До отпуска оставалась три дня. А он уже практически проведен бездарно – так сказать, заочно. И идей относительно организации досуга как-то вот не сложилось. Ну, были идеи, конечно – не бог весть что, на троечку. Из серии «третий сорт не брак». Но ведь не выходные какие, а отпуск. Две недели. Год ждал. Троечкой не обойдешься. Тут надо или чтобы твердая пять… или чтобы жирный кол! Кол не тройка, он оценка яркая, эмоциональная. Не можешь качественно провести – сумей грамотно загубить. Как-то так, в общем… Сашка лежал на диване и думал. Получалось так себе, наполовину. Лежалось вполне качественно, добротно. А вот с думаньем было хуже. Не шло. Все условия вроде созданы: чай, крепкий, много. Шоколадка – горькая, с орешками. Ноги – на спинке дивана. Ну, чтобы вся полезная кровь в голову шла и стимулировала мыслеобразовательный процесс. А все равно – хоть тресни. Мысли были – как больничные щи. Название гордое, но по сути дрянь редкая и с человеческой жизнедеятельностью слабо совместимая. Может, к той церквушке съездить, от которой в прошлом году драпал? Да нет, ну ее к чертовой матери, церквушку эту. Хрен знает, кто там тогда в углу чихнул. Может, и бомж какой, конечно… Да откуда бомжи в глухомани под Липецком, где от ближайшей деревни пять часов быстрого шага, в заброшенной церкви посреди топкого болота? Хорошо хоть, «будьте здоровы» не ответил, сразу ноги в руки – и того… Может, конкуренты пошутили, конечно, да что-то как-то проверять не больно хочется. Или в леса съездить, под Тулу? Там линия фронта по такой глуши местами проходила, что и копать, может, не придется – на поверхности прямо можно что найти. Но все ж таки Великая Отечественная – это скучновато. Сенсаций не будет, так, подработочка, причем без особого уже удовольствия: в печенках сидят все эти прогнившие стволы и ржавые до трухи гильзы. Сашка снял было одну ногу со спинки дивана и придвинул ей поближе валяющийся на полу ноут, но поразмыслил и включать его не стал. Нет, если уж такой затык в мозгу зародился, мозг надо проветрить. Может, чего дельного надует. Одним пружинистым движением соскочив на пол, Сашка впрыгнул в стоящие рядом с диваном кроссовки, критически осмотрел на себе футболку, понюхал ее и со вздохом стянул, по пути к двери цапнув другую – тоже не первой свежести, но ничего, не позорную. На блошиный рынок. Свежие мысли обычно надувает там. *** Определенно, день задался. Наташа подумала, будет ли уместным сделать сальто. Чтоб прямо вот тут, на площади. Решила, что определенно стоит. Вот только научиться бы его делать для начала… Она легко рассмеялась, вызвав неодобрительное движение бровями в исполнении сурового старикана, идущего навстречу ей. А ну и леший бы с ним, с его бровями вместе. Диплом защищен! Она больше не студентка! Она теперь – краснодипломированный безработный! Ох, а на душе хорошо-то как! Вот хоть догоняй того сурового деда и еще раз перед ним хохочи. Ну почему в мыслях нельзя ставить смайлики, а? Есть вообще на свете справедливость? Две недели минимум! На любые дела! Вообще любые! А что, заслужила. А работу искать – потом. Сейчас – заслуженный отдых. Надо подумать, как бы его этаким образом провести… А пожалуй... точно! Надо опять ребят найти, копальщиков! Наташа хихикнула, вспомнив, как трепетно эта братия относится к собственному именованию – там не приведи боже кого так назвать, рассоришься раз и пожалуй что насовсем. Ну, теперь-то мы ученые! Не опростоволосимся. Куда бы, куда бы, куда бы… Да, однозначно стоит на их форуме воскреснуть. Пусть порадуются ребята. Наташино настроение, и без того вполне приподнятое, вплотную подошло к отметке «великолепное». Как они в прошлый раз чуть не передрались – спорили, с какой группой она поедет. Эх, красота! С девушками у них, бедолаг, тяжело – сплошь один суровый мужеский пол. Да-да, решено! Сегодня же! Время летнее, погода – супер, наверняка народ в отпуска пошел. А значит, уже сейчас планируются поездки… И хорошо бы, как тогда, тем летом, на Урал… Или как в позапрошлый раз, когда она на целую неделю умотала, никого не предупредив, на Дон, где под размытым берегом нашли какую-то старую кирпичную кладку… Да, были ж времена! А теперь – времена эти возвращаются! Вот только... Уж больно жалко такое настроение тратить на форум в душной квартире. Наташа решительно тряхнула головой, заставив и без того растрепанные волосы рассыпаться по плечам, убрала рукой упавшие на лицо пряди и в очередной раз улыбнулась. Ничего, письменные средства общения подождут. А пока что – гулять! Хм, а ведь и это можно с пользой для предстоящего дела провернуть. Смотаться в ту кафешку, что ли, где они сидят иногда? Да нет, глупо – редко все же там собираются, а хочется на улице погулять, а не сидеть в четырех стенах в ожидании непонятно чего. Куда бы еще можно наведаться? Наташа вдруг резко остановилась, звонкой плюхой хлопнув себя по лбу и перепугав еще пару прохожих. Ну конечно! Туда, туда надо идти! *** Сашка наворачивал уже второй круг по рядам. Пока бестолково. И дяди Бори не видно. Обидно было бы, если именно сегодня старьевщик решил устроить себе выходной. У других, как назло, одна мелочь. Присмотрел было любопытную вещицу – портсигар, который, судя по его виду, успел не один десяток лет пролежать в земле. Да только цену за него заломили совершенно несусветную. К тому же продавец, довольно молодой малый лет 30, не больше, наотрез отказывался говорить, откуда он его взял, и вид при этом имел такой таинственный, что сомневаться не приходилось: прикупил у каких-нибудь говнокопателей. Обидно. Возвращаться домой несолоно хлебавши, во-первых, было неохота, а во-вторых, совершенно пока что незачем. Торопиться, конечно, есть куда, но хорошо бы все-таки дядю Борю найти. Этот самый дядя Боря был тайной Сашкиной гордостью и одним из самых полезных людей, которых он знал. Полезных для его дела, конечно. Пожилой выпивоха, который, вполне вероятно, всю жизнь торговал на подобных рынках, обладал совершенно фантастическим везением. В его руки самым причудливым образом попадали такие вещи… Не вещи – нити. Которые, если начать ими как следует заниматься, приводили к совершенно обалденным местам. А главное – дедок имел такой унылый внешний вид и торговал по большей части такой кучей совершенно бесполезного барахла с таких драных газет, что никто из поисковиков обычно даже и поворачивался в его сторону. А зря, ой как зря… Сашка пошел медленнее. Дядя Боря дядей Борей, но и у других, бывает, совершенно отличные вещи находятся. Лишь бы наткнуться. А там можно, при должном умении и наличии некоторого количества денег и поговорить с ними, узнать, откуда к ним в руки что попало. Умения ему было не занимать, да и денег накопилась весьма изрядная сумма – результат умеренной экономии и регулярных подработок. Потратить бы ее с умом теперь. Нет, и все же – ну где его черти носят? Сашка с унылым упорством пошел на пятый по счету круг, сопровождаемый то насмешливыми, то сочувственными взглядами торговцев, которым его бугристая от сошедших юношеских прыщей физиономия и неизменный блокнот успели намозолить глаза. Взгляд поисковика, устремленный вниз, на расстеленные газеты и расставленные ящики, вдруг зацепился за любопытный экземпляр – дверную ручку. Да не одну, а три штуки рядышком. Старые, век девятнадцатый. Богато украшенные, явно из усадьбы. А не наткнулись ли некие люди на плохо разграбленный домик? Стоило проверить. Он поднял взгляд кверху и расплылся в глупой, довольной улыбке. Перед ним стоял невзрачный, невысокий старик в знакомой засаленной кепке, из-под которой только и видно было, как где-то посреди заросшего неопрятной бородой лица от одного угла рта к другому неторопливо бегал замусоленный бычок. Владелец кепки приподнял голову и сверкнул не по-стариковски озорными глазами. - Здорово, разбойник. Давно тебя видно не было в наших-то краях. Что, на ручки засмотрелся? Зря, брат, зря. Ни о чем. Так, прикупил по случаю у какого-то чудака. Может, и вовсе на помойке отыскал. Не стоят они того. Ты на вот лучше, погляди. Я тут для тебя специально вещицу одну сберег. Кажется мне, она тебе интересна будет. Сашка с готовностью закивал и заранее достал кошелек. Чутью старьевщика он привык доверять – не в первый раз, поди. Дедок, воровато оглядевшись по сторонам, достал из-за одного из ящиков засаленную тряпицу. Начал было разворачивать, но, поймав жадный взгляд поисковика, с усмешкой передал сверток ему. - На, сам погляди, коль уж так невтерпеж. Оно того стоит. Благодарно кивнув, Сашка протянул руку и принялся разворачивать тряпку. Из нее, благородно сверкнув на жарком июльском солнце, показался предмет, один вид которого заставил сердце зайтись в груди в радостном предчувствии. Из-под обрывка старой наволочки показалась небольшая, с ладонь, фигурка змеи, выпрямленный хвост которой был заострен с одной стороны. Нож? Похоже на то. А что за материал? Металл... Бронза? Работа явно старая. Похоже на ковку, точно не литье, видны следы обработки. Зашлифовано на славу, так и блестит. И сделано с фантазией, вон, и глаза видны, и чешуйки, и лапы… Лапы? Так не змея, значит, а ящерка. Да, точно, нож. Любопытно Сашка попробовал ногтем лезвие. Ого, острое, да еще какое. Он достал из кармана джинсов небольшой блокнот, к которому небольшой цепочкой был прикреплен карандаш, быстро написал что-то на листе и показал его старьевщику. «Лезвие ты точил?» - Как можно, Саш, - дедок перегнал бычок в самый угол рта и довольно оскаблился. – Такой и был. И предыдущий владелец тоже не точил, я справлялся. А старая работа, очень старая. Никогда подобного не видел. Ну что, братишка, брать будешь? Сашка черкнул еще строку в блокноте и опять показал его продавцу. «Откуда, знаешь?» - Ну а как не знать, - с готовностью отозвался тот. – Парнишка его продал, шебутной какой-то, торопливый. Говорил про какую-то Муну. Около, значит, Соммера. Черт знает, что это такое, но тебе тут виднее будет. Вроде как оттуда он, ножик, из тех краев. Ну, съездишь, пошукаешь, а там, может, и найдешь чего. Он мне его отдал так, будто ему руки жгло, не иначе уворовал, подлец. Цену, правда, заломил непомерную, ну так а я все равно купил, как знал, что тебе пригодится. Двадцать тысяч отдал, - дед ловко сплюнул на асфальт, с интересом наблюдая, как Сашка лезет в кошелек. – Брать будешь? «Буду, конечно. Сколько?» - Ну, для тебя – двадцать пять. Ты как, при деньгах? Вместо ответа Сашка выудил из кошелька тридцать тысяч и без колебаний протянул ушлому деду. Своих надо ценить и всячески выказывать уважение. А то, не приведи боже, обидится и кого еще снабжать решит, на постоянной, мать его, основе. «Держи, дядь Борь. Маловато просишь. Дороже он стоит». - Вот уважил старика, - дедок чуть наклонил голову в знак благодарности, степенно взял деньги и вдруг, не донеся их до барсетки, резко перевел взгляд немного в сторону. Сашка, крепко вцепившись в приобретенный нож, проследил взгляд деда и быстро обнаружил, куда он направлен. Совсем рядом с поисковиком, практически у него за спиной, стояла девушка – миниатюрная, едва достававшая макушкой ему до середины груди. Тьфу ты. Парень и дед одинаково строго посмотрели на нее, но она и не подумала стушеваться. - Я ненароком услышала ваш разговор… А можно… Саш… а можно мне с тобой? К этой… Муне? Дед крякнул от подобной наглости, выронив окурок, сцедил на асфальт еще одну порцию слюны и поправил кепку. Сашка оторопело посмотрел на эту мини-искательницу легкой добычи и, не утруждая себя письменной речью, энергично замотал головой, сделав пару быстрых шагов по направлению к выходу с рынка – спорить он был не настроен, проще спастись бегством. Добежать до машины – и ходу отсюда. Дядя Боря поймет, потом еще только надо будет найти его, поболтать о жизни. Девушка неожиданно проворно догнала беглого поисовика, воспользовавшись толкучкой, и, ласково проведя рукой по обтянутой футболкой спине, проникновенно добавила: - Ну пожалуйста… *** Поисковик сидел, вальяжно развалившись в кресле, и по старинке, на бумажке, составлял список того, что нужно взять с собой. Черт, аж на Кольский полуостров переться – далековато. Надо полный набор брать, там-то, пожалуй, пополнить запасы негде будет. Да и прохладно сейчас на севере, хоть и лето. Хотя в принципе, бывало и дальше, и холоднее... Главное, чтобы не зря. Список выходил длинноватым. Как-никак, на двоих составлять приходится… Хотя это только в плюс на самом деле. Снаряги у него и на троих хватит, с избытком. Хоть он и говорит всегда, что один ездит (да так оно почти всегда и выходит), но получается оно так не потому, что он такой уж убежденный мизантроп. Просто большинство «коллег по цеху» смотрят на Сашку с его дурацким блокнотиком как на убогого и предпочитают не связываться. А ну и пусть их. А эта… Даже ничего не спросила про блокнот – ни тогда, ни потом, когда на форуме переписывались. Типа так и надо, и вообще все вокруг только через блокнот друг с другом и разговаривают. Потому он и не против был, чтобы поехала, собственно говоря. Ну, и не только поэтому, конечно… Все-таки вдвоем веселей, а учитывая то, что компаньоном оказалась дама… Это дает свои, совершенно понятые преимущества. Пусть у него с голосом не задалось, ну да для некоторых видов досуга он как-то не особенно и нужен… Перед Сашкиными глазами невольно встало миловидное, хотя и не сказать чтобы красивое лицо в обрамлении коротких, небрежно растрепанных волос. Он улыбнулся своим мыслям и вновь углубился в записи. Так, точно, трапиков надо брать не два, а один, но широкий… Это мы вроде как место экономим… *** Наташа, растянувшись под одеялом, увлеченно планировала предстоящий отдых. Поедут всего вдвоем, конечно, в большой компании-то оно веселее было бы… Зато на машине, с удобством, не то что раньше, с рюкзачинами по электричкам и автобусам… И ящерка, то есть тьфу, дракон, конечно – штуковина необычная, жаль, рассмотреть как следует не вышло. И Сашка этот – любопытный экземпляр. На лицо, конечно, не ах, совсем не ах, если честно. Зато фигуристый… Вот посмотреть бы на него без футболки… Надо полагать, случай еще представится… Жалко, немой. Хотя, если разобраться, это тоже добавляет колорита… По крайней мере, перебивать не будет. Наташа счастливо прикрыла глаза. Хей! Здравствуй, отдых! Послезавтра я к тебе выезжаю! Встретимся под Соммером! *** Дела шли неважно. Поисковики второй день почти безвылазно сидели в Сашкином «Патриоте» и хандрили, периодически подкрепляясь изюмом и запивая его кофе из необъятного пятилитрового термоса. Наташа, поначалу высокомерно высказав все что она думала про излишнюю калорийность сухофруктов, продержалась недолго, сердито буркнув, дескать, растрясется – и быстро нагнала Сашку по объемам съеденного. Поисковика уже не в первый и даже не во второй раз одолевали мысли о том, что, блин, стоило же так мучиться, чтобы сюда попасть. И дело даже не в том, что, как и следовало ожидать, приличной дороги сюда не вело. Да и даже откровенно неприличной не отыскалось – последние километров двадцать пришлось еле ползти по пересеченной, мягко говоря, местности, стараясь не упустить из виду тропинку, которой аборигены пользовались, чтобы попасть в очаг культуры районного масштаба – соседний по здешним меркам населенный пункт, в котором, помимо полусотни домишек, имелся магазин. Основной бедой были вовсе не корявые подъездные пути, а местные жители. Точнее, их поведение. Сначала даже говорить не хотели – прикидывались, что они суровые коренные саамы и по-русски не понимают. Потом, правда, пришлось сознаться, что все же понимают и даже сами в устной речи уверенно используют – после того, как настырную Наташу, которая попыталась заглянуть в приоткрытую дверь одного из домов, обложили по матери. Но проблемы это, увы, не решило. С тем же успехом они могли говорить и на испанском, и на китайском, и на диалекте брадж бхакха – толку вышло бы ровно столько же. Идти на контакт саамы решительно отказывались. Беда была еще и в том, что, хоть говорить они и могли, но вот читать по-русски – уже нет. Или не хотели, что сути не меняло. Парламентером приходилось выступать Наташе. Не то чтобы она плохо справлялась, напротив, девушка очень даже качественно тыкалась ко всем немногочисленным местным то с жалобным видом, то с деньгами, то с карточкой, подтверждающей членство в Российском археологическом обществе (липовой, естественно, Сашка даже не мог с уверенностью сказать, а имело ли место существование оного общества, но в других местах обычно прокатывало). Но реакция саамов была во всех случаях одинаковой – как только аборигены узнавали, что приезжие собираются что-то искать, всякий интерес продолжать разговор у них резко пропадал и более уже не появлялся. Читать, а соответственно, общаться с Сашкой, снисходительно согласился только один старик, занимавший самый большой дом в деревне – поисковик мысленно окрестил его старостой. Но и общение с ним почти ни к чему не привело. Тем более что общались, смешно сказать, даже не на пороге, а вовсе у ограды, и назвать свое имя дед не счел нужным. Хорошо хоть ума хватило нож не показывать, а то бы и к ограде близко не пустили. Да и сейчас машина стояла на самом отшибе деревни, в нескольких сотнях метров от крайнего дома – ближе стоять запретили. Сашка сделал короткое движение руками, как будто выкручивал белье. Ох, попадись ему этот засранец, который тут до них побывал… По итогам скудного общения с населением деревни не приходилось сомневаться: парень, который продал нож дяде Боре, его отнюдь не купил и даже не нашел, а, по выражению Наташи, несанкционированно приватизировал. Пришлось не особо искусно врать, что, мол, слухи дошли, что здесь что-то интересное можно найти. Староста оказался чуть более разговорчив, чем его сородичи, и даже по доброте душевной упомянул некую «лису без души и совести», которая, точнее, который, в настоящее время в деревне отсутствовал, но обещался быть в самое ближайшее время, а главное – вполне мог польститься на легкие деньги и показать пришельцам места, где есть смысл что-то поискать. Если староста не соврал, упомянутое «ближайшее время» должно было вот-вот наступить. Суровый старик согласился на присутствие чужаков, но с условием, что к деревне они не приближаются, ни с кем больше не говорят и, упаси боже, не пытаются пробраться в дома. Обещал прислать «гонца» с весточкой, когда потенциальный проводник объявится. Поразмыслив, Сашка пришел к выводу, что пару дней можно и подождать. Они окупятся сторицей, если потом можно будет искать не просто по наитию, а следовать советам знающего местность человека. Дольше двух дней, впрочем, ждать было не резон. И не только потому, что отпуск может пройти впустую. Вечером первого дня пришлось выдержать бой с Наташей, которая наотрез отказывалась ночевать в машине и требовала разобрать и поставить палатку, в которой можно вытянуть ноги – даром что невысокая девушка почти помещалась вдоль на заднем сиденье. Ситуация осложнялась еще и тем, что разговор произошел вечером, соответственно, блокнот приходилось подсвечивать фонариком, в свете которого написанные карандашом буквы становились слабо разборчивыми. Угомонить девушку удалось только угрозой, что палатку будет собирать и упаковывать она же, после чего с утра она по понятным причинам была сильно не в духе. Пришлось пожертвовать припасенной плиткой шоколада. *** Наташа со вздохом отложила фольгу от шоколадки, из которой от нечего делать пыталась сложить журавлика, и в который раз посмотрела в окно – не идет ли кто со стороны деревни. Немного поразмыслила, а не обидеться ли еще на что-нибудь: не имеющий возможности качественно ругаться Сашка сегодня утром позорно капитулировал при одном виде ее насупленной физиономии и выдал ей в качестве откупа шоколадку. С орехами – как раз самое то! Впрочем, надоедать ему не стоило. События пока, правда, не спешили развиваться, но хотелось верить, что поход все же будет продуктивным. Было бы глупо рисковать пропустить что-нибудь интересное, испортив отношения с «главой экспедиции». Она покосилась на парня, полулежащего в откинутом водительском кресле и увлеченно копающегося в старом атласе. Время от времени он доставал блокнот – другой, не тот, который предназначался для общения – и делал в нем какие-то пометки чудно выглядевшей пластмассовой ручкой. От скуки Наташа решила взглянуть на его писанину и прыснула – тот сосредоточенно водил стержнем по совершенно чистому листу. - Делаешь вид, что очень занят? Сашка выудил откуда-то из-под попы второй блокнот и карандаш. «Почему делаю вид?» - А я откуда знаю почему? Я тебя про то и спрашиваю. В блокноте-то пусто. Сашка улыбнулся. «Там не пусто. Невидимые чернила», - он перевернул ручку, на конце которой, оказывается, был крошечный фонарик, и посветил им на бумагу. На ней фиолетовым цветом проступили торопливо написанные строки с кособокими цифрами, совершенно не похожие на тот аккуратный крупный почерк, который она уже привыкла видеть. - Это где ты такую прелесть купил? – Наташа извлекла ручку из его пальцев и начала раскручивать, чтобы посмотреть на диковинные чернила в стержне – неужто прозрачные? Сашка отобрал у нее ручку и положил слева от себя – для пущей сохранности ценного имущества, надо полагать. «В детском магазине. Набор «Супер шпион». Любопытные игрушки у нынешних детей, не находишь?» - А на кой тебе такая конспирация? От кого прятаться собрался? «На всякий случай. Ото всех. Так надежнее». - Ах так?! – Наташа демонстративно отвернулась к окну и надулась. – И от меня, значит, тоже?! Сашка, неодобрительно потомав головой, опять застрочил карандашом. «Прости, привычка. Тебе могу дать почитать. Но ничего интересного там нет. Просто приметы, координаты и азимуты. Если потеряемся – можно будет выйти и к машине, и к большому поселку». - То есть как потеряемся? Если проводника так и не дадут, что ли? «К примеру. Или если он решит нас внезапно покинуть. Не очень я им доверяю. Не забывай, что местные нас, по меньшей мере, не любят – у них, по ходу, наш предшественник спер одну знакомую тебе вещицу. Они не различают – что он, что мы. И правы они по факту – приехали-то мы по его наводке. Сообщники, получается», - он подумал и дописал еще несколько строк: «А, может, просто сами по себе нелюдимые. Да и места тут дикие. Золото люди потихоньку моют, звери хищные присутствуют. Волки, медведи. Лето, конечно, лютовать не должны, но мало ли, от кого бегать придется. Кто погонится, от того и побежим». Сашка засучил рукав свитера и откинул крышку часов, под которыми обнаружился компас. Сверился с картой, достал из кармана еще один компас, побольше, и сверился еще раз. - А это, - Наташа тыкнула пальцем на часы-трансформер, - тоже из детского магазина? Набор «Супер бойскаут»? «Нет, это из магазина туристического. Полезная вещь». - А у тебя вторых таких нет? А если я тоже потеряюсь? А если за мной кто-нибудь погонится, мне что делать? Сашка вздохнул, критическим взглядом осмотрел потолок машины и потряс уставшей кистью. «Если ты потеряешься, то только вместе со мной. Делать тебе особо ничего не надо – просто, когда будешь бежать, от меня не отставай». Ну и вот и как с таким разговаривать прикажете?! Наташа опять отвернулась к окну и решила простроиться подремать – все равно делать особо нечего. Ее разбудил громкий шелест бумаги – и первым, что она увидела, открыв глаза, был Сашкин блокнот, поднесенный к самому ее носу. «Пойдем. Проводника будут показывать». - Ура! – девушка открыла дверь и выпрыгнула из машины со всем изяществом, которое было ей доступно с учетом заспанности и затекших конечностей. Сашка уже шел вслед за одним из местных по направлению к деревне – стоило поторопиться. Провожатый подвел их к самой невзрачной из избушек, некуртуазно ткнул в ее пальцем и ушел, сочтя на этом свою миссию полностью выполненной. Наташа с опаской посмотрела на входную дверь из некрашеных досок: - Это что, нам дозволено войти в этот сортир? Нас, никак, в статусе повысили? Сашка беседы не поддержал и, мягко отодвинув девушку в сторону, взошел на крыльцо, где уже явственно было слышно бормотание на не пойми каком языке и звон стекла. Вежливо, но довольно громко постучал. Звон на секунду усилился, но тут же затих. Поисковик, спохватившись, чиркнул что-то в блокноте и постучал еще раз. «Как выйдет – спроси, согласен ли он с нами пойти и умеет ли читать». Изнутри послышались неуверенные шаги. Впрочем, судя по звукам, потенциальный проводник – если это, конечно, был он – до порога не дошел, встав за пару метров от него. Сашка стукнул по двери еще раз, от чего она неожиданно приоткрылась. В то же мгновение что-то тяжелое и явно, судя по звуку, стеклянное, с радостным звоном ударилось о дверной косяк. Наружу вылетела половина разбитой бутылки с вульгарнейшей красно-белой этикеткой, основное место на которой занимало слово «водка». Девушка резво отпрыгнула от двери и, похлопав глазами, подняла взгляд на Сашку. Тот стоял совершенно офигевшим, размазывая рукой бодро стекающую по щеке струйку крови. Изнутри раздался короткий, но крайне эмоциональный выкрик на русском, суть которого сводилась к объяснению направления, в котором стоит двигаться всем, кто рискнул побеспокоить хозяина дома сейчас или сделает это впредь. Сашка, критически осмотрев покрасневшую ладонь, вытер ее о штаны и с убитым видом достал блокнот, глядя то на Наташу, то на дверь, которая уже успела захлопнуться с гордым бескомпромиссным стуком. «Не сработаемся». Он отчего-то покраснел, выронил карандаш, поспешно поднял и дописал: «С ним». - Полностью согласна. Ну что, кэп, вперед! Нафиг нам такие проводники – мы и сами все найдем! *** В тот день решили не выходить – пока дождались вестей о проводнике, пока его навестили, пока нашли и извлекли стекляшку из Сашкиной щеки – уже начало вечереть. Но на следующий день Наташа была поднята еще до рассвета. Молча позавтракали, Сашка выдал девушке рюкзак – не дюже тяжелый, килограмм на десять, и солнце не успело еще оторваться от горизонта, как они уже мерили шагами пологие, поросшие елью и березой холмы, здесь и там усыпанные россыпями старых, растрескавшихся от времени камней. Сашка уверенно шел вперед резвым шагом. Наташа за ним едва поспевала, но и не отставала, надо отдать ей должное – сердитое теплое сопение, которое он не только слышал, но и чувствовал спиной, явно давало понять, что она идет следом. Темп он поддерживал такой, чтобы ее сил доставало ровно на то, чтобы идти, и уже не хватало на праздные беседы. Ему нужно было подумать. В подобных походах Сашка ставил целью не прибыль – он и на основной работе очень неплохо получал. Его привлекало другое – близость к тайне, полноценное ощущение которой сполна обеспечивал дразнящий запах старины. А уж недостатка в этом запахе нынче не было. Поездка пока что складывалась чертовски удачно. Нож, тщательно упрятанный во внутренний карман камуфляжных штанов, приятно грел бедро и душу. Вот, кстати, сам нож. Явно железный, сомнений не было – магнитом притягивался на ура. Явно не новодел. Но при этом – ни малейшего следа коррозии, и что еще более чудно – никаких следов недавней шлифовки или химической обработки, что могло бы объяснить отсутствие ржавчины. При этом – металл отличался нехреновой прочностью. Лезвие было острейшим, как будто его точили на шлифовальном круге пару дней назад. Бумагу резало только так. На ложке из нержавеющей стали кончик ножа оставил заметную царапину, нисколько притом не затупившись. Кутубова колонна? Да нет, та все же ржавела, хоть и медленно. Здесь же – чистый металл, ни пятнышка. Чудеса да и только. Потом – незабвенная Муна. На карте числится как нежилая, он вообще сперва сомневался, а стоит ли туда ехать. Атласу, можно, казалось бы, верить – военный, проверенный, купленный вместе с ему подобными по случаю в лихие девяностые, когда продавали все, за что давали хоть какие-то деньги. Сейчас такую не достать. И домов в деревне заметно больше по факту обнаружилось, чем указано на карте. Третье – отношение саамов к приезжим. С деньгами в деревне явно не ах, а натоптанная тропика к магазину имеется, значит, на покупки тратятся. Но брать отказывались наотрез, а сумму он предлагал немалую даже по городским меркам. Не доверяют после того, как у них скомуниздили ножик? Возможно. Но не прогнали сразу, что было бы логично, а разрешили остаться рядом с деревней, что в его логику не укладывалось, да еще и проводника пообещали. Зачем? Понятно стало только про самого проводника, особенно про пункт «без души и совести». Квасит человек по-черному, что по понятным причинам старостой не приветствуется. Потому и деньги мог бы взять, что водка – она даже самая плохонькая чего-то да стоит, а самогон тут, видимо, не гонят. Обидно, что с ним разговор не сложился. Погрузившись в раздумья, он чуть было не проморгал момент, когда сопение за его спиной заметно отдалилось. Умаялась, бедолага. Надо бы остановиться на часок. До сейда, который Сашка наметил в качестве первого пункта «обзорной экскурсии», еще часа три быстрого ходу, а то и все четыре – свалится ведь девчонка, жалко. На сейд, кстати говоря, возлагались определенные надежды. У саамов, если Википедия не врет, в чести культ предков. И, судя по той информации, что удалось добыть, некоторые сейды могли использоваться в качестве своеобразных алтарей для жертвоприношений. Не человеческих, конечно, но ведь и оленя надо чем-то прирезать, чтобы он умер. Косвенным подтверждением этой версии как раз и служил нож – ну очень уж похож на ритуальный, слишком искусно сделан для простого охотничьего. Вряд ли, конечно, саамы стали бы разбрасываться такими ножами или еще чем подобным в священном месте, но проверить стоило. Тем более что других версий о том, с чего можно бы начать, пока как-то не складывалось. Зато если действительно найти алтарь и хотя бы понять, что около него творилось – такую статью можно было написать… «Товарищи», которые только и умели, что копать, таскать и продавать найденное, в очередной раз изошли бы на сопли от черной зависти. Пренебрегаете, черти? Ну вот, извольте почитать… Поисковик одернул себя, в очередной раз уйдя было в раздумья, обернулся и натянул на лицо понимающую полуулыбку – мол, молодчина, много прошли, а теперь давай-ка покурим, заслужили. Впрочем, выражение лица пришлось спешно сделать попроще. Наташа стояла в десятке шагов от него и смотрела назад. Приглядевшись, поисковик понял, что стало объектом ее внимания, и поставил девушке жирный плюс за наблюдательность – прямо к ним, не прячась, со стороны деревни двигался человек. Неужто проводник проспался после вчерашнего? Его предположение подтвердилось спустя пару минут. Правда, выглядел проводник странновато. Он нисколько не был похож на длинноволосых, светлокожих, голубоглазых саамов. Напротив, был абсолютно лысым и довольно смуглым, как будто жил не в северных землях, а на благодатном юге, и обладал парой живых темно-коричневых с желтизной глаз. Впрочем, лысина, как известно, не порок, а загар вполне мог быть прямым следствием продолжительных лежек под забором в некодиционном состоянии. Насчет глаз Сашка и сам не был до конца уверен, что прямо вот у всех местных жителей они непременно голубые. Да и, по правде говоря, сейчас поисковик согласился бы и на компанию черта с рогами и хвостом – лишь бы вывел куда надо. Саам был довольно тепло укутан – имелось даже подобие перчаток, что заставило Сашку злорадно ухмыльнуться – знобит, поди, после таких-то возлияний. Говорил по-русски он, впрочем, очень неплохо, хоть и временами запинался, подбирая слова, а главное – совершенно точно хотел подработать. Коротко извинившись на недавнюю выходку с бутылкой, он быстро представился (имя-то какое – Свейн!), деловито осведомился о направлении движения, усмехнулся и доверительно сообщил, что единственное интересное, что можно найти в районе сейда – собственно сам сейд. О предмете поисков он был прекрасно осведомлен – надо полагать, староста постарался; и тоном, не терпящим возражений, сообщил, что знает место, которое как раз подходит, чтобы найти пару занятных вещей. Весь разговор занял не более минуты – болтливость явно не входила в число пороков проводника. А может, просто бедняга маялся головой и потому старался не напрягать речевой аппарат попусту. Когда Сашка завел разговор про деньги, тот небрежно отмахнулся: - Сами решите, сколько платить. Деньги потом. А сейчас – идем. Вот как ползу, так и отражаю!
*** Наташа пребывала в совершеннейшей эйфории, невзирая на усталость, натертые ноги, насквозь промокшую от пота спину и тяжелый рюкзак. Про съеденный изюм переживать уже давно перестала – ну их, эти калории, что, загнуться теперь без них, что ли? Да и не до них сейчас, без заботы о фигуре есть чем голову занять. Определенно, во всем окружающем была какая-то тайна. И, казалось, что еще чуть-чуть – и она откроется перед ней во всей несравненной красоте. Проводник оказался неожиданно толковым. Шли уверенно, довольно удобными путями – ни тебе в воду лезть, ни через кусты продираться. Путешествие, правда, затягивалось: дорога отняла уже почти два дня. А ну и пусть! Главное – теперь точно тайна от них никуда не денется! Они идут точно к ней, мирно дремлющей и ни о чем пока что не подозревающей. А уж когда придут… Сашка, несчастный человек, час от часу становился все более хмурым. Постоянно смотрел на компас, из-за чего пару раз навернулся практически на ровном месте, и несколько раз украдкой от проводника сверялся со своими записями в свете ультрафиолетового фонарика. Наташа его ни о чем не спрашивала – чего душу бередить, и так все понятно. Прошла уже неделя с момента их отбытия из города, ничего еще не нашли, а отпуск-то у парня не резиновый. Это ей каждый потраченный день – только в удовольствие! Правда, становилось скучновато, особенно на привалах. Ночью-то ладно, там не до скуки. Ну, в смысле, добраться бы до трапика – и тут же вырубиться, не забыв оттолкнуть подальше к стенке нахального парня, норовившего занять побольше места. Сашка отмалчивался, проводник, казалось, вообще умел говорить только по делу и никаких бесед не поддерживал. Когда располагались на очередную ночевку, Наташа, несмотря на отчаянно слипавшиеся веки, не выдержала. - Свейн! Ну, может быть, вы нам что-нибудь расскажете? Проводник, с видимой неохотой оторвавшийся от созерцания горящего костра, вопросительно посмотрел на нее. - Ну, вы же наверняка знаете какие-то истории, легенды… А то что все молчим да молчим… Вы же наверняка можете рассказать что-нибудь, ну… интересное. Маневр, по видимости, был выбран удачно. Лицо саама чуть подобрело. - Рассказать? Можно и рассказать… - Ой, правда? А о чем? – Наташа радостно подпрыгнула и тут же спохватилась – не хватало еще обидеть проводника, перебивая его и без того скудную речь. Тот, впрочем, неудовольствия не выказал. - О том, что вам интересно, - Свейн чуть улыбнулся. – О том, что вы ищете. Сашка, до той поры увлеченно копавшийся в своем рюкзаке, моментально сделал вид, что все уже нашел, что хотелось, пересел поближе к огню и навострил уши. Саам с довольным видом сделал паузу и, слегка поколебавшись, вытащил из-за пазухи какой-то небольшой продолговатый предмет, поглаживая его пальцами. Слегка прикрыв глаза, он протянул его Сашке. - Но сначала я хочу вам кое-что показать. Вы ищете вот это, правда? Наташа стрелой метнулась на другую сторону костра, крепко саданувшись лбом о наклоненную Сашкину голову, который уже вовсю рассматривал загадочное «вот это». Ох ты ж мать! Еще один! В руках парня поблескивал в свете пламени второй дракон. Да, дракон, а не ящерка какая-то, нафиг этого Сашку, зануду, тоже тут Чарльз Дарвин выискался… Так, в конце концов, интереснее. Опять нож? Да вроде непохоже… Да не видно ж ничего, в конце-то концов! Девушка не сильно, но чувствительно саданула Сашку по ноге. Тот, наконец сообразив, что предмет представляет интерес не только для него, протянул его Наташе. Он, нет сомнений. Господи, вот она, вот она, тайна! Такой же! Хотя нет, не такой… Хвост не прямой, как у того, а загнутый, да и подлиннее вроде бы. Ой, да не просто загнутый, а прямо в кольцо собран чуть неровным овалом – как яйцо… или ложка… Ложка?.. - Ложка? – Наташа сама не заметила, как произнесла слово вслух. – Ложка?! Сашка оторопело выхватил дракончика у нее из рук, несколько секунд неподвижно на него смотрел и вдруг беззвучно расхохотался, обессилено упав спиной на землю. Наташа переводила непонимающий взгляд то на него, то на фигурку в ее руках, то на неподвижно застывшего саама. Сашка, корчась от хохота, со второй попытки достал из кармана блокнот, отцепил от него карандаш и с минуту что-то писал, то и дело прерываясь, чтобы унять трясущуюся от смеха руку. Почерк из-за этого вышел далеким от идеала, ну да она уже привыкла, даже в неровном свете костра можно было разобрать. Правда, пришлось чуть ли не носом в огонь тыкаться, но интересно же… «Наташа, я идиот! Я был абсолютно уверен, что (перечеркано)… что нам в руки попался старинный ритуальный нож, уже и написать хотел… (опять замазано, густо и криво). Короче, в жизни так не лажал. А теперь – поздравления принимаются – у нас есть еще и «ритуальная» ложка нашего друга. Если мы его уговорим ее нам продать, мы станем счастливыми обладателями отличнейших столовых приборов! Такие только к праздникам подавать, и то не ко всем. Будем меняться – тебе на Новый год, мне на Рождество», - дописав, он передал блокнот девушке. Та непонимающим взглядом смотрела на неровные строчки. То есть как – ложка?.. Это что, не ключ к какой-то тайне?.. Не древний артефакт, не тотем языческого божества, а… ложка? Просто искусно сделанный столовый прибор?.. Которым пожирал кашу какой-нибудь богатый Свейн? Да нет, не может быть… Или может… Да это… Да это свинство какое-то!!! *** Ох, неловко вышло. Все же доверился человек, такую вещь показал, а они – как два деревенских дурачка на ярмарке. Надо брать себя в руки. Поисковик поднялся с земли, заставил себя унять нервный смешок и передал ложку обратно Свейну. Тот, впрочем, показал себя с лучшей стороны и выходкам двух малолетних, по его меркам, горожан особого значения не придал. Или, по меньшей мере, не подал виду. Он кивнул, принял фигурку, но прятать обратно не стал – оставил в руках, любуясь, как по ней бегают отблески огня. Создавшуюся тишину нарушил Сашка, зашелестев очередным исписанным листком. Наташа, прочитав, кивнула и обратилась к сааму. - Я прошу прощения… А почему вы решили, что мы приехали, чтобы найти именно этот предмет? У нас, право, есть свои ложки, пусть и не такие красивые… Лицо проводника приятно удивило разнообразием выражений – оказывается, оно умело быть удивленным. - Вы… Разве нож не у вас? Теперь настал Сашкин черед выпучивать глаза. Он взял было карандаш, но Наташа его опередила. - А про нож вы откуда знаете? Вместо ответа саам показал подбородком на Сашкину ногу. - Охотник или наблюдателен, или мертв. А очертаниями, что проступают через ткань, может обладать только один известный мне предмет. - А откуда… - Доводилось держать его в руках. Такое не забывают. Я полагал, вам известно назначение этого предмета. Нож и ложка…, - саам усмехнулся и поворошил дрова лежавшей у его ног палкой, заставив подняться в воздух веселую стайку искр. – Ключи. - Что?.. - Ключи. Эти два предмета, как и многие им подобные – ключи. - От чего? – Сашка, поняв, что опережать Наташу ему не под силу, убрал блокнот обратно в карман и обратился в слух. Саам неторопливо отложил палку и некоторое время сидел молча, не спуская глаз с язычков пламени, облизывающих угли. - Здесь жили особенные люди. Они умели разговаривать с металлом, и тот их слушался. В то время как их соседи делали всю утварь и почти все оружие из дерева, они предпочитали железо. От поколения к поколению передавались секреты обработки. Предметы, которые выходили из-под их молотов, не могли сравниться ни с чем. То, чем вам повезло обладать – ерунда по сравнению с тем, что создавалось тогда. Клинки, которые никогда не тупились и не ржавели. Доспехи, которые не пробивало простое оружие. Вещи, не умевшие стареть. Они были великими мастерами. Но дело не просто в мастерстве. Огонь, в котором плавили железо, был непростым. У них был покровитель, учитель, божество. Тогда его звали Змеем. Сейчас его назвали бы – дракон. Он давал то пламя, в котором металл становился совершенным. Предметы из их кузни купили бы за любые деньги. Но они не продавались. Змей запрещал передавать их кому бы то ни было. К ним приезжали торговцы, подсылали воров, приводили воинов, чтобы отобрать силой – но все уходили ни с чем. Он замолчал, подбирая слова. - Так продолжалось долго, но не вечно. Однажды, когда к их поселению пришли очередные просители, они застали только опустевшие дома. Нашли лишь несколько вещей, но их радость от находки была недолгой. Искусно выкованные, богато украшенные, они оказались обычными. Они ржавели и приходили в негодность. О тех людях и о том, что они создавали, больше никто не слышал. Свейн вновь затих, прикрыв глаза, как будто припоминал что-то давно забытое. Сжал фигурку в обеих руках, словно пытаясь согреть ее. - Они лишились того, кто давал им огонь. И с этого момента их род потерял смысл своей жизни. Люди хотели уничтожить все, что сделали, чтобы это не попало в чужие руки, но это было выше их сил. Но они нашли способ выполнить указание своего божества. Они спрятали все в своей кузне, которую никто так и не смог найти. Мастера верили, что Змей не умер, а просто на время оставил их – с тем, чтобы вернуться позже. Они хранили ключи от двери к подземной кузнице, сделанные еще тогда, когда Змей был с ними. Не зная об их истинном назначении, в этих предметах посторонний человек никогда не разглядел бы ключ. И, чтобы открыть дверь, требовалось по меньшей мере два разных ключа. И теперь – два из них нашлись. - А… вам… известно, где эта дверь?.. – Наташа, едва сумев выдавить из себя эти слова, закусила губу и с отчаянием смотрела на саама. Вдрызг разбитые мечты вдруг ожили и теперь трепетали в ожидании слов, которые окончательно решат их участь. Саам не торопился с ответом. Судя по его лицу, он был в мучительных раздумьях. Его руки сжались до предела, кожа на побелевших костяшках пальцев натянулась так, что, казалось, еще немного – и она лопнет. Он зажмурился и слегка помотал головой. - Да. Мы чтим предков, но эти мастера не были моими предками. Я… Мне все равно. У меня закончилось все, что я мог бы продать. И мне нужны ваши деньги. Я отдам вам второй ключ и покажу дверь. Но вы пойдете туда без меня. Мне страшно и стыдно. Сашка, словно выйдя из оцепенения, нащупал рукой блокнот, не сводя глаз с саама, будто опасаясь, что тот вдруг растает в воздухе. Вслепую, не глядя, передал очередной исписанный листок Наташе. - А почему… почему вы до сих пор не вели нас прямо к ней? Почему эти два дня мы не шли прямо к ней, а бесцельно бродили то в одну сторону, то в другую? Проводник грустно улыбнулся. - Потому что есть вещи, про которые нельзя знать, где они. Но можно знать, как их искать. Я – знаю. *** Следующее утро для них наступило довольно поздно. Свейн уверил их, что спешить совершенно некуда. Со вкусом выспавшись и позавтракав, они двинулись в путь. Наташа уже в который раз ловила себя на мысли, что так хорошо она себя не чувствовала даже в тот день, когда остался позади проклятый диплом. Попадись ей сейчас навстречу тот дедок, он, вероятно, умер бы на месте от сердечного приступа, увидев такое отчаянное веселье. Она, кажется, даже что-то пела, пока собирала вещи и паковала рюкзак. Сашка – тот вовсе напоминал кота, который уже сидит перед открытой банкой сметаны и облизывается в предвкушении. Правда, у котов не бывает вроде бы таких восторженных глаз, в которых беспрерывно сверкают озорные огоньки. Впрочем, их веселье с лихвой компенсировалось угрюмым видом проводника, каменно обреченному лицу которого наверняка позавидовали бы все великомученики без исключения. А ну и леший бы с ним на самом деле. Он свое решение принял сам! Никто не понукал! Главное – только бы не передумал… Ну и жалко его, конечно, такого опустившегося, но эта жалость – сущая ерунда в сравнении с тем, что они могут найти! И найдут! Свейн, однако, передумывать не собирался. На место пришли еще засветло. Наташа вся извелась, пытаясь найти в окружающем ландшафте хоть что-то загадочное. Ну, гора старая – так тут все в этих горах, и ни одной молодой среди них не наблюдается. Даже этих валунов огромных не видно, которые Сашка занудно называл сейдами. Гора как гора. Однако, как уверял проводник, под ней и была спрятана древняя кузница. А может, там, глубоко-глубоко, покоились останки загадочного существа, которое умело извергать волшебное пламя… А вокруг скелета, или нет, в самом скелете, прямо вот внутри, между огромных ребер – гора железных вещей, сделанных неведомыми мастерами… Страшновато, конечно, но ведь она же не одна! Пока Свейн уныло жег небольшой костерок, неотрывно глядя в низенькое пламя, гору успели чуть ли не языками вылизать, почти не возвращаясь к палатке даже чтобы перекусить. Пожалуй, единственным примечательным местом здесь был очень узкий и глубокий овраг, походящий к самому подножию. В него она успела слазить уже раз пятнадцать, и одна, и вместе с Сашкой, но ничего интересного там не обнаружилось. Просто овраг, заканчивающийся почти отвесной стеной, поросшей мхом, изрядно пострадавшим от рук нетерпеливых поисковиков. Под ним тоже ничего интересного, увы, не нашлось – каменистая почва без каких-либо намеков на потайную дверь или еще что-нибудь в этом духе. Саам сказал, нужно ждать ночи. Днем ничего не видно – так и должно быть, древние умели прятать свои секреты. В другое время Наташа, пожалуй, подняла бы на смех такое предположение – но только не сейчас! Даже если ей сказали бы, что дверь сможет найти только тот, кто в полночь поскачет к ней голышом на одной ноге, распевая «Хари Кришна» - и это едва ли смутило бы ее. Эх, скорее бы вечер… *** - Пора. Лицо саама было, казалось, высечено даже не из камня, а из того самого металла, который плавился в пламени дракона. Он все так же, как и днем, сидел у своего костерка, и старался не смотреть на одержимых близостью тайны поисковиков. - Вам нужно спуститься в овраг. Какое-то время проведите там, у самой горы. Ничего не делайте, ни в коем случае не зажигайте свет и не разговаривайте. Дверь сама вам покажется. Как пользоваться ключами, сообразите на месте, вряд ли это сложно. Что будет дальше, я не знаю. Я буду ждать вас здесь. В овраге было невероятно темно – крутые склоны, поросшие травой, полностью перекрывали ясный лунный свет. Сашка не мог с точностью сказать, сколько времени им пришлось стоять там, несколько минут или несколько часов, все его мысли были заняты сейчас только одним – предчувствием невероятной близости к заветной цели. Судя по напряженной, неестественно неподвижной фигуре непоседливой Наташи, она пребывала в таком же состоянии. Потом был свет. Луна, прошедшая половину неба, все же решилась осторожно заглянуть в неуютную темноту расщелины. И была искра – тонкая, едва заметная, которая всего на миг сверкнула в самом низу, у ног. Не помня себя, они тотчас раскидали руками землю, не обращая внимания ни на обломанные ногти, ни на царапины от камней. В глубине оврага сверкнул металл. Земля поддавалась лучше и лучше – словно ее почему-то становилось все меньше. После нескольких суматошных минут перед застывшими в благоговейном трепете поисковиками оказалась массивная, голая железная пластина, перекрытая толстой скобой с необычным громоздким замком, имевшим несколько отверстий разной формы. Как и обещал Свейн, ничего сложного не было – на ощупь подобрать те два, в которые можно было вставить драконьи морды (Наташа сначала было пыталась пропихнуть хвосты, но из этой затеи ничего не вышло). Замок с заметным усилием скрежетнул и, щелкнув, бессильно упал на землю. Дверь, как будто только того и ждала, с тихим скрежетом приоткрылась наружу. Проход был открыт. *** Пахло сыростью. Наташа завороженно смотрела в кромешную глубину прохода. Рассудок напрочь отказывался воспринимать всю глубину момента, сметенный бешеным напором охотничьего инстинкта. Туда! Надо туда! Скорее! Она рванула было вперед, но ее удержало что-то твердое и жесткое, на проверку оказавшись Сашкиной рукой. Блокнота в его руках не было – еще бы, в такой-то момент! Вместо слов он приложил палец к губам и одним движением, как тогда, у двери невзрачной избушки проводника, отодвинул девушку себе за спину. Заглянул за дверь, немного помедлил, прислушиваясь к ощущениям, и открыл створку почти настежь – насколько позволяли крутые склоны оврага. Достал фонарь, но, видимо, вспомнив наказ про отсутствие света, с досадой спрятал обратно. Наташа тоже решилась заглянуть внутрь. Кажется, рассудок вновь вступил в свои права. Черт, как они в такой темноте вообще что-то увидят? А, что?.. Что это? Внизу, много ниже, чем стояли поисковики, загорелся слабый, трепещущий огонек, как будто кто-то стоял там с зажженной сигаретой. Потом ярче, еще ярче – и вот уже можно было разглядеть, что там, в неведомой глубине горы, вниз ведут массивные каменные ступени. Об источнике света думать не хотелось, да и не думалось, если честно. Туда. Туда, черт возьми! Сашку, по всей видимости, обуревали схожие чувства. Крепко взявшись за дверь, он сделал шаг внутрь. Один, потом другой. Под ногами захрустели мелкие камни. Наконец снаружи осталась видна только его рука, которая, с опаской отпустив надежную опору, на миг исчезла и тут же появилась вновь, приглашая девушку последовать за ним. Схватившись за протянутую ладонь, возможно, сильнее, чем требовалось, Наташа, зажмурившись до треска в ушах, в свою очередь сделала несколько шагов. Теперь они стояли в полной, абсолютной темноте. Под ногами был твердый пол, усыпанный камнями, неприятно хрустевшими при каждом движении. Они замерли и вслушались в стылую, мрачную тишину подземелья, глядя на то, как там, внизу, дразняще мигал рубиновый огонек. Тишину нарушило движение. Даже не движение – его тень, на миг пролетевшая рядом. А вслед за ней пришел звук – резкий, гулкий, совершенно неуместный в этом царстве вечного покоя. А после – легкий ветерок, чуть взметнувший волосы на затылке. Дверь захлопнулась. Волосы шевельнулись вновь. На этот раз сами по себе, безо всякого ветра. Их… заперли?.. - Аааааумммммм!.. – едва родившийся крик задохнулся, прихлопнутый чем-то твердым и плотным. Второе, такое же, легло на затылок. Руки. Это же Сашка. - Ть-ть-ть-ть-ть… ть-тихо! - Сашка?! Ты что, не немой??? - Нь-нь-нь-нь-ннннет-т, нь-нь-не т-т-т-т-твой, я с-с-вой с-с-с… с-с-с-соп-п-п-пст-твенный. - Ой, это ты так заикаешься просто? Саш, ну неужели это стоит того, чтобы вот так вот, с блокнотом всю жизнь?.. – Наташа сама не узнала свой голос, казалось, это говорит кто-то рядом с ней, но никак не она сама. Ну разве она, умная девушка, могла в такое время пороть такую чушь?! Сбоку послышалось шуршание. Лезет в карман, догадалась Наташа. Видимо, все же за фонарем. Щелкнула кнопка включения. Потом еще раз. И еще. Господи, неужели сломался? А, стоп, так у нее же свой есть! Она торопливо пошарила в кармане и извлекла оттуда искомый предмет. Странно. Легкий какой-то. Пальцы вдруг перестали ее слушаться, так и не успев щелкнуть переключателем. Батарейки. Вынуты. Ну, Свейн, ну, козлиное твое лицо! Сашка, впрочем, копошиться не перестал. Неужели запасные с собой носит? Темноту рассек тонкий луч света. Проследив его источник, Наташа против воли засмеялась. Ручка из набора «Супер шпион»! Да, определенно, хорошие нынче делают игрушки! Светлое пятно пошарило по двери. Не так уж и плотно она закрыта. Если присмотреться, кое-где видны щели, а если поднести руку, идет слабый поток свежего воздуха, который особенно хорошо здесь ощущался. А сверху, у самого потолка, были видны непонятного назначения желобки, похожие на крошечные рельсы. Рельсы! Ну конечно, дверь не сама к ним приползла – ее просто подвинули. Видимо, снаружи, где остался саамский подлец, был какой-то рычаг, который ее двигал. Но ни замка, ни даже просто ручки с этой стороны не было. А и были бы – какая разница? Ключи-то снаружи оставили, растяпы… Луч фонарика плавно прошелся по периметру двери и перетек на пол, замерев на месте. Прямо перед дверью были насыпаны неровной кучкой тонкие палки, странно непохожие на камни, которые тут вроде бы были. Это… Это что, кости? Мама!!! Девушка одним прыжком оказалась у Сашки на груди, привалив того к стенке прохода и задрыгав ногами, пытаясь заползти повыше, как по дереву. Луч запрыгал по стенам. Господи боже… Пол перед дверью был буквально усыпан тем, что вроде бы не навевало ей раньше ну совершенно никакого трепета. Кости. Много костей. Много человеческих костей, кое-где прикрытых полуистлевшими остатками одежды. - Саш, мне страшно… - П-п-п-п-п-пов-в-верь, м-м-м-м-не т-т-т-т-ттож-же. - А что будем делать? Мы же тут не умрем, правда? А если вниз пойти? Луч фонаря тут же сверкнул вбок – туда, где далеко внизу по-прежнему светил огонек. - Приплыли… Они стояли на узкой, не больше пары метров в длину площадке. После нее, чуть ниже, начинались ступеньки. А перед ними зиял сплошной темный провал, шириной никак не меньше трех метров. Ей почудилось какое-то шевеление – там, внизу. Дно, если оно и имелось, было где-то далеко. Наташа обмякла, уже чувствуя, как подбирается откуда-то снизу мерзкий холод, подступающий к горлу. - П-п-п-п-п-пог-г-годи п-п-п-п-помирать. Луч света еще раз, уже тщательнее, заелозил по двери. Больше всего, правда, Наташу волновало сейчас даже не то, чтобы спастись, а то, чтобы Сашка ни в коем случае не опустил ее вниз. Она, стараясь не свалить поисковика, спешно переползла ему на спину – так все же удобней. Тот вроде бы состояние девушки понимал и только крепче прижал к себе ее руку. Светлое пятнышко от спасительной игрушечной ручки несколько раз прошло около того места, где вроде бы виднелась полоска стали, державшая замок снаружи. Поручив освещение Наташе, поисковик вновь зарылся в карманах. Неужели динамит – промелькнула идиотская мысль, заставив кончики губ растянуться в неуместной улыбке. Копошился он довольно долго. Наконец извлек откуда-то из области колена несколько тонких цилиндров, больше всего похожих в свете фонаря на ее любимые трубочки со сгущенкой. Впрочем, там была явно не сгущенка. - Н-н-н-не п-п-п-пу-г-гайся. Б-б-б-б-буд-д-дет г-г-г-г-г-громко. Да куда уж дальше пугаться-то. Громко так громко. Главное, чтобы потом, дня через три, тут не сделалось абсолютно тихо… - От-т-т-т-твернись. Наташа послушно повернула голову в сторону – и не зря, как выяснилось. Сперва она грешным делом подумала, что Сашка носил с собой фейерверк на случай особенно удачной поездки – уж больно было ярко и шумно. И только потом, когда зрение чуть привыкло к яркому свету, до нее дошло, что все было проще и приземленнее. Термитные патроны! Их носят с собой на тот случай, если надо будет в подобном безлюдном месте сковырнуть, а точнее, проплавить небольшое по размерам металлическое препятствие. Вот только там же в перчатках надо… Сашка что-то злобно мычал сквозь зубы. Патрон догорел, но до победы было еще далековато… Она услужливо направила луч фонарика на слегка проплавленную полосу металла, которая горела в темноте темно-вишневым светом – куда более ярким и живым, чем тот, внизу. - Давай, Саш, еще один, максимум два – и мы отсюда выберемся! Давай, ну Сашечка, давай… Поисковик зашипел, тряхнув несколько раз обожженной рукой, и потянулся за следующим патроном. *** Ночь была божественна. В первую очередь тем, что она на самом деле была. Ей можно было дышать – чистым, звенящим воздухом. И это было лучше всего, что только можно было представить. Из оврага они выпрыгнули, как две дрессированные блохи – не смущаясь ни крутыми склонами, ни осыпающейся под руками землей, норовившей сбросить несостоявшихся кладоискателей обратно в затхлые объятия подземелья. Наташа все порывалась залезть на гору еще раз и поискать клятый механизм, двигающий дверь, но Сашка не разрешил – лучше всего в сложившихся обстоятельствах было не выпендриваться. Если уж их один раз попытались угробить – резонно было предположить, что на этом в покое их не оставят. Хотя потолковать со Свейном, бесспорно, хотелось. Ну ничего, это можно было и отложить. Сейчас главное – выбраться отсюда. Палатки на месте, естественно, не было. После непродолжительных поисков – саам особо следы своей гнусной деятельности не прятал – она обнаружилась в густых кустах неподалеку от того места, где стоял их скромный лагерь. Насчет финансовых проблем проводник, чтоб его, кажется, не соврал – все мало-мальски ценное и небольшое по размерам исчезло в понятном направлении вместе с объемным Сашкиным рюкзаком. Хорошо хоть деньги он предусмотрительно взял с собой. Кстати говоря, естественным образом сэкономленных на услугах гида денег с лихвой хватило бы на то, чтобы купить все пропавшее – еще и сдача осталась бы. Так что жалеть снаряги не приходилось. Будем считать это оплатой за увлекательную экскурсию по местным ловушкам для приезжих дурачков. Опять же, дома хранился еще один комплект, полностью дублирующий все пропавшие вещи. Главное, чтобы машина уцелела… Второго «Патриота» у Сашки припасено не было. Костер разводить не стали. Спрятавшись в тех же кустах, благо, они были изрядно примяты и неудобств не доставляли, в волшебном свете шпионской ручки составили кратчайший путь к деревне. Даже хорошо, что саам их дурачил, водя чуть ли не кругами: в итоге расстояние по прямой до поселения было совсем смешным – километров пятнадцать, не больше. Идти решили сразу, медленно и осторожно. Во-первых, очень не хотелось задерживаться около собственной, пусть и несостоявшейся, могилки, а во-вторых, нужно было постараться не сильно отстать от Свейна, который, несомненно, припустил в деревню, деваться-то ему особо больше некуда. А то ведь прибежит, расскажет землякам, как злые люди завели его в лес, долго били, возможно, надругались и ограбили – и тогда точно прости-прощай, машинка. Раскурочат. С собой почти ничего не взяли. Все самое ценное уже утекло, а остальное было не так жалко, как время, которое пришлось бы потратить на сборы. Обиднее всего сейчас было отсутствие аптечки – на голой руке, которой пришлось держать патроны, уже вздулись водянистые волдыри. Слава богу, обгорело не так и сильно – только кожа. Сильнее всего пострадали последние фаланги пальцев – кажется, теперь они станут немного короче. Жгло немилосердно, но терпеть было можно. Главное, не успеть занести инфекцию – в машине есть еще одна аптечка, там можно будет обработать. А пока – скорее в путь. *** Несмотря на небольшое вроде бы расстояние, в деревню пришли уже ближе к полудню. В первый раз сильно задержала речушка, через которую пришлось долго искать переправу, во второй – чудом вовремя опознанное Сашкой злобное сопение прямо по намеченному курсу, которое мог издавать только матерый секач, устроившийся на лежку: пришлось идти в обход, чтобы не нарваться на полтора центнера злой свинины. Как ни странно, машина была в полном порядке. Наташа, начисто забыв про драматизм ситуации, в которую они попали, покатывалась со смеху, наблюдая, как Сашка в прямом смысле слова полез обниматься к замызганному внедорожнику. Пострадавшую руку промыли, наложили густым слоем мазь от ожогов и слегка замотали бинтом – чтобы не пустить грязь. Пальцы здоровой Сашкиной кисти недвусмысленно сжимались в кулак, явно жаждущий встречи с лицом и прочими чувствительными частями тела одного нечистого на руку саама. - Ну что, пойдем к этим? Сашка, наклонив голову набок, о чем-то сосредоточенно думал и, казалось, вопроса вообще не услышал. Чуть погодя удовлетворенно кивнул, скорее своим мыслям, чем девушке, снял с панели выключенный навигатор и начал что-то с ним шаманить, сделав девушке знак рукой – погоди, мол. Минут десять погодя вновь выключил обиженно пискнувший прибор и вернул его на законное место справа от руля. Вышел из машины, жестом попросив Наташу пока посидеть внутри, и начал копаться в багажнике. Поиски заняли всего ничего – уже через минуту он с довольным видом залез обратно, протягивая Наташе странную на вид штуку, напоминавшую рукоятку от пистолета, и пластинку таблеток кофеина. - Это что? – она захлопала глазами, пытаясь понять, каким образом оно стреляет, если, конечно, она не ошиблась и это действительно было как-то диковинное оружие. ««Оса». Травматический пистолет. У тебя деньги на сотовом есть?» - Ну да, ты же сам просил пятьсот рублей на него положить перед поездкой. «Сделаем так. Включи телефон и пока что сиди здесь», - он примирительно положил руку на плечо подпрыгнувшей от негодования девушке и продолжил писать: «Я не знаю, успел ли Свейн что-то рассказать своим. Почти наверняка успел, и вряд ли правду. Скорее всего, нас тут теперь не любят еще сильнее – очень странно, что машину не тронули. Я пойду потолкую со старостой. Расскажу как есть, может, поймет и даст мне потолковать с нашим проводником. Староста тоже не ангел, но непохоже, чтобы он желал нашей смерти – иначе в первую же ночь собрал бы мужиков и нас прямо здесь бы и прикопали. Скорее всего, это была инициатива проводника, чтобы прибрать и наши деньги – потом, когда мы бы там околели от жажды – и все наше снаряжение. Прямо к Свейну идти сейчас нельзя – он наверняка наготове. А может, вообще сбежал». Он выдернул новый листок и вновь принялся быстро водить карандашом по бумаге. «Ты на всякий случай остаешься здесь. Проглоти прямо сейчас пару таблеток, иначе уснешь. Если я тебе позвоню и сброшу – тут же включай навигатор и следуй по маршруту, который он тебе покажет. Это километров двадцать отсюда, не доезжая большого поселка. Дорога каменистая, следов должно не остаться. Там меня жди. Если кто подойдет к машине, пока меня не будет – сначала пригрози, потом стреляй. В упор, там прицельная дальность всего метр. Только не в голову – в грудь или в живот. Убить не убьешь, но охота связываться после этого у кого угодно пропадет. Тут два патрона и два курка. Не было бы ветра – дал бы еще газовый баллончик. Не геройствуй, как выстрелишь – дуй отсюда». Выдернул еще листок и с улыбкой добавил: «За меня не переживай. Бегаю я быстро, и еще одна «Оса» у меня с собой на всякий случай. Я постараюсь быстро». Он здоровой рукой крепко сжал Наташин локоть, выпрыгнул из машины и зашагал к деревне. Девушка растерянно посмотрела на травматический пистолет, поразмыслив, заблокировала все двери и открыла окно со своей стороны, как раз выходившее в сторону деревни. Если что, так стрелять будет удобнее. Заняв оборонительную позицию, она устроилась поудобнее и приготовилась к худшему. Худшее, однако, случаться не торопилось. Посидев несколько минут, она сама не заметила, как уснула – бессонная ночь и усталость успели опередить действие кофеина. Девушка проснулась от того, что кто-то тряс ее за руку. Спросонья обложив трясуна нехорошими словами, она резко открыла глаза и позорно, по-девчачьи завизжала, увидев прямо перед собой чье-то лицо. Когда зрение сфокусировалось, густо покраснела, утихла и пристыжено прикусила губу – перед машиной стоял Сашка. Поисковик забрался на водительское сиденье и выудил из кармана изрядно похудевший блокнот. Наташа, неловко теребя прядь волос, с расспросами не лезла – он же и сам расскажет, наверное… Если не сердится. Впрочем, рассерженным Сашка не выглядел. «Наш знакомый вполне мог бы сделать актерскую карьеру. Мне не врали так убедительно с тех пор, как я застал одного из своих бывших товарищей за копанием в моем рюкзаке». - Вы поговорили? «Да, и довольно продуктивно. Начну, пожалуй, с той истории, которую нам рассказывал Свейн. Про мастеров и дракона, помнишь?» Наташа робко кивнула. «Похоже, это главная местная легенда. Хотя вопрос, легенда ли. Я услышал несколько другую ее версию. Дополненную, можно сказать. Дополнений было не так много, но они довольно неожиданны. Наш знакомец Змей был охоч не только до металла и легкой жизни, которую ему обеспечивали благодарные кузнецы. Он имел еще и массу похождений на амурном, так сказать, фронте». Удовлетворенно заметив, как Наташка хлопает глазами, он перевернул страницу и продолжил. «Судя по всему, он был не такого большого размера. Змей, в смысле. Так что проблем физиологического характера в этом смысле он не имел. А самое удивительное то, что женщины, которых он подобным образом, так сказать, к себе приблизил, потом рожали вполне себе здоровых детей. И у этих детей была одна прелюбопытная черта: они были, по человеческим меркам, практически бессмертны. И, по преданию, все творения древних мастеров не просто надежно спрятаны, но и надежно охраняются – этими самыми последствиями противоестественных связей. Выводы делай сама. А, и еще любопытный момент. Про нож, про гору, про дверь и про остальное, что мы видели, он в первый раз услышал – от меня. Сначала вообще подумал, что я над ним издеваюсь. Абсолютно все предметы, которые тогда были сделаны, утеряны. До единого». - Вот козел! В одиночку разнюхал и нас туда потащил! Знал, что искать не будут! И нож с ложкой наверняка оттуда спи… взял. «Вот и мои рассуждения привели меня примерно к тому же итогу. Пойдем, будет бить морду». - Так нас же потом тоже… Ну, морду, в смысле… «Нас не тоже. Староста сказал, что мы можем делать с ним все, что сочтем нужным. Он мне поверил». - Так мы сейчас к нему идем?.. Сашка кивнул. - А он здесь?! «Староста сказал, что утром он слышал, как в его доме кто-то опять бил бутылки. Видимо, отмечает. Идем. У меня есть тост, который я хочу ему подкинуть». - Так у тебя же рука! «А это мне не помешает. Нет лучшего средства от ожога, чем приложить его к чьему-нибудь свежему закрытому перелому. Пошли». Вот как ползу, так и отражаю!
*** По всей видимости, староста не соврал. В доме проводника явно кто-то был. Сашка, не утруждая себя правилами хорошего тона, открыл ногой дверь и ввинтился внутрь. Изнутри послышался резкий выкрик на непонятном языке – видимо, саамском – перемежаемый вполне понятными, русскими, но не вполне печатными словами. Кровожадно предвкушая зрелище, Наташа осторожно заглянула внутрь – а ну как опять снаряды полетят. Ее взгляду предстала картина, увидев которую, автор небезызвестной картины «Не ждали» наверняка тут же ее сожрал бы от зависти вместе с мольбертом. За грубо сколоченным, слабо освещенным столом, густо усеянным несвежими остатками какой-то еды, испуганно сгорбился человек, двумя руками прижимавший к себе бутылку. Вид у него был такой, будто он беспробудно пил уже недели две. Однако вовсе не это заставило Наташу застыть на месте, забыв поднять опустившуюся челюсть. Сидевший за столом мужчина испуганно и злобно смотрел на пришельцев мутными, злобно блестевшими в неверном свете светло-голубыми глазами, едва видневшимися за спутанными, сальными космами, свисавшими с его головы, явно готовясь дорого продать прижатое к груди сокровище. В паре шагов от него стоял Сашка. Его выражение лица с трудом поддавалось описанию. Последний раз Наташа видела такое еще в школе, у отличника из ее класса, который вышел к доске блеснуть знаниями о поэтах Серебряного века и вместо этого получил от литераторши ехидный вопрос про тему крепостного права в романе «Обломов». - Б-б-б-б-б… б-б-б-быстро к с-с-с-с-т-т-т-т-т-т-таросте. Д-д-д-д-делай чт-т-т-т-т-то хоч-ч-ч-ч-ч-ч-чешь, но чт-т-т-т-т-т-т… т-т-т-т-тобы он ч-через м-м-м-инуту б-б-б-б-б-был т-тут. Наташа пулей сорвалась с места и, клокоча от ярости, помчалась к дому главного покрывателя местных бандитов. Минуту спустя она уже практически втащила в дом ничего не понимающего старосту. - Кто это?! Дед смотрел на нее ошалевшими глазами, явно не понимая, что вообще происходит. - Как кто? Это же он, проводник ваш! Я про него вам говорил! Больше никто не стал бы вас вести, это точно… Сашка, не спуская глаз с выпивохи, совершенно одуревшего от присутствия старосты, быстро исписал еще один лист блокнота. «Это не он. Нас вел другой человек. Лысый, карие глаза. Где он?» - У нас таких нет… - староста, судя по его виду, был на грани сердечного приступа. – Только этот…Мы все такие… Лысых у нас нет… И в конце концов! – самообладание старосты, изрядно подкосившееся после того, кто его протащили за руку через всю деревню, как шкодливого пацана, к нему постепенно возвращалось. – Кто вы такие, чтобы мне тут такое устраивать? Вот отсюда!!! Сашка молча кивнул и вышел на улицу, бросив из-за плеча последний взгляд на пьяницу. Наташа, набычившись, понуро поплелась за ним. Уже снаружи она заметила, как ее по-прежнему сжатую мертвой хваткой руку теребят дрожащие костлявые пальцы. Тьфу, черт. Деда надо все же отпустить. Не шпана какая, глава деревни, как-никак. Освободившись, староста насуплено посмотрел на поисковиков, потирая запястье, и неожиданно тихо произнес, стараясь не смотреть на Наташу: - Если вы действительно встречались с тем человеком – уходите. Прямо сейчас. Я не хочу, чтобы он пришел к нам. Не дразните смерть. Вам тут делать больше нечего. Небрежно кивнув, Сашка жестом поманил Наташу и неожиданно быстро побежал к машине. Ничего не понял, но на всякий случай испугавшись, она не думая последовала его примеру. *** Двигатель с готовностью заурчал, заставив машину вздрогнуть. А и к черту их всех. Угрюмых аборигенов, лысых сволочей, алконавтов, драконов – всех! И дай бог ноги отсюда… Наташа, не забыв пристегнуться – в прошлый раз на паре колдобин чуть нос не расквасила о приборную панель – жалостливо смотрела на Сашку. Бедный… Одной рукой вести и по хорошей дороге тяжко, а уже тут… Ну это ничего. Он молодец, он справится. А еще он справится с тем, что будет с ней разговаривать! И пусть только попробует не справиться! Всю дорогу, пока ехали сюда, он подло отмалчивался под предлогом того, что за баранкой почерк получается неровным. Ну теперь – не отвертится. Ну и что, что заикается. Лишь бы человек был хороший – кажется, так? Сашка, стараясь не обращать внимания на саднящую руку, торопливо крутил баранку, объезжая валявшиеся здесь и там камни. Нет, про это он статью писать не будет. Точнее, будет, но не совсем про случившееся. Пусть народ как следует поржет над неудачником, абсолютно впустую потратившим кровные две недели отпуска, да еще и потерявшим в местных лесах единственную зацепку к приоткрывшейся ему тайне – старинный нож. Как бы он ни относился к «коллегам по цеху», но смерти им не желал. Тем более такой – от жажды и холода, в сводящем с ума тесном каменном мешке. Жаль, правда, трапик так и не оправдал его надежд… Но ведь жизнь не кончается. Будет еще отпуск, будут еще поездки. И один он больше не поедет – ни за какие пряники. *** Он стоял на крыльце, держась одной рукой за дверной косяк, а другой любовно прижимая к себе едва початую бутылку. Уехали. Славно. Добыча оказалась ловкой. Уже второй раз подряд. Но это не страшно. Он выполнил свою основную миссию, чуть было не проваленную месяцем ранее. Ни один из выкованных в пламени Змея предметов не покинет надолго пределов этих гор. Это была самая надежная тайна. Тайна, которая сторожит сама себя. Пусть в мире уже не помнят тех мастеров, из рук которых некогда выходили чудесные вещи. Но человеческое любопытство неистребимо. Они по-прежнему бегут сюда – эти смешные люди, охочие до тайн и денег. И все они заканчивают одинаково, раньше или позже. Пусть некоторым удается убежать – пусть. Они расскажут другим, и вновь здесь появятся те, чья плоть сможет наполнить силой дряхлое тело предка. Дверь сломана. Не страшно. Они запасливы. Поставят новую. По-настоящему плохо одно – Змей не получил своей пищи. Следующим нужно будет обязательно сказать, что нужно как можно быстрее идти вниз, как только они увидят огонь внизу ступеней. Но предок мудр. Он простит своих детей. И они приведут ему новые жертвы. Он развернулся и пошел обратно в дом. И сейчас, в неровном свете лампы, уже можно было различить, как через маску горького пьяницы проступают черты строгого, смуглого лица. Как темнеет в глубине почти прозрачных глаз нерушимое железо. Как проклятые волосы медленно исчезают, как невесомая паутина становится невидимой под ярким светом солнца. Змей многому их научил. И такие как он, его потомки, не забудут своего предка. Постаревший, почти слепой, давно забывший, как извергать пламя, сочащийся непримиримой злобой на весь мир, он по-прежнему остался их отцом. И они будут чтить его. Всегда, пока останется жив хотя бы один из них – детей Железного Змея. Вот как ползу, так и отражаю!
Слишком долго древний гнев живет, Вечность - это холод и усталость... Любопытен человечий род, Ну а детям Змея - что осталось? Раз за разом жертву приносить, Ждать, искать, заманивать порою... И свое бессмертие топить В мятой кружке с "огненной водою". Смысл так жить? Но выбора ведь нет. Все, что есть - так мало и так много. Почитать и от других хранить Тайну своего отца и бога, И служить, покуда силы есть, Своего на свете не имея... Что ж, быть сыном бога - тоже честь, Даже если смерть тебе - милее... А конкурс памяти Николая Лазаренко?
Хороший рассказ, интересный, увлекательный, настоящее Приключение. Очень заинтересовало место поиска - сейд Кольского полуострова (как верную читательницу Демина). Однако описание самого артефакта-двери показалось простоватым. Читала "на вдохе" - и "выдох" разочарования. ksenia
Валерий Никитич Дёмин (1942 - 2006 гг.) родился в г. Новосибирске. Ученый и писатель; доктор философских наук. Окончил философский ф-т МГУ (1968). Докторская диссертация — Философские принципы русского космизма (1997). С 1968 - на преподавательской работе, с 1981 — на научной, с 1997 — на литературной и экпедиционно-исследовательской. В книгах и статьях, посвященных гиперборейской тематике, отстаивал и развивал полярную концепцию происхождения народов России в контексте истории и предыстории мировой цивилизации. Аргументация основывал на системе доводов, заимствованных из археологии, языкознания, этнографии, мифологии и фольклора, свидетельствующих в пользу существования в древнейшую эпоху на Крайнем Севере (в иных, нежели теперь, климатических условиях) архаичной культуры, традиционно именуемой гиперборейской, которая частично исчезла, а частично растворилась в традициях, обычаях и верованиях современных народов Земли.
Cat20087, просмотрел "Гиперборея — утро цивилизации". Н-да, до познаний Валерия Никитича мне в этом деле ой как далеко, вы правы на все 100 Я как-то в основном обошелся Википедией, ну и парой тематичных сайтов. Я сделяль
Бабарик, вы меня поразили в очередной раз. Потрясающе! Читала на одном дыхании. В глаза бросались мелкие ошибки, но они в сравнении с текстом терялись под впечатлением от прочитанного. Сама обожаю археологию, а тут такой букет. Чудо! Замечательные герои, отлично выписаны характеры. Вы молодец. От меня 10 баллов.
Морана, огромное спасибо, что осилили и оставили отзыв! Да, шероховатостей хватает, включая даже висящие лохмотья предыдущей версии сюжета - уж очень я торопился дописать и сдать (и все равно не успел, кстати, да и объем превысил мало не в два раза). Я потом буду править. Сильно. Я сделяль
Очень самодостаточный рассказ с прорисованными героями, тайной, требующей разгадки и неожиданной развязкой. Спокойный и очень добрый... И, хотя дракона было не очень много, запомнится он мне вот таким -
Quote
Но предок мудр. Он простит своих детей. И они приведут ему новые жертвы. Следующим нужно будет обязательно сказать, что нужно как можно быстрее идти вниз, как только они увидят огонь внизу ступеней.
- простите, что слегка изменила порядок фраз... Мурашки по коже...
С самого начала в глаза бросилось, а потом уже и не смотрела, чтобы ничего не отвлекало
Quote
Там линия фронта по такой глуши местами проходила, что и копать, может, не придется – на поверхности прямо можно что найти.
--- прямо на поверхности можно что-то (?) найти
Quote
Сашка снял было одну ногу со спинки дивана и придвинул ейпоближе валяющийся на полу ноут,
--- ею
оценка 10 баллов Единственный способ установить границы возможного — попытаться сделать шаг за эти границы.
Первая половина рассказа далась мне с большим трудом, но вторая, более динамичная и я наконец-то проснулась и оценила рассказ! Концовка велоколепная, меня прямо в дрожь бросило! Тут все умничают, я тоже попробую. Слово "скомуниздил" очень меня смутило. Знаю слово "коммунизм", там две буквы М Но я не претендую, возможно это новый термин слова "стырил", придуманные литераторами этого форума. Простетите, если что!
fanrian, знали бы вы, сколько я его резал, все надеялся, балбес, что в конкурсный объем влезу... Напрасно, впрочем. Вообще оно, наверно, местами перепишется и будет иметь продолжение... Не уверен пока.
Триглава, а ваш порядок предложений мне нравится куда больше моего ))) Вы не будете против, если я его позаимствую? И за тапки - grand merci!
Майка, а вы очень в тему сумничали Слово я воспроизвел чисто по звучанию - а букв "м" там и впрямь должно быть две - пошел посыпать голову пеплом. Я сделяль
За тапок тоже спасибо! Там много чего править надо на самом деле. Кто-то сразу умный - а я вот опосля 
Но я не претендую, возможно это новый термин слова "стырил", придуманные литераторами этого форума. Простетите, если что! 