоррекцию. Хотя обычно вполне достаточно просто рассмотреть корни проблемы. Немного громоздко, но действенно. Ой, вы не представляете, как полученная в детстве ментальная заноза иной раз мешает жить! — Пожалуй, представляю. Вы хотите ментоскопировать Арсену? — Совершенно верно. Чтобы вылечить, нужно отследить точку возникновения ложной памяти. И причину, почему сработал этот защитный механизм. Подсознание запоминает все, вообще все: форму яблоневой ветки и цвет туфель проходящей мимо женщины, на которые попал случайный взгляд. — Обычно я смотрю на коленки. Харита Львовна вежливо хихикнула. — Так вот, в подсознании Арсены записано, что с ней произошло, и подсознание не умеет лгать. А когда причина болезни известна, то ее легче вылечить. Но видите ли, Кирилл… — Юрьевич, — подсказал он вежливо. — На процедуру требуется разрешение пациента или близкого родственника. А в нашем случае… Предупреждаю ваш вопрос: это совершенно безопасно. Точнее, опасно для психотехника. Бывают увлекающиеся личности. Но таких мы выпроваживаем сразу. — Если это необходимо… Рита перестала улыбаться. — Это необходимо. И было бы лучше, если бы Володя так не тянул. — Я не могу выписать пациента, не убедившись… — Где я должен подписать? Харита Львовна щелкнула по браслету: — Просто говорите вот сюда. Чувствуя себя женихом на свадьбе, Марцелев повторил за душеведкой положенную формулу и вежливо раскланялся, ссылаясь на отсутствие времени. Ему нужно было перед визитом Чумы отключить лифт и, украсив его табличкой «Ремонт», устроить себе место для прослушки. Но Крутиков следовал за сыскарем, как привязанный. И, наконец, решился. — Кирилл Юрьевич. Рита… Харита Львовна в себе уверена и свято следует постулату: «Не навреди». И все-таки… Я просил бы вас… — Не давать разрешения? — Нет, совсем нет! — Крутиков ухватил Марцелева за рукав. — Позволить мне сегодня вечером взять Арсену в город, на концерт Кристиана Грэя. — Что-о?! — А что? — Нет, ничего. То есть, почему именно туда? — Она молодая девушка. Все молодые девушки в восторге от Грэя. Певец вернулся из путешествия по галактике, романтика дальних странствий, высота чувств. Люди, шум, атмосфера праздника, цвето-музыка… Окунуться в жизнь… Это может спровоцировать шок и вернуть… мою пациентку к реальности. — Шок, — Кирилл прикусил губу. — Это бу-удет. — Так вы согласны? — Владимир Валерианович ухватил его за рукав. Марцелев важно кивнул: — Хорошо, рискнем. Охрану я обеспечу. мои книги
Это я вдохновляюсь на проду. Самой становится интересно, чего же эти товарищи выдадут на концерте. Даешь шоу-бизнес, в общем... Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Антя сидел за роялем в учебной комнате общежития и уже битых четверть часа терзал заковыристый пассаж для левой руки. Оголодавшая утроба глухо заурчала, напоминая, что время обеда давно минуло, и Калистратов подавил глубокий вздох. Через неделю нужно сдавать экзамен по специальности, а тут такие события и вообще... В голове одна Арсена. Как там предложила на Вратах писательница Котова, песню сочинить? С поэзией у Анти всегда было напряженно. Теоретически можно было, конечно, сходить на поклон к Томусику... Калистратов оборвал пассаж и двумя руками коснулся клавиш, мягко ставя аккорд. Помурлыкал под нос, а потом, поморщившись, покачал головой. Не станет Тома сочинять для него, да и если б стала, вряд ли сделала так, чтобы Арсене понравилось. Тут нужно что-то нежное и серьезное. И про космос... Дверь скрипнула, и в музыкальный класс просунулась любопытная физиономия Леденцовой. - А, вот ты где. Я тебя битый час разыскиваю. - М-м? - Антя поднял от рояля синие очи. - Сосредоточься. Катька сделала строгое лицо и, толкнув дверь, замерла на пороге. Калистратов продолжал рассеяно наигрывать. - Антон! - Катька повысила голос и демонстративно приподняла над головой распущенные волосы, - ты будешь помогать или нет? - А что сделать? Леденцова вздохнула и постучала пальцем себе по лбу. - Как минимум - восхититься. Антя, я тебе платье демонстрирую, в котором на концерт собираюсь, а ты... Девушка надулась. - Извини. Калистратов поднялся из-за рояля и, сосредоточившись, перевел взгляд на сокурсницу. Стройную фигуру Катерины, точно перчатка, облегало черное платье в пол, на котором выразительным пятном выделялся приколотый к груди бледно - фиолетовый цветок орхидеи. - Гармонично, - одобряюще покивал юноша, а Катька прищурилась. - И это все? А после, нехорошо усмехнувшись, повернулась, демонстрируя голую спину и весьма волнующий вырез, заканчивающийся значительно ниже талии. Антя от неожиданности шумно сглотнул и выдавил: - И это. Эротично. - Вот, - довольно заявила Леденцова и, развернувшись обратно, деловито поинтересовалась: - Лопать пойдешь? - А то! Анте как наяву представилась светлая студенческая столовая с витающим в воздухе ароматом супа и приправ, и все невзгоды как-то забылись. Друзья ненадолго вернулись в комнаты - Антон забросил ноты и, дожидаясь девушку, остановился возле полочки со старинными книгами. Нет, Калистратов, конечно, отнюдь не был против прогресса и вовсю пользовался электронными изданиями, но бумажные книги любил. Потертые переплеты грели ладони, а шелестящие страницы напоминали звуки осеннего сада. Юноша медленно провел пальцем по корешкам и остановился на издании стихов поэтов Серебряного века. Пусть про космос там и не было, но отчего-то пригрезилось, что Арсене обязательно должна понравиться затейливость и красота слога. Юноша решился. Он принесет ей сегодня томик стихов и попросит выбрать самый-самый. А потом положит стих на музыку и подарит. В коридоре послышались приближающиеся шаги, и Калистратов, воровато ухватив с полки книжку, поспешно бросил ее в рюкзачок. Как бы Катерина с ее приземленным отношением к жизни не обсмеяла в очередной раз романтичного приятеля. - А мне билеты принесли, - возбужденно провозгласила Леденцова, появляясь на пороге уже в повседневных джинсах и свитере. - Хотел бы я посмотреть на того, кто отважится не выполнить твою просьбу, - скривился Антя и закинул рюкзачок на плечо. - Давай сразу после столовки в Пантелеймона забежим? - Ага, - довольно согласилась Катерина, - я такая! Давай.
Народу в столовой оказалось немного - основная часть студенчества давно уже отобедала, и сейчас в зале было необычно просторно и тихо. Ректор Академии слыл человеком консервативным и, мало полагаясь на работу бытовых роботов, по старинке держал штат поварих. Сунув румяной тетке студенческий браслет и получив отпечаток пальца, Антон осторожно понес к пластиковому столику уставленный тарелками поднос. Леденцова плыла следом с видом королевы на прогулке. - Не понимаю, что ты нашла в этой окрошке, - пробормотал Антя, расставляя тарелки и алчно принюхиваясь к благоухающей порции Володайских пельменей. - Ничего ты, Тошка, не понимаешь, - снисходительно заявила девушка и, усевшись, вытерла руки влажной салфеткой. - Во-первых, это полезно, во-вторых - вкусно, а в-третьих, - она поелозила ложкой в тарелке, разгоняя горку сметаны, - экзотично. Там, откуда я родом, такого блюда отродясь не едали. - Все равно, - не согласился Калистратов, - мясо - это мясо, а твоей картошкой с квасом и не наешься ни фига. Кстати, я думал, ты местная. - Ну... мы переехали. А это мясо, Тошенька, между прочим, когда-то бегало и на мир смотрело, вот совсем как мы с тобой! Калистратов презрительно скривился и, с наслаждением жуя пельмешку, показал вилкой в Катькину тарелку: - Ага. А этот огурец, между прочим, умер, чтобы ты блюла фигуру. Девушка усмехнулась и демонстративно отправила в рот зеленый ломтик. Кто-то из столовских негромко включил органную музыку, и Леденцова блаженно улыбнулась. - Слушай, Кать, - расправившись с пельменями, Калистратов принялся возюкать по тарелке кусочком хлеба, собирая остатки кетчупа, - можно, я спрошу? У тебя же вкус хороший? - Если ты об окрошке или о Бахе, - Катька настороженно прищурилась, - то, да, мне нравится. А что? - Вот и я о том. Барокко любишь, классику опять же. И собираешься на этого. С сегидильей. Кать, он же чушь поет! - Так, - Леденцова бросила ложку и посмотрела на сокурсника исподлобья. - Мои вкусы - мое дело. Я, может, человек разносторонний. Мне вообще любая музыка нравится, была бы хорошей. - Ты что, действительно считаешь, что у этого Рэя хорошая музыка? - У Грэя! Тоша, он гениален, а если ты этого не видишь, это твои проблемы! У Крыси аншлаги на концертах! - Знаю, миллионы мух не могут ошибаться, - печально ответил Антя и ухмыльнулся: - Крыся... - Калистратов! Звонкий Катькин голос взвился под потолок, а из раздаточной высунулось заинтересованное лицо поварихи. - Я на тебя обижусь! Нет, я УЖЕ на тебя обиделась! Думала, ты мне друг, а ты... ты... Катька вскочила, залпом выпила компот и, брякнув стаканом о стол, рванула к двери. Антон обалдело посмотрел ей вслед, а потом, растерянно улыбнувшись хмурой поварихе, тоже побрел к выходу, ощущая себя чудовищем под неодобрительными взглядами малочисленных едоков. Катька нашлась на скамейке у фонтана, изображавшего круглощекого поваренка с дуршлагом, и Калистратов раскрыл рот от неожиданности. Леденцова - насмешливая красавица, всегда такая самоуверенная и ехидная, точно зеленая первокурсница, рыдала в три ручья, размазывая по щекам тушь. - Ка-ать... да ты что, - Антон присел рядом и осторожно тронул подругу за плечо, - я ничего такого ввиду не имел. Извини меня, пожалуйста. В конце концов, ты же скульптурой занимаешься, а вкусы у всех разные, и я... Леденцова, порывисто обернувшись, обняла Калистратова и, уткнувшись ему в плечо, пробормотала: - Вкус... скажешь тоже. Думаешь, я не знаю, что он фигню поет? У-ууу... Антя бережно похлопал сокурсницу по спине и покрутил головой - Катькино отчаяние давило внушительно. - И смысл тогда расстраиваться? - осторожно уточнил он. - Ты не понимаешь, - всхлипнула Катька, - это он, это из-за него... - Что? - Я на жертвы пошла, а он... он... - Не понял, - сморгнул Калистратов, - ты чего, знакома со звездой? - Звязда, - выплюнула в Тошкино плечо Леденцова и, отстранившись, принялась вытирать нос батистовым платочком, - если бы не я, фигу бы он звездой был. - Чего-о? - похлопал глазами Антя и подумал, что не иначе, Катька где-то подхватила манечку величия. - Старая история, - Леденцова высморкалась. - Не хочу вдаваться в подробности. Но, в общем и целом, это я из-за него из дома ушла. Когда отец стал ремнем грозиться. Антя фыркнул. На фоне грандиозных сцен, которые так любила закатывать сыну Зоя Прокопьевна, с четко выстроенной драматургией и падением в обморок, Катькин ремень выглядел несерьезно. - Ты точно не понимаешь, - Леденцова покопалась в сумочке и, достав антикварное зеркальце, помуслякала платок и принялась оттирать размазанную тушь. - Я - взрослая и гордая! А они со мной, точно с девчонкой сопливой. Батя так орал, аж люстра громыхала. Не бывать, говорит, в нашем роду музыкантам, или я, говорит, за себя не ручаюсь. Я и слиняла. Думала, Крыся оценит, а он... он... - Бросил? - жалостливо скривился Калистратов. - Хуже! На гастроли умотал! Позже, сказал, разберется, а так - у него турне первое, видишь ли, горело. - А ты? - А я похожа на дуру, которая будет полгода в окошко смотреть, дожидаючись? - Не... - А теперь, - Катька снова всхлипнула, - я его увидела и поняла, что по-прежнему скучаю. Сволочь... - Так и кинь на сцену помидор, - хихикнул Антя, - а я тебя патронами обеспечу. Катерина круглыми глазами посмотрела на сокурсника, а потом тоже прыснула. Калистратов долго не продержался и, спустя мгновение друзья уже хохотали, как сумасшедшие, распугав стаю голубей. - Времени сколько? - спросила Катька, отсмеявшись, и снова утерла глаза. - Без четверти, - глянул на экран "Пионера" Антон и нахмурился, - опаздываем в Пантелеймона. - Ничего, нас лысый Витя в любое время пропустит. Катерина выудила из сумочки губную помаду и, подмигнув Калистратову, велела ловить такси.
Виктор Комаров студентов не обманул и даже приветственно поднял руку, точно начищенный котел, сияя улыбкой и бритой макушкой. - А чего это у вас тут лифт не работает? - поинтересовалась запыхавшаяся Леденцова и милостиво позволила охраннику чмокнуть запястье. - Может, авария? - Виктор нехотя отпустил девичью ручку. - Я когда сюда поднимался, все работало. А вы, Катерина Тарасовна, чудесно выглядите нынче. - Я вам отчества не называла, - подозрительно прищурилась девушка и спрятала руки за спину. - А я в прошлый раз документы изучал, так запомнил, - Комаров подмигнул Антону. - Служба, знаете ли. - А вы? Виктор ...? - Леденцова изогнула бровку. - Для вас - просто Витя. Кстати, спешу обрадовать. Доктор Крутиков на операции, так что можете особо не торопиться. - Хорошая новость, - Катерина мило улыбнулась, а Антон, заметив в глазах подруги знакомый кокетливый блеск, приуныл. С надеждой покосился на медсестру - может, снова мораль читать станет? Впрочем, на посту, уткнувшись в книжку, сидела совершенно другая девушка, и Антя понял, что диалог между Катькой и охранником может затянуться. - Я пойду зайду, наверное, - негромко заметил Калистратов, на что Комаров кивнул, а Катька и вовсе не отреагировала. Антя бочком просочился в палату и замер на пороге, в самое сердце сраженный открывшейся мирной и такой домашней картиной. Арсена, по-турецки сидя на кровати, с увлечением ловила ложкой консервированные сливы в трехлитровой банке. - При-приятного аппетита, - сказал Калистратов, а девушка подняла на него невозможно глубокие карие глаза и улыбнулась. - Здравствуйте, Принц. Она уронила ложку в стеклянного монстра - такие старинные посудины Антон в последний раз наблюдал только в бабулиной кладовке - и виновато ойкнула. - Хотите? Меня доктор Крутиков угостил. - Нет, что вы, сами кушайте! - испугался Тошка и, почти на цыпочках пройдя по палате, чинно уселся на стул у окошка. За окном одуряюще пели птицы; рассыпая по подоконнику солнечную пыльцу, буйствовала весна, а Калистратов, глядя, как Арсена пытается двумя пальцами подцепить черенок ложки, отчего-то почувствовал прилив настоящего счастья. - Любите сливы? - он ощутил, как губы расползаются в совершенно идиотской улыбке, но ничего не смог с этим поделать. - Очень, - созналась девушка, отставляя банку, - у нас в Туле такие сады растут... - Здорово. Я там не был, но пряники ел. У вас там потрясающие пряники. - В Туле? - Арсена нахмурила загорелый лоб. - Ну, да, - Калистратов растеряно улыбнулся, а потом, решив, что может каким-то образом навредить хрупким воспоминаниям, поспешно полез в рюкзачок. - А я вам принес кое-что. Не уверен, конечно, но вы в прошлый раз кроссворды разгадывали, так я и подумал, что, может, читать любите... вот, нашел. И Антя, немного смущаясь, протянул заинтересованной девушке потрепанный томик. Пальцы их на мгновение соприкоснулись, и Тошка, чувствуя, как жар хлынул по щекам, и отчаянно злясь на свою дурацкую натуру, тряхнул головой. - Стихи. Любите? - Не знаю... Арсена бережно погладила потрепанный переплет и, открыв наугад, прочитала: - Колье Принцессы, аккорды лиры, Венки созвездий и ленты лье. А мы эстеты... [1] красиво... - Правда нравится? - оживился Калистратов. - Вы почитайте еще, там еще много красивого есть. Я вам книжку оставлю. - Спасибо, Принц, - серьезно ответила Арсена, и сердце юноши в который раз ощутимо ткнулось под ребра. Она потянулась к тумбочке, пряча книгу, и Калистратов углядел в ящике свернутую газету и планшет для рисования. - Рисуете? - Рисую. Девушка перехватила Тошкин взгляд, улыбнулась и вытащила планшет. - Я просила доктора принести маркеры, но он притащил вот эту штуку. Поначалу было очень неудобно, а потом привыкла. - А можно посмотреть? - осторожно спросил Антя, недоумевая, почему простая рисовалка оказалась вдруг новинкой для Арсены. - Смотрите. Но учтите, художник из меня никакой. Калистратов повел пальцами по экрану и с интересом стал рассматривать пейзаж. Раскинувшаяся до горизонта степь с темно-зелеными коробками допотопных машин на колесах, перекати-поле на переднем плане и белые барашки облаков на темно-синем небе. Следующий рисунок изображал узкую улочку, змеившуюся между каменными кладками сероватых стен, а сверху, в просвете между домами, виднелось все то же небо-индиго. - А вы хорошо чувствуете цвет, - похвалил юноша, - психологично получается. - Цвет как цвет, - пожала плечами Арсена, - я по памяти рисую. Калистратов кивнул и замер, уставившись в глаза того же синего цвета. Лицо нарисованного мужчины, несмотря на нарушенные пропорции, казалось живым. Короткие светлые волосы обрамляли высокий загорелый лоб, изрезанный полосками морщин, а упрямо сжатые губы и волевой подбородок свидетельствовали о недюжинной внутренней силе натурщика. - Это кто? - поинтересовался Антя, отчего-то сразу почувствовав неприязнь к светловолосому. - Виктор, - на лицо девушки набежала тень. - Виктор Лобов, наш командир. Калистратов мрачно вгляделся в нарисованные черты, стараясь запомнить, в который раз обещая себе найти человека, возможно, подсадившего Арсену на игру. Дверь за спиной скрипнула, впуская сияющую Катерину, а пациентка настороженно кивнула. - Привет-привет, - пропела Леденцова, подходя к Калистратову, - прости, но шоколад сегодня мы купить забыли. О, симпатичный паренек. - Отдай, - сухо сказала Арсена и, забрав у Антона планшет, снова полезла в тумбочку. Катька недоуменно подняла бровь и дернула плечиком. - Вы пришли забрать отчет? - коротко поинтересовалась пациентка, а Леденцова заморгала: - Какой еще отчет? Арсена вскинула пытливый взгляд и криво улыбнулась. - Простите, подумалось просто. Ничего. Леденцова хмыкнула, подпрыгнув, уселась на подоконник и, болтая ногами, принялась трещать о распродаже в ближайшем бутике, на что Арсена угрюмо помалкивала, а Тошка тщетно пытался сжечь подругу взглядом. В конце концов, пересказав весь ассортимент, Катька соизволила заметить однокурсника и невинно поинтересовалась, подарил ли Тошенька девушке сарафан. Калистратов удивленно моргнул, а Катька, подтянув к себе сумку, извлекла голубой скользящий сверток. - Вот, - сунула она презент в руки Калистратова, - мужчины все одинаковые. Дари, давай. Антя недоуменно тряхнул воздушную ткань, тотчас превратившуюся в голубое платье на веревочках, а Арсена тихо ойкнула. - Это что? Мне... мне не надо. - А Тошка, между прочим, сам выбирал. И очень переживал, что вот выйдешь ты из больницы, а тебе и надеть по жаре будет нечего. На той неделе уже двадцать градусов обещали. С гаком. - Но... - А он обидится. Правда, Тошка? - Арсена, действительно, - кивнул Калистратов, мысленно желая придушить Леденцову со всеми ее финтами, - нам это вовсе не сложно, а вам приятно будет. Нам... мне казалось... Легкая улыбка проскользнула по губам пациентки и, осторожно взяв сарафан кончиками пальцев, девушка кивнула: - Спасибо, Принц. И вам спасибо... - Катя, - подсказала Леденцова, безмятежно глядя, как любопытный воробей прыгает по веткам за окном. - Катя, - кивнула Арсена. - Мне очень редко дарят подарки. - Вот и хорошо, - Катька спрыгнула с подоконника и, покосившись на табло, показывавшее время, температуру воздуха в помещении и строки молитв Целителю Пантелеймону, деловито одернула свитерок. - Вот только я б на твоем месте не показывала платье этому эскалопу Крутикову. Могу себе представить, как он будет возмущаться, что мы протащили в палату нестерильный материал. - Владимир Валерианович хороший, - Арсена хихикнула и стала сворачивать подарок, - просто чересчур старательный. А кто такой эскалоп? - Врач такой был, вроде бы, - Катька почесала висок. - Под подушку прячь. - Ага, хорошо прожаренный, - скривился Калистратов. - Арсена, а Владимир Валерианович не говорил, когда вас выпишут? - Пока неизвестно. На завтра снова назначили какое-то обследование, так что... - девушка пожала худыми плечами, а Антя разочарованно вздохнул. Он, было, собрался показать ей Нижний. - Ну все, пошли, - поторопила друга Леденцова, - нам еще переодеваться и до "Юпитера" тащиться полчаса. - Мы придем еще, вы не против? - Антя посмотрел на пациентку и снова вздохнул. Уходить не хотелось категорически. - Может, вам нужно что-то? - Конечно, приходите. И... - девушка ненадолго замялась и, покосившись на навострившую уши Катьку, выпалила: - Вы сможете посмотреть списки пациентов? - Найти этого вашего Лобова? - помимо воли скуксился Калистратов, но мужественно кивнул: - Ладно. Я попробую выяснить. - Спасибо, Принц, - тихо сказала Арсена, а Леденцова помахала ручкой и первая толкнула дверь палаты.
Интересно, а как управляется с волосищами этот голосистый Грэй? - Тошка в который раз попытался пристроить длинную челку, больно прошелся зубьями расчески по уху и рассерженно зашипел. - Или звезды в париках выступают? Честно говоря, Калистратов давно бы соорудил на собственной голове нечто удобное и практичное, по типу спортивной стрижки, но не хотел нервировать маменьку. Зоя Прокопьевна была натура трепетная и свято верила, что чем больше растительности на голове у особи мужского пола, тем больше он соответствует эстетической категории Прекрасного. Интересно, что сказала бы она о поп-звезде Кристиане? Совушка на стене протиснулась сквозь резную дверцу модных ходиков "под старину" и хриплым голосом объявила начало седьмого. До концерта оставалось всего ничего, и Антон, махнув рукой на непослушную прическу, ухватил с вешалки плащ и отправился за Катькой. Впрочем, до девичьих комнат он не дошел - Леденцова уже топала навстречу, блестя глазищами и нервно теребя крупные сиреневые пуговицы на плащике. - Ого! - девушка оценивающим взглядом прошлась по сокурснику и усмехнулась. - Тоша, а ты уверен, что костюм и бабочка - лучшее, что можно напялить на себя, отправляясь на эстрадное шоу? - Катя, я не собираюсь брать пример с чокнутых фанатов - это раз. Во-вторых, как бы то ни было, но я не привык являться в храм Искусства в футболке, пусть даже там поют про сегидилью. И, в-третьих, - Калистратов набросил плащ и галантно подставил локоть однокурснице, - я должен соответствовать спутнице. Леденцова ошарашено хлопнула ресницами, хмыкнула и торжественно оперлась на руку Калистратова. Несмотря на обилие транспорта над "Юпитером", такси, на котором друзья прилетели на концерт, весьма удачно опустилось на посадочную площадку. Вполне возможно, что дело было вовсе не в везении, а в профессионализме распорядителей, в светоотражающих комбинезонах снующих по крыше и ловко регулирующих движение. Антон еще на подлете к комплексу прилип к окошку, завороженный потрясающей картиной - мерцающей на фоне вечернего неба голограммой танцующего древнеримского божества в окружении светящихся бабочек. Когда такси мягко ткнулось о крышу, разглядеть эффектную картину в вышине уже было затруднительно - обзор то и дело закрывали снующие тени да бил по глазам безумный блеск сияющих реклам над входом в "Юпитер". Калистратов оторвался от окошка и обернулся к подруге. - Идем? - Ага. Только... стой, Тошка. Как я выгляжу? Леденцова взволнованно поправила локон и криво улыбнулась. - Веду себя как дура. - Кать... Странно, но вид потерявшей всегдашнюю уверенность однокурсницы придал самому Антону сил, и юноша, пожалуй, впервые в жизни, почувствовал себя взрослым и мужественным. - Ты очень красивая девушка. С хорошим вкусом и неглупая. А если кто попробует тебя обидеть, так я же рядом. Или для чего тогда нужны друзья? - Тош, спасибо. Девушка порывисто чмокнула Калистратова в щеку, а потом смущенно хихикнула и закинула на плечо ремень кожаной лиловой сумки. - А я, между прочим, по твоему совету, помидорами запаслась. - Серьезно? - Антя округлил глаза, а после ухмыльнулся. - Смотри, как бы нас фанатки не разорвали. - Пусть попробуют, - нехорошо усмехнулась Катька, а потом, двумя пальцами утерев пот со лба, кивнула. - Ну, пошли. Калистратов толкнул дверь такси, и тотчас в кабину ворвался многоголосый гул, а уши заложило от утробно бухающих аккордов несущейся из динамиков музыки.
- Девочка Люба, поцелую в губы, Буду обнимать, и гулять, мать, - неслось со всех сторон, оглушая, отлетая эхом от высокого потолка и разбегаясь мурашками по затылку. В холле развлекательного центра было полно народу. Людская река, миновав суровых охранников в костюмах Посейдона со стопочками нанизанных на вилы билетов, делилась на извилистые рукава и растекалась к гардеробным. Калистратов покрепче стиснул Катькину ладонь и, еле сдержав чих от разлившихся по воздуху запахов парфюмерии и попкорна, ринулся наперерез зазевавшейся компании. Катька послушно семенила следом, то и дело озираясь на огромный монитор, демонстрировавший очередной шедевр Кристиана Грэя. Популярный певец на экране принимал красивые позы, кокетливо играл бровями и скалил белоснежные крупные зубы, отчего-то вызывая у Антона навязчивое желание зубы эти пересчитать. - Ах, - миловидная шатеночка, пристроившаяся в очередь следом, прижала ладони к розовым щечкам, - я, наверное, если его увижу, сразу упаду в обморок. - Было бы с чего, - процедила ее светленькая подружка и злобно покосилась на Катьку, в тот момент как раз скинувшую плащ, - нужна ты ему больно. Цветы принесла? - Ванька принесет, только он еще не подъехал. Слушай, а эта твоя Киса не обманет? - Сказала, познакомит, значит познакомит. Только ты рот больно-то на Крысю не разевай, а то она и тебе волосья повыдергивает. У них с ним все серьезно. - Киса? - Катька сунула в руки Тошке плащ и, оглянувшись, смерила девиц монаршим взглядом - благо, высокий рост позволял, - а кто это? - Не твое дело, - вызверилась блондинка и, выхватив из окошечка номерок, потянула подружку в сторону, - ходят тут всякие... не пойми кто. Леденцова скривилась, нервно поправила башню прически и, буркнув под нос "разберемся", торжественно возложила длань на руку Калистратова. Они двинулись вверх по мраморным ступеням, изредка переглядываясь и усердно делая независимый вид. У молодежи в длинных футболках с ликом кумира, разноцветных рубашках, коротких платьях и бриджах парочка в вечерних костюмах вызывала недоуменные взгляды. - Смотри, интервидение, - Антя кивнул на пеструю группу, расположившуюся в конце фойе неподалеку от дверей в артистические помещения. Вход в святая святых охраняла пара плечистых угрюмых парней с цепкими взглядами, не упускающими, кажется, ни одной мелочи вокруг. - Твоя звезда собирается устраивать пресс-конференцию? - Понятия не имею, - буркнула Леденцова, а Антя, медленно продвигаясь к входу в зал, принялся разглядывать представителей СМИ, вооруженных видеокамерами. Судя по разноцветным беджикам, на концерт собрались корреспонденты не только Нижегородских компаний, но и Питера и даже, кажется, Уссурийска и Гамбурга. Особо Калистратова заинтересовала невысокая девушка в полосатом вязаном берете, натянутом на уши и огромных старинных очках в роговой оправе. Кажется, корреспондентка страдала дальнозоркостью, так что серые глазищи ее за очками казались величиной чуть не с яблоки, и Антон покачал головой. Похоже, в Гамбурге совсем плохо с офтальмологией. Девица перехватила взгляд и, засмущавшись, поспешно отвернулась к панорамному окошку. - Не спи, - Катька дернула спутника за руку, и они вошли в огромный зал, подсвеченный под куполом золотистыми голограммами, похожими на россыпь солнышек. Над головами зрителей то и дело мелькали разноцветные бабочки, рассыпая сияющую пыльцу, а ниши баров, встроенные в стены, светили мистическим алым. - Нам туда, - Леденцова кивнула на второй ярус, ближе к сцене, - Лева расстарался. От лимонадов далековато, но зато отличный вид. И кресла удобные. Они вскарабкались по высоким ступеням на обрамляющий зал балкон и чинно уселись в первый ряд, кивнув незнакомой девчачьей компании. - Надеюсь, они не станут визжать? - шепнула спутнику Леденцова и тут же болезненно сморщилась, потому что отовсюду грянули невидимые фанфары, солнышки под потолком пригасли, а визжать принялась как минимум половина зала. Соседки, естественно, тоже. Пелена бордового занавеса, закрывающая обзор, дрогнула, растворилась, и глазам алчущей публики открылась сцена. Декорации представляли собой дикую смесь старинного городка и космических мотивов - посреди площади с фонтанчиками и балконами стоял бутафорский челнок, вкруг которого извивались полураздетые девицы. - Сегидилья, - вздохнул Антя, - началось. Девицы синхронно вскинули руки и застучали кастаньетами - разноцветные обрывки, очевидно означающие юбки, закружились во все ускоряющемся танце. Под зажигательную музыку к танцовщицам из-под потолка стала медленно опускаться раскинувшая руки фигура в белом комбинезоне. Визг в зале набрал вовсе уж небывалую мощь и высоту. По авансцене поползли клочья тумана, на заднем плане грохнул и разлетелся салют, а Кристиан Грэй, спланировав вниз, проорал: - Здравствуй, Нижний! Ути-пути всем! - О. Мой. Бог, - раздельно проговорила Катька в ухо Калистратову и закрыла лицо ладонью. - Зачем этот придурок осветлился?! Звезда красиво тряхнула белокурыми волосами, волнами спадающими на худые плечи, и, прижав руки к груди, запела: - У меня была девушка, И я её любил. Но меня она бросила, С грудным ребёнком оставив. Уа-Уа! - Уа-Уа! - нестройно, но громко взвыл зал, а подтанцовка пала к ногам Кристиана и протянула к нему руки в немой мольбе. - Кто теперь мне поможет?[1] - Я-а! - точно резаная, завизжала позади Калистратова юная фанатка, Антя подскочил, а Катька закрыла уши. - Нет, я! - отозвался ее сосед - патлатый субтильный паренек, и завязалась самая настоящая драка. - Гадство, Тошка, пошли отсюда! - проорала Леденцова, не отрывая рук от ушей, - а Левку я убью! Калистратова не пришлось долго упрашивать, и друзья, с трудом прорвавшись сквозь толпу беснующихся фанатов, спустились в зал. Огромная площадка с танцполом и идущими по периметру сидячими местами, конечно, тоже была полна народу. Однако, зрители, стараясь пробиться ближе к сцене, немного проредили площадь у входа. Туда и направились однокурсники и даже умудрились занять высокий стул у барной стойки. Вернее, на него взгромоздилась Леденцова, а Тошка по рыцарски встал рядом и заказал два молочных коктейля у разодетого в нечто античное бармена. Пение гениального Крыси мешалось с фанатскими воплями, и чем закончилась история несчастного отца, Калистратов так и не разобрал. Покосился на угрюмо взирающую на сцену Катерину и со скуки стал глазеть по сторонам - вокруг плясали пятна света и прыгали зрители. Впрочем, далеко не все были заворожены концертом - неподалеку расположилась подозрительная компания, со скучающим видом цедящая пиво, у стойки напротив увлеченно переговаривались двое мужчин, причем, один из них богатством и цветом шевелюры не отличался от кривлявшегося на сцене Грэя. Чуть левее от них невысокий дядька в старомодном костюме в полосочку как раз подавал своей спутнице высокий стакан с коктейлем, а та... Тут Тошка на мгновение оглох, одеревенел и ослеп. Вернее, ослеп он не совсем, а просто из поля зрения выпали и фанаты, и зрители, и мужик в полосочку. Осталась только девушка. Мягкая волна зачесанных на одну сторону каштановых волос, капельки отражающих свет камушков на фоне трогательной тонкой шеи, обнаженные плечи, прикрытые белым мехом, стройный изгиб фигуры, затянутой в шелк. - А-Арсена? - потрясенно выдохнул Калистратов, а Леденцова заинтересованно повернулась: - Где-е? Точно. И Крутиков с ней. Во щеголь! Катька хихикнула, хлюпнула коктейлем и закашлялась. Бармен потянулся и меланхолично постучал девицу по обнаженной спине. - Что она здесь делает? - пробормотал Антя, не в силах отвести взгляда от изящной ножки, выглядывающей в разрез подаренного ими сарафана. - Если с Крутиковым - понятно, что, - просипела в ухо сокурснику Катька и снова сделала большой глоток. - Это или терапия, или свидание. - Какое еще свидание? Калистратов нахмурился и ревниво уставился, как Владимир Валерианович увлеченно вещает что-то пациентке, сияя при этом, точно начищенный таз. - Обыкновенное, - пожала плечами Катька. - А что? Он мужчина нестарый, даже в чем-то симпатичный. Просто пока ты, как дурак, мечтаешь о большом и светлом, некоторые вовсю пользуются положением. А ты, болван, еще от духов отказывался. Блаародно. Тошка почувствовал, как мир рушится куда-то в тартарары, а за ним и его сердце. Неумолимо, верно, дребезжа килограммом осколков. Ну, или сколько там сердце весит. Леденцова пристально посмотрела на спутника и вздохнула. - Ладно. Друзья мы или нет? Пошли. - Куда? - В их сторону, но будто мимо. Пригласишь девушку танцевать. Калистратов механически кивнул, глядя, как Арсена улыбается Крутикову, и на негнущихся ногах двинулся вперед. Они уже почти дошли, когда пациентка их заметила и нерешительно помахала рукой. В тот же момент Катерина ахнула, согнулась в три погибели и стала хватать ртом воздух. - Боже! Как больно! Калистратов от неожиданности дернулся, выпустив спутницу из рук, а потом поспешно включился в игру. - Врача! Помогите! Есть здесь врач? И озабоченно похлопал Леденцову по спине. Крутиков, подскочив, как ужаленный, бросился к девушке, а наперерез тотчас ринулся длинноволосый блондин и подхватил Катерину под мышки. Его же собеседник натянул шляпу на глаза, поправил густые усищи и равнодушно отвернулся. - Давайте туда, - стараясь перекричать шум, Крутиков кивнул головой к ряду кресел. - Только осторожно! Калистратов посмотрел вслед подруге, которую тащили доктор и блондин, и подошел к взволнованной Арсене. - Принц, что с Катей? - девушка вытянула шею. - Пойдемте, может, нужна наша помощь? - Не уверен, - Калистратов обескуражено почесал бровь. - Думаю, мы только помешаем. Как вам шоу? - Антон! - Арсена прищурилась и возмущенно отставила стакан. - Как вы можете думать о концерте в такой момент? - Ну... э... - Антя покосился в сторону прибывших к креслам спасателей и кивнул в сторону двери. - Я вам все объясню. Только давайте выйдем в холл, тут так шумно. Девушка недоверчиво покосилась на Калистратова, но в этот момент Кристиан Грэй допел очередной номер, и зал взорвался криками и овациями. Арсена коротко кивнула и, опершись на руку Анти, слезла с высокого табурета. Они отправились к двери, а усатый мужик в шляпе напряженно посмотрел им вслед. Раздвижная дверь отсекла грохот и приторные запахи шоу, и Антя с Арсеной одновременно и с облегчением вдохнули свежий кондиционированный воздух холла. Мягкий золотистый свет заливал опустевшее помещение, раскрашивал теплыми оттенками мраморный пол, а чернота ночи за панорамным окном была сдобрена разноцветьем голограммы Юпитера. Молодые люди, не сговариваясь, направились к окну, а Тошка с замиранием сердца поймал отражение их фигур в высоких зеркалах и почему-то вспомнил старинные балы. Когда кавалеры во фраках вели в танце прекрасных женщин, похожих на цветы. - Так что случилось? - Арсена остановилась и вопросительно уставилась на Калистратова. - Ничего особенного. - Тошка смущенно почесал кончик носа. - Откровенно говоря, это была импровизация с целью спасти вас от доктора Крутикова. В оправдание могу сказать только, что основная идея была Катеринина. - А вы поспешно согласились? - девушка покачала головой. - Ну да, - покаялся Антя, - понимаю, что это меня не красит. - Бедный Владимир Валерианович, - вздохнула Арсена и вдруг совсем по-девчачьи захихикала. - Ну, вы лицедеи. - Так вы не злитесь? - Доктора жалко, - девушка открыто рассмеялась, и звук этот колокольчиком раззвенелся по пустому холлу. - Но, если честно, спасибо. Я вообще-то терпеть не могу молочные коктейли. Да и в зале шумно очень. Мне куда интереснее по городу ехать было. - Когда выпишетесь, устрою вам экскурсию, - пообещал Калистратов, а после, вспомнив другое свое обещание, смутился. - А вот со списками я не успел. - Я понимаю, - кивнула девушка, - никто ведь не ожидал, что мы с вами тут встретимся. Скажите, Принц. А как называется ваша планета? - Земля, - обалдело моргнул Антя, - а вы что, не в курсе? - Мне же ничего не говорят, - Арсена погрустнела и подняла лицо, вглядываясь в черное небо. - Я поняла, что "Звезду империи" куда-то пришвартовали, но не помню, чтобы в районе круиза была планета с таким названием. - А... как называется ваш мир? - осторожно спросил Калистратов, обводя пальцем по стеклу смутное отражение девушки. - Каральена, - тихо вздохнула Арсена. - Знаете, Принц, я так скучаю...
- Дышите... - ловкие пальцы Крутикова бегали по животу Катерины, очень щекотно, между прочим, бегали. - А теперь не дышите. Тут болит? А куда отдается? - Болит, - просипела Леденцова и снова задержала дыхание. Второй ее нечаянный спаситель, к слову, весьма оперативно разогнавший с кресел очередную молодежную компанию, вонял как парфюмерный завод. А еще время от времени стискивал руку так, что, казалось, пальцы отвалятся. Пискнув от очередного приступа такой поддержки, девушка запрокинула голову и сквозь толпу зевак попыталась разглядеть Калистратова. Интересно, он уже успел пообщаться со своей возлюбленной? В любом случае, чаша ее, Катькиных, страданий уже явно перевесила Тошкины неприятности. К тому же Крыся снова завел очередную бредовую песенку про любовь и разлуку, а она, Катька, ошивается на задворках шоу, что уж вовсе ни в какие ворота не лезет! Ладно. Если Антя снова профукал свое счастье - это его трудности. Девушка резко оборвала стон, отняла руку у блондина, нахальным образом заглянула в отражение его очков, поправляя прическу, и величаво кивнула: - Благодарствую. - Вам нельзя вставать! - возмутился Крутиков. - Вам может снова стать плохо! Я вызову «скорую». - Нет-нет, мне уже вовсе хорошо, - Леденцова поправила на груди смявшуюся орхидею и от души чихнула. Нежданный спаситель просто сочился миазмами горько - сладкого одеколона. Девушка решительно отвела полную руку доктора и, грациозно поднявшись на ноги, отряхнула платье. - Мне просто нужно ненадолго уединиться, и спазмы как рукой снимет, - сказала она в ухо зардевшемуся Крутикову и решительно направилась в сторону беснующейся толпы. - А... клозеты в другой стороне, - растерянно пробормотал ей в спину доктор, но Леденцова была уже далеко. Какая-то прыгающая девица нечаянно приложила Катьку локтем, и та страдальчески возвела глаза к потолку. В темной вышине, подмигивая, планировали искусственные звезды, собираясь в знаки Зодиака, и Леденцова задержалась на минуту, пытаясь вычислить Большую Медведицу. Та отчего-то никак не желала находиться, а потом девушку и вовсе постучали по плечу, вырывая из астрономических грез. Обоняние снова подверглось массированной атаке и, обернувшись, Катерина уставилась в знакомые черные очки на пол-лица. - Вот. Вы забыли. Блондинистый спаситель торжественно вручил девушке лиловую сумку и сочувственно проорал: - Как вы себя чувствуете? - Спасибо, хорошо! Леденцова зажала нос и поспешно ввинтилась в дергающуюся толпу фанатов, отчаянно работая локтями, точно ледокол, пробивающий путь среди колючих льдин. - Постойте! Непрошеный спаситель сдаваться не собирался - Леденцова, казалось, слышала его пыхтение у себя за плечом, да и противный флер никак не ослабевал. Нет, она, конечно, вполне могла остановиться, закатить скандал приставале, и тот, в конце концов, посрамленный и униженный, укатился бы лесом, но этот запах! Девушка всерьез опасалась, что еще немного, и от мерзкого сладковатого облака ее вывернет наизнанку, и тогда посрамленной и униженной придется быть ей самой. Катька затравленно огляделась и, заметив алый глазок лампочки над боковым выдохом, сменила курс. Точно дикий зверь, на последнем издыхании рвущийся от охотников сквозь джунгли, девушка добралась до двери и вывалилась в боковой холл. Задыхаясь, узрела сияющую букву "Ж" и с победным воплем бросилась к клозетам, дробно стуча каблуками. Заветная дверь бесшумно разъехалась в стороны, и Катька, влетев в выложенную кафелем комнатку, чуть не врезалась в знакомую парочку девиц, обсуждавших у гардеробных неведомую Кису. - Смотри, куда прешь! - взвизгнула блондинка, а Леденцова, коротко извинившись, сочла за благо скрыться в кабинке. До тех пор, пока бунтующий желудок не успокоится. - Видать, приспичило, - тихонько хихикнула другая девушка, а не жалующаяся на слух Катька задумалась о мести. Впрочем, долго злобствовать девушке не пришлось, потому что по полу зацокали еще чьи-то каблучки, а девицы дуэтом пискнули. - Салю-ут, - прозвучал капризный голосок, а блондинка восторженно вскрикнула: - Кисо! Ты ли это? А что за прикид? Леденцова вскинула голову и, заинтригованная, приоткрыла дверцу кабинки. К фанаткам присоединилась еще одна девица - распомаженная, с глазищами, подведенными к вискам огромными стрелками, с россыпью блесток на обнаженных плечах и в пестром сарафане с лоскутным подолом. Кажется, актриска была из группы подтанцовки, открывавшей концерт. Вопрос Киса проигнорировала и, выдув огромный пузырь жевательной резинки, поинтересовалась: - Деньги принесли? - А ОН придет? - шатеночка аж подпрыгнула от нетерпения, а Катерина, вконец заинтриговавшись и чувствуя себя матерой разведчицей, полезла в сумку за телефоном. При чем тут деньги? Может, эта Киса государственными тайнами торгует? Или программами нелицензионными? - Ты странная, - актрисулька поправила кучерявую челку и деловито полезла за корсаж. - Неужто думаешь, что Крыся сейчас вот все бросит и попрется в женский туалет с вами знакомиться? Вот. Как договаривались. Она вытащила на свет пару карточек и какой-то алый лоскуток. - Автографы по десять ворлдов, а вот это, - девица тряхнула рукой, и в пальцах повисли мужские трусики на завязочках и с пучеглазой рыбкой на причинном месте, - особое предложение. Пятьдесят. - Ах! - шатеночка залилась краской и затрясла подружку за рукав. - Белка, дай взаймы сороковник, я тебе с процентами верну! - Еще чего, - скривилась блондинка, - не можешь платить, так чего пошла тогда? - Я только на карточку рассчитывала, а остальное на цветы отдала, и твою долю, между прочим! - Так, девочки, - Киса длинным алым ногтем постучала по раковине, - нет у меня времени, скоро на сцену. Вы уж или решайте, или я других покупателей найду. - Беру! - Белка цапнула алый лоскуток и жадно принюхалась. - Надеюсь, не стирано? - Обижаешь... - актрисулька деловито пересчитала бумажки, сунула их за пазуху и, кивнув, покинула клозет. Катька брезгливо скривилась, а потом подумала, что эта Киса, как есть, за корсажем карман имеет, и грудь себе накладывает. Леденцова отключила камеру, спрятала "Эверест" и, спустив воду, невозмутимо вышла из кабинки. Тщательно вымыла руки, сладко улыбаясь через зеркало угрюмо притихшим девицам, поправила прическу и выплыла в холл. Ароматного ухажера на горизонте не наблюдалось, и девушка, мстительно усмехнувшись, вернулась в зал. Там как раз грохотали аплодисменты, а звезда, стоя у самого края сцены, раскланивалась, раскинув руки. - Следующую песню, - волнующим голосом произнес Кристиан, - я посвящаю всем женщинам. Прелестным созданиям, которые согревают нас силою любви, делают нашу жизнь наполненной смыслом и радостью. Зазвучала медленная музыка, зал взревел, а певец, послав в зал воздушный поцелуй, проникновенно завел: - Я выпью за тебя, Согрев в руках бокал. И унесу с собой В объятья теплых простынь... - Интересно, - вопросила пространство Катька, нехорошо прищурившись, - скольких же прелестных созданий ты пригрел за все эти годы, ежели они теперь целый бизнес на труселях построили? Скрипичные пассажи понеслись над разомлевшей толпой, некоторые парочки принялись медленно танцевать, а сверху полетела золотая мишура. Леденцова стряхнула ее с носа и с негодованием узрела снова появившуюся на сцене подтанцовку. В первых рядах изгибалась Киса, и она же пала в объятия Кристиану. Парочка закружилась в страстном танце, а разъяренная Катька, решительно дернув молнию сумки, стала продираться к самой сцене. - Твои глаза горят, Объятья пышут страстью, - продолжал проникновенно вещать Кристиан, а Леденцова, нащупав в сумке подтекающий пакет, хищно улыбнулась. - Глаза твоей подружки горят исключительно алчностью, - не хуже анаконды прошипела себе под нос Катька и, размахнувшись, метнула помидор в сторону сцены. Томат попал в спину какой-то девице, так некстати восседающей на плечах своего кавалера, та завизжала, а Леденцова, ругнувшись, стала протискиваться дальше. - Эй, ты! - кто-то попытался схватить ее за плечо, но девушка, пыхтя, как разъяренный дракон, вырвалась, ввинтилась в последний ряд фанатов, наступила кому-то на ногу, от души ткнула локтем чей-то мягкий бок и неожиданно оказалась перед самой сценой. Вгляделась в любимый профиль, отметив размазанный грим и капельки пота над верхней губой, а когда Кристиан, развернулся в танце, от души запустила очередным овощем прямо в лоб звезде. Красное месиво украсило разрекламированное лицо, певец от неожиданности выпустил партнершу, а по залу разнеслось дружное "Ах!". Фонограмма продолжала надрываться о внеземной любви, а Кристиан, открыв рот, точно выброшенная на берег рыба, ошеломленно утирал глаза. Киса, в последний момент своего падения умудрившаяся ухватить певца за ногу, пыталась подняться, а к месту происшествия со всех сторон бросились охрана и корреспонденты. - Террористка! - завизжали над ухом Леденцовой и попытались достать ее кулаком. - Держи! Катька, оттолкнувшись от чьего-то плеча, дернулась в сторону, и кулак врезался аккурат в скулу ее соседу. Тот взревел и попытался дать сдачи. С воплями "Наших бьют!" к драке тут же подключились сочувствующие, и Леденцова, чуя себя в эпицентре средневекового сражения, ухватилась за край сцены. Тяжело подтянулась на руках и выползла на четвереньках прямо к ногам певца, своротив по дороге какой-то прибор для спецэффектов. - Мама, убивают! - завизжала Киса и попыталась пнуть Леденцову. Катька поймала соперницу за ногу и от души дернула на себя. Девица взвизгнула и приложилась копчиком. - Катя? - задушено прохрипел наконец-то отморгавшийся Грей, но тут к месту происшествия подлетели два дюжих молодца и, заломив Леденцовой руки за спину, потащили за кулисы. - А... - звезда попыталась что-то сказать, однако служба безопасности, очевидно решив убрать народное достояние с передовой, снова задействовала прикрепленную к Кристиану лонжу, и певец, дрыгая ногами, поплыл к потолку. Кажется, он пытался протестовать и что-то кричал, но все его слова были заглушены все еще поющей фонограммой. Белоснежный сапожок на высокой платформе слетел с ноги Кристиана, и драка в зале набрала новые обороты. Теперь уже часть фанатов принялась воевать за реликвию. Благоухающий одеколоном мужик, к тому времени снова торчащий у барной стойки, тяжело вздохнул. Переглянулся с усатым собеседником, скорбно покачал блондинистой головой и решительно двинулся в холл.
1. - Автор - Ротгар Вьяшсу. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
- А еще нас возили на полигон, на тренировки. В рукопашку против троих труднее всего... Антя в пол уха слушал рассказ Арсены о приключениях в виртуале и думал о том, какая же она красивая сейчас. Щеки раскраснелись, глаза горят. Интересно, что же такого находят в искусственной реальности игроманы? Возможность оторваться от обыденного и сделать жизнь интересной? Как же печально, ведь стоящая перед Тошкой девушка и так прекрасна. У ней вся жизнь впереди, а она уже бежит прятаться… Калистратов потер мочку уха и рассеяно покивал. Арсена поправила белоснежный мех на плечах - по ее объяснениям, доктор Крутиков немножко помог с нарядом - и прикоснулась тонкими пальцами к прохладному стеклу. - Меня всегда тянуло к звездам, Принц... кстати, а вы вправду принц? - Я просто в спектакле играл, - сознался Антя и почувствовал, как горько сжимается сердце. Надо же, она думала... а он вот... - Значит, вправду, - серьезно сказала девушка. - Я уверена, что порой мы нечто большее, чем кажемся. Калистратов задумался над этой странной мыслью, но тут хлопнула дверь зала, выпустив наружу много музыки, визга и ора, и юноша оглянулся. Не обращая внимания на замершую у панорамного окна парочку, по холлу торопливо двинулся длинноволосый блондин в темных очках, недавно так удачно пришедший на помощь Леденцовой. Вид у него был что ни на есть озабоченный. Широко шагая и размахивая руками, мужчина исчез на лестнице, ведущей к гардеробным. - Что-то с Катей? - Арсена встревожено ухватила Калистратова за плечо. - Ведь это он Владимиру Валериановичу помогал? - Да не должно, - растерялся Антя, а потом подумал, а вдруг Катькина импровизация импровизацией вовсе и не была, и вздрогнул. - Пойдемте все же посмотрим, - предложила девушка и сама потянула спутника ко входу в зал. Внутри был сумасшедший дом - охрана металась, пытаясь загасить то тут, то там вспыхивающие попытки мордобоя. Толпа вопила, кажется, раза в два громче, чем во время самого концерта, заглушая все еще поющую фонограмму. А на сцене теперь вместо кривляющегося Кристиана Грэя несколько охранников пытались свергнуть вниз рвущихся за кулисы корреспондентов. Несмотря на явно сорванный концерт, публика расходиться не спешила, скандировала и требовала продолжения. - Что случилось? - Антя придержал за рукав несущегося мимо спортивного вида паренька в розовой футболке. - Руки убрал! - вызверился тот и, разглядев, как одеты Калистратов и Арсена, раздраженно ощерился. - А ты, я погляжу, тоже из этих? Эстеты, мля, интеллектуалы и остальная богема, мать вашу за ногу! Крысю нашего забижать вздумали? - Чего? - непонимающе нахмурился Антон, а фанат направил внушительный кулак в Калистратовский нос. Вернее, намеревался. Потому что был внезапно перехвачен и почти незаметным для глаза стремительным движением перекинут через колено. - Мразь, - выплюнула Арсена и брезгливо отряхнула руки. - Ненавижу таких. Мозгов - ноль, зато кулаками размахивать горазды. Особенно когда отпора не ожидают. Антя пораженно захлопал глазами и почувствовал себя вовсе уж неудобно. - Нет, ну я вообще-то фехтовать умею, - пробормотал он себе под нос, наблюдая, как беззвучно разевает рот поверженный противник. Правда, Арсена в таком шуме вряд ли услышала его оправдания, а тут от толпы и доктор отделился - размахивая руками, он поспешно бросился навстречу. - Где вы были?! - зафырчал Крутиков, подобно разъяренному ежу. - Я пол зала обыскал, был помят и, вдобавок, вот еще! Владимир Валерианович продемонстрировал разошедшийся по шву рукав пиджака и возмущенно уставился на Антю. - По какому, собственно, праву, вы уводите мою пациентку, да еще... - Давайте выйдем! – крикнула Арсена и нежно улыбнулась доктору, отчего тот сразу затих. Ухватила мужчин под руки. - Слишком тут суматошно! - А... он, - это Крутиков заметил пытающегося подняться фаната и ткнул в него перстом, - наверное, нужно помочь молодому человеку? - С ним все в порядке, мы проверяли, - проорал доктору Калистратов и подумал, что не иначе, клятва Гиппократа сильно осложняет медикам жизнь. - Где Катя?! - набросился Антя на доктора, едва за ними закрылась дверь. - Что вы с ней сделали? - Я-а?! - возмутился Крутиков и дернул себя за волосы. - Эта ваша подружка такое учинила! Отказалась от медицинской помощи, нагрубила, а потом пошла кидаться в артистов помидорами! Она точно не сумасшедшая? - Точно, - заверил Калистратов и снова почувствовал себя неуютно. Ведь это он подал подруге томатную идею. - Куда она пошла, не видели? - Не пошла, ее увели, - мстительно усмехнулся доктор. - Повязали и за кулисы уволокли. Придется ее на поруки брать. Калистратов мысленно помянул себя, Катьку, звезду и охрану нехорошими словами и заозирался. - У гардеробов был вход во внутренние помещения, - вспомнил он толпу корреспондентов, - только понятия не имею, как туда пробиться, там охрана стоит. - Можно сказать, что мы свидетели. Или родственники, - Арсена задумчиво прикусила губу. - Соколова! - возмутился врач. - Не вздумайте вмешиваться, у вас режим! - Владимир Валерианович, миленький, но ведь нельзя бросать друзей в беде, - серьезно сказала пациентка, а Калистратов восхищенно подумал, до чего же девушке подходит ее фамилия. Такая же стремительная и честная, как сама Арсена. - Но... - Крутиков нахмурился. - А ведь вы, допустим, могли бы сказать, что она ваша пациентка, и просто слегка не в себе. У вас же документы с собой? - Но это обман! - А Катя - девушка. И друг. И вообще, ей плохо было. Может быть, это последствия приступа такие и ее вообще спасать нужно? - А-ай, пошли, - Владимир Валерианович с досадой махнул рукой, и троица поспешила к лестнице. Возле гардеробных гвалт стоял не хуже, чем в зале. Великолепная акустика уносила к высокому потолку раздраженные голоса прессы и редкие взрыки держащей оборону охраны. - А почему вы пропустили Гамбург? - надрывалась тощая рыжая тетка в оранжевом брючном костюме и в узкой налобной камере с надписью Нижегородское Информационное Агентство. - Где ваш патриотизм? Неужто для вас пустые угрозы национальных конфликтов важнее чести собственной страны? Россияне должны знать, что жизни их кумира ничего не угрожает! - Так вы не пишите, что угрожает, они и беспокоиться не станут! - одернул ее круглолицый телохранитель, вызвавший у Калистратова ассоциации со сказочным богатырем. - Нет, вы не понимаете! - заорали представители СМИ, наседая, а Крутиков, болезненно поморщившись, оглядел серьезную преграду. - Будем прорываться, - Арсена коротко кивнула и огляделась, оценивая обстановку, - Антон, у вас телефон есть? - Да, вот, - недоумевающий Тошка протянул "Пионер", и девушка, подмигнув, неожиданно легко ввинтилась в буйствующую толпу. - Соколова, стоять! - завопил Крутиков, но корреспонденты уже заслонили Арсену и, как Антя с Владимиром Валериановичем ни прыгали, пробиться сквозь живую стену им не удалось. Доктор, побледнев, вытер рукавом пот со лба, но тут пресса, как по команде, развернулась и рванула к лестнице, чуть не сбив с ног незадачливых штурмовиков. Крутиков пискнул, ухватился Анте за плечо, а когда волна корреспондентов схлынула, мужчины узрели невозмутимо тыкающую в кнопки Арсену. Живую и здоровую. - Соколова! - снова завопил доктор и ринулся к пациентке. - Что вы творите? - Всего лишь расчищаю нам путь, - невозмутимо произнесла девушка и вернула Калистратову телефон. - Я просто демонстративно позвонила некоему шефу и сообщила, что Кристиан Грэй только что вернулся на сцену и говорит с народом. Прислушивающийся к разговору "богатырь" присвистнул и показал девушке большой палец. Наверное, поэтому вялые объяснения Крутикова про сбежавшую душевнобольную пациентку охранниками были выслушаны внимательно и тотчас нашли горячий отклик. Миновав заветный вход, троица оказалась в узком темном коридорчике, весьма напоминающем подвал. - Ух, ты, - пробормотал Калистратов, - а я и не знал, что храм искусства выглядит изнутри так прозаично. Интересно, теперь куда? Из-за ближайшей двери донесся шум спускаемой воды, и в коридор выплыла высокая грузная дама с прической-башней на голове. - Извините, - обратилась к ней Арсена, - а вы не знаете, где здесь девушек допрашивают? - Если вы о суете, которую устроили вокруг этого недомерка Грэя, - дама скривилась, - то это за углом, по лестнице на второй этаж. Боже, - она прижала пальцы к вискам, - куда катится современное искусство... И торжественно поплыла по коридору, мыча себе под нос распевания. Спутники переглянулись и поспешили к лестнице. А на втором этаже и надобность спрашивать отпала – возле единственной открытой двери толпились любопытствующие. Антя узнал раскрашенных артисток, что открывали шоу, а чуть в стороне знакомый длинноволосый блондин о чем-то тихо беседовал с угрюмым мужиком неприметной наружности. - Ну, с Богом, - Владимир Валерианович перекрестился и с решительным видом двинулся навстречу опасности. - Пропустите! - гаркнул он, и народ в коридоре дернулся. Собеседник блондина шагнул к Крутикову, на что доктор, точно щит, выставил перед собой браслет с лицензией. - Я врач! Вы не смеете препятствовать медицинскому вмешательству. Эти - со мной! Блондин придержал угрюмого, а Антя и Арсена вслед за Крутиковым вошли-таки в маленькую душную комнатку с запахом пота, пудры и ношеных носков. Наверное, это была комната технического персонала - столик с древним электрическим чайником, пластиковыми кружками и початой пачкой печенья, пара кресел с полинявшей обивкой, облупившийся сейф с лежащим сверху перфоратором да коробка с какими-то реечками, проводами и строительным инструментом - вот и вся обстановка. Окон в помещении не было. - Что еще? - поднял голову рыжеволосый мужчина с короткой стрижкой и отложил в сторону планшет. - Позвольте представиться, доктор Крутиков, больница святого Пантелиймона, - отрекомендовался Владимир Валерианович, - а эта девушка – наша пациентка. У нее психологическая реабилитация. Сидевшая в другом кресле бледная Леденцова удивленно захлопала ресницами, а Антя состроил ей страшные глаза. - Вот за что мне это? - жалобно спросил рыжий потолок и устало потер переносицу. - Сначала вот эта дама, - он кивнул в угол, и Антя узрел большеглазую корреспондентку в роговых очках и надписью "Гамбургское бюро" на бейджике, - толкует мне о нарушении прав человека. Потом подозреваемая бухается в обморок, и мне приходится отпаивать ее чаем. А в итоге в дело вмешивается представитель "Пантелеймона" и заявляет о том, что девица не в себе. А я, между прочим как начальник охраны комплекса обязан составить отчет о диверсии и передать нарушительницу в руки закона. - Майн готт, ну какой диверсий? - затараторила Гамбургская корреспондентка. - Фрау показал свой отношений к падений культура! Или у вас страна нет свобода слова? А, между прочим, на последнем Международном конгрессе... - Помилуйте! - вскинул руки охранник. - Какое отношение? Она швырялась на сцену предметами! А это диверсия и срыв мероприятия! Она б еще на амвоне в храме арию спела! - Я зналь! Я всегда говориль, что ваш страна не толерантный к женщинам и классической музыке! Это скандаль! - С каких это пор овощи стали предметами? - неожиданно для себя подал голос начитанный Калистратов. - И вообще, закидывание плохих артистов - это историческая традиция! Вот в Древней Греции, например... - Хватит! - рыжий стукнул кулаком по столу так, что кружки подпрыгнули. - Все вы тут одна банда! Пиджачки, платьица нескромные - я же вижу, что одного поля ягоды! Всех сдам, как подозрительных! - Простите меня, - громко всхлипнула Леденцова и, достав из сумочки кружевной платочек, принялась промокать абсолютно сухие щеки. По комнате поплыл легкий цветочный запах, а Антя вдруг подумал, какая же Катька слабая, доверчивая и несчастная. И очень-очень красивая. Рыжеволосый сморщился и тяжело вздохнул. В коридоре неожиданно раздался шум, ропот, чей-то пронзительный голос потребовал пропустить, и в помещение ввалился раскрасневшийся Кристиан Грэй. В сценическом серебристом костюме и трогательных тапках-зайцах на босу ногу. Леденцова тут же перестала рыдать и, откинувшись в кресле, хищно улыбнулась. - Катя, - трагически сказал певец, а девицы за его спиной дружно ахнули, - откуда ты здесь? - Совершенно случайно, - глубоким голосом отозвалась Леденцова, - шли с друзьями в консерваторию и заглянули сюда, ноты у Максим Степаныча забрать. - Максим Степаныч - это кто? - поинтересовался охранник, но Леденцова даже не поглядела в его сторону. Рыжий набычился, метнул злобный взгляд в сторону Крутикова и вредным голосом поинтересовался: - И что вы на это скажете, господин врач? Пациентка, значит? Диверсия, как есть! - Интерпретативный бред! - Владимир Валерианович назидательно поднял палец, а Катерина вздернула острый подбородок: - Это я-то диверсия? Это, Крысенька, подружка твоя - ходячая диверсия! А я, между прочим, спасти тебя хотела. От позору и разорения. - А помидором-то зачем? - Грэй хлопнул длинными ресницами. - И какая еще подружка? - А это, чтобы ты головой думал, прежде чем тащить в постель кого попало! - прошипела Катька и, выхватив из сумки телефон, бросила звезде: - Лови! - Ложись! - проорал охранник и, метнувшись из кресла, закрыл собою Кристиана. Певец не удержался, покачнулся и загремел прямо в коробку с инструментами, увлекая за собой рыжего. Телефон бумкнулся на пол, одинокая тапочка-заяц заскользила к двери, точно снаряд керлинга [1], а Леденцова страдальчески закатила глаза. В коридоре кто-то нервно завизжал, и, мгновение спустя, в комнату втиснулся угрюмый. - Эдвард Иринархович, вы живы? - Девица Леденцова! - просипел барахтающийся в коробке рыжий. - Что вы себе позволяете? Семен, наручники! - За что?! - возмутилась Катька. - Я вам вещественные доказательства предъявляю, а вы меня в острог? Лучше арестуйте этих аферисток Грэя, которые раритетами из-под полы в клозетах торгуют! Посмотрите видео - так все сразу и поймете! Семен тем временем вызволил из коробки и шефа и звезду и что-то торопливо зашептал в пламенеющее ухо начальника, время от времени кивая в сторону возникшего в дверях блондина. Катька оглушительно чихнула, а потерявший парик, красный, точно рак, Кристиан подобрал с пола телефон и стал сосредоточенно тыкать в кнопки. - Можешь забрать, - разрешила Леденцова, хлюпнула носом и криво ухмыльнулась, созерцая встрепанную темную шевелюру Крыси, - а блонд тебе все равно не идет. - Так! - подал голос начальник охраны. - Слушай мою команду! Всем разойтись, представление окончено. Только вы, девица Леденцова, не думайте, что вам удалось избежать наказания. Штраф вы все равно оплатите, так что ждите квитанцию. И я вас запомнил, между прочим. А вас, - он кивнул блондину, - попрошу ко мне в кабинет, документы подписать. Господин, э-э... - Не нужно имен, я на задании, - негромко ответствовал тот и, развернувшись, скрылся в коридоре. - Ни фига себе, - хлопнула ресницами Катерина и еще раз оглушительно чихнула, - страсти какие...
Следующее утро стало для Калистратова сущим кошмаром. Накануне, после того, как их компанию выгнал из подсобки начальник охраны, им пришлось удирать от корреспондентов. Запутанными коридорами, к черному ходу «Юпитера». Так мало того, что Катька всю дорогу стенала – ей, видите ли, не дозволили на прощание плюнуть в звезду, Антя еще умудрился удариться мизинцем об откидную лестницу аэротакси. И палец всю ночь ныл, а от насыщенного запахами и громкими децибелами вечера голова гудела не хуже колокола Кафедрального собора. В довершение всех бед, разбудил Калистратова громкий звук. Юноша открыл глаза, встретился взглядом с выразительным лицом Рахманинова с портрета и застонал. Донесшийся из общежитского коридора топот множества ног показался Антону грохотом землетрясения, извержением вулкана и миграцией стада буйволов одновременно. Чей-то кулак настырно заколотил в дверь, и Калистратов, держась за голову, отправился выяснять, что стряслось. - Пожар? - несчастным голосом спросил он раскрасневшегося однокурсника. - Ты что! Концерт будет! - Где? Бегущая мимо девушка задела Калистратова плечом и, коротко повинившись, умчалась в сторону лифтов. - Говорят, во дворе. Четверть часа назад бригада прибыла, а с ней фура. И теперь бригада разгружает фуру, а в той колонки! И ударная установка! А на установке, - парень мечтательно закатил глаза, - бабочка и большими буквами "К. Г." написано! - Килограмм, что ли? - не понял Тошка. - Вот балда! - сокурсник выразительно постучал себе по лбу. - Ты что, не знаешь эмблемы Грэя? Пошли, скорее, а то все лучшие места займут! - О, нет, - в ужасе пробормотал Калистратов и, захлопнув дверь перед носом растерявшегося юноши, дрожащей рукой утер пот со лба. Похоже, кошмар продолжался. Из приоткрытого окна донесся визг зафонившего микрофона, потом чей-то глас произнес "раз-два", и знакомый вокал полился в уши Калистратову, давая ответ на родившийся вопрос "Какого, собственно?!"
- Катя, Катерина, маков цвет! Без тебя мне, Катя, жизни нет! Ягода - мали-ина, Ка - атя, Катерина... [2]
Тошка бросился к окну и захлопнул створки. И как прикажете учиться при таких вот серенадах? Впрочем, Леденцова должна быть в восторге - ее поклоннику понадобилась всего лишь ночь, чтобы посвятить девице песню. А он, Антя, хуже что ли? Нет, надо определенно брать пример с певца и добиваться благосклонности Арсены. К тому же, рядом с ней этот доктор со всеми своими преимуществами... Мысль о Крутикове заставила Антона решительно рвануть с себя пижаму и, натягивая футболку, срочно искать телефон Ольги Котовой. И пусть себе доктор распушает перед девушкой хвост, пичкая ее пилюлями, Тошка сделает нечто более значительное. Он найдет людей, втянувших в игровую зависимость Арсену Соколову, и заставит негодяев отступиться от девушки. Как именно он будет их заставлять, Антя додумать не успел, потому что с того конца линии донеслось ровное "С добрым утром, Антон. Приятно слышать вас снова". - Ага. Здрасьте, - сказал Тошка и, пропихивая одной рукой ремень в джинсы, попросил: - Можно, я приеду? Вы же предлагали, ну и вот, у меня совершенно случайно выдалось свободное утро. Я понимаю, что неожиданно, и, может, не вовремя, но... - Нет, все в порядке, - отозвалась трубка, - у нас как раз все дома, и оборудование налажено. Только один вопрос позвольте. Вы давно обследование профилактическое проходили? На гибкость психики и склонности к неврозам? И с сердцем у вас как? - Э... зимой у нас в Академии медосмотр был. А, собственно, зачем? - Ну, вы же захотите поиграть, - в голосе Котовой и вопроса не было - сплошная констатация факта, и Антя даже немного обиделся. За кого его принимают? За чокнутого игромана? - Все возможно, - сухо сказал он, - но, откровенно говоря, я бы предпочел теорию. - Лады. Теорию так теорию. Но результаты профилактики все же прихватите, мало ли. Вы где сейчас? Пришлю за вами человечка, у нас транспорт от компании - все на такси тратиться не придется. За окошком завизжало гитарное соло, и Тошка сморщился. - Давайте, я вас буду ждать возле пончиковой "Синее небо". Знаете, где это? Малиновая, шесть. - Через четверть часа. Вас Лиля заберет, - сказала Котова и разъединилась. Так и не сообразив, кто такая эта неведомая Лиля, Калистратов набросил куртку и покинул общежитие через черный ход. Впрочем, пение великолепного Кристиана продолжало преследовать Антю, и когда он перебегал улицу, направляясь к зданию по соседству, и когда в наружном лифте поднимался на крышу, где располагалась пончиковая, и когда расхаживал возле площадки для аэромобилей, дожидаясь посланницу Ольги Рикардовны. И потому, стоило гостеприимно отъехать двери блестящей стильной машинки, Калистратов пулей влетел в аэромобиль, заставив сидящую внутри девушку вздрогнуть. - Вас преследуют? - удивилась она, подняв на Тошку огромные серые глазищи, а тот наконец-то сообразил, что Лиля - это та самая хрупкая блондиночка, с которой Котова ушла с Врат. - Можно и так сказать, - скривился Антя, - слышите музыку? - Нет, - дернула узким плечиком девушка, вбивая адрес в панель управления, - у меня звукоизоляция в машине. А что, вас настолько раздражает искусство? - Смотря какое, - буркнул Антя и насторожился от того, что Лиля не воспользовалась голосовой командой. Не иначе, не желает светить адрес игровой конторы? Ничего, зрительная память у Тошки хорошая, и он, при надобности, сумеет сориентироваться в городе. Ведь не станет же девушка глаза ему завязывать? Так что, как ни старалась подозрительная девица крутиться левыми закоулками, попутно объясняя, что там движение меньше, здоровенный дом на набережной Калистратов узнал сразу. Дом был из тех, что стояли в Нижнем пару сотен лет – основательный, монументальный и внушительный, и даже парковка была сделана в нем по старинке – во дворе. - Интересно, это какими деньжищами нужно ворочать, чтобы позволить себе такое жилье, - подумал Калистратов, и от того сделался еще более подозрительным. Может, он совершает фатальную ошибку, в одиночку суясь в логово воротил игорного бизнеса? - Что же вы? - подняла бровь Лиля и, крутанув на пальце брелок от аэромобиля, зацокала на высоких каблучках к тяжелой парадной двери с вычурным резным рисунком. Антон вздохнул, представил себе грустные глаза Арсены Соколовой и, решительно тряхнув головой, отправился следом.
1 – Командная спортивная игра на льду 2 – Вариация на песню группы «Сталкер»
KoTGomel, спасибо. Что в следующей главе понятнее станет - это, конечно, не обещаем. Но, что интересно - то радует. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Антон и Лиля долго тащились в натужно поскрипывающем лифте, и студент, немного нервничая, прикидывал, что же будет делать, если у древней конструкции внезапно вывалится дно, или, допустим, трос оборвется. В обшарпанные дверные окошечки было видно, как мимо проплывают металлические переборки этажей, а тусклый свет в шахте периодически мерцает. Но девушку, похоже, подобные вещи не заботили вовсе, и она, виновато улыбнувшись, вытащила миниатюрный персиковый телефон, на котором и сосредоточилась. - Сообщение отправляет, - подумал Калистратов и снова почувствовал себя неуютно, - предупреждает соучастников... Он вытянул шею, пытаясь взглянуть на экран, однако блондинка была настороже и обзор искусно закрывала. Большая кованая стрелка на панельке под потолком замерла на отметке "семь", кабина, дернувшись, остановилась. Лиля захлопнула телефон и, кивнув Анте, стала открывать лязгающие створки. - Прошу. Они миновали просторный гулкий холл с мраморным полом и лепниной на потолке, и девушка, остановившись у высокой двери без номера, достала из сумочки старинный, под стать стрелке в лифте, длинный ключ. Замок открылся бесшумно и легко, и, нырнув за Лилей, Антон оказался в просторной прихожей с темным шкафом-стенкой и высокими, почти в потолок, часами с кукушкой. Часы мерно отсчитывали минуты, ворочая туда-сюда тусклый маятник за стеклом, а откуда-то из глубины квартиры доносился приглушенный шум работающего интервизора. - Вот, - под ноги Тошке поехали темно-бордовые тапки, и Лиля протянула руку. - Куртку давайте. - Спасибо, - кашлянул Антя, а девушка, забрав одежду, звонко крикнула: - Андреич! Гостей принимай! Из недр квартиры что-то невнятно и недовольно пробурчали басом, а после из коридора показалась Ольга Рикардовна в домашнем брючном костюме и коротко улыбнулась: - Доброе утро еще раз. Лиль, их величество новости смотрят, так отрываться не пожелали. Веди Антона в гостиную, я и кофе туда организую. Девушка фыркнула и, неожиданно задорно подмигнув Анте, повела его по длинному полутемному коридору, плотно заставленному полками с книгами. Широкие корешки старых бумажных томов, кожаные переплеты, стоящие напоказ глянцевые альбомы с картинами вселенских классиков - Калистратов замедлил шаг, разглядывая все это великолепие, и едва сдержался, чтобы не присвистнуть восхищенно. - Нравится? - повернулась через плечо девушка. - Тут еще и библиотека имеется. Оля не то чтобы виртуальные книжки не уважает, но к бумаге питает истинную страсть. - Так вы ей не дочь? - Антя припомнил свое предположение на Вратах. - Нет, что вы, - Лиля тихо рассмеялась, - мы просто работаем вместе и дружим, вот. Она отвела ладонью занавесь сухо стукнувших деревянных шариков на нитях, и Калистратов прошел в большую гостиную. Тяжелые портьеры на окнах и многослойный изумрудный тюль гасили солнечные лучи, и внутри царил уютный полумрак, сдобренный легким ароматом благовоний. Вдоль стены стояли резные деревянные шкафы, диван с темно-зеленой обивкой и пара стульев того же комплекта с гнутыми ножками. Над круглым столиком матово поблескивало зеркало в овальной раме, точно и вправду увитое виноградными листьями, а чуть не половину стены напротив занимал огромный экран интервизора и причудливые полочки с нагромождением сувениров. Хозяин всего этого великолепия вальяжно расположился на диване, вытянув вперед длинные ноги и закинув руки за голову. Темно-малахитовый махровый халат, распахнувшись на груди, демонстрировал широкую золотую цепь, а на голову мужчине, поверх длинных кудрей, так и просился лавровый венок – получился бы вылитый эпикуреец из Древних времен. Во всяком случае, Антон как-то так этих самых гедонистов и представлял. Впрочем, на лице хозяина не было и следа удовольствия - он мрачно пялился в экран интервизора, где как раз появилась какая-то блеклая тетка. Дикторша пошуршала бумажками и, подняв на зрителей круглые глаза, протрещала: "С вами новости нижегородской культуры и я, Татьяна Мачка." - Садитесь же, - прошептала Лиля, пододвигая Тошке стул. - Оля сейчас подойдет. Кажется, там что-то интересное показывают. Девушка кивнула на экран, а ведущая сделала скорбное лицо и продолжила вещать: "Весь город поразило событие, выходящее за рамки понимания нижегородцев. Как стало известно из достоверных источников, вчера, во время концерта в комплексе "Юпитер", известный артист, можно сказать, народный артист Межгалактического союза Кристиан Грэй, подвергся вероломному нападению. Группа неизвестных в результате тщательно спланированной операции сорвала концерт, обещавший стать самым грандиозным событием этого года в Нижнем Новгороде. Власти, а также администрация комплекса старательно умалчивают этот факт, но нашему корреспонденту удалось заснять момент отхода группы заговорщиков." Возбужденно раскрасневшееся лицо ведущей сменило дергающееся изображение мелькающих коридоров, чьи-то макушки и напряженные физиономии бегущих рядом людей. А потом оператор, очевидно, вырвался вперед, и Тошка на какую-то секунду ясно увидел до боли знакомые фигуры в вечерних туалетах. "Неужто я такой нескладный?" - промелькнула суматошная мысль, а потом преследуемые свернули за угол, камеру дернуло в сторону, и запись оборвалась. Хорошо хоть, никому из их компании не пришло в голову обернуться. Татьяна Мачка в интервизоре продолжала обличать нарушителей закона, обещая передать запись кому следует и таки добиться от властей соответствующей реакции на происшествие. Мужчина на диване пощелкал пультом, уменьшая громкость и, буркнув себе под нос: "Во дурдом", - обернулся к гостям. - Привет, сестренка. А это кто? - Позвольте вас познакомить, - послышался от двери мягкий голос, и писательница вошла в гостиную, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. - Это - Антон Калистратов, студент. Дорогой, я тебе о нем говорила. Антон, это мой муж, Тарас Андреевич, администратор "Территорий". И думаю, он не откажется проконсультировать тебя по интересующим вопросам. Тем более, у меня только что поспел пирог с малиной. И безе. Ольга Рикардовна стала невозмутимо разливать кофе из высокой турки в изящные фарфоровые чашечки, а админ, привстав с дивана, протянул Антону руку: - Будем знакомы. А что вы хотите узнать? - Я курсовую пишу, - непонятно зачем соврал Калистратов, пожав крепкую ладонь. - По здоровому образу жизни. - Да-а? - удивленно поднял бровь Тарас Андреевич и, плюхнувшись обратно на диван, принял из рук супруги кофейную чашечку. - Спасибо, котик. - Ну, да, - кивнул Антя и обеспокоенно покосился на Ольгу Рикардовну - ну, как выдаст? - Похвально. И какая же связь между "Территориями" и этим вашим образом жизни? - Меня занимает проблема игромании, - решительно отрубил Калистратов и сделал глоточек кофе. Напиток, к слову, оказался отличного качества - благоухал, бодрил и все такое. Антя только искренне надеялся, что писательница ничего в него не подсыпала. - Всякое бывает, - согласился Котов и утянул с подноса меренгу. - Лёлька, помнишь, у нас случай был с мальчиком-натуралистом? Как он каждую пятницу на крокодилов охотиться ходил? В локацию "Заполярье"? Но, как специалист, скажу вам, Антон э... - Ефимович. Но можно просто по имени. - Так вот, Антон Ефимович. Как я уже говорил, сумасшедших на Игре один процент на локацию. В год. К слову, вот это, - админ обвинительно ткнул длинным пальцем в сторону тихо бубнившего новости интервизора, - куда вреднее. Потому как порой мозги почище клизмы промывает. Дамы, просю пардону за мой французский. Лиля фыркнула в чашку, а Ольга Рикардовна поспешно сунула в руку мужа блюдце с куском пирога. Выпечка, кстати, тоже оказалась очень вкусной - с мягко похрустывающей на зубах корочкой и щедрой начинкой из сочных ягод. Антон, за столовской едой почти позабывший вкус домашней стряпни, оставил вопросы на время и дал волю аппетиту. - А что там за суматоха в новостях была? - равнодушно спросила Ольга Рикардовна, усаживаясь на диван. - Покушение на звезду, - скривился Котов. - Больно он нужен кому. - Вообще-то у него фанатов немало, - в Анте на мгновение вспыхнул дух противоречия и отчаянно захотелось возразить самоуверенному админу. Тем более что это было правдой. - Надеюсь, вы не входите в их число? - раздул ноздри Котов и прищурился. - Может, и на концерт ходили? Мы бы послушали о событиях. Из первых рук, так сказать... - Он знает, - похолодел Антя, глядя в холодные глаза Тараса Андреевича, - но, откуда?! Однако упрямо набычился и выпрямил спину. - Я, видите ли, пианист. Классический. - Молоток. Админ хохотнул и, откинувшись к спинке дивана, снова занялся пирогом. Антон, чувствуя себя крайне неуютно, тщательно пережевывал меренгу и надеялся, что вот сейчас кто-нибудь продолжит разговор - но, кажется, дела шоу-бизнеса компанию интересовали мало. Женщины вполголоса принялись обсуждать какой-то договор о поставках, а Котов, видимо, дожидался инициативы от собеседника. Тошка, так и не решивший, каким образом будет дальше вести расследование, принялся тоскливо рассматривать сувениры. А посмотреть было на что. На полках лежали, стояли и висели загадочные прибамбасы старинной работы. Глиняные фигурки сказочных существ - то ли гномов, то ли фей, потускневшие от времени медные колокольчики, серебряные изящные вазочки с букетиками сушеных цветов, расписные табакерки. На стене между полками висела пара нарядно разодетых тряпичных кукол и изысканная миниатюрная арфа с нанизанными на струны алыми бусинами. Но больше всего заинтересовала Калистратова коллекция странных кожистых яиц серо-зеленого цвета. Будто мещанские слоники, были они выстроены по размеру, а на самом маленьком - величиной с куриное - красовался кокетливый розовый бант. - Интересная работа, - студент кивнул на яйца, - это глина? - Обижаете, - отозвался админ и щелкнул пультом. Бубнивший интервизор погас, а Котов утер рот салфеткой. - Вообще-то это подлинники. В смысле, яйца настоящие, закаменели просто. - Динозавры? - Антон удивленно сморгнул. - Почти. Симураны, они же симурги. Что-то среднее между земными птеродактилем и курицей. - О-о, - уважительно кивнул Калистратов, а сам снова прикинул, сколько же может стоить подобная инопланетная диковина. - Приятель подарил, - подмигнул Тарас Андреевич и, поднявшись с дивана, подошел к полкам и положил на ладонь яйцо с бантиком. - У них там целая легенда родовая с этими симуранами связана. И, не дожидаясь вопросов, завел рассказ. - Был у них в роду юноша. Кстати, тоже музыкант, - Котов хитро покосился на гостя. - И талантлив, и добр, и ликом прекрасен. И влюбился он в девицу. Той, к слову, юноша тоже по нраву пришелся. Ну и всё, как положено - цветы, серенады, уже к свадьбе дело шло. Однажды ночью юноше не спалось, и решил он невесту до свадьбы... проведать, в общем. И зашел к ней в комнату, да пуста та оказалась. Пригорюнился юноша, озадачился, стал плохое на невесту думать. Спрятался он в шкаф и решил возвращения дождаться, поймать подругу на горячем, если по-нашему. Просидел там полночи, а к утру приоткрыл дверку, глянул в щелку да со страху обомлел. Сидит на окошке симурана и перья железные чистит. Услышала скрип, обернулась, а после ударилась об пол и снова стала девицей-красавицей, юноши нашего возлюбленной. Заплакала она, думала, что жених, узнав, про тайну, от свадьбы откажется. Но тот, хоть и удивился, любви да обещанию верен остался, ибо благороден был. - И жили они долго и счастливо, - скривился Антон, который, честно говоря, сказок не любил. - Как бы не так, - Тарас Андреевич усмехнулся и осторожно положил яйцо обратно на полку. - Видите ли, у птичек тех есть одна неприятная особенность. Они, как в горах снесутся, так оставляют при детях супружника своего да вход в пещеру почти целиком замуровывают. И сидит отец на яйцах все положенное время, а самка ему еду в окошечко просовывает. А как симуранята проклюнутся, тут уж ухо востро держать нужно. Если не вытащит жена мужа вовремя, детишки его и съедят на завтрак. Админ назидательно поднял палец: - А все потому, что хоть пригож да добр был тот юноша, ничто на свете не сделает из дурака героя. - Злой ты, - фыркнула Лилечка, а Котов в ответ подмигнул. - Зато, благодаря этой истории, мы стали обладателями уникальной коллекции. Кто ж в отсутствие героя симуранят высиживать рискнет? Антя недоверчиво хмыкнул и решил продолжить интересующую его тему. - А как же происходят подобные э... процедуры? - Какие еще процедуры? - админ с диковатым видом посмотрел на гостя. - Сидишь себе, и все. - Простите, неверно выразился, - смутился Антон. - Меня интересует ход Игры. С точки зрения безопасности, конечно. - Ах, ты об этом... - Котов почесал тонкий нос. - Тут все предусмотрено. Во-первых, распространение Игры идет строго через нашу контору. Причем, пользователь проходит краткое медицинское обследование, ну или представляет нам соответствующие справки. От душеведов, в основном. К тому же, в лицензионную версию Территорий вшита специальная программа, не позволяющая игроку сидеть день и ночь за компьютером. После двух часов действия Игра отключается. И войти в нее пользователь сможет только спустя определенное время. Все эти моменты тоже обговариваются при вступлении в Территории. - А я слышал, что некоторые не вылезают из Игры сутками, - вредным голосом сказал Антя и исподлобья упрямо покосился на админа. - Некоторые и камыш курят, - фыркнул Тарас Андреевич. - Не отрицаю, есть отдельные личности, умудряющиеся ломать наши проги и портить нам репутацию, но это все дела корпоративные. В том смысле, что наши программисты всегда на голову впереди и бдят. А за пиратов мы не в ответе, с ними пусть полиция разбирается. - То есть, все же определенную опасность ваша деятельность представляет? - Юноша, - админ вздохнул и залпом допил кофе из изящной чашечки. - Опасность представляет даже лопаточка для лепки куличиков. Если попадет в руки маньяка. - У нас нет маньяков! Душеведы... - Похоже, вы слишком часто смотрите интервизор. - Антон, - Ольга Рикардовна потянулась к столику и аккуратно поставила пустую чашку. - По-моему, прежде чем судить о том, чего не знаете, стоит поближе познакомиться с темой. Как насчет того, чтобы самому попробовать сыграть? Полное погружение на четверть часа, не больше. За это время игроманией точно не заболеете, а если не понравится, мы вас тут же вытащим. - Действительно? - админ вопросительно изогнул бровь. Тошка слегка занервничал - уж больно ехидный взгляд был у Котова - но не показывать же окружающим свою трусость. В конце концов, когда еще представится возможность почувствовать себя в шкуре Арсены? А потом вдруг резануло страшное подозрение. А что, если админ и есть тот самый Лобов? Мало ли, каким именем можно назваться в Игре? Или, вполне возможно, если и не Лобов, то знает гада лично? Калистратов подозрительно прищурился и смерил Тараса Андреевича холодным взглядом: - А, давайте. Мне практическая часть в работе тоже пригодится. - Во, - усмехнулся Котов. - А я тебе потом могу статистику подогнать. Сколько у нас народу играет, и в каких локациях. Пошли. И, легко поднявшись из кресла, администратор тряхнул кудрями и направился в коридор. Остальные потянулись следом.
Комната, куда привели Антона, оказалась просторной, светлой и своей стерильной чистотой чем-то напомнила палату интенсивной терапии. Огромное окно во всю стену наполовину прикрывали светло-бежевые жалюзи, пол выстилал палас в тон, а в центре помещения высились две белоснежные камеры - то ли ладьи, то ли постели. Вытянутые в длину, с откинутыми назад спинками сидений внутри. У каждой на широком бортике висел шлем, чем-то похожий на астронавтский, только без стекла, а в ногах крепился большой, изогнутый полукругом, монитор. На столе у окна стояли непонятного назначения пульт и здоровая коробка, похожая на системный блок. Там же притулилась пластиковая бутыль от какого-то напитка, на спинке стула висели мужские спортивные брюки, а на полу сиротливо валялся черный носок. Ольга Рикардовна коротко кашлянула, подобрала одежду и укоризненно покосилась на мужа. Тот сделал вид, что не заметил. - Это - наша домашняя игровая студия. Новейшие разработки, между прочим. Тарас Андреевич простер руку, точно правитель, с холма указывающий на собственную вотчину. Антя проделал пару осторожных шагов по светлому ковру и коснулся странного ложа. Вопреки ожиданию, матовая поверхность оказалась теплой. - Наши капсулы, - с гордостью сказал админ, - последние разработки игровой промышленности. Сплав ультра-стойкой пластмассы с искусственным нейроволокном. То есть, капсула будет реагировать на изменение температуры тела игрока, на непроизвольные мускульные сокращения. В комплексе с визуализацией с помощью вот этого, - Тарас Андреевич щелкнул по ребру монитора, - а также шлемов, настроенных непосредственно на мозговые волны, мы и получаем эффект присутствия игрока в виртуальной реальности. Причем, вам не нужно будет размахивать руками, имитировать движения с виртуальной клавиатурой, достаточно просто дать мысленную команду аватару, и аппаратура воплотит в жизнь все фантазии. В допустимых пределах, конечно. Неположенный контент - порнография, расизм, экстремистские выходки будут просто заблокированы программой. Кстати, в зависимости от возраста, уровень насилия в играх боевого направления тоже можно изменять. - То есть, - Тошка наморщил лоб и попытался подытожить лекцию Котова, - мне нужно просто сесть в капсулу и... мечтать? - Именно! - Тарас Андреевич снисходительно улыбнулся. - Но для начала определитесь, в какую именно игру хотите сыграть, молодой человек. Лёлька, у нас каталог далеко? - На цепи, - Котова тихо хихикнула и, бесшумно выдвинув ящик стола, извлекла глянцевый альбом. - Вот тут глянуть извольте, Антон. Последние новинки на первых страницах отображены. Калистратов принял из рук писательницы пахнущий свежей типографской краской фолиант и, покачав головой, погладил яркую обложку с логотипом Территорий. А потом несколько минут в ошеломлении перелистывал блестящие гладкие странички со всевозможными пейзажами - старинными и современными, земными и инопланетными; вглядывался в колоритные фигуры сказочных, и не очень, созданий. Особенно поразил воображение дракон - огромный, темно-синий, распахнувший широкие крылья. А взгляд у чудища оказался неожиданно мудрым и печальным. - Клювика давно кормили? - раздался рядом встревоженный голосок, и, скосив глаза, Антя увидел свесившуюся ему на плечо светлую прядь волос. - Мой любимец, - виновато сказала Лилечка и слегка зарделась. - Тарас? - Не помню я, - админ зевнул, прикрывая рот ладонью, со значением поглядел на Калистратова - дескать, долго ждать еще? - а потом вздохнул, увидев расстроенное лицо блондиночки. - Да что ему будет? Это ж бот, а ты с ним, точно с котенком, носишься. - Он милый, - пожала плечами Лиля, - и иногда мне кажется, что он живой вполне. - Искусственный интеллект, развившийся в самостоятельную личность? Фантастика! Впрочем, если для тебя это так важно, вот сейчас и можете смотаться с Антоном Ефимовичем. Сама и покормишь "птичку". - Нет - нет, - поспешно сказал Антя и захлопнул альбом. - Я бы предпочел нечто более реалистичное. Как на счет космических путешествий? - Их есть у нас, и немерено. Куда предпочтете отправиться? Есть локации ближнего космоса, есть дальние, а есть и вовсе миры-фантдопущения. Калистратов подергал мочку уха в задумчивости, а потом припомнил рассказ Арсены. Похоже, речь на концерте шла именно об одной из подобных локаций. - А у вас есть Ку... Ко... хм, Каральена? - Что? - Ольга Рикардовна с растерянным видом повернулась к гостю, а сам Котов чуть не выпустил альбом из рук. Перехватил, прижал к груди и очень медленно пристроил на стол, в компанию аппаратуре и бутылке. - Нет, у нас нет такой локации, - ровным голосом ответил админ, а потом обернулся к Калистратову. - Скажите, а где вы встретили подобное название? - Не помню. Просто слышал где-то, впрочем, мог и перепутать. Антя почувствовал себя страшно неуютно и, чтобы не поддаться позорному порыву сбежать, вцепился в бок капсулы. Нет, дело здесь явно нечисто, иначе отчего бы семейству так странно реагировать? - Ну? - Тошка вызывающе посмотрел на Тараса Андреевича и мотнул головой, отбрасывая с глаз длинную челку, - так мы идем, или как? Пусть будет на ваше усмотрение, но только обязательно космос. - Понял, - админ коротко кивнул и, подобрав подол халата, полез в соседнюю капсулу. - Девочки, помогите Антону с погружением. А потом - Лёля страхует парня, сестренка – меня. - Все будет хорошо, - улыбнулась Ольга Рикардовна, когда ремни, наконец, были пристегнуты, подошвы ног и ладони устроены в специальные выемки в теле капсулы, а под шею сунут валик, обтянутый фланелькой с веселыми уточками. - Поднимите голову, я зафиксирую подбородок, а потом слушайтесь Тараса и делайте все, что он скажет. Тошка послушно выдержал последние приготовления и закрыл глаза, когда на лицо ему опустилась с верхушки шлема затемненная маска, вызвавшая ассоциации с аквалангистами. Впрочем, закрытые глаза Калистратову не сильно помогли, потому что он тут же понял, что стоит в незнакомой комнате, а сидящая за столом девушка - почему-то в купальнике - выжидательно смотрит на него, сложив под внушительным бюстом наманикюренные ручки. - Аватар, - произнес за спиной подозрительно знакомый голос, и Антя, обернувшись, встретился взглядом с наглыми зеленющими глазами здорового кота. Ростом животина была с мастифа, а висящая на шее золотая цепь так выразительно сияла, что Калистратов тотчас вспомнил стихи древнего классика. Вот только дубов в комнате не наблюдалось. - Что "аватар"? - Выбрать нужно. И кот, усевшись, стал невозмутимо вылизывать заднюю лапу. Антон растерянно повернулся к девушке, а та расплылась в белозубой улыбке и встала в полный рост. Полная грудь колыхнулась, а котище сзади язвительно хмыкнул. - Чего ждем? Или ты девкой играть решил? - Еще чего! - возмутился Антон. - У меня с головой все в порядке! - Пфе, - фыркнул кот, - как показывает практика, выбор пола не имеет никакого отношения к психическим отклонениям. Знал бы ты, какие у нас порой добры молодцы девицами играют. - Тарас Андреевич, это вы? - подозрительно осведомился Калистратов, пристально разглядывая животину. - Доброго дня, Антон Ефимович, наконец-то сообразили. Админ закончил умываться, встал на все четыре лапы и грациозно потянулся, подняв хвост трубой. - А что мне делать? Ну, с аватаром или как там его? - Забыл уже? Мечтай, фантазируй. Для начала все же с полом определись. - Мужской, - упрямо набычился Антя, а девица напротив неожиданно втянула грудь, разрослась в плечах и стала похожа на героя-первопроходца. - Озвучивать необязательно, - порекомендовал админ и с треском принялся точить когти о ворсистый ковер. Антон сначала хотел не мучить фантазию и слепить нечто себе подобное, однако, меняющаяся физиономия напротив все время оказывалась не просто непохожей, но еще и гнусной. И тогда Калистратов вспомнил рисунок Арсены. Высокий лоб, светлые волосы, мужественное лицо - внешность Лобова так ярко всплыла в памяти, что спустя мгновение загадочный астронавт уже стоял напротив. Калистратов подозрительно обернулся к коту, проверяя реакцию, однако тот, пришибив лапой неизвестно откуда взявшуюся муху, равнодушно зевнул. - Мужественно, ага. Шаг вперед, Антон Ефимович, и ничего не бойтесь. Калистратов в недоумении оглядел стол, за которым высился "Лобов", но послушался и, шагнув навстречу, почувствовал, что куда-то летит, Юноша вскрикнул от неожиданности, а после понял, что оказался в помещении без окон - блестяще-сером, с мигающей лампой под потолком. Круглая дверь с тихим шипением раздвинулась, и перед глазами Анти возник длинный пустой коридор. - Следуйте в командный отсек, капитан, - раздался из ниоткуда приятный женский голос, - кажется, у команды проблемы. Калистратов повертел головой, ища Котова, однако, узрел только отражение собственного аватара на матовой поверхности хромированных стен. - Кто тут? - Сюзанна, искусственный интеллект и тренер на обучающем уровне. При желании вы можете его пропустить, однако... - Нет-нет, я пройду, - поспешно кивнул Калистратов и решительно двинулся вперед по коридору, чувствуя бедром тяжесть оружия в плотно подогнанной кобуре.
Тока тут я сменить не могу, Тева выкладывала. Но все равно такая штука зовется Искусственный Интеллект, Виртуальный Интеллект... 
Традиция... 
И если я не буду такая ленивая... 
Потому как четверг скоро 
Типа, ждал, скрестив руки на груди и барабаня пальцами по плечам. 
По отношению к церкви, ессно 
А с прямой речью... не вычитывала я первую главу. 
ЗдОрово! 
Ты его нарочно в честь космонавта назвала? 
Значица так, красноармеец Триллве, долг перед Родиной и честными налогоплательщиками надо выполнять. Вам предоставляются сутки, ладно, двое, муза в охапку и за рукописи. А иначе, сами знаете, по законам военного времени... 
Читатель сказал надо - автор ответил есть! Как-то так. 