В рамках своего проекта Полит.ру публикует ответы известного британского фантаста Чарльза Стросса (Charles Stross).

Как в вашей стране строится взаимодействие писателя с издательством? Работаете ли вы через литературного агента или напрямую контактируете с издателями?

У меня есть агент — в Соединенных Штатах. Она решает деловые вопросы с моими издателями как в США, так и в Британии, а также с субагентами на неанглоязычных рынках. Но когда я задумываю новое произведение, я сам обсуждаю это со своими редакторами (опять же, британскими и американскими — они представляют мои главные рынки), чтобы выяснить, в каком продукте с моей стороны они заинтересованы. После этого уже начинает работать мой агент.

В какое время суток вам лучше пишется? Что бы вы посоветовали начинающим писателям-фантастам в нашей стране?

У каждого писателя свой метод работы и режим. Я в основном пишу во второй половине дня или вечером, но другим писателям это может не подойти. Начинающим авторам я могу посоветовать разве что следующее: не надейтесь сразу добиться больших успехов. Надо учитывать, что придется долго учиться деловой стороне вопроса (а не только навыкам письма). Издательства, конечно, литературу очень любят; но если они не могут выгодно продать ваши тексты, у вас проблемы (не могут же они себе позволить тащить вас всю дорогу за свой счет).

Волнует ли вас как писателя возросшая популярность электронных книг? Считаете ли вы, что бесплатное скачивание романов из Интернета оказывает негативное влияние на литературу и издательскую деятельность?

Я думаю, если электронные книги и оказывают пагубное воздействие на издательскую деятельность, то исключительно по вине самих издательств. Это прекрасный способ приобщить больше народу к чтению; это также замечательная возможность подольше держать книгу в продаже и при этом сократить издержки на распространение. К сожалению, трусость со стороны издательств в сочетании с жадностью со стороны распространителей чуть не уничтожили легальный рынок электронных книг еще в зародыше.

Я считаю, что даже самые нелегальные скачивания из файлообменных систем на самом деле не уменьшают авторский доход от продаж.

Больше всех качают маньяки-коллекционеры, которые потом даже читать толком не будут. А те, кто скачивают нелегальные копии, чтобы прочитать, обычно сами хотят вознаградить автора. Если нелегальное скачивание вообще о чем-то говорит, то только о том, что спрос на удобный доступ к электронным книгам не удовлетворяется производителем!

Насколько трудно было парню из Лидса стать писателем? Какая культурная среда благоприятствует формированию творческих, писательских навыков? Что помогло вам в становлении как писателя-фантаста?

Лидс — это довольно большой город по меркам Великобритании. Он породил немало писателей-фантастов — например, Джастину Робсон (Justina Robson) и Майка Скотта Роэна (Mike Scott Rohan), и это всего лишь двое из многих. В Лидсе также родились два редактора "Interzone", британского научно-фантастического журнала, созданного в 1980-х гг.

Я не могу ничего сказать о какой-то особой культурной среде, которая бы благоприятствовала формированию творческих и писательских навыков, — для одних творческих проявлений нужно одно, для других — другое. В любом случае, я продукт нескольких сред (я долгое время жил Лондоне, а в Шотландии я провел почти столько же времени, сколько в Йоркшире).

Знакомы ли вы с творчеством российских писателей-фантастов? Кого из них вы могли бы выделить? Как вы относитесь к совместному написанию художественных произведений? Решились бы вы на совместное написание фантастического произведения с одним из российских писателей фантастов?

К сожалению, я не могу читать по-русски, так что мне приходится ограничиваться теми российскими фантастами, которых перевели на английский, — а их не так много. Я читал только братьев Стругацких, но тогда было, насколько я знаю, всего 3-4 их романа в переводе на английский.

Совместное создание романа — это трудная работа (я сейчас как раз пишу один роман в соавторстве с Кори Доктороу), даже в отсутствие языкового барьера! Вероятно, если у нас через несколько лет появится по-настоящему хороший автоматический переводчик, можно будет подумать о таком соавторстве, но сейчас — нет.

Как вы считаете - есть ли связь между техническим прогрессом и балансом добра и зла на земле? И если этой связи нет – каков ваш прогноз относительно судьбы человеческой цивилизации?

Я считаю, что «добро» и «зло» - это ярлыки, которые мы лепим на события и явления, пытаясь определить их смысл в человеческих терминах. Вне нашей головы они не имеют смысла. Технический прогресс может использоваться и для тех целей, которые мы называем «хорошими», и для тех, которые мы квалифицируем как «плохие», но сами по себе эти цели никакие. Соответственно, очень немногие технологии можно считать исключительно хорошими или плохими. Ядерные реакторы в целом хорошие, когда они позволяют получать дешевую и чистую электроэнергию. Но они плохи, когда они повреждаются из-за землетрясения, или цунами, или аварии. Обезболивающие, в общем-то, - тоже полезная вещь в медицине, но они плохи, когда их используют в качестве препаратов для смертной казни, если, конечно, вы не обвиняющая сторона, потому что в этом случае...

Эти ярлыки не помогут нам, если мы будем применять их к абсолютным величинам, потому что их значение меняется в зависимости от вашей позиции.

Я думаю, лучше ставить вопрос так: «Поможет ли эта технология такому-то человеку? Будет ли тот человек считать, что результат применения этой технологии хорош?». А не спрашивать, «хороша эта технология или плоха». По крайней мере, только так мы узнаем, относительно чего она хороша.

Расскажите о распорядке своего дня, пожалуйста.

У меня нет устойчивого распорядка дня. Жизнь писателя очень напоминает жизнь безработного, у которого есть хобби — и почему-то люди платят мне за это хобби деньги.

Кажется ли вам фантастика несерьезной литературой? Как вы думаете, почему фантастику нередко считают несерьезной литературой?

Я считаю, что научная фантастика — это серьезная литература. Многие так не считают. Но на то есть исторические причины — слишком сложные, чтобы можно было их объяснить за один абзац. Достаточно будет сказать, что англоязычная литература отошла от умозрительных построений и фантастической сферы в конце XIX в. и так пристально занялась исследованием реализма, что всё остальное до какой-то степени лишилось литературной легитимности (глядя из России. трудно не заметить достаточно мощной «фантастической» волны в англоязычной литературе конца XIX – первой половины XX в. – «Полит.ру»).
Однако научная фантастика (в той мере, в какой она исследует положение человека в таких обстоятельствах, которые могли бы сложиться, но не складываются) значительно важнее, чем интроспективное изучение души автора.

В литературе авторы сейчас всё больше обращаются к инструментам научной фантастики. Я думаю, эта тенденция только усилится, когда мы переварим колоссальные изменения прошедшего века.

Кажется ли вам, что самоощущение писателя меняется по мере получения им признания? Если да, то как?

Понятия не имею. У каждого по-своему.

Приходилось ли вам писать тексты для решения собственных психологических проблем?

Думаю, каждый автор так делает!

Кого вы считаете своими учителями, соратниками, учениками?

Я не знаю, есть ли у меня последователи, но учился я много у кого лично (в ходе дискуссий и на мастер-классах): в частности, у Джона Браннера (John Brunner), Иэна Уотсона (Ian Watson) и Боба Шоу (Bob Shaw), а также, дистанционно, у Брюса Стерлинга. Что касается соратников, то тут надо учитывать, что я пишу уже давно: сначала, в 1980-е гг., я продавал рассказы журналу "Interzone", и в некоторых отношениях меня вполне можно считать последним представителем «поколения Interzone». Этим обусловлена значительная доля моей коммерческой успешности (более ранние представители это генерации - Ким Ньюман, Пол Маколи, Лиз Уильямс, Питер Гамильтон, Стив Бакстер и Аластер Рейнольдс).

Какие литературные тексты вызывают у вас отторжение, ненависть, отвращение? На каких отрицательных примерах надо учить начинающего писателя?

Жизнь слишком коротка, чтобы читать литературу, которая вызывает отторжение, ненависть и отвращение!

А худшие образцы плохих текстов никогда не публикуются. Если что-то такое и публикуют, то обычно потому, что издателю в этом что-то приглянулось: выяснить, что именно, бывает трудно, но это может быть полезным упражнением.

Как вы считаете, когда умрут TV и радио, чем смогут заниматься бывшие сотрудники этих структур? И когда это, наконец, случится?

Во-первых, TV и радио не умрут. Они потеряют некоторую долю внимания аудитории, так же, как театр и опера потеряли часть аудитории из-за кино и радио, но они не собираются вымирать.

Старые формы искусства почти никогда не умирают. Они еще долго существуют в сумраке, после того как большинство людей обратились к чему-то новому.

Во-вторых, процесс уже начался. Бюджет первоклассных компьютерных игр уже сейчас сопоставим по масштабам с бюджетами голливудских фильмов. В то же время телезрителей теперь стало гораздо меньше, чем пару десятилетий назад — у нас теперь на выбор в десять раз больше каналов, чем прежде, но часов в сутках не прибавилось. Интернет очень интересен, потому что он дает возможность рассредотачивать массовую аудиторию и создавать маленькие аудитории в очень специализированных областях — или даже, скорее,
Интернет позволяет узкоспециализированному материалу находить себе аудиторию, какой бы маленькой она ни была.

Пользуетесь ли вы консультациями специалистов, изобретая будущее?

Иногда.

Как минимум два часа в день я провожу за чтением научно-технических информационных ресурсов и стараюсь быть в курсе новых открытий. Но на самом деле консультации со специалистами полезны только в том случае, если удается найти специальность, напрямую связанную с тем, о чем вы пишете, и которая достаточно широка, чтобы охватить более творческие стороны произведения. Например, если вы пытаетесь спроектировать планету, астрофизик, вероятно, сможет вам объяснить, где вы ошиблись, или установить, что идеи нереалистичны, — но ему, наверно, будет труднее выдумать оригинальную идею, чем тому, кто хуже разбирается в подробностях своей области. Иными словами, если слишком много знать, это может препятствовать творческому процессу.

Любите ли вы писать в тишине или под музыку? Если да, то под какую?

Я и сейчас слушаю музыку — обычно я включаю в iTunes случайное воспроизведение из своей библиотеки и слушаю во время работы. Когда я пишу, я обычно слушаю легкий электропоп 1980-х и готик-рок; индастриал и панк я оставляю для вещей, которые требуют меньшей сосредоточенности. (На мой взгляд, музыку изобрел коллектив The Clash в 1976 г....)

Почему, на ваш взгляд, люди так любят ужасы (в книгах и фильмах)?

Опять же, ответ на этот вопрос требует гораздо больше времени и места, чем позволяет интервью. Ужас — это катарсический опыт: мы сталкиваемся с нашими страхами и прорабатываем их, а потом лучше себя чувствуем. Но почему так происходит — это очень сложный и глубинный вопрос: нам бы пришлось здесь исследовать, что именно мы делаем, когда переживаем художественное произведение.

Когда у вас в голове появляется сюжет, на каком этапе вы решаете, будете ли писать по нему рассказ или роман?

Вопрос предполагает, что идеи сюжета приходят в голову первыми, до того как появятся персонажи, или место действия, или требование придумать идею для романа...

Но, в общем, так: ты понимаешь, что некоторые идеи достаточно масштабны, чтобы на них можно было построить роман, а другие — слишком маленькие: в лучшем случае на небольшой рассказ потянут. Иногда бывает, что несколько маленьких идей хорошо сочетаются друг с другом и позволяют выстроить более масштабный каркас. Но обычно этого не происходит. Так что
на самом деле вопрос в том, как правильно рассчитать длину произведения, которое пытаешься написать, исходя из масштабов сюжета или идеи.

У всех романов разные истоки, но в целом я стараюсь начинать с самого обобщенного концептуального уровня и постепенно спускаться вниз. Например, надо решить, собираюсь ли я написать легкий развлекательный текст или сказать что-то серьезное о будущем законодательства или практики принуждения к соблюдению правопорядка? В зависимости от направления, в котором я собираюсь двинуться, идеи могут быть подходящими, а могут быть неуместными. Что будет основным двигателем произведения: идеи, конкретный взгляд на недалекое будущее, сюжет или система персонажей? Или всё вместе (и если так, то каковы приоритеты)?

Можно аналитически просчитывать, какую форму должен принять сюжет, если начинать с определения конечной цели (какого рода книгу я собираюсь писать).
Бывает и так, что вдруг перед глазами встает некая сцена, и потом вся остальная работа направлена на то, чтобы эта сцена стала кульминацией произведения. А иногда роман вроде бы есть, но не получается правильно соотнести его с этой сценой...

Опишите, пожалуйста, свою аудиторию. Что это за люди? Каковы их ценности и род деятельности? Почему, по вашему мнению, они любят ваши книги?

Посмотрите на себя в зеркало

Если вы так мною интересуетесь, что спрашиваете меня о моей аудитории, то вы тоже ее часть!

Я не уверен, что могу говорить о ценностях моих читателей и о том, как они живут.
Я стараюсь писать фантастику для интеллектуально любопытных людей, а также для тех, кто, как и я, не любит авторитарность.

Но надеюсь, что любой любитель НФ сможет найти в моих работах что-то для себя.

Чарльза Стросса относят к новому поколению британских фантастов, специализирующихся на твердой научной фантастике и «космических операх». Обладатель престижных премий «Хьюго» и «Локус». Чарльз родился 18 октября 1964 года в английском городе Лидсе. Еще в детстве он понял, что хочет заниматься научной фантастикой, однако для подстраховки решил получить диплом фармацевта, а затем приобрел и второе высшее образование — по информатике. Какое- то время Стросс работал по специальностям — вначале аптекарем, а затем техническим писателем, программистом и журналистом. Все это время он продолжал литературную деятельность. Дебютом Чарльза Стросса в научной фантастике стал рассказ «Парни» (The Boys), опубликованный в 1987 году в журнале Interzone. Сейчас Стросс - автор более десятка романов, среди которых «Небо сингулярности» и «Железный восход». Кроме того писатель создал более трех десятков рассказов, наиболее известными можно назвать «Лобстеры», «Трубадуры» и «Гало». Премии «Хьюго» Чарльз Стросс удостоился в 2005 году за повесть «Бетонные джунгли», «Локус» получил в 2006 году за роман «Accelerando».