Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать: после экранизаций «Волкодава» книги Марии Семёновой будут расходиться, как горячие пирожки. Еще до премьеры картины Николая Лебедева «АСТ» и «Азбука» завалили прилавки переизданиями с «кинообложками». «Эксмо» сделало свой ход летом — но вместо старых текстов в новой обертке предложило читателю свежий, нигде не публиковавшийся роман «матушки славянского фэнтези».

Семёнова сдержала слово: точка в истории Волкодава поставлена, продолжения не будет. Но никто не мешает вернуться в тот же мир с новым героем. Им стал молодой венн Коренга, калека с отнявшимися ногами, который в сопровождении верного полупса-полусимурана отправляется в дальний путь, чтобы найти избавление от родового проклятия. Разительный контраст с мрачным воином Волкодавом, исполняющим задачу эпического масштаба — покончить с преисподней Самоцветных гор! Однако смена центрального персонажа ничуть не сказывается на семёновской манере письма.

Писательницу по-прежнему волнуют проблемы этничности, народности. Ее герои существуют не сами по себе, не как сильные личности без роду без племени, а в рамках своих культур — веннской, сегванской, ирезейской... Эта тема раскрывается уже в названии: там, где лес не растет, неуютно оказаться воспитанному в чащобах Коренге. И напротив: среди деревьев молодой венн чувствует себя куда уверенее, чем морская воительница Эория. Традиции родных народов становятся для героев главным подспорьем в тяжелом пути. А вот Андарх, чуть ли не последний представитель некогда великой нации, озлобляется в отрыве от корней, ведет себя недостойно — и получает по заслугам. Но и замыкаться в собственной культуре, закрываться для новых веяний нельзя: ошибочность такого пути наглядно демонстрируют ирезейцы. Родные традиции должны быть стержнем личности, а не ее оковами.

А вот тема лжи и доверия, незнакомая безупречно честному Волкодаву, здесь выступает на первый план. Вынужденный скрывать свою истинную цель, Коренга задумывается и над рассказами встречных, пытается отделить правду от выдумки. И тем больнее бьет по нему собственная ложь, раскрытая Эорией. Надо сказать, что и сама Семёнова скупо, обмолвками и недоговорками открывает перед читателем интригу книги. До последнего мы пребываем в неведении о том, что же все-таки случилось с родом Кокоры, зачем его отпрыск отправился в странствие. И испытываем подлинное уважение к мастерству автора, когда все кусочки мозаики становятся на свои места.

Немалого таланта потребовала от Семёновой и концовка романа. Исцеление рода — это не обрушение Самоцветных гор и не уничтожение Кольца Всевластья, его сложно выписать ярко, красочно. Тем не менее, читатель остается в полной уверенности, что все лишения Коренги не пропали зря, что его страстная мечта о полете вернула детям Кокориным способность ходить по земле. И вместе с тем в выборе сверхзадачи для главного героя мне видится главный недостаток книги. Умом ты понимаешь: совершенное Коренгой действительно важно, может быть, не менее важно, чем подвиг Волкодава. Но род Кокоры, показанный только в воспоминаниях да рассказах героя, не становится близким для читателя, за его судьбу не переживаешь так, как переживал за Елень, за Эвриха, за Тилорна.

Итог: за вычетом этого недостатка перед нами книга, ничуть не уступающая «Волкодаву». Вряд ли, выйдя в девяностые, она наделала бы столько же шуму, как «русский Конан», но написана явно с большим тщанием и любовью, чем последние пара томов о Сером Псе.

Цитата

— Ты опоздал, Андарх. Голубая Луна отгорела в середине зимы.
«Нет, она будет осенью, — хотел поправить ее Коренга. — Всего-то переждать лето в лесу...».
Андарх улыбнулся.
— Мы придерживаемся иного счета времени, воительница. По нашей росписи года Голубая Луна будет светить через три ночи.

Научное фэнтези

В «Волкодаве» Тилорн варил жаростойкое стекло, а подземные мечи оказывались струями воды. В новой книге Коренга познает геологические процессы и изучает начала аэродинамики, пытаясь овладеть секретами полета. Кстати, деревянная птица героя — явная отсылка к начальной сцене кинофильма.

Присутствуют

знакомые герои
любовь и предательство

Отсутствуют

стихотворные эпиграфы
намеки на продолжение