Орудие преступления было налицо. Точнее, на полу. Здоровая такая аметистовая друза из геологического музея Исингского космоучилища. А позадь забора, точнее, снаружи за балконной дверью, стоял старший воспитатель Николай Эйлин и тупо пялился на дыру в стекле, осколки на паркете и эту самую друзу. Нати с Кэрол, курсанток и хозяек комнаты №13, соответственно, он сперва не заметил. А когда их присутствие наконец дошло до его сиятельства, возгремел праведным гневом. Девушкам пришлось выслушать многое. Во-первых, список прошлых грехов: Эйлин скрупулезно перечислил взрыв в химической лаборатории на день варенья Кэрол, светящихся лягушек, напугавших едва ли не до смерти жильцов комнат номер двенадцать и номер четырнадцать, и вечерний полет кошки Машки на квадрокоптере. — Мы уже объясняли, — терпеливо, как маленькому, вклинившись, пояснила Натали Соваж, наматывая на палец одну из кудрявых прядей и улыбаясь луной лица. — Кошка всегда мечтала поймать летучую мышь и неоднократно поскальзывалась на подоконнике. А нереализованные желания создают фрустрации... — Хватит! — заорал Николай. — А лягушки фрустрации не получили? Не говоря уж о товарищах по учебе? — Люминисцентная краска абсолютно безопасна для лягушачьей кожи, это вам любая Василиса Премудрая подтвердит. Кроме того, мы собирались проверить экспериментально, станут ли парни ее целовать, — худая смуглая Каролина Шемет, полная противоположность сдобной, стеснительной Натали, дерзко встряхнула рыжим хвостом. — У меня папа — археолог. И он всегда говорит, что в основе любого мифа лежит реальное событие. — Я в курсе вашего личного дела, — ядовито улыбнулся Николай. — А папа вам не говорил, что вот это вот — кража, — ткнул Эйлин пальцем в друзу, оцарапался о стекло и непедагогично сунул палец в рот. Прошамкал невнятно: — Я вам небьющееся стекло закажу. Бронебойное. — Где кража? — Кэрол опустила голову к левому плечу, разглядывая воспитателя правым глазом: наглым и рыжим. — Если что, это не мы себе стекло разбили. Мы только вот что подошли. Мы занимались у пруда. — «Основами навигации в поясе астероидов» под редакцией Буковского М.М., — Нати потрясла бумажным раритетным учебником. Странички у него торчали во все стороны, обложка покоробилась. Тоже музейная вещь. — Кто сейчас читает с бумаги? — слабо возмутился Эйлин. — Я читаю. Это... так романтично. Я еще и стихи пишу, — зарделась Нати. —Хотите послушать? Только они на французском. Натали была родом из Тулузы, Кэрол — из Лепеля, сам же Эйлин, как и пятнадцать поколений его благородных предков, родился на Марсе, а потом приехал на Землю, поступил, закончил и остался в училище воспитателем. — Не надо стихов! — Эйлин театрально схватился за виски. — Сперва я вот с этим разберусь, — он указал пальцем на дыру — на этот раз аккуратно, и палец остался цел. — И с друзой разберусь. И с вами. — Давайте я ремонтного кибера вызову, — Нати потянулась к браслету. — Нет уж, душа моя, — протянул воспитатель. Когда он обращался просто «курсант», можно было не бояться, ковырять носком обуви пол, опускать глаза, осененные пушистыми ресницами, и клятвенно обещать исправиться. Сердце Эйлина размякало, и он готов был поверить. Но когда доходило до «душа моя» — полет в черную дыру или сверхновую был определенно безопаснее контакта со старшим воспитателем. — Курсант Соваж! — Я! — Натали вытянулась и одернула форменку. Кремовую, с черными шевронами. Хотя из-за полноты ей хотелось бы, чтобы было наоборот. — Подмести! Друзу в музей отнести! Вы... были бы вполне терпимы, если бы не дурное влияние... вот ее! Кэрол поджала губы. А Эйлин подумал, что с девчонками вечно одни проблемы. И что когда их не было в училище, жилось ему однозначно спокойнее. — В общем, курсант Шемет! — Я! — отчеканила Кэрол. — Отправляйтесь в клетку Разума! — За что? То есть, такого наказания в Уставе нет, товарищ воспитатель! — А у меня есть! За все по совокупности! И не будь вы лучшей ученицей на потоке — я бы поставил вопрос о вашем отчислении. В общем, посидите там и подумайте... о своем поведении. Ясно? — Не получится, — пробурчала Нати себе под нос, но достаточно громко, чтобы Эйлин услышал. Красавец воспитатель в бежевой форме с золотыми шевронами пригнулся, как под бурей. — Что вы хотите сказать, душа моя? — ледяным голосом осведомился он. — Подумать там не получится, — Натали глубоко вздохнула. — У Алиски новое увлечение. Алиска была ИИ училища и отвечала за все, от учебных программ до освещения. Но как искусственный интеллект, которому не надо заботиться о хлебе насущном, часть разума всегда держала под хобби. А менялись они у нее быстро. Освоила — забила. Эйлин не выдержал: — И какое же? Народ иногда ставки делал, на что Алиска поведется, забыв о предыдущем своем увлечении. Кому удавалось угадать — тем гордились. — Она сочиняет стихи. — Как? И она тоже? — расширил глазищи Эйлин. Две поэтессы во вверенном учреждении показались ему явным перебором. — Ой, — сказала Кэрол и побледнела. — Не на французском же? — Тем более ступай в Клетку! На срок — пока не осознаешь. Тебе необходимо эстетически развиваться. Меньше энергии на шалости останется, — сказал воспитатель жестко. И вызвал кибера чинить стекло.
Спина Кэрол удалялась медленно. И выглядела прибитой и такой несчастной, что у Нати сжалось сердце. Она прошла на середину комнаты и подняла друзу. Девчонки не лгали воспитателю, они действительно занимались у пруда, ну, купались еще без разрешения, так что стекло разбили не они. Да вон снаружи тюкнули, осколки все в комнате. Еще и друза эта... увесистая! Нати взвесила друзу на руке. Красивые аметисты! Вот бы выковырять несколько... Что-то эта друза ей напоминала… Девушка отложила драгоценный булыжник на тумбочку и заказала в синтезаторе веник. Пыхтя и ворча, стала сметать осколки на совок. — Кто же это мог нам удружить? — бурчала она под нос. «Удружить» мог кто угодно, любой из мальчишек всех четырех курсов, от пятнадцатилетних новичков до пожилых выпускников девятнадцати лет. Но... скорее всего это двенадцатая и четырнадцатая, им от девчонок доставалось чаще, как-никак соседи. Нати отбросила веник и решила отыскать Вальку Нокса из четырнадцатой. Пусть колется, за что им такое. Не за лягушек же крашеных? Тем более что парни тех и не целовали. А то воспитатель после всех подвигов Кэрол и Нати тоже вот им не верит. Нечестно! А в клетке Разума сидеть с Алиской — удовольствие ниже среднего. Мало ли чего она там насочиняет, вдруг зарифмует любовь с кровью. Клеткой Разума называли здание, где искусственный интеллект располагался физически. Ну и операторская с диагностикой была при нем. Но обычно операторы там не сидели, разве что ночью, когда хотели с Алиской пообщаться наедине. Она могла рассчитать практически любую вероятность, а ночами загрузка цепей минимальна, никто не придерется, что ее отвлекают. Но стихи, стихи... Ладно бы она цитировала классику. Нет, Алиска поехала на сочинении любовной фигни. Вот там Кэрол точно что-нибудь учинит. И тогда ее из училища выпрут! Допустить такого Нати не могла. Она долго бегала по территории, а Вальтер Нокс, по-простому Валька, нашелся у того же пруда. Правда, не купался — дисциплины в юноше было на троих, но занимался чем-то подозрительным. Нати кралась к нему по стволу ивы, растущему почти параллельно земле: упираясь в трещины теннисными туфлями, прикрытая плакучими ветками. Морщила нос, стараясь не чихнуть от резкого аромата листьев. И вообще делала все, чтобы Валька ее не заметил. А заодно тихо удивлялась. Еще какие-то девять месяцев назад она бы не позволила себе подобные эскапады, даже не сошла бы с замощенной дорожки. Может, Кэрол и правда на нее плохо влияет? Но, скорее, хорошо. Развивает в Нати необходимые астролетчику ловкость, храбрость и внимательность. Упс! Аккуратно раздвинув ветки, курсант Соваж вытянула шею, через плечо Нокса заглядывая в его планшет. Поморгала, жалея об отсутствии бинокля, и потянулась сильнее. Светилась на планшете не страница учебника. Там были стихи! Держа устройство в левой, правой Валька набирал текст, глухо вздыхал — и стирал. Такую чушь и Нати пожалуй бы стерла:
И опадал на души, как нагар, Безмолвный стон последнего прощанья.*
— Рифма к нагару… — лихорадочно шептал Валька, изысканно тряхнув светлыми кудрями — а отросли они у него ниже плеч, несмотря на всю строгость Устава. Вот так, это к девушкам можно цепляться, требуя от рюшечек избавиться, а Ноксу Эйлин ни полслова не сказал. — Скипидар! — буркнула Нати раздраженно, чувствуя, что Валька иначе не очнется. Нокс подпрыгнул и уронил планшет на траву. Обернулся, потянув себя за волосы, уставившись на Нати серыми глазищами. Подбородок Вальки слегка трясся. Но он вежливо, с легким шведским акцентом произнес: — Спасибо. Но это не то. — Не знала, что ты стихи пишешь, — пробурчала Нати, осознавая, что до земли далеко и со ствола прыгать страшно. Валька все понял и принял сокурсницу на руки. Покачнулся, но устоял. — Спасибо, — величаво сказала Нати. — А для кого стихи? Валька Нокс покраснел. И обратил внимание на аметистовую друзу, которую Нати для удобства прицепила к поясу. Подергал себя за кончик носа: — Мне кажется… я ее уже где-то видел. — Да Эйлин велел в музей вернуть. — А она не из музея. Нати клещом впилась в собеседника: — Что ты знаешь? Говори! — Олег… Корин, — он был соседом Вальки по комнате, — ее из клетки Разума достал. Лежала она там… Алиска собрана из таких вот друз. — Ну и… — потрясла его за плечо Нати. — После этого она перешла к стихам от пошлой прозы? — Не. Эта запасная. Теперь Валька вскарабкался на ствол ивы вместе с планшетом и занавесился ветками. — Ты это, — проникла Нати головой в его шатер, — не увиливай. — Зачем Корину планка… булыжник памяти? — Тебе подкинуть, — прошептал Валька и покраснел. Нати заморгала. — Э… мне столько не нужно. Хотя приятно, конечно, но у нас из-за этой штуки неприятности. И почему именно мне? — Чтобы отвлечь. Казалось, от щек Вальки можно было разжечь ацетиленовую горелку. — Ты же любишь аметисты. Вон, — он указал пальцем на серьги Нати — старинные, ромбовидные аметисты в серебре. Она дернула пухлым плечом: — Ну, бабушка сказала, что если меня уж так потянуло в этот чертов космос, то дарит — на счастье. А бабушку я люблю и не хотела обидеть. А они в конфигурацию шлема не вписываются. Но Эйлин их носить разрешил, потому как бабушку не переспоришь. Она русская по происхождению, из князей, понимаешь ли. Стоп! Ну, подкинул. А зачем? — Чтобы тебя отвлечь. А я… Валька громко выдохнул: — Я Кэрол хотел пригласить на свидание. Но вы же все время вместе ходите. И тогда Олег… — Дурак твой Олег. Вон он идет, кстати! И Нати нырнула за ивовый ствол. С Кориным ей сейчас встречаться хотелось меньше всего. Приперся, всю малину обломал. Вот как проводить допрос Нокса в таких условиях? А Олег весь сиял от начищенных туфель до закрепленного лаком торчащего ежика. Форменка наглажена, улыбка до ушей — образец идеального курсанта. Хоть рекламный ролик снимай. Нати задумчиво пощелкала по сережке, стараясь не выпячиваться, но все видеть. И слышать. Впрочем, и слух-то напрягать особенного смысла не было. Еще от края полянки Корин оптимистично заорал во все горло: — С тебя булочка, Нокс! Все ништяк. — Что? — переспросил Валька, сполз со ствола и, сутулясь, шагнул ему навстречу. — Все! Тип-топ! Окей! Ясно? — Нет. — Теленок! — Олег пренебрежительно усмехнулся краем рта. — С девицами все окей. Теперь они нам не конкуренты. Ты бы видел, как Эйлин рвал и метал. «Это безобразие! Пжалте в клетку Разума!» — передразнил он воспитателя, на взгляд Нати, весьма неудачно. — Теперь гоночка у нас в кармане! И похлопал себя по груди. — Что? Олег постучал кулаком себя по лбу: — Уши на что? У Кэрол нам гонку на киберах было не выиграть, даже при этой тетехе Соваж с ней в паре. А теперь гоночка наша! Нати испытала жгучее желание выскочить и врезать Корину за тетеху и вообще, хотя драться никогда не любила и жутко страдала на тренировках, что нужно кого-то валять и скручивать. Но Нокс успел раньше. Почти не размахиваясь, мазнул костяшками пальцев Олега по носу и щеке. И тот, пригнувшись, кинулся прочь, подвывая и зажимая рукою нос. Валька, морщась, вытер кулак о форменку — далеко не такую чистую и наглаженную, как у оппонента, вымаранную лесным мусором и травяным соком, а теперь еще кровью. Облизал ссаженные костяшки. — Давай клеем залью! Валька мотнул головой. — Нати, ты прости, пожалуйста, я не знал. — Да ерунда… — пожала она плечами, глядя на Вальку снизу вверх, и уважение к нему распирало Нати изнутри. — Я пойду к Эйлину и все расскажу. Только, боюсь, он снова не поверит. — Теперь поверит, — Нати горделиво щелкнула по сережке. — У меня запись есть. Говорю же: бабушка! Эй, стой! — она поймала Вальку за локоть. — Можно мне твои стихи переписать? Валька, терзаясь, все же протянул ей планшет. Нати быстро настроила мост между ним и друзой памяти. Та, казалось, даже потяжелела от уныло-дремучей любовной лирики. — Все, беги, спасибо! Она хлопнула Вальку по плечу и буквально полетела к клетке Разума освобождать подругу. Улеглась животом на подоконник: — Кэрол, выходи! Заточение закончилось. — А Эйлин что об этом думает? — Думает, что он ду… не очень рассудительно себя повел. Это все Корин из четырнадцатой подстроил, чтобы мы в гонках на киберах не участвовали. Кэрол стала закатывать рукава. Нати захихикала: — Не надо. Его и так уже побили. — Кто? — Нокс! — Не может быть! — У меня запись есть. Нати потянула Кэрол, чтобы та скорее вылезала из окна. — Тебя Алиска стихами не замучила? — спросила шепотом. — Не-а… Я ее поэтикой Аристотеля отвлекла: единство места, времени, действия, катарсис и все такое. — У-у! Крута-а! — восхитилась Нати, заметив, что она на Кэрол влияет тоже. Только Эйлин этого почему-то не заметил. — Сгоняй в столовую, позяя, притащи пирожков. Я, как тигр, голодная. Или даже как мамонт. Кэрол кивнула и скрылась в кустах за клеткой. А Нати забралась внутрь. — У меня для тебя подарок, Алисочка… — она кинула друзу в сеточку приемного устройства. — Современная любовная поэзия. Ты почитай, понаслаждайся вслух. — Кому почитать? — протянула Алиска капризно. — Ты же сейчас уходишь. — Я — да. Но воспитатель Эйлин вот-вот приведет тебе Олежку Корина. Ему и почитай. Пусть оценит. И, зловеще хихикая, тоже выпрыгнула в окно.
* Автор стиха — Полина Зад
Чем больше крыш поехало, тем сильнее ветер перемен.
Очень милый рассказ, мне понравился. ФиФ есть, орудие и преступление есть, а вот приговор виновному... а, ладно, будем считать, что Нати его точно предсказала. Иначе ж месть не свершится Но клетка разума какая-то условная. В общем, соблюдение условий не на 100%
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
А чем страшно наказание именно в Клетке Разума? Ограничением свободы? Ну, раньше вот в угол ставили, чем плохо? Зачем подвергать машину риску? Вдруг они со скуки начнут из друз фенечки вязать? Всегда найдутся эскимосы, которые выработают для жителей Бельгийского Конго директивы поведения в тропическую жару.(С.Ежи Лец)
А) Условия вроде бы соблюдены, но слыша слова «Клетка Разума», воображаешь себе такие ужасы, что по тёмной улице идти не захочется. "От него злодеяниев ждали, а он чижика съел…". С другой стороны, формально всё по писаному. = 4 Б) Бедненько, но чистенько. Стиля нету, зато форма соблюдена. Бежевая с чёрной отделкой, ага. = 3 В) Извините, но рассказ даже не вторичен, а… в общем, мои математические антиспособности такую степень не освоили. Булычёв прямо вот весь, «Прелесть» Саймака, «Полдень» Стругацких – это то, что высыпается сразу, следующий слой я не стала считывать. Персонажи выписаны. Стандартны, но понятны. Сюжет… хромает на все шесть ног. Если друза спёрнута из запчастей Искина, то это серьёзное преступление, и судьбу содеявшего должен решать не воспитатель (не блещущий интеллектом, судя по его действиям), а как минимум директор. Если Клетка разума = карцер = «здание, где искусственный интеллект располагался физически», то вообще непонятно, почему как эта цивилизация существует? Если общение с Искином = наказание? В общем, школьное сочинение старательной ученицы. = 2 Г) Плохо. = 2 Итого = 11
Сладкая, сладкая месть. Автор Ганнибал Лектер4+2+1,5+1,5=9 а) Я не понял, как это все работает, но заявленные слова вроде в тексте мелькали. 4 б)
Цитата
А позадь забора, точнее, снаружи за балконной дверью,
куда уж точнее. Я попробовал представить и выпал с балкона
Цитата
— «Основами навигации в поясе астероидов» под редакцией Буковского М.М.
Основы?
Цитата
и улыбаясь луной лица
и багровея марсом жопы извините 2
в)
Цитата
родился на Марсе, а потом приехал на Землю
и сдох через пару недель от трех М (ну, по аналогии с G для земной гравитации)
Цитата
Алиска была ИИ училища и отвечала за все, от учебных программ до освещения. Но как искусственный интеллект, которому не надо заботиться о хлебе насущном, часть разума всегда держала под хобби. А менялись они у нее быстро. Освоила — забила.
Хлеб= электричество + кондиционер для ИИ. Хобби = what? Пох, я уже забила. У меня новое, не скажу какое.
Вы все умрете
Цитата
Спина Кэрол удалялась медленно. И выглядела прибитой и такой несчастной, что у Нати сжалось сердце.
Спина Кэрол стала удаляться еще более медленно, пока не перестала удаляться совсем. Потом она стала приближаться. Сердце Нати разжалось, и впустило спину Кэрол в свои горячие пульсирующие объятья.
Цитата
Девушка отложила драгоценный булыжник на тумбочку и заказала в синтезаторе веник. Пыхтя и ворча, стала сметать осколки на совок.
Отложила, ха-ха. Веник!!! В синтезаторе! А до этого еще и совок заказала. I as in Innovations.
Цитата
здание, где искусственный интеллект располагался физически.
Вот тупой. Распределенный реестр, не? Это просто очень особенный ИИ, с лишней нечетной плашкой памяти. 1,5
Но клетка разума какая-то условная. В общем, соблюдение условий не на 100%
