Жрец сверлил взглядом юношу, доставленного послушниками. Уродец! Настоящий уродец! Для расы кубров, достигшей совершенства, такая генетика просто непростительна. Одно слово – квартерон. Жрец не знал, четверть какой крови течет в жилах этого существа, но был уверен, что чего-то просто чудовищного. Ему не нравился этот мальчишка и то, как независимо, даже презрительно он себя держал.
Много сотен лет прошло с тех пор, как в последний раз оракул так четко формулировал волю Ткачихи Судеб. И всегда жрецы знали, куда ведут Ее пути. Но вот уже лишь знатоки летописей помнили, когда слова оракула в последний раз касались судьбы всех живущих, а не только дел храмовых. Да и в те Ткачиха Судеб вмешивалась, чем дальше, тем реже. Жизнь утекала из прорех в истлевшем Гобелене Мироздания, делая саму богиню слабее с каждым днем. Правда, лет сорок назад Ткачиха вдруг потребовала, чтобы храм щедро одарил ревностную прихожанку за служение. Сумма была названа до странности большая, а та самая прихожанка, получив деньги, вдруг навсегда исчезла из храма. Уже тогда у жреца родилась крамольная мысль, что богам, как и смертным свойственно старческое слабоумие. А теперь этот призыв и никаких объяснений: «Ткачиха Судеб хочет говорить с Габриэлем-квартероном из рода Сэтс», - сообщил оракул. Богиня. Сама. И это тоже пугало.
- Тебя призвала Богиня Мира, великая Ткачиха Судеб, Габриэль из рода Сэтс. Она будет говорить с тобой, - слова жреца прозвучали торжественно, словно призывая проникнуться важностью момента.
Юный босяк пожал плечами, сплюнул на пол и усмехнулся.

* * *

События понеслись с запредельной скоростью. Приступы у Эммы стали повторяться все чаще и чаще и становились все страшнее. На четвертый раз, когда тени в комнате стали материализовываться в каких-то монстров, Ким сдался и, скинув одежду, вдавил девушку в матрас своим телом. Аква была права, это было намного действенней. На этот раз Эмма успокоилась почти сразу.
Время разбилось на тысячу черно-белых осколков. Иногда Ким доползал до кухни и отрубался на узком угловом диванчике. Иногда он вставал под душ, смывая с себя пот и ужас Эмминых кошмаров, а потом принимался звонить. Но по первому зову королевы он вскакивал и, на ходу срывая с себя одежду, мчался на помощь.
Генка и Шурочка старались не попадаться ему на глаза. Аква не отходила от больной.
Ким перестал различать день и ночь. Он жил между кухней, душем и комнатой Эммы. Кажется, время от времени, Генка ставил ему под нос тарелку с едой. Он глотал, не различая вкуса.
В какой-то из дней с ним связался человек, которого он нашел через знакомых и знакомых знакомых. Ким договорился о документах для девушек.
Не четвертый день ему стало казаться, что кошмар никогда не кончится, но это только прибавило решимости спасти Эмму.
Он плохо понимал, что происходит. На прямой вопрос, почему начался бред, и Эмма не проснулась на второй день, как предполагалось, дракончик невразумительно пробормотал, что, видимо, проглядели какое-то ментальное заклинание.
Но с каждым разом становилось все хуже и хуже.
Кризис наступил на рассвете пятого дня. Ким проснулся на кухне от пронзительного вопля Шурочки и тут же услышал, что его отчаянно зовет Аква.
Взлетев по лестнице, он столкнулся в коридоре с Генкой, отбивающимся от толпы не слишком крупных, но очень когтисто-зубастых монстров. Время от времени странные зверушки теряли четкость и начинали таять, но потом снова становились вполне материальными.
Кто-то попытался схватить его за ногу, но Ким от души приложил нападавшего босой пяткой и ворвался в комнату.
Эмма стояла у кровати, руки вытянуты, пальцы шевелились, невидящие глаза были распахнуты. Ким с разбегу обрушился на нее, и они вместе упали на кровать.
Ведьма завизжала и принялась отчаянно отбиваться. Она брыкалась, кусалась, и Киму стоило немалых усилий подмять ее под себя и скрутить руки. Но девушка продолжала вырываться.
- Аква, что происходит?! – закричал Ким.
- Заклинание подчинения. Оно вошла в финальную стадию и полностью заработало. Поэтому она создает монстров. Ее надо остановить, Ким! – дракончик выглядел не на шутку напуганным, - Она может не только создать армию монстров, с которыми никто в этом мире не справится, но и себя сжечь!
- Сжечь?! – вздрогнул Ким.
- В этом мире слишком много магии, Ким, она просто уничтожит ее мозг при такой интенсивности волшбы.
Продолжая бороться с Эммой, Ким лихорадочно искал выход из положения. Он мог бы вырубить ее одним ударом, но, во-первых, не хотел этого делать, а во-вторых, она и так не была в сознании, и не известно, дало бы это какой-то результат, или нет. Аква вскользь упоминала, что ментальные заклинания закрепляются лучше всего именно в бессознательном мозге. Нужно было искать какой-то другой выход, но ему не хватало информации.
- Аква, там, в вашем мире, был какой-то недоброжелатель, который мог кинуть на нее это заклинание? – быстро спросил он.
- Да, сильный менталист.
Это еще не было объяснением, но Киму показалось, что он нащупал верную логику.
- А почему оно сразу не сработало?
- Там у Эммы была очень сильная защита. А здесь – только ты, Ким.
- Этот менталист знал о защите?
- Он знал обо мне.
- А мог он оставить заклинание, которое сработает на какое-то кодовое слово или действие, с расчетом, что тогда Эмма будет беспомощна?
- Думаю, да, - кивнул дракончик, видимо тоже сообразил, куда он клонит, - Вряд ли он предполагал, что я отправлю в этот мир фантом. Да и о тебе он не догадывался.
Похоже, появилась зацепка. Но Эмма выпала в этот мир уже в бессознательном состоянии, значит, то, что спустило курок заклинания, сработало раньше. Эмма по собственной воле отправилась в белую зону, чтобы связаться с ним и расколдовать Генку. Вот именно. Расколдовать Генку. Последнее, что сделала Эмма сознательно и в своем мире, это создала и скинула на жабу обратное заклинание.
- Этот недруг знал, что она должна расколдовать Генку? – продолжил он допрос.
- Да.
- Точно?
- Точно. Это было объявлено публично.
- Ясно...
Ким ничего не понимал в магии и не имел представления о том, что такое заклинание, и как оно работает. Но что-то это все ему напоминало. Аналогию провела еще сама Эмма. То, что происходило с девушкой, было очень похоже на действие компьютерного вируса.
Вот вредоносный червячок вклинивается в алгоритм рабочей программы. Если ее запустить, вирус начнет этот алгоритм разрушать, подменяя его своим. Это-то, судя по всему, уже произошло. Вопрос в том, какой программы. Вот Эмма создает обратное заклинание и скидывает его. Одновременно открывается портал, который ее затягивает. Она теряет сознание. Что произошло раньше? Успела она увидеть результат своей волшбы или нет? Перед ней стоял Иоанн, готовый шагнуть навстречу. Смотрела ли она на отца, или на то, как жаба превращается в человека? До того, как Эмма шагнула в наш мир, она была под защитой дракона и еще каких-то сил. А здесь она осталась одна, как только Аква сняла изоляцию. Значит, там вирус не мог сработать. Он начал работать уже здесь, пока Эмма была без сознания. Почему? Потому что подсознательно она стремилась расколдовать Генку, то есть не успела зафиксировать для себя, что она это уже сделала. Вот тут вирус и разрушил основной алгоритм, подменив его своим собственным. Получается, что Эмма снова и снова пытается построить обратное заклинание, а вместо этого создает монстров.
Если бы речь шла о компьютере, проще всего было бы удалить зараженные файлы. Но Эмма не компьютер. Значит, остается разрушить оболочку самого вируса.
- Генка! – заорал Ким.
Эмма продолжала бороться с ним и не собиралась успокаиваться.
Дверь распахнулась, в комнату влетел перепуганный Генка. Ким немного ослабил хватку, позволяя девушке сесть, но при этом, продолжая удерживать руки и зажимая рот, чтобы она не могла колдовать. Глаза Эммы по-прежнему были распахнуты, но понять, видит ли она что-нибудь вокруг, было невозможно. Оставалась только надеяться.
- Делай, что хочешь, но она должна понять, что ты – это ты, что она тебя уже расколдовала, - потребовал Ким от друга.
- Как? – растерялся Генка.
- Говори что-нибудь, представься. Я не знаю! Скажи, что тебе не понравилось быть жабой.
- Я не помню, как был жабой!
- Да какая разница?! Она должна понять, что уже тебя расколдовала. Иначе она не только этот дом, но и весь мир монстрами завалит. Я не смогу долго ее удерживать.
Генка с опаской шагнул вперед и стал прямо перед девушкой.
- Эмма, - позвал он, - здравствуй! Я – Гена. Помнишь, ты превратила меня в жабу? Так вот теперь все хорошо. Ты расколдовала меня. Слышишь?
Глаза девушки невидяще уставились на него.
- Психолог хренов! Да придумай же, как до нее достучаться! – заорал Ким.
В этот момент Эмме удалось извернуться и вырвать одну руку. Ким отпустил ее рот и попытался схватить, сжать пальцы, которые тут же замелькали, творя заклинание. Руку с трудом, но удалось поймать, но губы Эммы уже шептали новую волшбу. Киму ничего не оставалось, как накрыть ее рот своим.
Нет, ему и раньше приходилось целовать женщин только ради того, чтобы они замолчали, но, видит Бог, ни одна из них не оказывала такого яростного сопротивления. Ким чувствовал себя насильником, но ему никак не удавалась освободить руку, чтобы заставить Эмму замолчать более адекватным способом.
- Хм, ребята, а вы уверены, что я вам еще нужен? – пробормотал Генка.
Ким был слишком занят, но Аква ответила.
- Не уходи пока. Ким прав, она должна понять, что ты – это ты.
- Вообще-то вуаеризмом я не страдаю.
- Нашел эротику, идиот! – вызверился дракончик, - Ким из последних сил держится.
- Может, ее связать? – неуверенно предложил Генка.
- Порвет веревки, - отмахнулась Аква, а потом добавила, - Но все же крикни Шурочке, чтобы скотч принесла. Вдруг хоть рот ей заткнуть сумеем.
- Ну, с этим Ким, вроде бы, справляется, - хихикнул Гена, но в коридор все же выглянул и Шурочку за скотчем снарядил.
Эмма до крови укусила Кима за губу. От боли он на мгновение потерял контроль над собой. Если до сих пор он просто пытался удержать ее губы своими, чтобы не дать произнести заклинание, то теперь впился в них поцелуем. Аква, как всегда, оказалась права. Это не было эротикой. Это было стремление наказать, подавить, сломать. Он с силой раздвинул языком ее сжатые зубы, врываясь завоевателем, подчиняя, требуя.
На пару ударов сердца Эмма натянутой струной застыла в его руках, а потом... ответила на поцелуй. Ким отпрянул. В широко раскрытых янтарных глазах девушки появилось осмысленное выражение.
- Эмма, - позвал он, - Эмма!
- Ким? – удивленно прошептала она.
- Эмма, ты расколдовала Генку. Он больше не жаба. Вот он. Генка, иди сюда.
- Привет, Эмма, - смущенно пробормотал его друг, - Как видишь, я в порядке. У тебя получилось.
Слабая улыбка едва успела коснуться глаз девушки, как вдруг тело ее выгнулось дугой, словно в эпилептическом припадке.
- Ким, держи ее! – закричала Аква, - Гена, бери Шурочку и уходите!
- Что происходит? – растерялся Генка.
- Заклятие сломано. Осталось только не дать ей умереть, но это уже наша с Кимом проблема. А вы убирайтесь!

* * *

Это было второе по значимости, чего ему так не хватало в том мире. После семьи, разумеется. Иногда он готов был отдать все, чего добился, к чему шел, сам не понимая зачем, ради того, чтобы снова увидеть их физиономии, окунуться в атмосферу шуток и дружеских розыгрышей, почувствовать себя опять молодым.
Но теперь, когда вернулось и это, все изменилось. Ни мягкая усмешка Дарбли, ни бьющая через край веселая энергия Игнатия не могли скрыть прятавшейся в их глазах настороженности. Вначале ему даже показалось, что это на него они смотрят с недоверием и опаской, словно боясь поверить, что он вернулся после стольких лет. А потом он устыдился. Друзья радовались этой встрече не меньше него самого, просто жизнь со всей своей неумолимостью внесла коррективы в их легкомыслие.
- И что нам теперь делать? – Иоанн развалился в кресле, потягивая дорогой бренди из запасов Ректора.
- Если бы я знал, я бы не спрашивал! – поморщился Игнатий.
- А ты и не спрашиваешь. Ты ставишь нас перед фактом, что сейчас именно та ситуация, ради которой нас в свое время избрали и дали право выбора. При этом ты не можешь сообщить, что же в нас такого важного и что мы должны сделать.
- Ин, я пытался! Ты знаешь это не хуже меня! Вспомни, сколько раз мы оба пытались! И что? О чем угодно я могу рассказать тебе, что угодно донести, кроме этого. Почему-то именно в этом вопросе твои ассоциации начинают сбоить. Даже когда я выдаю то, на что должен быть, казалось бы, однозначный ответ, тебя заносит совершенно в другую сторону!
- Нат, не кипятись, - попытался успокоить друга целитель, - Давай по порядку. Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать «да», «нет», «не знаю», «не могу сказать». Потому что, если честно, я не совсем понимаю, почему ты так бесишься.
- Валяй! – вздохнул оборотень.
- Ты знаешь, что именно мы должны сделать?
- И да и нет.
- Как так? – не выдержал молчавший до сих пор Дарбли.
- Нат, ты знаешь об этом что-то, но не все? – снова перехватил инициативу Иоанн.
- Да.
- Интересненько. А ты искал нужную информацию?
- Конечно! – возмущенно фыркнул полиморф.
- А у тебя не было ощущения, что ее специально от тебя скрывают? – продолжал допытываться человек.
Ректор задумался на пару мгновений, а потом невесело усмехнулся.
- Вот почему мне тебя так не хватало, Ин. Ты, как всегда попал в точку. Они почему-то не хотят, чтобы я располагал всей полнотой информации.
- Возможно, она может повлиять на твои решения. А возможно, не только на твои. Я все еще не верю, что они не осведомлены о несовершенстве печати.
- Я не понимаю другого, - вздохнул Игнатий, - Почему я никак не могу передать вам даже то, что знаю.
- Одно из двух, - целитель пожал плечами, - Или нам не положено знать даже этого, или ты ищешь ассоциации не там. Почему бы тебе не попробовать с Дрбли?
- У него мозги по-другому устроены.
- Угу, чуть что – я тупой, - привычно проворчал гном.
- Да не тупой ты! – взорвался оборотень, - Хватит уже прибедняться! Просто ты – гном, создание подземное и по любому мыслишь иначе.
- А может, так и надо? – задумчиво произнес человек.
- О чем ты, Ин?
- Может, здесь нужны именно подземные ассоциации народа гномов. Драконы тоже, в большинстве своем, живут под землей.
Все надолго замолчали, погрузившись в свои мысли. Иоанн подумал, что это затишье перед бурей. Это был далеко не первый мозговой штурм, и он слишком хорошо знал, какие безумные идеи могут родиться в головах его друзей. Ему самому отводилась роль адвоката дьявола. Нет, иногда и он умудрялся найти единственный верный ответ, но сейчас был не тот случай. Он дезориентирован и не успел получить даже маленькой толики той информации, которой располагают эти двое. Да, не на такую встречу друзей он надеялся.
Три дня пролетели для Иоанна в вихре официальных встреч, приемов и допросов. Верховный совет вцепился в него с радостью ребенка, получившего новую игрушку взамен сломанной. Он бы взорвался еще два дня назад и разнес их по камешку, если бы не Венни, искусно лавировавшая в хитросплетении интриг и политических танцев. На собственные дела времени почти не оставалось. С Натом и Даром он ни разу не смог повидаться наедине, а в присутствии даже его жены они говорили общими фразами.
Зато Винченцо сумел поймать его в одиночестве, хотя и всего на пару минут. С безукоризненной вежливостью, которая всегда доводила целителя до скрипа зубовного, он сообщил, что из уважения к прекрасной Юноне и мудрой Эмме предпочел бы забыть прежние разногласия. Иоанн с легким сердцем пожал ему руку. Вампир всегда вызывал его уважение, как соперник и противник, а теперь им и вовсе нечего было делить. Застукавшая их за примирением Ювенария была просто счастлива.
Его хитрющая женушка вербовала себе сторонников, не гнушаясь никакими методами. Пока Иоанн не старался вникнуть в ее игру, хотя и понимал, что рано или поздно ему придется это сделать. А сейчас он был раздражен тем, что не сделал этого вовремя. Венни после долгих раздумий приняла решение лететь в Инфернадию. И хотя она должна была отсутствовать всего несколько дней, Иоанн чувствовал себя неуютно. Сам он до сих пор ни разу не покинул здания Университета. По требованию Венни и с молчаливого согласия Совета он прятался от журналистов. Но самым забавным было то, что его грозная супруга сдала своего драгоценного мужа на хранение не кому-нибудь, а Ректору. С рук на руки, как багаж. Игнатию вменялось беречь его не только от прессы, но и от всех членов Верховного Совета, буде такие покажутся на его горизонте. Исключение составлял только Винченцо Светоносный, но ему не особенно доверял сам Ректор. Наверное, по старой памяти.
Таким образом, сегодняшнее утро оказалось первым, когда они, наконец, смогли собраться втроем и поговорить. А разговор сначала не клеился, а потом перерос в мозговой штурм. Иоанн предпочел бы сначала получить дополнительную информацию, у него накопилось слишком много вопросов. Но Игнатий рвался в бой. В живом мозгу оборотня не укладывалась возможность неразрешимой загадки.
Как ни странно первым подал голос Дарбли.
- Странствия, знания и мастерство. Что их объединяет?
- Мы, - не задумываясь, ответил Иоанн.
- А еще?
- Ставка драконов, - это уже Игнатий.
- Почему?
- Надо что-то знать, что-то суметь и к чему-то придти.
- Ух, ты! – целитель не мог не восхититься неподдающимся логике умозаключением Ректора, - Красиво излагаешь. Если учесть, что все происходило в обратном порядке.
- В смысле, в прошедшем времени? Ну, почему же? Я просил знаний. Я получил к ним доступ, но я до сих пор продолжаю учиться. Дар просил мастерства. Да, он великий мастер, но по-прежнему носится с идей создания какого-то шедевра. Так, Дар?
- При чем здесь это? – проворчал гном.
- К тому же он единственный, кто пока не уплатил по счету. И, наконец, ты, Ин. Вспомни, чего ты просил?
- Странствий.
- А что получил?
Иоанн недоуменно пожал плечами.
- Ты получил одно единственное затяжное путешествие в один единственный мир. А ведь тебе обещали, что ты увидишь МИРЫ. Нет, господа, эта игра еще не закончена и потому мое предположение вполне имеет право на существование.
- Значит, узнать, создать, придти? – пробормотал Дар.
- Что узнать? Что создать? Куда придти? – подвел итог целитель, - Извините, друзья, но у меня жуткий цейтнот со сведеньями. Может прежде, чем мы продолжим выдвигать безумные идеи, вы поделитесь со мной информацией? Да и мне есть, что вам рассказать.
- Он прав, Нат. Ты как всегда гонишь повозку впереди гипогрифов. Обычно, я один тебя не догоняю, но, кажется сейчас даже Ин тормозит. Может, расскажем ему о наших академических «приключениях»? Да и о его послушать не грех.
- Ой, нытики! Ну что мне с вами делать?! – всплеснул руками полиморф, - Я же на свежий взгляд рассчитываю!
- Вот я вам и выдам свежий взгляд на старые события. А то вы, господа академики, совсем закоснели в своем преподавательском мировосприятии.
- Ладно, уговорил, - сдался Игнатий и примолк.
- Сакраментальный вопрос: с чего начать? – хмыкнул Дарбли.
- Давайте уж с поступления в университет моей дочери.
Гном и оборотень переглянулись и тихо застонали.
- Все так запущено? – хмыкнул Иоанн.
- Ты вынуждаешь нас вспомнить самые кошмарные годы жизни. Ты даже примерно не представляешь, что они нам устраивали! Да мы сами по сравнению с ними были образцово-показательными студиозусами, - заныл Дарбли.
- Не скули, декан, - рассмеялся человек, - И начните, раз уж на то пошло с родословной той юной леди, что так самоотверженно боролась за мою жизнь.
- Просек, да? – весело поинтересовался Нат.
- Да тут слепым надо быть, чтобы не просечь! – фыркнул Иоанн.
- Ты бы видел, что с нами было, когда она поступать заявилась, - захихикал Дарбли, - Нат аж позеленел, смотрит на нее и, понимаю, сейчас выдаст за все хорошее, что она его лучшему другу в жизни устроила. А у меня челюсть отпала. Жую бороду и слова сказать не могу.
- И что, не выгнали? – окончательно развеселился целитель.
- Не успели. Она представилась. Правда, господин Ректор заставил ее написать всю свою родословную до десятого колена. Для профилактики.
- Значит, Селена...
Нат отвернулся, Дарбли опустил глаза.
- М-да..., - вздохнул Иоанн, - не думал я, что она решится. Слишком самовлюбленная была дамочка.
- Она не родами умерла, - тихо сообщил Игнатий.
- Что серьезно?
- В том-то и дело. Она прожила еще несколько лет. Правда, говорят, именно роды подорвали ее здоровье.
- А вообще, Нат, ты часом не знаешь, подобные прецеденты были?
- Не интересовался, - Ректор пожал плечами, не понимая внезапного интереса своего друга, - Но могу узнать. Не думаю, что это закрытая информация.
- Надо бы. А то ведь себе не простим, если потом с девочкой что-то случится. Она хоть знает, кто ее мать?
- Да этого, кажется, и ее отец не знает, - фыркнул Дарбли, - А мы решили не сообщать. Сначала-то хотели. Она сама приперлась выяснять, почему ей такой экзамен с родословной устроили. Но чуть ли не в первую неделю, она познакомилась с Эммой, и они спелись. Ну, мы посовещались и решили, что ну его. Не знает, и не надо. Поначалу-то мы за Эмму порадовались, что сразу подругу нашла.
- Поначалу?
- Да уж! - пробухтел гном, - Уже через месяц все на свете прокляли. А в первый момент, когда увидели твою дочь... Знаешь, все же твоя Ювенария – редкая сука. Девчонка сюда из самой Инфернадии одна на каком-то задрипанном рейсовом коврике прилетела. Да еще в дождь попала. Мокрая, замерзшая, и прямым сообщением – ко мне на кафедру. Я как понял, что она от матери сбежала, так сразу Ната с какого-то заседания вытащил и заставил клятву ученичества принять. Пока Венни не спохватилась.
- Ага, заставил он меня, как же, - усмехнулся оборотень, - Меня до сих пор трясет от мысли, что Ювенария узнает о том, как я с ней по зеркалу разговаривал еще до того, как Эмма в Мистбурге приземлилась. Просто Дару сообщить не успел из-за того заседания.
- Ты что, соврал моей жене?! – опешил Иоанн, - И тебе это удалось?!
- Лучший способ защиты – это нападение, - пафосно провозгласил Ректор, свысока оглядев собеседников, потом сам не выдержал и рассмеялся, - Дождь с вечера шел. Я когда звонок принял, так растерялся, что морда сама по себе кирпичом сложилась. А когда разобрался, что Эмма уже на пути к нам, а Венни ее вернуть требует, так наехал за то, что плохо за твоей дочерью следит, что ей не до сканирования стало. От всей души расписал страсти-мордасти про промокшего ребенка и заявил, что Эмма уже дала клятву ученичества, и мы теперь сами о ней лучше матери позаботимся. Знаешь, она даже не ругалась. Как-то сникла вся и согласилась, что, наверное, так будет лучше для всех. Даже жалко ее стало.
- Ювенарию?! – взревел Дарбли.
- Вот видишь, Дар ее до сих пор боится.
- А тебе, старый прохиндей, море по колено, - расхохотался целитель.
- Я – Ректор. На этой должности не захочешь – такому научишься!
- Ладно, а дальше? – прервал перепалку Иоанн.
- Дальше? Дальше тебе пускай Дарбли рассказывает. Ему больше досталось. Но я от себя, конечно, тоже добавлю.
- Ин, ты – садист, вздохнул гном, - Снова заставлять нас проходить через все те ужасы, пусть даже в воспоминаниях, это жестоко.
- Ну-ну, академическая братия! Денек обещает быть томным, - хихикнул Иоанн, - Давайте, колитесь, как вы тут без меня мое единственное чадо воспитывали.
Почти до заката трое призванных делились воспоминаниями, сами того не подозревая, что прокладывают пока еще очень узкую тропинку к единственному верному решению. А мозговой штурм решили отложить до следующего раза.

Вот как ползу, так и отражаю!

Ой, мамочка, как же я не выспалась! Как все болит! Что у них тут в замке перины призрачные, что ли?
Я потянулась, чувствуя, как кровь нехотя начинает бежать по затекшим мышцам. Да нет, постель, вроде, самая настоящая. Сама что ли во сне скукожилась? Эк меня угораздило!
Я осторожно приоткрыла глаза и тут же снова зажмурила. Из не занавешенного окна прямо в лицо били косые лучи солнца. Косые. Закат или рассвет? Слабая я какая-то, боязно проверять. Я зарылась лицом в подушку, размышляя, не поспать ли еще. Сон вспугнуло странное ощущение. Подушка была мягкой, но как-то непривычно. Она словно принимала форму моей головы. А магии в ней не было. Матрас был самым обычным, водяным. И тоже без магии! Как такое возможно?! Мама дорогая, где это я?!
Уговаривая себя рискнуть и все-таки открыть глаза, я выпростала руку из-под подушки. Пальцы наткнулись на что-то теплое. Теплое? Мягкое? ЧЕЛОВЕК?!
Я резко села. Ой, лучше б я этого не делала! К горлу подкатила тошнота, а голова закружилась. Я со стоном рухнула обратно на подушку. Да что ж со мной такое?!
Подождав, пока ком в желудке рассосется и перед закрытыми глазами перестанет вертеться калейдоскоп, я решила продолжить исследования.
Заставив себя на время забыть о теплом человеческом теле рядом, я занялась ревизией собственных убытков. Слегка приоткрыв глаза, я заметила, что луч солнца уполз с моего лица в сторону противоположной окну стены. Значит, все-таки закат. Уже хорошо. Как только стемнеет, я смогу восстановиться. Идем дальше. А почему, собственно, мне надо восстанавливаться? Почему все мышцы так затекли? Я скользнула рукой под одеяло, что бы чуть-чуть размять поясницу.
Та-ак!!! Час от часу не легче! Где, черт возьми, моя пижама?! Ой-ой-ой! Я лежу совершенно голая в какой-то неизвестной кровати и к тому же не одна?! Эмма, во что ты опять вляпалась?! Да как, во имя бездны я вообще здесь оказалась?!
Стоп, ну-ка, думай! Мы были в замке. Поднялись в кабинет Мерлина. Я вышла на связь, увидела Кима. Потом между нами встряла Аква. Появился отец. Королева велела нам раздеться. Уже легче, хоть разделась я сама. Потом я создала заклинание и кинула его в жабу. Дальше – темнота. Кажется, отец шагнул мне на встречу, но в этом я уже не была уверена.
Так, ладно, высшая магия должна твориться без всяких там отвлекающих факторов, типа одежды. Это понятно. Но почему никто потом не удосужился достать из рюкзака мою пижаму?
Эмма, не будь идиоткой! Почему женщина спит голой, если она к тому же спит не одна?! Я тихо застонала.
На этот раз уговаривать себя открыть глаза пришлось еще дольше. Наконец, мне это все же удалось, и я мужественно повернула голову. Затылок. Стриженный. Кажется, темный, но против солнца видно плохо. Плечо. Широкое. Обнаженное. У-у-у-у! Эмма, я тебя ненавижу! Что ты натворила?!
Я оперлась на локоть и попыталась подняться. Если делать это достаточно медленно, голова не должна закружиться. Взгляд скользнул по собственной руке, вцепившейся в край одеяла. А это еще что такое?! На коже проступали синяки в виде отпечатка крупной мужской ладони. Та-а-а-а-ак! Я покосилась на мужчину. Ну, все, любовничек! Быть тебе ежиком! Вот только солнце пускай сядет.
Медленно, очень медленно я села в постели и огляделась. Комната. Большая. Какая-то очень мужская. Кровать вообще невообразимых размеров. Таких, как я на ней штук шесть поместится. Да вроде и любовничек не мелкий попался. Если, конечно, это его ложе. Черт, мордой своей бесстыжей в подушку уткнулся, а то так бы и расцарапала.
А это что? На стуле у моего изголовья лежала одежда. Совершенно новая. С этикетками на непонятном языке. Это мне что ли? А мое добро где? Я потянулась и встряхнула шелковый халатик. Размерчик почти мой, но коротковато будет. Быстренько перекопав остальное, я обнаружила миленькое нижнее белье (сама бы такое выбрала), трикотажную майку со смешной рожицей и опять же непонятной надписью на груди и синие штаны грубого полотна. По размеру мне все было слегка маловато, но это не страшно, подсажу. Кроме того, на стуле обнаружилась пара полотенец. А вот это кстати. Осталось только душ найти.
Посидев еще минут пять и убедившись, что голова перестала кружиться, я рискнула встать. Коленки дрожали и все еще подташнивало. Да что ж такое-то?! Нет, пока солнце не сядет, я не рискну бродить в незнакомом месте. Нужно хоть немного силы у госпожи ночи выклянчить.
Я накинула халатик, смущенно обследовала оставшиеся неприкрытыми коленки и медленно побрела вокруг необъятной кровати к окну. Пейзаж меня поразил. Это не было Печальным островом. И Мистбургом тоже не было. Это были горы. Да куда же меня занесло-то, а?! Солнце уже коснулось краем леса, темнеющего на изгибе хребта. Еще минут десять-пятнадцать и наступит ночь.
Опираясь на подоконник, я сделала еще пару шагов и рискнула взглянуть, наконец, на будущего ежика.
............................................................
Это что, специально так задумано, чтобы я из-за него в обморок хлопалась?! Второй раз уже! Нет, точно, в ежика! В саблезубого! Так, теперь надо встать. Я перекатилась на спину, опираясь на стенку, приняла сидячее положение и снова уставилась на Кима. Настоящий. Теплый. Я до него дотрагивалась.
НЕТ, ЭТО ОН ДО МЕНЯ ДОТРАГИВАЛСЯ!!!!!!!! Садист! Извращенец! Убью! Нет, превращу в ежика! Нет, все-таки, убью! Как он мог?! Как он посмел со мной так?! Я... к нему... А он...
Дура! Идиотка! Курица озабоченная! Увидела в зеркале симпатичного мужика и ломанулась к нему за грань миров. Вот и получила! Вот и нарвалась! Так тебе и надо!
За грань миров?! Стоп! Так это что, у нас получилось?!
Надписи на непонятном языке... горы... странная кровать... Ким... Получилось!
Я вгляделась в его лицо. Это не было лицо сексуально удовлетворенного мужчины. Напротив, между бровей залегла напряженная складка. Другая, жесткая, даже злая – у плотно сжатого рта. Глубокие, подчеркнутые закатными лучами, тени под глазами. Он спал очень крепко. Так спят вконец измученные, доведенные до истощения люди. Нет, это точно не моя работа. Я бы хоть что-то, да помнила. Я протянула руку и легонько обвела пальцами линию лба, носа, губ. Я помнила вкус этих губ. Откуда?! Жесткий, властный поцелуй агрессора. Или мне это только приснилось? И что мне теперь делать? Не убивать же его, в самом деле! А если все-таки есть за что? Я же ничего не знаю о нем! Что здесь творилось?! Почему мы спали вместе? Я его в свою постель не приглашала! Пока. А синяки откуда? А вдруг он, правда, садист? Но почему я совсем ничего не помню?!
Посовещавшись сама с собой, я пришла к выводу, что убивать его пока не стоит. Просто исходя из презумпции невиновности. В ежика превращать – тоже. В человеческом обличии ему будет легче давать мне объяснения. Но это должны быть очень веские объяснения!
Тьма, наконец, заполнила комнату, и я смогла придти в себя. Не считая синяков на запястьях, я не обнаружила у себя ничего, кроме истощения. Очень хотелось есть. Но в душ хотелось еще больше.
Я сгребла в охапку одежду, перекинула через плечо полотенце и выглянула за дверь.
Короткий коридор, освещенный парой тусклых фонариков, четыре двери. Лестница вниз. Голоса.
Голоса! Женские. Один из них показался смутно знакомым. Говорили тихо, слов было не разобрать.
Я спустилась по лестнице и оказалась в еще одном, похожем на верхний, холле. Только здесь фонарики были выключены, и свет пробивался через матовую стеклянную дверь.
- Перестань реветь! Так быстро он не умрет, а мы все равно больше ничего не можем сделать, - прозвенел хрустальный голосок.
Я подскочила на месте. Аква? Здесь? Как?! Рывком распахнув дверь, я ворвалась в просторное помещение, оказавшееся кухней. Моим глазам предстала странная картина. На узком диванчике лежало тело, укрытое горой одеял. Рядом на коленях стояла худенькая заплаканная девочка. Дракончик сидел на подлокотнике.
- Ваше величество! – радостно завопила я.
- Наконец-то, - ворчливо ответила Аква, не выказывая особого восторга по поводу моего появления, - Сколько можно дрыхнуть?! Иди теперь, разбирайся с тем, что натворила. Чем интересно, Гена перед тобой провинился?! Отойди в сторонку, Шурочка, это только ее дело.
Опешив от такого приема, я подошла к дивану и откинула одеяло. Лицо мужчины было смутно знакомым. Гена? В человечьем обличии? Значит, я его расколдовала. А теперь-то с ним что?
- Сними повязку, велела королева.
Я подцепила ногтем уголок пластыря и резко дернула. Девочка вздрогнула. Гена даже не пошевелился. По руке ударила магия. Агрессивная, злая и... Моя?! Я с ужасом дернулась, было, в сторону, но тут же взяла себя в руки. Это я такое натворила?! Мерзость собственной волшбы липла к пальцам. Я быстро просканировала заклинание. Магический яд? В голове замелькали страницы проштудированного когда-то на факультативе бестиария. Схема в моем мозгу закрутилась в обратном направлении. В пальцы били острые иголочки силы. А магии-то тут сколько! Одуреть! Я последний раз щелкнула пальцами и развеяла черное колдовство. Открыла глаза, уронила руку. Багровые, уже подернутые некрозом вздутия вокруг трех царапин на плече мужчины быстро исчезали. Я хотела снова коснуться его, чтобы залечить сами ранки, но тут в глазах потемнело, тело оплыло холодным потом. Я схватилась за спинку дивана, чтобы не упасть.
- Залечу... позже... – прохрипела я, не узнавая собственного голоса, - яд... развеяла... придет в себя... скоро.
- Шурочка, скорее, сообрази поесть горячего, - отдала распоряжение Аква.
Я замотала головой.
- Душ! Пожалуйста!
- Идти сможешь? – спросила королева.
Я кивнула. Голова уже почти не кружилась. Правда, колени дрожали, ну, да ничего, справлюсь.
- Шурочка, горячий ужин понадобится им обоим, так что, действуй. Пошли, Эмма.
Я последовала за дракончиком.
Душ оказался не просто душем, а небольшой утопленной в полу купальней. Аква заткнула пробкой сток и пустила воду.
- Это тебе сейчас нужнее, - сообщила она.
Спорить я не стала.
Развесив на сушилке одежду, я скинула халатик. Вода быстро заполняла купальню. Я легла и вытянулась, насколько смогла. Аква по-хозяйски достала с полки какой-то большой флакон и вылила в ванну чуть ли не половину. Вода вспенилась, в воздухе поплыл аромат трав, лимона и чего-то еще. Потом она понажимала кнопки на бортах ванны и воду заполнили восхитительные пузырьки, обволакивающие все тело.
- Это джакузи, - пояснил дракончик, - массажная ванна. Нравится?
Я не ответила. Пузырьки ластились к коже, расслабляя все еще затекшие мышцы. И во всем этом совершенно не было магии! Зато вокруг ее было столько! Казалось, она просачивается, наполняя совершенно опустошенный внутренний резерв. Так вот что со мной было там, на кухне! Я по привычке открыла слишком широкий канал подпитки, и меня шибануло силой. Похоже, придется привыкать колдовать только на внутреннем резерве, раз он тут так легко восстанавливается. Удивительный мир!
А кстати, чего это мой резерв был опустошен? И когда я успела наколдовать химеру? Ведь это именно ее когти оставили следы у Генки на плече.
Источник ответов на мои вопросы сидел на краю ванны, и ей еще многое предстояло мне объяснить. Как и всем остальным, впрочем. Но я предпочла сначала придти в себя.
Минут через пятнадцать, когда мой внутренний резерв уже почти полностью восстановился, а мышцы расслабились, Аква не выдержала сама.
- Ты ничего не хочешь у меня спросить? – поинтересовалась она.
- Хочу, - лениво ответила я.
- Спрашивай, - щедро разрешила королева.
- Чем можно вымыть голову?
Дракончик что-то возмущенно булькнул и принялся выгребать содержимое шкафчика.
- Это шампунь, это гель для тела. Вот мочалка. Вот зубная паста и щетка. Еще что-нибудь? – ворчливо поинтересовалась она.
- Кайф, - промурлыкала я, открывая флакон с шампунем.
Запах был терпкий, немного мускусный. Мужской запах.
- Это дом Кима? – спросила я, чтобы что-то спросить.
- Это дом Иоанна. Дом отшельника на Белухе. Гора такая.
- Комфортабельный у папы скит получился, - усмехнулась я, - представляю, как он отрывался тут, с дармовой-то магией.
- Дом построен практически без волшебства. Разве что родник он на поверхность вывел. А так стройматериалы, рабочих и технику доставляли сюда на вертолетах.
- Значит, дорвался до технических игрушек. Слушай, это же, наверное, не дешевое удовольствие? Получается, папа здесь не хило развернулся.
- Твой отец был в этом мире довольно известным и очень уважаемым человеком. Но это все ты узнаешь из письма, которое он тебе оставил.
- Почему был? – вычленила я ключевое слово.
- Потому что он вернулся домой, Эмма. Вы обменялись. Мы посчитали, что так будет безопасней для вас обоих.
Все ясно. Они посчитали. Мудрые наши. Значит, отца я не увижу. Плохо.
Я решительно намылила голову, чтобы не слышать ее дальнейших словоизлияний. Но заткнуть драконью королеву не так-то просто. Пока я мылась, она вываливала на меня информацию. Собственно, информации как таковой было не так уж и много. Всех событий последних пяти дней хватило бы на тридцать секунд сжатого изложения. Как бы не так! Она так превозносила Кима, так восхваляла его самоотверженность, что у меня закралось подозрение, плавно переросшее в уверенность, что она опять что-то не договаривает. Что именно гадать не хотелось. Само догадывалось. Настроение у меня окончательно испортилось.
- Кто такая Шурочка? – спросила я, чтобы прекратить словесный понос на тему героического спасения Кимом меня любимой.
- Еще познакомишься, - отмахнулась Аква, - Ну, ты готова?
- Сейчас, только личину накину.
- Осторожнее!
- Я уже поняла. Здесь только на резерве колдовать можно, все равно, он мгновенно восстанавливается.
- Молодец, быстро разобралась, - похвалила она и направилась к двери.
Нет, блин, а чего собственно от меня ждали-то? Я, между прочим, профессор и маг тринадцатого уровня! А теперь еще такая вся из себя красивая и целеустремленная. Вот только есть очень хочется.
Я направилась на кухню, полная решимости устроить очную ставку всем ныне дееспособным лицам. Фиг вам! Никого, кроме Гены, там не было. Впрочем, он был вполне живым и бодрым и даже колдовал у плиты. Причем колдовал в прямом смысле!
- Ни фига себе! – опешила я, уставившись на с детства знакомую блинную магию.
Гена обернулся и улыбнулся. Ой, а улыбка у него, оказывается, хорошая. Когда в себе.
- Привет, - сказал он, - Спасибо.
- Не за что, - я вконец растерялась, - А что я такого сделала?
- Ну, Шурочка сказала, это ты меня вылечила от яда.
- Ах, это! Кстати, не долечила. Можно?
Я подошла ближе и провела пальцами по затянувшимся корочкой царапинам. Гена вздрогнул от моего прикосновения и с удивлением посмотрел на руку. Там, разумеется, уже ничего не было.
- Ух ты! Никак не привыкну.
- К чему? - удивилась я.
- Да к магии вашей. Блинчики вон тоже сами пекутся.
- А это не ты колдуешь? – удивилась я.
- Я?! Я, что, похож на колдуна?! Это у твоего отца здесь все так налажено. Достаточно сказать, что тебе хочется, и готовится само. Я фигею!
- Люблю блинчики! – вздохнула я, при мысли об отце настроение сразу упало, - Папа мне их еще в детстве на завтрак готовил.
- Шурочке тоже нравится.
- Милая девочка. А кто она?
- Знаешь, понятия не имею. Я ведь был в полном ауте. До сих пор не верю, что ты меня в жабу превращала. Да как такое вообще возможно?! Слушай, а это так и должно быть?
- Что именно?
- Ну, ретроградная амнезия на почве превращения.
- Нет, вроде, - какие он слова знает, однако, - обычно воспоминания остаются, правда, не очень яркие и смутные. Ким сказал, что ты был пьян, когда мне позвонил, а я тебя превратила. Может, поэтому. А может, культурный шок еще. Полная неподготовленность. Кстати, ты извини. Я ведь не имела представления, что ты из другого мира. Ты меня разбудил, вел себя, прямо скажем, несколько хамски, вот я и колданула, не подумав. В принципе, это по любому, хулиганство, но в моем мире за такое не сажают. Кто ж знал, что это контакт. Мне и в голову не пришло.
- М-да, - Гена потер нос, - Знаешь, до последнего надеялся, что хоть ты-то скажешь, что все это шутка, и я не был жабой.
- Да нет, к сожалению. С этого-то все и началось. Кстати, за химеру тоже извини. Я не помню, откуда она взялась, но что ее я сотворила, я еще по твоей ране поняла. Уж не знаю, почему тебе больше всех достается.
- Судьба у меня такая, наверное. Садись. Ты же пять дней не ела, голодная, наверное.
- Спасибо. Гена, а ты мне расскажешь, что здесь творилось?
- Да я и сам не очень в курсе. К Киму не подступиться было. Он вообще невменяемый с тех пор, как ты сюда прибыла в отрубе. Аква тоже от тебя не отходила. Только мы с Шурочкой и бродили по дому тенями. Но я ведь ее практически не знаю.
- А откуда она вообще взялась?
- Ким где-то подобрал. Я сначала думал, она ему от Иоанна досталась, но, вроде, они давно знакомы. Года три.
Ой-ой-ой! Что-то мне это не нравится. Не успела я прибыть, а тут уже какие-то посторонние женщины обретаются. Зачем, интересно, он ее к моему папе приволок? И чья собственно, на мне одежка? Так, Эмма, держи себя в руках. Разберемся. Надо будет, и ее в жабу укатаем. Великая и Всемогущая разрешила. Если, конечно, мне еще захочется за этого извращенца побороться.
- А что, Аква не вывалила на тебя информацию? Она больше всех здесь знает, как я понимаю. Кстати, она, правда, дракон?
- Нет, только фантом. То есть часть тела дракона. Нельзя основу одного мира в другой перебросить. Я так поняла, фантом отправился со мной, чтобы я вернуться могла. Так мне, во всяком случае, объяснили.
- Тебе лучше у нее спросить, что к чему. Руководит она очень уверенно.
- Да уж спросила! - фыркнула я.
- И что? – улыбнулся Гена. Нет, ну до чего улыбка у мужика обаятельная!
- И услышала получасовую лекцию на тему, какой Ким замечательный, и как он меня самоотверженно спасал.
- Было дело, - хмыкнул Гена, - Мы тут все пятый угол искали, пока он между твоим бредом и организационными вопросами разрывался. А что не так?
- Что не так? Вот, может, ты мне объяснишь, что он в моей постели делал? – перешла я в наступление.
- Упс! – Гена смущенно покосился на меня, - Знаешь, а давай я не буду тебе ничего объяснять, а? Сама с ним разбирайся. Сдается мне, что в такой ситуации рефери первый в нокауте и окажется.
- Это в каком смысле?
- Слушай, ну не хочу я между вами встревать. Мое мнение: он к тебе неровно дышит. А остальное уже сама думай. Если честно, я на тебя злобствовал. Мне казалось, все в тар-тарары из-за тебя полетело. Но ты тоже не в теме, как я понимаю. Если кто в чем и разбирается, так только Ким, или Аква. Так что, не надо меня, убогого, сюда приплетать.
- А теперь ты на меня не злобствуешь? – полюбопытствовала я.
- Да нет. Ты, как бы, тоже жертва обстоятельств.
- Не дождетесь!
- Чего?
- Жертву из меня сделать.
- Ну, тебе видней. Я вот с тобой пообщался, и ты мне даже нравишься, - он подпер щеку кулаком и уставился на меня своими лисьими глазами, - А если мой красавец друг в пролете, я и сам не против за тобой приударить.
- Ого! – развеселилась я, - А не боишься? Я ведь ведьма, все-таки.
- А иначе не интересно. В каждой женщине должно быть что-то от ведьмы. Я ведь ничего не теряю. Ну, не понравлюсь – отошьешь. Или снова в жабу превратишь. Так оно и к лучшему. Не жизнь – лафа, никакой ответственности. Но вообще-то, я белый и пушистый, и женщины меня любят.
- Ну, ты и нахал!
- За то и нравлюсь!
А ведь прав, мерзавец! Правда нравится! Обаятельный вусмерть. Даже Ким с его божественной внешностью и нехилым интеллектом ему проигрывает. Хотя, на счет интеллекта, что-то мне подсказывает, что этот прохиндей не так прост, как прикидывается. Учтем.
- Я приму к сведению ваши пожелания, - царственно изрекла я, принимая игру.
- Прими! – развеселился Гена, - Только с Кимом сначала разберись. Я ему дорожку перебегать не собираюсь. Разве что в порядке альтернативного стимулирования развития ситуации.
- Спасибо.
- Не за что, - Генка вдруг стал серьезным, - Не обижай его, Эмма.
- Его обидишь! – проворчала я.
- Запросто. Не знаю, что за дела у вас творятся, но он всерьез во всем этом увяз. Миры спасать собирается. Во множественном числе, заметь. Раньше за ним ничего подобного не водилось.
- Ну, не миры, а мир, и не спасать, а защищать, - поправила я.
- Угу, угу. У вас и клиническая картина одинаковая.
- Еще диагнозы будут? – обиделась я.
- Да мне бы себе самому точный диагноз поставить, - вздохнул Гена.
- Вот и озаботься. А где все остальные, кстати?
- Шурочка в душе. Она без воды жить не может. Не дождалась, пока ты джакузи освободишь, и пошла наверх. Где Аква – не знаю. Я как очухался, ее еще не видел. Может, с Кимом. Ким, как я понимаю, в твоей постели отсыпается после трудов праведных. А больше никого и нет.
- Значит, сбор дополнительной информации, необходимой для объективного анализа пока откладывается. Ладно. Будем пытать тебя. Рассказывай.
- Что?
- О вашем мире. О Киме. Что бы я, как ты выражаешься, была в теме.
- О Киме не буду.
- Ладно, тогда о мире.
- Ну, у тебя и запросы! И что ты хочешь знать?
- Все. Как вы живете без магии, как используете технологии, как строите отношения в социуме, а как личные. Ты уже выздоровел, поел, делать тебе все равно нечего. Вот и займись моей адаптацией. А о Киме тебе все равно хоть что-то рассказать понадобится. Общие сведения какие-то. Я так понимаю, сосуществовать нам по любому придется.
- Ладно. Только давай уж баш на баш.
- В смысле?
- Ну, ты мне тоже о вашем мире расскажешь. Интересно же.
- Хорошо, но только по ходу пьесы, в плане сравнения. Идет?
- Идет.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Габриэлю показалось, что искорки попытались его защекотать, словно проверяя на прочность. Вроде бы один единственный шаг понадобилось сделать, чтобы пройти сквозь марево в огромный почти пустой зал, но в этом шаге была вечность застывшего времени, и, завершив его, юноша совершенно перестал понимать, когда и где находится. Свет лился отовсюду, мягкий, теплый, манящий. В нем хотелось раствориться, отрешиться от реальности и забыть обо всем. Казалось, оттолкнись от пола, и он удержит тебя навесу, позволит парить, наслаждаясь покоем бесконечности. Сам не понимая, что делает, Габриэль легко подпрыгнул и... завис. И тут же яростное сияние, словно только этого и ожидавшее, рванулось к центру зала, к единственному небольшому возвышению, увлекая призванного за собой.
И снова Габриэль не испугался. Удивился только, зачем такие сложности. Можно было просто стрелки на полу нарисовать, чтоб понятно было, что к центру подойти нужно. Тело юноши, подчиняясь световому потоку, приняло горизонтальное положение. Он раскинул руки и почувствовал себя почти птицей. Это было весело. Его неумолимо влекло к возвышению. Чем ближе оно становилось, тем выше казалось. В какой-то момент Габриэлю даже почудилось, что он запросто может недобрать высоты и вписаться лбом в стену. Его это огорчило. Приключение было достаточно захватывающим, чтобы позволить ему столь бесславно закончиться. Габриэль попытался оттолкнуться от сияния и взлететь повыше. Получилось. Теперь он, наконец, смог разглядеть верхнюю грань странного постамента. Она блестела, слегка отливая голубым, подобно металлу или чуть подкрашенной воде. Вот только для воды эта поверхность была слишком спокойна. А может, это только казалось, ведь ни малейшего дуновения ветерка Габриэль не чувствовал, лишь безумная пляска встречающихся и переплетающихся лучей отражалась в зеркальной глади.
Только когда поток света домчал молодого человека до самой середины постамента, и встречные лучи, чуть не отбросив его назад, сначала завертели волчком, а потом, наконец, остановили, распластав, словно на прозрачной подушке прямо над блестящей поверхностью, Габриэль заметил под собой какое-то движение. Поначалу ему показалось, что и это игра бликов, но уже в следующий момент он понял, что что-то поднимается из глубины чудесного зеркала, словно спеша на встречу с ним. Габриэль затаил дыхание, вглядываясь в неясные очертания, пытаясь понять, кому они принадлежат. Но то, что появилось на поверхности, не было ни лицом, ни фигурой. Линия, показавшаяся ему то ли щеткой, то ли мохнатой гусеницей, вдруг изогнулась, оказавшись пушистым обрамлением ресниц вокруг гигантского открывшегося глаза. С минуту этот глаз рассматривал Габриэля, потом исчез, так же, как появился, а на его месте возникли губы, скривившиеся в насмешливой улыбке.
- Я, оракул, подтверждаю, - губы зашевелились, но голос звучал, казалось отовсюду, - Габриэль-квартерон из рода Сэтс был призван и явился.
Габриэль поморщился. Род Сэтс, можно сказать, перестал существовать, ведь нельзя считать за целый род одного единственного представителя. И с тех пор, как почти пять лет назад остался один на свете, Габриэль тщательно старался скрывать превратности своего происхождения. Какая же сволочь докопалась?!
- Ткачиха Судеб, великая Богиня Мира будет говорить с тобой Габриэль-квартерон из рода Стэтс, - снова прозвучал голос ответом на не озвученный вопрос.
Габриэль невольно хихикнул и подумал, что этот розыгрыш нравится ему все больше и больше. А в следующий момент то ли волна, то ли огромная рука взметнулась из серебряной глади и, накрыв юношу, потянула его в глубину.

Вот как ползу, так и отражаю!

Юнона не находила себе места. Это было глупо. Это было нелогично и иррационально. Но это было так. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Откуда-то у всего этого рос хвост, но понять, откуда именно не представлялось возможным. Наплевать бы на это пакостное ощущение, сесть и писать, ведь голова полна сюжетами и персонажами, но наколдованное стило висело над бумагой уже битый час, и ни одной строчки там так и не появилось.
Юнона покосилась на аккуратно застеленную кровать. Это тоже было замечательно, красиво и романтично. Но неправильно. Чертовски хотелось затащить Винченцо в постель и проверить на вшивость. Но он был так галантен и так красиво за ней ухаживал, что просто язык не поворачивался предложить ему продолжение банкета в ее комнате. Вот именно! Комнате!
Юнона хотела домой. Стены Университета давили на нее. Хотелось снова оказаться в своем маленьком патио, где так уютно писать и вообще, строчки сами собой рождаются.
Может в этом все дело? Просто чувство, что ты под арестом? Но нет. Это было не так. Конечно, неприятно, что ее заперли в универе, но Юнона прекрасно понимала необходимость этого шага. Тем более, что на нее лично свалилась двойная порция журналистского любопытства. Мало того, что стало известно о ее участии в экспедиции на Печальный, так она еще своими руками вырыла себе могилу, публично раскрыв свое инкогнито.
Еще немного бесцельно побродив по комнате, она снова поймала взглядом готовое к работе стило. А что если... Это метод Эммы, но Эммы нет, а метод может сработать.
Юнона присела к столу и стала диктовать.
Уже через полчаса перед ней лежали листы с подробным конспектом событий последних дней. Причем весь конспект помещался на левой стороне в графе «хорошо». Вот в том-то и дело! Все было хорошо!
Начать с того, что она вышла из транса всего через три часа, когда на острове была глубокая ночь, и очень быстро смогла восстановиться, благодаря аккумулированной Винченцо силе. Иоанн, судя по всему, тоже отделался не самыми значительными повреждениями. По требованию Ректора было решено немедленно отправиться обратно, и уже к началу следующего утра весь маленький отряд был расквартирован в Университете. Как будто их ждали заранее. Все хорошо. Все просто замечательно. Даже ни одного папарацци по дороге не попалось.
Иоанн поправился быстро. Меньше, чем через двое суток он был уже на ногах.
Винченцо изумительно красиво за ней ухаживал и уже успел почти покорить. У этого вампира какое-то шестое чувство на то, что именно она хочет. Прямо все желания предугадывает. И при этом ненавязчиво. Не кавалер, а мечта. Но что-то все же Юнону беспокоило. Какая-то недосказанность. Вот только сформулировать никак не получалось.
Верховный Совет теребил всех участников экспедиции по десять раз на дню, а ей пришлось всего лишь побеседовать со штатными эскулапами. Все ее действия были признаны высокопрофессиональными и абсолютно правильными. Да еще Ректор расписал, какой многообещающей студенткой она была в свое время. В общем, все поверили и погладили по головке.
Свирепая Ювенария прониклась к ней нежданной симпатией. Оказалось, в общем-то, неплохая тетка и даже не вредная, если ей на мозоли не наступать. А главные мозоли у нее Иоанн и Эмма. И, разумеется, Юнона оказалась всеобщей спасительницей семейства высокопоставленной дамы. Ха! Рассказать бы ей без купюр про все их с Эммой похождения, то-то бы она порадовалась. Но зачем травмировать женщину? Пусть уж прибывает в блаженном неведении.
Наконец, сегодняшнее явление декана и целителя. Мэтры нахвалиться на нее не могли. И, вот ведь иезуиты старые, так ненавязчиво повели разговор о том, о сем, что Юнона сама не заметила, как проболталась об Эмминых беседах с Великой Бездной. А ведь это произвело на них впечатление! А вдруг не надо было говорить? Эмма ведь декану все сказала, кроме этого. Может, не надо было им знать? Но Всемогущая ее ни о чем не предупредила, да и Эмма об этом не обмолвилась. Вот и пойми теперь, правильно сделала, что рассказала, или втравила всех в неприятности своим длинным языком. А еще у Иоанна челюсть отвисла, когда она про их выводы о контактах с иным миром рассказала. Но его не то чтобы удивил сам факт, а скорее то, что они до этого дошли. Во всяком случае, именно так Юноне и показалось.
Юнона в сердцах отшвырнула от себя исписанные листки. Нет, то, что годится для Эммы, у нее не работает. Все равно, получается, что все хорошо. Вот только не понятно, что же все-таки плохо.
- А плохо то, что ничего не происходит, - вслух сказала она.
Действительно, если что-то и происходило, то ее, Юнону в известность об этом не ставили. Типа, извините, девушка, но вы свое дело сделали, а теперь можете отдыхать.
Ну, уж нет! Не на ту напали. Оказаться втянутой в такие грандиозные события, да еще непосредственно связанные с любимым литературным жанром, а потом добровольно из них самоустраниться?! Ха! Размечтались! Нет, нужно срочно что-то предпринять. Нужно разобраться, что именно происходит и что от нее скрывают. А ведь скрывают что-то. Не просто так же старички заявились. Уж они-то точно не дураки и не лохи. Вот у кого информации пруд пруди. Но ведь не поделятся добровольно! Вод если бы у нее было что-то на обмен! А она, дурища, за не фиг делать им такой лакомый кусочек отдала.
Юнона с размаху плюхнулась на постель и задумалась. Скорее уж Ювенария вернулась бы! Она обещала разрешить ей пресс-конференцию, с условием, что речь будет идти только о литературной деятельности Геры Странницы. На все вопросы о контакте и связанных с ним людях следовало отвечать «без комментариев». В свое время Юнона начала писать под псевдонимом именно потому, что не желала оказаться на виду у журналистской братии. Но сейчас она согласна была отвечать на вопросы о себе ради того, чтобы услышать вопросы о других. Вот! Как бы ни оговаривалась заранее тема такой пресс-конференции, все равно спросят и о том, о чем спрашивать запрещено. А из некоторых вопросов можно почерпнуть очень интересные ответы. В отличие от нее, журналисты не сидят на месте, а что-то раскапывают. У самой Юноны такой возможности не было. Более или менее охотно ей отвечала только Ювенария, а та и сама не слишком разбиралась в ситуации, да и интересовалась больше политическим резонансом на контакт, чем самим контактом. Но что-то же надо делать!
- Что бы такого сделать плохого? – снова произнесла Юнона вслух.
И ответ не заставил себя ждать. Зазвенело переносное зеркальце связи. Юнона с опаской покосилась на пудреницу. В последнее время ей звонил только Винченцо, но с ним она на сегодня распрощалась. Не в его стиле было беспокоить ее на день глядя. Нет, могла, конечно, звонить и Ювенария, и даже Ректор. Только вот вряд ли она им бы понадобилась в такое время, все спят давно. Для большинства других ее знакомых зеркальце было заблокировано. Игнатий лично над ним поколдовал.
Юнона приподнялась на локте и посмотрела на надрывающуюся безделушку.
- Это и есть то самое плохое? – пробормотала она, стараясь не обращать внимания на нехорошее предчувствие.
Впрочем, не ей отказываться от приключения, особенно, если оно само ее нашло. Да еще в такой ситуации. Девушка взяла пудреницу, открыла ее и провела ладонью по зеркалу.
Изображения не было, но Юнона почувствовала, что связь все же установилась.
- Юнона! – голос показался смутно знакомым.
- Да. А вы, простите, кто? – резко ответила она и тут же перешла в атаку, - Я не собираюсь разговаривать неизвестно с кем.
- Извини, - усмехнулся бесплотный голос, - я не в том состоянии, чтобы показываться кому-то на глаза. Через недельку регенерирую полностью, тогда можем даже встретиться, если захочешь.
- Энви! – осенило ее, - Ты откуда звонишь?!
- Из фамильного гнезда. Что думаешь, меня в моем состоянии оставили бы на глазах у больничного персонала?
- Слушай, как ты?! Эмма так переживала, что кто-то пострадал, а когда узнала, что это был ты, так вообще чуть не плакала, - затараторила Юнона, стараясь тем временем собраться с мыслями.
Пробить блокировку Ректора мог только очень сильный маг, и никто не стал бы просто так растрачивать такие ресурсы. Значит, Войны Раскола снова перешли в наступление. И почему-то решили начать с нее. Они что, ее за слабое звено принимают? Вот идиоты. Зато, какой шанс! Вот сейчас она что-то выяснит, а потом будет чем торговаться с Иоанном и остальными.
- Значит, Эмма узнала, что это был я? – почему-то растерялся эльф.
- Ну, извини, милый, все тайное когда-нибудь становится явным, - Юнона обрадовалась, почувствовав, что зацепила его.
- И кто же ей сообщил?
- Понятия не имею. Я сама от нее узнала. Ректор, наверное. А чего тебя понесло через охранку? – невинно поинтересовалась она.
- Да я за Эмму переживал, - ушел от ответа Энви.
- Я тебя умоляю! Ты разве не в курсе, что она на двенадцатый уровень сдала? Она же сильнейший маг!
- Да в том-то и дело, что тогда был не в курсе.
- Знаешь, это все равно не повод лезть через чужую охранку. В некотором смысле, так тебе и надо.
- Злая ты, - вздохнул Энви, - через пятый уровень любой старшекурсник пролезть может. А выше в вашем районе никто никогда и не ставил. Кто ж знал, что она такой барьер отгрохает. Вокруг шум, сплетни, треп всякий непонятный. Я за нее испугался.
«Мели, Емеля», - зло подумала Юнона: «Испугался он, как же!». Но вслух, разумеется, этого не сказала. Не нужно эльфику знать, что она в курсе его деятельности на благо дядюшки.
- Ты так и не ответил, как ты. Сильно тебя шибануло? – спросила она, очень постаравшись добавить в голос тепла. Пусть думает, что для нее и Эммы он только случайная жертва.
- Да уж мало не покажется, - усмехнулся он, - уже почти неделю восстанавливаюсь, и все никак в себя не приду. Ты лучше скажи, как Эмма. А то меня родственнички заперли дома без доступа к информации. А я ей дозвониться не могу.
«Ага, как же! А блок на моем телефоне тебе просто так поломали. Эмме он дозванивается, интриган хренов!»
- А разве ты не в курсе? – невинно поинтересовалась она.
- Не в курсе чего?
- Эмма выпала в параллельный мир. Ты что даже не знаешь, что у нас контакт?
- Эмма?! Нет, я что-то слышал про контакт, но никак не думал, что это связано с ней. Господи! Юнона, ты меня убила просто! Это же, наверное, опасно! И вообще, как такое возможно?!
- Да, дружок, тяжелый у тебя курс реабилитации, если ты так от жизни отстал, - хмыкнула она.
- Подожди, подожди. Ее стремительный карьерный рост связан с контактом?
«Так вот что тебя интересует, дрянь! Пытаешься выведать об Эмме и ее беседах с Бездной. Что же вам, сволочам, известно, кроме того бессмысленно выдранного куска текста?»
- Нет, не думаю, - Юнона пожала плечами, Энви-то ее видит, - Она давно к экзаменам готовилась. Она же на десятом колдовала и даже иногда на одиннадцатом. А про разработки на двенадцатом и мне кое-что рассказывала. Обещала создать особый образ, когда подготовится. Жаль не успела. Представляешь, чего может добиться маг-трансфигуратор двенадцатой категории? У меня аж слюнки текут от одной мысли, какую красоту она мне навести могла. Скорее уж вернулась бы. Мне так не терпится! – Юнона валяла дурочку, всеми силами стараясь продемонстрировать, что не понимает серьезности ситуации. Но переигрывать тоже не стоило. Энви наверняка знал, что контакт проходил не без ее участия.
- Ты так уверена, что она вернется? Я слышал Переход – очень рискованная вещь. Можно и не выжить.
«Интересно, где ты это слышал, гад. Я, например, только от Великой Бездны узнала».
- Ой, да что ты такое говоришь! Если бы это было так рискованно, драконы бы ее никуда не пустили. И потом, она же там не одна.
- В каком смысле?
- Ну, Аква с ней фантом отправила.
- Что?! – Юнона вздрогнула, сообразив, что в этом вопле смешалось сразу несколько голосов.
«Упс! А не брякнула ли я лишнего? Что-то они уж очень занервничали. Интересно, королева им своим широким жестом какие-то планы порушила, или как?»
- Да, так уж вышло. Видишь ли, на всю эту деятельность с контактом драконы вето наложили, и все решения принимали только они. В конце концов, им виднее, кого и куда посылать. И как далеко, - добавила она и хихикнула.
Энви молчал, но, если напрячься, можно было понять, что кто-то быстро устанавливает сферу тишины, поначалу даже несколько голосов слышно было. Жаль не разобрать ничего! Интересно, о чем они там совещаются?
- Ну, если с ней фантом, тогда, конечно, волноваться не о чем, - неуверенно выдал Энви, и Юнона почему-то представила, что этот текст ему кто-то подсказал. Ни фига себе там сфера с направленным выходом! Что ж за маг там колдует? Не сам ли дядюшка?
- А я и не волнуюсь.
- Да, ты мне тут такого сообщила, что аж голова кругом. Я ведь в Мистбург как раз приехал, чтобы с ней повидаться, а тут все это и случилось.
- Правда? А зачем она тебе понадобилась?
«Ну-ну! К какой-такой мудрой мысли ты меня привести пытаешься?»
- Ну... Вообще-то, это личное...
- Да ладно, колись, чего уж там.
- Да теперь-то какой смысл? Черт, как же все не вовремя! А я-то был так счастлив! – с явной фальшью всхлипнул эльф.
- Энви, солнышко, да что случилось-то? – засюсюкала Юнона, - Может, я могу чем-то тебе помочь? Ты не расстраивайся, мы вместе что-нибудь обязательно придумаем.
- Юнона, милая, как ты не понимаешь! Это для вас была просто игра. А я ее люблю! Всегда любил! Я надеялся... Просто семья... Ну, ты знаешь..., - в голосе Энви прорезались слезы, - Я думал... Понимаешь, умер прапрадед. Он был главным хранителем традиций. Что-то могло измениться. Я уверен, изменится. И я надеялся, что теперь... Я хотел с ней поговорить. Я же знаю, что никого у нее нет. Мы ведь все равно с ней дружили. Ну, в смысле, виделись, общались...
«Ну, ни фига себе они его как пешку разменивают! Сволочи! И я должна поверить, что Эмма – любовь всей жизни этого инфантильного мальчишки? Или тертого шпиона? Даже таким не гнушаются, гады!»
- Энви! Я, правда, не думала, что у тебя это серьезно! О, Великая! Ты ведь даже Эмме, наверное, не признавался?
- Как я мог? Мне же нечего было ей предложить, а теперь, когда... А она..., - и эльф в голос разрыдался.
Сначала это повергло Юнону в восторг от его актерских способностей, но какой-то неясный стон подсказал, что слезы Энви могут быть вызваны вполне реальными причинами. Да что они его там на части режут, что ли?!
- Энви? – робко позвала она.
- П-прости, Юнона, - простонал эльф, - я что-то совсем расклеился. Ты столько всего мне сообщила... А я еще не совсем в порядке.
- Может, я тебя полечу? – предложила она, чувствуя, что абонент готов отключится, - Или Иоанна попрошу. Он же великий целитель.
- А это правда, что он вернулся? Я слышал, но...
- Вернулся, вернулся.
- Да, станет он меня лечить. Нужен я ему.
- Нет, ну что ты, я ему даже могу намекнуть на счет тебя и Эммы...
- Что намекнуть? - как-то очень напряженно поинтересовался Энви.
- Ну, что вы встречались, что друзья... Ничего больше, если ты не хочешь.
- Да неудобно как-то, - промямлил эльф, но Юнона поняла, что ему очень хочется зацепиться за эту идею.
«Ага, так вам еще и Иоанна подавай на блюдечке! Щаз! Разбежалась! Но за нос поводить стоит».
- Энви, это же ненормально, что эльф неделю восстановиться не может. У тебя явно какие-то проблемы со здоровьем. А Иоанн, он, говорят, даже из мертвых возвращал, - что-то заставило ее прислушаться. В коридоре послышался неясный шум. Вроде кто-то приближался к ее комнате. Пора было заканчивать эту бодягу, - Вот что, ты сейчас отдыхай, а то и впрямь расклеился совсем. А я поговорю с Иоанном и завтра сама тебе позвоню. А на счет Эммы не волнуйся. Вернется еще. И, знаешь что, Энви...
- Что?
- Ты всегда ей нравился. Так что, может, не все еще для тебя потеряно. Если уж ваш клан не против...
- Спасибо, Юнона, ты настоящий друг! – он собирался еще что-то сказать, но Юнона только быстро попрощалась и захлопнула пудреницу.
И в тот же момент дверь, запечатанная заклятием личной территории, распахнулась, и в комнату влетел Игнатий Ректор собственной персоной. За его спиной маячили декан Дарбли и Иоанн.

* * *

Чувствуя себя полным идиотом, Ким стоял у двери в кухню и прислушивался к голосам. Судя по всему, Генка и Эмма прекрасно спелись. Следовало зайти и обозначить свое присутствие. Очень хотелось есть. Но еще больше хотелось понять, как настроена Эмма.
Ким злился на себя за то, что отключился прямо в ее постели. Но в тот момент, когда Эмма, наконец, перестала биться в судорогах и затихла в нормальном, почти здоровом сне, он был настолько вымотан, что никакие этические соображения не помешали ему отрубиться рядом с ней. Что она могла себе вообразить, проснувшись, думать не хотелось. Оставалось надеяться на ее здравомыслие и на то, что Аква уже успела разъяснить ситуацию.
Голоса дракончика слышно не было. То ли она просто не вмешивалась в разговор, то ли вообще обреталась где-то в другом месте. Зато Генка с Эммой веселились во всю. И Киму их веселье не очень-то нравилось.
- Эмма, ты просто гений!
- По шее получишь.
- Это не комплимент, это констатация факта.
- Не за слова. Руку убери.
- Это от восторга. Я преклоняюсь перед твоим умом.
- Отвянь, подхалим. Ум у меня с противоположной стороны. Это как читается?
- «Пыль». Эль мягкое. Это мягкий знак. Когда он перед гласной, она как бы отделяется. Ручьи, перья. Понимаешь?
- Понимаю.
- Я же говорю, гений. Не поверишь, первый раз в жизни учу читать профессора.
- Считай, что у тебя уникальный опыт.
- А тебе не надо?
- Чего?
- Уникального опыта. Могу предоставить.
- Лапки свои шелудивые подвинь. Подвинь, говорю. В жабу ведь превращу.
- Это мы уже проходили. Давай лучше в ежика.
- Нет, ежики – это для извращенцев. Вот у спящего красавца есть все шансы.
- Эмма, не губи на корню ростки моей большой любви. Я тоже могу быть извращенцем, если тебе хочется.
- Откуда такая любовь к ежикам?
Ким заскрипел зубами. Все ясно. Извращенец – это он. А Генка на полную мощность включил свое обаяние. И в этом нет ничего хорошего. Ким слишком много раз наблюдал, как самые здравомыслящие женщины теряли голову рядом с этим Казановой. Он с трудом подавил порыв распахнуть дверь и с налета нокаутировать лучшего друга. Неспортивно. Разные весовые категории.
От мысли, откуда именно Генка должен убрать руку, хотелось завыть. Как он мог проспать такое?! И куда смотрит Шурочка?! Впрочем, Шурочка, судя по всему, была в душе. Значит, придется самому положить конец этой идиллии.
Ким толкнул дверь. Генка бросил взгляд на застывшего в проеме друга и с прямо-таки волшебной скоростью отскочил на другой конец дивана.
- Привет, Ким! – осклабился он, - Как спалось? Есть хочешь?
Эмма даже не обернулась. Только царственно протянула руку и поманила Генку пальчиком.
- Куда уполз? Вернись сейчас же и объясни, как это читать правильно.
- Эмма, дорогая, давай отложим урок. Надо же накормить человека, - Генка вскочил и кинулся к плите.
«Эмма, дорогая»? Кима начало трясти. Он прислонился к косяку и постарался выровнять дыхание. Главное не показать слабости. Он ни в чем не виноват. А Генку можно и потом убить, без свидетелей.
- Не помешал? – спросил он по возможности ровным голосом.
Эмма со вздохом закрыла книгу и отложила ее в сторону, всем своим видом демонстрируя, что он прервал очень важное занятие.
- Ты прав, Гена, милый. Я, пожалуй, тоже выпью чайку с папиными блинчиками.
- Вот и славно, солнышко. Садись, Ким.
От этих «дорогих», «милых» и «солнышек» Киму захотелось что-нибудь разбить. Смачно так, с силой шарахнув об стену. Вместо этого он подошел к столу, очень аккуратно выдвинул стул и сел напротив девушки.
Эмма скользнула по нему равнодушным взглядом.
- Как самочувствие? – вежливо поинтересовался он.
Эмма вскинула ресницы.
- Благодарю. Прекрасно. Как мне сообщили, твоими стараниями.
- Не стоит благодарности. Долг гостеприимства.
- Я оценила, - насмешливо кивнула она.
- Что именно?
- Глубину твоего чувства долга.
- Сомневаюсь.
- Извини, в бессознательном состоянии не могла высказать всего своего восхищения. Сообщаю сейчас.
- Не стоит. Если я делаю что-то ради благодарности, то предпочитаю, чтобы ее приносили осознанно. Здесь не тот случай.
- Стало быть, благодарность здесь ни при чем?
- Я всего лишь выполнял долг гостеприимного хозяина по отношению к больной гостье.
- Интересное у тебя представление о долге.
- В данном случае оно было скорректировано драконом.
В глазах Эммы заплясали злые золотистые искорки. Ким мысленно чертыхнулся. Все ясно. Она навоображала себе самого худшего. Не удивительно, что его извращенцем обозвали. И как теперь ее разубедить? Куда Аква смотрела? Не могла объяснить, что здесь творилось? И Генка тоже. Хотя... Из того, что он видел, один раз зайдя к Эмме в спальню, выводы можно сделать самые, что ни на есть двусмысленные. Черт, как все запущено! И главное, что бы он сейчас ни сказал, все не в масть. Да еще Генка к ней зачем-то клеится начал. Что вообще уж не понятно. Каким бы бабником он ни был, на женщин Кима его посягательства никогда не распространялись. Не мог же он, в самом деле так запасть на Эмму. Вроде он ее врагом номер один считал еще недавно. Вот чего, спрашивается, она на него своими глазищами зыркает? Чего ждет? Что еще он должен сказать, чтобы убедить ее в том, что он не извращенец, и у него и в мыслях не было на ее девичью честь посягать. Хотя, чего греха таить, в мыслях было. Но ведь не так же! Вот сейчас, когда она вся напряглась привязанным к фитильку язычком пламени, глаза сверкают, рыжие волосы разметались по плечам, и все ее существо искрится от благородного возмущения, ему больше всего на свете хотелось обнять ее, всю, как тогда, в горах, запечатать поцелуем этот насмешливый рот, сорвать с фитиля пламя и заставить разлиться жидким огнем страсти. Хотелось! Господи, как хотелось! Да что же с ним творится?!
- Ким, тебе мед или варенье? – Генкин вопрос заставил его отвести взгляд от Эммы.
- Гена, а можно мне тоже? – в дверях стояла Шурочка.
- Конечно, ребенок
При взгляде на девушку Генкина физиономия расплылась в блаженной улыбке. Отставив чайник, он подошел к Шурочке и нежно обнял за плечи.
- Ты как? Пришла в себя немного?
Так, а здесь что происходит? Что он еще проспал?
- Пойдем, познакомишься, наконец, с Эммой. Она тебе понравится, - Генка подтолкнул девушку вперед.
- Привет! – Эмма встала.
- Привет, - отозвалась Шурочка и протянула руку. Эмма коснулась ее ладошки.
- Ой! – глаза ведьмы расширились.
Шурочка шумно втянула воздух, личико стало напуганным, в глазах застыла мольба. Эмма перевела взгляд с девушки на Кима и обратно.
- Как? – выдавила, наконец, Эмма.
- Иоанн ошибся, - пояснил Ким, - И хватит об этом.
- Но почему...
- Она сама так захотела. Хватит об этом, Эмма. Пожалуйста.
- Хорошо, - Эмма улыбнулась и погладила девушку по щеке, - Спасибо за одежду.
Шурочка выдохнула и тоже улыбнулась.
Генка недоуменно смотрел на них, ничего не понимая.
- А в чем дело-то? – спросил он.
- Ничего особенного, Гена, все в порядке, - ответил за всех Ким.
- Да, правда, все хорошо, - подтвердила Шурочка, с обожанием глядя на своего кумира.
- Иди-ка сюда, ребенок, дело есть.
Генка подхватил девушку под локоток, уволок в дальний угол и принялся что-то горячо шептать на ухо. Шурочка кивала, краснела и время от времени косилась в сторону Эммы и Кима.
- М-да-а-а! – протянула Эмма, - Я вижу, вы тут от души с моим папой повеселились.
Глаза ее перестали метать молнии. Теперь в них светилось скорее любопытство, чем агрессия.
- Ошибочка вышла. Иоанн, как оказалось, не умеет отличить жабу-девочку от жабы-мальчика. А когда Шушха узнала, что Гену должны превратить обратно в человека, то наотрез отказалась быть жабой. Она влюблена в него по уши и все твердит, что он красавец.
- Ой-ой-ой! Я, оказывается, еще и в этом виновата, - захихикала Эмма.
- В каком смысле?
- А я из него красавца по жабьим меркам сделала.
Ким не выдержал и тоже прыснул. Потом посмотрел на Эмму. На мгновение между ними установилось веселое взаимопонимание двух заговорщиков. Но Эмма почти сразу отвела глаза. Ким вздохнул и приказал себе не гнать лошадей. Все не так плохо.
Оказалось, все еще хуже. Генка с Шурочкой быстро накрыли на стол, после чего девушка пристроилась на стуле справа от Кима, а лучший друг снова расположился рядом с Эммой, и его рука очень быстро оказалась у нее на талии. Потом Генка приподнял рыжую прядь и что-то быстро прошептал Эмме на ухо. Глаза у той расширились, она порозовела, а потом расхохоталась.
- А поделиться весельем с остальными не хотите? – процедил Ким.
- Да мы тут о своем, о девичьем, - хихикнула Эмма.
- Я бы даже сказал, об интимном, - подтвердил Генка и придвинулся к ней еще ближе.
Не известно, что взбесило Кима больше. То, что они оба себе позволяют, или то, что позволяют это при ребенке. Он взглянул на Шурочку. Девушка с невозмутимым видом помешала чай, поймала его взгляд и улыбнулась. Потом посмотрела на эту парочку и тоже захихикала. Генка послал ей воздушный поцелуй. Эмма подмигнула. Происходящее не поддавалось никакой логике.
Шестым чувством Ким мог определить, что это какой-то розыгрыш, но видеть, как Эмму обнимает другой, было невыносимо. Еще кошмарней было то, что, все, кажется, воспринимали это, как должное. Включая саму Эмму. Куда, черт возьми, подевалась Аква? Уж она бы сумела навести порядок в этом сумасшедшем доме.
Ким тихо закипал. Умом прекрасно понимая, что сам на себе затягивает петлю, он продолжал лелеять вспыхнувшую ревность, следя за каждым движением Генки и Эммы. Вместе с ревностью разрасталась глупая детская обида. Его наказывали ни за что.
Больше всего он злился сейчас даже не на Генку с Эммой, а на Шурочку. Уж перед ней-то он точно ни в чем не был виноват. Или по-детски оскорбилась, что он уделял ей мало внимания в последние дни? Это не имело значения. Он из последних сил делал вид, что происходящее его не касается, но ярость медленно, но верно сметала остатки разума. Хотелось сделать что-то такое, чтобы стереть это насмешливое веселье с их лиц.
Разговор за столом крутился вокруг событий последний недели с основным упором на сегодняшнее утро. Ким почти не вмешивался в общую беседу, понимая, что если он, как остальные, попытается поделиться впечатлениями, то получит в лучшем случае недоуменные взгляды, а в худшем – насмешку. Судя по осведомленности Эммы, Аква успела рассказать ей все, что происходило и почему. Тем более было обидно, что она ему не верила.
От дамских восторгов по поводу Генкиного героического сражения с химерами его просто тошнило. Сам он выдавать комментарии не рискнул, поскольку сражения не видел. Но когда Эмма пропела:
- Бедненький мой! – и утешающе погладила Генку по голове, он окончательно перестал что-то соображать.
- А я все-таки не понял, почему они все к Шурочке ринулись, а меня проигнорировали, - поинтересовался друг.
- Ну, это-то, как раз, понятно, - ответила Эмма, - поскольку трансформировалось направленное заклинание, они предпочли двигаться по вектору, пусть и противоположному.
- Какому вектору?
Эмма вздрогнула и прикусила язычок. Ким понял, что она раздумывает, как бы выкрутиться и не сболтнуть лишнего, но его уже все достало.
- Вектора превращения, насколько я понял, - пояснил он.
- При чем здесь Шурочка? – не понял Генка.
- Ну, если Эмма подсознательно стремилась провести обратное превращение жабы в человека, а таковой не нашлось, то они и двинулись прямиком к жабе, которую сделали человеком.
Ким обвел оппонентов взглядом, наслаждаясь произведенным эффектом. Эмма смотрела на него с ужасом. Шурочка застыла столбиком и побледнела, как полотно. До Генки все еще не дошло.
- К жабе? – тупо переспросил он.
- Ну, да, к Шушхе. К Шурочке.
- К жабе, - повторил Гена и затрясся от смеха. Потом зло взглянул на Кима, - А ты молодец. Умеешь убеждать, - потом перевел взгляд на девушку, - Ты тоже... Шушха.
Шурочка вскочила и вихрем вылетела их кухни. Медленно поднялась Эмма.
- Мы все молодцы, господа. Славно самоутвердились за счет невинного существа. Можем гордиться.
Тихо ступая босыми ногами, она последовала за девушкой.

Вот как ползу, так и отражаю!

То, где оказался Габриэль, на протяжении всего долгого падения ожидавший, но так и не дождавшийся, смерти, нельзя было назвать местом. Даже пролетая над залом в потоках света, юноша знал, что есть верх и низ, направления вперед и назад, расстояния, время. Здесь всего этого не было. Он не мог бы с уверенностью сказать, стоит ли он на чем-то, лежит, или зависает вниз головой. Он даже не смог для себя определить, светло здесь, или темно. Он видел, но не потому, что был свет. Но не мог понять, что видит, и, опять-таки, не потому, что света не хватало. От нечего делать – Габриэль не смог бы точно определить, сколько прошло времени с тех пор, как он здесь оказался – он принялся разглядывать то, что его окружало.
Сначала, ему показалось, что вокруг свисают, вздымаются вверх, проплывают ошметки старой пыльной паутины. Но чем дольше он вглядывался, тем больше замечал кусков толще и рельефней, похожих на ткань, иногда даже на довольно плотную, вроде гобелена. На некоторых еще можно было различить рисунок, некогда яркий, а теперь выцветший и поблекший. Ни один лоскут не был целым. Обтрепанные края, вытертые до прозрачности проплешины, рваные прорехи. И все они казались такими ветхими, что могли рассыпаться в прах от одного прикосновения.
Слабый то ли стон, то ли вздох заставил Габриэля крутануться вокруг своей оси, но он никого не увидел. Подумав, юноша совсем уж было решил, что ему это показалось, когда прямо в голове раздался старческий скрипучий голос.
- Спасибо, что пришел, Габриэль.
Пришел? Вообще-то его сюда приволокли, не особенно спрашивая согласия. Не будь Габриэль столь фаталистично настроен, он мог бы сбежать по дороге или оказать сопротивление, собрав свистом всю свою уличную банду. Но поскольку ему было скучно, а от судьбы не уйдешь, он безропотно позволил привести себя в храм.
Ответом на эти мысли в голове прозвучал смешок.
- Вот видишь, - продолжил голос, - мог бы и не придти, если бы не захотел. Но пришел. Я и не сомневалась. Ты хороший мальчик, Габриэль, хоть и потомок зла.
Габриэль дернулся.
- Не переживай! Зло условно. То, что зло для меня, для тебя может стать спасением. Кто-то обязательно должен спастись, Габриэль.
- Спастись? – невольно удивился парень.
Спасение – последнее, о чем он думал, приняв единожды, что, как часть мира, уйдет в небытие вмести с ним.
- Я выбрала самую крепкую нить, из тех, что остались. Твою нить, Габриэль. Но у меня нет силы тебе приказать. У меня вообще не осталось сил приказывать. Я могу рассчитывать лишь на твою добрую волю. Согласишься ли ты помочь мне, Габриэль-квартерон?
По загривку холодком пробежало нехорошее предчувствие. Юноша спинным мозгом ощущал, что его втягивают в какую-то авантюру, и в то же время знал, что не найдет в себе сил отказаться.
- Помочь в чем? – настороженно спросил он.
- Сохранить память мертвого мира.

* * *

- Что, черт возьми, здесь происходит! – взревел Игнатий.
- Это я у вас, господа, хотела бы поинтересоваться. С какой стати вы врываетесь в комнату к порядочной девушке? – Юнона поудобнее устроилась на кровати и уставилась на незваных гостей.
Ректор тяжело дышал, стараясь унять гнев и испуг, а Дарбли с Иоанном переминались с ноги на ногу. Они явно сами не понимали в чем дело и были здорово смущены вторжением к даме в такой час.
- Не морочь мне голову, девчонка! – проорал Игнатий.
Юнона даже сжалась от его вопля. Таким Ректора едва ли многим доводилось видеть. Всегда сдержанный и корректный администратор мог довести до истерики кого угодно. Своим ровным ничего не выражающим голосом. Но так орать?!
- Нат, успокойся, - попытался вразумить его гном, - может ты ошибся. Ты же видишь, с ней все в порядке.
- Ничего я пока не вижу, - уже на тон ниже отозвался Игнатий, - Я точно знаю, что одно из заклятий, которыми я ее окружил, было взломано. И мне очень хотелось бы знать, какое именно.
- Ах, это... – Юнона даже зажмурилась от удовольствия, предвкушая маленькое сражение за информацию, - Ну, подумаешь, мне всего лишь смог дозвониться один старый знакомый.
- Вы понимаете, что говорите?! – снова начал закипать Ректор, - Ваш знакомый что, маг тринадцатого уровня, специализирующийся на взломе частных линий?!
- Да нет, лоботряс, каких мало, - Юнона небрежно поджала плечами, – Даже охранку двенадцатого уровня сломать не может.
- К-как? – на мгновение все застыли, но постепенно до них начало доходить, о ком идет речь.
- Я, конечно, полагаю, что кто-то ему помог, - невозмутимо продолжила Юнона, - Сам бы он на такое в жизни не сподвигся. К тому же, у меня создалось впечатление, что ему и разговаривать со мной помогали.
Юнона с наслаждением разглядывала меняющиеся лица своих оппонентов. Рыбка захватила наживку. Даже никуда ходить не пришлось и аудиенции просить. Сами примчались. Ну, держитесь! Хватит держать за дурочку умного талантливого мага. Да к тому же писателя. Все выложите, как миленькие.
Ректор, наконец, пришел в себя, а за одно и к каким-то выводам. Резким движением развернув кресло, он уселся напротив девушки и принялся сверлить ее взглядом. Иоанн хмыкнул, прошел в комнату и устроился на диване. Дарбли закрыл дверь, но остался подпирать плечом косяк. Организовав таким образом боевой порядок, почтенные мэтры приготовились к долгому обстоятельному разговору. Точнее, к допросу. Ага, щаз! Размечтались.
- Рассказывайте! – потребовал Игнатий.
- И не подумаю, - нагло ответила Юнона.
- Что?! – взвыли все трое.
- Сначала вы рассказывайте. А то, как информацию у бедной девушки выманивать, так все горазды, а как самим поделиться, так молчите в тряпочку. Я тоже имею право знать, что происходит. Заперли меня здесь, звонить и то не разрешаете. Будь я на свободе, уже сама что-нибудь раскопала бы, а так приходится милостей от Воинов Раскола ждать.
- Вы раскопали бы! – прорычал Ректор, - А еще в два раза больше выболтали бы. Как вот Ину и Дару намедни. А нам потом – расхлебывай. Торговаться она вздумала! Вы хоть сами понимаете, что торгуетесь за то, чтобы вам голову в петлю сунуть позволили?
- Ну, в конце концов, это моя голова и мне ей распоряжаться. К тому же я во все это уже и так втянута. Меня, как и вас, толпы журналистов за воротами караулят, а я здесь сижу только на честном слове. А если я решу его не сдержать?
- Это шантаж! – весело усмехнулся Иоанн.
- А что мне еще остается? Вы мне сами выбора не оставили.
- Вы что-нибудь понимаете, господа? – устало спросил Игнатий. Как все оборотни он легко впадал в бешенство и так же легко остывал. Вот только проявлять свои эмоции не привык. Но в этот раз он не на шутку испугался. Взломать любое заклинание в Университете очень сложно, а то, которое поставил сам Ректор и вовсе практически не реально. Мог бы и сам сообразить, что, скорее всего, блок с зеркала сняли, это проще всего. Так нет же, впал в панику. Теперь самому стыдно.
- А что тут понимать? – невозмутимо пожал плечами гном, - Юнона заскучала. Только что столько событий вокруг невероятных происходило, а теперь в четырех стенах заперли. Девочка рвется в бой, а мы ей – тюрьму с мелодрамой.
- Спасибо, декан, - хихикнула Юнона.
- Это еще не повод так нас пугать, - проворчал Игнатий. – Чего, спрашивается, вы от нас хотите? Можно подумать, мы больше вас знаем. Это вы и у Эммы, и у Энвиарнаэля в доверенных лицах ходите.
- Так я и поверила, что вы ничего не знаете! – ощетинилась девушка.
- Представьте себе!
- Погоди, Нат, - Иоанн с любопытством рассматривал Юнону, - Дохлый номер. Она в любом случае нам не поверит. Как же, такие старые и мудрые, а знаем меньше нее. Тем более что она, как я понял, нам предлагает честную сделку. А шантаж – только для того, чтобы мы на эту сделку согласились. Я прав?
- Абсолютно, целитель. Я все равно не поверю, что у вас нет какой-либо информации, которой не располагаю я.
- Информация у нас есть...
- Ин, во имя Бездны! – взвился Игнатий.
- Да погоди ты! – отмахнулся целитель и, повернувшись к Юноне, продолжил, - Но дело в том, что характер этой информации, скорее, стратегический. И относится она конкретно к тем вопросам, на которые вам отказалась отвечать сама Великая Бездна. Ибо сказано: во многой мудрости много печалей. А ты, в свою очередь располагаешь информацией чисто тактической, требующей, возможно, немедленных действий, или, хотя бы решений. Дело, конечно, твое. Но так ли ты уверена в том, что хочешь узнать то же, что и мы? Это во-первых, а во-вторых, уверена ли ты в том, что справишься самостоятельно с той информацией, которой располагаешь?
- Не справится, - проворчал декан, - У нее по жизни язык вперед мозгов работает. Потому и книжки такие пишет.
Юнона фыркнула, но про себя не могла не признать правоту оппонентов. Уж Дарбли-то ее как облупленную знает. И все же полностью согласиться с Иоанном она не могла. Да, Великая отказалась отвечать на некоторые вопросы и именно по той причине, которую назвал целитель. Но отвечать она отказалась Эмме, а не ей. Это Эмме заранее не нужно было знать что-то о цели ее миссии, а уж ей-то, Юноне, по определению отводилась лишь вспомогательная роль. А тут важна любая информация, пусть даже и стратегическая. Она же не побежит об этом Эмме докладывать. К тому же Юнона полагала, что сможет сделать правильные выводы там, где эти старички, могут и ошибиться. В крайнем случае, Винченцо попросит анализ провести. Хотя, судя по всему, Винс у них не в фаворе, и секретничать они с ним не собираются. Знать бы, почему. Нормальный же мужик, вроде. И уж точно не из этих сектантов.
Все эти соображения, за исключением мыслей о Винченцо, она им и выложила.
- Так что, вы как хотите, а я только на обмен подпишусь. Хотя, с деканом Дарбли не могу не согласиться. Напортачу обязательно. Если уже не напортачила.
Мэтры тихо взвыли.
- Юнона, - Игнатий аж побледнел от ее последней реплики, - не томите, что вы уже успели натворить? Мы же с ума сойдем!
- Не-а! – просияла вредная девица, - Только в обмен.
- Девочка моя, да вы сами не понимаете, чего просите!
- Ничего особенного я не прошу. И в курсе всех событий хочу быть по одной единственной причине. Чтобы максимально обезопасить себя, Эмму и всех остальных, кто оказался во все это втянут.
- Она права, Нат, - Иоанн улыбнулся и подмигнул ей, - Не важно, что там думают по этому поводу драконы, но нам пора объединить усилия со всеми, кто на нашей стороне.
- Час назад ты доказывал, что каждый из нас должен идти своим путем,- проворчал Ректор.
- Каждый из нас троих. Но это же не значит, что мы не делаем одно общее дело. В отличие от нас эта девочка не призвана. Великой Бездне видней, зачем она здесь. Мы можем только предполагать. Но наши предположения, чем больше их будет высказано, тем вернее приведут нас к истине. К тому же мы опрометчиво решили не беспокоиться пока о Войнах Раскола, а они тут же дали о себе знать. И здесь уж мы точно все на одной стороне. Юнона должна знать все, но я не думаю, что это помешает нам двигаться в нужных направлениях. И потом, я что-то не припоминаю, чтобы нас просили хранить тайну выбора.
- Тайна выбора здесь ни при чем. Ты прекрасно понимаешь, что меня другое беспокоит.
- То, что нам удалось надуть драконов?
- Вот именно.
- А ты просто сиди и помалкивай. Ты нам ничего не сообщал. Все, что здесь будет сказано, мы сами раскопали. Так ведь, Дар?
- Разумеется.
- И еще одно, Нат. Мне кажется, пора положить конец нашей конспирации на троих. По крайней мере, еще двое имеют право знать все. Их выбрали драконы, а не мы, а в этом они на нашей стороне. Пойми, события переходят в такую стадию, когда нам будут очень нужны любые сторонники, а мы отказываемся даже от тех, в ком можем быть абсолютно уверены.
- Ты можешь сколько угодно доказывать, что я могу быть уверен в Ювенарии, но ни я, ни Дар не перестанем ее бояться.
Юнона хихикнула. Иоанн снова ей подмигнул.
- И еще, откуда у тебя вдруг возникло доверие к этому вампиру? Ты же его по жизни терпеть не можешь.
- Клевета! Он мне всегда нравился. Просто так сложились обстоятельства, что мы оказались по разные стороны баррикад. Но теперь, когда нам нечего делить, мы пожали друг другу руки. Поверь, Нат, Винченцо не тот, кто ударит ножом в спину. Если бы он хотел драться с тобой, ты бы уже стоял в позиции ан гард, лицом к лицу с ним. К тому же в нашем лагере находится Юнона, в которой он искренне заинтересован, а в лагере тактического противника – Зиндинанадаэль, которого он терпеть не может. Уже за одно это ему можно доверять.
- И что ты предлагаешь? Созвать кворум? Так Ювенарии здесь все равно нет.
- Не надо нам Ювенарии, - взмолился Дарбли, - пусть Ин ей сам все рассказывает. Хотите позвать вампира – зовите, но давайте без нее.
Ректор пожал плечами.
- А ты, Юнона, - обратился Иоанн к девушке, - не против, если я приглашу сюда Винченцо? Решать все-таки тебе. Если считаешь, это неудобным, мы можем перебраться в другое помещение. Но в любом случае, это будет комната кого-то из нас. Все они защищены от прослушки.
- Есть еще мой кабинет, - напомнил Игнатий.
- Все посещения которого официально фиксируются, - фыркнул целитель, - Думаешь, зачем я просил тебя защитить одну из скрытых комнат? Но у тебя ведь так руки и не дошли.
- Тебя послушать, так во всем я виноват, - проворчал Ректор.
- Господа, да какие проблемы? - развеселилась Юнона, - Тащите его сюда, может это хоть у вас получится. Только звоните ему сами. Если я его позову, то в позу «это неудобно» встанет скорее он.
- Не надо звонить. Я уже боюсь за наши зеркала, - поморщился оборотень, - Где одно взломали, там и до остальных доберутся.
- Я схожу, - вызвался гном и тут же вышел.
- М-да, юная леди, устроили вы нам побудку, - пробормотал Игнатий.
- Да я и сама такого не ожидала, если честно, - призналась Юнона.
- А не боитесь, что вам предстоит узнать много не самого приятного и о себе самой? Я ведь знаю, у нас к вам не только вопросы по теме накопились.
- А ответите? – тут же ухватилась за идею девушка.
- Надо ответить, Нат, - вставил Иоанн.
- Ну, конечно! – взвился Ректор, - Двадцать пять лет мы тут без тебя все расхлебывали, а теперь ты появился и, как ни в чем не бывало, отдаешь руководящие указания. Может, мы с Даром и были в чем-то не правы, но уж извини, как могли, так и справлялись!
- Да не кипятись ты! Все ведь взаимосвязано. Ей действительно лучше знать все, в том числе и о себе самой.
- А вот у меня сразу вопрос есть, - Юнона аж запрыгала на кровати от восторга перед открывшейся перспективой.
- Ну, началось... – вздохнул Ректор, - Сам отвечать будешь. Я тут вообще не причем.
- Валяй, - усмехнулся Иоанн.
- Что имел в виду декан Дарбли, когда сказал, что то, что было отнято, должно вернуться?
- Это когда это?
- А когда я его спросила, зачем Бездне так нужно, чтобы я закрутила роман с Винченцо.
Иоанн закрыл лицо руками и застонал. Игнатий пару мгновений смотрел то на него, то на девушку, а потом весело от души расхохотался.
- Так тебе и надо, Ин, - отсмеявшись, заявил он, - Сам напросился.
- Юнона, - вздохнул Иоанн, - я отвечу на этот вопрос, как и на многие другие, но я не стану этого делать, пока не пришел Винс. Это вопрос к нам обоим.
- Ну... – замялась Юнона, - вообще-то мне как-то не с руки ему сообщать, что мне Великая Бездна в отношении него насоветовала.
- Так и не сообщай. Пусть думает, что с ее стороны была не просьба к тебе, а утверждение. Приличную форму всегда придать можно. А что Винс себе надумает – это его проблемы. Но поверь, его такой оборот не удивит и не возмутит.
- И сразу хочу предупредить, - добавил Ректор, - вопрос о том, почему мы в свое время так интересовались вашей родословной, из той же оперы. Так что все узнаете в свое время.
- Хорошо, тогда другой вопрос. Но это к вам, господин Ректор. А то я себе уже голову сломала.
- Ну, какие еще великие тайны мироздания я вам должен открыть? – обреченно вздохнул Игнатий.
- А как вам удалось в белой зоне перекинуться? Или она на оборотней не действует?
- О, Всемогущая! И что за каша у вас в голове! Не перекидывался я на самом острове. Тюленем полдороги проплыл, а потом, как все нормальные люди.
- Как же вы в кабинете Мерлина летучей мышью оказались?
- Там на внешней стене башни ступеньки есть. Поднялся, залез в окно, а уже в кабинете перекинулся и стал вас ждать. Всех дел-то. Тоже мне великая загадка!
- А я не додумалась, - уныло констатировала Юнона.
- Зато нас шантажировать вы прекрасно додумались. Вашу бы энергию, да в мирных целях!
Дверь открылась, и Дарбли ввел в комнату хмурого и слегка растерянного Винченцо. Обведя взглядом присутствующих и оценив дислокацию, вампир прошел к изголовью кровати и устроился прямо на полу рядом с Юноной, всем своим видом демонстрируя, что он на ее стороне и готов сражаться до последнего.
Иоанн прыснул. Игнатий фыркнул. Дарбли только вздохнул и снова занял позицию у двери.
Вампир нахмурился еще больше.
Ректор оглядел собравшихся, молча поднялся из кресла и пересел на диван к Иоанну.
- Давай, Дар, - вздохнул он, - я тебе место сказителя освободил. Мне нельзя, а у Иоанна мысли поперек слов бегут.
Дарбли степенно подошел к креслу, удобно устроился, но начинать не спешил. Гномы вообще талантливые рассказчики. Великая Бездна обделила их музыкальным и поэтическим даром. Из всех искусств только скульптура – музыка камня – доступна этому народу. Зато рассказывать они умеют. И никогда ничего не забывают. Не зря гномьи исторические хроники считаются самыми достоверными. Такого подарка от старичков Юнона не ожидала и с вожделением приготовилась слушать.
Но такого она и предположить не могла. Как-то и не подумала, что если гном берется о чем-то рассказывать, то со всей обстоятельностью, от начала времен. Ну, не совсем, конечно. Во всяком случае, начал он с того, как больше тысячи лет назад Великий Мерлин отправился в параллельный мир для того, чтобы привести к власти истинного короля. В основном, Юнона все это знала. Новостью для нее было то, что гном был прекрасно осведомлен об основополагающих принципах контакта, до которых им с Эммой пришлось доходить своим умом. Но гораздо больше ее удивило, что кое-что Дарбли не знал. Например, он был не в курсе, что Мерлина держала сама Великая мать.
Из повествования о похищении отрывка рукописи и основания ордена Войнов Раскола Юнона не узнала почти ничего нового. То немногое, что не сообщила Великая Бездна по этому поводу, она могла додумать и сама. Зато, как оказалось, старички знали истинную подоплеку оригинального текста. И вот тут на девушку информация пролилась, как ушат холодной воды. МИРЫ РАЗМНОЖАЮТСЯ! От этого захватывало дух. Вот почему Бездна говорила, что ей не дано знать свою собственную судьбу. Ведь речь шла о судьбе ее... РЕБЕНКА?!! Не этот ли не рожденный пока мир предстояло защитить Эмме?
Далее следовал рассказ о том, как на протяжении многих веков драконы вели своеобразную селекцию среди разумных, чтобы выбрать из них троих достойных помочь новому миру родиться. Подходящей тройки не находилось до тех пор, пока выбор не пал на присутствующих здесь мэтров. И лет им тогда было не на много больше, чем самой Юноне сейчас. Больше пятидесяти лет эти трое жили ожиданием, а теперь, когда пришло время действовать столкнулись с тем, что не знают, что делать. Домыслы на тему «узнать, придти, создать» не произвели на девушку особого впечатления. Вообще, ей показалось, что ту часть рассказа, где речь шла о самих призванных, Дарбли здорово скомкал. И она пока так и не поняла, что именно столь важное ей предстояло узнать о себе самой.
- Сдается мне, декан, - что вы чего-то не договариваете, - сообщила Юнона, когда Дарбли закончил рассказ.
- Разумеется, - просиял Ректор, пока гном смущенно теребил бороду, - А вы как хотели? Здесь вроде речь шла об обмене, так что, дорогая, теперь ваша очередь. А там видно будет.
- Ничего видно не будет! – возмутилась Юнона, - Мне обещали ответ на уже заданный вопрос, когда придет Винченцо. Вот он, здесь. И кто отвечать будет?
- Какой вопрос? – поинтересовался вампир, все еще слегка обалдевший от только что свалившейся на него информации.
Прежде, чем Юнона успела ответить, заговорил Иоанн.
- Видите ли, Винс, Юнона хочет знать, почему вы и она были так необходимы для моего возвращения, и почему декан Дарбли и Ректор приняли ее в Университет только после тщательной проверки родословной. Щекотливый вопрос, не находите? Особенно для вас.
- А Винс-то тут при чем? – вконец растерялась девушка.
- Сами расскажите, или лучше мне?
Винченцо встал и прошелся по комнате. Покосился на Юнону. Вздохнул. Снова прошелся.
- Мне бы очень хотелось свалить это на вас, Иоанн, но, думаю, будет честнее рассказать самому.
- Дело ваше. Если что, всегда рад помочь.
- Благодарю.
- Да о чем речь-то?! Винс, ты себя ведешь так, как будто в чем-то передо мной виноват. Глупость какая!
- Не совсем, Юнона. Я...
- Вот что, господа, я не собираюсь терять время на рассказы о делах давно минувших дней. Юнона, выкладывайте, о чем вы беседовали с Энви, и я пойду работать. Это и в ваших интересах тоже, поскольку Иоанн озаботил меня поисками касающейся вас информации. Вы могли заметить, что в наших стратегических познаниях имеются огромные дыры, которые предстоит залатать. Так что, давайте разберемся с тактикой, и я пойду.
- Благодарю вас, Ректор. Мне будет лучше поговорить с Юноной наедине, - Винченцо слегка поклонился Игнатию.
- Не надейтесь, - возразил Иоанн, - есть многое, чего вы не знаете.
- В самом деле? Даже после рассказа декана?
- Юнона верно подметила, что концовку он скомкал. Мне есть, что сообщить и вам в том числе.
- Все, довольно этих реверансов! – перебил Игнатий, - Выкладывайте, о чем вы беседовали с эльфиком, и я пойду.
Понимая, что уже получила гарантии, а с Ректором в такой ситуации лучше не спорить, Юнона честно пересказала весь разговор с Энви.
- Я же говорил, напортачит, - вздохнул гном, когда девушка сообщила, что проболталась об отправленном с Эммой фантоме.
- Я не считаю, что это к худшему, – задумчиво произнес Иоанн, - Если с Переходом они планировали какую-то диверсию, то теперь не могут быть уверены в том, что она удалась. И это заставит их повылазить из нор. С другой стороны, хотел бы я знать, как там моя дочь.
- Ну, на информацию от драконов мы можем надеяться, только если Дар договорится с Фионой, - вздохнул Ректор.
- А может, мне самому на Печальный смотаться?
- Даже думать забудь! Ты нам пока здесь нужен. Подсадной уткой поработаешь. Раз уж юная леди обещала, что ты полечишь этого симулянта.
- Ну, у нас есть еще три дня на обдумывание этого шага, - встряла Юнона, - Я вполне могу сказать ему, что вы не против, но вас не выпускают из универа. Или еще что-то в этом духе. Мне кажется, они ничего не знают о вашей роли в этих событиях. Из троих им нужен только Иоанн, потому что он там побывал.
- Да на черта им Иоанн сдался?! – проворчал гном, - Они Эмму должны были останавливать в соответствии с их идиотским пророчеством.
- Видимо, попытались, и, возможно, что-то случилось с фантомом, - снова вздохнул Игнатий, - Может, поэтому Аква куда-то исчезла. Черт, как же мне не хватает информации!
- У ж кто бы говорил! – рыкнул на него Иоанн, - Ладно, все, иди, работай. Завтра после лекций встретимся в твоем кабинете. И озаботься, наконец, одну из скрытых комнат защитить, чтобы не светить Юнону с Винсом в нашей компании.
- Раскомандовался! Все, до завтра, господа. Юнона, Винс, кто-нибудь из нас сообщит, где мы вас будем ждать. На зеркала больше не полагайтесь. Только самые невинные разговоры. Если взломали печать, могли и прослушку навесить, а снимать ее сейчас, значит показать, что мы в курсе их игры. Хотя, подумаю, что можно сделать так, чтобы они ничего не заметили. Ладно, всего доброго, - и Ректор решительно удалился.
- Я, пожалуй, тоже пойду, - Дарбли поднялся, - Надеюсь, я тебе здесь не очень нужен, Ин?
- Да я сам себе здесь сейчас не нужен, но что поделаешь. Иди, Дар.
- Спокойного дня всем. И извини за вторжение, Юнона.
- До завтра, декан.
- Иоанн, - обратился вампир к целителю, когда дверь за гномом закрылась, - я думаю, что любая информация, которую вы имеете сообщить, может подождать до завтра. Этическая сторона вопроса волнует меня сейчас больше всего. Я должен сам все рассказать Юноне.
- Винс, вы не понимаете...
- Я знаю больше, чем вы думаете, Иоанн. Не забывайте, что я аналитик. И уж во всяком случае, я больше вас знаю о вампирах.
- А вампиры здесь при чем?
- Вот видите, а вы еще собирались делиться со мой информацией. Прошу вас, Иоанн, оставьте нас.
- Как скажите, Винс, - целитель поднялся, - Я меньше всего хочу вам мешать. И раз вы не принимаете мою помощь...
- Я вам верю, Ин, - вампир бесшумно скользнул к рыжему гиганту и протянул руку, - И я благодарен вам за желание помочь. Но не в этом.
- Я понимаю, - усмехнулся Иоанн и пожал протянутую руку, - Уж в этом я – последний человек, у которого вы попросите помощи. Встретимся завтра, господа. И, удачи, Винс.

* * *

Я минут пятнадцать бродила по дому, прежде, чем сообразила, что должна быть еще и веранда. Шурочка сидела на широком плетеном диване. Он не плакала. На коленях у нее пристроился дракончик. Обе выглядели какими-то неживыми.
Я подошла и молча села рядом. Так хреново мне не было уже давно. Что же я натворила?!
- Прости, - выдавила я, наконец, - Это все из-за меня.
- Рано или поздно он бы узнал, - с философской обреченностью ответила девушка.
Мы помолчали.
- Ты можешь превратить меня обратно?
- Могу, - я задумалась, - Но не хочу.
- Почему?
- Не хочу сдаваться. И не хочу, чтобы сдавалась ты.
- Мне все равно. Он меня ненавидит.
- Не думаю. Он ведь любил Шушху.
- Я и есть Шушха. Жаба, возомнившая, что может стать человеком.
- Хорошее слово «возомнившая», - усмехнулась я, - не каждый человек его знает.
- Это только слово. Из книг. А в книгах все совсем не так. Нельзя стать человеком, даже прочитав все книги в мире. Человеком нужно родиться.
- Некоторые, и родившись людьми, так ими и не становятся, - зло ответила я.
- Ты злишься на Кима?
- Я злюсь на себя. И на Кима. И на Генку. Даже на тебя сейчас злюсь, потому, что ты не хочешь бороться.
- С кем мне бороться? С Геной? С Кимом? Они оба очень любили жабку, которая жила в террариуме. Заботились о ней. Зачем же мне теперь бороться с ними?
- Не с ними. За себя. Аква, почему ты молчишь?
- Она заболела, - ответила Шурочка.
- Аква?!
- Я не заболела, Эмма, - дракончик едва повернул голову в мою сторону, - Я просто ослабла. Ослаб фантом. Контроль только ментальный, а ему пришлось блокировать слишком много магии. Я ничем не могу ему помочь сейчас. Боюсь, если что-то опять случится, тебе придется справляться самой.
- Не понимаю.
- С тобой остался только мой разум, Эмма. Я всегда смогу помочь тебе советом, но это все. Те немногие силы, что еще есть у фантома, понадобятся, что бы ты смогла вернуться.
- Я могу что-нибудь сделать для тебя? – я не на шутку испугалась.
Сейчас, когда я оказалась в этом мире, куда так стремилась, меньше всего мне хотелось остаться совсем без поддержки. Этот мир был прекрасен, полон силы и манил неизведанным. Но не встретил меня с распростертыми объятиями. Все шло не так, как я себе навоображала. Мне остро, до боли захотелось вдруг оказаться дома, и чтобы не было никогда ни контакта, ни Кима, ни... Я струсила. Я струсила?! Ну уж нет! Не дождетесь. Я пришла сюда, чтобы бороться за свою любовь. И я не сдамся.
- Аква?
- Эмма, единственное, что ты можешь сделать для меня и для всех нас, это довести начатое до конца. Пока что тебе нечем гордиться.
- Я знаю, - прошептала я, - прости меня. Я постараюсь все исправить.
- Постарайся. Шурочка?
- Да? – эхом отозвалась девушка.
- Не повторяй ее ошибок. Рефлексии – это очень по-человечески. Не принимай скоропалительных решений. Эмма в любой момент может вернуть тебя в прежний облик, но так ли тебе это надо? И еще. Даже если ты решишь, что надо, я прошу тебя, не бросай эту скандальную ведьму прямо сейчас. Быть человеком – это не только любовь и книги. Это еще и боль. Ты же не хочешь сдаться в самом начале обучения?
- Аква! – Шурочка ласково погладила дракончика вдоль гребня.
- Эмма, мне надо отдохнуть, - королева снова обратилась ко мне, - Фантом впадет в состояние кататонии. Не пугайся. Это не прибавит ему сил, но поможет сконцентрировать те, что остались. Вам пока придется справляться самим, девочки.
- Хорошо, ваше величество, только...
- Что?
- Это надолго?
- Не знаю. У меня сейчас есть дела в нашем мире. Какое-то время я не буду контролировать фантом. Наведи на него иллюзию домашнего животного. Например, кастрированного кота.
- Почему кастрированного?
- Потому что, это будет очень ленивый кот. Во всяком случае, несколько дней. А за это время многое может произойти.
- Хорошо. А разве можно подействовать магией на дракона?
- А ты и не подействуешь. Иллюзию, Эмма, а не трансфигурацию. Только внешний облик, да и то за счет преломления света в тонком слое воздуха, - пояснила Аква, а потом строго приказала, - А теперь идите в дом. Становится прохладно, а вам никак не ко времени сейчас простуда. И вообще, уложите меня спать.
Мы переглянулись и не посмели ослушаться.
В кухне по-прежнему горел свет, и слышались тихие голоса мужчин. Орать друг на друга они уже перестали. Мы тихонько проскользнули мимо и поднялись в спальню отца.
Я уложила на подушку обмякшего дракончика.
- Падай, - предложила я Шурочке, обведя рукой необъятное ложе, - И поговорим.
Девушка обошла кровать и устроилась в изголовье, поджав колени к груди. Я последовала ее примеру. Некоторое время мы молчали.
- Эмма, почему вы решили разыграть Кима? – спросила она, наконец, и, помолчав неуверенно добавила: - Ведь это был розыгрыш, да?
- Если в плане того, что мы с Геной имеем какие-то виды друг на друга, то да, розыгрыш. А на счет Кима... - я замолчала, не зная, что сказать. Злость прошла, осталась боль и чувство вины.
- Мы его здорово обидели, - вздохнула Шурочка.
- Да.
- Незаслуженно.
- Это я виновата. Расскажи мне, что здесь происходило, пока я была в отключке.
- Мне трудно судить. Ким очень переживал. Он или звонил куда-то, с кем-то о чем-то договаривался, или был с тобой. Мне было его жалко. Он... он вымотался. Не спал почти. Когда Аква звала его к тебе, он вскакивал, бросал все и бежал.
- Зачем?
- Я не знаю. Иногда я слышала, как ты стонала.
- Ты ни разу не видела, что происходило в этой комнате?
- Только сегодня утром, мельком. Ким позвал Гену. А потом Гена зачем-то попросил меня принести скотч. Я принесла. Когда я зашла... – она вдруг замолчала и покраснела.
- Рассказывай, чего уж там. Во всех подробностях. Мне действительно нужно знать.
И она рассказала. А я поняла, что была мелочной дурой. Базарной склочницей. Я была сама себе противна. Так стыдно мне не было еще никогда в жизни. Полумертвый дракон, отключившийся Ким, нагота, сопутствующая высшей магии. А ты что вообразила, профессор? Хотелось завыть.
Шурочка молчала.
- И что мне теперь делать? – задала я риторический вопрос.
- Нам, - поправила меня девушка.
- Ты-то при чем?
- Я тоже его обидела. Не надо мне было вам подыгрывать. Я же от него по жизни, кроме добра, ничего не видела. Но Гена попросил, и я... - она всхлипнула.
- Не реви. Самой хочется.
Но мы все же поревели. Потом, поддерживая друг друга, пробрались в душевую и умылись.
Вернувшись в комнату, мы снова устроились на кровати и задумались. Слезы смыли эмоции. Я попыталась трезво оценить создавшуюся ситуацию. Виноватыми оказывались все. Ну, кроме, разве что Шурочки, но она не желала отставать от коллектива и твердила, что зря обидела Кима.
- Знаешь, - не выдержала я, опасаясь, что мы опять ввинтимся в истерику, - давай воспроизведем заново все события и проанализируем эмоциональный фон. Кто, что и почему делал. У кого какие были мотивации. Иначе мы опять погрязнем в чувстве вины и не сможем найти выход.
Шурочка вздохнула и согласилась.
Я похлопала дверцами занимавшего всю стену шкафа, нашла что-то вроде секретера и извлекла карандаши и бумагу.
- Писать будешь ты, я пока не умею, - потребовала я.
- Что писать? – растерялась Шурочка.
- Значит так, берешь четыре листа и каждый озаглавливаешь чьим-нибудь именем. Соответственно Эмма, Шурочка, Ким и Гена.
Девушка принялась старательно выводить имена.
- А зачем это?
- Чтобы ничего не пропустить. Теперь подели каждый лист пополам. В одной графе пишешь «прав», в другой – «виноват».
На всякий случай я тоже вооружилась карандашом, чтобы продублировать наши записи на вентерле.
- Знаешь, давай добавим еще Акву, - решила я.
- А ее зачем?
- Сдается мне, что она здорово замутила воду. А вообще, разберемся, когда напишем.
Я с тоской подумала, что забыла спросить у дракона, зачем ей надо было так восторгаться Кимом. А теперь придется ждать, пока она проснется. Жаль!
Следующие полтора часа мы, стараясь ничего не упустить, вспоминали все наши действия, слова и чувства за прошедший вечер. И не только наши, но и остальных действующих лиц. Возможно, причиной был недостаток информации о мотивации мужчин, но результат получился неутешительным. Мы так и не смогли придти к консенсусу. По моим подсчетам самым виноватым оказывался Генка. Шурочка категорически отказывалась с этим соглашаться. Впрочем, считать виноватым кого-либо еще она тоже не желала. В одном мы были единодушны. Ким был виноват меньше всех. Но и здесь возникли разногласия. Она считала основной мотивацией его поведения ревность. Я, как бы мне того не хотелось, поверить в это не могла. Хотя, прекрасно отдавала себе отчет, что именно на ревность делалась ставка в нашем розыгрыше. Но ведь не на такую безумную! Шурочку-то он зачем уничтожил?!
Исчерпав все аргументы, мы примолкли.
- Он не виноват, - сказала вдруг Шурочка, - Он просто такой. Он бабник.
- Кто? – опешила я.
- Гена. Я это знаю.
- Откуда?
- Понимаешь, я неплохо помню свою прежнюю жизнь. Не все конечно. Но женщин помню. Они у него часто менялись. В основном, я им не нравилась. Но мне было все равно. Они приходили и уходили, а Ким и Гена были всегда. А потом он стал жабой, и я его увидела... по-другому. Я взрослая. Но я давно живу у Кима. А он...
- Понятно, - вздохнула я и, не сдержав любопытства, спросила: - А Ким? У него тоже много женщин?
- Нет, - Шурочка замялась. – Не много, но...
- Говори, чего уж там.
- Они не так часто меняются. Я помню двух.
- Давно?
- Нет. Понимаешь, это я сейчас все, как человек осмысливаю, а так, мне же все равно было.
- Не валяй дурака. Все ты уже осмыслила. Давай, добей меня. Есть у него женщина?
- Да. Я думаю, да.
- Ясно.
Мы снова замолчали.
- Ты его любишь? – спросила она.
Я могла бы соврать, но зачем? Сейчас мы были в одной лодке. Мы даже молчали вместе. Молчали о любви.
Я посмотрела на дракончика. Аква выглядела почти мертвой. Но перед тем, как отключиться, она сказала, что я должна все исправить. Она – дракон, основа моего мира. Ей видней. Раз должна, значит исправлю.
- Все! – решительно заявила я, - Хватит ныть. Мы допустили ошибки? Нам их и исправлять. Но они тоже не без греха. И никуда они от нас не денутся. Все у нас будет хорошо. Мы просто не имеем права допустить, чтобы было иначе.
- Ты так уверена? – Шурочка слабо улыбнулась.
- Да. И мы будем бороться. Мы не сдадимся так легко, пусть не надеются. А теперь – спать. Рассвет уже. Завтра нам предстоят великие дела.
- Хорошо, - она собралась встать.
- Оставайся, - попросила я, - здесь места на десятерых хватит.
Шурочка скинула сарафан и залезла под одеяло.
Так мы и заснули с двух сторон гигантской кровати. А между нами спал дракон.

Вот как ползу, так и отражаю!

Шагая по пыльной дороге обратно в город, Габриэль злился. На Ткачиху Судеб, сыгравшую на его любопытстве и с детства привитом милосердии к больным и старикам, на жрецов, не посчитавших нужным даже заметить его выдворение из храма, не говоря уж о предоставлении обратного транспорта, но больше всего на себя, идиота, поддавшегося на провокацию.
Спасение! Как же! Аж два раза! Выбор! Добрая воля! Тьфу!
- Проститутка была моя бабушка! – зло прошипел Габриэль и тут же закашлялся от набившейся в рот пыли.
Не романтическая дурочка, как он думал прежде, а именно проститутка. Дорогая. Очень. Казалось, пальцы слипаются от грязи тех денег, которыми он пользовался всю жизнь, хоть и умеренно, но беззастенчиво. А чего было стесняться? Его с детства кормили сказкой о романтической любви иномирца, который был вынужден вернуться на родину, но предварительно обеспечил материально жену и ребенка. Вранье! Все вранье! Грязные храмовые серебряники за блуд с вампиром. Со злом. Ради того, чтобы во втором поколении на свет появился он, Габриэль. Крепкая нить. Неопределенная судьба. Призванный. Свобода выбора? Смешно! Фатальное предопределение, как всегда. Просто у него до сих не хватало данных, чтобы правильно все вычислить. Да и мозгов, наверное, тоже.
Дурак! Какой же он дурак! Как легко поддался, на жалобные стоны Ткачихи. Ах, бедная умирающая старушка! Ах, надо помочь! Ты не можешь пройти мимо, Габриэль! Разве этому тебя учили? А кто учил-то? Бабушка и учила. Мама умерла родами, а отца он трезвым почти и не видел – вечно находил, где нажраться какой-то иномирской дряни, пока не подох в сточной канаве. Бабушка, бабушка, все она... Ее благородное воспитание. Интересно, ей за это тоже приплачивали?
От злости и обиды Габриэль шагал все быстрее, пока не споткнулся о не к месту подвернувшийся камень. В сердцах он пнул булыжник со всей силы и тут же взвыл от боли. Тонкая кожа сандалий не защитила от удара большой палец, и Габриэль чуть не упал. На глазах непроизвольно выступили слезы.
- Проклятье! – процедил он, стараясь не разжимать губ, - Проклятье! Проклятье! Проклятье!
Как ни странно, боль сослужила юноше хорошую службу. Она помогла ему успокоиться и, постепенно отступая, прочистила мозги. Габриэль вздохнул и усмехнулся. И чего он так распсиховался? Все равно ничего изменить нельзя. Фатум! Просто фатум, ничего нового. Всю свалившуюся информацию нужно просто принять, как данность, и научиться с этой данностью сосуществовать. Высшие силы в лице покойной бабули и полумертвой богини поимели его самым извращенным образом. Можно подумать, от них имело смысл ждать чего-то другого. Уж точно не Габриэлю.
Ничего страшного, на самом деле. Жизнь перевернулась в одночасье, всего на всего. Габриэль-квартерон из рода Сэтс, сирота, внук вампира и сын подзаборного алкаша, рантье и тайный поэт, эстет и урод, а так же безбашенный атаман уличной банды гопников стал душеприказчиком умирающего мира.

* * *

А Юнона так в этот день и не заснула.
Да, не такого разговора она ожидала. Вот тебе и недосказанность, которая так ее беспокоила. И что теперь с этим делать?
Как жить, как строить отношения с мужчиной, который за такой короткий срок уже успел стать дорог и желанен, если влюблен он по жизни не в тебя, а в твою мать?
Мать Юнона почти не помнила. Нет, в доме были портреты Селены, и девушка прекрасно знала, что очень на нее похожа, но сама Селена, ее отношение к дочери, что-то, что всегда должно ассоциироваться со словом «мама», совершенно не сохранилось в памяти. А ведь Юноне было почти шесть лет, когда та умерла. Единственным оставшимся воспоминанием почему-то был взгляд Селены, тоскливый и какой-то обвиняющий, обращенный к отцу. Что ж, теперь и это стало понятно. Мать никогда ее не хотела. Да и не могла хотеть. Тогда почему родила? По настоянию отца? Но он-то должен был знать, чем это для нее чревато. Или не знал? Юнона затруднялась сказать. Спросить отца? Да нет, не получится. Те два года, что она провела дома после Университета, окончательно отдалили их друг от друга. И этот взгляд. Такой же, как у матери, обвиняющий. Теперь отец не может простить ей смерть любимой жены. А ведь он до сих пор ее любит. И Винченцо до сих пор ее любит. Наверное, есть и другие. А вот Иоанн разлюбил. Встретил Ювенарию и заключил брак в Храме Бездны. Интересно, почему этого не сделал отец? Или Селене претило навсегда связывать себя с одним мужчиной? Кровь суккуба. Да, весело. Вот так живешь и не знаешь, что ты обречена на одиночество. Или брак с вампиром.
Если бы Иоанн не увел тогда Селену у Винченцо, она могла бы остаться жива. Хотя, вряд ли. Селена была тогда еще слишком молода. Все равно бы ушла, ни к Иоанну, так к другому. Кровь суккуба! Опять кровь суккуба, будь она неладна.
Теперь становилось понятно, почему Юнону так и тянуло в жизни от одного романтического приключения к другому, почему они так быстро ей надоедали. И почему сейчас так больно от мысли, что Винченцо никогда не будет принадлежать ей. Просто вампир – это ее судьба. А альтернатива – одиночество. Но данный конкретный вампир, увы, уже отдал свое сердце другой. Ее матери. А думать о каких-то еще абстрактных вампирах совершенно не хотелось.
Юнона перестала метаться по комнате и остановилась у окна. Солнце медленно сползало к горизонту. Еще один день заканчивался. День, который мог бы пройти совсем по-другому. Когда Иоанн предложил пригласить Винченцо, у нее появилась надежда, что удастся оставить его после разговора с мэтрами. Что ж, он и остался. Вот только этот тет-а-тет вышел совсем не таким, как она ожидала.
Что он там говорил? Что, когда он увидел Юнону на заседании советов, почувствовал, что к нему вернулась жизнь? Чушь! Он почувствовал, что к нему вернулась Селена. Зачем он врал? Зачем пытался доказать, что не думает больше о матери, а думает только о ней? Он ведь на нее и внимания не обратил бы, не будь уже ранен на всю жизнь Селеной. Но почему же так больно?!
Почему? Откуда это ощущение, что жизнь кончилась, даже не начавшись? Откуда обида на всех и на вся, в том числе и на Великую Бездну? Ведь она знала, все знала, и все равно уговорила ее на этот шаг. Зачем? Только ради возвращения Иоанна? И что теперь делать?
Вообще-то, больше всего хотелось завернуться в одеяло и больше никогда не вставать с кровати. Но Юнона слишком хорошо себя знала. Апатия – не то состояние, в котором она может прибывать достаточно долго. Если позволить себе раскиснуть, последствия могут оказаться непредсказуемыми, потому что следующим этапом станет приступ бурной, ничем не мотивированной деятельности. А сейчас она не могла себе этого позволить. Вокруг и так происходило слишком много катаклизмов, и еще один, в виде неуправляемой Юноны, никому не был нужен. Уж Ректор-то и декан ни в чем перед ней не провинились.
«Думай, Юнона, думай», - приказала она себе: «У тебя есть и другие проблемы, кроме Винса».
Но, как она ни старалась думать об Энви и предстоящей в скором времени партизанской вылазке, мысли все равно возвращались к вампиру. Почему, ну почему он стал ей так нужен за эту неделю?! Она попыталась себя убедить, что это пройдет, что Винс уедет скоро в свою Инфернадию и они больше никогда не увидятся. И она его забудет. Но это оказалось не так просто. От мысли, что они навсегда расстанутся, и вовсе хотелось завыть. Иоанну понадобилось больше пятнадцати лет, чтобы забыть Селену. А ведь он искал другую женщину, которая была ему обещана, и драконы сами приложили свои когтистые лапки к его исцелению. А ей что делать? Юнона представила себе свою дальнейшую жизнь бесконечной охотой на вампиров. Возможно, кого-то из них она сумеет полюбить. Полюбить?! Она что, успела влюбиться?! Впрочем, себе-то можно не врать. Успела. Вот так-то! А Эмма еще над ней посмеивалась, что она занята только работой. Это Эмма вечно занята работой. Но Эмма тоже встретила Кима. Великая Бездна сказала, что она должна бороться за свою любовь, и Эмма шагнула за грань миров. Не побоялась. Рискнула. Ради Кима, ради любви. А ты, Юнона? Что ты собираешься сделать ради любви? Зарыться под одеяло и оплакивать тот факт, что до тебя была твоя собственная мать? И все? А ну-ка смети себя веничком! Что ты можешь сделать? На что можешь рассчитывать? И вообще, все ли так безнадежно. Ведь Иоанн смог избавиться от наваждения. Так может, и для Винченцо еще не все потеряно?
Юнона встряхнула головой и огляделась, словно впервые увидела эту комнату. Взгляд зацепил пудреницу. Ректор просил не пользоваться зеркалами, но позвонить целителю можно. В конце концов, она обещала поговорить с ним об Энви. Если кто-то слушает, решат, что она ищет его именно за этим. Иоанн сам сказал, что должен поделиться с ней и с Винсом какой-то информацией. Что ж, будем надеяться, что он уже встал.
Юнона решительно провела ладошкой по зеркалу. Иоанн ответил сразу.
- Целитель!
- Юнона? Что-то случилось?
- Могу я с вами поговорить?
Иоанн улыбнулся и кивнул.
- Приходи. Я тебя жду, - и прервал связь.
Хотя гостевые апартаменты в кампусе растянулись на целое крыло, Юноне понадобилось всего несколько секунд, чтобы добежать до комнаты целителя. Иоанн распахнул дверь прежде, чем она успела постучать, и сразу втянул ее внутрь и запечатал вход заклятием.
- Садись, ребенок, и выпей кофе, - велел он и тут же спросил, - Совсем не спала?
- Совсем, - кивнула девушка.
Иоанн внимательно присмотрелся к ней.
- М-да, вот уж не думал, что когда-нибудь увижу на этой мордашке такое отчаянье, - пробормотал он.
- Вообще-то вы не думали, что вообще еще когда-нибудь эту мордашку увидите, - огрызнулась Юнона.
- Тоже верно, - развеселился Иоанн, - И уж тем более не предполагал, что смогу любоваться ей так спокойно.
- Почему у вас это получилось? – Юноне захотелось заплакать. Иоанн так невозмутимо и легко вспоминал ее мать, что практически невозможно было поверить в то, что когда-то он сходил по ней с ума.
- Во-первых, потому, что так решили драконы.
Девушка тяжело вздохнула. Это был совсем не тот ответ, который ей хотелось бы услышать. Этот ответ не оставлял надежды.
- А во-вторых, думаю, потому, что мой брак заключен в Храме. Но этим я тебя не утешу. А говорить тебе общие фразы на тему бессмысленной ревности к усопшей – дело безнадежное. Могу только посоветовать посмотреть на ситуацию с другой точки зрения. Любить мертвую женщину так же бессмысленно, как и ревновать к ней.
- А разве у любви вообще есть смысл?
- Есть. И гораздо более глубокий, чем ты думаешь. Вот ты сейчас задала вопрос, получила ответ, примерила его на себя и пришла в отчаянье. А почему? Потому что думать ты, несмотря на свою светлую головку, сейчас не способна. А следует.
- О чем думать?
- Я тебе сказал, что в отношении меня решение приняли драконы. А кто принимал решение в отношении тебя? Кто попросил тебя обратить внимание на Винченцо? И кто такие драконы, если не эмиссары Ее Мудрейшества в нашем мире?
Юнона широко распахнула глаза.
- Уже легче? – усмехнулся целитель, - Ладно, давай дальше. Что ты вообще знаешь о суккубах?
Юнона задумалась. А действительно, что? Их считают демонами. Но кто такие демоны? На этот вопрос магическая наука до сих пор не смогла дать ответа. Они просто появляются. Не часто. Но и нельзя сказать, что редко. Суккубы и инкубы, по большому счету, одни из самых безобидных разновидностей. Когда-то, тысячелетия назад, попадались и другие, куда более свирепые, но хвала Бездне, потом их нашествие сошло на нет. Остались лишь довольно подробные описания в летописях университетской библиотеки. А вот суккубы и инкубы в последние тысячелетие стали появляться все чаще и чаще. Они питаются жизненной силой любовников, но далеко не всегда выпивают их до конца. Хотя жертва умирает в любом случае. Если такой демон бросает жертву, она чахнет от тоски и уже никогда не может полюбить никого другого. Достаточно одной ночи, чтобы представитель любой разумной расы навсегда попал в зависимость от демона. Сами демоны тоже живут не долго. Инкуб умирает в миг зачатия, а суккуб во время родов. И тогда на свет появляются такие, как она сама. Только кровь вампира уменьшает шанс летального исхода. Но, как правило, уже первое поколение полукровок отказывается от идеи продолжения рода.
Все это Юнона, как примерная ученица, выложила целителю.
- О крови вампиров я сам узнал всего час назад, - сказал он, - Игнатий искал сведения по моей просьбе. Но есть еще кое-что. Чем дальше по генеалогии, тем больше шансов выжить, родив ребенка. У тебя всего одна восьмая крови суккуба, и если ты решишь рожать маленьких вампирчиков, то тебе вообще ничего не грозит. Я, конечно, еще проведу анализы и все уточню, но думаю, риск минимальный. Но ты – уникальный случай. Игнатий так и не смог найти нигде упоминаний о суккубах четвертого поколения. Даже твоя мать была достаточно уникальна. Если бы в свое время я не увел у Винченцо Селену, и у них что-нибудь вышло, она могла и не заболеть после первых же родов. Не слишком-то приятно думать, что я отчасти виноват в ее смерти.
- Ни в чем вы не виноваты. Не было бы вас, кто-то другой появился бы. И потом, тогда бы она не встретила моего отца, и не было бы меня. Об этом тоже не очень-то приятно размышлять.
- Спасибо на добром слове, ребенок. И знаешь, мне нравится, что ты смотришь на это позитивно. Это уже шаг вперед. А теперь выслушай меня очень внимательно. Не думаю, что Винченцо сообщил это тебе, даже если знал. Ты совершенно верно сказала, что даже одной ночи достаточно, чтобы попасть в зависимость от демона. Но для вампира такая зависимость не является пожизненной. Они – единственная раса, которая способна выжить после близости с истинным суккубом. Не все, конечно, но подобные случаи были зафиксированы в истории. А чем меньше процент демонской крови, тем эта зависимость слабее. С тех пор, как Селена ушла ко мне от Винченцо, прошло больше пятидесяти лет. А она была всего лишь квартеронкой. Мне кажется, он уже довольно давно жил, начисто позабыв о твоей матери, и мог бы вообще о ней не вспомнить, если бы не встретил тебя.
- Но встретив меня, именно о ней он и вспомнил, - вздохнула Юнона.
- Ну, не вспомнить сложно, - усмехнулся Иоанн, - Но воспоминания не могут возродить зависимости от демона. Скорее воспоминание о зависимости. С твоих слов вчера я понял, что между вами ничего не было и близости избегает Винс, а не ты. И как ты думаешь, почему?
- Нужна я ему! – буркнула девушка.
- Ай-ай-ай, ребенок! Ну, разве можно так сразу сдаваться! Винс, между прочим, со мной четыре раза на дуэли дрался. А Селена, когда меня бросила, почему-то снова начала вертеть хвостом перед ним. Уж не знаю, на чем ее заклинило. Обычно суккубам свойственно уходить не оборачиваясь. Так тут уж я его на дуэль вызвал.
- И как? Кто кого? – не весело поинтересовалась ведьма.
- Никто никого. Пока мы дрались, пришел Нат и сообщил, что Селена умотала на Эльфийский архипелаг. С тех пор ни я, ни Винс ее не видели. Но дело не в этом. Тем не менее, ты себе ответь на вопрос, почему тебе до сих пор не удалось затащить Винса в постель.
Юнона смущенно потупилась. Было несколько странно обсуждать свою личную жизнь с отцом лучшей подруги.
- Ну, чего завяла? Есть идеи?
Идеи были. Точнее только что, с подачи целителя, появились свежие.
- Вы хотите сказать, что он боится зависимости?
- Умничка! Винс старше меня. Для вампира это, конечно, не возраст, но жизненного опыта ему не занимать. И наступать опять на те же грабли ему совершенно не хочется. Прежде, чем он позволит себе потерять голову, он должен быть уверен, что это взаимно.
- Так я же... – Юнона почувствовала, что сейчас разревется.
- Так ты же! – передразнил Иоанн, - Ты хоть сама подумай, как ты себя с ним ведешь.
- Как? – шмыгнула она носом.
- Ты позволяешь ему за собой ухаживать.
- Ну и что?
- Это у тебя стереотип такой, что ли? Ты предоставляешь действовать ему, а сама стоишь в сторонке и ждешь, что из этого получится. Юнона, тебе не кажется, что иногда и ты можешь сделать что-то, чего тебе самой хочется?
- Что, например?
- Да хоть поцелуй его! Ты же ждешь, когда он сделает первый шаг!
- Да? А вы откуда знаете? – насупилась девушка.
- Да уж догадываюсь. По твоему поведению и по настроению Винса. Он с каждым днем все больше скисает. Ты хоть понимаешь, почему он меня вчера выгнал? Он же наверняка надеялся, что ты его оставишь. А ты что сделала? Пожелала спокойного дня?
Юнона всхлипнула. Иоанн говорил так, словно присутствовал при их разговоре.
- Вот только сырость мне здесь не разводи, - проворчал целитель, - Ну, что? Дал я тебе пищу для позитивных размышлений?
Девушка подумала пару мгновений, потом кивнула и улыбнулась сквозь слезы.
- Спасибо!
- На здоровье! Ладно, с эмоциями разобрались, теперь о деле.

* * *

То ли почти сутки беспробудного сна, то ли взвинченные нервы и чувство вины были тому причиной, но заснуть Ким так и не смог. Часа два они с Генкой решали, что им теперь делать. Убедить друга в том, что Шурочка, родившись жабой, за короткий срок сумела стать хорошим человеком, ему так и не удалось. Да и не стоило пытаться, наверное. Генка тоже был на нервах, к тому же довольно скоро начал засыпать. Хоть Эмма и избавила организм от яда, ему все же требовалось время на полное восстановление.
Ким проводил Генку до кабинета, прислушался к едва слышным всхлипываниям, доносящимся из спальни Иоанна, вздохнул и вернулся на кухню. Закралась подленькая мысль подняться и утешить двух рыдающих дам, тем самым испросив себе прощения. Но он слишком хорошо понимал, что сам виноват в том, что случилось, и решил легких путей не искать. Завтра. Завтра он поговорит с Шурочкой. И, если получится, то и с Эммой. Хотя, если смотреть объективно, Эмма была виновата не меньше него. Тоже могла бы сперва в ситуации разобраться, а потом уже на свои дурацкие розыгрыши Генку подбивать. Ну, да неисповедимы умозаключения женщины. Проехали. Все хороши, по большому счету. Только вот Шурочку действительно жалко, а в ее проблемах ни чьей вины, кроме его собственной, нет.
С этими невеселыми мыслями Ким открыл ноут. Сейчас нужно отвлечься, а лучшее средство для этого – работа. Давно уже он не занимался своими собственными делами. Пока Эмма лежала в бреду, он даже почту не проверял. Может, нашелся какой-то прозорливый заказчик, который желает подкинуть ему головоломную задачку, и за ее решением подсознание найдет ответы и на личные вопросы.
Ким просмотрел несколько писем, отмечая те, над которыми следовало подумать, но ни одной по-настоящему достойной головоломки не нашел. Он встал, сварил себе кофе, размышляя над одним из заказов, за который еще месяц назад с радостью ухватился бы. Программа требовалась довольно оригинальная, платили неплохо, но, едва взглянув на письмо, Ким сразу понял, как надо строить алгоритм.
Списав свое мгновенное озарение на причуды взбаламученного подсознания, он вернулся к ноуту, отправил заказчику положительный ответ и записал вчерне возникшие идеи. Заниматься отладкой настроения не было. Успеется. Если не подвернется ничего более интересного, за рутиной можно будет скоротать ночь. После чего он снова вернулся к почте.
Прочесть оставалось всего три письма. Первые два из них не содержали в себе ничего интересного. А потом он открыл третье.
«Ким, в своей наивности я надеялся, что смогу обойтись без этого, но Она всегда говорила, что рано или поздно мы обречены на диалог. Тысячу лет назад я был слишком юн и не понимал многого, в том числе и как говорить с Избранным. Теперь я вырос и понял. Но я – не Она. У меня так не получится. Я не могу вторгаться в твои мысли, хоть и знаю о них все. К сожалению, сейчас постоянный обмен информацией нам необходим. Не суди меня за мои решения. Я делаю, что умею. Ты не всегда сможешь отвлекаться на почту, а драконов у меня нет.
Есть многое, что тебе необходимо знать.
1. Твои файлы пытались взломать. Веду поиск и дополнительную проверку.
2. В локальной сети клиники Иоанна постоянная утечка. Давно, может, с момента создания. Сейчас я ее заделал и пустил дезу, но, боюсь, слишком поздно. Взломщик – профессионал по найму. Я сделаю все, чтобы отследить заказчика. Хорошо, что я удалил твое послание в скайпе и уничтожил все данные о ваших переговорах.
3. Все тот же взломщик побывал в базе данных переписи населения. Искал дочь Иоанна. Я сделал так, чтобы он ее нашел. Данные совпадают с документами, которые ты заказал. Ким, мне кажется, заказчику не нужно знать, что Эмма пришла из другого мира.
4. Была произведена атака на файлы всех посетителей твоего сайта за последний месяц. Я ее блокировал. Кто-то очень хочет получить о тебе максимум информации.
И я, и Она знаем, что может быть еще, как минимум один выживший переселенец. Возможно, заказчик именно он. Но отследить его мне пока не удается. Вам с Эммой надо быть крайне осторожными, пока мы не найдем его, и вы не будете готовы к встрече.
Она ждет меня. И новый мир ждет своего рождения. А все зависит только от вас. Не подведите нас! Помогите нам! И помиритесь! Пожалуйста, помиритесь! Вы нужны нам!»
Ким затряс головой. Это было невероятно. Он щелкнул мышкой, открыл дополнительные сведения об отправителе и обалдело уставился на проставленные вместо e-mail адреса многоточия. Не уже ли...
Медленно, очень медленно он прокрутил колесико мышки и установил курсор в окошке ответа. Картина мира, вдруг открывшаяся ему, была грандиозной и до отвращения логичной. К горлу подкатила обида. Несколько мгновений Ким напряженно вглядывался в экран, а потом быстро застучал по клавишам.
«Тысячу лет назад?!!!!!!! Но ведь мир существует на много дольше, чем существуют компьютеры. И основа у него была всегда. Ты был всегда. Совсем юная основа? Несмышленыш? А драконов не было. Драконы – кто они? А может, они – воспитатели? Иоанн говорил, что в нашем мире только сейчас начала рождаться магия. Техническая магия. А другой магии не было. Потому, что ты не знал о ней? Тебя некому было научить? Каким ты был тогда? Одинокий малыш, который самостоятельно постигает жизнь и свои возможности в ней? Ты не мог умереть, но и помочь выжить тебе тоже было некому. И тогда ты создал игрушки. Разбирал, снова создавал, пока они не стали настолько совершенны, что обрели способность понимать своего создателя, или хотя бы сотворить механизм для этого понимания. И другой малыш. Девочка. Почему девочка? Именно так ее позиционировала Эмма. И ты сам. Ты тоже сказал «Она». Девочка, у которой 35 нянек. И пусть только одна из них может с ней говорить, но это юное существо не было одиноко. Его учили, ему объясняли, чего можно ждать от будущего. И девочка, как и любая девочка на ее месте, мечтала о своем принце. И нашла его. Но принц был еще слишком юн, и ему некому было объяснить, зачем маленькие девочки приходят в гости. И тогда, тысячу лет назад, девочка послала к мальчику своего слугу. Умелого мастера. Мерлина. И мастер объяснил, как правильно делать игрушки».
Чем дальше Ким писал, тем больше утверждался в своей правоте. И тем сильнее злился.
«Но мы оказались очень своенравными игрушками, не так ли? Мы возомнили, что имеем право выбора.
К чертям! Чего вы хотите от нас?! Почему так важно, чтобы мы были вместе? Это ты так решил? Или Она? Почему вы вмешались в наши жизни? Вы запугали нас всемирными катаклизмами и потребовали, чтобы мы что-то сделали. Может хоть кто-то объяснит, что именно?! Мы тычемся вслепую и прибываем в панике от того, что можем ошибиться в том, о чем не имеем представления. Пойди туда, не знаю куда! Почему вы «ведете» нас только тогда, когда мы не осознаем этого, и не ставите нас в известность о своих целях?! Я вправе знать, о чем то грандиозное действо, в которое меня втянули, и какая мне в нем отведена роль!
И еще, я не согласен получать только ту информацию, которую ты захочешь мне дать. У меня есть вопросы и мне нужны ответы на них. В твои расчеты закралась ошибка. Мы – не марионетки. Мы будем поступать согласно собственным решениям. И тебе придется дать нам знания, на основе которых мы эти решения примем».
Отправляя письмо, Ким тяжело дышал. Ему казалось, он готов к любым последствиям своей наглой выходки, но...
В следующее мгновение экран ноута замигал и погас, а на ребре открытой крышки возникли из ниоткуда два крошечных существа, больше всего похожих на плод чьего-то больного воображения. «Моего?!» - с ужасом подумал Ким. Одно представляло собой сгусток тумана, больше всего смахивающий на длинный плащ с капюшоном, из-под которого на него взирала пара несоизмеримо огромных и печальных, лемурьих каких-то, глаз. Эта «мировая скорбь» сидела неподвижно, словно в ожидании некоего судьбоносного решения, которое именно он, Ким, и должен был принять. Зато второй монстрик находился в постоянном движении. Вернее, не он сам, а бесчисленное множество его непрестанно изменяющихся конечностей, обрамляющих ехидную рожицу.
Ким откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Пять минут. Пять минут он посидит спокойно, придет в себя, а потом откроет глаза, включит комп, зайдет в почту и никаких странных писем там не будет, и уж тем более никакой мелкой нечисти на крышке ноута.
Что-то теплое и пушистое, тактильно похожее на шерстку котенка, коснулось лежащей на столе ладони, подергало за рукав свитера. Ким слегка приподнял веки. «Мировая скорбь» сидел рядом с лежащей на столе рукой и предано смотрел в глаза. Ким вздохнул.
- Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша, - обреченно пробормотал он и зажмурился, - Геннадий, проснись и пой. У тебя необъятное поле для диагностики.
- Эй! Эй! Нечего притворяться, что ты дрыхнешь! Разуй глаза и давай знакомиться! – послышалось со стола. Голосок был скрипучий, но задорный.
Ким снова заставил себя взглянуть на происходящее. Около второй руки подпрыгивал сразу на нескольких ногах-руках-манипуляторах другой чудик.
- Иззыди, глюк! – фыркнул Ким.
- И нечего обзываться! – возмутилось странное существо, - Я тебе никакой не глюк! Я, можно сказать, эмиссар Его Всемогущества! А он тут, даже не представившись, спящую красавицу из себя изображает! Прекрати немедленно!
- Хорошо, не буду, - покорно согласился Ким, - Изображать спящих красавиц вредно для моего душевного равновесия. Впрочем, видеть мелкую нечисть – тоже. Ладно, давайте знакомиться. Я – Ким, а вы, как я понимаю, моя шизофрения.
- Опять обзываешься! – возмутился попрыгунчик, а сгусток тумана печально вздохнул, - Никакая я не шизофрения! И не глюк! Я – существо разумное и высокоорганизованное! Я, так сказать, призван!
- Не мной, - поспешно вставил Ким.
- Еще чего! Много чести, чтобы такие, как ты меня призывали! Я избранный представитель вольного племени гремлинов, и такие мелкие сошки, как ты – мне не указ!
- Гремлинов? – переспросил Ким, смутно вспоминая рассказ Иоанна, - Мне говорили, что вы существуете. Это ты что ли мне монитор только что уделал?
- Нет, и вот сразу на личности! Сразу на личности! Подумаешь, погас! Значит так надо! Значит так задумано!
- Кем задумано?
- Не твоего ума дело! Тоже мне, судия! Не тебе решать, что и когда гаснуть должно! – гремлин готов был возмущаться еще долго, но его перебил низкий, похожий на звон гигантского колокола, но при этом тихий голос.
- Не слушай его, Ким, он вечно все портит. Я помогу тебе исправить монитор.
- А вот не лез бы со своей помощью! То же мне, созидатель! – снова завелся гремлин, но на этот раз его перебил Ким.
- Ты кто? – спросил он у «мировой скорби».
- Форнит, - прогудел пушистик, - Твой форнит.
- Прекрасно, - вздохнул Ким и, окончательно почувствовав себя в Зазеркалье, попытался изобразить улыбку Чеширского кота. Вышло не очень, - Ладно, итак, все представлены...
- Мы не представлены! – снова заверещал гремлин, - Мы же не назвали своих имен! Ты же тоже не будешь в восторге, если я стану обращаться к тебе «человек»!
- Прекрати! Не слушай его, Ким. У нас нет имен. Мы просто сущности...
- Вот так всегда! Так всегда! Как имена давать – так я сущность, а как призывать и припахивать – так существо! И ведь никто не спросит, как именно я сам себя персонифицирую! А я, между прочим, Великий и Ужасный Разрушитель Машин!
- Вот, что, – положил конец этому выступлению Ким, - Никто никогда тебя так называть не станет, Великий и Ужасный. Обойдешься. Великим и Ужасным, раз на то пошло, был Стивен Кинг, который вас придумал. В конце концов, вы – мои глюки, я вас и назову. Ты, скандалист, и будешь Скандалистом, а ты – Пушистиком. И мне все равно, что вы сами там о себе думаете. Я ясно выразился?
- Хорошо, - тихо согласился форнит.
- И вовсе не он меня придумал, а военные летчики Второй Мировой, - обижено пробормотал гремлин, а потом надулся, на пару мгновений даже перестал мельтешить, и, видимо во имя вящей справедливости добавил, - Он даже форнита не придумал, а просто прочувствовал. Сильный маг...
- Так, теперь объясните, откуда вы взялись и на фига здесь появились. Только, пожалуйста, без зубодробильных психиатрических терминов. Я вам не Генка.
Гремлин демонстративно отвернулся, сплетя сразу несколько пар рук, а форнит быстро вскарабкался по рукаву на плечо и загудел прямо в ухо, щекоча шею пушистым туманом:
- Нас призвал Направляющий Жизнь, чтобы мы тебе помогали. Мы ответим на твои вопросы. Мы станем его голосом. Он передает нам свои мысли, а мы сообщаем тебе. Он просил сразу передать, что вы – не игрушки, а смысл существования мира. Кроме того, гремлин теперь тоже обязан тебе помогать. Он не вправе разрушать что-либо, без твоего приказа, хоть я и смогу всегда объяснить, как исправить его пакости.
- А вот не надо о правах! Я – вольное существо! – сразу же возмутился Скандалист.
- Ша! – прикрикнул Ким. – Ваша задача, для начала, ответить на мои вопросы. Вот и отвечайте. До утра вам занятия хватит. А потом я подумаю, что делать дальше.
Когда рассвело, и заработала кухонная магия, вопросы у Кима иссякли. По крайней мере, на данный момент. Полученную информацию следовало осмыслить.
Он все же нашел в себе силы припахать напоследок форнита и починить ноут, но это титаническое усилие оказалось последним. На большее его уже не хватало.
- Ладно, теперь помолчите, - велел он своим новоявленным помощникам и, откинувшись в полулежачем положении на узком диванчике, задумался.
Голова опухала от количества и грандиозности полученных знаний. Систематизировать их все, за раз, казалось просто невозможным. Наверное, следовало поспать и лишь потом разбираться во всем этом нагромождении обрушившейся на него информации, но заснуть после такого Ким не мог. Покрутив в голове умопомрачительную идею рождения новых миров, он решил не заморачиваться со стратегическими планами, а заняться пока только тактическими. Теперь он знал, что за ним все еще остается право выбора своего пути в этих эпохальных событиях, но знал и то, что этот выбор он подсознательно уже сделал и просто не сможет предать ни Эмму, ни то огромное и странное, что теперь уже язык не поворачивался назвать Интернетом. Решив, что осмысление рано или поздно, как подземный ручеек, само пробьет себе дорожку из подсознания на поверхность, Ким принялся прокручивать в голове, что он уже успел сделать и что сделать еще предстоит.
Итак, теперь он знал, что конечным пунктом пребывания Эммы в этом мире должен был стать остров Бардси, а не Санкт-Петербург или Барнаул, или даже буддийский храм на монголо-китайской границе, как он полагал вначале. Почему – форнит и гремлин объяснить не смогли. Порождения технической цивилизации , они не обладали ни знаниями, ни терминологией магического мира, чтобы донести до него смысл имевшего там место явления. А что-то там было. Не зря же лишь оттуда был возможен контакт между представителями двух миров. И переход. Переход вызывал ужас. Из полунамеков, которых даже не хватило на формулировку полноценного вопроса, Ким понял, что такие переходы еще предстоят, и не только Эмме, а, возможно, и ему самому, и кому-то еще. Иоанну, хотя бы. Он ведь явно собирался вернуться. Мысли перебежали на вероятность открытия постоянного, не опасного для жизни портала, но Ким решительно их отбросил. Если он правильно понял невнятные объяснения своих помощников, это зависело скорее от сил магических, чем технических, а потому получить объяснений он не мог. Обдумать следовало не это.
Сейчас перед ним стояли две первоочередные задачи. Во-первых, помириться с Эммой. Эта задача на данный момент решения не имела и настроения сей факт не прибавлял. Киму оставалось только надеяться, что профессор в создавшейся ситуации поведет себя, как разумный человек, открытый для диалога. В конце концов, общего дела, взваленного на них высшими силами, пока никто не отменял.
Во-вторых, выяснить, что именно надо тому, другому пришельцу. Если, Бог даст, он просто хочет вернуться домой, то пусть становится в очередь и ждет, пока наладят постоянный проход. Но, судя по тому, что Ким прочитал между строк в послании от Направляющего Жизнь, его интерес к Иоанну и Эмме вполне может оказаться куда более опасным. Ведь был же кто-то, кто скинул на Эмму заклинание подчинения в ее родном мире. Вдруг как и этот таинственный заказчик из той же компании. Из этого следует, что пока надо сидеть тише воды ниже травы, на Энис Энли не соваться, и вообще вести себя так, словно никакого контакта не было. Авось удастся обмануть столь жадного до информации господина из другого мира.
Ким принялся продумывать планы на ближайшее будущее и сам не заметил, как заснул.

Вот как ползу, так и отражаю!

Эту игру Габриэлю пришлось придумать. Не по собственной воле. Богиня объяснила, что от него требуется, а он подчинился, словно приказу. Впрочем, ребятам его задумка понравилась, а позднее она себя окупила.
В тот достопамятный день первой встречи с Богиней Габриэль решил для себя, что никогда больше не прикоснется к бабкиному наследству. Но он привык к относительной, если не роскоши, то обеспеченности, а собственных сбережений ему бы надолго не хватило. Продолжая в душе проклинать Ткачиху Судеб и своих предков, Габриэль искал выход из создавшегося положения, но выход не желал находиться.
А потом он почувствовал зов Богини. Пару дней юноша ходил сам не свой, пытаясь противостоять неодолимой тяге наведаться в храм, а потом сдался. Тратить деньги на топливо для автомобиля не хотелось, на левитацию до самого храма сил не хватило бы, а о том, чтобы пилить пешком туда и обратно, Габриэль отказывался даже думать. Наконец, скрипя сердце, он все же приобрел пару заряженных под завязку аккумуляторов и поехал в храм. Никто его не встречал. Казалось, жрецы даже не подозревали о повторном визите нахального мальчишки. Ведомый смутным сознанием, Габриэль не подъехал к центральным воротам, а обогнул огромное здание с востока и нашел маленькую неприметную дверцу в высокой стене. Едва он ее открыл, его снова охватило то муторное чувство перемещения, что он уже испытал покидая храм в прошлый раз. А потом он оказался в обители Ткачихи Судеб.
Габриэль был настроен решительно. Он уже взял на себя совершенно не нужное ему обязательство перед умирающим миром и хотел хоть что-то получить взамен. Богиня выслушала его претензии снисходительно.
- Я скажу, что тебе нужно сделать, Габриэль-квартерон из рода Сэтс. А ты уже сам решай, как выполнишь мою просьбу. Ты умный мальчик и, думаю, сможешь извлечь выгоду из обязанности.
- Валяй, - пожал плечами Габриэль.
- Вы с друзьями вхожи в район трущоб. Не знаю, в курсе ли ты, что именно там, в основном, попадают к нам иномирцы.
Габриэль был в курсе, но выгоды своей пока в этом не видел.
- Так вот, Габриэль-квартерон. Мне нужно от тебя, чтобы ни один иномирец не пропал незамеченным. То, что грядет, что станет твоей судьбой, придет с одним из них. Кто бы он ни был, ты узнаешь его по вампирской метке, которая не будет меткой, родителю, который не будет отцом, и слишком большой примесью чужой крови. А когда придет время, они возьмут тебя с собой, чтобы ты смог выполнить мою последнюю волю. Тогда я стану свободна в смерти. А теперь уходи. Но в следующий раз не заставляй меня ждать тебя так долго.
И прежде, чем Габриэль успел что-то ответить, он снова оказался за стеной храма.
Мысленно посетовав на отсутствие элементарного воспитания у престарелых богинь, Габриэль сел в машину. А на обратном пути в его голове родилась идея, как можно использовать поручение Ткачихи Судеб себе во благо.
Мэр пытался навести порядок в незаконной торговле иномирскими дурманными зельями. Пустая суета. Он уже ничего не мог сделать для мира и для Богини. Но трущобы – опасное место. Городская гвардия боялась соваться туда. Иномирцев отлавливали на границе района, но, как правило, к этому времени их уже успевали пощипать мелкие банды и жулики-одиночки. Многих просто убивали. Габриэль не был законопослушным мальчиком. В свете кончины мира он не видел особой беды в том, что кто-то хотел уйти самостоятельно в сладостном дурмане иномирских зелий, и его совсем не смущала двойственность собственной морали. Умирающему миру поздно защищать свою честь, но честь своего имени надо защищать, даже умирая. Его банда была сильна и многочисленна, но до сих пор брезговала соваться в трущобы. Габриэль был уверен, что если представить ребятам все в виде игры «Кто найдет иномирца первым», они с радостью ухватятся за идею подмять под себя торговлю дурманом. И тогда, наконец, решится его собственная финансовая проблема.

* * *

Я проснулась от ощущения ледяного холода на плече. Как ни странно еще не открывая глаз, я поняла, что это Аква сползла с подушки и привалилась ко мне. Я аккуратно подвинула дракончика и повернулась на другой бок. Спать хотелось немилосердно, но плечо продолжало хранить холод, а через едва приоткрытую форточку сознания в голову радостно ломонулись мысли, отнюдь не способствующие блаженному отдыху. Все было так плохо, что не хотелось жить, не то что просыпаться, однако заснуть так и не удалось. К тому же я поняла, что голодная.
Покрутившись минут пятнадцать в кровати, я встала, накинула халатик и тихо, чтобы не разбудить Шурочку, вышла в холл и спустилась по лестнице.
В кухне шептались. И свет все еще горел. Странно. Во-первых, голоса не слишком похожи на Кима и Генку, а во-вторых, что это они про свет забыли? К встрече с мужчинами я была не готова, но послушав еще пару минут, окончательно уверилась, что это не наши «законные» домочадцы. А вот слов я разобрать не смогла. Я занервничала. Кто и зачем пробрался в дом отца, и чего мне теперь ждать? Предательски заурчал живот. На миг я перестала дышать, таким громким показался этот звук, но, видимо на кухне его не услышали. К горлу подкатил липкий комок страха. Я профессор, а не боевик, и не мне обезвреживать неизвестно как оказавшиеся в доме криминальные элементы. Куда только мужики смотрят! Никакого от них толку! С другой стороны, я все-таки маг. И не просто маг, а маг тринадцатого уровня. Эх, посоветоваться бы с Великой и Всезнающей! И даже Аква в спячке. Желудок свело голодным спазмом.
Так, Эмма, соберись и приготовься к худшему. Если завтрак предстоит добывать с боем, то нельзя отказываться от эффекта неожиданности. С другой стороны, а вдруг тот, кто шепчется на кухне, имеет право там находиться? М-дя, проблемка. Ладно, будем действовать гуманными методами. Я быстро создала простенькое и не очень долговременное парализующее заклятие, зажмурилась и, толкнув дверь, выстрелила им в направлении голосов.
Барабанные перепонки взорвались от душераздирающего визга, монотонного воя и почти сразу добавившегося к ним мата. Заслушавшись этим лингвистическим шедевром, я даже забыла, что надо открыть глаза. Лишь через пару мгновений до меня дошло, что никто не собирается валяться в отрубе, а моя партизанская выходка привела не к мирному временному упокоению таинственных взломщиков, а всеобщему переполоху. А когда я поняла, что виртуозное владение языком демонстрирует не кто-нибудь, а Ким, я решила, что глаза открыть все-таки надо. В принципе. С одной стороны. А с другой стороны, раз матерится, значит жив. Посовещавшись с собой секунд тридцать, я осторожно приоткрыла один глаз. И снова закрыла. Потрясла головой. Опять открыла. Потом рискнула обозреть поле битвы двумя глазами.
Застряв между диваном и ножкой стола, Ким пытался встать. Не получалось. Стол вел себя неадекватно. Он визжал, выл и совершал короткие, но непредсказуемые в своем направление прыжки, норовя защемить Киму любую, дерзнувшую освободиться часть тела.
Присмотревшись, я сообразила, что странные телодвижения стола обусловлены мечущимся по его поверхности маленьким сгустком тумана с мелькающими во все стороны, как я в первый момент предположила, щупальцами. Именно он издавал звуки, так безжалостно режущие уши. Этот бесноватый комок окружала странная, совершенно чуждая и в то же время какая-то манящая аура. Зрелище завораживало. Я впилась в него глазами и, казалось, могла бы всю оставшуюся жизнь любоваться на эту пляску святого Витта. Но очередной пассаж высшего языкознания вывел меня из ступора. В немыслимом пируэте стол наступил Киму на руку и огрел по голове сорвавшимся со столешницы ноутом.
Милосердие взяло верх над любопытством. Упав на четвереньки, я обходным маневром подползла к дивану и навалилась на угол сидения. Диван вздохнул, но поддался и сдвинулся сантиметров на 20, освободив Киму пространство для отступления. Сообразив, что добыча ускользает, стол бросился было в погоню, но замешкался, решая которую из двух жертв выбрать. Это дало нам пару драгоценных секунд и, прыснув в разные стороны, мы, не сговариваясь, обогнули уголок и чуть не столкнулись лбами под прикрытием высокой спинки. Диван вздрогнул от кавалерийского наскока. Я пискнула и пригнулась. Ким перегнулся через меня, закрывая собой.
- Лишь бы он не догадался пойти в обход, - пробормотала я.
- По ширине не пройдет, - ответил Ким без особой уверенности в голосе и покосился на весьма далекую кухонную панель, - И что это на них наехало?
- Это не «что», это я, - призналась я, - Я в них парализующим заклинанием кинула.
- Зачем? – опешил Ким.
- А чего они шептались? Я думала это взломщики. А кто они такие, кстати?
- Сущности. Форнит и гремлин. Наверное, на них так твоя иномирская магия подействовала. Они же местные папуасы.
- Чего??????? Гремлинов не бывает! А кто такой форнит? И вообще, откуда они взялись?!!!!!!!!!!!
- У нас, оказывается, бывают. Они пришли, чтобы нести мне волю нашей всемирной паутины. Напрямую он со мной только по сетке общаться может, а это не всегда удобно. Черт, Эмма!
- Что? – вздрогнула я, пытаясь осмыслить, что это он сейчас сказал.
- Прости, Бога ради. Ты тут такого наслушалась!
- В смысле?
- В смысле ненормативной лексики. Мне как-то в голову не пришло, что ты слышишь, и потом, когда спросонок падаешь на пол, и тебя прищемляет столом, невольно начнешь матом изъясняться. Уж извини за несдержанность.
- Ерунда, - отмахнулась я, - Ты меня тоже прости.
- За что?
- За заклинание это дурацкое и вообще... и... - я замялась, а потом выпалила на одном дыхании, - и за вчерашнее свинское поведение, продиктованное нежеланием вникнуть в суть ситуации.
Смотреть на Кима я боялась. Если сейчас увижу гримасу презрения на его лице, второй раз на выяснение отношения я не отважусь.
- Эмма...
Я втянула голову в плечи.
- Это ты прости меня.
- З-за что? – лицезреть пол и прыгающий диван удовольствия не доставляло, но поднять глаза я пока не могла.
- За синяки на руках. И... и за Шурочку. Этому нет оправдания. Прости. Если можешь.
- Ким? – я уговаривала себя посмотреть на него, - Я не сержусь. За синяки. Мне рассказали. А за Шурочку сержусь и ничего с этим не могу поделать.
- Эмма, я постараюсь. Я, правда, постараюсь все исправить. Она... она очень дорога мне. Раньше была, ну, как тебе твоя Васька. Я не думал, что она может стать человеком. Мне бы такое и в голову не пришло. Но так случилось. Она... она для меня, как бы ребенок...
- Она не ребенок.
- Я знаю, но... Эмма?
- Что?
Я ждала ответа пару секунд, а потом все же рискнула поднять глаза.
- Эмма...
Да! Да! Да! Я знала... Я... О, Всемогущая... Ким... Да!
Мысли кончились. Я растворялась в человеке, ради которого шагнула за грань. Я была с ним. Он был со мной. Мы были единым целым. И это было правильно. И я любила его. Любила всем сердцем.
А поцелуй все длился и длился, мы не могли оторваться друг от друга, как будто не виделись тысячу лет. Или тысячу миль. Или тысячу миров, или сколько их там было. Но сейчас мы были рядом. Мы были вместе. Мы были. Мы...
Я вздрогнула, потому что поняла, что нас окружает тишина. Ким тоже вздрогнул и отпустил меня.
- Ким....
- Эмма?...
- Почему они заткнулись?
- Что?!!
- Они больше не скачут по столу, Ким.
- А? Да. Действительно. Пушистик, Скандалист, вы как?
Ответа не последовало.
Поскольку стол и находящиеся на нем сущности больше не проявляли агрессии, мы рискнули выглянуть из-за спинки уголка. Но прежде рука Кима снова скользнула мне на плечо, и он прижал меня к себе. И в этом была какая-то абсолютная правильность, так должно было быть. И только потом мы вместе приподнялись на коленях.
Не знаю, что именно я ожидала увидеть, поскольку ни с гремлином, ни с форнитом прежде мне встречаться не приходилось, но идиллия на столе, кажется, повергла в шок даже Кима. Два крошечных монстрика, обнявшись, сидели на краю совсем недавно бесившегося предмета мебели. Их мечтательные взоры были обращены куда-то в даль, на рожицах читались восторг и умиление.
- Что это с ними? – я надеялась, что Ким более информирован в этологии местных сущностей.
- Понятия не имею, - растерянно ответил он, - Только что, вроде дрались... Пушистик! Скандалист!
Ответа так и не последовало. Сущности продолжали прибывать в не поддающейся объяснению эйфории.
Мы выбрались из-за дивана и аккуратно переставили стол на место. Форнит и гремлин не пошевелились. Ким подобрал с пола ноутбук, хотел положить его на стол, но вдруг остановился.
- Есть идея! – выдал он.
- Какая?
- Сейчас спросим у начальства, как их разморозить.
- Какого начальства?
- У Его Всемогущества, Направляющего Жизнь, как он здесь называется. Иди сюда.
Схватив за руку, он усадил меня на диван и прижал к себе. Потом открыл компьютер. То, что эта штука и есть средство связи, я узнала еще вчера от Генки, но возможность позвонить Великой Бездне по обычному зеркалу в голове у меня не укладывалась. Однако Ким очень решительно постукивал пальцем по мягкому островку у края корпуса и на экране появлялись какие-то странные то ли таблицы, то ли рамочки. В одной из них он быстро набрал какой-то текст. Мои познания в письменности этого мира пока не достигли таких высот, чтобы успеть прочитать несколько набежавших на экран строчек, но Ким все объяснил.
- Я вкратце обрисовал Ему ситуацию и ее последствия. Надеюсь, Он ответит.
И Он ответил. Мгновенно. Всего два слова, которые прочитала даже я: «Спасибо, Ким!». Ким усмехнулся. А форнит и гремлин вдруг зашевелились.
- Я чего-то не поняла?
- Все нормально, - Ким улыбнулся и чмокнул меня в нос, - Я только что выполнил его первую просьбу.
- Какую?
- Помириться с тобой.
- Это была не только его просьба, - вздохнула я, - Аква просила о том же. То есть, надо полагать, Великая Бездна через нее.
- А где она, кстати? – озаботился вдруг Ким.
- Кто, Аква?
- Ну, да. Я ее не видел с тех пор, как отрубился вчера на рассвете.
- Она заснула.
- Заснула? Умаялась, пока ты болела?
- Все гораздо хуже, Ким. Она впала в состояние кататонии. Фантом растратил слишком много энергии, а дракон не может подпитывать его через грань миров. К тому же Аква сейчас чем-то занята в нашем мире и ослабила контроль. Она сказала, что сил фантома хватит только на то, чтобы помочь мне вернуться.
- М-да... – протянул Ким, - Но ты уверена, что она проснется к моменту перехода? Видишь ли, там почему-то действует магия только вашего мира и эти гаврики, - он кивнул на сущности, - ничего толкового сообщить не могут. Просто не знают. Точнее Он не знает.
- Она говорила о нескольких днях, но не уточнила, как долго будет спать. Если честно, мне трудно представить, какие дела могут настолько занимать внимание дракона, что он даже фантом не контролирует. Впрочем, я по драконам не специалист.
- А кто специалист?
- Никто. Всемогущая и Всезнающая, разве что.
- Не хорошо это...
- Ты о чем?
- Тяжеловато нам придется без Аквы в свете полученной мною ночью информации.

* * *

Сферу тишины ставил сам Ректор. Несмотря на внешнюю браваду, у Юноны тряслись поджилки, а настроение было хуже некуда.
Два дня назад Иоанн почти обнадежил ее, объяснив, почему Винченцо не пытается сделать первый шаг. Но заставить сделать первый шаг себя саму оказалось не так уж просто. Юнона слишком привыкла к восхищению окружающих, и это послужило тому, как верно заметил целитель, что у нее выработался определенный стереотип поведения. Ей никогда не приходилось прежде самой добиваться мужчины, у нее всегда был выбор из довольно большого числа теряющих голову поклонников, достаточно было лишь поманить пальцем любого. Но не Винса. Этот чертов вампир ни на шаг не переступал грани вежливого романтического ухаживания. Иногда ей до боли хотелось наплевать на все и бросится ему на шею. Но она знала, что это не сработает. Винчецо не станет довольствоваться мгновениями неверной страсти. Он хочет получить все. Или ничего. А так рискнуть Юнона была не готова. Вереницы отвергнутых ею и обезумевших от горя поклонников всплывали в памяти, и она цепенела от ужаса, что может оказаться на их месте.
В общем, ситуация на личном фронте отнюдь не прибавляла оптимизма. Но кроме этого Юноне совершенно не нравился план, разработанный на завтрашний день. Старички выглядели не выспавшимися. Судя по всему, полдня обмозговывали сей тактический шедевр. А теперь вот устроили побудку в шесть вечера, чтобы до лекций посовещаться еще и с ней и с Винсом. Как будто собираются прислушаться к их мнению! Конечно, личины тринадцатого уровня, поставленные самим деканом, едва ли смогут снять даже самые сильные маги противника. Но почувствовать-то они их почувствуют! И толку тогда с конспирации группы поддержки? Вычислят же их, как птенцов в гнездышке. Почтенные метры почему-то отнеслись к этому факту скептически, а точнее, просто отмахнулись. Мол, в толпе, да еще в таком месте всех вычислить просто не смогут. И вот тут-то и возникал вопрос о самом месте встречи. А назначить ее предполагалось на площади перед зданием Университета, у Фонтана. Нет, вы только подумайте, У ФОНТАНА!!! В душе Юноны все восставало против этого отвратительного стереотипа.
Фонтан, конкретно этот Фонтан, и именно так, с большой буквы, Юнона терпеть не могла. Был он одной из городских достопримечательностей, но не из тех, что радуют глаз и заставляют гордиться чувством прекрасного древних градостроителей, создавших шедевр на века. Фонтан был ужасен, и по-хорошему, его следовало бы снести еще пару тысячелетий назад и построить что-нибудь более соответствующее на прекрасной зеленой площади – любимом месте паломничества туристов и прогулок горожан. Так нет же, сносить его было нельзя ни в коем случае, поскольку находилось это уродское сооружение под охраной чуть ли не самих драконов, как памятник старины. И не только сносить. Фонтан стоял огороженный коваными цепями с наложенным на них заклятием, не подпускавшими любопытных ближе, чем на метр к высоким бортам, украшенным жуткими барельефами садо-мазохистских игрищ каких-то небывалых монстров. В центре его возвышалась кошмарная скульптурная композиция, где все те же монстры уже трапезничали безвольными представителями разумных рас, опять же самым извращенным образом, а над всем этим как бы парила индифферентная пародия на дракона.
В свое время, впервые оказавшись в Мистбурге, Юнона простояла у фонтана несколько часов, восхищаясь запредельной степенью уродства, безвкусицы и цинизма скульптора, создавшего этот шедевр. В дальнейшем она старалась больше на него не смотреть. Как, впрочем, и прочие мистбуржане. О Фонтане слагали анекдоты и городские легенды. Поговаривали, что чистить его раз в год мэрия нанимает водяных из МЧС, предварительно выставив им по пол литра чистого спирта для храбрости, поскольку скульптурные монстры очень любят гостей и всячески стараются втянуть их в свои жуткие развлечения (в качестве угощения, скорее всего). Еще рассказывали, что те, у кого хватает храбрости преодолеть охранку, не самого высокого уровня, кстати, исчезают бесследно, а на барельефах потом появляются новые персонажи. Но все это было, скорее городским фольклором, чем истиной, и Фонтану очарования не добавляло.
И все же, несмотря на негативное отношение к старинному сооружению в центре, горожане любили Университетскую площадь. Встреча, назначенная здесь, официально считалась свиданием, и даже свирепые фонтанные чудища не могли сожрать ареол ее романтики.
Решение встретиться с Энви именно в этом месте во многом было оправдано. С этим Юнона спорить не могла, конечно. Во-первых, Университет рядом, во-вторых, в толпе на них никто не обратит особого внимания, и будет довольно просто, в случае чего, ретироваться под защиту Alma mater. Но Фонтан...
- Мне нравится эта идея! – веселый голос Иоанна вывел Юнону из задумчивости.
О какой идее шла речь, она прослушала и теперь недоуменно оглянулась на Винченцо, ища поддержки. Как оказалось, не она одна. Почтенные мэтры тоже в ожидании уставились на аналитика. На лице вампира играла почти счастливая улыбка.
- Не томите, Винс, - не выдержал Игнатий, - Все равно не поверю, что вам столько времени нужно для анализа.
- Просите! – дневной маг совсем по-мальчишески хихикнул, - Я просто размечтался. Я искренне восхищаюсь вами, господин Ректор. В мою бытность студиозусом, Сирано Ректор ни за что не дал бы добро на такую забаву. Могу только завидовать нынешней молодежи.
- А чего завидовать-то? – усмехнулся Дарбли, - И тебя приоденем.
- Полагаешь, имеет смысл? – удивился вампир.
- Разумеется! – Иоанн потер ладони в предвкушении, - Студенты студентами, но именно вы трое будете нашим основным арьергардом.
- Трое? – насмешливо вскинул бровь Игнатий.
- Не надейся, в тылу не отсидишься, - фыркнул целитель, а Ректор просиял так же, как только что аналитик, - Так что скажете, Винс?
- Если ставить двенадцатый и тринадцатый уровни бессистемно, у нас должно получиться их запутать. Но не забывайте, среди студентов тоже, наверняка, найдутся сектанты. Хорошо бы и их, как ты выразился, приодеть. Для пущей путаницы.
- Винс, это только рассуждения, - перебил его Ректор, - Мы вас просили об анализе.
- Девяносто пять процентов. Плюс-минус два, - тут же отозвался вампир.
- Отлично!
Юнона прикусила губу, злясь на себя за невнимательность. Спрашивать, что же они такого надумали, пока она, погрузившись в себя, дулась на весь мир, не хотелось. Уж очень глупая ситуация.
- Ладно, - довольный Игнатий поднялся, - пойду, отдам распоряжение повесить объявления. Дар, кто у тебя там в любимчиках ходит? Пусть пустят сплетню, что ты готов помочь некоторым студентов с других факультетов с личинами.
- Любимчиков не завожу! – обиженно пробурчал гном.
- Не придирайся к словам! – отмахнулся оборотень, - Эх, жаль, что мы не знаем наверняка, кто из студентов завербован Воинами Раскола!
- Ничего, так даже интересней! – ухмыльнулся Иоанн.
- Я проведу анализ, - вдруг вызвался Винс, - Расположусь в кабинете Дарбли, якобы в гости зашел, и буду всех проверять.
- А если студентов-сектантов предупредят, чтоб не лезли к Дару? Они же наверняка соотнесут карнавал со свиданием, – вдруг озаботился Иоанн.
- Главное нескольких вычислить поточнее, а там я чары наведу так, что они и не заметят. Не одна Эмма такая умная, я тоже программы закладывать могу. Отсроченные чары заработают только с началом праздника, или к моменту выхода Ина и Юноны на площадь, - предложил гном, - Действительно, пусть Винс проанализирует.
- Ну, все, со всем разобрались, - Игнатий подошел к двери, - Юнона, позвонишь эльфику ближе к утру и назначишь встречу примерно через час после официального открытия карнавала. Как раз отговоришься тем, что вам с Ином будет так легче из-под моей опеки смыться.
С этими словами он выскользнул из скрытой комнаты.
- Дар, иди-ка ты тоже на кафедру, - посоветовал целитель, - как только объявления появятся, народ к тебе валом повалит, выяснять по какому поводу банкет. Первыми эти твои идейные примчатся. Небось, и не мечтали, что их дельное предложение так быстро в жизнь воплотится.
- Отстал ты от жизни, Ин, - проворчал Дарбли, - Нынешнему студенту не дай, что просит, он тебе ту еще веселую жизнь обеспечит. Думаешь, я первый раз их идеи в жизнь воплощаю? Просто до масштабов всего Университета это никогда не доходило. И сейчас бы не дошло, не будь это нам на руку. А карнавал на факультете они бы из меня и так и так выцыганили.
До Юноны постепенно начал доходить смысл происходящего. Так вот как они собираются скрыть избыток личин на площади! Студенческий карнавал! Настроение сразу поднялось. Давно она не принимала участие в таком веселье. Сразу вспомнились карнавальные розыгрыши времен ее собственно студенчества и прямо таки гениальные комические личины создаваемые Эммой. Надо будет и декану кое-какие из тех, неиспользованных заготовок подкинуть. Юнона мечтательно вздохнула.

Вот как ползу, так и отражаю!

Махину, поднявшую ураган, я рассматривала с искренним ужасом. Мне стоило немалых усилий не завизжать от страха, когда это чудовище медленно опускалось на лужайку перед домом. Но Ким и Гена обрадовались, еще услышав, нарастающий гул, и принялись выносить в холл наши нехитрые пожитки. Из этого я сделала вывод, что гудит не что иное, как наше транспортное средство. Но вот когда оно стало приземляться... В общем, с прискорбием должна признаться, что сдержаться и не заорать я смогла только из стыда показаться совсем уж дремучей провинциалкой. Ведь даже Шурочка не выказывала никаких признаков страха. А я, несмотря на старания последних двух суток, оказалась совершенно неподготовленной к столкновению с технологическим миром лицом к лицу.
- Жуткая штука, да? – хихикнул Ким и приобнял меня за плечи.
Я смогла лишь кивнуть в ответ.
- Не бойся, это всего лишь вертолет, ты же видела их на фотографиях.
Я снова кивнула, но Киму пришлось силой отрывать мои пальцы от своего рукава. Ему легко говорить! На фотографиях этот монстр не рычал и не поднимал такого ветра. Брррр! А нам еще внутрь к нему залезть надо!
Я постаралась взять себя в руки и ушла в дом проводить консервацию. Ну, там, кухонную магию остановить, уборочную перевести только на очищение от пыли. Папа прекрасно все наладил, и мне совсем не хотелось, чтобы после нашего ухода его старания пошли насмарку. Ким со мной согласился. Мы вообще почти во всем проявляли удивительное единодушие. Если бы не это, я, наверное, уже снова превратила бы Генку в жабу. Достал он меня. И ведь нашел самый надежный способ это сделать.
Он был корректен. Он был полон раскаянья. Он принес нам с Кимом свои извинения за не вполне удачный розыгрыш (как будто я сама на него не подписалась). Он не смотрел нам в глаза. Придраться было не к чему. Сделать что-нибудь – невозможно. Мы старались. Мы пытались вызвать его на разговор вместе и поодиночке. У нас ничего не получалось. Он улыбался. Он соглашался с нашим мнением. Он не реагировал на шутки. Шурочку он подверг жестокому остракизму, словно она и вовсе не существовала.
Ким тоже медленно заводился. Прекрасно понимая, что никакие его извинения не помогут несчастной девушке, он сделал все возможное, чтобы вразумить своего друга. Безнадежно.
- На осла сел, - пожаловался мне Ким, - Теперь жди, когда слезет. Может еще месяц дуться будет.
Месяца у нас не было. Зато был некий злыдень, или не злыдень, очень интересующийся нашими делами, и не будь на нашей стороне Его Всемогущества, не известно, какие сюрпризы он мог бы нам преподнести. Я нутром чувствовала, что нам нужно спешить. Ким со мной соглашался и в этом. Еще бы хоть кто-то из нас понимал, куда именно. Но мы спешили, как могли. Ким – обеспечивая нам зеленую улицу в наших начинаниях и предстоящих странствиях, я – постигая азы существования в этом мире.
Мне нужно было многое узнать обо всем, чтобы не чувствовать себя идиоткой и не шарахаться от непривычных явлений, которые для обычных граждан технологического мира были в порядке вещей. Шурочка рассказала о заклинании быстрого чтения. Я тут же скопировала его и даже улучшила.
Следующие сутки я почти не отрывалась от книг. Я читала все подряд, что только смогла найти. Когда закончились даже книги по медицине, я решила, что пора двигаться дальше.
На второй день я решила выяснить у Кима в подробностях, что такое всемирная сеть в этом мире. Более близкое знакомство с компьютером меня потрясло. Во-первых, печатать оказалось намного легче, чем писать от руки, тем более что я училась писать сама, не используя заклинаний, а тут простенькой магией соотнесла мышечную реакцию пальцев с клавиатурой. Во-вторых, с его помощью можно было добраться практически до любой информации. Нет, совсем без книг обходиться не получалось, но книги тоже можно было найти и вывести на экран. Постепенно я разобралась, в чем разница между тем, что привыкла считать Великой Бездной я и этим их Интернетом. Он действительно был рукотворным. Пытаясь представить сколько людей вложили свой труд в создание такой информационной базы, я заходила в тупик. Ким от души веселился над моей растерянностью. Половину того, что он мне объяснял, я так и не смогла понять, поскольку эти объяснения носили сугубо технический характер. Для себя я разложила свойства компьютера на две категории: пользовательскую и магическую. И хотя в данном случае магию заменяли технологии, принципиальной разницы я не видела.
Благодаря этой умной машинке я познакомилась и с другими аспектами культуры этого мира.
Взять хотя бы музыку. Я поглощала самую разнообразную информацию, по ходу слушая музыкальные произведения разных времен и народов, и пришла к странному выводу. В культуре этого лишенного магии Человечества звучали напевы всех рас моего мира и всех магических школ. Это было невероятно. Точнее невероятным было то, что этот мир так и не обрел магии, хотя имел для этого все предпосылки.
Примерно то же самое происходило с литературой и изобразительным искусством. Правда, последнее до недавнего времени было лишено движения. Но потом они придумали кино. Вот это действительно было потрясающе. Театр был и в моем мире. Кроме того, у нас был жанр сюжетной живописи, в котором использовалась магия. Но до такого у нас не додумались, хотя магически это было вполне возможно. Я, конечно не специалист, но мне так показалось. Кино мне понравилось. А вот то, что они называли телевиденьем, не слишком отличалось от наших информационных туманов. Такая же жвачка для мозгов. Хотя, были и интересные программы. Причем, как я поняла, интересные не только для меня, впитывающей любую информацию, но и для местных жителей.
Очень быстро мы с Кимом обнаружили, что развитие техники и технологий в его мире и магической науки в моем шло в одних и тех же направлениях. Исключение составляли разве что военная и космическая промышленность у них и ментальная магия у нас.
Вообще, его не меньше, чем меня, захватила сравнительная культурология двух миров. Проводить вместе время, спорить и добывать информацию было истинным наслаждением. Никогда не предполагала, что мне может быть настолько хорошо рядом с кем-то. Зачастую, мы понимали друг друга с полуслова, словно люди, знакомые целую вечность. Правда, Шурочке приходилось многое объяснять, но и это мы делали совместно и слажено, словно всю жизнь только и занимались, что образованием вчерашней жабы. Гена в наших спорах и обсуждениях участия не принимал. Он мгновенно самоустранялся из любого помещения, где находилась Шурочка, а бросать девушку одну мне не позволяла совесть. Генка же, с моей точки зрения, вполне мог довольствоваться обществом того самого осла, с которого не желал слазить.
С Шурочкой были проблемы. Настроение ее портилось с каждым часом. Нам стоило немалых усилий поддерживать ее боевой дух. Основным аргументом стало то, что она видела не так уж много мужчин, и стоило посмотреть на остальных представителей человечества прежде, чем снова становиться жабой.
- Вот выведем тебя в свет, увидишь, как на тебя нормальные парни будут реагировать, - пытался утешить ее Ким, - Тогда и будешь решать, жабой ты хочешь жить, или человеком.
Поначалу это действовало довольно безотказно, но потом перестало. Мы с Кимом всерьез опасались за девушку – нам этого даже обсуждать не нужно было, достаточно было просто переглянуться – и старались ни на минуту не выпускать ее из виду. Не знаю, как Кима, но меня это раздражать пока не начало. Не то, чтобы мне не хотелось остаться с ним наедине, но на нас свалилось слишком много всего, чтобы думать только о своих чувствах. Почему-то я была уверена, что никуда он теперь от меня не денется. Ну, да, как же! Просто знала, что это я уже никуда не денусь. А начни я разбираться и раздумывать, что там нас ждет и что еще может быть, тут же снова насочиняла бы каких-то неучтенных скелетов во всех возможных шкафах и комодах и сама довела бы себя до нервного срыва. Хватит, уже насочинялась. Пока мне было вполне достаточно невольно проявлявшегося желания Кима все время ко мне прикасаться, и возможности положить голову ему на плечо. Остальное потом, решила я для себя и больше на этом не заморачивалась. В конце концов, смена обстановки способствует и смене настроения. Это тоже было поводом поторопиться с отъездом.
Ну, вот и поторопились. Законсервировав домашнюю магию, я вышла из дому. Чудовищный монстр, наконец, заткнулся и не пылил, Генка и Шурочка торчали изваяниями по разным углам двора, а Ким как раз закончил беседовать с пилотом и, забрав у него какой-то пухлый конверт, пошел ко мне.
- Держи! – Ким достал из конверта и протянул мне пачку документов, - Ты у нас теперь вполне законная гражданка страны. Родилась в славном городе Барнауле, как и твой отец, врач-терапевт, не замужем, не привлекалась и так далее. И ни одна сволочь не докопается, что это не так. Наш общий друг подправил все необходимые базы данных.
Я с любопытством открыла паспорт, пробежала глазами первые строчки и замерла. Может, я еще не достаточно хорошо читаю?
- К-ким...
- Что?
- Что здесь написано?
- Твое имя, отчество и фамилия. Эмма Иоанновна Возвращающая. Твой папенька не посчитал нужным менять свои данные в этом мире.
- Возвращающая?!
- Ну, да. Как и Иоанн. А в чем дело-то?
- Но я не могу! Это... это... Как ты не понимаешь?! Я же даже не целитель! Как я могу звать себя Возвращающей?! Это преступно! И... опасно, и...
- Опасно? – до этого слова Ким смотрел на меня с недоумением, но тут сразу насторожился.
- Конечно! Это же незаконное присвоение статуса! Бездна может вообще лишить меня магических способностей за такое!
- Так, стоп! Я ничего не понял, - он вздохнул и посмотрел на меня с подозрением, - Это не твоя фамилия?
- Что такое фамилия? – растерялась я.
- Прости?
- Я не поняла слова. Наверное, в вентерле нет эквивалента.
- Фамилия, Эмма, это родовое имя. Оно есть у всех. Во всяком случае в нашем мире. А у вас разве не так?
- Н-н-ет... Родовое имя? Но зачем?
- Так, ладно, - Ким провел ладонями по лицу, - Давай оставим обсуждение этого вопроса на потом. Сейчас у нас нет времени. Просто скажи, какая еще опасность может таиться в том, что здесь написано?
- Я же объяснила! Это против законов Бездны и нашего мира. Она может лишить меня магии за то, что я своим именем обещаю то, о чем никогда с ней не договаривалась. Я как бы объявляю, что располагаю знаниями, которые она не подписывалась мне отдать. И тем самым обманываю других от ее имени, а это не допустимо. Она такого не прощает.
- Больше ничего?
- Ты считаешь, этого мало?
- В нашем мире? Наверняка. Здесь ты этим именем никого не обманешь. У нас имена по другому принципу раздают, и за свое собственное все равно никто не отвечает. Так что расслабься. В крайнем случае, попросим Его Электронное Мудрейшество замолвить за тебя словечко перед любимой девушкой. И вообще, это не ты присвоила себе имя, это я его тебе присвоил. Так что, с меня и спрос. К тому же, на паспортном контроле никто фамилий не запоминает, а в компьютерных анналах наш друг все подчистит. Я прав? – обратился он к сидевшему у него на плече форниту.
- Если для вас это важно, Ким, - прогудел Пушистик.
- Ну что, успокоилась? – Ким ласково провел пальцем по моей щеке, - Не бери в голову, Эмма. Мне кажется, Великая бездна вполне уверена в твоей порядочности, и не станет судить сгоряча. Все будет хорошо, поверь мне.
Я вздохнула. Действительно, если здесь никого этим именем не обманешь... Да и не собираюсь я строить из себя великого целителя!

ИНТЕРЛЮДИЯ

Ловцы забвения – банда Габриэля – набирали силу. Обаяние уродства в сочетании с бесстрашием фатализма и волевым характером зачастую привлекает сильнее и вызывает больше доверия, чем красота и пустые обещания. Обещания Габриэль держать умел. Не прошло и трех лет, как он успел начисто забыть о том, что значит отказать себе в чем-то из-за нехватки средств. На недостаток власти Габриэль тоже не жаловался. Давно закончились насмешки над низкорослым уродцем, а тот, кто все еще осмеливался открыть пасть, очень скоро узнавал, что зловредная генетика наградила Габриэля не только отвратительной внешностью, но и запредельной для кубра физической мощью. Свое достоинство Габриэль всегда отстаивал сам, и даже приближенные не рисковали вмешиваться в таких ситуациях.
Еще один дар он получил от Ткачихи. Магия умирающего мира медленно утекала в другие, такие же старые, но пока еще живые вселенные. Уже много сотен лет основной задачей чародеев было научиться аккумулировать то, что осталось. Но Габриэлю взялась помочь сама Богиня. Уж кому, как ней было проще всего собирать оставшуюся магическую энергию. Так с помощью своей покровительницы, Габриэль из рода Сэтс, от рождения наделенный весьма слабеньким магическим даром, оказался в числе сильнейших магов своего мира. Этот свой новый дар юноша тщательно скрывал даже от ближайших сподвижников. Однако возникшая пару раз необходимость заставила его использовать волшебство при посторонних. И поползли слухи. Не прошло и года, как сильнейшие маги объявили на Габриэля охоту. Его это не беспокоило, скорее, добавляло в жизнь дополнительную изюминку. Прятаться и убегать Габриэль умел в совершенстве, и на его стороне была сила и прекрасное знание всех закоулков города.
Но все это не принесло Габриэлю счастья. Чем больше становилось власти, тем меньше оставалось друзей. Да и те начали его побаиваться. Не из-за силы. Просто от товарищей юности так и не удалось скрыть ставшие довольно частыми визиты в храм. Поначалу это вызывало любопытство, потом – недоумение, потом – насмешки. Но и это продолжалось недолго. Ткачиха Судеб щедро платила Габриэлю идеями и ненавязчиво сплетала судьбы в его пользу. Настал момент, когда до друзей дошло, что после каждой своей отлучки их предводитель проворачивает все более крупные и рискованные дела. И тогда даже они стали произносить прилипшее уничижительное прозвище с уважением и долей опасения. А Габриэль, понимая, что за все, тем более за удачу, надо платить, все больше отдалялся от своих подчиненных.

* * *

Ночь была бурной. Подготовка к карнавалу отняла слишком много энергии и сил. Юнона носилась по всему Университету, фонтанируя идеями, увлекая даже самых заучившихся в веселый хоровод предстоящего праздника. Уже к середине ночи она была нарасхват у всей студенческой братии. Быстро смекнув, что известная и любимая многими писательница не только способна найти оригинальное решение и предложить неожиданный выход из любой, казалось бы, безвыходной ситуации, но еще и вхожа в администрацию, активисты поручили Юноне роль парламентера. Концу занятий от ее деятельности взвыл не только Ректор, но и Дарбли, причем последний явно неверно истолковал ежеминутные вторжения прекрасной ведьмы.
- Все! – рявкнул гном, когда Юнона ввалилась в его кабинет с очередным рацпредложением, - Забирай своего вампира и не мешай мне работать! Винс, пошел вон отсюда! Утешь свою даму, и чтобы я ее больше не видел!
Юнона вспыхнула, Винченцо польщено улыбнулся (ему-то не приходило в голову именно так интерпретировать всю эту беготню), а слышавшие это все студенты разразились хохотом и овациями. Но с того момента, как вампир присоединился к бурной деятельности, все закрутилось еще быстрее. Надо отдать ему должное, напускной лоск столичного дипломата очень быстро слетел под порывами мимолетных розыгрышей, смешных каламбуров и отсутствием всякого пиетета к чинам у разыгравшихся студиозусов. Винс словно снова стал мальчишкой, скинув несколько десятков лет. Он всюду совал свой нос, за словом в карман не лез и не делал скидок на возраст и положение, прикалываясь не только над студентами, но и над попадавшейся под горячую руку профессурой. Теперь уже не только школяры, но и младший преподавательский состав принялся примерять иллюзии, личины и прочие шутовские колпаки. А ближе к утру очаровательная Адрианна затянула Юнону и Винса в свой кабинет и продемонстрировала им личины русалки и гоблинши с требованием немедленно решить, какая ей идет больше.
Перед рассветом Юнона валилась с ног, но при этом с уверенностью могла сказать, что уже давно не получала от жизни такого удовольствия. Вокруг нее творилась веселая магия студенческого праздника, завтрашний день обещал захватывающее приключение, а рядом был Винченцо. Они как раз напутствовали последними ценными указаниями очередную уходящую компанию, когда их нашел Иоанн и сообщил, что Ректор ждет в своем кабинете. Понадобилось почти полчаса, чтобы добраться до святая святых, поскольку в здании еще оставались студенты, требующие внимания Юноны. Когда же, наконец, они ввалились в приемную Ректора, Одетта поманила девушку к себе и, приложив палец к губам, повлекла в подсобку, чтобы показать заготовку своей иллюзии. И пока они мило чирикали, обсуждая карнавальные костюмы, макияж и прочие дамские радости, почтенные мэтры, видимо успели все для себя решить, не привлекая Юнону в соавторы. Но ей было все равно. Все было так здорово, так феерично, что думать о каких-то скучных деталях плана совершенно не хотелось. Юнона решила для себя, что на Иоанна вполне можно положиться в мелочах, а более подробный инструктаж ей еще проведут завтра и, зная дотошность декана Дарбли, не один раз. Ей пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы более-менее серьезно поговорить с Энви и убедить его, что более подходящей ситуации для встречи может и не быть. Юнона была горда собой. Игнатий, внимательно следивший за ней во время этого разговора, остался доволен. Надо же! Оказывается, и Ректору можно угодить! Или просто она ему так надоела за сегодняшний день?
- Все, брысь отсюда! Рассвет уже. Спать немедленно, причем всем. Иоанн, тебя это в первую очередь касается, а то знаю я тебя, - устало распорядился Игнатий.
Хм-м... похоже, все-таки надоела. Юнона тихо хихикнула. Ректор вскинул бровь и укоризненно посмотрел на нее.
- Не навеселились еще? – поморщился он, - Вам, юная леди, тоже необходимо выспаться перед завтрашней ночью. Винс, проводите ее, во имя Бездны, и проследите, чтобы не затеялась еще с какими-нибудь приготовлениями.
Винченцо галантно подал девушке руку, Юнона состроила недовольную гримаску Ректору, а целитель заговорщицки подмигнул ей на прощанье.
В коридорах Учебных корпусов еще можно было услышать смех и шутливые перебранки, но все же, по сравнению с тем, что творилось всего час назад, Университет, можно сказать, вымер. Поздний зимний рассвет уже окрасил небо лилово-алыми всполохами, разлив по пустынным переходам таинственно-романтическое сияние. Юнона теснее прижалась к державшему ее под руку Винсу, и он ее не оттолкнул. Праздник, затаившейся перед прыжком кошкой, бурлил в крови предвкушением, и это предвкушение уходило вглубь, затрагивая что-то сокровенное. В холле гостевого крыла Юнона невольно застыла перед панорамным окном. Феерия рассветных красок завораживала, а солнечный свет словно вытягивал остатки и без того растраченных сил. Девушка обмякла под натиском этого буйства, привалилась плечом к плечу спутника. И снова Винс не отстранился, а слегка приобнял, поддерживая. В отличие от Юноны, рассвет помогал дневному магу восстановиться, делал его сильнее. Противоположности. Солнце и звезды, анализ и творчество, день и ночь, вампир и суккуб – мужчина и женщина.
- Ты в состоянии дойти до своей комнаты? - усмехнулся Винс Юноне в макушку, – Или силой поделиться?
Эйфория в мыслях или усталость в теле стали тому причиной, но Юнона, сама плохо понимая, что делает, повернулась к нему, прижалась еще тесней.
- Смотря какой, - прошептала, глядя в глаза, привстала на цыпочки, - Смотря как, - выдохнула прямо в губы.
Она не успела ни понять не почувствовать мгновенного движения вампира, лишь ветерок от сопротивления воздуха обозначил перемещение, и какой-то безвольный сигнал послал вестибулярный аппарат. А потом она осознала себя прижатой к двери собственной комнаты. Винс медленно отстранился.
- Ты устала, - сказал он каким-то равнодушно-неживым голосом, - Тебе надо выспаться.
И в следующее мгновение Юнона увидела его спину, высвеченную разгорающимся солнцем, в конце коридора. Злость на эту непрошибаемую вежливость, страх оказаться отвергнутой, обида на его нежелание сделать хоть шаг навстречу прорвали плотину.
- Винс! – заорала Юнона, давясь подступившим слезами, - Черт бы тебя побрал, Винс!
Легкая сумочка, не долетев до вампира метра три, заскользила по полу и остановилась, ударившись о его ногу. Винченцо вздрогнул и застыл.
- Чурбан бесчувственный! Скотина кровососущая! Подавись своей вежливостью, гад!
Винс сначала склонил голову на бок, позволив просвистеть мимо уха изящной туфельке на высокой шпильке, а потом слегка повернулся к девушке.
- Ну и катись! К черту! Раз тебе не достаточно! Я не знаю! Я не знаю, что еще должна сделать, что бы ты понял!
Вторая туфелька была запущена куда более прицельно и вполне могла бы достичь спины вампира, если бы тот оставался на месте. Но и ей было суждено бесславно приземлиться в конце коридора, потому что Винс уже снова был рядом с девушкой.
- Понял что? – спросил он, неуловимыми движениями уворачиваясь от кулаков и когтей обезумевшей ведьмы.
- Ненавижу! – взвыла Юнона.
- Неправильный ответ, - Винченцо поймал ее за руки.
- Пусти, кровопийца!
- Да, я такой. И что я должен был понять, Юнона?
Запал вдруг прошел, и ей стало ужасно стыдно.
- Пусти, Винс, - тихо попросила она.
- Сначала ответь.
- Не надо, пожалуйста, - Юнона закусила губу и опустила глаза, - Не сейчас.
- Хорошо, - легко согласился вампир, отпустил ее и отступил на шаг, - Не сейчас. И не здесь. Завтра. Сразу после операции. В Храме Бездны.
- Что?! – девушка задохнулась от ужаса.
- Я не знаю, что ты ответишь мне завтра, Юнона, - горько усмехнулся Винченцо, - Но это единственной место, где я смогу быть уверен, что услышал правду.
- Винс, постой... Зачем?.. Ты совсем не должен... В этом нет необходимости...
- Правду, девочка, правду, - покачал головой вампир, - Не забывай, ты тоже ее услышишь.
- Винс, но...
- До завтра, прекрасная Юнона, - он отвесил церемонный поклон и, чуть ли не насвистывая, прогулочным шагом двинулся по коридору.
Юнона закрыла лицо ладонями и сползла по стенке. «Вот ты и допрыгалась, дорогая. Все или ничего. Не больше и не меньше. В обмен на все, ты все и получишь. А если ничего... Вечная охота на вампиров. Но ведь ты же хотела именно всего, разве нет? А платить? Сможешь ли ты заплатить? Уже заплатила. Ведь еще чуть-чуть, и ты бы сказала ему. Сказала бы. И будь, что будет. Но Храм Бездны... Это... это навсегда. Какое... непостижимое слово. А ты готова? Нет. А хочешь этого? Да. Но как же страшно...»
Рядом с грохотом приземлились туфельки, и тут же на колени упала сумочка. Юнона вздрогнула, тяжело вздохнула, но головы не подняла.
- Спасибо, - пробормотала она.
- Не за что. По ходу подобрал. Я все равно понял, что мне нужно вернуться.
- Зачем?
- Кое-что забыл.
Винс подхватил девушку под руки и заставил встать. Сумочка снова упала. Юнона продолжала смотреть в пол.
- Юнона... – позвал Винченцо.
- Что?
- Посмотри на меня.
У-у-у-у! Размечтался! Откуда столько храбрости?! Набрав полную грудь воздуха, она все же заставила себя поднять глаза лишь для того, чтобы в последний момент заметить блеснувшие в усмешке зубы, а потом...
А потом здесь и сейчас перестало иметь значение так же, как и Храм Бездны завтра. Видит Всезнающая, стоило ждать и принимать ненужные ухаживания, стоило и бояться, и злиться, и верить, и не верить в себя. «А ведь действительно видит!» - промелькнула напоследок шальная мысль, и Юнона полностью растворилась в поцелуе.
- Довольно, милая, - прошептал Винс, отстраняясь.
Но Юнона только вошла во вкус, ей этого было явно недостаточно. Привстав на цыпочки, она попыталась снова поймать его губы. Вампир дернулся, и острый клык царапнул по припухшей нижней губе девушки.
- Твое счастье, что моя раса давно отказалась от каннибализма, - промурлыкал он, слизывая выступившую капельку крови, - Я, конечно, готов тебя съесть, но только фигурально.
- Не уходи, - простонала она.
- Нет, моя прекрасная Юнона. Только завтра. Только после того, как ты ответишь мне в Храме, - он отступил на шаг.
- Во имя Бездны! Зачем оно тебе, Винс?!
- Следую примеру более мудрых товарищей, - донеслось до нее уже из другого конца коридора.

Вот как ползу, так и отражаю!

- Нет, это вы не понимаете! – разъяренная Эмма сгустком пламени наступала на вконец растерявшегося главврача клиники, - Не знаю, о чем думал мой отец, но я – не целитель! Я э-э-э...
- Пластический хирург, - одними губами подсказал Ким, выглянув из-за монитора.
Эмма на подсказку не отреагировала.
- Я занимаюсь гармонией внешнего вида! – гордо провозгласила она, - Внешнего, а не внутреннего! Я не могу исцелять все, что исцелял мой отец. Нет, кое-что, могу, конечно, но обнадеживать тяжелых больных преступно! Я в состоянии лишь поддержать их в жизнеспособном состоянии, но лечить будет отец и только отец! Когда вернется...
- Эмма, но вы подумайте, что я должен говорить людям... – попытался возразить врач.
- О, Бездна!
- Правду и только правду! – Ким понял, что пора вмешаться, пока Эмма не наговорила лишнего, - Я не понимаю, из чего вы делаете проблему? Продолжайте работать, как работали. Проводите обследования, ставьте диагнозы. Эмма вполне в состоянии притормозить практически любую болезнь. Я прав, дорогая?
Эмма фыркнула. Ким с трудом сдержал смешок. Обращение «дорогая» ведьма-профессор терпела только от себя самой, причем за «Эмма, дорогая», как правило, следовало что-то весьма не лицеприятное, типа «ты идиотка», или «ты сбрендила окончательно». Когда же к ней так обращался Ким, она тихо зверела. По-хорошему, дразнить гусей не следовало, но слишком уж прекрасной и сексуальной становилась Эмма в своем бешенстве, чтобы можно было сдержаться. От ее перепалки с главврачом Ким получал почти физическое наслаждение. Почти. Бли-и-ин!
- А потом таким больным просто придется дожидаться возвращения Иоанна, - Ким с трудом оторвал взгляд от Эммы и снова переключился на врача.
- Да у нас коек не хватит для всех ожидающих! – взвыл эскулап.
- А зачем вам койки? Они и у себя дома ждать могут. Никто ведь не знает, когда наш экстрасенс вернется.
- Да как вы не понимаете! К нам люди не то, что со всей страны, со всего мира приезжают! Из другого полушария! Им что, так и мотаться туда-сюда?!
- Не берите деньги за обследование с таких больных вообще. Тогда траты на дорогу не покажутся им слишком большой жертвой.
- Да вы рехнулись! У нас же здесь не богадельня! Мы налоги платим!
- Вот и платите их с дохода от пластической хирургии!
- Пластической хирургии?! – опешил врач.
- Ну, не хирургии а экстрасенсорной коррекции внешности. В этом Эмме нет равных, поверьте.
- Кстати, о налогах и вообще финансах! – снова встряла Эмма, - Я тут просмотрела отчет за последний квартал...
- Это не ко мне! – поспешил откреститься главврач, - Это к финансовому директору. А я, пожалуй, пойду, сообщу об изменениях в нашей программе персоналу.
С этими словами он поспешно ретировался из кабинета Иоанна, оккупированного этой ненормальной парочкой.
- Нет, ты видел?! – Эмма на каблуках развернулась к Киму, сверкая глазами и горя благородным возмущением, - Смылся гад! Как налоги, так это его дело, а как отвечать, так финансовый директор!
- Это действительно не его дело, Эмма.
- Да мне-то какая разница?! Ты бы видел этот отчет! Там какие-то совершенно нелепые цифры по текущим расходам! И за все подписывался мой отец! Сам! И это он называет бизнесом?! Да как он вообще в трубу не вылетел?!
Ким сразу вспомнил об Иоанновской игре в Деда Мороза и улыбнулся.
- Не кипятись! – он встал из-за стола и подошел к девушке.
- Да как тут не кипятиться! – продолжала бушевать Эмма, не обращая внимания на его перемещения, - Аква еще говорила, что он преуспевает! Как?! Вот объясни мне, как он мог преуспевать при такой бухгалтерии?!
- Твой отец – очень хороший человек, - Киму, наконец, удалось поймать мельтешащую в порыве праведного гнева ведьму и прижать к себе, - Он тратил деньги клиники все на тех же больных. Он сам мне сказал.
- Да? – Эмма недоверчиво покосилась на него, осознала причину резкого ограничения свободы маневра и расслабилась.
- Угу... – он сдул с виска девушки непокорную рыжую прядь и коснулся губами нежной кожи, - Я уже говорил тебе, что ты очень сексуальна, когда злишься?
- Н-нет...
- Значит, говорю теперь.
- Ким?
«Я так долго не выдержу», - мелькнула в голове мысль, когда мягкие податливые губы Эммы открылись ему на встречу. Она еще теснее прижалась к нему. Кончиками пальцев Ким чувствовал через тонкую ткань блузки, как покрывается мурашками кожа у нее на спине от его прикосновений. И этот ответ смел таки остатки самообладания. Ким приподнял девушку за талию и сделал шаг к дивану.
«Здесь? Сейчас?», - спросили широко распахнутые янтарные глаза. Легкая паника смешалась в этом взгляде с предвкушением.
«К чертям! Почему бы и нет?!», - мысленно ответил Ким, и ресницы Эммы согласно затрепетали. Губы снова нашли губы, он сделал еще один шаг, и... тут постучали в дверь.
- Ребята, вы здесь? – раздался тихий голосок Шурочки.
Ким разжал руки, уперся лбом в лоб ведьмы и посмотрел ей в глаза. Тяжелое дыхание Эммы смешивалось с его собственным, таким же прерывистым.
- Я скоро рехнусь, - честно признался он и, уже громче, добавил, - Заходи, милая.
Эмма отвернулась к окну, прижав ладони к горящим щекам. Ким заскрипел зубами и мысленно проклял слишком тесную городскую квартиру Иоанна и резко возросшее количество вездесущих домочадцев.
- Я не помешала?
- Ну что ты! – постарался ответить Ким как можно радушней, - Ну, как тебе клиника?
- Я была в библиотеке, - пояснила девушка.
- Я тебя сюда зачем привел? – строго вопросил Ким, чтобы ты пыль с полок сдувала, или чтобы с людьми знакомилась?
- Я знакомилась! – Шурочка захлопала честными глазами, - Знаешь, здесь такая потрясающая библиотека для пациентов! Там такая милая женщина работает, Алла Васильевна. Она мне все показала. А какие там книги! Эмма, посмотри, что я для тебя нашла. Тебе это должно быть интересно.
- Что это? – заинтересовался Ким.
- «Властелин колец». Эмма спрашивала, как у нас пишут о мире магии, - пояснила она для Кима, - Я так понимаю, это считается классикой. Я сама еще не читала.
- Правда? – Эмма резко повернулась, и на ее лице отразился неподдельный интерес, - Покажи!
Через секунду обе девушки уже с ногами устроились на так и не использованном по назначению диване, с невероятной скоростью листая вожделенный трехтомник. Чтение полностью захватило Эмму, словно не она минуту назад таяла от страсти в его объятиях.
Ким пару раз ударился лбом об стенку, вздохнул и снова сел за компьютер. Направляющий Жизнь все еще пытался отследить к кому утекала информация из клиники Иоанна.

* * *

- Ваш смех, юная леди, совершенно неуместен! – занудный тон Игнатия свидетельствовал о том, что он на взводе.
- Оставь девочку в покое, Нат. Это нервное. Не ты один боишься, - постарался успокоить его Иоанн.
- Мы будем обсуждать мои иррациональные страхи, или, наконец, займемся делом? – раздраженно дернул плечом Ректор.
- Мы и занимаемся делом. Дар работает, как может, - целитель покосился на Винченцо и тоже с трудом сдержал смешок.
Непонятно, чем руководствовался Дарбли, создавая личину вампиру. У Иоанна, конечно, было свое мнение на этот счет, но озвучивать он его не собирался. Дар обидится. Но что поделать, если его реакции всегда запаздывают. Иногда на несколько десятилетий. Зато всегда попадают в цель. И ведь не придерешься! Студенческий карнавал, как-никак. Юнона тоже очень комично выглядит в образе строгой училки-кикиморы с длинным носом и выбившимися из пучка полуседыми прядями. К концу ночи, когда операция подойдет к концу, и можно будет немного повеселиться самим, студенты умрут со смеху, узнав ее под этой личиной. Но сделать из изящного красавца-вампира толстопузого гоблина с масляными глазками и похотливой ухмылкой мог додуматься только злопамятный гном. А ведь вроде все время вел себя так, словно и не вспоминал Винсу прежних страданий целителя. И все же нашел способ хоть слегка, но отыграться.
- Свободен, Ин. Нат, твоя очередь, - пробасил декан.
Иоанн покосился на довольную физиономию Ректора и с опаской подошел к зеркалу. Юнона и Винченцо не выдержали и заржали в голос. Вот зараза! Из зеркала на него смотрел жутковатый гибрид горного и песчаного троллей с совсем уж неадекватным лилово-малиновым оттенком кожи.
- Дар! – взревел целитель.
- Зато вы с Юноной будете смотреться просто умопомрачительной парочкой, - невозмутимо констатировал Ректор, и девушка с вампиром снова покатились со смеху.
- Все претензии к твоей дочери, Ин, - хихикнул гном, - Это ее заготовки. Юнона где-то откопала.
- Я еще посмотрю, что она для тебя самого заготовила, - прорычал целитель с деланной свирепостью.
- А на меня не хватило! – весело отозвался Дарбли, стараясь, тем не менее, оставить Игнатия между собой и Иоанном.
Человек присмотрелся к творимой гномом магии и... покатился с хохоту. Ректор вздрогнул. Через мгновение вампир стек из кресла в пароксизме веселья. До Юноны доходило чуть дольше, но потом, зажав ладошкой рот, она просто вылетела из комнаты. Игнатий с ужасом заозирался по сторонам, но подлый Иоанн одним движением развеял им же сотворенное зеркало.
- Верни на место! – прошипел Ректор.
- Все, что пожелает ваше высочество. Прошу, мадам! – светловолосый эльф, ростом не уступающий троллю с брезгливо-заносчивым видом предложил Игнатию правую руку, левой создавая зеркало.
Прежде, чем взглянуть на свое отражение оборотень снова покосился на уже рыдающих человека и вампира. С минуту он внимательно рассматривал дородную хоббитянку с прямо-таки неприличным декольте и кокетливо выглядывающими из-под не слишком длинной юбки мохнатыми ножками, потом небрежно повел плечами.
- Ну что, господа Винсдрграрг и Дариэль, вы готовы сопровождать даму не праздник? – поинтересовался он, похлопав загнутыми кверху ресницами.
Вампир, из последних сил поднявшись с кресла, попытался изобразить галантный поклон, но, исполненный в личине толстенького гоблина, он вызвал очередной взрыв хохота.
- Какая женщина! Мечта! – причмокнул Иоанн.
- Пошел вон, мутант противный! – капризно надул губы Ректор, - У тебя на сегодняшнюю ночь другая дама есть!
- Винс, верни ее, - прыснул Дарбли, - Пусть на меня тоже взглянет, а то решит, что я Энви родичем довожусь.
К тому моменту, когда сначала Игнатий, Винченцо и Дарбли, а за ними и Юнона с Иоанном вышли на площадь, они веселились так, что никому и в голову не пришло бы, что за личинам скрываются солидные взрослые люди.
Университетская площадь сегодня перекрыла все рекорды посещаемости. Не только обитатели кампуса и преподавательский состав Университета, но множество простых горожан высыпали на площадь, чтобы порадоваться неожиданному празднику. Холодный косой дождь бессильно хлестал за пределами территории народного гуляния, не смея противостоять волшебству расстаравшихся по такому случаю погодников.
Иоанн крепко взял Юнону под руку, давая понять, что время шуток закончилось. Легко лавируя в толпе, он быстро прокладывал путь к Фонтану. С высоты своего роста он сразу заметил развеселую троицу, состоявшую из гоблина, эльфа и хоббитянки. Выйдя почти минут на десять раньше целителей, они уже успели пробиться почти к самому ограждению и теперь обходили фонтан по кругу в поисках кого угодно, но с цветком лотоса в петлице. Именно он должен был стать опознавательным знаком при встрече в маскарадных личинах. Такой же цветок был приколот к лифу строгого учительского платья Юноны.
Иоанн слегка притормозил, ожидая условного знака. Как только троица обнаружит Энви, Дарбли должен был выпустить небольшой веселенький фейерверк в виде парочки резвящихся гипогрифов.
- Ну что там? – подергала его за руку Юнона.
- Ищут, - пожал плечами Иоанн, - Может, пока потанцуем, красавица?
- Вы как скажете! – фыркнула девушка, - Пока до танцпола доберемся, Воины Раскола здесь революцию устроят. Лучше купите девушке воздушный шарик. Вон тот, голубенький, - она указала на лоточника, пробиравшегося в толпе параллельным с ними курсом.
- Все, что пожелает моя прекрасная спутница, - галантно пообещал тролль-мутант и потащил ее за собой.
- Эй, любезный, - крикнул он торговцу, - Погодите! Моя дама хотела бы получить шарик.
Торговец в личине какого-то слишком уж широкоплечего гнома обернулся, смерил взглядом целителей и, как ни в чем не бывало, стал проталкиваться дальше.
- Не понял, - пробормотал Иоанн.
Прижав Юнону к себе, чтобы ненароком не потерять в топе, он рванул за лоточником. Странный гном на мгновенье обернулся и почему-то прибавил шагу. Иоанн не собирался сдаваться. В погоне за торговцем они стремительно приближались к Фонтану.
- Эй, почтенный, - целитель схватился за ремень лотка со всякой карнавальной мелочью, - Не продадите ли мне шарик для моей дамы?
Гном быстро обернулся к нему, заозирался по сторонам, а потом расплылся в фальшивой улыбке.
- Разумеется, любезный, - он сделал странное движение, которое Иоанн истолковал как неудавшуюся в толчее попытку поклониться, - Какой именно желает ваша дама?
Иоанна толкнули. Чтобы не сбить кого-то и не выпустить руки девушки, ему пришлось слегка изменить положение. Теперь он был боком к Фонтану. Целитель покрутил головой, нашел глазами друзей. Высокий эльф поймал его взгляд, пожал плечами и тут же отвернулся. Значит, Энви они пока не нашли, понял Иоанн. Троица двинулась на второй круг.
- Так какой вам шарик, красавица, - вывел его из задумчивости голос торговца.
- Голубой, - весело ответила девушка.
Гном принялся отвязывать нужную игрушку из большого пучка шаров. Получалось как-то слишком медленно. При этом лоточника все время толкали в спину, и он невольно теснил целителей все ближе к Фонтану. Когда Иоанн, наконец, смог расплатиться, они были уже почти вплотную к цепям ограждения.
И тут торговец сделал странную вещь. Он схватил какой-то веселенький свисток со своего лотка и быстро поднес его к губам. Звука не было, но и Иоанн и Юнона почувствовали, что на них словно бросили невидимую сеть. Со всех сторон к ним тут же стали проталкиваться какие-то карнавальные персонажи. Девушка сдавленно пискнула. Целитель оглянулся, лихорадочно ища друзей, но, похоже, они как раз находились по другую сторону фонтана. Отсчет шел на секунды. Сеть еще не успела опутать их полностью, попав лишь на лица и грудь. Иоанн толкнул Юнону себе за спину, стараясь защитить от странных пут, выпустил над головой фейерверк в виде Левиафана – сигнал тревоги, и начал отступать. Сеть натягивалась и мешала двигаться. Их окружали. Вдруг Юнона ойкнула и Иоанн обернулся, чтобы посмотреть, в чем дело. Под его натиском девушка уже достигла ограждения и вынуждена была через него перегнуться. И там где сеть соприкасалась с магическим барьером, она вспыхивала и осыпалась пеплом.
- Перебирайся! – приказал Иоанн, толкая Юнону прямо на цепь.
- Но там же... – пискнула она.
- А тут же! – передразнил ее целитель и, путаясь в сети, подхватил девушку на руки и перескочил через ограждение.
Враждебная магия вспыхнула и исчезла, а в следующее мгновение Иоанн почувствовал, что они попали под действие еще одной, какой-то изначально чуждой и, в то же время, смутно знакомой. Теперь, вопреки любому сопротивлению, их влекло к высоким бортам Фонтана все быстрее и быстрее. Казалось, неведомая сила поставила себе целью расплющить их о чудовищные барельефы. Но вдруг, когда до столкновения оставалось всего ничего, что-то словно разочаровано вздохнуло, ослабило давление, и целителей начало приподнимать над землей.
Преследователи попытались рвануться за ними, но цепь почему-то натянулась и не пустила. Возникла небольшая куча-мала. Иоанн увидел, как над толпой взлетел гигантский гипогриф с двумя всадниками на спине, спеша к месту событий. Один из них – высокий светловолосый эльф швырнул в потасовку мощным заклинанием, срывая личины со случайных и злонамеренных участников событий. Второй же, толстый гоблин, судя по всему, обездвижил нападавших, и его волшба на мгновение озарила площадь почти дневным светом.
А злобная чужеродная сила тем временем тащила целителей все выше, к разверзшейся вдруг пасти то ли дракона, то ли какого-то неведомого чудовища. Иоанн еще успел заметить, как скинувшие личины Дарбли и Винченцо вытаскивают из застывшей кучи какого-то юного эльфика, накрепко связывая заклинаниями всех остальных пострадавших, как проталкиваются к месту событий опомнившиеся магистраторы, а Игнатий, снова в человеческом обличии, сначала укрепляет барьер вокруг Фонтана, чтобы защитить ни в чем неповинных горожан, а потом уже пытается вытащить друзей из лап скульптурных монстров. Но даже волшба тринадцатого уровня, сотворенная принцем крови одного из самых магически одаренных кланов, оказалась бессильна перед древним чудом Фонтана.
- Мы умрем? – пискнула Юнона.
- Нет, девочка, нет, что ты! - отозвался целитель, сам не слишком веря в свои слова, - Винс же меня убьет, если с тобой что-то случится. И на этот раз будет совершенно прав.
- Винс... Бездна Великая и Всемогущая, - зашептала девушка, запрокинув голову к звездам, - Прими то, что я не успела донести к стопам твоим и закрепи навеки волей своей. Пока длится жизнь, да будет так...
Иоанн вздрогнул, услышав слегка переиначенные слова так хорошо знакомой ему клятвы, снова посмотрел на Фонтан и, наконец, с ужасом узнал то, что ожидало их в пасти чудовища. Мощным посылом он запустил центры регенерации снова притихшей у него в руках Юноны, едва успел дать команду к восстановлению собственному организму, а потом портал в иной мир поглотил их обоих.

* * *

Лентяйкой я себя никогда не считала, да и не была ею, но так пахать мне не приходилось еще ни разу в жизни. Когда за окнами забрезжил рассвет, мне казалось, что я не смогу найти в себе силы доползти до папиного кабинета. К тому же колдовать приходилось только на внутреннем резерве и с непривычки это отнимало много лишних сил. Хорошо, что хоть заполнялся он здесь почти мгновенно. Сказывалось еще и то, что мне все время не хватало сна. Население этого мира было активно днем, и, чтобы поддерживать видимость общественной жизни, хотя бы часть светлого времени суток приходилось бодрствовать. К тому же в этом полушарии было лето, и на волшбу оставалось совсем немного времени, чтобы все успеть. А успеть нужно было, как оказалось, даже больше, чем я предполагала.
После суматошной второй половины дня, проведенной в изучении работы папиной клиники, выяснении отношений с персоналом, знакомстве с любопытными больными и бухгалтерскими отчетами, меньше всего мне хотелось всю ночь вкалывать. Но когда все врачи и медсестры, кроме дежурных, рассосались, наша четверка (как ни странно Гена даже рискнул находиться в одной комнате с Шурочкой) обсудила план дальнейших действий и пришла к неутешительному выводу. Спешить все еще было надо. Но и клинику бросить было нельзя, раз уж папа объявил, что я должна его заменить. Прекрасно понимая, что никто просто так не кинется занимать очередь на «экстрасенсорную коррекцию внешности», как выразился Ким, мне предстояло провести рекламную акцию. Заключалась она в том, что мне предстояло (бесплатно!) подправить внешность всем находящимся в клинике больным. Ну и вылечить, кого смогу, тоже. Легко сказать «подправить»! А на какой срок фиксировать? Сколько силы вкладывать? И ведь никто не подскажет! Единственным, если не специалистом, то хотя бы знатоком был мой благополучно слинявший родитель. Зацепка у нас оставалась только одна: Генка. Я тогда колданула без всякой фиксации, и в моем мире заклинание продержалось бы часа полтора-два. А папа сказал Киму, что сам он расколдуется здесь лет через пять-десять. За неимением объективных данных о способности этого мира поддерживать личины, мы решили, что я должна создавать по меркам своей родины примерно восьмичасовые чары, а гарантию давать на десять лет, не больше. Ну и на фига, спрашивается, в нашей компании математик, если все расчеты такие приблизительные?!
Кстати, о нашем математике. Я, кажется, еще вчера думала, что меня ничего не напрягает? Ага, ага! Ну, то есть совсем ничего. Совершенно не напрягает. С чего бы? Да о чем речь?! Какое, блин, на фиг напряжение?! Это уже не напряжение, девочки, мальчики! Это уже самовозгорание! Нет, оно, конечно, льстит, когда мужчина тебя ТАК хочет. Но мужчина-то – любимый! А я, видит Всезнающая, тоже не железная! Зато обстоятельства однозначно из мифрила. Клинические, откровенно говоря, обстоятельства. В прямом и переносном смысле.
После короткого брифинга на тему планов на ближайшее будущее и вынесенного мне приговора, Гена собрался и поехал на квартиру к папе. Шурочке он присоединиться, разумеется, не предложил, и так терпел весь вечер ее присутствие. Она за ним, конечно, тоже не увязалась. Из гордости, наверное. Но и потом следом не поехала. И почему, спрашивается? Побеспокоить, что ли, побоялась? Там, конечно, не дворец, но две комнаты, между прочим, изолированные. Генка мог бы и не заметить, что она пришла. Куда там!
- Ким, я посижу с тобой, чтоб тебе не скучно было? – спросила она и посмотрела на МОЕГО Кима преданными глазами.
- Конечно, малыш, - ответил он, как нечто само собой разумеющееся, и снова уткнулся в монитор.
А она – в книжку. Весело-то как! Сплошная развлекуха в компании! И получается, значит, Ким бедный скучать должен, пока я, дрянь такая, где-то шляюсь. А мы, между прочим, работаем, а не скучаем!
Я, поскрипев зубами (никто, кстати, не обратил внимания), навалила на Кима поручение выяснить через его Всемогущество на что папа тратил деньги на «текущие расходы». Ким сначала не понял и нахмурился, но я сразу его успокоила, что просто хочу продолжить это дело. Так что ему нужно было для меня еще и финансовое положение всех наших пациентов выяснить. Озадачив таким образом выше крыши этих бездельников, я собралась удалиться и получила в спину Шурочкино:
- Не волнуйся, Эмма, мы все сделаем.
«Мы» меня умилило. Замечательная девочка, правда? Очень милая девочка! А заботливая какая! К тому же еще и умница! У нее же такая светлая головка, столько книжек читает! Ну, просто прелесть, а не девочка!
Аутотренинг не сработал.
ЖАБА!
Заставив себя сосредоточиться на новых обязанностях, я побрела по коридору к обитаемым палатам. Дежурная медсестра вежливо мне кивнула и без слов отдала карты пациентов. Дрессированные они тут у папы. На всякий случай я все же кинула сонное заклятие на весь этаж. Пусть и сестричка отдохнет, пока я буду выяснять на что способна.
Мне всегда казалось, что целитель я никакой. Нет, я, конечно, вполне могу залечить любую травму, если не повреждены жизненно важные органы, избавить от насморка или лихорадки, вывести яд и шлаки. Но этому еще в школе учат. В универе у нас тоже было общее целительство, но, хоть я и вытянула его на вполне приличный балл, особенно я по этому предмету не блистала. Ну, сами посудите, не с Юноной же мне соревноваться было?! Да ее уже на втором курсе с моим отцом сравнивали! Так что, когда я входила в первую палату, ничего хорошего я от себя не ждала.
Не знаю, было ли удачей или наоборот провалом то, что я там увидела. На прикроватной тумбочке горел ночник, а простыня скрывала что-то совсем крошечное. Я вздрогнула. Тихо приблизившись к кровати, я осторожно откинула уголок простыни. Это был мальчик, совсем маленький. Лет трех-четырех не больше. Бледное ангельское личико обрамляли темные – как у Кима! – волосы. Длинные ресницы отбрасывали на скулы глубокие тени. Я с ужасом уставилась на это маленькое чудо. В груди все сжалось. К отцу не привозили тех, кого можно вылечить в районной поликлинике. Такой маленький! За что?! Забыв о существовании медицинской карты, я провела рукой вдоль тельца, пытаясь диагностировать болезнь. Что-то странное ударило по пальцам чуть ниже поясницы ребенка. Травма, старая, но какая-то искаженная, неправильная. Аккуратно сняв простынку, я посмотрела на малыша. Он спал в рубашечке, и теперь я видела почему. От бедра почти до самой лодыжки когда-то был ожог, превратившийся теперь в жуткие багровые рубцы, перекрученные вокруг мышц и суставов. Это было страшно. Это было неправильно! Этого не должно было быть! Вопиющий диссонанс между этим ужасом и нежной шелковистой здоровой кожей крохи рвал мне сердце его болью. Мне ничего не стоило бы закрыть личиной шрамы, чтобы никто их не видел, но малышу не станет от этого легче. Тонкая поверхность килоидов все равно будет рваться от каждого разгибания суставов, причиняя страдания. Это надо было лечить, а я не знала как. Я – не целитель! Целительская магия работает почти так же, как ментальная. Она запускает какие-то жизненные механизмы, иногда на клеточном уровне, а ментальная активирует определенные участки мозга. Разница между ними только в том, что целитель варьирует толщину иглы своего влияния, а менталист – диапазон волны, воздействующей на мозг. Я не умела этого. Я – маг-трансфигуратор. Но ребенок... Такие крохи не должны страдать. Они должны бегать и смеяться, и задавать вопросы, ставящие в тупик взрослых. Его боль стала моею. Кем бы я ни была, я уже не могла остаться в стороне. И я, сама не отдавая себе отчет в своих действиях, стала делать то, что умею. Границы моего виденья словно раздвинулись до каких-то невероятных, нечеловеческих глубин. Я не могла отдать пораженным клеткам приказ функционировать нормально. Но я могла их трансфигурировать в здоровые. И я принялась за работу. Не знаю, сколько времени это у меня заняло. Время тоже раздвинулось, сместилось, потекло по какому-то новому руслу. Одну за другой я нанизывала мельчайшие трансфигуранты, якоря их одной цепью друг на друга и на работу здоровых клеток. И молилась. Хотя, нет, не молилась. Разве можно молиться той, кого считаешь почти своей подругой? Я обращалась к ней, упрекала ее в том, что она бросила меня в такой неподходящий момент, ругалась, признавалась ей в любви, жаловалась, как мне ее не хватает.
Когда я закончила, я не могла пошевелиться. Я выжала не только свой внутренний магический резерв, но и большую часть физического. Не знаю, смогла ли я его вылечить, но маленькая ножка была теперь покрыта ровной здоровой кожей, и я знала, что ни одно движение не причинит этому ангелу боли.
- Ты все сделала правильно, - прогудел у меня на плече Пушистик.
Я нашла в себе силы потереться щекой о нежный ласковый мех тумана.
- Мы их раздолбали, это я тебе точно говорю! – Скандалист прыгал на втором плече.
- Раздолбали? – не поняла я.
- Ага, - он радостно замельтешил своими манипуляторами, - Никогда раньше не ломал человека, знаешь ли.
- Я ничего не ломала! – испуганно вскинулась я.
- Мы ломали неправильность, - солидно пояснил монстрик.
- Откуда вы здесь взялись, ребята? – заинтересовалась я, наконец.
- Направляющий Жизнь услышал, как ты Ее зовешь, и прислал нас, - пояснил форнит, - Он не умеет так, как Она, но он попросил нас немного тебя направить. Ты все правильно сделала, Эмма.
- С ним все будет в порядке? – я робко кивнула на ребенка.
- Даже лучше, - недовольно заверещал гремлин, - Ты зачем в него столько силы вбухала?! Твоя магия лет на сто. Он столько все равно не проживет.
- Ну, вот и славно, - я вдруг успокоилась, - Сейчас отдохну, и пойду дальше. Вы со мной?
- Ага, ага! – закивал Скандалист, - Интересно же!
- Мы поможем, - подтвердил Пушистик, - Только тебе нужно восстановиться. И не трать больше напрасно столько силы.
Ему легко говорить! Как будто я знаю, сколько ее нужно тратить в этом мире и в таком деле!
Мне еще повезло, что из-за отсутствия отца больных в клинике оставалось сравнительно немного. Из последней палаты я вышла вместе с первыми лучами раннего рассвета. Действие сонного заклятия заканчивалось.
- Ой, я заснула! – растеряно и немного напугано воскликнула дежурная и покосилась на меня.
- Не волнуйтесь, - я улыбнулась, - Все спокойно. Я же здесь была. Разбудила бы, если что.
- Ой, вы... – девушка присмотрелась ко мне и нахмурилась.
- Не обращайте внимания. Устала просто. Пойду, посплю у отца в кабинете.
- Да, конечно, - она растеряно посмотрела мне вслед.
- Сейчас побежит проверять, что ты наэкстрасенсила за ночь, - хихикнул гремлин.
- Ну и пусть, - отмахнулась я, - Что смогла, то и наэкстрасенсила. Слово-то какое!
Хорошо еще, что никто, кроме меня и Кима не видел сущности. Даже Гена с Шурочкой до сих пор прибывали в неведении относительно наших новых помощников, лишь косились, когда мы начинали с ними общаться, словно с внутренними голосами. Уж не знаю почему, но мы не распространялись об их существовании.
Мысль о Шурочке испортила мне настроение окончательно. Я знала, что неправа, но ничего не могла с собой поделать. Никакая магия этого мира не могла бы сейчас насытить резерв моего терпения. Больше всего на свете мне хотелось оказаться в объятиях Кима.
Через матовую дверь кабинета было видно, что свет там не горит.
- Ну, нам пора, - засобирался вдруг Пушистик.
- Ага, дальше сами сломают, что смогут, - невнятно подтвердил Скандалист, и они оба испарились.
Я пожала плечами, тихо приоткрыла дверь и вошла внутрь. Шурочки в комнате не было, Ким спал на диване, откинувшись на спину, и его слишком длинные ноги свешивались через валик. Едва я сделала шаг, он открыл глаза.
- Эмма?
- Привет, - тихо сказала я, - А где Шурочка?
- Ушла спать в пустую палату. Ты как?
- Устала, - во мне начало подниматься тихое ликование.
Я прикрыла дверь и повернула ключ в замке.
- Хочешь прилечь? – Ким сел, собираясь уступить мне спальное место.
- Да, - ответила я, шагнула к нему и толкнула обратно на подушку, - Хочу.
И оставьте нас, наконец, в покое! Все! Занавес!
А гремлин диван, что ли, имел в виду?..

Вот как ползу, так и отражаю!

Нет, ну вот зацените диспозицию, а! В самолете (тоже та еще жуть, должна сказать) три кресла в ряду. Шурочка умоляющим взглядом выцыганила себе место у окна. Ким – в середине, я – с краю. Все равно меня разве что силой можно было заставить наружу выглянуть. Мне как объяснили, на какой высоте эти штуки летают... Телепортом и то лучше. Наверное. В общем, место подальше от средства обозрения внешнего пространства меня вполне устраивало. А Генка, разумеется, через проход. Сидел. Поначалу. Потом поменялся местами с каким-то пухлым дядечкой и уполз к противоположному... этому, как его... иллюминатору, во! Отгородился, гад. Носом в книжку уткнулся. Нет, дело, конечно, хозяйское, никто просить не станет и без его благородного общества не помрет. Я-то уж точно предпочла бы обойтись без знакомства с подобными мрачными личностями. Мне Кима жалко! Да-да! Больше, чем Шурочку. Он уже извелся бедный между ними разрываться. Шурочка хоть вести себя с ним старалась по-человечески и делать вид, что все хорошо, жизнь прекрасна, и никакие на весь мир обиженные позеры ей настроение не портят. Получалось у нее не очень хорошо, но за старания я ей была благодарна. Хороший она человечек, хоть и жаба. Да! А кто-то сомневается? Я лично нет. Она действительно замечательная. И никакой это не аутотренинг! Вот! А кое-кому – не будем показывать пальцем – лучше было бы обратно в человека вовсе не превращаться!
Ким вздохнул, заметив Генкино перемещение, и я положила голову ему на плечо. Пусть лучше на меня посмотрит, чем опять страдать из-за этого типа.
- Поспи, - посоветовал Ким, целуя меня в макушку, - Ничего, что уже темнеет. Ты же полдня не спала.
И приобнял, чтобы я могла устроиться поудобней.
- А ты что будешь делать? – недоверчиво поинтересовалась я.
- Тоже посплю хоть часок.
Это меня устраивало. Ким вымотался не меньше моего. Убедившись, что он вправду закрыл глаза, я тоже попыталась задремать. Но сна не было. На самом деле, когда мне не приходилось колдовать, невостребованной магии этого мира вполне могло бы хватить на неделю поддержания тонуса. И хотя я всю прошлую ночь только и делала, что ворожила, одаривая красотой первых рисковых клиентов, все же поспать удалось довольно много, часа четыре, наверное, а здесь этого на восстановление вполне хватало. К тому же сумерки опускались быстро, а ночь – время магии.
Не то что бы у меня был какой-то конкретный план или идеи. Скорее, вело любопытство и желание помочь Киму, разрядить, наконец, накалившуюся обстановку в нашей небольшой компании. Возможно даже, я не вполне бодрствовала, и все же поддалась легкой полудреме. В моем мире мне никогда не пришло бы в голову сотворить нечто подобное – еще обвинили бы в неправомочном заклятии. А здесь я даже не боялась называть себя Возвращающей. Я не менталист и никогда себя таковым не считала. Но события последних недель заставили меня поверить в то, что практически любая магия теперь мне подвластна.
Читать потаенные мысли я все-таки не рискнула. Во-первых, не была уверена, что мне удастся сделать это достаточно осторожно, чтобы не быть замеченной в чужом сознании, во-вторых, мне претило узнать таким образом чьи-то секреты. В моем мире на подобное вмешательство требовалось либо согласие самого сканируемого, либо специальная санкция. А вот внешний слой мыслей вместе с эмоциональным фоном вполне могли подсказать, как можно повлиять хотя бы на того же Генку.
Вспомнив основы, я, как школьница, создала простейший ментальный щуп и аккуратно начала его отпускать. Первым в поле действия попал, разумеется, Ким, и я чуть не замурлыкала от удовольствия. Ким действительно спал, и ему снилась я. Хорошо так снилась, светло, радостно и с небольшой долей здоровой эротики. Я невольно чуть было не залипла на его сон, уж больно захотелось поучаствовать, но заставила себя продолжить свои исследования. В эмоциональном плане Ким тоже был счастлив, лишь в небольших бодрствующих участках мозга серым туманом клубилось беспокойство. И во сне оно его не оставляет! Набравшись храбрости, я легко коснулась его эмоций, заставляя страх забиться поглубже, дать любимому отдохнуть от забот. Все-таки эмпатия мне всегда давалась лучше, чем мыслечтение. Сон Кима стал еще ярче, и я поспешила убраться подальше из его головы.
Шурочка не спала. Но ее мысли были просты, как и ее эмоции. Она думала только о Генке, любила его и была несчастна. Все наши старания научить ее смотреть на жизнь шире и искать в ней и другие радости, судя по всему, пропадали втуне. Мне стало грустно. Как бы мы не относились к этой девочке, она все же была жабой, и единственное, что заставляло ее цепляться за человеческое тело, это желание на уровне инстинкта завоевать ответную любовь. Она могла прочитать все умные книжки в мире, но стремление совершенствоваться духовно свойственно только тому, кто рожден человеком. Мы больше ничем не могли ей помочь. Разве что рога кое-кому обломать! Эта злая мысль заставила меня решительно повернуться в Генкину сторону.
Ментальный щуп медленно пополз в его направлении, слегка коснулся дремлющего толстого мужчины. Незнакомцу снилось, что он с кем-то спорит, отчаянно, но безрезультатно, доказывая свою правоту. Я пожалела его, но вмешиваться не стала. В конце концов, в этом сне к нему могут придти аргументы, которые потом пригодятся в какой-нибудь реальной полемике. Да и не мое это дело.
Того, кто сидел между толстяком и Генкой было почти не видно за крупной фигурой ближнего соседа. Но когда мой щуп, обогнув толстяка, заскользил дальше, случилось вдруг нечто странное. В первый момент я даже не поняла, что происходит. Сначала щуп начал тормозиться и увязать, как бывает при столкновении с простым, но мощным и хорошо замаскированным, ментальным щитом. Я усилила давление, приняв это явление за какую-то местную аномалию. Заклинание двенадцатого уровня, которому Бездна обучила меня перед заседанием двух Советов, начало трансформироваться в моем мозгу из защитного в наступательное. Я почти чувствовала, как щуп меняется, превращаясь во что-то, похожее на бур. Схема получилась красивой, почти совершенной. Я аккуратно добавила в нее немного силы и снова попыталась добраться до Генки. Очень хотелось надеяться, что я не творю что-нибудь, идущее вразрез с интересами Направляющего Жизнь, но спросить было не у кого. Форнит и гремлин куда-то запропастились на подходе к трапу самолета. Ким еще пошутил, что так оно лучше, поскольку только самоубийца потащит за собой в самолет гремлина. Думаю, он был не далек от истины. Когда мы ехали в такси, их тоже с нами не было. Наверное, гремлина и впрямь лучше не пускать во всякие технические штуки – еще испортит ненароком и даже на присутствие своего альтер эго не посмотрит.
Ментальный бур, не спеша, но уверенно ввинчивался в странное препятствие. Я не особо старалась работать чисто, пока не доберусь до Генкиного эмоционального поля. Все равно еще один человек, скорее всего, не почувствует моего вмешательства. И тут он ударил. Наверное, он начал аккумулировать силу в тот момент, когда я только коснулась щупом щита. Удар был примитивным, но такой мощный, что мог расплавить мне мозги без всякой надежды на восстановление. Не знаю, что меня спасло: собственные навыки или упакованные в мою голову без моего ведома знания – подарок Великой Бездны. Повезло, что свой бур я создавала на основе полупроницаемых щитов двенадцатого уровня. Понадобилась доля секунды, чтобы преобразовать его обратно. Поток почти чистой силы, уже готовый смять мое сознание, почти полностью отразился, пропустив лишь злобный посыл ненависти. Это тоже было не мало. Меня аж затошнило от таких сильных и негативных эмоций в мой адрес. А в следующее мгновение человек, сидящий между толстяком и Генкой, тихо застонал и обмяк в кресле. Тут только до меня дошло, что я совершенно не представляю, кому только что выжгла мозги. Впрочем, может, и не выжгла. Щит-то у него стоял, так что, глядишь, выживет и снова научится соображать.
Генка обернулся на стон и тут же склонился к незнакомцу, потряс его за плечо.
- Эй, что с вами? – растерянно спросил он, но видя, что тот не подает признаков жизни, потянулся к кнопке вызова стюардессы.
А потом он встретился взглядом со мной. Вспыхнувшая в первый момент радость от осознания того, что я умею исцелять и смогу помочь, быстро сменилась на его лице сначала недоумением, а потом почти ужасом. Рука его так и застыла, протянутой к кнопке.
- Эмма... – пробормотал Генка.
- Вызови стюардессу, объясни, что ему плохо, а потом поговорим, - почти что одними губами произнесла я.
Суматоха, поднявшаяся вокруг пострадавшего в следующую пару минут, позволила Генке вылезти из своего дальнего угла. Склонившись ко мне, он потребовал немедленных объяснений. Ким проснулся и свирепо уставился на друга. Шурочку я все же смогла усыпить небольшим заклятием, а не него уже сил не хватило. Впрочем, оно и к лучшему. Нам всем сейчас было не до сна.
- Значит так! – решительным шепотом я пресекла препирательства, говорить пришлось быстро, чтобы не упустить ни секунды, - Во-первых, нам нужно принять участие в спасательной деятельности, чтобы выяснить хотя бы как этого типа зовут. Гена, этим ты займешься. Ты с ним рядом сидел, ты вызвал стюардессу. К тому же у тебя есть медицинские навыки. Предложи свою помощь.
- Я не врач! Я только в травмах разбираюсь! – взвился он.
- Я тебе и так могу сказать, что у него глубокая кома. Скажи спасибо, что он вообще жив.
- Твоя работа? – прошипел Генка.
- Его собственная. Это все мне прилететь должно было, а я отразила. Он маг, ребята. Маг из моего мира, я думаю.
Генка присвистнул. Ким сразу напрягся и хмуро посмотрел на Гену.
- Действуй, - приказал он.
Генка вдруг собрался, кивнул и повернулся к суетившимся вокруг пострадавшего людям.
- Ты уверена? – Ким сжал мне руку.
- Абсолютно. Потом объясню, почему. Сейчас тебе нужно связаться с нашим другом.
Больше ничего не спрашивая, Ким нагнулся, достал из-под сидения кейс с ноутом и занялся делом.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Серый туман клубился за окнами, словно предупреждая, что на улицу лучше не высовываться. Габриэль с сознанием выполненного долга растянулся в кресле у камина и с наслаждением открыл раритетный томик стихов. На сегодня дела были закончены. Все найденные за ночь иномирцы были пристроены на конспиративные квартиры, целых две десятки гвардейцев блуждали по подземным лабиринтам катакомб, едва ли имея шанс когда-нибудь оттуда выбраться, дежурные патрулировали трущобы на случай, если наглецы сунутся снова, а отряд быстрого реагирования находился с ними на связи. Габриэль имел полное право расслабиться. Со всеми этими идиотскими начинаниями мэра он уже и забыл, когда в последний раз спокойно отдыхал дома.
Сюда Габриэль не пускал никого, даже самых приближенных сподвижников. Многие дивились тому, что при его средствах Габриэль живет в старенькой развалюхе, больше похожей на сарай, чем на дом, в самом затрапезном местечке трущоб. Но это был тот случай, когда внешний вид не просто обманывал, а нагло врал, отгоняя любопытных. Вообще-то при своем нынешнем статусе, Габриэль мог отгрохать себе особняк побольше, чем у мэра, и вломиться к нему в дом самоубийц не нашлось бы. Но, во-первых, Габриэлю нравился окружавший его ареол тайны, а во-вторых в эту развалюху было вбухано столько денег и магии, что променять ее на что-то иное было бы чистой воды расточительством. К тому же он был искренне привязан к интерьерам своего домишки, в точности воспроизводившим особняк его бабушки, который та предпочла завещать дальним родственникам, а не единственному внуку. Не только интерьеры, но и многое из произведений искусства, книг и антикварной мебели Габриэлю удалось выкупить назад или украсть, и это наполняло его душу торжеством. Приняв для себя, как должное, что не может вызывать в ком-то искреннюю симпатию, Габриэль привязывался к вещам, а не к людям, а книги заменяли ему самых умных собеседников. Иногда ему казалось, что все его приключения, старания и достижения стоят того, раз у него есть возможность провести вот так несколько спокойных часов наедине с книгой.
Зов ударил по ушам с такой силой, что Габриэль опрокинул бокал с вином, к которому как раз потянулся. Чертыхнувшись, юноша вскочил и бросился к лестнице в подвал. До стоявшего в подземном гараже спортивного автомобиля было гораздо ближе, чем до неприметного седана, оставленного за два квартала от дома. Уже через пару минут он несся по улицам прочь из города, лихорадочно соображая, что же такое могло произойти, что Ткачиха Судеб так взволновалась.
Чем ближе он подъезжал, тем сильнее ему передавалось это волнение. Оставив машину нараспашку, Габриэль буквально ввалился в маленькую дверцу и тут же оказался в обители богини.
- Вот и все, Габриэль из рода Сэтс, - тут же прошелестело у него в голове, - Вот и настал мой час.
- Что?! – встрепенулся юноша, не веря своим ушам, - Ты о чем?! Ты не можешь сейчас умереть! Ты же обещала, что за мной придут!
- За тобой пришли, Габриэль. Разве ты не понял? - прозвучало со смешком.
- Пришли? – растерялся он, - Но... кто?
- Те, кто был предсказан. Как и планировалось.
- Но... – Габриэль пытался сообразить о ком идет речь.
Две последние ночи выдались на редкость урожайными. Почти все конспиративные квартиры были заселены иномирцами. Он мучительно пытался вспомнить, как звучало пророчество, но мысли путались.
- Ты вспомнишь... И поймешь... – вздохнула Ткачиха Судеб, - А теперь прими, то, что обещал, чтобы сохранить навеки.
В следующее мгновение Габриэлю показалось, что его голова взорвалась. Он никогда не жаловался на свое образование – пожалуй, единственное, за что он был благодарен бабушке – но поток знаний, обрушившийся на него, был подобен прорвавшейся платине. В какой-то момент Габриэлю даже показалось, что это слишком много для него одного, что еще чуть-чуть, и он сойдет с ума. А потом все кончилось. Чудовищная волна информации схлынула, словно ее и не было, но юноша точно знал, что теперь его память хранит всю память мира.
- Вот и все, Габриэль. Теперь ты откроешь проход для наших гостей в их родной, мой дочерний мир. Будь осторожен, Габриэль. Помни, что они не кубры, только ты можешь безболезненно провести их за грань. Им это очень нужно, они и так намучались.
- Постой! Да кто же они?!
- Ты вспомнишь, Габриэль. Не трать мое время на ерунду.
- А... что потом? – он понял, что сейчас лучше смириться с отсутствием ответа на этот вопрос.
Богиня была настроена сентиментально, и конструктивной беседы с ней не вышло бы. Ничего, в следующий раз она снизойдет до ответов на простые утилитарные вопросы. Габриэль мог и подождать. Все равно иномирцы еще дня три никуда не денутся.
- Потом? Как только вы уйдете, я перестану существовать, а вместе со мной и все мои порождения, где бы они ни находились. Кроме тебя, Габриэль. Ты останешься. Ты пойдешь дальше. Ты примешь бессмертную ипостась и станешь жить вечно.
- Что?! – у Габриэля потемнело в глазах.
Вечность... Ему? Габриэлю-квартерону? Фаталисту, смирившемуся с гибелью мира и собственной смертью? Он не мог понять, как к этому отнестись.
- Тебе понравится, мальчик.
- Но...
- Благодарю тебя, Габриэль-квартерон из рода Сэтс. А теперь прощай. Больше мы не увидимся.
- Постой! – заорал Габриэль, но тут же понял, что кричит в небо.
Он стоял, прислонившись к своему автомобилю, за стеной храма.

* * *

- Проснись, девочка! – кто-то тряс Юнону за плечо.
Просыпаться не хотелось. Ей снился чудесный сон. Винс пришел к ней. Сам пришел. И обнял. И прижал к себе. И словно сама Великая Бездна окутала их, чтобы никто не мог помешать. Но вот помешали же! У-у-у! Ну, какая же сволочь?..
Юнона открыла глаза и встретилась взглядом с Иоанном.
- Цела? – сразу спросил он.
- Главное, вы целы, - сон слетел мгновенно, не оставив даже счастливого послевкусия, - Давно вы пришли в себя?
- Меньше часа.
- Надеюсь, вы не выходили? – сразу встрепенулась девушка, - Здесь это может быть опасно.
- Выйдешь тут! – проворчал Иоанн, - Мы с тобой заперты. Причем банальным механическим замком. Довольно сложным и без всякой магии. И окна зарешечены. Да и не рискнул бы я прыгать с четвертого этажа. Ты хоть знаешь, где мы с тобой находимся?
- Только, что в безопасном месте, - вздохнула Юнона.
Целитель был одет, хоть и странно, но вполне прилично. Значит, Жрец, как и обещал, заходил их проведать. Сколько же она провалялась в беспамятстве?
- Есть хочешь? – спросил Иоанн, и Юнона поняла, что умирает от голода, - Холодильник забит продуктами. Пойдем, я тебя покормлю, а ты мне расскажешь, что я пропустил.
Ведьма накинулась на еду, но потребность систематизировать имеющуюся информацию оказалась не менее сильной, чем голод. Давясь и шепелявя, она принялась рассказывать целителю – иногда с полным ртом – все то немногое, что успела узнать в этом мире. Иоанн слушал внимательно, тихо посмеиваясь над ее торопливостью.
- Ясно... – задумчиво пробормотал он, когда она пошла на второй круг и вдруг замолчала, сама сообразив, что повторяется.
- Что? – сразу же вскинулась Юнона.
- Да немногое, в общем-то. Кстати, ты ничего странного не заметила?
Юнона отчаянно закивала, поскольку ответить вслух опять не могла, уж больно вкусным было странное нечто, похожее то ли на сыр, то ли на крем. Иоанн посмотрел на нее с любопытством. Справившись, наконец, с лакомством, девушка выпалила то, что ее больше всего взволновало.
- Он сказал, что на мне метка вампира!
- Ну и что? – растерялся целитель, которого интересовало сейчас совсем другое.
- Да это же бред полный! Иоанн, ну сами подумайте! Это же из области древних сказок о вампирах-людоедах! Типа, они ставили метку на свою жертву, чтобы потом в любой момент найти и слегка перекусить. На мне-то она откуда может быть?!
- Юнона, Юнона... – Иоанн покачал головой, - Ты же вроде умная девочка. До того, что Творец Неназываемый был реальным историческим лицом, сама додумалась. А тут чего испугалась? Еще не поняла, что в каждой сказке есть доля сказки? Или так уверена, что вампиры никогда не пили кровь других разумных?
- Так то когда было?! – набычилась ведьма, - Еще скажите, что это Винс на мне метку поставил, чтобы потом всю кровушку высосать.
- Винс очень воспитанный и культурный вампир, - усмехнулся целитель, - И в отношении тебя у него совсем другой интерес. Уж точно не гастрономический. Но тысячелетия назад вампиры отнюдь не были столь цивилизованы. Ты же изучала целительство, Юнона. Вспомни физиологию рас. Вампиризм – способ питания, единственно доступный для определенной категории разумных. Они просто не усваивают другую пищу. А на заре цивилизации каннибализм был иногда единственным способом выживания племен. Люди, например, не гнушались есть собственных сородичей. В отличие от тех же вампиров, которые никогда другими вампирами не питались, зато, ставя себя выше других рас, охотно употребляли на обед и людей, и эльфов, и гномов. Нашей цивилизации понадобились тысячелетия, чтобы понять, что все мы – один вид, хоть и отличаемся друг от друга иногда радикально. И когда вампиры осознали, что кушать разумных все-таки не камильфо, они спокойно перешли на кровь животных и уже много поколений предпочитают не вспоминать, что когда-то были каннибалами.
- Иоанн, это все замечательно, но это не объясняет того, что этот Жрец якобы разглядел на мне метку вампира, - уперлась девушка.
- А ну-ка, целительница, объясни мне с точки зрения физиологии и бихевиоризма, что такое метка вампира.
- Ну... – Юнона закусила губу, пытаясь совместить сказки с реальными историческими фактами, - С точки зрения физиологии все понятно. Кусая, вампир впрыскивает капельку своей слюны в кровь жертвы. Даже сотой доли грамма достаточно, чтобы в эмпатическом фоне укушенного возникла волна определенной частоты. Различить ее могут, как правило, только другие вампиры. Ну, еще очень сильные эмпаты...
- Прекрасно. И зачем он это делает? Зачем дает понять, что этого конкретного индивидуума уже кусали? – подсказал Иоанн, видя, что девушка замялась.
- Метит свои охотничьи угодья? – предположила она.
- Совершенно верно. Метка нужна только для других вампиров и означает она: мое, не трогать! То есть в современном обществе, она совершенно утратила свой первоначальный смысл. Но атавистическая физиология осталась. Это понятно? – Юнона кивнула, - А теперь честно, положа руку на сердце, ответь на вопрос – себе, не мне – Винс пил твою кровь?
- Ой! – ведьма непроизвольно прижала пальцы к губам.
Целитель только усмехнулся.
- Постойте, постойте! – вдруг напряглась девушка, - Иоанн, это что же получается? Это он меня пометил, как территорию? Мое, не трогать?! Застолбил?!!! Убью гада!!!
Иоанн не выдержал и весело от души расхохотался.
- Что я больше всего люблю в женщинах, - отсмеявшись, сообщил он, - Так это просто фантастическую непоследовательность. Никогда не знаешь, на что нарвешься в следующую минуту. Очень, знаешь ли, держит в тонусе.
- Это вы о чем? – пробурчала Юнона, смущенно уставившись в стол, - Я ему себя метить не разрешала.
- Ага, ты его сама пометила.
- С какой стати?!
- А кто Бездне клятву принес? Или ты думаешь, я мог этих слов не понять? Они, девочка, у меня в сердце впечатаны.
- Так то ж не в Храме... – вздохнула, вконец опечалившись, ведьма, - И без него...
- О, Всемогущая! До чего же глупый умный ребенок! – Иоанн закатил глаза к небу, - Ты действительно думаешь, что Бездна не принимала таких клятв до того, как Мерлин построил Храм? Да еще от своих личных знакомых?
- Что? – глаза Юноны округлились, - Иоанн, вы... вы не шутите так... Вы что, хотите сказать, что... Но ведь он...
- Пойдет и тоже принесет клятву, как только узнает, что ты это уже сделала. Бегом побежит, думаю. Ты ему все дала, о чем он даже мечтать не мог.
- Мог, - вздохнула девушка, - Еще как мог. Он должен был ждать меня в Храме сразу после карнавала. Сказал, что только так он может быть уверен, что услышит правду. А я... Я думала, мы погибнем, и это уже не имеет значения. Но я бы все равно пошла в Храм.
- Вот видишь, как все просто, оказывается, - усмехнулся целитель, - И все правильно. Если обещал придти в гости к Бездне, отказываться от визита просто не прилично. Все произошло именно так, как должно было произойти. Но я не об этом хотел с тобой поговорить.
- А о чем? – погруженная в свои мысли, Юнона не слишком волновалась о текущих проблемах, - Я вроде все рассказала.
- Не сомневаюсь. И все же есть вещи, на которые ты не могла обратить внимание просто потому, что о них не знаешь. Я конечно, не ведущий специалист по путешествиям между мирами, но опыт кое-какой как-никак имеется. Скажи-ка мне, девочка, какие ощущения у тебя вызвала местная магия.
- Ощущения? - ведьма задумалась, вспоминая свои немногие магические манипуляции после перехода, - Ну, ваши центры регенерации, когда я их проверила, работали в основном на внутреннем резерве. Извне сила практически не поступала. А в меня ее словно вливали. Не скажу что много... как будто... как будто ее специально собирали по крупицам и отдавали мне. Я очень быстро восстановилась. Потом... потом, когда я начала активировать ваши вторичные центры, получилось не сразу. Не было слияния. Я даже расплакалась, помню. И тогда сила подчинилась и потекла туда, куда мне было нужно. Вот... А больше ничего и не было...
- Интересно... Значит, мне здесь магии вообще не причитается.
- То есть как?
- Очень просто. У меня такое чувство, что ее практически нет. Резерв вычерпан, а заполнить нечем. А у тебя как с резервом?
- Нормально вроде... – Юнона прислушалась к своим ощущениям, - Заполняется. Медленно очень, но все же заполняется.
- А портал этого Жреца, говоришь, был похож на обычную дыру?
Девушка кивнула, и Иоанн о чем-то задумался. Решив ему не мешать, ведьма оглядела кухню и, обнаружив чайник, занялась сначала поисками, а потом приготовлением чего-то отдаленно напоминающего чай.
- Юнона, - вдруг окликнул ее целитель, - Ты ведь слышала о языковом феномене?
- Конечно, - девушка растеряно обернулась к нему, а потом улыбнулась, - Я же технази пишу, Иоанн.
- Действительно, что это я, - развеселился он, - Тем лучше. Значит, понимаешь, что со Жрецом ты говорила на его родном языке.
- Да... – девушка задумалась, - Вот ведь странность, я этого даже не заметила.
- Так оно и бывает, - подтвердил он, - А теперь сделай мне одолжение. Представь, что Жрец сидит здесь, прямо перед тобой, и обратись к нему. Только построй такую фразу, чтобы в ней обязательно присутствовали слова «человек», «мужчина», «женщина».
Юнона послушно зажмурилась, помолчала с минуту, а потом выпалила:
- Ты – человек, я – человек. Ты – мужчина этого мира, я – женщина вампира.
- Обаньки! – растеряно выдохнул Иоанн.
- Что? – ведьма с любопытством уставилась на него.
- Я, кажется, знаю, где мы с тобой находимся.
- Где?!
- В родном мире твоей прабабушки. В умирающем мире.

Вот как ползу, так и отражаю!

- Удачи, Дар, - Ректор положил руку другу на плечо.
- Не накаркай! – проворчал гном, - Без тебя страшно.
- А еще хорохорился, - фыркнул Игнатий, - «Я по любому женюсь! Это в традициях гномов!». Сам виноват, что дотянул до последнего.
- Не дави! – Дарбли обиженно скинул с плеча руку оборотня, - Я от своего долга не отказываюсь. Ты просто не понимаешь, что меня ждет в клане после стольких лет отсутствия. Эх...
- Господин Ректор, декан!
Оба обернулись на крик и увидели приближающегося к ним через огромный университетский холл счастливого донельзя Винченцо.
- Ну, теперь вы точно разберетесь без всяких моих фантомов, - усмехнулся декан, - Похоже, парень рвется в бой.
- Простите, что задержался! – вампир пожал руки друзьям.
- Вы так выглядите, Винс, что думаю, вас есть с чем поздравить, - Ректор с любопытством разглядывал аналитика, - Первый раз вижу, чтобы кто-то был в таком восторге от посещения Храма Бездны.
- Ну, думаю, вы тоже порадуетесь, узнав, что Юнона абсолютно здорова и скоро вернется в родной мир.
- Винс, ты что, тоже научился вести беседы с Всезнающей? – недоуменно пробасил гном.
- Только со Светильником, - усмехнулся вампир.
Декан присвистнул.
- Поздравляю, - хмыкнул Ректор и, обращаясь к Дарбли, добавил, - Может, и ты пример возьмешь, а Дар?
- На себя посмотри! – огрызнулся гном.
- Я так понимаю, ты нас покидаешь, декан? - Дарбли мрачно кивнул, - Что ж, надеюсь, и для тебя все сложится наилучшим образом, - вампир искренне пожал гному руку, - Признаться, я только теперь понимаю, как прав был Иоанн. Я от души желаю тебе, Дарбли, чтобы и твой брак когда-нибудь был освящен Бездной.
- Все, Дар, думаю, тебе пора, - Игнатий взглянул на часы, - Рейсовый ковер ждать не станет.
Гном вздохнул, посмотрел на Ректора несчастными глазами, потом обнял друзей на прощанье и, подхватив рюкзак, скрылся за массивными дверями Университета.
- Ну, что ж, Винс, - оборотень взял вампира под руку, направляясь к неприметной двери, - Надеюсь, вы готовы к подвигам. Госпожа Ювенария Жесткая как раз сейчас пытается расколоть Безария, и ваша помощь ей не помешает. Пойдемте, по дороге я введу вас в курс дела. Кое-что нам уже удалось узнать, но, за исключением Безария, захваченные нами Войны Раскола – мелкие сошки ордена. А Безарий – крепкий орешек. Господина Энвиарнаэля тоже пока не допрашивали. Наша юрист-инфланант посчитала, что чем больше он у него будет времени подумать в одиночестве над своим поведением, тем более разговорчивым он станет.
- И что же вы узнали? – поинтересовался вампир, пока Ректор снимал заклятие с двери.
- Очень любопытную информацию, - ответил Игнатий, пропуская Винченцо вперед.
Они оказались в длинном коридоре без окон, слабо освещенном люминесцентными полосами, тянувшимися вдоль обеих стен. Ректор снова запечатал дверь и продолжил рассказ.
- Оказывается, наш общий знакомый менталист уже больше пятнадцати лет замещает верховного прелата ордена. Причем именно замещает. Должность, видите ли, пожизненная, а сам прелат, хоть и исчез в неизвестном направлении, но считается именно отсутствующим, а не погибшим. У нас, конечно, нет пока доказательств, но мы почти убеждены, что прелат Сеаталий, эльф-полукровка, заметьте, как и Иоанн, все это время находится в технологическом мире. Венни подозревает, что Зиндинандаэль собирается искать способ вернуть идейного руководителя, или хотя бы связаться с ним.
- Постойте, - перебил Винченцо, - Но ведь для этого разумней всего было бы отправиться на Печальный остров, а Зин никогда на это не пойдет. Любой менталист в белой зоне рискует просто рехнуться. К тому же мне не кажется, что призраки так легко пропустят его в кабинет Мерлина.
- В том-то и загвоздка, друг мой. Хоть в кабинет Мерлина и можно попасть по внешней стене, но иномирская протоплазма очень чувствительна к любым вторжениям. Мне, например, пришлось точно подгадать свой подъем ко времени вашего появления. Эти призраки очень не любят чужих, а менталистов в особенности. И не думаю, что Зиндинандаэль не осведомлен об этом. Скорее всего, на Печальный он не сунется. Станет искать другие белые зоны, малые или мерцающие. Для нас в этом, разумеется, нет ничего хорошего.
- А не могли бы вы попросить у драконов карту малых зон?
- Винс, вы представляете, сколько их? В одном только Мистбурге несколько сотен. От нескольких сантиметров в диаметре до метра, примерно. Это не способ найти Зина. У нас только одна надежда на то, что удастся расколоть Безария или Энви.
Казавшийся бесконечным коридор, вдруг свернул на девяносто градусов, и они оказались в более светлом холле, в который выходило сразу несколько дверей. На небольшом уютном диванчике расслабленно восседала госпожа Ювенария Жесткая, лениво потягивая тонкую сигарету. Лицо ее выражало крайнее недовольство собой и окружающим миром, но при виде Винченцо Светоносного сразу просветлело.
- Слава Бездне, Винс! Вы вернулись! – женщина залихватским движением запустила сигарету в урну и поднялась им навстречу, - Я совершенно точно ловлю ложь этого гада в нескольких местах, но никак не могу понять, где именно. Мне нужен анализ.
- Я к вашим услугам, мадам, - учтиво поклонился вампир.
- Вы с нами, Нат? - Ювенария посмотрела на Ректора.
- Не думаю, что я вам нужен. Я буду у себя в кабинете, или где-то поблизости. В любом случае, приходите туда, когда закончите.
- Как скажете. Пойдемте, Винс, - и она толкнула одну из дверей.
А Игнатий, отвесив легкий поклон, направился обратно по коридору. В кабинет он вошел, но, разумеется, там не задержался. Одетте было велено не пускать никого, кроме членов Верховного Совета и вообще не беспокоить.
В семигранной комнате его ждал сюрприз в лице фантома Тегеты. Ректор поклонился. Визит и вправду был неожиданным. В последний раз драконы вывали на него столько информации, что в ближайшем будущем он новых подарков не ждал.
- Приветствую вас, ваше величество! – учтиво произнес полиморф.
- Сядь, - приказала королева, не размениваясь на реверансы, - У меня плохие новости.
- Я слушаю, - вздохнул Игнатий, опускаясь в кресло.
- Нам удалось отследить место и время исчезновения Верховного прелата ордена Воинов Раскола. Он не просто исчез. Он выпал в другой мир. В тот мир, где сейчас Эмма.
- Вы сообщили ей? – тут же вскинулся Игнатий.
- Мы пока не можем. Аква должна набраться сил, чтобы управлять фантомом. Это придется сделать тебе, Хранитель.
- Как?!
- Я отвезу тебя и зеркало на Печальный. Мы полетим быстро и быстро вернемся. Я сейчас неподалеку от Храма Бездны. Приходи телепортом, мы сможем обернуться часа за три.
- Хорошо. Мне придти прямо сейчас? – спросил Игнатий и встал, уже зная ответ.
- Да, как раз успеем к закату. Тебе предстоит долгий разговор, Хранитель. Великая и Всезнающая хочет, чтобы Эмма узнала все, что знаешь ты. За небольшим исключением. Я объясню по дороге. Поторопись, Игнатий Ректор, я жду.
- До встречи, ваше величество.
Дракончик не ответил. Он уже исчез в одной из дверей.

* * *

Электронный замок нежно запиликал, сообщая, что кто-то открывает дверь снаружи. Ким и Эмма переглянулись. Прошло не больше получаса с того, момента, как Генка позвонил и сообщил, что Шурочке удалось незаметно потолкаться в приемном покое и выяснить, что таинственного пострадавшего зовут Клод Арнель, и он гражданин Франции. Вернуться так быстро они не должны были. Предполагалось, что, выждав какое-то время, Генка попробует если не проникнуть в палату, то хотя бы выяснить состояние здоровья пациента. На удивление, еще в самолете Генка сам предложил, что именно Шурочка, как самая неприметная и не примелькавшаяся должна провести первую часть операции и установить личность потерпевшего. Пришлось разбудить девушку и спешно ввести в курс дела. Шурочка тоже повела себя неожиданно. К перспективе провести несколько часов с Геной вдвоем она отнеслась, казалось, совершенно равнодушно и план совместных действий обсуждала без придыхания в голосе и слез в глазах. Ким позволил себе успокоиться на их счет.
И вот сейчас кто-то открывал входную дверь, ключ от которой, кроме него самого, был только у Генки и Клавдии Карловны, но с домработницей он говорил всего несколько минут назад и сегодня ее ждать наверняка не приходилось. Не сговариваясь они с Эммой на цыпочках выскользнули в холл. Ким заметил легкое свечение на кончиках пальцев ведьмы и вытащил из-за пояса пистолет. Собственные действия казались совершенно нелепыми. Девятимиллиметровую Беретту Ким приобрел много лет назад не из любви к оружию или реально необходимости защищать собственное жилье, а скорее, из мальчишеского бахвальства и желания приобщиться к некой смертоносной силе. Стрелял он из нее до сих пор только в тире, да и то только потому, что Генка заставил научиться пользоваться тем, чем обзавелся. Сам Генка, кстати, к приобретению отнесся скептически, даже с долей брезгливости. Он всегда считал, что мужчина должен справляться с проблемами собственными силами. В его случае – кулаками. Но сегодняшний перелет показал, что Эмме может грозить опасность извне, и Ким, не задумываясь, достал пистолет из сейфа и сунул за пояс. А вот в том, что готов убивать, он далеко не был уверен. Да и странно это как-то выглядело: пистолет против магии.
Они замерли по обе стороны прохода в комнату, готовые напасть первыми, когда дверь открылась. Ким облегченно перевел дух и спрятал пистолет, увидев, что это все-таки Гена с Шурочкой, но тут же напрягся. У друга физиономия была перекошена от ярости, а девушка чуть не плакала.
- Что случилось?! – завопили они с Эммой хором.
- Сто случилось?! – зло переспросил Генка, - Сбежал ваш Арнель! Испарился! А вот эта идиотка, – он ткнул пальцем в Шурочку, - крутилась рядом, а ничего не заметила.
- Он не выходил! – всхлипнула девушка, - Я все время смотрела на дверь! Он не выходил!
Ким повернулся к Эмме и поднял бровь. Потом, догадавшись, спросил:
- Телепортом ушел?
- Скорее всего, - вздохнула ведьма, - Здесь так легко восстановиться... Да и щит у него стоял...
- О чем вы? – не понял Генка.
- Расслабься, - отмахнулся Ким, - Никто из вас не виноват. Не могли вы за ним уследить. Он же маг. Как очухался, так и переместился в другое место. Ищи-свищи теперь, куда он мог смыться.
- Спасибо, - едва слышно выдохнула Шурочка.
- М-мда... – Генка растеряно почесал нос, - Там такой бардак в больнице начался. Мы ушли, пока на нас никто внимания не обратил. Моя-то рожа еще в самолете примелькалась. Я, правда, хотел поискать его по больнице, но не рискнул. Значит, думаешь, и не стоило?
- Забей, мы его сами найдем. Имя-то нам теперь известно. И гражданство. И рейс, которым он летел из одного российского города в другой, а значит, и визу его я вычислю со всеми вытекающими.
Ким так и не рассказал Генке о своем общении с Направляющим Жизнь. Если друг узнает, что он персонифицирует Интернет, точно диагнозов не оберешься. Пусть уж лучше думает, что Ким занялся ломом.
- Ладно, - вздохнул Генка, - Тогда я спать, - и, обернувшись к Шурочке, добавил, - На первом этаже ванная тоже есть, так что не вздумай наверх лезть.
- Пойдем, я покажу, - Ким взял девушку за руку, бросив укоризненный взгляд на друга, - Надеюсь, тебе понравится комната.
- Конечно, - эхом отозвалась та.
Эмма только покачала головой.
Спустя час, когда все уже угомонились и расползлись по комнатам, Ким, наконец, смог добраться до своего ноута. Эмма решила тоже принять душ и ненадолго оставила его одного. Сущности не шумели и не лезли с советами, мирно о чем-то беседуя между собой. Киму почему-то не хотелось прибегать к их посреднической помощи в столь важном вопросе, как поиск мага, чуть не убившего Эмму. Это было его личным делом, и вмешивать в него он никого не собирался. Ну, кроме Направляющего Жизнь, разумеется. В самолете Ким мог только сообщить ему о событиях, а после Генкиного звонка назвал еще и имя. По всем законам логики Великий и Всемогущий должен был уже определить, переселенец ли этот Клод Арнель, и если да, то выяснить, какой именно и чего от него ждать. Но сущности не пытались вывалить на него свежую информацию, а значит, либо ответов пока не было, либо Направляющий Жизнь сам не горел желанием использовать посредников.
Ким открыл компьютер, подождал пока тот поймает сеть и зашел в почтовый ящик. Его ждало письмо. Точнее, Письмо, поскольку и прочих посланий опять насыпалось не меряно. Пришло оно, судя по всему, всего лишь пару минут назад.
Кликнув на нужную строчку, Ким прочитал следующее:
«Ким, ответьте на звонок. Так будет проще».
И затряс головой. Какой звонок?! Взъерошив волосы, Ким прошелся по комнате, покосился на форнита и гремлина, но спрашивать их ни о чем не стал, а вернулся к ноуту.
«Какой звонок?», - отстучал он в окошке чата и тут же получил ответ.
«Дождитесь рассвета. Уже скоро».
Ким потянулся к дистанционному пульту, нажал кнопку, и шторы на панорамном окне разъехались в стороны. Там был ночной город, но небо уже не выглядело угольно-черным, постепенно приобретая темно-синие и фиолетовый краски. Ким взглянул на часы. Половина пятого утра. До рассвета оставалось минут пять-десять. Мелькнула мысль поторопить Эмму, но Ким тут же понял, что если вломится к ней в душ, то они оба не скоро оттуда выберутся. Он покосился на раскрытый чемодан на столе. Почему-то он так и не удосужился показать Эмме ее комнату. Вообще-то, надеялся, что и не придется. Воображение живо нарисовало преимущества сексодрома с железной рамой и кованым изголовьем в его спальне перед чахлым диванчиком в кабинете Иоанна, в клинике. И Эмму... выходящую из душа в одном полотенце, с рассыпавшимися по плечам влажными рыжевато-медовыми волосами, расслабленную, томную...
Даже заунывный звон вызова по скайпу, прозвучавший в полной тишине, не смог смести с лица Кима блаженную улыбку. Все еще пребывая в сладких грезах, он нажал кнопку ответа, на мгновение даже забыв, кто и зачем ему звонит.
- Добрый вечер. Я так понимаю, вы Ким?
- Да...
С экрана монитора на него смотрел мужчина совершенно неопределенного возраста. Ему можно было дать как двадцать пять так и сорок пять лет. А может, и все шестьдесят. Тонкое лицо было скорее породистым, чем красивым. Легкая складка в уголке губ придавала ему выражение аристократического превосходства. Высокий лоб свидетельствовал о незаурядном уме. Киму почему-то забрела в голову мысль, что незнакомцу очень подошли бы очки в тонкой золотой оправе, но тот очков явно не носил. Вообще создавалось впечатление, что он видит собеседника насквозь без всяких вспомогательных оптических приспособлений.
- Рад познакомиться, - чуть улыбнулся звонивший, - Игнатий Ректор, к вашим услугам. Можно просто Нат. Простите, Ким, а где Эмма?
- Очень приятно. Она в душе, - ответил Ким, понимая, что снова расплывается в прямо таки неприличной улыбке, и постарался взять себя в руки, - Скоро придет.
- Ясно, - Нат усмехнулся, с любопытством глядя на него, и добавил, обращаясь скорее к самому себе, - Ну, да, Ин же говорил...
- Простите? – не понял Ким.
- Нет-нет, все нормально. Я вижу, мой звонок вас совсем не удивил.
- Меня о нем предупредили, - ответил Ким и напрягся.
Он не знал этого человека. Звонок пришел со скайпа Эммы, но это не значило, что именно его Ким должен был ждать. Этот тип вполне мог оказаться совсем не доброжелателем и помощником. Могло же случиться так, что каналом связи воспользовался кто-то посторонний. Враг. Враг в первую очередь Эммы. Можно было бы конечно, подождать ее и убедиться, что она знает того, кто представился Натом. Но Эмма смогла превратить Генку в жабу из другого мира, так чем этот парень хуже? Пустить Эмму к монитору, а потом остаться с неведомой зверушкой на руках и без единого лояльного мага поблизости? Этого Ким, разумеется, допустить не мог.
- Вот как... – задумчиво изрек тем временем незнакомец, - Я так понимаю, что вы тоже находитесь в контакте с всемирной паутиной вашего мира?
- А почему вас это интересует?
- Почему? – на лице абонента отразилось искреннее недоумение, - Разумеется, потому, что я все еще пытаюсь понять свою роль во всем этом. Впрочем, - он вдруг улыбнулся хорошей улыбкой человека, умеющего посмеяться над собой, - Не обращайте внимания. Я вообще жаден до знаний. Натура такая. А драконы даже мне не все рассказывают.
- Даже вам? – Ким вскинул бровь
Ему было странно слышать, что драконы кому-то что-то рассказывают. Когда он сам задавал вопросы Акве, она очень технично уходила от ответов.
- А Ин вам не объяснял? Я Хранитель их знаний.
Ким вдруг вспомнил вскользь оброненные слова целителя. Он говорил о своем друге, однокашнике по имени Нат. Но, увы, это ничего не доказывало. Если он в этом мире знал о существовании этого персонажа, то в том и подано кто-нибудь да найдется.
- Нет, этого он мне не говорил, - постарался он поддержать беседу, - Но вас упоминал.
- Вы знаете, он у нас опять потерялся! – как-то слишком уж весело сообщил якобы Нат, - Совершенно неугомонный товарищ. Опять отправился в другой мир. На этот раз еще и Юнону с собой прихватил. Вы ведь знакомы с этой милой дамой?
- В другой мир? – растерянно переспросил Ким.
В голове забурлили сразу сотни вопросов. Куда отправился Иоанн? Жив ли он? Как сказать Эмме, что ее отец опять пропал? А как она воспримет то, что и Юнона выпала в какой-то другой мир? Зачем этот тип ему все это рассказывает? И чему так радуется? Киму все меньше и меньше нравилось происходящее.
А потом практически одновременно произошли две вещи. На плече собеседника вдруг возник маленький темно-розовый с черным дракончик и кокетливо произнес:
- Я тоже очень рада познакомиться с вами, Ким. Аква рассказывала о вас много хорошего. Позвольте представиться. Я яшмовая королева Фиона.
И тут же от двери раздался радостный визг Эммы.
- Господин Ректор!
Ким чуть не подпрыгнул, проклиная себя за невнимательность. А если бы это все же был не настоящий Нат, а действительно враг? Он мог бы заметить Эмму раньше! Идиот! Как он мог допустить такое?! Как мог не проконтролировать ее появление, не будучи уверенным в безопасности?! Хорошо, на этот раз обошлось. А если бы нет?
Но тут все мысли о собственной несостоятельности испарились в одно мгновение. Эмма плюхнулась на диван рядом с ним. В одном полотенце. С рассыпавшимися по плечам влажными волосами. Слишком близко.
- Эмма! Дорогая моя, как я рад тебя видеть! – просиял Игнатий, - Я уже начал думать, что с тобой что-то случилось, а Ким не хочет мне говорить.
- Ну что вы! Что со мной может случиться?! – легкомысленно отмахнулась девушка, словно не ей несколько часов назад пытался выжечь мозги какой-то сумасшедший маг.
- А я уже начал думать, что вы не тот, за кого себя выдаете, - проворчал Ким.
Дракончик искренне расхохотался, а Эмма переводила недоуменный взгляд с Кима на монитор, потом нахмурилась.
- Мне кажется, или у вас обоих паранойя? – строго спросила она.
- Я себе свою нажил по твоей милости, еще пока вы с Юноной были студентками, - желчно ответил Ректор.
- А ты где подобрал? – Эмма строго посмотрела на Кима.
- В том же ареале обитания, рядом с тобой, - и посмотрев на Ната, язвительно сообщил, - Ее сегодня пытались убить.
- ЧТО?! – подскочил тот.
Разговор вышел долгим и эмоциональным. Если бы не королева Фиона, Эмма могла бы и разругаться с Ректором. Новости были не из приятных, как и ближайшие перспективы. Драконы, а видимо, и Великая Бездна, были твердо уверены – Игнатию лишь было поручено донести их мнение до Эммы – что поймать Сеаталия, он же Клод Арнель, будет не просто. Полуэльф не был сильным волшебником, всего лишь восьмого уровня, но специализировался в истории боевых заклятий, а значит, в этом мире, при наличии такого количества силы, вполне мог освоить не только теорию, но и практику. После долгих споров пришли к выводу, что он обязательно попытается остановить Эмму, не дать ей вернуться в родной мир, тем более, вместе с Кимом. Но приложит все силы, чтобы вернуться самому. То есть наиболее вероятным было, что он попытается напасть в момент перехода.
- Вам нельзя терять время, - настаивал Игнатий, - Вы должны немедленно отправиться на Печальный... то есть на его эквивалент в том мире, и ждать, когда проснется фантом Аквы. Без нее открывать портал нельзя ни в коем случае. Дракон должен нейтрализовать магию портала, иначе она может убить вас обоих.
- Я не понимаю, почему мы не можем найти и обезвредить этого Сеаталия в более нейтральном месте?! – не сдавалась Эмма, - На Печальном он может на нас напасть только в точке перехода, соответствующей кабинету Мерлина в нашем мире. А если его нападение помешает переходу? Не проще избавиться от него заранее? Ну и что, что я не боевой маг? Зато я маг тринадцатого уровня!
- Проболталась! – по-мальчишески хихикнул Игнатий.
- Что? – не поняла девушка.
- А кто доказывал, что не колдует выше двенадцатого?! И ты, врушка, еще будешь утверждать, что сможешь с ним справиться?
Дальше все начиналось по новой. Дракон был на стороне Ректора, но Эмма не соглашалась даже с королевой. С ее точки зрения, дракон, как порождение иной реальности, не мог быть объективен в оценки ситуации. Наконец, Киму пришла в голову мысль выслушать и вторую сторону тоже, и он позвал Пушистика и Скандалиста. На лице Игнатия отразилось искреннее недоумение. Он, как и все прочие, ничего не увидел. А вот Фиона... Ким никогда не думал, что дракона можно удивить и... смутить. Казалось, розовый дракончик порозовел еще больше. Особенно, когда сущности не стали с ней спорить и полностью признали правоту этой прекрасной дамы. К счастью, Эмма их и видела, и слышала, а потому поняла, что проиграла, и спорить больше не стала.
- Что ж, Эмма, я рад, что мы договорились, - улыбнулся Игнатий, а девушка фыркнула, - И буду еще больше рад, когда увижу вас обоих в Университете. Так что, до встречи.
- Была рада познакомиться с вами обоими, - приветливо улыбнулась Фиона, - И, разумеется, с вами, господа, - она изобразила что-то вроде реверанса в сторону форнита и гремлина, - А теперь нам пора.
Экран погас. Скандалист и Пушистик мечтательно взирали в пространство, застыв на спинке дивана. Ким посмотрел на Эмму.
- Спать? – полувопросительно произнес он.
- Да? – удивленно отозвалась девушка, поправляя на груди норовящее сползти полотенце.
- Нет, - он решительно притянул ее к себе и поцеловал.
- Ким? – Эмма слегка отстранилась.
- Что?
- Тебе не кажется, что мы здесь все-таки не одни, - она кивнула на сущности.
- Кажется. А еще кажется, что я начинаю ненавидеть диваны, - ответил он и подхватил ее на руки.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Габриэль решил не спешить и как следует все обдумать. Во-первых, он устал и хотел отдохнуть и набраться сил, прежде чем уйти в другой, неведомый мир, а во-вторых, сознание того, что с его уходом мир и все его порождения перестанут существовать, совершенно не способствовало спешке. Все-таки, Габриэль был привязан если не ко всему своему родному миру, то хотя бы к некоторым его местам. К своему дому, например. В общем, юноша постановил, что ему следует выспаться и в последний раз насладиться уютом своего жилища. К тому же он надеялся, что хорошее вино, огонь в камине и неспешный ритм классических гекзаметров поможет ему вспомнить пророчество-обещание. Почему-то из всего предсказанного в голове сохранилось только, что пришельцев должно быть двое. Но последние две ночи выдались беспокойными, иномирцы словно сговорились вываливаться в мир кубров пачками, и далеко не всех их нашел сам Габриэль. Правда, он инспектировал почти все квартиры, где попаданцев прятали от властей. Среди прочих были не только пары, но и целые компании, так что единственная зацепка не многим могла помочь.
Габриэль подумал, что, наверное, стоило записать предсказание, но тогда ему это даже не пришло в голову. Не в его правилах было доверять ценную информацию носителям, до которых, хотя бы теоретически мог добраться кто-то, кроме него самого. А таковой была только его память, на которую прежде он никогда не жаловался. Кто же мог подумать, что божественный импритинг смешает все в его голове. Однако, выбранная тактика сработала. Габриэль расслабился, и поднятая насильственным вливанием знаний муть начала постепенно оседать. Вскоре он уже мог отличить собственные воспоминания от навязанных. Медленно, осторожно, стараясь не взбаламутить это болото сознания вновь, он начал продвигаться в обратном направлении по вектору собственной памяти, во всех подробностях восстанавливая каждую встречу с Ткачихой Судеб. Наконец, ему удалось вспомнить именно ту, когда прозвучало пророчество. Но почему-то именно тот визит запечатлелся, словно в тумане. Теперь Габриэль знал, что двое из дочернего мира не должны считать его уродом, и что их связывает то ли родство, то ли отношения сродни отношениям детей и родителей. Он отлично понимал, что упускает еще что-то важное, но решил не напрягаться больше, а попробовать вспомнить снова, когда как следует отдохнет.
Габриэль облегченно вздохнул и улыбнулся. Сладко потянувшись, он покинул кресло и открыл старинное резное бюро. Теперь уже не имело значения, оставит ли он письменные свидетельства, все равно они исчезнут вместе с миром. Впервые Габриэль доверял бумаге столь секретную информацию, как адреса конспиративных квартир и, пусть и кодовые, но имена их постояльцев.
Спустя полчаса был готов список из девяти адресов, где временно поселили больше, чем одного иномирца. Причем три из них можно было бы вычеркнуть сразу. В одной компании из трех юношей явно не могло существовать отношений типа отец-сын, то же самое можно было сказать о двух пожилых дамах, и наконец, третья пара, хоть и состояла из старика и мальчишки, но оба смотрели на квартерона с такой брезгливостью, что тоже никак не могли удовлетворять условиям предсказания.
Оставалось сделать еще одно дело. Габриэль открыл потайной ящик бюро, достал толстенный старинный фолиант и вышел в комнату, служившую ему для упражнений в магии. Пролистав книгу, он несколько раз внимательно прочитал указания, собрал со стеллажа все необходимые атрибуты и нарисовал на полу пентаграмму. Расставив необходимые символы на положенные места, он удовлетворенно кивнул. Теперь достаточно зажечь свечу в виде фигурки богини-матери, произнести несколько слов, и портал в нужный мир будет открыт. Поразмыслив, он не стал возвращать инкунабулу на законное место, а положил на стеллаж, прикрыв сверху драгоценной реликвией, украденной когда-то из храма – стихарем первосвященника Ткачихи Судеб. Книга была тем единственным, что он решил забрать с собой из этого мира.
Габриэль взглянул на часы и решил, что может позволить себе поспать несколько оставшихся до заката часов. Его время – ночь. Сон поможет мыслям упорядочиться, и, проснувшись, он вспомнит пророчество полностью. А если не вспомнит, то пойдет по всем адресам и будет внимательно смотреть на каждую пару пришельцев. Он узнает их, иначе просто не может быть.
Разбудил Габриэля не отлаженный за годы неправедной жизни внутренний будильник, а звонок коммуникатора. Увидев, кто его вызывает, Габриэль нахмурился. Он не поощрял подчиненных беспокоить его по пустякам. И уж тем более этого не стал бы делать трусливый Ляс. Случилось что-то из ряда вон выходящее.
- Слушаю! – резко ответил Габриэль.
- Жрец, у нас проблемы, - затараторил Ляс, - Один из попаданцев сбежал!
- Сбежал?! – не поверил своим ушам Габриэль, - Кто? Почему?
- Длинный такой, ушастый. Ты его, кажется, не видел. Как очухался, все твердил, что должен найти какого-то рыжего целителя и девчонку вампира. Что они типа враги мира, могут его уничтожить. Чушь нес, в общем. Его Чин курировал. Все, как надо, еду, шмотье приволок, велел сил набираться. Ушастый вроде утих, а сейчас я ему еще хавчика должен был подкинуть, а его нет в хате. Окно открыто, а его нет. Там шестой этаж, Жрец, а жмурика внизу тоже не видно...
Но Габриэль его уже не слушал. Он вспомнил. Вспомнил слова Ткачихи судеб, а вместе с ними черноволосую девушку с меткой вампира, глядящую на него с любопытством, благодарностью и даже долей восхищения, и, видимо, совсем не заметившую его уродства. И умирающего рыжего гиганта, которого она, во что бы то ни стало, хотела спасти.
- Ляс! – рявкнул Габриэль, - Чин случаем, не сообщил ему, что мы нашли похожую пару?
- Не знаю, Жрец... – растеряно ответил Ляс.
- Слушай сюда. Всех поднимай по тревоге. Стягивайте все силы к хате в Гнилом переулке. Этот ваш ушастый ни за что не должен добраться до постояльцев. Один волос с их головы упадет, собственными руками Чину башку откручу. Ты тоже головой отвечаешь, понял?
- Слушаюсь! – Ляс вытянулся по стойке смирно и, видимо сообразив, что его только что назначили командиром операции, словно стал выше ростом.
- Действуй!
Габриэль отключил коммуникатор и вдруг понял, что они не успеют. Он ничего не знал о сбежавшем попаданце, но у того вполне могло хватить ума просто проследить за Чином. А Габриэль сам отправил его в Гнилой переулок с продуктами и одеждой для тех двоих – самому уж больно лень было возвращаться, да и спать хотелось. А еще этому ушастому наверняка объяснили, что от властей не стоит ждать понимания. И тогда ему ничего не стоило выкупить свою жизнь в обмен на координаты остальных. В том числе и тех двоих. Конечно, в квартиру не так легко попасть, да и не была она единственным адресом, по которому должен был наведаться Чин, так что рыжего и девушку еще нужно найти. Но рисковать было нельзя.
Еще вчера Габриэль десять раз подумал бы, прежде чем разъезжать на своем болиде по городу. Обычно он использовал его только для вылазок в храм и просто дикой гонки по западной трассе. Но сейчас выбора не было. Никто не смог бы добраться до Гнилого переулка быстрее него.
Спустя минуту он уже несся по улицам, моля Ткачиху только о том, чтобы она не позволила ему опоздать.

Вот как ползу, так и отражаю!

Декану Дарбли казалось, что гулянье никогда не кончится.
По прибытии домой он едва успел засвидетельствовать свое почтение вождю и верховному шаману, подать прощение об аудиенции у королевы Фионы, а потом началось. Сначала потянулись родственники с чадами и домочадцами, и Матушка Дирлая засуетилась у очага, а братцы Гридли и Маргли выкатили первые бочонки с гномьим самогоном. Потом стали подходить старые знакомые и друзья детства, потом... Потом застолье перестало помещаться в семейной большой зале и плавно переместилось в ярмарочный чертог. А гости все шли и шли, и оседали за необъятным столом. И все они вели с собой дочерей, сестер, племянниц и своячниц. Молодых и не очень, красивых и сереньких, богатых и бедных, знатных и приблудных, добрых и склочных, хозяйственных и карьеристок. Дарбли понимал, что это смотрины. Он все пытался запомнить и вычленить хоть одно лицо из бесконечной вереницы невест и соотнести его, по меньшей мере, с половиной описываемых достоинств. Но их было много, а он один. Постепенно, разбавленные самогонным дурманом, они слились в сплошной поток, как и дни, проведенные в попойке. Декану казалось, что он сидит за этим столом уже не меньше недели. Иногда он засыпал лицом на скатерти, а потом, проснувшись, обнаруживал, что вокруг ничего не изменилось. И снова мелькали лица, имена, поклоны, домотканые юбки, кожаные фартуки, улыбки и кокетливые взгляды.
В мгновения относительной трезвости Дарбли проклинал себя за то, что почти век не наведывался домой. Когда-то молодой талантливый гном, попав в Мистбург, обалдел сначала от потрясающих подземелий и прочих замкнутых пространств Университета, а потом, когда пообвыкся на поверхности, влюбился и в сам город. Поначалу, как все гномы, Дарбли сидел по несколько лет на каждом курсе. Зная особенности мышления всех рас, преподаватели делали скидки на специфику восприятия, и Дарбли все равно считался одним из лучших студентов. А потом этот самый статус свел его с Игнатием и Иоанном, и талант и интеллект гнома заблистали на общем фоне еще ярче. Благодаря друзьям у него открылся новый взгляд на мир и народы в нем, и космополитизм воззрений сменил местечковость гномьих традиций. Университет стал для декана домом в значительно большей степени, чем родные подземные чертоги. Не то, чтобы Дарбли стал забывать свой клан. Гномам вообще не свойственно забывать что-либо. Но последние лет двадцать, с тех пор, как возглавил факультет трансфигурации, он уже не мог представить себе жизнь в гномьей общине. Пока не начали разворачиваться предсказанные события, декан гнал от себя мысли о долге перед драконами. Перспектива жениться маячила впереди чем-то обязательным, но далеким. Дарбли знал, что рано или поздно это должно случиться, что нужно съездить в клан и уладить, наконец, не слишком беспокоящие личные дела, но всегда находилось что-то более важное и актуальное. Жизнь в Университете, обязанности декана и проректора по воспитательной части затягивали, кружили в суете и рутине, отодвигая на задний план данное некогда обещание. Но вот прозвучало прямое указание драконов: «Пора платить по счетам!», и Дарбли ни на мгновение не пришло в голову с этим не согласиться. И только попав на родину, он понял насколько успел отвыкнуть от такой жизни.
Гномы не отмечали памятных дат, не праздновали дней рождения и прочих столь любимых другими народами праздников. Даже поклонение богам считалось у них личным делом каждого и потому никогда не отличалось ни помпезностью, ни массовостью. Единственное, что могло послужить поводом для всеобщего сборища и народного гуляния, это победа в битве (чего не наблюдалось уже давно даже по историческим меркам) или прибытие гостя. Но тут уж они отрывались по полной. Вот этого-то декан и не учел, обещая друзьям не задерживаться больше двух недель. Как-то не пришло ему в голову, что, выбери он себе невесту прежде, чем увидит и познакомится со всеми девицами и дамами, клан такой поспешности не поймет и не одобрит. А выбирать, положа руку на сердце не хотелось, да и не моглось. Короткие светские беседы с претендентками звучали не лейтмотивом, а фоном к воспоминаниям юности и заботливому квохтанию матушки Дирлаи. От того и пропускал Дарбли далеко не все застольные здравицы, а лишь ту их часть, которую удавалось проспать. И хотя сивушные миазмы не шли ни в какое сравнение с изысканными ароматами коллекционного бренди господина Ректора, это все же было лучше, чем нескончаемое щебетание озабоченных замужеством гномок.
В какой-то момент декан почти уже решился попросить матушку сделать роковой выбор вместо него, дабы избавиться от головной боли и пелены в глазах, а заодно выказать уважение к старшим, но очередной тост отвлек его, а потом и вовсе стало неловко взваливать на старушку свою ответственность. Иногда, примерно в средине между очередным пробуждением и новым провалом в беспамятство, он принимался размышлять над тем, что все эти милые гномки считают его завидным женихом, не понимая при этом, что быть деканом для него куда важнее, чем семьянином, а значит, и завидовать им перестанут очень быстро. Тогда он ненадолго задумывался о том, какой же все же должна быть та, что станет его избранницей, чтобы потом никто не чувствовал себя пострадавшим. Но философский настрой плавно перетекал в следующую стадию опьянения и вопрос выбора снова становился фоном, а не целью.
Не известно, сколько могло бы продолжаться это бесконечное застолье (в исторических хрониках гордо упоминалось одно празднование длиной в тридцать четыре года семь месяцев и двенадцать дней, а гномьи хроники никогда не лгут), если бы на данном этапе существования мира не было вещей более важных, чем даже долг драконам. А именно, сами драконы. В некотором роде, поскольку и они были лишь исполнителями, посредниками и няньками Ее Всемогущества.
- Королева Фиона готова дать аудиенцию Дарбли, сыну Морогли! – прозвучал громом среди ясного неба голос герольда.
Сам герольд при этом с тоской и вожделением косился на слегка подтекающий бочонок с самогоном. Что поделать! Служба!
Все в зале застыло на мгновение, потом прокатился вздох восхищения, смешанного с разочарованием. Восхищения – потому что королева не часто снисходила до личной встречи с кем-либо из клана, а разочарования – из-за того, что и этой попойке не суждено было побить рекорд длительности. И тут же засуетилась матушка Дирлая, в один миг вскипел под действием ее магии целебный отрезвляющий отвар, и серебряный кубок с жутким варевом был поднесен виновнику торжества.
Дарбли показалось, что каждая клеточка его тела претерпела полную трансфигурацию под чарами какого-нибудь очень хвостатого студента. Но в следующую минуту он понял, что лица сотрапезников больше не расплываются у него перед глазами, а так же и то, сколько их. И сколько здесь гномок. От мгновенного панического бегства спасла его только мысль, что он и так уже должен уходить, и вполне можно сделать это с достоинством. Он низко поклонился гостям, поблагодарил всех за оказанный прием и извинился за вынужденный уход. Матушка Дирлая скроила свирепую физиономию, и Дарбли понял, что забыл что-то важное. Что именно вспомнить не удалось, и на всякий случай он сделал еще общий комплемент всем присутствующим дамам. То ли это было, что нужно, он так и не узнал, но лицо у матушки, вроде бы, подобрело.
Вместе с почетным эскортом, который показался ему конвоем, Дарбли покинул ярмарочный чертог. В том, что затяжная гулянка разрослась до масштабов всего клана, определенно был некоторый плюс. Пещера с телепортом непосредственно во владения королевы Фионы находилась неподалеку. Но и этого недолгого пути гному хватило, чтобы окончательно придти в себя и понять, что он провел не известно сколько времени совершенно без толку. Сколько именно, вспомнить почему-то не удавалось, что еще больше смущало декана. То, что именно Фиона просила передать, что пришла пора выплатить долг, тоже не добавляло оптимизма. Что, интересно, он должен ей сказать теперь, если она спросит, как продвигаются дела? Хорошо еще, что все остальные проблемы можно решать только с подачи самого дракона. Дарбли не забыл наказ Ректора узнать, что произошло с Аквой, а заодно и постараться выяснить хоть что-то о том, что им самим еще предстоит сделать.
У пещеры с телепортом эскорт остановился, предоставляя гному самому отправиться к дракону. Дарбли кивком поблагодарил сопровождающих, шагнул в марево перехода и... поклялся самому себе, что никогда больше не притронется к гномьему самогону, который может довести до таких галлюцинаций. На всякий случай он крепко зажмурился, чтобы прогнать видение и ненароком не опозориться перед королевой. Но прежде, чем успел открыть глаза, оказался в медвежьих объятиях совсем не иллюзорного Иоанна.
- Ты... – Прохрипел декан, - Ты вернулся?! Давно?!
- Два часа назад, - весело ответил целитель.
- Два часа?! Но как?! Ты в порядке?!
- В полном! Спасибо вот этому молодому человеку. Познакомься с Габриэлем, Дар. И, кстати, поздоровайся со своей бывшей студенткой.

* * *

Я могла бы возненавидеть этот остров! Не знаю, поймете ли вы меня, но жить даже несколько дней в месте, где невозможно колдовать – это катастрофа. Катастрофа вдвойне, потому что я не умею готовить без магии, а Ким – в принципе. О, конечно, вы можете мне напомнить, что на этот остров можно заказать обед из кабака с острова побольше. Да, знаю я! А вы знаете, что такое паранойя? А я вот теперь насмотрелась. И подозреваю, что если речь идет обо мне, у Кима это не лечится. Не имею понятия, что он там такого учудил, но с нашим появлением с островка слиняли какие-то люди, и за два дня так больше никто и не появился. Вообще, в отличие от моего мира, здесь Печальный, или точнее Бардси, очень людное уединенное место. Здесь даже кто-то живет постоянно. Но Киму каким-то образом удалось и им отпуск устроить. Остров остался в полном нашем распоряжении.
Фантастика! Сам остров просто фантастический. Только это и спасло меня от ненависти к этому месту. Уж не знаю, как занесло сюда Мерлина, но что-то особенное он здесь устроил точно. Кроме белой зоны, конечно, если это он ее устроил. А может, и не он. Судя по всему, здесь и до него немало интересного происходило. Вот только с Вечным Древом Мерлин явно промахнулся. Нужно было и в этом мире его на материке растить. А в белой зоне оно и не зачахло, и не выросло нормально. Яблоня и яблоня, хотя плодоносит уже тысячу лет. Ким рассказал, что от него несколько черенков высадили где-то в другом месте. Вот интересно, количество магии в этом мире как-то повлияет на новые ростки? Или без самого Мерлина, точнее без дополнительной трансфигурации, ничего не выйдет, и тоже просто вечные яблони получатся? Такой простор для исследований! Вообще, зло берет, что я, попав в новый мир, большую часть времени провела либо без сознания, либо в небе, в этих уродских железных штуковинах. Нет, ну, это дело, а? Здесь же столько всего интересного! Ну, ничего, надеюсь, не в последний раз. Папа вон тоже вернуться собирался, ему и двадцати пяти лет здесь не хватило. А я, будь моя воля, столько всего в этом посмотрела бы! А вместо этого мы вынуждены сидеть на крошечном островке и ждать, пока проснется Аква. И все из-за этого Сеаталия! Не, пусть только появится на острове! Лично ухлопаю! В утконоса! С максимальной фиксацией! Чтобы на всю долгую жизнь полуэльфа в этом мире хватило.
С этими мыслями я добралась до вершины холма, здесь совсем не закрытого туманом. Если честно, было что-то кощунственное в том, что мне приходилось подниматься сюда только для того, чтобы приготовить нам поесть. Ставить палатку в том месте, которое соответствует кабинету Мерлина в моем мире, в единственном средоточии магии на этом странном острове, мы все же не рискнули, «поселились» у подножья. Почему Ким не захотел снять домик у местного жителя (кажется, единственного) я так и не поняла, но спорить не стала. Мне и так было хорошо. С ним хорошо. Вот уж действительно, как здесь говорят, рай в шалаше. Ну, то есть в палатке, но мне без разницы. Кода я спорила с Ректором, я не предполагала, что на острове мы останемся вдвоем. Очень уж не хотелось снова оказаться с Генкой и Шурочкой в ограниченном пространстве. Но Ким даже их выгнал с Бардси.
Генке это не понравилось. Но хоть он и приводил главным аргументом в пользу своего общества нашу полную кулинарную бездарность и преимущества наличия еще одной боевой единицы, оставлять нас ему не хотелось из-за Шурочки. А та была совершенно не против такого расклада. Вот если мы еще и уйдем в мой мир, то ей полная свобода маневра будет предоставлена. И тогда у этого страдальца просто никаких шансов не останется. Мы такую стратегию разработали! А я еще на нее одно такое вкусное заклинание закрепила...
Я удобно устроилась на широком валуне, извлекла из рюкзачка котелок и продукты, пристроила это все рядом с собой и занялась готовкой. Все-таки я не понимаю, как они здесь без магии обходятся. Я, конечно, тоже люблю, когда в еде живые специи и свежие овощи, но это же не значит, что вот в таких вот походных условиях нужно есть какое-то безвкусное варево.
Через полчаса мне стало скучно. Без Кима. Мог бы и со мной пойти, между прочим, но он решил еще раз обойти остров дозором. И на фига? Весь этот клочок земли и с холма прекрасно просматривается. Нет здесь никого, кроме нас, но ему же не докажешь. Я посмотрела на равнину. Ким уже возвращался. И тут что-то привлекло мое внимание в лагере. Я вскочила, чуть не опрокинув кастрюлю. В палатке кто-то был! Не мог ветер так ее колыхать! Я замахала руками, и Ким заметил, что я подаю какие-то сигналы. Я указала рукой на палатку, приложила палец к губам и побежала вниз. Хорошо, что котелок прихватить не догадалась, а то точно без обеда остались бы. В Кима я вписалась на всем ходу метрах в тридцати от лагеря.
- Что случилось? – тихо спросил он.
- Там кто-то есть. Палатка шевелится, - прошептала я.
Переглянувшись, мы стали медленно подходить к нашему временному дому, стараясь весь его держать на виду. Ким сжимал в руке нож, а я чувствовала себя. Оружием я пользоваться не умею, только магией, а кругом белая зона.
До палатки оставалось метра три, когда она снова зашевелилась, и мы на мгновение застыли.
- И долго вы собираетесь подкрадываться к собственному дракону? – прозвенел изнутри голосок Аквы, - Может, выпустите меня, наконец?
Мы на мгновенье застыли, а потом я, завопив от восторга, кинулась к палатке.
- Впервые слышу, что у меня есть собственный дракон! – рассмеялся Ким.
Я уже расстегивала полог.
- Аква! – мне хотелось обнять и расцеловать дракончика, но воспитанное с детства уважительное отношение к королевам заставило остановиться.
Аква только хмыкнула и, не дожидаясь, пока я отползу в сторону и освобожу проход, перелетела через мою голову.
- Ну, что ж, судя по солнцу, время у нас еще есть, хоть и не очень много. Я бы хотела поточней узнать, что у вас произошло с Сеаталием, - довольно прозвенело у меня за спиной.
День пролетел на удивление быстро. Оказывается, мне очень не хватало дракона. Не знаю, в чем тут дело. То ли я все же слишком боялась самостоятельно принимать решения в судьбоносных для нескольких миров вопросах, то ли мне просто было некомфортно без этого ощущения хоть какой-то связи с родным миром. У меня было чувство, что даже на минуту я теперь не смогу с ней расстаться. Я так ей и сказала, когда мы поднимались на холм за забытым мной обедом.
- Не о том думаешь, - усмехнулась Аква, - Тебе сегодня возвращаться, а значит, расстанешься ты не со мной, а с Кимом.
- Нет! – я чуть не споткнулась.
- Что нет? – усмехнулась королева, - Не хочется?
Ясное дело, не хочется, но не это главное. Была какая-то неправильность в том, что я пришла в этот мир, практически ничего не сделала, кроме того, что влюбилась окончательно, а теперь снова должна уходить и потерять любимого. Я просто не могла с этим согласиться. Да и Ким тоже. Представив себе его реакцию на подобное предложение, я невольно улыбнулась.
- И не мне одной, ваше величество. Ким просто не отпустит меня. А раз я зачем-то должна срочно вернуться, он отправится со мной.
- Уверена? – покосился на меня дракончик, - И ты его не остановишь? Это ведь опасно.
- Тем более не смогу остановить, - вздохнула я, - Куда мы хоть попадем-то? Нас там кто-нибудь встречать будет?
- Посмотрим... – неопределенно ответила она.
А я задумалась. Действительно, переход – это риск. Большой риск. А если я не сумею его спасти? Если Аква не успеет вовремя на Печальный, и я не смогу магически помочь Киму с исцелением? От мысли, что я могу его потерять навсегда, мне стало дурно.
Аква молчала всю дорогу обратно с холма, видно, понимая, что мне надо многое обдумать.
- Что-то случилось? - Ким с беспокойством переводил взгляд с меня на фантом.
Он сразу заметил, что со мной что-то не то творится. Я в двух словах обрисовала ему ситуацию. Ну, что было дальше, лучше вообще не рассказывать. Чуть не подрались, когда я потребовала, чтобы он остался и не рисковал. Да и то, не успели только потому, что Аква вмешалась.
- Все! Успокоились! – прикрикнул дракончик, - У меня есть новости. Проход для вас обоих будет совершенно безопасным.
- Как? – опешила я.
- Потом объясню, - отмахнулась Аква.
Больше я от нее ничего не добилась, как ни старалась.
После обеда мы все вместе снова обошли остров, но ничьего постороннего присутствия так и не обнаружили.
Настроение у всех, когда солнце стало клониться к горизонту, и пришла пора подняться на холм, было, прямо скажем, не радужное. Даже Аква выглядела напряженной.
- И все же скажи, - не выдержала я, - Зачем мне вообще нужно было приходить в этот мир? Я же ничего не сделала, ничего не увидела. Аква, почему ты так уверена, что мне нужно возвращаться?
- Эмма, нее дави на меня! – вздохнул дракончик, - Великая сама все расскажет, когда сочтет нужным.
- Как всегда! – фыркнула я.
- Вот именно. Все ведь не так планировалось поначалу. Но предсказать собственную судьбу Она не в силах, вот и приходится решать проблемы по мере их возникновения. Сейчас вам просто нужно собраться всем вместе.
- Нам? – не поняла я.
- Тебе, Киму, Призванным, Носителю и всем, кто уже успел поучаствовать в событиях. Тогда, отследив вероятности ваших судеб, она сможет решить, что делать дальше.
- Кто такой носитель? – тут же заинтересовалась я.
- Скоро узнаешь, Эмма.
С этими словами фантом слетел с моего плеча и перепорхнул на большой плоский валун, на котором я в последнее время приспособилась готовить. Ким положил на него ноут и посмотрел на дракона.
- Мне нужно будет позвонить, - сказал он.
- Сначала установи связь, - ответила Аква и повернулась ко мне, - Ты тоже иди сюда.
Вместе с Кимом мы пристроились на траве перед монитором. Было странно сознавать, что он вызывает меня, когда я сама нахожусь рядом. Но мы так и не смогли разобраться в хитросплетении задействованной здесь магии. В этом мире связь была повязана на абонента, а в моем – на конкретное зеркало. И то и другое было вполне логично, но плохо совмещалось друг с другом. Солнце коснулось краем горизонта и в тот же момент на экране возникло лицо. Я видела его впервые в жизни.
- Эмма, Ким! Рад вас приветствовать, - улыбнулся совершенно незнакомый парень, - Я Габриэль, ваш проводник.
Ким покосился на Меня и, заметив мою растерянность, нахмурился. Но в следующий момент на плечо Габриэля приземлился розовый дракончик, и мы успокоились.
- Здравствуйте, ваше величество, - поприветствовала я.
- Где Аква? – тут же поинтересовалась Фиона.
Мы растеряно заозирались по сторонам. Аквы видно не было. К счастью, Ким догадался посмотреть вверх. Дракончик парил над нами, обозревая окрестности. Когда я позвала ее, она тут же спланировала мне на плечо.
- Готовы? - спросила Фиона.
- Нет, - ответила Аква, - Не все в сборе, - и, обращаясь к Киму, добавила, - Вызови сущности.
Ким, который как раз набирал Генкин номер, вздрогнул, потом передал мне телефон.
- Скажи ему, чтобы через час приехали на остров и свернули наше хозяйство, - велел он, а сам вывел на экран какое-то, как они здесь называют, окно.
Я как раз закончила передавать Генке ценные указания, когда на его плечах возникли форнит и гремлин.
- Теперь готовы, - сообщила Аква.
Габриэль начал произносить какие-то слова на незнакомом языке, но тут изображение пошло кубиками, а потом застыло.
- Что за черт?! – Ким лихорадочно щелкал по клавишам.
- Что происходит? – занервничала Аква.
- Сети нет, словно глушит кто-то.
- Я стараюсь исправить, - прогудел Пушистик, - Похоже, мы не одни на острове.
- Ломать! Ломать надо! – радостно заверещал Скандалист, - Это мы сейчас, это мы быстренько!
С этими словами он исчез. Аква взмыла в воздух, осматривая окрестности.
Почти одновременно снова появилась картинка на мониторе, откуда-то справа раздался недовольный возглас и ругань, а Аква и гремлин снова оказались с нами.
- Скорее, Габриэль! – приказал дракончик, - Он сейчас будет здесь. Нужно успеть.
Я не поняла, что она имела в виду, но наш проводник кивнул и снова начал произносить свое заклинание.
- Никому не двигаться! – прозвучало у нас за спиной.
Мы невольно обернулись на голос, и я, наконец, смогла рассмотреть Сеаталия. Чуть заостренные уши и субтильное телосложение выдавали в нем эльфийскую кровь, но перекошенная физиономия и налитые кровью глаза плохо вязались с дивным народом. Прямо на нас смотрело дуло пистолета. Если я правильно поняла объяснения Кима, это могло быть смертельно. Ким вздрогнул и задвинул меня себе за спину.
- Не отвлекайся! – заверещал гремлин, - Эта штука не выстрелит! У нее минуту назад боек проржавел и рассыпался.
Ким усмехнулся, прижал меня к себе и снова повернулся к монитору, больше не обращая внимания на полуэльфа. Аква на всякий случай, не сводила с Сеаталия взгляда.
Портал уже обретал нужные очертания.
- Готово. Можете проходить, - улыбнулся Габриэль и отошел в сторону.
Обнявшись, с драконом и сущностями на плечах, мы шагнули к сияющему кольцу.
- Не-е-ет! – завизжал Сеаталий и рванулся к нам.
В этом средоточии магии я легко уловила летящее в нас смертельное заклинание. Не задумываясь, я сделала то же, что только что пытался сделать Ким. Шагнула в сторону и прикрыла его собой. Мне доводилось слышать, что в такие моменты вся жизнь пролетает перед глазами. Ничего подобного. Было просто очень обидно, что я многого не успела. А испугаться просто не было времени. Как и выставить щит.
И тут произошло нечто странное. Портал заклубился мраком, словно вбирая в себя все безмагическое пространство острова. Гигантские черные крылья накрыли нас пологом и повлекли в открытый проход. Заклинание разбилось об эту преграду, но я почему-то все равно видела все, что происходило вокруг. Сеаталий бросился за нами следом, но, уже в тоннеле без времени и измерений, сияющий синевой металла коготь отшвырнул его в сторону, куда-то между мирами, в клубящийся хаос перепутий, и это было страшнее смерти. Мне хотелось кричать от ужаса, но теплая рука Кима, лежавшая у меня на талии, его большое сильное тело, к которому я прижималась, были тем главным и нерушимым якорем, который, я знала, никогда не даст мне потеряться в безмирье. Мы были вместе, мы были одним целым, и это было гарантией того, что все будет хорошо.
А потом ноги коснулись твердого пола, и я поняла по резко сократившемуся количеству силы, что мы уже дома.
Прямо передо мной приземлился на пол совершенно черный фантом, раза в полтора больше фантома Аквы или Фионы. Выхватив всю картинку окружающего пространства мозг отказался воспринять ее полностью. Бежавшие к нам отовсюду люди и нелюди, такие родные, такие любимые – отец, мама, Юнона, Винченцо, Игнатий Ректор, декан Дарбли – вдруг застыли и медленно опустились на одно колено перед отчаянно матерящимся черным дракончиком. И только странный парень Габриэль стоял в стороне и улыбался.

Пока это все. когда буду писать третью часть, пока не знаю. Точнее, она пишется обрывками, а вот сесть, поработать и написать подряд пока точно нет настроение. Зазеркалье закончить хочется.

Вот как ползу, так и отражаю!