Озерцо притаилось в кустистой пуще, неподвижной гладью отражая серебристый лунный свет. Призрачная тишина летней ночи нарушалась только шелестом ветра в длинных ветвях водянницы да тихим плеском, когда очередная рыбка подымалась на поверхность, охотясь за мошкарой. Три светила короной сошлись в зените, обозначая полночь, и Фрейя тихонько вздохнула. Времени оставалось немного, летние ночи коротки – разойдется над головой Лунный Треугольник – а там, глядишь, и до рассвета рукой подать.
Девушка осторожно ступила босой ногой в жирную грязь бережка, подтянулась, держась за ветки и, прижавшись к шероховатой коре водянницы, тихо выдохнула: - Ой, ладо мой, ладо…
Зубастой иголкой проскреблось по сердцу воспоминание – Орле, ее белоголовый Орле, с рождения в мужья предназначенный, сжимает в объятиях пышнотелую Гунерис, статную, высокую. И хоть ворчали старики, глядя, как увлекает юноша в пляску суженых не ладу свою, родителями сосватанную, а чужую девку, глаза отводили, да громко роптать не пытались. Красавица, которую в День Плодородия выбрал себе в невесты Орле - любимая дочка тархана – чего уж тут скажешь? Отец, говорят, пытался образумить Гунерис, да, видать, исхитрилась девица убедить батюшку. И завтра на рассвете станут свадьбы готовить – венки плести, хороводы водить, кухарничать. Или уже сегодня?
Фрейя подняла глаза к небу и сердито смахнула со щеки горючую слезу – точно ударила. Не время сейчас реветь да волосы на голове драть. Как сказала ведунья Мерва, зелье Гунерис молодцу подливала, не иначе. Хитра девица оказалась – аж в соседний улес за варевом уплывала, пять дней потратила, но своего добилась. Только и она, Фрейя, не дурочкой на свет родилась. Поплакалась Мерве, совета попросила да пообещала кой-чего из своего приданого. И научила ее старая ведунья, как чары колдовские снять. Страшно, боязно, да синие глаза Орле дороже жизни иной раз покажутся. Заглянуть бы еще хоть разок, почувствовать, как в груди тепло разливается.
Девушка решительно тряхнула головой – мокрые косы тяжелыми плетями прошлись по замерзшей спине; еще несколько раз глубоко вздохнула, приучая тело к прозрачному воздуху, и, осторожно ступая, двинулась к Дороге. Разок обернулась с пригорка – за спиной точно большая рыбина плеснула. Но, как ни всматривалась, кроме серебряной тарелки озера так ничего и не разглядела.
Страшно ночью на пустой Дороге - тихо, холодно, только ветер завывает где-то над головой, качая остроконечные верхушки деревьев. Названия их Фрейя и не знала вовсе, только все оглядывалась по сторонам, сжимая в руке оберег – нить речного жемчуга, перевязанную листьями подонника. Древний растрескавшийся камень студил босые ноги, а мокрая рубаха тяжело липла к телу. Девушка впервые оказалась так далеко от дома, от ласковых объятий теплой воды, и теперь в голову сами собой лезли всякие ужасы, которыми, на ночь глядя, стращали друг друга жители ее улеса. Будто построен был Путь давным-давно злыми духами, и всякому водяному, имевшему глупость ступить на него, грозила неминучая смерть.
- Мерва не стала бы желать мне гибели, - упрямо сказала Фрейя и вздрогнула – так незнакомо и резко прозвучал ее мелодичный голос в холодном воздухе, а изо рта вылетел клубок пара.
- Ой ли… ой ли… - точно насмехалось эхо, и девушка, поежившись, прибавила шаг. Даже на старых речных камнях, где пришлось ей прошлую ночь провести, баюн-птицу у гнезда дожидаючись, так страшно не было. Фрейя невольно потерла запястье – успела-таки клюнуть летунша, прежде чем затихла, порошком ведуньи усыпленная. Зато перышко заветное за пазухой припрятано, в красную тряпицу завернутое. Все, как положено, чтобы суженого назад вернуть. Вот только бы до перекрестка ближайшего добраться.
Где-то слева, в чаще, треснула ветка, и Фрейя присела, сжавшись, втянув голову в плечи. Зверь? Птица? Или…
Думать о духах не хотелось, но почему-то думалось сильнее всего, и девушка, подхватив все еще влажный подол длинной рубахи, что есть мочи бросилась бежать. Воздух колким хрипом вырывался из открытого рта, в груди точно песка сыпучего набилось, а Фрейя неслась вперед, сбивая ноги о твердый камень, боясь оглянуться. Дорога отвернула от леса, и вот уже впереди, ярко освещенный лунами, отбрасывающий три призрачные тени, показался высокий валун. Из тех, что, говорят, испокон веку безмолвными стражами стояли на распутьях. Девушка рванула с пояса заточенную раковину – зарыть перышко меж плитами, под дольмен, а там хоть вода не журчи – как вдруг навстречу из-за валуна шагнула высокая призрачная фигура. Фрейя ахнула хрипло, и, в одно мгновение почувствовав, как подогнулись коленки, тяжело осела на мерзлые плиты Дороги.
Дух настороженно замер, метнув руки к поясу, и уставился на пришелицу, повернув белесое лицо. Фрейя хотела, было, зажмуриться, да отчего-то не вышло. А как разглядела чудище, так вовсе глаза закрывать передумала. Не было у духа ни когтей, ни горба на загривке, ни рога посреди лба, как в легендах говорилось. Больше всего похож он был на такого же водяного, как она сама, только вот прозрачного совсем, будто из речной водицы сотканного.
- Никак, русаль, – подумала Фрейя, и, прижав к груди руки, склонила голову в молчаливом приветствии. Ходили в ее роду рассказы о русалях – беднягах, от несчастной любви на берег удалившихся, от обычной жизни отказавшихся.
Тот пробормотал что-то непонятное, подергал широкий пояс, узкий стан охвативший, а потом что-то громко зашипело да защелкало, в клочья разорвав холодную тишину Пути. Фрейя подскочила, дрожащими руками выставив перед собой заточенную раковину да оберег, а русаль вдруг замотал головой и поспешно заговорил.
- Прости-прости, он всегда немного барахлит. Я… э… не бойся, в общем.
- Ты… кто?
- Друг.
Фрейя поежилась, осторожно шагнула назад и торопливо махнула жемчугом:
- Не стану я дружбу с русалями водить, чай, я сюда не в изгнание пришла.
- Ладно-ладно, - примирительно вскинул ладони наземник, - не хочешь, навязываться - не стану. А… ты здесь живешь?
Девушка хлопнула глазищами. Чудной он какой-то, ужель не видит, кто перед ним стоит?
- Как же здесь-то? Я ж живая.
- Э… я вижу, что живая.
- Вот что, – растерянность русаля придала Фрейе отваги. - Ты, брат, отойди-ка в сторонку. Я сюда не с жизнью прощаться пришла, а судьбину свою поворачивать.
- Да не причиню я тебе вреда, чего придумала? – высокая фигура шагнула вбок. – Тьфу ты, «взял образец», называется… - непонятно пробурчал он себе под нос и замер, наблюдая.
Девушка недовольно покосилась на наземника и, присев у подножия валуна, стала ракушкой ковырять твердую землю с колкой травой, пробившейся между плит. А сама так и чувствовала, как русаль глазищами ей по спине шарит.
- Может, тебе помочь? – неуверенно спросил он через пару минут.
- Ты что? – девушка тряхнула косами и исподлобья уставилась на русаля, - умом тронулся? Вместе с девицей суженого ворожить?
Тот неожиданно фыркнул, а потом Фрейя услышала громкий смех и даже копать перестала от обиды. Нашел потеху, неприкаянный.
- Ну, Макс, ну, ты попал… - прорыдал наземник сквозь приступ хохота, - мало того, что первый контакт и вокруг ни одного космопсихолога, так тут еще и амуры…
- Чего-о? – девушка настороженно прищурилась. Что еще за заклинание бормочет этот полувидимый?
- Макс, – тот справился с хохотом и покашлял. – Мак-сим. Это имя мое.
И для убедительности повторил, тыча себя пальцем в грудь: Мак. Сим. А. Ты? – палец ткнулся в ее сторону.
- Фрейя, - девушка дернула плечом, отгребла в сторону кучку холодной комковатой земли и продолжила копать дальше. Много ли возьмешь с русаля? Небось, от земной полужизни совсем головой тронулся.
- Так ты, Фрейя, гадать сюда пришла?
- А чего мне гадать? – девушка шмыгнула носом, яростно откинула запястьем упавшую на лоб прядь волос и, неожиданно для себя, прерываясь и всхлипывая, стала рассказывать русалю свою горькую историю.
- Только я сюда не с жизнью прощаться пришла, - на всякий случай уточнила она под конец, - я бороться стану.
Наземник все это время слушал молча, склонив голову к плечу и время от времени кивая в такт словам. А потом вздохнул.
- Приворожили парня, говоришь?
- Ну, да, - Фрейя вдруг заметила, что сидят они с русалем друг против друга у самого подножья валуна, но почему-то не испугалась.
- А, по-моему, он просто козел. Этот твой Орли.
- Кто? – девушка хлопнула ресницами. А русаль криво усмехнулся.
- Нехороший человек, в общем. Я, знаешь ли, в привороты не верю.
- Не веришь? – протянула растерянно Фрейя, а потом скривилась и замахнулась ниткой жемчуга. – Не смей так говорить! Орле – хороший! Ты же ничего не знаешь! Русаль, нежить неприкаянная!
- Тихо-тихо! – наземник отшатнулся, а после вдруг замер, уставившись куда-то за плечо Фрейе. Девушка почувствовала, как екнуло сердце, и медленно повернулась.
От леса к Дороге тихо и настороженно двигалось несколько силуэтов. Вот они вышли из тени, луны осветили хмурые лица, и сердце Фрейи забилось вспугнутой птицей. Орле, ладо ее синеглазый… Неужто так сразу…
А потом подле суженого увидела она Гунерис. Злые зеленые глаза, в которых плескалось торжество. А рядом еще несколько человек. Тарханова стража с мечами без ножен.
- Что же это… Орле… как…
- Я говорила! – пронзил тишину визгливый бабий голос. - Сама она ведьма, да с духами якшается!
- Живьем брать! – голос суженого показался незнакомым – будто птица-вран отрывисто прокричала. – Судить ее будем!
- Эй! – русаль вскочил на ноги и шагнул вперед. - Стойте, я все объясню!
- Ай-й-й! – завизжала Гунерис. - Дух-вражина чары наводит, в глазах темно, в голове больно! Орле, вынимай зелье жгучее, в глаза плещи, да в сердце сук ароневый!
Мужчины рванулись с места.
- Вот попали, - бормотнул русаль и покосился на Фрейю. Девушка сидела неподвижно, ладонями закрыв лицо, точно покорилась судьбе. Или просто не захотела бежать, видя, как предает ее ладо.
- Мне-то они ничего не сделают, а вот тебе… - наземник крякнул, с размаху ударил по поясу, а потом подхватил взвизгнувшую Фрейю и взвалил не себя.
- Держи-и-и-и….
Откуда-то сверху полыхнуло серебром; свет, во сто крат ярче лунного, залил перекресток, указательный перст валуна и русаля с обмякшей хрупкой фигуркой через плечо – длинные девичьи косы свесились до самой земли. А потом вдруг все исчезло, только гулкий гром оружия, вывалившегося из рук опешившей стражи, покатился эхом по Дороге.
* * *
- Что это они делают?
Черноволосый мужчина с властным, загорелым лицом уставился в монитор. На экране, занимающем всю стену, раскинулась ядовито-зеленая поляна с россыпью лиловых цветов да дорогой из растрескавшихся плит, кое-где едва видимой в высокой травяной поросли. А у валуна, точно муравьи, копошились люди, таская на себе ветки деревьев, выкладывая вокруг высокого камня то ли кострище, то ли одним им ведомые фигуры. - Сдается мне, они теперь нашему Терентьеву молиться станут.
- Скорее уж, детей пугать… - напарник черноволосого – лысоватый толстячок - плюхнулся в кресло и задумчиво вперился в россыпь разноцветных огоньков на панели под монитором.- Ну почему? Мы столько дней искали встреч с этими… ихтиандрами, и на тебе. Какой-то космогеолог… До сих пор поражаюсь, как он ее утянуть умудрился? Щуп - голограф только на небольшую порцию материала настроен был.
- Что сделано, то сделано, - смуглый развел руками, - правилами запрещено вмешиваться в жизнь разумных существ, но… знаешь, в чем-то я его могу понять.
- А как эта? Русалочка?
- Все еще спит. Матвеев соорудил что-то вроде аквариума в оранжерее, так что за ее жабры можно не беспокоиться. Временно. И космобиологи с психологом прыгают вокруг, точно дети вокруг витрины со сладостями.
- А что Макс? Понимает, что его ждет по возвращении на базу?
- Сказал, что готов нести ответственность. Знаешь, он ведь тоже там. Вторую ночь не спит. Говорит, что когда русалочка наша проснется, он ей понадобится. Сказал, что и за девчонку теперь отвечает тоже. И когда я смотрю в его лицо – небритое, усталое, но такое… решительное. Понимаешь, Виктор, я ему верю.
- Да, дела-а… - лысоватый взял аккорд на пульте, решительно отрубая связь со спутником, и уставился в раскинувшееся на экране звездное небо. – Курс на базу.

Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько

Кстати, только сейчас заметила - с именем-то тут косяк вышел. Вначале парень - Орле, а потом Орли...
Только вот правомерно ли мне сейчас делать исправления в тексте? В любом случае, на СИ поменяю.

Спасибо всем, что читаете!

Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько

Beggi, спасибо Вам большое! Рады, что понравилось!))

Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько

Мне наоборот понравилось. Рассказ получился замечательный. Суметь так плавно и естесвенно перейти с одного стиля на другой - склоняюсь.

Единственно... последний абзац мне кажется стоило бы переписать. В смысле оставить по смыслу, но чуть иначе поформе. Как то он выбивается из предыдущих... но это мне только так кажется

Themis, спасибо))

Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько

радует, что моя профессия не пропадет, а преобразуется в космопсихолога

Это я, соаффтор, пришел оставить свой след.

мои книги