Сегодня Василий Головачёв считается не просто самым читаемым и издаваемым писателем-фантастом, он, что называется, один из столпов российской фантастики, к чьим словам прислушиваются с вниманием и уважением не только начинающие литераторы, но и чего-то уже достигшие писатели. Некоторое время назад Василий Васильевич побывал в Красноярске, где проходил Всероссийский фестиваль фантастики, и дал интервью газете "Красноярский рабочий".

- Судя по тому, что ваше имя занесено в Российскую Книгу рекордов Гиннесса, вы среди фантастов написали в настоящее время больше всех?

- Пока да, но ведь это показатель интереса читателей к писателю. Если книги издаются такими тиражами, значит, этот писатель кому-то интересен, люди покупают и голосуют рублём. К сожалению, или, к счастью, в России сейчас очень много писателей, которые, будучи совсем молодыми, выпустили уже за тридцать книг, и вскоре меня перегонят, если, конечно, тенденция с изданием книг сохранится. Есть люди, успевающие написать 5 - 6 романов в год, хотя, думаю, это не способствует качеству. Классики были правы - они успевали много передумать и сменить концепцию романа, пока писали, а поскольку молодёжь сегодня совсем не думает над тем, что пишёт, то о какой концепции или идее можно говорить? Да, некоторые небесталанны, но в основном то, что издаётся, чистой воды графомания.

- Как правило, небесталанной бывает первая книга?

- Люди гонятся за количеством, а не качеством. Трудно сейчас говорить о литературе как таковой, потому что мы потеряли за время распада Советского Союза самое главное - культуру. Разговариваешь с писателями и видишь, что они не читают не только фантастику, просто классику, просто литературу. Убеждён: нельзя быть хорошим писателем, не будучи хорошим читателем. Если ты не читаешь книги, ты уже не писатель.

- Но сами ли они пишут по пять книг в год?

- Конечно, сами, но это графомания.

- Даже трудолюбивый Юлиан Семёнов столько не выдавал?

- Он не смог. Уважаю его, потому что он смог сделать довольно много. Помните, у него была книга «Версии»? И у меня складывается такая же папка, потому что сделать это уже не успею, хотя пытаюсь. Сейчас всё упирается в коммерцию. Мы потеряли душу литературы, не говоря уж о душе культуры, душе народа. Не хочу быть пессимистом - все мои книги имеют оптимистические финалы, и я говорю: если уж не что-то делать, так что-то думать. Моя задача - пробудить читателя. Не будучи политиком в литературе, я страшный политик России, которую люблю, никогда из неё не уеду. Некоторые из моих приятелей много лет подряд кричат: «Я уеду из этой страны!» Да уже уезжали, только почему-то возвращались обратно. Тот же Аксёнов, Войнович, Миша Казаков умер в России, а не в Израиле. Все вкусившие той самой свободы, о которой они мечтали, вдруг поняли, что они там никто. Они никому не нужны на Западе. А странная великая страна Россия, которую опустили на колени, принимает всех.

- Сколько вам удаётся написать за год?

- Примерно два романа, а сейчас больше, потому что всё изменилось, книга уходит потихоньку в Интернет, переизданий не делается. Да и новые книги через неделю бесплатно появляются в Сети. Это чистой воды российское воровство интеллектуального продукта. И я - творец - не могу людей заставить за это платить. Кто-то сделал мотыгу или топор и продаёт их за деньги, а это та же самая мотыга, только другого уровня. Зачем вы воруете?

- Помню, Сергей Лукьяненко пытался этому воспрепятствовать?

- Да и я боролся когда-то. Бесполезно. Законы у нас не работают. В Европе за это сажают. Провели бы в России пару показательных процессов - и этого бы не было, но никому это не интересно, даже наверху. Власти это до лампочки - настолько обидно. Этим ЕГЭ практически убили образование. Почему наверху поддерживается Фурсенко с его идеями? Значит, существует некий заказ других сил? По моему мнению, это самый худший из всех министров образования, которые у нас были не только в России, но и в Советском Союзе. И всё равно он остаётся у власти и продолжает своё дело. Кому это выгодно? Всё понимаю и могу перевести в мистику, но никому это уже не интересно.

- Появился в последнее время слой фантастики довольно мрачного толка, например, серия «Метро 2033». Многие зачитываются и не могут оторваться.

- К великому сожалению, это опять-таки элементы сатанинской системы, которые опускают людей в те негативы, которые внутри нас и так живут, а мы ещё читаем и переживаем, а потом переносим эти внушаемые нам стереотипы на реальную жизнь. После этого жить не хочется. А слой читающих подобное существует всегда. Как сказал Чехов: «Нет такого урода, который не нашёл бы себе пары». Но и нет той чепухи, которая не нашла бы себе читателя. Я против подобного, но не влияю на эти процессы. Очень плохо, что рынок диктует нам, а не мы рынку. Запад постучался к нам с чёрного хода и вошёл тихо и незаметно. По сути дела, это та же оранжевая революция, только сделанная очень хитро. Всё было сделано так, как предсказывал тот же Бжезинский, и сейчас мы действительно страна третьего мира, хотя и с ядерным оружием и космическими кораблями. Недавно по телевидению спрашивали у одного эксперта, почему у нас всё так плохо? «Слабые мы», - ответил тот. Нас ослабили настолько, окунули в прошлое, а мы всё ещё пытаемся развести руками, что будто бы сильные. И на смену существующей власти ничего нет. Мы не может предложить системе позитивный выход. Может, так и надо России? Она всегда искала справедливости везде. Может, это путь России? Поиски справедливости, правды через страдания? А если бы мы жили, как в Европе, нас бы это уже не волновало. Есть хлеб и колбаса - и слава Богу. А раз этого нет, то пока можно ещё себя заставить искать другое будущее, более светлое. Может, это правильно, хотя я против и хочу, чтобы мой народ жил достойно.

- Вы пишете, условно говоря, космическую фантастику и русский экшн. Ваши читатели делятся на категории, которые читают только что-то одно?

- Думаю, мои читатели просто любят творчество Головачёва, но это не фанаты, как у того же Лукьяненко - мальчики-девочки шестнадцати-девятнадцати лет, которым нравится такая литература. Потом они вырастают и перестают читать подобные вещи. Меня же, если начали, то читают дальше.

- Но Крапивина же мальчики-девочки не перестают читать?

- Это другое явление.

- Лукьяненко сам говорил, что вышел из Крапивина. «Рыцари сорока островов» - это Крапивин плюс «Повелитель мух» Голдинга.

- Он с ним боролся всю жизнь, хотя, конечно, из него вышел, но дальше не пошёл. Знаете, что мне не нравится в этом процессе? Люди берут чужие идеи и делают их своими. Придумайте своё! Чем горжусь, что идеи моих романов - мои идеи. Голдинг - это классика, а «Рыцарей» же лет через десять читать не будут. А Голдинга будут читать и через сто лет, как, кстати, и крапивинские вещи, хотя далеко не все. Меня много раз спрашивали о моём отношении, а я отвечал, что никакого отношения к ним не имею, в том числе и к Лукьяненко, но человек, который позиционирует чёрное как белое и наоборот, для меня просто не существует как пример для морального подражания. Когда смешивают чёрное и белое, получается серое. Человек проповедует серое под тем соусом, что жизнь же не чёрно-белая, но если ты не на одной из сторон, то за кого ты? Уж точно не за белое. А когда хорошие в его романах продают плохим право на то, чтобы те совершали плохие вещи, разве они хорошие? За кого я должен болеть? Неужели люди этого не понимают? Не будем о плохом, потому что те же «Рыцари» - всё же классная вещь, и, когда начинал парень, писал здорово. Бог ему дал лёгкую руку, но почему-то поместил его на другой стороне баррикад. Есть ребята, которые пишут нормально, со всеми практически я знаком, единственная претензия - литературу знают плохо. Наверное, кончилась эпоха писателей, которые шли от того, что было написано до них, и которые вставали выше и шли, развивая свои идеи. Сейчас таких нет. Какой-то странный культурный провал. Может, закономерный, потому что изменилась мораль, и мгновенно изменилось отношение и к литературе, и к культуре в целом как к гигантскому пласту того, что сделало человечество. Если раньше я мог поговорить с людьми, которые всё читали, с братьями Стругацкими, Владимиром Михайловым, Киром Булычёвым - это были просто культурные люди, знавшие гигантское количество книг, с которыми было интересно побеседовать, то о чём я сейчас могут поговорить с современным молодым писателем, не читавшим ничего? Наверное, нужна такая эпоха, когда люди, вышедшие писать и учить кого-то что-то делать, сами ничего не знают? Обалдеть!

- Для себя я определил часть вашего творчества, которое мне безумно нравится, как фантастика русского сопротивления, и связал это с тем, что пишут другие авторы - Юрий Никитин в некоторых романах, Александр Герра с трилогией «Набат», умерший в возрасте тридцати восьми лет создатель политического памфлета в жанре экшн Дмитрий Черкасов?

- Согласен с идеей русского сопротивления хотя бы потому что это не сопротивление с вилами, топорами и прочим, но сопротивляться этой сатанинской, я считаю, системе, которая разлагает общество, каким-то образом надо. У Юрия Никитина есть очень хорошие вещи, у вашего Александра Бушкова, можно назвать ещё человек пять, но, слава Богу, это существует. Но я прямых вещей не пишу - у меня фантастика, сказка, которая заставляет людей волноваться, сопереживать, думать. Мне в этом плане дан метод - и я его использую по полной программе: ни одна из моих вещей, скажем так, русского мистического реализма не реальна, но в то же время колоссально реалистична, потому что настолько явно описывает то, что сейчас происходит и как с этим можно хоть каким-то образом бороться.

- Кстати, к русскому мистическому реализму можно, наверное, причислить и Владимира Орлова?

- Великолепные у него есть вещи. С удовольствием читал. И опять-таки начнёшь разговаривать с люди: это же читать, знать надо! Но, к сожалению... Когда говорить это слово - портится настроение.

- Мой хороший приятель, сторонник конспирологии в литературе и в жизни, читавший ваши книги, сделал вывод: в России присутствует некий круг людей, способных в определённое время спасти Россию, и, судя по тому, что вы пишете, вы принадлежите к этому кругу Посвящённых?

- Пусть говорят. Это правильно. Надо же во что-то верить. Есть Посвящённые, которые всё знают и выведут нас из тьмы. Думаю, с системой можно бороться только системой, потому что поодиночке этого сделать невозможно. Почему американцы постулируют идею одиночки, побеждающего зло? Да потому что одиночка никогда не переломит это зло. Но я эту страну не люблю, потому говорить о ней не буду. Михаил Задорнов на одну десятую прав, потому что там всё гораздо глубже и масштабнее. То, что постулируется в мире через литературу, даже мной или ещё десятком писателей, оно всё равно не переламывает ситуацию в стране и мире, потому что читающих много, но ведь думающие над этими вещами, по сути дела, одиночки, не объединяющиеся в эгрегор, который может что-то сделать. Может быть, когда-нибудь количество перерастёт в качество. И тогда образуется нечто, которое начнёт действовать. Я создал в «Смерше-2» организацию «Чистилище», потому что так хотелось мочить подонков без суда и следствия, чиновников заставить работать правильно, хотя понимаю, что этими методами это сделать, к сожалению, невозможно, а значит, работать, писать всё равно надо, и та часть литературы, которую я обозначил как мистический русский реализм, всё равно существует. Кстати, писать это труднее, чем просто фантастику: всё надо знать, а не просто выдумывать, значит, необходима гигантская память, чтобы вытаскивать все мелочи, создавая реалистическую картину. Ты создаёшь пространство, но не мир, который уже создан. Поэтому люди читают, уже не обращая внимания на то, что человек обладает некими супервозможностями, что он маг. Но главным остаётся мой герой, который переходит из одного качества в другое, и дальше, дальше, дальше... И есть рост. Я в это верю, хотя, чем больше живу, тем становлюсь всё большим, хотя хорошо информированным, но пессимистом.

- По-моему, в одном из романов вы описывали Красноярск?

- Я был в вашем городе не один раз. Всегда пытаюсь описывать те места, где я побывал и это видел. Например, Синдорский лес, Сыктывкар, Южлаг, где я не был, да и лагеря этого давно нет, но описать надо, и у меня есть приятель, который там был, плюс информация из Интернета. И мне пишут: «А вы что, там сидели?» Нет, не сидел, но хорошо знаю это место. В «Человеке боя» описаны места, где я родился - Брянская область. Я воссоздал свою деревню Ковали, которой давно нет. Иногда мне пишут, что в описанном мной месте ресторана нет, а я отвечаю, что хочу построить его там. Конечно, это надо проверять, хотя опять-таки - это же фантастика. Чего вы ко мне привязались?

- Вы родились в Брянской области, учились в Рязани, служили на Дальнем Востоке, работали на Украине, живёте в Москве. Считаете ли вы себя по-прежнему советским человеком?

- В первую очередь, считаю себя русским человеком. Наверное, печать того государства, которого давно нет, лежит и на мне. По большей части, я советский человек, хотя многого из тех идей не принимаю, тем более, из того, что коммунисты до сих пор несут на знамени и что разлагает общество не хуже, чем коммерция, свободная конкуренция, так называемый рынок, который по сути дела - базар. Можно прогрессировать и не на конкурентной основе. Переживаю за свою страну, и хочу, чтобы те идеи, которые в неё когда-то вложил Создатель, всё-таки реализовались, и именно с России началось бы преобразование мира. Россия - единственная страна в мире, которая ещё сопротивляется этой сатанинской системе. Других стран просто нет, да и нас уже почти задавили.

- Есть ли на самом деле такие люди, как герой вашего романа «Смерш-2» Матвей Соболев?

- Есть, наверное. Во всяком случае, хочу, чтобы они были. Когда пишу, беру частичку от себя, что-то от своих друзей. Самое главное, чтобы мои герои были именно такими - сильными, добрыми, умными, способными себя защитить, своих друзей, любимых. Не люблю интеллигентствующих хлюпиков, которые жалуются, что всё плохо. Мои герои и люди, на них похожие, могут что-то сделать. Я - за таких героев, потому что я сам активный, драйвовый, как говорят. Других пусть описывают другие писатели.

- Чем для вас является Москва? Местом, где деньги и сила, как говорил герой фильма «Брат», или чем-то иным?

- Это некий механизм быстрой реализации своих планов, в том числе издательских. Проживая в провинции, столько не сделаешь. Москва заставляет работать гораздо интенсивнее. Ритм жизни другой. Энергетика другая. Особенно Москву не люблю, но есть места, которые мне симпатичны, хотя весь конгломерат всё больше и больше оскверняется. Не нравится, но я вынужден там жить. Могу жить везде, но работать лучше там, а вот отдыхать - поближе к природе: два раза в год уезжаю на родину, где встречаюсь с друзьями детства, которое на самом деле было для меня святым. В Подмосковье есть хорошие места, а в Москве звёзд не увидишь, что очень плохо.

- Но есть ведь пример того же Бушкова, который живёт далеко от Москвы, но тем не менее делает очень много? Или Крапивин?

- Я уезжал с Украины, где начинал писать, когда там прекратили всё издание на русском языке. Что было делать там, если путь к творчеству закрыт? Тем более, что меня начали издавать в Москве.

- Можно ли сказать, что известность пришла к вам с романом «Смерш-2»?

- Нет, наверное. Просто мучился с этим романом довольно долго - начал его писать в 1991-м, а вышел он только в 1994-м. Дважды начинал, и не смог, пока не получил полный объём информации. Просто началась другая полоса.Если до этого был в основном космос и связанные с эти философские проблемы, то затем появлялась информация эзотерического плана, связанная с настоящей славянской историей - Гиперборея, борьба тех цивилизаций, о которых мы знаем мало, но следы которых остались везде. Это существует, просто скрыто под слоем других цивилизационных находок - майя, ацтеки, Мессопотамия. Мы ещё не умеем различать, что было атлантическое, что осталось от Гипербореи... Всё это лежит в зоне вечной мерзлоты на Русском Севере. И не только там. До этого ещё докопаться надо. Есть десятки, если не сотни пирамид древнее, чем египетские, на десятки тысяч лет. Эта информация начинает выходить. Это уже другая жизнь, и, наверное, не моя, потому что мне хватит моих знаний.

- С Сергеем Алексеевым общались?

- Приходилось, но это человек сам в себе. Он получил хорошую информацию по своим каналам, которые с моими не пересекаются. Его «Сокровища Валькирии» я читал взахлёб, а дальше всё, к сожалению, потерялось. Кстати, он «Сокровищами» помог в создании моих романов, хотя я всё-таки мыслю и думаю иначе. Желательно, чтобы люди это читали: вроде как фантастика, но скрыто так много интересных вещей.

- Кого из своих коллег вы читаете?

- Чем больше живу, тем меньше читаю. Не хочу тратить время не чтение чьих-то опусов, даже если это мои самые искренние друзья. Лучше перечитаю что-нибудь - О'Генри, поздние рассказы Чехова, того же Шекли, потому что это невообразимо смешно. Могу назвать полсотни писателей, которых с удовольствием перечитываю, хотя всё же читают современных фантастов, но редко. Зато каждый день читаю специальную литературу, которая мне нужна для работы и которая заставляет думать - философия, эзотерика, космология.

- Владислав Крапивин официально объявил о том, что издаёт последнюю книгу. Вы себя ещё не исчерпали?

- Лет пять назад всем говорил, что бросаю писать, потому что всё знаю, всё надоело, мне неинтересно. На самом деле, всё у меня было разложено по полочкам из года в год. Есть опыт других писателей, например, Стивена Кинга, который сказал, что заканчивает, а следующая книга появилась через полтора года после этого заявления, что оказалось сродни взрыву. Тираж вырос мгновенно ровно в десять раз. И вот после этого Кингу можно было точно ничего не писать. У нас другое дело. Писательская энергетика существует в неких узких пределах: мне за 60, и я уже понимаю, что, может быть, я этот предел уже и перешёл. А литература энергетического, драйвового плана - удел молодых, либо максимум 35-50 лет. Конечно, пишут и старше, потому что не могут иначе жить, но это уже другая литература. Если ты находишься в русле времени, следишь за ним - это нормально, чуть опоздал, надо уходить из литературы, но никто ещё никогда не уходил. Но пока ещё есть идеи, и сердце стучит, и что-то шевелится в груди, когда волнуюсь и психую, когда пишу, хотя понимаю, что эта энергетика перетекает в роман и он ещё пока интересен. Когда это станет совсем холодным - ох, не знаю!..

- Можете ли вы назвать хотя бы нескольких авторов-фантастов, которых непременно нужно прочитать?

- Скажешь про этого - другой обидится... Тот же Юрий Никитин: есть вещи, за которые я бы его сам убил, хотя он мой друг, и мы с ним знакомы десятки лет. Последние вещи Олега Дивова не советовал бы читать, хотя первые две - три, связанные с эзотерикой, можно. Кое-что Вадима Панова, но далеко не всё, потому что он, с одной стороны, вроде о России пишет, а с другой - ну чистая Америка. Хотя у меня к нему тёплые отношения, он много пишет, у него есть вещи, которые заставляют думать. Но больше - наверное, только классику?

- Будем читать Владимира Орлова?

- «Альтиста Данилова» надо читать всем - это потолок. Юморок классный! А «Шеврикука», «Аптекарь»? Наверное, существует срок жизни созданного писателем мира. Возьмём того же Михаила Булгакова. «Мастера и Маргариту» будут читать всегда - это полотно, а вот «Дьяволиаду» читать уже смешно, потому что описанное им неузнаваемо совершенно: не наш мир, другая мораль. Даже «Собачье сердце» не несёт такой отдачи, которая была буквально пятнадцать лет назад. То же самое можно сказать о творчестве Стругацких. 90 процентов просто ушло и не вернётся, а читать это становится скучно, хотя «Пикник на обочине» - пока ещё наше время, или «Понедельник начинается в субботу». «Аэлита» и «Гиберболоид инженера Гарина», написанные Алексеем Толстым, совсем не читаются - молодёжь уже не знает этого мира. Или другой пример - «Остров пингвинов» Анатоля Франса читается до сих пор. Почему? Вроде скучно. Понятно, что это была сатира, но сейчас - фантастика, причём написанная с юмором. Наверное, писатель должен обладать невероятным талантом, чтобы затянуть читателя в свой мир. Читайте Джека Лондона, О'Генри.

- А как же быть с фэнтези?

- Это тупик. Толкиен - начало, можно добавить Андре Нортон, что-то из Клиффорда Саймака, из Пола Андерсона. Владимир Одоевский и Антоний Погорельский также писали вроде бы фэнтезийные вещи, но они по масштабу другие... А всё потом - перепевы того, что было, и там нечего выдумать: можно придумать зверя с тремя зубами, можно - с четырьмя, а более ничего не происходит, потому что действие то же самое, развития нет. Двадцать раз пытался дочитать до конца «Хроники Нарнии» Льюиса - скучно мне это читать после Толкиена! Есть базовые вещи. Например, Герберт Уэллс написал «Машину времени», а после него было миллион разных перепевов, но так, как написал он, уже никто не напишет, если, конечно, не найти какие-то новые супер-идеи, что сделал, например. Джек Финней в романе «Меж двух времён» или Владимир Савченко во «Встречниках». Но сколько раз мне снилось, как Герберт Уэллс описал мир будущего.

Василий Васильевич ГОЛОВАЧЁВ.

Родился 21 июня 1948 года в Жуковке Брянской области. В 1972 году закончил Рязанский радиотехнический институт по специальности инженер-конструктор радиоэлектронной аппаратуры. Служил в армии на Дальнем Востоке. В 1974 году переехал в Днепропетровск и устроился на работу в Украинский государственный проектно-конструкторский институт «Металлургавтоматика». В 1989 году оставил институт, целиком посвятив себя работе писателя.

Член Союза писателей России и Украины. Автор более сорока романов и пяти десятков повестей и рассказов, переиздающихся миллионными тиражами. Написал такие популярные романы как «Смерш-2», «Перехватчик», «Бич времён», «Человек боя». Неоднократно отмечался литературными призами России и Украины. В 2003 году стал кавалером Ордена рыцарей фантастики. Ассоциация российских космонавтов вручила ему в 2008 году свидетельство о присуждении одной из звёзд созведия Близнецов имени Василий Головачёв. На I международном казахстанском конгрессе фантастики в 2011 году был награждён общественной премией «Байконур» за вклад в развитие мировой научно-фантастической мысли и дело освоения Космоса.

В 2008 году имя Василия Головачёва было внесено в Российскую Книгу Рекордов Гиннесса как автора 40 оригинальных произведений, изданных почти 20-миллионным тиражом, хотя к настоящему времени он намного превысил этот рубеж. Василий Головачёв
известен и как художник. Он дипломант конкурса журнала «Техника-молодёжи» в 1977 году. Две своих книги иллюстрировал сам. Его рисунки использовались издательством «Флокс» (Нижний Новгород), экспонировались на выставках в Днепропетровске и Москве, входили в альбомы фантастических картин.

Мастер спорта по волейболу. Женат, имеет двух детей, сына и дочь, а также двух внучек -- Настеньку и Василису. В настоящее время проживает в Москве.