Не знаю к какой категории отнести. Это и не ужасы и не фантастика. Элементы мистики, правда, будут. Настоящее. День первый.
Дарья стояла возле окна и смотрела на очертания деревьев за пеленой дождя. Под монотонный шум непогоды сознание медленно бродило в мире туманов, из которых, подобно кораблям–призракам выплывали неясные образы. В этом мире не было острых углов и звуков, причинявших боль – туманная мгла растворяла все. Изменив фокус зрения, девушка отшатнулась – она увидела отражение своего лица в глянцевой глади окна – пелена дождя уступила место кошмару. Дарья не отвела взгляда, хотя зрелище причиняло боль. Она смотрела на себя с упорством мазохиста, ведь вид изуродованного лица заставлял выплыть из мира туманов гнев. Когда-нибудь он останется там навсегда, но не теперь – сейчас он нужен. Гнев не позволял несколько последних лет отступить от цели – идеи, которая когда-то была крохотной точкой на горизонте сознания. Боже, какой же пришлось проделать путь, пока эта точка не превратилась в пять сочащихся кровью букв заслонивших всю вселенную. Месть. Именно она прекратила бессмысленное, граничащее с безумием существование. Помогла выбраться из депрессивного суицидального болота. Месть подарила вторую жизнь – странную, с привкусом горечи, но наполненную смыслом. Иногда Дарья спрашивала себя: правильно ли жить под давлением такой идеи как месть. Спрашивала и сознавала: вопрос этот ей не нравился – он сеял сомнение. Она боялась, что в душе случится переворот, и ответ на ее вопрос будет твердое – нет! А значит, ее новая жизнь с привкусом горечи не имеет смысла и самое время возвращаться в наполненное отчаянием болото, к опасной бритве, зажатой между пальцев, к горсти снотворных таблеток в ладони, к последней черте. Чтобы избавиться от сомнений, Дарья смотрела в зеркало: от подбородка до корней черных волос некогда красивое лицо покрывали зигзаги уродливых шрамов. Оно походило на лицо куклы, сшитой из мелких лоскутков. Иногда, когда девушка слишком долго смотрела на свое отражение, ей начинало казаться, что шрамы шевелятся, как бледные трупные черви. Среди них зеленые глаза выглядели противоестественно, словно изумруды в грязной ладони нищего. Возможно, именно этот контраст придавал глазам Дарьи четкое ощущение глубины. Вид шрамов отметал сомнения. Он вызывал в памяти день, когда двое мерзких ублюдков изменили все. Изуродованное лицо - это лишь малая часть того зла, что они причинили, не сравнимая с убийством дочери. Вместе с воспоминаниями приходил гнев, который, словно наркотик, останавливал ломку сознания. Делал все четким и конкретным, как черно-белый фотоснимок. Дарья ценила гнев, но не позволяла ему перерасти в ярость, ведь ярость и безумие всегда ходят вместе. Безумие допускать нельзя – оно легко может нарушить все планы. Дарья отошла от окна. Ее дыхание было глубоким; сердце стучало в бешеном ритме. Воспоминания вызвали дрожь в руках, и девушка сжала ладони в кулаки. Приглушенный пеленой дождя свет за окном создавал в гостиной атмосферу грусти. Все предметы в комнате казались застывшими во времени, словно в этом печальном полумраке они находились всегда и будут находиться вечность. Только лежащая на круглом обеденном столе маска выглядела иначе. Выделяясь белизной и четкой округлостью линий, она казалась чем-то инородным. Эта маска из тончайшего фарфора была изготовлена на заказ. В общем-то, ничего особенного – на звание произведения искусства не тянула ввиду своей простоты, но девушка ее ценила. Дарья подошла к столу и надела маску. Прохладный фарфор приятно касался кожи, и на мгновение девушка почувствовала что-то вроде зависти к ее гладкой поверхности маски. Дарья усмехнулась. Это мимолетное чувство показалось ей более чем глупым, хотя и неудивительным. Дыхание успокоилось, но сердце продолжало стучать в ускоренном резком ритме. Возбуждение было оправданным, ведь она, наконец, достигла цели. Осталось самое главное – закончить начатое. Дарья не сомневалась – финал этой драмы, которую затеяла не она, доставит ей удовольствие. О да, будьте уверены! И она постарается растянуть это удовольствие. Девушка вышла из гостиной, прошла по коридору, на стенах которого висели зеркала разных форм и размеров, и остановилась возле ведущей в подвал лестницы. Волнение усилилось. Дарья чувствовала себя актрисой перед премьерой спектакля. Сделав три глубоких вдоха, она медленно пошла вниз по лестнице. Каждый шаг отдавался жалобным скрипом деревянных ступенек. Дарья ступила на маленькую бетонную площадку. Темнота здесь была неполной – тусклого света из коридора наверху было достаточно, чтобы различить железную дверь в подвал. Пару недель назад Дарья купила банку красной краски и тонкую малярную кисть. Зачем? Девушка сама не знала. Последние три года некоторые ее поступки были настолько нелогичны, что она давно перестала искать в них смысл. Той же ночью она проснулась от очередного кошмара (ее сон редко был спокоен) и, словно находясь в трансе, взяла краску, спустилась к подвалу и написала на железной двери «Конец пути». Надпись получилась грубой, с подтеками, но тогда Дарья испытала удовлетворение. Остаток ночи она спала спокойно, без сновидений. Сейчас в полумраке предподвальной площадки цвет надписи казался темно-коричневым, словно засохшая кровь. «Конец пути». Теперь значение этих слов, именно на этой двери, обрели смысл. Девушка вынула из кармана черного, похожего на монашеский балахон халата ключ, сунула в замочную скважину и повернула два раза. В полной тишине звук открываемого механизма прозвучал, как щелчки пистолетного затвора. Дарья отворила дверь и не защищенной маской и халатом кожи коснулась прохлада подвала. - Кто здесь? Э-эй, черт возьми, кто здесь?! – раздался из темноты мужской голос. - Какого дьявола?! – закричал другой – хриплый и более грубый. – Что, мать вашу, здесь происходит?! Какого черта… Дарья с удовлетворением отметила – у обоих голосов есть кое-что общее – истеричные интонации. - … мы здесь делаем?! - Что вам нужно от нас?! Дарья нащупала справа на стене переключатель и нажала на кнопку. Неприкрытые плафоном ртутные лампы на потолке мигнули пару раз и разорвали темноту холодным ярким светом. - Твою мать! - Что за хрень?! Помещение было большим. На серых бетонных стенах ничего, кроме решеток воздухоотвода. Две ярко-зеленые водопроводные трубы в углу вырастали из пола и исчезали в таком же сером, как и стены, потолке. Электрическая кухонная плита и огромный плазменный телевизор слева от выхода казались здесь совершенно неуместными, но на их присутствие у Дарьи были свои причины. Двое мужчин у дальней стены щурились от резкого света и продолжали ругаться. Лодыжки левых ног обоих сковывали железные браслеты, от которых тянулись примерно двухметровые цепи. Их концы, в свою очередь, крепились к вмонтированным в пол скобам. Мужчины были на таком расстоянии, что при полном натяге цепей, при всем желании, не смогли бы дотянуться друг до друга. На полу возле каждого лежали матрасы, стояло ведро и большая бутылка с водой – у Дарьи было достаточно времени, чтобы все продумать. Когда глаза привыкли к свету, тот мужчина, что находился слева – высокий, с копной светлых волос – увидел стоявшую возле двери Дарью. - Кто вы? Почему мы здесь? – его голос дрожал. – Да ответьте же, Бога ради! - Что здесь творится?! – закричал второй – чуть меньше ростом, крепкого телосложения и с такими же, как и у первого мужчины светлыми, но коротко стрижеными волосами. Вопрос он выкрикнул резко, делая четкие интервалы между словами. Дарья молчала. Она решила, что ее сегодняшняя роль будет без слов. В прорезях маски глаза девушки блестели, отражая свет ламп. Сердце продолжало выстукивать чечетку. - Почему вы молчите? Ответьте! Второй хотел что-то выкрикнуть, но поперхнулся и закашлялся. «Ну, уж нет! Сегодня вы от меня ответов не дождетесь. Неведение усилит ваш страх». Про этих двоих она знала немало: привычки, пороки, черты характера. За то время, что она вынашивала свой план, ей удалось собрать достаточно информации. Виктор Мазур и Лев Мазур. Они выглядели настолько разными, что трудно было поверить, что они родные братья. Единственная общая черта – цвет волос. После того, что эти люди сделали три года назад, блондины всех оттенков вызывали у Дарьи приступы страха. Несмотря на разницу в возрасте всего в один год, Лев выглядел намного старше брата. Нездоровый землистый цвет лица, морщины на лбу и вокруг глаз, да и сами глаза – выцветшие, лишенные какого бы то ни было блеска – трудно поверить, что это лицо тридцатипятилетнего человека. Дарья полагала, что пристрастие Льва к алкоголю сыграло в этом не последнюю роль. Виктор же выглядел, как почтовый конверт – аккуратно и без излишеств – от него прямо таки несло канцелярщиной. Дарья относила такой тип людей к категории опасных (как и блондинов). От них, считала она, никогда не знаешь чего ожидать. Сейчас Виктор, стоя возле стены в измятом деловом костюме и с растерянным видом, не вызывал в Дарье страх – скорее, отвращение. - Послушайте… послушайте меня, прошу вас! – Виктор вытянул вперед руку, призывая Дарью к вниманию. – Вы должны объяснить… - Да отвечай же, сучка! – воскликнул Лев. - … по какой причине мы здесь находимся? « Всему свое время, говнюки. Скоро я отвечу на все ваши вопросы, и ответы вам не понравятся. Очень не понравятся – в этом можете не сомневаться!». Дарья резко развернулась… - Стойте, не уходите! - Какого черта?! … и вышла из подвала. Свет она выключать не стала.
Начало мне понравилось. Написано интересно. Слог гладкий,красивые обороты, хорошо преданно напряжение и чувства. В них верится без труда и начинаешь сопереживать героине и случившейся с ней трагедии. Хотелось бы увидеть продолжение.
Морана, огромное спасибо! Продолжение уже есть - пять глав. Я сначала сюда их все и выложил, но потом удалил - многие не любят длинные тексты. Думаю, если буду выкладывать по одной главе в день, то будет в самый раз.
Вуа-а-а... Вот это атмосфера! Интригует. Обраzы сочные, яркие. Картинка беz труда возникает в воображении. С большим удовольствием почитаю продолжение.
отражение своего лица в глянцевой глади окна – пелена дождя уступила место кошмару. Дарья не отвела взгляда, хотя зрелище причиняло боль. Она смотрела на свое отражение
Quote (трэш-кин)
лица в глянцевой глади окна – пелена дождя уступила место кошмару. Дарья не отвела взгляда, хотя зрелище причиняло боль. Она смотрела на свое отражение с упорством мазохиста, ведь вид изуродованного лица
Quote (трэш-кин)
Прохладный фарфор приятно касался кожи, и на мгновение девушка почувствовала что-то вроде зависти к ее гладкой поверхности.
К поверхности кожи?
Quote (трэш-кин)
Возбуждение было оправданным, ведь она, наконец, достигла цели.
Не уверена, что здесь нужно выделять "наконец" запятыми, но могу и ошибаться
Quote (трэш-кин)
начатое. Дарья не сомневалась – финал этой драмы, которую начала
Quote (трэш-кин)
удовольствие. О да, будьте уверены! И она постарается растянуть это удовольствие.
Quote (трэш-кин)
надписи казался темно-коричневым, словно засохшая кровь. «Конец пути». Теперь значение этих слов, написанных
Quote (трэш-кин)
открываемого механизма прозвучал, как щелчки пистолетного затвора. Дарья открыла
Quote (трэш-кин)
цепи. Концы цепей, в свою очередь, крепились к вмонтированным в пол скобам. Мужчины были на таком расстоянии, что при полном натяге цепей,
Спасибо огромное Мятный_Пряник! Спасибо огромное kagami! Ошибки все исправил, кроме "Углов" - пока ума не приложу, как заменить. Но буду упорно думать. Мистики будет совсем немного. Мистические моменты, это скорее будет игра воображения героини.
«Сегодня, пожалуй, самый жаркий день за все лето, - думала Дарья. – Солнце печет просто нестерпимо! Это ужасно неподходящий день для похорон, какой вообще может быть! А еще эта дурацкая черная шляпа! Под землей, наверное, прохладно. Конечно, прохладно – по-другому и быть не может! Долго ли простоят венки, пока не выцветут? Пожалуй, долго, ведь они сплетены из искусственных цветов – ненастоящих, как печаль на лицах большинства собравшихся здесь людей. Господи, о чем я думаю, ведь сейчас моего мужа зароют в могилу!». В сознании девушки эти мысли протекали на фоне печали (не того горя, что должна испытывать любящая жена после смерти мужа), раздражения, легкого страха. К сожалению самой Дарьи, более ярких эмоций она не испытывала. Это не хорошо! Да это, черт возьми, просто отвратительно! Неужели у них с Максимом все было настолько плохо, что сейчас, стоя возле этой долбанной ямы, в которую его зароют, она ощущает лишь легкую печаль, почти граничащую с равнодушием?! Это неправильно! Пускай она давно не любила его (а порой даже ненавидела), но он, во имя всех святых, отец ее дочери! Да, Максим изменял, врал, чуть ли не через каждое слово, но ведь это он подарил ей Элли! Девушке казалось, что многие поглядывали на нее с осуждением, словно упрекая в том, что на ее лице недостаточно скорби. «Хоть какая-то польза от этой нелепой шляпы, - подумала Дарья. – Она затеняет нетронутые слезами глаза». Возможно, все эти косые взгляды были плодом ее воображения? И даже то, как смотрела на нее Виктория – мать Максима – проявление горя, которое она сочла за смесь презрения и обвинения? «Нет, - тут же отбросила сомнения Дарья. – Эта старая стерва слишком меня презирает и не может смотреть как-то иначе. Даже горе не сможет притупить ее ненависть ко мне. Конечно, а как же иначе?! Ведь это я увела ее драгоценного ангела – сыночка! Я даже не сомневаюсь – она винит меня в том, что ее ангелочек сел за руль своего БМВ пьяный, выехал на встречную полосу и врезался в автобус. По-другому и быть не может – эта стерва винит меня во всех смертных грехах! Так было, так есть и так будет всегда! Аминь!». Больше всего Дарье хотелось, чтобы Максима скорее похоронили, и церемония, наконец, закончилась. А еще она опасалась, что какой-нибудь умник – это вполне могла быть Виктория –предложит ей произнести прощальные слова над гробом мужа. Нет, нет, только не это! Она слишком хреновая актриса, для драматической игры, когда чувства неискренние – все непременно увидят, что слова о большой утрате, да как ей сейчас тяжело, да тра-ля-ля-ля-ля и тому подобное, звучат фальшиво. Конечно, никто не подаст вида, что это заметил (кроме, разумеется, Виктории) – люди на похоронах, черт возьми, всегда такие тактичные, но Дарье самой было бы неприятно притворяться. Наконец гроб опустили в яму. Дарья, как и многие другие, взяла немного земли и бросила в могилу. В душе девушки что-то всколыхнулось. На миг ей показалось, что это одна из тех запоздалых эмоций, которые ей следовало бы испытывать… «Черт возьми, ведь это отец твоей дочери!». … но нет – всего лишь печаль поднялась на стадию выше, не больше.
Позже, когда они ехали с кладбища домой, Виктория в очередной раз упрекнула Дарью в том, что та не взяла на похороны Элли. - Когда-нибудь ты сама себя будешь винить, что не позволила малышке попрощаться с отцом. Ты не понимаешь, как это важно! – Виктория сидела рядом с Дарьей на заднем сиденье автомобиля. Глаза женщины блестели от слез, но в целом она держалась неплохо. – Хотя откуда тебе это понять?! – Последние слова она произнесла очень тихо, но с расчетом, что девушка их все же услышит. Дарье не хотелось спорить. Не сейчас. Тот факт, что она не взяла на похороны дочь, девушка считала правильным. Элли, конечно, достаточно смышленая, для осознания того, что отец действительно умер, а не отправился в долгое путешествие. Но все же она еще слишком мала для стояния под палящим солнцем в окружении траурных лиц и смотреть, как ее отца зарывают в землю. Для пятилетнего ребенка это может оказаться большим стрессом, чем факт самой смерти. Дарья мало что понимала в детской психологии, но считала свои доводы верными. - Что ты намерена делать? – спросила Виктория. – Ты ведь теперь свободная… и богатая, благодаря моему сыну. – Дарья отметила, какой сильный акцент сделала женщина на слове «моему». - Не знаю, - тихо ответила Дарья. – Когда все закончится мы с Элли, пожалуй, уедем на некоторое время в наш загородный коттедж. - Если ты хочешь побыть одной, то можешь оставить малышку со мной? - Нет! – твердо сказала Дарья. – Ей будет полезно отдохнуть от городского смрада. Элли там всегда нравилось. Позже Дарья будет спрашивать себя: почему она не приняла предложение Виктории? Ведь не потому, что боялась оставить Элли с этой стервой? Конечно, нет – стервой эта женщина была только рядом с ней, а к Элли относилась хорошо. Виктория, правда, любила девочку. Ведь ее слова: «ты можешь оставить малышку со мной», были словами отчаявшейся одинокой женщины, которая нуждалась в поддержке. Дарья соврала самой себе, если бы сказала, что тогда этого не почувствовала. Не было ничего страшного в том, чтобы оставить Элли на неделю с Викторией – как-никак девочка частичка ее сына. Возможно, именно поэтому Дарья сказала твердое «нет!». Назло – нет! И это «нет!» стало самой большой ошибкой в ее жизни.
трэш-кин, вам очень хорошо удается создавать психологические образы. А пронизывающее ваш текст напряжение заставляет забыть, что события происходят не в реальности. Умеете захватить внимание читателя с первых строк.
Вот что мне, чем дальше, тем больше нравится, это очень точно подмеченная непоследовательность человеческих суждений и решений, трезвые наблюдения, переходящие в гротеск эмоций. Здорово!
Немного попридираюсь
Quote (трэш-кин)
ведь они состоят из искусственных
Вот резануло канцеляритом это слово. Может, "составлены". Букеты составляют. "Сплетены", если венки.
Quote (трэш-кин)
Господи, о чем я думаю, ведь сейчас моего мужа зароют в могилу?!»
Лишний вопросительный знак
Quote (трэш-кин)
для осознания того, что отец действительно умер, а не отправился в долгое путешествие. Но все же она еще слишком мала для того, что бы стоять под палящим солнцем в окружении траурных лиц
чтобы; но здесь лучше бы как-то перефразировать. "Но она слишком мала, ей вредно (опасно) стоять под палящим солнцем..." Как-то так.
Quote (трэш-кин)
В этом мире не было острых углов и звуков, причинявших боль – туманная мгла растворяла все. Изменив угол зрения, девушка отшатнулась
Вообще-то, если она не поворачивает голову, не меняет положения, то угол зрения тоже не меняется, меняется фокус зрения)
Большое спасибо kagami ! Ошибки все исправил. Вы правы "фокус зрения" лучше. Раньше никогда не пробовал писать что-то психологическое - это мой первый опыт.
Добавлено (18 Апр 2012, 10:49 AM) --------------------------------------------- Настоящее. День второй.
Кошмар Дарьи был четким и резким: нагромождение странных, постоянно меняющихся геометрических фигур с острыми углами – черных, с синеватым отливом. Под монотонный звук, наподобие электрического гула в проводах, они пульсировали, словно в них колотились сердца. Эти фигуры вызвали в Дарье глубинный страх, от которого во сне застыло дыхание и тело покрылось холодным липким потом. Веки девушки вздрагивали, как будто перепуганное сознание через закрытые глаза пыталось вырваться из кошмара наружу. Дарья дернулась, резко вздохнула и проснулась. Черные фигуры, отсеченные реальностью, исчезли. Остался только гул – он медленно затихал, как гудок уходящей вдаль электрички. Девушка села на кровати и вытерла ладонью пот со лба. Страх нехотя сворачивал щупальца, укрываясь в закоулках разума. Этот кошмар ей снился постоянно, на протяжении долгого времени. Как только Дарья погружалась в сон, он скользким червем проникал через неведомую брешь в сознании, чтобы мучить, мучить, мучить. К нему невозможно было привыкнуть. В неплотно зашторенное окно врывались косые солнечные лучи. В их свете устало кружились пылинки. Дарья была рада, что удалось проспать до утра – обычно она просыпалась до рассвета, когда страх, вызванный кошмаром, достигал предела. Девушка поднялась с кровати и начала надевать халат, как вдруг почувствовала легкое покалывание в затылке. От шеи вниз спины пробежал холодок, вызвав мурашки на коже. Дарья знала, что это означает… «Ты всего-навсего сходишь с ума – вот что!» … и, резко повернувшись, увидела Элли. Девочка стояла с другой стороны кровати. Она слегка улыбалась, но зеленые, как и у Дарьи, глаза, смотрели серьезно – не по-детски. На Элли был тот же самый просторный джинсовый комбинезон, что и в последний в ее жизни день. К большому карману на животе крепился круглый желтый значок с изображением улыбающейся рожицы. Этот значок был одним из тех драгоценных предметов, что есть, пожалуй, у каждого ребенка в определенный период его жизни. Нет, Дарья не испугалась. Даже не удивилась – мертвая дочь начала приходить еще два года назад, когда она взобралась на вершину отчаяния и заглянула в пропасть с мыслью: «А не прыгнуть ли мне?». Тогда Дарья лежала в наполненной горячей водой ванной, сжимая в кулаке пока еще не разобранную бритву мужа. «Это будет легко, - уверенно думала она. – Это словно погрузиться в сон без сновидений, без мыслей, без боли. Надо только разобрать бритву и вытащить лезвие. Это же так просто обрести спокойствие. Почему я мучила себя и не сделала этого раньше? Это же так просто… просто…». Тогда-то и появилась Элли, рассеяв вселенское притяжение, сосредоточенное в бритве. В тот день Дарья была ошеломлена, шокирована, испугана, обрадована – трудно передать калейдоскоп чувств, что она испытала. Но сейчас девушка ощущала лишь волнение… «Ведь это существо, или кто бы оно ни было, так похоже на настоящую Элли. О да – этого у него не отнять!». … и легкий страх. В этом подобии ее дочери было что-то неправильное, что нельзя увидеть глазами, но можно почувствовать. Чуждое – Дарья считала это слово самым уместным – ненастоящая Элли была такой же чуждой этому миру, как и те геометрические фигуры из ее кошмаров. В них было что-то общее. Девушка не знала кто эта сущность – галлюцинация, демон, или нечто инопланетное (были и такие мысли), но все же склонялась к первому варианту. Девочка издала короткий смешок, вытащила из кармана маленький колокольчик (еще одну драгоценность настоящей Элли) и, подняв его над головой, пару раз звякнула. - Динь – динь, мамочка. Надеюсь, ты рада меня видеть? – весело сказала она. - Мне все равно, - почти равнодушно ответила Дарья. Девочка состроила обиженную гримаску. - Жаль, мамочка. Мне очень, очень жаль, что тебе все равно. А когда-то ты была рада, когда я приходила. Ты даже звала меня. Дарья завязала пояс на халате и направилась к двери. - Звала, пока не поняла, что ты не она. А сейчас мне надо принять душ. Извини. - Не игнорируй меня, мамочка! - Я тебе не мамочка! – выходя из спальни, сказала Дарья. – Господи, да моя дочка даже слова такого не знала – «игнорируй»! - Динь – динь, мамочка. Я тебя люблю. Динь – динь. Дарья уже вышла из спальни, как услышала за спиной сопровождаемый яростным звоном колокольчика хриплый, непохожий на человеческий, ревущий голос: - Не игнорируй меня, черт возьми-и! Я нужен тебе-е! Без меня ты ничто-о! Ты слышишь меня, мамочка? Ничто-о! Ничто-о! Дарья захлопнула дверь и направилась в ванную комнату.
В подвал девушка спустилась только после обеда. Нет, у нее не было каких-то определенных дел, которые мешали ей спуститься раньше – просто она придерживалась определенного плана. Как только Дарья вошла в дверь, узники, брякая цепями, поднялись с матрасов. На этот раз девушка увидела в их глазах не растерянность и злость, а страх. «Для начала неплохо, - подумала она, - но этого мало. Я хочу увидеть в ваших взглядах даже не ужас, а безумный ужас!». В воздухе слегка воняло мочой. Посмотрев на ведра, девушка отметила – узники отодвинули их на максимальное для себя расстояние. - Соскучились, твари? – громко сказала Дарья. Лев склонился в приступе кашля. «Надо обязательно принести сюда обогреватель, - решила девушка. – Мне вовсе ни к чему, чтобы они сдохли от элементарной простуды». - Почему вы нас здесь держите? – усталым голосом спросил Виктор. – Бога ради – скажите?! - Я скажу, - ответила Дарья, - но думаю, то, что вы увидите, лучше всяких слов ответит на ваши вопросы. Девушка резко сорвала с лица маску, от чего ее волосы взметнулись в разные стороны, словно множество птиц на ее голове расправили черные крылья. В глазах мелькал изумрудный блеск. Воистину – в этот момент Дарья была похожа на вышедшего из ада демона. Лампы с электрическим треском несколько раз мигнули, как будто шокированные этим зрелищем. Виктор отшатнулся и отошел так далеко, насколько позволяла цепь. Лев же напротив – застыл, словно окаменел. Его кашель оборвался на вдохе. Дарья быстро перевела взгляд с одного на другого, наслаждаясь их реакцией – без сомнения, они узнали ее. Не могли не узнать. « Теперь вам многое стало понятно, не так ли, уроды?». - Это… это ты? – голос Виктора дрожал. - Да, ублюдок, это я! – закричала Дарья. – Та, кого вы меньше всего ожидали увидеть! Неожиданно Лев захохотал, чем вызвал непонимание и еще больший гнев в девушке. - А я-то думал, что здесь творится? – сквозь смех сказал он. – А это, оказывается, уродливая сучка задумала месть! Тупая сука со страшной рожей задумала гребаную месть! - Заткнись, заткнись, Лев! – воскликнул перепуганный Виктор. – Что ты, черт возьми, несешь?! Дарья сделала шаг вперед. Ее ладони сжимались в кулаки и разжимались. Сжимались и разжимались. - Значит тебе смешно, долбанная мразь?! – прошипела она. – Смешно?! Лев перестал смеяться и исподлобья посмотрел на девушку. - Да, сучка, мне смешно. Ты ведь ожидала, что я наложу в штаны… - Замолчи, прошу тебя! – простонал Виктор. - … и заскулю, как мой братец? А мне, знаешь ли, насрать на тебя и твою месть!.. - Клянусь, скоро ты заскулишь! – Дарья сделала еще шаг. Ее трясло. Ладони сжимались и разжимались. Сжимались и разжимались. - Что ты можешь сделать? Убить меня? Так убей!.. – закричал Лев. Еще шаг. - … Я все равно скоро сдохну! У меня рак! Так давай же – грохни меня прямо сейчас! Дарья уже себя не ощущала от ярости. Она потеряла контроль. Ей хотелось вцепиться Льву в глотку. Еще шаг. Вдруг перед девушкой возникла Элли с колокольчиком в вытянутой руке – резко, словно вынырнула из неведомой пустоты. - Динь – динь, мамочка, динь – динь! Еще шаг и этот злой дяденька набросится на тебя. Мы ведь не хотим этого, правда? Дарья встрепенулась, как будто только очнулась от кошмара, и быстро отступила на несколько шагов. - Вот что бывает, если начинаешь меня игнорировать, - грозя пальчиком, строго сказала девочка. – А ведь я только что спасла тебе жизнь. Я желаю тебе только добра, мамочка! - Ты права, - тихо произнесла Дарья, - мне надо больше доверять тебе, кто бы ты ни была. «Неужели я только что едва все не испортила? Как я могла потерять контроль?». - С кем ты говоришь, сучка? – прохрипел Лев. - Ни с кем… не твое дело, – почти спокойно ответила девушка. Виктор сидел на матрасе, обхватив голову руками. - Боже, боже, боже… - тихо повторял он. - Не скули, братец, - сказал Лев. – Еще неизвестно – хватит ли у этой долбанутой на всю голову дуры духу прикончить нас. Дарья вытащила из кармана халата пульт управления телевизором и нажала на кнопку. На большом экране замелькала черно-белая рябь. - Все, мамочка, пойдем отсюда, - сказала девочка, взяв Дарью за руку. - Да, да, конечно. Прежде. Чем выйти из подвала, Элли повернулась к узникам, несколько раз тряхнула колокольчиком и произнесла: - Динь – динь, уроды. Не скучайте! Виктор и Лев не видели никакой девочки и не слышали ее слов. Конечно, нет. Но и тот, и другой могли бы поклясться, что слышали серебряное треньканье колокольчика.
Дарья крутанула руль, и машина, сделав плавный поворот, съехала с шоссе на проселочную дорогу. Отсюда до коттеджа оставалось не более двух километров. На лобовом стекле играли солнечные блики вперемежку с узорчатыми тенями от ветвей деревьев. Даже в душном салоне ощущался приятный хвойный аромат соснового леса. Рядом сидела Элли. Она смотрела в боковое окошко и, выстукивая ладошкой определенный ритм по лежащей на коленях книжке, что-то тихонько напевала. С тех пор, как похоронили Максима, прошло три недели. К удивлению Дарьи, Элли не очень сильно переживала из-за смерти отца. Да, поначалу она рыдала, погружалась в воспоминания и начинала всхлипывать, пока эти всхлипы не переходили в тихий плач. Но часто отвлекалась и вела себя как обычный беззаботный ребенок. Иногда Дарья спрашивала себя: понимают ли дети до конца, что такое смерть? Может, они воспринимают гибель близких людей как-то иначе? Как бы то ни было, но девушка была рада, что уже через две недели боль в душе дочки притихла, и Элли почти вернулась к прежней беззаботности. Сейчас, направляясь в коттедж, Дарья чувствовала себя свободной - три недели после похорон остались позади. В те дни она ощущала какое-то давящее обязательство: необходимость выслушивать бесконечные соболезнования… «Это такая потеря! Трудно представить, что вы сейчас чувствуете! Держитесь! Он был прекрасным человеком!» … Обязанность притворяться, притворяться, притворяться… Конечно, определенный период жизни остался позади, но, черт возьми, это были не самые лучшие годы! Впереди будущее – прекрасное и беззаботное – Господи, благослови мужей, которые после своей смерти оставляют женам хорошее состояние, квартиры, дорогие коттеджи, а главное – самых прекрасных в мире дочерей! Три недели притворной скорби стоят того! Здесь двух мнений быть не может. - Ма-а, а до домика еще далеко? – перестав напевать, спросила Элли. - Мы почти приехали, - ответила Дарья. – Ты устала? - Нет, просто немножечко жарковато и хочется поскорее увидеть наш домик. Дарье очень нравилась эта черта в дочке – она почти никогда не жаловалась. Иногда после ушиба, или получив царапину, девочка на вопрос: тебе больно?.. Вот-вот готовая разреветься, все же упрямо отвечала «нет». Дарья была уверена – из ее маленькой Элли вырастет сильная и уверенная в себе женщина. - Сейчас мы выедем на опушку, и до нашего домика будет рукой подать, - с улыбкой сказала девушка. – Вон впереди просвет, там уже лес заканчивается. До опушки ехали не больше минуты. Показался расположенный в небольшой низине поселок. В летнем мареве коттеджи выглядели расплывчатыми миражами. Дорога здесь становилась шире, и Дарья увидела, что им навстречу, оставляя за собой шлейф клубящейся пыли, движется автомобиль. От его черного капота и лобового стекла отражалось солнце. Машина быстро приближалась. Слишком быстро. У Дарьи мелькнула абсурдная мысль, что это просто преступление нарушать сонный, словно застывший полуденный покой окружающего пейзажа такой скоростью. Машина была уже совсем близко, и девушка увидела, как черный автомобиль (она разглядела, что это «Волга») бросает от одного края дороги к другому. «За рулем сидит псих или пьяный» - с ужасом подумала она. Дарья крутанула руль влево и сбросила скорость. - Чертов идиот! – со злостью прошептала девушка. Элли вжалась в сиденье и испуганно посмотрела на мать. Дарья нажала на тормоз ровно тогда, когда «Волга» вильнула в их сторону. Элли пронзительно закричала и подалась в сторону матери настолько, насколько позволял ремень безопасности. Раздался резкий смазанный скрежет металла о металл. «Волга», словно черный пыльный метеор, пронеслась мимо, задев их «Ауди» по касательной. Дарья взяла девочку за руку. Ее сердце бешено колотилось. Снаружи клубилась и медленно оседала пыль. Хотелось выругаться последними словами, и если бы девушка была одна, то так бы и сделала, но при дочери сдержалась. Вместо этого она тихо пробормотала: - Похоже, в нашей семье садиться за руль противопоказано. - Дарья попыталась ободряюще улыбнуться Элли, но получилось у нее неважно. Она чувствовала, что скоро ее начнет трясти, когда до конца осознает, чем все это могло закончиться. В сознании вспыхнул образ их исковерканной «Ауди» и… что-то красное и бесформенное на переднем сиденье… Дарья тряхнула головой, выбрасывая из сознания эти мысли. «Черт возьми, держи себя в руках!». Пыль снаружи почти исчезла. Девушка посмотрела в зеркало заднего вида и увидела то, отчего все-таки не удержалась и выругалась: - Твою мать! Тупой ублюдок! – «Волга» остановилась метрах в ста от них, и сейчас к ним быстро приближался мужчина и что-то кричал. В правой руке он сжимал какой-то продолговатый предмет – это вполне могла быть бита. Лицо искажено гримасой злобы. Дарья нажала на газ. Одновременно с взревевшим мотором из-под колес вырвалась струя пыли. Мужчина побежал – он был уже совсем близко. Девушка вывернула руль, и машина выехала на середину дороги. «Медленно! Слишком медленно! Что вообще нужно от нас этому ублюдку?!» - Держись, Элли! – на удивление ровным, без малейшей паники голосом сказала Дарья. Машина начала набирать скорость, и девушка осознала – теперь преследователю их не догнать. Максимум, что он сможет сделать, это швырнуть свою чертову биту – или что там у него в руке, им вслед. «Надеюсь, мразь, ты достаточно наглотался пыли! Очень надеюсь!». Только сейчас Дарья ощутила, насколько она напряжена. Руки сжимали руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Девушка сделала глубокий вдох и позволила себе немного расслабиться. Элли крепко прижимала к груди книжку, готовая вот-вот расплакаться. - Все в порядке, малыш. Он отстал, - сказала Дарья, впрочем, опасаясь, что ее слова послужат детонатором и Элли даст волю слезам. Но нет – девочка лишь кивнула и, посмотрев на мать, тихонько спросила: - Почему этот дядя гнался за нами? Я испугалась! «Потому, детка, что этот ублюдок – больной психованный урод!». - Я не знаю, малышка, - ответила Дарья. – Наверное, у этого дяди был очень тяжелый день и теперь у него плохое настроение. «Господи, ты сама-то понимаешь, насколько это глупо звучит?! Твоя дочка хоть и маленькая, но не настолько глупая для подобных объяснений!». Впрочем, если Элли и не удовлетворил этот ответ, то вида она не подала. В зеркало Дарья видела, как вдалеке мужчина направлялся в сторону «Волги». На мгновение в душе девушки что-то екнуло: а что, если он сядет в машину и продолжит преследование?.. Но мужчина, насколько она могла заметить, шел не спеша, а их «Ауди» уже въезжал на территорию поселка. Через минуту они подъехали к их коттеджу. - Наконец-то, - облегченно вздохнула Элли. - Полностью с тобой согласна, - Дарья очень надеялась, что ее голос звучит бодро. – Наконец-то. Когда они шли по мощеной декоративной плиткой дорожке к дому, Дарья оглянулась и посмотрела на уходящую вдаль дорогу. Ей показалось, что на самой вершине склона колышется в летнем мареве черная точка. Впрочем, она не была уверена – знойный полдень многое делает похожим на мираж.
трэш-кин, захватывающее и очень атмосферное чтиво. Аж мурашки по коже. Ужастик не просто насыщенный мертвяками, встающими зомби, трупными пятнами и так далее, а наполненный эмоциями, заставляющими буквально поежиться. Параллель прошлое/настоящее очень здорово сыграна. Язык... В меру образный и в меру простой. Не переиграна образность, но ощущаешь ее буквально всем телом. Мне очень понравилось, даже дышать забывала иногда. И я заметила нарочитую немного философию в работе. Рак за преступление... Эзотерики считают, что слишком агрессивных существ уничтожает сама Земля, чтобы они не загрязняли атмосферу и энергетику планеты своей агрессией. Хотя, если честно довелось встречать раковых и немало - многие объединены еще и обидой на кого-то/что-то... В общем, прочту дальше. Спасибо. ФанГФорум
И я заметила нарочитую немного философию в работе.
Это случайно. Намеренно философствовать я не собирался.
Quote (Ада)
Рак за преступление... Эзотерики считают, что слишком агрессивных существ уничтожает сама Земля, чтобы они не загрязняли атмосферу и энергетику планеты своей агрессией.
В чем-то я согласен с эзотериками - любая болезнь, не только рак, это следствие каких-то духовных ошибок и преступлений, но ведь есть полные моральные уроды, которые живут до глубокой старости и ни одна болезнь их не берет. А есть дети, которые в жизни еще не успели наделать ошибок, а умирают от болезней.
Добавлено (20 Апр 2012, 11:48 AM) --------------------------------------------- Настоящее. День третий.
Дарья вынула из видеоплеера компакт-диск и вставила новый. На панели загорелся зеленый огонек означавший, что воспроизведение пошло. Плеер работал без перерыва вот уже сутки. Через каждые два часа Дарья вставляла новый диск. Сторонний наблюдатель мог бы удивиться, ведь за прошедшие сутки девушка включала телевизор в гостиной всего два раза и смотрела исключительно новости. Так зачем же все это время работал видеоплеер? Ответ прост: записи на дисках смотрели узники в подвале. По крайней мере, Дарья очень на это надеялась – в конце концов, что им еще там делать, как не пялиться в огромный плазменный экран? Она была уверена – с каждой сменой диска Лев и Виктор испытывают все большее и большее мучение. Сама Дарья эти записи не смотрела – ее никогда не интересовали кулинарные шоу. Она и готовить-то не очень любила. Но для ее плана эти записи подходили как нельзя лучше. Да, да, именно кулинарные шоу, в которых готовились изысканные блюда. Профессиональные повара превращали продукты в шедевры, при виде которых слово «еда» звучало просто кощунственно. Кулинарные шоу, где операторы не упускали ни единой мелочи. Крупные планы мясных, рыбных, овощных и всевозможных других блюд. Подробные описания процесса готовки, которые звучали не менее аппетитно, чем выглядели сами эти шедевры для гурманов. Дарья никогда не была хорошей домохозяйкой, должно быть, поэтому относилась к подобным шоу равнодушно. Девушка взяла со стола две заранее приготовленные пластиковые бутылки с водой и направилась в подвал. За спиной она услышала, как пару раз звякнул колокольчик – тихо, как будто издалека… «Из мира мертвых – куда уж дальше!» … но оборачиваться не стала. Дарья часто слышала этот звук – всего лишь звук из пустоты. Без образов. Без Элли.
Вчера вечером девушка принесла в подвал обогреватель, и теперь здесь было достаточно тепло. «По крайней мере, от простуды эти уроды не помрут», - подумала она. Узники выглядели изможденными. Дарья удивилась, как всего за три дня заточения и голода осунулись их лица. Они словно состарились на добрый десяток лет. Три дня. Все это время она чувствовала эмоциональный подъем, и при виде этих двух человек эмоции усиливались. Пару раз в сознание девушки приходила мысль убить Виктора и Льва немедленно. Способов лишить их жизни она могла придумать предостаточно. Но отметала эти мысли, считая их проявлением слабости. Убив этих людей сейчас, она не получит удовлетворения. Не обретет спокойствия. Нет, нет и нет! Не для этого вынашивала и готовила свой план. Вонь испражнений пропитала воздух подвала, но пока еще была терпима. «Должно быть, эти твари уже привыкли, - решила Дарья. – Вонь их сейчас вряд ли сильно тревожит по сравнению с голодом, который, наверное, сводит с ума». Девушка отметила, что одна из ртутных ламп перегорела, но этот факт ее нисколько не встревожил – в конце концов, экран телевизора тоже давал достаточно света. Сегодня узники молчали, что не очень нравилось Дарье. Она хотела, чтобы эти сволочи умоляли – скулили, как попавшие в капкан псы. Виктор сидел на матрасе, скрестив ноги, и слегка раскачивался. Его воспаленные глаза были устремлены на экран телевизора. Лев же смотрел на Дарью взглядом, полным ненависти. Он что-то бормотал. Девушка бросила каждому по бутылке с водой и подошла к телевизору. На экране человек в поварском колпаке с огромной скоростью резал морковь и что-то рассказывал. - Я всегда удивлялась, как они это делают, - с веселыми нотками в голосе сказала Дарья. - Что делают? – прохрипел Лев. – О чем ты? - Этот повар. Посмотри, как он быстро орудует ножом. Чтобы этому научиться, нужны годы. Если я так попробую, то наверняка лишу себя пальцев. Потрясающе! Знаете, мне никогда не нравилось, как выглядят готовые блюда в ресторанах. Ну, в смысле, когда они разложены по тарелочкам и… - Заткнись! – рявкнул Лев. - … украшены разными травками. Они мне кажутся какими-то искусственными. Самое аппетитное… - Замолчи! - … это сам процесс готовки и… - Я понял, черт возьми, что ты хочешь с нами сделать! – перебивая монотонный скулеж Виктора, выкрикнул Лев. – Ты хочешь уморить нас голодом! Девушка, подняв брови, с легкой улыбкой, которую вполне можно было принять за умиление, посмотрела на Льва. Выдержав паузу, она произнесла: - А вот в этом, тупой ублюдок, ты ошибся. Я не настолько милосердна, чтобы уморить вас голодом. Есть вы будете – в этом можешь не сомневаться. - Так какого дьявола ты творишь?! - Всему свое время. Вы, мне кажется, недостаточно проголодались. - Пожа-алуйста! – завыл Виктор. - Пожа-алуйста… «Давай скули, урод! Если бы ты знал, сколько я об этом мечтала!» Дарья сделала наигранно-задумчивый вид, после чего таким же наигранным тоном сказала: - В общем, так, ребята. Честно говоря, я не железная и, посмотрев на ваши страдания, решила вас покормить… но не сейчас. Скажем, гм-м… скажем сегодня ближе к вечеру. Вы ведь потерпите, правда? - Я тебе не верю, - стараясь говорить равнодушно, сказал Лев. – И дурак поймет, что ты просто издеваешься. Это не видит только мой тупой братишка. А я вижу тебя насквозь! Дарья сделала обиженный вид и глубоко вздохнула. - Напрасно не веришь. Мне незачем вам врать. Готова поклясться чем угодно… - Поклянись своей дохлой доченькой, сучка! – рявкнул Лев и плюнул на пол перед собой. Лицо Дарьи быстро обрело выражение недоумения, словно она не верила своим ушам, затем злости и, наконец, ярости. « Черт возьми, ты же видишь, что этот ублюдок специально старается вывести тебя. Держи себя в руках. Динь-динь, мамочка! Динь-динь!». Ярость сменилась на злость. - Ты, урод, хочешь, чтобы я поклялась своей дочерью?! – голос дрожал. – Так вот: клянусь моей маленькой Элли, что сегодня, твари, у вас будет ужин. Но вот в чем вопрос: достаточно ли вы нагуляли аппетит, чтобы сожрать этот ужин?!
Прошлое. Лето.
Идея купить коттедж именно в этом поселке принадлежала Дарье. Да, далеко от города. Да, название поселка «Тупик», более чем идиотское. Но когда девушка увидела это место, у нее перехватило дыхание. «Оно! Оно! Оно! – застучало в сознании. – Именно здесь должен быть наш загородный дом! Если его здесь не будет, то, черт возьми, он не нужен вообще!». Именно так категорично она тогда думала. Какой-то импульс, выстрел, удар молнии – чувство, которое, пожалуй, испытывает коллекционер при виде того, что он так долго искал и наконец нашел. Максим не спорил. - Место неплохое, не хуже других. Боже, как же тогда разозлили эти слова Дарью. Такое, по ее мнению, равнодушное отношение к поселку показалось кощунственным. Впрочем, если бы ей задали вопрос: чем конкретно привлекает ее это место? Она вряд ли ответила что-то вразумительное. Дети на подобные вопросы и, испытывая те же ощущения, что и Дарья, отвечают просто: нравится и все тут! Точка. Двухэтажный коттедж купили уже построенный. Обустройство внутреннего дизайна девушка, конечно, взяла на себя… «А как же иначе! Это мое место и выбрала его я!» … и сделала все только по своему вкусу. Прошло пять дней, как Дарья и Элли приехали в коттедж. Летние дни, наполненные запахом земли и ароматом окружающего поселок соснового леса, заставляли забыть обо всех проблемах. Девушке начало казаться, что гибель Максима, похороны, Виктория остались в какой-то другой жизни. Где не было этих ароматов, спокойствия и зноя, который, в отличие от городского, был приятным. Но больше всего Дарью радовало то, как смена обстановки действовала на Элли. Лето закружило малышку в своем искрящемся водовороте и затягивало все глубже в беззаботное блаженство. Раньше Дарья не раз слышала фразу «наслаждаться каждой минутой жизни», и Элли в эти дни была воплощением этого высказывания. Она лучилась, впитывая в себя энергию лета, и втягивала в свой искрящийся водоворот и Дарью. Много времени они проводили на пруду, расположенном в полукилометре от поселка, а вечером сидели на веранде – Дарья с чашкой чая, Элли с кружкой молока. Именно эти вечера, по мнению девушки, и были самым приятным времяпрепровождением. - Ма-а, а давай отсюда никогда не уедем? – как-то в один из таких вечеров спросила Элли. В душном воздухе роились комары. Небо окрасилось в сиреневый цвет, обнажив искорки звезд. На западе, над верхушками деревьев алела полоса заката. - Давай, - с детской непосредственностью ответила Дарья. Это была ложь, но, черт возьми – в такой вечер можно с легкостью лгать самой себе и верить, верить, верить во все, во что захочется. – Давай останемся. Будем жить здесь вечно. - А как же школа? – хихикнула Элли, расчесывая шелушащуюся после загара руку. – Мне же в школу нужно будет ходить. Или нет? – последние слова она произнесла с легкой интонацией надежды. - Тебе в школу еще рано. Да кому нужна эта школа, - засмеялась Дарья. – Ты у меня и так умная. Ты ведь умная? - Ну-у не знаю, - с сомнением сказала Элли, впрочем, тоже засмеялась. – Пожалуй, умная. Умнее некоторых моих подружек. Конечно, не самая умная, но все-таки очень умная… Обе засмеялись, и колокольчик, висящий на голубой ленточке на шее Элли, вторил их смеху звонким треньканьем. - Жалко только, что сейчас с нами нет папы, - эти слова девочка сказала легко, непринужденно, словно Максим не умер, а просто куда-то уехал. Дарья почувствовала, как где-то глубоко в душе промелькнула искра ревности. Слишком мимолетная, чтобы поставить под сомнение, что она вообще была. Девушка хотела что-то сказать… «Ты должна ответить!» … очень хотела, но если она могла солгать себе, то сегодня не могла врать дочери, поэтому даже не сказала элементарного «да». Затем они долго говорили ни о чем и это «ни о чем» было важнее и прекрасней всех разговоров на свете. В нем присутствовал смысл, недоступный великим мудрецам. «Ни о чем» - великая тайна, доступная всем детям, которая делает их детьми. В такие минуты Дарье казалось, что они и правда будут жить вечно, ведь что такое время для таких вечеров, как этот – всего лишь мерцание звезд, да затухающий закат над лесом. Когда ты счастлив, все вокруг кажется вечным, и так хочется лгать самому себе и верить, верить, верить. И плевать, что завтра будет новый день, который, возможно, принесет какие-нибудь проблемы, ведь за этим днем снова настанет такой волшебный вечер. И снова он будет казаться вечным. Они разговаривали и смеялись. В глазах Элли догорали отблески заката. Над ее растрепанными волосами кружились комары. Позже Дарья будет думать, что в тот вечер ее дочка выглядела особенно милой. Она олицетворяла само детство. В ее смехе искрилась весна, чудом закравшаяся в душный летний вечер. Этот образ навсегда останется в сознании Дарьи, ведь это был последний год Элли, последнее лето, последние дни.
Хорошо создается напряжение. Жду ужина, надеюсь он будет таким, как я ожидаю.
Quote (трэш-кин)
Это случайно. Намеренно философствовать я не собирался.
Интуиция автора?
Quote (трэш-кин)
В чем-то я согласен с эзотериками - любая болезнь, не только рак, это следствие каких-то духовных ошибок и преступлений, но ведь есть полные моральные уроды, которые живут до глубокой старости и ни одна болезнь их не берет. А есть дети, которые в жизни еще не успели наделать ошибок, а умирают от болезней.
А вот тут они поясняют следующим образом: рак и прочие болезни от агрессии и обиды возникают, если человек испытывает сильные эмоции при этом. Если же он хладнокровно убивает, как киллер, например, насвистывая мелодию вальса и плевал на жертву, этот механизм не работает, нет выброса агрессии в окружающую среду, хотя поступок ужасный. Как бы тут разница: характер поступка и его эмоциональность. А на счет детей они говорят, что все дело в карме... Есть поколения, своими страданиями вычищающие карму родителей и предков. С моей точки зрения тоже не выглядит справедливо... Но кто знает, может так и есть... ФанГФорум
А на счет детей они говорят, что все дело в карме..
При желании можно все объяснить и оправдать. А у эзотериков на все найдутся ответы. Я, кстати, их уважаю.
Quote (Ада)
А вот тут они поясняют следующим образом: рак и прочие болезни от агрессии и обиды возникают, если человек испытывает сильные эмоции при этом. Если же он хладнокровно убивает, как киллер, например, насвистывая мелодию вальса и плевал на жертву, этот механизм не работает, нет выброса агрессии в окружающую среду, хотя поступок ужасный.
А вот это объяснение очень даже логичное. Я даже с эзотериками соглашусь. С такой точки зрения я не думал об этом.
Quote (Ада)
Жду ужина, надеюсь он будет таким, как я ожидаю.
Да, следующая глава пишется и выходит слишком уж жестокой. Спасибо Ада!
При желании можно все объяснить и оправдать. А у эзотериков на все найдутся ответы. Я, кстати, их уважаю.
Согласна. Я их тоже уважаю. Хотя - оговорюсь - по образованию физик. Но я слишком хорошо знаю свой предмет, чтобы не понимать - сколько всего мы не в состоянии объяснить простым взаимодействием материальных тел, передачей обычных энергий и воздействием силы. Эксперимент с электроном, знаменитый, где, если мы за ним не наблюдаем, он ведет себя как волна, а когда пытаемся определить - через какую прошел щель с помощью фотодатчика, ведет себя как частица. Даже такая банальная вещь, казалось бы, как магнитное поле человека - почему у одних людей ферромагнитных частиц в клетках много, у других мало, если они питаются одинаково - например, когда речь идет о родственниках, пьют одну и ту же воду. И почему концентрация этих частиц не меняется со временем, если, например, человек переехал в другой город? Превращения в ядре, где доказано идет переход материи в энергию и наоборот... Поэтому я отношусь с уважением к логичным теориям, если они стройные и похожи на правду, пусть даже и не подтверждены пока экспериментально. Извините, если слишком много науки, хотелось проиллюстрировать мнение.
Quote (трэш-кин)
А вот это объяснение очень даже логичное. Я даже с эзотериками соглашусь. С такой точки зрения я не думал об этом.
Я раньше тоже не думала. Но если вспомнить тех злодеев, что живут припеваючи на океанском побережье, большинство из них как раз люди без чести и совести, и не сложно поверить, что они не испытывали никакого негатива, убивая и пытая или отдавая приказы это делать. С другой стороны, знаю кучу примеров, когда люди, обиженные на, по-настоящему, плохих и, действительно, сделавших им зло людей, умирали от рака...
Quote (трэш-кин)
Да, следующая глава пишется и выходит слишком уж жестокой. Спасибо Ада!
Это не пугает! Я писала охоту на человека и как оборотень-каннибал разрывает его на части! Меня ничем не удивишь! Правда, люблю, чтобы жестокости описывали: 1. Правдоподобно с точки зрения анатомии, если речь идет о людях. 2. Без излишнего пафоса. Судя по предыдущему тексту, есть ощущение, что вы сделаете это без труда. Вот единственное, когда читала, это чисто вкусовое, девушка... она же мама и женой была... Я таких обычно называю женщина. Но тут исключительно сам автор лишь может решить - как для него верно и точно. И еще очень хочется узнать - все же девочка-демон с колокольчиком - это глюк или настоящая нечисть? Удачи. ФанГФорум
Напряжение нарастает и нарастает. И тихая мирная обстановка и счастье героинь только подчеркивает его краткость и приближение неотвратимой ужасной трагедии. Реалистично написано, все время держит нервное возбуждение. У меня двоякое чувство. Не люблю жестокости и в то же время жду с нетерпением продолжения.
1. Правдоподобно с точки зрения анатомии, если речь идет о людях.
Вот с этим у меня может быть проблемка. Хотя вроде бы все продумал.
Quote (Ада)
И еще очень хочется узнать - все же девочка-демон с колокольчиком - это глюк или настоящая нечисть?
Скорее что-то среднее, я сам пока точно не знаю. Морана, огромное спасибо за комментарий. Надеюсь, что все таки будет не очень жестоко.
Добавлено (23 Апр 2012, 1:30 PM) --------------------------------------------- Настоящее. Продолжение третьего дня.
Дарья ходила из угла в угол, смотрела в зеркало на свои шрамы, затем снова ходила. Ее немного трясло. Прошло сорок минут, как она покинула подвал и девушка дала себе слово, что зайдет обратно ровно через час. Терпение достигло предела. Она была уверена, что узники уже попили воду, которую им принесла, а значит, наверняка уснули. По-другому и быть не может – доза снотворного, что она подсыпала в пластиковые бутылки, свалит любого и надолго. - Привет, мамочка. Совсем потеряла терпение? – из пустоты, прямо посреди гостиной возникла Элли. На ней был все тот же джинсовый комбинезон. Желтый значок с улыбающейся рожицей на этот раз красовался на коленке левой ноги. – Не накручивай себя. Дарья, нахмурившись, с полминуты стояла и смотрела на девочку. Дрожь в теле немного унялась, и она сказала: - Я не накручиваю себя. Просто… просто немного волнуюсь. «Это ты называешь немного? Да у тебя вот-вот случится нервный срыв…» - Да у тебя, мамочка, вот-вот случится нервный срыв, - улыбнулась Элли. – Успокойся. Эти уроды уже уснули. Поверь, я знаю, о чем говорю. Не понимаю твою глупую игру со временем. К чему такая точность – вытерпеть один час. Давно могла бы спуститься в подвал и посмотреть. Это какое-то самоистязание, мамочка. - Прекрати, - на повышенных тонах сказала Дарья. – Прекрати называть меня «мамочка». Мы обе знаем, что ты не Элли. Девочка стояла, засунув руки в карманы, и улыбалась. «Боже, как же она похожа на настоящую Элли. Только ее речь – речь взрослого человека, да еще эти странные огоньки в глазах…» - Впрочем, называй меня, как хочешь, - устало сказала Дарья. – Ты ведь все равно сделаешь по-своему. - Вот и славно, мамочка. Не хочу отвлекать тебя от твоих мыслей, но, кажется, время пришло. Девушка бросила быстрый взгляд на часы и убедилась, что Элли права. - Видишь, как я помогла тебе скоротать время? – сказала девочка.
Узники спали. Лев лежал на спине. Из его приоткрытого рта при каждом выдохе доносились тихие хрипы. Виктор свернулся калачиком, подложив руку под голову. Его лицо даже во сне выражало страх. Дарья подошла к телевизору и убавила звук. Сердце бешено колотилось. Она и хотела, и боялась сделать то, что задумала. - Пора приступать к делу, - строго сказала Элли. Дарья сделала три глубоких вдоха, кивнула и, подойдя ко Льву, встала на колени возле его головы. С собой она принесла небольшой чемоданчик, который положила на пол и открыла. « У тебя все получится! Думай о том, что эти твари сделали с тобой и твоей дочерью. У тебя все получится…» - У тебя все получится, мамочка, - Элли присела рядом с ней на корточки. Дарья вынула из чемоданчика наполненный обезболивающим шприц и вколола его содержимое в основание уха Льва. Мужчина никак не отреагировал на укол – снотворное действовало безотказно. - Умница, ты все делаешь хорошо, - прошептала Элли. На лбу и верхней губе Дарьи выступили капельки пота. Предстояло сделать главное, и хорошо, что руки не дрожали. «Ну же, смелее…» - Смелее, мамочка. Девушка взяла из чемоданчика скальпель и, затаив дыхание, начала отрезать у мужчины ухо. Получилось быстро – быстрее, чем она думала, и легче. Металл разрезал плоть, словно масло. Уголки губ Льва несколько раз дернулись, а закрытые веки слегка задрожали – так бывает у того, кто видит тревожные сны и никак не может проснуться. Дарья положила отрезанное ухо в пластиковый пакет. К ране, из которой обильно, но все же не так сильно, как ожидала девушка, текла кровь, приложила большой кусок ваты. - Я в восторге, мамочка! Просто в восторге! - Помолчи, - шепотом, но резко сказала Дарья. Вата быстро пропиталась кровью, и она приложила еще один кусок. «Господи, неужели я это сделала?! Хотя чего тут удивляться – мысленно я проделывала это сотни раз». Вата пропиталась наполовину, и девушка решила, что этого достаточно – кровью Лев не истечет. Когда она отрезала второе ухо, дыхание мужчины стало порывистым. Дарья испугалась, что он вот-вот проснется. Но все обошлось. Пока действует наркоз, сильную боль он, вряд ли почувствует. Девушка приложила кусок ваты ко второму уху. С Виктором оказалось немного сложнее. Он лежал на боку, и с первым ухом проблем не возникло – было даже удобнее его отрезать. Но затем пришлось мужчину переворачивать на спину. Виктор всхлипнул во сне и на выдохе протяжно застонал. Дарья чувствовала себя сплошным комком нервов. Ее подташнивало. «Не расслабляйся, осталось совсем немного…» - Осталось совсем немного, мамочка. Соберись! – прошептала Элли. Девушка сделала глубокий вдох, быстро отрезала ухо и положила его в пакет. Виктор захрипел – видимо в горло попал сгусток слюны, и слегка приоткрыл веки. В свете ламп блеснули узкие полоски глазных яблок, но зрачки так и остались под полуприкрытыми веками. Через пару секунд Виктор их снова сомкнул, выдавив из уголка правого глаза слезинку. Дарья чувствовала, что руки начнут дрожать в любую секунду, и поспешила приложить к кровоточащей ране вату. Она поднялась на ноги. От нервного напряжения и провонявшего воздуха кружилась голова. - Ты хорошо справилась, - Элли серьезно смотрела в глаза Дарьи. Сейчас в ее взгляде не было ничего детского. - Я знаю,- устало произнесла девушка. – Надо скорее все это закончить. Элли кивнула и улыбнулась. Руки Дарьи начали дрожать, в ногах была слабость. «Пока рано расслабляться. Тебе еще предстоит кое-что сделать». Она взяла ведра, стараясь не смотреть на их содержимое, и быстро пошла из подвала. Дарья никогда не была слишком брезгливой, но опустошая ведра в унитаз, а затем, промывая их под струей горячей воды, делала это быстро и почти не глядя. Вернувшись в подвал, она еще раз приложила к ранам мужчин вату и поставила возле каждого пластиковые бутылочки с перекисью водорода. «Вот и все…» - Вот и все, мамочка, - весело сказала Элли, которая ходила за Дарьей по пятам. – Было не так уж и сложно, правда? В следующий раз будет проще. Кстати, не забудь им сменить питьевую воду – мы ведь не хотим, чтобы они снова уснули сразу после пробуждения? - Спасибо, что напомнила, - пробормотала Дарья. – Хотя я и сама бы не забыла. Она подняла с пола полупустые бутылки из-под воды и чемоданчик. Перед тем, как уйти, прибавила громкость телевизора.
По расчетам Дарьи, Лев и Виктор проспят недолго – их разбудит боль, когда перестанет действовать наркоз. К этому времени надо кое-что успеть сделать. « Я всегда держу свои обещания, уроды! Скоро вы в этом убедитесь». Дарья положила четыре отрезанных уха в стеклянную тарелку и сунула в микроволновку. Немного подумав, поставила таймер на три минуты. - Это все, на что способно твое воображение, мамочка? – усмехнулась Элли. – Запеченные в микроволновке уши? - А у тебя есть рецепт получше? – огрызнулась Дарья. - Да я же не против, - Элли всплеснула руками. – Это твоя игра. Можно было бы вообще подать их сырыми. Печь пропищала три раза. Дарья вынула тарелку и поставила на стол. Уши обрели коричневый оттенок и, по мнению девушки, выглядели, как самая отвратительная вещь на свете. От них поднимался пар, источающий сладковатый мерзкий запах. - Не так уж и плохо, - прокомментировала Элли. Дарья почувствовала, как в желудке что-то перевернулось, поднялось по пищеводу и уперлось в горло. Девушка бросилась в туалет. Ее тошнило не меньше минуты. «Это мерзко! Боже, как же все это мерзко! Неужели я способна на то, что делаю?!» Когда желудок успокоился, она вернулась на кухню. К ее облегчению пар из тарелки больше не шел. - Поспеши, мамочка – они скоро проснутся. - Знаю, - резко ответила девушка. Она начала судорожно цеплять вилкой уши и раскладывать их на стоявшие на столе тарелки из тонкой пластмассы. «Ужин на две персоны, джентльмены. Надеюсь, вы останетесь довольны нашей кухней? Повара старались не покладая рук! Приятного аппетита!». Дарья несколько секунд задумчиво смотрела на стол, затем вынула из холодильника бутылочку с кетчупом и выдавила небольшое количество соуса на тарелки рядом с ушами. - Ну-у, молодец, мамочка, теперь ты настоящий кулинар. Не забудь посолить. - Обойдутся, - с раздражением сказала Дарья – ей порядком надоели комментарии псевдо-Элли. - Ты уверена, что они станут это есть? Может, решат, что умереть с голоду все же лучше, чем поедать друг друга? - Будут. Еще как будут. Если они съедят уши, то получат немного нормальной еды. Перед этим они не устоят. - Как знаешь, мамочка, - пожала плечами Элли. – Это твоя игра.
Ну, вот... У меня, панимаш ли, переезд на другую квартиру послезавтра, я тут вещи собиралась упаковывать... И так, одним глазком, решила глянуть, что это за "Шрамы". Угу, глянула... Какое счастье, что автор успел выложить немного!)))) Захватывающая вещица. И последняя глава пробирает. Сижу вот теперь и думаю, а я бы смогла так? Брррр....)))) Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
трэш-кин, ух-х-х! Я не ожидала аж! Здорово! Страшно, противно, но здорово. Если честно не знаю насколько правдоподобно готовились уши, но остальное прямо видишь перед глазами. ФанГФорум
Дарья не ошиблась когда предположила, что такая духота – влажная, липкая – это к грозе. После полудня небо над лесом потемнело, и послышались далекие громовые раскаты. Легкие порывы ветра разбавили застоявшийся воздух свежестью. - Ма-а, смотри, какая туча, ух ты! – Элли стояла на дорожке, ведущей к крыльцу, и с восторгом глядела на небо. Тучи надвигались грозной волной – темно-серый фронт в авангарде, подсвеченный солнечными лучами. Зрелище красивое и пугающее одновременно. Тучи под далекие вспышки молний пожирали синеву неба, погружая мир в сумрак. Очередной порыв ветра коснулся разгоряченной после жары кожи, и Дарья поежилась. С утра она чувствовала себя не очень хорошо. Не было аппетита, ощущалась легкая тревога и слабость. Сейчас, глядя на надвигающуюся тучу, она списала все на перемену погоды. «Конечно погода, что же еще. Похоже, с возрастом я начинаю чувствовать, как она меняется. У кого-то в таких случаях начинают болеть суставы, а я ощущаю дискомфорт. Здесь нет ничего странного». - Элли, пойдем в дом, - сказала она. - Мамочка, давай дождемся, когда пойдет дождь? – с широкой улыбкой выкрикнула девочка – надвигающаяся гроза приводила ее в восторг. Дарья хотела возразить, но почувствовала на лице первые тяжелые капли – это был лучший аргумент вернуться в дом. - Скорее, Элли, пока не промокли! Они вбежали на крыльцо под защиту навеса. Ветер усилился, грозя стать ураганным. Дождь еще не набрал полную силу, но уже очистил воздух от пыли, сделав его свежим и приятным. Молния разрезала небо. Она заставила Дарью вздрогнуть, а Элли привела в еще больший восторг. - Здорово! Правда, мамочка?! – закричала девочка. Стихия почти заглушила ее голос. - Пошли скорее в дом, - Дарья взяла Элли за руку и потянула к двери – она не разделяла восторг дочери. « Странно, я никогда не боялась грозы. Почему же сейчас она меня пугает?» - промелькнуло в сознании девушки, прежде чем дверь отгородила уютную гостиную от набирающей силу непогоды. - Здорово, правда? – повторила Элли. - Да, милая, - рассеянно ответила Дарья. С наступлением грозы чувство тревоги не исчезло. Отблеск молнии ворвался в окна, на миг осветив гостиную призрачным светом. Гром раздался незамедлительно. - Может, пойдем на кухню выпьем чая? – предложила Элли. - Замечательная мысль, - улыбнулась Дарья. Минутой позже они сидели за кухонным столом и ждали, когда закипит чайник. - Не бойся, мамочка, дождик и гроза скоро закончатся, и снова будет солнышко, - Элли заметила, что маму что-то тревожит. «В кого ты у меня такая проницательная?» - Все нормально, милая, - тихо сказала Дарья. – Просто… просто я немного боюсь грозы. «Дело не в грозе, и ты это знаешь! Тебя что-то пугает, но это, безусловно, не гроза». Неожиданно голова закружилась, и на мгновение в сознании вспыхнул образ, который в будущем станет постоянным спутником ее кошмаров – нагромождение черных с синим отливом геометрических фигур. От страха перехватило дыхание, и Дарья резко тряхнула головой. - Ма-а, - Элли трясла ее за руку. Голос девочки был испуганным. Сознание прояснилось, и Дарья растерянно посмотрела на дочь. « Я ее напугала! Что, со мной происходит?!». Взгляд девочки был устремлен на выход из кухни. «Ее напугала не я…» Дарья резко оглянулась – в дверном проеме стоял человек. Мужчина. Тот самый тип, что на своей черной «Волге» чуть не врезался в их «Ауди». Тот урод, что бежал за ними с битой в руке. С его светлых волос и одежды стекала вода, образуя на полу лужу. Он исподлобья смотрел на Дарью – в сузившихся щелках глаз блестели злобные огоньки. Уголки губ скривились в презрительной улыбке. «Боже, Боже, Боже! Этого не может быть! Это еще одно видение, как те черные фигуры». Она схватила Элли за руку и крепко сжала. - На редкость поганая погода, - мужчина прошел в помещение и уселся на стул напротив Дарьи. Очередной раскат грома заставил дом содрогнуться. Из сумрака гостиной в дверной проем вошел еще один мужчина – блондин в деловом мокром костюме. В его глазах за стеклами очков в тонкой круглой оправе была странная безучастная пустота. - Я говорю, на редкость поганая погода, - повторил первый тип. «Ответь ему! Быстрее ответь! Ничего резкого, что может его разозлить». - Вы кто? Что вам нужно? – Дарья старалась говорить спокойно. - Ну что же, думаю это правильно начинать разговор со знакомства. Меня зовут Лев. Хорошее имя, правда? А моего брата зовут Виктор. А тебя… - Д…Дарья, - голос предательски задрожал. «Ножи находятся в ящике рядом с раковиной. Мне ни за что не успеть…» - Дарь-я, Дарь-я, - повторил Лев, словно пробуя слово на вкус. - Я вот думаю, узнала ты меня или нет, Дарь-я? - Да, - тихо сказала девушка. - Это вы были там на дороге. - Верно, это был я. Ты, наверное, спрашиваешь себя: какого черта эти ребята приперлись ко мне в дом? Я ведь не сделала им ничего плохого! Сознайся – спрашиваешь? Девушка кивнула. Перепуганная Элли встала со стула и прижалась к матери. Виктор прислонился к стене возле раковины, вынул из внутреннего кармана пачку сигарет и закурил. - В тот день я заметил, к какому коттеджу вы подъехали. Я долго стоял на холме и следил за вами. Элли тихонько заплакала и Дарья, обняв ее за плечи, крепко прижала к себе. - Послушайте, у меня много денег, - быстро заговорила она, - очень много… - Да мне плевать на твои деньги! – закричал Лев. Он вскочил и отбросил стул к стене. В глазах блеснуло безумие. За окном вспыхнула молния, отразившись от стен кухни. Последующий за молнией гром был не раскатистым, а резким, как удар молота по наковальне. – Деньги, деньги, деньги! Такие богатенькие сучки, как ты, думают, что деньги могут все решить. Все, кто живет в этом гребаном элитном поселке, так думают. Твари! Паскудные твари! - Прошу вас, что вы хотите? «Ты же видишь его глаза! Ему нужна твоя жизнь!». Элли захныкала. Она была слишком напугана, чтобы зареветь в голос. Виктор равнодушно курил, стряхивая пепел в раковину. На его лице не было никаких эмоций. - Что я хочу? Что я хочу? – Лев сделал паузу, как бы обдумывая вопрос Дарьи, затем сказал более спокойно: - Ты знаешь, что такое навязчивая идея? Девушка несмело кивнула. Ее кивок совпал с очередной вспышкой молнии. «С этой грозой пришла смерть! – мелькнула у нее в голове безумная мысль. – Гроза – это смерть! Я видела ее среди туч, когда она приближалась, но не узнала ее. Гроза – это смерть!».
Захватывающе написано, трудно оторваться даже на мгновение. Предыдущая глава, конечно, жестокая, но на месте Дарьи я сама не знаю, чтобы сделала с теми мерзавцами. Их нисколько не жаль, жаль ребенка. Жду продолжения.
Гладкий стиль и атмосферность - читается легко. Единственно вы иногда злоупотребляете на мой взгляд вычурными словами. Хотя стоило бы писать проще, так текст живее и глаже быдет. например
Изменив фокус зрения прямо не человек а камера
Иногда Дарья спрашивала себя: правильно ли житьпод давлением такой идеи какместь.
ну и так далее. Я извиняюсь, на вычитку времени нет сейчас.
И вот ещё фраза царапнула
Quote
«Ни о чем» - великая тайна, доступная всем детям, тайна(?) которая делает их детьми.
как вариант А характер у меня замечательный. Это просто нервы у вас слабые. Я в мастерской писателя
Единственно вы иногда злоупотребляете на мой взгляд вычурными словами.
Спасибо Loki_2008, постараюсь меньше их использовать. Замечание хорошее!
Добавлено (25 Апр 2012, 11:29 AM) --------------------------------------------- Настоящее. События третьего дня.
По телевизору повар рассказывал секреты и тонкости приготовления печеночного рулета. Оператор не упускал ни профессионально отточенных действий повара, ни восхищенных взглядов зрителей, присутствующих на шоу. Дарья поставила на электрическую плитку сковороду и налила в нее немного оливкового масла. После того, как она вынесла и промыла ведра, неприятный запах в подвале уже не был таким резким. К тому же Дарья распылила почти целый баллончик освежающего дезодоранта. Виктор заворочался и медленно сел на матрасе. Лицо скривилось в гримасе боли. Он прижал ладони к ранам. В глазах мелькнуло недоумение, которое быстро перешло в ужас. Виктор завыл – протяжно, на высокой ноте. Вой превратился в крик, срывающийся на визг. Дарья не подала вида, но в душе она ликовала – страдание Виктора было само воплощение слова «месть». Самое выразительное его проявление. Лев, видимо разбуженный воплями брата, тоже открыл глаза и приподнялся на матрасе. Тут же поморщился и дотронулся пальцами до раны. Презрительный злобный взгляд метнулся на Дарью. Лев глубоко вздохнул. Верхняя губа приподнялась. Сквозь сомкнутые зубы он издал яростное шипение, перемежающееся с хрипом. С губы слетела нить слюны. «Что ж, такая реакция мне тоже по душе, - подумала девушка. - Должно быть, ты готов сдохнуть прямо сейчас, лишь бы добраться до меня». В разогретой сковороде начало потрескивать масло. Дарья положила на нее две котлеты. Повар на экране закончил готовить рулет и занялся салатом «Цезарь». - Психованная уродина! – прохрипел Лев. Он тяжело дышал, словно злость поглотила весь кислород вокруг него, и теперь ему не хватало воздуха. Виктор продолжал выть. Его взгляд был безумным. - Что ты сделала, долбанная сука?! – закричал Лев и ударил кулаком по матрасу. - Это самый глупый вопрос, который ты мог задать, - усмехнулась Дарья. – Ответ-то очевиден: я отрезала уши тебе и твоему братцу. Надеюсь, вы не очень расстроились? Виктор перестал выть, теперь он тихонько скулил и часто всхлипывал. Лев распрямил спину и расправил плечи. - Ты хочешь видеть, как мы мучаемся? – сказал он. – Хочешь сломать нас? Но вот, что я тебе скажу, уродина: если твоя затея прокатит с моим братом, то со мной нет! Я не доставлю тебе это удовольствие! Нет, девочка, только не я! – Лев выдавил презрительную улыбку. Дарья стиснула зубы. Стоило больших усилий не показать, как ее взбесили слова Льва. Она перевернула вилкой котлеты. Виктор притих. Он жалобно смотрел на сковороду. Девушка отметила, что за эти три дня его глаза словно выцвели. «Отчаяние. Кому, как не мне знать, на что способно это чувство. До того, как я задумала месть, в моем взгляде была такая же бесцветная безысходность». - Вы ведь нас покормите? Вы обещали! – Виктор произнес это с такой надеждой, что Дарья подумала: «Если я сейчас скажу «нет», его просто-напросто хватит удар». - Раз обещала, значит, покормлю, - резко ответила она. – Быстро же ты забыл про свои уши. Ну, ничего, я тебе напомню. Виктор глядел на сковороду, не моргая, словно вид жарящихся котлет его зачаровал. Лев поднялся на ноги и начал нервно расхаживать вдоль матраса. Каждый шаг отзывался звоном цепи. На экране ведущий шоу снял пробу с салата, и на его лице отразилось такое блаженство, как будто он съел плод из райского сада. - Я где-то читала, что самый сильный голод человек испытывает на третий день, - Дарья выключила плитку. Котлеты шкворчали, разнося по помещению запах жареного мяса. – Примерно на седьмой день голод начинает притупляться. Это как-то связано с тем, что не получающий пищи желудок просто-напросто сужается. Я в этом мало что понимаю – не эксперт, знаете ли, но у меня нет оснований не верить этой информации. Полагаю, сейчас ваш голод невыносим. Что скажете? Лев перестал ходить. Губы скривились в презрительной улыбке. - Могу тебя разочаровать, уродина, - сказал он. – У меня совершенно нет аппетита. Виктор оторвал взгляд от сковороды и с ужасом уставился на брата. - А я очень, очень хочу есть! – в его голосе сквозили плаксивые нотки. – Я очень хочу есть! Пожалуйста, я очень хочу есть!.. - Ну, ну, ну, успокойся, - усмехнулась Дарья. – Видишь эти котлеты? – она кивнула на сковороду. – Ты получишь одну. Это будет, так сказать, десерт после основного блюда. Лев нахмурил лоб. Глаза сузились – он как будто догадался, что девушка подразумевает под основным блюдом. Виктор же, напротив, смотрел на нее чуть ли не с обожанием. Дарья вытащила из тумбочки, на которой стояла плитка и сковорода, тарелку с ушами. Положив на пол, она толкнула ее в сторону Виктора. Тарелка проскользила по бетонному полу и остановилась возле матраса. «Приятного аппетита, ублюдок! Надеюсь, тебе придется по душе плоть твоего братца?!» - Что… что это? – Виктор вперил недоуменный взгляд в тарелку и глупо улыбнулся. - Ушные раковины твоего брата, приготовленные в микроволновой печи, с кетчупом, - Дарья сказала это таким будничным тоном, словно речь шла о бутерброде с колбасой. – Извини, я не слишком хороший кулинар. - Уши? – растерянно произнес Виктор. - Да, мать твою, это уши! Долбанные уши твоего тупого брата! – Закричала Дарья. – Если хочешь получить котлету, ты их сейчас же сожрешь! Я буду считать до десяти. Если в течение этого времени ты их не съешь, то котлету не получишь! Итак: раз! Виктор взял ухо из тарелки и виновато взглянул на Льва. - Два! Дрожащей рукой он поднес ухо ко рту. - Три! Быстро запихав его в рот, Виктор начал интенсивно жевать. При этом взгляда от брата он не отрывал. Лев застыл, как будто окаменел. - Четыре! Еще не прожевав первое ухо, Виктор, проигнорировав кетчуп, засунул в рот второе. Дарья буквально слышала, как хрустят хрящи под его зубами. Или ей хотелось это слышать. - Пять! Мужчина с безумным видом работал челюстями. -Шесть! - Все, все, я все съел! – закричал он, после чего схватил тарелку и начал быстро слизывать кетчуп. - Молодец! – воскликнула Дарья. – Уложился раньше времени. Твоя скорость достойна книги рекордов Гиннеса: «Виктор Мазур – рекордсмен по поеданию ушей!». Получай свой приз, - она взяла котлету и бросила Виктору на матрас. Он запихал котлету в рот целиком и, почти не жуя, проглотил. - Браво! – засмеялся Лев, впрочем, в глазах все еще стоял ужас. – Браво, сучка! Я недооценил твою фантазию. Ты еще безумнее, чем я думал. Тебе удалось превратить моего брата в животное! Браво! - А как насчет тебя? Постой, не отвечай, - девушка вытащила из тумбочки тарелку и небольшую пластиковую бутылочку. - Прежде, чем ответишь, хочу сказать, что помимо котлеты ты получишь еще и это, - Дарья подняла бутылочку над головой. – Здесь сто пятьдесят грамм чистого спирта. Ну, так как насчет тебя? Виктор переводил взгляд с Дарьи на брата. - Да, да, увы! – с наигранным сочувствием сказала ему девушка. – Ты, убогий ублюдок, продешевил. Вот твой братец проявил характер, за что и получит дополнительный приз. Но второй раз этот номер не пройдет, так, что на будущее не обольщайся. Ну, так как насчет тебя? – снова обратилась она ко Льву. - Запросто! – с вызовом ответил он. – Хочешь сделать из нас животных – пожалуйста! Мне плевать! Думаешь, я испытаю отвращение? Не дож-дешь-ся! Давай сюда уши. Дарья толкнула тарелку в его сторону. Лев демонстративно взял ухо, обмакнул в кетчуп, засунул в рот и начал жевать. - Хм-м, совсем не плохо, - сказал он. – Хрящей, правда, многовато, да не очень пропеклось. Знаешь, ты и в самом деле совершенно не умеешь готовить. Кулинар из тебя никакой. Дарья с досадой смотрела на Льва. Ей не нравился вызов в его поведении. «Ничего, скотина, в конце концов, сломаешься и ты!».
трэш-кин, кошмарики какие В нашем полку каннибалов и извращенцев прибыло! Добро пожаловать Есть в тексте блохи, но не уверена, что их еще не выловил кто-то до меня, посему молчу в тряпочку. А так - захватывает, стиль весьма неплох. Будем почитать
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Даже не знаю, как это воспринимать? Восприму с юмором!
А вы как раз правильно восприняли. Это у нас уже вроде шутки для своих. Бывают, знаете ли, такие читатели, которые не очень адекватно воспринимают некоторые тексты В общем, иногда весело
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
А мне вот жалко этих братцев. Месть - дело понятное, и неизвестно еще, как бы я повела себя на месте героини. Но, может, потому, настоящий суд и должен быть беспристрастным? В общем, Вы заставляете задуматься, и это здорово. Единственное, что лично мне показалось слегка надуманным - причина, по которой братцы совершили такой страшный поступок. С одной стороны, я не спец в психологии маньяков. С другой - согласилась бы, если Лев совершил преступление в одиночестве. Потому что никогда не слышала, чтобы явно неадекватная личность (а иначе я Льва назвать не могу) ходила на дело с напарником. Или же Виктор настолько тряпка и находится под влиянием брата? В общем, как-то так... ИМХО, конечно. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
А мне их не жалко. Пусть на своей шкуре испытают то, на что обрекали других. Знаете как говорят: " Убивая других - готовься быть убитым сам". С ублюдками только так и надо. Не достойны они гуманного отношения. Это не случайность, а осмысленное, заранее запланированное преступление. Значит, и спрос другой. Вот насчет надуманной причины соглашусь с Тео. Они вроде не истеричные личности с психическим отклонением. Судя по их поведению вполне люди адекватные, чтобы из-за такой мелочи идти на убийство. Впрочем, что касается психологии человека, тут очень трудно предсказать разумность поведения. И вполне вроде бы нормальные, серьезные люди совершали такие зверства, что диву даешься.
Или же Виктор настолько тряпка и находится под влиянием брата?
Вот вот, Виктор под влиянием брата.
Quote (Plamya)
Бывают, знаете ли, такие читатели, которые не очень адекватно воспринимают некоторые тексты
Не-е, я адекватно все воспринимаю. Я в число этих читателей не вхожу.
Quote (Тео)
Единственное, что лично мне показалось слегка надуманным - причина, по которой братцы совершили такой страшный поступок.
А причина будет дальше по тексту. Я постараюсь там все объяснить.
Quote (Морана)
А мне их не жалко. Пусть на своей шкуре испытают то, на что обрекали других.
Правильно! Так их посадили бы в тюрьму и все. Может в тюрьме им жилось бы неплохо. А так на своей шкуре испытают, что такое возмездие.
Quote (Морана)
Они вроде не истеричные личности с психическим отклонением.
По тому, как ведут себя некоторые маньяка не скажешь, что в них есть какое-то отклонение. Спасибо Plamya! Спасибо Тео! Спасибо Морана!
Добавлено (03 Май 2012, 9:59 AM) --------------------------------------------- Прошлое.
Элли спряталась за спиной Дарьи. Она тихонько плакала, вцепившись ручонками в платье матери. - Уведи девчонку в другую комнату, - сказал Лев Виктору. – Меня бесит ее нытье. Еще эта чертова гроза – башка просто раскалывается! – он нервно расхаживал по кухне. Ботинки издавали хлюпающие звуки, оставляя на полу мокрые следы. Виктор сделал последнюю затяжку и бросил окурок в раковину. «Сейчас… да, сейчас этот тип отойдет от стены, и я… Нет, мне не успеть! – Мысли Дарьи прыгали в сознании, не желая обретать четкость. – Как глубоко ножи лежат в ящике? Нет, нет, мне не успеть! Я только ухудшу ситуацию!». Виктор подошел к столу и улыбнулся – это первая эмоция, которая отразилась на его лице за все время, и Дарья подумала, что так могла бы улыбаться змея. - Тебя как зовут, маленькая? – слащавым голосом обратился он к Элли. - Ее зовут… ее… - Я не тебя спрашиваю! – рявкнул Виктор, причем улыбка буквально за мгновение превратилась в злобный оскал. Только глаза оставались холодными и безучастными. Через секунду он снова улыбнулся. Такая метаморфоза лица напугала Дарью больше, чем прямая агрессия его брата – в ней было что-то неестественное. Еще одна вспышка молнии за окном. Резкий гром. Гроза словно нависла над домом, не желая уходить. - Ну, так как тебя зовут, маленькая? – снова спросил Виктор. - Элли, - сквозь всхлипы промолвила девочка. У Дарьи сжалось сердце – она понимала, чего стоит дочке произнести хотя бы слово. - Пойдем со мной, Элли, - Виктор протянул руку. - Прошу вас, - Дарья поднялась из-за стола, обращаясь ко Льву. - Он просто отведет девчонку в другую комнату. Я не хочу, чтобы ее нытье давило на мозги, - слова Льва звучали резко. К удивлению Дарьи, Элли сама вышла из-за ее спины. Девочка обошла стол и направилась к выходу из кухни. «Я сейчас брошусь к ящику, и будь что будет! Может, успею…» Элли обернулась. В изумрудных глазах дочери Дарья словно прочитала: «Все нормально. Со мной ничего плохого не случится». Тело девушки напряглось, как будто ее мышцы превратились в сотни сжатых пружин. «Нет, малыш, я не верю в то, что говорят твои глаза! Плохое случится! Эта гроза принесла смерть!..» Дарья схватилась за край стола и с неимоверной силой, которую ей придал адреналин, перевернула на Льва. Чашки, блюдо с яблоками взлетели вверх. Девушка закричала – нервное напряжение вырвалось наружу. Лев отскочил к стене. Виктор взвизгнул и отпрянул обратно к раковине. «Ножи!..» Звон разбившихся чашек, грохот упавшего стола и свист закипевшего чайника раздались одновременно. - Сука! «Ножи!..» Дарья схватила за спинку стул. С еще более отчаянным криком она швырнула его в сторону Льва. Мужчина вжался в стену, машинально прикрыв голову рукой. Стул с треском врезался в стоявший рядом холодильник. - Мамочка! – ворвался в общий звуковой хаос голос Элли. «Ножи! Ножи!..» Дарья бросилась к ящику. Блеснули круглые очки Виктора – четко, словно вырванные из реальности. Элли в дверном проеме. Ее переполненные ужасом глаза. - Мамочка! Дарья рванула ящик из пазов. Среди вилок и ложек сверкнуло широкое лезвие ножа. Рука метнулась к рукоятке. Лев с перекошенным яростью лицом перепрыгнул через опрокинутый стол. - Сука! Его рука сгребла в охапку волосы девушки. Пальцы Дарьи коснулись рукоятки. Миг надежды на спасение. Голова резко запрокинулась назад – Лев рванул волосы на себя и швырнул Дарью через стол. Перед глазами, как кадры из фильма мелькнули люстра, холодильник… «Нет!..» … два яблока на полу. Рука врезалась в угол холодильника. Хруст сломанной кости в запястье и отчаяние, взорвавшее сознание – еще до того, как она упала на обломки стула возле стены. - Мамочка! – с криком Элли в руку Дарьи ворвалась острая боль. Она, словно электрический разряд, мгновенно прошла по всему телу. - Уведи девчонку, твою мать! – закричал Лев. Виктор, как будто потеряв ориентацию в пространстве, быстро переводил взгляд с Дарьи на брата. Чайник уже не свистел, а выл, вырывая из своих недр струю пара. Лев перешагнул через стол и, уперев руки в колени, нагнулся над девушкой. - Ну что, гадина, решила устроить небольшой форс -мажорчик?! – вспышка молнии осветила его лицо, сделав похожим на призрака. – Решила внести разнообразие в наше милое общение? Дарья приподняла голову и посмотрела на дверной проем: зеленые глаза Элли – в них сочувствие граничило со страхом. Мокрые от слез щеки, поджатые губы. И еще этот дурацкий желтый значок с улыбающейся рожицей на лямке комбинезона. Виктор схватил девочку за руку и через мгновение они растворились в сумраке гостиной. - Гроза принесла смерть!.. – прошептала Дарья, чувствуя, как в сознании расползается что-то темное, заслоняя собой мысли. - Что ты там лепечешь? – Лев нагнулся еще ниже. - Эта гроза принесла… Договорить она не успела – Лев резко поднял руку, и его кулак врезался в голову между виском и ухом. Прежде, чем потерять сознание, Дарья увидела перед глазами нагромождение черных геометрических фигур – они пульсировали, словно в них бились сердца.
Шум дождя зацепился за разум и начал вытаскивать его из небытия. Этот звук не был монотонным – он вибрировал в каждом нерве, отдаваясь болью в теле. Дарья открыла глаза. Четкость зрения пришла не сразу – предметы медленно выплывали из мутного света, обретая форму и угловатость. -… Смерть, - тихо произнесла девушка. Страшное слово из прошлого, которое она когда-то, возможно, в другой жизни, не успела договорить. - Очнулась? – голос врезался в сознание, заставив вспомнить все. «Гроза! Элли?! Гроза принесла смерть!» - Элли! – закричала она, подняв голову над полом. – Элли! - Спокойно, девчонка в комнате наверху. Дарья уперлась руками в пол, подтягивая тело к стене. От боли в сломанном запястье вскрикнула. Перед глазами заплясали темные пятна. Голова кружилась, вызывая тошноту. Девушка прислонилась к стене и посмотрела на Льва – он сидел на стуле, положив ногу за ногу, по другую сторону опрокинутого стола. В уголке губ была зажата сигарета. Мужчина щурился от попадавшего в глаза дыма. Виктор же топтался возле выхода из кухни, протирая полой пиджака очки. - Помнишь, я тебя спросил про навязчивую идею? – Лев вынул сигарету изо рта и стряхнул пепел на пол. - Помню, - ответила Дарья и закашлялась, чувствуя, что ее вот-вот вырвет. - Ну, так вот, я всю жизнь был подвержен этой мерзости. Да, да, навязчивая идея для меня мерзость – крест, который вынужден нести. – Лев сделал паузу, при которой потушил сигарету о подошву ботинка. – Ты, наверное, спросишь, зачем я все это говорю? - Нет, не спрошу, - прохрипела Дарья. - А я все равно отвечу. Мне хочется, чтобы ты знала, почему я пришел именно в твой дом. Ты всего лишь стала жертвой моей навязчивой идеи… ну и, конечно, случая. Виктор тихонько засмеялся. - Что тебя так развеселило?! – закричал на него Лев. - Прости, - лицо Виктора моментально стало серьезным. - Да, случая. В тот день, когда мы чуть не столкнулись на той пыльной дороге, я был пьян. Не так сильно, чтобы ничего не соображать, но достаточно для хреновой ориентации – ты ведь заметила, как заносило мою машину? - Это было трудно не заметить. - Но даже будучи пьян, я кое-что увидел. На мгновение. Всего лишь доля секунды, но мне, мать твою, этого оказалось достаточно! – дыхание Льва стало глубоким, словно после долгого бега. – Я увидел твои глаза. Да, в них был страх, но кроме него я заметил презрение. Паскудное презрение богатенькой сучки! – он перешел на крик, подтверждая свои слова жестикуляцией. – Дьявол, я даже не уверен, что в этом все дело! Может, дело в цвете твоей машины, или в этой гребаной пыльной дороге, но… но во мне что-то взорвалось! Ты понимаешь, о чем я говорю? «Я понимаю лишь, что ты психованный урод!». - Я не знаю. - В то мгновение я протрезвел. О нет, на меня и раньше смотрели с презрением, но твои глаза!.. В мой мозг как будто воткнули миллионы иголок! Да, твою мать – миллионы иголок, я не могу придумать сравнение лучше! Ты, наверное, считаешь меня полным психом? «Да, больная тварь! В этом можешь не сомневаться!». - Нет. - Считаешь. Конечно, считаешь, сучка. Ты просто боишься сказать правду. Вполне разумно с твоей стороны, - Лев прикурил новую сигарету. – Если бы я тогда догнал вас, то разнес бы бошки тебе и твоей девчонке. Это даже не было яростью. Нет! Было что-то другое. Это как укус змеи – если немедленно не вырезать укушенное место, то яд попадет в кровь и распространится по всему организму. Твой взгляд и был тем укусом. Так на нас смотрел наш с Виктором отчим. «Он верит в то, о чем говорит. Сейчас в его глазах нет безумия. Злость – да, но не безумие». - Тогда я не догнал вас, - продолжал Лев, - но запомнил, к какому коттеджу вы подъехали. Если бы ты знала, что творилось со мной в последние дни?! Дьявол, я не мог спать! Как только закрывал глаза, видел твой взгляд, сучка! Он разрывал мой мозг, и с каждым днем становилось все хуже. Время, знаешь ли, в моем случае не лечит! Тварь! – Лев вскочил и с яростью ударил по стулу ногой. Дарья хотела что-то сказать, но испугалась – любое слово может быть истолковано этим психом по-своему и только ухудшит ситуацию. Виктор надел очки, посмотрел на девушку и улыбнулся – похоже, его забавляло все, что здесь происходит. - Ты, должно быть, считаешь себя невиновной, - Лев немного успокоился. – Поверь, это не так. У каждого последствия есть причина. Именно твой взгляд привел меня сюда. Странно звучит, но это факт. То, что для тебя кажется мелочью – хренью, не достойной внимания, для меня взрыв мозга! Твоя вина в том, сучка, что ты не думаешь о мелочах, и к чему эти мелочи могут привести! – он вытащил из заднего кармана брюк опасную бритву и не спеша выдвинул лезвие. «Вот и все! Я больше ничего не смогу сделать!.. Элли!». - Прошу вас! – Дарья вжалась в стену. У нее перехватило дыхание. - На пятый день после нашей встречи я кое-что понял, - глаза Льва стали задумчивыми. – Я не смогу избавиться от твоего взгляда, пока не разделаюсь с тобой. Это и стало моей навязчивой идеей. Озарение, сучка. Озарение! Только так я мог вынуть эти гребаные занозы из своего мозга, - он посмотрел на бритву и глубоко вздохнул, после чего приказал брату: - Подержи гадину, чтобы не дергалась. Виктор быстро, словно в нем сработал взведенный механизм, обошел стол, отстранил Дарью от стены и завел ее руки за спину. Девушка сквозь стиснутые зубы застонала от боли. «Вот и все! Элли!.. Элли!..». Лев сел на корточки возле Дарьи и взглянул ей в глаза. От бритвы в его руке отражался свет. - Когда я пришел сюда, то был уверен, что убью тебя, но сама того не сознавая, ты спасла себе жизнь, - Лев резко полоснул бритвой по щеке Дарьи. Девушка вскрикнула, зажмурилась и снова открыла глаза. – Твоя попытка схватить нож все изменила. Надо признать – это был смелый и отчаянный шаг. – Он прижал бритву к подбородку и сделал надрез. «Господи, пускай все это закончится! Сейчас же! Элли!..». Дарья дернулась, и Виктор еще сильнее сжал ее предплечья. - Хотя ты и остаешься в моих глазах богатенькой избалованной сучкой, но я почувствовал к тебе что-то вроде уважения. Ты останешься жить, - Лев полоснул бритвой по другой щеке. – Пожалуй, для тебя было бы лучше сдохнуть прямо сейчас – потом поймешь почему, и дело даже не в этих шрамах, что останутся на твоем лице. – Он сделал три параллельных разреза на лбу. Дарья закричала. Ей казалось, что в лицо плеснули кипящую воду. Кожа словно плавилась, вызывая нестерпимую боль. Лев поднялся, сложил бритву и произнес: - Пожалуй, достаточно. Этого хватит, чтобы мой разум успокоился. Я уже чувствую себя лучше. Отпусти ее, - сказал он брату. Виктор послушался. Дарья тяжело дышала, с хрипом втягивая в легкие воздух. Кровь заливала глаза. - Сейчас мы уйдем, но вот что я тебе скажу: скоро у тебя появится своя навязчивая идея – ты будешь разыскивать нас. Возможно, когда-нибудь и найдешь – кто знает? Но что-то мне подсказывает, что ты не захочешь, чтобы нас искала полиция. Сейчас мои слова звучат для тебя странно, но скоро поймешь, что я имел в виду. Живи и страдай, Дарья. Живи и страдай! Она закрыла глаза. Мысли кружились в ужасающем красном водовороте. «Живи и страдай! Живи и страдай!.. Появится своя навязчивая идея… Для тебя было бы лучше сдохнуть прямо сейчас!.. Гроза принесла смерть!.. Элли! Элли!..». Девушка открыла глаза. Все было как в красном тумане. Лев и Виктор уже ушли. «Элли!..» Превозмогая боль, она встала на ноги. Голова кружилась, и Дарья уперлась здоровой рукой в стену. Пульс выстукивал в висках тревожный ритм. Кровь горячей влагой стекала по лицу и капала с подбородка на платье и пол. Каждый вдох отдавался острой болью в боку – там, где начиналась грудная клетка. О том, что у нее, возможно, сломано ребро Дарья сейчас не думала. «Элли!.. Спальня наверху. Дочка там…». В голове не прояснилось. С каждой секундой нервы натягивались все сильнее. Дарья застонала и решительно пошла из кухни. Обычно скрипящие ступени лестницы на второй этаж на этот раз не издали ни звука. Девушке казалось, что эта застывшая во мраке гостиная, шум дождя, вкус крови на губах – все это нереально, будто она пребывает в вязком кошмаре, из которого не может выбраться. Последняя ступенька все же заскрипела. Этот звук отозвался во всем теле острым разрядом боли, заставив Дарью снова застонать. Дверь в спальню оказалась не заперта. Элли лежала на ковре посреди комнаты. Губы слегка приоткрыты, застывший взгляд устремлен в потолок. Волосы волнистым ореолом разметались вокруг головы, вливаясь в общий узор ковра. Руки распростерты в разные стороны. Во всем этом было что-то кукольное и неестественное… и холодное. «Она спит… Элли всего лишь уснула…» Дарья вышла из спальни и прикрыла дверь. На душе стало спокойно. «С дочкой ничего страшного не случилось – она всего лишь устала и уснула». Даже скрипящие ступени больше не тревожили нервы. Боль? Какая мелочь по сравнению с осознанием того, что с Элли все хорошо. Боль пройдет, порезы на лице заживут – не останется даже шрамов, страшные воспоминания померкнут. Дарья прошла через гостиную и вышла на улицу. Ливень плотной серой стеной отгородил мир от ее взора. Она спустилась с крыльца, чувствуя на коже прохладные упругие капли. «Гроза принесла смерть! Нет, нет, нет! Ведь я и Элли остались живы! Гроза ушла, а мы живы!..» - Элли не спит, - прошептала Дарья. – Не спит! «Она мертва! Мертва! Мертва! Я поняла это в первый же миг, как ее увидела! Элли мертва!». Дарья упала на колени и закричала. Дождь размывал кровь с лица и попадал в рот и глаза. «Мертва! Мертва!..» Она кричала и кричала, загребая пальцами грязь возле колен… кричала, пока красная волна не затопила разум… «Элли мертва! Мертва!..» … и она не потеряла сознание.
А причина будет дальше по тексту. Я постараюсь там все объяснить.
Понятно.))) Тады вопрос снимается. Смотрю вот на окончание проды - не, седня читать не буду. Больно уж страшно, а я и так на вздрыге - дите болеет. На днях дочитаю, отпишусь.)) Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Прочитала, отключила комп, переварила впечатления, успокоилась, вернулась. Тяжелая глава, в смысле напряжения, я даже прослезилась, смерть детей никогда не могла спокойно воспринимать. Но написано бесподобно... и страшно. Не дай никому бог оказаться на месте ГГ.
Тяжелая главка. Много эмоций. Жалко женщину, безумно жалко девочку, вот таких вот уродов и воспитывают родители-уроды... И даже не поймешь уже кто виноват...
Quote (трэш-кин)
он нервно расхаживал по кухне. Его ботинки издавали хлюпающие звуки, оставляя на полу мокрые следы.
Quote (трэш-кин)
У Дарьи сжалось сердце – онапонимала, чего стоит ее дочке произнести хотя бы слово.
Quote (трэш-кин)
Дарья схватилась за край стола и с неимоверной силой, которую ей придал адреналин, перевернула стол на Льва.
Здесь ИМХА, потому, что вроде как в прямой речи допускаются вольности определенные.
Quote (трэш-кин)
Так на нас смотрел наш с Виктором отчим.
Quote (трэш-кин)
Я не смогу избавиться от твоего взгляда, пока не разделаюсь с тобой.
Quote (трэш-кин)
На бритве в его руке отражался свет.
Свет отражается не на чем-то, а от чего-то: От бритвы ...
Эти уроды и виноваты. У некоторых детей родители тоже не эталон, но они не вырастают маньяками. Хотя я не психиатр и не знаю, что делает маньяков маньяками.
Черные геометрические фигуры пульсировали с такой мощью, словно из них наружу что-то отчаянно пыталось выбраться. Такого еще не было. Безумный мир кошмаров дошел до предела своего безумия. Фигуры непостижимым образом меняли форму, превращаясь из корявых параллелепипедов и пирамид во что-то невообразимое. Острые углы врезались в пространство с каждым бьющимся внутри них пульсом. Дарья чувствовала, как ее естество наполняется леденящим ужасом. Она задыхалась от него. Девушка резко проснулась. Легкие, с жадностью вобрав воздух, вздыбили грудную клетку. Ветер ворвался в открытое окно, всколыхнув занавески и коснувшись разгоряченной кожи. Образы фигур из кошмара все еще стояли перед глазами – всего лишь контуры, но даже они вызывали страх. Дарья встала с кровати. Во всем теле, а особенно в ногах была жуткая слабость. Стоило больших усилий, чтобы дойти до трельяжа с узким, выполненным под мрамор столиком. Она села на стул и с облегчением откинулась на высокую спинку. Никогда еще кошмар не лишал ее стольких сил. Да, она редко высыпалась, но чтобы вот так? Дарья словно оставила по ту сторону реальности половину своей жизненной энергии. Она посмотрела в центральное зеркало. Отражалось только ее лицо на фоне темноты комнаты. Даже черные волосы казались частью этого фона. Испещренный шрамами бледный овал с прорезями, в которых горят изумрудные огоньки. Не лицо, а маска – страшный гротеск созданный сумасшедшим. « -Ты, наверное, считаешь меня полным психом? - Нет. - Считаешь. Конечно, считаешь…», - голоса из прошлого. Слова из разряда «незабываемое». Отражение лица вызывало только плохие воспоминания. Дарья смотрела в свои глаза. Изумрудные огоньки завораживали. Они уводили сознание в глубины зазеркалья. Боковым зрением девушка видела, как шевелится темнота вокруг бледного овала. Черные, с синим отливом плоскости и грани выплывали и исчезали в потустороннем мраке. - Ты боишься? – детский шепот за спиной. Неожиданный, но недостаточно, что бы Дарья отвела взгляд от зеркала. - Мне не страшно. Сейчас нет, - едва шевельнув губами, промолвила девушка. - Твои кошмары сведут тебя с ума и в этом только твоя вина, мамочка. - О чем ты говоришь? - Я говорю о сомнении, - зашептала Элли. – Да, да, о сомнении. Вчера ты думала о том, что бы скорее закончить игру. Хотела убить этих уродов. Просто лишить их жизни. Сделать им такой вот неожиданный подарок. Но твое подсознание этого не хочет. Нет, мамочка – совсем не хочет. Оно-то знает, что покоя это тебе не принесет. Кошмары станут страшнее, если ты не избавишься от сомнений и не доведешь игру до конца. - Я не сомневаюсь, - неуверенно сказала Дарья. - Не лги мне! – это уже не был голос ребенка - он стал низким и хриплым. – Не надо мне лгать, мамочка! Я знаю, о чем ты думаешь! Чувствую каждую твою эмоцию! Страх холодной волной растекся по телу, заставив кожу покрыться мурашками. Дарья закрыла глаза, оборвав мистическую связь с зеркалом. - Я не сомневаюсь, - упрямо повторила она. - Тогда посмотри на свои шрамы, взгляни на них, мамочка! Дарья послушно открыла глаза. - Это не просто порезы на лице, - продолжало существо за спиной, – это твоя исковерканная жизнь! Это разорванное в клочья будущее твоей дочери! Да, мамочка, - голос снова стал детским. – Это будущее, которого у меня никогда не будет. «Элли, прости меня! Я просто немного устала, но не забыла. Нет, нет, не забыла! Прости меня за слабость. Клянусь, я больше не буду сомневаться. Гроза вернулась. Вернулась!..». - Вернулась! – закричала Дарья. По ее щекам текли слезы. – Клянусь, я больше не буду сомневаться! Она резко подалась вперед и схватила со столика длинную деревянную коробочку. - Верни себе уверенность! – сказала Элли. – Вспомни, что такое злость. Вспомни, мамочка! Дарья раскрыла коробочку. Опасная бритва - дорогой прибор, купленный в антикварном магазине более двух лет назад. Тогда, когда отчаяние перешло в чувство вины. Когда душевного самоистязания уже было недостаточно. Именно опасная бритва – почти такая же, как у того чудовища из прошлого. - Да, Элли, я вспомню, что такое настоящая злость! – Дарья выдвинула лезвие. Ветер вздул занавески, словно парус, прошелся по комнате, всколыхнув волосы девушки, и смахнул старую газету с тумбочки возле кровати. Ветер теплый, пахнущий пылью – совсем как в тот далекий день, когда гроза уже была близко. Дарья заворожено смотрела в зеркало, где ее рука, крепко сжимающая бритву, медленно приблизилась к щеке. Губы задрожали от напряжения, но не от страха. - Сделай это! – быстро прошептала Элли. – Сделай, сделай, сделай!.. - Да! – закричала Дарья. Лезвие вошло в кожу и прочертило щеку почти до уголка губ. Полоса вспоротой плоти пролегла через множество других давно заживших шрамов. Щеку обожгло горячей болью. - Ты ведь доведешь игру до конца, мамочка? - Да, да, да! – воскликнула Дарья. Она резко поднялась со стула. Слабости вызванной ночным кошмаром как не бывало. В каждой клетке тела вибрировала энергия. «Гроза вернулась! Эти твари будут страдать! Клянусь, они так просто не сдохнут! Не сдохнут!..». - Твари! – что есть силы, закричала Дарья и швырнула бритву в зеркало. Прибор отскочил от его холодной темной глади, оставив россыпь кровавых брызг. - Ах, так?! Значит вот так?! – она задыхалась от нахлынувшей злобы. Дарья схватила со столика тяжелую бронзовую вазу, занесла над головой и, издав пронзительный визг, кинула в зеркало. Ваза врезалась в отражение исковерканного безумием лица и с грохотом упала на столик. Зеркало не разбилось. Оно вспыхнуло паутиной трещин – стеклянными шрамами, между которыми отражались десятки фрагментов лица Дарьи. Это не первое зеркало, которое стало жертвой ее ярости. И плевать на приметы – тот, кто жил в аду не боится проклятий. «Они будут страдать! Клянусь, они будут страдать!..». - Я ничего не забыла! – сквозь стиснутые зубы процедила Дарья. – Ничего! «Ножи! Мне нужен тесак для разделки мяса! Прямо сейчас!». - Ты сделаешь следующий шаг, мамочка, - сказал голос за спиной, который снова не был детским. - Я сделаю. Сделаю прямо сейчас!
Прошлое. Больница.
Сознание поставило блок, но иногда он давал трещину, и тогда страшные мысли все же проникали в голову. В такие минуты было невыносимо. Дарья начинала понимать: все, что произошло - правда. Объяснять это чудовищным сном бессмысленно, но так хотелось – хотелось верить во все, что угодно, даже в собственное безумие, только не в эту правду. Когда чувство бессилия и отчаяние достигало предела, сознание снова ставило блок, принося временное успокоение.
После того, как Дарью поместили в одиночную палату, у нее было много посетителей: врачи, следователь, знакомые. Последние с неизменными траурными лицами и почти одинаковыми, словно заученными из одного и того же цитатника, словами сочувствия. «Ты должна держаться!» - вот основа их скорбных монологов – то ли совет, то ли пожелание, но обязательно произнесенное сдавленным уверенным тоном. До Дарьи не всегда доходил смысл этих слов. Иногда она кивала, даже пыталась отвечать, впрочем, часто невпопад. Еще до того, как депрессия и успокоительные таблетки не погрузили ее в эмоциональный ступор, Дарья все рассказала следователю. Она не упустила ни единой мелочи. Каждое слово произнесенное Львом и Виктором, отпечаталось в памяти, как запись на магнитофонной ленте. Но когда девушка вспоминала лица этих чудовищ, то видела лишь расплывчатые бледные пятна. Это было странно и страшно. Психиатр объяснил этот факт защитной реакцией сознания – «воспоминания страшных образов травмируют психику». Самая существенная деталь, которая могла помочь полиции в розыске, была спрятана и запечатана. «Что-то мне подсказывает – ты не захочешь, чтобы нас разыскивала полиция…» - позже Дарья поймет, что имел в виду Лев, когда говорил эти слова, но в больнице, отвечая на вопросы следователя, она действительно пыталась помочь.
Виктория навестила Дарью на второй день после трагедии. В отличие от других посетителей, женщина не пыталась успокаивать и говорить скорбные банальные слова. Виктория долго сидела молча возле кровати девушки, глядя на свои дрожащие руки. Со времени похорон Максима ее глаза выцвели полностью – так быстро, в течение каких-то двух недель в них поселилась старость. - Я всегда была стервой, - наконец произнесла она. – Думаешь, я буду упрекать тебя? Винить в том, что ты не сумела сберечь Элли? Пожалуй, раньше, еще до смерти Максима я так бы и сделала, но не теперь. Дарья лежала и смотрела в потолок. Она никак не отреагировала на слова женщины. Сейчас до нее с трудом доходил их смысл. - Прости меня за все, - продолжала Виктория. – Я была ужасной свекровью. Не удивлюсь, если ты меня ненавидела, а возможно, ненавидишь и сейчас. Черт, не знаю, зачем все это говорю… сейчас не время и не место… просто… просто, хочу сказать: если тебе будет нужна помощь, ты всегда можешь положиться на меня. Дарья медленно перевела взгляд на Викторию. «Это тебе нужна помощь. У тебя, как и у меня, больше не осталось никого». - Я не ненавижу, - тихо сказала Дарья. Виктория печально улыбнулась. По ее щекам текли слезы. Девушка впервые видела, как плачет эта «железная» женщина. Даже на похоронах сына она, хоть и с трудом, но держалась. Виктория вытащила из сумочки носовой платок, аккуратно, чтобы не размазать густой макияж, утерла слезы… «Господи, Виктория, - мысленно обратилась к ней Дарья, - никакое горе не помешает тебе контролировать себя». … и произнесла: - Я хочу тебе кое-что сказать. Понимаю, сейчас не время, но это касается тех подонков. - Говори, - несмотря на успокоительные таблетки, пульс Дарьи участился. - У меня была беседа со следователем. Полиция не обнаружила отпечатки пальцев тех скотов. Нет ни одного свидетеля, кто бы видел, как они въезжали в поселок или выезжали из него. Известно лишь то, что ты им сказала: черная «Волга», братья, имена. И вот еще что: два года назад на одной туристической базе были обнаружены трупы парня и девушки. Их задушили, как… В общем, у обоих на лицах присутствовали такие же шрамы, как и у тебя: три пореза на лбу, по одному на щеках и один на подбородке. Тогда убийцу или убийц не нашли. Это случилось в тысяче километров отсюда. Тысяче! – Виктория смутилась. – Прости, я понимаю, как тебе сейчас тяжело все это слышать и воспринимать. - Продолжай, - прошептала Дарья. - Возможно, полиция не найдет этих подонков и на этот раз, но я хочу, чтобы ты знала: у меня остались хорошие связи, у меня много денег; я использую все возможности, чтобы найти убийц Элли! Клянусь тебе! Мне больше ничего не остается, как посвятить этому жизнь! «Сейчас она скажет: «ты должна держаться!». Прошу, Виктория, только не эти слова! Только не от тебя!». Женщина спрятала носовой платок в сумочку и поднялась со стула. - В твоей палате очень жарко, - сказала она, - не хватает кондиционера, но я все устрою. После того, как Виктория ушла, Дарья снова уставилась в потолок. В сознании всплыли образы двух людей с бледными пятнами вместо лиц. Один из них протянул руку с зажатой в кулаке бритвой и произнес: - Ты остаешься в моих глазах богатенькой избалованной сучкой!.. Сейчас мои слова звучат для тебя странно, но скоро ты поймешь… Живи и страдай, Дарья! Живи и страдай, ведь ты знала, что эта гроза принесет смерть, но ничего не сделала! Ты ведь знала, не так ли!.. - Я не знала! – закричала Дарья. – Не знала! Я ничего не могла сделать! Я сделала все, что могла!.. - Не лги мне! - … Я не знала, не знала!.. Прибежала санитарка и сделала укол успокоительного. Скоро сознание снова поставило блок, прекратив доступ страшным мыслям.
трэш-кин, спасибо за проду, я читну, наверное, завтра. Сейчас просто немного ушла в свое творчество. А читать в ускоренном темпе не хочется, хочется внимательно. ФанГФорум
трэш-кин, скажу просто - понравилось. Душевные страдания героини, ее психически неустойчивое состояние, доходящее до маниакальности очень хорошо подчеркивают глубину произошедшей с ней трагедии. По-моему, вам удалось передать шаткость нашего сознания и бредущую по грани безумия героиню.
- Будь осторожна, мамочка! Злость это хорошо, но не забывай держать все под контролем. - У меня все под контролем, - Дарья быстро прошла по увешанному зеркалами коридору на кухню. Рана на щеке сочилась кровью. Руки тряслись от возбуждения. На декоративной планке, наряду с другими ножами, висел тесак для разделки мяса. «Я сделаю все быстро! Нет, нет, не буду спешить. Мне надо насладиться твоим страхом, Лев. На этот раз ты будешь сломлен. По-другому и быть не может. Сломлен, как твой брат!». - По-другому и быть не может! – Дарья сорвала тесак с планки, уронив при этом один из соседних ножей, и от переизбытка энергии несколько раз ударила им по деревянной разделочной доске. - И каков твой следующий шаг? – Элли деловито расхаживала по кухне, сцепив руки за спиной. – Ты говоришь, что у тебя все под контролем, но я, знаешь ли, так не думаю. Ты кое-что забыла. - Не считай меня дурой! – воскликнула Дарья. – Не для того я так долго готовилась, чтобы сейчас потерять голову! А еще говорила, что знаешь каждую мою мысль. Лгунья, кто бы ты там ни была! Если хочешь знать, я ни на секунду не забывала про шокер и чертов чемоданчик. «Дьявол! Я действительно забыла. Ярость лишила меня рассудка». Элли хитро сощурила глаза и усмехнулась. - Ну что же, мамочка, прости меня за сомнения, - с иронией сказала она.
Когда Дарья шла за шокером, осознала, что сейчас буквально взорвется от переизбытка ярости. Она остановилась в коридоре и разбила тесаком два зеркала. Они не покрылись трещинами, как в спальне, а разлетелись на сотни сверкающих осколков.
Девушка резко открыла дверь в подвал и вошла. Кровь все еще сочилась из пореза, но стала более густой. В правой руке Дарья сжимала тесак, а в левой чемоданчик с медицинскими принадлежностями. - Соскучились по мне, твари? – на мгновение девушка испугалась собственного голоса – безумного и истеричного. Виктор сидел на матрасе, обхватив руками колени. Он медленно, словно находясь в трансе, перевел взгляд с экрана телевизора на Дарью. Через секунду в его глазах вспыхнул ужас. Виктор встал на корточки и, упираясь руками в пол, начал пятиться к дальней стене. Цепь натянулась, и он, сделав несколько судорожных вдохов, закричал. Лев же не спеша поднялся на ноги и скрестил руки на груди. Он изо всех сил старался выглядеть невозмутимо, но скрыть страх в слезящихся воспаленных глазах уже был не в состоянии. Его покрытые щетиной щеки осунулись еще больше. Посеревшая кожа натянулась, обострив черты лица. Из динамиков телевизора доносился ровный шум. На экране мелькала черно-белая рябь – девушка больше суток не меняла диски в плеере. Дарья поставила чемоданчик на пол и, крепко сжимая тесак, прошлась вдоль стены. Неожиданно монотонный шум в динамиках сменился громовым раскатом. Девушка посмотрела на экран – вместо черно-белой ряби клубились мрачные грозовые облака. «Эта гроза никуда не уходила. Она всегда была со мной!..» Дарья вытащила из кармана шокер и подошла ближе к Виктору. Она его не опасалась, как Льва – мужчина был настолько сломлен, что вряд ли бы решился на какой-нибудь отчаянный шаг. Он рыдал и все еще пытался доползти до стены, словно там его ждало спасение. Девушка вставила в шокер картридж, сняла с предохранителя и, вытянув руку, нажала на кнопку. Два электрода вонзились в спину Виктора. Мужчину начало трясти. На шее выступили сведенные судорогой жилы. Вены на лбу вздулись. «Стоп! Достаточно!». Дарья отпустила кнопку. Виктор дернулся еще несколько раз и затих. Лев больше не старался делать спокойный вид. Он сел на корточки, обхватил голову руками и закричал: - Что ты делаешь, сучка?! Просто убей нас! Убей! – последним словом он буквально подавился и закашлялся, сплевывая слюну на пол. «У меня есть несколько минут». Дарья вынула картридж и положила шокер в карман. Крепко, до боли в суставах, сжимая тесак, она подошла к лежащему без сознания Виктору. «Я сделаю все быстро. Очень быстро». - Стоп, мамочка! Дарья резко обернулась. Возле двери стояла Элли. Лицо девочки было серьезным и напряженным. Зеленые глаза горели злобой. - Ты опять забыла! Забыла, забыла! Ты словно специально стараешься, чтобы эти уроды сдохли быстро. Не разочаровывай меня! – Элли сорвала с шеи ленточку с колокольчиком и, подняв над головой, крикнула: - Динь-динь, мамочка! Включи мозги, пока не поздно! «Чемоданчик с медикаментами! Дьявол!». - Сука! – Лев, уперев руки в пол, продолжал кашлять, впрочем, не забывая ругаться. - Сейчас узнаешь, какая я на самом деле сука, - Дарья взяла стоявший возле выхода чемоданчик и вернулась к Виктору. Положив на матрас тесак, она вытащила из чемоданчика резиновый жгут и крепко затянула его чуть выше локтя на руке мужчины. Дарья посмотрела на Льва. Тот перестал кашлять. Он тяжело дышал, глядя на пол перед собой. - Сейчас я отрублю твоему брату руку, а ты будешь смотреть, - уверенно сказала девушка. - Да пошла ты, больная уродина! – не поднимая головы, ответил Лев. - Если будешь смотреть, то я не отрублю руку тебе. - Врешь! - Даю тебе слово, ублюдок. Лев задрожал и поднял голову. В его воспаленных глазах зарождался ужас. - Если отведешь взгляд, я не сдержу слово. Ты меня понял? Лев не ответил, но девушка поняла, что он будет смотреть, во что бы то ни стало. - Давай же, мамочка! – воскликнула Элли. Дарья подняла над головой тесак. Сталь сверкнула, отразив свет лампы. Из динамиков телевизора раздался громовой раскат. «Гроза вернулась!..» Издав пронзительный крик, Дарья резко опустила тесак на запястье Виктора. Раздался хруст перебитой кости. «Еще!» Тесак мелькнул в воздухе еще раз. Четкий удар металла о бетонный пол. Этот звук отразился от стен и впился в разум девушки осознанием содеянного. «Я сделала это! Боже, я это сделала!». Дарья посмотрела на Льва. В его глазах был не просто страх – такого ужаса девушка себе и представить не могла. - Я смотрю, - непослушными губами прошептал Лев, – смотрю, смотрю… Дарья бросила отрубленную кисть и тесак на матрас. Кровь пульсирующими рывками вытекала из раны и расползалась по полу. - … смотрю, смотрю… - повторял Лев. Вдруг Виктор дернулся и открыл глаза. Он еще не пришел в себя, но сигнал боли уже достиг мозга – это было видно по тому, как быстро менялось выражение его лица. «Он сейчас закричит. Ну, уж нет!». Дарья схватила Виктора за волосы и три раза ударила затылком об пол. - … смотрю, смотрю, - словно мантру шептал Лев. - Так его, мамочка! – воскликнула Элли. - Только не убей, не убей этого урода. Еще не время. Виктор снова потерял сознание. «Ты права, еще не время». Дарья вылила на рану половину флакона с перекисью водорода, после чего приложила большой кусок ваты. - Он умрет. Истечет кровью, - сказал Лев. - Если ему повезет, то сдохнет, - со злостью ответила Дарья, - но люди выживают и с большими ранами. Когда вата пропиталась кровью, она вылила еще перекиси и снова приложила вату. Элли, засунув руки в карманы, ходила вдоль стены. Она исподлобья косилась на Дарью и выглядела встревоженно. Наконец остановилась и выкрикнула: - Продолжай свою игру! Продолжай, сейчас же! Дарья поднялась и взглянула на девочку. - Не указывай мне! – резко сказала она. – Я буду решать, что и когда делать! Элли вытянула руку и указала пальцем на телевизор. Несколько яростных вспышек молний осветили экран. - Это все гроза, мамочка. Гроза хочет еще крови. Я здесь ни при чем, - девочка пожала плечами и принла обиженный вид. Дарья повернулась ко Льву. - Ты видишь грозу на экране? Лев устало вытер рукой пот со лба и ответил: - Нет там никакой грозы. Я вижу лишь серую рябь. Ты совсем спятила. С кем ты только что говорила? - Неважно, - Дарья вынула из кармана шокер и вставила в него новый картридж. Лев наморщил лоб. Его дыхание участилось. - Ты ведь соврала мне, не так ли? – сказал он. - Верно! – закричала девушка. – Помнишь слова, что ты сказал мне на той чертовой кухне? Ты сказал, что с Элли ничего не случится, она просто посидит в другой комнате. Но вы, твари, убили ее! Убили! Так что же ты ожидал от меня? Сочувствия? Не дождешься! Слово данное тебе – это ничто! Где теперь твоя гребаная философия про мелочи и их последствия, что ты мне втирал на той кухне?! Психованный урод! - Я не хотел смерти твоей дочери, - как ни странно, голос Льва звучал ровно и спокойно, но ужас в глазах указывал – это дается ему с трудом. – Твою дочь убил Виктор. Он задушил ее… - Заткнись, заткнись, заткнись! Это вы оба убили ее! Это вы пришли с этой чертовой грозой! Ты пожалеешь, что рак не убил тебя до того, как ты попал в этот подвал! И вот что я тебе скажу: сейчас я отрублю тебе руку, как твоему брату, и получу от этого огромное удовольствие! - Ну, давай же, сучка! – Лев больше не мог сдерживаться. - Думаешь, мне страшно? Нет, уродина, мне не страшно! Не страшно! - Он врет, мамочка. Этот гад просто в ужасе, - Элли засмеялась и захлопала в ладоши. – Как же мне это нравится! «Конечно, врет. Мне ли не знать, как выглядит страх!». Дарья направила шокер на Льва. - Когда очнешься… если очнешься, - сделав акцент на слове «если», сказала девушка, - Твоей единственной пищей будет рука Виктора. Если ты ее не сожрешь, я перекручу руку через мясорубку, смешаю с дерьмом и, усыпив тебя, волью всю эту хрень тебе в глотку через воронку. Потом я выколю тебе глаза. Делай вывод, ублюдок! Это же касается твоего брата. Впрочем, в нем я не сомневаюсь – уж он-то твою руку сожрет. - Будь ты проклята, сучка! – Лев схватился за цепь и начал отчаянно дергать, пытаясь вырвать ее из скобы. - Меня уже поздно проклинать, - прошептала Дарья и нажала на кнопку шокера.
Вот это атмосфера! Интригует. 
В общем, иногда весело 
А хочется чтоб все и сраzу 
Жуть. Однако, zатягивает. Не терпится уzнать что было дальше.