Честно сказать - хрен его знает, что это. Что-то получилось. Чтобы понять, что именно и что с этим делать (править, переписывать, распечатывать, сжигать и посыпать пеплом голову) - жду рекомендаций. У меня на этот счет в голове сейчас полная каша. - Пал Палыч, как… то есть как переделывать? – Аня съежилась на стуле, боясь поднять глаза на красное от злости лицо начальства, от которого, как от забытой на плите сковородки, явственно исходил нездоровый жар.
Видавший виды грязно-коричневый пиджак, в недрах которого был запакован глава местной администрации, гневно колыхнулся, отчего пуговицы на животе еще сильнее натянули потертую ткань. Пухлая картонная папка с давно оторванными завязками смачно приложилась о столешницу, заставив всю мушиную авиацию в кабинете с испуганным жужжанием покинуть насиженные места и подняться в воздух.
- Да вот так! Взять и переделать! Эти документы включить в отчет, данные срочно исправить! И еще раз испортишь казенные бланки – из зарплаты вычту! Сдать сегодня!
- Пал Палыч… Но я же уже и так вторую ночь не сплю, третий раз переделывать приходится… Можно завтра?.. Я тогда все поправлю и вам сдам… Проверка же через неделю толь…
Пиджак тряхануло так, будто внутри него что-то лопнуло.
- Да за что ж ты такая на мою голову-то свалилась?! Повыступай мне тут – живо на улицу вылетишь! Тут порядочные люди спят и видят, как бы на твоем стуле хоть пять минут посидеть, носом землю рыть готовы, свистнуть стоит – тут встать негде будет! Или сегодня делаешь, или выметаешься отсюда к чертовой матери! Ну!?
Аня вжалась в стул так, что тот напрягся в готовности рассыпаться в щепки под двойной нагрузкой: от тщедушного тела бухгалтера и от интенсивных звуковых волн, исходящих от грозного главы администрации.
- Пал Палыч, ну не смогу я сегодня… Спать хочу – сил нет, я же все напутаю, и еще раз потом придется переделывать, а вы опять ругаться бу…
- Значит так, овца ты неблагодарная! Ее тут устроили, место нашли, чтоб деньги зарабатывала, с голоду не подохла, а она тут мне условия будет ставить! Все, достала! Вон отсюда! Вон, я сказал!
***
- Месяца не продержалась… - не решаясь сделать последний шаг, окончательно разрывающий ее теперь уже призрачную связь с трудоустройством, Аня остановилась на крыльце здания районной администрации, недобро покосившись на непреклонно-серую дверь.
Вот ведь скотина красномордая… А ведь предупреждали ее, дуру. Не получится у нее в администрации работать: там не она нужна, а склочная баба на пенсии – такая, чтобы смогла дать достойный отпор быдловатому Пал Палычу, которого последний раз видели трезвым на открытии детского садика в райцентре. Ан нет, пошла зачем-то… По специальности работать… Дура, ой, дура.
Хотя вариантов-то особо и не было. Работы в городе, считай, и нет никакой, для женщины особенно. Ехать в областной центр – так там жилье нужно, а на что его снимать, особенно в первый месяц? Да и поесть хоть время от времени, но, говорят, на что-то надо. А бухгалтеру из ПТУ, да еще без опыта работы, такие деньги точно не светят, чтобы на это все хоть как-то хватило… Аня против воли ухмыльнулась, по-прежнему держа перед глазами закрытую дверь. Хотя почему без опыта – уже с опытом. Три недели. Трудовую бы еще отдали, конечно… А то за Пал Палычем не заржавеет: порвет или выкинет – и спросить не с кого будет. Пошлют куда подальше – и весь разговор.
А, невелика потеря на самом деле. С чего начинали, тем и закончили. Зарплату, понятно, за эти три недели теперь не допросишься, хотя вот это как раз обидно, на нее были построены далеко идущие планы. И за электричество не плачено уже два месяца как, стипендии-то нету больше; и из еды дома одна смородина – сомнительный урожай из безнадежно запущенного во время сдачи экзаменов огорода. Эх, молочка бы сейчас…
- А правду говорила, что два дня подряд не спала?
От неожиданности Аня разом забыла и про молоко, и про Пал Палыча, и про трудовую. Совсем рядом с крыльцом – удивительно, как она сразу не заметила, дуреха – стоял, облокотившись на стену, невысокий, но кряжистый старик, небрежно стряхивающий на землю пепел с дрянной, вонючей папироски.
Когда первый испуг прошел, Аня покраснела со стыда. Обратился-то к ней не просто скучающий старикан, каковых в городке было пруд пруди, а местная, можно сказать, знаменитость – дед Алеша.
Личность этого самого деда была предметом пересудов уже не одного поколения. Вечно хмурый, насупленный, сам по себе, появляющийся в людных местах раз в год по обещанию, дед слыл то знахарем, то шарлатаном, то просто старым помешавшимся пьяницей. Однако же, пьяницу этого знали далеко за пределами района – со всей области народ к нему наведывался со своими проблемами. Большую часть этого народа, правда, дед отправлял куда подальше сразу, даже не здороваясь, но некоторым по каким-то своим соображениям все же помогал. И, по слухам, мог выходить даже тех, от кого давно уже все прочие отступились. В местной поликлинике все до единого врачи вслух поносили деда последними словами, а сами, тем временем, втихую ставили ему свечки за здравие.
Аня смущенно закивала – да, мол, было дело, отчет готовила для проверки, какой тут спать, некогда.
- Ты извини, что я подслушал – не нарочно получилась, под окнами слышно просто все, о чем вы там лаялись.
Аня не поверила своим ушам: «извини»?! Так, а точно ли этот дед Алеша-то? Тот, не обратив внимания на замешательство девушки, продолжил:
- Правильно я понимаю, что ты без работы осталась?
Аня, с лица которой еще не сошла краска стыда, почувствовала, что щеки и уши мгновенно приняли насыщенный пунцовый оттенок.
- Да, сегодня вот выг… уволили.
Дед непонятно чему улыбнулся, хрыч бесчувственный.
- Безработная, значит… А как, с новым местом, где работать будешь, определилась уже?
Аня хотела было напустить уверенный вид, но махнула на это дело рукой. Было бы перед кем хвост распускать.
- Нет, пока не знаю…
Старик, ловко затушив папиросу о стену здания (Аня мстительно улыбнулась – а не хотите ли стеночку после работы помыть, а, Пал Палыч?), поманил девушку рукой. Та, крепко озадачившись, подошла поближе. Он на что это намекает, а?
- А что скажешь, если я тебя… трудоустрою?
Ого, какие мы слова-то знаем. Ах ты, кобелина старая…
- И что делать нужно? – Аня, вложив в свой взгляд все презрение, которое только было в ее распоряжении, смерила им деда. Тот, впрочем, и не подумал смущаться.
- Помогать мне с одним… человеком. В лесу сегодня бедолагу какого-то нашли. Совсем плохого – больница наша от него сразу отказалась, мол, оборудования нужного тут нет, чтобы с коматозником возиться – заказывайте машину и везите в хорошую клинику. А кому он нужен, возиться, везти его? Его и знать никто не знает, и откуда он вообще взялся – непонятно. Так и загнется тут денька через два, если не сделать ничего…
- Так вы отвезти его хотите? – Аня вконец запуталась, ни в какую не понимая, каким образом она может чем-то помочь.
- Я, может, и хочу, да только не довезу. Я уж лет тридцать никуда дальше заправки на трассе не выезжал, да и машина подвести может. Не помощь это получится, а натурально вред один, - старик поморщился. – Нет, то есть повезти-то я его повезу, только не в больницу, а к себе. А там уже посмотрю, что сделать можно. Сдается мне, что не так с ним просто все… Не может здоровый мужик просто так валяться в лесу, непонятно чем скрученный. Не раненый, не больной на вид. А лежит, судя по всему, далеко не первый день. А скорее всего, и не первую неделю, как только жив до сих пор остался при всем при этом – лично для меня загадка. Да и место, где его нашли… странное. Словно не он один там был. Да и самого его там уже нет. А вот где он и чем сейчас занят – вот это мне и любопытно…
Наткнувшись на ошалелый взгляд девушки, дед, по всей видимости, решил не забивать ей голову пока что непонятными для нее вещами.
- В общем, есть у меня одна мысль, и, если оно и в самом деле так, то мы с тобой, Аня, хорошую службу всем сослужим.
- Мы?..
- Ну да. Мы. А, да, ежели по делу: зарплаты не обещаю, но еда и крыша над головой будет. А там, если пойдет как надо, может, и научу тебя чему, что в жизни пригодится. Ты с родителями живешь?
- Нет, одна…
- Ну вот! Значит, без проблем сможешь ко мне переехать, за вещами твоими только заскочим. Я тебе домик отдельный отряжу, там как раз пустует один. Что скажешь? Согласна?
Аня, окончательно прифигев от дедова напора, махнула рукой. Хуже уже, пожалуй, не будет. Если у него даже и хватит пороху попытаться что-то с ней сделать – так убежит, какая проблема. А если и вправду хочет какую работу дать – почему нет? По крайней мере, кормить обещает…
Дед, удовлетворенно кивнув, по-военному развернулся на месте и зашагал прочь, жестом пригласив девушку следовать за ним. Чуть поодаль, на углу здания, стояла Волга-«сарай», похожая на те, которыми пользуется местная больница, только старая совсем. Подойдя чуть ближе, Аня поневоле содрогнулась: сравнение оказалось правильнее, чем ей хотелось бы. Задних сидений на самом деле не было – вместо них во всю длину кузова стояла низкая каталка, на которой лежало что-то накрытое белой тканью. Под складками явно угадывались черты человеческого тела, однако даже лицо было закрыто.
Неужели правда труп? Господи, он же наверно, воняет…
- Дед Алеша, а он у вас там... живой? Или… уже не совсем? - Аня попыталась сглотнуть противный комок, перекрывший горло, что не укрылось от деда.
- Ишь ты, впечатлительная какая… - Старик задумчиво дернул себя за ус. - С одной стороны, не жилец он больше, да… И с этим уже ничего не поделаешь. А с другой – он еще нас с тобой переживет… Если помочь немножко. Но вдвоем тут нужно, один не справлюсь, никак. Ну, что встала? Решила ведь уже все. Садись, поедем. Дай-ка я тебе дверку открою, там ручка разболтанная…
***
Далеко же ты забрался, друг.
Солнца уже почти не видно. Точнее говоря, его уже не видно совершенно из-за густой листвы, поросших зеленью стволов и переплетенных ветвей – только взглянув вверх, можно разглядеть последние, пологие лучи на высоких кронах. Здесь, под шелестящим покрывалом леса, уже царит серый цвет во всем богатстве своих оттенков и полутонов. Следа уже давно не видно, да и черт бы с ним, по большому счету. Я уже и так знаю, где тебя искать.
Однако стоило поторопиться... Ты вот-вот вновь выйдешь на свою ночную прогулку, а я очень хочу застать тебя на месте. Мои силы на исходе, хотя я берегу их настолько, насколько это вообще возможно. Еще пара дней бесцельных поисков – и наша встреча почти наверняка поставит точку в моем «послужном списке». Интересно, ты еще спишь? Кажется, пока что да. Вот и молодец. Отдыхай.
Здесь, среди величественно молчащих деревьев, ночь никогда не падает сверху, боясь изорвать в клочья свой темный покров. Она обступает с боков, подстерегает в зарослях орешника, выглядывает из оврагов, поджидая, когда можно будет как следует взяться за несмышленыша, выбравшегося на прогулку в неурочный час. И вот, уже изготовившись прыгнуть, зацепить мягкой лапой за сердце, заставить его дрогнуть, застыть, похолодеть… ночь, недовольно ворча, отступает, рассмотрев наконец, на кого собралась заявить свои права. Прости. Я не хотел тебя обидеть. Но у меня назначена встреча, приглашение на которую я не могу не принять. Впрочем, если ты уже здесь – мы можем пойти вместе. Тебе ведь интересно, верно? Когда еще ты сможешь понаблюдать за подобной встречей двух твоих детей – родного и приемного?
На глаза уже надежды мало; впрочем, отсутствие света для меня теперь не проблема. Ночью мир ощущается однозначно иначе – но ничуть не менее полно, чем в лучах солнца. Просто нужно потратить какое-то время, чтобы привыкнуть к другому соотношению чувств, воспринимающих то, что есть вокруг. Слух, обоняние и осязание покажут вовсе не то, что можно увидеть глазами… и вместе с тем – то же самое. Вот только повернутое под углом, который раньше казался немыслимым, диким, бредовым донельзя. И вдруг – ан нет, угол как угол. Не хуже других, пожалуй.
Друг… ты не против, что я так фамильярно? Ты меня даже не знаешь. Как и я тебя. Но мы похожи – больше, чем ты можешь себе представить. По сравнению с тем, что нас окружает, мы практически одинаковы; по крайней мере – в равной степени чужды обычной картине этого мира. Мы из одного теста – кажется, так говорят в подобных случаях.
Не скучай, я скоро буду. В конце концов, кому еще ты по-настоящему интересен? Кто еще вот так, один, по темноте, полезет в твое логово? Не станет случайной жертвой, не попадется ненароком, не будет бежать сломя голову, чтобы уберечь тело и разум от ночного ужаса – а пойдет прямо к тебе, только лишь для того, чтобы встретиться – кто еще? Хотя… как знать, может быть, тебе уже встречались такие как я. Ты тоже, я уверен, полагаешь себя единственным в своем роде. Впрочем, зря. Я видел подобных тебе. И не раз.
А если задуматься: ведь мы истинные джентльмены, друг. Пусть и нечаянно так вышло, но ты назначал место, а я – время. И ведь как совпало. Место – такое, чтобы я мог получить удовольствие. Спасибо, мне действительно нравится. Время – такое, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Ты же сам всегда выбираешь ночь, чтобы выбраться на охоту. А мне ночная темень, сам понимаешь, не помеха. Я хочу, чтобы ты насладился теми моментами твоей странной жизни, которые отпущены тебе до встречи со мной.
Как ни крути, дружище, а тебе без меня никуда. Должен же быть какой-то смысл в твоем нынешнем существовании? Ничего, не расстраивайся. Я уже близко. Хотя знаешь, пока есть время, даже нужно тебе сказать спасибо, пожалуй. Не будь тебя и таких как ты, для меня не существовал бы сейчас этот изъеденный тенями лес, этот след, врезавшийся в пятки, этот запах, заставляющий трепетать ноздри... Без помощи подобных тебе я бы, пожалуй, и не узнал, что можно – вот так. Даже теперь не очень-то верится, хотя уже можно сказать наверняка – да, так. И никак иначе.
И даже знать не хочу, что было как-то еще. Не хочу, а значит, и не стану. Я таков, каким ты меня увидишь. И всегда таким был. Всегда, сколько себя помню. Наверно, не очень долго, но, знаешь, мне плевать. То, что было раньше, скрылось от меня вовсе не за каменной стеной, нет. Неопрятный комок той, старой памяти укрыт драным, безжизненно обвисшим занавесом, на пыли которого кто-то небрежно вывел пальцем: «А оно тебе надо?» И, как я начинаю понимать, авторство этой надписи принадлежит… мне.
Лес расступается и дает дорогу лунному свету, падающему рваными каплями на траву. Эй, друг, ты что, на открытом месте обитаешь? Хотя нет, постой. Деревьев вроде бы меньше не стало – колоннада черных как смоль стволов все так же сжимает кольцо вокруг меня. Но неровный свет определенно стал ярче… Листья. Дружище, а ты силен. Ветви уже почти совсем голые, нездоровые, наполовину сухие, с толстыми наростами лишайника. Не так уж и просто отравить эту землю, но у тебя получилось… Понимаю, что ты не специально – а все равно. Зря.
Ну, здравствуй. Я пришел. Встречай.
***
Лежащее на жестких досках широкого стола тело молодого мужчины вздрогнуло, пристукнув наполовину сжатым кулаком по дереву. Раз, другой, третий. Выгнулось дугой, нелепо выпятив впалый живот – и резко, с грохотом, распласталось, приложившись позвоночником о столешницу.
Задремавшая было Аня вскочила со стула, заставив его сердито стукнуть задними ножками об пол в попытке удержать равновесие. Не глядя схватила с полки свежий дождевик и быстро разломала на части, уложив их на край столешницы. Туда же были определены свежие бинты, длинные тряпицы, нарезанные из стираных простыней, и старый, еще советского производства жгут, покрытый белесыми пятнами растянутой резины. Окинув взглядом вновь неподвижное тело, она дернулась к окну и рывком распахнула обе створки, впустив внутрь порцию ночной прохлады, сдобренной влагой и стрекотом насекомых.
- Дееееедаааа! Началось!
В соседнем доме загорелось окно, и почти тут же громыхнула наспех открытая дверь. Еще несколько мгновений – и вместе с новым порывом свежего ночного ветра в комнату ворвался всклокоченный старик, только что выдернутый из постели. Не удостоив вниманием перепуганную девушку, он быстрыми шагами подошел к столу, одобрительно взглянув на подготовленную лекарскую снасть, и, чуть склонившись, осторожно положил мозолистую ладонь сбоку на шею тому, кто лежал на дочиста выскобленных досках. Словно в ответ на его движение левая рука лежавшего дернулась и часто заскребла ногтями дерево.
Не обращая на это внимания, дед Алеша сосредоточенно прощупывал пальцами артерию мужчины, который вновь затих, оставив кисть в неестественном положении, как будто ее резко свело судорогой. Из-под его предплечья нехотя полилась темно-вишневая кровь. Тут же, как будто ожидав именно этого, девушка быстро приподняла руку мужчины и приложила к ней мякоть дождевика, наспех примотав ее бинтом.
Старик, очевидно, оставшись довольным результатами осмотра, убрал руку от груди лежавшего и отодвинулся: тело вновь выгнулось, на этот раз вбок, будто пытаясь увернуться от удара. Чуть ниже выступающих ребер на бледной коже проступила длинная рваная царапина, тут же начавшая набухать изнутри. Одним движением растерев еще один гриб между ладоней, девушка потянулась к ране, но не успела даже притронуться к ней: резкий взмах правой руки мужчины едва не сбил ее с ног, набив ощутимый синяк на скуле. Дед проворно отодвинулся, давая ей подойти с другой стороны.
Аня вновь попыталась добраться до участка разорванной кожи, и вновь безуспешно: резкий рывок – и очередной замах руки со скрюченными пальцами рассек воздух, вдруг резко остановившись, как будто встретив невидимое, но от этого не менее реальное препятствие. С трудом увернувшись, она смахнула прядь, упавшую на глаза от резкого движения, взглянула на тело и против воли взвизгнула. В животе мужчины зияла дыра с кулак размером, откуда на секунду показалась разорванная кишка сизого цвета – и тут же обагрилась кровью.
Резко оттолкнув растерявшуюся девушку, старик крякнул, приподняв одной рукой внезапно заставшее тело, и принялся в несколько слоев обматывать изуродованный живот заготовленной тряпицей, стремительно набухающей кровью. Бросив беглый взгляд на лицо замершего мужчины, старик вдруг расслабленно выдохнул и, не закончив бинтовать, бережно уложил тело обратно на стол, вытерев измазанные пальцы лежащим рядом клоком ткани.
Тонкие, бескровные губы раненого медленно растягивались в улыбке.
***
Вот и все, друг.
Ты больше не опасен. Ни мне, ни кому бы то ни было еще. По той простой причине, что тебя больше нет. Я уже не уверен даже в том, был ли ты раньше… и только тупая боль, притаившаяся где-то в глубине моего сознания, все еще убеждает меня в твоей реальности, только что завершившейся. Но ничего. Твоих сил мне хватит с лихвой. Ты долго копил их. Боюсь даже представить, как долго.
Ты исправно наполнял свою кровавую копилку, не замечая, что она и без того полна. В этом был весь смысл твоей странной жизни. Твоя сила уже не помещалась в тебе и медленно сочилась наружу, отравляя эти места. Теперь она разлилась кругом, застыв студенистыми пластами на земле.
Не переживай, она не пропадет. Я возьму ее. Меня она уже не отравит, наоборот. Она необходима мне, застрявшему в этом странном облике. Тот, кому он принадлежал до меня, уже в нем не нуждается. Не знаю как, но мне удалось уничтожить эту тварь… или прогнать – правда, дорогой ценой. Ценой… может, жизни. А может, тела. А может, души. Впрочем – это не более чем софистика. Главное – я есть. Я не понимаю, зачем так случилось, но твердо знаю, чем я буду заниматься до тех пор, пока мое сознание остается при мне.
А пока – ждать. Силы много. Она почти собрана – осталось только запереть ее, не растратить все раньше времени. Я справлюсь. Здесь осталось немного. Перевести дух. Найти следующую цель. И прийти на очередную встречу. И пусть она будет столь же хороша, как и все, что случились до нее.
Прощай, друг. Я буду тебя помнить.
***
- Нет, милая, увольняем!
- Сергей Николаевич…
- Что Сергей Николаевич?! Все: я сказал, уволен! Ждать мы его больше не будем!
- Но…
- Да мне плевать, что он лучший юрист из всей фирмы! И на папочку его ненаглядного мне тоже плевать! Хотят судиться – вперед! Два месяца! Два месяца не появляться на рабочем месте и даже не сказать ничего!
- Но, может, у него что-то случилось… Сергей Николаевич, у него же за шесть лет работы ни одного дисциплинарного нарушения. Ну не мог он просто так поступить… Ну, уехал куда-то в отпуск – так, может, скоро вернется…
- Да что такое могло случиться, что за два месяца – два месяца! – даже не позвонить?! Ладно мне, но так и отец его тоже ни сном не духом! А ведь я ему давно говорил, что эти его отпуска «на природе», черт-те где, в одно лицо, добром не кончатся!
- Ну… Может, в аварию попал, в больнице где лежит…
- Ты, я смотрю, мелодрам своих пересмотрела? Заберу телевизор с ресепшн, так и знай! Так, все, мне неинтересно. Делай отметку об увольнении. Делай, говорю!.. Вот… Давай сюда. И запомни, милая: так будет с каждым, кто решит, что может плюнуть на все и не появляться на работе два месяца! С каждым! Вот я уверен, приползет, одумается… Но все! Поздно! Он – уволен! И обратно – не возьмем! Я сделяль
Видавший виды грязно-коричневый пиджак, в недрах которого был запакован глава местной администрации
- ой. Не спрашивайте, почему "ой". Я это вслух произнесла и как-то... не очень. Ощущение загроможденности. Смысла...
Quote (Бабарик)
под двойной нагрузкой: от тщедушного тела бухгалтера
- но ведь тщедушное тело - не такая уж и нагрузка да? Слегка портит впечатление.
Quote (Бабарик)
Да и поесть хоть время от времени, но, говорят, на что-то надо.
- опять ой. Зачем вам тут "но, говорят"? Оно торчит как Иггдрасиль на огороде бабки Матрёны...
Quote (Бабарик)
на нее были построены далеко идущие планы.
- может, на ней? Или на нее у девушки были планы?
Quote (Бабарик)
Когда первый испуг прошел, Аня покраснела со стыда.
- а с чего она краснеет? Абзацем ниже она деда презрением обливает. Хотя вроде бы есть за что.
Quote (Бабарик)
И вдруг – ан нет, угол как угол.
- опять ой. И "и вдруг" и "ан нет". Где-то между ними я потерялась.
Quote (Бабарик)
Не глядя схватила с полки свежий дождевик
- первое о чем подумала - плащ. но ведь гриб?
Quote (Бабарик)
Твоя сила уже не помещалась в тебе и медленно сочилась наружу, отравляя эти места. Теперь она разлилась кругом, застыв студенистыми пластами на земле.
- а вот это такая завлекашка. Хочется узнать больше. Хотелось бы, чтобы вы рассказывали дальше) Иначе зачем тогда эта изюминка с силой и вторым неизвестно кем?)
Я так понимаю продолжение будет? А красиво получилось...
Quote
не глядя схватила с полки свежий дождевик и быстро разломала на части
понимаю что с точки зрения стиля всё верно и красиво, что дождевик это гриб... просто как чисто городской житель сообразил раза с третьего. Для меня дождевик это плащ в первую очередь))) И как его ломает... меня ломало от картинки плащика, которого ломтиками А характер у меня замечательный. Это просто нервы у вас слабые. Я в мастерской писателя
Покусаю! Не, ну что это такое, а?! Надумалось - выплеснул. А композиция где? А логика сюжета? Зачем вообще Аня? чтобы связать два увольнения? Так у тебя в заглавии одно декларировано! Сюжетную линию с дедом Алешей и девушкой просто начал и бросил за ненадобностью. Другую - с молодым адвокатом - не начинал, но в финале бросил, как кость. Борец за мир во всем мире - ну, тут все понятно, логично и очень красиво - вообще отдельно зависает в высоких эмпиреях. И финал, как оказалось, только ему полагается. Остальные - проходной мусор реальности. А связать их как-то в кучку, чтобы не три обрывка, а цельный рассказ получился? Заканчивай! Вот как ползу, так и отражаю!
И вот, умытый правдой, стою (с) Несчастный случай.
Триллве, Lita, Loki_2008, kagami, спасибо за тапки! Ия, твой был особо ценен и увесист )))
В общем-то, что ожидал, то и получил. Но, слава богам, хоть стало понятно, где накосорезил. А то просто тупняк был: вижу, что хрень и каша, а как исправить - не знаю.
Мораль 1: не надо пытаться делать рассказ из недописанной год назад миниатюры, особенно если не особо пошла и миниатюра.
Мораль 2: не хочешь, гм, писать - не мучай, гм, мозг и руки Ошалел от наличия времени - и давай скорей варганить, что получится. А вот настроение поймать так и не смог. Результат - налицо
Если будут еще тапки, любого калибра, материала и направления полета - буду рад! Я сделяль
в недрахкоторого был запакован глава местной администрации,
Чисто интуитивно предполагаю, что следовало написать "в недра". Но это скромное ИМХо, ибо глаз резануло. А рассказ понравился Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
Что-то получилось. Чтобы понять, что именно и что с этим делать (править, переписывать, распечатывать, сжигать и посыпать пеплом голову) - жду рекомендаций. У меня на этот счет в голове сейчас полная каша. 
А красиво получилось... 
Для меня дождевик это плащ в первую очередь))) И как его ломает... меня ломало от картинки плащика, которого ломтиками 
