Анджей Сапковский — из тех авторов, которые не нуждаются в особом представлении. Его книги о ведьмаке Геральте быстро стали классикой жанра — их перечитывают, цитируют, в персонажей Сапковского играют, по его романам сняты сериал и художественный фильм, изданы комиксы, вот-вот выйдет компьютерная игра. В этом году Сапковский стал почетным гостем Международной ассамблеи фантастики “Портал 2005” в Киеве, где любезно согласился дать интервью

Внимание! Редакция предупреждает, что ответы пана Анджея не всегда серьезны и политкорректны. Как он сам признается, его чувство юмора весьма неканонично.

“Я не знал, что творится, чего им всем от меня надо!”

Анджей, расскажите для начала, как появился на свет ваш знаменитый “Ведьмак”.

Дело было так: я, никому не известный автор, послал рассказ на конкурс, объявленный журналом “Nova fantastyka”. Почему я это сделал — до сих пор не знаю. Может быть, муза пролетела и что-то там со мной сотворила.

Конечно, старался, чтобы рассказ был интересным. Был я тогда торговцем, бизнесменом, знал, что такое маркетинг, как товар показать. И сделал все, чтобы жюри обратило внимание на мой рассказ.

Я не хотел становиться писателем, менять профессию. И не искал я славы! Просто у меня была одна короткая программа: взять приз на этом конкурсе.

Взяли?

Взял! Третье место. Первые два получили “чистые” НФ-рассказы, а для фэнтези в Польше тогда третье место было вершиной. Но я был все-таки рад, получил приз, деньги, похвастался — все. Программа закончена. Я поставил себе цель — я ее выполнил. Но сразу после этого прошел общепольский конвент, и “Ведьмак” неожиданно взял премию, которая там присуждалась.

А надо сказать, фэнтези в те годы было в Польше жанром не то, чтобы неизвестным. Просто еще до того, как о нем узнали, его уничтожали. Говорили: это для кретинов, ведь эльфов нет и драконов нет. Лучше, говорили, писать про то, что есть. Например, про путешествия во времени (смеется). Или про людей-невидимок.

Словом, эта победа была абсолютным сюрпризом и застигла меня врасплох. Мне присылали телеграммы, приглашали на конвенты. Я не знал, что творится, чего им всем от меня надо. Я сделал, что планировал: написал рассказ. А вы больше хотите? Зачем?! Меня все спрашивали: “Может, у вас в шкафу еще что-нибудь такое припасено?”. А что у меня может быть в шкафу? Ну, пистолет там есть, но стреляться мне пока рано!

Но все-таки вы написали продолжение...

Да! Ко мне в Лодзь явился редактор журнала “Nova fantastyka” Рафал Земкевич. Он взял у меня интервью и под конец сказал: “Нам люди шлют письма, спрашивают: “Не может ли пан Сапковский писать побольше про ведьмака?”.

И вот Земкевич уехал, интервью напечатали, а я стал думать: “Если они хотят побольше — почему нет?..”. Написал второй рассказ — не про ведьмака. Потом третий, потом четвертый, уже снова про Геральта, потому что люди требовали его и только его! Из рассказов сделали книгу, тогда это была огромная редкость, чтобы у польского фантаста вышла книга. Она продалась удивительно хорошо. Но я даже тогда посчитал это концом карьеры, абсолютным потолком. А после этого пришли другие люди, сказали: “Давай вторую книгу! А эту мы еще раз издадим”. И началось...

Так совпало, что именно тогда в Польше сменился политический режим. Я, специалист по внешней торговле, оказался без работы. Конечно, я бы ее нашел, но решил тогда: “У меня же есть другая профессия! Я почти что писатель. Конечно, все не так стабильно, как прежде. Надо сперва написать книгу, если она пойдет хорошо — деньги будут хорошими, не будет продаваться — денег не будет вообще”.

Я пошел на этот риск. И... получается. Уже около 20 лет, как я писатель-профессионал, у меня нет других источников заработка. Это редкость в Польше — писатель, который живет только на свои гонорары.

Двадцатилетний путь от специалиста Внешторга до фантаста мировой величины пройден. Впереди — новые миры и новые книги. Но интересно, как чувствует себя Анджей Сапковский в мире фантастики?
“Пусть бегают”

Каково, на ваш взгляд, нынешнее положение европейской фантастики (и, в том числе, польской)?

Конечно, американцы нас теснят: их много, и они очень популярны, и, если добавить туда же англичан, останется, честно говоря, всего ничего. Преимущества английского языка очевидны. Конечно, все европейские фантасты делают, что могут, и делают очень хорошо, но все равно перегнать американцев им не удастся. Меня тоже не курица лапой из песка выцарапала, но когда я выхожу на англоязычный рынок, мне отвечают очень просто: “Мы не хотим читать книгу про зебр, написанную эскимосом”.

Как вы относитесь к живым ролевым играм?

Это когда одеваются, как викинги, и бегают по лесам? Пусть бегают.

А к настольным играм, которые в Польше, насколько я знаю, очень популярны?

В свое время посвятил им много времени и усилий. Я знал, что такое ролевые игры, и понимал, что они рано или поздно доберутся до Польши. Ну, и намеревался помочь этому делу — и сделал, что мог. Из-за недоступности материалов тогда играли главным образом в “Dungeons & Dragons” и “Warhammer”, причем играла элита — те, кто имел знакомых в торгпредствах или сам ездил за границу. Но потом пришли перемены, и я не успел заметить, как в такие игры в Польше стали играть все. Им помогать, объяснять уже не было смысла.

А что для вас компьютерные игры?

Они для меня практически не существуют. Конечно, я о них знаю, даже увлекался, но — теоретически. Никогда не играл и играть не собираюсь. Потому что времени на это не хватает, и есть у меня другие развлечения, получше. Не то, чтобы я играми брезговал — это не так. Ничего не имею против игр, просто я ими не занимаюсь.

Как вы отреагировали на предложение создать компьютерную игру по “Ведьмаку”?

Очень просто. Продал права и не вмешивался вообще в то, что они с этим делать будут. Может быть, это хорошо, а может, плохо. Но у меня другого выхода не было: нет времени, чтобы этим заниматься. Поэтому оставил дело в руках специалистов: они-то, надеюсь, знают, что делают. Что получится — не знаю; мне даже оценить будет трудно, потому что играть я не собираюсь — даже в игрушку, сделанную на основе моих книжек. Посмотрю ее — может быть, может быть! — а играть не буду.

О фильме — хотя бы пару слов...

Пары слов будет слишком много!

Позже, на встрече с читателями, пан Анджей сразу попросил, чтобы об экранизации“Ведьмака” вопросов не задавали. Когда все же кто-то завел об этом речь, Сапковский воскликнул: “Но я же просил, я же просил! Сейчас пост — польский католик, шляхтич не может матом говорить. Нельзя употреблять мат в пост!”.

“Никогда не соглашайтесь на уговоры фанатов!”

Как появился “альтернативный финал” истории про Геральта — рассказ “Что-то начинается, что-то кончается”?

Однажды ко мне обратились ребята из клуба любителей фантастики. Сказали: у нас будет конвент, к нему книжечка, и мы, мол, попросили некоторых авторов написать по короткому рассказу. Сможешь?

Вообще-то, я не соглашаюсь на такие вещи, но тут — уже не помню почему, — согласился. И написал им эту историю про свадьбу ведьмака. Как у Ахматовой: само просочилось. И все. К циклу о Геральте рассказ не имеет ни малейшего отношения. Но многие в Польше сказали, что это альтернативное окончание, написанное, чтобы читатель мог выбрать тот финал, который ему по душе.

Конечно, это не так. Вывод один: не соглашайся, если тебя просят фанаты написать им рассказ! Не соглашайся ни-ког-да!

Вы считаете цикл о Геральте полностью законченным, или когда-нибудь, может быть...

Конечно, зарекаться не надо. Но мое мнение такое: я всю историю про ведьмака спланировал от начала до конца, во всех деталях, абсолютно во всех мелочах. Спланировал и написал. Все акценты расставлены, все контрапункты выписаны, все учтено и завершено. Нет смысла писать “Сын ведьмака”, “Внук ведьмака”, “Отец ведьмака” или “Иллюстрированный путеводитель по замку ведьмака”. Я, конечно, комплиментов не ожидаю и сам их делать не буду, но я имею дело с людьми интеллигентными, так скажем... в общем, это не американцы. Американцев можно кормить циклом, который никогда не окончится. Но мы же славяне!

Как вы создавали эльфийский язык?

Это не язык — скорее, набор фраз, составленных из элементов разных языков. Я хотел, чтобы они были милы и понятны уху, но, конечно, учитывал польское ухо. И они действительно понятны для поляков. При этом я твердо решил: никаких сносок, никаких разъяснений, ненавижу их. Не хочу, чтобы у меня, когда орк говорит орку: “Бурбатулюк грабатулюк!” — ниже стояла сноска: “Закройте дверь, а то мухи налетят!”.

Пару слов о вашей новой трилогии. Почему от классического фэнтези вы перешли к историческому?

Покончив с “сагой”, я решил сделать что-то абсолютно другое. Но вообще рвать связи с фэнтези не хотел — слишком много людей мне это советовали. Все хотели нацепить мне на лоб ярлык, дескать, я уже, во-первых, не фантаст, а во-вторых, фантаст — но уже пишу не фэнтези, а “получше”. Мол, у меня на погонах не две звездочки, а три. “Развился”! Я же ничего плохого в фэнтези не видел, наоборот. И решил пойти немного другим путем, чтобы и самому попробовать новое, и читателю показать, что я не (смеется) моногамичный.

Долго думал, что делать. Я ж теоретик! В фэнтези восемь поджанров. Из этих восьми, тщательно продумав, взялся за историческое фэнтези.

Почему именно Чехия, именно гуситские войны?

Я очень часто ездил в Чехию: на конвенты и по другим делам. А еще очень люблю исторические книги. И поскольку в истории чехов гуситские войны — штука важная, там обилие книг по этой теме. А когда понимаешь, как тесно гуситские войны связаны с соответствующим периодом в польской истории... В общем, я решил взяться за это дело!

“Черные значки на белом фоне”

В каком режиме вы работаете?

365 дней в году! Жена иногда приходит: “Пропылесось в доме!” —“Нет, я работаю.” — “Но ты же сидишь перед телевизором!” —“Я думаю!”.

Но, вообще, у меня график строгий. Дело в том, что когда я решил стать профессиональным писателем, я знал, что моей жене это будет не по вкусу. Она опасалась, не стану ли я кретином, который, когда наступает утро, надевает черное пальто и черную шляпу и легким шагом подается в сторону ближайшего борделя. Откуда его вечером приносят обратно, веселого и пьяного. Были у нее такие опасения. И чтобы показать, что я действительно серьезно отношусь к писательству, я начинал работу рано. И режим этот не поменялся. Утренний кофе пью уже за компьютером. Вот так и работаю — как всякий нормальный человек. Только у всех есть воскресенья, праздники — а у меня нет. Работаю и по воскресеньям, и в день Св. Георгия, и в день Св. Варвары...

Есть у вас любимый герой, которого даже убивать было жалко?

Нет! Все, что я пишу, — согласно плану. Если начинаю, если уже сел за клавиатуру, —знаю, что случится. Жалко быть не может. Если не нравится или жалко — просто в план не войдет. Персонажи, которых я люблю или не люблю, — то же самое. Это лишь черные значки на белом фоне, а не живые люди, я их создал, потому что хотел создать, и их судьба мне до конца известна. А дальше — техника, работа. Как скульптор: берешь инструмент и отсекаешь все, что не есть Венера Милосская.

Читая ваши книги, обнаруживаешь, что автор разбирается в самых разных темах. Приходилось ли обращаться за советами к специалистам?

Никогда — к живым людям, но всегда — к книгам, энциклопедиям, словарям. Вообще, никто не видит книгу, пока ее не допишу. Первый читатель — редактор. Поэтому, кстати, я не могу дать переводчику книгу до того, как она выйдет. Все время что-то меняется, только в изданном виде получается финальная версия.

Где за рубежом вышла ваша первая книга?

В России. Подробностей не знаю, но, наверное, там почувствовали, что мы на одних струнах играем. Переводить начали сразу после первых “ведьмачьих” рассказов — как хотели, что хотели. И платили, как хотели — то есть, не платили вообще.

Вас устраивают ваши русские переводы?

Более-менее. Вайсброт, мой русский переводчик, — старой школы. Поэтому не стесняется спрашивать, если чего-то не понимает. Но некоторые вещи... он думает, что понял, а на самом деле — нет. Он не знал канона фэнтези, простейших вещей, поэтому в “Ведьмаке” низушки, а не хоббиты.

А как вам русское издание “Башни шутов”?

С горящими пагодами?! Науменко (редактор “АСТ”) не понял, почему я возмущался. Что, спрашивал, ты что-то имеешь против самураев?

И это первый раз, когда я книжку прочитал — и зашвырнул в угол. И теперь поставил условие: хочу читать перевод второго тома до выхода книги! Всех ошибок, конечно, не выловлю, но хотя бы не допущу того безобразия, что было в первом томе!

Досье: Анджей Сапковский

Признанный лидер польского фэнтези родился в 1948 году в городе Лодзь. По образованию и первой профессии — специалист по внешней торговле; знает десяток иностранных языков. Первый рассказ —“Ведьмак” — написал в 1986 году. Он положил начало самому известному циклу писателя о Геральте, в который входят два сборника рассказов и пять романов: “Кровь эльфов”, “Час презрения”, “Крещение огнем”, “Башня ласточки”, “Владычица озера”. Кстати, сам Сапковский никогда не называет цикл “сагой”, предпочитая нейтральное “пенталогия”.

В 2002 году вышла первая книга новой трилогии писателя —“Narrenturm” (в русском переводе —“Башня шутов”). За ней последовал роман “Божьи воины”. На вопросы, когда выйдет заключительная часть, пан Анджей отвечает: “Через пару месяцев после того, как закончу писать”

Главным своим увлечением Сапковский называет рыбалку. Причем ловит только на искусственную “мушку” — поскольку “это самый трудный метод”. А если не удается выехать на реку, пан Анджей отправляется в кухню: готовить он умеет и любит. Сам утверждает: “Слона подавай, мышь подавай — все сделаю! Только для слона подставка должна быть повыше, чтоб кожу содрать с сукина сына”.

Есть ли у вас вредные привычки?

О, их слишком много! Но есть главная! Для обычного человека, может, и вредная, а для писателя — полезная. Я вру.