Считать тиражи, особенно чужие, дело неблагодарное, но я все-таки попробую. «Последний дозор» Сергея Лукьяненко стартовал 300 тысячами (суммарно в двух сериях). Недавний сборник того же автора, «Пристань желтых кораблей», оказался в шесть раз менее востребованным — «всего» 50 тысяч. Что поделать: антологии, пусть даже известнейших авторов, у нас куда менее популярны, чем многотомные циклы. Но не нужно быть экспертом книготорговли, чтобы понять: напиши Лукьяненко для сборника хотя бы маленькую повестушку про Дозоры, и стартовый тираж «Пристани...» сразу взлетел бы раза в два или в три.
Вряд ли Алексей Пехов, собирая «Темного охотника», руководствовался подобными коммерческими соображениями. Скорее всего, он просто отлично понимал, что в первую очередь его читатель хочет снова встретиться с Гарретом, Нэссом и киндрэт, — а уже потом познакомиться с новыми, неизведанными мирами. В итоге книга вышла очень приличным для сборника тридцатитысячным стартовым тиражом — всего в два раза меньшим, чем новейший роман писателя, «Ветер полыни». И думается мне, если бы все вошедшие в сборник произведения публиковалась впервые, тираж «Темного охотника» мог бы быть еще выше.
Строго говоря, специально для книги написана только одна повесть. Постоянные читатели «Мира фантастики» помнят рассказ-приквел к «Хроникам Сиалы» «Змейка», напечатанный в сентябрьском номере журнала за прошлый год. Предыстория «Цикла ветра и искр», рассказы «Цена свободы» и «Пожиратель душ» публиковались в сборниках «Фэнтези-2005. Выпуск 2» и «Фэнтези-2006». Совсем недавно в антологии «Городское фэнтези-2006», увидел свет написанный в соавторстве с Еленой Бычковой и Натальей Турчаниновой «Темный охотник». «Дождь» вошел в состав сборника «Фантастика 2005», а годом раньше, в «Гуманном выстреле в голову» издана «Последняя осень». С другой стороны, за обложкой «Темного охотника» остались многие образчики пеховской «малой формы». Объяснить это можно только тем, что Пехов стремился собрать в антологии не только потенциально интересные читателю произведения, но и то, что сам считает лучшими образцами своего творчества.
Давний любитель Пехова, не пропустивший ни одного издания с его фамилией на обложке, отправится прежде всего к разделу «Мир на границе Изнанки». Повесть «Особый почтовый», которая целиком занимает этот раздел, — настоящая изюминка сборника, и не только потому, что ранее не публиковалась нигде. Главный козырь этого произведения — колоритнейший технофэнтезийный мир, где мастерски переплелись магическая картина мира и романтика времен первых авиаторов. В сюжетном и идейном плане «Особый почтовый» укладывается в магистральную схему Пехова «Гаррет—гийяны»: его герои-контрабандисты живут преступным ремеслом и превыше всего ценят собственные шкуры, однако цепочка происшествий вынуждает их проявить себя «с благородной стороны». Дополнительную пикантность выбору контрабандистов между личной выгодой и честью придает умело использованный писателем стереотип фэнтезийной расовой вражды. Впрочем, в конце все получают по заслугам, и даже, наверное, больше того. Это немного смазывает впечатление от рассказа: грош цена тому благородству, которое оказывается хорошо оплачено.
На общем фоне сборника выгодно выделяются пусть и менее профессионально написанные, но необычные для Пехова-нынешнего рассказы «Дождь» и «Последняя осень». Первый, по форме — типичный постапокалипсис, заставляет задуматься не только о проблеме мести, которая и поставлена здесь во главу угла, но и о закономерностях развития человеческого общества. Второй же просто пронизан прекрасно переданным ощущением осеннего увядания, перед которым отходит на второй план довольно-таки банальный сюжетный замысел. Да, на общем фоне отечественной фантастики эти рассказы вторичны, но приятно видеть у любимого автора что-то заметно выбивающееся из общей колеи.
Итог: показательный срез пеховского творчества за последние несколько лет. Если когда-нибудь писатель задумает выпустить что-то наподобие мартиновской «Ретроспективы», то первая часть такой книги у него уже готова.
