Бабарик, ок. О написании "Вы" и вы" помню, поисправляю, но не уверена, что герои обращаются к Катерине везде так, как договорились ("Великая Владычица", просто "Влдычица" или по имени). Если заметите - мордой меня в это место
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Plamya, я обещал держать Вас в курсе дела относительно вычитки Так вот - она успешно встала Сейчас, чуть поменьше будет работы - с удовольствием продолжу. Я сделяль
К моменту, когда стали собираться гости, мир был окончательно восстановлен. Саин занял ложе по правую руку от меня, Яра я усадила прямо на свой диванчик, назло советнику. Тот нахмурился, но смолчал. Откуда-то сверху полилась тихая приятная музыка, алмазные колонны засветились синеватым светом, слуги в не менее нелепых нарядах, чем стражи, разлили по бокалам вино. Стали появляться VIP-подданные, как я окрестила их про себя. Первой из воздуха возникла красавица Лия Тарн. В атласном платье кораллового цвета, с забранными наверх волосами она была ослепительна. Чтобы окончательно не настроить против себя Саина, я последовала его совету и, не дав даме преклонить колен, пригласила ее за свой стол. Лесар и Сорел, пришедшие по-простому, через дверь, также заняли свои места. Следующими были родственники Яра – Гор Мирк и Эол Ракта, появившиеся вместе. Несколько мужчин и женщин представились, соблюдая порядок, впервые увиденный на церемонии кремации Карда. Вдруг Саин поднялся со своего места и подошел к ортэрке, только что зашедшей через Океан. – Владычица, позвольте представить мою жену, Вэй Ману. – Советник, так вы женаты? – удивилась я, рассматривая новоприбывшую. От остальных женщин Ортэры Вэй отличалась лишь тем, что даже не попыталась при первой встрече шлепнуться передо мной на колени, ограничившись сдержанным кивком. Что же касается внешности, никаких достоинств, помимо тех, что были присущи всем без исключения ортэркам, я не заметила. Разумеется, она была приглашена за «VIP-стол» и заняла место рядом с мужем, аккуратно расправив складки длинного розового платья. Потекла застольная беседа, прерываемая поминутно появлением новых «первых лиц Эртана», которые, впрочем, не были, по мнению Саина, достойны занять место рядом со мной. В честь меня несравненной поднимались тосты: «долгие лета», «виват» и все в том же духе. Это было лестно, но быстро мне наскучило, поскольку оригинальностью никто из ораторов не отличался. Я наконец-то наелась и теперь хотела спать, плохо понимая, что говорят за столом. До моего сознания долетали только обрывки диалогов: Лия расспрашивала Лесара о «странностях» Непокорных, решивших – почему-то – убивать меня не сразу, и после каждого ответа поднимала бокал за мое здоровье. Яр разговаривал с Гором и Эол о делах семейных, Сорел молчал, краснел и имел смущенный вид, а Саин с женой сообщали мне о каждом появляющемся подданном нечто важное, но совершенно незапоминающееся. Интерес мой возбудила только одна пара, которую советник пригласил присоединиться к компании от моего имени. Это были Коун Сата, видный ортэрский ученый-физик, и его жена Дива Тэй, глава академии наук. Оба были одеты в рясоподобные синие платья, служащие признаком высокого статуса, и щеголяли длинными черными косами. – Тэй – это ведь значит «душа»? – Да, Великая Владычица, – ответила Дива высоким чистым голосом. – Ваша предшественница лично даровала мне это имя вместе с правом руководить наукой всей Ортэры. – Кругом у власти женщины, – заметила я. – У вас тут матриархат или это совпадение? Ответил Саин: – В Ортэре издревле во всем, что не имеет отношения к войне, право окончательного решения принадлежало женщинам. – Почему? Мы считаемся умнее? Советник замялся, наконец с трудом выдавил: – Н-нет. Не совсем так. Никто не умаляет женского интеллекта, – поспешно заверил он, видя выражение моего лица, – но… тут другое, – он на секунду задумался. – Мужчина по природе своей стремится к развитию, движению и завоеванию, а женщина – к сохранению, покою и гармонии. А для процветания общества важно их сочетание. Мужчина ищет новые пути, а женщина выбирает, по какому из них идти. – Хотите сказать, что вы генерируете идеи, а мы решаем, которая не приведет к катастрофе? – рассмеялась я. Советник нахмурился. – Дозвольте мне, Великая Владычица, – подала голос Дива. –
Расскажу словно сказку - о том, что действительно было, И поймет ее верно лишь тот, кто поверить посмеет. Можно силой гордиться, но знай, что ни гордость, ни сила Человека из зверя, увы, сотворить не сумеют.
Мы и жили, как звери, без искры чудесного света, Что дает осознать и понять все «нельзя» или «можно». Но особенный плод как-то сорван был женщиной с веток, И вкусившей его стало вдруг и легко, и тревожно -
Так, проснувшись с утра, вдруг посмотришь особенным взглядом, Замечая, как мало до этого видел в округе... Плод доела она, и мужчине, что был с нею рядом, Предложила такой же, привычно заботясь о друге.
Осторожно попробовал он, откусив лишь немного, Удивленно поморщился - горек был вкус у подарка, И не стал доедать, а забросил в траву, что осталось, Правда, солнце вдруг стало светить для него очень ярко,
И в душе шевельнулось каким-то неясным намеком Осознанье себя, а быть может, и большее даже... Этот случай простой объяснением, а не упреком, Правду мира кому-то он как на ладони покажет.
– На Земле тоже есть подобная легенда, – заметила я. – Только познание добра и зла считается чуть ли не главной ошибкой людей. Я не сильна в теологии, но кажется, именно этот поступок называют первородным грехом. – Ваше понятие о грехе связано с ошибочной уверенностью, что Бог давал какие-то указания, а люди нарушают их против его воли. Но даже если предположить, что такое случилось, как можно говорить, что они поступили плохо, если они не ведали добра и зла? И как можно называть людьми существ, у которых не было подобных понятий? Умение оценивать свои и чужие поступки с точки зрения того, хороши они или плохи – такое же важное отличие человека от животных, как разум. – Ну, протянула я, – эти понятия относительны. Что для одного добро, для другого окажется злом... – Просто люди часто путают собственное благо с добром. – А как же эти понятия согласуются с вашей философией? Если всем заправляет Судьба, значит, никакого добра и зла нет и быть не может, а есть только рок, фатум, воля создателя, заданная программа. – Одно другому не мешает, Владычица, – сказал советник, подливая мне вино из новой бутылки. – Добро и зло являются такой же частью программы, как вы очень точно назвали Судьбу, как и все остальное. «Нет, на трезвую голову не разберешься»,– подумала я, поднося бокал к губам. – Не пейте, Великая Владычица! – вдруг воскликнула Лия, подскочив со своего ложа. От неожиданности я вздрогнула и расплескала темную жидкость на стол. Сорел и Лесар уже были возле меня, положив тяжелые ладони мне на плечи. Саин потянул носом, потом, бледнея, взял из моей руки полупустой бокал и принюхался к его содержимому. Его глаза расширились, в них стоял неподдельный ужас. – Гаторна, – прошелестел он слабым голосом. Я увидела, что Лия открывает рот, чтобы что-то сказать, но в следующее мгновение уже падала в объятья Лесара на Океане Жизни. Встающее над беспокойными водами алое солнце заливало все вокруг – океанские волны, песок, небо и облака – оранжевым светом. Я крепко зажмурилась, чтобы быстрее привыкнуть к смене освещения. – С вами все в порядке, Великая Владычица? – спросил Гас своим богатырским басом, помогая мне утвердиться на ногах. – Да, – ответила я, зевая, чтобы избавиться от шума в ушах. – Что такое гартона? – Гаторна, – поправил Лесар. – Это сильнодействующий яд, Великая Владычица. Им травят грызунов. Кто-то из Непокорных пробрался в Анэвер и подлил отраву в вино. Я готов понести наказание за ненадлежащее исполнение долга, – гигант с грохотом бухнулся мне в ноги, покаянно склонив голову. Вот тебе и на! А говорили, что все под контролем! Я быстро трезвела и начинала соображать. Один момент показался мне странным… – Эта штука действует мгновенно? Или незаметно для жертвы? – поинтересовалась я равнодушным тоном. Гас вскинул голову. – Нет, Великая Владычица, яд вызывает сильные боли, и остается минимум двенадцать часов, чтобы излечиться… – лицо великана вдруг просветлело. – Вас не пытались убить… только напугать. – Вот именно! И дать понять, что доберутся до меня даже во дворце, – не могу сказать, что это открытие меня обрадовало, ведь действительно доберутся, если пожелают. С другой стороны, я жива и предупреждена о том, что Анэвер вовсе не так безопасен, как полагалось. – Поднимайтесь, Гас. Надо вернуться и разобраться, что происходит. Без всяких возражений Лесар вернул меня в гигантский зал Анэвера, где я все же услышала, что собиралась сказать Лия, когда мы покидали застолье: – Великая Владычица, умоляю, вам надо срочно покинуть это место! – ее прекрасное лицо выражало беспокойство. – Вас пытались отравить! – Гаторной? Вряд ли Непокорные столь глупы, – возразил все еще бледный Саин. – Пробраться в цитадель Владычиц – и подсыпать в вино яд с характерным запахом! Я взяла со стола свой бокал и с любопытством принюхалась. Аромат был необычный, но приятный, цветочно-медовый. Уж я-то вряд ли распознала бы угрозу. Откуда же мне знать, что местные яды так вкусно пахнут? Если бы не Лия, я вполне могла выдуть весь бокал и испытать несколько пренеприятных минут, прежде чем живая водичка Океана не избавила бы меня от боли и прочих прелестей отравления. – Впрочем, обсуждение случившегося предлагаю продолжить у меня. Каковы бы ни были цели Непокорных, лучше не рисковать, – признал советник правоту Лии Тарн. Вскоре вся компания тесным кружком расположилась вокруг круглого стола посреди просторной светлой комнаты в бежевых тонах. Видя, что Саин лично переводил всех гостей через Океан Жизни, я заключила, что никто из присутствующих, кроме хозяина, здесь не бывал. Сорел стоял за моей спиной, не убирая руку с моего плеча, готовый в любой момент вывести меня из-под удара. Лесар периодически пропадал, видимо, чтобы отдать какие-то распоряжения, и снова появлялся. Советник и Лия вели жаркий спор, остальные напряженно наблюдали за ними, сидя в глубоких креслах, обитых светлым бархатом. – Анэвер больше не может оставаться резиденцией Великой Владычицы, – кипятилась раскрасневшаяся дама, вцепившись обеими руками в край стола. – Сначала мы должны убедиться, что в него действительно проник враг, – возражал Саин с достоинством. – Возможно, вино было отравлено вне дворцовых стен, и Анэвер по-прежнему неприступен. До окончания расследования Владычица может использовать в качестве временной резиденции дом любого из нас. Рано принимать решение о новом строительстве. – Ортэра не может рисковать Великой Владычицей, – красотка поднялась со своего места и подалась всем корпусом вперед, опираясь ладонями о столешницу. – Наши жилища охраняются значительно хуже дворца, и мы не знаем, не посещали ли их уже незваные гости. – Значит, мы перенесем резиденцию в Аднэрт, – спокойно парировал Саин, все так же сидя с выпрямленной спиной, прямо глядя в глаза оппонентке. – Аднэрт не сможет принять весь двор! – Если Владычица прикажет – примет хоть всех жителей Эртана. – Великой Владычице безопаснее оставаться на Земле, пока угроза полностью не будет устранена. – Великая Владычица не станет отсиживаться в своем мире, когда в ней нуждается Ортэра! Эти препирательства мне порядком надоели. – А вы не забыли, что я все еще здесь, господа? – устало спросила я. Оба велеречиво извинились, покаянно склонив головы, и в комнате воцарилась тишина, которой я воспользовалась, чтобы поразмыслить. Ситуация, как ни крути, была странной. Никто из присутствующих ортэрцев не сомневался, что яд подсыпали Непокорные. Но совсем недавно их руководители сами дали мне время на размышления. Разумеется, я прекрасно понимала, что недоброжелателям ничего не стоит нарушить слово, но в таком случае они должны были попытаться убить меня, а не пугать. Какой смысл, скажите на милость, давать обещание – и буквально тут же демонстративно его нарушать, если в итоге ничего, кроме моего недоверия, они не добьются? Значит, либо в стане врага нет единства, и кто-то нарушил приказ, или Непокорные тут вообще ни при чем. Оставался, конечно, третий вариант: они ведут какую-то игру, смысла которой я просто не в состоянии понять, но я его отбросила как оскорбительный для моего интеллекта. Нелегкие думы были прерваны очередным появлением Гаса. – Мы еще раз проверили все камеры наблюдения, Великая Владычица, – сказал он с поклоном. – За последние восемь месяцев с улицы в Анэвер никто не входил. Все перемещения производились только через Океан, и я полагаю, нельзя исключать, что кто-то из Непокорных постоянно проживает во дворце, – судя по выражению лица, начальник охраны был совершенно обескуражен случившимся. – Вы кого-то подозреваете? – спросила я. – Иногда поведение Великого Советника наводит на мысль, что он отличается от нас, Великая Владычица, – твердо сказал Лесар, глядя мне в глаза. Все потрясенно застыли, а Сорел плотнее сжал пальцы на моем плече. – Не думаю, что человек, подмешавший отраву в питье, сам при свидетелях подавал бы мне бокал, – покачала я головой. – Знаю, у вас не самые лучшие отношения, но вполне доверяю советнику, Гас, и уверена, что он не имеет отношения к этому делу. Мои слова возымели поистине волшебное действие: ортэрцы расслабились, я почувствовала, как пальцы телохранителя на моем плече разжались. Пожалуй, они даже слишком внимательно относятся к моему мнению… – Вы правы, Великая Владычица, – поклонился Лесар. – Я приложу все усилия, чтобы найти предателя или установить, как Непокорным удалось проникнуть в вашу цитадель. «Черт знает что!» – подумала я. Не полегчало, и пришлось добавить пару слов позаковыристей. Вслух же я благопристойно объявила о желании покинуть «праздник» в мою честь. Саин вызвался меня сопроводить. На Океане нас встретила свежая летняя ночь, светлая, благодаря дивному сиянию неба. Я полной грудью вдыхала прохладный соленый воздух с пряными нотками, а Океан тихо шелестел волнами, словно бормотал успокаивающие слова. – Жаль, что Вы пропустите фейерверк, – нарушил молчание Саин. Я не ответила, любуясь мириадами огней над головой. – Я благодарю вас за доверие, Владычица, – вновь подал голос советник. – И поверьте, оно в полной мере оправданно, но я настоятельно советую… прошу вас, никогда не говорите при Гасе Лесаре и своих телохранителях, что абсолютно в ком-то уверены. – Почему? – Они не усомнятся в ваших словах и потеряют бдительность. Этого нельзя допускать. – Думаете, они идиоты? – я неохотно оторвала взгляд от волшебного неба и посмотрела на Саина. – Не могу же я запретить им думать… – Вы еще многого не знаете, Владычица, – невесело усмехнулся ортэрец. – Обещайте, что не будете делиться хорошим мнением о людях с теми, кто отвечает за вашу безопасность. – Хорошо, – я недоуменно пожала плечами, – не буду.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Прохладный ветерок уносил усталость, мысли сделались легкими и прозрачными. Странно, но случай с гаторной меня почти не напугал. Я как-то очень быстро свыклась с тем, что кто-то может не просто желать моей смерти, но и приложить некоторые усилия для ее приближения. В конце концов, любой земной монарх или президент постоянно является чьей-то мишенью – конкурентов, идеалистов, зарубежных врагов, просто психов и фанатиков – и это не мешает большинству сильных мира сего жить долго, а иногда и счастливо… Правда, две последние Владычицы умерли вовсе не от старости… но Саин и Лесар подтвердили слова Яра о том, что недальновидные леди незадолго до смерти полностью отказались от охраны, а одна даже решилась отправиться в логово врага без телохранителей. Почему они вдруг решили изменить вековым привычкам, пренебрегая собственной жизнью, оставалось загадкой, но я-то не планировала повторять их печальный опыт. Яд в бокале заставил всерьез насторожиться, но не ужасал. – Как вы думаете, зачем они это сделали? – задумчиво спросила я. Советник сразу понял, о чем я говорю: – Это предупреждение. Вам дали понять, что абсолютно безопасного места для вас не существует, продемонстрировали силу, – ответил он невесело. – Странно, что они держат слово. Обещали безопасность – это условие не нарушено. Неужели они поняли, в чем ваша главная ценность для Ортэры? – И в чем же? – хотя я ежедневно задавала этот вопрос, внятного ответа до сих пор не получила. – В вашей жизни, Владычица, в вашей жизни… Возникло подозрение, что советник попросту надо мной издевается, но допытываться, чем же моя драгоценная жизнь так важна, я не стала. Все равно этот интриган толком не ответит, отговариваясь туманными намеками на предназначение, судьбу и прочую дребедень. Лучше сэкономить время и потратить его на заслуженный сон.
Давно заметила: когда особенно стараешься не издавать шума, обязательно добьешься прямо противоположного эффекта. Замок, до сих пор при проворачивании ключа издававший разве что деликатный щелчок, разразился таким чудовищным скрежетом, словно я не в родную квартиру попасть пыталась, а ржавые амбарные ворота взламывала. Дверь, открываясь, огласила подъезд душераздирающим скрипом, а когда я крадучись вошла в прихожую – с грохотом захлопнулась от сквозняка. Еще и подол защемила. Шепотом поминая черта, я высвободила любимое платье, споткнулась в темноте о Денискин кроссовок, уронила приставленный к стене зонт и наконец разулась. Вздохнув с облегчением, на цыпочках просеменила на кухню – и обнаружила, что зря старалась не разбудить Димку: подперев кулаком небритую щеку, он сидел за столом – надо полагать, в ожидании меня. – Привет, – я опустилась на стул напротив мужа. – С добрым утром, – ответил он бесцветным голосом. – У тебя все в порядке? – Да. – А позвонить и сказать, что жива-здорова, трудно было? – Я не думала, что ты будешь беспокоиться. Димка взял со стола сигареты и закурил. Судя по окуркам в пепельнице и вонючему дыму, густым туманом клубившемуся вокруг, он начал уже вторую пачку. Видимо, действительно волновался, раз курил прямо в квартире. – Мне кажется, когда жена исчезает из дома на сутки без предупреждения, на работе ее не видели, а ее телефон вне зоны действия – любой бы забеспокоился. – Извини. Так вышло. Я тоже сунула в рот сигаретку, дождалась, пока Димка поднесет к ней огонек зажигалки, и попыталась затянуться, но тут же закашлялась. Кажется, Океан Жизни окончательно избавил меня от вредной привычки. Не дождавшись подробного рассказа о том, где меня носило, сонный супруг ожесточенно потыкал окурком в пепельницу, так и не затушил и пошел в комнату. Я рассеянно смяла бычок гармошкой, и он перестал сочиться едким дымом. Конечно, можно было попытаться что-то объяснить, но Димка уже сделал свои выводы. А оправдываться непонятно в чем в мои планы не входило. Зато в них определенно входили размышления о том, почему на часах четыре сорок шесть, а за окном рассвет. Ортэру я покинула вечером, Океан Жизни, по уверениям ортэрцев и моим собственным наблюдениям, время украсть не мог… И куда, интересно знать, подевалась целая ночь? После употребления двух чашек чая и натужных попыток мыслить логически в голову пришло, что в Ортэре время просто течет медленнее. А на Океане Жизни, стало быть, быстрее... Я уже обрадовалась, решив, что нащупала решение хотя бы одной из многочисленных задачек. Свойства живой водички чудесами времени никак не объяснялись, но вот все остальное… Налив себе теперь уже кофе, я заставила мозг шевелить извилинами. Если за земную минуту в мире Океана пролетают годы или столетия – нет ничего удивительного, что я натыкаюсь на пляже то на утро, но на вечер. И изменения флоры в эту схему неплохо вписывалось, как и то, что там трудно встретиться… «Если двое выйдут из нашего мира с разницей в ничтожные доли секунды – там, на Океане, ходоков будут разделять, возможно, целые века…» Я прикусила губу, старясь сосредоточиться на расчетах. «Время между входом и выходом из того мира глазом уловить невозможно, значит, пока кто-то торчит на вечном берегу, у нас проходит не больше одной двадцать четвертой секунды». Насколько я знала, на Океане ортэрцы могли проводить по месяцу, а по возвращении их отсутствия никто не замечал (ну, разве что по каким-то изменениям во внешности можно догадаться). По самым грубым подсчетам получалось, что время в мире Океана быстрее земного минимум в шестьдесят миллионов раз. М-да, теория не выдерживала даже моей собственной критики: за те двенадцать тысячелетий, что ортэрцы бродят между мирами, супер-санаторий, именуемый Океаном Жизни, должен был уже отжить свое. Я порылась в памяти, активно почесывая макушку, и не нашла там сведений о продолжительности жизни планет. Но даже если бы мир Океана за такой колоссальный срок не погиб, он должен был, по крайней мере, измениться до неузнаваемости – рельеф, климат, атмосфера… ну хотя бы рисунок береговой линии. Единственный вывод, который я могла сделать с непоколебимой уверенностью, заключался в том, что самостоятельно разобраться во всех странностях не удастся.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
М-да, с легендой о первородном грехе придется повозиться, но идея мне понравилась. Всю жизнь считала эту заморочку самой стремной в Библии. У змея, наверное, была альтернатива то ли яблочком угостить, то ли петлей завязаться, чтобы Адам с Евой не мучились от скуки. Но сам этот момент с представлением гостей и застольной беседой мне показался немного затянутым и сложным для восприятия - слишком много имен, персонажей, информации об их статусе. А так, чем дальше, тем интересней. Вот как ползу, так и отражаю!
Услышав сквозь сон противное треньканье будильника, я, не открывая глаз, плотнее завернулась в пододеяльник и вместе с ним вывалилась на берег Океана Жизни – досматривать утренние сны на вечном берегу. Размечталась! Сон мигом был смыт немыслимым количеством обрушившейся на меня воды, и я мгновенно и очень даже бодренько подскочила на ноги. Ливень был теплым, но очень сильным, как в тропиках, так что постельную принадлежность можно было выжимать, да и меня вместе с ней. Выспалась, называется. От моментального возвращения в сухую кровать меня удержала мысль, что Димка, очень может быть, находится там же. И как он отреагирует на внезапно появившееся озеро в постели? Ну что мне стоило перед перемещением открыть один глаз и проверить, встал муж или нет? Переместиться не в кровать я не могла: ходить через Океан куда вздумается я так и не научилась, хотя мы с Саином ежедневно тренировались. Ну, не выходило у меня ничего: с вечного берега меня выдергивало в то самое место, из которого я до того вышла на Океан. Будто подтяжками за что-то зацепилась. А как было бы хорошо мелькнуть на мгновение в ванной и снова оказаться на пляже, только уже в солнечную погоду. Или хоть сухую... Вокруг было сумрачно, и я затруднялась точно определить время суток, ясно было только, что не ночь. Пахло свежей травой и почему-то снегом. Небо закрывала низко нависающая над головой пелена туч, в которой не было ни одного окошка, но некоторые участки, где облачный слой был менее плотным, красиво светились золотисто-оранжевым. Льющаяся с неба вода уже не казалась теплой, и я вся покрылась гусиной кожей. Хорошо, что на Океане Жизни невозможно простудиться, а раз жестокий насморк мне не грозил, я решила потерпеть. Тяжко вздохнув и не очень цензурно посетовав на судьбу, уселась на мокрый песок, ожидая, пока прекратится дождь. На Земле такие сильные ливни обычно быстро заканчиваются, и я надеялась, что и здесь будет так же. Крупные капли барабанной дробью стучали по голым плечам, спине, клевали в темя, вздымали вокруг меня крошечные фонтанчики, и песок был изрыт маленькими кратерами. Я поджала ноги и обхватила колени и плечи руками, с тоской думая о горячем кофе и сухой одежде. Если бы не улеглась спать дома, не пришлось бы сейчас мокнуть… За последнее время я успела привыкнуть к отдыху исключительно на Океане, удивляя Димку круглосуточным бодрствованием дома. Но вчера мы отправились в кровать вместе… Муж давно не привлекал меня как мужчина. От его прикосновений сердце не билось в груди испуганной птичкой, от его поцелуев не дрожали коленки, его запах не кружил голову. Но молодой здоровой женщине периодически требуется разрядка, и секс с мужем был чем-то вроде мастурбации: его тело было привычным и понятным, как моя собственная рука, и так же не вызывало ни возбуждения, ни отвращения, но при необходимости могло доставить удовольствие. Он не ждал от меня страсти, но иногда забывался и начинал шептать в постели какие-то глупости. Это отвлекало от красочных фантазий и мешало достичь пика наслаждения. В такие моменты приходилось утешать себя тем, что хотя бы ему было хорошо. А вчера все закончилось так быстро, я толком не успела понять, что произошло. – Извини, – тихо сказал Димка, виновато улыбаясь. – Я просто очень по тебе соскучился… не сдержался. Хочешь, я… – Нет, все хорошо, – прошептала я и положила голову мужу на плечо. Так, в обнимку, мы и заснули. Размышляя о своей безынтересной личной жизни, я тупо пялилась на вспухший и помутневший от дождя океан. Ливень поутих, превратившись в слабо моросящий дождик, в свинцовые воды копьями вонзилось несколько пробившихся сквозь тучи солнечных лучей. Я немного согрелась и перестала дрожать, но настроение оставалось где-то на уровне мокрого серого песка, на котором мне предстояло сидеть еще довольно долго. Что ж, лишние несколько часов роли не сыграют, я и без того проводила в этом мире больше времени, чем на Земле и в Ортэре вместе взятых. После праздника Обретения на Земле прошла всего неделя, но для меня она превратилась в месяц, если не в два. По крайней мере, привыкнуть к новой жизни я успела, хотя до сих пор мало что в ней понимала. Ортэрцы с удовольствием отвечали на все мои вопросы, но я ни малейшего понятия не имела, о чем следует спрашивать. Когда подданные обстоятельно объясняли, что, зачем и почему, я неизбежно слышала что-то непонятное, интересовалась, что это – и беседа уходила куда-то в сторону, зачастую так и не возвращаясь к первоначальной теме. В итоге знания о моем чужом мире вроде и расширились, но были поверхностны и абсолютно бессистемны. А главного – зачем я понадобилась ортэрцам на самом деле – я вообще не узнала и начинала подозревать, что они и сами не очень-то в курсе. Мне все твердили о Судьбе, и складывалось впечатление, что жители Ортэры попросту привыкли, что ими правят земные женщины с какими-то особенными душами, а почему – никто уже не задумывался. Такой порядок вещей существовал тысячелетиями, и его воспринимали как единственно возможный: так было, значит, так и должно быть – и баста! Я нутром чувствовала, что Саин знает больше других, но он прикидывался таким же идиотом, как остальные. Я возлагала большие надежды на книги по истории, которые мне притащил Яр, но в них не было ничего, объясняющего причину странного отношения иномирцев ко мне и моим предшественницам, хотя чтиво было весьма занимательным. История Ортэры вела свое начало от полулегендарного глобального события, называемого Разделением миров. Как я поняла, предполагалось, что Земля, Ортэра и Океан Жизни некогда были одним целым. Люди в этом общем мире были низкорослы, но жили очень долго, как ортэрцы, если, конечно, с ними не случалась какая-нибудь неприятность вроде тяжелой болезни или удачного покушения сородичей. Причина, по которой однажды единый мир превратился в три, объяснялась просто: Судьба. То есть не объяснялась никак. Когда это произошло – тоже непонятно: летоисчисление начиналось с появления Первой Владычицы, а все, что было до этого – «давно» или даже «очень давно». Так вот, очень давно в Ортэре оказалась всего одна единственная женщина – юная, всего тринадцати лет от роду. По счастливому стечению обстоятельств Инва – так звали первую ортэрку – оказалась беременна и уже в новом для себя мире благополучно разрешилась от бремени. Родился у нее, как нетрудно догадаться, сын (все Судьба, не иначе), получивший имя Одэр. Эти двое, благодаря инцесту, нередкому в те времена, а в данном случае вполне оправданному, и стали прародителями всех жителей Ортэры. Инва, как старшая и мудрейшая в роду, руководила своим разросшимся за четыреста лет семейством, пока не умерла от старости, а поскольку ее первого отпрыска еще за два века до того убил дракон, место у руля заняла старшая дочь Инвы и Одэра, по совместительству вдова последнего, по имени Раста. Трудно сказать, сколько вымысла было в этой легенде, но она казалась мне более правдоподобным объяснением возникновения ортэрской традиции отдавать власть в руки женщин, чем сказка о древе познания Добра и Зла. Распихивая свои скромные познания по полочкам девичьей памяти, я не сразу заметила, что дождь уже прекратился. Просветов в облаках стало больше, и на меня упал теплый луч, пригревая озябшие плечи. Со вздохом поднявшись на ноги, я с отвращением подняла двумя пальцами за краешек грязное нечто, больше напоминающее половую тряпку, чем пододеяльник. М-да, не стоило бросать прямо на песке… Поразмыслив, не оставить ли его на Океане, я с сожалением отказалась от этой мысли: если Димка дома, объяснить исчезновение важной детали постельного гардероба будет сложно. Впрочем, мой вид мужа тоже бы не на шутку удивил. Чертыхнувшись, я потопала к океану прямо в шелковой ночнушке, волоча за собой многострадальный пододеяльник.
День клонился к концу, окружающее пространство погрузилось в мрачные бордовые сумерки, и стало совсем грустно. Я уже несколько часов сидела на стволе упавшего аурса в лесу, ожидая, пока высохнет треклятый пододеяльник. Ночная сорочка успела высохнуть уже дважды – от соленой воды на черном шелке остались белые разводы, и пришлось полоскать ее в лесном ручье, что было не так-то просто – а эта чертова тряпка, которую я сдуру притащила в мир Океана, все была сырой. «Костерок бы…», – тоскливо думала я, обнимая себя за плечи. Хотелось есть. Но не настолько, чтобы жевать траву, а фруктов или орехов в этом лесу не было, как и цветов. От нечего делать, я продолжила копаться в сведениях об Ортэре, почерпнутых из книг и бесед с подданными. Сведений было удручающе мало: кое-что из географии, немного истории и парочка любопытных явлений, которые не были известны на Земле. Ходить по улицам Эртана и смотреть, что там и как, Саин настоятельно не советовал, да я и сама опасалась высовываться. Анэвер тоже был признан местом небезопасным, так что меня таскали по гостям и снабжали теоретическими познаниями о подшефной стране, заодно знакомя с очередной толпой подданных. Запомнить мало кого удалось, но Саин упорно твердил, что «это важно для укрепление власти». Какую-такую власть он столь странным способом укреплял – непонятно. Делами государственными меня не отягощали: жалоб и прошений не подавали, указов на подпись не подсовывали, на нехватку средств в бюджете не сетовали и повысить пенсии не требовали. Но при этом все хором утверждали, что я «управляю страной» и выполняли все прихоти, какие только мне хватало наглости или глупости озвучить. Например, когда я сказала, что мне не нравится форма стражников, которые в Ортэре сопровождали меня повсюду, их быстро переодели во что-то современное, армейско-пятнистое и брутальное, правда, в фиолетово-сиреневых тонах. Уж не знаю, где форма такой расцветки поможет слиться с фоном, но с автоматами она сочеталась значительно лучше, чем кошмарные бантики-рюшечки. Я была вполне довольна, пока Саин не сообщил, что начало правления каждой из Владычиц за последние пару тысяч лет было отмечено изменением имиджа вооруженных сил. После этих слов я почувствовала себя глупой бабой, думающей только о всякой ерунде, да еще и неоригинальной, но просить вернуть все, как было, не стала. Когда же выяснилось, что стража – единственное силовое ведомство в Ортэре, выполняющее функцию полиции, охраны меня великой и службы спасения, и насчитывающее около четырех миллионов человек – я прониклась всей тяжестью вины (это ж сколько денег на мою прихоть потрачено!) пополам с ощущением могущества (и никто даже слова против не сказал!). Спорить со мной действительно никто не брался, разве что Саин иногда выпендривался, но, надо признать, очень вежливо и осторожно. Обдумывая сложившуюся ситуацию, я никак не могла определиться, кто же я для ортэрцев – диктатор-самодур или священная корова.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Пододеяльник меня сразил. Вот по жизни понять не могу: почему они всегда так долго сохнут?! На любой жаре, кстати. Люблю я, когда такие мелочи обыгрываются, да еще так вкусно и в тему. А вообще, маленький какой-то кусочек. Еще хочется. Вот как ползу, так и отражаю!
Почти дочитала. И вот, что интересно, когда начала - как-то мне не глянулось, что конкретно царапнуло - чуть ниже напишу. А сегодня читала с удовольствием. И вот чего на восприятие влияет - а фигу его знает... Начну по-правилам. С хорошего. Очень, ну просто очень понравился мир Ортэры - он живой, его видишь, и вообще, хрупкий какой-то со всей этой любовью и детским доверием. Хотя, кто его знает, может, он только на первый взгляд такой, я ж еще не дочитала. Тем более эти революционеры местные...
А теперь пробегусь по тексту и по своим записям. Все цитировать не буду, по памяти попробую. Там в самом начале была фраза про зеркало, в котором не помещалось лицо. Понятно, что это самоирония героини, но предложение какое-то... констатирующее факт, что ли. Вам, конечно, виднее, но я бы его переделала немного. Сделала акцент на том, что это сарказм.
Восприняла слегка утомительным подробное описание офиса, внимание рассеивается. Вот в то же время подробное описание Ортэры захватывает. Фиг его знает, почему... Новизна, что ли?
Еще мне показалось, что есть кое-какие нестыковки, касающиеся реакций героини на события. Пропал шрам - ну, и ладно, зато удобно. Чудесным образом залечилась нога - исцеляющая сила короткого сна. И только у стоматолога чего-то дошло. Ведь, и девушка неглупая, судя по всему, а тут такие тормоза. Всяко, у меня лично такое впечатление осталось. И еще на счет характера - она же добрая, судя по всему - бомжа с проезжей части уволокла, мальчишке Яру сопереживает. Очень, кстати, психологически достоверно прописан характер, начиная с момента э...вступления в должность.))) А вот по отношению у мужу (причем, чувствуется, что человек-то Димка хороший, и сама героиня это знает) странно как-то. Даже если нет любви, все равно какие-то сомнения ее должны мучить, как минимум, чувство неловкости, что она его обманывает. А она с Иваном ведет себя как полностью свободная женщина.
Quote (Plamya)
Посетителей в кофейне прибавилось с момента нашего прихода. За столиком у входа две ухоженные дамы о чем-то шептались, прихлебывая кофе и изящно колупая ложечками тирамису.
Вот тут споткнулась на частым "хо"-"ухо".
Quote (Plamya)
- Вот и вся ваша любовь, - сказал Иван, глядя на целующуюся парочку. – Похоть, секс за деньги, обманы и измены, - закончил он, переводя обвиняющий взгляд на меня.
ИМХО, первая реакция в ответ - Что значит "наша"?
Quote (Plamya)
- Никто не понимает. В этом мире нельзя встретиться – можно только прийти вместе. - Но ведь мы вместе и шли… Яр на секунду задумался. - Мы шли не вместе, а одновременно,
Вот это - отлично!!!
Quote (Plamya)
Только одна из стен комнаты выглядела несколько необычно: вся она представляла собой окно – огромное сплошное зеленое стекло в красивой бронзовой раме, украшенной замысловатыми узорами в виде стилизованных цветов, птиц и бабочек.
А здесь прямо таки просится описание того, что ГГ увидела за окном. Чужой мир ведь, я б точно пялилась вовсю. Или стекло было непрозрачным?
В общем, наворчалась... Очень надеюсь, что не обидела ничем. Произведение интересное, я с удовольствием почитаю еще.
Тео, большое спасибо за потраченное время и советы. Это произведение - самое первое, что я попыталась написать. Нормальные люди сначала на рассказах тренируются, хоть блоги какие-никакие ведут... а я, не имея никакого опыта, сразу за роман ухватилась. Теперь, конечно, и сама вижу некоторые огрехи, но далеко не все. Опыта у меня пока маловато...
Quote (Тео)
В общем, наворчалась... Очень надеюсь, что не обидела ничем.
Конструктивная критика - не обида, а помощь, пренебрегать которой весьма недальновидно, ИМХО. Не стесняйтесь, если есть еще претензии - делитесь, мне не повредит
С затянутостью некоторых описанй согласна, буду сокращать или разбивать на части, пока не решла, потому и не правлю.
Quote (Тео)
Еще мне показалось, что есть кое-какие нестыковки, касающиеся реакций героини на события.
Спасибо, перечитаю, подумаю.
Quote (Тео)
А вот по отношению у мужу (причем, чувствуется, что человек-то Димка хороший, и сама героиня это знает) странно как-то.
Вот к мужу она действитльно по-свински относится. Екатерина, конечно, скорее добрая, чем злая, но не идеал добродетели. Ее поведению есть причины, которые позже будут обозначены. Но на ее месте далеко не каждая так поступала бы, даже с учетом всех обстоятельств.
Quote (Тео)
А здесь прямо таки просится описание того, что ГГ увидела за окном.
Стекло было очень толстое, з ним не было видно ничего. Надо пояснее этот момент обозначить как-то. Подумаю.
Еще раз спасибо!
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Ой... я вообще, если это можно назвать тренировкой - с ФРПГ начинала. А потом сразу роман. Правда, мне куда проще, у меня настоящий мастер под боком, у нее и учусь.
Quote (Plamya)
Ее поведению есть причины, которые позже будут обозначены.
Я уже подозреваю, что без мужа тут не обошлось... Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Все, я дочитала. Вот знаете, может, мне показалось, но чем дальше, тем текст все более удачным становится. Более профессиональным.
Только пара мест немного царапнула: Во время "коронации" был фраза о шестиметровой лестнице. Я вот тут засомневалась, что героиня таким глазомером обладает идеальным. ИМХО, можно было как-то обтекаемо сказать о длине.
И еще по отравлению.
Quote (Plamya)
А говорили, что все под контролем! Я быстро трезвела и начинала соображать. Один момент показался мне странным. – Эта штука действует мгновенно? Или незаметно для жертвы? – поинтересовалась я равнодушным тоном. Гас вскинул голову. – Нет, Великая Владычица, яд вызывает сильные боли, и остается минимум двенадцать часов, чтобы излечиться… – лицо великана вдруг просветлело. – Вас не пытались убить… только напугать.
Вот здесь мне показалось, что стоит упомянуть, какой именно момент показался героине странным. Я вот отчаянно тупила, прежде чем позже наткнулась на текст, это объясняющий.
А прода когда? Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
я вообще, если это можно назвать тренировкой - с ФРПГ начинала.
А мне, деревенщине, пришлось погуглить, чтобы выяснить, что такое ФРПГ Наверное, мне тоже стоило хотя бы с этого начать, а не сразу за крупную форму браться. Ну, теперь ничего не поделаешь, придется просто возвращаться назад и править неудачные места.
Quote (Тео)
Вот знаете, может, мне показалось, но чем дальше, тем текст все более удачным становится.
надеюсь, что так. Спасибо за поддержку. Но мне здесь форумчане помогают, особенно Munen. Так что хошь-не хошь, а учиться приходится
Quote (Тео)
Во время "коронации" был фраза о шестиметровой лестнице.
Ну да, пожалуй, стоит приблизительнее сказать.
Quote (Тео)
Вот здесь мне показалось, что стоит упомянуть, какой именно момент показался героине странным.
Об этом надо подумать. Я как раз хотела, чтобы читатель не сразу понял, что он упустил из внимания (а кто-то и сам сообразит, что странное отравление, когда Океан Жизни всегда доступен).
Quote (Тео)
А прода когда?
Прода пишется))) если в самом начале у меня сюжет шел по порядку, то теперь сцены подряд не пишутся. получаются отрывки без всякой хронологии. Вот как складывается кусочек мозаики - выкладываю. Уже скоро очередной отрывок будет
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Становилось все темнее, уже показались редкие звезды, едва видные в просветах между ветвями аурсов, ощутимо похолодало. Нечего было и надеяться, что пододеяльник просохнет раньше, чем наступит утро, потому я решила все же возвращаться домой с мокрой тряпкой. Дома было тепло, светло, сухо и пахло свежесваренным кофе и чем-то еще, калорийным и наверняка вкусным. Только подумать, как мало нужно человеку для счастья! Димки не было не только в кровати, но и вообще в комнате. Черт! Знала бы – не стала бы торчать так долго под дождем. Обняв злосчастный пододеяльник, я выбралась из постели и на цыпочках прокралась в ванную. Запихнула улику в стиральную машину, засыпала порошок, нажала «пуск» – и вздохнула с облегчением. Некстати пришло в голову, что можно было просто отжать пододеяльник, чтобы с него не капало, вернуться домой, а потом снова на Океан – если понадобится, несколько раз, пока не застану погожий день. Димка бы ничего не успел заметить, даже будь он в постели. Осознание того, что я целый день терпела лишения совершенно напрасно, окончательно испортило настроение. – Солнце, ты уже встала? – донесся из кухни до омерзения бодрый голос мужа. – С добрым утром! – весело поздоровался он, перекрикивая шипение скворчащего завтрака. – Угу, с утром, – хмуро ответила я, выходя из ванной и шаркающей походкой направляясь к столу. Босой Димка в выцветших трусах стоял у плиты, что-то напевая под нос, и лопаточкой распиливал в сковородке омлет – судя по божественному запаху, с беконом и помидорами. Обернулся через плечо: – Не в настроении? – Типа того, – буркнула я, занимая свое любимое место у окна. – Щас мы это исправим! – пообещал муж, принимаясь сервировать стол. Передо мной появилась тарелка с аппетитнейшим омлетом, блюдечко с сырной нарезкой, миска салата, вилка, нарезанный хлеб. Я принялась за еду, не дожидаясь, пока муж сядет за стол: целый день голодная сидела! – Какие планы на сегодня? – Димка поставил свою порцию последней и уселся напротив меня. – Поеду на работу, – с полным ртом соврала я, – потом видно будет. Может, гости придут. – Опять та кобылица с небритыми ногами? Лина, кажется. – Лия, – автоматически поправила я, хмурясь. – Когда это ты успел ее ноги рассмотреть? Димка перестал жевать. – Тебя это волнует? – мне показалось, или в его голосе была надежда? Пока я думала, как лучше ответить на вопрос – утвердительно или честно, муж все понял без слов: – Понятно, – вздохнул он, опуская глаза. – У тебя в последнее время появилось слишком много новых друзей, – сменил он тему, – и они мне не нравятся. – Мои друзья – мое дело, – огрызнулась я, – не надо их оценивать. Лучше кофе налей. Димка со всей дури саданул кулаком по столу, да так, что звякнула подскочившая посуда. Я едва не подавилась. – А тебе не кажется, что у тебя рановато появились генеральнодиректорские замашки? Я в последнее время только и слышу: «принеси», «подай» и «не твое дело»! – Я такого не говорила! – Ты это подразумевала! – кипятился супруг. – Ходишь неизвестно куда, каких-то амбалов домой приводишь, ничего не объясняешь… Дэна в Испанию отослала даже со мной не советуясь! – Ты же сам подписал разрешение! – возмутилась я. – Когда ты меня поставила перед фактом, что все уже забронировала и подготовила! – А что плохого, если ребенок отдохнет на море с бабушкой? С твоей мамой, между прочим, не с моей! – И с твоим мускулистым нянем! – Он не мой, а Денискин! – Конечно! Для Дэна очень важно, чтобы за ним присматривал мачо с рельефным прессом! – При чем тут его пресс? – А при том, что у меня его нет! – он гневно хлопнул себя по наметившемуся пивному брюшку. – И с ним ты проводишь времени больше, чем на работе! – Что ж ты тогда недоволен, что он уехал?! Димка сделал глубокий вдох, намереваясь проорать ответ, но не нашел аргументов и сдулся, как воздушный шарик. – Вот что, солнце, – произнес он нарочито медленно. – Может быть, на своей фирме ты супер-пупер начальник, но я не твой подчиненный. Мы семья – и все решения принимаем вместе, а не делаем, что вздумается, за спиной друг у друга. – Кто бы говорил, – прошипела я, растеряв остатки терпения. – Ты ведь у нас святой и за моей спиной ничего не делал. – Это была ошибка, я пять лет за нее расплачиваюсь. Такое впечатление, что та измена меня расстраивает больше, чем тебя! – Надеюсь, так и есть! Я выскочила из-за стола и убежала в ванную, закрывшись на щеколду. Села на прохладный и скользкий край ванны, уставившись на вращающийся барабан стиральной машины. Ну вот, настроение и так было не на высоте, а тут еще Димкина истерика. Как баба, ей богу, еще бы тарелку расколошматил. Да вдобавок ко всему эти неприятные воспоминания… Ее звали Юля. Хотя, почему «звали»? И сейчас, зовут, наверное… что с ней станется-то? Профиль, как у Ахматовой, слишком тонкие губы, нулевой размер груди, ноги «иксом» и кривоватые зубы… даже ее собственный муж не называл ее красавицей. То, что мой Димка спал с ней, когда у него была я, стало для меня не только трагедией, но и непереносимым оскорблением. Удар оказался особенно тяжел еще и потому, что я искренне считала Юлю лучшей подругой. С тех пор у меня больше никогда не было подруг. Взгляд невольно упал на левое запястье, на котором уже не было шрама от лезвия. Я тогда тоже сделала ошибку... но с тех пор прошло достаточно времени. Димка прав: теперь он жалел больше, чем я. Когда любовь и обида выгорели, мне удалось найти плюсы в Димкином чувстве вины… Но забыть, что со мной творилось, когда обо всем узнала, так и не смогла. Возможно, такое никогда и не стирается из памяти, а может… я просто не научилась прощать. Не один ведь год прошел, а я все еще заставляю мужа расплачиваться… Странно, мне действительно плевать, есть ли у него кто-нибудь теперь, даже проверять мысли не возникает, а давняя Димкина интрижка до сих пор отравляет наши отношения. Или я отравляю? Приняв душ и успокоившись, я почти убедила себя, что следует попросить у Димки прощения, и вышла из ванной. Он сидел в гостиной на уже собранном диване, подперев подбородок кулаками и уставившись в одну точку. Так и не оделся, хотя ему давно пора было выдвигаться на работу. Я тихо подошла и присела рядом. – Прости, не сдержался, – произнес Димка, не глядя на меня. – Ничего, – глухо отозвалась я. – Бывает, – собственные извинения решила приберечь для другого случая. – Ты на работу не опоздаешь? – Опоздаю. Я со вздохом поднялась и потянула мужа за руку. Он послушно встал и только потом посмотрел на меня. – Ты меня когда-нибудь простишь? – несомненно, вопрос не относился к сегодняшней ссоре, но я предпочла этого «не понять». – Да ладно, все мы иногда срываемся. Все нормально. Дима взял меня за плечи и заглянул в глаза: – Солнце, я… – Уже должен быть одет, – перебила я, мягко высвобождаясь из его рук. – Я пока тебе перекус соберу, – и вышла из комнаты.
Я еще упаковывала бутерброды, когда услышала Димкино «Я убежал» и скрип входной двери. – Стой! – Стою… Я вылетела в прихожую и подала стоящему в дверях мужу пакет с обедом. – Спасибо, солнце, – он поцеловал меня в нос. – До вечера, – переступив порог, Димка весело гаркнул в сторону лестницы: – Привет, боец! Я выглянула за дверь – с кем это он здоровается? На площадку как раз поднялся Яр, одетый в закатанные до колен джинсы и спортивную майку. Мальчик приветливо улыбнулся: – Доброе утро, Екатерина. – Привет, – ответила я, плотнее запахивая халат. – Откуда в такую рань? – Девушку до маршрутки провожал, – смутился ортэрец. – Молодец! – похвалил Дмитрий и понесся вниз по лестнице. – Пока! – послышалось уже снизу. – Позвони! – крикнула я, но в ответ услышала только лязг железной двери подъезда. – Пошли, кофейку выпьем, – позвала «приемного сына», возвращаясь в прихожую. Мы прошли на кухню, и Яр уверенно принялся шарить по шкафчикам и ящичкам, хлопать дверцей холодильника и шуршать упаковками. Кофе он готовил просто божественно и в помощи не нуждался. – Что за девушка? – спросила я, усаживаясь за стол, пока ноул колдовал над туркой. – Настя. Вы же вчера меня в клуб отпустили, – было дело, хоть мне и казалось, что он не должен отпрашиваться, – там и познакомились. – И что вы с ней до утра делали? Парень пожал плечами, не отворачиваясь от плиты: – Чаевничали… разговаривали. Я постаралась не рассмеяться, но все же хрюкнула, представив картину. Девчонка, должно быть, сильно удивилась, когда согласилась пойти к симпатичному парню «на чаек» – и ее действительно всю ночь потчевали чаем! В наше время подобное приглашение означает одно… Бедная Настя, наверно, заработала комплекс неполноценности, когда оказалось, что Яр даже не думает тащить ее в постель, а может – решила, что он гей. Откуда же ей было знать, что мальчик из другого мира, где влечение испытывают только к супругам. Я и сама узнала об этой особенности ортэрцев совсем недавно, от Дивы Тэй, и была очень удивлена: одно дело всю жизнь хранить верность жене или мужу – на Земле это редкость, но бывает – но когда взрослеющий юноша совершенно не интересуется сексом… Глава Ортэрской науки выражалась малопонятно, но кое-что все же удалось уяснить. Как я и думала, причина всех странностей – душа. Судя по всему, это какое-то поле, характеристики которого индивидуальны для каждого человека и зависят, вроде бы, от структуры ДНК. Тэй влияет на все жизненные процессы, и благодаря ей иномирцам неведомы гормональные бури, юношеские эротические фантазии и прочие прелести пубертатного периода. У взрослых в отношениях с противоположным полом проблем тоже не возникало. Любовь, страсть и брак в Ортэре – одно и то же. Просто однажды мужчина встречает женщину – и они принадлежат друг другу. Все. Обряды и церемонии не требуются: как только «соединились души», молодые люди женаты и буквально жить друг без друга не могут. Однако мечта земных школьниц – взаимная любовь с первого взгляда и до гроба – в реальности оказалась вовсе не романтичной. Никаких возражений со стороны родственников, никаких ухаживаний, признаний и вздохов при луне, никакой ревности, никаких сомнений, никакого страха потерять благосклонность любимого… Скука. И даже «соединение душ», как оказалось, лишено всякой мистики. Дива просто и популярно разъяснила, что пару составляют разнополые люди, генетически подходящие друг другу, способные произвести на свет здоровое потомство, еще ни с кем не соединившиеся. Все прочее не играет никакой роли. Правда, меня пытались уверить, что супруги подходят друг другу и по характеру, но подозреваю, что если это и так – речь идет лишь о врожденных качествах. Особенности, связанные с воспитанием и опытом, на душевный выбор не влияют. – Прошу! – Яр торжественно поставил передо мной чашку с кофе. Я осторожно пригубила напиток. – М-м-м! – блаженно промычала, прикрыв глаза от удовольствия. – Волшебно. Где ты научился так варить кофе? – На Земле, – просто ответил парнишка, сдувая с лица пышную челку. – Одна знакомая показала, как правильно. Он водрузил на стол вазочку с печеньем и уселся напротив с чашкой в руках. – А почему ты всегда знакомишься именно с девочками? – полюбопытствовала я. Ноул поднял на меня свои зеленые глаза: – Мне нравится общаться с новыми людьми. А с парнями знакомиться сложнее: если просто подойти и представиться, неправильно поймут. – Да уж, – я рассмеялась. – А друзья здесь у тебя есть? Ну, знаешь, с которыми ты постоянно поддерживаешь отношения. – Иногда с одноклассниками вижусь, но большинство сейчас студенты, у них новые компании. И еще Ларт – он, как и я, ортэрец, но живет в Москве. – Кажется, мы с ним не знакомы… – Нет, он куда-то уехать собирался, посмотреть другие страны... Мы просидели за столом почти два часа, болтая о пустяках. В компании Яра я чувствовала себя очень комфортно, и беседы с ним доставляли удовольствие. Я не стеснялась задавать Ищущему любые вопросы о его мире, а он, в отличие от остальных ортэрцев, вел себя как землянин, и мы отлично ладили. – Совсем забыла, – спохватилась я. – На сегодня для тебя есть работа. – Аня мне уже сказала, – ответил юноша. – Ехать на ВДНХ и Савеловскую, за час управлюсь, – он белозубо улыбнулся. – Как там в агентстве? Нормально? С тех пор, как господин Дар нанес мне последний визит, я не решалась появляться в офисе, благо, телефон и интернет позволяли многое делать дома, а с остальным справлялись Анна с Яром. – Все в порядке, только вас часто спрашивают… Я погрустнела: в фирму было вложено много сил, она много для меня значила, и хотелось принимать активное участие в собственном бизнесе. Саин предлагал найти новое помещение, где можно появляться без опасений, но мне не хотелось затевать переезд в разгар сезона, да и клиентов из окрестных домов терять жалко, и реклама на месяц вперед оплачена…
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Время отдыха закончилось, пора было подумать о делах. До обеда предстояло перепроверить все брони, сделанные Аней и подобрать туры для постоянных клиентов. Яр отправился домой – через дверь, благо далеко ходить не надо. Дива Тэй сказала, что чем чаще я нахожусь рядом с мальчиком, тем для него лучше. Вот мне и подумалось, что раз сироту владычицей не испортишь, лучше его поселить поближе к моему дому. Робкий вопрос, можно ли это устроить, был воспринят Сорелом как приказ, к выполнению которого ортэрцы приступили немедленно. Яр и так мог, конечно, в любой момент оказаться рядом, но когда у меня в квартире постоянно трется курьер – это немного странно, зато заскочивший на чашку кофе сосед выглядит вполне естественно. Хотя, любопытная бабка из квартиры напротив считала иначе и за два дня успела поделиться с соседями десятком предположений, «чем мы там постоянно занимаемся». Пристальное внимание пожилой соседки и раньше меня раздражало, потому ее-то жилище и заинтересовало нас в первую очередь, но заполучить его не удалось. Ноулы сдуру предложили старухе такую щедрую сумму, что упрямая карга мгновенно уверилась в бесценности своей халупы и наотрез отказалась продавать ее, а также сдавать или обменивать. Уговорить бабулю не удалось даже в совершенстве владеющему искусством переговоров Саину. Зато семья с третьего этажа быстро смекнула, что другого шанса обзавестись более приличной жилплощадью может не представиться, и, шустренько цапнув немалую сумму денег, подписала все бумаги и освободила квартиру, переехав куда-то в Одинцово. Юридические формальности еще не до конца были улажены, но Сорел с Яром уже вовсю обживали новое обиталище под видом двух братьев. Енк, «тоже родственник», пока был в отъезде вместе с Дениской и моей дражайшей свекровью, но и его планировали поселить там же.
Оранжевое солнце словно замерло в зените, яркие блики играли на спокойной поверхности Океана Жизни, легкий ветерок пах йодом и солью. Саин уже час мучил меня, великую и бестолковую, пытаясь научить переходить через вечный берег из одного места в другое. Одетый только в длинные шорты и веселенькую ярко-желтую бандану с надписью «Щастье!», он сидел по-турецки на теплом песке и с невозмутимым видом выслушивал мои жалобы на очередную неудачу. – Не понимаю, почему не выходит, – я устало уселась рядом с советником, вытянув вперед босые ноги. – Сюда же я хожу, обратно тоже без проблем. Почему не могу пойти куда-то еще? Объясните, что я делаю не так. – Вы думаете, пытаетесь сосредоточиться, – поучительный тон ортэрца не вязался с его разгильдяйским видом, – а это совершенно бесполезно. Для перемещения нужна вера. – Да верю я! Честное слово, ни капли не сомневаюсь, что должно получиться, – в конце-то концов, что я, хуже других, что ли? – Нет, Владычица, – он вздохнул с таким видом, словно я не понимаю очевидных вещей, – вы видели, как мы ходим через Океан, и осознаете, что это возможно. Но не верите. – Ну как же не верю, если вы сами сказали, что осознаю? – Владычица, – с ангельским терпением в голосе объяснял советник, – понимать что-то, знать – это одно, а вера – совсем другое, – ортэрец легко вскочил на ноги. – Вера – это когда разум не мешает душе. – Ну не могу же я мозг отключить! – Не надо отключать. Просто не анализируйте свои действия, – Саин стянул с головы бандану, высвобождая пышную гриву темных волос, не заплетенных в привычные косы, и бросил на песок у моих ног. – Смотрите, – он протянул руку, и желтый платок приподнялся над землей, мотыльком затанцевал в воздухе. Я зачарованно следила за ожившим головным убором. – Только не говорите, – произнесла я, обретя наконец дар речи, – что можете двигать горы. – Не могу, – Саин хитро улыбнулся, окончательно утратив всю свою солидность, и с прищуром посмотрел на меня, – а вот вы – можете. Потенциально. – Шутите? – недоверчиво уточнила я. – Ничуть, – советник опустил руку, и бандана упала на песок. – И что, все владычицы делали что-то подобное? – Насколько мне известно – ни одна. Теперь я была окончательно сбита с толку. – Но вы же сами сказали… – Первобытные души намного сильнее, чем наши, это правда. Но земляне давно разучились верить. Я припомнила, что в одной из книг, взятых у Яра говорилось, что Инва, которая явилась с Земли, и ее дети обладали «первобытными» душами. Только спустя несколько веков появился первый ортэрец с «новой» тэй. – То есть все жители Земли, теоретически, могут… вот так… – Далеко не все, – вздохнул Саин. – Первобытные души становятся все большей редкостью: теперь ими обладают не больше трех процентов землян. Потому мы и называем таких людей Избранными. – Подождите… Я думала, Избранные – это потенциальные владычицы. – Так и есть. Только первобытная душа может пройти Обряд. – Но вы говорили, что владычицей могу быть только я, вся такая уникальная и незаменимая, без меня не обойтись, Ортэра погибнет, и бла-бла-бла! – не в силах больше сидеть на месте, я вскочила на ноги и заходила из стороны в сторону. – А теперь оказывается, что у вас был широкий выбор! По крайней мере, теперь я могла не ломать голову, почему Ищущие начали свой поиск с Москвы: народу много, все говорят на русском, который ортэрцы уже выучили, да и бывали они в столице нашей родины раньше, еще при предыдущей владычице… и до нее, вероятно. Вот и вся их Судьба! А я-то думала… Но какого лешего они именно в меня вцепились? Что, мало желающих стать королевой? – Не такой широкий, как вам кажется, Владычица, – спокойно возразил советник. – Три четверти Избранных – мужчины. Поставить во главе Ортэры Владыку – значит, подорвать тысячелетние устои, а нам не нужны общественные потрясения. Из оставшейся четверти отбрасываем детей и стариков, точнее, старух… – Все равно не поверю, что я одна такая – подходящая! – перебила я, останавливаясь напротив собеседника и уперев руки в боки. – До встречи с вами я рассматривал две кандидатуры. – Почему же вы не вернулись к этим кандидатурам, когда я стала отказываться?! – моему возмущению не было предела. У них там целых две избранных на примете было, а мне ни слова не сказали, втянули непонятно во что! – К тому моменту вы успели обратиться, Владычица. Я поговорил с вами, убедился, что вы вполне разумны, адекватны… – А если была бы неадекватна? – перебила я. Саин не ответил, уставившись в песок перед собой. Это показалось мне нехорошим признаком... Молчание затягивалось, а советник все не поднимал глаз. Пугаться было как будто и нечего, но по спине пробежал холодок, заставив зябко передернуть плечами. – Ну? – кажется, в моем голосе прорезались истеричные нотки. – Никто не может пройти Обряд посвящения, пока вы живы, – сказал Саин бесцветным голосом. – Владычица может быть только одна. – Понятно, – выдавила я с трудом, уже оказавшись в собственной гостиной. Советника рядом не было, значит, он не последовал за мной. Из деликатности, хотел дать мне возможность осмыслить его слова… или у него более важные дела? До какой же степени я была глупа! Считала, что имею право на выбор, что ноулы защитят меня в случае опасности. Я не слишком-то доверяла Саину, но мне и в голову не приходило, что кто-то из тех славных ортэрцев, которые наперебой стараются мне угодить, может меня убить. Опасалась Непокорных, каких-то неизвестных врагов, кого угодно, но только не тех, кто в последнее время меня окружал. На кухне порылась в шкафчике, с грохотом роняя баночки со специями, нашла пачку «Vogue», достала сигарету, дрожащей рукой поднесла ее к губам. На самом деле мне совсем не хотелось курить, просто сказалась многолетняя привычка успокаиваться с помощью этой дряни, чисто рефлекторное действие. Интересно, кто из тех, кого я почти уже считала друзьями, освободит от меня трон Ортэры, если я перестану быть «адекватной»? И что вообще это значит в понимании моих… подданных? А подданных ли? Кто, собственно, кому подчиняется? Советник хотел, чтобы я пошла на тот треклятый праздник Обретения – и я пошла. Он сказал не отказываться от Ортэры – и я пока не отказалась. Он водил меня в чьи-то дома, больше похожие на дворцы, демонстрировал толпам ортэрцев, которые мне уже надоели до чертиков… А я по-прежнему не понимала, для чего это нужно. Что значит – прикоснуться к душе? Зачем это? Чтобы как можно больше людей лично убедились в том, что моя тэй соответствует их представлению о владычице? Возможно, им действительно требуется доказательство… Выходит, моя душа все же имеет какое-то значение, и важно понять, каково это значение. Самостоятельно разобраться в этом вопросе никак не получалось, но спросить не у кого, разве что… Ну конечно! Если и есть среди моих знакомцев кто-то не менее наивный, чем я, то это юный Ищущий. Может, Яр и не владеет информацией в нужном мне объеме, но что-то же он должен знать. И мальчик действительно хорошо ко мне относится и не участвует ни в каких заговорах… надеюсь. Я вынула изо рта неприкуренную сигарету и затолкала ее обратно в пачку.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Вот так всегда... нет в мире совершенства... Только начинаешь убеждаться в собственной уникальности, всегда найдется какой-нибудь Саин... Не, девушке прямая дорога - к Ване и местным революционерам! Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
Все. Закончилось... На самом интересном месте. Жду продолжения "Каждая взятая вами в руки книга дает свой урок или уроки, и очень часто плохая книга может научить большему, чем хорошая" Стивен Кинг
Plamya, да Первую часть я быстро прочитала, потом пришлось отвлечься из-за домашних дел (о, ужас!). Сегодня прочитала все остальное. Затянуло... "Каждая взятая вами в руки книга дает свой урок или уроки, и очень часто плохая книга может научить большему, чем хорошая" Стивен Кинг
Plamya! Тебе, скорее всего, хорошо известно, что есть книги, которые читать надо, но не хочется. А сколько таких, которые, казалось бы, и читать не надо, а ХОЧЕТСЯ. Так вот, твое далеко не законченное "Призвание под вопросом" из этих книг, из вторых. Читал медленно, пытаясь разглядеть рояли в кустах, но на нашел, логических нестыковок - тоже. Есть пара-тройка неверно употребленных слов, так разве это повод разносить в пух и прах? А стиль и слог очень даже хороши, а некоторые детали просто удивляют: их может подметить только умная женщина. В общем, светлое Plamya, вперед, и как можно быстрее! Проду давай! Nie podarunkiem jestem
Я специально не зацикливался, читал в fb2, а там особо не поредактируешь. Но если очень надо и прямо сейчас - придется вернуться... Nie podarunkiem jestem
я не умею ориентироваться на форумах, а там, где много рассказов и подавно, но вы привлекли меня еще на конкурсе. Как человек, далекий от понимания, что правильно, а что нет (имею в виду стилистику, грамматику и иже с ними), всегда ценю смысл и эмоции от прочитанного. Призвание под вопросом стоит того, чтобы прочитать.
А если можно, я еще и пару цитат стащу для личного пользования (люблю в компании друзей чего-нибудь этакое сказануть, но авторство не присваиваю никогда). Заранее спасибо за:
Quote
выражение радушия стекало с моего лица, как макияж под душем
Quote
Его аргументы были настолько абсурдными, что казались абсолютно неопровержимыми
- это про меня, мы с логикой кровные враги, а потому спорить бессмысленно, возьму как оправдание и вместо ругательства использовать число пи - у меня однозначно приживется))
"Верую, ибо абсурдно", традиционно приписывается христианскому философу Тертуллиану (160-220 гг.). Такой цитаты у Тертуллиана нет. В книге "О плоти Христовой" (De Carne Christi) Тертуллиан пишет буквально следующее: "Сын Божий пригвожден ко кресту; я не стыжусь этого, потому что этого должно стыдиться. Сын Божий и умер; это вполне вероятно, потому что это безумно. Он погребен и воскрес; это достоверно, потому что это невозможно". (Буквально на латыни: "Et mortuus est dei filius; prorsus credibile est, quia ineptum est. Et sepultus resurrexit; certum est, quia impossibile"). http://rusk.ru/st.php?idar=323288
Я совсем забыла, куда сунула телефон, и уже успела переретряхнуть полквартиры, когда услышала приглушенную мелодию со стороны дивана. Чертыхнувшись, повалилась на разобранную постель, извлекла голосящую трубку из-под подушки и приняла звонок, не глядя на экран. – Да! – Здравствуйте, Екатерина, – знакомый бархатный голос заставил меня поморщиться. – Что хотите на этот раз? – холодно поинтересовалась я, откидываясь на спину. – До конца сентября еще полно времени. Иван никак не отреагировал на мой тон. – Мне стало известно, что произошло на церемонии Явления… – Только сейчас? – я не скрывала сарказма. – Вчера, – спокойно ответил Непокорный. – Вы должны знать, что ни я, ни Дар не имеем к этому отношения. – Да что вы! – Уверен, наши люди не причастны к инциденту с гаторной. Я подозреваю, это мог сделать кто-то из вашего окружения. Я почти не сомневалась, что он говорит правду. Не потому, что доверяла этому лицемеру, просто его слова подтверждали мои собственные подозрения. Но полной уверенности все же не было. Я нервно хохотнула: – И зачем вы мне все это говорите? Опасаетесь за свою репутацию? – Опасаюсь за вас, Екатерина, – сказал Иван ровным голосом. – Вам следует быть очень осторожной, не доверять никому. – Особенно вам, – ядовито процедила я. – Вы еще не приняли решение по поводу предложения Дара? – спросил ортэрец, игнорируя едкое замечание. – А вы, очевидно, хотите дать дельный совет… – Не соглашайтесь, – сказал он жестко. – Вы должны оставаться Великой Владычицей. Во всех смыслах, – из трубки послышались короткие гудки. Ну, и как это понимать?
Мы лежали на горячем песке, раскинув руки и щурясь от яркого солнца. – Хорошо, - устало произнесла я, стараясь не заснуть. – У меня большая душа. Ты ее видишь? Когда я позвонила Яру, он уже помогал Ане в офисе, и срочно вызывать его к себе было неразумно: вовсе не обязательно мальчику знать, насколько разговор о тэй для меня важен. Пришлось до обеда работать, постоянно поглядывая на часы. Туристов теперь было уже не так много, но Анна все равно не справлялась одна, так что дел хватало: звонки, поиск туров, бронирование, письма… К обеду я уже плохо соображала, но от беседы с юным ноулом не отказалась, хотя мой день и длился уже почти сутки. Наскоро перекусив, мы со второй попытки застали на Океане Жизни погожий денек и отправились «просто позагорать». – Нет, Екатерина, – Яр отвечал на мои вопросы спокойно, без всякого намека на раздражение, хотя разговор уже зашел на третий круг. – А откуда знаешь? – Чувствую. – Ладно… Что именно? Тепло? Вкус? Запах? – в сознании не укладывалось, что человек может обладать недоступными мне чувствами. – Ну… ощущение души. – Да чтоб тебя, – я с досадой перевернулась на живот и уставилась на Яра. – Чем тогда ты ее чувствуешь? – Душой. Я ткнулась лбом в песок. Нет, это тупик. То ли земляне вообще не способны понять ортэрцев, то ли это я такая тупая. Ладно, пойдем другим путем. Оперев подбородок на руку, выдала очередной глупый вопрос: – Где находится твоя душа? Можешь показать? Яр погладил воздух на расстоянии примерно десяти сантиметров от тела напротив живота и груди. Я подвинулась к ортэрцу и медленно приблизила к нему указательный палец. «Ни черта не чувствую». Наконец ткнула его в солнечное сплетение. – Что ощущаешь? – У вас ноготь острый, – ноул смущенно улыбнулся. – Это ты душой почувствовал? – Нет, кожей. Я застонала от бессилия. Ну не может же быть, чтобы ортэрцы тысячелетиями подчинялись владычицам просто потому, что их присутствие приятно и «действует, как эликсир счастья». И одной лишь традицией их поведение не объясняется, иначе после Явления Саин не продолжал бы тягать своих соотечественников «прикоснуться к душе Владычицы». Советник никогда ничего просто так не делает, значит, есть в этом смысл, должен быть. – Расскажи о Первой Владычице, – со вздохом попросила я, снова переворачиваясь на спину и закрывая глаза. – С самого начала. На лицо упала тень: Яр поднялся и сел, заслоняя меня от солнца. Мальчик немного помолчал и начал рассказ. Кажется, эту историю он выучил наизусть, по крайней мере, говорил теми же словами, что и в прошлый раз. Первую часть, про начало войны, я пропустила мимо ушей, но когда повествование подошло к появлению Величайшей – сосредоточилась. –… И тогда, в те черные для Ортэры дни, пришла Первая Владычица. Она принесла с собой мир и покой отравленному жестокостью народу. Когда последняя вдова… – Стоп! – я резко приподнялась на локтях. – Как? Как она принесла мир? – «Черт! либо вся эта история – просто сказочка, либо здесь и кроется разгадка». Раньше я неверно толковала слово «пришла» – думала, имеется в виду, что она возглавляла некую группу людей, возможно, воинов. На Земле ведь всегда так говорят: «он пошел войной», «он построил храм», но это не значит, что человек действовал в одиночку. Часто его роль ограничивалась лишь приказом или выделением средств… но Первая Владычица не могла взять кого-то с собой! Обычные земляне не способны попасть даже на Океан, не то что в Ортэру. – Ну, – Яр явно не понимал, отчего вдруг я так возбудилась, – приказала… – И все вдруг взяли и послушались? Неизвестную тетку? – Конечно, – ортэрец пожал плечами. – Она же была Владычицей. Ну да, как же. Эта женщина, вероятно, даже не знала их языка. Ортэра до ее появления не имела связи с Землей несколько тысячелетий как минимум! Уж в нашем-то мире речь за это время точно изменилась. Так как же землянка могла кого-то убедить? Одна, без помощи и поддержки? Явила им чудо? Материализовалась из воздуха между враждующими армиями? Как вариант… но в Ортэре нет религии в земном понимании. Иномирцы не поклоняются богам и не верят в их посланников. Или тогда все было иначе? – Но ведь не с первой минуты ее сделали владычицей, Яр. Почему ее вообще послушали? Юноша задумался на мгновение, потом ответил: – Они почувствовали, что она права. – И? Что с того? – допытывалась я. – Раньше они не понимали, что война – зло, а она им популярно объяснила? – «угу, на пальцах, наверное». – Это другое… – видно было, что ноул старается подобрать понятные мне слова. – Ее душа… И тут до меня наконец дошло. – Яр… – совесть протестовала против того, что я собиралась сказать, но была успокоена тем, что это всего лишь проверка. Потом я извинюсь и совру, что пошутила. – Думаю, «Чистая память» о твоих родителях тебе ни к чему. Лучше избавиться от этой штуки, – затаив дыхание, я наблюдала за лицом мальчика. Он не нахмурился, не удивился… Как будто мои слова и не были кощунством. Словно алмаз, сделанный из праха Карда и Нии, для Яра не имел никакой ценности. – Да, Екатерина. Нельзя постоянно думать о мертвых, а камень все время напоминает… Я недоверчиво смотрела в его зеленые глаза. Он говорил серьезно! – Выбрось, – жестко сказала я, испытывая отвращение к самой себе. Мальчик спокойно потянулся к своей сумке, блестящий шарик величиной с перепелиное яйцо, закрепленный на цепочке, и швырнул в океан. Я даже не успела остановить его: думала, ноул хоть посмотрит на алмаз на прощание. Ведь он не расставался с «Чистой памятью», это была его святыня. Яр всегда держал камень при себе, часто грел его в руках, грустно улыбаясь… А сейчас Ищущий просто бросил свою реликвию в воду, не сожалея и не раздумывая. И сидит теперь… такой безмятежный. Я подскочила и понеслась к Океану Жизни, плюхнулась в воду и принялась обшаривать руками дно на мелководье, тщетно пытаясь найти бесценный предмет. Яр уже был рядом, с недоумением наблюдая за моими действиями. Я задержала дыхание и опустила лицо в воду, но, конечно же, ничего не увидела. «Какая же я дрянь, – думала я, судорожно роясь в песке. – Сволочь последняя. Дура бессердечная…» – Яр, надо его найти! – почти крикнула, выныривая. – Куда он упал? Мальчик тут же нырнул в метре от меня и приступил к активным поискам. Ни радости, ни удивления от внезапной перемены моего мнения он не выказал. Просто искал, тщательно и проворно. Через полчаса я потеряла всякую надежду найти камень и выбралась на берег. Села на песок, обхватив колени руками. Яр все еще искал, и я не знала, стоит ли его останавливать. Понятно, что шансов вернуть «Чистую память» мало, но вдруг повезет? А если позвать мальчика, камень будет потерян навсегда. В Ортэре нет кладбищ. Алмаз, сделанный из праха усопшего и золы аурсов, символизирующих покой и вечность, заменяет могилу и памятник. Отношение к этим камням трепетное, уважительное, их бережно хранят, передают потомкам… Мне казалось, приказать выбросить «Чистую память» – лучший способ проверить свою догадку. Проверила, черт меня подери… И догадка подтвердилась. Не было в моей душе ничего такого, что могло бы принести миру пользу. Просто ортэрцы не могли меня ослушаться. Любой приказ выполнялся беспрекословно и с радостью, будто по собственной инициативе. Вот почему советник постоянно приводил ко мне новых и новых подданных, вот почему никто со мной не спорил… Черт! Никто, кроме Саина. У меня вспотели ладони. Нет, не может быть. Но на этот раз интуиция и разум были едины во мнении: может. Ортэрцы не способны перечить мне, причинить вред или обмануть, если только они не Свободные. Дар говорил правду: подданные – мои рабы. И Яр, и Енк, и Лесар… но не Саин. В голове не укладывается: советник – Непокорный. Выходит, он и есть тот самый неизвестный, который подлил мне яд в вино? «Вот зараза патлатая!» – выругалась я сквозь зубы. Вдруг показалось, что ветер с Океана подул холодный… и лес шумит как-то зловеще… Мысли беспорядочно метались в голове, как испуганные наседки в курятнике, и никак не желали упорядочиться. Мне было страшно. Раньше Саин вызывал всего лишь опасения, но теперь я была просто в ужасе. Один из Непокорных бывал в моей квартире, знает, где мой сын, руководит моей охраной, снабжает меня сведениями! Что из сказанного советником, правда? Чего он добивается? Сколько у него сообщников среди моих людей? «Каких моих? – одернула я саму себя. – Я же никому из них не доверяю!» Странно, но хотя я и старалась проявлять осторожность в общении с ортэрцами, не полагаться на иномирцев, не принимать слова на веру… все-таки привыкла к мысли, что они должны мне подчиняться. И теперь чувствовала себя преданным монархом. Как-то уж больно быстро вошла в образ Владычицы, несмотря на то что толком ничего не решала. Что же делать? Чтобы ответить на этот вопрос, требовалось выяснить, чего эти Непокорные все-таки хотят? Дар требовал отречься от Ортэры, Саин – не делать этого, Иван вообще непонятно чего добивался. Если они действуют заодно – что за цель преследуют? Одни пугают, другие якобы защищают… Ерунда какая-то. Советник активно «укрепляет мою власть», но при этом не вводит в курс дел. Дар грозится убить в случае неповиновения, но великодушно позволяет подумать месяцок-другой. Красавец дает советы, хотя не ждет, что я ему поверю. Возможно, просто хотят сделать из меня марионетку: кто управляет владычицей – правит Ортэрой. А почему бы мне, глупой, не слушаться мудрого советника, который спасает от злых Непокорных и так старается утвердить меня на троне? Если все так, то лучший способ обезопасить себя и свою семью – прикинуться валенком и не мешать Саину командовать. Но ведь я могу и ошибаться… Сколько еще Свободных в моем окружении? Гас Лесар, кажется, не из них. Хотя, возможно, и притворяется. И Енк с Сорелом под подозрением, и даже Яр… Нет. Яр уж точно на моей стороне. Не мог ребенок так правдоподобно сыграть равнодушие, когда я приказала выбросить алмаз. А вдруг он и не ребенок вовсе? Саин приводил ко мне для знакомства людей из наружной охраны, и все они были ростом метр восемьдесят – метр девяносто: среди ортэрцев специально отбирались низкорослые мужчины, чтобы не привлекать особого внимания на Земле. Возможно, Яр как раз из таких и давно не мальчик, и… «Да что за бред?! – я мысленно дала себе пощечину. – Видела же, как умер Кард, знала, почему он так долго тянул с уходом. Не могло это быть спектаклем, просто смысла нет такое устраивать!» По всему выходило, что Яр – единственный, кому можно доверять. «А я, свинья такая, лишила его «Чистой памяти»!» Ноул все еще перекапывал дно, отфыркиваясь, когда волны били в лицо, периодически нырял, но все без толку. Я со вздохом встала на ноги и подняла валявшееся на песке полотенце, отряхнула. – Хватит, – сказала тихо. – Это бесполезно. – Что? – Яр выпрямился и обернулся. – Вылезай, у тебя уж губы посинели. Я вошла в воду по щиколотку, чтобы подать Яру полотенце. Совсем рядом в пене прибоя что-то блеснуло. Я наклонилась… и вытянула за цепочку «Чистую память». Видимо, Яр бросил алмаз не так далеко, как казалось… вряд ли слабые волны могли прибить его к берегу. Да это и неважно. Главное – «память» нашлась. Случайная удача… или судьба. Юный Ищущий уже стоял рядом, весь в сияющих каплях. – Держи, – я протянула ему алмаз. – И что… – Это твоя память. Поступишь, как посчитаешь нужным. – Поставить дома, возле камней бабушек и дедушек? – Сказала же, сам решай! – не сдержалась я, хоть злилась вовсе не на Яра, а на себя. – Вытирайся и пошли. Мы вернулись ко мне домой прямо в мокрых плавках и купальнике: у меня в голове был такой бардак, что я просто не подумала обсохнуть и одеться. Оказавшись в гостиной, я так и стояла посреди комнаты без движения, погрузившись в размышления. – Екатерина, – робко окликнул мальчик, и я только теперь заметила, что все еще держу его за руку. – Я сделал что-то не так? – Нет, Яр, – прошептала я, не поднимая взгляд. – Это я сделала что-то не так. Все не так… Глаза наполнились слезами, и я порывисто прижала Яра к себе. Мальчик неуклюже обнял меня, ничего не понимая. «Ты должен быть моим другом, а не рабом!» – хотелось сказать мне, но это прозвучало бы пафосно и нелепо. А еще хотела, чтоб он знал, как важно для меня, что он со мной, что он единственный, кому я верю – самый маленький и надежный из подданных. Но ком в горле не давал произнести ни слова. Да и не понял бы он ничего… – Екатерина, – нарушил молчание Яр, – случилось что-то плохое? – Все хорошо, – я отстранилась. – Скоро Саин явится, надо бы кофе выпить. Через мгновение Яр стоял передо мной в шортах и футболке – наверное, оделся на Океане. – Сейчас сварю. Я с улыбкой провела рукой по его жестким от соли волосам и кивнула.
Оставшись одна, я сменила купальник на сухое белье, влезла в джинсовое платье и встала перед зеркалом. Отражение вызывало двойственные чувства: вроде бы лицо за последнее время стало свежее, кожа без изъянов, как у ортэрцев… но одежда сидит отвратительно – в талии болтается, на попе слишком натягивается, а ведь всего неделю назад платье было точно впору! Лучше б в груди жать стало… Волосы пришлось собрать в куцый хвостик: они заметно отросли и не держали укладку. По уверениям Дивы Тэй развитие человеческого организма на Океане Жизни останавливается, обменные процессы словно ходят по кругу. Но если дети там, судя по Яру, действительно не росли, то волосы и ногти – очень даже! Понятно, почему иномирцы ходили с такими богатыми шевелюрами. Хорошо, что у них не бывает бород и усов, а то приходилось бы и их в косы заплетать. «Черт! У меня проблем навалом, а думаю о ерунде. Наверное, на смертном одре о внешности беспокоиться буду…»
Атмосфера на кухне была мрачной. И виноват в этом был не столько густой табачный дым, сколько выражение лица сидящего за столом Димки. Когда мы отправлялись в мир Океана, его дома не было, значит, он вошел совсем недавно. Интересно, что он видел? Судя по напряженной спине Яра, который молча разливал кофе в чашки, его занимал тот же вопрос. Я не обратила внимания, была ли закрыта дверь в гостиную, пока мы с ноулом обнимались… – Привет, – кажется, это прозвучало непринужденно, – давно здесь? – Минут десять, – Димка сосредоточенно тушил окурок в пепельнице, на меня даже не посмотрел. – Много работы? – он прикурил еще одну сигарету. – Не очень, – я уселась напротив мужа (платье затрещало, но выдержало), – мы даже на озеро сходить успели. – Я заметил. Черт! Все-таки он нас видел. И понял все по-своему, конечно. Яр поставил чашки на стол и неловко переминался с ноги на ногу. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но не решался уйти без моего разрешения. Подумав, я кивнула ноулу на свободный табурет: лучше вести себя как ни в чем не бывало. Я хорошо знала Димку. Если бы он не надеялся получить невинное объяснение тому, что увидел – не сидел бы здесь. Муж так и не проронил ни слова, пока Яр не ушел к себе. – Он мне как брат, – сказала я, не дождавшись вопроса. – Уже? – он криво усмехнулся. – Ты помнишь, о чем мы договаривались? Я могу делать, что хочу. И ты не предъявляешь претензий. – А я предъявлял? – Я не об этом. Если бы между нами что-то было – так бы и сказала. Мне нет смысла врать. – Ясно, – Димка поднялся из-за стола и направился в коридор. Хлопнула входная дверь. Кажется, я сделала только хуже.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Plamya, чтоб я больше не слышала, что роман скучный! Все же потрясающе у тебя получается показать с худшей стороны лучшую сторону человеческой натуры. Последний отрывок зацепил. Вот как ползу, так и отражаю!
Так вот - она успешно встала 
И вот чего на восприятие влияет - а фигу его знает... 
я вот загрузила в читалку и читаю... потом отпишусь...