Читая любой исторический труд, человек невольно задаётся вопросом: «А что было бы, если…» Ответить на этот вопрос может фантастическая литература, дающая широкий простор для самого причудливого авторского вымысла. Одним из известных отечественных авторов, сумевших удачно совместить в своих произведениях вымысел и исторические реалии, стал Василий Звягинцев.

«Армейские байки — кладезь сюжетов»

Традиционный вопрос — что побудило вас заняться литературной деятельностью?

Исчерпывающе ответить на этот вопрос невозможно. Был бы я верующим, сказал бы: «Бог или иные высшие силы направили», а в пределах «материалистического понимания» — такая уж рекомбинация генов и устройство высших структур мозга. Читать я научился в пять с небольшим, и поскольку тётушка работала директором библиотеки, читал всё подряд, очень много и бессистемно. Но уже тогда отдавал предпочтение остросюжетной литературе: Александр Дюма, Майн Рид, Жюль Верн. Нравились советские книги «про шпионов» и то, что печаталось в журналах «Знание-сила» и «Техника — молодёжи». Отечественной фантастики в начале 1950-х было немного, за исключением Владимира Немцова, Вадима Охотникова, Александра Беляева, но и это проглатывалось с большим интересом и удовольствием. К восьми годам «количество переросло в качество», и захотелось написать что-то самому. С тех времен у меня сохранились школьные тетрадки «в три косые линейки» с первыми набросками «романов» — на рассказы я не разменивался.

Но к профессии писателя вы пришли далеко не сразу...

В 1956 году литературные упражнения я забросил. В этом году одновременно вышли «Туманность Андромеды» и «Сокровища Громовой луны», начался взлёт отечественной и относительно «массовое» издание зарубежной фантастики. Вернулся к сочинительству я лет в семнадцать, уже осознанно хотелось писать для себя и для друзей то, что другими авторами не освещалось по идеологическим причинам. Писал я вещи не «антисоветские», а просто «несоветские». Поскольку в советской действительности места моим героям и их приключениям не находилось, пришлось вывести за скобки Советскую власть.

Так вот и пошло: писал, начиная с шестьдесят второго по восемьдесят шестой год, исключительно для узкого круга ценителей, так что не совсем «в стол». По врождённой бесшабашности чекистов не боялся, и они мной тоже не сильно интересовались, им других дел хватало. В восемьдесят седьмом году состоялись первые публикации, и с тех пор могу называть себя «литератором».

Что больше повлияло на вас как на писателя: фантастическая литература, исторические труды, мемуары очевидцев описываемых вами событий?

На «протописателя» повлияла всякая литература: и та, что нравилась, и та, что вызывала отторжение, — всевозможные справочники, научно-популярная и серьёзная литература. Большое влияние оказали контакты с живыми людьми, их рассказы и воспоминания. Например, во многих боевых эпизодах цикла «Дырка для ордена» использованы воспоминания друга моего старшего брата, участвовавшего в подавлении Будапештского восстания 1956 года, рассказы сослуживцев по полку, тоже успевших кое-где повоевать. Вообще, армейские байки и флотский «трёп» в кают-компании — богатый кладезь для сюжетов.

Иногда вас называют родоначальником российской альтернативно-исторической фантастики. Каково это — быть первым?

Родоначальник целого жанра — это не совсем верно. У меня были предтечи, только они либо забыты за давностью времён, либо усилиями цензуры не дошли до читателя. Вот из тех, кто смог опубликоваться с началом «перестройки», — действительно первый, да и то потому, что написал свои романы задолго до пришествия Михаила Горбачёва. Вспоминается один из неоконченных «романов» в тетради по биохимии, датированный концом 1964 года. Он начинался словами: «Когда наконец рухнула Советская власть и в России восстановилась монархия...». Так что можно считать, что мне повезло, ведь первым могли стать Владислав Рыбаков, Андрей Валентинов, Андрей Лазарчук, Лев Вершинин... Дело в том, что к моменту, когда «стало можно», остальные только начали «выходить за рамки», а у меня тексты уже были.

Как вы думаете, почему именно жанр альтернативной истории ныне столь популярен в России?

Главных причин здесь две. Первая — советская историческая наука за семьдесят лет была чудовищным образом искажена и фальсифицирована. Любому мыслящему человеку, даже не имеющему доступа к секретным или зарубежным источникам, очевидная ложь и простые «умолчания» бросались в глаза. Именно поэтому у ряда любителей истории появилось желание «восстановить истину». Иногда это получалось интересно и достоверно, как, например, у Суворова, Мельтюхова, Солонина и т. п., иногда — абсурдно, как у Мухина, Фоменко и других. Но всё это не совсем «альтернативная история».

Вторая причина — творческая. Автор внезапно задаётся вопросом: «А что бы произошло в случае, если бы то или иное событие не состоялось вообще, или под влиянием неких факторов начало развиваться в ином направлении?». Возникает своего рода интеллектуальная игра. Она чаще всего выступает самоцелью: создать на базе достоверных фактов убедительный вариант «новой реальности». Этим любят забавляться западные авторы, один из первых — Арнольд Тойнби. Возникают необычные коллизии: «Если бы Македонский не умер от холеры», «Если бы Наполеон не отказался принять на вооружение первый пароход»... Идеологической нагрузки такие упражнения обычно не несут, но вот как развитие воображения привлекают многих.

Впрочем, в России всё обстоит несколько иначе. У нас история двадцатого века выглядит уж слишком абсурдно и страшно. Произошедшее трудно воспринять с точки зрения нормальной логики. Более того, Гражданская война в умах и душах людей так до сих пор и не закончилась, у нас один за «красных», другой за «белых», и многим страстно хочется довоевать! Да и других болевых точек в национальном сознании наших соотечественников масса. Это русско-японская и Великая Отечественная войны, крушение социализма, развал СССР и многое другое. Вот авторы и стремятся для восстановления душевного равновесия подкорректировать и просто понять отечественную историю, а заодно ответить на вопрос: «Было ли всё случившееся неизбежным, или лишь сцеплением необязательных случайностей, помноженных на чью-то злую волю?».

При достаточном знании подлинных фактов возникают вопросы: «Почему на мине погиб адмирал Макаров, а не адмирал Того, ведь у японцев под Порт-Артуром тоже взорвались два броненосца, а флагман прошёл мимо минной банки? Почему генерал Корнилов был убит шальным снарядом, когда у него были все шансы на победу, а Сталин выжил в боях под Царицыным? Почему вместо полуслепой Каплан с дамским браунингом в Ленина не стрелял боевой офицер из мощного пистолета?». И самое главное — эта литература у нас пользуется большим спросом, чем на Западе. Вот авторы и стараются ответить на запросы, как со стороны «белых», так и «красных».

Ну, и в завершение темы — АИ даёт автору возможность поставить своих героев в невероятные и одновременно почти реальные обстоятельства, показать обыкновенного человека в альтернативно-историческом антураже, дать ему возможность повернуть колесо истории. И не нужно выдумывать «космические оперы», которыми все давно пресытились, чуждые миры, малоинтересные «среднему читателю». Ведь всё вокруг знакомое, родное: Сталин, Ленин, Жуков, Гитлер, младшие научные сотрудники какого-нибудь НИИ. Это совсем не планета «Пырх-х» из Магелланова облака, на которой свирепствует диктатор «Ауэухх» из кремнийорганических рептилий, а наша многострадальная история, реализм, одним словом, а не дурацкие выдумки.

Можно поспорить с утверждением писателя, что у нас АИ более популярна, нежели на Западе. Но, действительно, российская история настолько богата на события, что с полной уверенностью можно утверждать: подобные книги продолжат выходить, раз за разом «переигрывая» наше прошлое, создавая все новые причудливые реальности и острые сюжетные коллизии.

«Завидую Стругацким»

Как возникла идея романа «Одиссей покидает Итаку»?

Если сказать попросту, то специально — никак. В молодые годы мы с друзьями, начитавшись тогдашней фантастики, любили беседовать на разные темы. Вот в одном из разговоров и возникла мысль: «А что, если бы мы здесь и сейчас оказались свидетелями и участниками «Контакта»?» Другой товарищ тут же поддержал: « Ну да, а твоя Ирка — инопланетная шпионка. Как всё пойдёт, и как мы будем себя вести?» Эта идея развивалась ещё несколько лет, отдельные моменты мы даже проигрывали на местности. Я записывал наиболее интересные эпизоды и ситуации, а несколько позже на базе общих обсуждений стал формироваться текст. Примерно пятью годами позже я начал писать роман уже в виде более-менее цельного произведения.

«Одиссей» сразу задумывался как многотомная эпопея, или с написанием первой книги стало ясно, что ещё не всё сказано и нужно продолжить?

«Одиссей» вообще никак не задумывался. После написания первой книги пришло понимание того, что персонажи себя не исчерпали, да и картина придуманного мира начала расширяться сама собой.

Откуда возникла идея параллельной вселенной, которая началась с романа «Дырка для ордена»?

Понятия не имею. Так вдруг написалось.

Работая над книгой, вы уже знаете, чем она закончится, планируете, что потом напишете продолжение, как это произошло с «Боями местного значения» и «Скорпионом в янтаре»?

Я абсолютно ничего не планирую, более того, начиная писать главу, понятия не имею, чем она кончится, а уж про книгу в целом — упаси бог. Я и названия придумываю, когда книга уже готова. К примеру, «Бои местного значения» были написаны через десять лет после начальной книги цикла, когда вдруг пришла в голову мысль: «А что же там могло случиться с тем наркомом?». Со «Скорпионом» вышла аналогичная ситуация. Завидую писателям, особенно братьям Стругацким, которые сначала пишут план книги, прорабатывают характеры персонажей… а уже после начинают сочинять текст. У меня всё построено на интуиции, что, возможно, не так уж и хорошо.

В своих романах вы иной раз нет-нет, да и отправите героев в очень далёкое прошлое. А есть задумки написать книгу о приключениях героев в период средневековой Руси, к примеру?

Один из вариантов Руси 13 века я уже описал, но в виде химеры. А всерьёз придумать такую историю — увы, не чувствую себя настолько сведущим в истории средневековья, как Иванов, Чивилихин, Балашов, Гумилёв и другие. Для смеха можно набросать простую схему: перед битвой на Калке 1223 года два эскадрона рейнджеров с АКМС и СВД при поддержке тачанок с пулемётами ПКМ уходят в степь, на перехват туменов Субедея. Вот и вся альтернатива. А уж что князья станут делать с нежданной победой — это другой вопрос. Ещё сто лет сталинизма потребуется, чтобы привести всё в порядок, да и то с неясным результатом.

В своих книгах вы используете много фактического материала: приводите ТТХ различных видов оружия, описываете тактику боевых действий. Откуда вы черпаете информацию?

Информацию я черпаю из любых источников. В основном из открытых, а иногда и из личного опыта. Сейчас это не проблема. Вот во время моей юности нужно было сутками сидеть в библиотеках, чтобы найти факт, который сегодня в интернете получишь за минуту. Одно хочу отметить. Поиск по библиотечным каталогам и путём контент-анализа большого числа разнообразных источников при имеющейся гипотезе исследования весьма способствует развитию интеллекта, а интернет — наоборот: своей простотой его угнетает.

Масштабное планирование — не всегда благо, что и подтверждает печальный пример Советского Союза, чью историю с особым тщанием освещает в своих книгах Василий Звягинцев. И интуитивный подход писателя не обманывает — не зря его книги вот уже много лет пользуются неослабевающей популярностью у отечественных читателей.

«Литература как таковая не меняется»

Как вы относитесь к тому, что литература постепенно меняется? Огромное число книг лежит в открытом доступе в Сети, многие произведения переводят в аудиоформат...

То, что книги доступны, — хорошо, то, что на их поиск не нужно тратить усилий, — плохо. Это ведёт сначала к волевой, а потом и умственной деградации. Аудиоформат — хорош для слепых или водителей, вынужденных сидеть за рулём сутками, в ином варианте считаю аудиокниги бессмыслицей. Однако литература как таковая от всего этого не меняется. Она как существовала пять тысяч лет, так и останется. Вот читатели могут меняться...

Как бы вы отнеслись к экранизации своих произведений? Или попытке создать на их основе компьютерную игру?

Хорошо бы отнёсся. Даже удивляюсь, почему до сих пор это никому в голову не пришло. Уж столько всего экранизировали, что телевизор почти и не включаю.

И в завершение беседы: что можете пожелать читателям «Мира фантастики»?

Только одного — продолжайте читать. Это лучшее занятие в жизни. Неважно, что именно вы сейчас читаете: монографии по специальности, детективы для отдыха, труды великих философов или отцов церкви. Или фантастику. Хорошая литература позволит вам настроиться на любую ситуацию, выжить и добиться успеха.

Что ж, нам остаётся только присоединится к пожеланиям писателя — читать везде, читать всегда и всюду! И пожелать ему новых творческих успехов на ниве альтернативной истории.

Досье: Василий Звягинцев

Василий Звягинцев родился 21 ноября 1944 года в городе Грозный. Окончив Ставропольский медицинский институт, работал по специальности в небольшом городке Кольчугино, а затем на юге Сахалина. По возвращению домой судьба привела молодого писателя в комсомольско-партийные органы. Сначала он работал заведующим лекторской группой краевого комитета ВЛКСМ, потом он оказался в системе МВД, где служил офицером по связи с прессой, позже став начальником пресс-группы политотдела УВД Ставропольского края.

В 1987 году в журнале «Ставрополье» печатаются первые рассказы писателя: «Хотеть — значит мочь» и «Уик-энд на берегу». Чуть позже увидела свет повесть «Критерий отбора». В 1988 году вышла первая часть романа «Одиссей покидает Итаку» (как «Гамбит бубновой дамы»). В 1990 году эпопея появилась отдельным изданием, а в 1993 году писатель получает за неё сразу четыре престижные награды в области фантастики: Беляевскую премию, премию «Аэлита», Интерпресскон и HeliCon — EuroCon (ESFS Awards). С этого времени почти ежегодно выходят новые романы автора.

Василий Звягинцев занимается не только литературной деятельностью, он был замечен в должности главного специалиста информационно-аналитического сектора аппарата губернатора Ставропольского края, что соотносится с чином «советника госслужбы 2 ранга» и равнозначно армейскому подполковнику.

Подробнее узнать о творчестве Василия Звягинцева можно на сайте itaka.stv.ru.