- Ну? – едва подозреваемого вывели конвоиры, Сайрус Доброфф всем корпусом повернулся к Эвери Динкерту. Тот поднялся из-за стоявшего в углу стола, где на протяжении всего допроса с нечеловеческой скоростью набирал что-то на компьютере, потер пальцами виски, слегка растрепав довольно длинные каштановые волосы, и отрицательно покачал головой. Сайрус нахмурился. – Вер, а ты точно никого не выгораживаешь? Динкерт вздохнул, посмотрел на друга осуждающе и постучал пальцем по запястью, где любой эспер мог рассмотреть печать временной клятвы. Доброффу Господь сверхспособностей не дал, однако не доверять штатным умельцам управления, да и Эвери, которого знал с детства, оснований не было. Но чертово расследование смерти рок-звезды Арти Гринджа за три дня не продвинулось ни на шаг! А если верить печально созерцающему потолок эксперту-телепату, мужик, поставлявший наркоту всей группе «Гробокопатели», тоже совершенно ни при чем. - Сай, может, смиримся уже с тем, что он того… сам себя, а? – индифферентно произнес Эвери. - Сам-то сам, кто ж спорит. Но не в трезвон уме же! - не сдался Доброфф. – Вопрос в том, где, будь оно все неладно, придурок взял пантерные мухоморы? Посмотри за окно, Вер! Что ты там видишь?! - Снег, - меланхолично констатировал Динкерт и зачем-то добавил: - Куда ни глянь – все белое, как платье невесты. - Чертов мрачный романтик! – беззлобно проворчал Сайрус. – Так вот, у меня для тебя новость: пантерные мухоморы под снегом не растут. А Гриндж, мать его за ногу, полную сковородочку свежачка нажарил и умял. А сверху вискарем заполировал – для надежности, наверное. Ну и словил приход соответствующий. Твое счастье, что ты труп не видел. И кабинет, где этот гурман хренов в последний раз повеселился. До сих пор, как вспомню, какой новогодний подарочек он нам устроил, блевать тянет. А я не ты, чистоплюй, всякого повидал. - Ты бы не заводился, Сай, - поморщился и недовольно тряхнул головой Эвери. – Я же не должен знать деталей дела, пока не закончено расследование, или пока не отказался проводить экспертизу. - Да какие там детали! Газетчики и так обо всем растрепали, – Доброфф махнул рукой, потом оперся локтями на стол, взъерошил короткий ёжик волос. – И экспертиза твоя, похоже, больше не понадобится. - Разве мы всех уж опросили? – заинтересовался Динкерт. - Не всех. Но вдова отказалась давать показания в твоем присутствии. Заявила, что ее устроит любой телепат, кроме тебя. А нанимать двоих, сам понимаешь… - он развел руками. – Так что, мадам Гриндж оставила тебя без работы, Вер. Не нравишься ты ей. Тот усмехнулся, пожал плечами. - Это не новость, Сай. Доброфф виновато взглянул на друга. Признаться, он и сам был не рад, что затребовал консультантом под это дело именно Динкерта. Привычка сработала. И только когда все документы были подписаны, сообразил, что сводить Эвери с Моник не лучшая идея. Впрочем, тот вроде бы отнесся к встрече философски, с вдовой был подчеркнуто вежлив. Без санкции никого не прослушивал и свое экспертное мнение высказывал, только когда просили. Но сардоническая улыбка в уголках губ и отсутствующий взгляд от Сайруса укрыться не могли – слишком хорошо он знал Динкерта. - Пригласите Леви? – равнодушно поинтересовался эксперт. - Наверное. Он лучший. После тебя, разумеется. - Значит, я могу избавиться от этой штуки уже сегодня? – не повелся на комплимент Эвери и провел пальцем по печати на запястье. – Или помимо вдовы есть еще кто-то? - Пока нет. А если появится, то будет работать уже тот, кто придет тебе на смену. Так что, да, можешь идти к штатным эсперам, пусть снимают. - Прекрасно! – ничего не выражающим голосом произнес Эвери, но тут же тепло улыбнулся Доброффу. – Сходим куда-нибудь выпить? - Не сейчас, - вздохнул тот. – Мне же еще твои отчеты в божеский вид приводить. Как ты можешь так коряво строить фразы, а? С твоим-то образованием! - Да не строю я ничего, - поморщился Динкерт. – Какие мысли ловлю, такие и записываю. Думаешь, это так просто? - На счет просто, не знаю, - хмыкнул Сайрус, - но что дорого – факт. - А ты не завидуй! – привычно отгрызнулся телепат, и следователь рассмеялся. - Ладно, свяжемся, когда свободная минутка появится. Они пожали друг другу руки, и Динкерт удалился. Он явно спешил избавиться от клятвы, которая не позволяла ему солгать о чем-то хоть отдаленно связанном с делом. И слава Всевышнему, что не озаботился поинтересоваться, какие отношения связывают Эвери с вдовой музыканта. Хотя какие теперь отношения?
Сам же телепат куда больше радовался незаданным вопросам о жертве коварных мухоморов. Повезло. Никому не пришло в голову, что он может знать что-то о рок-звезде, с которой никогда не встречался. Конечно, следовало сразу отказаться консультировать Сая, но в тот момент Динкерт испугался, что это может выглядеть подозрительным. Сослаться на нежелание видеть Моник ему не пришло в голову. А ведь прокатило бы! Сай так трогательно за него переживал. Напрасно. Эвери не чувствовал себя ни обиженным, ни преданным. Напротив, он был почти счастлив, и радостная эйфория кружила голову ожиданием чего-то хорошего. В таком состоянии эспер прибывал уже почти неделю – с того самого дня, как впервые после трех лет снова встретил женщину, которая когда-то его бросила. И пусть он опять допустил ту же ошибку, что и прежде, почему-то казалось, в этот раз Моник сама этого хотела – слишком уж легко установился контакт. Динкерт поплотнее запахнул шарф и поднял воротник пальто. Снег разошелся не на шутку, валил крупными хлопьями, шапками оседал даже на острых пиках кованой ограды полицейского управления. Эвери подумал, что через несколько минут и сам обрастет вот такой же белой шапкой. Головных уборов он не терпел в принципе и теперь тихо посмеивался упрямству зимы, пытавшейся одеть его по своему вкусу. Торопливо дошагав до стоянки, он отряхнул снег с одежды, нырнул в автомобиль, завел мотор и сразу включил обогреватель. Приготовился ждать. Воздух нагрелся и острее запах сиренью. Этот освежитель воздуха Динкерт купил пару дней назад – Никки обожала сирень. Леви он узнал сразу, хоть пересекались они давно. А спустя еще полчаса появилась она. Такси подъехало к самому крыльцу здания, и вышедшая из него женщина скрылась в дверях буквально за пару секунд. Но Эвери хватило и этого, чтобы начать улыбаться. И только потом он выехал со стоянки. Мало кто знал, что всегда собранный, холодный и даже надменный на людях Динкерт был по натуре весельчаком и беспросветным оптимистом. Иначе не выжить, влезая в головы далеко не самых лучших представителей человечества. Именно поэтому телепатов всегда было до невозможного мало: не выдерживали, срывались, кончали с собой, не дожив до совершеннолетия. Впрочем, эсперы вообще птицы редкие. Зато всегда востребованные в самых разных областях. Однажды подарив некоторой части человечества сверхспособности, природа словно развлекалась экспериментами: время от времени появлялись люди с совершенно новыми возможностями – иногда аж дух захватывало от того, что можно с их помощью сотворить, а иногда они оказывались совершенно никчемными, даже смешными. Далеко не все находили свое место в жизни именно как эсперы, хоть их и старались всегда пристроить к делу. Бывали и такие, кто наотрез отказывался принимать себя нового, прятал внезапно открывшийся дар. Но их все равно находили. Единственный способ скрыться от правительственных служб контроля над эсперами – никогда этот дар не использовать. Эвери повезло со способностью: телепатов часто приглашали на важные переговоры, на консилиумы психологов и психиатров, для решения проблем в коллективах и мало ли куда еще. Вот на полицию он работать не любил и, по большому счету, соглашался только из-за Доброффа. Не мог ему отказать. Дружить с телепатом – это не каждый выдержит. Обыватели вообще панически боялись таких, как он, отчего-то считая, что их никчемные мыслишки мгновенно становятся достоянием специалиста. Сайрус же с детства знал, какого напряжения требует от Динкерта подключение к чужому мозгу без согласия донора. Как знал и то, что Вер не задумываясь прослушает любого, если посчитает это для себя важным. Об одном он не догадывался: с того дня, как сбежала невеста, эспер ни разу никого не взламывал без санкции. До недавнего кануна Нового года. Он увидел Моник внезапно, шагах в пятидесяти от себя – растерянную и слегка дезориентированную, как с ней всегда случалось в толпе. Она ненавидела предпраздничный шопинг, подарки всегда покупала заранее или по Интернету, но вот почему-то оказалась одна посреди гипермаркета. Эвери застыл, боясь поверить своим глазам. Тогда, три года назад, за неделю до их свадьбы, след Моник словно растворился в воздухе. Она просто исчезла. Интуиция эспера подсказывала, что любимая жива, что с ней все в порядке. А логика неподкупно тыкала носом в собственную вину. В тот вечер, в канун Нового года он, дурак, просто хотел как лучше, хотел понять, почему она так нервничает. Это не было похоже на предсвадебный мандраж. Любимая женщина отдалялась, уходила от него, не уходя. Он хотел помочь, поддержать, но она словно не слышала прямых вопросов. Тогда он ее взломал. И узнал, что сотворил именно то, чего она больше всего боялась. После он поклялся, что больше не вломится в голову никому и никогда без официальной санкции. Поклялся искренне. А днем Никки пропала. И вот появилась. Наверное, она не могла не почувствовать его присутствия. Сначала на лице растерянность сменилась удивлением, лишь потом она медленно повернула голову. Взгляды встретились и сказали так много, так открыто. Динкерту даже показалось на миг, что это его мысли сейчас пытаются прочитать. Он и сам не смог бы объяснить, была ли то защитная реакция телепата или просто соскучился, захотел получить ее всю, со всеми печалями и страхами. Но рванулся навстречу. И увидел: непроходящий страх перед мужем, этой постоянно обдолбанной скотиной, безвыходность и безысходность каждого дня существования, а еще чувство вины и горькое сожаление о собственными руками разрушенном счастье – с ним, с Эвери. Отчаянье и боль Моник настолько потрясли его, что не сразу пришел в себя, а когда снова посмотрел вперед, ее уже не было.
Дверь тихонько приоткрылась, женщина сделала всего один шаг в допросную и остановилась, впившись взглядом в следователя. - Мадам Гриндж, проходите, присаживайтесь, - деловым тоном предложил Доброфф. - Здравствуй, Сай, - произнесла она тихо. - Ты… ты не хочешь говорить со мной, как со старой знакомой? - Моник… - тот вздохнул. – Это официальный допрос. Позволь представить тебе Аарона Леви, эксперта-телепата. - Здравствуйте, господин Леви, - произнесла она так же тихо. - Здравствуйте, мадам Гриндж, - кивнул эспер. – Постарайтесь не сопротивляться моему вторжению в ваши мысли. Так будет проще нам обоим. - Я знаю, господин Леви. Я откроюсь. - Благодарю, - сухо кивнул тот. - Сай, прости, но мне будет слишком сложно обращаться к тебе «господин следователь». Понимаю, тебе это не должно нравиться. Тебе, наверное, проще разговаривать со мной с позиции силы, особенно здесь, на своей территории, да? – она не улыбалась, не шутила – верила в то, что говорит. - А если и так? – зло поинтересовался Сайрус. – Я очень хочу услышать все, что ты можешь сказать, Моник. Именно ты, потому что от смерти Арти ты выиграла больше всех. - Да, - она наконец улыбнулась, прошла к столу и села напротив следователя. – Ты прав, Сай. Я не скорбящая вдова, отнюдь. Я счастлива, что ублюдка не стало. Не поверишь, я так хотела этого, что теперь кажется, это мое желание овеществилось. - Моник?.. – растерялся Доброфф. – Ты это сейчас серьезно? - Зачем мне врать, Сай? – покачала она головой. - Глупо скрывать очевидное. Ты ведь все уже раскопал и без моих слов, ведь так? – следователь нервно сглотнул и кивнул. Моник снова улыбнулась. – Вот только я его не убивала. Хотела, мечтала об этом, но понимала: у меня никогда не хватит ни смелости, ни ненависти. Все же жизнь для меня священна. Даже такая паскудная, как у Арти Гринджа. - Почему же ты не развелась? – спросил совсем не то, что собирался, Сайрус. - Как, Сай? Он спрятал мои документы, контролировал мои счета. В последний год я даже из дому не могла выйти без сопровождения, - она помолчала. – Наверное, я сломалась, не справилась. Думаю, если бы он не сдох сейчас, еще через пару лет я бы сама рехнулась от такой жизни. Тогда, возможно, действительно бы его прикончила. Но не в этот раз. Доброфф бросил быстрый взгляд на телепата. Тот не смотрел в его сторону, но словно почувствовал, едва заметно кивнул. Следователь на миг опустил глаза, потом снова посмотрел на Моник. - Расскажи, что произошло в ту ночь. - Да нечего рассказывать, в принципе, - она пожала плечами. – Парни должны были подъехать к нам для встречи Нового года. Но кто-то из них позвонил около девяти. Я не знаю, кто именно, Сай, не слышала самого разговора. В общем, насколько я поняла, они решили гулять где-то в другом месте. Звали Арти с собой. Нас обоих звали. Он почему-то отказался. И разозлился, начал пить. Часам к одиннадцати он уже был на взводе. Все твердил, что раз так вышло, у нас будет настоящий семейный праздник. Я… я испугалась, Сай. Когда он так смотрит… - она вздрогнула и на миг прикрыла глаза. – Смотрел… - губы тронула легкая улыбка. – В общем, он вышел в туалет, а я спряталась. - Где? - Там есть одно место… На цокольном этаже. Наверное, какое-то конструктивное решение. Я в этом не разбираюсь. Комнатка – не комнатка, кладовка – не кладовка. Метров десять, не больше, и половину пространства занимают какие-то трубы. Дверь там почему-то железная – с номером двадцать три. Туда почти никогда никто не заходит. А я как-то спускалась в прачечную, встретила швейцара, разговорилась с ним. Ну, он мне и рассказал, что где. О предназначении этой комнатки он и сам не знал. И вместо спасибо я у него этот ключ стащила при первом удобном случае. - Патрульным ты сказала, что спала и ничего не слышала. - Я не соврала, - она снова улыбнулась. – Я давно перетаскала туда кое-какие вещи. Не в первый раз мне приходилось прятаться. Тогда даже шампанское прихватила, - она хмыкнула, - Новый год встретить. В одиночестве. Дождалась полуночи, а потом легла спать. А патрульные… они особо меня и не спрашивали. Сай, это ведь мы с Гилом его нашли, понимаешь? Доброфф вздохнул. О том, как вдова музыканта увидела кровь, вытекающую из-под запертой двери кабинета, и позвала на помощь менеджера группы, живущего на этаж ниже, он знал. У Гилберта Минца были запасные ключи от всех дверей в квартире Гринджа – должность обязывала. Ну, он и открыл... На миг Моник стало по-настоящему жалко, и Сайрус постарался смягчить сказанное ранее: - Кто, кроме тебя, мог желать ему зла? Женщина на миг задумалась, а потом удивленно вскинула взгляд. - Ты знаешь… кажется, никто. Его все любили. Он же был таким… обаятельным, харизматичным… - и тихо добавила: - вне дома. Дороффу хотелось побиться головой об стенку, потрясти эту несносную женщину, чтобы соображала, что говорит. Зачем, вот зачем она выгораживает бывшего мужа? Зачем рассказывает о его обаянии? - Как ты думаешь, откуда могли взяться грибы? – спросил излишне резко. - Понятия не имею, - она развела руками. – В холодильнике я ничего подобного не видела. Но… накануне было много доставок. Коробки, пакеты, снова коробки… Правда, не помню, чтобы хоть одна была маркирована, как скоропортящиеся продукты. Я бы заметила и забрала на кухню. А так, просто относила к Арти в кабинет. Это же были подарки ему, не мне. - И не открывала? - Боже упаси! Он бы меня убил за такое. - Мы не нашли ни одной упаковки, - попытался надавить Сайрус, хотя заказы на адрес Гринджа полицейские уже проверили и не обнаружили в них ничего подозрительного. Впрочем, доставка могла быть и частной. - Наверное, он их сжег, - пожала плечами Моник, не заметив ловушки. – Он швырял в камин все, что могло гореть. Иногда и то, что не могло, тоже. Называл это «кормить огонь», - она снова помрачнела и вдруг добавила: - Мне казалось, он имел в виду не обычное пламя. - Кто мог приготовить ему тот жульен, которым он так неудачно угостился? – снова сменил тему Доброфф. - Сам, конечно. Он любил готовить. Особенно такие… - она усмехнулась, - экзотические блюда. Правда, никогда прежде я не видела, чтобы он ел мухоморы под спиртное… - А тебе он тоже предлагал? - Я отказывалась, Сай, - она подняла взгляд и посмотрела на следователя твердо, словно хотела передать свои мысли и ему тоже. - Я всегда отказывалась. Наркотики – это единственное, в чем он не смог меня сломать. Хотя, наверное, не очень-то и старался. Ему нравилось… когда я… все осознавала… Допрос продолжался еще больше часа. Моник не роптала, отвечала настолько развернуто, насколько могла. Сайрус видел, что она устала, но понимал, что эта женщина ни за что не пожалуется. И все время ловил себя на том, что хочет спросить, почему она так поступила с Эвери, почему променяла его на больного ублюдка Гринджа. Но это не относилось к делу, к тому же, Доброфф подозревал, что и так знает ответ на этот вопрос. - Что скажете? – повернулся он к Леви, когда телепат встал из-за стола и потянулся. Моник ушла, оставив после себя странное ощущение облегчения. - Она ни разу не солгала, что удивительно. Обычно люди стараются хоть что-то оставить при себе, а мадам Гриндж выворачивала перед вами душу, - он криво усмехнулся. – И знаете, господин Доброфф, она действительно счастлива оттого, что ее муж мертв, - он помолчал, покачиваясь с пятки на носок, потом небрежно махнул рукой в сторону компьютера. - Ну, подробности в моих записях, сами потом расшифруете. - Больше ничего? – нахмурился Сайрус. Леви фыркнул и с усмешкой покосился на следователя. - Понимаю, что это не имеет отношения к делу, но, похоже, я понял, почему мадам Гриндж отказалась сотрудничать с моим коллегой. - И почему же? - Она его любит.
Увидев Моник на пороге своего дома, Эвери не удивился. Сам он давал ей больше времени на принятие решения: неделю-две. Но его Никки хватило трех дней после похорон. - Впустишь? – спросила она тихо. - Давно впустил, - улыбнулся Динкерт, отступая от двери, и добавил: – И навсегда. Моник не ответила, вошла, безропотно позволила снять с себя пальто. В гостиной остановилась у окна – спиной к комнате и Эвери. Он ждал, понимая, что Никки никогда не потребует принять ее обратно без объяснений. Впервые он жалел, что может только читать чужие мысли, а не передавать свои. Сейчас безумно хотелось избавить ее от предстоящего тяжелого разговора, сразу дав понять, что ничто, кроме присутствия в его жизни любимой женщины, не имеет значения. - Это я его убила, - произнесла наконец Моник. - Не говори глупостей, - Динкерт подошел вплотную, встал за ее спиной. - Это не глупости, Вер, это правда. Я его убила. Когда в новогоднюю полночь всей душой пожелала, чтобы он исчез не только из моей жизни, но и из этого мира. Исчез так, чтобы каждый его поклонник узнал, каким он был на самом деле. - Никки, - он положил ладони ей на плечи, - никто не собирался его убивать, тем более ты. Пантерными мухоморами невозможно отравить насмерть. Но тот, кто их прислал, не знал, что Гриндж запьет грибы алкоголем. И уж тем более, что кошмары доведут его до самоубийства. Его хотели вывести из строя, да. Надолго, полагаю. Сай уверен, это дело рук кого-то, кто связан с конкурирующей группой. Нужно было сорвать турне «Гробокопателей», и... - Нет, - покачала она головой, перебивая, но так и не обернулась. – Ты просто не понимаешь, Вер. - Чего я не понимаю, Никки? - Я расскажу, - она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. Помолчала. – Помнишь наш последний Новый год? - Да, - выдохнул он, мечтая узнать, что помнит сама Моник, но понимая, что ни за что не позволит себе взломать ее. - Я побаивалась твоих способностей всегда, но… но была уверена, что наша любовь поможет мне справиться. А потом из-за свадьбы… Я же просто женщина, Вер, я волновалась. Сильно. Наверное, была на грани срыва. И этот страх все время выплывал на поверхность, застил все остальные. Когда ты в тот вечер… - Прости, - прошептал Динкерт, зарываясь лицом ей в волосы. – Прости родная. - Я не сержусь, правда. Уже не сержусь, - словно желая это доказать, она слегка откинула голову, потерлась макушкой о его подбородок. - А тогда… тогда били часы, мы соприкоснулись краями бокалов, а я мечтала оказаться где-то далеко-далеко, где нет тебя, нашей близости, твоего умения читать мысли, где не висит над головой дамокловым мечом скорая свадьба. Утром, пока ты еще спал, я вышла пройтись. Люблю эти пустые улицы после бессонной праздничной ночи. Я просто гуляла, выкинув все из головы, старалась ни о чем не думать и не беспокоиться. И вдруг ко мне подскочил Дед Мороз. «Леди, вот ваше новогоднее чудо. Наша компания дарит вам бесплатный горящий тур к теплому морю среди зимы», - протараторил, сунул мне в руки какую-то папку и убежал. В ней были билеты на самолет с купоном на предъявителя, но вылетом не отсюда. Сначала надо было сутки ехать на поезде, причем следовало поторопиться. Вот так я и исчезла. Сняла деньги в банкомате и отправилась на вокзал… - она снова замолчала, а Эвери мучительно размышлял над тем, как умудрился довести ее тогда до такого состояния. В ее побеге он с самого начала винил только себя. – Год я путешествовала, - снова заговорила Моник, - все время одна. Наверное, я боялась сходиться с кем-то. Или не хотела. Я никак не могла определиться, нужен ли мне все еще ты, или лучше начать какие-то новые отношения. Ямного думала о тебе, но так ничего и не решила. Новый год я встречала в чудесном старинном городке. Было довольно тепло, к тому же горели газовые обогреватели, и я сидела на открытой веранде ресторана на центральной площади. Народу было много, но я невольно обратила внимание на Арти, хотя тогда не знала, кто он. Понимаешь, он умел становиться центром внимания, нравиться всем вокруг. Когда начали бить часы, он вдруг повернулся и посмотрел прямо на меня. И мне страстно захотелось, чтобы он стал моим. В следующий миг я испугалась этого желания и поспешила уйти. А утром он сам нашел меня… Правда, поженились мы только в августе… - Зачем ты мне все это рассказываешь? - Еще не понял? – она усмехнулась. – Тогда я продолжу. Следующее свое новогоднее желание я потратила практически впустую. У группы начались какие-то проблемы, Гриндж становился все более невыносимым, запер меня в четырех стенах. И тогда я пожелала, чтобы рейтинг «Гробокопателей» снова поднялся. Почему-то я была уверена, что успех вернет мне прежнего Арти. Что ж, свою долю славы они получили. Вот только мне от этого стало лишь хуже – муж окончательно подсел на наркотики, подстегнувшие его садистские наклонности... А потом, полторы недели назад я увидела тебя. Знаю, это было нечестно – открыться тебе. Но у меня впервые за полтора года появилась надежда. И… я поняла, что все еще люблю тебя, Вер. Я хотела, чтобы ты меня спас, хотела, чтобы все стало как прежде. Но в то же время боялась, что ты наделаешь глупостей. Тогда я пожелала то, что пожелала. И убила своего мужа. - Чудес не бывает, родная, - Эвери обнял Моник за талию и теснее прижал к себе. – Ты принимаешь за них простые совпадения. Она резко развернулась в его объятиях, посмотрела в глаза. - Ты еще не понял, Вер? Действительно не понял? Это не чудеса. Это моя способность. Способность получать желаемое при определенных обстоятельствах. Любое желаемое. Я – эспер, Вер. Вот такой вот странный извращенный эспер. Он тихо засмеялся. - Ну и пусть. Думаешь, для меня это имеет значение? Такую способность отследить практически невозможно. Мало ли в мире совпадений, а свои желания ты можешь просто держать при себе. Для меня важно только одно: ты снова здесь, со мной. - И ты не боишься? - Чего? - Что однажды я пожелаю… пожелаю что-то, что… - Убьет меня? – без тени улыбки спросил Динкерт, и Моник отвела взгляд. Телепат на миг представил, как в каждый Новый год поддается панике, ожидая какого-нибудь смертельного каприза любимой женщины, как не выдерживает и взламывает ее, чтобы узнать, чем именно она дышит перед полуночью, как тем самым доводит ее до белого каления и в итоге получает именно то, чего заслуживает – ответный удар ее способностей. Воображение сработало настолько живо, что Эвери вздрогнул. А потом рассмеялся – весело, от души. - Что? – встрепенулась Моник. - Я это заслужил, - улыбаясь ответил он. – Но, наверное, ты со своими странными желаниями тоже меня заслужила.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Лично у меня возникло ощущение, что автор сначала писал детектив, а потом почему-то ему это надоело. Или концовку придумал и под нее подогнал сюжет - так тоже бывает. Ну и да, предположить, что кого-то пытались убить заданными грибочками - несерьезно. А убивство уже случилось. Вот и думай теперь, то ли автор лажанулся со степенью ядовитости пантерных мухоморов, а сюжет на тот момент уже сложился, - и это значит, что вместо мухоморов там что угодно могло быть, без разницы. То ли вообще вдруг решил, что лучше писать лав-стори, а не детектив. Лично мне не хватило какого-то куска, какого-то более развернутого объяснения тому, как именно следователь пришел к выводу, что это не было попыткой убийства на самом деле. Из-за этого вся композиция оказывается не то чтобы перекошенной - рваной. Вот как ползу, так и отражаю!
Они пожали друг другу руки, и Динкерт удалился. Он явно спешил избавиться от клятвы, которая не позволяла ему солгать о чем-то хоть отдаленно связанном с делом. И слава Всевышнему, что не озаботился поинтересоваться, какие отношения связывают Эвери с вдовой музыканта. Хотя какие теперь отношения?
Кто о чем не позаботился? В таком виде выходит, что Динкерт не озаботился поинтерсоваться о том, какие отношения связывают его же с Моник.
ЦитатаPlamya ()
Отчаянье и боль Моник настолько потрясли его, что не сразу пришел в себя, а когда снова посмотрел вперед, ее уже не было.
Очередные чудеса вычитки: у кого-то слишком много лишних слов, а тут еще и нужных кучу повыбрасывали... Присоединюсь к предыдущим недовольным: начали как добротный детектив, а закончили скомканным любовным хэпиэндом. Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
А меня вот очень интересуют непонятные отношения между Саем и Моник: они старые знакомые, между собой на ты... Почему, как это связано с логикой рассказа, а если никак- для чего все эти лишние замороки? Чтобы текста больше набить? С точки зрения реальной логики- это, вообще-то, не одобряется, если дело об убийстве расследует близкий знакомый подозреваемого. Всегда найдутся эскимосы, которые выработают для жителей Бельгийского Конго директивы поведения в тропическую жару.(С.Ежи Лец)
