Поздравляю всех, кто справился с пятью миниатюрами! Вы молодцы и творения ваши замечательны. Но... не романы (хотя есть идеи и с обещанием на оные). И даже не рассказы (пока не склеены воедино). А надо бы. Итак...
Второй тур!
И задание в нем: собрать из пяти миниатюр логичный рассказ.
Что вы можете сделать? Написать связки, которые ваши миниатюры объединят. А еще можете изменить первое и последнее предложение в каждой миниатюре. Но только их! Весь остальной текст должен остаться неизменным. Разве что, ошибки подправьте, если заметили. В каком порядке вы расставите свои миниатюры – дело ваше. Те, кто по некоторым заданиям написал больше одной миниатюры, могут выбрать любые, но все пять использованных должны быть из разных раундов.
Однако самое сложное в этом задании то, что МАКСИМАЛЬНЫЙ ОБЪЕМ РАССКАЗА - 28 ТЫСЯЧ ЗНАКОВ С ПРОБЕЛАМИ ПО СЧЕТЧИКУ WORD!
Особо плодовитые, выкручивайтесь, как хотите!
Все рассказы второго тура самостоятельно выкладываем в этой теме.
Кто не успел написать все пять миниатюр, вполне может продолжить играть дальше, но уже на внеконкурсе. Ждем ваших рассказов!
Совсем засыпаю, уже раз пять перечитала, поправьте, если неправильно поняла задание: Взять пять текстокрекеров, смазать кремом-связками, чтобы получился сочный тортег, но не калорийнее 28 тз?
Цитатаkagami ()
Три дня вам на все! Крайний срок 27 мая 24:00
засада Banshees plant rods on living soil and create a barren wasteland.
Персонажи: Брунгильда. Пышнотелая, белокожая, белокурая, с круглыми голубыми глазами. Считает себя неземной красавицей и подарком небес для любого мужчины. Ленива, туповата, постоянно опаздывает. Даже на шабаш всегда прилетает последней. Костя. Студент-филолог. Худой, нескладный, неуклюжий. Заикается. Неисправимый романтик. Книжный мальчик, мечтающий стать героем. Сам не подозревает, что невероятные картины и приключения, которые он придумывает, где-то обязательно оживают.
Котя+Бруня=?
Мест в общежитии не было. Ну, совсем. Денег, чтобы снять приличную квартиру — тоже. И потому Котя, собравшись с духом, отправился в места деревянной застройки искать комнату по средствам. Было жарко. Дудели шмели. В садах за кривыми заборами смачно шмякались яблоки. И во рту невольно возникал кисловатый вкус. Хотелось пить. Но злобный горсовет запечатал колонки, а заменяющей рычаг железяки у Коти не было. Да и не стал бы он воровать чужую воду: он был воспитанный и интеллигентный. «Хлюпик», — кратко выражался старший брат-боксер. «Бота-ан...» — смеялись одноклассники. Может быть, поэтому Котя сбежал поступать на филологию подальше из родного города и сейчас маялся в поисках жилья. А еще ощущал жажду и неприятную тяжесть в животе от покупных невкусных пирожков. На старом телеграфном столбе болталась размытая дождями бумажка с вожделенной надписью «сдается», и Котя направил стопы туда. Любил он так витиевато выражаться: казалось Коте, что придает он себе значимости. Ну, как филологу. И оттого молодой человек почти отважно толкнул хлипкую калитку и по кирпичной дорожке прошел к деревянному крыльцу. Толстая тетка, отклячив зад, мыла щелястые доски. Цветастая юбка, вихляющаяся перед глазами, заставила Котю окаменеть. Наконец, хозяйка плюхнула тряпку в таз, распрямилась, держась за поясницу, и повернула к гостю морщинистое лицо с одиноким зубом, торчащим из улыбки. Котя судорожно сглотнул. — Студент? — старуха пригладила алую бандану, скрывающую волосы. — Студент. — Бяз в/п? — она обдернула полосатый тельник, который носила вместо блузки. Котя подумал, что есть в бабке что-то от таманских контрабандистов Лермонтова. — Что? — Бяз вредных привычек? Ня куришь, ня пьешь, девак ня водишь? — Да как вы можете! — Легко! Пачпорт давай, регистрировать в милицию панясу. — Dura lex sed lex. — Эт-та кто здесь дура? — бабка, скрипя, потянулась за тряпкой. — Это по-латыни! Закон суров, но его надо соблюдать, — выкрикнул Котя, испуганно хлопая по-девичьи длинными ресницами. — А-а... ну да, — старуха бросила тряпку ему под ноги и посторонилась. — Тебя как звать, студент? — Котя. Ой, Константин Ришардович. Из древнего роду князей Вишневецких. Бабка хмыкнула. — А меня — Алена Авессаломовна. Для тебя просто баба Лена. Ноги вытирай, князь. Во внучкиной комнате поживешь. И первой вошла в дом. Задев жестяное ведро и споткнувшись о велосипед, гость оказался в скромной комнатке, обставленной мебелью шестидесятых годов прошлого века. Украшала комнату старая радиола под вышитой салфеткой. Нитки вытрепались, и у котенка недоставало глаза. Но по-настоящему изумили Котю скрещенные в углу клеймора и метла прутьями вверх. Он уже хотел ляпнуть: «А тут точно живет внучка?» — но бабка деловито протопала по циновкам к подоконнику и провела по нему пальцем. — От Бруня! Лахудра! Говорила ей пыль вытереть. А она штаны на жопу и усвистала. Да фиг с ней. Пока в городе маньяк озорует. Позволять гостю задавать вопросы и развивать тему маньяка она не стала. Отобрала у Коти паспорт, вручила ему ключ и исчезла. Исчезни заодно метла, Котя на сто процентов поручился бы, что бабка улетела. Но метла осталась. Квартирант тяжело вздохнул и снял салфетку с радиолы. На диске нашлась старая пластинка с «Полетом валькирии». Котя опустил на нее иглу и под бравурные звуки, лезущие сквозь шипение, задумался, на чем летают валькирии. Не на реактивной же тяге. Когда валькирия отлеталась, он задремал, сморенный переживаниями, и приснился Коте странный сон. В блестящем доспехе, скрывающем недостаток мускулатуры, студент очутился на какой-то горе. Вокруг росли колючие кусты, внизу плескалась вода, а Котя прорубался наверх, маша кладенцом направо и налево. Пот струился под латы, спина чесалась. До вершины было еще далеко, да и саму ее обвивало огненное кольцо. Котя думал, было, что сварится заживо, но прошел сквозь огонь легко, как это бывает во сне. На плоской вершине стоял каменный стол, на котором спала девушка в доспехах. Корпулентная, белобрысая, с волосами, ползущими аж до кустов. Котя споткнулся о камень. Красавица приоткрыла синий глаз и буркнула: — Целуй давай. Студент смутился, но стал наклоняться над девушкой, попутно вспоминая оперный сюжет, в котором Вотан усыпил опальную дочку и окружил кольцом огня. И только великий герой сможет освободить ее... И тут девушка с каменного стола исчезла. А сам Котя подпрыгнул, брякнув доспехами, и — скатился с дивана. А в саду за окошком заходилась криком баба Лена: — Ой, похитили! Звездочку мою, ягодку! Вставай, к участковому лети! А, ты не знаешь Петровича, я сама... Котя, подхромав, перевесился через подоконник: — Кого украли? Брунхильду? — Да кому она нужна, Брунхильда твоя! — бросила бабка, убегая. — Козу мою сперли как есть. Сон как рукой сняло. А Коте так хотелось хоть словечком еще перекинуться с валькирией. Спасти ее из огня, от кровожадного Вотана и композитора Вагнера впридачу. И высшие силы вняли его желанию.
Мама с детства учила Котю не отворять двери неизвестно кому, упирая на историю волка и семерых козлят. И до сих пор студент неукоснительно следовал правилу. Но на этот раз дверь была чужая, и в нее грохотали так, что Котя предпочел открыть. И даже удивился, что вьюноша бледный со взором горящим способен так греметь. Вспотевшая красная физиономия, разорванная майка, грязные шорты и одинокий шлепанец на ноге тоже произвели бы впечатление. Но события неслись столь стремительно, что разум Коти за ними не поспевал. — Спасите! Помогите! Она меня убьет! — вьюноша обшарил взглядом прихожую, узрел открытый чердачный люк и подпрыгнул, пытаясь ухватиться за край перепачканными в земле руками. Котя испытал к нему острый приступ сочувствия. Вторая попытка забраться наверх, отталкиваясь от стен, удачей тоже не увенчалась. — Лестница есть?! — выкрикнул гость, панически оглядываясь. Где в доме лестница, Котя не знал, и потому принес из кухни табуретку. Незнакомец вскочил на нее, подтянулся и нырнул на чердак. Там что-то прошуршало, и стало тихо. Котя обтер табуретку, подобрал упавший с неизвестного шлепанец, и тут на всем скаку в него врезалось облое и горячее тело. Филолог ойкнул, запнулся и со всей силы грянулся оземь, а облое стало молотить его, усевшись сверху и приговаривая: — Попался, маньяк! — Я не маньяк, — придушенно пискнул Котя. — Я квартирант! Студент отмахнулся шлепанцем, зажатым в руке, и офигело замер: до сих пор он не поднимал руку на женщину. Тем более, на такую женщину — валькирию из собственного сна. Очень ме-едленно до сознания доходило, что одета она совсем не в доспехи, а в брюки-стрейч и лиловый топик, обнажающий живот с пирсингом на пупе. И что ее роскошные формы совсем не подходят для такой одежды. Как и отпечаток тапочка на потном лбу. «Ой, что я наделал!» — взрыдал Котя мысленно. — А маньяк где? — Там! — студент указал шлепанцем в потолок. Бруня (а кто бы еще?) вскочила. Подняла табуретку и, балансируя на ней, рванулась на чердак. Табуретка зашаталась. Котя попытался подставить девушке надежное мужское плечо и снова распластался под тушкой пятьдесят четвертого размера. Хорошего человека, конечно, должно быть много, но не тогда, когда он на тебя падает. — Сволочь! — выдохнула Бруня, смахивая с лица налипшие волосы и не торопясь с Коти слезать. — Никогда ему не прощу! — Он пытался похитить твою девичью честь? — Только трусики! — донеслось задушено с чердака. — Я фетишист, мне баба на фиг не нужна. — Что-о?!!! Котя не хуже Бруни воспылал праведным гневом, но никак не мог из-под девушки выбраться. Негодяй маньяк воспользовался общей беспомощностью, спрыгнул с чердака и рванул огородами. Бруня вскочила и погналась за ним. Но вдруг покачнулась, не в силах продолжить погоню — каблук модельной туфельки застрял в щели крыльца. Вдали зловеще просигналил автомобиль. Студент понял, что маньяк сейчас сбежит окончательно, и что он, Котя, просто обязан что-либо предпринять… Ну да! Превратиться в лошадь. Вороного коня, играющего мышцами под всадником. Чтобы грива до колен и вздернутый длинный хвост. Чтобы ноздри пыхали жаром, а копыта выбивали искры из асфальта. И чтобы никакой маньяк не мог его опередить! Котя почувствовал, как капитан в его голове приказывает отдать швартовы, и корабль со скоростью света летит по кругу, огибая родные берега… Студент торжествующе взревел и взрыл морковку у крыльца копытами, а длинные уши растрепало ветром… Брунхильда вскочила Коте на спину и пнула круглыми коленями серые ослиные бока. Погоня продолжалась. Впрочем, недолго. Изнемогая, Котя рухнул у ствола яблони в знакомом саду, чувствуя себя рабом на галере. Ослиная шкура оборотилась спортивным костюмом, ноутбук забрался на колени, а новая знакомая громко дышала в ухо. Неверным движением Котя запустил какую-то игру, и тут странная греза накрыла его с головой. Море пахло кислым яблоком. И после душного трюма сраженный наповал этим запахом, Котя упал на колени. И только удар бича заставил его очнуться и вскочить. И тут же на голые плечи Коти, истерзанные невольничьей плетью лег, причиняя боль, шерстяной императорский плащ. — Ну что, Багрянородный, — прошипели в спину. — Девка хочет поединка. Покажи ей. Костя икнул. И спросил неуместно: — А почему я? — Потому что воин не станет сражаться с бабой, хоть там и хевдингом. Сойдет ей самый последний, самый низкий раб. Странно, что ты не сдох на весле. «Ага, странно», — Котя потер следы кандалов на запястьях. Тело категорически не желало участвовать в двубоях, тело желало упасть на скользкую от воды (или даже крови? — несчастный филолог передернулся) палубу и проспать суток так восемь. И чтобы его не тревожили. — Шевелись! Эти северные собаки сломали нам руль, забросали дротиками и грозят абордажем. Или ты хочешь, как остальные, утопнуть в трюме? — Утонуть, — поправил Котя машинально. Как и любой филолог, он не выносил неточностей в речи. Даже в речи героев. Его одарили пинком под зад. И плаща не пожалели. — О добрая дева! Не откажи запечатлеть на твоем челе братский поцелуй, — скороговоркой пробормотал Котя застрявшую в голове цитату из Карамзина. — Ведь и крестьянки любить умеют, под сению дерев пляша. — Чего-о?! — проголосила в ответ «добрая дева», прячущая роскошные формы в кольчугу, а пышные белокурые волосы под шлем-«сову». Кроме того, она была босая и остро вооруженная серповидной секирой с узорами. Котя пожалел, что не может разглядеть узоры поближе. Может, там даже изображен Один, пьющий мед поэзии под Игдрасилем. На глазу у него повязка, как у пиратки Клементины, а рядом пасется восьминогий конь. Откуда все это взялось в голове, Котя не представлял — он боялся. Впрочем, это не помешало рабовладельцам ссадить его на берег и там оставить пред лицом воинственной жены. Не в смысле его жены, а в смысле женщины по-старинному. — Ты поединщик, что ли? — воительница недобрым взглядом окинула Котю, нервно роющего босыми ногами ледяной песок. — Он, он! Хасударь-анператор! — издевательски подтвердили с палубы рабовладельческой галеры — откуда Котю только что спихнули свински и бесцеремонно. — Тебя как з-звать? — спросил Котя, заикаясь. — Бруня Одиновна мы, — девушка перекинула секиру из руки в руку. — А я Котя… К-константин. — Правда Багрянородный? — валькирия присвистнула. — Во потрафило! Мож, ну его, этот поединок? Давай сразу в Валхаллу. У тебя и топора-то нет… — А я тебя утюгом завалю… или даже скалкой. Тут Котя осознал, как неприлично (и двусмысленно!) звучит это «завалю», и его щеки сделались в тон плаща. — Ну-ну! — Бруня хмыкнула. — Эй, хлопцы! Дайте ему топор. И посыпьте мелом из бочки! — А мелом зачем? — Котя попятился. — А чтоб я не промахнулась. Чтоб вас всех похоронили на земле, рабовладельцев недоделанных! — проорала Бруня, махнув топором. — Эй-эй! Легче с ковырялой! Викинги сами рабовладельцы те еще! — Но на веслах сидят только свободные! Возможно, сама того не желая, Бруня подсказала Коте выход. Не станет же она принуждать к поединку «брата по веслу». Легче горной козы, повевая плащом, пронесся Котя по берегу, подпрыгнув, уцепился за борт драккара, перебросил тело на скамью и схватился за отполированную рукоять здоровенного весла. — Один мне в печонку! — секира Бруни со свистом пронеслась у Котиного затылка, отрезав светлую прядь. — Выходи, подлый трус! — Не выйду! Не выйду! Не выйду! — проорал студент, поражаясь собственной смелости. — Выходи… Ну, Котя, ну миленький... Я тоже поиграть хочу, — ныла Бруня, попутно кусая яблоко, так что свежий запах заливал всю округу. — Я в эту с викингами не гамалась еще! Котя вздохнул, поправил ноут с новой гамой на коленях и нажал Esc. Силы вернулись, и студент сбегал за цветами, растрогав Брунхильду до слез и вынудив ее перейти к активным действиям. В общем, сам виноват. Но осознал бедняга это только в сенях, под разверстой пастью чердака. Маньяку удалось счастливо улепетнуть отсюда, а новую жертву Бруня упускать не собиралась. — Я не могу, — рыдал Котя, почти зажатый в угол телесами своей прелестницы. — Это нехорошо. И неправильно! Должна быть фата, свадебный лимузин с жестянками, фотки у памятника, шампанское и родственники. А я тебя даже с мамой не познакомил! Бруня громко фыркнула: — Я собираюсь спать не с твоей мамой, а с тобой. — А что скажет твоя бабушка? — А ничего не скажет, — Бруня надула щеки. — Не пьешь, не куришь, девок не водишь. — Как ты можешь такое говорить! — А таскать мне ворованные астры и говорить, что я неотразима, можно, да, можно?! Ты мне наврал! Все наврал! Еще ни один мужчина от меня не отказывался! Котя, обливаясь слезами, сполз по стене. И обреченно спросил: — А сколько их у тебя было? — Ну-у, — Бруня пожала полными плечами. Две параллели: «а» и «б». Потом еще из классов помладше. Но они мне не нравились, прыщей много. Потом колледж... И отработка. А в у нивер я только в будущем году буду поступать. — Как ты могла, — повторил Котя, заикаясь. — Это же непристойные болезни. И вич-инфекция... Бруня, надувшись, отвернулась. Котя зарыдал горькими слезами. — Между прочим, астры были неворованные, — отрыдавшись, воскликнул он. — Я их у мужика на углу купил. — Это Михалыч, — процедила Бруня сквозь зубы. — Он их сперва ворует, потом продает за бухло. — За деньги. — Ну-у, тебе, может, и за деньги, — Бруня развернулась, чтобы уйти. Уходила мечта пятьдесят четвертого размера, знойная женщина, мечта поэта... Котя встал на колени и начал биться об пол головой. Столетние напластования всякой всячины, что собирала на чердаке баба Алена, помешали студенту нанести себе существенный вред. — Брунхильда! — осененный внезапной идеей, вскричал он, вставая на одно колено и протягивая к девушке руку. — А давайте, пока я не готов, сделаем монтаж. — Че-во-о? — Ну, монтаж, — Котя, как артист Миронов в «Человеке с бульвара Капуцинов», щелкнул невидимыми ножницами. — Ну вот мы обнимаемся, целуемся... — Честно? Котя обреченно кивнул. — А потом — беби. Ох... то есть, будто между нами все уже было. И ты моя девушка. Бруня склонила голову к плечу. Потом одной ручищей обняла Костю, выдавив из него весь воздух, а второй... И для студента все померкло. Вероятно, так и выглядел монтаж изнутри.
Утро наступило свежее. Астры пахли, яблоки падали, а студент готовился принять самое важное в своей жизни решение. — Теперь я просто обязан, как честный человек, на ней жениться! — произнес Котя сурово, оправляя перед зеркалом парадный костюм в крапинку, повязывая галстук и влажными ладонями приглаживая вихры. Решительным шагом он вышел на кухню, где баба Лена пекла оладушки с яблоками. — Ув-важаемая Елена Авессаломовна, — Котя мужественно откашлялся. И ляпнул: — А коза нашлась? — А куда ж она денется, — баба Лена подлила масла на сковороду. — Прибегла, и на рогах хрень лиловая болтается. Я так и не уразумела, чаво то. — Трусики мои… бывшие… Которые маньяк увел. Бруня стояла на пороге и была неотразимо прекрасна, несмотря на заспанное лицо и непрестанное зевание. — Гадость какая, — буркнула бабка. — Ну, чаво стоите? Смятану взяли в холодильнике и наворачувайте, пока не остыли. — Э-э… — Неча экать. Возьми полотенишко, штаны прикрой, а то закаплешь еще, жених. Бруня фыркнула в кулак. Котя покраснел. — Ничего не было, — сурово сказал он оладушкам, поливая их сметаной. — И вообще, это не факт моей биографии. И залюбовался, с каким смаком Брунхильда жует. — Стой, дурында! — рявкнула бабка. — Ты худеть уже раздумала? Бруня надулась и отодвинула блюдо. — Не надо, — Котя поцарапал вилкой тарелку. — Вы и так красивая. — Правда? — Очень! И жили они долго и счастливо, пока не поженились. А это уже совсем другая история.
Тут Котя собирался написать «конец», но счел слово слишком пошлым и закрыл файл.
kagami, вопрос по существу: ежели имеют место 2 пары персонажей и есть желание объединить их в одну историю, можно ли это сделать в объёме 56 тонн? Или же всё-таки обязательно 2 рассказа по 28?
Да, и ещё. Менять в миньках ничего нельзя. А отрезать можно? Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Хорошо, что у меня все миньки связаны единым действием. Я и планировала их объединить Вот только мне в тексте пару маркеров оставить надо, чтобы рассказ получился законченным, хоть и с открытым концом. Можно? Там буквально пару фраз добавить нужно. Ну и связочку одну между главами...
То есть, вопрос такой: насколько можно вмешиваться в уже написанный текст? Через съехавшую крышу лучше видно звёзды!
Написать связки, которые ваши миниатюры объединят. А еще можете изменить первое и последнее предложение в каждой миниатюре. Но только их! Весь остальной текст должен остаться неизменным. Разве что, ошибки подправьте, если заметили.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Конечно, сложно требовать, чтобы при таких условиях написания законченное произведение вышло. Но зарисовочка, либо часть романа симпатичная - позитивная
(к тому же, неизвестно, какие задания дальше будут...) Через съехавшую крышу лучше видно звёзды!
Народ, ну нельзя менять! Только первое и последнее предложение. Чтобы получилось логично - пишите связки, утрясайте нюансы, которые не стыкуются в миньках, а не режьте их. Я не случайно злобствовала по поводу объема. Уж 3 тонны на связки есть у всех. Anevka, у тебя на конкурсе 2 персонажа. Пересекать их со второй парой можешь сколько угодно, но потом. Никуда твои наработки от тебя не денутся. Пока сделай один логичный рассказ на 28 тонн, благо есть из чего выбирать. Вот как ползу, так и отражаю!
Anevka, оформляй, конечно! Можешь и на 56 тонн контрапунктами на внеконкурс написать. Это уже не важно. Главное - результат. Вот как ползу, так и отражаю!
Можешь и на 56 тонн контрапунктами на внеконкурс написать. Это уже не важно. Главное - результат.
Опа! А вот это тема! Тогда ещё поспрошаем. А на внек вообще ограничения по знакам больше нет, или всё-таки до 56 тонн? Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Anevka, в сущности, ограничения уже нет, просто сколько народу осилит читать слишком большие рассказы? А ведь прочитать придется. Конкурсные - чтобы голосовать в третьем туре. Внек - чтобы голосовать за приз симпатий и решить, какие рассказы мы хотим видеть в электронном сборнике. Так что, сама смотри. Вот как ползу, так и отражаю!
Персонажи: Клементина. Пиратка. Любимому делу отдается всей душой в любом мире и при любом уровне прогресса. В совершенстве владеет всеми видами огнестрельного оружия, включая корабельные и лазерные пушки. Совершенно не переживает из-за потерянного еще в детской драке глаза, но в тайне комплексует из-за пятого номера бюста, считая, что он делает ее через чур женственной.
Бориис. Король на отдыхе. Давно отошел от дел и передал бразды правления старшему сыну, но благодарное потомство - в лице тридцати рыл разного пола - до сих пор по привычке старается его отравить. Седовлас, бородат, любит вино и виноград. Начитан, умен, но молчалив. Любит своих детишек и внуков.
Практическая теория множественных пространств
Если ты, дорогой мой читатель, когда-нибудь сталкивался с квантовой механикой, то, конечно, в курсе, что Эйнштейн был глубоко неправ и Бог таки играет в кости. Так вот об этом…
Клементина свернула в трубочку письмецо, сунула его в бутылку из-под вина, которую только что опорожнил Бориис (и здоров же дед пить!), и тщательно закупорила горлышко воском. Король Вольдемар выложил кругленькую сумму за то, чтобы пиратка похитила его престарелого отца от имени Англии. И прошло всё без сучка, без задоринки. Так что теперь самое время поделиться этой информацией с нужными людьми… Чётким движением гранатометателя Клементина зашвырнула бутылку в море. Почти тотчас же блеснула на солнце серая спина дельфина. Длиннорылая морда ухватила послание, и афалина исчезла в глубине.
Уильям Олигарфен, более известный, как Перевозчик, был глубоко несчастен. Ведь советовали ему умные люди после свадьбы сменить место прописки на манор Вайн Росс. Тихое место, где ничего не происходит. Но нет! Жажда приключений и любовь к морю не позволили контрабандисту отойти от дел. И пока Уильям пропадал на очередном задании, какой-то маньяк зарезал его беременную жену. Убитый горем мужчина волком выл над её телом и клялся всеми богами, что найдёт мерзавца и убьёт медленно и мучительно. Но даже этой последней радости его лишили – маньяка прикончили телохранители короля Вольдемара при попытке покушения на монаршую особу. Быстро, чётко и без эмоций. Уильям вывел в море «Почту России» и стал пить горькую. Команда не смогла добудиться капитана даже чтобы сообщить: надвигается шторм. А потом было уже поздно… «Ну и пусть, – вяло подумал вдрызг пьяный Перевозчик, плавно погружаясь в солёную глубину, – так даже лучше». Очнулся он в незнакомом месте. Голым. И трезвым. «Это и есть загробная жизнь?» – удивился отпрыск Ирландской ветви Олигарфенов, оглядывая узкую кровать, гладкие, тускло поблёскивающие металлом стены маленькой комнатки, залитой мягким светом, источник которого наблюдательному контрабандисту найти не удалось: казалось, что матово сияет вся поверхность потолка. Но тут часть стены отъехала в сторону, и в комнатку вошёл человек. Это оказался высокий темноволосый мужчина неопределённого возраста. Окинув Уильяма быстрым взглядом тёмных глаз, незнакомец протянул ему свёрнутую ткань и сказал по-ирландски: – Одевайтесь. Ткань оказалась свободным серым костюмом. Таким же, в какой был облачён таинственный посетитель. – Где я? – спросил заинтригованный, а потому несколько пришедший в себя Перевозчик. – В подводном городе, – отозвался незнакомец и жестом пригласил собеседника следовать за ним. – В подводном городе? – переспросил Уильям. – В затонувшей Атлантиде? – Нет. В Маракоте. И он изначально был построен под водой. Впрочем, нас и в самом деле называют атлантами. – А почему? – Потому что на нас держится мир, – загадочно сообщил таинственный незнакомец, присаживаясь за стол, накрытый на две персоны. Перевозчик вдруг ощутил зверский голод и не замедлил последовать его примеру. – Вы знаете, почему маньяк, до этого убивавший только мужчин, набросился на вашу жену? – неожиданно спросил атлант, – Перевозчик поперхнулся и выронил вилку. – Дело в ребёнке. Он тоже был бы Олигарфеном. – Семья давно отреклась от меня, – буркнул конрабандист. – Законы крови сильнее светских предрассудков. Кстати, именно поэтому вы и здесь, – немного помолчав, житель Маракота продолжил: – Нам стало известно, что датский король планирует обвинить Англию в убийстве своего отца, Борииса Олигарфена, с целью захвата новых территорий. – А я здесь при чём? – Ни для кого не секрет, что брак вашего отца, Ульфрика Ирландского, сложно было назвать счастливым. Хотя бы потому, что однополые браки в Ирландии запрещены. – И? – Однако вас мать всё же родила. Вскоре после визита тогда ещё молодого датского короля Борииса. Умного, начитанного. Умеющего слушать. Несколько склонного к излишним возлияниям… – Уильям потрясённо молчал. – Да, господин Перевозчик, – продолжал таинственный незнакомец. – У Борииса почти три десятка детей. И вероятность того, что вы – один из них, очень высока. И тогда… Впрочем, мы это сейчас уточним. Раздался грохот. Атлант взвился в воздух, стена снова отъехала в сторону, и Перевозчик удивлённо воскликнул: – Клементина? Девушка с виноватым видом смотрела то на темноволосого мужчину, то на распростёртого на полу старика. – Он просто упал. Надрался бургундского, как свинья, спускался по трапу и… кажется, голову по дороге разбил. Атлант со вздохом присел рядом с неподвижным телом. Пощупал пульс. – Ладно, в конце концов, можно просто взять анализ крови, – сказал он, вставая. – И… Клементина? Что за странный выбор псевдонима? Тебе не идёт. – Сам же меня Клеммой дразнил! – А как надо было? Гаечкой? Как-то это… избито. Внезапно лившийся с потолка свет приобрёл красноватый оттенок. Тревожно взвыла сирена. – Иди, – сказала пиратка, хищно поглядывая на Перевозчика. – Я сама всё сделаю. Атлант погрозил ей пальцем, но обратился к Уильяму: – Не беспокойтесь. С техникой она управляется не хуже, чем с оружием. Ладно, мне… – В вое сирены появилась какая-то новая нотка. Атлант умчался вдаль по коридору. – А помнишь, Перевозчик, как ты у меня груз испанского золота увёл?
Моргни, читатель! Грядёт смена реальностей!
*** Перевозчик метался по капитанскому мостику, как атом по замкнутому объёму – хаотично, но бешено. В отличие от упомянутого атома, легендарный контрабандист матерился сквозь зубы и кидал зверские взгляды на связанных по рукам и ногам людей, сидящих на палубе. Беглый член семьи Олигарфенов пребывал в ярости, ибо не знал, что делать. Перевозчик привык жить по правилам. Он сам устанавливал себе эти правила и никогда их не забывал. В частности, он никогда не преступал правило о нарушении целостности упаковки – как бы подозрительно ни извивался и жалобно ни чихал груз. В этой реальности было у него и правило не провозить товар нетто. Поэтому, как только корабль отчалил от датского берега, экс-король Бориис и два его спутника со странными именами, за доставку которых на Туманный Альбион заплатил король Вольдемар, были аккуратно упакованы. Во избежание. Впрочем, неожиданностей, как это часто бывает в жизни контрабандиста, избежать всё-таки не удалось. Лишь только Перевозчик покинул датские территориальные воды, как на него набросился «Дарлинг». Нахальная пиратка решила атаковать контрабандиста несмотря даже на то, что во время шторма флагман отбился от эскадры и пребывал в гордом одиночестве. Впрочем, Клементина, конечно, была крута. Но Перевозчик оказался круче, так что к пассажирам корабля с угрожающим названием «Почта России» присоединилась возмущённо сверкающая единственным глазом девушка. Старый интриган тут же попытался подбить товарку по несчастью на авантюру, но хитроумный план был жёстко пресечён в зародыше, а старикан заткнут кляпом. Казалось бы, всё под контролем. Но не тут-то было. Добравшись до пункта назначения, Перевозчик обнаружил, что Англия… исчезла! И ладно бы только Англия! (Хотя совершенно неясным становилось теперь, что делать с грузом?) Канули в никуда все Британские острова вместе с родной Ирландией! Осиротевший капитан наматывал круги по опустевшей глади океана, то и дело сверяясь с астролябией, купленной по случаю у молодого человека в зелёном в талию костюме и жёлтых штиблетах. – Сама меряет, – сказал молодой человек, передавая астролябию покупателю, – было бы что мерять. Но в том-то и штука, что мерять было нечего! То есть горизонт, конечно, остался, и солнце исправно бродило по небосводу. Вот только на той широте, где должна быть Англия, не было ничего! – Да куда ж она делась-то!!! – прокричал отчаявшийся капитан в хитрую морду дельфина. Дельфин приоткрыл усеянный мелкими зубками рот и издал характерный дельфиний писк. Уильяму этот писк показался издевательским. Хотя на самом деле афалина всего лишь сказала: «Далась тебе эта Англия? Зато Кипра теперь два!» и, весело кувыркнувшись в воздухе, ушла куда-то вправо и вниз.
А Клементина тем временем вскочила и перегнулась через борт, обозревая безмятежную водную гладь. Хитрый позитронный глазной протез, приобретённый ею за космическую сумму в Тау Кита и присоединённый к зрительному нерву, начал вдруг характерно фонить. «Морзянку кто-то передаёт!» – тут же догадалась технически продвинутая пиратка. – Эй, браконьер! – Я контрабандист, – угрюмо отозвался Перевозчик. – Да мне пофигу! Развяжи меня! Сейчас тут заварушка начнётся! Я не собираюсь подыхать во цвете лет! – Какая ещё заварушка? – подозрительно осведомился капитан. Жизнь контрабандиста приучила его к осторожности. И недоверчивости. – Вот это вон что по-твоему? – кивнула Клементина в сторону чернеющего глаза перископа. – Слон выплыл подышать? Уильям заколебался. И тут раздался залп. Вернее, залп не раздался. Просто «Почта России» вдруг треснула пополам и камнем пошла ко дну. Это событие сопровождалось впечатляющего вида воронкой, и каким бы хорошим пловцом не был контрабандист, мир потерял бы сразу двух Олигарфенов – Датского и Ирландского. Если бы не дельфин. Более того, проплывая мимо обломка мачты, Уильям успел сдёрнуть с него бешено костерящую его пиратку. И даже разрезал верёвки у неё на руках. Ноги девушка освободила сама. – За мной! – скомандовала она, когда афалина небрежным движением стряхнула обоих уцепившихся за неё людей. Пиратка уверенно гребла в сторону показавшейся из воды огромной чёрной спины. «Неужто Чудо-юдо Рыба-кит?» – удивился контрабандист. Однако болтаться посреди моря в гордом одиночестве ему не улыбалось, так что волей-неволей пришлось следовать за своей нелюбезной спутницей. К удивлению Перевозчика спина Чудо-рыбы оказалась металлической. А ещё на ней были перильца.
Перевозчик и сам не заметил, как так получилось, что они с Клементиной стали работать в паре! Вышло всё само собой. И не прошло и получаса, как оба сидели перед сверкающей огоньками приборной панелью подводной лодки. «Хороша лодочка!» – хмыкнул про себя контрабандист. Почившая «Почта России» по сравнению с этой махиной выглядела спасательной шлюпкой. А вот персонала тут оказалось всего ничего: восемь маленьких узкоглазых человечков, отрывисто что-то кричавших. – Ты поняла, что они говорили? – осведомился Уильям. – Ругались, – коротко ответила пиратка, уже устроившаяся в капитанском кресле и завладевшая рукоятками. – Знаешь этот язык? – Не-а. Но я бы ругалась. – Они посчитали её Морским Дьяволом, а тебя – её подручным, – сообщил третий голос и взгляды сообщников скрестились на голубоватом облачке. Оба молчали. – Ну чего уставились? Призрака никогда не видели? – Э-э-э… если ты не можешь упокоиться из-за того, что я тебя не доставил в Англию – то отвянь, – вяло заявил Перевозчик. – Форс-мажорные обстоятельства. – Сынок, да далась тебе эта Англия! – умильно всплеснула руками тень короля Борииса. – Какой я тебе сынок? – Родненький! Хотя и незаконный… слегка. Бедная Фанечка! Если б я только знал! – А ты что, не знал? – Да, видишь ли, только сейчас вот выяснил. После смерти многое проясняется. – Э-э-э… – Ты не волнуйся, Витёк, я за тобой присмотрю!.. – Какой я тебе Витёк, старик?!! – начал закипать контрабандист. – Отстань от меня! – Вот ещё! Тебе ещё девочку надо найти подходящую, с квартирным вопросом что-то решить… Младший Олигарфен отчётливо зарычал. Но тут его внимание переключилось на увлечённо орудующую рычажками-кнопочками Клементину. – А ты уверена, что умеешь этим управлять? – Угу. Я хожу на всём, что плавает. – А куда?.. – Витёк, забейся, а? Хочешь, ругайся с папашкой своим – даже забавно. А дело мне оставь. Уж будь добр. В Маракот мы направляемся. В подводный город. Сиди тихо. Контрабандист хотел было возразить, но не нашёлся – что. Так что просто уселся в соседнее кресло и набычился. Через несколько минут укоряющего молчания пиратка смилостивилась и пояснила: – Есть там мозг один. Уж он-то точно знает, что к чему: куда Англия провалилась и что тут японская подводная лодка делает и… и вообще. – А что, ребятушки, вина вообще нет? – обиженно вопросил скрипучий призрачий голос со стороны камбуза.
Маракот поразил бы воображение Уильяма Олигарфена гораздо сильнее в двух случаях: если бы он разбирался в инженерии достаточно, чтобы восхититься уникальными конструкторскими решениями и если бы они с Клементиной неслись чуть менее стремительно. Хотя бы до такой степени, чтобы улицы не сливались в одну пёструю ленту. Бориис парил поблизости и подбадривал. От этого становилось тошно. – Антар! – Клементина дробно молотила кулачками в дверь. – Антар, открой! Дверь действительно отворилась, вот только вместо анонсированного «мозга» на пороге нарисовалась объёмистая женщина в фартуке и с половником в руке. – Марта? – Он улетел, – строго заявила экономка. И тут же добавила, сменив раздражённое выражение лица на мечтательное: – Но обещал вернуться… – Куда улетел? – прервала Клементина лиричные думы доброй женщины. – А мне почём знать? – сварливо отозвалась Марта. – Профессор мне не отчитывается. Может, на Луну, а может, и на Бетельгейзе. – Чёрт! Чёрт! Чёрт! – выругалась девушка и рванула куда-то вправо. Ничего не понимающие Перевозчик с призраком кинулись следом. Из всех троих только у Клементины было хоть какое-то подобие плана действий. Средство передвижения снова пришлось брать с боем. Их трофей Клементина тоже назвала кораблём. Вот только на корабль он был похож не больше, чем пюре из брокколи на нормальную еду. – Офицер Мара! – произнёс приятный мужской альт, которым наделялись все бортовые компьютеры эскадры Неуловимого Антара, стоило пиратке переступить порог рубки управления. – Немедленно вернитесь в пассажирский отсек! Тревога! Угроза уничтожения! – противно завыла сирена. – Да заткнись ты! – пыталась перекричать вой Клементина. – Мне нужно только Капитана отыскать! У эскадры же сеть! Доставь нас на автопилоте! Бортовой компьютер все её призывы игнорировал. – Тревога! Тревога! Угроза уничтожения! – продолжал завывать он. – Офицер Мара проникла в рубку! Тревога! Тре… Тут раздался треск и Клементина (она же офицер Мара) выползла из-под приборной панели. За отогнутым металлическим щитом остались искрить несколько проводков. – Придётся обойтись без автопилота, – угрюмо сообщила пиратка, усаживаясь в кресло. – Ты же говорила, что ходишь на всём, что плавает? – вспомнил Перевозик. – Ага. Только это ж не Роскосмоса разработка, а Антара. Он не плавает. Он летает. – И-и? – Ну, – Клементина задумчиво воззрилась на призрачного Борииса, – по крайней мере, мы точно знаем, что жизнь после смерти существует. – А, может другого кого найдём? – немедленно предложил Перевозчик, которому жизнь была дорога как память. – Не сцы! – сквозь зубы выплюнула пиратка и решительно ухватилась за какой-то рычаг. – Главное – взлететь. А там уж…
– Твою ж мать! Да астероидом по эклиптике! – материлась Клементина, лихорадочно лавируя между силовыми лучами. – А за голову Антара, походу, награду ещё не отменили… – Стерва! Угробишь моего сыночку! – истошно верещал призрак Борииса. Пиратка вяло отмахивалась. Но когда из гиперпространства вышел крейсер имперского флота… – В спасательную шлюпку, быстро! – рявкнула бесстрашная морская волчица и тут же подала своему спутнику деятельный пример. Еле-еле успев прикрыться маскировочным полем, Клементина наблюдала, как «Союз нерушимый» протаранил имперскую «Демократию». Но вдоволь полюбоваться взрывами на фоне угольно-чёрного космоса беглецам не удалось. Уже знакомый альт компьютера снова прорезался неприятными новостями: включилась система жизнеобеспечения шлюпки. – Внимание! Опасность захвата гравитационным полем звезды! Начать обратный отсчёт? – Да заткнись ты! – огрызнулась пиратка, лихорадочно пытаясь разобраться с управлением и сообразить, как выполнить манёвр расхождения. – Ай-яй-яй! – запричитал Бориис. – Соколик ты мой! Такой молодой ещё! Неженатый! Да на кого ж ты нас?.. – Так это что, мы все умрём? – решил уточнить мрачновато-спокойный Перевозчик. – Ну, те из нас, кто ещё этого не сделал, – буркнула пиратка, всецело поглощённая своим занятием. – Тогда можно нажать, – заявил Уильям, откидывая защитную крышку. Как и любой нормальный человек, при виде большой красной кнопки он тут же начинал сгорать от желания привести её в действие. – Э-э-э? – обернулась Клементина. – Точно! Аварийный выход! Жми! Сначала ничего не происходило. Только освещение с дневного сменилось почему-то на оранжевое. А потом вдруг в стене открылся проход. На пороге стоял высокий темноволосый мужчина в сером костюме. – Антар! – закричала пиратка, налетая на него и опрокидывая навзничь. Перевозчик поспешил последовать за ней. Бориис тоже не отставал. Необычный проход тут же закрылся, а придавленный пятым размером мужчина прохрипел: – Какого дьявола, Клемма! Ты снова разбила мой корабль!
Антар и в самом деле был очень умён, а потому в недоумении, отчего офицер Мара, которую он только что отправил в медицинский корпус, выпрыгнула на него из аварийного портала, пребывал недолго. Он сразу отметил и другую одежду, и, что ещё более важно, другую модель позитронного искусственного глаза, которую носила его подчинённая. Уверенные и точные движения Перевозчика, никак не производившего впечатление отчаявшегося алкоголика. Некоторые другие соображения… профессор мог сложить два и два. Причём в уме. И даже если эти два и два оказались бы мнимыми, в дробной степени и с парой-тройкой параметров. А потому Антар Эрлинг был первым, и пока что единственным, кто догадался, что же тут происходит.
*** – Беги, Витька, я её задержу! – истошно орал призрак, самозабвенно швыряя в Клементину лабораторными пробирками. Ошарашенный внезапно обретённым, да ещё и мёртвым родителем, Перевозчик сидел в углу, сжимая виски руками, и говорил себе, что обязательно бросит пить. Одноглазая пиратка в долгу у призрака не оставалась, то и дело проходясь по нему то свёрнутым халатом, то пытаясь поджечь сымпровизированным из аэрозоля огнемётом. Битва проходила в медицинском отсеке, куда Клементина (версия . – – – – ) отвела Уильяма в надежде разжиться анализом крови и провести тест на отцовство. Однако цель визита была давно и прочно забыта: бой был в самом разгаре. В ход шло всё: мебель, микроскопы, другое оборудование, халаты, бельё с близстоящей кушетки… Когда дверь отъехала в сторону, и в комнату шагнул Антар, очередь как раз дошла до подушки. Белый пух будто снегом припорошил густую шевелюру атланта. Профессор стоял с закрытыми глазами и, кажется, считал до десяти, пытаясь взять себя в руки. Оба участника битвы не на жизнь, а на смерть, замершие, словно статуи, как только он вошёл, теперь с неподдельным любопытством разглядывали копии самих себя, сопровождавшие Капитана. – Даю вам полчаса, – сказал он, небрежно и как-то безнадёжно отряхивая рукав. – Когда я вернусь, всё должно быть на своих местах и выдраено до блеска. Иначе… – В карцер, на хлеб и воду! – в один голос отрапортовали обе Клементины. – Именно, – кивнул атлант, развернулся и отправился приводить себя в порядок. – Э-э, поможешь, подруга? – осведомилась виновная в разгроме лаборатории Клементина у Клементины, только что угробившей корабль. – Да не вопрос! – весело отозвалась та. – Эй, Перевозчик! Хватай тряпку! – Ты, браконьер хренов! – вторила ей «подруга». – Поднимай задницу! – Я контрабандист, – угрюмо огрызнулся Уильям, окончательно уверившийся в том, что спятил на почве злоупотребления алкоголем. – Да мне пофигу! – дуэтом ответили обе девушки. Иногда параллельные реальности не так уж и сильно различаются.
Клементина сидела в кают-кампании грустная и тихая. Вернее, сидели две Клементины. Одна грустная, другая тихая. Ещё одним участником мизансцены был призрак Борииса-утопленника (его отличали по несколько раздутым чертам лица). Экс-король был один по причине того, что его двойник практически неотлучно находился при молодых Олигарфенах. Перевозчики, в отличие от прекрасно поладивших девушек, так и норовили устроить драку. То один пытался выбить из другого пристрастие к Зелёному Змию, то второй пытался набить морду первому за то, что тот так и не открыл бешено чихающий мешок и так навсегда и остался холостяком. А ещё имел наглость помянуть впечатляющие формы знаменитой пиратки. Наличествующие теперь даже в удвоенном размере. Однако мысли Клеммы и офицера Мары были далеки от ссорящихся контрабандистов. Куда больше её занимал счастливо обретённый Капитан. А он, кстати, был один на двоих. Да и то… Бориис уже изрядно устал выслушивать жалобы на бессердечность Антара Эрлинга. Опыт межличностных взаимоотношений с этим экземпляром в параллельных вселенных у девушек был разный. Но неутешительный. Как это могло получиться при таких внешних данных одной из сторон, для Борииса, падкого на женские прелести, оставалось загадкой. – А ты ему… ну того… интим предлагала? – осведомился мёртвый сердцеед. – Нет! – вспыхнула Мара. – Да, – опустила глаза Клемма. – Оп-пачки! – оживились оба собеседника. – С этого места поподробней! – На гауптвахту посадил, – вздохнула пиратка. – На две недели. За нарушение субординации. – Кремень мужик, – присвистнул Бориис. – Сур-рово! – оценила Мара. – Я когда второй корабль разбила, и то только три дня схлопотала. – А ты их сколько всего разбила? – поинтересовалась Клемма. – Ну… на двух пока остановилась. – Крепись. Меня после третьего уволил. – Что-о-о? – Ага. Контракт порвал и сжёг. Сначала хотел заставить меня съесть… но что-то передумал. Бориис вдруг остро пожалел, что давеча позволил себе задирать бесстрастного атланта, пользуясь собственной бестелесностью. Утешало только то, что тот, кажется, пропускал всё мимо ушей. – Это ещё что! – продолжала пугать двойника Клемма. – Мало что уволил! Однажды вообще чуть не убил. – Да ладно! – недоверчиво улыбнулась Мара. – Ага. Мы на мечах сошлись. Так, для разминки. Так он мне ногу сломал. – Тебе? – на этот раз Мара ужаснулась. – Не, твой Антар, походу, круче нашего. Мой бы не смог. – Ага, конечно, – издевательски ухмыльнулась Клемма. – Я вот тоже так думала. А потом глядь – он уже замах делает. Глаза пустые и чёрные. Если бы не дружок его… мы бы тут так мило не беседовали. – С чего ж он так озверел? – «Задумался», говорит, – Клемма поёжилась, отгоняя неприятные воспоминания. – Так что ты смотри, поосторожнее с ним. – Легко сказать… – проныла офицер Мара. – А твой женатый? – Не, – мотнула головой Клемма. – Такого попробуй окрути! – Да уж, – Мара прыснула в кулачок. – Слух, а этот твой Перевозчик как? Ничего? По сравнению со здешним так вообще… мы тут с ним в тренировочном зале как-то сошлись… – Ничего, – отвела глаза Клемма, вспоминая позорное пленение на борту ненавистной «Почты России». – Нормальный перец.
– Ну и зануда! – сквозь стену просочился раздражённый Бориис. С проломленной головой. – Кто? – хором спросили все трое. – Да этот! Антар ваш. Ну такой ханжа… – Погоди, – обеспокоился Бориис-утопленник. – А мальчики там как? – Да нормально, – махнул прозрачной рукой его двойник. – Он их в разных каютах запер. Оба побуянили немного, да спать легли. Вы бы тоже, девочки, того… – он сделал вид, что зевает. – Поздно уже.
*** – Так чего ты с этим индюком не поделил? – осведомился любопытный бывший король у собрата по смерти, действительно оставив притихших Клементин отходить ко сну и уединившись в укромном уголке тёмного складского помещения. – Да попытался в его тело вселиться. – Сбрендил! – еле выдавил из себя утопленник. – Ну а что? – набычился жертва лестниц и алкоголя. – Он всё равно спал. Ему без надобности. А я бы к Клемме подкатил. Видал, какие у неё?.. – Ага, – подтвердил его собеседник и даже облизнулся. – Девчонка что надо. Уж я бы её… эх… А он что? – Что-что? – недовольно пробурчал второй призрак. – Сказал, что на первый раз сделает вид, что ничего не было… – А потом? На гауптвахту посадит? – расхохотался утопленник. – Не, – вздохнул Бориис. – Экзорцисту сдаст.
Опрос свидетелей, произведённый Антаром, убедил его в том, что с тканью реальности творится что-то ненормальное и работа аварийного портала в качестве двери между ними есть явление хоть и внештатное, но закономерное. Однако какие-то более определённые выводы было сделать сложно: к несчастью, ни Клемма, ни Перевозчик, ни тем более Бориис не имели привычки регулярных замеров гравитационной постоянной и вычисления постоянной Планка. Контрабандист, впрочем, отметил некоторые изменения на звёздном небе, однако лишь те, что можно было зафиксировать невооружённым глазом. Клемма же, предпочитавшая ходить по компасу, напирала на смещение Саргассова моря и увеличение температуры Гольфстрима. Вкупе с исчезновением Британских островов это наводило на интересные размышления, однако произведённые попытки численных расчётов убедили учёного в катастрофической нехватке исходных данных. Некоторое время атлант шагал по ярко освещённому салону, бормоча: – Кто в параллельной реальности мог бы… – и вдруг остановился перед прозрачной стеной. Отсюда должен был открываться вид на коралловый сад. Однако в силу того, что внутри оказалось светло, а наружные прожекторы выключены, наблюдатель увидел только своё отражение в тёмном стекле. – Всегда приятно поговорить с умным человеком, – задумчиво сказал он. И отправился в лабораторию. Прошло меньше суток, прежде чем перед экспериментатором появилась его проекция. Но вместо того, чтобы вести себя, как положено проекции, второй Капитан весело помахал рукой и произнёс: – Я так и думал, что первым, кто со мной свяжется с вашей стороны, будешь ты.
Беседа «с умным человеком» несколько затянулась. Результаты, впрочем, были неутешительные. – Ерунда какая-то, – сказал Антар. – Вовсе нет, – возразил ему Эрлинг. – Эти возмущения говорят о том, что… – … наши две реальности – не единственные, пришедшие в соприкосновение, – заканчивать предложения друг за другом уже вошло в привычку у этих двух собеседников. Двойное «Хм» положило конец сегодняшнему разговору. Эрлинги разошлись отдыхать и обдумывать создавшееся положение.
Через неделю в круглом конференц-зале сидело сразу пять Антаров. Совместная обработка результатов исследования выявила интересную закономерность: в каждой из рассматриваемых реальностей полный жажды жизни Бориис умирал. Разными способами, но умирал обязательно. – Очень похоже на попытку постороннего вмешательства, – задумчиво сказал один из участников конференции. Прочие с ним согласились.
– Слияние? – переспросила Клементина, когда Капитан собрал всех шестерых участников событий и озвучил им своё предложение. – С этим алкоголиком? – тут же возмутился Перевозчик. – Ни за что! – Кат бессердечный! – огрызнулся его двойник. – А мы… нас… что, будет одна вместо двух? – осторожно осведомилась пиратка. – И ты сам? Пойдёшь на это? – подхватила вторая Клемма. – Нет, – по очереди начал отвечать девушкам экспериментатор, – и да. Я уже осуществил слияния со всеми своими вариациями, до которых смог дотянуться, и нет, нас по-прежнему пять. Но каждый обладает полным набором воспоминаний. – Но зачем тогда? – разочарованно спросила та вариация Клементины, что надеялась на налаживание отношений с Капитаном, ещё не осведомлённым в полной мере о её успехах на ниве разрушения летательных аппаратов. – Опыт, – пояснил Антар. – Бесценный опыт. Например, в одной из реальностей вместо Лётной академии я закончил Массачусетский Технологический. Нельзя было упускать такие возможности. Так, ну а вы?.. – обратился он к обнявшимся и подхихикивающим Бориисам. – Не-не-не! – запротестовал утопленник. – Чтоб я от такого собу… собеседника отказался? – А если мы один про другого всё знать будем, – подхватил второй Бориис, – о чём тогда за жизнь перетирать? – Вы как надраться умудрились, призраки? – проникновенно спросил Антар. – Что за беспочвенные обвинения? – Что за вульгарные выражения? Но Капитан так зыркнул большими тёмными глазами, что оба экс-короля быстро сникли и начали невразумительно оправдываться: – Амброзия… воскурения… жертвенный дым… – У спиртовки нанюхались, – догадался атлант. – Лаборантам головомойку устрою! – А… что ты теперь будешь делать? – перевела стрелки Клементина. – Ну, с Англией там. И вообще… – Вообще мы будем искать того, кто всё это заварил, – сообщил Антар. – И я уже, кажется, знаю, где. А потом я у него поинтересуюсь, зачем он решил перекроить весь мир. И, надеюсь, придём к консенсусу. В конфликт вступать не хотелось бы: субъект, безусловно, талантливый.
И что бы вы думали? Нашли. Но это уже совсем другая история…
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Юхууу! Задание проще простого. Copy Paste, Copy Paste и готово))) Ядовитый плющ... Женская логика, в отличие от железной, не ржавеет. http://samlib.ru/editors/k/kandela_o_r/
Лиза. Нэка. Гуляет сама по себе, но промышляет тем, что под видом кошки втирается в доверие к людям и собирает частную информацию, которую продает дорого. В человеческой ипостаси – миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой и желтыми глазами. Любит молоко. ZXM-227.Биоробот. Последняя попытка вымершей цивилизации создать идеального мужчину. Высок, строен, красив, обаятелен. Последние три тысячи лет существования посвятил поиску смысла жизни
Такая пьянка
"А все-таки хвост — это красиво," (1) — подумала Клемма, оглядывая соперницу, выгодно отличавшуюся от нее формами, цветом шевелюры и размером бюста. — "А уж бю-юст... Да, второй размер... Или даже первый"... Бюст был больным местом знаменитой космопроходчицы, и Лиза сейчас жестоко на это место наступила. "Не прощу", — подумала Клемма, — "потом". Сейчас необходимо было заняться делом. Таинственным грузом ZXM-227, который добыл для нее Перевозчик, известный в узких кругах контрабандист под кодовым ником "Витя". Клемма всегда любила прибрать то, что плохо лежит. Вершиной ее карьеры была кража духа короля Борииса из Британского музея. И так облажаться сейчас... За ошибки приходится платить и платить дорого. Она зыркнула на омерзительно маленький бюст нэки. — Чай? Кофе? Виски? Коньяк? Водка? Сакэ? — Молоко, — Лиза заправила изящную вороную прядку за ухо и загадочно улыбнулась полными губами. Стюард принес кувшин, расписанный васильками и незабудками, и глиняную плошку на круглом подносе. Клемма задумчиво поправила в глазнице искусственный глаз. — Не буду ходить вокруг да около. Меня интересует груз ZXM-227. Вчера он бесследно пропал из пятого блока. — Почему же бесследно? — нэка развернула над колечком виртуальный экран и коготками пробежалась по картинкам. — Он распаковался и вышел. На своих двоих. Очаровательный, между прочим, мужчина. И пахнет приятно. Как Терминатор. — Что? — Я люблю старые фильмы, — Лиза возвела глаза к серебристому потолку, — а недавно апгрейдила комп эмулятором запахов. — И как же пахнет Терминатор? — Валериана и кошачья мята, — нэка облизнулась. — С таким грузом я не прочь познакомиться. Клемма мрачно кивнула и перевела на счет Лизы сумму с изрядным количеством нулей. — Последний вопрос, — она встала и глянула на брюнетку сверху вниз: — Надеюсь, это останется между нами. Лиза покивала пальчиком на экран, и еще одна крупная сумма ушла на ее счет. — Адрес вашего пластического хирурга, пожалуйста. — Без проблем. И девушки разошлись, почти довольные друг другом. Клемма — в командный отсек, Лиза — в уютный закуток космической станции, где сменила женское обличье на кошачье и принюхалась, беря след самоходного груза. Который оказался очень даже ничего, импозантным красавцем и сердцеедом. А попутно занудой редкостной. Если бы красавчик нежданно-негаданно оказался обитателем зоопарка или музейным экспонатом, то табличка бы так и гласила: «downer rara». А никуда не денешься, приходилось слушать.
— Понимаешь, я ищу его три тысячи лет, — ZXM-227 поднял глаза к потолку ангара — на вкус Лизы, очень грязному потолку, с многолетними отложениями пыли, паутины и чьих-то экскрементов. Ну, водится же что-то на грузовых станциях далекого космоса. Что-то такое, что дурно пахнет и заставляет шерсть вставать дыбом. А прекрасный баритон тянул уныло: — Однажды я решил разводить розы на астероиде, но в купол попал метеорит, и я лишился смысла жизни во второй раз. Нэке было страшно интересно, когда и какого смысла собеседник лишился впервые, но пребывала она в своем кошачьем обличии. А кошки, как утверждает древний писатель Логвинов, не разговаривают. Лиза вытянула правую переднюю лапу и стала приводить когти в порядок. ZXM-227 же упоенно вещал: — Тогда я стал пасти овечек на планете Австралия, но нападение диких коал оставило несчастных животных без пищи. Так я лишился смысла жизни в третий... Лиза подумала, что пока объект слежки дойдет до конца своей истории, она успеет превратиться в мумию. Потому потянулась, сделала "верблюда" и с намеком стала тереться о ноги ZXM-227. Ноги были ничего даже себе. Как-то не хотелось отдавать такие пятому размеру Клеммы. И руки не хотелось отдавать. И все остальное. Еще бы ZXM-227 прекратил трындеть и взглянул на нее. Лиза удвоила старания. — И теперь я понял, что смысл моей жизни — в помощи слабому, одинокому существу. Тебе, — наконец-то произнес ZXM-227 долгожданные слова, — и стал надевать на Лизу поводок. Нэка сопротивлялась, как могла, но руки у объекта оказались буквально железные. Точнее, титано-молибденовые с добавкой редкоземельных элементов. Лизу пронзила мысль. Ведь Клемма запросто может разобрать ZXM-227 на цвет-мет! А если такая мысль самой пиратке в голову не придет, Перевозчик поможет! Лизу обуял ужас. А биоробот тем временем застегнул у нее на спинке поводок и торжественно вывел нэку из ангара. Нюх подсказал Лизе, что ее заказчики рядом. Она пузом прильнула к полу и оскалилась. И не хуже служебно-розыскной собаки натянула поводок. — Стой! Куда?! Лиза неслась вперед, за ней мчался ZXM-227, а следом, поддерживая прелести пятого размера, маячила Клементина. Лиза была уверена, что маячила, и потому все наддавала и наддавала. Мимо пролетела огромная светящаяся цифра пять, отмечающая причал. Через пару минут она пролетела снова. На двенадцатом круге Лиза поняла, что они бегают по кругу. Но сдаваться не привыкла. Зато ZXM-227, втянутый в погоню, о смысле жизни говорить перестал. На тридцать третьем круге их обогнал испуганный мужик с желтокожей девушкой на хвосте, орущий о каких-то бабочках. На пятидесятом включилась громкая связь, проорав голосом Перевозчика: — Сдавайтесь! Вы окружены! — Японцы не сдаются! — и Лиза храбро потеряла сознание. Очнулась она в интересном положении: в человеческом облике прикованная к креслу в окружении разгневанных работодателей. — Воровка, — Клемма забыла, что надо прятать грудь, и надвинулась ею на Лизу. — Предательница! Я отомщу! — А) Отомщу, б) скоро отомщу, в) страшно отомщу, — перевел для Лизы Перевозчик, сверкая глазами. — За кражу нашего груза! — призрак короля Борииса зеленым хвостом маячил над вентиляционным отверстием. Бориис обожал представления и пытки и не мог не появиться. — Сперва мы спишем неустойку с твоего счета, — клацал клавиатурой Перевозчик. — Плюс налоги, плюс цена перевода, плюс проценты... А потом... —Отвернись! — завизжала Лиза на ZXM-227 и нервно щелкнула хвостом по бедрам. — Почему? — удивился биоробот. — 312 смыслом моей жизни было созерцание прекрасных картин природы и... — Сисек, — довершила Лиза мрачно. ZXM-227 покраснел, Клемма позеленела и завернулась в призрак Борииса. Король не преминул заняться тем, чем занимался, обзаводясь многочисленным родом Олигарфенов. Перевозчик сплюнул, Клемма помянула древнюю пословицу про огород и козла и попыталась стянуть с себя короля. Это оказалось неожиданно сложно. Бориис же счастливо отметил, что у призраков куда больше полезных опций для того, чем он сейчас занимается. После полуторачасовой возни на троих пираты вновь обратились к пленникам. — Лишить их гонорара — слишком слабо, — Клемма потянулась, стараясь не выпячивать грудь. — Я их заставлю... драться между собой. — А мы не будем! — вскричала Лиза. — А куда вы денетесь? — перевозчик достал из кобур пару бластеров. Клемма мрачно зыркнула на напарника: — Мне дырки в грузе не нужны. — Ты просто хочешь заволочь его в кровать! — выкрикнула нэка. — Молчи, иностранное чудовище! Плод неестественных генетических мутаций. Ага, подумала Лиза, тема сисек реально Клемму задела. Это дает нам шанс. — Хотя насчет кровати идея здравая, — и Клемма самолично принесла ZXM-227 и Лизе пару подушек со своего ложа. Шелковых и с кисточками. — Деритесь... Но ZXM-227 как впал в созерцание, до сих пор оттуда не вышел. И Лиза со всей дури хлопнула его подушкой по голове. Полетели перья... (некоторые нэка опознала, как куроньи, она просто обожала на вкус эту птичку). ZXM-227, не выходя из созерцания, ей ответил... Клемма в снегу из перьев казалась особенно соблазнительной, и король Бориис, освободившись от магнитных захватов, снова тайно стал к ней подползать. А нэка, обиженная в лучших чувствах, нанесла по ZXM-227 свой коронный хвостом. Что привело к неожиданному результату. Впрочем, в тот момент нэка еще ни о чем не подозревала. Она была занята куда более насущными проблемами: ну, например, обдумыванием побега. Заняло это, конечно, не три тысячи лет, но дорогу под длинному коридору изрядно скрасило. И вот груз ZXM-227 (он же импозантный мужчина, он же зануда редкая) вновь остался с ней наедине. Но девушка не ждала милостей ни от него, ни от судьбы, ни от пиратов. Все, что ей было нужно, она обычно делала сама. Лиза пробежалась по полу, стенам и потолку камеры, куда их с ZXM-227 бросили подручные Клеммы. Выхода не было. Нэка села на железную кровать — единственный предмет меблировки — и обернулась хвостом, от души жалея, что он не лисий или хотя бы беличий. Иначе ей бы не было так холодно. ZXM-227 на ее проблемы было плевать, он все еще находился в созерцании. Стуча зубами и возмущаясь мужским коварством, нэка не сразу обратила внимание на резкий треск за спиной. — Стой! Ты куда? Не могу! Что ты делаешь?! Лиза развернулась. ZXM-227 согнулся, придавив животом руки и колени, и судорожно стонал. Нэка заколотила в стену: — Эй, помогите! Человеку плохо! — Я не человек, — выдохнул ZXM-227. — Но тебе же плохо? "Зануда", — прошипела Лиза сквозь зубы. — Нет, но со мной что-то происходит. — А что это трещало? — Ткань... лопнула... Помоги мне ее удержать! Она не должна себя так вести! — Кого? — Третью ногу! — ZXM-227 скрючился, судорожно вздрагивая. — На, молочка выпей, — сердобольная девушка содрала с пояса неприкосновенный запас. — Я не... нуждаюсь в питье, еде... выведении шлаков! — проорал ZXM-227, корчась. — Я думал, это какая-то избыточная деталь... чтобы подчеркнуть мое совершенство! Там на штанах даже отверстия не было! — Теперь есть, — фыркнула нэка хладнокровно. — Меньше пялься на чужие буфера. — В смысле? — на секунду робот справился с собой. — В прямом! Бюст... Клемма... давай говорить о классике! — Лиза вытерла хвостом глаза. — Хорошо... был такой писатель, Гоголь. У него по Санкт-Петербургу бродил нос... И даже стал... статским советником, — ZXM-227 весь дергался и дрожал, борясь с самим собой. — А если моя третья... нога... обретет жизнь, вырвется и... Лиза представила себе, что случится, если выдающаяся часть ZXM-227 начнет самостоятельно бродить по столице, по Токио, скажем... Державу необходимо было спасать. Девушка обхватила трясущееся тело сокамерника руками, наваливаясь сверху. Но трехтысячелетнее воздержание грозило опрокинуть любые препоны. И тогда нэка пожертвовала собой. И жертва оказалась сладкой. — Я все для тебя сделаю, — прошептал ZXM-227 в нежное ухо Лизы. — Я… сделаю тебя героиней моего анимэ. И, не дожидаясь вопросов, наваял сценарий. Скромный, простой и очень современный. Сюжет был следующим: «Йипоньский ампиратор Бориис выпил йаду, убил себя ап стену, свалился ф топку и теперь скучал дико и безудержно, как и положено ампиратору. Его разлюбезный амперский суперкосмический флот висел рядом с каким-то ржавым корытом, почему-то именующим себя космической станцией. — Аберрация, аллитерация и сланцевая революция! — рявкал Бориис на своих адмиралов, гранд, миди и мини, не делая различия в званиях. — Я хочу... — Новое анимэ? — Сгинь! — в придворного полетел любимый умывальный экс-таз ампиратора — с аккуратной рваной дырой посередине. В приступах откровенности Бориис часто рассказывал, откуда дыра взялась, и ни разу не повторился. — Аналитическую телепрограмму? Женский роман? Экспериментальный 8D фильм? — придворный покрутил экс-тазом, чтобы лучше сел на шее. — Свежачок, сир! Ночь, и в скайпе соображают на троих... Последняя банка пива пенится у монитора, заляпанного женскими слезами и... Ну, это мы опустим! Главное, что они гибнут, но не сдаются, и их дубли летят сквозь галактегу, сталкиваясь на Млечном пути. — "Дискавери"? — оживился Бориис. — Теория большого взрыва? — Очень большого, — развел руками придворный и наконец снял экс-таз с себя. — Три галактики, ампираторский флот и пиратскую базу корова языком слизнула. — Ну... пиратов не жалко, — хмыкнул Бориис. — Кончай уже отсылки к сельскому хозяйству, проду давай! Какая такая сволочь посмела взорвать мой флот? — Это фантастика, вымысел! — Вымысел, счазз... — не повелся ампиратор. — Да знаешь, что с тобой... с ними за это будет? Бориис почесал лысину под короной, задумавшись, что же будет. Воображаемое упорно вырывалось за рамки приличий. — Поймать и привести! — приказал он, облизнувшись. Дневное освещение флагмана сменило ночное, бледно-зеленое с болотным оттенком, когда перед ампиратором предстали трое: невероятно красивый мужик в драных штанах, нэка и загадочный вьюнош в шахтерской каске с фонариком. Нэка терлась о первого мужика ушами, а второго обнимала хвостом. — Япона мама! Ты б хоть срам прикрыл, что ли. Назовись. — Аз есмь Зиксемь, а фамилия у меня рабоче-крестьянская: Патяга. Я смысл жизни три тысчи лет искал! И нашел... в ней вот. И сексуально застонал от щекотки. — Лиза, просто Лиза. Дайте мне четыре часа, и я поведаю вам, какая была плохая, пока он не взрастил во мне цветок любви... — Не дам! — буркнул Бориис. — А третий кто? Имя у тебя есть? — Я просто мимо пробегал, — вьюнош глубже натянул каску на подозрительную красную физиономию. — Не понимаю, почему меня загребли. Зачем?! — А зачем вы галактику взрываете? — вопросом на вопрос отозвался Бориис. — Так того, нам интим заказывали... скайп, ночь, вот так как-то... — А мой флот тут причем? — Да случайно вышло, — парень постучал себя по каске. — И че вы все недовольные такие? Мы ночей недосыпали, старались, как могли. Показывали силу любви... Артефакт, опять же... — Я покажу вам артефакт! — и Бориис затарил экс-тазиком всех троих. Галактега вздрогнула, звезды сорвались с места, и среди зарева вселенского пожара просиял одинокий голубой логотип с S посередине». — Ну как, нравится? Лиза, успевшая принять облик кошки, почесала лапой нос и нырнула в ближайшее вентиляционное отверстие. Конечно, в постели ZXM-227 был хорош, но в сценаристы, на взгляд нэки, совершенно не годился. Придется ему обрести в этой жизни какой-нибудь другой смысл, промурлыкала Лиза и, угнав спасательную капсулу, навсегда распрощалась с прошлым.
Anevka, я так и вижу, словно маленький ребёнок рассказывает сказку. Ему пофиг логика повествования, характеры, идея, сюжет... Куда ветер подул, туда и повествование пошло Через съехавшую крышу лучше видно звёзды!
Персонажи: Полли. Профи в области скоростной доставки писем. Дистрофичного телосложения, быстро болтливая и надоедливая. У нее увели скакового единорога и теперь она не знает, что делать, поскольку может потерять работу. Шеф. Настоящее имя неизвестно. Настоящий цвет глаз и волос тоже неизвестны. Виртуозно меняет внешность. Главарь крупной преступной группировки, специализирующейся на информации и сложных заказных кражах. Скрытен, очень умен и изобретателен. Азартен.
Трудности курьерской работы Новый день службы доставки «Быстрый пони» начинался вполне обычно: с гомона десятков курьеров, криков пары – тройки недовольных клиентов и полной неразберихи у стойки приема посылок. Полли наблюдала за утренней суетой из своего любимого схрона: небольшой ниши в стене. Позиция была крайне удобной: в глаза никому не бросаешься, а о появившейся работе узнаешь одной из первых. Еще неделю назад девушка и не подумала бы караулить заказы, как какой-нибудь новичок, но неделю назад с ней был кормилец, друг и средство передвижения – белоснежный скаковой единорог Серафим, в миру Фима. Живность свою незадачливая хозяйка профукала до обидного банально – на рынке. Пока улыбчивая цыганка практически задаром предсказывала Полли судьбу, Фима обзавелся новым хозяином. Так что сейчас приходилось выбирать заказы попроще – чтобы и пункт назначения поближе был, и временные рамки не очень жесткие. А то сорвешь доставку, и прости-прощай любимая работа. Очередной заказчик оказался не то что бы перспективным, просто остальные курьеры не горели желанием связываться с мрачной, слегка потрепанной личностью. Зато задание у него было легким – оставить красивое колечко в камере хранения на вокзале на другом конце города. Что может быть проще? Тем более, платит мужчина прилично. А что оглядывается каждую минуту, так это, скорее всего, нервы – с кем не бывает. Может, любимого скакуна стережет. Не то, что некоторые. В следующую минуту и Полли, и заказчик совершили по ошибке. Полли не стоило соглашаться на весьма сомнительную работу. А ее наниматель совершенно напрасно на резонное замечание девушки о высокой стоимости колечка и возможности кражи разразился речью о том, что вот раньше были действительно профессиональные курьеры. Могли съесть депешу, чтобы она врагу не досталась. *** Шеф был зол. Шеф был очень зол. Таких проколов с ним не случалось давно. Да что там давно – никогда не случалось. Месяц назад птичка на хвосте принесла, что в город привезут ценнейший артефакт – перстень императора. На этой маленькой штучке столько разных заклинаний интересных висит, что любой маг за нее душу продаст. Да даже если не душу, в любом случае заплатит весьма прилично. А охрана так надежна, что Шеф воспринял ее как вызов его, Шефа, мастерству и находчивости. Разработанный план был идеален. Мужчина учел, все, что можно учесть, и часть того, что учесть нельзя. Кроме погрязшего в долгах коридорного, который, оценив отсутствие охраны и отключенную защиту, схватил дорогущую цацку и бросился наутек. Ребята Шефа опоздали меньше чем на минуту. Все, на что их хватило – броситься в погоню за конкурентом. - Догнали? – поинтересовался хмурый брюнет у ввалившейся в его кабинет троицы горе–грабителей. Да, сегодня Шеф был брюнетом с темными глазами и шрамом во всю щеку. Этот образ особенно нервировал нерадивых подчиненных. - Догнали, только это… он курьеру добычу скинуть успел, - раздался нестройный хор испуганных голосов. - Курьера перехватили? – еще более мрачно поинтересовался Шеф. - Перехватили, только это… вот, - добры молодцы выпихнули из-за широких спин и представили пред ясны очи начальства дрожащую крупной дрожью Полли. – Пигалица кольцо-то того… съела. Резать будем, али как? - Господа, - поморщился Шеф, - мы честные авантюристы, а не презренные мокрушники. Заказчик только через неделю появится. Вот пускай девочка с нами и поживет. И шуму не поднимет, и колечко получим естественным образом. - К-к-курьер-р-ры не с-с-сдаються, - гаркнула Полли и свалилась в обморок. Неделя обещала быть долгой. Но все проходит, прошли и эти семь дней. Прошли, пронеслись, а где-то даже проползли со скоростью беременной улитки. Появился и отбыл заказчик, заплатив весьма прилично. Вышла на волю пленница, которая в последние дни чувствовала себе полноправной хозяйкой бандитского притона и гоняла бедных правонарушителей, как только могла. Утром восьмого дня Шеф решил, что может себе позволить пару недель отпуска. Высокое начальство кралось к выходу из своей собственной штаб – квартиры. Немногочисленные оставшиеся в здании подчиненные прятались по углам, опасаясь попадаться на глаза начальству. Все знали, что после крупных дел, а величайшая кража столетия без сомнения крупное дело, на Шефа накатывали приступы паранойи, когда он прятался в городе подальше от знакомых и незнакомых. И выжидал, не начнется ли на него охота. В общем, начальство пропадало на пару недель, а особо ретивых или наблюдательных подчиненных вполне могло прикрыть в подвале до лучших времен. Поэтому утром, когда Шеф был замечен укладывающим самый необходимый инвентарь в безразмерный мимикрирующий рюкзак (чудо артифакторики, подстраивается под любой костюм, украден по случаю у одного зазнавшегося купца), работающие на него молодые дуболомы постарались найти себе занятие где–нибудь подальше, чтобы не получить ненароком черепно-мозговую травму. Неприятности у знаменитого криминального авторитета начались с самого утра, когда он в образе одноглазого старика устроился на паперти собора святого Мартина, чтобы собрать немного свежих сплетен. Не успел Шеф дослушать о том, какое замечательное колье подарили леди де Труа, как перед ним уселось худое взъерошенное недоразумение: – Шеф, это же ты? А это я, Полли. Я тебя узнала, и теперь ты мне поможешь, – девушка говорила так быстро, что ее визави не успевал и рта раскрыть. – Вот ты вор, преступник значит. Должен же ты знать прочих городских маргиналов. Узнай, кто стянул моего единорожку! – Обозналась ты, деточка, – проскрипел старик… Шеф… Шеф в образе старика и поковылял прочь. Да так бодро поковылял, что буквально через квартал умудрился оторваться от вполне резвой девчушки. На следующий день на бульваре генерала Толкиена охочие до зрелищ прохожие наблюдали, как худенькая блондинка пытается загнать в угол полноватого разносчика газет. – Шеф, у меня месячный план доставок горит. С работы погонят – ты виноват будешь. Целую неделю в своих застенках держал. – кричала девица. Однако парень молча наматывал круги вокруг фонтана, пока как-то незаметно не исчез в одном из близлежащих дворов. Похожие сцены можно было наблюдать всю неделю и на проспекте академика Праттчета, и на набережной, и в сквере у цирка. Бег по кругу должен был когда-то закончиться, и он закончился. Там же, где и начался: около собора святого Мартина. – От совести не убежишь, – постановила Полли, хватая за рукав сухопарого пожилого священника. – Хорошо, – сдался Шеф, – будет тебе единорог. Хоть табун единорогов. Только скажи, как ты умудряешься каждый раз меня вычислять? – Договор, – обрадовалась пока еще курьер. – Договор, – партнеры ударили по рукам. – Понимаешь, – Полли выглядела слегка смущенной, – рюкзак твой под образ, конечно, подстраивается. Но маленький розовый пони, которого я неделю вышивала на всех твоих вещах, на месте. «Боже, – подумал Шеф, – дай мне силы не прибить эту маленькую… мисс». Девочка хотела единорога, и то, что сейчас парнокопытное обитала в гостях у группировки, глава которой и Шеф расходились во мнениях по ряду принципиальных вопросов, ее не волновало. Как и то, что выручая белую заразу мужчина чуть было не получил настоящий шрам на щеку и обзавелся–таки отпечатком копыта на лбу. Собственно, между наглой скаковой тварюжкой и скотобойней стоял только ревущий в три ручья курьер, обещающий, что «Фима больше никогда–никогда. Это все стресс от длительного общения со всякими сомнительными личностями». Впрочем, когда Серафим устроился в родном стойле, Полли насела на Шефа с удвоенной силой: – Здорово ты того страшного дядьку отделал! Раз, два – и он уже одноглазый. Одноглазый Баро – звучит. Научи меня так же. Пожалуйста–пожалуйста–пожалуйста. Так драться научи, чтобы меня никакая зараза во время доставки остановить не смогла. Тогда я стану лучшим курьером месяца. А может, года. Или… – Давай сразу столетия, – буркнул мрачный собеседник. – Ни за что. Да я лучше артефакт за настоящие деньги куплю, или без грима по городу пройдусь, или… В общем, профанов не учу. – А я не профан, со мной дядя занимался, – на Шефа смотрели глазами маленького ребенка, выпрашивающего любимую игрушку. – Хочешь, докажу? – Хорошо, – Полли принадлежала к тому типу девушек, которым проще сказать «да», чем объяснить, почему «нет». – У тебя три дня. Сможешь меня поцарапать, из засады ли, в открытом ли столкновении, буду учить. Ну а если нет, то забудем этот разговор. – Ура! – ритуальный танец южных племен в исполнении девушки был воистину фееричен. *** Шеф стоял посреди живописной лесной полянки. Редко он выбирался так далеко от города: у лис и барсуков артефактов не добудешь да информацией не разживешься. Однако сегодняшний день стал исключением: очень уж звонко пели птицы и маняще светило солнце. Погода как будто говорила: «Шеф, проветрись. Никуда гарнитур инфанты от тебя не денется. Больше стянуть некому». В кустах за спиной у мужчины слышались странные шорохи. Как будто, тяжело дыша и ломая ветки, искал маму маленький кабанчик. Дуновение ветра, легкий топот за спиной – и изящный стилет блокирует удар ножа, подозрительно похожего на кухонный. Хрупкая девушка то ли отскочила, то ли отлетела назад в кусты. Так как атака с тыла провалилась, Полли решила пойти в лобовую психическую. С криком «Смерть неверным» она бросилась на по-прежнему щурящегося на солнце противника. К слову, боевой клич девушка услышала от своего дяди–крестоносца, когда он в состоянии легкого подпития отгонял соседских мальчишек от любимой яблони. С тех пор на семейном совете (Полли и единорог Фима) было решено считать данную мантру приносящим удачу колдунством. На изменение тактики нападающей Шеф отреагировал легкой улыбкой. Сделав маленький шажок в сторону, он позволил девушке пролететь мимо и снова скрыться в кустах. Атаки повторяются снова и снова. Полли заходит то с правого, то с левого фланга, пытается незаметно подкрасться сзади. Впрочем, траектория ее движения хорошо прослеживается по хрусту веток и обиженному сопению. Иногда нож Полли скользит по стилету мужчины, но чаще Шеф просто уходит с линии атаки, заставляя девушку наматывать круги по поляне. Затянувшееся представление прервал коварно высунувшийся из земли корень. Явно подкупленная Шефом сучковатая зараза предательски ухватила Полли за ногу. Хрупкая фигурка рухнула на землю и затихла. Мужчина нахмурился. Голова у его знакомой, конечно, чугунная, но в комплект входит целая куча куда более хрупких деталей. – Полли, – Шеф аккуратно похлопал по раскрасневшимся щекам. Такого шанса ни один курьер не упустил бы. С достойной бультерьера скоростью девичьи зубки сомкнулись на носу одного из самых известных криминальных авторитетов современности. Отобрать добычу у новоявленной хищницы удалось только спустя несколько минут. Гораздо больше времени потребовалось самой добыче, чтобы успокоится и не покалечить ненароком малолетнюю нахалку. – Поцарапала? – осторожно выглянула из-за дерева Полли. – Поцарапала, – усмехнулся Шеф. – Значит, я таки выиграла? – недоверчиво уточнила девушка. Продолжающий ехидно ухмыляться мужчина согласно кивнул в ответ. – И ты научишь меня драться по-настоящему? – еще один кивок. – Йа-ху-у-у, – на радостях Полли чмокнула Шефа в многострадальный нос, – теперь у меня никто посылку отобрать не сможет. А что еще надо для счастья? «Действительно, что?» - подумал мужчина, глядя в хитрющие зеленые глаза. *** Огонь небольшого лесного костра уютно гудел, поедая толстые сосновые ветки. Искры весело взлетали в ночное небо, Шеф довольно щурил глаза на пламя. В последнее время такие вот ночные посиделки в лесу стали приятной традицией. Ведь в городе совершенно невозможно найти место, чтобы спокойно позаниматься, да и подчиненные все время под ногами путаются. К тому же Полли была ученицей очень неспокойной. На ее вопли вся округа сбегается. Несколько раз даже постовой приходил узнать, кто над котами издевается. То ли дело в лесочке: ни тебе прохожих, ни свидетелей… хотя свидетели совсем из другой оперы. А так как тренировки не редко заканчивались достаточно поздно, было решено совмещать их с пикником и ночевкой в лесу. Мужчина подтянул почти уснувшую Полли поближе к себе. Вдруг замерзнет, лес же, ночь… ну и что, что лето, костер и теплый спальник. Девушка привычно устроила вихрастую головку на знакомом плече. – Шеф, а Шеф, - зевнула Полли, - а расскажи мне что-нибудь. – Что тебе рассказать, непоседа? – длинные пальцы скользнули по щеке и аккуратно заправили за ухо выбившийся локон. – Например, как ты пошел по кривой дорожке? С чего это тебя на ту сторону закона перетянуло–то? – тонкая девичья ручка умостилась на широкой груди. – История в общем–то обычная. Авторитарный отец, предопределенная положением карьера политика. Но слишком уж грязное это дело. Как по мне, так грабеж честнее. А ты в курьерах как оказалась? – Дядю наслушалась. Он у меня крестоносец. Его били под каждым кустом отсюда до северного королевства. Зато и рассказов интересных знает уйму. – Полли окончательно плюнула на приличия и практически улеглась на своего визави. Удобно, уютно, а что жарко, так можно и потерпеть. – То ли дело у тебя работа. Сидишь в берлоге и на дуболомов своих орешь. Ни тебе впечатлений новых, ни путешествий, ни задач интересных. Бр-р. – Можно подумать, у тебя работа интереснее, – обиделся Шеф. – Села на единорога своего и поскакала. Ни творчества, ни полета мысли. Голова работает, только если кроссворды по пути разгадываешь. – Хочешь, докажу, что ты не прав? – хитро улыбнулась Полли. – Давай, докажи, – скептицизм мужчины можно было мазать на бутерброд. – Договор? – Договор. Девушка потянулась к рюкзаку и извлекла на свет толстый конверт: – Через три дня он должен быть за много–много километров севернее. Адрес на конверте. – Хорошо, только к моему возвращению добудь колечко некоего Федора Авоськина. Золотое с гравировкой по кругу. – Шеф уже давно разработал пять вариантов побега из городской тюрьмы, поэтому ни за девушку, ни за своих парней не опасался. – Дуболомам, как ты их называешь, скажу, что всю неделю буду ходить в образе мелкой блондинки. Посмотрим, кто лучше справится. – Посмотрим, – согласилась девушка и вдруг потерлась носом о небритую щеку оппонента. Неделю спустя. Ребята Шефа прятались. А чем еще заниматься в такой ситуации? Любимое начальство вдруг оказалось не начальством даже, а мелкой пигалицей. Сам глубокоуважаемый Шеф только что явиться изволил, злой, как тысяча чертей. Где был – неизвестно. Что делал – тем более. Вот уже полчаса начальство мнимое усиленно выясняло отношения с начальством действительным. В данный же момент от писка, рычания и бессвязных воплей оппоненты перешли к конкретным претензиям. – Как ты мог отправить к адресату каких-то громил? – выводил тонкий девичий голосок. – Клиент так испугался, что продал дом и отбыл в неизвестном направлении. Правда, перед отъездом не пожалел денег на кристалл связи и вынес мозг моему начальству. Начальство – мне, а я, соответственно, тебе. Так что готовься. – Да чем ты недовольна? – рычали в ответ. – Я посылку доставил? Правильно, доставил. Что лично в такую даль не потопал, так у меня в том районе должников полно и дела совсем в другом месте. А расшаркиваться перед получателем уговора не было. – Но… – попробовала протестовать Полли. – Но мы еще не поговорили о том, что ты вытворила в мое отсутствие, – Шеф страшно раздул ноздри и прищурил глаза, напомнив девушке одновременно разъяренного быка и голодного хомячка. – До сих пор не могу поверить, что колечко ты… – Добыла! – попыталась воспользоваться только что освоенным приемом курьер, – а остальное не имеет значения. – Да как же не имеет! Ты должна была его украсть! А ты что? Это додуматься надо было: убедить жертву в том, что он есть реинкарнация Фродо Сумкина, а колечко его – сильно злобный артефакт, который необходимо уничтожить. Я ж его теперь не смогу ни заказчику отдать, ни просто продать! – если до этого разговор велся на повышенных тонах, то сейчас мужчина банально орал. И топал ногой. Левой. – Почему? – тихо удивилась Полли, начиная подозревать, что где-то все-таки налажала. – Да потому что в тот же самый момент каждая шавка в городе узнает, что Шеф не держит слова. Обещал бросить в жерло какой-то там горы, значит брошу. Вот все брошу, и начну искать ту гору. Позор на мои седины, – мужчина яростно дернул смоляную прядку. Правда, смоляной она стала только сегодня утром, но к делу это не имело ни малейшего отношения. – Я могу как-то исправить ситуацию? – пристыжено спросила девушка. – Нет, – Шеф умело топил собеседницу в потоке пафоса. – Единственное, что ты можешь сделать, это разделить со мной позор. – Каким образом? – Я тут на днях колечко впервые честно купил, – вдруг застеснялся прожженный интриган, – в общем, выходи за меня замуж. Ребята Шефа тихонько выползли из своих нор. Конечно, они были теми еще разгильдяями, но нечестные свои деньги получали прежде всего за добытую информацию, а тут новости выкрикивали на повышенных тонах. Дуболомы подумали, что повар будет им очень признателен, если успеет приготовить праздничный ужин до того, как парочка за дверью закончит томно вздыхать.
Ну у меня не совсем честно, потому что дописывать и соединять ничего не нужно. ЗвыняюС за отсутствие креатива.
Эт. Сын великана и драконши, 60 лет, умен, злобен, капризен. Вор-медвежатник. Любит до мании лошадей. Содержит конюшню, сдает напрокат своих питомцев. Мечтает, что в него влюбится эльфийка.
Эбби. Девушка-нерд. Довольно мила собой, но очень плохо умеет находить общий язык с ровесниками. Друзей нет. Мир заменил компьютер (со всеми вытекающими). Шарит абсолютно во всем, что касается железа, приставок и прочих прелестей. Безэмоциональна.
Как скрижали скрежетали над могилой великана...
В этом лирическом отступлении следовало бы сообщить, что в недалеком будущем человечество победило машины. Разум заменил компьютеры, кое-кто вновь научился считать в уме, писать ручкой или карандашом, а очереди в гипермаркетах выросли раз эдак в шесть, ибо кассиры со счётами пока что управлялись плохо. Человеческий фактор вновь стал человеческим. Атомные электростанции постреливали в небо чем-то вредным, заводы загрязняли, машины чадили, целлофановые пакеты по-прежнему отказывались разлагаться сотнями лет. Как итог – мутации. Причем, человеков-пауков не рождалось. А вот человеки-алкоголики, человеки-наркоманы и человеки-быдло прирастали. Еще спустя некоторое время, никого не удивлял порхающий в небе дракон; морской змей, размером со статую свободы, тоже стал обыденностью, а великаны, гномы и прочие страховидла встречались в офисах, по обе стороны магазинных прилавков и даже в правительствах некоторых толерантных стран. Впрочем, легенды гласят, что они там появились многие сотни лет назад… Но речь пойдет не про них.
Эбби поспешно, но без удовольствия нанизывала на вилку кружки вареной морковки. Здоровое питание из фетиша плавно эволюционировало в традицию. Теперь уже мясоеды пикетировали огороды и фруктовые сады, обливали тыквенным соком агрономов и утверждали, что грибам не больно, когда их жарят, варят или солят, а это несправедливо по отношению к коровам, поросятам и обретшей разум и нервные окончания кока-коле. Разделавшись с обедом, девушка поспешила в свою обитель – подвал, в котором не было окон, окружающего мира и прочих ненужных, по мнению Эбби, и отвлекающих факторов. Сегодня ее ждал новый вызов. Для таких, как она, новый «компьютер» - всегда вызов. Она бы никогда не отказалась от доброй, проверенной временем Пушандры, но старушка не тянула новые игры, растратила с годами оперативную память, проворность, и даже периодически искрила. И вот, час Х пробил. На диване лежал он. Живой интеллект. Крупный, носатый, милый, с хвостом. - Чё, как? – Эбби устроилась в мягком кресле. «Компьютер» послушно включился: - Там-парапарам. Здравствуйте. Меня зовут Пентюй. Модель первая. А как зовут вас? - ЛОЛ. Гамать давай. Некоторое время она тестировала новый биос. Справлялся Пентюй хорошо. Побывал и бегающим по стенам принцем, и машину у соседа угнал, и набил пятый уровень на поросятах с соседней улицы и даже минут пятнадцать поднимал фермерский бизнес, отгоняя подозрительных медведей от овец и уточек. - Норм, - оценила Эбби. – Щас… Пентюй охнул. Ухватился за голову и, выронив колоду карт для пасьянса, плюхнулся на диван. - Чё за лаги? – девушка отставила чашку с остывшим кофе. Вместо ответа «компьютер» издал нечто, напоминающее ржание лошади. - Троняского поймала, что ли? – ржание было ей ответом. Вдруг, Пентюй перестал дергаться. Замер. Проговорил тихо не своим голосом: - ЛIЛ. Давно за тобой охочусь, Эббирель. Эбби поджала губы. Она поняла, кто это. Придурок, ежедневно взламывающий «компьютеры» девушек, отыгрывающих в сетевых ММОшках за эльфиек. Мастер троянских проникновений. Настоящий маньяк! Чего ему нужно – никто не знал. - Слышь, Одиссей-недоделок, вали из моего Пентюя. Ща антивирус вкачу! - Не поможет. Я тебя давно искал. Очень давно. Меня зовут Эт. Знай, мир вокруг тебя – поддельный… - Баян. - На самом деле, в войне победили машины, а все мы… - Ты принц острова Баяна. - …все мы машинам служим аватарами для игр. Вот такие они унылые – любят только симуляторы. - Не, не принц. Король страны Баянии. - Не веришь? - А разве непонятно? - Ну-ну. Проверь. - Как? - Прикажи Пентюю взять вилку и сунуть в розетку. Его мозги замкнет, настройки слетят. Тогда выходи в ноосферу, и отправляйся на сайт Οι_Γυναίκες_Δεν_Έχουν_Καμία_Θέση_Στο_Διαδίκτυο.com Эбби поверила. Спустя три минуты, когда бездыханный Пентюй стал походить на пережаренный тост, на экране телевизора появилась довольная бородатая рожа великана. На его майке красовалось антропоморфное существо кислотно-розового цвета. Видимо, пони. - Съела, самозванка? Никакая ты не эльфийка! Эльфийки чисты и прекрасны, а ты прыщавая и плоская. Я найду настоящую эльфику. Найду! Она скрывается в ноосфере, а мне мешают тысячи таких, как ты! Поэтому запомни. Еще раз сунешься в сеть – будет хуже. Он исчез, а на экране появились шахматная доска, по которой сновали туда-сюда кони. Передвигаясь буквой «Г», они выстроились в слово, за которое в приличном обществе бьют прилично морду. - Эльфийку, значит? – Эбби прищурилась. Толкнула носком кроссовка хорошо прожаренного Пентюя и пожала плечами.
***
В комнате царила маниакальность. Маниакальный порядок, маниакальное количество лошадиных фигурок и… маек, кружечек, брелоков и прочих изображений героев из мультсериала «Заботливые медвежата». Экспозиция производила впечатление более пугающее, чем набор средневековых увеселительных инструментов, именующихся в народе пыточными. - Страшнее крови – живой идиот. Она подошла к столу. Стула не было. Хозяин этой комнатки ускакал на нем, едва Эбби появилась в дверях. Это удивило бы ее вчера, но сегодня уже поняла, с кем имеет дело. На столешнице лежал блокнот. В нем, помимо списка потенциальных эльфиек, имелись записи из личной жизни маньячины. Девушка пролистала до последней страницы.
- Что-то ты горячий. Не перегреешься? - Нет. Так нужно. - Поработаем? - Поработаем. Поработали. Попили кофе, подымили и поболтали. Одно сплошное «ПО» повсюду. «Отражает мое мировоззрение», - думал я, пожевывая горький сигаретный фильтр. Мог бы давно отойти от дел, лошадиная ферма приносила достаточную прибыль, чтобы ни в чем не нуждаться, но что-то по-прежнему держало меня в этой смердящей мастикой и дымом комнате. Наверное, общение. Да. Именно оно. Сухое, деловое. Пожалуй, так могли бы общаться два обомшелых дуба в лесной чащобе. Не говоря, но разговаривая. - Счастливо, Horse-5. Старый друг и партнер отправился домой. К семье. К этому шумному рудименту, все еще не отмершему лишь по причине свинцового одиночества, которое с каждым годом все глубже вжимает гордых одиночек в болото депрессии. Общество раньше не могло существовать без людей. Затем - без денег. Потом – без ВРАГА. Дальше – без потребительской мастурбации. Теперь – без антидепрессантов. - Какая же у тебя мерзкая нынче морда, Общество! - я выстрелил окурком в распахнутое настежь окно и начал собираться домой. Смеркалось. Улицы подметали и заливали хлоркой, прекрасное вечернее шипение сопровождалось запахом химического китайского жасмина. Дома чисто и красиво. Всегда. Еще глоток кофе – и за дело. С каждым днем на шажок ближе. Я найду ее. Говорят, она – выдумка. Говорят, таких не существует. Говорят, любовь давно превратилась в товар, который скоро будут фасовать по красочным коробочкам и ставить на полки в магазинах рядом с шоколадками, жевательными резинками и батареями курева, которое не сумел победить даже прогресс, потому что прогресс не сумел победить человечество. Не исключено, что так и будет. Но только всегда есть исключения. Я – одно из них. Меня не может существовать. Это знают все. Все в этом уверены, как были уверены мои родители, совершенно точно обожающие эксперименты. Но – Буцефала мне под задницу вместо стула! – я существую. Живу. И гонюсь за той, которая ускользает всякий раз. За той, которая – выдумка. За той, которая не существует. - Исключение! Если два исключения все-таки встретятся, случится нечто исключительное. Кто знает, вдруг, та самая любовь перестанет быть аналогом котлетно-огурцово-булочно-майонезно-салатного бутерброда? Мы повернем время вспять. Впрочем, всему свой срок. Такие дела не делаются быстро. Это квест. Здесь полно многоликих ведьм, которые выдают себя за эльфиек, но настоящая лишь одна, и она прячется в ноосфере. Найти ее – достойная цель. Именно ее, слышишь, ты, дура очкастая? Я умнее тебя. Уже знаю, что ты догадалась, кто я такой. Поплакала над своим «компьютером» и решила отомстить? Ну-ну… Мой крестовый поход только начался. Я сам - «компьютер». Исключение, родившееся от порочной связи. Меня не учили общаться с ноосферой. Я ее часть. А теперь, когда ты находишься в сорока шагах от моей двери, аривидерчи, наивное лоно. Три «ха» - и изжогу тебе перед сном. Эт. Он же – Horse-5. Он же – Коневод. Он же – Вор. Он же - Медвежатник…
Пропустив еще с десяток прозвищ, Эбби дописала:
Баклан. Медвежатник – это не тот, кто прется от «Заботливых мишек». А-за-за.
- Макинантошка! В комнату зашел подтянутый, очаровательный молодой человек. Белая майка с изображение разрезанной груши, зауженные джинсы и модные туфли. Эффектный и эффективный. - Я раздвину грани реальности для вас, прекрасная леди, - он очаровательно улыбнулся. «И верно, - подумала Эбби. – Стоит недешево, но маньяка вычислил на раз. Да еще и догадался, что тот отнюдь не простой виликан». - Макинантошка, теперь мы поиграем в рыцарей-следопытов. Бери меня на закорки и дуй следом за тем лохматым огрызком, который выскочил в окно на табурете. - Сто рублёв, - как ни в чем не бывало ответил «компьютер». - Я уже платила! - Это новое приложение. - А я слышала, что Андрейд за бесплатно такое делает! - Зато он неказист. - Аргумент. Эбби оседлала «компьютера» и дала шенкеля.
Милях в сорока от места событий, толстый и некрасивый великан слез с табурета. Он достал из кармана маленькую записную книжицу и написал на первой странице:
История любви
Мои мечты становятся явью. Влюбленная девушка-эльфийка преследует меня. Воистину, между любовью и ненавистью не зарастет народная тропа. Надо только знать, где поставить указатель.
***
«…Вай-вай! Где вай-фай? У меня пропал вай-фай! Вай-вай! Где вай-фай? Ты меня не покидай…» (с) Жока (Внук Боки)
«А религия пришла в упадок. Просрали религию, чего уж тут! Многие говорят, что виноваты в том машины и искусственный интеллект, развязавший войну сотни лет назад, но некоторые, и ваш покорный слуга в их числе, считают, что случился сей духовно-прискорбный факт гораздо раньше, и виноваты в том люди. Но – машины, так машины. Почему бы и нет? Ведь легче всего обвинить в бедах то, что уже не сможет ответить».
Из неформальной лекции профессора И.А.Панаэтова Кафедра Культурного наследия Московия. Первый Междуазиатский Сектор
Эбби никогда не слышала про то, что суровые времена требуют суровых решений. Но, схлестнувшись с бичом современности, великаном, истребляющим людей-компьютеров, или биосов, как называли их в народе, девушка поняла, что не сможет противостоять ему честно. Потому как тот купался в новой всемирной паутине – ноосфере. Умел прятаться, бить из-за угла и подбрасывать под ноги банановую кожуру. И все это время продолжал вышвыривать из сети одну девушку за другой, разыскивая мифическую эльфийку. «Бедное убогое создание. Сволочь редкая, но сволочь жалкая. Как бы удавить его не больно?» Прогресс – в лице Макиантошек, Андрейдов и Пентюев – ничего не мог поделать с хитрым ворогом. Он, скользя в ноосфере, как лосось в горной реке, всякий раз оказывался впереди если не на шаг, то на полшажочка, чего вполне хватало, чтобы оставить Эбби в дурах.
Я всегда скачу впереди. Но только посмей остановиться – и я вернусь. Сеть – мой клинок.
Твой. Эт. P.S. Какова на вкус пыль из-под копыт исключения?
Эбби немного волновалась. Чтобы избавить себя от постоянных нападок ополоумевшего великана, она отказалась от всех девайсов современности. Первозданно-чистая, спускалась под землю, держа отполированную палку, на конце которой корячился живой огонь. Факел – слово из темного века. Кругом камень, сухость; воздух казался наполненным пылью. Стены покрывали загадочные письмена. Впереди шествовал закутанный в черное монах. «Я в логове еретиков? Чудненько». Сами еретики казались безобидными, но до невозможности красноглазыми и сонными. Лица худые, изможденные и бледные. - Здесь живет зло, - с благоговением произнес провожатый. – Чуешь миазмы? Они щекочут ноздри… Эбби покосилась на его ноги. Сандалии и пыльные носки. Воистину, лик зла был ужасен. - Та пипец. Удовлетворенный ответом, еретик провел ее анфиладой мрачных коридоров в святая святых темных сил. Здесь, укрывшись под толщей песчаника, грунта и лжи, пряталась она. Хтоническая. Безжалостная. Пластмассово-железная. Каждая буква – как железная скоба в грудь человечеству. - ЭВМ! – провожатый упал на колени, попытавшись исполнить страусиный трюк. Будь камень под ногами помягче – могло бы получиться. Постанывая, еретик произнес: - Возложи жертву на алтарь. Эбби, бросив в деревянный ящик Нокию-3310, встала напротив настоящего компьютера. Всмотрелась в дрожащий экран с перегоревшими кристалликами, оценила папки на рабочем столе и эстетику очищенной «Корзины». - IRL графон покруче будет. Еретик зашипел, услышав подобную ересь, но не осмелился воздеть себя на ноги. - Думай, что болтаешь! Это Сервак! Верховный демон! Видишь оптоволокно под потолком? Оно соединяет его с меньшими демонами! Ты в бастионе мрака, тупица! - Вау. Эбби уселась в кресло. Посмотрела на россыпь букв на клавиатуре. - Как в локальную сеть попасть? - ЙЦУКЕН! – заорал еретик, чертя на песке символы. – QWERTY! Фахтган! Фахтган!.. уф… теперь вводи под графой admin эти буквы. И молись за свою невинную душу. Я пока отдам себя по власть древнего змея-искусителя, - он взял Нокию и уселся на пуфик в углу. Рискнув душой, Эбби оказалась в величайшем, хотя и упадочном, банке информации. Утонула. Захлебнулась. Дьявольские иконы интернет-мемов, черная библия Башорга, пентакли имиджбордов… все смешалось в водовороте новых вкладок и ссылок. Да, силы зла были повержены, но не уничтожены. Кольцо локального всевластия по-прежнему хранило мощь и знания темных эпох. - Теперь и я выковала клинок, - Эбби позволила себе улыбнуться. Первые врата. Легкокрылый и зоркий бес Гуугль. Всего лишь одно слово – и вот знания сливаются в сплошную стену. «Ноосфера. Великан. Чудо». В бой!
В этот момент Эт пошатнулся. Ему стало дурно. Нечто извне вторглось в его обитель. Нечто старое, жуткое, могущественное и бесстрашное. Оно черным пауком пробралось по водостоку, спустилось в комнату и напало. Великан едва успел увернуться от жалящего удара. Но враг не унимался. Волной тысячи цифр он хлестнул Эта, повалил и отбросил к стене. - Схавал, дятел? – чатом по мозгам. В следующий миг Эт и Эбби скрестили клинки. Сделали то, что делать было нельзя. То, что считалось невозможным. И, как и предсказывал великан, случилось нечто исключительное. Интернет и ноосфера слились в один поток. ***
- Какой вакуум! Тихий. Неподвижный. Вакуумный… - Угу. - Здесь красиво, правда? Столько… небес. Столько лун. Столько рек, озер и океанов с морями. Гляди, в этом мире – сплошной лед, мамонты и страховые агенты. А тут – эльфы. Без элфиек. Зато много деревьев и мужского товарищества. Хм… Нехороший мир! Вот здесь у нас русалки, русалы… Гляди, это Пеннивайз? И Харли Квинн? Мир клоунов? А кто здесь король? Хо-хо! Вот кто бы мог подумать, а? - Угу. - Оглянись, не зевай. Здесь – все! И всё. - Нет. Здесь только пустота. Остальное – фигня. Воображалка. Выдумки задротов, ролевиков, сетевых графоманов и графоманок. - Но интернет и ноосфера могли бы вдохнуть в это жизнь! Оживить воображение! Как было сотни лет назад… - На кой? Что хорошего? Не хочу быть гномом, энтом, гоночной машиной, Петькой и Василием Ивановичем… Я – Эбби. Меня это вполне устраивало семнадцать лет. Хорошо по вымышленному городу или лесу гонять «компьютера», глядя на мир его глазами, но самой становиться биосом влом. - Дура! Благодаря сетям воображение получило простор. - Какой? Засунь башку в пустую коробку, вместо того чтобы лазить по сети, и мечтай пока не лопнешь. В чем разница? - В интернете были все, кто хотел. В ноосфере лишь биосы. Теперь мы вместе. Улавливаешь? Задумка и реализация. Это – идеал! Ребенок-индиго! И мы должны его зачать прямо здесь и сейчас. - ЛОЛ! Отвали, маньяк-пенсионер. Заяву накатаю – отсужу всё, по самое… по самую бороду. - Я не старый! В слившихся потоках сетей я могу быть кем угодно. Гляди – о! А так! И вот так! - Фу. Ты кентавр. - Ну, не самый лучший образ… зато ты – она! ОНА! - Супер. Эльфийка в бронелифчике? Не знаю даже, что может быть банальнее. - Капризная! Нам нужен этот ребенок! Обещаю – это будет быстро! Ты даже ничего не почувствуешь. - А-а! Дай-ка угадаю – ты дамский угодник? С таким-то подходом, наверное, барышни перед тобой штабелями укладываются. - Ах так? На! Видишь? Это наши аватары. Как актеры в фильме. Они творят новое будущее. Чем и нам следует заняться в ближайшее… да вот прямо сейчас! - Какой-то очень плохой монтаж у твоего фильма. Спиной к спине? Ты уверен, что IRL все именно так выглядит?! - Не совсем… - Дурак ты. Хоть и старый, а дурак. Лечить тебя нужно. - Не смей уходить, дрянь. Я не позволю. - Попробуй остановить. Эбби первой выскользнула из потока. Реальный мир казался странным. Еще бы! Разозлившись, она напала на сетевого убийцу в его логове. Сдуру они переплели ноосферу и интернет, и что получилось в итоге? Чертовщина какая-то! - Интересно, фонд Чарли Чаплина еще не разворовали? Кажись, Эт только что родил-таки ребенка без меня. Мир реальный переплелся с сетевыми мирами. Соитие получилось настолько эпическим, а оргазм таким могучим, что информация, страдая от стыда и похоти, перемешалась. Природа прикрыла ладошкой рот и отошла в угол – деревья нынче росли каменные, увешанные зелеными банкнотами. Траву заменили колыхающиеся цифры. Вместо птиц по небу порхали значки «собаки», а реки и моря заполнились детальками LEGO. Что жило в их глубинах – осталось тайной. И это даже хорошо.
- Ты здесь, придурок? Я вернулась. Либо ей показалось, либо из слившихся потоков доносилось всхлипывание. И дождь здесь шел. Соленый, но сладкий, разве что не розовый. - Тута я. Великан показался перед ней во всем своем метисном, неряшливом величии. Настоящий валун, облаченный в подростковую одежду. - Знаешь, что произошло? - Знаю… только и ты тоже виновата! - Без Б. Так вот. Есть дело. Но для начала – запомни. Если бы мне предложили выколоть оба глаза, либо… гм… совершить с тобой нечто интимное, я бы только на мгновение задумалась, с какого глаза лучше начать. Усек? - Понимаю. - Но мир сейчас похож на бэд трип. И мне ой как не хочется знать, во что превратились ма и па. Надо решать. Я готова. У великана в глазах заблестели искорки. - Тогда я изольюсь в тебя, подобно Ниагарскому… - Уймись, баклан. Изливаться тебе придется разве что в салфетку. Все, что нам нужно сделать – это развести потоки. Ты ведь можешь? - Могу, - Эт кивнул. – Но есть условия. К местам переплетения мы отправляемся вместе. И еще… ты будешь отыгрывать эльфийку. И, когда закончим, поцелуешь меня в щеку. Два раза. - Ну ты и псих. Маньяк! Согласна. ***
Есть такие ощущения, которые испытывают за жизнь лишь единицы. Например – вкус револьвера во рту. Именно револьвера, а не новомодных лазерных пищалок. Не дзынь – и дым, а – бум! – кровь фонтаном по стенам. Жил тихо, хоть помру с фейерверком…
Странно, но потоки сплетались исключительно возле уцелевших памятников человеческому искусству. Узелками. Эт и Эбби, как могли, распутывали. Девушка всячески старалась быть эльфийкой, но, если уж откровенно, таких эльфов в приличный лес бы не впустили и, скорее всего, закидали бы желудями. Мир приходил в норму, фантазии возвращались туда, где большей части из них и надлежит сгинуть – в человеческие головы. Потому как дракон-мутант, пускающий мыльные пузыри, и механический дракон, изрыгающий ракеты - существа несколько разной вредоносности. Но самое интересное – люди нисколько не изменились. Наконец, когда многое было сделано, а еще больше – не сделано, поскольку люди как раз таки остались прежними, великан и коротышка отправились туда, откуда начал шагать некий «хаос». В пещеру. - Слушай, - тут же окликнул Эбби еретик, - что-то изменилось, ты не находишь? - По мелочи. Самую малость. Капельку. Молекулу… еж твою медь! Громадная и мощная, Нокия-3310 играла еретиком в змейку, заставляя жевать куски песчаника, что нынче напоминал пористый шоколад. ЭВМ тоже ожила. Вздохнув, она оплела мышиным проводом раздувшийся системник. - Ёмасэ-э-э, - протянула механическим голосом, - что за падла меня обрюхатила под шумок? Эбби зажмурилась. Эт прихрюкнул, потер ладонью неряшливую бороду. - Надо решать. Быстро решать. - С чего начнем? - Отключаем это чудище, - он указал на ЭВМ, - потом постараемся уничтожить вон то, - и указал на Нокию. - Со вторым ничего не выйдет. А вот сервак положим. Эбби подошла к делу с непосредственностью, так свойственной юности. И столько шарма было в том броске тяжелым куском скального шоколада, что Эт невольно залюбовался. Системный блок как-то сразу похудел. Пол, стены и потолок разом растеряли сахар. Мир стал беднее, богаче, многолюднее. В общем, один из потоков иссяк. - Чувствую жажду, - девушка покачала головой. - Шышего! – прокряхтел с полу еретик, выплевывая кровавую пыль, зубы и мелкие камушки. – Пошинем! А вы – пшли в шопу отшюда! На поверхности было свежо и тихо. Пахло травой и расставанием. Скорым. Как хотелось бы Эбби. Но Эт, поскольку являлся вот уже шестой десяток лет собой, готовил прощальную речь. - Моя милая эльфийка, позволь поздравить тебя с победой над силами хаоса! - Забей. - …вместе мы совершили невозможное… - Забей. - И мир вздохнет с облегчением… - Почему ты не сделал всё сам и сразу? – Эбби повернулась к великану. - Что? - Ты мог бы всё сделать сам. За пару минут. Ноосфера – твой дом родной. А раз к нему пристроилась сеть – у тебя появилось два дома. И ты в них был хозяином. Ты сам так сказал. Для чего весь цирк? Великан посерел лицом. Поник. - Я знал, что тогда ты уйдешь сразу. Мне хочется еще побыть с тобой. Хоть немного. Даже через вранье. Меня умиляла твоя игра. Ты самый человечный эльф и самый эльфийский человек на свете. Я думал… надеялся… ты будешь со мной. Навсегда. Как два потока, мы понеслись бы… - Хватит. Заткнись. Ты великан, великан. Ты старый великан, великан. Ты носишь майки с пони, собираешь медвежат, - она усмехнулась. – Да ночной горшок моей бабушки привлекательнее тебя. - Это так… - вздохнул Эт, - это так. Теперь подростковая одежда смотрелась на нем не комично, а жалко. И сам он выглядел как промокший воробей. Большой, старый. Одинокий, как торговец мягкими игрушками на промежуточной ЖД-станции. Эбби могла бы пожалеть Эта, но электричка ходила лишь до девятнадцати часов. - Развлекайся, великан.
Мне надоело быть огарком. Мне надоело быть скрипящей кровлей. Мне надоело быть. Легкий привкус железа и оружейного масла, потная ладонь, мягкий свет… вот так уходят исключения? О чем бы подумать напоследок… нелегкий выбор. С какой мыслью уйти? Вот… вот, сейчас… после смерти кишечник… нет-нет! Плохая мысль. На лугу живут… нет! Опять медведи. Лошади! Точно! Лошади! Лишь они мне приносили счастье. За всю жизнь меня не обманула ни одна лошадь… Стук копыт… пыль… ветер… Я не хочу мокрых щек перед смертью. Хватит соли. Ладно, ладно! Пора… пора положить на стол последнюю карту. Хотя я уже знаю, что у Смерти в пятерне козырный король…
Вы читаете эти строки и думаете, что я застрелюсь? А вот хрен. Я что – дурак? У меня есть целая конюшня. Есть ноосфера. Есть куча девок, которых можно вышвырнуть из потока. Засунь короля себе в костяную задницу, Смерть. Я играю в шахматы.
Джульетта. Пятнадцатилетняя дурочка, наивная, романтичная, мечтающая о великой любви. Рыженькая, смазливенькая. Очень переживает из-за веснушек. Имеет огромный магический потенциал в стихии огня, но совершено его не контролирует. Любимая и избалованная дочурка богатенького папеньки.
Роан. Слегка полноватый рыжий парнишка с обаятельной улыбкой. Выпускник магической школы со средними способностями. Безработный. Мечтает о подвигах и сексе.
Кому суждено сгореть, тот не утонет
Однажды в город у великой реки пришел парень. Он был простоват, полноват и рыж. А еще он был любопытен и улыбчив. Стражу на воротах он не заинтересовал. В город часто приходили бродячие маги, все как один в выцветших штанах, потертых куртках с серебряным шитьем и с незаменимыми бездонными сумами за плечами. Изредка у этих магов были мечи, но нашему герою он был ни к чему. Как известно — если можешь сделать лепешку из оборотня воздушным кулаком, рубить его мечом после этого не обязательно. И так, пришел молодой маг, продал несколько своих поделок, купил провизию и решил заночевать в городе.
***
Пить пиво в одиночестве, когда нет опасения, что тебя застукает учитель неинтересно. Эту истину Роан осознал на третий день своей вольной жизни. Да и в целом эта вольная жизнь сразу не задалась. Работодатели, которым был жизненно необходим именно рыжий Роан, у порога школы не выстроились. Они даже для того чтобы заполучить его талантливых сокурсников не выстраивались. Какому-то середнячку на это надеяться было глупо. Обещанные при наборе в школу подвиги и слава тоже не спешили явить себя выпускнику. Даже селяне не стенали и не умоляли вызвать дождь. Наверное, из-за того, что королевство и так заливало чуть ли не ежедневно. Впору просить куда-то эти дожди деть. Пустыню полить, что ли? Хорошо хоть деньги были. Удачно Роан в том селении продал комок глины замаскированный под зимний камень. Идиоты, верящие, что эти камни вернут им мужскую силу, никогда не переведутся. Парень вздохнул, одним глотком допил пиво и решил искать ночлег, раз не нашлось работы. Наверное, богам надоели его жалобы. Потому что далеко уйти он не успел. Роан свернул в узкий переулок, надеясь увидеть там забор одного из тех садов с беседками, которых было множество в этом городе. А вместо этого имел сомнительную честь столкнуться с тремя мужиками, пытавшимися затолкать в облупленный экипаж извивающийся змеей сверток. Кто больше удивился этой встрече, осталось невыясненным. Потому что начинающий маг от удивления схватился не за парализующий амулет, а за испепеляющий, который использовать не собирался. Слишком долго он заряжается. Мужики послушно испепелились. Мешок, который Роан каким-то чудом успел пометить как неопасный, грохнулся на землю и начал загадочно подвывать. Ошалевший от совершенного подвига (или преступления, там баран), парень подошел к упакованному телу, потыкал в него ногой и, смирившись со своей участью, развязал. — Королевская жаба, — ругнулся Роан, обнаружив внутри девчонку. Ладно бы красавицу с выдающимися прелестями, готовую отблагодарить натурой спасителя. Так нет же. Наглую рыжую бездарь, тощую и конопатую, о которой по городу ходили анекдоты. Роан ее видел. Ехала вместе с папенькой-градоначальником в открытом экипаже с видом принцессы. — Ты все испортил, плебей! — возмущенно заявила освобожденная от кляпа жертва похищения. — Что? — вытаращился на нее маг. — Я тебя спас! — А я просила меня спасать?! Тебя просила?! Меня должен был спасти прекрасный стражник! А не толстый бродяга в грязных сапогах! — Кто?! — ошарашенно уточнил Роан. Видел он этих прекрасных. Одни вечно пьяны, у них синие носы и красные глаза, а уж аромат… Другие бородаты и лица в шрамах. У третьих морды откормлены на взятках так, что со свиньей спутать можно, Роан со своими пухлыми щеками рядом с ними казался бы стройнее фонарного столба. Четвертые гнусны и напоминают крыс. А пятые если и ничего так, то давно женаты. — Ну, или сын герцога, инкогнито, — передумала девчонка. Видимо тоже вспомнила, как выглядят городские стражники. — Инкогнито?! Она совсем дура? — Или принц, — решила не мелочиться девчонка. — Или никто. И вернули бы тебя папеньке за выкуп, вряд ли невредимой. Похитители обычно родственникам пальцы присылают. И девичью честь хранить не приучены. А может быть, и не вернули. Прикопать где-нибудь всяко надежнее, — решил достучаться до разума спасенной Роан. Девчонка гордо задрала нос, сжала губы, немного подумала и выдала следующий бредовый сценарий, почерпнутый из дамских романчиков. — А может я бы там встретила мужественного разбойника. И он бы оказался беглым сыном князя, оклеветанным мачехой. — Боги, за что вы со мной так? — спросил у темнеющих небес Роан. Ему никто не ответил. — Так, — мрачно сказала девчонка, выпутавшись из мешка. — Раз ты все испортил, веди меня домой! Папа тебе заплатит, и ты уберешься из моей жизни. Роан пожал плечами и повел. Хоть деньгами разживется, не все же дурить зажиточных хуторян. Так и уважать себя можно перестать. Город смотрел на недовольную жизнью парочку насмешливо и мудро. Дети же, что с них возьмешь? Не ценят подарков. Иногда он ехидно подмигивал огоньком свечи в окне. Пытался напугать непонятными шелестами. А потом добрел и ободряюще шевелил волосы на затылке мага. Подумаешь, дева не та и характер у нее сложный. Зато теперь ты точно знаешь, что учителя тебя обманули, и подвиги тоже не приносят удовольствия. Точно как тихая и скучная работа настройщиком, или проводником. Так зачем искать себе проблемы, если можно поискать прибыль? — Незачем! — решил Роан. — Пойду работать портальщиком. Память у меня хорошая и реакция быстрая. Подойду.
*** Когда Роан провожал домой спасенную девушку, на благодарность он не рассчитывал. Благодарить это рыжее недоразумение не умело в принципе. По лицу было видно. Еще меньше он рассчитывал на такую вот благодарность. Откупиться парочкой золотых легче всего, а вот предложить работу… Временную. С перспективой на другую — постоянную. Собственно, обе работы предложил отец спасенной. Джульетты. Роан его поблагодарил и согласился. Другие перспективы были очень туманны. Присмотреть три дня за вздорной девчонкой не сложно. А потом ее отправят в школу для благородных девиц, и придет черед работы постоянной, которую еще предстояло выбрать. Может, даже вакансия портальщика свободна. Роан пока не уточнял. Сначала Джульетта, потом все остальное.
День первый. Выгулял. Шуганул свечным огоньком на кончике пальца смазливого мужичка неопределенного возраста. Джульетта была недовольна. Объяснения, что таким типам нужно ее наследство, а не прекрасные глаза ее не убедили. Выдержал, хоть и с трудом, щебет подопечной с подружками. Спасал потолок гостиной, на котором были изображены пухленькие девушки, едва прикрытые облаками. Они там улыбались и молчали. Довел подопечную до спальни и передал на руки нянечке. После чего счастливо ускакал в город искать живое воплощение девушек с потолка. Нашел, но, увы, ей нравились военные.
День второй. Выгулял. Поймал девчонку за подол, когда она пыталась улизнуть из кофейни, не дождавшись пирожных, за которыми его отправила. За окном маячил вчерашний смазливый мужик. С букетом и конем на поводу. Вряд ли он собирался кормить коня цветами. Джульетта была очень недовольна и обещала умереть старой девой. Роан не возражал. Потом в кофейню пришли вчерашние же подружки и опять начали щебетать. Роану захотелось побиться головой о стол. Спасала только приветливо улыбающаяся дочка хозяйки, разносившая кофе. Она была немного похожа на девушек с потолка и тоже молчала. Потом чумазый мальчишка принес две записки. В первой симпатичная хозяйская дочка пригласила Роана приходить в кофейню в любое время. Вторую Джульетта прижала к груди, прочитала и спрятала за корсаж. Счастливая такая, что парень, без каких либо сомнений пожертвовал маячком. И в целом маг начал понимать, как именно эту дурочку похитили. Помахали перед ней букетом, она и пошла следом, как коза за капустой.
День третий. Небо на востоке едва посветлело, а Роан проснулся оттого, что повешенный на Джульетту маяк начал стремительно отдаляться. Парень немного посидел на кровати, сонно таращась на стену и размышляя, как эта ненормальная сбежала от няньки блюдущей ее честь. Может, снотворного подсыпала? Или нашла где-то мужика способного покуситься на страхолюдную старую деву, и он ее всячески отвлекает? Маячок ускорился, у Роана даже голова начала побаливать из-за привязки к нему. Еще немного и придется проситься в гости к старшему магу города, у него наверняка есть карта, на которой этот маячок можно отследить. — Зараза рыжая! — ругнулся парень и бросился к одежде. Оделся он даже быстрее, чем в тот день, когда опаздывал на пересдачу. Последнюю. Метнулся к двери, понял, что пока будет бегать по огромному дому, рыжее недоразумение успеет сбежать из города и скроется в лесу. А еще у парня не было лошади. Даже захудалого ослика не было. А чужие ездовые животные его не любили. А еще больше не любили конюхи и сторожа. Они вряд ли поверят, что хозяин разрешил. — Королевская жаба! На ком мне ехать? Выход был только один. Роан подбежал к кровати. Усилив удар, выломал один из столбиков поддерживающих балдахин. — Нарекаю тебя Тыгыдымом! — торжественно сказал парень, наматывая на деревяшку шнурок накопителя. — Отныне ты конь бескопытный! Бывший столбик не возражал. Маг мрачно подошел к окну, открыл его, взобрался на подоконник и, пожелав вздорной девчонке кучу несчастий, прыгнул вниз.
Роан быстрее ветра летел над крышами и злился. На себя. Это надо же было так влипнуть. Хорошо хоть с палкой повезло. Широкая, гораздо удобнее пресловутой метлы и держать направление легче, боковой ветер не пытается развернуть, помело отсутствовало, толкать не во что. Больше ничего хорошего в этой ситуации не было. Левитировать на деревяшке бездарно израсходуя энергию из накопителя… такое себе позволить без вреда для репутации могут только студентусы. Девчонку он конечно догонит. И ее кавалеру с дешевыми букетами за свой позор отомстит. Но больше никогда не будет радоваться легкой работенке. Давно бы пора уяснить — то, что изначально кажется простым больше всего проблем и приносит. Вспомнить хотя бы как мышей на мельнице гонял. А потом мельник требовал у ворот школы голову недоумка разбившего жерново. — За легкую работу много не заплатят, — вспомнил Роан слова одного из преподавателей. И почему сразу ему не поверил?
Почему-то во всех сказках, книгах и даже менестрельских песенках девица и кавалер, сбежавшие тайком жениться (в лучшем случае) — герои, за судьбу которых следует переживать и всячески волноваться. А те, кто их преследует — непременно злодеи. Дурацкая традиция. Злодеем Роан себя не чувствовал. А чувствовал себя идиотом, потому что собирался спасти рыжее несчастье вопреки ее воле. Из города парочка выехала быстро. Даже стража на воротах не задержала, наверняка подкупленная. А Роан хоть и левитировал быстрее кареты, но догнать не успел. Пришлось спускаться ниже и нырять под свод лесной дороги, рискуя врезаться в дерево не дождавшись яркого солнца. Тихонько ругаясь себе под нос молодой маг беглецов преследовал, преследовал и едва успел остановиться на расстоянии вытянутой руки перед каретой. Причина остановки пошарпанной кареты бала банальна до отвращения — у нее отвалилось колесо. Беглецы стояли, и тупо смотрели на пустую ось, а кучер, или кто он там, искал потерю в кустах. Интересно, как эта троица собирается установить колесо на место? — Ну, все, добегались, — мрачно сказал, Роан выходя из-за скрывшей его прибытие кареты. Еще и палкой, на которой левитировал, многозначительно по руке постукивал. Кавалер попятился и начал осматриваться. Джульетта схватила его за локоть и злобно улыбнулась. — Згинь! — заорала чуть ли не на весь лес. — Ты мешаешь моему счастью! — Уверена? — улыбнулся маг. — Да! Ты, ты… — она посмотрела на не знавшего что ему в этой ситуации делать кавалера. Сообразила, что против мага он со своей сабелькой ничего сделать не сможет и звонким голосом заявила: — Если ты нас отпустишь, а лучше поможешь добраться до Светлолуки, я перепишу на тебя матушкино наследство. — Э-э-э-э… — сказал кавалер, видимо считавший это наследство своим. — Дорогая, что ты… Да как мы жить будем? Твой папенька ничего нам не даст, он мне говорил… Я же рассказывал! Роан громко хмыкнул. Джульетта обернулась к своей мечте, погладила его по плечу и ласково, как ребенку сказала: — Но ты ведь заработаешь. — Что? — неподдельно удивился кавалер. — Я всего лишь младший сын младшего сына, дедово наследство мне не достанется. — Причем тут наследство? — удивилась девушка. — У тебя корабль и договоры с купцами! — Ну… — загадочно заулыбался кавалер. Роан наслаждался. Это же надо, какой придурок. Если дуришь голову девушке, дури до последнего, или не берись за это дело. Мог ведь и папенька сжалиться. Единственная дочь, все-таки. Или предложили бы преследователю только половину маминого наследства. — Ты меня обманул! — возмущенно заорала Джульетта. — Я не обманул, — завилял кавалер. — Я тебя люблю. — Ладно, — сказал Роан, которому эту ненормальную еще передать в руки отцу. — Поговорили, все выяснили и домой. Джульетта уставилась на него как на врага всей ее жизни. — Это ты виноват! — заголосила. — Ты! — Я тебя спас, от этого… — Убью! — завыла девушка и, не уточняя кого, вспыхнула как политая огнецой поленница. — А-а-а-а! — быстро сориентировался в ситуации несостоявшийся жених и рванул в кусты, едва не затоптав застывшего около них мужика с колесом в руках. — Она еще и неучтенная… — пробормотал Роан, и девица определилась с тем, кого собирается убивать. Пламя загудело, собралось в громадную корону над головой Джульетты и молотом упало на землю. Карета сгорела мгновенно. Роан, успевший вскочить на свою палку и взлететь, врезавшись головой в ветку, с интересом посмотрел вниз. Терять сознание девчонка что-то не спешила, хотя учебники врали, что так оно и будет, если пользоваться силами не умея и не соизмеряя. — Трусы! — заорала Джульетта. — Вернитесь! Топнула и зачем-то посмотрела вверх. Роан приветливо ей помахал. Следующий удар взбесившейся неучтенной прожег в кронах деревьев большущую дыру, и пропал где-то в небесах. Чудо еще, что лес не загорелся. На Джульету посыпался пепел и Роан с палкой в обнимку, не рассчитавший и вытянувший из накопителя всю энергию на огнеупорный щит. — Убью! — подвывала придавленная девчонка. — Всех убью! — Обязательно убьешь, — не стал ее разочаровывать парень. — Шла бы ты лучше учиться, может и в людях стала бы разбираться. И девчонка заплакала, и это было хуже всего.
— Извини, — мрачно сказала Джульета, когда лес, наконец, закончился. — Я нечаянно. Я хотела бросить в тебя камень, а оно само… — Замуж выходить передумала? — спросил продрогший парень, отдавший подопечной куртку. — Нет. Я что, дура? Не хочу превратиться в тетушку Эбиль и охранять чужих дочерей. Лучше пускай у меня свои будут. — Угу, — сказал Роан. Не так уж она и не права. — Только ты это, поосторожнее. Младшие сыновья младших сыновей почти все такие, особенно если они неудачливые офицеры. — Буду, — мрачно сказала девчонка. И Роан не стал бы завидовать следующему букетоносителю. Она отомстит ему за всех, по лицу видно. — И куда это мы пришли? — спросил сам у себя маг. Роан посмотрел на открывшийся пейзаж, потом на Джульетту, потом опять на алое от маков поле. А должен был быть город на холме. Куда следовало привести спасенную от охотника за наследством дочь градоначальника. — Мы шли не в ту сторону! Девушка пожала плечами и загадочно улыбнулась. — Теперь пойдем в другую, — сказала покладисто. Роан удивленно на нее посмотрел. Как-то не вязался характер подопечной с этой покладистостью. — Пойдем…
Шли они долго-долго. И кажется, не туда. Хотя, как и куда они умудрились свернуть, Роан не понимал. Дорога вроде была одна. Или не одна? — Роан, — прошептала плетущаяся за ним девчонка. Странно так прошептала. У Роана спина заледенела. — Что? — спросил парень, осторожно оборачиваясь. Мало ли, вдруг за ними следом идет оборотень? Или банальные разбойники крадутся. Или недобитый жених. — Роан, — повторила Джульета. Лучше бы кто-то нападал. Выглядела девушка нехорошо. Раскраснелась, глаза горят, шнуровку на платье распустила. И улыбается. — Ты что-то пила? — спросил, озабочено роясь в карманах. Антидота там, конечно же, не было. Но привычка неистребима. — Пила? — удивилась Джульетта. — Из рук жениха. — О-о-о-о… — простонала девчонка, и маг понял, что пила. — Урод! Чтобы тебя, гада, перекосило! — пожелал Роан сбежавшему жениху. Что делать с опоенной эликсиром женского начала девушкой, он не представлял. А что будет делать она, как раз знал. Подшутили студентусы как-то над преподавательницей, той еще холодной стервой. Так она по всей школе за мужиками бегала. — Роан. Губки бантиком. Глаза шальные. Где этот проклятый город?! — Джульетта, держи себя в руках, мы сейчас придем и я… — Сейчас! — обрадовалась девчонка и ломанулась на единственного доступного ей мужчину. К счастью, наступила на подол и упала. Маг осмотрелся. Нужно было что-то делать. А то сейчас встанет, и тоже будет бегать. Терять ее в лесу нельзя. Попадаться тем более — папаша прибьет, не смотря на все заслуги. И тут Роан вспомнил, как однажды зимой возвращался из села, в котором подрабатывал, и встретил кабана. Помнится, тогда стрелой взлетел на клен с четырьмя ветками у самой макушки, даже левитации не понадобилось. Так и просидел там всю ночь и часть утра, пока свин не ушел. А чем Джульетта хуже кабана? В таких юбках даже опоенная девушка не залезет, главное найти подходящее дерево. — Роан, — подопечная стащила подол с головы, немного побарахталась и начала вставать. — Королевская жаба! Дерево было выбрано, и маг на остатках внутренней магосилы допрыгнул до нижней ветки. Искать в карманах следующий накопитель было некогда. Немного повисел, представляя, как сейчас рухнет на голову голосящей внизу девушке, поболтал ногами и, сам себе удивляясь, забрался на ветку. — Любимый! — орала Джульетта на весь лес, наверняка распугав и разбойников, и оборотней. — Мы должны! Я хочу! Я знаю! Что она там знала, Роан предпочел бы не узнать никогда. Ветка оказалась неудобной, с сучками. Но парень стоически привязал себя поясом к стволу и принялся ждать. Не могла же эта дура вылакать полную дозу. Ее обычно разводят в бутылке вина заранее. Так что к вечеру все пройдет. — Роан! — надрывалась девушка, даже птицы ошарашено замолкли. — Нам надо! Я вспомнила! И бросалась на штурм дерева, забавно обхватывая его руками и ногами. В прыжке. Благополучно съезжала вниз и опять начинала голосить. Вот так мечтается, что девушки однажды начнут выпрыгивать из платья при виде великого мага Роана Рыжего, а когда это происходит, что-то не радостно. То ли девушка неподходящая, то ли ситуация, то ли все дело в том, что таким дураком маг до сих пор себя не чувствовал. Даже когда сообразил, что давешнего кабана следовало убить и продать мяснику, а не сидеть на дереве. А еще куда-то делась дорога, по которой он с подопечной так долго шел. Похоже, хозяин леса, таким образом, отомстил за что-то девчонке. Роану вроде было не за что мстить. Ничего такого он за собой не помнил. — Навязалась на мою голову, — пробормотал маг. А казалось, все способное принести неприятности уже далеко. Подумаешь, довести девчонку до города. Да с этим даже тугодум с мечом бы справился. Что может быть проще? Много чего, как оказалось.
Эликсир из девушки выветривался долго. Роан успел все отсидеть и начал подозревать, что с дерева самостоятельно не спустится, потому что в него врастет. Птицы привыкли к воплям и занялись своими делами. А Джульетта знай себе, без устали штурмует дерево и даже не охрипла от ора. А когда она, наконец, успокоилась и села на землю поплакать, парень не поверил своим глазам. Или не поверил ей. Вдруг она притворяется и заманивает? Не притворялась. Даже пришлось напоить ее успокоительной настойкой.
***
Когда Роан привел исцарапанную, с разбитым носом и в рваном платье девушку домой, он уже ни на что не рассчитывала. А если вздорной девчонке еще и придет в голову на него нажаловаться… И ведь было на что. Смирившись со своей участью, парень пошел спать. Не смотря ни на что, подопечную от букетоносителя он спас, так что не убьют.
Проснулся Роан поздно. Никто его не беспокоил, не требовал объяснений и не обещал сгноить. Красота. Только есть хотелось. Подумав над этой проблемой, парень решил вставать и сдаваться. За дверью никого не было. Хотя маг бы на месте хозяина дома обязательно поставил стражника. Чтобы обидчик дочери не сбежал. Удивившись, Роан пошел искать кухню. А нашел отца Джульетты. Прятаться было поздно, поэтому парень глубоко вдохнул и сделал вид, что к нему и шел. — Проснулся, — чему-то обрадовался градоначальник. Маг кивнул. — Хорошо. Мужчина осмотрел его с ног до головы и поманил за собой. Пришлось идти. В кабинет с большим письменным столом, зелеными стенами и двумя книжными полками. Еще в кабинете был ковер и три кресла разной величины. Роан, повинуясь жесту, сел в одно из кресел и приготовился защищаться и оправдываться. А градоначальник молчал и улыбался. Наверное, казнь придумывал. Потом пришла Джульетта. Бледная настолько, что веснушки светились. Роан вздохнул. Похоже, девушка решила мстить. Парень загрустил и пропустил мимо ушей большую часть того, что говорил папаша рыжего недоразумения. А когда решил послушать, градоначальник сказал: — Поэтому я решил, что моей дочери необходимо учиться в Школе Стихий. — О, — удивился Роан. Из Джульетты решили вырастить магиню? Бедная Школа Стихий. — И мне нужен там надежный человек, чтобы мою девочку не обидели, — продолжил разговор градоначальник. — О, — еще раз сказал маг. Хорошая месть. Теперь ему быть сторожем при рыжей дуре до конца своих дней. И как тут откажешься? — Поэтому я списался со своим старым другом в столице. И он согласился взять к себе молодого перспективного аспиранта. Жить этот аспирант будет в отдельном домике у школы. Зарплата маленькая, но я буду доплачивать за присмотр за Джульеттой. Роан подумал немного и понял, что у него слуховые галлюцинации. Маленькая зарплата аспиранта в столице больше, чем у старшего учителя в той школе, где парень учился. А еще аспирантом его даже в родной школе не взяли. Не может же все быть так хорошо! — Ты согласен? — ласково спросило рыжее недоразумение. Роан сглотнул. Согласен ли он? Да он о таком даже не мечтал! Происхождением и талантом не вышел. А присмотреть за девчонкой? Оно того стоит. Даже если она будет ежедневно сбегать с букетоносителями! — И когда? — осторожно спросил Роан, боясь спугнуть удачу. — Через два месяца.
Иногда, то, что кажется неприятностью, чудесным образом превращается в везение. Самым невероятным образом. И пускай оно незаслуженное. Пускай досталось не тому человеку, который о нем мечтал. Но кто от него откажется? Только глупец. А глупцом Роан не был.
Abrikoska, здорово получилось. Надо продлу. По-любому. Крутись как хочешь. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Хочу поинтересоваться, как должна выглядеть связка? Может ли она быть добавлена между последовательно расположенными частями и разделена, скажем ***? Торопиться — означает делать медленные движения без перерывов между ними
Персонажи: Эльга. Валькирия, в полном смысле этого слова. Но скрипку любит гораздо больше меча. Полигамна в любви, вот только самой любви пока не намечается. Странствует по миру, желая отыскать того самого. Неуловимый Джо. Ковбой. Возраст неизвестен. Выглядит лет на 30. Некогда продал душу Дьяволу за победу в родео. С тех пор под ним любая лошадь развивает сверхзвуковую скорость. Все бы ничего, но дамы неправильно понимают, когда он их покидает таким образом. . Задание: Проснись и пой
Из двух спорящих...
Одноглазый беловолосый верзила мрачно взирал на простиравшиеся перед ним миры, населенные разными народами. Везде была тишь да гладь, только в Мидгарде, как всегда, что-то происходило. В общем-то, понятно, отчего туда бегут подданные. Вот и девочки подались. Сначала Сигрдрива – ну та давно куролесит – а теперь вот и Гель. Имена сменили, дурынды, и думают, что от него спрятались. Одно слово: дуры-бабы. Один тяжело вздохнул. В глубине души он завидовал свободолюбивым валькириям. Верховному богу северного пантеона было скучно. - Хоть бы кто в гости зашел, что ли... – мрачно пробормотал он. И тут же, словно по заказу, рядом с неуютным каменным троном возник изящный столик в стиле Людовика XIV и такое же пышное глубокое кресло. А следом за мебелью появился и гость: рогатый, хвостатый вальяжный и наглый. - Скучаешь? – весело поинтересовался он. - Не по тебе, - огрызнулся Один, но Дьявол пропустил негостеприимную реплику мимо ушей. - Я вот тоже заскучал, - доверительно сообщил он. – В последнее время совсем никто не радует безумствами, - и, проследив за взглядом хозяина Валгаллы, поинтересовался: - За кем бдишь? - Не твое дело! – все так же недружелюбно отозвался собеседник, но Сатану не смутило и это. – О! Валькирия на вольных хлебах, - радостно констатировал он, присмотревшись. – Сам отпустил или сбежала? - Дура! – не выдержал Один. – Любовь искать отправилась! - Ах! Любовь! – Сатана извлек из воздуха алую розу, ткнулся в нее носом и мечтательно закатил глаза. – Найти-то ее можно, но вот не потерять... - Нашла бы уж! – проворчал одноглазый. – Гель-то своего не упустит. Вот только капризна больно. Никто ей не по сердцу. - Ну, и на старуху бывает проруха. Вдруг как найдет такого, что удержать не сможет? - Это не про нее! – уверенно припечатал верховный бог скандинавов. - Как сказать, – покачал головой Дьявол. – Есть у меня один парень... От всех уходит, что твой Колобок. - Это ему Гель на пути не попалась, - не сдался северянин. - Слушай! – взвился рогато-хвостатый, словно осененный идеей. – А давай их сведем? И посмотрим, кто прав. Пари? Одину было скучно... Конечно, он мог призвать воронов и заранее выяснить у них, чем такое пари может закончиться. Но тогда в чем интерес? Одноглазый медленно повернулся к Сатане и протянул руку. - Ставлю руны! - Идет! Ставлю... А хочешь, отдам тебе душу Джо, если уж у него с твоей девочкой все сложится? Подумав пару мгновений, Один кивнул, сжал ладонь соперника, покосился на свое копье. Гунгнир ожил и со всей дури приложил древком сцепленные пальцы спорщиков. - Ну что ж, - хмыкнул Дьявол, потирая ушибленное ребро ладони. – Настропалю-ка я Джо податься туда, где сейчас обретается твоя девочка...
Что заставляет искать любовь? Все-все – крезы и бедные, умные и глупцы, красавцы и уроды – все ищут, даже не отдавая отчета, не сознаваясь ни себе, ни другим. Все ищут. Кто-то так и не находит. Кто-то находит и теряет. И лишь единицам выпадает счастье. Или несчастье. Как знать. Эльга не знала. Потому что еще не нашла. Опять не нашла. Она неслышно выскользнула из постели, в неверном лунном свете полюбовалась на сладко спящего любовника. Он был милым. Даже нежным. Даже робким каким-то. Это-то и навело Эльгу на мысль, что он – не тот. Опять не тот. Разве же это воин? Разве такой отдаст себя всего, пусть и в любовном сражении? Разве захочется проводить такого в Валгаллу со всеми почестями? Вздохнув, валькирия быстро оделась, пристроила за левым плечом меч, а за правым – скрипку. Подумав, стыдливо прикрыла хрупкий инструмент плащом. Вот из-за пристрастия к музыке и приходилось надеяться, что хоть в любовной битве найдется мужчина, достойный Валгаллы. Ну не умела Эльга пользоваться мечом! Да и не хотела никогда. Другое дело - скрипка. Да только, разве ж Один одобрит? А и пусть! Она все равно найдет того, кого ищет. Прохлада раннего утра кинула россыпь мурашек на обнаженные ноги и плечи. В этот час городок был тих и равнодушен к случайным прохожим. Топя сапоги в размокшей от росы глине, Эльга побрела к коновязи. И там встретила ЕГО. Или не Его. Или даже не встретила. Разве же это встреча? Всего лишь сверкнул белозубой улыбкой, резким взмахом коснулся двумя пальцами полей стэтсона. Прищуром синих глаз скользнул по телу валькирии оценивающе, но с одобрением. Кивнул, как случайной попутчице: - Леди! А после вскочил в седло и... исчез. Только мелкая грязевая взвесь еще несколько секунд оседала на улицу. Эльга расширенными глазами смотрела вслед. - Итить жеж твою! Неугомонный! – просипел выползший из салуна еще не протрезвевший местный гробовщик. - Кто это? – только и смогла прошептать валькирия. - Эта? Ик! Эта... Джо эта... Неуловимый. Ик! Ишь, как шпарит! Уже и след простыл! Джо... Неуловимый... Эльга покатала имя на языке, мысленно провела смычком по струнам, заставив их пропеть новое трепетное знание. Тот? Не тот? Нашла? Не нашла? Или все же нашла и сразу же потеряла? Исчезновение... Звучит... заманчиво, как ни странно. А значит, нужно раскрыть это исчезновение. Даром, что уже и на горизонте нет едва различимой точки. Ну нет! Теперь она не сдастся! Валькирии не отступают! Эльга потрепала по носу коня, угостила его яблоком, поправила подпругу и лишь потом забралась в седло. Неуловимый? Она улыбнулась. Пока что рано развеивать заблуждения синеглазого почти незнакомца. Рассвет валькирия встретила в прерии. Она ехала не спеша, внимательно вглядываясь в следы проскакавшей здесь до нее лошади. Все ищут любовь. Все гонятся за ней. Вот только счастливы ли те, кто догоняет? Или счастье, столь же эфемерное, как грязевая взвесь над дорогой, как рассвет в прерии, как посвист ветра в ушах, именно в том, чтобы искать?
- Ну все! – Один довольно потер руки. – Неуловимый он у тебя или нет, от моей Гель не уйдет. Дьявол презрительно фыркнул, но потом миролюбиво похлопал повелителя Валгаллы по плечу. - Да не гоношись ты! Может, она в него еще и не влюбится. Сам же говорил, девочка привередливая. - Тогда она сама от него сбежит, и мы будем считать, что пари выиграл я! – набычился одноглазый. - Конечно, конечно! – миролюбиво мазнул рукой Сатана. – Правда, для начала они должны встретиться, - и задумчиво добавил: - Надо бы подсобить...
Погоня, говорите? Джо дано забыл, что это значит для беглеца. Зачем гоняться за неуловимым? Скучно и бесперспективно, скажете вы. И будете правы. Джо согласился бы с вами. Но вместе со скоростью дьявол дал ему и странное шестое чувство, позволяющее безошибочно определять, что кто-то сидит на хвосте. Оттого острое томление в груди и сладостный дурман чужого упорства горячили кровь. Есть кто-то, кому одинокий ковбой нужен настолько, что наивный дуралей готов гнать дичь по прерии вопреки здравому смыслу. Ведь Джо уйдет. Как всегда. Джо неуловим. От собственной неуловимости становилось грустно. В детстве Джо очень любил, когда одна из четырех сестер закрывала ему глаза ладошками и требовала угадать имя. Он вообще любил своих сестер. Матушка второй раз вышла замуж, когда старшему сыну было уже двенадцать лет, и с разницей в год родила две двойни. Так что, задача правильно определить сестренку была не из легких. Тогда Джо еще не продал душу дьяволу и не обзавелся шестым чувством. А теперь четыре престарелые старые девы давно перестали признавать в молодом на вид человеке своего старшего брата. И конечно, не играли с ним больше в детские игры. В игры Джо теперь играл сам. В недетские. Некоторые ему даже нравились. Но ностальгия... Джо подумал, а не остановиться ли ему и не подождать ли таинственного преследователя. Интересно же, кто такой упёртый. Да и лошадь жалко, притомилась небось. Ковбой просканировал местность, нашел симпатичные заросли юкки примерно в сорока милях к северу и минут через пять был уже на месте. Стреножил и отпустил пастись свою верную Магнолию, развел костерок, поджарил на вертеле пяток отловленных неподалеку луговых собачек. Неторопливо перекусил. Вздремнул. Когда проснулся, ощущение погони не исчезло, но преследователь все еще был далеко. Джо опечалился: ждать, судя по всему, предстояло долго, а терпение никогда не было его добродетелью. Поразмыслив, ковбой решил смотаться в Перу – встретилась там ему недавно одна симпатичная скво. У Джо слово с делом никогда не расходилось. Подозвал Магнолию, вскочил в седло – и вперед. Увы, через час он снова сидел у костерка в тех же зарослях юкки. У юной скво оказались очень несговорчивые родственники – в составе всего племени. Но Джо, как всегда, остался неуловим. И загрустил еще больше. А таинственный преследователь почти не приблизился к цели. Казалось, он вообще не торопится! Да что ж такое-то?! Это же откровенное неуважение к дичи! Перестав печалиться, Джо возмутился. Ездят, понимаешь ли, всякие по прерии, самого Неуловимого Джо выследить надеются! Да что за наглость! Откуда вообще такие амбиции?! - Тоже мне, охотник! – бормотал ковбой, нервно расхаживая по поляне. – Да с такой скоростью он даже бегемота не догонит! Мне что, вигвам здесь себе строить и к зиме готовиться?! Посмотрел бы я на этого следопыта, если бы ему самому убегать пришлось! На этой мысли он споткнулся. Причем так основательно, что забыл об окружающем и споткнулся снова – на этот раз о камень. Когда поток сложных лингвистических конструкций иссяк, а местная популяция пернатых решила, что поздняя весна вполне подходящее время для миграций, и отправилась искать обиталище поспокойней, Джо улыбался. Погоня, говорите? Пусть будет погоня! В конце концов, это его никто догнать не может, зато от самого Джо ни один беглец не уходил. Впрочем, таинственный следопыт об этом пока не знал, а ковбой решил до поры до времени не развеивать его заблуждения. Пусть надеется на призрачный шанс настигнуть Джо. Пусть идет по следу и думает, что это он тут охотник. В конце концов, Земля круглая, еще посмотрим, кто кого поймает!
- Это ты хорошо придумал! – одобрительно кивнул Один. – А то мы бы тут до Рагнарёка ждали, когда они встретятся. - Главное, чтобы встреча прошла достойно, - кивнул Дьявол. – Мой-то парень вполне на диалог настроен. Любопытный он. Да и на счет прекрасных дам не дурак. - Ну, с моей девочкой тоже проблем не возникнет – сама его догонять кинулась. Как явится, только обрадуется небось. Смотри, уведет у тебя твоего парня! – он дружески ткнул собеседника в плечо, отчего тот едва не свалился с кресла. - Моего у меня еще никто не отбирал, - недовольно пробурчал Сатана себе под нос, но вслух сказал: - Парень у меня быстрый, давай-ка глянем, не догнал ли? А то ведь пропустим все самое интерсное...
Иногда Эльге казалось, что вечный поиск любви сам по себе уводит ее все дальше от цели. Но в этот раз был другой случай. Валькирия наслаждалась процессом. Неуловимый Джо был быстр! Ох как быстр! И девушка видела в этом вызов, интригу. А еще - красоту и гармонию. Она не спешила: синеглазый незнакомец никуда от нее не денется. Предвкушение – тоже часть игры. И понимания. И страсти... Ах, как Эльгу завораживала грядущая страсть! Она просачивалась по капле в окружающий мир, колыхалась травами так не похожей на Валгаллу прерии на ветру, звучала в писке сурков и луговых собачек. Она плыла ароматом острых и пряных местных специй над походной кухней и сползала капелькой пота по виску. Кружила голову, дарила истому, заставляла едва заметно улыбаться манящим предчувствиям. Эльге закрыли глаза ладонями, и прозвучал незнакомый низкий голос: - Угадай, кто это! Валькирия, как раз нагнувшаяся к костру, чтобы помешать варево, растерялась всего на мгновение. Мастерство воина не растратишь в череде незапоминающихся однодневных связей. И пускай меч, которым Эльга все равно толком не умела пользоваться, сейчас лежал в стороне, а верная скрипка была плотно прижата к спине широкой грудью незнакомца, котелок никуда не делся. Мгновение – и злоумышленник обзавелся экстравагантным ну очень закрытым шлемом взамен улетевшего в кусты стэтсона, а воительница лишилась обеда. Правда, подумала она об этом поздновато, когда опешивший от неожиданности нахал разжал руки и Эльга смогла обернуться. Причем - первое, о чем подумала, увидев на клетчатой мужской рубашке потеки чили. - Гад! – громогласно постановила голодная валькирия и шагнула в сторону меча. Зачем – непонятно, но уверенности железяка придавала. - И-иио-о-о-нга-а-а! – донеслось в ответ, и рассвирепевший покушенец с нечеловеческой скоростью метнулся в сторону и схватил первое, что попалось под руку – шампур с нанизанными на него тушками луговых собачек. Этим-то грозным оружием он и попытался ткнуть в Эльгу. Бежать за мечом было поздно, пришлось выставить перед собой скрипку в качестве щита. Жалобно тренькнули разорванные струны. Валькирия разозлилась еще сильнее. Цапнула один из огораживающих кострище валунов и со всей дури заехала по котелку. Над прерией поплыло громоподобное «бам-м-м!». Однако противник почему-то не выглядел контуженным, хоть и выронил шампур. Напротив, прогудев что-то нечленораздельно-агрессивное и едва не споткнувшись о тюк с доспехами Эльги, он этот самый тюк сгреб, раскрутил над головой и запустил в воительницу. Валькирия увернулась с трудом, подхватила с земли вилку, в два прыжка оказалась вплотную к агрессору, заломила руку – хоть одну! - и приставила обеденный инвентарь к его сонной артерии. - Попался! – довольно констатировала она, но тут же щелкнул затвор, и к левой лопатке прижался холодный ствол револьвера. Пат. Эльга закусила губу. Умирать, когда до мечты, возможно, оставалось всего-то несколько миль, совсем не хотелось. Зато еще сильнее хотелось есть. И воительница слизнула потек ароматного чили с подбородка агрессора. - А-о-умг! – обалдело протрубило из-под котелка, а ствол задрожал и почему-то резко сместился куда-то к ягодицам валькирии. «А может там хоть что-нибудь осталось? Ну хоть где-нибудь!», - мечтательно подумала она, смакуя острый вкус. А потом отшвырнула вилку, схватилась за котелок и резко дернула его вверх. - Унгбррхррхмяк, - прозвучал экспрессивный ответ на ее действия, и на Эльгу глянули синие и очень злые глаза Неуловимого Джо. Вот так вот, никогда не знаешь, куда приведет тебя путь поиска. Но какими бы закоулками ни петляла судьба, главное не отступать от цели, не так ли? Больше всего валькирии было жаль разбитой скрипки, но даже ее нежные звуки не смогли бы заглушить той песни, что начала рождаться в душе. Даже урчащий в животе голод смущенно заткнулся, уступая место совсем другим чувствам.
Один и Дьявол переглянулись и тут же смущенно отвернулись друг от друга. - М-да... – протянул рогатый и побарабанил пальцами по столу. – Ничего так знакомство. - И не говори, - вздохнул верховный бог северян. – Что-то не поладили они... Что делать-то будем? - Подождем. Может, еще все наладится. Не отказываться от пари из-за одной драки. Сам знаешь, милые бранятся, только тешатся. - И то верно, - неуверенно согласился одноглазый, и оба спорщика снова пристально уставились на действие, разворачивавшиеся в прерии.
Вот кто вбил в хорошенькие головки юных девиц-янки, что им по силам приготовить нормальное мексиканское блюдо?! Белокурая бестия, так лихо одарившая Джо гулким головным убором, скорее всего даже представления не имела о кайенском перце! Чили у нее был пресным, как маца у ребе Аарона! Ковбой разозлился не на шутку. Он просто не мог стерпеть такого надругательства над любимым кушаньем! А ведь все так хорошо складывалось поначалу! Совершив кругосветное путешествие, дабы зайти таинственному преследователю в тыл, Неуловимый Джо этим самым тылом весьма впечатлился. Любопытство мгновенно сменилось игривым настроением. Взрослые игры, они такие. Ностальгия сказала свое слово, и ковбой закрыл незнакомке глаза ладонями. К его радости девушка тоже была не против развлечений и тут же предложила поиграть в жмурки. Своеобразно, конечно, но Джо даже понравилось, что она такая затейница. Если бы не испорченный чили! Он даже глаза не жег! Совсем! Возмущению ковбоя не было предела. Джо так разволновался, что на ощупь попытался найти какой-нибудь острый предмет и наглядно объяснить все несостоявшейся кулинарке. Дева, однако, почувствовала себя недооцененной, издала странный вибрирующий всхлип и заехала по котелку камнем. Неуловимый обиделся. Женщин, даже самых не умеющих готовить, он вообще-то не бил. Но споткнулся о мешок с каким-то металлом, решил, что в нем белокурая бестия прячет награбленное добро, и постарался отыграться тем, что зашвырнул его, куда подальше. И тут же янки без слов объяснила, что если ее стряпня так плоха, то лучше уж она съест самого Джо. «Застрелю! – подумал ковбой. – Чтоб не мучилась! Питаться такими блюдами все равно себе дороже». И вынул револьвер. Девица снова его удивила, попытавшись вернуть игру в первоначальное русло. Но Неуловимый был слишком зол из-за испорченного чили. «Ты почему перец зажала?!» – попытался он вразумить свою визави, но вместо это в процессе снимания с головы котелка выдал сакраментальное «Унгбррхррхмяк!». - Вку-у-усно! – пропела янки и принялась слизывать потеки стряпни с физиономии растерянного ковбоя. Нет, не то чтобы ему это не понравилось. Ну сами подумайте, кто бы отказался? Но когда дело касается такого интимного аспекта, как хорошая еда – игры в сторону! Джо попытался донести эту мысль до девушки, но безуспешно. Чили на лице Неуловимого давно кончился, а она все никак не могла угомониться. Прерия пела голосами цикад и луговых собачек, Магнолия тихо всхрапывала, ощипывая юкку, горе-преследовательница, как ни странно, настигла свою жертву. Играть, так играть, тем более что по части игр девица и впрямь оказалась затейницей. Хотя поначалу Джо даже немного приревновал к какому-то парню по имени Один, которого она поминала уж слишком часто. Имя показалось странным, так что Неуловимый начал сомневаться, а янки ли эта девушка. Она вообще выкрикивала много непонятных имен и названий, в основном, смущавших. Правда, когда Джо разобрался, что Иггдрасиль это какое-то очень большое дерево, принял эпитет на свой счет и был согласен уже на все призывы – хоть в Хельхейм, хоть в Валгаллу. Ему-то какая разница? Если ей так нравится, он может и поиграть. Солнце давно уже село, костер прогорел, лишь звезды и молодая луна освещали прерию, когда игры, наконец, закончились. Чьей победой, Джо так и не понял. Себя он точно чувствовал поверженным. Хотя и девица, чье имя ковбой так и не удосужился узнать, выглядела совсем сомлевшей. - Ты великий воин, - сообщила она, едва ворочая языком. – Я отведу тебя в Валгаллу, и никто не посмеет сказать, что тебе там не место. - Я посмею, - обиделся Джо. – Не хочу в Валгаллу. Мне и здесь хорошо. Вместо ответа блондинка подхватилась с земли, кинулась к своему громыхающему мешку и через несколько минут предстала перед ковбоем в наряде ужасающем и соблазнительном одновременно. Джо прежде не доводилось снимать с дам столь экстравагантные туалеты, как бронетрусы и бронелифчик, но теперь в то, что дерево Иггдрасиль пронзает все миры, верилось охотно. - Пошли! – девица требовательно протянула руку. Неуловимый представил, чем может закончиться такой поход. И ему это не понравилось. Хотелось тишины, покоя. - У меня встречное предложение, - усмехнулся он. – Мы никуда не идем, и я посвящу тебя в самые интимные тайны! - Да?! – глаза бывшей преследовательницы округлились. – Хочешь сказать, что я еще не все знаю?! - Конечно! – Джо наклонился к девушке и доверительно прошептал на ушко: - Ты даже представления не имеешь, как нужно готовить чили, - и гордо добавил: - Но я тебя научу!
Аромат пряных специй щекотал ноздри Одина, непривычные к запахам острой южной кухни. И если любовные игрища подопытной парочки не произвели на повелителя Валгаллы особого впечатления, то кулинарные изыски Неуловимого Джо, которым он пытался обучить Гель-Эльгу, шли в разрез с его представлениями о чести валькирий. - Мне не нравятся вольности, которые твой парень позволяет себе с моей Гель, - беловолосый верзила сверлил единственным глазом собеседника. - Она не твоя Гель, - хихикнул тот, поигрывая кончиком хвоста с кисточкой. – Она от тебя смылась со своей скрипочкой. И имя сменила. Как и Бруня. Тебе не кажется, что это уже тренд? - А ты... А у тебя... – возмущенно взревел Один и запнулся, не зная, чем бы таким уесть оппонента. – А твой вообще от всех бегает! Во! - Да не мой пока этот парень, - поморщился Дьявол. – Научил на свою голову быстро бегать... А жаль! Был бы у меня курьером... – мечтательно причмокнув, извлек из воздуха бутылку армянского коньяка, плеснул из нее себе в бокал и жестом предложил одноглазому. Тот набычился и отрицательно мотнул головой. После порылся под весьма неудобным на вид каменным троном, на котором сидел, и вынул бурдюк. Осклабившись, повторил жест - предложил Дьяволу. Тот скривился и отхлебнул собственного изысканного напитка. - Курьеров нынче найти не проблема, - хмыкнул верховный бог скандинавского пантеона, ополовинив емкость. – Хошь, я тебе классную девочку на единороге сосватаю? Быстрая-я-я! - Ты мне еще куронь предложи! - отмахнулся его визави. – Сам найду, если надо! Я больше современным технологиям доверяю. - Этим... биороботам, что ли? – брезгливо сморщился Один. – Не верю я в них. - Ты просто от жизни отстал. Сидишь безвылазно в свой Валгалле, сплошные пьянки да разврат. Неудивительно, что от тебя валькирии бегут. - Ты это, полегче! – насупился северянин. – Твой вон тоже от всех бежит, - но тут же, расплывшись в довольной улыбке добавил: - Вот только от Гель фиг смоешься. Смирись уже, рогатый, проиграл ты пари. - Еще не вечер, - туманно произнес Сатана.
А прерия благоухала рассветом, сияла росой и нежилась вместе со спящими Джо и Эльгой. Привыкший к ранним побудкам ковбой все же открыл глаза навстречу солнцу и улыбнулся. Чили вчера удался на славу. Янки или нет, новая знакомая была совершенно не склонна к высокому искусству кулинарии. Однако на скрипке играла так, что вдохновила Джо на настоящие шедевры. А уж когда исполнила «Одинокого пастуха», Неуловимый понял, что у него никогда не повернется язык сознаться, что на дне седельной сумки прячется губная гармошка. Мысль эта тогда напугала его до дрожи, поскольку «никогда» - это очень долго, а «долго» в его сознании никогда не ассоциировалось с женщинами. Но потом ковбой успокоил себя тем, что это «никогда» может быть и «после того, как», и решил плыть по течению. Этим весенним утром течение несло его мысли, извилистыми руслами истомы, кружило в водоворотах вопросов без ответов. Пока Джо не посмотрел на Эльгу. А посмотрев, ощутил несвойственное ему желание сделать что-нибудь эдакое. Доставать звезды с неба было не время – они как раз все погасли в сиянии солнца. Возводить девушку на трон, пусть и своей души, ковбою в голову не пришло – он был убежденным демократом. Ну а мир упорно не соглашался с тем, чтобы его подарили одной единственной валькирии. Джо решил быть скромнее. В конце концов, он еще посвятил ее не во все свои интимные тайны. Тихо порадовавшись тому, что Эльга спит и не увидит его поспешного бегства, Неуловимый вскочил в седло. Путь его лежал в Коретаро. Там, он точно помнил, раньше, чем где бы то ни было, зацветали лофофоры, и нежный аромат звездно-белых цветов кружил голову мескалиновым дурманом...
Пыль взвилась из-под копыт Магнолии, и Дьявол удовлетворенно хмыкнул. - Я выиграл! Гони! – он протянул руку Одину. Верховный бог лишь рыкнул и с отвращением кинул на стол проигранные руны. Сатана сгреб куш и, насвистывая, удалился. «Если уж и Один проиграл, самое время предложить пари Аневке. Она на все сто уверена, что от ее Клеммы никто не уйдет», - размышлял рогато-хвостатый, тихо посмеиваясь. - Надул ведь гад! – тихо пробормотал одноглазый и печально подпер кулаком подбородок. Две черные птицы опустились ему на плечи и сочувственно почесали клювами за ушами. Хугин печально вздохнул – он тянулся мыслью к одинокой валькирии, спящей посреди прерии. И только Munen Мунин ехидно косил глазом. Он точно помнил, сколько цветов лофофоры было на плантации в Коретаро.
Сайшери. Худая азиатка. Мастер тайного боевого искусства. Красит волосы в красный цвет. Феминистка, считает мужчин низшими существами. Тщательно скрывает свою сентиментальность. Лишена чувства юмора. Ненавидит музыку. Сир Горлопан. Рыцарь, пишущий роман 39 лет. За это время накропал три странички, зато любит хвастаться. Надеется закончить до смерти, но вот незадача - долг зовет побивать болотное чудище. Рыжий, конопатый, умелый всадник. Любит пряники и орать хмельные песни.
Танго ромашек
Сайшери тонула. Она понимала, что без постороннего вмешательства ей никак не выбраться из трясины. Но просить помощи у этого идиота Сира Горлопана она не могла. А он спокойно сидел на туше убитого им болотного чудища Литиха и, поигрывая кинжалом, рассказывал Сайшери, как опишет их приключения в своём романе. – Это будет шедевр! Бестселлер! – воодушевлённо говорил Сир Горлопан. – Ты только представь, сколько человек захочет прочесть о похождениях легендарного рыцаря и его прекрасной красноволосой помощницы-азиатки, мастера тайных боевых искусств. И как все читатели будут рыдать в том месте, где я подробно опишу трагическую гибель девушки, которая, пожертвовав собой, помогла легендарному рыцарю выполнить просьбу вождя каджунов великого Савоя Джамбалайя – убить чудище и вернуть похищенный фиал и тем самым, спасти мир от болотного монстра. Сайшери презирала Сира Горлопана, его идиотскую книгу, которую он пишет уже тридцать девять лет, а накропал всего три странички, его болтовню и никчёмность. Но больше всего Сайшери презирала себя. Как она могла попасть в трясину?! Ведь всего в двух шагах была твёрдая земля, но добраться до неё невозможно! Сайшери трижды прокляла себя за то, что согласилась по просьбе вождя каджунов Савоя Джамбалайя взять в проводники этого идиота Сира Горлопана. Ведь уже при первом взгляде на него было понятно, что это за тип. Но вождь торопил – если фиал не вернётся в деревню до солнечного затмения, то весь мир превратится в болото – Литих именно для этой цели и выкрал волшебный фиал. Между тем Сир Горлопан достал из поясной сумки пару пряников и протянул один Сайшери: – Хочешь? Или нет, у тебя грязные руки. Нет, я, конечно, помог бы тебе, но я настоящий рыцарь! Без согласия дамы – ни-ни!.. Но стоит тебе попросить… Сайшери мысленно ругалась. Она вспомнила даже те слова, которых не знала. Она ругалась бы вслух, но болотная жижа уже достигла подбородка. Ну, надо же было ей согласиться на то, чтобы этот гад стал её проводником! Ах, как вождь нахваливал Сира Горлопана! Он, мол, в те моменты, когда не пишет свой роман, гоняется за Литихом. А судя по тому, сколько написал, то болото знает, как свои пять пальцев! Плюс, великолепный наездник! Но Сайшери с первого взгляда поняла, какое это ничтожество! Мало того, что мужчина, так ещё и песни орёт всякий раз, как приложится к фляжке, которая всегда наготове… Сайшери от его песен начинало бесить. Вот и сейчас этот грёбаный рыцарь отхлебнул, прочистил горло и запел свою любимую – про молодую козу и старого молочника.
Молодая коза – Прыг, да прыг, Ножкой дрыг, Рогом бряк – Ну, никак Ля-ля-ля Не поймать козу.
Ну, неужели нельзя было найти другого проводника?! Сайшери попыталась дотянуться до травы, но только сильнее погрузилась в трясину. Сир Горлопан перестал петь и наклонился к девушке: – Вот ведь в чём юмор ситуации. Ты – великий мастер боевых искусств, лучшая из наёмников. А я – раздолбай по жизни. И это правда. Но ты в большой глубокой луже. А я убил Литиха и нашёл украденный им фиал. И, возможно, спасу тебя. Если ты, конечно, примешь помощь от такого ничтожества, как я. Примешь? – Хватит болтать! Дай верёвку! – захлёбываясь болотной жижей, приказала Сайшери. – Думаю, в подобной ситуации требовать от тебя вежливости будет совсем негуманно – ответил Сир Горлопан и бросил девушке давно приготовленную верёвку. – Ты это, держись крепче! Через несколько минут обессилевшая Сайшери лежала рядом с тушей Литиха, который не так давно погнался за ней, опрометчиво подставив спину рыцарю Сиру Горлопану. Болотного монстра выследили сразу же, и Сайшери нанесла ему удар прямо в сердце. Но кто ж знал, что у него панцирь?! Хотя, Сир Горлопан знал, но мастер тайных боевых искусств не стала его слушать… А потом спасая жизнь от разъярённого Литиха, оказалась в трясине. Отлежавшись немного, девушка повернулась к рыцарю, который терпеливо ждал, когда она отдышится. – Ты это, спасибо, – смущённо сказала Сайшери. Сир Горлопан довольно улыбнулся и отвесил реверанс: – Всегда к вашим услугам! – и, пнув тушу болотного чудища, добавил, – у нас неплохо получилось. Хотя, жалко Литишу. Мы ведь с ним за эти годы почти сроднились. Но не мог же я позволить ему убить тебя?.. Сайшери кивнула. Но через миг неуловимым движением выхватила из рук Сира Горлопана кинжал и, заломив ему руку, прижала лезвие к его шее: – Если хоть одна живая душа узнает, что из болота меня вытащил ты… – Всё понял! – ответил Сир Горлопан. И потом, когда девушка вернула ему кинжал, добавил: – Жаль, что нельзя рассказывать. Такая в моём романе глава интересная получилась бы…
*** Гостиница «Краснотал», в которой Сайшери и Сир Горлопан решили остановиться перекусить и привести себя в порядок, стояла на краю болота. Цепочка озёр позволяла всегда иметь к столу свежую рыбу и уток. Единственный в округе взгорочек послужил местом для гостиницы. А высокий развесистый куст краснотала дал название. В гостинице всегда было много постояльцев, даже Литих не отпугивал. Наоборот, люди торопились под защиту стен. Купцы, крестьяне, путешествующие монахи, бродячие артисты – номера были на любой запрос и любой кошелёк. Поэтому нет ничего удивительного в том, что весть о гибели болотного чудища разнеслась молниеносно. Постояльцы поздравляли героев, а хозяин гостиницы, вежливо улыбаясь, подсчитывал убытки – наверняка найдутся те, кто захочет теперь, когда опасности больше нет, ночевать под открытым небом, но пока он собирался вытянуть всю выгоду из гибели Литиха. Хозяин, невысокий, с пузцом и лысиной, встретил Сира Горлопана, как старого знакомого и, приказав девушке-горничной приготовить для Сайшери ванну, пригласил рыцаря поведать гостям о приключениях. Все желающие послушать героя, а таких было немало, собрались в холле около камина. Пришлось даже дополнительные скамьи принести… Сир Горлопан не обманул надежд слушателей и в красках рассказал, как они вместе с Сайшери выслеживали болотное чудище, как подстроили ему ловушку, как чудище едва не погубило эту худенькую, но очень отважную девушку, и как доблестный рыцарь спас её из трясины. Весь его рассказ пестрел такими невероятными деталями, что слушатели недоверчиво качали головами. Но Сир Горлопан продемонстрировал трофей – отрезанные у Литиха уши, и все сомнения развеялись. Демонстрируя уши, Сир Горлопан посетовал, что теперь ему не на кого будет охотиться. Слушатели внимали рыжему рыцарю с восторгом, пока недоверчивый сынок заезжего купца не спросил: – А что за фиал такой? Сир Горлопан показал фиал и объяснил, что если в то время, когда тень Каруджо, духа тьмы, скроет солнце, и начнётся солнечное затмение, загадать рядом с фиалом желание, то оно непременно сбудется. Это всем известная истина. И если бы волшебный фиал в такой момент оказался бы у болотного чудища Литиха, то мир обратился бы в болото, потому как Литиху милее всего трясины. Так что он, Сир Горлопан, спас не только Сайшери, но и весь мир. Хорошо, что Сайшери не слышала этой истории, иначе рядом с ушами Литиха лежал бы язык Сира Горлопана. Когда фонтан красноречия утонул в глинтвейне, слушатели разошлись, а Сир Горлопан задумался. Вся его жизнь прошла в охоте на Литиха. Рыцарь исследовал болота, изучал привычки не только монстра, но и мелких болотных тварей, знал, когда зацветает трифоль, а когда пора копать корни аира. Знал, как пройти, не потревожив болотной гадюки, и когда по стебельку травы из воды выползают личинки стрекозы. Он много знал о болотах. Гораздо больше, чем о людях и теперь чувствовал себя потерянным, но вопрос всё того же недоверчивого сынка заезжего купца вернул Сиру Горлопану надежду: – А вы уверены, что Литих один, и что у него нет жены и детёнышей? Рыжий рыцарь со словами: – Ай, да молодец! – выскочил на улицу, седлал свою кобылу и был таков.
*** Сайшери спрыгнула с ковролёта, ещё до того, как он опустился. Перекувыркнулась в воздухе и ловко приземлилась на ноги, едва коснувшись травы рукой. Вскочила, выхватила из ножен клинок, и со словами: – Убью, скотина! – кинулась к безмятежно отдыхающему у прохладного ручья в тени ракиты, Сиру Горлопану. Тот с удивлением приподнялся и посмотрел на девушку. Каурая кобыла, что паслась неподалёку, тоже повернула голову. – Гад, ничтожество, бздяк грёбаный! – раздражённо кричала девушка, быстро приближаясь к рыцарю. Сир Горлопан не делал попыток убежать или защититься. Он просто сидел среди цветущего великолепия и удивлённо смотрел на Сайшери. Мирно журчал ручей, пели птички, порхали над цветами бабочки… Нападать на человека, если тот не сопротивляется, было как-то не то, и Сайшери остановилась перед мужчиной. Её щёки пылали праведным гневом, она тяжело дышала, а в глазах стояли слёзы. Но боевой настрой был сбит. – Что случилось, милая? – заботливо спросил Сир Горлопан. В его голосе прозвучало столько участия, что Сайшери совсем растерялась и несколько неуверенно произнесла: – Я убью тебя, сволочь… – Да ты не волнуйся, рассказывай всё по порядку, – мягко предложил рыцарь. – Мне надо было сразу разгадать твой план, когда ты отговорил меня идти к вождю, мол, вся грязная и воняю болотом, в таком-то виде!.. – начала Сайшери, снова распаляясь, – Я-то, дура, уши и развесила… Слова показались разумными. – Ну, да. Это разумно – переночевать в гостинице, привести себя в порядок и потом уже встречаться с первым лицом племени каджунов Савоем Джамбалаем. Он очень требователен к внешнему виду подданных. Что не так-то? – А то! Что едва я переоделась и вышла из номера, тебя уже не было! Каурая кобыла покачала головой и махнула хвостом, отгоняя назойливых насекомых. – Неужели соскучилась? – сочувственно спросил Сир Горлопан. – Я убью тебя! – яростно рявкнула мастер тайного боевого искусства. Каурая фыркнула. – Ну-ну! – умиротворяюще произнёс Сир Горлопан, – Конечно, убьёшь. Попозже. А пока объясни, что не так? – А то! Когда я узнала, что ты сбежал, я кинулась в погоню. Мой конь охромел, а больше в стойле не оказалось ни одной лошади! Мне предложили мобиль, мол, в четыре раза быстрее. Но эта сволочь сдохла тут же. Одолженный у крестьянина ишак, оказался упрямее самого бздяка во время весеннего гона! Пришлось одолжить ещё и ковролёт. Крестьянин не сразу согласился…, – Сайшери недвусмысленно погладила клинок. Сир Горлопан, пока Сайшери рассказывала о своих приключениях, достал пряник, половину скормил каурой и сам с удовольствием откусил. Раз, другой… Запил из фляжки. Потом, глядя с улыбкой на девушку, увлечённо рассказывающую о своих мытарствах, начал тихонько насвистывать припев любимой песенки:
Молодая коза – Прыг, да прыг, Ножкой дрыг, Рогом бряк – Ну, никак Ля-ля-ля…
– Прекрати! – закричала Сайшери. – Слышать не могу эти твои кабацкие песни! У тебя ни слуха, ни голоса! – Разве? А некоторым женщинам нравится… Каурая подошла к хозяину и положила голову ему на плечо. Сир Горлопан погладил лошадиную морду. – Ты гнусный, хвастливый бздяк! – возмутилась Сайшери, отгоняя бабочку, что кружилась у неё перед носом. – Сколько чувств! Неужели влюбилась? – подчёркнуто недоверчиво спросил Сир Горлопан, а потом миролюбиво добавил, – дело было сделано – фиал спасён, ты ушла приводить себя в порядок, а я пошёл обдумывать новую главу своего гениального романа. Литиха, благодаря тебе, мы прикончили. Мне нужно было найти новое болотное чудище, чтобы было о ком писать в романе. О наших приключениях ты же писать запретила?.. Вот я и отправился на поиски. Даже не думал, что ты вспомнишь обо мне… – Да нахрен ты мне сдался?! Где фиал? – покраснев, рявкнула Сайшери. – И всего-то? – засмеялся Сир Горлопан, – столько шума из-за какой-то склянки?! Я и забыл про него. Сир Горлопан открыл свою котомку, достал драгоценный сосуд и равнодушно протянул его девушке: – Инцидент можно считать исчерпанным? Каурая покачала головой и пошла дальше щипать травку. Сайшери выхватила волшебный фиал. Она злилась. И было непонятно из-за чего: из-за того, что она забыла забрать, а Сир Горлопан забыл отдать фиал и увёз его с собой. Или из-за того, что рыцарь уехал из гостиницы и ничего ей не сказал. Уехал молча, как последний бздяк! Хотя, чего ещё можно ждать от мужчины?..
*** Получив фиал, Сайшери успокоилась, и Сир Горлопан предложил перекусить, прежде чем расстаться окончательно. В ближайшем поселении, всё равно по дороге, нашли кабак. Пока ожидали заказанное жаркое, разговор не клеился. Сир Горллопан был в растерянности: с одной стороны ему хотелось найти нового болотного монстра, чтобы жизнь снова приобрела смысл. А с другой – красноволосая азиатка, так неожиданно свалившаяся ему на шею, долго в одиночку не протянет – обязательно с ней случится какая-нибудь беда. И он должен быть рядом, чтобы защитить её. Только, похоже, девушка этого не понимала. Со всем презрением, на какое только она была способна, Сайшери, увидев, как Сир Горллопан достал свой кинжал и начал им разделывать принесённое жаркое, сказала: – Ты ничтожество. Ни на что не способное. От мужчин только неприятности. И от тебя одни неприятности! – Ты, коза драная! – сказал в сердцах Сир Горлопан. В кабаке повисла напряжённая тишина. Сайшери резко поднялась со стула и направилась к двери. Но не сделала и двух шагов, как Сир Горлопан схватил её за руку и дёрнул к себе. Девушка успела развернуться, и теперь они стояли лицом друг к другу и пожирали друг друга глазами. Завсегдатаи кабака замолчали и с интересом смотрели, чем закончится ссора между красноволосой тоненькой азиаткой и рыжим рыцарем. Шутки и подначки закончились, и в кабаке запахло поединком. Сир Горлопан шагнул на Сайшери, и она отступила на шаг. Взгляда, впрочем, не отвела. Сир Горлопан шагнул ещё раз, и снова Сайшери отступила ровно на столько, насколько продвинулся рыцарь. Сир Горлопан крепко держал её за руку, Сайшери руки не отняла, но и покорности в этом не было. Она могла, и рыцарь это прекрасно знал, легко освободиться, но не делала этого не из слабости – как мастер тайного боевого искусства она прекрасно знала, что контролирует противника не только тот, кто держит, но и тот, кого держат. При должном самообладании и навыке, конечно. Рыцарь свободной рукой обнял девушку за талию и резко прижал к себе. Она инстинктивно упёрлась в его плечо и отклонилась. Мужчина до боли сжал её руку и пошёл на девушку, словно рок, судьба, предопределённость… Ни один мускул не дрогнул на лице красноволосой азиатки. Она плавно скользила, сохраняя хоть и короткую, но всё же дистанцию. Сир Горлопан поднял её руку и резким движением развернул Сайшери спиной и прижал к себе. Рука скользнула по девичьему животу и на пол упала расстёгнутая перевязь. Но Сир Горлопан недолго праздновал победу – его клинок упал рядом с клинком Сайшери и был откинут маленькой ножкой подальше. Вслед за клинками были отброшены и короткие ножи. Никогда ещё завсегдатаи кабака не видели столь странного поединка. Поединщики двигались молча. Красные волосы и рыжая шевелюра контрастировали с искрами, которые метали взгляды Сайшери и Сира Горлопана. Казалось, ярая битва проходила в другом измерении, а здесь, на этой грешной земле, видны были только её отсветы, сполохи. Сайшери была ростом по плечо рыцаря, но силой духа ему нисколько не уступала. И хоть Сир Горлопан по-прежнему, держал девушку за руку, ощущения, что он удерживает её именно рукой, не было. Наоборот, если бы она сейчас освободилась и ушла из кабака, это означало бы поражение, признание силы мужчины. Сайшери этого допустить не могла. «Говоришь, коза?» – кричали её глаза, и теперь уже она наступала на Сира Горлопана. И уже он отступал, сохраняя дистанцию. И его глаза язвительно вопрошали в ответ: «Все мужчины ничтожества?» «Никчёмные!» – презрительно улыбалась Сайшери. «Напомнить лужу?» – приподнималась бровь. «Случайность!» – не соглашались плечи. «Ой, ли?» – ухмылялись губы. Губы… неровной линией, резко очерченные, ярко красного цвета… Губы с приподнятыми уголками… слегка приоткрытый рот… Губы… Сайшери отвернулась: «Видеть тебя не хочу!» «Поэтому ты гналась за мной на чём попало?» – принесло дыхание. «Ты украл фиал!» – скользили ноги. «Нужен он мне!» – рука обнимала девичью талию. Горячая рука. Сильная. Надёжная… «Мужская!» – полыхало внутри. «Да, мужская!» – разгорался ответный пожар. Сир Горлопан прижал девушку крепче, а потом вдруг бросил... Потеряв опору Сайшери начала падать, но Сир Горлопан не дал ей упасть. Подхватив, он прижал девушку к себе и поцеловал. Сайшери не сопротивлялась. Рыцарь усмехнулся и отпустил красноволосую азиатку. Повернулся к ней спиной и спокойно пошёл за своими перевязью, клинком и ножом. Сайшери почувствовала себя глупой и обманутой. Она несколько долгих мгновений стояла растерянно но, услышав смешок одного из завсегдатаев, с яростным криком кинулась на рыцаря. Сир Горлопан слегка отступив в сторону, неуловимым движением поймал её, развернул, нагнул и смачно шлёпнул по попе. Разъярённая Сайшери закричала: – Это против правил! На что Сир Горлопан, усмехаясь, ответил: – Если бы я всегда дрался по правилам, то давно уже отправился бы к праотцам. Рыцарь протянул девушке поднятое оружие и предложил: – Может, хватит нам воевать? Станем партнёрами? У нас ведь с Литихом неплохо получилось. – Конечно, неплохо! Ведь в болоте сидел не ты! – с обидой в голосе ответила Сайшери. На что Сир Горлопан примиряющее протянул руку и предложил: – Может, лучше потанцуем? В это время распахнулись двери и в кабак вошли стражники вождя каджунов. Они подошли к Сайшери и Сиру Горлопану и окружили их. Старший стражник вышел вперёд и сказал: – Именем великого вождя каджунов Савоя Джамбалайя за кражу волшебного фиала вы арестованы …
*** Скованная по рукам и ногам Сайшери могла только смотреть по сторонам. Подземелье было сырым и мрачным. Освещалось единственным факелом, закреплённым в держателе на стене. Это было в обычаях племени каджунов – заковать преступников в подземелье и оставить им факел, чтобы те с ужасом ждали, когда он потухнет. В его неровном свете Сайшери прочувствовала весь ужас ситуации. Когда стражники вождя каджунов великого Савоя Джамбалайя схватили в кабаке Сайшери и Сира Горлопана, их без суда и следствия, не давая возможности объясниться, заковав, бросили в подземелье. Сайшери пыталась объяснить стражникам, что она добросовестно выполнила заказ вождя: болотное чудище было повержено, волшебный фиал найден. Но Сир Горлопан, случайно или нет, увёз его. Сайшери кинулась в погоню… Но её никто не слушал. И вот теперь Сайшери была прикована к мокрой холодной стене. Рыжий рыцарь, так же скованный по рукам и ногам, висел без чувств напротив девушки – во время задержания он попробовал сопротивляться и получил дубинкой по голове. Дальше на стенах, в темноте, угадывались другие прикованные тела, не подающие признаков жизни. На небольшом освещённом пятачке каменного пола копошились огромные, раскормленные крысы. Если бы Сайшери дали возможность объясниться, она смогла бы доказать, что вышло недоразумение! Но… И тогда весь её гнев обрушился на виновника их нынешнего положения: – Сволочь, гад, подлец, я убью тебя! – распаляясь, кричала девушка, но рыжий рыцарь не реагировал. Он был без чувств. Красноволосая азиатка расписывала в красках, каким издевательствам она подвергнет Сира Горлопана, но обещание даже самых страшных пыток не привело рыцаря в чувства. Сайшери была молода, и умирать не собиралась. После недолгого приступа паники, она взяла себя в руки и стала осматриваться уже более внимательно. Но, чем больше мастер тайных боевых искусств изучала обстановку, тем больше понимала, что надежды на спасение нет… Рыцарь шевельнулся, и девушка разглядела, что штырь, к которому была прикована цепь, к которой в свою очередь был прикован Сир Горлопан, подвижен. Появилась искорка, призрак надежды. Но, если Сир Горлопан освободится, поможет ли он Сайшери? Или бросит её умирать в мрачном подземелье. Факел горел уже не так ярко. Было понятно, что скоро пленники окажутся в кромешной темноте. И Сайшери решила использовать этот небольшой шанс на спасение. Она окликнула рыцаря, но тот всё ещё был без сознания. Тайные знания подсказывали девушке, как вернуть мужчину к жизни. Она устроилась поудобнее, насколько это было возможно. И мягко, ласково начала говорить: – О, мой рыцарь! Когда твои руки прикасаются ко мне, всё моё тело наливается желанием. Ты проводишь рукой по моему животу, и дыхание желания разгорается внутри меня. Ты прикасаешься к моей груди, и соски наливаются страстью. О, мой рыцарь, позволь целовать тебя: твои губы, твой мужественный подбородок, твою широкую грудь, живот… Сир Горлопан пошевелился и застонал. Сайшери возликовала, но, смирив нетерпение, продолжила бархатно: – О, мой рыцарь, протяни руку, ощути моё желание… Сир Горлопан дёрнул рукой, штырь шевельнулся. Сайшери зажмурилась, чтобы не спугнуть надежду. Сглотнула перекрывший вдруг горло комок, перевела дыхание и продолжила: – О, мой рыцарь, испей мою страсть, и твоя плоть затвердеет. И ты сможешь ощутить влажность и теплоту нирваны. Хочешь клубнику со взбитыми сливками? Сир Горлопан дёрнулся сильнее и вдруг провис – штырь, вышедший наполовину, наклонился под тяжестью тела. Этот рывок, видимо причинил сильную боль. Рыцарь пришёл в себя и застонал и с удивлением уставился на Сайшери. Только что он видел её в своём воображении обнажённую и полную желания, а теперь перед ним висела худенькая азиатка с красными волосами. И лишь глаза яростно горели… Сир Горлопан выдохнул, словно внутри него бушевал драконий огонь, пошевелился и уже осознанно заметил, что штырь в стене сидит непрочно. Выдрать его не составило большого труда. Вскоре Сир Горлопан с грохотом упал, крысы прыснули в темноту. Сайшери и рыцарь замерли на минуту, прислушались. Никто не откликнулся на звук. Казалось, пленников бросили в подземелье и забыли про них. Что ж, это только на руку! Сир Горлопан освободил руки и ноги от кандалов, потом освободил подругу по несчастью. Словно сама судьба упала Сайшери в его объятия. Рыцарь бережно поставил её на ноги и, взяв почти догоревший факел, бережно поддерживая девушку, повёл её по коридору, туда, откуда доносилось лёгкое дуновение свежести. Сайшери опиралась на мужчину, и впервые в жизни ей не хотелось его убивать.
*** Сайшери и Сир Горлопан осторожно приблизились к выходу из темницы. Стояла тишина. Никто их не остановил, никто не окликнул. Рыцарь толкнул тяжёлую дверь. В глаза ударил луч солнца. Тоненькой дольки солнца! Всё остальное скрывала тень Каруджо – духа тьмы. Солнечное затмение было в самом разгаре. Стражи у дверей темницы не оказалось. Не было и во дворе, и на крепостных стенах. Не было не только стражи, вообще никого. Даже кошек или собак. Даже птиц… В сумеречном свете очертания зданий искажались, расстояния скрадывались. На небе виднелись несколько крупных звёзд. Беглецы, оглушённые тишиной, остановились в дверях. Дул ветер. На дороге появлялись и рассыпались столбики пыли. И это было единственное движение. Сайшери и Сир Горлопан потихоньку пошли вдоль стены, опасаясь всё же выходить на открытое место. Вышли на городскую улицу. В ближайшем доме была открыта дверь. Сир Горлопан заглянул. На столе стояли чашки с похлёбкой. Лёгкий пар поднимался над чашками. Хозяйка только что позвала семью обедать и… В следующем доме тесто вылазило из кадушки – подбить надо бы, но хозяйка внезапно исчезла. И хозяин тоже – на чугунной пятке остался недоподбитый башмак. А рядом стояли сложенные пирамидкой кубики. Солнечная долька стала больше, и находящиеся в тени Сайшери и Сир Горлопан увидели в небе сполохи. Зелёные, оранжевые, фиолетовые перья волшебной птицы. Беглецы залюбовались. Чем больше становилось солнце, тем дальше расплывались сполохи. Ещё немного, и они накроют беглецов. Переглянувшись, Сайшери и Сир Горлопан поспешили прочь из города, стараясь всё же не выходить на открытые места. И всюду на их пути одиноко стояли внезапно покинутые жилища: вон в том доме ещё журчит прялка, а в том – закипел чайник; там – недометён пол, а там – недостругана доска. На краю города, в кузнице угли были ещё горячими, но никто не раздувал меха… Ни одной живой души не встретилось беглецам. – Что случилось с жителями? – спросила Сайшери, когда солнце открылось полностью, город остался далеко позади, и перья волшебной птицы перестали расти. – У меня чё-та нет желания сейчас выяснять это, – усмехнулся Сир Горлопан. – Если честно, у меня тоже, – ответила красноволосая азиатка. – Интересно, а почему мы не исчезли? – А с чего ты взяла, что мы не исчезли? Может, как раз, жители-то и остались, а мы того… – Как это? – удивилась Сайшери. Но Сир Горлопан, с тревогой оглядываясь, промолчал. Сайшери тоже огляделась по сторонам и потом вопросительно посмотрела на рыжего рыцаря: – Что? – спросила она. – Ты видишь кого-нибудь? – тревожно спросил Сир Горлопан. – Нет. Никого нет. – Вот именно! Сдаётся мне, не только в городе исчезли люди. Беглецы устали и были очень голодны. Ведь с обеда в кабаке прошло немало времени. Сайшери вспомнила похлёбку в опустевшем доме и поморщилась от резей в животе – очень хотелось есть. Она бессильно опустилась на камень у дороги. Сир Горлопан сел рядом и понуро опустил голову. Его сумка с заначкой пряников и фляжка с вином остались у стражников. Взяв прутик, Сир Горлопан начал чертить им на земле. Просто так, безцельно. Сайшери, поглядывая на каракули Сира Горлопана начала потихоньку напевать:
Молодая коза – Прыг, да прыг, Ножкой дрыг, Рогом бряк – Ну, никак Ля-ля-ля Не поймать козу.
У неё оказался приятный голос и хороший музыкальный слух. И кабацкая песня прозвучала по-новому. Сир Горлопан удивлённо посмотрел на подругу и, приобняв её дружески за плечо, сказал: – Не переживай! Не может такого быть, чтобы все люди исчезли. Так не бывает! И мы с тобой обязательно выясним, что же произошло. Мы ведь сможем! – Конечно, – сквозь слёзы улыбнулась Сайшери. – И ты допишешь свой роман. И там будет про нас, да? – Да, дорогая! – ответил Сир Горлопан. И уже без тревоги посмотрел на город, укрытый сполохами.
засада
