Группа "RORSCHACH", внеконкурсная Произведение:ВЬЮНОК И КИНЖАЛ Автор:Afftar49 Суперспособность:Способность переходить в чужие тела Место: фэнтезийное средневековье Портрет:
Колыхалась на утренней лобной площади потная, жадная до зрелища толпа. Анкай и госпожа Гелиди мягко двигались вместе с ней, словно невзначай выплывая к эшафоту. Чего там, трудно удержаться в месиве старухе с мальчонкой, да и посмотреть на казнь поближе охота. Не кого-нибудь мелкого казнят — королевского сына. Не успел от седалища покойного короля трон остыть... Стражники лениво покрикивали на напирающих людей. Венценосного мальца никто спасать не собирался, станут аристократы губить благородные жизни... Лучше поскорее разделить наследство, а то другим больше достанется. Только Крысеныш и его хозяйка знали, что сейчас произойдет. У Анкая резко закружилась голова, он стал развесистей и одышливей, заодно утратив то, что делает мужчину мужчиной. Так было решено заранее: что ученика бросает в тело старухи — Анкай уже попривык. А то принцу и с ума спятить недолго. Теперь же угодит в мальчишку, а что чуток повыше и пошире плечами, не велика беда. Дело Анкая — немедленно увести парня с лобного места. Скрутило от духоты старушку, вот и вцепилась племяшу али внуку в плечо. Уйдут с площади — из дому ни ногой. И только через неделю встретятся с госпожой в хижине углежогов, что в Вороньей роще. И все же Анкай не выдержал, прежде чем дать деру на скрученных артритом ногах, оглянулся на помост: худенькая белоголовая фигурка дернула на себя алебарду с ошеломленным стражником, провернув древко. И пока другие отскочили в стороны, тело принца, ведомое госпожой Гелиди, прыгнуло в толпу и вертко улепетнуло с площади. А уж город вряд ли кто знает лучше нее. Анкай восторженно присвистнул и подпихнул собственное тело, чтобы живей перебирало ногами. Несчастный принц всей тяжестью висел у бедняги на плече. Ученик госпожи Гелиди, напротив, рулил старой развалиной почти умело: сказывались тренировки. Для элитного убийцы перейти из тела в тело было сродни смене маскировки. Когда-то тошнило и плющило, даже поносило от страха. А как напугали чужие глаза со знакомого лица! Едва болтунцом не стал. И навсегда разлюбил юную шлюшку, в которую разок вселилась госпожа. Крысеныш всего-то с месяц проходил тогда в учениках. Вернее, пролежал: срасталась заново сломанная хромая нога. Старуха наняла Корелу ходить за Анкаем, между ними случилась любовь… Бедная девушка. Останется сегодня без заработка: столица жужжит, как улей, в который лезет медведь. И любовные утехи никого не интересуют. — Анкай! — окликнула Корела, кидаясь к принцу. — Что с тобой? — Э-э, — прохрипел Крысеныш, — худо ему. Отвали. — Г-госпожа... — девушка нагнулась, рукой почтительно касаясь земли. — Казнили? — Э-э-мнэ-э (Сказать: «не видел»?), сбежал. Корела радостно всплеснула руками. — Потом, потом. — Воды ему? Пришлось отстранять девчонку и взваливать обвисшего принца на спину. Корела, опустив руки, отстала. Может, не стоило с ней так строго? Но тогда заподозрить могет. Анкай облизал пересохшие губы и свернул во двор, где давно был изучен каждый уголок: от поленниц до галерей, к которым вели хлипкие деревянные лестницы. Обычно парень перышком взлетал по своей, а сейчас взбирался, кряхтя и задыхаясь. Ступеньки проседали под двойной тяжестью. В просторной комнате наверху он спихнул принца на заваленную перинами кровать и, зачерпнув жестяной кружкой, долго цедил холодную воду. Принц икал, водя глазами от расписного сундука поясной вышины до горки с тремя тонкостенными чашками и тарелками, завитыми по краям. Небось, неуютно после дворца-то, хотя самому Анкаю эта комната казалась вершиной роскоши и благосостояния. — Ну все... попривык уже. Че страдаешь? Мальчишка свел к переносице мутно-серые глаза: — Тошнит. Анкай поглядел на половички: это ж придется спину ломать. — Не вздумай! — К-кто в-вы, бабушка?! Ученик госпожи Гелиди оглядел себя в мутном зеркале на стене. Тоже мне, его почти величество! Занимая чужое тело, мог бы не издеваться. — Я те не бабушка! — А кто? — Анкай. Тьфу, госпожа Гелиди, внял? Начнет огрызаться? Нет, видимо, слишком плохо себя чувствует. Смерть отца, темница, эшафот... Крысеныш брызнул на мальчика остатками воды. Сдвинув принца к спинке кровати, взялся разбирать постель. — Сейчас кофем напою. Сладким. Ложись. Стянул с мальчишки башмаки. И все, так обойдется. Поставил на жаровню котелок. Себе налил глоток вина для подкрепления. И высунул голову в окно.
Впервые Анкай так надолго оставался без госпожи, без ее почти незаметной, но надежной поддержки. Да еще в старушечьем теле! Только сейчас, когда схлынули азарт и страх, стал он понимать, на что вызвался. И было ему нехорошо. А еще мелькнула мысль, что госпожа Гелиди так и останется в молодом теле, пусть себе и мальчишеском. Нет, она объясняла ученику, что такой переход ненадолго, что рано или поздно тело отторгает чужие душу и разум. Но ведь старуха занималась подобным не раз и не два, ее силе воли любой мог позавидовать. Неужели наставница откажется от вечной молодости? Ученик размышлял об этом и весь день, и лежа ночью без сна, и засыпая почти на рассвете. И еще долгие-долгие дни, пока они с принцем выжидали оговоренного срока. Постоялец оказался покорным. Все больше спал, ел и торчал у окошка, опустив глаза в колени, стиснув губы — словно упорно рассуждая про себя о чем-то болезненном и страшном. Анкай, шоркаясь по хозяйству, в душу принцу не лез. Только приглядывал, чтобы тот не сбежал от многая печали мстить обидчикам. Но вот неделя прошла. В столице поутихло. Если поиски сбежавшего наследника престола и продолжались, то не на виду. Впрочем, до старухи с отроком, на наемном рыдване покидающих город, дела никому не было. Так, сверили мордаху пацана с парсуной, прибитой на городских воротах. Убедились, что не похож, и выпустили. Сойдя на развилке у Вороньей рощи, тела старухи и юноши углубились в лес. С принца спала апатия, он озирался и прислушивался к птичьему гомону в зеленых ветвях. Даже сам попытался насвистывать. Но скоро замолк и нахмурился. Наклонился, потер лодыжку в полосатом носке. — Уй! Как вы такое носите? — Да вот как-то, — Анкай презрительно пожал рыхлыми плечами. Было ему не по себе, все боялся, что в хижине никого не окажется. И что до смерти — не такой уж и далекой — оставаться ему в теле старухи. Отрок скрипнул зубами и сплюнул под ноги. Но тело принца никуда не девалось. Правда, спрыгнуло с дубовой ветки не сразу: Анкай успел разжечь костерок и пожарить сало на прутиках. Принц смотрел на него огромными глазами и есть не собирался. Пришлось все стрямкать самому. — Ну и дурень, — Анкай фыркнул, бросая жирный прутик в огонь. И тут легкая белобрысая фигурка слетела едва ли не на голову. Крысеныш увалился за дубовый комель. Принц удивленно посмотрел на себя со стороны и попытался рухнуть в обморок. Госпожа Гелиди хмыкнула и подтолкнула разумы к обратному обмену. Несколько секунд все отдыхали. — Смирно сиди! — подсказал Анкай принцу, когда тот попытался вскочить. — А то свалишься еще, да головой об пень. С опаской покосился на хозяйку. Знал, что огребет свое, потому что не сумел ее почуять. Старуха показала Крысенышу язык. — Я благодарен вам, господин, госпожа… — наследник трона изящно взмахнул воображаемой шляпой. — Не знаю, почему вы сделали это… Госпожа Гелиди тряхнула телесами и хлопнула ладонью по бедру: — У тебя татуировка вот здесь. Кинжал и вьюнок. Принц залился алым румянцем. Стиснул кулаки. — Ты… вы могли видеть, когда умывались! — и захлопал светленькими ресницами. Анкай мог поклясться, что на ресницах этих сверкают слезы. Еще бы, позволить зреть себя голышом незнакомой старухе! Да еще той, что жила у тебя внутри. — Я сама приложила клеймо, — не давая принцу расплакаться, произнесла госпожа Гелиди. — В день, когда тебе давали имя. Оно означает, что никто не смеет убить тебя, только я. Принц подался вперед, обхватив руками загорелые ободранные колени. Его тело уже не было таким блеклым и потерянным, как на эшафоте. Только глаза — встревоженные, почти как тогда. — Слышал сказку о феях, которые приносят младенцу королевского рода свои дары? — спросила старуха насмешливо. Анкай тоже подался вперед, навострив уши. Он прекрасно знал эту сказку, но также знал, что госпожа Гелиди никогда ничего не рассказывает просто так. — Это где есть всего двенадцать золотых тарелок и золотых кубков, а тринадцатая фея приходит незваной? — рот принца приоткрылся. — И ей подают деревянный прибор? — Твой отец был мудрым человеком. Он поставил бы мне платиновую утварь, если бы я захотела. А главное, не забыл меня позвать. Король понимал, что можно избегнуть многого, вот только со смертью разминуться невозможно. — Но кто же ты?! — голос принца стал тонким и вовсе жалобным. — У меня много имен. Ему, — старуха кивнула на Анкая, — я знакома как госпожа Гелиди, глава клана наемных убийц. А покойный король знал меня как Черную Сестру Иррат. — Нет! — мальчишка вытянул бледные руки, становясь на колени так, чтобы между ним и госпожой оказался костер. — Ты не можешь быть ею! Ты меня спасла! Губы старухи скривились в полуухмылке. — И стану спасать дальше. Я не научу тебя светским манерам, дипломатии и этикету. На это у тебя и так были учителя. Но покажу изнанку жизни, ту ее сторону, без которой ты не сможешь стать хорошим королем. Научу тебя драться и выживать. Заботиться о себе и других, добывать пропитание, видеть то, что скрыто... Тебе понравится! — И я смогу отомстить? Тем, кто убил отца и хотел казнить меня? — Бесспорно. — Тогда я готов. Она не шевельнулась, и принц перестал бояться, что его убьют или утянут на темную сторону Луны, стеснительно помялся и спросил: — А переходить из тела в тело ты меня научишь? Анкай с интересом глянул на хозяйку. Та покачала головой: — Нет. Должна же у меня быть уздечка на короля.
Принц… нет, король не простил ей этих слов. Через три года старухе устроили засаду. Когда Анкай добрался до ее дома, все было кончено. Тело госпожи Гелиди отыскалось в углу за массивным буфетом. Рядом валялись в крови два разряженных пистолета, а меч — он не сломался от усилия, она всегда умела выбирать оружие — меч был стиснут в остывающей руке. Все в доме были мертвы. Анкай наклонился, чтобы закрыть хозяйке глаза. Клинок шевельнулся, и ученик отпрянул. — Т-ты... — нечеловеческим, на остатке сил шепотом выдохнула она. С губ сорвалась красная пена. — К-кто?! — заикаясь, как в детстве, рыкнул Анкай. — К-король... — она хохотнула, она еще не позабыла, как смеяться, да плакать вроде уже было поздно. — Достану, — парень стал на колени в кровь, приподнял госпожу Гелиди за вялые плечи. — К-клянусь, я его достану. Она захрипела. Или — опять засмеялась. И тогда Анкай, сузив глаза, крикнул умирающей: — Я зову тебя: входи! Тело обмякло, а внутри его собственного невольно сжавшегося разума усмехнулась живая госпожа: — Не ждала... Спасибо. Вот как ползу, так и отражаю!
Еще один пропущенный мною рассказ. А мне понравилось. Читала с удовольствием, не думая о том, чтобы искать какие-то ошибки или неточности. Влет прошло) Единственное, за что можно "поругать" - снова впечатление, что это часть чего-то большего. Хотя, если подумать... Может, и нет. Может, это рассказ получился таким, что представляешь себе события до него и мучаешься любопытством, что будет после. Наверное, это как раз именно открытый финал) Спасибо автору И мои извинения за невнимание... Don’t trouble trouble until trouble troubles you.
И мои извинения за невнимание...
