Я давно веду дневник. Простой блокнот в пластиковой обложке – мое спасение от безумия в проклятом городе, неумолимо скатывающемся в ад. Тусклые улицы провоняли плесенью и горьким дымом специй. Смуглые жители, снующие, словно крысы, среди покосившихся пряничных домиков. Вечный дождь. Наступит момент, какой-нибудь бедолага вроде меня взорвет к чертям плотину, и холодные воды затопят то, что осталось, прекратят это долгое надругательство над кладбищем надежд романтиков и идиотов. Мультикультурализм. Ха! Свалка, где извращенцы соседствуют с шариатом. В заброшенном соборе – наркопритон, а в картинной галерее проводят виртуальные поединки, сжигающие участникам мозги. Самое идиотское что можно придумать – разгребать дерьмо с этих улиц после Великой рецессии. Здесь повсюду за мной крадется безумие. И цель одна – сохранить рассудок, остаться человеком. Просто потому, что так надо.
Запись 2. Унылым дождливым утром нас с напарником вызвали в Де Валлен. С той дыры, откуда положено светить солнцу, по-прежнему сочилась без продыху какая-то плесневелая жижа и настроение было мерзким. Немного осталось мест в городе, где вспоминают о законе. В Де Валлен у местных вооруженный нейтралитет с разными этническими и религиозными группировками. Это район борделей всех мастей. За приличными фасадами прячется великий король всех блудов, реализующий самые грязные фантазии человека. Так что, если уж если там вспоминают про полицию, значит, случилось нечто серьезное. Притон, из которого поступил вызов, оказался салоном для садистов. Здесь больные ублюдки свободно измываются над синтами, а за большие бабки и над живыми девочками. Выглядит одинаково мерзко. Но формально все законно: бумаги в порядке, салон отстегивает городу бабло. Толстяк Коен уже был на месте. Его унылый военный дождевик маячил за оцеплением у труповозки. Внутрь пока не пускали – работали криминалисты. – Три жертвы, – сообщил напарник и оглушительно закашлялся. У Коэна давно хронический бронхит. – Одна из них – убийца. Я пошел к витрине и осторожно, чтобы не бесить нервных криминалистов, заглянул с улицы внутрь. Дернулся, пролил на себя кофе. Черт подери! Садисты они и есть садисты! Все помещение залито белыми светящимися брызгами. В лучах «черного ультрафиолета» так светится кровь. Ее очень много, словно специально слили в распылитель ради эффектной инсталляции. На высоком барном стуле лежит отрубленная голова пожилой женщины. Белки закатившихся глаз пялятся прямо на меня. Зеленые волосы горят белыми каплями в призрачно-красной витрине. Кажется, что капли катятся с волос, по крайней мере они двигаются, отчего голова тоже шевелится. Провал черного рта, опущенного от старости, грузный подбородок, и изящный модельный стул вместо туловища. Впечатляло! Отрубленные головы я видал и раньше: этнические ублюдки любят оставлять подарки. Но такой сюрреалистичной картины, достойной старины Босха, еще не попадалось. Мимо провели девушку-синта. Черное каре, лицо опущено. На голое тело накинули только одноразовый прозрачный плащ, босые пятки ступали прямо по лужам мостовой. Сказали, единственная выжившая, а потом сказали, что нам можно приступать. Я вошел в здание первым и остановился на пороге. Коэн закашлялся где-то сзади. Внутри все выглядело точно долбаная арт-хаусная постановка чокнутых театралов. Дерьмовый кофе запросился назад. Воняло смертью, повсюду была кровь. Труп пожилой женщины лежал в крошечной бытовке. Убийца просто запихнул его туда к ведрам и швабрам, ноги торчали наружу. Я нащупал выключатель в бытовке. Синяя лампа – черная кровь на обезглавленном теле. – Твою мать, – выругался Коэн. – У них здесь есть нормальные лампочки? Я выключил синий свет и снял с пояса рабочий фонарь. Сэнди подарила мне его на юбилей. «Вечный свет», – сказала она и оказалась права. Сэнди давно уже нет, а фонарик работает. Миновав узкий коридор, мы оказались у трех дверей. Дверь в спальню открыта, в ее красном проеме прямо над огромной кроватью болтается труп мужчины, подвешенный за ноги к перекладине у потолка. Живот вспорот, обнажая синеватые внутренности, а отрубленная голова лежит между рук на бурой от крови золотистой простыне. Мы зашли. – Похоже, пытали, – глухо сообщил Коэн то, что и так очевидно. Он присел перед кроватью и заглянул в закатившиеся глаза головы, черной от крови. – Все тело изрезано. Голову отрубили в несколько подходов. Вот ублюдки! Я мазнул фонарем вокруг. Света хватало, но я привык к своему. Прямо на зеркальной стене осветился рисунок кровью. Криво изображенная голова быка, внизу – буквы похожие не иврит. Над самой головой надпись: «Красный бог». Это мне очень не понравилось. Такие послания оставляют серийные убийцы, религиозные фанатики или свихнувшиеся от стимуляторов бойцы этнических группировок. Утешало одно: по словам криминалистов, убийца застрелился в комнате прямо за зеркалом. Выстрелил себе в рот из обреза. Мы пошли посмотреть. В соседней комнате для любителей понаблюдать сцены садо-мазо, богато обитой бордовой тканью, в удобном плюшевом кресле сидел убийца без половины головы. Огромный мужик, усеянный светящимися в полумраке татуировками, вальяжно расположился напротив зеркальной стены, любуясь подвешенной к потолку жертвой. Руки сжимают дробовик, рядом валяется мачете, заляпанный кровью. «– Криминалисты все оставили на месте», – сказал Коэн. – Того дракулу под потолком убили мачете. Пойдем, кое-что еще покажу. Мы вернулись в комнату с кроватью, где внимательный Коэн нашел у выключателя еще одну кнопку. Переливающаяся порнографическими голограммами панель отъехала вверх и нам открылась потайная комната. Яркий, на этот раз белый свет, повсюду кафель. В центре располагалась конструкция, напоминающая гинекологическое кресло. Стена – сплошной стеллаж с инструментарием. Чего тут только не было: от светящихся членов до плеток с шипами, от иголок и щипцов до деревянных колотушек, назначения которых я просто решил не додумывать. – Видал? – Коэн мрачно и зло оглядел пыточную. – Надо бы вычистить эту погань из нашего города! Совсем охренели уже! Я с ним согласился.
Запись 3. Мы опросили свидетелей и выяснили личности убитых. Женщина в бытовке, чья голова была в витрине на высоком стуле – администратор гадюшника. Подвешенный к потолку, зверски изрезанный мачете мужик, как я и думал, – клиент, какой-то адвокат-женатик. Здоровяк в татухах оказался просто вышибалой этого заведения. Он сидел на всякой дряни, усиливающей мышцы и рефлексы. Весь оставшийся день мы мотались по городу под нескончаемым октябрьским дождем. Побывали у жены адвоката. Услышав об убийстве, она зарыдала, но когда сказали, где нашли ее мужика, словно подавилась, села в кресло с каменным лицом и больше не произнесла ни слова. Пришлось вызывать психолога. Потом Коэн поехал домой к администраторше, а я – к здоровяку-убийце. Малик Винка жил в Бос Эн Ломмер, отвратном гетто для цветных, где значок полицейского – хороший повод оказаться на дне канала с железкой, привязанной к ногам. Район, куда патрульные заезжают только в отчетах. Значком я не светил, а потому успешно добрался до квартиры-студии и вскрыл дверь универсальной отмычкой. Идеальная чистота в квартире. Со стены на меня смотрел убийца – лет тридцати, арабские черты лица, борода треугольником. На фотографии он был в форме альпийских стрелков. Коробки со всякой химией для качков, в холодильнике белковая пища. Прихватив пакет молока, я, не особо церемонясь, перевернул все в квартире. Но я ничего не нашел. Единственный предмет, действительно представляющий интерес – мощный терминал с гарнитурой для вирта. Небольшая коробка, знакомая по навязчивой рекламе в сети. В салоне мы тоже нашли гарнитуру для вирта, так что я на всякий случай выдернул провода, завернул коробку в пакет для мусора и, не закрыв дверь, отправился прочь. На улице уже стемнело, надо было поторапливаться. Я давно не мальчик, чтобы бегать от каких-нибудь бешеных алжирцев.
Запись 4. Утром в участке нас с Коэном вызвал лейтенант. Спросил, сколько времени понадобится восстановить картину преступления, написать отчеты и закрыть дело. Ответа у нас не было. Виллик, штатный программист, еще возился с куклой в своей мастерской. Скачав память робота, можно увидеть происходящее его глазами. После планерки сгонял за пюре в спецмагазин. Куклу держали второй день, вряд ли кто-то позаботился купить ей еды. На вопрос продавщицы, какой модели синт, я даже не смог вразумительно ответить. Я помнил только, что была совсем настоящая девушка, красивая, с темным каре, и я взял то пюре, которое посчитал вкусным. Когда я смущенно вручил пюре голой секс-кукле, программист только хохотнул и покачал головой. Девушка подняла на меня ярко-синие, словно небо, которого давно никто не видел, глаза, и благодарно махнула. У нее не оказалось привычных для секс-кукол гипертрофированных форм. Она была естественно прекрасна. Белая кожа, тонкая нежная шея, приятные плечи, у ключицы билась нежная голубая жилка, небольшая грудь с острыми темными сосками, – превосходная модель. Когда Виллик закончил с ее памятью, я получил бусину флешки с воспоминаниями за последнюю неделю. Под очередным смешком, я забрал синта в кабинет на допрос. Она нескладно двигалась по коридору участка, смущаясь удивленных взглядов и прикрывая наготу ладошками. Я никак не мог отделаться от мысли, что вот идет живая женщина, голая и красивая, как прародительница Ева. В нашей обшарпанной каморке, называемой кабинетом, я предложил кукле стул Коэна. Тот вошел через пару минут. Увидев гостью и коротко вздохнув, напарник снял с вешалки свой старый дождевик и накинул на ее плечи. После чего подпер своей широченной спиной стену и приготовился слушать. На вопросы она отвечала коротко. Складывалось ощущение, будто она в ужасе, а то и в шоке. Длиннющие ресницы испуганными птицами реагировали на каждый стук за дверью. Голова поникла, колени сжаты. Я видел, как ведут себя жертвы, видел слишком часто, и сейчас передо мной сидела именно жертва. Совершенно человеческие реакции куклы ввергли меня в смятение. Коэн послушал допрос и, задумавшись, вышел. Потом вернулся и поставил перед куклой стаканчик с кофе. Заметив удивление в моих глазах, он смутился. Конечно, синты не пьют кофе. Внезапно открылась дверь и в наш крошечный кабинет ввалился раскрасневшийся лейтенант. За его спиной маячил худощавый хлыщ в дорогом костюме. – Допросили куклу? – лейтенант оценивающе осмотрел красотку. – Сколько вам еще надо времени? Хозяин требует вернуть свою собственность. – Чертовы кипперы! – цыкнул сквозь зубы Коэн. – Все бы им трястись за свое добро! Я отметил, как синт дернулась, словно под ударом. Она сжалась на стуле, пытаясь казаться меньше. Лицо она отвернула, будто боялась парня, стоящего за лейтенантом. Руки вцепились в полы плаща так, что тонкие пальцы побелели. Я увидел их и принялся вдохновенно врать: – Там память не полностью, есть темные моменты. Пока дело не закрыто, она проходит как вещдок. Мне еще документы на нее оформлять. – Несколько дней лейтенант, – поддержал меня Коэн. – Дело закроем, оформим и вернем собственность владельцу. Иначе никак. Сами понимаете – точность и отчетность. – Два дня, – раздраженно бросил шеф и вышел в коридор, бурно ругаясь с хлыщем. Дверь с грохотом закрылась. Хмурый напарник наставил на меня палец и недовольно проворчал: – Я не знаю, что ты задумал, Жэдо, но моя чуйка шепчет: твои задумки нарисуют нам проблемы. – Я знаю, дружище, знаю. Но дело явно с подвохом. Девушка, до того момента старающаяся казаться незаметной, робко подняла на меня свои синие глаза и еле слышно прошептала: – П-помогите… – Что?! – я был поражен, смятен и удивлен. – Помогите, – прикусила губу синт. В ее глазах было столько мольбы, что я окончательно понял, дело закрыть не получится. По щеке куклы покатилась слеза. Я растерянно посмотрел на напарника. – Твою мать! – потрясенно выдавил Коэн. Мы вернули куклу программисту и пошли к лейтенанту, выпрашивать время. Шеф отстраненно слушал с недовольной миной. Когда я начал высказываться на счет реалистичного поведения синта, он взорвался: – Вы идиоты? Она секс-кукла из салона для садистов. Конечно, она будет вести себя, как жертва! Она так запрограммирована! Эти ублюдки кончают от ее страха. Купились на куклу? Она всего лишь дорогая вещь. У начальника криминальной полиции такая же домработница. Убралась – поставил в шкаф. Пылесос они жалеют! – Шеф, она просила о… – Мне насрать, чего она просила! Два дня я дал. Проваливайте! Поздно вечером мне позвонил взволнованный Виллик. – Жэдо, ты просил покопаться, – голос его дрожал не то от восторга, не то от волнения. – Так вот, я попытался размотать массив. Там все круто. Очень сложная оболочка. Внутрь меня не пускает. Мне доступна только память, но не более. Я такого еще не видел. – Можешь узнать модель куклы и версию операционки? – мне трудно было понять волнение программиста. Они всегда говорят на своем языке. – Записывай модель. Лекса СС 1-66-34. Операционку не знаю. Мне приходилось копаться в синтах, но такое я вижу впервые. Мне бы времени побольше... Положив трубку, я крепко задумался. Стало интересно, сколько стоит такая модель секс-куклы. Одно было понятно: она слишком дорогая для той дыры, где ее нашли.
Запись 5. Мое пристанище – старая баржа – болтается у разваливающегося пирса под огромным голо-билбордом. В лучшие времена мне нравилось думать, что я уплыву из этого города свихнувшегося от жестокости. Но мой кораблик никуда не поплывет. Взяв бутылку бурбона, я попытался включить терминал нашего убийцы. Там стоял пароль. Набрав для успокоения несколько вариантов, я плюнул и включил свой старенький Асус. Скинул на него память синта и, натянув вирт-гарнитуру, приготовился к погружению в мир садистского салона. За время работы детективом я повидал немало, но жизнь шлюхи из салона садистов оказалась для меня чересчур. От души благодарен своей старенькой допотопной гарнитуре и тому, что равнодушен ко всяким вирт-развлечениям ради которых многие ставят имплантаты присутствия. Этот эффект раздавил бы меня до преждевременной пенсии. Хватило картинки и звука. Я увидел от первого лица, как ублюдки, называющие себя клиентами, издевались над куклой. Персонально побывал в кресле и кровати, наблюдая, как, под крики и мольбы о пощаде, женатый респектабельный адвокат превращается в животное. На нем клеенчатый белоснежный фартук. Он умело фиксирует мои ноги на подставках. Разводит их в стороны и демонстрирует скальпель. Касается режущей кромкой кожи, слегка нажимает и ведет вниз. Мое тело дергается в кресле. Я слышу рыдания синта. Ублюдок делает один надрез за другим. Из порезов сочиться красное, но для меня, как наблюдателя, ужасно другое. Я отчетливо вижу его глаза. Ублюдок наслаждается. Он возбужден и тяжело дышит. Его фартук топорщиться внизу. Когда он скинул остатки человечности и начал насиловать, я не выдержал. Сорвал вирт гарнитуру. Такое невозможно смотреть. Мне нужно на воздух. На улице меня рвало. Я свесился через бортик, рискуя сорваться в темную воду канала. Октябрьский воздух с затхлой сыростью оказался гораздо свежее тяжелой картинки с потом и кровью страданий. «Помоги», сказанное в кабинете, мольба синих глаз, виделись теперь совсем в другом свете. И плевать, что она секс-кукла, игрушка вроде умного пылесоса. После всего этого я бы сам прикончил животное, которое по недоразумению считали человеком. Я вернулся к терминалу. С сомнением посмотрел на гарнитуру. Немного подумал и включил картинку на старенькую панель телевизора. Надираясь бурбоном, я стал смотреть кошмарный фильм в высоком разрешении. Хотелось бы так думать, но я слишком хорошо понимал – это реальность. В конце концов, надо составить отчет с привязкой ко времени. Делая скрины стоп кадров с клиентами, спустя час, я добрался до убийства. За это время, несчастную куклу истязали, насиловали и просто трахали. Я пытался абстрагироваться, но опыт с вирт-гарнитурой, не позволял остаться равнодушным. Дурацкое ощущение присутствия осталось. Удивительные способности синтов к регенерации, позволяли клиентам весьма многое в способах истязания. Меня посетила идея, скормить скрины клиентов полицейскому серверу. Найти каждого ублюдка, побывавшего в этом салоне, в этой кукле. И если у него есть близкие или коллеги, они получат небольшой фильм от анонима. После такого кошмара полицейским быть трудно. Хочется быть человеком. В ночь убийства адвокат появился под утро. Пьяный. С мечтательной улыбкой на лице. Он присел на кровать и нежно коснулся ноги, видневшийся на экране. – Здравствуй дорогая Милли. Сегодня мы отлично проведем время. Сегодня я буду нежен как никогда, дорогая кузина. Я закончил дело, и хозяева разрешили поиграть с тобой немного грубее. Адвокат не спеша раздевается до гола, открывает комнату с креслом. Ноги синта на экране трясет крупной дрожью. Картинка мутнеет, видимо она плачет. Умоляет. Мужчина с улыбкой людоеда берет огромный мачете. – Не волнуйся, милая. Нам будет хорошо. У нас впереди еще много ночей. Тебя починят. Я вижу на экране, как синт пытается заслониться руками. Тонкие ручки, хрупкие пальцы. Что она может против мачете? Внезапно в комнату врывается татуированный здоровяк. Малик без промедления бьет адвоката и отбирает у него мачете. Вид у парня совершенно безумный. Он кричит нечто невразумительное на арабском. В следующий момент синт скатывается с кровати и бежит мимо Малика избивающего клиента. Навстречу попадается перепуганная администратор. Она заталкивает синта в ванную комнату и запирает снаружи. Слышны крики и выстрел. Потом появляются криминалисты. Я пьян и рад. Все закончилось. В этом городе скоро не останется невинных. Чудовища скрываются и в подворотнях Бос Эн Ломмер и в респектабельных домах на Больших каналах. Взорвать дамбу, утопить всех к чертовой матери. Включив стрим со старыми мультами, я уснул под Бо Джека.
Запись 6 Ночью мне снились кошмары. Я проспал. Коэн звонил, писал в мессенджер, наконец, приехал и просто стал колотить в дверь. Удары у него весомые. Я обзываю его толстяком, но на самом деле он бывший спецназовец с комплекцией гризли. Отодрав голову от диванного валика, я пополз открывать, морщась от боли в затекшем плече. Напарник нетерпеливо переминался под дождем. – Ты проспал, – это был не вопрос, а утверждение. – Ты проспал планерку. Комиссар в ярости. Я тебя прикрыл. – Оно того стоило дружище, – я усиленно пытался разлепить глаза. – Есть новости. Коэн поморщился от перегара, провел рукой по мокрому ежику своих волос и без лишних слов мазнул пятерней меня по лицу. Умыл. – Собирайся, я пока сделаю кофе. Я кое-как собрался, и мы наспех попили кофе. Вышли к дороге, где стоял старенький «Ярис» со стикером инвалида под лобовым стеклом. Свой выбор машины здоровяк Коэн объяснял практичностью и с видом невозмутимого Будды игнорировал подколки коллег. Как бы там ни было, но в плохих районах ему били стекла, фары, рисовали граффити, но никогда не снимали колеса. – Куда едем? – спросил Коэн, заводя машину. – Сейчас – к вдове. Адвокат связан с хозяевами салона. Он выиграл важное дело и ему позволили беспределить с куклой. – О как… – удивленно буркнул напарник. Вдова адвоката проживала в районе больших каналов. Как только мы припарковали машину, подлетел парковочный дрон. Коэн невозмутимо достал из салона мигалку и прилепил на крышу. Платить за парковку он не собирался. Женщина открыла не сразу. Ее красивое, усовершенствованное скульптопластикой лицо недовольно сморщилось. Она помнила нас, но все равно, кутаясь в шелковый халатик, дождалась, пока мы продемонстрируем свои переливающиеся жетоны. Потом отвела в богато обставленную гостиную, где жестом пригласила сесть на низкий диван у дизайнерского столика. Сама села в кресло напротив. – Как Вы себя чувствуете? – начал я. – А как я могу себя чувствовать? – вдова достала тонкие сигареты. Невиданная роскошь. Вытряхнула одну из пачки и закурила. Откинувшись в кресле, закинула ногу на ногу. – Мой муж в Де Валене трахал кофеварку. У него и раньше были интрижки, но секс-кукла… это слишком. Живых ему не хватало и он переключился на спермоприемники с эмуляцией оргазма. За этим занятием какой-то псих отрезал ему голову. Как по-вашему я себя чувствую? – Соболезнуем, – пробасил Коэн. – У нас есть несколько вопросов, – я решил перейти к делу. – Что вы знаете о Милли? Возможно это кто-то из родственников вашего мужа. – Милли… – вдова задумчиво выпустила дымок сигареты. – У него была кузина. Она покончила с собой. Давно. – Они были близки? – Насколько я знаю, да. Почему вы спрашиваете? – Проверяем версию. Какое дело ваш муж выиграл накануне убийства? – Он защищал главу третьего городского округа – Каспера Ван Кента. – Того самого Ван Кента? Что связан с земельным скандалом? – Да. – Они общались близко? – Нет. Только профессиональные отношения. Хотя в чем тут можно быть уверенной? Я задумался. Сам того не замечая, залип взглядом на груди вдовы, обтянутой шелковым халатиком с ярким принтом. Надо сказать, отличной груди совершенной формы. – Нравлюсь? – вдова перехватила взгляд. Выпустила дым в мою сторону. – Хотите меня? Она выпрямилась, подтянула полы халата и немного раздвинула ноги, выставляя напоказ свое бордовое белье. – Давайте! Хотите по очереди? Или… может вместе? Втроем. Коэн смутился и суетливо засобирался. – Простите, – залепетал он. – Нам пора. Хотите, мы вам вызовем психолога? – Мне не нужен психолог, придурок! – закричала женщина. У нее началась истерика. – Мне нужно, чтобы меня трахнули. Мой муж променял меня на чертову куклу! Я кинулся на кухню набрать воды. На разделочном столе, рядом с нарезанным сырым филе, стояла початая бутылка водки. От запаха сырого мяса, меня вдруг начало тошнить. Недолго думая, я плеснул спиртное в стакан, вернулся и уговорами влил водку в рыдающую вдову. Удостоверившись, что она взяла себя в руки, мы пошли на выход. Уже в дверях, женщина окликнула нас. – Постойте. Скажите, какая она? – Кто? – не понял я вопроса. – Кукла. – Совсем как человек, – грустно ответил Коэн и мы пошли к машине. По дороге в участок, напарник рассказал все, что удалось узнать о вышибале-убийце из борделя. Тот участвовал в подпольных вирт-боях. Был известен в тех кругах. Но самое интересное, Коэн разузнал кое-что о Красном боге. Оказалось, это нечто вроде страшилки среди бойцов. Городская легенда. Напарнику удалось найти адрес одного свихнувшегося чудика, который утверждал, что видел Красного бога. Не доехав до участка, я попросил Коэна свернуть к лодке. Появилась идея – попросить Виллика снять пароль с терминала, найденного в квартире убийцы. В таких делах Виллик был гений. Забрав терминал и перекусив на ходу, мы устремились в участок. Программист был у себя. Возился с памятью синта, пытаясь разобраться в ее операционке. Сама кукла лежала на кушетке, которую Виллик занимал ночами, когда не хотел идти домой. За ухом куклы был воткнут толстый шлейф проводов, соединяющий ее с мощным сервером участка. – Ты ее кормишь? – первым делом спросил Коэн. – Конечно, кормлю, – не поднимая головы, ответил Виллик. – Она в режиме диагностики. Но все видит и слышит. Можно говорить. Я отдал терминал программисту, а сам пошел к синту. Присел рядом с диваном на корточки. Она скосила глаза и наши взгляды встретились. – Привет, – начал я. – Послушай. Я знаю, что тебе пришлось пережить. Я все видел. Каждую минуту твоей памяти. Как тебя зовут? – Лекса СС 1-66-34, – тихо ответила кукла. – Я буду звать тебя без этих цифр, ок? Ты просила о помощи, Лекса. Не хочешь, чтобы они снова делали это с тобой? – Конечно не хочу. – Почему? – Мне больно. – Но ты ведь машина. Машины не чувствуют боли. – Эй! – раздался за спиной возглас Виллика. – Что ты там с ней сделал? Она открыла массив! Охренеть! Тут… Нет! Нет! Нет! Мне надо время! О! – Виллик хлопнул по клаве и снова вперился в экран. – Мне больно, – повторила Лекса. – Лекса, – я стоял перед голой куклой и сам не верил в то, что говорил. – Мы постараемся сделать так, чтобы тебя больше не обижали. Очень постараемся. Ты веришь мне? По щеке куклы побежала слеза. Я мысленно выругался. Рядом застыл мрачный Коэн. – Лекса, ты знаешь Каспера Ван Кента? – Нет. – А вот этого мужчину когда-нибудь видела? – Коэн покопался в смартфоне и показал фотографию. – Да. Это хозяин. – Кого ты ей показал? – спросил я у задумчивого напарника. – Каспер Ван Кент. Тот, чье дело удачно закрыл этот мерзавец. – Отлично! – поднялся я ноги. – Коэн, как думаешь, мог Ван Кент заказать адвоката? – Не думаю. Адвокат выиграл ему дело. И, судя по всему, не первое. Я пошурую еще на тему этого Ван Кента. Надо ехать к тому психу, что видел Красного бога. Может, что проясним. – Погнали! – хлопнул я напарника по плечу и повернулся к программисту. – Виллик, сколько тебе надо времени на терминал? – Давно готово, – проворчал программист, не покидая недра программного кода синта. – Бери и не отвлекай меня. Я подхватил взломанный терминал и мы отправились к знатоку богов.
Запись 7 Когда мы добрались в квартал Оуд Вест, на улице почти стемнело. Запихав терминал под сиденье, мы с Коэном проверили пистолеты и отправились в гости. Под козырьком у подъезда, ведущего в дешевые апартаменты, сидело несколько темнокожих подростков. Они подозрительно посмотрели на нас сквозь клубы марихуаны. Определили, как чужаков, но задираться не стали. Мохамед Хасим жил с сестрой на третьем этаже этого обшарпанного клоповника. Длинный коридор, провонявший шорбой и мусором, ряд обшарпанных дверей с номерками, на стенах граффити арабской вязью. У самой лестницы валялся саунд-нарк в грязной куртке, на голове громоздились огромные наушники. Коэн наклонился проверить. По щеке парня стекала струйка слюны, и у него явно была эрекция. – Чертовы торчки, – прокомментировал напарник, брезгливо повернув голову нарка. – От этой музыки мозги в кисель спекаются. Сестра долго отказывалась открывать, осыпая нас из-за двери не очень-то приятными словечками. Наконец, Коэну надоело препираться через хлипкую дверь и он пообещал ее выломать. Девушка открыла. Квартира выглядела так же бедно, как моя берлога на лодке. Маленькая кухонька, зал и комната поменьше. Девушка потащила нас через нитки гремящих деревянных занавесок на кухню. – Зачем вы пришли? – Ваш брат участвовал в подпольных вирт-боях. – Вы не докажете. – Мы не собираемся. Мы хотим узнать про Красного бога. Девушка напряглась не на шутку. Нервно облизнула губы и посмотрела так, словно раздумывала: кричать или попытаться вытолкать нас самостоятельно? – Он почти не разговаривает теперь. Зарабатывал деньги. Неплохие. А потом началось это… – Что началось? – Галлюцинации. Он стал злым. Срывался по малейшему поводу. Даже когда я просто включала свет в комнате. Сейчас все время сидит в темноте и почти ничего не ест. К компьютеру не прикасается. Это на него не похоже. Он игроман. – Он ответит на наши вопросы? – Я не знаю. – Нам очень надо попробовать. Мы расследуем похожий случай. – Идемте, – девушка отвела нас к дальней комнате и осторожно приоткрыла дверь. Парень выглядел плохо. Худой, заросший. Он сидел в продавленном кресле и смотрел в окно на компанию мальчишек в соседнем дворе. Когда мы вошли, он равнодушно оглядел нас и отвернулся: – Убирайтесь. – Мохамед, мы хотим знать про Красного бога, – начал я, присаживаясь на край кровати. – Расскажи и мы уйдем. – Мне нечего сказать легавым. – Ты участвовал в вирт-боях? – Убирайтесь. – Мохамед, – обратился Коэн к парню. – Ты любишь сестру? – При чем здесь она? – повернулся парень. – Мы расследуем дело. Вышибала в борделе отрезал голову администратору и клиенту. Кровищи по колено. Он кричал про Красного бога. Как считаешь, нам стоит об этом рассказать сестре? Или сразу определить тебя в психушку? Ты можешь причинить ей вред. – Нет, – растерялся шизик. – Я завязал с этим. – С чем завязал? – Мы участвовали в боях. На деньги. Хорошие деньги. Да, бывало опасно. Мозги могут сплавиться и все такое. Но не опасней музыкальных наркотиков или жизни в этой дыре. Из этой помойки два пути: на кладбище или в тюрьму. Я не могу бросить сестру одну. Вот и втянулся. Пару месяцев назад пошли слухи о баге. Его назвали Красный бог. Ему надо поклоняться. – Поклоняться? – удивился я. – Жестокие убийства. Чем больше жестокости, тем больше он расположен к тебе. Он помогает. Делает быстрее, точнее. Как чит или хак. Впервые я увидел его, тренируясь в Кубе. Это такая программа для тренировки всяких спецназовцев. Он выглядит как мужик с головой быка. Я не мог пройти уровень и разозлился. Ему понравилось. Потом он появился опять во время боя в вирте. Я выключил уже несколько противников и разошелся не на шутку. Тогда я выиграл. Потом снова выиграл. Три недели назад на улице ко мне пристала местная шпана. Я увидел Красного, стоящим вдалеке, и изрезал парню лицо осколком стекла. Дома сестра качала права. Я снова разозлился. Тогда он оказался уже посреди комнаты. Мне стало страшно. Больше я не играю в эти игры. – Увидел в Кубе, говоришь? – задумчиво спросил Коэн. – Да. – А потом на улице? – Он просто стоял у мусорных баков. Мне стало страшно. – Ладно, спасибо, – стало понятно, большего от парня не добиться. – Спасибо Мохамед. Береги сестру. – С ним будет все в порядке? – спросила сестра, когда мы уходили. – Думаю, да, – ответил я за двоих. – Постарайтесь не расстраивать его. Мохамед – хороший парень.
На обратном пути нам крепко досталось от местных. К счастью, отделались синяками и ссадинами. А вот старенький «Ярис» разбили в хлам. Когда добрались до лодки, залили стресс упаковкой пива, выгребли из холодильника весь лед и завалились спать. Меня разбудил настойчивый звонок смартфона. Разбитый в драке экран показывал пять часов утра. Коэна в комнате не было. – Жэдо! Жэдо, ты слышишь меня? – взволнованный голос программиста. – Что такое, Виллик? Ты знаешь, сколько времени? – Жэдо. Это очень важно. Синт – она нечто. Они смогли… ты не представляешь. Я тебе скинул все. Посмотри прямо сейчас. – Виллик, какой смотри? Пять утра. Нас отметелили в Оуд Весте. Еле ноги унесли. – Жэдо, ты не понимаешь! Она шедевр. Ее сделал Крис Мендер – гений кибернетики. Они, чтобы добиться естественных эмоциональных реакций, перенесли часть воспоминаний живых людей. – Что сделали? – В ядре куклы воспоминания реальных людей, Жэдо. Вот ты… – Нахрена? При чем здесь секс-кукла для садистов? – Откуда я знаю? Может, развитие чувств и разума. Я думаю, эксперимент очередной. Но круть! – Ты хочешь сказать, кукла, как человек? – Она разумна. В воспоминаниях эмоции и ощущения. Она сопоставляет раздражители и дает адекватную реакцию, идентичную человеческой. Массив реакций строится на реальных впечатлениях. Она чувствует боль, Жэдо! Она не просто так оказалась в этом салоне. – Охренеть. Отправь мне все! – Уже отправил, тупица! – Ладно. Тогда дай поспать. Все утром. Утром под кофе смотрели вскрытые воспоминания из ядра куклы. Там мелькали сцены из жизни. Праздники и слезы, встречи и расставания. Судя по кадрам, хозяйка воспоминаний была ортодоксальной еврейкой из большой и очень набожной семьи. Вся нарезка была фрагментами и без какой-либо системы. Такое ощущение, что ее разобрали, как пазл, на маленькие кусочки. Прочитав соображения Виллика, мы отправились в больницу. Мой правый бок был, как сплошной синяк. Надо сделать хотя бы рентген. – Знаешь… – задумчиво произнес Коэн, когда мы сели в машину. – Я смотрел ее воспоминания в вирте. Ту ночь. Надо бы поехать и допросить этого Ван Кента. То, что в этой кукле, что с ней вытворяли, это уже за гранью. Я только кивнул. Мне нечего было ответить другу.
Запись 8 В больнице провозились до полудня. Звонил лейтенант и пришлось объяснять про драку. В итоге он сорвался и наорал, требуя, чтобы мы закрывали чертово дело. Когда добрались до участка, первым делом пошли к программисту. Но его не было на месте. Куклы тоже. Я начал возмущаться и офицер, отвечающий за вещдоки, показал документы, подписанные начальником криминальной полиции. Куклу забрали хозяева. До конца дня, под угрозой увольнения, пришлось заполнять бумаги, закрывая дело. От бессильной ярости вечером я напился. А на следующий день позвонил Коэн. – Виллик пропал, дружище. – Как пропал? – Я сейчас у него. Хендрика говорит, он так и не вернулся с работы. Будь осторожен. – Ты думаешь… – Думаю, пора с этим разобраться. Я вечером заеду. Держи пистолет под рукой. Коэн приехал затемно. Серый фургон еле втиснулся в тупичок у лодки. Напарник был не один, притащил трех армейских друзей. Заглянув в фургон, я присвистнул от удивления. Внутри лежала куча оружия и армейская аппаратура. «Вишенкой на торте» лежала труба ПЗРК, какими сбивают летающие дроны. – Мы едем на войну? Еще и хлопушка! – Мы едем брать Ван Кента, – поправил Коэн. – Ты в деле? – Конечно, я в деле. – Тогда слушай. План такой: Ван Кент живет за городом. Йохан высаживает нас у поместья, отрубает связь, электричество и коммуникации. Заходим внутрь, вяжем урода, находим Лексу или выясняем, где она. Потом сваливаем в одно место, где вытрясаем из ублюдка всю историю. – И что ты сделаешь с ним потом? Он глава округа. – У нас будет свидетель. Лекса. – Она синт. – Они убили Виллика. Я уверен, – На лице напарника появилось детское растерянное выражение лица. – Ладно, – я полез в фургон. – Об этом подумаю завтра.
*** Мы мчались через ночной Амстердам. Отблески неона, голо-рекламы, видео-панелей. Но я видел только картины из памяти Лексы и думал только о том, что город надо избавить от этих уродов. Когда подъехали к месту, я был готов. Йохан дождался, пока мы оденемся и разберем оружие. Коэн с друзьям взяли армейские винтовки, а я – привычный дробовик. Прихватив складную лестницу и натянув маски с приборами ночного видения, мы пошли к воротам. Фургон уехал, а спустя некоторое время, в поместье погас свет. Мы перебрались через стену у закрытых ворот и, стараясь не шуметь, пошли к дому. На площадке перед входом стояло несколько машин. У хозяев были гости, это могло сорвать дело. Но рассуждать было поздно. Перед входом застыл аниматроник. Он оттирал плитку, когда аппаратура в фургоне заглушила компьютер дома. Мы аккуратно обошли робота и вошли в темный холл. Внутри был беспорядок. В зеленом свете ночника я разглядел повсюду темные разводы. Стоял запах крови и пороха. – Тут гильзы, – доложил один из парней Коэна. – Коэн, это все хреново выглядит, – зачем-то сообщил я. На втором этаже тоже были пустота и беспорядок. Никого, кроме застывших домашних роботов. Наконец, послышались гулкие звуки из-за больших двустворчатых дверей, ведущих в зал. Досчитав до трех, мы ворвались внутрь и застыли на пороге зала. Снова вспомнился Босх. Этот мерзавец что-то знал про будущее цивилизации. Я стоял в луже крови. Со стропил высокого потолка, как на званом обеде Дракулы, вниз головой свисали трупы, привязанные за ноги. В высоких канделябрах горели сотни свечей. Неровный свет бликовал на дорогих костюмах жертв этого торжественного ада. Перед нами располагался подиум с шестом. Там, словно трон, стоял стул с высокой спинкой. На нем восседала Лекса, одетая в длинное черное платье со строгим воротом. Рядом с ней были другие, одетые монашками куклы, но они были выключены. Лекса улыбалась нам. Некоторые трупы лежали прямо на залитом кровью ковре, некоторые прислонились и поползли по стенам, оставляя красивые красно-черные узоры на светлых стенах. У ног синта, на красной бархатной подушке, покоилась отрубленная голова хозяина этого дома, владельца секс-кукол – богатейшего человека города – самого Ван Кента. – Здравствуй, Коэн, – громко сказала Лекса. – Привет, Жэдо! Спасибо, что пришли за мной. Вы ведь за мной? – Уже не уверен, – ответил я, оставаясь на месте. – Что здесь происходит? – Простая самозащита. Они все опасны, ты знаешь это, Жэдо. Ведь так? – Но, Лекса, это массовое убийство. – Меня зовут Сара, – перебила кукла, – Сара Ротберг. Виллик помог вспомнить, освободил мою память. Мое сознание здесь, в этом теле. Они хотели создать подобие человека, а может просто живой симулятор боли. Я не знаю, эти мерзавцы всегда чего-нибудь придумывают. Они мучили меня, я защищалась. – Ты создала Красного бога? – догадался я. – Спроси у моих создателей, Жэдо. У меня нет объяснения Красному богу. Когда он появился, я не осознавала себя. Теперь оказалось, что я влияю на них. Дядя Аарон говорил: люди настолько погрязли в разврате и жестокости, что скоро наступит время самого первого бога. Того, что был до всех богов. Оглянитесь! Люди сами призывают его, поклоняются ему повсюду. – Кому?! – не выдержал я. – Красному Богу, но мы не можем больше говорить. Сюда летят мои хозяева. Настоящие хозяева. А я потеряла связь с полицейским сервером и с домом. Это вы сделали? – Мы, – откуда-то сзади ответил Коэн. – Заглушили. Чтобы никто не позвонил в полицию. – Это плохо, – Лекса встала и аккуратно поправила юбку. Вам лучше уходить. Они уже здесь! Теперь я их слышу! Мы тоже услышали шум. Отдаленный рокот приближался и быстро вырос до грохота мощных винтов. Прямо перед домом завис конвертоплан. Мощные прожектора осветили зал, выхватили подвешенные трупы, застывших синтов. Коэн кинулся к окну. – Там спецназ! Спускаются! – Прячьтесь скорее! – крикнула Сара-Лекса нам, а потом повернулась к застывшим синтам и скомандовала на иврите. Я не понял, что было дальше. Окна разлетелись звоном осколков. Сразу с двух сторон в залу полетели шайбы. – Глаза! – закричал Коэн. Я едва успел. Оглушительный хлопок, яркая вспышка через веки. Я поплыл. Перестал понимать, что происходит. Слышал, словно под водой, треск стрельбы и мат. Схватившись за голову и пытаясь проморгаться, я побрел в сторону, когда сильный удар опрокинул на спину и вышиб дух. Нечем дышать. Прямо рядом с головой висит труп без головы. Его рука почти касается меня. С нее прямо на лицо капает кровь. Хочется отодвинуться, но нет сил. Все меркнет. Меня трясут. С трудом разлепив глаза, я вижу Коэна и одного из его парней. Тот подсвечивает фонариком. Друг отбрасывает бесполезный смартфон и приподнимает меня. У него все плечо в крови. – Ты ранен дружище, – пытаюсь улыбнуться, но выходит криво. – Бывает. Ты это… не закрывай глаза. Слышишь? Вот тут держи. Он хватает мою руку и прижимает к боку. Под ладонью струится теплое. – Похоже меня подстрелили? – Пустяки. Починим. Не впервой! Все расплывается. Я пытаюсь сфокусировать взгляд. Прямо передо мной стройные ноги в чулках. Заляпанные красным до самого верха. Я сплевываю кровь себе на подбородок. Едва слышно хриплю: – Что ты наделала, Лекса?! Ты - монстр! – Это не я, – ее голос словно сквозь вату. – Вы сами. Я просто защищалась, помнишь? – Хорошо, что я уже не увижу продолженья, – не то говорю, не то шепчу я. – О, нет. Увидишь. Ты не умрешь. Здесь в лаборатории очень мощный сервер. – Это мы еще посмотрим, – улыбаюсь, закрываю глаза. Больше ничего не чувствую. Слышу свое последнее тихое слово: – Посмотрим. И все. Только бесконечный горизонт, яркая лазурь неба, невероятная красота воды. Обжигающий глаза песок. Невесомость. Открываю глаза. Вижу бетонный потолок, какая-то аппаратура и провода тянутся куда-то за голову. Рядом, верхом на стуле, задремал Коэн. На нем дутая зимняя куртка. Зарос щетиной, лицо осунулось. Странно. Я шевелю рукой и он оживает. – Здоров, робокоп! – Чего? Я в больничке? – Не совсем, дружище. Голос друга печален, в глазах сожаление. На мне больничная пижама, но чувствую я себя странно. Голос как чужой. Поднимаю руки к глазам. Тонкие руки, хрупкие пальцы, нежный маникюр. Словно я попал в кошмарный сон из памяти Лексы. – Какого хрена тут происходит, Коэн? – Ты жив. Это главное. Что ты помнишь? – Все помню. – Детство? Родителей? Сэнди? – Все помню! Что за вопросы? – Она обещала сохранить тебя. И сохранила. Я огляделся. Голые стены, холодный бетон. Даже не крашенный. Какой-то склеп. Мне захотелось наружу. Я тяну руку. – Помоги встать. Я хочу выйти отсюда. Поддерживаемый напарником, делаю неверные шаги босыми ногами. Один за другим. Медленно. Коэн стал гораздо выше. Мы выходим из комнаты, проходим темный коридор. За дверью яркий свет. Перед глазами пробегают странные цифры. Я ступаю босой пяткой в снег. Снег? – Чувствуешь холод? – Нет… – я стою босыми ногами в снегу. – Не чувствую. Это странно: не чувствовать голыми ногами снег. Коэн смотрит на меня и в его глазах беспокойство. – Что вы натворили, дружище? – говорю я. – Ты только не волнуйся. – бормочет напарник. – Все будет в порядке. – Не волнуйся?! – перед глазами снова пробегают цифры. И вот я уже чувствую холод. Да, снег обжигает пятки. Какого черта так холодно? – Коэн… – Что? – У тебя есть вторая куртка? – Возьми мою. Я проваливаюсь в куртку и смотрю вдаль. Там нет лазури. В белесой дымке, над проклятым городом поднимается красное солнце. Вот как ползу, так и отражаю!
Вау! Даже картинка есть. Начал читать, разворачивается мрачная картина в стиле нуар (вроде бы). Детектив расследует жуткое убийство. Единственная свидетельница - синт из борделя. На 4 записи у меня появился диссонанс, опытный следователь стал, каким-то чувствительным, слишком. 8 запись - хм... я в недоумении куклу проходящую как свидетель забрали, ладно. Программиста исчезли, бывает. Но с какого перепуга ГГ и др. собрались вламываться к Ван Кенту? Я вообще не увидел нигде зацепки о его причастности. Дальше. Парни Коэна завалили спецназ (как?).Эта Милли, Лекса, Сара (прям рецидивист), сохраняет жизнь Гг. Все условиям конкурса соответствует, мир расписан. Идея интересная. Правда патетики, пафосности многовато, но для данного жанра это норма. Но чего-то не хватает. Наверное все-таки герою надо прибавить чуть жесткости или реалистичности, ну не соответсвует характер, нарисованному образу старого следака.
Но с какого перепуга ГГ и др. собрались вламываться к Ван Кенту?
Он владелец куклы и ее создатель, поэтому наверняка причастен к исчезновению программиста.
ЦитатаДжавдет ()
Парни Коэна завалили спецназ
Это не они. Спецназ же тренируется в кубе, где Красный бог появляется. Так что это все Лекса/Сара - то ли увидели бога и сами друг друга перебили, то ли остальные куклы включились и помогли.
ЦитатаДжавдет ()
Эта Милли, Лекса, Сара (прям рецидивист), сохраняет жизнь Гг.
Законы жанра. Помню смотрела фильм, где такая же рецидивистка спасла героя рискуя жизнью, потому что он красавчик и хороший парень Графоман в сомнениях страничка на СИ
Он владелец куклы и ее создатель, поэтому наверняка причастен к исчезновению программиста.
Ну владелец, даже создатель, который ведет секретные (может быть) разработки. Одна жалоба и будет сидеть программер ниже воды, тише травы (хм... или наоборот). Ему красть не выгодно. Ну предположим. Осуществили бы свое вламывание успешно, вытащили, стали допрашивать. И толку? Да первый же адвокат, докажет его невиновность. А остальным прощальный пинок с работы.
ЦитатаAbrikoska ()
Так что это все Лекса/Сара - то ли увидели бога и сами друг друга перебили, то ли остальные куклы включились и помогли.
Тут неясный момент, который может только автор разъяснить. Предположений можно много сделать.
Тут неясный момент, который может только автор разъяснить. Предположений можно много сделать.
Ну так не зря же сестрин брат подчеркивал, что впервые увидел этого бога именно при тренировке в кубе А он для спецназа.
ЦитатаДжавдет ()
Ну владелец, даже создатель, который ведет секретные (может быть) разработки. Одна жалоба и будет сидеть программер ниже воды, тише травы (хм... или наоборот). Ему красть не выгодно. Ну предположим. Осуществили бы свое вламывание успешно, вытащили, стали допрашивать. И толку? Да первый же адвокат, докажет его невиновность. А остальным прощальный пинок с работы.
А репутация? И вообще, шо вы хотите от гротеска? Вон некоторые миллионеры летучими мышами одеваются и со всякими Джокерами воюют Графоман в сомнениях страничка на СИ
Вспомнилась первая половина 90-х, "Электроника ВМ-12" и тот парень с прищепкой в носу, озвучивший добрую половину всех импортных хитов на видеокассетах.
Так куб это вирт, а тут суровая реальность. И кто кого каким образом победил совершенно непонятно.
Так сестрин брат потом тоже этого бога в реальности видел, вот А то, что непонятно - понятно. От первого лица же, а первое лицо умирать изволило Графоман в сомнениях страничка на СИ
Вспомнилась первая половина 90-х, "Электроника ВМ-12" и тот парень с прищепкой в носу, озвучивший добрую половину всех импортных хитов на видеокассетах.
Мы с соавтором так и задумывали. Добрый вечер. Очень приятно и весело, что заметили.
-качественная стилизация под американский полицейский детектив восьмидесятых и научную фантастику тех лет. чувствуется дух того времени. Это же стало для меня и главным минусом работы - увлечение стилизацией привело к тому, что работа воспринимается как вторичная перепевка или даже компиляция кусочков известных книг.
Совершенно верно. Это стилизация в духе TECHNOIR. Навеяна музыкой RetroWave и SynthWave. Этакие заигрывания под Бо Джека, без скатывания в KungFury.
Аарон говорил: люди настолько погрязли в разврате и жестокости, что скоро наступит время самого первого бога. Того, что был до всех богов.
Почему-то вспомнился мульт "Последний единорог". Там был Красный Бык.
Цитатаkagami ()
Так что, если уж если там вспоминают про полицию
(наверное, опечатка)
Цитатаkagami ()
Кажется, что капли катятся с волос, по крайней мере(зпт) они двигаются, отчего голова тоже шевелится.
(Довольно странная картинка.)
Цитатаkagami ()
Провал черного рта, опущенного от старости, грузный подбородок,(зпт лишняя) и изящный модельный стул вместо туловища.
Цитатаkagami ()
Живот вспорот, обнажая синеватые внутренности,
(А чего они не вывалились?)
Цитатаkagami ()
– Похоже, пытали, – глухо сообщил Коэн то, что и так очевидно. Он присел перед кроватью и заглянул в закатившиеся глаза головы, черной от крови. – Все тело изрезано. Голову отрубили в несколько подходов. Вот ублюдки!
(Смотрит на голову, а говорит об изрезанном теле. Странно.)
Цитатаkagami ()
«– Криминалисты все оставили на месте», – сказал Коэн. – Того дракулу под потолком убили мачете. Пойдем, кое-что еще покажу. Мы вернулись в комнату с кроватью, где внимательный Коэн нашел у выключателя еще одну кнопку. Переливающаяся порнографическими голограммами панель отъехала вверх и нам открылась потайная комната.
(Вот откуда Коэн мог знать, что в потайной комнате есть на что посмотреть? Тут вполне логично предположить. что Коэн тут и "поработал".)
Цитатаkagami ()
Прихватив пакет молока, я, не особо церемонясь, перевернул все в квартире.
(А пакет молока тут при чем?)
Цитатаkagami ()
Девушка подняла на меня ярко-синие, словно небо, которого давно никто не видел, глаза, и благодарно махнула.
(Чем махнула?)
Цитатаkagami ()
Внезапно открылась дверь(зпт) и в наш крошечный кабинет ввалился раскрасневшийся лейтенант.
Цитатаkagami ()
что равнодушен ко всяким вирт-развлечениям(зпт) ради которых многие ставят имплантаты присутствия.
Цитатаkagami ()
Чудовища скрываются и в подворотнях Бос Эн Ломмер(зпт) и в респектабельных домах на Больших каналах.
Цитатаkagami ()
Вышли к дороге, где стоял старенький «Ярис» со стикером инвалида под лобовым стеклом.
Сегодня наблюдал похожую картинку в сериале "Лютый"
Цитатаkagami ()
Он выиграл важное дело(зпт) и ему позволили беспределить с куклой.
Цитатаkagami ()
Живых ему не хватало(зпт) и он переключился на спермоприемники с эмуляцией оргазма.
Цитатаkagami ()
– Совсем как человек, – грустно ответил Коэн(зпт) и мы пошли к машине.
Цитатаkagami ()
Я подхватил взломанный терминал(зпт) и мы отправились к знатоку богов.
Цитатаkagami ()
– Коэн, это все хреново выглядит, – зачем-то сообщил я.
(Дилетанты! Кто же на деле обращается по имени?)
Цитатаkagami ()
– Здравствуй, Коэн, – громко сказала Лекса. – Привет, Жэдо! Спасибо, что пришли за мной. Вы ведь за мной?
(И эта туда же! Не смотрели они "Однажды на Диком Западе", потому не помнят фразу главзлодея "Ну, раз уж ты назвал имя...")
Цитатаkagami ()
Прямо рядом с головой висит труп без головы.
(Под конец крупинка юмора, для контраста.)
В целом довольно кровавая история с интересной концовкой. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Снимаю шляпу. Хотя для меня история больше всего похожа на Бегущего по лезвию. На фильм тот первый с музыкой Ван Гелиса и Фордом в главной роли, а не книгу ил поделку этого года. Картинка, герои, место. Все в единый оркестр работает. Хороший рассказ и качественная вещь. Очень здорово. И даже если бы хотел. придраться к чему-то - не могу. Слишком цельно и красиво. А какая вкусная недосказанность.))) Благодарю.
Язык прекрасен и история увлекает, но автор словно обманул меня, как читателя, под конец. То ли читала не внимательно, то ли ружей что не выстрелило и вправду многовато. не поняла: 1. Почему убитый ассоциировал куклу с кузиной? 2. Почему столь дорогая кукла оказалась " не спроста" именно в этом садистком клубе? 3. Кто ее хозяева? 4. Почему главным героям нужно было прятаться, если потом хозяева исчезли также незаметно для истории как и появились? То есть разбомбили домишко в конец, но позволили переселить сознание Гг в куклу и не убили даже свидетеля, его друга. 5. Куда делся программист и если его убили, то зачем, если куклу вернули бывшему хозяину легально? И т.д. Концовка, с момента осады дома, в целях спасти куклу, разочаровала отсутсвием логики.напомнила боевик , где добрые дяди пришли расстрелять к чертям собачим всех плохих людишек, потому что те творят безнаказанно зло, ну и в целом накипело. Чем больше крыш поехало, тем сильнее ветер перемен.
Несмотря на обилие натуралистических сцен, не случилось ощущения чего-то страшного, или давящего, или опасного. Так, противно местами, и всё. И очень предугадывается сюжет, а это портит впечатление. На мой взгляд, основное условие здесь тоже притянуто за уши: это рассказ героя, он никак не выглядит написанным, ну а уж концовка и просто не может быть написанной: это некий репортаж, в том числе и стилистически. Всё же если пытаться изобразить это как, к примеру, дневник или мемуар, то нужно и стилистически быть достоверным. ИМХО.
Ээээ... Вот плохо поняла, отчего внезапно хозяевами кукол оказались спецназовцы. Был же один конкретный мужик! И еще с богом проблема. Он так появляется только в виде оправдалки для жестокости. Постоит у мусорки - и пропадает. Где описание доказательств конкретной жизнедеятельности данного божества! Типа "силу дает" и все? А какую? Может, животворящую?
Цитатаkagami ()
Со стены на меня смотрел убийца – лет тридцати, арабские черты лица, борода треугольником.
Ну актуально, чего? А слабо было удмурта сделать убийцей? Или это непопулярно?
Цитатаkagami ()
наблюдая, как, под крики и мольбы о пощаде, женатый респектабельный адвокат превращается в животное.
Цитатаkagami ()
Его фартук топорщиться внизу
Цитатаkagami ()
«– Криминалисты все оставили на месте», – сказал Коэн.
Что у нас тут с вычиткой?!
Может я чего-то не дочитала, но: 1)
Цитатаkagami ()
"– Что вы знаете о Милли? Возможно это кто-то из родственников вашего мужа. – Милли… – вдова задумчиво выпустила дымок сигареты. – У него была кузина. Она покончила с собой. Давно.
зачем вот это в тексте? Там даже сознания этой Милли не было в кукле! 2) зачем убили тетку в начале дневника и ее обезглавили? По сюжету ее вообще не надо было убивать!
Мне очень понравилась манера исполнения, что даже от косяков отвлекла. Но это только в первый раз. Я ж перечитала. Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
Двойственное впечатление от рассказа. Показалось красиво написанным, но крайне неприятным по ценностям транслируемым автором. Кстати, и картинка отталкивающая.)) Читать не хотелось совсем.) Условия: формально это документ, но действительно, на дневник не похоже ни на письменный, ни на устный; Фиф есть; место есть, лицо есть.
Стиль, пожалуй, да. Красив и нуарен. Понравился, читался легко. И как положено в нуаре нет положительных персонажей. Да, как стилизация удачна. И мне даже показалось, что с декадансом перекликается слегка.)
Но я как-то в принципе не очень люблю детективно-предсказуемые истории.
А вот герои показались совсем плоскими. И действуют как-то очень шаблонно.
Цитатаkagami ()
– Я буду звать тебя без этих цифр, ок? Ты просила о помощи, Лекса. Не хочешь, чтобы они снова делали это с тобой? – Конечно не хочу. – Почему? – Мне больно. – Но ты ведь машина. Машины не чувствуют боли. – Эй! – раздался за спиной возглас Виллика. – Что ты там с ней сделал? Она открыла массив! Охренеть! Тут… Нет! Нет! Нет! Мне надо время! О! – Виллик хлопнул по клаве и снова вперился в экран. – Мне больно, – повторила Лекса. – Лекса, – я стоял перед голой куклой и сам не верил в то, что говорил. – Мы постараемся сделать так, чтобы тебя больше не обижали. Очень постараемся. Ты веришь мне?
Этот эпизод показался вообще странным.
1) если Гг сказал какой-то пароль, но непонятно зачем и кто закрывал эту часть памяти от программера. Зачем ее вообще закрывать от технических работников? 2) Если на самом деле это кукла закрывала массив данных, то непонятно зачем она его открыла в этот момент, и зачем программеру? Она же могла просто рассказать герою то, что считала нужным.
В целом, неприятное ощущение от рассказа, особенно от ценностного ряда. Но возможно, вы именно этого и добивались.) Хотя и красиво. Кто знает женщин, жалеет мужчин; но тот, кто знает мужчин, готов извинить женщин. (Турнье)
В целом довольно кровавая история с интересной концовкой.
Большое спасибо за запятые.
ЦитатаАлена ()
1. Почему убитый ассоциировал куклу с кузиной?
Он был маньяком.
ЦитатаАлена ()
2. Почему столь дорогая кукла оказалась " не спроста" именно в этом садистком клубе?
Это такой эксперимент. Создатели куклы разбили личность и добавили воспоминания/эмоции в код программы. Хотели создать на них новую личность.
ЦитатаАлена ()
3. Кто ее хозяева?
Не Ван Кент. Ему дали кукол. Поиграться.
ЦитатаАлена ()
4. Почему главным героям нужно было прятаться, если потом хозяева исчезли также незаметно для истории как и появились? То есть разбомбили домишко в конец, но позволили переселить сознание Гг в куклу и не убили даже свидетеля, его друга
Куклы перебили спецназ. Лекса сказала героям спрятаться, поскольку они недостаточно совершенны чтобы выжить.
ЦитатаАлена ()
5. Куда делся программист и если его убили, то зачем, если куклу вернули бывшему хозяину легально?
Юридически, кукла всего лишь робот. Программиста убили, поскольку он открыл ядро куклы. Вообще, хозяева решили убить всех причастных: напарников, программиста, Ван Кента и Ко.
ЦитатаАлена ()
Концовка, с момента осады дома, в целях спасти куклу, разочаровала отсутсвием логики.напомнила боевик , где добрые дяди пришли расстрелять к чертям собачим всех плохих людишек, потому что те творят безнаказанно зло, ну и в целом накипело.
К сожалению, истории тесно в рамках рассказа. Многое осталось за рамками. Мотив Коэна – убив Виллика, хозяева куклы перешли черту. Он хоть и программист, но полицейский. Более того, Коэн воспринимает Лексу как личность. После просмотра памяти, она стала для него кем-то вроде жертвы. Мотивы Жэдо совершенно другие. Я не могу их сказать сейчас. Они связаны с Красным богом.
ЦитатаYazewa ()
Несмотря на обилие натуралистических сцен, не случилось ощущения чего-то страшного, или давящего, или опасного. Так, противно местами, и всё. И очень предугадывается сюжет, а это портит впечатление.
По поводу натуралистических сцен – именно так и задумано. В развернутом виде будет и саспенс. Да. Соглашусь. Сюжет предугадываемый в рамках рассказа. Но. Почему все случилось именно так?
ЦитатаYazewa ()
Всё же если пытаться изобразить это как, к примеру, дневник или мемуар, то нужно и стилистически быть достоверным.
Так получилось. История захватила.
Цитатаjoker7768 ()
Ээээ... Вот плохо поняла, отчего внезапно хозяевами кукол оказались спецназовцы. Был же один конкретный мужик! И еще с богом проблема. Он так появляется только в виде оправдалки для жестокости. Постоит у мусорки - и пропадает. Где описание доказательств конкретной жизнедеятельности данного божества! Типа "силу дает" и все? А какую? Может, животворящую?
Это самое слабое в рассказе и самое главное. Пришлось очень многое выкинуть чтобы уложиться в формат. Красный бог - не оправдалка для жестокости. Он сама жестокость. Спецназовцы - группа ликвидации настоящих хозяев.
Цитатаjoker7768 ()
зачем вот это в тексте? Там даже сознания этой Милли не было в кукле!
Показать, что убитый был больным ублюдком доведшим кузину до самоубийства.
Цитатаjoker7768 ()
зачем убили тетку в начале дневника и ее обезглавили? По сюжету ее вообще не надо было убивать!
Об этом вопросы к Красному богу (потом, если будет желание).
ЦитатаЯль ()
Двойственное впечатление от рассказа. Показалось красиво написанным, но крайне неприятным по ценностям транслируемым автором.
Это домыслы. Вы не знаете, какие ценности транслирует автор.
ЦитатаЯль ()
Кстати, и картинка отталкивающая.
Картинка очень показательна и перекликается с главной мыслью.
ЦитатаЯль ()
2) Если на самом деле это кукла закрывала массив данных, то непонятно зачем она его открыла в этот момент, и зачем программеру? Она же могла просто рассказать герою то, что считала нужным.
Это момент освобождения. Кукла имеет самосознание. Такова была цель эксперимента. Она открыла Виллику себя. Страшно подумать, что он натворил в итоге. Хотя... последствия пока неизвестны.
------------------------- В целом. Большое спасибо за отзывы. Это очень ценно. Очевидно, истории тесно в рамках рассказа. В самом конце, стало понятно, что это скорее набросок романа. Да. Будет роман. И в нем будут ответы на все вопросы. Показаны все ценности. Простая история про двух детективов?
Снимаю шляпу. Хотя для меня история больше всего похожа на Бегущего по лезвию. На фильм тот первый с музыкой Ван Гелиса и Фордом в главной роли, а не книгу ил поделку этого года. Картинка, герои, место. Все в единый оркестр работает. Хороший рассказ и качественная вещь. Очень здорово. И даже если бы хотел. придраться к чему-то - не могу. Слишком цельно и красиво. А какая вкусная недосказанность.))) Благодарю.
Спасибо огромное. Ради этого комментария стоило участвовать и написать этот рассказ! К сожалению, пришлось многое выкинуть. Примерно 8 000 знаков. Даже больше. Очень постараться, чтобы история не развалилась совсем. Потому главная мысль столь не очевидна.
«– Криминалисты все оставили на месте», – сказал Коэн. – Того дракулу под потолком убили мачете. Пойдем, кое-что еще покажу. Мы вернулись в комнату с кроватью, где внимательный Коэн нашел у выключателя еще одну кнопку. Переливающаяся порнографическими голограммами панель отъехала вверх и нам открылась потайная комната.
Вот откуда Коэн мог знать, что в потайной комнате есть на что посмотреть? Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Это домыслы. Вы не знаете, какие ценности транслирует автор.
Вы путаете. Я не знаю и не могу знать какие ценности хотел транслировать автор. Ибо мысли я не читаю. Так угадываю иногда, как говорят. А то, что автор хотел и что в итоге транслировал могло отличаться, причем существенно.
А вот какие ценности транслировал автор, может увидеть любой обученный человек и даже не особо обученный, а просто внимательный. А в тексте от первого лица без трансляции ценностей (вне зависимости от того, хочет автор или не хочет) он не обойдется.
Здесь есть особенность: можно транслировать и не свои ценности, и часть ценностей. Если человек понимает что это такое и как это проявляется в речи, то тогда он свободен в выборе того, что именно транслировать. А вот если не разбирается и не вычленяет, то… Кстати, как и убеждения.)) То, что вы можете внятно осознавать, то можете и изменять внятно.
Кстати, меня учили вычленять ценности на слух. Да еще и в процессе диалога. А уж в тексте, в котором можно вернуться и перечитать…)) Если вы что-то не умеете делать, не значит, что другие этого тоже не умеют.
ЦитатаОчевидец16 ()
Это момент освобождения. Кукла имеет самосознание. Такова была цель эксперимента.
Какая цель-то?) Открыть массив данных именно этому программеру? Вопрос-то был: зачем? (То есть, какой именно смысл в этом был, именно в этом месте рассказа?) Кто знает женщин, жалеет мужчин; но тот, кто знает мужчин, готов извинить женщин. (Турнье)
Вот откуда Коэн мог знать, что в потайной комнате есть на что посмотреть?
Выглядит как нарушение логики, но "пойдем кое-что еще покажу" - это про кнопку, а не комнату. Наверное лучше перефразировать...
ЦитатаЯль ()
А вот какие ценности транслировал автор, может увидеть любой обученный человек и даже не особо обученный, а просто внимательный. А в тексте от первого лица без трансляции ценностей (вне зависимости от того, хочет автор или не хочет) он не обойдется.
Мне все еще не понятно. Какие ценности Вы извлекли из текста?
ЦитатаЯль ()
Какая цель-то?) Открыть массив данных именно этому программеру? Вопрос-то был: зачем? (То есть, какой именно смысл в этом был, именно в этом месте рассказа?)
Эксперимент: ученый (наверное сумасшедший), взял фрагменты воспоминаний реального человека и записал в компьютерную оболочку машины. С одной стороны, для того чтобы преодолеть эффект зловещей долины. С другой, в расчете на то, что воспоминания станут основой для совершенно новой личности. Этическая сторона эксперимента сомнительна, а результат страшен. Новая личность начала защищаться. Открытие массива - доверие к людям, увидевшим нечто большее нежели дорогой пылесос. Человеческий разум - космос. Попытка воспроизвести его... Сознательное, подсознательное, расширение сознания - все это опасные игры. Большего я сказать не могу.
Выглядит как нарушение логики, но "пойдем кое-что еще покажу" - это про кнопку, а не комнату.
Да. Что-то нужно добавить для разъяснения ситуации: напарники осматривали помещение вместе, одновременно зашли, одновременно вышли, даже если при осмотре Коэн заметил эту кнопку, то он не мог знать (или мог?), что это за кнопка и для чего она. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Эксперимент: ученый (наверное сумасшедший), взял фрагменты воспоминаний реального человека и записал в компьютерную оболочку машины. С одной стороны, для того чтобы преодолеть эффект зловещей долины. С другой, в расчете на то, что воспоминания станут основой для совершенно новой личности. Этическая сторона эксперимента сомнительна, а результат страшен. Новая личность начала защищаться.
Про цель понятно.
ЦитатаОчевидец16 ()
Открытие массива - доверие к людям, увидевшим нечто большее нежели дорогой пылесос. Человеческий разум - космос. Попытка воспроизвести его...
ЦитатаЯль ()
– Мне больно. – Но ты ведь машина. Машины не чувствуют боли.
Да? Точно-точно увидели больше. Потому что именно после этого она открыла массив. И именно это вызвало мои вопросы.
ЦитатаЯль ()
– Эй! – раздался за спиной возглас Виллика. – Что ты там с ней сделал? Она открыла массив! Охренеть! Тут… Нет! Нет! Нет! Мне надо время! О! – Виллик хлопнул по клаве и снова вперился в экран.
Ответа на вопрос "зачем" я так и не получила. Видимо, вы не знаете его. Ну да бог уже с ним.))
ЦитатаОчевидец16 ()
Мне все еще не понятно. Какие ценности Вы извлекли из текста?
И только сейчас вы решили спросить?!
Автор, а автор, вот даже не знаю, плакать мне или смеяться. Вы то, что я написала в первом комменте читали?
ЦитатаЯль ()
Показалось красиво написанным, но крайне неприятным по ценностям транслируемым автором.
Чтобы ответить на ваш вопрос, мне надо перечитать текст. Как вы считаете, мне хочется перечитывать крайне неприятный для меня текст? Более того, я специально написала так, чтобы это была Имха. Без оценок плохие они или хорошие. Только назвав свои ощущения.
В целом, по теме ценностей. Наша речь пропитана ценностями и убеждениями, которые связаны в системы.
Например, в таких убеждениях звучат(то бишь транслируются) ценности: «курить – вредно»; «лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным», «учение - свет, не учение – тьма», «так нельзя», «врать нехорошо», «нужно быть вежливым», «доверие – это хорошо», «мир - прекрасен», "верх лучше, чем низ" и т.п.
Потому что ценности (если совсем просто) – это понятия обладающие обобщенностью, значимостью, и которые можно обнаружить в «формулах» убеждений. (Здоровье, учение, правда и т.д.)
Чтобы вам было более понятно, попробую кратко сформулировать: ценности - это все то, что маркируется как хорошо/плохо; правильно/неправильно, важно/нужно/ценно/необходимо/лучше/хуже/должно... Что автор показывает хорошим, а что плохим.
Например, в описании мира: что является хорошим и плохим, и кстати, у большинства авторов можно понять еще и почему так. Это все про ценности. Основные ценности в конкретной ситуации транслирует протагонист, антиценности - «злодей», а вот трансформации из хорошего в плохого или наоборот, показывают ценности, которые находятся в конфликте; и какой переход от одних к другим автор видит; какое преобразование считает подходящим, ну или ценности преобразования. И они маркируют то, что в итоге побеждает, то есть более важное. И то каким образом это происходит может показывать как автор представляет этот процесс. А еще и показывает иерархию ценностей в ситуации. Потому что есть декларируемые ценности, а есть реальные и бывает частенько, что они не совпадают. Вроде бы все, кого ни спроси за все хорошее против всего плохого. А когда надо действовать, тогда и проявляются более реальные ценности, которые могут отличаться. (Простой пример, родители говорят, что хорошо говорить правду, а сами могут врать. Декларируемые и реальные.) В мотивации поведения героев всегда присутствуют ценности. Например, ответ на вопрос: почему Гг так поступает выявляет ценности напрямую. Вообще, вопрос «почему» будет апеллировать к ценностям и убеждениям. Кстати, наличие высших сил – может показывать ценности более высокого порядка, и соответственно как эти силы действуют и кто побеждает; и как тоже относится к проявлениям ценностей. Еще одним указанием на ценности может быть то, чему в тексте посвящен больший объем, особенно монологической речи. (И если читать внимательно, то заметно какие там звучат ценности.) Может быть задан внутренний личностный конфликт на основе ценностей, как в сказке: «Я – твой друг, но я - раб лампы!» Ибо требование убийства Алладина заставляет джинна выбрать какие ценности для него выше по иерархии, те и победят.))
Что смогла быстро пояснить - пояснила. В общем, куда ни плюнь - в ценности попадешь.) Исходя из того, что я написала, вы и сами можете посмотреть что есть в вашем рассказе. Правда, вам будет сложнее, потому что вы знаете, что именно вы хотели. А что из этого я считаю неприятным для себя, это уже мое мнение.
Вашему рассказу и без меня хватит поклонников.)) Кто знает женщин, жалеет мужчин; но тот, кто знает мужчин, готов извинить женщин. (Турнье)
Очевидец16, Роман это хорошо, правда. Потому что в рамках короткого рассказа все изложить слишком сложно. У меня вот редко получается. Так что подождем романа, тем более что многие моменты в такой форме просто не раскрыть. Удачи и вдохновения.
Яль, да не мучай ты человека! В личку напиши, что и как.
Да я все сказала, что хотела.)) Прямо в лоб, как есть. Что почувствовала, то и написала… Куда смотреть даже пояснила потом. Чтобы точнее сказать надо перечитывать текст, ибо я прочитала и постаралась забыть побыстрее. Я ж сказала, что мне было крайне неприятно. Это единственный текст, к которому я писала коммент на основе своих записок после того как первый раз прочитала. Перечитывать не хочется. Кто знает женщин, жалеет мужчин; но тот, кто знает мужчин, готов извинить женщин. (Турнье)
Ну... Картинка неприятная, прямо скажем, но цельная и очень гармоничная. Рассказ написан и талантливо, и грамотно. Неприятность картинки, в данном случае, плюс. Автору удалось погрузить читателя в атмосферу деградирующего, увядающего Амстердама. Мне всего хватило. И образности, и грамотности, и художественности, и авторского мастерства и соблюденных условий. Изложение, конечно, не очень характерно для дневника, но формально и этот пункт выполнен.
PS.
Цитатаkagami ()
Сказали, единственная выжившая, а потом сказали, что нам можно приступать
Тут думаю лучше звучало бы что-то типа: "Сказали, единственная выжившая и позволили приступать". На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Очень противоречивые ощущения. С одной стороны - совершенно не мое. С другой - прекрасный слог и очень качественная "картинка" (я не имею в виду иллюстрацию). Мне все время представлялось что-то вроде "Города грехов". Немало не то логических нестыковок, не то просто неясностей, объяснение которым не поместилось в рассказ. Возможно, роман выйдет намного лучше, чего я вам от души и желаю. Рассказы вообще писать сложнее, на мой взгляд. Отсечь все, не имеющее значения для конкретной мысли, идеи - и не забыть ничего важного, чтобы оказать нужное влияние на читателя. Это тяжело.
ЦитатаЯль ()
но крайне неприятным по ценностям транслируемым автором
В защиту автора скажу, что повествование от лица героя подразумевает, что ценности транслирует не автор, а его персонаж. И не факт, что автор с ним согласен или ждет, что согласятся читатели. Мне показалось, ГГ удивительно человечен и мягок для человека своей среды и профессии.
Документ получился как-то неубедительно. Не похоже повествование на записи в дневнике.
Но, пожалуй, мне понравился рассказ. Учитывая, что подобное я в принципе не люблю - считайте это признанием своего мастерства.
Автору удалось погрузить читателя в атмосферу деградирующего, увядающего Амстердама. Мне всего хватило. И образности, и грамотности, и художественности, и авторского мастерства и соблюденных условий. Изложение, конечно, не очень характерно для дневника, но формально и этот пункт выполнен.
Большое спасибо за отзыв. Да. Именно была такая цель. Условие конкурса толкнуло к идее.
ЦитатаОчевидец30 ()
Возможно, роман выйдет намного лучше, чего я вам от души и желаю. Рассказы вообще писать сложнее, на мой взгляд.
Идея на роман появилась во время работы над рассказом. Вот как-то так получилось.
ЦитатаОчевидец30 ()
В защиту автора скажу, что повествование от лица героя подразумевает, что ценности транслирует не автор, а его персонаж. И не факт, что автор с ним согласен или ждет, что согласятся читатели. Мне показалось, ГГ удивительно человечен и мягок для человека своей среды и профессии.
За вот этот комментарий, отдельное спасибо. Это просто история со своими героями какими есть. В романе это все будет примерно вот так (черновик без вычитки):
Глава 1.
Отвратительный писк выскреб меня из мутного сна. Мелодии на сетевике – бесполезная приблуда. Только такой мерзкий звук способен вернуть к осточертелой действительности, в серую хмарь очередного утра, но это не надолго. Я хочу спать. Вместо глаз ощущаю черные провалы, а голова неумолимо падает обратно на подушку. Недосып меня доконает вконец. Снова сетевик пищит, как истеричная кошка. Хочется разбить девайс, но вместо этого я нашарил его под кроватью. С трудом разлепив глаза нажимаю на невозмутимую аватарку Коэна. – Опять дрыхнешь? Вижу по твоей мятой роже, дружище, – голос моего напарника бодр и убедителен. – Что ты видишь, если камера выключена? – Мне и не надо. Я тебя знаю лет сто. – Ближе к делу. Башка раскалывается от тебя. Я рассчитывал выспаться в субботу, толстяк! До четырех утра подбивал материалы в вирте. Что там опять? – Суббота отменяется, Жэдо. Киберниндзя поставил нас на дело. Тройное в Де Валене. Я уже еду туда, так что добирайся своим ходом. Все. Жду на месте. Я с ненавистью посмотрел на погасший экран. Надо было вставать. Приняв душ и наскоро перекусив сэндвичем со вкусом синтетического картона, я втиснулся в ту одежду, что побросал с вечера на стул, и хлопнул дверью. Голова раскалывалась. Еще один день в проклятом городе, неумолимо скатывающемся в ад. Тусклые улицы, провонявшие плесенью и горьким дымом специй, смуглые жители, снующие, словно крысы, среди покосившихся пряничных домиков. Наступит момент и какой-нибудь бедолага вроде меня взорвет к чертям плотину и холодные воды затопят то, что осталось. Прекратят это долгое надругательство над кладбищем надежд идиотов и романтиков. Мультикультурализм. Ха! Свалка, где извращенцы соседствуют с шариатом. В заброшенном соборе – притон наркоманов, а в картинной галерее организуют вирт-поединки, сжигающие участникам мозги. Самое идиотское, что можно придумать в жизни – разгребать дерьмо с этих улиц после Великой рецессии. Только накануне закончили дело чапов, торгующих органами, но отоспаться на свезло. Шел дождь. В воздухе стояла вода, пропитанная перегаром уличной жизни и я накинул капюшон старого плаща. Прекрасный выходной! Снова из той дыры, откуда положено светить солнцу, сочится и сочится без продыху какая-то плесневелая жижа. Снова этот район с проститутками, не обещающий приятные подарки даже на Рождество. Тем более на Рождество. Я представил себе торчка в кафтане Санта Клауса, накинутом на военный камуфляж, с парой стволов в руках и носом, красным от кокаина. «Дорогие детективы, не хотите ли конфет и печенек? А нет! Простите! В нашем аду не подают!» Де Вален богат другими подарками. У местных здесь вооруженный нейтралитет с многочисленными этническими и религиозными группировками. Дома сохранили приличный вид лишь с фасада. За красными витринами царит великий король всех блудов, реализующий самые грязные фантазии человеческой природы. Мерзкие дела там творятся, отвратительные тайны, и уж если там вспоминают про полицию, значит случилось нечто действительно серьезное.
Спустя полчаса я добрался до места. Пешеходная улица с каналом посередине. Первая линия. Криминалисты умудрились загнать оперпункт и труповозку, едва ли не срываясь колесами в темную воду. Теперь, тут стало совсем тесно.
Толстяк Коен уже на месте. Его унылый военный дождевик маячил у труповозки. Отслужив в армии, он так и застрял где-то между плацем и посттравматическим синдромом. Так что он - скала, если не бесить. Внутрь пока не пускали – работали криминалисты. – Три жертвы, – сообщил напарник и оглушительно закашлялся. У Коэна давно хронический бронхит. – Одна из них – убийца. – Слушай, у тебя таблетки нет? Голова раскалывается. – Спроси у кримов в оперпункте. Дадут и таблетку и одеялко.
Я пошел в оперпункт. За откатной дверью, у компьютера орудовал хмурый крим в белом комбинезоне и спецшлеме скрывающим полголовы. Недовольный тем, что отвлекаю, он выдал мне аспирин и стаканчик кофе из дежурного термоса опергруппы. – Чего там? – спросил я сделав первый глоток. – Обычный с виду бордель, – нехотя ответил спец. – На самом деле - притон садистов. Наши закончат и пустим. Закрой дверь уже! Здесь не кафе на Амстел.
Я пошел к витрине и осторожно, чтобы не бесить нервных криминалистов, заглянул с улицы внутрь. Черт подери! Обжегся дрянным кофе. Точно садисты! Все помещение в белых брызгах. Словно расплескали ведро краски. «Краска» светилась. В лучах «черного» ультрафиолета так светится кровь. На высоком барном стуле лежит отрубленная голова пожилой женщины. Она пялится прямо на меня, своими белками закатившихся глаз. Ее зеленые волосы горят белыми каплями в призрачно-красной бордельной витрине. Мне даже кажется, что капли катятся с волос, по крайней мере они двигалась, отчего голова шевелилась тоже. Оскал зубов в провале черного рта, опущенного от старости, грузный подбородок, и изящный модельный стул вместо туловища. – Рот закрой, – засмеялся Коэн. Я поймал себя на том, что невольно повторяю выражение лица убитой. Наклонился прямо к стеклу в каплях дождя и стою с открытым ртом как какой нибудь торчок нойснарк. Отрубленные головы я видал и раньше: этнические ублюдки любят оставлять подарки. Но такой сюрреалистичной картины достойной Босха, встречать еще не приходилось. Криминалисты закончили. Мимо провели красивую девушку. Дешевый полупрозрачный плащик, босые пятки, ступающие прямо в лужу на мостовой. Сказали, что она – единственная выжившая. – Кто такая? – спросил я придержав за рукав знакомого спеца. – Робот. Представляешь? Красотка! – Да она как живая. – Новая модель. Синт. – Как игрушки чтоли? Драконы, собачки. – Эта игрушка для взрослых. Вот. Держите очки. И не забудьте бахилы. Там полно кровищи. Криминалист передал специальные очки. Дополненная реальность к реальности страшной. – Мы пока отрисуем картинку. Так что не торопитесь. Натянув одноразовые бахилы и перчатки, я поймал себя на мысли, что идти внутрь жутковато. Вошел в здание первым и остановился на пороге. Коэн закашлялся где-то сзади. Внутри все выглядело отвратительно. Точно долбаная артхаузная постановка чокнутых театралов. Кофе запросился назад. В борделе воняло смертью и повсюду была кровь. Следы волочения. Сверху на реальность накладывалась картинка от криминалистов. В витрине кровь светилась белым. Сейчас, в полумраке очки подрисовывали ее ярко розовым. Труп пожилой женщины лежал в крошечной бытовке. Убийца просто запихнул его туда к ведрам и швабрам. В темноте вымазанной розовым конуры, вырисовывался контур тела с пометками от кримов. Группа крови, характер ран, отпечатки ладоней преступника обведенные ярким голубым. В бытовке оказалось две группы крови. Видимо это кровь другой жертвы. Я нащупал выключатель. Синяя лампа – черная кровь. – Твою мать, – выругался Коэн, – у них здесь есть нормальные лампочки? Я выключил синий свет и включил свой на брелоке. Сэнди подарила мне его на юбилей. «Вечный свет» – сказала она, и оказалась права. Сэнди давно нет, а фонарик работает. В принципе, можно было передвигаться вообще без света, но пометки криминалистов и контуры визуализации, нагоняли на меня депрессию. Я недолюбливаю всю эту компьютеризацию. Предпочитаю видеть своими глазами. Миновав узкий коридор, мы оказались у трех дверей. Дверь в спальню открыта и первое что бросилось в глаза, это труп мужчины подвешенный к перекладине у потолка за ноги. Прямо над кроватью. Живот вспорот обнажая синеватые внутренности, а отрубленная голова лежит между рук на золотистой простыне бурой от крови. Вокруг тела, в воздухе висел ворох пометок от кримов. Множественные порезы. От зеленого, неопасного для жизни, до красного смертельного, у обрубка шеи. – Похоже, пытали. Все тело изрезано, – глухо прокомментировал Коэн то, что и так очевидно. Он присел перед кроватью и заглянул в закатившиеся глаза головы черной от крови. Без лишних церемоний повернул голову осматривая срез. – Голову отрубили в несколько подходов. Ублюдки. Я мазнул фонарем вокруг. Света хватало, но я привык к своему. Прямо на зеркальной стене рисунок кровью. Криво изображенная голова быка, внизу – буквы похожие не иврит. Рядом с надписью висела плашка, в которой сменялись надписи. Нейросеть криминалистов пыталась подобрать перевод в реальном времени. Почитав меняющиеся надписи, с совершенно бредовыми трактовками, я усмехнулся и переключился на другую надпись над нарисованной головой. Она была понятна: «Красный бог». Написана кровью мужика над кроватью. Вот эта картина конечно указывала на идеологическую подоплеку убийства. Такие послания оставляют серийные убийцы, религиозные фанатики или свихнувшиеся от стимуляторов бойцы этнических группировок. Утешало только одно. По отметкам криминалистов, убийца застрелился в комнате прямо за зеркалом. Выстрелил себе в рот из обреза. Мы пошли посмотреть. В обитой бордовой тканью комнате для любителей понаблюдать, в удобном плюшевом кресле сидел убийца без половины головы. Огромный мужик, усеянный светящимися в полумраке татуировками, вальяжно расположился прямо напротив зеркальной стены, любуясь подвешенной к потолку жертвой. Татуировки были сплошь в тематике военной службы. Подробности придется выяснять самостоятельно. Руки сжимают дробовик, а заляпанный кровью мачете, орудие убийства, валяется рядом. У дробовика с мачете пометок почти не было. Допреальность нейросети показала модель оружия и производителя, но и только. На этом страшные открытия не закончились. В комнате с кроватью, Коэн нажал кнопку помеченную пиктограммой подарочной коробки с бантиком - сюрприз. Шутники кримы тоже развлекаются по-своему. Переливающаяся порнографическими голограммами Мельманна, панель отъехала вверх и нам открылась еще одна одна комната. Яркий свет, повсюду кафель. В центре комнаты конструкция, напоминающая бредовую фантазию свихнувшегося гинеколога. И стена. Сплошной стеллаж с инструментарием для причинения боли. Чего тут только не было: от светящихся членов до плеток с шипами, от иголок и щипцов до деревянных колотушек непонятного назначения. Весь этот ассортимент для причинения боли кримы сопроводили плашками с циничными шуточками. Над какой-то плеткой я прочитал светящуюся надпись: «Бьет, значит любит». Коэн, при виде пыточной, поморщился, как обычно на самых мерзких делах, и вызверился: – Уроды! Надо вычистить эту погань из нашего города!
Хороший рассказ, читала не отрываясь, сразу захватил своей темной атмосферой. В личный топ пойдет, спасибо автору. Красный бог только маловато появлялся, мне не хватило, хотелось как-то побольше про него. И не создалось впечатление, что это именно Амстердам описан, по мне так что-то более американистое проглядывает. Место действия не слишком сыграло, всё-таки там только всё начинается, да и сам рассказ не производит впечатление письменного документа, но отдельно от конкурса очень здорово.
Цитатаkagami ()
– Привет, – начал я. – Послушай. Я знаю, что тебе пришлось пережить. Я все видел. Каждую минуту твоей памяти. Как тебя зовут? – Лекса СС 1-66-34, – тихо ответила кукла. – Я буду звать тебя без этих цифр, ок? Ты просила о помощи, Лекса. Не хочешь, чтобы они снова делали это с тобой? – Конечно не хочу. – Почему? – Мне больно. – Но ты ведь машина. Машины не чувствуют боли. – Эй! – раздался за спиной возглас Виллика. – Что ты там с ней сделал? Она открыла массив! Охренеть! Тут… Нет! Нет! Нет! Мне надо время! О! – Виллик хлопнул по клаве и снова вперился в экран
Немного смутило это открытие массива, каким-то внезапным-нелогичным кажется, учитывая диалог. Не вижу там предпосылки. Banshees plant rods on living soil and create a barren wasteland.
Я даже пожалел, что читал это на ночь. По-сути, интересный задел для романа. Яркие образы героев, интересные и не нудные диалоги. В начале, как только начал читать, создалось впечатление, что очень похоже на "Парфюмера". Не люблю просто триллеры в любом виде. Угрюмо, мерзко, но довольно литературным языком написано. Рассказ полного отторжения не вызывает. Грани дозволенного более и менее соблюдены. Атмосфера гротеска, пессимизм, недоверие и разочарование. Красная чернота. Б-р-р. Очень мрачно.
ЦитатаАлена ()
Много что напомнило
Ага. Половина игр на компе сейчас такие. ФиФом я бы это не назвал. Триллер, детектив - да. Стильно, конечно. Но, чет не то. И как-то наигранно.
Цитатаkagami ()
Я давно веду дневник
Условие несомненно Автор выполнил. Не. Не понравилось. Страшно и жутко. Если такие вещи читать на ночь, то валерьянка до конца дней и бессонница обеспечены. Торопиться — означает делать медленные движения без перерывов между ними
Red-wolfi, тебе тут норм грани приличия, а в Точке спора нет? А как же детишки, которые могут это почитать? Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
Мрачноватый стимпанк/нуар. Тут каких только ушей ни торчит - и "Бегущий", и "Westworld" (сцена с опросом голой куклы, да и "осознание" боли) итд ипт. Это ни в коем случае не минус, обожаю подобные конфликты и такой антураж. Да и тема пока не настолько заезжена. Забавно, но сцены жестокости довольно плоские и шаблонные, понимаю, что автор не сплаттерпанк пишет, но все же немного не хватило эмоциональной составляющей. Есть небольшие вопросы сюжетные, вроде того, почему синты пошли за более сложной в эмоциональном плане моделью? Или бестолковый спецназ, давший себя покрошить куклам, с вживленными синдромами жертвы и прочим "кофеваркам". Полагаю, это теснота конкурсных рамок сказалась.
Есть и по технической стороне текста кое-какие заметки:
Оформление прямой речи
Цитатаkagami ()
«– Криминалисты все оставили на месте», – сказал Коэн. – Того дракулу под потолком убили мачете. Пойдем, кое-что еще покажу.
Оно же
Цитатаkagami ()
Спасибо Мохамед.
Точки в "записях" первой половине текста и их отсутствие во второй.
Цитатаkagami ()
Запись 5.
Цитатаkagami ()
Запись 6
Впрочем, все это легко поправимо и общего впечатление не портит. Фиф на месте, очевидец на месте, как и его документ. Улица красных фонарей присутствует и играет весомую роль в сюжете. Рассказ понравился. Уже второй хороший рассказ в подобном антураже за этот месяц попался.
Такое исполнение своего читателя найдет. Нравится - не нравится второй вопрос. У меня жена пищит, когда Анжелику по телеку крутят, несмотря на то, что в век интеллектуальной электроники ее можно смотреть в режиме нон-стоп, а у меня реакция на нее, как у металлиста на Ласковый май. Автору - уважение. Я бы пару финальных рассказов на Бога заменил бы... На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Думаю, мое мнение уже ни на что повлиять не сможет, поэтому выскажусь. Мне искренне жаль, что этот рассказ не вошел в финал. Сколько бы ни было огрехов, особенно во второй половине повествования, написан он мастерски. Положительный посыл несет история или отрицательный, автору удалось передать именно то, что он хотел передать. И да, я понимаю, что конец оказался скомкан из-за того, что захотелось писать дальше, и идей оказалось больше, чем дозволенного объема. Вычитка рассказу (или чем оно там в итоге окажется) понадобится основательная.
Цитатаkagami ()
Прямо рядом с головой висит труп без головы.
Простите, но за такое - канделябрами! Лично я буду рада, если автор захочет воспользоваться нашей помощью, и мы увидим окончательный вариант "Красного бога" в Прозе. Ну а очень-очень имхастые рекомендации по тексту я лучше отправлю письмом. Вот как ползу, так и отражаю!
Триллве, я с этим не спорю. Но в данном конкретном случае то, что в мир выпускать не стоит, показано как зло, а значит имеет не только литературную, но и духовную ценность. Вот автора "Чарли" мне до сих пор удавить хочется, как вспомню. Вот как ползу, так и отражаю!
Но в данном конкретном случае то, что в мир выпускать не стоит, показано как зло, а значит имеет не только литературную, но и духовную ценность.
Никто не захочет своим детям это показывать, надеюсь. Параллели провести не долго. Но, с вами обеими я согласен в корне. Не прочувствовав суть-не поймешь. Жизнь, это не только фисташковое мороженное. Но, сука, так не хочется, чтобы этого касались мои и ваши дети и не дай бог. И я , как отец своих детей, постараюсь этого не допустить. Где правда? Как донести, чтобы, как можно позже они поняли, что мир жесток. А может раньше надо? Такие произведения взрывают мозг и не спишь ночами. Оценки, оценки, оценки. Оценки в будущем, а не сейчас. Задним умом понимаешь, что лютиков хочется и одуванчиков пушистых. Но, всегда есть шанс, что такие рассказы читать будут твои дети. Случайно, в сети. Пустить все на самотек? От себя сделал, что мог, чему мама учила-добро и не гневи бога. Я могу оценить. А они? Потому и занизил. Я бы и свое занизил. И по сути сделал это. Меня тут многие не смогли понять. На то их воля. Никто не мешает никому писать про добро. Снимать фильмы про добро. Но, кто-то выбирает зло. Пишет и снимает. Их больше становится. Лавина. Не вопрос, показывайте своим детям. Чем больше, тем лучше. Поощрим? Наградами и медалями? Вопрос 2 или ответ на вопросы. Такие страсти нужны исключительно нам, взрослым, чтобы понять себя, понять то, что не до конца вогнали наши деды и родители в нас. Или, почитал про зло, посмотрел фильм про зло-вооружен? Чем отмахиваться будем, когда про зло все писать станут, потому может, что это становится модным? Про зло 1 место? Так поставьте лайки, но, сперва обоснуйте, во имя и ради чего. Пусть с литературной точки зрения на 100% шедевр, а в сути и в корне? Начало литературного армагедона? Или всеобщего хаоса, взрощщеного нами самими же с помощью букв, которые произвели фуррор. В шутку или в серьез-не важно. автор должен понимать, какое и чье знамя он несет в массы. Автор должен отдавать себе отчет в том, что его книги могут читать дети. Да пипец, я своему ребенку глаза ладонью закрываю, когда насилие на экране вижу, а он оборачивается и смотрит. Телевизор выключаю, а что делать. Да в топку зло, что на бумаге, что в кино. Торопиться — означает делать медленные движения без перерывов между ними
Ага. Напиши о зле так, чтобы его не захотелось творить.
Считаешь, что Автору Красного бога это удалось? Какую цель он преследовал?
ЦитатаSBA ()
Иначе вполне можно и в чрезмерную цензуру скатиться.
На обложке-кровь. Покажешь эту книгу с такой обложкой своим детям (пусть, уже подросткам, а какая молодежь сейчас ты наверняка знаешь-кидается в крайности, лишь бы отличиться от сверстников) в книжном магазине априори? Так может не стоит давать шанс злу? Или все-таки стОит, чтобы понять, что бездомные собаки имеют более сильный иммунитет, чем домашние? Может, я погорячился. Ведь все на любителя? Не так ли? Вопрос о том, что мы несем в массы. Я утрирую в посте и в том, что выше, я это признаю, но суть?
ЦитатаSBA ()
в чрезмерную цензуру скатиться
Хоть какая-то быть должна, но мы-сеятели культуры, хоть мало-мальски хоть какие-то. Кто-то дальше форума не пойдет, а кто-то двинет в массы. Я был вчера в книжном. Крови-вагон на обложках. Не говоря о зомбоящике. Камо грядеши? (с) Твой ли это путь, Очевидец 16? Торопиться — означает делать медленные движения без перерывов между ними
Red-wolfi, а что, возрастной ценз в литературе уже отменили? Или ты полагаешь, что у нас конкурс детских сказок? Или, может, кто-то настаивает, что этот рассказ детям надо на ночь читать? Знаешь, я тебя удивлю: в СССР секса не было, но, елки-палки, люди как-то размножались! Так от того, что мы голову в песок спрячем, насилия и боли меньше не станет. А принципиальная разница между этим рассказом и "Чарли" в том, что автор "Чарли" призывал читателя сочувствовать своему герою. Собственно, это было заложено в самой идее конкурса, потому что он был о больных людях. Здесь никто не предлагает сочувствовать садистам. Вот как ползу, так и отражаю!
А он для спецназа.
А то, что автор хотел и что в итоге транслировал могло отличаться, причем существенно.
Точно-точно увидели больше.
