Раритетная двадцать первая «Волга» еле ползла по заснеженной дороге. Снег валил всю ночь, и расчистить ещё не успели. Провинциальные городки — это не столица. Тут городские службы не столь расторопны. Но моя Ласточка справится. Сколько мы с ней помотались по стране. Ни разу не подвела. А я уж делал всё, чтобы она не увядала. Небесно-голубой корпус покрыл хром, а внутренности уже давно заменены на новые. С пятьдесят шестого года оригинальные детали давно пришли в негодность. Ничто не вечно. Но иногда можно продлить жизнь тому, что умирает. Главное знать меру. Кама потянулся и зевнул на пассажирском сидении. На его черной соболиной мордочке слегка проступали белые, будто одинокие снежинки, волоски меха. Вообще-то его звали Камаэлем. Но мне всегда казалось, что так слишком пафосно называть питомца ангельским именем. Особенно на людях. Они же не знают кто он на самом деле. Поэтому и появилось сокращенное «Кама». Он не был против. Иногда мне казалось, что ему даже так больше нравится. Как-то человечнее звучит что ли. А за прошедшие сто лет он уже привык жить в мире людей. Фамильяры выглядят как звери, но в них заключена сущность из иного мира. Тёмные призывают себе демонов, Светлые – ангелов. Через них мы черпаем Силу, даруемую нам Адом или небесами. В сущности, разницы, между нами, столько же как между небожителями и падшими. Разве что последние отказались следовать замыслу Творца и вместо того, чтобы помогать людям, стали использовать Силу в своих целях. Так и появились первые Охотники. И я один из них. Мы редко помогаем людям. Наша цель останавливать зарвавшихся Тёмных. А наши фамильяры нам помогают, давая свои способности, свои знания, и продлевая жизнь. Они как бы становятся нашими батарейками. Только энергию аккумулируют по-разному. Демонические тянут жизненные силы из людей, а ангельские впитывают свет и передают его нам. Я потрепал Каму по голове. Он довольно заурчал, но потом уже серьезно пристально посмотрел на меня глазами-бусинками. Догадался что мы близко. Чувствовать Тёмных он не умел. Его способность была в другом. Так что за навигацию отвечал я титулярный советник Его Императорского Величества сыска Нестор Семенович Преображенский. Впрочем, всё это в прошлом. Сейчас меня звали Олег Переверзев. По крайней мере в паспорте было так написано. Хотя это имя было мне чужим. Как и весь мир вокруг. Сколько бы я не старался его познать, он так и ускользал из пределов моего восприятия. В нём не было той изюминки, что жила в конце XIX века, и безудержной удали Советской России. Лишь приедающееся однообразие и скука. Даже города, в которых приходилось оказаться не запоминались. Ни названием, ни устройством. Словно это лишь жалкая декорация пьесы, в которой мы главные герои. Я осторожно припарковал машину на обочине недалеко от подъезда к нужному дому, и машинально посмотрел в зеркало заднего вида. На вид лет сорок. Небольшие морщинки возле глаз и на лбу. Виски с проседью, но остальные волосы сохраняли свой каштановый оттенок. Нос с горбинкой. Сила фамильяра продлевает жизнь, но не восстанавливает то, что было сломано. Так что перебитый нос так навсегда и останется перебитым, как и небольшой шрам на щеке, тянущийся к самому уху. Наследие службы в сыске. - Готов? – Я посмотрел на Каму. - «Быстрее начнём, быстрее поймём, что случилось, быстрее закончим», - прозвучал мысленный ответ у меня в голове. Со временем маг и его фамильяр начинают слышать мысли друг друга. Но для этого необходимо чтобы установилась ментальная связь. Мы словно эмпаты должны научиться чувствовать друг друга. К сожалению, такую связь сложно объяснить. И ещё сложнее создать. Поэтому многие из нас знают, что такое возможно, но мало кто понимает, как это сделать. Но для тех, у кого получается, фамильяр становится частью твоей души. Пулман называл таких фамильяров деймонами. В своё время Серафима рассказала ему об этом. Отсюда и знакомые мотивы в его произведении. А одна из героинь получила её имя. Жаль в жизни ведьма была очень далека от того идеального образа, что показало писательское видение. Взбалмошная, нелюдимая, если не брать в расчёт тягу к малышам, из которых качала жизненную силу. Беспринципная, помешанная на своей красоте и жаждущая власти. А ведь не была же такой. С годами Сила может нас изменить. Сделать падшими. Не все ведьмы злые. Серафима не была злой. Может потому её спутница морская свинка Минни стала утрачивать демоническую тягу к разрушению, и всё больше приобретала отрешенные черты созерцателя, свойственные ангельским фамильярам. Иногда мне казалось, что свинка даже пыталась остановить хозяйку. Вот такой вот необъяснимый парадокс, демоническая сущность оказалась миролюбивее человека. Может поэтому я жалел ведьму. Верил, что она если и не исправится, то хотят бы остановится. Но слишком противоречивым был образ Серафимы. Да и Минни оказалась не лучше. Что ими двигает, иной раз было сложно понять. Имея силу, они не искали власти, стараясь держаться в тени. Но одно точно, они очень любят жизнь. Или любили. В этом как раз и предстояло нам с Камой разобраться. Я открыл дверь машины и подождал пока на наружу выскочит соболь. Было холодно. Дыхание моментально превращалось в облачко пара. Но нынешние морозы ничто по сравнению с тем, какие были раньше. А Кама так и вовсе был в теле северного зверька. Дойдя до нужного подъезда, я набрал универсальный код-открывашку на домофоне, и мы зашли внутрь. Нужная дверь была опечатана. Но это не проблема, когда ты сам старый следак, да ещё и маг в придачу. Закончим, сделаю так, что никто и не поймет, что в квартире кто-то был. Но сам факт, что квартиру опечатали говорил, что случилось самое худшее. Я мысленно поймал себя на мысли, что сочувствую ведьме. А ведь в этот раз я должен был её остановить раз и навсегда. Больше мне никто не поверит, что она сбежала. Так что если она мертва, то эту работу не придется делать мне. Но мертва ли? Внутри уже поработал криминалист. То, что могло хоть как-то быть связано с делом уже давно увезли в целлофановых герметичных мешочках. Но это было не важно. Я не любил использовать способности Камы, но без этого было никак. Осторожно сев в антикварное кресло я позвал к себе на колени соболя. Его тёплый мех приятно грел замерзшие с мороза ладони. Медленно гладя зверька, я погружался в медитацию, сливаясь с его сознанием в одно целое. А потом я увидел, что же случилось… Всё имеет память. И люди, и предметы. Иногда она стирается из сознания. Иногда обманывает нас, выдавая желаемое за действительное. Иногда память избирательна. Но всё и всегда имеет свои воспоминания. А Кама умеет их видеть. Умеет путешествовать по ним, становясь моим проводником. Мы перенеслись на день назад. Квартира забита операми. Ими командует женщина следователь. В ней читается карьеристка, и совсем не читается профессионал. Уж я-то знаю. На диване лежит иссохшее тело старухи. С ним возится криминалист. Из тела старухи словно высосали жизнь. Похоже очередные проделки Серафимы. Или нет? Они называют старуху её именем, и удивляется как сорокалетняя женщина могла так постареть?.. Мысленно я улыбнулся. Знал бы он её истинный возраст, удивился бы. Но шутки в сторону. Кто же её убил? Неужели кто-то ей отомстил? Или перешла дорогу другому Тёмному? У них каждый сам за себя. Мысленный взгляд останавливается на небольшой клетке. С неё поднимают платок и на меня смотрит упитанная мордашка Минни… Маг не страдает от смерти фамильяра. Становится слабее, теряет те способности, что давал фамильяр, но не умирает. А вот фамильяр не может пережить своего хозяина. Особенно когда между ними такая связь, как была у Серафимы и Минни. Демоническая сущность привязана к хозяину, ведь он призвал её. Если гибнет призыватель, заклинание призыва разрушается и сущность возвращается в свой мир. Но Минни жива. А ведьма – нет… Люди в комнате находят странный кулон с крупным сиреневым камнем, который пересекала глубокая поперечная трещина. Кулон наполнен остатками магии. Сильной магии. Я глажу Каму по спине. - Покажи, что было раньше. Ведьма стоит возле зеркала. Перед ней на тумбочке шкатулка с драгоценностями, поверх которой тот самый кулон. Он смотрит на тонкие морщинки у уголка губ и кривится от их вида. - Ненавижу! Она хватает кулон и тянет к себе. Он полон жизненной силы. Ведьма прижимает его к груди и начинает читать заклятье. Сидевшая на подоконнике Минни смотрит с ужасом на происходящее и ментально кричит, чтобы Серафима остановилась, но она не слушает, продолжая читать заговор. Камень наполняется силой. Он тянет её из Минни, а потом направляет поток энергии в тело ведьмы. Но её слишком много. Трещина бежит по полированной поверхности. Сиреневый свет на миг ослепляет. А потом сиреневое солнце схлопывается в чёрную дыру, и начинает тянуть жизненную силу из ведьмы. Она пытается кричать, но в её лёгких уже нет воздуха. Миг, и безжизненное иссохшее тело падает на диван рядом. Кулон на миг зависает в воздухе и отправляет поток энергии в свинку. После чего падает назад в шкатулку, крышка которой тут же захлопывается… Всё оказалось так просто. Ни преступления, ни магических схваток. Лишь жадность и обычная ошибка. В магах есть сила, но они остаются людьми, и ошибки они тоже совершают человеческие. А может это кара за её преступления. Я так не хотел её убивать, так молил Создателя, чтобы мне не пришлось этого делать. Кто знает, может он меня услышал. Неисповедимы пути Его! Но нужно понять, что делать с Минни. Я снова глажу Каму. - Покажи мне конец истории. Криминалиста называют Андроном Петровичем. Ничем не примечательный. Но что-то в нём есть странное. И Минни это чувствует. Даже может показаться, что пытается установить с ним эмпатическую связь. Неужели маг? Криминалист забирает клетку, и прихватывает кулон. Моя работа ещё не закончена. Я прошу Каму вернуть нас в настоящее. Мы скрываем следы взлома квартиры, и снова раритетная «Волка» несет нас по заснеженной дороге. Её так и не почистили. Найти отделение полиции было не сложно. Попасть во внутрь сложнее. Но морок творит чудеса. В отделении все празднуют Новый Год. Те лучше. Нехитрая маска, и вот я уже свой. Кама семенит за мной по коридору. Навстречу, идёт тот самый Андрон Петрович. Во внутреннем кармане что-то шевелится. Что-то или кто-то. И я знаю кто. - Кама, ко мне! Соболь касается моей руки ровно в тот миг, когда я случайно задеваю пальто криминалиста на уровне внутреннего кармана. Телевизор памяти Камы включается мгновенно. Я вижу воспоминания Минни. Вижу воспоминания её нового хозяина. Именно так и не иначе. Она его выбрала. А он выбрал её. Она его фамильяр. И это уже не изменить. Он Тёмный, но в нём нет зла. Как нет его и в морской свинке. Кажется, они нашли друг друга. Новоявленный маг мне непонятен. Слишком размыт его образ, слишком туманны воспоминания. И он даже не знает, что маг. Но он мне интересен. Хотя бы потому, что очень хочется посмотреть. Как и на то, что будет с Минни, фамильяром, впитавшим жизненную силу своей хозяйки. Надеюсь, она не испортит свинку, как испортила её хозяйку. А я за ними понаблюдаю. Пожалуй, мне нравится этот сюжет. Да и городок не так уж плох. Надо будет посмотреть, как он называется. Ведь мне тут предстоит жить. Нам вместе с Камой. Ведь мы одно целое – маг и его фамильяр.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Хорошо. Тоже нужно вычитать, но хорошо. И здесь есть то развитие, которого мне не хватило в рассказе. И критика органично вплетена.
Идир очень старался. Идир рад, что получилось Блошки всё ещё кусают Идира. Я с ними не дружу
ЦитатаAnevka ()
Тут рефлексия есть
Возможно в первоисточнике хотели обойтись без неё. У меня так не получается. Любая история - это про людей, а не про события. Если ты не сделал героя реалистичным, то у тебя нет интересной истории. А переживания, мысли и есть именно то, что позволяет оживить персонажа. По крайней мере так Идира учил Чима, а его учил сам Ананси
По крайней мере так Идира учил Чима, а его учил сам Ананси
Они понимают, как надо рассказывать истории.
Мне попадались работы, в которых переживания не проговаривались ни в диалогах, ни в речи автора, однако персонажи всё равно выходили живыми - за счёт мелких деталей. Нервное постукивание ручкой по столу, или рассеянное похлопывание по карманам в поисках вещи которая лежит перед героем. В таком роде. Благородный в своей чистоте, но весьма сложный путь - эти мелкие чёрточки не все могут считывать. В данном же случае внутренний монолог героини занимает едва ли ни треть объёма текста, и тот факт, что все эмоции, которые в нём отражены, направлены только на криминалиста, бросается в глаза. Мне показалось, что даже о первой хозяйке она отзывается без особого сочувствия, что для фамильяра по определению довольно странно, но вы нашли этому прекрасное объяснение в ОХР, изящно.
