Группа: Танжерин. Внеконкурсная Автор: enka Тема:Герои под небесами
Герои под небесами
…храбрые мужи вступают в битву с враждебным миром и исчадием тьмы, и эта битва кончается для всех, даже для королей и героев, полным поражением и гибелью. Дж.Т.
Как все-таки странно устроен этот мир!
Эта единственная мысль вертелась у меня в голове, пока я шел за гробом своего лучшего друга, пока смотрел, как его медленно опускали в разверстую утробу земли, пока раскланивался с какими-то знакомыми и незнакомыми людьми, пока ехал домой с кладбища в ослепительном сиянии зимнего солнца, которое, казалось, окружало меня со всех сторон. И мне все чудилось, что стоит только обернуться, и я увижу Джимми, вольготно развалившегося на заднем сиденье. Улыбающуюся до ушей родную с детства физиономию. Но я его не увижу. Я похоронил его сегодня. Покойся с миром, старина Джим… Что тут еще скажешь?
Как странно устроен этот мир!
Не то, чтобы я всерьез задумывался о том, кто из нас умрет первым, но одно я знал наверняка: Джим гораздо лучше моего разбирался в жизни. Он был к ней лучше, что называется, приспособлен. Так было всегда. С самого детства. Может, с этого и начать? Мать всегда говорила мне: не знаешь, с чего начать, начни с начала. Пожалуй, так и стоит сделать.
То, что мы с Джимом сдружились, вышло совершенно случайно – уж слишком разными мы были. Но в детстве такие границы пересекаются легко. Это только взрослые неизбежно обречены знать, что разделяющие нас пропасти непреодолимы. Джим происходил из рода М. Про людей, вроде него, никогда не говорят: это сын таких-то или этот паренек из таких-то. Всегда только: происходит из рода М. Аристократическое семейство, понимаете? Но Джим никогда не задирал нос. Он был очень добрым. Из-за этого мы, кстати, и познакомились: однажды этот парень вмешался, когда увидел, как старшеклассники отбирали у меня мелочь. Он уже тогда умел здорово драться – готовился поступать в военную академию, пойти, так сказать, по стопам. У них в семье это было принято. В той драке ему тоже сильно досталось. В день, когда мы с расквашенными носами сидели на пустыре, родилась наша дружба.
Естественно, дальнейшие наши пути разошлись. Джим отправился в свою Академию, потом воевать за море, а через полтора года неожиданно вышел в отставку. С военной карьерой было покончено раз и навсегда. Тогда мы с ним и встретились вновь. Я к тому времени уже работал репортером в местной газетке и, скажем прямо, звезд с неба не хватал. Другое дело Джим – он-то всегда оставался самим собой. Его не интересовали ни столичные светские рауты, ни бесконечные развлечения на дорогущих курортах, хотя он мог себе позволить и то, и другое. Душа Джима жаждала большего. Настоящей великой цели. И с каждым днем все отчетливее проявлялось его разочарование в жизни.
Джим и я много времени проводили вместе, говорили обо всем на свете, пили или кутили с девчонками. Мы снова очень сблизились, но вдруг – словно что-то в нем сломалось – Джиму попросту прискучили нехитрые наши развлечения. Он мог встать и уйти в самый разгар веселья. Или целый вечер обхаживать девицу, а потом, когда она была уже на все согласна, сунуть ей в руку деньги на такси и ласково послать ко всем чертям. Как ни странно в этом сознаваться, я уже начал разделять беспокойство его родителей по поводу того, чем все это закончится, когда жизнь сама подбросила Джимми простой и изящный выход из положения: университет. Я даже не знаю, с чего вдруг ему пришла в голову эта идея (может, очередная его подружка оказалась студенткой?), но в тот момент мы все вздохнули с облегчением, когда Джим объявил, что намерен получить диплом инженера. Университет располагался совсем рядом с его родовым гнездом, ну, и моим тоже, если только мою берлогу можно назвать «родовым гнездом», в чем лично я не уверен. Таким образом, никому ни с кем не пришлось расставаться надолго, и все устроилось как нельзя лучше. Так в нашу жизнь вошел Чарли.
Теперь, оглядываясь назад, я думаю, не было ли первым тревожным звоночком, предвестником грядущей беды, то неприятное впечатление, которое на меня при встрече произвел… нет, не Чарли, а его кузен Родни? Я отчетливо помню, как мы с шутками-прибаутками дотащили вещи Джима до его комнаты в студенческом общежитии и свалили их в кучу. Помню, как я сидел на подоконнике, пялился на девчонок, разгуливавших по кампусу в открытых маечках и коротеньких шортиках, и вполуха слушал нарочито глубокомысленные рассуждения своего приятеля о том, какая из двух стоявших в комнате кроватей – правая или левая – больше ему подходит. Вдруг дверь распахнулась, и через порог шагнул высокий, одетый с иголочки брюнет.
Оторвавшись от созерцания мебели, Джим шагнул ему навстречу, широко улыбаясь и протягивая руку для рукопожатия:
– Привет, я твой сосед по комнате, Джим.
– Не мой, – несколько сухо ответил брюнет, но протянутую руку все же пожал. – Я Родни, а тебе придется жить с моим кузеном Чарли.
Тут дверь вновь распахнулась, и на мгновение мне показалось, что в комнате стало светлее. Трудно себе представить, по какому нелепому капризу природы эти двое оказались родственниками, но сходства между ними было не больше, чем… ну, вы поняли: очень мало. В отличие от Родни Чарли производил впечатление совершеннейшего добряка, что было написано на его круглом лице. А еще он оказался обладателем пышной огненно-рыжей шевелюры. В сочетании с его невысокой полноватой фигурой все это производило настолько комичное впечатление, что, когда он входил в комнату, все присутствующие невольно начинали улыбаться. Это, впрочем, ничуть его не задевало. Он не был лишен самолюбия, конечно, но вот злиться просто не умел. И никогда не держал зла на людей. Как потом выяснилось, только благодаря этой счастливой особенности характера Чарли, они с Родни продолжали общаться.
В семье Родни считался, что называется, паршивой овцой: он наотрез отказался продолжать семейное дело, разругался с родней, уехал из дома и устроился работать в агентство недвижимости. Его кузен – единственный из всей семьи – смог простить непокорного родственника. Более того, они остались друзьями. Хотя Чарли, наоборот, послушно выполнял все, что говорили родители, и, таким образом, угодил в университет изучать философию. Как его семейное дело было связано с изучением философии оставалось загадкой. Вернее даже тайной. Да-да, у Чарли была Тайна. И это, как я заметил, сразу прибавило ему привлекательности в глазах Джима. У моего друга, как утверждал он сам, был нюх на стоящие дела. И он головой ручался, что это как раз одно из них!
Вообще-то у Чарли поначалу и в мыслях не было посвящать нас в подробности. Это ведь была семейная тайна, понимаете? Но под натиском сокрушительного обаяния Джима у него просто не было шансов. Надо отдать нашему приятелю должное: он еще долго держался. Страшный секрет нам поведали только на следующий день после Хэллоуина. Чарли был пьян, конечно. И в тот момент ему это показалось забавным.
Мы втроем целеустремленно надирались в комнатушке Чарли и Джима. Добряк Чарли наверстывал упущенное – он не пользовался большой популярностью в университете, но самолюбие не позволяло ему обращаться за помощью к Джиму, так что, подозреваю, праздничную ночь он провел в компании с самим собой. Пить он не умел совсем, и развезло его почти сразу. А я молча потягивал какое-то пойло и не мог подавить в душе растущее беспокойство, как не мог оторвать взгляд от лица моего лучшего друга. На нем все отчетливее читались такие пугающе знакомые мне сигналы. В отличие от меня и Чарли, Джим с легкостью заводил друзей и находил подруг, так что День всех святых у него выдался, мягко говоря, бурный. Но вместо того, чтобы продолжить его в объятиях какой-нибудь красотки, Джим сидел в своей комнате в нашей компании и целенаправленно накачивался виски. Однако пугало меня даже не это, а то, что мой друг пил и, казалось, совершенно не пьянел. Только взгляд его становился все более задумчивым. У меня тоскливо заныло под ложечкой. Я уже видел этот взгляд еще в доуниверситетские времена, и сейчас вдруг отчетливо понял, что мечте стать инженером жить осталось недолго.
– Слшште! – Чарли безуспешно попытался встать на ноги, но все, что ему удалось – приподняться с пола и устроиться поудобнее. Джим протянул руку и забрал бутылку, которую тот нежно прижимал к груди.
– Слушште! – Чарли предпринял вторую попытку и неожиданно заговорил вполне осмысленно и почти внятно. – За каким вас сюда принесло?
– Меня? – пьяно удивился я.
– Ну, тебя, да…
– Сами пригласили, – обиделся я.
– Нет, – пьяный Чарли размашисто отмахнулся от моей обиды, – я не про тебя! То есть, про тебя… и про Джима, но не… про тебя.
Похоже, последняя фраза озадачила его самого, так что он на некоторое время погрузился в молчание. Но тут вдруг заговорил Джим. И, надо признать, для человека, который не просыхает второй день, у него отлично получалось: он всего лишь немного растягивал слова:
– Наш Чарли, по всей видимости, друг мой, интересуется, каким ветром нас с тобой занесло в это уважаемое учебное заведение. Я прав, Чарли?
– Н-н… да! – радостный от того, что его правильно поняли, Чарли кивнул несколько сильнее, чем требовалось, и чуть не свалился головой вперед.
– Меня сюда не заносило! – гордо заявил я, довольный тем, что могу утереть нос этим университетским умникам. – Сам пришел – сам уйду!
– А что занесло сюда тебя, Чарли? – вкрадчиво спросил Джимми, и я готов был поклясться, что заметил искру живого интереса, мелькнувшую в его глазах.
– Семейное дело! – со значением ответил наш приятель. И с ухмылкой добавил, – Семейное проклятие.
– У вас семейное дело философию изучать, что ли? – фыркнул Джимми.
– Дело не в философии, – замотал головой Чарли. – А в том, что она дает!
– Бред собачий? – это смелое предположение исходило от меня.
– Глупости! – пришел черед Чарли обижаться. – Философия – это квинтэ… ссуть челове…сского знания... Только она придает смысл лю…бой науке… сставит пра…ильный вопрос... Один – зато правильный!
Глаза Джима уже совершенно отчетливо блестели, это было заметно даже в полумраке комнаты.
– И что же это за правильный вопрос? – подал он голос.
– Зачем мы живем, конечно.
– Ты пришел в университет узнать, зачем ты живешь?
– Не я. Нет. Они.
– Они?
Чарли, наконец, удобно устроился, сидя на полу и опираясь спиной о кровать. Как опытный выпивоха, я сразу определил, до какой степени опьянения дошел наш приятель: расслабленность как рукой сняло, его тянуло поговорить.
– Неужели ты думаешь, Джимми… челове…ство одиноко на Земле? Да мы – хозяева планеты... Но это сегодня. Были и другие… до нас. Были динозавры. Все знают. Были, да вымерли. А потом появились млеко… питающие… да… а что, если… нет? Что, если было… еще одна ветка... ветвь... эва... ва... люции!?
– О ком это ты? – голос Джима звучал непривычно напряженно.
– Будто вы не знаете, – ухмыльнулся в ответ Чарли. – Ну, пораскиньте мозгами… не дураки же. Внешшсть рептилии… но разум – разум! – не-ет… разумом они совсем не рептилии… Но потомки дина… завров… Достаточно большого размера… могли противостоять прара…дителям…
– Ты говоришь о… драконах? – Джим весь подобрался, как хищный кот при виде добычи.
– Ну, разумеется… О ком же еще?
– Чепуха! Что за детские сказки?.. Давайте лучше про… Пряничного человечка, – это снова я внес посильный вклад в беседу.
– Чепуха?? – бойцовским петухом взвился Чарли. – А как ты объяснишь… легенды о драконах есть па-ачти у всех народов! Думаешь, это про динозавров?.. Так они вымерли! За шесть...сят миллионов лет до нас!
– А чем тебе тут поможет философия, Чарли? – Джим никак не хотел, чтобы беседа свернула с нужного ему русла. – Даже если они существовали, разве они не вымерли с появлением людей?
– Нет, конечно, – удивился Чарли. – Они же были разумны! Понимаешь, разумны! Люди вытеснили драконов, да… лишили привычных мест обитания… Но! Не лишили воли к жизни! А ведь у них, черт возьми… была огромная фора: они стали разумны задолго до нас… Скорее всего, они понимали, что… люди победят, но умирать им не хотелось. Не-ет, не хотелось! И они выжили… Они больше не хозяева планеты,.. но они выжили.
– Ты хочешь сказать, – заинтересовался я, – что где-то далеко-далеко до сих пор водятся драконы?
– Нет, зач-чем далеко-далеко? – искренне изумился наш рыжий приятель. – Они водятся среди нас.
– Откуда ты это знаешь, Чарли? – Джим не сводил с него глаз.
Чарли посмотрел на нас и вдруг захихикал:
– Ну, это же и есть наше семейное дело! Мы ищем драконов, – радостно объявил он и тут же сполз на пол. Джим протянул руку и попытался придать его телу вертикальное положение, но это было совершенно бесполезно: судя по счастливой улыбке, во сне Чарли только что удалось отыскать дракона. Может, даже не одного.
Сцену утреннего объяснения я пропустил. Все-таки, в отличие от этих шалопаев, я был человеком работающим. Так что, проснувшись ни свет, ни заря, я отправился прямо в редакцию, предоставив им самостоятельно разбираться с последствиями вчерашних пьяных откровений. Впрочем, в Джиме я не сомневался – парень умел нравиться людям, а Чарли своим рассказом поймал его прямо на крючок. Только слепой этого не разглядел бы.
Суть их долгих объяснений, изложенная мне через пару дней верным Джимом, в его исполнении выглядела так: семейство Чарли, хотя и не отличалось знатностью, вело свой род от каких-то знаменитых драконоборцев. Видимо, его предки были не из тех, кто, нарядившись в красивые доспехи, развлекал придворных дам сказками о сражениях с чудовищами, так что больших богатств наследникам не оставили. Зато оставили благородную цель: искоренять драконье племя по мере сил. Сказать по правде, трудно было представить себе более нелепую кандидатуру в драконоборцы, чем добряк Чарли, но, как говорится, положение обязывает.
Предки, будучи людьми обстоятельными и лучше других понимая, какое нетривиальное занятие они придумали для своих потомков, помогли, чем могли: они не только рубили головы огнедышащим гадам, но и старательно записывали все, что им про тех было известно. Судя по их путанным записям, которые они вели века примерно с шестого, и разобраться в которых было весьма непросто, драконы все время мельчали и как-то ощутимо менялись. Со временем они потеряли крылья, тело их уменьшилось, а конечности, наоборот, вытянулись. Дракон, убитый очередным доблестным предком Чарли в десятом веке, и вовсе умел стоять на задних лапах и довольно ловко орудовал в бою передними. Да и ростом он был всего на голову выше человека, хотя, по-прежнему, намного превосходил его по силе. А потом драконы внезапно просто исчезли, растворились, как будто их никогда и не было.
Еще около сотни лет доблестные рыцари добросовестно прочесывали старушку Европу в поисках ужасных рептилий, но те как сквозь землю провалились. Тогда они перекочевали в семейные предания и оставались старой полузабытой легендой вплоть до того дня, когда в разгар битвы при Ватерлоо в рукопашной схватке прапрадед нашего друга не наткнулся взглядом на желтые драконьи глаза. В какой мундир был облачен их обладатель, он уже не видел: в нем проснулся потомственный драконоборец и, забыв обо всем на свете, славный предок нашего друга рванулся к древнему врагу. Но битва разделила их, и больше им так и не довелось встретиться. Не полагаясь отныне на точность семейных архивов, остаток жизни прапрадед посвятил сбору всех старинных легенд о драконах. И детям своим завещал, естественно, то же самое.
Повезло двоим из них. Одна из его дочерей заинтересовалась скандинавскими сагами и случайно наткнулась в них на персонажа, известного как Сигурд Змей-в-глазу: его мать, дочь знаменитого Сигурда, поклялась, что докажет свое происхождение от героя, сразившего дракона, родив ребенка со змеем в глазах. И правда, в левом глазу ее младшего сына вместо радужки красовался уроборос – змей, закусивший кончик собственного хвоста. Легенда была довольно известная, но любопытная прабабка Чарли на этом не остановилась. Выяснилось, что у всех представителей рода Вёльсунгов были необычные глаза, взгляд которых в сагах уверенно назывался «змеиным». Потом в «Песне о Риге» она наткнулась на описание Ярла:
румяный лицом, а волосы светлые, взор его был, как змеиный, страшен.
Любознательная дама поняла, что напала на след. В тот же год ее старший брат отыскал и убил на дуэли человека с желтыми глазами дракона.
Отчет о той дуэли – единственное письменное свидетельство загадочного феномена. Согласно ему не только необычные глаза отличали от всех остальных человека, чье имя так и осталось, к несчастью, загадкой. У него вообще оказалась примечательная внешность: узкий подбородок, длинные, вытянутые вперед челюсти, ровные белые зубы, длиннее и острее человеческих, но главное – у него не было ушей! Вернее, уши-то были, а вот ушных раковин не было.
Эти скудные сведения и составили фамильное наследство дедушки Чарли, которому пришло в голову подвести научную основу под семейные изыскания. С тех пор вот уже три поколения родственников нашего приятеля, выбрав себе науку по душе, корпели над учебниками в университетах, постигая глубины человеческой науки в попытке узнать что-то новое о своих вечных врагах. Его дед изучал историю, двоюродный дед – физику, отец – медицину, один дядя подвизался в области биологии, второй - химии. А Чарли выбрал философию.
– Понимаешь, Джимми, – объяснял он моему другу. – Человечество пять тысяч лет ломает голову над вопросом «зачем мы живем?». И до сих пор, кажется, не нашло внятного ответа. А может, все-таки нашло, просто само еще не в состоянии его понять? А драконы его нашли. Совершенно точно. Для того чтобы выжить, когда твоей цивилизации, твоему миру пришел конец, голого инстинкта мало. У них есть цель в жизни, есть понимание ее смысла – и я хочу узнать, в чем их тайна. И есть ли у них эта тайна? Может, человечество уже давно знает ответ, просто надо посмотреть на вещи под правильным углом? Мы рассуждаем с точки зрения господствующего вида, нашему существованию ничто не угрожает. А что, если на рассуждения древних или средневековых философов посмотреть с точки зрения вида, стоящего на грани исчезновения? Мне надо не просто изучить их тело, узнать, возможна или невозможна управляемая генная мутация, превращающая дракона в подобие человека, а понять, что за всем этим стоит? Зачем они так отчаянно цепляются за жизнь? С какой целью?
Я молча слушал Джима, потягивая крепкий кофе, и размышлял о том, как много он для меня значит. Мы не были близки, как братья, понимаете? Но почему-то меня очень радовал блеск в его глазах. Я отчетливо видел, что его мятущаяся душа обрела, наконец, стоящую цель жизни. Военная карьера, диплом инженера – все это было слишком мелко для него. Он был мечтателем, да, конечно, но не мелкой душонкой! Ему было скучно строить воздушные замки, но ему обязательно в жизни надо было идти непроторенной дорогой. Своей. И он был воплощением мечты. Моей. Тем, кем я бы стал, если бы не оправдывался, что надо, дескать, зарабатывать на жизнь и решать еще целую кучу проблем. Половину этих проблем – и я знал это – я придумал себе сам. Просто потому, что так проще: каждый день заниматься ерундой, утешая себя тем, что вот доделаю это, и то, и еще вон то – и непременно примусь за что-нибудь по-настоящему важное.
С другой стороны, пример кузена Родни доказывал как раз обратное: если долго – поколениями – жить ради великой цели, то в какой-то момент она попросту осточертевает. Хочется стать, как все, понимаете, обычным, ничем не примечательным обывателем. И устроиться работать в агентство недвижимости. Но жизнь, все-таки, странная штука, потому что именно непокорному Родни она уготовила встречу с драконом.
Помню, каким звенящим был голос Джима в тот день, когда он позвонил мне в редакцию и попросил немедленно приехать. Помню, как Родни трясущимися руками прикуривал одну сигарету от другой. Помню, как Чарли сидел с забытым стаканом виски в руках, и все время задавал один и тот же вопрос: «Ты уверен, Родни?»
– Ты уверен, Родни?
– Да, черт возьми! Я уверен! Я уверен, что видел его так же, как вижу тебя сейчас!
– Ты точно уверен, Родни?
Из рассказа нашего агента по продаже недвижимости следовало, что не далее как сегодня утром к нему явился клиент: рост под два метра, очень крепкое рукопожатие, узкий подбородок, длинные, вытянутые вперед челюсти, ровные белые зубы, длиннее и острее человеческих. Длинные светлые волосы. Темные очки.
Разумеется, Родни не был готов к такой встрече с прекрасным. Ему и в голову не приходило разглядывать клиента. До тех пор, пока тот в разговоре не приспустил очки и не глянул прямо в глаза Родни поверх темных стекол.
– Ты уверен, Родни, что у него были именно голубые глаза?
– Голубые, Чарли, голубые! Если их можно назвать голубыми!
Точнее сказать, они были голубоватыми – радужка была настолько светлой, что создавалось впечатление, будто ее не было вовсе. И от вида черных провалов зрачков ноги Родни приросли к полу, а в горле пересохло. Видимо, перекошенная физиономия агента настолько позабавила блондина, что он позволил себе улыбнуться, продемонстрировав несчастному беглому драконоборцу два ряда великолепных ровных, правда, несколько великоватых зубов. По цвету, кстати, они очень подходили к глазам.
Всю жизнь Родни искренне не верил в выживших драконов, чурался своей семейки, которую считал сборищем чудиков, и мечтал только об одном – вырасти поскорее и убраться из родного дома к чертовой матери. Лишь бы не слышать больше набивших оскомину разговоров об одном и том же. И вот – пожалуйста.
Впрочем, Чарли выглядел не лучше. Он так давно искал драконов, так привык к этому, что уже напрочь забыл, зачем, собственно, он их разыскивал. А теперь перспектива встретиться лицом к лицу с живым драконом настолько выбила его из колеи, что он не знал, то ли радоваться, то ли удариться в панику.
– Но Родни, мы же увидим живого дракона! Я же всю жизнь мечтал узнать…
– А что, ты думаешь, он тебе эссе о смысле жизни накатает, Чарли? Партию в шахматы предложит? Виски с содовой?
¬– Ну, не думаешь же ты, что он…
– Наша семья веками убивала драконов! Сколько мы их извели? Он, что, тебе за это «спасибо» скажет и Орден Британской империи на грудь повесит? И за что мне это все, черт побери?! Всю жизнь мечтал жить подальше от этого дерьма!
– Но ведь…
Страдания этой парочки выглядели бы почти комично, если бы не были такими искренними. Откуда мне было знать, как все изменится всего-то через какую-то пару дней?
Помню, это была среда. Когда я приехал в редакцию, у меня на столе валялся пакет, адресованный, как ни странно, лично мне. Я был не самым известным журналистом паршивой провинциальной газетенки. Кому взбрело в голову мне писать? Обратного адреса не было. Я вскрыл конверт, оттуда выпала какая-то фотография и записка:
«Дорогой мистер …!
В моем распоряжении случайно оказался старинный документ, который может представлять некоторую историческую ценность. Хотя, должен признать, он сильно пострадал от сырости.
Зная о блестящей репутации, которой пользуется Ваша газета, я решил обратиться к Вам с целью привлечь к нему внимание. Я понимаю, что для оценки документа потребуется провести его экспертизу, и, думаю, Вам нетрудно будет связаться с ведущими специалистами в этой области. Я уверен, что усилия местного издания по сохранению национального культурного наследия будут по достоинству оценены читателями.
Для начала, просто чтобы убедить Вас в том, что означенный документ действительно находится у меня, я решил прислать Вам его фотографию. Если мое предложение заинтересует Вас, сообщите об этом посыльному. Я пришлю его за ответом через три дня.
Искренне Ваш, К.Д.»
Блестящая репутация нашей газеты? Псих какой-то. Я хмыкнул и безо всякого интереса поднял со стола фотографию. На ней был какой-то пожелтевший листок с буквами. Пергамент? Он, и правда, был сильно испорчен. Из всего текста прочесть можно было от силы пару строк, все остальное расплывалось, а местами просто сливалось в огромные кляксы. И вдруг мне в глаза бросилось одно-единственное слово: drako. Гением я, конечно, не был, но у меня хватило ума сообразить: что бы ни было написано в этих двух строчках, здесь говорилось о драконах!
Складывалось впечатление, что эти твари просто преследовали меня. Что сделали бы на моем месте вы? Ну да, я поехал за советом к единственному специалисту по драконам, которого я знал, – Чарли.
Правда, советчик на тот момент из него был никудышный. Он сидел на своей кровати в общежитии, уставившись в одну точку и, кажется, вообще слабо понимал, что вокруг него творится. Зато Джимми прямо таки вцепился в фотографию. Ему даже почти удалось растормошить Чарли – ровно настолько, чтобы тот сообщил нам, что древние языки он никогда в жизни не изучал и понятия не имеет, что тут сказано. Эта неудача не обескуражила Джима. Через десять минут обзвона знакомых студентов, он заполучил фамилию профессора, занимавшегося германистикой, и, переписав фразу в блокнот, умчался к нему в офис.
Пока мы ожидали его возвращения, я решил повнимательнее взглянуть на фотографию. Документ лежал в странном бледно-зеленом круге. Столик? Цвет поверхности был какой-то неровный. Свет падал справа. Да, эксперт из меня не очень. Джим преуспел гораздо больше. Не прошло и часа, как он появился на пороге комнаты и застыл, привалившись к дверному косяку.
– Знаете, что там написано?
Мы с Чарли одновременно вскинули головы.
– «И на меня взглянут драконьи глаза цвета льда и горного хрусталя».
Долгую минуту ни один из нас не решался произнести ни слова.
– Это оказался староисландский, – тихо проговорил Джим.
– Но у драконов глаза желтые! Желтые!
– Значит, не у всех, Чарли, – как можно мягче сказал я. – Значит, были и другие. Может быть, северные? Может, у северных драконов глаза были другие? Ведь в скандинавских сагах не сказано про желтые глаза.
– Есть еще кое-что, Чарли, – подал голос Джим. – Ты знаешь, что такое личи? Это сладкий тропический фрукт: шершавая красная кожура, а под ней желеобразная мякоть с большой темной косточкой. Прозрачно-белаямякоть и темная косточка. Знаешь, как их называют китайцы? Глаз дракона. Я выяснил это вчера, все думал, рассказать тебе или не стоит?
Вдруг у Чарли вырвался какой-то полустон-полувсхлип.
– В-вы ведь понимаете, что это значит? Я должен поехать туда и убить его. Убить! Как я могу кого-то убить? Я в жизни даже курице шею не свернул! А вдруг мы все ошибаемся? Вдруг он человек? Как я стану убийцей?! – Он сорвался на крик. – Я?! Убийцей!
У Чарли началась истерика. Мне пришлось схватить его за грудки и коротко ударить по щеке. Он подавился рыданием и обреченно уставился на меня.
– Тебе не обязательно туда ехать, – сказал я, стараясь его успокоить. – Никто не знает, что мы нашли. Может, он и не дракон вовсе. Откуда нам знать?
– Ты не понимаешь, – ответил Чарли ровным безжизненным голосом. – Если я его не убью, как я вернусь к своей семье? Как я посмотрю им в глаза? Они сразу все поймут. Они всегда понимают.
– И все же, он может и не быть драконом. Мы должны сначала убедиться, – подал голос Джим.
– Как?
– Уши! Может, он носит длинные волосы, чтобы скрыть отсутствие ушных раковин, а может, он просто пижон?
На Чарли это не произвело никакого впечатления.
– Ну, и что с того, – промямлил он. – А если их нет?
– Тогда, Чарли, я помогу тебе убить его, – тихо ответил Джим.
– Ты? Ради меня?
– Ну, конечно. Не отпускать же тебя одного. Для чего еще нужны друзья?
Мне показалось, что Чарли готов броситься Джиму на грудь. Но что-то в лице моего друга мгновенно охладило этот благодарный порыв. В его ледяном взгляде не было ни доброты, ни сочувствия. Я еще подумал: не с таким ли лицом Сигурд шагнул в пещеру Фафнира? Чарли сник под этим взглядом и, пробормотав «да, да», покорно побрел за нами в машину. Джим шел, не оглядываясь. Он и так знал, что я не отпущу их вдвоем.
А Родни пропащим все-таки не был. Нам пришлось заехать к нему в контору, чтобы узнать адрес таинственного клиента. Едва увидев посеревшую физиономию кузена, Родни решительно полез в машину. Так мы и ехали вчетвером в полном молчании по заснеженной дороге, ведущей за город. На четверых у нас был один армейский пистолет Джима. Мы ехали убивать дракона.
За городом на нас обрушилось все великолепие ярко-алого зимнего заката, но это не подняло нам настроения. Наоборот, к смятению прибавилось чувство какого-то липкого стыда. Мы ехали убивать живое существо. Разумное. Это совсем не то, что убить зверя. Мы подавленно молчали. О том, чтобы разрабатывать какие-то планы не могло быть и речи. Так и доехали. Родни указал рукой на дом, и Джим, не скрываясь, подрулил прямо к крыльцу.
– Я пойду первым, – хрипло сказал мой друг и достал пистолет.
В доме не было никакого движения. Джим поднялся по ступенькам крыльца и позвонил. Никто не поспешил открыть нам. Мы поднялись следом, и я толкнул рукой входную дверь. К нашему изумлению она беззвучно распахнулась. Вот как ползу, так и отражаю!
Когда мы вошли в дом, я сразу почувствовал, что он пуст. Знаете, бывает такое ощущение чужого присутствия? А у меня почему-то сразу возникло ощущение пустоты. Чарли застыл на пороге, Джим и Родни отправились обследовать дом. Я шел за ними, пока не оказался в просторной, совершенно пустой зале. Только в углу, возле окна лежал какой-то предмет, который привлек мое внимание. Я подошел ближе. Столик. Круглый. Лежит на боку. Я поднял его и поставил. И тут у меня перехватило дыхание. Крышка столика была сделана из оникса. Когда он стоял, свет из окна падал на него справа. Черт!
Кажется, я выругался очень громко, потому что все сбежались ко мне. И, конечно же, увидели. Джим достал фотографию и бросил на столик. Никаких сомнений не оставалось. И тут у Чарли снова началась истерика. Он плакал и хохотал, как сумасшедший. Он даже приплясывал вокруг стола какой-то дикий нелепый танец, напевая: «Птичка улетела! Птичка улетела!». Джим ушел в соседнюю комнату, вернулся оттуда с полной бутылкой виски и молча сунул ее Чарли. Тот вцепился в нее обеими руками, с трудом выдернул пробку, хлебнул прямо из горла и закашлялся так, что выступили слезы. По крайней мере, он замолчал.
– Да, этот приятель поимел нас, – довольно спокойно проговорил Родни. – Кто бы он там ни был, башка у него варит.
– Зачем ему это понадобилось? – недоуменно спросил я. – Купить дом, чтобы надуть четырех молокососов, вроде нас?
– Ну, дом-то он, допустим, не купил, – медленно ответил Родни. – Внес только небольшой предварительный платеж. Даже переехать, как видишь, не успел. Пришлет потом по почте уведомление о разрыве контракта – и дело с концом. Зато он выяснил, что здесь живут охотники на драконов. Я же выдал себя, когда показывал ему дом. Видимо, он проследил за мной, видел, у кого я был в гостях – и вуаля. Немного сообразительности – и птички сами прилетели на манок. Он над нами посмеялся.
– Или все гораздо проще, – я едва узнал голос Джима. – Он не дракон. Их нет. Больше нет. Даже если они когда-то были могучими огнедышащими тварями, они больше не драконы. Они покупают дома, разбираются в юридических тонкостях и финансовых сделках, пьют виски и подделывают документы. Какие же они драконы? Они пустышки! Пустая скорлупа. Внутри-то ничего нет.
– А может, так оно и лучше? – визгливо засмеялся вдруг Чарли.
И тут в душе Родни проснулась злость, и он совершил ошибку. Развернувшись к кузену, он произнес:
– А что ты тогда делать будешь, Чарли?
Тот поперхнулся виски. Когда он, наконец, отдышался, лицо у него было, как у обиженного ребенка.
– Как что?! Я буду жить свободным человеком! Вот как ты! Буду делать, что хочу!
– А что ты хочешь, Чарли? – Родни был неумолим.
– Я? Я?!
– Да, ты, Чарли! Ты! Это же такой простой вопрос: чего ты хочешь? Ты же не можешь на него ответить, – взорвался Родни. – Тебе нечего сказать! Ты никогда ничего не хотел сам! За тебя выбирали другие! Родители, дед, да кто угодно! Так ведь очень просто жить, правда? Делать, что говорят, жить, как скажут! А быть свободным – это страшно, Чарли! Это значит быть одиночкой, и поплакаться некому! Нести ответственность, рисковать – все сам! И не на кого сваливать вину! И не на ком срывать обиду! А ты хоть когда-нибудь, хоть что-то сделал в жизни сам?!
Родни нависал над кузеном, а тот сделался каким-то мелким и жалким. Я понимал злость Родни, но ведь не вина Чарли, что он родился таким мягким по натуре. Он любил свою семью. И Родни. И ради них был способен на многое. А еще его завораживали драконы. Кем он стал к двадцати трем годам? Драконоборец из него не выйдет, это ясно. В нем нет инстинкта охотника, инстинкта убийцы. С другой стороны, отказаться от своей миссии – это восстать против семьи, а уж на это добряк Чарли тем более не был способен. Мне было жаль его. Кажется, он тоже не питал на свой счет никаких иллюзий, и поэтому покорно дал увести себя в машину.
Обратный путь мы тоже проделали в полном молчании. Когда мы подъехали к дому Родни, он вышел из машины и постучал пальцем по моему окошку. Я тоже вышел.
– Послушай, – теперь его голос звучал устало. – У меня есть к вам одна просьба. Вы уж, пожалуйста, не оставляйте сегодня Чарли одного ночью. Знаю, я зря на него накричал. Потом он с этим справится, конечно. Просто сегодня, одну ночь, не оставляйте его, ладно? Я боюсь, как бы он чего с собой не сделал.
– А сам-то ты что? – спросил я.
– Поеду навестить семью, – невесело усмехнулся Родни. – Они наверняка захотят узнать о том, что здесь случилось. Лучше они услышат мою версию событий сегодня, чем завтра выпытают все у Чарли.
– Значит, бывших драконоборцев не бывает?
– Выходит, так.
– Расскажешь им про Чарли?
– Нет. Я займу его место.
– Почему?
– Он наша единственная надежда однажды стать нормальными людьми. Он, не я. И я должен дать ему такую возможность.
Мы улыбнулись друг другу на прощание, пожали руки и расстались.
Эту ночь я провел с Чарли один. Джим сказал, что хочет переночевать у своих, и я не стал его останавливать. В конце концов, хлопот с Чарли почти не было, хотя поспать мне, конечно, не удалось. Стоило ему заснуть, как он начинал кому-то что-то бессвязно доказывать или плакать. Я будил его, мы говорили о чем-то, потом он опять проваливался в сон, и все повторялось. Наконец, к утру, он затих, и я понял, что кризис миновал. Дальше он справится. Пора было подумать о себе – я уже с ног валился.
Я вышел на крыльцо, и вдруг у меня зазвонил телефон. На экране высветилось имя Джима.
– Да, старина?
– Это не Джим, Генри. С вами говорит его отец.
– Да, сэр? – Внезапно во мне шевельнулось какое-то предчувствие, но я слишком устал, чтобы прислушиваться к нему. Мы же расстались с Джимом всего несколько часов назад. Что могло случиться?
– Вы не могли бы приехать прямо сейчас, Генри? – Вежливо, холодно – как обычно. По его голосу невозможно было догадаться, зачем я ему понадобился.
Как я доехал до дома Джима я не помню, наверное, сказалась бессонная ночь. В дверях я увидел высокую худощавую фигуру мистера М., и в который раз подумал: как странно, что у весельчака Джима такой сухой и чопорный папаша. Но когда выбрался из машины и увидел его лицо, я сразу понял, что произошло. И еще обреченно подумал, что именно этого я и ждал.
На лице Джимми застыла умиротворенная улыбка. И это единственное, что могло быть хоть каким-то утешением. Приехав в родительский дом, мой друг заперся в своей комнате и вышиб себе мозги из того самого армейского пистолета, из которого он собирался убить дракона.
– Вы ведь были хорошими друзьями, Генри, – глухим голосом произнес мистер М, когда мы с ним курили на крыльце. – Я ни в чем вас не виню, просто скажите мне, из-за чего… Почему так случилось?
Что я мог ему ответить? Что его сыну очень важно было найти настоящего дракона? Он решил бы, что я над ним издеваюсь. И я сказал ему правду, только другими словами:
– Понимаете, сэр, Джим не слишком подходил этому миру. Ему следовало родиться в другое время, когда на земле еще жили настоящие герои, которые совершали настоящие подвиги, а не разменивали жизнь по мелочам.
Я оглянулся на собеседника, не слишком уверенный, что последнюю фразу стоило произносить вслух, но внезапно увидел на его губах легкую тень улыбки. Настоящей, живой, теплой улыбки. И тогда мне пришло в голову, что, наверное, Джим не зря был сыном своего отца. Только я об этом уже никогда не узнаю. Вот как ползу, так и отражаю!
Рассказ удивил и порадовал. О героях рассказано не слишком много, но картинка в голове возникает ясная. Логика повествования - как в жизни. Все просто, естественно, как-то... по-человечески что ли. Рассказ - словно кусочек чьей-то настоящей жизни. Много совершенно очаровательных моментов, вроде рассуждения героя о том что есть философия, и вот:
Quote (kagami)
У них есть цель в жизни, есть понимание ее смысла – и я хочу узнать, в чем их тайна.
Оказывается, жизненно необходимо знать зачем ты - от этого напрямую зависит выживание, как необычно и ярко! Показалось что слишком много вводных слов, есть повторы, но все это чистое ИМХО.
Quote (kagami)
не мог оторвать взгляд от лица моего лучшего друга. На нем все отчетливее читались такие пугающе знакомые мне сигналы.
Вот тут с сигналами у меня вышел напряг. Может все-таки знаки? А то ассоциация на слово "сигнал" - звонок, гудок, сирена... Рассказ очень понравился, спасибо Автору.
Просто жить - это все-таки слишком мало. Цель не в этом твоя, а... в какой-то неясной цели. Пусть абсурдна она, лишь бы только дышать давала Полной грудью тебе, и корабль твой сняла бы с мели Засосавшей рутины, вопросов, что без ответа, Всех путей "по стопам", и немого, пустого взгляда. Есть дракон или нет - может быть, ты узнаешь это, Но порою не знать, а всего только верить надо, Даже если та вера приходит невесть откуда... Да, реальность груба и живет по своим законам. Но быть может однажды с тобою случится чудо. И уже на захочется взять и убить дракона. А конкурс памяти Николая Лазаренко?
enka, а по-моему, здорово. Живые герои, сюжет не подкачал Правда, не поленился прочитать еще раз и на контрасте с другими вещами все же счел язык довольно тяжелым. Прошу простить за непостоянство суждений - сначала показалось иначе.
Стиль - дело вкуса, на мой взгляд, тут он выдержан полностью. Рассказ удивил - несмотря на обещания финала в начале, не ожидала такой развязки. Прониклась. Вот как ползу, так и отражаю!
На удивление занудный рассказ, ИМХО. Вроде бы и написано достаточно грамотно, но скучно.
Quote (kagami)
Как его семейное дело было связано с изучением философии (зпт) оставалось загадкой.
Quote (kagami)
Глаза Джима уже совершенно отчетливо блестели, это было заметно даже в полумраке комнаты.
Чтобы заметить в полумраке блеск глаз, нужно обладать удивительным зрением.
Quote (kagami)
Так что, проснувшись ни свет , (зпт не нужна) ни заря, я отправился прямо в редакцию
Quote (kagami)
Но жизнь, все-таки, (выделение зпт не нужно)странная штука
Quote (kagami)
Мать всегда говорила мне: не знаешь, с чего начать, начни с начала.
Мудрая фраза, только слегка непонятная. Если "с начала", то чего? Или это просто ошибка - "сначала" как наречие? Логика Автора меня очень удивила:
Quote (kagami)
Не то, чтобы я всерьез задумывался о том, кто из нас умрет первым
Почему молодые люди должны задумываться об этом? Вроде бы суицидальных наклонностей Автор за ними не замечает.
Quote (kagami)
В семье Родни считался, что называется, паршивой овцой
Вот это меня озадачило. Я понимаю, Джим в семье паршивая овца. Но чтобы две подобных "овцы", да в одном учебном заведении, да в одной комнате...
Quote (kagami)
уроборос – змей, закусивший кончик собственного хвоста
Я с большим уважением отношусь к драконам, но "закусывать" собственным хвостом... Посмеялась.
Quote (kagami)
– Тогда, Чарли, я помогу тебе убить его, – тихо ответил Джим. – Ты? Ради меня? – Ну, конечно. Не отпускать же тебя одного. Для чего еще нужны друзья?
Ошеломляющий вывод: друзья нужны для того, чтобы убить...
Quote (kagami)
Джим ушел в соседнюю комнату, вернулся оттуда с полной бутылкой виски и молча сунул ее Чарли.
Может, он заранее там эту бутылку припас?
Quote (kagami)
– Понимаете, сэр, Джим не слишком подходил этому миру. Ему следовало родиться в другое время, когда на земле еще жили настоящие герои, которые совершали настоящие подвиги, а не разменивали жизнь по мелочам.
После фразы о дружбе и убийстве (см. выше) это звучит зловеще: не дали убить кого-то, значит, умру сам.
Хорошо рассказанная история. Жаль, не в моем вкусе. Нелепым выглядит самоубийство одного из героев. Стиль выдержан. Придирки чисто вкусовые: заметно, что автор временами стремится вставить какую-нибудь красивость. Раз уж рассказ выложен - нужна критика, разумная или не очень. Последнее даже предпочтительней: можно в ответ поругать "критика". Доказать, что он ничего не понимает в литературе.
Quote (kagami)
Как все-таки странно устроен этот мир! (Зачем выделять в отдельный абзац? Подчеркнуть особую значимость? Если это "мыслеречь", о чем прямо сказано ниже, нужно заключить её в кавычки.) Эта единственная(сомнительно, что "единственная", как и необходимость данного эпитета) мысль вертелась у меня в голове, пока я шел за гробом своего лучшего друга, пока смотрел, как его медленно опускали в разверстую утробу земли, пока раскланивался с какими-то знакомыми и незнакомыми людьми, пока ехал домой с кладбища в ослепительном сиянии зимнего солнца, которое, казалось, окружало меня со всех сторон. И мне все чудилось, что стоит только обернуться, и я увижу Джимми, вольготно развалившегося на заднем сиденье. Улыбающуюся до ушей родную с детства физиономию. Но я его не увижу. Я похоронил его сегодня. Покойся с миром, старина Джим… Что тут еще скажешь?
Как странно устроен этот мир!
(Можно было обойтись без повторов "пока". Вероятно намеренно использован прием, для того чтобы создать впечатление прощания ("Пока!"). Но очевидность этого портит всю картину. ) Зачем эта красивость: "разверстую утробу"? Все там выглядит "культурненько и пристойненько", нет никакого "вспоротого брюха матушки-земли". Трудно представить "ослепительное сияние, которое окружало со всех сторон". Разве что герою еще нимб пририсовать, тогда, пожалуй. "Родная с детства физиономия". Вообще-то они уже в школьном возрасте познакомились. Скорее, подростками. Повтор "Как странно устроен этот (словно герою известен еще какой-то) мир!" тут уже "пробивает на смех.
Quote (kagami)
Не то,(зпт лучше убрать) чтобы я всерьез задумывался о том("не то... о том"; "о том" лучше убрать), кто из нас умрет первым, но одно я знал наверняка: Джим гораздо лучше моего разбирался в жизни.(Никакой логической связи внутри предложения) Он был к ней лучше, что называется(предпочтительней "как говорится"), приспособлен. Так было всегда. С самого детства. Может, с этого и начать? Мать всегда говорила мне: не знаешь, с чего начать, начни с начала. Пожалуй, так и стоит сделать.
(В последнем предложении прямая речь. Или оформить как косвенную, или как прямую.)
Quote (kagami)
Это только взрослые неизбежно обречены знать(Странный оборот. Лучше "знают" или "точно знают"), что разделяющие нас пропасти непреодолимы.
Quote (kagami)
Но Джим никогда не задирал нос. Он был очень добрым.(Последовательность заставляет предполагать, что Джим не задирал нос по причине доброты.) Из-за этого мы, кстати, и познакомились: однажды этот парень вмешался, когда увидел, как старшеклассники отбирали у меня мелочь. Он уже тогда умел здорово драться – готовился поступать в военную академию, пойти, так сказать, по стопам
(А, нет! По причине доброты Джим вмешался и устроил драку.)
Quote (kagami)
В той(о других драках здесь и не говорилось) драке ему тоже сильно досталось.
Можно и дальше продолжать, однако и без этого ясно, что от стиля я не в восторге. Оценка: 8 Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Как ни странно в этом сознаваться, я уже начал разделять беспокойство его родителей по поводу того, чем все это закончится, когда жизнь сама подбросила Джимми простой и изящный выход из положения: университет.
Не оправдывал Джим ожидания родителей, увы...
Quote (enka)
Ну, давайте вместе посмеемся.
Перешла по ссылке. Цитата оттуда: "...свернувшийся в кольцо змей, кусающий себя за хвост..." Кусать и закусывать, конечно, синонимы, но смысл...
Quote (enka)
Странная мысль.
Для неграмотного человека конечно. Так "с начала" или "сначала"? ksenia
Как ни странно в этом сознаваться, я уже начал разделять беспокойство его родителей по поводу того, чем все это закончится, когда жизнь сама подбросила Джимми простой и изящный выход из положения: университет.
Странно тут другое: герой ничего не говорит о том, что "очень" сблизился с родителями Джима (иначе стали бы они этим "беспокойством" делиться), а так же то, что мысль об университете никого не посетила раньше. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Хорошо рассказанная история. Жаль, не в моем вкусе.
Ну… да, жаль.
Quote (Munen)
Нелепым выглядит самоубийство одного из героев.
Нелепым? А вон Lita говорит, что логика, «как в жизни». На самом деле, конечно, не совсем так. Потому что самоубийство выглядит нелогичным с точки зрения обывательской логики. Оно так и должно выглядеть. Но это не значит, что логики в нем нет совсем. Например, эпиграф к рассказу не просто так приляпан – он кое-что поясняет. Хотя и неочевидно.
Quote (Munen)
Раз уж рассказ выложен - нужна критика, разумная или не очень. Последнее даже предпочтительней: можно в ответ поругать "критика". Доказать, что он ничего не понимает в литературе.
Это вы к чему?
Quote (Munen)
Quote (kagami) Как все-таки странно устроен этот мир! (Зачем выделять в отдельный абзац? Подчеркнуть особую значимость?
Ну… да. Рефрен. Мысль, к которой он все время возвращается. Особая значимость.
Quote (Munen)
Если это "мыслеречь", о чем прямо сказано ниже, нужно заключить её в кавычки.)
Не буду. У меня вообще-то весь рассказ – речь одного-единственного персонажа. Чего я буду кусками в кавычки заключать?
Quote (Munen)
Эта единственная(сомнительно, что "единственная", как и необходимость данного эпитета) мысль вертелась у меня в голове
А для Генри несомненно, потому что у него в голове редко вертится по одной-единственной мысли.
Quote (Munen)
(Можно было обойтись без повторов "пока". Вероятно намеренно использован прием, для того чтобы создать впечатление прощания ("Пока!"). Но очевидность этого портит всю картину. )
Вот чесслово… челюсть таки упала. Вероятно и очевидно вы в тексте нашли такое, чего там отродясь не бывало. Там через «пока» перечисляется набор действий, которые совершал герой, пока у него в голове вертелась та самая мысль. Делает текст ритмичным с целью подчеркнуть монотонность происходящего в восприятии героя.
Quote (Munen)
Зачем эта красивость: "разверстую утробу"? Все там выглядит "культурненько и пристойненько", нет никакого "вспоротого брюха матушки-земли".
Человек вообще-то мечту хоронит, а не уютненьким кладбищем на пленэре любуется. Для него гроб опускают в разверстую утробу. Личное восприятие – что поделаешь.
Quote (Munen)
Трудно представить "ослепительное сияние, которое окружало со всех сторон". Разве что герою еще нимб пририсовать, тогда, пожалуй.
Кому нимб? Трудно представить ослепляющий свет зимнего солнца? Ну, что поделаешь. Трудно, значит, трудно.
Quote (Munen)
"Родная с детства физиономия". Вообще-то они уже в школьном возрасте познакомились. Скорее, подростками.
А Генри так считает: школа – детство, колледж – юность, работа – взрослая жизнь. Вы, конечно, можете с ним не соглашаться, но это вряд ли сильно его впечатлит.
Quote (Munen)
Повтор "Как странно устроен этот (словно герою известен еще какой-то) мир!" тут уже "пробивает на смех.
Ну, пробивает – так посмейтесь. Насчет другого мира – так это вообще-то довольно устойчивое выражение. Очевидно, эти тексты тоже требуют немедленной редакции:
Этот мир придуман не нами, этот мир придуман не мной… Как мы в этот мир приходим, в чем секрет простых мелодий нам хотелось знать наверняка… Как прекрасен этот мир, посмотри!
Quote (Munen)
(В последнем предложении прямая речь. Или оформить как косвенную, или как прямую.)
Это не прямая речь. Это передача содержания прямой речи простым предложением. Так что ничего я тут менять не буду.
Quote (Munen)
Quote (kagami) Это только взрослые неизбежно обречены знать (Странный оборот. Лучше "знают" или "точно знают"), что разделяющие нас пропасти непреодолимы.
Не лучше. «Знают» или «точно знают» те, кто рассуждает абстрактно. «Неизбежно обречен знать» тот, кого в социальные различия тыкали носом по жизни. Такие дела.
Quote (Munen)
(Последовательность заставляет предполагать, что Джим не задирал нос по причине доброты.) (А, нет! По причине доброты Джим вмешался и устроил драку.)
А секрет в том, что по причине доброты Джим не делал первого, и сделал второе. По крайней мере, Генри видит это именно так.
А драку Джим не устраивал – не клевещите на него.
Quote (Munen)
Quote (kagami) В той (о других драках здесь и не говорилось) драке ему тоже сильно досталось.
Ничего поделать не могу. Это Генри рассказывает про свою жизнь. А в его жизни всегда была и будет «та» драка и все остальные.
Quote (Munen)
Странно тут другое: герой ничего не говорит о том, что "очень" сблизился с родителями Джима (иначе стали бы они этим "беспокойством" делиться), а так же то, что мысль об университете никого не посетила раньше.
А для чего ему сближаться с родителями Джима? Генри от него самого знал, что родители беспокоятся.
А с чего вдруг кого-то мысль об университете должна была посетить раньше?
Quote (Munen)
Можно и дальше продолжать, однако и без этого ясно, что от стиля я не в восторге.
Пичалька. Ну, что ж, я не золотой червонец, чтоб всем нравиться.
Quote (Munen)
Оценка: 8
Ух ты, спасибо.
Quote ( Cat20087)
Quote (enka) С чего вы взяли, что Джим - паршивая овца?
Не оправдывал Джим ожидания родителей, увы...
А откуда вы знаете ожидания родителей Джима? И о паршивых овцах вообще-то как раз уже не беспокоятся. Вон Родни выкинули и забыли.
Quote ( Cat20087)
Quote (enka) Ну, давайте вместе посмеемся.
Перешла по ссылке. Цитата оттуда: "...свернувшийся в кольцо змей, кусающий себя за хвост..." Кусать и закусывать, конечно, синонимы, но смысл...
Уроборос – др.-греч., от «хвост» и «пожирающий»; букв. «пожирающий [свой] хвост»
Quote ( Cat20087)
Quote (enka) Странная мысль.
Для неграмотного человека конечно. Так "с начала" или "сначала"?
Там написано: не знаешь, с чего начать… Насколько я помню русский язык на вопрос «что?» наречия не отвечают. Это для грамотных. Про неграмотных – не ко мне, пожалуйста.
Quote (Munen) Нелепым выглядит самоубийство одного из героев.
Нелепым? А вон Lita говорит, что логика, «как в жизни». На самом деле, конечно, не совсем так. Потому что самоубийство выглядит нелогичным с точки зрения обывательской логики. Оно так и должно выглядеть. Но это не значит, что логики в нем нет совсем. Например, эпиграф к рассказу не просто так приляпан – он кое-что поясняет. Хотя и неочевидно.
Сначала об эпиграфе. Все неочевидное можно истолковать разными способами, вплоть до противоположных. Теперь о логике.
Quote
Я молча слушал Джима, потягивая крепкий кофе, и размышлял о том, как много он для меня значит. Мы не были близки, как братья, понимаете? Но почему-то меня очень радовал блеск в его глазах. Я отчетливо видел, что его мятущаяся душа обрела, наконец, стоящую цель жизни.
Обрел, значит, стоящую цель. И что? Не удалось с первого раза встретится с драконом - сразу пулю в лоб. Отказался и от цели, и от жизни. Можно увидеть в этом логику. Логику истеричного малолетки, ожидающего, что все получится сразу, а может, и без приложения усилий. Собственно говоря, в жизни такое случается.
Quote (enka)
У меня вообще-то весь рассказ – речь одного-единственного персонажа. Чего я буду кусками в кавычки заключать?
Quote
Независимо от места, занимаемого по отношению к авторским словам, кавычками выделяется, как правило, внутренняя речь, невысказанные мысли, например: Смотрю вслед ему и думаю: «Зачем живут такие люди?» (Горький); «Что-то в ней есть жалкое всё-тaки», – подумал он (Чехов). Д, Э. Розенталь "Справочник по правописанию и стилистике" http://rosental.virtbox.ru/punct_xxxi.html
Очевидно, что в первом случае рассказ ведется от первого лица, во втором - от третьего.
Quote
"Глупая, развратная дрянь!" - третировал я её всякий раз, когда она во время моих усиленных занятий появлялась в моем воображении. А. П. Чехов "Драма на охоте".
Если хотите, можете просто забить в поисковик "в голове вертелась мысль". Если не хотите, просто забейте.
Quote (enka)
Вот чесслово… челюсть таки упала. Вероятно и очевидно вы в тексте нашли такое, чего там отродясь не бывало. Там через «пока» перечисляется набор действий, которые совершал герой, пока у него в голове вертелась та самая мысль.
Как это не бывало? Есть там повтор "пока". Кому как не Вам это знать. Так же как и то, что опубликованные тексты живут независимой от авторов жизнью, и читатели находят там такое, что автору и не снилось. Перечислить действия можно было и без повторов "пока". Само перечисление тоже создает ритм. Да и действия (ИМХО) были разной продолжительности и не такие монотонные, как обязательная в таких случаях (погребение) молитва.
Quote (enka)
А для Генри несомненно, потому что у него в голове редко вертится по одной-единственной мысли.
Одномоментно в голове, скорей всего, присутствует одна мысль. А вот в течении некоторого времени... Одно дело, когда мысль периодически возвращается, другое - "вертится всего одна". Чтобы такого добиться нужно медитировать в течение этого времени.
Quote (enka)
Кому нимб? Трудно представить ослепляющий свет зимнего солнца? Ну, что поделаешь. Трудно, значит, трудно.
Нет. Не "ослепляющий свет зимнего солнца".
Quote (kagami)
пока ехал домой с кладбища в ослепительном сиянии зимнего солнца, которое, казалось, окружало меня со всех сторон.
Само солнце, я думаю, не могло его окружать со всех сторон. Со всех сторон окружало сияние. Могу, конечно, представить человека, окруженного со всех сторон сиянием. Но почем-то хочется ему еще нимб пририсовать и крылышки или хотя бы нимб.
Quote
Как ни странно в этом сознаваться, я уже начал разделять беспокойство его родителей по поводу того, чем все это закончится
Quote (enka)
А для чего ему сближаться с родителями Джима? Генри от него самого знал, что родители беспокоятся. А с чего вдруг кого-то мысль об университете должна была посетить раньше?
Ну, наверно, Джим поделился тем, что его родители испытывают беспокойство по поводу того, чем все это закончится. Только сомнительно это. А мысль об учебе в университете слишком очевидна и должна прийти в голову одной из первых.
Quote (enka)
Не лучше. «Знают» или «точно знают» те, кто рассуждает абстрактно. «Неизбежно обречен знать» тот, кого в социальные различия тыкали носом по жизни. Такие дела.
Да тут речь-то все-таки не о Средневековье. Так что и сами эти "пропасти" существуют далеко не у каждого в сознании. Такие дела. Тем, кто сделал карьеру в спорте, на эстраде, в кино, в бизнесе завидуют больше, чем захудалым графам. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Хорошо, пожирающий. Но у Вас в тексте "закусивший". Пожирать и закусить, конечно, синонимы. Но смысл...
Quote (enka)
Насколько я помню русский язык на вопрос «что?» наречия не отвечают. Это для грамотных. Про неграмотных – не ко мне, пожалуйста.
Мне очень жаль - Вы замечательно вели диалог о русском языке в других темах - но здесь дело в другом. Munen сразу увидел подвох Цитирую его сообщение, так как лучше написать не смогу:
Большой толковый словарь СНАЧАЛА, нареч. 1. Вначале, в первое время. С. молодая семья жила дружно. С. все верили обещаниям нового правительства. С. никто не заметил, что докладчик совершил ошибку. 2. Раньше, прежде кого-, чего-л. другого, в первую очередь. С. заиграл кларнет, потом вступили другие инструменты. Мы стали говорить по очереди - с. я, потом остальные. С. подумай, потом отвечай. 3. Снова, опять, ещё раз. Начнём с.! Всё повторилось с. Давай попробуем с.
Большой толковый словарь НАЧАЛО, -а; ср. 1. Исходная точка, грань чего-л., имеющего протяжение; пространство, примыкающее к этой точке, грани (противоп.: конец). Н. пути. Н. улицы. Н. реки, горной гряды. Здесь берёт своё н. горный поток. 2. Первый момент, первый период чего-л., протекающего во времени, первая стадия какого-л. действия, развития какого-л. явления. Н. учебного года. Н. перехода к рынку. Н. работы над проектом. Н. жизненного пути. Положить н.; дать н. чему-л. (начать). Для начала неплохо (одобрение начинающему). // Вступительная часть научного, литературного, музыкального и т.п. произведения. Н. книги, оперы, романа. Выучить н. стихотворения. Забыть н. цитаты. Выучить текст от начала до конца. Начать повторять всё с начала.
enka, простите, рассказ я еще не прочла, но уже прибежала на комментарии. Позже обязательно ознакомлюсь с вашей работой и отпишусь
Quote (Cat20087)
Если "с начала", то чего? Или это просто ошибка - "сначала" как наречие
Cat20087, я считаю, что здесь все верно, писать надо раздельно. Что за начало - зависит от поставленной цели. Вообще, это довольно расхожая фраза, хоть я и не знаю, кто ее автор.
Quote (Cat20087)
Я с большим уважением отношусь к драконам, но "закусывать" собственным хвостом... Посмеялась.
Это субъективные ассоциации. Закусывать ведь можно не только водку огурцом, можно закусить удила, закусить губу... Ну все, вякнула - и убежала
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Сначала об эпиграфе. Все неочевидное можно истолковать разными способами, вплоть до противоположных.
Разумеется.
Quote (Munen)
Если хотите, можете просто забить в поисковик "в голове вертелась мысль". Если не хотите, просто забейте.
Просто забью. Вы же сами цитируете Розенталя: кавычками выделяется, как правило, внутренняя речь, невысказанные мысли. Вот у меня тот случай, когда не «как правило». Если угодно, можете считать изложением прямой речи простым предложением, потому как авторство мысли герою не принадлежит – он повторяет общеизвестную фразу, которую слышал раньше.
Quote (Munen)
Как это не бывало? Есть там повтор "пока". Кому как не Вам это знать. Так же как и то, что опубликованные тексты живут независимой от авторов жизнью, и читатели находят там такое, что автору и не снилось. Перечислить действия можно было и без повторов "пока". Само перечисление тоже создает ритм. Да и действия (ИМХО) были разной продолжительности и не такие монотонные, как обязательная в таких случаях (погребение) молитва.
Там есть повтор «пока» – да, и я не отрицаю ваше право интерпретировать текст, как вам угодно. Находите, за-ради бога, там все, что мне и не снилось (мне вот нимбы тоже не снились, кстати). Только не приписывайте мне очевидность приемов, ладно? Потому как в моем личном понимании желать покойничку «Пока-пока!» – изрядная пошлость. Может, еще и «чмоки-чмоки, обнимашки и сердечки десять раз»?
Может, действия можно было перечислять и без «пока», но я хочу подчеркнуть одновременность этих действий с размышлением героя. Имею право. А герой имеет право воспринимать весь ритуал погребения монотонным – это его ИМХО.
Quote (Munen)
Одномоментно в голове, скорей всего, присутствует одна мысль. А вот в течении некоторого времени...
Это называется гипербола. Когда говорят «у меня сердце замерло» тоже не имеют в виду брадикардию.
Quote (Munen)
Само солнце, я думаю, не могло его окружать со всех сторон. Со всех сторон окружало сияние. Могу, конечно, представить человека, окруженного со всех сторон сиянием. Но почем-то хочется ему еще нимб пририсовать и крылышки или хотя бы нимб.
Да представляйте, что вам заблагорассудится. Он просто ехал в машине на солнце, т.е. оно светило в лобовое стекло и слепило. А что вам там видится – это дело ваше.
Quote (Munen)
Ну, наверно, Джим поделился тем, что его родители испытывают беспокойство по поводу того, чем все это закончится. Только сомнительно это. А мысль об учебе в университете слишком очевидна и должна прийти в голову одной из первых.
Сомнительно? Сомнительно, что герой в курсе, о чем говорится в семье его лучшего друга… Ну, як хце.
С чего вдруг мысль об университете очевидна-то? Второй раз уже спрашиваю.
Quote (Munen)
Да тут речь-то все-таки не о Средневековье. Так что и сами эти "пропасти" существуют далеко не у каждого в сознании. Такие дела. Тем, кто сделал карьеру в спорте, на эстраде, в кино, в бизнесе завидуют больше, чем захудалым графам.
Причем тут средневековье? Пропасти в каждом сознании, причем с детства: почему Ваське купили смартфон, а мой мобильник только фонарик и имеет? или почему у Петьки велик есть, а мне только к совершеннолетию, и то если сам куплю? Маринка с мамой каждый год то на Кипр, то в Турцию, а мы к бабушке в деревню картошку копать!
Да и графы они вовсе не захудалые. С чего вы так решили?
Quote (Munen)
Теперь о логике. … Обрел, значит, стоящую цель. И что? Не удалось с первого раза встретится с драконом - сразу пулю в лоб. Отказался и от цели, и от жизни. Можно увидеть в этом логику. Логику истеричного малолетки, ожидающего, что все получится сразу, а может, и без приложения усилий. Собственно говоря, в жизни такое случается.
Можно. Можно увидеть в этом логику истеричного малолетки. Кто-то и увидит. Я не возражаю. Можно почитать текст и поискать там немножко другую логику. А можно попробовать связать эпиграф с текстом и поразмыслить над тем нехитрым фактом, что все, что мы знаем об этих событиях и людях, мы знаем только со слов Генри. А Генри необъективен. Но это если будет желание. А если его не будет, можете ограничиться утверждением, что Джим – истеричный малолетка. Я не возражаю.
Потому как в моем личном понимании желать покойничку «Пока-пока!» – изрядная пошлость.
Может, это и так. Но строки:
Quote
"Встретимся, может, в раю. Снова скажу люблю"
почему-то не воспринимаются как пошлость. Да и банальное утверждение "Все там будем" аналогично.
Quote (enka)
С чего вдруг мысль об университете очевидна-то? Второй раз уже спрашиваю.
А какое занятие для относительно молодого человека может быть предложено ещё? Или бизнес, или учеба. Раз уж к прожиганию жизни интерес пропал.
Quote (enka)
Пропасти в каждом сознании, причем с детства
Опять запутываете? В тексте сказано, что в детстве нет этих "пропастей".
Quote (enka)
А можно попробовать связать эпиграф с текстом и поразмыслить над тем нехитрым фактом, что все, что мы знаем об этих событиях и людях, мы знаем только со слов Генри. А Генри необъективен.
Да я уж думал. Может, дракон Джима прикончил и подстроил так, чтобы самоубийством выглядело. Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Да я уж думал. Может, дракон Джима прикончил и подстроил так, чтобы самоубийством выглядело.
По-моему, это был бы лучший финал... Оценка - 6. enka, прошу прощения, но не рискну здоровьем участвовать в столь бурном обсуждении. Да и прибавить к тому, что Вам уже было сказано, нечего.
Простите, не зацепило... И концовка, гм, показалось весьма странной .. О! Munen, сказал весьма точно!
Quote (Munen)
Обрел, значит, стоящую цель. И что? Не удалось с первого раза встретится с драконом - сразу пулю в лоб. Отказался и от цели, и от жизни. Можно увидеть в этом логику. Логику истеричного малолетки, ожидающего, что все получится сразу, а может, и без приложения усилий.
Оценка = 5 Жить нужно так, чтобы стыдно было рассказать, но приятно вспомнить )
Зачем они так отчаянно цепляются за жизнь? С какой целью?
Эти вопросы меня как-то смущают. Возможно здесь имеется в виду, что герой заинтересован драконами с чисто академическим интересом, ну что мутации их проходят так быстро? Но по рассказу видно, что это не так. Самоубийство в конце просто разочаровало. Ну разве может так поступить настоящий драконоборец? Видно все же не был он им, борцом. Читать было довольно тяжело.
почему-то не воспринимаются как пошлость. Да и банальное утверждение "Все там будем" аналогично.
Контекст наше все.
Quote (Munen)
А какое занятие для относительно молодого человека может быть предложено ещё? Или бизнес, или учеба. Раз уж к прожиганию жизни интерес пропал.
Капусту сажать. Как император Диоклетиан. А если серьезно: не давили на него. Беспокоились – да, но давить не давили. Не мальчик же – все-таки на войне побывал. Ждали, когда сам определится.
Quote (Munen)
Опять запутываете? В тексте сказано, что в детстве нет этих "пропастей".
Вы опять невнимательно читаете. Там сказано:
Quote (kagami)
То, что мы с Джимом сдружились, вышло совершенно случайно – уж слишком разными мы были. Но в детстве такие границы пересекаются легко. Это только взрослые неизбежно обречены знать, что разделяющие нас пропасти непреодолимы.
Преодолеваются легко. Помните, как Дениска машину на светлячка променял, потому что «он живой и светится»?
Quote (Munen)
Да я уж думал. Может, дракон Джима прикончил и подстроил так, чтобы самоубийством выглядело.
Неееее, это для меня слишком детективно.
Если бы это было не самоубийство, Генри бы сказал. Он необъективный в оценках, но честный. Так что, читатель знает ровно то же, что и автор.
Разумеется, самое простое объяснение (с точки зрения здравого смысла): капризный юнец снес себе башку, потому что не получил, чего хотел.
Если принимать во внимание текст со всеми его эмоциональными оценками, в нем есть точка зрения Генри, т.е. то, как он для себя объясняет все случившееся.
А есть еще точка зрения Джима – только она остается за рамками текста, потому что это ведь рассказ Генри. Ее можно восстановить, но для этого надо хотя бы признать, что она вообще может существовать. И что ее логика, пусть она имеет мало общего с житейской мудростью, остается все-таки логикой. Просто другой.
А восстановить ее можно по тому, что в тексте не принадлежит Генри, т.е. по эпиграфу, названию и по фактам, отбросив напрочь все эмоциональные оценки Генри. Надо держать в уме: когда Генри говорит, что Джим добрый, что он мечтатель, но не мелкая душонка – это он не Джима описывает. Это он себя описывает. Такого, каким он сам хочет быть. А таков ли Джим на самом деле – это другой вопрос. Т.е. Генри верно пересказывает факты, но ему неизвестны мотивы поступков Джима, поэтому он находит им свое объяснение.
В тексте, кстати, есть пара моментов, где Генри вообще не находит объяснений для поступков Джима: когда Джим едет с Чарли, и когда Джим умирает с улыбкой. Есть моменты, в которых Генри честно признается: он не знает, почему Джим так поступил. Например, он не знает, почему Джим уволился из армии и не знает, почему он пошел в университет. Вот, сложив все факты, можно составить другой портрет Джима. Можно даже догадаться, кто стал его прототипом.
Комментарий (пост 26) понравился гораздо больше самого произведения. Если бы Автор эти замечательные мысли "вложил" в рассказ, произведение было бы другим - как раз из тех, что читаю с удовольствием - с конктекстной психологической подоплекой, ИМХО. ksenia
Правда, не поленился прочитать еще раз и на контрасте с другими вещами все же счел язык довольно тяжелым. Прошу простить за непостоянство суждений - сначала показалось иначе. 
Цитирую его сообщение, так как лучше написать не смогу: 
