Писатели — люди творческие. Прочитают какую-нибудь книгу, посмотрят сериал или пройдут компьютерную игру — и начинают воображать: а что если бы эту же историю рассказывал не кто-то другой, а я? Нередко плоды таких фантазий добираются до печатного станка, и вот уже эрудированный читатель отмечает в тексте знакомые по зарубежной фантастике названия, элементы антуража и даже целые сюжетные схемы. При этом сами авторы по-разному относятся к попыткам «схватить их за руку»: одни ничтоже сумняшеся признают заимствования и напоминают о наступлении века постмодернизма и важности цитирования для мировой культуры; другие предпочитают всё отрицать — мол, совпадения случайны и вообще идеи, как известно, в воздухе носятся.

С самого начала «Русских богов» Дмитрий Казаков добросовестно оправдывает ожидания начитанного любителя фантастики, которые неизбежно возникают у него после знакомства с аннотацией. Необъяснимое в буквальном смысле слова сваливается на банковского клерка Игоря Ветрова — точнее, под колёса его автомобиля. Истекающий кровью бородатый крепыш, которого Ветров привозит к себе домой, сверхъестественно быстро оправляется от ран, а на его «мыльнице» обнаруживаются кадры со зверски убитым Пушкиным. Тем временем повседневный мир вокруг Игоря рушится: неизвестные курочат его машину, погибает жена… И вот уже главный герой колесит по бывшему Союзу в компании Вещего Олега, Ивана Грозного и Сергея Есенина, чтобы собрать синклит, на котором должна решиться дальнейшая судьба России.

Сходство со знаменитым романом Нила Геймана, на первый взгляд, разительное. Да, языческие божества заменены на исторических личностей, — ну так Россия никогда и не была «плавильным котлом культур». Герои предпочитают передвигаться на поездах — так ведь железные дороги у нас куда лучше автомобильных трасс. Таинственные истребители богов «играют» за какое-то абстрактное Зло — но и Гейман только в самом конце раскрывает, кто истинный автор заговора. Книги похожи даже междуглавными вставками, посвящёнными той или иной сверхъестественной сущности. Казалось бы, в такой ситуации признаваться в знакомстве с первоисточником — всё равно что расписываться в плагиате, — однако эпиграфом к финальной главе Казаков делает цитату именно из «Американских богов». Почему? Потому что главное не в том, чем книги похожи, а в том, чем они различаются.

Русские боги — не члены разнообразных пантеонов, а исторические и культурные деятели, получившие бессмертие благодаря памяти народной. Следовательно, религия, к которой они принадлежат и которую исповедует большинство населения нашей страны, — это отечественная история. И, честно говоря, объективная действительность эту мысль подтверждает: добрая половина «священных войн» в рунете разгорается именно из-за разногласий в трактовке и оценке исторических реалий. Устами Олега — старейшины и неформального лидера русских богов — Казаков показывает, насколько мифологизировано прошлое нашей страны: Рюрик, мол, никогда не княжил в Новгороде-на-Волхове, Невской битвы не было, а переписыванием истории занимались ещё средневековые князья. Впрочем, и эти «разоблачения» не более чем версии: куда важнее «дел давно минувших дней» та опасная для выживания страны ситуация, что сложилась в дне сегодняшнем. Как и в каждом густонаселённом пантеоне, среди русских богов бытуют старые обиды и даже открытая вражда, но ради возрождения исторического сознания народа язычники и церковные мученики, «белые» и коммунисты собираются вместе… И нелепо, всем своим синклитом, погибают. Формально концовка открыта — любой из убитых богов может рано или поздно возродиться, — но ни она, ни авторское послесловие не оставляют места для оптимизма.

Роман Дмитрия Казакова — вовсе не городское фэнтези, он принадлежит к тому специфическому направлению отечественной литературы, которое можно назвать публицистическим боевиком. Обращаются к нему самые разные писатели, от Василия Головачёва до Юлии Латыниной, но у всех у них, как говорится, «наболело», и все они хотят рассказать о наболевшем в остросюжетной форме — чтобы побольше людей прочитало. Казаков не предлагает какую-либо конкретную программу действий (и уже этим выгодно отличается от коллег по публицистическому боевику), зато на удивление верно выделяет болевые точки, которые угрожают будущему многонационального русского народа. Увы, «боевиковая» составляющая «Русских богов» — самое слабое место в книге: интрига пропадает в самом начале, сюжет сводится к перемещениям по стране, а монологи Олега получились динамичнее, чем батальные сцены. В качестве компенсации читатель может поиграть в игру «угадай исторического персонажа по его описанию», а Нижний Новгород, Харьков и Донецк показаны прямо-таки с фотографической точностью, что, несомненно, придётся по вкусу жителям этих городов.

Итог: «Русские боги» — лучший на сегодняшний день роман Казакова и, пожалуй, одна из самых важных книг, написанных в России за последние годы. К сожалению, выход в фантастической серии и мизерный тираж похоронили её для массового читателя: максимальное признание, которое грозит роману, — «Кадуцей» на очередном «Звёздном мосту». Хотя, может быть, случится книгоиздательское чудо, и «Русские боги» станут у нас не менее популярными, чем «Американские».