Помнишь, как мы познакомились? На каток ходили. Ты еще многозначительно хлопала шоколадного цвета глазами и, вздохнув, выдала: «Так вот зачем ты это все придумал». У меня сердце чуть не выпрыгнуло! Я взял твою руку, чуть влажную, теплую и вдруг, словно язык откусил. Сказать нечего. Ты, наверное, и сама все поняла. Безжалостно оцарапала щёку улыбкой, шепнула: «Звони!» и ушла прочь, укутанная мягким одеялом снежинок. Тут я понял, как пахнет моё счастье: терпкими духами и мятной жвачкой. После абсурдных телефонных боев я смотрел на твою улыбку, а ты на экран в кинотеатре. Девушки обычно боятся темноты и щекотки, а ты боялась любви… Твоя неуёмная очаровательная болтливость сменилась на нежное вдумчивое молчание, когда в парке мы пыталась слепить снеговика с кстати подвернувшимися под руку детьми, а я угостил твой капюшон снежком. Мы, смеясь, повалились на снег и тогда, смотря друг другу в глаза, как, наверное, смотрел Орфей на Эвридику, ярко-страстно и молчаливо-влюблено, я по-настоящему испугался потерять тебя… И поцелуи у тебя совсем не такие, как пишут в книгах. Они как лапки маленьких котят: иногда крадущиеся, бесшумно ласкающие, а иногда резкие, игриво царапающие. Я тогда заболел окончательно и бесповоротно. Лицо приятно горело от поцелуев, сердце билось в груди, сильно и обреченно как птица в охотничьих силках, разум по-идиотски вывалил невидимый язык и наотрез отказывался думать логично. Помнишь, ты спросила меня за что я люблю тебя? Помнишь ответ?! ─ Я готов продать душу за твоё имя и улыбку! Ты засмеялась и серьезно ответила: «Не надо ничего продавать. Давай просто любить друг друга». Любовь – это выбор. Нельзя заставить любить. Можно лишь выбрать того, кто уже тебя любит. И какое счастье, что мы нашли друг друга. Нет! Ты и есть счастье… Ты – мой подарок. Помню, как я открыл дверь, и ты протянула руку. Обычный красный бантик крепко стягивал кулачок, а губы шепнули: ─ Я твоя! В ответ лишь: «Дарь….» Столько лет прошло. Крики. Свадьба. Дети. А я все помню, все чувствую, все переживаю, как вчера… Ты чувствуешь?
─ Сергей, все. Пока? ─ выжидающе смотрела на меня симпатичная девушка с коньками в руках. Я отвлекся от нахлынувших фантазий. ─ Да. Пока! ─ почему-то вырвалось у меня вместо «Ты мне нравишься». Она очаровательно улыбнулась и ушла прочь, укутанная мягким одеялом снежинок…
Мысли без действия как неотправленные письма, брошенные в долгий ящик памяти. Если не отправить их сразу, то почтальон Любовь может никогда не найти адресата ─ Сердце…
С днем Рождения, У.
Рука девушки быстро пробежала по полке с грудой толстых книг. Ее взгляд прикован к частичкам пыли на указательном пальце. Из груди вырвался грустный вздох, ударился в стеллаж с книгами и навсегда рассыпался. Лучи солнца, прибежав из единственного окна, обожгли щеку девушки жарким поцелуем. В плену у ветреного Пушкина, задумчивого Лермонтова и ворчливого Толстого она ощущала себя не очень уютно. Сказывался первый день работы библиотекарем. Молодая девушка выхватила из стеллажа первую попавшуюся книгу и начала лениво перелистывать страницы. Мадам Скука стояла за ее плечами и ехидно улыбалась. Вдруг вглубь стеллажей прорвался мужской голос: «Маш, дай я это сделаю!» Библиотекарь подняла взгляд от книги и медленно пошла к выходу из лабиринта переплетов и страниц. ─ Что ты делаешь, балбес? – раздался второй, женский голос. – Не смей! До ушей библиотекаря донесся грохот, как будто уронили мешок с картошкой. Она улыбнулась и пошла быстрей. Но когда девушка оказалась у выхода, то никого не увидела. Она лишь пожала плечами и уже хотела упасть в свое кресло, как взгляд зацепил лежащий на столе кусок бумаги. Компанию ему составляла белая роза. В глазах девушки вспыхнул огонек, и она тот час развернула лист. На нем красивым старательным почерком было написано: «С Днем Рождения, У…» Далее надпись резко обрывалась, как тропинка в дремучем лесу. Девушка ощутила, как в ее груди подпрыгнуло и перевернулось сердце: она работает здесь первый день, и такой подарок. Но кто мог это сделать и как он узнал? И почему ее красивое имя «Ульяна» было так резко оборвано? Девушка пыталась собрать свои мысли вместе, как рассеянный папаша–осьминог своих шустрых детишек. Поглощенная размышлениями, она пошла в читательский зал, в надежде встретить там своих поздравителей. Ряд столов убегал далеко к стене, как волны грозного океана. Студенты образовывали редкие островки в этой пучине знаний. Ульяна остановилась около одного из столов, уставленного книгами. Студент мирно спал в полном окружении хмурых учебников без надежды на подкрепление. ─ А вот и первый необитаемый остров, – рассмеялась девушка и поправила стопку книг, которые спешили упасть на пол. Окинув взглядом зал, библиотекарь развернулась и направилась к себе, чтобы взять еще и розу. В конце концов, даже неполное поздравление уже отлично. Завернув, за угол Ульяна увидела, как юркий студент проскочил в дверь. ─ Постой! – хотела крикнуть библиотекарь, но опоздала. Ульяна выскочила за дверь в твердом намерении догнать студента. Переплетения коридоров и лестниц быстро утомили девушку. Стрелки-указатели играли с ней в прятки и всячески пытались запутать. Вот в одном из коридоров снова мелькнул синий свитер студента. Библиотекарь вызвала лифт. Она нервничала, пока он, кряхтя как старый дед, вез ее на первый этаж. Двери открылись, и взгляд выхватил из толпы знакомый синий свитер. Только он теперь не бежал, а разговаривал с красной кофточкой. Ульяна, постоянно извиняясь, пробралась через дебри студентов и легонько постучала синий свитер по плечу. Испуганное лицо студента встретило улыбку библиотекаря. ─ Спасибо большое за поздравление! – выпалила девушка, окатив юношу новой порцией радости и позитива. Студент удивленно смотрел на нее и тихо промямлил: «А какой сегодня праздник?» Улыбка на лице девушки показала язык и, гордо сжав губы, удалилась. В смешанных чувствах девушка поднялась к себе на этаж и снова стала пленницей книг. Никого не спросив, наступил вечер. Количество студентов в читальном зале снизилось до двух ярых физиков, споривших о концепции пространства и времени. Ульяна, будучи старательной девушкой, начала обход вверенной территории. Она уже нашла в утреннем приключении свои плюсы. Есть некая романтика в этом таинственном поздравлении. Может просто постеснялись сказать в глаза? Ульяна улыбнулась и вдруг под ногами увидела листок бумаги. Девушка подняла его и хотела уже кинуть обрывок в мусорную корзину, как взгляд узнал знакомый старательный почерк. Надпись на обрывке гласила: «…ниверситета» Ульяна от неожиданности села на одиноко стоящий стул. Она все поняла и заплакала, пытаясь утопить в слезах нарастающую обиду. По ковру прошли легкие шаги, и тень упала на лицо библиотекаря. Перед ней стояла студентка с бейджиком на груди, в котором читалось имя «Маша». Ульяна удивленно взглянула на гостью. Маша опустила руку в карман и извлекла оттуда еще один кусочек бумаги. Она заботливо положила его на стол к остальным листам. Перед заплаканной девушкой возникла надпись: «С Днем Рождения Университета, дорогая Ульяна». Библиотекарь улыбнулась…
Без сахара, пожалуйста!
Коридор поглотил меня. Воздух вдруг стал тяжелым и, казалось, что подушечки пальцев способны погладить его. Очень душно. Я ослабил ворот рубашки, выставил перед собой руки. Зрение начинает садиться. Остановился, глубоко вдохнул и на ощупь зашагал вперед, стараясь как можно быстрее добраться до освещенного рукава коридора. Через десяток шагов мне показалось, что она позвала меня. Вздрогнул. Слуховые галлюцинации. Нет, она сейчас со всеми на первом этаже. Им не до меня. Пока суматоха утихнет, я успею немного побыть один. Красный ковер – язык коридора – наконец вывел меня на диван. Я рухнул без сил. Но, время дорого. Следует все обдумать. Второй день лагеря-семинара подходил концу. Я не стремился сюда. Сто двадцать человек, студенческий актив университета. Все щедро сдобрено приятной кормежкой и бешеным ритмом. Но это не мое. Тишина, покой, минимум общения – верные друзья и благодатные слушатели. Все не сложилось с самого начала. Я против нашего куратора. Смуглый, флегматично-уверенный, жесткий. Меня раздражают лидеры. Жизнь любит шутить! Вот я уже пытаюсь познакомиться с новыми людьми. А его черные глаза пристально следят за нами. На улыбки новых приятелей отвечаю молчанием и сдержанными кивками. Откуда им знать, как мне одиноко в разношерстной толпе?! Я был искренне уверен, что за два дня невозможно подружиться. Котлеты с макаронами совместно съеденные в столовой никак нельзя посчитать за пуд соли. Все началось внезапно. В какой-то момент меня привлекла общая суматоха. Ребята готовились представить нашу группу. Одни писали слова, другие распевались, а третьи пытались выучить нужные движения. У нас получилось. Я ощутил всеобщее возбуждение, восторг, когда мы стали единым целым и волной прокатились по залу со своим номером. Откровенно дурачась и не скрывая несерьезности. Они даже не могли себе представить, как глубоко было мое удивление, когда один из парней подал руку и поднял со снега. А когда я помогал не упасть девчонкам, которые качались из стороны в сторону на тонкой веревке? А когда уставший все-таки сумел передать последнюю Еву через крохотное отверстие, не задев паучьей нити? А когда они как бабочки падали в мои объятия, пройдя очередное испытание?! Я счастлив. Мы играли, но делали одно дело. Впервые я чувствовал себя частью команды. Не могу точно передать чувства. Что-то теплое вроде уснувшего на руках сытого котенка, светлое подобно утру в постели влюбленных, вдохновляющее как последние метры до финиша. Мы мало спали. Ничего удивительно, что на одной из скучных предвыборных речей я вдруг испугался. Внезапно понял, что завтра дружба кончится. Не будет команды, не будет ничего. Мы разлетимся в разные стороны, как осколки разбитой вазы. Получается, все зря? Веселые мордочки на Дереве Дружбы, нежные слова в конвертах, дружеские поцелуи и всеобщее дискотечное сумасшествие? Неужели всплывут бумажные кораблики наших проблем, которых мы отправили в последнее плавание?! С каждой секундой ваза дружбы наклонялась все ниже над пропастью реальности. Я поднес бейдж к лицу. С широчайшей улыбкой разглядываю множество разноцветных ниточек на нем. Каждая веревочка – человек. Еще недавно я бы плюнул на ритуалы, но не сейчас. Мы обменивались веревочками и говорили слова. Разные. Тихие и громкие, легкие и тяжелые, приятные и пустые. Я горел от эмоций и чувств. И все решил! Я помог нам! Мы никогда не расстанемся! Будем дружить вечно. Ах, как это было просто! До смешного просто! Я ликовал, смеялся. Даже сейчас чувствую приятное возбуждение от того, что сделал. Я подарил всем нам наслаждение. Яркие, искренние чувства верности и единства. Я приготовил умопомрачительный чай. Вместе с лимоном добавил для верности целых 400 миллиграмм аконитина. На сегодняшней рефлексии усталые, но довольные мои друзья попивали чай и говорили самые искренние, самые сильные, самые подходящие слова. Жаль, никто не видел, как в полумраке горят мои глаза. Как, нарушая правила этикета, буквально, заглядываю в рот говорящему. Следовало удостовериться, что все, как и я, сделали по большому глотку... Хватит! Надо идти! Спуститься вниз и соединиться с моими друзьями! Яд скоро начнет действовать. У меня совсем не осталось времени...
Смеются
Если ты читаешь эти строчки, значит, я уже шмыгаю носом на автобусной остановке. Или ухожу, стараясь не слышать, как ты шуршишь бумагой и бежишь заинтересованным взглядом по строчкам. Вытяни руку. На ладонь упадет большая снежинка. Нет? Попробуй зажмуриться и сильно-сильно этого захотеть. Если все-таки они сегодня вредные, просто набери горсть снега и внимательно рассмотри снежинки. А лучше фантазируй. Создай. Некоторые вещи нельзя так просто увидеть. Тебе тоже приходит в голову мысль, что на самом деле снежинки – это смех ангелов, которые сидят на взбитых облаках? Брось они совсем не такие, какими ты их рисуешь. Они странные, сумасбродные. Когда ангелы видят, что кто-то из людей грустит или того хуже плачет, они улыбаются. Робко, одними губами, затем смелее, вот они уже смеются во весь голос, искренне и громко. Только мы их не слышим. Мы оказались достаточно глупыми, чтобы умудрится чувствовать ангельский смех. И не важно какое идет время года. Зимой ангельский смех замерзает, и мы можем его видеть. Он, как кости домино валится с неба на разноцветную доску городов. Чувствуешь, как смех обжигает тело, через одежду, как горячий шоколад, впитывается в кровь и тебе хочется улыбнуться? Как льется радость по венам, как глубоко вдыхаешь хорошее настроение. Как хочешь послать улыбку с ветром, чтобы она ударилась мне в спину, сбила с ног и изваляла в хрустящем ангельском смехе. Улыбнуться хмурому дяденьке, он ведь уже забыл, как это делается. Улыбнуться хныкающему ребенку. Улыбнуться пугливым воробьям. Чувствуешь, как по телу густо разливается нежность, колотая дрожь ударяет в сердце, заливая тебя целиком спокойствием и счастьем. Изумрудно-ледяные глаза подтают от такого коктейля. Вдруг ты вспоминаешь, что не сделала самого главного. И побежишь вперед, быстрее, быстрее, лишь бы успеть. Догонишь меня. Я буду ворчливо отряхиваться. Увижу тебя, захочу открыть рот, но ты прикоснешься пальцем к моим губам и рассмеешься, искренне и громко. Я улыбнусь. Люблю, когда смеются ангелы.
Ты когда-нибудь чувствовал, что тебе не хватает того, кого ты никогда не встречал?
Ангелы, танцующие там, посеребренные пеной изо рта, увенчанные лихорадкой и паразитами, носят имена холера, туберкулез, малярия, столбняк…
Ну наконец-то! Без экспириенсов. Серёж, мне оч понравилось. В маленьком объёме дать честные эмоции? Оч даже вполне! Есть претензии и замечания (в основном по пунктуации и, кое-где, по стилистике). НО: Теперь вот окончательно поверил, что писать вы можете! И писать оч неплохо, имхо (ваши ледяные сны меня подкосили в своё время). Всегда и навеки бест реГАДс Читаю: http://forum.fantasy-worlds.org/forum/13-7456-1 Канцлер гуд!
А вторая минька точно в 2011 написана? Не в 2005-6? Просто провал какой-то между первой и третьей. Я по ней даже косяки не выносила - отдельно вычитаю. Да и по эмоциональной нагрузке она рядом с двумя другими не стояла. А вообще, спрятал бы колючки. Шокировать почтенную публику, конечно, хорошо. Она, публика эта, в душу не лезет, дальше собственного шока не видит. Вот только шокироваться ей рано или поздно надоедает, а стереотип восприятия уже выработан. Если можешь писать так, как написаны первая и третья миниатюры, фигли выеживаешься?
Цитата (Mo3k)
Помнишь, ты спросила меня (зпт) за что я люблю тебя?
Цитата (Mo3k)
Но, (зпт лишняя, если хотел сделать здесь смысловую паузу, лучше тире поставить) время дорого.
Цитата (Mo3k)
Сто двадцать человек, (тире вместо запятой, а то получается перечисление) студенческий актив университета.
А вообще, спрятал бы колючки. Шокировать почтенную публику, конечно, хорошо. Она, публика эта, в душу не лезет, дальше собственного шока не видит. Вот только шокироваться ей рано или поздно надоедает, а стереотип восприятия уже выработан. Если можешь писать так, как написаны первая и третья миниатюры, фигли выеживаешься?
Молодой был, глупый:D Меня забавляет шокировать. Надоест - перестану. Опять же хочу писать красиво о "говне":) Под стереотип возможно. Нужен псевдоним:D Ты когда-нибудь чувствовал, что тебе не хватает того, кого ты никогда не встречал?
Ангелы, танцующие там, посеребренные пеной изо рта, увенчанные лихорадкой и паразитами, носят имена холера, туберкулез, малярия, столбняк…
Mo3k, позвольте вопрос? Почему для рассказа был выбран именно аконитин? Он ведь очень плохо растворяется в воде. Все терпеновые алкалоиды плохо в воде растворяются. И вкус слишком ярко выражен, чтобы вызвать неприятие и даже непринятие организмом, хоть три лимона туда пошинковать. И смерть тяжёлая. Не проще ли было заставить всех употребить по стопочке водки или другого крепкого алкоголя с сакситоксином?
Mo3k, первая миниатюра очень красивая и чувственная. Собсна, больше о ней ничего не могу сказать. Остальные не так понравились. Вторая сюда явно как-то случайно затесалась (имхо).
Цитата (Mo3k)
Опять же хочу писать красиво о "говне":)
Так напиши, не размазывая его по всему тексту и не пачкая читателей. "Того самого" и так хватает. Оглядишься - и никакой рассказ не удивит, имхо.
И смерть тяжёлая. Не проще ли было заставить всех употребить по стопочке водки или другого крепкого алкоголя с сакситоксином?
В момент написания не так важно было. Я хоть цианистый калий мог взять, но случайно увидел, что от аконитина нет противоядия вообще и он растительного происхождения:) Остальное было не ссуть)
SBA, любовь морковь:)
Цитата (SBA)
Оглядишься - и никакой рассказ не удивит, имхо.
Скоро извращения кончатся и все. Погибнет талант Ты когда-нибудь чувствовал, что тебе не хватает того, кого ты никогда не встречал?
Ангелы, танцующие там, посеребренные пеной изо рта, увенчанные лихорадкой и паразитами, носят имена холера, туберкулез, малярия, столбняк…
Просто провал какой-то между первой и третьей. Я по ней даже косяки не выносила - отдельно вычитаю. Да и по эмоциональной нагрузке она рядом с двумя другими не стояла. 
