Откровения вампирки. Большой привет всем, кто в данный момент видит перед собой эти записи… а, вернее сказать, записки сумасшедшей, то есть меня. Итак, позвольте представиться: наследница графов Глочестерских, урожденная де Вайн, княжна Бретонская, а также поместная графиня Румынская и Трансильванская, Кристабель Флорена Иоланда Вэйн. Ничего себе имечко, верно? Лично я больше люблю называться более кратко, как в свое время меня окрестил мой старший братец: Фиона. Кстати, и вам советую впредь звать меня так, если, конечно, не хотите сломать язык. И если бы не обилие дурацких титулов, то меня совершенно заслуженно можно считать самой обыкновенной, ничем не выдающейся вампиркой. Да – да, вы не ослышались, именно вампиркой, причем с самой ординарной для таких, как я, внешностью: длинными черными волосами, сиреневыми глазами и стандартной бледной кожей. Одеваюсь соответственно моде: в черное. А чтобы закончить образ, постараюсь рассказать о себе в двух словах. Наша семья – один из самых старинных и чистокровных вампирских кланов в Европе, что представляет для ее членов большой повод для гордости. Всех, кроме меня. Дело все в том, что в детстве мне слишком часто повторяли, что я не простая смертная… тьфу, то есть не простая бессмертная, а одна из Вэйнов. Последствия этого педагогического приема были самые печальные: меня мутит при одном упоминании нашей славной фамилии, не говоря уже о прочих титулах. Папочка мой – вампир со стажем. Как и всех аристократов, его отличает особое высоконосозадирательство и свысоконавсехплевательство. Меня это чрезвычайно бесит, надеюсь, что сама я такой не стану. Матери я не имела чести узнать, на мои назойливые расспросы по поводу нее ответом было неизменное гробовое молчание и каменная отцовская физиономия. А братик предпочитал отделываться шутками, типа “она улетела, но обещала вернуться”. Кстати, насчет него. Мой старший брат Кристиан был единственным нормальным человеком… опять вздор! Единственным нормальным вампиром в нашей милой семейке. Вот вы сейчас спросите, почему “был”? Только не подумайте, что он помер. Просто несколько лет назад с ним приключилась одна неприятная история. В родных трансильванских лесах он напоролся на отнюдь не доброжелательно настроенного оборотня, коий его поцарапал. Кстати, возьму на себя смелость напомнить, что мы, вампиры, мягко говоря, недолюбливаем оборотней, а попросту – ненавидим. Ну, так вот, по всем правилам, братец должен был на месте откинуть копыта, ведь нас всех учили, что никакой вампир не выживает после укуса или царапины вервольфа. Однако брат не торопится сделать это и по сей день… во всяком случае, я на это надеюсь. Видя такое упорное нежелание следовать традициям, старейшины мигом собрали совет, похоже, обрадовавшись приличному поводу для пьянки. Пили… то есть заседали три дня, после чего постановили изгнать Кристиана из Европы. Причем навсегда. Я, признаться, слегка приуныла, потому, как поняла, что теперь обожаемый папочка возьмется за мое воспитание. Раньше эта почетная миссия была возложена на Кристиана, по праву старшего брата и потому что отцу было вечно некогда. Брат честно старался привить мне светские манеры и основы различных наук, но быстро понял, что дело это гиблое. Я имею в виду манеры, сквозь дебри знаний я кое-как продралась. Меня вообще с детства отличал несвойственный нашей семье вздорный и вредный характер, не в пример брату, у которого, по выражению нашей троюродной тетки по бабушкиной линии, учтивость и светский тон в крови. Несмотря ни на что, Кристиана я по-настоящему люблю… любила, и уважала. Он меня, надеюсь, тоже. Ну да ладно, я отвлеклась. После отъезда брата папочка решил проверить мою, так сказать, профпригодность к вывозу в высшее общество. Вампиров, разумеется. До этого я старательно увиливала от подобного рода мероприятий, справедливо полагая, что ничего нового я там не увижу. Итак, несмотря на мое сопротивление, меня запихнули в парадное платье и поволокли на прием, устроенный нашим соседом, графом Владом Дракулой из поместья Карфакс по случаю Дня Всех Святых. Смею заметить, что это был первый и, по всей видимости, последний светский праздник для меня, потому что в первые же пять минут я зарекомендовала себя отнюдь не с лучшей стороны. Сначала на кокетливый вопрос одной из баронесс, идет ли ей зеленое платье, я честно посоветовала ей впредь не носить таких тонов, потому что она похожа в нем на заплесневелый сыр. Дальше – больше. Дракула представил мне трех довольно красивых девушек, находившихся на положении его невест. Я сначала невинно поинтересовалась, почему он никак не женится и почему сразу три? Согласитесь, это не очень удобно. Если они вздумают поссориться, шум поднимется такой, что хоть вон из замка, да еще, если что, и графу достанется сразу от всех. Я так ему и сказала, после чего в зале установилась гробовая тишина, отец, стоявший рядом, обнялся со стенкой, чтобы не упасть. Хохотали только двое: я и граф, оказавшийся, к счастью, вампиром здравомыслящим. После этого приема папа неделю со мной не разговаривал, а затем с тяжелым вздохом сообщил, что своим хамским поведением я добилась того, что он больше не рискнет никуда меня брать, а то как бы я опять чего-нибудь не ляпнула, навеки покрыв наш славный род несмываемым позором. Возликовав в душе, я изобразила печаль и удалилась к себе. Жизнь обещала быть чудесной. Однако вскоре она опять слегка омрачилась. Раньше разрешавший свободно разгуливать по окрестностям отец неожиданно запретил мне покидать пределы замка и, видя мое вытянувшееся лицо и, зная, что от меня все равно ничего не скроешь, нехотя пояснил, что в Трансильвании участились случаи нападения оборотней, а тот случай с моим братом был первой ласточкой. Я возмутилась, потому что не терплю, когда ограничивают мою свободу, и плевать мне на всех оборотней, вместе взятых! На это заявление папочка разорался, прочел мне длинную нотацию, а затем сообщил, что отныне я буду либо сидеть у себя в башне, либо передвигаться под охраной. Все окончилось трагически: меня силком заперли в западной башне. Отбив о дверь все имеющиеся у меня конечности, я пришла к двум выводам: А) двери из мореного дуба очень крепкие; Б) всю следующую неделю придется изображать кротость, покорность и раскаяние, чтобы выбраться из этого мешка; Что и говорить, перспективы вырисовывались малоутешительные. Но делать было нечего, и я, немного успокоившись, стала придумывать, чем себя занять. А так как в моей комнате не было ничего развлекательного, кроме большого шкафа, битком набитого литературой, я взяла первую попавшуюся книжку и улеглась на кровать. За четыре дня я перелопатила нижние полки и полезла на верхние. К моему изумлению, книги там были словно нарочно подобраны – все сплошь про вампиров, причем многие были с иллюстрациями, на которых скалились такие страшные рожи, что у меня волосы временами вставали дыбом. Сначала я думала, что это какие-то невиданные чудища, но потом до меня дошло: это таким вот образом люди представляют себе нас! Честно говоря, меня это возмутило даже больше, чем несправедливость папочки, и мне пришла в голову идея написать… ну, если не книгу (на нее у меня терпения не хвати), то хотя бы статью в качестве опровержения всех тех глупостей, которые накропали эти глупые смертные, вообразившие себя писателями (ох, попадись они мне!), но надо же разъяснить раз и навсегда всю сущность вампиров! Итак, я раздобыла пачку бумаги и запас перьев. Папочка бдительно осведомился, зачем это мне; я же мстительно заявила, что собралась составлять завещание. На отца это произвело неизгладимое впечатление. Сев за стол и обложившись различными экземплярами низкосортной литературы, я приступила. Прежде всего хочется внести некоторую ясность в нашу не такую уж и сложную иерархию. Насколько я поняла, бытует очень ошибочное заблуждение, что вампиром может стать любой, кого укусит другой вампир. Так вот, как знаток, утверждаю: это не так! Тех, кто не умирает после нашего укуса, мы называем полукровками, то есть, не людьми и не вампирами. Они обречены жить в людском обществе, порождая себе подобных путем укуса и бесконтрольно, подчеркиваю, бесконтрольно, высасывать кровь. В приличное общество дорога им закрыта, мы сами таких не любим и стараемся найти способ побыстрее от них избавиться. Хотя подчас приходится обращать смертных ради какой-нибудь цели. Тут есть свои нюансы: кусать тоже надо с умом. Итак, перед вами три варианта (заранее прошу прощения за анатомические подробности): 1. Укус простой, по сути, обыкновенное прокалывание кожи клыками. После этого смертный тут же становится “полу вампиром”, а обративший не имеет над ним никакой власти. 2. На мой взгляд, самый муторный способ. Тут требуется исхитриться и укусить смертного аж сразу три раза, в три разные ночи, но в строгой последовательности: за 3 дня до полнолуния, в полнолуние, и через 3 дня после. Личное мнение: мучаешься-мучаешься, а результата практически никакого – только возможность телепатической связи с обращенным и отдачи ему приказов. Причем редко. Однажды я честно попыталась на спор провести подобное обращение, но не вышло: во-первых, я мигом забыла, кого покусала в первую ночь, во-вторых, напутала с последовательностью и проворонила последнюю стадию Результат: пришлось выкладывать проспоренные золотые и вылавливать всех, кого я перекусала. 3. Классический вариант и самый надежный. Кусать надо в меру глубоко и выпить хотя бы каплю крови обращаемого. После чего можно со спокойной совестью сматываться: дело сделано. Пациент сляжет, заболеет и умрет, а вам остается только дождаться, пока он воскреснет и придет к вам, излучая полнейшую покорность. Вы же получаете над ним полную и безграничную власть; так мы вербуем слуг. Кстати, у меня возникло подозрение, что именно из-за пункта № 3 вампиров (всех, без исключения) считают ожившими мертвецами, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Господа! Не следует путать божий дар с яичницей; мертвецы составляют всего лишь 10-15% из всего славного вампирьего общества. Именно из-за этого недоразумения пошли глупые поверья, вроде спанья (можно так сказать?) в гробах (встретив эту фразу в книжке, я покосилась на свою мягкую, удобную, но вполне ординарную кровать; только больное воображение способно углядеть в ней гроб) и т.д. А вот одно поверье действительно имеет место быть: мы действительно не отражаемся в зеркалах. Почему именно в зеркалах – не знаю, но я прекрасно отражаюсь в куске до блеска отполированной стали, с успехом заменяющем в моей спальне зеркало. Видимо, соединив два предрассудка вместе (про живых мертвецов и про зеркало), англичане сочинили пословицу: “Если зеркало перестает отражать человека, значит, он близок к смерти”. Возникает законный вопрос: кто это “мы”? Популярно объясняю: “мы” – это истинные вампиры, сохраняющие чистоту крови и передающие ее из поколения в поколение. Вот почему я упоминала кланы. Типичными признаками чистокровного вампира являются: 1. Черные или темно-каштановые волосы, прямые или слегка вьющиеся. Не берусь утверждать наверняка, но кудрявых вампиров не встречала ни разу. Глаза: темная, практически до черноты радужка, сливающаяся со зрачком (у мужчин); нежно-сиреневая радужка (у женщин). А вовсе не красные, как описывается! Восточная Европа. 2. Светлые (блондинистые или русые) волосы, глаза – см. пункт № 1. В остальном – чисто славянский тип, очень редко встречаются крылатые. Зачем крылья – не пойму, хоть убей, раз все равно летать не могут. Рыжих вампиров не бывает в принципе, поэтому дразнилка “рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой” у нас никогда популярной не была. Западная Европа. Почему именно Европа? Очевидно, потому, что нас здесь больше всего. И еще: в свое время я интересовалась мифологией разных стран и приметила интересную закономерность: вампиры или существа, похожие на них, очень часто описываются в мифах народов Европы и Южной Америки. Больше мы нигде не упоминаемся, видимо, наша культура получила развитие лишь на этих материках. Поэтому мне слабо представить истинного вампира-китайца или негра. В поверьях Древней Руси фигурируют навьи – огромные черные птицы без оперения (летучие мыши?), летающие по ночам, в бурю и дождь, “на злых ветрах”. Эти птицы кричали, как голодные ястребы; их крик предвещал смерть. Навьи нападали на женщин, детей, сосали их кровь. Чтобы уберечься от гнева навий, с собой всегда носили головку чеснока (!), иголку без ушка или серебряный амулет. Между прочим, на той же Древней Руси нас называли упырями, опять-таки живыми мертвецами. Тут была своя специфика: упырями становились те, кто помер неестественной смертью, например, самоубийцы, утопленники, опойцы (умершие от пьянства), колдуны и т.д. Чтобы покойник спокойно почивал в своей могиле, а не шастал по деревне, ему пробивали грудь осиновым колом, а то и вовсе выкапывали и бросали в болото, или заливали могилу водой. Думается, случаи вставания из могил были (см. пункт обращений № 3), но до истинных вампиров дело не доходило. У южноамериканского племени арауканов была вера в чончонов – животных с человеческими головами и огромными ушами-крыльями (представили? Плохо не стало?). На этих крыльях чончоны пересекали “царство мертвых”, появлялись среди людей, находили среди них больных и пили у них кровь. У греков всем хороводил Эмпус – привидение человека с ослиными ногами, прокрадывающееся ночью в спальни людей и пьющее у них кровь. Вот тут, мне кажется, нестыковочка выходит: как это привидение может пить кровь? Оно ж бестелесное! Куда эта кровь потом, после выпивания, польется дальше? Очевидно, сквозь привидение, то бишь, на пол. А еще, все у тех же древних греков, был Тантал, нечто среднее между богом и духом смерти, подрабатывавший у подземных богов в основном тем, что летал к могилам и забирал души умерших, а так же пил жертвенную кровь. Видок у него был тот еще: весь черный, с огромными черными крыльями. Скорее всего, эти поверья имеют под собой реальную основу, ведь племя вампиров гораздо старше, чем племя людей. Возможно, тогда смертные сталкивались с какими-то вымершими теперь видами. Непременным атрибутом любого уважающего себя вампира являются клыки. Видны они только у младенцев, до достижения года. Во все остальное время челюсти выглядят нормально, ведь вечно демонстрировать отросшие резцы страшно неудобно: мешают жевать и говорить, а ночью надо думать, как бы во сне губу не прикусить, а то так напьешься своей крови… бр-р-р! Клыки вырастают по желанию хозяина, в момент раздражения или гнева и перед укусом. Кстати, кровь вампиры действительно пьют, но вовсе не так, как описывается в вышеупомянутых книжицах. В основном, используется кровь животных, человеческая считается деликатесом. Все вытекает из природы вампиров: некоторые обменные процессы в нашем организме просто не могут происходить без энергии, вырабатываемой из чужой крови. Бледность кожи наличествует у всех вампиров без исключения, но вызвана она вовсе не смертью, и не несварением желудка, и не приемом на грудь уксуса. Я не особенно сильна в анатомии, но что-то такое про пигментацию кожи слышала. Загорать мы не можем, это совершенно точно, но это вовсе не означает, что при попадании на солнце сгораем заживо. Люди тоже могут сгореть, если перележат на пляже. При всем своем неуважении к смертным, я все же не могла не отметить с некоторым удивлением, что они прекрасно осведомлены о нашей способности превращаться в животных, так сказать, принимать звероформу . Хотя и тут возникла небольшая путаница с тем, в каких именно животных. Ни в какого волка, естественно, ни один уважающий себя вампир не превратится, это прерогатива оборотня. Превращаться мы можем: А) в облако густого тумана; Б) в моль (слава богу, что не таракана); В) в летучую мышь; Да, именно так и именно в такой последовательности, так сказать, от простого к сложному. Превратиться может далеко не всякий вампир, требуется выполнить ряд условий: достигнуть определенного возраста, уровня знаний и навыков. Я, признаться, тоже могла бы освоить этот не такой уж и хитрый прием, но мешает лень. Мне становится просто плохо, когда я вижу стопку толстенных книг, которые надо изучить для овладения премудростью превращений. Хотя стадию тумана я кое-как освоила, но опробовать ее на практике так и не решилась: туман из меня выходит не молочно-белый, как у всех, а почему-то ядовито-розовый, что и говорить, самый пакостный цвет для маскировки – раскусят сразу… *** Тут я оторвалась от вдохновенного ваяния нетленки и констатировала, что слишком увлеклась: на дворе стояла глубокая ночь, все в замке, по-видимому, спали, одна я страдала бессонницей. Чтобы размяться после долгого сидения, я встала, с наслаждением потянулась, хрустнув костяшками пальцев, подошла к стрельчатому окну моей комнаты, забранному тяжелой кованой решеткой, и, прижавшись лбом к холодному стеклу, посмотрела на улицу. Внизу колыхалась темная масса леса, по черному небу быстро бежали облака, и кое-где блестели яркие звезды. Прямо на меня угрюмо смотрела неестественно-огромная бело-желтая луна, “солнце волков”, невольно припомнила я. Полнолуние. Время оборотней. Кстати, насчет них… На поляне, задетой лучом лунного света, неожиданно показалась неясная темная, слегка сутулая, темная фигура, огляделась и вдруг подняла голову, посмотрев прямо на меня. Блеснули жесткие зеленые глаза. Вздрогнув, я отпрянула от окна. Почему-то страха не было, но было какое-то неясное и от того неприятное чувство. Помедлив пару минут, я выглянула в окно снова. На поляне никого не было. Мда, подумалось мне, мисс Кристабель Флорена Иоланда Вэйн, вот уже и глюки начались. Возвращайся-ка ты к своей писанине, все равно сна ни в одном глазу. Итак, сев обратно за свой стол, я продолжила. *** Мне подали хорошую идею. В самом деле, почему мы извечно враждуем с племенем оборотней? Говорят, эта война началась в незапамятные времена, но кто ее развязал – непонятно. Естественно, нам преподносится официальная версия о том, что виноваты они, но что-то мне подсказывает – нельзя верить правительству. Как известно, правящая элита всегда создает максимально удобную для себя версию или причину того или иного события, но других вариантов у меня нет. Хотя мне кажется, что с их стороны внушается версия совершенно противоположная. Но факт остается фактом: война идет, а меня запирают в башне, и уже за одно это я готова передушить дюжину оборотней! М-м… я отвлеклась. А теперь приступаю к самому интересному: методы и способы борьбы против вампиров. Итак, самое универсальное, распространенное и действенное, упоминаемое во всех без исключения книгах, это, конечно, чеснок. Описываются всевозможные способы ношения его с собой, обвязывания им, все, кроме одного: а чего с ним делать-то надо, чтобы он помог? Натираться? Есть? Жевать? Обвешиваться его гирляндами, как новогодняя елка? Или скармливать вампиру? Вряд ли он добровольно пойдет на это, вам придется силком запихивать полезный овощ ему в глотку. И потом, ну объясните мне кто-нибудь, ну почему именно чеснок? Почему не морковь, капуста или репа? Почему никто не идет охотиться на вампиров, обвесившись огурцами? Загадка. Лично я скажу, какой результат дает чеснок: устойчивую аллергию (проверено на личном опыте). Причем как у людей, так и у вампиров. Больше никакой, никто еще от него не помирал. Следующим по действенности и универсальности считается распятие или любая вещь в форме креста, кстати сказать, чисто христианская символика. Вот это мне и непонятно: а почему вампир должен бояться именно христианской религии? А как на него действуют остальные, скажем, ислам или буддизм? И вообще, где сказано, что христианство – универсальная вера? Я сразу хочу оговориться, что вышеупомянутое оружие дает кое-какие результаты – на полукровок или обращенных третьим способом (см.). На высших вампиров оно не оказывает ровно никакого эффекта, более того, многие из нас, я в том числе носим на шее маленький серебряный крестик. Итак, вернемся обратно к нашим баранам. Следующим в списке идет осиновый кол, который требуется вбивать покойнику, подозреваемому в том, что он вампирит по ночам, в грудь. Кстати, осиновый кол может с успехом заменить кол из рябины, как жизнерадостно утверждается во многих книгах. Так вот, с уверенностью заявляю: покойнику уже все равно, из чего сделан кол, хоть из рябины, хоть из елки. А если он еще живой, то после вбивания кола таковым уже точно считаться не будет. Кстати, то же самое относится к обычаю отрубания головы и набивания рта жмурика чесноком.… Фу, пакость какая… Бедняга и так в жизни натерпелся, а над ним еще и после смерти издеваются… Это самые популярные и самые эффективные, как утверждают смертные, способы борьбы с нами. Другие орудия менее действенные или же редко называемые: к примеру, дикая роза, омела, огонь, водка и т.д. Несмотря ни на что, убить нас все-таки можно, есть один способ… Нет, рассказывать я о нем не буду и не уговаривайте, а то вдруг эти записи найдет смертный или, что еще хуже, оборотень? Кстати, по поводу водки. Вампира в принципе напоить невозможно, только если он не получит алкоголь через кровь, поэтому вампиров, промышляющих в местных пивнушках, треплет по утрам жестокое похмелье. Можно и травануться по неосторожности, если клиент отравлен (яд тоже можно выпить вместе с кровью) или усиленно принимал на грудь некачественную водку, а попросту - самопал. Между прочим, как я уже упоминала, род вампиров гораздо древнее рода людского. Не берусь утверждать, что мы даже древнее динозавров, но одно могу сказать точно: пока по диким землям бегали еще совершеннейшие папуасы, у нас уже была достаточно высокоорганизованная культура. Сейчас мы живем среди людей, весьма недружелюбно настроенных по отношению к нам. Но почему? Мы же им почти не мешаем, ну, подумаешь, выпьем время от времени чью-нибудь кровь, но ведь это бывает так редко! Это не повод травить и уничтожать нас, а также писать про нас всякие похабные книжонки! Я лично считаю, что дело заключается в самой обыкновенной зависти, присущей смертным. Конечно, с их стороны есть чему завидовать. Во-первых, вампиры обладают уникальными знаниями, мы очень образованы и начитаны. Во-вторых, у нас есть кое-какие телепатические способности, но их надо развивать. В-третьих, мы можем спокойно передвигаться как по полу, так и по отвесным поверхностям и потолку. В-четвертых, некоторые могут проходить сквозь стены. В-пятых, мы бессмертны, для людей это, по-моему, самый большой повод для зависти… Так что вот такие мы – вампиры. Думаю, уже всем стало ясно из моих (правда, слегка путаных) заметок, что большая часть того, что про нас пишут – вранье, не имеющее никакого отношение к действительности. Нам не чужды чувства, мы точно так же можем страдать, переживать и любить… Короче, одним словом, люди, будьте людьми и относитесь к нам лучше! Честно говоря, мне было немного грустно ставить последнюю точку в моем литературном творении, как я гордо называю этот винегрет из своих собственных наблюдений, размышлений и сведений. Процесс написания так меня захватил, что я практически не высовывалась из башни, вогнав отца в состояние крайнего недоумения, до такой степени, что он даже решился снять с меня домашний арест, полагая, что я наконец-то повзрослела и поумнела. Наивный! Стоило мне закончить свою литературную деятельность, как начались такие события, что просто из ряда вон.… Впрочем, об этом как-нибудь в другой раз. Искренне Ваша Можно без титулов Просто Фиона.
Итак, через три дня после окончания моих записей (я их спрятала подальше - не дай бог, найдет кто, стыда потом не оберешься) к нам прибыл посол аж из самого Будапешта и сразу заперся с отцом в гостиной. Сами понимаете, такая любознательная натура, как я, не могла спокойно это снести. Практическим методом (то есть путем подслушивания под дверью) я выяснила, что в городе намечается бо-ольшой расколбас, то есть ежегодная сходка вампиров со всей Европы. Устроителем сего замечательного действа является все тот же массовик-затейник граф Влад Дракула. И именно он выразил горячее желание лицезреть на этом празднике мою скромную персону. Какова была причина этого, я выяснить не успела: отец, видимо, подозревавший пакость с моей стороны, открыл дверь. Увидев меня, сидевшей на полу и с выражениями, не положенными девушке из высшего общества, держащейся за лоб, он сделал вид, что ничего особенного не произошло и торжественным голосом объявил мне, что его сиятельство, граф в целом и общество в частности хотят увидеть меня на празднике и услышать мое ангельское пение. Сказать, что я была удивлена, значит не сказать ничего. Голос у меня и в самом деле неплохой, но вот так вот, перед всеми, мне петь пока не приходилось. Я прозрачно намекнула папочке, что мне и дома неплохо, но он даже и слушать меня не стал, а отправил собираться, напутствовав сообщением, что через два дня я выезжаю. Делать нечего, пришлось плестись наверх, к себе, и собираться в дорогу. Сборы проходили следующим образом: я с мрачным видом складывала чемодан, а моя горничная Марго наматывала круги вокруг меня и трещала без умолку о постигшем меня счастье: - Ой, миледи, вот уж повезло вам, так повезло! А то все видите в своей башне, никуда не вылезаете… Я хмыкнула: - Кому везение, а кому как. Лучше помоги, все лучше, чем твоя болтовня. Марго примолкла, наблюдая за тем, как я складываю темно-синее платье, в котором планировала появиться в свете. Затем, улучив момент, когда я отвлекусь, попыталась сунуть в чемодан какой-то подозрительный сверток. - Эй, эй! - возмутилась я, - это еще что? Дай посмотрю. - Не-е-ет, - проблеяла Марго, отступая на шаг и пряча сверток за спину, - не положено… - Глупости, я же должна знать, что с собой беру. Дай сюда. Изловчившись, я отобрала у нее сверток, развернула… и онемела. В нем оказалось темно-алое атласное платье, с чересчур низким вырезом, отделанное черными кружевными вставками. Окончательно добили меня многочисленные бантики из ярко-алых ленточек. - Это что за ужас?! - сочетание красного и черного вызвало у меня стойкую ассоциацию с похоронной процессией. - А, по-моему, красиво… - мечтательно заявила Марго. Я смерила ее хмурым взглядом: - Вот ты это и носи. Зачем мне суешь? Ведь знаешь же, что на трезвую голову я этот кошмар в бантиках в жизни не напялю. - Просто ваш отец велел… ой! - девушка отступила на шаг и зажала рот руками. Я сощурилась и велела: - А ну, быстро рассказывай, что там папочка надумал! Горничная заревела и принялась каяться, перемежая повествование бесконечными всхлипами. Вкратце дело обстояло так: отчаявшись пристроить меня знакомым по округе, отец решил спихнуть меня какому-нибудь дураку из Европы, который рискнет заполучить такое сомнительное сокровище. Именно с этой целью меня и везут в Будапешт: выставить, так сказать, на ярмарке невест. - Значит, так, - прошипела я, сунув пресловутое платье горничной, - я сейчас же пойду к отцу и разберусь с ним! И никуда я не поеду! Видимо, вид у меня был устрашающий, потому как Марго возражать не стала, а только в ужасе вжалась в стенку и закивала. Когда я уже была за порогом комнаты, мне в спину донесся подозрительный звон. Я мигом обернулась и увидела, что Марго ненароком опрокинула мой чемодан, и оттуда вывалился меч, столь тщательно мной упаковываемый и с таким трудом запихиваемый. Горничная схватилась за голову: - Миледи, а это еще вам зачем? - Как это зачем? - пропыхтела я, нехотя возвращаясь и пытаясь оторвать неподъемную железяку от пола, - а вдруг что в дороге случится? Доложишь отцу - прибью. Марго хитро прищурилась: - Как же так, вы ж не хотели ехать.… Или как? Я оставила бесплодные попытки сдвинуть меч с места и с подозрением уставилась на девушку. Потом перевела взгляд на меч, с таким трудом отодранный мной от стены в гостиной, где он мирно служил украшением, и у меня мелькнула хорошая мысль… - Вот что, - медленно проговорила я, - я все же съезжу в город. Ты была права, надо развеяться… - Вот и чудно, - с явным облегчением обрадовалась Марго, - только не тащите с собой этот жуткий меч, надорветесь. Я мигом согласилась, и мы совместными усилиями спрятали его под мою кровать. Беда невелика, он тяжеленный, не под стать хрупкой девушке, а в гостиной еще осталась парочка очень симпатичных кинжальчиков…
*** Ровно через два дня мы выехали. «Мы» - это, собственно, я и парочка вампирок, словно нарочно подобранных: истеричность гармонично сочеталась с глупостью. Они были моими знакомыми, вернее, знакомы были их отцы с моим папочкой, я же пересекалась с ними лишь пару-тройку раз. Их тоже отправляли в Будапешт, похоже, с той же целью, что и меня. Только в отличие от меня, их перспектива скорой выдачи замуж приводила в щенячий восторг. Итак, было утро, прохладное утро начала мая, когда солнце светит ярко, но особенно еще не греет, а по ночам случаются заморозки и на рассвете верхушки деревьев покрываются розоватым инеем. Вот и сейчас я сидела в карете, запахнувшись теплой шерстяной шалью и, наблюдая, как слуги, отдуваясь, снуют туда-сюда по маршруту крыльцо замка - карета и обратно, перетаскивая многочисленные чемоданы, сумки, картонки и кульки моих спутниц. Свой единственный чемодан я уложила давно. Наконец все вещи были уложены, утрамбованы, все прощальные слова и напутствия сказаны и карета, поскрипывая рессорами и мерно покачиваясь, плавно тронулась с места и покатила по дороге. Вот тут уже я не вытерпела: - Сколько же вы набрали с собой шмоток? Можно подумать, мы на год едем, а не на несколько дней! Азалия и Рогнеда, весело трещавшие напротив, умолкли и уставились на меня круглыми глазами. Наконец Азалия выдавила: - Ну как же, ведь бал.… Там будет много народу и надо выглядеть прилично. - И много симпатичных мужчин, - пихнула ее в бок Рогнеда, и они жеманно захихикали. Я хмыкнула, поняв, что смысла продолжать разговор нет, и достала книжку, которую мне сунул отец в дорогу. Книжка носила гордое название «Хороший тон» и имела достаточно большой объем. Другого чтива у меня не было, и я принялась перелистывать страницы. Надо же все-таки когда-нибудь запомнить, как вести себя в обществе. «Скромность есть первое украшение девушки, и совместно с уверенностью безукоризненного умения держать себя облегчает ей успех в обществе». Я перечитала эту фразу, кажется, раз пять, прежде чем полностью въехала в ее смысл. Ладно, идем дальше. «Сдержанность в разговоре всегда хорошо действует на мужчин, и она не только их не оскорбляет или унижает, напротив того, уважение к подобной женщине все будет расти и увеличиваться, а от уважения к поклонению - один шаг!» Я задумчиво почесала нос - привычка, от которой не могу отделаться с детства. Мое бурное воображение тут же нарисовало мне потрясающую картину: я стою на пьедестале, а вокруг него - толпа народу, усиленно мне поклоняющаяся. Живо представив себе храм имени преподобной Фионы, я хихикнула и продолжила чтение. «Особа, обладающая тактом, никогда не коснется предмета, который мог бы причинить неприятность, огорчение или привести в смущение кого-либо из присутствующих». Примем к сведению. Почитав еще где-то полчаса, я зевнула и закрыла нравоучительную книжку. Мои соседки о чем-то шептались, время от времени глупо прихихикивая и краснея. Покосившись на низ, я устроилась поудобнее на сиденье, обтянутом красным бархатом, и закрыла глаза, задремав: сегодня я встала ни свет, ни заря, готовясь к отъезду.
*** Мне снилось, что я сплю у себя в комнате, в мягкой, удобной постели, где тепло, уютно, а главное - совсем не трясет. Вдруг я заметила, что и в самом деле не трясет. - Фиона! - неожиданно раздался над ухом озабоченный голос Рогнеды, - Фиона, да проснись же! - Что такое? - сонно пробормотала я, не открывая глаз, - у нас пожар? - Нет, - встрял голос Азалии, - просто мы встали. Я с сожалением констатировала, что поспать мне не дадут, и нехотя открыла глаза, узрев над собой двух встревоженных вампирок. - Ну, и что? - недовольно спросила я, - подумаешь, стоим… - Там посреди дороги бревно лежит, - сообщила Рогнеда. - Какое еще бревно? Я выглянула из кареты и увидела нашего кучера и двух лакеев, стоящих на дороге и в задумчивости разглядывающих лежащее поперек пути толстенное бревно. - Эй! - окликнула я их, - долго мы стоять-то будем? Кучер оглянулся и машинально вытянулся по стойке «смирно» - Не могу сказать, миледи, - отрапортовал он, - одним нам тут не справится, бревно слишком здоровое, а обходных путей нет. Вот, голубя почтового за помощью отправили… - Вольно, - усмехнулась я, - ладно, стоим так стоим, я хоть воздухом подышу, - и вылезла из кареты, с наслаждением потянувшись. Нас угораздило встать аккурат посреди векового леса, какими изобилует Трансильвания. Ветер свистел где-то наверху, в верхушках могучих сосен, и они раскачивались из стороны в сторону, жалобно поскрипывая. Изредка слышался перестук одинокого дятла, да какие-то птицы с истерическим щебетанием перепархивали над головой. Несмотря на то, что солнце стояло еще довольно высоко, уже тянуло вечерней прохладой, и сизоватый сумрак, обычный для столь древнего леса наводил жутковатое впечатление. На земле, покрытой прошлогодними опавшими листьями, мотались клоки молочно-белого тумана; где-то вдали подвывали волки, видимо, обмениваясь впечатлениями за день. Я поежилась и пошла к пресловутому бревну, от нечего делать решив измерить его шагами. Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять… Что за глупости! А это еще что такое? Я как раз подошла к концу бревна, и кое-что в нем показалось мне очень подозрительным: если бы дерево рухнуло само по себе, то выворотились бы корни или был бы виден разлом, а тут ничего, идеально гладкий и ровный конец, как будто… как будто его спилили! Мигом почувствовав неладное, я обернулась и с тревогой спросила кучера: - Ты уверен, что больше дорог нет? - Да что вы, миледи? - он хотел улыбнуться, но увидел мое лицо, осекся и продолжил более серьезным тоном, - я тут уже незнамо сколько езжу, всю эту местность знаю, точно говорю - эта единственная. Тут Азалия, которой, видно, тоже надоело сидеть в карете, вылезла и подбежала ко мне. Ее отчетливо трясло и, похоже, от страха. - Фи… Фиона, - запнувшись, выдавила она, - мы с Рогнедой вспомнили кое-что. - И что вы вспомнили? - нахмурившись, спросила я. Азалия судорожно вздохнула: - Фиона, этот лес… Это граница с Румынией… Этот лес… тут полно оборотней! - Только этого счастья нам не хватало, - разозлилась я, и мы машинально посмотрели на небо, отметив, что уже начинает темнеть. - Сегодня, случайно, не полнолуние? - осведомилась Азалия. Я пожала плечами: - Вроде, нет, хотя черт его знает, я не отслеживаю фазы луны. Тем не менее, в лесу мне ночевать как-то не особенно хочется… Мои слова были прерваны подозрительным свистом, как будто что-то на огромной скорости пронеслось у нас за спиной. Я немедленно обернулась и увидела, как один из наших лакеев беззвучно валится на землю. В груди у него торчала стрела. Визг Азалии хлестнул по ушам пронзительным ультразвуком, а я замерла в оцепенении и тупо смотрела на остывающий труп у своих ног. Однако свист второй стрелы выдернул меня из сомнамбулического состояния, и мы с Азалией, не сговариваясь, на полной скорости дунули к карете. Только в отличие от нее, я не полезла сразу внутрь, а подбежала к торцу, где был привязан наш багаж, и прямо-таки зарычала от разочарования: мой чемодан, на дне которого был спрятан кинжал, оказался буквально погребен под тюками спутниц. Пнув от злости колесо, я приказала кучеру и оставшемуся в живых лакею: - Разворачиваемся и быстро обратно в Трансильванию! - Но, миледи, Будапешт… - попытался возразить кучер, полезая на козлы. - Плевать! - рявкнула я, забираясь в карету, - гони! Далее события понеслись с молниеносной скоростью. Не успел он взять в руки поводья, как земля задрожала и из леса буквально посыпались всадники, закутанные в серое, на черных конях. Мне показалось, что их было не так уж и много… ну, каких-то десятка два-три. Эти самые всадники так перепугали наших лошадей, что они, всхрапнув, взяли с места в карьер и, буквально перелетев через бревно, понесли по ухабистой лесной дороге, таща за собой карету. Всадники - за нами. Далее началась увлекательная сцена «Гонка с препятствиями по пересеченной местности» под аккомпанемент неумолчных визгов и причитаний Рогнеды с Азалией. Я, стиснув зубы и усиленно стараясь не предаваться панике, сидела, вцепившись в подлокотники сидения. Забава продолжалась недолго. Карету очень быстро догнали, и по судорожным хрипам и крикам с козел я поняла, что в этой жизни кучеру с лакеем не повезло. Лошади слегка сбавили бег, а когда я высунулась из окна, чтобы посмотреть, кто ими правит, то увидела на облучке одного из этих, в сером. - Спокойно, девчонка, не дергайся, - пророкотал он неестественно низким голосом, - мне велено тебя доставить в целости и сохранности. - Куда это доставить? - тут же поинтересовалась я, краем глаза заметив, что большинство наших преследователей отстало, оставив пару-тройку всадников, скачущих сзади в качестве импровизированного конвоя. - Куда-куда… доставлю - узнаешь, - огрызнулся он, явно не подозревая о вежливом обращении с дамой. Увлекательный, а, главное, содержательный диалог прервала Рогнеда, вцепившаяся в меня и оттащившая от окна: - Фиона, нам лучше сидеть тихо…. - Ну вот еще! - возмутилась я, - и ждать, пока из нас сделают шашлык? Если вам так этого хочется - пожалуйста, а меня увольте! - Но ведь отсюда не сбежишь! - со слезами в голосе простонала Азалия. Я посмотрела на трясущихся от страха соседок и с уверенностью заявила: - Сбежишь! Они уставились на меня осоловевшими от слез глазами, а я, немного поразмыслив и кое-что прикинув в уме, распахнула дверь кареты и строго приказала Азалии: - Упадешь на землю - катись. И, не дав ей возразить, выпихнула из кареты. Рогнеда зачарованно наблюдала, как ее подруга, шлепнувшись на землю, с легким визгом исчезла из виду. Воспользовавшись моментом, я вытолкала ее следом. А теперь предстояло самое трудное - прыгнуть самой. По моим расчетам, «конвой» должен был отвлечься на вампирок, ну… я очень надеюсь, что бегают они быстро. Собравшись с духом и призвав на помощь всех известных богов, я метнулась в открытую дверь.
*** Прыжок был более чем неудачный, мне повезло меньше моих товарок по несчастью: меня швырнуло прямо на торчащий из земли корень, а сила инерции познакомила со всеми близлежащими пнями и шишками. Чертыхаясь через слово, я поднялась и побежала прямо в лес. Подозрительный треск и вопли сзади подтвердили мою мысль о том, что расчеты мои слегка не оправдались: «конвой» не стал размениваться на моих соседок, а отправился прямиком за мной. И чего это я им сдалась! Бежать в длинном, постоянно мешающем платье, перепрыгивая через лопухи и узловатые корни, было очень неудобно, но я злорадствовала от мысли, что моим преследователям еще неудобней: на конях по густому лесу не особенно-то и поскачешь, и им пришлось спешиться и догонять меня пешком. Попетляв по небольшой просеке, я метнулась за толстое дерево и затаилась, получив небольшую передышку и возможность рассмотреть разбойников, которые, тяжело дыша, остановились невдалеке, и стали оглядываться, выясняя, куда же я подевалась. Собственно, и смотреть было не на что: длинные серые балахоны, а на головах - какие-то маски, очень похожие на волчьи морды. Стоп. Волчьи?! Оборотни?! Я пригляделась и покачала головой. Вряд ли. Если бы это были настоящие оборотни, то стали бы они меня преследовать в человеческом облике? Нет, конечно, гораздо проще перекинуться в зверей. И потом, скажите на милость, где вы встречали оборотня, который добровольно напялит на себя картонное волчье рыло? По-моему, большего позора для вервольфа не придумать. Пока я спорила сама с собой, разбойники о чем-то посовещались шепотом и медленно, постоянно оглядываясь, исчезли в лесу, в противоположной стороне от того места, где пряталась я. Я перевела дух и тоже, соблюдая максимальную осторожность, стала тихо отходить, точнее, отползать назад. Вот тут я и ощутила на собственной шкуре, что значит настоящее невезение. Дерево, вековая сосна, служившая мне прикрытием, росло на крутом склоне, скрытом густым папоротником, а я из-за азарта погони и собственной глупости этого не заметила, наивно полагая, что поверхность ровная. А когда мои ноги уже соскользнули с покатой земли, и меня поволокло вниз, больно ударяя о камни и кочки, было уже поздно. В какой-то из моментов меня сильно приложило об огромный валун, выступающий из травы, и я начала стремительно проваливаться в какую-то бездну, успев только подумать: «Теперь уж точно все. Загребут». Дальше - тьма и небытие.
*** Не знаю, сколько я провалялась без сознания, но когда я очнулась, были уже сумерки, и солнце почти скрылось. Вокруг меня царила тишина, прерываемая разве что шумом ветра в верхушках сосен да шелестом папоротника, в изобилии растущего вокруг. Где-то через минуту после возвращения в более-менее сознательное состояние, я уяснила, что лежу на земле, у самого подножия склона, с которого недавно так весело скатилась, в зарослях папоротника. Тряхнув волосами, я поднялась на ноги (что удалось с огромным трудом) и, покачнувшись, ухватилась за ближайшее дерево, чтобы не упасть опять. Голова кружилась немилосердно, во рту пересохло, в глазах прыгали черные мушки и слегка поташнивало. Плохо. Теперь я все время буду чувствовать безумную слабость по всему телу, и она не прекратится, пока я не получу хотя бы глоток крови. Кровь… Я машинально облизнула запекшиеся губы, ощутив, что мои клыки стали длинными. Да, свежая кровь мне сейчас просто необходима… а где, спрашивается, я ее достану в этой глухомани? Пообнимавшись с деревом еще минут пять, я отцепилась от него и пошла на звук журчащего невдалеке ручья, стараясь сохранять вертикальное положение и двигаться если не очень прямо, то хотя бы не восьмерками. Вскоре я действительно вышла к неширокому ручью и, встав на колени около него, с опаской глянула на свое отражение. Мда-а… Видок у меня был тот еще: исцарапанное, все в пыли и грязи лицо, обрамленное спутанными волосами, платье, некогда темно-синее, теперь непонятного цвета, разодралось, а золотая цепочка с кулоном, подарок брата, куда-то делась. Почему-то ее было жалко больше всего. Но времени на сожаления и причитания не было. Я умылась, как могла, расчесала волосы, использовав за неимением расчески собственные пальцы, и, отряхнув платье, огляделась. С каждой минутой лес становился все мрачнее и мрачнее, солнце село и на землю стремительно опускался вечер. Следовало где-нибудь переночевать и спокойно обдумать, что делать дальше. Я встала и тут же получила новую проблему: а в какую, собственно, сторону мне идти? При своем топографическом кретинизме я абсолютно не ориентируюсь в частях света и могу блуждать в трех знакомых соснах даже днем, так чего же говорить про вечер, тем более, в неизвестном месте? Решив довериться интуиции, я пошла направо, сначала медленно, потом ускорила шаг, усиленно выискивая среди черных стволов деревьев признаки хоть какого-нибудь убежища. Неожиданно мне почудилось справа какое-то движение, и, не успела я сообразить, что к чему, как что-то метнулось ко мне и с глухим рычанием сбило с ног. Я взвизгнула, забыв про всякую осторожность, а это «что-то», оказавшееся при детальном рассмотрении огромной, чуть сутулой черной фигурой с вытянутой мордой, злобно щерящейся и глядящей на меня ярко-зелеными хищными глазами, нависло надо мной. «Оборотень», - констатировала я. И уж если мне предоставлен выбор между разбойниками и оборотнем… то я выбираю разбойников! Все это пронеслось в голове со скоростью молнии, и меня как ветром сдуло с земли. Забыв про свою слабость и головокружение, я опрометью бросилась в лес, спиной ощущая погоню. Однако развиться моим спринтерским способностям не дали, и меня вторично сбило с ног, только теперь уже со спины, и прижало к земле, крепко зажав рот. Я взвыла, решив не сдаваться без боя, и стала яростно сопротивляться, пытаясь высвободиться из железных и отнюдь не дружеских объятий. - Ты совсем идиотка? - вдруг неожиданно раздался над ухом чей-то гневный голос. От неожиданности я на секунду ослабила сопротивление, - мало того, что лезешь прямо на рожон, так еще и дерешься. Я промычала невнятное проклятие, попытавшись укусить ладонь, зажимавшую рот. - А будешь кусаться, - продолжил все тот же голос, явно мужской, - я сам тебя укушу, мало не покажется, - я притихла, - вот так бы сразу. Я сейчас отпущу тебя, только богом прошу, не удирай и не ори. Почувствовав себя вновь на свободе, я резко развернулась и двинула локтем наугад, попав во что-то мягкое. Подозрительная личность испустила сдавленный возглас, а я выпрямилась, вскочила на ноги, приготовившись бежать дальше… и замерла: вдалеке, среди деревьев, показались три или четыре светящиеся огненные точки. Они быстро приближались, и уже были слышны голоса. Сзади что-то прошуршало, и меня крепко схватили за руку, вынуждая опуститься на землю. Пришлось подчиниться; оказавшись снова в окружении папоротников, я увидела рядом темный силуэт, но детально разглядеть его мне мешала непроглядная темень. - Просил же, - сказал он с явным раздражением в голосе, - ты хотя бы думай, а уже потом бей. Неприятно все-таки. А мне приятно? - огрызнулась я полушепотом, впервые с ним заговорив, - и вообще, ты кто? - Я… - начал он и умолк: светящиеся точки приблизились настолько, что превратились в факелы, горящие в руках у тех самых, в сером и с волчьими масками. Боже, как они мне надоели! Они озирались, тихо о чем-то беседуя. Пламя факелов поблескивало на их мечах. Наконец двое из них тихо попятились и отступили назад, в лес, погасив свои факелы, а один остался невдалеке от меня, точнее, от того места, где была я. Жди здесь, - неожиданно прошептал незнакомец, все это время напряженно наблюдавший за ними. Я вздрогнула: совсем забыла про него, - и умоляю, не двигайся, если хочешь остаться в живых. Я машинально кивнула; листья папоротника качнулись, и место рядом со мной опустело. Естественно, ровно через две минуты я пожалела о том, что согласилась: разбойник, стоящий на поляне, вдруг напрягся, поозирался и, держа наизготове меч, стал медленно идти вперед, шевеля папоротник и неуклонно приближаясь ко мне. Сначала я лежала неподвижно, молясь, чтобы он прошел мимо, но потом нервы у меня не выдержали и, резко вскочив, я кинулась от него. За что и была наказана: слабость от нехватки крови не дала мне возможности бегать быстро, и разбойник в два счета нагнал меня, заставив впервые в жизни пожалеть о том, что ношу длинные волосы: цапнул меня за пряди, обмотал их вокруг руки и грубо дернул к себе. От неожиданности и боли я заорала так, что, наверное, переполошила весь лес, и мигом ощутила у горла холод стали, заставивший меня умолкнуть. Факел разбойник, как выяснилось, воткнул в землю. Попалась, - зловеще просипел он и довольно ощутимо тряхнул меня, - теперь узнаешь, как сбегать. Да что же вы все ко мне привязались? - прошипела я, стараясь поменьше крутить головой: ощущение снятия скальпа прочно засело в мозгу. Вместо ответа грубиян молча потащил меня через поляну, как-то исхитрившись делать сразу три вещи: держать меня, факел и запихивать меч за пояс, справедливо полагая, что я и без меча никуда не денусь. Чувство скальпирования удвоилось, и я, не выдержав, начала подвывать, поддерживая жалость к себе. -А ну, молчать! - рявкнул разбойник и вдруг осекся, замерев на месте и вслушиваясь. Я тоже навострила уши. Тут из-за близлежащих деревьев послышались непонятные шорохи, затем приглушенный рык, стоны, сдавленный всхрап, неприятный треск… и тишина, по правде сказать, еще более неприятная. -Что это? - выдавил разбойник, и я с удовлетворением отметила нотки страха в его голосе, - что?! Я пожала плечами и со злорадством сообщила: -Говорят, этот лес издревна славится оборотнями… -Ты довыступаешься, - с угрозой начал он и умолк, резко выставив перед собой факел. Буквально через мгновение я поняла, что заставило его сделать это: на краю просеки, посреди которой мы стояли, появился из-за деревьев уже знакомый мне темный силуэт, а дрожащее неровное пламя факела наконец-то дало мне возможность получше разглядеть его. Он оказался высоким, довольно молодым с виду мужчиной, с прямыми черными волосами до плеч, одетым в простую черную рубашку со шнуровкой на воротнике и черные же штаны, заправленные в невысокие сапоги. Лицо у него было приятное, многие даже могли бы назвать его красивым… но как следует разглядеть мне его не дали. Разбойник слегка подтолкнул меня, выставив перед собой, как живой щит, судорожно вытаскивая из-за пояса меч и хрипя: -Одно движение, и я перережу девчонке горло! «Банально», - с горькой иронией подумала я. Незнакомец, не двигавшийся с места, хмыкнул: -Да пожалуйста! Мне-то что. -Как это что?! - в унисон воскликнули мы с разбойником: он - с недоумением, а я - с возмущением. Не меняя позы, незнакомец спокойно пояснил: -А ты подумай, тебе же самому невыгодно убивать ее. Она графская дочка, только вообрази, сколько ее папочка выложит за нее живую. Уверяю тебя, эта сумма будет значительно меньше, предъяви ты ее мертвой. -Ах, ты… - забыв про волосы, я рванулась вперед, с недвусмысленной целью выцарапать ему глаза. Разбойник еще раз тряхнул меня и задумчиво протянул: Ну, не знаю… Мне было велено доставить ее в другое место. Тут я перестала воспринимать действительность. Бандюган прижимал меня к себе слишком крепко, вдобавок, его явственно трясло от пережитого недавно страха, и я со всей отчетливостью вдруг почувствовала, как по его венам бурлит свежая горячая кровь. Ощущение было столь явственным, что я вздрогнула, а рот самопроизвольно наполнился слюной. Тем временем разбойник, подозрительно косясь на меня, впавшую в транс, рассудил: Она все равно никуда не денется, и выкуп никуда не пропадет. Можно сначала предъявить ее отцу, а потом втихомолку отвезти к главному. К кому? - слегка насмешливо уточнил незнакомец, не сводя с меня внимательного взгляда. Ну, к этому… да ты его все равно не знаешь… - принялся разглагольствовать бандит, который уже потерял бдительность и ослабил хватку, - он такой грозный, что просто страх, как глянет, и кровь в жилах стынет. Ох, зря он это сказал, ох, зря! Потому что одно только упоминание про кровь настолько на меня подействовало, что я, окончательно потеряв контроль над собой от голода и жажды пресловутой гемоглобиновой жидкости и воспользовавшись моментом, резко развернулась к нему и с глухим рыком впилась клыками в шейную артерию, с наслаждением ощущая, как силы возвращаются ко мне с каждой каплей крови. Все заняло не более пяти минут, и я отшвырнула от себя уже мертвого разбойника, чувствуя прилив сил и энергии, готовая горы свернуть. Слава богу, я не забыла главное правило: если пьешь кровь у смертного, не забывай выпить ее до конца. Если в его венах останется хотя бы капля - все, он станет полукровкой и будет вампирить, стремясь заполнить пустые артерии…. Значит, не ошибся, - раздался за спиной уже знакомый голос, - ты вампир. Полученные совсем недавно впечатления от незнакомца были отнюдь не приятными, и я, не оборачиваясь, процедила, вытирая рукавом кровь с губ: И ты еще смеешь разговаривать со мной? Я уже поняла, что вы с этим… бандитом одного поля ягоды, так что убежать тебе все равно не удастся… А я и не собирался, - хмыкнул он. Я с неподдельным изумлением обернулась и чуть было не врезалась в него: воспользовавшись моментом, он подошел ближе. Боюсь… уж не знаю, как там тебя… ты меня не поняла. Я всего лишь хотел отвлечь внимание этого типа, - продолжил он, - и дать тебе возможность почувствовать кровь, а уж на что способен голодный вампир ты только что продемонстрировала. Хм…, - дело представилось в новом свете, и я с мучительным сомнением решала насущный, поистине гамлетовский вопрос «верить или не верить». Победило первое, и я, сделав примиряющий вдох, спросила: И что дальше будешь делать? Отведу тебя куда надо и прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось. А куда, кстати, тебе надо? В Будапешт, - нехотя призналась я. Незнакомец присвистнул: Далековато. А зачем? Ну… там… - замялась я: в двух словах не объяснить. Неожиданно разозлившись, я огрызнулась, - зачем, зачем, надо! Хочешь провожать - пожалуйста, но все знать тебе необязательно! Ладно, ладно, - незнакомец поднял руки, - я только спросил. В Будапешт, так в Будапешт. Пошли. Путь предстоит долгий. Он наклонился, поднял с земли оброненный разбойником факел, погасил его. Все вокруг опять затопила тьма. Незнакомец тронул меня за руку, сделав знак следовать за ним, и бесшумно исчез в близлежащих кустах. Поколебавшись, я нырнула следом, и вдруг вспомнила кое о чем. Постой, а как же те двое? Какие двое? - не оглядываясь, спросил он. Ну те, которые с этим разбойником были, я же точно помню, что их было трое, - пояснила я, продираясь сквозь хлещущие по лицу колючие ветки шиповника. Лучше тебе об этом не знать, - последовал после недолгой паузы мрачноватый ответ.
*** Светало. Под сень деревьев заползал серенький, унылый рассвет, нехотя разгоняя ночную тьму. Какая-то ненормальная птаха встряхнулась и заорала где-то наверху дурниной, ей с явной неохотой стали отзываться остальные. «Неймется им, что ли?» - с раздражением подумала я, спотыкаясь о бесчисленные корни, пеньки и прочие сомнительные дары леса. Мой провожатый как ни в чем не бывало бодро шагал впереди, указывая дорогу, свободно ориентируясь в чаще. Как это ему удавалось, пока оставалось загадкой, для меня все елки с соснами были на одно лицо. Мы шли всю ночь. Вернее, остаток ночи, а он даже не устал! Вдобавок, всю дорогу молчал, как рыба, пресекая все мои попытки завязать разговор. А мне, сами понимаете, держать рот на замке скучно, тем более, что накопилась куча вопросов. Кто он? Откуда? Зачем мне помогает? Мелькнула кокетливая мысль, что я ему понравилась, но я тут же ее отогнала. Будь это так, он бы вел себя по-другому, да и кому я в таком виде понравиться могу? Временами поднимал голову здравый смысл, назойливо втолковывавший обладательнице, что он, может, вовсе и не помогает. Вот ка-ак заведет сейчас куда-нибудь, да ка-ак… Что как? - неожиданно поинтересовался он, и я с размаху врезалась в его спину: он так же неожиданно остановился. Аккуратнее, - незнакомец посторонился и посмотрел на меня сверху вниз (он был повыше) с едва уловимым лукавым огоньком в глазах. Не разделяя его веселья, я буркнула: Что опять не так? Да нет, просто ты уже полчаса идешь и что-то себе под нос бормочешь, вот мне и стало интересно, - пояснил он. Раздражение мигом куда-то улетучилось, но я твердо решила этого не показывать, а поинтересовалась: Нам долго еще идти? Ты устала? - вкрадчиво спросил он. Уловив издевательскую нотку в его тоне, я нахмурилась: Что, уже спросить нельзя? Незнакомец вздохнул: У тебя когда-нибудь бывает хорошее настроение? Только когда со мной нормально разговаривают, - сообщила я, - а не издеваются или говорят загадками, как некоторые, не буду показывать пальцем, кто. Видимо, поняв, кого я имею в виду, он сухо ответил: Уже недолго. Считай, вышли на финишную прямую, если пойдем быстро, успеем до темноты, в этих краях темнеет быстро, - и двинулся дальше, не сбавляя темпа, правда, не удержавшись и пробормотав, - вот уж не завидую ее мужу… Возмутившись до глубины души, я нагнала его и потрясла правой рукой: -Очнись, я не замужем! И в ближайшие сто лет уж точно не собираюсь становиться мужней женой! -Но ведь когда-нибудь станешь, - спокойно парировал незнакомец, - вот уж не повезет какому-нибудь бедняге… Самое смешное, что в этом я была с ним согласна.
*** Скоро (то есть, через часа два) мы вышли на довольно широкую дорогу, пролегавшую через лес. Ей явно часто пользовались: две параллельные колеи были хорошо накатаны и не успели зарасти травой. -Вот, собственно… - начал мой спутник и осекся. -Что такое? - тут же спросила я. Он обозрел окрестности, прищурившись. На какой-то миг мне показалось, что он принюхивается к чему-то… -Ты ничего не слышишь? - через некоторое время спросил он. Я с сомнением покосилась на него и покачала головой: -Нет, а что я должна слышать? И тут же получила ответ: откуда-то издалека донесся едва уловимый перестук, с каждым мгновением становившийся все отчетливее и отчетливее. -Лошади, - констатировал незнакомец, - пять или шесть, едут быстро, наездники - четыре мужчины и две женщины, по-моему, вампиры, хотя не уверен. -Может, опять те разбойники? - задумчиво предположила я, а про себя подумала: «Так я тебе и поверила, кто ж может определить всадников издалека». -Те разбойники были обычными людьми, смертными, - наставительно произнес он, - иначе бы было намного сложнее… Все равно, лучше нам соблюдать осторожность. С этими словами он взял меня за руку и резко увлек за ближайшее толстое дерево, приложив палец к губам, мол, стой тихо. Очень вовремя, а то я уже хотела начать возмущаться. Судя по дробному перестуку, эхом отдававшемуся в пустынном лесу, наездники приближались, очень скоро вдалеке я заметила мелькающих среди стволов коней, а на одном из них я разглядела очень знакомую фигуру (а зрение у меня острое). -Я знаю, кто это, - обрадовано заявила я, - это наши… в смысле, это мой отец… С его стороны донесся вздох облегчения, и я почувствовала легкий тычок в спину: -Слава богу. Выйди на дорогу, а то они еще проскачут мимо, догоняй их потом. -Спаси… Эй! - возмутилась я, выходя из-за дерева, - тебе так не терпится от меня избавиться, да? Эй, ты… ты где? Место рядом с деревом опустело. Незнакомец бесшумно и бесследно испарился. Моему негодованию не было предела, это ведь невежливо, в конце концов! Тут я почувствовала, как же я устала. Нет, не физически, точнее, не совсем физически, а, скорее, морально; от всех пережитых страхов, переживаний, потрясений у меня в буквальном смысле подкашивались ноги, и дальнейшее я запомнила очень смутно. Помню, как схватилась за дерево и стала оседать на землю. Вроде бы рядом остановились лошади, на которых сидели до боли знакомые вампиры, но хоть убей, не помню, где я их видела. Потом из тумана появилось перекошенное лицо отца, подхватывающего меня на руки, а в ушах прозвучал его встревоженный голос: -Боже, Фиона, что с тобой? -Ты что, никогда грязных вампирок не видел? - бодро ответила я и тут же отрубилась окончательно.
*** В этот раз я уже не валялась в обмороке, нет, я просто спала. Сон был крепкий, глубокий, без сновидений, и я не чувствовала ровно ничего из внешнего мира. Однако при пробуждении начались сюрпризы. Во-первых, выяснилось, что проспала я где-то около 12 часов. Во-вторых, меня в невменяемом состоянии отвезли-таки в Будапешт, и поселили (надо же, какая честь) в тамошней резиденции Дракулы, в довольно милой комнатке. Тут следует сделать маленькое отступление: наверняка, вам непонятно, откуда же взялась помощь в лесу? Доступно объясняю: помните, когда мы напоролись в чаще на бревно, наш кучер, царствие ему небесное, послал голубя за подмогой? Вот, она и явилась, да еще Азалия с Рогнедой, не тронутые разбойниками, прояснили ситуацию, и все силы были брошены на поиски моей скромной персоны. Непонятно было для меня лишь то, кем, все-таки был тот парень из леса? Насколько я поняла, он спас меня от оборотня и разбойника, но тем не менее это не давало ему права разговаривать со мной в таком хамском тоне! Итак, в настоящий момент я стояла посреди своей комнаты в особняке вышеупомянутого графа и решала мучительный вопрос: что надеть? Дракула любезно напомнил мне, что сегодня вечером и состоится тот самый пресловутый бал, маскарад или что-то в этом роде, рада которого, собственно, меня и вытащили из родной Трансильвании. Он также намекнул, что сие мероприятие очень важное, но по какой причине - не объяснил. Ну, и ладно, разберусь на месте. Я хихикнула. Догадываюсь, что сегодня мне предстоит знакомство с многочисленными кандидатами на мою руку, хоть повеселюсь вволю. Твердо решив вести себя так, чтобы предполагаемые женихи разбежались от меня, роняя тапочки, я подошла к платяному шкафу и порылась в платьях невест Дракулы: мои-то вещи уехали в неизвестном направлении вместе с украденной каретой, и девушки разрешили мне воспользоваться их гардеробом. Размеры у меня и у них приблизительно совпадали, проблема была в другом: платья у них были… ну… слегка вызывающие, и все сплошь ярких расцветок. Поэтому-то я и мучилась. Наконец, выбрав более-менее социально спокойное малиновое платье с белой нижней юбкой, отделанное золотым шитьем и жемчугом, я быстро оделась, не прибегая к помощи служанок: что я, безрукая, что ли? Корсет сама не затяну? Правда, он затянулся слабо, и в платье, средняя часть которого была рассчитана, по-моему, на осу, я влезла с трудом, ну да ладно, не буду хлопаться в обморок, как, говорят, принято в свете. Расчесав длинные волосы, я не стала делать сложносочиненных причесок, а просто сколола несколько прядей на затылке, равномерно распределив остальные по плечам. Затем, вдев в уши сережки и слегка подкрасившись, я посчитала приготовления закончеными. Буквально через пять минут после этого в дверь постучали: явился мой папочка. • Фиона, - начал он без предисловий, протискиваясь в комнату и плотно закрывая за собой дверь, - не хотелось бы омрачать твое настроение неприятными воспоминаниями, но все же попытайся припомнить, кто напал на вас в лесу. • Люди, - безразлично пожала я плечами, глядя в окно: на улице уже сгущались сумерки. • Люди? - недоверчиво переспросил отец, - смертные? Ты ничего не путаешь? • Вкус человеческой крови не перепутаешь ни с чем, - вздохнула я, оборачиваясь к нему, - так получилось, что… у меня не было другого выхода… • Все в порядке, - отец подошел ко мне и впервые за много лет обнял. Я положила голову ему на плечо, кожей чувствуя, что что-то тут не так. Голос отца зазвучал вновь, преувеличенно бодро: • Ничего не бойся, здесь ты в безопасности, его сиятельство граф лично проследит за этим. А теперь собирайся, нам пора ехать. Ласково потрепав меня по волосам, он отстранился и пошел к двери, дав мне понять, что ждет меня на улице. Дождавшись, пока за ним захлопнется дверь, я взяла с кресла темно-бордовую бархатную накидку и вдруг меня осенило. Не зря ведь папочка так и намекает о графе, не зря его сиятельство дал нам возможность пожить в его доме. Все сходится. Меня выдают замуж за Дракулу!
*** Прием проходил в старом, но хорошо сохранившемся здании старой ратуши, над которой с карканьем кружило воронье. Подходящее место для вечеринки вампиров, ничего не скажешь, тем более, что небо весь день хмурилось, а по мере нашего прибытия к месту основного действия стал накрапывать мелкий дождик, неприятными холодными струйками стекавший по лицу и за воротник. Однако внутри нас встретило великолепие, достойное лучших домов Европы. Уже в холле слышались нежные звуки музыки, а безукоризненно вышколенный дворецкий принял у нас с отцом плащи. Подождав, пока я приведу себя в порядок перед большим стенным зеркалом, отец, одетый в шикарный бордовый костюм с камзолом, шитым серебром, взял меня под руку и поволок… просите, повел в большой зал. Да-а… такой грандиозной сходки вампиров ратуша вкупе с Будапештом не видели давно. Тут присутствовали представители всех родовитых семей Европы, как самые древние, так и самые молодые, еще не разменявшие и первой сотни лет. Все пространство роскошно убранного зала было заполнено степенно прохаживающимися аристократами, оживленно обсуждающими последние новости. То тут, то там сновали лакеи, разносившие прохладительные и более крепкие напитки, закуски и прочее. • Граф Вэйн! - тут же подлетел к нам какой-то сморчок в позументах, - давненько мы вас не видели. А эта очаровательная особа - ваша дочь? • Совершенно верно, - светски улыбнулся папочка, ткнув меня под ребра, - Кристабель Флорена Иоланда Вэйн, а это князь из Богемии, Фридрих Густав Штейнберг. • Очень приятно, - вымученно выдавила я, незаметно пихнув отца в отместку, - впредь можете звать меня просто Фиона. Сморчок, с трудом согнувшись, поцеловал мне руку, затем с еще большим трудом разогнулся, восторженно закатил глаза и завел с папой бессодержательный разговор ни о чем. Воспользовавшись моментом, я улизнула от них отошла к стенке, хищно высматривая что-нибудь из съестного. Тут мимо меня протиснулись четыре личности, весьма подозрительного вида, с ног до головы закутанные в черные плащи. Не поздоровавшись, они бесшумно проскользнули в дальний угол зала и замерли там. Я недоуменно проводила их взглядом, даже забыв про голод. Кто это? Что тут забыли? Что-то за последнее время слишком много накопилось вопросов, остающихся без ответа… Например, что мешало Дракуле раньше подъехать ко мне? Да, да, я знаю, у него невесты и все такое. Но, согласитесь, там, где три, вполне найдется место и для четвертой. Только не подумайте, что я свыклась с мыслью скорого превращения в мадам Дракулу, просто… не поймите меня неправильно, но граф был единственным после моего брата вампиром, кто вызывал у меня симпатию… думаю, я с ним уживусь. Тут мой поток размышлений был прерван: ко мне с лучезарными мор… пардон, лицами плыли Азалия с Рогнедой. • - Фиона, душечка! - затараторили они, вцепляясь в меня сразу с двух сторон. Я поморщилась, - мы так переживали за тебя, как ты выбралась и как выжила! Расскажи, как это случилось, нам жутко интересно! • - Ладно, ладно, - пробормотала я, отодвигаясь от них. Ничего не попишешь, пришлось выкладывать им всю историю. По мере моего рассказа глаза у них становились все шире и шире. Когда я добралась до появления того хама, девушки восторженно взвизгнули: • - Боже, это так романтично! А он тебе понравился? • - Кто?! - оторопела я. • - Ну этот, из леса, таинственный незнакомец! Моему возмущению не было предела: • - А вот ни капельки! - тут я была абсолютно откровенна. Незнакомец действительно не произвел на меня не малейшего впечатления, кроме отрицательного, всегда не терпела подобных грубиянов. И потом, если уж говорить о симпатиях, то мне всю жизнь нравились светловолосые, аристократического вида парни, а не нахалы с черной шевелюрой, шастающие по лесам и пугающие порядочных вампирок до потери пульса. Вампирки сникли: похоже, они ожидали от меня несколько иной реакции. Я с некоторым злорадством посмотрела на них и взяла у проходящего мимо разносчика бокал со свежей кровью и пару пирожных. Тем временем на установленный в центре зала невысокий, но широкий деревянный помост, увитый цветами и украшенный гирляндами, взошел царственно-величественный граф Дракула с хрустальным бокалом в руке. Кашлянул и легонько постучал по бокалу ложкой, привлекая к себе внимание. Все разговоры кругом стихли, взгляды обратились к его сиятельству. • Много лет мы собираемся в этом прекрасном зале, - начал он торжественным голосом. Я расслабилась и украдкой зевнула: все ясно, официальная речь, жуткая тягомотина, после которой начнутся танцы, а потом меня попросят спеть. Все и так ясно, даже не требуется быть телепаткой. Неожиданно тон графа изменился, стал тревожным, я невольно прислушалась. • Похоже, настали неспокойные времена, - серьезно сказал он, - люди в открытую нападают на нас, - тут граф в упор посмотрел через весь зал на меня, - нас убивают, нас травят, появились так называемые охотники за нечистью… Все это очень огорчает, но мы не могли не признать, что в одиночку нам не справиться в этой войне, уж не побоюсь этого слова. Дракула смолк, судорожно отхлебнув из своего бокала. В зале поднялся взволнованный гул, но его сиятельство легким движением руки заставил всех умолкнуть. • В свете последних событий, - с явным трудом выдавил он, - совет старейшин посовещался и решил принять недавнее и настойчивое предложения объединенных кланов оборотней о перемирии и сотрудничестве. Я поперхнулась пирожным. В зале установилась звенящая тишина, было слышно, как где-то наверху жужжит муха. Все взоры были устремлены на побелевшего, я бы даже сказала, позеленевшего от волнения Дракулу, все вампиры спрашивали себя, уж не свихнулся ли совет старейшин с графом во главе. Граф обозрел безмолвную толпу и продолжил более уверенным, непререкаемым тоном: - В знак примирения с нашими бывшими врагами, - на слове «бывшими» было сделано особое ударение, - точнее, чтобы закрепить наш мир, старейшины обоих рас решили заключить брак между сыном главы старейшин оборотней, Дорианом Лик’аном, и дочерью представителя одного из старейших и наиболее родовитых кланов вампиров, Кристабель Флореной Иоландой Вэйн. Кусок пирожного наотрез воспротивился проходить дальше в горло, и до меня даже не сразу дошло, что со мной собираются сделать. Рядом со мной беззвучно возник отец и, крепко взяв за руку, повел через толпу к помосту. Голос у меня пропал, сознание отказалось воспринимать происходящее; я машинально передвигала ноги, следуя за отцом сквозь скопище вампиров, которые сосредоточенно провожали меня десятками любопытных взглядов. Ощущение было такое, как будто вели на казнь. А вот и эшафот… то есть, помост. Я поднялась по ступенькам, практически не чувствуя ног… и обалдела окончательно. С противоположной стороны помоста поднимались одна из тех самых четырех личностей в черных плащах, замеченных мной в начале бала. Только теперь она откинула капюшон, и я опознала в ней пресловутого незнакомца, того самого хама из леса. Так это… Судя по его разом перекосившемуся лицу, он тоже меня узнал. Мы уставились друг на друга с откровенной неприязнью, если не сказать, ненавистью, и одновременно выпалили: - На ней жениться?! Ни за что! - За него замуж?! Только через мой труп! - Так вы знакомы? - фальшиво восхитился Дракула. Мы смерили друг друга испепеляющими взглядами и в унисон процедили: - Встречались. - Вот и чудно, - заявил граф, крепко схватив меня за руку и подтащив к середине помоста. С Дорианом сделали то же самое, подтолкнув его ко мне; Дракула с огромным трудом, преодолевая неимоверные усилия обеих сторон, вложил мою ладонь в руку оборотня… Тут мой разум вернулся ко мне окончательно, и я отдернула руку, как будто прикоснувшись к змее. Затем развернулась на каблуках на 180 градусов к папочке, переминавшемуся сзади, и прошипела на весь зал: - Вот значит как, обманом меня сюда заманили! • Фиона… • Сто лет уже как Фиона! Будапешт, бал, спеть… - передразнила я его, начиная наступление. Отец попятился, - так вот значит как вы со мной! А сразу сказать нельзя было?! • А ты бы согласилась? - ехидно спросил мой предполагаемый жених сзади. Я, не оборачиваясь, показала ему кулак и продолжила свой гневный монолог: • Могли бы так не стараться, мой ответ в любом случае был бы НЕТ!! С этими словами я шваркнула об пол первую попавшуюся под горячую руку вазу с цветами. Осколки брызнули веером в разные стороны, толпа, с жадным любопытством наблюдавшая увлекательную сцену, с ахами и охами подалась назад. Чувствуя, как внутри клокочет плохо сдерживаемое бешенство, я отпихнула от себя любящего папочку, добровольно отдавшего меня на заклание, и выбежала из зала.
*** Я сидела у себя, точнее, у Дракулы, в своей комнате, на кровати, тупо уставившись в одну точку. С бала я прибыла два часа назад, распугав своим бешеным видом всю прислугу, и тут же закрылась наверху, правда, не запирая дверь: вряд ли кто-нибудь, понимая мое состояние, будет ко мне ломиться. Внизу хлопнула дверь, послышались приглушенные голоса. Я прислушалась и усмехнулась: по звукам, папочка с графом притащили-таки еще трех оборотней, включая кандидата в женихи. Касательно последнего, я сильно сомневаюсь, что он прибыл сюда по собственной воле… По лестнице прошелестели осторожные шаги, и в мою дверь кто-то деликатно поскребся. «Делегация прибыла», - мрачно подумала я и буркнула: • Не заперто. • Фиона, мы… - дверь приоткрылась, в щелку просунулся папочка. Я прицелилась и метнула в него фарфоровой статуэткой в виде ангелочка. Голова отца, охнув, исчезла. На месте ее нарисовался Дракула: • Княжна, на вашем месте… Еще одна статуэтка с молодецким посвистом преодолела расстояние от кровати до двери и угодила в косяк, но этого хватило, чтобы и граф поспешно ретировался. За дверью, плотно прикрыв ее, зашушукались. Затем дверь распахнулась, и на пороге показался мой предполагаемый муженек собственной персоной. Сощурившись, я выбрала ангелочка поувесистее, на сей раз из бронзы, и уже отработанным движением швырнула ее в оборотня. На удивление, он оказался проворнее своих предшественников и, изловчившись, поймал ее на лету, аккуратно поставил ее на трюмо и захлопнул дверь ногой, мрачно посмотрев на меня исподлобья. Я мигом соскочила с кровати и отбежала к окну, прошипев: • Не вздумай делать глупостей… Он скривился так, как будто укусил лимон и фыркнул: • Вот еще, нужна ты мне… • Как это так? - моему возмущению и изумлению не было предела. Дориан покачал головой: • А очень просто. Думаешь, я так хочу этой свадьбы? Да сдалась ты мне! Если хочешь знать, еще вчера я и не подозревал о такой пакости со стороны любимой семейки, а уж тем более о том, что спасенная мной по большой ошибке истеричка в лесу будет моей женой! От такой незаслуженной обиды я задохнулась (в прямом и переносном смысле), отлепилась от подоконника и, подлетев к оборотню, с размаху ударила его по щеке. • Я… не… истеричка, - с трудом преодолевая гнев выпалила я, - это раз. Два: никто не просил тебя меня спасать, я бы и сама прекрасно справила… ой! Дориан перехватил мою руку, уже занесенную для следующего удара, и с силой завел мне за спину, заставив согнуться и взвыть, правда, не столько от боли, сколько от ощущения собственного поражения. - А ты подумала, лиловоглазая, - выдохнул он мне в ухо, - что если бы не я, сегодня были бы поминки, и никакого мира, коего так долго добивался наш род, мы бы не заключили! Ради этой цели я готов пойти на все… даже на то, чтобы жениться на тебе! Он резко выпустил мое запястье, я отшатнулась и чуть не упала. Глаза оборотня сверкнули желто-зеленым хищным светом, он развернулся, хлестнув иссиня-черными прядями волос по широким плечам, и вышел, не забыв хлопнуть дверью. Я осталась стоять столбом, прижав многострадальную руку к груди. Реакция пришла несколько замедленно, и в дверь полетел… на этот раз цветочный горшок (запас ангелочков иссяк), сопровождающийся кратким, но выразительным ругательством. За дверью вновь зашушукались. Я плюхнулась обратно на кровать, лицом вниз, уткнувшись носом в подушки и чувствуя, как к горлу подступают рыдания. Похоже, меня впервые загнали в угол, поставив перед фактом насильственной выдачи замуж… и за кого? За оборотня, не имеющего не малейшего понятия о вежливом и предупредительном отношении с девушками! Ситуация тут же напомнила мне сопливые перипетии из любовных романов, читаемых моими приятельницами пачками, и я стукнула по подушке кулаком. Надо что-то делать, я не из тех, кто сдается без боя… Неожиданно меня словно что-то толкнуло, и я приподнялась, подперев подбородок рукой. Судя по словам Дракулы, начата война, а те разбойники из леса - люди… Все равно кое-что не сходится. Если люди убивают вампиров, то почему тогда меня не прикончили на месте? Тот бандит обмолвился, что был приказ не причинять мне вреда… И потом, если уж они так стремились заключить мир с оборотнями, то почему изгнали брата, когда его поцарапал все тот же вервольф? Опять нестыковка! Я упрямо сжала губы. Я разберусь. Во всем разберусь… а заодно и получу отсрочку свадьбы, а там - кто знает - ее и отменят!
*** - Всем внимание! - я распахнула дверь прямо перед носом склонившихся друг к другу четверых, точнее, двоих, очень знакомых вампиров, и двух незнакомых оборотней. Дориан, презрительно поджав губы, стоял поодаль с отстраненным видом. Увидев меня, заговорщики подскочили и с недоумевающим видом застыли на месте. • Ты решилась? - с безнадежным видом спросил отец - Да, - кивнула я, - но с одним условием. Я выйду замуж за… как там его? Запамятовала, - я не упустила случая, чтобы не поиздеваться над оборотнем. - Дориан, - процедил один из оборотней, самый пожилой на вид. - Ах, да, верно, как же это я… Ну так вот, мне вдруг пришло в голову, что невеста имеет право на последнее желание. Они переглянулись, и старец выдавил: - Так уж и быть. Что ты хочешь, девчон… точнее, юная леди? - Я хочу, - нагло заявила я, - чтобы свадьбу отсрочили на полгода. Нам с Дорианом надо привыкнуть друг к другу, и все такое… Дориан, не ожидавший такого подвоха с моей стороны, поперхнулся и закашлялся. Лица четверки вытянулись, старец покосился на мое подозрительно радостное лицо и проскрипел: - Ну что ж… так уж и быть…тебе дается ровно полгода и ни днем больше. - Хоть на этом спасибо, - процедила я сквозь зубы, резко развернулась и вернулась в свою комнату, не забыв хорошенько мазануть дверью по косяку. У себя я быстро переоделась, натянув пресловутое дорожное платье, накинула мантию и вышла из комнаты. Все разошлись. Пожав плечами, я спустилась вниз, миновала праздничный зал, где уже звенели пустой посудой слуги – убирались, и, выскользнув на улицу, направилась к личной конюшне графа Дракулы. Буду надеяться, что тот простит мне злостное похищение одной из лошадок.. В конюшне было тихо, приятно пахло сеном. Скакуны спокойно дремали в своих стойлах, изредка всхрапывая и перебирая ногами. Я тихонько кралась вдоль них, когда мне на плечо вдруг опустилась рука. - Мамочка! – заорала я. Лошади мигом проснулись, подняв разноголосное ржание. - Тихо..да, тихо, вам говорят! – рявкнул властный голос позади меня; кони мгновенно, как по мановению волшебной палочки, умолкли, а я с огромным облегчением опознала графа Дракулу и обернулась. Граф и впрямь стоял позади меня, печально глядя мне в лицо темными мудрыми глазами. - ты и вправду решилась на побег? – тихо спросил он. - Нет, - с вызовом заявила я, вскинув голову, - вот разберусь совсем и вернусь.. Дракула печально покачал головой: - Кого ты обманываешь, девочка? Я знаю тебя с рождения..ты никогда не согласишься сделать что-то против твоей воли..что ж ..это твой выбор…в добрый путь, Фиона. - Я.. – почему-то от его слов у меня встал комок в горле, - я вернусь, обещаю… - Никогда не знаешь, что случится наперед, - загадочно промолвил граф, - возьми Бурана, он самый быстрый…счастливо, надеюсь, когда-нибудь еще увидимся.. Он поцеловал мне руку, совсем по-отечески потрепал по плечу и бесшумно удалился. Я глядела ему вслед, чувствуя, как глаза мои наполняются слезами. Граф всегда был ко мне добр, совсем как родной отец.… Разбрызгивая лужи, с оглушающим цокотом я мчалась прочь из Будапешта по ночным переулочкам. Буран и взаправду оказался отличным скакуном, слушающимся малейшего моего движения… Неожиданно в ночном воздухе разлилось непонятное чувство опасности, он как будто наэлектризовался. Краем глаза я заметила четыре черные фигуры, которые, как мне показалось, материализовались из воздуха. Они скакали за мной во весь опор. Что произошло затем не поддается никакому логическому объяснению. Я натянула правую вожжу, понукая Бурана свернуть в темный закоулок, надеясь сбить моих преследователей со следа. Конь послушался, мы на полном скаку вписались в поворот…переулок был вовсе не темным. Прямо перед нами вспыхнул яркий белый свет, слепивший глаза. Пронзительно заржав, мой скакун встал на дыбы, я не удержалась на его покатой спине и полетела кувырком прямо в свет, который поглотил меня..
как-то по-девичьи написано(( вроде и легко, а глаз коробит именно эта женская непосредственность - взляд на мужчин из "других" глаз...порой даже выполняющих функцию кривого зеркала...
Хороший русский язык, хорошая проработка характеров, вмеру предсказуемо. Образ главной героини весьма яркий и притягательный. Молодчина!!! Алексей Николаевич
ну не так уж и сильно коробят ни проценты, ни "женская непосредственность" кстати там же сказано что люди еще штанов не знали, а у вампов уже была развита культура, так што сомневаюсь в незнании ими градусов)) а вобщем рассказ класс, некоторым писателям фору даст, пиши продолжение -- хоца прочитать) память у меня фотографическая, увидел - запомнил, перевел взгляд - засветил пленку))
понравилось...хотя про вампиров стока поисписано...действительно хочется прочитать продолжение Народ регулярно требует чуда. И регулярно получает его, но в перьях.
мне оч понравилось
