Пессимист, как известно, это хорошо информированный оптимист. Но иногда приятно сознавать, что информация решает далеко не все, а безжалостная логика книгоиздательского процесса дает сбои. Второй том «Сэндмена» таки вышел, в чем некоторые информированные скептики сомневались до последнего момента; на подходе третья часть десятитомного «Песочного человека», самого основательного «графического романа» Нила Геймана. Мало того, в продажу поступил доптираж первой книги — а это уж и вовсе событие на грани фантастики. Ни «V — значит вендетта», ни «Хранители», ни даже «Город грехов» такого ажиотажа в России не вызвали, несмотря на популярность экранизаций.

Получается, наши читатели куда более открыты для нового, чем можно было заподозрить, и имя Нила Геймана на обложке значит для них достаточно, чтобы выложить немалую деньгу даже за его произведение в малознакомом и непривычном жанре. Сюрприз для нытиков и маловеров, еще одно подтверждение правоты для последовательных оптимистов, как бы мало ни было их поголовье.

Авторы комиксов — каббалисты наших дней, тщательно выстраивающие иерархию сверхъестественных сил на страницах своих произведений. Особенно те, что работают на медиахолдинги «Marvel» и «DC Comics». Нил Гейман среди этих талмудистов XX века далеко не последний. Мир «Песочного человека» иерархичен, как и вселенная любого, даже самого захудалого супергеройского комикса. Здесь есть обычные люди — и не совсем обычные, что-то знающие о силах, таящихся по ту сторону реальности. Есть бессмертные и шаманы, способные общаться с духами. Есть «супергерои в трико», скрывающие свою подлинную личность, и сверхзлодеи, мечтающие захватить или уничтожить весь мир. Ангелы и демоны. Люцифер, владыка Ада, и его соправители. Боги, большие и малые, могущественные и почти бессильные. Но над всей этой титанической пирамидой высятся Вечные. Безумие, Страдание, Страсть, Сон, Смерть и Судьба, которые переживут нашу цивилизацию, наших богов и само наше Солнце. Они будут существовать всегда — до тех пор, пока последнее живое существо не покинет сию юдоль скорби. Только кто-то из этой шестерки может доставить остальным серьезные неприятности, все прочее — шелуха, легкое колебание эфира, плюнуть и растереть. Как, например, семидесятилетнее заточение в стеклянной темнице, куда угодил Морфей-Сэндмен в первом томе «Песочного человека», «Прелюдии и ноктюрны». Или схватка с разбежавшимися снами, спрятавшимися в реальном мире, о чем рассказывает нам автор в «Кукольном домике».

Нил Гейман азартно играет с пересечением иерархий, сталкивая выходцев из разных страт: древних хтонических чудовищ и персонажей позабытых комиксов, знаменитых серийных убийц и вымышленных сыщиков. Одни его герои искренне недооценивают или переоценивают свое могущество и свою значимость. Другие сознательно выдают себя за тех, кем не являются — и вводят в заблуждение окружающих. Третьи резко меняют статус прямо у нас на глазах. Четвертые медленно, но верно идут к осознанию того, какое место они на самом деле занимают в этой вселенной... Гейман тщательно анатомирует их мотивы и расставляет точки над «Ё». Взять хотя бы роскошную вставную новеллу про Хоба Гэдлинга, который не может умереть пока сам всем сердцем этого не пожелает. Зачем Морфей встречается с ним раз в сто лет на протяжении долгих веков — из чистого научного любопытства? По привычке? Ради лулзов, как говорят «в этих ваших интернетах»? Или неунывающий «пережиток прошлого» важен для повелителя Страны Снов по другим причинам, которые тот скрывает от себя самого? Нечеловеческая психология — бездонный кладезь сюжетов для талантливого писателя...

Но главное откровение автор, разумеется, приберег для ударной коды. В диалоге с ветреной и недальновидной Страстью Морфей одной фразой переворачивает всю пирамиду с ног на голову, обнажает истинную подкладку взаимоотношений между Вечными и смертными. Как именно — не скажу, пусть это пока останется для вас загадкой, дорогие читатели. Изучайте «Сэндмена» внимательно, включая предисловие Клайва Баркера и комментарии Михаила Назаренко, повышайте продажи, глядишь, так и до десятого тома потихоньку доживем.