Сам облик грифона и его нрав в разных культурах представлялся неодинаково. Чаще всего задняя часть туловища у него львиная, хотя могли быть и другие варианты: пантера, собака. Хвост был похож на драконий или змеиный. Передняя часть туловища — птичья, но иногда на голове грифона можно было заметить уши (что, по-видимому, должно было свидетельствовать об отменном слухе животного). В ряде случаев клюв грифона украшали мелкие, но очень острые зубы. На голове грифона обычно красовались небольшие рога или хохолок. Шею украшал ряд шипов или пышная грива.

Сервий (комментатор Вергилия) утверждал, что грифоны ненавидят лошадей (этим он хотел подчеркнуть хищную природу этого существа).

Со временем выражение “jungentum iam grypes equis” (“скрещивать грифа с лошадьми” — лат.) стало поговоркой. Однако в начале 16 века итальянский поэт Лудовико Ариосто (1471-1533) придумал новый гибрид — гиппогрифа.

Этот зверь был совершенно неизвестен в античные времена. Передняя часть туловища у него точно такая же, как и грифона, а вот задняя — лошадиная. Помимо внешнего вида, гиппогриф унаследовал и нрав грифона: он не менее горд и своенравен — с таким зверем лучше было не встречаться на узкой дорожке.
Из-за существенных различий во внешности каждого грифона этих существ даже пытались классифицировать. Средневековый немецкий ученый Х.Принц разделил их на три вида: грифон-птица, грифон-змея и грифон-лев. Но другие авторы того времени оспаривали такое разделение, ведь последние два экземпляра обычно изображались с телом, покрытым чешуйками, а значит, являлись родственниками драконов. Считалось, что только грифона-птицу можно отнести собственно к грифонам.
Нрав грифонов тоже был различен (в зависимости от конкретной культуры и мифологии). В целом, грифон представлял собой гордого, храброго и свободолюбивого зверя, не признающего чьего-либо господства. Все эти качества сделали его едва ли не лучшим стражем, в качестве которого он и выступал во многих легендах и мифах (например, греки считали грифонов стражами золота гипербореев).

Первое письменное упоминание о грифоне принадлежит древнегреческому автору Аристею из Проконнеса, жившему в 7 веке до н.э. Он описал свое путешествие вглубь Центральной Азии, куда писатель отправился в поисках сказочного народа гиперборейцев и святилища Аполлона (почитавшегося ими как повелитель света и тьмы). В своих странствиях Аристей встретил племя иммедонийцев, которые сообщили ему, что к северу от их владений находится горная цепь, где текут золотоносные реки, а обитающие там одноглазые люди — аримаспы — то и дело похищают сокровища у быстрых и злобных монстров, стерегущих его. Неизвестно, как называли этих монстров сами иммедонийцы, но Аристей именует их грифонами, ведь к тому времени в Греции уже сложились некоторые легенды об этих животных.

Геродот (5 век до нашей эры) в своей “Истории” описывает чудовищ с львиными телами и орлиными крыльями и когтями, которые живут на крайнем севере Азии и охраняют от одноглазых аримаспов месторождения золота.

Эсхил называет грифонов “птицеклювыми собаками Зевса, которые не лают”. Более поздние исследователи полагались в дальнейшем именно на этих авторов, считая их очевидцами того, о чем они писали.

Правда, чем больше проходило времени, тем сведения о грифонах становились все более запутанными и противоречивыми. Сам Аристей несказанно бы удивился, узнай он, что люди средневековья верили в существование грифонов во многом благодаря его сочинениям. Ведь Аристей никогда не утверждал, будто видел грифона воочию. Но, как бы то ни было, этот зверь продолжал появляться в средневековых бестиариях вместе с другими, как реальными, так и вымышленными животными.

Бестиарии обычно разделяли зверей на “добрых” и “злых”. Грифона часто относили к последним, хотя многие авторы наделяли его и положительными качествами. Предполагалось, что грифон был символом знания, поскольку ему было известно, где отыскать золото.

Также в средневековье считалось, что грифон косвенным образом символизирует двойственную природу Христа — божественную (птица) и человеческую (лев).

Знаменитый итальянский путешественник Марко Поло (1254-1324), совершивший в 13 веке свой грандиозный поход через Центральную Азию в Китай, предпринял попытку отыскать реальные подтверждения существованию грифонов. Он пытался найти их на Мадагаскаре, услышав о птицах, “по строению своего тела напоминающих орла колоссального размера”. Поло действительно отыскал их, но они не имели ничего общего с грифоном, ведь путешественник отлично представлял себе, как должен выглядеть “настоящий грифон”.

Согласно средневековым представлениям о мире, существование различных сказочных существ считалось фактом, не подлежащим обсуждению. Различным частям их тел приписывались чудодейственные свойства. Грифон не стал исключением. По преданию, если из его когтя сделать кубок, то он тут же поменяет цвет, когда в нем будет находиться яд. Получить такой коготь было, конечно же, непросто — он доставался человеку в качестве награды, если тот излечивал грифона от тяжкой хвори. Правда, история умалчивает о том, что случилось с теми, кому все же не удавалось вылечить этого зверя. В средние века было известно несколько таких кубков, хотя на поверку все они оказались сделаны из рогов вполне обычных животных.

Утверждали, что слепые прозревают, если поводить пером грифона по их глазам. А в нескольких ранних германских книгах по медицине упоминается, что если грифон положит голову на грудь женщине, страдающей бесплодием, она излечится от своего недуга.

В 17 веке появилось несколько объемистых трудов, в которых авторы попытались разобраться, где же кончается правда и начинается вымысел в бесчисленных описаниях невероятных существ. И уже в 1646 году сэр Томас Браун заявил, что грифон представляет собой не что иное, как сугубо символичное существо. Это можно считать закатом эпохи грифонов — очень скоро они окончательно “покинули” реальный мир, перейдя в сферу искусства и поэзии.

Сказочные гибриды птицы и животного были непременными действующими лицами любой мифологии. К ним относится как грифон, так, например, и Гаруда — индийская райская птица, полуорел-получеловек. Это — царица всех птиц, которая будет постарше даже самого бога Вишну.

Подобная птица встречается в персидском и турецком фольклоре под именем Сенмурв или Семург. Она мыслит и говорит, живет до двух тысяч лет. Ее крылья могут затмить солнце, а сила настолько велика, что птица может поднять в воздух верблюда или слона. В этом Семург сходна с другой птице — Рух, которая нередко упоминается в арабских сказках.

Отголоски этих легенд слышны и в еврейский источниках: там упоминаются “зиз” — гигантские создания, похожие на огромных птиц.

Грифон всегда олицетворял силу, ярость и беспощадность. Это великолепный страж, способный мстить до конца своих дней. Все эти качества объясняют, почему грифон так популярен в геральдике, он всегда ассоциировался у людей с властителями неба и земли. Появившись на царских печатях в древности, грифон успешно перекочевал в геральдику, будучи изображен на многих гербах.

Один же из самых ранних геральдических грифонов появился на щите Ричарда де Риверса, графа Экзетерского в 1167 году.

Изображение грифонов или голов грифонов было чрезвычайно популярно в 15-17 веках.

Несмотря на то, что эра грифонов давно прошла, они по-прежнему востребованы в современном искусстве: кино, живописи и литературе.

На кинопленке своенравное животное появляется достаточно редко, и последняя известная картина с его участием — “Гарри Поттер и Узник Азкабана” (хотя, по большому счету, там был показан не грифон, а гиппогриф). Клювокрыл получился одним из самых обаятельных героев третьего “Гарри Поттера”, и если бы существовал “Звериный Оскар”, его бы, безусловно, присудили именно этому существу.
Художники, работающие в жанре фэнтези, нередко обращаются к образу грифона. Его можно увидеть в работах таких мастеров, как Тим Хильдебрант (Tim Hildebrandt) и Борис Валледжо (Boris Vallejo). Ну, а те, кто хочет не просто посмотреть на грифона, но и почувствовать себя в его шкуре (или сидящим верхом, точнее, в перьях), могут поиграть в компьютерные игры, где грифон встречается не менее часто, чем единорог. Достаточно вспомнить стратегию “World of Warcraft” и известнейшую серию “Героев” (“Heroes of Might and Magic”).
В фантастической литературе грифоны появляются достаточно редко. Например — в саге “DragonLance” М. Уэйс и Т. Хикмэна. Там эти животные представлены упрямыми и своенравными, но все же подчиняющимися своим хозяевам. Также они присутствуют в романах Андрэ Нортон, Пирса Энтони и Клиффорда Саймака. Встречаются грифоны и в произведениях для детей: “Алисе в стране чудес” Льюиса Кэрролла и “Грифоне и младшем канонике” Фрэнка Стоктона.

Мишель Нострадамус (1503-1566) — известный астролог, ученый и пророк — использовал символический образ грифонов в своей 86-й центурии:

Подобно грифону, придет король Европы,

Сопровождаемый аквилонянами.

Он поведет большое войско красных и белых,

И выступит против короля Вавилона (X, 86).

Исследователи предполагают, что здесь идет речь о русском царе Александре I (грифон — герб дома Романовых), который возглавит армию коалиции европейских государств (красные и белые — англичане и австрийцы) и победит Наполеона. “Аквилоном” Нострадамус называл “область северного ветра” — т.е., скорее всего, Россию.

Нострадамусу также приписываются “сиксены” (пророческие четверостишия), которые на самом деле были написаны неким Винсентом Севом в 17 веке. В 29 и 56 сиксене опять упоминается грифон, однако, учитывая то, что эти предсказания Нострадамуса поддельные, вряд ли стоит искать в них тайный смысл.

Несмотря на свой весьма преклонный возраст, в течение которого грифоны известны людям, эти существа продолжают жить. Синтетический образ, в котором воплотились черты самых гордых и благородных животных — орла и льва — оказался настолько удачен, что сохранился до наших дней без каких-либо существенных изменений. В отличие от других представителей несуществующего зверинца, грифон настолько ярок, самобытен и величественен, что даже в наше время — эпоху компьютеров, космоса и международного терроризма — невольно хочется верить в правдивость древних легенд про прекрасное свободолюбивое существо с телом льва и крыльями орла.